НАРОДЫ И К УЛЬТУРЫ

Молдоване
 РОССИЙСКАЯ АКАДЕМ ИЯ НАУК
А К А ДЕМ И Я НАУК М ОЛДОВЫ

ИНСТИТУТ э т н о л о г и и ИНСТИТУТ
И АНТРОПОЛОГИИ КУЛЬТУРНОГО
им. Н.Н. МИКЛУХО-МАКЛАЯ НАСЛЕДИЯ
 Серия
«НАРОДЫ И КУЛЬТУРЫ»
Основана в 1992 году

Ответственные редакторы серии:

В. А . Т И Ш К О В ,
С. В. Ч Е Ш К О

М ОСКВА
НАУКА
2010
Молдаване
Ответственные редакторы:
М .Н . ГУБОГЛО, В. А . ДЕРГАЧЕВ

М ОСКВА
НАУКА
2010
УДК 39
ББК 63.5г / 7 /
М75

Издание осуществлено при финансовой поддержке

Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ)
проект № 09-01-16013д

Ответственный секретарь серии “Народы и культуры”

Л.И. МИССОНОВА

Рецензенты:
член-корреспондент РАН Ю.В. АРУТЮ НЯН,
член-корреспондент Академии наук Молдовы В.И. ЦАРАНОВ,
доктор исторических наук В.П. СТЕПАНОВ

Молдаване / отв. ред. М.Н. Губогло, В.А. Дергачев ; Ин-т этнологии и

антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН ; Институт культурного на­
следия АН Молдовы. - М. : Наука, 2010. - 542 с. - (Народы и культуры). -
ІБВК 978-5-02-037574-1 (в пер.).
Очередной том серии подготовлен в рамках масштабного проекта “Народы и культуры”, реа­
лизуемого сотрудниками Института этнологии и антропологии РАН совместно с учеными академи­
ческих и университетских центров регионов Российской Федерации и стран СНГ Его выход в свет
в год 650-летия образования Молдавского государства имеет большое общественное, культурное
и символическое значение, знаменуя давнее сотрудничество народов и ученых Молдовы и Рос­
сии. Содержащиеся в книге сведения о среде обитания, этнической и этнополитической истории
молдаван, молдавском языке, хозяйственной деятельности и занятиях, соционормативной и про­
фессиональной культуре, семье и семейных отношениях, календарных обычаях и обрядах служат
весомым вкладом в расширение горизонтов гуманитарного знания. В томе дается панорамно-кон­
цептуальная характеристика роли государства и этничности в сохранении и развитии самобытно­
сти молдавского народа.
Для этнологов, историков и широкого круга читателей.

По сети “Академкнига”

ISBN 978-5-02-037574-1 О Институт этнологии и антропологии

Пермская к р а е в а я |
библиотека
им. М . Горького
им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, Институт
культурного наследия АН Молдовы, 2010
© Российская академия наук и издательство
“Наука”, серия “Народы и культуры”
(разработка, оформление), 1992
(год основания), 2010
© Редакционно-издательское оформление.
Издательство “Наука”, 2010
 П РЕДИСЛОВИЕ

оллективный труд “Молдаване” - первая в постсоветский период по­

К пытка полного этнологического описания молдаван как этнической

общности, история которой длится не менее тысячелетия. Книга под­
готовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного
фонда в рамках серии “Народы и культуры”. Проект осуществляетя Институ­
том этнологии и антропологии РАН совместно с учеными из академических
и университетских центров Российской Федерации и стран бывшего СССР.
Этнокультурное поле Республики Молдова с его современными социаль­
ными, демографическими, языковыми и психологическими процессами на
протяжении второй половины XX в. находилось в поле зрения отечественной
этнографической науки. В Советской Молдавии, в частности, были опробо­
ваны первые процедуры и методики этносоциологических исследований и
опубликована монография “Опыт этносоциологического исследования обра­
за жизни”, что дает основание считать Республику Молдова местом зарож­
дения междисциплинарного научного направления - этносоциологии (Опыт
этносоциологического исследования, 1980).
Авторский коллектив данного издания видел свою задачу в выявлении
и наиболее полном освещении самобытности молдавского народа, особен­
ностей его многовековой этнической истории, устойчивости и одновремен­
но подвижности элементов, формирующих его этнокультурную специфику.
Вместе с тем, в книге акцентировано внимание на своеобразие среды обита­
ния, истории и культуры молдаван, обусловленное тем, что молдавская общ­
ность исторически формировалась и развивалась на стыке славянского и ро­
манского миров. Еще одно своеобразие тома “Молдаване” заключается в том,
что в нем, с одной стороны, соблюдается сходный сценарий и логика распо­
ложения основных разделов и глав в соответствии с ранее изданными книга­
ми серии “Народы и культуры” по другим народам (русским, украинцам, бе­
лорусам, бурятам, татарам и др.), а с другой - включены специальные тексты
о развитии и современном состоянии художественной культуры - архитек­
туры, литературы, театра, живописи, хореографии. Это обусловлено стрем­
лением авторов подчеркнуть самобытность молдавской профессиональной
культуры.
В томе отразилось стремление авторов показать становление и разви­
тие молдавского народа как самостоятельной этнической общности, хотя и
имеющей общие с румынами восточнороманские корни. Авторы не скрыва­
ют своего отрицательного отношения к тезису о том, что молдаване в дей­
ствительности - это румыны. Эта идея давно вынашивалась идеологами
“румынизма”, имела она распространение и в советской Молдавии. Однако
широкую популярность эта идея приобрела накануне и после распада СССР.
5
Прорумынские настроения части молдаван нельзя объяснить лишь воздей­
ствием внешней пропаганды. На наш взгляд, “румынизм” в Молдавии об­
условлен стремлением носителей этой идеи обеспечить для страны интег­
рацию в европейское сообщество, в том числе за счет дистанцирования от
исторического наследия, связанного с Россией, вкусить блага европейской
цивилизации.
В тексте книги читатель найдет данные, которые свидетельствуют то об
угасании, то об усилении идеала “румынизма”. Этому тоже есть свое объяс­
нение. Молдавия, как и Россия, озабочена поисками “национальной идеи” и
достойного места среди других стран мира. После обретения Молдавией не­
зависимости, сопровождавшейся кровопролитной войной с Приднестровьем,
обнаружилось, что Молдавия не на много “дальше” от Европы, чем Румы­
ния, и что Европа отнюдь не расположена помогать Молдавии в решении ее
экономических проблем. Наплыв в Россию “гастарбайтеров” из Молдавии -
яркое проявление ориентации трудовых мигрантов на Россию и роли россий­
ского рынка в обеспечении экономики страны.
Вопроса о том, кто такие молдаване - самостоятельная этническая общ­
ность или часть румынского народа - с точки зрения академической этноло­
гии не существует. Наука не раздает никаких этнических статусов; она исхо­
дит из объективных реалий и фиксирует их. Известно множество примеров,
когда именно государственность формирует нацию, ее культуру и самосо­
знание людей. Немало примеров, когда несколько наций обладают одним и
тем же языком. Немцы и австрийцы, англичане, американцы, австралийцы,
новозеландцы - характерные тому примеры. Следует заметить, что государ­
ственность молдаван возникла раньше государственности румын. Поэтому
фигура старшего брата со стороны румын в отношении молдаван выглядит
неубедительно. И, наконец, в представленном читателю томе убедительно
показано, что молдавская культура, по сравнению с румынской, подвержена
солидному славянскому влиянию, чем и объясняется своеобразие молдавской
культуры.
Надо отдать должное редакторам тома - профессорам М.Н. Губогло и
В.А. Дергачеву, сумевшим за сравнительно короткий срок объединить автор­
ский коллектив из ученых Республики Молдова и России, которые имеют не
всегда совпадающие взгляды на те или иные аспекты истории и культуры
молдавского народа, но в итоге представили читателю подлинно научное
сочинение.
При подготовке тома оправдала себя практика организации серии симпо­
зиумов, проведенных Институтом этнологии и антропологии РАН совмест­
но с Институтом культурного наследия Академии наук Молдовы. Положи­
тельную роль сыграла и серия изданных материалов “Курсом развивающейся
Молдовы” в девяти томах.
Немалую роль в мобилизации авторского коллектива, в подготовке тек­
стов сыграла Е.Н. Квилинкова, благодаря усилиям которой удалось собрать
столь объемную рукопись и при участии сотрудников Центра междисципли­
нарных исследований ИЭА РАН Е.А. Юриной и Л.И. Миссоновой подгото­
вить том к сдаче в издательство.
На этапе редактирования текстов большую редакционную работу про­
вели сотрудники Центра по изучению межэтнических отношений ИЭА РАН
Г.А. Комарова, Л.В. Остапенко, И.А. Субботина. Нельзя не выразить боль­
6
шую благодарность авторам (Э. Королевой, Л. Тома, М. Шлапак, Н. Демчен­
ко, И. Балтяну, В. Чобану, Т. Нестеровой, В. Яровой, Е. Постолаки, Н. Калаш­
никовой), взявшим на себя нелегкий труд по предоставлению богатейшей
коллекции иллюстративного материала, дополняющего оригинальные тексты
наглядными и выразительными фотографиями. Около 200 снимков в элек­
тронной версии были представлены из фондов и коллекций Молдавского го­
сударственного музея этнографии и естественной истории его директором
М.В. Урсу. Большую работу по выверке библиографии проделала сотрудница
республиканской библиотеки Молдовы М.М. Поштаринку.
Особую благодарность редакторы серии выражают рецензентам член-
корреспонденту РАН Ю.В. Арутюняну, доктору исторических наук В.П. Сте­
панову, член-корреспонденту АНМ В.И. Царанову.
В.А. Ттиков, С.В. Четко
 ВВЕДЕНИЕ

исторической драме постсоветского времени особого внимания за­

В служивают Республика Молдова и молдаване, этнополитическая и

культурная жизнь которых ознаменована на рубеже тысячелетий как
выдающимися достижениями общеевропейского уровня, так и нерешенными
проблемами государственно-правового статуса и оптимизации соционорма-
тивной культуры, как регулятора “порядка жизни”, как основы воспроизвод­
ства этничности молдаван.
После непродолжительного перерыва в начале 1990-х годов, когда мол­
давские и российские ученые оказались в шоке от развала Советского Союза,
вновь возобновился встречный интерес к продуктивному сотрудничеству. Ка­
тализирующую роль при этом сыграли несколько факторов: во-первых, ини­
циатива директора ИЭА РАН В.А. Тишкова по созданию в рамках серии “На­
роды и культуры” тома “Молдаване” и, во-вторых, инициатива Российского
гуманитарного научного фонда по объявлению международного российско-
молдавского конкурса на проведение совместных российско-молдавских ис­
следований в области гуманитарных знаний. При этом изначальный импульс
был придан научно-практической конференцией, подготовленной Институ­
том этнологии и антропологии РАН и проведенной совместно с Департамен­
том национальных отношений и функционирования языков Республики Мол­
дова по плану российско-американско-молдавского проекта “Национальные
процессы, языковые отношения и идентичность” в 1998 г. в г. Кишиневе.
По ее итогам был издан сборник материалов (Этническая мобилизация,
1999).
Вопреки неустойчивой политической и социально-экономической ситуа­
ции постсоветского периода, этнологи и этносоциологи России и Республи­
ки Молдова взяли, по сути, в свои руки практику наведения мостов меж­
ду двумя странами, добрые отношения между которыми имеют длительную
историю.
Проект “Молдаване” представляет собой первую в постсоветский пери­
од попытку полного этнологического описания молдаван - самого восточ­
ного из всех романских народов Европейского континента. Многовековое
межкультурное взаимодействие молдаван с русскими, как представителями
славянского мира, и с гагаузами, как самым западным народом тюркского
мира, в постсоветский период подверглось испытанию на прочность, пре­
терпев серьезные изменения после выхода Молдовы из состава Советского
Союза.
8
 В фундаментальном издании “Народы Европейской части СССР” (Т. II),
вышедшем более 40 лет тому назад, в 1964 г., очерк “Молдаване” не превы­
шал 60 страниц. С тех пор в Советском Союзе и в нынешней России не было
предпринято ни одного сколько-нибудь полного этнографического описания
молдаван. Изданная в 1977 г. в г. Кишиневе относительно малочисленным
тиражом монография “Молдаване”, сегодня является малодоступной для рос­
сийского читателя и малоинтересной вследствие ее крайней идеологизиро-
ванности. В ней отсутствуют разделы, посвященные тем или иным сторонам
жизни молдаван, например, этническому самосознанию и гражданской иден­
тичности.
В постсоветский период значительный интерес к языку, истории и
идентичности молдаван проявили американские ученые. “За последние 12
лет, - отмечал известный молдавский ученый В.Н. Стати, - в США вышло
в свет статей, сборников, монографий о молдаванах больше, чем в других
странах мира вместе взятых”. “Среди советологов-молдавоведов, - как от­
мечал В.Н. Стати, - были и особенно крикливые. Однако производимый
ими шум был обратно пропорционален компетентности. Один из ярких их
представителей - Михель Брухис, бывший начальник Ленинского райпи­
щеторга в Кишиневе, ставший впоследствии крупным “спецом” в молдав­
ском языкознании. Нередко в эту тональность и политическую заданность
попадали и респектабельные с виду авторы, вроде Д. Делетанта. Наибо­
лее интересными и полезными для нас являются исследования таких мол-
давоведов, как С. Фишер-Галац, К. Хайтманн, И. Ливезяну, X. Хаарман, а
из молодой плеяды ученых - У. Кроутер, С. Кауфман, В. Мандане, У. Кинг
(В. Стати, 2003).
В нынешней российской историографии нет специальных исследований,
посвященных состоянию народной и профессиональной, материальной и ду­
ховной культуры молдаван, их речевому и этнокультурному поведению, де­
мографическому, этнополитическому и этносоциальному развитию. Труды
известных московских ученых молдавского происхождения В.Я. Гросула и
В.М. Гацака, художественные произведения выдающегося молдавского пи­
сателя и драматурга Иона Друцэ, также проживающего в Москве, насыщены
обширным историческим и этнографическим материалом. Первые рассказы
писателя, опубликованные в начале 1950-х годов, были посвящены сельской
тематике послевоенных лет, народным традициям молдаван и их ментали­
тету. Они отличались высокой поэтичностью. Ион Друцэ исследовал соци­
альные явления большого значения, используя при этом различные художе­
ственные приемы, выкристаллизованные в народных сказаниях, а так же в
произведениях великих молдавских деятелей - выходцев из народа. Твор­
чество Иона Друцэ зиждется на трех основных составляющих: очищающие
христианские идеалы, культурное и историческое достояние молдавского на­
рода, современное цивилизованное мышление и мироощущение. “Все это в
целом, - как говорится в Постановлении правительства РМ “Об объявлении
2008 года годом Иона Друцэ”, - подпитывает и вдохновляет его творчество
высшими человеческими ценностями, такими как солидарность между людь­
9
ми и народами, любовь к близкому и терпимость ко всем остальным, истина,
достоинство, честь И Т.Д.” .
Заметное оживление общественной мысли в деле осмысления этнической
истории, этнокультурных, этнополитических и правовых аспектов социаль­
ного и повседневного бытия молдаван вызвали опубликованные в послед­
ние годы труды молдавских ученых и общественных деятелей. Этнографи­
ческая характеристика молдаван дана в них не с точки зрения политики и
идеологии тех империй, в состав которых входили молдаване, а с позиций
существования молдаван как самостоятельной, самобытной этнической
общности.
Принципиально значение труда “Молдаване” состоит в соотнесении
прежнего и современного историко-культурного облика народа в свете мол­
давской, российской и зарубежной историографии. Актуальность подобного
подхода и обновленная характеристика молдаван вытекают из дискурса двух
господствующих сегодня идеологий - молдовенизма, утверждающего само­
бытность и самостоятельность молдавского народа, и румынизма, адепты ко­
торого отказывают молдаванам в праве считаться самостоятельным народом
и считают их частью “единой румынской нации”, а Республику Молдова вме­
сте с непризнанной Приднестровской Молдавской Республикой - неотъемле­
мой частью Румынии.
Российская историография постсоветского периода представлена лишь
несколькими очерками и едва ли не единственным сборником статей, издан­
ным Институтом стратегических исследований и посвященным анализу в
основном политического, экономического и социального развития Молдовы
после обретения ею независимости, а также проблемам становления государ­
ственности и приднестровского урегулирования. В одной из ее центральных
глав, подготовленной Л.В. Остапенко и И.А. Субботиной, характеризуются
социально-демографические процессы и новая этносоциальная политика в
Республике Молдова (Остапенко, Субботина, 2004).
Эти исследователи изучали социально-экономические и демографиче­
ские процессы, происходящие в Молдове сравнительно давно. Еще в середи­
не 1980-х годов они в составе группы ученых, руководимых Ю.В. Арутюня­
ном, участвовали в масштабном этносоциологическом исследовании в этой
республике, по результатам которого была выпущена коллективная моногра­
фия с их участием (Опыт этносоциологического..., 1980). Их перу принад­
лежит ряд статей, глав в коллективных трудах и три индивидуальных моно­
графии, в которых анализируются этнодемографические и этносоциальные
аспекты жизни населения Молдовы (Субботина, Остапенко, 1998; Субботи­
на, 2007).
Серьезный вклад в реализацию проекта “Молдаване” внесли первые пять
российско-молдавских симпозиумов, проведенных Институтом этнологии
и антропологии РАН и Институтом культурного наследия АН Молдовы при
активном участии и поддержке Комратского государственного университе­
та. По итогам этих симпозиумов, как уже отмечалось, были подготовлены и
опубликованы девять томов материалов (Курсом развивающейся Молдовы,
10
2007; 2008, 2009, 2010). Значение этих симпозиумов состояло в том, что они
были ответами на назревшую потребность возобновления международного
научного сотрудничества в области гуманитарного знания. Благодаря им, был
сформирован авторский коллектив из числа российских и молдавских спе­
циалистов, взявшихся за совместную подготовку и реализацию труда “Мол­
даване”, были обсуждены и состыкованы основные разделы этой коллектив­
ной монографии, написаны и обсуждены некоторые разделы и главы.
Новизна представленных в данной книге текстов и интерпретаций со­
стоит в том, что этнологическое и этносоциологическое описание молдаван
сопровождается материалами, полученными в ходе реализации нескольких
проектов, посвященных трансформационным процессам 80-х и 90-х годов
прошлого века и начала нынешнего столетия.
Основные концепции происхождения и этнической истории молдаван и
молдавского языка, включая историю этнонима (молдовенъ) и глоттонима
(лимба молдовеняска), богатейшее устное народное поэтическое творчество
продолжают оставаться дискуссионными. Публикуемый труд дает наиболее
взвешенные и научно обоснованные ответы на эти вопросы.
Согласно данным переписи населения 2004 г., численность молдаван в
Республике Молдова, без восточных районов (Левобережье) и муниципия
Бендер, составляла 2 564 849 человек. За пределами своей страны молдаване
проживают в ряде стран мира, в том числе на Украине, в России, Казахста­
не, Белоруссии, Киргизии, Таджикистане. Молдавский язык относится к вос­
точной подгруппе романской группы индоевропейской семьи языков. Кроме
того, 475 126 (18,5%) молдаван по их признанию обычно разговаривают на
румынском, 128 373 (5,0%) - на русском и еще 12 033 (0,5%) - на других язы­
ках. Верующие молдаване - православные.
Динамика численности молдаван в историческом плане исследована и
представлена двумя разделами: по ХѴІІІ-ХІХ вв. - Д.И. Хайдарлы и XX в. -
И.А. Субботиной. Развитие социально-профессиональной структуры, в том
числе в связи с динамикой образовательного уровня и тенденциями форми­
рования занятости населения, дано в очерке Л.В. Остапенко.
В книге особое место занимает обширный раздел, написанный Н.Д. Дем­
ченко и посвященный важным отраслям хозяйственной деятельности молда­
ван - земледелию, животноводству, виноградарству и садоводству, мукомоль­
ному промыслу, пчеловодству и рыболовству, а также охотничьему промыслу.
Значительный интерес представляют статьи И. Балтяну, посвященные гон­
чарству, художественной обработке камня, плетению из растительного сырья,
статья о художественной обработке дерева (В. Чобану). Элементы и предметы
народной материальной культуры молдаван детально представлены в главах
об архитектуре и жилище (М.Е. Шлапак, Т. Нестерова), одежде (Е.А. Посто-
лаки, Н.М. Калашникова), домашней посуде и утвари (В. Яровая), гостиной
“casa mare”, ткачестве (Е.А. Постолаки).
Важное место в системе соционормативной культуры молдаван занимают
повседневные общественные и семейные отношения. Им посвящены очер­
ки о нормах обычного права (А. Боршевский), о календарных обычаях, po­
ll
дильных и похоронных обрядах (В. Чобану-Цуркану), молдавской свадьбе
(М. Чобану), народном устнопоэтическом творчестве (А. Хропотинский), хо­
реографии (Э. Королева, П. Попа).
Опорой этнической идентичности служат не только элементы соционор-
мативной культуры и комплекса народной культуры, но и достижения совре­
менной профессиональной культуры молдавского народа. Этническое само­
сознание не только подпитывает, но и само подпитывается произведениями
профессиональной художественной культуры. Эта двуединая связь показа­
на в главах, посвященных архитектуре и градостроительству (М.Е. Шлапак),
молдавской художественной литературе (А. Хропотинский), театру (Э. Коро­
лева), живописи (Л. Тома), кино (В.В. Типа, Н.М. Полюхов).
Важное значение имеет анализ современной этнополитической ситуации,
в рамках которой формируются элементы и институты гражданского обще­
ства, утверждаются принципы демократии, защиты прав и свобод человека,
реализуется курс внешней и внутренней политики Республики Молдова на
европейскую интеграцию и одновременно на сохранение страны в составе
СНГ. Отдельные аспекты современной этнополитической истории молдаван
исследованы в главе, написанной П.М. Шорниковым.
М.Н. Губогло, В.А. Дергачев
 ЧАСТЬ I

ИСТОРИЯ МОЛДАВАН

ГЛАВА 1

ИСТОЧНИКИ ПО И СТО РИ И
И КУЛЬТУРЕ М О Л Д А В А Н

ВВОДНЫЕ ЗАМ ЕЧАНИЯ

постсоветские годы в Республике Молдова набрала силу идеологи­

В ческая тенденция: нет молдавской нации; есть одна лишь румынская

нация, молдаване же рассматриваются как граждане второго румын­
ского государства.
На давние корни “румынизации” молдаван обращали внимание и зару­
бежные авторы. Уже долгое время, но особенно с 1918 г. “румыны выдви­
гают гипотезы, на основе которых смогли бы претендовать на пространство
побольше”, - писал еще в 1946 г. известный исследователь Вальтер Коларц
(Коіагг, 2003. С. 135). В силу подобных притязаний, валашские (румынские)
обществоведы уже в начале XIX в. объявили, в качестве вечной, незыблемой
и абсолютной истины, постулат: валах во всех его вариантах - оіак, ѵіак,
ѵоіок, \volosz, волошин - это “румын”, независимо от времени и места фикси­
рования его в источниках. На основе этой официальной версии, все восточ­
ные романцы от Адриатики до Буга объявлялись румынами по национальной
принадлежности.
Несостоятельность подобных представлений очевидна, потому что к се­
редине XIV в. многоязыковые, с этнически пестрым населением восточнокар­
патские регионы не могли быть приписываемы какому-либо централизован­
ному государству, в ту пору здесь не существовавшему. “Но в этой ситуации
вмешивается румынский национализм со своими историческими теориями,
заявляя, что все эти оспариваемые многоязыковые зоны - это осколки древ­
ней римской колонии Дакия и что румыны - суть прямые потомки римлян.
Заявляя об этом, они предполагают, что больше нет нужды в каких-либо до­
казательствах. Так как древняя Дакия простиралась до Днестра, притязания
на Бессарабию, якобы, оправданы” (Коіагг, 2003. С. 136).
В 2000-2003 гг. финансируемый МИД Румынии, но выходящий в Киши­
неве, журнал опубликовал серию статей, в которых граждане Молдовы оха­
рактеризованы: “сторонники геополитического выкидыша именуемого Рес­
публикой Молдова” (СіоЪапи V, 2005. С. 14, 291), а чувство принадлежности
к молдавской этнической общности, национальное самосознание молдаван -
молдовенизм представлен как лечебница для больных проказой, “лепрозо­
13
рий” (Там же. С. 289). Подобных прорумынских высказываний в Молдавии
беспрепятственно публикуется бесчисленное множество.
С 1990 г. развернулась и продолжается по сей день, по признанию Прези­
дента республики М. Снегура, “мощная информационная кампания запуги­
вания, дискредитации и издевательства над всем тем, что свойственно мол­
даванину: этническое имя, название страны, в которой он живет, то, как он
говорит. “Молдобан”, “зверь, который не может выйти из клетки”, “стадо”,
“бобор молдовенеск”, который “живет в загоне для 4 миллионов”, “в двух
овчарнях и трех уездах”, “Молдоивания”, “историческая абберация”, “страна
заик”, “алкоголиков”, “мертворожденное дитя” - это лишь несколько при­
меров из лексикона прорумынских идеологов. Именно они являются при­
знаками и призраками не только опасности, но и самого нашего самоуни­
чтожения...? (Moldova Suveranä, 1995, 29 aprilie). Ни один из бесчисленных
опубликованных фактов “оспаривания, опорочивания государства и народа”
(Ст. 32.3 Конституции Республики Молдова), его достоинства, национально­
культурных ценностей до сих пор не был рассмотрен и квалифицирован со­
гласно данной статье Высшего Закона Молдавского Государства (Степанюк,
2006. С. 484). За исключением академиков А. Лазарева, И. Друцэ, X. Корбу,
докторов наук В. Сеника, П. Шорникова, Е. Чобу, В. Бенюка, С. Назария, ни
один молдавский обществовед, ни один из высокопоставленных правитель­
ственных чиновников, никто из руководства Парламента ни разу не выступил
открыто в защиту доброго имени родной страны и своего народа.
В этих условиях любая попытка изучать с точки зрения этнологии зарож­
дение и становление этнической общности молдаван неизбежно становит­
ся проблемой этнополитической, при исследовании которой, политический
фактор выходит на передний план.
После создания Молдавской ССР, по мнению румынского историка
В. Спинея, прошлое начали моделировать в соответствии с доктринерскими
нормами советского гегемонизма. Идеологемы интернационализма, как он
утверждает, пытались задушить автохтонные ценности, заменяя их выдум­
ками славянизирующего течения {Spinei, 1992. С. 31). После 1990 г. в Молда­
вии и в Румынии “алогенный славянский элемент”, как и исконно автохтон­
ный - молдавский, оказались фактически табуированы: исключены из планов
академических институтов, университетских курсов, из учебных программ и
школьных учебников, из официального политического дискурса. В детских
садах, школах, лицеях, вузах навязывается идеология румынизма, преподает­
ся и изучается только румынский язык и литература, только история румын.
В Академии Наук Молдовы, исследуются только румынский язык и лите­
ратура, только история румын. Таким образом, в Молдавии и мировоззрен­
ческая сфера, и политика, призванные “отстаивать национальные интересы
страны и ее народа”, действуют вопреки этим общепринятым принципам
и нормам.
На этом неблагоприятном политико-историографическом исследователь­
ском пространстве Молдовы с резко меняющимися идеологическими вектора­
ми, “проблема формирования молдавской народности - выделения молдаван
из общей массы волохов, как самостоятельной этнической общности, до на­
стоящего времени остается недостаточно изученной” {Зеленчук, 1973. С. 11).
Определение “национальной идентичности как общеразделяемое пред­
ставление граждан о своей стране, ее народе и как чувство принадлежности
14
к ним” (Тишков, 2007. С. 561) полностью и всеохватывающе подтверждается
богатейшим сводом разнообразных местных и зарубежных свидетельств о
существовании молдаван на протяжении семи столетий. При этом, устойчи­
вость молдавского языкового и этнического самосознания проявляется во­
преки названным выше факторам.
В самом деле, напомним, что после 17 лет тотальной, административно
навязанной сплошной румынизации, по Переписи 2004 г. (октябрь) в Молда­
вии (без молдавских районов Левобережья Днестра) осознали себя молдава­
нами 2.564.850 человек (75,8% населения); 2.030.000 назвали своим родным
языком лимба молдовеняскэ.

А Н ТРО П О ЛО ГИ ЧЕСКИ Е ДАННЫ Е

Прутско-Днестровское междуречье было заселено, уже начиная с эпохи

нижнего палеолита (ок. 650 тыс. л.н.). В этом регионе рано сформировалась
древнеземледельческая трипольская культура. Процесс складывания особен­
ностей внешнего облика молдаван полно и детально рассмотрен в работе
М.С. Великановой (1975). К этим материалам и полученным выводам обра­
щаются и в более поздних исследованиях (Matveev, 2007). Пруто-Днестро-
вье выступает как территория, лежащая на стыке двух больших разнородных
ареалов, которые сохраняли и разнородность, и специфику своего антропо­
логического состава на протяжении всей истории заселения: с одной стороны
это степи Восточной Европы и Северный Кавказ, а с другой - балкано-ду­
найские земли. Как показали исследования М.С. Великановой, наиболее ран­
нее население, так же как и носители энеолитической трипольской культуры,
принадлежали к одному и тому же средиземноморскому цивилизационному
кругу антропологических типов. Для них были характерны умеренная до-
лихокрания (т.е. относительно длинный и узкий череп), узкое и грацильное
лицо (Великанова, 1975, С. 28-31). Однако уже в этот период здесь в неболь­
шой степени улавливается влияние племен, характеризующихся палеоевро-
пейским антропологическим типом, т.е. имеющим более массивный скелет и
более низкое, широкое лицо, очевидно переселившимся из восточных обла­
стей. В эпоху бронзы это восточное влияние усиливается настолько, что Пру-
то-Днестровье с антропологической точки зрения может рассматриваться как
ареал распространения протоевропейского типа, связанного с кругом степ­
ных культур Северного Причерноморья. Местный энеолитический средизем­
номорский субстрат оказался либо полностью вытеснен, либо почти целиком
поглощен новыми племенами.
В скифское время (Ѵ-ІѴ вв. до н.э.) население региона оказывается сме­
шанным в антропологическом отношении: присутствует как средиземномор­
ский вариант балкано-карпатского района (более выраженная долихокрания,
меньшая ширина лица), свойственный фракийскому населению, так и сгла­
женный протоевропейский вариант (относительно большая ширина головы и
лица при тех же продольном диаметре и высоте лица), характерный для ски­
фов. Оба эти варианта продолжают существовать и в первые века нашей эры.
В конце I - начале II тыс. антропологической стабильности на террито­
рии Прутско-Днестровского междуречья не наблюдается. В физическом типе
славян этой области отсутствует преемственность с предшествующим насе­
лением-носителем Черняховской культуры, обладавшим чертами средизем­
15
номорцев. По ширине лица, величине черепного указателя, относительной
узконосости, высокоорбитности и высоколицести жители Поднепровья, по­
жалуй, более близки к восточнославянским племенам, живущим по сосед­
ству с западными славянами. Другие группы средневекового населения ре­
гиона (Лимбарь, ХІІ-ХІѴ вв.) также не имеют местных корней и связаны
своим происхождением с кочевническим миром степного северо-восточного
Причерноморья.
Позднесредневековое (ХІѴ-ХѴ вв.) население близко по типу современ­
ным молдаванам и характеризуется синтезом разных антропологических
компонентов предшествующих времен (.Великанова, 1975. С. 157-159).
Современные молдаване длительное время оставались малоизученными
в антропологическом отношении. Первой работой, посвященной изучению
особенностей внешнего облика молдаван, проживающих на территории Бес­
сарабии, было исследование Р.С. Левман, проведенное в 1946-1949 гг. Со­
бранный ею материал, как и написанная на его основе диссертационная рабо­
та, к сожалению, были утеряны. Более того, полученные данные практически
не были опубликованы: о них можно судить лишь по информации, представ­
ленной в одной статье и в автореферате диссертации (Левман, 1948, 1950).
В 1950-1960-х годах, несколько групп молдаван были изучены в ходе рабо­
ты Украинской антропологической экспедиции В.Д. Дяченко (Дяченко, 1960;
1965; 1968; 1969). Молдаване характеризуются средней и выше среднего
длиной тела, русым, темно-русым или темным цветом волос, светло-карими
или серыми глазами, сильным ростом бороды и волос на теле. Лицо - широ­
кое или средней ширины, средней высоты, хорошо или средневыступающий
нос - прямой или имеет выпуклый профиль. Голова обычно относительно
короткая и широкая (брахикефальная), но встречаются и мезокефалы. Этот
комплекс показателей может быть отнесен к среднеевропейской (Аксянова,
2001. С. 44-45) или центрально-восточноевропейской группе европеоидных
популяций.
Первые сведения о пальцевых узорах молдаван Румынии имеются в сводке
Т.Д. Гладковой (1966), а молдаван Украины - опубликованы Г.Л. Хить (1968).
Н.А. Долиновой в 1975 г. в с. Антоновка Леовского района МССР была собра­
на полноценная серия отпечатков ладоней и пальцев рук, что позволило оха­
рактеризовать все используемые показатели данной системы признаков (До-
линова, 1978). Эти данные были использованы Н.А. Долиновой и Г.Л. Хить в
сводных работах (Хитъ, 1983; Хитъ, Долинова, 1990). В целом молдаване по
вариациям дерматоглифических признаков относятся к кругу европеоидных
популяций. Для них, также как для гагаузов и болгар, характерно сочетание
высокого процента бездельтовых узоров с несколько повышенным числом
завитков и средней величиной дельтового индекса (в масштабе европеоид­
ных групп). Различия между группами по пальцевым узорам незначительны
как у мужчин, так и у женщин. Индекс Камминса имеет среднюю величину
и варьирует у обоих полов в небольших пределах. Процент содержания осе­
вого карпального трирадиуса ^ невысокий, что характерно для европеоид­
ных групп. Разница между крайними вариантами по этому признаку в муж­
ских группах составляет всего около 3%, в женских - около 20%. Процент
узоров на Ну довольно высокий, молдаване по этому признаку также близки
болгарам и гагаузам Молдавии. Частота узоров на тенаре и I межпальцевой
подушечке - средняя, у гагаузов она немного ниже, чем у молдаван и у бол-
16
rap. Процент узоров на II межпальцевой подушечке невысокий. Узоры на IV
межпальцевой подушечке встречаются чаще, чем на III. Процент добавочных
межпальцевых трирадиусов средний, но мужчинам-болгарам свойственен
более высокий процент этого признака, чем гагаузам и молдаванам {Домино-
ва, 1978. С. 175). “Средние” дерматоглифические расстояния между молда­
ванами, гагаузами и болгарами как при сравнении женских, так и мужских
подгрупп, достаточно близки. Вывод о близости антропологических типов
молдаван, болгар и гагаузов, сделан В.Д. Дяченко на соматологическом ма­
териале {Дяченко, 1952; 1965; 1969). Сравнение нескольких групп молдаван
на более широком фоне по так называемому “восточному дерматоглифиче-
скому комплексу” показывает, что у них, также как у населения Прибалтики,
Беларуси, Украины, вепсов, коми, карел и мордвы, этот показатель попадает
в зону средних и небольших величин (Хитъ, 1983. С. 76).
С.П. Сегедой была изучена и одна одонтологическая серия молдаван из
Новоселицкого района Черновицкой области Украины (1979, 1981, 2001). По­
ложение этого этноса в зоне территориального контакта двух одонтологиче­
ских типов обусловило их типологический статус, в котором не вполне четко
выражены особенности какого-либо одного варианта. С одной стороны, за­
метно влияние среднеевропейского одонтологического комплекса (частоты
бугорка Карабелли, четырех- и шестибугорковых нижних маляров и варианта
3 первой борозды параконуса). По другим признакам (диастема, лопатооб­
разная форма верхних медиальных резцов, редукция гипоконуса на втором
верхнем маляре, дистальный гребень тригонида и коленчатая складка мета-
конида) выражена связь с южным грацильным типом {Зубов, Халдеева, 1989.
С. 134).
В 2000-2001 гг. были получены сведения о генетическом разнообразии
молдаван. Группы крови А1А2В0, РЕЗУС, MN, и KEZZ были определены в
с. Капланы Штефан-Водского района Молдавии {Дубова и др., 2004; Varsahc et
al., 2003). Положение выборки на гематологической карте Европы не вполне
определенно, что связано с неоднозначностью генных частот различных си­
стем крови. Крайне высокие концентрации комплекса cde системы RR и анти­
гена К системы K ell, а также очень низкая частота комплекса СОе, сближают
молдаван из с. Капланы с популяциями западноевропейских гематологиче­
ских зон (средне-западноевропейская и северо-западноатлантическая зоны
см. Данилова, 1971), тогда как по частотам факторов систем А1А2В0 и MN
выборка молдаван определенно попадает в пределы вариаций, свойственные
населению Восточной Европы.
Проверка на однородность распределения частот генов по этническому
признаку одной молдавской, одной болгарской и четырех гагаузских выборок
выявила статистически достоверные отличия между молдаванами и гагауза­
ми, а также между молдаванами и болгарами по большинству исследованных
генетических систем крови. Различия между молдаванами и гагаузами, как
и в случае гагаузских микропопуляций, достоверны лишь для системы КБ.
Сравнение полученных данных с частотами соответствующих генов, свой­
ственных румынам, албанцам, грекам, русским, башкирам и туркам показало
сближение молдаван и румын с восточноевропейскими популяциями, в том
числе с русскими и башкирами.
Сходные результаты показывает и молекулярно-генетические исследова­
ния {Varzari et al., 2007). Анализ двенадцати парных аутосомных маркеров в
2. Молдаване О ЛЛ Л Л Л С 17 | ’' !
образцах из шести поселений Днестр-Карпатского региона (две молдавских
выборки, одна румынская, одна украинская и две гагаузских) при сопостав­
лении с данными о частотах встречаемости гена в геноме культурно и лин­
гвистически связанных с ними популяций Юго-восточной Европы и Средней
Азии показали небольшие генетические различия. Это может быть объяснено
или недавней общностью всех юго-восточных европейских популяций, или
сильным генным потоком между ними. Несмотря на столь низкий уровень
дифференцировки, реконструкция генеалогического древа и метод главных
компонент позволили найти отличия между популяциями Балкано-Карпат­
ского региона (македонцы, румыны, молдаване, украинцы и гагаузы) и вос­
точного Средиземноморья (турки, греки и албанцы). Генетическое сходство
между популяциями Днестра-Карпат и Юго-восточной Европы не отражают
их лингвистических различий, что говорит о том, что этническая и генетиче­
ская дифференцировка происходили в этих областях в значительной степени
независимо друг от друга.
Таким образом, вся совокупность имеющихся данных показывает взаи­
модействие разных антропологических компонентов на территории Пруто-
Днестровского междуречья на протяжении всей истории.

ПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ
Молдавские письменные источники, появившиеся во второй половине
XV в., содержат богатый и разнообразный материал о возникновении и ста­
новлении молдавской этнической общности. Эти ценнейшие сведения до сих
пор остаются малоизученными молдавскими этнологами, а потому и не из­
вестными широкой заинтересованной публике. Статья известного этногра­
фа В. Зеленчука “Молдавские летописи как источник изучения ранней этни­
ческой истории молдаван” (1973 г.) осталась на уровне заявленной темы.
Это подтверждается коллективной монографией “Молдаване” (1977 г.), сугу­
бо этнологическая часть которой (всего 4 страницы) фактически не упомина­
ет о молдавских летописях ХѴ-ХѴІ вв.
Свод молдавских письменных памятников, известные в историографии
как “Славяно-молдавские летописи” (корректней - Молдавско-славянские),
включая и молдавские хроники на немецком, польском языках - результат
длительного накопления сведений о средневековой Молдове в первые века
существования Молдавского государства, становления молдавской этниче­
ской общности. Эти свидетельства дошли до нас в виде записей на церковных
манускриптах, в ктиторских писаниях и надгробных надписях, в поминаль­
никах, в спорадических молдавских “инфильтратах” в византийско-сербские
хронографы, переписанных в Молдавии, в кратких регистрах господарей, за­
нимавших престол в первое столетие существования Молдавского феодаль­
ного государства” (Руссев Е., 1982. С. 29). Уже эти лапидарные надписи со­
держат примечательные сведения о драматических исторических событиях,
о внешнеполитической ситуации вокруг Молдовы, о постоянных угрозах ее
свободе и независимости, об отношениях соседних народов с молдавским
этническим обществом. Среди первых исторических письменных памятни­
ков - “Поминальник Бистрицкого монастыря” (1407 г.), сохранивший для по­
томков фигурантов исторических событий - имена господарей, их прибли­
женных, вельмож, церковных деятелей. Надписи на полях церковных книг
18
содержат не менее примечательные сведения и факты. Примером подобной
молдавской “лапидарной историографии” служат строки на полях рукописно­
го сборника первой половины XIV в. - проповеди Иоана Златоуста: “В 6955
(1447 г.) месяца июля 13 дня обезглавлен был Стефан воевода, господарь
Земли Молдавской (1433-1435 гг.; 1442-1447 гг.), Романом воеводой, сыном
Ильи воеводы, и был похоронен в Нямецком монастыре того же месяца июля
16 числа” (Primele istorii..., 2007. P. 46). По своему содержанию и форме, при­
веденное сообщение - одно из древнейших известных науке, приближается к
летописным погодным (хронологическим) записям” (Руссев Е., 1982. С. 27).
“Краткая молдавско-славянская летопись” (1359-1451 гг.) - это сжатый
перечень молдавских господарей за первые 92 года Молдавского государства
с указанием периода правления каждого (Primele istorii..., 2007. С. 49).
Первую попытку установления связей между историей Молдавии, Сер­
бии, Турции и Византийской империи хронисты того времени предприняли
в “Молдавско-сербской летописи”. Молдавский переписчик включил в нее
некоторые факты и события, произошедшие на молдавской земле.
Приведенные (и другие) первые письменные фрагменты молдавской ис­
тории, тщательно изученные Е.М. Руссевым, представляют “фазу количест­
венного накопления исторических сведений о Молдавии” (Руссев Е., 1982.
С. 29).
В последние десятилетия XV в., во время правления Стефана III Великого
(1457-1504 гг.), количество накопленных разного рода, в том числе этногра­
фических, сведений превратилось в качество: произошел взлет молдавской
историографии - “становление подлинного летописного жанра..., ставше­
го одним из самых характерных для древнемолдавской культуры” (Там же).
Большинство исследователей истории молдавской средневековой культуры
согласны с тем, что “развернутые исторические писания летописного харак­
тера (“Бистрицкая летопись или Анонимная хроника Молдовы”, “Путнян-
ская I летопись”, “Путнянская II летопись”, “Молдавско-немецкая летопись”,
“Молдавско-русская летопись”) относятся ко времени правления Стефана
Великого “в том смысле, что самая важная часть корпуса каждой была напи­
сана во время этого правления...” (Е. Stânescu).
Часть этих панорамных молдавско-славянских исторических писаний
содержит информацию об основании (“дескэлекаре”) Молдовы Драгошем.
Исторически подтверждаемая устная традиция отмечает, что приход Драго-
ша со своими приближенными из Марамуреша состоялся в первой половине
XIV столетия. Стефан Великий восседает на престол Молдовы в 1457 г. и
его плодотворная деятельность на ниве культуры, в том числе сотворение
писаний исторического характера, приходится на последние десятилетия
его княжения. Следовательно, от основания Драгоша до письменной фикса­
ции, например, в летописи, названной Бистрицкой, этого события, прошло
немногим более столетия. Слишком короткий в историческом плане период
для того, чтобы предположить, что устная традиция могла исказить реальный
фонд основания Цэрий Молдовей. Вполне прав молдавский исследователь
Г. Ботезату, когда присоединяется к известному выводу: “Легенда прочно пе­
реплетается с историей” {Ботезату, 1974. С. 104).
Первые молдавские исторические описания выявляют нетипичную для
авторов и заказчиков той эпохи особенность: беспристрастное, лишенное ил­
люзий и аффектаций отношение главного героя - молдавского господаря - к
описываемым/комментируемым событиям, будь то блестящая победа над ос­
манами и валахами в битве у Васлуй (10.01.1475 г.) или чувствительное пора­
жение от османов, валахов в битве у Белой Долины (26.07.1476 г.).
В отличие от всех последующих хронистов ХѴІ-ХѴІІ вв., самый откро­
венный и суровый анализ битвы и поражения у Белой Долины (Рэзбоень)
дал сам побежденный - Стефан III. Равноудаленный, объективный подход
к фактам и событиям характерен только для Стефанова цикла изложения
истории Молдовы. Начиная с “Молдавско-славянской летописи Макария”
(1504-1551 гг.), летописей Евфимия (1541-1554 гг.), Азария (1551-1574 гг.)
и до Летописи Страны Молдавской от Дабижа водэ до второго правления
К. Маврокордата (1661-1743) Иона Некулче (первые три написанные по ве­
лению соответствующих господарей) превозносили мнимые заслуги короно­
ванных заказчиков и чернили их соперников.
Молдавско-славянские летописи Стефанова периода и более поздние, в
том числе летописи XVII в. на молдавском языке, свидетельствуют, что не­
гативные чувства антагонизма адресовались молдаванами не ко всему внеш­
нему миру. Эти чувства были порождены конкретными внешними силами,
в конкретное время и конкретными обстоятельствами. Чувства молдаван к
своим северным соседям - полякам были на протяжении более века вполне
благосклонными. Эти добрые чувства получили отрицательную коннотацию
лишь после того, как “видел Стефан воевода яко оболган был лядским кра-
лем Албертом”, который “прииде со всеми своими силами до Сучава града
. . . и начата рвати град Сучавский” (Летописи, 1976. С. 31-32). И тогда “раз-
гневасе Стефан воевода и молдаване, которые разбиша их и погнаша через
Буковину Козьминова, убиващи и секащи. И бисть сечь велиа тогда в ляхов
от молдавских оружии” (Там же). Так возникла в ту пору, в 1497 г. отчужден­
ность между молдаванами - “мы” и ляхами (поляками) - “они”.
Более длительными и глубокими были чувства антагонизма молдаван -
“мы” к османам, валахам, татарам, от которых Молдова непрерывно должна
была защищаться. Начиная с конца 60-х годов XV столетия “враги христиан­
ства” в молдавско-славянских летописях уже конкретизируются: оттоманы
характеризуются как “поганские языки”, “клети турки”, “неверные языки”.
Первое в Молдавии историческое исследование посвящено Стефану III,
“господарю и воеводе Молдаванин” (Bogdan, 1913. II. Р. 341). Он, “при­
няв скипетр молдавский”, укрепил суверенитет и независимость, возвысил
престиж Молдавского государства, защитил “Отчизну нашу - Землю Мол­
давскую”, опираясь на силу молдавского оружия и мужество “молдавских
воех” (Летописець оттоли начася произволением Божием Молдавская Зем­
ля..., 1359-1507 гг.). Сюжет прихода Драгоша из Марамуреша сжато отмеча­
ют “Сказание вкратце о молдавских господарях ” (“Путнянская I летопись”,
1359-1526 гг.), “Сказание вкратце о молдавских господарях от создания мира
в лето 6867 (1359) оттоле произволением Божием начася Молдавская Земля”
(“Путнянская II летопись”, 1359-1518 гг.).
Достаточно подробно передает миграционные движения в Восточное
Прикарпатье “Молдавско-польская летопись” (1352-1564) - наиболее насы­
щенная молдавскими этническими реалиями, что видно уже из ее развернуто­
го заглавия: “Извод летописи о Молдавской стране, а также об ее господарях,
как впервые пришли на Молдавскую Землю и кто был их первым господа­
рем или воеводой, от первого года сотворения мира 6830, от рождества
20
Господня 1352 г.” (перевод с польского языка Е. Руссева). Ее страницы ши­
роко отражают этнонимическую и топонимическую картину Молдовы того
периода. В летописи подробно описываются наиболее значимые события
истории Молдавии от “основания” страны Драгошем, неверно отмеченного
1352 г., до жестокой расправы Ал. Лэпушняну над молдавскими боярами в
1564 г. Рассказывается о том, как молдаване (volochi), ведомые Драгошем,
перешли Карпаты и осели на rzecze Moldavie и основали Ziemie Woloskije
(Страну Молдавскую); здесь Драгош переселил volochi vegierskiemy. “Мол­
давско-польская летопись” - единственная из предназначенных для зарубе­
жья, которая предоставляет сведения о территориальном делении Молдавии,
о ее политико-административной структуре: господарский/государственный
совет и др. (Primele istorii..., 2007. P. 165-172).
Древняя молдавская историография, итоги первых молдавских этноло­
гических исследований уже в пору их обнародования были распространены
и стали известны не только в странах Западной Европы (переводы молдав­
ских летописей на немецкий и польский языки), но и на востоке, в России.
Первой письменной этнической историей молдаван следует признать “Сказа­
ние вкратце о молдавских господарях отколе начася Молдавская Земля в лето
1359 г.” (“Молдавско-русская летопись”, 1359-1504 гг.,). Зная, что “в особен­
ности молдоване (молдовений) называют страну Молдова, а не Молдавия,
как русские, - А. Болдур утверждал, что в этой форме прилагательного, об­
разованного от существительного Молдова (молдовская), видим дополни­
тельное косвенное указание на то, что ее написал молдованин (молдован)”
(Boldur, 1963. Р. 1111). Несколько лет спустя румынский ученый Дан Симо-
неску, заметил: “Совсем другой и неожиданной предстает действительность
в молдавско-русской летописи”. Он считает, что эта хроника “написана рус­
ским, на основе многих источников, в том числе молдавских”.
“ ...B Марамуреше... был человек разумный и мужественный по имени
Драгош. И пошел он с дружиною на лов зверя. И пошли следом за туром
через горы высокие, и высокие планины. Достигли тура у реки на берегу и
убили его. Понравилась им красота этих земель пустых на краю татарских ко-
чевищ. И с разрешения короля Владислава пошли они из Марамуреша с дру­
жиною, с женами и с детьми. И поселились на месте, где Драгош тура убил.
“И оттоле начашася божиим произволением Молдавская земля”. И первым
ее господарем и воеводою был сам Драгош. Драгош остановился сначала на
реке Молдове, а потом на месте, называемом Бая. Учинил печать воеводскую
и господствовал два года... (Simonescu, 1967. Р. 32).
Вернувшись впоследствии к содержанию и языку “Молдавско-русской
летописи”, А. Болдур писал: “Очень примечательно заглавие этой летописи,
а именно “Сказание вкратце о молдавских господарях отколе начася Мол­
довская земля в лето 6867”, отмечая, что “автор хроники колеблется между
двумя вариантами: -дава и -дова”. В тексте летописи р. Молдова “дважды
названа Молдова и Молдава, а Цара Молдовеняскэ озаглавлена Молдовская
земля”. Учитывая эти формы, А. Болдур считает, что самым древним назва­
нием р. Молдова было Молдава (Balan, 1973). А. Болдур предлагает гипотезу:
“По сравнению со множеством -дав (давелор), которые нередко находятся по
соседству или вблизи р. Молдовы, наше мнение о том, что имя Страны Мол­
дова (Цара Молдовей) с самого начала было Мол-дава, приобретает полную
весомость и оправдание” (Boldur, 1975. С. 940).
21
 Написана ли она молдаванином или русским, не имеет большого значе­
ния. Важно то, что устная традиция, основанная на реальных фактах, в сред­
ние века была известна в европейском и славянском историографическом
обороте, адекватно отражая историческую, этногенетическую и культурную
реальность: существование государства Молдова и молдаван.
В богатом каталоге молдавских исторических писаний ХѴ-ХѴІ вв. осо­
бое место занимает “Кратко написанная хроника Стефана Божией милостью
воевода молдавских земель, но не валашских” (“Молдавско-немецкая лето­
пись”, 1457-1499). Значение этого письменного памятника, фактически исто­
рии правления Стефана III до 1499 г., главным образом его воинских подвигов,
состоит в том, что она распространила в Центральной Европе этнические, то­
понимические, историко-географические реалии Земли Молдавской: воевода
молдавских земелъ, Mulde (Бая) - один из первых городов Молдавии; Килия,
Сучава, Васлуй, Берлад, Сирет (река)...
Культурный подъем, поощряемый Стефаном III Великим, расставил ори­
ентиры и для последующих периодов, вопреки обрушившимся на Молдову
бедствиям. Поданный великим господарем пример оставлять потомкам за­
писи о том, чем занимались и как жили предки, был продолжен господарем
Петру Рарешем. Молдавско-славянские, “Молдавско-немецкая” и “Молдав­
ско-польская” летописи, затем хроники “постстефановского” периода следо­
вали не только модели, но и манере письма анонимных предшественников.
В отличие от “Молдавско-славянских летописей”, “Молдавско-польской”,
“Молдавско-русской”, “Молдавско-немецкой” хроник, истоком которых были
утерянные “Анналы правления Стефана Великого”, хроники 30-50-х годов
XVI в. дают нам информацию о своих авторах и покровителях.
В начале своего правления господарь Молдовы Петру Рареш (1527—
1538 гг., 1541-1546 гг.) “повелеше” игумену Нямецкого монастыря, извест­
ному молдавскому книжнику Макарию “о случившихся вещех в мимошед-
ших временех же и державе и до нас дошедших не забвения гробом покрити,
а летописечеству предати” (Primele istorii.., 2007. Р. 203). Так было создано
вошедшее в историографию творение “Молдавско-славянская летопись Ма­
кария” (1504-1551 гг.). Уже заглавие отделяет эту летопись от господарской
историографии эпохи Стефана III: автор не скрывает своего имени, он сам
раскрывает факты своей биографии.
Уже с первых строк своей летописи предстоятель Романской епархии,
епископ Макарий свидетельствует: “Взялись и мы, насколь позволяют силы
наши, и с трудолюбием к такого рода делам стараемся дотянуть цепь слов
до лет и царствий нашего времени, не из спеси высокомудрствующего ри­
торства, а следуя господарскому повелению Петра, нарицаемого Избранным,
грозного для врагов, сына Стефана-воеводы Храброго, и великого логофета
кира Теодора. Повелели они нам, смиренному Макарию, последнейшему из
иеромонахов, дела прошедшие и до нас дошедшие, не гробом забвения на­
крыть, но предать летописанию...”.
Заказчик Петру Рареш является и героем “Летописи Макария” с 1504 до
1541 гг. Являясь персональным историографом своего венценосного заказчи­
ка Макарий стремился превозносить его заслуги, используя для этого черес­
чур много цветистого словесного материала в ущерб исторической канве.
“Летопись Макария” дошла до нас в двух вариантах: первый витиевато
описывает период 1504-1541 гг.; второй охватывает период 1541-1551 гг.,
22
исторические сообщения отступают здесь перед риторизмом, напыщенно­
стью слога.
Старец монастыря Кэприяна иеромонах Евфимий также свидетельству­
ет в начале своей “Летописи” (1541-1554 гг.): “Досель творение и труд свя­
тейшего отца нашего, епископа Макариа романскаго, а произошедшее затем
велено было нам благочестивым и благости отростком храбрым Алексан-
дром-воеводой, повелевшим мне, последнейшему из игуменов, иеромонаху
Евфимию вкратце описать, дабы с течением годов не сокрылось бы сие в
глубинах забвения” (Ргітеіе ізіогіі.., 2007. Р. 247). Так, “Летопись Евфимия”
(1541-1554 гг.), задачей которого было очернить правление потомков Петру
Рареша и представить как можно ярче правление Александру Лэпушнянул
(1552-1561 гг.), хронологически продлевает события с 1541 до 1554 г.
Последний представитель молдавского придворного летописания на
древнеславянском языке монах Азарий пишет, что “постарается того стопам
прочее последовати, чтобы исполнить царское повеление Петра, именуемого
Вторым, с соизволения и благословения преосвященного митрополита кира
Анастасия и по ходатайству великого логофета Иоана Голэя”. Охватывая, од­
нако, и период, “покрытый” Евфимием, “Летопись Азария” едва доходит до
первого года правления своего заказчика Петру Хромого - 1574 г. Летопись
Азария, образцом для написания которой послужила манера Макария, про­
изводит впечатление больше литературного сочинения, где события оплете­
ны разнообразными стилистическими изощрениями (Ргітеіе іэіогіі.., 2007.
С. 277-290).
Молдавские летописи Макария, Евфимия, Азария, излагая события с 1504
по 1574 гг., предоставляют ценную информацию о смене господарей на тро­
не Молдовы (ХІѴ-ХѴІ вв.), военно-политической деятельности, причинах
и последствиях оборонительных и наступательных войн, отношениях меж­
ду господарями и боярами, столкновениях претендентов на трон, социаль­
ных волнениях, связях Молдовы и ее правителей с другими странами, битвах
молдаван с турецкими, валашскими, венгерскими, польскими, татарскими за­
хватчиками.
В 1635 г. Гр. Уреке создает “Ье1:орІ8еиі1 Тагіі МоШоѵеі” (Летопись Страны
Молдавской) - первую историю Молдавии на молдавском языке, отражаю­
щую период с первой половины XIV в. до 1590 г.
Молдавское летописание на славянском, немецком, польском языках:
- оставило в наследство, в цельном, последовательном и хронологиче­
ски точном изложении сообщения о наиболее значительных событиях из
беспокойного прошлого Молдовы первых веков своего существования
(Е. Руссев);
- передало перечень и последовательность пребывания на троне Молда­
вии господарей/воевод ХІѴ-ХѴІ вв., устанавливая, таким образом, опреде­
ленные европейские традиции наследования господарского престола и форм
государственного управления средневековой Молдовы;
- оставило богатые и разнообразные сведения о военно-политической
деятельности молдавских воевод, молдавских воем начальник, молдавских
воех, участии молдавского оружия в оборонительных войнах и походах, а
также об отношениях молдавских суверенов с соседними монархами (поль­
ские, венгерские короли, московские князья, турецкие султаны, валашские
правители, татарские ханы);
23
 - утверждает “молдавский взгляд на отношения с соседними странами,
который отличается от мнений поляков или венгров (или нынешних вала­
хов. - В.С.) - например, о битвах при Хиндзу (с венграми в 1395 г.) и при
Бае (тоже с венграми в 1467 г.) или относительно конечной цели экспедиции
польского короля Альберта в Молдавию в 1497 г.: завоевание Молдавии -
по молдавским летописям; кампания против турок - по польским хроникам”
(P. Panaitescu);
- предоставляет примечательные сведения, раскрывающие отношения
между господарем и боярами, о внутренних смутах, что “сильно потрясли
Молдавию во второй четверти XVI в.”;
- сохранило до наших дней сведения об административно-политической
структуре Молдавского Государства, о некоторых службах той эпохи, о соци­
альном составе городского населения. “Определенные феодальные институ­
ты могут быть изучены лишь на основе этих источников, но их (летописей)
почти не использовали” (P. Panaitescu);
- содержат исключительно значимые этнологические свидетельства о ге­
незисе молдаван: “Молдавско-русская летопись” передает эпонимическую
легенду о происхождении молдаван, а “Молдавско-польская летопись” под­
тверждает процесс становления молдавской этнической общности, расширяя
ареал ее образования по обоим склонам Восточных Карпат, регион Мараму-
реша - бассейн рек Бистрица, Молдова, Сучава;
- утвердившись “в рамках юго-восточной европейской культуры” (Г. Ми-
хэилэ), стало “не только источником информации для изучения культурного
развития балканских народов, но и индикатором уровня, которого она до­
стигла в смутные годы оттоманского ига” (Е. Руссев).
Молдавская этнонимия (молдован/молдовенъ, moldavos/moldaviensibus,
Moldovania, молдаван/Молдавания, молдавцы) представлена с XIV в. в подав­
ляющем большинстве зарубежных письменных источников, за исключением
турецких, где молдаване обозначены karabogdan, а также в польских хрони­
ках и документах, где традиционно названы Wolosza, Wolochi.
Примечательно, что во всех своих официальных актах до второй полови­
ны XIX в., почти 500 лет подряд, валашские “воевода и господины”, в отли­
чие от современных правителей Румынии, обозначали восточнокарпатских
жителей так, как они сами себя называли: молдовень. В январе 1630 г. Леон
Томша, “господин всей Земли Угровлахийской”, освобождает от податей
“Варе кое человек ... любо бити влах, любо грек, любо сърбин, любо арбъ-
наш, любо молдовен...” (DRH В., XXXIII. С. 18). Тогда же, другим докумен­
том, Л. Томша освобождает от податей поместье “Енаки бившех вел постел-
ник Земле Молдавской”, уточняя, что тот “донесшіе сут руси и молдовене,
туждие люди...” (Там же, с. 22). В марте 1630 г. Л. Томша повелевает: “ ...да
собирает туждие людие от друга земле, без дажде, варе сръбин, варе грък,
варе арбънаш, варе молдовен, которые хокют желати да пребивает над сию
очинъ...” (Там же. С. 133). В своей грамоте от 13.03.1631 г. валашский вое­
вода перечисляет: “свидетели на ими: Урсу капитан и Пахолче и Буздуган, и
Яню, и Даниил, и Никоары молдовенул...” (DRH В., XXXIII. С. 344). В дру­
гом документе от 6.05. 1631 г. “Леон воевода и господин всей Земли Угровла­
хийской” отмечает “Стояна молдовенула и Обислава, внука Стояна молдове­
нул...” (Там же. С. 380). В акте от 11.11.1631 г. Л. Томша подтверждает, что
“покупил Данчул ключар от Гаврил молдовен...” (Там же. С. 470).
24
 Матей Басараб, “господин всей Земли Угровлахийской”, грамотой от
19.07.1633 г. секвестрирует поместье Никулы вистиера за то, что “он встанул
над връх господства ми с войска с татары и с молдовени...” (DRH В., XXXIV.
С. 5). В ноябре того же года М. Басараб, “господин всей Земли Угровлахий­
ской” подтверждает право монастырю Моломок “собрать чужих людей без
податей, молдаван, сербов, греков, албанцев и людей этой страны (Угровла-
хии/Валахии. - В.С.)”. И поручает освобождать их от разных податей, в том
числе от бир молдовенеск - налога с молдаван (DRH В., XXXIV. С. 212). В
документе от 5.08.1634 г. М. Басараб упоминает среди свидетелей “Костина,
втори клучер молдовенин” (DRH В., XXXIV. С. 465).
Судя по документам канцелярии Угровлахии/Валахии, ее правители от­
чужденно относились к молдаванам до такой степени, что придумали для них
особую “молдаванскую” подать и назначили для ее сбора специальных слу­
жителей - “которые ответственны за бир молдовенеск” (Giurescu, 2000. III.
R 489-490). Матей Басараб, “воевода и господин Угровлахии” 10.10.1632 г.
освобождает от податей послушников монастыря Бузэу, откуда и кем бы они
не были. “Но тот, кто окажется молдаванином - moldovan - должен платить
молдаванскую подать (bir moldovenesc), а кто не будет молдаванином {пи va
fi Moldovan), да будет освобожден от всего” (Там же. С. 421). К.К. Джуреску
ошибочно приписывает эту грамоту Леону Томше (Giurescu, 2000. III. R 489).
В начале июля 1634 г. М. Басараб поручает сборщикам не брать податей, в
том числе бир молдовенеск с людей епископии Бузэу. “Особо с тех, кто мол-
дован вы с него берите бир молдовенеск” (DRH В. XXXIV. С. 417).
По заключению академика К. Джуреску, “бир молдовенеск брался толь­
ко с молдаван, поселившихся в слобозиях (пустых, незаселенных мес­
тах. - В.С.) в Мунтении (Валахии), и только с них, с других колонистов его
не брали. Причиной этого неблагоприятного отношения было то, что госпо­
дари (Валахии) не были заинтересованы в том, чтобы крепостные крестьяне
(в Валахии они назывались rumîni, в Молдавии - ѵесіпі. - В. С.) переходили из
одной страны в другую” (Giurescu, 2000. III. R 490). Это убедительное сви­
детельство отчужденного отношения валахов (ныне румыны) к молдаванам,
того исторического факта, что валашские воеводы никогда не хотели, чтобы
их подданные объединились с соседями.
В большинстве документов канцелярии Угровлахии (Валахии) до второй
половины XIX в., до объединения в 1862 г. Валахии с Запрутской Молдовой
(без Буковины), и даже позже, этноним молдован/молдовенъ использовался
как сложившееся и утвердившееся на протяжении многих веков самоназва­
ние восточнокарпатских жителей.
Этноним молдовень, как естественный, общепризнанный основной иден­
тифицирующий признак молдавской этнической общности, вошел в меж­
дународные акты, соглашения, в том числе в тех, что касались Валахии и
Молдавии. Шестая часть Карловицкою мирного договора, подписанного
26.01.1699 г. предусматривала: “Во время этой войны буджакцы и другие та­
тары, выйдя из своих мест и нападая на Земли Молдовы, совершали явно
враждебные действия по отношению к молдаванам и Молдове, что противо­
речит договорам с польским королевством... Татары должны быть вытесне­
ны из Молдовы” ÇNistor, 1923. Р. 192).
При обсуждении и принятии общих программных принципов, поборники
объединения княжеств Молдавии (Запрутской, без Буковины) и Валахии не
25
могли не учитывать исторически сложившиеся разные этнические ситуации
в каждом из них. В 1831 г. Чрезычайное общественное собрание Молдовы
(Divanul ad hoc) одобряет текст “Органического Регламента” (Конституции),
который подтвердил существование “douí tari” (двух стран), “douî natii” (двух
наций). В “Органическом Регламенте” Валахии определялось “doua popule”
(два народа) (Молдован, 1994. С. 81).
Статья 427 “Органического Регламента” (Конституции) Молдавского кня­
жества устанавливала: “Жители этих двух княжеств будут пользоваться рав­
ноправно всеми благами торговли в соответствии с установленными прин­
ципами... Румыны будут пользоваться в Молдове теми же правами, какими и
молдаване в Цара Ромыняскэ” (Молдован, 1994. С. 81).
В соответствии со ст. 13 Парижской конвенции от 19.08.1858 г. “могло
избираться господарем (Объединенных княжеств Молдова и Валахия) любое
лицо, рожденное по отцу молдованином или валахом (né moldave ou valaque)”.
Статья 27 устанавливала, что Центральная Комиссия (регулирующая отноше­
ния между Молдовой и Валахией) “будет состоять из 16 членов, 8 молдаван и
8 валахов (huit moldaves et huit valaques)”. Статья 46 упомянутой Конвенции
установила, что “Молдаване и валахи (les Moldaves et Valaques) все будут рав­
ными перед налогами... Молдаване и валахи любого вероисповедания будут
пользоваться одинаковыми политическими правами...” (România Іа 1859...,
1978. P. 119).
Из этого, исключительной важности для княжеств Молдова и Валахия,
документа, как и из многих предыдущих, очевидно, что население Молдо­
вы (большая ее часть) называло себя и обозначалось в официальных актах
других стран, в международных соглашениях, конвенциях - молдаванами, а
население Валахии (Румынии) - валахами (Молдован, 1994. С. 95).
Валашские хроники - их всего шесть, компилированные/переведенные с
других языков в ХѴІІ-ХѴІІІ вв. на валашский язык: “Istoria Tarii Rumîneçti”,
написанная в 1688-1716 гг. К. Кантакузино; “Letopisetul cantacuzinesc”,
охватывающий период 1660-1688 гг.; Crónica Bâlenilor, составленная в кон­
це XVII в., описывающая события с 1290 по 1688 гг.; “Istoria domniei lui
Constantin Brîncoveanu, voievod”, известная под разными названиями и при­
писываемая Раду Гречяну, составленная, предположительно в 1693-1714 гг.;
“Istoriile domnilor Tarii Rumîneçti” Раду Попеску, завершенные к 1729 г. и ком­
ментирующие события с XIII по XVIII вв., в том числе правление К. Брын-
ковяну (1688-1714 гг.) и правления Н. Маврокордата в Валахии (1715-1716,
1719-1730 гг.); “Crónica anónima despre Brîncoveanu”, отражающая события
“с октября 1688 по март 1717 гг.” - все эти валашские исторические писания
знают и фиксируют на своих страницах, для народа, образующего, утвердив­
шего и сохранившего для своего государства название Молдова, лишь один
этноним: молдован/молдовень.
Валашский историк пишет, что “румыны из Ардяла, молдаване и эти из
этой страны (Валахии), все одного племени (происхождения) и одного языка,
но между собой сильно отличаются - это, как видно, из смешения с соседя­
ми”. Он ссылается на трансильванского историка Л. Топелтина: “если спро­
сим валаха: “кто ты такой?” он отвечает: “румын”, то есть роман = римлянин,
только исказили слово: из роман = римлянин сделали “румын”, но это одно
и то же - римлянин” (Cronicari munteni...,1988. С. 29). Обоснованно отме­
чая, что “румыны Ардяла и молдаване, и жители Валахии” - одних корней,
26
К. Кантакузино насилует информацию до коннотации “восточные романцы -
прямые потомки Рима”.
Валашский хронист высказывается и по проблеме генезиса молдаван.
“Читаю в молдавской летописи, которую я, будучи в Молдавии, нашел - пи­
сание ворника Уреке, ученый муж, подготовленный к тому о чем писал... Там
говорится, что из венгерской хроники узнали о происхождении молдаван...”.
Он пересказывает, в общих чертах, то, что молдаване знали давно: легенду
из первой части “Молдавско-русской летописи” (1359-1504), переложенную
на молдавский язык Гр. Уреке: как татары через Молдавию проникли в Тран-
сильванию и венгерский король Ласло попросил помощи у римлян. “Римский
император”, вместо помощи, дал всех разбойников, “злобных людей, коими
переполнены тюрьмы Рима” и повелел: “Ты их в мою страну не верни...”.
Венгерский король с этой “воровской помощью” одолел татар, “выгнал из
Трансильвании по ту сторону гор, до Сирета реки...” (Сгопісагі тш йепі...,
1988. Р. 37, 38). Примечательно, что К. Кантакузино был информирован о
том, что “Ласло, венгерский король, говорят, был волхвом (ѵіШоѵпіс)”.
К. Кантакузино, как и Гр. Уреке, считает чистыми баснями небылицы о
том, будто молдаване произошли от “римских воров и разбойников”. И пе­
ресказывает (из летописи Гр. Уреке) легенду об основании Молдовы: “из па­
стухов Марамуреша происходят молдаване” (Сгопісагі тшПепі.., 1988. Р. 40),
удивляясь, что молдаване будто бы согласны с подобным исходом. Далее
валашский хронист пишет: “А мы другим образом, среди наших и других,
сколько их румынов, считаем и думаем, что валахи, как они их называют, а
мы - румыны являемся подлинными римлянами, избранными римлянами и
по вере, и по мужеству, из которых Улпий Траян посадил здесь после Децеба-
ла” (Там же). Он уточняет: “румынами подразумеваю не только здешних (из
Валахии), но и из Ардяла, которые еще более (румыны)” (Там же).
Наиболее приближенная, из всех валашских хроник, к современному
научно-исследовательскому стандарту “Шопа Тагіі Кшшпе$Р” стольника
К. Кантакузино.
Данная хроника подтверждает общее происхождение большинства насе­
ления, обосновавшегося в зонах, примыкающих к Восточным Карпатам; под­
тверждает, что установившаяся здесь историко-политическая и этнодемогра-
фическая ситуация предопределила возникновение государств Молдавия и
Валахия и венгерского воеводства Ардял.
Рассматривая мнения разных историков и географов о положении и пре­
делах Молдавии, Валахии и Ардяла, о их населении К. Кантакузино заклю­
чает: “Географы и почти все историки, пишущие об этих странах, считали
влахиями (ѵіаіііі) и Молдову и эту (Валахию), потом разделяют их на две:
одна - верхняя, другая - нижняя; верхняя, то есть самая большая - Мол­
давия; нижнюю - меньшую Страной Мунтянской называют; Румынской
лишь ее жители называют и несколько румынских арделян, потому что и те
(валахи), и эти (арделяне), когда их спрашивают: “Кто такие?”, они отвечают:
“гигшпі”; а молдаване отличаются тем, что отвечают: молдовань” (Сгопісагі
тиШепі..., 1988. Р. 18).
Э то первое в валашской историографии достоверное объяснение уста­
новившейся на протяжении 350 лет (на момент завершения редактирования
хроники К. Кантакузино, 1716 г.) этнической ситуации к югу от Карпат, на
внутрикарпатском плато, в Восточном Прикарпатье.
27
 Научно обоснованная констатация эрудированного (на стыке XVII-
XVIII вв.) валашского автора К. Кантакузино об этнической идентификации
молдаван на основе единственно верного критерия - свободно осознанного
самоопределения - оставалась определяющей в румынской историографии и
этнологии. Генезис молдаван, их исторический континуитет, легитимность
этнонима молдовень, правомерность его использования во всех сферах духов­
ной жизнедеятельности ни разу не ставились под сомнение валашскими/ру-
мынскими историками, филологами, этнологами до последних десятилетий
XIX в. С конца этого столетия, особенно после 1918 г. этноним молдовень,
лингвоним лимба молдовеняскэ, все молдавское табуировано, массированно
дискредитируется. Лишь в 1997 г. известный в Европе историк Лучиан Боя,
профессор Бухарестского университета, осмелился показать, что “король го­
лый”: развеять иллюзию о непорочности и неприступности в своей, якобы,
правдивости, госпожи Истории Валашской. Она оказалась далеко и давно не­
безупречной. «Термин “румын” широко распространяется с первой полови­
ны XIX века, но далеко за серединой этого века не смог передвинуть на вто­
рой план название молдаван» (Воіа, 1997. Р. 146).
В Молдове между Прутом и Днестром и восточнее этой реки этноним
молдован/молдовень - всегда был и есть общим самоназванием большинства
населения края. Тем не менее, румынская идиосинкразия ко всему молдав­
скому приняла такие клинические формы, что национальное чувство мол­
даван - молдовенизм публично обзывают “лепрозорием” (СіоЬапи, 2005.
Р. 284-293).
Другая валашская хроника, так называемый “ЬеІорізеШІ Сагйашшпезс”
(Кантакузинская летопись), составленная после 1688-1890 гг., отмечает, что
первый, легендарный, воевода валахов Раду Негру, как и другие их воево­
ды, на протяжении нескольких веков назывался “господин Земли Угровла-
хийской...”. Как и все остальные мунтянские/валашские летописи XVII-
XVIII вв., и эта содержит информацию из молдавских хроник на молдавском
языке, адекватно отражая имя восточнокарпатского населения: молдаван/
молдовень. “Кантакузинская летопись” отмечает результат битвы у Флочь
(1470 г.) между молдаванами и валахами: “Молдаване добившись победы...”;
комментирует как “Еремия водэ с молдаванами спешил навстречу татар... ”; как
“молдаване и ляхи погибли... Молдаване побежали...” (Сгопісагі тиШепі...,
1988. Р. 98, 105, 106); описывает, как в 1680 г. выступили в поход “Шербан
водэ с мунтянским войском и Дука водэ с молдавским войском; как мунтяне
и молдаване построили две крепости... Тогда же пошли Шербан с мунтяна-
ми и Дука водэ с молдаванами, и Апахи Михай с венграми” (Там же. Р. 123).
“Хроника Бэлянов” (“ЬеІюрізеШІ Ваіепііог”), составленная к концу XVII в.
и охватывающая фрагментарно события 1290-1688 гг., отражает лишь одно
название населения Карпатско-Днестровского региона: молдовень; Георги-
цэ молдованул; “молдоване выступают против Дуки водэ...”; “молдаване с
большим трудом...”; “ногайцы (татары) много неприятностей доставляли
молдаванам”; “молдаване замышляют убить Дуку водэ”; “татары изгоняют
молдаван из Буджака”; “молдаване привели себе господаря из Ляшской стра­
ны - Петричейко водэ” (Сгопісагі тш йепі..., 1988. Р. 130, 132, 133, 139, 146).
По традиции, установившейся в валашской хронографии, “ЫогШе
бошпііог Тагіі 11иште§й” (Истории румынских господарей) Раду Попес­
ку (1729 г.), бессистемно описывающие события с 1290 г. до первой трети
28
XVIII в., включая правление К. Брынковяну (1688-1714 гг.) и правление
Н. Маврокордата в Валахии (1715-1716; 1719-1730 гг.), охватывают и фраг­
менты истории Молдавии. Легендарное основание Молдавии Драгошем
Р. Попеску, естественным образом, по молдавской традиции, связывает с ге­
незисом молдаван, с рождением и утверждением их этнического имени: “от
реки Молдова и страна была названа Молдовой, а отсюда назвались и молда­
ване. .. От Молдова реки и имя молдовень” (Там же. С. 153). Р. Попеску отме­
чает попытки султана “увеличивать дань румынам и молдаванам”; упоминает
“битву Стефана водэ молдавана с Хройотом”, “битвы молдаван с поляками
у Кодру Козминулуй...”. “В молдавской летописи (letopisetul moldovenesc)
написано, что по королевскому повелению пошли оба господаря обоих
стран: Патрашко от мунтян и Ал. Лэпушняну от молдован” (al moldovenilor)
(Там же).
Как все валашские историки, Р. Попеску восторгается господарем Угров-
лахии Михаем, названный Бравым, потому что он “подавил турков, венгров,
молдаван..., поставил молдаванам господарем некоего Марко.. Из всех ва­
лашских летописей ХѴІІ-ХѴІІІ вв., “истории” Р. Попеску наиболее откры­
то и откровенно возвеличивают валашский положительный авто стереотип
на грани этнофобии. Оплакивая гибель своего любимого героя - М. Браво­
го, Р. Попеску пишет в манере современной румынской публицистики: “1-аи
omorít (ре Mihai vodà), саге au supus domnia sa pâ turei, pà moldoveni, pà unguri,
de-i avea ca pà ni§te mâgari pà toti” (Убили Михая Бравого, который подчинил
себе турок, молдаван, венгров, имея всех за ослов). Р. Попеску отмечает ча­
стые набеги татар, которые “нарушали границы молдаван..., молдаване жа­
ловались...” (Сгопісагі munteni..., 1988. P. 174).
С нескрываемым восторгом пишет Р. Попеску о победе Матея Басара-
ба, господина Угровлахийской земли, над молдавским господарем Васили­
ем Лупу: “Matei vodà... cu biruintà s-au întors la scaun în Tîrgoviçte, ducînd
multi robi moldoveni §i cazaci, pe care i-au tàiat de la Fîntîna Tiganului pînà la
Tîrgoviçte” (Матей водэ... с победой вернулся в стольный град Тырговиште,
захватив много рабов молдаван и казаков, которых обезглавил от Колодца
Цыгана до Тырговиште) (Там же. С. 181).
“Истории” Р. Попеску свидетельствуют о попытках К. Брынковяну, ва­
лашского господина, наладить “связи с москалями (русскими. - В.С.), все
время посылая людей с письмами, призывая их (русских. - В.С.) идти с вой­
сками на турок, дабы взяли эти страны: Румынскую (Tara Rumîneascà) и Мол­
давскую (Тага Moldovei), под их властью, под их покровительством; просил у
царя грамоты о пожаловании ему и его сыновьям титулов князей московских
и им дали” (такие грамоты) (Там же. С. 202).
Валашский хронист посвящает целую главу “страданиям и несправедли­
востям, что терпели молдаване” от турок и татар: “из-за бесконечных грабе­
жей и насилий, люди бежали, прятались в горах, в кодры, в ущельях... Много
потерь и напастей выпало на долю Землян молдаван (pàmîntenilor moldoveni)
в те смутные времена, помимо податей и денег, что платили” (Там же.
С. 246).
Другой валашский хронист, Раду Гречяну завершил в 1714 г. свою “Ис­
торию правления воеводы Константина Басараб Брынковяну” (Istoria domniei
lui Constantin Basarab Brîncoveanu). Она составлена по модели заказных пи­
саний молдавских летописцев XVI в. Макария, Евфимия, Азария. Главный
29
герой сочинения Р. Гречяну это “воевода К. Брынковяну, он же патрон, вдох­
новитель и цензор”, который внимательно следил за “редактированием двор­
цовой хроники” (Cronicari munteni..., 1988. Р. XXXV). Основная задача хро­
ниста состояла в том, чтобы воспевать мнимые заслуги и качества заказчика
и дискредитировать его реальных или воображаемых противников. Среди
многих других задач данного дворцового летописца и требований воеводы-
заказчика - это очернение “потенциальных противников”, среди которых и
молдавская династия Кантемиров: Константин (отец) и его сыновья: Антиох
и Дмитрий. Этим объясняется, что в “Истории...” Р. Гречяну молдаване, “боя­
ре молдаване” появляются лишь при описании взаимоотношений Молдовы и
Валахии, комментируемые с валашской точки зрения. Иногда бояре молдава­
не появляются и на некоторых валашских дворцовых торжествах, как гости
соседней страны. “Участвовал в этом весельи (свадьба сына К. Брынковя­
ну. - В.С.), как посланец от господаря Молдовы Антиоха водэ Кантемира,
Ионицэ вел спатар... и многие другие бояре молдаване (boieri moldoveni),
которые спустя несколько дней, вернулись в Молдову, в свою страну”
(Там же. Р. 301).
Бояре молдаване (boieri moldoveni) часто появляются и на страницах
очередной “Хроники о Брынковяну, анонимной” (Crónica anónima despre
Brincoveanu), отражающей период с октября 1688 по март 1717 г. В ней опи­
сывается, в основном, соперничество, даже глубоко укоренившаяся враж­
да между молдаванами и валахами, точнее между двором К. Брынковяну
и молдавской династией Кантемиров. Летопись так и начинается: “В лят
1201 (1683 г.) вновь вошла вражда (vrajbá) между господином Константи­
ном водэ Брынковяну из Румынской страны и Константином водэ Кантеми­
ром из Молдовы из-за того, что замышляли один против другого...” (Там же.
С. 308). Например, Константин водэ Кантемир приблизил себе всех внутрен­
них валашских недругов К. Брынковяну “и начал замышлять с ними против
К. Брынковяну, чтобы выгнать с престола, потому что К. Брынковяну еще
раньше послал некоторых бояр молдаван (boieri moldoveni) с доносами на
К. Кантемира...”.
О том, насколько была глубока неприязнь и даже вражда между молдав­
ским и валашским дворами, какие цели преследовали соперничающие сторо­
ны, свидетельствует следующий фрагмент “Анонимной валашской хроники
о Брынковяну”. “В том году заболел Константин водэ Кантемир, господарь
Земли Молдавской (Tarii Moldovei), и умер. Молдаване (moldovenii), прибли­
женные Кантемира, поставили младшего сына Кантемира, по имени Думит-
рашко, на место своего отца, поскольку старший сын Антиох был в Порте.
Молдаване (moldovenii) послали письма от имени бояр (господарского сове­
та. - В.С.) страны, просили поставить Думитрашко, сына Константина водэ
Кантемира, быть господарем вместо своего отца... Послали письма в Одрий
(Адрианополь)..., бояре, которые были там, передали их визирю. Но все было
тщетно, потому что Константин водэ Брынковяну уже давно ждал подобную
оказию. Так как его дочь Мария была помолвлена за сыном Константина Дуки
и стремясь сделать его не только зятем, но и правителем, К. Брынковяну, узнав
от некоторых молдавских бояр (boierii moldoveni) о письмах, отправленных
из Молдовы, немедленно вызвал Иерусалимского патриарха к себе во дво­
рец... И быстро написали своим друзьям в Одрий, послали гонцов с наказом
за три дня добраться до Одрия... Там, предъявляя послание К. Брынковяну,
30
просили за Константина, сына Дуки, чтобы поставить его господарем в Мол­
давии, которого Брынковяну хотел видеть своим зятем и все расходы (плата
за престол, подношения турецким сановникам и др. - В.С.) Константин водэ
Брынковяну обещал брать на себя. Каймакам и визирь сделали так, как хотел
Константин водэ Брынковяну...” (Cronicari munteni..., 1988. Р. 315).
Интригами и взятками валашского воеводы Константина Брынковяну,
вследствие его открытого, грубого вмешательства во внутренние дела Мол­
довы, законный наследник молдавского престола Д. Кантемир был лишен
возможности возглавить Молдавскую страну.
В вышедшей в 1716 г. на латинском языке монографии “Описание Мол­
давии” (Descriptio Moldaviae) Д. Кантемир на многих страницах характери­
зует молдаван, описывает их обычаи, традиции, определяет их качества и
недостатки в сравнении с представителями других этносов, проживающих в
Молдавии. “С трудом можно представить существование иной страны с таки­
ми узкими границами, как Молдавия, которая охватила бы так много разных
племен. Помимо молдаван (moldavos), чьи предки вернулись из Марамуре-
ша, проживают в Молдавии много греков, албанцев, сербов, болгар, поляков,
казаков, русских, венгров, немцев, армян, евреев и цыган” (Cantemir, 1973.
Р. 297). Уточняя, что армяне, евреи, турки занимаются, как правило, торговлей
Д. Кантемир пишет: “Истинные молдаване (moldavi puri) являются торговца­
ми или царанами. Те, что живут в городах, торгах являются торговцами, а
царане живут в селах... Проживающие в городах все ремесленники; молдава­
нин редко бывает торговцем (rarus mercator Moldavus). Молдаване (moldavis)
с рождения гордые и ленивые, считают постыдным любую торговлю кроме
продажи продуктов, добытых на своей земле” (Там же). Отметим, что Д. Кан­
темир, сын господаря и сам господарь, а значит, и крупный землевладелец,
нередко противоречиво и с нескрываемым превосходством определяет каче­
ства своих подданных, порой преувеличивая их.
Д. Кантемир впервые в молдавской этнографии и этнологии посвящает
своеобразию и особенностям молдаван, их образу жизни обстоятельное ис­
следование: “Об обычаях молдаван” (De moldavorum moribus) - XVII глава,
второй части “Описания Молдавии”. С первых же строк он особо подчерки­
вает свое беспристрастие. “Стремясь описать нравы молдаван (moldavorum
mores), сюжет неизвестный кому-либо извне, а может лишь некоторым, лю­
бовь к стране побуждает и поручает превозносить племя, в котором родился
и ставить в хорошем свете жителей этой земли, откуда происхожу; с другой
стороны, любовь к истине противится и препятствует мне превозносить вещи,
которые справедливый суд побуждает критиковать. Полагаю, что лучшее для
страны открыто поставить перед глазами ее жителей многие их грехи, чем
оставить их обманутыми призрачной лестью...”. Высокообразованный госпо­
дарь, который едва ли хорошо знал свою страну и своих подданных (с 15 лет,
с 1688 г., он жил и сформировался в Турции, затем один год (1710) пребывал
в Молдавии, которую навсегда покинул в 1711 г. заявляет: «кроме православ­
ной веры и гостеприимства, с трудом могли бы найти среди нравов молдаван
(moldavorum moribus), что хвалить по справедливости” (Там же. С. 309). При
всем своем высокомерии, посвященный господарь не отказывает молдаванам
и в определенных положительных качествах: “Молдаване больше весельча­
ки и любят шутки. У них, что на сердце, то и на языке; они легко забыва­
ют вражду, недолго сохраняют и память о дружбе... При первом нападении
31
 Дмитрий Кантемир (1 6 7 3 -1 7 2 3 ) - ученый, политик, государственный
деятель Молдовы и России, сподвижник Петра I
Описание Молдавии. Бухарест, 1973. С. 4

