1. Предметная сфера философии науки.

Создавая образ философии науки, следует четко определить,

о чем идет речь: о философии науки как направлении западной и
отечественной философии или же о философии науки как о
философской дисциплине наряду с философией истории, логикой,
методологией, культурологией, исследующих свой срез
рефлексивного отношения мышления к бытию, в данном случае к
бытию науки. Философия науки как направление современной
философии представлена множеством оригинальных концепций,
предлагающих ту или иную модель развития науки и
эпистемологии. Она сосредоточена на выявлении роли и
значимости науки, характеристик когнитивной, теоретической
деятельности.

      Философия науки как дисциплина возникла в ответ на

потребность осмыслить социокультурные функции науки в
условиях НТР. Это молодая дисциплина, которая заявила о себе
лишь во второй половине XX в., в то время как направление,
имеющее название "философия науки", возникло столетием
раньше. "Предметом философии науки являются общие
закономерности и тенденции научного познания как особой
деятельности по производству научных знаний, взятых в их
историческом развитии и рассматриваемых в исторически
изменяющемся социокультурном контексте

 В высказываниях ученых можно встретиться с утверждением,

что "аналитическая эпистемология и есть философия науки". Тем
не менее более чем столетнее существование последней
противоречит этому взгляду - отождествлению философии науки с
аналитической философией, хотя бы потому, что философия науки
на протяжении своего развития становилась все более и более
историцистской, а не аналитической.

Философия науки имеет статус исторического социокультурного

знания независимо от того, ориентирована она на изучение
естествознания или социально-гуманитарных наук. Даже когда
методолог изучает тексты естествоиспытателя, он не становится
при этом исследователем физического поля или элементарных
частиц. Философа науки интересует научный поиск, "алгоритм
открытия", динамика развития научного знания, методы
исследовательской деятельности. Философия науки, понятая как
рефлексия над наукой, выявляет изменчивость и глубину
методологических установок и расширяет границы самой
рациональности.

2. Что такое наука?

Наука – это вид  познавательной деятельности человека,
направленный на получение и выработку объективных,
обоснованных и системно организованных знаний об окружающем
мире. В ходе этой деятельности происходит сбор фактов, их анализ,
систематизация и дальнейших синтез на базе имеющихся данных
новых знаний, которые позволяют осуществлять научно
обоснованное прогнозирование будущего.
Понятие науки в философии занимает одно из важнейших
мест. Наука является основной формой познания мира. Для
философского видения мира необходимо иметь определенное
представление о науке, о том, что это такое, как устроена наука, как
она развивается, что ей доступно, на что можно надеяться
благодаря ее достижениям.
Понятие науки в философии складывается из ее
определения, целей, идеологического базиса (парадигмы),
комплекса идей и представлений о том, что представляет собой
наука и т.д. Сюда же включают проблемы научной этики – системы
правил, регулирующих отношения людей в сфере научных
исследований.
Любая идеология является оформлением данных, полученных
опытным путем, которые касаются взаимодействия людей между
собой или с природой. Практически всегда установление истины
сопряжено с заблуждениями. Проверка идеологических
постулатов эмпирическими методами является достаточно сложной
задачей.
 3. Наука как ответ на человеческие потребности.
Люди, пишущие и размышляющие о науке, в абсолютном
большинстве случаев находятся внутри научного дискурса, отчего
приобретают склонность видеть науку только с одной стороны: со
стороны ее собственных проблем, целей и задач. Наука
действительно являет собой сложный полиструктурный организм,
целый мир, в недрах которого бушуют познавательные страсти,
схлестываются несовместимые точки зрения, ведется кропотливая
экспериментаторская и теоретическая работа. Наука обладает
способностью поглощать своих субъектов, делать их фанатиками
исследования. Расширяя познавательный горизонт, она
одновременно сужает его до собственно-научного видения,
элиминируя, отвергая другие точки зрения на действительность.
Вот почему львиная доля публикаций, посвященных науке,
относится к рассмотрению внутринаучных проблем.
Однако на самом деле наука - лишь один из видов
человеческой соотнесенности с миром, возникший исторически
довольно поздно и выполняющий в жизни общества совершенно
конкретные функции. Знаменитое бэконовское "Знание - сила!" и
сейчас остается в чести, указывая на инструментальный характер
научного знания, на его тенденцию оборачиваться силой, которой
владеет и распоряжается человек. Принадлежащая
рационалистическому и просветительскому
мировоззрению идея покорения природы имела в виду те
самые цели, которые раньше преследовала магия: постичь
строение Вселенной и ее энергетический потенциал, чтобы
использовать их как орудия власти над миром, как средства
удовлетворения постоянно развивающихся человеческих
потребностей. Коренное различие состояло в том, что магия
видела в природных стихиях одушевленные начала, субъектов, с
которыми надо было войти в альянс, наука же, стремясь дать
человеку желаемое, стала рассматривать мир как безгласный
полигон собственной активности, как неограниченный источник
ресурсов, который можно бесстрашно и бестрепетно
эксплуатировать ради собственного блага.
Если обратиться к иерархии потребностей, построенной
американским психологом А. Маслоу и ставшей на сегодняшний
день "общим местом", можно увидеть, что ученые приложили
руку к удовлетворению практически всех групп человеческих
потребностей и желаний. Но, несомненно, наибольшее влияние
открытия и изобретения науки, внедренные в производство,
оказали на удовлетворение тех потребностей, которые Маслоу
называет витальными. Впрочем, эта "витальность" очень условна,
так как потребность есть, пить, передвигаться, защищать себя от
непогоды выступает в наши дни в собственно-человеческих,
культурных формах, далеких от своей биологической предтечи.

4. Научное познание как философская проблема.

Познанием называется усвоение чувственного содержания

испытываемого, переживаемого, положения вещей, состояний,
процессов с целью нахождения истины.
С точки зрения философии познание бывает: чувственное;
рациональное; житейское; научное; интуитивное; художественное и
др.
Человечество во все времена стремилось к приобретению
новых знаний. Овладение тайнами бытия является выражением
высших устремлений творческой активности разума, который
составляет гордость человека и человечества. Знание образует
сложную систему, выступающую в виде социальной памяти,
богатства ее передаются от поколения к поколению, от народа к
народу с помощью механизма социальной наследственности,
культуры.
Теория познания – специальное исследование познания,
которое делится:
– на критику познания, отталкивающуюся от
существовавшего до сих пор типа познания, в котором она
критически отказывает наличному знанию;
– на теорию познания в узком смысле, предметом которой
является этот тип познания. Проблемы, которые изучает теория
познания:
– природа познания;
– возможности и границы познания;
– отношение знания и реальности;
– соотношение субъекта и объекта познания;
 – предпосылки познавательного процесса;
– условия достоверности знания;
– критерии истинности знания;
– формы и уровни познания и др.
Теория познания с самого начала развивается во
взаимодействии с наукой:
– одни ученые изучают объективную реальность, а другие –
саму реальность исследования: это жизненно необходимое
разделение духовного производства;
– одни находят знания, а другие – знания о знании, которые
важны и для самой науки, и для практики, и для выработки
целостного мировоззрения. 
Теория познания также
называется гносеологией,или эпистемологией.Эти термины
происходят из греческого языка:
– gnosis – познавание, узнавание (познание, знание);
– episteme – знание, умение, наука.
В русском языке термин «познание» имеет два основных
значения:
– знание как данность, добытый факт;
– процесс узнавания, добычи знания в первом смысле.
Основной задачей гносеологии является исследование природы
«готового» знания, а не методов его получения.
Поскольку истина является объективной стороной знания,
которая состоит в отношении с субъективной его стороной,
постольку гносеология в своем развитии определяет предмет
психологии знания.
Теория познания должна:
– обосновывать всякое знание, в том числе естественно-
научное и философское;
– объяснять саму возможность такого знания, его сущность,
содержание понятия истины, ее критерии. Теория познания:
– исследует природу человеческого познания;
– исследует формы и закономерности перехода от
поверхностного представления о вещах (мнения) к постижению их
сущности (истинного знания);
– рассматривает вопрос о путях достижения истины, о ее
критериях;
 – исследует то, как человек впадает в заблуждения и каким
образом преодолевает их.
Основным вопросом для гносеологии был и остается вопрос о
том, какой практический, жизненный смысл имеет достоверное
знание о мире, о самом человеке и человеческом обществе.

5 Нужна ли науке философия, а если да, то почему

 
Известный борец с лженаукой
Александр Панчин (scinquisitor) задался вопросом "Зачем науке
философия?".
Вопрос, конечно, риторический, ибо философия в её лучших
проявлениях есть квинтэссенция всех наук. Но рассуждений много.
Местами интересных, местами поверхностных по принципу "не
разобраться, но осудить". а уже какие читатели набросали
комментарии - просто песня.
И это ещё хорошо, что он не поставил вопрос "зачем людям миф?".
А то бы такого наворотил с высоты своего субъективного мнения.
Ведь проще поставить вопрос: зачем нам Гомер, Шекспир и
Пушкин? Зачем нужна "Илиада" и "Библия"? Тем более, что и то, и
другое подделки.
Такие тексты я стараюсь не комментировать, т.к. спорить с
человеком, чьё мнение и отношение к каким-то вещам уже
сложилось, пуст и врамкахдовольно убогих понятий, довольно
бесплодное занятие.
Однако рискнул написать.
Всё-таки Панчин - человек умный и местами образованный. Даже
Гегеля с Шопенгауэром читал. Не говоря про Поппера с
Фейнманом.
Получилось вот так:
Интересный текст. Хотя и путанный. Но вопрос ставит актуальный,
особенно с учётом того забавного казуса, что на Западе всех
остепенённых учёных называют докторами философии.
Но дань ли это традиции или что-то другое - вопрос открытый.
Впрочем, актуальность вопроса сводится к банальной установке,
что нужна ли философия науке или нет, каждый учёный решает
относительно себя. При этом, хотя Ландау говорил, что где
начинается философия, кончается наука, самые великие из учёных,
включая физиков, приходили к философии даже в тех случаях, где,
 как Фейнман, критиковали её.
И это показательно.
Я к тому, что разобраться и осудить - не одно и тоже. А вы
тяготеете ко второму, пытаясь с грязной водой выплеснуть и
ребёнка.
В свете этого, критикуя Гегеля, ссылаться на Шопенгауэра - не
комильфо. Последний явно не дружил с логикой, хотя и был велик
в стиле. А их личные отношения с учётом крайней вздорности
Шопенгауэра лишали их возможности хоть как-то понять друг
друга.
Что касается Поппера, то его критика Гегеля, чью теорию он свёл к
блефу и надувательству, лишь уличает его самого, ибо подмена
диалектики методом тыка, возможно, самое большое
надувательство в философии XX века после Витгенштейна.
У Поппера есть несколько мудрых мыслей и идей, которые я очень
люблю, но здесь он просто смешон, как, впрочем и Рассел,
утверждавший, что у Платона и Аристотеля современный читатель
не найдёт ничего, кроме глупостей.
Ещё смешнее то, что и Поппер, и Рассел являются гуру для многих
до сих пор. А это уже прямая отсылка к гегелевскому закону
отрицания отрицания. Но время не щадит никого. И как говорил
объект их системной критики К. Маркс, человечество расстаётся со
своим прошлым, смеясь.
Опять же, если в прошлое выстрелить из пистолета, то будущее
выстрелит в вас из пушки. Что мы и видим.

6. Какие существуют концепции взаимосвязи науки и

философии?
Можно выделить четыре альтернативных концепции взаимосвязи
философии и частных наук, каждая из которых представляется
достаточно «кредитоспособной» с точки зрения, как ее
теоретической разработанности, так и степени ее массовой
поддержки учеными и философами:
1) трансценденталистскую (метафизическую);
2) позитивистскую;
3) антиинтеракционистскую;
4) диалектическую.
 Метафизическая концепция. Кратко она может быть выражена
формулой: «философия -- наука наук» (или «Философия -- царица
наук»).
Во-первых, подчеркивание гносеологического приоритета
философии как более фундаментального вида знания по сравнению
с конкретными науками. Во-вторых, руководящую роль философии
по отношению к частным наукам. В-третьих, самодостаточность
философии по отношению к частно-научному знанию и, напротив,
существенную зависимость частных наук от философии,
относительность и партикулярность истин конкретных наук.
Впервые трансценденталистская концепция была сформулирована
и в достаточной мере обоснована уже в рамках античной культуры,
где частно-научному познанию заведомо отводилась подчиненная
роль по отношению к философии, как «прекраснейшей и
благороднейшей» из наук. Более того, в силу значительного
развития философии, которое она получила в Древней Греции, и
неразвитости только зарождавшихся частных наук, транс-
ценденталистская концепция выглядела как естественная, само
собой разумеющаяся и соответствующая их реальному
взаимоотношению в рамках существующей культуры. Наиболее
существенными основаниями этого являются следующие:
1) философия формулирует наиболее общие законы о мире,
человеке и познании;
2) философия стремится к достижению объективно-истинного и
доказательного («эпистемного») характера своих всеобщих
утверждений («аксиом» всего рационального знания);
3) частные науки (многие из которых сформировались в античную
эпоху: геометрия, механика, оптика, история, политика, биология,
физика, астрономия и др.) в отличие от философии изучают не мир
в целом, а только отдельные его фрагменты («сферы») и потому их
истины не имеют всеобщего характера; 
4) поскольку мир («космос») целостен, а целое всегда определяет
свои части (их функции и предназначение), постольку истины
философии «выше» истин частных наук то последние должны
«подчиняться» первым и соответствовать им;
5) источником философских истин
является самопознающее мышление, логос, Разум (иначе им и
неоткуда появиться), тогда как источником частных наук является
эмпирический опыт и последующая его логическая обработка с
 помощью мышления (абстрагирования, индукции и интуиции --
Аристотель);
6) истины разума в своей сущности необходимы, поскольку
основаны на интеллектуальной очевидности («умозрении» --
Аристотель) или припоминании своего бытия в мире чистых
сущностей («идей» -- Платон); поэтому истины философии --
необходимые истины;
7) истины опыта, из которых исходит наука, сами по себе всегда
только вероятны (во-первых, в силу конечности, ограниченности
любого опыта; во-вторых, из-за того, что чувства могут иногда
обманывать нас.
8) частно-научные, опытно приобретенные истины также могут
получить доказательный статус, но только в том случае, если будут
выведены из всеобщих и необходимых истин философии,
«подведены» под них.
Итак, на первом этапе эволюции трансценденталистской концепции
взаимоотношение между философией и наукой понималось как
отношение между «всеобщими объективными истинами»
(философия) и «частными объективными истинами» (конкретные
науки).Второй этап эволюции трансценденталистской концепции
охватывает период «Новое время -- середина XIX в.». В это время
происходит стремительное развитие частных наук. 
Другим весьма распространенным учением о взаимоотношениях
между естествознанием и философией является позитивистская
концепция. Ее суть выражается формулами: «Наука - сама себе
философия» (Конт), «Физика, берегись метафизики» (Ньютон) -
или установкой на полную самодостаточность и независимость
естествознания от философии («метафизики»), традиционно
понимавшейся в качестве некоей всеобщей теории бытия и
познания. Сформулированная и обоснованная впервые в 30-х годах
XIX в. французским философом О. Контом, позитивистская
концепция об отношении естествознания к философии отражала не
только резко возросшую роль науки в европейской культуре нового
времени, но и стремление ученых ускорить прогресс науки. Для
этого нужно было предоставить науке большую свободу,
онтологическую и методологическую автономию не только по
отношению к религии (что уже было в основном достигнуто к
началу XIXв.), но и к философии («вторая волна» идеологического
освобождения науки). Согласно позитивистам, польза от тесной
 связи естествознания с философией для науки проблематична, а
вред очевиден. Для естественнонаучных теорий единственной,
пусть и не абсолютно надежной, основой и критерием их
истинности должна служить только степень их соответствия
данным опыта, результатам систематического наблюдения и
эксперимента.
Однако, как показала новейшая история науки, позитивистская
концепция, хотя и отражает вполне адекватно реальную научную
практику и взаимоотношение с философией многих успешно
работающих ученых (как правило, не знающих сколь
- нибудь глубоко философию и ее историю, но зачастую
получающих блестящие эмпирические и теоретические
результаты), в целом она является ложной. 
Необходимо подчеркнуть, что хотя позитивизм как концепция
внутри современной теоретической философии кредитом доверия
уже не пользуется (он «изжил» себя с помощью внутренней и
внешней критики), позитивизм отнюдь не преодолен и постоянно
воспроизводится в качестве стихийного умонастроения в среде
ученых.
В ходе эволюции позитивизма на роль «научной философии»
выдвигались разные претенденты:
1) общая методология науки как результат эмпирического
обобщения, систематизации и описания реальных методов
различных конкретных наук (О. Конт);
2) логика науки как учение о методах открытия и доказательства
научных истин (причинно-следственных зависимостей) (Дж.Ст.
Милль);
3) общая научная картина мира, полученная путем обобщения и
интеграции знаний разных наук о природе (Г. Спенсер);
4) психология научного творчества (Э. Мах);
5) всеобщая теория организации (А. Богданов);
6) логический анализ языка науки средствами математической
логики и логической семантики (Р. Карнап и др.);
7) теория развития науки (К. Поппер и др.);
8) теория, техника и методология лингвистического анализа
(Л. Витгенштейн, Дж. Райл, Дж. Остин и др.).
Считалось, что такого рода позитивная философия могла бы быть
действительно полезна ученым разных специальностей в успешном
выполнении определенных аспектов их деятельности. Метод у всех
наук, в том числе и у научной философии, может быть только один
- наблюдение за вполне конкретной областью явлений, обобщение
полученных эмпирических данных и их логический анализ.
Никакого особого философского метода познания и особых
философских обобщений не должно существовать. 
Одной из весьма распространенных в современной науке
является антиинтеракционистская концепция, проповедующая
дуализм во взаимоотношениях между естествознанием и
философией, их абсолютное культурное равноправие и
самодостаточность, отсутствие внутренней взаимосвязи и
взаимовлияния в процессе развития и функционирования каждого
из этих важнейших элементов культуры. Развитие,
функционирование естествознания (и науки в целом) и философии
идет как бы по параллельным путям и в целом независимо друг от
друга.
Сторонники этой теории обосновывают свои взгляды следующим
образом: у философии и естествознания свои, совершенно
несхожие предметы и методы, исключающие саму возможность
сколько-нибудь существенного влияния философии на развитие
естествознания, и наоборот. В конечном счете, они исходят из идеи
разделения всей человеческой культуры на две разные культуры:
естественнонаучную (нацеленную в основном на выполнение
прагматических, утилитарных функций адаптации и выживания
человечества за счет роста его материального могущества) и
гуманитарную (нацеленную, на увеличение духовного потенциала
человечества, взращивание и совершенствование в каждом
человеке его духовной составляющей, единящей его с Богом).
Философия в этом разделении, безусловно, относится к
гуманитарной культуре. С точки зрения гуманитарного видения
философии ее главным предметом является вовсе не мир и его
законы и даже не сознание, а человек и его отношение к
окружающим событиям, Богу, космосу.Отношение человека к миру
и осознание им смысла своего существования никак не выводятся
из знания объективного мира, а задаются некоторой системой
ценностей, системой представлений о добром и злом, о значимом и
пустом, о святом, непреходящем и тленном. С точки
зрения антиинтеракционистов, не только естествознание ничего не
может дать философии для решений ее проблем, замедляя или
ускоряя ее развитие, но и философия ничего не может дать
естествознанию для решения его проблем, ибо предметы и методы
у них совершенно разные. С точки зрения антиинтеракционистов,
выражение «научная философия» в любом из смыслов входящих в
него слов столь же противоречиво, как и понятие «философское
естествознание», и одно полностью исключает другое.
Четвертая, весьма распространенная, концепция взаимосвязи
естествознания и философии может быть
названа диалектической. Она является наиболее корректной и
приемлемой из всех перечисленных выше.
В утверждении внутренней, необходимой, существенной
взаимосвязи между естествознанием и философией от момента их
выделения в качестве самостоятельных систем в рамках единого
знания вплоть до сегодняшнего дня, в существовании
диалектически противоречивого единства между ними, во
взаимодействии на принципах равенства, в структурной сложности
и развитии механизма взаимодействия естественнонаучного и
философского знания.
Доказательство внутренней, необходимой связи естествознания и
философии лежит не в плоскости социологического анализа
частоты обращения ученых к философскому знанию при решении
своих научных проблем, а в исследовании возможностей и
предназначения естественных и шире - конкретных наук и
философии, их предметов и характера решаемых проблем. Таким
связующим звеном выступает человеческое познание с исторически
сложившимся разделением труда, имеющим под собой
сугубо оптимизационно-адаптивнуюэкономическую основу
эффективной организации человеческой деятельности.

7. Что означали слова И. Ньютона «физика, берегись

метафизики!»?

Смысл лозунга И. Ньютона «Физика, берегись

метафизики!», ставшего знаменем и символом новой, научной
рациональности: ученые, берегитесь и избегайте как
вненаучных трактовок бытия, так и поспешных,
непродуманных, уходящих от экспериментальногообоснования
умствований и теоретизаций. Но есть в рассуждениях Ньютона и
доля лукавства. Ибо именно он очень последовательно ввел в
теоретическую физику сверхчувственный, умопостигаемый,
метафизический пласт представлений, имеющих гигантский запас
теоретической прочности и с опытом соотносимый в очень
ограниченных масштабах. Мы имеем в виду законы сохранения
движения, представление о необходимых и универсальных силах
тяготения и другие теоретические результаты одного из
родоначальников европейской науки, получившего за научные
заслуги титул сэра. В дальнейшем мы подвергнем исследованию и
всестороннему критическому анализу теоретические конструкты
общности и необходимости. Здесь важно осознать, что ни
общность, ни необходимость прямо не даны и не могут быть даны в
опыте, эксперименте. Это продукты творческого воображения, а не
опыта, метафизики, а не физики; достаточно напомнить, что
проблема универсалий пришла в науку из теологических дискуссий
между реалистами и номиналистами. 

8. Какую позицию выражают слова О. Конта «наука – сама себе

философия»?
Огюст Конт - французский философ первой половины XIX в., один
из основоположников позитивизма и социологии. Он исходил из
того, что единственным источником подлинного знания является
система частных наук, которые только и могут дать "общими
усилиями" позитивный, положительный (т.е. данный, фактический,
несомненный) материал. О. Конт полагал, что "наука - сама себе
философия" и что "метафизика" (т.е. философия) как учение о
сущности явлений, об их началах и причинах должна быть
устранена, а ее место должна занять позитивная философия.
Последнюю он мыслил как синтез, "совокупность общих научных
положений" всего обширного положительного естественно-
научного и социального материала. Вот почему созданная Контом
философия называлась позитивной (положительной). Поиски же
первых или последних причин Конт считает "абсолютно
недоступным и бессмысленным" занятием. Применяя принцип
историзма, т.е. полагая, что "ни одна идея не может быть хорошо
понята без знакомства с ее историей", Конт показывает, что
человечество пришло к позитивной философии в ходе развития его
ума. В этой связи он выделяет три основных стадии (состояния)
интеллектуальной (теоретической) эволюции человечества.
В первом, теологическом (или фиктивном), состоянии
человеческий дух объясняет природу вещей воздействием
многочисленных сверхъестественных факторов. Во втором,
метафизическом (или абстрактном), состоянии сверхъестественные
факторы заменены абстрактными силами, настоящими сущностями
("олицетворенными абстракциями"), с помощью которых и
объясняются все наблюдаемые явления. В третьем, научном (или
положительном), состоянии человек стремится к тому, чтобы,
правильно комбинируя рассуждения с наблюдениями и
экспериментами, познать действительные законы явлений. При
этом необходимо отказаться от возможности достижения
абсолютных знаний и от познания внутренних причин явлений.
Прохождение трех указанных состояний (стадий) Конт называет
главным, основным законом развития человеческого ума в
различных сферах его деятельности. Указывая на "разъедающее
влияние" специализации научного труда, Конт выводит отсюда
необходимость "новой науки" (т.е. положительной философии),
которая и призвана к тому, чтобы "предупредить разрозненность
человеческих понятий". Говоря о пользе и о назначении
положительной философии в общей системе частных наук, Конт
указывает на четыре ее основных свойства.
Во-первых, изучение этой философии дает единственное
рациональное средство обнаружить логические законы
человеческого ума, к отысканию которых, как считает Конт,
применялись малопригодные средства. Во-вторых, прочное
обоснование положительной философии дает ей возможность
играть руководящую роль во всеобщем преобразовании системы
воспитания и образования. Особенно важным Конт считает
глубокое освоение того, что составляет суть частных наук - их
главные методы и наиболее важные результаты. В-третьих,
специальное изучение общих выводов наук в их целом
способствует прогрессу отдельных положительных наук. В-
четвертых, важнейшее свойство положительной философии
состоит в том, что ее можно считать единственной прочной
основой общественного преобразования.

9. Является ли наука единственным средством получения

адекватного знания?
 НАУКА – особый вид познавательной деятельности,
нацеленный на выработку объективных, системно организованных
и обоснованных знаний о мире.
Истина - адекватное отражение действительности; соответствие
знания действительности. (адекватное знание об объекте).
«Тот, кто говорит о вещах в соответствие с тем, каковы они
есть, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе,-
лжет…» Платон
Наука получает объективные знания, а адекватность их - это
уже субъективное восприятие их человеком и природой.
Мое мнение, что наука двигатель человечества и его же самая
большая опасность, есть вещи, которые тысячи лет назад давали
знания о мире тогда, когда науки не существовало и в помине.
 
10. Наука как специфическая деятельность
Наука как специфический тип знания
Науку как специфический тип знания исследуют логика и
методология науки. Главной проблемой здесь является выявление и
экспликация тех признаков, которые являются необходимыми и
достаточными для отличения научного знания от результатов
других видов познания (различных
форм вненаучного знания). К последним относятся обыденное
знание, искусство (в том числе и художественная литература),
религия, философия, интуитивно-мистический опыт.
Идеал логической доказательности (в самом строгом,
синтаксическом ее понимании) не реализуем даже в простейших
логических и математических теориях (теоремы К. Геделя о
недоказуемости формальной (синтаксической) непротиворечивости
арифметики натуральных чисел и др.). Очевидно, что по
отношению к более богатым в содержательном плане
математическим, естественно-научным и социально-гуманитарным
теориям, требование их логической доказательности тем более не
реализуемо в сколько-нибудь значительной степени. То же самое, с
известными оговорками, можно сказать и о возможности сколько-
нибудь полной реализации всех остальных «идеальных» критериев
научности, в частности, абсолютной
эмпирической проверяемости или обоснованности научных теорий
в естествознании, технических и социально-гуманитарных
науках. Везде имеет место не проясненный до конца контекст,
органичным элементом которого всегда выступает конкретный
научный текст; везде — опора на принципиально неустранимое
неявное коллективное и личностное знание, всегда — принятие
когнитивных решений в условиях неполной определенности,
научные коммуникации с надеждой на адекватное понимание,
экспертные заключения и научный консенсус.
Наука - это сфера познавательной деятельности людей, система
объективно-истинного знания о природной и социальной
действительности, о самом человеке.
Наука как деятельность - представляет собой творческий
процесс субъект-объектноговзаимодействия, направленный на
производство и воспроизводство новых объективно-истинных
знаний о действительности.
Любая человеческая деятельность структурно включает в себя
следующие элементы: субъект, объект, цель, результат, методы и
средства его достижения. По всем этим измерениям наука
существенно отличается от других форм человеческой
жизнедеятельности.
Цель науки — получение новых знаний о реальности. Именно
познавательная задача является определяющей.
Результат — получение научных знаний,
достижение истины, что предполагает
эмпирическую подтверждаемость, многократность проверки,
непротиворечивость, возможность описывать известные явления и
предсказывать новые и т.д. Продуктом науки являются не только
знания, но и приборы, механизмы, стиль рациональности,
нравственные ценности.
 
11. Наука как генерация нового знания.
Философия науки исследует проблем возникновения и роста
научного знания на разных стадиях общественного развития.
Изучая общие закономерности развития науки, она рассматривает
рациональные методы и нормы достижения объективно истинного
знания.
 Существует три аспекта бытия науки: наука как генерация
нового знания, как социальный институт, как особая сфера
культуры.
 
Особенности науки и ее взаимосвязи с другими способами
познавательной деятельности и культуры выражаются в 3-х
основных аспектах ее бытия.
Наука как познавательная деятельность.Существует
несколько подходов:
1.Эмпиризм (Ф.Бэкон). Наука изучает объективную реальность
и начинается с опыта. Бэкон обосновал индуктивную концепцию
научного познания, в основе которой лежит опыт и эксперимент и
определенная методика их анализа и обобщения.
2. Рационализм (Г. Лейбниц, Т.Кун) противопоставляется
эмпиризму. Научное знание начинается с идеи, концепции.
Лейбниц выделял два типа истин: 1) истины факта - говорят только
о самом факте, выводятся индукцией из данных опыта, а потому
смутны и недостоверны; 2) истины разума - раскрывают причины и
сущность явлений, выводятся дедукцией из врождённых идей, а
поэтому достоверны.
3. Проблематизм (К. Поппер). Попытка примирения двух
первых подходов. Исходным пунктом является проблема.
Деятельность ученого (вызывается любопытством) — это движение
к решению все более глубоких и важнейших проблем, вызванная
сильно развитым гносеологическим любопытством, причем не
важно, какова основа решения проблемы, эмпирическая или
теоретическая.
 
Наука – это форма духовной деятельности людей, направленная
на производство знаний о природе, обществе и о самом познании,
имеющая непосредственной целью постижение истины и открытие
объективных законов на основе обобщения реальных фактов в их
взаимосвязи, для того чтобы предвидеть тенденции развития
действительности и способствовать ее изменению.
Критерии научности (основные особенности научного
познания):
-    обнаружение объективных законов действительности.
Выявление существенных свойств предмета, его необходимые
характеристики и их выражение в системе абстракции, в форме
идеализированных объектов.
-        прогностическая функция с целью дальнейшего
практического освоения действительности. Исследование
прошлого - анализ настоящего – предвидение будущего.
-    системность – совокупность знаний, приведенных в порядок на
основании определенных теоретических принципов. Знания
превращаются в научные, когда целенаправленное собирание
фактов, их описание и обобщение доводится до уровня их
включения в систему понятий, в состав теории.
 
-    постоянная методологическая рефлексия. В ней изучение
объектов сопровождается осознанием методов и приемов,
посредством которых исследуются данные объекты.
-    достижение объективности, путем конструктивной критики, во
избежание косности, догматизма и т.д.
-    производство, воспроизводство новых знаний, образующих
систему понятий, теорий, гипотез, законов и других идеальных
форм, закрепленных в языке – естественном или искусственном.
Необходимо непрерывное самообновление наукой своего
концептуального ряда.
-    материальные средства
-     строгая доказательность
- а также опытная проверяемость, воспроизводимость, открытость
для критики, свобода от предвзятости, строгость и т.д.
 
Как и другие способы познания наука возникает из
практической деятельности людей. Она является
непосредственным продолжением обыденного, стихийно-
эмпирического познания, в ходе которого люди постигали свойства
и отличия необходимых им в практической жизни вещей. Такие
знания опираются на здравый смысл, которого достаточно в
повседневной практической деятельности. Но здравый смысл
оказывается неспособным во всех случаях, когда ему приходится
выходить за рамки обыденной жизни и практики.
В отличие от этого, наука, однажды возникнув из практики по
мере дальнейшего развития начинает постепенно опережать
практику по освоению новых объектов реального мира. Этого она
достигает благодаря тому, что вместо непосредственного
исследования свойств и закономерностей явлений и предметов в
процессе стихийно-эмпирической, практической деятельности,
начинает строить теоретические модели с использованием
абстрактных и идеальных объектов. Правильность или истинность
теоретической модели проверяется не столько с помощью
непосредственно практики, сколько с помощью специально
созданного для этого экспериментального метода. Логические
следствия, выведенные из эмпирически проверяемых утверждений
модели, непосредственно сверяются с результатами экспериментов.
По их подтверждению или опровержению судят о соответствии
модели реальной действительности. Для поиска и проверки новых
истин в науке используются специальные теоретические и
эмпирические методы и материально-технические средства
наблюдения и измерения (телескопы, микроскопы). Именно они
позволяют науке вести свой поиск не дожидаясь результатов
освоения новых объектов природы в существующей практике.
Основными системообразующими факторами, способствующими
превращению науки в важнейший и определяющий способ
познавательной деятельности, являются: ориентация на
объективный характер закономерностей изучаемых предметов и
открывает возможность опережающего изучения объектов,
неохваченных практикой. Опора на объективные законы дает науке
в конечном итоге возможность предсказывать и открывать новые
явления и события, которые могут в дальнейшем с успехом
использоваться на практике.
 
Таким образом, объективность, предметность и нацеленность
исследования на открытие все новых явлений и процессов природы
и общества придают научному познанию необходимую
целостность и единство, превращая науку в систему объективно
истинных и логически взаимосвязанных понятий, суждений,
законов и теорий.
 
12. Наука как социальный институт
Наука как социальный институт возникает в Западной Европе в
16 – 17 вв. Именно в это время ученые и научные сообщества
приобретают определенную самостоятельность. Функционирование
науки в качестве социального института предполагает также
наличие специфических моральных норм. Совокупность этих
моральных норм составляет этос науки. Согласно учению Р.
Мертона, этос науки включает в себя следующие основные
ценности (нормы):
1. Универсализм означает объективный характер научного
познания и предполагает демократический и интернациональный
характернауки. Научное знание должно соответствовать
наблюдениям и ранее удостоверенным научным знаниям.
2. Коллективизм предполагает, что плоды науки принадлежат
всему обществу. Наука является результатом коллективного
творчества.
3. Бескорыстность означает, что главной целью деятельности
ученых является служение истине.
4. Организованный скептицизм значит, что профессиональной
обязанностью ученого является обязанность критиковать научные
взгляды своих коллег. Истинный ученый по своей натуре скептик.
 

13. Специфика научного познания.

Научное познание, в отличие от других многообразных
форм познания — это процесс получения объективного знания,
направленного на отражение закономерностей константной
действительности. Научное познание имеет троякую задачу и
связано с описанием, объяснением и предсказанием процессов и
явлений наблюдаемой действительности.
Научное познание следует отличать от других способов и форм
познавательной деятельности: от обыденного, философского,
эстетического, религиозного, лженаучного, антинаучного и т.п.
Основными отличительными чертами науки являются:
1. Объективность. Наука призвана дать объективноезнание,
обезличенное и общезначимое, то есть знание, максимально
очищенное от личных симпатий и антипатий, убеждений и
предубеждений. В этом отношении наука кардинально отличается,
например, от искусства (эстетического познания) или от
философии, где обязательно присутствует личностное,
субъективное начало, придавая оригинальность и неповторимость
результатам эстетического или философского творчества.
2) Точность, однозначность, логическая строгость научного
знания, оно должно исключать всякую двусмысленности и
неопределенность. Поэтому наука
использует специальныепонятия,создаетсвой категориальный
аппарат. Категории и понятия научного языка имеют точный
смысл, определения. В отличие от науки обыденное познание
использует термины разговорного языка, многозначные и нечеткие,
меняющие свой смысл в зависимости от контекста живого общения
и пристрастий говорящего.
3) Системность. Различные элементы научного знания
представляют собой не сумму разрозненных фактов и сведений,
а логически упорядоченную системупонятий, принципов,
законов, теорий, научных задач, проблем, гипотез, логически
взаимосвязанных, определяющих и подтверждающих друг друга.
Системность научного знания предполагает логическую
взаимосвязь и единство не только в рамках от дельных наук, но и
между ними, что и создает основу для научной картины мира как
целостного образования.
4) Обоснованность, воспроизводимость и проверяемостьвсе
хэлементов научного знания. Для этого наука
использует специальные методы исследования, логику и
способы обоснования и проверки истинности знания. Видом
обоснования в науке является доказательство. Кроме того, любой
исследователь, воссоздав условия, при которых был получен тот
или иной результат, должен быть в состоянии убедиться в его
истинности. С это целью, а также для получения новых знаний,
наука использует специальную аппаратуру. Многие науки
современности просто не могут существовать и развиваться без
специальной техники научного исследования, от
совершенствования которой во многом зависит прогресс научного
познания в данной сфере.
5) Предметность. Научное знание предметно, то есть каждая
конкретная наука постигает не все законы изучаемого объекта, а
только некоторые из них. Ее интересует определенный его аспект в
зависимости от целей этой науки, который и
называется предметом ее изучения. Например, человек как объект
познания, является предметом изучения самых разных наук –
анатомии, физиологии, психологии, антропологии и пр., каждая из
которых ставит свои цели и задачи, использует свои методы
исследования, выявляет специфические для данной науки
закономерности человеческого бытия.
6) Абстрактность. Предметы изучения науки
носят абстрактный характер, поскольку являются результатом
обобщения («элементарные частицы», «химические элементы»,
«гены», «биоценоз» и т. п.). Абстрактные объекты научных
исследований – это обобщенные образы реальных объектов,
имеющие только те признаки, которые присущи всем объектам
данного класса. В отличие от этого, например, обыденное познание
интересуется только конкретными предметами и явлениями,
необходимыми человеку в его повседневной жизни.
7) Наука имеет свои идеалы и нормы научной
деятельности. Они составляют основание этики науки и
регулируют научную деятельность. Например, важнейшей нормой
научного исследования является запрет на плагиат, в сообществе
ученых осуждается искажение истины во имя политических,
религиозных или меркантильных целей.
Высшей ценностьюнаукиявляется истина.
8) В связи с этим наука обладает
определенной рациональностью– относительно устойчивой
совокупностью правил, норм, стандартов, эталонов, ценностей
духовной и материальной деятельности, принимаемых и одинаково
понимаемых всеми членами общества. Научная рациональность
носит конкретно-исторический характер и как бы задает границы
того, что считается «научным», а что – «ненаучным» в тот или иной
период. Так, в эпоху Нового времени на базе классической
механики сложилась «классическая рациональность», в начале ХХ
века в связи с открытием микромира на основе квантовой механики
и теории относительности возникла «неклассическая
рациональность». Современная наука, опираясь на синергетику,
изучающую процессы самоорганизации и саморегуляции открытых
систем, начиная с 80-х гг. ХХ века функционирует в рамках
«постнеклассической рациональности».
 9) Наука практична, то есть, научное знание, в конечном счете,
предполагает его практическое применение. В истории развития
науки был период (например, в эпоху античности), когда знание
было самоцелью, а практическая деятельность считалась «низшим
искусством». Но уже с эпохи Нового времени наука была
неразрывно связана с практикой. Начиная с середины XIX в.,
особенно вЗападной Европе, научные знания стали производить
целенаправленно для внедрения их в жизнь. И эта связь науки с
производством сегодня все более возрастает. Определенное
исключение составляют фундаментальные научные исследования,
практическая применимость результатов которых долгое время
может оставаться под вопросом.
10) Наука ориентирована на предвидение: раскрывая
закономерности функционирования и развития изучаемых
объектов, она создает возможность прогнозировать их дальнейшее
развитие. Кроме того, наука ориентирована на получение знаний о
будущих, вероятных, новых объектах исследования. Такими
кандидатами на предмет научного изучения сейчас становятся
гравитоны, темная материя и темная энергия, биополе, НЛО и пр. В
отличие от науки, обыденное познание, основанное на
повседневном жизненном опыте человека, ориентировано на
получение элементарных сведений о мире, и не способно дать
принципиально нового знания. Поэтому в обыденном сознании так
велик интерес к всякогорода «гадалкам» и «предсказателям».
Таким образом, хотя человек получает информацию о мире из
различных источников (литература, искусство, философия,
повседневный жизненный опыт и пр.), только наука способна дать
знания более достоверные и надежные, чем все остальные.
 
14) Идеалы науки: теория, истина, объективность,
формализация. 
Научное познание мира является разновидностью человеческой
деятельности. Как всякая деятельность, оно руководствуется и
направляется системой определенных ценностей. Обычно они
называются «научными идеалами» или «нормами науки». Их
задача - направлять усилия ученого, являться высшим или даже
конечным устремлением научного исследования.
Между идеалами науки и ее нормами можно провести различие,
хотя это и непросто сделать. Идеалы располагаются в будущем, они
притягивают к себе, но не всегда оказываются достижимыми.
Нормы располагаются в прошлом, они не влекут к себе из
будущего, а толкают в него из прошлого. 
Идеал - это, прежде всего, ценностное представление, так как им
утверждается определенное положительное содержание научной
деятельности, норма является императивным, повелевающим
представлением.
Идеалы науки всегда стояли в центре внимания философии науки.
В ней многое было сказано о структуре научных теорий, об
объективности утверждений науки, о границах аксиоматизации и
формализации и т.д.
Научное знание всегда стремится приобрести форму
научной теории - системы научных утверждений, дающей
целостное представление о закономерностях или существенных
связях изучаемой области действительности. Примерами научных
теорий являются классическая механика Ньютона, корпускулярная
и волновая теории света, специальная и общая теории
относительности, хромосомная теория наследственности и т.п.
Понятие истины является одним из наиболее важныхв теории
познания и в философии науки. Одновременно оно относится к
понятиям, вызывающим наибольшие споры. Иногда высказывается
даже мнение, что описание научных теорий и их развития вполне
может обойтись - а может быть, даже должно обходиться - без
понятия истины. Истина в ее обычном понимании несет в себе
некоторое абсолютное содержание: истинное однажды остается
истинным во все времена. Но наука дает только проблематичное
знание, которое со временем с неизбежностью будет пересмотрено,
изменено и уточнено. Как можно в таком случае использовать
понятие истины? Замена одних научных теорий другими, более
совершенными теориями, все возрастающая детализация и
углубляющееся понимание мира иногда истолковываются как
процесс постепенного, но никогда не завершающегося (как иногда
выражаются, асимптотического) приближения к истине.  Принято
считать, что истина является свойством высказываний. Например,
высказывание «Снег бел» является истинным, в то время как
высказывание «Снег черный» ложно. Точнее говоря, истина
обычно рассматривается как свойство тех мыслей, или суждений,
которые выражаются высказываниями. Истина неприложима к
понятиям, представлениям, образам и т.п.
Объективность - независимость суждений, мнений, представлений
и т.п. от субъекта, его взглядов, интересов, вкусов, предпочтений и
т.д. (противоположность - субъективность).Объективность означает
способность непредвзято и без предрассудков вникать в
содержание дела, представлять объект так, как он существует сам
по себе, независимо от субъекта. Под субъектом понимается как
индивид, так и консолидированная группа лиц (например, научное
сообщество, церковь и т.п.), общество, целостная культура,
человечество. Объективность предполагает освобождение от
«наблюдателя», выносящего суждения о мире и всегда исходящего
из определенной «точки зрения».Абсолютнаяобъективность не
достижима ни в одной области, включая научное познание. Тем
не менее идеал объективного знания - одна из наиболее
фундаментальных ценностей науки.
Формализация может быть определена как отображение
результатов мышления в точных понятиях и утверждениях. При
формализации исследуемым объектам, их свойствам и отношениям
ставятся в соответствие некоторые устойчивые, хорошо обозримые
и отождествимые материальные конструкции. Цель формализации -
уточнить содержание путем выявления его формы.
Формализация может осуществляться с разной степенью полноты.
Первый шаг формализации - выражение результатов мышления в
естественном языке. Дальнейшее углубление формализации
достигается путем введения в естественный язык разного рода
специальных знаков и созданием частично искусственных и
полностью искусственных языков.

15) Нормы науки: обоснованность, логическая

последовательность, рационализм, практическая значимость. 
Обсуждение норм науки начнем с требования
обоснованности научного знания, поскольку оно представляется
одним из наиболее важных требований к результатам научной
исследовательской деятельности.В самом общем смысле
обосновать некоторое положение — значит привести те
убедительные или достаточные основания, в силу которых оно
представляется убедительным и должно быть принято. Требование
обоснованности знания в достаточно ясной форме обсуждалось еще
Платоном и Аристотелем, хотя и не получило в древности никакого
собственного имени. Обоснование обычно включает целую серию
процедур, касающихся не только самого рассматриваемого
положения, но и той системы утверждений, той теории, составным
элементом которой оно является. Существенную роль в механизме
обоснования играют логические (дедуктивные) умозаключения,
хотя лишь в редких случаях процесс обоснования удается свести к
умозаключению или цепочке умозаключений.
Всякое научное рассуждение должно быть логически
последовательным, т.е. соблюдать законы и
правила логики.Хотя это требование представляется само собою
разумеющимся, оно нередко нарушается, особенно в социальных
науках. Именно это обстоятельство заставляет упомянуть
очевидное, казалось бы, условие логической последовательности в
числе идеалов науки.Самым общим образом логику можно
определить как науку о законах и операциях правильного
мышления.
Рациональность, или разумность, является характеристикой знания
с точки зрения его соответствия наиболее общим принципам
мышления, разума.Поскольку совокупность таких принципов не
является вполне ясной и не имеет отчетливой границы, понятию
рациональности свойственны и неясность, и неточность.
Универсальная рациональность предполагает, в частности,
соответствие требованиям логики и требованиям господствующего
в конкретную эпоху стиля мышления. В истории рациональности
отчетливо выделяются четыре основных периода ее развития,
соответствующие главным этапам развития общества: Античность,
Средние века, Новое время и современность. Первобытное
мышление не является рациональным и составляет только
предысторию перехода в гораздо более позднее время от мифа к
логосу. Универсальная рациональность действует только через
локальную рациональность, определяющую требования к
мышлению в некоторой частной области
Практическая значимость – критерий, показывающий реальную
пользу от применения результатов исследования в практической
деятельности, их прикладную ценность. Обоснование практической
значимости исследования дается в вводной части и подтверждается
в заключении (или разделе обсуждения при его наличии).

16) Понятие научного закона. 

Научный закон - это форма упорядочивания
научного знания, заключающаяся в формулировке
общих утверждений о свойствах и
взаимоотношениях изучаемой предметной области.
Научные законы представляют собой
внутреннюю, существенную и устойчивую связь
явлений, обуславливающую их упорядоченное
изменение.
Понятие научного закона стало формироваться в
XVI-XVII вв. в период создания науки в современном
смысле этого слова. Долгое время считалось, что
данное понятие универсально и распространяется на
все области познания: каждая наука призвана
определять законы и на их основе обрисовывать и
разъяснять изучаемые явления.
Основными чертами научных законов являются:
- необходимость,
- всеобщность,
- повторяемость,
- инвариантность.
Закон природы это определенный безусловный
(часто математически выраженный) закон природного
явления, который вершится при знакомых условиях
всегда и везде с одинаковой необходимостью. Такое
представление о законе природы сложилось в XVII-
XVIII вв. как результат прогресса точных наук на
стадии развития классической науки.
Например: закон Кулона или закон Ньютона
 В жизни научного закона, захватывающего
обширный круг явлений, можно выделить три
характерных этапа:
1) эпоху становления, когда закон функционирует
как гипотетическое описательное утверждение
и испытывается прежде всего эмпирически;
2) эпоху зрелости, когда закон в полной мере
подтвержден эмпирически, приобрел ее системную
поддержку и функционирует не только как
эмпирическое обобщение, но и как правило оценки
других, менее надежных утверждений теории;
3) эпоху старости, когда он входит уже в ядро
теории, употребляется, прежде всего,
как правило оценки других ее утверждений и может
быть оставлен только вместе с самой теорией;
проверка такого закона касается прежде всего его
эффективности в рамках теории, хотя за ним
остается и старая, полученная еще в период его
становления эмпирическая поддержка.

17. Язык науки.
 
Существует несколько  понятий языка науки:
1. Иерархизированная многослойная структура, уровни которой
дифференцированы по вертикали, определяющей движение от
эмпирии к абстрактным положениям теории.
2. Не просто форма, в которой выражается некоторое внешнее по
отношению к ней содержание научного знания, а способ
возникновения и бытия научного знания как определенной
реальности.
3. Система понятий, знаков, символов, создаваемая и используемая
той или иной областью научного познания для получения,
обработки, хранения и применения знаний.
4. Сложное, внутренне дифференцированное многослойное
образование, строение и функционирование которого определяется
задачами формирования, трансляции и развития научного знания
Язык науки возникает, формируется и развивается как орудие
познания определенной области явлений. Его специфика
определяется особенностями изучаемой области и методами её
познания.
На первом этапе своего развития наука в основном пользовалась
понятиями естественного языка. По мере углубления (более
глубокого проникновения) в предмет исследования появлялись
теории, вводящие совершенно новые термины, относящиеся к
абстрактным, идеализированным объектам, к обнаруживаемым
объектам, новым открываемым явлениям, их свойствам и связям.
Таковы, например, названия элементарных частиц, их свойств и
взаимосвязей; химических элементов; понятия электродинамики и
т.д.
Язык науки стараются  строить таким образом, чтобы  избежать
недостатков естественного  языка: многозначности терминов,
расплывчатости и неопределенности их содержания,
двусмысленности выражений, семантической замкнутости и т.п. Это
обеспечивает однозначность (ясность), точность и понятность
выражений Язык науки. Даже понятия, заимствованные наукой из
повседневного языка, например «сила», «скорость», «тяжесть»,
«звезда», «стоимость» и т.п., получают гораздо более точное и порой
даже парадоксальное с точки зрения здравого смысла значение.
Специфическое содержание Языка науки может быть выражено и
знаковыми средствами обыденного естественного языка, и
своей особой семиотикой, разрабатываемой уже только в рамках
Языка науки (Язык науки в узком смысле слова). Эти выработанные в
Языке науки знаковые средства могут включать элемент наглядности,
визуальной образности (различные геометрические модели, схемы,
графики и т.д.). Наглядность (образность) не противопоказана Языку
науки, однако в данном случае имеется в виду специфическая
образность наглядной модели, фиксирующей особое научное
содержание. Существенную роль в Языке науки играют различного
рода математические языки (включая и язык математической логики),
обеспечивающие возможность не только точного выражения научной
мысли, но и логического анализа и обработки содержащейся в
научном знании информации.
Понятие «язык науки» — чистая абстракция, ибо имеются в виду
именно «языки науки». У каждой науки есть свой язык; иногда
внутри одной науки (например, внутри физики) имеются разделы и
подразделы, каждый из которых обладает собственным языком. Им и
пользуются ученые, занятые в данной отрасли исследований. Но
когда мы говорим об общих принципах всех этих языков, мы вполне
можем оперировать абстрактным понятием «язык науки» как таким,
которое распространяет свои выводы и заключения на любой язык в
любой отрасли знания.
«Язык науки» как специфическое  понятие, которое люди начали
употреблять  сознательно в противовес понятию язык обыденный,
появился тогда, когда стали оформляться и сами науки в
сегодняшнем понимании этого слова. Конечно, и раньше люди
пользовались специфическим языком при объяснении научных
явлений — без этого невозможно никакое научное обсуждение. Но
прежде люди пользовались в этих случаях и языком повседневной
речи, не очень заботясь об отделении одного языкового слоя от
другого. Только в новое время, точнее, в эпоху т. н. Высокого
Ренессанса (1500—1580 гг.) ученые начали целенаправленно
формировать для каждой науки свои особые концепты и особую
терминологию.
Лишь в прошлом веке появилась теория, которая провозгласила, что
без такого языка вообще невозможна нормальная научная
деятельность в  более или менее широких масштабах. Согласно Т.
Куну, без совместных принципов и совместной парадигмы
невозможно сегодня сколько-нибудь серьезное научное направление.
Парадигма же строится на основе особого языка, принятого в данной
отрасли знания.
Непосредственной предпосылкой и условием образования языка
науки является естественный язык, который служит источником
лексического материала и правил языка науки. В процессе
формирования языка науки вычленяются такие относительно
самостоятельные этапы, как введение терминов, установление правил
языка и образование терминосистем. Это - этапы уточнения
содержания знаковых форм. Язык науки предназначен, прежде всего,
для однозначного выражения как результатов научного познания
(средство материального выражения и способ его существования),
так и самой научно-познавательной деятельности (в языке науки, в
конечном счете, закрепляются алгоритмы практических и
познавательных действий).

18) Научное сообщество. 
НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО - одно из основных понятий
современной философии и социологии науки. Обозначает
совокупность ученых, исследователей, которые придерживаются
сходных взглядов на сущность и цели науки. Н.с.
может считаться и группа ученых, исследующих определенную
про-блему, и все представители данной научной дисциплины, и все
ученые отдельной страны, региона или народа, и, наконец, все
представители науки за все время ее существования.
Понятие «Н.с.» ввел в научный оборот Полани, однако лишь с
появлением работы Т. Куна «Структура научных революций», оно
вошло не только в терминологический аппарат дисциплин,
изучающих науку, но и в общенаучный лексикон (как и другие
понятия, введенные Т. Куном). Согласно Куну, Н.с. - это группа
ученых, которые признают одну парадигму. Поэтому, например,
астрологи, экстрасенсы и пр. не могут входить в современное Н.с.
(в социологии знания такие группы людей
называют эпистемически ми (или познавательными)
сообществами). По этой же причине парадигма часто отвергает
новаторов, т.е. таких ученых, которые претендуют на обсуждение и
изменение самих основ парадигмы.

18. Научное сообщество.

НАУЧНОЕ СООБЩЕСТВО - одно из основных понятий
современной философии и социологии науки. Обозначает
совокупность ученых, исследователей, которые придерживаются
сходных взглядов на сущность и цели науки. Н.с. может считаться
и группа ученых, исследующих определенную про-блему, и все
представители данной научной дисциплины, и все ученые
отдельной страны, региона или народа, и, наконец, все
представители науки за все время ее существования.
Понятие «Н.с.» ввел в научный оборот Полани, однако лишь с
появлением работы Т. Куна «Структура научных революций», оно
вошло не только в терминологический аппарат дисциплин,
изучающих науку, но и в общенаучный лексикон (как и другие
понятия, введенные Т. Куном). Согласно Куну, Н.с. - это группа
ученых, которые признают одну парадигму. Поэтому, например,
астрологи, экстрасенсы и пр. не могут входить в современное Н.с.
(в социологии знания такие группы людей
называют эпистемически ми (или познавательными)
сообществами). По этой же причине парадигма часто отвергает
новаторов, т.е. таких ученых, которые претендуют на обсуждение и
изменение самих основ парадигмы.
До появления понятия «Н.с.» в философии науки прямо не
обсуждалась проблема исторического субъекта научной
деятельности. Неявным образом наличие носителя знаний, конечно,
подразумевалось, но исключительно как абстрактного,
обезличенного субъекта. Развитие знания понималось как смена
научных идей, появление новых фактов, экспериментов и т.п. Так,
например, логические позитивисты намеренно стремились описать
структуру знания через строгие логические процедуры,
нивелировав все, что могло относиться к конкретной исторической
ситуации. Продолжая эту традицию, К. Поппер создает концепцию
«третьего мира» — объективного и автономного мира знания.
Введение исторического субъекта научной деятельности оказало
серьезное влияние на дальнейшее развитие философии науки,
которая оказалась в дальнейшем вынужденной частично утратить
свой интерсубъективныйпредмет и сотрудничать с такими
дисциплинами, как психология научного творчества и социология
науки.
 

19 Наука и ценности
Наука – социальное явление. Она создается сообществом
ученых и представляет собой систему взаимосвязи между учеными.
В науке существует свой специальный образ жизни, неписаные
правила, своя система ценностей. Как социокультурный феномен,
наука всегда опирается на сложившиеся в обществе культурные
традиции, на принятые ценности и нормы. Наука-источник
нравственных ценностей. В лоне науки честность, порядочность,
объективность, не ангажированность политической конъюнктуры
становятся важнейшими качествами профессиональной этики.
Конечно, не следует идеализировать ученых, нельзя предполагать,
что в науке все деятели заняты бескорыстным поиском истины.
 Естественные науки и математика создают объективную,
количественно выраженную картину мира. Гуманитарные науки
обеспечивают другую грань познавательной потребности –
стремление иметь мировоззрение, представление о прошлом своей
культуры, о прошлом человечества, полагать цели и с чувством
уверенности опираться на ценности. Ценности, цели, связь
традиций с сегодняшним днем, особенности культур, языков
разных народов – вот те познания, которые дают человеку
гуманитарные науки, которые тесно соприкасаются с идеологией и
религией.
В науке жизнь ученого строго регламентирована. Он должен
постоянно подтверждать свою научную состоятельность через
новые исследования, публикации. Деятельность ученого
стимулируется не только оплатой труда, но и различными
степенями, званиями, наградами.

20 Наука и нравственность
Наука – это совокупность теоретических представлений о мире,
ориентированная на выражение в понятиях и математических
формулах объективных характеристик действительности, то есть
тех, которые не зависят от сознания.
Нравственность (мораль), напротив, является совокупностью
ценностей и норм, регулирующих поведение и сознание людей с
точки зрения противоположности добра и зла. Нравственность
строится на человеческих оценках, повелевает действовать
определенным образом в зависимости от наших жизненных
ориентиров значит, она занята ничем иным, как действующими
субъектами и их субъективностью. Таким образом, между наукой и
нравственностью обнаруживается разрыв.
Чтобы лучше разобраться в том, как взаимодействуют наука и
нравственность, как научный поиск встречается лицом к лицу с
требованиями и запретами морали, выделим три сферы их
взаимодействия. 1-ая сфера-соотношение науки и ученых с
применением их открытий в практической повседневной жизни. 2-
ая-внутринаучная этика, т.е. те нормы, ценности и правила,
которые регулируют поведение ученых в рамках их собственного
сообщества. 3-я-некое "срединное поле" между научным и
ненаучным в самых разных областях.
Сегодня перед человеком-ученым встают, по крайней мере, две
серьезные нравственные проблемы: 1)продолжать ли исследования
той области реальности, познание законов которой может нанести
вред отдельным людям и человечеству в целом; 2)брать ли на себя
ответственность за использование результатов открытий "во зло" –
для разрушения, убийства, безраздельного господства над
сознанием и судьбами других людей.
Несомненно, доля ответственности за происходящее в технике,
технологии, медицине и других практических областях ложится на
плечи ученого. Наука, идущая рука об руку с гуманистической
нравственностью, оборачивается великим благом для всех
живущих, в то время как наука, равнодушная к последствиям
собственных деяний, однозначно оборачивается разрушением и
злом. Разумеется, особенно остро проблемы нравственности науки
стоят для ученых, занятых в прикладных областях, а также для тех
конструкторов и инженеров, которые призваны воплощать идеи в
конкретных технологиях. Ярким примером являются острые
дискуссии, развернувшиеся вокруг темы клонирования животных и
человека. Это стало бы поистине нравственной драмой для
человечества.
Итак, 1-ая нравственная установка, необходимая для ученого,
это установка на объективность. Здесь можно видеть прямое
совпадение научности и морали. Помимо объективности-
справедливости и самокритичности ученому очень нужны такие
тесно связанные между собой добродетели, как честность и
порядочность.
Вторая причина сокрытия каких-либо важных фактов и
концепций состоит в том, что исследователь приходит к выводам, в
корне противоречащим сложившимся представлениям. Он явился в
мир со своим открытием рано, он опасается, что его не поймут, и
он станет изгоем. В этом случае выбор полностью за самим
автором новых идей или выводов.
Третья важная сфера – с одной стороны, взаимодействия науки с
сопредельными областями знания, а с другой – взаимодействия
теории с экспериментальной областью в самой науке, где
совершается выход за пределы теории – в жизнь. Ученые, особенно
представляющие точные науки, в своем отношении ко всему иному
(не научному, неученому) нередко бывают высокомерны. Впрочем,
действительно талантливым и масштабным ученым подобный
порок гордыни не присущ.
Еще более тесно научное экспериментирование оказывается
связано с нравственностью, когда речь идет о людях. Мы видим
подобное отношение к человеку в психологии. Разумеется,
психологи не хотят причинить зла участникам своих
экспериментов, но, ставя их в положение манипулируемых,
обманываемых, разоблачаемых, они вольно или невольно низводят
их до уровня лабораторных крыс. В особенности опасными
оказываются эксперименты, связанные с межличностными
отношениями и самооценкой индивида, его представлением о
собственной личности.

21 Научная картина мира

С научной картиной мира связывают широкую панораму знаний
о природе, включающую в себя наиболее важные теории, гипотезы
и факты. Структура научной картины мира предлагает центральное
теоретическое ядро, фундаментальные допущения и частные
теоретические модели, которые постоянно достраиваются.
Центральное теоретическое ядро обладает относительной
устойчивостью и сохраняет свое существование достаточно
длительный срок. Оно представляет собой совокупность
конкретно-научных и онтологических констант, сохраняющихся
без изменения во всех научных теориях. Когда речь идет о
физической реальности, то к сверхустойчивым элементам любой
картины мира относят принципы сохранения энергии, постоянного
роста энтропии, фундаментальные физические константы,
характеризующие основные свойства универсума: пространство,
время, вещество, поле, движение.
Фундаментальные допущения носят специфический характер и
принимаются за условно неопровержимые. В их число входит
набор теоретических постулатов, представлений о способах
взаимодействия и организации в систему. Научная картина мира
представляет собой не просто сумму или набор отдельных знаний,
а результат их взаимосогласования и организации в новую
целостность, т.е. в систему. С этим связана такая характеристика
научной картины мира, как ее системность. Научная картина мира
исторична, она опирается на достижения науки конкретной эпохи в
пределах тех знаний, которыми располагает человечество.
Эволюция современной научной картины мира предполагает
движение от классической к неклассической и постнеклассической
ее стадиям.
Европейская наука стартовала с принятия классической научной
картины мира, основанной главным образом на достижениях
Галилея и Ньютона, и господствовавшей на протяжении достаточно
продолжи тельного периода времени. Объяснительным эталоном
считалась однозначная причинно-следственная зависимость.
Прошлое определяло настоящее так же изначально, как и
настоящее определяло будущее. Все состояния мира могли быть
просчитаны и предсказаны. Классическая картина мира
осуществляла описание объектов, как если бы они существовали
изолированно, в строго заданной системе координат.
Неклассическая картина мира, пришедшая на смену
классической, родилась под влиянием первых теорий
термодинамики, оспаривающих универсальность законов
классической механики. Переход к неклассическому мышлению
был осуществлен в период революции в естествознании на рубеже
XIX-XX вв., в том числе и под влиянием теории относительности.
В неклассической картине мира возникает более гибкая схема
детерминации, учитывается роль случая. Развитие системы
мыслится направленно, но ее состояние в каждый момент времени
не поддается точному определению. Новая форма детерминации
вошла в теорию под названием "статистическая закономерность".
Образ постнеклассической картины мира древовидная
ветвящаяся графика разработан с учетом достижений бельгийской
школы И. Пригожина (1917-2003). С самого начала и к любому
данному моменту времени будущее остается неопределенным.
Развитие может пойти в одном из нескольких направлений, что
чаще всего определяется каким-нибудь незначительным фактором.

22 Универсальность научного познания и его границы

Универсальность научного знания заключается в том, что наука,
и прежде всего естествознание, изучающее законы объективного
мира, не связана в своем содержании с теми или иными
особенностями отдельных наций. Особенности стран и регионов
определяют лишь разный вклад в уровень ее развития.
Всеобщность научного знания заключается в общем пользовании
результатами науки и недопущении монополизации знания. Общее
пользование и обмен результатами - условия существования и
развития научного знания. Универсальности научных знаний
всегда придавался статус необходимости и всеобщности.
Характеристика научного знания как необходимого и всеобщего
может быть сохранена и в современной культуре, но с некоторыми
уточнениями, которые диктуются пересмотром традиционного
образа науки.
Научное мышление всегда признавалось высшим типом
рациональной деятельности, направляемой строгими правилами
научного метода, а научное знание – единственным, если не
высшим типом истины. Современные исследования этого
феномена, показали, однако, что наука, считавшаяся четко
отделенной от других сфер культуры (религия, философия,
искусство и др.), обнаруживает черты значительного сходства с
ними, испытывая на себе заметные социокультурные влияния.
Научный метод включает глубоко иррациональные моменты, без
них невозможно объяснить движение к принципиально новому
знанию, он не может быть понят вне контекста анализа интуиции
исследователя. Демаркация науки и «не науки» не удалась. Это
стало одним из главных обстоятельств, придавших
нетрадиционный смысл проблемам статуса науки и научного
знания, в частности, проблеме научного универсализма. Наука
предполагает не только универсальность человеческого разума и
опыта по отношению к любым обществам и культурам, но и
вообще независимость некоторых своих содержаний от частного,
природой на Земле данного вида чувственного и интеллектуального
устройства человеческого существа.
Посредством научного знания все существующие проблемы не
решить. В частности, это вопросы планирования, вопрос об
эвтаназии. Здесь и заканчивается область универсальности
научного знания.

23. Сциентизм и антисциентизм

Сциентизм - концепция, заключающаяся в абсолютизации роли
науки в системе культуры, в идейной жизни общества. Он начал
складываться в философии конца 19-начало 20 вв, когда развитием
науки поставлен вопрос о роли и месте науки в системе культуры.
В этих условиях возниклисциентизм и антисциентизм.
Особая острота возникла в споре во время НТР, в связи с вопросом
о достижениях и последствиях науки. Отрицательные черты
сциентизм - не учитывает сложную системную организацию общ
жизни, в которой наука занимает важное, но не доминирующее
место. Сциентизм - позитивизм, Бэкон и эмпиризм,
французские материалисты.
В качестве образца науки сциентизм обычно рассматривает
естественные и так называемые точные науки. Будучи не строго
оформленной системой взглядов, а скорее идейной ориентацией,
сциентизм проявляется по-разному, с разной степенью и силой - от
внешнего подражание точным наукам, выражающегося в
искусственном применении математической символики или
нарочитом придании анализу философско-воззренческих или
социально-гуманитарных проблем формы, характерной для точных
наук (аксиоматическое построение, система дефиниций, логическая
формализация), до абсолютизации естественных наук как
единственного знания и отрицание философско-мировоззренческой
проблематики как лишенной познавательного смысла и значения
(неопозитивизм). Сциентизм в философиинаходит выражение в
недооценке ее своеобразия по сравнению с другими науками,
отрицание философиикак особой формы общественного сознания,
имеющим свою специфику по сравнению с другими
специальными научными знаниями. Сциентизм в социологии
связан с отрицанием особенностей объекта социального анализа по
сравнению с объектами, исследования в естественных науках, с
игнорированием необходимости учета ценностных моментов, с
эмпиризмом и описательностью, враждебным отношением ко
всяким построениям, имеющим выход в социально-
философскуюпроблематику, с абсолютизацией значения
количественных методов в социальныхисследованиях.
Противостоит ему антисциентизм. Настаивает на ограниченности
возможностей науки в решении коренных проблем человеческого
существования, в крайних проявлениях оценивая науку как
враждебную человеческому существованию.
Философиярассматривается как нечто принципиально отличное от
науки, носящее чисто утилитарный характер и неспособной
подняться до понимания подлинных проблем мира и человека.
Социально-гуманитарное знание антсциентизм трактует
исключительно как форму ценностоного сознания, к которой
неприменим принцип объективности научного исследования.
Крайние формы: Ницше, Хайдеггер, Бердяев - стремление
рассматривать действительность с позиции человека, трагически
борющегося с остальым миром, куда входит и наука, в
соответствии с этим самым высоким типом отношения к
действительности признается религия и нравственное.
Экзистенциализм.
Отстаивая принципы научного подхода ко всякой
мировоззренческой, философии и социально-гуманитарной
проблематике, марксизм тяготел к сциентизму, но в то же время
отрицает плоский сциентизм с его игнорированием сложных
вопросов о месте и функции науки в системе культуры, об
отношении разных форм общественного сознания.
 
24 Каковы особенности мифологического, художественно-
образного и религиозного познания?
 
 Специфика мифологического познания заключается в том, что
оно представляет собой фантастическое отражение реальности,
является бессознательно-художественной переработкой природы и
общества народной фантазией.
В рамках мифологии вырабатывались определенные знания о
природе, космосе, о самих людях, их условиях бытия, формах
общения. Мифологическое мышление — это не просто
безудержная игра фантазии, а своеобразное моделирование мира,
позволяющее фиксировать и передавать опыт поколений.
Самыми распространенными мифами были космогонические
мифы, описывающие творение мира, происхождение людей и
животных. Этот процесс часто представлялся как превращение
хаоса в космос путем постепенного упорядочения, которое
сопровождалось борьбой богов или героев с демоническими
силами. Человек в мифе являлся органической частью
наблюдаемого им мира. И вместе с тем все в мире рисуется по
образу и подобию человека.
Способом объяснения природных и социальных процессов в мифе
являлось художественно-образное описание этих процессов, т.е.
рассказ о них. Содержание мифа представлялось первобытному
сознанию в высшем смысле реальным, поскольку воплощало
коллективный «надежный» опыт осмысления жизни множеством
предыдущих поколений. Этот опыт служил предметом веры, но не
критики.
Мифологическому мышлению свойственны его слитность с
эмоциональной сферой, неотчетливое разделение объекта и
субъекта познания, предмета и знака, вещи и слова, происхождения
(генезиса) и сущности явлений и т.д.
Уже в рамках мифологии зарождается художественно-образная
форма познания, которая в дальнейшем получила наиболее
развитое выражение в искусстве. Хотя оно специально и не решает
познавательные задачи, однако содержит в себе достаточно
мощный гносеологический потенциал.
Конечно, художественная деятельность несводима целиком к
познанию. Художественно осваивая действительность в различных
своих видах (живопись, музыка, театр и т.д.), удовлетворяя
эстетические потребности людей, искусство одновременно познает
мир, а человек творит его — в том числе и по законам красоты. В
структуру любого произведения искусства всегда включаются в той
или другой форме определенные знания о природе, о разных людях
и их характерах, о тех или иных странах и народах, их культуре,
обычаях, нравах, быте, об их чувствах, мыслях и т.д.
Специфической формой освоения действительности в искусстве
является художественный образ, мышление в образах,
«чувствующая мысль». Наука же осваивает мир прежде всего в
системе абстракций.
Одной из древних форм познания, генетически связанной с
мифологией, является религиозное познание. Его специфика
состоит не только в способности к трансцендированию, к выходу за
пределы чувственно осязаемой реальности и признании иного
(«сверхъестественного», «небесного») мира — проще говоря, Бога
или богов.
Уникальная способность религии заключается в постулировании
обратной связи между этими мирами, т.е. возможности мира
сверхъестественного оказывать решающее воздействие на судьбы
мира земного и его обитателей. А эта связь реализуется при
помощи культа, без которого религия немыслима.
Особенности религиозного познания определяются тем, что оно
обусловлено непосредственной эмоциональной формой отношения
людей к господствующим над ними земным силам (природным и
социальным). Будучи фантастическим отражением последних,
религиозные представления содержат в себе определенные знания о
действительности, хотя нередко и превратные. Достаточно мудрой
и глубокой сокровищницей религиозных и других знаний,
накопленных людьми веками и тысячелетиями, являются,
например, Библия и Коран.
Однако религия (как и мифология) не производила знание в
систематической и тем более теоретической форме. Она никогда не
выполняла и не выполняет функции производства объективного
знания, носящего всеобщий, целостный, самоценностный и
доказательный характер. Если для религиозного познания
характерно соединение эмоционального отношения к миру с верой
в сверхъестественное, тосущность научного
познания — рациональность, которая в качестве подчиненных
моментов содержит и эмоции, и веру.
Важнейшим понятием религии и религиозного познания является
«вера». В понятии «вера» следует выделять два аспекта: а)
религиозная вера; б) вера как уверенность (доверие, убеждение),
т.е. то, что еще не проверено, не доказано в данный момент, в
различных формах научного познания и прежде всего в гипотезах.
Как подчеркивал А. Эйнштейн, «без веры в то, что возможно
охватить реальность нашими теоретическими построениями, без
веры во внутреннюю гармонию нашего мира не может быть
никакой науки. Эта вера есть и всегда останется основным мотивом
всякого научного творчества».
 
25 Специфика гуманитарного познания.
 
При изучении социально-культурных процессов и явлений
(общество, культура, человек), мы можем зафиксировать
следующие общепринятые в современном научном сообществе
отличия социально-гуманитарного знания от естественнонаучного: 
1) законы общества в отличие от законов природы создаются
самими людьми в процессе их жизнедеятельности в обществе, они
связаны с повседневной жизнью людей (хотя могут и не
осознаваться людьми, восприниматься как слепые, стихийные
силы); 
2) законы общества и культуры менее долговечны, чем законы
природы: они «историчны»; 
3) поскольку люди изучают не только общество и культуру, но и
творят их, то невозможно «убрать» личностное отношение
исследователя к предмету его исследования. 
В социально-гуманитарном познании, гораздо более, чем в
естественнонаучном, прослеживаются ценностные установки
ученого, его социальный статус, конфессиональные и нравственные
предпочтения, эмоциональный склад личности, интересы разных
слоев общества; социально-гуманитарное познание носит
ценностно-оценочный характер: объект не только познается, но и
оценивается субъектом. Критерий оценки социальных теорий
различен, но всегда связан с неким образцом, нормой или
идеальным состоянием общества. 
Философия, являясь теоретической формой знания о человеке как
социокультурном феномене, берет на себя функции синтеза
социально-гуманитарного знания. Если конкретные социально-
гуманитарные науки дают локальное понимание мира и человека в
нем («человек политический», «человек экономический», «человек
обучаемый» и т.д.), то философия стремится определить, что есть
человек вообще, построить общенаучную картину мира,
выходящую за рамки предмета отдельных наук. Более того,
философия способна выявить фундаментальную систему
ценностей, лежащую в основе определенного типа культуры,
создать такую картину мира, в которой кроме научных знаний
учитываются знания, создаваемые религией, искусством, этикой,
экономикой и пр. Философские проблемы социально-
гуманитарного знания разнообразны и разносторонни. 
Объектом социально-гуманитарного знания является человеческая
реальность во всей сложности и многообразии его социального и
исторического бытия. Помимо внешних объективаций
материальной культуры, многообразия общественных отношений,
процессов духовной сферы в объект социально-гуманитарного
знания вписан сам человек с его мышлением и познанием,
вовлеченный в общественные связи и коллективные формы
деятельности.
Характеристики объекта социально-гуманитарного познания: 
- «человекоразмерность»: так как человек, в котором тесно
переплетены социальное и биологическое, духовное и витальное,
обладает возможностью вмешиваться в «естественный» ход
социальных событий, то в объекте социально-гуманитарного
познания переплетаются стихийное и сознательное,
эмоциональное, рациональное, и внерациональное; 
- гетерогенность (греч. heteros – другой) его природы и
исключительную сложность, так как социокультурная
действительность всегда зависима от мышления и активности
человека, а неизбежность ошибок в мышлении участников
социальных событий наделяет их чертами неопределенности и
вариативности; 
- уникальность, индивидуальность социально-гуманитарных
событий и явлений, предстающих как ценность; 
 - континуальность: объект «растяжим» на многие поколения и
разнообразные типы цивилизации, включая в себя как
индивидуальные, так и социальные измерения; духовные ценности
и моральные принципы, традиции, передаются из поколения в
поколение;
- изменяемость, т.е. к объекту социально-гуманитарного знания в
полной мере применим принцип развития. 
Под субъектом социально-гуманитарного познания
подразумевается активно действующий индивид или группа
индивидов. В силу этого правомерно говорить, как об
индивидуальном, так и коллективном субъекте социально-
гуманитарного познания. Категория «субъект» социально-
гуманитарного познания включает в себя несколько уровней
содержательной интерпретации. Речь может идти об эмпирическом
субъекте, т.е. реально действующем в истории человеке; о
коллективном субъекте, в качестве которого выступает то или иное
научное сообщество; о трансцендентальном субъекте, понимаемом
как «сознание вообще». 
Существенный вклад в исследование этой проблемы внес немецкий
философ и историк культуры В.Дильтей – основоположник школы
«истории духа». Понимание жизни в его философской концепции
легло в основу деления наук на два основных класса. Одни из них
изучают жизнь природы, другие («науки о духе») – жизнь людей.
В. Дильтей доказывал самостоятельность предмета и метода
гуманитарных наук по отношению к естественным наукам.
 
26 Понимание специфики гуманитарной науки
В. Виндельбандом и Г. Риккертом.
Оба мыслителя предложили исходить в классификации отраслей
научного познания из различий не предметов наук, а их основных
методов. В связи с этим различие наук о природе и наук о культуре
(у В. Виндельбанда – номотетическихи идиографических наук)
объясняется неокантианцами противоположностью их методов (у
Г. Риккерта – генерализирующий и индивидуализирующий методы).
Неокантианцы сосредоточивают внимание не на содержательной
специфике наук о природе и наук о культуре, а на различиях в
самом процессе упорядочения и переработки содержательного
материала, т.е. на различиях соответствующих форм мышления, на
методах исследования.
 Такое разделение привело к тому, что в рамках исследования "наук
о культуре" центральное место стало занимать понятие "ценности".
Наиболее рельефно выразил специфику социально-гуманитарного
познания на основе принципа отнесения к ценностям Г. Риккерт. Он
указывал на следующие основные особенности социально-
гуманитарного познания:
– его объект – культура (а не природа), т.е. совокупность
фактически общепризнанных ценностей в их содержании и
систематической связи, а непосредственный предмет его
исследования – индивидуализированные явления культуры с их
отнесением к ценностям;
– объекты социального знания неповторимы, не поддаются
воспроизведению, нередко уникальны, поэтому его
конечный результат – не открытие законов, а описание
индивидуального события на основе письменных источников,
материальных остатков прошлого и др.;
– для наук о культуре характерен идиографическийметод,
сущность которого состоит в описании особенностей важнейших
исторических фактов, а неих генерализация (т.е. построение общих
понятий и выявление объективных законов), что характерно
дляномотетического (законоустанавливающего) метода
естествознания; именно поэтому абстракции и общие понятия в
гуманитарном познании выступают каквспомогательные средства
при описании индивидуальных явлений, а не являются самоцелью,
как в естествознании;
– социально-гуманитарное знание целиком зависит от
ценностей, наукой о которых и является философия;
– в социальном познании необходим постоянный учет всех
субъективных моментов; если единство естественных наук
обусловлено классической механикой, то единство гуманитарного
знания – понятием "культура".
Специфику социально-гуманитарного знания
Г. Риккерт рассматривает на примере исторического познания и
выделяет следующие аспекты взаимосвязи культуры и ценностей,
принципиально важные как для исторической науки, так и для
социально-гуманитарного познания вообще.
1. "Культура в силу своего духовного характера не может быть
подчинена исключительному господству естественных наук". Более
 того, он считает, что естественно-научная точка зрения подчинена
культурно-исторической, хотя бы потому, что естествознание –
"исторический продукт культуры".
2. Исследовательский интерес при анализе явлений и процессов
культуры направлен на особенное и индивидуальное. Именно
поэтому "в исторических науках о культуре мы не можем
стремиться к установлению его общей “природы”, а, наоборот,
должны пользоваться индивидуализирующим методом". Этот
метод находится во внутренней связи с ценностным отношением к
реальности, поскольку ценность конкретного явления культуры
непосредственно связана с признанием его неповторимости,
уникальности, незаменимости. "В явлениях культуры,
представляющих собою блага, всегда должна участвовать оценка, а
потому вместе с ней и духовная жизнь".
3. Исследование культурных процессов является научным только
тогда, когда оно, во-первых, не ограничивается простым описанием
единичного, а принимает во внимание индивидуальные причины и
подводит особое под общее, используя "культурные понятия", во-
вторых, когда при этом руководствуется "ценностями, без которых
не может быть вообще исторической науки. Только благодаря
принципу ценности становится возможным отличить культурные
процессы от явлений природы с точки зрения их научного
рассмотрения".
При этом "исторически-индивидуализирующий метод отнесения к
ценностям" Г. Риккерт отличает от оценки. Оценивать – это значит
высказывать похвалу или порицание. Отнесение к ценностям не
означает ни того ни другого. "Оценка объективной ценности есть
нечто совсем иное, чем историческое отнесение к ценности, ибо в
противном случае одни и те же объекты не могли бы быть для
одного изложения важными, для другого нет".
Именно метод отнесения к ценностям и выражает сущность
исторических наук о культуре, позволяя отличить здесь важное от
незначительного. Г. Риккертполагает, что и естественные, и
социально-исторические науки, поскольку это науки, могут и
должны избегать оценок: "Индивидуализирующая история, так же,
как и естествознание, может и должна избегать оценок,
нарушающих ее научный характер. Лишь теоретическое отнесение к
ценности отличает ее от естествознания, но оно никоим образом не
затрагивает ее научности".
4. Важная задача наук о культуре состоит в том, чтобы с помощью
индивидуализирующего метода и исторических понятий
"представить исторические явления как стадии ряда развития",
иначе говоря, необходимо подходить к таким явлениям конкретно-
исторически, как к "процессам" культуры. Различая понятия
"историческое развитие" и "прогресс", Г. Риккерт характеризует
прогресс как "повышение в ценности культурных благ, и поэтому
всякое утверждение относительно прогресса или регресса включает
в себя положительную или отрицательную оценку".
5. Поскольку историческая жизнь не поддается строгой системе, то
у наук о культуре не может быть основной науки, аналогичной
механике. Однако это не означает, что у них отсутствует
"возможность сомкнуться в одно единое целое". Такую
возможность обеспечивает им понятие культуры, "определяющее
их объекты и являющееся для них руководящим принципом при
образовании ими исторических понятий". "Итак, единство и
объективность наук о культуре, – подводит итог Г. Риккерт, –
обусловлены единством и объективностью нашего понятия
культуры, а последняя, в свою очередь – единством и
объективностью ценностей, устанавливаемых нами".
6. По сравнению с естествознанием исторические науки, по
мнению Г. Риккерта, отличаются большей субъективностью, и
важную роль в этих науках играют такие факторы, как интерес,
ценность, оценка, культура. "Вместе с различием связи, т.е. с
различием руководящих ценностных точек зрения, со стороны
которых историк рассматривает свой объект, может варьироваться
также и “акцент”, т.е. значение объекта для различных отдельных
историй". Напротив, законы "генерализирующего естествознания"
объективны, и, хотя они являются продуктами определенной
культуры, по существу от этой культуры не зависят.
Таким образом, неокантианцы, противопоставляя социально-
гуманитарное знание естествознанию,акцентируют внимание
на методологических аспектах научного познания.

27. Как понимал специфику гуманитарной науки М. Вебер?

 Особое значение в социально-гуманитарном познании М.Вебер
придаёт ценностному подходу, поскольку, как он считает, «Понятие
культуры – ценностное понятие», и только в свете ценностей могут
быть осознаны значение и специфика социокультурных явлений[88].
М.Вебер утверждает, что «мы понимаем поведение отдельных
индивидов, участвующих в событиях, тогда как поведение клеток мы
понять не можем», а можем только установить его законы.

