ДЫХАНИЕ ВРЕМЕНИ
Татьяна СИМОНОВА,
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЮБОВЬ ДЛЯ ВАРШАВЫ
Польша, Савинков и военная миссия из Парижа (1919–1921)
В оенное руководство независимой
Польской республики стремилось
воплотить в жизнь собственные гло-
бальные территориальные планы на
Востоке, нацеленные на создание цепи
буферных государств вокруг России1.
Роль координатора в ней польская «во-
енная партия»2 во главе с начальни-
ком государства Юзефом Пилсудским
оставляла за собой. В качестве опоры
на Европейском континенте Пилсуд-
ский видел в первую очередь Францию.
Французским политикам в свою очередь
была жизненно необходима боеспособ-
ная Польша как политический противо-
вес Германии. В Париже были готовы
поддержать молодую Польскую респу-
блику оружием, боеприпасами, снаря-
жением, военными советниками.
Это направление внешней полити-
ки Франции усилилось и стало при-
оритетным в контексте идеи Жоржа
Клемансо о «санитарном кордоне» из
пограничных с Советской Россией го-
сударств-лимитрофов, с помощью ко-
торого можно было оградить Европу
от «большевизма — заразительной
болезни»3. Начальник Польского госу-
дарства Пилсудский, принимая к све-
дению решения союзников, стремился
к реализации собственной внешнепо-
литической концепции в формате «от
моря до моря». Её реализация могла
произойти только в ходе наступления
польской армии на восток — на ли-
товские, украинские, белорусские и
русские территории. В наступлении
могли участвовать русские, украинские
и белорусские вооружённые отряды,
которые предполагалось создавать на
средства из польского бюджета на тер-
ритории Польши4. К реализации своего
плана Пилсудский приступил в начале
1919 года, когда началось польское на-
ступление на Вильно.
С 1 апреля 1919-го в Варшаве при-
ступила к работе французская военная
миссия под командованием генерала
П. Анри, который возглавлял её до 30
сентября 1920 года5. Французское во-
енное руководство было сторонником
продолжения войны в данном регионе.
104 РОДИНА 3-2012
кандидат исторических наук
Юзеф Пилсудский.
Борис Савинков.
В роли союзников поляков выступила
часть антибольшевистских сил России.
С конца 1919 года Борис Савинков стал
развивать мысль, «что польский плац-
дарм, моральный и территориальный,
по обстоятельствам текущего момента
является вполне подходящим для орга-
низации русского вооружённого патри-
отического движения… и установле-
ния вечного мира с братской по крови
Польшей»6. Во французской прессе он
активизировал кампанию под лозунгом:
«Польско-русское соглашение является
вопросом первоклассного значения для
политической стратегии Франции», пу-
бликуя статьи во французских газетах и
журналах7.
Прежде чем согласиться с точкой
зрения Черчилля, предлагавшего Савин-
кова на роль лидера антибольшевист-
ских сил, Пилсудский направил в Париж
Игнатия Матушевского8, который дол-
жен был проанализировать ситуацию
в среде русской эмиграции и оценить
политический потенциал Савинкова. В
секретном отчёте на имя начальника
государства Матушевский сообщал, что
Савинков «завоевал доверие» в Париже
и Лондоне, «умело использует евреев и
масонов», имеет влияние в английской
и французской печати, находится в тес-
ном контакте с русскими банкирами в
эмиграции9.
Информация о решении собрать ан-
тисоветские группы и добровольцев на
польской территории достигла совет-
ской столицы окольным путём — через
Германию. «Из Берлина сообщают, —
докладывал М. М. Литвинов наркому
Чичерину, — что Польша объявила все-
общую мобилизацию и что ожидается
Фош. Сазонов10, Б. Савинков и Чайков-
ский перекочевали в Варшаву, где они
организуют русскую армию»11.
Ощущение себя освободителем угне-
тённых русским царизмом народов пе-
реполняло Пилсудского. «Мы на штыках
несём этим несчастным странам без-
оговорочную свободу»12, — заявил на-
чальник государства журналисту одной
парижской газеты в феврале 1920 года.
18 марта польский посланник в Пари-
же М. Замойский сообщал в Варшаву о
«коренных изменениях» «французских
планов в отношении Советской России».
«Печальный опыт» белых армий привёл
французское руководство к выводу о
наличии «явно национального характе-
ра большевистской системы», «опреде-
лённого национального самосознания»
в Советской России, а также о её «спло-
чении и усилении». Если вооружённая
борьба с ней как извне, так и изнутри в
такой ситуации бесцельна, то — полага-
ло французское руководство — война с
большевиками утратила признанный за
нею «характер защиты Европы от боль-
шевизма (теория колючей проволоки) и
свелась исключительно к разрешению
польско-большевистских споров». На-
падение большевиков на Польшу руко-
водство Франции в данный период вре-
мени считало «маловероятным»13.
В конце марта по поручению марша-
ла Фоша генерал Анри разработал план
наступления Пилсудского в восточном
направлении (на Киев) и в период на-
ступления сопровождал начальника го-
сударства на фронте14. Польская армия
в Европе в тот момент по численности
превосходила армию Великобритании и
уступала только Красной армии.
