Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
УДК
ББК 81.432.1 – 23
С 276
Рецензенты:
Доктор филологических наук, профессор В.М.Бухаров
(Нижегородский государственный лингвистический университет
Им. Н.А.Добролюбова),
кандидат филологических наук, доцент А.В.Селяев
(Нижегородский государственный лингвистический университет
Им. Н.А.Добролюбова).
Составитель
1
Сдобников В.В., Петрова О.В. Теория перевода: Учебник для студентов
лингвистических вузов и факультетов иностранных языков. Н.Новгород: НГЛУ
им. Н.А.Добролюбова, 2001.
Раздел № 1. ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПЕРЕВОДА КАК
НАУЧНАЯ ДИСЦИПЛИНА
Вопросы:
Литература:
Дополнительная литература
2
Реформатский А.А. Лингвистические вопросы перевода // Иностранные языки в школе. 1952.
№ 6.
одного из аспектов моделируемого процесса, едва ли может быть признана
адекватной с точки зрения ее объяснительной силы.
Если считать, что область художественного перевода является областью
«чистого творчества», на которую не распространяются лингвистические
закономерности перевода, то придется прийти к выводу о невозможности
построения общей теории перевода, поскольку теория, приложимая лишь к
одним видам перевода, но не к другим, никак не может быть признана общей.
Однако задачей общей теории перевода как раз и является вскрытие тех общих
закономерностей, которые присущи переводу вообще несмотря на специфику
тех или иных его разновидностей. Ниже мы остановимся на некоторых из этих
закономерностей.
Увлечение формально-структурным анализом процесса перевода относится
к тому недавнему периоду, когда в языкознании вообще и в особенности среди
представителей дескриптивного направления широкое распространение получил
так называемый «микролингвистический» подход, не допускавший выхода за
пределы языковой структуры при анализе и интерпретации языковых явлений.
Нельзя отрицать важность такого рода подхода для разработки проблем
машинного перевода, требующего перекодирования языковой информации в
формализованный язык ЭВМ. Однако распространение этих методов на область
«человеческого» перевода едва ли может полностью вскрыть механизм
переводческой деятельности и лежащие в ее основе закономерности.
Не случайно авторы «Основ общего и машинного перевода» И.И.Ревзин и
В.Ю.Розенцвейг, стремясь оставаться в рамках внутрилингвистического анализа,
исключают из перевода такой его важный и неотъемлемый элемент, как
обращение к действительности, противопоставляя его переводу как
«интерпретацию». И хотя авторы признают, что оба процесса (т.е. перевод и
«интерпретация» в указанном выше смысле) едва ли встречаются в чистом виде,
само по себе разделение этих двух сторон одного и того же процесса и
рассмотрение одной стороны в отрыве от другой никак не может послужить
удовлетворительной основой для разработки о б щ е й теории перевода. Даже в
области синхронного перевода, где, по мнению И.И.Ревзина и В.Ю.Розенцвейга,
передача смысла сообщения осуществляется почти без всякого обращения к
действительности, на самом деле перевод едва ли может быть осуществлен без
определенного минимума информации о денотате, т.е. без того, что в обиходной
речи именуется знакомством с предметом.
Однако дело не только в том, что ограничение сферы общего перевода
формально-структурными показателями приводит к недооценке столь важного
компонента переводческой деятельности, как учет экстралингвистической
информации. Существенным недостатком микролингвистического подхода
является то, что во имя дескриптивной простоты рисуется упрощенная картина
гомогенной языковой структуры, а всякая вариантность, не обусловленная
внутренними структурными факторами, по образному выражению
американского лингвиста У.Брайта3, «заметается под ковер», как свободная
вариация. Между тем даже невооруженным глазом видно, что структура языка
далеко не гомогенная и что его вариативность отнюдь не свободна, а
обусловлена социальными, географическими и другими
экстралингвистическими факторами. Практику-переводчику приходится иметь
дело не с идеальными теоретическими конструктами, а с естественными
3
Bright W. Introduction. The Dimensions of Sociolinguistics. Sociolinguistics. The Hague – Paris,
1966.
языками с их сложной стратифицированной структурой и с реальными
речевыми произведениями на этих языках.
Из сказанного выше отнюдь не следует, что формально-структурный анализ
не имеет существенного значения для теории перевода. Однако было бы
ошибочно полагать, что этот анализ может дать всестороннюю и
исчерпывающую картину того процесса, который реально имеет место при
переводе с одного естественного языка на другой.
Итак, что же является предметом научного описания в общей теории
перевода – процесс перевода или его результат? И.И.Ревзин и В.Ю.Розенцвейг
упрекают Я.И.Рецкера и А.В.Федорова в том, что те строят теорию перевода
традиционно, как дисциплину нормативную, главной целью которой является
установление результатов процесса перевода и выработка критериев оценки его
качества. Между тем, объектом теории перевода, по мнению авторов «Основ
общего и машинного перевода», должен быть «сам процесс перевода…, при
котором совершается переход от одной системы знаков к другой и который
может быть описан в семиотических терминах».
Остается неясным – как можно рассматривать процесс перевода в
отвлечении от его результата? Ведь если описывать процесс перевода, не зная,
каким должен быть его результат и не располагая критериями оценки его
качества, не имея эталона, то как тогда отличить правильный перевод от
ошибочного, адекватный от буквального и т.д.? Элемент оценки неизбежно
присутствует при любом описании перевода…
…Таким образом, теория перевода должна отразить процесс перевода во
всей его полноте и, разумеется, включая его результат. Не могут избежать
оценки результатов перевода и авторы «Основ общего и машинного перевода»,
когда они оперируют такими понятиями, как «точный перевод», «адекватный
перевод» и др., хотя они и интерпретируют их по-своему…
…Стоящая перед теорией перевода задача – выявить закономерности
процесса перевода – не может быть решена без определения тех факторов,
которые влияют на выбор соответствующего варианта при переводе и без
выяснения взаимодействия и соотношения между этими факторами. Попытаемся
кратко охарактеризовать эти факторы (назовем их д е т е р м и - н а н т а м и п
р о ц е с с а п е р е в о д а) и их роль в двуязычном коммуникативном акте.
Общеизвестно, что процесс перевода детерминируется соотношением
между системами ИЯ и ПЯ. Однако при всей важности этого детерминанта
нельзя не заметить, что знание систем обоих языков является необходимым
условием успешного перевода, но само по себе еще не гарантирует его
адекватности… «Сетка соотношений» между системами языков дает в руки
переводчика лишь исходный материал. Это, образно выражаясь, тот трамплин,
без которого лыжник не может совершить прыжка, но который сам по себе не
гарантирует успешного приземления. Сказанное выше можно пояснить на
примере сопоставительной грамматики. Из последней переводчику известно, что
в английском языке, в отличие от русского, в системе неличных форм глагола
отсутствует деепричастие и что функционально-семантический диапазон этой
формы в английском языке перекрывается другими неличными формами глагола
(причастием, герундием, инфинитивом), а также отглагольным
существительным. Но из этого перечня не ясно, какую из перечисленных выше
форм следует использовать в данном контексте. Иными словами, соотношение
языковых систем детерминирует и ограничивает набор возможных вариантов,
но не предопределяет выбор оптимального варианта.
Как уже говорилось выше, переводчику непосредственно даны не
абстрактные сетки соотношений, а конкретные речевые произведения…
Отношения эквивалентности устанавливаются непосредственно не между
знаком ИЯ и знаком ПЯ, а между знаком ИЯ + контекст и знаком ПЯ + контекст,
т.е. между соответствующими речевыми произведениями. Едва ли нужно
доказывать то, что проблема речевого контекста как детерминанта процесса
перевода является одной из коренных проблем теории перевода. Мы часто
забываем о том, что критерием правильности перевода является не правильная
передача отдельных слов, а точность передачи данного речевого произведения,
которое, как правило, не является простой суммой входящих в него элементов.
Сказанное выше в значительной мере относится и к ситуационному
контексту. По существу переводчику безразлично, что именно послужило
актуализатором значения – речевой контекст с его лексическим или
синтаксическим «указательным минимумом» (термин Н.А.Амосовой) или
контекст ситуационный. Так, для переводчика технической литературы выбор
соответствующего варианта при переводе на английский язык русского термина
«панель» (panel, shelf, bay) может определяться как речевым контекстом
(например, панель управления control panel, панель электропитания power supply
shelf), так и соответствующим рисунком или чертежом.