М. Вебер считает, что нет сомнения в том, что выделение

социально-экономического аспекта культурной жизни существенно
ограничивает наши исследования. Экономическая, или, как ее
недостаточно точно называют, «материалистическая» точка зрения, с
которой рассматривается культурная жизнь, носит «односторонний»
характер. Это справедливо, но к этой односторонности мы и
стремимся. Утверждение, что наша задача состоит в устранении
«односторонности» экономического исследования посредством
расширения его до границ общественных наук в целом,
свидетельствует о непонимании того, что «социальная» точка зрения,
т.е. изучение связи между людьми, позволяет с достаточной
определенностью разграничить научные проблемы лишь в том случае,
если эта точка зрения характеризуется каким-либо особым
содержательным предикатом. В противном случае, ее объектом
окажется не только предмет филологии или истории церкви, но и
вообще всех дисциплин, занимающихся таким важнейшим
конститутивным элементом культурной жизни, как государство, и
такой важнейшей формой его нормативного регулирования, как
право. То, что социально-экономическое исследование занимается
«социальными» отношениями, в такой же степени не может служить
основанием для того, чтобы видеть в нем необходимую стадию в
развитии «общественных наук» в целом, как то, что оно занимается
явлениями жизни, не превращает eгo в часть биологии, или то, что оно
изучает процессы на одной из планет, - в часть будущей, более
разработанной и достоверной, астрономии. В основе деления наук
лежат не «фактические» связи «вещей».

Макс Вебер усиливает тезис Дильтея о зависимости

гуманитарного познания от установокпознающего, связывая эту
зависимость с ценностями исследователя. Показывает, что
гуманитарное познание представляетсобой не просто изучение
некоторого явления, но одновременно его конституирование,
внесение в него смысла, ценностей.
Оригинально решает проблему сочетания в гуманитарном
познании индивидуализирующих и генерализирующих
методов.«Разумеется, — пишет Вебер, — это не означает, что в
области наук о культуре познание общего, образование
абстрактныхродовых понятий и знание правил, попытка
формулировать “закономерные” связи вообще не имеют научного
оправдания. Напротив, Следует только всегда помнить, что
установление закономерностей такого рода не цель, а средство
познания».
М. Вебер считал, что идеальные объекты гуманитарной науки
имеют особый статус: это не изображения действительности,
аидеально-типические построения («конструкции», «понятия»),
которые позволяют исследователю схематизировать
эмпирическийматериал и организовывать его в соответствии с
выбранной точкой зрения и задачей исследования.
Еще в ранней статье (1919) он формулирует мысль, сходную
свеберовской, о том, что познание в гуманитарной науке есть
одновременно и конституирование познаваемой
действительности.В поздних работах, отталкиваясь от своих
исследований.

28. Соотношение философской герменевтики и гуманитарных

наук в понимании Х.-Г. Гадамера.

Х.-Г. Гадамер (1900—2002)— немецкий философ, один из

основоположников философской герменевтики, сущность которой
он выразил следующим образом: «Фундаментальная истина
герменевтики такова: истину не может познавать и сообщать ктсьто
один. Всемерно поддерживать диалог, давать сказать свое слово и
инакомыслящему, уметь усваивать произносимое им — вот в чем
душа герменевтики»*. В качестве наиболее важных выделим
следующие основные философ-ско-методологические идеи
Гадамера.

1. Считая «большим ослеплением» фактическое

абсолютизирование идеала науки и ее методов, он пытался
примирить философию с наукой.
 Гадамер стремится показать, что способ познания, связанный с
понятием науки и лежащим в ее основе понятием метода, не
является ни единственным, ни универсальным. Культурно-
историческая традиция знает различные способы человеческого
отношения к миру. Научно-теоретическое освоение мира — лишь
одна из возможных позиций человеческого бытия, а истина
познаетсяде только и не столько с помощью научного метода.
Важнейшими вненаучными способами раскрытия истины являются
искусство, философия и история.

2. Важной особенностью гуманитарных наук является то, что их

предмет — нечто такое, к чему принадлежит с необходимостью и
сам познающий. А это означает, что эти науки не могут и не
должны механически копировать методологию естествознания.
Хотя в социальном познании можно и нужно применять методы
естественных наук (например, индуктивный метод), но делать это
надо очень осторожно, а главное — учитывать особенности
предмета гуманитарного знания (в частности, включенность туда
«самого познающего») .

Суть гуманитарных наук не может быть верно понята, если изме-

рять их по масштабу прогрессирующего познания
закономерностей. «Напротив, идеалом здесь должно быть
понимание самого явления в его однократной и исторической
конкретности»* — а именно, понимание того, каковы этот человек,
этот народ, это государство и т. д. Вот почему фундаментальной
характеристикой человеческого бытия и мышления немецкий
философ считает «историчность»: определенность местом,
временем, конкретной ситуацией, в которой человек себя застает.

3. Герменевтика — это не только и не столько деятельность по ос-

мыслению некоторого текста, но это своеобразная философия по-
нимания опыта мира. Последний не сводится только к опыту науки,
но включает в себя также опыт истории, опыт искусства, опыт
философии. Три названных вненаучных формы опыта — это три
главных измерения, в которых развертывается бытие человека в
мире — за рамками науки и ее методов.
4. Истина, согласно Гадамеру, не есть характеристика только позна-
ния, но прежде всего — характеристика самого бытия. Она не мо-
жет быть целиком «схвачена» с помощью метода, а может лишь
приоткрыть себя понимающему осмыслению. Истина «свершает-
ся», и преимущественный способ ее «свершения» — искусство. За-
дача герменевтических исследований состоит в том, чтобы рас-
крыть опыт постижения истины, превышающий область, контро-
лируемую научной методикой.

5. Важнейшая заслуга Гадамера — всесторонняя и глубокая разра-

ботка ключевой для герменевтики категории понимания. Понима-
ние для него — способ существования познающего, действующего
и оценивающего человека. Понимание — это не столько познание,
сколько универсальный способ освоения мира, оно неотделимо от
самопонимания интерпретатора, есть процесс поиска смысла («сути
дела») и невозможно без пред понимания. Тем самым предметом
понимания является не только смысл, вложенный в текст автором, а
то предметное содержание («суть дела»), с осмыслением которого
связан данный текст.
Гадамер утверждает, что, во-первых, понимание всегда является
истолковывающим, а истолкование — понимающим. Во-вторых,
понимание возможно лишь в качестве «применения» —
соотнесения содержания текста с культурным мыслительным
опытом современности. Интерпретация текста, таким образом,
состоит не в воссоздании первичного (авторского) смысла текста, а
в создании смысла заново. Тем самым понимание может выходить
за пределы субъективного замысла автора, более того, оно всегда и
неизбежно выходит за эти рамки.

6. Гадамер в своей философской герменевтике хочет связать в

новом синтезе «речь» и «логос», герменевтику и
рационалистическую диалектику.

Вместе с тем Гадамер указывает, что хотя герменевтика признает

«диалектическое превосходство рефлексивной философии», но
видит границы последней — при всех ее несомненных
достижениях.
«Придерживаясь» Гегеля, опираясь на его диалектические идеи,
Гадамер стремится «сделать шаг дальше гегелевского понимания»
тех проблем, которые он находит важными для разработки еврей
концепции. Наиболее ценным у Гегеля он считает то, что в рамках
мыслительной последовательности вещи сами собой переходят в
свою противоположность и «опыт перехода в противоположное» —
это и есть подлинный опыт диалектики.

7. Для Гадамера характерно всемерное подчеркивание

диалогического характера философской герменевтики как логики
вопроса и ответа. Диалог (беседу) Гадамер считает — вслед за
Сократом и Платоном — основным способом достижения истины в
гуманитарных науках. Всякое знание, по его мнению, проходит
через вопрос, причем вопрос труднее ответа (хотя часто кажется
наоборот). Поэтому диалог, т. е. вопрошание и ответствование, есть
тот способ, которым осуществляется диалектика. Решение вопроса
есть путь к знанию, и конечный результат здесь зависит от того,
правильно или неправильно поставлен сам вопрос. Искусство
вопрошания — это сложное диалектическое искусство искания
истины, искусство мышления, искусство ведения беседы (раз-
говора), которое требует прежде всего, чтобы собеседники
слышали друг друга, следовали за мыслью своего оппонента, не
забывая, однако, «сути дела», о котором идет спор, а тем более не
пытаясь вообще замять вопрос.

Таким образом, диалог, т. е. логика вопроса и ответа, и есть логика

«наук о духе», к которой мы, по мнению Гадамера, несмотря на
опыт Платона, подготовлены очень слабо. Подчеркивая тесную
связь между вопрошанием и пониманием, немецкий мыслитель
утверждает: «Кто хочет мыслить, должен спрашивать», т. е. должен
ставить проблемы и правильно разрешать их.

8. Согласно Гадамеру, понимание человеком мира и

взаимопонимание людей осуществляются в «стихии языка».
Последний рассматривается как особая реальность, внутри которой
человек себя застает. Таким образом, процесс постижения смысла,
осуществляемый в понимании, происходит в языковой форме. Язык
есть та среда, в которой происходит процесс взаимного
договаривания собеседников и обретается взаимопонимание по
поводу самого дела. Такое взаимопонимание и достигается «на
путеводной нити языка», и языковая структура нашего опыта мира
способна охватить самые многообразные жизненные отношения.

29. Современная наука и глобальные проблемы.

Глобальные проблемы имеют не локальный, а всеохватывающий

планетарный характер. От их решения зависят предотвращение
глобального кризиса современной цивилизации, жизнедеятельность
общества, судьба человечества, состояние природной среды,
социальный прогресс.

Современные цивилизационные процессы вызвали к жизни

огромную массу проблем, многие из которых приобрели
глобальный характер. Это такие проблемы., как экологическая,
сырьевая, продовольственная. опасность войн и др. Их изучением
занимается обширная область междисциплинарных исследований,
которую называют глобалистикой. Анализ глобальных проблем и
тенденций проводится в мультидисциплинарной сфере, в которой
участвуют экономика, экология, социология, демография,
политология, география, философия глобальных проблем, этика и
другие научные философские направления.

В отечественной научно-философской литературе распространение

полупил подход И.Т. Фролова и В.В. Загладина-. Ими были
предложены критерии для отнесения проблем к разряду
глобальных. Необходимо прежде всего различать глобальные
проблемы и их локальные проявления) и региональные..
Глобальные относятся ко всей территории, на которой
осуществляется деятельность человека. В каждом регионе
глобальные проблемы проявляются тем или иным специфическим
для него способом. Собственно региональные проблемы актуальны
для отдельных континентов крупных районов, государств и т.п.
Можно выделять также проблемы более мелкого масштаба
локальные и частные. Существуют следующие критерии
глобальности проблем. Глобальные проблемы это проблемы:
1) затрагивающие интересы и судьбу всего человечества, в целом и
отдельных людей; .
2) для преодоления которых необходимы кооперативные усилия по
крайней мере большинства жителей планеты
3) которые являются объективной составляющей факторов
мирового развития;
4) нерешенность которых может привести к серьезным (и даже
необратимым) последствиям для человечества и среды его
обитания.

Кроме того, глобальные проблемы отличаются высокой

мобильностью (т.е. одни из них могут со временем терять свою
актуальность, переходить в более низкий разряд, другие наоборот
подниматься до универсального уровня} и взаимозависимостью
(решение любой из них предполагает, по крайней мере, учет
влияния на нее других проблем)

Список глобальных проблем, в связи с их подвижностью является

открытым. Однако можно выделить среди них некоторые
устойчивые группы. И.Т. Фролов и В.В, Загладин предлагают
рассматривать, три класса глобальных проблем:
а) связанные с отношениями между социальными общностями
человечества, или интерсоциальные;
б) являющиеся результатом взаимодействия общества и природы;
в) проблемы вида человек общество.
Решение глобальных проблем сверхсложная задача. Ни одна из них
не может быть решена отдельно от других. Работа над каждой из
них требует учета огромного множества взаимосвязей самой
различной природы экологических, технологических, социально-
политических, культур но-традиционных и др.
Наука играет здесь огромную роль. Существенная часть работы по
выходу из глобально-кризисной ситуации принадлежит
специальным научно-технологическим разработкам. Так,
чрезвычайно важными являются:
-дальнейшее исследование закономерностей поведения
сверхсложных экологических систем;
- создание программ оздоровления и регенерации природной
среды;
- поисковые работы для обнаружения новых запасов топлива и
сырья;
- освоение новых источников энергии;
- разработка ресурсосберегающих технологий и общее повышение
эффективности используемого сырья;
- повышение эффективности сельского хозяйства;
- разработка социальных программ (образование, здравоохранение,
экономика и занятость населения) для повышения качества жизни в
неблагополучных регионах и др.

30. Понятие научного метода: объективность и субъективность

метода.

Научный метод — это система регулятивных принципов, приёмов

и способов, с помощью которых достигается объективное познание
действительности в рамках научно-познавательной деятельности.
Изучение методов научно-познавательной деятельности, их
возможности и границы применения интегрируются методологией
науки.

Будучи детерминирован своим предметом (объектом) метод не есть

чисто объективный феномен, как, впрочем, не является он и чисто
субъективным образованием. Научный метод — «это внутренняя
закономерность человеческого мышления, взятого как
субъективное отражение объективного мира, или как
«пересаженная» и «переведенная» в человеческое сознание
объективная закономерность, используемая сознательно и
планомерно, как орудие объяснения и изменения мира».
Следовательно, метод не есть совокупность умозрительных,
субъективистских приемов, правил, процедур, вырабатываемых
априорно, независимо от материальной действительности,
практики, вне и помимо объективных законов ее развития. Он не
является способом, однозначно определяющим пути и формы
деятельности, позволяющим априори решать любые
познавательные и практические проблемы. Поэтому необходимо
искать происхождение метода не в головах людей, не в сознании, а
в материальной действительности. Но в последней — как бы
тщательно ни искали — мы не найдем никаких методов, а отыщем
лишь объективные законы природы и общества. Таким образом,
метод существует, развивается только в сложной диалектике
субъективного и объективного при определяющей роли последнего.
В этом смысле любой метод прежде всего объективен,
содержателен, «фактичен». Вместе с тем он одновременно
субъективен, но не как чистый произвол, «безбрежная
субъективность», а как продолжение и завершение объективности,
из которой он «вырастает». Субъективная сторона метода
выражается не только в том, что на основе объективной стороны
(познанные закономерности реальной действительности)
формулируются определенные принципы, правила, регулятивы.
Каждый метод субъективен и в том смысле, что его «носителем»
является конкретный индивид, субъект, для которого, собственно
говоря, данный метод и предназначен. Гегель: метод есть «орудие»,
некоторое стоящее на стороне субъекта средство, через которое он
соотносится с объектом. Фейербах: человек — центр всей
методологии.

31. Каковы общенаучные методы эмпирического познания 

 
НАБЛЮДЕНИЕ определяется как чувственное отражение
предметов внешнего мира. Научное наблюдение
характеризуется целенаправленностью (наблюдение связано с
постановкой какой-нибудь задачи
исследования), планомерностью (наблюдение проводится согласно
составленному плану), активностью (исследователь активно ищет и
выделяет нужные ему моменты).
Результаты наблюдений образуют эмпирический базис науки,
на основе которого в дальнейшем строятся эмпирические
обобщения. По способу проведения наблюдения могут
быть непосредственными при помощи органов чувств
и опосредованными (т.е. при помощи приборов. В настоящее время
большую роль в науке играют и, так называемые, косвенные
наблюдения, в которых представление об объекте складывается по
результатам его взаимодействия с другими объектами.
ЭКСПЕРИМЕНТ- предполагает активное, целенаправленное
воздействие исследователя на изучаемый объект. включает в себя
наблюдение и измерение, в то же время обладает рядом
особенностей.
1) позволяет устранить побочные факторы, затрудняющие
исследования.
 2) объект может быть поставлен в искусственные, условия.
3) позволяет исследователю вмешиваться в процесс,.
4) Условия эксперимента могут многократно
По способу проведения эксперименты могут быть
исследовательские и проверочные. Исследовательские
эксперименты направлены на обнаружение новых, неизвестных
свойств. Проверочные же эксперименты направлены на
подтверждение теоретических построений.
ИЗМЕРЕНИЕ. Большинство научных экспериментов и
наблюдений включают в себя проведение измерений. Измерение -
это процесс определения количественных значений тех или иных
свойств объекта при помощи специальных приборов.
Результат измерения выражается в виде некоторого числа
единиц измерения.
По способу получения результатов различают прямые и
косвенные измерения. В прямых имерениях искомая величина
получается путем непосредственного сравнения её с эталоном или
же выдается измерительным прибором. В косвенных измерениях
искомая величина находится через математическую зависимость,
связывающую ее с другими величинами, которые определяются в
прямых измерениях.
ОПИСАНИЕ- это фиксация средствами естественного и
искусственного языка сведений об объектах, полученных в
результате наблюдения. Описание можно рассматривать как
завершающий этап наблюдения. С помощью описания чувственная
информация переводится на язык понятий, знаков, схем, рисунков,
графиков, цифр, принимая тем самым форму, удобную для
дальнейшей рациональной обработки (систематизации,
классификации, обобщения).
Описания бывают двух видов:
а)качественные;
б) количественные, которые формируются в результате
измерительных процедур.
Описания результатов наблюдений составляют эмпирический
базис науки, опираясь на который, исследователи создают
эмпирические обобщения, сравнивают изучаемые объекты по тем
или иным параметрам, устанавливают последовательность этапов
их развития, проводят классификацию и пр.
Описание должно отвечать ряду требований:
 - быть по возможности более полным;
- точным;
- объективным;
- давать достоверную и адекватную картину самого объекта;
- использовать понятия, имеющие однозначный смысл.
Почти все науки проходят «описательную» стадию в своем
развитии. Причем, если меняются средства описания, то часто
создается новая система понятий, а вместе с ней меняется и
парадигма в самой науке.
 
32 Каковы общенаучные методы теоретического познания
(идеализация, формализация, математическое моделирование,
рефлексия)?

 Научное познание есть процесс, т.е. развивающаяся система

знания, которая включает в себя два основных уровня -
эмпирический и теоретический. Теоретический уровень научного
познания характеризуется преобладанием рационального момента -
понятий, теорий, законов и других форм мышления и
"мыслительных операций". Живое созерцание, чувственное
познание здесь не устраняется, а становится подчиненным (но
очень важным) аспектом познавательного процесса. Теоретическое
познание отражает явления и процессы со стороны их
универсальных внутренних связей и закономерностей, постигаемых
путем рациональной обработки данных эмпирического знания.
Важнейшая задача теоретического знания - достижение
объективной истины во всей ее конкретности и полноте
содержания. При этом особенно широко
используются идеализация - процесс создания чисто мысленных
предметов ("точка", "идеальный газ" и т.п.). Присутствие в
познании идеализаций служит показателем развитости
теоретического знания как набора определенных идеальных
моделей. Характерной чертой теоретического познания является
его направленность на себя, внутринаучная рефлексия, т.е.
исследование самого процесса познания, его форм, приемов,
методов, понятийного аппарата и т.д. На основе теоретического
объяснения и познанных законов осуществляется предсказание,
научное предвидение будущего. К теоретическим
методам научного познания относят обычно формализацию,
аксиоматический метод, гипотетико-дедуктивный метод,
восхождение от абстрактного к конкретному. Формализация -
отображение содержательного знания в знаково-символическом
виде (формализованном языке). При формализации рассуждения об
объектах переносятся в плоскость оперирования со знаками
(формулами), что связано с построением искусственных языков
(язык математики, логики, химии и т.п.). В формализованных
рассуждениях каждый символ строго однозначен. Главное в
процессе формализации состоит в том, что над формулами
искусственных языков можно производить операции, получать из
них новые формулы и соотношения. К общелогическим методам и
приемам исследования относят: Анализ, синтез,
абстрагирование, обобщение, аналогия, идеализации,
моделирование. Идеализация - мыслительная процедура, связанная
с образованием абстрактных (идеализированных) объектов,
принципиально не осуществимых в действительности ("точка",
"идеальный газ", "абсолютно черное тело" и т.п.). Моделирование -
метод исследования определенных объектов путем
воспроизведения их характеристик на другом объекте - модели,
которая представляет собой аналог того или иного фрагмента
действительности (вещного или мыслительного) - оригинала
модели.

33 Методы аналогии и моделирования.

Аналогия – прием, в котором по сходству объектов в некоторых
признаках делают вывод об их сходстве в иных отношениях. 
 Моделирование – такой метод исследования, при котором
интересующий исследователя объект замещается другим объектом,
находящимся в отношении подобия к первому объекту. (Изучение
свойств новых конструкций самолетов на их уменьшенных
моделях, помещаемых в аэродинамическую трубу). Выделяют (в
зависимости от характера модели) следующие виды
моделирования: предметное, физическое, математическое,
логическое, знаковое. Модель - объективированная в реальности
или мысленно представляемая система, замещающая объект
познания.
Под аналогией понимается подобие, сходство каких-то свойств,
признаков или отношений у различных в целом объектов.
Установление сходства (или различия) между объектами
осуществляется в результате их сравнения. Таким образом,
сравнение лежит в основе метода аналогии.
Если делается логический вывод о наличии какого-либо свойства,
признака, отношения у изучаемого объекта на основании
установления его сходства с другими объектами, то этот вывод
называют умозаключением по аналогии.
Под моделированием понимается изучение моделируемого объекта
(оригинала), базирующееся на взаимооднозначном соответствии
определенной части свойств оригинала и замещающего его при
исследовании объекта (модели) и включающее в себя построение
модели, изучение ее и перенос полученных сведений на
моделируемый объект.
В зависимости от характера используемых в научном исследовании
моделей различают несколько видов моделирования.
1. Мысленное (идеальное) моделирование. К этому виду
моделирования относятся самые различные мысленные
представления в форме тех или иных воображаемых моделей.
2. Физическое моделирование. Оно характеризуется физическим
подобием между моделью и оригиналом и имеет целью
воспроизведение в модели процессов, свойственных оригиналу. По
результатам исследования тех или иных физических свойств
модели судят о явлениях, происходящих (или могущих произойти)
в так называемых «натуральных условиях». Пренебрежение
результатами таких модельных исследований может иметь тяжелые
последствия.
3. Символическое (знаковое) моделирование. Оно связано с
условно-знаковым представлением каких-то свойств, отношений
объекта-оригинала. К символическим (знаковым) моделям
относятся разнообразные топологические
и графовыепредставления (в виде графиков, номограмм, схем и т.
п.) исследуемых объектов или, например, модели, представленные
в виде химической символики и отражающие состояние или
соотношение элементов во время химических реакций.
4. Численное моделирование на электронных вычислительных
машинах. Эта разновидность моделирования основывается на ранее
созданной математической модели изучаемого объекта или явлений
и применяется в случаях больших объемов вычислений,
необходимых для исследования данной модели.

34. Что такое понимание?

Под пониманием большинство философов имеют в
виду специфический способ освоения и познания
человеческой реальности – внутреннего мира
человека, мира его культуры, продуктов его
практической деятельности.
Понимание – универсальная форма освоения
действительности, постижение и реконструкция
смыслового содержания явлений исторической,
социально-культурной, а также природной
реальности.
Три основные функции:
-когнитивная, или собственно познавательная;
-регуляторная;
-идеологическая.
Объект понимания :
*Информация, сведения, знания об окружающем или
внутреннем мире субъекта.
* Смысл, передаваемый информацией.
Проблемы понимания : 1. Понимание не является
принципиально отличным от мышления
самостоятельным психическим процессом.
Понимание — это компонент мышления, один из
образующих его процессов. Понимание
обеспечивает установление связи раскрываемых
новых свойств объекта познания с уже известными
субъекту, формирование операциональногосмысла
новых свойств объекта и определение их места и
роли в структуре мыслительной деятельности. 2. Для
понимания нового материала (незнакомых фактов,
событий и т. д.) человек всегда должен решить
определенную мыслительную задачу, так как
формирование понимания нового происходит в
процессе мыслительной деятельности и оказывается
ее результатом. Когда же субъекту нужно понять
уже известное событие или явление, то понимание
совершается без актуального участия мышления —
это понимание-вспоминание. Любая форма данного
психологического феномена при повторном
обращении субъекта к породившей ее
познавательной ситуации превращается в
понимание-вспоминание. 3. Одни и те же три формы
понимания проявляются и в таких видах
мыслительной деятельности, в которых понимание
составляет основное психологическое содержание, и
в таких, где оно играет вспомогательною роль,
оказывается компонентом деятельности. И в том и в
другом случае для возникновения анализируемого
феномена человек должен решить некоторую
мыслительную задачу. То, какая форма понимания
возникает у субъекта в конкретной ситуации,
обусловлено прежде всего характером мыслительной
деятельности: тем, в какие объективные
обстоятельства, требующие понимания, попадает
человек и какую задачу он решает в этих
обстоятельствах.

35- Каковы сущность объяснения и основные его формы ?

 главная цель объяснения — выявление сущности изучаемого
предмета, подведение его под закон с выявлением причин и
условий, источников его развития и механизмов их действия.
в структуре объяснения выделяют следующие элементы:
1) исходное знание об объясняемом явлении (так называемый
экспланандум);
2) знания, используемые в качестве условия и средства
объяснения, позволяющие рассмотреть объясняемое явление в
контексте определенной системы или структуры (так
называемые основания объяснения, или эксплананс). В качестве
оснований объяснения могут использоваться знания различного
рода и уровня развития;
3) познавательные действия, позволяющие применить знания,
выступающие в качестве оснований объяснения, к объясняемому
явлению.
Это дедуктивно-номологическая модель научного объяснения.
Эта модель (схема) подводит объясняемое явление под
определенный закон — в этом состоит его особенность. В
данной модели объяснение сводится к дедукции явлений из
законов. В качестве законов в этой модели рассматриваются не
только причинные, но и функциональные, структурные и другие
виды регулярных и необходимых отношений. Следует обратить
внимание на то, что дедуктивно-номологическая модель
объяснения описывает лишь конечный результат, а не реальный
процесс объяснения в науке, который отнюдь не сводится к
дедукции факта из закона или эмпирического закона из теории, а
 всегда связан с весьма трудоемким исследованием и творческим
поиском.
В области гуманитарных (социальных) наук используется так
называемое рациональное объяснение. Его суть заключается в
том, что при объяснении поступка некоторой исторической
личности исследователь старается вскрыть те мотивы, которыми
руководствовался действующий субъект, и показать, что в свете
этих мотивов поступок был рациональным (разумным).
Гораздо большую сферу охватывает телеологическое
(интенциальное) объяснение. Оно указывает не на
рациональность действия, а просто на его интенцию
(стремление), на цель, которую преследует индивид,
осуществляющий действие, на намерения участников
исторических событий.
Что касается научного познания в целом, то в нем необходимо
сочетать (а не противопоставлять друг другу) различные виды
объяснения для более глубокого постижения природы и
социальной жизни.

36- Понятие научного факта.

Научный факт - это не только описание события или измеренная
величина, но и многие другие сведения: когда, каким образом, кем
был зафиксирован факт, с какими другими событиями, фактами,
исследованиями он связан и так далее.
Научный факт - это удостоверенный наукой и общественной
практикой фрагмент знания, отражающий свойства материального
и духовного мира.
Понятие "научный факт" значительно шире и многограннее
чем понятие "факт", применяемое в обыденной жизни. Когда
говорят о научных фактах, то понимают их как элементы,
составляющие основу научного знания, отражающие объективные
свойства вещей и процессов. На основании научных фактов
определяются закономерности явлений, строятся теории и
выводятся законы.
Научный факт - событие или явление, которое является
основанием для заключения или подтверждения. Является
элементом, составляющим основу научного знания.
Наблюдательный факт - это утверждение, состоящее из двух
частей. Описание факта - описание того, что можно наблюдать при
некоторых условиях и условия проведения наблюдения - описание
того, при каких условиях можно наблюдать описанное в первой
части утверждения.
Научные факты характеризуются такими свойствами, как
новизна, точность и объективность и достоверность.
1 - Свойства научного факта. Рассмотрим характеристические
особенности этих свойств. Новизна научного факта говорит о
принципиально новом, неизвестном до сих пор предмете, явлении
или процессе. Это не обязательно научное открытие, но это новое
знание о том, чего мы до сих пор не знали.
Научный факт –единичная констатация данных, наблюдения и
эксперимента с помощью научных приборов или их обобщенное
описание в виде суждений, графиков, таблиц.
Факт – 1) некоторое событие объективной действительности;
2) истинное высказывание о конкретных событиях
объективной действительности.
Факт - "это действие, происшествие, событие, относящееся к
прошлому или еще длящемуся настоящему, но никогда к будущему
времени; это - нечто реальное, невымышленное в
противоположность фантазии, выдумке; это - нечто конкретное и
единичное в противоположность абстрактному и общему; наконец,
понятие "факт" было перенесено от однократных явлений или
событий на процессы, отношения, совокупности тесно между собой
связанных явлений..."
Факты - это тот основной фонд науки, который отличает науку
от философии и религии. Ни философия, ни религия таких фактов и
обобщений не создают.
Точность научного факта определяется объективными методами и
характеризует совокупность наиболее существенных признаков
предметов, явлений, событий, их количественных и качественных
определений.
Эмпирические факты образуют эмпирический базис, на
который опираются научные теории. Внутреннюю структуру
эмпирического уровня образуют по меньшей мере два подуровня:
а) непосредственные наблюдения и эксперименты, результатом
которых являются данные наблюдения; б) познавательные
процедуры, посредством которых осуществляется переход от
данных наблюдения к эмпирическим зависимостям и фактам.
2 - Внутренняя структура эмпирического факта. В современной
эпистемологии можно выделить две основные точки зрения на
отношение "теория - факт". Если попытаться кратко выразить
идею, лежащую в основе одной из них, то ее можно
сформулировать так: научные факты лежат вне теории и
совершенно не зависят от нее.
Структура научного факта. Научный факт включает в себя три
компонента - лингвистический, перцептивный и материально-
практический, каждый из которых в равной степени необходим для
существования факта.
3 - Три компонента научного факта :Всякий факт, прежде всего,
связан с некоторым предложением, Вторым компонентом научного
факта является перцептивный компонент
4 - Методы установление научных фактов. Наблюдение - это
систематическое, целенаправленное восприятие предметов и
явлений, с целью выяснения их определенных свойств и отношений
Любое научное исследование начинается со сбора,
систематизации и обобщения фактов. Понятие "факт" имеет
следующие основные значения:
1) Некоторый фрагмент действительности, объективные события,
результаты, относящиеся либо к объективной реальности
("факты действительности"), либо к сфере сознания и познания
("факты сознания").
2) Знание о каком-либо событии, явлении, достоверность которого
доказана, т.е. синоним истины.
3) Предложение, фиксирующее эмпирическое знание, т.е.
полученное в ходе наблюдений и экспериментов.

37-Эмпирический и теоретический уровни познания.

Научное познание имеет два уровня: эмпирический и
теоретический.
ЭМПИРИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ — это
непосредственное чувственное исследование реально
существующих и доступных опыту объектов.
На эмпирическом уровне осуществляются следующие
исследовательские процессы:
1. Формирование эмпирической базы исследования:
— накопление информации об исследуемых объектах и явлениях;
— определение сферы научных фактов в составе накопленной
информации;
— введение физических величин, их измерение и систематизация
научных фактов в виде таблиц, схем, графиков и т. п.;
2. Классификация и теоретическое обобщение сведений о
полученных научных фактах:
— введение понятий и обозначений;
— выявление закономерностей в связях и отношениях объектов
познания;
— выявление общих признаков у объектов познания и сведение их
в общие классы по этим признакам;
— первичное формулирование исходных теоретических
положений.
Таким образом, эмпирический уровень научного познания
содержит в своем составе два компонента:
1. Чувственный опыт.
2. Первичное теоретическое осмысление чувственного опыта.
Эмпирический уровень научного познания использует следующие
методы:
1. Наблюдение. Научное наблюдение — это система мероприятий
по чувственному сбору сведений о свойствах исследуемого объекта
познания.
Наблюдения по способу проведения делятся на:
— непосредственные (сведения получаются непосредственно
органами чувств);
— косвенные (органы чувств человека замещены техническими
средствами).
2. Измерение. Научное наблюдение всегда сопровождается
измерением. Измерение — это сравнение какой-либо физической
величины объекта познания с эталонной единицей этой величины
В зависимости от характера поведения тех или иных свойств
объекта во времени, измерения делятся на:
— статические, в которых определяют постоянные во времени
величины
— динамические, в которых находят меняющиеся во времени
величины
По способу получения результатов измерения делятся на:
— прямые
— косвенные
3. Описание. Результаты измерения используются для научного
описания объекта познания.
4. Эксперимент. Эксперимент — это исследовательское
воздействие на объект познания для выявления новых параметров
его известных свойств или для выявления его новых, ранее
неизвестных свойств.
По характеру поставленных целей эксперименты подразделяются
на:
— исследовательские, которые направлены на обнаружение у
объекта новых, неизвестных свойств;
— проверочные, которые служат для проверки или подтверждения
тех или иных теоретических построений.
По методикам проведения и задачам на получение результата,
эксперименты делятся на:
— качественные
Количественные
После завершения эмпирического познания начинается
теоретический уровень научного познания.

38- Проблема как стержень научного исследования.

Развитие научного знания происходит в процессе по становки
и решения все новых и новых научных проблем. Проблема — это
вопрос, ответ на который не содержится в имеющемся знании.
Иначе говоря, проблема — это «знание о незнании», то есть когда
отсутствует знание о какой-то предметной области, каких-то
явлениях, но есть осознание его отсутствия. Осознать проблему —
значит обнаружить свое незнание, а это уже — своеобразное
знание. Р. Декарт в этой связи писал: «Неизвестное должно быть
каким-либо способом обозначено, ибо иначе мы не были бы
побуждаемы отыскивать именно его скорее, чем что-либо другое».
Проблема — форма теоретического знания, содержанием которой
является то, что еще не познано человеком, но что нужно познать.
Проблема не есть застывшая форма зна ния, а процесс,
включающий два основных момента (этапа движения познания) —
ее постановку и решение.
при постановке и решении научных проблем необходимо
едующее:
а) определенная система понятий, с помощью которых
исследователь будет фиксировать те или иные феномены;
б) система методов, избираемая с учетом целей исследования и
характера решаемых проблем;
в) опора на научные традиции, поскольку, по мнению ученого, «в
деле выбора проблемы традиция, ход исторического развития
играют существенную роль», хотя, конечно, определенное значение
имеют интересы и наклонности самого ученого.
Как считает К. Поппер, наука начинает не с наблюдений, а именно
с проблем, и ее развитие есть переход от одних проблем к другим
— от менее глубоких к более глубоким. Проблемы возникают, по
его мнению,
а) либо как следствие противоречия в отдельной теории;
б) либо при столкновении двух различных теорий;
в) либо в результате столкновения теории с наблюдениями.
Для успешного решения любой научной проблемы К. Поппер
формулирует два основных условия:
а) ясное, четкое ее формулирование;
б) критическое исследование различных ее решений.
Проблема может возникнуть как из практической потребности, так
и из внутренней логики развития самой нау ки, когда исследователь
на основе оценки имеющегося зна ния приходит к выводу, что
решения вопроса, поставлен ного практикой или самой наукой, в
нем нет.
Проблемы делятся на:
1.Реальные проблемы.
 2.«Псевдопроблемы» (только кажутся значимыми).3.
Неразрешимые проблемы (создание «вечного двигателя»,
превращение ртути в золото).
Источниками проблем являются:
- практическая жизненная задача (проблема профилактики
наркозависимости и т.п.);
- противоречия, возникающие в ходе развития науки или нечто
неизвестное в науке.
Проблему можно обозначить, только хорошо ориентируясь в
определенной области. Сущность проблемы-противоречие между
установленными фактами и их теоретическим осмыслением, между
разными объяснениями фактов.
Проблема должна быть актуальной, отражать то новое, что входит
или должно войти в жизнь. Разрешение актуальной проблемы
обязано привести к наиболее ощутимым результатам, обеспечить
успешное решение связанных с ней проблем.
Этапы формулирования проблемы1.Выявление нехватки в научн
знании сведений о реальности.2.Описание проблемы на уровне
обыденного языка.
3.Формулирование проблемы в терминах научной дисциплины.
 
39. Проблема как знание о незнании.
 
Понятие проблемной ситуации, широко используемое в
гносеологической литературе, не имеет общепринятой трактовки. В
большинстве случаев она характеризуется как обнаружение
определенного незнания, фактов рассогласования и противоречий в
наличном знании, что вызывает соответствующую направленность
активности в научном сообществе. Проблема же является
результатом отображения субъектом проблемной ситуации. Она
всегда выражается в конкретной потребности узнать, понять,
объяснить то, чего мы не знаем, не понимаем.
 
Понятие проблемной ситуации, широко используемое в
гносеологической литературе, не имеет общепринятой трактовки. В
большинстве случаев она характеризуется как обнаружение
определенного незнания, фактов рассогласования и противоречий в
наличном знании, что вызывает соответствующую направленность
активности в научном сообществе. Проблема же является
результатом отображения субъектом проблемной ситуации. Она
всегда выражается в конкретной потребности узнать, понять,
объяснить то, чего мы не знаем, не понимаем.
 
Другими словами, проблемная ситуация порождает новую цель
познания, формирует новый объект познания. Осознание этого
объекта имеет вопросительную форму, в которой как раз и
выражается установленный факт недостаточности наличного
знания. Таким образом, определяется то, чего мы не знаем, но
должны познать, т.е. определяется наше незнание чего-то вполне
конкретного. Это и есть то, что именуется знанием о незнании.
Понятия «знание» и «незнание» постоянно выступают в логической
зависимости друг от друга, демонстрируют взаимные переходы.
Ведь впервые обнаруженное нами незнание чего-либо есть тоже
новое знание. И наоборот, обнаружение ограниченности,
неполноты наличного знания в каком-либо конкретном отношении
есть обнаружение нового незнания.
Формулировка «знание о незнании» может быть истолкована в
нескольких смыслах. Например, в широком смысле, когда
указывается, что рост знания сопряжен с возникновением нового
незнания, новых проблем. Это хорошо понимали уже древние
философы (вспомним хотя бы Зенона Элейского, говорившего
своим ученикам, что он не только знает больше, чем они, но и
большего не знает, ибо его границы с неизвестным обширнее).
 
В узком смысле указанная формулировка истолковывается в тех
случаях, когда мы обнаруживаем некоторое явление, причины
которого нам совершенно непонятны, когда не можем объяснить
наблюдаемое и стремимся преодолеть это наше незнание, которое
четко фиксируется средствами обыденного или научного языка.
 
Например, хорошо известно, что человеческий взгляд способен
выражать различные психические состояния. Но как это возможно?
Остается неизвестным, каким образом изменение жидкой среды
глаза корелирует с мозговыми процессами, ответственными за
сложнейшие психические состояния, и как эти изменения способны
«выражать» настроения, желания, чувства и т.п. Здесь лежит пока
область почти полного незнания. Или возьмем загадку
«астрономии догонов». Откуда у племени догонов столь точные и
глубокие знания о системе Сириуса, если они не могли быть
заимствованы у европейцев и если исключается
возможность палеовизита иных разумных обитателей космоса?
Этого мы не знаем. Знание об этом незнании, возникшее, кстати,
сравнительно недавно, служит источником настойчивых научных
поисков и размышлений, имеющих по- мимо всего прочего и
важное мировоззренческое значение.
 
Таким образом, тезис «знание о незнании» имеет серьезный
гносеологический смысл, и это ставит задачу анализа различных
видов незнания, т.е. теоретической рефлексии наличных и
возможных способов знания о незнании, включая разработку
типологии последнего.
 
Пытаясь классифицировать или хотя бы перечислить некоторые
виды незнания, мы тем самым конкретизируем понятие незнания,
т.е. наше знание о незнании. Это относится и к эмпирическим, и к
теоретическим формам знания. Фиксация различных видов и
проявлений наличного незнания безусловно составляет одно из
непременных условий всякого познавательного процесса, которое
легко обнаруживается как на уровне индивидуального, так и на
уровне коллективного субъекта.
 
Таким образом, рассмотрение ситуации «знание о незнании» и
стремление осмыслить ее особенности в историческом плане с
необходимостью предполагают исследование ее обусловленности
тремя остальными ситуациями, ибо основательное понимание
любой конкретной ситуации «знания о незнании» требует четкой
фиксации наличного знания о том, что именно мы знаем по
данному вопросу. Без этого нельзя точно определить, что же
именно мы не знаем. Но здесь вместе с тем нужно учитывать и
осмысливать то обстоятельство, что в наличном знании всегда
существуют, так сказать, «скрытые параметры», которые должны
быть подвергнуты теоретической рефлексии, ибо от этого во
многом зависит степень осознания, понимания самой проблемной
ситуации и направление поисков возможных путей ее разрешения.
В связи с этим важно отдавать себе отчет в наличии того
конкретно-исторического основания, из которого вырастает данная
проблемная ситуация, т.е. ситуации «незнания о незнании», к
анализу которой мы и переходим.

Вопрос 40. Вопрос как форма мысли

Вопрос – это форма мысли, состоящая из исходной (базисной)
информации с одновременным указанием на ее недостаточность с
целью получения новой информации в виде ответа.
Вопрос – это выраженный в форме вопросительного предложения и
реализуемый в виде ответа запрос мысли, направленный на
развитие - уточнение или дополнение знаний.
Вопрос — форма мысли, выраженная в языке предложением,
которое произносят или пишут, когда хотят что-нибудь спросить,
то есть получить интересующую информацию.
Вопрос есть логическая форма выражения проблемы. А проблема
есть знание о незнании, то есть проблема всегда на передовые
познания мира человеком. И как бы не расширялись знания
человека, они всегда будут соприкасаться с незнанием, меняться
будут только границы, но не суть познавательного процесса.
Значение вопроса для науки и практики трудно переоценить. Не
случайно говорят, что правильно поставленный вопрос —
это половина ответа. Постановка вопроса в науке имеет не
меньшую ценность, чем ответ на этот вопрос.
Итак, вопрос как форма мысли состоит из двух частей. Например,
«Есть ли жизнь на Марсе?» Здесь четко видны эти составляющие
вопроса, во – первых, исходное знание (что Марс – планета, а на
планете (Земля) есть жизнь, следовательно, можно предположить
наличие жизни и на Марсе), во-вторых, искомое знание (то есть как
связаны жизнь и Марс).
Вопросы можно разделить на виды по различным основаниям.
1. По своей структуре вопросы делятся на простые и
сложные. Простой вопрос структурно предполагает только одно
суждение, например: «Какие функции выполняют налоги?».
Сложный вопрос состоит из двух и более простых
вопросов, например: «Сколько функций и какие функции
выполняют налоги?» Этот вопрос можно разбить на два простых.
2. По способу запроса неизвестного знания вопросы делятся на
уточняющие и восполняющие.
Уточняющие вопросы направлены на выяснение истинности
выраженных в них суждений. Частица «ли» указывает на этот тип
вопроса. Например, «Правда ли, что промышленность является
отраслью народного хозяйства?»
Восполняющие вопросы направлены на получение новой
информации. Грамматическим признаком этого типа вопросов
являются вопросительные слова типа «кто», «что», «когда»,
«почему», «где» и т.д. Например, «Что такое торговля?»
3. По количеству возможных на них ответов вопросы делятся на
открытые и закрытые. Открытый вопрос имеет неопределенное
множество ответов. Закрытый вопрос имеет конечное, чаще всего,
ограниченное количество ответов.
4. По правильности постановки вопросы делятся на корректные и
некорректные. Корректный вопрос тот, в котором базисное знание
является истинным и непротиворечивым. Некорректный вопрос
основан на ложном или противоречивом исходном знании.
Например, «Кто создал первый вечный двигатель?»
Постановка вопроса подчиняется следующим правилам.
1. Вопросы должны быть корректными, то есть правильно
сформулированными по форме и по содержанию. Нельзя
использовать провокационные и неясные (неопределенные)
вопросы.
2. Вопрос должен формулироваться кратко и ясно.
3. Вопрос должен быть простым. Сложные вопросы лучше разбить
на несколько простых вопросов. В противном случае трудно понять
вопрос, а значит, и дать на него исчерпывающий ответ.
4. Уточняющий вопрос должен предполагать
наличие альтернативного ответа («да» или «нет»).
5. Сложные разделительные вопросы должны содержать в себе
перечисление всех возможных альтернатив.
6. При формулировке вопросов следует избегать
риторической постановки вопроса.

41. Научная гипотеза

Гипотеза (греч. - основание, догадка) - научное предположение,
научная концепция признание истинности которых требует
эмпирических и логических оснований, «еще» не стало результатом
научного консенсуса. В современной философии науки
подавляющее большинство научных теорий по отношению к
эмпирическому знанию (фактам) всегда остаются гипотезами, ибо
факты в лучшем случае могут лишь подтверждать научные теории,
но не доказывать их, ибо научные теории всегда имеют
универсальный характер, а факты - только частный, будучи
конкретным и конечным набором утверждений.
Гипотеза существует в форме высказывания, истинность которого
пока не установлена и не ясна. Поэтому знание ее содержания
носит вероятностный характер. Условиями, при которых возможно
выдвижение научной гипотезы, выступают принципиальная
возможность проверяемости, распространяемость на весь круг
явлений, для анализа которого она выдвигается, а также ее
простота. Если в данное время ее нельзя проверить практически, не
стоит ее сразу отбрасывать: необходим внимательный, взвешенный
и осторожный анализ.
Гипотезы могут быть описательными и объяснительными,
эмпирическими и теоретическими, абстрактными и конкретными,
общими и частными. В формальной логике общая гипотеза -
это обоснованное предположение, содержащее в своем значении
какие-либо закономерные связи или зависимости. Она считается
общей в том смысле, что заключает общую связь определенного
класса явлений. Частная гипотеза — это обоснованное
предположение, включающее объяснение причины происхождения
отдельного явления, факта или существенных свойств данного
единичного объекта. Такой вид распространен, например, в
археологии, истории, судебно-следствен-ной практике. Иногда
частную гипотезу называют рабочей. Она выступает в большей
степени условным допущением, позволяющим решать общую
задачу исследования.В традиционной логике выделяются
следующие направления или пути доказательства истинности
гипотезы: 1) поиск, обнаружение скрытой причины, на которую она
указывает; 2) исключение в ходе ее проверки всех( иных гипотез.
Если все, кроме нее, отвергаются, то она претендует на истинность
и может быть признана доказанной; 3) выведение данной гипотезы
из более общих, фундаментальных положений.

42 Теория как «развитое тело» науки

Теория есть высшая форма научного мышления, логически

безупречно для своего времени обосновывающая и отражающая
систему взаимосвязанных фактов (предметов, явлений и пр.)
действительности в их необходимых, закономерных, общих и
существенных свойствах. Более короткое определение теории - это
система взаимосвязанных идей (понятий, суждений), доказательств
(теорем, определений), законов и гипотез. Можно выделить в
качестве составных элементов теории совокупность принципов
(аксиом, постулатов), законов, определений (теорем), категорий,
направленных на отражение той  или иной предметной области,
систему фактов, которые адекватно отражаются элементами
теории. Теории в основном подразделяются на общие и частные
(специальные), дедуктивные (математизированные,
аксиоматические) и описательные (индуктивные). Хакуз: цель
науки - получение достоверного знания - достигается на этапе
теории. Теория - важнейшая форма воспроизведения в мышлении
сущности исследуемого объекта. Основные этапы становления
теории: 1. возникновение теоретической проблемы. 2. разработка
идеи. 3. построение теоретической системы знания. Научная
теория охватывает большой круг фактов и явлений,
систематизирует и обобщает их. Теория увязывает результаты
научных исследований, придает им согласованность,
рационализирует процесс мышления.  Теория отражает предмет
предельно полно, схватывает всю сложность предмета. Она
концентрирует в себе все знания, накопленные в определенный
момент развития науки. Теория не только говорит об известном,
но и показывает, как обнаружить и узнать неизвестное. Теория не
только итог, но и средство. Научная теория - это не всякая
совокупность знаний о предмете, а строго организованная систем
знаний. Теория объясняет через гипотезы, законы и принципы,
известные и неизвестные факты. Эти все несомненные
достоинства теории дают основание утверждать: теория -
наиболее развитая, совершенная форма научного знания, т.е.
теория - развитое тело науки.

43.Проблема и теория как «генетическая пара».  

Рассматривая теоретическое познание как высшую и наиболее
развитую его форму, следует прежде всего определить его
структурные компоненты. К числу основных из них относятся
проблема, гипотеза и теория, выступающие вместе с тем как
узловые моменты построения и развития знания на теоретическом
его уровне.
Проблема — форма знания, содержанием которой является то,
что еще не познано человеком, но что нужно познать. Иначе
говоря, это знание о незнании, вопрос, возникший в ходе познания
и требующий ответа. Проблема не есть застывшая форма знания, а
процесс, включающий два основных момента (этапа движения
познания) — ее постановку и решение. Правильное выведение
проблемного знания из предшествующих фактов и обобщения,
умение верно поставить проблему — необходимая предпосылка ее
успешного решения.
Научные проблемы следует отличать от ненаучных (псевдо
проблем) — например, «проблема» создания вечного двигателя.
Решение какой-либо конкретной проблемы есть существенный
момент развития знания, в ходе которого возникают новые
проблемы, а также выдвигаются те или иные концептуальные идеи,
в том числе и гипотезы. Наряду с теоретическими существуют и
практические проблемы.
Решающей проверкой истинности гипотезы является, в
конечном счете, практика во всех своих формах, но определенную
(вспомогательную) роль в доказательстве или
опровержении гипотетического знания играет и логический
(теоретический) критерий истины. Проверенная и доказанная
гипотеза переходит в разряд достоверных истин, становится
научной теорией.
Теория — наиболее развитая форма научного знания, дающая
целостное отображение закономерных и существенных связей
определенной области действительности. Примерами этой формы
знания являются классическая механика И. Ньютона,
эволюционная теория Ч. Дарвина, теория относительности А.
Эйнштейна, теория самоорганизующихся целостных систем
(синергетика) и др.
Любая теория — это целостная развивающаяся система
истинного знания (включающая и элементы заблуждения), которая
имеет сложную структуру и выполняет ряд функций. В
современной методологии науки выделяют следующие основные
элементы теории:
1. Исходные основания — фундаментальные понятия,
принципы, законы, уравнения, аксиомы и т.п.
2. Идеализированный объект — абстрактная модель
существенных свойств и связей изучаемых предметов (например,
«абсолютно черное тело», «идеальный газ», «абсолютно твердое
тело» и т.п.).
3. Логика теории — формальная, нацеленная на прояснение
структуры готового знания, на описание его формальных связей и
элементов, и диалектика — направленная на исследование
взаимосвязи и развития категорий, законов, принципов и других
форм знания.
4. Совокупность законов и утверждений, выведенных
из основоположений данной теории в соответствии с
определенными принципами.
5. Философские установки, ценностные социокультурные
основания.
Ключевой элемент теории — закон, поэтому ее можно
рассматривать как систему законов, выражающих сущность
изучаемого объекта во всей его целостности и конкретности.
Таким образом, проблема и теория
являются взаимосвязанными элементами при взаимодействии
которых рождается научное знание.
 

44. Философский портрет ученого.

 
Итак, современный ученый способен без угрызения совести
защитить самые избитые и наиболее вызывающие утверждения. Он
не питает ни вечной любви, ни вечной ненависти ни к одному из
учреждений и ни к одной из идеологий. Его цели могут быть
устойчивы или изменяться под влиянием рассуждений, скуки,
изменения опыта или желания произвести впечатление и т.п. Он
может пытаться достичь цели либо в одиночку, либо с помощью
организованной группы. При этом он может использовать разум,
эмоции, насмешку, «позицию серьезной заинтересованности» и
любые средства, изобретенные людьми. Он открыто и постоянно
выступает против универсальных стандартов, универсальных идей.
Он способен превзойти любого Нобелевского лауреата в
энергичной защите научной честности.
 
Необходимо добавить к портрету то, что ученый ценит истину
превыше всего, он убежден, что знание — это высший дар жизни,
что сама истина важнее всяких убеждений, идеологий и
общественного мнения, что ученый призван проповедовать истину,
а значит, иметь учеников и последователей. Изучая вековечные
проблемы Вселенной и природы, он глух к молве мира. Для
ученого смысл его существования состоит в поиске истины, «в
повышении качества осознания» бесконечного универсума.
Действительно, живое существо одарено осознаванием при
рождении и лишается его после смерти, но его качество—
качество осознавания — зависит от пройденного им жизненного
пути, от приобретенного опыта и совокупности знаний. 
 
В известном смысле ученый — это воин на поле
неопределенности, безрассудства и лжи. Борьба ведется и в споре,
где рождается истина. Научная полемика, дискуссия — принятые и
поныне формы борьбы, где ученый-воин сражается, отстаивая
приоритет обнаруженного им истинного знания. Борьба идет на
нескольких фронтах. Сражается ученый и с варварским
невежеством, и с собственным самомнением. Вызов, который он
бросает природе, не всегда кончается его победой. Но несмотря на
неудачи, ученый не останавливаясь идет вперед. Поэтому можно
сказать, что ученый, по существу своему, — человек, наделенный
недюжинной силой воли, понимаемой как непрерывный поток
энергии, управляемый с помощью намерения. В своей научной
деятельности, направленной на освещение светом разума,
того, чго было неизвестно ранее,
 
 Ученый — это тот, кто превосходит по своему интеллекту
средний тип, кто в принципе отвращен от лжи, кто, не впадая в
отчаяние, терпеливо идет по пути поиска и обнаружения истины.
Образ мыслей ученого избегает путаницы смешения понятий, но
признает взаимосвязь и взаимозависимость всего существующего.
Накопление и систематизация знания — ключ к тайникам
мыслительной лаборатории ученого. Критический пересмотр и
новая оценка традиции есть механизм движения вперед. Обильные,
но хаотичные знания не позволяют отделить ценное от
бесполезного, извлечь реальную и практическую пользу.
 
Ф. Франк как-то заметил, что ученых часто упрекают в
том, что они все упрощают. Это верно: нет науки без
упрощения. Работа ученого и состоит в нахождении простых
формул. После того, как ученый сформулировал какую-либо
простую формулу, он должен вывести из нее наблюдаемые
факты, затем проверить эти следствия, чтобы убедиться,
действительно ли они находятся в согласии с наблюдением.
Таким образом, по мнению Ф. Франка, труд ученого состоит
из трех, частей:
1) выдвижение принципов;
2) выведение логических заключений из данных
принципов для получения относящихся к ним наблюдаемых
фактов;
3) экспериментальная проверка наблюдаемых фактов.

45. Можно ли говорить о логике научного открытия?

 
По отношению к логике научного открытия традиционной
считается установка, что разработка безотказно работающих
правил творчества — задача неосуществимая. Невозможно дать
рациональные обоснования спонтанному творческому процессу. В
логике открытия большое место отводится смелым догадкам,
интуиции, инсайту, переключению гештальтов(«образцов»),
аналоговому моделированию.
Широко распространены указания на эвристику, которая
сопровождает процесс научного открытия. Эвристика часто
воспринимается как сюрпризная сфера поиска и находок,
связанной с поиском в условиях неопределенности. Эвристические
методы и модели предлагают использование нетривиальных
сценариев, средств и методов. Им противостоят формально-
логические приемы.
Логика открытий принципиально не поддается формализации.
Редукция, заимствование методов, интеграция приемов
гуманитарных и технических наук, выбор практического внедрения
тех или иных научных разработок, сам решающий эксперимент
явно или неявно основываются на эвристических допущениях. И
хоть эвристика как раздел методологии еще не получила
официального признания, она оценивается как стратегия поиска
эффективных и оригинальных решений, как мера творческого
риска. В постнеклассической картине мира
качество эвристичности теории выдвинуто на роль критерия
научного знания.
Характерный признак логики открытия —
ее принципиальная междисциплинарность. Творческая
деятельность опирается на методы, отличные от методов простого
перебора и от традиционно принятых и устоявшихся. Модели
осуществления поиска значительно индивидуализированы и тесно
связаны с психической и мотивационной деятельностью субъекта
познания и оказывают достаточное сопротивление внешним
ограничениям, накладываемым на параметры исследования.
Ученые фиксируют ряд этапов, сопровождающих процесс
научного открытия:
-  выделение в потоке входящей информации дискретных объектов
(селективный отбор);
- выявление связей между ними и связь с поставленной задачей;
-  абстрагирование от периферийных связей и объектов;
- формирование обобщенных объектов и поиск по полученному
лабиринту.
В западной философии науки выделяются три группы теорий,
отражающих эвристические стратегии: это теория «тихой воды»,
или усредненного труда, блицкрига, или инсайта; лучшей
мышеловки, или оптимального методологического регулятива. Из
современных попыток приблизиться к секретам эвристики можно
отметить «мозговую атаку» А.Ф. Осборна. В ней наряду с
традиционными приемами изобретательства, связанными с
замещением, переносом, объединением и разделением, отмечаются
приемы, стимулирующие воображение: система сжатых сроков,
обсуждение проблемы в свободной обстановке без критики,
создание атмосферы состязательности, а также выдвижение
шуточных предположений. Метод «мозгового
штурма» предполагает выдвижение сколь угодно большого
количества гипотез по поводу решения поставленной проблемы,
которые следуют друг за другом и не нуждаются в доказательстве.
Примечательно, что на этом этапе запрещена любого рода критика,
от откровенных опровержений до скрытых в улыбке, жестах и
мимике знаков неприятия. Ценность выдвинутых гипотез
рассматривается на уровне экспертов.
Самыми элементарными моделями эвристической деятельности
считаются: модель слепого поиска, в которой исключительное
значение играет интуиция и фактор удачи, и модель «лабиринта», в
которой поиск решения уподобляется блужданию по лабиринту,
настойчивого продвижения вперед, находчивость и
отражает возможностькак успехов, так и неудач.
В отличие от скупого и сжатого набора постулатов в геометрии или
физике, эвристические постулаты стремятся отразить все
возможные эвристические отношения. Например, один из
эвристических постулатов отмечает, что нет таких
исследовательских задач, которые бы не противились
действительности и, в принципе, не могли быть решены. А сам
поиск решения исследовательской задачи следует начинать с
наиболее простых вариантов. Интуитивный поиск эффективен
после проведенной сознательной и интенсивной работы мозга.
Степень оригинальности решения изобретательской задачи зависит
от расстояния между старым решением и новым. Бесспорным
является утверждение, что творческий, эвристический процесс
начинается с формулировки изобретательской задачи, которая есть
не что иное, как звено между известным и неизвестным,
существующим и искомым, между знанием и незнанием.
К эвристическим постулатам причисляют следующие:
-  Класс изобретательских задач бесконечен, класс методов
изобретения конечен.
-  Метод поиска решения всегда содержит субъективную сторону,
его эффективность зависит от мастерства изобретателя.
-  Всегда существует противоположный метод решения задачи как
альтернатива уже найденному.
-  Ни одна изобретательская задача не решалась без определенного
осознанного или неосознанного метода, стратегии или тактики
поведения и рассуждения.
Эвристика обогащает исследователя многообразием
нестандартных методов, среди них
метод аналогии, основывающийся на подражании всевозможным
структурам; метод прецедента, указывающий на уже имеющиеся в
научной практике случаи; метод реинтеграции, или «нить
Ариадны», который строится на создании сложных структур из
более простых; метод организмической имитации (к примеру, у
Тойнби при построении теории локальных
цивилизаций);метод псевдоморфизации, т. е. использование не
своей формы (оружие в виде зонтика, трости и пр.).
Весьма интересен метод инверсии (т.е. обращения) вредных сил в
полезные, он использовался и Лакатосом в ситуации, когда через
определенный промежуток времени «аномалии» становились полем
защиты доказуемой теории. Метод антитезы, известный еще из
гегелевской диалектики, нацеливает на использование теорий,
приемов и методов, диаметрально
противоположных традиционным. Плодотворным может оказаться
и метод стилевых трафаретов, метод гирлянд и сцеплений, метод
многоэтажных конструкций и метод секционирования. Особого
внимания всегда заслуживал
метод антропотехники, предполагающий создание новых
конструкций путем приспособления к возможностям человека.
Методы синектики стоят обособленно, потому что она
рассматривается как система психологической активизации
мышления. Она предполагает также создание определенных групп,
которые в процессе своей деятельности накапливают опыт и
разнообразные приемы, предлагая экспертные оценки.
И если трудно говорить о собственно логике научного открытия,
состоящей в законах и формулах, то достаточно убедительно
можно говорить о моделях, полученных при анализе процесса
научного открытия. К ним относятся:
-  Модель «трансформатор» подчеркивает необходимость не
относиться к существующей проблеме как к окончательно
сформулированной, но пытаться определить ее решение только
путем многократной трансформации и
многократного переформулирования условий и требований,
видоизменения целей.
-  Модель «шлюз» отталкивается от необходимости «открыть
шлюзы» изначальной творческой активности человека, прибегая к
средствам морального или материального поощрения.
-  Модель «сосуд» утверждает, что каждый человек есть хранилище
информации и распорядитель множества возможностей.
Накапливаемое им знание имеет динамический характер и может
переливаться в направлении преобразования действительности.
-  Модель «семя» указывает на то, что творческая деятельность
биологически обусловлена и каждый человек имеет креативные
задатки и нуждается в их дальнейшем культивировании.
-  Модель «ракета» акцентирует важность и значимость
внутреннего импульса и энергии, которая активизируется всякий
раз, когда человек заинтересован в том, чтобы решить жизненно
важную для него проблему. Эта модель предполагает
преобразование внутренней энергии во внешнее действие, событие
или решение.
-  Модель «трамплин-барьер» анализирует ситуацию, связанную с
преодолением психологического барьера, так часто
сопровождающего субъекта творческого процесса при недостатке
информации. Иногда привычный способ мышления действует как
гносеологический или информационный барьер. Преодолеть его
можно, используя модель трамплина, представляющую собой
совокупность эвристических правил и рекомендаций.
-  Модель «призма» указывает на необходимость преломления угла
зрения или поставленной задачи и рассмотрение различных граней,
высветившихся в связи с изменением призмы видения проблемы.
-  Модель «сухое дерево» обозначает известную от Гете
особенность творчества и вдохновения, базирующуюся на том, что
постоянный, ежедневный труд уподобляется процессу «колоть
дрова и их сушить». Когда же вспыхнет огонь творчества, сухое
дерево будет гореть ярко и искрометно.
-  Модель «равноплечные, рычажные весы» подчеркивает, что для
эффективного творчества необходимо, чтобы в равновесии
находились такие взаимозависимые моменты, как знание, опыт
творца, целеустремленная деятельность, мотивы, воля. Эти модели
во многом отличаются от формализованных и стандартных
приемов научного исследования. Однако логика открытий не
предполагает наличие стереотипов и регламентации,
расположенных в строгой последовательности и
сформулированных во всеобщем виде. Она представляет
сюрпризную сферу, где новизна сопровождает как сам
исследовательский процесс, выбор методов и методик поиска, так и
его результаты.
 Так возможна ли «логика открытия»?
Однозначного ответа нет. Вот Пол Фейерабенд:
«представления
о науке, которая развивается по путистрогой логической аргум
ентации, это не более чем иллюзия» [2, 18]. Точку зрения
И. Лакатоса (в частности, по поводу
эвристических возможностей
индуктивизма) мы приводили. Такие примеры несложно
продолжать, вообще констатация «однозначного ответа нет» в
цеху обществове- дов сталачем-то вроде догмы, которой чаще 
всего прикрывается теоретическая беспомощность. Но
ведь далеко не всегда звучат именно такие слова, достаточно
часто налицо определенность. С другой стороны, критикуется
сама компетентность профессионального цеха. Тот же
П. Фейерабенд отмечал, что «профессора служат тем, кто
им платит, и делают то, что

им говорят. Они несвободны в поисках гармонии исчастья для 
всех они являются государственнымислужащими» [2, 419].
Спорный, но
интересный аргумент в пользу релятивизма «антиобъективно
сти». Другими словами, все зависит от многих факторов, в
результате которых «логика открытия» либо
становитсяопределяющим мотивом и базисом исследовательс
кихдействий ученого, либо задвигается в темный уголсоциума
и забывается до лучших времен. Какие это факторы? Самые
разнообразные, от идеологической системы государства и
господствующей эпистемологической моды до новаторских ус
илий методологов, выдвигающих самые разнообразные
«измы» с целью обоснования своих теоретических построений.

46. Проблемные ситуации в науке.

 
Развитие научного знания происходит в процессе
постановки и решения всё новых и новых научных
проблем. Проблема – это вопрос, ответ на который не
содержится в имеющемся знании. Иначе говоря, проблема –
это «знание о незнании», т.е. когда отсутствует знание о
какой-топредметной области, каких-то явлениях, но есть
осознание его отсутствия. Осознать проблему – значит
обнаружить своё незнание, а это уже – своеобразное
знание. Р.Декарт в этой связи писал: «Неизвестное должно
быть каким-либо способом обозначено, ибо иначе мы не были
бы побуждаемы отыскивать именно его скорее, чем что-либо
другое».[35]
Не любая проблема является научной. Научные
проблемы выделяются из всех остальных тем, что они ставятся
на основе научных предпосылок и исследуются научными
методами.
Научные проблемы принято подразделять
на фундаментальные, доминирующей целью которых является
расширение научного знания, и прикладные,
ориентированные, главным образом, на технико-
технологическое применение результатов
исследования. К последним относятся и проблемы, связанные
с усовершенствованием, развитием средств познания. Их
важная роль по-настоящему стала осознаваться в XX столетии.
Например, многие проблемы ядерной физики невозможно
было бы ни осознать, ни решить без новых технических
средств познания. В разработке таких средств приходится
согласовывать большое количество конструктивных, технико-
экономических и других проблем.
Следует заметить, что чётких границ между
фундаментальными и прикладными проблемами всё же не
существует. Одна и та же проблема, исследуемая с
практической или чисто познавательной целью, может иметь
решение, обладающее как практической, так и познавательной
ценностью. Такое взаимопроникновение и взаимосвязь двух
аспектов науки удачно выражаются в известном афоризме:
«Нет ничего более практичного, чем хорошая теория».
Осознание проблемы побуждает учёного построить некоторый
план исследования, а также представить себе возможный
конечный результат в качестве цели исследования. Выбор
проблемы является одновременно и выбором направления
исследования. Исследование, которое не начинается с
постановки проблемы, обречено на то, чтобы остаться
беспредметным.
Постановка научной проблемы включает в себя: 1) осознание
проблемной ситуации; 2) формирование проблемного замысла
с последующей его конкретизацией в серию сменяющих друг
друга вопросов; 3) определение конкретных путей, средств,
методов научного исследования.
Проблемная ситуация является, как правило, результатом
противоречия между вновь открытыми в науке фактами и
существующей теорией. Возникает проблемная ситуация
обычно в следующих случаях: а) когда новый эмпирический
материал не укладывается в рамки имеющихся теоретических
представлений, т.е. когда обнаруживается невозможность
приложения существующий теории к новой предметной
области (например, безрезультатность попыток применения
представлений классической механики к электромагнитным
явлениям); б) когда развитие теории наталкивается на
недостаток опытных данных (такой вариант проблемной
ситуации стимулирует целенаправленный экспериментальный
поиск); в) когда возникает необходимость создания теории,
обобщающей некоторый круг явлений, изучаемых наукой.
Анализ, например, проблемной ситуации, сложившейся в
электродинамике ко второй половине XIX века, показывает,
что дальнейшее развитие экспериментальных и теоретических
исследований в этой области науки упиралось в то время в
следующие принципиально важные (но еще
не решенные) вопросы: отсутствовали универсальные
количественные характеристики, описывающие
взаимодействия между электрическими и магнитными
явлениями; не было теоретического объяснения самого
процесса распространения электрических и магнитных
явлений в пространстве и времени и т.д. На решении этих
вопросов и сосредоточивались усилия ряда тогдашних учёных.
Именно в электродинамике «ощущалась настоятельная
потребность в создании единой, отвечающей всем
необходимым потребностям теории, которая позволила бы
предсказывать развитие электромагнитных явлений во
времени и пространстве в самом общем случае, при любых
мыслимых конкретных экспериментальных условиях».[36]
Дж.Максвелл явился одним из первых ученых, который
осознал сложившуюся в тогдашней науке проблемную
ситуацию и понял принципиальную важность создания
всеохватывающей теории электромагнетизма. Теория
Максвелла сыграла большую роль в последующем развитии
электродинамики, в открытии новых сфер ее практического
приложения. Именно такого исследования требовала наука
того времени.
Итак, проблемная ситуация требует осмысления,
формулирования и решения новых проблем. При этом
проблема вступает как связующий элемент в поступательном
движении человеческого знания от неполного, неточного
знания ко все более полному и точному. Обнаружение и
постановка проблемы вскрывает неполноту предыдущих
знаний и тем самым является необходимым и неизбежным
моментом в этом переходе к новому знанию.
Однако не любая проблема может выполнять
рольсвязующего звена между менее совершенным и более
совершенным знанием. Существуют проблемы, которые не
представляют научного интереса и, соответственно, не могут
классифицироваться как научные. Известны так называемые
«мнимые» проблемы (или псевдопроблемы), постановка
которых никак не способствует прогрессу научного познания.
Например, возникновение науки Нового времени было связано
с преодолением схоластических проблем, характерных для
эпохи средневековья.
И в настоящее время возникают всякого
рода псевдопроблемы. К ним относятся проблемы, лежащие
вне сферы науки (они решаются в сфере магии, богословия,
эзотерики и т.д.), а также проблемы, возникающие в самой
науке. К ним относятся всякого рода некорректные проблемы
(установить некорректность которых иногда довольно
сложно). Вопрос о том, могут ли некорректные проблемы
играть положительную роль в прогрессе научного знания,
остается дискуссионным. Некоторые исследователи науки
считают, что возникновение некорректных (или «мнимых»)
проблем может быть положительным явлением, поскольку их
рассмотрение выявляет реальные проблемы и тем самым
способствует развитию научного знания.
 
В.И.Вернадский, например, анализируя роль «мнимых»
проблем в науке, отмечал, что стремление разрешить
некорректно поставленные проблемы «привело к великим
новым открытиям, но самые проблемы оказались
нереальными».[37]
Исчезновение тех или иных «мнимых» проблем может быть
связано с возникновением новых научных теорий (проблема
устраняется в силу ложности ее предпосылок в свете новой
теории). Например, ученые XVIII века были всерьез озабочены
проблемой поиска «вещества горючести» – флогистона. Это
продолжалось до тех пор, пока французский ученый Лавуазье
не снял эту «мнимую» проблему. Он создал принципиально
новую теорию горения, показавшую роль кислорода в этом
процессе и опровергшую само существование флогистона.
Устранение «мнимых» проблем может происходить также в
результате осознания их бесперспективности в свете
исследований новой предметной области науки или появления
новых философских и методологических установок. Так,
достижения в области изучения электромагнетизма
обнаружили бесперспективность попыток исследования всех
явлений с позиций классической механики.
В некоторых случаях исследование может приводить не к
решению проблемы, а к ее уточнению. Например, давно
интересовавший ученых вопрос: «В чем сущность жизни?» в
процессе его изучения был уточнен и переориентирован на
вопрос об особой организации и структуре объектов живой
природы. Тогда как прежняя постановка этой проблемы
требовала поиска особой субстанции или особой силы как
признака живой материи (отсюда – измышления об особой
«жизненной силе» и т.п.). Отмеченное уточнение
и переформулирование проблемы свидетельствует о новом
подходе к ней, т.е. о смене ее предпосылок, эмпирического
материала, теории и методики исследования. Такого рода
изменения в постановке проблемы повышают вероятность ее
адекватного решения.
Таким образом, уточнение проблемы является также одним
из видов прогресса научного знания (хотя уточнение и
решение – разные вещи). Известны случаи, когда развитие
науки обеспечивалось только постановкой проблем без
предложений по их решению. Это можно проиллюстрировать
на примере И.Ньютона, который в своей «Оптике…»
сформулировал 31 проблему, давшую пищу для размышлений
и исследований целым поколениям ученых.[38]
Другим примером может служить математическая проблема
Пуанкаре, сформулированная знаменитым французским
математиком в 1904г. Образно ее описывают так. Если
натянуть резиновую ленту на сферическое тело, например,
мячик, то медленно перемещая ленту по поверхности, можно
сжать ее до точки. А вот с телом другой формы (например, с
бубликом) такой фокус не пройдет. Требуется доказать, что
таким свойством (его называют односвязностью) обладают
только сферические предметы.
В течение последних ста лет ученые безуспешно пытались
найти решение этой проблемы. И только в XXI веке решение
проблемы Пуанкаре было найдено отечественным
математиком из Санкт-Петербурга Г.Я.Перельманом, который
был представлен в 2006г. к получению престижной
международной премии, учрежденной
Институтом Клэя (Кембридж, США) за решение некоторых
математических проблем. Учредители данной премии
считают, что решение подобных проблем будет иметь важное
прикладное значение.
Очевидно, что далеко не все научные проблемы в конце
концов решаются. Некоторые проблемы остаются не
решенными в течение продолжительного времени после их
постановки (в связи с отсутствием условий для их решения,
включая и причины вненаучного плана), другие проблемы
оказываются неразрешимыми, а третьи вообще исчезают из
поля зрения сменяющихся поколений ученых. В первую
очередь устраняются проблемы, которые не соответствуют
сегодняшнему уровню развития знаний, принятым в
настоящее время научным теориям и поэтому не обещают
глубоких результатов при своем рассмотрении. Так, проблема
полного описания состояния Вселенной в некоторый момент
времени считалось достойной рассмотрения во времена
Лапласа, поскольку полагали, что на основе такого знания о
Вселенной можно предсказать ее состояние в любой
последующий момент. В современной науке подобная
проблема считается совершенно бесперспективной. Во
Вселенной действуют не только динамические, но и
статистические закономерности, и предсказать ее
последующее состояние на
основе предшествующегоневозможно.
Существуют некоторые общие требования, выполнение
которых необходимо при постановке научных проблем.
1. Любая научная проблема должна формулироваться
относительно конкретных, реальных объектов, или
предметных областей. В науке не может быть
«беспредметной» проблемы, (также как и «беспредметной»
гипотезы или теории).
2. Необходимо ясное понимание научной проблемы.
Отсутствие такого понимания (или только интуитивное
понимание проблемы) влечет негативные последствия: мешает
выделению направлений и разработке программ научных
исследований, обоснованию и критическому анализу
стратегии научного поиска.
А это сказывается на способах координации деятельности
различных групп исследователей. В условиях разделения
научно-исследовательского труда нечетко сформулированная
проблема неизбежно ведет к растрате времени, сил, и
материальных средств, к нагромождению разрозненной
информации и т.д.
3. Научная проблема должна выделять такое направление
исследования, в котором отдельные вопросы могут получать
осмысление и решение как ее частности. Известно, что
относительно любого объекта в науке можно сформулировать
большое количество вопросов, задающих целевые установки,
и многие из них в той или иной мере могут оказаться
полезными. Но самым важным является умение исследователя
выделить, сформулировать, обосновать существенный вопрос,
объединяющий все другие, и сосредоточиться на его решении.
В этом проявляется подготовленность ученого.
4. Научная проблема должна обладать свойством
разрешимости. Для прогресса науки и дальнейших действий в
научном исследовании важно установить, обладает ли данная
проблема этим свойством. Познавательная деятельность
ученого во многом зависит от того, какие результаты научного
исследования следует считать решением проблемы.
Обоснование разрешимости проблемы предполагает
получение таких результатов исследования, которые нужно
считать ее решением при данном состоянии науки. Поэтому
разрешимая проблема (в отличие от псевдопроблем) дает
возможность обосновывать и планировать конечный
результат, а не объявлять любые результаты решением
проблемы. Кроме того, разрешимая проблема позволяет
оценивать, отбирать и контролировать познавательные
действия и аргументы в самом процессе получения
запланированных результатов, а не двигаться к ним при
помощи методики «проб и ошибок».
Следует заметить, что в науке нередко приходится
сталкиваться с проблемами, допускающими несколько
вариантов решения (к таким проблемам, например, относятся
технико-экономические проблемы, организационные и т.д.). В
таких случаях приходится учитывать, какое именно решение
обладает теми или иными преимуществами и поэтому более
желательно в данных условиях. Чем сложнее проблема, тем
большее количество неизвестных факторов необходимо
учитывать при обосновании ее разрешимости, преимуществ и
планировании ее решения.
Умение ученого формулировать и критически анализировать
аргументы, используемые для обоснования разрешимости или
принятия предлагаемого решения проблемы, является важной
предпосылкой прогресса научного познания.
Способность воспринимать новые проблемы, видеть и
формулировать их – важное условие научного творчества. В
науке не существует каких-либо специальных методов поиска
и формулирования научных проблем. Для многих из них
невозможна и разработка алгоритмов решения. Эти вопросы
являются наиболее сложной частью научно-
исследовательского труда. Они требуют хорошей подготовки
ученого, наличия у него опыта исследовательской работы,
творческого подхода, а иногда и мужества.
 
47. Роль интуиции в научном творчестве

Роль интуиции в научном творчестве является темой

исследований ученых различных сфер научных интересов от
математиков и физиков до социологов
и психологов.."Интуиция (лат. Intueri – пристально смотреть) –
способность непосредственного постижения истины. В
домарксистской философии интуиция рассматривалась как особая
форма познавательной деятельности. Декарт, например, считал,
что дедуктивная форма доказательства покоится на аксиомах,
последние же постигаются чисто интуитивно, без всякого
доказательства. Интуиция, по Декарту, в соединении с
дедуктивным методом, служит всеобщим критерием полной
достоверности. Большое место занимает интуиция в
философии Спинозы, который считал её "третьим родом"
познания, наиболее достоверным и важным познанием,
схватывающим сущность вещей». В зарубежной философии и
психологии интуиция длительное время рассматривалась как
мистическая способность знания, несовместимая с логикой и
жизненной практикой (Интуитивизм).
Считается, что психологический механизм интуиции ещё мало
изучен, но имеющиеся экспериментальные данные позволяют
считать, что в его основе лежит способность индивида отражать в
ходе информационного, сигнального взаимодействия с
окружающим наряду с прямым (осознанным) и побочный
(неосознанный) продукт. При определённых условиях эта (ранее
не осознанная) часть результата действия становится ключом к
решению творческой задачи. Результаты интуитивного познания
со временем логически доказываются и проверяются практикой.
В научной сфере известен
"Интуитивизм, какидеалистическое течение, получившее большое
распространение в зарубежной философии. Рациональному
познанию интуитивизм противопоставляет непосредственное
"постижение" действительности, основанное на интуиции,
понимаемой как особая способность сознания, несводимая к
 чувственному опыту и дискурсивному, логическому мышлению.
Интуитивизм прямо смыкается с мистицизмом".
Выделяется и интуиция политическая– знание как результат
"непосредственного усмотрения", то есть знание, возникающее
без осознания путей и условий его получения. Политическая
интуиция является частью механизма творческой политической
деятельности и обнаруживается в способности как "целостного
охватывания" условий проблемной политической ситуации, так и
предвидения возможных сценариев и результатов её развития. С
позиции философии интуитивизма политическая интуиция
трактуется как скрытая в глубинах бессознательного
первопричина творческого политического акта. В политической
психологии интуиция рассматривается как необходимый,
внутренне обусловленный природой творчества момент выхода за
границы сложившихся стереотипов поведения и, в частности,
логических программ поиска решения политических задач.
Вместе с тем подчёркивается, что интуитивное знание
опосредованно опытом практической и познавательной
деятельности политических субъектов, что позволяет говорить о
профессиональной интуиции как необходимой составляющей
политического творчества.
 

48. Научная рефлексия
Рефлексия в широком смысле - это актуализированная само
обращенность сознания человека. Такая способность (способность
рефлексии) трактуется в философии, как принцип человеческого
мышления, направляющий его па осмысление и осознание
собственных форм и предпосылок.
Рефлексия как актуализированная само обращенность сознания
человека может быть представлена тремя видами или уровнями:
1. Элементарная рефлексия - включает в себя рассмотрение и анализ
знаний и поступков самой личности, суждения об их значимости,
границах применения и т.д.
2. Рефлексия среднего уровня - охватывает все основные виды
человеческой деятельности, в том числе и научной. Сейчас о ней
говорят философы и психологи, педагоги и социологи, научные
 работники и инженеры, специалисты в области управления,
конструирования, проведения деловых и организационно-
деятельностныx игр и т.д. Секрет популярности: осознание
рефлексии является необходимым компонентом и средством
процесса адаптации индивида и коллектива к динамике и условиям
протекания деятельности
3. Высший ypoвень рефлексии - философский, касается осмысления
предельных оснований бытия и мышления.
Сущность и содержание научной рефлексии можно представить
в следующих положениях:
1. Рефлективность современной науки - это принцип любого
научного исследования, выражающийся в сознательном контроле
над познанием и выступает как форма научного самосознания,
направленная на анализ существующего знания и механизмов его
формирования.
2. Рефлексивное исследование, рефлексивные установки
распространяются на любые компоненты, средства, условия и
результаты научной деятельности и знания.
3. Конкретная научная рефлексия - это сложный комплекс
процессов и явлений, к которому относятся различные формы
осознания ученым особенностей, условий, трудностей, задач и т.п.
своей деятельности, состояния своей области знания, ее основных
проблем, тенденций и перспектив развития.
Функции научной рефлексии:
а) критико-рефлексивная;
б) рефлексивно-аналитическая;
в) преобразующая (эвристическая).
Научная рефлексия, следовательно, - это критика и анализ
научного знания, научной деятельности и организации науки,
основанные на рефлексивных механизмах данной научной
области. РЕФЛЕКСИВНЫЕ МЕХАНИЗМЫ – это критерии анализа

49. «Случайные» открытия в науке.