на врага очень бесстрашны, при втором - скромнее... Молдаване не знают

меры в своих чувствах. При удачах становятся заносчивыми, при неудаче па­
дают духом... Вообще они дерзки, вспыльчивы, легко возбуждаются и всту­
пают в ссору. Однако отходчивы, быстро остывают и мирятся со своими про­
тивниками” (СаШетіг, 1973. Р. 309; Шорников, 2007. С. 77). Перечисленное
свидетельствует, что Д. Кантемир, в общем, прав, когда пишет: “Все изъя­
ны присущие и другим людям встречаются и у молдаван...” ( 1973.
Р. 309).
“Умело пользуются луком и мягко направляют стрелы, умеют бросать ко­
пье, но лучших успехов всегда добивались мечом...” ( 1973. Р. 309-
310). Для комментатора представляется невероятным, что “Оттоманская им­
перия, столь великая и грозная, после того, как свергла в битвах: господство
римлян в Азии, часть Европы, после того, как покорила мечом Венгрию, Сер­
бию, Болгарию и другие королевства, после того, как поработила силою муд­
рое племя греков, не смогла заставить этот народ (рориіит), такой слабый и
необразованный, покориться мечу, и хотя он осмелится неоднократно сбро­
сить добровольно принятое иго, они (османы) оставили ему (молдавскому
32
народу) нетронутыми и неповрежденными политические порядки и религи­
озные обряды” {СаШетіг, 1973. Р. 311). Обобщая высказывания Д. Кантеми­
ра о молдаванах, румынский историк М. Холбан отмечает: “Таким образом,
после обвинений в разных грехах (спесивость, непостоянство и др.) приво­
дятся, пусть и не в прямой форме, доказательство достоинств этого народа”
(СаШетіг, 1973. Р. 28).
Обобщая характеристики, данные Д. Кантемиром молдаванам отметим,
что в “Описании Молдавии” ученый господарь не преувеличивает и не пре­
уменьшает качества и достоинства своего народа.
Из всех шести валашских хроник ХѴІІ-ХѴІІІ вв. три посвящены, в ос­
новном, К. Брынковяну - самому последовательному и ярому противнику
Молдовы и молдаван. При всей нескрываемой неприязни К. Брынковяну и
его двора к делам Молдовы и молдаван, составители и редакторы его личных
биографий, дворцовых хроник, не исказили, не переиначили основной при­
знак молдавской этнической общности - этноним молдован/молдовень, ни
разу не перекрестили их “валахами”, тем более “румынами”.
Исследование становления и утверждения молдавской этнической общ­
ности, в том числе молдаван, не может быть полным без учета того, как они
воспринимаются и характеризуются другими.
Примечательные представления “других” о “здешних”, русских о мол­
даванах содержатся в художественных, этнографических произведениях,
в мемуарах, путевых заметках, опубликованных на русском языке со сред­
них веков до наших дней (Лукьянец, 1986; Этнографические исследования...,
2006).
В 1711 г. население Молдавии впервые входит в контакт с русскими.
С 1739 г., примерно через каждые 15-20 лет, русские армии располагались
в Молдавии по 5-6 лет подряд (1769-1774, 1788-1792, 1806-1812, 1828—
1834 гг.). Фактически, около 20 лет Молдавия (и Валахия) были под вла­
стью русской администрации. “Молдова прожила почти половину этой эпохи
(1768-1812 гг.) под управлением диванов (государственных советов), руко­
водимых и контролируемых русскими командующими, под влиянием идей и
чувств, которыми были воодушевлены русские в это время... Тем самым, мы
можем утверждать, что Молдова на протяжение 20 лет из 50-ти состояла в го­
сударстве, политическое устройство и культурная ориентация, материальные
и духовные проявления которого были европейскими” (Іо^а, 1901. II. Р. 9).
Молдавские обществоведы, а также политические деятели разных эпох под­
черкивали “положительное влияние присутствия в Молдавии русских войск,
которое во многом способствовало политическому, экономическому и куль­
турному развитию края” (Бережан, Бахнарь, 1987. С. 114), ибо в рядах рус­
ских войск было, как утверждает молдавский государственный деятель, исто­
рик и писатель М. Когэлничану, “много великих мужей, поднявшихся с низов
до самых высоких чинов, они порвали завесу предрассудков, скрывавшую от
нас цивилизацию Европы и приблизили нас к справедливости и либеральным
ценностям Запада” (Енчиклопедия.., 1981. 8. П. 413).
В Пруто-Днестровской Молдове в разные периоды подолгу жили и ра­
ботали администраторы довольно высокого ранга, специалисты по государ­
ственному устройству, офицеры генштаба, впоследствии ставшие известны­
ми политиками, деятелями науки и культуры России: И. Аксаков, А. Защук,
Ал. Вельтман, П. Киселев, А. Пушкин, И. Липранди, Ф. Вигель, А. Ланже-
3. Молдаване аа
рон, П. Свиньин и многие другие. Исполняя разные ответственные, впер­
вые проводимые в крае работы: военно-топографические съемки, реоргани­
зация административного управления, переписи населения. Они, в том числе,
Ал. Вельтман, который работал в Восточной Молдове около 12 лет, и изучили
едва ли не каждое село, каждую речку, каждый холм. Среди высокообразо­
ванных сотрудников Русского Генштаба были офицеры, проводившие стати­
стические и этнодемографические исследования (А. Защук и др.), переписи
населения 1773-1774 гг., планирование и устройство дорог (И. Липранди и
др.). Тогда в режиме свободного опроса, в частности, было выявлено что:
а) Восточная, Пруто-Днестровская, Молдова - многонациональный край;
в) основное (мажоритарное) население именует себя молдованами.
Среди подробно исследующих и картографирующих население Молдовы,
были офицеры с признанными высокопрофессиональными навыками этноло­
гических исследований. А. Вельтман, например, умело занимался историей
и культурой славян, опубликовав в 1840 г. труд “Древние славянские имена ”
{Вельтман, 1977. С. 268-269).
Записи и наблюдения русских путешественников, произведения русских
писателей, статьи и монографии русских исследователей о Молдавии, о свое­
образии этой земли и ее материальной культуре, о молдованах и их особен­
ностях, о молдавском языке, о его славянском словарном компоненте - со­
ставляют неотъемлемую часть отражения молдавской этнической истории,
раскрывающие как молдавская этническая общность воспринималась рус­
скими авторами.
Этноним молдаван, молдовень, название Молдова в русской историогра­
фии более распространен и древнее, чем принято считать. В силу далеких от
науки соображений западные авторы не признают этих терминов, а для дру­
гих эта проблематика - периферийная. В результате ценный источник, содер­
жащий и сведения о молдавской этнонимике - “Скифская история” А. Лызло­
ва - до сих пор неизвестен европейской историографии. В этой, написанной
в 1692 г., работе впервые, насколько нам известно, в русском научном ис­
следовании утверждается, что те, кто создал, по определению Н. Карамзина,
“Новую знаменитую державу - Молдавское Княжество” - называется мол­
дованами (Лызлов, 1990. С. 225). Поскольку восточнокарпатское население
издавна известно восточным славянам и как волохи, А. Лызлов, по традиции,
использует и термины Волошская Земля, волохи. Примечательно, однако, что
уже в XVII в. в русскую историографию проникают и утверждаются термины
молдавский воевода, молдаване. А. Лызлов знал, что Бессарабия - это все­
го лишь южная, приморская, зона Пруто-Днестровской Молдовы: “Нижнюю
Волошскую Землю иже Бессарабия называется” (Там же).
В 1420 г. через днестровско-карпатские земли проезжал русский дьякон
Зосима, узнавший, что этот край называется Воложская Земля и живут здесь
волохове, т.е. молдаване {Гросул В., 1991. С. 17). “Исторический месяцослов”
(1770-1771 гг.) Российской Академии Наук публикует статью И. Фишера “О
происхождении молдавцев, об их языке, знатнейших приключениях, вере,
нравах и поведении” (Вегѵісопі, 1962. Р. 334). Описывая приднестровские
земли, которые посетил в 1799 г., П. Сумароков тоже пишет о молдаванах
{Сумароков, 1800. С. 224; Гросул В., 1991. С. 2).
34
 Этноним молдоване к началу XIX в. отмечается уже в первых русских
энциклопедических словарях: “Народ молдавцы, поселенный по разным ме­
стам в Екатеринославской губернии” (Гросул В., 1991. С. 2).
Изучая социально-политическое положение крестьян Тираспольского
уезда в 1802 г., историк Е. Дружинина проследила по материалам допросов
путь беженцев из других российских губерний, поселившихся на Левобере­
жье Днестра. “Характерно, что почти все поселенцы данного района, за не­
многим исключением, причисляли себя к нации молдавской; в качестве вы­
ходцев из-за границы они надеялись сохранить свою свободу” (Дружинина,
1970. С. 79). Создавшаяся этносоциальная ситуация объясняется тем, что
многие русские, украинцы, стремясь избежать крепостной зависимости, объ­
являли себя молдаванами-переселенцами, которых было запрещено закрепо­
щать. “Но чтобы записаться молдаванами нужно было знать о таком этно­
ниме, а если беглые из России и Украины его знали, то значит он был очень
распространен” (Гросул В., 1991. С. 3). Отметим, что именно в этом кроются
социальные и этнопсихологические корни народной присказки, бытующей и
поныне в Молдавии: “папа рус, мама рус, а Иван - молдован”.
Вхождение в состав России, после Бухарестского мира (16 мая 1812 г.)
Пруто-Днестровской Молдовы, официально названной после 1813 г. “Бес­
сарабией”, потребовало от российских государственных институтов ее тща­
тельного изучения с целью максимального использования экономического
потенциала и людских ресурсов. В августе 1815 г. в адрес управляющего
Бессарабской областью поступило сообщение: “ ...Постановлено для обозре­
ния настоящего управления Бессарабии и описания сообща тамошнего края
отправить туда служащего в Государственную комиссию иностранных дел
коллежского асессора Свиньина. Оказывать ему необходимое содействие”
(Лукъянец, 1986. С. 8). В результате изучения социально-экономической и
этнодемографической ситуации на месте, при содействии комитета, в ко­
торый входил и молдавский писатель и общественный деятель К. Стамати,
П. Свиньин опубликовал в 1816 г. “Описание Бессарабской области”, где ука­
зывается, что коренное население именует себя молдованами.
Участник русско-турецкой войны 1806-1812 гг., И.П. Липранди в 1820-е
годы входил в группу офицеров Русского Генштаба, откомандированных в
Кишинев. Его дневники, воспоминания, особенно “Краткий очерк этнографи­
ческого, политического, нравственного и военного состояния христианских
областей Турецкой империи. Придунайские княжества”, опубликованный в
60-е годы XIX в., содержит информацию об этнической ситуации в Пруто-
Днестровской Молдове. И. Липранди знаком, в общих чертах, с древней ис­
торией восточного Прикарпатья. Ему известно, в частности, что после ухода
в 271 г. римских легионов к югу Дуная “осталась часть, образовавшаяся через
многочисленное смешение свое с разными народами, от чего и образовалось
название для нынешних валахов и молдаван” (Липранди, 1865. С. 7).
Среди русских офицеров был Александр Вельтман, впоследствии став­
ший известным писателем и исследователем, который после 1812 г. исходил,
изъездил вдоль и поперек всю Пруто-Днестровскую Молдову. Восемнадца­
тилетним прапорщиком в марте 1818 г. он поступил на службу в военно-то­
пографическую комиссию, начавшую съемки “Бесарабии”. А спустя 8 лет
непрерывной работы в 1826 г. возглавил службу по топографическим съем­
кам всей Восточной Молдовы уже в чине штабс-капитана. Тогда же он был
назначен начальником Исторического отделения Главной квартиры армии,
дислоцированной здесь.
Как кишиневский старожил, А. Вельтман знакомил А. Пушкина с мол­
давскими песнями (одна из первых - Черная шаль) (Пушкин..., 1960. III. С.
411). С середины 1820 г. А. Вельтман предпринимает первые попытки об­
общить свои наблюдения о Восточной Молдавии: в 1828 г. публикует книгу
“Начертание древней истории Бессарабии”. Отрывки публиковались в жур­
нале “Московский Телеграф”, редакция которого высказала надежду, “что
занятие военною службой не навсегда отвлечет г-на Вельтмана от занятий
историей и что со временем можем мы надеяться увидеть дальнейшие труды
его” {Вельтман, 1977. С. 338). В конце 1820-х годов он решился описать то,
что увидел и познал во время своего длительного пребывания в Бессарабии.
А. Вельтман решил прибегнуть к жанру “свободного романа”, сюжет которо­
го - история молодого человека.
Его “свободный роман” “Странник”, другие художественно-документаль­
ные творения - “Джок”, “Радой”, “Два майора”, “Счастье - несчастье”, “Ко-
стештские скалы”, “Урсул” - это перечень наиболее этнически насыщенных
произведений автора о Пруто-Днестровской Молдове, нередко на оригиналь­
ной смеси русского языка и молдавской речи. Писатель основательно изучил
историю и этнографию края. Он знает, что страна между Восточными Карпа­
тами и Днестром всегда называлась Молдавией: “Народные экипажи в Мол­
давии называются каруцами” (С. 16). В монастыре Городище (Оргеевского
цынута. - В. С.) молдавский монах рассказал ему, что “все молдавские моска­
ли (солдаты. - В.С.) были вооружены пушками, то есть ружьями”. На базаре,
где “молдаван с поджаренным лицом кричал плацинда!, плацинда!, можно
было купить много чего: кушмы (головной убор из мерлушки. -В.С.), кочко-
вал (кашкавал - овечий сыр кусками. - В.С.)... Рядом: Толстый молдаван-бо-
яр, Недвижно так, как идол древний...” (С. 27).
Опубликованный в 1841 г. рассказ “Урсул” - документальный эпизод о
поимке разбойника Урсула (медведя) на Малой Малине в Кишиневе в 1824 г.
“Смуглый, суровой наружности человек в молдаванской кушме стоял обло-
котясь на одну из лошадей... Я спросил у него по-молдавански, не продаст
ли мне одного жеребца... Вдруг из ворот выбежал молдаван, а вслед за ним
другие... Они бросились к корчме, на которую указывал молдаван и кричал:
“Талгарь!” {тэлхар - вор. - В.С.)... На крик молдавана бросился с площади
и народ...” (С. 237).
Александр Вельтман - единственный русский автор, который долго бес­
прерывно жил и работал в Пруто-Днестровской Молдавии и который, на осно­
вании детального изучения края и его населения, достоверных, неоднократно
проверенных на месте информаций, оставил наиболее богатые, разнообраз­
ные и искренние сведения о молдавском крае.
В научных и литературных произведениях “бессарабского периода”
А. Вельтмана этнические самоидентифицирующие признаки основного на­
селения края - Молдова, молдоване, молдованский/молдавский язык - со­
ставляют богатый свод достоверных сведений о молдавскости молдавского
народа, т.е. об его этническом своеобразии, и, разумеется, Пруто-Днестров­
ской Молдовы с XIV в. до наших дней.
36
 О широком ареале распространения этнонима молдовень писал в 1791 г.
академик И. Гюльденштедт: “Большинство Молдавского полка (в Прибу-
жье)... называли себя молдаване, молдовень...” (Шишмарев, 1975. С. 53).
В работах А. Скальковского, прежде всего “Хронологическое обозрение
Новороссийского края”, в двух частях (Одесса, 1836-1838 гг.), “Опыт стати­
стического описания Новороссийского края”, в двух частях (Одесса 1850—
1853) представлен обширный материал о молдованах, украинцах, русских,
татарах, поляках и др. В 1857 г. была опубликована статья И. Енакиевича
“О некоторых особенностях аккерманских молдаван”. “Локальный вариант
культуры аккерманских молдаван И. Енакиевич связал с культурой других
народов - украинцев и русских” (Лукьянец, 1986. С. 14). Здесь также отме­
чается особое “почитание молдаванами властей и церкви”. Опубликованная
в 1862 г. статья В. Мартиновского “Черты нравов молдаван” написана по ма­
териалам, собранным в 50-е годы XIX столетия в Подольской губернии (Там
же. С. 15). В результате изучения населения юга России академик П. Кеппен
составил в 1851 г. первую этнографическую карту европейской части импе­
рии. По его данным, перенесенным на карту, “в Бессарабии жили молдаване,
болгары, немцы и частично евреи” (Кеппен, 1852; Лукьянец, 1986. С. 15-16).
И. Аксакову было известно, что мажоритарное население Пруто-Днест­
ровской Молдовы - это особый народ с романской речью. “Бессарабия, - пи­
сал он, - это не то, что Новороссийский край. В ней туземцы, коренной пра­
вославный народ: это молдаване, которые, в свою очередь, потомки римских
колоний; язык их очень близок к итальянскому и физиономии сродни” (Акса­
ков, 1991. С. 260).
Представитель передовых кругов России, человек, несомненно широкой
эрудиции, И. Аксаков знал, что “Бесарабия” - это лишь часть исторической
Молдавии, что оба берега Прута - молдаванские, что и там, и тут живут мол­
даване. Доехав до “Збероаи, на самом берегу Прута, на самой границе”, он
пишет: “Прут, очень небольшая река, которую летом во многих местах и ку­
рица может перейти, сдерживает здесь напор так далеко и широко раски­
нувшейся Руси! Противоположный берег молдаванский - такие же издали
белеют деревни, такой же язык, но там уже не то. Влияние русское легло на
Бессарабию, на самый народ. Здесь, в этой пограничной области, сильнее,
живее чувствуется благодетельная сень русской силы - и нет ни малейше­
го сочувствия... Молдаване или собственно царане не переходят туда, хотя
нет ничего легче... Но оттуда часто приходят толпами селиться в России...”
(С. 270, 271).
И, судя по тому, как И. Аксаков последовательно и даже настойчиво вы­
деляет исторически сложившийся и утвердившийся повсеместно в Молдавии
этноним молдовень, насыщенно этнически окрашивает все, что слышит, ест,
пьет, видит - молдавский, молдаванский: дом, одежду, средства передвиже­
ния, образ жизни, способы хозяйствования, веру и обычаи “туземцев Бесса­
рабии - коренного православного народа Бесарабии” (С. 260), “нужны Богу в
его хозяйстве” и молдоване.
“Бессарабские письма” И. Аксакова, как видно из приведенных выше
примеров, охватывают молдавской этнической терминологией: (молдоване,
молдавский, молдаванский язык) - всю Восточную (Пруто-Днестровскую)
Молдавию: от Хотина и Новоселицы до Аккермана, Вилково и Измаила, от
Бендер и Телицы до Скулян и Збероаи, пересекая Кишинев, Яловены и др.;
37
 Легенда:
1- Надеш; 7 - Бребь;
2- Албешть; 8 - Копашешть;
3- Бахна; 9 - Херничешть;
4- Петия; 10 - Будешть;
5- Унгураш; 11 - Калинешть;
6- Секуень; 12 - Нанешть

Одноименные поселения в Трансильвании (X IV в.) и в Молдавии (Х 1У -Х У вв.)

автор постоянно и обоснованно подчеркивает происхождение молдован -
“потомки римских колоний”, латинские корни молдавского языка.
Тонкий наблюдатель и, в принципе, объективный комментатор, И. Ак­
саков констатирует реальную, сложившуюся на протяжение многих веков
этноязыковую ситуацию Восточной Молдавии: превалирование и усиление
влияния, на момент 1848 г., молдавской этнической среды. Государственные
служащие, чиновники всех рангов, как правило русские, “почти все говорят
по-молдавански. Земские начальники в большинстве мало говорят по-рус­
ски, управляющие и царане ни слова не понимают по-русски, тем более, что
вся местная полиция говорит по-молдавански; только официальная писанина
(делопроизводство. - Ред.) ведется на русском земскими писарями”. Трудно­
сти в связи с незнанием молдованами русского языка, а русскими - молдав­
ского писатель испытал на себе: “Я не могу объясниться по-молдавански, а
возница и наши всадники... не понимают по-русски” (Там же. С. 281).
Ситуацию мирно сосуществующего молдавского этноязыкового Вавило­
на подтвердил 60 лет спустя губернатор края (в 1903-1904 гг.) С. Урусов:
“Прием посетителей/просителей в Кишиневе - это целое представление, не­
известное в России. Просители говорили на почти десяти языках: русские,
украинцы, поляки, евреи, греки, турки, армяне, немцы, колонисты швейцар­
цы из Шабо, гагаузы и, наконец, в огромном количестве - молдаване. Для них
выучил несколько молдавских слов” (Cazacu Р , 1992. С. 105).

ТОПОНИМ ИКА
Своды документов канцелярии Молдавского Государства, собранные, ком­
ментируемые и изданные М. Костэкеску и И. Богданом подтверждают пути
заселения и освоения территории Молдавского государства, формирования
этнического состава его населения. Молдавские грамоты XV в. сохраняют на­
звания ряда поселений, известных с XIV в. по трансильванским документам:
Албешть, Бахна, Бребь, Кэлинешть, Копашешть, Будешть, Нанешть, Надеш,
Секуень, Херничешть, Петия, Унгурашь. Языковеды установили, что название
населенного пункта Надаш (венг. “камыш”) широко распространен в Тран-
сильвании. Это название известно в разных областях внутрикарпатского пла­
то: Клуж, Муреш, Марамуреш, Брашов и др. (Iordan, 1963. Р. 103, 455). Насе­
ленный пункт с таким же названием в Молдове известен с XV в. в цинуте Бакэу.
К параллелям одноименных сел, подтверждающих северо-западный путь
переселения волохов относится и Капревар, впервые зафиксированный в
трансильванских документах в 1337 г. (Шушарин, 1997. С. 85), а впослед­
ствии в молдавских актах в XV в. (GonfaAl., 1990. Р. 49). Этнотопонимы “Ун­
гурашь”, “Секуень” - свидетельства переселения в Восточное Прикарпатье
венгров и потомков саксонских немцев. В XVI в. венгры вместе с сасами/
секуями составляли в г. Бая 6000 человек (Giurescu, 2002. Р. 310). Они также
осели в г. Тротуш (Там же. С. 313). Эти данные свидетельствуют, что венгры
и сасы, перешедшие в восточнокарпатское подгорье, заселяли не только села,
но и города.
Составленная П. Бырней карта демонстрирует, что западнокарпатские во-
лохи переселились в Карпато-Днестровские земли, в основном из четырех об­
ластей Трансильвании: Муреша, Кришаны, Клужа и Марамуреша. Очевидно,
наиболее интенсивно переселение через Карпаты шло из Марамуреша. Пере­
39
селенцы марамурешских сел Бреб, Копашешть, Херничешть основали посе­
ления с такими же названиями на правых притоках реки Сирет: Бистрица и
Молдова, что подтверждает сведения легенды о Драгоше, который со своей
дружиной в погоне за туром перевалил за горы и остановился у реки, которую
назвали Молдовой. Переселение волохов через Карпаты осуществлялось через
перевалы Ойтуз и Гимеш. Карта-схема П. Бырни отражает первый этап засе­
ления Восточного Прикарпатья, региона, где возникнет ядро новой социаль­
но-политической структуры и нового осознанного этнического сообщества.
Молдавские грамоты отражают целый пласт восточнороманских топони­
мов с другими, разными окончаниями: Фэурей (1429), Сихла (1436), Кэлугэрь
(1428), Мындзаць (1434), Змулць (1448), Бахна (1440), Сэкэтура (1440), Урзи-
челе (1440), Боршарь (1436). На картах молдавские топонимы этого периода
охватывают восточную прикарпатскую область Молдавского центрального
массива до зоны Кодр между Прутом и Днестром, нижнее течение Сирета и
Северную Буковину.
Согласно данным, используемым исследователями и неоднократно опуб­
ликованным, восточнославянские названия населенных пунктов на террито­
рии Молдовы на рубеже ХІѴ-ХѴ вв. составляли 24,5% от всех названий сел:
12,5% имели суффикс -овцы (-евцы), -инць (-енцъ), остальные имели суффикс
-ов, -ин, -ица: Васкэуць (1430), Тотэуць (1483), Букуровцы (1392), Грабовцы
(1443), Калиновцы (1429), Томинць (1431), Садова (1420), Глубока (1438), Со-
бранец (1435), Страхотин (1398), Берестия (1456), Хливише (1413), Суховерх
(1413), Миходрей (1428), Гарбуз (1497) и др. Ареал ойконимов с восточносла­
вянскими суффиксами охватывает Буковину и северную часть Пруто-Днест­
ровского массива до центральных областей средневековой Молдовы. В при-
граничных/соседствующих зонах ареалы отмеченных названий, молдавских и
восточнославянских (русины), взаимопроникают, образуя переходную полосу.
На основе топонимических данных, выявленных и исследуемых специа­
листами, очерчиваются с определенной точностью, зоны предгорья, Буковина
и Центральный Пруто-Днестровский массив, т.е. пространство, заселенное
молдаванами, и области, заселенные русинами и молдаванами. География на­
званий поселений, документируемых в последней трети XIII в. и в первой
трети XIV в., совпадает, в принципе, с археологическими данными, выяв­
ленными на раскопках памятников постмонгольского периода, подтверждая
правильность ретроспективной картографии. Во многих случаях древность
документируемых поселений подтверждается и на основе доказательств, до­
бытых в ходе археологических раскопок. Материалы, полученные во время
раскопок некрополей и поселений зон предгорья: Лунка, Литень, Брэсэуць,
Худум, Дойна, Извоаре, а также в Сучаве, Бае подтвердили их датировку -
первая половина XIV в., может быть даже вторая половина XIII в. (1250-
1300), свидетельствуя, что большинство этих поселений принадлежали про-
томолдованам.
В буковинской зоне установлено существование некоторых восточносла­
вянских поселений (Капливцы, Васловцы, Спиницы и др.) постмонгольского
периода. Свидетельства, выявленные П. Бырней на раскопках Пруто-Днест­
ровских Кодр (Иванчя, Иванчя II, Брэнешть III, X, XIII, Юрчень и др.) под­
тверждают, что эти поселения принадлежали Галицким “беженцам” (XII-
XIV вв.). Таким образом, территориальное распределение протомолдавских
поселений, восточнославянских и другого происхождения, установленное на
40
 Молдаване. Симбиоз волохов с русинами (Х І-Х ІІІ вв.)

основе документов, подтверждена археологическими данными, очерчивает

с определенной точностью топонимическую карту Молдовы XIV-XV вв.,
разработанную Л. Полевым {Полевой, 1979. С. 113). Показательными в этом
отношении являются карты поселений на территории Молдовы (XV в.), раз­
работанные П. Бырня в своей монографии “Сельские поселения Молдовы
XV-XVIII вв.” {Бырня, 1969. С. 31, 32, 34).
С 1384 г. (дата первого сохранившегося документа) до 1450 г. господар-
ская канцелярия Молдовы обнародовала 298 документов. В них отмечены 911
названий населенных пунктов. Из них 309 названий - молдавские: 209 имеют
суффикс -ешть, 76 - -енъ. Эти документальные свидетельства подтверждают
“конфигурацию этнического ареала восточнокарпатских волохов особенно к
концу периода колонизации” {Полевой, 1979. С. 102; Raevskii, 1988. R 121).
Помимо собственно славянских названий (Селиште, Лознова, Гливище,
Виков, Добруша, Дубовое - XV в.), карты, составленные П. Бырней, содер­
жат и молдавские топонимы, раскрывающие славянское происхождение на­
селения или первых поселенцев: Сырбь, Шкеий, Булгарь, Лэпушна (Лепо-
вешна), Выртоп, Шкеень и др.; Сась, Сасчиорь - немецкого происхождения;
Герце, Грецкое, Греки - греческого происхождения (хотя бы по названиям);
происхождение населения из сел Татарень, Тэтэрешть, Тэтарь не требует до­
полнительных доказательств, как и население сел Цигэнешть, Цигэней и др.
41
 Вопреки ожиданиям, поселений с мадьярскими названиями отмечено
немного: Гыртан, Ардеоа, Фауроане, Тамашел, Ласлэуць, Билэешть, распо­
ложенные на юго-западе Молдовы. Разумеется, венгерские, татарские или
русинские названия некоторых поселений не обязательно означают, что они
были заселены одними венграми, татарами или русинами. Уточнение отно­
сится, в равной мере, и к селам с молдавскими названиями.
Со временем, особенно в период расширения контактов (ХІѴ-ХѴІ вв.)
восточнокарпатских волохов со славянами, этнический состав сел первона­
чально с мажоритарным славянским населением мог изменяться вследствие
адаптации колонистов к молдавскому образу жизни и освоением ими молдав­
ского языка. Эта этноязыковая действительность отражается и в названиях
сел. Например, господарские грамоты от 1392 и 1431 гг. отмечают поселение
Шербовцы. Несколько десятилетий спустя (1488 г.) это село документирует­
ся с названием Шербэнешть. Поселение, отмеченное первый раз с названием
Бодино (1398 г.), в 1404 г. появляется в документах как Бодинцы, а в грамоте
от 1443 г. документируется уже как Бодешть. Поселение Аверовцы отмечен­
ное в 1403 г., в акте от 1443 г. “перекрещено” в Аверешть; Ильяшевцы из
1403 г. становятся Илишешть в 1436 г.; Панковцы из 1407 г. становятся в
1458 г. Панчешть; Леукошовцы из 1408 г. становятся в 1458 г. Леукушень и др.
Тенденция молдаванизации славянских названий отражает процесс рас­
ширения ареала распространения молдавского этнокультурного элемента,
усиление его влияния на соседние иноэтнические населенные пункты.
Основание славянскими колонистами в Карпато-Днестровском простран­
стве поселений со славянским населением и названиями, их молдованизация
адекватно отражают процессы этнического и языкового взаимовлияния. До­
минирующие молдавский этнический и языковой факторы, в ХІ-ХІѴ вв. не
могли не утвердиться как мощные источники влияния в Карпато-Днестров-
ско-Понтийском периметре. Вполне естественно, что карты “Молдавского
Лингвистического Атласа” (ALM), лингвогеографические исследования пол­
ностью и безоговорочно подтверждают молдавскую этническую и языковую
непрерывность, установившуюся еще в ХІѴ-ХѴ вв. на Карпато-Днестров­
ском ареале.
Анализ фиксированных в молдавских грамотах топонимов, прежде все­
го названий сел, свидетельствует, что на рубеже ХІІІ-ХІѴ вв. усилился ис­
ход волохов из внутрикарпатского плато, что привело к расширению молдав­
ского этнического ареала в Восточном Прикарпатье. Помимо естественного
прироста, увеличению количества населения способствовала и колонизация
с северо-востока, из Галичины и Подолии. “Колонизация Молдовы волоха-
ми - должна была начаться одновременно с нашествием малороссов. Как ма­
лорусское заселение началось с востока, таким же образом волошская коло­
низация началась, прежде всего с северо-запада” (Опсіиі, 1992. Р. 19-20).
Этноязыковые, топонимические карты, составленные П. Бырней, Л. По­
левым, “Таблица этнолингвистических групп в Молдавии”, составленная
Л. Полевым, свидетельствуют, что молдаване являлись мажоритарным этно­
сом, распространенным уже в ХІѴ-ХѴ вв., на всей исторической территории
Молдовы, с гор до моря, с Карпат до Днестра. Значительное количество вос­
точнославянских топонимов, отмеченное в документах, удостоверяют много­
вековое мирное соседство молдаван с русинами.
 ГЛАВА 2

О Т В О Л О Х О В К М О ЛД А ВА Н А М

ОСНОВНЫЕ КО НЦ ЕП Ц ИИ ПРОИСХОЖ ДЕНИЯ ВОЛОХОВ

следствие римско-дакской войны была образована (август 106 т.) Да­

В чия Траяна. Почти полностью истребив гетов (даков) на оккупирован­

ной территории (юго-запад Трансильвании, к западу от Олта), Траян
приступил к ее массированной колонизации.
Урбанизация Траяновой Дакии, формирование городских сообществ - м у ­
ниципий, внедрение форм наделения землей рабовладельческого типа, укоре­
нение римских традиций, языка - вообще римского образа жизни, включение
новой провинции в общеримскую экономическую и духовную систему - все
это вместе взятое передает суть многогранного процесса “романизации”.
В период между I—III и IV вв. на Карпато-Днестровском ареале и к западу
от Карпат происходят события, которые коренным образом повлияли на судь­
бу романизованного населения и свободных даков. С одной стороны, в зоны
между Днестром и Карпатами, между Дунаем и Карпатами начинают про­
никать сарматы, родственные скифам, угрожая южным границам римской
Дакии. В это же время на римлян нападают готы, мигрирующие с севера.
Постоянные набеги свободных даков с северо-востока и востока и мигри­
рующих с севера готов заставили римского императора Аурелиана покинуть
римскую Дакию (271 г.).
В VI в. у Днестра появляются славяне, которые постепенно распростра­
няются на всем Днестровско-Карпатском ареале. Мирно соседствуя длитель­
ный период с коренным населением, восточные славяне оказали сильное и
многостороннее влияние на восточнокарпатское население, большей частью
романизованное и именуемое волохами.
Все разнообразие мнений “относительно проблемы, где возникла восточ­
нороманская общность сводятся, по сути, к двум основным теориям: авто­
хтонная, называемая еще и карпато-дунайская, карпато-балканская, и балкан­
ская теория, или теория миграции” (Raevskii, 1988. С. 43).
Автохтонную концепцию сформулировал профессор университета Галле
И. Тунманн. Он считал, что северодунайское население - это потомки ро­
манизированных гето-даков. Он полагал, что после ухода римлян из Дакии,
осталась часть населения, которая в периоды опасностей, особенно во время
миграций, укрывалась в горах. Свои обобщения X. Тунманн сформулировал
на основе сведений впервые почерпнутых им из двух, исключительно важ­
ных для изучения проблемы, средневековых источников: русская летопись
“Повесть временных лет” и венгерская хроника “Gesta Hungarorum” (Анони­
ма Беллы). Он впервые ввел в научный оборот известия о влахах и волохах, а
также о славянах Ардяла (Трансильвании).
Впоследствии автохтонная концепция, разделяемая Н. Карамзиным,
П. Шафариком, И. Пичем, А. Ксенополом и др., была уточнена, дополнена
новыми аргументами.
43
 На основе взглядов Д. Кантемира и И. Тунманна, изучив сведения Ано­
нима Беллы, “Повести временных лет”, “Молдавско-славянской летописи”
(1359-1504) - приложенной к русской “Воскресенской летописи”, “Списка
городов ближних и дальних”, Н. Карамзин заключил, что волохи являются
автохтонным населением оставленной римлянами Дакии. “Волохи - остатки
древних гетов, смешанных с римскими поселенцами”, ушли в горы, спасаясь
от вражеских нашествий, затем они вновь заселили низменные области и во­
шли в контакт со славянами (Карамзин, 1992. С. 21-22; 1994. С. 187).
Последовательным сторонником автохтонной концепции был румынский
историк А. Ксенопол. В поддержку существования населения (после ухода
римлян) он привел римские надписи в самой Дакии с гето-дакийскими име­
нами, дошедшую до нашего времени автохтонную топонимику. Он считал,
что в эпоху миграций романизованное население пряталось в “крепости”
Карпат, потом спустилось на равнины, обосновав два княжества (Хепороі,
1884. Р. 224; Воіа, 1997. Р. 126).
Профессор Пражского университета И. Пич привел дополнительные све­
дения в поддержку автохтонной концепции. Он стремился обосновать проис­
хождение восточнороманского населения на базе данных из древних хроник
и документов XIII в., подтверждающих континуитет романизованного насе­
ления на Карпатском плато.
По мнению профессора Пражского университета Ю. Юнга, после ухода
римлян из Дакии, здесь оставались романизованные даки, воспринявшие ла­
тинский язык и ставшие основой романизованного населения {Полевой, 1972.
С. 69; Мохов, 1978. С. 17).
Оценивая позиции сторонников данной концепции, Н. Раевский отмечает,
что доказательства, приводимые в ее поддержку не равноценны. Из истори­
ческих сведений лишь некоторые в определенной мере убедительны. “Хотя
автохтонная теория соответствует действительности, в том смысле, что вос­
точные романцы в эпоху общности располагали сферой обитания, которая
охватывала пространства севернее и южнее Дуная, до настоящего времени
лишь некоторые доказательства, приводимые в ее пользу, могут считаться
убедительными” (Raevskii, 1988. Р. 49).
Суть миграционной концепции заключается в том, что восточнороман­
ское население образовалось на Балканском полуострове. Один из ведущих
сторонников этой точки зрения Ф. Сульцер отверг основные доказательства
автохтонистов: сведения Анонима Беллы (Gesta Hungarorum) и “Повести вре­
менных лет”. На его взгляд, после отвода императором Аврелианом римских
легионов, к северу от Дуная романизованного населения не оставалось: оно
сформировалось к югу от Дуная. Известия Анонима Беллы о существовании
в Ардяле на момент прихода венгров волошско-славянского княжества Гелу
он считал выдумкой, потому что оно не подтверждается другими венгерскими
источниками. Образование восточнороманской общности только на Балканах
он пытался объяснить лингвистическими данными: в языке северодунайско­
го восточнороманского населения нет следов, мигрировавших сюда племен.
Примерно тех же взглядов придерживался и австрийский историк И. Эн­
гель. В работах о происхождении волохов, об истории Молдавии и Валахии
он утверждал, что в 271 г. вместе с римскими легионерами из бывшей Рим­
ской Дакии ушло на правый берег Дуная все население. Позже Болгарское
Царство, доминировавшее по обоим берегам Дуная, переселило часть роман­
44
ского населения с юга Дуная в области севернее этой реки. Однако, в отличие
от Ф. Сульцера, И. Энгель полагал, что это переселение на Карпато-Дунай-
ские земли состоялось в IX в. Он считал достоверными известия Анонима,
но, как и Ф. Сульцер, отрицал, не приводя никаких доказательств, существо­
вание славянского населения в Ардяле (Полевой, 1972. С. 56).
Со временем проблема происхождения волохов приобрела и политиче­
ское значение. Утверждение о непрерывном обитании восточных романцев
на Карпато-Дунайских землях и всемерное расширение их территории несо­
мненно соответствовало валашским/румынским целям. Этот взгляд стал дог­
мой современной румынской историографии с задачей обеспечения хроноло­
гического первенства румын в Ардяле. Для австро-венгерских же историков
и филологов в XIX в. миграционная концепция стала обоснованием исконно­
го венгерского присутствия в регионе.
Работа, которая обобщила все суждения и аргументы в пользу южнодунай­
ской версии становления восточнороманского населения и придала оконча­
тельную форму миграционной концепции, - это “Romanische Studien” (1871)
трансильванского историка и языковеда Р. Реслера, фактически развивающая
и дополняющая основные идеи Ф. Сульцера. По мнению Р. Реслера, корни
восточных романцев необходимо искать в южно-балканской области, откуда
часть из них - из Мезии переселилась к северу от Дуная в период образова­
ния второго Болгарского Царства (конец XII - начало XIII в.). Он не допускал
глубокой всеохватывающей романизации северодунайских зон и считал, что
после ухода отсюда римлян романизованные элементы исчезли бесследно. В
качестве доказательства этой ситуации Р. Реслер приводит тезис “ex silentio”
(молчание): почти тысяча лет после ухода римлян из Дакии источники того
времени не упоминают о романизованном населении к северу от Дуная. Он
полагал, что лишь к концу XIII в. появляются первые достоверные данные о
волохах в Карпато-Дунайских землях: в документах венгерского королевско­
го двора. Он исходил из того, что на Карпато-Дунайских землях жили лишь
восточные славяне. Это, как и другие утверждения Р. Реслера, до сих пор
оспариваются. “Три века Болгарское Царство господствовало и к северу от
Дуная; это период, когда много элементов культуры и славянской политиче­
ской организации проникли в румынское (правильно: романизованное. -В .С .)
общество. Таким образом, славянское влияние, в значительной мере было
болгарским влиянием” {Полевой, 1972. С. 61-62; Raevskii, 1988. С. 50-51).
Разнообразный исторический и языковой материал, используемый Р. Рес-
лером для обоснования своих тезисов, был дополнен и уточнен другими ав­
торами. Среди них сторонник миграционной концепции П. Хунфалви. В сво­
ей работе “Этнография Венгрии” (1877) он утверждал, что, когда пришли в
Трансильванию, венгры нашли славян, которые полностью были ассимили­
рованы волохами, появившиеся здесь позже. Таким образом, по П. Хунфалви,
восточные романцы пришли на Карпатское плато в ІХ-Х вв. Данное исследо­
вание стремится обосновать приоритет венгров не только в Трансильвании,
но и в соседних территориях. Не менее тенденциозной является и другая ра­
бота П. Хунфалви “Румыны и их притязания” (1883), трактующая проблему
происхождения восточнороманского населения. Эта работа П. Хунфалви, в
ответ на румынские территориальные притязания, направлена на доказатель­
ство преимуществ прав венгров на эти исторические области {Полевой, 1972.
С. 63-64; Spinei, 1992. Р. 27).
45
 Если представители “автохтонной концепции” считали ареалом проис­
хождения и непрерывного проживания восточнороманского населения Кар­
патско-Дунайские земли, а “миграционисты” считали родиной восточных
романцев только южнодунайские зоны, откуда они мигрировали к северу
от Дуная, то, например, Б.П. Хашдеу сужал “колыбель” восточных роман­
цев (“румын”, как полагал он) до размеров Олтении. Румынский историк
А. Ксенопол считал зоной зарождения восточных романцев Карпатское пла­
то - Трансильванию (Воіа, 1997. Р. 127).
Концепция “адмиграции” связана с именем румынского историка Д. Он-
чула. В 1885 г. он публикует рецензию на монографию А. Ксенопола “Теория
Реслера...”, оцененную А. Полевым и Л. Боя - по объему и значению - как
самостоятельное исследование” (Полевой, 1972. С. 72; Воіа, 1997. С. 127).
В ней представлена концепция происхождения восточного романства. Учи­
тывая основные элементы “автохтонной и миграционной концепций”, Д. Он-
чул сформулировал третью, суть которой состоит в рассмотрении дополни­
тельной миграции романизованного населения Балкан в земли к северу от
Дуная, где также существовало такое же население, но лишь в некоторых
областях, в свое время подвергшихся романизации (Банат, Олтения, часть
Ардяла) (Полевой, 1972. С. 72). Намереваясь приступить “к разрешению наи­
более острого противоречия так, как это диктуют законы науки”, Д. Ончул
не отвергал непрерывное существование севернее Дуная романизованного
населения (после ухода римлян), но ограничивал его зону пределами бывшей
“римской Дакии”. В отличие от сторонников двух первых взаимоисключаю­
щих концепций, Д. Ончул критически подходит к доказательствам противни­
ков и автохтонности и к суждениям миграционистов.
Наиболее значимая, принципиальная часть его работы посвящена рома­
низации Дакии. Возражая А. Ксенополу, утверждавшему, что романизации
подвергалось население, якобы, на всей территории Дакии, Д. Ончул утвер­
ждал: “романизация протекала в основном лишь на юго-западной части Кар-
пато-Дунайских земель”, в границах бывшей “римской Дакии”. “Это была
территория постоянного пребывания и формирования восточнороманского
населения к северу от Дуная” (Опсіиі, 1885, N 2. Р. 181-187). В этой зоне
сохранилась романская топонимика, восточнее она, в основном, славянская.
Таким образом, Д. Ончул постулирует частичную автохтонность романизо­
ванного населения в землях к северу от Дуная, лишь в той части Дакии, кото­
рая подверглась римской оккупации и всеохватывающей колонизации.
Д. Ончул был первым румынским историком, который обосновал вы­
вод о том, что “Коренное население Дакии за пределами римской провин­
ции, то есть население заолтской, восточной Валахии и Молдавии не было
романизовано. Восточнороманское население появилось здесь (в Валахии и
Молдавии) много позже, в XII в., в результате переселения из Трансильва-
нии и из-за Дуная” (Там же. С. 182-186; Полевой, 1972. С. 73). Д. Ончул по­
дробно анализировал сходство и различия между восточнороманскими язы­
ками. Сходство он объяснял территориальным единством романизованного
населения на первоначальном этапе его существования. Впоследствии исто­
рические пути этих частей романизованного мира разошлись, что и пред­
определило возникновение языковых отличий. Одной из основных причин
миграции романизованного населения с юга Дуная на север было, как считал
Д. Ончул, длительное господство Первого и Второго Болгарских Царств над
46
северодунайским регионом. Именно с того времени сохранились в Карпа-
то-Дунайских землях волошские кнезаты и воеводства - “институты болга­
ро-славянского происхождения” (Там же. С. 334). Следствием этого господ­
ства Д. Ончул считал заимствования из болгарского языка, существование
в северодунайских регионах славянской топонимики, православной болга­
ро-славянской службы, связи волошской церкви с охридским патриархатом
и др. В этих многосторонних и длительных валахо-южнославянских связях
следует искать, как полагал Д. Ончул, происхождение княжества Валахия с
его византийско-болгарскими чертами государственного устройства и даже
имя ее столицы Тырговшите. Всю эту систему доказательств ясский историк
использовал для того, чтобы обосновать возможность, в период господства
Болгарского Царства к северу от Дуная, дополнительной миграции - адмиг-
рации сюда романизированного населения с Балкан к автохтонным валахам
(Там же. Р. 327-348; Полевой, 1972. С. 75).
По пути синтеза автохтонной и миграционной концепций пошли и другие
авторы, в первую очередь, языковеды. Филолог О. Денсушяну полагал, что
зона образования восточнороманской общности - южнее Дуная, в соседстве
с далматской и албанской территориями. В то же время он считал, что после
271 г. в бывшей “римской Дакии” оставалось определенное романизирован­
ное население, которое в периоде господства Болгарского Царства увеличи­
валось миграцией романцев с Балканского полуострова {Densu§eanu, 1961.1.
С. 212-213; Raevskii, 1988. Р. 45 и др.).
Другой языковед С. Пушкарю считал, что восточнороманское население
образовалось на широком пространстве, охватывающем северную половину
Балканского полуострова и северодунайские романизированные зоны. Все
эти романцы образовали три группы: две - это западные и восточные роман-
цы находились к югу от Дуная; а третья - дако-романцы находились севернее
Дуная (Рщсагіи, 1976. Р. 254).
Известный ясский языковед Ал. Филиппиде, поддерживая точку зрения
миграционистов, считал, что после ухода римлян, в Дакии не осталось ро­
манизованного населения. По его мнению, реколонизация Карпатско-Дунай­
ских земель с Балкан началась с VII и продолжалась по XIII в. (Philippide,
1927. Р. 404-405). Со второй половины VI в., считал Ал. Филиппиде, нача­
лось движение арумунов к югу Балканского полуострова, истро-румын к за­
паду, а дако-романцев к северу от Дуная. Существенным является положение
языковеда о том, что дако-романцы, мигрируя к северу и востоку, разделились
на две ветви. Одна ветвь заняла территорию Валахии и некоторые соседние
зоны. Другая ветвь осела на западе и севере Карпатского плато, а также на
территории будущего Молдавского государства. По мнению Ал. Филиппиде,
переселение дако-романской группы с Балкан к северу от Дуная завершилось
лишь к XIII в. (Idem. Р. 405-407). И хотя многие положения Ал. Филиппиде
не имеют оригинальной значимости, “отдельные стороны его теории остают­
ся актуальными, не теряя своего значения {Raevskii, 1988. Р. 52).
По поводу судьбы романизованного населения после ухода римлян,
В. Шишмарев писал: “У нас нет никаких серьезных оснований заподозрить
сообщения историков Флавия Вописка, Евтропия - оба IV в., Секста Руфа от­
носительно оставления императором Аврелианом (271 или 275 г.) провинции
Траяновой Дакии и перевода воинских частей, находившихся в ней, и “про­
винциалов” на юг Дуная, во вновь основанную провинцию Дакию, названную
47
Аврелиановой”. Однако он не отрицал категорически и признаки автохтонной
концепции. “Допустимо, - писал В. Шишмарев, - что некоторая часть рома­
низованного населения, особенно беднейшая, не пожелала оставить провин­
ции, так как после вторжений готов в 211-217, 242 и 249 гг. и особенно после
фактического овладения ими Дакией, не переоценивала их жестокости и вар­
варства... Наконец, вполне вероятно, что остатки романизованного населе­
ния удержались больше всего в придунайской полосе...” {Шишмарев, 1953.
С. 86). В конце подробного анализа этого сюжета, В. Шишмарев заключает:
“Таким образом, исторические справки не возражают против существования
остатков населения в старой Дакии на север от Дуная, но и не дают нам проч­
ных указаний на степень их сохранности...” (Там же. С. 87).
Изложение, в общих чертах, ведущих направлений изучения места и вре­
мени происхождения восточнороманского населения - основы образования
валашского и молдавского этносов - позволяет заключить, что концепция,
предложенная в работах Д. Ончула, Ал. Филиппиде, В. Шишмарева, пред­
ставляется более приемлемой.
При всем категоричном неприятии этой точки зрения румынскими исто­
риками, авторитетные языковеды, чьи аргументы явно весомее, доказывают
необходимость учесть, при определении пространства становления восточ­
нороманского населения, и южнодунайский ареал. На этой позиции стоял
академик Й. Йордан. Академик Е. Петрович считал, что общевосточноро­
манский язык, а значит и восточнороманское население, сформировались к
северу от Дуная, охватывая древнюю Дакию и зоны на Балканах (Petrovici,
1970. Р. 56-60, 96-97). Известный итальянский языковед К. Тальявини выска­
зал созвучное с другими филологами суждение о том, что ареал формирова­
ния общевосточнороманского языка охватывал зоны по обоим берегам Дуная
{Tagliavini, 1977. С. 300).
Представляется менее категоричным и более уравновешенным заключе­
ние румынского историка Л. Боя: “Версия формирования общевосточноро­
манского (“румынского”, пишет он) языка на ограниченном пространстве (го­
раздо ограниченнее современной Румынии) представляет меньше уязвимых
пунктов и объясняет больше чем остальные версии” {Воіа, 1997. Р. 141).
Карпатская концепция сближает суждения тех немногих историков, фи­
лологов, считающих, что восточнороманская общность сформировалась ис­
ключительно севернее Дуная, на Карпатском плато. Как определил Н. Раев­
ский, впервые такое суждение сформулировал Д. Кантемир, который писал о
“неотрывном и навсегда проживании” восточных романцев в этом простран­
стве {Cantemir, 1901. Р. 305, 392). Эту точку зрения защищал и Б.П. Хашдеу
{Haçdeu, 1970. P. ХХІХ-ХХХ). Из современных языковедов такого же мнения
придерживался Дж. Бонфанте {Raevskii, 1988. Р. 49).

СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
В “догосударственный” период (XI - первая половина XIV в.) восточно­
карпатские романцы, предки молдаван, жили в сельских общинах. Поскольку
мы не располагаем документальными данными, социально-экономические
аспекты жизни и деятельности протомолдаван могут быть реконструиро­
ваны, изучая общественный строй романцев из северо-восточных областей
внутрикарпатского ареала, из Марамуреша, откуда и пришли, большей ча­
48
стью, их предки, а также изучая общественную жизнь волохов из Галицкой
Руси (северо-восточнее Днестра).
Места коллективного обитания волохов назывались сат, кэтун (кут),
ватрэ. Села организовали свою жизнь по волошскому праву и объединяли
от 10 до 30 больших семей с общим имуществом. Члены сельской общины,
сгруппированные в большие семьи, совместно обладали землями для обра­
ботки и других нужд. Пастбища, места для рыбной ловли, леса были в общем
пользовании. Могли быть отчуждены лишь раскорчеванные земли, которые
становились частной собственностью. Сельская община следила за соблюде­
нием правил общежития, могла ловить нарушителей и предавать их суду, ко­
торый осуществлял “Совет старых и добрых людей”. Община избирала себе
главу: кнез, жуде {Мохов, 1978. С. 70, 72-74; Драгнев, Советов, 1978. С. 70-
71; Полевой, 1985. С. 38; Лаеѵзкіі. 1988. Р. 128; Бріпеі, 1992. Р. 273).
Дифференциация имущественная и, следовательно, социальная, волохов
привела к распаду древних сельских общин, предопределяя зарождение соб­
ственно сельских общин феодального типа, процесс, который развернется
на рубеже ХІІІ-ХІѴ вв., но особенно после основания Молдавского Государ­
ства.
К середине XIV в. восточнокарпатские волохи продолжали оставаться на
этапе перехода от свободной сельской общины к общественной организации
с четкими феодальными чертами. Все явственнее развивались процессы со­
циальной дифференциации членов общины. Кнезы, жуде - главы сельских
общин постепенно образовали феодальный класс {Полевой, 1985. С. 38-39;
Бріпеі, 1992. Р. 273).
Возникают новые воеводаты - объединения сельских общин с опреде­
ленными чертами, характерными для изначальной фазы государственных об­
разований. Как и в предыдущий период, можно воссоздать общественные от­
ношения у восточнокарпатских волохов, используя сообщения о волошских
населенных пунктах из Галицкой Руси (Юго-Западная Русь), управляющиеся
по молдавскому праву (волошский закон).
Историки Д. Драгнев и П. Советов посчитали, что к северо-востоку от
среднего течения Днестра, на Юго-Западной Руси, в ХІѴ-ХѴ вв. существо­
вало около 500 сел, которые устраивали свою жизнь по волошскому закону.
Большая часть этих жителей были волохами. Эти, как и те из Днестровско-
Карпатского пространства, были частью романизированного населения, пере­
селившегося сюда из внутрикарпатского плато. Напомним, что информации
об общественной организации волохов из Марамуреша и тех, что поселились
левее Днестра отражают, в общем, и социальную жизнь Карпато-Днестров-
ских волохов {Драгнев, Советов, 1978. С. 69; Яаеѵзкіі, 1988. Р. 128).
Продолжая, в общих чертах, ту же систему организации, волошские кре­
стьянские общины Юго-Западной Руси управлялись тезами, которые посте­
пенно присваивали себе все новые права. Например, третья часть штрафов -
третина, которая раньше оставалась в пользу общины, - тезы присвоили
себе; только они имели право содержать мельницы (водяные), им платилась
куница - выкуп за девушку, которая из данной общины (села) выходила замуж
в другую общину (село). Члены общины были обязаны работать несколько
(три-шесть) дней в году у теза, дарить им дары к большим праздникам. Эти
и другие привилегии, которыми тезы и жузий все больше злоупотребляли,
углубляли социальную дифференциацию общины. Села (30-60 больших пат­
49
риархальных семей) образовывали союз общин из кнезов {Мохов, 1978.
С. 73-79; Raevskii, 1988. Р. 78). Из них выбирали старшего {крайник на Юго-
Западе Руси), наделенного административными и судебными прерогативами.
Расширяя свои имущественные привилегии и административные права, т е ­
зы, жузий, ватаманы постепенно становились собственниками, составляя
прослойку землевладельцев.
Народные предания донесли до наших дней информацию о внешних фак­
торах. О “кнезате” узнаем из легенды о капитане Негря - “Капитан де плай”,
который по богатству мог сравниться с королем. “Властвовал Негря над ча­
стью Молдовы между Марамурешом и Ардялом. Негря имел дом в Кымпу-
лунг Молдовенеск, на большой дороге и правил краем при помощи капитанов
“де чете” (дружин). Кэпитаний де чете (дружин) были обязаны своевремен­
но предупреждать о надвигающемся вражеском нападении. Однажды один из
них принес весть о набеге татар. Немедленно было созвано народное собра­
ние “всех кто умел сражаться, а старики, женщины и дети” укрылись в горах.
В жестоком сражении татары были разбиты, а место схватки в долине р. Дор­
на получило название “Пырэул Негрештилор” - ручей Негрештов.
Легенда раскрывает разные стороны общественной жизни общины {кне-
зата): мобилизация всех членов общества, военно-административное управ­
ление капитанами - старейшинами общинных и надобщинных организаций,
одной из обязанностей которых была защита от нашествий врагов и др.
Таким образом, в социальной структуре Молдовы “догосударственного”
периода различаем две прослойки: старейшины общин, союзов общин - кнезь,
жузъ, ватаманъ, которые, располагая властью, административными и судеб­
ными прерогативами, превращали их в наследственные должности, посред­
ством которых аккумулировали богатства, узурпировали общую земельную
собственность; и свободные крестьяне общины, которые, хотя и участвовали
в общественной жизни (в советах общины, в оборонных дружинах, в выборе
старейшин и др.), обязаны были платить определенную дань, отработать 3-6
дней в году в пользу кнеза и др. Одновременно члены общины были обязаны
создавать общий фонд, обрабатывая поля общины, отделяя в ее пользу две
трети из судебных выплат и др. Хотя и располагали равными правами, эти
две прослойки - родовая аристократия и рядовые члены общины, крестьяне
в социальном плане все более дифференцировались.
Документальные и летописные сведения отражают период относительно
позднего развития волошской сельской общины. Совокупность историко-со­
циальных данных и результаты исследований свидетельствуют, что восточ­
ные романцы в социальном плане были объединены в сельские общины типа
cam (село), реже кэтуне, имеющие определенную автономию. Несколько об­
щин образовали цэръ (от лат. terra “земля”, затем “страна”). Основные инсти­
туты их политической организации были воеводаты - прототип Молдавского
государства, образовавшегося в шестом десятилетии XIV в. Вначале управ­
ление общинами и объединениями общин было выборной. Впоследствии
оно стало наследственной и осуществлялось по нормам волошского права
{Raevskii, 1988. Р. 130).
Все более явные тенденции объединения разных общин (земельных, па­
стушеских) в крупные союзы - воеводаты, кнезаты, расположение их не
только по лощинам, но и вдоль течения рек, концентрация обрабатываемых
земель и других благ в руках старейшин общин {глав кнезатов, воеводатов),
50
необходимость в постоянной защите поселений, общего добра, границ вое-
водатов, разделение и специализация труда, накопление значительного коли­
чества кустарных изделий, что диктовало обмен товарами и проложило пер­
вые торговые пути, продолжение колонизации восточнокарпатских областей
романизированным населением с запада и славянским с северо-востока - все
это вместе взятое обусловило радикальные качественные изменения: образо­
вание в Карпато-Днестровском пространстве общественно-политической ор­
ганизации высшего порядка, которая вошла в историю под названием Молдо­
ва, Государство Молдова.

ПРОИСХОЖ ДЕНИЕ ЭТНОНИМ А “МОЛДАВАНЕ”

Восточнокарпатские романцы до середины XIV в. в документах, лето­
писях отмечены как волохи. В первые десятилетия государственной жизни
народ, давший имя Молдавскому государству, под влиянием польских канце­
лярских формул, в некоторых внешних, да и внутренних, документах, отме­
чен как волошины, волошские и даже валахи. В соседних славянских языках
по сей день, особенно в польском, молдаване обозначаются как wolozsi.
Скудность соответствующих документальных сведений не позволяет с
достаточным основанием утверждать, что до периода отражения венгерских
походов (конец XIII - середина XIV в.) все население северной половины
Карпатско-Днестровского региона называло себя “молдовень”. Лишь после
того, как другие общины-воеводства, в том числе с иноязычным, славянским
населением, объединились для защиты своей среды обитания под верховен­
ством воеводства, расположенного вдоль р. Молдова, название этой “земли-
княжении” Молдова, имя ее жителей - защитников: молдовень распростра­
нилось на все свободное Днестровско-Карпатское пространство. С тех пор
бытует в устном народном творчестве баллада “Кодренаш-Кодрян” - о мол­
даванах основателях страны:
Мы - молдаване -
Основа страны!
Зарождение молдавского этнического самосознания, этнонима молдо­
вень - результат последовательных многоступенчатых этнических транс­
формаций: романизация даков; становление восточных романцев (волохов);
ассимиляция ими потомков свободных даков Карпато-Днестровских земель;
симбиоз восточнокарпатских романцев с восточными славянами {русинами).
Название Молдова с самого своего появления, с XIV в. привлекало вни­
мание многих авторов из разных стран.
“Выясняя определенные аспекты, связанные с политической историей и
этническим колоритом румынского карпато-днестровского пространства”,
румынский историк В. Спиней посвятил этому вопросу целую главу своей
монографии (Spinei, 1992. Р. 38-69). Он внимательно и терпеливо приводит
названия, которые когда-то кем-то, случайно или понаслышке, отметил в ка­
кой-то связи с Карпатско-Дунайским регионом, который, как известно, нахо­
дится в стороне от восточнокарпатского. Он комментирует названия от Го-
тии, Гепидии, Склавинии до Вандалии, Ситхии и Пацинакии... Постепенно
доходит до Кумании, в связи с которой в декрете венгерского короля Сигиз­
мунда от 1435 г., но отражающий более древние исторические реалии, упо­
минается pars Moldaviae.
51
 В папских документах лишь в последние десятилетия XIV в. проявляют­
ся отличия между terra Tartarorum и terra Walachorum. В конце концов,
В. Спиней со всей убежденностью заключает, что “соседние народы дали
территории, о которой идет речь, то же название - Vlahia или Jara vlahilor
(Страна влахов)”.
Исследователь прав, когда, на основании всестороннего изучения раз­
нородных документов, заключает: “Самые древние письменные бесспорные
свидетельства о Jara Mildovei (Земля Молдавская) включены в документах
королевства Венгрии” : от 20 марта 1360 г. - terra Moldavanae и от 2 февраля
1365 г. - terra Moldvana”...(Там же. С. 53).
Первая хроника, написанная в последней четверти XIV в., которая упоми­
нает terra Moldaviae, принадлежит Я. Кюкюлло. Титулатура dux Moldaviensis
отмечена в актах папской курии (1370, 1371, 1372). В договоре между Кар­
лом IV де Люксембург и королем Венгрии Людовиком I де Анжу, страна Мол­
давская появляется как Waywodatus Moldavia.
Самый авторитетный исследователь проблемы, румынский историк Т. Бэ-
лан в своей работе “Numele Moldova. О istoriografie a problemei” (Имя Мол­
дова. Историография проблемы, 1973 г.) выяснил, что слово “Moldova”, в
разных формах известно в Словакии, в Богемии (Muldavia, Muida, Muldau,
Moldvia); в Банате (город Молдова на берегу Дуная). На карте А. Бюшинга
(1786 г.) в Богемии отмечена р. Molda, Muldau. В Саксонии один из прито­
ков Эльбы называется Muida. Топонимы (ойконимы) Mold, Molde известны
в Британии, Норвегии. Примечательно, что самая высокая гора румынских
Карпат - пик Moldavanul (2.550 м.).
Это название было известно польскому историку Я. Длугошу (1415-1480):
“(1359) Stephano Moldaviae Voievoday...” (Armbruster, 1993. P. 74; Minea, 1926.
P. 13, 28). Его использует в 1560 г. и А. Веранчич (1504-1573): “Gens ear ter­
ras Transilvaniam, M oldaviam...” {Armbruster, 1993. P. 101). Оно зафиксирова­
но польским автором Л. Горецки (Gorecius, 1578. Р. 205). В “Сибиенбургской
хронике” 1596 г. этот термин отмечен в форме Moldawern {Armbruster, 1993.
P. 146). И. Леунклавий также пишет: Moldava {Leunclavius, 1591. P. 780). Поль­
ский хронист А. Гвагнин использует в 1584 г. название Moldowa {Guagninus,
1584. P. 452).
По мнению авторитетных румынских историков, “само имя Moldova впер­
вые документируется в 1343 г.” (Iorga, 1993. III. P. 176; Vîrtosu, 1956. P. 473).
Историк, чье исследование комментируем, Т. Бэлан полагает, что до при­
хода саксов (“сасских элементов”, как пишет Н. Йорга) рядом с местом бу­
дущего г. Бая существовало поселение местных жителей. Оно, видимо, было
небольшим и было поглощено новым поселением, теряя, таким образом, свое
старое название. Для названия нового поселения на языке коренных жителей
было использовано имя Molde с суффиксом -ova славянского происхождения:
Molde + ova = Moldova. Этому слову вначале, полагает Е. Выртосу, должно
было предшествовать другое существительное: торг, река, долина. Одновре­
менно, с помощью притяжательного суффикса -аѵа образовалась Moldava и
по этой модели возникла средневековая латинская форма Moldavia, как за­
фиксировано уже вначале XIV в.: “Civitas Moldaviae”.
Семантическая эволюция слова Mulde/Molde, отражая историко-геогра­
фическую обстановку бассейна правых притоков Сирета, вполне удовлетво­
рительно объясняет как название своеобразной конфигурации определенной
52
площади, которое потом было перенесено на реку, равнину и город, стало
именем страны: Молдова. Одновременно возникали условия распростране­
ния этого имени на соседние воеводаты, регионы - как результат проявления
сознания принадлежности к общности, проживающей на землях с именем
Молдова. Распространение на всю страну имени Молдова - это результат це­
ленаправленных политических действий, подтверждение которых находим
в первых письменных историях Молдовы. “Молдавско-русская летопись”
(1359-1504) сообщает: “Драгош воевода насади первое место на реке на Мол-
даве и потом насадиша место Баи и иные места по рекам и по криницами учи-
ниша себе печать воеводскую во всю землю” (Летописи.., 1976. С. 156).
Таким образом утвердилось и распространилось имя Молдова, которое
было неизвестно до начала XIV в., то есть до того, как г. Molde (Бая) до­
стиг определенного расцвета и известности ( Vîrtosu, 1956. Р. 472). По общему
мнению историков, самое древнее документированное сведение о существо­
вании города по имени Molda относится к 1334-1335 гг. до основания Молдо­
вы (1359 г.), когда во Львове регистрируется купец Александр Молдаович, то
есть из Баи (Jorga, 1993. III. P. 176). Некоторые историки считают, что распо­
лагают “документальными доводами о существовании в Баи к 1300 г. город­
ского населения; сохранилась печать XIV в. с легендой на латинском языке,
о молдавской крепости или городе “civitae Moldavia”, в котором, рядом с
местными, осели немецкие и венгерские колонисты”.
Воспроизведенные данные свидетельствуют: - все средневековые авторы
считают, что Молдова/Молдавия (страна) происходит от имени реки Moldava,
Moldova; - древнее название реки Moldova было Molda; - название Moldova/
Moldava не производное от корня Mol, к которому прибавили окончание -
dava; - в силу вышеизложенного, очевидно, что объяснения названий Mollis
Dacia, Mollis Davia, Molier Davia лишены оснований (Balan, 1973. P. 109); -
историография по-прежнему стоит перед неразгаданным явлением; досто­
верно известно лишь то, что имя Moldova производное от Molda; однако до
сих пор не расшифрована этимология, до сих не раскрыто его значение.
Молдославия - другое название Страны Молдавской, которого никак не
заметили такие признанные исследователи проблемы, как А. Армбрустер,
В. Спиней и остальные румынские историки. “Галицийский и украинский
народ в своих песнях называли Землю Молдавскую, заселенную молдавана­
ми - Молдославией, в силу славянского влияния на молдаван из Молдавии.
Народные песни не лгут. Они не создаются для того, чтобы ввести в заблуж­
дение какого-нибудь инородца” (Boldur, 1992. Р. 144).
Молдавия издавна известна восточнославянским историкам; имя Молдав­
ской Страны, ее народа отражаются в устном народном творчестве славянских
народов. “Весьма интересно как своеобразное представление о родственно­
сти, - пишет известный исследователь молдавско-славянских фольклорных
взаимовлияний В. Гацак, - именование Молдавии Молдославией, встречае­
мое в украинской песне” (Гацак, 1975. С. 8).
Соседняя с Молдовой страна, в многолетней борьбе с которой Молдавия
обрела свою независимость - это Венгрия. С этим государством Молдавия
имела самую продолжительную границу, с ним вела самые интенсивные тор­
говые связи, прежде всего с трансильванскими городами Бистрица, Брашов.
Поэтому совершенно стестественно, что, особенно в периоде своего само­
стоятельного становления, разнообразные молдавско-венгерские взаимоот­
53
 ношения: конфликты, торговые сделки и договоры, дипломатические связи
нашли отражение в официальных документах обеих стран, прежде всего в
вышедших из венгерской королевской канцелярии. Там находятся не только
самые древние, но и самые многочисленные достоверные письменные свиде­
тельства о Молдавии ХІѴ-ХѴ вв.
С 1360 по 1456 г. разные венгерские эмитенты: королевский двор, воево­
да и губернаторы Трансильвании, эпископы, правители г. Брашова и др. под­
писали 32 документа, в которых, в той или иной форме, упоминается Мол­
давия или относятся непосредственно к ней: Terra nostra Moldavana, partes
Moldavanos, contra Moldavanos Stephani (Стефан I, 1394-1399 гг.) vayvode,
Moldaviensis, terram Moldwanam, confinibus Moldavie, wayvoda Moldauie, in
finibus Moldavie, Petrus wayuoda Moldaviensis и др.
В документах канцелярии Молдовы, судя по известным на сей день
письменным источникам, спорадически встречается название Valachie отно­
сительно молдавской действительности: в грамоте от 6 мая 1387 г. “Petrus
voyeuoda Muldauiensis присягает на верность польскому королю” - в тексте
упоминаются и Valachie castra, в переводе румынских историков: “крепости
Молдовы”. В тот же год, в тот же день сановники Молдовы: consiliarii domini
Petri woyeuode Muldauiensis, terrigenarum terre Valachie, то есть, советники
господаря Петра, воеводы Молдавского, бояре молдавские, gentem ас terram
suam, Valachie castra (народ и страна своя, крепости Молдавии), аііогит
omnium terrigenarum terre Valachie (другие бояре Страны Молдавской - пере­
воды М. Костэкеску) также присягают польскому королю (Costächescu, 1932.
II. Р. 601-602).
Напоминая, что названия Молдавия, Земля Молдавская “документально
фиксированы в грамоте венгерского короля от 20 марта 1360 г.”, В. Спиней
пишет: “Интересно отметить тот факт, что к тому времени еще не появился
этноним, соответствующий термину Молдова” {Spinei, 1982. Р. 73). Это заяв­
ление не имеет оснований. На самом деле, к тому времени уже более столе­
тия бытовала народная баллада Миорица, утвердившая в истории, по мень­
шей мере, с XIII в., этноним молдаван.
Во-первых, как неоднократно было показано и другими исследователя­
ми (Е. Агригороаей, А. Фоки, Гр. Ботезату, А. Хынку, П. Параска), баллада
“Миорица” зафиксировала этноним молдован “в период раннего феодализ­
ма - XIII в.” (Балада популарэ, 1976. С. 32). Во-вторых, даже если бы, как
предполагает В. Спиней, этноним молдаван происходил бы от имени страны,
все равно он является на многие столетия древнее и широко известным всей
Европе до появления этнонима “румын”. Ученый мир, и не только он, давно
знают, что до конца XVII в. гитип обозначал “холоп”, “крепостной крестья­
нин”, a rumîni означал “превратить в холопа”, “привязать крестьянина к свое­
му хозяину”, rumînire - “закрепощение”; карпатско-дунайское княжество до
середины XIX в. называлось во всех своих официальных документах Унгров-
лахией/Валахией.
Зарубежная историография, этнология и филология солидарны не только
в распространении несостоятельной доктрины “влах/валахь = румыны”, но
и в деформации непрерывного, с XIII в., существования этнонима модовень.
В. Спиней пишет об “относительно позднем появлении этнонима молдовень
{Spinei, 1982. Р. 75). Другой исследователь проблемы, А. Армбрустер более
решителен: “В первых десятилетиях румынского (sic!) государственного
54
существования (относительно Молдавии: 1359-1400 гг. - В.С.)... этническая
терминология представляется довольно однообразной... Все румынское про­
странство покрыто адекватной терминологией: валах, олахь, влахъ, валахен,
волохен. Отсутствует термин молдовень” (Armbruster, 1980. Р. 253).
Документальные свидетельства академических сборников М. Костэкеску,
И. Богдана (DRH А Moldova) относительно этнической терминологии XIV в.,
обобщенных в монографии П. Молдована “Молдаване в истории” позволяют
сделать несколько выводов:
1. Соседние с Молдовой народы - валахи, венгры, чехи, поляки и даже
папский двор - достоверно знали, что уже в XIV веке население между Вос­
точными Карпатами и Днестром называло себя молдовень.
2. Документы подтверждают и дополняют выводы историков, в том числе
румынских, о том, что в XIV в. завершается “установление этнических и по­
литико-географических границ, которые покрывали всю этническую реаль­
ность... Этническая и политико-социальная терминология... вошла своими
сущностными формами в европейское сознание одновременно с образовани­
ем... Молдовы” {Armbruster, 1980. Р. 259).
3. Этноним молдовень зафиксирован - в XIV в. - не только государствен­
ными документами Валахии (Мунтении), Венгрии, Польши, Чехии, папской
курии, но и в торговых отношениях молдавских городов со Львовом, а также
в зарубежных летописях.
4. Письменные иностранные источники, свидетельствуют, что простран­
ство между Карпатами и Днестром в XIV в. было заселено народом, обозна­
ченным термином молдовень.
5. Население между Карпатами, Днестром и Черным морем к концу XIV в.
было столь организованным и консолидированным, хотя и разделенным на
различные социальные категории, что имело полноправное и естественно
сложившееся сознание, что составляет единый, со всеми своими особенно­
стями, народ - нородул молдовенеск. Этот уровень сознания был всеобщим и
глубоко укоренившимся, вошел в официальную терминологию государствен­
ной канцелярии Молдовы.
Следовательно, уже в XIV в., до 1400 г. известны, осознанно усвоены и
широко распространены, как и в Молдове, так и в Европе, не только этниче­
ское имя молдовень, но и понятие “нород молдовенеск, молдавский народ”.

РАССЕЛЕНИЕ И ЧИСЛЕННОСТЬ МОЛДАВАН

ДО КОНЦА XIX ВЕКА
Карпато-Днестровский регион в качестве зоны компактного обитания
восточнороманского населения начинает формироваться с конца XII в. Вос­
точнороманское население (в средневековых документах обычным образом
фигурировавшее под обозначениями “волохи”, “валахи”, “влахи” или в близ­
ких к этим наименованиям фонетических вариантах) мигрировало в пределы
региона с западного направления. Стремясь избежать религиозного, нацио­
нального и социального гнета, восточнороманское население из Прикарпат­
ских областей, входивших в состав Венгерского королевства, переселялось к
востоку от Карпат. С конца XIII в. в Карпато-Днестровских землях отмечен,
в соответствии с археологическими данными, значительный рост количест­
ва поселений оседлого населения. Тем самым в регионе увеличивался коли­
55
чественный состав восточнороманского элемента, в относительно короткий
исторический период ставшего здесь преобладающим. К середине XIV в. в
Карпато-Днестровских землях, в связи с возрастанием плотности оседлого
населения, располагалось уже до 800 поселений.
Наивысшая плотность населения отмечалась в западной части региона, в
Карпато-Сиретских землях, особенно в бассейнах нижнего течения рек Мол­
дова и Бистрица. Эта территория оставалась наиболее заселенной на протя­
жении всего средневековья.
В восточной части Карпато-Днестровских земель, а именно - в Пруто-
Днестровском междуречье, зона компактного обитания восточнороманского
(молдавского) населения начинает формироваться с конца XIII в. Расселяясь
в восточном направлении, оно продвигалось к р. Днестр. В связи с возраста­
нием количества молдавского населения в междуречье, власть молдавских
господарей во второй половине XIV в. начала распространяться к востоку
от р. Прут. В 1392 г. господарь Роман Мушат именовал себя: "... мы воевода
Молдавский и дедичь оусей земле Волошской от плонины до берегу моря...”
(Улъяницкий, 1887. С. 6).
Первые документальные данные о появлении молдавских сел в междуре­
чье Прута и Днестра содержатся в актовом материале начала XV в. времен
правления господаря Александру чел Бун (Доброго) (1400-1432 гг.). Наибо­
лее ранние из этих сел были расположены в центральной и, в меньшей сте­
пени, северной частях междуречья - в долинах рек и речушек: Чугур, Реут,
Бык, Быковец, Лапушна, Икель, Вилия, Ботна, Ишновэц, Дрэгишан, Кунила,
Нырнова. Первым, в 1412 г., упоминается с. Володэуць (Володень), располо­
женное в районе, прилегающем к современному г. Единец. В господарской
грамоте за 1420 г. упоминаются села: Быковэц, Думешть, Гырланич, Хоми-
чешть, Хородиште, Лаврешть, Лозова, Миклэушешть, Поросечь, Садова, Ци-
гэнешть, Вэрзэрешть (рядом с которым находится Варзарский монастырь),
Ворничень (Дворничень), Корнешть, Секурень (DIRA. Veac. ХІѴ-ХѴ. 1954.
Vol. I. С. 31, 41). Они размещались в основном в долинах вышеупомянутых
рек и речушек, либо в долине р. Прут, в центральной и несколько реже -
в северной частях Пруто-Днестровского междуречья. В южной части меж­
дуречья упоминается, за годы правления Александру чел Бун, очень мало
сел - с. Христень (1429 г.), располагавшееся в нижнем течении Днестра, не­
подалеку от современного села Кицканы; с. Зубря (1425 год) (DIRA. Ѵеас.
ХІѴ-ХѴ. Vol. I. 1954. P. 53, 87), находившееся в районе, прилегающем к со­
временному городу Кагул, неподалеку от р. Прут в ее нижнем течении.
В процессе освоения молдавским населением территорий Пруто-Днест­
ровского междуречья, здесь сложились три историко-этнографические обла­
сти: северная, центральная и южная. С конца XIII в. начали формировать­
ся северная и центральная зоны. Наибольшая плотность населения, как уже
упоминалось, была в центральной зоне. В северной зоне, включавшей также
территорию, входящую в современную Черновицкую область, молдавское
население в период своего распространения (конец XIII - начало XIV в.) ас­
симилировало некоторую часть из находившегося там древнерусского на­
селения, что наложило отпечаток на молдавскую культуру в этой историко­
этнографической области.
В южной области плотность населения была гораздо ниже. Здесь мол­
давское население расположилось в основном в районах, прилегающих к
56
нижним течениям рек Прута и Днестра. Центральные степные зоны южной
области, отличавшиеся засушливым климатом, не были обеспечены в до­
статочной мере водными ресурсами, что создавало сложности для развития
здесь сельского хозяйства и препятствовало тем самым освоению этих райо­
нов молдавским населением.
В нижнем течении Днестра находились молдавские села, отмеченные на
географических картах ХѴ-ХѴІ вв. (Кочубинский, 1901. С. 2 4 -2 5 ),- Рэскэ-
ець, Тудорово, Коркмаз, Олэнешть, Чобручи, Малкоч; расположенное здесь
с. Пуркары впервые упоминается в господарском поземельном акте за 1560 г.
(МЭФ. 1961. Т. I. С. 74-76). В нижнем Попрутье в документах ХѴІ-ХѴІІ вв.
упоминаются молдавские села: Джурджулешты (за 1593 г.), Вэлень (1543 г.),
Брынза, Кания.
На протяжении ХѴ-ХѴІ вв. происходило также продвижение молдавско­
го населения в направлении центральной степной зоны Буджака, где возни­
кали молдавские села; к примеру, в северной части этой зоны в 1525 г. -
с. Кайнары (Кэйнарь).
В XV веке имело место движение молдавского населения в районы, при­
легавшие к Дунаю в его нижнем течении. Однако этот процесс был затормо­
жен военными и политическими событиями второй половины ХѴ-ХѴІІ вв.
В 1484 г. турки отторгли от Молдавского княжества крепости Килия и Аккер­
ман (Четатеа Албэ, Белгород-Днестровский), в 1538 г. - крепость Бендеры
(Тигина). Захват крепостей сопровождался отчуждением также и прилегав­
ших к ним земель, где турки основывали свои территориально-администра­
тивные округа - райи (в турецких документах часто фигурировавшие под
обозначением кадиатов). В 1590 г. турки основали также Измаильскую райю;
в 1622 г. к ней была присоединена область г. Рени. В XVI в. в степных зонах
Буджака начали поселяться ногайцы, подчиненные крымскому хану - васса­
лу турецкого султана.
В XVII - первой половине XVIII в. ногайцы продвигались вглубь террито­
рии, вытесняя молдавское население. Вследствие этого, земли, находившие­
ся под юрисдикцией молдавского господаря в южной и частично в централь­
ной частях Пруто-Днестровского междуречья, в обозначенный период имели
устойчивую тенденцию к сокращению. По мнению Г. Нэстасе (7VaVa.se, 1933.
Р. 193-201), территория самого южного из молдавских цинутов (уездов), рас­
полагавшихся в пределах междуречья, - а именно, прилегавшего к восточ­
ному берегу р. Прут Кигечского (Тигечского) цинута - к середине XVII века
ограничивалась со стороны Буджакской степи р. Лунга. Тем самым, северо-
западная часть Буджака к этому времени, по мнению того же автора, еще
не находилась под контролем ногайцев. Примерно в 1666 г., при содействии
турецких властей, была установлена официальная граница между владения­
ми ногайцев в Буджаке и зоной, остававшейся под юрисдикцией молдавско­
го господаря. Эта граница, носившая наименование “границы Халил-паши”,
проходила от Ялпугского лимана на север вдоль р. Ялпуг до пересечения ее с
древним земляным сооружением, носившим наименование Верхнего Траяно-
ва вала, и далее, вдоль этого вала на восток, до пересечения его с речкой Бот-
на, где пролегала граница Бендерской райи. После Прутской кампании царя
Петра I, ногайцы отторгли от княжества также районы к северу и западу от
границы Халил-паши, так называемую “двухчасовую зону”, площадью свы­
ше 1600 квадратных километров. Тогда же турки присоединили к Бендерской
57
 Границы “Халил паши” и “двухчасовой зоны”. XVIII в.
По: ШБІаБе, 1933. Р. 214