В мае 1920-го развернула деятель-
ность французская военная миссия и в
Литве. Кроме собственно разведки на
территории Литвы и Беларуси (район
от Гродно до Минска) французы зани-
мались агитацией в добровольческие
антисоветские отряды в среде крас-
ноармейцев. «За последние пять не-
дель, — сообщалось 11 июня в отдел
Запада НКИД, — французская миссия
получила инструкции направлять всех
желающих красноармейцев в армию
Врангеля и Балаховича». Процедура от-
правки добровольцев из Литвы в Поль-
шу была предельно упрощена: «желаю-
щий ехать являлся в миссию, подробно
опрашивался о состоянии русских во-
йск и их расположении, получал визу и
деньги на билет до Мемеля, там ставил
литовскую выездную визу в министер-
стве иностранных дел и ехал». Денеж-
ных пособий при этом не выдавалось15.
В Париже представитель Врангеля
Пётр Струве после наступления поль-
ской армии выяснял возможности со-
вместных военных действий врангелев-
ской армии, подкреплённой из фран-
цузского бюджета, и поляков. Однако
в отношении этой идеи французские
дипломаты на Кэ д’Орсе вплоть до эва-
куации поляков из Киева оставались
скорее равнодушными, чем добро-
желательными16. Савинков развернул
бурную деятельность по собиранию в
пределах Польши офицеров и рядового
состава Северной, Северо-Западной ар-
мий из Латвии и Эстонии, добровольцев
из северо-западных губерний России и
всех желающих вступить в отряды под
его командованием. Польское коман-
дование через Савинкова выделило ге-
нералу Палену кредит в размере девяти
миллионов польских марок на вывоз чи-
нов Северо-Западной армии из Эстонии
в Польшу, а также на их содержание.
Врангель в этот период времени
предпринял успешный стратегический
манёвр и после разгрома 1-го конного
корпуса и конной группы Д. П. Жлобы
смог выйти из окружения в Донбасс. 11
июня советскому правительству стало
известно, что Ллойд-Джордж занял не-
гативную позицию в отношении насту-
пательных планов Врангеля. Чичерин
Пётр Струве.
докладывал в Реввоенсовет Республики
(РВСР), что «английское правительство
отозвало всех представителей, бывших
у Врангеля, дало инструкции не ока-
зывать ему никакой помощи советами,
деньгами, материалами и амуницией»17.
«Отказ англичан от дальнейшей помощи
нам, — писал в эмиграции Врангель, —
отнимал последние надежды»18. К тому
же 12 июня Красная армия в ходе кон-
трнаступления выбила польские части
из Киева. Польская армия стала отсту-
пать. Осторожная позиция английского
правительства в отношении захватниче-
ских планов Пилсудского сменилась их
полным неприятием.
16 июня дипломатический предста-
витель Врангеля в Варшаве Кутепов от-
правил текст телеграммы Савинкова о
готовности польского правительства за-
ключить «русско-польское соглашение»
с Врангелем. Пилсудский высказал Са-
винкову твёрдое убеждение в том, что
«власть большевиков близится к кон-
цу», а будущая Россия будет строиться
на основе «свободного соглашения…
самостоятельных государств на нача-
лах различной степени федерации». К
этому союзу, по убеждению маршала,
якобы примкнут Финляндия и Польша19.
20 июня русские деятели в Польше пу-
блично признали положения программ-
ной декларации и верховную власть
Врангеля, что существенно расширило
базу формирования военных отрядов в
Польше. 23 июня Пилсудский дал офи-
циальное согласие на формирование
отдельного русского отряда на польской
территории20. Вслед за правительством
Франции савинковский Русский поли-
тический комитет (РПК) признал пра-
вительство Врангеля, отметив только
расхождение в понимании сторонами
национального вопроса21.
30 июня II отдел штаба военного ми-
нистерства Польши издал приказ о под-
держке вербовки в «специальный рус-
ский отряд» — «отряд русских бежен-
цев»22. 6 июля представитель Врангеля
в Варшаве Кутепов получил телеграмму:
«Главнокомандующий уполномочива-
ет Вас заявить, что польские войска не
только не являются в его глазах враже-
скими, но рассматриваются им как союз-
ные, поскольку Польша борется не с рус-
ским народом, а с советским режимом».
«Разрешение политических и террито-
риальных вопросов» откладывалось до
момента «окончания общей борьбы»23.
К 10 июля обстановка на польско-
советском фронте кардинально изме-
нилась. Главнокомандующий войсками
Антанты маршал Фош предписал гене-
ралу Анри «оказывать всяческое содей-
ствие польской армии в защите поль-
ской территории»24. В Варшаву отпра-
вилась англо-французская миссия во
главе с английским послом в Германии
д’Аберноном и начальником генераль-
ного штаба Верховного совета Антанты
генералом Максимом Вейганом, кото-
рый дал очень низкую оценку Пилсуд-
скому как командующему и обвинил его
лично в создании тяжёлой ситуации для
Польши25. 11 июля польская армия была
выбита из Минска. Дж. Керзон от имени
государств Согласия направил совет-
скому руководству ноту с требованием
немедленно прекратить наступление на
Западном фронте, а также военные дей-
ствия против Врангеля.
