Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Бредис М. - Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток (Войны Древней Руси) - 2013
Бредис М. - Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток (Войны Древней Руси) - 2013
Михаил Бредис
Орден меченосцев
против Руси. Первый
германский поход на Восток
«Алисторус»
2013
УДК 94(100)"1914/19"
ББК 63.3(2)52
Бредис М. А.
Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на
Восток / М. А. Бредис — «Алисторус», 2013 — (Войны Древней
Руси)
В самом начале XIII века германские рыцари высадились в Прибалтике,
готовые к грабежу и захвату новых земель. Это был Орден меченосцев,
ставший первой волной военного «натиска на Восток» немецких захватчиков.
Название Ордена произошло от изображения на их плащах красного
меча с мальтийским крестом.Книга современных российских историков
Михаила Бредиса и Елены Тяниной посвящена героическому сопротивлению
Руси и прибалтийских народов военной и религиозной экспансии этих
«псов-рыцарей». В ней авторы увлекательно рассказывают читателю о
неизвестных героических страницах отечественной истории, когда на
Балтийском побережье столкнулись интересы католического Рима и
Русского государства.Увлекательные подробности самой неизвестной русско-
германской войны Средневековья!Кровопролитные сражения, политические
интриги.Господин Великий Новгород и Полоцкое княжество против папы
Римского и братьев меча!Книга также вышла под другим названием:
«Крестовый поход на Русь».
УДК 94(100)"1914/19"
ББК 63.3(2)52
Содержание
Предисловие 7
Глава I. Прибалтика до прихода немцев 8
Язычество 12
Язычество балтов 19
Пантеон 21
Эпоха викингов в Прибалтике 22
Новгород и Эстония. Два столетия соседства 29
«Кривичи на Двинском пути». Полоцк и прибалтийские земли в 32
XI–XII веках
«Свои поганые». Литва под властью Полоцкого княжества в XI– 38
XII веках
«Варварская конфедерация». Структура Полоцкого государства 44
во второй половине XII века
Глава II. Немцы в Прибалтике до начала крестового похода 1185–1199 51
годов
Ошибка полоцкого князя 51
Первый мученик в Ливонии 59
Глава III. Под ударом ливы. Война Риги и меченосцев с Полоцком 65
1199–1216 годы
Епископ Альберт 65
Братья Меча 72
Судьба первого магистра 80
Полоцк и его вассалы в войне 1203–1216 гг. 83
Штурм первого рубежа. Падение Кокнесе 87
Второй рубеж «конфедерации». Всеволод Ерсикский – свой 91
среди язычников
Каупо. Предатель или святой? 93
Первый король Литвы 102
Меч Виестуриса 113
Союзники крестоносцев. Земгале в 1202–1208 годах 117
Заговор князей Межотне 120
Первая коалиция. Набег латышских викингов 125
Литва и Ерсика 1213–1214 годов. Война продолжается 136
Политический переворот в Полоцке 1216 года и его последствия 137
Глава IV. Завоевание Эстонии 141
Раздел Ливонии 141
Бертольд фон Венден 147
Опасный союз. Латгальские союзники крестоносцев 152
Новгород и Псков в войне крестоносцев за Эстонию 158
Политическая судьба Владимира Мстиславича 160
Страна дерзких и непокорных. Эстония 1214–1217 годов. Война 163
без Руси
Эстонское восстание 1223–1224 годов 169
Глава V. Поворот судьбы 175
Государство Ордена 175
Отношения ордена с Германской империей 178
4
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
5
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
Песнь о Нибелунгах
6
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Предисловие
В предлагаемой вашему вниманию книге рассказано о том, как немецкие крестоносцы
оказались на окраинах русских владений, и о том, как предки латышей, литовцев, эстонцев
и русских боролись против их вторжения, заключали с рыцарями союзы, и снова воевали. В
книге дан ряд портретов исторических лиц, участвовавших в балтийской драме той эпохи. Речь
пойдет о магистрах ордена меченосцев Венно и Фольквине, епископе Альберте, земгальском
князе Виестурсе, ливском князе Каупо и других. Авторы попытались восстановить картину
крестоносной экспансии в Ливонии, в авангарде которой находился орден меченосцев, понять,
что двигало немецкими рыцарями и епископами, русскими и балтийскими князьями и воево-
дами в бурных событиях того времени. Орден меченосцев просуществовал немногим более
тридцати лет, но какое влияние оказал он на последующие события!
С этой точки зрения интересны источники, которыми пользовались авторы. Наряду с
псковскими и новгородскими летописями, грамотами, документами ордена меченосцев и тев-
тонского ордена, папской курии, это – «Ливонская хроника» Генриха Латвийского и орденская
«Ливонская рифмованная хроника», которая еще не переводилась, за исключением отдельных
фрагментов, на русский язык. Эти хроники полны увлекательных, можно сказать приключен-
ческих, сюжетов, показывающих нам происходящее глазами немецких рыцарей и священни-
ков. За глухими забралами рыцарских шлемов мы видим лица обычных людей, обуреваемых
своими эмоциями, идеями и страстями. Хронисты скрупулезно повествуют о сражениях, о
завоевании балтийских земель.
Несмотря на легкость изложения и некоторую степень художественности очерков, в книге
присутствует определенная научная новизна. В частности, авторы ссылаются не только на
работы российских или немецких историков, но также литовских и латвийских ученых. Кроме
того, авторами высказывается ряд интересных гипотез, по-новому освещающих события пер-
вой половины XIII века. В приложениях к очеркам вниманию читателя предлагаются также
не публиковавшиеся ранее фрагменты «Ливонской рифмованной хроники», в авторском пере-
воде. Очерки предназначены всем, кто интересуется историей.
7
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
8
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
пор близки с угро-финскими языками Поволжья, хотя эти родственные народы отделяют зна-
чительные расстояния 1. И археологи, и лингвисты сходятся во мнении, что своеобразие языка
и культуры прибалтийских финнов сложилось благодаря проникновению на часть огромного
ареала культур текстильной керамики восточных балтов 2. Они оставили на значительной части
поселений Эстонии, Финляндии, Сев. Латвии и Новгородской земли 1 тыс. до н. э. – 1 тыс.
н. э. уже свою керамику, со штрихованной поверхностью, а в языке – значительные заимство-
вания, как отдельных слов и понятий, так и грамматических форм. Причем среди языковых
заимствований имеются понятия об общественных и родовых связях, что свидетельствует о
смешанных браках, и слова, связанные с земледелием и скотоводством – формами хозяйства,
принесенными с балтского юга в финно-угорскую среду охотников и рыболовов.
Лингвисты относят языки ливов и эстов к западной ветви прибалтийско-финских язы-
ков. Точно так же четко выделяется западный ареал прибалтийских финнов и археологами. В
западной части (южное и западное побережье Финляндии, Эстония, Сев. Латвия) с VIII–VII
веков до н. э. население начинает хоронить умерших в каменных курганах, что было несвой-
ственно остальному финно-угорскому миру. В основании этих курганов устраивалось один или
несколько концентрических кругов из валунов. Внутри для захоронения строился каменный
ящик, сверху засыпался камнями и землей. Традиция сооружать каменные курганы пришла
из Скандинавии. Вместе с новым типом могил в языки этого населения проникает целый ряд
северогерманских слов, в том числе и религиозных понятий, связанных с культом предков и
представлениями о загробном мире 3. В начале нашей эры из каменных курганов развиваются
каменные могильники с оградками, известные повсеместно в Эстонии, Сев. Латвии и части
Финляндии. Выложенное крупными валунами и плитами пространство заполнялось мелкими
камнями, и в эту своеобразную гробницу ссыпались остатки сожженных тел умерших. Каж-
дая оградка была родовой усыпальницей общины на протяжении нескольких столетий, а сами
могильники использовались еще более длительное время – к оградке пристраивалась другая 4.
Эсты в середине 1 тыс. н. э. жили практически на тех же землях, где в нынешнее время
существует Эстонская республика. И как единый народ они сформировались намного раньше
латышей и литовцев. Археологические находки свидетельствуют, что культура эстов уже с V
века отличалась единством. Хотя и русские летописи, и Генрих Латвийский выделяют в Эсто-
нии несколько исторических областей, это деление было скорее административным, чем пле-
менным. Даже эсты о. Сааремаа, именовавшие себя саамами, в материальной культуре мало
чем отличались от континентальных соплеменников. А вот своим именем эсты обязаны сосе-
дям – балтам. Происходит оно от эпонима «айсты», «эстии». Так, начиная с римского исто-
рика Тацита (I в.) и кончая англосаксонским путешественником Вульфстаном (IX в.), называли
балтские народы, жившие на побережье Балтийского моря и занимавшийся добычей янтаря,
который в указанное время был одним из важнейших предметов прибалтийской торговли с
южными странами. Описание области расселения и быта эстиев прямо указывает на то, что
авторы имели в виду западных балтов, а не финно-угров. Но закрепилось это имя впоследствии
именно за прибалтийско-финским народом, проживавшим к северу от эстиев Тацита и Вульф-
стана. Такое заимствование в ранней истории не редкость, если народы живут по соседству
и тесно взаимодействуют. Возьмем хотя бы этноним «русь», восходящий к финно-угорскому
названию шведов «ruotsi» (эстонцы и финны так называют шведов и по сей день) и первона-
чально не имевший ничего общего с восточными славянами.
1
Седов В. В. Прибалтийские финны // Финны в Европе VI–XV вв. М., 1990. С. 12.
2
Археология СССР. Финно-угры и балты в эпоху Средневековья. М., 1987. С. 13.
3
Седов В. В. Прибалтийские финны… С. 16–17.
4
Археология СССР. Финно-угры и балты… С. 16.
9
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Эсты уже в начале нашей эры были земледельческим народом, несмотря на суровую при-
роду края и неплодородные почвы. Причем, уже с начала 2 тыс. н. э. в их хозяйстве преоб-
ладает паровое земледелие, а основное место среди выращиваемых культур занимает менее
прихотливая рожь. В северной, центральной и западной Эстонии было развито и скотоводство.
Селища, на которых жила основная масса населения, возникали в удобных для земледелия
местах. Поселения состояли из нескольких отдельных домохозяйств, которые образовывали
деревню. На подворьях археологи обнаруживали остатки зимних отапливаемых помещений
с печами-каменками в углу, так и летних построек с открытым очагом. При возникновении
опасности искали спасения как в природных убежищах – лесах, болотах, пещерах, островах,
так и на укрепленных поселениях (городищах), первые из которых возникли еще в конце брон-
зового века. На севере, юге и востоке Эстонии преобладали городища с естественной защи-
той – на высоких холмах с крутыми склонами или узких мысах при слиянии рек. Таковы,
например, известные немецким хронистам и русским летописцам крепости Отепя (Медвежья
Голова), Вильянди, Рыуге. Жители Западной Эстонии и островов возводили свои укрепления
в основном на небольших всхолмлениях, окружая их круговыми валами. Особенностью гра-
достроительного искусства эстов было усиление оборонительных конструкций за счет соору-
жения не только земляных или песчаных, но и каменных валов. Причем на севере и западе
края такие сооружения строились из плитняка по способу «сухой кладки», то есть без приме-
нения раствора5. Возможно, именно это обстоятельство послужило основой для помещенного
в начальную часть Хроники Генриха Латвийского фантастического сообщения о том, как зем-
галы пытались свалить в Даугаву каменную башню замка Икшкиле, думая, что камни в ней
не скреплены раствором. Кстати, именно по той же технологии была сооружена и открытая
археологами древнейшая каменная крепость в Ладоге 6. Наиболее крупные и удобно располо-
женные городища постепенно превращались в протогорода – торгово-ремесленные поселения,
центры земель и округов. Возникновение таких территориальных объединений – кихелькон-
дов – начинается уже в V–VIII веках. Они состояли из нескольких сельских общин, в которых
происходило выделение знати. О последнем свидетельствует появление именно в этот период
богатых погребений с оружием и украшениями, возникновением первых городищ-замков и
появление кладов7.
5
Селиранд Э. Эсты // Финны в Европе VI–XV вв. Вып. 1. М., 1990. С. 119–129.
6
См. Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984.
7
Селиранд Э. Эсты… С. 126–129.
10
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Материальная культура эстов еще до начала эпохи викингов развивалась в тесном вза-
имодействии с соседними народами, прежде всего, с латгалами и земгалами. На территории
Эстонии археологи находят латгальские и земгальские украшения и предметы вооружения,
которые могли попасть туда как с развитием обмена, так и вследствие династических браков (к
примеру, у балтов существовал обычай обмена оружием между женихом и отцом невесты при
брачном сговоре). У эстов, живших на побережье Балтийского моря и на острове Сааремаа,
были тесные связи с финнами и скандинавами.
11
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Язычество
Языческие представления эстов сохраняются до сих пор в народных песнях, предметах
народного искусства. Таковы магические урожайные песни, плачи, некоторые погребальные
обряды, сказания, пословицы, загадки, элементы народного орнамента и др. По всей террито-
рии Эстонии сохранилось много жертвенных камней, остатки священных рощ, некоторые из
которых почитаются до сих пор. Древние эстонские верования возможно восстановить и бла-
годаря эпическим произведениям, в которых главное место занимает поэма Kalevipoeg (Кале-
випоег). Это эпическое стихотворное произведение, состоящее из 20 песен, было составлено
эстонским ученым Фридрихом Крейцвальдом наподобие финской Калевалы на основе народ-
ных сказаний. Оно повествует о легендарном национальном герое эстонцев Калевипоэге, сыне
великана Калева, что покоится, по древним сказаниям, под таллинским Вышгородом (Дом-
бергом), насыпанным над ним из камней его женою Линдой. От имени Калева (Калевайнен)
происходит древнее название Таллина – Колывань.
Жреческого сословия у эстов не было. Старший в роде или отец семейства был одно-
временно и жрецом, совершал обряды и приносил жертвы за себя и членов семьи, общин-
ные жертвы приносили старейшины. Жертвы складывали в священных местах или в стволах
деревьев. Жертвенными местами были, прежде всего, священные рощи (в основном – дуб-
равы), а также холмы, камни, ручьи, деревья или другие священные места. Священная дуб-
рава – это небольшой отдельно стоящий перелесок, где кроме основного священного дерева
могли расти и другие деревья. В Хронике Генриха упомянута священная роща в Виронии,
где по преданию родился верховный бог эстов Таара. В священной роще нельзя было рвать
листья с дерева, подбирать что-либо с земли на расстоянии, куда доходила тень от деревьев.
Собрать немного листьев или ягод можно было только для больного человека. Считалось, что
они имеют лечебное свойство. В простых случаях было достаточно пожертвовать ленточку или
шнурок. Во время болезни, чтобы скорее выздороветь, на священные деревья повязывали лен-
точку или ткань. Этот обычай, по всей видимости, относился еще ко времени финно-угорского
единства. До сих пор он фиксируется у финно-угорских народов Поволжья – мари и мордвы.
Часто местами жертвоприношений были ручьи и источники. У них также просили помощи во
время болезней. Особенно помогали источники при болезни глаз, поэтому многие источники
и назывались у эстонцев глазными источниками. Считалось, что вода из источника поможет
только в том случае, если источнику пожертвовать немного серебра, соскобленного с серебря-
ной брошки. Из источников воду возили к больным на большие расстояния.
Обычными жертвенными местами были камни, которые могли быть как жертвенником,
так и собственно объектом поклонения. На камнях выкладывали пищу, другие дары или сжи-
гали жертвенных животных. Особенно почитались крупные валуны, имевшие очертания чело-
века или животного, а также камни-«следовики» и камни с естественными углублениями на
внешней поверхности. Такие камни часто имели имена собственные. Культ камней у прибал-
тийских финнов, возможно, связан с распространенным у северных народов мифом о связи
камней с появлением человека. По нему первая пара людей прыгала через камни, которые при
этом превращались в их детей. У прибалтийских финнов известны и так называемые «идолы» –
каменные антропоморфные статуи, хотя точно неизвестно, были ли они изображением богов,
домовых или умерших предков (последнее зафиксировано у родственных эстам и ливам угро-
финских народов Урала и Сибири).
Языческий пантеон эстов относит их язычество к формам «природной веры», то есть
почитания и обожествления природных явлений. Основным отличием этой веры от книжных,
монотеистических религий было не столько в многобожии, как часто считают, сколько в вере
в сакральность (божественность) явного мира, любое проявление которого (природа, стихия,
12
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
животный мир) могло стать проявлением Божества. Верховным божеством считался Jumala –
божество неба. Но основным почитанием пользовался Бог-Громовержец Taara (Toro, Tarapit
и т. п.). В культе этого божества, пожалуй, наиболее четко отразилось срединное положение
эстов между скандинавским и балто-славянским мирами. Его имя схоже с именем скандинав-
ского Тора, и возможно, было заимствовано у северных германцев еще в далекую эпоху вместе
со строительством каменных курганов. Однако по своим функциям эстонский Таара ближе
к балто-славянскому Перкуну-Перуну. Не зря другое из сохранившихся имен эстонского Гро-
мовержца – Персел. Он не только и не столько Бог войны, как у воинственных скандинавов, он
управитель солнца, по-видимому, был хранителем пашен и подателем урожая. Известно и еще
одно именование Тара – Укко, означавшее просто «дедушка». Такое обращение к Верховному
Богу довольно распространено и у других народов. В нем почтительное обращение, связанное
с почитанием старейших сочеталось с обычными запретами произношения вслух сакральных
имен и языческими представлениями о несотворенном, а порожденном божественной силой
мире. Поклонение Таара совершалось в священных рощах (дубравах), под звуки посвященного
ему инструмента – Torapil, аналогичного волынке. По Хронике Генриха Латвийского известно,
что у этого бога (в ней он назван Тарапита) было изображение – статуя, стоявшая на о. Сааре-
маа, которая была разрушена после покорения острова крестоносцами в 1228 году. Это един-
ственное свидетельство существования у эстов статуй божеств. Хотя, быть может, на Сааремаа
существовал единый культовый центр Таара, подобный балтской Ромове, и изображения было
разрешено ставить только там. Отголоски почитания Таара сохранились в молитве эстонских
крестьян, известной по источникам XVII века: «Дорогой Гром, мы жертвуем тебе рогатого
быка и молим тебя о благополучии нашей пашни и нашего посева… Святой Гром, береги наши
поля, чтобы они принесли добрый колос и доброе зерно»8. Как и положено порядочному языче-
скому божеству Таара имел семью и потомство, совместно с которым управлял миром. Среди
них богиня Jutta – королева птиц. Известны и сыновья Укко – Kõu и его брат Pikker, также
божества, связанные с громом и грозой.
А вот в почитании морской стихии эсты существенно отличались от восточных соседей.
Море для населения побережья Балтики, и особенно для островной Эстонии, было одновре-
менно и источником всех благ и богатств, и неизведанной грозной и опасной стихией, изна-
чально чуждой человеческому миру. Потому Ahti, бог моря, богаче всех существ, но за бога-
тый улов он требует себе в дань людей. Такие представления существовали практически у всех
народов, тесно связанных с морем, так как разбушевавшаяся водная стихия действительно
часто забирала людские жизни. Морское божество – единственное, кому достоверно прино-
сились умилостивительные человеческие жертвы. Еще профессор В. Ф. Миллер видел в боге
Ahti и финском эпическом герое и покровителе песен Ванемуйне прототипы наших былинных
Садко и морского царя9.
В Kalevipoeg встречаются следы почитания небесных светил, луны и солнца, наделен-
ных божественной силой и постоянно сражающихся с силами тьмы. Известна и традиционная
для всех народов богиня земли Maaema (Мать-земля). С земледельческим культом связаны и
Rugutaja – божество ржи и женских работ, которого считают также богом ветров, впоследствии
ставший покровителем города Нарвы и Peko – бог плодородия и пивоварения.
К богам хтоническим (темным, подземным) относятся Hämarik – богиня мрака, по мифу
вступающая ежедневно в любовную связь с Койтом – богом зари, рождая смену дня и ночи.
Бог леса Metsa isa, Metsik, имеющий власть над скотом, в честь которого весной соверша-
лись празднества с песнями и плясками. Его культ очень схож с культом восточнославянского
Велеса, при этом последний особенно был распространен на землях, где славяне ассимилиро-
8
Даркевич В. П. Топор как символ Перуна в древнерусском язычестве // СА № 4. 1961. С. 91—101.
9
См. Миллер В. Ф. Очерки русской народной словесности. М., 1897–1910; М.-Л., 1924. Т. 1–3.
13
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
вали финские народы, и, видимо, является исконным как раз для них. Воззрения на загроб-
ную жизнь у эстов развиты сильнее, чем у финнов. Тела умерших сжигали вместе с сопутству-
ющими вещами, реже практиковалось трупоположение. Похороны сопровождались плачами,
причитаниями, пением погребальных песен. Воина, вождя, главу семьи или рода хоронили
вместе с оружием и орудиями труда, а иногда вместе с рабами или слугами. По древнему
верованию, души умерших покоились на месте их погребения. Загробный мир по представле-
ниям эстов состоял из двух царств: небесного и земного. Небесное жилище находится в лоне
Укко, куда попал герой эпоса Kalevipoeg, созерцая богов в вечной радости и счастье. Царство
смерти, Manala или Tuonela – место, окруженное со всех сторон ужасной рекой, совершенно
схожее с землей, с лесами, полями и горами, но лишь в страшном виде, заселенное хищными,
дикими зверями. Владыка загробного мира – ни добрый, ни злой Tuoni. Эпос подробно описы-
вает похождения Калевипоэга в царстве мрака. Но хуже всего стать после смерти блуждающей
душой, не попадающей в мир мертвых. Так случалось с душами умерших, которым не совер-
шили должного погребения. Последнее представление находит подтверждение в Хронике Ген-
риха, как эсты, потеряв много убитых в битве с леттами, не побежали их догонять, а «много
дней они в печали собирали трупы убитых лэттами и сжигали их в огне, справляя похороны
по своему обычаю с плачем и пирами».
Доктор Ф. Р. Крейцвальд в свое время записал космогоническую сагу, в которой
«дедушка», творец мира и героев Ванемуйне, Ильмаринена и Леммекюне, говорит, что он не
может уничтожить зло, которое есть мера добра. С другой стороны, властитель загробного
мира совершенно не касается злых существ. Вследствие этого древний эст не чувствовал своей
зависимости от высших сил.
***
Территория южнее расселения эстов, долина р. Гауи, нижнее течение Даугавы и Север-
ная Курземе еще в начале нашей эры была балто-финским пограничьем со смешанным насе-
лением. Только к X веку здесь сложилась яркая своеобразная археологическая культура ливов,
испытавшая сильное влияние балтов.
Свое имя Ливония получила от довольно сильного и многочисленного народа ливов,
населявших этот край. Автор «Ливонской хроники», изданной в 1578 году, Бальтазар Русов
подчеркивает, что ливы «от начала времен были старейшим народом и старейшими жителями
этой земли и еще теперь считаются таковыми». Как народ ливы сумели на протяжении веков
сохранить себя и свой язык, хотя и оказались к концу XX столетия на грани исчезновения.
Сами ливы называют себя «ливлист», «калами-ед» («рыбаки»), рандалист («береговые
жители»). Ливский язык относится к южной ветви прибалтийско-финской группы финно-
угорской языковой семьи. Ближайшие родственники ливам по языку – эстонцы. В эстонском
языке ближе всего к ливскому находятся южные говоры. По мнению финских и эстонских
исследователей, ливский язык одним из первых выделился из общего финского языка-основы
примерно в первые столетия нашей эры. По данным Информационного центра финно-угор-
ских народов, в наше время ливским языком как родным владеют в совершенстве менее 10
носителей, около 40 человек лишь с трудом могут на нем изъясняться. В общей сложности
примерно 230 человек считают себя ливами.
14
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
10
См. Rīga-800. Gadagrāmata. 1998. Latvijas kultūras fonds. Rīga, 1999. Lpp. 40–45.
15
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
восточные собратья. Остальные западные балты к XV–XVI векам влились в состав литовского
и латышского этносов.
Археологические находки свидетельствуют, что хозяйство балтов было земледельче-
ско-скотоводческим. В восточных областях (в особенности, у латгалов) значительную роль
играла охота. О развитии ремесел можно судить по находкам бытовых предметов и украшений
в погребениях и на поселениях. Особенно интересны наборы женских металлических укра-
шений. Балты, не имевшие собственного цветного металла, уже к середине 1 тыс. н. э. были
искусными мастерами по его обработке. Каждый племенной союз имел свой набор украшений
и свой погребальный обряд. К примеру, литовцы сжигали своих умерших и насыпали над ними
курган, жемайты и земгалы, напротив, с V века хоронили в земле без каких-либо наземных
сооружений, причем мужчин и женщин клали головами в противоположные стороны. Жители
центральной Литвы, которых часть археологов сопоставляет с древними аукштайтами, вместе с
сожженным прахом хоронили коня, а ятвяги (судувы) имели курганы, выложенные из камней.
Погребения куршей отличались разнообразием. Они хоронили в бескурганных могильниках,
как по обряду кремации, так и трупоположения 11. Практически повсеместно в мужских погре-
бениях балтов встречается оружие. Копья, мечи, щиты, боевое топоры, наконечники стрел, –
такое вооружение балтов описывают встретившиеся с ними в XIII веке немецкие и русские
хронисты.
И такими же предстают балтские воины по археологическим данным. Чем далее на юг и
запад, чем серьезнее военная угроза от сильных соседей, тем больше оружия в погребениях,
тем оно разнообразнее. Железных доспехов воины-балты не носили. Их заменял доспех из
плотной кожи, часто ни в чем не уступавший по прочности железному, но меньше сковывав-
ший движение воина. Юго-восточные балты – ятвяги и литовцы славились быстрой, легкой
конницей, а поморские народы курши и самбы уже в эпоху викингов имели сильный флот.
Среди поселений балтов выделяются городища, сеть которых довольно густо покрывала всю
территорию их расселения уже к середине 1 тыс. н. э. Балтские понятия «pilis», «pils» имеют
общий индоевропейский корень с греческим «полис» и означают то же самое, что и русское
«город» – укрепленное поселение.
Обычно они создавались на высоких естественных или искусственных холмах вблизи
рек. Нередко такие городища-замки окружались посадами или кустами деревень – селищ.
Отдельные балтские народы, которые были известны русским летописцам и которые застает в
Прибалтике Генрих Латвийский, сформировались примерно к V веку н. э. Земгалы, жемайты
и селы считаются выходцами из единой культуры со сложным названием «культура курганов
с каменными венцами», существовавшей в центральных областях Прибалтики в I–V веках 12.
Из них наиболее древнее упоминание в письменных источниках осталось о селах. На римской
путевой карте, известной под названием Певтинговой (кон. III – нач. IV вв.) обозначена «fluoius
Sellianus» – «река селов», которую исследователи отождествляют с Даугавой 13. Действительно,
селы в указанное время занимали земли как на левобережье, так и на правобережье этой реки,
но впоследствии были вытеснены с правого берега Даугавы латгалами, а на левобережье –
латышской земле Аугшземе испытали сильное влияние их культуры. Земгалы впервые были
упомянуты в перечне неславянских народов начальной части «Повести временных лет», а в
XI в. этот народ хорошо известен по скандинавским источникам. А вот жемайты появляются на
страницах письменных источников лишь в середине XIII века. Объясняется это, вероятно, тем,
что материальная культура земгалов и жемайтов оставалась очень близкой вплоть до образо-
11
Археология СССР. Финно-угры и балты в эпоху средневековья. С. 354–411.
12
Атгазис М. К. Вопросы этнической истории земгалов // Из древнейшей истории балтских народов по данным археологии
и антропологии. Рига, 1980. С. 89—101.
13
Археология СССР. Финно-угры и балты… С. 365.
17
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
вания литовского и латышского народов. Даже имена этих народов в литовском и латышском
языках звучат очень близко и означают одно и то же – «жители равнинного края, низменно-
сти». Фактически различались они лишь тем, что земгалы вели свою торговлю по Даугаве, а
жемайты ориентировались на Неман. Интересно, что Генрих Латвийский, хорошо разбираю-
щийся в этнической картине Прибалтики, жемайтов не знает вовсе. Почему-то принято счи-
тать, что он не отличал их от литовцев, хотя близость культур и этнических наименований
скорее должны говорить о том, что он не отличал их от земгалов. Тем более что в начале XIII
века жемайты в состав Литвы еще не входили, а этнически эти балтские народы были довольно
далеки. Жемайты в Литве до сих пор во многом сохраняют свою самобытность, а их архаичный
диалект давно стал предметом пристального интереса лингвистов.
Из восточных балтов после славянской колонизации «уцелели» лишь два народа. Лат-
галы, жившие в восточной Латвии и на юго-западе современной Псковской обл. России, когда-
то были сильным и довольно воинственным народом. Археологические данные свидетель-
ствуют, что, начиная с VII века, латгалы ведут постоянный, и, видимо, далеко не мирный,
натиск на земли соседей. За полтора века им удалось занять часть восточных земель ливов,
отодвинуть значительно на север границу расселения эстов. А родственный латгалам балтский
народ селы был совершенно вытеснен ими с правобережья Даугавы, да и на левобережье архео-
логи фиксируют чересполосное проживание селов и латгалов, причем последние постепенно
начинают доминировать. Археологические раскопки в землях самих латгалов также рисуют
нам образ далеко не бедного земледельческого племени, притесняемого набегами соседей,
каковыми их считает Генрих Латвийский. Южнее латгалов и селов проживали литовцы – род-
ственные латгалам восточные балты. Впервые имя этого народа упомянуто в Квендинбургских
анналах под 1009 годом. Археологи же связывают с ним культуру восточнолитовских курганов,
сформировавшуюся в V веке. Они хоронили сожженные останки своих соплеменников под
курганными насыпями. Основная часть населения жила на селищах и занималась земледелием
и скотоводством. Особенно отмечено почитание литовцами коней, известны даже отдельные
конские погребения. Городища литовцев VI–VIII веков в основном представляли собой убе-
жища для защиты от врага, постоянного населения в них не было. В этот же период в погребе-
ниях мужчин обычно встречается оружие, хотя и не в таком количестве, как у западных бал-
тов14.
14
Археология СССР. Финно-угры и балты… С. 390–395.
18
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Язычество балтов
Я начинал свои работы с помощью матери Лаймы и заканчивал,
поминая Бога Богов.
Материалы для этнографии Латвии, заговор № 526
19
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
20
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Пантеон
Пантеон балтских богов был довольно разнообразен, но основные божества, почитавши-
еся всеми балтами выделить несложно. Отмечают наличие некоего высшего божества, Бога
Богов, которого обычно называли просто Бог (лат. Dievs) или Верховный Бог (лит. Anadievas).
Он считался отцом всех других богов, восседающим на небе и оттуда наблюдающим за всем,
что происходит на земле. Наиболее почитаемым был бог-громовержец Пяркунас (Перконс),
культ которого, несомненно, возник еще в период балто-славянского единства, так как у сла-
вян ему соответствует Перун. Он считался подателем плодородия земли, покровителем воинов
и княжеской власти, защитником от нечисти и дарителем главной святыни – огня. Его пред-
ставляли в виде грозного мужа с длинной косматой бородой и в красном одеянии (цвет огня и
жизни), разъезжающем по небу на огненной колеснице и поражающем нечистую силу топором
или громовыми стрелами. У латышей сохранилась песня, где к Перконсу обращаются в умень-
шительно-ласкательной форме Перконити (т. е. Перкунчик, Перкунушка, Перконс-голубчик):
Pērkonīti, Pērkonītī,
Ej garām šai vietai,
Nedar skātes mājiņai,
Ne manai druviņai.
Проходи, Перконс-голубчик,
Мимо моего двора,
Не задень мою избушку,
Нивушку не повреди.
рии народы. На будущих землях Киевской Руси возникают первые торгово-ремесленные посе-
ления, в которых скандинавское население соседствовало со славянским и финно-угорским.
Для Прибалтики значительную роль сыграло появление таких центров, как Изборск, Псков
и Полоцк. С основанием этих городов ключевую роль начинает играть торговые пути, связы-
вающие их с Балтийским морем. Один из них шел из Пскова через Восточную Эстонию и
Северную Латгалию (Толову) в бассейн р. Гауя, другой был проторен от Полоцка по Запад-
ной Двине. Это привело к включению в циркумбалтийские контакты уже континентальных
районов Восточной Прибалтики. И на морском побережье, и на внутренних торговых путях
возникают типичные для эпохи викингов торговые места или открытые торгово-ремесленные
поселения, население которых было многэтничным и занималось ремеслами и международной
торговлей. Таковыми, например, были городище Даугмале на границе расселения ливов, лат-
галов и земгалов, Ерсика в латгальско-селонском порубежье, Тартусское городище и Колывань
(древний Таллинн) в Эстонии, Гробине в земле куршей (близ Лиепаи). Предметы прибалтий-
ского происхождения находят на Готланде и в центральной Швеции, а также по всему побере-
жью южной Балтики, где жили балтийские славяне.
Эпоха викингов втягивала народы Прибалтики не только в торговые, но и в военные
предприятия. Прибалтийские народы, как страдали от пиратских набегов со стороны шведов
и датчан, разделяя судьбу других народов Восточной Европы, так и сами пиратствовали. По
письменным источникам хорошо известны грабительские войны между датчанами и шведами
с одной стороны, и куршами и самбами – с другой. А в языке эстов, которые сами, как и сканди-
навские викинги, промышляли морским разбоем (в особенности сааремцы) понятия «пират» и
«швед» были синонимами. Народы, не имевшие выхода к морю, также не оставались в стороне
от военных экспедиций викингов. В погребениях латгалов этой эпохи обнаружено как значи-
тельное количество оружия из Скандинавии, так и других привозных предметов, прежде всего,
северогерманского происхождения, а также арабских монет. Это свидетельствует не только о
широких и тесных торговых связях, но и о возможном участии в военных походах восточных
викингов, именуемых в источниках IX–X вв. русами. Участие же в южных экспедициях русов
эстов (чуди) прямо зафиксировано русскими летописями. Они неизменно составляли часть
дружины Олега Вещего в его походах на Киев и Константинополь.
Не только тесные торговые связи, но и даннические отношения северо-восточных лат-
гальских областей Толовы и Атзеле (Очела русских летописей) с Псковом, возможно, были
установлены еще в середине X века. Именно здесь в латышском языке сохранилось обозна-
чение административно-территориальной единицы «pagasts», от славянского «погост». Так в
Киевской Руси назывались опорные пункты княжеской власти для сбора дани, возникшие в
результате фискальных реформ княгини Ольги в 947 году. В эти пункты княжеские тиуны
свозили установленную дань с окрестных поселений. Такая система сбора дани называлась в
средневековой Руси повозом, и могла возникнуть лишь на территориях, где власть русских
князей была достаточно прочной. Сеть таких же погостов покрыла в результате реформы Ольги
всю Киевскую Русь, земли как славянских, так и неславянских народов. И нет ничего удиви-
тельного в том, что, по крайней мере, северо-восточная часть Латгалии, имевшая тесные связи
с русами в предшествующее время, сохранилась в сфере их интересов и достаточно проч-
ного влияния после возникновения государства. Это подтверждается и арабскими авторами. В
сочинениях Ибн-Хаукали (X в.), упомянута некая Итлава, названная «областью русов». У дру-
гого автора Ибн-Эль-Варди этот топоним звучит еще ближе к латгальскому названию края –
Талава. Показательны и традиционные вассальные отношения Толовы с Псковом, а не с основ-
ным центром Северо-Западной Руси Новгородом. Последний возникает лишь в середине X
века, когда даннические отношения Толовы с Русью могли уже существовать, и в этом случае
ключевую роль в сохранении русской княжеской власти на этих землях играл именно Псков,
тесно связанный с Толовой экономически. Нам неизвестно, насколько далеко на юг Латга-
23
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
лии распространялась власть русских князей, но, скорее всего, южные области оставались вне
сферы их устойчивого влияния. Но в середине X века в верховьях Даугавы возникает и посте-
пенно усиливается другой сильный славянский сосед – Полоцкое княжество.
***
15
См. Снорри Стурлусон. Круг Земной. М.: Наука, 1980.
24
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
25
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Еще через сто лет, в 853 году, в Курсу вторгся крупный флот датчан, принадлежавший
королю Хориху I. Курши собрали ополчение и ударили на высадившихся датчан. В страш-
ной схватке погибла половина воинов датского короля. Одновременно флот куршей одержал
победу и на море, захватив половину датских боевых кораблей. Именно разгром в Курсе стоил
королю его власти в Дании.
В саге об Эгиле есть очень яркий эпизод, раскрывающий характер набегов викингов и
их взаимоотношения с балтами. Это рассказ о поездке одного из отрядов в земли куршей. Мы
приведем его полностью:
«Торольв и Эгиль жили у Торира в большом почете. А весной братья снарядили большой
боевой корабль, набрали на него людей и отправились воевать в восточные земли. Они много
раз вступали в бой и добыли себе большое богатство. Приехали они в Курляндию, пристали
к берегу и договорились с жителями полмесяца сохранять мир и торговать. Когда этот срок
истек, они стали совершать набеги, высаживаясь в разных местах.
Однажды они высадились в широком устье реки. Там был большой лес. Они сошли на
берег и, разделившись на отряды по двенадцать человек, углубились в лес. Скоро показалось
селение. Здесь они начали грабить и убивать, а жители убегали, не сопротивляясь. К концу дня
Торольв велел протрубить отход. Те, кто был в лесу, повернули назад к кораблю с того места,
где они находились. Только на берегу можно было пересчитать людей, но когда Торольв вышел
на берег, Эгиля там не было. Уже стемнело, и они решили, что искать его невозможно.
Эгиль и с ним его двенадцать человек прошли в лес и увидели широкие поля, а на них
строения. Неподалеку стоял двор, и они направились к нему. Придя на двор, они стали вры-
ваться в постройки, но не видели там ни одного человека. Они забирали все добро, которое
могли унести с собой. Там было много построек, и они задержались надолго. Когда же они
оставили двор, их отделила от леса большая толпа, которая приготовилась напасть на них.
От двора к лесу шла высокая изгородь. Эгиль велел своим спутникам следовать за ним
вдоль изгороди так, чтобы на них нельзя было напасть со всех сторон. Эгиль шел первым, а за
ним остальные, так близко один за другим, что между ними нельзя было пройти. Толпа куров
ожесточенно нападала на них, больше всего пуская в ход копья и стрелы, но за мечи не брались.
Двигаясь вдоль изгороди, Эгиль и его люди сначала не видели, что с другой стороны у
них тоже шла изгородь, и она отрезала им путь наискось. В тупике куры стали теснить их, а
некоторые направляли в них копья и мечи из-за изгороди, другие же набрасывали одежду им
на оружие. Они были ранены, а потом их взяли в плен, связали и привели на двор.
Хозяин этого двора был человек могущественный и богатый. У него был взрослый сын.
Они стали обсуждать, что делать с Эгилем и другими. Хозяин двора сказал, что его совет –
убить их, одного за другим. Но сын его сказал, что уже ночь, и в темноте нельзя будет поза-
бавиться, мучая пленников. Он предложил подождать до утра. Тогда их втолкнули в одну из
построек и крепко связали. Эгиля привязали к столбу за руки и за ноги. После этого дверь
крепко заперли, а сами пошли к себе и ели, пили и веселились.
Эгиль налегал на столб и дергал его до тех пор, пока не вырвал из пола. Столб упал,
и тогда Эгиль освободился от него. Потом он зубами развязал себе руки, а когда руки были
свободны, он снял путы и с ног. После этого он освободил своих товарищей.
Когда же они все были развязаны, они стали осматриваться и искать выхода. Стены были
сложены из толстых бревен, а в одном конце была дощатая перегородка. Они с разбега нажали
на эту перегородку, сломали ее и вошли в другое помещение. Здесь также кругом были бре-
венчатые стены. Вдруг они услышали внизу, у себя под ногами, человеческую речь.
Они оглядели все вокруг, нашли в полу дверь и открыли ее.
26
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Там внизу была глубокая яма. Оттуда и слышалась речь. Эгиль спросил, что там за люди.
Тот, кто ответил ему, назвался Аки. Эгиль спросил, не хочет ли он выбраться из ямы. Аки
сказал, что они охотно сделали бы это. Тогда Эгиль с товарищами опустили в яму веревку,
которой они были связаны, и вытащили наверх трех человек. Аки сказал, что это его два сына,
что они датчане и что их взяли в плен прошлым летом.
– Зимой со мной хорошо обращались, – сказал он, – я управлял хозяйством у здешнего
бонда, но сыновей моих сделали рабами, и они тяжело переносили это. Весной мы бежали, а
потом нас нашли и посадили в эту яму.
– Ты, должно быть, знаешь, как устроен дом, – говорит Эгиль, – как нам выбраться
отсюда?
Аки сказал, что в доме есть еще одна перегородка.
– Сломайте ее, и тогда вы попадете в ригу, а оттуда можно легко выйти.
Эгиль с товарищами так и сделали. Они сломали перегородку и вышли в ригу, а оттуда
наружу. Была безлунная ночь. Спутники Эгиля говорили, что нужно спешить в лес. Эгиль
сказал Аки:
– Ты ведь знаешь здешнее жилье, покажи, где бы нам раздобыть что-нибудь из добра.
Аки говорит тогда:
– Здесь немало добра. Вот большой чердак, где спит хозяин. Там полно оружия.
Эгиль велел отправиться на чердак, а когда они поднялись по лестнице наверх, они уви-
дели, что дверь открыта, внутри горит свет, и слуги стелют постели. Эгиль оставил нескольких
человек снаружи следить, чтобы никто не вышел. Сам он ворвался внутрь и схватил оружие,
которого там было вдоволь. Они убили всех людей на чердаке. Все они взяли себе оружие.
Аки подошел к тому месту, где в половицах была дверь, открыл ее и сказал, что они
должны спуститься вниз, в клеть. Они взяли светильник и пошли туда. Там хранились сокро-
вища бонда – драгоценные вещи и много серебра. Люди нагрузились и понесли, что взяли.
Эгиль взял большой кувшин для браги и потом нес его под мышкой.
Они двинулись к лесу, а когда они пришли в лес, Эгиль остановился и сказал:
– Мы поступили не так, как надо. Воины так не поступают: мы украли добро бонда. Не
должно быть на нас такого позора. Вернемся обратно, и пусть они знают, что произошло.
Все возражали Эгилю и говорили, что надо спешить на корабль.
Тогда Эгиль поставил кувшин на землю и бегом пустился обратно. А когда он пришел на
двор бонда, он увидел, что слуги выходили из главного дома и переносили оттуда в другой дом
подносы с едой. В очаге горел большой огонь, а над ним висели котлы. Эгиль вошел в главный
дом. Огонь был разведен так, как было принято в этой стране: был зажжен один конец бревна,
и от него постепенно сгорало все бревно. Эгиль схватил это бревно, понес его к тому дому,
где сидели люди за едой, и стал совать горящий конец бревна под стреху, крытую берестой.
Береста быстро загорелась, но люди, которые сидели внутри и пили, ничего не замечали до тех
пор, пока пламя не охватило всю крышу и не проникло внутрь. Тогда они бросились к дверям,
но выйти оттуда было не так-то просто: выход загораживали бревна, и, кроме того, там стоял
Эгиль. Он убивал и тех, кто показывался в дверях, и тех, кто успевал выбежать. Но очень скоро
горящая крыша рухнула. Там погибли все, кто был в доме.
Эгиль же вернулся к своим спутникам. Они пошли все вместе на корабль. Эгиль сказал,
что кувшин, который он нес, он хочет оставить себе как добычу предводителя. А кувшин-то
был полон серебра.
Торольв и все другие очень обрадовались, когда Эгиль вернулся. Как только рассвело,
они отчалили.
Аки с сыновьями остались в отряде Эгиля.
27
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
В конце лета они поплыли в Данию, нападали на торговые корабли и грабили везде, где
удавалось»16.
Древние курши были умелыми моряками, отважными воинами. Эти латышские викинги
совершали дальние походы в земли свеев и датчан, сражались на своей земле со скандинав-
скими находниками. По одной из гипотез, не обошелся без участия куршей и знаменитый набег
на шведскую столицу Сигтуну в 1187 году. Тогда объединенный флот язычников (карелов и
эстов) дочиста опустошил и разграбил город. Шведская хроника Эрика повествует о том разо-
рении:
Ничего неизвестно о том, участвовали ли курши в этом страшном для шведов набеге. Но
совсем исключать данную версию тоже не следует. Имея сильный морской флот, курши часто
появлялись у берегов Дании, Швеции, Готланда. В «Ливонской хронике» Генриха Латвийского
есть упоминание о походе 1195 года, возглавляемом шведским герцогом, как считают ученые,
ярлом Биргером Броса, против куршей:
«Тогда же епископ, вместе со шведским герцогом, тевтонами и готами, напал на куров,
но бурей их отогнало в сторону».
Битва с куршским флотом, по-видимому, не состоялась. Известно, что шведы в тот раз
высадились у берегов Виронии (Вирумаа) и разграбили ее.
16
Сага об Эгиле. СПб, 1999. С.134–139.
28
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
17
Полное собрание русских летописей (далее ПСРЛ). Т. III. М., 2000. С. 31.
29
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
эстонские области совершал уже сын Мстислава новгородский князь Всеволод. Первый их них
был неудачным, в эстонской области Вайга войско Всеволода терпит поражение, но через два
года берет реванш за него. 9 февраля 1134 года новгородцы вновь овладели Юрьевом. После
взятия города походы в Эстонию прекращаются, вероятнее всего восточная Эстония оказалась
в даннической зависимости от Новгорода.
30
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
В 1177 году эсты совершают грабительский набег на Псковскую землю. Сам набег был
отбит псковичами, однако, последовавшие за ним события красноречиво свидетельствуют о
том, что он стал логическим завершением очередного восстания против власти Новгорода.
Новгородским князьям последующие 15 лет пришлось завоевывать этот край заново. В 1180 г.
новый поход на латгалов и эстов («на Чюдь, на Очелу») совершает новгородский князь Мсти-
слав Храбрый. «И пожже всю землю их, а сами отбегоша к морю, и ту их досыта паде», –
сообщает летописец, указывая тем самым, что в борьбе с Новгородом участвовали и эсты из
приморских областей, ранее не бывших его данниками. Но Мстислав в том же году умирает,
последующие годы в Новгороде идет острая внутриполитическая борьба, и походы прекраща-
ются. В 1190 году псковичи захватили на Чудском озере семь кораблей тех же поморских эстов
из Виронии, видимо, направляющихся в пиратский набег. Решающий поход совершает новый
новгородский князь Ярослав Владимирович. В 1192 годы его войско вновь овладевает основ-
ными опорными пунктами новгородцев в Унганди – Юрьевом и Оденпе. Однако другие эстон-
ские области к моменту прихода крестоносцев остаются независимыми.
31
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
составленной в конце XI – начале XII века, среди данников Руси упомянуты и ливы (либь).
То есть Полоцкое княжество контролировало, по крайней мере, часть ливских земель еще при
Всеславе. Зависимость Ливонии от Полоцка была гораздо слабее. Здесь не возникают города,
сходные по облику материальной культуры с Кокнесе и Ерсикой, а значит, здесь не было ни
полоцких наместников, ни военных гарнизонов. Подчинение ливов Полоцку при Всеславе,
скорее всего, сводилось к регулярной уплате дани и свободе торговли для полоцких купцов в
ливских землях.
После смерти Всеслава (1101 г.) Полоцкое княжество было поделено его пятью сыно-
вьями на уделы, скудный материал источников позволяет предположить, что в нем была
установлена система управления типа «corpus fratrum» (соправительство братьев), которое в
других землях Руси обычно предшествовало установлению лествичного права. Старший из
братьев получал полоцкий стол и считался «первым среди равных», но важнейшие вопросы
государства решались только на собрании всех братьев-соправителей. Совместно осуществ-
лялись крупные военные походы и заключались мирные соглашения. Латгальские Кокнесе
и Ерсика тогда своих княжений не получили, а по-прежнему управлялись наместниками из
Полоцка. А наследники Всеслава продолжили его политику по экспансии в Прибалтику. Инте-
ресы полоцкой торговли делали насущной необходимостью установление контроля и над ниж-
ним течением Двины, который давал бы полочанам выход к Балтийскому морю. К началу XII
века там, как и в эпоху викингов, продолжают хозяйничать земгалы. Пограничной с ними кре-
постью полочан на Двине была Кокнесе. Расположенное ниже ее по течению ливско-земгаль-
ское торгово-ремесленное поселение Даугмале запирало им выход в Балтику. Но на этот раз о
мирной экспансии полочанам мечтать не приходилось. Они столкнулись с весьма серьезным и
свободолюбивым противником. Под 1106 годом «Повесть временных лет» сообщает: «томже
лете победиша Зимегола Всеславичи всю братю и дружины оубиша:θ:(9) тысящь». За этим
коротким свидетельством киевского летописца, мало интересовавшегося полоцкими делами,
стоит эпохальное для региона событие. И наличие соединенной дружины всех братьев Всесла-
вичей, и колоссальные потери свидетельствуют о масштабах военной кампании полоцких кня-
зей. Речь не может идти об отражении грабительского набега земгалов или о какой-то погра-
ничной стычке. Несомненно, полоцкие князья организовали крупный военный поход, целью
которого было покорение Земгале. Однако сражение завершилось полным крахом. Судя по
числу погибших полочан, даже если оно завышено киевским летописцем, разгром был сокру-
шительным. Всеславичи потеряли большую часть своей дружины. После поражения о какой-
либо дальнейшей экспансии в эти земли им нужно было забыть. Вплоть до самого основания в
Прибалтике Ордена Меченосцев граница между Земгале и Кокнесским княжеством остается
неизменной. Из этого краткого сообщения мы узнаем и о другом, не менее важном моменте.
Земгалы не только нанесли поражение армии крупной региональной державы, но и на протя-
жении последующих ста лет удерживали свои восточные рубежи и фактически, совместно с
ливами, контролировали выход Двинского пути в Балтику. Это опровергает расхожее мнение
об отсталой политической организации у балтийских народов. Сдерживать в своих рубежах
такое сильное и экспансионистски активное государство как Полоцкое княжество могло только
политически консолидированное и экономически развитое общество.
Вскоре после 1106 года Полоцкое княжество вступает в полосу упадка. Конфликт с
Киевом, начавшийся мелкими усобицами с удельным Туровским княжеством, в 20-е годы
XII века завершились для полочан катастрофой. В 1127 году киевский князь Мстислав Вла-
димирович организовал крупномасштабную военную кампанию против Рогволожичей с уча-
стием коалиции всех русских князей. Инициатива похода исходила от старых соперников
Полоцка новгородцев, чьи интересы продолжал отстаивать «вскормленный» ими князь Мсти-
слав и после ухода на киевский стол. Не зря Мстислав, оправдывая усобную войну, поставил
в вину полоцким князьям давние нападения на Новгород Всеслава-Чародея. Одной из причин
34
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
18
В. Л. Янин, А. А. Зализняк. Новгородские грамоты на бересте. Т. XI. М., 2004. С. 10–11.
35
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Иначе сложилась судьба латгальских владений Полоцка. Войска киевских князей сюда
не дошли, и вряд ли здесь признали власть киевского ставленника. Но русские продолжали
жить и торговать на поселениях, как и прежде, а может быть, здесь нашли пристанище и избе-
жавшие плена Рогволожичи. Однако все усилия Мстислава оказались тщетными. Ликвидиро-
вать полоцкую династию и превратить княжество в обычный третьеразрядный удел киевской
державы Рюриковичей ему не удалось. Вскоре после его смерти, около 1138 года, сосланные
36
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Рогволожичи вернулись на родину, и в том же году восстановили свою власть во всем княже-
стве. Киевский ставленник Изяслав Мстиславич был изгнан, на полоцкий стол взошел внук
Всеслава Рогволод Борисович, остальные князья поделили уделы согласно принципу «пусть
каждый держит отчину свою», то есть вернулись к разделу княжества 1101 года. Это означало,
что Ерсика и Кокнесе вновь не получали княжений. В 1143 году уже ставший киевским князем
Изяслав Мстиславич заключил с Рогволодом союз, скрепленный браком его дочери с полоц-
ким князем. Более киевские князья на суверенные права Полоцка не покушались.