Вопрос о том, делаются ли открытия случайно или их появление
определяется какой-то закономерностью, является исключительно
важным при изучении философских аспектов научных достижений,
поскольку его решение позволило бы придать процессу совершения
открытий целенаправленный, рационализированный характер. Об
открытиях случайных и неслучайных говорят многие авторы. Так,
например, свою классификацию научных достижений
предлагает Jr. Kochland: «При ретроспективном просмотре научных
открытий нескольких веков, однако, представляется модель, которая
предполагает, что они попадают в три категории: открытие-
обязанность, открытие-задача, открытие-шанс, что легло в основу
соответствующей теории ("Cha-Cha-
Cha" Theory ofScientific Discovery). Обязательные открытия решают
очевидные проблемы, такие как лечение заболеваний сердца,
объяснение движения звезд на небе и др. Открытия-задачи связаны с
накоплением фактов или появлением концепций, которые не
объяснены или не согласуются с научными теориями. Открытие-
шанс связано со счастливым случаем, который, как считал Луи
Пастер, становился возможным в результате блестящей тренировки
ума». Случайные открытия Ю. В. Ходаков классифицирует
следующим образом: «1) открытия, проистекшие из случайного
наблюдения (открытие Архимедом удельного веса вещества,
открытие Майером закона сохранения энергии и др.); 2) открытия,
возникшие на основе ложных гипотез (открытие Брандом фосфора,
открытие Т. Ловицемявления адсорбции углем растворенных
веществ); 3) открытия, источником которых явилась деталь опыта,
заранее не запланированная, не предусмотренная замыслом ученого
(открытие Эрстедом взаимосвязи между электричеством и
магнетизмом)». О роли преподавания и об открытиях, сделанных в
его процессе, говорил и П. Л. Капица, который привел ряд примеров
того, как в процессе преподавательской деятельности делаются
большие открытия. Один из самых классических примеров хорошо
известен – это Менделеев и его Периодическая система элементов.
Менделеев искал, каким образом лучше объяснить студентам
свойства элементов, чтобы эти свойства могли восприниматься по
определенной системе. Он распределял элементы по карточкам,
складывал эти карточки в разном порядке и, наконец, нашел, что
карточки, разложенные в виде периодической таблицы, представляют
собой закономерную систему. 
Чтобы окончательно разобраться в вопросе о случайном или
закономерном характере совершения научных открытий, нужно,
прежде всего, проанализировать те компоненты научной системы,
которые влияют на их совершение. К их числу, по нашему мнению,
относятся следующие: 
Личность человека, совершившего открытие. Говоря об открытиях,
даже считающихся случайными, следует отметить ту особенность их
появления, что, как правило, все они были совершены научными
работниками, имеющими высокие интеллектуальные показатели,
достаточный уровень квалификации в той или иной области
естествознания, занимающимися деятельностью, направленной на
получение нового знания. И в этой особенности наглядно
проявляется необходимость. Если талантливый ученый долгое время
занимается исследованиями, то совершенно очевидно, что рано или
поздно он придет к определенным результатам, а возможно даже к
открытию. Другое дело, что результат его работы может быть
неожиданным и непредсказуемым, в чем проявляется элемент
случайности.
Уровень развития техники на момент совершения открытия. Не
вызывает сомнения, что многие крупные открытия не могли бы быть
совершены без наличия определенных технических средств. Так, без
помощи техники невозможно было бы создание модели атома,
квантовой механики, открытие элементарных частиц. В этом также
проявляется необходимость.
Уровень развития той области науки, в которой появилось открытие.
Как известно, наука развивается не на пустом месте. В своих работах
ученые зачастую используют достижения своих коллег, либо
предшественников. Так, например, классическая наука обязана своим
возникновением таким исследователям, как Г. Галилей, Н. Коперник,
И. Кеплер, И. Ньютон и др., неклассическая наука – таким ученым,
как Э. Резерфорд, Н. Бор, М. Планк и др.Каждыйпоследующий этап
развития науки отрицает предыдущий, но одновременно использует
его достижения и основывается на нем в соответствии с
диалектическим законом отрицания отрицания. В данной
особенности также проявляется элемент необходимости: научные
открытия появляются только тогда, когда подготовлена
соответствующая почва для их возникновения.
Общий уровень развития науки и культуры на момент появления
открытия. Процесс развития человечества представляет собой единое
целое, из которого нельзя вычленить отдельные элементы и
рассматривать их изолированно от всего остального. Наука
неразрывно связана с экономикой, культурой, идеологией, которые
оказывают влияние на процесс ее движения.
Социально-экономические факторы играют исключительно важную
роль в совершении научных открытий. Так, в течение всего периода
средневековья, когда господствовала религиозная идеология и
познание подменялось верой, наука не совершила заметного прорыва.
В эпоху Нового времени, наоборот, потребности развивающегося
капитализма дали мощный стимул развитию естествознания и
способствовали его переходу на качественно иной уровень. Именно в
Новое время совершили свои открытия И. Ньютон, Р. Декарт, И.
Кеплер
Таким образом, в процессе появления научных открытий
присутствуют как элементы случайности, так и элементы
необходимости. Необходимость проявляется в действии
вышеприведенных компонентов научной и общественной системы,
оказывающих влияние на процесс совершения открытий,
случайность проявляется в непреднамеренном стечении
обстоятельств и в непредвиденном результате многих из
совершенных открытий. Как отмечают классики марксистской
философии, случайность и необходимость неразрывно связаны
между собой и переходят одна в другую: «...случайность – это только
один полюс взаимозависимости, другой полюс которой называется
необходимостью…»
Взаимосвязь случайности и необходимости можно
проиллюстрировать на примере открытия В. Рентгена. Случайно
обнаружив какое-то неизвестное ранее излучение, исследователь
впоследствии приступил к целенаправленному и систематическому
его изучению, в результате которого он установил, что причиной
свечения кристаллов платиносинеродистого бария является именно
излучение, идущее из катодной трубки, а также всесторонне
исследовал свойства этого излучения. В качестве другого примера
можно привести открытие Э. Дженнера, сыгравшее значительную
роль в борьбе против оспы. Случайно узнав о том, что к данному
заболеванию невосприимчивы люди, ранее переболевшие коровьей
оспой, Дженнер занялся систематическим исследованием и
подтвердил в практическом эксперименте значение прививок в
создании иммунитета против данного заболевания. Таким образом,
вслед за случайностью (неожиданное наблюдение) неизбежно
следует необходимость (доминантное наблюдение, систематическое
исследование), без проявления которой совершение открытия
становится невозможным. Подводя итог вышеизложенному, можно
сказать о следующем:
случайность и закономерность в совершении научных открытий
неразрывно связаны между собой и сопутствуют друг другу. Любое
открытие появляется в силу какой-то определенной необходимости,
которая обусловлена влиянием различных компонентов научной и
общественной системы, приведших к совершению открытия.
Случайность проявляется лишь в сочетании определенных факторов
и в неожиданности конечного
результата.

50. Преемственность в развитии научного знания.

Данная закономерность выражает неразрывность всего познания
действительности как внутренне единого процесса смены идей,
принципов, теорий, понятий, методов научного исследования. При
этом каждая более высокая ступень в развитии науки возникает на
основе предшествующей ступени с удержанием всего ценного, что
было накоплено раньше, на предшествующих ступенях.
Объективной основой преемственности в науке является то
реальное обстоятельство, что в самой действительности имеет
место поступательное развитие предметов и явлений, вызываемое
внутренне присущими им противоречиями. Воспроизведение
реально развивающихся объектов, осуществляемое в процессе
познания, также происходит через диалектически отрицающие друг
друга теории, концепции и другие формы знания. В этом процессе
содержание отрицаемых знаний не отбрасывается полностью, а
сохраняется в новых концепциях в "снятом" виде, с удержанием
положительного. Новые теории не отрицают полностью старые,
потому что последние с определенной степенью приближения
отображают объективные закономерности действительности в
своей предметной области. История науки показала, что, например,
"...в физике более поздние этапы ее развития вовсе не сводят к
нулю значение более ранних стадий, а лишь указывают границы
применимости этих более ранних стадий, включая их как
предельные случаи в более широкую систему новой физики".
Диалектическое отношение новой и старой теории в науке нашло
свое обобщенное отражение в принципе соответствия, впервые
сформулированном Нильсом Бором. Согласно данному принципу,
смена одной частнонаучнойтеории другой обнаруживает не только
различия, но и связь, преемственность между ними. Новая теория,
приходящая на смену старой, в определенной форме - а именно в
качестве предельного случая - удерживает ее. Так, например,
обстояло дело в соотношении "классическая механика - квантовая
механика". При этом новая теория выявляет как достоинства, так и
ограниченность старой теории и позволяет оценить старые понятия
с более глубокой точки зрения.
Философско-методологическое значение принципа
соответствия состоит в том, что он выражает диалектику процесса
познания, перехода от относительных истин к абсолютной,
преемственность в развитии знания, диалектическое отрицание
старых истин, теорий, методов новыми. Причем теории, истинность
которых установлена для определенной группы явлений, с
построением новой теории не отбрасываются, не утрачивают свою
ценность, но сохраняют свое значение для прежней области знаний
как предельное выражение законов новых теорий. Вот
почему успешно строить новый мир идей и знаний можно, лишь
бережно сохраняя все истинное, ценное, оправдавшее себя в
старых теоретических концепциях.
В процессе развития научного познания возможен обратный
переход от последующей теории к предыдущей, их совпадение в
некоторой предельной области, где различия между ними
оказываются несущественными. Например, законы квантовой
механики переходят в законы классической при условии, когда
можно пренебречь величиной кванта действия, а законы теории
относительности переходят в законы классической механики при
условии, если скорость света считать бесконечной.
Таким образом, любая теория должна переходить в предыдущую
менее общую теорию в тех условиях, в каких эта предыдущая была
установлена. Поэтому-то "ошеломляющие идеи" теории
относительности, совершившие переворот в методах физического
познания, не отменили механики Ньютона, а лишь указали границы
ее применимости.
На каждом этапе своего развития наука использует фактический
материал, методы исследования, теории, гипотезы, законы,
научные понятия предшествующих эпох и по своему содержанию
является их продолжением. Поэтому в каждый определенный
исторический период развитие науки зависит не только от
достигнутого уровня развития производства и социальных условий,
но и от накопленного ранее запаса научных истин, выработанной
системы понятий и представлений, обобщившей предшествующий
опыт и знания.
Важный аспект преемственного развития науки состоит в том, что
всегда необходимо распространять истинные идеи за рамки того, на
чем они опробованы. Подчеркивая это обстоятельство, крупный
американский физик-теоретик Р. Фейнман писал: "Мы просто
обязаны, мы вынуждены распространять все то, что мы уже знаем,
на как можно более широкие области, за пределы уже
постигнутого... Это единственный путь прогресса. Хотя этот путь
неясен, только на нем наука оказывается плодотворной".
Таким образом, каждый шаг науки подготавливается
предшествующим этапом и каждый ее последующий этап
закономерно связан с предыдущим. Заимствуя достижения
предшествующей эпохи, наука непрерывно движется дальше.
Однако это не есть механическое, некритическое заимствование;
преемственность не есть простое перенесение старых идей в новую
эпоху, пассивное заимствование полностью всего содержания
используемых теорий, гипотез, методов исследования. Она
обязательно включает в себя момент критического анализа и
творческого преобразования. Преемственность представляет собой
органическое единство дух моментов: наследования и критической
переработки. Только осмысливая и критически
перерабатывая знания предшественников, ученый может развивать
науку, сохраняя и приумножая истинные знания и преодолевая
заблуждения.

51 Свобода и ответственность ученого

Свобода (обобщенно)- возможность и способность человека,

других субъектов действовать самостоятельно и независимо от
других людей и обстоятельств по осуществлению своих интересов
и целей, ответственно соотнося их с интересами и целями
общества. Популярность точек зрения на свободу выражается в
фатализме (мировоззр., исключающее свободный выбор.
случайность) и волюнтаризм (соц.-политич. практика, определ.
произвольными решениями). Необходимым условием развития
науки является свобода  научного творчества. Свобода должна
проявляться не только во вне, но и внутри нее самой во всех
формах свободы мысли (постановка научных проблем, научная
фантазия, предвидение и т.п.), свободы выбора областей, объектов
исследований и методов научной работы, свободы действий
(эксперимент, практическое использование научных достижений и
т.п.), социальной свободы ученого как личности и др. Одним из
проявлений свободы научного творчества, а, следовательно, и
ответственности, является способность ученого освободится
от предвзятых мнений. Умение практически проанализировать
свою работу и доброжелательно отнестись к работе другого,
увидеть в ней зерна истины. Социальная значимость творческого
мышления может иметь, как положит., так и отрицательную
направленность. Правомерно будет поставить вопрос об
ответственности личности за конечный результат ее мыслительной
деятельности. Свобода и ответственность - две стороны одного
целого - сознательной человеческой активности. Свобода -
возможность вариативного осуществления целеполагающей
деятельности, способность самостоятельно действовать со знанием
дела ради избранной цели. Ответственность обусловлена
объективными требованиями и определенным действиям, мерой их
осознания и субъективно поставленной целью, выбором способа и
средств действия, необходимостью активно контролируемой и
управляемой деятельности по достижению цели. Свобода
порождает ответственность, ответственность «сопровождает»
свободу. Ответственность является оборотной стороной свободы
научного творчества. Ответственность немыслима без свободы, а
свобода без ответственности становится произволом. Одной из
особенностей современной науки является ее все большее
сближение с производством, уменьшается дистанция от момента
научного открытия до его практического воплощения,
ответственность ученого увеличивается. Появляется необходимость
того научного риска, без которого невозможно претворение
лабораторных результатов и научных выводов в производство в
широком масштабе. Если ученый без опоры на нравственность
изобретает наборы ядов, атомное, бактериальное и т.д. оружие, это
смертельно для человечества, и для науки. Особенно остро вопросы
ответственности ученого и нравственно-этической оценки его
деятельности стоят в генной инженерии, биотехнологии,
биомедицинских и генетических исследованиях человека. Именно
развитие генной инженерии привело к уникальному в истории
науки событию, когда в 1975 году ведущие ученые мира
добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд
исследований, потенциально опасных не только для человека, но и
для других форм жизни на нашей планете. Мораторию
предшествовал резкий рывок в угрожающих исследованиях по
молекулярной генетике. Проблемы соотношения свободы научного
творчества и социальной ответственности науки стали предметом
особой науки – биоэтики (область междисциплинарных
исследований этических, философских и антропологических
проблем, возникающих в связи с прогрессом биомедицинской науки
и внедрением новейших технологий в практику здравоохранения).    

52
Научное предвидение — основанное на знании объективных
законов науки предвидение явлений, событий, процессов, которые
могут или должны возникнуть в будущем. Лишь знание
объективных законов действительности позволяет видеть, как
развиваются события не только в настоящем, ио и как они. будут
развиваться в будущем. Люди, отрицающие объективный характер
законов, отрицают тем самым возможность научного предвидения.
Науки о природе и об обществе дают многочисленные примеры
предвидения. 
Так, например, великий русский химик Менделеев (см.),
руководствуясь открытым им периодическим законом, высказал
предположение о существовании трёх не найденных ещё
элементов, определив при этом их свойства — атом веса и др., что
полностью подтвердилось потом открытием элементов германия,
галлия, скандия. На знании законов развития организмов основано
предвидение возникновения новых сортов растений, искусственно
создаваемых селекционерами. 
 В области общественной жизни научные исторические
прогнозы стали возможны с того времени, как Маркс и Энгельс
создали науку о законах общественного развития. Марксизм
опровергает реакционные теории буржуазных социологов,
отрицающие возможность точного научного предвидения
исторических событий. Маркс с научной точностью не только
указал, что на смену капитализму придёт коммунистическое
общество, но и определил основные черты будущего общества. В
своём предвидении неизбежной гибели капитализма и победы
более высокого общественного строя — социализма Маркс
опирался на открытый им объективный закон обязательного
соответствия производственных отношений
характеру производительных сил (см.). 
На известной ступени развития капитализма возникает
противоречие между общественным характером производительных
сил и старыми, буржуазными производственными отношениями.
Это противоречие, несоответствие между двумя сторонами способа
производства, не может существовать долго. Оно должно быть
преодолено путём приведения производственных отношений в
соответствие с новым характером производительных сил.
Социалистическая революция и осуществляет эту историческую
необходимость. На основе дальнейшего развития марксизма
применительно к новой историческойэпохе империализма и
пролетарских революций Ленин гениально предвидел возможность
в условиях империализма победы социализма первоначально в
одной стране. 
Это предвидение полностью подтверждено опытом построения
социализма в СССР, Знание законов общественного развития даёт
возможность предвидеть не только общее направление и результат
движения, но и позволяет определить с большей или меньшей
точностью и самые сроки наступления событий. В области
общественной жизни предвидение сроков наступления событий
неизмеримо сложнее, чем в области естествознания. В астрономии,
например,предсказание сроков солнечного затмения возможно за
сотни лет вперёд. Однако знание объективных законов
общественного развития даёт возможность и в области
общественной жизни предвидеть момент наступления того или
иного исторического события и бороться за него, организовывать
его осуществление. Марксизм-ленинизм учит, что нужно не только
предвидеть будущее, но и завоевать его.
Как это подтверждается историей Коммунистической партии
Советского Союза, знание законов общественного развития,
законов революции и политической борьбы позволяло ей всегда
безошибочно определять момент исторического действия.
Правильный выбор такого момента является одним из важнейших
условий успешного стратегического руководства. Подготовка и
проведение Октябрьского вооружённого восстания представляют
яркую иллюстрацию правильного, научно точного выбора момента
действия. Коммунистическая партия потому и победила, что в
своей борьбе она освещала себе путь революционным
учением .марксизма-ленинизма, дающим возможность научного
предвидения хода и исхода событий.

53. Научная критика
Наука делается не исследователями-одиночками, а
большими коллективами людей, насчитывающими тысячи и
тысячи человек. Среди ученых, занятых исследованием
конкретной области явлений, всегда имеются
противостоящие друг другу направления и школы, иногда
очень остро полемизирующие друг с другом. Без дискуссии и
полемики наука задыхается и глохнет.
Наука - это, прежде всего, критика научным сообществом
выдвигаемых гипотез и одновременно это потенциальная,
всегда готовая разразиться критика уже принятых и
считающихся хорошо проверенными утверждений и теорий.
Проблема научной критики, направленной на опровержение
выдвигаемых и уже принятых гипотез и теорий, имеет особое
значение с точки зрения философии науки и анализа
научного метода.
Научную критику можно разделить на эмпирическую и
теоретическую. Первая опирается непосредственно на
факты, вторая использует по преимуществу теоретические
соображения. Различие между эмпирической и теоретической
научной критикой является, конечно, условным, как условно и
относительно само разграничение эмпирического и
теоретического знания.
Далее рассматривается главным образом эмпирическая
научная критика. Проблема такой критики имеет прямое
отношение к теме эмпирического обоснования и
опровержения научных утверждений и теорий. Что же
касается теоретической критики, то при ее обсуждении
внимание уделяется только спору как средству прояснения,
уточнения, а возможно, и опровержения выдвигаемых или
уже считающихся принятыми научных положений.
Эмпирическое опровержение, или фальсификация,
представляет собой процедуру установления ложности
гипотезы или теории путем ее эмпирической проверки.
Далее будет показано, что неудавшаяся фальсификация
какого- либо положения представляет собой, по существу,
ослабленное косвенное подтверждение этого положения.
Иначе говоря, несостоявшееся эмпирическое опровержение,
или не достигшая успеха эмпирическая критика, — это
косвенное эмпирическое подтверждение, хотя и более
слабое, чем обычно.
Интерес к проблеме фальсификации возник в связи с
работами К. Поппера, противопоставившего фальсификацию
верификации, эмпирическое опровержение - эмпирическому
подтверждению.
Позиция Поппера складывалась в полемике с
неопозитивистами, которые считали, что наука развивается
путем осторожного обобщения результатов наблюдений и что
сами обобщения обоснованы тем лучше, чем больше
имеется подтверждающих их фактов. Характерную черту
науки неопозитивисты видели в ее обоснованности и
достоверности, а отличительную особенность ненауки
(например, алхимии или метафизики) — в недостоверности и
ненадежности. Индукция и верифицируемость оказывались,
таким образом, критериями отграничения науки от ненауки.
Поппер отказался рассматривать обоснованность, или
эмпирическую подтверждаемость, положений науки в
качестве ее отличительной черты. Подтвердить опытом
можно все, что угодно. В частности, астрология
подтверждается многими эмпирическими свидетельствами.
Подтверждение теории еще не говорит о ее научности.
Испытание гипотезы должно заключаться не в отыскании
подтверждающих ее данных, а в настойчивых попытках
опровергнуть ее.
«Проблему нахождения критерия, который дал бы нам в руки
средство для выявления различия между эмпирическими
науками, с одной стороны, и математикой, логикой и
«метафизическими» системами — с другой, я называю, —
пишет Поппер, — проблемой демаркации»*.
Критерием демаркации должно быть не эмпирическое
подтверждение, а эмпирическая опровержимость, или
фальсификация.
«Некоторую систему я считаю эмпирической, или научной, —
говорит Поппер, — только в том случае, если она может быть
проверена опытом. Эти рассуждения приводят к мысли, что
не верифицируемость, а фальсифицируемость системы
должна считаться критерием демаркации. Другими словами,
от научной системы я не требую, чтобы она могла быть раз и
навсегда выделена в позитивном смысле; но я требую, чтобы
она имела такую логическую форму, которая делает
возможным ее выделение в негативном смысле: для
эмпирической научной системы должна существовать
возможность быть опровергнутой опытом».
Противопоставление Поппером фальсификации и
верификации связано с его идеей, что выдвигаемые в науке
гипотезы должны быть (но обычно не являются) настолько
смелыми, насколько это возможно. Однако это означает, что
они должны быть заведомо неправдоподобными, так что
попытки верифицировать их заведомо обречены на провал.

54. Понятие научной традиции и революции.

Т. Кун впервые рассмотрел традиции как основной
конституирующий фактор развития науки. Он обосновал, казалось
бы, противоречивый феномен: традиции являются условием
возможности научного развития. Любая традиция (социально-
политическая, культурная и т.д.) всегда относится к прошлому,
опирается на прежние достижения. Что является прошлым для
непрерывно развивающейся науки? Научная парадигма, которая
всегда базируется на прежних достижениях и представляет собой
совокупность знаний, методов, образцов решения конкретных
задач, ценностей, безоговорочно разделяемых членами научного
сообщества. Со сменой парадигмы начинается этап нормальной
науки. На этом этапе ученый работает в жестких рамках
парадигмы, т.е. традиции. И, как показал Кун, традиция не только
не тормозит это развитие, но выступает в качестве его
необходимого условия. Из истории науки известно, что
происходит смена традиции, возникновение новых парадигм, т.е.
радикально новых теорий, образцов решения задач, связанных с
такими явлениями, о существовании которых ученые даже не
могли подозревать в рамках «старой» парадигмы. Кун считает,
что, действуя по правилам господствующей парадигмы, ученый
случайно и побочным образом наталкивается на такие факты и
явления, которые не объяснимы в рамках этой парадигмы.
Возникает необходимость изменить правила научного
исследования и объяснения. Показав, как происходит развитие
нормальной науки в рамках традиции, Кун, однако, не сумел
объяснить механизм соотношения традиции и новации. По
способу существования можно
выделить вербализованные(существующие в виде текстов)
и невербализованные (не выразимые полностью в языке) традиции.
Первые реализованы в виде текстов монографий и учебников.
Вторые не имеют текстовой формы и относятся к типу неявного
знания.  Неявные знания передаются на уровне образцов от
учителя к ученику, от одного поколения ученых к другому.
Выделяет два типа образцов в науке: а) образцы действия и б)
образцы-продукты. Образцы действия предполагают
возможность продемонстрировать технологию производства
предмета. Такая демонстрация легко осуществима по отношению
к артефактам (сделанные руками человека предметы и процессы).
Можно показать, как делают, например, нож. Но показать
технологию «производства» аксиом той или иной научной теории,
дать «рецепт» построения удачных классификаций еще никому не
удалось. Дело в том, что аксиомы, классификации — это некие
образцы продуктов, в которых глубоко скрыты схемы действия, с
помощью которых они получены. Признание того факта, что
научная традиция включает в себя наряду с явным также и
неявное знание, позволяет сделать следующий вывод. Научная
парадигма — это не замкнутая сфера норм и предписаний научной
деятельности, а открытая система, включающая образцы
неявного знания, почерпнутого не только из сферы научной
деятельности, но из других сфер жизнедеятельности ученого.
Достаточно вспомнить о том, что многие ученые в своем
творчестве испытали влияние музыки, художественных
произведений, религиозно-мистического опыта и т.д.
Следовательно, ученый работает не в жестких рамках
стерильной куновскойпарадигмы, а подвержен влиянию всей
культуры, что позволяет говорить о многообразии научных
традиций. Каждая научная традиция имеет свою сферу
применения и распространения. Поэтому можно выделять
традиции специально-научные и общенаучные. Но проводить
резкую грань между ними трудно. Дело в том, что специально-
научные традиции, на которых базируется та или иная
конкретная наука, например, физика, химия, биология и т.д., могут
одновременно выступать и в функции общенаучной традиции. Это
происходит в том случае, когда методы одной науки применяются
для построения теорий других наук.
Научная революция — радикальное изменение процесса и
содержания научного познания, связанное с переходом к новым
теоретическим и методологическим предпосылкам, к новой
системе фундаментальных понятий и методов, к новой научной
картине мира, а также с качественными преобразованиями
материальных средств наблюдения и экспериментирования, с
новыми способами оценки и интерпретации эмпирических данных»
с новыми идеалами объяснения, обоснованности и организации
знания. Историческими примерами научной революции могут
служить переход от средневековых представлений о Космосе к
механистической картине мира на основе математической физики
16—18 вв., переход к эволюционной теории происхождения и
развития биологических видов, возникновение
электродинамической картины мира (19 в.), создание квантово-
релятивистской физики в начале 20 в. и др. Научные революций
различаются по глубине и широте охвата структурных элементов
науки, по типу изменений ее Концептуальных, методологических и
культурных оснований. В структуру оснований науки входят:
идеалы и нормы исследования (доказательность и обоснованность
знания, нормы объяснения и описания, построения и организации
знания), научная картина мира и философские основания науки.

55 Первая научная революция.

Можно выделить четыре научные революции. Первой из них была

революция, ознаменовавшая собой становление классической
науки. Первая научная революция произошла в эпоху, оставившую
глубокий след в культурной истории человечества. Это был период
конца XV — XVII вв., ознаменовавший переход от средневековья к
Новому времени и получивший название эпохи Возрождения.
Последняя характеризовалась возрождением культурных ценностей
античности, расцветом искусства. утверждением идей гуманизма.
Вместе с тем эпоха Возрождения отличалась существенным
прогрессом науки и радикальным изменением миропонимания,
которое явилось следствием появления гелиоцентрического учения
великого польского астронома Николая Коперника. На основе
большого числа астрономических наблюдений и расчетов
Коперник создал новую, гелиоцентрическую систему мира, что
явилось первой в истории человечества научной революцией.
Возникло принципиально новое миропонимание, которое исходило
из того, что Земля — одна из планет, движущихся вокруг Солнца
по круговым орбитам. Совершая обращение вокруг Солнца, Земля
одновременно вращается и вокруг собственной оси, чем и
объясняется смена дня и ночи, видимое нами движение  звездного
неба, Коперник высказал очень важную мысль о движении как
естественном свойстве небесных и земных объектов, подчиненным
некоторым общим закономерностям единой механики. Тем самым
было разрушено догматизированное представление Аристотеля о
неподвижном  «перводвигателе», якобы приводящем в движение
Вселенную. Одним из активных сторонников учения Коперника,
поплатившихся жизнью за свои убеждения, был знаменитый
итальянский исследователь Джордано Бруно (1548-1600). Но он
пошел дальше Коперника, отрицая наличие центра Вселенной
вообще и отстаивая тезис о бесконечности Вселенной. Научные
революции были одновременно сменой типов рациональности. Тип
научной рациональности — это состояние научной деятельности,
представленной как отношение «субъект — средства
исследования — объект» и направленной на получение
объективной истины. На разных этапах исторического развития
науки, наступающих после научных революций, доминировал свой
тип научной рациональности. Описанным выше научным
революции соответствуют, как считает В. С. Степин, классический
тип научной рациональности. Классический тип рациональности в
научной деятельности, понятой как отношение «субъект —
средства — объект, выделяет объект в качестве главного
компонента указанного отношения. При этом усилия ученого
тратятся на то, чтобы как можно полнее исключить из
теоретического объяснения и описания объекта  все, что относится
к субъекту, средствам и методам познания. В этом усматривается
необходимое условие получения объективного и истинного знания
об  объекте. На этапе классического типа рациональности ни
ученые, ни философы не учитывают активность субъекта, влияние
познавательных средств на процесс познания, а также не осознают
социокультурной обусловленности содержания оснований науки.
Каждый новый тип рациональности «вписан» в соответствующую
парадигму. Но между ними не существует глубинного разрыва:
новый тип не уничтожает прежний, а показывает границы его
применимости.

56 Вторая научная революция.

Процессы становления классической науки тесно связаны с
появлением науки в собственном значении этого слова.
Классическая н. (XVI—XVII вв., появляется планирование
экспериментов, введён принцип детерминизма, повышается
значимость науки)
Принцип детерминизма (лат. determinare – "определять") решает
философский вопрос о том, является ли мир в своем
существовании, развитии упорядоченным Космосом или
беспорядочным Хаосом. П.Д. –научный подход, согласно которому
все наблюдаемые явления не случайны, а имеют определенную
причину
Первоначально наука возникает в форме экспериментально-
математического естествознания. Период XVIII – XIX вв. считается
периодом так называемой классической науки, и характеризуется в
первую очередь мощным развитием физики, а также астрономии,
химии и биологии. Наука классического периода носит
объективный характер в исследованиях, как единственно верный
способ познания мира, т.е. исследования объекта (предмета) самого
по себе.
Хронологически становление классического естествознания
начинается примерно в XVI-XVII вв. и заканчивается на рубеже
XIX-XX вв.
Вторая научная революция, начавшаяся в XVII веке, растянулась
почти на два столетия. Она была подготовлена идеями первой
научной революции – в частности, поставленная проблема
движения становится ведущей для ученых этого периода. Галилео
Галилей (1564-1642) разрушил общепризнанный в науке того
времени принцип, согласно которому тело движется только при
наличии и воздействии на него внешнего воздействия, а если оно
прекращается, то тело останавливается (принцип Аристотеля).
Галилей сформулировал совершенно иной принцип: –принцип
инерции.
Такие открытия, как обнаружение весомости воздуха, закон
колебания маятника и ряд других, явились результатом нового
метода исследования – эксперимента (заслуга Галилея)
Вторая научная революция завершилась научными открытиями
Исаака Ньютона (1643-1727). Главная заслуга его научной
деятельности заключается в том, что он завершил начатую
Галилеем работу по созданию классической механики. Ньютон
считается основателем и создателем механистической картины
мира. Ньютон первый открыл универсальный закон – закон
всемирного тяготения, которому подчинялось все – малое и
большое, земное и небесное. Его картина мира поражала простотой
и ясностью: в ней отсекалось все лишнее – размеры небесных тел,
их внутреннее строение, происходящие в них бурные процессы,
оставались массы и расстояния между их центрами, связанные
формулами.
Ньютон не только завершил процесс изменения научной картины
мира, начавшийся с Коперника, не только утвердил новые
принципы научного исследования – наблюдение, эксперимент и
разум – он сумел создать новую исследовательскую программу.
Наблюдение – это метод направленного отражения характеристик
предмета, позволяющий составить определенное представление о
наблюдаемом явлении.
Эксперимент – это более эффективный метод, отличающийся от
наблюдения тем, что исследователь с помощью эксперимента
активно воздействует на предмет путем создания искусственных
условий, необходимых для выявления ранее неизвестных свойств
предмета.
Разум – способность человека логически и творчески мыслить,
обобщать результаты познания

57 Третья научная революция.

Третья научная революция охватываетисторический период с к
онца XIX до середины XX века. Она характеризуется становлением
неклассического естествознания, неклассическоготипа рационально
сти, в целом – неклассическойнауки. Революционные преобразован
ия произошлисразу во многих науках: в физике былиразработаны р
елятивистская теория (теорияотносительности А.Эйнштейна . охват
ывающаямеханику, электродинамику, термодинамику, космологию 
). квантовая теория ( «физикамикромира» ), в биологии - генетика, 
в химии –квантовая химия, в математике – теория множеств, в логи
ке – математическая логика, др. Радикальноменялась механистичес
кая картина мира, наряду свеществом (атомистическая теория мира
) в«строение мира» вводилось поле, и дажепонимание мира «как по
ля.». А. Эйнштейнвыдвинул предположение:
«частица – сгустокполя» и стал разрабатывать концепцию «единойт
еории поля. Можно сказать, что «физическаякартина мира» формир
овалась как релятивистско - квантовая, хотя построение «единой
картины мира», базирующейся на каких-то универсальных(«для
всех явлений природы», включая жизнь) понятиях (частица, поле ),
универсальных законах стало весьма проблематичным,
«программным». Эйнштейшшская теория относительности
устраняла представление классической науки о двух видах
механического движения - относительном (относительно
конкретных «ТЕЛЕСНЫХ» систем отсчета) и абсолютном
(относительно универсальной привилегированной «системы»,
каковой, согласно Ньютону, является неподвижное мировое
пространство с евклидовойгеометрией). Согласно же Эйнштейну,
никакого автономного (т.н.субстанционалного)
пространстваи времени не существует, «мир»
- зто целостнаясистема взаимодвижений тел, полей,
образующихсвою структуру пространства - времени (т.н.
реляционная концепция),
обладающую вразличных процессах евклидовой илинеевклидовой г
еометрией (геометриейЛобачевского или Римана). Наука показала,
чтомакромир, микромир (атом,
элементарныечастицы), мегамир ( галактики, Метагалактика) –это 
не единообразная система, а системы, имеющиесвои строение, зако
ны функционирования. Фундаментальным открытием стало открыт
иеэволюции Вселенной («рождение» - «БольшойВзрыв»,
«расширение Вселенной»,
«разбеганиегалактик». В понимании научной рациональноститреть
я научная революция особеннопродемонстрировала возрастающую 
рольактивности субъекта познания, на процессвыработки нового на
учного знания. Например , вфизике микромира обнаружилось, что 
получитьинформацию о микрообъекте «самом по себе» вообще нев
озможно, что человек – наблюдательфиксирует не сам объект, а то, 
как «является», обнаруживается взаимодействие объекта сприборо
м. Сначала эту ситуацию расценили как«приборный идеализм», но 
затем призналиобъективно - истинной. Научная рациональность на
этом неклассическом этапе развития наукиобогатилась и т.н. антро
пным принципом(«слабым» и «сильным»). Этот принцип сопряжен 
сфеноменом «тонкой подстройки Вселенной», которая состоит в то
м, что именно открытая наукойсистема мировых констант (постоян
ная Планка, скорость света в пустоте, и др.)
«гарантирует» вприроде наличие жизни , существование человека - 
наблюдателя. В этой связи говорят:
«Вселеннаянужна человеку, как и человек нужен Вселенной». Трет
ья научная революция обнажила то, чтонаучное знание это непрост
ая «копия» исследуемого объекта познания, а результатконструиру
ющей, творческой деятельностисубъекта познания. В философии на
уки считается, что третья научная революция ознаменоваласьформ
ированием неклассической науки.
 58 Четвертая научная революция.
Переход от неклассической к постнеклассической науке,
который начался в последнюю треть XX в. и продолжается в
настоящее время, составил содержание четвертой научной
революции. Характер научной деятельности меняется в связи с
применением научных знаний практически во всех сферах
социальной жизни, а также вследствие радикальных изменений в
средствах хранения и получения знаний (компьютеризация науки,
появление сложных приборных комплексов и т.д.). На передний
план науки выдвигаются междисциплинарные и проблемно-
ориентированные формы исследовательской деятельности. В
процессе определения исследовательских приоритетов наряду с
собственно познавательными целями все большую роль начинают
играть цели экономического и социально-политического характера.
Отличие современной научной картины мира от
предшествующих, заключается в следующем. На предшествующих
этапах развития науки общенаучная картина мира складывалась в
физике, как фундаментальной отрасли естествознания, которая в
значительной степени определяла научные картины мира в других
отраслях науки. В настоящее время усиливаются процессы
взаимодействия частных картин мира, они становятся
взаимозависимыми и предстают как фрагменты целостной
общенаучной картины мира. Современная картина мира носит
синтетический характер: на ее развитие оказывают влияние и
достижения фундаментальных наук, и результаты
междисциплинарных прикладных исследований.
Объектами современных междисциплинарных исследований
все чаще становятся открытые и саморазвивающиеся системы, что
начинает определять содержание современной научной картины
мира, характер современного, постнеклассического естествознания.
Ключевыми идеями постнеклассической науки, на основе
которых строится научная картина мира, являются:
идея глобального эволюционизма;
системность;
самоорганизация;
антропный принцип.
Современная версия принципа глобального
эволюционизма появилась в конце XX в. Эволюция стала
рассматриваться как универсальный процесс самоорганизации
неравновесных систем, включающий одновременно физико-
химические, биологические, социальные, антропологические,
экологические, социально-культурные и другие изменения.
Академик Н. Н. Моисеев охарактеризовал универсальный
эволюционизм как исследовательскую программу для изучения
самоорганизации Вселенной.
В концепции глобального эволюционизма подчеркивается
важнейшая закономерность — направленность развития мирового
целого на повышение своей структурной организации, в которой
все предстает как единый процесс материальной эволюции,
самоорганизации, саморазвития.
В современной научной картине мира Вселенная
рассматривается как единая целостная система, имеющая сложную
структуру, иерархически организованная, включающая в себя ряд
подсистем, каждый элемент которой взаимодействует друг с
другом и с окружающей средой. Систему обычно рассматривают
как совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях
друг с другом и образующих некую целостность.
Взаимозависимость системы и среды выражается в том, что
система формируется и проявляет свои свойства в процессе
взаимодействия со средой, являясь при этом ведущим активным
компонентом взаимодействия. Все системы делятся на закрытые, в
которых отсутствуют связи с внешней средой,
и открытыеу связанные с внешней окружающей средой.
Самоорганизация — это процесс, в ходе которого создается,
воспроизводится или совершенствуется организация сложной
динамической системы. Процессы самоорганизации встречаются в
системах высокого уровня сложности, обладающих большим
количеством элементов, связи между которыми имеют нежесткий
характер. Эти процессы происходят путем перестройки
существующих и организации новых связей между элементами
системы, т.е. синергетически, корпоративно.
В построении современной научной картины мира важную роль
играет антропный принцип. Согласно этому принципу, существует
некоторый тип универсальных системных связей, определяющих
целостный характер существования и развития нашей Вселенной,
нашего мира как определенного системно организованного
фрагмента бесконечно многообразной материальной природы.
 Антропный принцип фиксирует наличие связи между
крупномасштабными свойствами расширяющейся Вселенной и
возникновением в ней жизни, разума, космических цивилизаций.
Суть антропного принципа заключается в том, что свойства нашей
Вселенной тесно обусловлены значениями ряда фундаментальных
физических параметров. Даже при небольших изменениях
некоторых из них структура нашей Вселенной была бы качественно
иной. Наиболее существенны три группы параметров: константы
физических взаимодействий, массы элементарных частиц (протона,
нейтрона, электрона), размерность пространства. Структура нашей
Вселенной «весьма неустойчива» к численным значениям этих
постоянных. Можно сказать, что она определяется этими числами в
том числе, что даже сравнительно небольшое изменение их
привело бы к исчезновению во Вселенной одного или нескольких
основных элементов ее структуры: ядер, атомов, звезд, галактик и
сделала бы невозможной прогрессивную эволюцию, которая и
привела в конечном счете к появлению нашего человечества.
Для постнеклассической науки характерна не только
нацеленность на объект, на объективное знание, она не только
учитывает влияние субъекта — его средств и процедур — на
объект, но и соотносит ценности науки (познание истины) с
гуманистическими идеалами, с социальными ценностями и целями.
Иначе говоря, научная деятельность как отношение «субъект —
средства — объект» теперь подвергается анализу не только с точки
зрения объективности или истинности познания, но и с точки
зрения гуманности, нравственности, социальной и экологической
целесообразности.

59. Какие исторические этапы в своем развитии прошла

наука?
Наука как целостный феномен возникает в Новое время
(конец XVI — начало XVII в.) вследствие отпочкования от
философии и проходит в своем развитии три основных этапа:
классический, неклассический, постнеклассический (современный).
На каждом из этих этапов разрабатываются соответствующие
идеалы, нормы и методы научного исследования, формируется
определенный стиль мышления, своеобразный понятийный аппарат
и т. п. Критерием (основанием) данной периодизации является
соотношение (противоречие) объекта и субъекта познания.
1. Классическая наука (XVII—XIX вв.), исследуя свои
объекты, стремилась при их описании и теоретическом объяснении
устранить по возможности все, что относится к субъекту,
средствам, приемам и операциям его деятельности. Такое
устранение рассматривалось как необходимое условие получения
объективно-истинных знаний о мире. Здесь господствует
объектный стиль мышления, стремление познать предмет сам по
себе, безотносительно к условиям его изучения субъектом.
2. Неклассическая наука (первая половина XX в.), исходный
пункт которой связан с разработкой релятивистской и квантовой
теории, отвергает объективизм классической науки, отбрасывает
представление реальности как чего-то не зависящего от средств ее
познания, субъективного фактора. Она осмысливает связи между
знаниями объекта и характером средств и операций деятельности
субъекта. Экспликация этих связей рассматривается в качестве
условий объективно-истинного описания и объяснения мира.
3. Существенный признак постнеклассической науки (вторая
половина XX — начало XXI в.) — постоянная включенность
субъективной деятельности в «тело знания». Она учитывает
соотнесенность характера получаемых знаний об объекте не только
с особенностью средств и операций деятельности познающего
субъекта, но и с ее ценностно-целевыми структурами.

60. Предпосылки и исходный пункт возникновения философии

и науки
Зарождение философии, формирование рационального
философского мышления началось примерно одновременно в VII—
VI вв. до н. э. на разных концах земного шара: в Китае, в Индии и
в средиземноморских греческих колониях. Возможно, что другие
цивилизации этого или более раннего периода уже практиковали
философское мышление, однако их философские работы остаются
неизвестными. Занимавшийся проблемой возникновения
философии А. Н. Чанышев выделяет три её источника: мифологию,
науку и «обобщения обыденного сознания».
Общим элементом возникновения и развития философии
явилось формирование философских школ, состоящих из
последователей определённого учения, причём во всех регионах
вклад последователей зачастую приписывался основателю школы
или школе в целом. Становление индийской
философии и греческой философии проходило по схожей схеме,
однако индийская философия развивалась значительно
медленнее. Китайская философия, развитие которой сдерживал
консерватизм общественно-политического устройства общества,
развивалась в целом ещё медленнее, хорошо проработанными её
областями стали только этика и политическая философия.
Как своеобразная форма познаний — специфический тип
духовного производства и социальный институт — наука возникла
в Европе, в Новое время, в XVI—XVII вв. в эпоху становления
капиталистического способа производства и дифференциации
(разделения) единого ранее знания на философию и науку. Она
(сначала в форме естествознания) начинает развиваться
относительно самостоятельно.
В античности и средние века в основном имело место
философское познание мира. Здесь понятия «философия»,
«знание», «наука» фактически совпадали: это было по существу
«триединое целое», не разделенное еще на свои части. Все эти
знания существовали в пределах единого целого (традиционно
называемого философией) в виде ее отдельных аспектов, сторон.
Иными словами, элементы, предпосылки, «ростки» будущей науки
формировались в недрах другой духовной системы, но они еще не
выделялись из них как автономное, самостоятельное целое.
Действительно, предпосылки науки создавались в
древневосточных цивилизациях — Египте, Вавилоне, Индии,
Китае, Древней Греции в форме эмпирических знаний о природе и
обществе, в виде отдельных элементов, «зачатков» астрономии,
этики, логики, математики и др. Вот почему геометрия Евклида —
это не наука в целом, а только одна из ветвей математики, которая
(математика) также лишь одна из наук, но не наука как таковая.
В конце XVI—XVII вв. происходят буржуазные революции в
Нидерландах и в Англии, сыгравшие важную роль в развитии
новых, а именно капиталистических, отношений (которые шли на
смену феодальным) в ряде стран Европы. Возникновение нового —
буржуазного — общества порождает большие изменения не только
в экономике, политике и социальных отношениях, оно сильно
меняет и сознание людей. Важнейшим фактором всех этих
изменений оказывается наука, и прежде всего экспериментально-
математическое естествознание, которое как раз в XVII в.
переживает период своего становления. Постепенно складываются
в самостоятельные отрасли знания астрономия, механика, физика,
химия и другие частные науки. Следует в связи с этим сказать о
том, что понятия «наука» и «естествознание» в этот период (и даже
позднее) практически отождествлялись, так как формирование
обществознания (социальных, гуманитарных наук) по своим
темпам происходило несколько медленнее.
Таким образом, для возникновения науки в XVI—XVII вв.,
кроме общественно-экономических (утверждение капитализма и
острая потребность в росте его производительных сил), социальных
(перелом в духовной культуре, подрыв господства религии и
схоластически-умозрительного способа мышления) условий,
необходим был определенный уровень развития самого знания,
«запас» необходимого и достаточного количества фактов, которые
бы подлежали описанию, систематизации и теоретическому
обобщению. Поэтому-то первыми возникают механика, астрономия
и математика, где таких фактов было накоплено больше. Они-то в
своей совокупности и образуют «первоначальное целое» единой
науки как таковой, «науки вообще» в отличие от философии.
Отныне основной задачей познания стало не «опутывание
противника аргументацией» (как у схоластов), а изучение — на
основе реальных фактов — самой природы, объективной
действительности.
В Новое время ускоренными темпами развивается процесс
размежевания между философией и частными науками. Процесс
дифференциации нерасчлененного ранее знания идет по трем
основным направлениям: 1. Отделение науки от философии. 2.
Выделение в рамках науки как целого отдельных частных наук —
механики, астрономии, физики, химии, биологии и др. 3.
Вычленение в целостном философском знании таких философских
дисциплин, как онтология, философия природы, философия
истории, гносеология, диалектика, логика и др. Итак, наука как
таковая, как «целостное триединство» особой системы знаний,
своеобразного духовного феномена и социального института,
возникает в конце XVI — начале XVII в. в виде математического
естествознания.
В понимании генезиса, возникновения науки в истории и
философии науки сложились два противоположных подхода. С
точки зрения экстернализма, появление науки обусловлено
целиком и полностью внешними для нее обстоятельствами —
социальными, экономическими и др. Интернализм, напротив,
основной движущей силой развития науки считает факторы,
связанные с внутренней природой научного знания: логика
решения его проблем, соотношение традиций и новаций и т. п.
Обусловленность процессов возникновения и развития науки
потребностями общественно-исторической практики — главный
источник, основная движущая сила этих процессов. Не только
развитие науки соответствует уровню развития практики, но и
разделение научного знания, дифференциация наук также отражает
определенные этапы развития практики, разделения труда,
внутренней расчлененности человеческой деятельности в целом.

61. Наука Древней Индии и Китая

Открытия древних индийцев в области точных наук повлияли
на развитие арабской и ирано-персидской наук. Почетное место в
истории математики занимает ученый Арьяпхата, живший в V-
начале VI века н.э. Ученый знал значение "пи", предложил
оригинальное решение линейного уравнения. Кроме того, именно в
Древней Индии впервые система счисления стала десятичной. Эта
система легла в основу современной нумерации и арифметики.
Более развита была алгебра; а понятия "цифра", "синус", "корень"
впервые появились именно в Древней Индии. Достижения
древнеиндийских математиков превзошли то, что было сделано в
этих областях знаний в Древней Греции. Древнеиндийские
трактаты по астрономии свидетельствуют об очень высоком
развитии этой науки. Независимо от античной науки индийский
ученый Арьяпхата высказал идею о вращении Земли вокруг своей
оси, за что был гневно осужден жрецами. Введение десятичной
системы способствовала точным астрономическим расчетам, хотя
обсерваторий и телескопа у древних индийцев не было. До сих пор
в Индии большим почетом пользуется Аюрведа – наука о
долголетии. Она зародилась еще в глубокой древности.
Древнеиндийские врачи изучали свойства трав, влияние климата на
здоровье человека. Большое внимание уделялось личной гигиене и
диете. На высоком уровне находилась и хирургия; известно о
трехстах операциях, которые были способны сделать
древнеиндийские врачи; кроме того, упоминается о 120
хирургических инструментах. Популярная сегодня тибетская
медицина основана на древнеиндийской науке Аюрведа
Древнеиндийские медики считали, что в основе человеческого
организма лежат три главных жизненных сока: ветер, желчь и
флегма – их отождествляли с принципами движения, огня и
размягчения. Индийская медицина особое внимание уделяла
влиянию на человеческий организм природных условий, а также
наследственности. Существовали и трактаты по врачебной этике.
Обобщая все эти факты, следует заметить, что почитание знаний –
это отличительная черта индо-буддийской культуры. Учиться в
Индию приезжали специалисты из многих стран. В ряде городов
Индии функционировали университеты, в которых изучались
религиозно-философские тексты, астрономия, астрология,
математика, медицина и санскрит. Но характерно то, что
евклидовой геометрии в индийской науке не появилось. И это не
случайно. Индо-буддийская культурная традиция не отличалась
особым рационализмом. Индийских ученых не интересовала логика
научных знаний, их больше волновали тайны вселенной и
практические вопросы калькуляции, составление календаря и
измерения пространственных форм.
В раннюю эпоху развития Китая были изобретены компас,
сейсмограф, позже книгопечатание и порох, изобретены
механические часы и создана техника шелкоткатства. Высокого
развития достигли астрономия, математика, физика и
гидротехника. Китайские строители прославились грандиозными
сооружениями – Великой китайской стеной и Великим каналом.
Составленный китайцами во II в. до н. э. трактат «Математика
в девяти книгах» подобно «Началам» Евклида содержит
компендиум математических знаний, накопленных
предшествующими поколениями ученых. В этом трактате
зафиксированы правила действий с дробями, пропорции и
прогрессии, теорема Пифагора, применение подобия
прямоугольных треугольников, решение системы линейных
уравнений и многое другое.
«Математика а девяти книгах» была своего рода руководством
для землемеров, астрономов, чиновников и т. д. Для исследователя
истории Древнего Китая эта книга помимо своего чисто научного
значения ценна тем, что в ней нашли отражение реалии ханьской
эпохи: цены на различные товары, показатели урожайности
земледельческих культур и т. д.
С развитием математики были тесным образом связаны
значительные достижения древних китайцев в области астрономии
и календаря. В «Исторических записках» Сыма Цыня одна из глав
раздела «Трактаты» специально посвящена проблемам небесных
светил. Аналогичная глава содержится и в «Ханьской истории»
Бань Гу, где приводятся названия 118 созвездий (783 звезды).
Большое внимание уделялось в это время наблюдениям за
планетами. В I в. до н. э. древним китайцам было известно, что
период обращения Древесной звезды (Юпитера) составляет 11,92
года. Это почти совпадает с результатами современных
наблюдений.
В 104 г. до н. э. было вычислено, что продолжительность года
составляет 365,25 дня. Принятый в этом году календарь
использовался вплоть до 85 г. н. э. По этому календарю год состоял
из 12 месяцев; дополнительный месяц добавлялся в високосном
году, который устанавливался раз в три года. Солнечно-лунный
календарь древних китайцев был приспособлен к нуждам сельского
хозяйства.
Весьма значительное развитие получила в Древнем Китае
медицина. Китайские врачи еще в IV – III вв. до н. э. стали
применять, метод лечения, получивший впоследствии широкое
применение в традиционной национальной медицине, –
иглоукалывание.
Чрезвычайно интересны рукописи медицинских сочинений,
найденные в одном из ханьских погребений начала II в. до н. э. Они
включают трактат по диетологии, руководство по лечебной
гимнастике, пособие по лечению методом прижиганий и, наконец,
сборник различных рецептов. Последний содержит 280
предписаний, предназначенных для лечения 52 болезней (в том
числе судорог, нервных расстройств, лихорадки, грыжи, глистных
заболеваний, женских и детских болезней и т. д.).
Среди рекомендуемых средств наряду с лекарствами,
содержащими в общей сложности более двухсот ингредиентов,
прижиганиями и иглоукалываниями упоминаются и некоторые
магические приемы. Например, для исцеления от опухолей
предлагалось в один из дней в конце месяца провести по опухоли
семь раз старым веником, а затем бросить веник в колодец.
 К III в. относится применение знаменитым врачом Хуа То
местной анестезии при полостных операциях.

62. Античная наука

Этап развития науки с VI в. до н.э. до VI в.н.э. Древняя Греция
является прародительницей науки (здесь впервые появляются
научные школы – милетская, пифагорейский союз, элейская, ликей,
сады и др.). Ученые были одновременно и философами. Возникшая
наука о природе была натурфилософией, исполняя роль «науки
наук» (была вместилищем всех человеческих знаний об
окружающем мире, а естественные науки были только ее составной
частью).
Этот этап развития науки характеризовался:
1) попыткой целостного охвата и объяснения
действительности;
2) созданием умозрительных конструкций (не связанных с
практическими задачами);
3) вплоть до XIX в. отсутствием дифференцированности наук
(только в XVIII в. самостоятельными областями науки стали
механика, математика, астрономия и физика; химия, биология и
геология – только начали формироваться);
4) отрывчатостью знаний об объектах природы (оставалось
место для вымышленных связей).
Античная натурфилософия прошла несколько этапов в своем
развитии: ионийский, афинский, эллинистический, римский.
Развитие науки в античном мире, как обособленной сферы
духовной культуры было связано с появлением людей, которые
специализировались на получении новых знаний. Естественные
науки существуют и развиваются неотделимо от философии в
форме натурфилософии, знания носят умозрительный
(рациональный) и теоретический характер. Экспериментальная база
наук практически отсутствует. Методологической основой
античности является создание дедуктивного метода исследований
(«Логика» Аристотеля) и аксиоматического метода изложения
научных теорий («Начала» Эвклида). В античной науке
формируются умозрительные догадки, обоснованные в более
поздние времена: атомизм, гелиоцентрическое устройство мира и
др. Формируются традиции научных школ, основными
долгожителями которых являются Академия Платона и Ликей
Аристотеля. Огромное значение для развития науки имело
возникновение письменности на основе более совершенного,
нежели древневосточный папирус, писчий материал – пергамент.
Возникают библиотеки, крупнейшей из которых была
Александрийская библиотека. Письменность входит в
повседневный быт и процесс обучения. Научные труды античности
были оформлены в форме литературных произведений, то есть
имели гуманитарную составляющую. Основными заказчиками
научных исследований являются правители, используя их в
основном для военных целей. Зарождается техника: строительное
дело (благоустройство городов требовало создание системы
водоснабжения и канализации, строительство бань, цирков,
театров), механика, промышленное производство металлов
способствовало изготовлению инструментов и оружия. На этой
основе формируется знание в области химии.

63
В чем заключается специфика основных натурфилософских
идей античности
Представления древних греков о мире, его возникновении,
развитии и строении получили название натурфилософских.
Натурфилософией (философией природы) называют
преимущественно философски-умозрительное истолкование
природы, рассматриваемой в целостности, и опирающееся на
некоторые естественнонаучные понятия. Необходимо отметить, что
некоторые из этих идей востребованы и сегодняшним
естествознанием.
Особенности греческого мышления, которое было
рациональным, теоретическим, что в данном случае
равносильно созерцательному (…. — рассматриваю, созерцаю),
наложили отпечаток на формирование знаний в этот период.
Основная деятельность мыслителя состояла в созерцании и
осмыслении созерцаемого.
Для создания моделей Космоса нужен был достаточно развитый
математический аппарат. Важнейшей вехой на пути создания
математики, как теоретической науки была пифагорейская школа.
Ею была создана картина мира, которая хотя и включала
мифологические элементы, но по основным своим компонентам
была уже философско-рациональным образом мироздания. В
основе этой картины лежал принцип: началом всего является число.
Числовые отношения — ключ к пониманию мироустройства.
Задачей становилось изучение чисел и их отношений не просто как
моделей тех или иных практических ситуаций, а самих по себе,
безотносительно к практическому применению, что создавало
особые предпосылки для возникновения теоретического уровня
математики. Ведь познание свойств и отношений чисел теперь
мыслилось как познание начал и гармонии Космоса. Числа
представали как особые объекты, которые нужно постигать
разумом, изучать их свойства и связи, а затем уже, исходя из
знаний об этих свойствах и связях, объяснять наблюдаемые
явления.
Именно эта установка характеризует переход от чисто
эмпирического познания количественных отношений к
теоретическому исследованию, которое, оперируя абстракциями и
создавая на основе ранее полученных абстракций новые,
осуществляет прорыв к новым формам опыта, открывая
неизвестные ранее вещи, их свойства и отношения.
К началу IV в. до н. э. Гиппократом Хиосским было
представлено первое в истории человечества изложение основ
геометрии, базирующейся на методе математической индукции.
Первая геометрическая модель Космоса была
разработана Эвдоксом (IV в. до н.э.) и получила название модели
гомоцентрических сфер. Последним этапом в создании
гомоцентрических моделей была модель, предложенная
Аристотелем. В основе всех этих моделей лежит представление о
том, что Космос состоит из ряда находящихся в непрерывном
движении сфер или оболочек, обладающих общим центром,
совпадающим с центром Земли.
Среди значимых натурфилософских идей античности
представляют интерес атомистика иэлемеитаризм. Как считал
Аристотель, атомистика возникла в процессе решения
космогонической проблемы,
поставленной Парменидом Элейским (около 540—450 гг. до н. э.).
Если проинтерпретировать мысль Парменида, то проблема будет
звучать так: как найти единое, неизменное и неуничтожающееся в
многообразии изменчивого, возникающего и уничтожающегося. В
античности известны два пути решения этой проблемы.
 Согласно первому, все сущее построено из двух начал: начала
неуничтожимого, неизменного, вещественного и оформленного и
начала разрушения, изменчивости, невещественности и
бесформенного. Первое — атом («нерассекаемое»), второе —
пустота, ничем не наполненная протяженность. Такое решение
было предложено Левкиппом (V в. до н. э.) и Демокритом(около
460—370 гг. до н. э.). Бытие для них не едино, а представляет собой
бесконечные по числу невидимые вследствие малости объемов
частицы, которые движутся в пустоте; когда они соединяются, то
это приводит к возникновению вещей, а когда разъединяются, то —
к их гибели. Основа качественного многообразия мира — это
многообразие геометрических форм и пространственных
положений атомов.
Второй путь решения проблемы Парменидасвязывают
с Эмпедоклом (около 490—430 гг. до н. э.). По его мнению, Космос
образован четырьмя элементами-стихиями: огнем, воздухом, водой,
землей и двумя силами: любовью и враждой. Элементы не
подвержены качественным изменениям, они вечны и непреходящи,
однородны, способны вступать друг с другом в различные
комбинации в разных пропорциях. Все вещи состоят из элементов.
Платон (421—347 гг. до н. э.) объединил учение об элементах и
атомистическую концепцию строения вещества. В «Тимее»
философ утверждает, что четыре элемента — огонь, воздух, вода и
земля — не являются простейшими составными частями вещей. Он
предлагает их называть началами и принимать за стихии (…..
— т.е. «буквы»). Платон, а это вытекает из структурно-
геометрического склада его мышления, приписывает частицам, из
которых состоят элементы, формы четырех правильных
многогранников — куба, тетраэдра, октаэдра и икосаэдра. Им
соответствуют земля, огонь, воздух, вода.
Аристотель (384—322 гг. до н. э.) создал всеобъемлющую
систему знаний о мире, наиболее адекватную сознанию своих
современников. В эту систему вошли знания из области физики,
этики, политики, логики, ботаники, зоологии, философии и др.
Согласно Аристотелю, истинным бытием обладает не идея, не
число (как, например, у Платона), а конкретная единичная вещь,
представляющая сочетание материи и формы.Материя — это то, из
чего возникает вещь, ее материал. Но чтобы стать вещью, материя
должна принять форму. Абсолютно бесформенна только первичная
материя, в иерархии вещей, лежащая на самом нижнем уровне. Над
ней стоят четыре элемента, четыре стихии (земля, вода, воздух,
огонь), которые могут переходить друг в друга, вступать во
всевозможные соединения, образуя разнообразные вещества.
Чтобы объяснить процессы движения, изменения развития,
которые происходят в мире, Аристотель вводит четыре вида
причин: материальные, формальные, действующие и целевые. Для
Аристотеля не существует движения помимо вещи. На основании
этого он выводит четыре вида движения: в отношении сущности —
возникновение и уничтожение; в отношении количества — рост и
уменьшение; в отношении качества — качественные изменения; в
отношении места — перемещение. Виды движения несводимы друг
к другу и друг из друга невыводимы. Но между ними существует
некоторая иерархия, где первое движение — перемещение.
Велика заслуга Аристотеля в создании формальной логики. Он
впервые представил приемы рассуждений как целостное
образование и сделал их предметом научного исследования. Вместе
с тем он вслед за Гераклитом, Зеноном Эгейским и Платоном
глубоко разрабатывал диалектику, доведя ее до высшей в
античности формы.
 

64. Какова система знаний в средневековой Европе.

Признание самого феномена средневековой науки в истории
науки произошло достаточно поздно. Во многом это связано с
отношением к Средневековью мыслителей Просвещения с их
идеалами разума и негативными оценками данного периода
как «эпохи веры», в которой нет места для подлинно научной
мысли.
Начало средневековой науки чаще всего датируют VI в., но
истоки ее отличительных особенностей сформировались не
одномоментно, процесс этот растянулся на IV и V столетия.
Верхней границей, фиксирующей завершение
средневекового этапа развития науки, является рубеж XIV–
XV вв., когда в эпоху Возрождения формируются истоки
новой науки.
Средневековая наука так же, как и античная, развивалась
поэтапно: раннее Средневековье (VI–IX вв.) – «темное
время», когда утрачивается многое из ранее достигнутого;
средний период (X–XI вв.) связан с созданием университетов,
переводами античных классиков; зрелое средневековье (XII–
XIV вв.) отличается расцветом науки, искусства, образования.
Но при этом надо учитывать, что арабо-мусульманское
феодальное государство к IX в. достигло наивысшего
расцвета; и в «темный» период средневековая арабская
наука дала миру таких ученых, как аль-Кинди (философ,
математик, физик), аль-Хорезми (математик), Гебер (медик и
алхимик), Разес (медик, химик), аль-Фараби (создал
арабскую энциклопедию науки), и это далеко не полный
перечень.
Средневековое мировоззрение стремилось к
всеохватывающему знанию, которым может обладать только
Творец. Отправное понятие – слово. Слово выступало и как
орудие творения и как орудие постижения мира. Понятия
отождествлялись с их объективными аналогами. Овладение
понятиями → исчерпывающее знание о действительности,
т.к. она производна от понятий. Значит, надо исследовать их,
особенно в Священном писании. «Видимые вещи»
воспроизводят «вещи невидимые», т.е. являются их
символами. Есть иерархия вещей в зависимости от близости
к Богу.
Познавательная деятельность носила теологически-
текстовой характер, анализировались не вещи и явления, а
понятия. Универсальный метод – дедукция. Но возникают и
области знания, которые подготавливали возможность
рождения науки: алхимия, астрология, натуральная магия.
Последняя – познание скрытых сил и законов Вселенной. Маг
– больше практик-экспериментатор, чем теоретик-
концептуалист.
Схоластика (IХ – ХII вв.) большое значение придавала логике
рассуждений, видела в ней путь постижения Бога.
Оттачивается логический аппарат, рассудочные способы
обоснования знания, при которых сталкивается тезис и
антитезис, аргументы и контраргументы. Важнейшие вопросы
схоластики о соотношении разума и веры, науки и религии.
Ансельм Кентерберийский считал, что знания, добытые
разумом, но противоречащие Священному писанию, должны
быть отвергнуты. Пьер Абеляр хотел четко разграничить веру
и знание и предлагал сначала с помощью разума
исследовать религиозные истины, а затем судить,
заслуживают они веры или нет. Его принцип: «понимать,
чтобы верить». Его работа «Да и нет»: 159 каверзных
вопроса догматики, на них даны ответы из церковных
писаний, как утвердительные, так и отрицательные. Альберт
Великий стремился согласовать богословие (как опыт
сверхъестественного) и науку (как опыт естественного).
Главным методом научного исследования считал
наблюдение. В учении Фомы Аквинского содержался метод
интеллектуального, постигающего созерцания, который
схватывает не образ предмета, но прообраз этого образа,
действительную форму предмета.
Обучение было двухступенчатым: первую ступень
составляло светское знание, а вторую, высшую, - теология.
Светское знание также было приспособлено для
теологических нужд. Грамматика сводилась к изучению
правил латинского языка, риторика – к умению составления
проповедей, арифметика – к мистическому истолкованию
чисел Библии. Геометрия включала в себя сведения о
странах и землях. Музыка была церковной, а астрономия в
основном помогала определять сроки христианских
праздников. Первые светские школы были правовыми.
Важнейшая составляющая образования – логика. Она
определялась как искусство с помощью которого истина
может быть отличаема от лжи. Перед логикой стояла задача
доказательства истин, а не их открытия.
В целом, особенности средневековой науки:
- она выступает как совокупность правил, в форме
комментариев,
- тенденция к систематизации и классификации знаний,
- компилятивный характер,
- созерцательность, склонность к абстрактному
теоретизированию, отказ от опытного познания, признание
превосходства универсального над уникальным.

65. Каково развитие научных знаний на Арабском Востоке

в Средние века?
«Важнейшее украшение человека – знание», – говорили
арабские учёные.
В халифате успешно развивалась математика, астрономия,
география, медицина. В 8-9 вв. на арабский язык были переведены
научные труды древнегреческих, иранских, индийских учёных.  
Развитие научных знаний в странах Арабского Востока:
– Моххамед аль-Хорезми (Иран) – трактат об арабских числах,
алгебра рассматривалась как самостоятельная наука.
– Аль-Газен (Басра, (965—1039) – оптика, строение глаза. Труд
его по оптике, изданный на латинском языке в конце XVI в. и
оказавший влияние на Кеплера, не только трактовал законы
отражения и преломления света, но и давал поразительно точное
для того времени описание строения глаза.
– Аль-Каши (Самарканд) – десятичные дроби.
– Аль-Бируни – длина окружности Земли, определение
долготы, вращение Земли вокруг Солнца. В произведениях Бируни
трактовались вопросы математики, астрономии, физики, географии,
общей геологии, минералогии, ботаники, этнографии, истории и др.
Так, Бируни установил метод определения географических долгот,
близкий к современному, а также определил длину окружности
Земли. Впервые на средневековом Востоке великий ученый сделал
предположение о возможности обращения Земли вокруг Солнца.
Он конструировал экспериментальные приборы, призывал
прибегать к опыту и проверять результаты исследований опытным
путем.
– астроном Аль-Баттани (858—927), автор комментария
к птолемеевскому Альмагесту, с помощью впервые введенных им
тригонометрических функций производил более точные по
сравнению с Птолемеем астрономические наблюдения. Им
составлены таблицы тригонометрических функций, введено
понятие «синус» («sinus»).
– Аль-Фараби – классификация наук, математика
– алджабар. Он первым среди арабоязычных философов осмыслил
и в известной мере развил логическое наследие Аристотеля. Он
собрал и упорядочил весь комплекс аристотелевского «Органона»
(присоединив к нему «Риторику», написал комментарии ко всем его
книгам и несколько собственных работ по вопросам логики.
– Аль-Фазари – обсерватория в Багдаде (конец VIII — начало
IX вв.), моделирование движения небесных тел, определение
координат светил. В обсерватории были сосредоточены ученые,
переводчики и переписчики из разных стран, располагалась
большая библиотека, постоянно пополняемая, функционировала
своеобразная академия «Дом мудрости», на базе которого была
создана обсерватория.
– Аль-Идриси – география, средневековые карты.
К наиболее ярким представителям ближневосточного
средневековья можно отнести Омара Хайяма (1048—1131),
великого иранского ученого и философа, великолепного поэта,
автора всемирно известных четверостиший (рубай). В качестве
ученого Хайям больше всего сделал в математике. В алгебре он
систематически изложил решение уравнений до третьей степени
включительно, им расширено понятие числа (введены
положительные иррациональные числа). Значительны
достижения Хайяма в области астрономии: взамен лунного
календаря, он предложил солнечный календарь, и
усовершенствовал его.
Абу Али ибн Сина (Авиценна) (980—1037) — философ,
математик, астроном, врач, чей «Канон врачебной науки» снискал
мировую славу и представляет определенный познавательный
интерес сегодня. На основе идей Аристотеля он создал
своеобразную классификацию наук.
Ибн-Рушд (1126—1198)— философ, естествоиспытатель,
добившийся больших успехов в области алхимии, автор
медицинских трудов, комментатор Аристотеля.
Одной из вершин средневековой астрономии являются
исследования среднеазиатского ученого и государственного
деятеля Улугбека (1394—1449). Его астрономическая
обсерватория была оборудована уникальными приборами. В своем
главном труде «Новые астрономические таблицы» Улугбек
изложил теоретические основы астрономии, указал положение
1018 звезд, привел таблицы движения планет, отличавшиеся
высокой точностью.
В XV в. после убийства Улугбека и разгрома Самаркандской
обсерватории начинается период заката математических,
физических и астрономических знаний на Востоке и центр
разработки проблем естествознания, математики переносится в
Западную Европу.

66. Азиатская наука

После крушения Римской империи центр научной жизни
переместился на Восток от Евфрата 5,6, 7  века — время
значительного культурного рассвета в Персии, Сирии, Индии,
особенно математики и астрономии. Основой являлась эллинская
наука.
Индия — Веды и Упанишады.
Важные открытия — позиционная нотация чисел, использование
десятеричной системы счисления, введение числа ноль, а также
тригонометрия, синус.
Научные тексты писались в стихах. Ввели в математику буквенные
символы, положено начало алгебре. Философ Кананда
распространил атомистическое учение. Лечили психические
болезни. Успехи в металлургии. Химия — цемент, красители.
Вторжение арийцев внесло новые концепции.
Китай: если на Западе  главным был принцип причинности, то в
даосизме — синхронистичности. Случайность — и есть
закономерность. Мусульманский Восток также вывел греческую
науку из упадка.

67 Первые университеты в Европе

Важной вехой развития науки и образования стало создание
университетов. Университеты родились в системе церковных школ.
В конце XI - начале XII в. ряд кафедральных и монастырских школ
Европы превращается в крупные учебные центры, которые затем
становятся первыми университетами. Именно так, например,
возник Парижский университет (1200), который вырос из
Сорбонны - богословской школы при Нотр-Даме - и
присоединившихся к ней медицинской и юридической школ.
Подобным образом возникли другие европейские университеты: в
Неаполе (1224), Оксфорде (1206), Кембридже (1231), Лиссабоне
(1290).
Основание и права университета подтверждались привилегиями -
особыми документами, подписанными римскими папами или
царствующими особами. Привилегии закрепляли университетскую
автономию (собственный суд, управление, право дарования ученых
степеней и пр.), освобождали студентов от военной службы и т. д.
Сеть университетов довольно быстро расширялась. Если в XIII в. в
Европе насчитывалось 19 университетов, то в следующем столетии
к ним добавилось еще 25. Рост университетского образования
отвечал велению времени. Появление университета способствовало
оживлению общественной жизни, торговле и увеличению доходов.
Вот почему города охотно соглашались на открытие
университетов.
Открытие университета обставлялось определенными условиями. В
ряде случаев городская община оговаривала известный минимум
учащихся. Например, город Виченца(Северная Италия), учредив в
1261 г. университетский курс канонического права, согласился
оплачивать труд профессора лишь при наличии у него не менее 20
студентов.
Церковь стремилась удержать университетское образование под
своим влиянием. Ватикан являлся официальным покровителем ряда
университетов. Главным предметом в университетах было
богословие. Преподавателями почти сплошь служили выходцы из
духовного сословия. И тем не менее университеты раннего
средневековья по программе, организации и методам обучения
выглядели светской альтернативой церковному образованию.
Важной чертой университетов являлся их в известной мере
наднациональный, демократический характер. Так, на скамьях
Сорбонны сидели люди всех возрастов из многих стран. Рядом
могли оказаться кардинал и политический изгнанник (например,
итальянский поэт Данте). Для организации университета не
требовалось больших затрат. Годились практически любые
помещения. Вместо скамей слушатели могли располагаться на
соломе. Студенты нередко выбирали профессоров из своей среды.
Порядок записи в университет выглядел весьма вольным. Обучение
было платным. Студенты-бедняки снимали для жилья каморки,
перебивались случайными заработками, уроками, нищенствовали,
странствовали. К XIV в. даже сложилась особая категория
странствующих студентов (ваганты, голиарды), которые
неоднократно перебирались из одного университета в другой.
Многие ваганты не отличались нравственностью, нередко
становились подлинным бичом для обывателей. Но из них выросло
немало подвижников науки и образования.
Первые университеты были весьма мобильны. Если в окрестностях
начинались чума, война и прочие беды, университет мог сняться с
насиженного места и перебраться в другую страну или город.
Студенты и преподаватели объединялись в национальные
землячества (нации, коллегии). Так, в Парижском университете
насчитывалось четыре таких землячества: французское, пикар-
дийское, английское и германское, в Болонском - и того больше -
семнадцать.
Позже (во второй половине XIII в.) в университетах появились
факультеты, или колледжи. Ими назывались те или иные учебные
подразделения, а также корпорации студентов и профессоров этих
подразделений. Землячества и факультеты определяли жизнь
первых университетов. Представители наций (прокураторы) и
факультетов (деканы) сообща выбирали официального главу
университета - ректора. Ректор обладал временными полномочиями
(обычно на год). Нередко, особенно на юге Европы, обязанности
ректора выполнял один из студентов. Фактическая власть в
университете принадлежала нациям. К концу XV в. положение
изменилось. Главные должностные лица университета стали
назначаться властями, и нации утратили свое влияние.
Факультеты присуждали ученые степени, приобретение которых
оценивалось в духе средневековой традиции ученичества и
рыцарского воспитания. Порой выпускников, подобно рыцарям,
венчали громкими титулами типа граф права. В ученой степени
магистр нетрудно угадать звание, которое приобретал ученик
ремесленника. Профессора и студенты мыслили себя во
взаимоотношениях мастера и подмастерья. Когда юноша 13 - 14 лет
являлся в университет, ему надлежало записаться у профессора,
который был за него в ответе. Студент занимался у профессора от
трех до семи лет и в случае успешной учебы получал степень
бакалавра, которая вначале рассматривалась лишь как ступень к
научной степени. Бакалавр посещал лекции других профессоров,
помогал обучать вновь пришедших студентов, то есть становился
своеобразным "подмастерьем". В итоге, подобно ремесленнику, он
публично излагал (т.е. показывал) научную штудию, защищая ее
перед уже получившими степень членами факультета. После
успешной защиты бакалавр получал ученую степень (магистра,
доктора, лиценциата).
Большинство первых университетов имели несколько факультетов.
Содержание обучения определялось программой семи свободных
искусств. Так, на факультете искусств в основном читали
сочинения Аристотеля по логике, физике, этике, метафизике,
которые были переведены в XII в. с арабского и греческого языков.
Усиливалась специализация. Так, Парижский университет славился
преподаванием теологии и философии, Оксфордский -
канонического права, Орлеанский - гражданского права,
университет в Монпелье (южная Франция) - медицины,
университеты Испании - математики и естественных наук,
университеты Италии - римского права.
От студента требовалось посещать лекции: обязательные дневные
(ординарные) и повторительные вечерние. Наряду с лекциями
еженедельно происходили диспуты с обязательным присутствием
студентов. Преподаватель (обычно магистр или лиценциат)
назначал тему диспута. Его помощник - бакалавр - вел дискуссию,
т.е. отвечал на вопросы и комментировал выступления. В случае
необходимости магистр приходил бакалавру на помощь. Один-два
раза в год устраивались диспуты "о чем угодно" (без жестко
оговоренной темы). В этом случае нередко обсуждались
животрепещущие научные и мировоззренческие проблемы.
Участники диспутов вели себя весьма свободно, прерывая оратора
свистом и криками.
Университеты явились альтернативой схоластике, вырождавшейся
в "науку пустых слов". Университеты противопоставили
схоластике деятельную интеллектуальную жизнь. Благодаря им
духовный мир Европы стал намного богаче. История первых
университетов тесно связана с творчеством мыслителей, давших
новый толчок развитию культуры, науки и просвещения (Р Бэкон,
Я. Гус, А. Данте, Дж. Уинкли, Н. Коперник, Ф. Петрарка и др).

Первые университеты были весьма мобильны. Если в окрестностях

начинались чума, война и прочие беды, университет мог сняться с
насиженного места и перебраться в другую страну или город.
Студенты и преподаватели объединялись в национальные
землячества (нации, коллегии). Так, в Парижском университете
насчитывалось четыре таких землячества: французское, пикар-
дийское, английское и германское, в Болонском - и того больше -
семнадцать.
Позже (во второй половине XIII в.) в университетах появились
факультеты, или колледжи. Ими назывались те или иные учебные
подразделения, а также корпорации студентов и профессоров этих
подразделений. Землячества и факультеты определяли жизнь
первых университетов. Представители наций (прокураторы) и
факультетов (деканы) сообща выбирали официального главу
университета - ректора. Ректор обладал временными полномочиями
(обычно на год). Нередко, особенно на юге Европы, обязанности
ректора выполнял один из студентов. Фактическая власть в
университете принадлежала нациям. К концу XV в. положение
изменилось. Главные должностные лица университета стали
назначаться властями, и нации утратили свое влияние.
Факультеты присуждали ученые степени, приобретение которых
оценивалось в духе средневековой традиции ученичества и
рыцарского воспитания. Порой выпускников, подобно рыцарям,
венчали громкими титулами типа граф права. В ученой степени
магистр нетрудно угадать звание, которое приобретал ученик
ремесленника. Профессора и студенты мыслили себя во
взаимоотношениях мастера и подмастерья. Когда юноша 13 - 14 лет
являлся в университет, ему надлежало записаться у профессора,
который был за него в ответе. Студент занимался у профессора от
трех до семи лет и в случае успешной учебы получал степень
бакалавра, которая вначале рассматривалась лишь как ступень к
научной степени. Бакалавр посещал лекции других профессоров,
помогал обучать вновь пришедших студентов, то есть становился
своеобразным "подмастерьем". В итоге, подобно ремесленнику, он
публично излагал (т.е. показывал) научную штудию, защищая ее
перед уже получившими степень членами факультета. После
успешной защиты бакалавр получал ученую степень (магистра,
доктора, лиценциата).
Большинство первых университетов имели несколько факультетов.
Содержание обучения определялось программой семи свободных
искусств. Так, на факультете искусств в основном читали
сочинения Аристотеля по логике, физике, этике, метафизике,
которые были переведены в XII в. с арабского и греческого языков.
Усиливалась специализация. Так, Парижский университет славился
преподаванием теологии и философии, Оксфордский -
канонического права, Орлеанский - гражданского права,
университет в Монпелье (южная Франция) - медицины,
университеты Испании - математики и естественных наук,
университеты Италии - римского права.
От студента требовалось посещать лекции: обязательные дневные
(ординарные) и повторительные вечерние. Наряду с лекциями
еженедельно происходили диспуты с обязательным присутствием
студентов. Преподаватель (обычно магистр или лиценциат)
назначал тему диспута. Его помощник - бакалавр - вел дискуссию,
т.е. отвечал на вопросы и комментировал выступления. В случае
необходимости магистр приходил бакалавру на помощь. Один-два
раза в год устраивались диспуты "о чем угодно" (без жестко
оговоренной темы). В этом случае нередко обсуждались
животрепещущие научные и мировоззренческие проблемы.
Участники диспутов вели себя весьма свободно, прерывая оратора
свистом и криками.
Университеты явились альтернативой схоластике, вырождавшейся
в "науку пустых слов". Университеты противопоставили
схоластике деятельную интеллектуальную жизнь. Благодаря им
духовный мир Европы стал намного богаче. История первых
университетов тесно связана с творчеством мыслителей, давших
новый толчок развитию культуры, науки и просвещения (Р Бэкон,
Я. Гус, А. Данте, Дж. Уинкли, Н. Коперник, Ф. Петрарка и др).\

68. Наука Нового времени.