райе 12 молдавских сел, расположенных к северу от реки Бык, и отторгли от

княжества Хотинский цинут, где к 1715 г. была образована Хотинская райя.
В результате этого, к середине XVIII в. турецкие райи и буджакские
ногайцы занимали в Пруто-Днестровском междуречье земли площадью
в 25495 кв. км или 55,7% его территории.
Тем не менее, молдавское население на юге Пруто-Днестровского между­
речья продолжало существовать. В нижнем Попрутье оно обитало в районе
двух небольших цинутов - Кодрского и Греченского, образованных в XVIII в.
В зоне нижнего течения Днестра с конца XVI в. была сформирована так назы­
ваемая область “ханских сел”, состоявшая из молдавских сел, подчиненных
крымскому хану (Чобручи, Рэскэець, Копанка, Малкоч и др.). Продолжали
существовать молдавские села и на территории турецких рай юга Пруто-Дне­
стровского междуречья - Пуркары, Оланешты (Аккерманская райя), Брынза,
Бабили (Измаильская райя), Фырлэдень, Гура-Быкулуй, Хаджимус и др. (Бен­
дерская райя).
58
 В Измаильской, Аккерманской, Килийской и Бендерской райях состав
населения отличался достаточной полиэтничностью. Население делилось и
по конфессиональному признаку, - помимо мусульман, - на православную,
армянскую и еврейскую общины. Наиболее многочисленными были право­
славные общины, в которые, кроме молдавского населения, входили предста­
вители других православных народов.
Имела свои специфические черты также область обитания молдавского
населения в северной части Пруто-Днестровского междуречья. Если в цент­
ральной части района в ХІІІ-ХГѴ вв. оно ассимилировало не очень многочис­
ленные группы восточнославянского населения, то на севере образовалась
зона смешанного молдавско-восточнославянского (позже украинского) насе­
ления. Тут располагались села с восточнославянскими названиями к северу
от р. Чугур и даже южнее. В последующие века украинское население здесь
не только не было ассимилировано, но и начало численно возрастать. Север­
ная часть междуречья, а также Буковина явились главной зоной языковых
и культурных взаимодействий молдавского и украинского населения. Лето­
писцы Евстратие Логофет, Симион Даскэл, Николае Костин указывали эт­
ническую границу между молдавским и украинским населением, которая на
севере Молдавского княжества проходила по рекам Сучава и Сирет (Сгопісііе
Лоташеі..., 1872. Р. 84).
По сообщению Иона Некулче, в конце XV в. граница между молдавски­
ми и польскими владениями была установлена по правому притоку р. Прут -
р. Черемош. Молдавский посол Ион Тэутул получил в подарок от польского
короля одинадцать сел в Северной Буковине - Кымпулунг, Путила, Вэскэу-
ций, Волока, Вижница и др. Судя по названиям, одни села были основаны
представителями украинского населения, а другие - молдавского {Некулче,
1969. С. 62).
В связи с фискальной политикой турецких властей Хотинской райи в
XVIII в., старавшихся привлечь население для повышения числа налогопла­
тельщиков, сюда увеличивается приток украинского населения из-за Днестра
и Черемоша. Оно начинает количественно превалировать в северной и цент­
ральной частях этого округа, а молдавское - в южной его части.
Еще одной зоной раннего проникновения и компактного расселения мол­
давского населения явилась Буковина, отдельная историко-этнографическая
зона с характерными особенностями культуры и быта. Как историческая об­
ласть формирования молдавского населения, она начинает складываться с
XII в. Между 1382 и 1387 гг. территория, позднее получившая наименова­
ние Буковина, была включена в состав Молдавского княжества и продолжала
оставаться составной его частью на протяжении ХѴ-ХѴІІ вв. и первых трех
четвертей XVIII в. Однако по австро-турецкой конвенции 1774 г. Буковина
вошла в состав Империи Габсбургов (Австрии), включая также и большую
часть Черновицкого цинута, (в частности, к Австрии отошла вся та часть тер­
ритории этого цинута, которая располагалась в Пруто-Днестровском между­
речье).
Позже других, с XVI в., формировалась зона обитания молдавского насе­
ления в Левобережье Днестра. В тот период левобережные поднестровские
земли находились под управлением польских и турецко-татарских властей.
Окончательно детализированная в конце XVII в. граница между польскими и
турецко-татарскими владениями пролегала здесь по р. Ягорлык, левому при­
59
току Днестра, от ее устья до истока, далее - к истоку реки Кодыма и вдоль
течения последней вплоть до ее впадения в р. Южный Буг.
Первые молдавские села за Днестром возникали спорадически, большая
их часть не упоминается в документах того времени. До конца XVIII в. здесь
отмечаются молдавские поселения: Кетросы, Малаешты, Пискулунг, Бачер-
ница, Рашков, Дубоссары, Цекановка, Роги, Тею, Спея, Ташлык и др. (Серги­
евский, 1959. С. 107-108).
Наличие района компактного проживания седентарного населения в Ле­
вобережье Днестра к югу от реки Ягорлык потребовало от турецко-татар­
ских властей создания отдельной территориально-административной еди­
ницы - так называемой Дубоссарской каймакамии, впервые упоминаемой в
документах под 1702 г. Помимо молдавского населения, здесь обитали также
представители других национальностей.
Еще одной зоной расселения молдавского населения, с 40-х годов XVIII в.,
явились колонии Новой Сербии. В этот период русское правительство при­
ступило к заселению военными поселенцами границы Украины с владениями
Османской империи.
В северной части будущей Херсонской губернии была образована область
военных поселенцев - Новая Сербия. Исключительное право селиться здесь
было предоставлено выходцам из Молдавии, Валахии, Сербии, Македонии
(ПСЗ. Т. XIII, вып. 1, № 10073). Невзирая на то, что по первоначальным пла­
нам заселять Новую Сербию должны были в основном сербы, преобладаю­
щую часть новых поселенцев составили молдаване.
В ХѴІ-ХѴІІІ вв. на территории центральных и южных молдавских цину-
тов Пруто-Днестровского междуречья, остававшейся под юрисдикцией мол­
давского господаря, подавляющую часть составляло молдавское население.
Отмечено также проживание представителей других национальностей, но их
удельный вес был невелик. В северных цинутах, располагавшихся в между­
речье, был значителен также процент украинского населения.
В XV - первой половине XVIII в. происходил относительно замедлен­
ный рост числа сельских поселений в Молдавском княжестве - с 1700 сел в
XV в. до 1900 сел в XVII в. и свыше 2000 сел в середине XVIII в. В пределах
границ княжества наиболее заметны процессы заселения и освоения земель,
происходившие в Днестровско-Прутском междуречье, где плотность населе­
ния была сравнительно более низкой. Из 71 села, возникшего на пустошах
в XVI - начале XVII вв., 41 село было создано в холмистых лесных райо­
нах Пруто-Днестровского междуречья. Как свидетельствует карта поселений
XV в., составленная археологом П.П. Бырней на основе письменных данных
(История Молдавской ССР, 1965. С. 89), наибольшее количество сельских
поселений в княжестве располагалось между рекой Прут и Восточными Кар­
патами. В пределах молдавских цинутов Пруто-Днестровского междуречья,
которые составляли 48% площади княжества, в XV в. находилось только 15%
всего количества сел. К концу XVI в. этот последний показатель возрос до
20%, а к 1774 г. - до 25%.
О динамике численности населения пруто-днестровских цинутов Мол­
давского княжества (без учета, однако, его этнического состава), с XV в. до
середины XVIII в., можно судить, исходя из количества наличествовавших
здесь сельских поселений и среднего числа дворов в каждом поселении, - из
принятого в историографии расчета по пять человек на двор (Дмитриев, 1973.
60
С. 81-83) в рассматриваемую эпоху, - с присовокуплением к нему городского
населения. Исходя из этих данных, наблюдается постепенный рост численно­
сти населения в обозначенном регионе: в XV в. - около 32-33 тыс. человек,
в середине XVI в. - свыше 62 тыс. человек, в XVII в. - до 90 тыс. человек, в
первой половине XVIII в. - около 125 тыс. человек.
Более точные сведения, содержащиеся в документах, отражавших чис­
ленность населения в пруто-днестровских цинутах Молдавского княжества,
появляются к концу XVI в. Это сохранившиеся поуездные записи писцовой
книги 1591 г., включавшие как крестьян, так и служилых людей (DIRA. Ѵеас.
XVI, 1952. Vol. IV. R 4-6) и охватившие, по мнению различных исследовате­
лей, свыше 90% населения княжества. В соответствии с этими данными, в
1591 г. в пределах пруто-днестровских цинутов было учтено: в Орхейском -
3263 двора, Лапушнянском - 2862 двора, Сорокском - 2187 дворов, Хотин -
ском - 2483 двора, в тех частях Ясского и Черновицкого цинутов, которые рас­
полагались в Пруто-Днестровском междуречье - соответственно около 1515
и 658 дворов и, кроме того, в Кигечском (Тигечском) цинуте - еще 2919 дво­
ров; таким образом, всего - около 15 887 дворов. Вместе с неучтенной частью
населения общая его численность могла здесь достигать 87 000 человек.
За XVII в. сведений о численности населения в Молдавском княжестве не
сохранилось. Подобные данные содержат переписи населения, произведен­
ные лишь во второй половине XVIII в. - это переписи населения княжества
1772-1773 и 1774 гг. (МЭФ, 1975. T. VII, ч. 1, 2). Они производились уездны­
ми исправниками княжества по поручению командующего русской армией
фельдмаршала П.А. Румянцева.
Переписи носили фискальный характер, преследуя цель выявления ко­
личества податного населения для того, чтобы понудить его к несению по­
винностей. Жители, зная об этом, старались избежать такого учета - в чем
им помогали с корыстной целью - сами бояре, - и передвигались с места на
место. Кроме того, переписями не учитывались неподатные категории насе­
ления княжества. Вследствие этого было недоучтено значительное количест­
во населения.
По уточненным данным, переписью 1772-1773 гг. в пределах молдавских
цинутов Пруто-Днестровского междуречья было охвачено: в Греченском ци­
нуте - 735 дворов, в Кодрском - 213, в Орхейском - 5033, в Хотинском - 8510,
в Сорокском - 4034. В пруто-днестровских округах двух частично располо­
женных в междуречье цинутах - Ясском и Черновицком - этой переписью
было охвачено соответственно: 2428 дворов и 3561 двор. Итого во всех пере­
численных цинутах - 24 514 дворов, в которых были зарегистрированы оби­
тавшие в них 23 592 главы семей и 922 одиноких человека (вдов и калек). Из
расчета по 5 человек на одну семью, с присовокуплением одиноких жителей,
можно заключить, что в данной переписи содержатся сведения о прожива­
нии, в пределах упомянутых территориально-административных единиц, не
менее 118 882 человек.
Переписью 1774 г., отличавшейся большей полнотой, было учтено в пру­
то-днестровских цинутах Молдавского княжества следующее количество
населения (по уточненным данным): в Греченском цинуте - 927 дворов, в
Орхейском (Орхейско-Лапушнянском) - 5632, в Сорокском - 4765 (исклю­
чая пустые дома), в Хотинском - 6267 и в двух округах Черновицкого ци-
нута, располагавшихся северо-восточнее Прута - 4031 двор, то есть, всего
61
21 622 двора, в которых проживал 20 681 глава семей и 941 одинокий чело­
век - из расчета по 5 человек на семью, с добавлением одиноких жителей,
таким образом, речь идет о числе не менее чем в 104 346 человек, охваченных
переписью в рассматриваемом регионе.
Поскольку значительная часть населения не была в силу упомянутых
причин охвачена переписью, П.Г. Дмитриев исчисляет общее количество на­
селения в пруто-днестровских цинутах Молдавского княжества в этот период
в 144 685 человек (Дмитриев, 1973. С. 88).
Таким образом, с конца XIV в. до начала 70-х годов XVIII в., наблюдается
увеличение численности молдавского населения в пределах Пруто-Днестров­
ского междуречья. Следует заметить, что рост численности населения в тот
же период в Молдавском княжестве в целом исследователи расценивают как
замедленный. Виной тому была - помимо войн, эпидемий, засух - двойная
турецко-татарская эксплуатация внутренних ресурсов княжества, достигшая
в первой половине XVIII в. своего апогея, что негативным образом отража­
лось на экономическом развитии и, вследствие этого, оказывало отрицатель­
ное влияние на рост численности населения.
В Пруто-Днестровском междуречье плотность молдавского населения
в тот же период продолжала оставаться гораздо меньшей, чем в запрутской
Молдавии. Дело в том, что Пруто-Днестровское междуречье находилось под
постоянным давлением, которое оказывали кочевые ногайские орды. Только
на протяжении XVIII в. ногайцы, обычно при поддержке крымских татар,
предприняли не менее семи крупных грабительских акций, опустошая тер­
риторию княжества, из них шесть раз - молдавские цинуты Пруто-Днестров­
ского междуречья.
Ситуация совершенно меняется в период русско-турецких войн 1768-
1774 гг., 1787-1791 гг. и 1806-1812 гг. В течение этого времени (с 1770 г.) рус­
ское командование переводило ногайцев из Буджака и из Днестровско-Днеп­
ровского междуречья на восток. Многие из ногайцев мигрировали в Турцию;
некоторые осели в Добрудже либо в Юго-Восточной Болгарии. Последние
ногайцы покинули Буджак в 1807 г. Турецкие гарнизоны также были удалены
из крепостей Пруто-Днестровского междуречья.
Вследствие этого правящие круги Молдавского княжества начали про­
водить политику более полного освоения земельного фонда Пруто-Днест­
ровского междуречья. В запрутской Молдавии были предприняты шаги по
ограничению прав крестьянского землевладения; в то время как в Пруто-
Днестровском междуречье создавались относительно льготные условия для
хозяйственной деятельности крестьян.
Все это принесло свои плоды. Уже к 1774 г., когда буджакские ногайцы
были вытеснены из северного участка “двухчасовой зоны”, пограничной с
Буджаком, здесь был создан новый, Хотарничанский цинут, население кото­
рого к 1803 г. составило 7650 человек.
Численность населения молдавских цинутов Пруто-Днестровского меж­
дуречья начала стремительно возрастать. В 1803 г. она достигала 206,5% по
сравнению с численностью на 1774 г. (в то же время, в Карпато-Сиретской
зоне - 131,4%, в Пруто-Сиретском междуречье - 150,7%), а плотность засе­
ления, с учетом всей территории цинутов, возросла с 4,0 до 8,3 человека на
1 кв. км (в остальных двух зонах, соответственно, - с 10,5 до 13,9 и с 9,0 до
13,6).
62
 Большей частью территории южного участка “двухчасовой зоны”, в пери­
од русско-турецкой войны 1806-1812 гг., овладели представители молдавско­
го служилого боярства и чиновничества (в основном, до линии рек Ялпужель
и Ялпуг). В дальнейшем эта часть территории также вошла в зону компакт­
ного обитания молдавского населения.
В связи с уходом ногайцев из южной части Пруто-Днестровского меж­
дуречья, здесь высвободились значительные участки земли. Население тут
в 1812 г. было малочисленным - около 12 400 семей (Скальковский, 1838. II.
С. 198), (примерно 62 000 человек); помимо молдаван здесь обитали болгары,
гагаузы, русские раскольники и представители других национальностей.
В 1803 г. в Молдавском княжестве была проведена посемейная перепись
по цинутам и околам (Codrescu, 1886. Р. 258-281). Как и предыдущие перепи­
си, она не охватила всего населения; были указаны не все социальные катего­
рии. В пределах Сорокского, Орхейского, Кодрского, Греченского цинутов и в
пруто-днестровской части Ясского цинута было учтено 36,6 тысяч глав семей
(не менее 183 тысяч человек).
После присоединения к России в 1812 г. Пруто-Днестровского междуре­
чья, получившего официальное наименование Бессарабия, рост численности
населения здесь отличался гораздо большей интенсивностью, нежели в пре­
дыдущие века. Кроме того, самым существенным образом расширяется доку­
ментальная источниковая база, позволяющая судить о динамике численности
населения в Бессарабии. Наконец, поскольку многие источники после 1812 г.
содержат данные, относящиеся к этническому составу населения Бессарабии
и сопредельных с ней губерний, становится возможным, с достаточной сте­
пенью достоверности, делать выводы о динамике численности молдавского
населения, обитавшего в этих краях, а также в пределах Российской империи
в целом.
В 1816-1817 гг., в связи с необходимостью приведения к присяге жите­
лей новоприобретенной области, наместник Бессарабии А.Н. Бахметев пред­
принял единовременную перепись (“люстрацию”) населения (Защук, 1863.
С. 230; ANRM. F. 5. R. 2. D. 495. Р. 1, 2. Fila 1-405; D. 398. Fila 1-528; РГВИА.
Ф. ВУА. Д. 18582. Л. 3-188). В 1820 г. был осуществлен еще ряд переписей в
отдельных уездах (Tomescu, 1931; РГВИА, Ф. ВУА. Д. 18589. Ч. I. Л. 95-106.
Военно-статистическое описание Бессарабской области). С 1818 г. в Бесса­
рабии был организован систематический учет движения населения, основы
которого были утверждены “Уставом образования Бессарабской области”.
Сбором материалов занималась вторая экспедиция областного правительства
(ПСЗ. Т. XXXV, вып. I. № 27357). Производились ежегодные административ­
но-полицейские исчисления.
Начиная с 1835 г., в Бессарабии появляется новая форма учета населе­
ния - “народные ревизии”. Они производились трижды - в 1833-1835 гг., в
1851 и 1854 гг., в 1858 г. Ими занимались чиновники, которые были снабже­
ны подробными инструкциями, ревизскими сказками, табелями, ведомостя­
ми. Все же многие исследователи отмечали неполноту содержащихся во всех
вышеприведенных источниках данных, в силу чего их необходимо уточнять,
привлекая дополнительные статистические сведения. Позднее более не про­
изводилось “народных ревизий”. Исчисление населения до 1874 г. произво­
дилось статистическими комитетами расчетным путем.
63
 Ценным источником для изучения численности населения являются гу­
бернаторские отчеты, а также статистические обзоры. Архивы содержат
обзоры Бессарабской области, начиная с 1825 г., а отчеты губернаторов - с
1828 г.; по Херсонской губернии имеются отчеты за 1827-1831 гг. и затем,
начиная с 1837 г. Различные материалы, содержащие сведения о численности
населения области содержатся в фондах Национального Архива Республики
Молдова (ANRM).
Важным источником для изучения численности населения и различных
аспектов миграционных процессов конца XIX в. являются материалы первой
переписи населения 1897 г., а также статистические разработки, составлен­
ные на ее основе (ПВП. Т. III. 1905; Населенные места.., 1905). Отдельную
категорию источников составляют карты численности, плотности и этниче­
ского состава населения, опубликованные в XIX в. различными исследовате­
лями {Kennen, 1852; Риттих, 1879). Обработка различными исследователями
сведений, содержащихся в приведенных источниках, позволила достаточно
точно отразить эволюцию численности населения в Бессарабии и в соседних
с нею губерниях в целом и молдавского населения - в частности, в период
1812-1900 гг.
В 1812 г. общая численность населения Бессарабии оценивалась в
51 121 семью (примерно 255,6 тыс. человек), в 1813 г. - 278 тыс. человек,
в 1814 г. - 276,7 тыс., в 1815 г. - 368,5 тыс., в 1817 г. - 491,6 тыс. человек
{Зеленчук, 1979. С. 97-100). Основную роль в быстром росте численности
жителей сыграли стихийные переселения крестьян из соседних губерний.
Определенное значение имело также привлечение иностранных колонистов.
Кроме того, весьма высоким оказался и естественный прирост населения, что
было вызвано улучшением социально-экономических условий жизни основ­
ной массы населения.
В дальнейшем численность также заметно росла, но неравномерно: в
1823 г. - 550 тыс. человек, в 1827 г. - 432,6 тыс. человек, в 1835 г. - 705,6 тыс.
человек. Во второй половине XIX в. рост численности был поступательным:
в 1859 г. - 1038,3 тыс. человек, в 1897 г. - 1935,4 тыс. человек (Статистиче­
ские таблицы.., 1863. С. 57; ПВП. 1905. Т. III. С. 70-73).
Документы за XIX в., относящиеся к учету населения в Бессарабии, со­
держат данные об его этническом составе.
В соответствии с ними, численность молдавского населения Бессара­
бии в этом веке изменялась следующим образом: 1835 г. - 411 тыс. человек
(58,2% от общего количества населения), 1859 г. - 570,6 тыс. человек (54,9%),
1897 г. - 920,9 тыс. человек (47,6%). Материалы переписи 1897 г. отразили
сложные этнодемографические процессы в среде населения Бессарабии. Они
характеризовались двумя направлениями: консолидацией молдавского насе­
ления, численность которого непрерывно росла, а также постоянным абсо­
лютным и относительным возрастанием многонациональности.
Процессы взаимовлияния молдавского и украинского населения происхо­
дили на севере Бессарабии. Здесь характерным было возрастание удельного
веса украинцев. Главное направление в этническом развитии Хотинского уез­
да состояло в медленном, но неуклонном продвижении украинского населе­
ния с севера на юг, в ходе которого был ассимилирован ряд молдавских сел.
К концу века этническая граница между молдавским и украинским населе­
нием проходила по линии Новоселица-Липканы-Бричаны-Атаки. В южной
64
 Украинско-молдавская этническая граница в Хотинском уезде. Начало X X в.
1 - молдаване, 2 - украинцы, 3 - смешанное молдавско-украинское население.
По: Куш нер {Кны ш ев), 1951. С. 34

части Хотинского уезда, а также в Сорокском и Бельцком уездах, в качестве

этнического большинства выступало молдавское население. Ряд украинских
поселений был им тут ассимилирован. Тем не менее, при общем возрастании
численности молдавского населения, здесь его удельный вес несколько со­
кратился.
В центральных уездах Бессарабии - Кишиневском и Оргеевском - был
наиболее высокий удельный вес молдавского населения. Увеличение его чис­
ленности тут происходило не только за счет естественного прироста, но и в
результате ассимиляционных процессов, вследствие которых на протяжении
XIX в. мелкие дисперсно расселенные группы инонационального населения
(украинцы, русские, греки, армяне, поляки и др.), жившие в селах этих уез­
дов, поглощались молдавским населением.
Достаточной пестротой на протяжении веков отличался этнический со­
став населения на юге Пруто-Днестровского междуречья. На протяжении
XIX в. полиэтничность Бендерского, Кагульского (Измаильского) и Аккер-
манского уездов Бессарабии только возрастала.
Карта этнического состава сельского населения Бессарабии, опублико­
ванная В.С. Зеленчуком по материалам В.Н. Бутовича, дает представление
о районах компактного проживания представителей основных этнических
групп, населявших в начале XX в. уезды Бессарабии.
В XIX в. значительный прирост численности молдавского населения
имел место в Северной Буковине, находившейся в составе Австро-Венгрии.
4. Молдаване ££
 ѵАтаки

Вад-Рашков

Молдаване
Украинцы
Русские
Болгары
Гагаузы
Немцы
Евреи
Цыгане

Этнический состав сельского населения Бессарабии в 1907 г. (данные В.Я. Бутовича)

По: Зеленчук , 1979. С. 157
Его количество возросло здесь в три раза при некотором уменьшении его
удельного веса. В Черновицком, Вижницком, Стороженецком и Кицманском
округах Северной Буковины в 1890 г. количество молдавского населения со­
ставляло 58,5 тыс. человек (15,7%) (Mitteilungen..., 1907. Р. 14).
В отношении численности молдавского населения Левобережья Днестра
можно отметить следующее. К началу русско-турецкой войны 1768-1774 гг.,
население г. Дубоссары, а также четырнадцати сел Дубоссарской каймакамии
составляло не менее 4800 человек; среди них, помимо молдаван, аттестова­
ны армяне, украинцы и представители других национальностей (Киртоагэ,
Жаркуцкий, 1992. С. 5-66; Iorga, 1958. Р. 261).
В соответствии с условиями Бухарестского мирного договора, заклю­
ченного по окончании русско-турецкой войны 1787-1791 гг., междуречье
Днестра и Днепра вошло в состав Российской империи. В связи с тем, что
ногайские орды покинули этот регион, сюда начинается активный приток
представителей других народов. Динамику численности молдавского насе­
ления этого края (бывшей Очаковской области) на конец XVIII столетия дает
нам В.М. Кабузан (Кабузан, 1974. С. 58-60).
Годы 1792 1793 1795 1799

Всего населения 23743 31267 36769 46760

В том числе молдаван 11653 14993 15285 18291
% отношение молдаван ко всему 49,08 47,95 41,57 39,12
населению

Источники также содержат данные о численности молдавского населения

восточнее Южного Буга во второй половине XVIII в. В поселениях Новой
Сербии в 1754 г. из общего числа 3840 военных поселенцев было 2997 мол­
даван (78%). В образованной после русско-турецкой войны 1768-1774 гг.
Херсонской губернии насчитывалось 5402 молдаванина (14,3%).
После 1812 г., в соседних с Бессарабией губерниях Российской империи
численность молдавского населения повышалась до середины XIX в., а за­
тем (кроме Херсонской губернии) начала уменьшаться. В 1868 г. в уездах
Херсонской губернии располагалось значительное количество молдавских
сел: в Тираспольском уезде - 66, в Елисаветградском - 64, в Ананьевском -
39, в Одесском - 12, в Херсонском - 7, в Александрийском - 4. Численность
молдавского населения здесь изменялась следующим образом: в 1834 г. -
75 тыс. человек (9,5% от всего населения), в 1859 г. - 84 тыс. человек (9,6%),
в 1897 г. - 147,2 тыс. человек (5,3%). К 1897 г. значительное молдавское на­
селение имелось в Тираспольском (около 25%), Ананьевском (около 14%) и
Елисаветградском (около 6%) уездах.
В Подольской и Екатеринославской губерниях происходил процесс погло­
щения национальных меньшинств, преобладающим украинским населением.
Вследствие этого абсолютная численность и удельный вес неассимилиро-
ванного молдавского населения здесь к концу XIX в. уменьшились. Динами­
ка численности молдавского населения тут была следующей: в Подольской
губернии в 1834 г. - 7,4 тыс. человек (1,8%), в 1859 г. - 41,8 тыс. человек
(2,7%), в 1897 г. - 26,7 тыс. человек (0,8%); в Екатеринославской губернии,
 Ареал расселения
молдаван

Расселение молдаван в Херсонской, Подольской, Екатеринославской губерниях.

Середина XIX в.
По: Зеленчук , 1979. С. 166

соответственно, в 1834 г. - 9,8 тыс. человек (1,1%), в 1859 г. - 12 тыс. челове:

(1,1%), в 1897 г. - 9,1 тыс. человек (0,4%).
Для XIX в. можно отметить еще одну зону расселения молдавского на
селения компактными группами - Кавказскую область и прилегавшую
ней Черноморскую губернию. Здесь, к началу XX в., молдавское населе
ние было ассимилировано в еще большей степени, нежели в правобереж
ной Украине. К 1897 г. в Кавказской области насчитывалось 5324 молдава
нина, в Черноморской губернии - 757 (ПВП. 1905. Вып. 65. С. 5; Вып. 7С
С. 34-44).
В целом в пределах Российской империи численность и удельный ве
молдавского населения имели тенденцию к постоянному росту. По мнение
68
В.С. Зеленчука, в 1897 г. в Российской империи проживало 1135,9 тыс. мол­
даван. Их процентное соотношение по отношению ко всему населению Рос­
сийской империи возросло, с 70-х годов XVIII в. по 1897 г., более чем в два
раза - с 0,45% до 0,99% (Зеленчук, 1979. С. 167).

МОЛДАВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
Предпосылки образования институтов верховной власти в определенной
форме в пределах установившейся территории с населением сознающей и
выражающей принадлежность к ней - предпосылки Молдавской государ­
ственности - проявляются уже в конце XIII в. К середине следующего сто­
летия процесс укрупнения союзов сельских общин - кнезатов, воеводатов -
охватил всю северную часть Карпатско-Прутских земель. Главы кнезатов,
воеводатов приумножали свои административные, судебные, фискальные и
военные прерогативы. Наделенный такими социальными и властными воз­
можностями, вчерашний жуде (кнез) становился воеводой с административ­
ными, судебными и военными полномочиями.
Молдавско-славянские летописи, созданные в последней четверти XV в.,
относят переход Драгоша со своей дружиной из Марамуреша в Восточное
Прикарпатье к 1359 г., “оттоли начася произволением Божиим Молдавская
Земля” (Летописи..., 1976. С. 24). Этой же версии придерживается и первая
история Молдавии на молдавском языке: “Ье1:орІ5е|и1 Тагіі МоШоѵеі” Гр. Уре-
ке. Некоторые историки, в том числе К.К. Джуреску, Д. Ончул, а также “Мол­
давско-польская летопись” полагают, что переход Драгоша через Карпаты и
основание им Молдовы состоялись в 1352 г. {Бріпеі, 1992. Р. 356, 389-390).
Профессор П. Параска считает, что “воеводство” Молдовы во главе с Драго-
шем, с центром в Бая, в долине реки Молдова, возникло или даже, возможно,
существовало где-то в 1283-1284 гг. (Рагазса, 2005. Р. 57).
Молдавско-славянские летописи рассказывают: “Сий летописец оттоле
начася произволением божием Молдавская Земля. В лето 6867 (1359) при-
иде Драгоше воевода от Угорской Земли, от Марамуреша, за туром на лов
и господствовал 2 лета”. В других молдавско-славянских летописях, как и в
“Молдавско-польской летописи”, народная традиция о приходе Драгоша со
товарищами в Молдову передается более развернуто: “В году 6860, от рожде­
ства 1352... . По воле господа, первый воевода Драгош пришел из Венгерской
Земли, из города и реки Марамуреш, как охотник на охоту за туром, которого
убил на той реке Молдаве и там же вселился со своими спутниками. Ему та
земля понравилась и остался там, и на Земле поселил тех же венгерских мол-
дован, и был господарем два года”.
“Молдавский” фрагмент из “Воскресенской летописи” (“Молдавско-рус­
ская летопись”, 1359-1504) содержит примечательные детали. В земле Мара­
муреша “был человек разумен и мужественен именем Драгош. И приде себе
с дружиною на лов зверине, тура. И поидоша следом за туром через горы вы­
сокие и переидоша высокие планины... И наехаша тура у реки на берегу под
вербою и его убиша... Рассмотрели себе на жительство место и вселися ту...
Возвратишася воспять и поведаша своим всем о красоте земли, и о реках, и о
криницах, дабы вселися ту... Бе место пусто и во край татарских кочевищ...
И поидоша они от Марамуреша со всею дружиною и с женами и с детьми
через горы высокие, леса просекая... и придоша на место де Драгош тура
69
убил, и возлюбиша, и вселишася в ту и выбрали из своей дружины себе мужа
разумна именем Драгоша и назваша его себе господарем и воеводою. И отто­
ле начашася, произволением и божиим, Молдавская Земля. Драгош посадил
первое место на реке на Молдаве, потом насадиша место Бани (Бая)... Учи-
ниша себе печать воеводскую во всю Землю турью голову и господствовал на
воеводстве лета два” (Летописи..., 1976. С. 57-58).
Симион Даскэл, толкователь летописи Гр. Уреке, воспроизводит из “Мол­
давской Летописи” Евстратия Логофэта: “Пишется в Молдавской Летописи, в
предисловии, что после того, как охотники те убили зубра (тура), вернувшись
назад, увидев места отрадные, пошли по полям в сторону и попали в место
где стоит сейчас торг Сучава... Спустились к месту, где сейчас монастырь
Ецкань. Там нашли пасеку и старого деда, пасечника, по рождению рус и
звали Едко. Которого если спросили охотники, что он за человек и из какой
он страны, он сказал, что он рус из Ляшеской Страны (Польши). А также за
места его спросили, что это за места и кто над ними хозяин. Едко сказал: эти
места пустынны и без хозяина (...), и расстилаются вниз до Дуная, а вверх -
до Днестра, и граничат с Ляшеской Страной и места очень благоприятные
для питания. Услышав охотники эти слова, поспешили в Марамуреш и по­
вели своих людей в эту сторону и других призвали, что поселились сначала
в предгорье и расширились по Молдове (реке. - В.С.) вниз. А Едко пасеч­
ник, увидев расселение марамурешан, спешно отправился и пошел к своим, в
Страну Ляшескую и привел много русъ и поселил по реке Сучаве вверх и по
Сирету к Ботошанам...” (Ureche, 1955. Р. 64-65).
“Молдавско-славянские летописи”, “Молдавско-немецкая летопись”,
“Молдавско-польская летопись” - все ХѴ-ХѴІ вв. отмечают, что земля Мол­
довы в первой половине XIV в. была незаселенной. Если предгорные восточ­
нокарпатские области действительно были бы “пустынны” в первой полови­
не XIV в., трудно было бы объяснить смысл венгерской кампании в 1345 г.
в эту область, повторяемые (“почти ежегодно”) экспедиции венгров с це­
лью “восстановления страны нашей молдавской”. Также невозможно было
бы объяснить непрерывные попытки “восстановить епископию Милковии”
срываемые “сильными” тех мест. Кажется, даже “Молдавский Летописец”
(“Летописецул Молдовенеск”) Евстратия Логофэта противоречит себе: верит
словам Ецко: “места пустынные”. А сам Едко где обитал? Трудно вообразить,
чтобы в этих отрадных землях, историческая колыбель свободных даков, до
прихода романизованного населения из Марамуреша никто не жил, кроме
Ецко. “Молдова никогда не была совершенно незаселенной и невозможно по­
верить, чтобы земля как эта, с крепостями и городами на ней, - как пишет
Кантемир, - на краю Валахии, Венгрии, Трансильвании и Польши, чтобы
стояла пустынной столько времени и чтобы ее не захватила какая-нибудь со­
седняя нация, как поступил, наконец, Драгош. Видимо, дако-романский на­
род, проживающий в Молдове, время от времени уходил в горы, часть его
осела в Марамуреше, которые и вышли потом с Драгошем, чтобы вернуться
к своим очагам, после того, как укрепились между собой и объединились со
своими братьями из Марамуреша и из Молдовы одной веры и одного роду; не
покинули совсем земли Дакии, просто рассыпались по надежным местам, не
подвергаемых опасности” (Dräghici, 1857. Р. ПО).
Другой комментатор летописи Гр. Уреке, М. Кэлугэрул пишет, что после
того как поставили себе господаря (Драгоша), “сделали, по образу убитого
70
зверя (зубра) печать Страны Молдавской. И с того начала было господство
как капитанство” (Ureche, 1955. Р. 66).
После него четыре года господствовал Сас (1354-1358 гг.), который, пред­
полагают, был сыном Драгоша. В разных противоречивых работах утвер­
ждается, что в 1359 г. в Молдове господствовал Сас. Надо признать, что пе­
риод “дескэлекэрий” - основания и утверждения Молдавского Государства
(1352-1365 гг.), очень скромно обеспеченный документами, дает повод для
самых неожиданных интерпретаций и предположений. Они были обобщенны
спокойно и многосторонне румынским историком В. Спиней (Spinei, 1982;
1992).
Народные предания, летописные сказания о том, что Драгош это един­
ственный организатор основания Молдовы не согласуются с современными
источниками. Вполне обоснованной является концепция, что военные ком­
пании contra moldavanos (против молдаван), в которых участвовал Драгош,
были начаты венгерским королем Людовиком де Анжу и что Драгош был
лишь инструментом его политики (Spinei, 1992. Р. 360). Драгош был простым
офицером венгерской армии, который оставался и далее верным Людови­
ку. Драгош, как и его потомки Сас и Балк, всего лишь служили интересам
Венгрии и никак не стремились создать независимое государство (Mihâescu-
Gruiu, 1998. P. 8, 159-160).
Хотя Драгош и его сын Сас названы в молдавских анналах как предшест­
венники Богдана, а Драгош считается первым господарем Молдовы, именно
Богдан известен как основатель Молдавского государства - по венгерским до­
кументам 1349 г. и 1365 г. и по хронике Кюкюлло. Возможно, Драгош и был
предводителем воеводства, небольшой территории на северо-западе Пруто-
Карпатских земель, но именно Богдан был основателем Молдавского госу­
дарства на всей тогдашней территории - северная часть Карпато-Днестров-
ских Земель (Опсіиі, 1946. Р. 80, 86). Именно Богдана I Стефан III Великий
считал основателем не только Молдавского Государства, но и основателем
династии правителей-господарей Молдовы, ее престолонаследников. Имен­
но его Стефан III Великий признал своим прадедом, о чем свидетельствует
надпись на надгробном камне: “Милостию Божиею Ио Стефан воевода, гос­
подарь всей Земли Молдавской, сын Богдана воеводы, украсил гроб своему
прадеду, старому Богдану воеводе в лето 6988 (1480), месяце генарие 27”
(Primele istorii..., 2007. P. 50).
Предпосылки зарождения и вхождения в историю самостоятельного по­
литического, национально-территориального и административного образо­
вания по имени Молдова могут быть прослежены по документам архивов
папской курии, константинопольской патриархии, по официальным актам,
хранящимся во Львове, Кракове, Москве, Варшаве. Но самые древние до­
стоверные письменные свидетельства о Jara Molodvei, Земле Молдавской,
Terra Moldaviae содержатся в документах венгерской королевской канцеля­
рии от 20 марта 1360 г. (Terra nostre Moldavanae) и от 2 февраля 1365 г. (Terra
Molduana) (DRH D. I. P. 76, 80; Опсіиі, 1946. P. 306; Spinei, 1992. P. 53).
Венгерская королевская грамота от 20 марта 1360 г. раскрывает некото­
рые принципиальные аспекты догосударственного процесса становления го­
сударства Молдова. Отмечая заслуги Драгоша в “реставрации Земли нашей
Молдавской", Людовик, венгерский король, особо подчеркивает его усердия
71
по “возвращению на путь установленной верности королевской короне" мя­
тежных волохов (olachos rebellantes).
Считая воеводство, образовавшееся к середине XIV в. в регионе бас­
сейнов рек Бистрица, Молдова, Сучава, своей вотчиной, венгерский король
неоднократно предпринимал репрессивные экспедиции против молдаван и
их предводителя, “неверного”, мятежного воеводы Богдана. Биограф короля
мадьяр Людовика де Анжу, хронист Иоан Кюкюлло пишет о частых, почти
ежегодных венгерских походах против соперников и мятежников, чаще всего
против сербов и молдаван (movit exercitum contra aemulos et rebelles et saepius
contra racenses et moldavanos) (Onciul, 1946. P. 306; Spinei, 1992. P. 358).
К концу правления короля Венгрии Карла Роберта (1308-1342 гг.) Богдан
из села Кухя (в Марамуреше) стал воеводом Марамуреша, но вскоре после
вступления на трон в 1342 г., новый венгерский король Людовик де Анжу
начал преследовать волошского предводителя, охарактеризовав его “quondam
woyevoda de Maramorosio, noster infidelis" (бывшим воеводом Марамуреша,
неверный) (Mihalyi, 1900. P. 17). В документе от 15 сентября 1349 г. Богдан
назван “quondam vayvodae nostri infidelis notorii" (бывший наш воевода, оче­
видный неверный) (Там же. С. 26-27). Давления и преследования, которым
подвергся Богдан в Марамуреше в конце концов вынудили его, своих прибли­
женных и подданных переселиться в Восточное Прикарпатье, на земли вое-
водатов Caca и Балка, как утверждают некоторые историки. Хронист И. Кю­
кюлло констатирует: “Bogdan wayvoda olachorum de Maramorosio coadunatis
sibi olachis eiusdem districtus, in terram Moldaviae, coronae Hungariae subiectam,
sed a multo tempore propter vicinitatem Tartarorum, habitatoribus destitutam,
clandestine recessit” (Богдан, воевода волохов из Марамуреша, объединяя во­
лохов своего округа, тайно перешел в Землю Молдавскую, подчиненную вен­
герской короне, но из-за соседства татар давно покинутую жителями) {Поле­
вой, 1919. С. 31).
Утверждение об опустевшей территории Восточного Прикарпатья, как
неоднократно было показано - не соответствует реалиям. Богдан не мог бы,
тем более “вместе со всеми волохами своего округа”, открыто переходить
Карпаты, хотя бы потому, что, узнав об этой операции, король воспрепятство­
вал бы ей; с другой стороны, открытый переход позволил бы Сасу и Балку,
молдавским воеводам, подданным венгерского короля, организовать сопро­
тивление {Spinei, 1992. Р. 366-367).
Переход и утверждение авторитета и верховенства волошского воеводы
из Марамуреша Богдана на севере карпатско-прутских земель был сопряжен
с большими сложностями военного, политического и этнического характе­
ра. Необходимо было преодолеть сопротивления местных воевод, верных
венгерской короне; необходимо было отражать частые венгерские каратель­
ные экспедиции. Как свидетельствует И. Кюкюлло, “Богдан часто был ата­
кован королевским войском” (per exercitum ipsius Regis saepius impugnatus
extitisset) {Spinei, 1992. P. 367). Исход этих частых военных кампаний “contra
Moldavanos'', ‘‘contra Terre Moldavaniae" - против молдаван и против Земли
Молдавской был неблагоприятен для венгерского короля: “Балк, сын Caca...
покидая и оставляя своих дорогих родителей и очень многих родственников
и все свое имущество, пришел из нашей Земли Молдавской в королевство
наше, Венгрию” (DRH D. I. Р. 82).
72
 До борьбы против частых вооруженных попыток венгерской короны вос­
становить свое господство, обитатели Восточного Прикарпатья, романизо­
ванное (волошское) население ничего не совершило общими усилиями. Се­
верный регион Карпатско-Днестровских земель во всей своей совокупности
еще не носил общего, осознанного названия. Только когда волошский вое­
вода Богдан стал призывать на помощь остальные воеводства (княжества)
Восточного Прикарпатья, только тогда они все, один за другим, и то скорее
вследствие взаимного соприкосновения друг с другом и осознания общей
судьбы, стали называться молдаванами, а территорию свою - Молдова, хотя
некоторое время, параллельно с этими, существовали еще названия волохи,
Волохия.
Официальный акт от 2 февраля 1365 г., которым король Венгрии признал
и оплакивал изгнание своего подданного воеводу Балка из восточнокарпат­
ского воеводства (DRH D. I. Р. 80-81), означал, с одной стороны, окончатель­
ную победу молдавского воеводы Богдана; с другой стороны - удостоверял
существование самостоятельного государства Молдова.
Этим документом венгерский король фактически признавал историче­
ские реалии исключительной важности для Молдовы: провал венгерской экс­
пансионистской политики к востоку от Карпат и победа молдаван в борьбе за
свою государственную самостоятельность. Молдавское государство тех лет
официально называлось Jara Moldovei, Terra Moldaviae и Земля Молдавская.
Она объединяла на своей территории (бассейны рек Бистрица, Молдова, Су-
чава, а также бассейн верхнего течения Сирета) население, составляющее
первоначальное ядро молдавского народа (П. Параска). Впоследствии это
этническое ядро сыграет главную роль в объединении в единое целое других
регионов Карпато-Днестровских земель и в консолидации молдавского наро­
да за счет других жителей из других районов страны (Parasca, 1990. Р. 38).
Вся совокупность свидетельств разного рода и разного происхождения
удостоверяют, что с XIV в. в процессе становления Молдавского государства
утвердилась молдавская этническая общность со всеми своими этническими
особенностями: с сознанием своего отличия относительно соседних этносов,
с своеобразными духовными и культурными особенностями, воспринимае­
мая и признанная внешним миром как таковая.
Становление Молдовы, утверждение ее границ не завершилось при Бог­
дане I Основателе (1359-1365 гг.). После Богдана на трон Молдовы приходит
его сын Лацку (1365-1374 гг.). Его господство ничем не отличилось. Может,
лишь попытками создать католическую епископию в Сирете. В его время в
документах папской курии появляется титулатура “Laczko, dux Moldaviensis ”
(Лацко, господарь Молдовы, 1370 г.).
В период правления Петра I Мушата (1374-1391 гг.), основателя молдав­
ской династии Мушатинов, Молдова становится активным субъектом меж­
дународных отношений на юго-востоке Центральной Европы. Со времен его
правления сохранился первый достоверный акт, выпущенный Молдавской
канцелярией (Імая 1384 г.), в котором господарь имеет титул “Petrus Waiwoda
dei gratia dux Terre Moldavie” (Петру воевода, милостью Божией господарь
Земли Молдавской).
Эта первая составленная (или сохранившаяся) в канцелярии Молдовы
грамота основывает традицию молдавской формуляристики, которая оконча­
тельно утвердится во время правления Стефана III Великого (1457-1504 гг.).
73
Документ подчеркивает божественную основу верховной власти: Петр I Му-
шат именует себя не только воеводой - высший военный титул, но и “dux
terre Moldavii dei gratia” - Божией милостью. В средневековье dux “князь,
герцог” означал высшую ступень феодальной власти. Хотя и отмечает, что яв­
ляется верховным правителем Молдавского Государства, Петр I Мушат опи­
рается на веру своих приближенных сановников: Поручно, Бырла и Жула.
Традицию опираться на веру членов господарского/государственного совета,
“бояр наших молдавских великих и малых” будут соблюдать все господари
Молдовы. Уже во второй своей грамоте (от 30 марта 1392 г.) Петр I Мушат
опирается на веру четырнадцати приближенных сановников, на “веру усех
бояр молдавских” (Costâchescu, 1931. Р. 9). Грамота от 1 мая 1384 г. подтвер­
ждает существование в Молдавии торговых путей, таможен и мест склади­
рования товаров “в нашем торге Сирете” (Там же. С. 5). При Петре I Мушате
вводится правило скреплять документы государственной канцелярии госпо-
дарской печатью. Первая сохранившаяся печать Молдовы подвешена к вас­
сальной грамоте Петра I польскому королю Владиславу от 6 мая 1387 г. На
ней изображена голова зубра анфас с пятиконечной звездой между рогами,
справа розетка, слева серп луны. Этот же герб с латинской легендой “Petri
woiwodi Moldaviensis” изображен на первых молдавских монетах, отчеканен­
ных в эти годы. Выпуск собственной монеты, появление молдавской денеж­
но-монетной системы - важный переломный момент не только в экономиче­
ской, но и в политической истории страны. Это бесспорное свидетельство
достижения, определенного уровня социально-экономического и политиче­
ского развития, признак укрепления государственного суверенитета (Поле­
вой, 1990. С. 22, 23).
В 1387 г. Петру I признает во Львове сюзеренитет польского короля Вла­
дислава II Ягелло. Таким образом Молдова включается в систему польско-ли­
товских альянсов, договоров, отношений. Это предопределило на века внеш­
нюю ориентацию Молдовы, умеряя экспансионистские притязания венгров,
подчеркивая особый путь страны в истории. Историческая область вокруг
крепостей Хотин, Цецина (возле Черновиц) и Хмелев, названная “Шипиниц-
кой землей” (входившая ранее в Галицко-Волынское государство) входит в
состав Молдовы.
В 1390 г. османы во второй раз атакуют Валахию, подвергая ее жестоко­
му грабежу (первое нашествие османов на Валахию произошло в 1369 г.).
В 1386 г. Василий, сын князя Д. Донского, находит прибежище в Молдове.
“Того же году (1386) княз Василей, великого князя сын Дмитриев прибеже из
Орды в Подольскую землю в великие волохы к Петру Воеводе”, - пишется
в русской летописи. Приезд делегации от Д. Донского, чтобы вернуть сына
домой, отмечает первый официальный молдавско-русский контакт.
Во время правления Петру I энергично развивается экономика страны.
Появляются в документах города Яссы, Роман, Сирет, Бая, Тыргул Нямц,
Хырлэу, Хотин; строятся (укрепляются) крепости Нямц, Сучава, которая
становится столицей Молдовы (1385 г.). Совершенствуется государственная
канцелярия, утверждаются первые высоко статусные должности пыркэлаба
(имел административные, судебные и воинские прерогативы; пыркэлаб Су-
чавы был и командующим армией). Документируется ворник - должностное
лицо с публичными, судебными и военными (во время войн) обязанностями.
74
 В грамоте Петру I Мушата от 1392 г. впервые отмечается северо-западная
часть Молдовы - Буковины: “по краям Буковины гор... до Великой Буковины”
(DRH А, I. Р. 3). Таким образом, выделяется наличие многих доказательств,
что уже в девятом десятилетии XIV в. в границах Молдавского государства
входило все Карпатско-Днестровское пространство.
После Петру I Мушата на престол Молдовы восходит Роман ( 1392—
1394 гг.). В этот период определяются и утверждаются пределы исторической
Молдовы. “Молдова, - пишет Манолаке Дрэгич, - простиралась в ширине, до
времен Кантемира, с южной стороны у Галаца к Дунаю до северной стороны,
у Думбравы Буковины по Днестру... На юге от Галаца идет (граница) до Ду­
ная, до устья, где уходит в Черное море, у Килии. К востоку граница следует
берегом Черного моря, потом поворачивает на север по Днестру. На северо-
востоке Днестр отделяет Молдову от татар и ляхов. Издавна Днестровское
побережье у Хотина было под господством Молдовы и оттуда граница этой
части прямо по Пруту и по Черемушу к рекам, где вместе замыкали север­
ную границу Молдовы: Днестр, Колачин и Черемуш... К западу опять много
расширилась Молдова. Все горы, которыми закрывалась Молдова, все горы,
которые разделяли эти две страны - Молдова и Ардяла - были молдавскими,
приказывая жителям из тез краев, что живут в долинах рек, впадающих в
Молдову (реку), признать господство Молдовы... . А потом провели прямую
линию от источника Черемуша и через источник Сучавы и Тротуша, вдоль
Восточных Карпат до Милкова, поставили границу между странами...”.
Чем больше Молдавское Государство укрепляло свои позиции и утвер­
ждалось в геополитическом обороте юго-востока Европы, тем больше оно
привлекало интерес соседей. Это заставляло молдавских господарей искать
внешнеполитическую опору. Господарь Молдовы Стефан I (1394-1399) при­
знает (1395) сюзеренитет Польши. Вассальная грамота, в которой Штефан I
обещал “служити и помогати со всем поспольством Земли Молдавской”, вру­
ченная польскому королю 6 января 1395 г., толкнула венгров предпринять
кампанию ‘‘contra Moldavanos ” - первая в условиях признанной независимо­
сти Молдавского самостоятельного государства.
Длительное, прочно установленное правление открыло Молдове воз­
можности для экономического развития. Между известными ремесленными
и торговыми центрами Килия (у устья Дуная) и Четатя Албэ (Белгород) у
Днестровского лимана и Сучавой, Тротуш, Бая, Хотин, Чернэуць (на севере)
пролегли торговые направления - “молдавские пути”, которые объединялись
у торговых шляхов в сторону Львова, Кракова, Каменицы, к Брашову, Сибиу,
Бистрице (Трансильвания). Их максимальной эксплуатации с большой выго­
дой для Молдовы способствовал сам Александр Добрый, который в 1408 г.
дает первый в истории Молдовы привилей (привилегию) львовским торгов­
цам, в котором упоминаются таможни в Яссах, Тротуше, Тигине, Бакэу, Чер­
новцах и др., столица государства наделяется правом складировать импорти­
руемое сукно и все экспортируемые товары.
Утверждению формирующейся государственной власти, укреплению
внешнеполитических позиций страны способствовали расширение земель­
ных владений за счет присоединения новых территорий на востоке и на юге,
распространение на новые земли суверенитета: права собственности государ­
ства, господаря, крупных феодалов. В условиях значительного расширения с
начала XV в. территории Молдавского Государства к востоку - до Днестра и
75
к югу - до Черного моря Александру Доброму необходимо было заселить эти
земли для хозяйственного освоения и главное - для установления своего су­
веренитета над Пруто-Днестровским междуречьем {Дмитриев, 1973. С. 94-
95; Полевой, 1979. С. 35, 38).
Упрочению положения страны в европейском контексте, ее внутренней
стабильности способствовали вассальные акты, подписанные Александром
Добрым с отдельными соседними странами с целью исключить или хотя бы
умерить территориальные притязания других. В 1402 г. господарь подтвер­
ждает сюзеренитет Польши над Молдовой. Следует отметить, что вассаль­
ный статус Молдовы был скорее декоративным: он ничем не ущемлял суве­
ренитет государства и господаря, Молдова не платила дань сюзерену, не была
ограничена вести самостоятельную внешнюю политику. Господарь Молдо­
вы вместе с другими европейскими суверенами - Польши, Литвы и Венгрии
участвовал в “Конгрессе в Луцке” (1429 г.), который преследовал цель ула­
живать отношения между этими тремя государствами и заключить антиотто­
манскую коалицию.
Определенные международные события существенно повлияли на ис­
торию Молдовы и судьбы молдаван. Екуменический Собор во Флоренции,
собравший представителей Православной и Католической церквей, принял
решение объединить христианский мир: Флорентийская Уния 1439 г. Участ­
вовала в Соборе и молдавская делегация во главе с митрополитом Дамианом.
Унии не суждено было сбыться, так как ее отвергли большинство православ­
ных стран, в том числе Греция, Молдова, Россия.
В начале апреля 1457 г. Стефан, сын Богдана II, убитого (1451 г.) Петром
Ароном у села Реусень, входит в Молдову по долине Сирета с целью изгнать
узурпатора. 12 апреля Стефан побеждает П. Арона в битве у Должешть. Два
дня спустя Стефан вновь побивает П. Арона в битве у Орбик (возле Нямц):
“възможе Стефан воевода Божиею милостью и преят скиптр молдавский...
Събрася с светлейшим митрополитом кир Феоктистом въсе земле (весь на­
род. - В. С.) и помаза его на господство... и преят скиптри Молдавской Земли”
(Ргішеіе івішіі.., 2007. Р. 68, 97). Следовательно, по летописям и народным
преданиям, весь молдавский народ приветствовал приход на престол Молдо­
вы сына Богдана II, который с благословения митрополита Молдавской пра­
вославной церкви войдет в историю как Стефан III Великий.
В длительном своем правлении (1457-1504 гг.) Стефан III проявил себя,
прежде всего, как последовательный проводник идеи усиления централизо­
ванной власти. Его власть олицетворяли институт господарства, сам Госпо­
дарь. Господарский совет, составленный из крупных бояр и высоких цер­
ковных иерархов, считал своей задачей наблюдать, в какой мере избранный
ими господарь проводит их интересы. Новый господарь постепенно изме­
нил функции господарского совета, ограничивая его как бы законодательные
функции (господарь должен был выполнять решения совета), превращая его
в консультативный орган. Исполнительные функции (по выполнению пору­
чений и воли господаря) постепенно передавались служителям двора, назна­
ченных господарем.
Исподволь господарь достиг своей главной цели: централизация власти
государства в свои руки, присвоив себе фактически неограниченные пре­
рогативы. А сановники двора стали исполнителями поручений и решений
господаря. Подтверждая, таким образом, его собственный кодекс суверена,
76
сформулированный (1485 г.) решительно и подчеркнуто: “Мы есмо Госпо­
дарь Земли Молдавской” (Bogdan, 1913. II. Р. 371).
Господарь нетрадиционно использовал имеющиеся рычаги. Покупая,
реквизируя поместья (села) бояр он существенно увеличил господарские
владения, а значит, и возможности влияния, стимулирования, вознагражде­
ния. Стефан III увеличивал господарский домен не для того, чтобы лично
обогатиться. Он даровал поместья представителям мелкого боярства и даже
крестьянам за “верную службу”, за воинские доблести. Из них же он выбирал
своих служителей. Таким путем Стефан III в первые годы своего правления
обновил центральный аппарат государства, привлекая верных людей из сред­
них слоев населения.
Среди сановников двора он выделял пыркэлабов. Выбирая их из самых
близких и самых надежных своих людей, Стефан III наделил пыркэлабов во­
инскими обязанностями, подчинив им не только крепости, но и прилегающие
к ним зоны, с заданием не только защитить, но и обеспечить всем необходи­
мым. Пыркэлабы во времена Стефана III были, как мы бы сказали сегодня,
военными губернаторами с административными функциями.
Ограничение прерогатив крупного боярства, рост авторитета и влияния
сановников двора, концентрация власти в руках господаря не проходили в
идиллических условиях. Стефан III был хорошо информирован о том, что
убийца его отца Петру Арон находится в Польше, собирая войско, провоци­
руя поляков напасть на Молдову. Господарь знал, что среди крупных бояр из
его окружения были сторонники Петру Арона, недовольные новыми рефор­
мами.
Любые попытки, откуда бы они не исходили, претендовать на молдав­
ский престол Стефан пресекал с жестокостью. В 1485 г. Стефан III Великий
разбивает у Катлабуги (в Буджаке) напавшую на Молдову турецкую армию,
которая, поддерживаемая валашскими войсками, опекала нового претендента
Хроноду. Годом позже (1486 г.) турецкое войско, объединенное с валашской
армией, вновь нападает на Молдову с целью изгнать Стефана III и поставить
на его место того же Хроноду.
С особой жестокостью наказывал господарь тех, кто пытался подрывать
его власть, устои страны. 16 января 1471 г. по его приказу были обезглавлены
крупные бояре: Исая ворник, Негрилэ чашник и Алекса стольник, которые
имели злой умысел против господаря и против государства (Primele istorii..,
2007. Р. 70). Недовольство господарем многих бояр, малых и великих, вы­
явилось еще в 1467 г.: одни предали на поле брани {Битва у Бая), другие -
выступив открыто против господаря на юго-западе страны. После победы у
Бая, Стефан казнил за предательство или за неадекватное выполнение бое­
вого задания двадцать крупных бояр, которые были обезглавлены, и сорок
малых бояр, которых посадили на кол (трашъ ын цяпэ. -В .С .)”. (Ш. Папако-
стя). Даже к концу своей жизни господарь не позволял боярам ревизовать его
решения. В начале июня 1504 г. Стефан III Великий назначает наследником
своего младшего сына Богдана. Некоторые бояре воспротивились этому ре­
шению. По приказу господаря они были обезглавлены.
Структурой института господарства, ее иерархическим порядком, систе­
мой администрирования и ее функционированием Молдова выгодно отлича­
лась от других соседних восточных и юго-западных стран, самостоятельно
определяя и сотворяя свою судьбу, свою собственную историю. Это очевид­
77
ное качественное отличие было отмечено Н. Йорга: «Во всех отношениях
Молдова была сильнее, чем старая и упавшая “Цара Ромыняскэ” (Валахия),
по отношению к которой, она, Молдова постоянно возвышалась на первый
план, непрерывной борьбой в свою пользу и в пользу всего племени. Если
сравним двор Владислава Дана (господарь Валахии, 1456-1462 гг.) с двором
молдаванина Стефана, пусть даже в первые годы его господства, сразу же
видно верховенство Молдовы. Мунтянских (валашских) бояр немного, мно­
гие не имеют даже званий, почти все записаны своими крещенными име­
нами и следуют один за другим без какой-либо нормы... Зато если возьмем
грамоту Стефана увидим, появившись в ней многочисленные гордые бояре,
чья родословная может быть очень хорошо прослежена в предыдущих актах
относительно внутренних и внешних обстоятельств, многим дается и фами­
лия. Естественно, иерархический порядок еще мало развит (...), но сразу по­
сле господаря следуют кастеляны (прямые родственники господаря), потом
военные сановники, пыркэлабы Хотина, Четатя Албэ, Нямц, Романа и Орхея
(Векь), потом служители двора, во главе всех ворник, потом спатаръ, висти-
ерник (казначей), постельник, чашник, стольник, комис и лишь после это­
го появляются вместе, в безымянной совокупности “все бояре наши молдав­
ские, великие и малые...”. Порядок дворян (куртян) всегда остается тот же,
порядок пыркэлабов незначительно меняется и по сравнению с дарственной
грамотой Стефана от 1463 г. выходит, что должность и звание лишь отчасти
соответствуют с теми, внедренными во время Александра (Доброго), потому
что после этой эпохи делаются еще дополнения, а заслуга по их введению
принадлежит Стефану. Он ликвидировал некоторые старые боярские звания,
например плоскара и в последние годы предпочитал, определив его место
даже впереди спатара, бывшего пыркэлаба, нынешнего портара Сучавы, ко­
торого позже, по польской моде, назвали хатманом {Стати, 2002. С. 68).
Стефан III заботился и о реорганизации армии. К началу его правления
войско страны формировалось из чете (пылкуръ) - отрядов крупных бояр,
чьи интересы не всегда совпадали с интересами страны. Поэтому господарь
дарениями, вознаграждениями продвигал мелких бояр, горожан, служилых
и даже свободных крестьян - представителей самых широких слоев населе­
ния. Первую категорию воинов составляли куртяне (придворные) и дворовые
(служители); вторую категорию - горожане, крестьяне и торговцы. Послед­
няя категория - это отряды крупных бояр, которые содержали, экипировали
воинов за свой счет, имеющих задание охранять боярские владения и лишь в
случае войны становились под знамя господаря.
Летописцы, которые рассказали, что Молдова якобы имела “вооружен­
ную силу до 100 000 человек”, были под впечатлением блестящих побед мол­
давских воинов под командованием Стефана III Великого. Они полагали, что
молдавская армия не могла добиться столь ярких и безоговорочных побед,
если бы она была меньше по количеству. Но именно так было. Молдова нико­
гда не собирала - да и не могла собрать - такое огромное количество войск.
Самое маленькое подразделение - стяг (около 10 воинов) имело во главе сте-
гара. Несколько таких подразделений формировали большой стяг под коман­
дой суташа (сотника). Дворовые формировали подразделения всадников (кэ-
лэрашъ) и дэрэбань, педестрашь (пехота). Несколько стягов формировали
пылк под командой вэтафа (капитана) де цинут. Верховным главнокоман­
дующим молдавской армией был господарь. Несмотря на это, отряды круп­
78
ных бояр, лучше экипированные и вооруженные, могли подчиниться в любой
момент лишь их хозяину; могли не ответить на призыв господаря участвовать
в походах; могли отступать без разрешения в разгар битвы (как поступил Го-
лия, предав Иона водэ Лютого в 1574 г.). Поэтому верховный главнокоман­
дующий, господарь всю свою надежду возлагал на воинов - дворовых, горо­
жан, крестьян, мелких бояр, торговцев, вооруженных луками со стрелами,
копьями и даже топорами, булавами (гъоаже), косами... Самых храбрых из
них Стефан приближал, даровал, продвигал. Лишь опираясь на преданность
самых разных и широких социальных слоев, смог Стефан III добиться столь
громких побед, которые прославили молдавское войско. В годы его правле­
ния Молдова могла собрать в военное время не более 40 000 воинов. С XV в.
господари Молдовы имели в своих войсках и наемников (сейменъ), тогда же
в молдавской армии появились пушки {путчъ).
И в плане организации стратегической оборонительной системы Молдо­
ва в корне отличалась от соседних западных и восточных стран. Границы
Молдовы на стратегических направлениях охранялись фортификационными
сооружениями - крепостями. Осознавая важность подобных укрепленных
центров, Стефан III Великий построил Новую Килию, на берегу Дуная, на­
против старой крепости - форпост защиты против турок и валахов. Пере­
строил, укрепил крепости Сучава, Орхей, Четатя Албэ. Вернул Молдове кре­
пости Килия (Веке), Хотин.
Французский историк Фердинанд Ло подчеркивал в наше время, имея в
виду заслуги молдаван по защите “врат христианства”: «Что особенно важно
для Европы - это сопротивление греков, сербов, венгров, молдаван и русских
впоследствии против турков с XIII до XVI вв. Благодаря жертвам “балканцев”
и восточных славян, западная цивилизация смогла продолжаться в Западной
Европе и об этом не очень-то задумываются немцы, итальянцы, французы»
{Lot, 1932. Р. 530).
Анализируя процессы государствообразования в первые столетия второ­
го тысячелетия, русский историк Н. Карамзин писал: “В сие время (XIV в.)
явилась новая знаменитая держава... Мы говорим о начале Молдавского Кня­
жества, управляемого воеводами, коих имена едва ли нам известны до самого
Стефана III Великого, дерзнувшего обнажить меч на ужасного Магомета II
и, славными победами, одержанными им над многочисленными турецкими
воинствами, вписавшего имя свое в Историю редких Героев: мужественный в
опасностях, твердый в бедствиях, скромный в счастии, приписывая его толь­
ко Богу, покровителю добродетели, он был удивлением государей и народов,
с малыми средствами творя великое” {Карамзин, 1842. T. VI. С. 109).