С возвращением Рогволожичей сложный для Полоцка период не завершился. В 1152–
1162 годах, после почти пятнадцати лет спокойствия княжество оказалось охвачено внутрен-
ней усобицей. Начало ей положило полоцкое вече. Трудно сказать, когда Полоцк начинает при-
обретать черты боярской республики. «Прядь об Эймунде» сообщает о вечевом «приговоре»
при найме варягов еще князем Брячиславом. Но самостоятельной политической силой полоц-
кое боярство стало, видимо, во время правления Изяслава Мстиславича, когда ненавистная,
навязанная силой власть чужой династии могла подвигнуть городские верхи к консолидации.
В усобице 1152–1162 годов полоцкие бояре действуют практически по сценарию своих новго-
родских коллег, отстаивая право приглашать и изгонять князей.
«Приговоры» полоцкого веча едва ли не суровее новгородских: бояре, как правило, стре-
мятся не изгнать князя, а арестовать его. В 1152 году по решению веча был схвачен Рогволод
Борисович. Что послужило причиной гнева бояр, мы никогда не узнаем, но вскоре плененный
князь был отправлен в Минск к своему сопернику Ростиславу Глебовичу, а последний пригла-
шен на полоцкий стол. В 1159 году, уже освободившись из неволи, Рогволод при поддержке
союзников из Киевской Руси захватил Друцк, а затем, с помощью интриг с тем же полоцким
вечем вернул себе Полоцк.
Началась война Полоцка и Минска, Рогволод неоднократно мирился с Ростиславом и его
братьями, затем снова воевал, пока страшное поражение под Гродно в 1162 году не лишило его
полоцкого стола. Положив на поле боя огромное количество воинов из городского ополчения,
он не решился вернуться в столицу. Уставшие от усобицы полочане, пригласили на княжение
представителя младшей ветви династии Всеслава Васильковича. Это компромиссное решение
с одной стороны стабилизировало ситуацию в государстве, с другой – окончательно закрепило
за полоцким боярством республиканское право приглашения князей. Последующие двадцать
лет мы практически ничего не знаем о Полоцке, что указывает на то, что ситуация в княжестве
была стабильной.
В 1180 году полоцкие князья участвуют единым фронтом в войне против смоленского
князя Давыда, захватившего Друцк. В составе объединенной полоцкой рати перечисляются
«Васильковичи Брячислав из Витебска, брат его Всеслав с полочаны, с ними бяхуть литва и
либь, Всеслав Микулич из Логожска, Андрей Володшич и сыновец его Изяслав и Василько
Брячиславич». Как видно из этого сообщения, в сферу влияния Полоцка вновь попадают ливы.
Установление стабильной власти немедленно привело к восстановлению утраченных позиций
в Прибалтике. Примерно в те же годы собственные княжеские столы получают Кокнесе и
Ерсика. Их первые удельные князья могли принадлежать также к династии Васильковичей.
Кроме известных летописцу Всеслава Полоцкого и Брячислава Витебского мы знаем имена
еще двух братьев Васильковичей Изяслава и Всеволода, но не знаем мест их княжения. Учиты-
вая, что старые столы были уже заняты другими княжескими родами, а раздела 1101 года никто
не отменял, полоцкий князь мог наделять родственников столами только из земель, непосред-
ственно подчиненных метрополии. А латгальские округа среди них были наиболее значитель-
ными и экономически развитыми.
37
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
1069 год. Уже четвертый год пылал пожар феодальной войны между Киевской Русью
и Полоцком. Неугомонный Всеслав-Чародей, коснувшийся «стружием златого престола киев-
ского», а затем изгнанный не только из Киева, но и из самого Полоцка, не хотел уступать. В
глухих окраинах своей земли, куда не дошли войска южнорусских князей, скопил он новую
рать и неожиданно появился в новгородских владениях. В помощь пришедшей с ним дружине
он навербовал противников Новгорода вожан, и с жаждой отомстить свои обиды устремился
на Новгород. Но вновь удача обошла стороной полоцкого князя: Глеб Святославич с новгород-
цами наголову разбил его рать в битве на р. Гзени, близ Новгорода, а самого князя едва не
взял в плен, но отпустил, по словам летописца, «мира деля». Это – летописный рассказ. Но
есть еще один интересный документ – донесение лазутчика, найденное на одной из боярских
усадеб древнего Новгорода – берестяная грамота № 590. Как положено в разведке, ни имени
отправителя, ни адресата, лишь короткий текст: «литва въстала на корелоу». Историков сна-
чала он поставил в недоумение: где и как столь далеко живущие друг от друга народы могли
встретиться? Но после уточнения датировки по стратиграфии культурного слоя (60–70 годы
XI в.) академик В. Л. Янин справедливо отнес грамоту к событиям похода Всеслава на Нов-
город 1069 года19. Финно-угорский народ водь жил на Ижорском плато. Там же проживала и
южная часть карел, отселившаяся сюда в X веке, а в XIV получившая имя ижоры. Вероятно,
карелы выступили на стороне Новгорода, что и вызвало интересующий нас конфликт.
Но откуда взялись литовцы? Они могли прийти только в составе дружины Всеслава.
Краткое донесение новгородского лазутчика помогает выяснить, куда бежал Всеслав после
изгнания из Полоцка. Если он собрал дружину из литовских воинов, то логично предполагать,
что и скрывался он в Литве. Но вряд ли полоцкий князь стал бы искать поддержки в совер-
шенно чужой ему, или даже враждебной земле, какой обычно представляется Литва. А вот
если изгнанный из столицы князь был принят своими верными вассалами, оказавшими ему
военную помощь и согласившиеся идти за ним в неведомые края, то все становится на свои
места. И наше коротенькое донесение – свидетельство того, что Литва уже в 60-х годах XI века
была под рукой Полоцка. Куда бежит Всеслав, потерявший дружину на Гзени и едва избежав-
ший плена? Очевидно, что назад в Литву. И, очевидно, что литовцы вновь не оставляют его
своей поддержкой: через два года после казалось бы окончательного поражения он возвращает
себе полоцкий стол. У нас слишком мало источников, чтобы однозначно утверждать, что все
действительно было так. Но и позже мы видим литовские отряды в составе дружин полоцких
князей, защищающих их интересы, участвовавших в усобных войнах и международных кон-
фликтах на их стороне.
Любопытен и другой момент. Легендарная история первых князей Литвы и происхожде-
ния литовской государственности, записанная в поздних московских сводах, донесла до нас
историческую память об этом времени. Она сообщает, что «Литва въ ту пору дань даяше кня-
земъ Полотцкымъ, а владома своими гетманы», то есть при наличии вассальной зависимости
от метрополии, литовцы управлялись собственными князьями, имели особый статус в составе
Полоцкого княжества. Все другие территории, включая латгальские Ерсику и Кокнесе, управ-
лялись полоцкими наместниками, а впоследствии удельными князьями из династии Рогволо-
19
В. Л. Янин. Берестяная грамота № 590 // Средневековый Новгород. М., 2004. С. 144.
38
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
жичей. Вполне возможно, что этот особый статус Литва получила за заслуги в годы той фео-
дальной войны 1066–1071 годов, когда изгнанный Всеслав нашел здесь пристанище и военную
помощь для возвращения себе «отнего стола».
То же легендарное «Сказание о первых князьях литовских» связывает появление само-
стоятельного Литовского княжества со временем войны Полоцка с Мстиславом Владимиро-
вичем и последовавшей за ней византийской ссылки полоцких князей. При этом оно даже
пытается вывести литовских князей из династии Рогволожичей, вернувшихся из этой ссылки.
Это, конечно же, не соответствует действительности. Литовская династия была местной, о чем
говорят имена князей, много раз упоминаемые в источниках XIII века. К тому же литовские
князья вплоть до 1387 года официально были язычниками, а сложно себе представить право-
славных уже два века Рогволожичей, вдруг вернувшихся к язычеству, причем даже не к вере
своих славянских предков, а к язычеству литовскому. Но примечательно сама связь происхож-
дения первых литовских государей с этой войной, едва не сокрушившей полоцкое государ-
ство. Описывая победоносное шествие русских дружин по Полоцкой земле, захват и сожже-
ние ее крепостей, киевские летописи ничего не говорят о литовцах, хотя их военные отряды
вполне могли быть в составе защищавшихся в неравной борьбе полочан. О них вспоминают
только после поражения полочан, и захвата Полоцка киевским князем. Под 1131 годом, ровно
через два года после ссылки Рогволожичей, летопись сообщает: «Ходи Мьстиславъ на Литву с
сынъми своими и съ Лговичи и съ Всеволодомъ Городненьскимъ и пожгоша я, а сами ся расхо-
рониша, а Кианъ тогда много побиша Литва, не втягли бо бяху с княземъ, но последи идяху по
немъ особе»20. Упомянутый здесь поход на первый взгляд был обычным грабительским набе-
гом. Но наличие в коалиции князей не только сыновей Мстислава, но и принадлежавших к
другому княжескому роду черниговских Ольговичей, приоткрывает истинные цели киевского
князя. Приведя на Литву огромную рать, огнем и мечом разорив дотла литовские земли, Мсти-
слав явно добивался покорности от бывших вассалов Полоцка. Но как видно из сообщения,
могущественный киевский князь не смог распространить свою власть на вассальные Полоцку
прибалтийские земли, которые немедленно «отложились» от новых правителей метрополии.
Его военное предприятие фактически потерпело крах. Литовцы не просто не были сломлены
морально, а даже осмелились напасть на «королевскую рать» киевского князя и разбить отстав-
шее от нее боярское ополчение. После возвращения Рогволожичей литовцы начинают играть
все большую роль во внутренней политике полоцкого государства. Первое свидетельство этому
– их участие в усобной войне Рогволода Борисовича с Ростиславом Глебовичем, где они, можно
сказать, сыграли решающую роль в судьбе полоцкого стола. Из летописного рассказа мы видим,
что литовцы заняли в конфликте сторону Ростислава, а точнее его брата Володаря, имевшего
стол в Гродно. Говоря о перемирии после первой осады Минска Рогволодом, летописец отме-
тил, что князь Володарь Глебович «не целова креста там, оже ходя под литвой в лесехъ» 21.
О значении этой странной фразы летописца можно догадаться из следующего сообщения на
ту же тему. В 1162 году, после окончательного замирения с Ростиславом, Рогволод с поло-
чанами двинулся к Городцу (Гродно) на Володаря, но тот «не да ему полку в ден, но в ночи
выступи на нь из города с литвою и много зла створиша в ту ночь, одних убиша, а другие
руками изымаша, множество паче избиенных» 22. Именно с этого поля битвы Рогволод так и
не вернулся в Полоцк. Что означала загадочная фраза летописца «ходя под литвой в лесехъ»?
Что за особые отношения были между гродненским князем и литовцами? Почему они служат
именно в его дружине? Ответ прост. Граница расселения литовцев в середине XII века прохо-
дила гораздо юго-восточнее современной литовско-белорусской границы. И археологические,
20
ПСРЛ. Т. II. М., 1998. Стб. 292.
21
Там же. Стб. 496.
22
Там же. Стб. 519.
39
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
40
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Земгалы – один из балтских народов, живших на юге Латвии в Земгалии. Были известны
своим продолжительным сопротивлением немецким крестоносцам. До XVI века – балтская
народность. Позже земгалы вместе с соседними латгалами, куршами, селамы и ливами обра-
зовали народ латышей, часть вошла в состав литовского народа
41
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
жины. Такие случаи, когда дружина фактически заставляет князя, готового пойти на уступки,
дать противнику сражение, в истории русских усобных войн нередки. Но во всех случаях это
либо личная дружина князя, либо ополчение города, в котором он занимает стол. То есть в
истории с Володарем речь не может идти о наемниках, приведенных из-за пределов полоцкого
государства. Литовцы составляли костяк личной дружины гродненского князя, что неудиви-
тельно, если они составляли большую часть населения княжества. Поражение Рогволода фак-
тически означало, что Гродно и Литва остаются вне сферы влияния Полоцка. Это помогает
истолковать дальнейшие скудные свидетельства о взаимоотношении Литовского княжества с
метрополией.
Имени этого князя не знают летописи, но ясно, что речь идет о брате полоцкого князя
Всеслава Васильковича. Автор «Слова» ставит стычку с литовцами, в которой погиб Изяслав в
один ряд со злополучным походом Игоря, что говорит о схожести ситуаций и позволяет гипоте-
тически реконструировать события. Изяслав, как и Игорь, отправляется в грабительский рейд
в Литву в одиночку, не предупредив братьев Брячислава и Всеволода (о которых «Слово» упо-
минает дальше). Он терпит поражение и погибает в бою. Неудачный поход Изяслава вполне
вписывается в военно-политическую ситуацию в Полоцке после вокняжения его третьего брата
Всеслава, основной задачей которого было укрепление полоцкой государственности. Литов-
ское Гродненское княжество после разгрома Володарем полочан представлялись основным и
наиболее сильным противником, и приведение его вновь под руку метрополии могла стоить
Всеславу многих сил и лишений, в том числе и потери брата. Нельзя установить точно дату
этого сражения, но к 1180 году Всеслав уже овладел Литвой. В этом году литовцы вновь высту-
пают как вспомогательная сила в войске полоцкого князя в походе соединенной полоцкой рати
против Давыда Смоленского. А 80—90-е годы становятся временем резкого усиления военной
активности литовцев, вдруг начавших совершать далекие рейды вглубь русских княжеств.
Литовские историки напрямую связывают начало этой активности с процессом сложения
литовского государства. И в том, что удельное княжество в составе Полоцкой земли обретает
все большую силу и значение в регионе, спорить с ними нельзя. Но для объяснения столь рез-
кой военной активности этого недостаточно. Взаимоотношения Литвы с метрополией в послед-
ней четверти XII века вряд ли резко изменились. Направления дальних военных рейдов литов-
цев традиционны для внешней политики Полоцка. Это, прежде всего, это владения Новгорода,
с которым Полоцкое княжество конфликтовало со времени своего возникновения. Показа-
тельна и география литовских рейдов.
Совершать такие походы литовцы могли, только проходя через земли Полоцкого княже-
ства, причем непосредственно через Полоцк и его ближайшую округу. Сложно представить,
что они делали это без ведома полочан, а значит, вряд ли инициатива этих набегов принадле-
жала им самим. Собственно Литовское княжество не имело интересов в этом регионе. Торго-
вые связи Литвы, как показывают археологические находки, были в основном ориентированы
на Галичину, Подунавье и через них, на Византию, то есть в южном и юго-западном направле-
23
Слово о полку Игореве // Повести Древней Руси. Л., 1983. С. 389.
42
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
нии. Истинные причины литовских походов 80—90-х годов XII века на новгородское пограни-
чье помогает выяснить Новгородская I летопись, сообщающая под 1198 годом: «Тои же весне
преставистася у Ярослава сына 2: Изяслав бяше посаженъ на Лукахъ княжити и от Литвы
оплечье Новугороду и тамо преставися… На ту же осень придоша полочяне съ Литвою на
Лукы и пожгоша хоромы, а лучане устерегошася и избыша въ городе» 24.
Из этого сообщения становится ясно, кто реально стоял за военной активностью Литвы.
Литовские дружины, как и в прежние годы, состояли на службе у полоцких князей и совер-
шали набеги на новгородские земли по их приказам. Усиление их военной активности гово-
рит лишь о том, что в годы правления Владимира они начинают играть более значительную
роль в полоцком войске, чем играли прежде. Не зря еще Н. М. Карамзин высказал предпо-
ложение, что Владимир Полоцкий был сыном Володаря Гродненского. Такая гипотеза очень
хорошо объясняет, что резкий выход литовцев на историческую арену довольно точно совпал с
приходом к власти в Полоцке этого князя. Положение литовских дружин на службе полоцким
князьям вплоть до вхождения Полоцка в состав Литвы было схожим с положением дружин
черных клобуков (т. н. «своих поганых») в Киеве. Кочевники, присягавшие киевским князьям,
несли службу по охране рубежей Киевской земли и участвовали в походах. Этот особый ста-
тус позволил им с середины XII века играть большую роль в политической жизни Киева, в
частности, в призвании на стол того или иного князя их голос часто становился решающим.
Литовские дружины, видимо, приносили «роту» Полоцку по той же схеме и на тех же условиях
несли военную службу. Эта «рота» шла еще со стародавних времен, когда Всеслав-Чародей
водил литовскую рать на Новгород. Из поколения в поколение литовские князья приносили ее
Полоцку, даже смуты и усобицы не смогли изменить этого положения вещей. И участие Литвы
в военно-политических событий в Прибалтике в начале XIII века определилось не столько ее
собственными интересами, сколько верностью древней клятве предков.
24
ПСРЛ. Т. III. C. 44.
43
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
городища была густо заселена. Здесь находилась резиденция князя-наместника и его дружины,
а также многочисленные жилые и хозяйственные постройки ремесленных и купеческих дво-
ров. Укрепленную часть поселения окружал посад, где также жили ремесленники и торговцы.
Известно, что в Кокнесе уже с XII века функционировала паромная переправа через Двину,
о чем свидетельствует археологическая находка приспособления для натягивания паромного
каната. Население Кокнесе было смешанным. Латгалы и селы жили вместе со славянами,
как за крепостными стенами, так и на посаде. О значительном присутствии древнерусского
населения свидетельствуют и находки фундамента православного храма. При раскопках были
открыты нижние части кладки на известковом растворе, сложенной в традициях древнерус-
ского каменного строительства и остатки ступеней, ведущих в здание. Наиболее тесные связи
были, конечно же, с метрополией и другими русскими землями. Через Кокнесе купеческие
суда из Полоцка и Смоленска проходили в Балтийское море, на Готланд и в северогерманские
города, уже тогда стоявшие на пороге создания Ганзейского союза.
Княжество Ерсика, несомненно, было полноценным членом «конфедерации». Оно зани-
мало практически всю территорию подвинской Латгалии и Селии. Ерсикское городище было в
три с половиной раза больше Кокнесе – 7600 кв. м. С трех сторон оно имело крутые склоны, с
четвертой, напольной, было защищено дугообразным валом. К началу XIII века замок удель-
ного князя уже превратился в настоящий средневековый город. У подножия укреплений воз-
ник обширные посад, в которых жили купцы и ремесленники. Подобно Кокнесе, население
Ерсики было смешанным, латгальско-селонским с большой долей восточных славян. Кроме
того, известно, что на службе ерсикского князя состояли литовцы. К началу XIII века в Ерсике
было уже две православные церкви, остатки которых обнаружены при раскопках 25.
Хроника Генриха сохранила имена лишь последних князей Кокнесе и Ерсики Вячко
(Vecteke) и Всеволода (Vissawalde). Споры историков об их происхождении ведутся по сей
день. Одни считают их потомками Давыда Смоленского, другие Рогволожичами, третьи – мест-
ными латгальскими князьями. И вопрос этот очень важен, так как от его решения зависит
взгляд на всю политическую историю латгальских княжений. Вряд ли Vetseke и Vissawalde
имеют отношение к смоленским князьям, так как в указанное время они еще не занимали
полоцкий стол. Записанная В. Н. Татищевым легенда о Святохне, на которую обычно ссыла-
ются ее сторонники, всего лишь легенда, к тому же связь ее персонажей с реальными прибал-
тийскими князьями очень спорна. Утверждение же о местном происхождении князей Кокнесе
и Ерсики противоречит многим известным фактам. По данным археологов в обоих центрах
подвинских княжеств имеется значительное древнерусское и православное присутствие. При-
чем остатки храмов свидетельствуют о том, что они построены в традициях русского каменного
храмового зодчества. Храмы датируются XII в., между тем основная часть латгальско-селон-
ского населения княжеств оставалась язычниками вплоть до прихода крестоносцев. И стран-
ной бы выглядела картина языческого края, чьи князья, выходцы из местной знати, уже более
полувека исповедуют православие и приглашают русских зодчих для строительства храмов.
По неоднократному свидетельству Хроники Генриха в Кокнесе и Ерсике проживали русские
(ruthenos). Не является доказательством местного происхождения кокнесского и ерсикского
князей попытки вывести значения их имен из латышского языка. Князь Вячко именно с
этой формой имени упомянут в Новгородской первой летописи. А латинская передача имени
Vissawalde вовсе не свидетельствует о начальной латгальской форме Visvaldis. Точно такая
же транскрипция славянского имени Всеволод (Vissawald) встречается в скандинавских сагах.
Скорее всего, и Вячко Кокнесский, и Всеволод Ерсикский были представителями династии
полоцких Рогволожичей, близкими родственниками великого князя Владимира. А значит, лат-
гальские княжения Полоцка управлялись подобно другим удельным княжествам Полоцкой
25
Археология СССР. Финно-угры и балты в эпоху Средневенковья. М., 1987. С. 357–358.
45
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
земли, где столы занимали представители местной династии. При этом, конечно же, существо-
вали и латгальские, и селонские князья, согласно феодальной лестнице, бывшие вассалами
Всеволода и Вячка.
Обычно принято считать, что к моменту прихода в Прибалтику немцев прибалтийские
народы еще не достигли уровня ранней государственности и находились на поздней стадии
распада родоплеменного строя. В доказательство этому обычно приводят отсутствие едино-
властного правителя и обычное именование в латиноязычных источниках политических лиде-
ров прибалтийских народов словом «senior», что традиционно переводится как «старейшина»,
то есть племенной вождь догосударственного образования. Однако, так ли все просто? Отсут-
ствие единовластия вовсе не есть прямое свидетельство отсутствия государственных институ-
тов.
46
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ской Руси, а затем двух сильных русских княжеств – Полоцкого и Новгородского, постоянно
враждовавших друг с другом за сферы влияния в Прибалтике, относительно мирная и ста-
бильная жизнь ее народов завершилась. Господство сильного соседа влекло за собой не только
распространение цивилизации и прогресса, чего, конечно, отрицать нельзя. Вассалы крупных
держав оказываются постепенно втянутыми в их усобные войны, их рекрутируют на войну с
теми, кто еще остается независимыми. Так начинались долгие конфликты межу земгалами и
литовцами, ливами и куршами, латгалами и эстами, ожесточившейся до предела и превратив-
шие прибалтийский край в сплошной театр военных действий после появления третьей силы
– немецких миссионеров и рыцарей меча.
50
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Тяжело скрипели уключины. Гребцы старались изо всех сил. Корабль медленно шел
вверх по реке. Мимо тянулись пустынные берега, поросшие кустарником. Судно было нагру-
жено товарами из немецких земель, которые купцы везли на продажу в Полоцк. Немецкие
гости оживленно разговаривали, обсуждая возможности торговли у русских и предвкушая
грядущие барыши. Между ними находился немолодой седовласый человек, одеяние которого
выдавало в нем монаха-августинца. Погруженный в себя, он молча разглядывал речной пей-
заж. Чужие берега, чужая земля. Монаху вспомнилась Зегебергская обитель в Хольштейне, где
он провел немало лет. Там было хорошо, но что-то не давало душе Мейнхарда покоя. Много
слышал он о Крестовых походах, когда рыцари и священники несли веру Христову в далекие
языческие края, и тоже втайне мечтал о подвигах во славу Божью. Когда от купцов узнал он
о неведомом крае, в котором обитают темные язычники – ливы, захотелось ему отправиться
туда и заронить семена благой веры в души язычников. Архиепископ бременский дал Мейн-
харду свое благословение, и он на купеческом корабле отплыл на Готланд. Там усердный монах
прожил некоторое время, проводя службы для немецких купцов. Времени даром он не терял
и разузнал все о ливском крае, куда часто наведывались купцы.
Монах узнал, что ливы жили по берегу моряи в низовьях рек. Ловили рыбу, занимались
бортничеством, веря в своих богов, олицетворявших суровую природу, и не различая добра и
зла. Узнал Мейнхард также и о том, что дань ливы платят полоцкому князю, город которого
располагался в верховьях Двины. Сметливый и деятельный монах решил первым делом отпра-
виться ко двору полоцкого князя, чтобы получить от него разрешение на проповедь христиан-
ства среди язычников. Главный корабельщик подошел и тронул монаха за плечо:
– Почтенный Мейнхард, скоро мы будем на месте. Уже видны башни Полоцка.
Мейнхард очнулся от охвативших его раздумий и встал, держась руками за борт. Мест-
ность вокруг уже не выглядела пустынной. Вдоль берега виднелись деревянные дома, часто-
колы. На воде качались челны и большие ладьи. А впереди высились купола соборов и укреп-
ления Полоцка. Через некоторое время корабль причалил к берегу ввиду крепостной стены.
Купцы начали руководить выгрузкой товара, а Мейнхард с несколькими купцами пошел в
51
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Верхний замок казался неприступной твердыней. С трех сторон он был защищен реками,
а с четвертой – глубоким рвом. Укрепленный детинец имел двое ворот, одни вели на Великий
посад, другие – к мосту через Пологу в сторону Заполотья. Собор, княжий терем, церкви – все
это придавало городу внушительный облик. На посаде в многочисленных мастерских беспре-
станно кипела работа. Постройки теснились здесь друг возле друга, отделяемые тынами. Здесь
трудились кузнецы, гончары, кожевники, бондари, златокузнецы сапожники и другие ремес-
ленники. Полоцк славился своей обувью и ювелирными украшениями.
Немцы, бывавшие здесь, по-прежнему считали Владимира, правившего Полоцком, коро-
лем, властителем всех земель вдоль Двины до самого Варяжского моря. На Двине, в землях
соседних леттов, были еще два княжества, зависимых от Полоцка, Ерсика и Кукейнос, управ-
ляемые русскими князьями. Немецкие купцы попросили аудиенции у князя, и им сообщили,
что завтра поутру они должны прийти на княжий двор.
Наутро князь принял их в сенях, где князь обычно совещался со своими ближними, сидя
на троне, по бокам которого стояло несколько бояр и дружинников. Владимир был в хорошем
настроении. Он принял от купцов дары, пожелав им удачного торга в городе. После того, как
купцы поблагодарили князя, вперед выступил Мейнхард. Купеческий толмач начал перево-
дить:
– Досточтимый король, я – каноник Мейнхард, из духовного ордена блаженного Авгу-
стина, имею к тебе нижайшую просьбу.
Владимир кивнул головой и сказал толмачу:
52
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
26
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Книга первая. О первом епископе Мейнхарде.
27
Heinz von zur Mühlen. Livland von der Christianisierung bis zum Ende seiner Selbständigkeit (etwa 1180–1561) // Deutsche
Geschichte im Osten Europas. Baltische Länder. Herausgegeben von Gert von Pistohlkors. Berlin: Siedler Verlag GmbH, 1994. S. 31.
53
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Вдохновленный им, будущий епископ ливов отправился в дальний путь, нести язычникам свет
истинной веры.
Ливские земли были уже знакомы немецким торговцам. Во второй половине 12 столетия
купцы из города Любека особенно активно начали осваивать путь в Русские земли по Даугаве.
Надо думать, что прибывали они к ливам с острова Готланд, где уже в 1163 году немецкая
купеческая колония была так велика, что получила привилегию судить своих членов по своим
законам. После 1158 года именно Любек выдвинулся на первый план в торговле на Балтике и
удивительно быстро захватил в ней ведущие позиции.
Когда в 1285 году главный центр острова Готланд – Висбю перешел под власть шведского
короля, абсолютное большинство домовладельцев в городе составляли немцы. Поэтому можно
говорить, что Готланд к этому времени сделался главным центром немецкой торговой экспан-
сии.
По свидетельству Арнольда Любекского, первое время Мейнхард жил на Готланде среди
немецких торговцев. Здесь он проводил зимы, а весной отправлялся на берега широкой Дау-
гавы к ливам. Поэтому высказываются предположения, будто Мейнхард был священником
немецкой торговой колонии, который попал к ливам лишь постольку, поскольку сопровождал
купцов в деловых поездках. Но Генрих Латвийский в своей хронике говорит о том, что Мей-
нхард начал проповедовать и строить церковь в деревне Икескола (Икшкиле), то есть, сразу
поселился среди ливов28. Приезд проповедника не был случайностью. Вдохновляемый приме-
ром Вицелина, Мейнхард приступил к своей деятельности планомерно и с размахом. Его статус
каноника и почтенный возраст говорят против предположения о том, что Мейнхард был свя-
щенником торговой колонии. Генрих Латвийский подчеркивает, что «просто ради дела Хри-
стова… и только для проповеди прибыл он в Ливонию вместе с купцами»29.
***
28
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Книга первая. О первом епископе Мейнхарде.
29
Там же.
54
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
В 1185 году с Готланда прибыли искусные каменщики, которые приступили к созданию пер-
вого в истории Ливонии каменного замка. Строился замок, скорее всего, на деньги тех самых
немецких купцов, которые привезли Мейнхарда в этот суровый край. Пятую часть денег на
постройку дал сам проповедник, так что пятая часть замка принадлежала ему лично. Речь,
наверное, идет о немалых деньгах. А кому принадлежали еще 4/5 замка?
«Ливонская рифмованная хроника» несколько иначе описывает деятельность первых
немецких колонистов в Ливонии. Всю заслугу в основании Икшкиле и строительстве церкви
она приписывает купцам. Таким образом, Икшкиле была основана как торговая колония.
Некоторые историки, проводя аналогии с иноземными купеческими факториями в русских
землях, склоняются к той же версии, и ставят под сомнения известия Генриха Латвийского о
разрешении Владимира на миссионерскую деятельность Мейнхарда. Действительно, русские
князья не возражали против строительства католических храмов на иноземных торговых дво-
рах (таковые, в частности были в Новгороде и Галиче), однако проповеди латинской веры среди
подданных, даже некрещеных, запрещали. Кроме того, историками отмечалось, что сам Ген-
рих Латвийский противоречит собственному утверждению о разрешении на миссию Мейн-
харда, описывая переговоры 1212 года Владимира с епископом Альбертом, где полоцкий князь
«утверждал, что в его власти либо крестить рабов его ливов, либо оставить некрещеными».
Иными словами, бесспорной является лишь основание в Икшкиле в 80-х годах XII века немец-
кой торговой колонии и латинской церкви в ней, действительно с дозволения верховного пра-
вителя Ливонии Владимира Полоцкого.
Археологические раскопки в Икшкиле, проведенные в 1968–1974 годах латвийскими
учеными под руководством Яниса Граудониса, показали, что церковь была построена из дерева
на фундаменте из камней. Она была построена рядом с замком и вместе с ним образовала
единую систему укреплений. К восточной стене церкви примыкал западный край замка с
четырьмя отапливаемыми подвальными помещениями, по-видимому, пригодными для жилья,
над которыми была надстройка, соединенная с церковью. Я. Граудонис заключил, что это и
была одна пятая часть замка, принадлежавшая Мейнхарду. На остальной части жили ливы.
Там найдены остатки жилых помещений с типичными ливскими печами. Из всего этого ясно,
что в первом ливонском замке немцы и ливы жили вместе30.
Известно также, что Мейнхард приезжал в Германию. Он сообщил обо всем, сделанном
им в Ливонии, соборному капитулу и новому епископу Хартвигу II Бременскому, занимав-
шему свой пост с 1185 по 1207 год. Его рассказ был с живым интересом выслушан присутство-
вавшими, среди которых был и Альберт фон Буксхевден, который через 13 лет после Мейн-
харда возглавил созданное им епископство 31. Именно Хартвиг II посвятил Мейнхарда в сан
епископа. Это назначение было утверждено в 1188 году самим папой римским.
По возвращении из Бремена Мейнхард руководил строительством еще одного замка для
жителей соседнего Гольма. С этого времени Мейнхард уже был не один. Из Германии он при-
гласил других миссионеров. По крайней мере, известен один из них, монах-цистерцианец Тео-
дорих, который пережил в краю язычников захватывающие приключения, не раз подвергался
смертельной опасности, но неустанно крестил ливов и эстов. Впоследствии Теодорих стал епи-
скопом в Эстонии.
Но, получив желаемые замки, ливы посчитали, что можно вновь вернуться к старой язы-
ческой вере. Таким, образом, успех миссионерской деятельности Мейнхарда не был очевид-
ным. Проповедник и его соратники увидели, что их труды пропадают даром, поэтому Мейн-
хард решил покинуть Ливонию вместе с торговцами. Но немецкие торговцы были озабочены
безопасностью торгового пути и наличием перевалочной базы, поэтому пообещали епископу
30
См. Sterns I. Latvijas vēsture. 1180–1290: Krustakari. Rīga, 2002. Lpp. 341.
31
См. Helmanis M. Bīskaps Meinards: referāta saīsināts pārstāts // Kultūras Fonda Avīze.. Nr.7, 1990 gada novembris, lpp. 23.
55
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
прислать войска для восстановления прежнего положения. Но и ливы были не так просты.
Они не захотели отпустить проповедника от себя, вновь пообещав креститься. И опять они
не сдержали слова. Положение Мейнхарда среди ливов сделалось весьма сложным. Ливы не
доверяли Мейнхарду, его люди были побиты, имущество разорено, а попытки покинуть край
не удавались. Мирная проповедь христианства среди ливов провалилась.
По просьбе Мейнхарда Теодорих тайно смог оставить край эстов и направился к рим-
скому папе с сообщением о делах в Ливонии. А Мейнхард так остался в Икшкиле, где и умер
в 1196 году, по-видимому, так и не узнав о том, что папа объявил Крестовый поход против
язычников в Ливонии.
***
56
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Епископ Мейнхард
58
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
32
Ярл Биргер Броса (Jarl Birger Brosa) (1174–1202) – шведский ярл, известен в истории как основатель Стокгольма.
33
Heinz von zur Mühlen. Ibid. S. 37.
59
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
множество версий на этот счет. Например, филолог Константин Карулис считает, что топоним
«Рига» происходит от древнескандинавского слова «riga» (так же, как и в современном латыш-
ском языке, произносившегося с долгой гласной i) со значением «неровность», «излучина». То
есть, речь идет не только о названии реки, но о местности с определенным рельефом 34.
Рать Бертольда подступила к стенам нового замка Гольм, построенного на острове посре-
дине реки, и епископ потребовал от запершихся в крепости язычников немедленной сдачи и
принятия святого крещения. Бертольд причиной прихода войска назвал отпадение ливов от
христианской веры и возвращение к язычеству. Ливы ответили на это: «мы эту причину устра-
ним. Ты только отпусти войско, мирно возвращайся со своими в свою епископию и тех, кто
приняли христианство, понуждай к соблюдению его, а других привлекай к принятию речами,
а не мечами»35. После резонного ответа ливов Бертольд с ливами обменялись копьями в знак
перемирия. Войско отступило к лагерю ad locum Rigae.
Этот факт заставляет историков задуматься над вопросом: «Почему крестоносцы оса-
дили Гольм, а не Икшкиле, резиденцию епископа, где, собственно, находилось немецкое посе-
ление и торговая база?». По мнению Индрикиса Штернса, немецкие торговцы, прежде всего,
хотели получить свободный путь по Даугаве в Русские земли. А путь этот как раз и прохо-
дил мимо острова, на котором находился замок Гольм, словно пробка запирающий торговый
путь36. Потому-то и возникла необходимость крестить сначала жителей Гольма.
***
Первые лучи белесого балтийского солнца осветили мачты нескольких тяжелых кораб-
лей, прижавшихся к низкому правому берегу Даугавы. От воды поднимался туман, все еще
скапливаясь у ее поверхности, отчего темные силуэты немецких когге казались сказочными
драконами, спящими в облаках. Сумерки постепенно растворялись в прозрачном прохладном
воздухе.
На зеленой равнине догорали костры, возле которых коротали ночь саксонские кресто-
носцы. Ласковое солнце добралось уже до хижин ливских рыбаков, поселение которых нахо-
дилось невдалеке. Занимался летний день 24 июля 1198 года.
Оживление стало охватывать просыпающийся лагерь. Послышались разговоры, бряца-
ние оружия, ржание коней. Далеко над водой слышалось, как перекликались корабельщики.
Оруженосцы в лагере помогали рыцарям готовиться к предстоящему бою.
Дозорные доложили епископу о том, что ливы в большом количестве собираются для
битвы. Бертольд удовлетворенно кивнул головой. Хрупкое перемирие с ливами закончилось.
Язычники откровенно тянули время, не торопясь присылать в лагерь крестоносцев заложников
в знак твердости намерений в соблюдении договора. Это сердило Бертольда, но он ждал. Когда
же язычники начали убивать крестоносцев, удалявшихся от войска в поисках корма для коней,
епископ распорядился отослать ливам их копье. Это означало войну.
В боевом облачении епископ вместе с военачальниками крестоносцев объехал ряды
выстроившихся на поле всадников. Ветер колыхал разноцветные флажки на копьях и хоругви
саксонских рыцарей. На ваппенроках многих из рыцарей были нашиты большие кресты в знак
участия в многотрудном крестовом походе. На щитах были видны гербы саксонских благород-
ных родов. Молча застыли всадники в седлах, ожидая первой схватки с язычниками. Сквозь
34
Karulis K. Daugavas un Piedaugavas vietvardi: nosaukumu clime. Lpp. 153.
35
Генрих Латвийский. Указ. соч. Книга вторая. О втором епископе Бертольде. C. 54: Item Lyvones: ‘Causam hanc’, inquiunt,
‘a nobis removebimus. Tu tantum remisso exercitu cum tuis ad episcopum tuum cum pace revertaris, eos, qui fidem susceperunt, ad
eam servandam compellas, alios ad suscipiendam eam verbis non verberibus allicias’.
36
Šterns Indriķis. Op. cit. Lpp. 156.
60
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
прорези глухих шлемов они смотрели в сторону собиравшихся на поле врагов. Наступил час
решающей битвы.
Ливов было гораздо больше крестоносцев. Огромной толпой вышли они на битву. Часть
ливских воинов ехала на конях. Это были военные вожди, их родичи и дружинники. На них
были шапки, кожаные панцири, кое у кого поблескивали кольчуги. В руках – крепкие копья.
Пешие ливы по большей части были совсем без панцирей или кольчуг. Простые рубахи и под-
поясанные порты. Воины потрясали копьями, топорами и дубинами. Приблизившись к ожи-
давшим их крестоносцам, язычники остановились. С такими железными всадниками им еще
не приходилось встречаться на поле битвы. Чтобы поднять свой дух и устрашить противника,
ливы подняли жуткий вой и крики. Этот вой, точно острым ножом, вспорол напряженную
тишину, которая на несколько мгновений нависла над равниной, прилегающей к берегу Дау-
гавы.
Епископ Бертольд медленно поднял руку в перчатке и, перекрестившись, указал ею в
сторону врага. Острые копья рыцарей с шумом опустились, нацеливаясь на упорных язычни-
ков. Крестоносцы пригнулись к седлам. Глухо запели боевые рога. Рыцари строем двинулись
вперед, постепенно ускоряя бег коней. Зрелище было не для слабонервных. Поднимая белую
пыль, ощетинившиеся копьями неуязвимые всадники стеной понеслись на ливов. Удар, как
всегда, был страшен. Крестоносцы на полном скаку врубились в гущу ливов, буквально разди-
рая строй язычников. Рыцари с нетерпением ждали момента, когда можно выбрать себе про-
тивника и померяться с ним силами. Шум и лязг, крики ярости и боли поднялись к небу. Очень
скоро ливы не выдержали ужасного железного натиска. Их ряды смешались, и они бросились
бежать. Рыцари неумолимо преследовали бегущих, разя их копьями и мечами. Епископ Бер-
тольд с истинно рыцарским мужеством находился в первых рядах крестоносной рати. Вооду-
шевившись близким торжеством веры, он преследовал язычников и не заметил, как оторвался
от своих. Быстрый конь нес его среди убегающих ливов. Язычники заметили Бертольда в гуще
своих. Когда епископ осознал происходящее, было уже поздно. Два крепких воина схватили
Бертольда, а третий изо всех сил вонзил свое копье в грудь епископа. Затем удары ливских
палиц и топоров градом посыпались на уже бездыханное тело Бертольда.
***
Так окончил свой земной путь первый христианский мученик Ливонии. История сохра-
нила имя ливского воина, поразившего в бою епископа Бертольда. Его звали Имаут. Никаких
других сведений о нем нет. В эпоху подъема национального самосознания латышского народа
имя Имаута, превратившееся в Иманта, стало символом сопротивления не только ливов, а
всего латышского народа поработителям. Великий Райнис написал пьесу «Иманта», в которой
знатный ливский воин боролся за свободу. Латышский поэт и просветитель Андрейс Пумпурс,
автор знаменитого эпоса «Лачплесис», воспел Имаута в стихотворении «Иманта», написанном
в 1874 году:
61
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Имя Имаута стало таким популярным в народе, что в годы Первой мировой войны один
из батальонов латышских стрелков – Валмиерский – получил боевое знамя с девизом «Иманта
не умер» («Imanta nevaid miris»).
***
37
Перевод с латышского М. Бредиса.
62
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
38
Генрих Латвийский. Указ. соч.: Equis eciam ablatis agri inculti remanent.
39
Šterns I. Op. cit. Lpp. 158.
63
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
это касалось обетов безбрачия и целомудрия монахов. В языческой культуре очень сильно раз-
вит культ семьи, и зрелый мужчина, не имеющий жены и детей, считался проклятым богами.
Как можно доверять словам человека о боге и спасении, если он сознательно отрекся от глав-
ного божественного дара – продолжения рода? И это не просто предположения. К примеру,
в землях родственных ливам финно-угорских народов мери и веси дела христианизации, про-
водимой киевскими князьями, шли намного успешнее и безболезненнее. Ведь православные
попы, как правило, имели многодетные семьи, и не вызывали у местного населения такой анти-
патии.
Потому-то радостно крестившиеся неофиты так часто позже смывали крещение и под-
нимались на духовных отцов с оружием в руках, изгоняли или даже казнили их по обвинению
в черном колдовстве. Иногда и латинским священникам приходилось в чем-то приспосабли-
ваться к местным условиям. Например, в 1209 году епископ Альберт предписал служителям
церкви Девы Марии сменить традиционно черное облачение на белое. Формально это объяс-
нялось тем, что новый настоятель церкви Иоанн, принадлежавший к ордену св. Августина,
носил такую одежду по уставу. Но не было ли в этом распоряжении еще и желания хотя бы
внешне соответствовать традиции местных народов, для которых с древних времен белое, а не
черное одеяние было признаком служителя культа?
***
Гибель второго епископа Бертольда стала концом мирного периода немецкой колони-
зации Прибалтики. У Священной Римской империи и Папской курии появился прекрасный
повод для начала осуществления сценария, успешно опробованного еще в XII веке в землях
балтийских славян: от прихода первых миссионеров до призыва силой оружия защитить хри-
стианскую церковь. Для объявления полномасштабной «священной войны» был необходим
лишь первый мученик за веру. Погибший в бою с язычниками епископ Бертольд как нельзя
лучше подходил на эту роль, и прикрывать миссионерством истинные цели появления немцев
в прибалтийском крае уже не было необходимости. В Ливонию вместе с новым епископом
Альбертом прибыли уже не мирные проповедники, а крестоносцы.
64
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Епископ Альберт
Ut eorum, que necesse est memoriam habere perhennem, nulla cum
tempore succedat oblivio, provida modernorum discretio cum litterarum
testimonio salubriter novit procurare.
Чтобы со временем не постигло забвение того, о чем необходимо
сохранить память навеки, предусмотрительное тщание современников
знает целительное средство в письменном свидетельстве.
Епископ Альберт
Es uzkāpu kalniņā,
Pašā kalna galiņā;
Ieraudzīju Rīgas pili
Ar visiem vāciešiem.
На пригорок я взошла
На макушечку холма;
Увидала Рижский замок,
Весь он полон немцами.
С прибытием в древний край ливов этого человека в корне меняется жизнь всех окрест-
ных народов. В лице Альберта фон Бексхёвдена и его воинов на историческую сцену Балтии
выходит новая сила. Немецкие колонисты расширили свое присутствие в Ливонии.
Альберт – уже третий епископ, посылаемый в неведомые балтийские края. Усилия двух
первых священников Мейнхарда и Бертольда не увенчались сколько-нибудь выдающимися
успехами в обращении темных языческих душ к Христу. Предположительно родился будущий
епископ в семье министериала, имя которого происходило от названия лежавшей к северу от
Бремена деревни Бексхёвде (Bexhövede). К началу XIII столетия члены этой семьи уже были
известны. Приходясь родственником архиепископу Хартвигу II, Альберт занимал пост настоя-
теля собора в Бремене. Именно на него и пал выбор, когда в Бремен пришло известие о гибели
епископопа Бертольда в бою с ливами. Сведения о Ливонии Альберт мог получить от своего
брата Ротмара, священника в Зегебергской обители, и от своего кузена – епископа Дитриха
Любекского.
Альберт фон Бексхёвден знал, как закрепиться в новой земле. У него был план, который
он претворял в жизнь со всей энергией. Ему было ясно, что создание нового государства в
далеком краю ливов затронет интересы русских князей на востоке, литовцев на юге и датчан
на западе Балтики. Свою деятельность на новом поприще Альберт начал с поездки на остров
Готланд, находящийся неподалеку от Ливонии, и с визита к датскому королю Кнуду VI и епи-
скопу Лундскому Абсалону. К датчанам епископ явился не с пустыми руками, а с информа-
цией о положении дел в Ливонии и с договоренностью от готландских купцов о перевозке кре-
стоносцев в Ливонию. Есть еще сведения о том, что епископ завербовал на Готланде несколько
сот воинов для крестового похода.
65
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
40
См. Heinz von zur Mühlen. Livland von der Christianisierung bis zum Ende seiner Selbständigkeit (etwa 1180–1561). Deutsche
Geschichte im Osten Europas. Baltische Länder. Herausgegeben von Gert von Pistohlkors. Berlin: Siedler Verlag GmbH, 1994.
66
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Епископ Альберт. С прибытием в древний край ливов Альберта фон Бексхевдена и его
воинов немецкие колонисты расширили свое присутствие в Ливонии
67
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
41
См. Šterns I. Latvijas vēsture 1180–1290. Krustkari. Latvijas vēstures institūta apgāds. Rīga, 2002. Lp. 160.
68
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
«Зная злобу ливов и видя, что без помощи пилигримов он ничего не добьется с этими
людьми, епископ послал в Рим брата Теодориха из Торейды за грамотой на крестовый поход».
Сам же епископ спешно отправился в Германию, откуда в следующем, 1201 году дей-
ствительно привез много крестоносцев. А сыновья ливских старейшин остались в заложниках
в немецкой земле. Теодорих тем временем добивается аудиенции у римского папы Иннокентия
и излагает ему дело. Самое главное – это идейная основа. А она более чем солидная. Инно-
кентий III объявляет Крестовый поход против язычников Балтии. Поддержка Римской церкви
начинаниям епископа Альберта обеспечена. Грамота вручена Теодориху. Правда, сама булла
не сохранилась. Так Альберт получает из рук самого папы карт-бланш на завоевание язычни-
ков.
Завоеванные крестоносцами владения Альберт назвал Terra Mariana (Земля Девы
Марии). Всего четырнадцать раз предпринимал он трудное плавание от берегов Даугавы в
далекую Германию. Пополнять ряды крестоносцев стало для него и его детища – Риги – жиз-
ненной необходимостью. Получилось нечто вроде «вахтового метода» в завоевании язычников.
«Служба во отпущение грехов» для многих заканчивалась через год. Очистив себя от прошлых
преступлений, крестоносцы возвращались на родину. На их место заступали другие, зачастую
отпетые разбойники и авантюристы, (такие как некий Бернард, который «в своей стране был
виновником многих битв, пожаров и грабежей»), привезенные епископом из Германии. Жела-
ющие отправиться с епископом всегда находились. Ведь кроме получения амнистии можно
было поправить свое материальное положение.
Искусный политик, Альберт вел свою линию, сообразуясь с обстановкой и используя все
силы. Эти силы, вовлеченные в круг ливонской политики, были многочисленны и многооб-
разны: Римская церковь, германские феодалы, русские князья, датчане, шведы, орден мече-
носцев и вожди местных народов.
Альберт отправлял послов с дарами к князю полоцкому Владимиру, уверял его в неиз-
менном дружелюбии и в том, что помыслы его состоят лишь в распространении христианства
среди язычников. Н. М. Карамзин писал о нем: «Альберт говорил как христианин, а действо-
вал как политик: умножал число воинов, строил крепости, хотел и духовного и мирского гос-
подства». Как мы уже писали, епископ рижский вынужден был считаться с влиянием Полоцка
в Ливонии. Полоцкое войско постоянно угрожало Риге. Чтобы выиграть время и развязать
себе руки для военных действий в краю эстов, епископ даже обязался платить за ливов дань
Полоцку.
Но уже через пару лет, в 1212 году, у замка Ерсика в личной встрече с князем Владими-
ром Альберт добился полного отказа Полоцка от сюзеренных прав на Ливонию.
Что касается мирского господства, то после одной из агитационных поездок по Саксонии
и Вестфалии Альберт действительно сумел добиться того, чтобы Ливония или Земля Святой
Марии сделалась частью Германской империи. Он поклонился Ливонией королю Филиппу, и
сам получил из его рук титул германского князя.
Чтобы закрепиться на завоеванных землях, Альберту необходимо было иметь в руках
инструмент в виде постоянной обученной военной силы. Своих рыцарей у епископа было
немного. Они осели в Ливонии на правах «служилых людей» епископа, получая за службу в
лен замки и земли. Так, например, рыцарь Конрад фон Мейндорп получил от епископа в лен
замок Икшкиле и земли вокруг него. Такие ленники (Lehnträger), получившие возможность
сражаться не только за веру, но и за свою кровную собственность, и составили в будущем
основу ливонского рыцарства. Это были светские рыцари, в отличие от братьев ордена Меча.
Вторым ленником епископа стал рыцарь Даниель, получивший во владение замок Ленневар-
ден (Лиелварде).
69
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Наделение ленами вассалов стало вторым по значению делом епископа Альберта. Конрад
и Даниель сделались первыми вассалами в древней Ливонии, положив тем самым начало слу-
жилому сословию на завоеванных землях.
Потомки упомянутого рыцаря Конрада из Икшкиле (по-немецки Юкскюль – Üxküll),
осевшие в Ливонии, впоследствии изменили свою фамилию на Юкскюль. Другая ветвь потом-
ков Конрада стала именоваться Юкскюль фон Мейендорф. Представители этой ветви были
возведены в баронское сословие в 1679-м. Еще одна ветвь потомков Конрада, известная под
фамилией Гюлденбанд, получила титул баронов в 1648 году42. Но большинство пилигримов
отправлялось после служения в течение года домой. Поэтому возникла идея на завоеванных
землях основать военно-духовную организацию, подобную тем рыцарским орденам, что кре-
стоносцы уже имели на Востоке.
Не менее значимым для истории стало основание военно-монашеского ордена в Ливо-
нии. Наиболее известным орденом тогда был орден Храма или орден тамплиеров, который вел
вечный бой с сарацинами в королевстве Иерусалимском. С благословения епископа Альберта
в Риге возник орден по образцу тамплиеров – «Братья Меча» или меченосцы. Альберт хотел
сделать его орудием своей политики. Ведь братья ордена постоянно жили в своих замках –
монастырях и в любой момент могли выступить в поход против язычников. Но Орден быстро
вырвался из-под опеки епископа и заявил о себе как о самостоятельной силе.