Снимая многозначность и в этом смысле ограничивая выбор вариантов, контекст
в то же время расширяет возможности выбора, создавая бесчисленное
количество параллельных способов передачи смысла высказывания путем
контекстуальных лексико-синтаксических парафраз. Выбор из их числа
оптимального варианта в значительной мере детерминируется соотношением
между стилем отправителя и стилем получателя... При этом используются
следующие приемы: компрессия, упрощение синтаксической структуры,
устранение специфически книжной лексики. В итоге текст, написанный ученым
и отвечающий всем признакам научной прозы, приобретает необходимые
стилистические характеристики журнальной статьи, рассчитанной на широкую
читательскую аудиторию. Установка на аудиторию, т.е. на получателя является
одним из важнейших детерминантов процесса перевода.
Установка на получателя важна и в тех случаях, когда ПЯ представляет собой
сложное образование со значительной вариантностью в территориальной
плоскости. Так, при переводе на английский язык выбор соответствующего
варианта иногда определяется тем, является ли аудитория, которой адресуется
данный текст, британской или американской… Изучая лингвогеографические
детерминанты процесса перевода, теория перевода тесно соприкасается с
ареальной лингвистикой.
Не менее важен при выборе оптимального варианта учет социальной
дифференциации языка. Для теории перевода весьма полезны данные некоторых
социолингвистических исследований. Думается, что сопоставительное (cross-
cultural) изучение функциональных коррелятов… в других языках значительно
расширит горизонты теории перевода.
Особое значение приобретает учет социолингвистического детерминанта при
переводе на языки народов, находящихся на более раннем этапе своего
культурного развития. В конечном счете перевод – это не только
соприкосновение языковых систем, но и соприкосновение культур. Переводя на
языки, не имеющие собственной широко разветвленной системы научной
терминологии, переводчик стоит перед выбором возможных вариантов,
допускаемых системой данного языка. При этом чрезвычайно важен учет
социолингвистических исследований в области стандартизации языка и
языкового строительства или языкового планирования.
Не менее важны и психолингвистические детерминанты перевода… Их учет
необходим потому, что нам не следует забывать, что участники акта двуязычной
коммуникации – это не некое идеальное великолепно сыгранное трио
безукоризненных исполнителей. Различия в «компетенции» (competence) и в
«искусстве воспроизведения» (performance) могут самым существенным образом
влиять на процесс перевода. Следует помнить о том, что переводчик – это
билингв и в этом смысле подвержен значительно большему влиянию
интерференции, чем тот, кто пользуется разноязычными системами раздельно, в
дифференцированных ситуациях. По сути так называемые «буквализмы» в
переводе являются ничем иным, как результатом интерферирующего влияния
ИЯ…
…В некоторых видах перевода (в переводе художественной прозы, поэзии,
публицистики) значительное влияние на выбор варианта оказывает
художественно-эстетический детерминант… В этой области теория перевода
смыкается с литературоведением.
Роль перечисленных выше детерминантов различна. Некоторые из них
(например, соотношение систем, контекстуальные актуализаторы значений)
присутствуют во всех актах двуязычной коммуникации. Роль других
определяется коммуникативной функцией или жанром. В тех жанрах, где набор
используемых языковых средств строго детерминирован (например, в научно-
технической литературе) влияние художественно-эстетического детерминанта
может быть нулевым. С другой стороны в поэтическом переводе влияние этого
детерминанта может быть продемонстрировано различием между
подстрочником и адекватным переводом. Таким образом, процесс перевода
характеризуется сужением набора вариантов под действием перечисленных
выше детерминантов. Однако на уровне предложения решение, как правило, не
бывает однозначным. Это объясняется параллелизмом средств выражения ПЯ,
так и возможностями различной интерпретации (разумеется, в допустимых
пределах) исходного текста.
Из сказанного выше следует, что теория перевода является
интердисциплинарным направлением, лингвистическим в своей основе, тесно
смыкающимся с психолингвистикой, социолингвистикой и ареальной
лингвистикой, а также с некоторыми нелингвистическими науками (например, с
литературоведением). В то же время теория перевода имеет свой ясно
очерченный объект изучения: это процесс перевода во всей его совокупности и
во всем его многообразии с обязательным учетом всех его детерминантов.
Теория перевода имеет два выхода – в теоретические языковедческие
дисциплины и в переводческую практику. Следует прямо признать, что первый
выход был до сих пор более эффективным и плодотворным… Необходимо в то
же время иметь в виду, что практика перевода никак не может требовать от
теории однозначных решений, поскольку таковые, попросту говоря,
невозможны. В то же время теория общего перевода призвана обогатить
переводческую практику, вскрыв закономерности процесса перевода, глубоко
проникнув в сложный механизм этого многообразного и разностороннего вида
речевой деятельности и выработав научно обоснованные оценочные критерии.
Контрольные вопросы:
1) Почему А.А.Реформатский считал, что практика перевода не
может иметь собственной теории?
2) В чем, по мнению А.Д.Швейцера, заключаются причины
недостаточной разработанности многих проблем теории перевода?
3) Какая теория перевода может быть признана общей? В чем
заключается задача общей теории перевода?
4) В чем заключается микролингвистический подход в
языкознании? Какова его польза для теории перевода?
5) В чем заключается недостаток концепции И.И.Ревзина и
В.Ю.Розенцвейга?
6) Какими факторами определяется вариативность языковой
структуры?
7) На каком основании А.Д.Швейцер включает в объект теории
перевода, наряду с процессом перевода, его результат?
8) Является ли соотношение языковых систем, выступающее в
качестве детерминанта процесса перевода, достаточным для
определения оптимального варианта перевода?
9) На каком основании А.Д.Швейцер относит контекст к
детерминантам процесса перевода?
10) Каким образом ситуационный контекст проявляет себя в
качестве детерминанта процесса перевода?
11) Является ли, по вашему мнению, установка на аудиторию
постоянным детерминантом переводческого процесса?
12) В каких случаях социолингвистический детерминант играет
особую роль в процессе перевода?
13) На каких основаниях психолингвистический детерминант
включается А.Д.Швейцером в число прочих детерминантов
переводческого процесса?
14) Какой детерминант оказывает воздействие на выбор варианта
перевода при переводе художественной прозы?
15) Что, по мнению А.Д.Швейцера, относится к объекту теории
перевода?
Контрольные вопросы:
Литература
4
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1966. С.316.
5
Бархударов Л.С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. М.: Междунар.
отношения, 1975. С.11.
6
Ванников Ю.В. К обоснованию общей модели перевода // Теория перевода и научные основы
подготовки переводчиков. Материалы Всесоюзной научной конференции. Ч.I. М.: МГПИИЯ им.
М.Тореза, 1975. С.18-19.
7
Гальперин И.Р. Введение // Большой англо-русский словарь. 4-е изд., испр. с дополнением. Т.I.
М.: Русс. яз., 1987. С.20.
8
Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Постановка задачи реконструкции текста и реконструкции
знаковой системы // Структурная типология языков. М.: Наука, 1966. С.18.
9
Ковальчук В.Т. Перевод как особый вид коммуникативной деятельности // Теория перевода и
научные основы подготовки переводчиков: Мат-лы Всесоюзной науч. конф-ции. Ч.I. М.:
МГПИИЯ им. М.Тореза, 1975. С.169.
10
Колшанский Г.В. Контекстная семантика. М.: Наука, 1980. С.112.
11
Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М.: Междунар. отношения, 1980. С.37.
12
Левый И. Искусство перевода. Пер. с чешского. М.: Прогресс, 1974. С.49.
13
Лилова А. Введение в общую теорию перевода. Пер. с болг. М.: Высш. шк., 1985. С.32-33.
Ю.Н.Марчук, перевод с одного естественного языка на другой можно трактовать
«как процесс создания на другом языке некоторого текста (устного или
письменного), эквивалентного по содержанию и способам языкового выражения
исходному тексту»14. Р.К.Миньяр-Белоручев дает следующую дефиницию
перевода: «перевод есть вид речевой деятельности, удваивающий компоненты
коммуникации, целью которого является передача сообщения в тех случаях,
когда коды, которыми пользуются источник и получатель, не совпадают» 15.