 
Развитие науки Нового времени, как и иные общественные
преобразования, связанные с разложением феодальных
общественных порядков и ослаблением церковного влияния,
вызвали формирование новой философской ориентации. В
Средневековье она плотно взаимодействовала с богословием, а в
эпоху Возрождения – с отраслями искусства и гуманитарного
знания, а сегодня она ориентирована на науку. Перед философией
встала задача обобщить естественнонаучные открытия в целостную
картину мира и разработать теорию познания. Новым временем
было ознаменовано возникновение науки как отдельной отрасли:
началась подготовка ученых в университетах и их
профессионализация, выделение научных институтов,
возникновение стабильных форм научной коммуникации,
возможность применять достижения науки на практике и
становление социального престижа ученого – всем этим было
обеспечено быстрое наращивание потенциала науки. Наука Нового
времени с начала своего формирования ориентировалась на
активное разгадывание природных тайн и на практическое
применение ее результатов. Наука должна нести общественную
пользу, а не только заниматься прославлением мудрости творца,
считали мыслители Нового времени. 
В этот период были заложены основы научного естествознания.
Первым обратил внимание на разработку методологии науки
Галилей. Ньютоном была создана классическая механика.
Выдающиеся мыслители XVII в. – Бэкон, Гоббс , Декарт , Спиноза,
Лейбниц и др. – избавили философию от схоластики. Основа
философского познания теперь – не слепая вера, а разум,
базирующийся на логике и фактах. Общественная мысли стала все
менее зависеть от религии. Христианская религия осталась
наиболее значимым фактором духовной жизни общества, но ее
безраздельное владычество над всей культурой закончилось.
Европейская культура превратилась в светскую культуру. Религия в
ней существует в качестве одной из областей культуры, не
господствующей над всеми остальными областями, а сосуществует
рядом с ним. Стоит уточнить ряд основных черт науки Нового
времени: во-первых, наука Нового времени базируется на опыте и
эксперименте; во-вторых, науку невозможно отделить от
математики, так как именно в ней выражаются закономерные связи
в природе посредством чисел; в-третьих, наука ориентируется на
практическую пользу. Именно наука Нового времени превращается
в производительную силу общества, так как через инженерную
деятельность ее открытия можно целенаправленно внедрить в
производство. А постепенно она превращается в движущую силу
обновления военной техники. Безусловно, в таких новых условиях
большая часть философов уже основывается на самостоятельности
разума относительно веры, а науки относительно религии. Их
интересы сместились в область теории познания, логики и
методологии науки. Однако в решении данной задачи философия
Нового времени с самого начала пошла двумя путями – эмпиризм и
рационализм. Сторонники эмпиризма, к которым можно отнести
Бэкона, Гоббса, Локка и др., утверждали, что основной источник
достоверного знания о мире – это ощущения и опыт человека.
Сторонники эмпиризма призывали полностью опираться на данные
опыта и практики человека. Сторонники рационализма, напротив,
считали основным источником достоверного знания новое знание.
Такими учеными были Лейбниц, Декарт, Спиноза и др. Основатель
рационализма – Декарт, именно ему принадлежит выражение
«подвергай все сомнению». Он считал, что во всем следует
полагаться не на слепую веру, а на достоверные выводы, и ничто не
следует принимать за окончательную истину. Большой интерес
философами Нового времени уделялся социально-политическим
проблемам. Они не только стремились объяснить суть познания и
бытия, роль человека в этом мире, но и занимались поиском
причины возникновения общества и государства, выдвигали
проекты по оптимизации реально существующего государства. В
области социальной философии началось формирование учение о
двух стадиях общественного развития – естественного состояния и
гражданского общества. Также Локком и Гоббсом была
разработана теория общественного договора. Нет сомнения, что
мировоззренческие взгляды того периода формировались под
непосредственным влиянием естествознания, рассматриваемого как
результат свободного рационального исследования природы. В
возможность свободного исследования верили, на нем
основывались, его оспаривали. Само же развитие естествознания и
философии, которая была с ним неразрывно связана,
свидетельствуют о том, что узловой момент эпохи – это стремление
к познанию закономерностей объективного материального мира
для создания логических законов и категорий, которыми
объясняется строение и функции живой и неживой природы.
Данным механизмом во многом было предопределено теоретико-
мировоззренческое основание и установки первых социологов, что
можно утверждать на основании истории становления и развития
социологии, как самостоятельной области знаний.
 69 Научная революция Н. Коперника.
Научные открытия эпохи Возрождения многообразны, однако
одним из наиболее важных неизменно является окончательное
установление Н. Коперником гелиоцентрической системы мира, то
есть представление о Земле как круглой планете, которая в
космическом пространстве вращается вокруг Солнца. Эта идея
была известна еще с античных времен. За 1800 лет до Коперника
Аристарх Самосский выдвинул гипотезу о вращении Земли и
других планет вокруг Солнца. 
Геоцентрическое мировоззрение опиралось на длительный
общечеловеческий опыт. Человек пахал землю, строил города, не
подозревая, что Земля с огромной скоростью движется в мировом
пространстве. Он ежедневно наблюдал восход и заход Солнца,
суточное движение звезд, которые вращались вокруг Земли самым
явным образом. Гениальные догадки Аристарха Самосского и
пифагорейцев о движении Земли настолько противоречили этому
повседневному опыту, что не смогли оставить глубокого следа в
сознании людей и, наоборот, только укрепляли позиции
сторонников геоцентризма. Вдобавок это укоренившееся
мировоззрение было освящено авторитетом церкви. В «Библии»
описывалось, как полководец Иисус Навин приказал Солнцу:
«Стой, Солнце!» И по воле бога Солнце остановилось и стояло до
тех пор, пока полководец не взял город. Это библейское сказание
выдвигалось как неопровержимый аргумент в пользу
геоцентрического мировоззрения.
Сторонникам нового мировоззрения необходимо было
огромное мужество, чтобы выступить против многовековой
традиции. Такое выступление носило характер подлинной
революции в мировоззрении.
В чем тогда заслуга Н.Коперника? До Коперника идея
вращения Земли вокруг солнца была не более, чем гипотезой.
Заслуга Коперника состояла в том, что он выдвинул аргументы в
пользу идеи вращения Земли вокруг Солнца. В опубликованной в
1543 году книге «О вращениях небесных сфер» он подытожил все
известные на тот момента астрономические данные о движении
планет и звёзд и доказал, что они являются свидетельством
вращения Земли. При этом Коперник говорил не только о
вращении Земли вокруг Солнца, которое имело годовой цикл и
доказывалось изменением положения звёзд на небе в течение года.
Н. Коперник также обосновал вращение Земли вокруг собственной
оси, осуществляемое в течение суток и имеющее своим следствием
смену дня и ночи и изменение положения Луны. Доказательства
Коперника не были приняты сразу, но впоследствии они стали
основой для более полной гелиоцентрической системы. Она, в свою
очередь, оказала немалое влияние на дальнейшее развитие
мореходства, астрономии и физики.
Сравнение системы мира с механизмом, употребленное
Коперником, очень ярко выражает сущность его основной идеи:
построить простую модель солнечной системы, ее кинематический
механизм. Такой механизм он нашел, относя движения всех планет,
в том числе и Земли, к Солнцу. Этот шаг Коперника имел поистине
революционное значение. Делая Землю рядовым членом семейства
планет, он порывал с аристотелевской и церковной доктринами о
противоположности земного и небесного и с повседневными
житейскими представлениями.
Сделав один революционный шаг, Коперник был вынужден
сделать и второй. Так как движение Земли не отражается на
видимой картине сферы неподвижных звезд, он принял, что эта
сфера чрезвычайно велика по сравнению с размерами орбиты
Земли. Расстояние Земли от центра мира «...будет несравненно
малым, в особенности по отношению к сфере неподвижных звезд»,
— утверждает Коперник. Сама Вселенная бесконечно велика по
сравнению с Землей: «...Небо неизмеримо велико по сравнению с
Землей и представляет бесконечно большую величину; по
оценке наших чувств, Земля по отношению к небу, как точка к
телу, а по величине, как конечное к бесконечному». Но Коперник
думает и об измеримости этой бесконечности и сравнивает
отношение Земли и Вселенной с отношением атома к телу. Атомы
неощутимы для чувств, несколько атомов не составляют видимого
тела, «а все же,—пишет Коперник, — эти частицы можно так
умножить, что, наконец, их будет достаточно для слияния в
заметное тело».

70. Научный подвиг Галилея.

Одним из величайших творений Галилея является его

гениальный трактат «Диалог о двух системах мира»,
положивший начало новому представлению человечества об
основах мироздания. В 1952 году Альберт Эйнштейн написал
предисловие к английскому изданию «Диалога»
 
Диалог о двух системах мира» Галилея — это настоящая
сокровищница знаний для каждого интересующегося историей
культуры Запада и ее влиянием на развитие политики и экономики.
В нем обнаруживается человек, обладающий страстной волей,
умом и смелостью, что позволяет ему, представителю
рационального мышления, бороться с кликой, которая, пользуясь
невежеством народа и равнодушием учителей в облачении
священников и профессоров, захватывает власть и стремится ее
сохранить. Необыкновенный литературный дар позволил Галилею
обратиться к образованным людям своей эпохи на ясном и
впечатляющем языке, и благодаря этому ему удалось преодолеть
антропоцентрическое и фантастическое мышление современников
и вернуть их к объективному и причинному представлению о
космосе, которое было утеряно человечеством с упадком греческой
культуры.

71. Философия эксперимента Ньютона

Ньютон называл математическую физику экспериментальной
философией, подчеркивая решающее значение эксперимента в
изучении природы. И хотя эксперименты ввел еще Галилей, именно
в ньютоновской программе эксперимент играет решающую роль.
Это были не мысленные эксперименты Галилея или Декарта, а
настоящие опыты . Опыты Ньютона были точны и остроумны.
Именно на родине Ньютона в Англии был разработан метод
индукции, который проповедовал Ньютон. Т.е. только те
заключения, которые подтверждены экспериментально, могут
претендовать на научность, а гипотезам, то есть умозаключениями,
полученным рационально, не должно быть места в науке. Но
требование воздержаться от гипотез — это скорее идеал.
 
72. Особенности современной науки
Современной науке присущи: 
1) Связь с производством
2) Массовость
3) Дробление, специализация, взаимодействие и
взаимопроникновение. Спецдисциплины на базе фундаментальных
наук
4) Системный подход в изучении объектов исследования.
Исследуемый объект рассматривался как сложное целое, состоящее
из систем, подсистем, элементов. Наблюдатель может изучать
свойства объекта как единого целого, так и его составных частей.
Причем в целом объект может обладать такими свойствами,
которые не присущи в отдельности ни одной из его составляющих.
 
5) Резкое ускорение темпов научно-технического прогресса.
6) Перевод научной деятельности на хозрасчет и
самоокупаемость.В современной науке часто применяют понятие
парадигма Томаса Куна  для обозначения совокупности
общепринятых идеалов и норм научного исследования.
Вторая половина 20 века — революционная для науки. В науку на
этом этапе входит  аксиологический (ценностный) компонент.
Появляется антропный принцип: «Мир таков, потому что в нем
есть мы. Любой шаг познания может быт принят только в том
случае, если он оправдан интересами рода людей, гуманистичен.»

73. Какова сущность революции в естествознании конца

ХIХ – начала ХХ веков?
Как было выше сказано, классическое естествознание XVII—
XVIII вв. стремилось объяснить причины всех явлений (включая
социальные) на основе законов механики Ньютона.
В XIX в. стало очевидным, что законы ньютоновской механики
уже не могли играть роли универсальных законов природы. На эту
роль претендовали законы электромагнитных явлений. Была
создана (Фарадей, Максвелл и др.) электромагнитная картина мира.
Однако в результате новых экспериментальных открытий в области
строения вещества в конце XIX — начале XX в. обнаруживалось
множество непримиримых противоречий между электромагнитной
картиной мира и опытными фактами. Это подтвердил «каскад»
научных открытий.
В 1895—1896 гг. были открыты лучи Рентгена,
радиоактивность (Беккерелъ), радий (М. и П. Кюри) и др. В 1897 г.
английский физик Дж. Томсон открыл первую элементарную
частицу — электрон и понял, что электроны являются составными
частями атомов всех веществ. Он предложил новую
(электромагнитную) модель атомов, но она просуществовала
недолго.
Немецкий физик М. Планк в 1900 г. ввел квант действия
(постоянная Планка) и, исходя из идеи квантов, вывел закон
излучения, названный его именем. Было установлено, что
испускание и поглощение электромагнитного излучения
происходит дискретно, определенными конечными порциями
(квантами). Квантовая теория планка вошла в противоречие с
теорией электродинамики Максвелла. Возникли два
несовместимых представления о материи: или она абсолютно
непрерывна, или она состоит из дискретных частиц. Названные
открытия опровергли представления об атоме, как последнем,
неделимом «первичном кирпичике» мироздания («материя
исчезла»).
В 1911 г. английский физик Э. Резерфорд в экспериментах
обнаружил, что в атомах существуют ядра, положительно
заряженные частицы, размер которых очень мал по сравнению с
размерами атомов, но в которых сосредоточена почти вся масса
атома. Он предложил планетарную модель атома: вокруг тяжелого
положительно заряженного ядра вращаются электроны. Резерфорд
открыл а- и в-лучи, предсказал существование нейтрона. Но
планетарная модель оказалась несовместимой с электродинамикой
Максвелла.
«Беспокойство и смятение», возникшие в связи с этим в физике,
«усугубил» Н. Бор, предложивший на базе идеи Резерфорда и
квантовой теории Планка свою модель атома (1913). Он
предполагал, что электроны, вращающиеся вокруг ядра по
нескольким стационарным орбитам, вопреки законам
электродинамики не излучают энергии. Электрон излучает ее
порциями лишь при перескакивании с одной орбиты на другую.
Причем при переходе электрона на более далекую от ядра орбиту
происходит увеличение энергии атома, и наоборот. Будучи
исправлением и дополнением модели Резерфорда, модель Н. Бора
вошла в историю атомной физики как квантовая модель атома
Резерфорда—Бора.
Весьма ощутимый «подрыв» классического естествознания был
осуществлен Л. Эйнштейном, создавшим сначала специальную
(1905), а затем и общую (1916) теорию относительности. В целом
его теория основывалась на том, что в отличие от механики
Ньютона, пространство и время не абсолютны. Они органически
связаны с материей, движением и между собой. Сам Эйнштейн суть
теории относительности в популярной форме выразил так: «Раньше
полагали, что если бы из Вселенной исчезла вся материя, то
пространство и время сохранились бы, теория относительности
утверждает, что вместе с материей исчезли бы пространство и
время». При этом четырехмерное пространство-время, в котором
отсутствуют силы тяготения, подчиняется соотношениям
неевклидовой геометрии.
Таким образом, теория относительности показала неразрывную
связь между пространством и временем (она выражена в едином
понятии пространственно-временного интервала), а также между
материальным движением, с одной стороны, и его
пространственно-временными формами существования — с
другой. Определение пространственно-временных свойств в
зависимости от особенностей материального движения
(«замедление» времени, «искривление» пространства) выявило
ограниченность представлений классической физики об
«абсолютном» пространстве и времени, неправомерность их
обособления от движущейся материи.
В 1924 г. было сделано еще одно крупное научное открытие.
Французский физик Луи де Бройль высказал гипотезу о том, что
частице материи присущи и свойства волны (непрерывность), и
дискретность (квантовость). Тогда, отмечал автор гипотезы,
становилась понятной теория Бора. Вскоре, уже в 1925—1930 гг.
эта гипотеза была подтверждена экспериментально в работах
Шредингера, Гейзенберга, Борна и других физиков. Это означало
превращение гипотезы де Бройля в фундаментальную физическую
теорию — квантовую механику. Таким образом, был открыт
важнейший закон природы, согласно которому все материальные
микрообъекты обладают как корпускулярными, так и волновыми
свойствами.
 Один из создателей квантовой механики, немецкий физик В.
Гейзенберг сформулировал соотношение неопределенностей
(1927). Этот принцип устанавливает невозможность — вследствие
противоречивой, корпускулярно-волновой природы микрообъектов
— одновременно точного определения их координаты и импульса
(количества движения). Принцип неопределенности стал одним из
фундаментальных принципов квантовой механики. В философско-
методологическом отношении данный принцип есть объективная
характеристика статистических (а не динамических)
закономерностей движения микрочастиц, связанная с их
корпускулярно-волновой природой. Принцип неопределенностей
не «отменяет» причинность (она никуда не «исчезает»), а выражает
ее в специфической форме — в форме статистических
закономерностей и вероятностных зависимостей.
Все вышеназванные научные открытия кардинально изменили
представление о мире и его законах, показали ограниченность
классической механики. Последняя, разумеется, не исчезла, но
обрела четкую сферу применения своих принципов — для
характеристики медленных движений и больших масс объектов
мира.

74 История науки (вашей) как история постановки и решения

проблем.
ЭКОНОМИКА
Рассмотрим экономику как объект философского
и конкретнонаучного исследования. Существует много
определений экономики как науки. В зарубежной экономической
традиции большинство исследователей полагают, что она изучает
причины материального благосостояния (а именно, богатства),
исключая ее методологические, антропологические и
аксиологические проблемы. Это во многом можно объяснить
влиянием традиции физиократизма. Таковы определения 71
экономики Э. Кэннана, А. Маршалла и В. Парето. Например,
Альфред Маршалл обращал внимание, что «экономическая наука
занимается исследованием нормальной жизнедеятельности
человеческого общества, она изучает ту сферу индивидуальных и
общественных действий, которая теснейшим образом связана с
созданием и использованием материальных основ благосостояния».
Ученик А. Маршалла Артур Сесил Пигу считал, что экономическая
наука исследует экономическое благосостояние, которое, в свою
очередь, определяется как «сфера благосостояния, где можно прямо
или косвенно применить денежную шкалу измерений». В
современной российской экономической мысли помимо
традиционного определения экономики как науки, изучающей
экономическую жизнь общества, встречаются ее определения как
отрасли знаний, посвященной изучениюправил, позволяющих
осуществить выбор рациональной линии поведения человека,
фирмы или государства при решении ими своих экономических
проблем. Отечественный философ В. А. Канке, обратив внимание
на ее аксиологичность (ценностность), дал такое определение:
«экономическая наука – это система экономических ценностей,
придающая смысл поступкам людей. Речь идет, конечно же, не обо
всех поступках людей, а лишь о тех из них, которые подвластны
экономической науке». На основании сказанного дадим такое
определение: экономика – это наука о выборе наиболее
эффективных (рациональных) способов использования
ограниченных экономических ресурсов с целью удовлетворения
безграничных и постоянно меняющихся потребностей людей и
реализации соответствующих им ценностей. В последнее время
среди экономистов весьма популярна концепция экономики как
«универсальной науки». Ее представители аргументируют свою
точку зрения тем, что в настоящее время экономика лидирует как
научная дисциплина в ряду социогуманитарных наук. Они
подчёркивают, что это единственная отрасль социальных
исследований, по которой присуждается Нобелевская премия. Как
подчеркивает Роберт Л. Хайлбронер, «экономическая наука,
наконец, вышла за узкие пределы ее прежнего царства – царства
производства и распределения – и может теперь заявить свои права
на обширную территорию, простирающуюся от семейных
отношений до спорта, от антропологии до государственного
права». Другие представители (и их большинство), например,
Джек Хиршлайфер, полагают, что экономическая наука 72
заслужила честь стать методологическим идеалом для
других социогуманитарных дисциплин. Строгая манера
доказательств, применение математического аппарата, сжатость
формулировок и точная логика – вот то, что, по его мнению,
сделали ее образцом, на который могут равняться
другие социогуманитарные науки. Таким образом, с точки зрения
представителей рассматриваемой концепции, все человеческое
поведение можно объяснить в терминах единой логики, которая
накладывает на них свой универсальный отпечаток – отпечаток
расчета и оптимального выбора, который и есть «экономика». С
этой позиции, экономика выступает внутренним поведенческим
принципом каждого человека. Она представляет собой не только
поведенческие принципы, но и образ мышления, который
пронизывает все стороны общественной жизни и который можно
обнаружить даже там, где все на первый взгляд подчинено лишь
социальным и политическим факт
 
 
ТЕХНИКА
Обратимся к вопросу о философии техники, то есть к разделу
философии, основное содержание которого составляет рефлексия
по поводу феномена техники. Хотя отдельные философские
рассуждения о технике прослеживаются на протяжении всего
исторического развития философии, проблемы техники стали
актуальными для философов лишь 33 во второй половине XIX века.
Понятие «философия техники» впервые появилось в работе Эрнста
Каппа «Основные направления философии техники. К истории
возникновения культуры с новой точки зрения» (1877). В России
основы философского осмысления техники были заложены П.
К. Энгельмейером, Н. А. Бердяевым и А. А. Богдановым. В
советский период существовала такая область изучения техники,
как «философские вопросы техники», в рамках которой
исследовались природа и сущность техники. Однако в марксизме
техника рассматривалась, прежде всего с инженерной точки зрения,
то есть как технические изобретения или технические сооружения
(орудия и машины). Длительное время господствовала установка,
возникшая еще в античности, что техника и ремесленная практика
обращены к низменной стороне реальности, с которой наука и
философия принципиально не пересекаются. Это приводило к
парадоксальным явлениям: средневековые алхимики бились над
процессом обращения веществ в золото, а мастера-ремесленники по
золотому делу знали, что получить золото при помощи так
называемого «философского камня» невозможно. Ко времени
выхода работы Каппа развитие техногенной цивилизации сделало
очевидным влияние техники на общественное развитие, на
цивилизацию и вызвало необходимость в специальном
философском исследовании техники. Последнее направлено на
исследование всеобщих оснований техники и включает в себя такие
разделы, как онтология, диалектика, эпистемология, логика,
методология, антропология, аксиология и этика техники.
Рассмотрим предмет и основные задачи философии техники. Как
было сказано выше, современная философия техники исследует
сущность техники и закономерности ее развития. Она пытается
дать ответ на следующие вопросы: 1) какова природа техники; 2)
как техника соотносится с другими сферами человеческой
деятельности: наукой, искусством, инженерией, проектированием и
т. д.; 3) когда возникает техника и какие этапы она проходит в
своем развитии; 4) каковы отношения техники и общества –
действительно ли техника угрожает нашей цивилизации, как это
утверждают многие философы; 34 5) каково влияние техники на
человека и природу и, наконец, каковы перспективы развития
техники в контексте современной цивилизации. Как мы видим,
философия техники отличается от техниковедения тем, что она
исследует феномен техники в ее целостности, ее динамику и место
в общественном развитии в целом; ее предметом выступает
отношение человека к технизированному миру. Философское
осмысление техники, уяснение ее природы и сущности было
вызвано кризисом не столько техники, сколько всей современной,
техногенной цивилизации. Согласно немецкому философу Карлу
Ясперсу, проблематика философии техники становится наиболее
важной в силу того, что она связана с вопросом: «Что может стать с
человечеством?». Поэтому пытаясь дать ответ на поставленный
вопрос, философия техники обращается к онтологическому анализу
феномена техники с помощью таких категорий, как природа,
культура, человек, мир. В связи с этим принято выделять четыре
основных сферы развертывания проблематики философии техники:
1) проблема методологии технических наук, соотношения
технических наук и естествознания; 2) проблема соотношения
техники и культуры; 3) проблема отношений техники и общества:
истоки научнотехнического прогресса и его последствия; 4)
проблема этических аспектов инженерной деятельности. В
настоящее время указанная проблематика представлена в двух
базовых направлениях философии техники. Первое направление –
это инженерная философия техники, второе – гуманитарная
философия техники. Если первая анализирует природу
технического творчества, сущность техники, тенденции ее
развития, то вторая рефлексирует о месте техники в целом в жизни
общества, влиянии её на человека, культуру и цивилизацию.

75. Рост научного знания как центральная проблема

философии науки.
      Опираясь на дословную интерпретацию выражения "философия
науки", можно сделать вывод, что оно означает любовь к мудрости
науки. Если основная цель науки - получение истины, то
философия науки становится одной из важнейших для
человечества областей применения его интеллекта, так как в ее
рамках ведется обсуждение вопроса, как возможно достижение
истины. Она пытается открыть миру великую тайну того, что есть
истина и что именно истина дороже всех убеждений. Человечество,
ограниченное четырехмерным пространственно-временным
континуумом, в лице ученых не теряет веру в возможность
постижения истины бесконечного универсума. А из того, что
человечество должно быть достойно истины, вытекает великий
этический и гуманистический пафос этой дисциплины.
      Соотношение философии науки с близкими ей областями
науковедения и наукометрии иногда истолковывается в пользу
отождествления последних или по крайней мере как нечто весьма
родственное науковедению, а также дисциплинам, включающим в
себя историю и социологию науки. Однако такое отождествление
неправомерно. Социология науки исследует взаимоотношения
науки как социального института со структурой общества,
типологию поведения ученых в различных социальных системах,
взаимодействие формальных и профессиональных неформальных
сообществ ученых, динамику их групповых взаимодействий, а
также конкретные социокультурные условия развития науки в
различных типах общественного устройства.
      Науковедение изучает общие закономерности развития и
функционирования науки, оно, как правило, малопроблемно и
тяготеет исключительно к описательному характеру. Оно как
специальная дисциплина сложилось к 60 гг. XX в. В самом общем
смысле науковедческие исследования можно определять как
разработку теоретических основ политического и государственного
регулирования науки, выработку рекомендаций по повышению
эффективности научной деятельности, принципов организации,
планирования и управления научным исследованием. Можно
столкнуться и с позицией, когда весь комплекс наук о науке
называют науковедением. Тогда ему придается предельно широкий
и общий смысл, и оно неизбежно становится междисциплинарным
исследованием, выступая как конгломерат дисциплин.
      Область статистического изучения динамики информационных
массивов науки, потоков научной информации оформилась под
названием "наукометрия". Восходя к трудам  Дерека Прайса и его
школы, она представляет собой применение методов
математической статистики к анализу потока научных публикаций,
ссылочного аппарата, роста научных кадров, финансовых затрат.
      В определении центральной проблемы философии науки
существуют некоторые разночтения. По мнению известного
философа науки Ф. Франка, центральной проблемой философии
науки является вопрос о том, как мы переходим от утверждений
обыденного здравого смысла к общим научным принципам. К.
Поппер считал, что центральная проблема философии знания,
начиная по крайней мере с Реформации, состояла в том, как
возможно рассудить или оценить далеко идущие притязания
конкурирующих теорий или верований? Вместе с тем круг проблем
философии науки достаточно широк: к ним можно отнести вопросы
типа, детерминируются ли общие положения науки однозначно или
один и тот же комплекс опытных данных может породить
различные общие положения? Как отличить научное от
ненаучного? Каковы критерии научности, возможности
обоснования? Как мы находим основания, по которым верим, что
одна теория лучше другой? В чем состоит логика научного знания?
Каковы модели его развития? Все эти и многие другие
формулировки органично вплетены в ткань философских
размышлений о науке, и, что более важно, вырастают из
центральной проблемы философии науки - проблемы роста
научного знания.
      Можно разделить все проблемы философии науки на три
подвида. К первым относятся проблемы, идущие от философии к
науке, вектор направленности которых отталкивается от специфики
философского знания. Поскольку философия стремится к
универсальному постижению мира и познанию его общих
принципов, то эти интенции наследует и философия науки. В
данном контексте она занята рефлексией над наукой в ее
предельных глубинах и подлинных первоначалах. Здесь в полной
мере используется концептуальный аппарат философии,
необходимо наличие определенной мировоззренческой позиции.
      Вторая группа возникает внутри самой науки и нуждается в
компетентном арбитре, в роли которого оказывается философия. В
этой группе очень тесно переплетены проблемы познавательной
деятельности как таковой, теория отражения, когнитивные
процессы и собственно "философские подсказки" решения
парадоксальных проблем.
      К третьей группе относят проблемы взаимодействия науки и
философии с учетом их фундаментальных различий и органичных
переплетений во всех возможных плоскостях приложения.
Исследования по истории науки убедительно показали, какую
огромную роль играет философское мировоззрение в развитии
науки. Особенно заметно радикальное влияние философии в эпохи
так называемых научных революций, связанных с возникновением
античной математики и астрономии, коперниканским переворотом
- гелиоцентрической системой Коперника, становлением
классической научной картины мира - физикой Галилея-Ньютона,
революцией в естествознании на рубеже XIX-XX вв., и т.д. При
таком подходе философия науки включает в себя эпистемологию,
методологию и социологию научного познания, хотя так
очерченные ее границы следует рассматривать не как
окончательные, а как имеющие тенденцию к уточнению и
изменению.
      Типология представлений о природе философии науки
предполагает различение той или иной ее ориентации, к примеру
онтологически ориентированной (А. Уайтхед), или
методологически ориентированной философии науки (критический
рационализм К. Поппера). Совершенно ясно, что в первой
приоритеты будут принадлежать процедурам анализа, обобщения
научных знаний с целью построения единой картины мира,
целостного образа универсума. Во второй - главным станет
рассмотрение многообразных процедур научного исследования,
как-то: обоснования, идеализации, фальсификации, а также анализ
содержательных предпосылок знания.
      С точки зрения получившего широкое распространение
дескриптивного подхода философия науки есть описание
разнообразных, имеющих место в науке ситуаций: от гипотез
"ad hok" (для данного, конкретного случая), до исследования по
типу "casestadies", ориентирующегося на анализ реального события
в науке или истории конкретного открытия в том или ином
социокультурном контексте. Преимущество такого подхода
состоит в его доступности. Однако он имеет и свои
недостатки: малоконцептуален и ведет к размыванию философии
науки, растворению ее в простом описании фактов и событий
научно-познавательной деятельности.
 

76. Философия позитивизма

Позитивизм (лат. positivus — положительный) в качестве главной
проблемы рассматривает вопрос о взаимоотношении философии и
науки. Главный тезис позитивизма состоит в том, что подлинное
(положительное) знание о действительности может быть получено
только лишь конкретными, специальными науками.
Первая историческая форма позитивизма возникла в 30-40 г. XIX
века как антитеза традиционной метафизике в смысле
философского учения о началах всего сущего, о всеобщих
принципах бытия, знание о которых не может быть дано в
непосредственном чувственном опыте. Основателем
позитивистской философии является Огюст Конт (1798-1857),
французский философ и социолог, который продолжил некоторые
традиции Просвещения, высказывал убеждение в способности
науки к бесконечному развитию, придерживался классификации
наук, разработанной энциклопедистами.
Кант утверждал, что всякие попытки приспособить
«метафизическую» проблематику к науке обречены на провал, ибо
наука не нуждается в какой-либо философии, а должна опираться
на себя. «Новая философия», которая должна решительно порвать
со старой, метафизической («революция в философии») своей
главной задачей должна считать обобщение научных данных,
полученных в частных, специальных науках.
Вторая историческая форма позитивизма (рубеж XIX-XX вв.)
связана с именами немецкого философа Рихарда Авенариуса (1843-
1896) и австрийского физика и философа Эрнста Маха (1838-1916).
Основные течения — махизм и эмпириокритицизм. Махисты
отказывались от изучения внешнего источника знания в
противовес кантовс-кой идеи «вещи в себе» и тем самым
возрождали традиции Беркли и Юма. Главную задачу философии
видели не в обобщении данных частных наук (Конт), а в создании
теории научного познания. Рассматривали научные понятия в
качестве знака (теория иероглифов) для экономного описания
элементов опыта — ощущений.
В 10-20 гг. XX века появляется третья форма позитивизма —
неопозитивизм или аналитическая философия, имеющая несколько
направлений.
Логический позитивизм или логический эмпиризм представлен
именами Мори-ца Шлика (1882-1936), Рудольфа Карнапа (1891-
1970) и других. В центре внимания проблема эмпирической
осмысленности научных утверждений. Философия, утверждают
логические позитивисты, не является ни теорией познания, ни
содержательной наукой о какой-либо реальности. Философия —
это род деятельности по анализу естественных и искусственных
языков. Логический позитивизм основывается на принципе
верификации (лат. verus — истинный; facere — делать), который
означает эмпирическое подтверждение теоретических положений
науки путем сопоставления их с наблюдаемыми объектами,
чувственными данными, экспериментом. Научные утверждения, не
подтвержденные опытом, не имеют познавательного значения,
являются некорректными. Суждение о факте называется
протоколом или протокольным предложением. Ограниченность
верификации впоследствии выявилась в том, что универсальные
законы науки не сводимы к совокупности протокольных
предложений. Сам принцип проверяемости также не мог быть
исчерпаем простой суммой Какого-либо опыта. Поэтому
сторонники лингвистического анализа—другого влиятельного
направления неопозитивизма Джордж Эдуард Мур (1873-1958) и
Людвиг Витгенштейн (1889-1951), принципиально отказались от
верификационной теории значения и некоторых других тезисов.
Четвертая форма позитивизма — постпозитивизмхарактеризуется
отходом от многих принципиальных положений позитивизма.
Подобная эволюция характерна для творчества Карла Поппера
(1902-1988), пришедшего к выводу, что философские проблемы не
сводятся к анализу языка. Главную задачу философии он видел в
проблеме демаркации— разграничении научного знания от
ненаучного. Метод демаркации основан на принципе
фальсификации, т.е. принципиальной опровержимости любого
утверждения, относящегося к науке. Если утверждение, концепция
или теория не могут быть опровергнуты, то они относятся не к
науке, а к религии. Рост научного знания заключается в
выдвижении смелых гипотез и их опровержении.

77 Неопозитивистская модель развития науки

Неопозитивизм или логический позитивизм одно из основных

направлений философии XX века, соединяющее основные установки
позитивистской философии с широким использованием технического
аппарата математической логики. Возникает в 20-е годы в связи
деятельностью так называемого Венского кружка (М.Шлик,
Р.Карнап, О.Нейрат и др.), к неопозитивизму относятся также и
другие течения, связанные прежде всего с логическим анализом
языка науки: аналитическая философия (Б.Рассел, Дж.Мур,
Л.Витгенштейн периода «Логико-философского трактата» и др.);
львовско-варшавская школа (К.Айдукевич, Я.Лукасевич, А.Тарский);
берлинская школа (Г.Рейхенбах, К.Гемпель и др), а также ряд других
школ и философов. Пик популярности идей неопозитивизма
приходился на 30-50 годы ХХв.Главным предметом
неопозитивистской рефлексии выступила логическая и языковая
структура научного познания. Неопозитивистская концепция
возникла из идей «Логико-философского трактата» Витгенштейна. В.
полагал что реальность устроена также, как формальный язык
логики: имеются «атомарные» предложения, из которых, с помощью
логических связок и операторов образуются сложные
«молекулярные» предложения, всякое молекулярное предложение
может быть разложено на составляющие его атомарные предложения.
Члены Венского кружка восприняли эту идею как
основополагающую и решили, что язык науки имеет такую же
структуру. Задача заключается в том, чтобы выделить в науке слой
наиболее простых -протокольных в их терминологии - предложений
и показать, каким образом к ним можно свести все остальные
научные предложения. Поскольку протокольные предложения
считались ими несомненно истинными, постольку и все другие
предложения языка науки приобрели бы статус истинности. По
замыслу логических позитивистов таким образом научное знание
получило бы эмпирическое обоснование. Установление истинности и
эмпирической осмысленности научных предложений должно
осуществляться посредством принципа верификации (доказательства
подтверждения). С точки зрения неопозитивизма эмпирический базис
науки образуют абсолютно достоверные протокольные предложения,
выражающие чистый чувственный опыт субъекта. Лишь те
предложения науки истинны и осмысленны, которые могут быть
верифицированы, то есть сведены к протокольным предложениям.
Задача логического анализа науки, с их точки зрения, заключается в
том, чтобы с одной стороны, связать научные утверждения с
протокольными предложениями и обеспечить науке прочный
эмпирический базис, а с другой стороны очистить язык науки от
неверифицируемых и, следовательно, бессмысленных предложений.
При осуществлении этой программы встало две главных проблемы:
выяснение природы протокольных предложений и разработка
процедур верификации. Попытки неопозитивистов решить эти
проблемы привели их к новому пониманию эмпирического языка как
языка, фиксирующего факты и результаты наблюдений и
экспериментов, и к признанию косвенной верификации: лишь
небольшое число научных предложений должно быть
непосредственно сводимых к протокольным, все остальные
верифицируются косвенно благодаря их логической связи с
непосредственно верифицируемыми предложениями. Это привело к
интенсивной разработке логических проблем языка науки (напр.,
модель логического каркаса языка науки Рудольфа
Карнапа).Невозможность осуществить сведение научного знания к
протокольным предложениям, сравнения неопозитивистской модели
развития науки с реальной историей научного познания выявили
ошибочность основоположений неопозитивизма. Внутренние
проблемы и трудности, возникшие при разработке
неопозитивистской концепции науки, оказались непреодолимыми и к
началу 60-х г. XX в. неопозитивизм утратил свое влияние. Тем не
менее он оставил в наследство последующей философии стремление
к ясности, точности, обоснованности философских положений и
отвращения к туманным рассуждениям, лишенным основания.
78 Концепция развития  науки К. Поппера
Развитие научного знания, согласно Попперу, - это непрерывный
процесс ниспровержения одних научных теорий и замены их
другими, более удовлетворительными. В целом теорию этого
процесса можно представить в виде следующей структуры:
1)выдвижение гипотезы; 2)оценка степени фальсифицируемости
гипотезы; 3)выбор предпочтительной гипотезы, то естъ такой,
которая имеет большее число потенциальных фальсификаторов
(предпочтительнее те гипотезы, которые
рискованнее); 4)выведение эмпирически проверяемых следствий,
проведение экспериментов; 5)отбор следствий, имеющих
принципиально новый характер; 6)отбрасывание гипотезы в случае
ее фальсификации, если же теория не фальсифицируется - она
временно поддерживается; 7)принятие конвенциального или
волевого решения о прекращении проверок и объявлении
определенных фактов и теорий условно принятыми. Каждая теория
уязвима для критики, в противном случае она не может
рассматриваться в качестве научной. Если теория противоречит
фактам, она должна быть отвергнута. Смена научных теорий дело
не только обычное, но и существенно необходимое. Процесс
развития научных теорий имеет собственную логику развития.
«Моя логика исследования содержала теорию развития знания
через попытки и ошибок, точнее, через устранение ошибок. А это
значит - через дарвиновскую селекцию, через отбор, а вовсе не
через ламарковскую инструкцию, то есть обучение». 3 аналогию
Поппер разработал в конце жизни, создав схему четырех фаз
динамики теорий: 1)Проблема (не наблюдение); 2)Попытки
решения - гипотезы;3)Устранение ошибок-  фальсификация гипотез
и теорий;4)Новая и более точная постановка проблемы в результате
критической дискуссии.

79. Концепция смены научных парадигм Т. Куна.

В современной западной философии проблема роста и развития
знания является центральной. Особенно активно проблему
разрабатывали сторонники постпозитивизма – Поппер,
Кун, Лакатос и другие.
Томас Кун («Структура научных революций») считал науку –
социальным институтом, в котором действуют социальные группы
и организации. Главным объединяющим началом общества ученых
является единый стиль мышления, признание данным обществом
определенных фундаментальных теорий и методов. Эти положения,
объединяющие сообщество ученых Кун назвал парадигмой.
По Куну, развитие науки – это скачкообразный,
революционный процесс, сущность которого выражается в смене
парадигм. Развитие науки подобно развитию биологического мира
– однонаправленный и необратимый процесс.

80. Методология научно-исследовательских программ

И. Лакатоса.
 
И. Лакатос (1922-1974) – английский философ и историк
науки, разработавший методологию научно-исследовательских
программ.
Согласно И. Лакатосу, развитие науки представляет собой
конкуренцию научно-исследовательских программ. Сущность
научной революции заключается в том, что одна исследовательская
программа вытесняет другую.
Исследовательская программа включает в себя «жесткое
ядро», в которое входят неопровергаемыедля сторонников
программы фундаментальные положения. Кроме того, программа
включает «предохранительный пояс», состоящий из
«положительной эвристики» и «отрицательной эвристики».
«Позитивная эвристика» «определяет проблемы для исследования,
выделяет защитный пояс вспомогательных гипотез, предвидит
аномалии и победоносно превращает их в
подтверждающие примеры»[25].
Отрицательная эвристика – это «правила, указывающие, каких
путей исследования нужно избегать», положительная эвристика,
напротив, «это правила, указывающие, какие пути надо избирать и
как по ним идти»[26]. Отрицательная эвристика должна напрягать
нашу изобретательность, чтобы прояснять, развивать уже
имеющиеся или выдвигать новые «вспомогательные гипотезы»,
которые образуют защитный пояс вокруг твердого ядра. Защитный
пояс должен выдержать главный удар со стороны проверок, должен
приспосабливаться, переделываться или даже полностью
заменяться, если того требуют интересы обороны. «Если все это
дает прогрессивный сдвиг проблем, исследовательская программа
может считаться успешной»[27]. Примерами исследовательских
программ для И. Лакатоса являются, в частности, картезианская
метафизика и теория тяготения И. Ньютона.
Исследовательская программа может развиваться
прогрессивно и регрессивно. В первом случае ее развитие приводит
к предсказанию новых фактов. Во втором – программа лишь
объясняет новые факты, предсказанные конкурирующей
программой либо открытые случайно. При этом исследовательская
программа испытывает тем большие трудности, чем больше
прогрессирует ее конкурент. Это связано с тем, что
предсказываемые одной программой факты всегда являются
аномалиями для другой.
Главная ценность программы – ее способность пополнять
знания, предсказывать новые факты. Противоречия же и трудности
в объяснении каких-либо явлений не влияют существенно на
отношение к ней ученых. Например, в геометрии Евклида на
протяжении двух тысяч лет не удавалось решить проблему пятого
постулата (о параллельных прямых). И. Ньютон не мог на
основании механики объяснить стабильность Солнечной системы и
утверждал, что Бог исправляет отклонения в движении планет,
вызванные разного рода возмущениями. Это объяснение
удовлетворяло, наверное, только самого И. Ньютона. Тем не менее,
небесную механику никто не торопился объявлять ложной теорией,
и она успешно развивалась. Теория Ч. Дарвина содержала
определенные трудности, связанные с наследственностью. Но из
этого не следовал решительный отказ от геометрии Евклида,
механики И. Ньютона, эволюционной теории Ч. Дарвина.
 
81. Концепция личностного знания М. Полани.
Майкл Полани (1891-1976) — английский физик, химик и
философ. Наиболее известен своими работами по философии науки.
Родом из Венгрии; с 1933 года жил в Великобритании, США.
Представитель постпозитивизма, критик позитивизма. Автор
концепции «личностного (или неявного, молчаливого) знания».
 ПОСТПОЗИТИВИЗМ – совокупность концепций в философии и
методологии науки, возникших как критическая реакция на
программу эмпирического обоснования науки, выдвинутой
логическим эмпиризмом (неопозитивизмом), а с распадом этой
программы пришедших ей на смену.
С 50-х годов М. Полани разрабатывал свою концепцию
личностного знания, которая вызвала резкую критику со стороны К.
Поппера, обвинившего автора в иррационализме. Тем не менее,
работа М. Полани «Личностное знание. На пути
к посткритической философии» (1958) стало значительным событием
в истории постпозитивисткойфилософии науки.
М. Полани провозгласил, что он стремится конструктивно
преодолеть идею о
возможности деперсонифицированного (обезличить) представления
научного знания. Необходимо, по мнению Полани, преодоление
этого ложного идеала, неправомерно отождествляемого с
объективностью.
Поясняя словосочетание «личностное знание», вынесенное в
заголовок его книги, Полани замечает: «Может показаться, что эти
два слова противоречат друг другу, ведь подлинное знание считается
безличным, всеобщим, объективным. Для меня знание – это активное
постижение познаваемых вещей, действие, требующее особого
искусства». По мнению Полани, термин «личностное знание» хорошо
описывает этот своеобразный сплав личного и объективного.
 
Поскольку науку делают люди, то получаемые в процессе
научной деятельности знания, как и сам этот процесс, не могут
быть деперсонифицированы(обезличены). Именно это и хочет
подчеркнуть М.Полани. В личностном знании запечатлены и
познаваемая действительность, и сама познающая личность с её
заинтересованным отношением к знанию, с её личным подходом к
его трактовке и использованию. При этом личностное знание – это не
только явное знание, выраженное в понятиях, суждениях, теориях, но
и неявное знание, неартикулируемое в языке и воплощенное в каких-
то телесных навыках, схемах восприятия, практическом мастерстве.

82.Концепция человеческого понимания С. Тулмина.

 
Ст.Тулмин (1922 – 1997), американский философ
постпозитивистского направления известен как автор широко
известной работы «Человеческое понимание», в которой он
исследует причины и процессы изменений, связанных с развитием
науки. В этой книге он использует беспрецедентное сравнение
процесса развития науки и модели эволюционного развития,
выдвинутой Дарвином, с тем, чтобы показать, что процесс развития
науки носит эволюционный характер.
Во многих своих работах он показывает, что абсолютизм имеет
ограниченную практическую ценность. Абсолютизм происходит от
платоновской идеалистической формальной логики, которая
выступает за универсальную истину, соответственно и
абсолютисты считают, что моральные вопросы могут быть решены,
если придерживаться стандартных моральных принципов,
независимо от контекста. Тулмин же утверждает, что многие из
этих так называемых стандартных принципов не имеют отношения
к реальным ситуациям, с которыми сталкиваются люди в
повседневной жизни.
Мы должны вернуться к гуманизму и для этого есть четыре пути.
Вот они.
Возвращение к устной речи и дискурсу; довод, который был
отклонен современными философами.
Возвращение к конкретным индивидуальным случаям, которые
касаются практических моральных вопросов, имеющих место в
повседневной жизни. (в отличие от теоретических принципов,
которые имеют ограниченную практичность)
Возвращение к местным или конкретным культурным и
историческим аспектам.
Возвращение к своевременности (от вечных проблем к вещам,
рациональное значение которых зависит от своевременности
нашего решения).
Развивая свое понимание науки, Тулмин утверждает, что развитие
науки это процесс инновации и отбора. Инновация означает
появление множества вариантов теорий, а отбор – выживание
наиболее стабильных из этих теорий.
Инновация возникает, когда профессионалы в отдельной области,
начинают воспринимать привычные вещи по новому, не так как
воспринимали их раньше; отбор подвергает инновационные теории
процессу обсуждения и исследования. Наиболее сильные теории,
прошедшие обсуждения и исследования встанут на место
традиционных теорий, либо в традиционные теории будут внесены
дополнения. С точки зрения абсолютистов, теории могут быть либо
надежными, либо ненадежными, независимо от контекста. С точки
зрения релятивистов, одна теория не может быть ни лучше, ни хуже
другой теории, из другого культурного контекста. Тулмин
придерживается мнения, что эволюция зависит от процесса
сравнения, который определяет, способна ли будет теория
обеспечить усовершенствование стандартов лучше чем, это может
сделать другая теория.
Основная тема Тулмина – взаимосвязь человеческого понимания и
научных понятий. Он формулирует ее следующим образом. Любая
попытка заново сформулировать философские проблемы
человеческого понимания позволяет возникнуть новым
представлениям о том, что такое понятия и как они образуются. Мы
должны отвергнуть точку зрения, согласно которой научные
понятия представляют собой либо термины формальных
исчислений, либо наименования для эмпирических классов
объектов, в пользу процедурного анализа, связывающего их с
альтернативными способами изображения в практике объяснения.
Научные понятия есть дело коллективное. Именно в этой связи он
рассматривает рост понятий в их исторической эволюции, усвоение
понятий (развитие понимания), ценности понятий (основания их
интеллектуального авторитета). Заимствуя термины из теории
эволюции Дарвина, им вводятся такие понятия, как «эволюция
человеческого понимания», «популяция понятий», «коллективные
понятия», «концептуальные популяции», «интеллектуальный
отбор». Однако его утверждение о том, что знание и понимание
есть дело исключительно коллективное, упирается в вопрос
относительно роли личности ученого, одиночки-первооткрывателя. 
Концепция Тулмина
в кратчайшем изложении
В кратчайшем изложении концепция Тулмина может быть
классифицирована как социобиологическая эволюционная
эпистемология. Суть такая: научное исследование коллективно, и
научное знание так же коллективно; это обстоятельство вместе с
идеалами объяснения, которые составляют основу человеческого
понимания, опирающегося на популяции понятий, определяет
преемственность в единой системе “популяция идей — популяция
ученых”.
Если представить содержание его книги одной короткой фразой, то
она будет выглядеть следующим образом: научные понятия есть
дело коллективное.

Научная парадигма – это совокупность знаний, методов,

образцов решения задач, ценностей, разделяемых научным
сообществом.
Парадигма выполняет две функции: «познавательную» и
«нормативную».
Следующий уровень научного познания после парадигмы – это
научная теория. Парадигма базируется на прошлых достижениях –
теориях. Эти достижения, считаются образцом решения научных
проблем. Теории, существующие в рамках разных парадигм, не
сопоставимы.
В развитии науки Кун выделяет 4 этапа:
I – Допарадигмальный (пример, физика до Ньютона);
Появление аномалий – необъяснимых фактов.
Аномалия – это принципиальная неспособность парадигмы
решить проблему. По мере накопления аномалий доверие к
парадигме падает.
Увеличение количества аномалий приводит к появлению
альтернативных теорий. Начинается соперничество разных школ,
отсутствует общепринятые концепций исследования. Для него
характерны частые споры о правомерности методов и проблем. На
определенном этапе эти расхождения исчезают в результате победы
одной из школ.
II – формирования парадигмы, итог которого – появление
учебников, детально раскрывающих парадигмальную теорию;
III – этап нормальной науки.
Этот период характеризуется наличием четкой программы
деятельности. Предсказание новых видов явлений, которые не
вписываются в господствующую парадигму – не является целью
нормальной науки. Т.о., на этапе нормальной науки ученый
работает в жестких рамках парадигмы, т.е. научной традиции.
Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания
новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию
таких теорий другими.
Кун выделяет виды деятельности, характерные для нормальной
науки:
1. Выделяются факты, наиболее показательные с точки зрения
парадигмы, уточняются теории. Для решения подобных проблем
ученые изобретают все более сложную и тонкую аппаратуру.
2. Поиск факторов, подтверждающих парадигму.
3. Третий класс экспериментов и наблюдений связан с
устранением существующих неясностей и улучшения решений тех
проблем, которые первоначально были разрешены лишь
приблизительно. Установление количественных законов.
4. Совершенствование самой парадигмы. Парадигма не может
быть сразу совершенна.
Оригинальные опыты создателей парадигмы в очищенном виде
затем входят в учебники, по которым будущие ученые усваивают
науку. Овладевая в процессе обучения этими классическими
образцами решения научных проблем, будущий ученый глубже
постигает основные положения науки, обучается применять их в
конкретных ситуациях. С помощью образцов студент не только
усваивает то содержание теорий, но и учится видеть мир глазами
парадигмы, преобразовывать свои ощущения в научные данные.
Требуется усвоение другой парадигмы для того, чтобы те же
ощущения были описаны в других данных.
Далее ученые сталкиваются с фактами, которые невозможно
объяснить в рамках действующей парадигмы. Здесь возникает
потребность новой парадигмы.
IV – экстраординарная наука – кризис старой парадигмы,
революция в науке, поиск и оформление новой парадигмы.
Кун описывает этот кризис как с содержательной стороны
развития науки (несоответствие новых методик старым), так и с
эмоционально-волевой (утрата доверия к принципам действующей
парадигмы со стороны научного сообщества).
Научная революция начинается с того, что группа ученых
отказывается от старой парадигмы и принимает за основу
совокупность других теорий, гипотез и стандартов. Научное
сообщество распадается на несколько групп, одни из которых
продолжают верить в парадигму, другие выдвигают гипотезу,
претендующую на роль новой парадигмы.
В этот период кризиса ученые ставят эксперименты,
направленные на проверку и отсев конкурирующих теорий. Наука
становится похожа на философию, для которой конкуренция идей
является правилом.
Когда к этой группе присоединяются все остальные
представители данной науки, то научная революция совершилась,
переворот в сознании научного сообщества произошел и с этого
момента начинается отсчет новой научной традиции, которая
зачастую несовместима с предыдущей традицией. Появляется
новая парадигма, и научное сообщество вновь обретает единство.
В период кризиса ученые упраздняют все правила,
кроме подходящих новой парадигме. Для характеристики этого
процесса Кун использует термин «реконструкция предписаний» –
что значит не просто отрицание правил, а сохранение
положительного опыта, подходящего новой парадигме.
В ходе научной революции происходит смена понятийной
сетки, через которую ученые рассматривали мир. Изменение сетки
вызывает необходимость изменения методологических правил.
Ученые начинают подбирать другую систему правил, которая
может заменить предшествующую и которая была бы основана на
новой понятийной сетке. В этих целях ученые, как правило,
обращаются за помощью к философии, что не было характерным
для нормального периода науки.
Кун считает, что выбор теории на роль новой парадигмы
осуществляется через согласие соответствующего сообщества.
Переход к новой парадигме не может основываться на чисто
рациональных доводах, хотя этот элемент значителен. Здесь
необходимы волевые факторы – убеждение и вера. Смена
основополагающих теорий выглядит для ученого как вступление в
новый мир, в котором находятся совсем иные объекты, понятийные
системы, обнаруживаются иные проблемы и задачи.
Пример смены научных парадигм:
Первая научная революция – разрушила геоцентрическую
систему Птолемея и утвердила идеи Коперника
Вторая научная революция – связана с теорией Дарвина,
учением о молекулах.
 Третья революция – теория относительности.
Кун определяет «парадигму» как «дисциплинарную матрицу».
Они дисциплинарны, потому что принуждают ученых к
определенному поведению, стилю мышления, а матрицы – потому
что стоят из упорядоченных элементов разного рода. Она
состоит из:
- символических обобщений – формализованные утверждения,
общепризнанные учеными (например, закон Ньютона);
- философских частей – это концептуальные модели;
- ценностных установок;
- общепринятых образцов принятия решения в определенных
ситуациях.
Кун отверг принцип фундаментализма. Ученый видит мир
сквозь призму принятой научным сообществом парадигмы. Новая
парадигма не включает старую. Кун выдвигает тезис о
несоизмеримости парадигм. Теории, существующие в рамках
парадигм, не сопоставимы. Это означает, что при смене парадигм
невозможно осуществить преемственность теорий. При изменении
парадигмы меняется весь мир ученого.
Таким образом, научная революция как смена парадигм не
подлежит рационально-логическому объяснению, т.к. имеет
случайно-эвристический характер. Однако если посмотреть на
развитие науки в целом, то в ней очевиден прогресс,
выражающийся в том, что научные теории предоставляют все
большие возможности ученым для решения головоломок. Однако
нельзя считать более поздние теории лучше отражающими
действительность.
С понятием парадигма тесно связано понятие научного
сообщества.
Если вы не разделяете веры в парадигму, вы остаетесь за
пределами научного сообщества. Поэтому, например, современные
экстрасенсы, астрологи, исследователи летающих тарелок не
считаются учеными, не входят в научное сообщество, ибо все они
выдвигают идеи, не признаваемые современной наукой.
Кун порывает с традицией «объективного знания», не
зависящего от субъекта, для него знание – это не то, что существует
в нетленном логическом мире, а то, что находится в головах людей
определенной исторической эпохи, отягощенных своими
предрассудками.
 Наибольшая заслуга Куна – в том, что он, в отличие от Поппера
вносит в проблему развития науки «человеческий фактор»,
обращая внимание на социальные и психологические мотивы.
Кун исходит из представления о науке как социальном
институте, в котором действуют определенные социальные группы
и организации. Главным объединяющим началом общества ученых
является единый стиль мышления, признание данным обществом
определенных фундаментальных теорий и методов исследования.
Недостатки теории Куна: он излишне автоматизирует труд
ученых, характер ученых в период формирования науки.

83. Теория развития науки К. Фейерабенда

Концепция науки П. Фейерабенда интересна тем, что по сравнению
с другими критицистами П. Фейерабенд более радикально отходит
от попперианского понимания природы научного знания и
научного метода, превращаясь в ходе своей философской эволюции
из последователя К. Поппера в его наиболее откровенного критика.
Сверхзадачей Поппера было спасение эмпиризма от
иррационалистических выводов Д. Юма. И Поппер и его
последователи стремились построить наиболее
рационалистическую версию эмпиризма в методологии.
П. Фейерабенд, начав с решения той же самой задачи, в конечном
счете пришел к выводу о несостоятельности эмпиризма во всех его
вариантах и противопоставил рационалистическим версиям
эмпиризма в методологии концепцию «методологического
анархизма», которая явно тяготеет к иррационализму. Поэтому
концепцию науки П. Фейерабенда можно рассматривать как своего
рода итог развития постпозитивистскихидей, как продукт
распада постпозитивизма.
Как и другие критицисты, П. Фейерабенд начал с попыток
улучшения эмпиристской методологии науки.
П. Фейерабенд считает, что для сохранения
революционизирующего влияния опыта принцип эмпиризма
должен быть дополнен принципом теоретического плюрализма.
Так он считал, что можно быть хорошим эмпиристом, в случае если
есть готовность работать со многими альтернативными теориями, а
не с одной точкой зрения и «опытом». Как он считал,
теоретический плюрализм – это существенная черта всякого
научного знания, которое претендует на объективность.
 Согласно П. Фейерабенду, именно существование теоретических
альтернатив предохраняет науку от стагнации и превращает опыт
из средства догматизма науки в фактор ее развития.
П. Фейерабенд считает, что метод теоретического плюрализма
сохраняет существенный элемент эмпиризма, так как решение о
выборе между альтернативами базируется на решающих
экспериментах, хотя область таких экспериментов становится более
ограниченной.
Методологический релятивизм П. Фейерабендавыражается в
принятии им формулы «все подходит». Это означает, что не
следует обращать внимание на какие-либо
методологические регулятивы научного мышления при создании и
принятии научных теорий. Таких надежных регулятивов просто не
существует, они создаются нами и меняются от эпохи к эпохе.
Поэтому можно развивать любые теоретические идеи.
В рамках методологического анархизма П. Фейерабенд начинает
развивать антисциентистскийили экзистенциалистский мотив в
философии науки. Он постоянно подчеркивает, что и сама наука и
стандарты научности являются нашими творениями зависят от нас.
Поэтому в нашей власти заставить науку служить нашим
желаниям.
П. Фейерабенд считает, что его доктрина методологического
анархизма и релятивизма не только позволяет превратить науку из
«дракона в кошечку», но и покончить с засильем науки в
современной человеческой культуре. «Отделение церкви от
государства должно быть дополнено отделением науки от
государства», что, по его мнению, позволило бы в школе наряду с
математикой преподавать мистику и магию, так как последние
должны рассматриваться как вполне законные виды духовной
деятельности. Методологический анархизм из философии науки
превращается П. Фейерабендом, в своего рода философию
культуры.
В целом, если рассматривать концепцию науки, предлагаемую
П. Фейерабендом, можно сделать вывод, что позитивной
концепции науки он не дает, ограничиваясь лишь критикой
методологии эмпиризма.

84.Тематический анализ науки Д. Холтона.

ТЕМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ – способ изучения истории науки,
предполагающий наличие глубинных устойчивых структур
мышления (тематики), лежащих в основе научной деятельности
ученых. Концепция тематического анализа предложена
Дж.Холтоном в качестве дополнения к стандартному анализу
науки, который ограничивается гл. о. эмпирическим и
аналитическим (логико-математическим) содержанием
знания. Неопозитивистский вариант стандартной гипотетико-
дедуктивной модели научного знания сводился к выдвижению
гипотетического утверждения, полученного индуктивным путем, из
которого дедуктивно выводились следствия, подлежащие затем
проверке. Стандартная модель построения научной теории обходит
вопрос об источнике оригинальной индукции или критериях
предварительного выбора, неизбежно участвующих в научных
решениях. Этой цели и служит анализ, названный Холтоном
тематическим; его предметом являются основополагающие
предположения, или темы, Определяющие постановку научной
проблемы и ее решение. Темы по существу являются
эвристическими познавательными установками, в соответствии с
которыми принимаются или отвергаются научные гипотезы.
Последние могут быть истинными или ложными, чего нельзя
сказать о тематических предпосылках, которые не обладают
свойством верифицируемости или фальсифицируемости. Холтон
считает, что тематике принадлежит такое же законное и
необходимое место в научной работе и ее понимании, как и
основанному на наблюдении опыту и логическому построению.
Наиболее рельефно творческая роль тематических предпосылок
раскрыта Холтоном на примере модели построения научной
теории, изложенной А.Эйнштейном в письме к М.Соловину (см.
Эйнштейновский сборник. М., 1967, с. 26). Специфика подхода
Эйнштейна состояла в том, что, отвергая индукцию, он не видел
логического пути, ведущего от чувственных данных к общим
принципам теории, и допускал разрыв между теорией и ее
эмпирическим базисом, который заполняла интуиция ученого. В
этот загадочный механизм Холтон вводит некий рациональный
элемент. Условия интуитивного процесса таковы, что есть право
совершить прыжок, но нет права совершить любой прыжок наугад.
В этом случае тематическим установкам ученого отводится роль
интеллектуального фильтра, регулирующего воображение ученого
при выборе допустимых понятий и гипотез. Направляющая роль
тем показана Холтоном на примере знаменитого спора Милликена
и Эренхафта относительно проблемы величины заряда электрона.
Милликен руководствовался атомистической установкой в
противоположность континуалистской установке Эренхафта,
потерпевшей фиаско. В физике, полагает Холтон, для каждой
теории, построенной на одной теме, найдется теория,
использующая противоположную тему (антитему). Диалектический
процесс борьбы между темой и ее антитемами, воплощенными в
соответствующие теории, является одним из мощных стимуляторов
научного творчества. Тематический анализ позволяет находить в
развитии науки определенные черты постоянства или
непрерывности, некоторые инвариантные структуры, которые
воспроизводятся также в периоды научных революций. Основу
тематического анализа составляет важная для современной
культуры идея единства естественно-научного и гуманитарного
знания. Холтон считает, что жалобы на разобщенность науки и
других компонентов культуры являются следствием упрощенных
представлений о том, что наука делается только в условиях
плоскости, ограниченной гл. о. эмпирическим и аналитическим
содержанием, и не включает в себя предпочтения, эстетические
элементы и пр., существенные для творчества ученого или
художника.

85. Академик Н.Семенов предупреждал: для исследователя

«нет ничего опаснее, чем слепя страсть к науке». – Почему это
так?
Академик Н. Семенов предупреждал: для исследователя "нет
ничего опаснее, чем слепая страсть к науке. Это прямой путь к
неоправданной самоуверенности, к научному фанатизму, к
лженауке". Именно фанатики легко становятся жертвой обмана,
пополняя отряды лжеученых.
Ученые, которые так уверовали в свою правоту, что готовы
сокрушить на пути не только инакомыслящих, но даже робко
сомневающихся и любой мерой утвердить дорогие сердцу истины.
Авторитет, служебное положение, связи - все брошено на защиту
учения, которое при таком натиске побеждает, оборачиваясь
лжеучением. 
 Нередко, обретая власть, фанатики подавляют добросовестных
ученых, организуют гонения и отлучают их от кафедр,
лабораторий, институтов.
Как явствует, причина, по которой фанатик начинает гнать
бракованную науку, в недостающей нравственной крепости.
Перевешивает соблазн предъявить желаемое за сущее. Между тем
любому вполне доступны нормы и методы уберечь себя от
скоротечных выводов, затягивающих в кривые переулки на дорогах
научных исканий.
Обычно исследователь тщательно проверяет и перепроверяет
результат эксперимента, теоретического вывода, ставит себе
тысячу вопросов, обращается за критикой к коллегам, чтобы
ощутить сопротивление новому и отточить эксперимент,
доказательства. Э. Резерфорд продумал целую систему мер
безопасности от ошибок. Подсчет данных опыта, имеющих
статистический характер, он поручал студентам, которых не вводил
в замысел эксперимента, а кривые по измеренным точкам
проводили уже сотрудники, также не посвященные в характер
ожидаемых результатов. Наконец составленные графики ложились
на стол руководителю, который мог теперь, опираясь на
бесстрастные чертежи, строить заключение.

86. Как понимать К. Поппера, утверждавшего, что «теория

считается научной, если присутствует возможность ее
опровергнуть»?
 
Критерий Поппера требует, чтобы теория или гипотеза не
была принципиально неопровержимой. Согласно Попперу теория
не может считаться научной только на том основании, что
существует один, несколько или неограниченно много
экспериментов, дающих её подтверждение. Так как практически
любая теория, сформированная на основании хоть каких-то
экспериментальных данных, допускает постановку большого
количества подтверждающих экспериментов, наличие
подтверждений не может считаться признаком научности
теории.
 
 То-есть, научной будет признана только та теория, в
отношении которой можно поставить опыт, по результатам
которого можно будет принять решение: правильная теория или
нет? Практически это делается так: на основании теории пытаются
предсказать, какой результат должен быть у эксперимента, после
опыта сравнивают это предсказание с реально полученным
результатом. Совпало – теория верна, не совпало – идите и думайте
дальше.
 
Поставить эксперимент, подтверждающий теорию однозначно,
оказалось затруднительно. Как ни странно, можно строить много
теорий, несовместимых друг с другом логически, но описывающих
те же самые наблюдаемые результаты.
Критерий фальсифицируемости — более жесток, он позволяет
замыслить и спланировать эксперимент, который таки даст ответ,
какая теория верна, выкинув неверную 

87 В чем Вы видите несостоятельность формулы «фнлософу –

Философово, а ученому - науково»?

Наука есть форма коллективного познания, в то время как

философия есть форма коллективного мышления людей. Наука
занимается познанием; философия же ничего не познает. Она лишь
осмысляет ход и результаты познания (и не только познания, а и
практики, искусства, вообще всего человеческого опыта). Науке -
науково, а философии - философиево! Наука производит знания.
Философия же вырабатывает и разрабатывает идеи. Философские
идеи - это идеи идей: научных, художественных, практических и
т.д. Соответственно и философствование не прямо служит
познанию, практике, искусству, а весьма опосредованно. Наука не
содержит критериев социальной значимости своих результатов, а
это означает, что ее достижения могут применяться как во благо,
так и во вред человечеству. Хотя философия не рассматривает
частные проблемы наук, за ней стоит весь опыт познания
человечества. Философия осмысливает природу общественного
мироощущения и жизнедеятельности людей, что не попадает в поле
зрения частных наук.Фундаментальные открытия науки
предвещают подвижку во всем корпусе философского знания.
Философия меняет свою форму с каждым новым открытием в
естествознании. Наука обеспечивает только прикладное и
техническое познании, а для глубинного понимания Вселенной
необходима философия. Она объясняет важность открытых наукой
законов и принципов. Образно говоря, современная философия
«питается» достижениями конкретных наук. Что бы ни говорили
сторонники дифференциации научных областей, философия и
наука не могут существовать друг без друга, как не может
существовать весь наш мир без самой малой своей части.
Изменение самой малой части влечет за собой изменение целого,
но и изменения целого отразятся на части,
 
88 Религия всегда права. наука не права никогда. Не потому ли
это происходит. что наука постоянно отменяет свои
результаты, замещая их новыми? Ньютон
«отодвинул» Аристотеля, самого Ньютона потеснил Эйнштейн.
Правда. он попросил прощения: «Прости меня. Ньютон!»
 В основе религиозного знания лежит его неопровержимость. В
различных случаях религиозное знание нельзя подтвердить, но
нельзя и опровергнуть, в силу тех или иных причин. Даже в случае
наличия подобного опровержения, религиозные догматы
подвергались объяснению их в ином свете, «подстраивались» под
эти факты. В других случаях, религия накладывала запрет на
опровержение, путем принятия тех или иных свидетельств на веру,
безоговорочно. Никто не станет исследовать достоверность фактов
и событий, упоминающихся в сказках, хотя сказки тоже несут в
себе определенную истинность и мудрость. Эти события
принимаются так, как есть! То же касается религиозных традиций и
законов. Научное знание подвержено фальсификации, т.е. может
быть опровергнуто. Поэтому наука находится в постоянном
движении, смены научных теорий, предпосылок, законов. Более
того, в арсенале науки имеются средства для подобного
опровержения - опытная проверка. И религия, и наука занимаются
объяснением и раскрытием окружающего нас мира. Но религия
видит мироздание в идеальном свете, созданном Богом. Наука же
рассматривает мир реальный, такой, какой он существует, со всем
его несовершенством. Отличие научной картины мира от
религиозной подобно отличию реальной жизни от той, которую
люди себе представляют. Хотя непрекращающаяся смена научных
теорий свидетельствует о том, что наука, в свою очередь, тоже
отражает не реальный окружающий мир, а наши представления о
нем.
 
89 Д. Гильберт заинтриговал слушателей следующими
словами: «Любой мальчик на улицах Геттингена, - заявил он, -
понимает в четырехмерной геометрии больше, чем Эйнштейн».
Тем не менее, именно Эйнштейн открыл то, что открыл, а не
мальчишки. - Почему?

В Геттингене издавна, со времен Гаусса, существовала традиция

крайней изощренности в строгости математической мысли и
интереса к основаниям математики. Здесь любили математические
тонкости. Их любили все: даже физики погружались в
математические построения, не преследовавшие цели разъяснения
физической сущности  явлений. Эйнштейн как-то пошутил: "Меня
иногда удивляют геттингенцы своим стремлением не столько
помочь ясному представлению какой-
либо вещи, сколько показать нам, прочим физикам, насколько они
превышают нас по блеску".В этом замечании чувствуется
некоторая досада физика, ищущего необходимый ему аппарат и
сталкивающегося с работами, блестящими по форме, но вносящими
скудный вклад в собственно физические представления. Однако
изощренность и строгость математической мысли у самых крупных
мыслителей Геттингена была связана с очень глубоким
проникновением в ее физические истоки. Разработка практически
не применявшихся концепций обоснования геометрии,
изощренные, тонкие и строгие определения - все это, наконец,
слилось с физической идеей, для которой указанное направление
математической мысли стало рабочим аппаратом. Для этого, может
быть, и требовался гениальный физик, мысль которого не была
отягощена грузом традиционных философских и математических
концепций пространства и времени. Гильберт говорил: "На улицах
нашего математического Геттингена любой встречный мальчик
знает о четырехмерной геометрии больше Эйнштейна. И все же не
математикам, а Эйнштейну принадлежит то, что было здесь
сделано". Гильберт объяснял это тем, что Эйнштейн не воспринял
традиционного математического и философского наследства в
вопросе о пространстве. Открывается всегда что-то новое, до этого
не увиденное, не осознанное. Для того, чтобы сделать открытие
нужно выйти за пределы увиденного и осознанного, отказаться от
традиционного взгляда, от традиционных мыслей. Необходимо
смотреть «другими» глазами и «по-другому» осмысливать.
 
90 На совещании по спорным моментам генетики и селекции в
1939 году известный генетик Ю. Керкис спросил Т. Лысенко.
почему у него и его аспирантов все получается, а у других в
Союзе и за рубежом не получается? «Для того чтобы получить
определенный результат, -заявил на это «народный» академик,
- нужно хотеть получить именно этот результат, если вы хотите
получить определенный результат, вы его получите». - В чем
Вы видите порочность такой установки?

Для того чтобы что-то произошло, нужно это «что-то» сильно

хотеть, приближаться к этому и не сдаваться, не опускать руки, не
говорить, что не получится. Кто ищет, тот всегда найдет. Вера в
достижение результата - важная составляющая научного поиска, но
слепая вера - явление пагубное. Желание получить определенный
результат нс является гарантией того, что именно этот результат
будет получен. Существует такая возможность, что научный поиск
в силу тех или иных объективных причин приведет к неудаче, а
результаты могут быть отрицательным, или не теми, которые
хотели получить изначально. В этом случае, ученый, ведомый
слепой верой, может превратиться в фанатика, преследующего
заведомо недостижимые цели.

91.  Объяснение - как функция науки

Объяснение как познавательно-аналитическая процедура
приобрело ведущее значение в научном познании Нового времени. 
Объяснение связано с реальностью. Человек благодаря
мышлению раскрывает в ней закономерный порядок, логически
обусловливает этот порядок, подтверждает его ч/з эксперимент.    
Т.о., объяснение позволяет подвести те или иные
теории под истинные, соотнося их с действительностью.
Объяснение широко используется в естественных науках и
в социогуманитарном знании, где тесно сопрягается с процедурой
понимания. 
Ее главная цель – выявление сущности изучаемого предмета,
подведение его под закон с выявлением причин и условий,
источников его развития и механизмов их действия.
Объяснение обычно тесно связано с описанием и составляет
основу для научного предвидения. Поэтому в самом общем виде
объяснение - подведение конкретного факта или явления под
некоторое обобщение. Раскрывая сущность объекта, объяснение
также способствует уточнению и развитию знаний, которые
используются в качестве основания объяснения. Т.о., решение
объяснительных задач - важнейший стимул развития научного
знания и его концептуального аппарата. 
Наиболее развитой и широко известной формой научного
объяснения являются объяснения, предпринимаемые на основе
теоретических законов и предполагающие осмысление
объясняющего явление в системе теоретического знания.
Формы объяснения:
1. гипотетическое (выдвигает новую гипотезу), 
2. номологическое (для объяснения используется
научный закон, новые факты и явления подгоняются под
закон), 
3. теоретическое объяснение (используют не отдельные
гипотезы или законы, а систематические теории), 
4. наглядное, 
5. математическое (объясняется формулами), 
6. модельное (построение моделей), 
7. аналогическое (по аналогии). 
В области гуманитарных наук используется рациональное
объяснение. 
Суть: при объяснении поступка некоторой исторической
личности исследователь старается вскрыть те мотивы,
которыми руководствовался действующий субъект, и
показать, что в свете этих мотивов поступок был
рациональным (разумным). 
Гораздо большую сферу охватывает
телеологическое (интенциально.) объяснение. Оно указывает
не на рациональность действия, а просто на его интенцию
(стремление), на цель, которую преследует индивид,
осуществляющий действие, на намерения участников
исторических событий.

92. Однажды Эйнштейна спросили, как он пришел к открытию

теории относительности. Ответ был лаконичен: «Отвергнув
аксиому». – Что это значит «опровергнуть аксиому»?
Опровержение закона породит новый закон, учитывающий и
новые явления, и старые.
Аксио́ма (др.-греч. ἀξίωμα «утверждение, положение»)— исходное
положение какой-либо теории, принимаемое в рамках данной теории
истинным без требования доказательства и используемое при
доказательстве других её положений, которые, в свою очередь,
называются теоремами.
Необходимость в принятии аксиом без доказательств следует из
индуктивного соображения: любое доказательство вынуждено
опираться на какие-либо утверждения, и, если для каждого из них
требовать своих доказательств, цепочка получится бесконечной.
Чтобы не уходить в бесконечность, нужно где-то эту цепочку
разорвать — то есть какие-то утверждения принять без
доказательств, как исходные. Именно такие, принятые в
качестве исходных, утверждения и называются аксиомами.
В современной науке вопрос об истинности аксиом, лежащих в
основе какой-либо теории, решается либо в рамках других научных
теорий, либо посредством интерпретации данной теории.
Думаю, лучше будет оставить последнее слово за одним из
величайших физиков, Ричардом Фейнманом, объясняющим, что
значит быть учёным: «У меня есть приблизительные ответы и
возможные убеждения разной степени определённости по поводу
разных вещей, но абсолютно я ни в чём не уверен».

93 «Ученый должен организовать факты. - писал А, Пуанкаре, -

наука слагается из Фактов, как дом из кирпичей. Но одно голое
накопление Фактов не составляет еще науки, точно так же, как
куча камней не составляет дома». - Каково соотношение теории
и Факта?
Констатация бытия объекта - первая, очень низкая ступень
познания. Факты приобретают силу научного основания для
построения той или иной теории в том случае, если они не только
достоверно устанавливаются, разумно отбираются, но и
рассматриваются в их научной связи. Однако постижение
действительности невозможно без построения теорий. Вот как
писал по этому поводу И. П. Павлов «во всякий момент требуется
известное общее представление о предмете, для того, что бы было
на что цеплять факты, для того чтобы было с чем двигаться вперед,
для того что было что предполагать для будущих изысканий. Такое
предположение является необходимостью в научном деле». Без
теоретического осмысления невозможно целостное восприятие
действительности, в рамках которого многообразные факты
укладывались бы в некоторую единую систему. Сведение задач
науки к сбору фактического материала, по мнению А. Пуанкаре,
означало бы полное непонимание истинного характера науки.
«Ученый должен организовать факты, - писал он, - наука слагается
из фактов, но одно голое накопление фактов не составляет еще
науки, точно так же, как куча камней не составляет
дома». Сущность естественнонаучного познания действительности
заключается не только в описании и объяснении многообразных
фактов и закономерностей, выявленных в процессе эмпирических
исследований исходя из установленных законов и принципов, а
выражается так же и в стремлении естествоиспытателей раскрыть
гармонию мироздания. Как при строительстве дома между
кирпичиками устанавливают прочные связи, выкладывают их в
определенном порядке, так и в теории факты должны образовывать
прочное «строение», благодаря связям между ними. В противном
случае, непрочное «строение» легко разрушить, подвергнув его
незначительным воздействиям.

94. Позитивисты пытались доказать, что метафизика по

своей природе есть не что иное, как бессмысленная болтовня. –
Покажите, что они не правы!
Метафизика. Принцип фальсифицируемости Поппер
рассматривает как условие демаркации науки и метафизики. С
одной стороны, Поппер не отвергает существование метафизики,
которую упорно пытались похоронить предшествующие ему
логические позитивисты. Для них вся метафизика превращалась в
некоторый набор «псевдопроблем». По свидетельству Поппера,
«позитивисты постоянно пытаются доказать, что метафизика по
самой своей природе есть нечто иное, какбессмысленная болтовня.
Поппер подчеркивает, что если бы слово «бессмысленный» было
бы эквивалентно слову «неэмпиричный», что соответствует
понятию метафизический, то эти высказывания были бы
«тривиальными». Но «они, скорее, стремятся упразднить и
уничтожить метафизику.»
Лидер логического позитивизма Карнап предложил относить к
теоретически осмысленным высказываниям только такие, которые
могут быть редуцированы к высказываниям,
констатирующим  эмпирические факты,
непосредственно   подтверждаемым  данными наблюдения
(феноменализм). 
Высказывания, не
выдерживающие   эмпирическую   верификацию, следует отнести к
не имеющим теоретического смысла  (метафизике). На
таком  понимании "эмпирического" Карнап строил логику
индуктивного вывода, который и был, отвергнут Поппером.
Предвидя реакцию на это, Поппер пишет: «Из множества
возражений, которые… могут быть выдвинуты…
наиболее серьезноетаково. Отбрасывая метод индукции, я…
устраняю барьеры, отделяющие науку от метафизических
спекуляций». При этом он подвергает
критике Витгенштейновский «критерий осмысленности», ибо при
последовательном применении этого критерия «приходится
отбрасывать, как не имеющие значения те самые законы природы,
поиск которых, по словам Эйнштейна, является высшей задачей
физики. Поппер открыто встает на защиту метафизики: «я не
ставлю своей целью ниспровержение метафизики…, я хотел бы…
определить понятия «эмпирическая наука» и «метафизика» таким
образом, чтобы мы для каждой данной системы высказываний
могли бы определить, является ее исследование делом
эмпирической науки или нет. В качестве критерия демаркации
Поппер предлагает фальсифицируемость теории (системы
высказываний). Что это значит? В общей форме этот принцип
означает следующее: к научным теориям относятся только такие
теории, для которых можно определить их "потенциальные
фальсификаторы", то есть противоречащие им положения,
истинность которых  может быть установлена посредством
некоторых общепринятых  процедур экспериментального порядка.
Согласно этому критерию, утверждения   или системы
утверждений сообщают информацию об эмпирическом мире тогда
и только тогда, когда они способны приходить в столкновение с
опытом  или, более точно, если они могут систематически
проверяться, т.е. ...могут быть подвергнуты испытаниям,
результатом которых может быть их опровержение.
Для нас является принципиально важным, защита Поппером
метафизики, ибо с метафизикой уничтожались бы религиозные
ценности, и сама вера. Для
Поппера очевиднанефальсифицируемость экзистенциальных
предложений. Например, фраза «Существует плоская планета» не
может быть сфальсифицирована, т.к. нет гарантий, что однажды
такая планета не будет открыта. Таким образом, для спасения
принципа фальсификации Попперу необходимо признать наличия
некоторой законной области человеческого рацио, где его метод не
будет иметь силы. Это область и есть метафизика. Надо воздать
Попперу должное, защищает метафизику он от чистого сердца. 
«Метафизические системы неопровержимы и, следовательно,
ненаучны. Однако в отличие от верификационного критерия
демаркации логических позитивистов критерий Поппера является
только критерием демаркации, а не критерием осмысленности.
Поэтому для него метафизика хотя и исключается из науки, но не
дискредитируется как бессмысленная». Необходимо отметить, что
в устах Поппера термин «ненаучный» не носит отрицательной
окраски, так как к науке относится то, что имеет эмпирический
характер. Таким образом, ненаучной является и философия, и
математика, и логика.
 

95. Почему верификационный метод не подходит, как

утверждает К. Поппер, для демаркации науки и ненауки?
Одна из проблем, существенно определивших развитие
философии науки в начале нашего века, получила название
проблемы демаркации (этот термин был введён Карлом
Поппером). Речь идёт об определении границ между наукой и
ненаукой. Сам Поппер характеризует свои интересы в этой
области следующим образом: «В то время меня интересовал
не вопрос о том, „когда теория истинна?“, и не вопрос,»когда
теория приемлема?" Я поставил перед собой другую
проблему. Я хотел провести различие между наукой и
псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто ошибается и
что псевдонаука может случайно натолкнуться на истину."
Наиболее распространённый ответ на этот вопрос состоял в
том, что наука отличается от псевдонауки или от
«метафизики» своей опорой на факты, своим эмпирическим
методом. Концепция, которая в это время активно
развивалась в рамках так называемого «Венского кружка» и
шла от одного из крупнейших философов начала века Л.
Витгенштейна, утверждала, что к науке принадлежат только
те предложения, которые выводятся из истинных
предложений наблюдения или, что то же самое, могут быть
верифицированы с помощью этих предложений. Отсюда
следовало, что любая теория, претендующая на то, чтобы
быть научной, должна быть выводима из опыта.
Поппер с полным основанием не принимает этого
тезиса. Наблюдение, с его точки зрения, уже
предполагает некоторую теоретическую установку,
некоторую исходную гипотезу. Нельзя просто
наблюдать, не имея для этого никаких предпосылок.
Наблюдение всегда избирательно и целенаправленно:
мы исходим из определённой задачи и наблюдаем
только то, что нужно для решения этой задачи.
Бессмысленность «чистых» наблюдений Поппер
иллюстрирует следующим образом. Представьте себе
человека, который всю свою жизнь посвятил науке, описывая
каждую вещь, попадавшуюся ему на глаза. Все это
«бесценное сокровище» наблюдений он завещает
Королевскому обществу. Абсурдность ситуации не нуждается
в комментариях.
К сказанному можно добавить, что любая развитая теория
формулируется не для реальных, а для идеальных
объектов. В механике, например, это – материальные
точки, абсолютно твёрдые тела, идеальные жидкости и т.
д. Знаменитая теория размещения хозяйственной
деятельности человека, построенная Тюненом, исходит из
представления об изолированном государстве с одним
единственным городом на абсолютно однородной равнине.
Изотропную плоскую поверхность предполагает и теория
центральных мест Кристаллера. Иными словами, теория
строится на базе предпосылок, прямо противоречащих опыту.
Как же в таком случае она может вытекать из опыта?
Что же предлагает сам Поппер? Его идея очень проста и
красива. Суть идеи сводится к следующему: «Критерием
научного статуса теории является её фальсифицируемость,
опровержимость, или проверяемость». Подтвердить
фактами можно любую теорию, если мы специально
ищем таких подтверждений, но хорошая теория должна
прежде всего давать основания для её опровержения.
Любая хорошая теория, считает Поппер, является некоторым
запрещением, т. е. запрещает определённые события. Чем
больше теория запрещает, тем она лучше, ибо тем больше
она рискует быть опровергнутой.
Не трудно видеть, что вся концепция Поппера имеет ярко
выраженный нормативный характер. Речь идёт о том, как
должен работать учёный, чтобы оставаться в рамках науки,
каким требованиям должны удовлетворять те теории,
которые он строит.

96. «Если не согрешить против логики, - говорил А.

Эйнштейн, - то вообще нельзя ни к чему прийти». – Что значит
«согрешить против логики»?
Это значит поддаться интуиции. 
Научное познание нельзя формализовать, подчинить строгим и
однозначным правилам — оно неалгоритмично. Иначе говоря,
нельзя построить дом или мост, если не пользоваться
строительными лесами, которые, конечно, не являются частью
сооружения».
Как говорил Эйнштейн – "Подлинной ценностью является в
сущности, только интуиция". По словам Эйнштейна, не существует
никакого индуктивного метода, который мог бы вести к
фундаментальным понятиям физики. Гипотеза может быть
"навеяна" эмпирическими фактами, но не является
непосредственно выводимой из них — иначе она не была бы
гипотезой. Ученый может и должен свободно создавать различные
гипотезы для объяснения наблюдаемых явлений. Вопрос же о том,
какая из выдвинутых гипотез должна быть принята, а какая
отброшена, решается эмпирической проверкой следствий,
вытекающих из них. Этой установки А. Эйнштейн придерживался
и в своей научной деятельности. Исходные положения его теории
относительности были сформулированы не как индуктивные
обобщения опытных данных (хотя он учитывал эмпирические
факты при ее создании), они были продуктами "изобретения",
"догадки", т.е. продуктами интуиции. Человеческая культура знает
немало случаев, когда ученый, конструктор, художник или
музыкант достигали принципиально нового в своей области как бы
путем "озарения", "по наитию". К примеру, в истории музыки
нередки случаи, когда музыкальная мысль приходила к
композитору в самый неожиданный момент, скажем, во сне.
Например, Джузеппе Тартини однажды увидел во сне дьявола,
игравшего на скрипке восхитительную мелодию.
Проснувшись, Тартини тотчас записал ее и в дальнейшем
использовал для сочинения одного из своих самых знаменитых
произведений — скрипичной сонаты "Дьявольские трели"

97. Искомым для науки является как знание так и незнание. – В

каком случае - знание, а в каком – незнание?
Зна́ние — результат познания, который можно логически или
фактически обосновать и эмпирически или практически проверить.
 