Разногласия епископа и ордена начались из-за раздела завоеванных земель. Братья потре-
бовали свою долю, отдельно от епископских владений, подчиненных Риге. Под натиском мече-
носцев Альберт соглашается выделить одну треть всех вновь обретенных церковью земель. Но
этого мало. Хотя обстоятельства вынуждают меченосцев и епископа часто действовать заодно,
все же глухая вражда между ними не прекращается. Орден интригует против Альберта перед
германским императором и Римским папой. Император вопреки епископу признает за орде-
ном безусловные права на завоеванные земли эстов. Когда епископ предлагает поделить Эсто-
нию, то орден уже предлагает ему лишь одну треть владений.
Непростые отношения были у Рижского епископства с Данией. Неизвестно, что обещал
Альберт королю перед началом христианизации Ливонии. Однако датчане претендовали на то,
чтобы Ливония признала свою зависимость от Дании. Особенно обострились эти отношения в
связи с завоеванием Эстонии. Брат Кнуда VI и его наследник, король Вальдемар II, воспринял
обращение епископа Альберта за помощью, как уступку Эстонии Дании. В 1219 году датские
войска захватили древний замок эстов Линданисе и назвали его Реваль. Эсты же именовали
город по-своему: Датский город (Taani linna). Скрытая борьба с датчанами не прекращалась ни
на минуту. Несмотря на то, что речь шла о единоверцах, возмущенный епископский хронист
писал:
«Датчане же, стремясь занять эту, соседнюю с ними землю, отправили своих священ-
ников как бы на чужую жатву. Они окрестили некоторые деревни, а в другие, куда сами не
могли сразу поспеть, послали своих людей, велели поставить по всем большим деревням боль-
шие деревянные кресты, рассылали через поселян святую воду, приказывая окропить женщин
и детей, и таким образом пытались опередить рижан, чтобы всю страну подчинить власти
датского короля».
Этот небольшой отрывок из хроники очень показателен. Сомневаться в правдивости дан-
ных слов не приходится. Такая гонка священников за скорейшее обращение местных язычни-
ков в христианство на деле превратилась в скоростную колонизацию края. Принятие крещения
все расценивали как принятие господства над новообращенными.
42
См. Willigerod J. K. P. Geschichte Estlands vom ersten Bekanntwerden desselben bis auf unsere Zeiten. Revel, 1817.
70
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Но, оказалось, что датчанам без поддержки немецких рыцарей и епископа Альберта все-
таки было не обойтись. Внутренние события в Дании помешали датчанам установить господ-
ство над всей Ливонией, которое епископу Альберту пришлось признать на словах.
Шведы также попытались поучаствовать в дележе прибалтийских земель. Еще раньше,
в эпоху викингов, они пытались закрепиться в Курсе. Но курши разрушили их крепости. В
правление епископа Альберта шведы высадились в Эстонии с теми же намерениями, что и
датчане. Но и здесь их ждала неудача. Эсты осадили шведский замок и уничтожили его. Вре-
мена шведов в Балтии еще не пришли.
Почти тридцать лет своей жизни посвятил епископ Альберт укреплению и расширению
завоеваний под знаменем Девы Марии. Его энергия, дипломатические способности и полити-
ческое чутье не раз выручали Ливонию. Основанный епископом город Рига неизменно рос и
развивался.
71
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Братья Меча
«Memento finis» («Помни о конце») – эти слова начертаны на форзаце устава знамени-
того рыцарского ордена тамплиеров. Устав славных рыцарей Храма сделался образцом для
ливонских меченосцев. Слова «Помни о конце» можно трактовать не только как напоминание
о бренности всего земного и необходимости помнить о конце своей жизни, но и как пожелание
не забывать о своей цели. Такая трактовка как нельзя больше подходит к деятельности мече-
носцев в Балтии. Они проявили завидную последовательность в утверждении церкви и захвате
новых владений.
Подобно тамплиерам, меченосцы носили на своей одежде красный крест. Но кроме кре-
ста было также изображение меча. Отсюда и пошло название братьев Schwertbruder (братья
Меча). Официально по латыни орден назывался Fratres Militae Christi, то есть Братья воинства
христова. Этих рыцарей называли также по-разному: Schwertträger, Schwertritter, Kreuzbrüder,
Gottesritter (меченосцы, рыцари Меча, братья Креста, рыцари Господа).
72
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Подобно ордену Храма, орден меченосцев со временем также в определенной мере пре-
вратился в свое собственное отрицание. Так, основатель в будущем весьма могущественного
ордена Храма, Гуго де Пейен с горсткой соратников посвятил себя защите и покровитель-
ству бедных путешественников, совершавших паломничество в Святую Землю. По преданию,
целых девять лет они жили в бедности, соблюдая монашеские обеты, и с мечом в руке защи-
щали паломников от многочисленных шаек воров и разбойников. Жили они лишь дарами бла-
годарных паломников. После девяти лет такого бескорыстного служения они попали в поле
73
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
43
De Laude Novae Militiae ad Milites Templi // Migne J. P. Patrologia Latina. Цит. по Мельвиль М. История ордена тампли-
еров. СПб., 2000. С. 57.
74
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
44
Чешихин-Ветринский В. Е. История Ливонии с древнейших времен. Рига, 1884. Т. 1. С. 101.
45
De Laude Novae Militiae ad Milites Templi // Migne J. P. Patrologia Latina. Цит. по: Мельвиль М. История ордена тампли-
еров. С. 58.
75
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
46
Чешихин-Ветринский В. Е. Указ. соч. С. 101.
47
Цит. по Šterns I. Latvijas vēsture. 1180–1290: Krustakari. Rīga, 2002. Lpp. 170.
76
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
77
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Центрами ордена сделались Рига, а затем и Венден, где собирался орденский капитул, то
есть собрание всех братьев ордена. Сегодня это город Цесис в Латвии на живописных берегах
Гауи в 90 километрах от Риги.
Жизнь братьев Меча была суровой. Поход следовал за походом. Зимой по льду, летом
по лесным дорогам отправлялись рыцари в окрестные леса на поиски некрещеных язычников.
Бывало, едва дав отдохнуть коням от одного набега, меченосцы мчались в следующий бой.
Мечи крестоносцев не просыхали от пролитой крови.
Но монах не может убивать. Как же совместить монашескую жизнь и рыцарские подвиги?
Святой Бернар Клервосский, пламенный идеолог Крестовых походов, подчеркивал различие
войны мирской и войны священной. Для воинствующих монахов он сделал различие между
78
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
79
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
О жизни первого магистра меченосцев Венно фон Рорбаха известно очень немногое.
Облик его едва различим за туманной завесой минувших веков. Имя его в источниках пишется
по-разному: Wenno, Wynno, Winne. А его полное имя Венно фон Рорбах – только предположе-
ние историков. Род его, вероятно, проживал на территории современной земли Северный Рейн
– Вестфалия, хотя и это снова гипотеза. Историки считают, что Венно был избран магистром
недавно образованного ордена Братьев воинства Христова не позднее 1204 года. Это были
наиболее трудные и суровые времена для молодого ордена. Ощущалась постоянная нехватка
людей в Ливонии, где вокруг жили языческие народы, с которыми орден вел непримиримую
борьбу.
Автор «Ливонской рифмованной хроники» так пишет о первом магистре меченосцев:
48
Ливонская рифмованная хроника. Стихи 00626—00641. Перевод М. Бредиса.
80
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Манегинту и его братьям, и его наследникам от магистра Венно [в дар] два поля, кото-
рые находятся у старого замка Идовен, с полем, называемым Пондекерен, и остров Гребажи,
а также пять островов, находящихся у болот и речки, называемой Слока. 49
Под островами здесь, скорее всего, понимаются возвышенные участки земли на заболо-
ченных берегах рек. Этот документ датируется временем между 1207 и 1209 годом. Больше
никаких письменных свидетельств об административной деятельности магистра братьев Воин-
ства Христова не сохранилось.
Венно также выполнял функцию главнокомандующего силами ордена и союзниками.
Известен факт, когда магистр лично собирал поход. Это произошло зимой 1208 года, когда
эсты вторглись на земли крещеных леттов и осадили замок Беверин. Во время осады на зам-
ковый вал поднялся священник, который, играя на неком музыкальном инструменте, запел
молитвы. Это смутило нападавших эстов, напуганных силой нового Бога леттов, дающего им
радость посреди жаркой битвы. Эсты отступили, опустошая округу. А летты обратились за
помощью к меченосцам. Хроника Генриха Латвийского повествует:
«Они послали ночью к Венно (Wennonem), магистру рыцарства христова, в Венден, где
он был тогда, и просили придти со своими преследовать эстов. Венно созвал всех лэттов по
окрестностям, с наступлением утра пришел в Беверин, но обнаружил, что войско язычников
давно ушло, и гнался за ними весь тот день. В следующую ночь ударил сильный мороз, и так
как почти все кони захромали, догнать врагов не удалось. Перебив скот и отпустив пленных,
они бежали, не дожидаясь битвы. Так и вернулись обе стороны по домам »50.
***
Случилось это в Риге в 1209 году. Однажды оруженосец Викберта пришел просить
самого магистра Венно пожаловать к рыцарю лично, поскольку он имеет сообщить ему нечто
важное, имеющее значение для всего ордена. Магистр и священник Ордена, Иоанн, направи-
лись в жилище Викберта, и поднялись к нему по лестнице. Рыцарь принял их со смиренным
видом. Лишь глаза его злобно поблескивали, когда он поднимал взгляд. В скромной комнате
они остались втроем. Магистр Венно спросил: «Что за спешное дело, о котором брат хочет
говорить?» «Да, господин магистр, есть дело, тянуть с которым я уже не могу» – ответствовал
Викберт глухим голосом. После этих слов он порывистым движением схватил свою страшную
секиру, с которой никогда не расставался, и молниеносно ударил магистра в голову. Фонта-
ном хлынула кровь, залив белый плащ и смешавшись с алыми знаками креста и меча, которые
отличали меченосцев. Магистр рухнул на пол.
49
Latvijas vēstures avoti. 2.sējums: Senās Latvijas vēstures avoti. 1 burtnīca. Red. Švābe, A. Rīga: Latvijas Vēstures institūta
apgādiens, 1937. Nr.44, lpp. 30.
50
Генрих Латвийский. Десятый год епископства Альберта.
81
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Священник поднял руку, не смея верить глазам, видевшим такое неслыханное злодеяние.
Вторым ударом топора Викберт снес голову Иоанна, которая с глухим стуком упала и отка-
тилась в угол комнаты. Обезглавленное тело священника навалилось сверху на бездыханного
магистра. Весь забрызганный кровью, стоял Викберт, тяжело дыша и опустив оружие. В тот
миг, как будто пелена спала с его глаз, рассудок прояснился, и он понял, какое страшное пре-
ступление он совершил. Отбросив топор и стараясь не поскользнуться в луже крови, растек-
шейся на полу, он выскочил на улицу. Ужасен был облик убийцы. Блуждающий взгляд, рас-
трепанные волосы и борода, руки и лицо, забрызганные кровью. Викберт бежал узкой улочкой
к церкви. За ним бросились несколько братьев ордена, уже узнавшие о преступлении.
Убийца заперся в маленькой часовне. Братья принялись ломать дверь. На улице начали
собираться горожане. Весть об убийстве магистра меченосцев облетела Ригу с быстротой мол-
нии. Это было неслыханно! Люди в оцепенении смотрели на часовню. Через некоторое время
братьям удалось ворваться внутрь. Оглушенный произошедшим, Викберт не смог долго сопро-
тивляться, и братья связали его руки толстой веревкой. Когда из часовни вывели окровав-
ленного убийцу, народ ахнул. В толпе раздались крики: «Убийца! Убийца! Смерть!» Викберт
невидящим взглядом окинул окружавших его братьев и горожан и, опустив голову, медленно
направился сквозь толпу в сопровождении трех вооруженных братьев.
Суд был скорым и неумолимым. Убийцу магистра приговорили с мучительной смерти на
колесе. Когда Викберта привязали к колесу, и палач замахнулся, чтобы нанести первый удар
железной палицей, никто из собравшихся горожан не пожалел человека, совершившего такое
страшное злодеяние.
82
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
83
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
тевтонами прочный мир, который, впрочем, недолго продолжался. По заключении мира, про-
стившись со всеми, он радостно возвратился к себе».
бость позиции основного противника, переходят к наступлению. В том же году у ливов была
отнята Икшкиле и передана в бенефиций Теодориху. Фактически начался раздел Ливонии без
оглядки на Владимира Полоцкого. Ставший «старейшим» взамен смещенного Каупо князь
Ако присылает посольство в Полоцк, требуя от сеньора решительных действий.
По переговорам 1206 года вполне можно судить о том, какую дипломатическую игру
собирался вести князь Владимир. В Полоцк прибыла делегация от верных ему ливских князей
(вероятно, Ако) с требованием немедленно начать поход на Ригу, чтобы защитить их от при-
бывших в Ливонию крестоносцев. Признав себя вассалами Полоцка, ливские князья теперь
требовали от сеньора реальной военной помощи. Одновременно прибыли и послы от епископа
Альберта для официального заключения мира. Перед этим епископ, зондируя почву для согла-
шения, посылает в Полоцк аббата с дарами полоцкому князю, но разозленные Роденпойсом
литовцы делают все, чтобы дары до Владимира не дошли (при этом, следует заметить, что сам
аббат никак не пострадал).
Обе делегации встретились на подворье полоцкого князя. В этой сложной ситуации Вла-
димир ведет двойную игру, обещая посольствам прямо противоположные вещи. Он не может
дать немедленный ответ князю Ако, так как выжидает, пока основная масса крестоносцев
покинет Ригу, чтобы только тогда начать наступление. Не исключено также, что Владимир
пытался присутствием ливской делегации надавить на немцев, чтобы те пошли на уступки. Но
на переговорах, помимо ливских послов присутствовали и представители полоцкого боярства,
которые явно не на стороне ливов. Ведь новая война вновь перекроет Двинской путь и нане-
сет им убытки. Скорее всего, именно кто-то из них выдал немцам планы Ако, ведь верхушка
боярства должна была быть на обоих переговорах.
Узнав о том, с чем прибыли ливы, немецкий посол тайно отправляет гонца в Ригу с тре-
бованием вернуть крестоносцев. Тянуть время и лавировать дальше было невозможно, у Вла-
димира остался лишь один выход – немедленно начать войну. Но объявить об этом в Полоцке в
открытую он не решился. Он переносит переговоры на территорию Ливонии, тем самым, уходя
из-под давления полоцких бояр. После чего князь Ако, вероятно, не без согласия сеньора,
устраивает несколько провокаций, убив сначала двух послов из Икшкиле, сторонников нем-
цев, а затем схватив и обезглавив гольмского священника Иоанна. Следует обратить внима-
ние на то, как были казнены икшкильские послы. По свидетельству Генриха Латвийского «их
обвязали вокруг ног веревками и разорвали пополам». Это известный способ казни у кочевых
народов, воспринятый у них русскими, но вряд ли известный ливам, мог быть применен либо
с подачи полочан, любо при их непосредственном участии.
Но, пытаясь лавировать между верхушкой городской общины и вассалами, Владимир
упустил время. Слишком долго собирал он войско, слишком поздно подоспела верным ему
ливам долгожданная помощь. Собственно и помогать уже было некому. Лидер ливского сопро-
тивления Ако погиб, его замок Гольм был захвачен немцами, а вслед за этим крестоносцы,
приведенные Каупо, в союзе с земгалами Виестурса сожгли и мятежный замок князя-изгоя.
«Полоцкая партия» в Ливонии потерпела поражение, так и не получив реальной поддержки
от метрополии. Ее оставшиеся в живых сторонники были брошены в тюрьму, голову погиб-
шего князя Ако в качестве «трофея победы» доставили епископу Альберту. Лишь тогда подо-
шли к Икшкиле и Гольму полоцкие дружины. Крестоносцы уже вновь укрепились в замках,
разгромив сопротивление ливов. Несогласованность действий, во многом ставшая следствием
колебаний Владимира и полочан предопределила исход всей компании. Владимиру вновь не
удалось взять штурмом Гольм. Генрих Латвийский отмечает неопытность русских воинов в
обращении с осадными машинами. А ведь приди князь полоцкий на помощь Ако, когда замок
был еще в его руках, неизвестно, кому бы улыбнулась фортуна. А вот так завершилась бесслав-
ная для Полоцка кампания: «В Риге боялись и за положение города, так как сооружения его
еще не были крепки, боялись и за дела вне города, за своих, осажденных в Гольме. Между тем
85
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
к королю вернулись некоторые ливы-разведчики и сказали, что все поля и дороги вокруг Риги
полны мелкими железными трехзубыми гвоздями; они показали королю несколько этих гвоз-
дей и говорили, что такими шипами тяжко исколоты повсюду и ноги их коней и собственные
их бока и спины. Испугавшись этого, король не пошел на Ригу, и спас Господь надеявшихся на
него. Торейдцы же, увидев корабли в море, сообщили королю, и тот, не только не добившись
успеха в одиннадцатидневной осаде замка, но скорее даже пострадав в силу потери своих,
боясь в то же время прибытия тевтонов, поднялся со всем своим войском, взяв раненых и
убитых, и возвратился на корабле в свою землю. Гевегард, воевода епископа, умер после от
небольшой раны, а прочие, оставшись здравы и невредимы, благословляли Бога, который и на
этот раз руками немногих защитил свою церковь от неприятеля».
С разгромом «заговора Ако» Ливония была практически потеряна для Полоцка. А окры-
ленный успехом епископ Альберт уже готовил новый удар, на этот раз не просто по данникам
полоцкий «конфедерации», а уже по самим ее западным границам.
86
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
87
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
88
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Прибалтику, он уходит в Эстонию, чтобы продолжить войну с ними уже на стороне Новгорода
и Пскова. Погиб Вячко во время осады Дерпта в 1224 году.
С падением Кокнесе началось уже неприкрытое наступление крестоносцев на рубежи
православных земель. Натиск на владения полоцкой «конфедерации» продолжился, едва
успели остыть пепелища сожженного замка Вячко. Подавив сопротивление латгалов и селов,
бывших подданных Кокнесского княжества, рижский епископ основал на том же месте соб-
ственный замок, который теперь становился пограничной крепостью немецких владений в
Прибалтике и опорным пунктом для дальнейшей экспансии. Треть доходов замка была отдана
Ордену меченосцев. Сколько раз Кокнесе вновь становилось то местом сбора полков для
похода в земли «конфедерации», то местом заключения мирных соглашений. Уже под тем же
годом, что и строительство новой Кокнесе, сообщается о походе оттуда двух латгальских отря-
дов (вероятно, бывших подданных Вячко) в Литву. А основной удар крестоносцы готовят по
следующему двинскому княжеству «конфедерации» – Ерсикскому.
90
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
91
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Казалось, еще один член «конфедерации» покидал ее окончательно. Но, судя по даль-
нейшим событиям, князь Ерсикский, изначально не был намерен соблюдать навязанную ему
силой вассальную клятву. Едва отстроив Ерсику после пожара, Всеволод подтвердил соглаше-
ния с Литвой и вернулся под власть Полоцка. Поход литовского войска на Кокнесе в 1210 году
явно начался вновь из его земель.
***
92
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Все было кончено. Деревяный замок догорал. Языки пламени облизывали обугленные
остатки бревенчатых стен. Темной пеленой дым поднимался над высоким холмом, поросшим
лесом. Далеко внизу извилистой лентой текла спокойная Койва, поблескивая между дере-
вьями. Сильный жар исходил от огромного пепелища. Это было все, что осталось от сильной
ливской крепости Турайда. На валах и внутри замка остались тела убитых защитников. Кре-
стоносцы и земгалы свалили в кучи захваченную в замке добычу. Воины сновали с добром
к возам, заполняя их трофеями. Рядом с крепостным валом стоял предводитель нападавших
Каупо и, как завороженный, смотрел на дышавшее жаром пожарище.
Бог знает, какие страсти бушевали в душе этого человека в тот миг. Ведь Каупо прика-
зал уничтожить собственный родовой замок, сжег свой дом. Здесь он вырос, здесь обитали
многие из его родичей, которые не пожелали принять новой веры. Изгнанный сородичами,
правитель Турайды все-таки вернулся домой. И не один, а во главе большого войска чужаков.
Не менее полутора тысяч воинов осадили Турайду, внушив ужас обитателям замка. Предвидя
поражение, многие из них не посмели подняться на стены. Едва завидев внизу на дороге копья
и флажки немецких крестоносцев, ливы из замка побежали к валам с противоположной сто-
роны и быстро растворились в густой зелени листвы. Бескрайний лес покрывал все окрестные
холмы по обоим берегам Койвы, искать беглецов там было бесполезно.
Натиск христиан был силен и жесток. Не потерявшие присутствия духа ливы, среди кото-
рых были и друзья, и родственники Каупо, сражались храбро. Но силы были не равны. Дру-
жинники Каупо, немцы и земгалы через короткое время оказались на валах, опрокинув защит-
ников с валов внутрь крепости. Преследуя ливов в замке, наступающие начали избиение. В
пылу штурма они убили не менее пятидесяти жителей Турайды. После этого деревянный замок
загорелся, подожженный со всех сторон.
Шел 1206 год. Изгнанник Каупо показал непокорным ливам, что он еще очень силен, что
за ним стоит железная сила крестоносцев. Не остановило его и то, что его отряд обрушился
на замок, где жили его родичи. Его приверженность новой вере была тем сильнее, чем более
отталкивали его соплеменники. Каупо выпала судьба стать одним из главных персонажей кро-
вавой драмы под названием «Покорение Ливонии крестоносцами».
В латышской литературе образ этого исторического лица очень противоречив и неодно-
значен. Часто имя ливского вождя употреблялось как синоним предательства. С одной сто-
роны, Каупо предал своих соплеменников, помогал крестоносцам в порабощении края. С дру-
гой стороны, он один из первых в Ливонии принял крещение и ни разу не отступил, в отличие
от многих соплеменников, от выбранной веры.
Что же известно об этом человеке? Зачем в 1206 году он пришел с войной в свой дом?
Все началось намного раньше.
93
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
94
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Рига
ких княжон, при этом совершив обряд крещения. У них родился сын Яков, будущий князь
Каупо. Его дальнейшая приверженность христианству вполне объяснима наличием православ-
ной матери. Та же история могла касаться и князя Анно, если конечно они с Каупо не бра-
тья (принципы лествичного наследования делают это более чем вероятным). Мы не находим
у Генриха Латвийского сведений о крещении этих князей, так как миссионеры времен Мейн-
харда знали их уже крещенными в православие. Умолчание об этом факте в условиях войны
с православным Полоцком вполне объяснимо.
Впервые мы встречаем имя Каупо под 1200 годом, когда епископ Альберт впервые при-
был в Ливонию:
«Не полагаясь, однако, из-за вероломства ливов, на мир, многократно уже ими нару-
шавшийся, епископ потребовал заложников от Анно, Каупо и старейшин страны. Они были
приглашены на пир (potacionem), явились все вместе и были заперты в одном доме. Боясь, что
их отправят за море в Тевтонию, они представили епископу около тридцати своих сыновей,
лучших, какие были на Двине и в Торейде. Епископ с радостью принял их и, поручив страну
Господу, отплыл в Тевтонию»
Оказывается, Каупо попал в западню, которую немцы устроили легковерным ливам. В
хронике много говорится о коварстве и вероломстве ливов, которые то принимают креще-
ние, то смывают его в водах реки. Несомненно, отчасти об этом говорится, чтобы оправдать
обманные методы, которые использовал сам епископ. Можно предположить, что ливы оказа-
лись такими легковерными из-за своих родовых традиций и представлений. Возможно, при-
глашение на пир для утверждения мира они восприняли как приглашение в гости, а гость у всех
народов края был на особом положении, и причинить ему вред означало нарушить традицию.
Не исключено, что Каупо, направляясь на пир к епископу, вовсе не намеревался в дальнейшем
хранить этот мир долгое время, но никак не предполагал после пира оказаться пленником. Но
так случилось, и, чтобы купить свободу, Каупо должен был отдать в заложники немцам сыно-
вей «лучших людей» своего округа.
В 1200 году первым среди захваченых на пиру ливских князей назван Анно, вероятно,
он и был тогда «старейшим». К 1203 году этот титул носит уже Каупо. В тесные отношения с
немцами он мог вступить, еще будучи на вторых ролях, Мейнхард (а скорее всего Бертольд)
мог привлечь его на свою сторону обещанием защиты от земгалов. Но, став великим князем,
он был обязан принести «роту» Владимиру Полоцкому. Вместо этого он отправляется в Рим по
приглашению соратника и помощник епископа, монаха Теодорих, годом раньше учредившего
орден меченосцев, Вместе с крестоносцами, которые отслужили год в Ливонии, они отплыли
на корабле в Германию. Проделав долгий и нелегкий путь через немецкие земли, они достигли
Рима, где Теодорих представил новообращенного властителя ливов папе:
«Папа принял его весьма милостиво, поцеловал, много спрашивал о положении народов,
живущих в Ливонии, и усердно благодарил Бога за обращение ливонского народа. По истечении
нескольких дней достопочтенный папа Иннокентий вручил упомянутому Каупо в подарок сто
золотых, и когда тот пожелал вернуться в Тевтонию, простился с ним чрезвычайно ласково,
благословил его, а епископу ливонскому через брата Теодориха послал Библию, писанную рукой
святого Григория папы».
Проезжая по немецким землям, Каупо увидел устремленные вверх шпили церквей, креп-
кие каменные замки, богатые многолюдные города, обнесенные каменными стенами. Перед
ним открылся другой мир, который был так не похож на окружавшую его действительность.
Каупо не переставал удивляться мастерству европейских ремесленников, строителей, богатому
убранству церквей. «Вечный город» Рим, история которого уже в те времена насчитывала
больше тысячи лет, и аудиенция во дворце папы, без сомнения, оставили неизгладимое впе-
чатление в душе правителя ливов из Турайды.
96
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Не столько свет веры озарил Каупо, сколько могущество, богатство христианских вла-
стителей ослепило его, укрепив в принятом решении следовать христианской вере. Папе он
был представлен уже как христианский правитель, о чем свидетельствует «Ливонская рифмо-
ванная хроника» (строки 00375—00381):
Благосклонный прием у папы, щедрые дары сделали свое дело. Как политик, Каупо раз
и навсегда уяснил себе, что с этой силой нужно быть в союзе.
Теодорих и Каупо вернулись в Ригу в сентябре 1204 года. С этих пор Каупо всегда нахо-
дился на стороне крестоносцев и участвовал со своими людьми в битвах с язычниками. В 1206
году ливы изгнали Каупо из Турайды, отобрали его имущество, угодья и борти. Чтобы вер-
нуть былое положение, Каупо обратился за помощью в Ригу. Возможно, не без его участия
было принято решение о походе в Турайду. Хроника не упоминает Каупо в числе полководцев,
организовавших этот поход:
«После того рижане, помня обо всех обидах, причиненных им жителями Торейды, еще
язычниками, и о частом нарушении ими мира, призвали на помощь семигаллов, чтобы ото-
мстить врагам. Семигаллы, всегда относившиеся враждебно к жителям Торейды, обрадова-
лись и пошли навстречу рижанам с князем своим Вестгардом в количестве около трех тысяч
человек».
Основную силу христианского войска составляли язычники-земгалы. Но руководство
одной из двух частей объединенного войска было возложено на обиженного ливского вождя
Каупо. Можно не сомневаться, что сам Каупо просил об этом, чтобы отомстить обидчикам.
Вот почему он сжег свой дом и сделался в глазах ливов дважды предателем.
Вторая часть войска отправилась к замку Дабрела и осадила его, но безуспешно. Дым,
поднимавшийся в небо от горящей Турайды, укрепил в защитниках соседнего замка реши-
мость защищаться. Поэтому христианам в тот год не удалось сжечь замок Дабрела.
В дальнейшем Каупо принимал участие во многих походах против язычников. Вероятно,
что местом жительства изгнанник Каупо избрал замок меченосцев Венден. Здесь он обосно-
вался с семьей и верными дружинниками. Вместе с меченосцами он отправлялся в частые
военные походы. Имя Каупо не раз упоминается рядом с именем Бертольда, который был ком-
туром венденского замка. По-видимому, Бертольда и Каупо связывали дружеские отношения.
Известно, что сын Каупо при крещении получил имя Бертольд. Надо думать, имя это было
дано ему в честь комтура. Его крестным отцом мог быть и сам меченосец.
В 1210 году, когда Ригу неожиданно осадило большое войско язычников-куршей, Каупо
бросился на помощь христианам:
«На следующую ночь пришел в Ригу Каупо со всеми родными, друзьями и верными
ливами…».
В том же году он участвовал в кровопролитном сражении с эстами у реки Имеры, где
силы ливов и леттов, возглавляемые немецкими крестоносцами, были разбиты. В этом бою
Каупо потерял своего сына, зятя и многих дружинников.
В следующем 1211 году Каупо участвовал в новом походе в земли эстов:
97
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Альберт и аббат и все, с ними бывшие. Тело его было сожжено, а кости перенесены в Ливонию
и похоронены в Куббезелэ».
Хронист, повествуя о христианской кончине Каупо, допускает странную фразу «тело его
было сожжено». Это тем более удивительно, что в другом месте хроники ее автор осуждает
языческий обычай сожжения тел. Рассказывая о восстании эстов в 1222 году и описывая все-
возможные кощунства язычников, хронист пишет: «Жен своих, отпущенных было после приня-
тия христианства, они вновь взяли к себе; тела своих покойников, погребенные на кладбищах,
вырыли из могил и сожгли по старому языческому обычаю; мылись сами, мыли и выметали
вениками замки, стараясь таким образом совершенно уничтожить таинство крещения во
всех своих владениях».
99
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Виестурс, вождь земгалов, помогал немцам поработить ливов и воевал против литовцев.
Этот союз продолжался до 1219 года. В 1225 году Виестурс предлагал послу Папы Римского
свои услуги и был готов признать Папу главой
Тем не менее, записано именно так. Кто же мог сжечь тело по языческому обычаю? Точно
не немецкие рыцари и священники. Ответ на этот вопрос, однако, имеется, если сопоставить
сведения двух источников.
100
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Описание гибели Каупо есть и в Рифмованной хронике, причем она отнесена к битве с
литовско-русским войском под Кокнесе. Такое разночтение обычно свидетельствует о том, что
авторы пользовались разными источниками информации. Доверия скорее заслуживает версия
Хроники Генриха, не только потому, что она более ранняя, но и потому что вряд ли Каупо,
изменив своему принципу, мог участвовать в битве с русскими и литовцами. Но в Рифмован-
ной Хронике есть одна деталь. Сообщается, что Каупо скончался не сразу после боя. Смер-
тельно раненого князя едва живого все же успели довезти «zu hus», то есть на родину. Если это
верное замечание, то загадочная история с сожжением его тела становится ясной. Каупо хоро-
нили его ливские дружинники и близкие соратники, которые далеко не так ревностно придер-
живались христианских обычаев. Похоронить представителя княжеской крови, да еще павшего
в битве, без должных обрядовых почестей могло показаться им неуважительным. Немецкие
священники отнеслись к этому факту попустительски по той причине, что Каупо официально
мог так и не перейти в католичество (в вопросах веры он был весьма строптив, а немцы не стали
бы его неволить, дабы не потерять союзника). Языческое погребение Каупо подтверждает и
тот факт, что предсмертные благочестивые речи приписаны ему авторами хроник. Умирая,
благочестивый христианин, прежде всего, позаботился бы о завещании похоронить себя по-
христиански (как, к примеру, сделала княгиня Ольга). Если бы такая последняя воля умираю-
щего князя была бы им высказана, его ливские друзья-двоеверцы не посмели бы отступить от
нее. И в языческой, и в христианской религии, это считалось страшным преступлением.
Так завершил свой земной путь властитель ливов из Турайды.
Известный латышский поэт Андрей Пумпурс в эпической поэме «Лачплесис» вывел
образ Каупо не как предателя своего народа, но как человека, который, заблуждаясь, питал
надежду на «немецкие премудрые науки», которыми враги, алчущие богатств Балтии, согласны
поделиться с его соотечественниками. Поэт Артурс Бенедиктс Бертхолдс в стихотворении
«Песнь Каупо» («Kaupo Loul»), написанном на ливском языке, по-другому осмысливает образ
древнего вождя из Турайды. В этом произведении сам Каупо говорит о том, что ошибочно шел
вместе с чужаками и привел народ ливов к рабству. Обращаясь к солнцу, он говорит о своей
любви к Богу и оправдывается:
101
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Райнис. «Даугава».
На второй день Рождества Христова в Риге царило тревожное ожидание. Горожане уже
знали, что прискакали на взмыленных лошадях гонцы от ливов к епископу. Весть о вторжении
литовского войска в Ливонию распространилась молниеносно. Люди высыпали на улицы. К
вечеру в Ригу стали прибывать другие усталые гонцы из ливских земель. Горожане обступали
их, стремясь узнать о случившемся побольше. Но гонцы, только отмахивались и спешили в
покои епископа Альберта.
Наступали сумерки короткого зимнего дня. За окнами завывал студеный ветер. Бескрай-
ний снежный полог покрыл всю местность вокруг городских стен. Даугава дремала под толстым
слоем льда. В епископских покоях зажгли факелы и свечи. Епископ сидел в кресле и молча
слушал. Вокруг него собрались знатные горожане, купцы в богатых кафтанах, предводители
рыцарей-пилигримов, а также магистр ордена меченосцев Венно. В дрожащем тусклом свете
тени от их фигур в сумрачной комнате принимали причудливые и угрожающие очертания.
В середине стоял высокий светловолосый человек в теплом кафтане – посланец от одного
из ливских старейшин, чьи владения находились на берегах Гауи. Он рассказывал о том, что
уже было известно епископу. Огромное войско литовцев целую ночь под самое Рождество
переправлялось через широкую скованную льдом Даугаву. Ранним утром вражеские всадники
лавой рассыпались по окрестностям, захватив спавшие селения врасплох. Множество ливов
было перебито, еще больше взято в плен.
– Теперь литовцы уходят обратно с полоном, опустошив наши области, разорив церкви
Божии, – закончил гонец.
Епископ обратился к присутствующим:
– Все слышали, какое неслыханное злодеяние совершили враги креста. Страшный вред
нанесли они нашей церкви. Нельзя оставлять их преступления безнаказанными. Вы все, как
один, должны стать стеной за дом Господень и освободить церковь от врагов! Всем, кто пойдет
в этот поход, даровано будет отпущение грехов.
Собравшиеся, также возмущенные нашествием литовцев, пообещали немедленно гото-
виться к битве.
Епископ Альберт, обратившись к своему секретарю, проговорил:
– Пиши грамоты к нашим подданным, ливам и леттам, пусть присоединяются к нашей
рати. И не медли! Гонцы должны выехать тотчас же! Да, надо добавить, что всякий, кто не
пойдет и не присоединится к христианскому воинству, уплатит три марки пени.
102
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
В замке Леневарден был назначен общий сбор рати. Замок находился гораздо выше по
течению замерзшей Даугавы, и именно здесь предводители крестоносцев рассчитывали пере-
хватить врага, так как литовцы, которые вели с собой множество пленных и угнанного скота,
двигались очень медленно. Леневарден был полон рыцарей-пилигримов, тут и там виднелись
белые плащи меченосцев, на плечах которых алели изображения креста и меча. Подошли и
отряды крещеных ливов и латгалов со своими князьями. Сила скопилась немалая. Все ожи-
дали вестей. Наконец, поздним морозным вечером в замок прискакали орденские дозорные и
сообщили, что литовцы со всеми пленными и добычей находятся уже поблизости от замка.
На весь заснеженный край опустилась синяя ночь. Длинная вереница саней протяну-
лась по льду широкой реки на невидимый в зимней тьме берег. Там находились земли селов,
литовских союзников. В замке Селпилс воины найдут отдых и защиту, прежде чем двинутся
в родные края. Уже несколько часов шла переправа. Верховые с факелами обозначили дорогу
войску. За санями плелись толпы понурых пленных, ноги которых увязали в глубоком снегу.
Всадники подгоняли их своими длинными копьями.
С ливонского берега за переправой наблюдала группа всадников, над которой развева-
лось княжеское знамя. Темные силуэты конников выделялись на фоне белой равнины, осве-
щенной призрачным светом месяца. Островки леса выступали, словно черные скалы, а в отда-
лении ветер гудел в ветвях большой чащи, подступавшей почти к самому замку Леневарден.
Статный конь одного из воинов выделялся богатой сбруей, украшенной золотыми плаш-
ками. Воин в кожном панцире с бронзовыми платинами и коническом шлеме крепко сидел в
седле, положив руку на рукоять длинного меча в кожаных ножнах. С плеч его ниспадал под-
битый мехом длинный плащ. Один из ближних дружинников обратился к воину:
– Князь, скоро мы переправимся на тот берег. Боги благоволят нам. Ливонцы до сих пор
не проснулись. Славный поход!
Князь усмехнулся в усы:
– Много ты понимаешь! Их разведчики наверняка следуют за нами. Но мы – не трусливые
воры! Я пришел мстить предателям! Пусть вступят в открытый бой, но только там, где нам
будет удобно. За мной!
И князь поскакал вдоль заснеженного берега в сторону немецкого замка. Ближние дру-
жинники устремились за ним во тьму, освещая путь яркими факелами. Тем временем послед-
ние сани литовской колонны спускались на лед Даугавы, покидая ливонские пределы.
Группа литовских всадников с факелами подскакала к самым воротам Леневардена. В
замке было тихо. Один из воинов сходу ударил древком копья по толстым окованным воротам.
Сверху из темноты раздался голос, спросивший по-немецки:
– Кто пожаловал?
– Кто у вас старший? Где сбор христианского войска? – так же по-немецки спросили из
группы.
Невидимый голос из надвратной башни ответил, что именно он – старший дозора в замке,
а место сбора как раз здесь. Тогда князь крикнул: «Поди, извести христиан, которые два года
назад перебили, как во сне, мое войско, возвращавшееся из Эстонии, что теперь они найдут
и меня и людей моих бодрствующими». Вслед за князем эти же слова громко выкрикнул дру-
жинник князя, говоривший по-немецки. Ответом на вызов было молчание. Князь повернул
коня и, свистнув, помчался прочь от Леневардена. Дружинники с криками поскакали за ним.
Долго еще дозорные на башнях Леневардена видели удаляющиеся огненные точки факелов.
Кто же был этот литовский князь, пришедший мстить ливонцам, и имя которого не упо-
минается в хрониках? Попытаемся выяснить это.
103
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
лов огнем и мечом, а сменить на столе «старейшего» князя, инициатора договора, как позже
это случилось с Каупо. А это значит, что мы можем с большой долей уверенности сказать,
что Даугерутис занял литовский стол в 1202 году. Выбор Владимира легко объясним. Родство
Даугерутиса с князем Ерсики давало Владимиру гарантию, что он не пойдет по стопам Каупо
на поклон к Рижскому епископу. И полоцкий князь не ошибся. Литовское княжество все годы
его правления оставалось верным принесенной его прежними князьями «роте» Рогволожичам
и непримиримым противником немецких рыцарей. Языческая Литва Даугерутиса остается с
Полоцком, даже когда ему изменял православный Рогволожич Вячко, даже когда полоцкий
князь, испытав одно политическое поражение за другим, искал временных перемирий, стре-
мясь сохранить за собой хотя бы малую часть того, чем он владел в Прибалтике. Как же так
случилось, что военная инициатива в регионе фактически оказалась в руках князя, не имев-
шего там никаких собственных интересов, а лишь выполнявшего союзнические обязательства
по принципу «служба в обмен на добычу»?
105
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Всеволод, князь Ерсики, из династии Рюриковичей, вассал полоцкого князя, затем вассал
рижского епископа
В 1203 году Владимир Полоцкий начал открытую войну с немцами, в которую немед-
ленно включились и его вассалы. Пока сам великий князь осаждал Гольм «король Герцикэ,
подойдя к Риге с литовцами, угнал скот горожан». Генрих Латвийский отмечает, что глав-
ную ударную силу в войске князя Всеволода уже тогда составляют литовцы. Между Литвой и
Ерсикой уже возник прочный военный союз, основанный на династическом браке – узах, что
в средневековье были крепче любых договоров и клятв. Через год – новое нападение литов-
цев, на этот раз в союзе с ливами из Аскрадэ (верными Полоцку), завершившееся сражением
106
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
у Древней Горы. Сам полоцкий князь уже не участвует в войне, основная ее тяжесть ложится
на литовскую дружину. Битва у Древней Горы закончилась «ничьей»: войска разошлись, устав
сражаться, однако, угнанный скот рижанам был возвращен. При этом литовцы не потерпели
поражения, а значит, вернуть рижанам их имущество они могли лишь по какому-то соглаше-
нию. О том, каковы были условия этого соглашения можно судить по дальнейшим событиям.
Ранней весной 1205 года войско литовского князя совершает поход в Эстонию. Хроника
Генриха, так описывает начало этого похода: «когда они шли вниз по Двине и проходили мимо
города (Риги), один из них, человек богатый и могущественный, по имени Свельгатэ, свернул к
городу вместе с товарищами. В числе других, кто с миром вышли из города ему навстречу, был
горожанин по имени Мартин, который угостил его медвяным питьем». Почти не вызывает
сомнения, что литовским войском командовал сам Даугерутис. Упомянутый не раз в Хронике
Генриха Свельгатэ (Жвелгайтис) мог быть лишь одним из воевод, а не предводителем войска,
иначе оно не ушло бы вперед без него, пока он общался с рижанами. Численность литовцев
(около 2 тысяч конных), указывает на то, что перед нами вся великокняжеская рать Литвы, и
никто, кроме самого «старейшего» князя возглавлять ее не мог. Таковы были законы эпохи.
Но вернемся к самому походу. Обращает на себя внимание поведение сторон. Литовцы без
боязни идут мимо Риги, а рижане выходят им навстречу «с миром». И это после двух лет
войны! Ниже говорится, что у литовцев мир и с ливами из Турайды, в тот момент уже воз-
главляемыми не Каупо, а ставленником Владимира Полоцкого Ако. Но вряд ли рижане пошли
на поводу у новых, не столь дружественных им, правителей ливов, они должны были иметь
собственные договоренности, которые могли быть заключены лишь по итогам битвы у Древ-
ней Горы. Литовцы вернули рижанам скот в обмен на свободный проход войск через устье
Двины в Эстонию. Потому князь спокойно ведет свою рать через Ливонию и отправляет, как и
положено по традиции, посольство к воротам Риги для взаимного подтверждения отсутствия
враждебных намерений.
Кровавая развязка наступила для литовского войска на обратном пути. Пока Даугерутис
воевал в Эстонии, в ситуацию неожиданно вмешался союзник рижского епископа князь Вие-
стурс, обвинивший рижан в нарушении обязательств. Он уговаривает их атаковать литовцев,
даже предоставляет им заложников, демонстрируя готовность выставить войско для сражения.
При этом автор хроники явно постарался обойти щекотливый момент нарушения рижанами
мирных обещаний Даугерутису. Всячески подчеркивается, что они не хотели начинать кон-
фликт, что всему виной увещевания Виестурса и поведение литовского воеводы Жвелгайтиса,
якобы уговаривавшего соратников на обратном пути напасть на Ригу. Конечно же, в реально-
сти не призывы земгальского князя, а несметная добыча, захваченная литовским войском в
Эстонии, стала основным мотивом рыцарей, перечеркнувшим их слова о мирных намерениях.
Воистину, мед, поданный Мартином Жвелгайтису у ворот Риги, оказался отравленным. На
пути в Икшкиле, у поселения Роденпойс (в настоящее время Ропажи в Латвии) немецко-зем-
гальское войско устроило литовцам засаду и напало на них.
Из описания видно, что никакого сражения фактически не было. Литовцы не ожидали
нападения. Войско не только не заняло боевых позиций, но и вообще большинство воинов
погибли, не успев сесть на коней и взяться за оружие. Для снятия со Жвелгайтиса и его сорат-
ников обвинения в подготовке нападения на Ригу достаточно одной детали: воевода Даугеру-
тиса был убит сидя на санях, а не в седле. Ни на кого нападать он более не планировал. Поход
был завершен, литовские воины шли, уже сложив тяжелые копья, сулицы, секиры и доспехи
на сани вместе с захваченной добычей, как шли бы по собственной земле. Видимо они даже
в последний момент, вопреки свидетельству хрониста, не почуяли засаду, иначе воевода не
остался бы в санях ни секунды.
Сам литовский князь впоследствии вспоминал, что при Роденпойсе его войско «пере-
били как во сне». Радуясь так легко полученной добыче и тому, что удалось убить множество
107
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
язычников (не пощадили и пленных эстов), рыцари еще не понимали, какого смертельного
врага нажили себе в этот несчастливую для Литвы весну, когда пятьдесят литовских юных вдов
покончили с собой от горя. Сражение при Роденпойсе фактически стало началом настоящего
конфликта литовцев с немцами, в котором Даугерутис выступает уже от собственного имени,
а не только как вассал Владимира Полоцкого. Отныне к служению сеньору у него добавлялся
и личный мотив – месть.
В 1207 году ситуация в Ливонии изменилась не в пользу Полоцка. Один за другим он
теряет свои рубежи. Сначала Ливония, затем Кокнесе. И союз Даугерутиса и Всеволода Ерсик-
ского выходит для Владимира на первый план. Литовские дружины стали основной ударной
силой, а Ерсикское княжество – плацдармом для нападений. После неудачи в Турайде Влади-
мир действует привычным способом: на вышедший из-под его власти край он «навел» литов-
скую рать.
Описание этого похода показывает, как изменилась позиция Литвы после Роденпойса.
Пришедшее в Ливонию войско явно интересует не только, и не столько добыча, как это было
прежде. Литовский князь ищет сражения, он опустошает волость епископа до тех пор, пока
немцы не собирают войско. А дальше действует в легко узнаваемой манере рыцарского кодекса,
требующего официального вызова противника на бой: «предводитель войска со своими спут-
никами подъехал ближе к замку и, вызвав старшего, спросил, где собрались христиане, и ска-
зал: «Поди, извести христиан, которые два года назад перебили, как во сне, мое войско, воз-
вращавшееся из Эстонии, что теперь они найдут и меня и людей моих бодрствующими».
Удивительно, что Генрих Латвийский сохранил в повествовании эту деталь, вновь напом-
нившую о сомнительном с точки зрения рыцарской чести поведении немцев при Роденпойсе.
Даугерутис (а он явно возглавляет и эту кампанию) выступает здесь в совершенно неожидан-
ном для языческого правителя свете. Перед нами не обычный грабитель, пришедший за добы-
чей, и даже не вассал-наемник Владимира Полоцкого или Всеволода Ерсикского, а благород-
ный воин, князь, исполненный желания отомстить за вероломство. И само сражение Хроника
Генриха, всегда пренебрежительно относящаяся к языческим народам, вдруг несколькими
строками рисует как настоящую битву равных, отдавая дань уважения противнику в соответ-
ствии с традицией рыцарской эпохи:
«Литовцы, превосходящие другие народы быстротой и жестокостью, обещавшие бодр-
ствовать в ожидании битвы, долго и храбро сражались».
Было видно, что нелегкую победу одержали немецкие рыцари в этой битве. Литовцы,
после долгого кровопролитного сражения, бежали, оставив им поле боя и добычу. Их время
тогда еще не наступило, но начало было положено. Может быть, впервые при Аскрадэ кресто-
носцы поняли, что, возможно, зря поддались на соблазн легкой добычи и уговоры Виестурса.
Последствия поражения литовцев при Аскрадэ немедленно сказались на положении в
Прибалтике их сюзерена. Сначала произошла потеря Полоцком контроля над Селонией, замки
в которой удерживались также с помощью литовских гарнизонов. В том же 1207 году, после
долгой осады своей главной крепости Селпилса, селы признали зависимость от Риги. Практи-
чески одновременно пала Кокнесе. А через год неугомонный Виестурс опять позвал рижан в
поход на Литву. По свидетельству Хроники Генриха немцы явно не желали сталкиваться со
столь опасным противником «на его поле». Победа при Аскрадэ далась им с большим трудом.
Хроника сообщает, что они «по малочисленности в Риге людей отказали ему (Виестурсу) в
помощи и всячески возражали против войны с литовцами в это время». Но потом, «уступив,
наконец, его настойчивым просьбам и упрямой смелости безрассудных людей, собиравшихся
с ним идти, решили не запрещать им воевать, наоборот отпустить их на бой в послушании,
чтобы не подвергать опасности вместе с телами и души. И так послали с Вестгардом чело-
век пятьдесят или немного больше рыцарей и балистариев, а также многих братьев рыцар-
ства Христова».
108
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
В этой короткой фразе Генрих Латвийский, можно сказать, проговорился. Войско числом
в пятьдесят рыцарских копий представляло собой вовсе не мелкий отряд, а довольно крупное
подразделение (такое же по численности войско рыцарей было выставлено, к примеру, в битве
на Чудском озере), а наличие в его составе баллистариев говорило о намерениях немцев штур-
мовать крепости, а не просто грабить села. В данном случае ссылка источника на малочислен-
ность братьев и незначительность военной операции не подтверждена его же собственными
данными, а вызвана лишь желанием сгладить впечатление от поражения немцев. Все указы-
вает, напротив, на то, что кампания была подготовленной и преследовала далеко идущие цели.
Но литовская разведка сработала на славу. Пришедшее войско обнаружило деревни опу-
стевшими. Не получив никакой добычи, земгалы поспешили назад, поняв, что их ждали, и
вместо безоружных поселян где-то поблизости находятся недремлющие воины Даугерутиса.
И они не ошиблись: вскоре войско было окружено и разбито наголову. Земгалы обратились в
бегство, видимо, несколько раньше, чем литовцы замкнули кольцо окружения, почти все бра-
тья из посланного с ними полка были убиты или уведены в плен. «На горе обратилась арфа
рижан, и песня их стала песней слез», – сообщает нам хронист, раскрывая тем самым истинные
масштабы неудачи. Даугерутис сполна отомстил за Роденпойс. Крестоносцы вновь поняли, что
столкнулись с достойным противником, к тому же бегство войска Виестурса пошатнуло проч-
ность немецко-земгальского союза. Ответный набег литовцев, совершенный в том же году,
земгалы отражают уже одни, хотя из отнятой добычи, часть была послана в дар союзникам,
видимо, для восстановления доверия.
Мирный договор Владимира Полоцкого с Ригой 1210 года становится переломным
моментом в отношениях между членами Полоцкой «конфедерации». Литовский князь был
вынужден признать подписанное сеньором мирное соглашение, но оно явно не было ему по
нраву. По обычной для тех времен дипломатической практике мир заключался на определен-
ный срок. Договор Полоцка с Ригой был, видимо, заключен на два года, в 1212 году должен
был быть подтвержден. Генрих Латвийский, занятый делами Рижской епархии, конечно, не
знал точно, что происходило внутри Полоцкой конфедерации накануне этого подтверждения.
Лишь его отрывочные сведения позволяют угадать, что Даугерутис решился на жесткий кон-
фликт с сюзереном. Спор о возобновлении мира оказался столь жарок, что полоцкая делегация
прибыла на переговоры в Ерсику в доспехах, опасаясь нападения литовцев.