А.Попович характеризует перевод как «перекодирование языкового текста, во
время которого создается его новый языковой облик и стилистическая форма»,
как «переход инварианта из одного текста в другой при максимальном
соблюдении стилистических и других специфических особенностей
оригинала»16. «Перевести, - пишет З.Е.Роганова, - это значит адекватно понятое
адекватно воссоздать средствами другого языка, воспроизвести с учетом
взаимодействия содержания и формы»17. Согласно С.Н.Сыроваткину, «перевод
есть переход от текста на одном языке (языке источника, или оригинала) к
тексту на другом языке (языке перевода), такой, что оригинальный и переводной
тексты можно считать функционально эквивалентными, т.е. способными
выполнять идентичную или сходную функцию в коммуникативной и
внекоммуникативной деятельности»18. По мнению А.В.Федорова, «перевести –
значит выразить верно и полно средствами одного языка то, что уже ранее
выражено средствами другого языка», и именно в верности и полноте передачи
он видит «отличие собственно перевода от переделки, от пересказа или
сокращенного изложения, от всякого рода так называемых «адаптаций» 19. По
А.Ф.Ширяеву, «перевод есть вид специализированной речевой деятельности,
опирающейся на использование двух языков в целях воссоздания на одном
языке речевых высказываний, эквивалентных по форме и содержанию речевым
высказываниям на другом языке"20. И.И.Ревзин и В.Ю.Розенцвейг предлагают
под «собственно переводом» подразумевать случаи, когда переводчик переводит
оригинал по заранее установленным межъязыковым соответствиям (например,
словарным) без обращения к ситуации действительности, широкому контексту и
своему прошлому опыту, а случаи, когда имеет место обращение переводчика к
указанным феноменам, называть «интерпретацией» 21… Ж. Мунэн… считает
нужным отметить, что «перевод – это языковой контакт и одновременно явление
билингвизма», в той или иной степени подверженный межъязыковой
интерференции22…
14
Марчук Ю.Н. Методы моделирования перевода. М.: Наука, 1985. С.38.
15
Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. М.: Воениздат, 1980. С.39.
16
Попович А. Проблемы художественного перевода. Пер. со словацкого. М.: Высш. шк., 1980.
С.186.
17
Роганова З.Е. Первод с русского языка на немецкий. М.: Высш. шк., 1971. С.5.
18
Сыроваткин С.Н. Теория перевода в аспекте функциональной лингвосемиотики. Калинин:
КГУ, 1978. С.7.
19
Федоров А.В. Основы общей теории перевода (Лингвистические проблемы). 4-е изд., перераб.
доп. М.: Высш. шк., 1983. С.10-11.
20
Ширяев А.Ф. Картина речевых процессов и перевод // Перевод как лингвистическая проблема.
М.: Изд-во МГУ, 1982. С.12.
21
Ревзин И.И., Розенцвейг В.Ю. Основы общего и машинного перевода. М.: Высш. шк., 1964.
С.56-58.
22
Мунэн Ж. Теоретические проблемы перевода. Пер. с франц. // Вопросы теории перевода в
зарубежной лингвистике. М.: Междунар. отношения, 1978. С.36-37. Mounin G. Les problèmes
théoriques de la traduction. Editions Gallimard, 1980. P.3-4.
По мнению В.Н.Комиссарова, недостаток многих переводоведческих
исследований состоит в том, что в них сначала дается не определение «перевода
вообще», а определение «правильного» перевода («нормы перевода») и затем
рассматриваются пути «достижения адекватности» при недостаточной
разработанности этого понятия23. Большинство приведенных выше дефиниций
понятия перевода, характеризуя перевод как некоторую деятельность, в то же
время в явном или неявном виде предъявляют определенные требования к ее
конечным результатам. Дать определение некоего «бескачественного перевода»,
«перевода вообще» нельзя, поскольку такого перевода не существует. В
дефинициях, требующих от результирующего перевода того или иного качества
(передачи исходной информации или исходного сообщения, сохранения
инвариантности исходного плана содержания или смысла, функционального
соответствия оригиналу, обеспечения коммуникации между разноязычными
участниками общения, не владеющими языками друг друга и т.п.), понятие
«перевод вообще» имплицируется через понятие «хорошего» перевода: все, что
не является «хорошим» переводом, есть «плохой» перевод или даже
«неперевод». Именно таким образом любой дефиницией «хорошего» перевода
удается охватить и «перевод вообще». Даже если требовать от перевода
переделок оригиналов, то и тогда надо указывать требования, которым они
должны удовлетворять. Г.М.Стрелковский предлагает под термином «перевод»
понимать процесс деятельности переводчика, а полученный в результате этой
деятельности текст перевода (письменный или устный) называть
«транслятом»… Термин «транслят» вполне приемлем и в некоторых случаях
удобнее более пространных выражений типа «результирующий перевод»,
«переводный текст», «текст перевода». Едва ли, однако, можно «изгнать» из
слова «перевод» эти его значения и понимать под ним только процесс перевода
("п«реведение")». К тому же не лишне располагать термином, который
охватывал бы как процесс перевода, так и его результат…
…Надо заметить, что в дефинициях перевода в уточнении нуждаются не
только его ограничительные признаки, но почти все понятия, привлекаемые для
этого уточнения. В лингвистике нет даже сколько-нибудь общепринятого
определения языка. Что же касается таких терминов, как «отражение»,
«деятельность», «информация», «знак», «знаковая система», «код»,
«содержание», «форма», «сообщение», «текст», «значение», «смысл», «стиль»,
«инвариантность», «эквивалентность», «функция», «понимание» и т.п.
(фигурирующих в дефинициях перевода), то понимаются они далеко не
однозначно, их истолкованию посвящаются целые монографии и множество
статей, но теоретическое осмысление нами стоящих за этими терминами
феноменов еще далеко отжелаемой ясности, хотя в нашей практической
деятельности они могут представляться нам «достаточно самоочевидными».
Ряд авторов, например, трактует понятие сообщения в газетно-
журналистском смысле («информационное сообщение о…»), т.е. как
осведомление («информирование») кого-либо о чем-либо или о ком-либо, в
связи с чем такие разновидности текстов, как вопрос, просьба, обращение,
приказ, инструкция, рассуждение и т.п., рассматриваются как тексты, не
содержащие никаких сообщений, хотя наличие в них некоторой информации
(«прагматической» и даже «интеллектуальной») отдельными сторонниками
такой трактовки понятия «сообщение» не отрицается 24. Столь узкое понимание
сообщения восходит к В.В.Виноградову, который, выделяя функциональные
23
Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М.: Междунар. отношения, 1980. С.146-147.
стили по «функциям языка», приписывает функцию общения обиходно-
бытовому стиля, функцию сообщения – обиходно-деловому, официально-
документальному и научному стилям и функцию воздействия –
публицистическому и художественно-беллетристическому стилям 25. Хотя сам
В.В.Виноградов отмечает «тесное взаимодействие» и даже «смешение»
выделяемых им функций и стилей, нередко его тезисы абсолютизируются и
делается вывод, что тексты с функцией общения не несут никаких сообщений и
не оказывают никакого воздействия, тексты с функцией сообщения никак не
участвуют в общении и не оказывают никакого воздействия, а тексты с
функцией воздействия не участвуют в общении и не несут никаких сообщений.
Нелепость подобных утверждений очевидна, поэтому ряд авторов, приняв в
целом схему В.В.Виноградова, вынужден признать, что любой текст
соотносится минимум с двумя функциями – функцией общения и функцией
сообщения26. Отмечается также тесное переплетение функций сообщения и
воздействия в текстах различной жанрово-стилевой принадлежности, в том
числе в научных и художественных текстах27. Но некоторые авторы продолжают
возводить функцию воздействия в абсолют. Так, согласно Н.К.Гею, в
художественном тексте «словесный ряд несет прежде всего эстетическую
функцию, его структура выполняет роль не передатчика информации,
заключенной в словах, а подчинена законам художественного целого» и имеется
«качественное различие словесного материала, организованного по законам
логики и законам эстетической необходимости» 28. Если принять концепцию
Н.К.Гея, то художественную литературу следует рассматривать как нечто такое,
что вообще стоит вне феноменов информации и коммуникации (сущность
которой как раз и состоит в передаче и приеме той или иной информации) и не
подчиняется никакой логике…
…Нельзя оказать никакого эстетического воздействия, не передав никакой
эстетической информации кому-либо, т.е. не осуществив того, что принято
называть «актами коммуникации». Поэтому терминологически неудачно
деление речи на два «основных типа» – «изобразительный» и
«информативный»29 и деление перевода на «информативный» и
«художественный»30. Различие между нехудожественной речью и ее переводом
и художественной речью и ее переводом заключается не в том, что в
нехудожественной речи и ее переводе имеется какая-то информация, а в
художественной речи и ее переводе начисто отсутствует всякая информация.
Оба типа речи и перевода в равной мере имеют дело с информацией и
различаются они ровно настолько, насколько различаются виды информации, с
которой они имеют дело. Термины «информативная речь» и «информативный
перевод» ассоциируются либо с противопоставлением «безынформационной
речи» и «безынформационному переводу», либо с противопоставлением
малоинформативной речи и малоинформативному переводу, поскольку термин
24
Киселева Л.А. Вопросы теории речевого воздействия. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. С.40-47; Юганов
В.И. Текст и его коммуникативная структура. Калинин: КГУ, 1983. С.11.
