УТВЕРЖДАЮ
Зав. кафедрой
"Наименование кафедры"
___________ / _________________
« » _____________ 2015 г.
КОНСПЕКТ ЛЕКЦИЙ
по дисциплине
Макеевка
2018
1
Содержание
2
Тема 1. Предмет и основные концепции современной философии науки
Создавая образ философии науки, следует четко определить, о чем идет речь: о
философии науки как направлении западной и отечественной философии или же о
философии науки как о философской дисциплине наряду с философией истории, логикой,
методологией, культурологией, исследующих свой срез рефлексивного отношения
мышления к бытию, в данном случае к бытию науки. Философия науки как направление
современной философии представлена множеством оригинальных концепций,
предлагающих ту или иную модель развития науки и эпистемологии. Она сосредоточена
на выявлении роли и значимости науки, характеристик когнитивной, теоретической
деятельности.
Философия науки как дисциплина возникла в ответ на потребность осмыслить
социокультурные функции науки в условиях НТР. Это молодая дисциплина, которая
заявила о себе лишь во второй половине XX в., в то время как направление, имеющее
название "философия науки", возникло столетием раньше. "Предметом философии науки
являются общие закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности
по производству научных знаний, взятых в их историческом развитии и рассматриваемых
в исторически изменяющемся социокультурном контексте"
В высказываниях ученых можно встретиться с утверждением, что "аналитическая
эпистемология и есть философия науки". Тем не менее более чем столетнее
существование последней противоречит этому взгляду - отождествлению философии
науки с аналитической философией, хотя бы потому, что философия науки на протяжении
своего развития становилась все более и более историцистской, а не аналитической.
Как дисциплина философия науки испытывает на себе огромное влияние
философско-мировоззренческих концепций и теоретических разработок, проводимых в
рамках философии науки как современного направления западной философии. Однако
цель ее - в интегративном анализе и синтетическом подходе к широкому спектру
обсуждаемых проблем, в "поднятии на гора" тех отдельных концептуальных инноваций,
которые можно обнаружить в авторских проектах современных философов науки.
Сегодня для философии науки характерны тенденция содержательной детализации, а
также персонификации заявленной тематики, когда обсуждение проблемы ведется не
анонимно и безлично, а с учетом достигнутых тем или иным автором конкретных
результатов.
Философия науки имеет статус исторического социокультурного знания
независимо от того, ориентирована она на изучение естествознания или социально-
гуманитарных наук. Даже когда методолог изучает тексты естествоиспытателя, он не
становится при этом исследователем физического поля или элементарных частиц.
Философа науки интересует научный поиск, "алгоритм открытия", динамика развития
научного знания, методы исследовательской деятельности. Философия науки, понятая как
3
рефлексия над наукой, выявляет изменчивость и глубину методологических установок и
расширяет границы самой рациональности.
Опираясь на дословную интерпретацию выражения "философия науки", можно
сделать вывод, что оно означает любовь к мудрости науки. Если основная цель науки -
получение истины, то философия науки становится одной из важнейших для человечества
областей применения его интеллекта, так как в ее рамках ведется обсуждение вопроса, как
возможно достижение истины. Она пытается открыть миру великую тайну того, что есть
истина и что именно истина дороже всех убеждений.
Человечество, ограниченное четырехмерным пространственно-временным
континуумом, в лице ученых не теряет веру в возможность постижения истины
бесконечного универсума. А из того, что человечество должно быть достойно истины,
вытекает великий этический и гуманистический пафос этой дисциплины.
Соотношение философии науки с близкими ей областями науковедения и
наукометрии иногда истолковывается в пользу отождествления последних или по крайней
мере как нечто весьма родственное науковедению, а также дисциплинам, включающим в
себя историю и социологию науки. Однако такое отождествление неправомерно.
Социология науки исследует взаимоотношения науки как социального института со
структурой общества, типологию поведения ученых в различных социальных системах,
взаимодействие формальных и профессиональных неформальных сообществ ученых,
динамику их групповых взаимодействий, а также конкретные социокультурные условия
развития науки в различных типах общественного устройства.
Науковедение изучает общие закономерности развития и функционирования науки,
оно, как правило, малопроблемно и тяготеет исключительно к описательному характеру.
Оно как специальная дисциплина сложилось к 60 гг. XX в. В самом общем смысле
науковедческие исследования можно определять как разработку теоретических основ
политического и государственного регулирования науки, выработку рекомендаций по
повышению эффективности научной деятельности, принципов организации,
планирования и управления научным исследованием. Можно столкнуться и с позицией,
когда весь комплекс наук о науке называют науковедением. Тогда ему придается
предельно широкий и общий смысл, и оно неизбежно становится междисциплинарным
исследованием, выступая как конгломерат дисциплин.
Область статистического изучения динамики информационных массивов науки,
потоков научной информации оформилась под названием "наукометрия". Восходя к
трудам Дерека Прайса и его школы, она представляет собой применение методов
математической статистики к анализу потока научных публикаций, ссылочного аппарата,
роста научных кадров, финансовых затрат.
В определении центральной проблемы философии науки существуют некоторые
разночтения. По мнению известного философа науки Ф. Франка, центральной проблемой
философии науки является вопрос о том, как мы переходим от утверждений обыденного
здравого смысла к общим научным принципам. К. Поппер считал, что центральная
проблема философии знания, начиная по крайней мере с Реформации, состояла в том, как
возможно рассудить или оценить далеко идущие притязания конкурирующих теорий или
верований? Вместе с тем круг проблем философии науки достаточно широк: к ним можно
отнести вопросы типа, детерминируются ли общие положения науки однозначно или один
и тот же комплекс опытных данных может породить различные общие положения? Как
отличить научное от ненаучного? Каковы критерии научности, возможности
обоснования? Как мы находим основания, по которым верим, что одна теория лучше
другой? В чем состоит логика научного знания? Каковы модели его развития? Все эти и
многие другие формулировки органично вплетены в ткань философских размышлений о
науке, и, что более важно, вырастают из центральной проблемы философии науки -
проблемы роста научного знания.
4
Можно разделить все проблемы философии науки на три подвида. К первым
относятся проблемы, идущие от философии к науке, вектор направленности которых
отталкивается от специфики философского знания. Поскольку философия стремится к
универсальному постижению мира и познанию его общих принципов, то эти интенции
наследует и философия науки. В данном контексте она занята рефлексией над наукой в ее
предельных глубинах и подлинных первоначалах. Здесь в полной мере используется
концептуальный аппарат философии, необходимо наличие определенной
мировоззренческой позиции.
Вторая группа возникает внутри самой науки и нуждается в компетентном арбитре,
в роли которого оказывается философия. В этой группе очень тесно переплетены
проблемы познавательной деятельности как таковой, теория отражения, когнитивные
процессы и собственно "философские подсказки" решения парадоксальных проблем.
К третьей группе относят проблемы взаимодействия науки и философии с учетом
их фундаментальных различий и органичных переплетений во всех возможных
плоскостях приложения. Исследования по истории науки убедительно показали, какую
огромную роль играет философское мировоззрение в развитии науки. Особенно заметно
радикальное влияние философии в эпохи так называемых научных революций, связанных
с возникновением античной математики и астрономии, коперниканским переворотом -
гелиоцентрической системой Коперника, становлением классической научной картины
мира - физикой Галилея-Ньютона, революцией в естествознании на рубеже XIX-XX вв., и
т.д. При таком подходе философия науки включает в себя эпистемологию, методологию и
социологию научного познания, хотя так очерченные ее границы следует рассматривать
не как окончательные, а как имеющие тенденцию к уточнению и изменению.
Типология представлений о природе философии науки предполагает различение
той или иной ее ориентации, к примеру онтологически ориентированной (А. Уайтхед),
или методологически ориентированной философии науки (критический рационализм К.
Поппера). Совершенно ясно, что в первой приоритеты будут принадлежать процедурам
анализа, обобщения научных знаний с целью построения единой картины мира,
целостного образа универсума. Во второй - главным станет рассмотрение многообразных
процедур научного исследования, как-то: обоснования, идеализации, фальсификации, а
также анализ содержательных предпосылок знания.
Иногда о философии науки говорят в более широком историко-философском
контексте с учетом представлений конкретных авторов, так или иначе отзывавшихся о
науке на протяжении многовекового развития философии. Таким образом, можно
получить неокантианскую философию науки, философию науки неореализма и пр. К
версиям философии науки относят сциентистскую и антисциентистскую. Эти ориентации
по-разному оценивают статус науки в культурном континууме современности.
С точки зрения получившего широкое распространение дескриптивного подхода
философия науки есть описание разнообразных, имеющих место в науке ситуаций: от
гипотез "ad hok" (для данного, конкретного случая), до исследования по типу "case
stadies", ориентирующегося на анализ реального события в науке или истории
конкретного открытия в том или ином социокультурном контексте. Преимущество такого
подхода состоит в его доступности. Однако он имеет и свои недостатки:
малоконцептуален и ведет к размыванию философии науки, растворению ее в простом
описании фактов и событий научно-познавательной деятельности.
5
предстает как особый способ деятельности, направленный на фактически выверенное и
логически упорядоченное познание предметов и процессов окружающей
действительности. Как деятельность, наука помещена в поле целеполагания, принятия
решений, выбора, преследования своих интересов, признания ответственности. Именно
деятельностное понимание науки особо отмечал В. И. Вернадский: "Ее [науки]
содержание не ограничивается научными теориями, гипотезами, моделями, создаваемой
ими картиной мира, в основе она главным образом состоит из научных фактов и их
эмпирических обобщений, и главным живым содержанием является в ней научная работа
живых людей"
Во втором истолковании, когда наука выступает как система знаний, отвечающих
критериям объективности, адекватности, истинности, научное знание пытается
обеспечить себе зону автономии и быть нейтральным по отношению к идеологическим и
политическим приоритетам. То, ради чего армии ученых тратят свои жизни и кладут свои
головы, есть истина, она превыше всего, она есть конституирующий науку элемент и
основная ценность науки. Третье, институциональное, понимание науки подчеркивает ее
социальную природу и объективирует ее бытие в качестве формы общественного
сознания. Впрочем, с институциональным оформлением связаны и другие формы
общественного сознания: религия, политика, право, идеология, искусство и т.д.
Наука как социальный институт или форма общественного сознания, связанная с
производством научно-теоретического знания, представляет собой определенную систему
взаимосвязей между научными организациями, членами научного сообщества, систему
норм и ценностей. Однако то, что она является институтом, в котором десятки и даже
сотни тысяч людей нашли свою профессию, - результат недавнего развития. Только в XX
в. профессия ученого становится сравнимой по значению с профессией церковника и
законника.
Один из основателей науки о науке Дж. Бернал, отмечая, что "дать определение
науки по существу невозможно", намечает пути, следуя которым можно приблизиться к
пониманию того, чем является наука. Итак, наука предстает:
1) как институт;
2) метод;
3) накопление традиций знаний;
4) фактор развития производства;
5) наиболее сильный фактор формирования убеждений и отношения человека к
миру
Науку как сложное системное явление необходимо рассматривать с нескольких
позиций. С одной стороны, наука определяется как совокупность знаний определенного
рода и процессов их получения,т. е. процессов познания. С другой стороны, наука является
социальным институтом, т. е. определенной организацией названного процесса,
сформировавшейся на конкретном этапе исторического развития и продолжающей
развиваться. Социальные формы организации науки разнообразны и представлены в
обществе такими учреждениями, как научно-исследовательские институты, академии
наук, университеты, кафедры, лаборатории и т. п. Работающие в них люди
непосредственно заняты не только исследованиями (индивидуальными или
коллективными), проектированием, разработками и материальным обеспечением этих
исследований, проектов и разработок. Они участвуют в разнообразных формах научного
общения (дискуссии, конференции, издания, монографии, учебники), читают лекции и
т. п.1 Социально-организационным формам, в которых воплощена научная деятельность,
1 Иными словами, ни один ученый не работает в «научном вакууме»: на самом деле все исследователи
пребывают в пространстве социального института науки, будучи связанными друг с другом своего рода
«классной доской», воплощенной в совокупности (открытых) публикаций и непосредственных
взаимосвязей. Даже тогда, когда исследователь работает один, процесс (открытия, изобретения,
доказывания и т. д.) находится под сильным воздействием знаний и навыков, хранящихся в памяти
6
соответствуют свои особые идеалы, стандарты, ценности, совокупность которых можно
назвать этосом науки.
Наконец, наука является особой стороной и областью культуры и всегда
погружена в социально-культурный контекст, взаимодействуя с философией, искусством,
мифологией, религией, политикой, средствами массовой информации.
Выделим самые характерные черты научного знания.
1. Систематичность. Еще Кант в качестве неотъемлемой черты науки отмечал
систематичность научного знания: именно этим, как он неоднократно подчеркивает в свой
«Логике», наука отличается от обыденного знания, представляющего собой «простой
агрегат»2. И об этом же он писал ранее в своем главном труде – «Критике чистого
разума»: «…Обыденное знание именно лишь благодаря систематическому единству
становится наукой, т. е. из простого агрегата знаний превращается в систему…»3
Следует иметь в виду, что наука не является раз и навсегда застывшей системой.
Она изменяется, развивается: не все области науки и отдельные дисциплины,
составляющие ту или иную область, возникают одновременно, а возникнув, они, будучи
взаимосвязанными, тем не менее развиваются не «синхронно», не идут «нога в ногу» и,
так сказать, в одном и том же темпе. И нет в этой системе «абсолютной завершенности» и
взаимосвязи каждого научного знания буквально со всеми другими знаниями.
2. Воспроизводимость. Всякий научный результат, будучи таковым, предполагает
возможность его многократного воспроизведения – и самим его автором, и другими
членами научного сообщества – при наличии тех необходимых условий, в которых он был
получен. При этом еще действует принцип ceteris paribus– «при прочих равных
условиях», т. е. предполагается, что те факторы, которые не входят в явном виде в
формулировку результата, остаются неизменными. Скажем, в законе Ома устанавливается
прямая пропорциональность между значениями напряжения и силы тока в проводнике
(коэффициентом пропорциональности является величина, обратная сопротивлению
проводника). Однако при этом предполагается, что речь идет об «обычных» условиях, т. е.
влажность в помещении остается в «обычных» границах, температура – постоянной и
тоже «обычной», разного рода незначительными электромагнитными привходящими
воздействиями можно пренебречь, поскольку они тоже остаются «обычными», и т. д. Но в
ушедшем веке было открыто и подробно изучено явление сверхпроводимости 4.
Оказывается, что при очень низких температурах прямая пропорциональность между
значениями напряжения и силы тока в проводнике нарушается – сила тока увеличивается.
3. Выводимость. Научное знание предполагает возможность получения нового
знания в виде следствий из содержания данного результата, имеющихся теоретических
положений и фактов, а также нередко и из дополнительно принимаемых допущений,
посредством логических выводов, математических расчетов, методов формализации и т. д.
Обратим внимание на то, что «выведение следствия» в данном случае понимается не
просто как чисто логический вывод, скажем, в форме силлогистического умозаключения,
а в общем смысле: так, например, решив систему уравнений, составленных на основе
содержания данного научного результата, мы после интерпретации полученных решений
(«корней уравнений») получаем новое знание. Разумеется, в построении
соответствующего метода решения уравнений данного типа все законы логики
соблюдаются.
2 См., например: Кант И. Логика // Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 379.
4 Напомним, что один из ученых, внесших серьезный вклад в изучение явления сверхпроводимости, – В.
Л. Гинзбург, лауреат Нобелевской премии по физике 2003 г.
7
4. Доступность для обобщений и предсказаний. Система научного знания
организована так, чтобы было возможно расширение этого знания за пределы той области,
в которой оно было получено. Отметим при этом, что «предсказание» понимается не
только во временном смысле, а предельно широко, т. е. как выход за границы той области
знания, в которой данное знание было получено. Под обобщением же понимается
распространение данного результата на все явления соответствующей предметной
области.
5. Проблемность. Система научного знания характеризуется тем, что решение
какой-то одной проблемы наряду с полученным результатом (положительным или
отрицательным ответом на соответствующий вопрос) означает также появление
возможности сформулировать новые проблемы; это нередко не менее ценно, чем сам
результат. Так что с решением всякой научной проблемы общее число нерешенных
проблем, стоящих перед данной наукой, не уменьшается, а возрастает5.
6. Проверяемость. Научные знания представляют собой системы таких
утверждений, которые удовлетворяют требованию принципиальной проверяемости. Речь
идет, во-первых, о том, что в предполагаемой проверке мы касаемся самого существа того
явления, к которому относится проверяемое утверждение. Во-вторых, утверждение
признается принципиально проверяемым, если вполне выяснено, как соответствующий
опыт (наблюдение, эксперимент, моделирование и др.) можно было бы осуществить. Имея
в виду это значение понятия «принципиальный», мы можем в конкретном случае даже и
не ставить этот опыт, сберегая тем самым ресурсы (материальные, энергетические,
информационные). Например, принципиально проверяемым является сегодня
утверждение о том, что возможен пилотируемый полет на Марс; но такой полет требует
больших затрат, и потому пока он не состоялся6.
Есть еще третье значение понятия «принципиально проверяемое утверждение»:
утверждение должно быть доступным для того, чтобы можно было попытаться его
опровергнуть. В самом деле, подтверждение посредством опыта какого-то утверждения
обладает хоть какой-нибудь значимостью, только если опыт мог бы его и опровергнуть. А
утверждение, которое может быть согласовано с любым исходом опыта и которое
вследствие этого, очевидно, нельзя проверить, не является научным.
7. Критичность. Всякое научное утверждение время от времени – по мере
появления новых фактов и построения новых теорий – пересматривается. При этом
«пересмотр» вовсе не означает полного «забвения» данного результата. Фактически, дело
сводится к уточнению области его применимости. Так, с появлением теории
относительности Эйнштейна физическая теория Ньютона не перестала использоваться для
объяснения тех случаев движения, когда скорость тел на много порядков меньше скорости
света.
8. Ориентация на практику. Научное знание в той или иной форме
ориентировано на практические потребности общества и тесно связано с практикой.
Именно практика является основой научного познания и обеспечивает его
разнообразными средствами познания. Практика – движущая сила научного познания,
влияет на приоритеты научных исследований и определяет их «портфель заказов».
Нетрудно видеть, что приведенный перечень мог бы быть и длиннее. Например, в
нем нет такой черты, как истинность. Но эту черту, очевидно, и нет оснований включать:
обязательным является стремление ученого к истине, а при этом многие вполне научные
утверждения, «отслужившие свою службу», – как, например, утверждения
аристотелевской физической теории или утверждения химической теории, основанной на
концепции «теплорода», – давно уже квалифицированы как ложные. Что касается
5 Этот факт остроумно подмечен в знаменитом высказывании Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю».
8
стремления к истине, «нацеленности» научного знания на истинность, то эта черта, как и
еще одна черта, объективность, фактически отражена в нашем перечне, хотя и косвенно.
Иначе о чем же говорят воспроизводимость, критичность, проверяемость и др.?
Фактически, отражены в перечне также развиваемость, незавершенность,
перестраиваемость, или – если воспользоваться терминологией современной
неклассической логики – немонотонность научного знания7.
9
Один из известных и продуктивных вариантов рассматриваемой формы
эпистемологии - генетическая эпистемология швейцарского психолога и философа Ж.
Пиаже. В ее основе - принцип возрастания и инвариантности знания под влиянием
изменений условий опыта. Пиаже, в частности, считал, что эпистемология - это теория
достоверного познания, которое всегда есть процесс, а не состояние. Важная ее задача -
определить, каким образом познание достигает реальности, т.е. какие связи, отношения
устанавливаются между объектом и субъектом, который в своей познавательной
деятельности не может не руководствоваться определенными методологическими
нормами и регулятивами.
Генетическая эпистемология Ж. Пиаже пытается объяснить генезис знания вообще,
и научного в частности, на основе воздействия внешних факторов развития общества, т.е.
социогенеза, а также истории самого знания и особенно психологических механизмов его
возникновения. Изучая детскую психологию, ученый пришел к выводу, что она
составляет своего рода ментальную эмбриологию, а психогенез является частью
эмбриогенеза, который не заканчивается при рождении ребенка, так как ребенок
непрерывно испытывает влияние среды, благодаря чему происходит адаптация его
мышления к реальности.
Фундаментальная гипотеза генетической эпистемологии, указывает Пиаже, состоит
в том, что существует параллелизм между логической и рациональной организацией
знания и соответствующим формирующим психологическим процессом. Соответственно
этому он стремится объяснить возникновение знания на основе происхождения
представлений и операций, которые в значительной мере, если не целиком, опираются на
здравый смысл.
Особенно активно проблему роста (развития, изменения) знания разрабатывали,
начиная с 60-х гг. XX столетия сторонники постпозитивизма - К. Поппер, Т. Кун, И.
Лакатос, П. Фейерабенд, Ст. Тулмин и др. Обратившись лицом к истории, развитию
науки, а не только к формальному анализу ее "застывшей" структуры, представители
постпозитивизма стали строить различные модели этого развития, рассматривая их как
частные случаи общих эволюционных изменений, совершающихся в мире. Они считали,
что существует тесная аналогия между ростом знания и биологическим ростом, т.е.
эволюцией растений и животных.
В постпозитивизме происходит существенное изменение проблематики
философских исследований: если логический позитивизм основное внимание обращал на
анализ структуры научного познания, то постпозитивизм главной своей проблемой делает
понимание роста, развития знания. В связи с этим представители поспозитивизма
вынуждены были обратиться к изучению истории возникновения, развития и смены
научных идей и теорий.
После постпозитивизма развитие эволюционной эпистемологии пошло по двум
основным направлениям. Во-первых, по линии так называемой альтернативной модели
эволюции (К. Уоддингтон, К. Халквег, К. Хугер и др.) и, во-вторых, по линии
синергетического подхода. К. Уоддингтон и его сторонники считали, что их взгляд на
эволюцию дает возможность понять, как такие высокоструктурированные системы, как
живые организмы, или концептуальные системы, могут посредством управляющих
воздействий самоорганизовываться и создавать устойчивый динамический порядок. В
свете этого становится более убедительной аналогия между биологической и
эпистемологической эволюцией, чем модели развития научного знания, опирающиеся на
традиционную теорию эволюции.
Синергетический подход сегодня становится все более перспективным и
распространенным, во-первых, потому, что идея самоорганизации лежит в основе
прогрессивной эволюции, которая характеризуется возникновением все более сложных и
иерархически организованных систем; во-вторых, она позволяет лучше учитывать
воздействие социальной среды на развитие научного познания; в-третьих, такой подход
10
свободен от малообоснованного метода "проб и ошибок" в качестве средства решения
научных проблем. В истории науки существует два крайних подхода к анализу динамики,
развития научного знания и механизмов этого развития.
Кумулятивизм (от лат. cumula - увеличение, скопление) считает, что развитие
знания происходит путем постепенного добавления новых положений к накопленной
сумме знаний. Такое понимание абсолютизирует количественный момент роста,
изменения знания, непрерывность этого процесса и исключает возможность качественных
изменений, момент прерывности в развитии науки, научные революции.
Сторонники кумулятивизма представляют развитие научного знания как простое
постепенное умножение числа накопленных фактов и увеличение степени общности
устанавливаемых на этой основе законов. Так, Г. Спенсер мыслил механизм развития
знания по аналогии с биологическим механизмом наследования благоприобретенных
признаков: истины, накопленные опытом ученых предшествующих поколений, становятся
достоянием учебников, превращаются в априорные положения, подлежащие заучиванию.
Антикумулятивизм полагает, что в ходе развития познания не существует каких-
либо устойчивых (непрерывных) и сохраняющихся компонентов. Переход от одного этапа
эволюции науки к другому связан лишь с пересмотром фундаментальных идей и методов.
История науки изображается представителями антику-мулятивизма в виде
непрекращающейся борьбы и смены теорий и методов, между которыми нет ни
логической, ни даже содержательной преемственности.
Объективно процесс развития науки далек от этих крайностей и представляет
собой диалектическое взаимодействие количественных и качественных (скачки)
изменений научного знания, единство прерывности и непрерывности в его развитии.
Сциентизм и антисциетизм. Развитие современной науки имеет ряд
особенностей, которые напрямую связаны с такими феноменами, как сциентизм,
антисциентизм, паранаука, а также псевдо-, или «теневая», наука.
Как известно, идеал научности в процессе исторической эволюции изменялся – от
математического к естественнонаучному и затем – к гуманитарно-научному. В свое время
даже З. Фрейд мыслил свою теорию психоанализа как глубоко естественнонаучную
дисциплину, достижения которой со временем – по мере развития научно-технического
прогресса – можно будет проверить естественнонаучными же методами, но уже довольно
давно наблюдается стойкая обратная тенденция.
Физик В. Паули обращается за научным вдохновением к ученику Фрейда
психологу К. Юнгу и обнаруживает психические архетипы в астрономии Кеплера; физики
В. Гейзенберг и А. Эйнштейн ищут основания знания в философии и художественной
литературе. Даже отрицающий философский метод физик С. Вайнберг утверждает, что
исследовать взаимодействие электронов, которые абсолютно одинаковы, совсем не то же,
что изучать человеческое сообщество порой непредсказуемых индивидов. Существуют и
концепции гуманитарного реконструирования естественных наук, в соответствии с
которыми естествознание следует ориентировать на пользу общества в моральном и
общественном аспектах (Л. Толстой, Г. Маркузе).
Современный критерий научной истины оказывается размыт, и в определенной
мере «повинен» в этом антифундаментализм, или деонтологизация науки, что, в свою
очередь, связано с внутренней критикой естественнонаучного идеала и кризисом
логического позитивизма.
«Антифундаменталистская тенденция просматривается в истолковании всех
важнейших областей научного познания: математического, естественнонаучного,
гуманитарного. Она является выражением отхода от классических представлений…
Объективно она ведет к понижению статуса обоснования как норматива научности»8.
Хорошо известна «анархическая» эпистемология П. Фейерабенда, который
11
полагал, что ученый может выдвигать любые теории, игнорируя критику, именно потому,
что наука ничем не отличается от мифологии и религии, являясь, по сути, одной из форм
идеологии.
Поиск современного критерия научности связывается с социокультурной
размерностью, или с необходимостью учета социально-культурных факторов, таких,
например, как естественное право человека, с допустимостью плюралистичности научных
идеалов, с понятием истины как сплава эффективности и релевантности. Современный
философ Ю. Хабермас обосновывает критерий научности достижением соглашения
компетентными исследователями из вневременного научного сообщества (т. е. с учетом
высокой роли преемственности). Особенно стала заметна такая тенденция, как стремление
к междисциплинарности.
В то время как сциентизм базируется на абсолютизации
рационально-теоретических компонентов знания, антисциентизм опирается на ключевую
роль этических, правовых, культурных ценностей по отношению к идеалу научности.
Следует отметить направление теории познания, имеющее долгую историю, в котором
акцент делается на роли собственно субъекта в познавательном процессе. Данное
направление во многом обосновало позиции антисциентизма. Здесь можно назвать таких
мыслителей, как основатель феноменологии Э. Гуссерль (1859–1938), представители
баденской школы неокантианства В. Виндельбанд (1848–1915) и Г. Риккерт (1863–
1936). Они подчеркивали, что какой бы рациональной доктрины не придерживался
ученый, ему все равно не удастся освободиться от своей изначальной субъективности и от
влияния того контекста культуры, в котором он сформировался, поэтому гарантировать
рациональное и безоценочное познание объекта субъектом просто невозможно.
Вклад в развитие антисциентистской доктрины внес также ученик Гуссерля
немецкий философ М. Хайдеггер (1889–1976), отдававший приоритет «метафизическому
способу мышления», созерцанию, имманентно связанному с чувственностью.
Многие критики современной культуры склоняются к антисциентистской
позиции, обращая внимание на феномен разрушения целостности комплекса научного
знания и как следствие – отчуждение этого комплекса от человека. Ученый,
занимающийся разработкой некоторой задачи, не несет ответственности за применение
своих открытий на практике и подчас не задумывается о влиянии этого открытия на
развитие общества в настоящем и будущем. Рабочий за станком не имеет цельного и
ясного представления о технических принципах работы всего производственного
комплекса на своем предприятии. Психологи и психотерапевты считают естественным
отчуждать от человека его собственный опыт, чтобы категоризиро-вать и корректировать
его в соответствии с разработанными ими нормативами и оценочными критериями. Рост
технического прогресса зачастую обгоняет способность людей к обучению и успешному
использованию технических новинок. Все эти факторы отчуждения научного и
технического прогресса образуют базу для критического отношения к научно
ориентированной парадигме.
Одним из логичных следствий антиномии «сциентизм – антисциентизм»
оказывается обострение противостояния «традиционной» науки и так называемой
«паранауки» (или псевдонауки). Пара-наука (от греч. para– около) и переводится как
«околонаука» – обычно так говорят о знании, не являющемся научным, но
маскирующемся под него.
Анализируя феномен паранауки, необходимо отметить то высокое место, которое
наука занимает в современном обществе и которое, по сути, в некотором роде сакрально.
Еще Ницше говорил о том, что смена идола религии на идол науки не приведет к истине и
свободе.
12
Логико-эпистемологический подход к исследованию науки связан с позитивизмом.
Позитивизмом в философии принято называть этап, охватывающий временной интервал
со второй половины XIX и почти до середины XX веков. Позитивизм впервые заявил о
себе как о философии науки. Основные идеи позитивизма могут быть выражены в трех
программных установках. Это, во-первых, вера в научную рациональность и в
неограниченные возможности роста науки. Во-вторых, утверждение науки в качестве
приоритетного способа объяснения бытия, возможно, единственно приемлемого и
допустимого, а естественнонаучных методов исследования, соответственно – как
единственно допустимых способов получения научного знания. В-третьих, убеждение в
том, что единственно надежным источником научного знания и критерием его истинности
следует считать опыт (так называемый принцип верификации). В позднем позитивизме –
включая логическую обработку опыта, в том числе посредством совершенствования языка
науки; отсюда еще одно название этого направления в ХХ веке – логический эмпиризм.
Соответственно этим установкам прогресс понимается позитивистами как продукт
человеческой изобретательности, достигающей в научно-технической деятельности
своего совершенства. Социально-гуманитарное знание следует строить по образцу
естественнонаучного (социальная механика О. Конта, общество-организм Г. Спенсера и
др.). Наука, с этой точки зрения, олицетворяет единственное позитивное знание (отсюда
исходное название направления). Философии предстоит превратиться в эпистемологию и
методологию науки. Все, что не вписывается в эту схему, ненаучно и знанием в
подлинном смысле не является. Позитивисты склонны к интернализму и являются, как
правило, последовательными сциентистами; кроме того, в описании истории науки
придерживаются кумулятивной модели. Эта модель основана на представлении о
процессе познания и росте научного знания как о постоянном накоплении, пополнении
знаний и непрерывном приближении к идеалу истины. Последний, правда, может
трактоваться не только в смысле абсолютного знания; большинство позитивистов
трактовали универсальный идеал научной истины как логически взаимосвязанную
непротиворечивую систему знаний, соответствующих эмпирическому базису. Новые
теории означают лишь расширение старых, так что старые следует рассматривать в
качестве частного случая новой теории.
13
иной научной дисциплины. Признание истории науки как специальной научной
дисциплины произошла только в 1892 г., когда во Франции была создана первая кафедра
истории науки.
Первые программы историко-научных исследований можно охарактеризовать
следующим образом:
- первоначально решалась задача хронологической систематизации успехов в
какой-либо области науки;
- делался упор на описание механизма прогрессивного развития научных идей и
проблем;
- определялась творческая лаборатория ученого, социокультурный и
мировоззренческий контекст творчества.
Одна из главных проблем, характерных для истории науки, - понять, объяснить,
как, каким образом внешние условия - экономические, социокультурные, политические,
мировоззренческие, психологические и другие - отражаются на результатах научного
творчества: созданных теориях, выдвигаемых гипотезах, применяемых методах научного
поиска.
Эмпирической базой истории науки являются научные тексты прошлого: книги,
журнальные статьи, переписка ученых, неопубликованные рукописи, дневники и т.д. Но
есть ли гарантия, что историк науки имеет достаточно репрезентативный материал для
своего исследования? Ведь очень часто ученый, сделавший открытие, пытается забыть те
ошибочные пути поиска, которые приводили его к ложным выводам.
Так как объектом историко-научного исследования является прошлое, то такое
исследование всегда - реконструкция, которая стремится претендовать на объективность.
Так же как и всем другим историкам, историкам науки известны две возможные
односторонние установки, на основе которых проводится исследование: презентизм
(объяснение прошлого языком современности) и антикваризм (восстановление
целостной картины прошлого без каких-либо отсылок к современности). Изучая прошлое,
иную культуру, иной стиль мышления, знания, которые сегодня в науке уже не
воспроизводятся, не воссоздает ли историк науки нечто, что является лишь отражением
его эпохи? И презентизм и антикваризм сталкиваются с непреодолимыми трудностями,
отмеченными многими выдающимися историками науки.
Всплеск историографических исследований был зафиксирован в 30-х гг. XX в. В
1931 г. на Втором международном конгрессе историков науки в Лондоне доклад о
социально-экономических корнях механики Ньютона сделал советский ученый Б. М.
Гессен, применивший в своем исследовании диалектический метод. Этот доклад произвел
очень большое впечатление на участников конгресса, из числа которых образовался
"невидимый колледж", не имеющая организационного оформления группа, объединившая
часть английских ученых, занимающихся изучением истории науки. Работа этой группы
дала толчок к возникновению такого направления в западной историографии науки,
которое получило название экстреналистского. Представители данного направления
поставили своей задачей выявление связей между социально-экономическими
изменениями в жизни общества и развитием науки. Лидером его по праву стал английский
физик и науковед Д. Бернал (1901-1971), опубликовавший работы "Социальная функция
науки", "Наука и общество", "Наука в истории общества" и др. К числу известных
представителей экстренали-стского направления можно отнести Э. Цильзеля, Р. Мертона,
Дж. Нидама, А. Кромби, Г. Герлака, С. Лилли.
Тема 2. Наука в культуре современной цивилизации
14
2.4. Классификация наук
2.5. Наука и философия
15
организации сохранился и до наших дней: многие государства третьего мира сохраняют
черты традиционного общества, хотя их столкновение с современной западной
(техногенной) цивилизацией рано или поздно приводит к радикальным трансформациям
традиционной культуры и образа жизни.
Что же касается техногенной цивилизации, которую часто обозначают
расплывчатым понятием «западная цивилизация», имея в виду регион её возникновения,
то это особый тип социального развития и особый тип цивилизации, определяющие
признаки которой в известной степени противоположны характеристикам традиционных
обществ. Когда техногенная цивилизация сформировалась в относительно зрелом виде, то
темп социальных изменений стал возрастать с огромной скоростью. Можно сказать так,
что экстенсивное развитие истории здесь заменяется интенсивным; пространственное
существование – временным. Резервы роста черпаются уже не за счёт расширения
культурных зон, а за счёт перестройки самих оснований прежних способов
жизнедеятельности и формирования принципиально новых возможностей. Самое главное
и действительно эпохальное, всемирно-историческое изменение, связанное с переходом от
традиционного общества к техногенной цивилизации, состоит в возникновении новой
системы ценностей. Ценностью считается сама инновация, оригинальность, вообще новое.
В известном смысле символом техногенного общества может считаться книга рекордов
Гиннеса в отличие, скажем, от семи чудес света, которая наглядно свидетельствует, что
каждый индивид может стать единственным в своём роде, достичь чего-то необычного, и
она же как бы призывает к этому. Семь чудес света, напротив, призваны были
подчеркнуть завершённость мира и показать, что все грандиозное, действительно
необычное уже состоялось. Далее, на одном из самых высоких мест в иерархии ценностей
оказывается автономия личности, что традиционному обществу вообще несвойственно.
Там личность реализуется только через принадлежность к какой-либо определённой
корпорации, будучи элементом в строго определённой системе корпоративных связей.
Если человек не включён в какую-нибудь корпорацию, он не личность.
В техногенной цивилизации возникает особый тип автономии личности: человек
может менять свои корпоративные связи, он жёстко к ним не привязан, может и способен
очень гибко строить свои отношения с людьми, погружается в разные социальные
общности, а часто и в разные культурные традиции.
Техногенная цивилизация началась задолго до компьютеров, и даже задолго до
паровой машины. Её преддверием можно назвать развитие античной культуры, прежде
всего культуры полисной, которая подарила человечеству два великих изобретения –
демократию и теоретическую науку, первым образцом которой была Евклидова
геометрия. Эти два открытия – в сфере регуляции социальных связей и в способе
познания мира – стали важными предпосылками для будущего, принципиально нового
типа цивилизационного прогресса.
Второй и очень важной вехой стало европейское средневековье с особым
пониманием человека, созданного по образу и подобию Бога, с культом человекобога и
культом любви человека к человекобогу, к Христу, с культом человеческого разума,
способного понять и постигнуть тайну божественного творения, расшифровать те
письмена, которые Бог заложил в мир, когда он его создавал. Последнее обстоятельство
необходимо отметить особо: целью познания как раз и считалась расшифровка промысла
Божьего, плана божественного творения, реализованного в мире, – страшно еретическая
мысль с точки зрения традиционных религий. Но это все – преддверие.
Впоследствии, в эпоху Ренессанса, происходит восстановление многих достижений
античной традиции, но при этом ассимилируется и идея богоподобности человеческого
разума. И вот с этого момента закладывается культурная матрица техногенной
цивилизации, которая начинает своё собственное развитие в XVII в. Она проходит три
стадии: сначала – предындустриальную, потом – индустриальную, и, наконец, –
постындустриальную. Важнейшей основой её жизнедеятельности становится прежде
16
всего развитие техники, технологии, причём не только путём стихийно протекающих
инноваций в сфере самого производства, но и за счёт генерации все новых научных
знаний и их внедрения в технико-технологические процессы. Так возникает тип развития,
основанный на ускоряющемся изменении природной среды, предметного мира, в котором
живёт человек. Изменение этого мира приводит к активным трансформациям социальных
связей людей. В техногенной цивилизации научно-технический прогресс постоянно
меняет типы общения, формы коммуникации людей, типы личности и образ жизни. В
результате возникает отчётливо выраженная направленность прогресса с ориентацией на
будущее. Для культуры техногенных обществ характерно представление о необратимом
историческом времени, которое течёт от прошлого через настоящее в будущее. Отметим
для сравнения, что в большинстве традиционных культур доминировали иные понимания:
время чаще всего воспринималось как циклическое, когда мир периодически
возвращается к исходному состоянию. В традиционных культурах считалось, что
«золотой век» уже пройден, он позади, в далёком прошлом. Герои прошлого создали
образцы поступков и действий, которым следует подражать. В культуре техногенных
обществ иная ориентация. В них идея социального прогресса стимулирует ожидание
перемен и движение к будущему, а будущее полагается как рост цивилизационных
завоеваний, обеспечивающих все более счастливое мироустройство.
Техногенная цивилизация существует чуть более 300 лет, но она оказалась очень
динамичной, подвижной и очень агрессивной: она подавляет, подчиняет себе,
переворачивает, буквально поглощает традиционные общества и их культуры – это мы
видим повсеместно, и сегодня этот процесс идёт по всему миру. Такое активное
взаимодействие техногенной цивилизации и традиционных обществ, как правило,
оказывается столкновением, которое приводит к гибели последних, к уничтожению
многих культурных традиций, по существу, к гибели этих культур как самобытных
целостностей. Традиционные культуры не только оттесняются на периферию, но и
радикально трансформируются при вступлении традиционных обществ на путь
модернизации и техногенного развития. Чаще всего эти культуры сохраняются только
обрывками, в качестве исторических рудиментов. Так произошло и происходит с
традиционными культурами восточных стран, осуществивших индустриальное развитие;
то же можно сказать и о народах Южной Америки, Африки, вставших на путь
модернизации, – везде культурная матрица техногенной цивилизации трансформирует
традиционные культуры, преобразуя их смысложизненные установки, заменяя их новыми
мировоззренческими доминантами.
Эти мировоззренческие доминанты складывались в культуре техногенной
цивилизации ещё на предындустриальной стадии её развития, в эпоху Ренессанса, а затем
и европейского Просвещения.
Они выражали кардинальные мировоззренческие смыслы: понимания человека,
мира, целей и предназначения человеческой жизнедеятельности.
Человек понимался как активное существо, которое находится в деятельностном
отношении к миру. Деятельность человека должна быть направлена вовне, на
преобразование и переделку внешнего мира, в первую очередь природы, которую человек
должен подчинить себе. В свою очередь внешний мир рассматривается как арена
деятельности человека, как если бы мир и был предназначен для того, чтобы человек
получал необходимые для себя блага, удовлетворял свои потребности. Конечно, это не
означает, что в новоевропейской культурной традиции не возникают другие, в том числе и
альтернативные, мировоззренческие идеи.
Техногенная цивилизация в самом своём бытии определена как общество,
постоянно изменяющее свои основания. Поэтому в её культуре активно поддерживается и
ценится постоянная генерация новых образцов, идей, концепций, лишь некоторые из
которых могут реализовываться в сегодняшней действительности, а остальные предстают
как возможные программы будущей жизнедеятельности, адресованные грядущим
17
поколениям. В культуре техногенных обществ всегда можно обнаружить идеи и
ценностные ориентации, альтернативные доминирующим ценностям. Но в реальной
жизнедеятельности общества они могут не играть определяющей роли, оставаясь как бы
на периферии общественного сознания и не приводя в движение массы людей.
Идея преобразования мира и подчинения человеком природы была доминантой в
культуре техногенной цивилизации на всех этапах её истории, вплоть до нашего времени.
Если угодно, эта идея была важнейшей составляющей того «генетического кода»,
который определял само существование и эволюцию техногенных обществ. Что же
касается традиционных обществ, то здесь деятельностное отношение к миру, которое
выступает родовым признаком человека, понималось и оценивалось с принципиально
иных позиций.
Нам долгое время казалась очевидной эта мировоззренческая установка. Однако её
трудно отыскать в традиционных культурах. Свойственный традиционным обществам
консерватизм видов деятельности, медленные темпы их эволюции, господство
регламентирующих традиций постоянно ограничивали проявление деятельностно-
преобразующей активности человека. Поэтому сама эта активность осмысливалась скорее
не как направленная вовне, на изменение внешних предметов, а как ориентированная
вовнутрь человека, на самосозерцание и самоконтроль, которые обеспечивают следование
традиции.
Принципу преобразующего деяния, сформулированному в европейской культуре в
эпоху Ренессанса и Просвещения, можно противопоставить в качестве альтернативного
образца принцип древнекитайской культуры «у-вэй», требующей невмешательства в
протекание природного процесса и адаптации индивида к сложившейся социальной среде.
Этот принцип исключал стремление к её целенаправленному преобразованию, требовал
самоконтроля и самодисциплины индивида, включающегося в ту или иную
корпоративную структуру. Принцип «у-вэй» охватывал практически все главные аспекты
жизнедеятельности человека. В нем было выражено определённое осмысление специфики
и ценностей земледельческого труда, в котором многое зависело от внешних, природных
условий и который постоянно требовал приноравливаться к этим условиям – угадывать
ритмы смены погоды, терпеливо выращивать растения, накапливать веками опыт
наблюдений за природной средой и свойствами растений. В китайской культуре была
хорошо известна притча, высмеивающая человека, который проявлял нетерпение и
недовольство тем, как медленно растут злаки, и начал тянуть растения, чтобы ускорить их
рост.
Но принцип «у-вэй» был и особым способом включения индивида в сложившийся
традиционный порядок общественных связей, ориентируя человека на такое вписывание в
социальную среду, при котором свобода и самореализация личности достигается в
основном в сфере самоизменения, но не изменения сложившихся социальных структур.
Ценности техногенной культуры задают принципиально иной вектор человеческой
активности. Преобразующая деятельность рассматривается здесь как главное
предназначение человека. Деятельностно-активный идеал отношения человека к природе
распространяется затем и на сферу социальных отношений, которые также начинают
рассматриваться в качестве особых социальных объектов, которые может
целенаправленно преобразовывать человек. С этим связан культ борьбы, революций как
локомотивов истории. Стоит отметить, что марксистская концепция классовой борьбы,
социальных революций и диктатуры как способа решения социальных проблем возникла
в контексте ценностей техногенной культуры.
С пониманием деятельности и предназначения человека тесно связан второй
важный аспект ценностных и мировоззренческих ориентаций, который характерен для
культуры техногенного мира, – понимание природы, как упорядоченного, закономерно
устроенного поля, в котором разумное существо, познавшее законы природы способно
осуществить свою власть над внешними процессами и объектами, поставить их под свой
18
контроль. Надо только изобрести технологию, чтобы искусственно изменить природный
процесс и поставить его на службу человеку, и тогда укрощённая природа будет
удовлетворять человеческие потребности во все расширяющихся масштабах.
Что же касается традиционных культур, то в них мы не встретим подобных
представлений о природе. Природа понимается здесь как живой организм, в который
органично встроен человек, но не как обезличенное предметное поле, управляемое
объективными законами. Само понятие закона природы, отличного от законов, которые
регулируют социальную жизнь, было чуждо традиционным культурам.
В своё время известный философ и науковед М.К. Петров предложил своеобразный
мысленный эксперимент: представим, как посмотрел бы человек, воспитанный в системе
ценностей традиционной цивилизации, на идеалы новоевропейской культуры? Ссылаясь
на работу С. Поуэла «Роль теоретической науки в европейской цивилизации», М.К.
Петров приводил свидетельства миссионеров о реакции китайских мудрецов на описания
европейской науки. «Мудрецы нашли саму идею науки абсурдной, поскольку, хотя
повелителю Поднебесной и дано устанавливать законы и трактовать их исполнения под
угрозой наказания, исполнять законы и подчиняться им дано лишь тем, кто способен эти
законы „понять“, а „дерево, вода и камни“, о которых толкуют мистификаторы-
европейцы, очевидно этим свойством „понятливости“ не обладают: им нельзя
предписывать законы и от них нельзя требовать их исполнения».
Характерный для техногенной цивилизации пафос покорения природы и
преобразования мира порождал особое отношение к идеям господства силы и власти. В
традиционных культурах они понимались прежде всего как непосредственная власть
одного человека над другим. В патриархальных обществах и азиатских деспотиях власть и
господство распространялась не только на подданных государя, но и осуществлялась
мужчиной, главой семьи над женой и детьми, которыми он владел так же, как царь или
император телами и душами своих подданных. Традиционные культуры не знали
автономии личности и идеи прав человека. Как писал А. И. Герцен об обществах древнего
Востока, человек здесь «не понимал своего достоинства; оттого он был или в прахе
валяющийся раб, или необузданный деспот».
В техногенном мире также можно обнаружить немало ситуаций, в которых
господство осуществляется как сила непосредственного принуждения и власти одного
человека над другим. Однако отношения личной зависимости перестают здесь
доминировать и подчиняются новым социальным связям. Их сущность определена
всеобщим обменом результатами деятельности, приобретающими форму товара.
Власть и господство в этой системе отношений предполагает владение и
присвоение товаров (вещей, человеческих способностей, информации как товарных
ценностей, имеющих денежный эквивалент).
В результате в культуре техногенной цивилизации происходит своеобразное
смещение акцентов в понимании предметов господства силы и власти – от человека к
произведённой им вещи. В свою очередь, эти новые смыслы легко соединялись с идеалом
деятельностно-преобразующего предназначения человека.
Сама преобразующая деятельность расценивается как процесс, обеспечивающий
власть человека над предметом, господство над внешними обстоятельствами, которые
человек призван подчинить себе.