Но полочане зря опасались литовских засад на Двинском пути. Принеся раз вассальную
«роту», языческий рыцарь остался верен ей до самого конца. Напасть на людей сеньора он
бы не решился. Вновь подчинившись требованию Владимира, он все же не преминул проде-
монстрировать свой протест, формально не нарушая перемирия. Под тем же 1212 годом хро-
нист сообщает: «В это время пришли литовцы в Кукенойс и просили пропуска к эстам. И дан
был им мир и проход разрешен к еще не обращенным эстам». Вопреки обещанию, литовцы
разорили область Саккалу, подчиненную рижскому епископу. При этом, помня о Роденпойсе,
они возвращаются назад другой дорогой, а в ответ на возмущение немцев, ссылаются на то,
что эсты, даже подчинившиеся Риге, все равно ненадежны. Как ни странно, немецкую сторону
такой ответ удовлетворил. Они понимали, что никакое перемирие с Владимиром не заставит
Даугерутиса забыть Роденпойс, и первый же неосторожный шаг взорвет ситуацию. Но шаг этот
все же был сделан, правда, не епископом Альбертом, а меченосцами, и он привел к трагиче-
ской гибели первого «великого короля» Литвы.
Но сначала следует разобрать такое, на первый взгляд, неожиданное и даже несколько
загадочное событие, как посольство Даугерутиса в Новгород. Был ли литовский князь сам
его инициатором? Или инициатива принадлежала Владимиру Полоцкому? О чем шли пере-
говоры? Чем они в действительности завершились? О дипломатическом этикете тех лет Хро-
ника Генриха сообщает так: «Во всех странах, как известно, существует общий обычай, чтобы
послы, отправляемые своими господами, сами искали того, к кому посланы, и являлись к нему,
109
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
но никогда государь, как бы скромен или любезен он ни был, не выходит из своих укреплений
навстречу послам». В этом этикете существовало и другое правило, согласно которому офици-
альное посольство князя с дарами к другому князю могло быть возглавлено им самим только
в одном случае: если бы оно было посольством вассала к сеньору или имело целью призна-
ние вассалитета. Но сеньором Даугерутиса был Владимир Полоцкий, и он явно не собирался
«ломать ветку». Значит, литовский князь был не инициатором посольства, а послом. Инициа-
тива же принадлежала полоцкому князю.
Вопреки сложившемуся мнению, договор, заключенный Даугерутисом с Мстиславом
Удалым не был направлен против немцев. В источнике он назван просто мирным. Отношения
Новгорода с Полоцком оставляли желать лучшего: двухсотлетнее военно-политическое сопер-
ничество, пограничные споры, борьба за контроль над торговыми путями и за влияние в Латга-
лии. Владимир, пользуясь миром с немцами, вел активную дипломатию, стремясь обезопасить
свои тылы перед новой войной. В условиях его сложного положения в Прибалтике отсутствие
усобиц с соседними русскими землями было ему необходимо.
Венден. Немецкий замок, известный с 1208 года. Немецкое название происходит от оби-
тавшего здесь некогда племени вендов. В русских летописях он с 1221 года упоминается под
названием Кесь
110
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
112
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Меч Виестуриса
113
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
51
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Второй год епископства Альберта.
114
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Таливалдис, правитель Талавы. В 1208 голу епископ Альберт заключил с ним союз. Воен-
ные силы ордена в союзе с латгалами вторглись в эстонские земли
А спустя несколько лет город опустел. В 1202 году, в Ригу прибыло земгальское посоль-
ство на переговоры о мире. Договор был заключен, но, скорее всего, немцы не позволили зем-
галам возродить торговый порт на Даугаве. Столетиями господствовавшая на Двинском пути
страна стала континентальной. Теперь весь контроль за потоком товаров и движением купе-
ческих судов переходил к Риге. Земгалы только в обмен на мир и военный союз с немцами
могли получить право свободного провоза товаров через немецкие владения в Ливонии. Зачем
же понадобился епископу Альберту такой союз, почему он, изменив своим принципам, пошел
на соглашение с язычниками? 1202 год в Ливонии был переломным. На стол в Торейде сел
115
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
князь Каупо, сторонник епископа. Отложение Ливонии от Полоцка делало неизбежной войну с
Полоцкой «конфедерацией», и земгалы становились одним из наиболее вероятных союзников,
к тому же весьма опытных в борьбе с этим противником, особенно, с его авангардом литов-
цами. Потому епископ Альберт отступает от традиционной дипломатии Крестовых походов
и идет на военный союз с язычниками без каких бы то ни было обещаний с их стороны при-
нять христианскую веру. «Те, кто ранее были врагами тевтонам и ливам, стали их друзьями», –
пишет Генрих Латвийский, но тут же добавляет, что земгалы скрепили договор по языческим
обычаям. То есть никаких обязательств по крещению страны они не принимали, и вопрос об
этом вообще на переговорах не ставился. Потеряв выход к морю, Земгале пока еще сохраняла
независимость и приобретала сильную поддержку немецких рыцарей в войне с Литвой.
Очень вероятно, что уже в это время земгальское государство возглавлял один из самых
энергичных и сильных прибалтийских политиков – князь Виестурс. По крайней мере, хро-
ника знает его как активного исполнителя договора. Литовский историк Э. Гудавичюс в своем
работе о борьбе народов Прибалтики за независимость в XIII веке, рисует Вместурса как пер-
вого прибалтийского правителя, пытавшегося путем дипломатических игр с Ригой и Орденом
добиться политического признания. Однако все же первым был ливский князь Каупо, нанес-
ший визит римскому папе. Вполне возможно, что судьба соседа, которому пришлось испытать
горечь изгойства, стала для Виестурса отрицательным примером. Земгальский князь, хоть и
поставил на союз с немцами, но при этом выбрал иной путь. Даже окончательно лишившись
торгового присутствия на Двинском пути, он не идет на признание себя вассалом епископа
Альберта, как это сделал Каупо. Земгале не Ливония, чтобы выбирать, кому служить. Земгаль-
ский князь не был ничьим вассалом и не собирался им становиться. Именно этим объясняется
твердость Виестурса и в неприятии христианской веры. Ведь крещение означало немедленное
признание церковной власти епископа рижского, после чего уже не избежать и подчинения
политического. А на выплату десятины церкви свободолюбивые земгалы могли смотреть не
иначе как на унизительную дань. Ведь их родные языческие порядки предписывали жрецам
существовать лишь на добровольные пожертвования общины. Потому Виестурс ставит креще-
ние страны в зависимость от признания его политической власти, а не наоборот. А на это уже
не мог пойти епископ Альберт, и эта половинчатость договоренностей сказалась впоследствии
на судьбе немецко-земгальского союза.
116
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
117
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
обвинили в поражении Виестурса, хотя их собственная вина была не меньше, и отказали ему в
дальнейшей помощи, что фактически означало разрыв военного союза. Ответный набег литов-
цев он уже отражает самостоятельно, показав, впрочем, что в разборках со старым врагом
вполне может обойтись без помощи немецких рыцарей. Из отнятой у врага добычи он посылает
часть в дар епископу Альберту, пытаясь наглядно продемонстрировать это, а также восстано-
вить прежние отношения. Но, по-видимому, дары остались без ответа. Епископ вдруг вспом-
нил, что Виестурс – язычник, и союз с ним не может быть на благо христианской церкви. Хотя
все пять лет его существования рижскому епископу вовсе не мешала религиозная привержен-
ность земгальского князя. Но не зря князь земгалов по праву считается самым умелым поли-
тиком Прибалтики того времени. Два года спустя, оставив надежду на возвращение к союзу с
Ригой, он заключает союз со своими прежними противниками – Полоцком и Литвой.
119
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Стоял один из погожих дней лета 1219 года. Солнце клонилось к закату. Ласковые лучи
обнимали крепкие стены земгальского замка Тервете. Замок высился на холме, на правом
берегу спокойной реки. Река, берега которой поросли высоким камышом, тоже носила назва-
ние Тервете. Благословенный и тихий край. Зеленые луга и бескрайние леса окружали твер-
дыню, возведенную здесь умелыми человеческими руками. Редкие облака медленно проплы-
вали со стороны янтарного моря. Толстые бревна, из которых были сделаны стены и башни
неприступного замка, казалось, излучали особую силу, придающую уверенность обитателям
замка. Над прямоугольными срубами башен возвышались крепкие двухскатные крыши, могу-
щие защитить защитников стен от стрел и камней. Башни соединялись между собой стенами.
120
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
121
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
События, о которых идет речь, произошли в 1219 году. Очевидно, что трения между
князьями Межотне и «старейшим» начались после разрыва немецко-земгальского союза и
особенно усилились после заключения союза с Литвой. Соглашение Виестурса с литовцами,
заключенное в рамках «первой коалиции» не распалось, а, напротив, значительно окрепло за
последующие годы. Из речи послов из Межотне видно, что литовцы если не постоянно при-
сутствуют при дворе Виестурса, то являются там частыми и желанными гостями. Девять лет
терпели недовольные этим союзом князья, но теперь литовцы ушли из Ерсики, и настал час
изгнать их и из Земгалии, попутно сменив «старейшего» на великом столе.
Князья Межотне решаются на заговор, и, подобно Каупо, призывают на свою сторону
епископа Альберта. Их козырь – принятие крещения и принесение вассальной клятвы Риге.
Взамен они требуют военной помощи против Виестурса и его союзников литовцев и куршей.
Не воспользоваться усобицей среди земгальских князей епископ Альберт не мог. Политиче-
ская ситуация для Риги и Ордена складывалась тогда более чем благоприятно. Успешно идет
покорение Эстонии, уже нет на горизонте такого противника, как Полоцкая «конфедерация»,
а ее главный авангард Литва, заключив выгодный договор с Галицко-Волынским княжеством,
перестала интересоваться северными соседями.
И деятельный епископ Альберт вполне мог приступить к приведению в лоно христиан-
ской церкви следующего неверного народа – своих бывших союзников земгалов. На этот раз
даже крестового похода не требовалось. Усобица между Виестурсом и удельными князьями
из Межотне был для него просто ниспослана небом. Показывая весомость предприятия, он
выехал в Межотне собственной персоной вместе с герцогом Саксонским, настоятелем Святой
Марии, в окружении своих вассалов и крестоносцев.
По свидетельству Хроники Генриха, было крещено около трехсот мужчин. Речь, веро-
ятно, шла о самих князьях Межотне и их ближайшем окружении. Оставив в замке часть при-
веденных с собой крестоносцев, епископ, довольный удачным предприятием, вернулся в Ригу.
Но на мятеж удельных князей Виестурс среагировал быстро и жестко. Едва Альберт покинул
Межотне, он подошел с войском к отложившемуся замку и осадил его. Осада была тяжелой и
кровопролитной. Известно, что под стенами мятежного замка погиб даже близкий родствен-
ник земгальского князя – сын его сестры.
Но и осажденным приходилось несладко. Таяли силы, таяли запасы продовольствия.
Узнав о бедствиях новообращенных и оставленных им в помощь своих людей, епископ Аль-
берт высылает под Межотне дополнительное войско. Но Виестурс вдруг резко снимает осаду
крепости. Разведка донесла ему, что помощь осажденным движется вверх по реке Мусе. Быст-
рым марш-броском дружина земгальского князя устремилась туда, где на узком месте реки есть
возможность устроить засаду и атаковать противника. И очень скоро страшную весть получают
оставленные в Межотне немцы: посланное на подкрепление войско разбито, лишь немногим
удалось добраться до Риги живыми.
«Когда тевтоны, бывшие в замке, услышали об истреблении своих, они, не имея необхо-
димого на год запаса, а вместе с тем видя ярость семигаллов, литовцев и куров против рода
христианского поднялись со всеми своими и, покинув замок, ушли в Ригу».
Эта короткая фраза позволяет понять причину успеха Виестурса. Ему на помощь пришли
литовцы и курши, союзники по «первой коалиции». Союзные войска не только помогли зем-
гальскому князю усмирить мятежников, но и удержать стол и сохранить независимость страны.
Оставшись без помощи крестоносцев, князья Межотне капитулировали. Следует отметить, что
победители не подвергли их никаким репрессиям. Хроника сообщает лишь об отказе их от
крещения и присоединении к Виестурсу в его союзе с литовцами. К тому же, Виестурс дал
123
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
спокойно покинуть страну и пребывавшему в Межотне отряду рыцарей. Эти поступки князя
могут свидетельствовать о том, что политическая культура земгальского государства стояла на
довольно высоком уровне.
По крайней мере, он поступает гораздо более цивилизованно, чем Вячко Кокнесский,
сопроводивший разрыв вассальной клятвы с Ригой избиением посланного ему в помощь
немецкого отряда. Может поэтому конфликт вокруг Межотне не завершается крупномасштаб-
ной войной между Ливонией и Земгалией. Впоследствии Хроника Генриха сообщает лишь о
мелких пограничных стычках воинов Виестурса с ливами – подданными епископа.
По свидетельству источников, Виестурс еще долго правил земгалами. В 1225 году он
заключает мирный договор с Ригой, но о возвращении к временам немецко-земгальского союза
уже не может быть и речи. Даже дав официальное дозволение проповедовать в Земгале и раз-
решение на основание епископии, он наотрез отказался креститься сам. Ведь вслед за креще-
нием великого князя последовала бы вассальная клятва рижскому епископу.
Но в вопросах политики Виестурс хотел оставаться независимым. Впрочем, мирное
соглашение просуществовало недолго. В 1228 году оно было разорвано после инцидента у
Дюнамюнде. А в начале 30-х годов, как свидетельствует Рифмованная хроника, уже войско
магистра Фольквина грабит земли Виестурса, а земгальский князь совершает ответный поход
под Ашераден, где он едва избежал плена. Время союзов с немцами и поиска политического
признания завершилось. Наступало время отчаянной борьбы края за независимость. И Зем-
гале практически осталась тем рубежом, который немецкие рыцари в своем покорении При-
балтийского края так и не смогли преодолеть до конца. Дважды впоследствии ненадолго под-
чиняли они Земгале, и дважды ее народ восставал и изгонял пришельцев. И не последнюю роль
в этой необычайной стойкости маленького народа со славной историей сыграло то неожидан-
ное политическое решение, которое не испугался принять князь Виестурс, подав руку извеч-
ному врагу. Немецкие рыцари уважали в Виестурсе сильного и смелого противника.
124
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
В. Плудонис
Куршам удалось собрать огромную военную силу, и они выступили в поход на Ригу.
Попытаемся представить себе те далекие события.
***
Лето 1210 года. В Риге переполох и смятение. На башне неумолчно гудит тревожный
набат. Немногочисленные обитатели крепости и деревеньки, раскинувшейся возле ее стен,
собираются вместе на площади у церкви. В крепость с криками прибежали ливские рыбаки.
Запыхавшись от быстрого бега и указывая на Даугаву, они выкрикивают только одно:
125
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Турайда, или Торейда, Турайдский край, Турайдская земля (лат. Thoreida, Thoreyda; лив.
Taara aed – «Божественный сад») – земля гауиских ливов. Турайда была разделена на две части,
на правом берегу Гауи (Турайдский край) правил Каупо и отчасти Анно и Весике, а на левом
берегу (Саттезелский край) Дабрел. Дабрелскую часть затем перенял Орден меченосцев, а Кау-
поскую Ливонское епископство. На правом берегу находился замок Турайда (замок Каупо), а
на левом Саттезеле (замок Дабрела)
***
Тем временем быстрые ладьи с широкими бортами поднимаются вверх по течению Дау-
гавы. Вслед за ними с моря тучей надвигаются новые и новые ладьи, ощетинившись тысячами
копий. В устье реки у монастыря Динамюнде стоят два снаряженных корабля крестоносцев. Те
самые, что покинули Ригу накануне. Рыцари уже во всеоружии и готовы к неравному бою, с
тревогой и страхом глядя на проплывающие мимо в полном молчании боевые корабли куршей.
Но на них не обращают внимания. Что такое – потопить два немецких корабля? Нельзя давать
времени чужеземцам. Застать Ригу врасплох – вот главное. Никто не сможет предупредить
немцев. Курши решили одним ударом покончить с главным оплотом крестоносцев в Ливонии.
126
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Они долго ждали этого момента, обменивались грамотами с ливами и леттами, намереваясь
собрать небывалое войско и вместе выступить на защиту отеческих богов. Наконец, курши
получили от жрецов знак, что боги выступят в битве на их стороне.
Гребцы изо всех сил налегают на весла. Вокруг тишина и спокойствие. Легкий туман
поднимается над широкой Даугавой, неспешно катящей свои волны в Янтарное море. Занима-
ется ясный летний день. Суровые воины молча вглядываются вдаль. Вдали показались башни
рижских укреплений. Старый усатый воин указывает молодому в сторону замка:
– Вот, смотри, Гайдис, вот где враги наших богов! Они носят крест на своих плащах и
заставляют людей принять их божество. Многие из ливов уже погибли от их рук. Их убили за
то, что они смыли с себя чужеземную веру и с волнами Даугавы отправили ее назад в Немецкую
землю. Но мы – курши, свободные люди. Да поможет нам Перконс уничтожить это осиное
гнездо!
Молодой задумчиво кивает:
– Говорят, их духи очень сильны. Смотри, немцы закованы в железо и строят каменные
замки.
– Но и на них есть меч, – возражает старший, – К тому же у них есть чем поживиться.
Одно их оружие и латы чего стоят! Ну, приготовься. В сече держись подле меня!
Воины напряженно следят за зарослями на враждебном берегу. Ладьи замедляют ход.
Великое множество куршских кораблей, преодолевая течение, медленно подплывает криж-
скому берегу.
***
летелся в щепки от множества жестоких ударов. Гайдис обеими руками держит тяжелый меч,
отбитый им у тевтона. Яростный натиск куршей ослабевает. Силы убывают. И вот заунывно
звучат рога на кораблях, созывая воинов на берег. Под это монотонное гуденье усталые воины
отступают, уходят с вала, направляясь к месту сбора. Битва понемногу угасает.
***
Солнце уже перевалило за полдень. Курши, молча, насупившись, сидят вокруг своих
костров. Вдали высятся стены и башни Риги. Курши полны решимости завладеть городом.
– Ну, что, племянник, щит-то порубили в щепы! – обращается к Гайдису его старший
родич. – Трудно пришлось. Ну, ничего. Соберемся с силами, опрокинем немцев. Возьми запас-
ной щит в ладье.
– Да, жаркая была битва. У них много стрелков. Запасной щит будет кстати, – устало
отвечает молодой воин, ложась тут же, у костра, на землю.
В лагере куршей отдых. Воины едят, точат затупившиеся мечи и секиры, разглядывают
отнятые у врагов клинки. Некоторые прилегли в тени зеленых кустов неподалеку от берега.
Раненые перевязывают свои раны. Рядом с передовой ладьей вожди куршей обсуждают создав-
шееся положение и принимают решение продолжить штурм города. Ведь защитники крепости
немногочисленны, и, в конце концов, зверя можно выкурить из его норы.
В это время из Риги доносятся глухие удары большого колокола. Воины поворачивают
головы в сторону города. В глазах их читается ненависть.
– Слышишь, Гайдис, это голос их Бога, который помогает им истреблять нас. Он хочет
пожрать нас, – мрачно замечает старый воин, – Мы родились свободными, свободными и
умрем. И боги наши пребудут с нами.
И вот по знаку вождей снова запели боевые рога куршей. Воины поднимаются, и вновь
длинными рядами приближаются к городу. Взгляду осажденных предстают бесконечные вере-
ницы щитов, медленно надвигающиеся на Ригу. Казалось, поле и вода, все побелело от вели-
кого множества деревянных щитов. У берега Даугавы, насколько хватает глаз, повсюду корабли
куршей. Такой грозы еще не бывало над Ригой. Видя яростную решимость куршей, защитники
на стенах готовятся к отчаянной схватке. Может быть, последней для них. Крестоносцы, горо-
жане с ливами, вновь выходят в поле, поднимаются на валы. На месте деревни остались лишь
груды пепла. Многие головни еще дымятся. Монотонное пенье куршских боевых рогов пере-
крывается всполошным набатом, несущимся с рижских башен. Мощным эхом отдается боевой
клич тысяч куршей.
***
Стрелки и пращники на валах знают свое дело. Белые щиты куршей похожи на ежей, так
густо утыканы они стрелами. Но толстые доски пока надежно защищают воинов. Ощетинив-
шись копьями, курши неумолимо приближаются к городу. Гайдис, прикрываясь новым щитом,
идет в одном ряду с дядей. Усатый воин недобро усмехается:
– Ну, держитесь, чужеземцы, поможет ли вам ваш Бог?
Под градом стрел и камней курши уже взбираются на вал. Наверху вновь закипает ярост-
ный бой. Удары громадной палицы расчищают дорогу усачу. Вокруг бездыханные тела про-
тивников. Не отстает от него и Гайдис. Точным броском он посылает копье в ринувшегося
ему навстречу лива. Не успев увернуться, тот падает, пронзенный насквозь. Выхватив меч,
Гайдис вступает в схватку с высоким рыцарем, который из-под шлема глухо изрыгает немец-
кие проклятия. Рыцарь умело владеет оружием. Его меч наносит короткие, сильные удары,
но молодой курш достойно отражает их. Толстый щит пока выдерживает. Гайдису также при-
128
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
вычен меч. Громкий лязг стали сопровождает моменты, когда оба клинка с силой сталкива-
ются. Рыцарь в кольчуге поверх куртки, прикрываясь небольшим щитом, яростно пыхтит и
наносит все более сильные удары, движениями напоминая дровосека. Как назло, щит Гайдиса
все-таки ломается. Высокий рыцарь продолжает наседать. Удары сыплются один за другим.
Гайдис, обливаясь потом, только успевает защищаться. Сквозь пот, заливающий глаза, он как
в тумане видит перед собой красный крест и меч, вышитые на котте тевтона. Рыцарю, видно,
тоже несладко. Летний погожий день делает и без того жаркий бой просто невыносимым. Он
изнемогает от жары в тяжелом шлеме, в котором нет подъемного забрала. Глухая металличе-
ская пластина с вырезами для глаз и дыхания закрывает все лицо. Наконец, не выдержав более,
тевтон рывком сдергивает с головы шлем и отбрасывает его в сторону. По его злому распарен-
ному лицу струится пот. Хрипло выкрикнув по-немецки: «Бей!», рыцарь энергично работает
мечом, принуждая противника отступать. Споткнувшись о тело убитого лива, Гайдис теряет
равновесие и падает на одно колено, одновременно поднимая над головой меч для защиты. В
то же мгновение готовившийся нанести последний удар рыцарь медленно оседает на землю.
Красная кровь струится по его рыжим волосам. Гайдис удивленно смотрит на красный крест
и меч, на безжизненное тело рыцаря.
– Поднимайся! – словно издалека слышит молодой воин голос родича. – С нами Перконс!
Они отходят!
Это усач со своей смертоносной палицей вовремя пришел на выручку юноше. Гайдис
быстро вскакивает, озирается по сторонам. Вокруг не прекращается битва. Лязг стали, рев
сотен глоток, крики раненых, колокольный звон: стоит невообразимый шум. Курши нажимают,
скатываются с вала внутрь и с громкими криками теснят защитников к воротам города. Рыцари
и горожане еле сдерживают яростный натиск, медленно пятясь назад. Только меткая стрельба
лучников с городских стен позволяет защитникам благополучно уйти в город, не притащив за
собой на плечах неприятеля.
***
Солнце неуклонно ведет свою золотую колесницу к морю. Но до заката еще далеко. Тени
стройных сосен на дороге из Динамюнде сделались гораздо длиннее. Легкий ветерок колышет
листву прибрежного кустарника. Спокойствием дышит широкая река. На воде весело играют
солнечные блики. Ласковое солнце, заливающее зеленый простор лугов, создает иллюзию пол-
ной безмятежности. Вокруг ни души.
Но вот слышится конский топот. За стволами деревьев мелькают плащи всадников,
поблескивают кольчуги и шлемы, бряцает оружие. На щитах всадников кресты. Флажки копей-
щиков колышутся на ветру. Отряд ведет рыцарь в тяжелом глухом шлеме, на его щите красу-
ется замысловатый герб. Возле его стремени скачут оруженосцы в круглых железных шапках.
Это рыцарь Марквард. Он со своими людьми оставил корабль, на котором еще утром намере-
вался пуститься в дальний путь к берегам родной Германии. Но рыцарь, принявший крест, не
смог уехать, видя как море, а затем и Даугава, почернели от множества куршских кораблей.
Вся эта масса устремилась к Риге. Видя, что Господь вновь испытывает его мужество и веру,
Марквард решил, во что бы то ни стало, сразиться с язычниками. Он собрал своих товари-
щей рыцарей, оруженосцев, людей из Дюнамюнде, чтобы спешно двинуться к Риге. Отряд в
несколько десятков всадников пустился вскачь, поднимая клубы пыли, по сухой летней дороге.
Город уже близко. Оттуда доносятся удары колокола и какой-то неясный гул, словно водо-
пад шумит под стенами Риги. Еще дымятся развалины деревни. Остановившись у края неболь-
шой рощицы, крестоносцы, не выдавая своего присутствия, наблюдают за происходящим у
стен города. От крепости их отделяет поле, занятое куршскими воинами. Путь только один:
прорваться напрямик к городским воротам. По знаку Маркварда рыцари пришпоривают коней
129
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
Курши оттаскивают своих убитых от городских стен. Иные погибли от немецких мечей,
многих поразили стрелы. Неожиданные потери омрачили боевой дух воинов.
Схватка. «Бей! Убивай!» – разом орут крестоносцы, врубаясь, словно клин, в ряды курш-
ских воинов. Противостоять такому удару почти невозможно
– Эх, прорвались крестоносцы. Теперь немцев стало больше! – с досадой воскликнул уса-
тый курш, держа огромную страшную палицу на плече. Уже не один враг испытал сегодня силу
ее смертоносных ударов. Воины хмуро вглядываются в неприятельские укрепления, словно
выискивая их слабое место. Курши выстроились на безопасном расстоянии от стен, выставив
вперед свои деревянные щиты и подперев их дубинами. Куршские вожди собрались на совет,
который длился недолго. Надо действовать скоро и решительно. Все согласились, что следует
возобновить приступ. Было задумано обложить укрепления деревом и поджечь все это сразу.
По приказу вождей начался сбор горючего материала. В лесу застучали боевые топоры куршей.
130
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Пространство вокруг Риги превратилось в подобие большой строительной площадки или кора-
бельной верфи. Из окрестных рощиц, из зарослей кустов, отовсюду воины стаскивают бревна и
ветки, грудами наваливая их вокруг крепости. Чтобы подступить ближе к валам и стенам, кур-
шам приходится покидать укрытия. Гайдис со своим родичем тащат громадное бревно. Рядом
их земляки и сородичи быстрым шагом спешат к городу с такой же ношей. Арбалетчики и
пращники в Риге только того и ждут. С тонким свистом летят стрелы. Камни наносят куршам
тяжелые раны. Некоторые падают, пронзенные стрелами.
– Скорее, скорее! – кричит Гайдис, пускаясь бегом с бревном, другой конец которого
лежит на плече усача. Все молча бегут. Укрыться за щитами нет возможности. Нужно ната-
щить как можно больше горючего материала. Под стенами растет груда бревен и веток. Курши
без устали работают под дождем стрел и камней. Место убитых занимают новые воины. Кое-
кто надел на себя рыцарские шлемы и железные шапки немцев. Со всех сторон Ригу обклады-
вают древесиной для поджога. Страшная груда все увеличивается, точно еще один вал появля-
ется вокруг города. Видя это, немецкие стрелки усиливают стрельбу. Стрелы на таком близком
расстоянии пробивают даже кожаные панцири и кольчуги. Один за другим падают упрямые
курши, но не прекращают своей адской работы. Наконец, крепость кругом обложена дровами.
По знаку вождей из-за щитов выбегают охотники с зажженными факелами в руках. Среди них
усатый родич Гайдиса. С разных сторон они подбегают к сложенному в беспорядке дровяному
валу. В плечо усача впивается короткая стрела, пробив кольчугу. Превозмогая боль, он пере-
кладывает факел в другую руку и, размахнувшись, кидает его на кучу сухих веток. Многие из
факельщиков остались лежать возле горючего вала. Другие куршские охотники подбегают и
бросают горящие факелы, чтобы быстрее поджечь обложенный город. Языки пламени с трес-
ком побежали по сухим веткам, затем принялись пожирать крупные ветви и стволы деревьев. В
небо потянулся густой дым. Огонь разгорается все жарче. Высокие столбы пламени растут над
осажденной Ригой. Усач добежал до своих. Здесь он сам, морщась от боли, сломал немецкую
стрелу. Острым ножом пришлось сделать надрез, чтобы вытащить зазубренный наконечник.
Гайдис помог ему перевязать рану. Несмотря на ранение, усач весело воскликнул:
– Ну, сейчас они там попляшут!
В этот самый час, когда белое солнце, закрытое клубами дыма, еще не зашло, затру-
били боевые рога с другой стороны Риги. Это сверху от замка Гольм на Даугаве спустились
отряды рыцарей и тамошних ливов. Жители расположенного неподалеку от Риги замка пер-
выми узнали о грозящей городу опасности. Тут же начались сборы в поход. Многочислен-
ный конный отряд рыцарей и жителей Гольма подступил к городу. С громкими криками пер-
вые рыцари, потрясая длинными мечами, выехали из рядов войска, над которым развеваются
стяги рыцарей. Боевой клич подхватили остальные всадники. Эхом им вторил радостный крик
рижан, сквозь дымную мглу и пламя гигантских костров разглядевших, что нежданно пришла
подмога.
Курши, увидев новое войско, пришедшее на помощь городу, начали собираться и отхо-
дить к своим кораблям. Слишком велики были потери среди куршских воинов, очень много
их погибло от стрел рижских стрелков. Вожди приняли решение отступить от города, не желая
умножать свои потери.
***
Темнеет. Долгий летний день подходит к концу. Большой огонь, зажженный куршами у
валов и стен Риги, кое-где еще горит. Языки пламени, словно нехотя, лижут темнеющее небо.
Далеко слышны звуки рогов, барабанов и других музыкальных инструментов, песни и крики
толпы, празднующей нечаянное избавление города.
131
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Курши в полном молчании собирают тела своих погибших и относят их на корабли. Нако-
нец все готово к отплытию. Боевые ладьи неслышно отходят от берега. Весь флот медленно
направляется к противоположному берегу широкой Даугавы. Гайдис с трудом управляется с
большим веслом. Его дядя, раненый в плечо, не может грести. Хорошо еще, что так. Многим
сородичам и землякам Гайдиса никогда уже не увидеть родной Курсы. Темные силуэты риж-
ских башен, на которых еще трепещут отблески огня, зажженного куршами, уплывают вдаль.
На противоположном берегу куршское войско разбивает большой лагерь, разжигает
костры. У одного из них кружком сидят сородичи. Среди них и раненый усач, и его племянник
Гайдис. Старший, с перевязанным плечом, не отрываясь, молча смотрит на огонь. Другие тоже
хранят безмолвие. Заметно поредел кружок родичей. Тела своих воинов они привезли с собой
в ладье, чтобы поутру совершить погребальный обряд.
– Да, – наконец, нарушил молчание усач. – Теперь нам Ригу не взять. Вовремя их Бог
прислал им помощь. Еще бы немного, и мы были бы в городе.
Никто не ответил. Все были подавлены неудачей.
– Ну, что ж, – продолжил воин. – В этот раз не вышло, получится в другой раз. Главное –
договориться с ливами и земгалами, чтобы выступить одновременно. Вот тогда уж чужеземцам
не устоять.
Гайдис лишь молча кивал головой, неотрывно глядя на огонь. Темная летняя ночь царила
вокруг. Дышалось легко и свободно. В лагере постепенно стало тихо. Все спали. Только с дру-
гого берега из Риги доносились еще обрывки немецких песен:
«Tandaradei,
seht wie rot mir ist der munt…»
(«Тандарадей,
Посмотри, как красен мой рот…»)
Так новый город по имени Рига был спасен от неминуемой гибели. И день, когда он
избавился от осады, постановили отмечать как городской праздник.
***
Вот такие картинки рисует воображение при чтении старинной летописи. Тот неудав-
шийся приступ куршей в 1210 году всколыхнул весь край. Ливы из Турайды, договорившись
с земгалами и литовцами, собрали большое войско. Они ждали лишь исхода сражения в Риге,
чтобы выступить на стороне куршей против незваных гостей. Но и рыцари тоже не дремали.
На следующую ночь пришел со своими людьми верный немцам Каупо, а утром под стенами
Риги появился рыцарь епископа Конрад фон Мейндорп из Икшкиле во главе внушительного
отряда. В земле эстов, сжигая и уничтожая деревни на своем пути, меченосец Бертольд из Вен-
дена прослышал о бедственном положении Риги и приказал своим людям повернуть коней к
Даугаве. Путь был не близкий, поэтому меченосцы и верные им латгалы достигли Риги только
на третий день. Но помощь уже не требовалась. Курши, простояв лагерем три дня, оплакав
своих погибших, уплыли в свои владения.
***
Итак, курши, восемь лет сохранявшие перемирие с Ригой, вдруг решили его нарушить.
Так было положено начало одного из самых интересных событий в политической жизни При-
балтики, надолго определившей расстановку сил в крае, а где-то даже и сложение государствен-
ных и этнических границ, в которых впоследствии сформировались латышский и литовский
132
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
народы. А ведь создавая первую коалицию против Риги и Ордена, курши и не предполагали,
что, не добившись сиюминутных задач, они своей дипломатической миссией напишут исто-
рию Прибалтийского края на века вперед. Вмешательство немцев только усилило возникшую в
период полоцкой гегемонии вражду между народами, так как основной их политикой с самого
начала стало правило «разделяй и властвуй». Казалось, безоблачные времена всеобщего мира
забыты навсегда. Но 1210 год показал, что лишь только прибалтийские князья переставали
оглядываться на сюзеренов и действовать в их интересах, а начинали делать то, что отвечало
их собственным политическим чаяниям, они могли очень просто и быстро объединиться, как
против общего врага, так и ради общего мира. Постоянные восстания в Ливонии и их подав-
ления, походы немцев в Эстонию, падение Кокнесского княжества…
Вся Прибалтика к 1210 году была охвачена вспыхивающими то здесь, то там пожарами
войн. Немцы, как вассалы епископа Альберта, так и братья ордена меченосцев были постоян-
ными участниками любого конфликта, а иногда и открыто натравливали местные народы друг
на друга. Конечно, рано или поздно, они должны были увидеть в немецких рыцарях и их глав-
ном городе Риге главное зло, мешающее им жить в мире и спокойствии. Вернуться к временам
эпохи викингов, когда Прибалтика не была расколота на враждебные лагеря – таков был при-
зыв к участникам «первой коалиции». Это была первая исторически известная попытка выйти
из-под влияния политической воли соседних держав. Зачинщиками ее создания стали курши
– народ, как правило, державший нейтралитет в прибалтийских конфликтах, с участием, как
русских, так и немцев. После успешной стычки куршей с крестоносцами у Зунда, к ним была
прислана делегация ливов, готовящих очередное восстание. Заключив союз с ними, курши
развивают небывалую дипломатическую деятельность. Их послы устремились в Эстонию, Зем-
гале, Литву, Ерсику и Полоцк. Цели коалиции куршские князья не скрывали: разрушение Риги
и полное изгнание немцев из Прибалтики. Нейтралитет куршей во всех предшествующих кон-
фликтах стал залогом успеха дипломатической миссии.
Приблизительно весной 1210 года послы из Курземе прибыли в Тервете. Уже начавшие
войну против немцев и заключившие союз с восставшими ливами, они искали соглашений
с другими странами Прибалтики, призывая забыть прежнюю вражду и объединиться против
общего врага, олицетворенного Орденом меченосцев и «злым городом» Ригой. Так создавалась
«первая коалиция» против немцев. Виестурсу речи куршских послов явно пришлись по нраву.
Никогда он не доверял епископу Альберту, даже когда был с ним в союзе. Два года тот не
пытался восстановить с ним прежних отношений, и у земгальского князя уже не было никаких
обязательств перед ним. А к тому времени и сам Виестурс достаточно хорошо понял, какой
опасности едва избежала его страна, находясь в союзе с Ригой. Ведь единственный договор,
который готов соблюдать рижский епископ – это вассальная присяга ему самому. А с куршами
они всегда были добрыми соседями, никогда не враждовали, и, наверняка уже имели какие-
то договоры, конечно же, князь Земгале поддержит добрых друзей. Но послы говорят дальше
и сообщают, что в союзе с ними уже состоят Даугерутис Литовский и Всеволод Ерсикский, и
они уже вступили в войну: литовское войско осаждало Кокнесе.
Наверное, еще более тяжелое решение пришлось принять тогда Виестурсу, чем в 1202
году, когда его вынудили навсегда покинуть Земгальскую гавань. Но Виестурс разумный поли-
тик, он мыслит реалиями своего времени. В противостоянии дальнейшему натиску христиан
без союза с Литвой не обойтись ни куршам, ни ему самому. Они – реальная сила, лучшие
воины в Прибалтике, ведь вооружены они не хуже русских дружин, к тому же единственные из
прибалтийских народов имеют сильную конницу. Виестурс это прекрасно знает, не раз сталки-
вался в битве. Да и союзники литовцы верные, столько лет уже верой и правдой служат полоц-
ким сюзеренам, и на союз с немцами никогда не пойдут, так как не простят им Роденпойса.
Сердце земгальского князя уже склонилось к тому, чтобы дать куршским послам положитель-
ный ответ.
133
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
134
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Полоцк – самый древний город Беларуси и один из древнейших городов Киевской Руси.
Находится в устье реки Полоты, впадающей в Западную Двину
135
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
136
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
52
ПСРЛ. Т. III. С. 61–62.
138
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Итак, Владимир Полоцкий, как политик и дипломат потерпел поражение. Полоцкое кня-
жество потеряло инициативу и отказалось от Прибалтики. С захватом полоцкого стола смолен-
скими князьями фактически распалась полоцкая «конфедерация». Ерсика вслед за Кокнесе,
становится владением рижского епископа, хотя Всеволод сохраняет власть в княжестве, по
139
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
крайней мере, до начала 30-х годов, но уже как его вассал. От Полоцкого княжества отпадает
Витебск, где по свидетельству русских летописей, власть сохраняет прежняя династия Рогво-
ложичей. Литовцы, хоть и сохраняют военные обязательства перед Полоцком и продолжают
служить и князьям смоленской династии, вряд ли в этих соглашениях есть намек на прежний
вассалитет. Подписавшее в 1219 году договор с Галицко-Волынской Русью Литовское княже-
ство уже однозначно независимое государство, ведущее политику без оглядки на Полоцк. В
его состав уже входит Жемайтия, которая никогда не была в составе «конфедерации». Около
1223 года, после битвы при Калке, Полоцк вместе со Смоленском подписали мирный договор
с Ригой и Орденом.
Через пять лет, в 1229 году договор был возобновлен. Вероятно, к одному из этих годов
относится не дошедшая до нас «Константинова грамота», в которой содержались некие терри-
ториальные уступки Полоцка. До наших дней сохранилась папская булла, которая представляет
собой подтверждение дарственной грамоты Константина, «князя русского» на некие земли «из
своего государства», уступленные Ливонскому Ордену. Она датирована 14 июля 1264 года,
но сама грамота была подписана гораздо раньше, так как в предшествующий период между
орденом и Литвой, в состав которой уже входило Полоцкое княжество, была война, либо на
полоцком столе сидели другие князья.
О каких землях здесь может идти речь? Латгальские земли в среднем Подвинье, вверх по
течению от границ Ерсикского княжества и до границы собственно полоцких земель к середине
XIII века уже попали под власть немцев. Это единственная земля, где Полоцкое княжество
граничило с землями Ордена и Риги после падения Ерсики, и которая могла фигурировать
в дарственных. А это означало, что договора 20-х годов XIII века окончательно увековечили
потерю Полоцком Ливонии и Латгалии, и установили границы княжества практически те же, в
которых оно было при Брячиславе Изяславиче. А в Прибалтике после ухода Полоцка, главную
роль начинают играть Новгород и Псков.
140
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Раздел Ливонии
Итак, край ливов был завоеван. Епископ Альберт получил Ливонию в лен от императора.
Это означает, что уже к 1207 году епископ начал опасаться притязаний меченосцев на земли.
Отдавать земли не хотелось, но от этого было не уйти. Орден, который нес главную тяжесть
завоевательных походов, стал требовать соответствующего вознаграждения. С этого времени
начались разногласия между епископом и орденом. Хронист пишет о меченосцах:
«Они стали просить у господина епископа, ежедневно настаивая, третью часть всей
Ливонии и других земель или окрестных народов, которые еще не были обращены, но впослед-
ствии, через них и других рижан, будут приведены Богом в христианскую веру; они хотели,
таким образом, подвергаясь большим расходам, пользоваться и большими доходами».
Как видим, инициаторами раздела были братья-меченосцы. Когда епископ согласился на
раздел, они провели соответствующую работу и разделили Ливонию на три части, предоста-
вив епископу выбор. Епископ «прежде всего, взял область Каупо, то есть Торейду, потом
они выбрали себе область по ту сторону Койвы, а третья область Метсеполэ осталась епи-
скопу». Таким образом, ясно, что к 1207 году немцы завоевали земли ливов, живших в долине
реки Гауи. И. Штернс, говоря о разделе края, пишет: «Как этот раздел происходил, можно
только догадываться: видимо, как у меченосцев, так и у Альберта было четкое представление
о границах и размерах покоренных земель, так как епископские области Турайда и Метсеполе
вместе были в два раза больше, чем орденский округ Сатезеле»53.
Арнольд Любекский несколько иначе воспринимает вопрос о разделе Ливонии: «Воз-
никло, однако, между господином епископом и вышесказанными братьями, что именуются
божьими рыцарями, некое внутреннее несогласие и удивительная некая распря. Братья гово-
рили, что им принадлежит третья часть всех языческих земель (всего язычества – totius
gentilitatis), какие господин епископ сумеет приобрести либо словом проповеди, либо военной
силой (violentia expeditionis). Так как епископ решительно отказал им в этом, возник между
ними тяжкий спор: рыцари много усилий употребили в курии римской, действуя против епи-
скопа, но он, тем не менее, подтвердил свое решение» 54.
По всей вероятности, земельный вопрос очень испортил отношения между епископом
Альбертом и орденом меченосцев. А ведь это были две главные силы немецкой экспансии в
53
Šterns I. Latvijas vēsture. 1180–1290: Krustakari. Rīga, 2002. Lpp. 297.
54
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938. Комментарии.
141
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
55
Вис Э. В. Фридрих II Гогенштауфен. М., 2005. С. 36.
56
Там же. С. 38–39.
57
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937, Nr. 29, lpp. 19–20.
58
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937, Nr. 54, lpp. 40.
142
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
платят своим церквам десятину, из которой епископ вправе требовать четвертую часть. Если во
владениях ордена освобождается место священника в какой-нибудь церкви, меченосцы имеют
право предложить епископу свою кандидатуру. У епископа есть право два раза в год посещать
каждую из сельских общин ордена, которая обязана содержать епископа и его спутников в
течение всего пребывания. Очень важный момент, подтвержденный папой: у ордена нет ника-
ких обязательств перед епископом в отношении земель, которые орден завоюет за пределами
Ливонии и Латгалии (extra Livoniam seu Lettiam).
Как раз осенью 1210 года епископ Альберт и магистр ордена меченосцев Фольквин побы-
вали в Риме:
«Епископ же в тот год вместе с Волквином, магистром братьев-рыцарей, прибыл в Рим,
был весьма милостиво принят верховным первосвященником, получил привилегию на раздел
Ливонии и Лэттии, а также новое разрешение на проповедь в отпущение грехов и с радостью
вернулся обратно. Послав списки привилегий через Пруссию, он доставил великую радость
всему народу в Ливонии, так что люди со слезами встречали эти известия, получая утешение
от верховного первосвященника после многих бедствий войны».
Тогда же епископ Альберт и магистр получили от Иннокентия III свои грамоты, под-
тверждающие раздел Ливонии. Это был только первый раздел территории. После получения
утверждения от папы раздел завоеванных земель не закончился. Оставался вопрос о землях на
Даугаве, которыми завладел епископ. Летом 1211 года четыре епископа – Альберт Рижский,
Бернхард Падерборнский, Изо Верденский и Филипп Рацебургский – составили документ, в
котором намечались практические шаги по выполнению договора между епископом Альбер-
том и меченосцами, ранее утвержденному папой. Правителем земель Латгалии и замка Кок-
несе предписывается разделить их на три равные части, одна часть из которых предназнача-
ется ордену Воинства Христова (… quod Letthia et castrum Kukonois a senioribus terre in tres
partes eque divideretur, tercia parte predictos milites Cristi contigente)59. Кроме того, документ
свидетельствует о дальнейшем разделе ливских земель. Орден получил весь замок Ашерате
(Аскраде, современное Айзкраукле) со всеми землями (castrum vero, quod Asscrad dictur cum
omnibus suis attinenciis eisdem militibus pertinebit integraliter), а также третью часть замков Гольм
и Ремин (Саласпилс и Доле) с землями, полями, рыбными угодьями и людьми. При этом мече-
носцы обязывались выплачивать епископу четвертую часть. Кроме того, если после этого раз-
дела окажется, что поля орденских людей находятся во владениях епископа, то на этих полях
им надлежит выполнять повинности в пользу епископа и наоборот.
59
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937. Nr. 61, lpp. 45.
143
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Осенью того же года после отъезда епископа Альберта в Германию по его поручению три
упомянутых выше епископа, а также епископ Теодорих Леальский, пробст рижского собора
Иоанн и аббат Динамюндского монастыря Бернхард осуществляют раздел латгальских вла-
дений Ерсикского князя Всеволода между меченосцами и епископом. В документе указыва-
ется, что земля, называемая Латгалией (que Lettia dictur), была поделена на три равноценные
части на картах. Изготовили три карты, на каждой из которых было нанесено по одной части.
144
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Эти карты стали жребием. Затем пригласили неграмотных людей, которые наугад выбрали две
карты епископу и одну карту ордену меченосцев. Так, с помощью жребия епископу Альберту
отошли латгальские земли Асоте, Лепене и Аутина. Во владениях ордена оказались земли Зер-
дене, Нигасте и Цесвайне60. Кроме того, ордену был отписан замок Алене в качестве компен-
сации двух деревень, отошедших епископу. Один экземпляр данного документа получил епи-
скоп, другой – орден меченосцев.
Хотя в договорах указывалось, как поступать, если поля орденских подданных находятся
во владениях епископа и наоборот, раздел по картам все-таки привел к конфликту, известному
в истории как Аутинское восстание. Впрочем, латвийский исследователь Гинтс Скутанс счи-
тает, что никакого восстания латгалов на самом деле не было, так мы можно говорить только
о спорах при проведении границ, которые были урегулированы без вооруженных столкнове-
ний61. Из хроники Генриха мы узнаем, что в 1212 году случились следующие события:
«Возникла великая распря о полях и ульях между венденскими братьями-рыцарями и
лэттами из Аутинэ, бывшими тогда в уделе епископа. Братья-рыцари обидели некоторых
лэттов, и жалоба их дошла до епископа. И восстал господин епископ, вместе с достопочтен-
ным господином Филиппом, епископом рацебурсгским, и созвал братьев-рыцарей с ливами и
лэттами на суд, чтобы умирить спор и возвратить их к прежнему согласию. И спорили там,
обмениваясь речами, два дня, но ни к какому мирному соглашению не могли прийти».
Собственно распря возникла из-за того, что часть полей и пасек епископских латгалов
в Аутине оказалась во владениях ордена. И им предложили сделать так, как было указано в
документах, – выполнять на этих полях повинности в пользу ордена меченосцев, в противном
случае права на эти земли теряются. Похоже, латгалов это не устроило. Гинтс Скутанс считает,
что латгалы отказались служить двум господам, и поэтому орден конфисковал все поля, ульи
и другую собственность латгалов, находившиеся в его владениях. Далее хроника сообщает о
том, что латгалы и ливы ушли рассерженными и составили заговор против крестоносцев:
«Тогда ливы из Саттэзелэ, собравшись в своем замке, послали за советом к жителям
Леневардена, Гольма, Торейды и ко всем ливам и лэттам. И согласились с ними все и стали
укреплять все свои замки, чтобы после сбора урожая сразу укрыться там. И стали эти пере-
говоры известны Даниилу из Леневардена, в то время замещавшему там судью. И послал он
и взял всех старейшин ливов той области, знавших о злых замыслах, и бросил их в тюрьму, а
замок их сжег. Точно также и рижане, узнав о злейших намерениях жителей Гольма, послали
к ним и разрушили верхушку их каменного замка, построенного первым их епископом Мейнар-
дом. Послав и в Торейду, велели в тишине ночи сжечь их замок, чтобы, собравшись там, они
не затеяли более грозную войну против рижан. Так, когда замки были сожжены, рухнули
замыслы вероломных».
Как видим, дальнейшие события рассказывают о волнениях среди ливов, по замкам кото-
рых крестоносцы нанесли упреждающий удар по их замкам. Ливы из Сатезеле, рядом с зам-
ком которых меченосцы построили свой Зегевальден, поняли, что ждать помощи неоткуда, и
сами напали на меченосцев. Несколько дней шел ожесточенный бой у Зегевальдена. К месту
сражения подтягивались новые отряды ливов. Одновременно они отправили послов в Ригу к
епископу с жалобами на меченосцев, которые отняли у них поля и деньги. Епископ сам прибыл
в Турайду для разрешения конфликта. Ливы были настроены решительно. В полном вооруже-
нии они ждали исхода переговоров за рекой. Когда епископ потребовал в закрепление договора
сыновей ливов в заложники, они не согласились. Епископ отбыл в Ригу, послав к ним снова
делегацию в составе Филиппа Рацебургского, настоятеля Иоанна, брата епископа Теодориха,
60
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937. Nr. 63, lpp. 47.
61
Skutāns G. Cēsu pilsētas pirmsākumi (1208–1221). Cēsu rajona laikraksts Druva, pielikums Novadnieks, 2006. g. marts.
145
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ливского князя Каупо и «множества других». В этом множестве других находился и автор хро-
ники, священник и переводчик Генрих Латвийский (Henricus de Lettis). Во время переговоров
кто-то принес ложную весть о том, что меченосцы уже разоряют округу, и это едва не стоило
посланникам епископа жизни. Указано, что Генрих воспрепятствовал захвату епископа Раце-
бургского ливами. Переговоры закончились с тем же результатом. Заложников ливы не дали.
Епископ Альберт собрал объединенное войско из рижан, пилигримов и меченосцев,
которое осадило замок Дабрела. В замке находились восставшие ливы «и притом ливы не
только братьев-рыцарей, но и епископские с другого берега Койвы, у которых князем и старей-
шиной был Везикэ». Кроме ливов, там находился латгальский князь Руссин со своими людьми.
Осада замка длилась несколько дней. Крестоносцы использовали метательные машин, рыли
подкопы, строили осадную башню. После упорных боев ливы сдались. Генрих написал в хро-
нике:
«С тех пор ливы из замка Дабрела, как и обещали, ежегодно платят десятину, и хранит
их доныне Господь от всякого нападения язычников или русских. Ливы же епископа, вследствие
его снисхождения, а их большого благочестия, до сих пор платили установленную меру, вместо
десятины».
Во всем этом кровопролитном конфликте упоминаются только ливы. Из латгальских
князей только один Руссин встал на сторону восставших. Сами же аутинские латгалы не участ-
вовали в вооруженных столкновениях. Они отправили своих посланцев в Ригу с жалобой епи-
скопу на самоуправство братьев из Вендена. Конфликт был разрешен в судебном порядке:
«И выбрали посредников, и вынесен был приговор, что лэтты, дав присягу, могут полу-
чить обратно во владение свои ульи, а братья-рыцари, присягнув, получат поля, но за оскорб-
ление должны вознаградить лэттов достаточной суммой денег».
Меченосцы предоставили замок Кукенойс целиком епископу, а сами вместо третьей
части Кукенойса, снова получили во владение Аутине.