25
Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Изд-во АН СССР, 1963.
С.6.
26
Дерягин В.Я. Беседы о русской стилистике. М.: Знание, 1978. С.77.
27
Чаковская М.С. Текст как сообщение и воздействие (на материале английского языка). М.:
Высш. шк., 1986.
28
Гей Н.К. Искусство слова. О художественности литературы. М.: Наука, 1967. С.31.
29
Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982. С.348-358.
30
Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М.: Междунар. отношения, 1980. С.120.
«информативность» часто употребляется в значении «степень ценности
сообщаемой информации» (например, степень ее новизны, оригинальности,
нетрафаретности и т.п.)… Поскольку художественная речь не есть нечто
неинформационное и некоммуникативное, вполне правомерно выделение сферы
художественной коммуникации наряду с другими сферами коммуникации –
научной, массовой, бытовой и т.п…Художественный перевод целесообразно
противопоставлять лишь нехудожественному переводу.»
Контрольные вопросы:
Контрольные вопросы:
Примечания
Контрольные вопросы:
“The theory behind opera translation is easily stated: translate the libretto so as to
preserve the drama, poetry, and music of the original. But all three depend on the
complex interplay of words and notes. The words are part of the music; the drama
results from them both. If a translator mistakenly tries to sacrifice the words to the
music or the music to the words, the result will be the sort of disaster all too
commonly heard in contemporary opera houses.
For the purpose of this article, “opera” means any dramatic work which is sung in
whole or in part, whether it is called an opera, operetta, musical, or even a play with
incidental songs. There are no sharp boundaries between the genres, no ratios of sung
to spoken words or of through-composed music to individual songs which determine
which is which. Boundaries have also been erased, especially by recent composers,
between spoken dialogue, dialogue spoken over music (sometimes called
“melodrama”), recitative (on sung pitches but closely imitating the rhythms of speech),
and full-throated sung area.
Контрольные вопросы:
In consecutive interpretation the interpreter has the advantage of knowing the line
of argument before he interprets. Speeches given at international conferences
(excluding written statements) generally last a few minutes, giving the interpreter time
to analyze them. He analyzes the nuances and subtleties of the speech, although the
message is delivered at a speed averaging 150 words a minute. Few activities require
such concentration or cause such fatigue!
Before conference interpreting became commonplace, the speakers offered to stop
after every sentence and give the floor to the interpreter. This was a manifestation of
the belief that interpretation consisted of a mere word-for-word translation and the
speakers felt that, by using this method, the interpreter could commit to memory all of
the words in the preceding sentence and then translate them. However, the meaning of
an individual sentence is rarely clear when it is taken out of context, and today
interpreters request that speakers carry on with their discourse because the rest of the
speech will often clarify a statement that was obscure and reveal the assumptions
underlying any one sentence.
The time lag that the interpreter enjoys in consecutive interpretation is cruelly
lacking in simultaneous interpretation. It may therefore seem inconsistent to claim that
simultaneous likewise provides an opportunity for exploration and comprehension of
the message. But let us look more closely at simultaneous interpretation before
examining the methods of analysis used in interpretation in general.
The observer is struck by the fact that the interpreter manages to do two things at
once: listen and speak. But that is not exactly the case. In order to understand what
simultaneous interpretation involves, let us look more closely what happens. When we
speak spontaneously our words do not come out in spurts; we do not first think out
what we are going to say and then stop thinking while we speak, nor do we stop
speaking in order to mentally compose what we are going to say next. On the contrary,
our speech is continuous. To be specific, it involves two superimposed processes in a
cause and effect relationship, mental impulses and their oral expression. Seen in time,
however, the words are uttered at the precise moment the following thought is
conceived; at the precise moment the product of the conceptualizing process is uttered,
the mind is already focused on further development of the thought that is to be
expressed in the following statement.
The simultaneous interpreter does virtually the same thing as when he is speaking
spontaneously. He hears the next sentence while he is stating the preceding idea, yet
he does not listen to the next sentence but to the sentence that he himself is delivering.
He does, however, hear the meaning of the sentence being delivered by the speaker
and it is this meaning that he retains in order to deliver the sentence himself
immediately afterwards. Thus, just as when he speaks spontaneously, the words he
hears while interpreting are those that he utters, but the thoughts that his mind focuses
on are those that will produce his next words. The difference is that, here, the thought
he will utter comes from the outside source.
This is just a very common occurrence carried to extremes. We might go as far as
to say that there are no thoughts that are completely the product of one individual, or
completely original, and that in any situation what one says is only the end product of
a thought that is born of the input of countless outside sources which nourish us as
children and enrich us as adults. In practice, however, the simultaneous interpreter is
relieved of the immediate task of developing the thought he has just stated. In place of
this he substitutes analysis and comprehension of the speaker’s line of thought.
Simultaneous interpretation involves “hearing” the thought of another instead of one’s
own thoughts. It also involves speaking spontaneously because all speaking involves
talking and listening at the same time, although usually one “hears” one’s own
thoughts. Simultaneous interpretation means reordering the steps in the mental process
which we all experience when we speak spontaneously.
This is why, if correctly taught, simultaneous interpretation can be learned quite
rapidly, assuming one has already the art of analysis in consecutive interpretation. The
problem in simultaneous interpretation stems not from the technique used, but from a
series of other problems which we shall study in Chapter V under the heading
“Interpreting in Practice”. Let us simply say here that simultaneous is too often
considered as a simple word-for-word translation, with a certain number of words
stored in the memory (probably to avoid the trap of false cognates and not translate
actuel by “actual”) and then repeated in the target language. During the time lag that
separates the speaker’s words from those of the interpreter, the interpreter has better
things to do that memorize the words he has heard, because the speaker relentlessly
continues to develop his idea and the interpreter must do the same to avoid sputtering
out snatches of ideas. Even memorizing a half dozen words would distract the
interpreter, whose attention is already divided between listening his own words and
those of the speaker. It would be impossible for him to memorize a certain number of
words while uttering the preceding ones in another language. It is humanly impossible
to listen attentively to one thing while saying another. The interpreter listens and says
the same thing. By avoiding the pitfall of word memorization the interpreter manages
to understand the thought that will produce his next words. Thus the simultaneous
interpreter is an analyst or mind-reader, not a parrot. His memory does not store the
words of the sentence delivered by the speaker, but only the meaning that those words
convey.
Контрольные вопросы:
Литература
Контрольные вопросы:
32
Пумпянский А.Л. Введение в практику перевода научной и технической литературы на
английский язык. 2-е изд., доп. М.: Наука, 1981. С.308.
33
Два последних вида перевода официально признаны в ГДР. Этот факт отражает растущую в
век научно-технического прогресса дифференциацию потребностей в области двуязычной
коммуникации и необходимость рационализации труда межъязыкового посредника (далеко не
всегда нужны и экономически оправданы полный и стилистически адекватный переводы).
иноязычных текстов, которые, с одной стороны, неполно передают содержание
подлинника (признак «недоперевода»), а с другой – содержат такие элементы
прагматической адаптации (признаки «свехперевода»), как новая, более удобная
для потребителя группировка фактов, новая стратегия изложения (например,
вместо индукции – дедукция), выводы и комментарии референта.
Не исключено, что ныне существующая номенклатура видов языкового
посредничества окажется недостаточной, чтобы отразить все его реально
применяемое многообразие. Возможно, потребуются новые понятие и термины,
для того чтобы выделить и обозначить обладающие своей спецификой и реально
действующие виды языкового посредничества, которые, однако, пока еще
официально не признаны или вообще даже не зафиксированы общественным
сознанием.
Контрольные вопросы:
Примечания
Вопросы
Литература
Дополнительная литература
Despite the fact that so much effective translating has been undertaken for so many
thousands of years (historical evidence goes back to the third millenium before Christ),
some scholars have raised serious questions as to the validity of any and all translating,
and there are strenuous objections against translating proposed by philologists
(Güttinger, 1963). Wilhelm von Humboldt, in a famous letter of July 23, 1796, to
August Schlegel, stated that all translational activities only tried to solve am
impossible task. More than a hundred years later, Leo Weisgerber has taken up against
this axiom which has exercised a tremendous influence, especially in theological
circles. The so-called school of the Sprachinhaltsforschung (“investigation into the
content of speech) has placed major emphasis upon what is linguistically and
culturally divergent. Georges Mounin, however, wrote more than twenty years ago
that the theory of untranslatability is built entirely upon exceptions (Mounin, 1976; see
also Ladmiral, 1979).