11 июля в «Правде» была опубли-
кована статья Сталина — своего рода
предостережение от неумеренной ре-
волюционной горячности некоторых
представителей советского руковод-
ства: «Смешно… говорить о «марше на
Варшаву» и вообще о прочности наших
успехов, пока врангелевская опасность
не ликвидирована»26. 14 июля Красная
армия выбила польскую армию из Виль-
но. В тот же день Пилсудский сообщил
Савинкову и генералу Глазенапу, ко-
РОДИНА 3-2012 105
 мандиру «отряда русских беженцев», о
принятом им решении: создаваемый на
польские средства Отдельный русский
отряд будет действовать в глубоком тылу
противника27.
К этому моменту МИД Франции при-
шло к пониманю возможности о призна-
нии правительства Врангеля де-факто28.
21 июля военный министр Польши гене-
рал Ю. Лесневский издал приказ о все-
мерной помощи по организации двух
военных групп на территории Польши:
«соединения генерала Балаховича» и
«отрядов русских беженцев»29.
Активную работу по собиранию до-
бровольцев в «русские отряды бежен-
цев» в Польше провели члены РПК. С
целью агитации и переправки контин-
гента добровольцев из других мест рус-
ского рассеяния в Польшу Н. Г. Буланов
посетил Париж; Дикгоф-Деренталь в
июле был командирован в Эстонию,
Латвию, Финляндию с целью установ-
ления «дружественных отношений с
правительствами и военным руковод-
ством», а также для организации пере-
правки военных эшелонов в Польшу30.
Только от французской военной миссии
в Риге на цели вербовки добровольцев
Дикгоф-Деренталь получил более 20
тысяч долларов США. Из них на хране-
ние начальнику французской миссии он
оставил более четырёх тысяч долларов.
На организацию военных эшелонов и
106 РОДИНА 3-2012
эвакуацию из Латвии Дикгоф-Дерен-
таль передал полковнику А. А. Гоерцу
10 тысяч долларов, в Эстонию для обе-
спечения вербовочной работы он взял с
собой шесть тысяч долларов31.
Формирование отряда из трёх родов
оружия с техническими частями шло
полным ходом согласно плану польского
военного командования. Было решено,
что отрядом будет командовать генерал
Глазенап как человек, «не стремящийся к
реставрации Романовых и проникнутый
демократическими стремлениями»32.
Стремительный авантюрный бросок
Красной армии «за Вислу» в первой
половине июля — начале августа 1920
года вновь стимулировал руководство
Великобритании предложить РСФСР
пойти на перемирие. Москва ответила
отказом, который дал основания пре-
мьер-министрам Англии и Франции на
совещании в Хейте (близ Фолькстауна)
8–9 августа принять решение о переда-
че дела спасения Польши «в руки воен-
ных советников»33.
Представитель Врангеля при вер-
ховном командовании Антанты гене-
рал Е. К. Миллер заявил о решении
барона «начать по всему фронту об-
щее наступление» с целью разгрузить
польский фронт34. Маршал Фош об-
Генерал П. Н. Врангель и члены Южно-
Русского правительства. Севастополь, 1920 г.
ратился к премьер-министру Франции
Александру Мильерану за военной
поддержкой для Врангеля35. 10 авгу-
ста французское правительство обо-
значило Врангеля «властителем Юга
России», признало де-юре его прави-
тельство и назначило своего диплома-
тического представителя при нём.
Польское военное командование 16
августа развернуло массированное на-
ступление и приказало отправить часть
русских отрядов численностью 1500
штыков на Северный фронт. Однако по
просьбе Савинкова, который настаивал
на продлении формирования отрядов
ещё на две недели, этот приказ был ото-
зван. 28 августа Глазенапа отстранили
от должности и назначили на место ко-
мандира отряда генерала Л. Бобошко,
который также отказался выполнить
приказ польского командования о вы-
ходе на фронт.
Из штаба Врангеля сообщали в Париж
о готовности польского правительства
создать русскую армию из военноплен-
ных красноармейцев численностью в 80
тысяч человек36. Решение о подчинён-
ности армии было компромиссным: она
должна была находиться под польским
командованием и использоваться на
польском фронте, но на правом фланге.
В ходе операции армия переходила бы
на левый фланг армии Врангеля и под
его командование.
 В середине сентября Врангель отдал
приказ об эвакуации всех боеспособных
частей из Польши в Крым и обратился
к правительству Франции с предложе-
нием о «совместном плане действий с
поляками». 26 сентября Врангель уво-
лил Бобошко и назначил командующим
армии генерал-майора Б. С. Пермики-
на. 28 сентября армия под командова-
нием Пермикина была переименована
Врангелем в 3-ю Русскую армию (3РА),
в составе которой Врангель надеялся
увидеть и армию Булак-Балаховича, и
казачьи отряды. Польский генштаб не
препятствовал переезду добровольцев
из Польши к Врангелю, число которых,
по его данным, составило к концу сен-
тября 1920-го 10 тысяч человек37. Осо-
бую надежду в период «русской акции»
польские и французские военные воз-
лагали на формирование казачьих от-
рядов на территории Польши начиная с
конца мая 1920 года, когда казаки-крас-
ноармейцы стали переходить на сто-
рону польской армии. Этот контингент
был включён в казачью кавалерийскую
бригаду под командованием есаула М.