Завоевательные походы не прекращались, и епископ, так как и меченосцы продолжали
слать жалобы друг на друга в Рим. Меченосцы были недовольны тем, что епископ не разрешал
ордену строить церковь в Гольме и не отводил ордену третью часть города Риги. 10 октября
1213 года Иннокентий III даже повелел аббату монастыря Динамюнде Бернарду осудить Аль-
берта, если тот будет упорствовать в нарушении условий договора с меченосцами. На следу-
ющий день папа отправил новое послание, в котором осудил действия епископа Альберта,
который отнял у некоторых из новообращенных их собственность в Риге и обложил их невыно-
симыми поборами. Поэтому тому же аббату монастыря св. Николая Бернарду он поручил удер-
жать «почтенного брата нашего Рижского епископа» (venerabilis frater noster Rigensis episcopus)
от несправедливостей в отношении этих людей и братьев воинства Христова.
Епископ Альберт в долгу не оставался. В Рим отправилась жалоба на притеснения, чини-
мые орденом меченосцев в отношении вновь обращенных христиан. На это папа Иннокен-
тий III присылает предупреждение (датируется 1214–1215 гг.) и меченосцам: Ne affligatis, qui
de novo sint conversi (Не притесняйте тех, кто вновь обратился в веру).
На этом раздел территории не остановился. С началом завоевания Эстонии епископ и
меченосцы часто действовали совместно, но споры о границах между этими двумя государ-
ственными образованиями в Ливонии продолжались, и стороны не раз еще обращались к рим-
ской курии как к мировому судье.
146
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Имя Бертольда из Вендена вошло в историю Ливонии как имя энергичного и хищного
завоевателя, который фактически руководил немецким покорением Эстонии. Имя это было
известно и современникам. Укрепленная орденская мельница возле Риги носила название Бер-
тольдовой, а крепость вендов, в которой он поначалу жил, в русских источниках называлась
Пертуевым, то есть Бертольдовым.
Генрих Латвийский называет этого человека «магистром венденских братьев». Обще-
принята точка зрения, считающая Бертольда Венденского комтуром орденских братьев в Вен-
дене. Возможно, Бертольд был чем-то большим, нежели просто комтур. Зачастую он, кажется,
действовал совершенно самостоятельно, как полноправный властитель края.
После раздела края ливов в 1207 году рыцари-меченосцы появились в деревянном замке
вендов, по-видимому, уже в начале 1208 года. Прибывших рыцарей возглавлял брат Бертольд,
о происхождении которого ничего не известно. Неизвестно также, был ли он назначен маги-
стром ордена Фольквина или избран местными братьями. Но его кипучая деятельность при-
вела к впечатляющим результатам. Не успев еще начать строительства своего каменного замка,
Бертольд уже развернул агитацию среди латгалов Сотекле, Аутине и Толовы за поход в Унгав-
нию (Уганди, Угала). Земли этой населенной эстами области охватывали территорию совре-
менных уездов Эстонии – Тарту, Пылва, Выру и Валга. В современном латышском языке вся
Эстония называется Igaunija по названию соседней области. Главным центром Унгавнии был
укрепленный замок Оденпя (Медвежья Голова).
Воистину, не мир принес монах Бертольд в эти края, но меч. Едва появившись на
берегах Гауи, он попросил латгалов припомнить все прошлые обиды, причиненные им сосе-
дями-эстами, и распорядился послать гонцов к жителям Унгавнии, чтобы требовать удовле-
творения за эти обиды. Ясно, что подобные заявления выдвигаются, когда нужен лишь повод к
войне. Посланники латгалов вернулись ни с чем. Зато вскоре прибыли послы эстов из Унгав-
нии. В качестве арбитра на встрече двух сторон выступил Бертольд Венденский. Из Риги при-
был священник Генрих, представлявший епископа Альберта. Переговоры с латгалов с эстами
не дали никаких результатов, стороны разошлись, потрясая острыми копьями, что вполне
устраивало Бертольда, имевшего четкую программу действий.
В 1208 году латгалы вторглись в область Сакалу и опустошили ее, убив при этом много
людей. Они, возвратившись из похода в Беверину и «найдя там Бертольда, брата-рыцаря, а
также своего собственного священника с некоторыми рыцарями и балистариями епископа,
принесли им дары со всего, что захватили». Как можно заключить из слов летописца, латгаль-
ское войско направил к эстам сам Бертольд, организатор и вдохновитель похода. Иначе, как
объяснить, что Бертольд находился в это время в латгальском замке, во владениях князя Тали-
валдиса? Не вел ли он переговоры с этим союзным князем о выступлении против эстов? Очень
может быть. За всем этим стоит цель Бертольда – расширить владения ордена меченосцев за
счет эстонских земель. Для осуществления далеко идущих планов небольшому по численно-
сти отряду рыцарей из Вендена необходима была поддержка местных народов. Самый верный
ход для Бертольда – «дружить против» эстов, поддерживая походы латгалов. Неслучайно хро-
нист пишет далее: «Было это в воскресенье, когда поют «Радуйтесь», [18 декабря 1208 года]
147
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
и все единодушно с радостью благословляли Бога за то, что руками новообращенных Господь
послал такое возмездие на прочие языческие народы».
Жизнь на границе с враждебными народами была суровой. Суровы были и меченосцы,
жившие в Вендене. Постоянное кровопролитье было неотъемлемой частью их жизни. Бер-
тольду приходилось использовать все свое влияние, чтобы удерживать братьев-меченосцев в
повиновении. Вероятно, в Вендене жил Викберт, будущий убийца магистра Венно. По-види-
мому, он решил уйти от братьев и перейти на сторону епископа. Для этого он пришел в Идумею
к местному священнику. Бертольд лично с небольшим отрядом захватил Викберта и заточил
в тюрьму в Вендене.
В 1209 году перемирие с жителями Уганди закончилось, и Бертольд сразу же воспользо-
вался этим. Он со своими вендами собрал союзных латгалов и пошел по земле эстов. Опять
кровь, пожары и большая добыча.
Военные действия в Эстонии возмутили епископа Альберта. Он прислал в главный замок
Уганди – Оденпя – своего посла, священника Алебранда, для заключения мира. После бурных
дискуссий послы эстов поехали с Алебрандом и заключили мир с ливами и латгалами, жив-
шими на Гауе. Думается, епископ выступил против самостоятельных действий меченосцев не
из чрезмерного миролюбия. Вспомним, войска епископа совместно с меченосцами неуклонно
завоевывали земли вдоль Даугавы, чтобы обеспечить контроль территорий, по которым прохо-
дил оживленный торговый путь. А по землям эстов проходил так называемый Гауйский кори-
дор, сухопутный путь в Новгород и Псков. Контроль над ним тоже был необходим епископу.
Однако, скорее всего, в 1209 году епископ считал преждевременным нападение на эстов. Ведь
тут речь шла уже не о столкновении с вассалами ослабевавшего Полоцкого князя, а с дружи-
нами и полками Новгорода и Пскова. Земли эстов входили в орбиту влияния Новгорода и
Пскова, и столкновение интересов было неизбежным.
Но Бертольд не желал считаться с этим. Он был одержим одной страстью – походам.
Можно сказать, это был образ жизни Венденского магистра. Хотя Бертольд был монахом,
рыцарский дух преобладал в нем. Подобно провансальскому рыцарю и поэту Бертрану де
Борну он мог бы сказать, что без войны жизнь – не жизнь. Бертольд ведет свою политику. При
этом неизвестно отношение к его действиям магистра ордена, находившегося в Риге. С 1209
года магистром стал Фольквин, тоже не отличавшийся миролюбием. За годы правления орде-
ном Фольквин возглавил девятнадцать боевых походов. Однако в хрониках нет и намека на
то, что Бертольд действует по приказу магистра. После заключения епископом мира с эстами,
хронист пишет: «Бертольд же венденский и Руссин со своими лэттами не приняли мира и при-
готовились к битве».
148
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Вернувшись, Бертольд снова собрал войско. На этот раз с ним пошли и епископские
рыцари, которые проявили чрезмерное усердие на ниве добывания трофеев. Предоставим
слово хронисту:
«После этого Бертольд собрал войско, а с ним пошли слуги епископа, Сиффрид и Алек-
сандр, и многие другие, ливы и лэтты. Придя к замку Оденпя в Унгавнию, они нашли там мало
народу. Жители, по своей малочисленности, со страху впустили Бертольда в замок, говоря
о мире, а в это время слуги епископа с некоторыми ливами, не зная, что Бертольда мирно
приняли в замке, ворвались туда с другой стороны, а вслед за ними и все войско. Заняв вер-
хушку горы и захватив главное укрепление, они овладели замком, перебили мужчин, женщин
взяли в плен и захватили большую добычу; некоторым же удалось спастись бегством. Там
стояли несколько дней, разделили между собой захваченное, замок подожгли и возвратились
в Ливонию».
Как видим, епископ рижский понял, что меченосцев уже не остановишь, и решил,
пока не поздно, присоединиться к захвату новых земель для Ливонии. Люди епископа участ-
вуют в походах, организуемых Бертольдом. После нашествий крестоносцев эсты предприняли
попытку овладеет Венденом, но безуспешно.
149
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
150
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ных богов и согласитесь вместе с нами веровать в истинного Бога, мы отдадим вам этих
пленных живыми и в братской любви соединимся с вами узами мира»».
Опять Бертольд действует. Действует, как всегда решительно. Но братской любви не
получилось, эсты отвергли предложение Бертольда, и все пленные были убиты на глазах оса-
жденных и сброшены в ров. После ожесточенной пятидневной осады с применением метатель-
ной техники замок все-таки был взят крестоносцами.
Война с эстами разгорелась не на шутку. Через некоторое время, по словам Генриха Лат-
вийского, «поднялись Каупо, Бертольд из Вендена со своими и слуги епископа и пошли в ближ-
нюю область Саккалу и сожгли все деревни, куда могли добраться, и перебили всех мужчин;
женщин увели в плен и вернулись в Ливонию». И так без конца. Бертольд с союзными латга-
лами организует один поход за другим. Выступая на стороне латгалов, он умело разжигает их
ненависть к эстам. Именно с появлением Бертольда Венденского обычная вражда между сосе-
дями – латгалами и эстами – переходит практически в непрекращающуюся войну.
В 1216 году Бертольд вновь подтверждает свою бескомпромиссность. Он так уверен в
своих силах, что пленяет русских, которые пришли в латгальское княжество Толову (Талаву)
собирать дань. И отпускает их только после прибытия послов от новгородского князя.
В 1217 году Бертольд гибнет в бою во время осады русскими войсками замка Оденпя
в Эстонии. Генрих Латвийский пишет: И пали тут некоторые из братьев-рыцарей, храбрые
люди, Константин, Бертольд и Илия, и кое-кто из дружины епископа, прочие же все благо-
получно вошли в замок.
После этого имя Бертольда больше не упоминается в хронике. Вместо него магистром
венденских братьев становится Рудольф.
Бесспорно, Бертольд фон Венден был человеком действия. Его активность сыграла важ-
нейшую роль в немецком завоевании Эстонии. Характеристику Бертольда из Вендена допол-
няет и эпизод с литовским князем Даугерутисом. Ведь именно в Венденском замке он погиб.
Как уже отмечалось, версия о самоубийстве пленного князя, не выдерживает критики. По-
видимому, Даугерутис был убит. А поскольку комтур замка («магистр венденских братьев»)
Бертольд один обладал большой властью в замке, можно предположить, что на это был его
приказ. Бертольд никогда не считался с язычниками, да и не только с ними. Похоже, он ни с
кем особенно не считался. Его не пугали последствия, или же он не думал о них. И магистр
Фольквин вынужден был терпеть самоуправство комтура, поскольку лучшего меча у ордена в
Эстонии, по всей видимости, не было.
151
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Auseklis
Аусеклис
Раздел Ливонии явился для епископа Альберта неприятным ударом. Орден меченосцев
показал себя силой, с которой приходилось считаться. Поэтому, хотя Альберт и получил офи-
циально Ливонию в лен от германского императора, все же единовластным хозяином в завое-
ванных землях он себя считать не мог.
Одним из главных успехов братьев Ордена воинства Христова стал военный союз с кня-
зьями латгальских земель, заключенный после появления меченосцев в Вендене. Уже в декабре
1207 года, когда литовцы напали на Турайду, немцы призвали крещеных ливов и латгалов
на бой с врагом. Это первое упоминание об участии латгалов (леттов) в Крестовых походах.
Самые северные латгалы у реки Имеры, граничившие с эстами, были крещены в 1207 году.
Генрих Латвийский пишет о посланном из Риги священнике, который, не добившись сколь-
нибудь значительных успехов среди эстов в Уганди, решил заняться миссионерством у латга-
лов:
«Алебранд по дороге обратился к лэтигаллам, живущим у Имеры, убеждая их принять
крещение, тем более, что вся Ливония и многие из лэтигаллов уже приняли слово божие. Те
обрадовались приходу священника, так как литовцы часто разоряли их, ливы всегда притес-
няли, а от тевтонов они надеялись на помощь и защиту. Слово Божье они приняли с радо-
стью, но прежде все-таки бросили жребий, желая знать волю богов, принять ли им крещение
от русских из Пскова, как другие лэтигаллы из Толовы, или от латинян. Дело в том, что рус-
ские в это время приходили крестить своих лэтигаллов в Толове, всегда бывших их данниками.
Жребий пал на латинян, и новокрещенные причислены были с ливонской церковью к рижанам».
Исходя из сказанного, латгалы были в затруднении, кого принять в качестве сюзерена,
так как их собратья из Талавы платили дань Пскову и крестились в православие. А теперь им
предлагали пойти под покровительство Риги. Как видим, вопрос был решен просто и прак-
тично, боги латгалов решили, что принять нового Бога надо от латинян.
Военный договор, по-видимому, заключал лично магистр венденских братьев Бертольд.
Со стороны латгалов в союзе участвовали князья Таливалдис (Thalibaldus), Варидот (Waridote)
и Руссин (Russinus).
Таливалдис правил в княжестве Толова (Талава), южной границей которого были вла-
дения Ерсики, а северной – земли эстов. На востоке с Толовой граничила Атзеле (Очела),
которая, по всей вероятности, была отдельной землей, возможно, зависимой от Толовы. Рези-
денцией правителя Толовы был замок Беверин, название которого восходит, вероятно, к
152
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
латышскому слову bebrs – бобр. Кроме того, хронист называет Таливалдиса старейшиной Три-
каты, которая также входила в состав Толовы. Замок Беверин находился на правом берегу Гауи,
на западной окраине Толовы. Население этого края до появления Алебранда было языческим.
Возможно, Таливалдис согласился на крещение латгалов из Риги.
Многие историки полагают, что сам Таливалдис, как и его сыновья, был православным.
Это логично, так как знать зависимых от Руси земель, как правило, была одной веры с сюзере-
нами. Однако хроника ни словом не упоминает об этом. Более того, сообщая о смерти Тали-
валдиса, хронист говорит: «Так как был он христианином из числа верных лэттов, мы наде-
емся, что душа его за такие мучения наслаждается теперь вместе со святыми мучениками
вечной радостью».
Таким образом, можно понять, что Таливалдис был католиком. По мнению И. Штернса,
Таливалдис до 1208 года придерживался языческой веры и сам участвовал в жребии о при-
нятии новой веры62. Только принимая версию перехода Таливалдиса в католичество можно
объяснить, что крещение имерских латгалов и строительство церкви прошло без протестов со
стороны князя. На наш взгляд, вполне возможен и несколько другой вариант, а именно пере-
ход из православия в католичество. Иначе как объяснить тот факт, что сыновья Таливалдиса,
последовав примеру отца, переменили веру в 1214 году? В хронике прямо указывается, что
они были православными:
«Пришли сыновья Талибальда из Толовы, Рамекэ с братьями и, отдавшись во власть
епископа, обещали переменить христианскую веру, принятую ими от русских, на латинский
обряд…»
Несколько раз в 1208 и 1212 году крестоносцы с ливами и латгалами назначали место
сбора у замка Таливалдиса – Беверина – для походов в Эстонию. Но сам Таливалдис в битва
не участвовал. И. Штернс пишет:
«Сам Таливалдис во времена Генриха, кажется, был уже пожилым человеком, так как
нигде в хронике не сказано, что он принимал участие в каком-нибудь бою или набеге; в Ригу
за помощью к немцам отправились старейшины Таливалдиса из Беверена – Дот и Пайке; и в
Эстонию с посольством отправлялся посланец Таливалдиса» 63. Обосновывая эту точку зрения,
историк приводит примеры пленения Таливалдиса в последние годы его жизни (1213, 1215).
Ни в одном случае нет описания борьбы латгальского князя со своими врагами. Действительно,
мы читаем в хронике Генриха:
«/Литовцы/ собрали большое войско и, переправившись через Двину, пришли в землю лэт-
тов, разграбили их деревеньки и многих перебили; дойдя до Трикатуи, захватили старейшину
этой области Талибальда и сына его Варибулэ, а затем перешли Койву, у Имеры застали
людей по деревням, схватили их, частью перебили и вдруг со всей добычей повернули назад».
Литовцы после смерти Даугерутиса в Вендене напали на союзных ордену латгалов, взяв в
плен Таливалдиса и его сына. Другой сын князя, Рамекис поднял своих людей, чтобы пуститься
в погоню за врагами. К нему присоединился венденский комтур Бертольд с меченосцами.
Погоня шла обходными путями. Литовцы, заметив белые орденские плащи, поспешно бежали.
Далее хроника сообщает:
«Когда они переправились через Двину и уже подходили к своим владениям, Талибальд
бежал и, десять дней не евши хлеба, радостно возвратился в родную землю».
Из текста можно понять, что литовцы переправлялись через реку уже тогда, когда погоня
отстала. Возникает вопрос, который формулирует И. Штернс: «Почему у самых своих границ
литовцы не смогли устеречь такого ценного пленника, как князь Талавы?» И отвечает на него:
«По моему мнению, литовцы разрешили Таливалдису бежать; возможно, они боялись, что из-
62
Šterns, Indriķis. Latvijas vēsture. 1180–1290: Krustakari. Rīga, 2002. Lpp. 210.
63
Ibid.
153
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
за возраста Таливалдис не сможет вынести дальнего пути и плена» 64. Возможно, что это и так.
Второй сын Таливалдиса так и остался в плену у литовцев. Потому что после литовского плена
Таливалдис жил у своего сына в Трикате (Трикатуе). Причиной, скорее всего, действительно
мог быть возраст князя. Но своих сыновей он всегда посылал в походы.
В 1214 году сыновья талавского князя устроили набег на земли эстов, в Роталию, откуда
привезли большую добычу:
«И награбили сыновья Талибальда три ливонских таланта серебра, не считая одежды,
коней и большой добычи, и все это отвезли в Беверин. Точно так же и все войско и в первый,
и во второй и в третий день преследовало бегущих эстов повсюду и убивало направо и налево,
пока не обессилели от усталости и люди и кони».
На следующий год отряд эстов скрытно подошел к Трикате и застал там врасплох старого
князя. Эсты потребовали открыть им, где спрятаны богатства князя:
«Придя под вечер в Трикатую, они застали там Талибальда, вернувшегося для купанья
из лесного убежища, схватили его и с жестокостью стали заживо жечь на огне, грозя смер-
тью, если не покажет им, где все его деньги. И он предьявил им пятьдесят озерингов, но те
не перестали жечь его. Тогда сказал Талибальд: «Если я укажу вам все деньги мои и детей
моих, вы все равно меня сожжете», и не захотел ничего больше указать им. Тогда они вновь
положили его на огонь и жарили, как рыбу, пока он, испустив дух, не умер».
Так трагически погиб князь Талавы. Об этих событиях написана баллада Яниса Грина, в
которой мужественный властитель гордо отвечает эстам:
После смерти князя Таливалдиса войны между латгалами и эстами вспыхнули с новой
силой. Месть сыновей талавского князя очень ярко и эмоционально описана в хронике Ген-
риха:
«Сыновья Талибальда, Рамеко и Дривинальдэ, видевшие смерть отца, были в великом
гневе на эстов, собрали войско из лэттов, своих друзей и близких, а вместе с ними пошли и
братья-рыцари из Вендена с прочими тевтонами; и вступили они в Унгавнию, опустошили
и предали огню все деревни, а мужчин, каких могли захватить, всех сожгли живыми, мстя
за Талибальда. Сожгли все их замки, чтобы не было у них там убежища. Искали врагов и в
темной чаще лесов, нигде от них нельзя было укрыться, и вытащив оттуда, убивали, Женщин
и детей увели с собой в плен, захватили коней, скот, большую добычу и вернулись в землю свою.
На возвратном пути встретились им другие лэтты; пошли и эти в Унгавнию и докончили
оставленное первыми: добрались до деревень и областей, куда не доходили те, и если кто до
сих пор уцелел, не миновал гибели теперь. И захватили они многих, и перебили всех мужчин, и
повлекли в плен женщин и детей, и увели скот, взяв большую добычу».
Другой латгальский князь Варидот правил землей Аутине. Земля эта находилась в зави-
симости от княжества Ерсика, которым управлял князь Всеволод (Visvaldis). В 1209 году Все-
волод признал зависимость от епископа и получил от него свое княжество в лен. Это каса-
лось и зависимых от Всеволода земель. В тексте договора упоминается латгальская Аутине:
«А тех своих данников, что приняли веру от нас, вместе с данью и землями их, отказал нам
безусловно (liberos), а именно город Аутину, Цессовэ и прочие обращенные к вере».
Варидот со своими воинами ходил в походы против эстов, по-видимому, под влиянием
энергичной воинственной агитации Бертольда, с которым он заключил военный союз. В хро-
64
Ibid.
154
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
нике Варидот упоминается вместе с Руссином из Сотекле как раз в связи с набегом на Уганди.
Известно, что он лично ездил в Ригу просить войска против эстов. Других сведений о нем нет.
В 1209 году аутинские латгалы идут в поход уже не с Варидотом, а с Бертольдом и Руссином.
Как погиб Варидот, в хронике не упоминается, хотя о гибели всех заметных личностей сооб-
щается, чтобы показать, кому служил погибший – Господу или дьяволу. В. Билькис пишет:
«Если бы Варидот пал в битве с эстами, тогда Генрих не стал бы этого умалчивать, если бы он
поднялся против епископа или ордена, тогда он был бы упомянут с остальными грешниками,
понесшими наказание Святой Девы. Поэтому, надо думать, было что-то, что заставило Генриха
умолчать о смерти Варидота. И это «что-то» могло быть епископской или орденской акцией
против Варидота. Понято, что это только возможная версия, таковой она и остается. Если бы
Варидот стал жертвой той или иной епископской или орденской акции, это могло бы возбудить
недовольство латгалов и в будущем послужить поводом к восстанию» 65.
Больше всего внимания хронист уделяет третьему участнику военной коалиции – Рус-
сину. Это личность особая, о нем Генрих Латвийский рассказывает с подробностями. Он
награждает его эпитетом: Руссин, храбрейший из лэттов. Из всех правителей латгалов он
самый непримиримый к врагам-эстам.
Неудивительно, что он подружился с другим храбрым воином – Бертольдом из Вендена.
Чаще всего в хронике Руссин со своими латгалами поднимается на бой. Латвийский исследо-
ватель В. Билькинс сравнивает этого латгальского князя с другими героями – земгальскими
властителями Виестурсом и Намейсисом.
Осенью 1208 года объединенное войско меченосцев, рижан и латгалов вторглось в
Уганди и сожгло замолк Оденпя. Эсты (жители Уганди и Сакалы) в ответ разорили окрест-
ности Трикаты и осадили Беверин, но безуспешно. Беверин находился во владениях Таливал-
диса. С его осадой эстами связан интересный эпизод. Многие историки полагают, что в момент
штурма в Беверине находился автор Хроники Ливонии – священник Генрих, который лично
знал Таливалдиса, Варидота и Руссина. Он с восхищением рассказывает об одном из беверин-
ских латгалов Робоаме. Этот Робоам бесстрашно сошел в гущу врагов и, убив двоих эстов,
вернулся в замок. Имя упомянутого латгала явно не латгальское, а, скорее, данное ему при
крещении. Генрих, чтобы подбодрить защитников, поднялся на вал. О себе хронист скромно
пишет в третьем лице:
«Священник их, мало обращая внимания на нападения эстов, взошел на замковый вал и,
пока другие сражались, молился Богу, играя на музыкальном инструменте. Услышав пение и
пронзительный звук инструмента, язычники, не слышавшие этого в своей стране, приоста-
новились и, прервав битву, стали спрашивать о причине такой радости. Лэтты отвечали,
что они радуются и славят Господа потому, что, приняв недавно крещение, видят, как Бог
помогает им».
Музыка и молитва произвели на эстов неизгладимое впечатление. Они предложили лат-
галам мир и, получив отказ, сняли осаду.
Этот эпизод получил интересную интерпретацию в поэтическом творчестве латышского
лирика Аусеклиса (1850–1879), написавшего стихотворение «Беверинский певец». Автор
отнес эпизод к языческим временам, вместо священника у него на стену замка выходит жрец-
вайделот с латышскими гуслями – кокле:
65
Biļķins V. Rūsiņš un viņa laikmeta cīņas // Senatne un Māksla. 1937. Nr.4, 17. Lpp. 24.
155
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Но вернемся к князю Руссину. Руссин и Варидот собрали свои войска и одни без помощи
ордена вторглись на земли эстов, а именно в область Сакалу, не ожидавшую нападения. Лат-
галы Руссина и Варидота нанесли жителям Сакалы страшный удар. В хронике мы читаем:
«Тут везде по деревням они нашли в домах и мужчин и женщин с детьми и убивали всех с
утра до вечера, и женщин и малых детей; убили триста лучших людей и старейшин области
саккальской, не говоря о бесчисленном множестве других, так что наконец от усталости и
этой массы убийств у них отнялись руки. Залив все деревни кровью множества язычников,
они на следующий день пошли назад, собирая везде по деревням много добычи, уводя с собой
много крупного и мелкого скота и массу девушек, которых единственно и щадят войска в тех
странах».
Возвращалось войско через Беверин. Здесь, по словам Генриха, Руссин при всеобщем
ликовании сказал: «Дети детей моих будут рассказывать своим детям в третьем и четвер-
том поколении о том, что сделано Руссином при истреблении жителей Саккалы».
Хронист неслучайно приводит эти жестокие слова латгальского князя. Он хочет пока-
зать, что Руссин хотя и принял крещение, сердце его осталось сердцем язычника, он хочет
славы для себя, а не для Господа. В. Билькинс отмечает: «Генрих… смотрел на события через
призму дуализма. С одной стороны находятся слуги Господа, которые воюют за Бога. На дру-
гой стороне – слуги дьявола, которые борются против христианской религии и Бога, блуждая
по неверным и темным тропам. По мнению Генриха, из всех латгальских правителей только
Руссин был слугой дьявола. Естественно, за свои военные успехи он славил не Бога, а самого
себя. Так у него появился грех – гордыня. Единственный из латгалов он был наказан Святой
Девой»67.
При осаде Вильянди в Эстонии в 1211 году именно воины Руссина выжигают округу
и приводят пленных. После отказа эстов сдаться в обмен на жизнь пленных, скорее всего,
по приказу Бертольда всех пленных эстов убивают. Хронист пишет: «Тут Руссин и лэтты
схватили пленных, всех умертвили и бросили в ров, угрожая находящимся в замке тем же».
Руссин со своими людьми участвует во всех походах в Эстонию и отражении ответных
набегов эстов. Полки латгалов один за другим опустошали земли эстов. Хронист не преминул
выделить жестокость непримиримого латгальского князя: «Руссин, как и прочие, мстившие за
друзей, кого захватил, одних зажарил живыми, других предал иной жестокой смерти».
В ход военных действий вмешалась чума. Мор охватил области латгалов, ливов и эстов.
Обессиленные кровопролитной войной, голодом и эпидемией латгалы и ливы заключили с
эстами мир, не пригласив немцев для участия в переговорах. После заключения мира эстон-
ские области Уганди, Сакала и Зонтагана были опустошены. По меньшей мере, шесть эстон-
ских замков были захвачены и сожжены. Сильно пострадала от войны и Латгалия, особенно
66
Перевод С. Шервинского.
67
Biļķins V. Op. cit. 1937. Nr.4, 17. Lpp. 24.
156
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
окрестности Беверина. Пострадали также земли ливов. Решающих успехов в войне не добилась
ни одна из сторон. Но положение латгалов, хотя ни один их замков не был захвачен эстами,
стало более опасным. Теперь против них могли встать эсты не только из Уганди, но эсты из
всех земель, да еще вместе с эзельцами. Поэтому, когда речь пошла о возобновлении мирных
переговоров, латгалам нужна была поддержка ордена меченосцев, епископа и Риги:
«И обрадовались эсты и послали с ними своих людей в Торейду; приглашен был епископ с
братьями-рыцарями и старейшинами Риги, и сошлись они с послами эстов рассудить о спра-
ведливости и о причине стольких войн».
Как неисправимого грешника судьба приводит Руссина, единственного из латгальских
князей, в стан восставших против ордена ливов. В 1212 году князь восставших ливов Дабрел
был осажден крестоносцами в замке. В рядах защитников ливского замка мы находим и Рус-
сина, некогда бывшего верным другом меченосца Бертольда. Хронист, описывая гибель лат-
гальского князя, даже вставляет в текст латышское слово draugs – друг. Руссин обращается
к венденскому магистру Бертольду (Bertoldum magistrum de Wenden, draugum suum). Это-то
приветствие и стоило жизни храброму латгалу:
«Между тем Руссин, выйдя на замковый вал, заговорил с венденским магистром Бер-
тольдом, своим драугом, то есть товарищем; сняв шлем с головы, он кланялся с вала и напо-
минал о прежнем мире и дружбе, но вдруг упал, раненый стрелой в голову, и вскоре умер».
Так судьбой было суждено Руссину погибнуть свободным латгальским князем.
157
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
159
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
68
Назарова Е. Л. Место Ливонии в отношениях между Новгородом и Псковом. 1-я четверть XIII в. С. 352.
69
Там же. С. 353.
70
Там же.
160
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
71
Назарова Е. Л. Место Ливонии… С. 354.
161
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
162
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
163
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ство талавского князя Талибальда – активного вдохновителя всех военных кампаний против
эстов, начиная с 1208 года.
Ответом стал поход сыновей погибшего князя в Унгавию, вслед за которым последовал
поход в ту же область братьев-рыцарей Бертольда Венденского. Весь оставшийся год походы
в эту область следовали буквально по принципу карусели: одни отряды возвращались с добы-
чей, другие тут же трогались в путь. Разоренная и истекающая кровью земля прислала в Ригу
посольство с просьбой о мире и крещении. Вскоре такое же посольство прибыло и из Саккалы.
Радость епископа Альберта и «всех христиан», хронистом, правда, была сильно преувеличена.
Присланные в Саккалу и Унгавию священники, крестив часть населения, вернулись в Ригу,
«не решаясь еще жить там из-за дикости других эстов». Вопрос, по-видимому, был не только в
недовольстве других земель Эстонской конфедерации, сколько в настроениях в самих «зами-
ренных» землях, у жителей которых произведенное пред тем тотальное насилие вряд ли могло
вызвать умиление, как по отношению к христианской вере, так и по отношению к тем, кто
принес в их землю ее «божественный свет».
После событий в Унгавии и Саккале для правителей Эстонской конфедерации стало ясно,
что предотвратить завоевание страны собственными силами не удастся, необходимо искать
союзников. Но и теперь их взоры обратились вовсе не в сторону Новгорода и Пскова, что было
бы естественным, будь они давними союзниками. Вместо этого эсты в начале 1216 года посы-
лают посольство к главе другой конфедерации – Владимиру Полоцкому. Смерть полоцкого
князя, как говорилось выше, помешала сложению этого союза, и посольство вернулось ни с
чем.
***
таким путем вассала придется защищать от сильного противника. И теперь интересы Риги
напрямую столкнулись с интересами Новгорода и война неизбежна. Готовясь к войне с Новго-
родской Русью, епископ Альберт и меченосцы произвели очередной раздел Эстонии. В Унга-
вию по просьбе местных нобилей был послан отряд рыцарей, который укрепил замок Отепя
и остался в нем. Конфликт разрастался. Псковичи, пришедшие «по своему обычаю» за данью
в Талаву сожгли родовой замок Таливальда Беверину. Бертольд Венденский, узнав об этом,
захватил псковских мечников. Однако, после прибытия послов из Новгорода, освободил их.
В то же время, получив поддержку от немцев, унгавийцы «чтобы отомстить русским,
поднялись вместе с епископскими людьми и братьями-рыцарями, пошли в Руссию к Новго-
роду и явились туда неожиданно, опередив все известия, к празднику крещения, когда русские
обычно больше всего заняты пирами и попойками. Разослав свое войско по всем деревням и
дорогам, они перебили много народа, множество женщин увели в плен, угнали массу коней и
скота, захватили много добычи и, отомстив огнем и мечом за свои обиды, радостно со всей
добычей вернулись в Оденпя».
Ответом новгородцев стал поход, описанный Новгородской первой летописи: «И пои-
доша к Медвежьи Голове съ княземъ Володимеромъ и с посадникомъ Твердиславомъ и сташа
подъ городомъ». Князь Мстислав Удатный в этом походе вновь не участвовал, так как его не
было в Новгороде. В самого начала 1217 года он вновь участвует в княжеских усобицах на
юге Руси. Генрих Латвийский добавляет, что, вторгнувшись на территорию Унгавии, Влади-
мир разослал гонцов «по всей Эстонии» и к его войску присоединились не только дружины
из Сааремаа и Роталии, но и из уже вторично «замиренной» Саккалы. Это первое свидетель-
ство обращения русского князя к эстам как к союзникам и совместного выступления русских
и эстов против немцев.
Когда же сложился этот союз, и кто его авторы? Со стороны Руси не вызывает сомнений
активная роль в его сложении Владимира Псковского. Насколько причастен к ней сам Мсти-
слав Удатный, сказать трудно, хотя, несомненно, Новгород и Псков действуют во всей воен-
ной кампании «заедин». Союз с Эстонской конфедерацией мог быть и личной идеей Влади-
мира, возглавившего военное предприятие при отсутствии брата. О том, кто стал инициатором
союза с эстонской стороны можно сделать лишь предположение. На инициативу псковского
князя откликнулись земли конфедерации, никогда прежде не находившиеся в сфере интересов
Руси. Исключение составляет лишь Саккала, вновь разорвавшая навязанный немцами договор.
Логичнее предположить, что Владимир, готовясь к походу, начал с контакта именно с прави-
телем этой земли, а уже с их помощью вышел и на остальных участников конфедерации. На
это указывает и факт, что еще в его «ноте» 1216 года, положившей начало войне, упомянута
лишь Унгавия, хотя Саккала признает власть немцев одновременно с ней.
Князем Саккалы был уже известный Лембиту, тот самый, что разорял Псков в 1212 году,
пока псковичи воевали в Эстонии (к слову сказать, Владимир тогда был уже изгнан с псков-
ского стола). Затем он был вынужден признать власть Риги и принять крещение после длитель-
ной и жестокой осады его замка Леоле (хорошо известное археологам городище Лыхавере).
Уже тогда хронист называет его вероломным, но не сообщает, когда именно он изменяет нем-
цам. Скорее всего, уже в начале 1216 года, когда дружины из Саккалы осаждают Аутине. Затем
после покорения Унгавии Саккала вновь шлет посольство о мире, но посланные туда для кре-
щения священники боятся оставаться в крае. Если за всеми этими политическими маневрами
стоит Лембиту (а он, судя по всему, «старейший» князь своей страны), то именно тогда он
начинает первые контакты с Владимиром Псковским. Не исключено, что этот князь сыграл не
последнюю роль и в полоцком посольстве эстов, но здесь мы можем лишь предполагать.
Рассказывая о действиях осажденных в Отепя, новгродский летописец продолжает:
«Чюдь же начаша слати с полономъ и лестию (видимо, обещая вернуть захваченных в рожде-
ственском походе пленных), а по Немци послаша». Из Хроники Генриха мы знаем, что немец-
165
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
кие рыцари уже находились в крепости, то есть эсты послали за дополнительной помощью.
В течение 17 дней новгородско-псковское войско осаждало Отепя. Немцы стреляли из замка
из балист, им в ответ неслись русские стрелы, было много раненых и убитых. Потом русские
отравили воду, которая поступала к осажденным, набросав туда трупов убитых. Положение
осажденных становилось все тяжелее. Не выручила и подоспевшая немецкая помощь. Об эпи-
зоде сражения, связанном с ее подходом, сообщает новгородский летописец. Воспользовав-
шисьтем, что русское войско сошлось на совет, обсуждая «мирные предложения» осажденных,
и оставило без присмотра войсковой обоз («товар»), неожиданно подошедшие немцы напали
на него. Но новгородцы вовремя спохватились, бросились к обозу и вступили в бой с против-
ником. Генрих Латвийский отмечает огромное численное преимущество русских, предопре-
делившее исход боя, что, однако, вряд ли соответствует действительности, учитывая упомяну-
тый тем же автором довольно представительный состав командиров немецкого войска: магистр
меченосцев Фольквин, Бертольд Венденский и брат рижского епископа Теодорих. По словам
новгородского летописца, многие немцы попали в плен, другие бежали в Отепя, сообщается
и о гибели двух немецких воевод. Генрих Латвийский, перечисляя погибших, называет три
имени, в том числе и знаменитого рыцаря-авантюриста Бертольда Венденского. Вошедший в
Отепя отряд усилил голод и бедствия в замке. Спустя три дня после сражения осажденные
начали переговоры. 1 марта 1217 года был заключен мир, по которому немцы обязывались
покинуть Отепя, а значит, отказаться от всякого присутствия в Унгавии. Драмой закончилась
кампания и для зятя Владимира Теодориха. Приглашенный тестем в Псков для подтверждения
мира, он вышел к нему из замка, но был тотчас захвачен в плен новгородцами, по всей види-
мости не желавшими видеть его в качестве главы посольства, а может опасаясь новой измены
Владимира Псковского.
Ни Ригу, ни Новгород подписанный в Отепя мир не устраивал. Отправив послов в Нов-
город для утверждения мира, епископ Альберт отправляется в Германию за новой партией
крестоносцев. Эстонская конфедерация, в свою очередь, направляет посольство в Новгород с
просьбой о помощи. Но события в северной русской столице развиваются не по желанному
эстами сценарию. Пертурбации на новгородском столе обернулась катастрофой для Эстонской
конфедерации. Не получившие обещанной помощи от союзников ее силы были разбиты в
битве при Вильянди 21 сентября 1217 года.
Попытаемся разобраться, почему это произошло. Летом 1217 года Мстислав Удатный
покидает новгородский стол на этот раз навсегда и уходит на юг Руси завоевывать Галиц-
кое княжество, на которое претендует венгерский король. Новгородцы с долгими уговорами
отпускают его и приглашают на княжение из Смоленска Святослава, сына киевского князя
Мстислава Романовича. Смена князей на новгородском столе примерно совпадает с приходом
эстонского посольства. Генрих Латвийский пишет, что обещания военной помощи эсты полу-
чили уже от преемника Мстислава. В связи с этим, историк Е. Л. Назарова предположила,
что невыполнение новгородским князем своих обещаний связано с внутриполитической борь-
бой, обострившейся в тот момент в Новгороде72. Конфликт между боярскими группировками
вылился в вооруженное столкновение. Князь Святослав обвинил во всем посадника Тверди-
слава и попытался снять с его должности, но новгородцы отстояли главу своего боярства. Свя-
тославу пришлось самому покидать новгородское княжение. Вскоре его отец киевский князь
Мстислав Романович присылает в Новгород его младшего брата Всеволода, прежде княжив-
шего в Пскове. Однако эта внутриновгородская распря вряд ли могла повлиять на посылку
военной помощи Эстонской конфедерации. По новгородской летописи она целиком датиру-
ется зимой 1217/18 годов, когда эсты были уже разбиты. Вероятнее предположить, что ошибка
вкралась в сообщение Генриха Латвийского. Эстонские послы получают заверение о помощи
72
Назарова Е.Л. Место Ливонии в отношениях между Новгородом и Псковом. 1 четверть XIII в. С. 356.
166
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
оне. В 1219 году он совершает поход в Ревельскую область и строит укрепленный замок Ревель
(буд. Таллин) на месте эстского Колываня. Замок становится оплотом датчан для вступления в
борьбу за Эстонию. С 1220 года началось открытое соперничество Ливонии и Дании за сферы
влияния в Эстонии. По свидетельству хрониста датчане силой и угрозами вынуждали эстов,
крещеных Ригой, принять «их крещение», то есть признать их вассалитет. По описанием этого
конфликта очень отчетливо видно, что понятия «крещение» для немцев было равно понятию
«вассальная клятва» и имело мало общего с церковным таинством, так как и датчане, и немцы
были одинаковыми католиками.
В поисках помощи против датчан и русских Альберт обратился к Римскому папе и Гер-
манскому императору. Но те отказали ему, посоветовав «держаться мира и дружбы с датчанами
и русскими, пока над молодым насаждением не вырастет впоследствии крепкое здание» (то
есть ливонская церковь). Не получив поддержки, в начале 1220 года епископ Альберт отправил
послов в Новгород для мирных переговоров. Но переговоры, вероятно, закончились ничем, а
в 1221 году и Псков разорвал мир, заключенный при Отепя. На помощь новгородцам и пско-
вичам прибыл князь Святослав Всеволодович из Суздальской земли. Вслед за этим русское
войско вторглось в Ливонию и осадило Венден: «идоша новгородьци съ Святославомь къ Кеси
(Венден), и придоша Литва въ помочь же; и много воеваша, нъ города не взяша».
Об участии в походе литовских дружин говорит и Генрих Латвийский. Были ли они при-
сланы в помощь смоленскими князьями Полоцка, или новгородцы имели соглашение с самим
Литовским княжеством, неясно. Немецкий хронист расходится с русским летописцем, утвер-
ждая, что русское войско вовсе не осаждало Венден, а «оставив замок в стороне» перешло Гаую
и принялось разорять Торейду. Меченосцы не смогли дать достойный отпор из-за существо-
вавшего тогда в стране некоего «несогласия». Судя даже по сообщению немецкого хрониста,
всегда преувеличивающего победы своих, здесь немцам похвастаться было нечем. Дело огра-
ничилось мелкими стычками с отдельными грабительскими отрядами, затем русское войско
покинуло Ливонию, разоряя все на своем пути. Это был последний поход русских в Эстонию
перед началом эстонского восстания.
168
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
захвачена у немцев. Однако часть этой техники вполне могла быть привезена русскими, имев-
шими на вооружении самострелы и баллисты уже со второй половины XII века.
В начале 1223 года восставшие начали ответное наступление на ливские земли Метсе-
поле и Торейду и латгальскую Трикату. Вместе с эстами в походе участвовали приведенный
в Вильянди русский гарнизон. Его воевода Варемар погиб в одной их мелких стычек. Имя
этого воеводы неславянское, вполне возможно, он мог быть родом из подвластных Новгороду
финно-угорских земель.
Епископ Альберт дождавшись прибытия пилигримов, собрав меченосцев из Вендена и
Зигевальде, а также мобилизовав дружины подвластных ливов и латгалов, начинает ответное
наступление. В сражении на реке Имере крестоносцы и их союзники взяли реванш за пораже-
ние 1210 года. Хронист отмечает, что эсты «сопротивлялись весьма храбро», но вскоре побе-
жали под напором рыцарского войска. Остатки разбитой дружины ушли в свою землю.
Епископ Альберт объявил новую мобилизацию и 1 августа 1223 года крестоносцы оса-
дили Вильянди. Чуть более двух недель продолжалась оборона замка. Осаждавшие «соорудили
малые осадные машины и патерэллы; построив крепкую и высокую башню из бревен, продви-
нули ее ко рву, чтобы можно было снизу вести подкоп под замок. Сильно им мешали, однако,
баллистарии, бывшие в замке, ибо против христианских баллист у осажденных была масса
баллист, отнятых у братьев-рыцарей, а против осадных машин христиан они и сами соору-
дили машины и патерэллы. И шел бой с обеих сторон много дней».
Поднаторевшие в штурмах крепостей немцам так и не удалось взять замок приступом,
фактически он был взят просто тактикой «облежания». Прекратить сопротивление и сдаться
вильяндцев заставил лишь недостаток воды и начавшийся в городе мор из-за жары и разла-
гавшихся трупов. Гарнизон крепости был беспощадно истреблен, а попавшие в плен русские
воины подверглись позорной казни. «Что же касается русских, бывших в замке… – пишет
Генрих Латвийский, – то после взятия замка всех повесили перед замком на страх другим рус-
ским». Как бы ни объяснял менестрель немецкой чести и доблести мотив поступка крестонос-
цев, он был недостоин рыцарского кодекса средневековья. Рыцарь мог убить пленного врага
мечом или другим оружием, но не подвергать его позорной казни при помощи веревки.
Быть может, эта непристойная расправа с русским гарнизоном Вильянди стала дополни-
тельной причиной надежды эстов на более серьезное вмешательство в события русских, при-
чем уже не только Новгорода и Пскова. После падения Вильянди состоящее из нобилей посоль-
ство Саккалы отправилось в Суздаль к князю Юрию Всеволодовичу, считавшемуся самым
влиятельным сеньором на Руси. Посольство было успешным, уже в том же году «послал король
суздальский своего брата и с ним много войска в помощь новгородцам, и шли с ним новго-
родцы и король псковский со своими горожанами, и было всего в войске около двадцати тысяч
человек». Численность русского войска, хронистом, конечно же, подверглась традиционному
десятикратному преувеличению. В реальности брат суздальского князя Ярослав (тогда пра-
вивший Новгородом) и Владимир Псковский привели в Эстонию около двух тысяч воинов,
что в общем-то составляло весьма внушительную дружину.
Русское войско подошло к Юрьеву, где жители, подтвердив вассальные отношения, вру-
чили Ярославу богатые дары, а также передали в его руки знатных немецких пленников. Яро-
слав усилил гарнизон города, оставив там часть пришедших с ним людей. То же самое он
сделал и в Отепя, желая, по выражению хрониста «иметь господство в Уганди и всей Эсто-
нии». Присоединив к войску эстонскую дружину из Уганди, князь двинулся к ливским зем-
лям. Однако его планы были вскоре изменены. Прибывшая к нему дружина эзельцев угово-
рила его развернуться и нанести удар по засевшим в Ревельской цитадели датчанам. Ярослав
последовал совету эзельцев. Пройдя сквозь разоренную Саккалу и увидев своих повешенных
соотечественников на стене Вильянди, он направился через Гервен, Виронию и Варболэ. По
дороге к нему присоединялись дружины из этих земель. Русское войско подошло к Ревелю и в
170
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
течение месяца осаждало его, одновременно совершая рейды и истребляя и захватывая в плен
крестоносцев по всей Эстонии. Но взять город так и не удалось, и отягченное добычей войско
вернулось на Русь.
Об этом походе сообщает кратко и новгородский летописец (1223): «Прииде князь Яро-
славъ от брата и со всею областию къ Колываню, и повоева всю землю Чюдьскую, а полона
приведоша бещисла, но город не взяша, а злата много взяша, и приидоша вси здрави».
Одновременно с осадой русскими Ревеля, немцы также неудачно пытались взять Юрьев,
но также довольствовались лишь добычей.
Итогом похода были не только захват добычи и неудачная осада Ревеля. Соглашение о
вассалитете Эстонии все же было заключено. Вскоре после похода Генрих Латвийский сооб-
щает, что новгородцы и суздальцы послали в Юрьев бывшего князя Кокнесе Вячка, снабдив
его дополнительным отрядом в двести человек лучников и деньгами, и «поручив господство
в Дорпате и других областях, какие он сумеет подчинить себе». Бывший князь Кокнесе стано-
вился не просто наместником Юрьева, как его обычно представляют, он получил в управление
все желавшие принять вассалитет русских эстонские области. Дерпт, а точнее Юрьев, всегда
бывший основным центром русского присутствия в Эстонии, становился по задумке Ярослава
лишь столицей фактически вновь создаваемого княжества, по структуре и форме власти близ-
кого Есриксому княжеству, вассальному Полоцку. Юрьевский округ эстскими князьями, при-
знававшими Вячко своим сеньором, был передан ему в домениальное владение, подати с кото-
рого шли в личное распоряжение князя. Он тут же развивает бурную деятельность, совершая
походы в Вайгу, Виронию, Саккалу и Гервен, стремясь расширить выделенное ему владение.
Немцы в ответ совершают походы и возвращают себе власть над Гервеном и Гарианой, а 14
апреля 1224 года вновь осадили Юрьев. Но и на этот раз безуспешно.
Развитие событий вынудило епископа Альберта отплыть в Германию за новой партией
«пилигримов» и начать новые переговоры по урегулированию отношений с Орденом меченос-
цев. Последнему была отдана треть эстонских земель, остальные две трети поделены между
самим Альбертом и епископом Эстонии Генрихом. Лишь после этого Объединенные силы кре-
стоносцев, вновь значительно усиленные с «большой земли», начали генеральное наступление
на Унгавию.
«Того же лета убиша Немцы князя Вячка в Юрьеве, а город взяша», – так сухо сообщил о
героической обороне новгородский летописец. Но на самом деле осада Юрьева, пожалуй, одно
из самых драматических событий войны за Эстонию. Князю Вячко осадившие город кресто-
носцы «предлагали путь для выхода с его людьми, конями и имуществом, лишь бы он ушел».
Но Вячко, видимо вспоминая свое бегство из горящей Кокнесе, на этот раз отказался. Хронист
предполагает, что он надеялся на подход войск из Новгорода. А может, просто, как и подобает
сеньору, не бросил своих вассалов, а твердо решил разделить с ними одну участь. Генрих Лат-
вийский оставил подробнейшее описание осады Юрьева:
«Поля покрылись шатрами, началась осада замка. Стали строить малые осадные
машины и патерэллы, наготовили множество военных орудий, подняли крепкую осадную
башню из бревен, которую восемь дней искусно строили из крупных и высоких деревьев в уро-
вень с замком, затем надвинули поверх рва, а внизу тотчас начали вести подкоп. Для рытья
земли днем и ночью отрядили половину войска, так чтобы одни рыли, а другие выносили осы-
пающуюся землю. Поэтому с наступлением утра значительная часть подкопанного обруши-
лась с вала, и вскоре можно было продвинуть осадную башню ближе к замку».
Русские и эсты из луков, баллист и пороков осыпали нападавших стрелами и камнями
и наносили им большой урон. Немцы также забрасывали в город камни и горшки с горящей
смолой. Бой шел много дней. Интересны описанные Генрихом своеобразные приемы «психи-
ческой атаки», применявшиеся с обеих сторон. По ночам, когда бой стихал, и осаждавшие и
осажденные начинали кричать и играть на музыкальных инструментах, бить мечами о щиты, не
171
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
давая друг другу спать, а может, пытаясь этим показным весельем деморализовать противника.
Когда башня приблизилась к замку, осажденные «зажгли большие колеса, открыли широкое
отверстие в валу и стали через него скатывать колеса, полные огня, вниз, направляя их на
башню и подбрасывая сверху кучи дров». Немцы в ответ подожгли мост у крепостных ворот.