Человек должен из раба природных и общественных обстоятельств превратиться в
их господина, и сам процесс этого превращения понимался как овладение силами
природы и силами социального развития. Характеристика цивилизационных достижений
в терминах силы («производительные силы», «сила знания» и т. п.) выражала установку
на обретение человеком все новых возможностей, позволяющих расширять горизонт его
преобразующей деятельности.
Изменяя путём приложения освоенных сил не только природную, но и социальную
среду, человек реализует своё предназначение творца, преобразователя мира.
19
С этим связан особый статус научной рациональности в системе ценностей
техногенной цивилизации, особая значимость научно-технического взгляда на мир, ибо
познание мира является условием для его преобразования. Оно создаёт уверенность в том,
что человек способен, раскрыв законы природы и социальной жизни, регулировать
природные и социальные процессы в соответствии со своими целями.
Поэтому в новоевропейской культуре и в последующем развитии техногенных
обществ категория научности обретает своеобразный символический смысл. Она
воспринимается как необходимое условие процветания и прогресса. Ценность научной
рациональности и её активное влияние на другие сферы культуры становится
характерным признаком жизни техногенных обществ.
20
целое»), не объединенных в систему, еще не образует науки. Знания превращаются в
научные, когда целенаправленное собирание фактов, их описание и обобщение доводятся
до уровня их включения в систему понятий, в состав теории. Наука есть не только
целостная, но и развивающаяся система, как таковыми являются и конкретные научные
дисциплины, а также другие элементы структуры науки — проблемы, гипотезы, теории,
научные парадигмы и т.д.
Сегодня все сильнее утверждается мысль о том, что наука — это не только
органическая развивающаяся система, но и система открытая, самоорганизующаяся.
Современная (постнеклассическая) наука все более активно усваивает идеи и методы
синергетики, которая становится коренным основанием науки XXI в. Наука как
целостная, развивающаяся и самоорганизующаяся система является составной частью
более широкого целого, будучи важнейшим органическим элементом общечеловеческой
культуры.
5. Для науки характерна постоянная методологическая рефлексия. Это
означает, что в ней изучение объектов, выявление их специфики, свойств и связей всегда
сопровождается — в той или иной мерс — осознанием методов и приемов, посредством
которых исследуются данные объекты. При этом следует иметь в виду, что хотя наука в
сущности своей рациональна, однако в ней всегда присутствует иррациональная
компонента, в том числе и в ее методологии (что особенно характерно для гуманитарных
наук). Это и понятно: ведь ученый — это человек со всеми своими достоинствами и
недостатками, пристрастиями и интересами и т.п. Поэтому-то и невозможно его
деятельность выразить только при помощи чисто рациональных принципов и приемов, он,
как любой человек, не вмещается полностью в их рамки.
6. Научному познанию присуща строгая доказательность, обоснованность
полученных результатов, достоверность выводов. Знание для науки есть доказательное
знание. Иначе говоря, знание (если оно претендует на статус научного) должно быть
подтверждено фактами и аргументами. Вместе с тем в науке немало гипотез, догадок,
предположений, вероятностных суждений, заблуждений и т.п. Вот почему тут важнейшее
значение имеет логико-методологическая подготовка исследователей, их философская
культура, постоянное совершенствование своего мышления, умение правильно применять
его законы и принципы.
Специфическими средствами обоснования истинности знания в науке являются
экспериментальный контроль за получаемым знанием и выводимость одних знаний из
других, истинность которых уже доказана.
7. Научное познание есть сложный, противоречивый процесс производства и
воспроизводства новых знаний, образующих целостную и развивающуюся систему
понятий, теорий, гипотез, законов и других идеальных форм, закрепленных в языке —
естественном или (что более характерно) искусственном: математическая символика,
химиические формулы и т.п. Выработка специализированного (и прежде всего —
искусственного) научного языка — важнейшее условие успешной работы в науке.
Научное знание не просто фиксирует свои элементы в языке, но непрерывно
воспроизводит их на своей собственной основе, формирует их в соответствии со своими
нормами и принципами. Процесс непрерывного самообновления наукой своего
концептуального и методологического арсенала — важный показатель (критерий)
научности.
8. Знание, претендующее на статус научного, должно допускать
принципиальную возможность эмпирической проверки. Процесс установления
истинности научных утверждений путем наблюдений и экспериментов называется
верификаций, а процесс установления их ложности — фальсификацией. Утверждения и
концепции, которые в принципе не могут быть подвергнуты этим процедурам, как
правило, не считаются научными.
21
Иначе говоря, познание может считаться научным, когда оно: а) дает возможность
постоянной проверки «на истинность»; б) когда его результаты могут быть многократно
повторены и воспроизведены эмпирически в любое время, любым исследователем, в
разных странах.
Важным условием при этом является направленность научной деятельности на
критику своих же собственных результатов.
Считая фальсифицируемость более важным критерием научности, чем
верификацию, Поппер отмечал: «Я признаю некоторую систему научной только в том
случае, если имеется возможность ее опытной проверки».
9. В процессе научного познания применяются такие специфические
материальные средства, как приборы, инструменты, другое так называемое «научное
оборудование», зачастую очень сложное и дорогостоящее (синхрофазотроны,
радиотелескопы, ракетно-космическая техника и т.д.). Кроме того, для науки в большей
мере, чем для других форм познания, характерно использование для исследования своих
объектов и самой себя таких идеальных (духовных) средств и методов, как современная
логика, математические методы, диалектика, системный, кибернетический,
синергетический и другие приемы и методы. Широкое применение экспериментальных
средств и систематическая работа с идеализированными объектами — характерные черты
развитой науки.
Необходимым условием научного исследования является выработка и широкое
использование специального (искусственного, формализованного) языка, пригодного для
строгого, точного описания ее объектов, необычных с точки зрения здравого смысла.
Язык науки постоянного развивается по мере ее проникновения во все новые области
объективного мира.
10. Специфическими характеристиками обладает субъект научной деятельности
— отдельный исследователь, научное сообщество, «коллективный субъект». Занятие
наукой требует особой подготовки познающего субъекта, в ходе которой он осваивает
сложившийся запас знаний, средства и методы его получения, систему ценностных
ориентации и целевых установок, специфичных для научного познания, его этические
принципы. Эта подготовка должна стимулировать научный поиск, нацеленный на
изучение все новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического
эффекта от получаемых знаний.
Таковы основные критерии науки в собственном смысле, которые позволяют в
определенной мере осуществить демаркацию (провести границы) между наукой н
ненаукой. Эти границы, как и все другие, относительны, условны и подвижны, ибо и в
этой сфере «природа не ставит свои создания шеренгами» (Гегель). Эти критерии, таким
об-
разом, выполняют «охранительную функцию», ограждают науку от непригодных,
несостоятельных, «бредовых» идей.
Поскольку познание безгранично, неисчерпаемо, находится в развитии, то система
критериев научности — это конкретно-историческая, открытая система. А это означает,
что не существует и не может существовать раз навсегда завершенного, законченного
«списка» данных критериев.
В современной философии науки называют и другие критерии научности, кроме
вышеназванных. Это, в частности, критерий логической непротиворечивости,
принципы простоты, красоты, эвристичнос-ти, когерентности и некоторые другие.
Вместе с тем отмечается, что философия науки отвергает наличие окончательных
критериев научности.
Ценность научной рациональности. Наука ориентируется на объективность,
отстаивает свою нейтральность и считается свободной от ценностей. Для нее нет
запретных тем, естествознание и эксперимент направлены на выявление общих законов и
не могут быть оценены по ценностной шкале «плохо-хорошо». Однако не все достижения
22
переднего края науки могут быть приемлемы и общественно востребованы в современной
мире. Возникает острый вопрос: наука «для человека» или «против него»?
Истоки идеи о науке, свободной от ценностей, восходят к Галилею и Бэкону и
связаны с принятием автономности, беспристрастности и нейтральности науки.
Вместе тем наука как социокультурный феномен, способствует укреплению могущества
человеческого разума, преумножению социальных благ, направлена на рост
благосостояния и благополучия общества. Но так ли благотворно научное воздействие на
человека и окружающую среду и насколько вредоносны технологические приложения
науки — вопрос чрезвычайно острый. Современные философы науки, Майкл Полани, в
частности, восставали против безличностно объектированного идеала науки, заявляя, что
науку делают люди, а следовательно, привносят всю палитру ценностных отношений.
Известный философ науки Т. Кун также отмечал роль ценностей, разделяемых
творческими личностями, влияющих на выбор и изменяющихся в процессе научного
познания.
В царившей долгое время демаркации (разграничении) научного знания и
ценностей, факт и ценность противопоставляются друг другу и существуют автономно.
Ценность элиминируется из науки. Однако наука сама представляется человечеству как
высшая ценность развития интеллекта, состоящая в рациональном видении мира. Научное
познание является ценностью для практической жизнедеятельности, ценностью является и
само объективное знание, и истина.
Ценность понимается как качество отношения субъекта деятельности к
результату своей деятельности. Ценности не сводятся только к морально-этическим
императивам. Ценностью науки может стать доказательность, гармония, простота,
эффективность и пр. Ценности способствуют усилению мотивации поступков и действий
человека, они связаны с глубинными переживаниями значимости своей деятельности и
поэтому ценностные установки накладывают свой отпечаток на процесс научного
творчества. Важно подчеркнуть, что ценности могут играть как позитивную, так и
негативную роль.
Существует специальная философская дисциплина, посвященная исследованию
ценностей, — аксиология. В ней показано, что в многообразных контекстах человеческих
отношений первостепенное значение имеют дихотомия «добро — зло», «полезное —
вредное*, «справедливое — несправедливое» и пр. Неустранимы ценностные аспекты и из
сферы научного познания.
Получили распространение три подхода к пониманию сущности ценностей.
Согласно первому, они имеют субъективную природу и связаны с мировосприятием
субъекта. Согласно второму, ценности объективны, так как указывают на позитивное
значение результатов деятельности. Согласно третьему, ценности выступают как
абсолюты, имеющие надличностный, трансцендентальный характер и регулирующие
взаимодействия людей. Ученые указывают на смысловое родство таких понятий, как
ценность, стоимость и цена. Вместе с тем, ценность следует отличать от того, что
приносит сиюминутную выгоду и связано только лишь с пользой. Ценное — это не только
прибыльное, но и то, что соотнесено с категорией цели.
Проблемавнутринаучных ценностей возникла в связи с теми теоретико-
методологическими, мировоззренческими и практическими последствиями, которые
следуют из бурного развития науки. Эта про- блематика направлена на ограничения
интеллектуальной экспансии науки на мир человеческих отношений в целом, на
понимание того, что научное познание, сциентизм не должны доминировать в сложных
смысложизненных ориентациях человека. Научное познание регулируется не только
механизмами интеллектуальной деятельности, но и влияниями, идущими из мира
ценностей. О том, что познание является ценностью и благом, свидетельствовала и эпоха
античности, и эпоха Просвещения.
23
Внутринаучные ценности выполняют ориентационную и регулирующую функции.
К ним отнесены: методологические нормы и процедуры научного поиска; методика
проведения экспериментов; оценки результатов научной деятельности и идеалы научного
исследования; этические императивы научного сообщества. Внутринаучные ценности
задают не только теоретическое, но прежде всего целостное, практически-духовное
измерение отношений человека к миру. Поэтому они являются опосредствующими
познавательный процесс структурами.
Внутринаучные ценности иногда называют когнитивными ценностями, модели
которых проявляются в системе убеждений ученого. Для него является ценностью новое,
а также объяснительный, доказательный и предсказательный потенциал науки, особой
ценностью оказываются факты, и возможность непротиворечивого вывода. Иногда к
когнитивной ценности относят опору на традицию или авторитет. Когнитивные ценности
выступают основанием консолидации ученых в научном сообществе. Однако в нем
нередко возникают споры по поводу иерархии когнитивных ценностей, различных систем
когнитивных ценностей, разнообразии их носителей.
К внутрннаучным ценностям относят: новое решение актуальной научной задачи,
возникновение нового направления исследования, адекватное описание,
непротиворечивое объяснение, аргумен* тированное доказательство и обоснование,
четкая, логически упорядоченная система построения или организации научного знания,
недопущение плагиата,
Внутринаучные ценности необходимо отличать от субъективных ценностей,
которые отражают личностные и сугубо индивидуальные предпочтения. На
внутринаучные ценности большое влияние оказывает господствующая в том или ином
обществе система принципов.
Проблема осмысления взаимосвязей социальных и внутринауч-ных ценностей
требует особых усилий ученых, ибо она затрагивает круг вопросов об их ответственности
за сделанные ими открытия и их применение, о взаимосвязи социальных институтов и
институтов экспертов, о влиянии господствующей в обществе идеологии на развитие
науки, о роли ценностных факторов в процессе научного поиска и познавательной
деятельности, о соотношении науки и властных структур и пр.
Социальные ценности — своеобразные индикаторы состояния общества, которые в
отличие от внутринаучных воплощены в социальных институтах, укоренены в структуре
общества. Социальные ценности демонстрируются в программах, постановлениях,
правительственных документах, законах, регулируя практику реальных отношений, норм
и идеалов. Все эти характеристики связаны и коррелируются со стилем научного
мышления эпохи и во многом социально обусловлены. Совершенно очевидно, что
ценности, нормы и идеалы научного поиска в античности отличны от таковых в Новое
время и весьма несхожи с ситуацией современного этапа постнеклассической науки.
Принцип объективности всегда считался главной когнитивной ценностью. Он
мыслился и как процедура, фиксирующая совпадение знания со своим объектом; и как
процедура устранения из знания всего, что связано с субъектом и средствами его
познавательной деятельности.
В современной науке фиксируется неоднозначность в понимании объективности.
Иногда с объективностью связывают общезначимость и интерсубъективность. Часто под
нею подразумевают нечто инвариантное и неизменное. Наиболее распространено
представление об объективности как сочетании и совпадении множества условий;
логических, методологических, философских. Независимость от субъекта при этом
остается важной и основополагающей чертой объективности. Вместе с тем
отождествление объективности и интерсубъективности несостоятельно, поскольку в
интерсубъективности знания должны быть общими для всех (т.е. присутствовать в
«публичном дискурсе»). Нужно достичь «очевидного согласия», без чего научное
24
рассуждение теряет смысл, демонстрируя, что четкий и однозначный научный дискурс —
это также необходимая когнитивная ценность.
Свобода, права собственности, равноправие, законопослушность, а также
стабильность общества и его динамика — это важные социальные ценности, которые для
своего воплощения нуждаются в определенных социальных условиях и общественном
порядке, необходимом для их поддержания. Социальные институты обеспечивают
поддержку тем видам деятельности, которые базируются на приемлемых для данной
структуры ценностях. Социальные ценности могут выступать в качестве основания для
критики научных изысканий, а также в роли критериев для выбора стандартов поведения.
Ценности вплетены в общественную жизнь.
Социальные ценности претендуют на то, чтобы быть общезначимыми, они
обеспечивают стереотипность поведения. Система социальных ценностей закреплена в
праве, традициях, нормах общежития и делового поведения. Общественные ценности
направлены на то, чтобы задавать принципы стабильного существования общества,
обеспечивать эффективность его жизнедеятельности.
Пересечение социальных и внутринаучных ценностей хорошо показано К.
Поппером. Проведенная им идея демаркации — разделение науки и ненауки в
эпистемологии — имела эффект, выходящий за рамки сугубо научного познания.
Возникла потребность в проведении демаркационной линии между двумя типами
общества: открытого и закрытого, — понимая при этом, что они составляют ткань
единого цивилизапионного процесса. Критерий фальсификации (опровержения),
выступающей в роли критерия научности (то, что может быть опровержимо в принципе
— научно, а то, что нет — догма), в приложении к социальному анализу потребовал
самокоррекции общественного организма. Исходя из этого критерия, политические
деятели только и должны стремиться к тому, чтобы их проекты были как можно более
детальнее подвержены критическому опровержению. Вскрытые ошибки и просчеты
повлекут за собой более жизнеспособные социально-политические решения.
Перекрестный огонь критики как внутринаучная ценность, сопровождающая поиск
истины, должен иметь место и в социальной жизни, по отношению к социальным
проектам. Некритическое принятие глобальных социальных идей может привести к
катастрофическим последствиям. Таким образом, в понимании ценности критики как
чрезвы- чайно влиятельной, если не сказать движущей силы общественного развития,
можно также усмотреть взаимосвязь социальных и внутринауч-ных ценностей. Критика
служит действенным инструментом изменения в сторону более рациональной и
эффективной деятельности.
Парадокс науки состоит в том, что, заявляя о себе как о реальном основании
общественного прогресса, способствующем благосостоянию человечества, она в то же
время привела к последствиям, являющимся угрозой самому его существованию.
Экспансия техногенного развития, загрязнение окружающей среды, лавинообразный рост
научной информации оказываются патогенными для жизни людей факторами.
Человечество оказывается перед проблемой осознания своей беспомощности в
контроле над все возрастающей технической мощью современной цивилизации.
Пренебрежение духовными ценностями во имя материальных угнетающе воздействует на
развитие личности. В противовес ценностям общества потребления в общественной
жизни существуют иные ценности гражданского общества, направленные на отстаивание
свободы слова, принципиальной критики, справедливости, права на образование и
профессиональное признание, ценности научной рациональности и гармоничной
жизнедеятельности. В ситуации широко распространенного признания дегуманизации
современной науки особую ценность приобретает аксиологически-дедуктив-ная система
теоретического описания явлений и процессов, в которой учтены интересы и параметры
человеческого существования.
25
2.3. Научное и ненаучное знание
Познание не ограничено сферой науки, знание в той или иной своей форме
существует и за пределами науки. Появление научного знания не отменило и не
упразднило, не сделало бесполезными другие формы знания. Полная и всеобъемлющая
демаркация - отделение науки от ненауки - так и не увенчалась успехом до сих пор.
Весьма убедительно звучат слова Л. Шестова о том, что, "по-видимому,
существуют и всегда существовали ненаучные приемы отыскания истины, которые и
приводили если не к самому познанию, то к его преддверию, но мы так опорочили их
современными методологиями, что не смеем и думать о них серьезно"
Каждой форме общественного сознания: науке, философии, мифологии, политике,
религии и т.д. - соответствуют специфические формы знания. Различают также формы
знания, имеющие понятийную, символическую или художественно-образную основу. В
самом общем смысле научное познание - это процесс получения объективного, истинного
знания. Научное познание имеет троякую задачу, связанную с описанием, объяснением и
предсказанием процессов и явлений действительности. В развитии научного познания
чередуются революционные периоды, так называемые научные революции, которые
приводят к смене теорий и принципов, и периоды нормального развития науки, на
протяжении которых знания углубляются и детализируются. Научные знания
характеризуются объективностью, универсальностью, претендуют на общезначимость.
Когда разграничивают научное, основанное на рациональности, и вненаучное
знание, то важно понять: вненаучное знание не является чьей-то выдумкой или фикцией.
Оно производится в определенных интеллектуальных сообществах, в соответствии с
другими (отличными от рационалистических) нормами, эталонами, имеет собственные
источники и средства познания. Очевидно, что многие формы вненаучного знания старше
знания, признаваемого в качестве научного, например, астрология старше астрономии,
алхимия старше химии. В истории культуры многообразные формы знания,
отличающиеся от классического научного образца и стандарта и отнесенные к
"ведомству" вненаучного знания, объединяются общим понятием - эзотеризм.
Выделяют следующие формы вненаучного знания:
1) ненаучное, понимаемое как разрозненное несистематическое знание, которое не
формализуется и не описывается законами, находится в противоречии с существующей
научной картиной мира;
2) донаучное, выступающее прототипом, предпосылочной базой научного;
3) паранаучное - несовместимое с имеющимся гносеологическим стандартом.
Широкий класс паранаучного (пара- от греч. - около, при) знания включает в себя учения
или размышления о феноменах, объяснение которых не является убедительным с точки
зрения критериев научности;
4) лженаучное - сознательно эксплуатирующее домыслы и предрассудки, Лженаука
- это ошибочное знание, часто представляет науку как дело аутсайдеров. Иногда
лженаучное связывают с патологической деятельностью психики творца, которого в
обиходе величают "маньяком", "сумасшедшим". В качестве симптомов лженауки
выделяют малограмотный пафос, принципиальную нетерпимость к опровергающим
доводам, а также претенциозность. Лженаучные знания очень чувствительны к злобе дня,
сенсации. Их особенностью является то, что они не могут быть объединены парадигмой,
не могут обладать систематичностью, универсальностью. Они пятнами и вкраплениями
сосуществуют с научными знаниями. Считается, что лженаучное обнаруживает себя и
развивается через квазинаучное;
5) квазинаучное знание ищет себе сторонников и приверженцев, опираясь на
методы насилия и принуждения. Оно, как правило, расцветает в условиях жестко
иерархизированной науки, где невозможна критика власть предержащих, где жестко
26
проявлен идеологический режим. В истории нашей страны периоды "триумфа
квазинауки" хорошо известны: лысенковщина, фиксизм как квазинаука в советской
геологии 50-х гг., шельмование генетики, кибернетики и т.п.;
6) антинаучное - утопичное и сознательно искажающее представление о
действительности. Приставка "анти" обращает внимание на то, что предмет и способы
исследования противоположны науке. Это как бы подход с "противоположным знаком". С
ним связывают извечную потребность в обнаружении общего легкодоступного "лекарства
от всех болезней". Особый интерес и тяга к антинауке возникают в периоды социальной
нестабильности. Но хотя данный феномен достаточно опасен, принципиальное
избавление от антинауки невозможно;
7) псевдонаучное знание представляет собой интеллектуальную активность,
спекулирующую на совокупности популярных теорий, например, истории о древних
астронавтах, о снежном человеке, о чудовище из озера Лох-Несс.
Еще на ранних этапах человеческой истории существовало обыденно-практическое
знание, доставлявшее элементарные сведения о природе и окружающей
действительности. Его основой был опыт повседневной жизни, имеющий, однако,
разрозненный, несистематический характер, представляющий собой простой набор
сведений. Люди, как правило, располагают большим объемом обыденного знания, которое
производится повседневно в условиях элементарных жизненных отношений и является
исходным пластом всякого познания. Иногда аксиомы здравомыслия противоречат
научным положениям, препятствуют развитию науки, вживаются в человеческое сознание
так крепко, что становятся предрассудками и сдерживающими прогресс преградами.
Иногда, напротив, наука длинным и трудным путем доказательств и опровержений
приходит к формулировке тех положений, которые давно утвердили себя в среде
обыденного знания.
Последнее включает в себя и здравый смысл, и приметы, и назидания, и рецепты, и
личный опыт, и традиции. Обыденное знание, хотя и фиксирует истину, но делает это
несистематично и бездоказательно. Его особенностью является то, что оно используется
человеком практически неосознанно и в своем применении не требует каких бы то ни
было предварительных систем доказательств. Иногда знание повседневного опыта даже
перескакивает ступень артикуляции, а просто молчаливо руководит действиями субъекта.
Другая его особенность - принципиально бесписьменный характер. Те пословицы и
поговорки, которыми располагает фольклор каждой этнической общности, лишь
фиксируют его факт, но никак не прописывают теорию обыденного знания. Заметим, что
ученый, используя узкоспециализированный арсенал научных понятий и теорий для
данной конкретной сферы действительности, всегда внедрен также и в сферу
неспециализированного повседневного опыта, имеющего общечеловеческий характер.
Ибо ученый, оставаясь ученым, не перестает быть просто человеком. Иногда обыденное
знание определяют посредством указания на общие представления здравого смысла или
неспециализированный повседневный опыт, которые обеспечивает предварительное
ориентировочное восприятие и понимание мира. В данном случае последующей
дефиниции подвергается понятие здравого смысла.
К исторически первым формам человеческого знания относят игровое познание,
которое строится на основе условно принимаемых правил и целей. Оно дает возможность
возвыситься над повседневным бытием, не заботиться о практической выгоде и вести себя
в соответствии со свободно принятыми игровыми нормами. В игровом познании
возможны сокрытие истины, обман партнера. Оно носит обучающе-развивающий
характер, выявляет качества и возможности человека, позволяет раздвинуть
психологические границы общения.
Особую разновидность знания, являющегося достоянием отдельной личности,
представляет личностное знание. Оно ставится в зависимость от способностей того или
иного субъекта и от особенностей его интеллектуальной познавательной деятельности.
27
Коллективное знание общезначимо, или надличностно, и предполагает наличие
необходимой и общей для всех системы понятий, способов, приемов и правил его
построения. Личностное знание, в котором человек проявляет свою индивидуальность и
творческие способности, признается необходимой и реально существующей компонентой
знания. Оно подчеркивает тот очевидный факт, что науку делают люди и что искусству
или познавательной деятельности нельзя научиться по учебнику, оно достигается лишь в
общении с мастером.
Особую форму вненаучного и внерационального знания представляет собой так
называемая народная наука, которая в настоящее время стала делом отдельных групп или
отдельных субъектов: знахарей, целителей, экстрасенсов, а ранее являлась привилегией
шаманов, жрецов, старейшин рода. При своем возникновении народная наука
обнаруживала себя как феномен коллективного сознания. В эпоху доминирования
классической науки она потеряла статус интерсубъективности и прочно расположилась на
периферии, вдали от центра официальных экспериментальных и теоретических
изысканий. Как правило, народная наука существует и транслируется от наставника к
ученику в бесписьменной форме. Иногда можно выделить ее конденсат в виде заветов,
примет, наставлений, ритуалов и пр. И, несмотря на то, что в народной науке видят ее
огромную и тонкую, по сравнению со скорым рационалистическим взглядом,
проницательность, ее часто обвиняют в необоснованных притязаниях на обладание
истиной.
В картине мира, предлагаемой народной наукой, большое значение имеет
круговорот могущественных стихий бытия. Природа выступает как "дом человека", а
последний в свою очередь - как органичная его частичка, через которую постоянно
проходят силовые линии мирового круговорота. Считается, что народные науки
обращены, с одной стороны, к самым элементарным, а с другой - к самым жизненно
важным сферам человеческой деятельности, как-то: здоровье, земледелие, скотоводство,
строительство. Символическое в них выражено минимально.
Поскольку разномастная совокупность внерационального знания не поддается
строгой и исчерпывающей классификации, можно столкнуться с выделением следующих
трех видов познавательных феноменов: паранормальное знание, псевдонаука и
девиантная наука. Причем их соотношение с научной деятельностью или степень их
"научности" возрастают по восходящей. То есть фиксируется некая эволюция от
паранормального знания к разряду более респектабельной псевдонауки и от нее к
девиантному знанию. Это косвенным образом свидетельствует о развитии вненаучного
знания:
1) Широкий класс паранормального знания включает в себя учения о тайных
природных и психических силах и отношениях, скрывающихся за обычными явлениями.
Самыми яркими представителями этого типа знания считаются мистика и спиритизм.
Для описания способов получения информации, выходящей за рамки науки, кроме
термина "паранормальность" используется термин "внечувственное восприятие" (или
"парачувствительность", "пси-феномены"). Он предполагает возможность получать
информацию или оказывать влияние, не прибегая к непосредственным физическим
способам. Наука пока еще не может объяснить задействованные в данном случае
механизмы, как не может и игнорировать подобные феномены. Различают
экстрасенсорное восприятие (ЭСВ) и психокинез. ЭСВ разделяется на телепатию и
ясновидение. Телепатия предполагает обмен информацией между двумя и более особями
паранормальными способами. Ясновидение означает способность получать информацию
по некоторому неодушевленному предмету (ткань, кошелек, фотография и т.п.).
Психокинез - это способность воздействовать на внешние системы, находящиеся вне
сферы нашей моторной деятельности, перемещать предметы нефизическим способом.
Заслуживает внимание то, что в настоящее время исследование паранормального
ставится на конвейер науки, которая после серий различных экспериментов делает свои
28
выводы. 2) Для псевдонаучного знания характерна сенсационность тем, признание тайн и
загадок, а также "умелая обработка фактов". Ко всем этим априорным условиям
деятельности в данной сфере присоединяется свойство исследования через истолкование.
Привлекается материал, который содержит высказывания, намеки или подтверждения
высказанным взглядам и может быть истолкован в их пользу. К. Поппер достаточно
высоко ценил псевдонауку, прекрасно понимая, что наука может ошибаться и что
псевдонаука "может случайно натолкнуться на истину". У него есть и другой вывод: если
некоторая теория оказывается ненаучной - это не значит, что она не важна. По форме
псевдонаука - это прежде всего рассказ или история о тех или иных событиях. Такой
типичный для нее способ подачи материала называют "объяснением через сценарий".
Другой отличительный признак - безошибочность. Бессмысленно надеяться на
корректировку псевдонаучных взглядов, ибо критические аргументы никак не влияют на
суть истолкования рассказанной истории.
3) Характеристика девиантного и анормального знания. Термин "девиантное"
означает отклоняющуюся от принятых и устоявшихся стандартов познавательную
деятельность. Причем сравнение происходит не с ориентацией на эталон и образец, а в
сопоставлении с нормами, разделяемыми большинством членов научного сообщества.
Отличительной особенностью девиантного знания является то, что им занимаются, как
правило, люди, имеющие научную подготовку, но по тем или иным причинам
выбирающие весьма расходящиеся с общепринятыми представлениями методы и объекты
исследования. Представители девиантного знания работают, как правило, в одиночестве
либо небольшими группами. Результаты их деятельности, равно как и само направление,
обладают довольно-таки кратковременным периодом существования.
Иногда встречающийся термин "анормальное знание" не означает ничего иного,
кроме того, что способ получения знания либо само знание не соответствуют тем нормам,
которые считаются общепринятыми в науке на данном историческом этапе. Весьма
интересно подразделение анормального знания на три типа:
а) Первый тип возникает в результате расхождения регулятивов здравого смысла с
установленными наукой нормами. Этот тип достаточно распространен и внедрен в
реальную жизнедеятельность людей. Он не отталкивает своей аномальностью, а
привлекает к себе внимание в ситуации, когда действующий индивид, имея специальное
образование или специальные научные знания, фиксирует проблему расхождения норм
обыденного мироотношения и научного (например, в воспитании, в ситуациях общения с
младенцами и пр.).
б) Второй тип возникает при сопоставлении норм одной парадигмы с нормами
другой.
в) Третий тип обнаруживается при объединении норм и идеалов из принципиально
различных форм человеческой деятельности
Уже давно вненаучное знание не рассматривают только как заблуждение. И раз
существуют многообразные формы вненаучного знания, следовательно, они отвечают
какой-то изначально имеющейся в них потребности. Можно сказать, что вывод, который
разделяется современно мыслящими учеными, понимающими всю ограниченность
рационализма, сводится к следующему. Нельзя запрещать развитие вненаучных форм
знания, как нельзя и культивировать сугубо и исключительно псевдонауку,
нецелесообразно также отказывать в кредите доверия вызревшим в их недрах интересным
идеям, какими бы сомнительными первоначально они ни казались. Даже если
неожиданные аналогии, тайны и истории окажутся всего лишь "инофондом" идей, в нем
очень остро нуждается как интеллектуальная элита, так и многочисленная армия ученых.
Достаточно часто звучит заявление, что традиционная наука, сделав ставку на
рационализм, завела человечество в тупик, выход из которого может подсказать
вненаучное знание. К вненаучным же дисциплинам относят те, практика которых
основывается на иррациональной деятельности - на мифах, религиозных и мистических
29
обрядах и ритуалах. Интерес представляет позиция современных философов науки, и в
частности П. Фейерабенда, который уверен, что элементы нерационального имеют право
на существование внутри самой науки.
Развитие подобной позиции можно связать и с именем Дж. Холтона, который
пришел к выводу, что в конце XX столетия в Европе возникло и стало шириться
движение, провозгласившее банкротство науки.
Мнение о том, что именно научные знания обладают большей информационной
емкостью, также оспаривается сторонниками подобной точки зрения. Наука может "знать
меньше" по сравнению с многообразием вненаучного знания, так как все, что она знает,
должно выдержать жесткую проверку на достоверность фактов, гипотез и объяснений. Не
выдерживающее эту проверку знание отбрасывается, и даже потенциально истинная
информация может оказаться за пределами науки.
Иногда вненаучное знание именует себя как Его Величество Иной способ
истинного познания. И поскольку интерес к многообразию форм вненаучного знания в
последние годы повсеместно и значительно возрос, а престиж профессии инженера и
ученого значительно снизился, то напряжение, связанное с тенденцией ухода во вненауку,
возросло.
30
действительности как органического целого от низших ее ступеней до высших, вплоть до
порождения мыслящего духа.
Свою классификацию наук предложил основоположник позитивизма О. Конт.
Реализуя свои замыслы в отношении классификации (иерархии) наук, французский
философ исходил из того, что:
а) существуют науки, относящиеся к внешнему миру, с одной стороны, и к
человеку - с другой;
б) философию природы (т.е. совокупность наук о природе) следует разделить на
две отрасли: неорганическую и органическую (в соответствии с их предметами изучения);
в) естественная философия последовательно охватывает "три великие отрасли
знания" - астрономию, химию и биологию.
Чтобы облегчить употребление этой своей иерархии Конт предлагал
сгруппировать науки в виде трех пар: а) начальной, математико-астрономической; б)
промежуточной, физико-химической; в) конечной, биолого-социологической.
Материалистическую классификацию наук предложил Ф. Энгельс. Он в качестве
главного критерия деления наук взял формы движения материи в природе. Общим и
единым для всех областей природы понятием "форма движения материи" Энгельс
охватил: во-первых, различные процессы в неживой природе; во-вторых, жизнь
(биологическую форму движения). Отсюда следовало, что науки располагаются
естественным образом в единый ряд - механика, физика, химия, биология, - подобно тому,
как следуют друг за другом, переходят друг в друга и развиваются одна из другой сами
формы движения материи, - высшие из низших, сложные из простых. При этом особое
внимание Энгельс обращал на необходимость тщательного изучения сложных и тонких
переходов от одной формы материи к другой. В связи с этим он предсказал, что именно на
стыках основных наук (физики и химии, химии и биологии и т.п.) можно ожидать
наиболее важных и фундаментальных открытий. В связи с тем, что резких границ между
отдельными науками и научными дисциплинами нет, особенно в последнее время, в
современной науке значительное развитие получили междисциплинарные и комплексные
исследования, объединяющие представителей весьма далеких друг от друга научных
дисциплин и использующие методы разных наук. Все это делает проблему классификации
наук весьма сложной. Классификация наук, данная Энгельсом, не потеряла своей
актуальности и по сей день, хотя, разумеется, она углубляется, совершенствуется.
В конце XIX - начале XX в. наиболее интересные и продуктивные идеи по
проблеме классификации социальных наук сформулировали немецкий философ и историк
культуры В. Дильтей - представитель "философии жизни" и лидеры баденской школы
неокантианства В. Виндельбанд и Г. Риккерт.
В. Дильтей выделял два аспекта понятия "жизнь": взаимодействие живых существ,
- применительно к природе; взаимодействие, существующее между личностями в
определенных внешних условиях, постигаемое независимо от изменений места и времени,
- применительно к человеческому миру. Понимание жизни (в единстве двух указанных
аспектов) лежит в основе деления наук на два основных класса. Одни из них изучают
жизнь природы, другие ("науки о духе") - жизнь людей. Дильтей доказывал
самостоятельность предмета и метода гуманитарных наук по отношению к естественным.
Лидеры баденской школы неокантианства В. Виндельбанд и Г. Риккерт выдвинули
тезис о наличии двух классов наук: исторических ("наук о духе", "наук о культуре") и
естественных. Первые являются идиографическими, т.е. описывающими индивидуальные,
неповторимые события, ситуации и процессы. Вторые - номотетическими: они фиксируют
общие, повторяющиеся, регулярные свойства изучаемых объектов, абстрагируясь от
несущественных индивидуальных свойств. Поэтому номотетические науки - физика,
биология и др. - в состоянии формулировать законы и соответствующие им общие
понятия. Как писал Виндельбанд, одни из них суть науки о законах, другие - науки о
событиях.
31
В середине XX в. оригинальную классификацию наук предложил В. И.
Вернадский. В зависимости от характера изучаемых объектов он выделял два рода (типа)
наук: 1) науки, объекты (и законы) которых охватывают всю реальность - как нашу
планету и ее биосферу, так и космические просторы. Иначе говоря, это науки, объекты
которых отвечают основным, общим явлениям реальности; 2) науки, объекты (и законы)
которых свойственны и характерны только для нашей Земли. В соответствии с таким
пониманием объектов разных наук мы можем различать в ноосфере (сфера разума) науки,
общие для всей реальности (физика, астрономия, химия, математика), и науки о Земле
(науки биологические, геологические и гуманитарные). Логика, по мнению русского
ученого, занимает особое положение, поскольку, будучи неразрывно связанной с
человеческой мыслью, она одинаково охватывает все науки - и гуманитарные, и
естественно-математические. Все стороны научного знания образуют единую науку,
которая находится в бурном развитии, и область, охватываемая ею, все увеличивается.
Что касается классификаций современных наук, то они проводятся по самым
различным основаниям (критериям). По предмету и методу познания можно выделить
науки о природе - естествознание, об обществе - обществознание (гуманитарные,
социальные науки) и о самом познании, мышлении (логика, гносеология, диалектика,
эпистемология и др.). Отдельную группу оставляют технические науки. Очень
своеобразной наукой является современная математика. По мнению некоторых ученых,
она не относится к естественным наукам, но является важнейшим элементом их
мышления.
В свою очередь каждая группа наук может быть подвергнута более подробному
членению. Так, в состав естественных наук входят механика, физика, химия, геология,
биология и другие, каждая из которых подразделяется на целый ряд отдельных научных
дисциплин. Наукой о наиболее общих законах действительности является философия,
которую нельзя, однако, полностью относить только к науке.
По своей "удаленности" от практики науки можно разделить на два крупных типа:
фундаментальные, которые выясняют основные законы и принципы реального мира и где
нет прямой ориентации на практику, и прикладные - непосредственное применение
результатов научного познания для решения конкретных производственных и социально-
практических проблем, опираясь на закономерности, установленные фундаментальными
науками. Вместе с тем границы между отдельными науками и научными дисциплинами
условны и подвижны.
Могут быть и другие критерии (основания) для классификации наук. Так,
например, выделение таких главных сфер естественных наук, как материя, жизнь,
человек, Земля, Вселенная - позволяет сгруппировать эти науки в следующие ряды:
1) физика -> химическая физика -> химия;
2) биология -> ботаника -> зоология;
3) анатомия -> физиология -> эволюционное учение -> учение о наследственности;
4) геология -> минералогия -> петрография -> палеонтология -> физическая
география и другие науки о Земле;
5) астрономия -> астрофизика -> астрохимия и другие науки о Вселенной.
Гуманитарные науки также подразделяются внутри себя: история, археология,
экономическая теория, политология, культурология, экономическая география,
социология, искусствоведение и т.п.
Таким образом, Классификация наук – проблема взаимосвязи наук на основании
определенных принципов и критериев, выражение их связи в виде логически
обоснованного расположения в определенный ряд.
1. Аристотель
Теоретическое познание – ради него самого
Практическое знание – дает руководящие идеи для поведения
Творческое знание – идеи нового, прекрасного
32
2. Ф. Бекон
Критерии в зависимости от познавательной способности (память, рассудок,
воображение)
История – описание фактов
Теоретическая наука (философия)
Поэзия, литература (искусство)
3. Г.Гегель
Критерий – этапы развития Абсолютного Духа
Логика = диалектика = теоретическое познание – учение о бытии; сущности;
понятии
Философия природы
Философия духа – субъективный дух; объективный дух; абсолютный дух
4. О. Конт
Науки изучают внешний мир человека
Философия природы – неорганическая; органическая
5. Энгельс
Критерий – форма движения материи
Механика, физика, химия, биология – социальная форма
(в перспективе – стыковые, «междисциплинарные»)
8. В. Н. Вернадский
А) наука о вселенной, о всей реальности (физика, астрономия, химия,
математика)
33
Б) о земле (биология, геология, гуманитарные)
9. Современное представление
А) Естественные, технические, математические, общественные (соц., гум.)
Соотношение с практикой: фундаментальные, прикладные
Материя: физика – химическая физика – химия
Человек: биология – ботаника – зоология
Земля: геология – минерал. – петрография – палеонтология – физическая
география
Вселенная: астрономия – астрофизика – астрохимия – другие науки
Специфика социального познания:
- мир человека (материальный и идеальный, объективный и субъективный, …)
- процессы – историзм
- единичное, уникальное
- ценностно-смысловое
- изучение субъективного (установки, взгляды, цели)
- процедура понимания
- текстовая природа (письменные источники)
- ориентация на качественную окраску события
34
Мир в глазах философа - не просто статичный пласт реальности, но живое
динамичное целое. Это многообразие взаимодействий, в котором переплетены причина и
следствие, цикличность и спонтанность, упорядоченность и деструкция, силы добра и зла,
гармонии и хаоса. Философствующий разум должен определить свое отношение к миру.
Поэтому основной вопрос философии и формулируется как вопрос об отношении
мышления к бытию (человека к миру, сознания к материи).
Представители отдельных наук исходят из определенных представлений, которые
принимаются как нечто данное, не требующее обоснования. Ни один из узких
специалистов в процессе непосредственной научной деятельности не задается вопросом,
как возникла его дисциплина и как она возможна, в чем ее собственная специфика,
методы и отличие от прочих. Если эти проблемы затрагиваются, естествоиспытатель
вступает в сферу философских вопросов естествознания. Философия же в первую очередь
стремится выяснить исходные предпосылки всякого знания, в том числе и собственно
философского. Она направлена на выявление таких достоверных основ, которые могли бы
служить точкой отсчета и критерием для понимания и оценки всего остального (отличия
истины от мнения, эмпирии от теории, свободы от произвола, насилия от власти).
Предельные, пограничные вопросы, которыми отдельная познавательная область либо
начинается, либо заканчивается, - излюбленная тема философских размышлений.
Наука занимает свое достойное место как сфера человеческой деятельности,
главнейшей функцией которой является выработка и систематизация объективных знаний
о действительности. Она есть одна из форм общественного сознания, направленная на
предметное постижение мира, предполагающая получение нового знания. Цель науки
всегда была связана с описанием, объяснением и предсказанием процессов и явлений
действительности на основе открываемых ею законов. Система наук условно делится на
естественные, общественные и технические. Считается, что объем научной деятельности,
рост научной информации, открытий, числа научных работников удваивается в среднем
примерно каждые 5-10 лет. А в развитии науки чередуются нормальные и революционные
периоды, так называемые научные революции, которые приводят к изменению ее
структуры, принципов познания, категорий, методов и форм организации.
Философия основывается на теоретико-рефлексивном и духовно-практическом
отношении субъекта к объекту. Она оказывает активное воздействие на социальное бытие
посредством формирования новых идеалов, норм и культурных ценностей. К ее основным
исторически сложившимся разделам относятся онтология, гносеология, логика,
диалектика, этика, эстетика. К ним можно добавить и такие разделы, как философская
антропология, аксиология, теория культуры, социальная философия, история философии,
философия религии, методология, философия науки и пр. Главные тенденции развития
философии связаны с осмыслением таких проблем, как мир и место в нем человека,
судьбы современной цивилизации, единство и многообразие культур, природа
человеческого познания, бытие и язык.
35
Последняя предполагает, что методы науки и ее данные используются для
разработки масштабных планов социального и экономического развития. Наука проявляет
себя в функции социальной силы при решении глобальных проблем современности
(истощение природных ресурсов, загрязнение атмосферы, определение масштабов
экологической опасности).
Наука как социальный институт включает в себя прежде всего ученых с их
знаниями, квалификацией и опытом; разделение и кооперацию научного труда; четко
налаженную и эффективно действующую систему научной информации; научные
организации и учреждения, научные школы и сообщества; экспериментальное и
лабораторное оборудование и др. В современных условиях первостепенное значение
приобретает процесс оптимальной организации управления наукой и ее развитием.
Наука - это всеобщая общественная форма развития знания. Однако
коллективность форм деятельности в современной фундаментальной или прикладной
науке отнюдь не "отменяет" индивидуальный характер научного исследования. Ведущие
фигуры науки - гениальные, талантливые, одаренные, творчески мыслящие ученые-
новаторы. Выдающиеся исследователи, одержимые устремлением к новому, стоят у
истоков революционных поворотов в развитии науки. Взаимодействие индивидуального,
личностного и всеобщего, коллективного в науке - реальное, живое противоречие ее
развития.
Акцент на коллективность научного творчества отнюдь не ущемляет роли
индивидуального начала. Научное творчество не просто индивидуально: новаторски
мыслящий индивид предстает в этом процессе как уникальная, неповторимая личность.
Английский физик Дж. Томсон остроумно заметил, что попытка "отмыслить" индивида,
ученого из науки "равносильна затее сыграть "Гамлета" без принца датского".
Индивидуально-личностное начало влияет прежде всего как на процесс научного
поиска, так и на его результаты. Подчеркивая важную роль личности ученого в научном
исследовании, А. Эйнштейн писал, что "содержание науки можно постигать и
анализировать, не вдаваясь в рассмотрение индивидуального развития ее создателей. Но
при таком односторонне-объективном изложении отдельные шаги иногда могут казаться
случайными удачами. Понимание того, как стали возможными и даже необходимыми эти
шаги, достигается лишь, если проследить за умственным развитием индивидуумов,
содействовавших выявлению направления этих шагов"
Великий естествоиспытатель и крупный мыслитель В. И. Вернадский обращал
внимание на то, что наука не существует помимо человека, ученого и есть его создание в
определенных исторических условиях. Поэтому "научная мысль есть и индивидуальное, и
социальное явление. Она неотделима от человека. Личность не может при самой глубокой
абстракции выйти из поля своего существования. Наука есть реальное явление и, как и
сам человек, теснейшим и неразрывным образом связана с ноосферой"
Будучи одной из форм общественного сознания, наука тесно связана с другими его
формами, общими чертами которых является то, что все они представляют собой
различные способы отражения действительности. Различия между ними заключаются в
специфике объекта познания, принципах его отражения, а также в характере
общественного назначения. В отличие, например, от искусства, отражающего
действительность в художественных образах, наука делает это в форме абстрактных
понятий, положений, обобщенных в виде гипотез, законов, теорий и т.п.
Превращение современной науки в непосредственную производительную силу
общества тесно связано с качественными изменениями самой науки как социального
института. На смену классической науке университетов, небольших научных коллективов
типа научных обществ и академий XVIII- XIX вв. приходит мощный разветвленный
социальный организм так называемой "большой науки".
Формирование сложного организма "большой науки" стимулирует развитие такого
рода исследований, которые характерны именно для современной эпохи. Так,
36
существование науки в качестве специфического социального института, все более
активно включающегося в жизнедеятельность общества и имеющего свою собственную
разветвленную структуру, между элементами которой складываются определенные связи
и отношения, оказывается в центре внимания социологии науки. Усложнение
взаимоотношений людей внутри науки как социального организма выдвигает проблемы
ее социально-психологического анализа. Наука далее выступает как элемент культуры в
целом, воплощающий определенный тип деятельности в культуре. Она питается соками
всей культуры и в то же время оказывает на нее мощное воздействие. Тем самым
становится необходимым культурологическое исследование науки.
Вместе с тем следует подчеркнуть, что наука была и остается прежде всего
средством формирования научного знания, научной картины мира. Само существование
науки как специфического социального института, ее все возрастающая роль в обществе в
конечном счете обусловлены тем, что наука призвана выполнять в системе общественного
разделения труда функции, связанные с осуществлением деятельности по формированию
и развитию научного знания, определенных норм познавательного отношения к
действительности.