There is no doubt about the fact that absolute communication in translating is
impossible, but this is true of any and all kinds of communication, whether intralingual
or interlingual. There is always some loss in the communication process, for sources
and receptors never have identical linguistic and cultural backgrounds. Even two
scholars talking about something in their area of particular competence may very well
have a loss of at least twenty percent. Accordingly, some loss in translating from obe
language to another is certainly not unexpected. The translator’s task, however, is to
keep such loss at a minimum.
The real question, however, is not whether translating is possible but how it is
possible that translating is accomplished so successfully in so many instances. For
those who assume that people think differently simply because they use different
languages, translating may very well appear to be extremely difficult, if not
impossible. But translating does go on, and interlingual understanding takes place for
several important reasons.
In the first place, there are a number of language universals which are significant
in any and all interlingual communication. All languages, for example, exhibit certain
important parallel levels of structure; for example, sounds, morphemes, words,
phrases, sentences, and paragraphs. All languages have sets of discrete contrasts, and
there are numerous genres which are amazingly similar; for example, persona;
narrative, didactic and epic poetry, proverbs, oratory, and laws. Furthermore, all
languages are open systems in the sense of being open not only to new words but to
new concepts. In addition, all languages possess figurative expressions, both
metaphorical and metonymic.
In the second place, all languages, though in certain respects arbitrary
(particularly on the word level in the relationship between sounds and meaning), are
only relatively arbitrary, for the structure, whether on the level of sounds, morphemes,
words, or phrases, is essentially systematic. That is to say, in no language are words
simply thrown together in a hip-hazard order. There are always classes of sounds,
words, and grammatical structures, and rules which make sense within each system.
Such rules do not determine what people can think but only the system of signs and
signals by which thoughts can be expressed.
In the third place, the intellectual capacities of all peoples are essentially similar.
There is no such thing as “primitive mentality”, but simply different presuppositions
which give rise to very different ways of interpreting events and utterances. Without
more understanding of the situation, some people might very well regard the Kaka
Christians of the Camerouns as being “primitive” in their thought patterns, since they
regard the story of Hagar as being such a central symbol of the grace of God. For the
Kaka people, however, their god (symbolized as a spider) never speaks to people, but
the God of the Scriptures is described as speaking not only to people but to a second
wife (actually the slave of a first wife) and promising that her son will be the
progenitor of a great nation. God’s address to a slave woman, who has been sent away
because of the jealousy of a first wife, is regarded by the Kaka as a sure symbol of
God’s grace. One of the important shared intellectual capacities of all peoples is
imagination, the gift of being able to understand how different people with quite
different ideas can both think and act in a meaningful way.
In the fourth place, all peoples share far more cultural similarities than is usually
thought to be the case. What binds people together is much greater than what separates
them. In adjustments to the physical environment, in the organization of society, in
dealing with crucial stages of life (birth, puberty, marriage, and death), in the
development of elaborate ritual and symbolism, and in a drive for aesthetic expression
(whether in decorating masks or in refining poetic forms), people are amazingly alike.
Because of all this, translating can be undertaken with the expectation of
communicative effectiveness.
The loss of meaning in translation is largely proportionate to the extent that a
meaning is carried by the form. This is the crucial problem of rhetorical meaning… In
reality, translating is amazingly natural for people. Even small children grasp the basic
principles of interlingual communication with relative ease, often even better than
adults. This is particularly evident in circumstances in which an immigrant family
depends on the children for translating on behalf of adult members, who have so much
more difficulty learning a new language.
Though a possibility of a translation into a particular language always exists, this
does not mean that the people in question always desire to have a translation, even in
instances when they may be sympathetic with the content of the message. For a
number of years many Christians in Haiti opposed the translation of the New
Testament into Haitian Creole. They regarded this universally used language of Haiti
as being such a corruption of French as to not be worthy of representing Christian
truth. Their attitude toward the language which they used in daily conversation
resulted from the low regard which French-speaking people displayed concerning
Haitian Creole.
Similarly, in Zaire there was opposition in the early days to producing the
Scriptures in Kituba, a widely used lingua franca of the Lower Congo. At present,
some Zulu speakers are very much opposed to any of the Scriptures being translated
into Fanakalo, the widely used adaptation of Zulu employed in the mines in South
Africa. Though some American Indian communities in North America continue to use
their Indian language for the expression of group solidarity and ritual observance, they
often object to translations of the Scriptures in their own language, since all of their
reading has been done in English. They see no point in learning to read their own
language if the only book printed in that language is the Bible, which they can also
read in English. On the other hand, some American Indian tribes which have a Bible in
a rather old-fashioned form of language insist upon reprinting the text, since it has
strong sentimental value and constitutes a symbol of a time when the language was
more widely used and the tribe constituted a more unified and meaningful entity.
Контрольные вопросы:
Контрольные вопросы:
Вопросы:
Литература
Дополнительная литература
36
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1966. С. 316.
37
Сидоров Е.В. Системная модель коммуникации и параметры текста в переводе //
Лингвистические проблемы перевода. М.: Изд-во МГУ, 1981. С.50.
38
Комиссаров В.Н. Лингвистика перевода. М.: Междунар. отношения, 1980. С.116.
Контрольные вопросы:
Контрольные вопросы:
Контрольные вопросы:
Вопросы:
1. Что такое герменевтика?
2. Какие вопросы относятся к герменевтическому аспекту
перевода?
3. Какая категория считается центральной в рамках герменевтики
перевода?
4. Что значит «понять текст»?
5. От каких качеств интерпретатора зависит степень понимания
текста?
6. Охарактеризуйте разные степени информационного запаса?
7. Какая степень информационного запаса обязательна для
переводчика?
8. Охарактеризуйте разные стадии языковой компетенции.
9. Какая стадия языковой компетенции обязательна для
переводчика?
10. Согласны ли вы с утверждением, что без полного и глубокого
понимания текста оригинала качественный перевод невозможен?
Приведите аргументы в защиту своей точки зрения.
11. Что такое информация?
12. Какие виды информации выделяет Р.К.Миньяр-Белоручев?
13. Что такое смысл?
14. Какие виды информации выделяются применительно к
переводческой деятельности?
15. Какие свойства текста влияют на степень его понимания
интерпретатором и, соответственно, на процесс и результат
перевода?
16. Охарактеризуйте качества текста, образующие оппозицию
«информационная избыточность/информационная неполнота».
17. Охарактеризуйте качества текста, образующие оппозицию
«информационная определенность / информационная
неопределенность».
18. Укажите причины информационной неопределенности.
Приведите примеры.
19. В чем заключается смысловая многоплановость текста?
20. Согласны ли вы с утверждением К.И.Чуковского: «Неясное в
оригинале должно оставаться неясным в переводе»? Приведите
аргументы в защиту своей точки зрения.
21. В чем должны совпадать и в чем могут различаться
коммуникативные компетенции адресатов оригинала и перевода?
Литература
1. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный
перевод. М.: Воениздат, 1980. – С. 40 – 63.
2. Сдобников В.В., Петрова О.В. Теория перевода. Н.Новгород:
НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 2001. – С. 119 – 136.
Дополнительная литература
39
Богин Г.И. Филологическая герменевтика. Калинин: КГУ, 1982.