ПРАВОСЛАВИЕ В ИСТОРИИ МОЛДАВИИ

Со становлением Молдавского государства (1359 г.) его господари рас­
пространили свою власть и авторитет, статус независимости страны и на цер­
ковные структуры.
На территории Молдавии уже в первой половине XIII в. “жили волохи,
которые считали себя христианами..., имевшие епископов, которые пропове­
дуют греческую (православную) веру... И другие верующие, что проживают
среди них, переходит в их веру, уподобляясь этим валахам в один народ” ...
(DRH D. I. Р. 21). Таким образом, уже в догосударственный период, на его
79
территории активно действовали православные церковные структуры и их
иерархи, способствующие консолидации молдавской общности. Очевидно,
что первые воеводы, господари не могли не учитывать возможностей такой
мощной силы как христианская вера и институт его проведения - Православ­
ная Церковь.
Вошедшее в историю с 1359 г. государство с именем Молдавия, ее поли­
тические институты и сам господарь нуждались в мощной духовной объеди­
нительной силе, которая находилась в руках служителей церкви. Утвержде­
ние самостоятельности страны выдвигало, как самую неотложную, задачу
основания церковно-иерархической структуры. Славяно-молдавские летопи­
си и сохранившиеся грамоты молдавской канцелярии ХІѴ-ХѴ вв. свидетель­
ствуют об оживленной церковной жизни: о деятельности епископов в догосу­
дарственный период, о том, что воевода Драгош построил деревянные церкви
в Воловэце, а Богдан I Основатель построил церковь в Рэдэуць, которая стала
некрополем первых молдавских господарей.
В ХІѴ-ХѴ вв. в Молдавии действовали многие церкви и монастыри, атте­
стованные в документах, в том числе монастыри в Вэрзэрешть, в Кэприянах.
Грамоты молдавской канцелярии той эпохи увязывают завершение организа­
ции Молдавской православной церкви с именами господарей Петру I Мушата
(1374-1391), Александра Доброго (1400-1432).
Еще в 1892 г. А. Стадницкий отмечал, что появление высшей иерархиче­
ской структуры в Молдавии трактуется по-разному (,Stadnifkii, 2004. Р. 36).
В наше время кишиневский историк П. Параска также отмечает, что еще “не
достигнуто какой-либо приемлемой аргументированной реконструкции про­
цесса, который завершился основанием верховной иерархической Молдав­
ской Церкви” (Parasca, 2002. Р. 3, 7). Мы будем придерживаться принятой, в
общем, интерпретации хода событий, которые привели к основанию Митро­
полии Молдавской православной церкви.
Петру I Мушат был одним из выдающихся господарей Молдавии: он пер­
вый объединил и укрепил границы Молдавского Государства: от Северных
Карпат до Черного моря; он усовершенствовал структуру государственного
управления; чеканил первую молдавскую монету; от него сохранилась первая
грамота, подписанная молдавским господарем; он же первый в своей титула-
туре уточняет, что является правителем “Dei gracia” (милостью Божией); он
построил церковь святой Троицы в Сирете; при нем Сучава стала столицей
средневековой Молдовы. Естественно, что этот энергичный и прозорливый
господарь молодой, быстро развивающейся страны не мог почти два десяти­
летия править без поддержки и советов высокого иерарха, который руково­
дил бы Церковью и исполнял бы епископские обязанности. Главным образом
потому, что, как было указано, в силу господствующей концепции провиден­
циализма, все церковные деяния, таинства тесно переплетены с мирскими,
и сам господарь правил лишь “милостью Божией”. “Любая государственная
организация предполагает и церковную организацию, любая верховная поли­
тическая иерархия дублируется верховной церковной иерархией” (Parasca,
2002). Правители Молдавии знали, что именно так поставлено государствен­
но-церковное взаимодействие в Болгарии и Сербии.
Самодержавный господарь и тонкий политик Петру I Мушат не мог не
заняться организацией высшей канонической структуры Молдавской Право­
славной Церкви, учитывая опыт и состояние церквей Болгарии, Сербии или
80
Валахии, которые оказались под властью Константинопольского патриарха­
та, точнее - под владычеством греческих церковников. Именно поэтому гос­
подари Молдавии не обратились туда за согласием на утверждение действую­
щего к тому времени в Молдавском государстве иерарха. Суммируя разные
мнения относительно учреждения митрополии Молдавской, историки церкви
пришли, в общем, к выводу, что высшая структура Молдавской православной
церкви - митрополия - действовала уже после 1381 г.: в 1386 г. (во время
правления Петру I Мушата, 1374-1391) она уже отмечена в церковных скри­
жалях вместе с Видинской Митрополией {Laurent, 1947. Р. 163).
С 1373 по 1400 гг. Константинопольский патриарх увещеваниями, угро­
зами и даже отлучением неоднократно попытался навязать Молдавии свое­
го ставленника, поставить молдавскую церковь под господством греческих
иерархов. Поскольку предстоятеля Молдавской православной церкви Иосифа
по просьбе молдавского господаря Петру I Мушата хиротонисировал Галич-
ский митрополит, и пользовался высочайшим уважением у своей пасты, мол­
давский клир и господари не обращали никакого внимания на угрозы патри­
арха Антония {Арсений, 1904. С. 19-22).
Эта дата - 1373 год - знаменующая начало деятельности высшей органи­
зационной церковной структуры Молдавии, как и канонический характер его
первого митрополита Иосифа, была признана Константинополем в 1401 г.,
когда в своем послании к господарю Молдовы Александру Доброму, патри­
арх Матфей дал полномочия “истинным епископам и законным митрополи­
там Молдовы”.
Таким образом, Константинопольский патриарх согласился с установле­
нием в Молдавии особой традиции - избрание своими иерархами, с одобре­
ния господаря, своего митрополита, а Молдавская митрополия добровольно
вошла в юрисдикцию Константинопольского Престола на правах автономии.
Как в 1373-1401 гг., так и после этого “Молдавская православная церковь
была совершенно независимой: молдавские иерархи выбирались своим же
духовенством, утверждались в должности своим господарем и его советом,
где митрополит был главным советником. Вообще, зависимость Молдавской
Церкви от Патриархата была только номинальной. Нередко бывало, что о по­
священии новых своих епископов митрополиты Молдовы лишь уведомляли
патриарха” {Стати, 2003. С. 3).
Об иллюзорной зависимости Молдавской Церкви от Константинополя
свидетельствует и видный государственный деятель Молдовы Дмитрий Кан­
темир, бывший в 1693 и в 1710-1711 гг. господарем Молдовы: “Митропо­
лит Молдавский имеет в Восточной Церкви особливую перед всеми другими
честь. Он, хотя не носит титула Патриарха, именуясь митрополитом Молдо­
вы и архиепископом Сучавы, не подчиняется ни одному Патриарху. Несмотря
на то, что благословление приемлет от Константинопольского Патриарха, не
может он ни быть им избранным, и не обязан как другие митрополиты, ожи­
дать псифона (утверждения) от Великой Церкви; он имеет такую же великую
власть в своей митрополии, как и Патриарх в своей”.
Первый глава Кишиневской епархии Русской православной церкви мит­
рополит Гавриил (Банулеску Бодони) в 1813 г. открыл в Кишиневе Духовную
семинарию, единственное тогда учебное заведение в крае. При ней, по хода­
тайству Владыки, в 1816 г. был учрежден “благородный пансион”, дававший
81
светское образование. В 1814 г. попечением митрополита Гавриила была от­
крыта бессарабская типография.
Подвижническими трудами по переходу на молдавский язык богослужеб­
ной литературы и учебников прославился Кишиневский архиепископ Димит­
рий (Д. Сулима, 1821-1844). В молдавских городах им были учреждены мно­
гие школы с бесплатным обучением. В 1836 г. закончилось строительство
Рождественского кафедрального собора в Кишиневе, до сих пор являющего­
ся духовным центром столицы.
Много усилий и личных финансовых средств в развитие просвещения в
Молдавии внесли кишиневские архиепископы Иринарх (Попов) и Антоний
(Шокотов), возглавлявшие епархию в 1844-1871 гг. Их попечением активно
издавались богослужебные книги на молдавском языке и создавались новые
приходские школы, было открыто женское епархиальное училище.
В последующие годы иерархи, находившиеся на Кишиневской кафедре,
также ревностно занимались просветительской деятельностью и заботились
о развитии православия в Молдавии. К началу 1918 г. Молдавская епархия
включала 1084 церковных прихода, 27 монастырей, 7 скитов, а также три ду­
ховные семинарии. Церковь издавала на молдавском языке журнал “Луминэ-
торул” и русско-молдавские “Кишиневские епархиальные ведомости”. Бого­
служение традиционно велось на молдавском и церковнославянском языках.
После Бухарестского мира (1812) вся Пруто-Днестровская Молдова, в том
числе территории, подчиненные Проилавской митрополии, а также входящие
в состав Хушской епископии, “перешли во владычество России и вошли в
состав новой епархии, учрежденной здесь, а именно Кишиневской и Хотин-
ской”. Уже в начале войны, в обращении к императору России Александру I,
митрополит Молдовы (Яссы) Вениамин (Костаки) и 20 самых авторитетных
бояр и епископов просили: “Истреби несносное турецкое правление, дыша­
щее угнетением бедному сему народу - молдаванам. Присоедини правление
земли сей с Богохранимою державою Твоею... Да будет одно стадо и один
пастырь... Сие есть от всей души общее народа сего моление”.
В ходе русско-турецкой войны (1806-1812 гг.) Молдова и Валахия были
подчинены Русской Православной Церкви: 27 марта 1808 г. Святой Синод
назначил Гавриила “экзархом в Молдавии, Валахии и Бессарабии и митропо­
литом Молдавским (с местопребыванием в Яссах)”, где исполнял эту миссию
до 1812г.
Присоединенная к России территория много веков подряд не составляла
одно целое. Она была расчленена на несколько зон, оккупированных в разное
время разными захватчиками. И в церковно-административном отношении,
как было показано, Восточная Молдова была раздроблена, две ее значитель­
ные части подчинялись иноземным митрополиям: Сербско-Карловицкой и
Проилавской. “Таким образом, Пруто-Днестровская Молдова до присоедине­
ния к России не представляла собой чего-либо целого ни в гражданском, ни в
церковном отношении” (епископ Арсений). Заслуга устроения здесь епархии
всецело принадлежит митрополиту Гавриилу, которому было поручено госу­
дарем императором и Святым Синодом составить план для новой заднест-
ровской епархии. Митрополит Гавриил выполнил возложенное на него дело
с успехом, составив его план... В составлении этого плана или проекта новой
епархии видна сила организаторского таланта Гавриила, положившего проч­
ные основы церковного управления Пруто-Днестровской Молдовы. Святой
82
Синод “по подробном рассмотрении определил” оставить “во всей силе”, со­
держащиеся в докладе митрополита Гавриила положения об учреждении в
Пруто-Днестровской Молдове епархии с титулом митрополии и экзархии и
с предоставлением ему лично той степени, которую он имел, управляя Киев­
ской епархией, с наименованием экзархата Святого Синода, митрополита Ки­
шиневского и Хотинского. Доклад Святого Синода утвержден был государем
императором 21 августа 1813 г. С этих пор и нужно считать начало существо­
вания Молдавской епархии с титулом митрополии и экзархии, исторической,
законной, естественной наследницей которой является Митрополия Киши­
невская и всея Молдовы, пасомой его Высокопреосвященством митрополи­
том Владимиром (Кантаряном).
Синод Русской Православной Церкви объединил все приходы, захвачен­
ные части молдавской духовной территории к востоку от Прута, воссоздав и
укрепив православную церковь всея Молдовы; организационно восстановил,
усовершенствовал и утвердил иерархические структуры Молдавской Право­
славной церкви, создавая митрополию Кишиневскую и Хотинскую.
В результате переговоров 1946 и 1947 гг. между представителями Русской
православной церкви и Румынской православной церкви была достигнута
договоренность по всем вопросам межцерковных отношений. Но в 1992 г.
Румынская патриархия дезавуировала эти соглашения.
 ГЛАВА 3

М ОЛДАВСКИЙ Я ЗЫ К

ПРОИСХОЖ ДЕНИЕ И СТРО ЕН ИЕ МОЛДАВСКОГО ЯЗЫ КА

восточную группу романских идиомов входит и moldava lingua, lingua

В moldavorum, vocabula moldavorum (Cantemir, 1973. P. 362-365); limb a

moldoveneascä (moldava), limba moldovenilor, cuvintele moldovenilor;
молдавский язык, язык молдаван, слова молдаван.
Limba moldoveneascä/молдавский язык входит в состав романских язы­
ков, разделяющиеся на две группы. Западнороманские - португальский,
испанский, каталонский (на востоке Испании), провансальский (на юге
Франции), французский (во Франции, частично в Бельгии, Швейцарии, Люк­
сембурге), итальянский, ретороманский/ладинский (в Швейцарии), сардин­
ский (на острове Сардиния). Восточнороманские - молдавский, валашский,
ныне румынский, влашский (в Болгарии и Войводине), далматский (исчез­
нувший). Состав группы восточнороманских языков - общеизвестный науч­
ный факт, зафиксированный в “Универсальной Десятичной Классификации”
(УДК, 1986), где под индексом 805.92 отмечено - молдавский. Модернизи­
рованная УДК (Publication № UDC - Р024 autorized by the Consortium under
Licence number UDC 9704. Bucure?ti, 1998) также утверждает под индексом
135.1 (478) - moldoveneascä.
На рубеже I и II тыс. географическое положение, воздействия извне, разных
направлений и разного происхождения предопределили особые условия разви­
тия северодунайского романского мира. Эти обстоятельства, с одной стороны,
отдаляли южнодунайский романский тип речи от северодунайского. С другой
стороны, те же причины географического, этнодемографического плана, пред­
определили появление заметных особенностей романизованного типа речи к
югу от Карпат, на внутрикарпатском плато и особенно к востоку от Карпат.
Первоначальные особенности выделили южный ареал (между Южными
Карпатами и Дунаем). Другой ареал - северный охватывал внутрикарпатское
плато, который, начиная с ХІ-ХІІ вв., расширился к востоку от Карпат до
Днестра, “создавая, таким образом, новые предпосылки для развития буду­
щего молдавского идиома” (Raevskii, 1988. Р. 139). Эта этноязыковая реаль­
ность была отмечена Мироном Костиным, который в 1686 г. писал, что рома­
низованное население “этих мест поредевшее после татарских набегов, ушли
эти отсюда в Марамуреш, те из Страны Мунтянской (Валахии) к Олту. Пере­
ходя горы, изменили и речь” (Costin, 1958. Р. 271).
Позже, в начале XVIII в., Д. Кантемир писал: “Те, которые были приве­
зены из Польши в середине Молдовы, забывши, после длительного време­
ни, родной язык, усвоили молдавский”: Moldavicam recepere (Cantemir, 1973.
Р. 299). То есть, молдовенизировались, увеличив, тем самым, численность
молдаван. Таким образом, на протяжение феодальной эпохи славянские эле­
менты (русины, сербы, болгары), а также люди тюркского происхождения,
которые проживали совместно с молдаванами на восточнокарпатском ареале,
являются в той или иной мере “составными частями романского, молдавского
84
этноса”. “Так, как уже говорил, со временем изменилась и речь, смешалась с
славянским, с дацским и другими (сербским, русским).. ( Costin, 1958. Р. 272).
На протяжении более 640 лет, от основания Молдовы (1359 г.), язык вос­
точнокарпатских романцев, развиваясь в общем, в изолированном от других
регионов с романской речью, приобрел определенные особенности.
До прихода в Северное Подунавье и в юго-западные зоны внутрикарпат-
ского плато римлян (106 г. н.э.), местное фракийско-гетско-дакское население
общалось на своем языке. Некоторые исследователи полагают, что фракий-
ско-гетско-дакский язык, при всей незначительности сохранившейся мате­
риально-документальной базы, необходимо учитывать при характеристике
восточнороманских северодунайских типов лексики. В принципе нельзя ис­
ключать, пусть и не существенное, воздействие фракийско-гетско-дакского
субстрата на формирование современных восточнороманских языков. Было
высказано мнение, что наличие гласных a, i в молдавском и других восточ­
нороманских языках - это реликты фракийско-гетско-дакского субстрата. По
мнению изучающих этот круг вопросов исследователей, корни около 60 слов
молдавского и других восточнороманских языков этимологически восходят к
тому же субстрату: ceafa, grumaz “затылок”, strunga “место для доения овец”;
brinza; brad “ель”; mazare “горох”; то§ “старик, дед”; rinza “желудок птицы”
и др. На этом, пусть и небогатом, языковом субстрате и наложился основной,
самый значительный - латинский - словарный фонд молдавского языка.
Основной, определяющий фактор, который индивидуализировал, придал
свои особенности и своеобразие типу речи восточнороманского населения
Карпатско-Днестровского ареала - это славянские заимствования. С VI в.
северодунайское романизированное население, а с ХІ-ХІІ вв. восточнокар­
патское заимствуют значительное количество слов от южных славян, а за­
тем от восточных (в Днестровском-Карпатском пространстве). “В этот пери­
од молдавская лексика обогатится значительным фондом заимствований из
славянского, русского, украинского, польского, тюркского, греческого и др., а
также из западнороманских языков. Вместе взятые, эти явления - фонетиче­
ские, грамматические, лексические - позволяют говорить об особом периоде
развития молдавского языка” (Raevskii, 1988. Р. 144). Если для восточноро­
манских языков, латынь - это основа, а фракийско-гетско-дакские элементы
являются субстратом, то славянские заимствования - особенно для молдав­
ского - выступают как суперстрат.
Относительно славянского воздействия на валашский/румынский язык
известный румынский языковед О. Денсушяну писал: “Только контакт со
славянами превратил этот язык в самостоятельный, безусловно, оставшись
романским по своей структуре, но значительно отличным от тех языков, кото­
рые произошли от одного и того же источника” {Densuseanu, 1961.1. Р. 161).
Это заключение еще в большей мере относится и к молдавскому языку.
Для румынского историка и филолога, академика И. Богдана славяне яв­
ляются конститутивным элементом восточнороманской общности: “Влияние
славянского элемента на формирование нашей национальности настолько
очевидно, что можем сказать, без преувеличения, что и речи быть не может о
румынском народе до впитывания славянских элементов местным романским
населением на протяжении ѴІ-Х вв.” {Bogdan, 1905. Р. 21). Другой, не ме­
нее известный румынский языковед С. Пушкарю подчеркивал: “Славянское
влияние отмечается у нас с древних времен. Румынский язык сохраняет столь
85
глубокие следы, что даже на миг не можем сомневаться в том, что наша общ­
ность со славянами продолжалась целые века” (Рщсагіи, 1930. Р. 12). Румын­
ский академик К. Джуреску согласен с утверждением И. Богдана о том, что
“речи быть не может о румынском народе до слияния романцев со славяна­
ми”, но уточняет: “Это утверждение нужно понять в смысле, что румынский
народ добился своего полного образования, достиг своих полных этнических
характеристик, только после того, как к его существенному дако-романскому
элементу, являющейся основой, добавился славянский элемент... Центр тя­
жести должен падать на первые два элемента” (Giurescu, 2000.1. Р. 197).
Разные географические, этнодемографические условия, в которых раз­
вивались Молдавия и Валахия дифференцировали направления и масшта­
бы влияния славянских языков на молдавский и румынский. Валашский/ру-
мынский язык находится в сфере влияния сербского и болгарского языков,
а молдавский язык - в ареале воздействия украинского и русского языков.
Определенные слова восточнославянского происхождения существуют лишь
в молдавском языке, но неизвестны румынскому. Слово коромысло распро­
странено в Молдавии, Буковине, Трансильвании, его эквивалент в Валахии/
Румынии - соЫЩа из болгарского кобылица; присакэ, присэкар, присэкэрий
бытующие в Молдавии и на Буковине - из украинского языка: просика; в
Румынии для этого понятия употребляют слово ступинэ; статнее “ткацкий
станок” (из украинского языка) широко распространено в Молдавии; в Румы­
нии для этого предмета употребляют слово râzboi и др.
В молдавском языке выделяются несколько пластов лексики славянского
происхождения; один из них составляют заимствования, характерные и для
других восточнороманских языков: babâ, colac, nevastâ, coasâ, ranâ, gol, slab,
dâruiesc, milâ и др. По мнению академика В. Шишмарева, эти заимствования
вошли в восточнороманские языки не позже VI-VIII вв. Славянские слова за­
менили в восточнороманской лексике соответствующие романские лексемы;
например, слав, гребло заменило лат. rastrum; слав, гыскэ (гусь) заменило лат.
аѵіса; слав, обичей (обычай) заменило лат. consuetude; слав, овэс (овес) заме­
нило лат. avena; слав, тырг (торг) заменило лат. mercado и др.
Значительный, весомый и разнообразный пласт славянских заимствова­
ний “способствуют не только определению различий между восточнороман­
скими и западнороманскими языками, но и дифференциации восточнороман­
ских языков между собой”. Славянские слова bid, boalâ, boier, bolnav, gluma,
clae, cîrmâ, соЦ, lan¡, pagubâ и др. бытуют лишь в молдавском и румынском
(Корлэтяну, 1969.1. С. 141).
Существует значительная категория славянских заимствований, извест­
ные лишь молдавскому языку, отсутствующих в румынском языке: ahotâ,
baler(câ), bolnifâ, borona, borta (ucr. bort), buhai, a dubi, a ghili (ucr. biliti),
caleascâ, cartuz, coromísla, cori, cociorva, leica, lozie, scripca, struna, horn,
hrubâ, toloaca, harbuz, greapca, hulub, ciubote и др., которые придают молдав­
скому языку особые характерные черты по сравнению с румынским.
Одним из факторов, определяющих специфику молдавского языка, по
сравнению с прочими романскими языками, заключается в “двойном объеди­
нении со славянским языковым миром, первый из которых он разделяет вме­
сте с ближайшим своим сородичем - языком Валахии и Южной Трансильва­
нии, а второй с восточнославянским - испытывает уже обособленно от него”
{Сергиевский, 1959. Р. 203).
86
 Следствием географического положения и культурно-политических отно­
шений являются заимствования из польского языка, процесс давно извест­
ный и подробно изученный молдавскими учеными. Уже Д. Кантемир отме­
чал (в “Описании Молдавии”): “Те, которые живут у Днестра, используют
много польских слов и особенно много домашней утвари называют польски­
ми словами” (Cantemir, 1973. Р. 365). По наблюдению академика Н. Корлэ-
тяну, “можно аттестовать более 350 польских слов, которые употребляются,
особенно молдавскими летописцами: окоп, ротмитру, подгяз, хатман, жой-
мир, хашкэ, панцыр, скижэ, паланкэ, херб, шляхтэ, моцпан, злот, потроник,
талер и др. В качестве дифференцирующих элементов следует отметить и
топонимы в восточнославянском фонетическом обрамлении: Хородка, Хоро-
диште, Солонец, Солотвино и др., а также Колинкэуцъ, Дубэуцъ, Ванчикэуць,
Тэрэсэуць и др.” (Корлэтяну, 1969. С. 142).
Особо индивидуализируют молдавский язык, подчеркивая его обще­
признанное своеобразие, молдавские говоры Левобережья Днестра, сохра­
нившие уникальные латинские этимоны и породившие новые формы: chita
“хлеб”, zolnic “полотенце”, a afîua “зажечь”, tigane “сковородки”, chitoroage
“холодец”, fîricâ “немного”, plompoasâ “пушистый (хлеб)”, salarii “вертута”,
scrijicâ “лист квашеной капусты”, іщса “сок, жидкий соус”, chiftere “холо­
дец”, dulig “большая стопа”, naval “скопление людей”, furâtori “вор”, hrubâ
“печь”, cojoleancâ “теплый жакет”, chirote “вареники”, motîrlâ “кошка”, сосі
“баран”, siolan/ciolan “мясо”, bada “колодезная деревянная бадья”, brojban
“капусты кочан”, stricâtoare “скатерть”, bâznos “надоедливый”, ladari “коврик
на сундуке”,fomotos “постоянно голодный”, mutuleg “тугодум”,feteleg “неуго­
монный”, mâfos “ненасытный”, talan “большой”, bâlcîji “глаза”, toporel “лох”
и очень многие другие. Только в молдавских районах Левобережья Днестра
сохранилось и употребляется по сей день слово mîne§tergurâ “полотенце”.
Таким образом, одной из коренных особенностей молдавского общества
состоит в том, что, наряду с бесценными, уникальными памятниками матери­
альной, духовной культуры, создало удивительно богатый по своему словар­
ному составу и по художественному фонетико-стилистическому разнообра­
зию свой национальный молдавский язык. Его традиции настолько глубоки,
что молдаване до XX в. сохранили и используют, особенно в художественных
текстах, свой национальный месяцослов, созданные ими народные названия
месяцев, которые впервые были регистрированы В. Александри и использо­
вались в произведениях молдавских писателей и фольклористов П. Испирес-
ку, М. Садовяну, того же В. Александри, и последующими авторами:
gerariu/cârindariu (пора колядок, время морозов) - январь,
fâurar (время, когда мастера кузнецы готовят плуги) - февраль,
germânar/mârfiçor (пора зачатий засеянного) - март,
prier (пора раскрытия почек) - апрель,
frunzar (пора озеленения, раскрытия листьев) - май,
cireçel (начало созревания черешни) - июнь,
cuptor (время летней жары) - июль,
mâsâlar (время жатвы, сбора урожая) - август,
ѵіпісег (время брожения молодого вина) - сентябрь,
brumârel (время первой изморози) - октябрь,
promorar (время инея) - ноябрь,
andreia (пора зимы с начала св. Андрея) - декабрь.
(.Ш о р н и к о в , 2007. С. 4 9 -5 0 ).