Уже древние мудрецы сформулировали парадокс: «Как можно искать
то, что мы не знаем? Если мы знаем то, что ищем, то зачем нам его
искать?» Уже само отношение между знанием и незнанием волновало
умы своей неопределенностью — то ли они как-то сочетаются друг с
другом, то ли противостоят друг другу. Особую загадочность нес
образ незнания, где явное отрицательное значение способно скрывать
и некий положительный смысл. Б. Паскаль предложил различать два
представления:
 
а) полное неведение, с которым рождается человеческий разум;
 
б) неведение, присущее умам, достигшим некоторого уровня
познания.
 
Конечно, самым интересным и перспективным является второй вид
незнания, которое Н. Кузанский называл «ученым незнанием». Оно
таит в себе некоторую связь со знанием и тем самым обещает через
соответствующий анализ раскрыть важный аспект проблемности.
М.А. Розов предложил терминологическое различие: первый вид —
это «неведение», т. е. состояние, выражаемое формулой: «я не знаю
того, чего не знаю» Здесь незнание пребывает в своей абсолютности.
Второй вид можно назвать собственно «незнанием», живущим по
формуле Сократа: «я знаю, что я не знаю». Оно выражает границы
познания, по-своему содержательно и формулируется в виде задачи .
 
Ключевым моментом здесь является представление о
пограничном сочетании знания и незнания. Понять такой узел весьма
непросто и это показала философская дискуссия в Англии на
протяжении 1920—1930-х гг. Представители скептицизма заявляли,
что человек не может знать ни одной эмпирической пропозиции
(суждения-предложения) в том смысле, истинна она или нет. В
противовес им Дж. Мур доказывал обратное, защищая здравый
смысл, что большинство людей исходят из следующих образцов: «Я
знаю, что я человек», «я точно знаю, что это дерево» и т. п.
Н. Малькольмсогласился с позицией Мура, но ввел в нее уточнение:
каждому утверждению должна предшествовать ситуация сомнения
и вопро- шание должно определять положение ответов.
Л. Витгенштейн пошел еще дальше и показал зависимость
вопрошающего мышления от обязательной группы несомненных
утверждений. Эти знания каждый раз принимаются в
качестве достоверных и они очерчивают те пределы, в рамках
которых и может протекать мышление, выдвигая вопросы и
рассуждения о них. Только в структуре пропозиций, находящихся вне
сомнений, может возникнуть вопрошание, ищущее новые ответы.
Вот уж, действительно, «сомнение рождается у подножия истины»
(Б. Кроче).
Вывод Л. Витгенштейна согласуется с мнением Аристотеля, который
полагал, что «легче спрашивать о вещи, когда что-то мы знаем о
ней». Если принять формулу движения познания от неизвестного
к известному, то она выражает лишь часть реальной динамики. В
любой области деятельности, где требуются осмысленные поступки,
внутренний исходный пункт образуют наличные когнитивные
ресурсы, и только в них возникает то незнание, которое в
дальнейшем может обернуться новым знанием. Вот почему незнание
следует рассматривать как коррелят реального знания,
внутри круга которого только и возможна проблема.
 
Дополнительная информация для прочтения:
Поскольку знание ограничивается незнанием, примем в качестве
основания логическое противопоставление знания незнанию и
наоборот. Такое противопоставление, однако, сразу же обнаруживает
свою парадоксальность, ибо, полагая незнание, мы тем самым
демонстрируем определенное знание о нем. Но то же самое
обнаруживается, хотя и не столь очевидно, когда мы говорим о
знании, которое всегда чревато незнанием. На уровне абстрактного
соотнесения категорий знания и незнания эта парадоксальность
представляет неустранимое диалектическое противоречие,
выражающее относительность, вечную историческую
ограниченность знания и освоения действительности, хроническую
недостаточность человеческого способа укорененности в бытии.
Однако в каждом четко выделенном конкретном отношении это
противоречие способно разрешаться, раздвигая горизонт нашего
знания, а соответственно и незнания (вскрывая новые проблемы и
обнажая «пустоты», «провалы» в наличном знании, вновь
открывшуюся нашу ограниченность). Поскольку знание
ограничивается незнанием, примем в качестве основания логическое
противопоставление знания незнанию и наоборот. Такое
противопоставление, однако, сразу же обнаруживает свою
парадоксальность, ибо, полагая незнание, мы тем самым
демонстрируем определенное знание о нем. Но то же самое
обнаруживается, хотя и не столь очевидно, когда мы говорим о
знании, которое всегда чревато незнанием. На уровне абстрактного
соотнесения категорий знания и незнания эта парадоксальность
представляет неустранимое диалектическое противоречие,
выражающее относительность, вечную историческую
ограниченность знания и освоения действительности, хроническую
недостаточность человеческого способа укорененности в бытии.
Однако в каждом четко выделенном конкретном отношении это
противоречие способно разрешаться, раздвигая горизонт нашего
знания, а соответственно и незнания (вскрывая новые проблемы и
обнажая «пустоты», «провалы» в наличном знании, вновь
открывшуюся нашу ограниченность).
 
Анализ показывает, что всякий субъект одновременно находится в
следующих четырех познавательных ситуациях, которые обозначим
так: 1) знание о знании; 2) незнание о знании; 3} знание о незнании;
4) незнание о незнании .

98. Заниматься наукой значит жить в мире неготовых смыслов.

– Что значит «жить в мире неготовых смыслов»?
Известный физик Джон Уилер, у которого было несколько
учеников нобелевских лауреатов, сказал, что самое трудное в
современном мышлении это привыкнуть рассматривать мир не как
готовый, а как становящийся. Современная физика преподносит
такой урок. Нужно научиться жить в мире неготовых смыслов, в
таком мире, где смыслы становятся по ходу дела [10]. Добавим от
себя: если для физики жить в мире неготовых смыслов все же
тенденция, то для философии суть постижения. Из вопрошания о
первом основании и конечной цели возникла философия.
Философия в большей степени «архитектура вопросов»
(Э.Ионеско), нежели система ответов. Недаром главный
философский журнал страны называется «Вопросы философии», а
не «Философские ответы». Вопросы бытийная база философии.
Перечислим некоторые из них: Конечен или бесконечен мир? В чем
смысл жизни? Что тебе надо в мире? Что достигли те, кто
действовал до тебя? Какое значение имело то, к чему они
стремились? Что есть истина? В чем счастье человека? Что такое
красота, любовь, героизм? Являются ли они ценностями, ради
которых стоит жить? Для чего все тяготы и бремя жизни? Для чего
страдания и умирание? Умеет ли смысл отстаивать ценности и
цели, зачем изнурять всем этим себя? Не является ли все это
бессмысленным? Как дух соотносится с материей? Существует ли в
глубинах бытия сверхъестественные силы? Конечен или
бесконечен мир? В каком направлении развивается Вселенная, и
имеет ли она цель в своем движении? Существуют ли
принципиально непознаваемые объекты? Истина является
объективной или субъективной? Если все существующее
противоречиво, то последовательность является свидетельством
ложности? Является ли общее сущностью и причиной единичного?
Существуют ли законы природы и общества, или человек лишь
верит в них в силу своей склонности к порядку? Существует ли
свобода воли? Что такое человек, и каково его место во всеобщей
взаимосвязи явлений мира? Какова природа человеческого разума?
Что такое добро и зло? Есть ли смысл в движении истории
человечества? Эти и другие вопросы образуют структуру и
содержание философии. Если же философия перестанет вопрошать
и подобно «школьной» науке начнет вещать свои непререкаемые
истины, то она лишается своего значения. Задача философии
вопрошать сущее и тем самым расширить рамки бытия. В
философии относительно каждого предмета существует множество
всевозможных ответов. Например, Фалес первоначалом всего
считал воду, по мнению Анаксимандра, начало всего апейрон,
Анаксимен началом всего сущего мыслил воздух, Ферекид начало
всего видел в земле (Хтонии), а Гераклит началом всего находил
огонь. Над решением вопроса «что есть философия?» трудились
многие поколения мыслителей, которые давали разные ответы.
«Почему вообще есть сущее, а, не напротив, ничто?» это, по мысли
М. Хайдеггера, вопрос всех вопросов. Хотя многие его не задают,
но все же хотя бы один раз, а то и не единожды каждого задевает
скрытая сила этого вопроса. Что считать главной мыслительной
реальностью различные суждения, высказанные Фалесом,
Анаксимандром, Анаксименом, Ферикидом, Гераклитом, или
вопросы, спровоцировавшие многообразные взгляды? Конечно,
вопросы! Не в том суть, как утверждал Андре Мальро, чтобы на все
вопросы были ответы, а в том, чтобы не перевелись вопросы.

99 У каждого читателя философской литературы свой

Платон, свой Августин, свой Аристотель, свой Аквинский,
свой Кант, тогда как у всех один Ньютон, один Планк, одни
Эйнштейн. – Каковы отличия науки и философии? 
Сегодня философия является дисциплиной, состоящей из
множества разделов и направлений.Безусловно, у философии есть
черты научности. 
Все знают теорему Пифагора из Самосса (о треугольниках), а
вот об его философских идеях слышали немногие. Пифагор считал,
что в основе всего число. Верил он и в круговорот и переселение
душ.
То есть, философия, как и религия являются некими система
мировоззрения, причем глобальными. Наука, в особенности
естественные науки - это метод исследования мира. В
рамках евклидовой геометрии мы  рассматриваем треугольник и
вспоминаем, что  "сумма квадратов длин катетов равна квадрату
длины гипотенузы".Но говоря о существовании переселения душ,
мы касаемся более глобальных тем веры. Мы не можем проверить
нашу догадку. Другое дело геометрическая задачка за 7-й класс.
Науку от других видов человеческой деятельности отличает её
цель - достижение истины, построение научной картины мира.
Наука делает фундаментальные открытия, объясняет, как
"работает" мир, организм. Язык науки интернациональный. 
Проблемы зачастую возникают при интерпретации научных
данных. Вот открыли биологи новый вид летучей мыши. По всем
признакам - это летучая мышь, но вот классификация у ученых
может быть разная.
Многие Не считают историю наукой. Но опять же, зачастую из-
за интерпретаций. Случилось какое-то событие. Это факт. Но вот
его причины и следствия у разных историков уже могут
отличаться.
Так как науку интересует истина, реальное устройство мира,
червяка, молекулы, то она не зависит от народа или отдельного
человека. Сила тяготения у физика из Китая такая же, как у коллеги
из Франции. Фундаментальные формулы поймет любой химик или
математик.
Пифагор или его последователь не сможет "запихать" в свою
научную теорему свои переживания, своё детство - всё, что влияет
на мировоззрение и философию.
Более сложное дело обстоит с философией. "Философия"
зависит от взгляда на конкретный объект. Поэтому у разных
народов, у крупных философов философские идеи порой
противоположны и противоречивы. При этом у каждого философа
может быть своя правда. Он строит философскую систему вокруг
пары краеугольных камней.
Там, где у ученого микроскоп, лупа, образец крови, результаты
радиоуглеродного анализа - у философа сила абстракции и
размышления. Науки фрагментарны - они изучают конкретные
явления, узконаправленные вещи. Философия же орудует общими
понятиями .Философия, безусловно, более субъективна, чем наука.
Сложно или невозможно "доказать" философские размышления с
помощью опыта или эксперимента.
На чём стоит наука? На фактах добытых экспериментальным
путём. В свою очередь философия рассматривает обобщенные
понятия существования людей. Поэтому ни о каких экспериментах
речи быть не может и выводы часто имеют субъективный характер.
Итак, наука и философия - не одно и тоже, хотя у них и немало
общего. 
Общее между философией и наукой заключатся в том, что они: 
1. Стремятся к выработке рационального знания; 
2. Ориентированы на установление законов и закономерностей
исследуемых объектов и явлений. 
Разное - в том  что: 
1. Философия всегда представлена адресно, т.е. тем или иным
философом, когда его идеи, труды могут быть самодостаточными и
не зависеть от того, разделяют или не разделяют их другие
философы. Наука же в конечном счёте - плод коллективного труда; 
2. Философия не может дать точного прогноза, т.е. не может
экстраполировать достоверные знания в будущее, ибо таковыми не
обладает. Отдельный философ на основе определённой системы
взглядов может лишь предсказывать, но не прогнозировать или
моделировать, как доступно ученому.

100 Мало иметь хороший ум, главное – хорошо его

применять. – Каковы правила метода Р. Декарта?
Если Ф. Бэкон разрабатывал в основном метод эмпирического,
опытного исследования природы, то французский математик и
философ Рене Декарт (1596 – 1650), напротив, поставил на первое
место разум, сведя роль опыта к простой практической проверке
данных интеллекта. Он стремился разработать универсальный
дедуктивный метод для всех наук, исходя из теории рационализма,
предполагавшего наличие в человеческом уме врожденных идей,
вторые во многом определяют результаты познания. Он
формулирует основные правила метода: 1) «включать в свои
суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и
столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их
сомнению»; 2) делить каждое исследуемое явление на необходимое
и возможное число частей; 3) «придерживаться определенного
порядка мышления, восходя постепенно от более простого к
наиболее сложному»; 4) составлять наиболее полные перечни и
обзоры, исключающие упущения. В качестве критерия истинности
Декарт предлагает критерий интуитивной «ясности и
отчетливости» идеи. Метод научного познания Декарта называется
аналитическим или рационалистическим. Этот дедуктивный метод
требует ясности непротиворечивости операции самого мышления,
расчленения объекта мышления на простейшие элементарные части
и сначала изучения их в отдельности, а затем – движения мысли от
простого к сложному.
Построение своей философской системы Декарт начал с
сомнения в истинности всех знаний, которыми располагает
человечество. Сомнению подвергаются предубеждения, данные
чувственного опыта. Отмечая ограниченность последнего,
Декарт полагает, что природа человеческого духа более наглядна,
чем тело. Исходя из очевидности бытия духовного существа, так
как «я ...только мыслящая вещь», Декарт формулирует знаменитый
тезис «я мыслю, следовательно, существую». Как самоочевидное
оно не подвержено сомнению и становится интуитивной основой
всей его рационалистической философии. Познание,
следовательно, не зависит от чувственного опыта, знание
дедуктивно выводится из ряда базисных интуиций и аксиом.
Основная черта философского мировоззрения Декарта –
дуализм. Мыслитель различает две равноправные субстанции:
материальную и духовную. Атрибут духовной – мышление,
материальной – протяженность, то есть Декарт, по сути,
отождествляет материю с пространством. Материя однородна, а
потому количественно измерима. Декарт разрабатывает
механистическую картину природы. В эту картину природы не
вполне вписался человек как единство материальной и духовной
субстанций.

101. Как Вы объясните слова Гегеля: «Истина возникает как

ересь, а умирает как предрассудок»?
В выбранном высказывании автор затрагивает тему познания.
Смысл высказывания состоит в том, что, любая истина, появляясь
на свет, опережает своё время, кажется противоестественной,
ирреальной. А по прошествии некоторого времени, при более
глубоком изучении предмета, оказывается, что эта истина вовсе не
даёт того полного знания, которое должна давать, и отмирает как
недостоверный пережиток прошлого. Мы видим идеи сложности
процесса познания, его бесконечности.
 
Я разделяю точку зрения Т. Гексли и также считаю, что процесс
познания человеком мира, окружающего его, не стоит на месте, а
значит, мы постоянно узнаём что-то новое о, казалось бы, уже
полностью изученных предметах и явлениях. И в таких случаях
наши знания об этих предметах и явлениях устаревают, и то, что
когда-то казалось невероятной ересью, не укладывалось в
человеческих умах, теперь отходит в прошлое как предрассудок.
Для более полного обоснования выбранной точки зрения обратимся
к теоретическим доводам. В первую очередь это высказывание
связано с таким видом человеческой деятельности, как познание.
Познание, по сути, и является тем самым процессом, в ходе
которого человек пытается найти упомянутую в высказывании
истину. Так что же такое истина? Современные обществоведы
определяют истину как знание, которое достоверно, то есть в
полной мере соответствует познаваемому объекту или явлению.
Истины можно разделить на два разряда: абсолютная и
относительная. Абсолютная истина представляет собой полное,
окончательное, исчерпывающее знание о предмете – идеальный
конечный результат процесса познания. Относительная же истина
предполагает любое достоверное знание. То есть все полученные
человеком достоверные знания – относительные истины. Так же
как отдельную характеристику истины выделяют её объективность.
Объективная истина – знание, свободное от субъективных
факторов, объективное отражение действительности. Для
подтверждения истинности того или иного знания учёные
выделяют различные критерии истины: практика,
непротиворечивость системы доказательств, очевидность и др.
 
Помимо теоретических обоснований, можно привести также ряд
конкретных аргументов. Пожалуй, самым ярким примером можно
считать отказ от геоцентрической системы мира (представление об
устройстве мироздания, согласно которому центральное положение
во Вселенной занимает неподвижная Земля, вокруг которой
вращаются Солнце, Луна, планеты и звёзды). В ходе научной
революции XVII века выяснилось, что геоцентризм несовместим с
астрономическими фактами и противоречит физической теории;
постепенно утвердилась гелиоцентрическая система мира. То есть
как сначала сенсационно и неправдоподобно появилась истина,
гласящая, что Земля не просто часть Вселенной, но и её центр, так
же впоследствии она уступила дорогу новому знанию.
 
Также можно привести и пример из жизненного опыта. Думаю, у
каждого человека есть или был такой друг, о котором, казалось бы,
известно всё: его поведение предсказуемо, его характер хорошо
изучен, как нам кажется, у нас сложилось истинное знание об этом
человеке. Мы можем знать, например, о его доброте, и каково же
будет наше удивление, когда мы собственными глазами увидим,
что этот человек способен на жестокость. Именно в этот момент
аксиома и попадёт в разряд предрассудков.
 
Таким образом, проанализировав теоретические и фактические
примеры, можно сделать вывод о том, что, действительно, любая
истина имеет свой «срок годности». Появляясь как что-то
непонятное, неприемлемое, она становится частью нашего
сознания, истиной в привычном понимании этого слова, а потом
умирает под напором новых идей, познания и прогресса.
 

102) Р. Декарт впервые высказал мысль, согласно которой «на

уровне творения вообще нет законов, закон – всегда на втором
шаге». – Что означают слова Р. Декарта?
«Декарт был одним из тех великих философов… который понял,
что…свобода несется и лежит на вершине волны необходимости».
Своими размышлениями Декарт «…положил начало
эксперименту… держания вместе свободы и закона или свободы и
необходимости. У него появилась гениальная мысль, что на уровне
творения вообще нет законов, что закон всегда на втором шаге».
Когда читаешь тексты Декарта, то невольно обращаешь внимание
на весьма странную, назойливую и, казалось бы, случайную, но в
своей случайности устойчивую одновременно, репититивную, как
та репититивность, которую тщательно вылавливает психоанализ,
маниакальную повторяемость. И эта маниакальная, почтичто
механическая повторяемость свойственна одному слову - "теперь":
"теперь, когда мыслю", "теперь, когда говорю", "теперь, когда
делаю". Просто фантастическая повторяемость. Приведу пример. В
одном из его писем есть следующее рассуждение. Некий
собеседник, пытаясь понять декартовскую теорию вечных истин,
спрашивает: а мог ли Бог создать ненавидящее Его существо?
Вопрос возник потому, что по теории Декарта получалось, что Бог
вообще не связан никакими законами, полностью свободен и мог
создать любой мир. И возник вопрос: если Он все может, то может
ли Он создать таких людей, которые ненавидели бы Его? И Декарт
отвечает: "Теперь не может". То есть в мире, в котором уже что-то
случилось, что-то пришло в движение (не было еще никакого
закона), хотя это движение не было в сторону именно закона,
какой-либо предданной нормы. Но
когда началось кристаллизовалось. Причем это относится не только
к существованию, но и к пониманию. Теперь Бог уже не может
этого сделать, говорит Декарт. То есть, вообще-то, Бог может
создать любой мир, поскольку Он не связан законами и
возможностями нашего понимания. Но если я доказал и убедился в
том, что Бог меня создал - и убедился в этом в принципе, начав
сомневаться и проделав операцию когито, - то имею мир, в котором
уже что-то случилось, и в этом мире я могу понимать. То есть
теперь уже, так же как Бог не может создать в этом мире существо.
Его ненавидящее, так и мир не может породить существо, которое
было бы не способно понять этот мир, но при этом мир вовсе не
создается с предучетом того, что он должен пониматься. Такая вот
теория. Мир - это то, что я понимаю. 
Сейчас я немного иначе выражу это переживание, может быть,
более понятно. Если это непонятно, ради Бога, не переживайте и не
упрекайте меня. Во-первых, я сам не очень понимаю то, что
говорю, и если вы не понимаете, то могу утешить вас, что ну никто
не понимает этого, и понять это, по-моему, почти что невозможно.
Но это есть. Это факт. И, во-вторых, и в истории философии никто
этого фактически не понимал, потому что в связи с Декартом это не
обсуждается. А раз не обсуждается и не говорится, а написано
всего много, то значит - просто непонятно. Я вместе с вами
пытаюсь понять. 
Итак, у Декарта существует - и нам это важно для понимания того,
что я назвал основным его онтологическим переживанием, - так
называемая теория дискретности времени. Причем она не имеет
отношения к строго математической теории, потому что, согласно
обычным математическим рассуждениям, мы ведь знаем, что время
как таковое, абстрактное - гомогенно, однородно и непрерывно.
Декарт же в своей теории дискретности времени имеет в виду
содержательное время, и поэтому не нужно в его рассуждениях
искать какую-то математическую ошибку. Вряд ли такой
математик, как Декарт, мог допустить ее. Конечно, он понимал, что
время гомогенно, что оно "течет", и мы не можем расставлять или
выделять в нем какие-то привилегированные точки, а вот
содержательное время - оно другое. В прошлый раз, обсуждая
трехчленную формулу: мир, во-первых, нов, во-вторых, в нем есть
место для меня, и, в-третьих, если я забуду то, что от меня, то не
будет и ничего другого, будет хаос, - я обронил такую фразу: в
мире, в котором для меня есть место. Бог не предшествует мне во
времени. А ведь Бог создал человека, согласно тому же Декарту.
Каким же образом создавший меня не предшествует мне во
времени? Не понимаю... Я тоже не понимаю. Попробуем поэтому
уцепиться хоть за что-то, и если даже не поймем этого до конца, то,
посредством непонимания, поймем что-нибудь другое. Тем
более, что это частая процедура в процессе человеческого
познания, которое вообще строится так, что его постулаты или
основания непонятны, но с их помощью всегда все же что-то
понимается, если мы мыслим, конечно. 
В этой дискретности времени Декарт крутится вокруг следующего
утверждения. Допустим, я был создан извечно, но даже если это
так, то все равно сейчас, в момент моего существования, когда для
этого есть какая-то первопричина, какой-то первый предмет, та
точка, в которой я нахожусь или оказался, - она не вытекает из
предшествующей временной точки. Как и точка впереди не
вытекает из точки сейчас. Вдумайтесь в эту простую вещь. Ведь
наша реальная мыслительная и психическая жизнь протекает таким
образом, что мы не можем держать или усилием воли, ее
направленностью, иметь впереди мысль, так же как, например, мы
не можем иметь желание: "Хочу любить!" Задайте себе простой
вопрос: можно ли желанием любить - любить? Можно ли любить
потому, что хочешь любить? Или: хочу придумать новую мысль!
Придумать мысль, которая дала бы мне ответ на какой-то вопрос.
Могу ли я это сделать? Не могу! И Декарт как бы говорит (очень
странная оговорка, наряду с уже упоминавшейся "теперь, когда
думаю"): в следующий момент времени, если Бог соизволит, и я
буду жив... Потому что сейчас, в этот самый момент, я могу
захотеть сказать что-то и, не сказав, умру. 
Следовательно, смерть и есть символ этой дискретности времени.
Подвешено, и следующий момент времени не вытекает из
предыдущего, предшествующего времени, потому что между ними
может встать смерть. Более того, из содержания моей мысли-сейчас
не вытекает и та мысль, которая подумается. Она подумается, но не
вытечет из того, что именно сейчас я направился к ней, здесь нет
связи. Точно так же как нет ее позади нас, и в этом смысле Бог,
создавший меня, не предшествует мне во времени. Он весь в
настоящем. То есть у такого рода размышления совершенно иной
язык, которым я и пытаюсь блокировать смыслы, в том числе
временные, вытекающие из нашего языка, поскольку я говорю о
чем-то таком, что лежит вообще вне языка. И философия
хронически, к сожалению, занимается этими вещами.

103. «В познании, - пишет Гегель, - движение вперед есть

возвращение назад в основание, к первоначальному и
истинному, от которого зависит то, с чего начинают и которым
на деле последнее порождается». – Покажите «работу» этой
мысли Гегеля на примере Вашего плана диссертации или еще
как-нибудь иначе.
 Согласно этому методу исследовательское сознание не
отказывается от обыденного в пользу философского, а начинает с
непосредственных установок сознания, налично данных явлений и
последовательно переходит к чистому знанию философа.
К числу основных, непосредственных установок сознания
Гегель относит, во-
первых, противопоставленность и несвязанность формы познания и
содержания познания, «достоверности» и «истины»; во-вторых,
завершённость, самодостаточность объекта и
незавершённость, несамодостаточность мышления, понимание
истины как соответствия мышления своему предмету; в-третьих,
понимание процесса мышления как принадлежащего только
субъекту и происходящего только внутри субъекта.
«Феноменология духа» принимает их как данность и начинает с
них. Гегель отмечает, что эти предрассудки условно допустимы в
области непосредственного познания явлений окружающего мира,
но совершенно недопустимы в области «разумного познания»,
поэтому, как преддверие философии, феноменология духа
последовательно избавляет себя от них, продвигаясь в
исследовании предмета. Гегель последовательно критикует формы
знания явлений как ограниченные, неполноценные и
несовершенные, и конечной целью этой критики ограниченностей
познающего сознания является получение единого знание о
предмете вообще («предметности», содержании вообще, «вещи в
себе») и о знании вообще (познающем субъекте, которое это
содержание знает).
Согласно Гегелю, исследовательское сознание (знание) в
начальный момент исследования не отличается от обыденного
сознания. Обыденное сознание признаёт противоречие между
моментами сознания, поскольку для обыденного сознания вещи
существуют вне сознания, а сознание существует вне вещей.
Начальное знание (сознание) познающего субъекта характеризуется
двумя разделёнными моментами: Я и предмет сознания — и
отношением между этими моментами. Другие названия: «момент
знания» и «момент негативной по отношению к знанию
предметности», «момент для-себя» и «момент в-себе». Эти
моменты сознания и отношение между ними образуют целостную
форму сознания, именуемую Гегелем гештальт («Gestalt»). Вместе с
этими моментами и их связью обыденное сознание признаёт и то,
что сознание раздвоено и едино одновременно.
Предметом феноменологического узнавания (исследования)
является само знание (сознание). Знание как предмет рассмотрения
тоже обладает некоторой истиной знания, моментом в-себе,
который предстаёт для исследующего его знания как момент для-
себя. Это сразу же лишает оснований предрассудок о
принципиальной противоположности знания и предмета,
«достоверности» и «истины»: истина знания рассматривается в
моменте для-себя, моменте знания, а само знание рассматривается в
моменте в-себе, моменте истины.
Поскольку предметом рассмотрения становится содержание
момента для-себя, то есть знание о предмете, это знание ставится
под сомнение, то есть перестаёт быть знанием. Рефлексия над
знанием прежнему знанию о предмете противопоставляет истинное
знание о предмете, и одномоментно с этим происходит рефлексия
на стороне предмета (истины): прежнему предмету (истине)
противопоставляется предмет, который существует только в
представлении сознания (истина в представлении сознания), а не
отдельно от сознания[36]. Это изменяет значение момента в-себе, то
есть истины предмета, которая становится истиной только для
сознания, не истиной отдельно от сознания, то есть перестаёт быть
истиной. Только из-за того, что обыденное сознание готово
признать единство раздвоенного сознания[37], критерий истинности
становится неоднозначным, двусмысленным. Он может быть
определён и как соответствие мышления, сознания, знания своему
предмету, и как соответствие предмета, сущности, истины —
мышлению. Привычная противоположность моментов обыденного
сознания получает противоречащее ей дополнение в виде обратной
противоположности. Согласно Гегелю, такая критика критерия
обыденного знания показывает, что сознание само задаёт себе
критерий истины, а не что-то внешнее.
В результате рефлексии сознания над своим знанием оно
совершенно неожиданно для себя получает и новый предмет, новое
в-себе, новую истину. Такое изменение моментов сознания
происходит само по себе, хотя и в связи с действиями сознания по
узнаванию своего знания, но независимо от него самого. Его
участие сводится только к осознанию двусмысленности того, что
оно считает своим знанием, но оно никак не принимает участия в
рефлексии на стороне предмета, в-себе, истины. Рефлексия на
стороне предмета приводит к образованию нового предмета и
обнаружению сознанием новой формы сознания. В отличие от
обыденного сознания, запутанного противоречием с самим собой,
сознание феноменолога остаётся способным отличать момент в-
себе и момент для-себя. Но в случае исследования (узнавания)
знания оба эти момента оказываются в равной мере истиной,
моментом в-себе. Происходит расширение момента в-себе
(предмета), который удваивается прежними моментами для-себя и
в-себе и включает в себя противоречие между ними.
Противоречие есть критерий истины, отсутствие противоречия
— критерий заблуждения.
— Гегель Г.В.Ф. Работы разных лет, т. 1. Москва, 1970, с. 265.
В соответствии с изменившимся моментом в-себе изменяется и
момент для-себя (знание, сознание, мышление), который
оказывается без содержания, то есть меняется сам субъект
познания. В результате вопроса о знании обыденное сознание
видит только двусмысленность своего знания, но не видит того, что
этот вопрос ставит под сомнение также и момент в-себе, истину
знания. Гегель различает прежний момент для-себя и новый
получившийся момент для-нас, чтобы перейти к новой форме
сознания.
По своим начальным условиям исследовательское сознание не
претендует на то, чтобы знать содержание. Это право остаётся за
обыденным сознанием, а исследовательское сознание к нему
присоединяется. Благодаря единству обыденного сознания,
проверяющего содержание, и исследовательского сознания,
проверяющего форму (но не отдельно одному из них), становится
возможным момент для-нас.
Термины «Мы» и «для-нас» связаны с единством всех
сознаний, занятых исследованием явлений духа, в духе. Каждый
"Я" мыслится Гегелем как находящийся в духе, как
субъективированный дух. Согласно Гегелю, вопреки очередному
предрассудку обыденного сознания действующим лицом
исследования является не чьё-либо отдельное сознание, а дух как
основа всех существующих сознаний, который оказывается
абсолютным, субстанцией. Дух является предметом исследования,
которое совершает сам дух и которое совершается в рамках самого
духа. Это знание духа о себе является наукой в полном смысле
слова.
В моменте для-нас исследовательское сознание выходит из
рамок прежнего формообразования («Gestaltungen») сознания, но
попадает в новые формальные рамки с новыми моментами в-себе и
для-себя. Пока сохраняется сама противоположность моментов
сознания, момент для-нас всегда содержит нечто ещё неизвестное
для исследующего сознания, но известное более развитому
сознанию на следующей ступени. Сознание вновь возвращается к
проверке своего знания по содержанию, а формальность
феноменологии духа позволяет совершить научную дедукцию всех
форм сознания без исключения, используя возобновления одного
этого движения. Этот повторяющийся процесс развития сознания, в
котором происходит возникновение нового предмета, Гегель
называет опытом сознания и диалектическим движением, которое
само является для сознания естественным процессом и происходит
до тех пор, пока не будет устранено неравенство моментов в-себе
и для-себя, субстанции и Я.
Научная дедукция форм происходит способом самопроверки,
саморазвития, самодвижения. Исследование состоит в проверке
содержания по всем правилам обыденного сознания. Исследование
тем самым последовательно оказывается демонстрацией
ограниченности всех правил и всех форм абстрактного знания о
субстанции предмета, то есть конкретным понятием.
 
104) В одном из докладов ЮНЕСКО наука представлена как
«раковая опухоль на теле культуры». – В каком смысле это
так?
«Более чем за одно столетие сектор научной деятельности разросся
в окружающем его культурном пространстве настолько, что
угрожает в недалеком будущем вытеснить всю культуру. Одни
склонны считать подобную опасность иллюзорной и объясняют
наметившуюся тенденцию высокими темпами развития науки,
уповая на то, что силовые линии культуры рано или поздно окажут
свое действие и вновь поставят науку на службу человеку. Другие
полагают, что триумф, одержанный наукой за последние
десятилетия, дает ей право занимать господствующее положение в
современной культуре. Более того, культура, по их мнению,
заслуживает дальнейшего развития лишь постольку, поскольку она
может быть передана посредством научного аппарата. Третьим,
устрашенным мрачной перспективой превращения отдельного
человека и всего общества в целом в послушных марионеток науки,
видится призрак грядущей катастрофы культуры».
В приведенном нами отрывке наука представлена как раковая
опухоль на теле культуры: дальнейший рост науки угрожает
разрушить культурную жизнь общества. Вопрос стоит весьма
остро: можем ли мы взять контроль над наукой в свои руки и
направлять ее развитие в нужное русло или нам уготована судьба
рабов науки? Всего лишь за каких-нибудь полтора века наука
претерпела головокружительное падение, превратившись из
источника вдохновения западноевропейской культуры в
смертельную угрозу для нее. Наука не только представляет
опасность для материального существования человека, но и в более
тонком плане угрожает разрушить традиции и опыт, глубоко
укоренившиеся в нашей культурной жизни. Столь тяжкое
обвинение выдвигается не только против технологических
последствий того или иного научного достижения, но и против
самого «духа науки».
Но независимо от того, относятся ли выдвинутые обвинения к
глобальному скептицизму, источаемому научной культурой, или к
частным следствиям из научных теорий, в наше время утверждение
о том, что наука расшатывает саму основу нашего мира, звучит
довольно часто. То, что на протяжении поколений было
источником радости и наслаждения, вянет от прикосновения науки.
Все, к чему прикасается наука, дегуманизуется.
Как ни странно, идея о том, что научный прогресс выступает в роли
рокового разрушителя волшебных чар, нашла горячую поддержку
не только среди критиков науки, но и среди тех, кто защищает и
даже прославляет ее. Например, историк Гиллиспи в своей книге
«Острие объективности» выражает сочувствие тем, кто критикует
науку и не оставляет попыток притупить «режущую кромку
объективности»:
«Попытки возродить субъективный подход к природе не могут не
волновать. Его бренными останками, равно как и благими
намерениями, устлан весь путь, пройденный наукой, и лишь кое-
где в таких глухих уголках, как лысенковщина или антропософия,
он сохранился в первозданном виде. В такого рода пережитках
запечатлены непрестанные попытки избежать последствий
наиболее характерной для западного человека и успешной
кампании, обреченной, насколько можно судить, на полную и
окончательную победу. Вряд ли найдется тончайший нюанс в
настроении от глубокого отчаяния до героического воодушевления,
который не возбуждала бы, как любая вера перед лицом
неминуемого, романтическая натурфилософия.В своем наиболее
отталкивающем проявлении такие настроения порождают
сентиментальное или вульгарное неприятие разума. В наиболее
возвышенном проявлении они являются движущей пружиной
натуралистической и морализующей науки Дидро, персонификации
природы Гёте, поэзии Вордсворта и философии
Альфреда НортаУайтхеда или любого другого мыслителя, который
хотел бы найти в науке место для нашей качественной и
эстетической оценки природы. Это наука тех, кто, будь их воля,
превратил бы в ботанику великолепие цветения и в метеорологию
красоту закатов».
Итак, наука приводит к трагическому метафизическому выбору.
Человек вынужден отдать предпочтение одной из альтернатив и
либо поддаться сулящему вновь обрести потерянную
было уверенность, но иррациональному искушению видеть в
природе гарантию человеческих ценностей, либо усматривать в ней
знак, указывающий на существование фундаментальной
взаимосвязи явлений и верность рациональности, изолирующей его
в безмолвном мире.
 
 105 «Строительные леса гегелевского учения оказались ценнее
возведенного с их помощью здания». – Как объяснить этот
тезис?

Гегель развил учение о законах и категориях диалектики, впервые в

систематизированном виде разработал основные принципы
диалектической логики. Он считал, что в основе действительности
лежит «мировой разум», «абсолютная идея» или «мировой дух».
Это - деятельное начало, давшее импульс к возникновению и
развитию мира. Деятельность абсолютной идеи заключается в
мышлении, цель - в самопознании. Заслуга Гегеля заключается в
установлении в философии и общем сознании истинных и
плодотворных понятий: процесса, развития, истории. Все
находится в процессе - не существует никаких безусловных границ
между различными формами бытия, нет ничего отдельного, не
связного со всем. Философия и наука приобрели во всех сферах
генетический и сравнительный методы. Философские взгляды
Гегеля пронизаны идеей развития. Он считал, что невозможно
понять явление, не уяснив всего пути, который оно совершило в
своем развитии, что развитие происходит не по замкнутому кругу, а
поступательно от низших форм к высшим, что в этом процессе
совершается переход количественных изменений в качественные,
что источником развития являются противоречия: противоречие
движет миром, оно есть «корень всякого движения и жизненности»,
составляет принцип всякого самодвижения. В философской
системе Гегеля действительность представлена как цепь
диалектических переходов. «Строительными лесами» является
именно метод, поскольку, обладая методом можно создавать новое
и постигать неизвестное. Метод Гегеля породил новую парадигму,
изменил представление о связях явлений мира. Являясь более
глубинным знанием, чем все знания-следствия, он имеет больший
вес, чем все они вместе взятые. Кроме того, различные научные
знания, основанные на диалектике Гегеля со временем
подвергаются пересмотру и опровергаются, диалектика Гегеля же,
являясь метанаучным знанием, не может бьпъ опровергнута и
навсегда останется таковой. Применение метода Гегеля пониманию
развития истории привело его к обоснованию государства
Германии как венца исторического развития, что нельзя назвать
бесспорным. Данный результат не идет ни в какое сравнение с
ценностью самого диалектического понимания мироздания.

106. Логика в научном исследовании, - как пишет Бибер, -

существует как изнанка. Что это значит?
Под логикой научного исследования понимается определенный
порядок движения научного поиска. Исследование требует
определенной логической последовательности, основу которой
составляет рациональное мышление, которое является отражением
закономерностей реальной действительности. Логика (греч. logos
— речь, мысль, разум) — наука о законах, формах и приемах
правильного построения мысли, т.е. мышления, направленного на
познание объективной действительности. Основные задачи логики
научных исследований:
•        выявление условий достижения истинных знаний;
•        изучение внутренней структуры мыслительного процесса;
•        выработка логического аппарата и правильного метода
познания.
Следовательно, она закономерно выражает устойчивые черты
всякого правильного мышления.
В книге «Мышление как творчество» Библер исследует
проблемы диалога как основной характеристики творческого
мышления и нового диалогического разума. Познающий разум,
доминировавший в период Нового времени, в 20 веке
испытывает кризис. Идет переориентация с идеи познания на
идею взаимопонимания.
Прежде всего, хотелось бы провести демаркацию между
использованием понятия «логика» в ее традиционном понимании
как философской науки о формах и правилах мышления, и
собственно ее диалогической интерпретации. Логика как «учение о
связях и последовательностях человеческого мышления, о формах
его развития, о различных соотношениях мыслительных форм и их
преобразованиях» относится к рациональному способу познания, а
также имеет свои законы и язык для формализаций. С этой точки
зрения ранее логику классифицировали как формальную,
диалектическую, традиционную, математическую. В изданиях
конца XX в. отмечается размежевание традиционной
(аристотелевой) и современной формальной логик, в круг задач
последней входит изучение форм мышления «вне познавательного
процесса, исследование самих по себе, со стороны их строения
(структуры) и законов связи их между собой при формировании из
них более сложных мыслительных структур» [4, с. 13]. Кроме того,
в философии логика выполняет методологические функции,
позволяющие ей стать логикой науки, «дисциплиной,
применяющей методы и аппарат современной формальной логики
(дедуктивной и индуктивной) к анализу структуры научного
знания» [5, с. 318]. В этом значении логику не следует путать с
логикой культуры или культуро-логикой B.C. Библера,
пытавшегося функциональным образом придать своим категориям
общенаучный статус. Тем не менее в некоторых современных
изданиях авторы отмечают, что «в философии усиливается
тенденция трактовки логики с культурно-исторических позиций,
исследования различных логик, присущих разным культурам и
видам человеческой деятельности» [3, с. 271], в этом смысле мы
уже гораздо ближе находимся к пониманию «диалогики». Библер
(«От наукоучения к логике культуры»)  писал: «Глубинный
замысел новой философской логики (логики культуры) -
понять внепонятийное бытие, включить его в исходное
определение самой сути разума, в его начало (принцип) - такой
оборот до сих пор (и чем дальше, тем острее) представляется
нашему (даже философскому) сознанию особенно трудным,
невозможным, невыносимым, не могущим быть логически
определенным и развернутым»

107.. «Я хорошо понимаю, - говорил А. Эйнштейн с иронией, -

почему многие любят колоть дрова – тут сразу виден результат
работы». – Над каким отношением к науке иронизирует А.
Эйнштейн

Я хорошо понимаю, - говорил Эйнштейн с иронией, - почему

многие любят колоть дрова – тут сразу виден результат работы
Совет оказался дельным, но работа шла медленно, и Эйнштейн
сказал как-то математику Вейлю, что понимает теперь, почему так
приятно колоть дрова: дело идет без задержек и видишь сразу
результат своих трудов! Семь лет колумбовых странствий по
волнам математического океана остались позади, прежде чем
показался желанный берег.
И вот он на берегу.
Тут сказано про теорию относительности. Сравнение с тем, что
этот процесс долгий и не каждый сможет выдержать этот
путь.

108 М. Твена спросили. какая разница между ошибкой и

заблуждением. Он ответил: «Если вы возьмете с
вешалки чужой шелковый зонт вместо своего
Бумажного, то это, конечно. ошибка. Но если вместо
собственного шелкового вы возьмете чужой бумажный. то это
заблуждение». - Что бы Вы назвали ошибкой, а что
заблуждением. каково их значение в познавательном процессе?

Ошибка – неправильность в действии, а заблуждение - ложное

мнение. Когда человек ошибается, он имеет реальное представление
о вещах (свой зонт бумажный), но действует при этом не верно (берет
шелковый зонт). Когда человек заблуждается, он имеет неверное
представление о вещах (думает, что его зонт бумажный), а действие
совершает правильное (берет по своему мнению «Свой» зонт). На
данный смысл наталкивает расстановка слов в фразе: на первом месте
стоит объяснение слова.

109. Откуда берутся открытия в математике, если все

утверждения, - по мысли А. Пуанкаре, - выводятся друг из
друга?
Математические истины выводятся из небольшого числа
очевидных предложений при помощи цепи непогрешимых
рассуждений: эти истины присущи не только нам, но и самой
природе. Они, так сказать, ставят границы свобод творца и
позволяют ему делать выбор только между несколькими
относительно немногочисленными решениями. Тогда нескольких
опытов будет достаточно, чтобы раскрыть нам, какой выбор им
сделан. Из каждого опыта с помощью ряда математических
дедукций можно вывести множество следствий, и таким образом
каждый из них позволит нам познать некоторый уголок Вселенной.
Вот в таком виде представляется широкой публике или
учащимся, получающим первые познания по физике,
происхождение научной достоверности. Так они понимают роль
опыта и математики. Так же понимали ее сто лет тому назад и
многие ученые, мечтавшие построить мир, заимствуя из опыта
возможно меньше материала.
Но, вдумавшись, заметили, что математик, а тем более
экспериментатор, не может обойтись без гипотезы. Тогда возник
вопрос, достаточно ли прочны все эти построения, и явилась
мысль, что при малейшем дуновении они могут рухнуть. Быть
скептиком такого рода значит быть только поверхностным.
Сомневаться во всем, верить всему — два решения, одинаково
удобные: и то и другое избавляет нас от необходимости
размышлять.
Итак, вместо того чтобы произносить огульный приговор, мы
должны тщательно исследовать роль гипотезы; мы узнаем тогда,
что она не только необходима, но чаще всего и законна. Мы увидим
также, что есть гипотезы разного рода: одни допускают проверку и,
подтвержденные опытом, становятся плодотворными истинами;
другие, не приводя нас к ошибкам, могут быть полезными,
фиксируя нашу мысль; наконец, есть гипотезы, только кажущиеся
таковыми, но сводящиеся к определениям или к замаскированным
соглашениям.
Последние встречаются главным образом в науках
математических и соприкасающихся с ними. Отсюда именно и
проистекает точность этих наук; эти условные положения
представляют собой продукт свободной деятельности нашего ума,
который в этой области не знает препятствий. Здесь наш ум может
утверждать, так как он здесь предписывает; но его предписания
налагаются на нашу науку, которая без них была бы невозможна,
они не налагаются на природу. Однако произвольны ли эти
предписания? Нет; иначе они были бы бесплодны. Опыт
предоставляет нам свободный выбор, но при этом он руководит
нами, помогая выбрать путь, наиболее удобный. Наши
предписания, следовательно, подобны предписаниям абсолютного,
но мудрого правителя, который советуется со своим
государственным советом.
Некоторые были поражены этим характером свободного
соглашения, который выступает в некоторых основных началах
наук. Они предались неумеренному обобщению и к тому же
забыли, что свобода не есть произвол. Таким образом, они пришли
к тому, что называется номинализмом, и пред ними возник вопрос,
не одурачен ли ученый своими определениями и не является ли
весь мир, который он думает открыть, простым созданием его
прихоти[1]. При таких условиях наука была бы достоверна, но она
была бы лишена значения.
Если бы это было так, наука была бы бессильна. Но мы
постоянно видим перед своими глазами ее плодотворную работу.
Этого не могло бы быть, если бы она не открывала нам чего-то
реального; но то, что она может постичь, не суть вещи в себе, как
думают наивные догматики, а лишь отношения между вещами; вне
этих отношений нет познаваемой действительности.
 
110. «Каждое высказанное мною суждение, - говорил Н.
Бор, - надо понимать не как утверждение, а как вопрос». -
Приведите несколько примеров превращения суждений в
вопросы.
 
 
Прежде несколько слов о неожиданной диалектике Нильса
Бора. Бор говорил: “Каждое высказанное мною суждение надо
понимать не как утверждение, а как вопрос”. Или: “Есть два вида
истины—тривиальная, отрицать которую нелепо, и глубокая, для
которой обратное утверждение — тоже глубокая истина”. Можно
сформулировать эту мысль иначе: содержательность утверждения
проверяется тем, что его можно опровергнуть. Вот еще слова Бора:
“Никогда не выражайся яснее, чем ты думаешь”. На вопрос, какое
понятие дополнительно понятию истины, Бор ответил: “Ясность”.
 
Дирак в статье "Многогранность личности Бора" говорит об этом
подробнее: "При изучении абстрактных философских проблем Бор
обращал особое внимание на возможность двойственного
толкования, заключенную в самих значениях слов. Эта
двойственность может определять истинность или ложность
высказывания. Бор считал, что высшая мудрость должна быть
обязательно выражена такими словами, смысл которых нельзя
определить однозначно. Следовательно, истинность высшей
мудрости является не  абсолютной, а только относительной в
соответствии с одним из значений двухзначных слов: поэтому
противоположное высказывание также правомерно и мудро."
 
А что, если дело обстоит не так, как вы написали, а как раз
наоборот?
 Как застраховать себя от возможных сюрпризов?
 Надо применять выражения, позволяющие двойственное
толкование.
 Тогда можно будет сказать, что именно это вы и имели в виду.
  А что, если дело обстоит не так, как вы думали и не наоборот, а
некоторым третьим образом?
 Если писать достаточно неясно, никто не поймет, что вы
написали и, естественно, не сможет опровергнуть.
 Следовательно, ваше утверждение сохранит свою
содержательность.
 Главное избегать тривиальной однозначности.
 
 
Примеры суждения в вопрос:
 
В геометрии Евклида между двумя точками кратчайший путь –
это единственная прямая линия. Позже появилась геометрия
Лобачевского, где за счет искривления пространства данный тезис
верен уже не всегда.
Вселенная бесконечна – тезис долго был неопровержим, так как
невозможно было представить, что же находится на ее конце. Но
позже с помощью физики доказали, что вселенная и время имеют
начало и постоянно расширяются, то есть все очень даже конечно.

111 Среди ученых бытует шутливый парадокс: «Величие идей

в естествознании измеряется временем, на которое они
способны затормозить развитие науки». - Приведите примеры
из истории науки, подтверждающие справедливость этих слов.

Это утверждение является верным, если прошлое тормозит

развитие мысли. В истории науки это было не раз. 1)классическая
физика не могла объяснить теорию относительности (на которой
была построена ядерная физика) и вступала с ней в противоречие,
тормозя её, пока не было доказано, что они правы в своих областях
и не должны пересекаться; 2) классическая математика также долго
тормозила мат анализ, не воспринимая его, пока все не улеглось.
Прошлое часто занимает все мысли, тормозит дальнейшее
развитие. Прошлое - неразрывно связано с человеком, но
необходимо уметь абстрагироваться от него, не зацикливаться на
нем, жить не прошлым, а настоящим. Очень часто случается, что
это трудно сделать. «Не с сожалением, что прошло, а с
благодарностью, что было». Прошлое не должно сковывать мысли. 
 
112 Основными содержательными формами теоретического
познания являются проблема. гипотеза и теория. - Как они
соотносятся?

Проблема, гипотеза и теория выступают узловыми моментами

построения и развития знания на теоретическом уровне. Проблема -
форма знания, содержанием которой является то, что нужно
познать. Это знание о незнании, вопрос, возникший в ходе
познания и требующий ответа. Проблема не есть застывшая форма
знания, а процесс, включающий два основных момента (этапа
движения познания) - ее постановку и решение. Правильное
выведение проблемного знания из предшествующих фактов и
обобщений, умение верно поставить проблему - необходимая
предпосылка ее успешного решения. Научная проблема выражается
в наличии противоречивой ситуации (выступающей в виде
противоположных позиций), которая требует соответствующего
разрешения. Определяющее влияние на способ постановки и
решения проблемы имеют, во-первых, характер мышления той
эпохи, в которую формулируется проблема, и, во-вторых, уровень
знания о тех объектах, которых касается возникшая проблема.
Каждой исторической эпохе свойственны свои характерные формы
проблемных ситуаций. Гипотеза - форма теоретического знания,
содержащая предположение, сформулированное на основе ряда
фактов, истинное значение которого неопределенно и нуждается в
доказательстве. В ходе доказательства выдвинутых гипотез: а) одни
из них становятся истинной теорией, б) другие видоизменяются,
уточняются и конкретизируются, в) третьи отбрасываются,
превращаются в заблуждения, если проверка дает отрицательный
результат. Выдвижение новой гипотезы, как правило, опирается на
результаты проверки старой, даже в том случае, если эти
результаты были отрицательными. Гипотеза может существовать
лишь до тех пор, пока не противоречит достоверным фактам опыта,
в противном случае она становится просто фикцией. Решающей
проверкой истинности гипотезы является в конечном счете
практика во всех своих формах, но определенную
(вспомогательную) роль в доказательстве или опровержении
гипотетического знания играет и логический (теоретический)
 критерий истины. Проверенная и доказанная гипотеза переходит в
разряд достоверных истин, становится научной теорией. Теория -
наиболее развитая форма научного знания, дающая целостное
отображение закономерных и существенных связей определенной
области действительности. Примерами этой формы знания
являются классическая механика Ньютона, эволюционная теория Ч.
Дарвина, теория относительности А. Эйнштейна, теория
самоорганизующихся целостных систем (синергетика) и др. Любая
теория - это целостная развивающаяся система истинного знания
(включающая и элементы заблуждения), которая имеет сложную
структуру и выполняет ряд функций. В современной методологии
науки выделяют следующие основные элементы структуры теории:
1) Исходные основания - фундаментальные понятия, принципы,
законы, уравнения, аксиомы и т.п. 2) Идеализированный объект -
абстрактная модель существенных свойств и связей
изучаемых предметов (например, "абсолютно черное тело",
"идеальный газ" и т.п,). 3) Логика теории - совокупность
определенных правил и способов доказательства, нацеленных на
прояснение структуры и изменения знания. 4) Философские
установки, социокультурные и ценностные факторы. 5)
Совокупность законов и утверждений, выведенных в качестве
следствий из основоположений данной теории в соответствии с
конкретными принципами. Ключевой элемент теории - закон,
поэтому ее можно рассматривать как систему законов, 

113. Пифагор говорил, что «начало есть половина всего». «Можно

сказать, - писал Гегель, - что познание всегда начинается с
неизвестного, «ибо с тем, что нам уже знакомо, нечего
знакомиться». Столь же правильным является и
противоположное утверждение: «познание движется от
известного к неизвестному»   – Так что считать началом
научного исследования?
С чего начинается научное исследование? Ответ на этот отнюдь
не праздный вопрос зависит во многом от особенностей личности
самого ученого. Возможно, правильным будет совет начать
исследование с постановки вопроса или серии вопросов
относительно объекта, явления, процесса или события, которые
представляются недостаточно изученными. 
Научное исследование – процесс изучения и познания
действительности, связей между отдельными явлениями
окружающей среды и их закономерностей. Познание является
сложным процессом сознанию людей. Оно, по сути, представляет
собой движение к более точным и полным знаниям. Этот путь
возможно пройти при помощи научных исследований. В области
прикладных наук или техники выделяют этапы научного
исследования, которые необходимо последовательно проходить в
ходе изучения определенных проблем. Научно-исследовательскую
работу можно ориентировочно подразделить на несколько этапов,
на которых выполняются различные исследовательские действия и
составляются различные материалы. 
Подготовительные этапы
А) Выбор темы исследования. Принято считать, что правильно
выбрать тему - это наполовину обеспечить успешное ее
выполнение. Тема должна быть актуальна, отличаться новизной,
направлять научный поиск, еще не разрешенных проблем и
вопросов современной науки. Данный этап заключается не просто в
поиске проблемы, а в четкой и точной формулировке задач
исследования, поскольку от этого в значительной степени зависит
ход и эффективность всего исследования. 
Б) Ознакомление с проблемой посредством литературных
источников (изучение научных публикаций необходимо проводить
по этапам).
В) Уточнение темы и составление плана научно-
исследовательской работы. Формулировка выбранной темы
должна быть четкой, ясной и выражать сущность проблемы
исследования. Далее следует составление первоначального плана
научно-исследовательской работы. Его иногда называют
программой исследования. 
Составление плана исследования: 1) Обоснование актуальности
темы исследования. 2) Формулирование проблемы. 3) Определение
объекта и предмета исследования.4) Цель исследования, т.е. то чего
собирается добиться в своей работе исследователь, какой результат
он намерен получить.5) Построение гипотезы. Опираясь на ту или
иную концепцию, исследователь выдвигает предположение,
способное, на его взгляд, заполнить имеющийся по данной
проблеме дефицит информации. Это предположение в виде
научной гипотезы и следует проверить в дальнейшем
исследовательскими действиями. 
Основной этап
Сбор данных. Процесс непосредственного исследования
предполагает контакт исследователя с объектом, в результате чего
получают совокупность характеристик этого объекта. Полученные
характеристики являются главным материалом для проверки
рабочей гипотезы и решения проблемы. 
Заключительный этап
Обработка данных. Собрав совокупность данных, исследователь
приступает к их обработке, получая сведения более высокого
уровня, называемые результатами. 
За качественной обработкой данных следует решающая фаза
научного исследования - интерпретация результатов. 
Обобщение результатов. Выводы и включение результатов в
систему знаний. Завершает научное исследование формулировка
выводов. Необходимо, чтобы выводы были согласованы со
сформулированными в начале исследования целями и задачами, т.
е. в выводах указывается, решены ли задачи, достигнуты ли цели
исследования, в конечном итоге - разрешена ли проблема.

114. Чем отличается знание от информации?

Знание и информация – важные составляющие нашей жизни.
Полностью отождествлять между собой эти термины нельзя.
Рассмотрим, что подразумевается под каждым из них и чем
отличается знание от информации.
Знание – систематизированные достоверные представления о

предметах и явлениях действительности. Знание применяется

людьми для рациональной организации своей деятельности и

решения возникающих задач.

Информация – сведения о понятиях, фактах, событиях и т. д., в

передаче и принятии которых могут участвовать люди или

специальные устройства. Животные сообщают друг другу особую

информацию с помощью сигналов. Существует также генетическая

информация, передаваемая одним организмом другому.

Коренным фактором, позволяющим выявить отличие знания от

информации, является то, что знание приобретается только через

субъективное осмысление. Информация же независима и не всегда

доходит до стадии осознания.

В познавательном процессе знание и информация находятся на

разных ступенях. Сначала происходит восприятие информации,

транслируемой определенным источником: книгой, интернетом,

преподавателем… После осмысления информация результируется в

знание. Обладающий знанием способен выполнять роль нового

источника информации.

Таким образом, транслируется и принимается только информация,

но знание передать невозможно. Для того чтобы стать обладателем

знания, необходимо воспринять нужную информацию и провести

ее через собственное сознание.

Например, учитель математики обладает знаниями в области своего

предмета. Объясняя классу способ решения задачи, он не передает

непосредственно знания, а является источником информации. У

учеников смогут сформироваться знания, только когда они не

просто прослушают учителя, но и поймут, осознают то, что он

пытается им донести.

Рассматривая, в чем разница между знанием и информацией,

следует отметить, что избытка знания быть не может. Ведь человек

стремится осмыслить лишь то, что ему действительно важно и

необходимо. Информация же может поступать в избытке, люди

нередко чувствуют перенасыщение ею. Из всего объема

информации для получения знаний используется малая часть.

Именно знания являются критерием образованности человека. Ведь

недостаточно только ознакомиться с информацией – необходимо

проделать и немалый умственный труд.

115. В романе Торонтона Уальдера «Мартовские иды» Цезарь,

собираясь к заговорщикам, вдруг приходит к неожиданной
мысли: «Только совершая прыжок в неизвестность, мы ощущаем
настоящую свободу». – Что бы Вы назвали научной свободой?
 
Свобода в научном творчестве может рассматриваться как в
контексте ее связи с парадигмой, так и в аспекте революционного
прорыва парадигмальной зависимости. Ценностные установки
парадигмы ставят ученого в определенные рамки, выход за которые
может привести к квалификации его идей как паранаучных или
 псевдонаучных. Важно учитывать и потребность ученого в
статусной оценке его деятельности со стороны научного сообщества.
Изучение научноготворчества показывает, что нередки случаи, когда
публикация статьи молодого ученого, обосновывающего идеи резко
расходящиеся с парадигмой в лучшем случае остается не замеченной,
а в худшем – подвергается резкой критике. Через несколько
десятилетий, после осуществления смены парадигм оказывается,
что статья содержала плодотворные идеи, новаторские предложения,
которые были отвергнуты. Тем не менее в научном сообществе
всегда находятся личности с ярко выраженной индивидуальностью,
готовые переступить через все предписания доминирующей
парадигмы. Ярким примером такого подхода является российский
математик из Санкт-Петербурга Григорий Перельман. В
своей деятельности как в рамках научного сообщества, так и в
повседневной жизни он отказался следовать практически всем
предписаниям научного сообщества, за исключением моральных и
правовых норм. Отказавшись от официальной публикации своих
научных результатов, от премии в один миллион долларов за
решение математической «проблемы века» – теоремы Пуанкаре, ведя
крайне аскетический образ жизни Г. Перельман, тем самым
продемонстрировал возможность осуществления свободного выбора,
вопреки давлению научной парадигмы. Понимание свободы в рамках
религиозного мировоззрения уходит своими корнями в мифологию.
Античность в космическом масштабе отрицала понятие свободы и
исходила из идеи фатальности Рока, понимаемого как
космический закон, определяющий жизнь не только людей, но и
богов. Ярким примером подобного рода подхода является Миф об
Эдипе. Человек является частью космоса, зависим от него и в своей
деятельности должен стремится к сохранению его гармонии.

116. Среди всех объектов познания наука – едва ли не самая

сложная. -  Что значит изучать науку?
В привычном понимании наука – это человеческая деятельность,
направленная на познание окружающего мира, выражающееся
в сборе и систематизации полученной информации.
Изучать науку – значит изучать ученого за работой, изучать
технологию его деятельности по производству знаний (научные
тексты). Наука- это деятельность, которая возможна благодаря
традициям, в рамках которых эта деятельность осуществляется.
«Субъект-объект» - «Исследователь – объект исследования».
Субъект научной деятельности функционирует в обществе на 3
уровнях – индивидуальном, коллективном, общественном. Объект
становится таковым вследствие активной деятельности
исследователя.
Отсюда следует вывод, что именно знания представляют собой
цель, средство и продукт науки. Добываются знания путем
выдвижения гипотез и теорий, которые проверяются на предмет их
истинности и ложности.
Интересно, что наука в широком смысле сама является предметом
для изучения: этим занимается Науковедение.
Почему общество посвящает часть своих ресурсов изучению
науки?
Желание улучшить жизнь людей. Одна из областей ответов
заключается в желании улучшить жизнь людей. Генетики,
пытающиеся понять, как определенные условия передаются из
поколения в поколение, и биологи, прослеживающие пути передачи
болезней, явно ищут информацию, которая может улучшить жизнь
самых обычных людей. Ученые, разрабатывающие более
совершенные модели для предсказания
погоды, землетрясений,оползней и извержений вулканов. Любое
общество, заботящееся о благосостоянии своего народа будет
поддерживать подобные усилия, направленные на улучшение
жизни людей.
Стремление к экономическому развитию. Многие ученые
посвящают свою работу поиску более эффективных способов
обнаружения или извлечения природных ресурсов, таких как нефть
и руды. Ученые-растениеводы, ищущие штаммы или виды
плодоносящих растений для сельскохозяйственных культур.
Химики, разрабатывающие новые химические вещества, и
физики,разрабатывающие новые явления и знания, которые могут
стимулировать экономическое развитие. В мире, где страны все
чаще считают себя втянутыми в экономическую конкуренцию,
поддержка такой науки является не чем иным, как инвестицией в
экономическое будущее.
Контроль над  планетой и ее окружающей средой. Многое
делается теорией в науке для того, чтобы понять, как токсины и
отходы нашего общества проходят через нашу воду, почву и
воздух, потенциально нанося нам вред. Многое делается также для
того, чтобы понять, как изменения, которые мы вызываем в 
Простое любопытство. Наконец, общество поддерживает науку
из-за простого любопытства, а также из-за удовлетворения и
просветления, которые приходят от знания окружающего мира.
 
 

117
Можно ли утверждать что научная истина есть род
заблуждений?
Понятие истины и заблуждения
Существует несколько определений истины: 1. «Истина -
соответствие наших мыслей объективной реальности». 2. «Истина -
опытная подтверждаемость». 3.«Истина - это
свойство самосогласованности знаний». 4.«Истина - это полезность
знания, его эффективность». 5.« Истина - это соглашение». Первое
определение является главным, классическим, оно восходит к
античности. Мысль о том, что тела состоят из атомов, была истинна
и во времена Демокрита, хотя получила признание лишь в 18 в.
Всем понятна истинность утверждения, что Волга впадает в
Каспийское море. Соответствие мысли объекту определяется
объектом, а не нашими желаниями. Еще Платон писал : «Тот, кто
говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, говорит
истину, тот же , кто говорит о них иначе - лжет». Аристотель
считал истинность свойством представлений и суждений,
соответствие мнений, утверждений с действительностью.
Остановимся на таком определении истины :истина - это
адекватное отражение объекта познающим субъектом,
воспроизводящее познаваемый объект так, как он существует сам
по себе, вне сознания, вне зависимости от воли и желания людей.
«Из понимания истины как объективной, не зависящей от
индивидов, классов, человечества, следует ее конкретность». Этот
принцип требует полноты анализа, учета существенных связей и
отношений объекта с окружающим миром, включение его в
исторические рамки и социально-культурную практику. Истина
связана условиями, в которых находится объект, отражает строго
определенные стороны объекта. Это всестороннее познание
объекта с учетом всех существующих моментов его
противоречивого развития, в отличие от эклектичного смешения
всех сторон и признаков явления.
Заблуждение - ложное представление, не
соответствующее действительности, результат односторонности в
отражении мира, ограниченности знаний в определенное время, а
также сложности проблем.
Никто не застрахован от заблуждений. Поэтому познание - это
не только движение от незнания к знанию, от менее полного к
более полному знанию, но и процесс освобождения от
заблуждений. Сфера, в которой с заблуждениями борются
осознанно - наука. Очень редко, когда ученые упорствуют в
заблуждениях. Настоящий ученый самокритичен при установлении
истины, сопоставляет мнения, критически оценивает.
Энгельс отмечает: «Истина и заблуждение, подобно всем
логическим категориям, движущимся в полярных
противоположностях, имеют абсолютное значение только в
пределах чрезвычайно ограниченной области.. Как только мы
станем применять противоположность истины и заблуждения вне
границ узкой области, так эта противоположность сделается
относительной и, следовательно, негодной для точного научного
способа выражения». Пример - законы физических явлений,
выполняющиеся при определенных условиях (газовый закон Бойля,
применимый не ко всем газам; точка кипения жидкости,
отличающаяся при разном давлении и др.).
Но наряду с заблуждениями, связанными с недостаточными
знаниями о предмете исследования, т.н. псевдотеориями, в науке
имеет место и ложь - намеренное искажение действительного
положения дел с целью обмана. Она нередко принимает облик
дезинформации - подмены из корыстных целей
достоверного недостоверным, истинного ложным. Это уже
проблема нравственности. В.Соловьев всегда касался нравственных
вопросов и считал, что ложь, в отличие от заблуждения или
ошибки, - это сознательное, а потому нравственно-
предосудительное противоречие истине.
118. «Опровергайте! - говорил К. Поппер. – Опровержение
– ваша победа». – Объясните позицию К. Поппера.
«Критерием научного статуса теории является её
фальсифицируемость, опровержимость, или
проверяемость». Подтвердить фактами можно любую
теорию, если мы специально ищем таких подтверждений,
но хорошая теория должна прежде всего давать
основания для её опровержения. Любая хорошая теория,
считает Поппер, является некоторым запрещением, т. е.
запрещает определённые события. Чем больше теория
запрещает, тем она лучше, ибо тем больше она рискует быть
опровергнутой.

119. В конце ХΙХ века учитель М. Планка, профессор

Мюнхенского университете Ф. Джолли, говорил своему
ученику, решившему посвятить себя теоретической физике:
«Молодой человек, зачем вы хотите погубить свою
будущность? Ведь теоретическая физика закончена.
Дифференциальные уравнения сформулированы; методы их
решения разработаны. Можно вычислять отдельные частные
случаи. Но стоит ли отдавать такому делу свою жизнь?» - В чем
ошибался Джолли?
В том, что теоретическая физика закончена, всегда есть чему
развиваться и что развивать, эффект «эврики» никто не отменял.
Джоли в своих изречениях был излишне логичен, он не брал во
внимание то, что каждый человек по-разному может смотреть на
проблему и решения находить тоже разные. М. Планка мог
посмотреть на проблему с другой стороны и увидеть что-то новое,
до этого не замеченное. Наука не движется вперед рациональным
путем, по накатанной дороге. Гений ученого впитывает в себя все:
рациональное и нерациональное, науку и искусство, мысль и образ.
По итогу, М. Планк – это немецкий физик-теоретик,
основоположник квантовой физики. Лауреат Нобелевской премии
по физике и других наград, член Прусской академии наук, ряда
иностранных научных обществ и академий наук.  Он рассмотрел
вопрос о необратимости процессов теплопроводности и дал первую
формулировку второго начала термодинамики в терминах
возрастания энтропии. Результаты были изложены в докторской
диссертации «О втором законе механической теории теплоты».

120 «Все мы согласны. - заявил Н. Бор при обсуждении статьи

швейцарского Физика Паули. - что ваша идея безумна. Вопрос.
разделяющий нас. заключается в том. достаточно ли она
безумна. чтобы иметь шансы быть истиной. На наш взгляд. она
не достаточно безумна для этого»: - Почему безумные идеи
имеют больший шанс быть истиной?
Чем «безумнее» будут идеи, и чем разительнее они будут
отличаться от воззрений самодовольных и самоуспокоившихся
ученых, тем больше шансов быть истинными. Опыт показывает,
что человечество редко достигает истины иначе, как через
крайности.

121. Сын Н, Бора Ханс сообщил, что один из любимых

принципов его отца было различение двух видов истины:
тривиальной, отрицание которой является очевидной
нелепостью, и глобальной, для которой обратное утверждение
также оказывается глубокой истиной. – Как это понимать?
«Истины бывают тривиальными и глубокими, — заявил физик
Нильс Бор. — Утверждение, противоположное тривиальной
истине, попросту ложно, а утверждение, противоположное
глубокой истине, также является истинным». Каждая глава в этой
части, посвященной социальным воздействиям, содержит глубокую
истину о силе социальной ситуации. Эта глубокая истина о силе
внешнего давления могла бы успешно объяснить наше поведение,
будь мы пассивны, как перекати-поле. Но, не являясь таковым, мы
не перекатываемся туда-сюда под воздействием обстоятельств. Мы
действуем и взаимодействуем; мы реагируем, и на нас реагируют.
Мы можем сопротивляться социальной ситуации, а иногда даже
изменить ее. Таким образом, каждая из глав этой части,
посвященной «социальным воздействиям», должна завершаться
указанием на противоположность данной глубокой истины — на
утверждение о силе личности.
Быть может, вы чувствуете себя несколько неуютно, когда
подчеркивается воздействие культуры на наше поведение.
Большинство из нас отвергает даже само предположение, будто
какие-то внешние факторы могут определять наши действия; мы
рассматриваем самих себя в качестве свободных существ, творцов
своих собственных поступков (по крайней мере, хороших). Мы
чувствуем, что социальный детерминизм может привести к тому,
что философ Жан-Поль Сартр назвал «дурной верой» — верой,
которая позволяет избегать ответственности, перекладывая вину за
свою судьбу на что-либо или кого-либо.
Фактически социальный контроль (сила ситуации) и личностный
контроль (сила личности) не в большей мере противостоят друг
другу, чем биологические и культурные воздействия. Имеют смысл
как социальные, так и личностные объяснения нашего социального
поведения, поскольку в каждый момент мы являемся одновременно
и творцами, и творениями нашего социального мира. Мы вполне
можем быть одновременно продуктом как наших генов, так и
нашей среды. Но верно также и то, что впереди будущее и от нас
зависит, каким ему быть. Наш сегодняшний выбор определяет, с
какими внешними условиями мы столкнемся завтра.

122 Говорят, что между противоположностями лежит

истина, это неправда. Между ними, - как утверждает Гете, -
лежит проблема». – Какова природа научной проблемы?
Научная проблема (от греч. problema – преграда, трудность,
задача) представляет собой вопрос или совокупность вопросов,
совокупность исследовательских задач, которую формулирует
ученый относительно изучаемого им предмета. 
Научная проблема, в отличие от псевдо проблемы, должна быть
актуальной, теоретически или практически значимой, поскольку
настоящая научная проблема порождается не только ученым,
сформулировавшим ее, но самим ходом развития науки; это отклик
на возникшие потребности науки и общества.
По своей природе научная проблема парадоксальна. Она
представляет собой «знание о незнании». Чтобы сформулировать
научную проблему, нужно уже многое знать о предмете познания.
В некотором смысле, развитие науки происходит как
совершенствование формулировок старых проблем и постановка
новых. 
Чаще всего научные проблемы возникают из проблемных
ситуаций, а они, в свою очередь, возникают из противоречий,
несоответствий в науке. 
А какие несоответствия могут быть в науке? В
действительности, многообразные несоответствия и
противоречия, всегда присущие научному познанию, являются
одним из основных источников и движущих сил развития науки.
Несоответствия в науке могут обнаруживаться между
эмпирическими данными и теорией, внутри научной теории.
Огромное количество научных проблем возникает после того,
как сформируется новая теория и ее начинают применять для
объяснения и описания все новых процессов и систем.

123 Великий философ, по мнению П. Рикера, - это тот, кто

открывает новый способ спрашивать. – Каково познавательное
значение вопроса?
Необходимым звеном познавательного процесса является
вопросно-ответная форма развития знаний. Постановка вопросов и
поиск информации всегда выступает направляющим началом в
развитии познания. В результате закрепляются и развиваются
знания об окружающем мире, а также осуществляется
целенаправленная их передача от одного человека к другому.
Важная роль принадлежит вопросно-ответному комплексу и в
правовой, и управленческой, и других сферах социального знания.
Поиск ответов па вопросы, интересующие человека в процессе
познания, составляет основное содержание вопросов,
экспериментов, гипотез и др.
Предпосылкой вопроса служит базовое знание, которое должно
быть четким, ясным, истинным, предопределяющим логически
корректные вопросы, или неопределенным, ложным, путаным,
туманным, предопределяющим логически некорректные вопросы.
Предпосылки вопроса направляют поиск ответа и обусловливают
его смысловое содержание. Но один только базис еще не является
постановкой вопроса. Лишь наличие вопросных слов, а также
вопросительного знака указывает на ситуацию вопроса.
 С точки зрения содержания вопроса он одновременно является
требованием найти или уточнить некоторые сведения. В этом
случае он выступает, во-первых, как продукт осознания разности
между сущим и должным и, во-вторых, как требование устранить
эту разность.
Содержание вопроса имеет ключевое значение в процессе
общения. Он в свернутом виде указывает на наличие какой-то
информации о предмете, а также на недостающую информацию. Не
зря говорят, что в вопросе содержится половина ответа.
В логической структуре вопроса можно выделить:
искомое знание (то, что необходимо выяснить);
исходное знание (базис или предпосылка вопроса);
требования перехода от незнания (непонимания) к знанию
(пониманию).
Однако нельзя сказать, что искомое знание является абсолютно
неизвестным. Оно фиксируется в вопросе в виде неполного,
незавершенного, неопределенного знания, имеющего нередко
обобщенный характер.
Предшествующее знание, содержащееся в вопросе, составляет
его логическую предпосылку. В ней явно или скрыто заключена
исходная информация, необходимая и достаточная для постановки
вопроса, но недостаточная для его решения. Предпосылка
направляет поиск ответа и определяет его смысловое содержание.
Постановка вопроса связана с убеждением, что существует, по
крайней мере, один истинный ответ на него. Это убеждение
называется позитивной предпосылкой вопроса. Она может быть
представлена как совокупность всех утвердительных ответов
на поставленный вопрос или суждение о существовании предмета
со свойствами, зафиксированными основой вопроса. Позитивная
предпосылка вопроса: "Какие акции котируются на рынке ценных
бумаг?" — может быть представлена суждением: "Есть акции,
которые котируются на рынке ценных бумаг".
При постановке вопроса исходят, как правило, из допущения,
что не всякий ответ на вопрос является истинным. Убеждение о
существовании хотя бы одного ложного ответа на поставленный
вопрос называется негативной предпосылкой этого вопроса.
В социальной практике важно иметь в виду, что вопросы могут
обладать сильным внушающим воздействием. Оно обусловлено
тем, что вопрос, наряду с требованием информации, в своих
предпосылках заключает определенные сведения, воспринимаемые
тем, кому он адресован. Если эти сведения ложны, но хитроумно
скрыты выразительными средствами, то вопрос может быть
опасным для отвечающего тем, что побуждает его к неявному
признанию лжи за истину. Так, в книге А. Бине"Внушаемость"
исследовано влияние внушения на показания свидетелей.
Экспериментально автор доказывал, что формулировки вопросов
могут иметь различную меру внушения. Современные технологии
социальной коммуникации широко используют подобные способы
воздействия на массовую аудиторию.

124.Вопрос как мысль, порождающая другие мысли. – Каким

образом?

Вопрос есть логическая форма выражения проблемы. А

проблема есть знание о незнании, то есть проблема всегда
на передовой познания мира человеком. И как бы не
расширялись знания человека, они всегда будут
соприкасаться с незнанием, меняться будут только границы,
но не суть познавательного процесса. Значение вопроса
для науки и практики трудно переоценить. Не случайно
говорят, что правильно поставленный вопрос это половина
ответа. Постановка вопроса в науке имеет не меньшую
ценность, чем ответ на этот вопрос.

Например, «Есть ли жизнь на Марсе?» Здесь четко видны

эти составляющие вопроса, во – первых, исходное знание
(что Марс – планета, а на планете (Земля) есть жизнь,
следовательно, можно предположить наличие жизни и на
Марсе), во-вторых, искомое знание (то есть как связаны
жизнь и Марс).

125 Какова по Декарту структура вопроса?

Говоря о вопросе, следует отметить, что понятия "вопрос" и
"проблема" очень близки. Вопрос обладает почти всеми теми
признаками, какими отличается проблема. Р. Декарт под вопросом
понимал "все, в чем отыскивается истинное и ложное. А известный
чешский ученый Бернард Больцано под вопросом представлял
любое предложение, высказывающее требование указать какую-
либо истину, обозначенную определенными свойствами, которые
она должна иметь. Суть вопроса - в заключенном в нем требовании.
В.В. Заботин в своей книге "Этапы усмотрения проблемы"
характерной чертой вопроса считает то, что в нем присутствует как
знание, так и незнание о предмете: какие-то стороны предмета
известны, а какие-то другие - нет. Так в вопросе "Почему корабль
не тонет?" содержится знание - "корабль не тонет" и незнание -
неизвестна причина того, почему корабль не тонет. Безусловно,
можно сказать, что любая форма мысли отражает предмет неполно.
Однако ни понятие, ни суждение, ни умозаключение - словом, ни
одна другая форма мысли явно не отражает эту неполноту знания.
Вопрос - другое дело: в нем незнание (неполнота, урезанность,
недостаток знания) доминирует над знанием, находится на
переднем плане. Вопрос нацелен и нацелившись на неизвестное, в
первую очередь, указывает на недостаток. Следовательно, вопрос,
как и проблему, можно назвать знанием о незнании, он фиксирует
незнание. Вопрос структурно  состоит из  знания и  незнания Р.
Декарт в "Правилах для руководства ума" констатирует: "Во-
первых, во всяком вопросе с необходимостью должно быть что то
неизвестное, иначе не стоило бы и задаваться им; во-вторых, само
это неизвестное должно быть каким-либо способом обозначено,
ибо иначе мы не были бы побуждены отыскать именно его скорее,
чем что-либо другое; в-третьих, оно может быть обозначено так
только через посредство чего-то другого являющегося
известным". Такая структура и определяет познавательную
сущность вопроса: вопрос "вскрывает" недостаточность,
ограниченность наличного знания, "показывает" область
неизвестного, искомое; "определяет" направление поиска ответа
(очерчивает границы, в пределах которых следует искать ответ);
"задает" условия поиска и некоторые характеристики ответа;
"проясняв предмет поиска (как в случае с Геродотом и Фукидидом,
которые, задавая вопросы очевидцам случившегося,
устанавливали подлинную картину); "побуждает" к действию,
поиску недостающего звена: Анатоль Франс говорил, что
недостаточное непонимание тревожат, волнуют. Словом, с
помощью вопроса распознается, раскрывается неизвестное - в этом
познавательное (гносеологическое) значение вопроса.

126. Аристотель: «То, что мы ищем, по числу равно тому,

что мы знаем». – Каково происхождение научной проблемы?
Аристотель различает разные способы поиска, - с
одной стороны, эмпирический и эндоксический, с другой –
теоретический ипрактический, более того,
уточняя содержание этих понятий, нам пришлось также говорить о
философском, этическом, диалектическом
и эпистемическом поиске. Каждый из этих видовпоиска, вероятнее 
всего, применим в соответствующих науках, вопрос только в том,
к какой науке отнести каждый из видов поиска, какой именно
поиск подразумевается Г. Оуэном, когда он говорит о собственно
научном методе, и какой изданных методов Аристотель
считал исходным или базовым для других, если вообще о
таком помышлял.
Таким образом, мы можем сформулировать две основные
проблемы, которые возникают при попытке описать методы или
принципы поиска у Аристотеля: проблема соотнесения поисков и
проблема согласования поисков.
Что касается проблемы соотнесения, ее можно сформулировать
следующим образом. В философии Аристотеля различается
практический и созерцающий (теоретический) ум, оба эти умы
преследуют разные цели: практический ум ищет правильность,
теоретический – истинность. Практический ум, характеризуемый
Е.В. Орловымкак «критический» (от греч. гл. krinō, «чувственно
различать»), опирается на чувственные восприятия и «оказывается
способностью распознавать предметы». Теоретический ум
направлен на отыскание истины, того, что не может
быть субъективным или изменчивым, на то, что
абсолютно. Вот тут-то и возникает проблема: с одной
стороны, насколько у Аристотеля теоретический и практический ум
соответствуют теоретическому и практическому поиску, и, с
другой стороны, направлен ли практический поиск только на
отыскание чувственно-воспринимаемого и изменчивого,
на действия или практику, а теоретический поиск – только
на поискабсолютного, на приобретение знания. И третья сторона
проблемы: как мы указали, различение между практическим и
теоретическим обычно задается отсылкой
к целям того, кто осуществляетпоиск. Если цель только
в том, что делать, – поискпрактический, если же ищутся
закономерности, объяснения, предсказания и т.п. – поиск
теоретический. И собственно проблема, как она формулируется в,
заключается в том, будут ли эти различия таковыми, что
логические и эпистемологические теории будут
приложимы только к теоретическому уму, и такой поиск будет
неадекватен для практического. Таким образом, можно говорить о
том, что содержание и цели двухуказанных видов познания
существенно отличаются, но при
этом нет никаких основанийсчитать, что и отношения
между практическими результатами и их основаниями формально
отличаются от отношений между теоретическими результатами и
их основаниями
Вторая проблема – проблема согласования поисков, в
частности, установления однозначного соответствия
эмпирического, эндоксического, диалектического,
этического поисков как между собой, так и в отношении
принадлежности каждого из этих видов поиска к теоретическому
или практическому. Эту проблему лучше проиллюстрировать на
конкретных примерах.
В частности, способ исследования, изложенный во «Второй
Аналитике» - эпистемический поиск, - должен быть применим к
науке как
поиск эпистемы. Причем, как кажется, только к такойнауке, котору
ю, по словам Г. Оуэна, следует рассматривать как «формально
дедуктивную систему, основанную на необходимых истинах»,
а именно так мы бы охарактеризовали теоретическую науку. Но в
«Аналитиках» Аристотель демонстрируют двоякий интерес к
науке: с одной стороны, это способ достижения ее законченного
состояния (эпистема как то, что «неможет быть иначе», абсолютное
и неизменное знание), с другой – отыскание предварительных
данных, из которых наука исходит (фактическое положение дел,
данные, основанные на наблюдениях),
т.е. речь идет не только о способе вывода, но и об
установлении специальных гипотез и
определений, из которых этот вывод следует и которые основаны
на наблюдаемых явлениях. Эти два процесса в
«Аналитике» разводятся, и в
принципе их можно считать двумя разнымиспособами поискаи при
менения принципов построения науки. Кроме того, второй процесс
явно сопоставим с тем, что мы наблюдали в отношении
практического и диалектического поиска в начале
статьи. Фактически, мы имеем дело с элементами эмпирического
(т.е. практического) поиска, тесно спаянными
с элементами эпистемического (т.е. теоретического)
поиска. Собственно проблема поиска у Платона, как она была
реконструирована нами из диалога «Менон», подводит нас к идее о
невозможности поиска вообще и формулируется
следующим образом: если мы уже знаем о вещи, то искать (zēteō)
знания дальше бессмысленно – мы уже обладаем знанием; если мы
не знаем ничего, то никогда не сможем узнать, во-первых, в силу
того, что если мы не знаем, что искать, то и не найдем, и даже
если случайно наткнемся на искомое, не имея никаких указаний,
что это именно то, что мы ищем, мы не сможем определить, то ли
мы нашли; во-вторых, даже если у нас есть какое-то
предварительное, неполное знание, то уточнить его мы тоже не
в состоянии, потому что не имея полного, абсолютного знания о
вещи, невозможно полагать, что имеющееся у нас частичное знание
действительно является истинным. Платон выходит из ситуации не
через логическое решение парадокса, а фактически обходит
парадокс и постулирует, что независимо от того, можно искать
знание или нельзя, искать его нужно.