И. Яковлева и казачью бригаду в соста-
ве трёх полков под командованием еса-
ула А. И. Сальникова, ранее служившего
в Первой конной.
На 25 сентября французская военная
миссия в Польше имела информацию
о состоянии всех антибольшевистских
российских частей на фронте, в тылу и
«находившихся в стадии формирова-
ния». Сводка была составлена на основе
данных, полученных из военного мини-
стерства Польши, польского генераль-
ного штаба, РПК и от военного предста-
вителя генерала Врангеля в Польше ге-
нерала П. С. Махрова38. Штатный состав
корпуса в планах составлял 15 тысяч
человек, но уже к ноябрю планирова-
лось увеличить его численность до 30
тысяч. Рядовой состав этой армии пред-
полагалось набирать из военнопленных
красноармейцев. На момент составле-
ния справки число военнопленных, за-
писавшихся в эту армию, составляло 9
тысяч человек39.
Врангель направил Фошу просьбу о
содействии в «создании единого поль-
ско-врангелевского фронта» против Со-
ветской России. Маршал информировал
об этом предложении премьер-мини-
стра Мильерана как «о заслуживающем
внимания», но признавал необходи-
мость согласия на этот шаг польского
правительства40.
Информация о том, что польское во-
енное командование продолжает уси-
ленно вооружать антисоветские форми-
рования, заставило российско-украин-
Маршал Фердинанд Фош.
скую делегацию на мирных переговорах
в Риге 28 сентября настоять на вклю-
чении в проект текста прелиминарного
мирного договора пункта о взаимном
обязательстве «не допускать на своей
территории образования и пребывания
правительств, организаций и групп, ста-
вящих своей целью вооружённую борь-
бу против другой договаривающейся
стороны»41.
Но и после подписания 12 октября
прелиминарного мира между Польшей и
Советской Россией в Риге вербовка сол-
дат и офицеров и их отправка из Латвии
в Польшу возобновились с новой силой.
В этом процессе активно участвовали
французские военные миссии в Литве и
Польше42.
Во французском генштабе рассматри-
вали вопрос о возможной помощи вы-
ступлению Врангеля со стороны фран-
цузского флота. Однако МИД Франции,
предвидя в этом случае «серьёзные
неприятности от использования… во-
енно-морских сил в наступательных
операциях», признал невозможным
«вовлечение в прямую вооружённую
борьбу» Франции «против вооружён-
ных сил Советов». Министр иностран-
ных дел Франции подчёркивал, что по-
добные действия выходят за рамки той
помощи, «которую мы до сих пор оказы-
вали Польше, и не входят в намерения
правительства»43.
Французское военное командование,
и в первую очередь Фош, не верили в
неудачу на восточном фронте, ожидали
«дальнейшего крушения большевизма и
ослабления большевиков Врангелем»44.
Вейган верил в то, что Польша в данный
момент времени является «важнейшим
фактором на востоке», французские
офицеры полагали, что ключ к разре-
шению восточного вопроса находится
сейчас «в руках Польши». Он был убеж-
дён, что судьба Врангеля, на которого
Франция сделала ставку, «в значитель-
ной мере зависит от Польши». По мне-
нию Вейгана, если до весны 1921 года
«удастся достичь соглашения всех анти-
большевистских сил, действующих на
восточных землях», то «пробьёт послед-
ний час правительства Советов»45.
На поддержку антисоветских форми-
рований только из польского бюджета
через военное министерство в период
с 1 июля по 20 декабря 1920 года РПК
получил 170 млн польских марок, 8 млн
царских рублей и 2 млн «думских ру-
блей». При этом через отдел снабже-
ния и администрации РПК финансовые
средства проходили только для 3РА,
армия Булак-Балаховича получала фи-
нансирование из польского бюджета
напрямую46.
Однако внутренние разногласия и
давление политических и финансовых
кругов Польши, заинтересованных в за-
ключении мира, на польские военные
круги не позволили разношёрстным
антисоветским отрядам выступить с ар-
мией Врангеля единым фронтом. 18 но-
ября польские власти приняли решение
об интернировании всех русских ча-
стей. Только ноябрьский поход братьев
Балаховичей в полосе протяжённостью
около 300 вёрст создал немало проблем
командованию Западного фронта47.