Иногда исследователи обращают внимание на проективно-конструктивную
функцию науки, поскольку она предваряет фазу реального практического преобразования
и является неотъемлемой стороной интеллектуального поиска любого ранга. Данная
функция связана с созданием качественно новых технологий, что в наше время
чрезвычайно актуально.
Так как основная цель науки всегда была связана с производством и
систематизацией объективных знаний, то в состав необходимых функций науки
включалось описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности
на основе открываемых наукой законов. Таким образом, основной, конституирующей
само здание науки является функция производства и воспроизводства истинного знания.
37
3.4. Становление опытной науки в новоевропейской культуре
38
Период с I тыс. дон. э. до ХVI в можно назвать периодом преднауки. На его
протяжении наряду с передававшимися от поколения к поколению в течение веков
обыденными практическими знаниями, приобретенными посредством житейского опыта и
осмысления трудовой деятельности, стали появляться первые философские
представления о природе, называемые «натурфилософскими учениями». Это были
довольно бедные представления, но внутри натурфилософии формировались зачатки
научных знаний. С накоплением сведений, навыков, приемов и методов, используемых
для решения астрономических, математических, медицинских, географических и
других проблем, в философии образуются соответствующие разделы, которые затем
постепенно обособляются в отдельные науки: астрономию, математику, медицину,
географию и т. д. Это своего рода «эмбриональный» период развития науки, который
предшествует ее рождению в качестве особого социального института и особой области и
стороны культуры.
Наука как целостный феномен возникает в Новое время вследствие отпочкования
от философии и проходит в своем развитии три основных этапа: классический,
неклассический, постнеклассический (современный). На каждом из этих этапов
разрабатываются соответствующие идеалы, нормы и методы научного исследования,
формулируется определенный стиль мышления, своеобразный понятийный аппарат и т.п.
Критерием (основанием) данной периодизации является соотношение (противоречие)
объекта и субъекта познания:
1. Классическая наука (XVII-XIX вв.), исследуя свои объекты, стремилась при их
описании и теоретическом объяснении устранить по возможности все, что относится к
субъекту, средствам, приемам и операциям его деятельности. Такое устранение
рассматривалось как необходимое условие получения объективно-истинных знаний о
мире. Здесь господствует объектный стиль мышления, стремление познать предмет сам по
себе, безотносительно к условиям его изучения субъектом.
2. Неклассическая наука (первая половина XX в.), исходный пункт которой
связан с разработкой релятивистской и квантовой теории, отвергает объективизм
классической науки, отбрасывает представление реальности как чего-то не зависящего от
средств ее познания, субъективного фактора. Она осмысливает связи между знаниями
объекта и характером средств и операций деятельности субъекта. Экспликация этих
связей рассматривается в качестве условий объективно-истинного описания и объяснения
мира.
3. Существенный признак постнеклассической науки (вторая половина XX -
начало XXI в.) - постоянная включенность субъективной деятельности в "тело знания".
Она учитывает соотнесенность характера получаемых знаний об объекте не только с
особенностью средств и операций деятельности познающего субъекта, но и с ее
ценностно-целевыми структурами.
Каждая из названных стадий имеет свою парадигму (совокупность теоретико-
методологических и иных установок), свою картину мира, свои фундаментальные идеи.
Классическая стадия имеет своей парадигмой механику, ее картина мира строится на
принципе жесткого (лапласовского) детерминизма, ей соответствует образ мироздания как
часового механизма. С неклассической наукой связана парадигма относительности,
дискретности, квантования, вероятности, дополнительности. Постнеклассической
стадии соответствует парадигма становления и самоорганизации. Основные черты
нового (постнеклассического) образа науки выражаются синергетикой, изучающей общие
принципы процессов самоорганизации, протекающих в системах самой различной
природы (физических, биологических, технических, социальных и др.). Ориентация на
"синергетическое движение" - это ориентация на историческое время, системность
(целостность) и развитие как важнейшие характеристики бытия. При этом смену
классического образа науки неклассическим, а последнего - постнеклассическим нельзя
понимать упрощенно в том смысле, что каждый новый этап приводит к полному
39
исчезновению представлений и методологических установок предшествующего этапа.
Напротив, между ними существует преемственность. Налицо "закон субординации":
каждая из предыдущих стадий входит в преобразованном, модернизированном виде в
последующую. Неклассическая наука вовсе не уничтожила классическую, а только
ограничила сферу ее действия. Например, при решении ряда задач небесной механики не
требовалось привлекать принципы квантовой механики, а достаточно было ограничиться
классическими нормативами исследования. Следует иметь в виду, что историю науки
можно периодизировать и по другим основаниям. Так, с точки зрения соотношения таких
приемов познания, как анализ и синтез (опять же на материале естественных наук), можно
выделить две крупные стадии:
I. Аналитическая, куда входит - по предыдущей периодизации - классическое и
неклассическое естествознание. Причем в последнем идет постоянное и неуклонное
нарастание "синтетической тенденции". Особенности этой стадии: непрерывная
дифференциация наук; явное преобладание эмпирических знаний над теоретическими;
акцентирование внимания прежде всего на самих исследуемых предметах, а не на их
изменениях, превращениях, преобразованиях; рассмотрение природы, по преимуществу
неизменной, вне развития, вне взаимосвязи ее явлений.
II. Синтетическая, интегративная стадия, которая практически совпадает с
постнеклассическим естествознанием. Ясно, что строгих границ между названными
стадиями провести невозможно: во-первых, глобальной тенденцией является усиление
синтетической парадигмы, во-вторых, всегда имеет место взаимодействие обеих
тенденций при преобладании одной из них. Характерной особенностью интегративной
стадии является возникновение (начавшееся уже по крайней мере со второй половины
предыдущей стадии) междисциплинарных проблем и соответствующих "стыковых"
научных дисциплин, таких как физхимия, биофизика, биохимия, психофизика, геохимия и
др. Поэтому в современном естествознании уже нет ни одной науки "в рафинированном
чистом виде" и идет процесс построения целостной науки о природе и единой науки о
всей действительности в целом.
40
в определенном смысле является «естественным» для человека, т. е. возникающим в силу
необходимости реализации человеком собственной природы.
Иначе обстоит дело с познанием теоретическим. В отличие от практического,
теоретическое знание до определенной поры не является абсолютно необходимым для
человека, поскольку в своем повседневном бытии человек в нем не нуждается. Чтобы
уяснить смысл сказанного, нам необходимо обратиться к исходному значению понятия
«теоретическое», а также общему контексту античного мировосприятия.
Понятие «теоретическое» восходит к греческому слову theoria, «феория», которое
означает «вглядывание», «рассматривание», «созерцание». При этом речь не идет о
простом разглядывании сущего посредством предназначенных для этого органов чувств,
т. е. глаз. Глаза – хорошие советчики в практических делах, но не в знании вещей.
Мыслители античности не перестают подчеркивать: ощущения изменчивы, а
следовательно, не могут выступать в качестве надежных свидетелей. В знании вещей
лучший советчик – разум. «Феория» есть тем самым всматривание глазами самой души,
или ума. Поэтому наиболее адекватно греческое слово «theoria» на русский язык
переводится словом «умозрение». Безусловно, зрение в данном контексте выступает не
более как метафора, причем эта метафора почти столь же древняя, сколь и само
теоретическое познание. Автор ее – Платон, неоднократно прибегавший к ней в целях
объяснения того, в чем заключается сущность познания. Так, например, упомянутая
метафора используется Платоном в мифе о пещере, изложенном философом в седьмой
книге диалога «Государство», в котором Платон пишет о пути к постижению истины.
Подобный путь связан с выходом из пещеры, где человек бок о бок со своими собратьями
созерцает тени, т. е. выходом из природного порядка вещей – мира преходящих и потому
обманчивых чувственных ощущений – в действительный мир солнечного света и
неизменных интеллектуальных образов, или идей, доступных только разуму.
В чем польза от такого выхода? Чему служит такое «рассматривание»?
«Теоретическое познание» в греческом смысле имеет «над-природный» и «сверх -
естественный» характер, поскольку в собственном смысле не принадлежит природному
миропорядку. Более того, в природном порядке вещей даже нет необходимости в
«теоретическом». Сфера умозримого и умопостигаемого требует сверхприродного усилия
для своего возникновения, сознательного отвлечения от естественного порядка бытия
природных явлений ради попадания в некий иной мир, мир чистой мысли.
Познание начинается с удивления, считали в древности. При этом «удивление», о
котором Аристотель говорит как о побуждении к философствованию, не есть
первобытное любопытство, которое тоже свойственно человеческой природе и потому
всегда современно. Любопытство как раз удовлетворилось бы разглядыванием, в то время
как к созерцанию и умозрению вынуждает изумление. Поэтому Аристотель говорит об
удивлении двоякого рода: во-первых, об удивлении в силу незнания причины – так
«удивляются, например, загадочным самодвижущимся игрушкам, или солнцеворотам, или
несоизмеримости диагонали»; во-вторых, об удивлении, в определенном смысле
«противоположном» первому, об удивлении знающего, которое есть подлинное
изумление перед тем, как все устроено. Сведущий в геометрии человек, поясняет
Аристотель, удивился бы, если бы диагональ оказалась соизмеримой, настолько
разумным, совершенным и одновременно естественным кажется знающему
существующий порядок вещей. В период античности мир понимался как «kosmos» (в
переводе с греческого – «совершенный порядок» и «устроение»; греческий глагол
kosmeoозначает «украшать», и именно от него происходит современное слово
«косметика»). Таким образом, для грека исходным является понимание бытия как
порядка и гармонии, которые не могут не вызывать изумления. Устроенность мира
удивительна, в то время как хаос не удивляет и тем более не изумляет. В человеке что-то
отзывается на это устроение, обращает на себя внимание и заставляет задаваться
вопросом: что есть все существующее? Или: «Почему вообще есть нечто, а не наоборот –
41
ничто?» – как много позже на свой лад этот же вопрос задаст Лейбниц, а Хайдеггер
назовет его основным вопросом философии.
Подобные вопросы кажутся досужими. И это действительно так. Аристотель
говорит: «К знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-нибудь пользы».
Вопросы о сущем как таковом не приносят непосредственной выгоды и не служат
удовлетворению текущей практической потребности. В отличие от практической
деятельности, главным образом вызванной природной необходимостью, деятельность
созерцания является свободной деятельностью в смысле отсутствия непосредственной
полезности и в значении ее самоценности. Совершенно очевидно, что подобная
деятельность требует определенного рода усилия, связанного с рядом ограничений в
области природной составляющей человеческого существа и приводящего в конечном
счете к принципиально иному отношению ко всему сущему. Теоретическое отношение к
сущему не только преобразует его в глазах смотрящего, но и меняет глаза, настраивая их
на иное. С изменением взгляда, или, как выразился Платон, с «поворота глаз», человек
меняется целиком – он «начинает новую жизнь», bios theo-retikos – жизнь созерцательную.
Таким образом, умозрением нельзя «заниматься», как занимаются торговлей,
мореплаванием, изготовлением орудий; возможно предаться умозрению, что означает
посвятить ему жизнь.
Теоретическое мышление в своих истоках есть в подлинном смысле античный
феномен. Существует целый ряд версий возникновения этой особой формы духовной
деятельности именно в Древней Греции. Согласно одной из них, в основании лежит
особый тип соревновательности, присущей общественной жизни греков, цель
которой состояла в достижении бессмертной славы, а не преходящих материальных
благ (А. М. Зайцев). Другие исследователи возводят происхождение теоретического
мышления в античной Греции к формирующему и гармонизирующему свойству
мусических искусств (А. В. Ахутин). Существует и такая концепция: основанием для
зарождения теоретического отношения к действительности послужило греческое занятие
мореплаванием и прежде всего те познавательные горизонты, которые оно открывало (К.
М. Петров). В качестве предпосылки становления теоретического мышления
рассматривают также законодательную и политическую деятельность так
называемых семи мудрецов, таких как Солон, Периандр, Биант, Питтак, Фалес, которые
хотя по роду своей деятельности и были «практиками», но посвящали себя всеобщим
вопросам, а именно вопросам нравственности и правопорядка в качестве залога прочного
и справедливого государственного устройства (Г. В. Ф. Гегель).
Для уяснения сути вопроса помимо упомянутых моментов, которые отнюдь не
противоречат друг другу, а скорее дополняют, следует также обратить особое внимание
на своеобразное государственное устройство древних эллинов, имеющее форму
городов-государств, или полисов, обеспечивавших грекам не только социальную
определенность, но и определенность экзистенциальную: судьба индивида и судьба его
города неразрывно связаны (недаром высшей мерой наказания для греков было
изгнание – остракизм). Именно в рамках полисной формы социального устройства
стало возможным выделение особого сословия свободных людей, перед которыми не
стояла необходимость добывать средства к существованию и которые имели досуг
для занятий умозрением.
В рамках такого способа понимания «теоретического» и следует
истолковывать геометрию Эвклида, астрономию Птолемея, медицинскую науку
Гиппократа, а также философские учения Фалеса, Пифагора, Гераклита,
Парменида, Платона и Аристотеля.
42
В середине XII – 1-й половине XIII столетия в средневековой Европе происходят
примечательные для интеллектуальной истории Запада события: открываются первые
университеты. В 1158 г. в Болонье в соответствии с хартией Фридриха I Барбароссы, в
которой говорилось об universitas, было основано первое организованное сообщество
студентов, получающих комплексное образование, и определено место их коллективного
существования наподобие современных университетов. На протяжении XII–XIII вв.
университеты появились в Кембридже, Неаполе, Монпелье, Саламанке, Падуе, Тулузе,
однако наибольшую известность и решающее значение для развития научной мысли
эпохи Средневековья получили Парижский (1200) и Оксфордский (1178) университеты.
Воспринявший традиции образовательных сообществ предшествующего столетия
и сосредоточивший в себе такие величайшие умы средневековой Европы, как Пьер
Абеляр, Александр Гэльский, Бонавентура, епископы Парижа, Гильом из Оверни и Этьен
Темпье, а также знаменитые Альберт Великий и Фома Аквинский, Парижский
университет обрел к XIII в. статус интеллектуального центра средневековой Европы,
привлекавшего не только французов, но и выходцев из Италии, Германии и Англии.
Университет по своей структуре состоял из нескольких отделов, или факультетов. Первый
из них, факультет «свободных искусств» (atrium), был наиболее многочисленным и
считался подготовительным для трех других факультетов: медицинского, юридического и
теологического – самого малочисленного, но обучение на котором было самым
продолжительным. Поскольку теологии отводилось столь важное место, а также учитывая
популярность Парижского университета в среде интеллектуалов того времени, главы
католической церкви в лице папы Иннокентия III и его преемника Григория IX хорошо
осознавали, что университет в Париже не просто образовательное учреждение:
«"Studium parisiense"– это духовная и нравственная сила, значение которой не
ограничивалось ни Парижем, ни Францией, но охватывало весь христианский мир и всю
Церковь»9.
Следовательно, Парижский университет мог стать как рупором католической
церкви, «мощным средством воздействия… для распространения религиозной истины во
всем мире», так и «неисчерпаемым источником заблуждений, способным отравить целый
христианский мир»10.
В стремлении избежать инакомыслия и утвердить Парижский университет в
качестве источника истинного знания и обретают смысл декреты папской курии, в
которых запретили сначала преподавание римского права, затем – в 1215 г. –
преподавание физики и метафизики Аристотеля, и, наконец, в них появились призывы nec
philosophos se ostenent– не делать из себя философов и касаться на занятиях только тех
вопросов, разъяснение которым можно найти в Священном писании и трудах Святых
Отцов. Таким образом Парижский университет оказался в плену противоречивых
тенденций: превратиться в центр беспристрастных исследований, связанных с изучением
античного наследия, но всегда стоящих перед опасностью впасть в инакомыслие, либо
подчинить исследование религиозным целям и тем самым оказаться на службе
теократического догматизма.
Средневековое миропонимание исходило прежде всего из догмата сотворения
Богом мира ex nihilo– из ничего. Тем самым все сущее в мире оказывалось впервые
возникшим и пребывающим в своем существовании по благой божественной воле и
усилию, а следовательно, и обнаруживающим свою ценность благодаря причастности к
божественному совершенству. Бытие сущего выстраивается, таким образом, в своего рода
иерархию, каждая следующая ступень которой отличается от ниже расположенной
уменьшением степени земного, «тварного», смертного и увеличением божественной,
9 Жильсон Э. Философия в средние века: От истоков патристики до конца XIV века. М., 2004. С. 299
43
духовной и бессмертной составляющей. Соответственно иерархии сущих выстраивается и
иерархия знания. Наиболее совершенной и достойной изучения становится наука о
божественном, в то время как остальные науки, касающиеся сотворенных природных
вещей, подчиняются ей – оказываются так называемыми «служанками теологии».
«Ни одна умозрительная наука, – рассуждает Фома Аквинский, – не может
считаться превосходнее другой, если только не превосходит ее либо несомненностью
[своих основоположений], либо большим достоинством предмета [своего изучения]»11.
И относительно обоих критериев наиболее совершенной наукой оказывается
теология, или богословие:
«В смысле большей несомненности потому, что все прочие науки устанавливают
свои основоположения в естественном свете человеческого разума, коему свойственно
заблуждаться, тогда как эта (теология. – Ю. Ш.) устанавливает свои основоположения в
свете божественного знания, не подверженного заблуждениям; в смысле же большего
достоинства своего предмета потому, что эта наука преимущественно говорит о вещах,
превышающих возможности человеческого разума, в то время как прочие науки изучают
только те вещи, кои разум приемлет»12.
Когда природа перестает быть тем, что способно само себя производить, как это
было в античности, и когда природное сущее оказывается самым низким в иерархии
бытия, то и изучение природы ради нее самой перестает быть занятием достойным и если
и возможным, то только ради прославления божественного совершенства, одарившего ее
бытием.
Источником познания для средневекового ученого является не что иное, как
божественное Слово, данное человеку в Священном Писании и трудах Отцов Церкви. И в
этом смысле средневековый ученый есть, с одной стороны, буквально знаток священных
текстов, а с другой – способный и во всем сущем услышать и узреть божественный
Глагол. Все сущее оказывается тем самым совокупностью символов, указующих на
высший смысл, заложенный божественным участием. Все, что ни происходит в
сотворенном мире, говорит не
О себе, но о своем Творце. Тем самым знания из прочих областей познания
призваны прежде всего «служить» самой совершенной из наук – богословию. В рамках
таким образом расставленных акцентов занимаются познанием Бонавентура, Альберт
Великий, Фома Аквинский. В таком русле развивается ученость в Парижском
университете.
Однако картина средневекового научного мира была бы неполной без упоминания
другого интеллектуального сообщества ученых и учащихся, а именно Оксфордского
университета. Относительная изолированность этого крупного учебного заведения
уберегла его от пристального внимания и неустанной опеки папских легатов и папской
цензуры в отношении учебной программы:
«Тогда как философская мысль в Париже, безусловно диалектическая и
аристотелевская, на какое-то время утонула в диалектике, английская философская мысль
стремилась поставить на службу религии математику и физику – в том виде, в каком их
недавно представили арабские ученые»13.
Интеллектуальная жизнь Оксфорда разворачивалась в несколько ином ключе. Она
была ничуть не менее религиозна, однако способ подчинения наук теологии остался
«более свободным и гибким и менее утилитаристским» 14. В Оксфорде, как и в Париже, с
12 Там же.
13 Жильсон Э. Философия в средние века: От истоков патристики до конца XIV века. М., 2004. С. 300
14 Там же.
44
огромным тщанием изучалось наследие Аристотеля, однако наибольший интерес у
английских ученых-богословов вызывал не столько логический метод, сколько
эмпирическое содержание аристотелизма. И в то время как в Париже изучение
«квадривия» почти полностью выродилось в формальность (хотя и необходимую), в
Оксфорде, напротив, математика и астрономия имели исключительно серьезное значение.
Рождению интереса к естествознанию в немалой степени способствовала
начавшаяся в университетах Толедо и Палермо и продолженная в Оксфорде
переводческая работа основных сочинений Аристотеля, а также арабских средневековых
ученых. Наиболее значительная роль в развитии и распространении естественнонаучного
знания принадлежит магистру, а затем и канцлеру Оксфордского университета Роберту
Гроссетесту (1175–1253). Помимо переводов ряда аристотелевских трактатов, таких как
«Никомахова этика», а также составления комментариев к «Физике» и «Второй
аналитике», Гроссетесту принадлежит свод собственных сочинений, среди которых
наиболее значительным является трактат «О свете или о начале форм» («De luce seu de
inchoatione formarum»).
Большинство историков средневековой науки, по замечанию А. В. Ахутина,
единодушно считают, что в истории средневековья не было другого такого периода, когда
естествознание настолько близко подошло бы к методам новой науки, как в XIV в.
Именно в XIV в. «впервые осознается дух теоретической физики. В Оксфордском
университете естественнонаучная мысль получила мощный толчок для своего развития в
трудах ученых Мертоновского колледжа, таких как, например, Томас Брадвардин (1295–
1349). В Парижском университете подобные явления были связаны со „школой“ Жана
Буридана, к которой относятся Николай Орем, Альберт Саксонский и Марсилий
Ингенский.
Согласно Брадвардину,
«…именно математика в каждом случае открывает подлинную истину, так как она
знает каждый скрытый секрет и хранит ключ к любому тончайшему смыслу: поэтому тот,
кто имеет бесстыдство изучать физику и в то же время отрицать математику, должен бы
знать с самого начала, что он никогда не войдет во врата мудрости»15.
Брадвардин отождествляет движение со скоростью и тем самым допускает
формализацию и математизацию процесса движения, который сам по себе недоступен
математической трактовке. Исследовать процесс движения для Брадвардина означает
рассмотреть изменение отношения скоростей движения при изменении отношения между
силой и сопротивлением, т. е. дать формулу изменения скорости в зависимости от
изменения условий движения. Метод Брадвардина и его последователей вызвал
возражения со стороны школы парижских номиналистов. Так, Марсилий Ингенский
утверждает, что именно пространственные определения существеннее при понимании
движения. В этой полемике, как утверждает А. В. Ахутин, «впервые разделились, чтобы
развиться затем в два самостоятельных и существенных момента всякого
физико-теоретического рассуждения и мысленного экспериментирования,
геометрический и арифметико-алгебраический аспекты»16.
Подход Брадвардина вдохновил поколение оксфордских ученых, получивших
название «калькуляторов». Среди них – ученики Брад-вардина Ричард Киллингтон,
Ричард Суиссет, Уильям Хейтесбери и Джон Дамблтон. Основной областью, в которой
реализовывало себя «калькуляторство», были так называемые «физические софизмы»
(sofismata),т. е. проблемы, связанные с традиционными понятиями аристотелевской
физики (изменение скорости, начало и конец движения). Однако алгебраический метод
15 Цит. по: Ахутин А. В. История принципов физического эксперимента от античности до XVII века. М.,
1976. С. 131.
16 Цит. по: Ахутин А. В. История принципов физического эксперимента от античности до XVII века. М.,
1976. С. 133.
45
«калькуляторов» слишком затруднял движение мысли, лишая мысль опоры в
интеллектуально-чувственном созерцании, т. е. лишал ее момента идеального
экспериментирования. Методу «калькуляторов» со стороны парижских интеллектуалов
противостоял Орем и его геометрический метод.
46
Реализация идей опытной науки еще оставалась вопросом будущего. В частности,
проведение экспериментов предполагало создание соответствующей экспериментальной
техники, устройств, приборов и т. д. Огромные материальные ресурсы, которые
требовались для развития техники и инженерного искусства, реально появились лишь в
эпоху Возрождения. Создание новой техники, в свою очередь, предполагало гораздо более
широкое применение математических расчетов, использование прикладных
математических моделей, которое ста мулировало развитие математических
исследований. Но идея о том, что законы природы могут быть описаны языком
математики и проверены экспериментом, иключительно медленно пробивала себе дорогу
на протяжении всей эпохи Возрождения.
Изменяется роль человека в мире. Зарождается новый тип мышления. Происходит
постепенная смена мировоззренческой ориентации: для человека значимым становится
посюсторонний мир, автономным, универсальным и самодостаточным становится
индивид. Философия, наука, искусство приобретают самостоятельность, автономность по
отношению к церкви и религии. В протестантизме происходит разделение знания и веры,
ограничение сферы применения человеческого разума миром «земных вещей», под
которыми понимается эмпирически ориентированное познание природы. В этих условиях
создаются предпосылки для возникновения экспериментально-математического
естествознания.
Среди тех, кто подготавливал рождение науки, был Николай Кузанский (1401—
1464). В своих философских воззрениях на мир он вводит методологический принцип
совпадения противоположностей — единого и бесконечного, максимума и минимума, из
которого следует тезис об относительности любой точки отсчета. Кузанский делает
заключение о предположительном характере всякого человеческого знания. Поэтому он
уравнивает в правах и науку, основанную на опыте, и науку, основанную на
доказательствах. Большое внимание философ придает измерительным процедурам.
Применяя принцип совпадения противоположностей к астрономии, Кузанский
приходит к выводу, что Земля не является центром Вселенной, а такое же небесное тело,
как и Солнце и Луна, что подготавливало переворот в астрономии, который в дальнейшем
совершил Коперник.
Человек становится творцом, поднимаясь почти на один уровень с Богом, ведь он
наделен свободой воли и должен сам решать свою судьбу, способен творить, стать
мастером, которому по силам любая задача. Отсюда и характерное для эпохи
Возрождения стремление познать принципы функционирования механизмов, приборов,
устройств и самого человека. В этой связи особый интерес представляют попытки
Леонардо да Винчи (1452—1519) применить в анатомии знания из прикладной механики
и найти соответствие между функционированием органов человека и животных и
функционированием известных ему технических устройств, механизмов.
Леонардо да Винчи считал, что «опыт никогда не ошибается, ошибаются только
суждения ваши», и что для получения в науках достоверных выводов следует применять
математику, в которую он обычно включал и механику. Механика же мыслилась им еще
не как теоретическая наука, какой она станет во времена Галилея и Ньютона, а как чисто
прикладное искусство конструирования различных машин и устройств. Леонардо да
Винчи подошел к необходимости органического соединения эксперимента и его
математического осмысления, которое и составляет суть того, что в дальнейшем назовут
современным естествознанием, наукой в собственном смысле слова.
Как идейно-культурное движение сформировался гуманизм. Возникают
предпосылки для создания новых научных направлений в гуманитарной сфере, таких как
политология (на основании трудов Макиавелли), утопические концепции коммунизма,
меркантилизм (первая экономическая школа).
Классическая, неклассическая и постклассическая наука.
В истории науки Нового времени и Новейшего времени можно выделить четыре
47
основных периода.
1. 2. XVI – XVII вв. Это период великой научной революции. Она начинается с
исследований Коперника и Галилея и венчается фундаментальными физическими и
математическими трудами Ньютона и Лейбница. В этот период были заложены основы
современного естествознания. Появляются стандарты и идеалы построения научного
знания. Они связываются с формулированием законов природы в строгой
математической форме и с проверкой теорий посредством опыта. Начинает
культивироваться критическое отношение к религиозным и натурфилософским
догмам, недоступным обоснованию и проверке посредством опыта. Развивается
методология науки. Наука оформляется как особая самостоятельная область
общественной деятельности. Появляются ученые-профессионалы, развивается система
университетского образования для их подготовки. В XVII в. создаются первые
научные академии. Возникает научное сообщество с присущими ему специфическими
формами и правилами деятельности, общения, обмена информацией.
3. XVIII–XIX вв. Этот период соответствует классической науке. В это время
образуется множество различных самостоятельных научных дисциплин, в которых
накапливается и систематизируется огромный фактический материал. Строятся
фундаментальные теории в математике, в различных областях естествознания,
связанных с исследованиями в области неживой и живой природы; в областях
гуманитарных наук (психология, языкознание) начинает распространяться
экспериментальный метод; возникают технические науки и начинают играть все более
заметную роль в материальном производстве. Возрастает социальная роль науки, и ее
развитие становится важным фактором общественного прогресса. Существенно
возрастает число людей, занятых научной деятельностью, которая оплачивается.
Социальный институт науки обретает отчетливые черты (профессиональное образование,
лаборатории, научные периодические издания). Существенно возрастает роль науки в
культуре.
4. XX век и начало нынешнего столетия называют постклассической наукой.
Этот период, как известно, начался научной революцией, и наука стала существенно
отличаться от классической науки. В различных областях научного знания были
совершены величайшие открытия. В математике в результате критического анализа
теории множеств и оснований математики возникает ряд новых дисциплин, а также
появляется метаматематика, представляющая собой глубокую рефлексию математической
мысли над самой собой. Гедель дает строгое доказательство того, что непротиворечивость
достаточно сильной теории не может быть доказана внутри нее самой 17. В физике
создаются теория относительности и квантовая механика – теории, заставившие
пересмотреть сами основания физической науки. В биологии развивается генетика.
Появляются новые фундаментальные теории в нейрофизиологии, психологии, медицине,
лингвистике и других гуманитарных науках. Бурно развивается экономическая наука. В
технических науках тоже происходят изменения величайшего значения, созданы
кибернетика и теория информации. Меняется вся система научного знания.
Во 2-й половине XX в. в науке происходят новые революционные преобразования.
Их принято называть научно- технической революцией. В отличие от предшествующих
революций в науке и технике, она имеет глобальный характер, захватывает одновременно
многие отрасли науки и многие области техники и технологии. В результате одни
изменения влекут за собой другие, а сами темпы этих изменений оказываются такими,
каких история человеческой цивилизации еще не видела
17 «Достаточно сильной» означает в данном случае то, что теория включает в себя арифметику. На
первый взгляд может показаться, что это условие теоремы является серьезным ограничением в ее
применимости. Однако, фактически, всякое серьезное научное утверждение так или иначе связано с
необходимыми расчетами.
48
Наука как профессиональная деятельность начинает формироваться в
крупнейших странах Европы в период бурного подъема естествознания. Несмотря на
большое значение великих прозрений античности, влияние науки арабов средневекового
Востока, гениальных идей эпохи Возрождения, естествознание до XVII в. находилось в
зачаточном состоянии. Представления о Вселенной ничем не отличались от тех, что были
изложены еще в сочинениях Птолемея. А предложенная Коперником система мира была
достоянием узкого круга лиц и воспринималась ими в большей степени как
математическая гипотеза. Еще ничего не знали о законах движения тел.
У истоков науки как профессиональной деятельности стоит Френсис Бэкон (1561
— 1626), утверждавший, что достижения науки ничтожны и что она нуждается в великом
обновлении. И чтобы создать новое естествознание, необходимы: правильный метод
(индуктивно-экспериментальный), мудрое управление наукой (это задача правителей,
которые должны создавать ученые учреждения, библиотеки, приобретать орудия и
инструменты, обеспечивать людей науки вознаграждением, освобождающим их от забот и
создающим свободное время для творчества) и общее согласие в работе, восполняющее
недостаток сил одного человека.
Идеально организованный коллектив ученых («Дом Соломона») описал Бэкон
в «Новой Атлантиде». Среди членов этого сообщества существует разделение труда: одни
собирают сведения о различных опытах из книг, другие делают опыты, третьи
обрабатывают данные опытов и составляют таблицы, а «истолкователи природы» из
наблюдений и опытов выводят общие законы и причины. В «Доме Соломона» проводятся
общие собрания всех его членов, обсуждаются рефераты, работы, выведенные законы и
принципы, решается, какие открытия и опыты должны быть опубликованы. Для
осуществления преемственности в «Доме» обязательно должны быть и молодые ученые.
Посещая разные города, государства, ученые должны на основе изучения природы
предсказывать неурожаи, бури, эпидемии, землетряхния и давать советы гражданам, как,
по возможности, избежать этих эедствий.
Идея организованной, коллективной, государственной науки воплотилась в
создании первых естественнонаучных обществ (или первых академий) в Европе. Уже
начиная с эпохи Возрождения академии по типу платоновских возникали в разных
городах Италии. Но чаще всего это были небольшие и недолговечные кружки любителей
философии, теологии, литературы, искусства.
28 ноября 1660 г. в Лондоне 12 ученых на своем собрании составили
«Меморандум», в котором записали о желании создать «Коллегию» для развития физико-
математического экспериментального знания. Позднее она будет названа Лондонским
королевским обществом, научная программа которого предполагала развивать
естествознание средством опытов. Вслед за Лондонским королевским обществом были
созданы Парижская академия наук (1666 г.). Берлинская академия наук (1700 г.).
Петербургская академия (1724 г.) и др.
В науке XVII столетия главной формой закрепления и трансляции знаний стала
книга, в которой должны были излагаться основополагающие принципы и начала
«природы вещей». Она выступала как базисом обучения, так и главным средством
фиксации новых результатов исследования природы.
Перед ученым этого периода стояла весьма сложная задача. Ему недостаточно
было получить какой-либо частный результат, в его обязанности входило построение
целостной картины мироздания, которая должна найти свое выражение в достаточно
объемном фолианте. Ученый обязан был не просто ставить отдельные опыты, но
заниматься натурфилософией, соотносить свои знания с существующей картиной мира,
внося в нее соответствующие изменения. Так работали все выдающиеся мыслители этого
времени — Галилей, Ньютон, Лейбниц, Декарт и др. В то время считалось, что без
обращения к фундаментальным основаниям нельзя дать полного объяснения даже
частным физическим явлениям.
49
Но по мере развития науки и расширения исследований формируется потребность
в такой коммуникации ученых, которая могла бы обеспечить их совместное обсуждение
не только конечных, но и промежуточных результатов научных изысканий. В XVII в.
возникает особая форма закрепления и передачи знаний — переписка между учеными.
Письма служили не только дружескому общению, но и включали в себя результаты
проводимых ими исследований, и описание того пути, которым они были получены.
Уже во второй половине XVII столетия постепенно началось углубление
специализации научной деятельности. В различных странах образуются сообщества
исследователей-специалистов. Коммуникации между ними начинают осуществляться на
национальном языке, а не на латыни. Появляются научные журналы, через которые
происходит обмен информацией. Первоначально они выполняли особую функцию
объединения исследователей, стремясь показать, что и кем делается, но затем наряду с
обзорами начали публиковать сведения о новом знании, и это постепенно стало их
главной функцией.
В конце XVIII — первой половине XIX в. в связи е увеличением объема научной
информации, наряду с академическими учреждениями, начинают возникать общества,
объединяющие исследователей, работающих в различных областях знания (физики,
биологии, химии и т.д.). Новые формы организации науки порождали и новые формы
научных коммуникаций, и поставили проблему воспроизводства субъекта науки.
Возникла необходимость в специальной подготовке ученых, чему способствовали
университеты. Наука постепенно утверждалась в своих правах как прочно установленная
профессия, требующая специфического образования, имеющая свою структуру и
организацию.
Великие открытия и идеи, характеризующие поступательное развитие науки,
принадлежат так сказать переднему краю науки. Существует определенная разница между
передним краем науки и способами трансляции научного знания в культуру. Передний
край науки организован проблемно: множество разных исследовательских групп
предлагают свои методы и методики решения научной проблемы, в научных спорах и
дискуссиях рождается истина. В то время как передача полученного знания последующим
поколениям осуществляется в рамках дисциплинарно организованной науки.
Научная дисциплина понимается как определенная форма систематизации
научного знания, связанная с его институализацией, с осознанием общих норм и идеалов
научного исследования, с формированием научного сообщества, специфического типа
научной литературы (обзоров и учебников), с определенными формами коммуникации
между учеными, с созданием функционально автономных организаций, ответственных за
образование и подготовку кадров. Дисциплинарная организация науки оказывается тем
каналом, который обеспечивает социализацию достигнутых результатов, превращая их в
научные и культурные образцы, в соответствии с которыми строятся учебники, излагается
и передается Знание в системе образования.
Дисциплинарно организованное знание возникает именно в том случае, когда все
накопленное знание рассматривается под углом зрения трансляции его последующим
поколениям. Для обучающегося знание предстает как дисциплина, а для обучающего
— как доктрина. И поэтому с позиции лиц, осуществляющих обучение, все наличное
знание оказывается совокупностью доктрин. Для дисциплинарного образа науки
характерны: трактовка знания как объективно-мыслительной структуры, ориентация
преподавания на унифицированное расчленение и упорядочивание всего знания и
изложение его в различных компендиумах, энциклопедиях и учебниках.
Величайшим достижением культуры Средних веков явилось создание
университетов, выполнявших две функции: учебного заведения и лаборатории
научного (в средневековом смысле слова) исследования. Университеты были созданы во
всех европейских столицах и ряде крупных городов. В период Средневековья сложилась
50
довольно-таки четкая дисциплинарная организация знания, передаваемая в ходе обучения,
и тесно взаимосвязанная с ней дисциплинарная организация учебного процесса.
Формами обучения в это время были лекции и диспуты. На лекциях читали вслух и
комментировали какой-либо канонический текст. А основным средством закрепления
знаний был диспут. Диспут — это ритуализированная форма общения, осуществляемая
по строгим правилам и нормам. Так как в Средние века преподавание и научная работа
были неразрывно связаны друг с другом, то диспут к XII в. становится ведущей формой
организации не только учебного процесса, но и научной работы.
В Средние века существовали многообразные варианты дисциплинарного
расчленения наук. В основе одной из них лежит христианский миф о сотворении мира. И
все существовавшие в то время науки классифицировались по дням творений. Такой
образ наук был наивно догматичен и представлял собой своего рода комментарий к
Библии на основе существовавших в то время сведений по тем или иным вопросам.
Наряду с этим существовал и другой дисциплинарный образ науки: расчленение
наук по уровню абстрактности и отдаленности от чувственного бытия, по целям,
задачам, средствам различных наук и т.д. Одна из первых попыток такого рода —
классификация Августина в «Христианской доктрине». Она строилась на основе
восхождения от чувственного знания к абстрактному, что соответствовало задачам
образования того времени. В основе этой классификации лежала история, от нее через
географию осуществлялось восхождение к астрономии, а потом к арифметике,
риторике и диалектике. Но наиболее известной и признанной была система семи
«свободных» искусств, предложенная Марцианом Капеллой. В соответствии с этой
системой, в качестве спутниц высшей мудрости — филологии выступают на начальном
этапе познания грамматика, риторика, диалектика (тривиум), а на последующем —
арифметика, геометрия, астрономия и музыка (квадривиум). Эти свободные искусства
были положены в основу средневекового образования и рассматривались как канон
обучения и совокупность всего «мирского» знания. А после реформы образования Карлом
Великим эта система стала эталоном всего европейского образования. Но уже и в это
время намечаются попытки расширить состав квадривиума, включив в него такие
дисциплины, как астрология, медицина, механика и т.д.
На рубеже XIV—XV вв. (эпоха Возрождения) происходит существенный
культурно-исторический сдвиг в отношении человека к природе и вслед за этим и к
природознанию, подрываются идеалы и нормы средневековой учености. Научные
изыскания начинают развертываться вне традиционных центров культурной жизни
(университетов и монастырей). Они перемещаются в кружки интеллектуалов, любителей
философии, истории, литературы и т.д. А в XVI в. в Италии возникают такие новые
формы организации интеллектуальной жизни, как академии. Гуманисты Возрождения
выступают против принудительного характера преподавания, культивируемого в Средние
века, требуют от воспитания не только умственного, но и физического развития,
радикально меняют содержание изучаемых дисциплин и сам характер образования. Они
выдвигают новый идеал — образование как формирование и развитие личности в
целостности ее способностей.
На первых порах гуманисты возродили идеал универсально энциклопедическою
знания. В противовес дисциплинарной иерархии Средневековья систему образования они
видят как схему круга, где каждая из наук может стать началом и все науки
взаимосвязаны друг с другом.
Но этот способ организации знания в эпоху Возрождения все же не привился. И к
середине XVI в. идея систематически энциклопедического изложения всего массива
знаний начинает исчезать. Это связано как с бурным ростом знания, происходящим в это
столетие, так и с новыми формами организации науки.
Ситуация, связанная с ростом объема научной информации, существенным
образом трансформировала способы трансляции знания. Образование начинает строиться
51
как преподавание групп отдельных научных дисциплин, обретая ярко выраженные черты
дисциплинарно организованного обучения. В конце XVIII — начале XIX в.
дисциплинарно организованная наука, включающая в себя четыре основных блока
научных дисциплин: математику, естествознание, технические и социально-
гуманитарные науки, — завершила долгий путь формирования науки в собственном
смысле слова.
В настоящее время научное знание представляет собой сложноорганизованную
систему научных дисциплин. Структура научной дисциплины может быть представлена
следующим образом. Все те исследования, которые проводятся представителями данной
научной дисциплины, можно назвать передним краем исследования. Для него характерна
определенная последовательность научных публикаций: статьи, материалы конференций,
симпозиумов, конгрессов, съездов, препринты и депоненты. Более высокий уровень
составляют обзоры и рефераты, в которых подводятся определенные обобщения
проводимых на переднем крае исследований. Завершающий уровень — создание
обобщающей монографии. Устоявшиеся данные научной дисциплины излагаются в
учебниках и транслируются последующим поколениям.
Становление социальных и гуманитарных наук.
Предпосылкой возникновения научных знаний многие исследователи
истории науки считают миф. В нем, как правило, происходит отождествление различных
предметов, явлений, событий (Солнце = золото, вода = молоко = кровь). Для
отождествления необходимо было овладеть операцией выделения "существенных"
признаков, а также научиться сопоставлять различные предметы, явления по выделенным
признакам, что в дальнейшем сыграло значительную роль в становлении знаний.
Формирование отдельных научных знаний и методов связывают с тем
культурным переворотом, который произошел в Древней Греции.
Около V в. до н. э. усиливаются демократические тенденции в жизни греческого
общества, приводящие к критике аристократической системы ценностей. В это время в
социуме стали стимулироваться творческие задатки индивидуумов, даже если сначала
плоды их деятельности были практически бесполезны. Стимулируются публичные споры
по проблемам, не имеющим никакого прямого отношения к обыденным интересам
спорящих, что способствовало развитию критичности, без которой немыслимо научное
познание. В отличие от Востока, где бурно развивалась техника счета для практических,
хозяйственных нужд, в Греции начала формироваться "наука доказывающая".
Способ построения знаний путем абстрагирования и систематизации
предметных отношений наличной практики обеспечивал предсказание ее результатов в
границах уже сложившихся способов практического освоения мира. Если на этапе
преднауки как первичные идеальные объекты, так и их отношения (соответственно
смыслы основных терминов языка и правила оперирования с ними) выводились
непосредственно из практики и лишь затем внутри созданной системы знания (языка)
формировались новые идеальные объекты, то теперь познание делает следующий шаг.
Оно начинает строить фундамент новой системы знания как бы "сверху" по отношению к
реальной практике и лишь после этого, путем ряда опосредствований, проверяет
созданные из идеальных объектов конструкции, сопоставляя их с предметными
отношениями практики.Прямое или косвенное обоснование данной системы практикой
превращает ее в достоверное знание.
Древние греки пытаются описать и объяснить возникновение, развитие и
строение мира в целом и вещей его составляющих. Эти представления получили название
натурфилософских. Натурфилософией (философией природы) называют
преимущественно философски-умозрительное истолкование природы,
рассматриваемой в целостности, и опирающееся на некоторые естественнонаучные
понятия. Некоторые из этих идей востребованы и сегодняшним естествознанием.
52
Эпоху эллинизма (IV в. до н. э. - I в. н. э.) считают наиболее блестящим
периодом в истории становления научного знания. В это время хотя и происходило
взаимодействие культур греческой и восточной на завоеванных землях, но
преобладающее значение имела все-таки греческая культура. Основной чертой
эллинистической культуры стал индивидуализм, вызванный неустойчивостью
социально-политической ситуации, невозможностью для человека влиять на судьбу
полиса, усилившейся миграцией населения, возросшей ролью царя и бюрократии. Это
отразилось как на основных философских системах эллинизма - стоицизме, скептицизме,
эпикуреизме, неоплатонизме, - так и на некоторых натурфилософских идеях.
II-I вв. до н. э. характеризуются упадком эллинистических государств как
под воздействием междоусобных войн, так и под ударами римских легионеров, теряют
свое значение культурные центры, приходят в упадок библиотеки, научная жизнь
замирает. Это не могло не отразиться на книжно-компиляторском характере римской
учености. Рим не дал миру ни одного мыслителя, который по своему уровню мог быть
приближен к Платону, Аристотелю, Архимеду. Все это компенсировалось созданием
компилятивных работ, носивших характер популярных энциклопедий.
Большой славой пользовалась девятитомная энциклопедия Марка
Терренция Варрона (116-27 гг. до н. э.), содержавшая знания из области грамматики,
логики, риторики, геометрии, арифметики, астрономии, теории музыки, медицины и
архитектуры. Веком позже шеститомный компендиум, посвященный сельскому
хозяйству, военному делу, медицине, ораторскому искусству, философии и праву,
составляет Авл Корнелий Цельс. Наиболее известное сочинение этой поры - поэма Тита
Лукреция Кара (ок. 99-95 гг. - ок. 55 г. до н. э.) "О природе вещей", в которой дано
наиболее полное и систематическое изложение эпикурейской философии.
Энциклопедическими работами были труды Гая Плиния Секунда Старшего (23-79 гг. н.
э.), Луция Аннея Сенеки (4 г. до н. э. - 65 г. н. э.).
Знания, которые формируются в эпоху Средних веков в Европе, вписаны в
систему средневекового миросозерцания, для которого характерно стремление к
всеохватывающему знанию, что вытекает из представлений, заимствованных из
античности: подлинное знание - это знание всеобщее, аподиктическое (доказательное).
Но обладать им может только творец, только ему доступно знать, и это знание только
универсальное. В этой парадигме нет места знанию неточному, частному,
относительному, неисчерпывающему.
Так как все на земле сотворено, то существование любой вещи определено
свыше, следовательно, она не может быть несимволической. Вспомним новозаветное:
"Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". Слово выступает орудием
творения, а переданное человеку, оно выступает универсальным орудием постижения
мира. Понятия отождествляются с их объективными аналогами, что выступает условием
возможности знания. Если человек овладевает понятиями, значит, он получает
исчерпывающее знание о действительности, которая производна от понятий.
Познавательная деятельность сводится к исследованию последних, а наиболее
репрезентативными являются тексты Святого писания.
Как же, исходя из таких установок, может осуществляться познание? Только
под контролем церкви. Формируется жесткая цензура, все противоречащее религии
подлежит запрету. Так, в 1131 г. был наложен запрет на изучение медицинской и
юридической литературы. Средневековье отказалось от многих провидческих идей
античности, не вписывающихся в религиозные представления. Так как познавательная
деятельность носит теологически-текстовый характер, то исследуются и анализируются не
вещи и явления, а понятия. Поэтому универсальным методом становится дедукция
(царствует дедуктивная логика Аристотеля). В мире, сотворенным Богом и по его планам,
нет места объективным законам, без которых не могло бы формироваться естествознание.
Но в это время существуют уже области знаний, которые подготавливали возможность
53
рождения науки. К ним относят алхимию, астрологию, натуральную магию и др. Многие
исследователи расценивают существование этих дисциплин как промежуточное звено
между натурфилософией и техническим ремеслом, так как они представляли сплав
умозрительности и грубого наивного эмпиризма.