127 Как в научном творчестве «сосуществует» логика и

интуиция?

Под научным творчеством обычно понимается деятельность,

приводящая к получению нового знания. Практически все ученые,
работая над поставленной задачей, в   первую очередь опираются
на приобретенные за время предыдущей деятельности знания и
опыт. Однако, весьма значительную роль в творческой работе
исследователя   играют его личностные качества, среди которых
интуиция занимает важное место. Интуиция - от
латинского intuitis — буквально означает созерцание, видение, т. е.
получение результата с помощью зрения.   Вспомним попутно и
такие выражения, как «сверкнула идея», «блеснула мысль»,
«прозрение    истины» и т. п, также связанные с видением.
Родоначальником учения об интуиции считается Р. Декарт. Он
обратил внимание на то, что есть истины, которые обнаруживаются
не на основе логических рассуждений, а в результате
непосредственного интеллектуального видения. К таким истинам
он отнес основные аксиомы математики. Интуиция, по Декарту, это
прямое, непосредственное, усмотрение истины, в отличие от
опосредованного, рассудочного, познания. Знание, полученное ин-
туитивным путем, предстает как простое, ясное, самоочевидное.
Интуиция - высший вид интеллектуального познания, в процессе
которого человек одновременно мыслит и созерцает. По Платону.
Созерцание идей (прообразов вещей чувственного мира) есть вид
непосредственного знания, которое приходит как внезапное
озарение, предполагающее длительную подготовку ума. По
Канту. Интуиция используется как первичное понятие по
отношению к осознанию вещей и непосредственное потому, что не
зависит от посредства понятий. Он различал интуицию
эмпирическую, постигаемую через ощущение, и чистую интуицию
универсалий для познания априорных истин, таких неощущаемых
сущностей, как время и пространство. Из всех приведенных
определений видно, что, будучи различными толкования интуиции
имеют и нечто общее. Это, во-первых, подчеркивание момента
непосредственности интуитивного познания, достижимого без
предшествующего рассуждения (в отличие от опосредованного,
дискуссионного характера логического мышления). Во-вторых,
уверенность в правильности результата (достоверность,
безоговорочная несомненность, очевидность), как бы ничем не
оправданная, и, в-третьих, значимость предварительного
накопления знаний. Довольно распространено дилетантское
представление, что для интуитивного получения результата не
требуется серьезной предварительной подготовки и длительного
накопления знаний. Сделаем здесь небольшое отступление и
приведем высказывания великих ученых, многие из которых
смущались и даже огорчались, когда кто-то считал их гениями,
достигшими всего быстро-интуитивно, т. е. как бы без углубленной
работы. Так Д. И. Менделеев писал: «Ну, какой я гений. Трудился,
трудился, всю жизнь трудился. Искал, ну и нашел!». Эйнштейн - «Я
думаю и думаю месяцами и годами. Девяносто девять раз
заключение неверно. В сотый раз я прав». Пастер «Случай
помогает лишь умам, подготовленным    к открытиям путем
усидчивых занятий и упорных трудов». Ньютон «Исследуемый
предмет я постоянно носил в уме, обращая его разными сторонами,
пока не удавалось, наконец, найти ту нить, которая приводила меня
к ясному представлению». Логика же представляет собой  науку о
законах, формах и приемах познания мира на ступени абстрактного
мышления, а также о языке как средстве такого познания. Итак,
логика — это наука о мышлении. Науками о мышлении являются
также психология, физиология высшей нервной деятельности и ряд
других. Что же в мышлении составляет предмет изучения логики?
Логика изучает формы мыслей и формы развития знания, особые
приемы и методы познания, а также особые законы мышления.
Однако основателем науки логики по праву считается величайший
мыслитель древности ~ ученик Платона Аристотель (384—322 гг.
до н. э.). Аристотель впервые обстоятельно систематизировал
логические формы и правила мышления. Он написал ряд сочи-
нений по логике, которые впоследствии были объединены под
общим названием «Органон». Если логическая культура не дается
человеку от природы, то как же она формируется? Логической
культурой мышления овладевают в ходе общения, учебы в школе и
вузе, в процессе чтения литературы. Встречаясь неоднократно с
теми или иными способами рассуждения, мы постепенно начинаем
усваивать, какие из них правильные, а какие — нет. Затем начинаем
сами рассуждать в соответствии с правильными способами
рассуждения. Наша культура мышления повышается. Однако такой
стихийный путь формирования логической культуры не является
лучшим. Люди, не изучавшие логику, как правило, не владеют теми
или иными логическими приемами. Кроме того, у таких людей
разная логическая культура, что не способствует
взаимопониманию. Не зная логики, человек может чувствовать, что
или он сам, или кто-то другой рассуждает неправильно. Но в чем
ошибка? Как найти ошибку в обосновании какого-либо положения?
Более того, как доказать, что противоположная сторона ошибается?
Ведь простое утверждение: «Вы ошибаетесь» — никого не убедит.
Нужно указать, в чем человек ошибается. Если, например,
выдвинув какое-либо положение, доказывают другое, сходное с
первым, а затем утверждают, что доказано первое, то нужно
вскрыть в этом доказательстве ошибку, сославшись на соответ-
ствующие правила и законы логики. Изучение логики не только
помогает убеждать людей в ошибочности их рассуждений, но и
ускоряет нахождение ошибок в рассуждениях. Изучив типичные
ошибки и приобретя навыки их обнаружения, их замечают
мгновенно, почти автоматически. всякая научная система в области
точного знания в той степени, в какой оно претендует на описание
реально существующего мира, неизбежно содержит два важнейших
элемента: не только строго логическое доказательство, но
и суждение или интуитивное усмотрение. Слово «интуиция» даже
в математике употребляется также в несколько ином, более бы-
товом смысле — как угадывание результата, который обязательно
должен быть подтвержден («опосредствован») логическим
доказательством (дискурсивно) или опытной проверкой. (Интуиция
здесь играет роль временной операции, вспомогательного орудия в
работе. Например, раздумывая, каким образом можно было бы
провести необходимые математические вычисления, или доказывая
справедливость какой-либо предполагаемой теоремы, мы
интуитивно догадываемся, что некоторый определенный путь
выведет нас к результату, мы не упремся в тупик. Затем, следуя
этим путем, мы подтверждаем правильность нашей интуиции тем,
что действительно достигаем результата или, наоборот,
убеждаемся,   что интуиция нас, обманула в то же в бытовой
ситуации, когда мы ищем дорогу к пункту назначения). В
математике последних ста-полутораста лет были героические
усилия с целью очистить научную систему от излишних
интуитивных элементов и свести их к ограниченному, раз и
навсегда установленному набору таких элементов либо (были и
такие попытки) вообще избавиться от них. Как мы уже говорили
математика для исследования подобных вопросов особенно удобна,
поскольку здесь интуитивные элементы четко отделены от
дискурсивных. Действительно, удалось показать, что некоторые
аксиомы (например,  в геометрии Евклида) излишни,  число
интуитивно постигаемых положений может быть существенно
уменьшено. Однако, если речь идет о математике претендующей на
связь с внешним миром, полностью избавиться от них невозможно.
Более того, невозможно даже раз навсегда зафиксировать
некоторое конечное число аксиом, с тем, чтобы после этого уже
строить все остальное здание науки чисто логически.
Неудивительно, что некоторые философы считали интуицию
высшей формой проявления интеллектуальной способности.
Декартовское «Cogito ergo sum» (постигаю, следовательно,, я
существую) относилось именно к этой, высшей, по его
представлениям, функции интеллекта (см. у Асмуса). Эйнштейн
говорил: «Высшая задача физика состоит в открытии наиболее
общих элементарных законов, из которых можно было бы
логически вывести картину мира... Единственным способом их
постижения является интуиция». Целесообразно еще раз
подчеркнуть важнейшее обстоятельство: такое интуитивное
суждение, остающееся логически недоказуемым, необходимо в
науке вовсе не только для решения высокопринципиальных
проблем, вроде установления новых законов природы. Отнюдь нет.
Любой экспериментатор в любой лаборатории постоянно в нем
нуждается и им пользуется. Пусть, например, ему нужно получить
ответ на какой-либо вопрос, скажем определить, как зависит от
температуры электропроводность некоторого материала.
Добросовестный исследователь будет многократно измерять
электропроводность с помощью стандартных приборов и методов,
меняя форму образца, в разных режимах меняя его температуру,
по-разному прикладывая напряжение, охлаждая и вновь нагревая, и
т.д и т.п. Однако в какой-то момент он остановится и скажет:
«Довольно, теперь я убежден, что искомая зависимость такая-то; я
уверен, что дальнейшие изменения условий опыта (например,
изменение радовой среды, в которую помещен образец, ее давления
и др.) ничего не изменят в этом выводе». Однако чисто логически
эта уверенность недоказательна. Вполне возможно, что следующий
опыт поставленный как-нибудь иначе (или даже по-прежнему),
опровергнет найденную закономерность. Опыт всегда ограничен, и
суждение о его достаточности о доказательности есть
внелогический акт, в полной мере интуитивный, не сводимый
логически к другим положениям, принятым за основные и,
безусловно, верные. В заключение необходимо сказать о том, что
весьма важно как не переоценить, так и недооценить роль логики и
интуиции в процессе научного познания. Интуитивные и
логические компоненты в большей или меньшей степени
присутствуют практически во всех видах научного творчества.
Поэтому, совершенно очевидно, что если интуиция помогает нам в
получении нового знания, то, каким бы таинственным и
непостижимым не казался этот механизм, им нужно пытаться
управлять. Для этого применимы, например, достижения
современной психологии – работа над преодолением
подсознательных барьеров и стереотипов. Причем лучше не
“переделывать” человека, а обращать внимание на эти вопросы на
самых ранних этапах воспитания творческой личности. Однако,
интуиция в научном познании занимает важное место. Любой
ученый на начальном этапе своего научного становления
пользуется трудами других ученых, выраженных в логически
выстроенных теориях и составляющих науку “сегодняшнего дня”.
Именно для научного творчества следует лишний раз подчеркнуть
важность предварительного накопления опыта и знаний до
интуитивного озарения и необходимость логического оформления
результатов после него. 
 
128 Характеризуя научную деятельность А.М. Бутлерова, Д.И.
Менделеев писал: «Все время его работы были направлены к
тому, чтобы во всем видимом и осязаемом увидеть сторону
невидимого, постигнуть и разработать ее до конца. Ему было
свойственно стремление проникнуть через видимое в
невидимый мир тех химических процессов. которые он изучал.
Задача теоретической химии состоит не в описании отдельных
частей химии, а, исключительно, в изложении того невидимого,
что в химизме проявляется». - Как Вы истолкуете сказанное
Д.И. Менделеевым?

В данном высказывании Д.И. Менделеева говорится о постижении

внутренних процессов в химии. В тот период химия уже перешла
из разряда чисто эмпирических наук в разряд более строгих.
Поэтому, в ее рассмотрении
оказались не только внешние проявления микропроцессов на
макроуровне, как у алхимии, а детальное изучение самих
микропроцессов.
 
129. Ф. Ларошфуко писал, что «философия – это наука,
усложняющая жизнь в поисках ее простоты». - В чем
Вы видите «полезность» философии для науки?
Философия явилась на свет в результате осознания человечеством
самого себя. Желаешь познать себя – философствуй, это
справедливо как для отдельного человека, так и для любой эпохи.
Вот эта далеко не самоочевидная мысль, судьбоносная для
прошлого, настоящего и будущего человечества составляет
стержневую основу существования человечества.
Во всех случаях, когда человеку приходится принимать
ответственные решения, он вынужден становиться философом.
Нетрудно убедиться в справедливости сказанного. Для этого
следует просто-напросто вспомнить ситуации, когда кому-то
приходилось принимать судьбоносные решения. К выдающемуся
французскому философу Жан-Полю Сартру как-то пришел его
ученик, который просил совета. Ему хотелось стать участником
«Сражающейся Франции», но его беспокоила судьба матери,
тяжело переживающей смерть своего старшего сына. «Что делать, –
спрашивал юноша, — остаться с матерью или уйти в ряды
вооруженных сил?» У юноши было много доводов в пользу как
первого, так и второго решения. Никакая наука, никакая писанная
мораль не давала ему ответа на вопрос. Сартр был по-философски
суров: «Вы свободны, выбирайте, т.е. избирайте». Смысл совета
таков: каждый сам ответственен за свой поступок, а гарантия от
безответственности, по крайней мере в данном случае, –
полноценное философствование. Другого пути нет.
Таким образом, хорошая философия придает практической
деятельности человека этическую, благородную осмысленность.
Философия усложняет жизнь, т.к. требует работы ума, заставляет
делать порой очень сложный выбор, указывает рамки, в которых
человек может быть свободным в своём выборе. Но когда
правильный выбор сделан, жизнь человеку кажется удивительно
простой, до следующего выбора, т.к. жизнь постоянно заставляет
нас решать жизненные проблемы.
Если говорить в более широком аспекте понимания этого
высказывания, то можно проследить жизнь великих философов
древности (Сократ, Платон, Аристотель и др.), которые искали
ответы на многие философские проблемы, позволивших создать
фундамент самой философии и большинства современных наук.
Они дали понятие истины, источников познания и многие другие,
которые развивались, уточнялись в позже другим философами, но
они были первыми, а это сложно. На базе, созданного ими
фундамента уже проще развивать ту же философию и другие науки,
делающие нашу жизнь проще. В любом случае умение мудро
мыслить, а это сложный процесс, приводит к принятию решений,
делающих нашу жизнь проще.

130. Виктор Гюго: «Искусство – это Я, наука – это мы». –

Какую природу науки раскрывают эти слова?
Виктор Гюго французский писатель, одна из главных фигур
французского романтизма, политический и общественный деятель.
Сенатор Франции от департамента Сена. Член Французской
академии.
С точки зрения культурологии «наука» —
этосистематизированные, накопленные человечеством и
передающие из поколения в поколения знания.
Искусство — это личная черта, индивидуальность. Человек может
её как раскрыть, так и познать саморучно. Наука — это
взаимоотношение людей. Оно зависит только от обеих сторон.
Тема актуальна постоянно и всегда будет обсуждаема, ведь на неё
можно очень долго и много философствовать.

 
131. «Я хорошо понимаю, - говорил А. Эйнштейн с иронией,
- почему многие любят колоть дрова – тут сразу виден
результат работы». – Над каким отношением к науке
иронизирует А. Эйнштейн?
 
Математическим ключом к разгадке тяготения, который он так
долго и упорно искал, оказалась неэвклидова геометрия в
сочетании с непривычной для тогдашних физиков отраслью
математики — тензорным анализом.
Да, природа оказалась устроенной сложнее, чем ему
мерещилось в юности, и ему пришлось раскаяться в своем
пренебрежении к аппарату математики. Причина ошибки предстала
перед ним с полной ясностью. «Высшая математика, — писал он
потом в своих «Автобиографических набросках», — интересовала
меня в годы учения мало, потому что я по своей наивности полагал,
что для физика достаточно овладеть лишь основными
математическими понятиями. Все же остальное в математике,
думал я, является несущественными для познания природы
тонкостями. Заблуждение, в котором я позднее с горечью
сознался!» 
Гроссман, страдал (в вопросе о взаимоотношении между
физикой и математикой) «вывихом», как раз противоположным
эйнштейновскому. Если Эйнштейн долгое время недооценивал
роль математики, то «Гроссман, как истый математик, сохранял к
физике несколько скептическое отношение…»
Он дал совет Эйнштейну — Наиболее обещающие
вычислительные возможности, — сказал Гроссман, — скрываются
в полузабытых трудах Риманна, а также его
ученика Эльвина Кристоффеля и в более поздних трудах
итальянцев Грегорио Риччи и Туллио Леви-Чивитта.
Совет оказался дельным, но работа шла медленно, и Эйнштейн
сказал как-то математику Вейлю, что понимает теперь, почему так
приятно колоть дрова: дело идет без задержек и видишь сразу
результат своих трудов! Семь лет колумбовых странствий по
волнам математического океана остались позади, прежде чем
показался желанный берег.
И вот он на берегу.
Полученные в 1915–1916 годах окончательные уравнения
содержали искомый закон структуры пространственно-временной
непрерывности в зависимости от распределения материальных
масс. Многообразие «Пространство — Время» при наличии
крупных масс вещества оказывалось и впрямь неэвклидовым
четырехмерным многообразием. Физически отсюда следовало
также, что реальное трехмерное пространство вблизи крупных масс
вещества приобретает кривизну (и кроме того, изменяется в этих
условиях и ход физического времени). В частности, искривление
происходит по законам риманновского варианта неэвклидовой
геометрии. И это означало также, что любые материальные тела,
попав в «неэвклидову» зону, должны начать двигаться по кривым
линиям, наподобие того как поезд, оказавшийся на закруглении,
движется по заданной ему изгибом рельсов кривой! (Мы просим
читателя отнестись к этому сравнению лишь как к слабому намеку,
который помог бы в образной форме подвести к идее открытия.)
 132. «Наука, которая не решается забыть своих основателей, -
утверждал Уайтхед, - погибла». – Почему?
 
Каждая наука стремится к развитию и выявлении истины. Иной раз
устоявшиеся постулаты, которые на первый взгляд кажутся
незыблемыми, мешают развитию науки, ведь настоящее открытие
можно сделать только выйдя за рамки уже ранее открытых законов.
Поэтому необходимо забыть о своих родоначальниках в науке,
чтобы открыть ее для совершенно новых знаний.

133 Как утверждал Гегель, «голый результат есть труп,

оставивший позади себя тенденцию». – Что здесь сказано?
Суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением,
и не результат есть действительное целое, а результат вместе со
своим становлением; цель сама по себе есть безжизненное
всеобщее, подобно тому как тенденция есть простое влечение,
которое не претворилось еще в действительность; а голый
результат есть труп, оставивший позади себя тенденцию.
Здесь говорится о том, что не стоит рассматривать процесс
познания, разбивая его на составные части: цель, тенденция,
содержание, результат. Результат без содержания – ничто, труп.
Например, именно в попытках объяснить содержание
общеизвестных результатов появилась геометрия.
 

1515134АВИАТО1ВВ134 ВОПРОС  «Всмотритесь в

неизвестное. Всмотритесь в конец. Помните о своей цели. Не
забывайте о ней. Удержите в уме то, чего вы добиваетесь.
Рассмотрите неизвестное. Рассмотрите заключение». – Что
означает совет Д. Пойа смотреть в неизвестное?

Удержите в уме то, чего вы добиваетесь. Рассмотрите не
известное. Рассмотрите заключение».
Призыв смотреть в неизвестное, постоянно держать его в
поле зрения является основой как для формулирования
вопросов с «легкой трудностью», так и для их разрешения.
«Легкая трудность» вопроса переходит (перетекает) в некое
«требование», некий «призыв» к действию. В вопросе
содержится нечто, что заставляет искать ответ. ... 6 она
разрабатывается превосходнейшими умами и, несмотря на
это, в ней доныне нет положения, которое не служило бы
предметом споров и, следовательно, не было бы
сомнительным, я не нашел в себе самонадеянности, чтобы
рассчитывать на больший успех, чем другие.
Здесь уместен совет известного математика Д. Пойа:
«Всмотритесь в неизвестное. Всмотритесь в конец. Помните о
своей цели. Не забывайте о ней. Удержите в уме то, чего вы
добиваетесь. Рассмотрите неизвестное. Рассмотрите заключение».
Призыв смотреть в неизвестное, постоянно держать его в поле
зрения является
основой как для формулирования вопросов с «легкой трудностью»,
так и для их разрешения.
«Легкая трудность» вопроса переходит (перетекает) в некое
«требование», некий «призыв» к действию. В вопросе содержится
нечто, что заставляет искать ответ.
Содержащийся в вопросе «запрос» («требование») обнаруживает
себя, если рассмотреть знание и незнание как противоречие
вопроса: знание есть знание по отношению к незнанию, а незнание
является таковым по отношению к знанию. Вопрос нельзя считать
знанием,
потому что в нем содержится незнание. Вопрос также нельзя
назвать незнанием, потому что в нем есть знание. Однако
соединение знания и незнания (известного и неизвестного) в
вопросе вырастает в некое «требование» новой информации.
Готовое знание не может «требовать» нового знания. В абсолютном
незнании, тем более, нет никакого «запроса».
Только синтез знания и незнания несет в себе нечто новое, чего нет
ни в наличном знании, ни в незнании. Это нечто новое и есть
«требование», «запрос» на новую информацию.
Например, в вопросе «Почему затонул «Титаник»?» содержится
требование-запрос на выяснение причин гибели «Титаника».
Вопрос будет правильным, если содержит в себе фактическое
требование-запрос. «Под истинными вопросами следует понимать,
- писал
чешский логик Б. Больцано, - только такие, в которых выраженное
в них требование имеет место, а ложными – когда имеется
противоположное», то есть требование не выражено» [4].
Такими представляются вопросы в следующих формулировках:
«Почему исследование человека становится спрашиванием?»,
«Познавший себя, - утверждал Ф. Ницше, - собственный палач». »–
В каком смысле это так?», «Я решил посвятить свою жизнь», -
говорил Сократ, - выяснению вопроса, почему люди знают, как
правильно поступать, а поступают наоборот». - Какую природу
человека вскрывают эти слова?», «Никто, - утверждал Платон, - не
становится хорошим человеком случайно». – Что сказал Платон?» -
В приведенных вопросах достигнута предельная
ясность затрудненность затруднения, и в силу этого четко
представлено требование-запрос (из статьи Хакуз П.М.)
 

135. Лихтенберг: «Общепризнанные мнения и то, что считают

делом давно решенным, чаще всего заслуживает
исследования». Почему?
Математическое утверждение получает статус «математической
истины», как только выясняется, что оно не противоречит иным
доказанным положениям математики. Иными словами, на первых
порах истина в математике понимается как когеренция, т.е. как
согласие нового положения с ранее принятыми утверждениями.
Большая часть того, что доказывается в математике и считается
«математической истиной», так и остается в этом статусе
«внутреннего согласования», не находя никакого применения в
научных теориях, допускающих эмпирическое подтверждение.
Лишь очень немногие математические результаты оказываются
востребованными научными теориями, допускающими
сопоставление с опытом. Эмпирическое подтверждение таких
теорий означает, что используемые в них математические
построения оказываются истинными не только в
смысле когеренции, но и в смысле корреспонденции - согласия не
только с математикой в целом, но и с существующей вне ее
реальностью.
Математика представляет собой динамическое единство, в
котором отдельные разделы и теории существуют только в
многообразных и постоянно обновляющихся связях с другими
разделами математики. Установление соответствия научной теории
опыту означает в определенном смысле соответствие опыту и того
математического аппарата, который используется в этой теории.
Одновременно с опытом оказываются связанными, хотя и
косвенно, также все те математические истины, которые тем или
иным образом связаны в рамках математики с тем ее фрагментом,
который нашел эмпирическое приложение в рамках конкретно-
научной теории.
Математика и логика опираются в конечном счете на опыт,
хотя их связь с эмпирией не является прямой и всегда
опосредствуется многими промежуточными звеньями.
Математика и логика сходны по своей природе, поэтому
обсуждение вопроса об эмпирических основаниях математики
целесообразно не отрывать от анализа проблемы связи с опытом
логики. Об этом говорят, в частности, так называемые «логические
парадоксы», периодически заставляющие возвращаться от
абстрактных рассуждений о природе «логических истин» к анализу
процессов реального мышления. Аналогичные парадоксы
периодически возникают и в математике.
В широком смысле парадокс - это положение, резко
расходящееся с общепринятыми, устоявшимися,
«ортодоксальными» мнениями. «Общепризнанные мнения и то, что
считают делом давно решенным, чаще всего заслуживает
исследования» (Г. Лихтенберг). Парадокс - начало такого
исследования.
Парадокс в более узком и специальном значении - это два
противоположных, несовместимых утверждения, для каждого из
которых имеются кажущиеся убедительными аргументы.
Наиболее резкая форма парадокса - антиномия, рассуждение,
доказывающее эквивалентность двух утверждений, одно из
которых является отрицанием другого.
Особой известностью пользуются парадоксы в самых строгих и
точных науках - математике и логике. И это не случайно.
Логика - абстрактная наука. В ней нет экспериментов, нет даже
фактов в обычном смысле этого слова. Строя свои системы, логика
исходит в конечном счете из анализа реального мышления. Но
результаты этого анализа носят синтетический, нерасчлененный
характер. Они не являются констатациями каких-либо отдельных
процессов или событий, которые должна была бы объяснить
теория. Такой анализ нельзя, очевидно, назвать наблюдением:
наблюдается всегда конкретное явление.
Конструируя новую теорию, ученый обычно отправляется от
фактов, от того, что можно наблюдать в опыте. Как бы ни была
свободна его творческая фантазия, она должна считаться с одним
непременным обстоятельством: теория имеет смысл только в том
случае, когда она согласуется с наиболее важными относящимися к
ней фактами. Теория, расходящаяся с такими фактами и
наблюдениями, является надуманной и ценности не имеет.
Но если в логике нет экспериментов, нет фактов и нет самого
наблюдения, то чем сдерживается логическая фантазия? Какие если
не факты, то факторы принимаются во внимание при создании
новых логических теорий?
Расхождение логической теории с практикой действительного
мышления нередко обнаруживается в форме более или менее
острого логического парадокса, а иногда даже в форме логической
антиномии, говорящей о внутренней противоречивости теории.
Этим как раз объясняется то значение, которое придается
парадоксам в логике, и то большое внимание, которым они в ней
пользуются.
Специальная литература на тему парадоксов практически
неисчерпаема. Достаточно сказать, что только об одном из них - так
называемом «парадоксе лжеца» - написано более тысячи работ.
Большая группа парадоксов говорит о том круге вещей, к
которому они сами относятся. Их особенно сложно отделить от
утверждений, по виду парадоксальных, но на самом деле не
ведущих к противоречию.
Возьмем, к примеру, высказывание «Из всех правил имеются
исключения». Само оно является, очевидно, правилом. Значит, из
него можно найти, по крайней мере, одно исключение. Но это
означает, что существует правило, не имеющее ни одного
исключения. Высказывание содержит ссылку на само себя и
отрицает само себя.
Парадоксы не всегда легко отделить от того, что только
напоминает их. Еще труднее сказать, откуда возник парадокс, чем
не устраивают нас самые естественные, казалось бы, допущения и
многократно проверенные способы рассуждения.
 С особой выразительностью это показывает парадокс лжеца. Он
относится как раз к выражениям, говорящим о самих себе.
В классическом варианте этого парадокса речь идет о ситуации,
когда человек произносит всего одну фразу: «Я лгу». Является ли
это высказывание истинным или же оно ложно?
Если оно ложно, то говорящий сказал правду и, значит, сказанное
им не является ложью. Если же высказывание не является ложным,
а говорящий утверждает, что оно ложно, то это его высказывание
ложно. Таким образом, оказывается, если говорящий лжет, он
говорит правду, и наоборот.
Уже на примере парадокса лжеца хорошо видны характерные
особенности парадоксов. Они не ставят явно и прямо конкретных
проблем. Парадокс имеет форму краткого рассказа или описания
простого в своей основе случая.
Какие же проблемы скрываются за парадоксом лжеца? Почему
он приводит к противоречию?
По мысли А. Тарского, причина парадокса лжеца в том, что на
одном и том же языке говорится как о предметах, существующих в
мире, так и о самом этом «предметном» языке. Язык с таким
свойством Тарский назвал «семантически замкнутым».
Естественный язык, очевидно, семантически замкнут. Отсюда
неизбежность возникновения в нем парадокса. Чтобы устранить
его, надо строить своеобразную лесенку, или иерархию, языков,
каждый из которых используется для вполне определенной цели: на
первом говорят о мире предметов, на втором - об этом первом
языке, на третьем - о втором языке и т. д. Ясно, что в этом случае
утверждение, говорящее о своей собственной ложности, уже не
может быть сформулировано и парадокс исчезнет.
Это разрешение парадокса, предложенное в начале 30-х годов
прошлого века, не является, конечно, единственно возможным.
Одно время оно было общепринятым, но сейчас былого
единодушия уже нет. Традиция устранять парадоксы такого типа
путем «расслаивания» языка осталась, но наметились и другие
подходы.
Математические и логические парадоксы заставляют в первую
очередь уточнить понятие «математической» или «логической
истины». Но косвенно парадоксы говорят о расхождении
математической или логической теории с реальностью.
  136. П.В. Копнин: «Нет логики открытий, но нет ни одного
открытия без логики». – Объясните!
 
Открытие подразумевает что-то принципиально новое для
человеческого знания, а значит его трудно или невозможно
предсказать логическим путем. Открытие, не подчиняясь логике
времени своего появления, создает свою логику и посредством нее
вписывается уже существующую картину мира. Именно поэтому все
открытия прошлого кажутся во многом очевидными и совершенно
логичными уже постфактум, хотя до своего свершения никто не мог
предсказать их логику. Нельзя выделить общую логику открытий, но
тем не менее в каждом открытии прошлого мы можем найти логику.
 
Содержательной является диалектическая логика, которая
исследует мышление именно со стороны изменения его содержания в
процессе движения к объективной истине.

137. В.П. Копнин: «По существу, выдвигая научную проблему,

ученый строит своеобразную теоретическую систему – пустую
теорию, в которой не месте объединяющего начала стоит
вопрос, ответ на который нужно искать. Когда этот ответ будет
найден, система знания, образующая проблему, станет научной
теорией». – Объясните!
 
Научная проблема проливает свет и обращает внимание ученого на
недостающие звенья в знаниях. Без формулировки проблемы
невозможно появление новой научной теории. Только обозначив
проблемную область, ученый ум приступает к поиску путей ее
решения, как бы заполняя эту пустую форму
систематизированными знаниями. Получение же новых знаний о
реальности без обозначения проблемы делает их «неживыми» и
бесполезными, их нельзя применить.
 
 138 Пределом точности в естественных науках является
идентификация (а=а). В гуманитарных науках точность-
это преодоление чуждости чужого без превращения его в чистое
свое». - Как это Вы прокомментируете?
Из российских исследователей наиболее значительный вклад в
развитие методологии гуманитарных наук внес М. Бахтин. Он ввел
разделение на объект и предмет гуманитарного исследования.
Текст сам по себе — только один из предметов исследования;
объектом же является личность автора. Следовательно, по Бахтину,
объект познания в гуманитарных дисциплинах не менее активен,
чем субъект. Гуманитарное познание представляет собой процесс
диалогического общения. Главной задачей литературоведения
исследователь считает раскрытие "глубинного смысла" текста. Он
не сводится к чисто логическим или чисто предметным
отношениям и поэтому не может бьпъ постигнут с помощью
традиционных научных методов. Для проникновения в "глубинный
смысл" произведения искусства необходимо "восполняющее
понимание", которое направлено на выявление бессознательных
мотивов творческого процесса и "преодоление чуждости чужого".
Но вместе с тем "восполняющее понимание" не должно
отказываться от современности. Именно осознание нахождения
исследователя в настоящем времени дает возможность посмотреть
на предмет интерпретации со стороны. Что, в свою очередь,
позволяет избежать такой серьезной опасности, как присвоение
анализируемого текста. Ведь если "пределом точности в
естественных науках является идентификация (а = а)", то "в
гуманитарных науках точность — это преодоление чуждости
чужого без превращения его в чисто свое".

139.А. Эйнштейн саркастически замечает: «Разве Фарадей

открыл бы закон электромагнитной индукции, если бы он
получил стандартное университетское образование? Нет!
Открытия делают невежды». – Что сказал А. Эйнштейн? « «Если
не согрешить против логики, - говорил А. Эйнштейн, - то вообще
нельзя ни к  чему прийти». – Почему так?
 
Перечислим несколько вопросов, отвечающих, на наш
взгляд, вышеобозначенным критериям: М. Хайдеггер говорил, что
«сущность техники – не техническая». – В каком
смысле? Корет Эмрихутверждал: «Мы знаем больше, нежели
знаем». – Что это означает? «Очень трудно хвалить того, - полагал
К. Гельвеций, - кто столь заслуживает похвалы». – Почему? Л.С.
Выготский: «Мысль никогда не равна прямому значению слов». –
Каковы Ваши комментарии? «Первый признак морали состоит в
том, что моральные явления - причина самих себя. И тогда они
моральны». – Как это понимать? М. Пруст писал, что событие
всегда шире, чем момент, в который оно происходит. - Что это
значит? Виктор Гюго: «Искусство – это Я, наука – это Мы». –
Какую природу науки вскрывают эти слова? П.В. Копнин: «Нет
логики открытий, но нет ни одного открытия без логики». – Как это
объяснить? «Если не согрешить против логики, - говорил А.
Эйнштейн, - то вообще нельзя ни к чему прийти». – Почему?
Откуда берутся «открытия в математике, если все утверждения
выводятся друг из друга»? А. Эйнштейн однажды саркастически
заметил: «Разве Фарадей открыл бы закон электромагнитной
индукции, если бы он получил стандартное университетское
образование. Нет. Открытия делают невежды». – Что сказал А.
Эйнштейн? Н. Бор: «То, что мы знаем по-настоящему, мы знаем в
форме вопроса». – Что это значит? Говорят, что «гений всегда
безграмотен». – В каком смысле? - Эти и подобные им вопросы
ориентирует адресата на мыслительную деятельность.
 
Между тем в философии давно существует парадоксальная
ситуация: с одной стороны, философы осознают, что она возможна
только как вопрошание, а с другой стороны, философы все-таки
пытаются построить собственную систему знаний. В
результате создается устойчивое впечатление, что философия,
представленная в виде утвердительного знания, является все-таки
более ценной, чем философские вопросы. Между тем И.
Кант назвал это «скандалом в философии»: философы, эти умные,
интересно и глубоко мыслящие люди, на протяжении очень многих
лет не могут решить ни один философский вопрос так, чтобы его
решение их всех удовлетворило. С тех пор положение не
изменилось. И ныне философы продолжают
обсуждать исключительно глубокие проблемы, противореча
друг другу и предлагая все новые решения. На эту особенность
философии еще раньше указывал Р. Декарт: «О философии скажу
одно: видя, что в течение многих веков она
разрабатывается превосходнейшими умами и, несмотря на это, в
ней доныне нет положения, которое не служило бы предметом
споров и, следовательно, не было бы сомнительным, я
ненашел всебе самонадеянности, чтобы рассчитывать на больший
успех, чем другие. И, принимая во внимание, сколько относительно
одного и того же предмета может быть разных
мнений, поддерживаемых учеными людьми, тогда как истинным
среди этих мнений может бытьтолько одно, я стал считать ложным
почти все, что было и не более чем правдоподобным». В
философии все спорят друг с другом. Здесь спорят не только на
уровне поиска, но и науровне изложения.

Вопрос 140.Когда докладчик сказал, что все его

экспериментальные результаты прекрасно подтверждают
предсказания теории, П.Л. Капица заметил: «Ну что ж, вы
сделали хорошее «закрытие». В науке существенный шаг
вперед делает тот, кто обнаруживает явление, которое не может
быть объяснено в рамках существующих представлений». – На
какую особенность науки указал П.Л. Капица?
 
В науке существенный шаг вперед делает тот, кто обнаруживает яв
ление, которое не может быть объяснено в рамках существующих п
редставлений», т.е. должен быть сделан задел на будущее. Для
экспериментов создают/моделируют условия при которых
получают нужный результат. Если получается "неожиданный"
результат, или результат на который повлияли не учтённые
факторы, это способствует новому изучению/развитию науки.

Вопрос 141. Палка, опущенная наполовину в воду, кажется

сломанной. Четырехугольная башня издали представляется
круглой. – Какое свойство познания отражено в этих словах?
Декарт (1596-1650) считает, что разум непосредственно созерцает
истину, будучи способным отличить ее от лжи по той ясности и
отчетливости, с которыми она представляется уму, не вызывая у
него никаких сомнений. Скептический регресс в бесконечность,
вызванный отсутствием критерия, Декарт останавливает истинами,
открываемыми интеллектуальной интуицией. 
Согласно принципу «радикального сомнения», в человеческом
сознании нет ни одного совершенно достоверного, свободного от
каких-либо сомнений факта. В «Размышлениях о первой
философии» воспроизводятся аргументы античных скептиков,
во-первых, те, в которых вскрывается недостоверность
внешних чувственных восприятий: палка, опущенная в воду,
кажется сломанной, четырехугольная башня издали
представляется круглой и т.п.Вторая группа скептических
аргументов связана с нередким отсутствием четкой границы между
явью и сном: бывает ведь, что переживаемое нами во сне более
ярко и впечатляюще, чем переживаемое наяву. Аргументы,
показывающие недостоверность чувственных восприятий,
выявляют тем самым зыбкость наших знаний как о внешних
вещах, так и о нашем собственном теле.
В самом начале «Размышлений о первой философии» Декарт
замечает: «...Все, что я до сих пор принимал за самое истинное,
было воспринято мною или от чувств, или через посредство чувств;
а между тем я иногда замечал, что они нас обманывают,
благоразумие же требует никогда не доверяться полностью тому,
что хоть однажды ввело нас в заблуждение»
В чем же я могу сомневаться? Где пределы моих сомнений? По
Декарту, получается так, что сомнению может быть подвергнуто
все чувственно данное и даже многое из области сверхчувственных
истин. «...Я сделаю допущение, что не всеблагой Бог, источник
истины, но какой-то злокозненный гений, очень могущественный и
склонный к обману, приложил всю свою изобретательность к тому,
чтобы ввести меня в заблуждение».
Какой бы бездонной ни казалась нам пучина сомнений, есть
момент, позволяющий ее преодолеть. Это – сам факт сомнений,
представляющих собой проявление нашей мысли. Сомневающийся
всегда мыслит, даже если это происходит во сне, а если мыслит, то,
следовательно, живет, существует. Отсюда знаменитое заключение
Декарта: Я мыслю (сомневаюсь), следовательно, я существую. В
этой истине, по убеждению философа, никакой нормальный
человек сомневаться не может. Ее и следует рассматривать как
высшую, исходную для всех наших интуиции. 
В одной из главных своих книг, «Рассуждение о методе», Декарт
предлагает несколько правил разыскания подлинно научной
истины. Первое из этих правил гласит: «никогда не принимать за
истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т.е.
тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в
свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно
и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к
сомнению».
Речь идет о том, что в рассмотрении того или иного предмета
следует принимать за истину то, что самоочевидно, что не
вызывает никаких сомнений и, соответственно, не требует никаких
доказательств. Способность к «схватыванию» этой
самоочевидности философ называет интуицией. Для Декарта это -
высший, наиболее совершенный способ познания.
В «Правилах для руководства ума» дается следующее определение
интуиции: «Под интуицией я подразумеваю не зыбкое
свидетельство чувств и не обманчивое суждение неправильно
слагающего воображения, а понимание ясного и внимательного
ума, которое порождается одним лишь светом разума и является
более простым, а значит, и более достоверным, чем сама дедукция»
Интуитивно усматривается то, что само по себе очевидно или, в
декартовских терминах, «просто». Здесь же читаем: «...Каждый
может усмотреть умом, что он существует, что он мыслит, что
треугольник ограничен только тремя линиями, а шар -единственной
поверхностью и тому подобные вещи, которые гораздо более
многочисленны, чем замечает большинство людей, так как они
считают недостойным обращать ум на столь легкие вещи».
Важно учесть, что декартовская интуиция имеет мало общего с
интуицией Николая Кузанского или Джордано Бруно: она не
является знанием, достигаемым в результате восхождения к
пределу возможностей интеллекта, не требует такого восхождения.
Не совпадает она и с чувственной интуицией как способом
непосредственного (прежде всего зрительного) познания предмета.
Интуиция в понимании Декарта - это «естественный свет»
(lumen naturale), но только не чувственный, а интеллектуальный.
 

142 «Подлинная сущность познания. - утверждает Гадамер. -

заключается. пожалуй. не столько в том. что нам приходит в
голову решение, сколько в том, что нам приходит в голову
вопрос, вталкивающий нас в сферу открытого и поэтому
создающий возможность ответа. Всякое прозрение имеет
структуру вопроса». - Какие Вы можете привести примеры из
истории познания, подтверждающие правильность этих слов?

Скажем прежде всего, что дело может дойти до этого лишь так же,
как приходит к нам какое-нибудь неожиданное прозрение. Правда,
мы говорим, о прозрении скорее в связи с ответом, чем с вопросом,
например решении загадок, и мы подразумеваем при этом, что
решению не ведет никакого методического пути. Вместе с тем мы
знаем, что прозрения не приходят без подготовки. Они сами уже
предполагают направленность на определенную область открытого,
из которой может прийти прозрение; это значит, однако, что они
предполагают спрашивание. Подлинная сущность прозрения
заключается, пожалуй, не столько в том, что нам приходит в голову
решение, подобное решению загадки, сколько в том, что нам
приходит в голову вопрос, выталкивающий нас в сферу открытого
и потому создающий возможность ответа. Всякое прозрение имеет
структуру вопроса. Однако прозрение приводящее к постановке
вопроса, есть уже вторжение в тихую гладь распространенных
мнений. Поэтому также и о вопросе мы говорим, что он «приходит
в голову», что он «встает» или «возникает», гораздо чаще, чем
говорим, что мы его «ставим» или «поднимаем». Мы уже видели,
что с логической точки зрения негативность опыта имплицирует
вопрос, и  в самом деле мы приходим к опыту благодаря толчку,
которым является для нас то, что не согласуется с нашими
привычными мнениями. Поэтому и о вопросе можно сказать в
большей мере, что он нас настигает, а не мы его ставим. Вопрос сам
напрашивается; мы больше не можем от него уклоняться и
принуждены расстаться с нашими привычными мнениями. Еще
добавим, что успех на 90% зависит от правильной постановки
вопроса, ведь без вопроса нет ответа.

143. В каком смысле эти слова правдивы?

Правда данной цитаты заключается в том, что наука –
это отрасль деятельность которой направлена на изучении
естественных закономерностей природы и выявления
зависимостей.  Неважно какая область исследований будь то
механика, электрика илинапример экономика и психология.
Исследования проводятся на основе фактов и в своем итоге должны
образовать зависимости, что по своей структуре тоже являются
некими фактами. С развитием науки эти факты изучают более
глубоко. 
Пример математическое моделирование, когда с помощью
математического расчета можно прогнозировать или объяснить те
или иные явления.

144. Многие полагают, что научное познание является высшей

формой познания. – Так ли это?
 
Научное познание является высшей формой познания.
 
Уровни научного познания: эмпирический (предмет исследования:
явления, средства и инструменты познания: наблюдение,
эксперимент, описание, измерение, сравнение) и теоретический
(предмет: сущность процессов и явлений, инструменты: синтез,
анализ, дедукция, индукция, аналогия, моделирование,
абстрагирование, обобщение)
Основные формы научного познания: проблема, гипотеза, теория.
Научное исследование начинается с постановки проблемы. Проблема
– это то, что не познано человеком, но то, что нужно познать.
Проблема есть знание о незнании. Вырастает из практической
потребности общества, из стремления достичь знания. Для решения
проблемы необходимо накопление фактов, система знаний: догадка,
гипотеза, научная теория.
Догадка – первоначальное предположение, не выяснены
эмпирические доказательства. Переход догадки в гипотезу
происходит через накопление аргументов и фактов. Гипотеза –
знание, в основе которого лежит предположение. Обоснование
гипотезы предполагает поиск фактов, постановку экспериментов.
При выборе гипотез известное значение приобретают такие моменты,
как простота, экономичность, красота. Критерием истинности
гипотезы является практика. Гипотеза: рабочая (принимается за
истину условно, позволяет вести наблюдение), научная
(предположение о законе, которому подчиняется данное явление),
частная (дает возможность делать предположения). Обоснование и
доказательство гипотезы превращает её в теорию.
Теория - это система взглядов, принципов, отражающих познание
закономерных явлений. Теория – относительно завершенная система
знаний. Изменение теории происходит путем включения в неё новых
фактов. Новая теория приобретает право на существование, когда
старые теории становятся моментами новой. 
Т. Кун: парадигма – комплекс идей, которым пользуется научное
сообщество на определенном этапе своего развития. 
Вооружая специалистов и практиков правильным методологическим
методом, философия дает возможность правильного выполнения
своих функций.

145 Наука - не единственный способ познания мира. Как она

соотносится с другими, вненаучными Формами познания?

Совокупное знание человечества не ограничивается только наукой.

Ведь наука - не единственный способ познания мира. Духовная
жизнь человека существовала во все времена, - и вместе с тем,
всегда существовали разные подходы к познанию мира. Человек
стремился узнать о мире, прибегая к мифотворчеству, создавая
религиозные учения или же творя произведения искусства. Правда,
иногда в ту или иную эпоху главенствующим оказывался какой-
нибудь один подход к познанию мира. И тогда он становился
эталоном "истинного познания", на основе которого и строилось
мировоззрение эпохи. А все другие способы познания мира либо
уходили "в тень", либо превращались в ответвления "истинного
познания". Однако перейдем к краткой характеристике способов
познаний мира. Помимо науки сюда можно отнести обыденно-
практическое познание, мифологическое, религиозное,
художественное и философское познание. Обыденно-практическое
познание основывается на житейском опыте, который приобретает
человек, осуществляя разного рода деятельность. Для того чтобы
научиться самостоятельно рассуждать и действовать, человеку
прежде необходимо усвоить "многие вещи", касающиеся
окружающего мира Человек узнает о мире не столько в процессе
его научного исследования, сколько при его жизненно-
практическом освоении. Однако это знание по большей части
усваивается человеком неосознанно, без привлечения критически
настроенного разума. Мифологическое познание было
главенствующим во всех древнейших культурах, в которых
"традиция" выступала в качестве основного регулятора всех сфер
жизнедеятельности человека. Древнейшие культуры относятся к
так называемым традиционным типам обществ. В мифах (от греч.
сказание, предание) разных народов мира, несмотря на все свое
многообразие, как правило, обнаруживаются одни и те же,
повторяющиеся темы, среди которых центральное место занимает
группа мифов о происхождении мира, богов и людей. Религиозное
познание опирается, главным образом, на такую духовную
способность человека, как вера. Доводам же разума здесь отводится
второстепенная роль - способствовать укреплению в вере. Истина,
как высшая ценность познавательной деятельности,
отождествляется с Богом. Путь же к истине определяется верой
человека, а не его разумом. ("Способность свободно принять
Божью волю, как свою собственную возносит человека выше небес,
выше тварного мира".) Художественное познание проявляет себя
через предметы искусства - скульптура, живопись, поэзия,
музыка...Можно сказать, что искусство - это "овеществление"
души, будь то в камне, в красках, в слове или же в звуке. Искусство
заключает в себе единство познания мира и самопознания. В
отличие от иных изделий (творений рук человека) художественное
творение содержит в себе "свое" истолкование мира. "Быть
творением значит восставлять свой мир", - говорит М. Хайдеггер.
Философское познание строится под определяющим влиянием той
духовной способности человека, которая называется разумом.
Поэтому, как и в науке, в философии используется язык понятий.
(Понятия - это формы мышления, в которых отражаются
существенные свойства и связи объектов; наиболее общие понятия
называются категориями.) Но в отличие от науки, в которой
предметом познания является какой-либо фрагмент мира, в
философии предметом познания является мир как целое.

146
«Слепая приверженность теории вовсе не достоинство
ума — это преступление ума». ИмреЛакатос
 В науке должны присутствовать определенная доля
скептицизма, готовность перепроверить прежние представления с
учетом новых данных и строить теории, зависящие от внешних,
поддающихся проверке фактов, а не от воззрения их создателя. Мы
уже видели, что работы Бэкона и многих других ученых отличают
поиск объективного, приверженность опыту и готовность
отказаться от господствующих представлений ради доводов разума
и эксперимента. Когда имелись расхождения по поводу степени
определения очевидности, то некоторые из них (например, Ньютон)
соглашались принять «практическую очевидность», признав
невозможной «полную очевидность».
В ХХ веке развернулись жаркие споры по поводу того, как
определить ошибочность теории (о чем мы поговорим в следующей
главе) и когда ее следует считать неопровержимой. Любая теория
может быть опровергнута новыми, несовместимыми с ней данными
(Поппер), стать несостоятельной под воздействием глобальных
перемен в научных взглядах (Кун), подвергнута корректировке в
результате проведения непрерывных исследовательских опытов
(Лакатос).Исходя из этого, мы не можем говорить, что для
подлинной науки, в отличие от лженауки, характерна непременная
истинность всех утверждений. В конце концов, то, что признают на
основании совершенно ошибочных доводов, может оказаться
истинным, тогда как самые уважаемые теории в науке иногда
бывают вынуждены уступать место другим, более продвинутым.
Наука от лженауки отличается природой утверждений и способами,
которые привлекаются для их признания.
Исходя из этого, современная философия науки использует
теорию вероятности. Невероятноеоказывается более значимым,
нежели вероятное. Если теория предсказывает невероятное
событие, которое затем действительно происходит, авторитет ее
значительно укрепляется. И напротив, то, что признается вполне
естественным и, согласно прогнозам, может произойти в любом
случае, едва ли будет рассматриваться сильным доводом в пользу
предсказавшей это теории.
Иными словами, подлинной науке свойственно постоянное
стремление устанавливать истинность того, что выступает против
привычных фактов.
Пример
 Человек упорно считает все сделанное им весьма успешным, в
то же время со стороны его усилия выглядят плачевными. Можно
задаться вопросом: «А справедливо ли назвать его действия
провалом?» Если сам человек квалифицирует их как успех, а
окружающие — как провал, то оба понятия оказываются
бессмысленными с позиции объективного, научного подхода, ибо
утверждения и об успехе, и о провале отражают субъективное
восприятие.
Научность должна основываться на методах, используемых для
постановки надлежащих опытов или сбора соответствующих
данных, и на готовности подвергнуть результаты скрупулезному
анализу и принять иное их истолкование. Различие между наукой и
лженаукой, таким образом, по существу, определяется методом, а
не содержанием.
Лженауке свойственно привлечение аналогий для
подтверждения причинных, каузальных, связей, но она не способна
определить их или прямо засвидетельствовать. Вот  известный
пример. Считалось, что красный цвет планеты Марс подобен крови,
и поэтому планету ассоциативно связали с войной,
кровопролитием. Только не ясно, каким образом цвет Марса связан
с воинственностью людей на Земле. 
Примеры
Самым ярким примером лженауки является астрология.
Напротив, астрономия считается наукой, поскольку основана на
наблюдениях, и любые нынешние ее гипотезы, возможно, будут
пересмотрены с появлением каких-то новых фактов. Астрология же
базируется на мифологии и годовом обращении знаков Зодиака. С
помощью асторологии невозможно увидеть, каким образом
созвездие Близнецов властвует над рожденными в мае и какие
символические сообщения нам посылают звезды. Астрологи могут
быть точны в расчетах и искусны в приложении своих теорий к
конкретным обстоятельствам, и сама астрология, несомненно,
очень важна для тех, кто ею занимается. Но ни один из фактов
(даже оказавшийся верным) никогда не превратит ее в науку. Ведь
для этого необходимо найти объективное свидетельство связи
между датами рождения и общими поведенческими
наклонностями, которое можно проверить и доказать какими- либо
научными способами.
 Другим примером лженаучного подхода может служить
лечение кристаллом. Люди носят его с собой и кладут под подушку
на ночь, считая, что кристалл обладает некой «вибрацией»,
способной воздействовать на настроение. В качестве
доказательства приводится довод, что вибрация — это всеобщее
явление, которое присуще не только кристаллу. Такие слова звучат
вполне научно, однако в них отсутствует всякая обоснованная связь
между теорией строения атома и тем, как можно успокоиться и
хорошо выспаться. Пока не будет выдвинута какая-либо гипотеза,
объясняющая такую связь, поддающаяся проверке и не
исключающая при этом своей ошибочности, до тех пор никто не
признает научным подобный подход к лечению.
И все-таки ответ на вопрос, что отличает науку от лженауки,
отнюдь не так прост. Возьмем, к примеру, марксизм. Конечно, в
основе построения марксистской теории лежат логика и
наблюдение за устройством и изменением общества. В этом
отношении, следуя индуктивному методу, марксизм можно было
бы назвать наукой. Но марксисты используют свою теорию для
толкования любого события и его результата: что бы ни случилось,
марксизм обязательно найдет этому разумное объяснение. То же
самое можно отнести и к тем, кто прибегает к теориям Фрейда в
психологии.
Иначе говоря, если отсутствует хотя бы гипотетический шанс
доказать ошибочность теории, она представляется бесполезной.
Ведь теории служат для предсказания событий, и если
утверждается, что с их помощью можно предсказать все, значит,
они необъективны, поскольку претендуют на абсолютную
непогрешимость. На этом основывал свою критику марксизма и
фрейдизма Карл Поппер, доказывая, что неопровержимая теория не
может быть научной.

147 ВОПРОС
В то время меня интересовал не вопрос о том,
"когда теория истинна?", и не вопрос,
"когда теория приемлема?".
Я поставил перед собой другую проблему.
Я хотел провести различие между наукой и
псевдонаукой, прекрасно зная, что наука часто
ошибается,
и что псевдонаука может случайно натолкнуться на
истину.
К.Р. Поппер
1. Общая характеристика
Карл Поппер - один из наиболее влиятельных
представителей западной философии науки XX века. Он
является автором большого количества работ по проблемам
философии, науки логики, методологии ,социологии и
психологии, многие из которых, например "Логика и рост
научного знания", "Открытое общество и его враги",
"Предположения и опровержения: рост научного знании" и
др., которые к настоящему времени опубликованы на русском
языке.
Фальсифицимруемость - критерий научности эмпирической
теории, сформулированный К. Р. Поппером в 1935 году.
Теория удовлетворяет критерию Поппера (является
фальсифицируемой и, соответственно, научной) в том
случае, если существует методологическая возможность её
опровержения путём постановки того или иного
эксперимента, даже если такой эксперимент ещё не был
поставлен. Согласно этому критерию, высказывания или
системы высказываний содержат информацию об
эмпирическом мире только в том случае, если они обладают
способностью прийти в столкновение с опытом, или более
точно -- если их можно систематически проверять, то есть
подвергнуть (в соответствии с некоторым "методологическим
решением") проверкам, результатом которых может быть их
опровержение".
Иначе говоря, согласно критерию Поппера, -- научная теория
не может быть принципиально неопровержимой. Тем самым,
согласно этой доктрине, решается проблема демаркации --
отделения научного знания от ненаучного.
Критерий Поппера требует, чтобы теория или гипотеза не
была принципиально неопровержимой.
Согласно Попперу теория не может считаться научной только
на том основании, что существует один, несколько или
неограниченно много экспериментов, дающих её
подтверждение. Так как практически любая теория,
сформированная на основании хоть каких-то
экспериментальных данных, допускает постановку большого
количества подтверждающих экспериментов, наличие
подтверждений не может считаться признаком научности
теории.
По Попперу, теории различаются по отношению к
возможности постановки эксперимента, способного, хотя бы в
принципе, дать результат, который опровергнет данную
теорию. Теория, для которой существует такая возможность,
называется фальсифицируемой. Теория, для которой не
существует такой возможности, то есть в рамках которой
может быть объяснён любой результат любого мыслимого
эксперимента (в той области, которую описывает теория),
называется нефальсифицируемой.
Критерий Поппера является лишь критерием отнесения
теории к разряду научных, но не является критерием её
истинности или возможности её успешного применения.
Соотношение фальсифицируемости теории и её истинности
может быть различным. Если эксперимент, ставящий под
сомнение фальсифицируемую теорию, при постановке
действительно даёт результат, противоречащий этой теории,
то теория становится фальсифицированной, то есть ложной,
но от этого не перестанет быть фальсифицируемой, то есть
научной. Поппер критерий фальсифицируемость
 

(ДОПОЛНИТЕЛЬНО!)

Введение
     Карл Раймунд Поппер (1902-1994) считается одним из
крупнейших философов науки ХХ века. Он был также социальным
и политическим философом крупного масштаба, заявившим о себе
как о "критическом рационалисте", убеждённом противнике всех
форм скептицизма, конвенционализма и релятивизма в науке и
вообще в человеческих делах, верный защитник "Открытого
общества", и непримиримый критик тоталитаризма во всех его
формах. Одна из многих выдающихся черт философии Поппера -
масштаб его интеллектуального влияния. Из-за того, что в работах
Поппера можно найти эпистемологичные, социальные и
собственно научные элементы – фундаментальное единство его
философского видения и метода в значительной степени рассеяно.
В данной работе прослеживаются те нити, которые связывают
философию Поппера воедино, а также выявляется степень
актуальности концепции Карла Поппера для современной научной
мысли и практики.
Принцип верификации в позитивизме
     Цель науки состоит, согласно неопозитивизму, в формировании
базы эмпирических данных в виде фактов науки, которые должны
быть репрезентированы языком, недопускающимдвусмысленности
и не выразительности. В качестве такого языка логическим
эмпиризмом был предложен логико-математический понятийный
аппарат, отличающийся точностью и ясностью описания изучаемых
явлений. Предполагалось, что логические термины должны
выражать познавательные значения наблюдений и экспериментов в
предложениях, признаваемых эмпирической наукой как
предложения "языка науки".
     С введением "контекста открытия" логическим позитивизмом
была сделана попытка переключаться на анализ эмпирических
утверждений с точки зрения их выразимости с помощью
логических понятий, исключив, тем самым, из логики и
методологии вопросы, связанные с открытием нового знания.
     При этом эмпирическая эпистемология наделялась статусом
основания научного знания, т.е. логические позитивисты были
уверены, что эмпирический базис научного знания формируется
исключительно на основе языка наблюдения. Отсюда и общая
методологическая установка, предполагающая редукцию
теоретических суждений к высказываниям наблюдения.
     В 1929 г. Венский кружок анонсировал свою
формулировку эмпирицистского критерия значения, ставшую
первой в ряду таких формулировок. Венский кружок заявил:
значением предложения является метод его верификации.
     Принцип верификации предусматривал признание
обладающими научной значимостью только те знания, содержание
которых можно обосновать протокольными предложениями.
Поэтому факты науки в доктринах позитивизма абсолютизируются,
обладают приматом перед другими элементами научного знания,
ибо, по их мнению они определяют содержательный смысл и
истинность теоретических предложений.
     Иными словами, согласно концепции логического позитивизма
"существует чистый опыт, свободный от деформирующих влияний
со стороны познавательной деятельности субъекта и адекватный
этому опыту язык; предложения, выражаемые этим языком,
проверяются опытом непосредственно и не зависит от теории, так
как словарь, используемый для их формирования, не зависит от
теоретического словаря"[1].
Ограниченность верификационного критерия
     Верификационный критерий теоретических утверждений скоро
заявил о себе своей ограниченностью, вызвав многочисленную
критику в свой адрес. Узость метода верификации прежде всего
сказалась на философии, ибо оказалось, что философские
предложения неверифицируемые, так как лишены эмпирического
значения. На эту сторону недостатка доктрины логического
позитивизма указывает Х. Патнэм [2].
     Средний человек не может "верифицировать" специальную
теорию относительности. Действительно, в настоящее время
средний человек даже не учит специальную теорию
относительности или (сравнительно элементарную) математику,
необходимую, чтобы понять ее, хотя основы этой теории
преподаются в некоторых университетах в пределах начального
курса физики. Средний человек полагается на ученого в
компетентной (и социально принятой) оценке теорий этого типа.
Ученый, однако, учитывая нестабильность научных теорий, по-
видимому, не отнесет даже такую признанную научную теорию,
как специальная теория относительности, к "истине" tout court.
     Тем не менее решение научного сообщества состоит в том, что
специальная теория относительности "успешна" — фактически
подобно квантовой электродинамике, беспрецедентно успешной
теории, дающей "успешные предсказания" и поддержанной
"широким набором экспериментов". И фактически на эти решения
полагаются другие люди, составляющие общество. Различие между
этим случаем и теми случаями институционализированныхнорм
верификации, которых мы касались выше, состоит (кроме ни к
чему не обязывающего прилагательного "истинный") в особой
миссии экспертов, привлекаемых в этих последних случаях,
и институционализированного почитания этих экспертов.
     Но это различие не более чем пример разделения
интеллектуального труда (не говоря уже об отношениях
интеллектуального авторитета) в обществе. Решение о том, что
специальная теория относительности и квантовая электродинамика
"самые успешные из тех физических теорий, которые у нас есть",—
решение, вынесенное теми авторитетами, которые определены
обществом и авторитетность которых закреплена в практике и
ритуале и таким образом институционализирована.
     Первым, кто обратил на слабость позитивистской доктрины
логического анализа научных знаний, был К. Поппер. Он заметил, в
частности, что наука в основном имеет дело с идеализированными
объектами, которые, с точки зрения позитивистского понимания
научного познания, не могут быть верифицированы с помощью
протокольных предложений, а значит, объявляются
бессмысленными. Кроме того, неверифицируемымногие законы
науки, выражаемые в форме предложений типа. Минимальная
скорость, необходимая для преодоления земного тяготения и
выхода в околоземное пространство, равна 8 км/сек [3], так как для
их верификации требуется множество частных протокольных
предложений. Под влиянием критики логический позитивизм
ослабил свою позицию введя положение в свою доктрину о частной
эмпирической подтверждаемости. Отсюда логически следовало,
что достоверностью обладают лишь эмпирические термины и
предложения, выраженные с помощью этих терминов, другие
понятия и предложения, имеющие непосредственное отношение к
законам науки, признавались осмысленными (подтверждаемыми) в
силу их способности выдержать частичную верификацию.
     Таким образом, усилия позитивизма применить логический
аппарат к анализу знания, выражаемых в форме повествовательных
предложений, не привели к научно значимым результатам; они
столкнулись такими проблемами, разрешить которых нельзя было в
рамках принятого им редукционистского подхода к познанию и
знанию.
     В частности, не ясно, почему не все утверждения науки
становятся базисными, а только некоторые? Каков критерий их
отбора? Каковы их эвристические возможности и гносеологические
перспективы? Каков механизм архитектоники научного знания?
Критерий фальсификации К. Поппера
     К. Поппер предложил другой критерий истинности научного
утверждения – фальсификации.
     Наука, по Попперу, - динамическая система, предполагающая
непрерывное изменение и рост знания. Это положение
детерминировало иную роль философии науки в научном
познании: отныне задача философии сводилась не к обоснованию
знания, как это было в неопозитивизме, а к объяснению его
изменения на основе критического метода. Так, в "логике научного
открытия" Поппер пишет: "центральной проблемой теории
познания всегда была и остается проблема роста знания", а "…
наилучший же способ изучения роста знания – изучение роста
научного знания"[3]. В качестве основного методологического
инструмента для этой цели Поппер вводит принцип
фальсификации, смысл которого сводится к проверке
теоретических утверждений эмпирическим опытом. Чем
же фальсифицируемость лучше верифицируемости и какова логика
рассуждения Поппера?
     Объявив задачей методологии изучение механизмов роста
научного знания, Поппер основывается на понятой и воспринятой
реальности, из которой состоит сфера научного познания. По его
глубокому убеждению, наука не может иметь дело с истинной, ибо
научно-исследовательская деятельность сводится к выдвижению
гипотез о мире, предположений и догадок о нем, построению
вероятностных теорий, и законов; таков общий путь познания мира
и приспособления наших представлений о нем. Поэтому было бы,
мягко говоря, несерьезно какие-то из этих представлений
принимать за истинных, а от каких-то отказаться, т.е. нет
универсального механизма, который бы мог выявить из
многообразия существующих знаний какие из них истинные, а
какие являются ложными.
     Поэтому задача философии заключается в том, чтобы найти
такой способ, который бы позволил нам приблизиться к истине. В
логико-методологической концепции Поппера находится такой
механизм в виде принципа фальсификации. К. Поппер считает, что
научными могут быть только те положения, которые
опровергаются эмпирическими данными. Опровержимость теорий
фактами науки, следовательно, признается в "логике научного
открытия" критерием научности этих теорий.
     На первый взгляд это положение воспринимается как
бессмыслица: если выяснилось бы, что все те наши умозрительные
конструкции, которые мы строим относительно мира
опровергаются нашим же эмпирическим опытом, то, исходя их
здравого смысла, следовало бы их признать ложными и
выбрасывать как несостоятельные.
Однако попперовские рассуждения строятся на ином логическом
смысле.
     Доказать можно все, что угодно. Именно в этом проявлялось,
например, искусство софистов. Поппер считает, что научные
положения, констатирующие о наличие материальных объектов,
относятся не к классу подтверждаемых опытом, а, наоборот, -
опровергаемых опытом, ибо логика мироустройства и нашего
мышления подсказывает нам, что научные теории, опровергаемые
фактами, действительно несут в себе информацию об объективно
существующем мире.
     Этот же методологический механизм, позволяющий в научном
познании приблизиться к истине, т.е. принцип фальсификации
теорий, путем их опровержения фактами, принимается Поппером в
качестве критерия демаркации описательных (эмпирических) наук
(от теоретических и от самой философии [3], отвергая тем самым
неопозитивистские критерии демаркации (индукцию
и верифицируемость).
     Идейное содержание теорий фальсификации и демаркации
имеет ценностное значение, которое выводит нас на
мировоззренческое измерение. В основе концепции "логики
открытия" Поппера лежит идея, принявшая форму убеждения, об
отсутствии какой бы то ни было истины в науке и какого-либо
критерия ее выявления; смысл научной деятельности сводится не к
поиску истины, а к выявлению и обнаружению ошибок и
заблуждений. Этой, по сути своей, мировоззренческой идеей была
детерминирована и соответствующая структура:
     а) представления о мире, принимаемые в науке как знания о нем,
не являются истинами, ибо не существует такого механизма,
который бы мог установить их истинность, но существует способ
обнаружить их ошибочность;
     б) в науке лишь те знания соответствуют критериям научности,
которые выдерживают процедуру фальсификации;
     в) в научно-исследовательской деятельности "нет более
рациональной процедуры, чем метод проб и ошибок –
предположений и опровержений" [3].
     Данная структура – это структура осмысленная и принятая на
мировоззренческом уровне самим Поппером и реализованная им в
науке. Однако поэтому влияние мировоззренческих убеждений на
создаваемую мыслителем модель развития науки.
     На первый взгляд процедура опровержения теорий и поиск
новых теорий, отличающихся разрешительными способностями,
представляется позитивной, предполагающей развитие научного
знания. Однако в попперовском понимании науки не
предполагается ее развитие по той причине, что в самом мире не
существует развитие как – такового, а есть лишь изменение.
Процессы, которые происходят на неорганическом и
биологическом уровнях существования природы, являются всего
лишь изменениями на основе проб и ошибок. Соответственно и
теории в науке, как догадки о мире, не предполагают свое развитие.
Смена одной теории другой – это некуммулятивный процесс в
науке. Теории, сменяющие друг друга, не имеют между собой
преемственной связи, напротив, новая теория потому новая, что
максимально дистанируется от старой теории. Поэтому теории не
подвержены к эволюции и в них не происходит развитие; они всего
лишь сменяют друг друга, не сохраняя между собой никакой
эволюционной "ниточки". В таком случае, в чем же видит Поппер
рост научного знания и прогресс в теориях?
     Смысл и ценность новой, сменившей старую, теории он видит в
ее проблеморазрешающейспособности. Если данной теорией
решается проблемы, отличные от тех, которые она призвана была
решить, то, безусловно, такая теория признается прогрессивной.
"… Наиболее весомый вклад в рост научного знания, - пишет
Поппер, - который может сделать теория, состоит из новых
проблем, порождаемых ею…" [3]. Из этого положения видно, что
прогресс науки мыслится как движение к решению более сложных
и глубоких по содержанию проблем, а рост знания в этом контексте
понимается как поэтапная смена одной проблемы другой или
последовательность сменяющихся друг друга теорий,
обусловливающих "сдвиг проблемы".
     Поппер уверен, что рост знания является существенным актом
рационального процесса научного исследования. "Именно способ
роста делает науку рациональной и эмпирической, - утверждает
философ, - т.е. тот способ, с помощью которого ученые проводят
различия между существующими теориями и выбирают лучшую из
них или (если нет удовлетворительной теории) выдвигают
основания для отвержения всех имеющихся теорий, формулируя те
условия, которые должна выполнять удовлетворительная теория"
[3].
     Под удовлетворительной теорией мыслитель подразумевает
новую теорию, способную выполнить несколько условий: во-
первых, объяснить факты двоякого рода: с одной стороны, те
факты, с которыми успешно справлялись прежние теории и, с
другой - те факты, которых не смогли объяснить эти теории; во-
вторых, найти удовлетворительное истолкование тем опытным
данным, согласно которым были фальсифицированы
существовавшие теории; в-третьих, интегрировать в одну
целостность проблемы – гипотезы, несвязанные между собой; в-
четвертых, новая теория должна содержать проверяемые следствия;
в-пятых, сама теория так же должна быть способной выдержать
процедуру строгой проверки [3]. Поппер считает, что такая теория
не только плодотворна в решении проблем, но даже обладает в
определенной степени эвристической возможностью, что может
служить свидетельством успешности познавательной деятельности.
     Исходя из критики традиционного синтетического и
аналитического мышления, Поппер предлагает новый критерий
познания, который он именует "критерием фальсифицируемости".
Теория лишь тогда научна и рациональна, когда она может быть
фальсифицируема.
     Между верификацией (подтверждением) и фальсификацией
существует явная ассиметрия. Миллиарды подтверждений не
способны увековечить теорию. Одно опровержение и теория
подорвана. Пример: "Куски дерева не тонут в воде" - "Этот кусок
эбенового дерева не держится на воде". Карл Поппер любил
повторять знаменитое высказывание Оскара Уайлда: "Опыт- это
имя, которое мы даем собственным ошибкам"[4]. Все должно быть
испытано фальсификацией.
     Таким образом, утверждался провокационным подход к
реальности, то есть автор теории открытого общества в целом бы
одобрил действия русских мужичков из знаменитого анекдота про
японскую деревообрабатывающую технику. "На сибирскую
лесопилку привезли японскую машину. Мужики почесали затылок
и засунули в нее огромную сосну. Машина поерзала, поерзала и
выдала великолепные доски. "М-да",- сказали мужички. И засунули
толщенную ель со всеми ветками и иголками. Машина снова
поерзала, поерзала и выдала доски. "М-да",- уже с уважением
сказали мужички. И вдруг видят: какой-то бедолага несет рельсу.
Рельсу с восторгом засунули в механизм. Механизм вздохнул,
чихнул и сломался. "М-да",- с удовлетворением проговорили
работники и взялись за свои топоры-пилы. Поппер бы заметил, что
не может быть такой машины, которая ВСЕ превращает в доски.
Может быть только такая машина, которая превращает в доски
КОЕ-ЧТО.
     Логическая модель Поппера предполагает новую концепцию
развития. Необходимо отказаться от поиска идеала, окончательно
верного решения, и искать оптимальное, удовлетворительное
решение.
     "Новая теория не только выясняет, что удалось
предшественнику, но и его поиски и провалы... Фальсификация,
критицизм, обоснованный протест, инакомыслие ведут к
обогащению проблем." Не вводя гипотез с кондачка,
мы спрашиваем себя, почему предыдущая теория рухнула. В ответ
должна появиться новая версия, лучшая теория. "Однако,-
подчеркивал Поппер,- нет никаких гарантий прогресса"[4].
Заключение
     В истории науки было предложено два принципа позволяющих
провести границу между научными теориями и тем, что наукой не
является.
     Первый принцип – принцип верификации: любое понятие или
суждение имеет научный смысл если оно может быть сведено к
эмпирически проверяемой форме, или оно само не может иметь
такой формы, то эмпирическое подтверждение должны иметь ее
следствия, одна принцип верификации применим ограниченно, в
некоторых областях современной науки его использовать нельзя.
     Американский философ К. Поппер предложил другой принцип –
принцип фальсификации, в его основе лежит тот факт, что прямое
подтверждение теории часто затруднено невозможностью учесть
все частные случаи ее действия, а для опровержения теории
достаточно всего одного случая с ней не совпадающего, поэтому
если теория сформулирована так, что ситуация в которой она будет
опровергнута может существовать, то такая теория является
научной. Теория неопровержимая в принципе не может быть
научной.

148 ВОПРОС Способна ли современная наука

развиваться, не опираясь на философию?

Взаимоотношения философии и науки являются острой

проблемой для современных философов. Философия и наука
- две взаимосвязанные деятельности, направленные на
изучение мира и людей, живущих в этом мире. Философия
стремится познать все: видимое и невидимое, ощущаемое
органами чувств человека и нет, реальное и нереальное, для
философии нет границ - она стремится понять все, даже
иллюзорное. Наука же изучает только то, что можно увидеть,
потрогать, взвесить и т.п. Наука - сфера исследовательской
деятельности, направленная на производство новых знаний о
природе, обществе и мышлении.
Взаимоотношение философии и науки имеют длительную
историю. В античности и средневековье их почти не
различали. Наука была развита по сравнению с теперешним
ее состоянием весьма слабо. В Новое время, благодаря
работам Декарта и Гегеля, было введено представление об
универсальной науке, каковой и считали философию;
остальные науки выступали как часть философии. Это
спокойное согласие философии и науки продолжалось
недолго. С одной стороны, в самой философской среде
возникло движение против признания философии наукой,
поскольку, как считали некоторые (Шопенгауэр, Ницше), она
жизненней всякой науки, она есть искусство. С другой
стороны, чувствовалось давление наук на философию. В
рамках неопозитивизма (ХХ в.) философия уже не
считалась наукой, ибо у нее нет самостоятельной
экспериментальной базы и она не занимается истиной. В
наши дни каждое из двух утверждений - философия- наука,
философия не наукой - имеет сторонников.
Концепции соотношения науки и философии:
– метафизическая – подчинение науки философии
(натурфилософия, трансцендетализм);
– позитивистская – приоритет науки над философией (30е
годы 19в. Конт, Милль) «наука – сама себе философия»,
попытки пересмотра философии по канонам конкретно
научного знания;
– антиинтеракционситская – абсолютное равноправие науки
и философии, самодостаточность каждой из них, а так
жеотсутствие взаимосвязей между ними.
– диалектическая – необходимая и глубокая взаимосвязь
науки и философии – диалектическое единство
противоречий.
Различия Ф. и Н.:
- Философия стремится найти предельные основания
и регулятивы всякого сознательного отношения к
действительности. Поэтому философское знание выступает
не в виде логически упорядоченной схемы, а принимает вид
развернутого обсуждения, детального формулирования
всех трудностей анализа, критического сопоставления и
оценки возможных путей решения поставленной проблемы.
Отсюда известная сентенция: в философии важен не только
достигнутый результат, но и путь к этому результату. Ибо
путь и является специфическим способом обоснования
результата. И если наука реализует достаточно строгую
форму организованности, то философия не может
похвастаться подобной однозначностью. Она всякий раз
сталкивается с выстраиванием множества вариантов
обоснований и опровержений. В ней нет таких истин,
которые не вызывали бы возражений. Знаменитое
изречение: "Подвергай все сомнению!" - кредо
философствующего разума. В науке принимается движение
вперед на основе накопления уже полученных результатов
(не будет же ученый заново открывать законы классической
механики или термодинамики). Философия, напротив, не
может довольствоваться заимствованием уже полученных
результатов. Нельзя, скажем, удовлетвориться ответом на
вопрос о смысле жизни, предложенным средневековыми
мыслителями. Каждая эпоха будет по-своему вновь и вновь
ставить и решать этот вопрос. Развитие философии не
укладывается в рамки смены концепций, теорий и парадигм.
Для философии характерна переформулировкаосновных
проблем на протяжении всей истории человеческой мысли.
Условно это ее свойство может быть обозначено как
обратимость или рефлексивность философии. Наука
опирается на факты, их экспериментальную проверку.
Философия отстоит от сферы повседневности и уносится в
мир умопостигаемых сущностей. Популярно разъясняя
специфику философии, британский логик, философ и
социолог Бертран Рассел утверждал, что философия
"является чем-то промежуточным между теологией и
наукой. Подобно теологии, она состоит в спекуляциях по
поводу предметов, относительно которых точное знание
оказывалось до сих пор недостижимым; но подобно науке,
она взывает скорее к человеческому разуму, чем к
авторитету, будь то авторитет традиции или откровения".
- Весьма очевидны различия в понятийном аппарате. Язык
философии существенно отличается как от языка науки с
его четкой фиксацией термина и предмета, так и от языка
поэтического, в котором реальность лишь образно
намечается, а также от языка обыденного, где предметность
обозначается в рамках утилитарных потребностей.
Философия, предполагая разговор о мире с точки зрения
всеобщего, нуждается в таких языковых средствах, в таких
универсальных понятиях, которые бы смогли отразить
безмерность и бесконечность мироздания. Поэтому она
создает свой собственный язык - язык категорий, предельно
широких понятий, обладающих статусом всеобщности и
необходимости. Они настолько широки, что не могут
мыслиться составляющими других, более широких понятий.
- В философии важен и ярко выражен национальный
элемент. Есть русская философия, немецкая философия,
английская, французская и, наконец, греческая философия.
Но нет ни русской, ни немецкой химии, физики, математики.
- Если конкретно-научные дисциплины могут развиваться,
не учитывая опыт других форм общественного сознания
(физика, например, может прогрессировать без учета опыта
истории, а химия - невзирая на распространение религии,
математика может выдвигать свои теории без учета норм
нравственности, а биология не оглядываться на
правоведение), то в философии все иначе. В качестве
эмпирической базы и исходного пункта обобщенных
представлений о мире в целом в ней принимается
совокупный опыт духовного развития человечества, всех
форм общественного сознания: науки, искусства, религии,
права и др. Философия – не наука, однако в ней
господствуют понятийность, ориентация на объективность,
идея причинности и стремление к обнаружению наиболее
общих, часто повторяющихся связей и отношений, т.е.
закономерностей. Философия - не искусство, хотя в ней
образ - признанная гносеологическая категория, достойное
место занимает чувственное познание, используются
метафора и интуиция. Философия - не религия, хотя
уносится в мир интеллигибельных
сущностей, трансцендирует и часто имеет дело с
чувственно-сверхчувственным материалом. В отличие от
отдельных наук, которые иерархизированы и автономно
разведены по своим предметным областям, философия
имеет грани пересечения с каждой из них. О науке
принято говорить как об области, в которой естественные и
технические познания неразрывно слиты в своей
совокупности и способствуют пониманию фундаментальных
физических констант Вселенной. Для настоящего
глубинного понимания Вселенной необходима философия,
которая объясняет важность открытых наукой законов и
принципов, но вместе с тем не дает точного практического
знания. Это и есть стандартный способ истолкования пути,
на котором наука и философия разошлись. Нет, однако,
никакого сомнения в том, что взаимосвязь и
 взаимозависимость философии и науки обоюдная и
органичная. Раздел философии, "Современная научная
картина мира и ее эволюция", есть секущая плоскость,
разделяющая и одновременно соединяющая философию и
науку. Образно выражаясь, современная философия
"питается" достижениями конкретных наук. Философия
выступает формой теоретического освоения
действительности, которая опирается на категориальный
аппарат, вобравший в себя всю историю человеческого
мышления.
(В основании любой научной теории лежит философская
идея. Изменения в науке приводят к коррекции философских
идей. Всё взаимосвязано. Позитивисты 40-х годов 19 века
кинули клич "Долой философию! ", но даже они
руководствовались определённой философией. Философия -
не отдельна, она в базисе любого размышления. Мы говорим
прозой, порой не зная этого слова.)
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
149 ВОПРОС₽ Правомерны ли притязания науки на
исключительность в качестве способа описания и понимания?