В конце ноября все антисоветские
формирования в Польше были интер-
нированы, в начале декабря их стали
размещать в концентрационных лаге-
рях. 4 декабря Б. Савинков обратился
к начальнику французской военной
миссии в Польше генералу А. Нисселю48
с просьбой ходатайствовать перед «со-
ответствующими властями в Париже»
«об оказании материальной помощи»
интернированным. Он подчеркнул при
этом, что 3РА «была подчинена генералу
Врангелю» и являлась «составной ча-
стью вооружённых сил Юга России, вре-
менно действующих на Западном фрон-
те»49. Судьба почти 30 тысяч человек,
включая интернированных армии УНР,
могла оказаться плачевной: интерниро-
ванные в польских лагерях офицеры и
солдаты антисоветских формирований,
имея статус беженцев, могли быть обре-
чены на полное вымирание, поскольку
государственная система опеки бежен-
цев в Польше отсутствовала.
«Правая рука» Савинкова, Филосо-
фов, срочно отправился в Париж, где
РОДИНА 3-2012 107
 предпринял все возможные усилия по
добыванию средств на содержание ин-
тернированных «от французов или из
наследства Врангеля». Однако средств
на содержание этого отработанного
человеческого материала ни коман-
дование Русской добровольческой
армии, ни французское военное руко-
водство не выделили50. Фош отправил
в МИД Франции ходатайство Нисселя
о предоставлении русским отрядам на
польском фронте «пропорциональной
части фондов, выделенных для бежен-
цев армии Врангеля». В ответ на это 15
декабря департамент политических и
торговых дел МИД Франции разъяснил
маршалу, что французское правитель-
ство не имеет таких фондов, оно лишь
выделило разовый аванс для поддерж-
ки беженцев из Крыма, «который дол-
жен быть погашен»51.
Командующий бывшей 3РА генерал
Пермикин высоко оценил помощь фран-
цузских военных: 20 января 1921 года
он направил главе французской миссии
генералу Нисселю благодарственное
письмо, в котором особо подчеркнул
значение «бескорыстной поддержки» с
его стороны52. В письме Пермикина речь
шла о «специальной» французской во-
енной миссии во главе с генералом Тро-
ньо, которая была прикомандирована к
3РА. В её составе был и майор Шарль де
Голль. Члены миссии сопровождали 3РА
в течение всего «Украинского похода»,
вплоть до отступления армии на поль-
скую территорию. Французские офи-
церы, по словам Пермикина, «подыма-
ли дух своим присутствием», помогали
«полными глубокого знания советами и
личным участием в делах».
За «заслуги и помощь» в походе 3-й
Русской армии Пермикин представил
к ордену св. Владимира 3-й степе-
ни начальника специальной военной
миссии генерала Троньо. Орденом св.
Анны 2-й степени были награждены
члены миссии полковники Мосаман,
Флеро, Марешаль и Коломер. Под-
полковник Лоле и майор Дюссо были
награждены орденом св. Станислава
2-й степени. Орденами св. Анны 3-ей
степени генерал Пермикин наградил
майоров де Голля53, Обеньи и капитана
ла Пержа. Лейтенант Роже де Понтон
д’ Амекур был награждён орденом св.
Станислава 3-й степени. Подполков-
нику Сюржю была пожалована золо-
тая нагрудная медаль с надписью «За
усердие» на Аннинской ленте, а сер-
жантам Хутину и Рукьеру — серебря-
ные нагрудные медали с надписью «За
усердие» на Станиславовской ленте54.
К тому времени Савинков потерял
108 РОДИНА 3-2012
доверие русских офицеров и получил
прозвище «пиротехника и прохвоста».
Конфликт между офицерами бывшей
3РА и Савинковым достиг апогея, и
ситуация в лагерях интернированных
обострилась до предела. 29 января в
расположение 2-й стрелковой диви-
зии — форт Стефана Батория — лично
прибыл глава французской военной
миссии Ниссель. Командующий диви-
зии и начальник группы интерниро-
ванных в Торуни генерал-лейтенант
граф Пален вручил ему «ходатайство»
с просьбой «оказать содействие для
передачи интернированной дивизии в
непосредственное подчинение поль-
скому командованию»55. В ответ на этот
шаг руководства 3РА Савинков с 1 фев-
раля свёл отряды № 1 и № 2 в единую
армию56. Пермикин был отстранён от
командования и исключён из состава
Военного совещания.
Французская военная миссия поста-
ралась занять в этой ситуации позицию
стороннего наблюдателя: Ниссель пред-
писал своим офицерам посещать лагеря
интернированных, поскольку они ещё
«могут представлять собой антиболь-
шевистскую силу», но «не вмешивать-
ся в их внутренний распорядок». Свою
позицию он аргументировал в письме
военному министру Франции тем, что
«русские генералы настроены прогер-
мански», особенно те, кто был на содер-
жании Германии в прибалтийских стра-
нах. Моральные и интеллектуальные
качества младших офицеров Ниссель
оценивал крайне низко, как и боевой
потенциал солдат57.
Однако Ниссель понимал, что Савин-
ков находится на особом положении
в Польше и пользуется доверием во
Франции. Военному министру А. Бар-
ту и маршалу Фошу Ниссель доносил,
что «при помощи своих политических
идей и личной связи с маршалом Пил-
судским Б. Савинков надеется получить
поддержку высших военных польских
властей, которые хотят оставить его в
Польше». Французский генерал считал
необходимым в случае войны Советской
России с Польшей, «чтобы русские на-
циональные военные силы сражались в
рядах поляков». Савинков казался ему
«единственным русским» из тех, кому
доверяли поляки, кто мог бы «заставить
их принять эту идею и привести её в ис-
полнение»58.