Это стало решающим маневром, предопределившим их победу. Русские, отстаивая вход в кре-
пость, бросились к воротам, оставив эстов одних на стенах. Воспользовавшись этим, немцы
пошли на штурм крепостной стены. Тесня оставшийся в меньшинстве и без помощи отряд
эстов, крестоносцы ворвались в Юрьев. Последние защитники города во главе с князем Вячко,
укрылись во внутренней цитадели (детинце), которая держалась дольше всего. Все ее защит-
ники погибли, погиб и сам князь Вячко разделивший судьбу своей русской дружины и многих
юрьевцев-эстов. Началось тотальное истребление жителей города. По свидетельству Генриха
Латвийского победители убивали не только мужчин, но и женщин, что так редко встречалось
в практике средневековых войн и служило свидетельством особой жестокости. В живых оста-
вили лишь не названного в хронике по имени боярина Юрия Всеволодовича, командовавшего
вспомогательным отрядом суздальских воинов, посланных на помощь князю Вячко. Его отпра-
вили на Русь сообщить о происшедшем. Юрьев был сожжен дотла.
В том же 1224 году Новгород и Псков заключили мир с Ригой. Немцы, в ответ на отказ
от дальнейшего вмешательства в «эстонские дела» признали за Псковом права на «толовскую
дань». Сами отношения по Эстонии этим договором не урегулировались. Причиной «замире-
ния» с немцами стало обострение военно-политической ситуации для Новгорода на других
направлениях. За год до падения Юрьева соединенная армия русских князей была разгромлена
татарами в битве при Калке. Генрих Латвийский напрямую связывает это поражение с подпи-
санием мирных соглашений с русскими князьями (кроме Новгорода и Пскова примерно в то
же время Рига заключила мир и со Смоленском и Полоцком). Второй причиной для Новгорода
стал конфликт со смоленскими князьями. В 1223 году на новгородском столе всерьез и надолго
укрепилась династия суздальских князей. Однако «домен Мстислава Великого» (Торопецкая
волость и некоторые другие земли) смолянам возвращен не был. Обострение ситуации появи-
лось, прежде всего, в почти ежегодных набегах на спорную территорию литовских дружин,
несомненно, присылаемых из Полоцка, находившегося также во владении смоленских князей.
Отстаивать юго-западные рубежи и воевать с Ливонией одновременно Новгороду было не под
силу.
Однако окончательно отказываться от противостояния с Ригой Новгород не собирался.
Не отказались новгородцы и от претензий на Юрьев и эстонские области Унгавию и Саккалу,
которые были их данниками. Поражение эстонского восстания, как показывают дальнейшие
события, новгородцы не считали своим окончательным поражением. Но на следующем этапе
русско-немецкого соперничества в Прибалтике на первый план для Новгорода неожиданно
выдвинулись внутриполитические противоречия в отношениях с претендующим на независи-
мость Псковом.
Договор 1224 года, вероятно, был заключен на обычный трехлетний срок. За это время
крестоносцы завершили покорение Эстонии, окончательно урегулировали противоречия по ее
разделам между собой и с датчанами. Последним оплотом независимости в Эстонии оставался
о. Сааремаа (Эзель). Его покорение откладывали на зимнее время, когда лед на море станет
настолько крепок, что по нему можно будет провести тяжелое рыцарское войско и осадную
технику. В разгар этой подготовки и произошел несостоявшийся новгородский поход на Ригу
1228 года.
1228 год. Всполошный звон поднялся над неприступными псковскими башнями. Горо-
жане заволновались, заспешили на вече. Только что прискакали гонцы с вестью, что князь Яро-
слав ведет свои полки на город. На площади уже собрались псковичи. Люди кричали, размахи-
вали руками. Их голоса тонули в общем шуме, смешиваясь со звоном вечевого колокола. Один
из гонцов забрался на возвышение и, дождавшись, пока набат умолк, что есть силы, крикнул:
– Ярослав войска ведет на Псков! С собой обоз великий везет. А там оковы, чтобы луч-
ших псковичей, всех до единого, в них заковать!
Слова гонца были встречены возмущенным ревом вечников. Со всех концов понеслось:
– Не быть тому!
– Не позволим!
– Затворить ворота!
Взволнованное вече решило: город закрыть, стоять крепко, не пускать Ярослава. На
городские стены поднялись вооруженные воины. Толстые ворота со скрипом затворились.
Город словно съежился, приготовившись к осаде.
***
173
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
Итак, поход на Ригу не состоялся, фактически он был сорван псковичами. Среди истори-
ков эти события всегда вызывали разные комментарии: одни называли псковских бояр «пре-
дателями интересов Руси», другие оправдывали их действия собственными псковскими инте-
ресами в Ливонии, прежде всего, в Талаве. Да, несомненно, в столь поспешном военном союзе
с Ригой нельзя не видеть активизацию все той же «пронемецкой партии псковского боярства,
что стояла и за договором Владимира 1210 года.
Но может быть, не стоит отступать в интерпретации данных событий от мнения лето-
писца? Основной причиной раздора стал князь Ярослав, которому ни псковское, ни новгрод-
ское боярство в то время не доверяло. Ведь и сейчас мы не можем точно сказать, вел ли князь
суздальские полки на Ригу, или действительно собирался подчинять своей воле Псков. А если
поход на Ригу действительно был предлогом, а на деле Ярослав стремился подчинить Псков,
не признавший его верховенства? Разве не правы тогда новгородцы, саботировавшие поход?
А если псковичи были правы относительно оков, припрятанных в княжеском обозе, кто они
тогда – предатели Руси или радетели за свои интересы в Ливонии?
В 1227–1228 году был провозглашен Крестовый поход против эзельцев. В начале 1228
года многочисленное войско крестоносцев перешло по льду на остров и взяло штурмом основ-
ные крепости Сааремаа – замки Монэ и Вальдэ. Последний оплот независимости эстов пал в
феврале 1228 года. Генрих Латвийский завершает свое повествование описанием разрушения
эстского языческого святилища Тара (Тарапиты). Его Хроника, за которой мы следовали до
сих пор в своем повествовании, завершена двадцать шестым годом епископа Альберта, т. е.
началом 1228 года. Самому Альберту оставалось жить и править еще чуть более года, Ливонии,
так и не созданной им крепким целостным государством, предстояли серьезные внутренние
распри. А начатой им великой экспансии суждено было остановиться, так и не решив основную
задачу первого крестового похода – покорение языческих народов Прибалтики.
174
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Государство Ордена
В самом деле, дружина епископа, братья-рыцари, рыцарь Конрад
из Икесколы и другие немногие, кому можно было уйти, вышли из города
к войску и стали на возвышенности с семигаллами ждать возвращения
литовцев.
Генрих Латвийский. «Хроника Ливонии»
Приведенный выше отрывок из хроники Генриха повествует о событиях 1205 года, когда
рыцари совместно с земгалами разбили возле Роденпойса (Ропажи) возвращавшееся из Эсто-
нии литовское войско. Именно здесь в тексте впервые говорится об участии в битве братьев
ордена Воинства Христова, или меченосцев. Затем братья-рыцари участвуют в других походах
и битвах, а в 1207 году уже требуют себе третью часть завоеванных ливских земель. Появление
собственных земель говорит о предпосылках возникновения орденского государства.
Орден меченосцев, как мы знаем, был образован в 1202 году. С этого времени рези-
денцией ордена становится Рига. Здесь братья-меченосцы построили дом (domo) и церковь
(capellam). До наших дней сохранились остатки замковой капеллы. Она упоминается в хронике
Генриха под 1214 годом:
«После того, в великом посту случился в тишине глубокой ночи большой пожар в городе
Риге. Горела старая часть города, та, что первой была построена и первая обведена стеной,
от церкви св. Марии, которая сгорела вместе с большими колоколами, до дома епископа и
соседних домов, вплоть до церкви братьев-рыцарей. И сильно горевал народ о сладкозвучном
боевом колоколе и о вреде, причиненном городу. И отлит был другой колокол, больше первого» .
Опираясь на приведенный отрывок, американский историк Индрикис Штернс утвер-
ждает, что у меченосцев с самого начала здесь был каменный замок, находившийся между
современными улицами Шкюню и Калею (ранней стеной города) и Иоанновым подворьем (Яня
сета) и улицей Калькю.73
Что касается замка, по мнению латвийского исследователя Гинтса Скутанса, нет реаль-
ных оснований полагать, что в первое двадцатилетие существования Риги епископское и
орденское подворья в Риге были обнесены каменными стенами. Г. Скутанс в работе «Истоки
города Цесиса»74 пишет: «Прибывшие в Ригу крестоносцы были заняты строительством город-
ских стен и их надстройкой еще в 1207 и 1209 годах, поэтому строительство внутренних стен
вряд ли вероятно. Рижане, епископ и братья ордена все свои силы употребляли на надстройку
внешних стен, строительство жилых домов в своих подворьях и, возможно, возведение дере-
вянных заборов вокруг них. До 1207 года в распоряжении ордена не имелось рабочей силы, так
как все местные люди были подчинены епископу. Еще в описании убийства магистра Венно в
1209 году замок не упоминается, только дом (domo) и (capellum), но о самом замке ничего не
сказано. Если бы замок уже был там, тогда Викберт, пользуясь отсутствием братьев в церкви,
мог бы закрыть ворота замка, а не бежать в церковь. Логичнее было бы думать, что внутри
городских стен главные силы направлялись на возведение каменных стен по периметру епи-
скопского замка. Кроме того, для начала строительства каменного замка в Риге у меченос-
цев не было необходимых каменоломен, которые находились на принадлежащем с 1211 года
73
Šterns I. Latvijas vēsture. 1180–1290: Krustakari. Rīga, 2002. Lpp. 430.
74
Skutāns G. Cēsu pilsētas pirmsākumi (1208–1221). Cēsu rajona laikraksts Druva, pielikums Novadnieks, 2006. g. marts.
175
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
соборному капитулу Каменном острове (Akmeņsala). Обращает на себя внимание более позд-
нее немецкое название орденского замка – Wittenstein, что в переводе означает Белый камень,
так как при строительстве использовался белый доломит. Тот факт, что эти постройки отлича-
ются от других каменных строений, дает возможность искать месторождение этого доломита
подальше от Риги. Подобный строительный материал зафиксирован в постройках на севере
Эстонии, на острове Сааремаа и в Раквере, где очень близко к поверхности земли выходит слой
известняка, который обычно называют эстонским мрамором. Однако транспортировка строи-
тельного материала на столь дальнее расстояние до 1224 года, когда Эстония была покорена, и
в краю установился мир, маловероятна». Если существуют споры о дате строительства первого
замка меченосцев в Риге, то существование его в эпоху меченосцев (до 1237 года) не вызы-
вает сомнений. Первые поселенцы в новом городе Риге появились в 1202 году. Можно пред-
положить, что первыми в ряды ордена меченосцев вступили некоторые из немногочисленных
жителей Риги, чтобы защищать свои дома и свой город. Как велика была численность братьев
ордена при его основании, об этом сведений не сохранилось.
Известно, что в 1226 году меченосцы, находившиеся в Риге, при посредничестве пап-
ского легата заключили договор, по которому орден и город обязывались защищать друг друга.
В связи с этим меченосцы получили права граждан города. Сделавшись полноправными горо-
жанами, хозяевами недвижимого имущества, братья пользовались правом участвовать в засе-
даниях ратуши в количестве одного или двух братьев. Горожане, в свою очередь, получили
право вступать в ряды ордена меченосцев. Вообще, меченосцам в Риге принадлежало значи-
тельное недвижимое имущество, кроме замка. Будучи владельцами недвижимости, меченосцы
в Риге платили налоги так же, как и прочие городские домохозяева. Имущество ордена в городе
в целях налогообложения оценивалось в 700 марок серебра (около 140 кг).
Первоначально орден как епископский ленник подчинялся власти епископа Риги. В лице
братьев епископ получил постоянную военную силу в Ливонии, что было жизненно важно
для нового государства. Но очень скоро между епископом и орденом начались постоянные
разногласия. В своих землях меченосцы желали управлять самостоятельно.
Уже в 1207 году они получили право в своих землях собирать и церковную десятину,
правда, с условием отдавать епископу четвертую часть собранного епископу.
Получив земли по левому берегу Гауи, меченосцы начали строить здесь свой замок Вен-
ден. Впервые в хронике Генриха Венден упоминается под 1208 годом. После раздела Ливонии
1207 года братья ордена появились в деревянном замке живших там вендов. Постройку камен-
ного замка начали только в 1209 году. Весь этот год сохранялся мир с эстами, что позволило
возвести каменные стены вокруг замка вендов. Как считает Г. Скутанс, конструкции на камен-
ных стенах были деревянными, поэтому «первые немецкие замки в Латвии не были собственно
каменными замками, а представляли собой гибрид с более ранними деревянными замками.
Хроника Генриха, рассказывая об осаде Вендена русским войском, упоминает о существова-
нии в 1218 году уже двух замков в Вендене:
«Стрелки братьев-рыцарей, выйдя из своего замка, перешли к вендам и из своих балист
много русских перебили и еще больше ранили, так что немало тяжело раненых из знатных
людей увезено было полумертвыми на носилках между двух коней» 75.
Однако о начале строительства каменного замка меченосцев нет никаких данных. На
основании исторических документов, в частности, свидетельства бывшего меченосца Иоганна
из Магдебурга, который в 1259 году утверждал, что жил в венденском замке еще за пять лет
до постройки там каменных стен, Г. Скутанс делает вывод о том, что строительство каменного
орденского замка началось не ранее 1213 года. Со временем этот замок делается важным цен-
тром ордена, иногда его называют столицей ордена. Хроника свидетельствует о том, что рези-
75
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Двадцатый год епископства Альберта.
176
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
денция магистра находилась все-таки в Риге. Однако венденские рыцари действовали очень
самостоятельно. Их комтур Бертольд называется в хронике Генриха «магистром венденских
братьев». Именно венденские братья становятся главными действующими лицами историче-
ской драмы покорения Эстонии. Можно даже говорить о соперничестве Риги и Вендена, кото-
рое в чем-то напоминает отношения между Новгородом и Псково в миниатюре.
Замок Зегевальден (Сигулда в Латвии) меченосцы построили примерно в полутора кило-
метрах от ливской крепости Сатезеле, которую они смогли захватить только в 1212 году.
Среди замков меченосцев в Ливонии упоминается также Ашерате (Айзкраукле в Лат-
вии). Археологические раскопки показали, что меченосцы жили в ливском замке вместе с
ливами и участвовали в укреплении его стен. В хронике Генриха упоминается ливский пра-
витель из Айзкраукле, который в 1220 году участвовал в осаде земгальского замка Межотне
совместно с немцами. Таким образом, в государстве меченосцев, не считая рижского, были
замки Венден (Цесис), Зегевольде (Сигулда), Ашерате (Айзкраукле). Орденские братья стояли
также в занятом земгальском замке Межотне. Это только на территории современной Латвии.
Орден братьев воинства Христова играл главную роль и в завоевании Эстонии. Здесь мече-
носцы владели основанным датчанами Ревелем, а позднее захватили русский замок Юрьев
(Дорпат) (1224). В их руках был также замок Феллин (Вильянди).
Особыми укреплениями были мельницы. Они строились для обеспечения ордена продо-
вольствием, поскольку водяные мельницы служили для помола зерна. Мельницы были весьма
распространены в Европе. Так, согласно «Книге Страшного суда» (1086), в Англии в конце XI
века насчитывалось 5624 мельницы. Мельницы меченосцев соединяли две функции – эконо-
мическую и военную. Это были крепости. Первой меченосцы построили мельницу Бертольда
возле Риги. Полагают, что ее название связано с именем Бертольда из Вендена. Вторая мель-
ница (Новая мельница) была построена уже после вхождения меченосцев в состав Тевтонского
ордена в районе современного населенного пункта Адажи (Латвия).
Какова же была территория, принадлежавшая ордену? И. Штернс пишет: «На территории
Латвии меченосцы владели левым берегом Гауи, который они получили в 1207 г. после раздела
завоеванной Ливонии; после 1207 г. во владении меченосцев находился также округ Малпилс.
Аутину меченосцы получили в 1213 г. Западную часть княжества Талава с округами Буртниеку
и Триката – после 1224 г… Округ Гауиену меченосцы получили в 1224 г. одновременно с раз-
делом Талавы»76. В Эстонии ордену принадлежали земли Хариен, Вирония, Йервен и Ревель.
76
Šterns I.. Latvijas vēsture. 1180–1290: Krustakari. Rīga, 2002. Lpp. 428.
177
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Анвейлера. Царственный ребенок несколько лет провел в плену, откуда его освободили только
в 1207 году. Официальным опекуном Фридриха был сам папа Иннокентий III. Такова вкратце
была ситуация в то время, когда епископ из далекой Риги добился приема у короля Филиппа.
Денежная помощь Ливонии так и не была оказана. А уже через год, 21 июня 1208 года, бавар-
ский пфальцграф Оттон Виттельсбахский убил в Бамберге короля Филиппа. На троне вновь
оказался Оттон IV.
Дальнейшие документы говорят о том, что этот император живо интересовался делами
ордена меченосцев в далекой Ливонии. С именем Оттона IV связано следующее свидетельство
отношений Германии и Ливонии, датируемое 1211 годом. Речь идет о грамоте, в которой импе-
ратор подтверждает права ордена в отношении уже имеющихся у него земель, а также в отно-
шении земель, которые орден отвоюет в будущем у язычников, при условии сохранения дого-
воров, заключенных орденом с архиепископом и епископом Эстонии 77. Видимо, у магистра
Фольквина были свои каналы доступа к императору, который очевидно благоволил ордену.
Другой документ, подписанный Оттоном IV, подтверждает права ордена меченосцев в
Рижском диоцезе на получение от епископа третьей части ливских и латгальских земель «со
всеми водами, лесами, селами и городами» 78. Кроме того, орден в свое управление получает
две из завоеванных эстонских земель – Унгавнию и Саккалу. Документ опубликован в «Источ-
никах по истории Латвии» под номером 69 и датируется 1212 или 1213 годом. Значит, импе-
рия за всеми бурными перипетиями внутренней политической жизни не забыла о своей дале-
кой окраине? Из документа следует, что орден меченосцев обратился к императору, главным
образом, для подтверждения своих привилегий на завоеванные в Эстонии земли.
Индрикис Штернс, однако, считает оба подписанных Оттоном IV документа весьма
сомнительными, поскольку сохранились только их более поздние копии XIV и XV веков. Он
пишет: «… О том, могли ли меченосцы уже в 1212 году осмелиться обратиться к императору
за получением подобной привилегии, каждый может придерживаться своего мнения» 79. Но,
что касается первого документа, датируемого 1211 годом, И. Штернс определенно считает его
поздней фальсификацией, так как «в то время не было ни Рижского архиепископа, ни епископа
Эстонии, которые упомянуты в документе».
Никаких других сведений об отношениях меченосцев с императором Оттоном IV не
сохранилось. Надо сказать, что уже в 1211 году император был отлучен от церкви Иннокен-
тием III. Дело в том, что в 1208 году он пообещал папе удовлетворить все требования, в числе
которых был и отказ от земель в Италии, от прав на германскую церковь. Но очень быстро
император забыл обещанное, вознамерившись завоевать Королевство обеих Сицилий, восста-
новить единство империи и королевства. Осенью 1211 года он находился в Италии и с силь-
ным войском захватил континентальную часть королевства, которым правил подросший сын
императора Фридрих. Тогда-то папа и объявил об отлучении императора от церкви. Активно
заработала дипломатия курии. В результате германские князья выбрали Фридриха императо-
ром с титулом «in imperatorem electus» («избранный на императорство»).
Оттон, вместо того, чтобы переправиться на остров и захватить столицу Сицилии, вер-
нулся назад в Германию. У него оставалось все меньше сторонников. Папская дипломатия
и деньги делали свое дело. 9 декабря 1212 года Фридриха короновали запасной короной в
Майнце, поскольку настоящая все еще находилась у Оттона. Война началась на территории гер-
манских земель. Отлученный император терпел поражения, закрепившись на Нижнем Рейне,
а затем вернулся в Саксонию, где сжег всю магдебургскую землю. Фридрих, в свою очередь,
решил завоевать Браншвейг, что тоже ему не удалось.
77
Liv-, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten. Erster Band. Reval, 1833, Nr. XIX.
78
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937, lpp. 51.
79
Šterns I. Op. cit. Lpp. 371.
179
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
80
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937, Nr. 116, lpp. 89.
180
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
81
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937, Nr. 185, lpp. 163.
82
Šterns I. Op. cit. Lpp. 373.
181
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
83
Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937, Nr. 129, lpp. 107.
182
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
183
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Денежное обращение
О том, что в государстве меченосцев чеканили собственную монету, никаких сведений
нет. Вообще, описываемый период в Балтии и соседних землях был безмонетным. В Средне-
вековье денежное исчисление не было жестко связано с денежными платежами. Как справед-
ливо замечает Жак Ле Гофф, деньги были лишь отношением, «они служили мерой стоимости»,
были оценкой – apreciadura, как сказано в одном месте «Песни о Сиде» по поводу расчетов в
товарах84. Тем не менее, Ливония как центр торговли должна была иметь оживленное денеж-
ное обращение.
Основной единицей расчетов в Ливонии в начале XIII века была Рижская марка (по
латыни – marca Rigensis). В документе, датированном 1211 годом, епископ Альберт жалует куп-
цам из Готланда, приезжающим в гавань Риги, различные привилегии. Среди прочего, он отме-
чает: «Четыре с половиной рижских марки в пфеннигах должны весить столько же, сколько
готландская серебряная марка, а у рижских пфеннигов (Rigensis denarii) должна быть такая же
стоимость, что и у готландских, но они должны быть другой формы. Из отчеканенных денег
кузнецу причитается 2 эре»85. Таким образом, рижский кузнец, чеканивший пфенниги из каж-
дой весовой марки, получал 2 эре. Эре – скандинавская мера, равная восьмой части марки.
Эре подразделялась на три артига (arto, artig). Епископ упоминал также пфенниги (denarius,
penning) – самая мелкая единица в весовой марке – это были монеты (288 в одной марке). Сами
марки существовали в виде слитков, стоимость которых определялась на вес. Поэтому важ-
нейшим инструментом при расчетах в Ливонии были специальные весы, которые археологи
находят во многих местах на территории Латвии. И. Штернс в своем исследовании подробно
рассматривает денежные единицы Ливонии с расчетом их теоретической массы.
Нет сомнения, что орден меченосцев, главная резиденция которого находилась в Риге,
использовал в качестве основной денежной единицы рижскую весовую марку. Что касается
чеканки собственных монет (пфеннигов), то историки считают, что до 1226 года в Риге соб-
ственных пфеннигов не чеканили. Только в 1225 году папский легат подтвердил права епи-
скопа на чеканку собственной монеты. В ходе раскопок, проводимых латвийским историком
Эвалдом Мугуревичем на острове Мартыньсала (Гольм) в 1968 году, были найдены двадцать
бракеатов (серебряных выпукло-вогнутых монет), на которых изображен епископ в митре с
крестом в правой и жезлом – в левой руке. Диаметр монет – 14,5 мм, масса – от 0,14 до 0,18 г,
что, в общем, соответствует описанию, указанному Альбертом в привилегиях для купцов в
1211 году. Э. Мугуревич предположил, что данные монеты могут быть отчеканенными в Риге
в первой половине XIII века86.
Другими распространенными денежными единицами Ливонии были озеринги. В Хро-
нике Генриха есть эпизод, в котором после восстания ливов в Сатезеле епископ вместе с маги-
стром меченосцев требуют компенсации от покоренных ливов:
«Мы требуем со всей вашей области небольшую сумму серебра, а именно: сто озерингов
или пятьдесят марок серебра».
Как легко заметить, один озеринг равен половине серебряной марки. В качестве пла-
тежного средства озеринги были известны ливам, латгалам, эзельцам, земгалам, куршам и
литовцам. И. Штернс полагает, что озеринги были местными деньгами Балтии, поэтому сумма
штрафа называется и в озерингах, и в марках87. Известно, что озеринг весил около 100 г
84
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Екатеринбург, 2005. С. 301.
85
Liv-, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten. Erster Band. Reval, 1853. Nr. XX.
86
Mugurēvičs Ē. Viduslaiku archeoloģija // Latvijas PSR archeoloģija, lpp. 300.
87
Šterns I. Op. cit. Lpp. 503.
184
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
серебра. Никаких сведений о том, как выглядели эти деньги, не сохранилось. На территории
Латвии найдены клады серебряных слитков, которые, по мнению нумизмата Рауля Шноре 88,
можно идентифицировать с упоминаемыми в источниках озерингами. Их прототипы следует
искать в разломанных или разрубленных серебряных слитках X–XI веков. Таким образом,
меченосцы использовали в расчетах и местную серебряную «валюту» – озеринги.
88
Šnore R. Par vēlā dzelz laikmeta sudraba atradumiem Latvijā // SM. 1938, Nr. 2, 99. un lpp. 105.
185
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Февраль 1220 года. Наконец установилась морозная погода. До этого много дней в Ливо-
нии дули теплые ветры, неся с собой тучи, проливавшиеся бесконечными дождями, которые
чередовались с мокрыми метелями. Снег смешивался с грязью. Все пути развезло до чрезвы-
чайности. Но вот капризная зима исправила свою оплошность. Подморозило, и дороги стали
пригодны для передвижения. Этим воспользовались властители Ливонии, чтобы отправиться
в поход на земгальский замок Межотне. Тамошние земгалы сначала приняли крещение от
самого епископа, а затем под напором энергичного князя Виеструрса снова сделались языч-
никами, отринув господство чужеземцев. Этого завоеватели не могли стерпеть. Как обычно,
войско состояло из четырех частей: рыцарей епископа, светские рыцарей-пилигримов, братьев
ордена меченосцев и полков ливов и латгалов. Во главе собравшейся рати стали сам епископ
Альберт, магистр ордена Фольквин и племянник датского короля Вальдемара II, саксонский
герцог Альберт.
Если бы мы могли взглянуть на лесной замок Межотне с высоты, нашему взору пред-
стали деревянные стены и башни замка, выгоревшие дома поселения, расположенного у под-
ножия стен и захваченного крестоносцами. Вокруг замка выросли палатки и шатры осаждаю-
щих. Всего в объединенном войске насчитывалось порядка восьми тысяч человек. А земгалов
в замке было несколько сотен. Ожесточенный бой шел уже не первый день.
Вокруг валов и бревенчатых стенземгальского замка кипела разрушительная работа.
Повсюду копошились воины и работники, повсюду высились груды камней, предназначенные
для метания во врагов. Уже была готова осадная башня, с которой ливы и латгалы метали
камни за стены, поражая находившихся на стенах земгальских воинов. На позиции были уста-
новлены стенобитные машины, тараны, против которых пасовали и каменные твердыни Запад-
ной Европы. Что уж говорить о небольшой деревянной крепости. Гигантские арбалеты на ста-
нинах – баллисты – без устали метали камни в защитников. Но земгалы держались упорно.
Многие из них были перебиты болтами, выпущенными из арбалетов, многие пали от камней.
Почти у самого вала крестоносцы установили машину под названием еж (ericius), с помощью
которого снизу стали подрывать вал. Без помощи извне Межотне был обречен, но все еще не
сдавался.
Чуть поодаль установили большую машину, которую везли сюда от самой Риги. Это был
трибок или по-старонемецки «блиде». Размеры машины поражали воображение. Словно мачта
корабля возвышался над крепкой конструкцией из толстых деревянных балок главный рычаг.
С короткой стороны рычага в деревянной емкости помещались тяжелые камни. С другой сто-
роны – гигантских размеров праща. Двое кнехтов с трудом крутили ворот, притягивая пращу.
Большие усилия были нужны, чтобы преодолеть чудовищный вес камней. Когда машина оказа-
лась на взводе, еще двое воинов подкатили большой круглый камень и закрепили его в праще.
В этот миг у машины появился сам герцог Саксонский. На нем была длинная кольчуга,
поверх которой была надета котта с герцогским гербом и плащ. На поясе – меч, на голове
шлем с герцогским венцом. Герцога сопровождали несколько рыцарей и оруженосцев. Бое-
вой пыл охватил Альберта, а упорство земгалов только раззадоривало его. Увидев приготов-
186
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ления большой машины, герцог быстро подошел к кнехтам и стал руководить их действиями.
Отстранив одного из них, он приложил ладонь козырьком ко лбу и прикинул расстояние до
замка. Позиция машины удовлетворила Альберта Саксонского, который был неплохо знаком
с метательными машинами. С обеих сторон свистели стрелы. Осажденные на валах отчаянно
сопротивлялись. Но посланные из земгальских луков стрелы не могли причинить вред людям,
копошившимся возле трибока. Герцог произнес:
– Сейчас они получат! Вероотступники!
Он собственноручно выбил стержень, который удерживал рычаг. Со свистом груз повлек
длинную балку, на которой крепился огромный камень, в воздух. Праща раскрутилась, и
камень полетел в сторону замка. Громкий крик потряс воздух. Крестоносцы торжествовали.
Земгалов охватил страх, когда они увидели действие большой машины и величину снаряда.
Первый же камень угодил в башенку на валу, где сражались несколько земгалов. Удар был так
силен, что камень просто снес башенку вместе с защитниками.
– Давай! – в возбуждении кричал Альберт. – Заряжай снова! Быстрее!
Прислуга, обливаясь потом, снова налегла на ворот. Герцог и сам готов был крутить его,
лишь бы скорее зарядить машину. Вскоре все было готово. Машина, напрягшись, замерла
перед выстрелом. Альберт снова освободил злобную энергию машины. Тяжелый свист рассек
воздух, и второй камень разнес кусок бревенчатой ограды на валу.
– Еще! – кричал Альберт, глядя на свою работу. – Заряжай!
Все повторилось. Мачта с камнем взметнулась ввысь. Снаряд пробил три бревна на валу,
переранив земгалов. После этого защитники в поисках безопасного места покинули вал. Очень
скоро защитники Межотне начали переговоры о сдаче. Бой на время прекратился.
***
Примерно так, если верить хронисту, подействовала мощная осадная техника на земга-
лов. Подобных орудий местные народы до прихода немцев в Ливонию не использовали. Во
всяком случае, нам неизвестны свидетельства применения народами Балтии осадных машин.
Многие историки считают, что Средневековье не отличалось особенным техническим
прогрессом. По словам Жака Ле Гоффа, «средневековый Запад – бедно оснащенный мир».
Французский автор также добавляет: «Хочется сказать «технически отсталый». Следует,
однако, повторить, что вряд ли допустимо говорить в данном случае об отсталости и тем более о
неразвитости. Ибо если Византия, мусульманский мир и Китай явно превосходили тогда Запад
по степени развития денежного хозяйства, городской цивилизации и производству предметов
роскоши, то и там технический уровень был весьма невысок»89. Действительно, в военном деле
средневековая Европа использовала античную традицию, идущую от времен Римской импе-
рии. Предками метательных орудий был, несомненно, «скорпион», описанный еще Аммианом
Марцеллином в книге «Деяния» («Res Gestae»):
«Скорпион, который в настоящее время называют онагром (дикий осел), имеет такую
форму. Вытесывают два бревна из обыкновенного или каменного дуба и слегка закругляют,
так что они подымаются горбом; затем их скрепляют наподобие козлов для пиления и пробу-
равливают на обеих сторонах большие дыры; через них пропускают крепкие канаты, которые
дают скрепу машине, чтобы она не разошлась.
В середине этих канатов воздымается в косом направлении деревянный стержень напо-
добие дышла. Прикрепленные к нему веревки так его держат, что он может подниматься наверх
и опускаться вниз. К его верхушке приделаны железные крючки, на которых вешается пенько-
вая или железная праща. Под этим деревянным сооружением устраивается толстая подстилка,
89
Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Екатеринбург, 2005. С. 238.
187
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
90
URL: http://www.xlegio.ru/sources/ammianus/ammianus.htm
91
Цит. по: Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Екатеринбург, 2005. С. 247.
188
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
броню. Их кони тоже еще не были закованы в железо. Вильям Урбан, подчеркивая роль рыца-
рей в Крестовых походах в Балтию, отмечает, что «рыцари были особенно важны, но не по
причине их военного превосходства, которое было кратковременным, но по причине силы» 92.
Но было еще кое-что, что давало крестоносным рыцарям превосходство в боях в лесном бал-
тийском краю. Европейские рыцари были сословием военных специалистов, боровшихся с
равными по вооружению и тактике противниками. Хотя говорить о военной тактике приме-
нительно к рыцарству можно лишь относительно. Главными условиями победы в битве были
боевой порядок и согласованность действий. Сплоченность рыцарей, находившихся рядом и,
как правило, бывших родственниками, играла решающую роль. Светский рыцарь обычно не
признавал дисциплины. Более дисциплинированными были рыцари военных орденов. Напри-
мер, в бою под Арсуфом в 1191 году среди крестоносцев, возглавляемых королем Ричардом
Львиное Сердце, наиболее отличились тамплиеры, которые сражались слаженно, словно «бра-
тья от одного отца».
Для настоящего рыцаря продумывать ход битвы, устраивать западни и прочие хитрости –
все это считалось бесчестным. Военное искусство рыцаря состояло в умении владеть оружием
в открытом поединке, один на один. Так, король Рудольф фон Габсбург перед битвой у Дюрн-
крута в 1278 году приказал создать резерв из 50–60 рыцарей, чтобы пустить их в дело, если
придется туго. Однако командир резерва, граф Генрих фон Пфанненберг отказался выполнять
приказ, сочтя эту роль для себя бесчестьем. Его заместители приняли командование резервом
только после того, как попросили прощения у рыцарей за то, что неблагоразумный король
принудил их выполнить бесчестный приказ.
Правда, в Ливонии все обстояло несколько иначе. Братья ордена меченосцев, которые
вели постоянные войны в местных условиях, прибегали к хитрости. Ведь их противником были
язычники! Так, Генрих Латвийский описывает, как 18 рыцарей, сопровождаемых отрядом из
80 крещеных латгалов, напали на лагерь, в котором находилось порядка 600 литовских всад-
ников. Перед нападением немцы велели латгалам кричать по-немецки: «Бей!», чтобы враги
подумали, что рыцарей много. И хитрость удалась. Кроме того, нельзя забывать, что орден
меченосцев – это все-таки монашеский орден, члены которого обязаны соблюдать дисциплину.
Недаром, в походах в Ливонии именно орденские рыцари играли главную роль. Как правило,
они руководили объединенными силами христиан, как самые опытные воины, знающие мест-
ные условия и, что еще важнее, более дисциплинированные, чем светские рыцари-пилигримы.
Авторам приходилось слышать утверждения, что орденский рыцарь против балтийских
воинов был все равно, что танк против пехоты. Наверно, это, все-таки преувеличение. Правда,
сами европейские рыцари презирали пеших воинов, искренне полагая, что один рыцарь стоит
десятка пехотинцев. Так они думали и в XIII веке, пока в 1302 году не прогремела «битва
шпор» при Куртре, когда фламандские копейщики наголову разбили рыцарскую кавалерию
французов, захватив полтысячи позолоченных шпор. Но если учесть, что воины балтийских
народов в большинстве своем имели лишь кожаные панцири, то преимущество в вооруже-
нии оказывается очевидным. Первые впечатления от встречи с рыцарством были шоком. И
не только для народов Ливонии. Например, один из исламских очевидцев описывает атаку
«франкских железных людей», подчеркивая, что они кажутся сплошной железной массой, от
которой отскакивают все удары.
Некоторые из историков сравнивали вторжение крестоносцев в Ливонию с завоеванием
Америки конкистадорами. Так, немецкий историк Ф. Шлоссер писал: «Бедные ливы были так
же бессильны против этих железных людей, с детства привыкших драться, как три столетия
спустя слабые американские индейцы в борьбе с испанцами». Такие сравнения, конечно, не
92
Urban W. L. Victims of the Baltic Crusade. «The knights were especially important. Not just because of their military
superiority, wich was short-lived, but because their vigor».
189
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
выдерживают критики. Можно говорить о том, что народы Балтии столкнулись с несколько
более организованным и технически оснащенным противником. Но это был противник из
одного с ними мира. Балтийские народы находились уже на такой стадии политического и эко-
номического развития, что в тринадцатом столетии смогли быстро сократить различия в тех-
нологии и организации по отношению к Западу 93.
Рыцари привезли в Ливонию свое боевое искусство, свое вооружение, а также специа-
листов по строительству осадных машин. Именно к осадной технике применялось в то время
слово «машина». Да и словом «механики» еще в поздней Римской империи именовали именно
военных инженеров. Специалисты по строительству метательных машин очень ценились в
Европе. Так, когда император Фридрих II в 1238 году осаждал на севере Италии город Брешию,
король Кастилии в виде особого подарка прислал ему испанско-арабского инженера, считав-
шегося крупнейшим специалистом по самоходным башням, катапультам и таранам. Говорили,
что ни одна стена в мире не могла устоять перед мастерством этого «механика». Как вели-
чайшую ценность везли инженера Каламандрина в императорский лагерь, на цепи и в креп-
кой клетке. Однако столь важный специалист каким-то образом оказался в руках осажденных,
которые, недолго думая, подарили ему дом и двор, а также предложили в жены горожанку.
Гораздо интереснее, чем путешествие в клетке! И началась война машин. Камни, выпущенные
машинами осажденных, очень метко попадали прямо в осадные машины императора, выводя
их из строя.
Подобные инженеры были и в Ливонии. Хроники упоминают об использовании мета-
тельной техники при осаде замков.
93
См. Rowell S. C. Lithuania Ascending. A pagan empire within east-central Europe, 1295–1345. Cambridge: Cambridge
University Press, 1994.
190
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Арбалеты
Превосходство крестоносцев заключалось и в том, что в их войсках находились стрелки
из арбалетов. Казалось бы, арбалет не такая уж диковинка в XIII веке. Тем не менее, это было
мощное оружие по сравнению с местными луками. Первые арбалеты в Европе появились еще в
девятом веке. Точность и мощь стрельбы из арбалета потрясла современников. Поэтому в 1139
году на Втором Латеранском соборе папа римский предал арбалет проклятию как «богопро-
тивное оружие» и запретил использовать его против христиан. Однако со временем арбалеты
получили все более широкое применение.
В Ливонии в начале XIII столетия в качестве легкого стрелкового вооружения, скорее
всего, применялись арбалеты, которые заряжались очень просто. К кожаному поясу стрелка
приделывался железный крюк. Сам арбалет, спереди которого находилось стремя, ставился на
землю. Стрелок ступал ногой в стремя, приседал, зацепляя крюком тетиву, и резко вставал, тем
самым, натягивая тетиву. Дмитрий Уваров приводит технические характеристики подобных
арбалетов: «Такой арбалет способен в благоприятных условиях пробить кольчугу или бриган-
дину и без труда пробивает любые подбитые войлоком кафтаны. Обеспечивается максималь-
ное усилие до 150 кг при скорострельности до 4 выстр./мин. Конечно, 150 кг – верхний предел,
не норма; не стоит забывать, однако, что это весьма непродолжительное, «толчковое» усилие
– тетива оттягивается не более чем на 15–20 см. По мощности такой арбалет приближается к
длинному луку, превосходит его по легкости обучения и точности, но значительно уступает по
скорострельности, а также занимаемому пространству по горизонтали и стоимости» 94.
О том, что арбалеты обеспечивали военное преимущество крестоносцев, свидетель-
ствуют и «Хроника» Генриха Латвийского, и «Ливонская рифмованная хроника». Эпизод из
«Ливонской рифмованной хроники», о котором мы хотим рассказать, находится за рамками
рассматриваемого нами периода существования ордена меченосцев. Тем не менее, он доказы-
вает, что и в более позднее время арбалеты были гораздо мощнее местных луков. Речь идет
о семидесятых годах тринадцатого столетия, когда земгальский князь Намейсис поднял свой
народ на восстание против ордена (теперь уже Тевтонского) и епископа. Восставшие земгалы
осадили замок Тервете. Предместье было сожжено. Все находившиеся там немцы перебиты.
Земгалы захватили несколько арбалетов и одного стрелка по имени Бертольд, который, спасая
свою жизнь, предложил земгалам свои услуги по обучению стрельбе. Читая хронику, можно
представить, как это могло быть.
***
Двое конных земгалов почти настигли беглеца. Судя по одежде, это был орденский слуга.
Он бежал что есть силы, но на какой-то кочке его нога подвернулась, и он полетел на землю.
Один из земгалов, крупный воин, под которым низкорослый конь казался почти игрушечным,
поднял копье, готовясь пронзить беглеца копьем. Светловолосый немец, в глазах которого
отразился смертельный ужас, начал что-то кричать по-немецки.
– Подожди! – остановил разгоряченного погоней воина второй всадник. – Этот говорит,
что стрелок, и может нам пригодиться.
– Ну и что! – возразил первый. – Всем чужеземцам смерть. Кто его звал к нам?
– Говорю же, подожди, отведем его к князю. Убить его всегда успеем.
94
Уваров Д. Средневековые метательные машины западной Евразии. URL: http://www.xlegio.ru/artilery/diu/
medieval_artillery1.htm
191
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
95
Ungetruwe hunt (средневерхненемецк.) – «неверная собака».
192
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Метательная артиллерия
Первые сведения о применении крестоносцами метательных орудий в Ливонии встреча-
ются в хронике Генриха Латвийского. Уже в первые годы после основания Риги, а именно в
1206 году, при осаде ливской крепости Гольм на Даугаве «христиане подошли к пригородным
постройкам, подложили огонь под стены замка и стали метательными орудиями (patherellis)
бросать в замок огонь и камни»96. Далее хронист повествует о других боях и походах, где фигу-
рируют осадные метательные машины.
В интересной работе «Некоторые заметки о применении метательных орудий в Ливо-
нии в XIII–XIV вв.», анализируя текст хроники, латвийский исследователь Андрис Зеленковс 97
подчеркивает, что в рассказах автора о военных действиях против местных народов – ливов,
латгалов, куршей, эстов, земгалов – чувствуется превосходство завоевателей, причем вовсе не
идейное. Генрих описывает метательные орудия как естественное преимущество крестонос-
цев. Ему представляется логичным, что местным народам подобное оружие неизвестно.
А. Зеленковс делает вывод, что метательные орудия в Ливонии появились лишь с нача-
лом крестоносной экспансии. Метательные машины привезли с собой немцы и датчане.
Второй путь, откуда в Балтию могли прийти метательные машины, – это Русские земли.
Подобная техника существовала на Руси, по-видимому, и раньше, но широкое ее распростра-
нение зафиксировано с середины XIII столетия. По-русски метательные машины именовались
«пороками». Первое упоминание об этой технике в русских летописях относится к 1204 году,
когда западные крестоносцы напали на Константинополь. Согласно Софийской первой лето-
писи старшего извода, крестоносцы «начаша брань строити к Царюграду и замыслиша, яко
же и преже на кораблих раими на шеглах, на инех же кораблих исчиниша порокы и лествица,
а на иных замыслиша свешивать бочкы чрез град, накладены смолы и лучины зажегше, и
пустиша на град на хоромы, яко же и преже пожгоша град».
В своей работе, посвященной метательной технике, Дмитрий Уваров, приводя этот и дру-
гие примеры из упомянутой летописи, отмечает: «Таким образом, пороки упоминаются в 15
эпизодах, охватывающих период с 1204 по 1398 гг. Из них в 5 случаях пороки применяются
русской стороной (между 1239 и 1398 гг.). Из них 1 случай связан с черниговцами (1239 г.),
3 с новгородцами (1268, 1272 и 1398 гг.) и 1 с москвичами (1382 г.). Еще в 4 случаях пороки
применяются монголо-татарами (только в походах 1238–1240 гг.) и в 6 случаях – западными
крестоносцами (в 1 случае итальянцами, в 4 немцами, в 1 шведами). Примечательно, что
пороки не упоминаются в междоусобных межкняжеских войнах (кроме единственного, самого
позднего эпизода 1398 г. на русском Севере) и в боях с монголо-татарами после Батыя, хотя
в летописи таким войнам уделено много места. С другой стороны, отметим концентрацию
упоминаний в северо-западном новгород-псковском регионе (8 из 15)» 98.
Неудивительно, что больше всего упоминаний о метательных машинах мы находим
именно в северо-западных землях, которые граничили и конфликтовали с Ливонией. Речь идет
о Полоцке, Пскове и Новгороде.
Генрих Латвийский, рассказывая об осаде Гольма полоцкой ратью в 1206 году, пишет:
«Устроили русские и небольшую метательную машину, по образцу тевтонских, но, не зная
искусства метать камни, ранили многих у себя, попадая в тыл».
96
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Восьмой год епископства Альберта.
97
Zeļenkovs A. Dažas piezīmes par metamo ierīču pielietošanu Livonijā 13.—14.gs. // Latvijas Kara muzeja gadagrāmata. II
sējums. Rīga: Latvijas Universitātes žurnāla “Latvijas Vēsture» fonds, 2001. 240 lpp.>8.-32.lpp.
98
Уваров Д. Указ. соч. URL: http://www.xlegio.ru/artilery/diu/medieval_artillery1.htm
193
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Рассказывая о князе Вячко, который находился в Юрьеве (Дорпате) в 1224 году, хронист
также пишет: «Сверх того, у короля было там множество его русских лучников, строились
там еще и патерэллы, по примеру эзельцев, и прочие военные орудия».
Естественно, что хронист критически настроен по отношению к противнику. Тем не
менее, данные эпизоды говорят о том, что русские также использовали метательные машины.
Сведений о применении подобной техники русскими войсками в Ливонии до прихода кресто-
носцев у нас нет.
Метательные машины применялись, в основном, для разрушения укреплений против-
ника. Во время штурма замка важно было сделать пролом в стене, через который осаждающие
могли бы проникнуть в крепость. Важной задачей было нанесение урона защитникам укреп-
лений, которые находились в оборонительных конструкциях типа башен. Вспомним эпизод с
осадой Межотне в 1220 году. Тогда меткий выстрел герцога саксонского уничтожил вышку с
людьми. Кроме того, метательные машины можно считать и психологическим оружием. Осо-
бенно речь идет о крупных машинах – трибоках (фрондиболах), один вид которых внушал
врагам ужас. Впечатляли также и размеры камней (весом до 1 тонны). Рассказывая об осаде
земгальского замка Межотне, Генрих Латвийский пишет: Наконец, установив большую осад-
ную машину, стали метать в замок тяжелые камни, и, когда в замке увидели их величину,
осажденных охватил сильный страх 99.
Кроме разрушения крепостных укреплений метательные машины выполняли и другую
задачу – забрасывали в осажденную крепость раскаленное железо или горшки с огнем. Так
в ходе уже упоминавшейся осады замка Гольм на Даугаве христиане использовали машины
для поджога деревянных строений в ливском замке: Между тем христиане подошли к приго-
родным постройкам, подложили огонь под стены замка и стали метательными орудиями
(patherellis) бросать в замок огонь и камни100.
Преимуществом применения метательных машин являлась помимо их мощи, также
относительная дальнобойность. Во всяком случае, при осаде крепостей балтийских народов
крестоносцы, обслуживающие метательные машины, не очень опасались оказаться в досяга-
емости местных луков. Но если говорить об арбалетах, то, как полагает А. Зеленковс, даль-
ность их стрельбы вполне сравнима с дальностью метания камней некоторыми машинами. Так,
в хронике Петра из Дуйсбурга упоминается, что во время нападения пруссов и литовцев на
тевтонский замок Вилов (Wilow) в Пруссии в 60-х годах XIII столетия, один из защитников
пригвоздил руку одного из нападавших к метательной машине.
99
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Двадцать первый год епископства Альберта.
100
Генрих Латвийский. Восьмой год епископства Альберта.
194
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Патерэллы
Какие же машины использовали крестоносцы в Ливонии? В хронике Генриха Латвий-
ского мы чаще всего встречаем патэреллы, а также просто машины или большие машины. В
«Ливонской рифмованной хронике» упоминается машина под названием «блиде» (blîde).
Относительно термина «патерэлл» ясности нет никакой. Так, например, Генрих Латвий-
ский упоминает «малую метательную машину, патерэлл, балисты и прочие орудия, необходи-
мые для осады замка» (1210), «патерэллы и иные машины» (1222), «малые осадные машины
и патерэллы» (1224) и т. д. Создается некоторая путаница с терминами. И это неудивительно.
Как справедливо отмечает Д. Уваров: «В Средние века не было однозначных и стандартизо-
ванных обозначений конкретных типов машин, каждый летописец применял первое попав-
шееся слово, какое когда-либо слышал, либо просто придумывал какие-то обозначения на
ходу. Большинство вышеприведенных красивых иностранных терминов в действительности
являются простыми значащими словами. Например, «перьер» и его латинский аналог «петра-
рия» – это всего лишь «камнемет», «спрингалд» можно перевести как «прыгун», «манганон»,
превратившийся в «мангонель» – искаженное греческое «монанкон», «однорукий». Поэтому
перьером могли называть любое устройство, метающее камни, будь то торсионная, гравита-
ционная машина и даже пушка, стреляющая каменными ядрами. Единственная определен-
ность, содержащаяся в этом термине, заключается в том, что его применяли к машинам отно-
сительно небольшого калибра. Подобным образом под спрингалдом могли понимать любое
стационарное устройство, предназначенное для настильной прицельной стрельбы снарядами
среднего калибра, будь то большой станковый арбалет, торсионная или одноплечевая тенсион-
ная машина, а в более позднее время – и пушка среднего калибра. Поэтому, если в источнике
не содержится каких-либо технических деталей (а так бывает в подавляющем большинство
случаев), невозможно точно определить, к какой технической категории относится упоминае-
мый летописцем перьер, спрингалд или мангонель».
Что касается термина «патерэлл», то, как видим, речь идет о «петрарии» (petraria, от
греч. petros – камень), то есть о камнемете вообще. Термин «петрария» использовался в Запад-
ной Европе уже с XII века. В хронике Генриха Латвийского патерэллами называется вид мета-
тельных машин, которые были, по-видимому, обычной метательной техникой не очень круп-
ных размеров. Во всяком случае, в тексте встречается «малая метательная машина, патерэлл».
Хронист также четко отделяет патерэлл от большой машины. А. Зеленковс считает, что даже
если автор текста определяет термином «патерэллы» разные машины, «то эти машины были
сходной конструкции или ограниченных размеров». Поскольку термином «перьер» («петра-
рия») в современной французской литературе обозначается определенный вид метательных
машин, а именно, «тяговое требюше», можно предположить, что и в Ливонии применялись
патерэллы такого типа. Д. Уваров дает подробное описание подобных машин:
«Тяговый требюше представляет собой гибкую балку – метательный рычаг, через ось
закрепленную на вертикальной стойке. К короткому плечу рычага прикреплены тяговые
веревки, к длинному – довольно короткая праща. За тяговые веревки берется команда из
нескольких человек, на праще повисает «наводчик», тяжестью своего тела слегка сгибая рычаг
и придавая ему дополнительную силу; одновременно он до некоторой степени нацеливает тре-
бюше. Затем команда дружно дергает за веревки, «наводчик» отпускает пращу с вложенным
в нее камнем, праща взмывает вверх, вверху ее конец соскальзывает с зубца на конце балки-
рычага, праща раскрывается и камень летит в цель.
Достоинствами тягового требюше являются чрезвычайная простота и дешевизна кон-
струкции, возможность использовать совершенно необученный персонал, способность вести
стрельбу навесом из-за укрытия и чрезвычайно высокая скорострельность. Недостатки – малая
195
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
101
Уваров Д. Указ. соч. URL: http://www.xlegio.ru/artilery/diu/medieval_artillery1.htm
196
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
102
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Двенадцатый год епископства Альберта.
197
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
следующее: «Насчитывая четыре тысячи тевтонов и еще четыре тысячи ливов и лэттов,
выступили в Гольм; с собой везли большую осадную машину, другие меньшие машины и прочие
орудия для осады замка 103».
А. Зеленковс считает одной из причин того, что крестоносцы возили тяжелые машины
с собой, сложность конструкции некоторых машин, для изготовления которых и подготовки к
бою было необходимо значительное время 104. В тех случаях, когда приходилось брать с собой
метательные машины, по мнению латвийского исследователя, их возили частично или полно-
стью разобранными. Перевозить их целиком, вряд ли было возможно.