Средневековая западная культура - специфический феномен. С одной
стороны, продолжение традиций античности, свидетельство тому - существование таких
мыслительных комплексов, как созерцательность, склонность к абстрактному
умозрительному теоретизированию, принципиальный отказ от опытного познания,
признание превосходства универсального над уникальным. С другой стороны, разрыв с
античными традициями: алхимия, астрология, имеющие "экспериментальный" характер
Традиционно принято считать, что вся содержательная сторона знания
присутствовала в первых философских системах в синкретическом виде. Приоритетным
предметом исследований первых греческих ученых (которых называли в то время
«историками», «географами», «физиологами») была природа. Однако одновременно с
первыми натурфилософскими поэмами в Древней Греции появляется, например, и
«История» Геродота. Самого Геродота принято называть «отцом» если и не истории
(некоторые современные историки не находят у него того, что принято понимать под
историей: описания уникальных исторических событий и/или исторических законов), то
по крайней мере этнологии. Так что социально-гуманитарное знание стало оформляться
как самостоятельный предмет довольно рано.
Этнографические и социальные сведения были, вероятно, не менее
востребованными в древнем мире, чем данные о явлениях природы. Знание обычаев,
языков, религий, нравов соседей было актуальным для любого народа, встающего на путь
исторического бытия. Можно смело утверждать, что уже мифология становится богатым
источником для изучения архаических форм социально-гуманитарного знания. Миф в
строгом значении слова есть знание о строении мира сакрального и о правилах
взаимодействия с ним. Миф дает целостную картину мира, но мира не как
противопоставленного человеку объекта, а как субъекта коммуникации и обмена. Боги,
духи и мертвые были первыми «соседями» человека, и знание их «привычек», нравов и
языка оказывалось знанием жизненно важным. Поэтому мифологию можно считать не
только древним естествознанием, но и древней социологией и этнологией; правильно
будет говорить о вычленении натурфилософии из мифологии.
Если у древнегреческих философов социальные и гуманитарные учения и познания
были «включены» в натурфилософию, то в эпоху софистов усилиями Протагора, Горгия и
Продика создаются предпосылки для выделения некоторых отраслей этого знания в
отдельные дисциплины. В первую очередь это касалось риторики, искусства весьма
востребованного в демократических Афинах. Уже в «Диалогах» Платона разбираются
вопросы, ставшие ключевыми для лингвистики (диалог «Кратил»), политологии (диалог
«Государство»), права («Законы»). Аристотель закладывает основы и перспективы для
появления и развития грамматики, риторики, теории литературы, этики, политики и т. д. В
дальнейшем сфера социально-гуманитарного знания развивается по пути
дифференциации предметов и специализации методов исследования. Благодаря
деятельности александрийских и пергамских библиотекарей филология становится
самодостаточной дисциплиной и разрабатывает смежные дисциплины – историю,
грамматику, риторику, поэтику, текстологию.
Античная эпоха оставила довольно большое количество текстов, имеющих
историческое и этнографическое содержание. Геродот, Страбон, Тацит и многие другие
античные авторы донесли до нас уникальные сведения о народах и событиях той эпохи.
Но главное, что они заложили основы традиции и жанра, в котором продолжали работать
в более позднее время средневековые византийские, европейские и арабские философы,
политики и историки (Лев Диакон, Константин Багрянородный, Фома Аквинский,
Ибн-Фадлан). И дело не ограничивалось описанием и переписыванием ошибочных, с
54
точки зрения современной науки, социологических и исторических материалов. Перу
средневекового арабского философа Ибн Халдуна (1332–1406) принадлежит первая
попытка создания «науки о культуре», которая, как и работы Никколо Макиавелли,
должна была служить руководством в политической деятельности (не секрет, что и
современная этнология складывалась под воздействием колониальной политики). Фома
Аквинский (1225/6-1274) в «Сумме теологии» пытается теоретически
рационализировать экономическую жизнь. Но самое сильное влияние на становление и
развитие социально-гуманитарного знания оказали эпохи Возрождения и Великих
географических открытий, когда древность и современность человеческого мира
показались во всем своем многообразии и великолепии.
В христианскую эпоху начинает складываться герменевтика как метод
филологических и исторических наук. Интерес был пробужден необходимостью
толкования священных текстов, и уже на ранних этапах христианские писатели (Ориген,
бл. Августин, св. Иероним) разрабатывают некоторые герменевтические принципы и
правила, позволяющие видеть в тексте разные смыслы – буквальный, аллегорический и
духовный. Однако как научный метод герменевтика складывается под влиянием
немецкого протестантизма, вступившего в богословскую полемику с католическим
вероучением о соотношении Писания и Предания. Протестантские теологи были согласны
с тем тезисом католиков, согласно которому понимание Писания не может быть полным
без использования других источников, но не признавали, что единственным источником
адекватного понимания может быть только Предание (авторитет традиции). Для
исчерпывающего толкования священного текста необходимо обращение к другим
литературным и историческим источникам, нужно проводить филологический и
текстологический анализ, определять значения слов и понятий, изменившихся в ходе
тысячелетий, обращаться к текстам других традиций, а не только христианским, и пр. В
дальнейшем методы герменевтического анализа нашли широкое применение для
понимания и других культурных текстов, а не только одних лишь религиозных.
Как отмечалось ранее, фундаментом привычного для нас облика
социально-гуманитарного знания стал принцип разделения всего корпуса знания на науки
о природе и науки о духе. Вопрос о том, возможна ли философия как наука, был
краеугольным для размышлений Канта и в позднейшей неокантианской традиции. Но для
немецкой философии науки о культуре все-таки продолжали относиться к сфере искусств.
«Перевод» их в класс «наук» произошел во 2-й половине XIX в. под непосредственным
влиянием позитивизма и марксизма, где социальные и гуманитарные знания стали
пониматься как науки об обществе и мышлении (духе), а история стала их базовым
методом и источником эмпирических фактов.
Философский тип вопрошания о генезисе социально-гуманитарного знания должен
отличаться от исторического, ведь философия не спрашивает «Как?», философия
спрашивает «Что?». Что собой представляет такой вид познания? По-философски вопрос
может быть поставлен в трансцендентальном ключе: как возможны «науки о духе»? Каков
их главный вопрос? Можно ли его решить, и если можно, то какими средствами? Почему
у этих наук возникают трудности принципиального порядка, трудности, которые
невозможны, например, в физике или математике? Каковы их метафизические и
трансцендентальные предпосылки? Какова природа такого вида знания? Зачем оно
возникает? Наконец, в чем его когнитивная и экзистенциальная необходимость для
человека?
Уже этот неполный перечень вопросов относительно такого предмета показывает,
что ответы на них могут быть самые разные. В первую очередь ответы будут зависеть от
целей и задач, которые мы ставим перед этими науками. Также не в последнюю очередь
ответы эти будут зависеть и от специфики самих предметов, которыми заняты конкретные
социальные или гуманитарные науки. На этих основаниях некто может возразить, что
такие науки не вполне науки. Если бы история была наукой, то ее не приходилось бы
55
постоянно «переписывать». Если бы социология была наукой, то ее результаты не
зависели бы от того, к какой научной школе или политической партии принадлежит
исследователь. Лозунг Лейбница «давайте не спорить, а считать» здесь не сработает. Но
следует учитывать, что эти возражения сами включены в природу и структуру такого типа
знания. То есть форма наук о духе и человеке является предметом этих же наук.
Социально-гуманитарное знание имеет одну важную трансцендентальную
особенность, которая и определяет всю его специфичность: оно является результатом
самопознания и самосознания человека. Но может ли человек стать для себя предметом?
Способен ли он сказать правду о себе? В случае с «науками о природе» такого вопроса
возникнуть не может: физика использует метафизическую предпосылку о
принципиальной познаваемости неживой природы. Физик в момент эксперимента
выступает «природой» для своих объектов, в случае с социальными науками
исследователь сам включен в те процессы, которые изучает в качестве его участника.
Историк сам прочитывает историю из определенной исторической точки, которая задает
собственные перспективы. Этнограф не просто описывает некую традицию, но, с одной
стороны, вносит в процесс описания свою, наполненную собственными
«предпониманиями» и поведенческими стратегиями, культуру, а с другой – и сам
выступает для «информантов» как «чужой», и, следовательно, ему в любом случае, даже
самом удачном, будет показана лишь «лицевая» сторона исследуемой культуры. Хотим
мы или нет, но мы не можем просто сбросить со счетов эти вопросы. Их так или иначе
придется решать, и от этого решения будет зависеть, как именно мы станем решать и
другие, частные вопросы той или иной отрасли социально-гуманитарного знания.
56
Научное познание есть целостная развивающаяся система, имеющая довольно
сложную структуру. Последняя выражает собой единство устойчивых взаимосвязей
между элементами данной системы. Структура научного познания может быть
представлена в различных ее срезах и соответственно - в совокупности специфических
своих элементов.
Предварительно отметим, что в структуре всякого научного знания существуют
элементы, не укладывающиеся в традиционное понятие научности: философские,
религиозные, магические представления; интеллектуальные и сенсорные навыки, не
поддающиеся вербализации и рефлексии; социально-психологические стереотипы,
интересы и потребности; определенные конвенции, метафоры, противоречия и парадоксы;
следы личных пристрастий и антипатий, привычек, ошибок и т.д.
Рассмотрим основные особенности научного познания как системы.
1. Его основная задача - обнаружение объективных законов действительности -
природных, социальных (общественных), законов самого познания, мышления и др.
Отсюда ориентация исследования главным образом на общие, существенные свойства
предмета, его необходимые характеристики и их выражение в системе абстракции, в
форме идеализированных объектов. Если этого нет, то нет и науки, ибо само понятие
научности предполагает открытие законов, углубление в сущность изучаемых явлений.
Это основной признак науки, основная ее особенность.
2. На основе знания законов функционирования и развития исследуемых объектов
наука осуществляет предвидение будущего с целью дальнейшего практического освоения
действительности. Нацеленность науки на изучение не только объектов, преобразуемых в
сегодняшней практике, но и тех, которые могут стать предметом практического освоения
в будущем, является важной отличительной чертой научного познания.
3. Существенным признаком научного познания является его системность, т.е.
совокупность знаний, приведенных в порядок на основании определенных теоретических
принципов, которые и объединяют отдельные знания в целостную органическую систему.
Собрание разрозненных знаний (а тем более их механический агрегат, "суммативное
целое"), не объединенных в систему, еще не образует науки. Знания превращаются в
научные, когда целенаправленное собирание фактов, их описание и обобщение доводится
до уровня их включения в систему понятий, в состав теории.
4. Для науки характерна постоянная методологическая рефлексия. Это означает,
что в ней изучение объектов, выявление их специфики, свойств и связей всегда
сопровождается - в той или иной мере - осознанием методов и приемов, посредством
которых исследуются данные объекты. При этом следует иметь в виду, что хотя наука в
сущности своей рациональна, но в ней всегда присутствует иррациональная компонента, в
том числе и в ее методологии (что особенно характерно для гуманитарных наук). Это и
понятно: ведь ученый - это человек со всеми своими достоинствами и недостатками,
пристрастиями и интересами и т.п. Поэтому-то и невозможно его деятельность выразить
только при помощи чисто рациональных принципов и приемов, он, как и любой человек,
не вмещается полностью в их рамки.
5. Непосредственная цель и высшая ценность научного познания - объективная
истина, постигаемая преимущественно рациональными средствами и методами, но,
разумеется, не без участия живого созерцания и внерациональных средств. Отсюда
характерная черта научного познания - объективность, устранение не присущих предмету
исследования субъективистских моментов для реализации "чистоты" его рассмотрения.
Вместе с тем надо иметь в виду, что активность субъекта - важнейшее условие и
предпосылка научного познания. Последнее неосуществимо без конструктивно-
критического и самокритичного отношения субъекта к действительности и к самому себе,
исключающего косность, догматизм, апологетику, субъективизм. Постоянная ориентация
на истину, признание ее самоценности, непрерывные ее поиски в трудных и сложных
57
условиях - существенная характеристика научного познания, отличающая его от других
форм познавательной деятельности.
6. Научное познание есть сложный, противоречивый процесс производства,
воспроизводства новых знаний, образующих целостную развивающуюся систему
понятий, теорий, гипотез, законов и других идеальных форм, закрепленных в языке -
естественном или (что более характерно) искусственном: математическая символика,
химические формулы и т.п. Научное знание не просто фиксирует свои элементы в языке,
но непрерывно воспроизводит их на своей собственной основе, формирует их в
соответствии со своими нормами и принципами. Процесс непрерывного самообновления
наукой своего концептуального арсенала - важный показатель (критерий) научности.
7. В процессе научного познания применяются такие специфические материальные
средства, как приборы, инструменты, другое так называемое "научное оборудование",
зачастую очень сложное и дорогостоящее (синхрофазотроны, радиотелескопы, ракетно-
космическая техника и т.д.). Кроме того, для науки в большей мере, чем для других форм
познания, характерно использование для исследования своих объектов и самой себя таких
идеальных (духовных) средств и методов, как современная логика, математические
методы, диалектика, системный, кибернетический, синергетический и другие приемы и
методы (см. об этом ниже).
8. Научному познанию присущи строгая доказательность, обоснованность
полученных результатов, достоверность выводов. Вместе с тем здесь немало гипотез,
догадок, предположений, вероятностных суждений и т.п. Вот почему тут важнейшее
значение имеют логико-методологическая подготовка исследователей, их философская
культура, постоянное совершенствование своего мышления, умение правильно применять
его законы и принципы.
В современной методологии выделяют различные уровни критериев научности,
относя к ним - кроме названных - такие, как формальная непротиворечивость знания, его
опытная проверяемость, воспроизводимость, открытость для критики, свобода от
предвзятости, строгость и т.д. В других формах познания рассмотренные критерии могут
иметь место (в разной мере), но там они не являются определяющими.
Интересные и оригинальные идеи об отличиях научного мышления от других
духовных "исканий человечества развивал В. И. Вернадский. Он, в частности, считал, что
только в истории научных идей четко и ясно проявляется прогресс, чего нет в других
сторонах культурной жизни (в искусстве, литературе, музыке) и даже в истории
человечества, которую "едва ли можно принимать за нечто единое и целое". По мнению
русского мыслителя, характерными особенностями исторического процесса научного
творчества являются, во-первых, единство процесса развития научной мысли; во-вторых,
общеобязательность научных результатов; в-третьих, большая и своеобразная
независимость науки (по сравнению с другими духовными образованиями - философией,
религией, искусством и др.) от исторической обстановки; в-четвертых, очень глубокое
(подобно религии), но совершенно своеобразное влияние научного познания на
понимание человеком смысла и цели своего существования; в-пятых, научное творчество
является основнымэлементом "научной веры" (противоположной религиозной), которая
является могущественным созидательным фактором в науке
С точки зрения взаимодействия объекта и субъекта научного познания, последнее
включает в себя четыре необходимых компонента в их единстве:
а) Субъект науки - ключевой ее элемент: отдельный исследователь, научное
сообщество, научный коллектив и т.п.. в конечном счете - общество в целом. Они-то, т.е.
субъекты науки, и исследуют свойства, стороны и отношения объектов и их классов
(материальных или духовных) в данных условиях и в определенное время. Научная
деятельность требует специфической подготовки познающего субъекта, в ходе которой он
осваивает предшествующий и современный ему концептуальный материал, сложившиеся
средства и методы его постижения, делает их своим достоянием, учится грамотно им
58
оперировать, усваивает определенную систему ценностных, мировоззренческих и
нравственных ориентаций и целевых установок, специфичных именно для научного
познания.
б) Объект (предмет, предметная область), т.е. то, что именно изучает данная наука
или научная дисциплина. Иначе говоря, это все то, на что направлена мысль
исследователя, все, что может быть описано, воспринято, названо, выражено в мышлении
и т.п. В широком смысле понятие "предмет", во-первых, обозначает некоторую
ограниченную целостность, выделенную из мира объектов в процессе человеческой
деятельности и познания; во-вторых, объект (вещь) в совокупности своих сторон, свойств
и отношений, противостоящий субъекту познания.
Понятие "предмет" может быть использовано для выражения системы законов,
свойственных данному объекту (например, предмет диалектики - всеобщие законы
развития). По мере развития знаний об объекте открываются новые его стороны и связи,
которые становятся предметом познания. Различные науки об одном и том же объекте
имеют различные предметы познания (например, анатомия изучает строение организма,
физиология - функции его органов, медицина - болезни и т.п.). Предмет познания может
быть материальным (атом, живые организмы, электромагнитное поле, галактика и др.) или
идеальным (сам познавательный процесс, концепции, теории, понятия и т.п.). Тем самым
в гносеологическом плане различие предмета и объекта относительно и состоит в том, что
в предмет входят лишь главные, наиболее существенные (с точки зрения данного
исследования) свойства и признаки объекта.
в) Система методов и приемов, характерных для данной науки или научной
дисциплины и обусловленных своеобразием их предметов. (См. об этом гл. V).
г) Свой специфический, именно для них язык - как естественный, так и
искусственный (знаки, символы, математические уравнения, химические формулы и т.п.).
При ином "срезе" научного познания в нем следует различать такие элементы его
структуры: а) фактический материал, почерпнутый из эмпирического опыта; б)
результаты первоначального концептуального его обобщения в понятиях и №других
абстракциях; в) основанные на фактах проблемы и научные предположения (гипотезы); г)
"вырастающие" из них законы, принципы и теории, картины мира; д) философские
установки (основания); е) социокультурные, ценностные и мировоззренческие основы; ж)
методы, идеалы и нормы научного познания, его эталоны, регулятивы и императивы; з)
стиль мышления и некоторые другие элементы (например, внерациональные).
59
Однако эмпирическое познание – не только чувственное. Если мы просто фиксируем
показания прибора и получаем утверждение «стрелка стоит на делении шкалы 744», то это
не будет еще научным знанием. Научным знанием (фактом) такое утверждение
становится только тогда, когда мы соотнесем его с соответствующими понятиями,
например, с давлением, силой или массой (и соответствующими единицами измерения:
мм ртутного столба, кг массы).
Равным образом о теоретическом уровне научного познания нельзя сказать,
что знание, которое он доставляет, есть «чистая рациональность». В выдвижении
гипотезы, в разработке теории, в формулировании законов и сопоставлении теорий друг с
другом используются наглядные («модельные») представления, которые принадлежат
чувственной ступени познания.
В целом можно сказать, что на низших уровнях эмпирического
исследования преобладают формы чувственного познания, а на высших уровнях
теоретического исследования – формы рационального познания.
Различия между эмпирическим и теоретическим уровнями научного
познания
1. Рассматриваемые уровни различаются по предмету. Исследователь на
обоих уровнях может изучать один и тот же объект, но «видение» этого объекта и его
представление в знаниях одного из этих уровней и другого будут не одними и теми же.
Эмпирическое исследование в своей основе направлено на изучение явлений
и (эмпирических) зависимостей между ними. Здесь более глубокие, сущностные связи не
выделяются еще в чистом виде: они представлены в связях между явлениями,
регистрируемыми в эмпирическом акте познания.
На уровне же теоретическом имеет место выделение сущностных связей,
которые определяют основные черты и тенденции развития предмета. Сущность
изучаемого объекта мы представляем себе как взаимодействие некоторой совокупности
открытых и сформулированных нами законов. Назначение теории в том и состоит, чтобы,
расчленив сначала эту совокупность законов и изучив их по отдельности, затем
воссоздать посредством синтеза их взаимодействие и раскрыть тем самым
(предполагаемую) сущность изучаемого предмета.
2. Эмпирический и теоретический уровни научного познания различаются
по средствам познания. Эмпирическое исследование основывается на непосредственном
взаимодействии исследователя с изучаемым объектом. Теоретическое исследование,
вообще говоря, не предполагает такого непосредственного взаимодействия исследователя
с объектом: здесь он может изучаться в той или иной мере опосредованно, а если и
говорится об эксперименте, то это «мысленный эксперимент», т. е. идеальное
моделирование.
Уровни научного познания различаются также понятийными средствами
и языком. Содержание эмпирических терминов – это особого рода абстракции –
«эмпирические объекты». Они не являются объектами изучаемой реальности (или
«данности»): реальные объекты предстают как идеальные, наделенные фиксированным и
ограниченным набором свойств (признаков). Каждый признак, который представлен в
содержании термина, обозначающего эмпирический объект, присутствует и в содержании
термина, обозначающего реальный объект, хотя и не наоборот. Предложения языка
эмпирического описания – их можно назвать эмпирическими высказываниями –
поддаются конкретной, непосредственной проверке в следующем смысле. Высказывание
вроде «стрелка динамометра установилась около деления шкалы 100» является истинным,
если показание названного прибора действительно такое. Что касается теоретических
высказываний, т. е. предложений, которые мы используем в теоретических выкладках, то
они вышеописанным непосредственным образом, как правило, не проверяются. Они
сопоставляются с результатами наблюдений и экспериментов не изолированно, а
совместно – в рамках определенной теории. В языке теоретического исследования
60
используются термины, содержанием которых являются признаки «теоретических
идеальных объектов». Например: «материальная точка», «абсолютно твердое тело»,
«идеальный газ», «точечный заряд» (в физике), «идеализированная популяция» (в
биологии), «идеальный товар» (в экономической теории в формуле «товар – деньги –
товар»). Эти идеализированные теоретические объекты наделяются не только свойствами,
которые мы обнаруживаем реально, в опыте, но также и свойствами, которых ни у одного
реального объекта нет.
3. Эмпирический и теоретический уровни научного познания различаются
по характеру используемых методов. Методы эмпирического познания нацелены на как
можно более свободную от субъективных напластований объективную характеристику
изучаемого объекта. А в теоретическом исследовании фантазии и воображению субъекта,
его особым способностям и «профилю» его личностного познания предоставляется
свобода, пусть вполне конкретная, т. е. ограниченная.
Единство эмпирического и теоретического уровней научного познания
Между эмпирическим и теоретическим уровнями познания имеется
существенная связь. Без теории исследователь не знал бы, что он собственно наблюдает и
для чего проводит эксперимент, т. е. что он ищет и что изучает. Например, для
формулирования эмпирического высказывания «тело движется равномерно по прямой
линии» требуется использовать определенную схему описания, а она предполагает
определенную теорию – теорию равномерного и прямолинейного движения.
Можно сказать так: эмпирические данные всякой науки – это теоретически
истолкованные результаты того, что мы воспринимаем в опыте. Разумеется, в процессе
интерпретации мы «говорим одно, хотя видим другое», но очевидно, что «одно» связано с
«другим». Так что мы вполне обоснованно говорим, что по проводнику идет
электрический ток, хотя видим отклонение стрелки прибора – амперметра.
Зависимость опытных данных от теоретических положений иногда
понимается как несопоставимость результатов наблюдений и экспериментов для
различных теорий. Однако это не так. «Языки наблюдения» различных теорий
сопоставимы: ведь они используют, в конце концов, одни и те же числовые шкалы для
измерений и т. п.
С другой стороны, несостоятельно, с точки зрения плодотворности
исследования, чрезмерное преувеличение роли теории без должного уважительного
отношения к результатам эмпирического исследования. Эмпирический уровень научного
познания обладает и своим собственным, вполне самостоятельным научным значением.
Например, огромное значение для развития физики имело открытие в 1896 г. французским
физиком А. Беккерелем естественной радиоактивности урановой соли. Великие события в
биологии начались в 1668 г., когда нидерландский естествоиспытатель Антони ван
Левенгук занялся исследованием многих природных объектов, используя микроскоп:
последовали такие фундаментальные открытия, как открытие сперматозоидов и красных
кровяных телец. Огромное значение для развития антропологии имело обнаружение
голландским ученым Э. Дюбуа в 1890 г. на острове Ява останков челюсти питекантропа.
И, очевидно, даже те, кто не признает теорию эволюции, не станет отрицать важность
этой находки для науки.
Самостоятельное значение эмпирического уровня научного познания
заключается также и в том, что результаты всякого опыта, будучи зависимыми в их
истолковании и понимании от определенной теории, по отношению к некоторой другой
теории (разумеется, релевантной, относящейся к той же самой предметной области)
вполне могут выступать как основа ее анализа и критики.
Структура эмпирического знания. Эмпирический факт.
Эмпирическое знание неверно понимать как логическое обобщение данных
наблюдения и эксперимента. Между ними существует другой тип отношения; логическое
моделирование (репрезентация)чувственно данных в некотором языке. Эмпирическое
61
знание всегда является определённой понятийно- дискурсной моделью чувственного
знания.
Необходимо отметить , что само эмпирическое знание имеет довольно
сложную структуру, состоящую из четырёх уровней. Первичным, простейшим уровнем
эмпирического знания являются единичные эмпирические высказывания ( с квантором
существования или без) , так называемые «протокольные предложения». Их
содержанием является дискурсная фиксация результатов единичных наблюдений; при
составлении таких протоколов фиксируется точное место и время наблюдения.
Вторым, более высоким уровнем эмпирического знания являются факты.
Научные факты представляют собой индуктивные обобщения протоколов, это –
обязательно общие утверждения статистического или универсального характера. Они
утверждают отсутствие или наличие каких либо событий, свойств, отношений в
исследуемой предметной области и их интенсивность.
Третьим, еще более высоким уровнем эмпирического знания являются
эмпирические законы различных видов (функциональные, причинные, структурные,
динамические, статистические и т.д.). Научные законы – это особый вид отношений
между событиями, состояниями или свойствами, для которых характерно временное или
пространственное постоянство (мерность).
Наконец, самым общим, четвертым уровнем существования эмпирического
научного знания являются феноменологичекие теории. Они представляют собой
логически организованное множество соответствующих законов и эмпирических
фактов. Являясь высшей формой логической организации эмпирического знания,
феноменологические теории, тем не менее, и по характеру своего происхождения, и по
возможностям обоснования, остаютс гипотетическим, предположительным знанием.
На эмпирическом уровне преобладает живое созерцание (чувственное
познание), рациональный момент и его формы (суждения, понятия и др.) здесь
присутствуют, но имеют подчиненное значение. Поэтому исследуемый объект отражается
преимущественно со стороны своих внешних связей и проявлений доступных живому
созерцанию и выражающих внутренние отношения. Сбор фактов, их первичное
обобщение, описание наблюдаемых и экспериментальных данных, их систематизация,
классификация и иная фактофиксирующая деятельность - характерные признаки
эмпирического познания.
1 Иногда утверждают, что эмпирическое познание отражает лишь внешние
свойства и отношения предметов и процессов. Но это неверно, ибо тогда мы никогда не
выявим их внутренние связи, существенные, закономерные отношения. Эмпирическое,
опытное исследование направлено непосредственно (без промежуточных звеньев) на свой
объект. Оно осваивает его с помощью таких приемов и средств, как описание, сравнение,
измерение, наблюдение, эксперимент, анализ, индукция, а его важнейшим элементом
является факт (от лат. factum - сделанное, свершившееся).
Любое научное исследование начинается со сбора, систематизации и
обобщения фактов. Понятие "факт" имеет следующие основные значения:
1) Некоторый фрагмент действительности, объективные события, результаты,
относящиеся либо к объективной реальности ("факты действительности"), либо к сфере
сознания и познания ("факты сознания").
2) Знание о каком-либо событии, явлении, достоверность которого доказана, т.е.
синоним истины.
3) Предложение, фиксирующее эмпирическое знание, т.е. полученное в ходе
наблюдений и экспериментов.
Второе и третье из названных значений резюмируются в понятии "научный
факт". Последний становится таковым тогда, когда он является элементом логической
структуры конкретной системы научного знания, включен в эту систему. Данное
обстоятельство всегда подчеркивали выдающиеся ученые. "Мы должны признать -
62
отмечал Н. Бор, - что ни один опытный факт не может быть сформулирован помимо
некоторой системы понятий" [1]. Луи де Бройль писал о том, что "результат эксперимента
никогда не имеет характера простого факта, который нужно только констатировать. В
изложении этого результата всегда содержится некоторая доля истолкования,
следовательно, к факту всегда примешаны теоретические представления.
Экспериментальные наблюдения получают научное значение только после
определенной работы нашего ума, который, каким бы он ни был быстрым и гибким,
всегда накладывает на сырой факт отпечаток наших стремлений и наших представлений"
А. Эйнштейн считал предрассудком убеждение в том, будто факты сами по себе, без
свободного теоретического построения, могут и должны привести к научному познанию.
Собрание эмпирических фактов, как бы обширно оно ни было, без "деятельности ума" не
может привести к установлению каких-либо законов и уравнений.
В понимании природы факта в современной методологии науки выделяются
две крайние тенденции: фактуализм и теоретизм. Если первый подчеркивает
независимость и автономность фактов по отношению к различным теориям, то второй,
напротив, утверждает, что факты полностью зависят от теории и при смене теорий
происходит изменение всего фактуального базиса науки. Верное решение проблемы
состоит в том, что научный факт, обладая теоретической нагрузкой, относительно не
зависим от теории, поскольку в своей основе он детерминирован материальной
действительностью.
Парадокс теоретической нагруженности фактов разрешается следующим
образом. В формировании факта участвуют знания, которые проверены независимо от
теории, а факты дают стимул для образования новых теоретических знаний. Последние в
свою очередь - если они достоверны - могут снова участвовать в формировании новейших
фактов, и т.д.
В научном познании факты играют двоякую роль: во-первых, совокупность
фактов образует эмпирическую основу для выдвижения гипотез и построения теорий;
во-вторых, факты имеют решающее значение в подтверждении теорий (если они
соответствуют совокупности фактов) или их опровержении (если тут нет соответствия).
Расхождение отдельных или нескольких фактов с теорией не означает, что последнюю
надо сразу отвергнуть. Только в том случае, когда все попытки устранить противоречие
между теорией и фактами оказываются безуспешными, приходят к выводу о ложности
теории и отказываются от нее. В любой науке следует исходить из данных нам фактов,
которые необходимо признавать, независимо от того, нравятся они нам или нет.
Говоря о важнейшей роли фактов в развитии науки, В. И. Вернадский писал:
"Научные факты составляют главное содержание научного знания и научной работы. Они,
если правильно установлены, бесспорны и общеобязательны. Наряду с ними могут быть
выделены системы определенных научных фактов, основной формой которых являются
эмпирические обобщения.
Это тот основной фонд науки, научных фактов, их классификаций и
эмпирических обобщений, который по своей достоверности не может вызвать сомнений и
резко отличает науку от философии и религии. Ни философия, ни религия таких фактов и
обобщений не создают". При этом недопустимо "выхватывать" отдельные факты, а
необходимо стремиться охватить по возможности все факты (без единого исключения).
Только в том случае, если они будут взяты в целостной системе, в их взаимосвязи, они и
станут "упрямой вещью", "воздухом ученого", "хлебом науки".
Хотя любой факт, будучи детерминирован реальной действительностью,
практикой, так или иначе концептуализирован, "пропитан" определенными
теоретическими представлениями, однако всегда необходимо различать факты
действительности как ее отдельные, специфические проявления, и факты знания как
отражение этих проявлений в сознании человека. Не следует "гнаться" за бесконечным
числом фактов, а, собрав определенное их количество, необходимо в любом случае
63
включить собранную систему фактов в какую-то концептуальную систему, чтобы придать
им смысл и значение. Ученый не вслепую ищет факты, а всегда руководствуется при этом
определенными целями, задачами, идеями и т.п.
Таким образом, эмпирический опыт никогда - тем более в современной
науке - не бывает слепым: он планируется, конструируется теорией, а факты всегда так
или иначе теоретически нагружены. Поэтому исходный пункт, начало науки - это, строго
говоря, не сами по себе предметы, не голые факты (даже в их совокупности), а
теоретические схемы, "концептуальные каркасы действительности". Они состоят из
абстрактных объектов ("идеальных конструктов") разного рода - постулаты, принципы,
определения, концептуальные модели и т.п.
Как в этой связи отмечал А. Уайтхед, научное познание представляет собой
соединение двух слоев. Один слой складывается из непосредственных данных,
полученных конкретными наблюдениями. Другой представлен нашим общим способом
постижения мира. Их можно, считает Уайтхед, назвать Слоем наблюдения и
Концептуальным Слоем, причем первый из них всегда интерпретирован с помощью
понятий, доставляемых концептуальным слоем.
Согласно К. Попперу, абсурдом является вера в то, что мы можем начать
научное исследование с "чистых наблюдений", не имея "чего-то похожего на теорию".
Поэтому некоторая концептуальная точка зрения совершенно необходима. Наивные же
попытки обойтись без нее могут, по его мнению, только привести к самообману и к
некритическому использованию какой-то неосознанной точки зрения. Даже тщательная
проверка наших идей опытом сама в свою очередь, считает Поппер, вдохновляется
идеями: эксперимент представляет собой планируемое действие, каждый шаг которого
направляется теорией.
Таким образом, мы "делаем" наш опыт. Именно теоретик указывает путь
экспериментатору, причем теория господствует над экспериментальной работой от ее
первоначального плана и до ее последних штрихов в лаборатории. Соответственно не
может быть и "чистого языка наблюдений", так как все языки "пронизаны теориями", а
голые факты, взятые вне и помимо "концептуальных очков", не являются основой теории.
Специфика теоретического познания. Структура и функции научной теории.
Теоретический уровень научного познания характеризуется преобладанием
рационального момента - понятий,теорий, законов и других форм мышления и
"мыслительных операций". Живое созерцание, чувственное познание здесь не
устраняется, а становится подчиненным (но очень важным) аспектом познавательного
процесса. Теоретическое познание отражает явления и процессы со стороны их
универсальных внутренних связей и закономерностей, постигаемых путем рациональной
обработки данных эмпирического знания. Эта обработка осуществляется с помощью
систем абстракций "высшего порядка" - таких как понятия, умозаключения, законы,
категории, принципы и др.
На основе эмпирических данных здесь происходит мысленное объединение
исследуемых объектов, постижение их сущности, "внутреннего движения", законов их
существования, составляющих основное содержание теорий - "квинтэссенции" знания на
данном уровне. Важнейшая задача теоретического знания - достижение объективной
истины во всей ее конкретности и полноте содержания. При этом особенно широко
используются такие познавательные приемы и средства, как абстрагирование -
отвлечение от ряда свойств и отношений предметов, идеализация - процесс создания
чисто мысленных предметов ("точка", "идеальный газ" и т.п.), синтез - объединение
полученных в результате анализа элементов в систему, дедукция - движение познания от
общего к частному, восхождение от абстрактного к конкретному и др. Присутствие в
познании идеализаций служит показателем развитости теоретического знания как набора
определенных идеальных моделей.
64
Характерной чертой теоретического познания является его
направленность на себя, внутринаучная рефлексия, т.е. исследование самого процесса
познания, его форм, приемов, методов, понятийного аппарата и т.д. На основе
теоретического объяснения и познанных законов осуществляется предсказание, научное
предвидение будущего.
На теоретической стадии науки преобладающим (по сравнению с живым
созерцанием) является рациональное познание, которое наиболее полно и адекватно
выражено в мышлении. Мышление - осуществляющийся в ходе практики активный
процесс обобщенного и опосредованного отражения действительности, обеспечивающий
раскрытие на основе чувственных данных ее закономерных связей и их выражение в
системе абстракций (понятий, категорий и др.). Человеческое мышление осуществляется в
теснейшей связи с речью, а его результаты фиксируются в языке как определенной
знаковой системе, которая может быть естественной или искусственной (язык
математики, формальной логики, химические формулы т.п.).
Следует иметь в виду, что рациональное (мышление) взаимосвязано не
только с чувственным, но и с другими - внерационалъными - формами познания. Большое
значение в процессе познания имеют такие факторы, как воображение, фантазия,
эмоции и др. Среди них особенно важную роль играет интуиция (внезапное озарение) -
способность прямого, непосредственного постижения истины без предварительных
логических рассуждений и без доказательств. В истории философии на важную роль
интуиции (хотя и по-разному понимаемой) в процессе познания указывали многие
мыслители. Так, Декарт считал, что для реализации правил своего рационалистического
метода необходима интуиция, с помощью которой усматриваются первые начала
(принципы), и дедукция, позволяющая получить следствия из этих начал.
Рассматривая теоретическое познание как высшую и наиболее развитую его форму,
следует прежде всего определить его структурные компоненты. К числу основных из
них относятся проблема, гипотеза, теория и закон, выступающие вместе с тем как
формы, "узловые моменты" построения и развития знания на теоретическом его уровне.
Проблема - форма теоретического знания, содержанием которой является
то, что еще не познано человеком, но что нужно познать. Иначе говоря, это знание о
незнании, вопрос, возникший в ходе познания и требующий ответа. Проблема не есть
застывшая форма знания, а процесс, включающий два основных момента (этапа движения
познания) - ее постановку и решение. Правильное выведение проблемного знания из
предшествующих фактов и обобщений, умение верно поставить проблему - необходимая
предпосылка ее успешного решения.
Тем самым научная проблема выражается в наличии противоречивой
ситуации (выступающей в виде противоположных позиций), которая требует
соответствующего разрешения. Определяющее влияние на способ постановки и решения
проблемы имеют, во-первых, характер мышления той эпохи, в которую формулируется
проблема, и, во-вторых, уровень знания о тех объектах, которых касается возникшая
проблема. Каждой исторической эпохе свойственны свои характерные формы
проблемных ситуаций.
Научные проблемы следует отличать от ненаучных (псевдопроблем),
например, проблема создания вечного двигателя. Решение какой-либо конкретной
проблемы есть существенный момент развития знания, в ходе которого возникают новые
проблемы, а также выдвигаются те или иные концептуальные идеи, в том числе и
гипотезы. Наряду с теоретическими, существуют и практические проблемы.
Гипотеза - форма теоретического знания, содержащая предположение,
сформулированное на основе ряда фактов, истинное значение которого неопределенно и
нуждается в доказательстве. Гипотетическое знание носит вероятный, а не достоверный
характер и требует проверки, обоснования. В ходе доказательства выдвинутых гипотез: а)
одни из них становятся истинной теорией, б) другие видоизменяются, уточняются и
65
конкретизируются, в) третьи отбрасываются, превращаются в заблуждения, если проверка
дает отрицательный результат. Выдвижение новой гипотезы, как правило, опирается на
результаты проверки старой, даже в том случае, если эти результаты были
отрицательными
Выдающиеся ученые хорошо понимали важную роль гипотезы для научного
познания. Гипотеза является необходимым элементом естественнонаучного познания,
которое обязательно включает в себя: а) собирание, описание, систематизацию и изучение
фактов; б) составление гипотезы или предположения о причинной связи явлений; в)
опытную проверку логических следствий из гипотез; г) превращение гипотез в
достоверные теории или отбрасывание ранее принятой гипотезы и выдвижение новой.
Гипотеза как метод развития научно-теоретического знания в своем применении проходит
следующие основные этапы:
1. Попытка объяснить изучаемое явление на основе известных фактов и уже
имеющихся в науке законов и теорий. Если такая попытка не удается, то делается
дальнейший шаг.
2. Выдвигается догадка, предположение о причинах и закономерностях данного
явления, его свойств, связей и отношений, о его возникновении и развитии и т.п. На этом
этапе познания выдвинутое положение представляет собой вероятное знание, еще не
доказанное логически и не настолько подтвержденное опытом, чтобы считаться
достоверным. Чаще всего выдвигается несколько предположений для объяснения одного
и того же явления.
3. Оценка основательности, эффективности выдвинутых предположений и отбор и
их множества наиболее вероятного на основе указанных выше условий обоснованности
гипотезы.
4. Развертывание выдвинутого предположения в целостную систему знания и
дедуктивное выведение из него следствий с целью их последующей эмпирической
проверки.
5. Опытная, экспериментальная проверка выдвинутых из гипотезы следствий. В
результате этой проверки гипотеза либо "переходит в ранг" научной теории, или
опровергается, "сходит в научной сцены". Однако следует иметь в виду, что эмпирическое
подтверждение следствий из гипотезы не гарантирует в полной мере ее истинности, а
опровержение одного из следствий не свидетельствует однозначно о ее ложности в целом.
Таким образом, решающей проверкой истинности гипотезы является в конечном счете
практика во всех своих формах, но определенную (вспомогательную) роль в
доказательстве или опровержении гипотетического знания играет и логический
(теоретический) критерий истины. Проверенная и доказанная гипотеза переходит в разряд
достоверных истин, становится научной теорией. Теория - наиболее развитая форма
научного знания, дающая целостное отображение закономерных и существенных связей
определенной области действительности. Примерами этой формы знания являются
классическая механика Ньютона, эволюционная теория Ч. Дарвина, теория
относительности А. Эйнштейна, теория самоорганизующихся целостных систем
(синергетика) и др.
Любая теория - это целостная развивающаяся система истинного знания
(включающая и элементы заблуждения), которая имеет сложную структуру и выполняет
ряд функций. В современной методологии науки выделяют следующие основные
элементы структуры теории: 1) Исходные основания - фундаментальные понятия,
принципы, законы, уравнения, аксиомы и т.п. 2) Идеализированный объект -
абстрактная модель существенных свойств и связей изучаемых предметов (например,
"абсолютно черное тело", "идеальный газ" и т.п.). 3) Логика теории - совокупность
определенных правил и способов доказательства, нацеленных на прояснение структуры и
изменения знания. 4) Философские установки, социокультурные и ценностные
66
факторы. 5) Совокупность законов и утверждений, выведенных в качестве следствий из
основоположений данной теории в соответствии с конкретными принципами.
Например, в физических теориях можно выделить две основные части:
формальные исчисления (математические уравнения, логические символы, правила и
др.) и содержательную интерпретацию (категории, законы, принципы). Единство
содержательного и формального аспектов теории - один из источников ее
совершенствования и развития.
Методологически важную роль в формировании теории играет идеализированный
объект ("идеальный тип"), построение которого - необходимый этап создания любой
теории, осуществляемый в специфических для разных областей знания формах. Этот
объект выступает не только как мысленная модель определенного фрагмента реальности,
но и содержит в себе конкретную программу исследования, которая реализуется в
построении теории.
Многообразию форм идеализации и соответственно типов
идеализированных объектов соответствует и многообразие видов (типов) теорий, которые
могут быть классифицированы по разным основаниям (критериям). В зависимости от
этого могут быть выделены теории: описательные, математические, дедуктивные и
индуктивные, фундаментальные и прикладные, формальные и содержательные,
"открытые" и "закрытые", объясняющие и описывающие (феноменологические),
физические, химические, социологические, психологические и т.д.
Для современной (постнеклассической) науки характерны усиливающаяся
математизация ее теорий (особенно естественнонаучных) и возрастающий уровень их
абстрактности и сложности. Эта особенность современного естествознания привела к
тому, что работа с его новыми теориями из-за высокого уровня абстрактности вводимых в
них понятий превратилась в новый и своеобразный вид деятельности. В этой связи
некоторые ученые говорят, в частности, об угрозе превращения теоретической физики в
математическую теорию.
В современной науке резко возросло значение вычислительной математики
(ставшей самостоятельной ветвью математики), так как ответ на поставленную задачу
часто требуется дать в числовой форме. В настоящее время важнейшим инструментом
научно-технического прогресса становится математическое моделирование. Его
сущность - замена исходного объекта соответствующей математической моделью и в
дальнейшем ее изучение, экспериментирование с нею на ЭВМ и с помощью
вычислительных алгоритмов.
Общая структура теории специфически выражается в разных типах (видах) теорий.
Так, математические теории характеризуются высокой степенью абстрактности. Они
опираются на теорию множеств как на свой фундамент. Решающее значение во всех
построениях математики имеет дедукция. Доминирующую роль в построении
математических теорий играют аксиоматический и гипотетико-дедуктивный методы, а
также формализация.
Многие математические теории возникают за счет комбинации, синтеза нескольких
основных, или порождающих, структур. Потребности науки (в том числе и самой
математики) привели в последнее время к появлению целого ряда новых математических
дисциплин: теория графов, теория игр, теория информации, дискретная математика,
теория оптимального управления и др. В последние годы все чаще обращаются к
сравнительно недавно возникшей алгебраической теории категорий, рассматривая ее как
новый фундамент для всей математики.
Теории опытных (эмпирических) наук - физики, химии, биологии, социологии,
истории - по глубине проникновения в сущность изучаемых явлений можно разделить на
два больших класса: феноменологические и нефеноменологические.
Феноменологические (их называют также описательными, эмпирическими)
описывают наблюдаемые в опыте свойства и величины предметов и процессов, но не
67
вникают глубоко в их внутренние механизмы (например, геометрическая оптика,
термодинамика, многие педагогические, психологические и социологические теории и
др.). Такие теории не анализируют природу исследуемых явлений и поэтому не
используют сколь-нибудь сложные абстрактные объекты, хотя, разумеется, в известной
мере схематизируют и строят некоторые идеализации изучаемой области явлений.
Феноменологические теории решают прежде всего задачу упорядочивания и
первичного обобщения относящихся к ним фактов. Они формулируются в обычных
естественных языках с привлечением специальной терминологии соответствующей
области знания и имеют по преимуществу качественный характер. С
феноменологическими теориями исследователи сталкиваются, как правило, на первых
ступенях развития какой-нибудь науки, когда происходит накопление, систематизация и
обобщение фактологического эмпирического материала. Такие теории - вполне
закономерное явление в процессе научного познания.
С развитием научного познания теории феноменологического типа уступают место
нефеноменологическим (их называют также объясняющими). Они не только
отображают связи между явлениями и их свойствами, но и раскрывают глубинный
внутренний механизм изучаемых явлений и процессов, их необходимые взаимосвязи,
существенные отношения, т.е. их законы (такова, например, физическая оптика и ряд
других теорий). Наряду с наблюдаемыми эмпирическими фактами, понятиями и
величинами здесь вводятся весьма сложные и ненаблюдаемые, в том числе весьма
абстрактные понятия. Несомненно, что феноменологические теории благодаря своей
простоте легче поддаются логическому анализу, формализации и математической
обработке, чем нефеноменологические. Не случайно поэтому в физике одними из первых
были аксиоматизированы такие ее разделы, как классическая механика,
геометрическая оптика и термодинамика.
Одним из важных критериев, по которому можно классифицировать теории,
является точность предсказаний. По этому критерию можно выделить два больших класса
теорий. К первому из них относятся теории, в которых предсказание имеет достоверный
характер (например, многие теории классической механики, классической физики и
химии). В теориях второго класса предсказание имеет вероятностный характер, который
обусловливается совокупным действием большого числа случайных факторов. Такого
рода стохастические (от греч. - догадка) теории встречаются не только в современной
физике но и в большом количестве в биологии и социально-гуманитарных науках в силу
специфики и сложности самого объекта их исследования. Важнейшим методом
построения и развития теорий (особенно нефеноменологических) является метод
восхождения от абстрактного к конкретному.
Специфическую структуру имеют теории социально-гуманитарных наук.
Так, в современной социологии со времени работ крупного американского социолога
Роберта Мертона (т.е. с начала XX в.) принято выделять три уровня предметного изучения
социальных явлений и соответственно три типа теорий.
Первый - общая социологическая теория ("общая социология"), дающая
абстрактно-обобщенный анализ социальной реальности в ее целостности, сущности и
истории развития; на этом уровне познания фиксируется структура и общие
закономерности функционирования и развития социальной реальности. При этом
теоретическим и методологическим базисом общей социологической теории выступает
социальная философия.
Второй уровень предметного рассмотрения - частные ("среднего ранга")
социологические теории, имеющие своим теоретическим и методологическим базисом
общую социологию и дающие описание и анализ социально особенного. В зависимости от
своеобразия своих объектов исследования частные теории оказываются представленными
двумя относительно самостоятельными классами частных теорий - специальными и
отраслевыми теориями.