87
 Чтобы убедиться в особенностях современного румынского языка по от­
ношению к молдавскому национальному языку, достаточно изучать словар­
ный состав новейших румынских толковых словарей. Приведем лишь неко­
торые слова, которыми обогатился румынский язык, но которые неизвестны
словарям молдавского языка: а giorno, bar, barman, barmanitä, basic, big, blat,
blimp, bodicec, boleaznä, boogie-woogie, boom, bonjur, brae, browning, bulcä,
buma§cä, ЬщтасЫ, burcä, bunt, butelcä, butelcufä, butic, a campa, capia, campos,
capitos, сагаЬщсй, caraboantä, carioca, cariolä, caro, carmac, cartism, catch,
caviar, cazacliu, cazacioc, cîner, circsedar, cea§cä, cec, cescut, charter, chesse,
cha-cha-cha, chec, chalón, chamois, chemin de fer, ches, chulo, ciufut, cineclubist,
сіщса, clinci, clop, cocteil, colceac, coleaba, comandir, comeraj, concà, congâ,
a congratula, cornwal, co§ghetar, country, craul, creek, cremçnit, creps, crichet,
crigel, cripalcà, crocont, crochet, crosist, crossbar, crossing, cupel, evartir, cyborg
(DEX, 1998. C. 1-256) и очень многие другие, очень румынские слова до по­
следней страницы словаря (1192).
Другой очевидной особенностью румынского языка по отношению к мол­
давскому национальному языку - это значительные заимствования из языка
романы (gib romani), то есть из цыганского языка: baftâ, baros, canci, ciordealä,
a ciordi, ciordire, ciordit, ciopina, danci, gagic, gagicâ, làiefi, manglealâ, a
mangli, a mardi, mardealà, mardeia§, mi§to, miçtocar, mueles и многие другие,
которые из-за их количества и частоты употребления, составляют в румын­
ском многоязыковом обществе так называемый миштокарский язык - Jimba
mi§tocâreascâ, которому “Энциклопедия румынского языка” посвятила целую
статью (Enciclopedia ІітЪіі, 2001. P. 338). Языковая реальность, судя по по­
следним румынским толковым словарям и по языку масс-медиа, свидетель­
ствует: англицизмы и цигэнизмы становятся все более заметными характер­
ными особенностями бывшего (в смысле языка Аргези, Караджале, Гога)
румынского языка.
Разумеется, эти и другие очевидные и общеизвестные свидетельства раз­
личия не задевают общую литературную форму неолатинского восточноро­
манского типа речи, которого молдаване испокон называют молдовеняскэ, а
валахи усвоили название ромыняскэ.
Выводы Н. Корлэтяну и Н. Раевского, многих других языковедов созвуч­
ны заключению румынского академика Иоргу Иордана относительно живого
языка молдован, на котором сотворил свой “Летописец” Ион Некулче: «Язык,
на котором говорят на той и на этой стороне Милкова (река, граница между
Молдовой и Валахией. - В.С.), - пишет румынский языковед, - представля­
ет особенности, характерные для каждой провинции... Силой обстоятельств
молдавская речь выполняла для жителей провинции, которые на нем говори­
ли, роль языка всего народа». Имеется в виду язык севера Молдовы, «который
и в данный момент (1959 г.) является, с языковой точки зрения, более аутен­
тичным, достоверно-молдавским, в смысле, что представляет определенные
характерные особенности, исчезнувшие или неизвестные на юге Молдовы и
это благодаря некоторым более или менее специфичным жизненным услови­
ям, а также географической позиции латеральной или периферийной... Раз­
личия более количественные, чем качественные, которые сильно ошеломля­
ют с первого взгляда...» (Neculce, 1959. P. LX-LXI).
«Взятые вместе, - заключает Н. Раевский, - подобные молдавские явле­
ния - фонетические, грамматические, лексические позволяют говорить об
88
особом периоде молдавского идиома» (Яаеѵзкіі, 1988. С. 144). Таким обра­
зом, формулирует окончательный вывод Н. Раевский, молдавский народ «как
романоязычное племя прошел четыре этноязыковые эпохи». Видный языко­
вед, судья по всему, имеет ввиду периоды эволюции восточных романцев
вообще.
Эпоха первая - романизации - возникла одновременно с установлением
римского господства на Нижнем Дунае и продолжится до падения Западной
Римской Империи, т.е. до конца V в., когда дако-мезийские романцы остава­
лись изолированными от западного романства.
Следующая эпоха - общности продолжается до X в., когда группы, по­
явившиеся в среде восточного романства все более отдаляются один от дру­
гого. Предел ее завершения совпадает с падением Болгарского Царства (971-
1018 гг.) и расселением татар в южном регионе между Днестром и Прутом и
в Валашской равнине... В этом временном отрезке восточные романцы сохра­
няют более или менее стабильно свое единство, индивидуализируются (как
романоязычные). Важную роль в этом процессе сыграли контакты со славян­
ским миром, которые со временем становились более интенсивными. Общий
романский идиом приобрел собственные черты, которыми отличается как от
дунайской латыни, так и от западнороманских языков.
Эпоха третья - северодунайская продолжалась с начала XI в. до ІѴ-ѴІ де­
сятилетий XIV в. и касалась северных (от Дуная) романцев периода распада
(отделения от южнодунайцев) и появления государств Валахия и Молдавия.
Разделенные от балканских групп, северодунайские романцы проходят свой
отличительный путь развития... До середины XII в. средой обитания им слу­
жили Карпатское плато (Трансильвания) со своими внешними склонами и
лимитрофическими областями. В пределах этого пространства выделялись
два ареала: южный и северный, которые противостояли своими различиями
в речи. Со второй половины XII в. массы северного романизованного населе­
ния, особенно северной части, заселяют Карпато-Днестровские края... В этот
период романство северного Подунавья усиленно контактировало с совмест­
но проживающим южнославянским населением, что предопределило симби­
оз и романо-славянский билингвизм. Восточнокарпатская ветвь романизо­
ванного населения взаимодействовало с восточными славянами... {Яаеѵзкіі,
1988. С. 28, 41-42, 98-99, 115-116, 138-139, 145).
Эпоха четвертая - молдавская имеет в виду лишь восточнокарпатских
романцев, с момента появления Молдавского Государства до нынешнего пе­
риода. Новые обстоятельства, в которых оказались Карпато-Днестровские
романцы - волохи привели к определенной их индивидуализации во многих
аспектах: социально-экономическом, политическом и др. На всем этом про­
тяжении - около 650 лет - они поддерживают тесные контакты с восточными
славянами.
В средние века господствовала концепция “святых языков”. Любые
действия, дела, поступки, события могли излагаться письменно лишь на
нескольких языках. На Западе это была средневековая латынь. Академик
Н. Корлэтяну пишет: «В Юго-Восточной Европе к числу “святых” языков
относились средневеково-греческий (византийский), а затем и древнеславян­
ский (славянский или как его называли “латынь Востока”). Молдова входила
в совокупность стран византийско-православной культуры. И официальным
языком был славянский» (Корлэтяну, 1948. С. 54).
89
 Это был письменный язык южных славян, начало истории которого отно­
сится к 862-863 годам, когда миссионеры братья Кирилл и Мефодий соста­
вили славянский алфавит и споспешествовали переводу религиозных книг с
греческого на восточноболгарский диалект. Со временем, особенно в XII в.,
древнеславянский, все больше удаляясь от живой речи и распространяясь
среди других славянских и неславянских народов юго-востока Европы, при­
обретает специфический характер и постепенно превращается в так называе­
мый славянский. В соответствии со средой, в которой использовался, славян­
ский язык знает несколько редакций: среднеболгарский, сербский, русский,
украинский и др.
Определение компонентов молдавского языка, анализ общих и дифферен­
цированных элементов группы родственных языков, например, восточноро­
манских имеет довольно богатую библиографию. Уже в XV в. (около 1460 г.)
византийский историк Лаоник Халкокондил обратил внимание на сходство
молдавского и валашского языков с итальянским. По его мнению, в Молдавии
и Валахии говорят на языке “похожем на итальянский, но столь испорченном
и отличном от него, что итальянцам трудно понимать, что на нем говорит­
ся”. Он сетовал, что не мог узнать: “каким образом явились в области между
Трансильванией и Черным морем, между Богданией (Молдавией) и Дунаем
люди с римским языком” (Шишмарев, 1953. С. 85; Корлэтяну, 1983. С. 15-
16; Armbruster, 1993. С. 62). Ту же восточнороманскую языковую реальность
отмечает в 1551-1552 гг. Вейт Гейл, секретарь командующего габсбургскими
войсками, генерала И. Касталдо {Armbruster, 1993. Р. 103).
Дискуссии по этим вопросам продолжаются до наших дней. Особенно
активно они развернулись в период послевоенной “холодной войны” -
60-80-е годы XX столетия {Heitmann, 1998 и др.). Зарубежные участники этих
политических споров под языковым прикрытием повторяли экспансионист­
ские доктрины румынских авторов 20-30-х годов того же века об извечных,
по меньшей мере с начала первого тысячелетия, и повсеместных, по меньшей
мере до Буга, румын, румынского языка.
При разграничении языков от диалектов, языков между собой примене­
ние исключительно структурно-языковых критериев вне связи с внеязыковы-
ми факторами неплодотворно и даже противопоказано. “Определение язы­
ковой тождественности, - подчеркивал Антуан Мейе, - может быть только
социальным” {Meillet, 1926. Р. 80). Общепризнанно, что необходимо разли­
чать социально-исторический аспект языка от его внутриструктурного ас­
пекта. Потому что проблема разграничения языков, диалектов неотъемлемо
связана с историко-культурными проблемами этнических общностей разных
территорий, с сознанием их культурной и национальной самостоятельности.
Не меньшее, а может, решающее значение при разграничении языков, име­
ет чувство, убеждение говорящих, что употребляемый ими язык это особый
язык, их воля считать, что своя речь имеет отличительный от других языков
характер.
Документальные сведения, исторические тексты, выводы и обобщения
компетентных исследователей разных стран доказывают: молдавский язык,
глоттоним ІітЪа moldoveneascä по меньшей мере на 400 лет старше терми­
на rumineascä (limbä). Limba moldoveneascä не только старше, но и богаче,
опытнее (см. хотя бы первые творения ХѴІІ-ХѴІІІ вв. на молдавском языке
Гр. Уреке, М. Костина, И. Некулче).
90
 В 1951 г. на совместной сессии Института языкознания АН СССР и Ин­
ститута истории, языка и литературы Молдавского филиала АН СССР, по­
сле преодоления многих трудностей и преград, была обоснована парадигма
в том, что молдавский язык - это романский язык, имеющий фонетическую,
грамматическую, морфологическую структуры и основной словарный фонд,
характерные, общие и для других восточнороманских языков. Доклады ав­
торитетнейших московских языковедов - романистов, академиков В. Вино­
градова, Б. Серебренникова, Д. Михальчи, В. Шишмарева, С. Бернштейна,
Р. Будагова, молдавских филологов Н. Корлэтяну, И. Вартичана и др. были
опубликованы (Вопросы молдавского..., 1953).
В 1956 г. под эгидой Института истории языка и литературы Молдавско­
го филиала АН СССР вышел первый том “Курса современного молдавского
литературного языка” (Curs de limba moldoveneasca literara contemporana) -
фундамент подлинно научного молдавского, романского языкознания. Курс
содержит скромный параграф “О молдавско-румынской языковой общности”
(Си privire la unitatea lingvistica moldo-romana). “Это означает, что оба языка
имеют общий основной словарный фонд и общую грамматическую, морфо­
логическую и синтаксическую систему, то есть склонение существительных,
спряжение глаголов; образование и деривация всех других членов речи, си­
стема образования слов, их сочетание, топика - все это общее, не отличаются
ничем существенным. Это означает, следовательно, что молдаване и румыны
не сталкиваются с трудностями в устной и письменной речи в процессе ком­
муникации”.
Все же, как и в любом единстве, молдо-румынская общность не толь­
ко не исключает, а, напротив, предполагает и определенные расхождения.
Действительно, при всей общности литературного языка, между молдавским
национальным языком и румынским национальным языком существуют и
определенные различия, особенно в их нелитературных вариантах - разли­
чия диалектально-территориального порядка. Это объясняется исторически­
ми и этнокультурными обстоятельствами. Но подобные различия не сущест­
венные и не уничтожают внутреннюю общность этих языков, особенно их
литературного аспекта (Курс де лимбэ..., 1956.1. Р. 31-32). С тех пор эти не­
зыблемые истины многократно тиражировались.
Основополагающие принципы социолингвистики, вся совокупность меж­
дународных актов по правам человека подтверждают бесспорное заключение
авторитетных молдавских языковедов:
“Тот факт, что оба языка - молдавский и румынский - по своему словар­
ному составу и грамматической структуре незначительно отличаются, вовсе
не означает, что их нельзя считать отдельными средствами общения двух са­
мостоятельных наций, то есть национальными языками соответственно мол­
давского и румынского народов” (Dirul, Efco, Raevskii, 1985. Р. 69). Тем бо­
лее, что, как убедительно обосновал и принципиально доложил руководству
и всему народу республики академик С. Бережан: “Использование в Респуб­
лике Молдова глоттонима limba moldoveneasca, для обозначения общего ли­
тературного языка и в дальнейшем останется в употреблении; существует
ведь достаточно случаев использования двух глоттонимов для одного языка”
(Си privire..., 1989. Р. 7).

91
 ПИСЬМ ЕННОСТЬ
Алфавит, как графическое средство, при помощи которого поколения пе­
редают друг другу свой язык и культуру, в Молдавии также неоднократно
становился центром политических страстей. Исследуя условия, в которых
несколько алфавитов, в том числе кириллический, сумевшие передать, по­
мимо языков для которых они были созданы, многие другие языки Балкан­
ского полуострова, Е. Захос-Папазахариу выделил несколько периодов утвер­
ждения местных культур посредством определенной графики. Создание и
утверждение в первом периоде (с IX по XIV в.) кириллического алфавита
позволило северо-дунайским романцам, прежде всего волохам-молдаванам
письменно зафиксировать свои традиции и начала своей истории. “Раздроб­
ление Восточной империи позволило местным культурам Сербии, Болгарии,
Молдавии, Валахии и др. утвердить свою независимость и придать ей госу­
дарственную организацию, которая была необходима для того, чтобы сохра­
ниться и чтобы местные типы речи выступали в качестве языков высокой
культуры” (Zachos-Papazahariou, 1972. Р. 146). В этот период “проникли в
Молдову славянские слова, посредством которых и письмо от сербов/славян
заимствовали” (Costin, 1958. Р. 272). Адаптация кириллического алфавита к
потребностям восточнороманских языков “в целом прошло довольно легко,
ибо большое число букв позволяло найти подходящие знаки также для таких
звуков, которые передавались латинским алфавитом в очень несовершенном
виде” (Рщсагіи, 1943. Р. 100). Однако использование кириллических пись­
менных знаков продолжалось (в Западной Молдове) до тех пор, пока “румын­
ские националисты не внедрили в качестве официального алфавита Румынии
латинские буквы” {Zachos-Papazahariou, 1972. Р. 158). “Попытки заменить
кириллические буквы знаками латинского алфавита, которых меньше по чис­
лу и которые не так хорошо способны воспроизводить особые звуки румын­
ского языка, натолкнулись с самого начала на большие трудности” (Рщсагіи,
1943. Р. 101).
Изучая форсированно-административное внедрение латинского алфави­
та в Молдавии во второй половине XIX в., румынский историк Н. Григораш
заключил: “Меньшинство, которое потребовало полную замену кирилличе­
ского алфавита латинским, поддерживаемое официальными кругами, следуя
примеру Румынской Страны, вышло победителем” {Grigora§, 1960. Р. 133).
В румынском языке кириллический алфавит был заменен латинским прика­
зом министра внутренних дел Румынии И. Гика в 1860 г. “Тот факт, что ре­
форма письма была осуществлена административным путем является свиде­
тельством, что она уже не была вопросом языковедов того времени, а стала
заботой текущей политики...” (Масгеа, 1961. Р. 79). Под давлением унионист-
ских сил и собраний на площадях, в 1989 г. латинский алфавит в румынской
модификации в Молдавской ССР был введен также политическим путем.
Кириллический/русский алфавит успешно обслуживал молдавскую куль­
туру, потребности молдавского общества около 700 лет. Как и любая пись­
менность, славянская не соответствует в совершенстве звукам молдавской
речи. Но, как доказал С. Пушкарю, другие авторитетные языковеды латин­
ский, орумыненный алфавит еще меньше подходит молдавскому письму. До
сих пор значительная часть населения республики остается малограмотной:
92
сталкивается с большими трудностями при чтении и особенно при письмен­
ной передаче постоянно меняющейся румынской орфографии.
Славянский язык, используемый в Молдове, выполнял в те времена функ­
цию литературного языка. Он применялся не только как язык церковных книг
и господарской канцелярии. На этом языке были написаны и первые ориги­
нальные произведения молдавской литературы, как церковные, так и свет­
ские.
В молдавско-славянских летописях и в документах господарской кан­
целярии было естественно проникновение всякого рода молдавских слов и
выражений (оцел, секарэ, фир, шарпе, бахнэ, блидар, бучум, грумаз, пурчел,
струнгэ, штюбей, веригэ, чиреш, кремене, мазэре, мерлэ, плэчинтэ, палмэ и
др.). Всего было собрано более 600 молдавских лексических элементов, кото­
рые не могли быть обойдены теми, кто писал на славянском.
Писарями подобных документов были, несомненно, вначале славяне.
Со временем их, однако, заменили молдаване, которые часто, как замечает
А.И. Яцимирский, “думали по-молдавски и высказывали мысли на славян­
ском” (Яцимирский, 1909. С. 21).
Очевидно, тексты и документы из Молдовы, отредактированные на сла­
вянском языке, имели определенную молдавскую специфику. Потому гово­
рится, что речь здесь идет о славянском языке молдавской редакции со спе­
цифическими элементами.
В XVI и особенно в последующем веке умножаются двуязычные памят­
ники молдавской письменности. Имеются ввиду, в частности, документы,
выданные боярами, или официальные документы Господарской канцелярии,
в которых титул и слова заключения (о месте, времени и лице, по чьему по­
велению написан документ) на славянском, а изложение сути дела (которому
вообще-то и посвящен документ) передано на молдавском.
Исследования И. Богдана, С. Пушкарю, П. Панаитеску, Н. Корлэтяну и
других показали, что начало письменности на молдавском языке относится к
XV в. В официальных актах, написанных на славянском с включением мол­
давских слов видно, в том числе и на приведенных примерах, как потребно­
сти общества диктовали переход письменности на молдавский язык. Начиная
с Гр. Цамблака, Гавриила Урикарю, а затем Анастасия Кримки, произведения,
созданные в скрипториях Молдовы, свидетельствовали, что местные книжни­
ки обладали высокой техникой письма. Переписанные в Молдавии сборники,
исполненные с высоким мастерством в своеобразной манере - молдавский
извод были известны в Московской Руси. Возникновение письменности на
молдавском языке диктовалось не только культурными, но и экономическими
потребностями. “Для сохранения различных секретов и передачи их друзьям,
для различных заметок, писем, молдавские купцы и бояре вынуждены были
научиться писать по-молдавски, потому что не могли доверить секретарям и
писарям многих из своих дел. Так что, без всякого сомнения, должна была
появиться переписка на молдавском языке... Об этом говорит и тот факт, что
в первых переводах (XV в.) мы имеем дело с формированной орфографией, с
письменной традицией, с определенными правилами. Славянские буквы уже
соответствуют требованиям молдавского языка, создались письменные на­
выки. Например, в документе от 11 марта 1446 г. упоминается некий Барбэ
Жамэрэ, а уже в документе от 8 декабря 1454 г. его имя написано Барбэ Джа-
м эрэ...” (Корлэтяну, 1948. С. 75).
93
 По тем данным, которыми располагает сегодня наука и которые были ис­
следованы румынскими историками и филологами (О. Densuseanu, I. Bogdan),
молдавским академиком Н. Корлэтяну и др., писали на молдавском языке ки­
риллическими буквами еще в XV в. На молдавско-польском документе от 16
сентября 1485 г., хранящемся в архивах Кракова, сохранилась надпись: “hec
inscripcio ex valachico in latinum versa est, sed rex ruthenica lingua scriptam
accepit”, что означает, что латинский текст договора 1485 г. был переведен с
молдавского или румынского (Bogdan, 1913. IL Р. 373).
Родной язык, язык молдаван прокладывал свой путь в культуру и науку в
условиях массового проникновения в этот период греческих церковных книг
и канонов. Широкой грецизации содействовали торговцы, драгоманы (пере­
водчики), греческие сановники-фанариоты, становившиеся и господарями.
С другой стороны, письменный молдавский язык оставался достоянием церк­
ви, церковных книг и православной пропаганды. Однако секуляризации -
придания им светского характера - было не избежать. Этот всеобъемлющий
процесс стимулировался перемещением культурной деятельности из отда­
ленных монастырей в городские центры, прежде всего, в стольный град. Пер­
вым убедительным показателем секуляризации является именно появление
писаний на молдавском языке, преодоление ограничительных рамок “святых
языков” для учения Господа.
Манифестом императора Александра I от 5 августа 1812 г. было уста­
новлено, что Восточной Молдове (“Бессарабии”) “оставляются навсегда ис­
пользование действующих местных законов, обычаев и привилегий, а также
вечное соблюдение молдавского языка в судебных инстанциях”. Временный
устав управления “Бессарабией” от 23 июля 1812 г. “оставлял жителям Бесса­
рабии собственные законы”, определял, что “исправниками будут избираться
только молдаване”, “акты будут составляться на русском и молдавском язы­
ках” {Mihail, Mihail, 1993. P. XXVII; Poçtarencu, 1998. P. 65, 66).
Эти положения были уточнены, дополнены и узаконены рескриптом Алек­
сандра I, императора России, от 29 апреля 1818 г., который одобрил “Устав
образования Бессарабской области”. Этот императорский документ, “осново­
полагающий для образования гражданского внутреннего управления Бесса­
рабией” - фактически первая Конституция Восточной Молдовы - устанавли­
вал, что “Бессарабская область сохраняет свое состояние народа”, в силу чего
“получает особое положение управления”, наделяется официальным стату­
сом молдавского языка и определяет сферу его функционирования.
“Дела в Верховном совете будут рассматриваться на молдавском и рус­
ском языках; казначейские (фискальные), уголовные, следственные - на рус­
ском и молдавском языках..., с соблюдением прав и обычаев земли; дела
гражданского суда и землемерные рассматриваться будут на одном молдав­
ском языке и суд осуществится на основе законов и обычаев Молдовы... Дела
в правлении (области) будут вестись на русском и молдавском языках, по не­
обходимости... Поручения и объявления властей будут написаны по-русски
и по-молдавски...”
“Рассмотрение следственных и уголовных дел будет на молдавском язы­
ке, а именно:
- Споры обвиняемых, рожденных молдаванами, будут рассматриваться
на языке их народа, то есть на молдавском языке, а протокол будет на русском
и молдавском.
94
 - Гражданский суд области по судебным делам гражданских лиц будет
руководствоваться молдавскими правами и обычаями, и рассматриваться на
одном, том же молдавском языке...” (Mihail, Mihail, 1993. Р. 27, 30-34).
Широкое функционирование, в том числе в Верховном Совете Бессара­
бии, молдавского языка, узаконенного “Уставом образования Бессарабской
области”, позволило академику Шт. Чобану заключить: “Если высшее учреж­
дение Бессарабии употребляет в такой мере молдавский язык, об уездных
властях и речи быть не может: молдавский язык - единственный язык, кото­
рый используется в местных делах. И, действительно сохранилось множест­
во актов, которые доказывают, что в первые годы русского подданства, точнее
сказать первые десятилетия, молдавский язык был официальным языком уч­
реждений Бессарабии, который употреблялся наряду с другим официальным
языком, русским” (Ciobanu §t., 1992. Р. 117; Степанюк, 2006. С. 472).

ЯЗЫКОВАЯ Ж И ЗН Ь МОЛДАВАН
В ПОСТСОВЕТСКИЙ П ЕРИО Д
От итогов переписи населения Республики Молдовы 2004 г. ждали сенса­
ций. Некоторые средства массовой информации накануне переписи распро­
страняли прогнозы о том, что каждый пятый молдаванин, отвечая на вопрос
переписного листа о своей национальной принадлежности, назовет себя ру­
мыном. Сенсация, однако, не состоялась. Вместо ожидаемых 20%, удельный
вес лиц, назвавших себя румынами, составил всего 2,2%, а численность -
73 276 человек. Преобладающее большинство молдаван - 2 564 849 человек,
или 75,8% населения Молдовы, как были, так и остались молдаванами по
собственному этническому самоопределению.
Иными словами, подтвердились данные Российско-американского этно-
социологического исследования, проведенного в 1998 г. под руководством
М.Н. Губогло (Россия, Москва), Девида Лейтина (США, Чикаго) и при актив­
ном участии В.С. Зеленчука (Молдова, Кишинев) по выборке, представитель­
ной для взрослого молдавского населения. Согласно данным этого опроса,
было выявлено, что доля румын в составе взрослого населения Республики
Молдова не превышает 5-6%.
Вместо одной, ожидаемой сенсации, случилась другая - никем не пред­
сказанная и не ожидаемая. Интрига заключалась в том, что без малого пол­
миллиона (481 503 человек), т.е. 18,8% молдаван, назвали себя молдаванами,
но при этом родным указали румынский язык. Дополнительные вес и значе­
ние этой интриге придавали также 475 126 молдаван (18,5%), указавших в
ходе переписи румынский язык “языком, на котором обычно разговаривают”.
Согласно логике, выражаемой представителями крайнего румынизма, как
националистического течения, имеющего своих адептов не только в Бухаре­
сте, но и в Кишиневе, выходило, что если все молдаване или их значительное
большинство признают румынский язык своим родным языком, Республика
Молдова потеряет шанс на существование в качестве суверенного государ­
ства и должна быть инкорпорирована в состав соседнего государства, чтобы
стать частью единой румынской нации.
Между тем, эта идея не имеет никаких реальных оснований. Согласно
данным уже упомянутого этносоциологического исследования, на рубеже
первого и второго постсоветских десятилетий всего лишь 2,0% молдаван
95
предпочитали видеть Республику Молдова в конфедеративных отношениях
с Румынией, еще 2,4% могли бы отдать свои голоса за создание единого го­
сударства с Румынией. Иными словами, общий удельный вес “прорумынски”
настроенных граждан Молдовы составлял 4,4%, что было в три раза меньше,
чем доля “пророссийски” ориентированных молдаван. Основная же масса
взрослых молдаван (69,5%) предпочитала видеть будущее государственное
устройство Республики Молдова как “независимого государства свободного
от каких-либо международных объединений” (37,8%) или “независимого го­
сударства в составе СНГ” (31,7%).
Фокусированное внимание на контингенте лиц молдавской националь­
ности, численностью без малого около полумиллиона человек, признавших
родным румынский язык, не сулит крупных теоретических открытий, если
допустить, что, частично, это мигранты румынской национальности, пересе­
лившиеся в Республику Молдова, а частично - молдаване с этнической иден­
тичностью, расшатанной под воздействием массированной обработки умов
СМИ (своими и соседнего государства) и этнополитическими хлопотами ак­
тивистов из прорумынского лагеря молдавских интеллектуалов и части по­
литиков.
Совокупный опыт социального бытия XX в., в том числе 70-летняя прак­
тика советской эпохи в сфере этногосударственных и межэтнических отно­
шений придали изучению этничности и языка особую актуальность. На заре
XXI в. вопрос стоит так: сохранится ли этничность как этноисторическая
категория и сумеет ли этническая общность сберечь свою самобытность,
идентичность и этнокультурную самодостаточность, оказавшись в услови­
ях ускоряющихся глобальных трансформаций, включая различные системы
идентичности.
Этот далеко не праздный вопрос приобретает особую остроту и актуаль­
ность в связи с тем, что в среде этнографов-профессионалов порой встреча­
ются специалисты, по-ленински призывающие если не к прямому “слиянию
наций”, то, по крайней мере, к “демонтажу” тех государственных институтов,
которые оказывают поддержку в сохранении этнической и языковой само­
бытности и не видят перспектив в развитии национальных культур.
Поиски ответов на вызовы динамики социально-культурных основ совре­
менных трансформационных процессов не могут ограничиваться сухим каби­
нетным теоретизированием. Необходим пристальный взгляд, проникающий в
реальную ткань конкретных пространств и процессов, регионов, этнических
общностей и ситуаций. Первые полтора десятка томов, изданных по плану
“Народы и культуры” Институтом этнологии и антропологии РАН, позволили
контурно выделить две основные формы движения этнической материи - кон­
сервативно-охранительную и радикально-инновационную. Между тем, каж­
дая из них представляет собой лишь крайние точки эволюционного потока,
между которыми располагается масса маргинальных, переходных вариантов.
Однако, эта, даже условно выделенная дихотомия (охранительного инстинкта
и творческого прорыва) находится в ряду факторов, определяющих лицо и тай­
ну современного социального бытия и человека действующего {Турен, 1998).
Три обстоятельные монографии, освещающие наряду с другими сюжета­
ми, внешнюю историю молдавского языка, историю его письменности, тек­
стов и документов, а также его этнополитическую судьбу накануне и после
распада Советского Союза, написанные известными учеными и обществен­
ными деятелями Республики Молдова Василием Николаевичем Стати {Ста-
96
mu, 2003. С. 34-51, 166-185) и Петром Михайловичем Шорниковым (Шорни­
ков, 2007. С. 295-315), Петром Кирилловичем Лучинским (Лучинский, 2007.
С. 278-300), освобождают от необходимости детального рассмотрения ряда
непростых языковых и ассоциированных с ним этнополитических вопросов.
Однако, за пределами их внимания осталась картина современной языковой
ситуации в Республике Молдова, языковой компетенции, реального речевого
поведения молдаван, а также представителей других национальностей, в той
или иной мере знающих молдавский язык или уже сделавших его средством
своей речевой практики. Несмотря на обильные статистические данные, по­
лученные в ходе переписи населения Республики Молдова в 2004 г., все они
без дополнительных этносоциологических обследований, в том числе нара­
ботанными методами этносоциологических опросов, крайне ограничивают
информационные возможности, не позволяя детализировать анализ далее эс­
кизного изображения нынешнего языкового достояния молдаван и “языково­
го хозяйства” представителей других национальностей, пытающихся с той
или иной мерой ответственности, усердия и возможностей инкорпорировать
знание и употребление молдавского языка в свою духовную копилку, соци­
ально-экономическую и политическую практику.
На протяжении многих веков молдавский язык, как исконный язык мол­
давского народа, одновременно выступал в качестве языка коммуникаций для
некоторых представителей других народов, проживающих в пределах Мол­
давского государства.
В ходе недавнего обсуждения в ряде стран “Европейской Хартии регио­
нальных языков или языков меньшинств” (Языки народов России..., 2000.
С. 270-288) состоялись горячие дискуссии по поводу концепции языковой
жизни народов в многоэтничных территориях с динамично развивающейся
этноязыковой ситуацией. Этнокультурное многообразие населения Молдовы
всегда выступало источником вдохновляющего и взаимообогащающего ката­
лизатора двуязычия и многоязычия как существенной части языковой жизни,
в том числе речевой практики не только молдаван, как основных создателей и
носителей молдавского языка, но и представителей других народов. При ана­
лизе сложной в этнокультурном плане ситуации одни эксперты ожидали от
правовых основ, регулирующих языковую жизнь, твердых установлений по
поводу употребления языков во всех сферах общественной и бытовой жизни.
Возражая оппонентам, требующим, в частности, от “Европейской Хар­
тии региональных языков и меньшинств” твердых обязательств, относящих­
ся ко всем сферам жизни, в которых используется язык, независимый эксперт
Совета Европы Данаил О’Риган воспринимал “Хартию” скорее как table d’
hote menu (“шведский стол”), чем a la carte (“комплексный обед”) (Там же.
С. 71).
Можно было бы вполне согласиться с метафорой маститого ученого и
политика и экстраполировать его понимание на языковую ситуацию в Рес­
публике Молдова, если бы она (языковая ситуация) не была гораздо сложнее
во времени и в пространстве, чем в ряде Европейских стран. В самом деле,
с одной стороны, согласно демократическим принципам и требованиям рав­
ноправия, необходимы юридически грамотные и состоятельные документы о
языковом равноправии. И люди должны иметь свободу в выборе языка ком­
муникаций. Однако, численность народов и ситуаций, в которых использует­
ся язык (или языки), не могут быть абсолютно равными.
5. Молдаване он
 Следовательно, выступая за языковое равноправие, нельзя само это тре­
бование доводить до абсурда и требовать абсолютного языкового равенства,
подменяя этим языковое равноправие.
Вряд ли следовало бы ожидать, чтобы самобытные языки 12 тысяч цы­
ган, 66 тысяч болгар, 148 тысяч гагаузов и даже 282 тысяч украинцев, в рав­
ной мере с государственным языком, обслуживали в Республике Молдова все
важнейшие аспекты жизнедеятельности, особенно в сферах общественной,
социально-экономической и культурной жизни. Именно по этой причине для
части представителей этих народов языком, обслуживающим внебытовые
сферы жизни, становится молдавский язык. Порой знание и использование
молдавского языка становилось настолько востребованным, что часть немол­
давского населения свободно овладевала им и даже признавала и ощущала
его своим родным языком. За два последних десятилетия накануне развала
Советского Союза, удельный вес украинского населения, свободно владею­
щего молдавским языком, в том числе считающего его своим родным языком,
несколько сократился с 1970 по 1989 гг. с 17,0% до 14,4%, доля аналогичных
групп русского населения уменьшилась с 13,9% до 11,8%, гагаузского - с
9,1% до 5,5%, цыганского - с 55,9 до 44,1% (см. табл. 1).
В основе выявленной переписями населения отрицательной динамики
распространения молдавского языка среди немолдавского населения лежала
нарастающая необходимость в русском языке, знание и использование ко­
торого открывало широкие перспективы в политической карьере и в соци­
ально-профессиональной мобильности. Востребованность русского языка
расширялась в связи с успехами научно-технической революции и мощной
идеологической пропагандой в пользу русского языка как “языка единства и
единства языков”.
“Самый читающий народ в мире” с помощью русского языка, как язы­
ка художественных переводов, был одновременно обладателем литератур
Таблица 1

Динамика распространения молдавского языка

среди представителей немолдавского населения в Республике М олдова в 1970 -1 9 8 9 гг.
(в % по итогам переписей населения)*

1970 1979 1989

Свободно

Свободно
Свободно

Считают
Считают

Считают
владеют

владеют
владеют

Национальности
родным

родным
родным

Всего

Всего
Всего

Украинцы 15,9 ід 17,0 12,9 1,4 14,3 12,8 1,6 14,4

Русские 13,3 0,6 13,9 10,6 0,5 11,1 11,2 0,6 11,8
Гагаузы 8,2 0,9 9,1 6,3 1,3 7,6 4,4 и 5,5
Болгары 7,6 1,7 9,3 7,3 2,2 9,5 6,9 2,4 9,3
Цыгане 38,1 17,8 55,9 30,7 17,8 48,5 30,6 13,5 44,1

* Таблица разработана по источникам: Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. М., 1973. Т. IV.
С. 270-278; Итоги Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1980 г. Т. IV, ч. 1, кн. 3 (Для служебного
пользования.) С. 57; Национальный состав населения СССР: По данным Всесоюзной переписи насе­
ления 1989 г. М., 1991. С. 123.

98
 Таблица 2
Динамика распространения русского языка среди представителей
немолдавской национальности Молдавской ССР в 1970-1989 гг.
(в % по итогам переписей населения)*

Свободно владеют русским Считают русский язык своим Динамика

Националь- языком родным языком русскоязычия в
ности
1970 1979 1989 1970 1979 1989 1989 г. к 1970 г.

Болгары 70,3 66,9 68,3 9,1 17,1 18,1 7,0

Гагаузы 62,0 68,4 72,8 3,2 6,8 7,4 15,0
Украинцы 39,5 43,3 43,0 19,4 30,0 36,7 20,8
Цыгане 26,8 36,4 41,9 2,0 2,9 3,6 16,7

* Таблица разработана по источникам: Итоги В сесою зной переписи населения 1970 г. М.,
1973. Т. IV. С. 2 7 0-2 7 8 ; Итоги В сесою зной переписи населения 1979 г. М., 1980. Т. IV, ч. 1,
кн. 3. (Для служебного пользования.) С. 57; Национальный состав населения СССР. По
данным В сесою зной переписи населения 1989 г. М., 1991. С. 123.

многих народов своей страны и произведений художников слова из многих

зарубежных стран.
За тот же указанный период масштабы русскоязычия расширились в
пределах Молдавской Республики среди украинского населения с 58,9% до
79,7%, среди гагаузов - с 65,2 до 80,2%, среди болгар - с 79,4 до 86,4%*
(см. табл. 2).
Приведенные данные не требуют дополнительных комментариев: дело,
как видно, шло к становлению русского языка национальным достоянием
украинцев, болгар, гагаузов и представителей других народов Молдавии на­
кануне развала Советского Союза.
Языковое достояние молдаван
Языковая ситуация в стране начала трансформироваться после обретения
Республикой Молдова независимости и принятием ряда законов, конститу­
ционных положений и многих других постановлений. Именно поэтому с на­
учной и практической точки зрения представляет значительный интерес ди­
намика этноязыковой ситуации накануне и после развала Советского Союза.
За период между последней советской переписью 1989 г. и первой постсо­
ветской переписью населения, проведенной в Республике Молдова в 2004 г.,
в этноязыковой жизни молдавского населения произошли значительные из­
менения. Это нашло выражение прежде всего в этнопсихологической сфере
языковой жизни. Численность молдаван, считающих румынский язык своим
родным языком, выросла до почти полумиллиона (481 592 человека). Это яв­
ление, как уже отмечалось выше, стало сенсацией в языковой жизни мол­
давского народа. И в нем, хотя бы схематично, целесообразно разобраться.
Одним из очевидных итогов этого этнопсихологического сдвига стало сокра-

* В приведенные данные включены удельные веса лиц соответствующей национальности, ука­

зывающих русский язык родным языком и данные о доле лиц, свободно владеющих русским
языком.
5* 99
 Таблица 3
Распределение населения основных национальностей по месту рождения
(по данным переписи населения 2004 гг.)*

Националь­ Молдова Украина Казахстан Румыния

Всего Россия абс.
ности абс. % абс. абс. абс.

Молдаване 256 4849 2 533 835 98,8 13 806 11 126 1 946 487
Украинцы 282 406 227 750 80,6 48 629 3 648 1 003 66
Русские 201 218 129 664 64,4 9016 55 431 2 694 163
Г агаузы 147 500 144 268 97,8 1 804 898 125 17
Румыны 73 276 70 215 95,8 1 584 379 56 862
Болгары 65 662 59 489 90,6 4 887 759 154 10
Другие 34 401 22 702 66,0 1 572 2 975 607 111

* Таблица составлена по расчетам, произведенным на основе источника: Перепись населения 2004 года.
СЫ§тйи, 2006. Т. 2. С.50-51.

щение удельного веса молдаван, считающих молдавский язык своим родным

языком, за период между 1989 и 2004 гг. с 95,4% до 78,4%.
Другим, не менее очевидным доказательством “языкового сдвига” мол­
давского населения служит рост удельного веса молдаван, считающих род­
ным румынский язык, что нельзя объяснить масштабными миграциями мол­
даван, поменявших идентичность на молдавскую из Румынии, ибо, судя по
данным переписи населения 2004 г., среди молдаван, живущих сейчас в Мол­
давии, лишь 487 чел. родились в Румынии, а численность румын, родивших­
ся в Румынии, лишь немногим выше - 862 чел. (табл. 3).
Следовательно, от предположения о том, что в большинстве своем молда­
ване с родным румынским языком - это молдаване и “румыны, из Румынии”
можно без риска ошибиться отказаться.
Крутой этнопсихологический зигзаг, вероятнее всего, объясняется тем,
что значительная часть молдаван (около 18,8%) под влиянием доктриальной
пропаганды, твердо сохраняя свою истинную этническую идентичность, не­
поколебимо чувствуя себя этническими молдаванами, все же сочла возмож­
ным согласиться с навязанным сверху переименованием молдавского языка
в румынский. Немалую роль в смене (смещении) родного языка, как важного
этнического определения, сыграли “три кита” языковой политики, т.е. зако­
ны, принятые на стыке августа и сентября 1989 г., в том числе закон “О стату­
се государственного языка в Молдавской ССР” (принят 29,08,1989 г.), “О воз­
врате молдавскому языку латинской графики” (принят 29,08,1989 г.) и за­
кон “О функционировании языков на территории Молдавской ССР” (принят
01.09.1989 г.). В последнем законе, в частности, переименованию молдавско­
го языка в румынский была придана юридическая сила. В преамбуле закона
указывалось, что “Молдавская ССР поддерживает получение образования и
удовлетворение своих культурных потребностей на родном языке молдава­
нами, проживающими за пределами республики, а с учетом реальности мол­
давско-румынской языковой идентичности - и румынами, проживающими на
территории СССР” (Переломные годы, 1994. С. 54).
100
 Можно предположить, что одна из главных причин этого этнопсихологи­
ческого сдвига, когда язык большинства жителей республики остается тем же
самым, но часть населения согласилась с переименованием его в другой язык,
состояла в исторической судьбе молдавского народа, в его географической и
геополитической среде общения. Косвенным подтверждением этого могут
служить размышления видного общественно-политического деятеля, бывше­
го Президента Республики Молдова Петра Кирилловича Лучинского об ис­
торической судьбе малочисленного народа, находящегося на стыке крупных
держав. “Судьба постоянно располагала нас, - пишет не без чувства горечи
Петр Лучинский, - на краю Рима, Венгрии, Польши, Литвы, Турции, России...
Мы были и остаемся малыми среди великих. Если мы осознаем это, то
можем извлечь для себя пользу, а если нет, тогда нас ждут одни утраты и
убытки” {Лучинский, 2007. С. 22).
Насколько пророческим окажется предупреждение молдавского мысли­
теля, покажет следующая перепись населения, по результатам которой мож­
но будет оценивать динамику отношения молдаван к своему родному языку,
как исконному языку молдавского народа.
Дальнейшее увеличение доли молдаван, признающих румынский своим
родным языком, будет означать не только “утраты и убытки”, но и ослабление
этнического самосознания, что в свою очередь может привести вслед за язы­
ковой к более глубокой этнической трансформации за счет румынизации.
Основанием для этого прогноза может служить, в частности, тот факт, что
основная масса молдавского населения, указавшая румынский язык своим
родным языком, одновременно, по-видимому, указала его как “язык, на ко­
тором обычно разговаривают”, соответственно - 18,8% и 18,5%. Такими же
близкими оказались данные о признании молдавского языка своим родным
языком и обычным употреблением его в речевой практике: 78,4% и 76,0%.
Понятно, что отрекаясь от молдавского языка и признавая родным ру­
мынский язык, человек молдавской национальности маргинализируется в
том смысле, что теряет часть культурных ориентиров. И ему, наверняка, уже
трудно будет ответить, на каком языке писали Михай Эминеску и Михаил Са-
довяну - с одной стороны, и Ион Друцэ и Ион Чиботару - с другой стороны.
Родной язык, как традиционно принято считать в социолингвистике и пси­
холингвистике, выступает показателем скорее состояния этнического само­
сознания, чем отражением речевой практики и реальной языковой ситуации,
характеризуемой, в частности, такими социолингвистическими реквизитами,
как, например, кто, где, когда, на каком языке разговаривает, слушает, читает,
пишет, думает. Следовательно, можно допустить, что трансформация этниче­
ского самосознания молдаван происходила двумя путями. С одной стороны,
как уже показано выше, сохранение этнической идентичности сопровожда­
лось психологической утратой родного молдавского языка. С другой сторо­
ны, напротив, незначительная часть молдаван, около 1,5%, в ходе переписи
назвавших себя румынами, изменила прежнюю молдавскую идентичность,
но родным все же сохранила молдавский язык.
Наличие в стране почти полумиллиона (481 593 человек) румыноязыч­
ных молдаван в известной мере позволяет судить о начавшемся внутреннем
расколе молдавской этнопсихологической жизни.
Лакмусовой бумажкой этого раскола, как видно из литературных источ­
ников, может служить, в частности, неодинаковое отношение группы мол­
101
даван к самой большой из скульптур древнего мира - каменной колонне вы­
сотой в 39,8 м, установленной в 113 г. в Риме в честь победы, одержанной
знаменитым римским императором Траяном над предками молдаван, дака-
ми, и Дакией. Отправляясь в 1997 г. в Италию, тогдашний Президент Рес­
публики Молдова Петр Лучинский и сопровождающая его свита, прихватили
с собой мешочек с многострадальной молдавской землей, чтобы возложить
к основанию колонны и манифестировать тем самым символическую связь
между Молдовой и Римом. Один из членов делегации, с экзальтированной
душой поэта, говорил с волнением в голосе: “Мне вдруг показалось на долю
секунды, что даки с колонны кивнули нам головой”. Комментируя свой ви­
зит в Италию и осмотр всемирно известного памятника, трезвомыслящий по­
литик, пытающийся солидаризировать расколотое этническое самосознание
молдаван и консолидировать молдавское общество, подобно тому, как это де­
лал генерал Франко в Испании, объяснял, что перед колонной молдавская
делегация “чтила память великого Траяна и в то же время чествовала даков”
{Лучинский, 2007. С. 18-19).
Более того, пытаясь без малого почти с двухтысячелетней временной дис­
танции примирить участников римско-дакской войны, молдавский Президент,
очарованный памятником, на котором изображены растерзанные, скованные
цепями даки, оправдывал римское завоевание тем, что оно, дескать, было
“естественной реакцией на разрушительные набеги гето-дакийских племен
на пограничные области Римской империи”. Объясняя завоевание римляна­
ми даков и Дакию, автор вместе с тем акцентировал внимание на величии
даков, как способных быть мощным противником Римской Империи.
Экзальтированное прорумынское обожание и преклонение перед колон­
ной Траяна не разделяет другая часть элитарной молдавской интеллигенции,
выразителем которой выступает известный ученый и общественный деятель
Василий Николаевич Стати. Его отношение к победителям и побежденным,
изображенное на колонне, резко отличается от эйфории “поэтического” вос­
приятия.
Имеет смысл воспроизвести подробнее позицию известного историка и
филолога Василия Стати, которая, по-видимому, отражает настроение, уста­
новки и этническое самосознание той самой части молдавской интеллиген­
ции, которая в ходе переписи населения Молдовы в 2004 г. не отступилась от
своего родного языка, и, не переименовав его в румынский, сохранила род­
ным язык своей молдавской национальности.
“Восхищенные этими кровавыми римскими достижениями, - пишет Васи­
ле Стати, - некоторые историки заявляют, что “на этом памятнике”, уникаль­
ном в мире, высечена история зарождения нового народа - румынского наро­
да” (М.Д. Чиботару). Декларируют, - иронично продолжает В. Стати, - что те
124 эпизода, высеченные спирально по колонне, изображая сцены дикой же­
стокости - уничтожение римскими легионерами гетов (даков), унизительные
моменты порабощения и истребления целого свободного племени - гето-да-
ков, “являются оригинальным актом рождения румынского народа”. Между
тем, вносит историческую ясность в итоги римско-дакских войн Василе Ста­
ти, «хорошо известно, что предки молдаван - население Карпато-Днестров-
ских земель, и особенно проживающие между Прутом и Днестром, не участ­
вовали в этом “оригинальном акте рождения”» {Стати, 2002. С. 16).
102
 Таблица 4
Родные языки наиболее многочисленных национальностей Республики Молдова
(по данным переписи 2004 г.)*

В том числе считают родным языком

Общая
Национальности молдавский русский своей нац-ти
числ.
абс. % абс. % абс. %

Молдаване 2 564 849 2 011 403 78,4 63 290 2,5 2 011 403 78,4
Украинцы 282 406 8 189 2,9 89 853 31,8 180 981 64,1
Русские 201 218 3 279 1,6 195 573 97,2 195 573 97,2
Гагаузы 147 500 1 274 0,9 8618 5,8 136 155 92,3
Румыны 73 276 1 139 1,5 571 0,8 71 327 97,3
Болгары 65 662 2 084 3,2 9 134 13,9 53 178 81,0
Прочие 48 421 2 479 5,1 13 754 28,4 -
ИТОГО: 3 334 911 2 027 368 60,8 367 039 11,0 2 648 617 79,4
В том числе по 770 062 15 965 2,1 303 749 39,4 637 214 82,7
5 наиболее мно-
гочисл. нети­
тульным нацио­
нальным

* Таблица разработана по источнику: Перепись населения. 2004 г. С к ц іп аи , 2006. Т. 1. С. 301-302.

В постсоветский период проявила себя новая тенденция приобщения

представителей немолдавской национальности к молдавскому языку. Доля
украинского населения, назвавшего молдавский язык родным, возросла в
2004 году по сравнению с 1989 годом, с 1,6 до 2,9%, среди русских - с 0,6 до
1,6%, у болгар - с 2,4 до 3,2%. Вместе с тем, в среде немолдавского населения
появилась новая группа лиц, указавших родным румынский язык, в том числе
среди украинцев - 0,8% (2 358 чел.), у русских - 0,7% (1341 чел.), среди га­
гаузов - 0,2% (338 чел.) (Перепись населения, 2004, С.301), (см. табл. 4).
Обе линии трансформационных процессов в сфере этнической иденти­
фикации, когда происходила смена одного из этноопределителей - родного
языка или этнической принадлежности, представляют собой уникальное яв­
ление первых лет постсоветской истории Республики Молдова. Безусловно,
этот феномен, отражающий, как в капле воды, устойчивость и размываемость
этничности, заслуживает дополнительного исследования по специально ор­
ганизованной программе.
Прежде всего обращает на себя внимание то, что основная часть молда­
ван Республики Молдова, указавших родным румынский язык (481 593 чело­
век), проживала в момент переписи в г. Кишиневе и его пригородах (227 274
человека) и составляла без малого половину (47,2%) всех лиц молдавской
национальности, не устоявших перед искушением языковой румынизации.
Эти данные о маргинализации этнического сознания, разумеется, весьма по­
казательны, но не выразительны. Дело в том, что в самом Кишиневе прожива­
ло всего лишь 16,4% от числа всех молдаван, проживающих в правобережной
части Республики Молдова. Частичная румынизация этнического самосозна-
103
 Таблица 5
Румынский язык как родной язык в различных группах населения Республики Молдова
(в %, по данным переписи 2004 г.)*

Считают родным румынский язык

Национальности В том числе Молдова Пол

Кишинев Гагаузия
город село город село жен. муж.