При средневековом развитии дорог, которые скорее представляли собой направления,
крестоносцы в Ливонии не всегда брали с собой в поход машины. Их везли с собой только в
случаях, когда в поход выступало большое войско. По-видимому, везли только какие-то необ-
ходимые части, вроде воловьих жил, канатов и пр., а сами машины сооружались на месте. Благо
в Ливонии предостаточно и лесов, и камней.
Так в хронике Генриха в рассказе об осаде эстонского замка Вальяла в 1227 году
говорится: «Построили осадные машины, против патерэллов врага поставили свои и стали
метать в замок камни»105.
Интересно, что при неудачной осаде вражеских замков машины, как правило, с собой не
брались. Видимо, по тем же причинам. Кроме того, отступающему войску нужно было быть
маневренным и быстрым, чтобы бывшие осажденные не могли застать их врасплох. Снимая
осаду, метательные машины рубили или сжигали. По-видимому, при этом снимались необхо-
димые детали, веревки и т. п. Так поступали и крестоносцы, и их противники.
103
Генрих Латвийский. Двадцать первый год епископства Альберта.
104
Zeļenkovs A. Dažas piezīmes par metamo ierīču pielietošanu Livonijā 13.—14.gs. // Latvijas Kara muzeja gadagrāmata. II
sējums. Rīga: Latvijas Universitātes žurnāla «Latvijas Vēsture» fonds, 2001. Lpp. 8.—32.
105
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Двадцать восьмой год епископства Альберта.
198
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Как видно из приведенного примера, речь идет о том, что литовцы применяют сложную
метательную технику. Они строят четыре мощных метательных машины (требюше с противо-
весом). Если в первые годы экспансии крестоносцев в Ливонии подобные большие машины
106
Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Двадцать четвертый год епископства Альберта.
107
Ливонская рифмованная хроника. Стихи 08208—08216.
199
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
200
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
108
Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976. С. 34.
109
Кирпичников А. Н. Указ. соч. С. 8; Медведев А. Ф. К истории пластинчатого доспеха на Руси // СА. 1959. № 2.
110
Кирпичников А.Н. Указ. соч. С. 67–68.
111
Там же. С. 51.
201
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Даниил Галицкий говорил своим воинам, что их «крепость – открытое поле, сила же поганых
– за окопом». В подавляющем большинстве случаев, когда летописи описывают осады конца
XI – начала XIII века, речь идет о многократном приближении к стенам городов и схватках
дружинных отрядов. Систематические нападения длились от нескольких дней до нескольких
недель. При такой тактике использование осадных орудий не предполагалось. Бой велся в рас-
чете на вывод из строя или изматывания живой силы одной из сторон. В этих обстоятельствах
был важен не столько непосредственный захват ворот или стен, сколько принуждение к отступ-
лению, сдаче или миру112.
Попытки открытого штурма укреплений зафиксированы русскими летописями не позд-
нее второй половины XII века. Источники упоминают об атаке и разрушении укреплений,
проломе стен, засыпке рвов, отнятие ворот, прорыве внешней обороны, стрельба из пороков.
В XIII веке окологородской бой окончательно преобразовывается в целях прорыва и захвата
укрепления и подавления стрелковой обороны противника.
Период внедрения метательной артиллерии совпал с появлением ручного и станкового
самострела. Осадные машины в русских летописях получают собирательное наименование
«пороков». В словаре И. Срезневского это слово связано с понятием «праща» и древнечеш-
ским глаголом prastiti – метать.
112
Кирпичников А. Н. Указ. соч. С. 57–58.
202
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
***
Начать военную кампанию помешала смерть епископа Альберта в начале 1229 года, кото-
рая стала прелюдией к серьезному политическому кризису в Ливонии. Деятельный Альберт,
проведший все тридцать лет своего правления в покорении языческих народов, не позаботился
о создании легитимной формы передачи власти. На рижской кафедре после его смерти оказа-
лись сразу два претендента: каноник Магдебургский Николай, избранный Рижским соборным
капитулом, и назначенный архиепископом Бременским Альберт Зуербеер из Кёльна. Прислан-
ный по распоряжению из Рима новый папский легат Болдуин вместо того, чтобы разобрать
возникший конфликт двоевластия, включился в него третьим игроком и взял курс на созда-
ние на части Ливонии государства под протекторатом папы с собой во главе. Политическая
борьба вокруг опустевшего «трона» Альберта превратилась в настоящую смуту. Болдуин взял
под свое правление эстонские земли Гервен и Виронию, граничащие с Новгородом. Во второй
половине 1230 года в Ригу явились куршские послы из земли Виндаве. Они просили о помощи,
в связи с постигшим страну неурожаем и голодом. Условием получения хлеба стало принятие
куршами крещения, однако политическая борьба в Риге фактически свела успех к нулю. Курш-
ский князь Лаймикин, возглавлявший делегацию, сумел разобраться в ситуации и последовал
примеру Виестурса. Он заключил два соглашения не с Ригой или меченосцами, а с Болдуином.
При этом курши брали на себя обязанность подчиняться непосредственно папе, минуя Ригу,
и принимать священников, назначенных Болдуином, а не рижским епископом. В соглашениях
также было оговорено, что на Курземе не будут претендовать ни датчане, ни шведы. Память о
походах северных викингов еще была жива в куршском народе. Стремление и куршских кня-
зей, и Виестурса пойти под власть непосредственно папы было дальновидной дипломатией.
Таким образом, они сохраняли перспективу создания собственных государств, а не превраще-
ния в немецкую колонию с полной утратой местной знатью права на участие в государствен-
ном строительстве и вытеснении местного населения из городской жизни. Избранный епископ
Николай не признал соглашений Болдуина с куршами, земли которых считал своей сферой
влияния. В новый передел земель вмешался и Орден меченосцев, который отобрал у Болдуина
Виронию и Гервен. В эти области магистр Фольквин немедленно пригласил 200 немцев из Гот-
ланда, передав им лены. Болдуин обратился к папе Григорию IX, тот поддержал его и назначил
легатом в Ливонию, Эстонию, Готланд, Данию и некоторые другие области с большими пол-
номочиями. Кроме того, был издан папский запрет на заключение договоров с язычниками и
русскими без резолюции Болдуина. В 1232–1233 годах легат совершил поездку по Германии,
собирая крестоносцев для реализации своего плана. В Ливонии его поддержали епископские
вассалы, присягнувшие папе, братья из Дюнамюнде и Керхнасского монастыря (близ Дерпта),
вассалы Виронии и, видимо, часть эстонской знати. Болдуин объявил свою власть в Вике, Гер-
вене и Виронии и двинулся в поход на Ревель. Но в сражении папские вассалы были разгром-
204
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
лены меченосцами. Часть их, скрывшихся в церкви, братья убили прямо перед алтарем. Бол-
дуин бежал в Ригу, и вскоре покинул Ливонию. На его место вернулся Вильгельм Моденский,
уже не имевший как столь далеко идущих планов, так и сил и ресурсов для его осуществле-
ния. Идея создания в Ливонии государства под протекторатом Святого Престола фактически
провалилась, и вместе с ней исчезла и надежда правителей балтских народов на создание соб-
ственных государств путем дипломатических игр с папскими представителями. Единственной
альтернативой немецкого завоевания для Земгале и Курземе оставалось дальнейшее сближе-
ние с Литвой вплоть до вхождения в новую конфедерацию, как это прежде сделали жемайты.
205
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
На северном направлении
В советской и российской исторической литературе всегда был популярен тезис о «двух
угрозах» существованию Руси в XIII веке: с запада, от крестоносцев, и с востока – от мон-
голо-татар. В связи с этим уступки русских князей, в особенности Александра Невского, Орде
представлялись весьма продуманным и единственно верным политическим шагом, ограждав-
шим Русь от войны на два фронта, что неминуемо привело бы к погибели государства. При
этом угроза с Запада зачастую представлялась более грозной, чем со стороны Орды.
Но так ли это? Детальное изучение источников создает двоякое впечатление. С одной
стороны прямых указаний на то, что крестоносцы намеревались перенести экспансию на соб-
ственно русские земли нет. Мы не знаем папских булл о Крестовых походах на Русь, не знаем о
подготовках и проведении сколько-нибудь крупномасштабных военных экспедиций. Но с дру-
гой стороны фактическое поражение русских княжеств в борьбе за Прибалтику и признание
прав Риги и Ордена в договорах 1224–1226 годов не приводит к установлению мирной гра-
ницы. И если противостояние Руси и Риги в 10—20-е годы носило явный характер борьбы за
сферу влияния, то в военных столкновениях 30-х годов немецкая инициатива очевидна, как
не вызывает сомнений и то, что немцы пытаются претендовать на часть территорий Новгород-
ской Руси.
Речь идет о Псковской земле. Начиная с середины XII века Псков все активнее стремился
к самостоятельности, и практически весь XII–XIII век отстаивал свое право приглашать князей
и избирать городскую верхушку, а не подчиняться поставленным Новгородом наместникам.
Псков был также заинтересован в активном функционировании торгового пути через Дерпт-
Юрьев по Гауе в Даугаву. По псковско-новгородским летописям мы знаем, что в моменты кон-
фликтов новгородцы старались перекрыть «сепаратистам» торговые пути и вызвать в городе
дороговизну.
Вторым фактором, на который рассчитывали немцы, была «толовская дань». Ситуация
с правом псковичей собирать дань в Толове резко отличается от аналогичной с ливской данью
Полоцка. Если в последнем случае епископ Альберт стремился к тому, чтобы лишить Полоцк
этой дани и полностью подчинить себе Ливонию, то «толовская дань» Пскову сохранялась и
после подчинения Толовы немцам, и после нескольких ее разделов между Орденом и еписко-
пом. Право Пскова на «толовскую дань» было непременно оговорено во всех его договорах с
Ригой, заключенных в XIII веке, известно, что сборщики подати приходили в Толову из Пскова
еще в 1285 году. Картина изменилась лишь в XIV веке, когда земли архиепископа были подчи-
нены ордену, и магистр не выполнил условия подписанных епископами соглашений. Истори-
ком И. Юрьенсом даже выдвинута гипотеза о том, что требование возвращения права «толов-
ской дани» стало поводом к началу Ливонской войны в XVI веке. И с ним согласны некоторые
другие историки.
Зачем же понадобилось немцам так ревностно оберегать права Пскова на «толовскую
дань»? Не затем ли, чтобы рассчитывать на прочную опору в некоторой части псковского бояр-
ства, имевшего интересы в этой латгальской области? Так или иначе, но уже в 10-е годы риж-
ский епископ и орден получили в политической верхушке Пскова некую «пронемецкую» пар-
тию. На первом этапе ее возглавлял князь Владимир Мстиславич, в 1210 году заключивший
союз с Ригой, скрепленный династическим браком с дочерью брата епископа Теодориха. Ито-
гом стали совместные псковско-немецкие походы в Эстонию. Однако через два года в поли-
тической жизни Пскова возобладали противники союза с немцами, Владимир был изгнан из
города, несколько лет исполнял обязанности фогта (судьи-наместника) в Идумее, а затем, вер-
нувшись, уже выступает на стороне «проновгородской партии» псковского боярства (примерно
с 1216 года).
206
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
207
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Неизвестное сражение
Елена Хрусталева
Холодный зимний ветер обжигал лица суровых воинов, заставляя поеживаться. Вдали
застыли запорошенные снегом темные чудские ели. Русские полки изготовились к бою. В
рядах воинства стояли рядом переяславцы и новгородцы. Пешие ратники в толстых кожаных
доспехах с металлическими пластинами опирались на длинные копья, прикрываясь щитами.
Отборные дружинники в богатых блестящих шлемах и теплых плащах поверх кольчуг и пла-
стинчатых доспехов построились вокруг княжеского стяга. Кони под дружинниками нетерпе-
ливо перебирали ногами, стремясь пуститься вскачь. Сам князь в полном боевом облачении
сидел в седле, вглядываясь в снежное пространство. Княжеский стяг развевался на ветру. Над
всей русской ратью колыхалось множество знамен. Вокруг каждого из стягов строился отдель-
ный отряд. Пар поднимался от дыхания людей. В морозном воздухе зазвенели звуки боевых
рогов. Все встрепенулись. Дружинники начали закрывать лица стальными масками-личинами.
К князю подскакал один из ближних дружинников и весело крикнул:
– Княже, двинулись немцы-то!
Князь только кивнул и вытащил из ножен длинный меч. В рядах русского войска засту-
чали бубны, заиграли свирели.
Впереди простиралось белое пространство, на другом краю которого виднелись флажки
приближающихся врагов. Над белым снегом развевались белые плащи рыцарей. Белые попоны
боевых коней сливались с окружающим пейзажем. Князь махнул мечом вперед. Рать всколых-
нулась и, словно неповоротливый зверь, медленно двинулась навстречу врагам.
Конница немцев ускоряла движение. Впереди скакали рыцари в тяжелых шлемах,
наглухо закрывавших все лицо. Сквозь узкие прорези оглядывали они двигавшуюся на них
темную живую стену, ощетинившуюся копьями. Рога продолжали играть, подбадривая скачу-
щих латников. На плечах рыцарей, мчавшихся в первых рядах, были белые плащи с красными
крестами. Копья с флажками угрожающе нацелились на противника. На одинаковых белых
щитах кровью алели знаки креста и меча, бросаясь в глаза среди белой равнины. За рыцарями
в белом в бой устремились рыцари в похожих шлемах, но с разноцветными флажками и гер-
бами на щитах. Их шлемы венчали султаны из перьев, рога или другие боевые украшения.
Всадники мчались все быстрее. В задних рядах крестоносного войска бежали пешие ратники
в плосковерхих металлических шлемах. В руках их были небольшие треугольные щиты и бое-
вые топоры, напоминавшие алебарду. Музыканты с бубнами и рогами скакали в рядах рыца-
рей. Глухие и открытые шлемы, плащи рыцарей, длиннорукавные кольчуги и орденские котты
оруженосцев и музыкантов, длинные копья и поющие рога – все перемешалось в движущейся
массе. Повсюду орденские и рыцарские стяги.
Две рати столкнулись, словно два вспененных вала. Страшный удар раздался в воздухе.
Все вокруг дышало слепой яростью. Трещали, ломаясь, копья, удары топоров расщепляли
щиты. Крик многих сотен людей огласил округу, смешавшись с лязгом оружия. Слыша его,
звери уходили дальше вглубь темных лесов. Удар рыцарей был силен. Но он не смог пробить
насквозь ряды русских. Первый, самый главный удар тяжелой рыцарской конницы не удался.
Схватка распалась на множество отдельных боев, которые постепенно перемещались к засне-
208
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
женному берегу. Видя, что враг не в силах сдержать натиск, новгородцы с удвоенной силой
бросились на немцев. Отступая, рыцари спустились на лед. Битва продолжалась. Но в какой-
то миг копыта орденских коней раздробили ледовую корку, и рыцари с криком стали прова-
ливаться в ледяную воду. Образовались огромные полыньи, в которых барахтались и кони,
и люди, пытаясь выбраться на лед. А лед все ломался. Несколько знатных рыцарей в богато
украшенных шлемах остановились перед полыньей, развернулись и снова бросились в бой, но
вскоре были убиты русскими ратниками.
Ужас охватил крестоносцев. Многие из них навсегда скрылись под темной водой. Отсту-
пая, немцы падали в зияющие полыньи, в которых плавали куски льда, и вода словно кипела
от большого числа угодивших туда воинов. Те же, кому удалось благополучно переправиться
на другой берег, мчались без оглядки. За ними гнались русские полки, неумолимо наседая.
Несколько верст мчались всадники, пока не укрылись в своих укрепленных замках.
***
Такая картина встает перед глазами, когда читаешь русские летописи. Не правда ли, рас-
сказ об этой битве кажется уже знакомым? Уж не Ледовое ли побоище? Нет. Речь идет о сра-
жении, которое состоялось у реки Омовжи зимой 1234 года. Омовжа – это современная река
Эмайыги в Эстонии, которая берет начало из озера Пюхаярви и впадает в Чудское озеро. До
озера Выртсъярв она называется Вяйке Эмайыги (82 км), ниже – Суур-Эмайыги (101 км). Но
значение сражения на этой злой для ордена реке очень велико. Поэтому расскажем о том, что
привело к битве на Омовже.
После дипломатического успеха 1228 года, немцы, казалось, прекратили активные дей-
ствия на северных рубежах. Их вполне устраивал на том этапе военно-политический союз с
Псковом, и как гарантия спокойных рубежей, и как плацдарм для последующей экспансии. Но
в ситуацию вмешалась папская курия, обеспокоенная успехами новгородцев на севере, где они
вели позиционную борьбу со Швецией за сферы влияния в Карелии и Финляндии. В ответ на
активную деятельность миссии епископа Томаса в Финляндии, Ярослав Всеволодович в 1227
году совершил поход на карел, завершившийся их крещением, то есть включением в сферу
влияния Новгорода. Папа, обеспокоенный успехами русских, через своего легата Болдуина
потребовал от меченосцев и рижского епископа вмешательства в противостояние новгород-
цам. О том, как постепенно накалялась ситуация можно узнать из рассылаемых в то время
папских булл:
23 января 1229 года в своей булле Григорий IX потребовал от Риги и аббата в Дюна-
мюнде начать торговую блокаду Новгорода. Такие же послания были разосланы в Швецию и
на Готланд.
9 января 1230 года в письме архиепископу Упсалы и епископу Линкопинга, папа требует,
чтобы они укрепили оборону своих земель от язычников Карелии, Ингрии, Лифляндии и Вида,
которые преследуют христиан в Швеции и других странах.
24 ноября 1232 года Григорий IX предписывал «меченосцам Лифляндии», чтобы они
отправились в Финляндию защищать финскую церковь от русских, то есть фактически призвал
Орден Меченосцев к крестовому походу против Руси.
В 1233 году в Ригу вернулся легат Болдуин, что стало началом открытых военных дей-
ствий. К войне подготовился и Ярослав. Это, прежде всего, проявилось в укреплении им своих
позиций в Пскове. Незадолго до начала войны он изгнал из Пскова нашедших там убежище
новгородских «диссидентов» – бояр Негочевичей и Петра Водовиковича. О том, в чем состо-
яла оппозиционность изгоев, можно судить из сообщения, что бежали они в Отепя, где уже
находился изгнанный прежде из Пскова сын князя Владимира Ярослав. А под 1234 годом НПЛ
уже сообщает об активизации деятельности осевших в Отепя изгоев: «Изгониша Изборескъ
209
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
210
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Поворот на юг
Первый этап борьбы крестоносцев за земли к югу от Двины описан лишь «Рифмован-
ной хроникой» и более поздними источниками, опиравшимися на нее. Это затрудняет точную
датировку этих событий. Магистр Фольквин, собрав значительное количество крестоносцев
(«их никогда столько не приходило в Ливонию», – свидетельствует «Рифмованная хроника»),
обрушился на вотчинные владения князя Виестурса в Тервете. По свидетельству источника
дружина князя в жестокой схватке была разбита, а страна подвергнута трехнедельным грабе-
жам и пожарам. В Риге явно ожидали посольства о возобновлении мира, думая, что разби-
тый Виестурс теперь уже не сможет противиться крещению. Но Виестурс, в отличие от кур-
шей, решил не вести дипломатических игр, не взяв военного реванша. В следующем, 1231
году он вторгся во владения ордена и разорил окрестности Ашерадена. Против него с войском
выступил ашераденский комтур Марквард, который нагнал земгальского князя и атаковал на
привале, недалеко от границы его страны. В «Рифмованной хронике» это одно из самых дра-
матических описаний битвы. Застигнутый врасплох земгальский полк большей частью был
перебит. Князь же пробивал себе путь сквозь ряды окружавших его врагов горящей головней
и нанес пытавшемуся пленить его Маркварду сокрушительный удар в лицо, по свидетельству
хрониста, вышибив «я не знаю точно, сколько зубов».
***
В замке Ашрате царила суматоха. На башне трубили в рог. Тягучий заунывный звук рас-
сеивался над темными лесами, окружавшими небольшой замок. Эхом отзывались боевые рога
латгалов и ливов, расположившихся лагерем у стен Ашрате. Оруженосцы седлали коней, помо-
гали братьям облачиться в доспехи. Комтур Марквард фон Бурбах, уже в доспехах, с длинным
мечом за поясом, тяжелой поступью вышел во двор. Лицо его было хмурым. Один из кресто-
носцев, бывших во дворе замка, подошел к комтуру.
– Брат Марквард, все готово.
Правитель замка кивнул. Братья-меченосцы и их оруженосцы были уже в седлах. На
копьях развевались по ветру флажки. Яркими пятнами на белых плащах алели изображения
креста и меча. Оруженосцы помогли комтуру взобраться в седло. Марквард, надев боевой
шлем, сделал знак рукой в железной перчатке. Отряд орденских всадников выехал за ворота,
где их уже ждали подошедшие латгалы и ливы. Недавно Марквард получил вести о том, что
Виестурс, собрав большой отряд, вторгся в земли ордена и опустошает всю округу. Спешно
поскакали гонцы к латгалам и ливам. Очень скоро отряды новообращенных христиан из этих
земель прибыли к замку.
И теперь войско спешило по узкой лесной дороге, чтобы перехватить земгалов. Прошло
уже немало времени с тех пор, как Виестурс разорвал союз с рыцарями. Теперь целью всей
его жизни стала борьба за свою Земгалию. Он жаждал нанести как можно больший урон над-
менным рыцарям, которых он неплохо знал. Он знал, что теперь они не остановятся, пока не
сделают всех земгалов своими подданными. Виестурс сжигал деревни, где жили новообращен-
ные христиане, убивал всех, кто оказывал ему сопротивление. Земгалы захватили множество
пленных и погнали их к границе со своей землей. Марквард неотступно шел за ними по разо-
ренному краю. Нагруженный обоз земгалов тащился медленно.
Возле одного из разрушенных поселений, где дымились еще головни страшного пожара,
и едкий дым раздражал глотки, рыцари Маркварда неожиданно напали на земгалов. Они воз-
никли внезапно из-за деревьев. Меткие стрелы, посланные арбалетчиками, тонко зазвенели
в дымном воздухе. Сразу же упало несколько воинов. Виестурс метался на быстром коне
211
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
вдоль растянувшегося вдоль дороги войска, пытаясь организовать отпор. Ничего не получа-
лось. Рыцари и латгалы с ливами просто избивали растерявшихся земгальских воинов. Не было
времени и места, чтобы построить людей к бою. Виестурс вспомнил, как он почти четверть
века назад вот так же настиг на дороге литовское войско, шедшее из разоренной земли эстов.
Только тогда железные латники были на его стороне. Лишь немногим литовцам тогда удалось
уйти. Теперь его полк оказался на месте воинов Свельгата. Немолодой уже князь все еще был
очень силен и храбр. Он не желал мириться с неминуемым поражением. Биться – так до конца!
Виестурс крикнул:
– Бей! Кто со мной!
Вокруг князя собрались немногие дружинники. Большая часть войска уже полегла на
месте. Несколько сотен земгалов были убиты. Страшным было лицо земгальского князя при
свете языков пламени догорающей деревни. Вокруг него падали лучшие дружинники. Вие-
стурс разил мечом направо и налево. Один из мощных ударов стоил ему любимого меча. Кли-
нок переломился. Рядом почти никого не осталось. Виестурс, оскалившись, сквозь пот огля-
дывался вокруг. Везде враги, везде шлемы и щиты рыцарей. Вздыбив коня, князь ухватил из
горящей груды, бывшей еще недавно крепким домом, большую головню, длинную как оглобля.
Подняв пылающую головню над головой, князь врезался в толпу врагов и стал наносить ей
сокрушающие удары, прорубая себе путь к спасению. Марквард заметил это. Подняв тяжелый
меч, рыцарь преградил путь земгальскому князю. Виестурс увидел только алый крест на белом
плаще перед своими глазами. На полном скаку он изо всех сил ударил Маркварда пылающим
концом головни в лицо. В глазах того помутилось, меч выпал из его рук. Марквард едва удер-
жался в седле. Все лицо рыцаря было в крови. С кровью он выплюнул несколько зубов. Когда
Марквард пришел в себя, Виестурс уже был далеко. Он пробился сквозь ряды врагов и мчался
с оставшимися дружинниками по дороге в Земгалию. Там он и затворился в одном из лесных
замков.
Вот так, разящий живым пламенем наседавших крестоносцев из жаркого боя ушел в
пограничный замок, а вместе с тем, из истории князь Виестурс Земгальский, один из выдаю-
щихся политиков Прибалтики XIII века. Больше о нем источники не упоминают. Историки
обычно предполагают, что он погиб в какой-нибудь последующей схватке. Но ни о каких после-
дующих схватках мы ничего не знаем. Случившееся вскоре события отодвинули новое поко-
рение Земгале почти на двадцать лет. Не исключено и то, что князь Виестурс достаточно мирно
умер в своей родной Тервете, где-то между 1235 и 1250 годами. Позже мы знаем имена двух
его преемников, Шабиса и Намейсиса, также князей Тервете. Этот город до конца XIII века не
потерял своего «столичного» значения, что уже говорит о стабильности княжеской династии
в Земгале.
Анна Бригадиере
После неудачной попытки реванша Виестурса часть Земгале, видимо, округ Межотне,
скорее всего, на очень короткое время все же попал под власть меченосцев. Есть документаль-
212
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ные свидетельства о том, что в 1233 году там стоял гарнизон немцев, находившихся в подчине-
нии Болдуина, и держались земгальские заложники. Таким образом, примерно к началу 1234
года немцы вышли непосредственно к границам последнего свободного балтийского княже-
ства – Литвы. Продолжить натиск немедленно помешало вторжение русских и поражение в
битве при Омовже.
Вероятная датировка первого похода в Литву в пределах 1235, или даже начала 1236
года. Литовская земля, на которую был направлен первый удар, в «Рифмованной хронике»
названа Альзен. Областей с похожим названием в Литве две. Это северо-восточное удельное
княжество Нальша и юго-восточная земля Альшенай (Ольшаны). По созвучию более подхо-
дит второй топоним. Однако предположение, что немецкая рать, впервые вторгнувшаяся в
Литву сразу, зашла так далеко на ее территорию, было бы слишком смелым. Скорее всего, это
все же Нальша – область, граничащая непосредственно с латгальскими владениями немцев
бывшим Ерсикским княжеством. Поход этот, вероятно, был «пробным камнем» перед решаю-
щим наступлением осенью 1236 года, которое не просто завершилось катастрофой для Ордена
меченосцев, но и фактически остановило немецкую экспансию в Прибалтике.
213
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Сломанный меч
Стояло лето 1236 года. Был торговый день. Ворота Риги открыты. Легкий ветерок нес
с Даугавы свежесть и прохладу. Острые шпили церквей пронзали небо, словно стремясь отде-
литься от города, оторваться от земли с ее нескончаемой, скучной и мелочной суетой. Серые
городские стены с прямоугольными башнями нависали над площадью, над пестрым много-
людьем. Городской рынок был наполнен гулом и оживлением. Немецкие, готландские и рус-
ские торговые гости, ливские рыбаки, латгальские и земгальские крестьяне, охотники, риж-
ские умельцы-мастера – все со своим товаром. Ни в чем не было недостатка на рынке. Всего
вдоволь. Особенно много посетителей было в лавках оружейников. Молодые и не очень люди
в немецкой одежде, ходили по рядам, примеривались, приценивались, кто к кольчуге, кто к
наконечникам копий и стрел.
Двое земгалов в простой одежде, с ножами за поясами, то и дело поглядывали на царив-
шее вокруг оживление. Один из них, что помладше, с любопытством разглядывал немцев,
ходивших по рынку. Он спросил старшего:
– Ишь, сколько иноземцев… Это и есть тевтоны?
– Да, из немецких земель люди, – ответил тот. – Никогда еще я не видел их так много
вместе. Куда ни пойдешь, везде их встретишь. Все постоялые дворы заняты. Не иначе, к зиме
затеют большую войну. Вот только куда двинутся?
На Даугаве, со стороны устья, показались паруса большого корабля. Это был немецкий
военно-торговый корабль. Через некоторое время он уже тяжело приваливался к берегу непо-
далеку от стен Риги. На берегу собрались зеваки посмотреть, с чем прибыл новый корабль.
Приехавшие путники, у многих из которых на одежде нашиты кресты, с любопытством ози-
рались вокруг. С корабля стали выводить коней, стаскивать на берег тюки и бочки. Всюду
слышна немецкая речь:
– Здорово опять оказаться на земле.
– Смотри, какой здесь простор!
– Да, видно, край не бедный. И как это Господь допускает, что такая земля все еще в
руках каких-то язычников?
– Бог не станет больше этого терпеть!
– Эх, увидеть бы поскорее этих диких язычников, показать им силу креста!
– И заодно получить отпущение грехов!
– Говорят, после каждого похода рыцари нагружены добычей так, что самый бедный из
них возвращается сказочным богачом!
214
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Большинство путников – пилигримы из Немецких земель. Для них это не простое путе-
шествие. Священный долг, служба Господу! Сам Папа благословил христиан на битву с языч-
никами. Цель их путешествия – Рига, форпост христиан в Ливонии.
Прав был немолодой земгал. Готовилось большая война. Город был наводнен крестонос-
цами.
Вечером в трактире, разгоряченные вином и утомленные бездействием, пилигримы до
хрипоты кричали о том, что пора бы и выступить в поход. И кони готовы, и мечи наточены.
Кое-кто плакался, что уже несколько месяцев здесь в Ливонии, а язычников еще и не видел. А
ведь скоро надо возвращаться в Германию. И лето проходит. А когда же поход?
С каждым днем пилигримов в Риге становилось все больше. С каждым днем воинствен-
ный пыл разгорался все сильнее. Только и было слышно: «На Литву!»
***
Ежегодно крестоносцы прибывали в Ригу, но, отслужив год и получив отпущение грехов,
а также часть добычи от походов, они уезжали обратно в Германию. Их количество оценива-
ется в 300—1000 рыцарей. Значительность произошедшей в 1236 году битвы позволяет пред-
полагать, что именно тогда количество приезжих крестоносцев было максимальным.
215
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Путь к гибели
Магистр ордена Меча Фольквин молча слушал, прикрыв глаза. От имени крестоносцев
говорил знатный рыцарь фон Хазельдорф. С ним пришли многие другие пилигримы, предво-
дительствовавшие среди крестоносцев, собравшихся в тот год в Риге. Фон Хазельдорф говорил
с большим жаром, но магистр не слушал его. Он погрузился в свои мысли.
Фольквин был уже не молод. Много лет прожил он в Ливонии. Сын немецкого графа,
рыцарь по духу, когда-то он отправился в далекий край в поисках жизни, достойной рыцаря.
Многие знатные юноши искали тогда славы и приключений на чужбине. Несказанной романти-
кой были овеяны рассказы людей, которым приходилось бывать в Крестовых походах и пови-
дать невиданные доселе земли. Странствия и служение прекрасной даме вдохновляли тогдаш-
них поэтов на стихи, подобные тем, что писал славный рыцарь фон Кюренберг:
113
Перевод В. Микушевича. Фридрих фон Хаузен (Friedrich von Hausen (Husen) – древний немецкий поэт «Весны
миннезанга», имя которого впервые упоминается в документах в 1171 году. Воспевал служение прекрасной даме и романтику
крестовых походов. Участвовал в крестовом походе с императором Фридрихом. Погиб в 1190 году в битве при Филомелиуме,
упав с коня, преследуя врага.
216
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
орденскому уставу. Потому однажды даже был заключен в темницу братом Бертольдом из Вен-
денского замка. Викберт после того покаялся, чем обрадовал остальных братьев. Тогда каж-
дый меч был на счету. Горстка рыцарей в лесном краю должна быть единым кулаком. Иначе
смерть. Но, видно, Викберт затаил злобу на орден. Когда магистр Венно и Иоанн пришли к
нему, Викберт схватил свою страшную секиру и нанес магистру безжалостный удар. В безум-
ной ярости Викберт отрубил голову и священнику ордена. Вне себя, весь забрызганный кро-
вью, он выскочил из дома и побежал к ближайшей часовне. Вид огромной фигуры рыцаря, с
всклоченными волосами и безумным взглядом, вызвал ужас у тех, кто видел его тогда. Там
в часовне его и схватили братья. За свое страшное злодеяние Викберт был казнен. Конвент
избрал Фольквина новым магистром меченосцев. И не ошибся. Фольквин оправдал доверие
братьев. Владения ордена расширялись, власть ордена возрастала с каждым годом. Опытный
муж, закаленный в боях, он командовал полками ордена в девятнадцати трудных походах про-
тив язычников. И вот теперь от него требовали возглавить новый большой поход на Литву. И
причем, немедленно.
Граф фон Данненберг, вступив в разговор, слегка поклонился магистру:
– Разве братья столь уважаемого ордена не призваны помогать в благородном деле иско-
ренения язычества? Посмотрите, сколь много рыцарей изъявили готовность отправиться на
священный бой. Надо держать язычников в страхе, нельзя оставлять их в покое.
Голос графа гулко раздавался под сводами зала.
Фольквин знал, что крестоносцы рвутся в бой. Но время они выбрали неподходящее. В
зале воцарилось молчание. Фольквин покачал головой:
– Не стоит торопить события. Ваши воины не знают здешних мест. Лето проходит, скоро
начнутся дожди, когда те немногие дороги, что есть в нашем краю, станут непроходимыми.
– Тем более, следует поторопиться! – воскликнул фон Хазельдорф. – Пока тепло, и не
развезло дороги. Обрушимся на литовцев неожиданно.
– Славные рыцари, поймите, я предводительствовал во многих походах. Воевать надо
зимой. Недаром литовцы и русские всегда нападают зимой. И пусть мороз, студеный ветер,
прохватывающий до костей, пусть железо шлемов примерзает к лицу. Все это можно стерпеть
ради того, чтобы спокойно гнать коней по скованным морозом болотам. Конный рыцарь в
битве – это большая сила. Литва прячется за труднопроходимыми лесами и болотами. Попасть
туда можно, пройдя у рубежей земгалов. Богатая Земгалия, враждебная и настороженная. И
слово это значит «край, конец земли»114. А за землей – болота, пустоши.
Но разве это объяснишь? Алчность заслоняет все. Приезжие рыцари зашумели напере-
бой:
– У нас огромное войско. Нам нечего бояться. Все язычники разбегутся, едва только мы
выступим!
Граф Данненберг с поклоном вышел вперед:
– Почтенный магистр! Вы видели в Риге, сколько у нас сил. Такого количества кресто-
носцев здесь не помнят. Все, как один, готовы к битве! Но без опыта ордена нам невозможно.
Мы просим вас возглавить наш поход. Многие крестоносцы должны к осени возвратиться на
родину. И этот поход для них очень важен. Бедные рыцари ропщут. Ни одного похода за год,
а, значит, нет и добычи. Они жаждут поправить дела. Зачем же ждать зимы?
Фольквин удивленно поднял брови:
114
На самом деле это не так. Латышское слово «Zemgale» происходит от «zem» – «под, снизу» и «gals» – «конец» и обозна-
чает «нижняя (низкая) сторона (край)». По аналогии образовано слово Latgale (Латгалия, «край латов (леттов)»). Некоторые
историки, правда, считали, что слово «Zemgale» восходит к словам «zemes gals» «край земли». Но и название проживавших
поблизости литовских племен жемайтов также происходит от литовского слова «под, снизу», а не от края земли. Кроме того,
существует подобным же образом созданное название страны Нидерланды, которое также переводится как «низкие земли»
от слов nieder («низкий, снизу») и («Land» «край»).
217
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
– Вы все думаете, что вас ждет легкая прогулка за несметным богатством. Это не так. Мы
здесь заняты тяжким трудом обращения языческих душ к Господу нашему. Потом и кровью
достается богатство ордена. Много лишений придется перенести в походе. Жестокие битвы
впереди.
– За этим мы сюда и пришли, – воскликнули в один голос рыцари. – Со славой вернемся
в Германию!
– Хорошо, – неохотно проговорил Фольквин. – Раз вы так просите, мы возглавим поход.
Братья Меча всегда готовы к бою. Но одних крестоносцев и братьев ордена мало для такого
предприятия. Дайте мне немного времени, я соберу полки в подвластных ордену землях. Ново-
обращенные христиане хорошо знают край и помогут ордену. А также обратимся к помощи
союзников. Вот тогда будет вам и добыча. Я поведу вас.
Слова магистра были встречены всеобщим гулом одобрения.
***
***
Вот такая картина начала похода 1236 года рисуется по тексту ливонского хрониста. Да,
конечно, для тяжеловооруженого рыцарского войска поход в лесной болотистый край в сезон
затяжных дождей был полон трудностей. Но не только алчность и жажда подвигов заставляла
крестоносцев спешить с началом военной кампании. Не только из уверенности в непобеди-
мости многочисленного войска, вооруженного в передовых традициях Европы, не послушали
командиры прибывших в Ригу пилигримов доводов рассудительного Фольквина и решили
идти в поход, не дожидаясь зимы.
Столь неудобное время было выбрано не случайно.
218
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
После молебна в Риге, который провел сам епископ, магистр Фольквин дал знак к выступ-
лению. Затрубили рога, загрохотали барабаны. Воины тронули поводья. За городом Фольквин
и другие предводители похода, среди которых были Данненберг и Хазельдорф, отъехали в сто-
рону, чтобы увидеть все полки. Первыми скакали разведчики. Это был небольшой отряд лег-
ковооруженных всадников, который должен был указывать путь остальным. Сразу за разведчи-
ками показались стяги крестоносцев. Их было великое множество, наверное, не менее тысячи.
Щиты с разноцветными гербами, копья с флажками. Среди крестоносцев царило оживление.
Они дождались своего часа. Настоящий Крестовый поход! Будет о чем рассказать дома в Гер-
мании. В рядах рыцарей слышались разговоры, веселые выкрики. Весь город вышел провожать
219
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
объединенное войско. Горожане толпились по краям дороги, что тянулась на юг вдоль берега
спокойной Даугавы, приветствуя уходящее войско.
Копыта множества коней подняли над дорогой длинное облако белой пыли. Вслед за
крестоносцами взвился стяг ордена. Братья в белых плащах с нашитыми красными крестами
и мечами ехали молча, сплоченными рядами. Привычные к походам суровые воины спокойно
смотрели вперед, уверенно направляя коней. Меченосцы ехали налегке. Их тяжелые доспехи
и запасные копья везли в обозе. Отдельным полком следовали орденские слуги и оруженосцы.
Потом показались значки и стяги крещеных эстов, которых много собралось из разных земель
этого края. Целый лес копий поднимался над их походными порядками. Хоругви псковского
полка плыли над толпой. Статные всадники в блестящих кольчугах под плащами и сверкающих
шлемах, весело переглядывались между собой. У каждого был меч и копье, за плечами – луки.
После псковичей мимо магистра прошел полк рижского епископа. Его составляли
рыцари, состоявшие на службе у епископа, его ленники. Они, как и братья ордена, постоянно
жили в Ливонии, но при этом не были монахами. За рыцарями проследовали их слуги и ору-
женосцы. Шум в толпе провожающих усилился, когда пошли рижане. Полк, сформированный
и снаряженный Ригой, шел под своим стягом. Горожане провожали своих родных в большой
поход. После рижан прошли отряды ливов. Полк латгалов замыкал это внушительное шествие.
Белая пыль, поднята копытами коней и ногами пеших воинов, еще долго держалась в осеннем
воздухе.
– Да, с такой силой мы непобедимы, – воодушевившись, заметил граф Данненберг. Фоль-
квин ничего не ответил. Только неопределенно покачал головой и, пришпорив коня, быстро
поскакал вслед уходящему войску.
***
Дорога сначала шла вдоль правого берега Даугавы, вверх по течению. Полки растяну-
лись в пути в длинную непрерывную ленту. Позади громыхали повозки, груженые припасами,
копьями, стрелами. Тяжелое вооружение рыцарей было в тюках, навьюченных на запасных
коней. Возбуждение не покидало крестоносцев. Начало пути не предвещало никаких непри-
ятностей. Путь шел по землям, подвластным ордену. Вблизи орденских замков можно было
спокойно делать привалы, не опасаясь неожиданных нападений. Миновав Лиелварде, Айзкра-
укле и Кокнесе, крестоносцы благополучно переправились через Даугаву. Дальше простира-
лись земли селов. Все было спокойно. Магистр отдал приказ быть настороже и выслал разведку
вперед. Никаких признаков неприятеля не было видно. Крестоносное войско продолжало дви-
жение.
Леса сменялись, лугами, крестоносцы переходили вброд многочисленные речушки и
ручьи. Пройдя через Селию, войско придвинулось вплотную к литовским рубежам. Усталые
после долгого пути, крестоносцы расположились лагерем на опушке леса. Разведчики донесли
магистру, что неподалеку находится литовское селение. Наутро крестоносцы всей мощью обру-
шились на приграничные области. Литовские земли были застигнуты врасплох. Лесные селе-
нья занялись огнем. Дым застлал полнеба. Отряды железных всадников наводнили округу.
Ничего не подозревавшие литовцы гибли, не успев схватиться за оружие. Начались грабежи
и кровопролития, как это всегда бывает на войне. Крестоносцы захватили множество пленни-
ков. Слуги едва успевали вязать полон веревками. Огромные толпы рыцарей носились, словно
злые духи в своих глухих шлемах, мимо пепелищ. Завидев за деревьями дым, жители соседних
селений бросали пожитки, уходили в леса. На много верст кругом все опустело. За несколько
дней огромное войско превратило благополучный край в пустыню. Там, где огненным вихрем
прошлись жестокие латники, не оставалось ничего живого. Пепел и кровь, повсюду тела погиб-
ших. Крестоносцы, впервые участвовавшие в походе, были вне себя от радости и возбужде-
220
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ния. Они не рассчитывали на столь легкую победу. Почти никакого сопротивления! И сколько
добычи!
Крестоносцы не могли видеть, как за едким дымом пожарищ, за дремучими лесами
и болотами копились литовские силы. Гонцы из разоренных мест уже сообщили князьям о
нежданном нападении крестоносцев. Грозная весть молнией разнеслась по Литве. Повсюду
начались военные сборы. Княжеские дружинники седлали коней. Ополченцы брали свои тяже-
лые палицы. За лесами возле одного из княжеских замков вырос большой военный лагерь. Вое-
воды с князьями думали, как удобнее нанести пришельцам удар. Жемайтийский князь Викин-
тас, взявший на себя руководство походом, предложил перехватить войско на обратном пути
в Ригу, когда они будут идти через пограничную жемайтийскую землю Сауле, за которой уже
начинается подвластная крестоносцам Восточная Земгалия. Он сказал:
– Враги уже опустошили Литву. Немецкое войско вот-вот повернет назад. Надо выслать
разведку, чтобы проследить, какой дорогой они станут возвращаться. Пусть разведчики идут
за ними по пятам. Не выпустим врага. Им за все воздастся. Пяркунас отомстит за своих детей!
Тем временем, воеводы продолжали приводить новые отряды всадников. Бряцанием ору-
жия и ржанием множества коней наполнился литовский лагерь.
Литовские боги готовили свой ответный удар.
***
Да, случилось именно то, на что никак не рассчитывали крестоносцы. Литовцы, несмотря
на отсутствие великого князя и его дружины, решили дать отпор явившимся на их земли с
огнем и мечом рыцарям креста. И не просто решили, а осмелились выйти на сражение.
Ни один источник не называет прямо имени князя, возглавлявшего литовских воинов
в знаменитой битве. Возможно, сами павшие в сражении меченосцы и пилигримы так и не
узнали, под чьим знаменем литовская рать преградила им путь в роковое весеннее равноден-
ствие 1236 г. Кто же такой князь Викинтас Жемайтийский, и почему именно ему историки
приписали великую победу в великом сражении? Были ведь в Литве и другие более известные
имена…
В 1249 году, спустя 13 лет после битвы при Сауле, в Литве началась усобная война между
великим князем Миндаугасом и его племянниками Таутвилой и Гедвидасом, в которую, на
стороне последних, активно вмешались соседние державы – Галицко-Волынская Русь и Ливо-
ния. И именно князя Викинтаса, приходившегося Таутвиле и Гедвидасу дядей по матери,
Даниил Галицкий отправляет послом в Ригу для переговоров о союзе против Миндаугаса.
И магистр, и рижский епископ приняли жемайтийского князя. Предложенный им от имени
Даниила договор был заключен. Но при этом дан был галицкому князю такой странный ответ:
«яко тебе деля миръ створимъ. со Выкынтомъ. зане братью нашоу многоу погоуби». То есть
только ради союза с Даниилом ливонский магистр Андрей Штирлянд сел за стол переговоров
с Викинтасом, несмотря на то, что большое количество братьев-рыцарей пало от его руки. И
сам магистр жаждал скорее мести, чем дружеской беседы с этим князем. Где же и когда слу-
чилось столь крупное сражение, в котором жемайтийский князь мог нанести рыцарям такой
серьезный урон? Только в 1236 году при Сауле. Потому что иных столь же крупных битв и
столь же тяжелых поражений немецких рыцарей за все предшествующие годы не происходило.
Вот почему именно Викинтаса считают главным героем Саульской битвы.
То, что именно он в отсутствии Миндаугаса возглавил сопротивление, нет ничего удиви-
тельного. Жемайтия была второй по величине землей Литовского великого княжества, и, воз-
можно, ее князь считался вторым по значению лицом в государстве. Не только по зову сердца,
но и по долгу службы мог он принять на себя командование литовским войском.
221
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
К 1236 году Викинтас был уже не так молод. Впервые он упоминается в 1219 году, когда
вместе с другими литовскими князьями принимал решение о союзе с Волынским княжеством.
То есть к моменту битвы при Сауле ему было за 30. Несомненно, он уже имел большой боевой
опыт, и возможно, что не раз участвовал в стычках с немцами. Он знал военную мощь мече-
носцев, пришедших на литовскую землю своим лучшим и почти полным составом, знал и о
множестве присоединившихся к ним пилигримов из Германии, и о местных ополченцах. Про-
тивостоять такой армии, казалось, мог только сумасшедший. Обычно грабительские кампании
с привлечением столь значительных сил для братьев-рыцарей оставались безнаказанными, так
как местные князья просто не решались выйти с таким большим войском на открытый бой,
старались скрыться в замках или лесах, ожидая, пока противник, награбив добычи, уйдет сам.
В лучшем случае братья могли ждать скорого ответного рейда. Но почему князь Викинтас все
же решился на битву?
«Как повадится волк по овцам, то вынесет по одной все стадо, если не убить его», –
сказал когда-то своей дружине древлянский князь Мал, узнав, что жадный князь Игорь идет
в его землю за второй данью. Наверное, с такими же словами обращался к литовским воинам
и князь Викинтас. Он знал, что за этим походом последует другой, еще более жестокий, затем
третий… Он помнил, что так же начиналось покорение соседней Эстонии. В замке Межотне, в
восточной Земгалии, уже сидят орденские братья. К самым границам литовского государства
подступили их владения. Нет сомнений, что для алчных рыцарей христианского бога это не
последний рубеж. Не просто военных трофеев хотят они, их главной добычей станет литовская
земля, если сейчас не преподнести им хороший урок. И как не вовремя призвал волынский
князь дружину Миндаугаса выполнять союзнический долг!
Что ж, дать врагу уйти, дождаться возвращения великого князя, а затем совершить поход
отмщения? Но тогда придется сражаться на чужой земле. Виестурс Земгальский попытался, но
потерпел поражение, сам едва избежал плена. Нет, если биться, пусть и «в мале дружине», но
здесь и сейчас, не дав врагу уйти из Литвы с добычей. Заставить непрошенных гостей вспом-
нить 1208 год, когда «на горе обратилась арфа рижан», впервые познавших горечь поражения
на литовской земле.
Некоторые историки оценивают численность литовского войска, вышедшего навстречу
крестоносцам при Сауле, как несколько большую, чем у нападавших. С этим вряд ли можно
согласиться. Разбитое в прошлом походе войско князей Нальши еще не оправилось от пораже-
ния, лучшие из лучших воевали в Мазовии. Лишь собственную жемайтийскую дружину, полки
некоторых других удельных князей да легковооруженных ополченцев Викинтас мог реально
вывести в поле. Если оценивать общие силы литовского государства в 3,5–4 тысячи воинов,
то на битву при Сауле могло выйти чуть более двух тысяч. Западные хроники оценивают той
же цифрой только число павших в битве пилигримов! Даже, если она завышена, несомненно,
что крестоносцы, а не литовцы имели численное превосходство. И уж тем более не вызывает
сомнений, что немецкое войско превосходило литовцев по военному оснащению. Ведь самой
экипированной в Литве была дружина великого князя, а она-то как раз и отсутствовала.
И все-таки Викинтас решился. На его стороне была родная земля и родные боги, что,
вобщем-то, в сознании язычника были понятиями тождественными. Видимо, с самого начала
вторжения он разослал разведчиков и неотступно следил за каждым шагом врага. Потому-то
он точно знал, что, беспрепятственно разорив Литву и отяготив свое войско несметными тро-
феями и пленными, магистр Фольквин решил возвращаться назад через Восточную Земгалию,
путь в которую неизбежно вел его войско сквозь Саульскую землю. Именно там решил Викин-
тас устроить противнику достойную встречу. Пока крестоносцы разоряли Литву, у него было
время не только для того, чтобы собрать силы, но и для выбора места сражения – такого, где
преимущества тяжелой рыцарской конницы превращались в недостатки. И такое место, окру-
женное болотами и непроходимыми лесами, было найдено.
222
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Загадочное место
Битва при Сауле широко известна в истории Балтии. Историки уже много лет выдви-
гают различные гипотезы о том, где могло произойти битва, оказавшая большое влияние на
ход исторических событий в Ливонии. В «Ливонской рифмованной хронике», повествующей
о разгроме ордена в 1236 году, только один раз упоминается название места, причем зву-
чит оно по-немецки как Soule: «Они возвращались по направлению к Соуле» (kein Soule sie
kârten wider). Где эта унылая безрадостная равнина с заболоченными лугами и кустарниками
по берегам реки? И было ли там какое-то селение? Определить, где находится это Сауле сейчас
сложно. В Латвии и Литве есть немало топонимов с названием Сауле, что по-латышски значит
«солнце». По-литовски солнце также называется saulė. В Средние века теперешний литовский
город Шяуляй носил имя Šauļi.
Существуют две основные гипотезы, определяющие место сражения. По одной из них,
битва могла произойти недалеко от Шяуляя, на территории современной Литвы. Эта гипотеза
распространена достаточно широко, у нее немало сторонников. Так, например, авторитетный
советский историк В. Т. Пашуто писал: «В 1236 г. в Ригу прибыло много рыцарей, предприняв-
ших затем большой поход на Литву. Поход окончился полным поражением; немецкие захват-
чики в битве под Шавлями (Шауляй) были разбиты наголову» 115.
В интереснейших лекциях по истории Руси И. Н. Данилевский, говоря о битве при Сауле,
также связывает ее с литовскими Шяуляем:
«За шесть лет до сражения на Чудском озере немецкое рыцарство потерпело сокруши-
тельное поражение под Шауляем» 116. Похоже, эта точка зрения преобладает в современной
научной и справочной литературе. Электронная энциклопедия КМ утверждает: «Сауле (Saule)
(современный Шяуляй), место битвы объединенного войска литовцев и жемайтов с Орденом
меченосцев 22.9.1236, закончившейся поражением рыцарей и ликвидацией ордена».
И. Штернс в своем исследовании о Крестовых походах в Латвии также принимает гипо-
тезу о том, что битва состоялась возле Шяуляя 117.