коммуникантов, от их фоновых знаний»40. Формулируемые в подобном духе
тезисы относятся к области герменевтики. В самом деле, меняется ли
объективный смысл текста или же он остается фактически неизменным, а
меняются лишь субъективные истолкования и оценки смысла текста его
интерпретаторами? Подобного рода субъективные феномены А.Н.Леонтьев
называет «личностными смыслами»41, а другие авторы – «прагматическими
значениями»42. Впрочем, такие смыслы или значения могут носить и групповой
или классовый характер. Так, слово «коммунизм» классу капиталистов кажется
«плохим» как в тексте, так и вне его. По мнению, например, Б.В.Касевича,
смысл близок к образу, и если значение слова «весна» едино для всех русских,
то его смысл для горожанина и колхозника различен и, возможно, он «частично
уникален» для каждого индивидуума43. «Городской» и «колхозный» смыслы
слова «весна» есть групповые смыслы, а «частично уникальные» смыслы все-
таки не абсолютно уникальны. Особенно настойчиво отстаивается тезис о
потенциально бесконечной множественности индивидуальных интерпретаций
художественных (словесных и несловесных) произведений… Есть мнение, что
приписывание художественным произведениям бесконечного множества
личностных смыслов лишает их объективного смысла и объективной
эстетической ценности… И.П.Смирнов различает множественность
интерпретаций как продукт субъективного выбора читательской или
исследовательской позиции (число таких субъективных толкований ничем не
ограничено) и множественность интерпретаций как объективное, не зависящее
от интерпретатора свойство самого текста, которая будучи неустранимой, тем не
менее исчерпаема44. Т.М.Дридзе, отмечая возникновение между
коммуникантами «смысловых ножниц» и вскрывая их причины 45, полагает, что
можно признать адекватной лишь такую смысловую интерпретацию текста,
которая согласуется с основным коммуникативным намерением автора текста
(«первичной информативностью»), если только сам автор сумел адекватно его
выразить, что не исключает появления у реципиентов ассоциаций, не
предусмотренных автором текста («вторичной информативности»), однако эти
ассоциации, по мнению Т.М.Дридзе, не должны заслонять коммуникативное
намерение автора текста46. Г.И.Богин различает два «лжеучения» об
интерпретации текстов – «интенционализм» (установку на понимание
подлинных намерений автора текста») и «антиинтенционализм» (установку на
существенную для данного реципиента субъективную интерпретацию текста),
отстаивая правомерность «многогранного» понимания содержания текста 47.
И.Р.Гальперину представляется спорным тезис о невозможности адекватного
40
Тураева З.Я. Опыт описания категорий текста // Анализ стилей зарубежной художественной и
научной литературы. Вып. 3. Л.: Изд-во ЛГУ, 1982. С.5.
41
Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. 4-е изд. М.: Изд-во МГУ, 1981. С.292-304.
42
Апресян Ю.Д. Экспериментальное исследование семантики русского глагола. М.: Наука, 1967.
С.6-7; Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М.: Воениздат, 1973. С.65.
43
Касевич В.Б. Элементы общей лингвистики. М.: Наука, 1977. С.158.
44
Смирнов И.П. Место «мифопоэтического» подхода к литературному произведению среди
других толкований текста (о стихотворении Маяковского «Вот так я сделался собакой») // Миф.
Фольклор. Литература. Л.: Наука, 1978. С.186.
45
Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы
семиосоциопсихологии. М.: Наука, 1984. С. 207-214.
46
Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы
семиосоциопсихологии. М.: Наука, 1984. С. 82-87.
47
Богин Г.И. Филологическая герменевтика. Калинин: КГУ, 1982. С.59-63.
восприятия информации48, а А.В.Брушлинский ставит под сомнение концепцию
личностных смыслов49.
Если личностные смыслы существуют, то они не могут быть «вещью в
себе», иначе мы не знали бы об их существовании. Эти смыслы выявляются при
расхождении в понимании одного и того же текста или его фрагмента разными
реципиентами. Речь идет о разном понимании того, что хотел сказать автор
текста, а не о разной оценке взглядов автора текста, степени истинности
сообщаемой им информации или степени эстетической ценности текста. Для
того чтобы, скажем, сообщение «Бога нет» верующие смогли оценить как
ложное, а атеисты – как истинное, они должны одинаково понять «объективный
(межличностный) смысл»…
…Ряд авторов связывает значение исключительно со сферой языка, а смысл
– исключительно со сферой речи50. С этой точки зрения в языке имеются
значения, но нет смысла, смысл появляется только в тексте, причем он не
аддитивен, т.е. не является «арифметической суммой» значений языковых
элементов текста… Так, отрицательный смысл ответа в диалоге «Пойдем в кино.
– Я болен» не вытекает из суммы значений слов «я» и «болен». Согласно
В.А.Звегинцеву, смысл – это «согласование значимого содержания предложения
с ситуативными потребностями акта общения». Если такого согласования нет, то
наличествуют только псевдопредложение и псевдосмысл. По его мнению, смысл
предложений нельзя подвергнуть непосредственному членению, ибо это
«уничтожает» его51. И.Р.Гальперин, не соглашаясь с концепцией псевдосмысла
В.А.Звегинцева, предлагает термин «содержание» относить к информации,
заключенной в тексте в целом, термин «смысл» – к мысли, заключенной в
предложении или в сверхфразовом единстве, а термин «значение» – к морфемам,
словам, словосочетаниям и синтаксическим конструкциям 52. Значения,
участвующие в формировании смысла высказываний, никуда из них не
исчезают, хотя их смысл и не сводится к сумме значений. Содержание всего
сообщения, несомого данным текстом, можно, разумеется, узнать, только
ознакомившись со всем текстом. Это не означает, что для понимания каждого
высказывания в составе текста требуется ознакомление со всем текстом. Если бы
дело обстояло таким образом, нельзя было бы начать понимать текст, не дойдя
до его конца, но, дойдя до конца текста, едва ли можно было бы его понимать,
не удерживая в памяти смысл всех предыдущих высказываний, количество
которых может быть огромным. Одни высказывания в составе текста
относительно автономны, их можно понимать без учета других высказываний,
цитировать и т.п. Другие высказывания для своего понимания требуют учета
соседних высказываний, а иногда и всего текста. Как отмечает Н.Д.Андреев,
«смысл предложения начинает восприниматься задолго до того, как оно
закончено, уже в самом начале его линейного развертывания, т.е. раньше, чем
его нелинейная схема могла поступить в распоряжение трансформационных или
иных алгоритмических анализаторов»53. Это обстоятельство делает возможным
синхронный перевод. В тех случаях, когда понимание начальных частей
48
Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. М.: Высш. шк., 1974. С.17-18.
49
Брушлинский А.В. Взаимосвязь процессуального и личностного аспектов мышления
(методологический анализ) // Мышление: процесс, деятельность, общение. М.: Наука, 1982.
С.34-38.
50
Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984. С.42.
51
Звегинцев В.А. Предложение и его отношение к языку и речи. М.: Изд-во МГУ, 1976. С.188-
200.
52
Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. С.20-21.
предложения невозможно без учета его конечных частей или понимание всего
предложения невозможно без учета последующего предложения, синхронный
перевод может принимать форму последовательного перевода. Конечно, если
синхронный переводчик, переводя отдельные фразы оригинала
последовательно, не способен удержать в памяти смысл последующих фраз, то в
его переводе неизбежны пропуски. Если верно то, что понимание текста
сопровождается его переводом на «язык образов», «универсальный предметный
код», «семантический язык» и т.п., то никакого «оголения мысли» во время
реализации процесса перевода нет. По мнению, например Н.Д.Андреева,
«примежуточным инвариантом» при межъязыковом переводе служат для
переводчика-человека мысли, образы и настроения, порожденные в его сознании
восприятием оригинала54. Эта идея близка к идеям «языка образов»,
«универсального предметного кода» и т.п.
Контрольные вопросы:
Вопросы:
Литература
Дополнительная литература
The crucial problems of translation are often stated in terms of a conflict between
formal correspondence and functional equivalence. As already noted in the preface, in
certain previous discussions of functional equivalence in translation…, the expression
“dynamic equivalence” has been employed. Basically, dynamic equivalence has been
described in terms of functional equivalence. The translation process has been defined
on the basis that the receptors of a translation should comprehend the translated text to
such an extent that they can understand how the original receptors must have
understood the original text. The expression “dynamic equivalence” has, however, led
to some confusion, since the term “dynamic” has been understood merely in terms of
something which has impact and appeal. Accordingly, to avoid misunderstanding such
terminology, this text employs the expression “functional equivalence”, particularly
since the twin bases for effective translation seem to be best represented in a
sociosemiotic and sociolinguistic orientation, in which the focus is upon function.
In reference to revisions, one often hears the statement that the form of an existing text
must be altered in order to preserve the meaning of the original languages, since
receptor languages are constantly in the process of change. But to describe the
difficulties of faithful translating merely in terms of the tension between preservation
of the form and adherence to meaning is to oversimplify the issues. It is not right to
speak of the Greek or Hebrew text (or a literal translation of such) as being merely
“the form” and a freer idiomatic translation as being “the meaning”. An expression in
any language consists of a set of forms which serve to signal meaning on various
levels: lexical, grammatical, and rhetorical. The translator must seek to employ a
functionally equivalent set of forms which in so far as possible will match the meaning
of the original source-language text.
In Amos 1 and 2 there are several instances of the expression “for three
transgressions… and for four”, as the prophet warns various cities and nations of
impending disaster because of their repeated acts of wickedness. The Hebrew
expression could be understood literally as referring to merely three or four
transgressions. In reality, however, the phrases “for three… and for four” constitute an
idiom meaning “time after time” or “again and again”. In fact, the numbers “three”
and “four” should be understood symbolically, but the importance of this combination
is not in the symbolic significance of the individual numbers, but in the progression
from three to four, in order to emphasize a culminating point…
If in translating one only reproduces the so-called “literal meaning” of the original by
clinging to the original form, receptors will be surprised that in Amos 1 and 2 God
would punish cities and nations so severely for only three or four offenses. The
functional equivalent in English would be “crime after crime” or “committing violence
again and again”.