«Демократ» Савинков строго сле-
довал политической линии, проводи-
мой польским военным руководством
и французской военной миссией в
Польше: германофильские и монархи-
ческие элементы — в понимании тех и
других это были синонимы — строго
преследовались.
Директор курсов и училищ в Торуни
французский генерал Грандепи сообщал
Нисселю в Варшаву о расколе в среде
интернированных русских офицеров.
Одни из них высказывали желание под-
чиниться польскому командованию и
просили предоставить им какую-либо
работу, другие были намерены посту-
пить во французский Иностранный ле-
гион и просили «производить запись
добровольцев в Гданьске»59.
Подполковник Кутюрье, делегат фран-
цузской военной миссии в Люблине, так-
же доносил руководству миссии, что раз-
мещённые в Люблинском военном округе
интернированные офицеры в целом де-
лятся на две «партии». Первую составля-
ют две трети от общего числа — монар-
хисты и сторонники союза с Германией,
остальные «благожелательно относятся
к союзу с Польшей». Польское военное
командование исходило из твёрдого
убеждения в том, что доверять русским
нельзя, поскольку «в глубине души» все
они враждебны Польше60. Польское ру-
ководство было уверено, что все русские
были если не родственниками, то «одной
крови» с теми, «кто сослал в Сибирь зна-
чительное число поляков, которых они
всегда преследовали»61.
Учитывая всё это, Ниссель не выска-
зал «ни малейшего желания» принимать
русских офицеров во французский Ино-
странный легион62. Савинков обратился
к Нисселю с просьбой «не применять
других мер», кроме выселения «мятеж-
ных» офицеров за пределы Польши или
их интернирования в специальном ла-
гере, не предназначенном для «красных
солдат или преступников»63.
19–21 февраля 1921 года в Париже
маршал Пилсудский подписал поли-
тический договор и тайную военную
конвенцию с Францией. Политический
договор определил в качестве главного
врага Германию, однако Франция взяла
на себя обязательство помочь Польше в
случае угрозы с востока64. В этой ситу-
ации вполне закономерной выглядела
высылка прогермански настроенных
русских офицеров подальше от контин-
гента интернированных бывшей 3РА —
из Торуни в Галицию.
Военное командование Польши, не
поставив в известность Савинкова и ко-
мандование русских частей, интерниро-
ванных в лагерях, отдало распоряжение
о регистрации всех желающих вернуть-
ся в Россию после заключения мира в
Риге65. Руководство французской во-
енной миссии сразу после подписания
Рижского мирного договора проявило
особое внимание к контингенту интер-
нированных антисоветских формиро-
ваний в лагерях, хотя и занимало в этот
момент выжидательную позицию.
Французская военная миссия рассма-
тривала контингент беженцев (интер-
нированных антисоветских формиро-
ваний) как потенциальный резерв для
продолжения борьбы против Советской
России в разных формах. Польское во-
енное командование не противилось
этой идее, несмотря на работу польской
делегации в Риге. 17 апреля Савинков в
сопровождении двух грузин, проживав-
ших в Варшаве, выехал в Париж. Там он
лично обратился в МИД Франции, к ли-
дерам русской эмиграции, через Сиднея
Рейли — к английскому правительству.
Кэ д’Орсе сразу отказало в субсидии,
но военное министерство пообещало
Савинкову 400 тысяч франков единов-
ременно и по 100 тысяч каждый месяц,
если это решение будет утверждено со-
ветом министров Франции.
Советские агенты расценили эти
события как «отказ» польского гене- С
Симонова Т. М.
рального штаба на просьбу Савинкова ССоветская
субсидировать его «по организации Россия (СССР)
Р
белого движения против большеви- и Польша. Ан-
ков». Затем, по данным тех же агентов, ти
тисоветские
Савинков обратился с той же просьбой ф
формирова-
во французский генеральный штаб «с н
ния в Польше
предложением повлиять на Польшу в (1
(1919–1925 гг.)
смысле удовлетворения его просьбы» — М.: Квадри-
и в американскую миссию за денеж- га
га, 2011. —
ной поддержкой. И у французов, и у 3368 с.
американцев Борис Викторович полу- В моногра-
чил отказ66. ф
фиии исс е о аны осн
исследованы основные при-
30 апреля 1921 года начался новый чины и обстоятельства создания
этап в истории советско-польских от- «отряда русских беженцев» в кон-
ношений: состоялся обмен ратифика- тексте внешнеполитического курса
ционными грамотами, Рижский мирный руководства Польской республики
договор вступил в силу. Именно в этот и особая роль французской военной
день военное министерство в Варшаве миссии в Польше. Изучено сотрудни-
закончило передачу дел интерниро- чество польского военного руковод-
ванных антисоветских формирований ства с «белыми» армиями в России
в секцию пленных и интернированных в период Гражданской войны и роль
МИД Польши. Б. В. Савинкова.