68
Специальные теории исследуют сущность, структуру, общие закономерности
функционирования и развития объектов (процессов, общностей, институтов) собственно
социальной сферы общественной жизни, понимая последнюю как относительно
самостоятельную область общественной деятельности, ответственную за
непосредственное воспроизводство человека и личности. Таковы социологии пола,
возраста, этнич-ности, семьи, города, образования и т.д. Каждая из них, исследуя особый
класс социальных явлений, выступает прежде всего как общая теория этого класса
явлений. По сути, отмечал П. А. Сорокин, эти теории делают то же самое, что и общая
социология, "но в отношении специального класса социокультурных явлений".
Отраслевые теории исследуют социальные (в указанном выше смысле этого
термина) аспекты классов явлений, принадлежащие к другим сферам общественной
жизни - экономической, политической, культурной. Таковы социологии труда, политики,
культуры, организации, управления и т.д. В отличие от специальных теорий отраслевые
не являются общими теориями данных классов явлений, ибо исследуют лишь один из
аспектов их проявления - социальный. Для отраслевых теорий характерен "стыковочный"
характер их исследовательской практики. В онтологическом плане все социологические
теории подразделяют на три основных разновидности: 1) теории социальной динамики
(или теории социальной эволюции, развития); 2) теории социального действия; 3) теории
социального взаимодействия.
Важное значение для построения социальных теорий имеет введенное М. Вебером
понятие "идеальный тип" - мысленно сконструированные образования как
вспомогательные средства, продукт синтеза определенных понятий ("капитализм",
"религия", "культура" и др.). Иначе говоря, идеальный тип - это целостная развивающаяся
система понятийных средств ("идея-синтез"), в конечном счете детерминированная
социальной реальностью.
Таким образом, теория (независимо от своего типа) имеет следующие основные
особенности:
1. Теория - это не отдельные взятые достоверные научные положения, а их
совокупность, целостная органическая развивающаяся система. Объединение знания в
теорию производится прежде всего самим предметом исследования, его
закономерностями.
2. Не всякая совокупность положений об изучаемом предмете является теорией.
Чтобы превратиться в теорию, знание должно достигнуть в своем развитии определенной
степени зрелости. А именно - когда оно не просто описывает определенную совокупность
фактов, но и объясняет их, т.е. когда знание вскрывает причины и закономерности
явлений.
3. Для теории обязательным является обоснование, доказательство входящих в нее
положений: если нет обоснований, нет и теории.
4. Теоретическое знание должно стремиться к объяснению как можно более
широкого круга явлений, к непрерывному углублению знаний о них.
5. Характер теории определяет степень обоснованности ее определяющего начала,
отражающего фундаментальную закономерность данного предмета.
6. Структура научных теорий содержательно "определена системной организацией
идеализированных (абстрактных) объектов (теоретических конструктов). Высказывания
теоретического языка непосредственно формулируются относительно теоретических
конструктов и лишь опосредованно, благодаря их отношениям к внеязыковой реальности,
описывают эту реальность" [1].
7. Теория - это не только готовое, ставшее знание, но и процесс его получения,
поэтому она не является "голым результатом", а должна рассматриваться вместе со своим
возникновением и развитием.
К числу основных функций теории можно отнести следующие:
69
1. Синтетическая функция - объединение отдельных достоверных знаний в
единую, целостную систему.
2. Объяснительная функция - выявление причинных и иных зависимостей,
многообразия связей данного явления, его существенных характеристик, законов его
происхождения и развития, и т.п.
3. Методологическая функция - на базе теории формулируются многообразные
методы, способы и приемы исследовательской деятельности.
4. Предсказательная - функция предвидения. На основании теоретических
представлений о "наличном" состоянии известных явлений делаются выводы о
существовании неизвестных ранее фактов, объектов или их свойств, связей между
явлениями и т.д. Предсказание о будущем состоянии явлений (в отличие от тех, которые
существуют, но пока не выявлены) называют научным предвидением.
5. Практическая функция. Конечное предназначение любой теории - быть
воплощенной в практику, быть "руководством к действию" по изменению реальной
действительности. Поэтому вполне справедливо утверждение о том, что нет ничего
практичнее, чем хорошая теория. Важную роль при выборе теорий играет степень их
проверяемости: чем она выше, тем больше шансов выбрать хорошую и надежную
теорию. Так называемый "критерий относительной приемлемости", согласно Попперу,
отдает предпочтение той теории, которая: а) сообщает наибольшее количество
информации, т.е. имеет более глубокое содержание; б) является логически более строгой;
в) обладает большей объяснительной и предсказательной силой; г) может быть более
точно проверена посредством сравнения предсказанных фактов с наблюдениями. Иначе
говоря, резюмирует Поппер, мы выбираем ту теорию, которая наилучшим образом
выдерживает конкуренцию с другими теориями и в ходе естественного отбора
оказывается наиболее пригодной к выживанию.
В ходе развития науки в связи с новыми фундаментальными открытиями (особенно
в периоды научных революций) происходят кардинальные изменения представлений о
механизме возникновения научных теорий.
Характеризуя науку, научное познание в целом, необходимо выделить ее главную
задачу, основную функцию - открытие законов изучаемой области действительности. Без
установления законов действительности, без выражения их в системе понятий нет науки,
не может быть научной теории. Перефразируя слова известного поэта, можно сказать: мы
говорим наука - подразумеваем закон, мы говорим закон - подразумеваем наука.
Изучение законов действительности находит свое выражение в создании
научной теории, адекватно отражающей исследуемую предметную область в целостности
ее законов и закономерностей. Поэтому закон - ключевой элемент теории, которая есть не
что иное, как система законов, выражающих сущность, глубинные связи изучаемого
объекта (а не только эмпирические зависимости) во всей его целостности и конкретности,
как единство многообразного.
70
В данной дефиниции ясно видна и структура оснований науки: цель и
способы научного познания определяются идеалами, нормами и критериями, обобщенное
представление и понимание исследуемой реальности воплощается в научной картине
мира, формы и степень обоснованности научного знания и его включения в общий
культурный контекст исторической эпохи обеспечивают философские основания.
При рассмотрении идеалов и норм (нормативов) науки, а также критериев
научности следует исходить из понимания генеральной цели функционирования науки в
едином теле культуры – производства объективных и истинных знаний о Мире. Такие
идеалы науки, как объективность, истинность, системность, обоснованность,
универсальность, полнота и открытость научных знаний, равно как и способы их
получения, сформулированные в ходе исторического развития науки, детерминируют
нормы научного исследования, в совокупности которых следует различать
логико-эпистемологические, т. е. познавательные, и социокультурные, определяющие
место и роль науки в едином культурном пространстве, равно как и ценностный статус
науки в жизни общества, ориентиры и нормативы. При этом необходимо учитывать их
системную взаимосвязь.
К логико-эпистемологическим нормативам науки относятся следующие:
♦ описание – выявление совокупности данных о свойствах и отношениях
изучаемых типов объектов;
♦ объяснение – выработка понимания сущности возникновения, развития и
функционирования исследуемого объекта;
♦ системность – анализ и соотнесение полученных данных по ранее
установленным типам и классам объектов, а также по необходимости – введение новых
типов и классов объектов;
♦ доказательность и обоснованность – соответствие логическим принципам и
законам;
♦ эвристичность – способность предсказывать новые свойства и отношения
исследуемой реальности, открытие новых уровней организации мира и новых типов
объектов.
К социокультурным нормам науки можно отнести:
♦ прагматическую – определение способов применения полученных знаний в
различных сферах жизни общества;
♦ прогностическую – анализ перспектив развития общества и окружающей среды,
создание футурологических моделей, а также выработку рекомендаций на будущее;
♦ экспертную – анализ и оценку осуществимости, эффективности и оптимальности
различных проектов и программ, создаваемых и реализуемых в различных сферах
культуры, в том числе и в самой науке.
При соотнесении науки с другими сферами культуры система идеалов и норм
научного познания позволяет определить основные критерии научности, к которым
относятся:
♦ теоретичность научного познания, детерминированная самой целью научного
познания, т. е. постижением истины ради нее самой, получение знания ради самого
знания;
♦ обоснованность научного познания, которая достигается посредством проведения
целого ряда логико-эпистемологических процедур (теоретического и эмпирического
характера) при определенных условиях их осуществления;
♦ системность, которая задает определенную форму научного знания, поэтому оно
всегда реализуется в виде систем (теория, гипотеза, научная картина мира), в рамках
которых компоненты этих образований посредством координационных и
субординационных связей образуют одно целое;
♦ рациональность (научная рациональность отличается строгостью,
последовательностью, логичностью, инвариантностью) как самой познавательной
71
деятельности, так и результата этой деятельности – научных знаний;
♦ принципиальная проверяемость научных знаний в каждый момент времени и в
каждой точке пространства для каждого субъекта познавательной деятельности.
Критерии научности являются результатом исторического развития не
только науки, но и других сфер культуры. Так, например, философское знание тоже
характеризуется системностью и теоретичностью. Однако лишь научный вид знаний в
полной мере соответствует рассмотренным критериям научности.
Идеалы и нормы научного познания - совокупность определенных
концептуальных, ценностных, методологических и иных установок, свойственных науке
на каждом конкретно-историческом этапе ее развития. Их основная функция -
организация и регуляция процесса научного исследования, ориентация на более
эффективные пути, способы и формы достижения истинных результатов. При переходе на
новый этап научного исследования (например, от классической к неклассической науке)
кардинально меняются его идеалы и нормы. Их характер определяется в первую очередь
предметом познания, спецификой изучаемых объектов, а их содержание всегда
формируется в конкретном социокультурном контексте.
Целостное единство норм и идеалов научного познания, господствующих на
определенном этапе развития науки, выражает понятие "стиль мышления". Он
выполняет в научном познании регулятивную функцию, носит многослойный,
вариативный и ценностный характер. Выражая общепринятые стереотипы
интеллектуальной деятельности, присущие данному этапу, стиль мышления всегда
воплощается в определенной конкретно-исторической форме. Чаще всего различают
классический, неклассический и постнеклассический (современный) стили научного
мышления
72
философии.
По мере своего развития наука продуцирует несколько разновидностей
НКМ, которые различаются по уровню обобщения системы научных знаний:
общенаучная картина мира (или просто НКМ), картина мира определенной области
науки (естественнонаучная картина мира), картина мира отдельного комплекса наук
(физическая, астрономическая, биологическая картина мира и т. д.).
Первые три общенаучные картины мира (механическая,
электродинамическая, квантово-полевая) формировались и развивались на основе
фундаментальных физических теорий, так как именно развитие физики долгое время
определяло развитие науки в целом и естествознания в частности. Центральным понятием
этих картин мира является понятие материи, поэтому смена НКМ всегда связана со
сменой представлений о видах материи, формах и способах ее существования.
Суммарный период функционирования механической и
электродинамической картин мира характеризует классическую науку как первый этап
ее развития. Период формирования и функционирования третьей НКМ –
квантово-полевой – позволяет говорить о втором этапе ее развития – неклассической
науке.
В последней четверти XX в. в науке начала формироваться новая картина
мира – эволюционно-синергетическая, что дает основание говорить о начале нового
этапа развития самой науки – постнеклассическом.
В системной организации философских оснований научного знания,
обеспечивающих обоснование научных знаний, можно выделить по меньшей мере две
взаимосвязанные подсистемы. Во-первых, онтологическую, которая конституализируется
в сетке категорий, задающей определенное понимание исследуемой реальности
(категории материи, свойства, отношения, процесса, состояния, причинности,
необходимости, случайности, пространства, времени и т. п.). Во-вторых,
эпистемологическую, реализующуюся в категориальных схемах, которые характеризуют
научные познавательные процедуры и результаты их осуществления (понимание истины,
метода, знания, объяснения, доказательства, теории, факта и т. п.). Причем обе
подсистемы исторически развиваются. Исходя из этого, прежде всего необходимо
эксплицировать исходную категориальную структуру, лежащую в основе любой
мировоззренческой системы: существование – реальность – бытие (небытие) – мышление
– субстанция – мир – материя – движение – развитие – пространство – время и т. д.
Посредством указанной категориальной структуры ученый получает возможность
исследовать изучаемый объект на фоне предельных оснований мира. При этом
координация и субординация категорий, т. е. их система, должны соответствовать
объективной действительности.
Вопросы соотношения исходных категорий и принципов имеют
первостепенное значение не только для философии, но и для науки, так как
относительность в выборе онтологии имеет определенные пределы. Как следствие, любая
научно-исследовательская программа в своем основании («ядре», если воспользоваться
терминологией И. Лакатоса) имеет логическую систему исходных категорий
человеческого мышления.
Например, научное знание отражает объективную реальность, а значит,
необходимость этого знания обусловливается соответствующим философским
принципом, дедуцированным из объективной реальности. Это принцип детерминизма,
сущность которого заключается в утверждении всеобщей закономерной взаимосвязи
явлений, процессов действительности.
Еще античные мыслители связывали необходимость знания с отражением
причинности, которая существует и действует объективно.
Последовательное развитие принципа детерминизма как объективного
основания необходимости научных знаний мы находим в философии Нового времени.
73
Основоположники, казалось бы, противоположных направлений – эмпиризма и
рационализма – Бэкон и Декарт равным образом придавали решающее значение в
научном познании принципу причинности как объективному основанию и в мире вещей,
и в научном познании.
В последующем детерминизм как основание научного знания развивался
такими мыслителями, как Спиноза, Лейбниц, Гоббс, Локк, великими французскими
материалистами. При этом образцом для них служила классическая механика, которая в
XVIII и особенно в начале XIX в. получила законченную математическую форму.
Опираясь на механику, Лаплас сформулировал свою версию детерминизма, который
впоследствии стали называть лапласовским. Согласно этому детерминизму, мир устроен
таким образом, что из нынешнего его состояния можно однозначно вывести все, что было
в прошлом, и предвидеть все, что будет. Причинность же оказывается как бы внутри этой
системы законов.
Вплоть до создания квантовой теории ученые в самых различных областях
науки стремились придать результатам своей научной деятельности форму абсолютной
необходимости, т. е. есть абсолютного детерминизма. Законы, которые открывались и
формулировались в этот период, получили название динамических, поскольку они имели
форму абсолютной необходимости и исключали какую-либо случайность. Если же такая
форма в какой-то мере нарушалась, то это считалось чем-то субъективным, недостатком
самого научного знания.
С открытием Гейзенбергом принципа неопределенности наука постепенно
стала понимать относительность детерминации и универсальность неопределенности.
Ученые стали осознавать, что необходимость не может быть абсолютной, поскольку она
сама определяет себя через случайность, основывается на случайности, закономерно с
нею связана.
Признание фундаментальности статистических законов, в которых действие
случайности существенно и в принципе не может быть равно нулю, так как в них
совокупное действие случайностей определяет форму необходимости, окончательно
утвердило мысль о том, что принцип детерминизма, несмотря на его важность и
универсальность, нельзя рассматривать как абсолютную определенность реальных
взаимодействий и законов. Поэтому, в частности, причинно-следственная связь стала
пониматься как некоторый процесс, и вместо абсолютной причинно-следственной связи
стали говорить о вероятностной причинности, т. е. о такой, которая допускает некоторый
уровень неопределенности.
Обнаружение фундаментальной роли неопределенности привело некоторых
философов и методологов науки к выводу о том, что надо отказаться от принципа
детерминизма вообще. Такая позиция называется индетерминизмом. Однако любой
индетерминизм ведет к отказу от представления о закономерности вообще, а
следовательно, к уничтожению самого предмета научного познания. Очевидно, что для
подавляющего большинства ученых такая постановка вопроса совершенно неприемлема,
поэтому здесь имеет смысл говорить о том, что произошло изменение понимания
принципа детерминизма, а не отказ от него: абсолютный (лапласовский) детерминизм
был замещен относительным (вероятностным, статистическим, стохастическим).
74
Термин "картина мира" используется также для обозначения научных
онтологии, т.е. тех представлений о мире, которые являются особым типом научного
теоретического знания. В этом смысле понятие Н.К.М. используется для обозначения
горизонта систематизации знаний, полученных в различных научных дисциплинах.
Н.К.М. при этом выступает как целостный образ мира, включающий представления о
природе и обществе. Во-вторых, термин Н.К.М. применяется для обозначения
системы представлений о природе, складывающихся в результате синтеза
естественнонаучных знаний (аналогичным образом этим понятием обозначается
совокупность знаний, полученных в гуманитарных и общественных науках).
75
Развитие современной Н.К.М. выступает одним из аспектов поиска новых
мировоззренческих смыслов и ответов на исторический вызов, стоящий перед
современной цивилизацией. Общекультурный смысл Н.К.М. определяется ее
включенностью в решение проблемы выбора жизненных стратегий человечества, поиска
новых путей ци-вилизационного развития.
76
Реализуя принцип историзма, французский мыслитель основные черты разумного
общества стремился раскрыть, рассматривая его не как нечто неизменное, а как процесс
— реальный процесс деятельности людей: «.. .будущее слагается из последних членов
ряда, в котором первые члены составляют прошлое». Плодотворной идеей Сен-Симона
было признание им поступательного хода развития человечества от низших форм к
высшим. Философ подчеркивал исключительное значение в жизни и развитии общества
«индустрии», которая является главным фактором объединения людей в единый
социальный организм. Успешное развитие индустрии возможно только на основе
применения научных принципов.
Вместе с тем Сен-Симон в своей социальной концепции не избежал механицизма,
который был тогда господствующей методологической доктриной в естествознании, да и
в философии и науке того времени. Он исходил из того, что прогресс человеческого ума
дошел до того, что наиболее важные рассуждения о политике могут и должны быть
непосредственно выведены из познаний, приобретенных в «высших науках и в области
физики».
Своеобразным итогом и вершиной классической философии истории была
социально-историческая концепция Гегеля (1770—1831), которая опиралась на главное в
его учении — диалектический метод. Основой деятельности людей (т. е. всемирной
истории) философ считал деятельность экономическую, т. е. труд, — преобразование
природы с помощью орудий труда. В этой связи он подчеркнул, что «в своих орудиях
человек властвует над внешней природой, тогда как в своих целях он скорее подчинен
ей». Это положение есть не что иное, как «зародыш» материалистического понимания
истории. Понимая всемирную историю как «прогресс в сознании свободы», Гегель
пытался представить ее как единый объективный закономерный поступатель
плюралистической (множественной) модели исторического развития. Втретьих, никакого
единства мировой истории нет, а есть различные культурно-исторические модели (типы).
Так, согласно О. Шпенглеру (1880—1936), жизнь человечества — это бесконечный
процесс самозарождения и столь же естественного умирания культур. Культура
трактуется им как «организм», который, во-первых, обладает жестким сквозным
единством (структурно), во-вторых, обособлен от других подобных ему «организмов», т.
е. совершенно уникален.
Исходная методологическая идея Шпенглера — идея круговорота (цикличности)
исторического развития — приводит его к выводам о том, что:
а) хотя «культурные миры» развиваются, но они разрознены в пространстве и
во времени;
б) даже при одновременном существовании эти миры не сообщаются между
собой;
в) в силу двух предыдущих обстоятельств нужно особое внимание уделять
индивидуальности, исключительности «культурных миров», их внутреннему единству и
эволюции.
В методологическом арсенале немецкого мыслителя такие приемы и методы, как
сравнение, аналогия, исторический подход —- причем он различает историзм
морфологический и эволюционный. Морфологический историзм нацелен на изучение
структуры «организмов-культур», опирается на непосредственное усмотрение
(интуицию), аналогию и художественное портретирование. Эволюционный историзм
нацелен на рассмотрение их генезиса и этапов развития. В противоположность
догматическим, по мнению Шпенглера, принципам научного познания, он обосновывает
приоритет «лирического начала», «чувства жизни» в подходе к историческому целому как
развивающемуся живому организму.
Вторым направлением философии этого периода была неогегельянская философия
тождества исторического бытия и сознания, крупными представителями которой были Б.
Кроче (1866—1952) и Дж. Кол-лингву д (1889—1943).
77
Согласно Коллингвуду, история должна: а) быть наукой, или ответом на вопросы;
б) заниматься действиями людей в прошлом; в) основываться на интерпретации
источников; г) служить самопознанию человека. При этом мыслитель не согласен с
предложением о том, чтобы создать некую «науку о человеческой природе», принципы и
ный процесс. Каждая эпоха в этом процессе, будучи неповторимо своеобразной,
представляет собой в то же время закономерную ступень в общем развитии человечества.
Вместе с тем философско-историческая концепция Гегеля была исторически и
содержательно ограниченной: идеализм (основа истории — «дух»), метафизичность
(«остановил» развитие и «замкнул» его на «германский мир»), примирение социальных
противоречий, национализм, апологетика, «мнимый критицизм» и др.
Классическая философия истории выдвинула и разработала ряд важных идей, идея
развития, теория прогресса, проблемы единства (целостности) исторического процесса и
многообразие его форм, исторической закономерности и причинности, свободы и
необходимости, «зачатки» исторического материализма, важная роль диалектики в
социальном познании и др.
Открыв материалистическое понимание истории, Маркс и Энгельс впервые
показали, что люди сами творят свою историю (прежде всего в сфере материального
производства). Провозгласив первичность общественного бытия по отношению к
сознанию, они тем самым в материалистическом понимании истории нашли ту
фундаментальную основу, которая и позволила объединить, слить в высшем синтезе,
целостном единстве материализм и диалектику и объяснить источники и механизмы
социального развития.
Разработка философии истории в конце XIX — начале XX в. происходила в двух
основных направлениях.
Первое направление имело дело с самой исторической реальностью
(онтологический аспект). Второе же сосредоточило свое внимание на постижении этой
реальности с помощью различных методов и средств. Иначе говоря, здесь главный
интерес был направлен на саму историческую науку, на выявление специфики социально-
гуманитарного познания по сравнению с естественнонаучным. Наиболее крупные
представители первого направления — русский философ Н.Я. Данилевский, немецкий
философ О. Шпенглер и британский философ А. Тойнби.
Сторонники первого направления исходили из биологической модели
исторического процесса, согласно которой единство человечества — это фикция, а
фактически мы имеем дело с разнообразием специфических, конкретно-исторических
форм культуры, напоминающим богатство форм органического мира. Это во-первых. Во-
вторых, смысл истории — не в постепенном линейном восхождении к свободе, а в методы
которой мыслятся по аналогии с принципами и методами естественных наук. Работа
историка предполагает, что он должен заниматься поисками причин и законов событий.
Историк, согласно Кол лингвуду, ишет именно процессы мысли, и вся история тем самым
— история мысли.
При этом бриганский философ подчеркивает «историчность исторических мыслей»
в том смысле, что все они без исключения развиваются, имеют свою историю. Поэтому
они становятся совершенно непонятными без знания последней. Отсюда —
необходимость историзма как важнейшего методологического принципа исторического
исследования.
Большое значение для гуманитарных наук британский философ придавал логике
вопроса и ответа. Разъясняя значение этого принципа, Коллингвуд отмечал, что
истинность — это не атрибут отдельно взятого предложения или их комплекса, а она —
атрибут комплекса, состоящего из вопросов и ответов.
Ставя вопрос о сближении истории и философии, британский мыслитель тем
самым ставил вопрос и о необходимости создания философии истории.
Первый принцип, который сформулировал Коллингвуд в своей философии
78
истории, гласит: «То прошлое, которое изучает историк, является не мертвым прошлым, а
прошлым, в некотором смысле все еще живущим в настоящем»*.
Методологически очень необходимо, считает Коллингвуд, правильно видеть ту
конкретную реальную ситуацию, в которой оказался исследователь. Он убежден, что
история может и должна научить людей управлять человеческими ситуациями, как
естественные науки научили их управлять силами природы.
Второе основное положение своей философии истории Коллингвуд выразил так:
«Историческое знание — воспроизведение в уме историка мысли, историю которой он
изучает». При этом мысль должна найти выражение либо в языке, либо в любой другой из
многочисленных форм коммуникативной деятельности (например, в жестах).
Согласно третьему положению философии истории Коллингвуда, «историческое
знание — это воспроизведение прошлой мысли, окруженной оболочкой и данной в
контексте мыслей настоящего. Они, про тивореча ей, удерживают ее в плоскости,
отличной от их собственной»*. Мы изучаем историю для того, разъясняет автор это свое
положение, чтобы стала ясной ситуация, в которой нам предстоит действовать.
79
Деятельность людей в любой ее форме (научная, практическая и т.д.) определяется
целым рядом факторов. Конечный ее результат зависит не только от того, кто действует
(субъект) или на что она направлена (объект), но и от того, как совершается данный
процесс, какие способы, приемы, средства при этом применяются. Это и есть проблемы
метода.
Метод (греч. methodos) - в самом широком смысле слова - "путь к чему-либо",
способ деятельности субъекта в любой ее форме. Понятие "методология" имеет два
основных значения: система определенных способов и приемов, применяемых в той или
иной сфере деятельности (в науке, политике, искусстве и т.п.); учение об этой системе,
общая теория метода, теория в действии.
Основная функция метода - внутренняя организация и регулирование процесса
познания или практического преобразования того или иного объекта. Поэтому метод (в
той или иной своей форме) сводится к совокупности определенных правил, приемов,
способов, норм познания и действия.
Многообразие видов человеческой деятельности обусловливает многообразный
спектр методов, которые могут быть классифицированы по самым различным основаниям
(критериям). Прежде всего следует выделить методы духовной, идеальной (в том числе
научной) и методы практической, материальной деятельности.
В современной философско-методологической литературе различают несколько
аспектов метода как такового. Так, некоторые исследователи считают, что каждый метод
имеет три основных аспекта: объективно-содержательный, операциональный и
праксеологический. Первый аспект выражает обусловленность (детерминированность)
метода предметом познания через посредство теории. Операциональный аспект
фиксирует зависимость содержания метода не столько от объекта, сколько от субъекта
познания, от его компетентности и способности перевести соответствующую теорию в
систему правил, принципов, приемов, которые в своей совокупности и образуют метод.
Праксеологический аспект метода составляют такие его свойства, как эффективность,
надежность, ясность, конструктивность и т.п.
К числу характерных признаков научного метода (к какому бы типу он ни
относился) чаще всего относят: объективность, воспроизводимость, эвристичность,
необходимость, конкретность и др.
В современной науке достаточно успешно "работает" многоуровневая концепция
методологического знания. В этом плане все методы научного познания могут быть
разделены на следующие основные группы (по степени общности и широте применения).
I. Философские методы, среди которых наиболее древними являются
диалектический и метафизический. По существу каждая философская концепция имеет
методологическую функцию, является своеобразным способом мыслительной
деятельности. Поэтому философские методы не исчерпываются двумя названными. К их
числу также относятся такие методы, как аналитический (характерный для современной
аналитической философии), интуитивный, феноменологический, герменевтический
(понимание) и др.
Самая важная задача диалектико-материалистической методологии состоит в
разработке всеобщего способа деятельности, в развитии таких категориальных форм,
которые были бы максимально адекватны всеобщим законам существования самой
объективной действительности. Диалектический метод – объективность, всесторонность,
конкретность, историзм.
II. Общенаучные подходы и методы исследования, которые получили широкое
развитие и применение в современной науке. Они выступают в качестве своеобразной
"промежуточной методологии" между философией и фундаментальными теоретико-
методологическими положениями специальных наук. К общенаучным понятиям чаще
всего относят такие понятия, как "информация", "модель", "структура", "функция",
"система", "элемент", "оптимальность", "вероятность" и др.
80
Характерными чертами общенаучных понятий являются, во-первых,
"сплавленность" в их содержании отдельных свойств, признаков, понятий ряда частных
наук и философских категорий. Во-вторых, возможность (в отличие от последних) их
формализации, уточнения средствами математической теории, символической логики.
III. Частнонаучные методы - совокупность способов, принципов познания,
исследовательских приемов и процедур, применяемых в той или иной науке,
соответствующей данной основной форме движения материи. Это методы механики,
физики, химии, биологии и социально-гуманитарных наук.
IV. Дисциплинарные методы - система приемов, применяемых в той или иной
научной дисциплине, входящей в какую-нибудь отрасль науки или возникшей на стыках
наук. Каждая фундаментальная наука представляет собой комплекс дисциплин, которые
имеют свой специфический предмет и свои своеобразные методы исследования.
V. Методы междисциплинарного исследования как совокупность ряда
синтетических, интегративных способов (возникших как результат сочетания элементов
различных уровней методологии), нацеленных главным образом на стыки научных
дисциплин. Широкое применение эти методы нашли в реализации комплексных научных
программ.
Общенаучные методы — совокупность основных способов получения новых
знаний и методов решения задач в рамках любой науки. Метод включает в себя способы
исследования феноменов, систематизацию, корректировку новых и полученных ранее
знаний.
Важной стороной научного метода, его неотъемлемой частью для любой науки,
является требование объективности, исключающее субъективное толкование результатов.
Не должны приниматься на веру какие-либо утверждения, даже если они исходят от
авторитетных учёных. Для обеспечения независимой проверки проводится
документирование наблюдений, обеспечивается доступность для других учёных всех
исходных данных, методик и результатов исследований.
Структура метода содержит три самостоятельных компонента (аспекта):
– концептуальный компонент – представления об одной из возможных форм
исследуемого объекта;
– операционный компонент – предписания, нормы, правила, принципы,
регламентирующие познавательную деятельность субъекта;
– логический компонент – правила фиксации результатов взаимодействия объекта
и средств познания.
В философии науки выделяются методы эмпирического и
теоретическогопознания.
Методами, которые используются на обоих уровнях, являются:
- анализ – разложение единой системы на составные части и изучение их по
отдельности; - синтез – объединение в единую систему всех полученных результатов
проведенного анализа, позволяющее расширить знание, сконструировать нечто новое;
- аналогия - это заключение о сходстве двух предметов в каком-либо признаке на
основании установленного их сходства в других признаках;
- моделирование — это изучение объекта посредством моделей с переносом
полученных знаний на оригинал. Предметное моделирование — создание моделей
уменьшенных копий с определённым дублирующими оригинальными свойствами.
Мысленное моделирование — с использованием мысленных образов. Математическое
моделирование – замена реальной системы на абстрактную, в результате чего задача
превращается в математическую, поскольку состоит из набора конкретных
математических объектов Знаковое или символическое — представляет собой
использование формул, чертежей. Компьютерное моделирование — моделью является
компьютерная программа.
81
В основе методов познания лежит единство его эмпирической и теоретической
сторон. Они взаимосвязаны и обусловливают друг друга. Их разрыв, или
преимущественное развитие одной за счет другой, закрывает путь к правильному
познанию природы - теория становится беспредметной, а опыт – слепым.
К основным методам эмпирическим относятся наблюдение и эксперимент.
Наблюдение – это целенаправленное изучение и фиксирование данных об объекте,
взятом в его естественном окружении; данных, опирающихся в основном на такие
чувственные способности человека, как ощущения, восприятия и представления.
Результатами наблюдения являются опытные данные, а возможно – с учетом
первичной (автоматической) обработки первичной информации – схемы, графики,
диаграммы и т. п. Структурные компоненты наблюдения: сам наблюдатель, объект
исследования, условия наблюдения, средства наблюдения (установки, приборы,
измерительные инструменты, а также специальная терминология в дополнение к
естественному языку).
На первый взгляд может показаться, что исследователь в акте наблюдения
пассивен и занят только созерцанием, пусть даже добросовестным. Но это не так.
Активность наблюдателя проявляется в целенаправленности и избирательности
наблюдения, в наличии у него определенной целевой установки: «что наблюдать?», «на
какие явления обращать внимание в первую очередь?».
Разумеется, квалифицированный исследователь не игнорирует и явления, не
входящие в его установку в качестве собственных целей данного наблюдения: они им
тоже фиксируются и вполне могут оказаться полезными для познания изучаемых им
вещей.
Активность исследователя в акте наблюдения связана с теоретической
обусловленностью содержания результатов наблюдения. В наблюдении участвует не
только чувственная, но и рациональная способность в форме теоретических установок и
научных стандартов. Как говорится, «ученый смотрит глазами, но видит головой».
Активность наблюдения проявляется также в отборе и конструировании средств
наблюдения.
Наконец, обратим внимание на то, что наблюдение направлено на невнесение
возмущений в естественные условия существования изучаемого объекта. Но деяние,
связанное с ограничением субъектом самого себя и с контролированием им своих
действий, очевидно, есть активность, пусть и особого рода. Так, например,
исследователю, проводящему социологический опрос, приходится очень тщательно
(активно!) продумывать комплекс вопросов и манеру их подачи, с тем чтобы обеспечить
адекватность собираемого материала в отношении отсутствия возможных возмущений в
естественном протекании изучаемого общественного явления.
Существуют два главных вида наблюдения: качественное и количественное.
Качественное наблюдение было известно людям и использовалось ими с древнейших
времен – задолго до появления науки в ее нынешнем понимании. Использование
количественных наблюдений совпадает с самим становлением науки в Новое время.
Количественные наблюдения связаны, естественно, с успехами в развитии теории
измерений и измерительной техники. Переход к измерениям и появление количественных
наблюдений означали и подготовку математизации науки.
Эксперимент – это целенаправленное, четко выраженное активное изучение и
фиксирование данных об объекте, находящемся в специально созданных и точно
фиксированных и контролируемых исследователем условиях.
Структурными компонентами эксперимента являются: а) определенная
пространственно-временная область («лаборатория»), границы которой могут быть как
реальными, так и мысленными; б) изучаемая система, которая в соответствии с
протоколом подготовки эксперимента включает в себя, кроме самого объекта, также такие
компоненты, как приборы, катализаторы химических реакций, источники энергии и т. д.;
82
в) протокол эксперимента, в соответствии с которым в системе и производятся
возмущения посредством направления в нее из контролируемых источников
определенного количества материи и/или энергии в определенных формах и с
определенной скоростью; г) реакции системы, фиксируемые с помощью приборов, типы и
положение которых по отношению к области эксперимента также фиксируются в его
протоколе.
В зависимости от познавательных целей, используемых средств и собственно
объектов познания можно выделить: исследовательский, или поисковый эксперимент;
проверочный, или контрольный эксперимент; воспроизводящий эксперимент;
изолирующий эксперимент; качественный и количественный эксперимент; физический,
химический, биологический, социальный эксперимент.
Становление эксперимента как самостоятельного метода научного познания в
XVII в. (Г. Галилей) означало и возникновение науки Нового времени, хотя еще в XIII в.
Р. Бэкон высказывал мнение, что ученый не должен безоговорочно доверять каким-либо
авторитетам и что научное знание должно основываться на экспериментальном методе.
Утвердившись в физической науке, экспериментальный метод нашел распространение в
химии, биологии, физиологии, а в середине XIX в. и в психологии (В. Вундт). В
настоящее время эксперимент все более широко используется в социологии.
Эксперимент обладает преимуществами перед наблюдением:
1) изучаемые явления можно воспроизводить по желанию исследователя;
2) в условиях эксперимента возможно обнаружение таких характеристик
изучаемых явлений, которые нельзя наблюдать в естественных условиях; например,
именно таким путем в начале 1940-х гг. в физике началось (с нептуния) изучение
трансурановых элементов;
3) варьирование условий дает возможность существенно изолировать изучаемое
явление от всякого рода привходящих, усложняющих обстоятельств и приблизиться к
тому, чтобы изучать его в «чистом виде» с соблюдением принципа ceteris paribus(«при
прочих равных условиях»);
4) резко расширяется возможность использования приборов и, следовательно,
автоматизации и компьютеризации эксперимента.
В общей структуре научного исследования эксперимент занимает особое место.
Во-первых, эксперимент служит связующим звеном между эмпирическим и
теоретическим этапами и уровнями научного исследования. По своему замыслу
эксперимент опосредован предшествующим теоретическим исследованием и его
результатами: он задумывается на основе определенных теоретических знаний и имеет
своей целью собрать новые данные или проверить (подтвердить или опровергнуть)
определенную научную гипотезу (или теорию). Результаты эксперимента всегда
интерпретируются с точки зрения определенной теории. И вместе с тем по характеру
используемых познавательных средств эксперимент принадлежит к эмпирическому
уровню познания, и его результаты – это установленные факты и эмпирические
зависимости.
Во-вторых, эксперимент принадлежит одновременно и познавательной, и
практической деятельности: его цель – приращение знания, но он связан и с
преобразованием окружающей действительности, пусть даже пробным и ограниченным
областью и содержанием конкретного эксперимента. В том случае, когда речь идет о
крупномасштабном производственном или социальном эксперименте, он оказывается в
полной мере формой практики.
83
практики, тесно связанную с экспериментом. Теоретическое познаниезаключается в
отражении явлений и происходящих процессов внутренних связей и закономерностей,
которые достигаются методами обработки данных, полученных от эмпирических знаний.
На теоретическом и эмпирическом уровнях научного познания используются следующие
виды научных методов:
84
индукция – способ переход знаний
от отдельных элементов процесса к
знанию общего процесса
дедукция – стремление познания
от абстрактного к конкретному, т.е.
переход от общих закономерностей к
фактическому их проявлению
абстрагирование - отвлечение в
процессе познания от некоторых свойств
объекта с целью углубленного
исследования одной определенной его
стороны (результат абстрагирования —
абстрактные понятия, такие, как цвет,
кривизна, красота и т.д.)
классификация — объединение
различных объектов в группы на основе
общих признаков (классификация
животных, растений и т.д.)
Главной целью эмпирического познания является получение данных наблюдения
и формирование фактов науки, на основе которых затем строится эмпирический базис
научного знания и развивается система теоретических построений. Таким образом,
эмпирическое исследование осуществляется на базе практического оперирования
с объектами, исключает непосредственное наблюдение и первичную логическую
обработку данных наблюдения. В результате всех этих процедур появляются научные
факты. Разрозненные данные, полученные на первой стадии эмпирического исследования
в ходе наблюдения за объектом, сами по себе не являются ещё фактами науки. В них
могут содержаться ошибки, связанные с некорректной постановкой опытов, показаниями
приборов, отклонением в работе органов чувств и так далее. Для того чтобы эти
наблюдения получили статус научных фактов, их необходимо очистить от различного
рода случайных и субъективных наслоений, выделить то, что характеризует само
объективное явление. Следующая стадия эмпирического исследования заключается в том,
чтобы полученные факты подвергнуть дальнейшей рациональной обработке:
систематизации, классификации и обобщению, и на этой базе выявить определённые
эмпирические зависимости, установить эмпирические закономерности.
В целом, эмпирический уровень познания складывается из следующих основных
шагов:
1. Подготовка эмпирического исследования.
2. Получение исходных данных.
3. Формирование научных фактов, на основе полученных данных.
4. Первичная рациональная обработка научных фактов (систематизация,
классификация и обобщение) с целью установления эмпирических зависимостей.
Наблюдение представляет собой целенаправленное восприятие явлений
объективной действительности, в ходе которого наблюдатель получает знание о внешних
сторонах, свойствах и отношениях изучаемого объекта. Научное наблюдение, в отличие
от обычного созерцания, всегда обусловлено той или иной научной идеей, опосредуется
теоретическим знанием, которое показывает, что наблюдать и как наблюдать. Процесс
научного наблюдения является особого вида деятельностью, которая включает в качестве
элементов самого наблюдателя, объект наблюдения и средства наблюдения. К последним
85
относятся приборы, изучающие свойства объектов, и материальный носитель, с помощью
которого передается информация от объекта к наблюдателю.
В методологии научного познания, в зависимости от того, что наблюдается
и с помощью каких средств осуществляется наблюдение, выделяют четыре
его разновидности:
1. Прямое наблюдение. В прямом наблюдении исследователь имеет дело
непосредственно со свойствами изучаемого объекта.
2. Косвенное наблюдение. В отличие от прямого косвенное наблюдение
представляет собой восприятие не самого объекта, а тех следствий, которые
он вызывает. Анализируя эти следствия, логическим путём раскрывают природу
изучаемого объекта.
3. Непосредственное наблюдение. Непосредственным наблюдением (несмотря
на некоторую многозначность этого термина) называют такое наблюдение, которое
осуществляется непосредственно органами чувств человека, без использования каких-
либо вспомогательных средств. Такое наблюдение широко использовалось на первых
шагах развития естественных наук.
4. Опосредствованное (или приборное) наблюдение. Опосредствованным или
приборным наблюдением называется такое наблюдение, которое осуществляется
с помощью технических средств. Этот вид наблюдения является одним из основных
средств познания в современной науке.
Как правило, в научной практике указанные виды наблюдений не проявляются
в чистом виде, они используются в сочетании друг с другом, представляя отдельные
стороны сложного процесса получения первичных, исходных данных об изучаемой
действительности.
Непосредственно чувственные данные, полученные в результате наблюдения,
могут служить материалом индивидуального сознания, но для того, чтобы стать
материалом общественного сознания и войти в обиход научного анализа, они должны
быть закреплены и переданы с помощью определённых знаковых средств. Этот процесс
закрепления и передачи информации осуществляется с помощью операции описания.
Эмпирическое описание — это фиксация средствами естественного или
искусственного языка сведений об объектах, данных в наблюдении. С помощью описания
чувственная информация переводится на язык понятий, знаков, схем и цифр, принимая
тем самым форму, удобную для дальнейшей рациональной обработки (систематизации,
классификации и обобщения). Если при описании используется естественный язык, то оно
выступает в форме обычного повествования.
Описание можно рассматривать как завершающий этап наблюдения. На этой
стадии исследования не ставится ещё задача глубокого проникновения в сущность
явления, раскрытия его внутренней природы. Исследователь стремится как можно
подробнее зафиксировать преимущественно внешние стороны изучаемого объекта.
Описание является необходимым элементом в структуре научного познания.
Однако, по мере развития науки, существенно изменяется характер этого приёма. Объём
обычного повествования постепенно сокращается, уступая место более строгим средствам
описания. Происходит это потому, что описание, строящееся на базе естественного языка,
имеет ряд недостатков: неточность, расплывчатость и многозначность основных
терминов. Например, такое описание не может быть использовано в точных науках.
Поэтому в современном научном познании описание строится на базе искусственного
языка, который отличается логической строгостью. Вместе с тем, роль естественного
языка сохраняется, так как он входит в качестве обязательного элемента в любую систему
искусственного языка. Строгость как основное требование, предъявляемое к описанию,
86
всё больше распространяется и на те области научного познания, которые традиционно
считались описательными: общественные и гуманитарные науки.
Описание подразделяется на два основных вида: качественное и количественное.
В истории науки часто случалось так, что одно и то же явление получало сначала
качественное, а затем количественное описание. В современной науке качественное
и количественное описания взаимосвязаны между собой, представляя разные стороны
единого процесса исследования. Количественное описание осуществляется с помощью
различных таблиц, графиков и матриц, получивших на звание «протоколов наблюдения»,
которые возникают в результате различных измерительных процедур. Поэтому
количественное описание в узком смысле слова можно рассматривать как фиксацию
данных измерения. Современное научное описание, опирающееся на математический
аппарат, необходимо включает в себя операцию измерения.
Измерение — это познавательная операция, в результате которой получается
численное значение измеряемых величин. Оно дополняет качественные методы познания
природных явлений точными количественными методами. В основе операции измерения
лежит сравнение объектов по каким-либо сходным свойствам, характеристикам,
признакам. Через измерение осуществляется переход от наблюдаемого в опыте
к математическим абстракциям и обратно. С помощью единиц измерения становится
возможным точно соизмерить рассматриваемые величины, выражая их отношение через
отношение чисел. Учитывая, что многие величины функционально связаны между собой,
удаётся на основе знания одних величин косвенным путём устанавливать другие.
Количественное знание изучаемых величин может быть получено
как непосредственно в виде прямого измерения, так и косвенно путём расчета. На этой
основе складывается представление о прямоми косвенном измерении.
Прямое измерение представляет собой непосредственно эмпирическую
процедуру. Оно выступает как сравнение некоторого измеряемого свойства
с эталоном. Эталон — это особая вещь, которая обеспечивает сохранение
и воспроизведение некоторого выделенного свойства, по которому измеряют
определённый класс величин. Появление эталонов измерения является результатом
длительного исторического развития общественной практики и совершенствования
методики самого научного исследования. Оно связано с переходом от случайной
к развёрнутой и затем ко всеобщей форме прямого измерения. На ранних этапах
измерение выступает в случайной форме, когда ещё нет эталонов, а измерение величины,
характеризующей вещь, производится посредством любой другой вещи, характеризуемой
этой же величиной. Затем по мере развития практики измерение начинает охватывать все
более широкие классы объектов и из случайной переходит в развёрнутую форму. На этом
этапе вещь становится эталоном. Эталон служит первой основой для введения единиц
измерения (например, эталон длины в Парижской палате мер и весов одновременно
служит мерой и масштабом длины и даёт её единицу 1 м). В процессе развития прямых
измерений постепенно создаются измерительные приборы, которые позволяют через ряд
шагов сравнивать измеряемую величину с эталоном. В сложных случаях эмпирического
исследования прямое измерение может осуществляться в процессе эксперимента,
выступать как его элемент. Но, тем не менее, измерение не отождествляется
с экспериментальной процедурой. Оно может осуществляться и вне эксперимента.
С другой стороны, эксперимент не всегда бывает связан с измерением и может носить
качественный характер. Таким образом, измерение и эксперимент выступают
как специфические методы эмпирического исследования, которые могут выступать
как отделённые друг от друга, так и синтезированные в рамках единой деятельности.
На базе прямых измерений развиваются косвенные измерения, сущность которых
состоит в том, что они позволяют получить значение измеряемой величины на основе
математической зависимости, не прибегая к сравнению с эталоном. Таким путём наука
получает численные значения величин в условиях, когда процесс прямого измерения
87
сложен, а также в условиях, когда прямое измерение принципиально невозможно.
В отличие от прямого измерения косвенное не является уже эмпирической процедурой,
а представляет переход от эмпирического исследования к теоретическому. В своих
наиболее простых формах оно непосредственно примыкает к эмпирическому
исследованию, но в сложных формах косвенное измерение непосредственно связано
с теоретическими расчетами.
Косвенные и прямые измерения взаимодействуют между собой в ходе развития
науки, уточняя и проверяя друг друга. В частности, точность прямых измерений
возрастает благодаря поправкам, вносимым за счёт применения косвенных измерений.
В свою очередь отыскание новых уравнений и проведение всё более сложных косвенных
измерений опирается на прямые измерения. С каждым новым этапом своего развития
наука совершенствует средства и способы измерения, создавая новые методы расчета,
новую измерительную аппаратуру и эталоны. Благодаря этому становится возможным
изучить ранее не исследованные типы процессов и открыть новые законы природы.
В свою очередь, познание законов природы всегда приводит к совершенствованию
способов и инструментов измерения. Таким образом, в науке постоянно происходит
овеществление добытых знаний в новых средствах измерения и разработка на основе
ранее открытых законов природы новых способов измерения. Это позволяет научному
познанию подниматься на более высокие ступени своего развития.
88
модель. Наличие таких объектов, замещающих в познании реальные вещи, их свойства
и отношения, является характерной особенностью теоретического знания. Теоретический
язык описывает отношения абстрактных объектов теоретической модели, которая так или
иначе связана с наблюдаемой реальностью. Благодаря этой связи теоретические
высказывания обретают объективный смысл. В основании сложившейся теории всегда
можно обнаружить взаимосогласованную сеть абстрактных объектов, определяющих
специфику данной теории. Эту сеть можно представить как фундаментальную
теоретическую схему — абстрактную идеализированную модель действительности,
изучаемой в рамках теории. Вокруг неё формируются частные теоретические схемы,
входящие в состав научной теории. Кроме указанной модели, внутри развитой теории
можно выделить и другие подсистемы абстрактных объектов.