При всех спорах и дискуссиях о роли и месте науки в

обществе она продолжает оставаться доминирующей силой
духовного освоения мира и
средством получения специализированного и социально
востребованного знания о закономерностях и свойствах
окружающего мира. В руках человека наука является
мощным орудием, позволяющим ему освободиться от
предрассудков и ложных представлений о мире и подняться
на принципиально новую ступень осмысления
действительности.
Такого доверия наука заслужила, прежде всего, своей
способностью задавать вопросы природе и получать на них
ответы. В этом она строго следует своему целевому
предназначению. Безусловная цель науки – познание мира,
объяснение сущностных характеристик объектов, понимание
процессов и событийпроисходящих в окружающей
действительности. Наука дает возможность понять то, что мы
раньше не понимали и не всегда были в силах получить
вразумительного ответа в пределах других форм постижения
мира. Объяснение и понимание составляют силу науки,
которая дает возможность человеку подняться над природой,
всецело находившемуся под влиянием ее стихии. Это и
делает науку отличной от других, альтернативных подходов к
познанию мира.
В научном познании объяснение и понимание не являются
тождественными, но и не находятся в изоляции друг от друга.
Рассматривая науку в ее позитивных аспектах, возникает
проблема разграничения объяснения и понимания,
выявления их предметных полей и определения
коррелятивных ситуаций в научном исследовании. Такая
проблема возникает из-за того, что часто эти познавательные
процедуры рассматриваются как не связанные между собой,
а прерогатива в интерпретации и раскрытии имманентных
свойств объекта познания оказывается то на стороне
объяснения, то –  понимания.
Объяснение как метод познания предполагает раскрытие
сущности изучаемого объекта, причин его возникновения,
условий существования и принципов развития. При этом
объяснение не является одноаспектным актом научного
познания, наоборот, оно может включать в себя разные
подходы интерпретации природы объекта. Так, реализация
физического подхода к объяснению характера исследуемого
объекта предполагает выявление и анализ составляющих его
элементарных частиц, а математический анализ этого же
объекта позволит нам с помощью уравнений описать
поведение этих частиц. Исследование его под углом зрения
химической науки дает возможность выявить состав
химических элементов, из которых этот  объект состоит, и
определить структуру элементов в плане обнаружения
характера связей между ними. Если этот же объект станет
предметом интереса биохимиков, то они его изучат в аспекте
выявления структуры белков, жиров, углеводов и т.д.
Несложно заметить, что объект познания в объяснительном
ракурсе многогранен, каждая дисциплинарная наука
предполагает свое видение его структурной организации и
раскрытие закономерных связей развития.
Исходя из сказанного, можно ли считать, что объект познания
получил исчерпывающее объяснение? С точки зрения
научного интереса – онтологического, логического,
гносеологического – можно полагать, что он получил свое
объяснение. Но с позиции человекомерности этого объекта
он не раскрыт. Ибо вопрос об аксиологической значимости
этого объекта не может быть объяснен таким же путем, как
это делается в физической, или химической науке, но может
быть понят. Аксиологические и телеономические вопросы
подлежат не столько объяснению, сколько пониманию. Там,
где наука не в состоянии объяснить, там она прибегает к
пониманию. Понимание и пред-понимание составляют
существенные моменты научного познания.
Из сказанного видно, что объяснение не всегда может
сопровождаться пониманием. Раскрытие структуры
элементов объекта еще не означает понимание самого
объекта в его культурно-смысловом и функциональном
значении. Понимание связано с осуществлением
рефлексивного акта над объектом. Субъект познания в
ситуации объяснения стоит на позициях интерсубъективизма,
а в процессе понимания он выступает в качестве
равноправного участника диалога с другим – мнимым или
реальным – субъектом. Результаты научного объяснения
носят онто-субстанциональный, логический и общезначимый
характер. Понимание же связано с
индивидуализацией смыслообразования, как следствие
этого, его продукты в научном познании имеют
конвенциональное значение.
Понимание в научном познании предполагает постижение
смысла и значения объекта. В этой функции понимание
предстает как метод познания. В когнитивных
характеристиках процесс понимания и интерпретации
выступают существенным дополнением метода объяснения.
Объяснение фундаментальных научных идей становится все
более трудным  с усилением абстрагирующей деятельности
науки, и по мере увеличения разрыва между
представлениями здравого смыла, в которых выражается
житейский опыт человека, и концептуальными
представлениями категориально-понятийного аппарата, в
которых фиксируются предельно общие логические объекты.
Современные теоретические дисциплинарные науки служат
этому убедительным свидетельством. В частности, не
поддаются объяснению многие положения, используемые
наукой при теоретическом описании действительности.
Например, в современной космологии таковыми являются:
теория «суперструн», гипотеза «стабильного состояния»,
идея «черных дыр», допущение «Большого взрыва»,
предположение о «надувании Вселенной». Серьезные
трудности в объяснении вызывают не только теоретические
положения, но и эмпирически наблюдаемые явления,
например, таинственные пятна на Солнце, количество
которых то увеличивается, то уменьшается каждые 10 лет.
Вектор направленности знания, от обыденных представлений
к «сумасшедшим» теоретическим идеям, настоятельно
подчеркивает важность проблемы осмысления научного
знания. В этих условиях неоценимое значение имеет
понимание, выполняющее смыслообразующую функцию в
научном познании.
Если относительно естественнонаучного объекта можно
задать вопрос о его значимости, то не прав Дильтей, который
утверждал, что понимание имеет место только в социально-
гуманитарном познании. Соотнесенность объяснения и
понимания в естественнонаучном познании не ставит под
сомнение интенциональность логико-теоретического
сознания на объективное видение мира и причинные модели
объяснения его составляющих, но указывает на то, что
современная наука осуществляет познавательную
деятельность под углом зрения духовных и материальных
потребностей и интересов человека. А это уже есть
ценностная ориентация науки, ориентация, которая держит в
поле зрения человека. Наука могла ощущать себя свободной
от аксиологической нагруженности до тех пор, пока она не
была востребована развивающимся технологическим
производством. По мере превращения науки в
непосредственную производительную силу она необходимо
включает в себя ценностные суждения.
Нельзя полагать, что наука исследует объекты мира
безотносительно к интересам и целям человека. В таком
случае наука выпала бы из духовной культуры, а последняя
не включала бы в себя то,  что не имеет отношение к бытию
человека. Значит, мир, существующий сам по себе, – это мир,
существующий в себе («мир в себе»). Это уже мир, не
вовлеченный в сферу интересов человека и не открытый им;
в таком виде он не может иметь никогда ни смысла, ни
значения. Смысл и значение мир начинает обретать по мере
его втягивания в орбиту интересов науки и предметную
деятельность человека. Что является свидетельством того,
что между объективным бытием мира и творческим,
деятельным отношением человека к миру не существует
разрыв, так как мир включает в себя множество человеческих
связей, с одной стороны, и возможностей стать человеку
соучастником процесса становления бытия самого мира, с
другой стороны. Это имел в виду К. Маркс, когда говорил, что
«сама история становится действительно частью истории
природы», а «природа есть непосредственный предмет науки
о человеке»1. Исследователи, изучающие онтологические и
культурные основания укорененности человека в мире,
отмечают, что «универсальная встроенность человека в
создаваемый им мир, означающая превращение по сути дела
любого объекта научного познания в «человекоразмерный»,
предполагает не просто учет человеческого фактора, но
органическое включение культурных смыслов в сам состав ее
предметного содержания в качестве ее внутреннего
основания»2. Носителями смысла и значения выступают
только вещи и явления, включенные в мир человека.
В научном познании интересы и целы человека, как правило,
не всегда присутствуют в явно постулированном виде, но
всегда составляют неявный, имплицитный фон научных
изысканий. Например, Солнце как объект исследования ряда
смежных дисциплин вряд ли вызвал бы к себе такого
интереса, если бы в основании его изучения не лежали бы
человеческие потребности, суть которых состоит в выяснении
механизмов процесса ядерного синтеза и его источника
с целью  создания аналогичного источника энергии в
искусственных условиях.
Можно допустить, что сознание возникает лишь при
определенных условиях, связанных со стремлением
человека понять, в процессе совершения усилия понимания.
Говоря словами М.К. Мамардашвили, «сознание есть акт
осознания». Сознание отмечали и Фихте, и Гуссерль, есть
интенция, акт действия, встреча Я и не-Я, при которой
изменяется состояние сознания. Понимание и осознание
связаны с извлечением смысла и значения того, с чем
человек имеет дело. Понимание при этом предполагает
возможность мышления как личного открытия. Но мышление
и понимание не сводимы друг к другу. По этому поводу А.Ф.
Лосев пишет: «Мышление и понимание – принципиально
различные формы сознания… Мышление есть как бы некий
механизм, превращающий неоформленное сырье в данные
технически оформленные вещи. Понимание же заново
перекраивает и переделывает эти вещи, придавая им новый
стиль и новое единство, какого там, в первоначальном их
появлении, совсем не было… Понимание даже не есть
процесс чисто интеллектуальный, каковым несомненно
является мышление»3. Поэтому понимание дистанцируется
от внешне данного знания о познаваемом, в пользу
личностного усилия понимания.
Смысл понимания не экстраполируется на смысл знания. Они
не тождественны. Понимание предстает как действие над
представлениями об объекте. Акт понимания расширяет,
раздвигает границы понимаемого фрагмента. В основании
выхода за непосредственно данного лежат навыки
рефлексии знания, жизненный опыт, чувствование объекта,
интуиция человека. В процессе понимания познающему
открывается имплицитное, не вытекающее из данности
объекта, знание.
Другая сторона этой проблемы – гуманизация самой науки,
которая означает выявление глубинных оснований ее
ориентации на развитие человека как социальной цели и
культурной ценности. Понятия «гуманизм»,
«нравственность», «экологичность», которые проникают в
науку последние два десятилетия, «предстают как
собственные определения науки – определения
действительной рациональности ее содержания, а не как
извне адресуемые, предпосылаемые ей императивные
требования окружающей среды или как оценочные суждения
о ней»4.
 Внутри науки, ориентированной на развитие человека,
поляризуются два вида суждений: мысли в мире и мысли о
мире. Доминирующими для науки должны стать мысли в
мире над мыслями о мире. Поэтому объяснение и
понимание, будучи между собой связанными принципом
дополнительности, составляют в научном познании
методологическую основу раскрытия тайн природы.
Конец формы
 
150 ВОПРОС Существуют ли такие аспекты реальности,
которые не способна объяснить наука, но может истолковать
философия, религия, мифология?

Слово «философия» происходит от греческих «phileo» (люблю) и

«sophia» (мудрость) и означает любовь к мудрости. Уже само
происхождение этого понятия раскрывает специфику постижения
философией бытия – это всегда стремление проникнуть за пределы
видимого, известного, понятого. Например, для Аристотеля
«мудрый тот, кто не только знает сущность вещи,… но также и
причину вещи и ее цель». Сенека связывал мудрость со знанием
сущности и причин добра и зла. Построить систему абсолютного и
окончательного знания философ не может (и не сможет никогда),
но стремление к этому, т.е. стремление к мудрости, становится
сутью философии. Оно выражается, с одной стороны, в желании
узнать истину какого-то явления, его природную сущность, а с
другой – увидеть также в этом явлении человеческий смысл,
познать ценность этого явления для самого человека и его жизни. И
в этом жизненность философа, ее ценность и «вечность».
Философия продукт духовного развития человечества и особая
форма общественного сознания, в которой люди чувствовали,
представляли и осмысливали окружающий мир и самих себя в этом
мире. Философия существует не с самого начала человеческой
истории. Как специфическая область знаний она возникла на
социальном переломе, обусловленном переходом от варварства к
цивилизации и представляет собой третий исторический тип
мировоззрения – философское мировоззрение, которое
сформировалось как результат, синтез и развитие двух исторически
предыдущих мировоззрений –мифологического и религиозного. (О
них мы чуть ниже). Рассмотрим общее представление о
мировоззрении, во взглядах которого люди тогда и сейчас
чувствуют, представляют и осмысливают мир и себя в мире и
строят свое поведение и планы на будущее. Мировоззрение – это
система обобщенных взглядов, представлений и понятий человека
о мире, отношениях к этому мру и к самому себе. Мировоззрение
формируется в процессе жизни в обществе, воспитания, обучения,
практической деятельности, самоанализа. Оно является
определенным взглядом на мир, в основном определяет жизненную
позицию человека (выбор), принципы его поведения и ценностные
ориентации. Можно выделить три основных блока компонентов в
мировоззрении: - познавательный - это в основном знания
опытного, житейско-повседневного и научного характера,
включающие как истинное знание, так и заблуждения, ошибки. Эти
знания формируют обобщенную картину мира, по-своему 6
обоснованный взгляд на мир, его происхождение, развитие,
будущность, сущность и природу человека и т.п.; - ценностно-
нормативный – это в основном ценности, идеалы, убеждения
верования, нормы поведения, традиции. Здесь выделяются
представления о духовных и моральных приоритетах и требованиях
к человеку, представления о добре и зле, смысле жизни, значимости
вещей, отношений, чувств, идеалах красоты, справедливости, вере,
надежде на спасение, смерти, разнообразных нормах в обществе; -
эмоционально-волевой – это эмоциональная «окраска»
предыдущих компонентов, включающий в себя собственно эмоции,
чувства, настроения (страх, радость, переживание, влюбленность,
сострадание и т.п.), а также некоторые бессознательные
проявления. Воля помогает преодолеть внутренние или внешние
препятствия и участвует в регулировании человеком своего
поведения и деятельности. Из структуры мировоззрения видно, что
само по себе мировоззрение – не обязательно философия. Оно
гораздо шире философии. Философия – это теоретическая,
рационально-осмысленная часть мировоззрения (об это ниже). Ведь
определенный взгляд на мир может быть основан просто на
привычном здравом смысле, опыте. Таково, например,
обыденное, часто наивное мировоззрение людей. Мировоззрение
разных людей неодинаково: это зависит не только от многих
объективных факторов, под влиянием которых формируется
личность (условий жизни, национальной принадлежности и т.д., но
и от ее субъективных особенностей, в том числе эмоционально-
психологического склада. По отношению к жизни человек может
быть оптимистом или пессимистом, по отношению к людям –
эгоистом или альтруистом, по своим политическим взглядам –
консерватором или революционером. Вместе с тем в обществе
формируются общечеловеческие ценности – единые для всех
людей идеи гуманизма, нравственные принципы, эстетические и
другие. Эти общие, суммативныечерты дают основание говорить о
мировоззрении всего общества на определенном этапе его
исторического развития. При таком подходе модно выделить
мировоззрение первобытного общества, античности,
средневековья, эпохи Возрождения и т.д. Мировоззрение каждой
эпохи имеет свою специфику, определяемую уровнем развития
производства науки, культуры и другими факторами. Вместе с тем
в качестве основных выделяются следующие типы мировоззрения:
мифологическое, религиозное и философское. Исторически первый
тип - мифологические мировоззрение – формируется на ранних
стадиях развития общества и представляет собой первую попытку
человека объяснить происхождение и устройство мира, появление
на земле людей и животных, причины стихийных явлений природы
и т.д. Мифология (греч. Mythos – повествование, сказание) –
фантастическое отражение действительности в виде чувственно-
образных представлениях в сознании первобытного человека.
Такое чувственно-образное освоение осуществлялось прежде всего
путем проведения аналогии между: а) человеком и природой
(антропоморфизм); б) родовыми отношениями между людьми и
малопонятными явлениями (отношениями) в природе
(родовой социоморфизм). Мифологическое мировоззрение: а)
стихийно переносит на все мироздание свойства человека и его
рода, устанавливает родство человека с природой (тотемизм),
одушевляет часть природы (анимизм), оживотворяет мироздание
(гилозоизм) и т.п.; б) основным принципом решения вопросов
происхождения в Космосе был 7 генетический, т.е. объяснение
сводилось к рассказу о том, кто кого породил; в) не фиксируются
различия между естественным и сверхъестественным,
мифологическое бытие населяется фантастическими существами,
героями, богами, которые живут и перемещаются в трех мирах:
земном, небесном и подземном, и это взаимодействие происходит в
метафорической, художественно-образной форме. Содержание
мифа представлялось реальным, заслуживающим полного доверия.
Мифы были тесно связаны с обрядами, с обычаями народа, они
содержали нравственные нормы и эстетические представления,
включали зачатки знаний и религиозных верований, сочетали
реальность и фантазии, естественное и сверхъестественное, мысли
и чувства. Как форма целостного, синтетического восприятия мира
миф является формой сознания, адекватной первобытной эпохе, а
следовательно, он не только объясняет мир, но и выполняет
регулятивно-прагматическиефункции. Религиозное мировоззрение
сформировалось на сравнительно высокой стадии развития
древнего общества. Являясь, как и мифология, фантастическим
отражением действительности, религиозное мировоззрение
отличается от мифологии верой в существование
сверхъестественных сил и их главенствующей роли в мироздании и
жизни людей. Вера в сверхъестественное – основа религиозного
мировоззрения. В мифе человек не выделяет себя из природы, боги
живут в естественном, «земном» мире, общаются с людьми.
Достоверность мифического образа является само собой
разумеющейся и поэтому не нуждается в вере Религиозное
сознание раздваивает мир на «земной», естественный, постигаемый
органами чувств, и «небесный», сверхъестественный,
сверхчувственный. Религиозная вера как особое переживание
проявляется в поклонении неким высшим сверхъестественны
силам, которым приписывались свойства материальных предметов,
связям между предметами (такова, например, вера в кровную связь
племени с определенным видом животных и растений). Позднее
формируется образ единого Бога – творца всего существующего,
блюстителя обычая, традиций, нравственности, духовных
ценностей. Возникают религии – иудаизм, христианство,
зороастризм, иидуизм и др. Объяснение мира и всего в мире
происходит на основе божественного как первопричинами мира и
главной ценности в жизни человека. Основная идея – спасение
человека (души) для вечной жизни. Основной принцип объяснения
– ссылка на священные книги, божественный авторитет, культовые
действия (таинства), догматы, откровения пророков и т.п. Вместе с
тем, являясь фантастическим отражением действительности,
основываясь на вере в сверхъестественное, неземные силы,
религиозное мировоззрение, обобщая многовековой опыт
человечества, включает общечеловеческие нормы общежития и
нравственные принципы, идеи добра и справедливости,
сохранившие свое влияние на мораль современного общества.
Познание мира (Бога) заменяется Откровением или озарением, где
сердце есть главный источник «познавательных» действий, а разум
играет только вспомогательную или параллельную сердцу роль.
Качественно новым типом является философское мировоззрение
(более подробно о нем будет в следующих вопросах). Как выше
было сказано философское мировоззрение формируется на
определенной стадии развития цивилизации. Это время немецкий
философ К.Ясперс назвал «осевым». Оно приходится на VII-V в. до
н.э. Появление философии – это своеобразный социокультурный
взрыв, отражающий кардинальные изменения, происходящие в
сознании и мышлении человека, во всей культуре. 8 Можно
выделить несколько главных причин этого явления: а) переход от
родового общества к обществу социально неоднородному, где
умственный труд становится самостоятельным видом
деятельности; б) фактический материал опытных наук: математика,
логики астрономии, медицины, истории, геометрии, физики и т.п.
для размышлений и построения системы Космоса; в)
взаимодействие культур, рост общей образованности людей,
формирование потребности к мудрости, существование свободных
граждан для занятий умственной деятельностью в свободное время
и т.д. Философское мировоззрение от мифологии и религии
отличается ориентацией на рациональное объяснение мира.
Философское мировоззрение унаследовало от мифологии и религии
их мировоззренческий характер, всю совокупность вопросов о
происхождении мира, его строении, месте человека в мире и т.д. ,
но в отличие от мифологии и религии, которые характеризуются
чувственно-образным отношением к действительности и содержат
художественные и культовые элементы, этот тип мировоззрения,
представляет собой логически упорядоченную систему знаний,
характеризуется стремлением теоретически обосновать свои
положения и принципы. Это не означает, однако, что философии
вообще не свойственно художественнообразное мышление.
Поэтическая фантазия ярко выражена в античной философии, тесно
связанной с мифологическим воззрением на мир. Но и в более
поздних философских учениях строгость мысли, логика
доказательств нередко сочетались с яркими художественными
образами, аллегориями, сравнениями, переосмыслением
мифологических и религиозных сюжетов. Характеризуя
философское мировоззрение, необходимо отметить, что в его
содержание входят не только собственно философские проблемы,
но также обобщенные экономические, политические, правовые и
естественнонаучные представления, нравственные, эстетические,
религиозные (или атеистические) принципы, воззрения, идеалы.
Поэтому философское мировоззрение не следует полностью
отождествлять с философией. Однако теоретической основой,
ядром этого типа мировоззрения является философия, вокруг
которой группируются все другие его элементы и по отношению к
которым философия выполняет свою интегрирующую роль. Все
это обусловлено мировоззренческим характером философии,
именно она ставит и предлагает решение коренных
мировоззренческих вопросов, и прежде всего центрального вопроса
всякого мировоззрения – отношение человека к миру. Поэтому,
употребляя понятие «философское мировоззрение», следует иметь
в виду мировоззрение, теоретической основой которого является
философия. Так возникает философия как системно-
рационализированное мировоззрение
 
 
(ДОПОЛНИТЕЛЬНО)
 Философия – история самосознания человеческой культуры –

мировая история не в эмпирическом, а в сущностном,

категориальном выражении.

Типологию учений философии различают по принципу

содержания:

1) материалистические – идеалистические;

2) диалектические – метафизические;

3) сциентистские – антисциентистские;

4) по отношению к науке;

5) по временному принципу и т. д.

Эпоха откладывает отпечаток на личность философа, его

понимание роли в обществе, приверженность идеалам и ценностям.

У каждой эпохи – свой исторический тип философствования и

социально-психологический тип личности философа.

Античность (VI в. до н. э. – III в. до н. э.) Тип

философствования – созерцательный. Главный философский

интерес – космос. Присутствует жесткое разделение физического и

умственного труда, единственно достойное занятие для гражданина

полиса – умственный (абстрактно-духовный) труд. Безмятежность,

невозмутимость духа, спокойное созерцание вечной истины

считались высшими ценностями и идеалом свободного человека.

Социальная роль философа – объясняющая.

Средневековье (IV–ХIV вв.) Главный тип философствования –

умозрительный, философский интерес – Бог. Человек еще связан

узами с природными реалиями и родовыми отношениями, но

начинает осознавать свою специфичность. Выделена роль субъекта,

но он еще не относится к отдельной личности. Источник бытия,

блага и красоты – Бог. Распространение христианства. Монотеизм.

Ориентация на иррациональные и сверхрациональные источники

познания (интуицию, откровение). Развитие религиозной и

религиозно-мистической философии.

Переход от средневековья к Новому времени – Возрождение

(ХIV–ХV вв.): возникновение городов-государств, становление

национальных государств, церковные реформы – поиск новых

жизненных ориентиров. Возникновение идеи доверия к

естественному человеческому разуму. Человек – творец, художник.

Антропоцентризм.
 Новое время (ХV–ХIХ вв.). Тип философствования

– деятельностный, философский интерес – человек и общество.

Человечество впервые осознало, что оно обречено жить в пределах

одного исторического пространства и времени. Европа с ХV в.

осуществила всемирную экспансию и поняла, что не одна в

мире. Европейские ценности – гуманистические идеи

подпитывали рационализм, умеренность, упорство,

предприимчивость. Сменившая монархов у власти буржуазия несла

новую идеологию: вопросы о месте человека в мире, о новой

системе управления обществом – идею народовластия, республики.

В борьбу включилась социалистическая идея. Все это отражалось в

философской мысли. Человек – автономно мыслящий субъект,

нуждающийся в новом юридическом мировоззрении для

обоснования и защиты прав гражданина.

Новейшее время (ХХ в.) Тип философствования – социально-

экологический, философский интерес – язык.

Лекция № 35. Дофилософские (дорациональные) мировоззрения.

Философия часто определяется как мировоззренческая форма

сознания, однако не всякое мировоззрение есть философия.

Человеческие фантазии о мире сохранились в исторической памяти

и получили выражение как мифы.

В современной жизни мифы – иллюзорные мировоззренческие

идеи о расовом, национальном превосходстве, об НЛО, о новейших

«панацеях» и т. п.

Мифологическое мировоззрение – система взглядов на

объективный мир и на место в нем человека, основанная не на

теоретических доводах, а на художественно-эмоциональном

переживании мира, иллюзиях, рожденных неадекватным

восприятием социальных процессов и своей роли в них большими

группами людей.

В отличие от науки мифилософия объясняет все, для нее нет

непознанного. Мифилософия – самая ранняя, а для современного

сознания – архаичная форма мировоззрения.

Другая форма мировоззрения – религия. Зародилась в недрах

нерасчлененного, недифференцированного общественного

сознания. Как и мифология, апеллирует к образному мышлению и

чувствам (любви, благоговения, надежды, веры).

 В отличие от мифа – земное и сакральное не смешиваются.

Творческая всемогущая сила – Бог – стоит над природой и вне

природы. Бытие Бога переживается человеком как откровение.

На протяжении истории религиозное сознание развивалось,

приобретая многообразные формы в разные эпохи у разных

цивилизаций. Общее в них – поиск высших ценностей, истинного

пути жизни, перенос их в трансцендентную, потустороннюю сферу,

в вечную жизнь. Вся практика человека и его помыслы

оцениваются по этому высшему, абсолютному критерию.

Религия стоит между мифологией и философией. Общее с

философией: взгляд в вечность, ценностное восприятие жизни,

поиск высших целей и смыслов. Религия – сознание массовое, а

философия – теоретическое. Религия требует веры, которая здесь

выше разума, а философия требует доказательства, разумного

обоснования. Дорациональные мировоззренческие формы

исторически и логически предшествуют

философии. Мифологическое сознание – сознание глубокой

интимной связи человека и природы в эпоху родового строя.

Религиозное сознание – первый взгляд человека в вечность,

осознание единства человеческого

рода, прочувствованиеуниверсальной целостности бытия.

Мировые религии.

Христианство (с I в.). Главная идея – эсхатологическая: второе

пришествие, конец света, конец земной истории. После – жизнь

вечная, но только для праведного меньшинства человечества.

Чтобы удостоиться ее, надо жить по заповедям любви к Богу и

людям.

Буддизм (с VI в. до н. э.) – стремление к нирване (угасанию,

затуханию жизни). Поскольку страдание – неизбежное следствие

существования и потребностей человека, избавиться от страдания

можно подавлением потребностей и страстей, поднимаясь по

лестнице нравственной жизни. Высшая ступень – нирвана – высшее

блаженство, всеобщее милосердие и любовь.

Ислам (с VII в.). Абсолютная власть над миром – у единого Бога,

его воля навечно предопределяет судьбу каждого.

Философия и религия в истории по-разному взаимодействовали.

Религия не способна ДОКАЗАТЕЛЬНО объяснить что- либо.

Для этого она и создана - для демагогического
мировоззрения со стороны верующих и для манипуляции
демагогами со стороны "хозяев" церкви. Наука (Знание,
понимание, Ведание) способна объяснить ВСЁ. То что не
объяснимо сегодня - смогут объяснить завтра, так было и
будет всегда.

151. Как объяснить тот факт, что ученые утром работают

в лаборатории, а после обеда идут в церковь, истинно
молятся, прося о прощении грехов, а, увидев кошку,
перебегающую дорогу, готовы отложить
запланированные дела?
Иногда детям удается одним изящно поставленным вопросом
выделить самое важное в комплексных культурных или
научных феноменах, над которыми долгое время бьются
ученые и философы. Так сложность и неоднозначность
вопроса «Молятся ли ученые?» не остановила маленькую
девочку из Нью-Йорка от того, чтобы задать его в 1936 году
самому Альберту Эйнштейну.
«Уважаемый Эйнштейн,
Во время занятий в воскресной школе у нас возник вопрос:
молятся ли ученые? Он возник из другого вопроса: можем ли
мы одновременно верить и в науку, и в религию. Сейчас мы
пишем ученым и другим важным людям в надежде, чтобы на
наш вопрос ответили.
Для нас было бы большой честью, если бы вы ответили на
вопрос: молятся ли ученые и о чем именно они молятся?
Сейчас мы на шестом году обучения, класс миссис Эллис.
С уважением, Филлис».
Пять дней спустя Эйнштейн написал свой лаконичный ответ,
который гармонично бы смотрелся рядом с размышлениями
Карла Сагана или Клавдия Птолемея об этом же предмете.
«Дорогая Филлис,
Я постараюсь ответить на твой вопрос так просто, как только
смогу. Вот мой ответ:
Ученые считают, что любые события, включая дела
людей, происходят благодаря законам природы. Поэтому
ученый не может полагать, что на ход событий можно
повлиять при помощи молитвы, то есть
сверхъестественного проявления своего желания.
Тем не менее, мы должны признать, что наши
непосредственные знания об этих силах несовершенны,
так что, в конце концов, убежденность в существовании
конца, единого духа опирается на веру. И эти верования
до сих пор широко распространены, несмотря на
современные достижения науки.
Но, кроме того, каждый, кто всерьез вовлечен в научный
поиск, оказывается убежден в том, что некий дух,
намного более сильный, чем дух людской, властвует в
законах вселенной. Таким образом, занятие наукой
приводит к религиозному чувству особого типа, которое
несомненно отличается от любого другого, более
наивного.
С сердечным приветом, ваш А. Эйнштейн».

152. Может ли существовать физика в отсутствие

метафизики, языка, логики или каких-либо концепций и
допущений, то есть средств, которые использует ученый для
истолкования своих открытий?
Нет, не может.  «Чистой науки»  быть не может, поскольку
наука никогда не будет полностью свободной от влияния каких-
то идей, воззрений, языка и культуры, в рамках которых
она существует. На самом деле наука не может быть свободной
даже от экономики и политики.
Если ученому понадобятся средства для проведения исследований,
ему нужно будет доказать, что его работа вызвана определенными
потребностями общества и в перспективе может принести
практическую пользу.
Так, физика в совершенно отвлеченном от метафизики виде
невозможна: она оказывается противоречием и не могла бы
существовать. И когда мы говорим, что Аристотель отделил физику
от метафизики, то это надо понимать так: Аристотель дал физике
самостоятельное существование как науки, построив ее, как здание
на фундаменте, на своей собственной, новой метафизике.

153 Почему в соотношении научных и вненаучных знаний

мы склонны отдать предпочтение науке?

Человек всегда стремится к познанию и источники этого самого

познания могут быть разными. Это наука, мифы, религия,
искусство и конечно же философия. Но из всех этих способов
познания, современный человек отдает предпочтение все же науке.
Эго может бьпъ объяснено ее высоким авторитетом в современном
мире. Научные знания считаются истиной последней инстанции,
поэтому им доверяют больше чем остальным. Также это связано с
их логической стройностью и строгостью.

154. Было время, когда философия заменяла науку как это

было в рамках натурфилософии. А в рамках позитивизма наука
заменяла философию – это в рамках позитивизма О. Конта. В
чем Вы видите ущербность лозунга «Наука сама себе
философия»

Огюст Конт - французский философ первой половины XIX в., один

из основоположников позитивизма и социологии. Он исходил из
того, что единственным источником подлинного знания является
система частных наук, которые только и могут дать "общими
усилиями" позитивный, положительный (т.е. данный, фактический,
несомненный) материал.
О. Конт полагал, что "наука - сама себе философия" и что
"метафизика" (т.е. философия) как учение о сущности явлений, об
их началах и причинах должна быть устранена, а ее место должна
занять позитивная философия.
Последнюю он мыслил как синтез, "совокупность общих научных
положений" всего обширного положительного естественно-
научного и социального материала. Вот почему созданная Контом
философия называлась позитивной (положительной). Поиски же
первых или последних причин Конт считает "абсолютно
недоступным и бессмысленным" занятием.
Применяя принцип историзма, т.е. полагая, что "ни одна идея не
может быть хорошо понята без знакомства с ее историей", Конт
показывает, что человечество пришло к позитивной философии в
ходе развития его ума. В этой связи он выделяет три основных
стадии (состояния) интеллектуальной (теоретической) эволюции
человечества.
В первом, теологическом (или фиктивном), состоянии
человеческий дух объясняет природу вещей воздействием
многочисленных сверхъестественных факторов. Во втором,
метафизическом (или абстрактном), состоянии сверхъестественные
факторы заменены абстрактными силами, настоящими сущностями
("олицетворенными абстракциями"), с помощью которых и
объясняются все наблюдаемые явления. В третьем, научном (или
положительном), состоянии человек стремится к тому, чтобы,
правильно комбинируя рассуждения с наблюдениями и
экспериментами, познать действительные законы явлений. При
этом необходимо отказаться от возможности достижения
абсолютных знаний и от познания внутренних причин явлений.
Прохождение трех указанных состояний (стадий) Конт называет
главным, основным законом развития человеческого ума в
различных сферах его деятельности. Исходя из этого общего
закона, он определяет истинную природу положительной
философии. Эта природа (т.е. основная характеристическая черта
последней) состоит, по его мнению, в признании всех явлений
подчиненными неизменным естественным законам, открытие и
низведение числа которых до минимума и составляет цель всех
познавательных усилий. В качестве примера Конт приводит
ньютоновские законы тяготения ("чудная теория" Ньютона), с
помощью которых объясняются все общие явления вселенной.
Указывая на "разъедающее влияние" специализации научного
труда, Конт выводит отсюда необходимость "новой науки" (т.е.
положительной философии), которая и призвана к тому, чтобы
"предупредить разрозненность человеческих понятий". Говоря о
пользе и о назначении положительной философии в общей системе
частных наук, Конт указывает на четыре ее основных свойства.
Во-первых, изучение этой философии дает единственное
рациональное средство обнаружить логические законы
человеческого ума, к отысканию которых, как считает Конт,
применялись малопригодные средства.
Во-вторых, прочное обоснование положительной философии дает
ей возможность играть руководящую роль во всеобщем
преобразовании системы воспитания и образования, где все острее
возрастает потребность в приобретении совокупности
положительных идей по всем главным сферам действительности.
Особенно важным Конт считает глубокое освоение того, что
составляет суть частных наук - их главные методы и наиболее
важные результаты.
В-третьих, специальное изучение общих выводов наук в их целом
способствует прогрессу отдельных положительных наук.
В-четвертых, важнейшее свойство положительной философии
состоит в том, что ее можно считать единственной прочной
основой общественного преобразования.

155. Нернст говорил, что теория относительности не столько

физическая, сколько философская теория. – В каком смысле

Вальтер Нернст был другом Альберта Эйнштейна и высоко ценил

его открытие Теории относительности, считал, что философской
точки зрения наиболее значительным результатом общей теории
относительности является установление зависимости
пространственно-временных свойств окружающего мира от
расположения и движения тяготеющих масс. Именно благодаря
воздействию тел с большими массами происходит искривление
путей движения световых лучей. Следовательно, гравитационное
поле, создаваемое такими телами, определяет в конечном итоге
пространственно-временные свойства мира.Пространство и время в
философии – это формы существования материи, поэтому,
открытие теории относительности столь значительно, что оно
сопоставимо с философскими законами и категориями, которые
работают во всех областях научного знания.

156. Можно ли одновременно принять два взаимоисключающие

теории?
 Согласно Закону исключенного третьего невозможно принять две
взаимоисключающие теории, так как: два противоречащих
суждения об одном и том же предмете, взятом в одно и тоже время
и в одном о том же отношении, не могут быть вместе истинными
или ложными. Одно - необходимо истинно, а другое - ложно;
третьего быть не может
. 
157. Выдающийся итальянский естествоиспытатель Э. Ферми в
конце жизни собирался написать книгу о трудных вопросах
науки. Но трудными он считал наиболее ясные места, о
которых обычно говорят: «Как хорошо известно», «Как легко
показать». – Как это объяснить?

Интересно, что Э. Ферми в конце жизни (он умер в 1954 году)

собирался написать книгу о трудных вопросах науки. Но
трудными-то он и считал наиболее ясные места, именно те, о
которых обычно говорят: «как хорошо известно», «как легко
показать» и т. п. Э. Ферми начал даже подбирать темы, лишь
кажущиеся простыми, а на самом деле сложные и запутанные.
Этим, надо полагать, ученый окончательно похоронил надежды на
то, что когда-либо физика исчерпает все свои проблемы. Этим
самым он показал неисчерпаемость научного знания и заблуждения
по поводу уверенности в абсолютном знании.

 
158. Французский ученый Ф. Жолио-Кюри: «Чем дальше
эксперимент от теории, тем он ближе к Нобелевской премии». –
Что здесь сказано?

В своём высказывании Ф. Жолио-Кюри поднимает проблему

новаторства, то есть эксперимент, проводящийся по уже известной
теории, не может открыть что-то новое. Ученый должен вносить
собственные мысли в эксперимент, чтобы получить то, что никому
не было известно ранее, тем самым получить Нобелевскую премию
за открытие в науке.
 

159 Великие открытия переживают три этапа. Вначале

о первооткрывателе говорят: «Он с ума сошел», потом –
«Здесь что-то есть», а в заключительной стадии – «Это же
так просто». – Как это объяснить? 
Наверно, самые потрясающие парадоксы науки - смена её
парадигм. 
Парадигма обозначает устоявшиеся положения науки, которые
обрели значение неукоснительных руководящих начал познания.
Считается, что явления, процессы могут быть поняты, только если
на них наложить в качестве схемы обязательного объяснения
господствующие научные воззрения. Словом, парадигма -
совокупность представлений, законов, принципов, которым
рукоплещет ученый мир.
Развитие науки осуществимо только благодаря тому, что она
безжалостно разрушает здание, ею же возведенное ранее с такой
тщательностью. Мы постоянно разбираем за собой мостовую,
которой устлан пройденный путь. А с другой стороны, если путь
пройден и можно пойти дальше, отчего бы не воспользоваться
строительным материалом, что остается позади? Прогресс познания
и происходит как смена парадигм, не только разрушающих друг
друга, но и что-то оставляющих на будущее.
Но высшей степени перестройка знания ожидает нас в случае,
когда осуществляется переход к совершенно новым теориям,
возникающим на основе принципиально иных законов и
положений. Это сопровождается ломкойпарадигмы, потому что тут
уже не обойдешься прививкой нового к старому. Необходимы
радикальные меры, требующие выдвижения парадоксальных идей.
Он сопряжен с большими сдвигами в образе мышления ученых,
в их психологии, в их симпатиях и антипатиях. Новое, можно
сказать, продирается сквозь стену устоявшихся положений,
канонизированных прежней наукой. Но, побеждая, оно со временем
набирает силу, обрастает авторитетом и само становится
парадигмой.
Наступает стадия так называемой "нормальной" науки, так
определяют её существование под началом утвердившейся
парадигмы.
Состояние "нормальной" науки продолжается, пока не
возникнут отклонения, не объяснимые ни господствующей
теорией, ни её улучшенными вариантами. Тогда снова созревает
"революционная ситуация", которой присущи напряженные поиски
свежих парадоксальных идей. На них вся надежда. Только они
способны вывести науку из создавшегося положения.
Таким образом, каждая парадигма проходит три стадии. Первое
время её встречают в штыки, как абсурдную, отказываясь
принимать в науку. Тогда она, собственно, ещё и не парадигма, а
пока лишь новая теория с большим будущим. Затем наступает
полоса признания, и новое знание входит обязательной частью в
ткань науки. Наконец, на склоне лет все считают, что это само
собой разумеется, наиболее дальновидные же задумываются, не
пора ли парадигму заменить.
В шутку замечено, что все великие открытия переживают три
этапа. Вначале о первооткрывателе говорят: "Он с ума сошел",
потом - "Здесь что-то есть", а в заключительной стадии - "Это же
так просто".
Словом, получается, как у той не лишенной юмора школьницы,
которая заявила: "Бедные гении, они вынуждены были открывать
то, что мы проходим в школе.".
Так мы и движемся от одного рубежа к другому, сопротивляясь
новому, затем принимая его и, наконец, уложив им мостовую,
уходим вперед.
Одним словом, как заявляют решительные люди: "Мы солнце
старое погасим. Мы солнце новое зажжем!"

160 Идеал любой науки – строгая, логически безупречная

согласованность всех своих положений. Между тем только
«ненормальная теория» способна изменить, сдвинуть науку». –
Что может быть этому объяснением?
Современные науки нередко наталкиваются
на теоретические противоречия либо на противоречия следствий из
теории с результатами опыта, эксперимента. Это бывает
обусловлено логическими ошибками в построении суждений,
несовершенством существующих в настоящее время
научных методов или недостаточной точностью используемых в
опытах инструментов.
Наличие парадокса стимулирует к новым исследованиям, более
глубокому осмыслению теории, её «очевидных» постулатов и
нередко приводит к полному её пересмотру. Насколько глубоким,
неожиданным и странным является парадокс, настолько же
глубоких, странных идей для своего преодоления он требует. Иначе
говоря, новая теория, призванная спасти науку от парадокса, сама
должна быть парадоксальной.
Это обнаруживается прежде всего в том, что она ломает,
отбрасывает обычные представления. «Принцип отказа» –
обязательное сопровождение каждой великой идеи. По-настоящему
творческий ум есть всегда отрицающий ум, или, как говорят
немцы, есть «Leist derstets verneint» («Дух, который отрицает всё»).
А. Эйнштейна спросили однажды, как он пришел к открытию
теории относительности. Ответ был лаконичен: «Отвергнув
аксиому». То есть отвергнув ту непреложную истину, по которой из
двух данных моментов времени один предшествует другому.
Аналогично Н. Коперник решительно отказался от аксиомы, что
Солнце движется вокруг Земли, а Н. Лобачевский – от постулата о
параллельных, имеющего тысячелетний «стаж».
В силу этого отрицающего характера нового знания все
значительные завоевания науки кажутся – с точки зрения
господствующих воззрений – противоестественными, нелепыми,
иначе говоря, парадоксальными. Такова, например, судьба
революционной идеи о вращении Земли. Отстаивающий ее великий
итальянский ученый XVI–XVII вв. Г. Галилей был не только
осмеян, но и подвергсягонениям. 
Парадоксальность революционной идеи проявляется и в том,
что она фактически всегда алогична, то есть невыводима по
правилам логики из принципов, положений, законов, принятых
современной наукой. Как говорится, гений не предъявляет доводов.
Просто он совершает «логическое преступление». Поэтому
выдвигаемые новые,смелые решения объявляются обычно
невероятными, невыполнимыми. Так обошлись со многими ныне
бесспорными законами, которые в свое время посчитали
невозможными. 
Подобного немало и в теории изобретений. Поначалу
посчитали неосуществимыми, например, электрическое освещение,
запись звука, фотографирование, воспроизведение движущихся
изображений на экране (сегодняшнее кино), их передачу на
расстояние (телевидение). Описание телевизора вообще признали
неправдоподобным. Столь же «незаконно рожденными»оказались
автомобиль, комбайн, трамвай, искусственный шелк и еще кое-что.
Притом больше всего поражает следующее. Это считали
невозможным не только в пору,когда все находилось на стадии
идеи, догадки, но и когда смельчаки уже построили первые
образцы и даже испытали их.
Конечно, выступления против нового небеспочвенны. Они
всегда обоснованы. И чем решительнее ломаются прежние
представления, тем обоснованнее, логичнее становятся
выдвигаемые против возражения.
Тем не менее, если мы будем придерживаться только тех
законов, которые подкреплены лишь сегодняшним опытом,
никаких серьезных открытий сделать не удастся. Прорыв к новым
состояниям науки достигается поэтому не на пути рациональных
объяснений и доказательств. Напротив. Новое может быть
завоевано лишь благодаря «опасным» поворотам мысли,
порывающей с рассудительностью. Опираясь на
такие «иррациональные скачки», ученый оказывается в состоянии
разорвать жесткий строй мысли, который ему навязывают дедукция
и логика.
Естественно, что парадоксальные идеи принимаются с
трудом, при большом сопротивлении, «и полоса такого
сопротивления совсем не кратковременна».
Все же новое в конце концов признают, оно входит даже
в программы обучения. Однако еще и после этого оно долго
остается на особом положении: его принимают, не понимая. Как
замечает, например, крупнейший американский физик Р.
Фейнман, «я смело могу сказать, что квантовой механики никто не
понимает». И это говорится в наше время, хотя квантовая механика
создана полвека назад. Поэтому считают, что «квантовую механику
нельзя понять, к ней надо привыкнуть».
Таким образом, чем глубже противоречие в знании, чем
острее парадокс, тем парадоксальнее, то есть
нелепее, алогичнее обязана быть теория, привлеченная
для разрешения противоречивой ситуации. Ибо только
такая «ненормальная» теория способна сдвинуть человечество с
неподвижной точки. Когда встречаются идеи с характером, заметил
Гёте, возникают явления, которые изумляют мир втечение
тысячелетий. Наука и продвигается вперед соответственно числу и
глубине парадоксов, которые она открывает и
преодолевает, соответственно парадоксальности выдвигаемых ею
новых идей.
161 Американский журнал «Физическое обозрение» печатал
статьи, в которых опровергаются основы науки. Но интересно
следующее. Большинство статей. направляемых в журнал.
отвергались редакцией как раз не потому, что их нельзя
понять, а потому именно, что их можно понять. А вот те,
которых понять нельзя, печатались. - Почему?

Естественно, что парадоксальные идеи принимаются с трудом, при

большом сопротивлении, и полоса такого сопротивления совсем не
кратковременна. Все же новое в конце концов признают, оно
входит даже в программы обучения. Однако еще и после этого оно
долго остается на особом положении: его принимают, не понимая.
Большая наука уже много лет тоскует по необычным,
«сумасшедшим», то есть парадоксальным, теориям. Совершенно
оригинальный способ вылавливать парадоксальные идеи
практикуется американским журналом «Физическое обозрение».
Обычно он печатает сообщения, в которых
ниспровергаются основы науки. Но интересно следующее.
Большинство статей, направляемых в журнал, отвергается
редакцией не потому, что их нельзя понять, а потому именно, что
их можно понять. А вот те, которые понять нельзя, как раз и
печатаются...Великое открытие, когда оно едва появляется,
наверняка возникает в запутанной и бессвязной форме. Самому
первооткрывателю оно понятно лишь наполовину, а для всех
остальных тем более тайна, Поэтому любое оригинальное
построение кажется поначалу безумным, не имеющим никаких
надежд на успех. Это и учитывает журнал, издавая непонятные
работы. Вопрос о том, как поступать с «безумными идеями»,
волнует многих. В самом деле, чтобы появиться в печати, статьи, а
еще пуще того - монографии должны быть понятны редакции и
соответствовать принятым в науке законам. Но ведь по-настоящему
новая идея в таком случае почти обречена: как может она
удовлетворить столь суровым требованиям? Таким образом, чем
глубже противоречие в знании, чем острее парадокс, тем
парадоксальнее, то есть нелепее, алогичнее обязана быть теория,
привлеченная для разрешения противоречивой ситуации. Ибо
только такая «ненормальная» теория способна сдвинуть
человечество с неподвижной точки. Когда встречаются идеи с
характером, заметил Гете, возникают явления, которые изумляют
мир в течение тысячелетий. Наука и продвигается вперед
соответственно числу и глубине парадоксов, которые она
открывает и преодолевает, соответственно парадоксальности
выдвигаемых ею новых идей.

162 Говорят, что «гений совершает логическое преступление». -

Как это понимать?

«Принцип отказа» - обязательное сопровождение каждой великой

идеи. По-настоящему творческий ум есть всегда отрицающий ум,
или, как говорят немцы, «Дух, который отрицает все». А.
Эйнштейна спросили однажды, как он пришел к открытию теории
относительности. Ответ был лаконичен: «Отвергнув аксиому». То
есть, отвергнув ту непреложную истину, по которой из двух
данных моментов времени один предшествует другому.
Аналогично Н. Коперник решительно отказался от аксиомы, что
Солнце движется вокруг Земли, а Н. Лобачевский - от постулата о
параллельных, имеющего тысячелетний «стаж». Отрицающая
акция необходима. Ведь если не грешить против всеми почитаемых
и уважаемых истин, то как мы придем к новому? По существу,
гений обязательно нарушает какие-то правила, и в этом отношении
он всегда «безграмотен». Но он «безграмотен» в высшем смысле, в
смысле понимания им более совершенно грамматики. И то сказать,
правила, когда они усвоены, скучны, интересны исключения. К
поискам последних и устремлен творческий дух, ибо исключения
напоминают об иных возможностях, но предусмотренных
принятыми наукой положениями. Парадоксальность
революционной идеи проявляется и в том, что она фактически
всегда алогична, то есть невыводима по правилам логики из
принципов, положений, законов, принятых современной наукой.
Как говорится, гений не предъявляет доводов. Просто он совершает
«логическое преступление». Поэтому выдвигаемые новые, смелые
решения объявляются обычно невероятными, невыполнимыми. Так
обошлись со многими ныне бесспорными законами, которые в свое
время посчитали невозможными. Вот некоторые из них: «Тяжелые
предметы падают не быстрее легких»; «Тепло есть движение»;
«Малярия вызывается комарами». Все это бывшие парадоксы.
Теперь даже странно слышать, что когда-то их не признавали.
Подобного немало и в теории изобретений. Поначалу посчитали
неосуществимыми, например, электрическое освещение, запись
звука, фотографирование, воспроизведение движущихся
изображений на экране (сегодняшнее кино), их передачу на
расстояние (телевидение). Описание телевизора вообще признали
неправдоподобным. Столь же «незаконно рожденными» оказались
автомобиль, комбайн, трамвай, искусственный шелк и еще кое-что.
Притом больше всего поражает следующее. Это считали
невозможным не только в пору, когда все находилось на стадии
идеи, догадки, но когда смельчаки уже построили первые образцы
и даже испытали их. В силу этого отрицающего характера нового
знания все значительные завоевания науки кажутся - с точки зрения
господствующих воззрений - противоестественными, нелепыми,
иначе говоря, парадоксальными. Такова, например, судьба
революционной идеи о вращении Земли. Отстаивающий ее великий
итальянский ученый XVI-XVII веков Г. Галилей был не только
осмеян, но и подвергся гонениям. Поистине, творчество гениев
соткано из парадоксов, ибо гении выбирают нехоженые пути,
привлекают необычные методы, ищут странные решения. Не
потому ли вокруг них во все времена складывалась накаленная
атмосфера? И мысли и поступки сплошь и рядом воспринимались
не иначе как чудачества. Впрочем, не только в науке. В искусстве,
политике, других сферах человеческой деятельности та же картина.
Повсюду, где назревала чрезвычайная обстановка крупных
перемен, остро ощущалась потребность в созидании нового, там на
помощь приходили вот такие, не от мира сего нарушители
устоявшихся норм, смелые возмутители спокойствия. Это по их
адресу прозвучали слова М. Горького «Чудаки украшают мир». С
одной стороны, парадоксы, конечно, неприятны, ибо вносят разлад
в умы, нагнетают обстановку. А с другой, без парадоксов, что за
жизнь? Все тихо, нет ни тревог, ни волнений. Но нет и
продвижения вперед. Фактически беспарадоксальная наука - смерть
науки. К счастью для нее, порой лишь кажется, что мы близки
разрешению всех противоречий и что вот-вот наступит время
безоблачного существования, не омрачаемого заботами, как бы
справиться с очередным парадоксом.

163. «Надо любить истину так, - говорил Л. Толстой, -

чтобы всякую минуту быть готовым, узнав высшую истину,
отречься от всего того, что прежде считал истиной». – Как это
понимать?
Что есть истина
Красота и ценность истины
В солнечных лучах сознания истина предстает в собственной и
живой форме знания. Извечна гармония истины и красоты. В
глубокой древности египетские мудрецы в знак непогрешимости и
мудрости носили золотую цепь с драгоценным камнем,
называвшуюся истиной. Неувядаемая красота, гармония и
благородство Парфенона — древнегреческого храма богини
мудрости Афины Паллады -символизируют могущество мудрости и
непобедимость истины. В мифологическом образе Истина —
прекрасная, гордая и благородная женщина; иногда это богиня
любви и красоты Афродита в колеснице, влекомой голубями —
вечным символом мира.
Стремление к истине и красоте как высшему благу, согласно
Платону, есть исступленность, восторженность, влюбленность.
Надо любить истину так, говорил Л. Н. Толстой, чтобы всякую
минуту быть готовым, узнав высшую истину, отречься от всего
того, что прежде считал истиной. Величайшие умы человечества
всегда видели в истине ее высокий нравственно-эстетический
смысл. Г. Гегель писал по этому поводу: "Дерзновение искания
истины, вера в могущество разума есть первое условие
философских знаний. Человек должен уважать самого себя и
признать себя достойным наивысочайшего. Какого высокого
мнения мы ни были бы о величии и могуществе духа, оно все же
будет недостаточно высоким. Скрытая сущность вселенной не
обладает в себе силой, которая была бы в состоянии оказать
сопротивление дерзновению познания, она должна перед ним
открыться, развернуть перед его глазами богатства и глубины своей
природы и дать ему наслаждаться ими".
 Когда, например, Ф. М. Достоевский утверждал, что красота
спасет мир, то он, конечно же, был далек от каких бы то ни
было религиозно-мистических мотивов, но говорил именно об этом
высоком смысле истины, отрицая ее сугубо утилитарный,
прагматический смысл. Действительная истина не может быть
ущербной: простая ее лишь прагматическая полезность может
служить нравственному возвышению человечества. Понятие
истины человечество соединило с нравственными понятиями
правды и искренности. Правда и истина — это и цель науки, и цель
искусства, и идеал нравственных побуждений. Истина, говорил Г.
Гегель, есть великое слово и еще более великий предмет. Если дух
и душа человека еще здоровы, то у него при звуках этого слова
должна выше вздыматься грудь. Отношение человека к истине
выражает в какой-то мере его суть. Так, по словам А. И. Герцена,
уважение к истине — начало мудрости.
Духом бескорыстного искания истины полна история
цивилизации. Для подвижников науки, искусства искание истины
всегда составляло и составляет смысл всей жизни. Память о них
хранят благодарные потомки. История помнит искателей истины,
рисковавших ради нее репутацией, подвергавшихся
травле, обвинявшихся в шарлатанстве, умиравших нищими. Такова
судьба многих новаторов, пионеров пауки. У входа в храм науки,
как и у входа в ад, должна быть надпись: "Страх не должен
подавать совета!"
Истина — величайшая социальная и личная ценность. Она
укоренена в жизни общества, играя в нем важную социальную и
нравственно-психологическую роль. Ценность истины всегда
неизмеримо велика, а время се только увеличивает. Великие
истины гуманизма, принципы социальной справедливости
оплачены кровью и смертью многих из тех, для кого искание
правды и защита интересов народа составляли смысл
существования, кто сделал нас просвещеннее, умнее, культурнее,
раскрыл истинный путь к счастью и прогрессу.
Истина, ошибка, заблуждение и ложь
Обычно истину определяют как соответствие знания
объекту. Истина — это адекватная информация об объекте,
получаемая посредством его чувственного или интеллектуального
постижения либо сообщения о нем и характеризуемая с точки
зрения ее достоверности. Таким образом, истина существует не как
объективная, а как субъективная, духовная реальность в ее
информационном и ценностном аспектах. Ценность знания
определяется мерой его истинности. Другими словами, истина есть
свойство знания, а не самого объекта познания. Не только
совпадение знания с предметом, но и предмета с познанием. Мы
говорим, например, об истинном друге и понимаем под этим
человека, поведение которого соответствует дружбе. Истина
предметна, ее нужно не только постичь, но и осуществить. Нужно
создать предметный мир, соответствующий нашим понятиям о нем,
нашим моральным, эстетическим, социально-политическим,
экономическим потребностям и идеалам. Такое понимание истины
открывает более тонкие и адекватные ее связи с красотой и добром,
превращая их единство во внутреннее дифференцированное
тождество.
Знание есть отражение и существует в виде чувственного или
понятийного образа — вплоть до теории как целостной системы.
Истина может быть и в виде отдельного утверждения, и в цепи
утверждений, и как научная система. Известно, что образ может
быть не только отражением наличного бытия, но также и прошлого,
запечатленного в каких-то следах, несущих информацию. А
будущее — может ли оно быть объектом отражения? Можно ли
оценить как истинную идею, выступающую в виде замысла,
конструктивной мысли, ориентированной на будущее? Видимо,
нет. Разумеется, замысел строится на знании прошлого и
настоящего. И в этом смысле он опирается на нечто истинное. Но
можно ли сказать о самом замысле, что он истинен? Или здесь
скорее адекватны такие понятия, как целесообразное, реализуемое,
полезное — общественно-полезное или полезное для какого-то
класса, социальной группы, отдельной личности? Замысел
оценивается не в терминах истинности или ложности, а в терминах
целесообразности (обеспеченной нравственной оправданностью) и
реализуемости.
Содержится ли объективная истина или ложь в таком
утверждении, как "удовольствие является добром", в том же самом
смысле, как в суждении "снег является белым"? Чтобы ответить на
этот вопрос, потребовалось бы весьма долгое философское
обсуждение. Одно можно сказать: в последнем суждении речь идет
о факте, а в первом — о нравственных ценностях, где многое носит
относительный характер.
 Таким образом, истину определяют как адекватное отражение
объекта познающим субъектом, воспроизводящее реальность
такой, какова она есть сама по себе, вне и независимо от сознания.
Это объективное содержание чувственного, эмпирического опыта,
а также понятий, суждений, теорий, учений и, наконец, всей
целостной картины мира в динамике се развития. То, что истина
есть адекватное отражение реальности в динамике ее развития,
придает ей особую ценность, связанную с прогностическим
измерением. Истинные знания дают людям возможность разумно
организовывать свои практические действия в настоящем и
предвидеть грядущее. Если бы познание не было с самого своего
возникновения более или менее истинным отражением
действительности, то человек мог бы не только разумно
преобразовывать окружающий мир, но и приспособиться к нему.
Сам факт существования человека, история науки и практики
подтверждают справедливость этого положения. Итак, истина "не
сидит в вещах" и "не создается нами"; истина есть характеристика
меры адекватности знания, постижения сути объекта субъектом.
Опыт показывает, что человечество редко достигает истины
иначе, как через крайности и заблуждения. Процесс познания —
негладкий путь. По словам Д. И. Писарева, для того чтобы один
человек открыл плодотворную истину, надо, чтобы сто человек
испепелили свою жизнь в неудачных поисках и печальных
ошибках. История науки повествует даже о целых столетиях, в
течение которых за истину принимались неверные положения.
Заблуждение представляет собой нежелательный, но правомерный
зигзаг на пути к истине. Заблуждение — это содержание сознания,
не соответствующее реальности, но
принимаемое за истинное. История познавательной деятельности
человечества показывает, что и заблуждения отражают — правда,
односторонне — объективную действительность, имеют реальный
источник, "земное" основание. Нет и в принципе быть не может
заблуждения, решительно ничего не отражающего — пусть и очень
опосредованно или лаже предельно извращенно. Истинны ли, к
примеру, образы волшебных сказок? Ответим: да, истинны, но
лишь отдаленно — они взяты из жизни и преобразованы силой
фантазии их творцов. В любом вымысле содержатся нити
реальности, сотканные силой воображения в причудливые узоры. В
целом же такие образцы не есть нечто истинное.
 Бытует мнение, будто заблуждения — досадные случайности.
Однако они неотступно сопровождают историю познания как плата
человечества за дерзновенные попытки узнать больше, чем
позволяют уровень наличной практики и возможности
теоретической мысли. Человеческий разум, устремленный к
истине, неизбежно впадает в разного рода заблуждения,
обусловленные как его исторической ограниченностью, так и
претензиями, превосходящими его реальные возможности.
Заблуждения обусловлены и относительной свободой выбора путей
познания, сложностью решаемых проблем, стремлением к
реализации замыслов в ситуации неполной информации. Тут
уместно напомнить слова И. В. Гете: "Кто ищет, вынужден
блуждать". В научном познании заблуждения выступают как
ложные теории, ложность которых выявляется ходом дальнейшего
развития науки. Так было, например, с геоцентрической теорией
Птолемея или с ньютоновской трактовкой пространства и времени.
Итак, заблуждения имеют и гносеологические, и
психологические, и социальные основания. Но их следует
отличать от лжи как нравственно-психологического феномена.
Чтобы глубже оцепить истину и судить о ней, необходимо знать и о
заблуждении, и о лжи. Ложь — это искажение действительного
состояния дел, имеющее целью ввести кого-либо в обман. Ложью
может быть как измышление о том, чего не было, так и
сознательное сокрытие того, что было. Источником лжи может
также быть и логически неправильное мышление. Мудрость гласит,
что все ложное болеет бессмысленностью.
Научное познание по самой своей сути невозможно без
столкновения различных, порой противоположных воззрений,
борьбы убеждений, мнений, дискуссий, так же как невозможно и
без заблуждений, ошибок. Проблема ошибок занимает далеко не
последнее место в науке. В исследовательской практике ошибки
нередко совершаются в ходе наблюдения, измерения, расчетов,
суждений, оценок. Как утверждал Г. Галилей, избегать ошибок при
наблюдении просто невозможно. Однако нет оснований для
пессимистического воззрения на познание как на сплошное
блуждание в потемках вымыслов. До тех пор, пока человек
стремится все вперед и вперед, говорил И. В. Гете, он блуждает.
Заблуждения в пауке постепенно преодолеваются, а истина
пробивает себе дорогу к свету.
 Сказанное верно в основном но отношению к
естественнонаучному познанию. Несколько иначе, и гораздо
сложнее, обстоит дело в социальном познании. Особенно
показательна в этом отношении такая наука, как история, которая в
силу недоступности, неповторимости своего предмета —
прошлого, зависимости исследователя от доступности источников,
их полноты, достоверности и т.п., а также весьма тесной связи с
идеологией и политикой недемократических и тем более
деспотических режимов более всего склонна к искажению истины,
к заблуждениям, ошибкам и сознательному обману. На этом
основании она не раз подвергалась далеко не лестным отзывам, ей
даже отказывали в звании науки. Особенно подвержена "ошибкам"
история в руках антинародной власти, принуждающей ученых
сознательно отказываться от истины в пользу интересов власть
имущих. Хотя каждый "летописец" несет моральную
ответственность перед обществом за достоверность фактов, однако
хорошо известно, что ни в одной области знания пет такой их
фальсификации, как в области общественной. Д. И. Писарев писал,
что в истории было много услужливых медведей, которые очень
усердно били мух на лбу спящего человечества увесистыми
булыжниками. Люди нередко молчали об опасной правде и
говорили выгодную ложь; в угоду своим интересам, страстям,
порокам, тайным замыслам они жгли архивы, убивали свидетелей,
подделывали документы и т.д. Поэтому в социальном познании к
фактам требуется особо тщательный подход, их критический
анализ. При изучении общественных явлений необходимо брать не
отдельные факты, а относящуюся к рассматриваемому вопросу всю
их совокупность. Иначе неизбежно возникает подозрение, и вполне
законное, в том, что вместо объективной связи и
взаимозависимости исторических явлений в их целом
преподносится "субъективная стряпня" для оправдания, быть
может, "грязного дела". Дна из фактов необходимо доводить до
раскрытия истины и объективных причин, обусловивших то или
иное социальное событие. Поэтому заведомо ложные
"исследования" должны подвергаться этически ориентированному
контролю со стороны общества.
Подлинный человек науки должен иметь смелость высказать
истину и спорные положения, если он не сомневается в их
достоверности. Время реабилитирует перед судом научной мысли
любое учение, если оно истинно.
Итак, с нравственной точки зрения заблуждение — это
добросовестная неправда, а обман — недобросовестная неправда,
хотя можно привести немало примеров тому, когда "ложь во
спасение" выступает как нечто нравственно оправданное:
разведчик вынужден логикой своего дела жить в атмосфере
всевозможных легенд; врач с утешительной целью вынужден,
исходя из благородных побуждений, нередко скрывать опасное
положение больного; правительство во время войны вынуждено
прибегать к допущению различного рода вымышленной
информации с целью удержания морального состояния народа и
войск в духе бодрости и уверенности и т.п.
 

164 Д.И. Менделеев: «Хорошо поставить вопрос – значит

наполовину решить его». - Каково гносеологическое значение
вопроса?

Вопрос— это форма выражения проблемы, а проблема — такой

вопрос, ответ на который временно или принципиально затруднен.
Вопрос — форма мысли, отражающая недостаточность исходной
информации и структурными составляющими своими
ориентирующая человека на ее преодоление. В языковой оболочке
вопрос как форма мысли выражается вопросительным
предложением. В структуре вопроса обычно выделяют базис
(основу), т.е. исходную информацию, затруднение и ориентацию.
Великие мыслители прошлого (во всяком случае, некоторые из
них) тем не менее прекрасно отдавали себе отчет в том, какова роль
вопроса в процессе познании. Взять хотя бы знаменитый
сократовский метод отыскания истины посредством вопросов,
постановку любой научной проблемы в виде вопроса, наконец,
диалектику, которую долгое время рассматривали как искусство
вести беседу, спор посредством умелой постановки вопроса и
получения на него ответа и т. д.  Однако, сам по себе вопрос, как
форма противоречивого движения исследовательской мысли, как
некоторая самостоятельная проблема, практически не
использовался. В свое время перед философами возникла большая
трудность, связанная с теоретическим объяснением сущности
мышления, в частность, принципа соотношения понятий и
появления нового знания. Поскольку мышление рассматривалось
как самостоятельная сущность, постольку возникла проблема
определения правил, законов мышления, которыми и стала
заниматься логика выводного знания, или дедуктивная логика.
Основным в ней стал принцип исключения противоречия, сама она
рассматривалась как наука о правильном мышлении. В рамках
метафизики она понималась наукой, способной дать истинное
знание при условии, если мыслитель следует правилам правильного
мышления и т. д. В непротиворечивую систему дедуктивного
мышления вопрос не вписывался, поскольку выражал
противоречие и был порожден противоречием в мышлении (ведь
научная проблема возникает тогда, когда старое знание не
позволяет объяснить новые факты), более того, вопрос фактически
взрывал ее. Согласно старой логике, он выступал алогичной
формой мышления, а, посему, его просто не могло быть. Его
игнорировали, делая вид, что проблемы вопроса в логике не
существует. В этом плане интересное замечание было высказано
известным философом Э. В. Ильенковым. Оно было сделано в
связи с исследованием проблемы противоречия, как категории
диалектической логики. Он писал: «Старая логика не случайно
обходила такую важную логическую форму, как «вопрос». Ведь
реальные процессы, реальные проблемы, возникающие в движении
исследуемой мысли, всегда вырастают перед мышлением в виде
противоречий в определении в теоретическом выражении фактов.
Вопросы - особая логическая реальность. По утверждению
английского философа Коллингвуда, логика, обращающая
внимание только на ответы и пренебрегающая вопросами, - ложная
логика. Искусство задавать вопросы, вести мысль к правильному
ответу - необходимый элемент логической культуры. Кант писал:
"Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и
необходимый признак ума и проницательности». Вопросы
возникают там, где есть познавательная неопределенность. К
вопросам неприменима истинностная характеристика: они не
являются истинными или ложными. Хотя сам вопрос не выражает
суждения, в основе его всегда лежит суждение или совокупность
суждений. В ней "единицей мысли" выступает комплекс вопроса и
ответа. Взаимодействие вопроса и ответа типичная форма диалога
в общении между людьми. Поэтому одной из важнейших функций
вопроса нужно признать коммуникативную функцию.
Исключительно велика роль вопроса и как средства
информационного поиска. Без вопроса нет и не может быть
познания. Великая познавательная роль вопроса состоит в том, что
он является звеном, связывающим познанное с непознанным,
мостом, перекинутым от старого знания к новому. Вопрос -
могучий стимулятор развития знания. Отношения человека с
окружающим миром могут быть представлены как своего рода
диалог, в котором вопросы и ответы постоянно сменяют друг друга.
Человек как бы задает миру вопросы, исследуя действительность,
получает ответы, выдвигает новые вопросы и т.д. Для правильной
постановки вопроса следует выполнять такие логические нормы: 1.
Вопрос должен быть корректно поставлен. Каверзные,
провокационные и неопределенные вопросы недопустимы. 2.
Вопрос должен быть простым, т.е. кратким, ясным, четким.
Длинные, запутанные вопросы затрудняют их понимание,
усложняют ответ на них, а порой и лишают возможности дать
правильный ответ. Сложные вопросы лучше разбивать на
несколько простых. 3. В сложных разделительных вопросах
необходимо перечислять все члены деления (альтернативы). 4.
Наконец, последнее, поскольку вопрос не есть суждение, то не
следует приписывать ему истинностные характеристики суждения.
Вопрос, как и проблема, раскрывает свою сущность лишь в
единстве (в связи, сопоставлении) с ответом, с решением. Ответ
должен быть четким, ясным, определенным, информативным,
непротиворечивым, нетавтологичным; он должен снимать или, по
крайней мере, уменьшать неопределенность вопроса.
 
165 В конце XIХ века учитель М.Планка, профессор
Мюнхенского университета Ф.  Джоулли. говорил своему
ученику, решившему посвятить себя теоретической физике:
«Молодой человек, зачем вы хотите  погубить  свою
будущность? Ведь теоретическая физика закончена.
Дифференциальные уравнения сформулированы: методы их
решения разработаны. Можно вычислять отдельные частные
случаи. Но стоит ли отдавать такому  делу
свою жизнь?»  -  Почему ошибался  Джоулли?
  см. 112 вопрос Ф. Джолли ошибался в том, что теоретическая
физика - закончена. История развития науки свидетельствует об
обратном. Науке присуща динамичность развития - решение одной
проблемы вызывает появление другой проблемы, которая, в свою
очередь, вызывает появление третьей проблемы и т.д. Наука
является несамодостаточной, в процессе развития появляются
факты, вскрывающие эту несамодостаточностъ.  Возможно, на
каком-то этапе развитие теоретической физики и закончено, но
вполне возможно, что даже в процессе вычисления отдельного
случая, может обнаружиться факт, который поставит под сомнение
дифференциальные уравнения, по которым этот отдельный случай
и был вычислен.

166. Тур Хейдал, отвечая на вопрос, «какую роль выполняет в

науке философия?», сказал: «Ученые подобны копателям,
настолько они зарываются в своих областях науки, что
появляется необходимость кого-то оставлять «наверху» в
качестве дирижера. - Объясните!

Он был археологом. Аналогия очень явная. Закапываясь, ученый

может копать не туда, когда рядом может
быть область которую он не видит. Дирижер в данном случае
философ, который с свое точки зрения пытается субъективно
рассматривать ситуацию.

167 Известный английский физик XX столетия, лауреат

Нобелевской премии. Л. Брег утверждал: «Если результат
можно непосредственно использовать в технике, то его
фундаментальность сомнительна. Вспоминая университетские
дни, Ч. Сноу писал: «молодые  сотрудники Кембриджа больше
всего гордились  тем, что научная деятельность ни при каких
обстоятельствах не может иметь практического смысла».-Как
Вы это прокомментируете?

 «У тех, кто работает в области чистой науки, сложилось

совершенно превратное мнение об инженерах и техниках. Им
кажется, что все связанное с практическим использованием науки
совершенно неинтересно, Они не в состоянии представить себе, что
многие инженерные задачи по четкости и строгости не уступают
тем, над которыми работают они сами, а решение этих задач часто
настолько изящно, что может удовлетворить самого
взыскательного ученого. Инстинкт, обостренный чисто
английским снобизмом - если не удается найти реальный повод
стать снобом, англичанину ничего не стоит его выдумать, - говорит
им, что практика -удел второсортных умов, и они считают, что это
само собой разумеется. Я позволяю себе несколько утрировать, так
как тридцать лет назад сам думал точно так же. Сейчас, даже
трудно себе представить, в какой моральной атмосфере протекала
тогда работа молодых кембриджских ученых. Больше всего мы
гордились тем, что наша научная деятельность ни при каких
мыслимых обстоятельствах не может иметь практического смысла.
Чем громче это удавалось провозгласить, тем величественнее мы
держались» (Фрагмент из книги Чарлз Перси Сноу «Две культуры
и научная революция» Воспроизведено по изданию: Ч. П. Сноу,
Портреты и размышления, М., Изд. «Прогресс», 1985 г., стр. 195-
226). Существуют различия между естественными и техническими
науками. Технические знания ориентированы на достижение
практической задачи, естественные науки - на отыскание истины.
Ученый - представитель классической науки тяготеет к
абстрактности и аналитичности схем и построений, технолог - к
фрагментарности и узкой специализированности реальных
объектов, с которыми имеет дело. Объекты технического знания
имеют искусственную природу в отличие от «естественных»
объектов науки. Технические науки направлены на изучение
закономерностей «мира искусственного», «второй очеловеченной
природы». Научная деятельность не имеет практического смысла с
точки зрения поиска истины. Поиск истины всегда сопряжен с
противоречиями, в этом проявляется фундаментальность бытия и
всего сущего. Этот процесс сопряжен с проникновением в глубину
изучаемого объекта, вскрытием его потаенных аспектов,
раскрытием его сущности. Все это не представляет ценности в
случае технического применения. Важно не то, что из себя
представляет объект, важно то, какова его функциональность.

 
168. В. Маяковский как-то шутил: «Математику все едино, он
может складывать окурки и паровозы». Математик Л. Диксон
из Чикагского университета: «Слава Богу, теория чисел не
запятнана никакими приложениями». Эйнштейн:
«Математика верна, поскольку она не относится к
действительности, и она не верна, поскольку относится к ней».
- Объясните!
 
Один из выдающихся английских математиков — Годфри
Гарольд Харди (1877-1947) — однажды провозгласил тост: «За
чистую математику! Да не найдет она никаких
приложений!». Леонард
 
Юджин Диксон (1874-1954),
пользовавшийся непререкаемым авторитетом в Чикагском
университете, говаривал: «Слава богу, теория чисел не запятнана
никакими приложениями».
В статье о математике, написанной во время второй мировой
войны (1940), Харди утверждал:
Считаю своим долгом заявить с самого начала, что под
математикой я понимаю настоящую математику, математику
Ферма и Эйлера, Гаусса и Абеля, а не то, что выдают за математику
в инженерной лаборатории. Я имею в виду не только «чистую»
математику (хотя именно она интересует меня в первую
очередь) — Максвелла и Эйнштейна, Эддингтона и Дирака я также
причисляю к «чистым» математикам.
Прочитав эти строки, повторенные в книге Xарди«Апология
математика», можно было бы подумать, что он, по крайней мере
частично, приемлет прикладную математику. Но далее у Харди
говорится следующее:
В понятие чистой математики я включаю всю совокупность
математических знаний, обладающих непреходящей эстетической
ценностью, какой обладает, например, греческая математика,
которая вечна потому, что лучшая ее часть, подобно лучшим
произведениям литературы, и через тысячи лет продолжает
приносить тысячам людей эмоциональное удовлетворение.
Харди и Диксон могут покоиться с миром, ибо история
подтвердила правильность их высказываний. Их чистая
математика, как и всякая математика, созданная ради самой себя,
почти заведомо не найдет никаких приложений. Тем не менее
полностью исключить всякую применимость чистой математики
«по Харди и Диксону» мы не можем. Ребенок, наугад наносящий
мазки краски на холст, может создать шедевр, соперничающий с
картинами Микеланджело (скорее с произведениями современного
искусства!), а обезьяна, нажимающая как попало клавиши
пишущей машинки, может, как заметил Артур Эддингтон, создать
пьесу, сравнимую по своим художественным достоинствам с
пьесами Шекспира. Когда работают тысячи чистых математиков,
вряд ли можно поручиться, что, хотя бы один из полученных
результатов случайно не окажется полезным для каких-либо
приложений. Тот, кто ищет на улице золотые монеты, может найти
мелкие медные монетки. Но интеллектуальные усилия, не
соотнесенные с реальностью, почти заведомо оказываются
бесплодными. Как заметил Джордж Биркгоф, «по-видимому, новые
математические открытия, совершаемые по подсказке физики,
всегда будут наиболее важными, ибо природа проложила путь и
установила каноны, которым должна следовать математика,
являющаяся языком природы». Но природа не сообщает свои
секреты громогласно, а шепчет еле слышно — и математик должен
чутко прислушиваться, усиливать слабый голос природы и
доносить услышанное до всеобщего сведения.
Несмотря на убедительные свидетельства истории, некоторые
математики продолжают утверждать, что чистая математика в
будущем непременно найдет приложения и что независимость
математики от естественных наук якобы расширяет ее
перспективы. Этот тезис недавно (1961) был повторен профессором
Гарвардского, Йельского и Чикагского университетов Маршаллом
Стоуном. В статье «Революция в математике» Стоун, воздав
должное значению математики для естественных наук, далее
говорит;
Хотя в нашей концепции математики и в наших взглядах на нее
по сравнению с началом XX в. произошло несколько важных
изменений, лишь одно из них вызвало подлинный переворот в
наших представлениях о математике — открытие полной
независимости математики от физического мира… Математика, как
мы сейчас понимаем, не имеет ни одной обязательной связи с
физическим миром, помимо той смутной и несколько загадочной,
что неявно содержится в утверждении о том, что процесс
мышления происходит в мозгу. Без преувеличения можно сказать,
что открытие независимости математики от внешнего мира
знаменует собой одно из самых значительных интеллектуальных
достижений в истории математики…
Сравнивая современную математику с той, какой она была в
конце XIX в., нельзя не удивляться, как быстро выросла наша
математика и количественно, и качественно. Вместе с тем нельзя не
отметить, как быстро она развивалась, как все больше места в ней
отводилось абстракции и все больше внимания уделялось введению
и анализу емких математических структур. Как показывает более
внимательное рассмотрение, именно новая ориентация математики,
ставшая возможной лишь благодаря ее отходу от приложений, и
была подлинным источником необычайной жизнеспособности и
роста математики за последнее столетие…
Математика есть наука о наиболее всеобщих и постоянных
свойствах реальных объектов, при чем в ней эти свойства
выражены в наиболее абстрактной форме.
Эйнштейн утверждает, что положения математики верны только
постольку, поскольку они не относятся к действительности;
поскольку же они относятся к действительности, постольку они не
верны.
Но раз существует метод умозаключений от следствий к причинам,
то мы не связаны безусловно с необходимостью непосредственной
проверки приложимости математических аксиом к
действительности и можем базироваться на косвенной проверке.
Мы можем допустить, что между всякими материальными
точками существуют все те соотношения, которые исследует
геометрия, и сообразно такому допущению строить практические
расчеты. Так как гидродинамические и аэродинамические расчеты,
основанные на геометрических соотношениях, оправдываются не
менее точно, нежели расчеты, относящиеся к твердым телам, то
этим исключается особое отношение геометрии к твердым телам.
Можно говорить лишь о том, что геометрические соотношения
легче обнаружить и непосредственно проверять на примере
твердых тел. Точно так же можно говорить лишь о том, что
геометрические соотношения не существуют в действительности в
том чистом изолированном виде, в каком их трактует геометрия, но
только в комплексе со многими другими свойствами. Однако
утверждение, что положения математики не верны, поскольку они
относятся к действительности, остается ни на чем не основанным.
 Критерием ценности всякой математической системы является
возможность естественнонаучных применений. Давно известно, что
математика развивается в тесной связи с естествознанием и что те
задачи, которые выдвигают перед математиками физики и
астрономы, направляют развитие математики по единственно
плодотворному руслу и дают стимул для усовершенствования
математических методов и конструкции новых.

169. Ложь и истина – не просто соседи, которые

рассаживаются рядом. Они обоюдно переходят друг друга,
вторгаясь на смеженные территории. Достоверность часто
несет ошибочные включения, которые до поры, до срока
прикрыты и лишь позднее выступают наружу. – Покажите
правдивость этих слов примерами из истории науки.
 
Ложь и истина – не просто соседи, которые рассаживаются
рядом, чтобы обмениваться обвинительными репликами. Они
обоюдно переходят друг в друга, вторгаясь на смежные
территории. Достоверность часто несет ошибочные включения,
которые до поры, до срока прикрыты и лишь позднее выступают
наружу.
      В свою очередь, и заблуждение, вернее, то, что записано
таковым, имеет момент истины. Это проступает по двум линиям.
Принимаемое ошибочным могло произрасти из истины, то есть
взошло на почве такого знания, которое в недавнем почиталось как
вполне верное. Это одно. По другому направлению, нередко
случается так, что отсвет истины может содержаться в
сегодняшнем заблуждении как потенция, которая вполне проявится
своим истинностным отточием в будущей перспективе.
      И еще. Связь таких внешне полярных категорий, как истина и
ошибка, реализуется в том, что они также и шлифуют друг друга, и,
проявляя такое взаимное тяготение, изменяются. Заблуждение
получает шанс «исправиться», ибо, находясь в окружении
истинного, оно не только включено в поиск новых достоверностей,
но активно работает на них и, значит, невольно уточняется,
сбрасывает изъяны и погрешности и тем самым обретает
возможность продвинуться в направлении истины.
      Со своей стороны, верное знание, отсеивая ошибочные
сопровождения, преодолевая сомнительные ходы, поставляемые
заблуждениями, внедрившимися в теорию, так же
совершенствуется, обрастая новыми доказательствами, которые
добываются в конфронтациях с противоборствующей установкой.
 
 
 
Пример 1
Теплоро́д — по распространённым в XVIII — начале XIX
века воззрениям, невесомый флюид, присутствующий в каждом
теле и являющийся причиной тепловыхявлений. Введён
в 1783 году Лавуазье. Гипотеза флогистона-теплорода была
отвергнута в результате испытаний, что послужило опорой для
принятия молекулярно-кинетической теории в середине XIX века.
 
Приток теплорода в тело должен вызывать его нагрев,
убыль — охлаждение. Количество теплорода во всех тепловых
процессах должно оставаться неизменным. Теория теплорода
объясняла на тот момент многие известные в то время тепловые
явления и была признана большинством ученых.
 
Опровержение: В 1799 г. английский физик и химик Гемфри
Дэви произвел новый эксперимент, который тоже свидетельствовал
против теории теплорода. Опыт Дэви состоял в следующем: под
колокол воздушного насоса, откуда предварительно был выкачан
воздух, помещались два куска льда при температуре 0 °С. Оба
куска можно было тереть друг о друга при помощи специального
часового механизма. При трении лед таял, причем температура
получившейся воды оказалась на несколько градусов выше 0 °С. С
точки зрения теории теплорода этот опыт совсем необъясним,
поскольку удельная теплоемкость льда меньше, чем у воды.
Отсюда Дэви заключил, что теплота могла появиться только в
результате движения.
 
Пример 2
Волнова́я тео́рия све́та — одна из теорий, объясняющих
природу света. Основное положение теории заключается в том, что
свет имеет волновую природу, то есть ведёт себя
как электромагнитная волна, от длины которой зависит цвет
видимого нами света.
 Теория подтверждается многими опытами (в
частности, опытом Т. Юнга), и данное поведение света (в виде
электромагнитной волны) наблюдается в таких физических
явлениях, как дисперсия, дифракция и интерференция света.
Однако многие другие физические явления, связанные со светом,
одной волновой теорией объяснить нельзя.
Явление фотоэффекта, например, объяснить волновой теорией
нельзя, его стало возможно рационально объяснить лишь с
разработкой карпускулярно-волновой теорией света теорией света. 
 

170 Один из авторов дешифровки кода наследственности Ф.

Крик писал: «Наше незнание поразительнее наших знаний». -
Каково познавательное значение незнания?

Один из авторов открытия двойной спирали ДНК, Френсис Крик

отмечал, что биология развития является областью наибольшей
научной важности, где наше незнание гораздо поразительнее
наших знаний. Он указывал, что наши знания в этой области имеют
курьезную особенность. Мы знаем, как организм строит самые
сложные молекулы. Знаем многое из того, что творится внутри
клетки. Но не знаем, как эти клетки соединяются, образуя ткани,
органы и целые организмы. В тон  ему, один из ведущих
специалистов биологии развития А. Нейфах писал: «...понять, как
создаются форма органов, мы не можем и, честно говоря, не знаем,
как к этой проблеме лучше подойти». По мнению Ф. Крика,
сложность в том, что, поскольку жизнь построена на молекулярном
уровне, да и по ряду других причин, чтобы объяснить
наблюдаемое, нужно понять то, чего мы, при всей
экспериментальной технике, не можем увидеть. Наше незнание
составляет сущность проблемы получения знания. Решение этой
проблемы нацелено на получение знания. С получением знания
происходит его расширение, но при этом также увеличивается
граница нашего незнания, так как мы получаем еще больше
ответов, которые рождают еще больше вопросов. Нам неведомо то,
что нам еще предстоит познать, как и неведомы границы нашего
незнания, мы можем быть уверены только в границах собственного
знания. Наше знание определено, в то время как наше незнание для
нас не имеет границ, оно «поразительно» безгранично. Незнания
является стимулом познания, это та область, которую предстоит
освоить в процессе познания, еще больше расширяя, таким
образом, границы своего незнания.

171. П. Капица однажды заметил мудро: «Ничто так не

поучительно, как заблуждение гения». – Почему?
 