Literal correspondences may involve a number of different degrees of intelligibility.
The meanings of such phrases as “lifted up his voice” (Gen. 27:38) and “opened his
mouth and taught the people” (Matt. 5:2) are more or less guessable, even though they
sound strange in English, and they inevitably tend to slow down a reader’s or a
hearer’s rate of comprehension…
A statement such as “I will give you cleanness of teeth” (Amos 4:6) is likely to have
little meaning or possibly be understood in the wrong sense. This expression is not
about dental hygiene but about a state of famine. The idiom “gird up the loins of your
mind” (1 Pet. 1:13) will also surely be meaningless if rendered literally. The statement
“whose blood Pilate mingled with their sacrifices” (Luke 13:1) has been seriously
misunderstood. Some readers have thought that in a sadistic outrage Pilate stood
stirring the mean of the animal sacrifices in the blood of the slain people. In reality, of
course, Pilate simply ordered those who were sacrificing to be slain in the Temple.
The figuratively heightened expression used by Luke would, however, have expressed
very effectively the emotional outrage of the Jewish people against Pilate’s action.
A close formal correspondence in a receptor language so frequently does not carry the
correct meaning of the source text. Though the original receptors could readily
recognize that an idiom should not be understood in a literal but in a figurative sense,
speakers of a receptor language frequently have no basis for recognizing the nonliteral
meaning. Under such circumstances, changes of form can and should be made, but
only under certain specified conditions:
1. When a literal rendering would give an entirely wrong meaning. The idiom “heap
coals of fire on his head” (Prov. 25:22 and Rom. 12:20) has often been seriously
misunderstood as a means of torturing people to death.
2. When a borrowed term constitutes a semantic “zero” and is therefore likely to be
filled with the wrong meaning. Early missionaries to Indians of Latin America usually
borrowed the Spanish word Dios for “God”, but the Indians generally assumed that
this was merely another proper name for their own sun god.
3. When a formal correspondence involves a serious obscurity in meaning. The
expression “circumcision of the heart” (Rom. 2:29) is rarely understood unless people
have been specifically instructed as to the figurative significance of circumcision. On
the other hand, there are certain important religious symbols which, though often
obscure in their meaning, are necessarily important for the preservation of the integrity
and unity of the biblical message.
4. When a formal correspondence would result in an ambiguity evidently not
intended by the original author. A literal translation of Genesis 49:14 could read,
“Issachar is a strong ass”, if one understands Hebrew gerem in the sense of “bony,
strong-limbed, strong” and not in the sense of “castrated”. Although the explicit
mention of “strong” guarantees a better understanding, one may completely miss the
significance of the metaphorical use of “ass” because in many languages the
associative meaning of “ass” is strongly pejorative. For that reason the recent German
translation (Die Gute Nachricht) was obliged not only to change the metaphor into a
comparison, but to restructure the text:
Контрольные вопросы:
Контрольные вопросы:
Примечания
1. Семко С.А. и др. Проблемы общей теории перевода. Таллинн: Валгус, 1988.
2. Newmark P. Approaches to Translation. Clevedon: Multilingual Matters Ltd.,
1981.
3. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода (Проблемы переводоведения в
освещении зарубежных ученых). М.: ЧеРо, 1999.
4. Комиссаров В.Н. Слово о переводе (Очерк лингвистического учения о
переводе). М.: Междунар. отношения, 1973.
5. О функционально-прагматической адекватности перевода также см.:
Сдобников В.В. Адекватность и эквивалентность как критерии оценки
качества перевода//Информационно-коммуникативные аспекты перевода: Сб.
науч. трудов. Часть 1. Н.Новгород: НГЛУ им. Н.А.Добролюбова, 1997. С.109-
124; Сдобников В.В., Петрова О.В. Теория перевода. Н.Новгород: НГЛУ им.
Н.А.Добролюбова, 2001. С.136-149.
6. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. М.:
Воениздат, 1980.
Контрольные вопросы:
ПТ
50
ориг на
40 ПЯ
30
20
10
0 ориг на ПЯ
1 (П) 2 (О) ПТ
3 (О) 4 (П) 5 (О)
Диаграмма 1. Анализ ответов респондентов
Примечания
Вопросы
1. Что такое модель перевода?
2. Почему модели перевода имеют гипотетический характер?
3. Что такое денотат (согласно ситуативно-денотативной модели
перевода)?
4. Что такое ситуация?
5. Какая основная посылка лежит в основе ситуативно-
денотативной модели?
6. Каким образом описывает процесс перевода ситуативно-
денотативная модель?
7. Каким образом осуществляется интерпретация и собственно
перевод (в изложении И.И.Ревзина и В.Ю.Розенцвейга)?
8. В каких случаях ситуативно-денотативная модель достоверно
описывает процесс перевода?
9. Какие недостатки имеет ситуативно-денотативная модель?
10. Дайте определение ядерной структуры и поверхностной
структуры.
11. Сколько этапов включает процесс перевода (согласно
трансформационной модели)?
12. Какие действия осуществляются на каждом из этапов?
13. Каковы достоинства и недостатки трансформационной модели?
14. Каким образом представляется процесс перевода согласно
семантической модели?
15. Каким образом определяется семный состав значения языковых
единиц?
16. Какие элементарные смыслы должны обязательно
воспроизводиться в переводе?
17. Каковы достоинства и недостатки семантической модели?
18. Как строится процесс одноязычной коммуникации (согласно
О.Каде)?
19. Какие задачи решает переводчик в процессе двуязычной
коммуникации (по О.Каде)?
20. Сколько этапов включает процесс двуязычной коммуникации?
Что происходит на каждом из этапов?
21. Что включает собственно перевод (по О.Каде)?
22. Каковы достоинства модели О.Каде?
23. Какие этапы включает процесс перевода, согласно Д.Селескович
и М.Ледерер?
24. Что такое интерпретация?
25. Что такое девербализация?
26. В каких условиях интерпретация удается лучше всего? Почему?
27. Каковы недостатки интерпретативной теории перевода, по
мнению В.Н.Комиссарова?
28. В чем суть теории уровней эквивалентности?
29. Какие уровни эквивалентности предлагает различать
В.Н.Комиссаров?
30. Эквивалентность на каком уровне составляет верхний порог
переводимости? Эквивалентность на каком уровне составляет
низший порог переводимости?
31. Каким образом описывает процесс перевода В.Н.Комиссаров?
Литература
Дополнительная литература
Вопросы
Литература
Дополнительная литература
Контрольные вопросы:
55
«Выведение инвариантов есть необходимый этап познания внутренней организации, или
структуры изучаемых объектов. Оперирование инвариантами есть переход от
непосредственного чувственного восприятия к рациональному познанию» [1, 238].
инварианта, одним (и далеко не единственным) измерением этого многомерного
явления.
Более плодотворным представляется подход с расширенным толкованием
самого понятия тождества как совокупности таких признаков, которые остаются
тождественными самим себе при любом изменении означающего, означаемого
или их двустороннем изменении. Здесь в качестве признаков можно
использовать функциональные, коммуникативные или прагматические
характеристики высказывания, которые при самых различных преобразованиях
языкового оформления высказывания оставались бы неизменными [7, 69-70].
Тогда тождество референции в традиционно понимаемом виде не является
необходимым элементом при объяснении сущности инварианта.
При таком подходе онтологической сущностью инварианта предстает само
каждый раз принципиально иное понятие тождества, которое, в свою очередь,
выступает переменной функцией от таких унифицируемых в мозгу переводчика
разнородных составляющих коммуникативного акта, как обобщенная ситуация;
ее мысленное членение на денотаты и препозицию; коммуникативное намерение
в своих разнообразных типах и видах; коммуникативные функции тех или иных
отрезков текста; импликативно-логические связи; прагматическое воздействие;
возможность взаимозамены определенных компонентов высказывания в
ситуации и контексте на основе родовых и видовых отношений, отношений
логического следования и каузальности и др.
Столь многогранные основы тождества при переводе обусловлены самой
сущностью перевода как процесса осуществления акта коммуникации,
различные аспекты которого могут передаваться в ИЯ и ПЯ не только
изоморфными, но и гомоморфными средствами, совокупность которых должна
обеспечить гемеостазис адекватного понимания между партнерами.