Развёртывание теории может осуществляться по меньшей мере двумя способами:
1) путём формальных операций со знаками теоретического языка; 2) путём исследования
методом мысленного эксперимента корреляций объектов, объединённых в теоретические
схемы. В первом случае не обращают внимания на смысл знаков и оперируют с ними
по некоторым правилам, образующим синтаксис принятого теоретического языка. При
втором подходе обязательно эксплицируют содержание соответствующих знаковых
выражений и вводят представления об абстрактных объектах, раскрывающих систему
некоторых связей и отношений. Развёртывание знаний здесь осуществляется путём
мысленного эксперимента с абстрактными объектами, исследование связей которых
позволяет образовать новые абстракции и тем самым продвинуться в плоскости
теоретического содержания, не обращаясь к приёмам формализованного мышления.
Взаимосвязь двух способов построения теории означает, что исследователь время
от времени корректирует движение в математическом формализме содержательными
операциями с абстрактными объектами, а затем вновь переходит к формальному способу
оперирования с данными объектами, исследуя их связи за счёт преобразования знаков
математического языка в соответствии с его синтаксическими нормами.
Выбор исходных абстрактных объектов теории и установление их связей
определяется не только характером экспериментов и наблюдений, но и принятой
исследователем картиной мира, которая задает общие представления о структуре
действительности, и с разных сторон может изучаться в целом наборе конкретных теорий.
Частично представления картины мира входят в состав каждой из них, но в целом
она выступает как синтетическое и весьма обобщённое представление о природе,
опирающееся на конкретные теории. Смена картин мира меняет представления
о структуре объектов природы, которые подлежат изучению в той или иной области
науки. Соответственно этому перестраиваются уже сложившиеся теории, образующие
данную отрасль знания.
Сложившаяся теория включает множество элементов, которые образуют структуру
теории. Они фиксируются в особых языковых средствах: имеются высказывания,
описывающие теоретическую схему, выражения, образующие математический аппарат;
в состав теории входят также описания правил связи абстрактных объектов теоретической
схемы с реальными объектами опыта и выражения, характеризующие указанные
абстрактные объекты в терминах картины мира. Вся эта совокупность высказываний,
связанных между собой, образует язык сложившейся научной теории.
Теория создается с целью объяснения какого-то класса явлений. Будучи
построенной, она одновременно выступает и в функции объяснения, и в функции
предсказания, которые тесно связаны друг с другом.
Объяснение является одной из наиболее важных задач научного знания. Именно
в процессе объяснения раскрываются существенные стороны и отношения предметов,
устанавливается внутренняя причинная взаимосвязь явлений и их закономерная
обусловленность. Объяснить явление — значит установить его фундаментальные свойства
89
и отношения, основную причинную обусловленность, выявить общие законы, которым
оно подчиняется. С логической точки зрения объяснение представляет собой включение
исследуемых объектов в систему теоретического знания, подведение их под общие
положения и принципы науки, на основе чего достигается наиболее полное и глубокое
понимание этих объектов.
Построение теории как попытки дать объяснение изучаемых явлений не означает
завершение научного поиска (хотя и олицетворяет определённый этап развития науки).
Учёные на базе имеющихся знаний всегда стремятся предсказать существование новых
явлений. Эту задачу выполняет научное предсказание (предвидение, прогнозирование).
Сущность предсказания состоит в том, что с его помощью удаётся предвосхитить ход
и развитие событий или дать описание таких явлений, с которыми ещё не сталкивались
наука и практика. Логической основой предсказания является наличие определённой
теории, раскрывающей общие закономерности, на базе которых можно дедуцировать
следствия, описывающие новые области действительности.
Таким образом, основной целью научной теории является установление общих
закономерностей и объяснение на их основе непонятных явлений. Основной же функцией
сформировавшихся теорией является объяснение и предсказание новых явлений.
В ходе своего развития теория всегда стремится охватить как можно
больше фактов. До тех пор, пока эти факты относятся к той предметной области,
основные законы которой отображены в теории, теория ассимилирует эти факты
и успешно развивается. Но в своём развитии теория может столкнуться и с такими
фактами, которые будут требовать для своего объяснения принципиально новых
теоретических представлений. Подобное явление означает, что научное исследование
столкнулось с принципиально новым типом объектов, природа которых не поддается
описанию с позиций существующих теорий. Так как исследователь заранее не знает, что
имеет дело с принципиально новым по своей природе объектом, то вполне понятно, что
его первые попытки теоретического осмысления таких объектов, будут состоять в том,
чтобы ассимилировать их в рамках существующих теорий. Это осуществляется до тех
пор, пока в теории не возникают логические противоречия. Их наличие свидетельствует
о том, что познание столкнулось с объектами, которые требуют принципиально новых
теоретических представлений.
Построению новой теории всегда предшествует постановка научной проблемы.
Проблема акцентирует внимание исследователя на парадоксах прежних теорий, требуя
их разрешения. Она служит своеобразным промежуточным звеном между прошлым
и будущим знанием, и её постановка является исходным пунктом зарождения и развития
теории. Чтобы решить научную проблему, необходимо по-новому рассмотреть
эмпирические факты. Новый способ их рассмотрения приводит к выдвижениюгипотез,
которые являются предварительной формой построения теоретического знания.
Гипотеза — это предположение о явлениях действительности, их фундаментальных
свойствах и развитии, это предположительное объяснение новых явлений, строящееся
на основе ограниченного числа эмпирических данных. Ввиду того, что гипотеза носит
вероятностный характер, она нуждается в логическом обосновании и эмпирическом
подтверждении. Проверка осуществляется не путём непосредственного сопоставления
гипотезы с эмпирическим материалом, а методом выведения целого ряда промежуточных
гипотез, из которых непосредственно выводятся следствия, сопоставимые с эмпирической
действительностью. В процессе этого обоснования гипотезы уточняются,
перестраиваются или полностью отбрасываются. Гипотезы чаще всего возникают
как попытка объяснить новые эмпирические факты, не согласующиеся с созданными
теориями. Но они могут выдвигаться и из «внутритеоретических» соображений,
например, из стремления усовершенствовать математический аппарат, обобщить его,
найти его непротиворечивую интерпретацию. Такие гипотезы также могут быть
плодотворными и приводить к открытию новых объектов.
90
На теоретическом уровне используются все универсальные (общенаучные) приёмы
познания, но реализуются они через систему специфических приёмов, характерных для
данного уровня исследования. Среди этих приёмов одно из ведущих мест
занимает мысленный эксперимент. Характерной чертой теоретического мышления
является применение абстрактных объектов. Исследователь, развивая теорию, всегда
манипулирует в своём воображении с особыми образами действительности, которые
схватывают в обобщённой форме наиболее существенные признаки изучаемых явлений.
Такие образы суть абстрактные объекты теоретического уровня знаний. Построение
абстрактных объектов как теоретических образов реальной действительности
и оперирование ими с целью изучения существенных характеристик действительности
составляют задачу мысленного эксперимента. Поэтому роль мысленного эксперимента
особенно велика в процессе зарождения нового теоретического знания.
В методологии науки мысленный эксперимент трактуется, с одной стороны,
как мысленный процесс, представляющий план будущего реального эксперимента;
с другой стороны, под мысленным экспериментом понимается особый вид мыслительной
деятельности, при котором не просто продумывается ход реального эксперимента,
а осуществляется такая комбинация мыслительных образов, которые в действительности
вообще не могут быть реализованы. Понятие мысленного эксперимента в первом аспекте
ещё не раскрывает его сущности и специфики как особого метода познания; такое
раскрытие дается лишь при втором понимании метода, хотя грань между ними весьма
относительна. Любой мысленный эксперимент начинается как продумывание практически
осуществимой операции, причём между продумыванием реального и осуществлением
мысленного эксперимента трудно провести резкое различие, что, однако не даёт повода
к их отождествлению. Различие между мысленным экспериментом и продумыванием
реальных опытов начинается там, где мысль, отталкиваясь от первоначальных образов,
переходит в область практически неосуществимых вещей, идеализированных объектов.
Поэтому часто синонимом мысленного эксперимента выступает термин
«идеализированный эксперимент».
По мере усложнения теоретических исследований мысленный эксперимент
приобретает все новые функции. Так, в современном естествознании в связи
с использованием метода математической гипотезы он становится одним из основных
средств интерпретации математических формализмов.
В процессе мысленного эксперимента исследователь часто оперирует
с идеализированными ситуациями. Такие ситуации конструируются в результате особой
процедуры, которая получила название идеализации. Это разновидность операции
абстрагирования, применение которой характерно для теоретического исследования. Суть
этой операции состоит в следующем. В процессе изучения объекта мысленно выделяют
одно из необходимых условий его существования, затем, изменяя выделенное условие,
постепенно сводят его действие к минимуму. При этом может оказаться, что исследуемое
свойство объекта тоже будет изменяться в определённом направлении. Тогда
осуществляют предельный переход, предполагая, что это свойство получает
максимальное развитие, если условие вообще будет исключено. В результате
конструируется объект, который не может существовать в действительности (поскольку
он образован путём исключения условия, необходимого для его существования), но тем
не менее, имеет прообразы в реальном мире.
Идеализированными объектами оперирует любое теоретическое мышление.
Они имеют большое эвристическое значение, так как только с их помощью возможно
строить теоретические модели и формулировать теоретические законы, дающие
объяснение тем или иным явлениям. Поэтому идеализированные объекты являются
необходимыми элементами развитого теоретического знания. Вместе с тем, идеализация,
как и всякий научный метод, несмотря на её большое значение в теоретическом
91
исследовании, имеет свои границы и в этом смысле носит относительный характер.
Относительность её проявляется в том, что: 1) идеализированные представления могут
уточняться, корректироваться или даже заменяться новыми; 2) каждая идеализация
создается для решения определённых задач, то есть свойство, от которого исследователь
абстрагируется в одних условиях, может оказаться важным при реализации других
условий, тогда и приходится создавать принципиально новые идеализированные объекты;
3) не во всех случаях возможно перейти от идеализированных представлений
(закреплённых в математических формулах) непосредственно к эмпирическим объектам,
и для такого перехода необходимы определённые коррективы.
В связи с математизацией науки в ней всё шире используется особый приём
теоретического мышления — формализация. Этот приём заключается в построении
абстрактных математических моделей, раскрывающих сущность изучаемых процессов
действительности. При формализации рассуждения об объектах переносятся в плоскость
оперирования со знаками (формулами). Отношения знаков заменяют собой высказывание
о свойствах и отношениях предметов. Таким путём создается обобщённая знаковая
модель некоторой предметной области, позволяющая обнаружить структуру различных
явлений и процессов при отвлечении от качественных характеристик последних. Вывод
одних формул из других по строгим правилам логики и математики представляет
формальное исследование основных характеристик структуры различных, порой весьма
далёких по своей природе, явлений. В ряде случаев анализ формальных моделей
позволяет установить такие теоретические закономерности, которые не могли быть
открыты эмпирическим путём. Кроме того, установление структурного подобия позволяет
использовать математический аппарат, выработанный для описания одних процессов,
в качестве готового средства изучения других процессов. Наиболее успешно
формализация применяется в математике, логике и лингвистике.
При аксиоматическом построении теоретического знания сначала задается набор
исходных положений, не требующих доказательства (по крайней мере, в рамках данной
системы знания). Эти положения называются аксиомам или постулатами. Затем из них
по определённым правилам строится система выводных предложений. Совокупность
исходных аксиом и выведенных на их основе предложений образует аксиоматически
построенную теорию. Аксиомы — это утверждения, доказательство истинности которых
не требуется. Логический вывод позволяет переносить истинность аксиом на выводимые
из них следствия. Фиксация определённых правил вывода позволяет упорядочить процесс
рассуждения при развёртывании аксиоматической системы, сделать это рассуждение
более строгим и корректным. Тем самым аксиоматический метод облегчает организацию
и систематизацию научного знания и служит средством построения развитой научной
теории. Наиболее широко аксиоматический метод используется в математике.
Он применяется и в эмпирических науках, но с учетом ряда особенностей, связанных
с опытной проверкой теории (см.: Аксиоматический метод).
Одной из первых и успешных попыток применения аксиоматического метода
в науке была геометрия Евклида. Опираясь на пять исходных аксиом (постулатов), Евклид
развернул систему доказательства целого ряда теорем, сводя более сложные положения
геометрии к интуитивно ясным и простым представлениям, истинность которых
не вызывала сомнения. Геометрия Евклида длительное время оставалась образцом
теоретического знания и рассматривалась как идеал построения теоретических систем.
В соответствии с этим идеалом создавались теории в других областях научного знания.
Аксиоматический метод развивался по мере развития науки. «Начала» Евклида
были первой стадией его применения, которая получила название содержательной
аксиоматики. Аксиомы вводились здесь на основе уже имеющегося опыта и выбирались
как интуитивно очевидные положения. Правила вывода в этой системе также
рассматривались как интуитивно очевидные и специально не фиксировались. Все это
92
накладывало определённые ограничения на содержательную аксиоматику. Во-первых,
аксиоматическая система строилась только относительно уже известной в опыте области
объектов, заданной заранее, до построения теории (отсюда требования интуитивной
очевидности аксиом). Во-вторых, сравнительно слабая разработка техники логического
вывода приводила к дефектам в доказательстве (в Евклидовой геометрии, например,
многие теоремы бы ли доказаны нестрого, что было выявлено в последующем развитии
математики).
Все эти ограничения содержательно аксиоматического подхода были преодолены
последующим развитием аксиоматического метода, когда был совершён переход
от содержательной к формальной и затем к формализованной аксиоматике. При
формальном построении аксиоматической системы уже не ставится требование выбирать
только интуитивно очевидные аксиомы, для которых заранее задана область
характеризуемых ими объектов. Аксиомы вводятся формально как описание некоторой
системы отношений (не связанных жёстко только с одним конкретным видом объектов);
термины, фигурирующие в аксиомах, первоначально определяются только через
их отношение друг к другу. Тем самым аксиомы в формальной системе рассматриваются
как своеобразные определения исходных понятий (терминов). Другого, независимого,
определения указанные понятия первоначально не имеют. Последующее дедуктивное
выведение следствий из аксиом позволяет получить систему высказываний, которая
рассматривается в качестве некоторой обобщённой теории. Такая теория может быть
использована для характеристики уже не одной, а нескольких предметных областей
действительности. Нужно только отыскать правила, позволяющие сопоставлять основные
термины, входящие в аксиомы, признакам соответствующих объектов, а сами аксиомы
рассматривать как характеристику связей между этими признаками. Отыскание таких
правил соотнесения аксиом формально построенной системы с той или иной предметной
областью называется интерпретацией.
В процессе интерпретации исходные понятия теории получают дополнительные
определения (кроме тех, которые задавались их связями в аксиомах). За счёт этого
аксиоматическая система превращается в конкретную теорию определённой области
действительности. Если формальная аксиоматическая система создается на базе
содержательной, то у неё с самого начала имеется естественная интерпретация, то есть та
предметная область, которая описывается и объясняется содержательной теорией. Но,
кроме этого, формальная система приобретает новые интерпретации. В этом заключается
одна из важных эвристических функций формального подхода к построению
аксиоматической теории. Он позволяет создавать теоретическую структуру до того,
как выявлена соответствующая ей область, и затем отыскивать указанную область
под заданную теорию. Тем самым использование формальной аксиоматики значительно
расширяет прогностические функции познания. Переход к формализованным системам
открыл новые возможности построения научных теорий большой степени общности.
В математике и логике теорией часто считается формальная или формализованная
аксиоматическая система, которая интерпретируется на различных моделях. Причём
теорию отличают от таких моделей. В эмпирических же науках модель, связывающая
математический формализм теории с опытом, обязательно включается в состав теории.
Модель должна быть обоснована как идеализированная схема взаимодействий,
фиксируемых в опыте. Отсюда возникают особенности построения теоретических знаний
в эмпирических науках. Специфическим приёмом такого построения является гипотетико-
дедуктивный метод, сущность которого заключается в создании системы дедуктивно
связанных между собой гипотез, из которых в конечном счёте выводятся утверждения об
эмпирических фактах. Этот метод начал использоваться ещё в XV веке (в точном
естествознании), но объектом методологического анализа он стал сравнительно недавно,
когда начала выясняться специфика теоретического знания по сравнению с эмпирическим
исследованием.
93
Развитое теоретическое знание «строится не снизу» за счёт индуктивных
обобщений научных фактов, а развёртывается как бы «сверху» по отношению
к эмпирическим данным. Метод построения такого знания состоит в том, что сначала
создается гипотетическая конструкция, которая дедуктивно развёртывается, образуя
некоторую систему гипотез, а затем эта система подвергается опытной проверке, в ходе
которой она уточняется и конкретизируется. В этом и заключается сущность гипотетико-
дедуктивного развёртывания теории. Дедуктивная система гипотез имеет иерархическое
строение. Прежде всего, в ней имеется гипотеза (или гипотезы) верхнего яруса и гипотезы
нижних ярусов, которые являются следствиями первых гипотез. Каждая гипотеза
вводится так, чтобы посредством логических или логико-математических методов из неё
можно было вывести последующие гипотезы, а гипотезы низшего яруса непосредственно
сверить с опытными данными. В развитых науках чаще всего имеют дело не с одной,
а с целой системой гипотез высшего яруса, из которых выводятся следствия, проверяемые
в опыте.
Характерной особенностью гипотетико-дедуктивной системы является
её целостность. В ходе эмпирической проверки с опытом сравнивается вся система
гипотез как единое целое, и это делает процесс перестройки гипотез весьма сложной
процедурой. Наиболее простым является случай, когда имеется одна гипотеза верхнего
яруса и из неё однозначно следует линейная цепочка промежуточных гипотетических
высказываний, сравниваемых с опытом. В этом случае опытные данные сразу же выносят
«приговор» гипотезе. Но чаще всего наука имеет дело с более сложными вариантами,
когда верхний ярус гипотетической системы включает несколько гипотез и из неё следует
развёрнутая система промежуточных выводов. Тогда рассогласование гипотетической
системы с опытом не означает, что в ней неверны все гипотетические положения. Может
оказаться, что неверна только одна гипотеза, в то время как остальные являются
правильными, но опыт будет свидетельствовать против всей системы гипотез,
не указывая, какой именно её элемент подлежит изменению. Поэтому перестройка
гипотетико-дедуктивной системы часто вызывает большие трудности и требует от учёных
значительных творческих усилий.
По мере развёртывания гипотетико-дедуктивной системы в теорию в ней
выделяется главная часть, своеобразное ядро системы, к которому относятся гипотезы
верхнего яруса, и периферия гипотезы, образующие промежуточный слой между ядром
и эмпирическими данными. Если появляются факты, противоречащие системе,
то исследователь стремится вначале, не изменяя ядра теории, расширить число гипотез,
с тем чтобы ассимилировать новые факты. Но такой приём согласования усложняет
систему, делает её громоздкой, и, в конечном счёте, приводит к противоречиям. Теория,
создаваемая гипотетико-дедуктивным методом, может дополняться гипотезами, но до
определённых пределов, пока не возникают затруднения в её дальнейшем развитии.
В такие периоды становится необходимой перестройка самого ядра теоретической
конструкции, выдвижение новой гипотетико-дедуктивной системы, которая смогла бы
объяснить изучаемые факты без введения дополнительных гипотез и, кроме того,
предсказать новые факты. Чаще всего в такие периоды выдвигается не одна, а сразу
несколько конкурирующих гипотетико-дедуктивных систем.
Каждая гипотетико-дедуктивная система реализует особую программу
исследования, суть которой выражают постулаты данной системы (гипотезы верхнего
яруса). Поэтому конкуренция гипотетико-дедуктивных систем выступает как борьба
различных исследовательских программ. В борьбе конкурирующих исследовательских
программ побеждает та, которая наилучшим образом вбирает в себя опытные данные
и даёт предсказания, являющиеся неожиданными с точки зрения других программ.
Однако это не означает, что от перспективной программы сразу же следует ожидать таких
94
предсказаний и полного их согласования с фактами. Напротив, в самом начале своей
реализации, когда гипотетико-дедуктивная система только развёртывает содержание
своего ядра и создаёт слой промежуточных гипотез, она не сразу может приводить
к открытию новых фактов. Более того, на первых порах реализации новой
исследовательской программы она может противоречить фактам, если каждую гипотезу
в промежуточном слое проверять непосредственно. Сами постулаты гипотетико-
дедуктивной системы указывают, на какой стадии в её развёртывании нужно включать
данные опыта, на которых она может быть проверена и, если нужно, перестроена.
Поэтому неверно было бы утверждать, что каждую гипотезу, вводимую при
развёртывании теории, необходимо сразу же подвергать проверке. Специфика
гипотетико-дедуктивного метода состоит в том, что каждая гипотеза играет роль
определённого элемента в целостной системе гипотез и характер её опытной проверки
обусловлен свойствами гипотетико-дедуктивной системы в целом.
Гипотетико-дедуктивный метод может выступать в двух разновидностях. Он может
представлять собой способ построения системы содержательных гипотез с последующим
их выражением в языке математики и может выступить в виде приёмов создания
формальной системы с последующей её интерпретацией. В первом случае вводится
система содержательных понятий, которая затем получает математическое описание,
во втором случае путь построения иной: вначале строится математический аппарат,
который затем получает содержательную интерпретацию.
Задача теоретического познания состоит в том, чтобы получить целостный образ
исследуемого процесса. Любой процесс действительности можно представить
как конкретное сочетание различных связей. Теоретическое исследование выделяет эти
связи и отражает их с помощью определённых научных абстракций. Но простой набор
таких абстракций не даёт ещё представления о природе объекта, его функционировании
и развитии. Для того, чтобы создать такое представление, необходимо мысленно
воспроизвести процесс во всей полноте и сложности его связей и отношений. Такой приём
исследования называется методом восхождения от абстрактного к конкретному.
Применяя его, исследователь вначале находит главную связь (отношение) изучаемого
объекта, а затем, шаг за шагом прослеживая, как она видоизменяется в различных
условиях, открывает новые связи, устанавливает их взаимодействия и таким путём
отображает во всей полноте сущность изучаемого объекта. В процессе применения метода
восхождения от абстрактного к конкретному познание движется от конкретного
к абстрактному и затем вновь к конкретному, но уже к понятому, проанализированному
конкретному, которое представляется как единство абстрактных определений. Метод
восхождения от абстрактного к конкретному применяется при построении различных
научных теорий и может использоваться как в общественных, так и в естественных
науках.
Метод восхождения от абстрактного к конкретному является наиболее важным
теоретическим приёмом, обеспечивающим раскрытие сущности изучаемого объекта.
Он предполагает движение от первых общих и абстрактных определений, схватывающих
отдельные существенные стороны исследуемой действительности, к системе определений,
воспроизводящих в мышлении взаимодействие этих сторон. В логическом плане это
выражается во введении развитой системы понятий и высказываний на базе некоторых
первичных понятий и высказываний, принятых за исходные. Построение теории путём
выведения следствий из некоторых исходных понятий и высказываний предполагает
и аксиоматический метод. Поэтому внешне может показаться, что метод восхождения
от абстрактного к конкретному выступает всего-навсего в качестве специфического
проявления аксиоматического подхода. Однако при более детальном рассмотрении
обнаруживается, что между указанными методами имеется существенное различие. При
построении теории аксиоматическим методом достаточно иметь аксиомы и правила
95
вывода, чтобы развернуть теоретическую систему. В случае же применения метода
восхождения об абстрактного к конкретному дело обстоит иначе. Здесь новые
утверждения вводятся путём соответствующего изучения реальных связей объекта за счёт
привлечения все новых условий, от которых исследователь первоначально отвлекался.
Первичная, главная связь, выделенная мышлением в качестве исходного элемента
анализируемого объекта, трансформируется в более сложные связи, выраженные в форме
новых теоретических определений данного объекта. Таким образом, развёртывание
теории в случае использования метода восхождения от абстрактного к конкретному
осуществляется путём постоянного обращения к объекту, с которым исследователь
производит реальные или мысленные эксперименты и на этой основе шаг за шагом
воссоздает в мышлении конкретное переплетение его существенных связей. Переход
от одних утверждений к другим протекает здесь путём синтеза ранее полученных знаний,
целенаправленного реальным оперированием с объектом. Правила вывода здесь
используются, но сам вывод осуществляется не формально, а за счёт содержательных
операций со связями объекта, выявляемыми опытом.
Будучи одним из важных приёмов построения теории, метод восхождения
от абстрактного к конкретному применяется в современном научном исследовании наряду
с аксиоматическим и гипотетико-дедуктивным методами. Эти методы, обладая своей
спецификой, могут использоваться в определённом сочетании друг с другом. Так,
используя метод восхождения от абстрактного к конкретному, исследователь внутри него
может применять приёмы гипотетико-дедуктивного построения отдельных звеньев
теории. В то же время при использовании формально-аксиоматических приёмов, когда
ищут интерпретацию математических формализмов, прибегают к целой серии мысленных
экспериментов, где используются правила метода восхождения от абстрактного
к конкретному.
При изучении сложных развивающихся систем особое значение
имеют исторический и логический методы исследования. Процесс развития, как и любой
другой объективный процесс действительности, распадается на явление и сущность,
на эмпирическую историю и основную линию развития, его закономерность, отражение
которой составляет основную цель теоретического познания. Выявление этой
закономерности может быть осуществлено двумя способами: историческими логическим.
Исторический метод предполагает прослеживание истории во всей её полноте
и многообразии, обобщение эмпирического материала и установление на этой основе
общей исторической закономерности. Но эту же закономерность можно выявить,
не обращаясь непосредственно к реальной истории, а изучая процесс на высших стадиях
его развития, что и составляет основную цель логического метода. Объективной основой
этого метода является то, что на высших стадиях развития объекта в процессе
его функционирования воспроизводятся основные черты предшествующих этапов
развития. Причём история фиксируется в структуре объекта не во всём своём
многообразии, а только в тех моментах, которые были существенны для становления,
она выступает здесь как бы в очищенном от случайностей виде. Часто связи элементов
наличной структуры с предшествующими этапами развития могут быть выявлены лишь
опосредованно, в результате сложной аналитико-синтетической деятельности
человеческого сознания.
Научное познание развивающихся объектов в одинаковой мере пользуется
как логическим, так и историческим методами. Но там, где доступно непосредственное
изучение прошлого хотя бы по тем остаткам, которые сохранились до настоящего
времени, может преобладать исторический метод, где такой возможности нет,
используют логический метод. В целом, исторический и логический методы
взаимодополняют друг друга, что позволяет переходить от структуры существующего
объекта и законов его функционирования к законам развития, и, наоборот, от истории
96
развития к структуре существующего объекта, то есть при изучении развития
исследователь обращается к настоящему с тем, чтобы лучше понять прошлое, при
познании же функционирования объекта исследователь обращается к прошлому с тем,
чтобы лучше представить себе настоящее.
Будучи тесно связаны между собой и взаимодополняя друг друга, исторический
и логический методы выступают как совершенно равноправные по-своему
теоретическому статусу, так как с логической точки зрения нет какого-либо преимущества
в познании функционирования объекта по сравнению с познанием его истории.
Исторический метод, реконструируя историю, восходит от её эмпирического
многообразия к общим законам развития. Логический же метод, направленный
на изучение существующего предмета, также начинает своё движение с выявления
эмпирических характеристик предмета с последующим выделением основных элементов
структуры, знание которых важно как для уяснения функционирования предмета,
так и для косвенного установления общих законов его развития.
Сила любой теории в ее объяснительно-прогностическом потенциале, ее
возможности объяснять и прогнозировать. Случаи конкурирования теорий, столкновения
старой и новой свидетельствуют о развитии научного познания. Способы построения
теории меняются исторически.
Для классической стадии развития науки характерен идеал дедуктивно
построенных теорий. Классический вариант формирования развитой теории предполагает
теорию, отражающую системы закрытого типа. Идеал такой теории — ньютонианская
физика. Описательные теории ориентированы на упорядочивание и систематизацию
эмпирического материала. Математические теории, использующие математический
формализм, при развертывании своего содержания предполагают формальные операции
со знаками математизированного языка, выражающего параметры объекта. «Закрытые»
теории имеют определенный и ограниченный набор исходных утверждений, все
остальные утверждения должны быть получены из исходных непротиворечивым путем
посредством применения правил вывода.
Неклассический вариант формирования теории ориентируется на открытые
системы и такие разновидности сложных объектов, как статистические,
кибернетические, саморазвивающиеся системы. Теория как открытая система содержит
в себе механизмы своего развития, запускаемые как посредством знаково-символических
операций, так и благодаря введению различных гипотетических допущений. Существует
путь мысленного эксперимента с идеализированными объектами, который в значительной
мере обеспечивает приращение содержания теории.
В рамках неклассического этапа формирования теории стали ясны регулярно
возникающие трудности. Каждый критерий в отдельности не самодостаточен.
Используемые вместе, они время от времени входят в конфликт друг с другом. Точность,
например, может предполагать выбор для одной конкретной теории область приложения
ее конкурента. От точности теории зависит ее объяснительная и предсказательная сила.
Однако, если стоит проблема выбора между альтернативными теориями, два
исследователя, следуя одному и тому же набору критериев, могут прийти к различным
заключениям. Поэтому замечание К. Поппера, что любая теория в принципе
фальсифицируема, т.е. подвластна процедуре опровержения, правомерно.
К. Поппер доказал, что принцип фальсифицируемости составляет альтернативу
принципу верификации, т.е. подтверждения. Концепция фальсифицируемости
утверждает, что теоретическое знание носит лишь предположительный гипотетический
характер и подвержено ошибкам. Рост научного знания предполагает процесс
выдвижения научных гипотез с последующим их опровержением. Последнее отражается в
принципе «фаллибилизма». Поппер полагает, что научные теории в принципе ошибочны,
их вероятность равна нулю, какие бы строгие проверки они ни проходили. Иными
97
словами, «нельзя ошибиться только в том, что все теории ошибочны». Фальсификация
означает опровержение теории ссылкой на эмпирический факт, противоречащий данной
теории.
Современные методологи указывают, что различные уровни собственно
теоретической организации знания неравнозначны. Уровень экстраполяции, т.е. переноса
методов частной модели на все случаи теоретического поиска, во многом ограничен и не
является универсальной процедурой. Процедура интерпретации и математической
формализации также имеет свои особенности и пределы.
Для неклассического этапа развития научно-теоретического знания характерен так
называемый лингвистический поворот, т.е. остро поставленная проблема соотношения
формальных языковых конструкций и действительности. Отношение языковых структур к
внешнему миру не сводится лишь к формальному обозначению и кодированию. Язык
науки ответствен за логическое упорядочивание и сжатое описание фактов. Вместе с тем
очевидно, что реализация языковой функции упорядочивания и логической концентрации,
сжатого описания фактического материала ведет к значительной трансформации в
смысловом (семантическом) отношении, к определенному пересмотру самого события
или цепочки событий.
В связи с этим многие ученые считают, что современный этап развития науки
непосредственно связан с развитием языковых средств, с выработкой более
совершенного языка и с переводом знаний с прежнего языка на новый. В науке четко
проявляется тенденция перехода от использования языка наблюдений и описания к языку
идеализированной предметности.
В многообразной спецификации различных типов языков выделяют:
ассерторический — язык утверждения, с помощью которого формулируются
основные утверждения данной теории;
модельный — язык, который служит для построения моделей и других элементов
модельно-репрезентативной подсистемы;
процедурный язык служит для описания измерительных, экспериментальных
процедур, а также правил преобразования языковых выражений, процессов постановки и
решения задач. Особенностью процедурных языков является однозначность предписаний;
аксиологический язык, создающий возможность описания различных ценностных
элементов теории;
эротетический язык, который ответствен за формулировку вопросов, проблем,
задач или заданий;
эвристический язык, осуществляющий описание исследовательского поиска,
способствует постановке проблемы.
Неклассический вариант построения научной теории подтверждает тенденцию
усложнения ее языка. Западные философы науки Рассел, Витгенштейн, Фреге, Кантор,
Куайн подчеркивают, что именно язык логического анализа составляет сущность процесса
построения теории. Язык повседневной жизни считается недостаточным, он упускает из
виду проблему обоснования знания. Необходимо сконструировать (воссоздать в
познании) внешний мир и в то же время представить его как существующий объективно.
Вместе с тем для классического, как и для неклассического варианта оформления теории
главной и общей задачей остается выработка логических стандартов развитой научной
теории, реализуемых в конкретных науках.
98
теоретическое ядро обладает относительной устойчивостью и сохраняет свое
существование достаточно длительный срок. Оно представляет собой совокупность
конкретно-научных и онтологических констант, сохраняющихся без изменения во всех
научных теориях. Когда речь идет о физической реальности, то к сверхустойчивым
элементам любой картины мира относят принципы сохранения энергии, постоянного
роста энтропии, фундаментальные физические константы, характеризующие основные
свойства универсума: пространство, время, вещество, поле, движение.
Фундаментальные допущения носят специфический характер и принимаются за
условно неопровержимые. В их число входит набор теоретических постулатов,
представлений о способах взаимодействия и организации в систему, о генезисе и
закономерностях развития универсума. В случае столкновения сложившейся картины
мира с контрпримерами или аномалиями для сохранности центрального теоретического
ядра и фундаментальных допущений образуется ряд дополнительных частнонаучных
моделей и гипотез. Именно они могут видоизменяться, адаптируясь к аномалиям.
Научная картина мира представляет собой не просто сумму или набор отдельных
знаний, а результат их взаимосогласования и организации в новую целостность, т.е. в
систему. С этим связана такая характеристика научной картины мира, как ее системность.
Назначение научной картины мира как свода сведений состоит в обеспечении синтеза
знаний. Отсюда вытекает ее интегративная функция.
Научная картина мира носит парадигмальный характер, так как она задает
систему установок и принципов освоения универсума. Накладывая определенные
ограничения на характер допущений "разумных" новых гипотез научная картина мира,
тем самым направляет движение мысли. Ее содержание обусловливает способ видения
мира, поскольку влияет на формирование социокультурных, этических, методологических
и логических норм научного исследования. Поэтому можно говорить о нормативной, а
также о психологической функциях научной картины мира, создающей
общетеоретический фон исследования и координирующей ориентиры научного поиска.
Эволюция современной научной картины мира предполагает движение от
классической к неклассической и постнеклассической картине мира (о чем шла уже речь).
Европейская наука стартовала с принятия классической научной картины мира, которая
была основана на достижениях Галилея и Ньютона, господствовала на протяжении
достаточно продолжительного периода - до конца прошлого столетия. Она претендовала
на привилегию обладания истинным знанием. Ей соответствует графический образ
прогрессивно направленного линейного развития с жестко однозначной детерминацией.
Прошлое определяет настоящее так же изначально, как и настоящее определяет будущее.
Все состояния мира, от бесконечно отдаленного былого до весьма далекого грядущего,
могут быть просчитаны и предсказаны. Классическая картина мира осуществляла
описание объектов, как если бы они существовали сами по себе в строго заданной системе
координат. В ней четко соблюдалась ориентация на "онтос", т.е. то, что есть в его
фрагментарности и изолированности. Основным условием становилось требование
элиминации всего того, что относилось либо к субъекту познания, либо к возмущающим
факторам и помехам.
Строго однозначная причинно-следственная зависимость возводилась в ранг
объяснительного эталона. Она укрепляла претензии научной рациональности на
обнаружение некоего общего правила или единственно верного метода, гарантирующего
построение истинной теории. Естественнонаучной базой данной модели была Ньютонова
Вселенная с ее постоянными обитателями: всеведущим субъектом и всезнающим
Демоном Лапласа, якобы знающим положение дел во Вселенной на всех ее уровнях, от
мельчайших частиц до всеобщего целого. Лишенные значимости атомарные события не
оказывали никакого воздействия на субстанционально незыблемый пространственно-
временной континуум.
99
Неклассическая картина мира, пришедшая на смену классической, родилась под
влиянием первых теорий термодинамики, оспаривающих универсальность законов
классической механики. С развитием термодинамики выяснилось, что жидкости и газы
нельзя представить как чисто механические системы. Складывалось убеждение, что в
термодинамике случайные процессы оказываются не чем-то внешним и побочным, они
сугубо имманентны системе. Переход к неклассическому мышлению был осуществлен в
период революции в естествознании на рубеже XIX-XX вв., в том числе и под влиянием
теории относительности. Графическая модель неклассической картины мира опирается
на образ синусоиды, омывающей магистральную направляющую развития. В ней
возникает более гибкая схема детерминации, нежели в линейном процессе, и учитывается
новый фактор - роль случая. Развитие системы мыслится направленно, но ее состояние в
каждый момент времени не детерминировано. Предположительно изменения
осуществляются, подчиняясь закону вероятности и больших чисел. Чем больше
отклонение, тем менее оно вероятностно, ибо каждый раз реальное явление приближается
к генеральной линии - "закону среднего". Отсутствие детерминированности на уровне
индивидов сочетается с детерминированностью на уровне системы в целом. Историческая
магистраль все с той же линейной направленностью проторивает пространственно-
временной континуум, однако поведение индивида в выборе траектории его
деятельностной активности может быть вариабельно. Новая форма детерминации вошла в
теорию под названием "статистическая закономерность". Неклассическое сознание
постоянно наталкивалось на ситуации погруженности в действительность. Оно ощущало
свою предельную зависимость от социальных обстоятельств и одновременно льстило себя
надеждами на участие в формировании "созвездия" возможностей.
Образ постнеклассической картины мира - древовидная ветвящаяся графика -
разработан с учетом достижений бельгийской школы И. Пригожина. С самого начала и к
любому данному моменту времени будущее остается неопределенным. Развитие может
пойти в одном из нескольких направлений, что чаще всего определяется каким-нибудь
незначительным фактором. Достаточно лишь небольшого энергетического воздействия,
так называемого "укола", чтобы система перестроилась и возник новый уровень
организации. В современной постнеклассической картине мира анализ общественных
структур предполагает исследование открытых нелинейных систем, в которых велика
роль исходных условий, входящих в них индивидов, локальных изменений и случайных
факторов. "Постнеклассическая наука расширяет поле рефлексии над деятельностью, в
рамках которой изучаются объекты. Она учитывает соотнесенность характеристик
получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций
деятельности, но и с ее ценностно-целевыми структурами" Следовательно, включенность
последних становится новым императивом постнеклассики.
В постнеклассической методологии очень популярны такие понятия, как
бифуркация, флуктуация, хаосомность, диссипация, странные аттракторы,
нелинейность. Они наделяются категориальным статусом и используются для
объяснения поведения всех типов систем: доорганизмических, организмических,
социальных, деятельностных, этнических, духовных и пр.
В условиях, далеких от равновесия, действуют бифуркационные механизмы. Они
предполагают наличие точек раздвоения и неединственность продолжения развития.
Результаты их действия труднопредсказуемы. По мнению И. Пригожина,
бифуркационные процессы свидетельствуют об усложнении системы; Н. Моисеев
утверждает, что "каждое состояние социальной системы является бифуркационным".
Флуктуации в общем случае означают возмущения и подразделяются на два
больших класса: создаваемых внешней средой и воспроизводимых самой системой.
Возможны случаи, когда флуктуации будут столь сильны, что овладеют системой
полностью, придав ей свои колебания, и по сути изменят режим ее существования. Они
100
выведут систему из свойственного ей "типа порядка", но обязательно ли к хаосу или к
упорядоченности иного уровня - это вопрос особый.
Система, по которой рассеиваются возмущения, называется диссипативной. По
существу, это характеристика поведения системы при флуктуациях, которые охватили ее
полностью. Основное свойство диссипативной системы - необычайная чувствительность к
всевозможным воздействиям и в связи с этим чрезвычайная неравновесность. Ученые
выделяют такую структуру, как аттракторы - притягивающие множества, образующие
собой центры, к которым тяготеют элементы. К примеру, когда скапливается большая
толпа народа, то отдельный человек, двигающийся в собственном направлении, не в
состоянии пройти мимо, не отреагировав на нее. Изгиб его траекторий осуществится в
сторону образовавшейся массы. В обыденной жизни это часто называют любопытством. В
теории самоорганизации подобный процесс получил название "сползание в точку
скопления". Аттракторы стягивают и концентрируют вокруг себя стохастические
элементы, тем самым структурируя среду и выступая участниками созидания порядка. В
постнеклассической картине мира упорядоченность, структурность, равно как и
хаосомность, стохастичность, признаны объективными, универсальными
характеристиками действительности. Они обнаруживают себя на всех структурных
уровнях развития. Проблема иррегулярного поведения неравновесных систем находится в
центре внимания синергетики - теории самоорганизации, сделавшей своим предметом
выявление наиболее общих закономерностей спонтанного структурогенеза. Она включила
в себя новые приоритеты современной картины мира: концепцию нестабильного
неравновесного мира, феномен неопределенности и многоальтер-нативности развития,
идею возникновения порядка из хаоса. Попытки осмысления понятий порядка и хаоса,
создания теории направленного беспорядка опираются на обширные классификации и
типологии хаоса. Последний может быть простым, сложным, детерминированным,
перемежаемым, узкополосным, крупномасштабным, динамичным и пр. Самый простой
вид хаоса - "маломерный" - встречается в науке и технике и поддается описанию с
помощь детерминированных, систем. Он отличается сложным временным, но весьма
простым пространственным поведением. "Многомерный" хаос сопровождает
нерегулярное поведение нелинейных сред. В турбулентном режиме сложными, не
поддающимися координации, будут и временные, и пространственные параметры. Под
понятием "детерминированый хаос" подразумевают поведение нелинейных систем,
которое описывается уравнениями без стохастических источников, с регулярными
начальными и граничными условиями.
Можно выявить ряд причин и обстоятельств, в результате которых происходит
потеря устойчивости и переход к хаосу: это шумы, внешние помехи, возмущающие
факторы. Источник хаосомности иногда связывают с наличием многообразия степеней
свободы, что может привести к реализации абсолютно случайных последовательностей. К
обстоятельствам, обусловливающим хаосогенность, относится принципиальная
неустойчивость движения, когда два близких состояния могут порождать различные
траектории развития, чутко реагируя на стохастику внешних воздействий. Современный
уровень исследований приводит к существенным дополнениям традиционных взглядов на
процессы хаотизации. В постне-классическую картину мира хаос вошел не как источник
деструкции, а как состояние, производное от первичной неустойчивости материальных
вазимодействий, которое может явиться причиной спонтанного структурогенеза. В свете
последних теоретических разработок хаос предстает не просто как бесформенная масса,
но как сверхсложноорганизованная последовательность, логика которой представляет
значительный интерес. Ученые вплотную подошли к разработке теории направленного
беспорядка, определяя хаос как нерегулярное движение с непериодически
повторяющимися, неустойчивыми траекториями, где для корреляции пространственных и
временных параметров характерно случайное распределение.
101
Оправданная в человекоразмерном бытии социологизация категорий порядка и
хаоса имеет своим следствием негативное отношение к хаотическим структурам и полное
принятие упорядоченных. Тем самым наиболее наглядно демонстрируется двойственная
(антропологично-дезантропологичная) ориентация современной философии. Научно-
теоретическое сознание делает шаг к конструктивному пониманию роли и значимости
процессов хаотизации в современной синергетической парадигме. Социальная практика
осуществляет экспансию против хаосомности, неопределенности, сопровождая их сугубо
негативными оценочными формулами, стремясь вытолкнуть за пределы
методологического анализа. Последнее выражается в торжестве рационалистических
утопий и тоталитарных режимов, желающих установить "полный порядок" и
поддерживать его с "железной необходимостью".
ежду тем истолкование спонтанности развития в деструктивных терминах
"произвола" и "хаоса" вступает в конфликт не только с выкладками современного
естественнонаучного и философско-методологического анализа, признающего хаос
наряду с упорядоченностью универсальными характеристиками материи. Оно идет
вразрез с древнейшей историко-философской традицией, в которой начиная от Гесиода
хаос мыслится как все собой обнимающее и порождающее начало. В интуициях
античного мировосприятия безвидный и непостижимый хаос наделен формообразующей
силой и означает "зев", "зияние", первичное бесформенное состояние материи и
первопотенцию мира, которая, разверзаясь, изрыгает из себя ряды животворно
оформленных сущностей.
Спустя более чем двадцать веков такое античное мирочувствование отразилось в
выводах ученых. Дж. Глейк в работе "Хаос: создавая новую науку" заметит, что открытие
динамического хаоса - это по сути дела открытие новых видов движения, столь же
фундаментальное по своему характеру, как и открытие физикой элементарных частиц,
кварков и глюонов в качестве новых элементов материи. Наука о хаосе - это наука о
процессах, а не о состояниях, о становлении, а не о бытии.
В современной научной картине мира рациональность рассматривается как
высший и наиболее аутентичный требованиям законосообразности тип сознания и
мышления, образец для всех сфер культуры. Она отождествляется с целесообразностью.
Говоря об открытии рациональности, имеют в виду способность мышления работать с
идеальными объектами, способность слова отражать мир разумно-понятийно. В этом
смысле открытие рациональности приписывают античности. Рациональный способ
вписывания человека в мир опосредован работой в идеальном плане, поэтому
рациональность ответственна за те специальные процедуры трансформации реальных
объектов в идеальные, существующие только в мысли. Но если деятельность по
конструированию идеальных объектов может уходить в бескрайние полеты фантазии, то
научная рациональность, т.е. мысленное конструирование идеальных объектов, которое
признает наука, ограничивает данную свободу мысли. Ей нужны знания, пригодные для
практического использования, а следовательно, она признает лишь те идеальные объекты
и процедуры, которые непосредственно или опосредованно, актуально либо потенциально
сопряжены с практической значимостью для жизнедеятельности людей.
С одной стороны, научную рациональность связывают с историей развития науки и
естествознания, с совершенствованием систем познания и с методологией. В этом
отождествлении рациональность как бы "покрывается" логико-методологическими
стандартами. С другой стороны, рациональность оказывается синонимичной разумности,
истинности. И здесь на первый план выдвигаются проблемы выяснения критериев,
оснований и обоснований истинного знания, совершенствования языка познания.
Единого универсального понимания рациональности отыскать невозможно.
Современные методологи, фиксируя различные типы рациональности: "закрытую",
"открытую", "универсальную", "специальную", "мягкую", "сверхрациональность" и пр., а
также особенности социальной и коммуникативной, институциональной рациональности,
102
склонились к принятию полисемантизма, многозначности понятия "рациональность". Ее
смысл может быть сведен к сферам природной упорядоченности, отраженной в разуме;
способам концептуально-дискурсивного понимания мира; совокупности норм и методов
научного исследования и деятельности.
Именно последнее, как очевидно, и приводит к возможности отождествления
рациональности и методологии науки. По мнению Н. Моисеева, "реальность (точнее –
восприятие человеком окружающего, которое его сознание воспринимает как данность)
порождала рациональные схемы. Они в свою очередь рождали методы, формировали
методологию. Последняя становилась инструментом, позволявшим рисовать картину
мира - Вселенной (универсум) рациональным образом
В. Швырев фиксирует "концептуальный кризис в интерпретации понятия
рациональность, который обнаруживается в современных дискуссиях по этой проблеме и
связан с конкретной исторической формой рациональности, а именно с тем классическим
представлением о рациональности, которое восходит к эпохе нового времени и
Просвещения. Современный кризис рациональности - это, конечно, кризис
классического представления о рациональности". Он обусловлен потерей ясных и четких
идейно-концептуальных ориентиров, которыми характеризовалось классическое сознание
вообще. Сквозь призму классической рациональности мир представал как
законосообразный, структурно-организованный, упорядоченный, саморазвивающийся.
Вместе с тем классический рационализм так и не нашел адекватного объяснения акту
творчества. В истоках эвристичности, столь необходимой для открытия нового,
рационального меньше, чем внерационального, нерационального и иррационального.