История науки богата ошибочными событиями, в которых
ученый, проводя исследование, составляя теорию, знал, что идет
ложным путем, тем не менее продолжал идти, более того, извлекал
удачу.
Еще в XVII столетии математики "грешили" правилом
фальсификации. Приступая к решению линейного уравнения,
сознательно начинали с заведомо ошибочного предположения,
которое поэтапно улучшалось и доводилось до необходимой
кондиции. Прием именовали "методом последовательных
приближений". И хотя он допускал неверность, с его поддержкой
удавалось дотянуться до решения задач.
Описанный прием допущения в научный обиход заведомо
недостоверной посылки практикуется и посейчас. Специалисты
обращают внимание, например, на теорию ядерных сил,
построенную советским академиком И. Таммом. 
Согласно теории Тамма, один из нуклонов (то есть
составляющих ядро элементарных частиц - протон или нейтрон)
испускает электрон (а захочет - позитрон) плюс нейтрино. Однако,
в соответствии с современными взглядами, это неверно, поскольку
выяснилось, что ядерные процедуры обеспечены совсем другими
событиями: испусканием π-мезонов. 
факт есть: использование заведомо ошибочного приема,
будущее которого поставлено под сомнение, тем не менее дает
успех.
Подобные казусы наводят методологов на мысль, что при
построении и использовании теории вообще без ошибок и даже
несущественных сознательных искажений не обойтись. Ученый
умеет хитроумно кое о чем умолчать, отодвинуть несущественное
или несуществующее, а в иные моменты и того решительнее -
свободно обойтись и с самими фактами. М. Борн обозначил это как
"мелкое жульничество". 
Особенно же плодотворно изучение ошибок великих.
Выдающиеся умы владеют даром интуиции, которая проникает
сквозь толщу еще неясных фактов к скрытым основаниям. Потому
заблуждение порой и может (не хуже, чем истина) показать какие-
то важные с точки зрения метода поиска повороты мысли,
упускаемые при "нормальном" исследовании.
Вот что рассказывает один из учеников К. Максвелла, Г.
Лэмб. Учитель не слыл добротным лектором, к тому же приходил
на занятия без записей. Выводя у доски формулы, он часто
сбивался, допускал ошибки. Но, именно наблюдая, как Максвелл
искал и исправлял свои ошибки, Лэмб, по его признанию, научился
большему, чем из многих прочитанных книг. По этому поводу
П. Капица мудро заметил: "Ничто так не поучительно, как
заблуждения гения". 
Осознание ошибки, или, как выражаются философы, рефлексия
над ошибкой, может стать полезным тем, что "сбивает" с
выверенной господствующей научной нормы и выводит на дорогу
к новым парадигмам, запрещенным сегодняшней наукой.
Заблуждение вносит "возмущение", но в силу этого обогащает
арсенал познавательных средств, пригодных если и не в этом
конкретном исследовании, то при иных обстоятельствах.
Наконец, поскольку ошибка - один из вариантов движения к
цели, ее роль также и в том, что она позволяет сравнить два
варианта: ошибочный и тот, который дал правильные результаты,
благодаря чему уточнить, развить этот последний, а может, и
оснастить его за счет правильных моментов того неправильного
решения (в котором не все же ошибочно!).
Поскольку без ошибок не обойтись, от них не избавиться, то, по
существу, познание каждого нового явления проходит через
заблуждения. Ими заполнены искания и отдельного ученого, и
коллективов, и даже целых этапов в развитии науки.

 172. Истина как греховность, как нагота. – Есть ли сферы,

в которых наука бессильна?
 
 Былые времена осмотрительно остерегались истины — будь-
то живая человеческая плоть или дух человеческий. Истина была
греховностью, как нагота — непристойностью. Истины опасались,
как опасались греха. 
Люди интуитивно чувствовали опасность истины, какой бы она
ни была. Об этом не принято говорить, но колоссальная энергия зла
черпается из энергии истины: крестовые походы, религиозные и
гражданские войны, революции, истины научно обоснованных,
давших человечеству оружие судного дня и возможность
самоуничтожения...
Макс Вебер, засвидетельствовавший рождение истины Нового
времени, истины современной науки, обратил внимание на то, что
она больше не претендовала на божественность — только на
руководство к действию, на полезность. Она уже не была доброй
или прекрасной — лишь практичной, выгодной, свободной от
ценностей. 
В святоотеческой традиции нагота есть, как известно,
определенный символ духовной нищеты. Этот символический
смысл несомненно присутствует и в библейском сказании. Но
общепризнано, что в Писании говорится также о наготе в прямом
смысле – о физической наготе, которую открыли в себе Адам и Ева
после грехопадения.
Однако иногда, в своих изысканиях, философы сталкиваются с
такими вопросами, на которые не способна ответить даже
современная наука.
1) Почему наш мир именно такой какой он есть?
Сегодня, мы воспринимаем наше существование как должное,
но, если задуматься: почему все это вообще существует? почему
наша Вселенная именно такая? и т.д. Многие физики пытались
понять почему фундаментальные законы именно такие, но даже
близко не приблизились к ответу. Философы так же задавались
подобными вопросами и лучшее, к чему они смогли прийти -
антропный принцип (наша Вселенная стала такой из-за нашего в
ней присутствия в роли наблюдателей).
Реальна ли сама Вселенная?
Это один из самых старых вопросов. Ведь никто не способен
доказать, что существующая реальность на самом деле реальна, а
не является симуляцией, созданной некой "сверхцивилизацией".
Некоторые философы утверждают, что, если наша Вселенная
кажется нам реальной (не зыбкой, не иллюзорной, не как сон и
т.д.), то нам ничего не остается кроме, как принять ее таковой.
Обладаем ли мы свободой воли?
На принятие решения влияет цепь определенных событий или
же мы поступаем по собственной воле (независимо)? Если на наше
решение влияют события, то есть действия детерминированы,
значит свобода воли отсутствует, а, если верно обратное, тогда
наши поступки должны быть спонтанными. Некоторые философы-
метафизики говорят, что свобода воли не исключает детерминизма,
а даже совместима с ним. Квантовая механика, которая считает, что
мы живем во вселенной вероятностей, где детерминизм вообще не
возможен, так же усложняет этот вопрос
Существует ли высшая сила (Бог)? 
По этому поводу существует множество точек
зрения: агностики считают, что человек не знает достаточно о
принципах работы Вселенной и, поэтому не может доказать
существование или отсутствие высшей
силы; гностики утверждают, что высшая сила существует где-то в
глубинах реальности, просто человек не способен воспринять эту
реальность; натуралисты говорят, что Вселенная подчиняется
определенным законам, но может существовать некий высший
разум, который все запустил. Какая же из этих точек зрения верна?
 
173. М. Хайдеггер пишет, что «сущность техники – не
техническая». – О чем он говорит?
 
Еще в 30-х годах XX века Мартин Хайдеггер показал, что
техника - это не столько механизмы и машины, сколько
органический и проблемный аспект современной культуры и
цивилизации. Техника у Мартина Хайдеггера - важнейший способ
обнаружения глубинных свойств бытия.Она позволяет выявить то,
что сокрыто в нем, должно быть угадано и представлено в
подлинном, неискаженном лике. Через сущность техники человек
говорит с бытием, слышит его.
Немецкий философ отвергает тезис о том, что техника есть
средство в руках человека. Напротив, именно человек «выдан»
технике, «затребован» ею. 
В основе технической деятельности М. Хайдеггер видит
присущее людям стремление к познанию, к обнаружению
истины. По убеждению Хайдеггера, техника на современном этапе
гораздо более непосредственно угрожает сущности человека, - все
усилия которого направлены на то, чтобы извлекать, добывать
насильственно, управлять и т.д.
Учение Хайдеггера о технике, с особой силой подчеркнувшего
риск и опасность техники для современной цивилизации, и
одновременно неустранимость технического прогресса.
“Постав” (термин Хайдегера) - это скрытая сила, порождающая
сущность и феномен современной техники. Но это не просто
сущность техники, а ее некое таинственное начало, порождающее
ее; “постав” - это бытие техники. Предлагая этот термин, Хайдеггер
пытается закрепить общезначимое слово, которое, в обычном его
значении, переводится как “стойка”, “каркас”,
“подставка”. Gestell выражает объединенное содержание тех
ориентаций, которые направляют человека, зовут его к раскрытию
реального. Этот каркас, или Gestell, не является частью техники; он
является той установкой, которая лежит в самой основе
современной техники, пребывает внутри технической
деятельности. Проще говоря, этот термин означает техническое
отношение к миру. Gestell не только “полагает” и делает вызов
миру, - такого рода идея уже содержат в себе элементы воли - он
также ориентирует человека и призывает его самому бросить вызов
миру, “творить” мир. 
Он заявляет, что сущность техники есть нечто не-техническое и
не-нейтральное по отношению к существованию человека. Если
определять технику как средство и/или способ человеческой
деятельности, то это еще не будет сущностью техники, ибо это
всего лишь инструментальное и/или антропологическое
определение техники.
Выявить сущность чего-либо, это значит раскрыть вещь в ее
существе; только при таком раскрытии происходит событие
истины. Хайдеггер отказывается от привычного употребления
слова “истина” как нечто “верное”. Истина по Хайдеггеру -
это несокрытое, непотаенное. Человек - это не просто некая
обособленная личность, но то, что вовлечено в процесс
добывающего поставления, т.е. обладатель способности раскрывать
потаенность сущего. “Способность”, которую человек
обнаруживает в себе, на деле ему дарована
существованием непотаенности. Человек - это то, через что
проявляется непотаенность. Способов такого проявления
множество, и одним из них является техника.
Техника - это не просто человеческое дело, это дарованная
человеку способность раскрывать непотаенность. Сутью этого
нового способа является “поставление” истины. Отсюда Хайдеггер
делает свой вывод: сущность техники есть “по-став” (Gestеll). 
Постав - это способ раскрытия потаенности, который заставляет
человека выводить действительное из его потаенности. По
Хайдеггеру, между потаенностью и непотаенностью нет различия,
ибо для него бытие иррационально; граница же между ними
пролегает в способности их различать, которая дарована только
человеку. Поэтому Хайдеггер, ссылаясь на греческих мыслителей
говорит, что сущностное дольше всего остается потаенным, хотя и
является самым ранним: первоначало открывается последним.
Поскольку техника, это один из способов дарованных человеку,
то существо современной техники ставит человека на
определенный (технический) путь раскрытия
потаенности. Поставить на тот или иной путь, т.е. послать в него,
есть проявление судьбы. Следовательно, техника - это судьба
Человека. Но судьба по Хайдеггеру - это не принуждение. Только
следуя судьбе, человек впервые становится свободным потому, что
следовать ей - значит слышать Зов бытия.
Существо свободы связано не с волей, а с выходом из
потаенности. человек становится просто некой “наличностью”,
мнящей себя господином земли. А это по Хайдеггеру есть отход от
сущности человека, ибо человек - это не господин сущего, а пастух
бытия. Это первая опасность
Та опасность, которая подступила к самому существу человека,
опасней, чем возможные последствия действия современных
машин и аппаратов. Ибо человек теряет иную способность
раскрыть потаенное - нечто более изначальное. А в этой
способности по Хайдеггеру как раз и заключено существо человека.
В ходе своего развития, человек постепенно утрачивает эту
способность, а постав - судьба человека - с потрясающей силой
открыл человеку эту истину. В этом Хайдеггер усматривает
позитивное предназначение 
 
174. Говорят: «Врет как очевидец». – Какая особенность
познания представлена в этом утверждении?
  
Лжесвидетельство – это, как известно, уголовное преступление,
проступок, который осуждается любой устоявшейся этической
системой, нравственностью, моралью, да еще и один из самых
тяжелых грехов в иудаизме (грех против 9-й заповеди),
христианстве, исламе.
Однако, лжесвидетельство – оно далеко не всегда умышленное.
Вводящий в заблуждение лжесвидетель далеко не всегда точно
знает, что он врет. Человек может вдохновенно искажать и
ошибаться, и при этом быть уверенным в своей правоте и
кристальной честности!
Доказательством того, что очевидцы врут не по злому умыслу,
служит любопытный эксперимент, однажды проведенный на
Международном конгрессе психологов. Мероприятие проходило в
зале рядом с рестораном, в котором проводили костюмированный
бал-маскарад. Выступлениям ученых мешали громкие крики и
музыка, но организаторы конгресса оправдывались, что ничего с
этим не могут поделать – аренда стоит дорого, и им удалось снять
только половину здания.
И тут, произошло нечто шокирующее. Во время очередного
доклада в зал ворвался участник бала в костюме Пьеро. За ним
гнался Арлекин с пистолетом в руках. Раздались выстрелы, Пьеро
упал… Когда порядок в зале удалось наконец восстановить,
председатель попросил всех очевидцев дать свидетельские
показания, дабы потребовать неустойку с владельцев здания,
обещавших спокойствие и порядок при проведении конгресса.
Более ста психологов дали письменные свидетельские показания.
Одни писали, что Арлекин стрелял в спину Пьеро, после чего тот
упал, другие утверждали, что Пьеро упал сам, а его преследователь
всего лишь вскочил на него и выстрелил в воздух. Третьи уточняли:
жертва упала сразу после выстрела, а уже потом Арлекин поставил
на нее ногу и бабахнул в воздух. Четвертым вообще показалось, что
Арлекин стрелял в упор по Пьеро и до, и после его падения…
Разнились показания и в вопросе количества выстрелов – одни
слышали только один хлопок, другие два, третьи – три или даже
четыре.
Понятно, что опрошенные психологи вовсе не были
заинтересованы в сознательном искажении фактов, и всего лишь
пытались, пережив легкий шок, субъективно описать увиденное.
Каждый мог поклясться, что именно его версия истинно верная.
На другой день в том же зале разыгрался «второй акт»
представления. Как сообщил ученый, доклад которого был прерван
вчера, вся сцена с балом в ресторане, а также, «разборки» между
Арлекином и Пьеро были заранее подготовлены с единственной
целью – опровергнуть или подтвердить основные положения его
научного сообщения. Немало смеялись психологи, выслушивая
собственные противоречивые показания, подтвердившие
истинность утверждения, что бессознательная ложь вытекающая из
субъективности впечатлений свойственна практически любому
человеку.
Люди склонны обманываться и впадать в самообман, становиться
жертвами недоразумений и
создавать самооправдывающие скопления взаимосвязанных
текстов так, чтобы финальные заключения были сделаны отнюдь не
с нейтральной точки зрения, а из огромного числа маленьких
эпизодических историй, историй с маленькой буквы, вырастала
нужная им большая История, излагающая все происшедшее, все
случившиеся между «ими» и «нами», всю последовательность
событий, все разности и несуразности этого мира с правильной, то
есть нашей точки зрения.
 

175 «Та причина, по которой что-нибудь невозможно,

называется законом». - Что такое научный закон?

Понятие «закон» указывает на наличие внутренне необходимых,

устойчивых и повторяющихся связей между событиями и
состояниями объектов. Закон отражает объективно существующие
взаимодействия в природе и в этом смысле понимается как
природная закономерность. Законы науки прибегают к
искусственным языкам для формулировки этих естественно-
природных закономерностей. Законы, выработанные человеческим
сообществом как нормы человеческого сосуществования, имеют,
как правило, конвенциальный характер. Законы науки стремятся к
адекватному отображению закономерностей природы. Однако сама
мера адекватности и то, что законы науки есть обобщения, которые
изменчивы и подвержены фальсификации, обусловливает
появление весьма острой философско-методологической проблемы
о природе законов. Не случайно Кеплер и Коперник понимали
законы науки как гипотезы. Кант вообще был уверен, что законы не
извлекаются из природы, а предписываются ей. Математик Анри
Пуанкаре доказывал, что законы геометрии вовсе не являются
утверждениями о реальном мире, а представляют собой
произвольные соглашения о том, как употреблять такие термины,
как «прямая линия» и «точка» Мах пришел к выводу, что законы
порождаются нашей психической потребностью упорядочить
физические ощущения, причем исследовать законы связи между
представлениями должна психология, открывать законы связи
между ощущениями - физика, разъяснять законы связи между
ощущениями - психофизика. Любой закон накладывает
определенные ограничения в той сфере, к которой он относится. В
этой сфере закон определяет что дозволено, а что - нет. Научный
закон представляет собой своеобразную научную истину, которая
не нарушается никогда, а действует в соответствии с теми
положениями, которые отражены I законе. Такой незыблемый
статус закона представляет большую сложность для рассмотрения
явлений, которые происходят с нарушениями закона. Обычно такие
явления получают статус ошибок, отклонений, аномалий. Сама
деятельность ученого становится очень ограниченной, так как
ученый действует в соответствии с научным законом. И только тот,
кто этого закона не знает, способен обнаружить что-то новое,
сделать открытие. Закон в этом смысле является своеобразной дог
мой, направляющей ученого в одно единственное русло, не давая,
таким образом, свободы научному творчеству.

176 «Истина - дочь времени, а не авторитета», - Что сказал Ф.

Бэкон?

По Бэкону, познание природы требует использования хорошо

организованных опытов, которые получили название
экспериментов. Чтобы избежать «великого обмана чувств»,
необходимо проделать критическую работу над наукой, выявляя
причины человеческих заблуждений. Это вылилось в учение об
идолах. Образно называя искаженные представления людей о
действительности идолами познания, Бэкон предлагает их
остроумную классификацию: Идолы рода свидетельствуют о том,
что человеческому роду присущи многочисленные заблуждения,
ограниченные и ложные представления. Причиной тому может
служить очень распространенная процедура антропоморфизации,
т.е. наделение природных процессов свойствами и особенностями
человеческой психики. Идолы пещеры обусловлены сложностью и
потаенностью внутреннего мира человека, в силу которых
восприятие мира часто искажается и деформируется. Неправильное
употребление слов, пустые бесплодные споры порождают идолы
рынка. Поскольку словесные баталии еще со времен античности, а
затем и во времена схоластов происходили в людных местах на
площади, то идолы рынка называются также идолами площади. К и
долам театра причислялись все некритически заимствованные
положения из различных философских систем и доктрин. Каждая
система представляла собой сконструированный ею мир. Поэтому,
ссылаясь на те или иные системы, индивиды оказывались на
«сцене» вымышленного мира. Борьба с идолами должна была
вестись по многим направлениям, идолы рода вытеснялись
усилением просвещения и образования, идолы пещеры – развитием
интеллекта и мышления, идолы рынка заставляли обратить
внимание на понятийную структуру речи, язык и слово,
преодоление идолов театра предполагало отказ от доминирующей
роли авторитетов и традиций. Авторитетная научная теория, в силу
своего авторитета, представляет собой те истины, которые могут
господствовать на протяжении длительного времени. Таким
образом, авторитетная научная теория может являться тормозом в
развитии науки. Подобную теорию трудно опровергнуть в силу ее
авторитета, ведь ее истины уже стали для всех очень привычными.
Даже если появляются факты, свидетельствующие о
недостаточности истин авторитетной теории, то такие факты скорее
всего, будут рассматриваться научным сообществом, как ошибки
или аномалии. И только со временем, когда подобных аномалий
накопится настолько много, что невозможно будет нс признавать
их значения, авторитетная теория потеряет свой авторитет. Сила же
авторитета такова, что любой предрассудок можно выдавать за
истину.

177. Соотношение вопроса и ответа

 В научной литературе нет достаточно четкого структурного
деления вопроса как системы формального выражения
концептуально-гипотетического знания, не дается и четкого
определения соотношения собственно вопроса или по
другому вопросительной части и ответа. Нет также приемлемого
определения понятий вопроса и ответа.
В целом соотношение вопроса и ответа рассматривается как
независимые структурные образования, где вопрос в обязательном
порядке принадлежит субъекту, а ответ — объекту, при этом и
содержательная, и логическая структура вопроса
выступают независимыми от содержательной и логической
структуры ответа. Но ответ, как правило, не рассматривают как
самостоятельную структуру, и тем более определяющую
логическую структуру вопроса.
О природе вопроса мы уже говорили; это форма выражения
концептуально-гипотетического знания, содержащая имплицитно и
ответ. Само содержание вопроса является одновременно и ответом
или точнее возможным ответом. Выработанная концепция
становится знанием для самого себя и в этом плане о
вопросительно-ответном процессе не идет речь. Но знание того, что
представленная концепция может быть неверной, приобретает
форму вопроса для другого субъекта, как требование проверки
своего знания.
Таким образом, система вопрос-ответ субъекта и система
вопрос-ответ объекта — это разомкнутые системы, независимые
как процесс образования нового знания, но абсолютно идентичные
по принципу образования нового знания. Получив независимым
путем ту же самую по содержанию концепцию, объект этим самым
сказал, что их концепции оказались идентичными. И это уже
второй шаг к истине, о чем мы уже говорили. Это еще не истина в
широком признании, но она уже таковой становится для субъекта и
объекта.
Таким образом, вопрос и ответ — это не две стороны одной
медали, не два этапа и не две формы познания. Разница между
ними заключается в том, что объект работает в навязанных
концептуальных рамках, работает как бы во втором эшелоне, в то
время как субъект определяет основную концепцию и линию
поведения. Форму ответа концепция принимает в ситуации
необходимости подтверждения предложенной субъектом
концепции. В этом и заключается специфичность процесса
образования концепции в ситуации ответа и его (процесса) отличия
от ситуации вопроса.
 
В литературе ответ часто понимается как
истинное положительное знание и по форме он и в самом деле
выступает как утверждение. На самом деле он таковым, все-таки не
является. Если исходить из того, что ответ это точно такой же
процесс выработки концепции как и вопрос, то в этом случае
правомерно предположить, что и концепция в ситуации ответа
имеет все особенности концептуального образования и прежде
всего, что она является гипотетической.

178. Библия: «В многой мудрости много печали: и кто умножит

познания, умножает скорбь» - как Вы это прокомментируете?
 
Книга, откуда происходит выражение «Во многой мудрости много
печали» – называется книгой Екклесиаста.
 
В конце ее первой главы мы читаем:
 
«И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать
безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому
что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания,
умножает скорбь».
 
Царь Соломон – автор этих строк, обладал и мудростью, и знанием.
Опираясь на собственный опыт, он говорит, что их приобретение
оказалось для него такой же суетой, что и погоня за ветром. Как и все
в человеческой жизни. Все земное, по его мнению, ничтожно.
 
Безусловно, эти слова стоит воспринимать и рассматривать
исключительно в контексте всей книги Екклесиаста, которая
посвящена размышлениям о жизни и счастье.
Мудрый Соломон пишет, что все в жизни человека имеет
переходящий характер, и ничто земное не может дать ему
совершенного счастья.
 
Знания не доставили ему удовольствия, а напротив, увеличили
печаль, показав всю призрачность человеческих надежд и
безрезультатность их стремлений. А мудрость дала ощущение
собственной беспомощности.
 
Но печаль и безысходность в рассуждениях Екклесиаста сменяется
радостью и надеждой, когда он находит для себя единственно
возможную опору в жизни – довериться Богу и его Промыслу, в том
числе и о нем самом.
 
«Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди, и составители их – от
единого пастыря… бойся Бога и заповеди Его соблюдай, по-тому что
в этом всё для человека» – такими словами оканчивает Екклесиаст
свои размышления.
 
Сегодня выражение «Во многой мудрости много печали»
используется в значении: чем больше человек узнает о чем-либо –
мире, жизни, своей или близких, тем больше его печаль от этих
знаний.

 
179 Ортега-и-Гассет: «Нет большего признака зрелости науки,
чем кризис се законов». - Как это объяснить?

Необходимо отметить, что такая констатация относительно наук

уже была представлена в докладе, озаглавленном "Кризис
европейских наук и психология" (таково было первоначальное
название пражского цикла докладов). Возникает противоречие.
Можно ли всерьез говорить лишь о кризисе наших наук? Не
является ли сегодняшние велеречивые разговоры об этом явным
преувеличением? Кризис какой-то науки означает, что ставится, по
крайней мере, под сомнение ее подлинная научность, весь ее
способ постановки задач и методология. Эго может относиться и к
философии, которой в наше время угрожает опасность впасть в
скепсис, иррационализм и мистицизм. Коль скоро психология еще
выдвигает философские притязания и стремится быть одной из
позитивных наук, то все это значимо и для нее. Однако, если мы
открыто и всерьез говорим о кризисе наук вообще, то должны ли
мы говорить о кризисе и позитивных наук, в том числе чистой
математики, точных естественных наук, которые не перестают
восхищать нас в качестве образцов строгой и в высшей степени
плодотворной научности? И конечно, весь стиль их
систематического теоретического мышления и методики изменчив.
Совсем недавно была разрушена устойчивость классической
физики, столкнувшейся с угрозой окаменения столетиями
сохранявшегося стиля систематического теоретизирования и
методологизирования, стиля, который считают классически
совершенным. Но означает ли эта победоносная борьба с идеалами
классической физики и давно ведущийся спор о подлинных формах
построения чистой математики, что предшествующая физика и
математика еще не были научными, что они были неизбежно
отягощены неясностью, не позволяющей достичь ясного
проникновения в их поле деятельности? Необходимо ли такое
проникновение для нас, свободных от слепоты? Понимаем ли мы
при этом, что же характерно для установки представителей
классического способа мысли, если воспринять ее, конечно, не
вполне в том виде, в каком она осуществлена во множестве великих
и значительных открытий, в богатстве технических изобретений,
восхищавших предшествовавшие поколения? Независимо от того
представлена физика Ньютоном, Планком, Эйнштейном или будет
представлена кем-то другим в будущем, физика была и остается
точной наукой. И она останется ею, поскольку мы вправе думать,
что никто не ожидает от нее создания абсолютного и
окончательного стиля теоретизирования, да она и не стремится к
этому. Аналогичным образом проблематичной кажется и другая
большая группа наук, обычно причисляемых к позитивным, а
именно конкретные науки о духе, для которых характерно
сомнительное обращение к идеалу естественнонаучной точности,
например, обращение биофизических ("конкретно"-
естественнонаучных дисциплин к вышеупомянутым математически
точным естественным наукам. Строгая научность всех этих
дисциплин, очевидность их теоретических разработок, их
непрерывные и вполне закономерные успехи - все это вне
сомнений. Может быть, лишь относительно психологии нельзя
бьпъ уверенным в этом, коль скоро она претендует стать
абстрактной, в конечном счете, объясняющей наукой. Однако
явный разрыв между методом и разработкой теории,
обусловленный их медленным развитием, оказывается все же
довольно всеобщим, присущ и психологии. В любом случае
несомненно контраст между "научностью" этой группы наук и
"ненаучностью" философии. Поэтому можно считать оправданным
внутренний протест ученых, уверенных в своем методе, против
этого цикла докладов. Но, может быть, надо изменить способ
рассмотрения, прекратить всеобщие сетования на кризис нашей
культуры и на ту роль, которая приписывается в этом кризисе
наукам, и тогда возникает стремление подвергнуть серьезной и
острой критике научность всех наук, не оценивая заранее
оправданность методологических процедур и не задаваясь
вопросом о смысле научности. С помощью так измененного
способа рассмотрения мы надеемся найти пути к самой сути дела.
Встав на этот путь, мы можем вскоре заметить , что
дискуссионность, которой больна психология не только в наши
дни, но уже столетиями, и составляет ее собственный "кризис".
Затем мы сможем выявить решающее знание загадочной,
непреодолеваемой непостижимости современных наук, даже
математических, и в связи с этим перейти к обнаружению
различного рода миров загадок, чуждых предшествующим эпохам.
Все они возвращают нас к загадке субъективности и неразрывным
образом связаны с загадкой тематики и метода психологии. Таков
первый шаг в предварительном объяснении того глубокого смысла,
который заключен в замысле этого цикла докладов. Исходным
пунктом является сдвиг, произошедший в последние столетия, во
всеобщей оценке науки. Он относится не только к научности, но и к
тому значению, которое наука имеет и может иметь вообще для
человеческого существования. Исключительное - таков эпитет,
характеризующий, начиная со второй полови XIX в., влияние
позитивных наук на мировоззрение современного человека. Это
завораживающее влияние растет вместе с "благосостоянием",
зависящим от позитивных наук. Вместе с тем констатация этого
влияния влечет за собой равнодушное самоотстранение от
вопросов, действительно решающих для всего человечества. Наука,
понятая лишь как эмпирическая наука, формирует лишь сугубо
эмпирически-ориентированных людей. Переворот в общественной
оценке науки был неизбежен; особенно после окончания мировой
войны. Как известно, молодое поколение прониклось прямо-таки
враждебным отношением. Наука - и это постоянно можно слышать
- ничего не может сказать нам о наших жизненных нуждах. Она в
принципе исключает вопросы, наиболее животрепещущие для
человека, брошенного на произвол судьбы в наше злосчастное
время судьбоносных преобразований, а именно вопросы о смысле
или бессмысленности всего человеческого существования. Не
выдвигается ли тем самым общее требование о необходимости
всеобщего сознания и ответственности всех людей, которые
проистекали бы из разума? Ведь, в конце концов, все это касается
людей, которые, будучи свободны в главном,- в своем отношении к
окружающему человеческому и внечеловеческому миру, свободны
в своих возможностях разумного преобразования себя и
окружающего мира? Но что может сказать наука о разуме или
неразумии человеке как субъекте свободы? физическая наука,
разумеется, ничего - ведь она абстрагируется от всякой
соотнесенности с субъективным. Что же касается наук о духе,
которые в своих специальных и общих дисциплинах
рассматривают человека в его духовном бытии, следовательно, в
горизонте его историчности, то они, как полагают, в соответствии с
нормами строгой научности, требуют от исследователя исключения
всех ценностных установок, всех вопросов о разуме и неразумии
тематизируемого человечества и произведений его культуры.
Научная, объективная истина состоит исключительно в
констатации фактичности мира, как с физического, так и
духовного. Но может ли мир и человеческое существование
обладать истинным смыслом в этом мире фактичности, если науки
признают объективно констатируемое за нечто истинное, если
история не научает нас ничему, кроме одного - все произведения
духовного мира, все жизненные связи, идеалы и нормы, присущие
людям, подобно мимолетным волнам, возникают и исчезают, разум
постоянно превращается в неразумие, а благодеяние - в муку,
всегда так было и всегда так будет? Можно ли смириться с этим? И
можно ли жить в мире, где историческое событие - лишь
непрерывная цепь иллюзорных порывов и горьких разочарований?

180
 Что означает формула К. Поппера «нельзя сомневаться в
том, что все теории ошибочны»?
Британский философ и социолог Карл Поппер считал, что
поскольку наука – дело рук человеческих, то "она погрешима". Для
того чтобы успешно решать проблемы и сокращать число ошибок,
науке необходима система разнообразных методов. Вместе с тем К.
Поппер считает, что при всей важности методов их роль и
значение не следует преувеличивать, хотя и выступает против
"методологического негативизма".
К. Поппер демонстрирует многоуровневый характер
методологических правил по степени их универсальности:
"Сначала формулируется высшее правило, которое представляет
собой нечто вроде нормы для определения остальных правил. Это
правило, таким образом, является правилом более высокого типа".
Методология не может быть сведена к формальной логике:
методологические правила "весьма отличны" от правил,
называемых "логическими", и "вряд ли уместно ставить
исследование метода науки на одну доску с чисто логическим
исследованием".
К. Поппер одним из первых резко выступил против критерия
верификации. Наиболее значимым его вкладом в методологию
науки является всесторонняя разработка критического,
"диалектического" метода.Принцип "все открыто для критики"
является, по мнению К. Поппера, величайшим методом науки:
"Ничто не свободно и не должно считаться свободным от критики –
даже сам основной принцип критического метода".
К. Поппер продолжил традиции фаллибилизма– такой
концепции, которая утверждает, что нельзя сомневаться только в
том, что все теории ошибочны. Эту позицию хорошо выразил один
из видных космологов XX в. Дж. Уилер (1911–2008): "Мы знаем,
что все наши теории ошибочны. Задача, следовательно, состоит в
том, чтобы делать ошибки раньше".
Неопозитивизм утверждал: любая теория в поисках истины
должна опираться на факты и быть выводима из опыта. К. Поппер
же подчеркивает, что достаточно одного опытного факта,
противоречащего теории, чтобы стало возможным ее
опровержение. Указывая на логически некорректный характер
верификации, он выдвинул в качестве критерия научности
эмпирических систем возможность их
опровержения, илифальсификации, опытом: "Критерием научного
статуса теории является ее фальсифицируемость,
опровержимость...". Любая хорошая теория является некоторым
запрещением, и чем больше теория запрещает, тем она лучше, и
тем более она рискует быть опровергнутой.
Фальсифицируемость предполагала открытость любой
подлинно научной теории для фальсификации. Тем самым метод
критического рационализма, т.е. "метод обнаружения и разрешения
противоречий применяется и внутри самой науки, но особенное
значение он имеет именно для теории познания. Никакой иной
метод не в силах помочь нам оправдать наши методологические
конвенции и доказать их ценность". Однако, вопреки К. Попперу, в
реальном исследовании и верификация, и фальсификация
взаимодействуют и влияют друг на друга, выступая в качестве
комплементарных (взаимодополняющих) методов.
С концепцией научного метода тесно связаны представления К.
Поппера о росте научного знания, который состоит в выдвижении
смелых гипотез и выборе наилучших (из возможных) теорий, а
также в последующих попытках опровержения таких теорий. Рост
научного знания осуществляется, по его мнению, методом проб и
ошибок и представляет собой способ выбора теории в
определенной проблемной ситуации.
 

181. Как объяснить тезис К. Поппера «Что может быть

опровергнуто в принципе научно, а то, что нет, - догма»?
Догма, или догмат — основное положение какого-либо
учения, принимаемое в рамках данного учения истинным, без
требования доказательства.
То, что изначально считается истинным (неопровержимым) –
это догма.
Теория, которая имеет возможность быть опровергнутой, не
является догмой (так как не подходит под определение), но
является научной (не факт, что истинной/верной, но точно
научной).
Эмпирическое опровержение, или фальсификация,
представляет собой процедуру установления ложности
гипотезы или теории путем ее эмпирической проверки.
Далее будет показано, что неудавшаяся фальсификация
какого- либо положения представляет собой, по существу,
ослабленное косвенное подтверждение этого положения.
Иначе говоря, не- состоявшееся эмпирическое
опровержение, или не достигшая успеха эмпирическая
критика, — это косвенное эмпирическое подтверждение, хотя
и более слабое, чем обычно.
Интерес к проблеме фальсификации возник в связи с
работами К. Поппера, противопоставившего фальсификацию
верификации, эмпирическое опровержение - эмпирическому
подтверждению.
Позиция Поппера складывалась в полемике с
неопозитивистами, которые считали, что наука развивается
путем осторожного обобщения результатов наблюдений и что
сами обобщения обоснованы тем лучше, чем больше
имеется подтверждающих их фактов. Характерную черту
науки неопозитивисты видели в ее обоснованности и
достоверности, а отличительную особенность ненауки
(например, алхимии или метафизики) — в недостоверности и
ненадежности. Индукция и верифицируемость оказывались,
таким образом, критериями отграничения науки от ненауки.
Поппер отказался рассматривать обоснованность, или
эмпирическую подтверждаемость, положений науки в
качестве ее отличительной черты. Подтвердить опытом
можно все, что угодно. В частности, астрология
подтверждается многими эмпирическими свидетельствами.
Подтверждение теории еще не говорит о ее научности.
Испытание гипотезы должно заключаться не в отыскании
подтверждающих ее данных, а в настойчивых попытках
опровергнуть ее.
«Проблему нахождения критерия, который дал бы нам в руки
средство для выявления различия между эмпирическими
науками, с одной стороны, и математикой, логикой и
«метафизическими» системами — с другой, я называю, —
пишет Поппер, — проблемой демаркации»*.
Критерием демаркации должно быть не эмпирическое
подтверждение, а эмпирическая опровержимость, или
фальсификация.
«Некоторую систему я считаю эмпирической, или научной, —
говорит Поппер, — только в том случае, если она может быть
проверена опытом. Эти рассуждения приводят к мысли, что
не верифицируемость, а фальсифицируемость системы
должна считаться критерием демаркации. Другими словами,
от научной системы я не требую, чтобы она могла быть раз и
навсегда выделена в позитивном смысле; но я требую, чтобы
она имела такую логическую форму, которая делает
возможным ее выделение в негативном смысле: для
эмпирической научной системы должна существовать
возможность быть опровергнутой опытом».

182. В чем проявляется «теоретическая нагруженность»

факта? 
В том, что факт интерпретируется в свете проверяемой
теории и он имеет зависимость от того, для кого он существует или
существовал.
Факт сам по себе имеет структуру, первым компонентом
является лингвистический (выражение факта в виде предложения),
вторым компонентом выступает парцептивность (факт определён
чувственным образом) и третий компонент – материально-
практический (совокупность приборов, инструментов и
практических действий, используемых при установлении
фактов). Невозможно описать факта, не захватив кое-чего
большего, чем этот факт. Воспринимаются только индивидуальные
вещи, но “описать” любую из них — значит утверждать ту или
другую связь между нею и всякою другою вещью, означаемою
или соозначаемою каждым из употребленных в описании терминов.
«Всякий факт, даже простейший, уже содержит в себе теорию.
Факт — это единственное в своем роде впечатление, испытываемое
бодрствующим существом, и все зависит от того, для кого он
существует или существовал: для античного ли человека или
западного, для человека готики или барокко»[7]. К примеру,
молния производит совершенно разное впечатление на воробья и на
наблюдающего за ней естествоиспытателя, сходным образом она
по-разному воспринималась людьми разных исторических эпох.
Теоретическая нагруженность фактов особенно наглядно
проявляется в современной физике, исследующей объекты, не
наблюдаемые непосредственно, и широко использующей для их
описания математический аппарат. Истолкование фактов,
относящихся к таким объектам, представляет собой
самостоятельную и иногда весьма сложную проблему.

183 Говорят: «Даже в науке все лучшее - художественно», -

Каковы Ваши комментарии?

Изобретение паровоза, автомобиля и самолета, кино и радио, не

совершили переворота в психологии людей или их
мировосприятии. Новые открытия науке и технике несравнимы с
предшествующими. Наука и техника не могут не влиять на
мировосприятие людей а следовательно, и на их психологию. И все
же существует ли взаимовлияние между искусством наукой? Да,
наука и искусство не только бесспорно влияют друг на друга, но и
соперничают в открытиях; первое - в области тайн природы, второе
- человеческой души. Сам же мир науки может быть одним из
многих объектов, к которым обращается искусство. Наука может
сдвинуть с места гору Эверест, но она не может сделать хоть
чуточку добрее человеческое сердце. Эго может сделать только
искусство, Мало того - это его заглавная, извечная цель.
Современной Америке т как нс откажешь в техническом и
научном прогрессе, но нельзя сказать, что ее искусство духовно
богаче, человечнее, глубже, ярче искусства Итальянского Воз
рождения, Французского искусства XVIII века или Русского
искусства XIX столетия. Искусство - это грандиозное здание,
отдельное же произведение - здание микроскопическое, но тоже
завершенное. В науке же ни одно исследование не завершено оно
имеет смысл и ценность в ряду предшественников и
последователей. Если науку уподобить грандиозному зданию, то
отдельные исследования - это кирпич в его стене. Поэтому
искусство веками накапливает ценности, отсеивает слабое, но
хранит великое, и оно сотни и тысячи лет волнует слушателей и
зрителей. У науки путь более прямой: мысли каждого
исследователя, добытые им факты - это кусочек пройденного пути.
Нет дороги без этого метра асфальта, но он пройден, дорога идет
дальше, отсюда так мал срок жизни научного произведения, что-то
около 30-50 лет. Такова судьба книг и работ гениальных физиков
Ньютона, Максвелла, и даже совсем близкого к нам Эйнштейна. И
знакомиться с работами гениев ученые советуют по изложениям
современников, так как время обтесывает гениальное открытие,
придает ему новую форму, даже меняет черты. В этом надо искать
источник психологических различий научного и художественного
творчества. Но ученый видит и одну область, где наука и искусство
перекрещиваются. Это то, чего не было в прошлом, что появилось в
последние десятилетия. Область правила поведения человека. В
прошлом веке носителем моральных ценностей являлось только
искусство. В нашем веке наука разделяет с искусством, у мя.
Современные взгляды на устройство Вселенной, и природу самого
человека ставят жесткие выводы об ответственности людей за все
живое на земле. Искусство тоже приводит к таким же заключениям,
но в нем речь идет не столько о доказательстве, сколько об
эмоциональном показе. И в том, что искусство мо; ставить нас
прожить тысячи чужих жизней, ученый видит самую
замечательную и уникальную особенность искусства. Эго не
значит, что искусство - область только человеческих эмоций, автор
не может согласиться с мнением,  что рационализм объединяет и
сушит человека. Физик не видит соперничества между искусством
и наукой, цель у них одна и та же - сделать людей счастливыми.
Чем же объясняется падение престижа искусства и опасность
превращения его в украшателя жизни? Послушаем. У искусства
много веков имевшего только одного соперника в борьбе за
человека - религию, теперь появился новый соперник, незаметно
выросший и представший, как, по меньшей мере, равный, перед
изумленным взором художников, привыкших взирать на науку
высокомерно и с пренебрежением. Теперь литература и искусство
могут выполнить свое высокое значение только тогда; когда они
предвзято осмыслят, поймут необозримый духовный мир науки,
если будут ориентироваться на то же высокий уровень, который
молодежь ищет и так часто находит в науке. Главный пафос статьи
и направлен к радикальному изменению отношения со стороны
искусства к огромному, полному исканий и подвигов миру людей
науки, к их творчеству, к их мыслям, страстям, страданиям и
радостям. В прошлом столетии, когда наука, а вслед за ней и
техника, занимались более или менее общедоступными вещами,
писатели, художники вполне могли побрасывать ученым
плодотворные идеи. Теперь же фронт исследований, во всяком
случае, в наиболее развитых науках, углубился в такие дебри, что
делать это трудновато. Правда, что непосредственное
подбрасывание идей, наиболее простая форма влияния на науку.
Если мы хотим понять действительные возможности искусства в
этом плане мы должны более глубоко изучить этот вопрос.
Воздействие научно-технической революции на все сферы нашей
жизни никто не может отрицать - настолько это очевидно. Но как
не парадоксально воздействие современной и не только
современной науки и техники на художественное творчество,
многие годы дискутируется в специальной массовой печати. В ходе
обсуждения высказываются и плодотворные и противоречивые, а
часто и прямо противоположные точки зрения. Они весьма
поучительны. Научно-техническая революция является вторжением
будущего в настоящее, ставящее практической необходимостью
сегодняшнюю организацию завтрашнего дня, чем в масштабах
всего мира. Речь здесь идет о небывалом развитии науки и техники,
средств коммуникаций, информации, росте населения земли.
Количество и уровни всех факторов достигло таких величин, не
может существовать в прежнем качестве, в прежних условиях. И
суть здесь не в эволюции, а в спонтанном  развитии, дело не только
в отношениях между людьми разных социальных классов и разных
стран, но и в отношениях между всеми людьми со всем миром,
одушевленным и неодушевленным, существующим от природы и
созданным людьми за время их существования. В прошлом
литература не очень-то отставала от явлений технического
прогресса. А как обстоит дело сегодня? В наше время наука и
техника по воздействию на человека, его психологию и
мироощущение превосходит его традиционные виды
художественного творчества. Как мы видим, признается глобальное
воздействие научно-технической революции на все человечество,
кроме художественной литературы - чел ведения, хотя, разумеется,
верно говорится, что цель ее в образной форме как можно полнее
осмысливать и отображать проблемы своего времени. Научно-
техническая революция, вторгаясь во все области человеческой
жизни, несет нам и множество благ, и ставит перед нами новые
непредвиденные сложные проблемы, которые предстоит решать и в
национальных масштабах, и во всемирных. Но приписывать всем
нам всеобщую растерянность, пугать засильем научного
рационализма ведущего к опасности, бездушного логизирования, а
может быть и эмоционального оскудения и т.п. можно только из
любви к искусству громких слов. Все это понадобилось для того,
что бы со всей страстью показать важную роль искусства
признанного компенсировать в нашей мыслительной жизни резко
возросшее значение абстракции, сохранить человеку научному
целостность своего существа, драгоценное соответствие разума и
чувства. Конечно же, эта идея компенсации не возвышает, а
принижает искусство, его значение в общественной жизни. В
искусстве, как и в науке, самая животворящая традиция - вечные
поиски, эксперименты, тяга к анализу и синтезу. Наука учит по
новому, гораздо тоньше смотреть не только на строение вещества,
но и на само искусство. И, наконец, самое главное: средства,
назначения науки и искусства различны, но связь между ними есть.
Как две параллели они координируются друг с другом и
устремляются к будущему, как бы дополняя друг друга, помогая
совершенствовать метод художественный и научный. По меткому
выражению атомная физика, новая математика, кибернетика,
космогония, информатика и интернет нужд; большей смелости
фантазии и мечте. Искусству же нужны знания, глубокая
мысль. Станислав Лем в отдаленной грядущей высокой
цивилизации тоже предвидит неизбежность возрастания
"деиндивидуализирующей роли" технологий и преобладания
максимально реалистического типа человека и культуры. Какое же
место отводится в этой технологической цивилизации литературе и
искусству? Ответ дается явно неутешительный. В умственном
эксперименте допускается появление на свет великого множества
художественных талантов равных Шекспиру. Но этот переизбыток
гениев искусства обернется для них трагедией. В будущем
технологическом обществе даже великие художники станут
явлением почти анахроническим, которое можно поощрять и даже
уважать, но не без некоторой усмешки. Вывод явно
парадоксальный. И дело здесь оказывается, прежде всего, в
количестве денег. "Один Шекспир", - пишет Лем, - "явление
великолепное, 10  Шекспиров - к тому же еще и необычное, но там,
где живет двадцать тысяч художников с Шекспировским талантом,
нет больше не единого Шекспира; ибо дело - в пределах маленькой
группы творцов соревноваться за передачу восприемникам своего
индивидуального способа видения мира, и совсем другое - давится
у входа в систему информационных каналов, что выгляди столь же
смешно, сколько жалко". Такой переизбыток произведений
Шекспировского масштаба, такая их лавина приведет к тому, что
все будущие средства информации не смогут освоить и донести до
массового потребителя. Появление двадцати тысяч Шекспиров
приведет к обесцениванию художественного творчества.
 

184. Какова роль парадоксов в выдвижении новых идей

Как уже не раз отмечалось, в настоящее время в науке преобладает

негативное отношение к парадоксам. Обычно наиболее
непосредственным и часто встречающимся является понимание
парадокса как негативного явления и соответственно борьба с ним
как фактом “зла”. Утверждается необходимость устранения
парадокса, например, путем уточнения фигурирующих в парадоксе
терминов, введения ограничений на соответствующие понятия.
Парадоксы трактуются как противоречия, ошибки, которые
необходимо устранить. Парадокс - это утверждение,
противоречащее общепринятым мнениям, установившимся
законам, которые уже воспринимаются как аксиомы, поэтому
данное явление считается чем-то заведомо ошибочным и ложным.
И хотя история уже не раз убедительно доказывала, что парадокс -
это не обязательно ошибка, особых изменений в сложившейся
ситуации пока не наблюдается.
В.Ф. Шарков пишет: «Возможно самой удачной, хотя очень
грустной и парадоксальной формулировкой современного
парадокса развития науки следует признать утверждение «Сегодня
главным препятствием прогрессу науки становится сама наука!»
Рождение этого парадокса связано с понятием "парадигма", то есть
системной совокупностью устоявшихся за последние пару сотен
лет научных представлений, законов, принципов. Очевидно, что
процесс познания предполагает периодическую смену научных
парадигм. Однако для этого должно быть преодолено огромное
количество самых разнообразных препятствий. Из истории
известно, что становление всякой новой науки проходит три этапа.
Вначале ее принимают в штыки, как абсурдную: "этого не может
быть потому, что это противоречит здравому смыслу". Затем
наступает полоса признания: "пожалуй, в этом все-таки что-то
есть". И, наконец, новая теория сама превращается в истину: "это
же так просто, - и ежу ясно!". Так новая теория становится новой
Истиной».
Какие же препятствия стоят на пути становления новой научной
парадигмы? Их немало, но самым серьёзным противником
бесспорно является старая научная парадигма и её представители
(как ни странно - авторитетные учёные - академики, объединённые
в Национальные Академии Наук).
В.Ф. Шарков приводит список «сторожей фундаментальных истин
старой парадигмы»:
- Французская академия наук, которая отвергла предложение Э.
Дженнера бороться с оспой путем прививок, заклеймила как
шарлатана Ф. Мессмера, осуществившего первые опыты гипноза; -
Английская академия наук, которая осудила эволюционную теорию
Чарльза Дарвина, отклонила как нелепое изобретение Б. Франклина
по защите высоких строений молниеотводами; - Немецкие и
американские академики пришли к заключению, что аппараты
тяжелее воздуха с неподвижными крыльями летать в принципе не
могут; - Академия наук СССР заклеймила как лженауки
кибернетику, генетику и статистику.
Однако, в этих ситуациях пострадала только сама наука, отодвинув
прогресс на неопределенный срок, но, все-таки, не уничтожив его.
Гораздо более трагичными представляются случаи, когда жертвами
общепринятого мнения становятся не сами парадоксальные идеи, а
их авторы. История знает огромное число исковерканных,
драматических и даже трагических судеб гениальных или просто
честных ученых, бросивших вызов царствующим парадигмам и не
понятых современниками:
Джордано Бруно - итальянский философ и поэт, после
восьмилетнего пребывания в тюрьме был сожжен на костре по
обвинению в ереси и свободомыслии.
Николай Коперник - польский астроном и математик, сумел издать
свою книгу "Об обращении небесных сфер" лишь в год своей
смерти. После этого в течение двух столетий она находилась в
списке запрещенных книг.
Галилео Галелей - итальянский астроном и философ перевел на
родной язык книгу Н. Коперника, но под пытками в возрасте 69 лет
вынужден был публично отречься от идей Н. Коперника.
Николай Лобачевский - русский математик, после опубликования
теории неэвклидовой геометрии, которая сейчас носит его имя, был
освобожден от всех должностей, в том числе от должности ректора
Казанского университета.
И все-таки в настоящее время ситуация уже не настолько трагичная
и печальная. Вопреки бытующему мнению, история нас все равно
чему-то учит. Сейчас можно отметить появляющийся интерес к
парадоксальным явлениям науки и постепенное осознание того, что
парадокс - это не плохо, и не хорошо, а это просто факт,
говорящий, что теория, которую он опровергает, несовершенна и
требует дальнейшего изучения и, если понадобиться,
переосмысления.
А.В. Сухотин пишет по этому поводу: «Естественно, что
парадоксальные идеи принимаются с трудом, при большом
сопротивлении, и полоса такого сопротивления совсем не
кратковременна. Все же новое в конце концов признают, оно
входит даже в программы обучения».
Более того, в настоящее время многие ученые уже осознали, как
полезны могут быть парадоксы для развития науки. Большая наука
уже много лет тоскует по необычным, «сумасшедшим», то есть
парадоксальным, теориям. Положение дел хорошо оттенил
известный датский физик Н. Бор, когда в конце 50-х годов после
доклада виднейших физиков В. Гейзенберга и В. Паули заметил:
«Все мы согласны, что ваша теория безумна. Вопрос, который нас
разделяет, состоит в том, достаточно ли она безумна, чтобы иметь
шанс быть истинной. По-моему, она недостаточно безумна для
этого».
Совершенно оригинальный способ вылавливать парадоксальные
идеи практикуется американским журналом «Физическое
обозрение». Обычно он печатает сообщения, в которых
ниспровергаются основы науки. Но интересно следующее.
Большинство статей, направляемых в журнал, отвергается
редакцией не потому, что их нельзя понять, а потому именно, что
их можно понять. А вот те, которые понять нельзя, как раз и
печатаются. Великое открытие, когда оно едва появляется,
наверняка возникает в запутанной и бессвязной форме. Самому
первооткрывателю оно понятно лишь наполовину, а для всех
остальных тем более тайна. Поэтому любое оригинальное
построение кажется поначалу безумным, не имеющим никаких
надежд на успех. Это и учитывает журнал, издавая непонятные
работы.
Вопрос о том, как поступать с «безумными идеями», волнует
многих. В самом деле, чтобы появиться в печати, статьи, и более
того монографии должны быть понятны редакции, и удовлетворять
принятым в науке законам. Но ведь по-настоящему новая идея в
таком случае почти обречена: она никак не может соответствовать
столь суровым требованиям. Советский физиолог академик П.
Анохин в связи с этим считает, что если работа не является
совершенно абсурдной, ее можно обнародовать. А профессор
Л. Сапогин предлагает ввести официальное разрешение докторам
наук публиковать «нелепые» с позиций редакции результаты хотя
бы один раз в 10...15 лет. В этом случае рецензенты должны видеть
своей задачей отсеивание лишь явно безграмотных с научной точки
зрения работ.
Таким образом, чем глубже противоречие в знании, чем острее
парадокс, тем парадоксальнее, то есть нелепее, алогичнее обязана
быть теория, привлеченная для разрешения противоречивой
ситуации. Ибо только такая «ненормальная» теория способна
сдвинуть человечество с неподвижной точки. Когда встречаются
идеи с характером, заметил Гете, возникают явления, которые
изумляют мир в течение тысячелетий.
Можно смело утверждать, что парадоксы - это один из двигателей
научного прогресса. Наука и продвигается вперед соответственно
числу и глубине парадоксов, которые она открывает и
преодолевает, соответственно парадоксальности выдвигаемых ею
новых идей.

185 Т. Кун: «На одном и том же наборе данных всегда

можно возвести более чем один теоретический конструкт».
– О чем это говорит?
 «Под парадигмой – пишет Т. Кун, – я подразумеваю
признанные всеми научные достижения, которые в течение
определенного времени дают модель постановки проблем и их
решений научному сообществу». Таким образом, сюда можно
отнести совокупность ценностей, убеждений и технических
средств, применяемых научным сообществом. 
Что касается науки в целом, то в концепции Т. Куна она
является существенно историчной. В её развитии он выделяет
относительно стабильные периоды в деятельности учёных
(работающих в рамках признанной парадигмы), которые
занимаются главным образом «починкой» существующей теории.
Это так называемые периоды функционирования нормальной
науки. Научная деятельность, основывающаяся на одной и той же
парадигме, опирается на одни  и те же правила и стандарты
научной практики. Часть деятельности учёных сводится к
математическому оформлению теории, в результате чего теория
становится более понятной, следствия – более очевидными, а связь
с явлениями – более глубокими. 
Однако как бы хорошо ни была разработана научная теория,
рано или поздно наступает такой момент, когда она относительно
каких-либо сторон действительности перестаёт «справляться» с
фактами. Ибо «каждая теория, – утверждает Т. Кун, –
рождается опровергнутой». Подобные неудачи выглядят как
«аномалии». 
В конце концов, эти аномалии накапливаются, и некоторые из
них фокусируют внимание наиболее деятельных учёных. Так
появляются контрпримеры. И вся теоретическая перспектива
затуманивается. В этой ситуации – ситуации полной
неопределенности и хаоса – единственно возможным выходом
является разработка нового подхода, использующего новые
понятия. И тогда уже в свете новых идей неразрешимые до сей
поры парадоксы могут стать очевидными. Это чудодейственное
превращение в науке возможно только в случае смены парадигмы.
Такие периоды в развитии науки Т. Кун и называет научными
революциями. (Например, такие периоды связаны с появлением
работ Н. Коперника, И. Ньютона, А. Эйнштейна, Ч. Дарвина и др.) 
Именно в это время особенно актуальными становятся многие
философские проблемы науки, которые, как кажется, «вызревают»
из глубин теории и требуют незамедлительного разрешения. 
 После смены парадигмы учёные, можно сказать, начинают
жить в совершенно другом мире: старые понятия заменяются
новыми, неразрешимое становится очевидным, несущественное –
существенным, плюс ко всему вдруг обнажается противоречивость
и ограниченность старой теории, которая почему-то раньше
казалась безупречной. И по мере того, как новая теория
прогрессирует, старые идеи уходят в прошлое. Возникновению
новых теорий, как правило, предшествует период резко
выраженной профессиональной неуверенности. Вероятно, такая
неуверенность порождается постоянной неспособностью
нормальной науки решать ее головоломки в той мере, в какой она
должна это делать. Банкротство существующих правил означает
прелюдию к поиску новых.
Новая теория предстает как непосредственная реакция на
кризис.
Философы науки неоднократно показывали, что на одном и том
же наборе данных всегда можно возвести более чем один
теоретический конструкт. История науки свидетельствует, что,
особенно на ранних стадиях развития новой парадигмы, не очень
трудно создавать такие альтернативы. Но подобное изобретение
альтернатив — это как раз то средство, к которому ученые
прибегают редко. До тех пор пока средства, представляемые
парадигмой, позволяют успешно решать проблемы, порождаемые
ею, наука продвигается наиболее успешно и проникает на самый
глубокий уровень явлений, уверенно используя эти средства.
Причина этого ясна. Как и в производстве, в науке смена
инструментов — крайняя мера, к которой прибегают лишь в случае
действительной необходимости. Значение кризисов заключается
именно в том, что они говорят о своевременности смены
инструментов.

186 П. Капица: «Где кончается сомнение, кончается и

наука». – Каково значение сомнения в науке?
Что касается сомнения, многие считают эту способность горем
нашего сознания. Однако ученые с этим не согласны. Они
утверждают, что сила их исследования заключается в сомнении, их
кредо выражает афоризм Цицерона: «Через сомнения приходим к
истине». По мнению выдающегося биолога-эволюциониста
Эрнста Майра, одна из самых характерных черт науки - это
готовность подвергаться сомнению. «Стремление отказаться от
принятого верования при возникновении нового, более
подходящего - вот в чем важное отличиенауки от религиозной
догмы». Эта открытость науки характеризуется тем, что возникают
новые гипотезы, отвергая старые, результатом чего является то, что
новые факты более соответствуют существующей теории. Все
научное знание открыто для изменений.
Предположим, что определенная группа химиков заявила о
том, что они произвели ядерную реакцию при обычной
температуре. Это заявление может произвести впечатление на
простой народ; но у ученых, которые знают что-нибудь о ядерной
реакции, и особенно у тех, которые работают в этой области,
возникнут серьезные сомнения по поводу истинности данного
сообщения. Они сразу же займутся воспроизведением заявленного
результата. Или, предположим, астроном заявил о том, что заметил
новую комету или галактику в определенной точке Вселенной.
Другие астрономы сразу же будут искать подтверждение данному
открытию. Само содержание данных заявлений вызывает у
профессионалов сомнение.
Это примеры того, что мы можем назвать «верифицированным
сомнением». Такой вид сомнения возникает не из-за недоверия к
источнику, не из-за недостоверности того, что утверждается, а по
следующим причинам:
1. Научные результаты должны проверяться независимыми
экспертами через независимые наблюдения и повторные проверки.
Это не имеет ничего общего с ненадежностью или недоверием к
источнику. Если заявленный результат не подтверждается, то это
является поражением ученого, первым представившего это
обществу.
2. Неважно, насколько может быть надежен научный источник,
который пытается показать и внедрить новшество - до тех пор,
пока его заявление не будет проверено независимо многими
учеными, оно не может быть признано как научно достоверное.
Таким образом, верифицированное сомнение - это
необходимый компонент любого научного исследования, важный
элемент методологии науки.
187. В 1923 году один канадский экономист спросил
английского Физика Э. Резерфорда. что он думает о теории
относительности. «А чепуха», - ответил он. - Для нашей  работы
это не нужно». А между тем Резерфорд был не новичок. - Как
это объяснить?

Ученым, как и всем другим людям, присущи их собственные

достоинства и недостатки. Каждому человеку присуща некоторая
доля тщеславия, эгоизма, зависти. В подобном ответе
усматривается неприятие одним того, что сделано другим.
Возможно Резерфорд и осознавал сущность и важность теории
относительности, но в глубине души не мог смириться с тем, что
столь фундаментальное открытие «обошло» его стороной. К тому
же авторитет самой научной теории также служит тормозом в
развитии науки. Истории науки известны случаи, когда ученого
третировали за тот абсурд, который он пытается внести в науку, а
после его смерти те же тенденции и достижения восхвалялись и
определялись как значимые для науки.

ВОПРОС 188
Над дверью своего деревенского дома Н. Бор прибил подкову,
которая согласно поверию приносит счастье. Увидев подкову,
один из посетителей воскликнул: «Неужели такой великий
ученый, как вы, можете верить, что подкова над дверью
приносит удачу? – Нет, - ответил Бор, - конечно, я не верю. Это
предрассудок. Но знаете, говорят, она приносит удачу даже тем,
кто в это не верит». – Какова роль предрассудок в научном
познании?
 
Обычно под «предрассудками» понимают нечто негативное.
Например, логик Н. И. Кондаков так определяет «предрассудки»:
«смутные, а порой ложные, основанные на неудовлетворительном
или искаженном знании закономерностей развития общественных
явлений, чаще всего принимаемые «на веру», со слов других людей
- взгляды на жизнь и окружающие условия, например,
религиозные, расовые, националистические предрассудки» [4, с.
474] и продолжает: «Предрассудок отличается от
рассудка, являющегося ступенью логического мышления и
который мысли основывает на достоверных фактах, с учетом
реальных условий, исключающим искажение действительности, и
связывает суждения и понятия последовательно, непротиворечиво
и обоснованно» [4, с. 474]. Таким образом, Кондаков показывает,
что предрассудки не имеют никакого отношения к логике. В свою
очередь это означает, что предрассудки не имеют никакого
отношения к научному познанию, которое полагается на логику.
Сложность ситуации заключается ещё и в том, что мы не можем
подняться на некоторый мета-уровень, чтобы сделать выбор между
альтернативами. Здесь просто непонятно, что может быть взято в
качестве необходимого инструмента, который позволил бы нам
подняться на этот мета-уровень: какая теория, метод, стратегия и
т.п. Например, если мы возьмём в качестве такого инструмента
системно-параметрический метод А. И. Уёмова, то мы должны
будем обе точки зрения на предрассудки представить в виде
системных моделей и сравнить друг с другом. Однако что нам даст
это сравнение? Системно-параметрический метод позволяет нам
определить надёжность, целостность, сложность (список можно
продолжить) систем. Но позволяет ли это сделать нам выбор между
сравниваемыми системами, называемыми «предрассудками»? Если
бы речь шла о каких-то физических объектах, например,
человеческих организмах, то такое сравнение нам бы пригодилось,
например, при выборе кандидатов в космонавты. Проблема
«предрассудка» заключается в том, что предрассудок - это не
физический объект, а скорее оценочное понятие, и наука пока не
располагает такими способами познания, которые были бы
адекватно приложимы к оценочным понятиям или суждениям. 
Итак, как же сделать выбор между двумя альтернативными
точками зрения на предрассудки и их роли в научном познании?
Чтобы ответить на этот вопрос, мы вынуждены действовать
интуитивно. Лучше всего действовать на основании анализа
примеров предрассудков в связи с научным познанием.
Идеи Н. Бора о принципе дополнительности считались «дикими и
фантастичными», о них высказывались так; «Если этот абсурд,
который только что опубликовал Бор, верен, то можно вообще
бросать карьеру физика». Процесс возникновения термодинамики
вызывал возражения типа «Бред под видом науки». Подобные
примеры говорят о том, что научные истины прошлого, настоящего
и будущего также являются своего рода предрассудками. В свое
время какие-то истины являлись истинами и принимались на веру,
соответствовали действительности. Казалось, что «по-другому»
быть не может. Но со временем обнаруживались свидетельства,
опровергающие это, превращая истину в предрассудок. Новые же
идеи также рассматривались как абсурдные, и только через время
принимались как истинные.
Развитие науки, как динамичный процесс ниспровержения одних
теорий и замены их другими свидетельствует о том, что наука сама
по себе является сменой предрассудков в точном описании
объективной реальности. Наука создается учеными, ученые тоже
являются людьми, а людям свойственно ошибаться. Современную
науку можно рассматривать как наиболее приближенную к
объективной реальности, но не являющейся ее точной
идентификацией.

 
189. Чем объяснить тот факт, что «коренные изменения в
науке сопровождаются интенсивным углублением в ее
философские основания»?
Взаимоотношения философии и науки являются острой
проблемой для современных философов. Так,
Ричард Рорти утверждает, что постепенное отделение философии
от науки стало возможным благодаря представлению, согласно
которому «сердцем» философии служит «теория познания, теория,
отличная от наук, потому что она была их основанием». Такая
точка зрения подкрепляется ссылкой на историко-философскую
традицию. Поставленный Кантом вопрос, как возможно наше
познание, стал программой для всего последующего рационализма
- доминирующего мироощущения европейской философии.
Ретроспективно просматриваются следующие корреляции
взаимоотношений философии и науки:
- наука отпочковалась от философии;
- философия, стремясь сохранить за собой функции «трибунала»
чистого разума, сделала центральной теоретико-познавательную и
методологическую проблематику, проработав ее во всех
направлениях;
- современная философия мыслится как вышедшая из
эпистемологии.
 Наука не содержит внутри себя критериев социальной
значимости своих результатов. А это означает, что ее достижения
могут применяться как во благо, так и во вред человечеству.
Получается, что размышлениями по поводу негативных
последствий применения достижений науки обременена не сама
наука, а философия. Именно она должна сделать предметом своего
анализа рассмотрение науки как совокупного целого в ее
антропологическом измерении, нести ответственность за науку
перед человечеством. Выходит, что достижения науки не могут
функционировать в обществе спонтанно и бесконтрольно. Функции
контроля, упирающиеся в необходимость предотвращения
негативных последствий наисовременнейших научных и
технологических разработок, связанных с угрозой существования
самого рода Homo sapiens, вынесены вовне, за пределы корпуса
науки. Однако осуществление их находится не только во власти
философии. Необходима поддержка институтов государства, права,
идеологии, общественного мнения. Положительная задача
философии состоит в том, чтобы, выполняя функции арбитра,
оценивающего совокупность результатов научных исследований в
их гуманистической перспективе, двигаться согласно логике
развития научных исследований, доходя до исходных рубежей. То
есть до той точки, где возникает сам тип подобных этико-
мировоззренческих проблем.
Философы науки уверены, что коренные изменения в науке
всегда сопровождались более интенсивным углублением в ее
философские основания, и всякий, кто хочет добиться
удовлетворительного понимания современной науки, должен
хорошо освоиться с философской мыслью.
И хотя философия исключает из своего рассмотрения
специальные и частные проблемы наук, за ней стоит весь опыт
духовного познания человечества. Она осмысливает те стороны
личного и общественного мироощущения, те отдельные типы
опыта жизнедеятельности людей, которые не представляют
специального интереса для частных наук. Однако в отличие от
отдельных наук, которые иерархизированы и автономно разведены
по своим предметным областям, философия имеет грани
пересечения с каждой из них. Это фиксируется сертифицированной
областью, которая получила название "философские вопросы
естествознания", чем подчеркивается огромное и непреходящее
значение использования достижений естественных наук для
философии. По сути своей она не может не замечать
фундаментальных научных открытий, а напротив, должна
реагировать на них с готовностью осуществить подвижку во всем
корпусе философского знания. Ибо с каждым новым открытием в
естествознании и гуманитарных науках философия меняет свою
форму. Следовательно, рефлексируя по поводу развития науки, она
одновременно проводит и саморефлексию, т.е. она сочетает
рефлексию над наукой с саморефлексией.
О науке принято говорить как об области, в которой
естественные и технические познания неразрывно слиты в своей
совокупности и способствуют пониманию фундаментальных
физических констант Вселенной. Двойственная задача науки:
устремленность к самоидентификации научного образа
мира, самосогласованности научных выводов, а также
направленность на познание нового и неизвестного - стала
особенно ясной, когда произошел разрыв между наукой и
философией. Тогда обнаружилась невозможность ее достижения
посредством какой-либо одной системы мышления. Многие
считали и считают, что наука может дать только техническое
познание, что она имеет техническую ценность.
Для настоящего глубинного понимания Вселенной необходима
философия, которая объясняет важность открытых наукой законов
и принципов, но вместе с тем не дает точного практического
знания. Это и есть стандартный способ истолкования пути, на
котором наука и философия разошлись. Нет, однако, никакого
сомнения в том, что взаимосвязь и взаимозависимость философии и
науки обоюдная и органичная. Раздел философии, имеющий
название «Современная научная картина мира и ее эволюция», есть
секущая плоскость, разделяющая и одновременно соединяющая
философию и науку. Образно выражаясь, современная философия
"питается" достижениями конкретных наук.
Тезис, фиксирующий взаимные токи и влияния и науки
философии, когда развитие последней стимулируется развитием
частных наук, а интеллектуальные инновации философского
постижения мироздания служат строительными лесами эпохальных
научных открытий, обосновывается с учетом следующих
обстоятельств. Философия выступает формой теоретического
освоения действительности, которая опирается на категориальный
аппарат, вобравший в себя всю историю человеческого мышления.
В той своей части, которая называется «методология», современная
философия предлагает дополнения в осмыслении аппарата
конкретных наук, а также ставит и решает проблему теоретических
оснований науки и конкурирующих моделей роста научного
знания. Исследователи выделяют специфически эвристическую
функцию философии, которую она выполняет по отношению к
научному познанию и которая наиболее заметна при выдвижении
принципиально новых научных теорий. Именно философские
исследования формируют самосознание науки, развивают
присущее ей понимание своих возможностей и перспектив, задают
ориентиры ее последующего развития.

ВОПРОС 190
Что означает утверждение, согласно которому «наука не
содержит внутри себя критериев социальной значимости
результатов»?

Наука не содержит внутри себя критериев социальной значимо
сти своих результатов. А это означает, что ее достижения могут
применяться как во благо, так и во вред человечеству.
Взаимоотношения философии и науки являются острой проблемой
для современных философов. Так, американский мыслитель
Ричард Рортиутверждает, что «постепенное отделение философии
от науки стало возможным благодаря представлению, согласно
которому «сердцем» философии служит теория познания, теория,
отличная от наук, потому что она была их основанием»1. Такая
точка зрения подкрепляется ссылкой на историко-философскую
традицию, где еще от Канта пробивала себе дорогу установка
заменить философию базисной дисциплиной по основаниям. Это
согласовывалось хотя бы с тем неявным допущением, что
философия всегда лежала в основаниях или в основе чего-либо, а
точнее, всего мироздания. Поставленный Кантом вопрос, как
возможно наше познание, стал программой для всего
последующего рационализма — доминирующего мироощущения
европейской философии. В этом вопросе содержался и императив,
что за дело должны браться профессионалы, а не любители
метафизики, и неявное признание того, что от конструирования
систем и системок необходимо перейти к кропотливому
сортированию данных, к отделению объективного содержания от
субъективных напластований.
Ретроспективно просматриваются следующие корреляции
взаимоотношений философии и науки:
—наука отпочковалась от философии;
—философия, стремясь сохранить за собой функции «трибунала»
чистого разума, сделала центральной теоретико-познавательную
проблематику, проработав ее во всех направлениях;
—современная философия мыслится как вышедшая из
эпистемологии.
Наука не содержит внутри себя критериев социальной значимости
своих результатов. А это означает, что ее достижения могут
применяться как во благо, так и во вред человечеству. Получается,
что размышлениями по поводу негативных последствий
применения достижений науки обременена не сама наука, а
философия. Именно она должна сделать предметом своего анализа
рассмотрение науки как совокупного целого в ее
антропологическом измерении, нести ответственность за науку
перед человечеством. Выходит, что достижения науки не могут
функционировать в обществе спонтанно и бесконтрольно. Функции
контроля, упирающиеся в необходимость предотвращения
негативных последствий наисовременнейших научных
и технологических разработок, связанных с угрозой существования
самого рода Ното 5ар1епз, вынесены во вне, за пределы корпуса
науки. Однако осуществление их находится не только во власти
философов и философии. Необходима поддержка институтов
государства, права, идеологии, общественного мнения.
Положительная задача философии состоит в том, чтобы, выполняя
функции арбитра, оценивающего совокупность результатов
научных исследований в их гуманистической перспективе,
двигаться по логике развития научных исследований, доходя до
исходных рубежей. То есть до той точки, где возникает сам тип
подобных этико-мировоззренческих проблем.
Философы науки уверены, что коренные изменения в науке
сопровождаются интенсивным углублением в ее философские
основания, и тот, кто хочет добиться удовлетворительного
понимания современной науки, должен хорошо освоиться с
философской мыслью. Хотя философия исключает из своего
рассмотрения частные проблемы наук, за ней стоит весь опыт
познания человечества. Она осмысливает стороны общественного
мироощущения и жизнедеятельности людей, а это не попадает в
поле зрения частных наук. В отличие от них,
которые иерархизированы и автономно разведены по своим
предметным областям, философия имеет общие грани пересечения
с каждой их них. Это фиксируется областью, которая называлась
«философские вопросы естествознания» и подчеркивала огромное
значение достижений естественных наук. Как отмечали классики,
философия меняет свою форму с каждым новым открытием в
естествознании. Фундаментальные открытия науки предвещают
подвижку во всем корпусе философского знания. Следовательно,
философия, рефлексируя по поводу развития науки, одновременно
проводит и саморефлексию, т. е. она сочетает рефлексию над
наукой с саморефлексией.
О науке принято говорить как об области, в которой естественные и
технические познания неразрьюнослиты в своей совокупности и
способствуют пониманию фундаментальных физических констант
Вселенной. Особые задачи науки: самосогласованность научных
выводов, устремленность к самоидентификации научного образа
мира, а также направленность на познание нового и неизвестного
— стали особенно ясны, когда произошел разрыв между наукой и
философией. Тогда обнаружилась невозможность их достижения
посредством какой-либо одной системы мышления. Многие
считали, что наука обеспечивает только прикладное и техническое
познание, для глубинного понимания Вселенной необходима
философия. Она объясняет важность открытых наукой законов и
принципов, но, вместе с тем, не дает точного практического знания.
Это и есть наиболее стандартный способ истолкования пути, на
котором наука и философия разошлись. Однако нет никакого
сомнения в том, что их взаимосвязь обоюдная и органичная. Раздел
философии, имеющий название «Современная научная картина
мира и ее эволюция», есть секущая плоскость, как разделяющая,
так и соединяющая философию и науку. Образно говоря,
современная философия «питается» достижениями конкретных
наук.
Тезис, фиксирующий взаимовлияние философии и науки, когда
развитие философии стимулируется развитием частных наук, а
интеллектуальные инновации философского постижения
мироздания служат строительными лесами эпохальных научных
открытий, обосновывается с учетом следующих обстоятельств.
Философия выступает формой теоретического освоения
действительности, которая опирается на категориальный аппарат,
вобравший в себя всю историю человеческого мышления. В той
своей части, которая называется «методология», современная
философия предлагает дополнения в осмыслении
формализованного и содержательного аппарата конкретных наук, а
также ставит и решает проблему теоретических оснований науки и
конкурирующих моделей роста научного знания. Исследователи
выделяют специфическую эвристическую функцию философии по
отношению к научному познанию, которая наиболее заметна при
выдвижении принципиально новых научных теорий. Именно
философские исследования формируют самосознание науки,
ее рефлексивность, развивают присущее ей понимание своих
возможностей и перспектив, задают ориентиры ее последующего
развития.

191. Ницше: Нам остается искусство, чтобы не погибнуть перед

истиной. В чем вы видите опасность истины?
Истина, которую Ницше зовёт опасной, это
иногда определённое знание, а иногда — лишь являющееся в форме
определённого знания, само неопределённое, бытие истины как
таковой. В своих положениях и то и другое друг от друга
неотделимо.
Негативной остаётся истина в форме понимания мнимости всякой
истины. Рассмотренная ницшева антиномия истины как
необходимой для жизни видимости и истины как понимания этой
видимости издавна представляется Ницше проблемой, опасной для
жизни: «Мы — изначально нелогичные и потому несправедливые
существа и можем познать это; и это есть одна из величайших и
самых неразрешимых дисгармоний бытия». Вопрос, как можно это
вынести и как возможно с этим жить, означает: «можно ли
сознательно пребывать в неправде? или если это неизбежно, то не
следует ли тогда предпочесть смерть?» Ведь вся человеческая
жизнь глубоко погружена в неправду. Отдельный человек «не
может извлечь её из этого колодца, не возненавидя при этом из
глубины души своего прошлого». Но это создаёт опасность:
«остаётся только миросозерцание, которое в качестве личного
результата влечёт за собой отчаяние и в качестве теоретического
результата — философию разрушения». Ницше хочет
предупредить эту опасность: «Признать неправду условием жизни
… здесь, больше чем где-либо ещё, следует не “истекать кровью”
от “познанной истины”. В этой высшей опасности нужно тотчас
обратиться к основным творческим инстинктам человека, которые
сильнее, чем всякое ощущение ценности».
Когда Ницше рассматривает истину в её определённости как
необходимое для жизни заблуждение, то на заднем плане
неизбежно появляется идея истины самой по себе, причём не
только как отрицание всякой определённой истинности, но и как
возможность прикосновения к самому бытию. Такая одновременно
негативная и позитивная истина, поскольку она лежит за пределами
всякой определённости и сама по себе бесспорна, а также
поскольку она может проявляться как знание о бытии, в любой
форме должна представлять опасность для жизни — как вот-бытия,
связанного с заблуждением. Поэтому воля к истине с точки зрения
жизни сама является сомнительной: «Что собственно в нас хочет
истины? … — отчего же лучше не лжи? Сомнения? Даже
неведения?».
Так начинает казаться, что человеку на пользу то, что он так мало о
себе самом знает. Природа умалчивает от него самое мудрое и
лишь повергает в какое-то высокомерное, шарлатанское сознание;
поэтому «горе тому роковому любопытству, которое сквозь некую
щель однажды смогло посмотреть и в ту и в другую сторону и
теперь догадывается, что человек покоится на безжалостном,
алчном, ненасытном, гибельном»; жить он может только в
безразличии своего незнания, «предаваясь грёзам на спине тигра».
При таком положении дел инстинкт истины губителен. То, «что без
всяких колебаний принимали, что всё, что открывается при помощи
познания, спасительно и полезно человеку, и что даже не может и
не должно быть ничего другого», было наивно.
Таким образом, если жизнь имеет предрасположенность к
видимости, то истина для неё вообще, так же как и для каждой
отдельной жизни в особенности, является «враждебным жизни,
разрушительным принципом». Особенно это относится к ещё
растущей жизни — если «каждый человек, который стремится
сделаться зрелым, нуждается в … обволакивающем его
безумии, в … предохранительном и закутывающем облаке», то
истина, которая сняла бы этот покров, обернулась бы
уничтожением зародыша, иссушением жизни.
Поэтому в Ницше есть нечто, что отталкивает его от истины,
когда он говорит, насколько малое значение он всегда ей
придаёт, и высказывается против тирании «истинного»: «Я не
знал бы тогда, зачем надобно желать единовластия истины; для
меня было бы достаточно уже и того, что её власть велика. Но
она должна иметь возможность бороться, должна иметь
противников; надобно, чтобы возможно было по
временам спасаться от неё в неправду». Истина
разочаровывает, ибо «всякое познание истины непродуктивно».
Однако опасность истины не является для Ницше решающим
аргументом против неё. Скорее, он по собственной воле принимает
возможность причинять вред: «наносить ущерб и сеять разрушение
принадлежит к задачам философа почти так же, как и быть
полезным и созидать». Тем не менее знание об этой опасности
позволяет ему с пониманием отнестись как к стремлению к
незнанию, так и к мужеству принимать истину.
Во-первых, такая опасность является причиной стремления к
радикальному незнанию: «Порой мы нуждаемся в слепоте и
вынуждены не касаться известных догматов и заблуждений в нас
— пока они поддерживают нас в жизни». Тут имеет смысл
следующее: «Я хочу раз навсегда не знать многого. — Мудрость
полагает границы также и познанию». «Если люди … становятся
сами собою, это предполагает, что они даже отдалённейшим
образом не подозревают, что́ они есть». Даже сама наука имеет
почвой волю где-то что-то не знать: «Как ухитрились мы с самого
начала сохранить своё неведение … только уже на этом прочном
гранитном фундаменте неведения могла до сих пор возвышаться
наука, воля к знанию, на фундаменте гораздо более сильной воли,
воли к незнанию, к неверному, к ложному».
Во-вторых, такая опасность есть причина того, почему подлинная
воля к знанию предполагает мужество: «Мы все боимся истины».
Но «заблуждение есть трусость». «Насколько мужество может
отважиться на движение вперёд, настолько … приближаемся и мы
к истине». Сила ума измеряется «той дозой “истины”, какую он
может ещё вынести, говоря точнее, тем — насколько истина
должна быть для него разжижена, занавешена». Но «и самый
мужественный из нас лишь редко обладает мужеством на то, что он
собственно знает». Ницше вправе признать (во фрагментах к
«Заратустре»): «Существует неосознанное самопредохранение,
осторожность, маскировка, защита от наиболее тяжкого познания
… Я скрывал от себя нечто … — мы обнаруживаем, что
единственным средством вытерпеть истину для нас является
создание существа, способного её терпеть; разве только мы вновь
добровольно ослепим себя и станем слепы по отношению к ней».
Мое мнение: истина останавливает развитие человека, так как
создает иллюзию решенного вопроса, а искусство своим
субъективизмом и неоднозначностью заставляет додумывать и
развивает рефлексию. 
192. Омар Хайям. Какой взгляд на природу познания отражен в
строчках:  так как истина вечно уходит из рук- 
не пытайся понять непонятное, друг, 
чашу в руки бери, оставайся невеждой, 
нету смысла, поверь, в изученьи наук! 
Наука и знание - разные вещи.... Наука всё время что-то открывает..
. и то, что до этого считали истиной, чему учились годами
оказывается ненужной тратой времени... 
 
Взгляд на природу познания, отраженный в этом стихе. Здесь
отражено так называемое живое, или непосредственное,
созерцание явления без абстрагирования, без попыток постижения
сущности явления.
Закономерность, показывающая основополагающие этапы
познания: движение от живого созерцания к абстрактному (в
данном смысле, рационально — отвлеченному) мышлению и от
него к практике. «Живое созерцание» — это непосредственное
активное взаимодействие субъекта с объектом познания, где
преобладающую роль играет чувственное отражение
действительности. «Абстрактное мышление» оперирует понятиями,
суждениями и умозаключениями, не выбрасывая полностью и форм
чувственного познания. На этом этапе происходит постижение
скрытой сущности объекта. Закономерность, показывающая
универсальную направленность познания: движение от явления
к сущности и обратно. Человек постоянно углубляется в объект,
двигаясь от сущности как бы «первого порядка» к сущности
«второго», «третьего» и т. д. порядка, вскрываются новые и новые
внутренние и внешние связи и отношения. Закономерность,
показывающая универсальные способы познания: движение от
непосредственного созерцания к рассудочному мышлению и от
него к разуму. 
Непосредственное созерцание — это восприятие мира с
помощью нерасчлененного единства чувств и мышления, при
котором возникает поверхностное отражение явлений
действительности без выяснения их внутренних взаимосвязей.
Рассудок — это абстрактное и по форме (отвлечение мысли), и
по содержанию (нецелостное) мышление, сводящее
действительность либо к одной из формальных
противоположностей, либо — к количественному описанию
явлений и внешних связей между ними. Разум — это
диалектический способ мышления, в процессе которого
преодолевается поверхностность непосредственного созерцания
и односторонность рассудка и создается синтетическая
мысленно-конкретная картина целостного, но вместе с тем
многообразного бытия.