Примечания
1. Симонова Т. М. Прометеизм во внешней
политике Польши. 1919–1924 гг.//Новая
и новейшая история. 2002. № 4.
2. Такое определение для группы
сторонников Пилсудского — военных и
дипломатов — принадлежит Г. В. Чичерину.
3. Лорд Берти. За кулисами Антанты.
Дневник британского посла в Париже.
1914–1919. М.; Л. 1927. С. 172.
4. Karpus Z. Wschodni sojusznicy Polski
w wojnie 1920 roku: oddziały ukraińskie,
rosyjskie, kozackie i białoruskie w latach
1919–1920. Toruń. 1999. S. 7–8.
5. Французская военная миссия в Польше
(1919–1939) в составе 400 офицеров
официально являлась консультативным
органом и имела задачу подготовки
национальной польской армии.
Cм. подробнее: Schramm T. Francuskie misje
wojskowe w państwach Europy środkowej
1919–1938. Poznań. 1987; Guelton F.
Le capitaine de Gaulle et la Pologne
(1919–1921)//Charles de Gaulle, la jeunesse
et la guerre 1890–1920. Paris. 2001;
Maliszewski L. Louis Faury (1874–1947):
entre gloire et oubli//Revue historique des
armées. 2010. № 260.
6. Вендзягольский К. М. Савинков//
Новый журнал. 1963. № 71. С. 140.
7. В печатных изданиях «Матэн», «Пари
Суар», «Журналь де Деба», «Л´Ордр» и
др.//Симонова Т. М. Б. В. Савинков//
Общественная мысль Русского зарубежья:
Энциклопедия. М. 2009. С. 500.
8. Близкий соратник Пилсудского,
офицер российской армии, затем Первого
польского корпуса Игнаций Матушевский
на съезде поляков-военнослужащих
в России в Петрограде 7 июня 1917 г.
предложил избрать Ю. Пилсудского
почётным председателем съезда//
Волос М. Польская военная организация в
России и на Украине в 1917–1918 годах//
Революционная Россия 1917 года и
польский вопрос. М. 2009. С. 195.
9. Отчёт майора И. Матушевского
начальнику государства Ю. Пилсудскому.
Не ранее января 1920 г.//РГВА. Ф. 461к.
Оп. 1. Д. 146. Л. 75.
10. Документальных подтверждений
посещения С. Д. Сазоновым Варшавы в
этот период времени пока не обнаружено.
11. Документы и материалы по истории
советско-польских отношений. Т. 2.
М. 1964. С. 502.
12. Piłsudski J. Pisma zbiorowe. T. 5.
Warszawa. 1937. S. 147–149.
13. Документы и материалы... Т. 2.
С. 603–604.
14. Из истории Гражданской войны в
СССР. 1917–1922. Т. 3. М. 1961. С. 69–70,
86–87.
15. АВП РФ. Ф. 04. Оп. 32. П. 205. Д. 34
(52436). Л. 45–45 об.
16. Carley M. J. Anti-Bolshevism in French
Foreign Policy: The Crisis in Poland in
1920//The International History Review.
1980. Vol. 2. №. 3. P. 418.
17. РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 50. Л. 91.
18. Врангель П. Н. Южный фронт (ноябрь
1916 г. — ноябрь 1920 г.). Ч. I. М. 1992.
С. 531.
19. Документы и материалы... Т. 3.
М. 1965. С. 89.
20. Письмо Б. Савинкова У. Черчиллю
от 8 июля 1920 г.//ГАРФ. Ф. 5802. Оп. 1.
Д. 527. Л. 194.
21. Савинков Б. В. Июнь 1920 — ноябрь
1921. Варшава. 1921. С. 15.
22. Karpus Z. Jeńcy i internowani rosyjscy
i ukraińcy na terenie Polski w latach
1918–1924. Toruń. 1997. S. 109.
23. Красный архив. 1930. Т. 2. С. 21.
24. Документы внешней политики СССР.
Т. III. С. 55–56.
25. Зуев М. Н., Изонов В. В., Симонова Т. М.
Советская Россия и Польша 1918–1920 гг.
Советско-польское вооружённое
противостояние 1918–1919 гг. Советско-
польская война 1920 г. М. 2006. С. 110.
26. Цит. по: Мельтюхов М. И. Советско-
польские войны. Военно-политическое
противостояние 1918–1939 гг. М. 2001.
С. 72–73.
27. Письмо Б. Савинкова военному вице-
министру генералу К. Сосновскому от
15 июля 1920 г.//РГВА. Ф. 460к. Оп. 1.
Д. 3. Л. 208.
28. Carley M. J. Op. cit. P. 419.
29. Документы и материалы... Т. 3. С. 181.
30. Справка Д. В. Философова о
деятельности РПК в период с 1 июля
1920 г. по 31 марта 1921 г.//ГАРФ.
Ф. 5802. Оп. 1. Д. 1496. Л. 3.
31. Архив Международного института
социальной истории Нидерландской
королевской Академии наук в Амстердаме
(IISG. ACCR) Фонд В. Л. Бурцева. Box 37.