Действительно, географически город Шяуляй расположен так, что мог бы быть местом
знаменитой битвы. Он находится примерно в пятидесяти километрах от современной границы
с Латвией. В этом краю, богатом историческими событиями, происходило множество различ-
ных битв.
Некоторые латвийские ученые приводят ряд доводов против указания Шяуляй как места
кровопролитной битвы. Так, например, Дагнис Дедумиетис считает, что само название Soule
из рифмованной хроники не может отождествляться с Шяуляй. Он задается вопросом, почему
литовское Šauļi превратилось в Soule? Сторонники шяуляйской версии считают, что в курш-
115
Очерки истории СССР: Период феодализма. IX–XV вв.: в 2 ч. М., 1953. Ч. 1. С. 825.
116
Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII–XIV вв.). М.: Аспект Пресс, 2001.
117
Šterns I. Op. cit. Lpp. 416.
223
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
ском и верхнелатышском говоре литовское название Šauļi в Средние века могло произноситься
через «s». «Однако непонятно, почему немцы восприняли именно это, своеобразно произне-
сенное куршское или верхнелатышское название. Кроме того, слово Šauļi в древненемецком
языке не могло иметь окончание «e». Это скорее свидетельствует о том, что упомянутое в
Рифмованной хронике «Soule» не подразумевается как Шяуляй. 118
Согласно второй версии, битва произошла в районе Вецсауле на территории современной
Латвии, в древней Земгалии. «Ливонская хроника» Германа Вартберга гласит: «После многих
славных и счастливых битв с неверными, магистр Вольквин, в предпринятом им походе против
неверных литовцев, был убит теми литовцами вместе с господином Газельдорпом и графом
Даненбергом, пятьюдесятью орденскими братьями и множеством верующаго народа в Сауль-
ской земле, в день св. Морица и его сомучеников (22 сентября 1236 г.)»119.
Речь здесь идет не о конкретном населенном пункте, а о целом районе – terrum Saulorum.
В примечаниях переводчика Эрнста Штрельке к изданию Хроники Вартберга на русском языке
1879 года указано, что Саульская земля – это «местность Раден около Бауска, зовется по-
латышски Сауле».
Для переводчика хроники не было сомнений в названии и определении места битвы.
Это Сауле на территории современной Латвии. Я. Юшкевич, опубликовавший в 1926 году
статью под названием «Битва при Сауле 22 сентября 1236 года», также считал, что знаменитое
сражение произошло на берегах реки Сауле в районе Вецсауле (Старое Сауле) на территории
современной Латвии.
Какая же версия более логична? Да, не исключено, что Сауле – это теперешняя Вецсауле
в Земгалии. Земгалия тогда еще не была полностью покорена. Во всяком случае, в грамоте,
датированной апрелем 1254 года, упоминается земля под названием Саулен. Документ закреп-
ляет раздел земгальского края Упмала между архиепископом рижским Альбертом, магистром
Эберхартом фон Сейне при участии Рижского капитула. Вторая часть земель, которые должны
отойти к архиепископу, включает территории «по другой стороне от Мемеля, между ним и
Земгальской Аа, до леса Вере, и по обоим берегам реки Земгальской Аа до границ земель
Опитен и Саулен» 120.
Но, как бы ни казалось на первый взгляд, этот документ работает как раз на шяуляй-
скую версию: упомянутую здесь землю Опитен можно вполне отождествить с литовской землей
Упите, действительно примыкающей с востока к земле Саулен – Шяуляй и частично гранича-
щей на севере с восточной Земгалией. К тому же в нем прямо говорится, что земля Саулен гра-
ничит с подлежащей разделу земгальской территорией, а не входит в нее. То же самое можно
сказать и о Шяуляйской земле – это край земгальско-литовского пограничья.
Локализуя «errum Saulorum», следует обратить внимание и на относительную геогра-
фическую близость Шяуляя и Вецсауле. «Земля Сауле» могла охватывать и юго-восточную
Земгале, и северо-восточную Жемайтию: топоним этот мог вообще уходить корнями в глубо-
кую древность, когда земгалы и жемайты были единым народом. Этимология имени «Земля
Сауле» – «Солнечная земля» означает не что иное, как «полуденный» край. Лингвистиче-
ский аргумент сторонников латвийской версии также неубедителен. Мы не знаем точно, как в
XIII веке звучало название Шяуляй. Все упомянутые выше варианты «Шаули» или «Шавли»
гораздо более поздние. А этимология названия города все равно восходит к литовскому
«saulė» – «солнце», значит, изначально оно могло звучать только так.
118
Dedumietis, D. Saules kauja 1236.gada septembrī. Lokalizācijas mēģinājums // Latvijas Vēsture. Jaunie un Jaunākie Laiki.
2001. 2(42), lpp.16.—25.
119
Ливонская хроника Германа Вартберга. Сборник статей и материалов по истории Балтийского края / пер. Е. В. Чеши-
хина-Ветринского. Рига, 1879. Т. 2. C. 85—155.
120
Liv-, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten. Erster Band. 1093–1300. Reval, 1853. S. 347–348.
224
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
225
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
В западне
121
Перевод А. Наймана. Бертран де Борн – провансальский рыцарь и трубадур. Участвовал в многочисленных
междоусобных войнах.
226
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
***
Туман еще не рассеялся, когда литовцы изготовились к бою. Сердца воинов горели жаж-
дой мщения. Теперь сил было достаточно, и князья решили напасть первыми. Только одно
было у всех в мыслях: «Чужеземцев перебить. Полон отобрать». Викинтас быстрым движе-
227
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
нием вытащил из ножен меч и со свистом прочертил им круг в воздухе, точно хотел изрубить
последние клочки тумана, скрывавшие рыцарей. Устрашающий вой разорвал сырую насторо-
женную тишину. Лавина литовских всадников, размахивавших мечами и тяжелыми палицами,
стремительно сорвалась с места и помчалась в сторону немецкого лагеря. Уже через несколько
мгновений с диким гиканьем они сшиблись с первыми рядами рыцарского войска. Кресто-
носцы дрогнули, но выстояли. Но за первыми отрядами литовских всадников явились следу-
ющие и ударили на немцев. Подоспели пешие воины. С остервенением литовцы напирали на
ощетинившихся копьями рыцарей. В крестоносцев тучей летели дротики, стрелы и палицы.
Скоро щиты их были разбиты. Битва закипела еще страшнее. Собственно, битвы, как таковой,
уже не было. Рыцари не ожидали, что литовцы ринутся на них с такой яростью. Расслабившись
после легкого грабежа, под завязку груженые добром, приезжие крестоносцы теперь уже ни на
что не годились. Непривычные к дисциплине своевольные рыцари не смогли дать действенного
отпора. Главное, кони, кони не слушались, переступали, словно нехотя, несмотря на то, что
мышцы на их ногах дрожали от напряжения. А под копытами чавкала болотная жижа. Тяже-
лые, облаченные в латы, всадники стали ужасно неповоротливыми. Вокруг носились группы
литовских легких конников, осыпая крестоносцев стрелами и копьями. Разве это бой?
Очень быстро началось столпотворение. Страх смертельным холодом проникал в души
крестоносцев. Новой волной накатили литовцы, разбив орденские и союзные полки, отделив
их друг от друга. Малодушные пытались спасти себя и свое добро. Разрозненные группки
крестоносцев, измученных усталостью, отбивались, как могли, пытаясь вырваться из толпы
неприятелей. Под страшными ударами рыцари падали в грязь и больше не вставали. По их
телам переступали кони врага, да и свои тоже. Сражавшиеся спотыкались о раненых и убитых.
Очаги сопротивления крестоносцев гасли один за другим. Ярость литовцев превратила бой в
сплошное избиение. Тяжелые секиры разрубали щиты и шлемы рыцарей. Крестоносцы падали,
мешали друг другу и погибали в кровавой бойне.
Псковский отряд, окруженный со всех сторон, выдерживал ужасные удары врага. Русские
сшибались с литовцами. Страшный звон клинков и хриплые крики оглашали место боя. Кольцо
врагов неумолимо сжималось. Псковичи падали один за другим. Лишь небольшой группе рус-
ских удалось выйти из боя, буквально прорубив себе путь среди толпы врагов.
Последними держались рыцари Меча. Воинская удача отвернулась от них. Фольквин еще
до начала битвы был уверен, что враг вскоре даст о себе знать. Но он не собирался укло-
няться от боя. Войско, руководимое орденом, было очень сильным. Он верил в братьев-мече-
носцев. Они и малым числом справлялись с превосходящим по численности врагом. Сейчас
все было иначе. Болотистые балтийские луга словно помогали врагу. Копыта коней погружа-
лись в грязь, ноги животных, тоже закованных в тяжелую броню, разъезжались. Меченосцы
сгрудились вокруг магистра, выдерживая натиск самых сильных воинов. Их белые плащи с
крестом и мечом вызывали особую ненависть литовцев, не раз сталкивавшихся с чужеземцами
в жарких схватках. Дождь копий и стрел осыпал орденских всадников. Скоро все кони под
ними пали. Магистр сквозь узкие прорези шлема пытался разглядеть, что творилось на поле.
Пот застилал глаза. Повсюду литовцы, везде тела крестоносцев. Нигде не видно своих. Фоль-
квин понял, что приходит конец. Горстка меченосцев отчаянно отбивалась.
Но боевой порядок еще не распался. Даже оставшись без коней, они держали ряды, тесно
став плечом к плечу. Орденские братья медленно пятились к лесу, теряя один за одним своих
рыцарей. Выхода не было. Сзади литовцы повалили деревья, сделав засеку, отрезав немцам
всякий путь к отступлению. Копья, палицы посыпались градом. Вокруг меченосцев падали
убитые и раненые литовские воины. До опушки леса было рукой подать. Но и там уже были
враги. Рыцари все-таки пытались пробиться к лесу. Схватка переместилась к самой его кромке.
Тут литовцы боевыми секирами подрубили несколько высоких деревьев и с криком обрушили
стволы на крестоносцев. Несколько рыцарей упали. Боевой порядок расстроился. Теперь мече-
228
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
носцы стали уязвимы для ударов. Копья и палицы посыпались с новой силой. Литовцы с тор-
жеством прикончили оставшихся рыцарей.
Так погиб почти весь орден Меча. Князь Викинтас, приведший литовцев на решающий
бой, мог бы сказать, подобно будущему королю Польши: «Ужели здесь лежит весь орден?» Но
он об этом и не думал. Он пошел на страшный риск и победил. Не числом, а умением. Не
превосходством снаряжения и оружия, а силой боевого духа.
Бежавшие с поля боя пилигримы зря искали спасения в покоренной части Земгалии.
«Земгалы этих уничтожали, – сообщает нам хронист. – Безжалосто, и бедных и богатых».
Быть может, был еще жив тогда князь Виестурс, и его подошедшая к границам дружина отлав-
ливала удиравших крестоносцев? Ведь он в тот момент все еще был союзником литовцев. Или
восставшие восточные земгалы повернули оружие против ненавистных завоевателей их соб-
ственной земли, увидев, в сколь жалком состоянии они покидают Литву? Земгалы после битвы
при Сауле отложились от Риги и изгнали от себя немецких наместников. Вторичное покорение
этого края произошло лишь в 1250 году, когда в Литве пылала усобная война, и земгалам было
неоткуда ждать помощи.
Литовцы торжествовали победу. Мщение свершилось. Они надолго отвадили от своих
границ желающих получить отпущение грехов вместе с богатой добычей. И сама их земля не
стала и уже не станет добычей немецких рыцарей, как прежде это случилось с землями ливов,
латгалов и эстов.
А немецкая Ливония, новое христианское государство среди языческих лесов, была на
волосок от гибели. Цвет ордена, самые опытные воины, остались на поле боя в чужой земле,
куда привела их судьба.
***
122
Перевод В. Микушевича.
123
Fenske L., Militzer K. Ritterbrüder im Livländischen Zweig des Deutschen Ordens. Köln; Weimar; Wien; Böhlau, 1993. S. 17.
229
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
таким образом, вместе с пятьюдесятью павшими рыцарями в ордене могло быть 80 братьев
рыцарей»124. Это всего лишь оценочные цифры. К сожалению, отсутствие источников не поз-
воляет установить точную численность братьев ордена Меча. Тем не менее, потеря пятидесяти
рыцарей воспринималась как катастрофа. Известно, что в Ливонии после поражения царили
страх и неуверенность, которые заставили всех правителей просить о принятии разгромлен-
ного ордена в состав Тевтонского ордена.
124
Šterns I. Op. cit. Lpp. 417.
230
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
125
Latvijas vēstures avoti. 2. sējums: Senās Latvijas vēstures avoti. 1.burtnīca / Red. A. Švābe. Rīga: Latvijas Vēstures institūta
apgādiens, 1937, 1.burtn. Nr. 212. Lpp. 189.—192.
231
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Аудиенция у папы
Летний день 1236 года. В ворота Марбурга въехал небольшой отряд рыцарей. Все они
были в белых плащах с крестами. Только кресты различались по цвету: у одних они были чер-
ными, у других на плащах были нашиты красные кресты и мечи. Над всадниками развевались
орденские флажки. То были посланцы Тевтонского ордена, возвращавшиеся из Ливонии. Сам
великий магистр Тевтонского ордена посылал их туда. Получив от магистра ордена меченос-
цев Фольквина послание с просьбой о присоединении братьев Воинства Христова к славному
Немецкому дому, великий магистр Герман фон Зальца126 направил двух знатных комтуров,
братьев Эрнфрида и Арнольда, во главе посольства, дабы узнать о положении дел в Ливонии.
Комтуры отправились в дальний путь в 1235 году. Герман фон Зальца ждал их обратно той
же зимой.
В далекой Ливонии зима в тот год была необычно суровой. Дули пронизывающие ветры,
сыпавшие в лицо путникам колючей снежной крошкой. Эрнфрид и Арнольд пытались найти
корабельщиков, которые доставили бы их назад в Германию. Но никто не отваживался выве-
сти корабль в беснующееся море. Корабельщики как один только махали руками в ответ на
просьбы посланцев великого магистра. Думать о том, чтобы вернуться в Германию по суше,
тоже не приходилась. До ближайших владений Тевтонского ордена в Пруссии несколько дней
пути по лесным краям, населенным язычниками. Пришлось братьям коротать суровую зиму
в гостях у меченосцев.
Лишь в начале апреля 1236 года, после Пасхи, лед на широкой Даугаве сошел, осво-
бодив из зимнего плена тевтонских посланцев. Море вновь открылось для плавания. Вме-
сте с возвращавшимся посольством ливонский магистр Фольквин снарядил в путь трех бра-
тьев-меченосцев: венденского комтура Реймунда, Йохана Зелига и Йохана фон Магдебурга.
Пока посланники добирались до далекого Марбурга, Герман фон Зальца отбыл в Вену, во вла-
дения австрийского герцога Фридриха, где в то время находился его друг и покровитель, импе-
ратор Священной Римской империи Фридрих II 127. За несколько лет до этого Герман сопро-
вождал императора в победоносном крестовом походе, когда в 1229 году голову Фридриха
увенчала корона Иерусалимского королевства.
Этот поход был очень примечателен. Дело в том, что Иерусалим захватил отлученный
от церкви император. Получилось, что дело, к которому неустанно призывал римский папа,
осуществилось вопреки его воле. Едва только Фридрих II прибыл на Ближний Восток, в Акре
появились посланцы папы с приказом отказывать отлученному в повиновении. Реально отлу-
ченный папой и проклятый патриархом Герольдом Иерусалимским Фридрих мог опираться
только на сицилийцев и немцев. Положение было таковым, что императору пришлось усту-
пить верховное командование крестоносцами Герману фон Зальца, сицилийскому маршалу
Рихарду ди Филанджери и сирийскому коннетаблю Одо де Монбельяру. Выручило Фридриха
только стечение обстоятельств и его прекрасное знание арабской культуры и ситуации в араб-
ском стане. Султан Малик эль-Камиль был в это время связан осадой Дамаска. Фридрих попы-
тался показать мощь своего войска, пройдя с ним по побережью до Яффы. Но султан был
хорошо осведомлен о реальном положении отлученного короля. И тут Фридрих сделал про-
стой и гениальный ход: он написал султану письмо:
126
Герман фон Зальца (1173–1239) – четвертый великий магистр Тевтонского ордена. Происходил из тюрингского рода
минестериалов. С 1216 года по поручению курии гостил у императора Фридриха II, сделавшись его другом и советником. При
нем в 1236 году римский папа санкционировал создание орденского государства, которое быстро стало суверенным государ-
ством. Сам Герман Зальца никогда не был в новом орденском государстве, которым руководил. Умер в 1239 году в Салерно.
127
Фридрих II (1194–1250) – германский король с 1212 года, император с 1220 года, сицилийский король с 1197 года.
Внук Фридриха Барбароссы и Рожера II Сицилийского.
232
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
«Я – Твой друг! Тебе хорошо известно, как высоко Я стою над князьями Запада. Именно
Ты призвал меня сюда. Короли и папа знают о Моей поездке. Вернувшись из нее, ничего не
достигнув, Я потеряю всякое уважение в их глазах. В конце концов, разве Иерусалим не явля-
ется колыбелью христианской веры? Разве вы не повредили его? Теперь он в упадке и в пол-
ной нищете. Поэтому, пожалуйста, передай Мне его, дабы Я мог высоко поднять голову среди
королей Запада! Сразу отказываюсь от всех выгод, которые Я мог бы извлечь из этого» 128.
И это подействовало! Арабский историк Макризи пишет:
«Наконец пришли к следующей договоренности: король франков получает от магометан
Иерусалим; но он должен оставить его неукрепленным…» 129
Фридрих в сопровождении германских паломников вошел в Иерусалим, но церковная
коронация была кощунством, так как над отлученным императором не могло быть совершено
никакого духовного обряда. Кроме того, на Иерусалим был наложен интердикт патриарха. В
городе запрещались всякие обряды и богослужения. В этой ситуации Герман фон Зальца, кото-
рый всегда стремился примирить императора с папой, посоветовал провести церемонию коро-
нования исключительно светскую. Он же организовал самокоронацию Фридриха. В присут-
ствии друзей император надел себе на голову желанную корону Давида.
Позднее, в 1230 году, опять же благодаря посредничеству великого магистра, император
примирился с Римским папой. Теперь Герман отправился на встречу с императором.
Поэтому когда посольство прибыло в город, великого магистра там уже не было в Мар-
бурге. Перед отъездом великий магистр оставил вместо себя брата Людвига фон Этингена,
повелев ему выслушать посланцев о делах в Ливонии и принять решение по совету братьев.
Сам он склонялся к тому, чтобы принять меченосцев в состав тевтонского ордена. И вот, когда
комтуры Эрнфрид и Арнольд наконец прибыли, Людвиг фон Этинген собрал семьдесят рыца-
рей Тевтонского ордена, чтобы выслушать отчет посольства. Сидя в кресле, брат Людвиг кив-
нул в знак того, что можно говорить.
Брат Эрнфрид, выступив вперед, начал:
– Я достаточно долго пробыл в Ливонии и составил себе представление о тамошних
порядках. Мне не понравилось, как живут меченосцы. Думаю, что они не держат орден, так,
как следует, как велит устав. Они слишком беспечны, хотя живут в окружении враждебных
язычников. Многие из тамошних рыцарей одержимы стяжательством. Они копят богатства.
Ко мне подходили некоторые из них и просили документ, подтверждающий их вечные права
на земли, чтобы никто не мог их оттуда прогнать.
Сказав это, брат Эрнфрид замолчал. Тогда заговорил нагельштедский комтур Арнольд:
– Истинная правда все то, что сказал брат Эрнфрид. Но все же, думаю, они хотят всту-
пить в ряды нашего Ордена, чтобы исправить свою жизнь. Надеюсь, что меченосцы отринут
все то, что противно их душам, видя пред собой пример наших братьев. Они, несомненно,
исповедаются и откажутся от неумеренных желаний и притязаний.
Вслед за Арнольдом слово взяли посланцы меченосцев, убеждая тевтонских рыцарей
принять их в свои ряды. Потом Людвиг фон Этинген по обычаю стал спрашивать собравшихся
братьев о том, какое решение следует принять. Мнения были противоположными. Оставалось
одно: вынести дело на суд великого магистра. Решено было отправиться в Вену к Герману фон
Зальца. Уже через пару дней небольшой отряд рыцарей, в котором были посланцы меченосцев
и тевтонов, поскакал по дороге, ведущей к высоким горам, за которыми пряталась Вена.
Рыцари нашли своего магистра при дворе императора. Множество князей, графов и епи-
скопов собрались тогда в Вене. Герман фон Зальца благосклонно принял их. Йохан фон Маг-
дебург попросил магистра принять решение о приеме меченосцев в состав Тевтонского ордена.
128
Вис Э. В. Фридрих II Гогенштауфен. М., 2005. С. 168.
129
Там же. С. 169.
233
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Великий магистр долго беседовал с меченосцами и сказал, что согласен принять меченосцев
в Немецкий дом, но при условии, если сам римский папа одобрит этот союз. Снова посланцам
из Ливонии предстояла долгая дорога. Герман фон Зальца сам собрался к Святому престолу в
Рим. С ним поехал и будущий великий магистр Хартман фон Хельдрунген.
Делегация ордена нашла папский двор в Витербо, но добиться аудиенции у папы оказа-
лось не так просто. Шло время, а все усилия великого магистра не имели никакого успеха.
Рыцари коротали время в бесплодном ожидании. Вскоре туда же прибыл Герлах Рот, послан-
ный братьями-меченосцами из далекой Ливонии. Он привез ужасные известия: язычники
убили магистра ордена Меча Фольквина и с ним уничтожили главные силы ордена – несколько
десятков братьев. Эхо кровавой битвы при Сауле докатилось до папского двора. Оставшаяся в
Ливонии горстка меченосцев устами Герлаха Рота просила магистра принять их в Тевтонский
орден, а папу – благословить этот союз. Но римский папа тянул время. Он откладывал аудиен-
цию, так как у него находились послы датского короля, с которым меченосцы были на ножах.
Датский король Вальдемар II был возмущен тем, что меченосцы захватили построенный дат-
чанами город Ревель в краю эстов. Через послов король просил папу лишить меченосцев прав
на этот город.
В конце концов, Великому магистру, искушенному в дипломатии, удалось каким-то обра-
зом снестись лично с папой. Высокая аудиенция была назначена. Герман фон Зальца предстал
перед братьями, которые проводили свои дни в привычном ожидании, и сказал:
– Папа хочет выслушать нашу просьбу.
Радость охватила рыцарей. Наконец цель их долгого путешествия будет достигнута.
Посланцы из Ливонии Герлах Рот и Йохан фон Магдебург направились вместе с тевтонами
в папские покои. Там папа отпустил меченосцам все их прошлые грехи и вручил им белые
рыцарские плащи с черными крестами, повелев верно служить духовному ордену.
С легким сердцем рыцари покинули папские покои. Во дворе Великий магистр, улыбаясь,
спросил присутствующих:
– Братья, кто скажет мне, сколько у нас земель и замков?
Хартман фон Хельдрунген хотел было ответить, но другие поспешно опередили его. Они
наперебой стали перечислять все многочисленные владения влиятельного и могущественного
Тевтонского ордена. Магистр поднял руку в перчатке и сказал:
– Вот и я о том же. Наш, теперь общий, славный орден, достаточно силен и богат. А папа
не может обойтись без поддержки короля Дании. Поэтому надо отдать ему Ревель.
Герлах Рот сразу помрачнел. Вот каково было условие папы! Улыбки сошли с лиц других
ливонцев. Но они промолчали, опустив головы. Лишь Герлах тихо пробормотал стоявшему
рядом фон Хельдрунгену:
– Брат Хартман, этого не было, и не бывать тому вовек!
Вскоре после памятной аудиенции Великий магистр послал Хартмана фон Хельдрун-
гена вместе с Герлахом Ротом в Германию к брату Людвигу с приказом отрядить в Ливонию
60 доблестных рыцарей ордена, чтобы возместить ужасные потери, понесенные меченосцами
при Сауле. Нужно было снабдить их лучшим оружием и конями. Сам император Фридрих
пожертвовал девяносто марок в помощь ордену. Прусский магистр Герман Бальке был назна-
чен новым магистром в Ливонию.
***
ское государство, оставшееся без военной защиты. Только небольшие гарнизоны оставались
в замках Ливонии, когда начались восстания покоренных орденом народов. Военная помощь
ордена оказалась как нельзя кстати. Отряд в шестьдесят рыцарей представлял тогда боль-
шую силу. Ведь с каждым рыцарем ехало несколько оруженосцев, а значит, отряд насчитывал
несколько сотен хорошо снаряженных всадников. Война в Балтии разгорелась вновь.
Некоторые историки считают, что битва при Сауле способствовала объединению сил
немецкого рыцарства в Балтии. Еще Н. И. Костомаров писал: «Силы ордена Меченосцев уве-
личились от соединения с Тевтонским орденом».
Вслед за ним историки советского времени отмечали, что «поражения, которые немец-
кие крестоносцы потерпели на Эмайыге (1234), при Шауляе (1236), в Дорогичине (1237)…,
вызвали объединение сил агрессоров». Но речь идет о таком разгроме, что говорить об увели-
чении сил рыцарства не приходится. После битвы при Сауле орденские владения сократились.
Пламя восстаний охватило подвластные меченосцам области. Сам орден оказался на грани
исчезновения.
На деле меченосцы давно стремились к соединению с тевтонами, которые появились
в соседней Пруссии на четверть века позже меченосцев. Можно даже сказать, что косвенно
именно Тевтонский орден способствовал ликвидации ордена меченосцев.
235
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
130
Фридрих I Барбаросса (ок. 1125—10.06.1190) из династии Штауфенов – германский король с 1152 года и император с
1155 года. Прозвище Барбаросса (от итал. Barbarossa) означает буквально «краснобородый». Фридрих I совершил пять воен-
ных походов в Италию, стремясь подчинить своей власти ломбардские города. Погиб во время третьего Крестового похода,
утонув в реке Салефа в Малой Азии.
131
Cм. Die Statuten des Deutschen Ordens, Halle am Saale, Max Niermeyer, 1890.
236
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
временно они были воинами, главной целью которых оставалась борьба с врагами Господа.
Рыцари жили вместе, еда их не отличалась изысканностью и разнообразием. Они не могли
ничего делать без позволения начальников, не должны были ничего держать под замком, чтобы
не думать об отдельной собственности. Каждого вновь вступающего в орден встречали суро-
выми словами:
«Жестоко ошибаешься, если думаешь жить у нас спокойно и весело: наш устав – когда
хочешь есть, то должен поститься, когда хочешь поститься, тогда должен есть; когда хочешь
идти спать, должен бодрствовать; когда хочешь бодрствовать, должен идти спать. Для ордена
ты должен отречься от отца, от матери, от брата и сестры, и, в награду за это, орден тебе даст
хлеб, воду да рубище»132.
Вскоре после основания орден стал получать отовсюду дары для содержания больниц,
странноприимных домов и для ведения боевых действий. Так у ордена появились земель-
ные владения сначала в Палестине, а потом и в Европе. И владения эти начали расширяться.
Несмотря на провозглашенную бедность братьев в отдельности, орден как организация сде-
лался достаточно сильным и богатым. Появилась идея создать собственное государство Тев-
тонского ордена. В этом стремлении орден мог рассчитывать на поддержку римской курии.
В первой четверти XIII столетия, когда дела в Палестине шли совсем не блестяще для
крестоносцев, венгерский король Эндре II пригласил суровых братьев Тевтонского ордена к
себе в Семиградье, для защиты рубежей королевства от кочевников. Эндре II сам позднее сде-
лался крестоносцем и участвовал в пятом крестовом походе (1217–1221). Г. Мишо писал о
нем: «Между государями, принявшими крест, был также и венгерский король Андрей II; он
покинул двор и королевство, раздираемое партиями. Подобно своей матери, вдове Бала, он
надеялся найти в местах, освящаемых страданиями Христа, верное прибежище от горя, кото-
рое преследовало его всю жизнь. Венгерский монарх мог надеяться также, что пилигримство
со священной целью доставит ему уважение его подданных и что церковь, всегда вооруженная
в пользу государей-крестоносцев, лучше, нежели он сам, защитит права его короны. Андрей,
в сопровождении герцога Баварского, герцога Австрийского и многих германских владетелей,
отправился на Восток во главе многочисленного войска и прибыл в Спалато, древний Салон,
где ждали его корабли венецианские, анконские и из Зары» 133.
Эндре II пробыл в походе всего лишь три месяца. Он не смог справиться со своей армией,
добиться ее подчинения. Вскоре он понял, что вождя крестоносного воинства из него не полу-
чилось, и решил отправиться домой. Несмотря на все попытки прелата удержать его под зна-
менем священной войны, Эндре II все же покинул войско христиан и возвратился из похода.
Известно, что он пригласил Тевтонский орден в свои земли, надеясь приобрести надеж-
ный щит от нескончаемых набегов кочевников. По-видимому, на венгерского короля большое
впечатление производила сплоченность и дисциплина братьев Тевтонского ордена. Возможно
также, что свою роль здесь сыграли дипломатические таланты великого магистра, который был
советником и другом императора Фридриха II. Ведь венгерский король формально подчинялся
императору. Но за все надо платить. Тевтоны построили крепкий замок Креста (Kreuzburg)
и действительно храбро воевали с язычниками. В край потянулись немецкие поселенцы. Тев-
тонский орден намеревался приобрести здесь новые владения и основать государство. Непри-
ятным сюрпризом для короля стала булла папы Гонория III, которая объявила земли ордена
собственностью Святого престола. Осознав далеко идущие намерения братьев Тевтонского
ордена, король поспешил отказаться от услуг слишком сильных и бесцеремонных защитников.
132
Соловьев С. М. Крестоносцы в Литве // Отечественные записки. 1852. № 6. Цит. по: Андреев А. Монашеские ордена.
М.: Евролинц – Кучково поле, 2002. С. 165.
133
Мишо Г. История крестовых походов / пер. с фр. С. Л. Клячко. М.-СПб.: Изд. товарищества М. О. Вольф, 1884.
237
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Путь в Пруссию
Рыцари Тевтонского ордена прибыли в дикий край пруссов по приглашению польского
князя Конрада Мазовецкого, быстро стали строить крепкие замки и завоевывать языческие
земли.
Пруссия до начала XIII века была краем воинственных язычников, которым почти
неограниченно управляли жрецы. Неоформленная конфедерация прусских племен состояла
из одиннадцати земель. Центральную власть осуществлял верховный жрец с ритуальным име-
нем Криве-Кривайте. Он носил перевязь с изображением бога Перкуно 134. Его резиденцией
было главное святилище пруссов – Ромове. Хронист Петр из Дусбурга писал, что пруссы почи-
тали Криве, «как папу, ибо как господин папа правит вселенской церковью христиан, так и по
его воле или повелению управлялись не только вышеупомянутые язычники, но и литовины и
прочие народы земли Ливонской».
В сохранившихся в фольклоре и записанных позднее «Семнадцати заповедях» пруссов,
восходящих к рубежу VII–VIII веков, пруссы предстают суровым народом, встречающим даже
смерть со смехом. Приведем некоторые из заповедей:
«Во-первых: никто, кроме Киве-Кривайте, не может обращаться (с просьбой) к богам.
Никто не должен приносить в страну бога из чужих краев. Верховными богами должны быть
Потримпос, Перкунос и Пиколос.
Во-вторых: ради них должны мы признать (= почитать) нашего Криве-Кривайте и ради
наших высших владык почитать (= оберегать) его, а также его преемника, которого дадут нам
милостивые боги и выберут в Рикойто вайделоты.
В-третьих: мы должны испытывать перед нашими богами страх и почтение. Ибо они дали
нам в этой жизни красивых женщин, много детей, хорошую еду, сладкие напитки, летом –
белую одежду, зимой – теплые кафтаны, и мы будем спать на больших мягких кроватях. Для
здоровья будем мы смеяться и прыгать. Однако злодеев, которые не почитают богов, которые
дали (то), что они имеют, (надо) бить, чтобы они рыдали и вынуждены были ломать руки (=
кусать локти) от боли и страха.
В-четвертых: все соседи, которые почитают наших богов и приносят им жертвы, должны
быть нами любимы и почитаемы. Если же они отвергнут (наших богов), должны быть убиты
нами при помощи огня или дубинами.
В-шестых: если мужчина обременен больными женщинами, детьми, братьями, сестрами,
прислугой или он сам становится немощным, тогда он должен выбирать, хочет ли он сжечь
самого себя или (другую) немощную персону. Ибо служитель наших богов не может стенать,
но лишь обязан смеяться»135.
Пристрастие пруссов к огню, который они почитали очень высоко, сохранилось и в XIII
веке. Известно, что в 1261 году во время одного из восстаний пруссов против ордена, восстав-
шим удалось оттеснить отряд рыцарей в болото и там перебить. Из оставшихся в живых кре-
стоносцев пруссы выбрали троих для принесения в жертву своим богам. Рыцари на конях были
сожжены на огромном ритуальном костре.
Походы за добычей и пленными были одной из экономических основ жизни пруссов. На
границах с Польшей в Мазовии поляки даже были вынуждены возвести валы для защиты от
набегов пруссов. Поляки, принявшие уже христианство, пытались крестить соседей и мирным
путем, и силой. Но попытки христианизации вызывали отчаянную реакцию язычников, вдох-
новляемых своими правителями-жрецами. Так, в 1224 году пруссы сильным отрядом перешли
134
См. Кулаков В.И. История Пруссии до 1283 года. М.: Индрик, 2003. (Prussia Antiqua. Том 1.).
135
Кулаков В. И. Указ. соч. С. 209.
238
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
реку Вислу и сожгли монастыри в Оливе и Древенице. Далеко за пределами своих земель они
начали возводить каменное изваяние, которое должно было отметить конечный пункт побе-
доносного похода язычников.
В 1228 году в Добжине поляки основали рыцарский орден для защиты от пруссов и их
христианизации. Но добжинские рыцари не смогли добиться больших успехов в борьбе с прус-
сами.
В 1229 году по договоренности с великим магистром Германом фон Зальца князь Конрад
Мазовецкий передал рыцарям Тевтонского ордена Хелминскую землю (Kulmerland) сроком
на 20 лет. Эта часть княжества Конрада граничила с одной из прусских земель – Памеза-
нией. Соседство было беспокойным и опасным. Хелминская земля не имела достаточно сил и
средств, чтобы сдерживать натиск язычников. Пруссы вели себя здесь почти как хозяева.
Когда-то князь использовал отряды пруссов в междоусобной войне. Но теперь он видел
для себя главную угрозу в бывших союзниках. Потому и уступил Тевтонскому ордену часть
своей территории, надеясь использовать ее как плацдарм в Крестовых походах против прус-
сов. Орден быстро воспользовался создавшейся ситуацией, и уже в 1230 году рыцари перешли
Вислу, основав первый замок в земле язычников. Очень надолго Kulmerland вышел из состава
польского государства. О влиянии Тевтонского ордена в Европе красноречиво свидетельствует
булла папы Григория IX, датированная 1230 годом, которая давала ордену официальное право
войны с язычеством на побережье Балтики:
«Григорий, епископ, слуга слуг божьих – возлюбленным сынам, братьям Тевтонского
ордена Святой Марии, первейшего в странах Германии и Пруссии, посылает приветствие и
апостольское благословение. Господь в своих деяниях показал добрую волю в том, что поки-
нул их врагов, хотя мог он уничтожить (их) до единого человека, (стремясь к тому), чтобы те,
кто много согрешил, своей любовью (к Богу) спасли ближних своих, и воздаянием тем, кто
души свои за него отдавали, будет их спасение. Из этого следует, что Господь наш и Искупи-
тель (тех), которые обижали и подвергали преследованию дикий прусский народ, ожесточенно
притесняемый крестоносцами и живший рядом с ними, обрели свою веру в самопожертвова-
нии и спасении своей страны (хотя он нисколько не нуждался в нашей доброте, однако стре-
мился к тому, чтобы через дела людей была представлена им благодать). Ввиду этого возлюб-
ленный сын Герман, магистр Тевтонского ордена Св. Марии, получает от нас разъяснение в
том, что знатный муж Конрад, князь Польши, исполненный почтения к Господу, уступает ему
щедро замок Колме (= Холм) с окружающими владениями и другой замок пруссов, соседний с
вашими орденскими угодьями, исполненными страха перед Господом, и присовокупляет, дабы
в тех замках вы и ваши помощники будете иметь возможность приобрести (земли и замки), в
таком случае считать будете достояние (это) наилучшим и взятым с надеждой на то, что оби-
тающие возле упомянутых земель (пруссы-язычники) подвергнутся усмирению и отстранятся
от опасности гибели (их душ) и будут иметь необходимую охрану своего достояния. А так как
страх перед Господом в работе необходим там, где есть возможность соседства с великой доб-
родетелью, вашей любезной предупредительностью и стремлением к Господу, то следует учесть
(все это) вам и всем вашим помощникам и отпустить (ваши) грехи, дабы смельчаки приходили
отвоевывать эти земли из рук пруссов, снарядившись с головы до пят оружием Бога для того,
чтобы увеличить (число) пресвятых храмов, милостью Бога ваши труды умножатся, по всему
этому краю шатры свои расставьте и свои тенета растяните (для уловления душ заблудших),
чтобы увеличилось число верующих, и вы сторицей должны будете обрести на этом пути жизнь
вечную в вотчине (Господа). Предполагается это данное предприятие – небывалый поход про-
тив этих земель – (будет) посвящен возлюбленному брату нашему епископу Модесту» 136.
136
Кулаков В. И. Указ. соч. С. 225.
239
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Орден активно претворял свои планы в жизнь. Главная задача состояла в планомерном
и настойчивом натиске на пруссов и постепенном захвате их земель. Первое крупное сраже-
ние ордена с пруссами, битва при Сиргуне в 1233 году, закончилось поражением пруссов. За
несколько лет Тевтонский орден вытеснил пруссов с их древних земель – с правого берега реки
Ногаты.
Так началось завоевание Пруссии, длившееся несколько десятилетий. А к семнадцатому
столетию пруссы были окончательно ассимилированы немцами и поляками, оставив на карте
лишь свое имя – Пруссия. Многие историки позитивно оценивают факт вторжения кресто-
носцев в земли пруссов и обращения их в христианство. Другие же, наоборот, подчеркивают
чрезмерную жестокость ордена к завоеванным язычникам, реки крови, пролитые на прусскую
землю137.
Вопрос не так прост, как кажется: вот агрессоры, чужаки, навязавшие пруссам свое гос-
подство, а вот пруссы – жертвы жесточайшей агрессии. Истина, вероятнее всего, находится где-
то посредине. С одной стороны, орден строит замки на исконных прусских землях, вытесняет
язычников с обжитых мест в лесные края, убивает непокорных. С точки зрения человека XXI
века это большая несправедливость. Но речь идет о тринадцатом веке, когда понятия о благе
и зле были несколько другими. Рыцари, пользуясь родовыми традициями пруссов, навязывали
им различные, часто кабальные, соглашения.
Надо отметить, что часть пруссов, прежде всего родовая верхушка, довольно скоро
перешла на сторону ордена. Как справедливо подчеркивает У. Урбан в своей статье «Жертвы
Балтийского крестового похода», «политикой крестоносцев мог бы быть принцип «разделяй
и властвуй», но разделение уже существовало. В отстающем в военном развитии, раздирае-
мом враждой краю, крестоносцы заключали союзы с более слабыми племенами против более
сильных, пока весь край не оказывался у них в руках. Только сильнейшие из местных наро-
дов – русские и литовцы – смогли защитить себя от объединенных сил традиционных врагов
и крестоносцев»138. И не появись крестоносцы в их землях, вряд ли бы образ жизни пруссов
скоро изменился. С другой стороны, одной из целей ордена была борьба с тем, что христиане
считали примитивным и варварским у языческих народов. Эта цель была в основном достиг-
нута. Пиратство, оставление детей, человеческие жертвы, поклонение идолам и душам умер-
ших были искоренены, хотя бы в той мере, в которой это касалось открытой, публичной прак-
тики.
137
См. Пашуто В. Т. Борьба прусского народа за независимость (до конца XIII века) // История СССР, № 6.
138
Urban W. L. Victims of the Baltic Crusade [Электронный ресурс]. URL: http://department.monm.edu/history/urban/articles/
VictimsBalticCrusade.htm
240
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
просьбой спасти меченосцев. Епископ дерптский Герман и епископ Эзеля Генрих также опа-
сались набегов со стороны литовцев и русских в Эстонии. Потому и они взывали к курии о
разрешении объединения меченосцев с тевтонским орденом. Все три епископа попросту боя-
лись потерять свои владения. И. Штернс отмечает: «Это не была любовь или уважение к мече-
носцам и их бравурной политике навязывания своего господства в Ливонии – правители края
(епископы) четко сознавали, что без постоянной военной силы на покоренном или еще завое-
вываемом побережье Балтийского моря немецкое господство не могло бы удержаться» 139.
В мае 1237 года папа Григорий IX объявил о присоединении ордена меченосцев к Тев-
тонскому ордену. В пространном послании папа подчеркивал, что все, что Апостольский пре-
стол повелел и или повелит в будущем для свободы церквей и новообращенных или для состо-
яния дел в крае, орден должен выполнить. Грамота отмечает также, что Ливония принадлежит
Апостольскому престолу и не должна подчиняться никакой другой власти. Права, которые
папа даровал ордену до объединения, были оставлены в силе 140.
139
Šterns I. Op. cit. Lpp. 415.
140
Liv-, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten. Erster Band. 1093–1300. Reval, 1853. S. 191–194.
242
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
К новым сражениям
Итак, вслед за Полоцкой конфедерацией, ушел в небытие и Орден меченосцев – второй
главный участник драматических событий и кровопролитных войн в Прибалтийском крае в
начале XIII века. Ушел, оставив лучших своих братьев на поле битвы при Сауле. На его место
пришел объединенный Тевтонский орден, которому надлежало не только сохранить власть
немцев в Ливонии, но продолжить начатое братьями меча.
Это было тяжелой задачей. Несмотря на видимое усиление, непобедимая «военная
машина» крестоносцев получила при Сауле непоправимый надлом. Задуманное в годы «стра-
тегического поворота на юг» как победоносное территориальное воссоединение, объединение
превратилось в операцию по спасению ордена в Ливонии. Экспансия была практически оста-
новлена. Если за тридцать лет войны епископу Альберту и братьям меча удалось покорить
большую часть Прибалтики (к моменту рокового 1236 года в их руках была Ливония, Латгалия,
Эстония, часть Селии, Земгалия и Курземе), то последующее столетие успехи их преемников
были куда более скромными. С большим трудом давалась каждая пядь новых ленных владений,
а на уже покоренных территориях все оставшиеся десятилетия XIII века не утихают восстания.
И уж тем более поражение 1236 года положило конец любым планам переноса экспансии на
западные русские земли, которые явно лелеялись и папской курией, и самими правителями
Ливонии в начале 30-х годов. Отголосок звона литовских мечей у Сауле, несомненно, прозву-
чал через шесть лет на Чудском озере, когда против новгородско-суздальской рати Александра
Невского выступил лишь полк Дерптского епископа, усиленный небольшим количеством бра-
тьев, и ополчение эстов. Нет у истории сослагательного наклонения, но кто знает, как бы завер-
шилось «Ледовое побоище», выйди на него магистр Фольквин с братьями-меченосцами и мно-
жеством пилигримов, что остались лежать в болотах Саульской земли?
Но не для орденских братьев и не для русских князей имела главное значение великая
балтийская битва. А, прежде всего, для самих литовцев. Они отстояли независимость страны,
остановив у своих границ военную машину, не знавшую столь крупных поражений от язычни-
ков. Даже получивший несоизмеримо большие возможности, объединенный Тевтонский орден
за весь XIII век больше так и не решился на военную экспедицию вглубь Литвы, подобную
той, что привела магистра Фольквина в болота под Шяуляем. Все последующие годы только
времена смут и усобиц в Литве становились для братьев-рыцарей прелюдией к попыткам воен-
ной экспансии на ее землях. И даже тогда магистры предпочитали подкреплять свои действия
дипломатией, играя на противоречиях враждующих сторон.
Вторым прямым следствием победы был выход Литвы на международную арену. Пре-
стиж любой страны и ее правителя в Средние века определялся мощью его армии и способ-
ностью одолеть противника в генеральной битве. И в этом смысле военная победа при Сауле
стала началом, первой демонстрацией силы нового государства. Кто прежде знал о Литовском
княжестве, и кто принимал его всерьез? Такие же дикие язычники, как и другие, уже склонив-
шиеся под христианским мечом. Склонятся и эти, никуда не денутся! Пожалуй, лишь только
самые опытные меченосцы, еще помнившие войны с Даугерутисом, могли по достоинству оце-
нить их как сильного противника.
А теперь не только о литовском войске, разбившем меченосцев, но и самом о Литов-
ском княжестве узнавала вся Европа, пославшая своих рыцарей в роковой поход. Из объекта
экспансии Литва превращалось в серьезную военно-политическую силу, способную не только
отражать грабительские рейды ливонских отрядов, но и вступить в борьбу за сферы влияния,
занять место, пустовавшее со времен скоропостижной смерти Владимира Полоцкого и так и не
созданной им коалиции. Приносили свои плоды и традиции литовской дипломатии, стоявшие
на нерушимости союзов. Языческая страна избежала политической изоляции. Кроме князей
243
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Земгале и Курземе, еще соблюдавших соглашения «первой коалиции», у Литвы в то время был
и более мощный союзник – галицко-волынский князь Даниил, войско которого также нанесло
тяжелое поражение рыцарям Тевтонского ордена в 1237 году под Дорогичином.
Именно сражение при Сауле положило начало и постепенному «собиранию» Литвой
земель распавшейся Полоцкой конфедерации. Уже к 1237–1238 годам литовцам удалось
изгнать из Полоцка смоленских князей, двадцать лет державших в руках полоцкое княжение.
Мы знаем это из сообщения Лаврентьевской летописи. В ходе этой борьбы литовские войска
даже ненадолго овладели самим Смоленском. Там им закрепиться не удалось, вмешались дру-
гие русские князья. Но судьба Полоцка была решена. Бывшая метрополия теперь становилась
удельным княжеством в составе новой «конфедерации». Вряд ли этому особо противились
сами полочане, ненавидевшие потомков Мстислава Великого еще со времен разгрома Полоц-
кого княжества столетней давности. А, скорее всего, они сами призвали на помощь литовскую
рать, чтобы освободиться от них. Призвали, вдохновленные военными успехами Литвы.
Примерно в то же время вассалами великого князя литовского стали и новогрудские
князья. Размеры литовского государства увеличилась почти вдвое, и по времени это совпало с
объединением рыцарских орденов. Обе стороны копили силы для новых сражений. И главные
битвы были еще впереди.
Вот так подходил к концу 1237 год, завершая пусть небольшой, но насыщенный событи-
ями период, перевернувший историю Прибалтийского края. Лишь слегка приоткрыв двери в
следующую эпоху – жесткой и беспощадной борьбы двух непримиримых противников – Тев-
тонского Ордена и Великого княжества Литовского, мы завершаем свое повествование.
244
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Приложения. Фрагменты
«Ливонской рифмованной хроники»
245
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
246
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
247
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
248
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
249
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
250
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
251
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
252
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
253
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
254
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
255
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Документы
Альберт передает в лен князю Всеволоду Ерсику.
Текст оригинала приводится по Latvijas vētures avoti. 2. sēums: Senā Latvijas vētures avoti.
1.burtnīa / red. A. Šāe. Rīa: Latvijas Vētures institūa apgāiens, 1937. Nr. 51. Lpp. 38.
Перевод: Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Введение, перевод и комментарии
С. А. Аннинского. 2-е издание. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1938. Примеч. 91, 279
—80 ст.
256
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
257
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
Список литературы
1. Biļķins V.Rūsiņš un viņa laikmeta cīņas. Senatne un Māksla. 1937.
2. Dedumietis D. Saules kauja 1236.gada septembrī. Lokalizācijas mēģinājums //
Latvijas Vēsture. Jaunie un Jaunākie Laiki. 2001.
3. Deutsche Geschichte im Osten Europas. Baltische Länder. Herausgegeben von Gert von
Pistohlkors. Berlin: Siedler Verlag GmbH, 1994.
4. Die Statuten des Deutschen Ordens, Halle am Saale, Max Niermeyer, 1890.
5. Fenske L., Militzer K. Ritterbrüder im Livländischen Zweig des Deutschen Ordens, Köln;
Weimar; Wien; Böhlau, 1993
6. Heinrici Chronicon / Indriķa Hronika. Rīga, 1993.
7. Helmanis M. Bīskaps Meinards: referāta saīsināts pārstāts. Kultūras Fonda Avīze. Nr. 7,
1990.
8. Karulis K. Daugavas un Piedaugavas vietvārdi: nosaukumu cilme, Rīga.
9. Latvijas vēstures avoti. II. Sējums. 1. Burtnīca. Rīgā, 1937
10. Liv-, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten. Erster Band. Reval, 1833.
Livländische Reimchronik / Atskaņu Hronika – Rīga, 1998.
11. Livländische Reimchronik mit Anmerkungen, Namenverzeichnis und Glossar.
Herausgegeben von Leo Meyer. Paderborn, 1876.
12. Mugurēvičs Ē. Viduslaiku archeoloģija, Latvijas PSR archeoloģija // Rīga-800.
Gadagrāmata. 1998. Latvijas kultūras fonds. Rīga, 1999.
13. Rowell S. C. Lithuania Ascending. A pagan empire within east-central Europe, 1295–1345.
Cambridge: Cambridge University Press, 1994.
14. Rusovs B. Livonijas kronika / ed.Veispala tulkojums. Rīga: Valters un Rapa, 1926.
15. Skutāns G. Cēsu pilsētas pirmsākumi (1208.—1221.). Cēsu rajona laikraksts Druva,
pielikums Novadnieks, 2006. g. marts.
16. Šnore R. Par vēlā dzelzs laikmeta sudraba atradumiem Latvijā // SM. 1938. Nr. 2.
17. Šterns I. Latvijas vēsture. 1180–1290: Krustakari. Rīga, 2002.
18. Urban W. L. Victims of the Baltic Crusade. Journal of Baltic Studies, 1998.
19. Willigerod J.K.P. Geschichte Estlands vom ersten Bekanntwerden desselben bis auf unsere
Zeiten. Revel, 1817.
20. Zeļenkovs A. Dažas piezīmes par metamo ierīču pielietošanu Livonijā 13.—14.gs. Latvijas
Kara muzeja gadagrāmata. II sējums. Rīga: Latvijas Universitātes žurnāla «Latvijas Vēsture» fonds,
2001
21. Андреев А. Монашеские ордена. М., 2002.
22. Археология СССР. Финно-угры и балты в эпоху Средневековья. М., 1987.
23. Атгазис М. К. Вопросы этнической истории земгалов // Из древнейшей истории балт-
ских народов по данным археологии и антропологии. Рига, 1980.
24. Белецкий С. В. Начало Пскова. СПб., 1996.
25. Вис Э. В. Фридрих II Гогенштауфен. М., 2005.
26. Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938.
27. Данилевский И. Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII–XIV вв.).
М., 2001.
28. Даркевич В. П. Топор как символ Перуна в древнерусском язычестве // СА № 4.
29. Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976.
30. Кирпичников А. Н. Каменные крепости Новгородской земли. Л., 1984.
31. Кулаков В. И. История Пруссии до 1283 года. М., 2003. (Prussia Antiqua. Том 1.)
32. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. Екатеринбург, 2005.
258
М. А. Бредис, Е. А. Тянина. «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток»
259