Глубинные слои человеческого Я не чувствуют себя подчиненными разуму, в их
клокочущей стихии бессознательного слиты и чувства, и инстинкты, и эмоции
Неклассическая научная рациональность "берется" учитывать соотношение
природы объекта со средствами и методами ее исследования. Уже не исключение всех
помех, сопутствующих факторов и средств познания, а уточнение их роли и влияния
становится важным условием в деле достижения истины.
Этим формам рационального сознания присущ пафос максимального внимания к
реальности. Если с точки зрения классической картины мира предметность
рациональности - это прежде всего предметность объекта, данного субъекту в виде
завершенной, ставшей действительности, то предметность неклассической
рациональности - пластическое, динамическое отношение человека к реальности, в
которой имеет место его активность. В первом случае мы имеем предметность Бытия, во
втором - Становления. Задача - соединить их.
Постнеклассический образ рациональности показывает, что понятие
рациональности шире понятия "рациональности науки", так как включает в себя не только
логико-методологические стандарты, но еще и анализ целерациональных действий и
поведение человека. В самой философии науки возникшая идея плюрализма растворяет
рациональность в технологиях частных парадигм. По словам П. Гайденко, на месте одного
разума возникло много типов рациональности. По мнению ряда авторов,
постнеклассический этап развития рациональности характеризуется соотнесенностью
знания не только со средствами познания, но и с ценностно-целевыми структурами
деятельности.
Новый постнеклассический тип рациональности активно использует новые
ориентации: нелинейность, необратимость, неравновесность, хаосомность и пр., что до
сих пор неуверенно признавались в качестве равноправных членов концептуального
анализа. В новый, расширенный объем понятия "рациональность" включены интуиция,
неопределенность, эвристика и другие не традиционные для классического рационализма
прагматические характеристики, например, польза, удобство, эффективность. В новой
рациональности расширяется объектная сфера за счет включений в нее систем типа:
"искусственный интеллект", "виртуальная реальность", "киборг-отношения",
103
которые сами являются порождениями научно-технического прогресса. Такое
радикальное расширение объектной сферы идет параллельно с его радикальным
"очеловечиванием". И человек входит в картину мира не просто как активный ее
участник, а как системообразующий принцип. Это говорит о том, что мышление
человека с его целями, ценностными ориентациями несет в себе характеристики, которые
сливаются с предметным содержанием объекта. Поэтому постнеклассическая
рациональность - это единство субъективности и объективности. Сюда же проникает и
социокультурное содержание. Категории субъекта и объекта образуют систему, элементы
которой приобретают смысл только во взаимной зависимости друг от друга и от системы
в целом. В этой системе можно увидеть и провозглашаемый еще с древности идеал
духовного единства человека и мира.
Наиболее часто и наглядно идея рациональности как рефлексивного контроля и
объективирующего моделирования реализуется в режиме "закрытой рациональности"
на основе заданных целеориентиров. Поэтому нередко рациональность сводят к успешной
целесообразной или целенаправленной деятельности. Исследователи критически
относятся к типу "закрытой" рациональности. Именно абсолютизация и догматизация
оснований, функционирующих в режиме "закрытой" рациональности частных парадигм,
лишают в современном сознании идею рациональности ее духовного измерения,
ценностно-мировоззренческой перспективы, связанной с установкой на гармонизацию
отношений человека и мира.
Однако то, что представляется рациональным в "закрытой" рациональности,
перестает быть таковым в контексте "открытой". Например, решение проблем
производственных не всегда рационально в контексте экологических. Или деятельность,
иррациональная с позиции науки, может быть вполне рациональной с других точек
зрения, к примеру, с точки зрения получения ученой степени.
Достаточно эвристическая идея открытой рациональности отражает очевидный
факт эволюции науки, постоянного совершенствования аппарата анализа, способов
объяснения и обоснования процесса бесконечного поиска истины. Вместе с тем, несмотря
на существенные достижения современных наук в построении научной картины мира, не
умолкают голоса скептиков, указывающих, что на рубеже третьего тысячелетия науке так
и не удалось достаточным образом объяснить гравитацию, возникновение жизни,
появление сознания, создать единую теорию поля и найти удовлетворительное
обоснование той массе парапсихологических или биоэнергоинформационных
взаимодействий, которые сейчас уже не объявляются фикцией и чепухой. Выяснилось,
что объяснить появление жизни и разума случайным сочетанием событий,
взаимодействий и элементов невозможно, такую гипотезу запрещает и теория
вероятностей. Не хватает степени перебора вариантов периода существования Земли.
104
6.2. Логический позитивизм
6.3. Постпозитивизм
6.4. Структурализм. Герменевтика
6.1. Классический позитивизм
105
– научными можно считать только положения, верифицируемые посредством
опыта;
Прежде всего в его рамках развита роль опыта, гипотезы, предложены ориентиры
на классификацию наук по предмету исследования и на четкую демаркацию научного и
ненаучного знания.
106
Логический позитивизм. Термин «логический позитивизм», взятый в
формулировке вопроса, встречается довольно редко – чаще используется название
«неопозитивизм» или «аналитическая философия». Начинает складываться данное
течение во втором десятилетии XX в. У истоков его стоят такие мыслители, как Бертран
Рассел (1872–1970), Людвиг Витгенштейн (1889–1951), Мориц Шлик (1882–1936),
Рудольф Карнап (1891 – 1970) и многие другие. Главное отличие от предыдущих версий
позитивизма заключается в том, что неопозитивисты самое пристальное внимание
обратили на такой феномен, как язык. Они полагали, что причина большинства
эпистемологических затруднений – в неправильном использовании языка. Правильное же
использование языка (которому мы пока не научились) даст возможность либо вообще
избежать ошибок, либо по крайней мере свести к минимуму ущерб от них.
Положив философское, логическое, семантическое и т. п. исследования языка в
основу своих эпистемологических поисков, неопозитивисты принялись за работу над
многими проблемами методологии науки: тут и соотношение уровней познания,
принципы выбора теории, определение факта, место логики и математики в познании и
т. п. Позволим себе выбрать из этого разнообразия два вопроса.
1. Какие высказывания являются научно приемлемыми?
2. Как высказывания могут быть проверены с точки зрения их истинности или
ложности?
Для ответа на первый вопрос обратимся к работе Р. Карнапа «Преодоление
метафизики логическим анализом языка». В первую очередь Карнап отмечает, что научно
приемлемым высказыванием может быть предложение, все слова которого имеют четкое
значение, а слова в предложении («синтаксис») связаны в соответствии с правилами
логики. В чем укоренено значение слова? Оно не врождено интеллекту (ибо в таком
случае получается априоризм), также оно не существует где-то само по себе (платонизм
также не годится). Значение слова коренится в самьм реальном состоянии дел, т. е. слова
получают значение из предметов, явлений, процессов и т. п., для обозначения которых
они служат. Из слов, имеющих значение, строятся так называемые «протокольные
предложения», т. е. предложения, содержащие информацию, однозначно соотносимую с
данными органов чувств: «в этой комнате три окна»; «волк имеет шерсть серого цвета». А
как же быть с терминами, в науке активно используемыми, но прямого чувственного
аналога не имеющими («энтропия», «валентность», «дополнительность» и т. п.)? Для них
должны быть построены логически безукоризненные способы приведения к
протокольным предложениям:
«…Каждое слово языка сводится к другим словам и, наконец, к словам в так
называемых „предложениях наблюдения“, или „протокольных предложениях“» 18.
В любом случае значение, по Карнапу, придается органами чувств и логикой – для
одних слов можно просто увидеть их эквиваленты («стол», «окно»), другие слова можно
привести к видимым эквивалентам («энергия», «гравитация», «давление»).
Далеко не всем словам языка может быть придано значение. Есть масса терминов,
не имеющих наглядных эквивалентов и никакой логикой к наглядности не сводимых
(«абсолют», «ничто», «умозрение», «ноумен» и т. п.). Что с ними делать? А ничего. Их
нужно просто исключить из языка науки. Исключить для того, чтобы они не путали
научного исследования, а плодотворно работали там, где и должны работать, – в
искусстве и литературе.
Итак, ответ на первый вопрос получен: научно приемлемыми могут быть
синтаксически правильные высказывания, построенные из слов, имеющих наглядные
эквиваленты или строго логически сводящихся к наглядным эквивалентам.
Второй вопрос – это вопрос об истинности научных предложений. Установление
107
истинности, как правило, обозначается термином верификация (verus– истинный, facio–
делаю). Нетрудно догадаться, что верифицировать научное высказывание можно,
сравнив его содержание с действительностью либо прямо («Данное окно имеет
прямоугольную форму»), либо опосредованно (высказывание «Атмосферное давление
сегодня составляет 756 мм ртутного столба» эквивалентно высказыванию «Стрелка
барометра сегодня остановилась у цифры 756» – последнее легко проверить). Однако
предложений, претендующих на истинность, можно сконструировать очень много, а для
проверки их всех не хватит ни времени, ни средств. Поэтому, как полагают позитивистски
ориентированные методологи науки, «принимать» для проверки можно лишь
высказывания, отвечающие ряду условий. Эти условия можно свести к трем пунктам.
Разберем их в формулировке немецкого философа и логика Ганса Рейхенбаха (1891–
1953).
1. Логическое условие. В высказывании (либо в цепи высказываний) не должно
содержаться внутренних противоречий. Если обнаружено хоть одно противоречие, весь
текст следует считать ложным.
2. Синтаксическое условие. Для того чтобы убедиться в соответствии
верифицируемых высказываний логическому условию, они должны быть построены так,
чтобы их можно было перевести в логические формулы.
3. Физическое условие. Любое высказывание не должно противоречить ранее
сформулированным и на настоящий момент не опровергнутым фундаментальным
принципам устроения той части мира, изучением которой занимается данная наука
(нельзя строить физическую теорию, исходя из возможности превышения скорости света,
или полагать возможным проведение хирургической операции, после которой ткани
живого организма срастаются за несколько секунд, причем даже без шрама).
Процесс проверки (верификации) высказывания проходит, как мы выяснили, два
этапа: сначала выясняется, достойно ли вообще высказывание какого-либо
освидельствования (т. е. отвечает оно или нет трем условиям верификации), а затем
высказывание сравнивается с информацией, полученной от органов чувств. Результатом
является отнесение высказывания либо к классу истинных, либо к классу ложных.
Может сложиться впечатление, что схема весьма проста и в применении
гарантирует несомненный результат. Однако дальнейшие размышления в этом
направлении показали, что все гораздо сложнее. С одной стороны, сама форма
протокольного предложения не так очевидна, с другой – даже если высказывание
верифицировано – говорит ли оно о чем-либо, кроме как о тех конкретных предметах и
явлениях, которые называет? Например, следует ли из безусловно верного высказывания
«За историю существования Земли умерли миллиарды миллиардов живых организмов»
высказывание «Кот Василий непременно умрет»? Между этими высказываниями
необходимо поместить знание законов биологии, но и законы мы знаем только на основе
изучения прошедших событий.
К логико-эпистемологическим нормативам науки относятся следующие:
♦ описание – выявление совокупности данных о свойствах и отношениях
изучаемых типов объектов;
♦ объяснение – выработка понимания сущности возникновения, развития и
функционирования исследуемого объекта;
♦ системность – анализ и соотнесение полученных данных по ранее установленным
типам и классам объектов, а также по необходимости – введение новых типов и классов
объектов;
♦ доказательность и обоснованность – соответствие логическим принципам и
законам;
♦ эвристичность – способность предсказывать новые свойства и отношения
исследуемой реальности, открытие новых уровней организации мира и новых типов
объектов.
108
К социокультурным нормам науки можно отнести:
♦ прагматическую – определение способов применения полученных знаний в
различных сферах жизни общества;
♦ прогностическую – анализ перспектив развития общества и окружающей среды,
создание футурологических моделей, а также выработку рекомендаций на будущее;
♦ экспертную – анализ и оценку осуществимости, эффективности и оптимальности
различных проектов и программ, создаваемых и реализуемых в различных сферах
культуры, в том числе и в самой науке.
При соотнесении науки с другими сферами культуры система идеалов и норм
научного познания позволяет определить основные критерии научности, к которым
относятся:
♦ теоретичность научного познания, детерминированная самой целью научного
познания, т. е. постижением истины ради нее самой, получение знания ради самого
знания;
♦ обоснованность научного познания, которая достигается посредством проведения
целого ряда логико-эпистемологических процедур (теоретического и эмпирического
характера) при определенных условиях их осуществления;
♦ системность, которая задает определенную форму научного знания, поэтому оно
всегда реализуется в виде систем (теория, гипотеза, научная картина мира), в рамках
которых компоненты этих образований посредством координационных и
субординационных связей образуют одно целое;
♦ рациональность (научная рациональность отличается строгостью,
последовательностью, логичностью, инвариантностью) как самой познавательной
деятельности, так и результата этой деятельности – научных знаний;
♦ принципиальная проверяемость научных знаний в каждый момент времени и в
каждой точке пространства для каждого субъекта познавательной деятельности.
6.3. Постпозитивизм
109
Поппера обозначают термином, придуманным специально для нее, – «критический
рационализм».
В чем же суть претензий Поппера к эмпиризму? Укажем на два основных пункта –
верификацию и индукцию. Как полагает Поппер, верифицировать в принципе можно все
что угодно – было бы желание (сколько существует «доказательств» истинности
астрологических, теологических, хиромантических и тому подобных высказываний!). А
если это так, то верификация – не лучший или, по крайней мере, не единственный
методологический ориентир научного исследования.
Что касается индукции, то здесь проблема следующая. Индукция – это обобщение,
которое осуществляется путем перехода от единичных («сингулярных») высказываний к
высказываниям общим («универсальным»). Но такой переход (и логика на этом
настаивает) отнюдь не гарантирует истинности выводов. Из того обстоятельства, что мы
на протяжении всей жизни видели восходы солнца, совсем не следует, что оно взойдет
завтра.
Хотя указанные проблемы не очень друг с другом связаны, Поппер полагает, что
решить их можно единым способом. А именно так. Прежде всего нужно четко уяснить в
общем-то очевиднейшее: нет и не может быть никакого логического перехода от фактов к
теории – факт внелогичен. Логично лишь наше мышление: «…Акт замысла и создания
теории. не нуждается в логическом анализе да и неподвластен ему» 19. Что же, кроме
фактов, может быть источником теории? Любой факт как-то интерпретируется и
осмысливается. Вот эти интерпретация и осмысление, созданные практически независимо
от фактов, вполне пригодны для формулирования теории. То есть теория строится
мышлением, черпающим материал в самом себе. Однако в таком случае существует
опасность неконтролируемого роста числа вариантов теорий по какому-либо одному
набору фактов. Поппер это прекрасно понимает и предлагает оригинальное решение
возникшего затруднения. Он полагает, что выдвигать нужно только такие теории, которые
заранее предполагают возможность своего опровержения. Научной в таком случае будет
теория, отвечающая двум требованиям:
♦ она должна быть логически непротиворечивой;
♦ она должна быть в состоянии предположить факты, которые, если обнаружатся
при дальнейших исследованиях, ее опровергнут, а также указать научно приемлемый
способ фиксации этих фактов («„.Я… признаю некоторую систему научной только в том
случае, если имеется возможность опытной ее проверки. Исходя из этих соображений,
можно предположить, что не верифицируемость, а фальсифицируемость системы
следует рассматривать в качестве критерия демаркации»20).
Вот мы и встретились с одним из фундаментальных терминов попперовского
наукоучения – фальсификация. Фальсификация – это способность теории быть
опровергнутой. Чем «способная» теория отличается от «неспособной»? Если теория
сформулирована так, что она в принципе не может столкнуться с противоречащими ей
фактами, то где гарантия, что она хоть что-то говорит о мире? Нетрудно понять, что
система высказываний, которая при любых обстоятельствах остается истинной, ничего не
исключает из того фрагмента реальности, который описывает, и тогда этот фрагмент
наделяется бесконечностью качеств. А бесконечность не может содержать какой-либо
конкретной информации, т. е. той самой конкретной информации, «добыча» которой –
главная задача науки.
Рассмотрим основные этапы процесса познания. Начинается он, как легко
догадаться, не с наблюдения, а с выдвижения догадок, объясняющих мир. На следующем
этапе догадки соотносятся с результатами эмпирических исследований. Пока эти
110
результаты более или менее соответствуют догадкам, теорией, построенной на их основе,
можно пользоваться на практике. Но вот находятся факты, не соответствующие нашим
догадкам и теории, на них построенной. Что тогда? Считаем теорию
сфальсифицированной и отказываемся от нее навсегда. А потом все начинается заново –
догадки, проверка, фальсификация… и так до конца человеческой истории. Смену теорий
можно продемонстрировать с помощью схемы 1.
111
знания, а последний не может быть отождествлен с какой-либо одной (например,
количественной) характеристикой эволюции.
Для Поппера рост знания не является повторяющимся или кумулятивным
процессом, он есть процесс устранения ошибок, "дарвиновский отбор". Говоря о росте
знания, он имеет в виду не накопление наблюдений, а повторяющееся ниспровержение
научных теорий и их замену лучшими и более удовлетворительными теориями.
Таким образом, рост научного знания состоит в выдвижении смелых гипотез и
наилучших (из возможных) теорий и осуществлении их опровержений, в результате чего
и решаются научные проблемы. Для обоснования своих логико-методологических
концепций Поппер использовал идеи неодарвинизма и принцип эмерджентного развития:
рост научного знания рассматривается им как частный случай общих мировых
эволюционных процессов. Рост научного знания осуществляется, по его мнению, методом
проб и ошибок и есть не что иное, как способ выбора теории в определенной проблемной
ситуации - вот что делает науку рациональной и обеспечивает ее прогресс. Поппер
указывает на некоторые сложности, трудности и даже реальные опасности для этого
процесса. Среди них такие факторы, как, например, отсутствие воображения,
неоправданная вера в формализацию и точность, авторитаризм. К необходимым
средствам роста науки философ относит такие моменты, как язык, формулирование
проблем, появление новых проблемных ситуаций, конкурирующие теории, взаимная
критика в процессе дискуссии.
В своей концепции Поппер формулирует три основных требования к росту знания.
Во-первых, новая теория должна исходить из простой, новой, плодотворной и
объединяющей идеи. Во-вторых, она должна быть независимо проверяемой, т.е. вести к
представлению явлений, которые до сих пор не наблюдались. Иначе говоря, новая теория
должна быть более плодотворной в качестве инструмента исследования. В-третьих,
хорошая теория должна выдерживать некоторые новые и строгие проверки. Теорией
научного знания и его роста является эпистемология, которая в процессе своего
формирования становится теорией решения проблем, конструирования, критического
обсуждения, оценки и критической проверки конкурирующих гипотез и теорий.
Свою модель роста научного познания Поппер изображает схемой: Р1 - ТТ - ЕЕ -
Р2, где Р1 - некоторая исходная проблема, ТТ - предположительная пробная теория, т.е.
теория, с помощью которой она решается, ЕЕ - процесс устранения ошибок в теории
путем критики и экспериментальных проверок, Р2 - новая, более глубокая проблема, для
решения которой необходимо построить новую, более глубокую и более информативную
теорию.
Т. Кун и общая схема (модель) историко-научного процесса.
Предложенная Куном модель развития науки включает в себя два основных этапа.
Это "нормальная наука", где безраздельно господствует парадигма, и "научная
революция" - распад парадигмы, конкуренция между альтернативными парадигмами и,
наконец, победа одной из них, т.е. переход к новому периоду "нормальной науки".
Кун полагает, что переход одной парадигмы к другой через революцию является
обычной моделью развития, характерной для зрелой науки. Причем научное развитие, по
его мнению, подобно развитию биологического мира, представляет собой
однонаправленный и необратимый процесс. Что же происходит в ходе этого процесса с
правилами-предписаниями?
Допарадигмальный период характеризуется соперничеством различных школ и
отсутствием общепринятых концепций и методов исследования. Для этого периода в
особенности характерны частые и серьезные споры о правомерности методов, проблем и
стандартных решений. На определенном этапе эти расхождения исчезают в результате
победы одной из школ. С признания парадигмы начинается период "нормальной науки",
где формулируются и широко применяются (правда не всеми и не всегда осознанно)
112
самые многообразные и разноуровневые (вплоть до философских) методы, приемы и
нормы научной деятельности.
Кризис парадигмы есть вместе с тем и кризис присущих ей "методологических
предписаний". Банкротство существующих правил-предписаний означает прелюдию к
поиску новых, стимулирует этот поиск. Результатом этого процесса является научная
революция - полное или частичное вытеснение старой парадигмы новой, несовместимой
со старой.
В ходе научной революции происходит такой процесс, как смена "понятийной
сетки", через которую ученые рассматривали мир. Изменение (притом кардинальное)
данной "сетки" вызывает необходимость изменения методологических правил-
предписаний.
Ученые - особенно мало связанные с предшествующей практикой и традициями -
могут видеть, что правила больше не пригодны, и начинают подбирать другую систему
правил, которая может заменить предшествующую и которая была бы основана на новой
"понятийной сетке". В этих целях ученые, как правило, обращаются за помощью к
философии и обсуждению фундаментальных положений, что не было характерным для
периода "нормальной науки".
Кун отмечает, что в период научной революции главная задача ученых-
профессионалов как раз и состоит в упразднении всех наборов правил, кроме одного -
того, который "вытекает" из новой парадигмы и детерминирован ею. Однако упразднение
методологических правил должно быть не их "голым отрицанием", а "снятием", с
сохранением положительного. Для характеристики этого процесса сам Кун использует
термин "реконструкция предписаний".
Ст. Тулмин в своей эволюционной эпистемологии рассматривал содержание
теорий как своеобразную "популяцию понятий", а общий механизм их развития
представил как взаимодействие внутринаучных и вненаучных (социальных) факторов,
подчеркивая, однако, решающее значение рациональных компонентов. При этом он
предлагал рассматривать не только эволюцию научных теорий, но и проблем, целей,
понятий, процедур, методов, научных дисциплин и иных концептуальных структур.
Ст. Тулмин сформулировал эволюционистскую программу исследования науки,
центром которой стала идея исторического формирования и функционирования
"стандартов рациональности и понимания, лежащих в основании научных теорий".
Рациональность научного знания определяется его соответствием стандартам понимания.
Последние изменяются в ходе эволюции научных теорий, трактуемой Тулмином как
непрерывный отбор концептуальных новшеств. Он считал очень важным требование
конкретно-исторического подхода к анализу развития науки, "многомерность"
(всесторонность) изображения научных процессов с привлечением данных социологии,
социальной психологии, истории науки и других дисциплин.
И. Лакатос уже в ранней своей работе "Доказательства и опровержения" четко
заявил о том, что "догматы логического позитивизма гибельны для истории и философии
математики". История математики и логика математического открытия, т.е. "филогенез и
онтогенез математической мысли", не могут быть развиты без критицизма и
окончательного отказа от формализма. Последнему (как сути логического позитивизма)
Лакатос противопоставляет программу анализа развития содержательной математики,
основанную на единстве логики доказательств и опровержений. Этот анализ и есть не что
иное, как логическая реконструкция реального исторического процесса научного
познания. Линия анализа процессов изменения и развития знания продолжается затем
философом в серии его статей и монографий, в которых изложена универсальная
концепция развития науки, основанная на идее конкурирующих научно-
исследовательских программ (например, программы Ньютона, Эйнштейна, Бора и др.).
Под научно-исследовательской программой философ понимает серию сменяющих
друг друга теорий, объединяемых совокупностью фундаментальных идей и
113
методологических принципов. Поэтому объектом философско-методологичес-кого
анализа оказывается не отдельная гипотеза или теория, а серия сменяющих друг друга во
времени теорий, т.е. некоторый тип развития.
Лакатос рассматривает рост зрелой (развитой) науки как смену ряда непрерывно
связанных теорий - притом не отдельных, а серии (совокупности) теорий, за которыми
стоит исследовательская программа. Иначе говоря, сравниваются и оцениваются не
просто две теории, а теории и их серии, в последовательности, определяемой реализацией
исследовательской программы. Согласно Лакатосу, фундаментальной единицей оценки
должна быть не изолированная теория или совокупность теорий, а "исследовательская
программа". Основными этапами в развитии последней, согласно Лакатосу, являются
прогресс и регресс, граница этих стадий - "пункт насыщения". Новая программа должна
объяснить то, что не могла старая. Смена основных научно-исследовательских программ и
есть научная революция.
Лакатос называет свой подход историческим методом оценки конкурирующих
методологических концепций, оговаривая при этом, что он никогда не претендовал на то,
чтобы дать исчерпывающую теорию развития науки. Предложив "нормативно-
историографический" вариант методологии научно-исследовательских программ,
Лакатос, по его словам, попытался "диалектически развить тот историографический метод
критики".
П. Фейерабенд исходил из того, что существует множество равноправных типов
знания, и данное обстоятельство способствует росту знания и развитию личности.
Философ солидарен с теми методологами, которые считают необходимым создание такой
теории науки, которая будет принимать во внимание историю. Это тот путь, по которому
нужно следовать, если мы хотим преодолеть схоластичность современной философии
науки.
Фейерабенд делает вывод о том, что нельзя упрощать науку и ее историю, делать
их бедными и однообразными. Напротив, и история науки, и научные идеи и мышление
их создателей должны быть рассмотрены как нечто диалектическое - сложное, хаотичное,
полное ошибок и разнообразия, а не как нечто неизмененное или однолинейный процесс.
В этой связи Фейерабенд озабочен тем, чтобы и сама наука и ее история, и ее философия
развивались в тесном единстве и взаимодействии, ибо возрастающее их разделение
приносит ущерб каждой из этих областей и их единству в целом, а потому этому
негативному процессу надо положить конец.
114
6.4. Структурализм. Герменевтика
115
Изучая элементарные структуры родства Леви-Стросс, обнаруживает такой
феномен как инвариантность инцеста. Он полагает, что объяснительные конструкции
биологического или морального типа в отношении этого феномена не работают. Запрет
инцеста определяется Леви-Строссом как следствие воплощения неосознаваемых
структур. Запрет инцеста – не запрет брака, а правило отдавать дочь, мать, сестру другим
в жены. Леви-Стросс утверждает, что брачные правила и системы родства сформировали
ряд процессов, позволяющих установить определенный тип коммуникации между
индивидами и группой. Опосредующим фактором в этой коммуникации выступает
женщина, которая так же как слова в системе языка, циркулирует между кланами, родами
или семьями. Такой способ конституирования примитивными народами родственных
связей, как полагает Леви-Стросс имеет своей целью воспрепятствовать герметизации
семейных кланов. Ученый убежден, что прогрессирующее расширение родственных
связей укрепляло солидарность и необходимость сотрудничества и спасало отдельную
группу от изоляции, гибели в критических ситуациях. Позитивная функция экзогамии и
запрета инцеста заключается в установление связей, без которых выход за пределы
биологической организации был бы невозможен. Правило отдавать женщин, считает
Леви-Стросс, создает модель расширяющейся группы. Каждый брак делает невозможным
другие брачные союзы в следующем поколении.
Леви-Стросс исследует структуры первобытного мифологического мышления, он
спорит с Л. Леви-Брюлем, определяющим первобытное мышление, как алогичное,
эмоциональное. Леви-Стросс полагает, что первобытное мышление логично. В его
видении это подтверждает синтаксическая организация мифа, которая предстает как
логико-формальная структура, а не произвольная фантазия. Анализируя мифы, Леви-
Стросс убеждается, что смысл мифа не в фабуле, а в отношениях между его элементами.
Он выделяет бинарные группы, конъюнктивные (соединительные) и оппозитивные
(противоположные): герой - жертва, друг - враг, отец - мать, жесткое - мягкое. В
результате приходит к выводу, что логика мифов отражает базовые фундаментальные
структуры мышления, соответственно, человеческий дух детерминирован мифическими
структурами - не люди думают о мифах, а мифы думают о людях. Леви-Сторосс
предлагает составить инвентарь ментальных структур с тем, чтобы понять иллюзорность
человеческих представлений о собственной свободе. Он считал, что ментальные
структуры едины для всех языков, т.е. безразличны к материалу. Помимо этого, Леви-
Стросс развивал идею о типологическом сходстве структур языка и структур культурной
организации социума. В древнейших мифах он пытался отыскать универсальные
структуры управления обществом.
Наравление структурного психоанализа развивает Жак Лакан (1901-1981 гг.) -
французский психолог, философ, методолог, автор работ «Четыре фундаментальных
концепта психоанализа», «Вхождение в трансфер», «Сочинения», «Семинары» и др.
Лакан развивает идеи Фрейда, соединяя их со структурализмом. Важнейшие идеи
лакановской концепции связаны с новым – структуралистским – пониманием
бессознательного. Ученый отвергает взгляд на бессознательное как вместилище
инстинктов и рассматривает его как привилегированное место для слова. Лакан выдвигает
тезис – бессознательное структурировано как язык. Язык формирует область
бессознательного как символический порядок. Реконструируя теорию Фрейда, Лакан
выдвигает идею трех миров – реального - ОНО, воображаемого - Я и символического -
СВЕРХ Я. Этот трехчлен определяется им как первооснова бытия. При этом
символический мир, в понимании Лакана, первичен по отношению к реальному и
воображаемому. Символическое квалифицируется исследователем как первооснова,
определяющая структуру мышления, влияющая на вещи и человеческую жизнь. Лакан
утверждает, что существует пропасть между означаемым и означающим - означающее
господствует над означаемым. Он вводит понятие «скользящего» или «плавающего
означающего». Ученый констатирует, что означающее (язык) плетет вокруг человека
116
тончайшую сеть с самого его рождения, оно выступает как внутренний структурирующий
механизм. Задача структурного психоанализа, по Лакану, заключается не в том, чтобы
понять истину реальности, а в том, чтобы понять истину бессознательного, исследуя
структуру речевого потока, на уровне означающего, совпадающего со структурой
бессознательного. Он формулирует цель структурного психоанализа как познание
объективным путем глубинных структур человеческой психики, познание логики
бессознательного. Например, Лакан определяет невротический синдром как результат
ситуации, когда означающее выталкивает из сознания субъекта означаемое, вследствие
чего обнажается структура языка. Лакан убежден, что существуют говорящие болезни,
бессознательное говорит, ибо страдает. Таким образом, он устанавливает аналогию между
структурами бессознательного и структурами языка – исправление нарушений языка, в
видении Лакана, важнейший способ исцеления психики больного. Кроме этого, Лакан
направляет свои усилия на изучение языка как формы, отвлеченной от содержательной
стороны. Он видит свою задачу в отыскании тех механизмов – «машин», которые,
несмотря на многообразие психических структур, создают предпосылки для
формирования социума.
Ведущая отечественная школа, разрабатывающая проблематику структурного
анализа культуры Тартуско-московская школа, которая возникла в 60-е годы XX века, в
результате объединения преподавателей и студентов кафедры русской литературы
университета города Тарту (Б.Ф. Егоров, Ю.М. Лотман, З.Г. Минц) и группы московских
лингвистов-философов (Б.А, Успенский, В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов). Тартуско-
московская школа продемонстрировала высокую эвристичность структурализма в
изучении прикладных проблем знаковой деятельности и функционирования знаковых
систем Методология школы опиралась на традиции советской структурной лингвистики
П.Г. Богатырева, В.Я. Проппа и др. Представители тартуско-московской школы
сосредоточились на прикладных вопросах семиотического анализа. Предметом их
исследования становится семиотика культуры – структурное описание знаковых средств
культуры.
Глава Тартуско-московской школы литературовед, культуролог, искусствовед,
автор работ: «Лекции по структуральной поэтике», «Беседы о русской культуре: Быт и
традиции русского дворянства (XVIII – нач. XIX века)», «Внутри мыслящих миров:
Человек – текст – семиосфера - история» и др. Юрий Михайлович Лотман (1922-1993 гг.).
Лотман рассматривает различные феномены культуры - искусство, философию, науку как
тексты, имеющие знаковую и символическую природу, обладающие свойствами
«вторичных моделирующих систем», надстраивающихся над «первичными системами
знаков» - естественными языками. Ученый превращает понятие текста в универсальное
понятие, охватывающее и объясняющее культуру как таковую. При этом он
рассматривает текст как смыслопорождающее устройство – семиосферу. Семиосфера
определяется Лотманом как сложная иерархия семиотических пространств. Он пишет:
«Если по аналогии с биосферой (В.И. Вернадский) выделить семиосферу, то станет
очевидно, что это семиотическое пространство не есть сумма отдельных языков, а
представляет собой условие их существования и работы, в определенном отношении,
предшествуя им и постоянно взаимодействуя с ними. В этом отношении язык есть
функция, сгусток семиотического пространства, и границы между ними, столь четкие в
грамматическом самоопределении языка, в семиотической реальности представляются
размытыми и полными переходных форм. Вне семиосферы нет ни коммуникации, ни
языка»(2). В духе классического структурализма Лотман полагает, что обязательными
законами построения реальной семиотической системы являются бинарность и
ассиметрия, которая проявляется в соотношении: центр семиосферы – ее периферия.
Через систему подобных представлений исследователем осмысливаются типология
культур, межкультурный диалог, механизмы заимствования и взаимовлияния культур.
Лотман обращается к структуралистскому анализу символики Петербурга, традиций
117
русского дворянства, произведений Данте, Булгакова. Само взаимодействие различных
типов культур, культурных кодов, текстовых потоков осмысляется им как внутренний
механизм исторического процесса. Лотман полагает, что тексты культуры инициируют и
моделируют не только произведения искусства или их противоречивые прочтения ау-
диторией, не только формы бытового поведения и структуры повседневности (дуэли,
обеды, светские рауты), но и сами исторические события. Постепенно от проблематики
истории культуры, Лотман переходит к проблемам методологии истории, трактуемой в
семиотическом плане. Его работа «Культура и взрыв» представляет собой попытку
структуралистского осмысления культурно-исторических процессов России.
Рассматривая русскую культуру как тип культуры с бинарной структурой, осознающей
себя лишь в категориях взрыва, Лотман утверждает, что Россию ожидает историческая
катастрофа, если будет упущен шанс перехода на общеевропейскую систему отношений.
Создателем оригинальных концепций структурализма и постструктурализма
является Мишель Фуко (1926-1984 гг.) – французский философ, методолог. История в
репрезентации Фуко предстает как сфера действия бессознательного - как
«бессознательный интертекст». Помимо этого история представляется им как
дисконтинуитет – разрыв непрерывности, скачкообразный процесс, связанный со сменой
мировоззренческих представлений. Методология Фуко неоднородна, в ее рамках можно
выделить несколько различных подходов, в частности археологический, генеалогический.
Археологический подход можно рассматривать как развитие идей структурализма.
Важнейшие исследования, созданные в русле этого подхода: «Рождение клиники:
Археология взгляда медика», «Слова и вещи: Археология гуманитарных наук»,
«Археология знания». Фуко развивает методы структурализма на историко-культурном
материале. Понятия, на которых базируется проект археологии знания и культуры Фуко:
эпистема, дискурс, историческое априори.
Эпистема – система ценностей, смыслов и нормативно-регулятивных принципов,
выраженных в языке. Речь идет о понятиях, которые возникают и употребляются в
определенном конкретно-историческом и культурном контекстах. Фуко убежден, что
эпистемы в их языково-семиотическом измерении образуются на том уровне, где
формируются научные символы и научный язык. Символический порядок эпистем
внутренне иерархичен: определенные основополагающие понятия и познавательные
принципы организуют множество высказываний, наблюдений, аргументов. Эпистемы
резко противостоят друг другу, основополагающие принципы организации научного
мышления четко отделяются друг от друга.
Дискурс, в репрезентации Фуко, предстает как структурированное поле
высказываний, которое содержит в себе основные правила, влияющие на оформление
познавательного опыта. Высказывания этого языкового поля не разрозненны, а
взаимосвязаны и всякий раз выполняют особую регулирующую функцию, определяемую
дискурсом как целым. Дискурсивные практики – речевые практики, бытующие в рамках
той или иной эпистемы.
Фуко утверждает, что в каждой исторической эпохе существует единая система
знаний – эпистема, которая образуется из дискурсов различных научных дисциплин и
реализуется в речевой практике современников как строго определенный языковой код –
свод предписаний и запретов. В каждом обществе порождение дискурса контролируется,
организуется и ограничивается определенным набором процедур. Эта языковая норма
бессознательно предопределяет языковое поведение, а, следовательно, и мышление
отдельных индивидов.
Понятие «историческое априори», в толковании Фуко, обозначает наиболее
существенные принципы организации познания, упорядочивания тех или иных
феноменов знания и сознания. Они характерны для определенной исторической эпохи.
Исходная идея структуралистской концепции Фуко - историю культуры делают не
люди, но «эпистемические структуры» - эпистемы, Науку, изучающую эти дискурсы и
118
эпистемы, он называет археологией.
Археология как метод есть реконструкция социально-исторических форм
существования, организации и распространения знаний. История сознания, познания,
знания – центральная проблема археологии. Фуко интересовали формы взаимодействия
идей, ибо он полагал, что они оказывают формирующее воздействие на конкретнее
процессы мышления, познания, сознания индивидов. В археологии медицины и болезней
Фуко раскрывает зависимость форм деятельности врачей и зависимость их конкретного
знания от «кодов знания» - эпистем. В археологии гуманитарных наук Фуко
демонстрирует влияние на человеческую деятельность существующих и значимых на
протяжении определенных периодов истории, социально закрепленные форм духа,
знания, сознания. Исследователь пишет: «..археология будет ничем иным, как тем
инструментом, который менее расплывчато, чем прежде, позволит осуществить анализ
социальных формаций и описание эпистем, связать анализ положений субъекта с теорией
истории наук или поможет выявить точки пересечения между общей теорией
производства и генеративным анализом высказываний».
Генеалогический подход можно рассматривать как развитие идей
постструктурализма. Важнейшие исследования, созданные в русле этого подхода:
«История сексуальности», «Надзирать и наказывать». Поворот к постструктурализму
происходит в 70-е гг. В этот период взгляды Фуко меняются, и он видит в дискурсе сферу
власти, господства и борьбы разных интересов. Фуко утверждает, что дискурс выступает
как одна из составных частей господствующего общественного порядка, от которого
исходит принуждение, оказывающее свое воздействие на все сферы знания и на все
области практической жизни. Фуко предпринимает деконструкцию истории с целью
выявления власти дискурсов над сознанием человека. Ученый приходит к выводу, что
знание, добываемое наукой - относительно, оно навязывается сознанию человека в
качестве неоспоримого авторитета, заставляющего его мыслить по заранее
предопределенной схеме, готовыми понятиями и представлениями. Знание есть орудие
власти. Фуко выступает против тирании «тотализирующих дискурсов», легитимирующих
власть.
На смену понятию «эпистема» приходит понятие «архив». Архив, в представлении
Фуко, это сильно дифференцированная общая система формации и трансформации
высказываний. Каждая эпоха обладает ей присущим архивом. Язык предопределяет
формы мышления, научные дисциплины формируют поле сознания, т.о. осуществляют
функцию контроля над сознанием человека. Ученый формулирует теорию паноптизма –
всеподнадзорности, «психического контроля», осуществляемого властью при помощи
системы дискурсивных практик.
Идеи структурализма и постструктурализма развивает Ролан Барт (1915-1980 гг.) -
французский культуролог, философ, методолог. Важнейшие методологические работы:
«Система моды. Статьи по семиотике культуры», «Империя знаков», «Удовольствие от
текста», «Фрагменты любовного дискурса», «S\Z», и др.
Вначале творческого пути Барт предпринимает текстовый анализ в духе
структурализма. Характеризуя структуралистский метод ученый пишет:
«Структуралистская деятельность включает в себя две специфических операции –
членение и монтаж. Расчленить первичный объект, подвергаемый моделирующей
деятельности, значить обнаружить в нем подвижные фрагменты, взаимное расположение
которых порождает некоторый смысл. Определив единицы, структуральный человек
должен вывить или закрепить за ними правила взаимного соединении…». Он
распространяет структуралистский метод на предметы и установления европейского
общества, обращается к анализу структуры таких знаково-символических систем
культуры как мода, одежда, пища, автомобиль, город. Он развивает коннотативную
семиотику или метасемиотику. Коннотативная семиотика определяется как семиотика,
план выражения которой сам является знаковой системой. Наиболее распространенные
119
случаи коннотации представлены сложными системами, где роль первой системы играет
естественный язык. В структуралистский период Барт принимает идею Соссюра, согласно
которой необходима общетеоретическая дисциплина, изучающая знаковые системы
вообще – семиология (семиотика).
В постструктуралистский период Барт создает концепцию «эротического текста»,
понимаемого как вольный полет свободной ассоциативности, «поэтического мышления».
Он определяет текст как тело, а тело как текст, вводит понятия «эротическое текстуальное
тело», «текст-удовольствие», «текст-наслаждение». Философ противопоставляет
произведению текст: произведение, в его видении, ставшая структура, законченное
производство, текст - процесс становления произведения. Целью анализа текста является,
как считает Барт, установление игры множества смыслов. Он формулирует основные идеи
деконструкции текста. Каждый текст, в видении Барта, есть интертекст, поскольку в нем
присутствуют тексты других предшествующих и окружающих культур. Любой текст,
таким образом, это эхокамера. Деконструкция текста, по Барту, есть прослеживание путей
смыслообразования. Задача деконструкции - не поиск единственного смысла, а
переживание множественности текста, открытости процесса означивания. Барт убежден,
что смысл любого рассказа представляет собой пересечение различных голосов, кодов.
Код – это ассоциативное поле, сверхтекстовая организация значений, которые навязывают
представление об определенной структуре. Коды это уже виденное, читанное, деланное.
Барт полагает, что текст уничтожает всякий метаязык, голос науки, права, социального
института. Текст – неопределенное поле в перманентной метаморфозе, где смысл –
вечный поток, где автор лишь порождение данного текста, его гость, а не создатель.
Таким образом, Барт выходит к постструктуралистской теме «смерти автора».
Классиком постструктурализма является Жак Деррида (1930г.) – французский
философ, методолог, автор работ методологического характера: «О грамматологии»,
«Письмо и различие», «Голос и явление», «Диссеминация».
Значительный раздел творчества Деррида посвящен критике лого-фоно-
фаллоцентризма как формы господства – подчинения, западного мыслительного
образования, связанного с европейской метафизикой, наукой, языком. Деррида
утверждает, что классическая западноевропейская философия абсолютизировала понятия
единства, целостности, тождества, подчиняя им понятия множественности,
расщепленности, различия. Деррида характеризует такой способ мышления как лого-
фоно-фаллоцентризм, стремящийся во всем увидеть порядок и смысл. Логоцентризм, в
видении Деррида, это западное мыслительное образование, в основе которого лежит
определение логоса как концентрирующей, собирающей силы. Традиция логоцентризма, в
видении Деррида, простирается от Платона до Ницше. Главное, против чего направляет
острие своей критики Деррида – претензии европейской метафизики на универсальность,
всеобщность, всемирность. Он утверждает, что логоцентризм – это не универсальная, но
европейская структура. Фоноцентризм квалифицируется Деррида как продолжение
логоцентризма, поскольку голос понимается традиционной метафизикой в его
непосредственной связи со смыслом. Помимо этого, Деррида выдвигает идею о том, что
логофоноцентризм основан на патриархальных принципах половой иерархии. Такого рода
позиция рассматривается им как проявление маскулинности и фаллоцентризма. Деррида
рассматривает структурализм как воплощение лого-фоно-фаллоцентризма. Он полагает,
что в основе представления о структуре лежит понятие «центра структуры» как некоего
организующего, управляющего начала. Для Деррида этот центр – фикция, проявление
«воли к власти», навязывающей свой смысл тексту. Деррида дискредитирует
структурализм как несостоятельную теорию. Ключевым положением концепции Деррида
является утверждение, согласно которому интенциональность – это не структура, но
желание – стихийная иррациональная сила. Он полагает, что подлинное
философствование, не упуская из виду тему единства, должно сконцентрироваться на
теме различий или «различаний». Дерридианская идея различания базируется на
120
представлении об отсутствии Абсолютного смысла и существовании множества
нетождественных, но равноправных смысловых инстанций. Различание, в определении
Деррида, процесс не уничтожения или примирения противоположностей, но
культивирования их одновременного существования в рамках дифференциации.
Внутри философии различания на первое место выдвигается проблема письма.
Деррида постулирует панъязыковой характер сознания, представляя самосознание
личности как некоторую сумму текстов - «Космическую библиотеку». Однако понятие
«текст» отождествляется у него не с устной речью как у структуралистов, но с
письменным текстом. Философскую дисциплину, исследующую письмо Деррида
называет грамматология. Письмо, в видении Деррида, есть след, указывающий на
присутствие какого-либо содержания, которое требует дальнейшего раскрытия и способно
к раскрытию – подобно тому, как следы колес, ведущих к деревенскому дому, говорят нам
о технике, которую использует крестьянин. Следует расшифровывать различные виды
следов, заключенных в письме. След, в видении Деррида, не знак, отсылающий к природе
– он самостоятелен. Вся система языка – это система «следов», т.е. вторичных знаков, в
свою очередь опосредованных конвенциональными схемами конъюнктурных кодов
читателя. Язык, письмо - социальные институты, зависящие от языковых стереотипов
своего времени.
Главной программой дерридианской грамматологии становится борьба с
центризмом, которая облекается в форму деконструкции. Деконструкция, в
дерридианском прочтении - не метод, не операция и не анализ, это негативная позиция, не
претендующая на какие-либо результаты, какую-либо оригинальную метафизику. Она
снимает запреты, порожденные жесткостью традиционной культуры и философии,
привлекает внимание к тем областям метафизики, которые раньше считались
маловажными, маргинальными, периферийными и создает строительные леса для
будущего метафизики и гуманитарных наук, стимулируя чисто гуманитарные поиски и
изобретения. Деконструкция, по Деррида, – познавательный императив, она подвергает
критике не только внутреннее строение философем, но и их внешнее воплощение –
экономические, политические, педагогические и иные структуры. В конечном счете,
деконструкция есть демистификация власти.
Одним из зачинателей постструктурализма является Жиль Делез (1925-1996 гг.) -
французский философ, культуролог, методолог, автор программных работ: «Различие и
повтор», «Ризома», «Логика смысла», «Капитализм и шизофрения: Анти-Эдип» (в
соавторстве с психоаналитиком Феликсом Гваттари). Свою концепцию обозначает как
трансцендентальный эмпиризм. Ключевая идея трансцендентального эмпиризма –
апология плюральности мира, критика бинаризма структурализма и утверждение
принципа бесформенного хаоса. Центральное понятие концепции Делеза – «ризома».
Ризома – бесформенное травяное корневище - определяется Делезом как символ нового
типа культуры. Противоположностью ризомы является у Делеза иерархически
организованное дерево – символ «бинарной» системы мира. Делез следующим образом
артикулирует основные принципы ризомы:
- принцип связи, гетерогенности, согласно которому любая точка ризомы может и
должна быть связана с любой другой ее точкой;
- принцип множественности, утверждающий отсутствие единства как стержня;
- принцип «незначащего разрыва», из которого следует, что в противоположность
слишком значимым разрезам, разделяющим, расщепляющим структуры, ризома может
быть оборвана, разбита, однако она вновь наращивает свои или иные линии;
- принцип незавершенности, определяющий логику ризомы как логику карты,
которая открыта, доступна по всем направлениям, следовательно, ее можно разобрать,
изменить, поправить, разорвать, перевернуть, тогда как логика дерева – логика кальки и
воспроизведения.