32. ГАРФ. Ф. 5802. Оп. 1. Д. 527. Л. 194.
33. Документы и материалы... Т. 3. С. 289.
34. Там же. С. 258.
35. Из истории Гражданской войны в
СССР. Т. 3. С. 140–142.
36. Там же. С. 156.
37. Сообщение Генерального штаба
военному атташе Польши в Брюсселе за
подписью Ю. Галлера от 22 сентября
1920 г.//РГВА. Ф. 308к. Оп. 9. Д. 323. Л. 9.
38. Справка французской военной миссии
в Польше для военного командования
Франции о состоянии антисоветских
формирований в Польше. 25 сентября
1920 г.//РГВА. Ф.1703к. Оп. 1. Д. 466.
Л. 19–20/ Пер. с фр. В. Н. Карпова.
39. Там же. Л. 21.
40. Из истории Гражданской войны в
СССР. Т. 3. С.152–154.
41. Документы и материалы... Т. 3. С. 404.
42. Справка Д. В. Философова о
деятельности РПК в период с 1 июля 1920 г.
по 31 марта 1921 г.//ГАРФ. Ф. 5802.
Оп. 1. Д. 1496. Л. 3.
43. Русская военная эмиграция 20–40-х
годов. Т. 1. Кн. 1. М. 1998. С. 190.
44. Документы и материалы... Т. 3. С. 449.
45. Там же. С. 462.
46. Справка о деятельности РПК (РЭК)
во второй отдел военного министерства
Польши от 7 марта 1921 г.//РГВА.
Ф. 461к. Оп. 1. Д. 128. Л. 63.
47. Кручинин А. С. Минск или Москва?
Стратегия Б. В. Савинкова и братьев
Балаховичей в ноябре 1920 г.//1920
год в судьбах России и мира: апофеоз
Гражданской войны в России и её
воздействие на международные
отношения. Архангельск. 2010. С. 232.
48. Генерал Ниссель в 1917–1918 гг.
возглавлял французскую военную миссию
в России, хорошо владел русским языком.
В 1919–1920 гг. возглавлял французскую
военную миссию в Прибалтике. В 1920 г.
был назначен на должность начальника
французской военной миссии в Польше.
49. Русская военная эмиграция 20–40-х
годов. Документы и материалы. Т. 1. Так
начиналось изгнанье. 1920–1922 гг.
Кн. 2. На чужбине. М. 1998. С. 338.
50. Kukułka J. Francja a Polska po traktacie
wersalskim (1919–1922). Warszawa. 1970.
S. 418.
51. Русская военная эмиграция 20–40-х
годов... Т. 1. Кн. 2. С. 341.
52. Там же. С. 346.
53. О награждении де Голля русским
орденом периода империи информация в
его официальной биографии отсутствует.
Будущий маршал и президент Франции
освободился из германского плена лишь
после перемирия 11 ноября 1918 г.
В германском лагере сидел вместе с
М. Н. Тухачевским. В 1919–1921 гг.
дважды находился в Польше, второй
раз — с июня 1920 по январь 1921 г.
Преподавал теорию тактики в бывшем
училище русской императорской гвардии
в Рембертове — польском Высшем
пехотном училище. Был последовательно
инструктором, затем начальником курсов
в ноябре 1920 г., с декабря 1920 г. по
январь 1921 г. — начальником курсов
старших офицеров. В период наступления
польской армии был прикомандирован
к Южной группе под командованием
генерала Э. Рыдз-Смиглы. Имел чин
майора, от предложения остаться в
польской армии на постоянной основе
оказался. Награждён высшим военным
орденом Польской республики «Виртути
Милитари». См., в частности: Guelton F.
Op. cit.
54. Русская военная эмиграция 20–40-х
годов. Т. 1. Кн. 2. С. 347–348.
55. Там же. С. 351.
56. РГВА. Ф. 460к. Оп. 1. Д. 3.
Л. 117–117 об.
57. Русская военная эмиграция 20–40-х
годов. Т. 1. Кн. 2. С. 352.
58. Борис Савинков на Лубянке.
Документы. М. 2001. С. 464–465.
59. Русская военная эмиграция 20–40-х
годов. Т. 1. Кн. 2. С. 369.
60. Там же С. 371–372.
61. Там же. С. 375.
62. Там же. С. 373.
63. Борис Савинков на Лубянке. С. 481.
64. На Западный фронт польский генштаб
предусматривал направить
18 дивизий пехоты и 6 бригад кавалерии,
на восточном направлении предполагал
использовать 7–8 дивизий пехоты и
4 бригады кавалерии. 6–7 дивизий,
размещённых в районе Варшава–Люблин,
могли быть использованы в зависимости
от ситуации//Stawecki P. Polityka
wojskowa Polski 1921–1926. Warszawa.
1981. S. 224.
65. Письмо Б. Савинкова военному
министру Польши К. Соснковскому от
6 марта 1921 г.//РГВА. Ф. 461к. Оп. 1.
Д. 128. Л. 60.
66. Русская военная эмиграция 20–40-х
годов. Т. 5. М. 2010. С. 86.

РОДИНА 3-2012 109