При ином толковании инварианта как идеальной сущности, возникающей в
результате абстрагирования, упор делается на метод идентификации инварианта.
Последний, отвлекаясь от языкового оформления конкретных вариантов,
позволяет видеть обобщенное свойство или набор общих признаков.
Абстрагирование как метод идентификации инварианта предполагает
переработку поступающей языковой информации получателем по линии
объединения общих признаков, то есть имеет место так называемая
«обобщающая абстракция» [12]. В процессе абстрагирования, сопровождающего
процесс фиксации смысла в сознании получателя, происходит укрупнение
вычленяемых «смысловых комплексов», свертывание информации вокруг
смысловых «опорных пунктов» [13, 222], которые, перекодируясь во
внутреннюю речь, превращаются в своеобразные «семантические сгустки»
переработанной или обобщенной информации.
В результате укрупнения, стяжения и свертывания информации инвариант
смысла фиксируется в сознании получателя как нерасчлененное на дискреты
нелинейное образование абстрактного характера, которое при развертывании
обратно в дискретные единицы языка не может быть воспроизведено в точно
таком же виде, в каком было оформлено исходное сообщение (речь, естественно,
не идет о случаях перенаправленного дословного запоминания).
Однако абстракция не ограничивается лишь одним своим типом –
обобщением. Как показывают эксперименты по непроизвольному запоминанию,
в процессе перестройки воспринимаемой информации происходит также
конкретизация и детализация того, что дано в тексте в более общем и сжатом
виде – «выделение частного и единичного, разъединение различного» [13, 159].
С точки зрения противопоставления дискретного и нерасчлененного такая
дискретная «конкретность» при запоминании информации может быть
объяснена как неполное освобождение нерасчлененного смысла от всех свойств
дискретности, характеризовавших его существование на этапе восприятия, то
есть как остаточная дискретность. Это свойство человеческой памяти
объясняется параллельным, непрерывным функционированием таких участков
системы по переработке информации, которые действуют в направлении прямо
противоположном обобщающей редукции – на максимально полное удержание
информации, что особенно наглядно представляется в деятельности
ультраоперативной и сверхкороткой памяти.
Представление об инварианте как о множестве или совокупности
инвариантов есть не что иное, как форма существования инварианта, проявление
экзистенциального аспекта его бытийности. Инвариант как результат
абстрагирования от конкретного языкового оформления в принципе может
оставаться мысленным идеальным конструктом в восприятии получателя, но
если данный конструкт не трансформируется во что-либо вербально
материальное, то есть графическое или звуковое, то речь может идти лишь о
восприятии получателем смысла, но не о переводе.
Второй этап процесса перевода – порождение вычлененного смысла на ПЯ –
есть обязательный этап процесса перевода, который только и позволяет говорить
об инварианте перевода в собственном смысле слова.
Существует много причин, по которым любой инвариант может реально
существовать лишь в виде своих вариантов. Прежде всего, это связано со
структурно-семантическими расхождениями языков, которые за исключением
сравнительно ограниченного круга явлений речевого этикета и традиционных
соответствий в терминологической и клишированной сферах лексики, не
позволяют коммуникантам стабильные, однозначные закономерности,
пригодные для всех возможных коммуникативных ситуаций. Нечеткость и
размытость границ между самими ситуациями – другая причина существования
вариантов перевода. Различия в фоновых и энциклопедических знаниях
коммуникантов, представляющих разные лингвокультурные сообщества, также
играют существенную роль в этом явлении. Возможность альтернативного
оформления сообщения на языке оригинала посредством богатых
синонимических средств языка56 будет еще одной причиной, объясняющей
существование инварианта в форме различных вариантов57.
«Сохранение и изменение, тождество и различие – это те основные
диалектические противоположности, которые должны быть связаны с
содержанием парадигмы [15, 123-124] инварианта.
Иными словами, инвариант характеризуется свойствами сохранения
определенных параметров и тождества своим вариантам. Его варианты,
наоборот, характеризуются изменчивостью58 тех или иных свойств и различием,
которые и позволяют объединить их в некоторое совокупное множество
вариантов.
56
Коммуникативная функция вариативности «заключается в том, что она позволяет выразить
мысль быстро, любыми средствами, что обеспечивает надежность коммуникации» [14,75].
57
«…если инвариантность выступает как свойство, обеспечивающее тождество объекта самому
себе в определенных изменениях, то сама способность к этим изменениям выступает как
свойство вариантности объекта, создающее основу существования в нем свойства
инвариантности, которое вне условий изменения не имеет силы» [15, 123].
58
В.Г.Гак проводит различие между «изменчивостью» (в пределах данного основного качества)
и «изменением» (приобретение нового основного качества» [14, 73].
Необходимо проводить различие между инвариантом и тождеством.
Инвариант – это стабильная основа транзитивного тождества, те его
характеристики, параметры, на основании которых переводчик устанавливает
тождество между сегментами текста ИЯ и ПЯ. В сознании получателя
(переводчика) инвариант существует в виде уже извлеченного смысла.
Последний, превращаясь в нерасчлененное психическое образование на этапе
своей фиксации путем вхождения в многомерную концептуальную систему
индивида и возбуждения определенных ее областей, содержит в этой
нерасчлененности зачаточные элементы дискретности. Именно они отличают
один «семантический сгусток»-инвариант от другого в континууме сознания
переводчика.
Исследования позволили выделить структуру и компоненты этого
семантического образования – инварианта смысла, которые должны
эксплицитно (в тексте) или имплицитно (в фоновых знаниях получателя)
обязательно присутствовать при генерировании смысла любого высказывания.
Это – «имя предмета (факта, события и пр.), указание на свойство
существования этого предмета (сема бытийности, обычно содержится в глаголе),
информация о пространственных и временных параметрах отображаемого
предмета (содержится в глаголе и во второстепенных членах предложения),
информация об оценке отправителем степени реальности существования
отображаемого предмета в этих параметрах (трактуется в работе как
объективная можальность, содержится в глаголе, манифестируясь через
наклонение, а также иногда во второстепенных членах предложения). Этот
набор информационных компонентов составляет элементарную смысловую
единицу информационного инварианта смысла текста» [8, 13].
Совокупность данных компонентов в их самых разнообразных сочетаниях
образует информационный инвариант смысла сообщения (текста), который
служит отправной точкой для установления тождества.
Ключевым для перевода является понятие коммуникативного
(прагматически удовлетворительного) тождества различно проявляемого
инварианта смысла59 (понимаемого как смысл конкретных высказываний,
неразрывно связанный с контекстом и экстралингвистической ситуацией),
которое является относительным, вариабельным, применимым на
внутриязыковом и межъязыковом уровнях, и определяется специфическими
потребностями коммуникантов на каждом данном этапе коммуникации как
достаточное для адекватного взаимопонимания.
Понятие коммуникативного тождества является онтологической сутью
коммуникативного инварианта и представляет собой скорее процесс подбора
соответствующих поверхностных структур, процесс установления отношений
синонимии (эквивалентности) по целому ряду параметров между вычлененным
переводчиком инвариантом и продуцируемыми им возможными вариантами,
результатом чего должно явиться тождество оригинала и перевода. Это –
преимущественно сопоставительно-сличительный процесс «всплывающих» в
его мозгу разнообразных вариантов перевода на предмет их сравнения с
инвариантом, который задает конкретные коммуникативные, функциональные,
прагматические, смысловые и стилистические параметры порождаемого на ПЯ
смысла.
Инвариант есть абстракция; тождество – это попытки облачить абстракцию
в звуковые или зрительные одежды ПЯ. Инвариант принадлежит этапу
59
Ср. аналогичное понятие «коммуникативной равноценности» у В.Н.Комиссарова.
извлечения смысла и уровню его хранения; тождество есть свойство
порождающего уровня, однако для установления отношений тождества
переводчик вынужден постоянно обращаться к уровню хранения информации
(смысла) на предмет сличения создаваемого образа с инвариантом хранящегося
там смысла.
Исследование многомерной природы инварианта и коммуникативного
тождества в реальных актах коммуникации должно строиться на учете всех
релевантных для перевода аспектов коммуникативной ситуации,
функционирования концептуальной системы переводчика, особенностей
речемыслительного процесса и языка.
Ссылки на литературу:
Контрольные вопросы:
Контрольные вопросы:
ОБРАЗЕЦ ТЕСТА
по общей теории перевода
9. Универсалии дискурса
а) могут по-разному выражаться в разных языках;
б) всегда одинаково выражаются в разных языках;
в) не выражаются в речевых произведениях.
Тема семинара