Делез формулирует теорию симулякра. Термин «симулякр» ввел в философский
121
дискурс Платон, у которого симулякр означает неверное подражание эйдосу, подделку.
Делез полагает, что отказ от симулякров губителен, поскольку таковой ведет к
нивелированию различий, унификации. Опровергнуть платонизм, в видении Делеза,
значит отвергнуть примат оригинала над копией, восславить царство симулякров и
отражений. У Делеза под симулякром понимается не простая имитация, но действие, в
силу которого опровергается сама идея образца.
Вариантом деконструкции в концепции Делеза является методология шизоанализа.
Ученый рассматривает желание как внутренний двигатель общественного развития,
пронизывающий социальное тело сексуальностью и любовью. Общество, согласно
Делезу, есть желающая машина. Шизофрения превращается у Делеза в социально-
политическое понятие. Таким образом, свойства существования отдельного организма
переносятся Делезом на общественный коллектив, на социум. Бессознательное
превращается в «коллективное бессознательное» - причину всех изменений в обществе. В
его видении, бессознательное может выступать в двух вариантах – параноическом и
шизофреническом. В первом случае оно порождает тотальности, во втором – свободу.
Поскольку человек – желающая машина, то подлинно свободным индивидом может быть
лишь лишенный ответственности, полностью погруженный в глубины тела шизо-
деконструированный субъект. Шизофрения как высшая форма безумия квалифицируется
Делезом как главное освободительное начало для личности и главная революционная сила
для общества.
Оптимальной формой социальной организации Делез считает сингулярность –
единичность. Сингулярности образуют «роевые» сообщества и противостоят
совокупностям – агрегатам, управляемым по авторитарным иерархическим законам.
Один из создателей постсруктуралистской парадигмы является Жан-Франсуа
Лиотар (1924-1998 гг.) - французский философ, методолог. Методологические работы:
«Дискурсы фигуры», «Либидиальная экономика», «Ситуация постмодерна».
Лиотар выступает с критикой философии модерна. Он полагает, что суть проекта
модерна состояла в том, чтобы все «маленькие повествования» или «акты дискурса»
подвести под власть одного единственного повествования, ведущего к однородности,
понимаемой как христианство, социализм, эмансипация. Постмодернистский удел, в
репрезентации Лиотара, это недоверие к метарассказам, метаистории, метадискурсу,
которые организуют буржуазное общество и служат для него средствами
самоопределения. В противовес монизму модерна Лиотар выдвигает идею
плюралистического понимания действительности. Ни одно повествование не должно
претендовать на господство, полагает Лиотар, в противном случае наступит очередной
Освенцим. В центре его концепции – понятие множественности и непреодолимой
плюральности, неприемлемости любых правил и принципов. Множественность
реализуется в концепции нарратива – повествовательной формы высказываний.
Важнейший способ культивирования множественности - экспансия нарратива, т.е.
художественного способа мышления на все сферы культуры, требование оформления
любого научного текста как беллетризированного рассказа. Нарративная форма выступает
в концепции Лиотара как основа языковых игр, где нет тотальностей, только условно
принимаемые правила игры.
В числе создателей постструктуралистской парадигмы Юлия Кристева (1941 г.) –
французский философ, методолог, автор работ «Семиотика», «Революции поэтического
языка», «Полилог», «Истории любви». Кристева познакомила западного читателя с
творчеством М.М. Бахтина, ввела в научный оборот Запада бахтинские термины
«полифония» и «диалог». Она рассматривает диалог как механизм, действующий внутри
языка, а не на внешнем фактическом уровне. Кристева развивает идею «полилога» –
плюрализации рациональности как следствия кризиса западного разума; и идею
«расщепленного субъекта» - изначальной расколотости сознания субъекта. Она вводит в
научный оборот понятие «интертекст», призванное обозначить присутствие в тексте
122
других - предшествующих и окружающих культур
В текстовом анализе Кристева различает «фено-текст» и «гено-текст». Фено-текст –
это структурированная поверхность текста, исследуемая эмпирическими методами
структурной лингвистики. Гено-текст – это глубинная структура текста, не
структурированная и не-структурирующаяся, где и происходит производство значения.
Создателем оригинальной концепции симулякра является Жан Бодрийяр (1929-
2007 г.т) – французский философ, методолог, автор сочинений «Система вещей», «О
соблазне», «Фатальные страсти», «Прозрачность зла», «Символический обмен и смерть».
Симулякр определяется Бодрийяром как вторичное означающее, знак, не отражающий
реальности, не связанный с вещью, например, дорожный знак, Симулякры, в его видении,
это не просто игра знаков, в них заключены также особые социальные отношения и
особая инстанция власти. Симулякр - способ контролировать весь мир человека. Бодрийяр
пишет, что борьба со смертью ведет к переносу смерти непосредственно в жизнь, к
превращению жизни в «послежитие», «пережиточность», «доживание» - это и есть модус
призрачного существовании, когда место реальности занимает симулякр, оставивший
реальность в далеком, забытом прошлом. Структурализм, в видении Бодрийяра рождается
как результат борьбы со смертью, структура – нечто безличное и бессмертное.
Бодрийяр постулирует четыре этапа – от Возрождения до современности,
превращения знака в симулякр: знак, обозначающий реальность; знак, искажающий,
маскирующий реальность; знак, маскирующий отсутствие реальности; знак-фикция, не
связанная никак с обозначаемой реальностью. Бодрийяр дает схему трех порядков
симулякров: подделка – симулякр действует на основе естественного закона ценности;
производство – на основе рыночного закона стоимости; симуляция – на основе
структурного закона ценности. В Средневековье знак выполняет свою функцию – он не
произволен, жестко связан с реальностью. С концом обязательного знака наступает
царство эмансипированного знака. Возрождение – эпоха знаков, искажающих реальность.
Новое время с его серийным производством ведет к угасанию оригинальной
референтности. В современности знак превращается в структуру. Современная культура
определяется Бодрийяром как «процессия семулякров».
Основные идеи и принципы структурализма как методологии социально-
гуманитарного познания. Структурализм – методология социально-гуманитарного
познания, связанная с обнаружением и описанием структур в различных областях
культуры, социальной жизни. Термин «структура» в структуралистском контексте
определяется как реально существующая форма мышления, схема движения мысли,
укорененная в подсознательных пластах психики человека. Такого рода структуры
квалифицируются как порождающая основа социальных, культурных, антропологических
явлений и процессов. Соответственно, методологический стандарт структурализма
базируется на принципе структуралистского редукционизма – сведения социокультурной
и антропологической реальности к реальности структурной. Эвристические возможности
структурализма оцениваются его адептами высоко - он квалифицируется как способ
объяснения непонятных явлений культуры. Структурализм не ограничивается открытием
ментальных структур, лежащих в основании различного рода антропологических,
социальных, культурных феноменов, в его рамках сформулирована оригинальная
концепция общества, культуры.
Рассмотрим основные принципы и исследовательские процедуры струк-
туралистского подхода.
Исходным теоретико-методологическим положением структурализма является
представление о наличии у человека универсальных инвариантных, бессознательных
ментальных структур, организующих и упорядочивающих жизнедеятельность человека и
общества и выступающих в роли основных механизмов реакции человека на комплекс
воздействий природной и культурной среды. Физический мир, в структуралистской
картине мира, есть сырье, которое перерабатывается универсальными психофизическими
123
механизмами человека в артефакты. Бессознательное, выступающее как комплекс
ментальных структур, рассматривается структуралистами как основа порядка, который
задается людьми в вещах и ситуациях, как внутренний закон. Бессознательные
ментальные структуры действуют как механизмы, регулирующие деятельность человека.
Важнейший постулат структурализма - бессознательные структуры
объективируются в символические формы. Символом называется объект, стереотип
поведения, слово, указывающее на некоторую значимую для человека область реальности
– природную или созданную людьми. Процессы порождения символов обозначаются как
кодирование. Каждая область социокультурной жизни имеет собственную символизацию.
Способность к формированию символов – неотъемлемое качество человека, а правила
образования символических объектов универсальны для человека. Человек – маркер,
одинаковые явления он метит одинаковыми знаками. Таким образом, культура есть
совокупность знаково-символических систем. Она формируется в результате наполнения
пустых бессознательных структур, которые есть культурное априори, знаково-
символическим содержанием. Культурное творчество рассматривается как
символотворчество, а сама культура как совокупность текстов. Язык, мифология, религия,
искусство, традиции квалифицируются как знаково-символические системы, как тексты,
построенные исходя из универсальных структурных закономерностей. На первом месте в
системе гносеологических ориентиров структурализма стоит язык как знаково-
символическая система. Структурализм направляет усилия, в первую очередь, на
постижение организованных объектов через изучение структур их понятийного аппарата –
языка. Язык служит не только моделью, но и основой смысла. Одна из фундаментальных
идей структурализма - слово учреждает реальность. Соответственно, важнейший
структуралистский принцип – принцип языкового редукционизма.
Ключевой принцип структурализма - принцип выделения универсальных способов
внутренней организации культуры, общества, человека. С позиций структурализма -
структуры рассматриваются как формы мышления одинаковые для всех типов культуры,
общества. Отталкиваясь от этой идеи, структуралисты выдвигают тезис: культуры
невозможно классифицировать с позиций единой шкалы развития, поскольку они есть
вариации, обусловленные наложением различных конфигураций «пустых структур» на
неоднородный «природный материал». Культурная динамика квалифицируется
структуралистами как следствие постоянной верификации человеком представлений об
окружающем мире и изменения в результате этой верификации принципов
комбинаторики внутри подсознательных структур, но не самих структур.
Структурализм отличает стремление сделать строго-научным социально-
гуманитарное знание. Структуралисты отказываются от иррациональных подходов к
исследованию бессознательной умственной деятельности. Последняя, в их представлении,
обладает структурной упорядоченностью. Соответственно усилия исследователя должны
быть направлены на изучение всеобщих схем и законов деятельности человеческого
интеллекта. Структуралистское исследование культуры предполагает наличие строгой
научной основы, использование точных методов естественных наук, математического
моделирования, формализации, компьютеризации. Главный идеолог структурализма К.
Леви-Стросс утверждал, что: «Нет точных и естественных наук, с одной стороны,
социальных и гуманитарных наук – с другой. Есть два подхода, из которых только один
имеет научный характер – подход точных и естественных наук, изучающих человека как
часть мира. Другой подход (социальных наук) значим постольку, поскольку лишь
использует техники точных наук, но отношения, их связывающие, - внешние, а не
внутренние. По сравнению с точными естественными науками социальные находятся в
положение клиентов, а гуманитарные пытаются стать учениками». Но как только ученики
подрастают, становится ясно, что «науками они могут стать, только перестав быть
гуманитарными» (1).
В рамках структурализма сформировалось особое направление исследовательской
124
мысли, в русле которого не человек, но безличные структуры оказались в центре
внимания. Структурализм, таким образом, есть дегуманизация науки. Человек
рассматривался как пункт пересечения структур, направляющих его деятельность. Цель
структуралистских исследований заключается в том, чтобы обнаружить за осознаваемыми
образами, посредством которых человек понимает историческое становление инвентарь
бессознательных, всегда ограниченных по числу возможностей структур. Леви-Стросс
полагал, что конечная цель гуманитарных наук не в том, чтобы создать человека, а в том,
чтобы его растворить.
Цель структуралистской методологии - выявление и научное познание
бессознательных мыслительных структур путем сравнительного структурного анализа
знаковых систем, понимаемых как культурные тексты. Эта цель реализуется посредством
решения следующих задач: раскрытия комбинаторных механизмов, преобразующих
внешние воздействия - стимулы среды - во внутренние индивидуальные представления -
концепты; экспликация механизмов, регулирующих преобразование концептов в знаки и
символы, которыми человек отвечает на воздействие среды; выделение необходимых
концептов; соотнесение их с коммуникативной ситуацией; выбор и использование
знаковых средств для формирования символа. Структурализм ориентирует исследователя
на поиск общих принципов культурного упорядочения человеческого опыта, понимаемого
как построение знаковых и символических систем; выявление логики порождения,
строения и функционирования сложных объектов человеческой духовной культуры. Он
тесно связан с семиотикой - наукой о знаках и семантикой - наукой о значениях.
Основные процедуры структуралистской методологии:
а) Анализ различных культурных текстов, направленный на выявление за знаковым
и смысловым многообразием структурного единства текстов, порожденного
универсальными для человека правилами образования символических объектов.
б) Выделение из всего корпуса культурных текстов и знаковых систем тех, в
которых можно увидеть определенные сходные черты, предполагающие наличие
внутренней структуры.
в) Выделение минимальных элементов структуры - пары оппозиционных
концептов, связанных устойчивыми отношениями. Концепт – смысл, представление.
г) Сравнительный анализ выделенных элементов - сегментов или оппозиций,
направленный на экспликацию стабильных правил преобразования внутри и между
оппозициями, для того, чтобы в дальнейшем моделировать применение этих правил на
всех возможных вариантах оппозиций данного комплекса текстов.
д) Верификация, полученных путем подобного анализа комбинаторных
механизмов на более широком круге знаковых систем и культурных текстов для того,
чтобы в итоге образовать структурированный комплекс правил, инвариантных для любой
знаковой системы (текста), а, следовательно, максимально приближенный к искомым
глубинным психическим структурам.
Структурализм выдвигает тезис: история есть результат объективации
бессознательных структур. Структуралистское понимание истории основано на идее,
согласно которой история не имеет смысла, поскольку в ней правят не люди, а
бессознательные структуры.
Основные идеи и принципы постструктурализма (постмодернизма) как
методологии социально-гуманитарного познания. Постструктурализм
(постмодернизм) - теоретическая рефлексия культуры постмодерна,
общеметодологическая основа постмодернистских концепций культуры, общества,
человека. Постструктурализм (неоструктурализм) - направление, сложившееся на основе
развития, преодоления и отрицания структурализма, полагающее в центр внимания не
структуру, но несистемное, неструктурируемое желание, понимаемое как источник всех
форм культурной действительности. Ведущие теоретики постструктурализма – М. Фуко,
Ж. Лакан, Р. Барт - вначале своей деятельности выступали как сторонники
125
структуралистской парадигмы. Доктрина постструктурализма является выражением
релятивизма и скептицизма, важнейший ее принцип - принцип методологического
сомнения по отношению ко всем позитивным истинам, установкам и убеждениям.
Специфика постструктурализма как современного типа знания заключается в том, что он
существует не как набор определенных истин, а как полемическое пространство, где в
постоянном диалоге сосуществуют разнородные концепции. Постструктуралистский
способ мышления характеризуется программной неметодичностью манеры аргументации.
Рассмотрим основные принципы и исследовательские процедуры
постструктуралистского подхода:
Важнейшим теоретико-методологическим положением постструктурализма
является идея деструктурации - отрицание структуралистского понимания
бессознательного. Структурализм – предмет инвектив постструктурализма.
Бессознательное, в постструктуралистской интерпретации, не есть универсальные
упорядочивающие структуры, но разомкнутая хаотичная «магма» желаний, «машины
желаний». В понимании человека на первое место выходят несистемные,
неструктурируемые явления, их источником представляется его субъективность,
индивидуальные особенности психики, воля. Ключевой категорией, характеризующей
человека, является категория «желание», понимаемое как универсальная форма
проявления стремления человека к коммуникации с окружением, определяющая все
формы индивидуального и коллективного действия, социальной и культурной
действительности.
Ключевое положение постструктурализма – идея децентрации, тотального
плюрализма. С позиций постструктурализма знаково-символические структуры – не
универсальны, но историчны, они порождены нововременным европейским
структурирующим разумом, модернистской метафизической и научной традицией.
Основой этой традиции является лого-фоно-фаллоцентризм – маскулинно-патриархальная
и тоталитарная по своей сути направленность на подчинение человеческих желаний
заданной смысловой схеме. Такого рода направленность рассматривается как проявление
«воли к власти», как способ манипулирования сознанием человека. Воля к власти есть
стремление к упорядоченности, устойчивости, структурированности, которая
характеризуется такими терминами как закрытость, завершенность, центрированность,
отсутствие динамики.
Альтернативой принципа лого-фоно-фаллоцентризма, в видении представителей
постструктурализма является принцип мировоззренческого хаоса, метафорически
выраженный в понятии «мир-ризома». Господствующим признаком ризоматичной
картины мира является эклектизм, который достигается при помощи принципа
нонселекции – приема создающего эффект фрагментарного, лишенного смысла мира.
Важнейшее требование нонселекции – требование культивирования хаоса, т.е. отказа от
любого рода иерархии смыслов, смысловых обобщений – мета-повествований, мета-
смыслов, мета-рассказов и перевода проблемы смысла с уровня коллективного и
объективного мифа на уровень чисто личной перцепции. Постструктурализм
противопоставляет метафизике и науке культуру, понимаемую как свободная стихия
творчества, игры, реализации желания. Постструктуралисты развивают тезис - адекватное
постижение действительности доступно не точным наукам, но интуитивному «по-
этическому мышлению».
Подобно структурализму постструктурализм уподобляет самосознание личности, а
также культуру как таковую некоей сумме текстов. Однако сам подход к тексту
радикально изменяется. Для постструктурализма становятся важными в тексте не
структурируемые элементы, сближающие его с другими текстами, а то уникальное
несистемное маргинальное, что реализовалось в тексте внесознательно и понимается
интуитивно. Интерпретация текста – это понимание в нем того, что вынесено за скобки и
выводит за пределы самого текста в мир желаний, такое понимание есть всегда процесс.
126
Объектом анализа является, таким образом, во-первых, контекст – совокупность смыслов
стоящих за текстом и определяющих его; во-вторых, динамика, изменчивость, нивели-
руемая при структурном анализе; в-третьих, несистемные, нерасчлененные элементы
текста, несводимые к дихотомическому делению.
Понятие «текст» отождествляется постструктуралистами не с устной речью как у
структуралистов, но с письменным текстом как единственно надежным средством его
фиксации. Панъязыковая и пантекстуальная позиция постструктуралистов,
редуцирующих сознание человека до письменного текста и рассматривающих как текст
культуру, литературу, искусство порождает концепцию смерти субъекта, смерти автора.
Постструктуралистов интересует не авторская позиция, но то, что привнесено в него
последующими интерпретациями.
Разоблачение понятий «структура», принципа центрации влечет за собой
«семантическое аннулирование» (Бодрийяр) «кастрацию» (Барт) реальности, критику
принципа репрезентации, замену репрезентативной модели симулятивной. В
постструктурализме осуществляется разоблачение традиционной структуралистской
схемы знака как единства означающего и означаемого. Постструктуралисты утверждают,
что существует пропасть между означаемым и означающим, при этом означающее
господствует над означаемым. Знак, в постструктуралистском понимании, ничего не
означает или означает только самого себя. Знак есть фикция - симулякр, не копирующий
реальность, но моделирующий ее. Соответственно, означение, создание текста есть
«производство фикции» или «процессия симулякров». На смену реальности приходят
«симуляции» и «репрезентации». Симулякры, детерминируя человека, становится полем,
где реализуется дискурс власти.
Постструктурализм дискредитирует концепцию универсализма, в его рамках
объяснительные схемы или обобщающии конструкции определяются как «маска
догматизма», а принципа рациональности - как проявления «империализма рассудка». В
современном, обществе, в представлении постструктуралистов, происходит борьба
различных идеологических систем за «власть интерпретации». «Господствующие
идеологии», завладевая СМИ, навязывают индивидам свой язык, мышление.
Постструктуралисты проповедуют отказ от идеи универсализма в пользу идеи
партикулярности текстов. Постструктурализм стремиться объяснить сходство текстов не
структурной универсальностью, а взаимовлиянием текстов, заимствованием,
неосознанным косвенным цитированием, коллажами. Для постструктурализма
повторяемость и устойчивость элементов текста и, стоящих за ними представлений,
является не свидетельством структурной универсальности, но проявлением диффузии или
мимесиса - подражания другому тексту.
Цель постструктурализма – деконструкция текста, понимаемая как демонтаж
процесса порождения текста, выявление тех элементов, из которых он собран, обнажение
не структуры, но технологии создания текста, обнаружение его интертекстуальных
зависимостей, анализ бинарных оппозиций, направленный на нивелирования их
противостояния.
Основные процедуры деконструкции:
а) «Разборка» текста на элементарные формы во всех планах – композиционном,
сюжетном, стилистическом, психологическом.
б) «Сборка» текста - интерпретация, направленная на выявление того, что внесено
в этот текст конкретным контекстом его создания, желанием его создателя и дискурсом
власти.
В рамках постструктуралистского феминизма развивается идея «женского письма»,
которое противопоставляется лого-фоно-фаллоцентризму патриархальной рациональной
модернисткой традиции. Женское письмо – интуитивно-поэтическое, подчиненное
«логике» желания - рассматривается как свободное от упорядочивающего воздействия
тотализирующего логоса проявление человеческого Я.
127
Герменевтика – наука о понимании и интерпритации текста. Текст как особая
реальность и «еденица» анализа социально – гуманитарного знания. Одной из форм
реализации философского знания выступает текст, который после его создания
продолжает самостоятельную жизнь. Совокупность текстов, как современных, так и
исторических, составляет общее проблемное поле философии. Понятно, что любой текст
представляет собой многослойное образование, которое позволяет трактовать его самым
различным образом. Изначальная многозначность любого текста (а она характерна даже
для научных текстов, что обыгрывается в современном постмодернизме) становится в
философии предметом особого направления, которое обозначается как герменевтика.
Внешне общая парадигма герменевтических устремлений реализуется в
антисциентистском направлении, но не в плане простого отказа от использования научной
методологии при исследовании текста, а в плане утверждения идеи о необходимости
обязательного дополнения такого исследования субъективистскими компонентами.
Термин "герменевтика" имеет различные трактовки. Это и искусство
интерпретации (толкования) текстов. Это и теория понимания, постижения смысла, в
том числе и "искусство постижения чужой индивидуальности" (Ф. Шлейермахер).
Наконец, герменевтика рассматривается как своеобразная методология гуманитарных
наук, и в связи с этим переосмысляется природа философского знания, углубленное
рассмотрение которой (что будет нами предпринято во второй главе) актуализирует
герменевтическую проблематику. Построение герменевтики как особой научной
дисциплины было теоретически оформлено именно в классический период. Именно в этот
период наметился и герменевтический подход к трактовке сущности философского
знания. Остановимся на этом более подробно.
Иоган Мартин Хладениус (1710-1759) распространяет применение герменевтики,
ранее используемой главным образом для толкования религиозных текстов, на историю.
Сочетание герменевтических приемов со специальными логическими методами
исследования, введенными Хладениусом, ставит вопрос о статусе особой
герменевтической логики и о возникновении предпосылок для оформления особого
раздела логического знания. В рамках этой традиции в XVIII - начале XIX в. возникают
герменевтики, которые прилагаются уже к таким областям, как филология (Ф. Аст, А.
Бёк) и естественные науки.
Вильгельм Гумбольдт расширяет предмет герменевтики за счет включения в
область ее действия всего богатства языка, понимаемого как деятельность духа и как
результат этой деятельности, как "работа духа", созидающего артикулированные звуки,
пригодные для выражения мысли и ее понимания. Он вводит принцип диалога как метода
анализа языковых явлений и обсуждает абсолютно новые проблемы как для языкознания,
так и косвенно для герменевтики (точкой сближения языкознания и герменевтики
является существенная для философии языка В. Гумбольдта категория понимания). Эти
проблемы связаны с анализом понимания, смысла, языкового сознания, языка как
порождающего устройства. В. Гумбольдт ставит и рассматривает принципиально важные
для исследования природы языка проблемы научения и владения естественным языком,
производства и понимания новых языковых выражений, вводит в научный контекст
понятие внутренней формы языка, которая не совпадает с логической формой мысли и
внешней формой выражения мысли в слове. И наконец, Гумбольдт производит очередное
(после Хладениуса) расширение научного базиса герменевтики. Сохраняя психологию в
качестве научного стандарта, он вводит в основание герменевтических методов
языкознание (разумеется, здесь речь идет о теоретическом языкознании, подлинным
основателем которого является именно Гумбольдт). Таким образом, подготавливается
возможность превращения герменевтики в методологическую дисциплину общенаучного
характера.
Большой вклад в формирование теории герменевтики вносит Ф. Шлейермахер.
Предметом герменевтики мыслитель считает прежде всего тексты, которые от
128
исследователя отделяют большие временная, историческая, культурная, языковая
дистанции и которые поэтому являются для него памятниками. Это создает множество
барьеров для их "правильного" понимания, устранять которые и должна герменевтика.
Она необходима там, где мы имеем дело с непониманием. Герменевтика - это искусство
понимания, а не истолкования. Сами тексты, что весьма существенно, предстают перед
исследователем как "застывшая речь", которая объективирована, и отсюда следует
важный принцип: метод исследования текстов должен быть диалогическим
(предполагается диалог между интерпретатором и автором текста). Застывшая речь, с
точки зрения Шлейермахера, имеет объективную и субъективную стороны. Объективная
сторона ("факт языка") есть предмет грамматической интерпретации, здесь мы выясняем
отношение к языку, как он существует объективно. А субъективную сторону ("факт
мышления") мы исследуем при помощи психологии, относясь к речи, как к некоторой
производной от ее инициатора. Понимание, с точки зрения Шлейермахера,
обеспечивается взаимосвязью этих двух моментов.
Принцип разделения объективной и субъективной сторон весьма плодотворен,
разумеется, при условии диалектического синтеза двух различных по своей природе типов
интерпретации. Поскольку истолкование применяется к любым предметам, а не только к
памятникам, грамматическая и психологическая интерпретации всегда предстают в
разных отношениях. "Минимум психологической интерпретации при господствующей
объективности предмета. Что касается чистой истории, данной в отдельном, то ее цельный
облик воспринимается всегда субъективно... Здесь повсюду субъективное нельзя
понимать как момент истолкования, оно является результатом истолкования. Минимум от
грамматического при максимуме от психологического истолкования - в письмах, тем
более личных":
Шлейермахер развивает далее понятие герменевтического круга, вводя две его
разновидности. Первая, обычная для герменевтики, - когда часть текста соотносится со
всем текстом как с целым, и мы выясняем смысл целого относительно его частей. Но есть
другая интерпретация этого же принципа: какой-нибудь текст-памятник рассматривается
как часть, а культура, в которой он функционирует, как целое. Тогда соотношение между
частью и целым приобретает совершенно иной характер. Понимать отдельную мысль и
все произведение в целом можно исходя из всей совокупности "жизненных отношений"
автора текста. Диалектика части и целого осуществляется в двух плоскостях. На первом
уровне часть берется как отрывок произведения, а целое как само произведение. На
втором уровне вскрывается взаимодействие между совокупностью условий внешней и
внутренней жизни автора как целым и его произведением как частью. При понимании
произведения как факта языка часть понимается через целое, а целое через часть. Причем
при последовательном переходе от первой части ко второй, от второй к третьей и т.д.
всякий раз понимание целого изменяется, оно не одинаково при прохождении частей
целого. Общее, окончательное понимание текста как бы конструируется в процессе
курсорного чтения из множества сменяющих друг друга гипотез о понимании целого.
Более того, новое гипотетическое понимание целого влияет на понимание уже
прочитанных частей. Происходит как бы возвращение назад и уточнение, переосмысление
предыдущего материала.
Шлейермахер различал несколько способов понимания, между которыми
существует тесное взаимодействие и которые не могут мыслиться в отрыве друг от друга.
Понимание имеет как бы две стороны: объективную и субъективную, каждая из них
разделяется также на историческую и дивинаторную. Таким образом, различаются
четыре способа истолкования произведения: объективно исторический, объективно
дивинаторный, субъективно исторический и субъективно дивинаторный. Все четыре
способа образуют неразрывное единство, находятся в постоянном взаимодействии.
Объективное понимание имеет своим предметом речь как факт языка. Подход к
исследованию этой стороны произведения осуществляется через знание языка. Успех
129
сопутствует тому, кто более совершенно изучил язык, на котором говорили автор и его
современники. Объективно историческое и объективно дивинаторное понимание
составляют в совокупности грамматическую интерпретацию.
Субъективное понимание (или психологическая интерпретация) направлено на
речь как факт мышления, в центре здесь "инициатор речи", автор текста. Возможность
субъективного исследования обусловлена знанием внутренней и внешней жизни автора
произведения. Субъективно историческое понимание исследует, "как речь дана как факт
души", а субъективно дивинаторное занимается выяснением того, как содержащиеся в
речи мысли возникают в говорящем и воздействуют на него. Это понимание есть
"вживание в другого", перевоплощение в автора, оно в полной мере применимо только к
"родственным душам", конгениальным личностям.
Исследуя текст в очень широком культурно-историческом контексте, совмещая это
со знанием перипетий творчества автора текста, законов развития языка, интерпретатор
может понять автора и его творение глубже, чем сам автор понимал себя и свое
произведение. Именно эта идея, определившая основной смысл названия "романтическая
герменевтика" и представлявшая собой чисто рационалистический подход к тексту, легла
в основу современного постструктурализма и постмодернизма с существенным
добавлением некоторых негативистских (разрушающих смысл) подходов
деконструктивизма и агрессивного иррационализма.
Текст – первичная реальность и исходная точка всякой гуманитарной дисциплины.
Текст концентрирует все особенности гуманитарного знания и познавательной
деятельности, их коммуникативную, смыслополагающую, ценностную природу.
Важнейшая форма анализа текста – выявление ценностно-мировоззренческих
предпосылок ГЗ. Скрытое содержание, ценностно-мировоззренческие принципы
формулируются при анализе явно. Важнейшие моменты работы с текстом – целостность и
историзм. Целостность – рассмотрение фрагментов текста в связи с целым, с контекстом,
с автором. Целостный подход дает возможность выявить скрытые компоненты текста
(философско-мировоззренческие предпосылки). Текст- выразитель менталитета эпохи,
реального положения человека (историзм). Текст синтезирует разные уровни и формы
отображения действительности: описание явлений и отношений автора к ним, отражение
культурно-исторических ценностей автора и через них – менталитета эпохи; возможность
интерпретации текста другим сознанием, другой культурой. Текст семантически открыт и
многозначен (авторские, читательские объективные смыслы и прочтения).выявление
скрытого содержания опирается на догадки и гипотезы, требует прямых и косвенных
доказательств правомерности выявленных предпосылок. Исследователь, принадлежащий
к другой культуре м выявить скрытые смыслы не доступные носителям культуры
оригинала. Текст обладает объективными свойствами, хранит и передает информацию.
Транскультурная интерпретация предполагает раскрытие межкультурных лакун.
Философско-методологический и семантический анализ Т позволяет выявить приемы и
способы решения принципиальной задачи ГП: теоретическую реконструкцию субъекта в
социально-исторической интерпретации культуры, породившей субъекта. Одно из важных
понятий философии – языковая игра – язык и действия, с которыми язык переплетен.
ЯИ, по Витгенштейну, – контекст и определенная исторически сложившаяся форма
деятельности. ВЯИ слова и действия тесно взаимосвязаны. Я – совокупность ЯИ
(деятельности при помощи Я). Каждый Я – форма жизни, включающая в себя ЯИ. Я –
деятельность, которая является критерием осмысленности высказываний. Правила ЯИ
являются не строгими и не осознаются в качестве единой всеобщей логики. Правила ЯИ м
меняться не только в течение длительного времени, но и по ходу самой ЯИ. Наука – тоже
ЯИ, характеризующаяся приведением оснований и доказательств. Помимо науки
существует много других ЯИ, связанных с повседневными видами деятельности.
Грамматические предложения являются, по Витгенштейну, формой языковой игры.
Эмпирические предложения являются содержанием ЯИ. Грамматическая структура Я
130
является исторически и ситуативно изменчивой. Любой опыт – ЯИ.
Проще всего представить развитие науки как рост знаний: наука на каждом
историческом этапе приобретает некоторое количество сведений, откладывает их в свою
копилку, на следующем этапе углубляет и дополняет эти знания и добавляет к ним
новые. «Здание науки» растет, как строящийся дом – кирпичи ложатся слой за слоем.
Л.Больцман описывает этот процесс так: «Работа, никогда не ослабевающая, медленно
созидается, но никогда не разрушается, она возводит постройки для вечности песчинку
за песчинкой, вычеркивая при этом минуты, дни и годы»1.
131
Начавшееся с работ Поппера логико-гносеологическое исследование процесса
конкуренции концепций и факторов, обеспечивающих выбор между ними, – одна из
ключевых проблем современной философии науки.
132
и «защитный пояс» – совокупность вспомогательных концепций. Критика программы на
основе аномальных фактов должна сначала пробить защитный пояс – лишь после этого
возможно ее опровержение. Эта идея Лакатоса позволяет более полно понять, как
происходит процесс научной революции в реальном времени. Лакатос ввел также
разделение научно-исследовательских программ на восходящие и нисходящие.
Восходящие программы позволяют получать новые факты, нисходящие лишь объясняют
уже полученные факты; программы, возникающие как восходящие, постепенно
превращаются в нисходящие.
133
В отечественной философской литературе используется термин «научная картина
мира» – совокупность фундаментальных постулатов и представлений об устройстве
мира, лежащих в основе конкретных исследований. Научная картина мира включает
общенаучный и частнонаучный уровни (физическая, биологическая, техническая и т.п.
картина мира).
134
математических средств. Такое расширение диапазона исследуемых объектов –
предпосылка и начало научной революции.
(4) Этот процесс ведет к выработке новых оснований. Важную роль здесь играют
результаты, полученные при выходе к философской проблематике. В случае
междисциплинарной научной революции основаниями частично служат идеалы и
образцы объяснения, заимствованные в других предметных областях.
135
остаются неизменными, а картина мира пересматривается; б) одновременно с картиной
мира радикально меняются не только идеалы и нормы науки, но и ее философские
основания.
Главным условием появления идеи научных революций явилось признание
историчности разума, а следовательно, историчности научного знания и
соответствующего ему типа рациональности. Философия XVII — первой половины XVIII
в. рассматривала разум как неисторическую, самотождественную способность человека
как такового. Принципы и нормы разумных рассуждений, с помощью которых добывается
истинное знание, признавались постоянными для любого исторического времени.
И только в XIX в. представление о внеисторичности разума было поставлено под
сомнение. Французские философы (Сен-Симон, О. Конт) выделили стадии познания в
человеческой истории, а немецкие мыслители послекантовского периода, особенно в лице
Гегеля, показали, что субъект познания историчен. Это в первую очередь означает
историчность разума, с помощью которого осуществляется процесс познания. В
результате истина стала определяться как историческая, т. е. имеющая «привязку» к
определенному историческому времени. Принцип историзма разума получил
дальнейшее развитие в марксизме, неогегельянстве, неокантианстве, философии
жизни. Эти совершенно разные по проблематике и способу их решения философские
школы объединяло признание конкретно-исторического характера человеческого разума.
В середине XX в. появилось целое исследовательское направление, получившее
название «социология познания». Свою задачу это направление видело в изучении
социальной детерминации, социокультурной обусловленности познания и знаний, форм
знания, типов мышления, характерных для конкретных исторических эпох.
В естествознании и философии естествознания тезис об историчности разума, а
следовательно, относительности истинною знания не признавался вплоть до начала XX в.
И только с начала 60-х гг. XX в. исторический подход к разуму и научному познанию стал
широко обсуждаться историками и философами науки. Постпозитивисты Т. Кун, И.
Лакатос, С. Тулмин, П. Фейерабенд и др. попытались создать историко-
методологическую модель науки и предложили ряд ее вариантов. (См. вопросы 56—60.)
Преемственность научного познания не есть однообразный, монотонный процесс.
Обычно она выступает как единство постепенных, спокойных количественных и
коренных, качественных (скачки, научные революции) изменений. Эти две стороны науки
тесно связаны и в ходе ее развития сменяют друг друга как своеобразные этапы данного
процесса.
В развитии науки "эпохи относительной стабильности отделены друг от друга
краткими периодами кризисов, во время которых под давлением фактов, ранее
малоизвестных или вовсе неизвестных, ученые вдруг ставят под сомнение все принципы,
казавшиеся до этого вполне незыблемыми, и через несколько лет находят совершенно
новые пути. Такие неожиданные повороты всегда характеризуют решающие этапы в
прогрессивном развитии наших знаний" [1]. Этап количественных изменений науки -
это постепенное накопление новых фактов, наблюдений, экспериментальных данных в
рамках существующих научных концепций. В связи с этим идет процесс расширения,
уточнения уже сформулированных теорий, понятий и принципов. На определенном этапе
этого процесса и в конкретной его "точке" происходит прерыв непрерывности, скачок,
коренная ломка фундаментальных законов и принципов вследствие того, что они не
объясняют новых фактов и новых открытий. Это и есть коренные качественные
изменения в развитии науки, т.е. научные революции.
Во время относительно устойчивого развития науки происходит постепенный рост
знания, но основные теоретические представления остаются почти без изменений. В
период научной революции подвергаются ломке именно эти представления. Революция в
той или иной науке представляет собой период коренной ломки основных,
фундаментальных концепций, считавшихся ранее незыблемыми, период наиболее
136
интенсивного развития, проникновения в область неизвестного, скачкообразного
углубления и расширения сферы познанного.
Примерами таких революций являются создание гелиоцентрической системы мира
(Коперник), формирование классической механики и экспериментального
естествознания (Галилей, Кеплер и особенно Ньютон), революция в естествознании
конца XIX - начала XX в. - возникновение теории относительности и квантовой
механики (А. Эйнштейн, М. Планк, Н. Бор, В. Гейзенберг и др.). Крупные изменения
происходят в современной науке, особенно связанные с формированием и бурным
развитием синергетики (теории самоорганизации целостных развивающихся систем),
электроники, генной инженерии и т.п. Научная революция подводит итог
предшествующему периоду познания, поднимает его на новую, высшую ступень. Очищая
науку от заблуждений, она открывает новые объекты и методы исследования, ускоряя тем
самым темпы развития науки.
В дискуссиях по проблемам научных революций начала XXI в. определяется
устойчивая тенденция междисциплинарного, комплексного исследования научных
революций как объекта не только философско-методологического, но и историко-
научного, науковедческого и культурологического анализа.
Представление о научных революциях, являющееся базовым для ряда концепций,
которые сформировались в философии науки XX в., стало неотъемлемой частью общего
понимания процесса развития научного знания. Как и любая другая сфера культуры, наука
со временем направленно и необратимо изменяется, т. е. развивается. Эти изменения
проявляются в таких аспектах, как рост объема научных знаний, ветвления и сопряжения
в классификации научных дисциплин, постоянное усложнение теоретических
конструкций и моделей и т. д.
К характерным особенностям динамики развития науки относится своеобразная
«аритмия», выражающаяся в регулярной смене эволюционных фаз революционными.
При этом наблюдается темпоральное ускорение в каждой последующей эволюционной
фазе, т. е. ускорение постепенного («нормального», по терминологии Куна) роста науки.
Научная революция – это разрешение многогранного противоречия между старым
и новым знанием в науке, сопровождающееся кардинальными изменениями в основаниях
и содержании науки на определенном этапе ее развития. Она представляет собой сложный
и многогранный феномен роста научного знания. Само же наличие двух фаз в развитии
науки есть выражение принципиальной нелинейности роста научного знания, так как в
ходе научных революций происходит перерыв непрерывности, выражающийся в выборе
одних стратегий и программ исследования и отбрасывании других.
Другой аспект нелинейности роста научного знания заключается в своеобразном
движении науки вспять. То есть в процессе научной революции новые теоретические
конструкты и схемы объяснения нередко формулируются на основе идей, которые были
«забракованы», отброшены на предыдущих этапах развития науки. Таким необычным
образом происходит возврат к некоторым пунктам истории науки. Так, создание
механической картины мира сопровождалось борьбой двух научно-исследовательских
программ – ньютоновской и картезианской. Ньютон строил механическую теорию на
основе принципа дальнодействия, Декарт предложил альтернативный вариант механики
на базе принципа близкодействия. В XVII–XVIII вв. победила программа Ньютона,
однако в ходе научной революции конца XIX – начала XX в. идея близкодействия была
возрождена в новом «звучании».
Сущностные основания регулярного воспроизводства такой фазы развития науки,
как революция, следующие (при этом каждое последующее основание вытекает из
предыдущего):
♦ рост заметного числа фактов, для которых в существующей научной картине мира
не могут быть сгенерированы объяснительные схемы;
♦ необходимость выработки новых теоретических представлений, которые позволят
137
интегрировать новые эмпирические данные в систему всего комплекса научных знаний;
♦ кардинальная перестройка картины мира;
♦ философское обоснование новаций, включая их сопряжение с общекультурным
фоном.
В ходе научных революций происходит качественное преобразование
фундаментальных оснований науки, замена старых теорий новыми, существенное
углубление научного понимания окружающего мира в виде становления новой научной
картины мира, так как последняя содержит все базовые компоненты научного знания в
обобщенной форме.
Можно выделить два фактора, способствовавшие укоренению представления о
научных революциях в философии науки и в самой науке. Один из факторов был
сгенерирован еще в XIX столетии в диалектических философских системах Г. В. Ф.
Гегеля (объективно-идеалистический модус) и К. Маркса и Ф. Энгельса
(материалистический модус), в которых был сформулирован и обоснован принцип
историчности субъекта. Как следствие, в этих доктринах все познавательные способности
и возможности человека мыслятся исторически меняющимися. А значит, исторически
изменчив научный разум и продукт его деятельности – научные знания, равно как и
соответствующий разуму тип научной рациональности. Второй фактор сформировался в
ходе собственного развития науки: к середине XX в. стал общепризнанным постулат об
эволюции Вселенной, на определенном этапе эволюции и самоорганизации которой
появились жизнь и разум (антропный принцип). Отсюда вытекает тезис об их, т. е. жизни
и разума, собственной эволюции в качестве одной из ветвей универсального
эволюционного процесса.
Анализ истории науки позволяет выделить такие типы научных революций:
♦ глобальная – революционный переворот в основаниях всей науки,
сопровождающийся переходом к новому типу научной рациональности;
♦ комплексная – радикальные изменения в ряде научных областей;
♦ частная – кардинальный переход к новому пониманию предметной области
данной науки на основе создания новой фундаментальной теории;
♦ научно-техническая – качественное преобразование производительных сил
общества, условий, характера и содержания труда на основе внедрения результатов
научного познания во все сферы жизни человека.
Первая глобальная научная революция завершилась формированием науки как
социального института в XVI–XVII вв. благодаря исследованиям Г. Галилея, П.
Гассенди, Р. Декарта, И. Ньютона и др., в ходе которых была создана первая
фундаментальная естественнонаучная теория (в строгом смысле этого слова) – механика.
Она стала ядром механической картины мира, в которой мироздание представлено как
бесконечное число атомов, перемещающихся в пространстве и времени по неизменным
законам движения. Универсальным средством материальных тел выступает тяготение
(гравитация), которое проявляется в их взаимном притяжении. В механической картине
мира пространство и время мыслятся как две сущности, не зависящие ни от материи, ни
друг от друга. Взаимодействие тел, обладающих массой (что эквивалентно их
материальности), рассматривалось с позиций принципа дальнодействия: взаимодействие
передается на любое расстояние мгновенно без участия какого-либо материального агента
в абсолютной пространственно-временной среде. Любое событие в этой картине мира
жестко детерминировано, предопределено, свергается с «железной» необходимостью.
Любая случайность исключена, она трактуется как недостаток знания, его
ограниченность. В этом аспекте механическую картину мира характеризует «демон
Лапласа» – гипотетический разум, способный обозревать весь мир, точно
реконструировать прошлое и предсказывать будущее любого тела на основе знания его
пространственных координат в настоящий момент времени, равно как и всех сил,
воздействующих на него.
138
В механической картине мира природа предстает как монолит, внутри которого
исчезает различие между живым и неживым, механическим и телесным. Поэтому
гипотетическое исчезновение живого и разумного – человека – ничего не изменило бы в
мире. Такое представление о жизни и разуме стало возможным в результате утверждения
в механической картине мира редукционизма – сведеения всех многообразных явлений
универсума к простым и неизменным частицам материи – атомам и законам их движения.
С этого момента и вплоть до 30-х гг. XX в. длился классический этап развития
науки, прежде всего классического естествознания.
Вторая глобальная революция в науке проходила в ходе создания теории
относительности и квантовой теории, которые послужили фундаментом
квантово-релятивистской (квантово-полевой) картины мира, характеризующей
неклассический этап развития науки.
Первоначально теория относительности А. Эйнштейна создавалась с целью
разрешить трудности, возникшие в электромагнитной картине мира (недостаточность
объяснения фотоэффекта, линейного спектра атомов, теплового излучения и т. д.).
Эпохальные открытия на рубеже XIX–XX вв. стали основой неразрешимых противоречий
между фундаментальными постулатами и представлениями электромагнитной картины
мира и новыми фактами и идеями, например М. Планка, высказанными по поводу этих
фактов.
В этой картине мира нашли свое разрешение противоречия и парадоксы первых двух
научных картин мира, что стало возможным благодаря открытию нового уровня
организации материального мира – микромира. Квантово-полевые представления о
материи позволили свести воедино противоположные свойства материальных объектов –
непрерывность (волна) и прерывность (дискретность). Установление единства
противоположностей в строении материи позволило отказаться от постулата о
неизменности материи. Переход квантового поля из одного состояния в другое
сопровождается взаимопревращением частиц друг в друга, аннигиляцией одних частиц и
порождением других.
Кардинально меняются представления о пространстве и времени, свойства которых
определяются характером движения материальных систем. Как следствие, в
квантово-полевую картину мира вводится представление о едином
пространственно-временном континууме, окончательно утверждается относительность
основных форм существования материи.
В новой картине мира существенно трансформируется понимание о закономерности
и причинности, их вероятностной природе. Фундаментальными признаны статистические
законы, частной формой которых выступают динамические. Принципиально новым
является постулат о закономерной взаимосвязи свойств изучаемых объектов и
наблюдателя, человека. Более того, утверждается фундаментальная согласованность
основных законов и свойств Вселенной с существованием в ней жизни и разума.
Третья глобальная революция совершается в наши дни (началась приблизительно
в 70-е гг. XX в.). Ее сущность связана с утверждением в науке принципов развития,
системности и самоорганизации, а также антропного принципа. На их основе
формируется новая научная картина мира – эволюционно-синергетическая. С началом
этой революции наука вступила в новую стадию своего развития – постнеклассическую.
Одна из комплексных научных революций в науке связана с созданием квантовой
теории, которая стала причиной радикальных изменений не только в физике, но и в химии
и геологии. Как следствие, возник целый ряд пограничных наук – квантовая химия,
физическая химия, геохимия и др.
Примером же частной научной революции может служить создание генетической
теории в биологии.
Таким образом, революции в науке представляют собой своеобразные «точки
бифуркации» в процессе самоорганизации научного знания; а значит, характеризуются
139
неопределенностью и непредсказуемостью. Отсюда вытекает невозможность
предсказания победы одной из конкурирующих научных парадигм,
научно-исследовательской программы, теории, подхода и т. п. Однако хаос научной
революции – один из сущностных факторов, формирующих среду интенсивного научного
поиска «заряженных» эвристической силой («сумасшедших», по определению Бора) идей,
гипотез, теоретических конструктов, разработка, апробация и селекция которых позволит
увидеть новые горизонты научного познания мира.
140
Научная рациональность стала объяснять все явления только путем установления между
ними механической причинно-следственной связи.
Таким образом, итогом первой научной революции было формирование особого
типа рациональности. Наука изменила содержание понятий «разум», «рациональность»,
открытых в античности. Механическая картина мира приобрела статус универсальной
научной онтологии.