Молдаване 47,2 47,2 47,3 30,9 13,0 19,2 18,4 0,8

Украинцы 2,4 2,4 3,5 1,2 0,4 0,8 0,8 -
Русские 1,0 1,0 3,2 0,6 0,7 0,6 0,7 -
Гагаузы 3,1 2,9 8,2 0,4 0,1 0,2 0,2 -
Болгары 5,2 5,1 10,3 1,8 0,4 1,1 1,0 -

* Таблица разработана и расчеты произведены по источнику: Перепись населения. 2004. СЫ§іпаи, 2006.
Т. 1. С. 302-326.

ния имела место не только среди молдаван, но и среди незначительной части

лиц немолдавской национальности. Так, например, среди украинского насе­
ления румынский язык указали родным 2,4% лиц, проживающих в пределах
городской среды и 3,5% в ассоциированной с Кишиневом сельской местно­
сти, среди русских - соответственно 1,0 и 3,2%, среди гагаузов - 2,9 и 8,2%,
среди болгар - 5,1 и 10,3% (см. табл. 5).
В целом среди всего городского молдавского населения Республики Мол­
дова, включая жителей Кишинева, румынский язык назвали родным 30,9%, в
селах - 13,0%, т.е. в 2,4 раза меньше, чем в городах.
Обретение румынского языка в качестве родного не имело принципиаль­
ных различий среди мужского и женского населения, как у молдаван, так и
среди лиц немолдавской национальности. В отдельных районах страны, где
доля титульной национальности была незначительна, как, например, в ав­
тономно-территориальном регионе Гагаузия, процессы этнопсихологической
румынизации не имели места (см. табл. 5).
Абсолютным лидером по части признания румынского языка родным
и переходе на него в повседневной разговорной практике, было население
г. Кишинева - 47,2%. На втором месте оказалось городское население Оргее-
ва - 42,3%, и на третьем - жители г. Хынчешты - 24,0%.
Аутсайдером по переходу на румынский язык было молдавское населе­
ние г. Кагула, где доля молдаван, признавших его в качестве родного и ис­
пользующих его в общении, составляла всего 8,1%, в то время как во всем
населении города доля молдаван составляла 59,7%.
В двух крупных по численности городах - Бельцах и Унгенах - удельные
веса лиц с родным румынским языком были приблизительно одинаковыми, со­
ответственно - 17,0% и 16,4%, в то время как в этническим составе городского
населения имелись существенные различия: доля молдаван в Бельцах составля­
ла лишь немногим более половины горожан (51,2%), в то время как в Унгенах -
каждые четверо из пятерых жителей были молдаванами (82,5%), (см. табл. 6).
Следовательно, традиционно выявленной в социолингвистике зависи­
мости между долей лиц данной национальности, живущей в своей или не в
104
 Таблица 6
Сравнительные данные о румынском языке как родном среди населения
в наиболее крупных по численности городах*

Численность населения в городах Считают родным языком

Города в т.ч. молдаван румынский молдавский

Всего
абс. % абс. % абс. %

Кишинев 644 204 4 2 2 121 6 5 ,5 19 9 137 4 7 ,2 18 6 0 1 9 4 4 ,1

Бельцы 122 6 69 62 836 5 1 ,2 10 6 5 9 1 7 ,0 43 652 6 9 ,5

Хынчешты 15 2 8 1 13 112 8 6 ,8 3 14 6 2 4 ,0 9 786 7 4 ,6
Кагул 35 48 8 21 181 5 9 ,7 1 720 8,1 17 7 8 6 8 4 ,0
Оргеев 2 5 641 17 7 7 5 6 9 ,3 7 527 4 2 ,3 9 887 5 5 ,6
Унгены 3 5 311 2 9 131 8 2 ,5 4 779 1 6 ,4 23 6 8 5 8 1 ,3
Всего без Ки­ 234 390 144 035 6 1 ,4 2 7 831 19,3 104 796 7 2 ,8
шинева
Всего с Киши­ 878 594 5 6 6 156 6 4 ,4 226 968 4 0 ,1 2 9 0 815 5 1 ,4
невым
* Таблица разработана и расчеты произведены по источнику: Перепись населения. 2004. СЫ§іпаи, 2006.
Т. 1. С. 304-326.

своей этнической среде, и переходом части этих лиц на язык другой нацио-
нальности в языковой ситуации постсоветской Молдовы не обнаруживается.
Отсюда следует вывод о том, что процессы румынизации находились скорее
под влиянием политических и идеологических факторов, а не этнодемогра-
фических. Они не зависели от показателей дисперсности или компактности
расселения.
Основным вдохновителем, организатором и проводником политики ру­
мынизации выступала творческая научная и художественная интеллигенция.
Косвенно об этом можно судить по данным о доле лиц с университетским
образованием среди лиц различной национальности. Так, например, среди
малочисленной (60 437 человек) или 2,2% в возрасте старше 15 лет, но очень
влиятельной группы населения, назвавшей себя в ходе переписи румынами,
удельный вес лиц, имеющих университетское образование, составлял 32,3%,
что было в 4,8 раза больше, чем у гагаузов, в 3,4 раза больше, чем у молдаван,
в 2,6 раза больше, чем среди болгар. Ближе всего к румынам по доле лиц с
университетским образованием приближались русские (22,5%), хотя и усту­
пали румынам в 1,4 раза, и украинцы (13,6%), что было меньше, чем у румын
в 2,4 раза (см. табл. 7).
Следовательно, на вершине социальной пирамиды, там, где требуется уни­
верситетское образование, острейшая конкуренция могла иметь место меж­
ду лицами, назвавшими себя румынами и русскими. Менее всего румынская
группа населения была обеспокоена “гагаузским” и “болгарским” вопросами
(см. табл. 7).
Итак, “языковая революция” 1989 г., в том числе законодательное установ­
ление идентичности молдавского и румынского языков, массированная про­
паганда идеологем и ценностей румынизма в ущерб молдавскому, при общем
отрицательном отношении к национальной культуре и истории молдавского
народа, непризнание самобытности и автономности этнонима “молдовень” и
105
 Таблица 7
Наличие университетского образования среди различных групп населения
в возрасте 15 лет и старше
(по итогам переписи 2004 г.)*

Числ-ть И меют высшее об- В том числе в %

лиц в возр. разование
Национальности место проживания пол
15 лет и
старше В сего, абс. в% город село муж. жен.

Молдаване 2 042 249 191 8 6 0 9 ,4 1 8 ,2 5 ,0 8 ,8 9 ,9

Украинцы 245 809 33 4 2 7 1 3 ,6 2 1 ,1 5 ,0 12,5 1 4,5

Русские 174 303 3 9 144 2 2 ,5 2 5 ,3 8,5 19,1 2 5 ,0

Гагаузы 118 1 2 0 8 016 6 ,8 10,1 4 ,8 6 ,3 7 ,2

Румыны 60 437 19 5 2 4 3 2 ,3 3 8 ,9 2 1 ,7 3 2 ,6 3 2 ,0

Болгары 5 5 18 6 6 855 1 2 ,4 1 7 ,7 8 ,0 11,6 13 ,2

* Таблица разработана по источнику: Перепись населения. 2004. Том 1. Скі§іпаи, 2006. С. 300, 374.

автоглоттонима “лимба молдовеняска”, а также курс на “создание единой ру­

мынской нации” путем вхождения молдаван в состав соседнего государства,
взятый на вооружение идеологами “Народного фронта Молдовы” - эти и ряд
других сопутствующих факторов стали причиной “пожара в умах” у значи­
тельной части молдавского народа. В пламени этого пожара, во-первых, пе­
регретые этноязыковыми страстями депутаты Молдавского Парламента при
разработке Конституции нового государства, появившегося на карте Европы
после развала Советского Союза, статью 13-ю об официальном государствен­
ном языке обсуждали, по воспоминаниям экс-президента Республики Молдо­
ва П.К. Лучинского, “почти столько же времени, сколько все остальные 144
статьи вместе взятые” (Лучинский, 2007. С. 281).
Во-вторых, у почти полумиллиона молдаван оказалась опаленной этни­
ческая идентичность в связи с признанием румынского языка родным вместо
языка своей молдавской национальности, что стало реальной основой раско­
ла молдавского народа. Заблудившись в поисках своей языковой идентично­
сти, эта часть молдавского народа послужила не только горьким упреком ра­
дикально настроенным этническим мобилизаторам, но и серьезным уроком
для трезвомыслящих политиков, желающих процветания, надежного буду­
щего своему народу и достойного места под крышей европейской цивилиза­
ции. Урок, а вместе с ним и умозаключение из анализа современного состоя­
ния парадокса этноязыковой и этнопсихологической ситуации в Молдове на
заре XXI в. состоит в том, что нельзя манипулировать внутренней и внешней
историей самобытного языка самобытного народа во имя корыстных целей в
борьбе за власть и за достижение неразделяемых преобладающим большин­
ством народа целей и ценностей.
Судя по приведенным материалам переписи населения 2004 г., молдав­
ский народ оказался мудрее части творческой интеллигенции и части своих
политических пастырей. Это вселяет надежду на то, что наметившийся рас­
кол нации будет преодолен, а “пожар в умах” станет достоянием уже свер­
шившейся истории.
 ГЛАВА 4

Д И Н А М И К А Н А Р О Д О Н А С Е Л Е Н И Я В Х Х - Х Х І В ЕК А Х

огласно данным Всеобщей переписи населения Российской империи

С 1897 г., в конце XIX века на территории Бессарабской губернии про­

живало 920,9 тыс. молдаван (табл. 1), что свидетельствовало о более
чем двукратном увеличении их численности, в сравнении с серединой XIX
века (1856 г. - 432,6 тыс. человек). Но несмотря на быстрый рост абсолютной
численности молдаван Бессарабии во второй половине XIX в., их доля в на­
селении края заметно снизилась, а удельный вес русских, болгар, гагаузов и
евреев существенно возрос, что было связано главным образом с процессами
миграционных перемещений этих народов на территорию губернии.
Слабая урбанизированность молдаван вела к тому, что их удельный вес
был достаточно высок в сельском населении, тогда как среди горожан преоб­
ладали другие этнические группы. Так, в 1897 г. в сельской местности молда­
ване составляли 53,6%, тогда как в городах губернии их доля достигала лишь
14,2%, при этом наиболее высок удельный вес молдаван был в городах цен­
тральной и северной частей Бессарабии: в Кишиневе он составлял 17,6%, в
Бельцах - 17,1%. В городах южной Бессарабии молдаван было заметно мень­
ше и их доля в населении Бендер, например, составляла лишь 7,4%, а в Кагу-
ле и Измаиле - 4,6% и 2,3% соответственно.
К концу XIX в. самым многочисленным в городах Бессарабии было ев­
рейское население. В Кишиневе, Бендерах, Бельцах, Кагуле, Рени евреи со­
ставляли от 33 до 55%. В остальных семи городах (за исключением Хотина)
их удельный вес колебался от 7 до 27%. Второе место по численности зани­
мало русское население, далее следовали украинцы и только затем молдав­
ское население {Зеленчук, 1973. С .16).
Крупные социальные потрясения первых десятилетий XX в., такие как
первая мировая война, революция, а затем и гражданская война обусловили
изменения и в численности, и в национальном составе населения края. В годы

Таблица 1

Этнический состав населения Бессарабской губернии

(по материалам Всероссийской переписи населения 1897 г.)

Абсолютная Доля в общей Абсолютная Доля в общей

Национальности численность численности Национальности численность численности
(тыс.чел.) населения (%) (тыс.чел.) населения (%)

Молдаване 920,9 47,6 Гагаузы 55,8 2,9

Украинцы 379,6 19,6 Поляки 11,7 0,6
Евреи 228,2 11,8 Цыгане 8,7 0,4
Русские 155,7 8,0 Другие нацио­ 11,3 0,6
нальности
Болгары 103,2 5,3 Всего 1935,3 100,0
Немцы 60,2 3,1

107
 Таблица 2
Национальный состав населения Бессарабии
(по материалам переписи населения Румынии 1930 г.)

Абсолютная Доля в общ ей Абсолютная Доля в общ ей

Национальности численность численности Национальности численность численности
(ты с. чел.) населения (%) (тыс.чел.) населения (%)

Молдаване 1 6 1 0 ,8 5 6 ,5 Немцы 8 1 ,1 2 ,8

Русские 3 5 1 ,9 12,3 Цыгане 13,5 0 ,5

Украинцы 3 1 4 ,2 1 1 ,0 Поляки 8,1 0 ,3

Евреи 2 0 4 ,8 7 ,2 Другие нацио­ 7 ,0 0 ,2

нальности
Болгары 1 6 3 ,7 5 ,7 Всего 2 8 5 3 ,2 1 0 0 ,0

Г агаузы 9 8 ,1 3 ,4

оккупации Бессарабии королевской Румынией ее экономика пришла в страш­

ный упадок. Голод, нищета, безработица обусловили течение демографиче­
ских процессов в оккупированной Бессарабии, которые характеризовались
высокой смертностью населения, низким естественным приростом. Тяжелые
условия жизни, жестокий политический террор ежегодно побуждали десятки
тысяч людей покидать родные места. Только за 8 лет, с 1922 по 1930 гг., из
Бессарабии выехали в поисках работы около 300 тыс. человек (Загородная,
Зеленчук, 1987. С. 17-18).
Для первых трех десятилетий XX века точные данные о количестве на­
селения Бессарабии отсутствуют. Румынские источники, публиковавшиеся в
20-30-х годах, из которых можно было почерпнуть сведения о населении,
страдали тенденциозностью. По данным проведенной румынами в 1930 г. пе­
реписи населения, национальный состав жителей Бессарабии выглядел сле­
дующим образом (табл. 2) {Загородная, Зеленчук, 1987. С. 19-20).
Как свидетельствуют материалы, молдавское население Бессарабии за
период 1897-1930 гг. увеличилось на 610 тыс. человек. В увеличении абсо­
лютной численности и доли молдаван в населении в период между перепися­
ми 1897 и 1930 гг. доминирующая роль принадлежала этнотрансформацион-
ным процессам, в то время как изменения численности русских, украинцев
и евреев в наибольшей мере определялись миграцией, правда, миграционное
влияние было разнонаправленным: оно способствовало увеличению числен­
ности русского населения и снижению украинского и еврейского.
Изменения, произошедшие в численности отдельных национальностей,
населявших Бессарабию, в период 1897-1930 гг., привели к определенной
трансформации этнического состава населения края. Удельный вес молдаван,
составлявший в 1897 г. менее половины (47,6%) общей численности жителей
Бессарабии, к 1930 г. возрос до 56,5%. Существенно увеличилась числен­
ность и удельный вес русских, ставших второй по численности националь­
ностью (после молдаван). Украинцы, численность которых сократилась, пе­
реместились со второго на третье место по удельному весу в населении края,
евреи - с третьего на четвертое место.
108
 В 1924 г. из приднестровских районов УССР, населенных в значительной
своей части молдаванами, была образована Молдавская автономная совет­
ская социалистическая республика. Этническая структура жителей МАССР
в 1926 г. характеризовалась следующими данными: молдаване - 172,4 тыс.
(30,1%), украинцы - 277,5 (48,5%), русские - 48,9 тыс. (8,5%), немцы -
10,7 тыс. (1,9%), болгары - 6,0 тыс.(1,1%), поляки - 4,9 тыс. (0,9%), дру­
гие национальности - 3,4 тыс.(1,1%). Большая часть молдавского населения
МАССР проживала в сельской местности. Среди горожан молдаване состав­
ляли 32,5% (Загородная, Зеленчук, 1987. С. 22).
28 июня 1940 г. Бессарабия была освобождена из-под оккупации Румы­
нии и воссоединилась с СССР и 2 августа 1940 г. был принят Закон об об­
разовании союзной Молдавской Советской социалистической республики.
Образование МССР и связанное с этим уточнение нового административно-
территориального деления внесли определенные изменения в численность и
национальный состав населения. По данным на октябрь 1940 г., население
МССР составило 2607 622 человека (табл. 3).
В 1940 г. немецкое население начало выезжать из Советского Союза.
С сентября по ноябрь 1940 г. из Молдавии выехало 12 тыс. семей, общим
числом около 80 тыс. человек. Одновременно уехали около 2 тыс. предста­
вителей румынской администрации и войск. Позже, в период войны, из рес­
публики выехали еще 2 тыс. немцев. Наиболее значительные изменения чис­
ленности и национального состава населения имели место в период Великой
отечественной войны.
В начале войны часть населения МССР начала переселяться в восточные
районы страны. В короткий срок эвакуировались десятки тысяч жителей рес­
публики.

Таблица 3

Численность и национальный состав населения МССР в 1940 г.

(З е л е н ч у к , 1973. С. 40)

В сего насе­ Другие нацио­

Уезды и районы М олдаване Русские Украинцы
ления нальности

Сорокский 369335 278293 28991 28463 33588

Бельцкий 589626 377232 42008 99191 71195

Оргеевский 304881 266361 3243 12031 23238

Бендерский 318861 200299 35484 22887 60191

Катульский 222385 92206 16106 114073

Кишиневский 519455 395730 24513 8285 90927

По районам МССР 283079 126007 37966 82668 36438

(Каменский,
Рыбницкий, Д у-
боссарский, Гри-
гориопольский,
Тираспольский,
Слободзейский)
Итого по МССР 2607622 1736128 188311 253525 429650
(1 0 0 % ) (6 6 ,5 % ) (7 ,2 % ) (9 ,7 % ) (1 6 ,5 % )

109
 Таблица 4

Национальный состав населения Бессарабии в августе 1941 г.

Абсолютная Доля в общей Абсолютная Доля в общей

Национальности численность численности Национальности численность численности
(чел.) населения (%) (чел.) населения (%)

Молдаване 1620847 68,7 Цыгане 8204 0,3

Украинцы 261246 11,0 Евреи 6833 0,2
Болгары 177647 7,5 Немцы 1868 0,07
Русские 158088 6,6 Другие нацио­ 6311 0,2
нальности
Г агаузы 115683 4,9 Всего 2356724 100

Оккупация республики фашистскими захватчиками привела к огромным

человеческим жертвам. Уже в первые три месяца войны произошли значи­
тельные изменения в национальном составе населения Молдавии. В августе
1941 г. оккупационные власти провели в созданной провинции Бессарабии
перепись, которая отразила потери населения (Зеленчук, 1973. С. 40). По ее
данным, общее количество жителей провинции уменьшилось на 250 тыс. че­
ловек, по сравнению с октябрем 1940 г. Численность молдаван сократилась
на 115 тыс. чел. (табл. 4).
Во второй половине 1940-1950-х годах динамика численности населе­
ния Молдавии испытала на себе определенное влияние нанесенных войной
бедствий. Непосредственным результатом воздействия войны на развитие
населения явились как уменьшение его численности из-за людских потерь,
так и изменение его структуры. Гибель части мужского населения на фрон­
те изменила соотношение между мужчинами и женщинами в общем балан­
се населения в пользу последних. Из-за нарушения такой пропорции со­
кратилось количество браков, а значит, и новых семей. Соотношение полов
было в основном выровнено только в 1965 г. (Загородная, Зеленчук, 1987.
С. 26-27).

Темпы роста численности молдаван в Молдавии за период 1959-1989 гг.

были почти такими же, что и населения республики в целом: за тридцати­
летний период абсолютная численность молдаван возросла с 1886,6 до
2794,7 тыс. человек, или почти в полтора раза (148,1%). По темпам роста
численности молдаван обгоняли гагаузы (159,4%), что было обусловлено вы­
соким уровнем рождаемости, и русские, чей численный потенциал возрос
почти в два раза (191,8%), главным образом за счет миграционных и асси­
миляционных процессов (табл. 5). У евреев в 1970-1980-е годы отмечалось
значительное снижение абсолютной численности, обусловленное в первую
очередь эмиграцией из страны. Численность молдаван могла быть более
высокой, но значительное развитие межэтнических контактов, распростра­
ненность этнически смешанных браков, достаточно высокая интенсивность
перехода на другой язык и связанные с этим процессы этнической трансфор­
мации, миграции молдаван за пределы республики повлекли за собой опреде­
ленное сокращение численности молдавского населения в Молдавии.
110
 Таблица 5
Динамика численности основных национальностей Молдавии
за 1 959-1989 гг. (чел.)

Национальности 1959 год 1970 год 1979 год 1989 год

Молдаване 1886566 2303916 2525687 2794749

Украинцы 420820 506560 560679 600366
Русские 292930 414444 505730 562069
Гагаузы 95856 124902 138000 153458
Болгары 61652 73776 80665 88419
Евреи 95107 98072 80124 65836
Всего 2884477 3568873 3949756 4335360

Темпы роста численности молдаван в республике на протяжении рас­

сматриваемого тридцатилетнего периода не были равнозначными. Наиболь­
ший рост отмечался в период 1959-1970 гг., в последующие двадцать лет он
снизился более чем в два раза.
1991-й год, расколовший Советский Союз на 15 независимых государств,
разделил и молдавский народ. По результатам проведенной в 2004 г. перепи­
си населения Республики Молдова, число ее постоянных жителей составило
3388 тыс. чел., что на 208 тыс. меньше, чем в 1989 г. (табл. 6). Такое сниже­
ние абсолютной численности жителей страны было обусловлено как низким
естественным приростом населения, так и, главным образом, его миграци­
онным оттоком. Как считают специалисты, для восстановления нормальной
демографической ситуации население Молдавии должно увеличиться в тече-
Таблица 6

Изменение национального состава населения

Республики Молдова
(по данным переписей 1989 и 2004 гг.)

Численность населения РМ (без ПМР)

Национальности 1989 г. (в пересчете) 2004 г.

Абс. % Абс. %

Всего: 3595660 100 3383332 100

в т.ч.
молдаване 2513447 69,9 2564849 75,8
украинцы 405160 11,3 282406 8,4
русские 350899 9,8 201218 5,9
гагаузы 148679 4,1 147500 4,4
румыны 2477 0,1 73276 2,2
болгары 73489 2,0 65662 1,9
прочие 101509 2,8 34401 1,0

Рассчитано по: Перепись населения 2004: Статистический сборник. Кишинев, 2006. Т. 1: Демографиче­
ские, национальные, языковые, культурные характеристики. С. 301, 326.

іи
ние ближайшего десятилетия на 1 миллион человек, иначе республике грозит
демографический кризис.
Численность титульной национальности республики - молдаван - воз­
росла за пятнадцатилетний период (1989-2004 гг.) с 2513447 до 2564849 чел.
(по сопоставимым территориям), или всего на 2,0%. Такой слабый прирост
был обусловлен также сменой у части молдаван этнической идентичности с
молдавской на румынскую. Последнее подтверждается значительным приро­
стом в период 1989-2004 гг. числа румын в Молдавии - с 2,5 до 73,3 тыс. чел.
Изменения в рождаемости
Молдавия в послевоенный период отличалась самыми высокими темпами
снижения рождаемости среди союзных республик. Если в 1950 г. она зани­
мала второе место (после Туркмении) по уровню рождаемости (коэффициент
рождаемости составлял 38,9% в сравнении с 26,7% в среднем по Союзу), то
к 1970 г. Молдавия переместилась на восьмое место в ряду союзных респуб­
лик, которое удерживала до 1987 г. За 20 лет (с 1950 по 1970 гг.) коэффициент
рождаемости в Молдавии снизился в 2 раза, в то время как в среднем по Сою­
зу это снижение достигало 1,5 раз, в республиках Прибалтики - 1,2-1,5 раз,
в Закавказье - 1,2-1,4 раз, в Средней Азии (за исключением Узбекистана и
Таджикистана, где уровень рождаемости повысился) - 1,1 раз, в Казахстане -
1,5 раз, на Украине - 1,4 раз, в Белоруссии - 1,5 раз, в России - 1,7 раз.
После 1970 г., когда был отмечен наименьший уровень рождаемости в
Молдавии за весь послевоенный период (19,6%), наметилась тенденция к его
возрастанию. Как известно, общий коэффициент рождаемости в значитель­
ной степени зависит от возрастной структуры населения, и сильное сниже­
ние уровня рождаемости к концу 1960-х - началу 1970-х годов объяснялось
тем, что в брачный и детородный период вступало немногочисленное поко­
ление 1940-х годов. В 1970-е годы в брак вступали послевоенные поколения,
более многочисленные, чем их предшественники, что и повлекло за собой
повышение рождаемости. К началу 1990-х годов уровень рождаемости в рес­
публике вновь стал падать, ибо в детородный период вступило поколение
конца 1960-х годов, когда отмечался самый низкий за послевоенный период
уровень рождаемости (табл. 7).
Таблица 7
Динамика коэффициента рождаемости (%)

Молдавия СССР
Годы
Всего город село Всего город село

1940 26,6 21,0 27,5 31,2 30,5 31,5

1950 38,9 29,7 40,8 26,7 26,0 27,1
1960 29,3 21,7 31,6 24,9 21,9 27,8
1970 19,4 18,5 19,8 17,4 16,4 18,7
1980 20,0 19,3 20,4 18,3 17,0 20,4
1988 20,9 19,5 22,2 18,8 16,7 23,2

Составлено по: Народное хозяйство МССР в 1980 г. Кишинев, 1981. Р. 10; Население СССР. 1988. М.,
1989. Р. 57,66.

112
 Миграции
Становление независимой Республики Молдова проходит в условиях глу­
бокого экономического кризиса, развала хозяйственных связей, спада про­
изводства, роста безработицы, инфляции и, как следствие, снижения уровня
жизни, социального и имущественного расслоения населения.
Заработная плата жителей Молдавии, являющаяся одним из основных
источников доходов большинства населения, за период с 1994 по 2002 гг.
увеличилась на 88%, но составила лишь 51,1 доллара США (Рынок труда...,
2004. С. 94-95), что значительно ниже того порога, по которому ООН отно­
сит страны к бедным. Постепенное и медленное повышение уровня опла­
ты труда привело к тому, что к концу 2005 года средняя заработная плата
в республике составила всего 100 долларов (www.regions.ru.news/1941813/).
Крайне низкими остаются размеры пенсий. Если средний размер пенсий за
1994-2001 гг. увеличился в большинстве стран СНГ, то в Молдавии он за тот
же период уменьшился с 12,9 до 10,4 долларов и находился на уровне самых
отсталых стран мира. В последующие годы размер пенсий стал возрастать,
но на 1 октября 2005 г. составил лишь 30 долларов. Темпы повышения цен на
товары и услуги заметно обгоняли рост заработной платы, пенсий и пособий.
Реальные денежные доходы населения за 1991-1998 гг. снизились в Молда­
вии в 6,7 раза, и хотя в последние годы доходы несколько возросли, они все
же не обеспечивают прожиточного минимума.
Уровень безработицы в Молдавии за период 1992-2001 гг. возрос с 0,7%
до 1,7%, а численность безработных - с 15,0 до 27,6 тыс. чел. (Содружество..,
2002. С. 772). В 2006 г. число официально зарегистрированных безработных
в республике составило 75 тыс. чел., или 4,7% трудоспособного населения
страны (Независимая Молдова. 7 марта 2007 г.).
Скорость и результативность адаптации, приспособления населения к но­
вым политическим, социально-экономическим и культурно-языковым транс­
формациям, происходившим в обществе, не могли не отразиться на масшта­
бах, направлениях и характере миграционных процессов на постсоветском
пространстве, в том числе и в Молдавии. Наряду с Казахстаном, Грузией и
Украиной, Молдавия относится к тем странам СНГ, население которых за по­
следние 15 лет понесло наибольшие потери.
Направленность миграционных потоков главным образом в сторону Рос­
сии была характерной чертой миграции в Республике Молдова. За 1991—
2004 гг. Молдавия потеряла в обмене с Россией 105,2 тыс. чел., причем на
каждые 100 прибывших в Россию из Молдавии приходился лишь 31 выбыв­
ший в обратном направлении (рассчитано по: Демографический ежегодник...,
2005. С. 517-518). Рассматривая эти показатели в динамике, можно сказать,
что потоки прибывших в Россию из Молдавии сократились в течение этого
периода почти в 6,2 раза: с 29,6 тыс. чел. в 1991 году до 4,8 тыс. в 2004 г. Об­
ратные миграционные потоки уменьшились в 27 раз, с 24,2 тыс. чел. в 1991 г.
до 0,9 тыс. чел. в 2004 г. Если в 1991 г. на 100 прибывших в Россию из Мол­
давии приходилось 92 выбывших в обратном направлении, то в 2004 г. вы­
бывшие составили лишь 19 человек на 100 прибывших (рассчитано по: Чис­
ленность и миграция..., 2004, 2005. С. 42). Тех, кто хочет покинуть Россию и
возвратиться в Молдавию становится меньше год от года.
Сокращение масштабов миграции из Молдавии отнюдь не свидетельство­
вало об успешности адаптационных процессов в этой стране, оно не подтвер-
113
ждало и истинного уменьшения выезда из нее граждан. Изменилась лишь
форма миграционных перемещений, в них увеличилась нелегальная состав­
ляющая.
Легальная форма трудовой миграции в СНГ, являющаяся лишь видимой
частью миграционного айсберга, оценивается примерно в 300 тыс. чел. в
год {Топилин, 2004. С. 127). Россия является крупным импортером рабочей
силы, а Молдавия - крупным ее экспортером. За 8 лет (1994-2001 гг.) только
в Россию из Молдавии было привлечено 73,0 тыс. чел., причем масштабы
трудовой миграции постоянно растут. Если в 1994 г. в Россию из Молдавии
было привлечено 3,7 тыс. чел. в качестве иностранной рабочей силы, то к
2001 г. ее численность возросла в 3,6 раза, составив 13,3 тыс. чел. (Там же).
Национальное бюро по миграции, ссылаясь на посольство Молдавии, сооб­
щило, что в настоящее время в России легально работает 64 тыс. граждан
Молдавии, всего же за пределами Республики Молдова легально трудится
более 150 тыс. чел., что составляет 4% ее населения. Кроме России, мол­
давские граждане легально работают в Италии (36 тыс. чел.), Португалии
(24 тыс. чел.), Германии (13 тыс. чел.), Чехии (9 тыс. чел.). В гораздо мень­
шем количестве граждане Молдавии легально трудятся во Франции, Бельгии,
Ирландии, Белоруссии, Украине, Греции, Польше, Венгрии, Южной Корее и
Японии (Интерфакс, 16 сентября 2005 г. - цит. по: Демоскоп Weekly, 2005.
N 215-216).
Результаты исследования Представительства Международной организа­
ции по миграции (МОМ), Программы “Food Security” Европейского Союза
и Международного валютного Фонда в Молдавии, проведенного в октябре-
ноябре 2004 г., показали, что на период проведения опроса численность миг­
рантов из Молдавии оценивается в 571 тыс. граждан (что составляет 39%
экономически активного населения), в то время как потенциал миграции опре­
деляется в 690 тыс. чел. (48% экономически активного населения страны). Из
общего числа мигрантов из Молдавии в России работает около 200 тыс. жи­
телей республики % (Reporter md., 23 июля 2005 - цит. по: Демоскоп Weekly,
2005. N 207-208). По результатам других исследований, только в Москве ра­
ботает 136,6 тыс. молдавских гастарбайтеров (NEWSru.com.20.12.2006).
Миграционное поведение жителей Молдавии, связанное с временным
выездом за пределы страны, является определенной адаптивной стратегией
населения, отвечающей новым потребностям человека и новым требовани­
ям социальной ситуации. Оно выявляет группы людей с активным адапта­
ционным поведением, использующих как легитимные, так и нелегитимные
методы приспособления к новым условиям жизнедеятельности, позволяю­
щие избежать обнищания, компенсировать резкое падение доходов населе­
ния, приобрести опыт жизни в условиях рыночной экономики, освоить новые
профессии, повысить квалификацию. Но эта адаптивная стратегия несет в
себе не только положительный заряд, но и угрозу распада в полюсах выбытия
этнических общностей, семей, превращая части остающихся там в некое по­
добие рантье, существующих в основном на мигрантские переводы % (Миг­
рация и безопастность.., 2000. С. 41).
Каковы же могут быть перспективы трудовой миграции молдаван из Мол­
давии? В наши дни политическая и социально-экономическая ситуация стре­
мительно меняются, у людей расширяются границы выбора, и мигранты, не
ориентированные на эмиграцию, на смену постоянного места жительства, за-
114
частую ограничиваются лишь временным выездом из страны. Как показали
материалы этносоциологического опроса, проведенного Центром межэтниче­
ских исследований Института этнологии и антропологии РАН и Институтом
культурного наследия АН Республики Молдова в 2006 г. в городах Молдавии,
более половины всех опрошенных молдаван (52%) хотели бы уехать из Мол­
давии на заработки или уже работают за границей, часть из них (37%) ориен­
тирована на то, чтобы вернуться через какое-то время назад, а практически
каждый восьмой опрошенный хотел бы устроиться за границей на постоян­
ное жительство и не возвращаться в Молдавию. Направленность потенци­
альной международной трудовой миграции молдавского населения показала,
что самой притягательной страной приложения труда является Италия, куда
хотел бы уехать каждый пятый потенциальный мигрант из всех выразивших
намерение отправиться на заработки. Второй страной, привлекательной для
трудовых мигрантов-молдаван, является Россия (15%), третьей - Португалия
(11%). Приведенные данные заставляют еще серьезнее взглянуть на феномен
гастарбайтерства и возможной дальнейшей безвозвратной эмиграции мол­
даван, создающих угрозу социально-экономическому и демографическому
развитию Молдавии, усиливающих дисперсность расселения молдаван, раз­
рушающих институт брака и семьи, этнокультурные традиции народа, угро­
жающих целостности этнической общности.
Трансформации в расселении
Различия в естественном движении этноса, наблюдаемые на разных тер­
риториях его проживания, этнотрансформационные процессы, а главное, ак­
тивные миграционные перемещения приводят к изменениям в численности
этнических групп, переменам в рисунке расселения народа, увеличивая или
уменьшая компактность его размещения в пределах той или иной террито­
рии, расширяя или сужая зоны межэтнических контактов, что безусловно
воздействует на ход этнических процессов, на изменения в быту, культуре,
языковой жизни контактирующих народов, меняет их менталитет, представ­
ления, установки и ценностные ориентации.
Расселению как системному явлению присущи такие свойства как устой­
чивость и динамичность. Устойчивость, консервативность системы расселе­
ния этносов детерминирована относительной стабильностью исторически
сложившейся этнической территории и каркасных основ поселенческой сети,
состоящей из наиболее крупных и значительных населенных пунктов на этой
территории. Вместе с тем в расселении под воздействием множества факто­
ров происходят постоянные изменения: расширяются или сжимаются терри­
тории расселения народов, появляются новые поселения, исчезают старые,
меняется их статус, размеры, функции, т.е. расселение обладает динамич­
ностью.
И все же преобладающим свойством системы расселения считалась инер­
ционность, подверженность очень медленным процессам перемен. Правда,
вопреки этому господствующему мнению, некоторые ученые отмечали, что
расселение является сложной системой, обладающей способностью к само­
организации, воспроизводству динамически устойчивого состояния в усло­
виях изменяющихся внешних воздействий, т.е. расселение обладает адап­
тивностью к внешним воздействиям, что является важнейшим свойством
трансформирующихся систем (Зайончковская, 1991. С. 6-7).
115
 Таблица 8

Компактность расселения национальностей в СССР

Доля лиц, живущих в пределах своей республики (%)

Национальности
1926 1939 1959 1970 1979 1989

Русские 93,3 90,7 85,8 83,5 82,6 82,6

Украинцы 73,5 83,1 86,3 86,6 86,2 84,7

Белорусы 84,8 87,5 82,5 80,5 80,0 78,8

Узбеки 83,0 83,4 83,8 84,0 84,9 84,7

Казахи 93,6 75,1 77,2 79,9 80,7 80,3

Грузины 98,1 96,6 96,6 96,5 96,1 95,1

Азербайджанцы 84,3 82,3 84,9 86,2 86,0 85,7

Литовцы - - 92,5 94,1 95,1 95,3

Молдаване 61,7 65,8 85,2 85,4 85,1 83,4

Латыши - - 92,7 93,8 93,4 95,1

Киргизы 86,6 85,2 86,4 88,5 88,5 88,2

Таджики 63,0 72,0 75,2 76,3 77,2 75,3

Армяне 47,5 49,3 55,7 62,0 65,6 66,7

Туркмены 82,7 91,3 92,2 92,9 93,3 ?

Эстонцы - - 90,3 91,8 92,9 93,8

У молдаван процесс деконцентрации населения на территории своей рес­

публики продолжился и в период 1979-1989 гг., причем темпы рассредоточе­
ния молдаван за пределы Молдавии в эти годы были одними из самых высо­
ких среди титульных наций Союза (табл. 8).
Во второй половине XX - начале XXI в. в СССР, а затем и на постсовет­
ском пространстве картина расселения молдаван, будучи в целом достаточно
устойчивой и стабильной, претерпевала определенные изменения. Материа­
лы Всесоюзной переписи населения 1959 г. показали, что на территории Со­
ветского Союза насчитывалось 2214,1 тыс. молдаван, при этом основная их
масса (85,2%) проживала в Молдавии и лишь 14,8%, или 327,6 тыс. молдаван,
были жителями других республик Советского Союза.
При этом наиболее многочисленные группы молдаван проживали на
Украине (241,7 тыс. чел.), в России (62,3 тыс.) и Казахстане (14,8 тыс.). Замет­
ной была численность молдаван в Грузии (2,6 тыс.), Азербайджане (1,5 тыс.)
и Узбекистане (1,4 тыс.). В остальных 8 союзных республиках совокупная
численность молдаван составляла всего 3,2 тыс. чел.
В Молдавии, основной республике проживания молдаван, динамика их
численности была особенно бурной лишь в период 1959-1970 гг., что объяс­
нялось довольно высоким послевоенным, компенсаторным уровнем рождае­
мости. За указанное десятилетие прирост численности молдаван составил
116
22%, а в последующие десятилетия эти показатели снизились вдвое. Всего же
за тридцать лет (1959-1989 гг.) численность молдаван в Молдавии возросла
почти в 1,5 раза (148%).
На других территориях проживания молдаван рост их численности был
неоднозначным. Так, на Украине за прошедшие 30 лет (1959-1989 гг.) он
составил 134%, будучи существенно ниже, чем в Молдавии, а в других ре­
гионах (главным образом, в России) был чрезвычайно высок - 277%. Очень
значительны были темпы прироста численности молдаван в период 1959—
1970 гг. в республиках Прибалтики, в Белоруссии, Армении и Туркмении
(табл. 9). Такие региональные различия в общем приросте численности
молдаван были детерминированы различными факторами. Так, на Украине
они были обусловлены как ассимиляционными процессами у молдавско­
го населения, так и некоторым миграционным оттоком, особенно в период
1959-1970 гг.
В России и Казахстане эти изменения в численности молдавского насе­
ления были связаны со значительными миграциями молдаван, главным обра­
зом из сельских трудоизбыточных районов Молдавии на освоение целинных
земель, советские стройки народного хозяйства в 1960-е годы и особенно в
последнее десятилетие существования СССР.
Неодинаковые темпы прироста численности молдаван на разных терри­
ториях, обусловленные процессами рождаемости, миграции и ассимиляции,
тем не менее не приводили к заметному изменению их концентрации в Мол­
давии. Карта пространственного размещения молдаван на протяжении мно­
гих лет оставалась достаточно стабильной, и лишь за последнее десятилетие
существования Советского Союза в результате активизации миграционных
процессов наметились тенденции к расширению территории расселения мол­
даван, к деконцентрации населения, заметно усилилось рассредоточение мол­
даван по территории страны, компактность их расселения в Молдавии сни­
зилась с 85,1% в 1979 г. до 83,4% в 1989 г. За этот же период доля молдаван,
живущих в России, возросла с 3,4% до 5,2%, или со 102,1 до 172,7 тыс. чел.
Хотя система расселения признается инерционной, подверженной мед­
ленным изменениям, в рассматриваемый период (1979-1989 гг.) важнейшей
чертой трансформации пространственного размещения молдаван было рас­
ширение, увеличение дисперсности их расселения: практически на всех тер­
риториях союзных республик шел прирост молдавского населения. Если в
целом по Союзу численность молдаван в период 1979-1989 гг. возросла на
13%, то в Молдавии этот рост составил лишь 11%, что свидетельствовало
о миграционном оттоке из республики титульного молдавского населения.
Особенно высок был абсолютный прирост молдаван в России (+70 тыс. чел.),
что привело к росту числа российских молдаван в этот период на 69%. И не­
смотря на то, что абсолютные величины роста численности молдавского на­
селения в союзных республиках были невелики, четко проявлялась тенден­
ция усиления дисперсности расселения молдавского этноса по территории
СССР, что вело как к обогащению возможностей для межэтнического взаи­
модействия, межэтнических контактов на разных уровнях, так могло способ­
ствовать и усилению ассимиляционных процессов у молдаван, живущих вне
своей республики, смене их этнической идентичности.
В постсоветский период отмечались значительные перемены в этниче­
ской картине расселения молдаван по территории прежнего СССР. В боль-
117
 Таблица 9

Расселение молдаван в СССР и на постсоветском пространстве (чел.)

1959 г. 1970 г. 1979 г.

Республики
Абс. % Абс. % Абс. %

Украина 241650 1 0 ,9 265902 9 ,9 293576 9 ,9

Молдавия 1886566 8 5 ,2 2303916 8 5 ,4 2525687 8 5 ,1

Белоруссия 727 0 ,0 1800 0,1 2923 0,1

Латвия 228 0 ,0 1591 0,1 1392 0,1

Литва 164 0 ,0 764 0 ,0 724 0 ,0

Эстония 229 0 ,0 451 0 ,0 738 0 ,0

Грузия 2630 0,1 2417 0,1 2392 0,1

Армения 124 0 ,0 324 0 ,0 334 0 ,0

А зербайджан 1501 0,1 1549 0,1 1397 0,1

Казахстан 14844 0 ,7 25711 1,0 30256 1,0

Киргизия 708 0 ,0 1301 0,1 1375 0,1

Туркмения 690 0 ,0 1560 0,1 1561 0,1

Узбекистан 1435 0,1 2737 0,1 3152 0,1

Таджикистан 345 0 ,0 433 0 ,0 580 0 ,0

Россия 62298 2 ,8 87538 3 ,2 102137 3 ,4

СССР 2214139 100 2697994 100 2968224 100

шинстве стран, как впрочем и в самой Молдавии, отмечалась убыль молдав­

ского населения, что было связано как с миграционными перемещениями
молдаван, так и с процессами их ассимиляции. Так, абсолютная численность
молдаван значительно сократилась на Украине, в Казахстане, уменьшилась
она и в Белоруссии, Киргизии, Узбекистане, Таджикистане. В России, куда
на протяжении последнего десятилетия направлены масштабные миграци­
онные потоки молдаван, их абсолютная численность в постсоветский период
увеличилась очень незначительно, что, очевидно, явилось следствием интен­
сивных ассимиляционных процессов.
Молдаване в России и Украине
Россия в настоящее время является третьей, после Молдавии и Украины,
страной на постсоветском пространстве, где весьма значительна численность
молдаван. По данным переписи населения 1959 г., в России проживало лишь
62,3 тыс. молдаван, причем наибольшей концентрацией молдавского населе­
ния выделялись области и республики, входящие сейчас в Южный Федераль­
ный округ (см. далее: табл. 16). В них было сосредоточено свыше четверти
(25,4%) российских молдаван, или 15,8 тыс. человек, при этом самой боль­
шой численностью обладали Краснодарский край (5,9 тыс. чел.), где мол-
118
 1989 г. 1999-2004 гг Рост численности молдаван (%)

1989-2001
Абс. % Абс. 1959-1970 гг. 1970-1979 гг 1979-1989 гг
(2 0 0 4 )гг

324525 9,7 258619 ПО ПО 111 80

2794749 83,4 2564849 122 ПО 111

4964 0,1 4,3 2,5 раз 162 170

3223 0,1 н/св 7,0 раз 87 2,3 раз

1450 0,0 н/св 4,7 раз 95 2,0 раз

1215 0,0 н/св 3,9 раз 152 168

2842 0,1 н/св 92 99 119

525 0,0 н/св 2,6 раз 103 157

1915 0,1 н/св 103 90 137

33098 1,0 19458 173 118 109 59

1875 0,1 778 184 106 136 41

2466 0,1 н/св 2,3 раз 100 158

5955 0,2 4404 191 115 189 74

879 0,0 0,3 126 134 152

172671 5,2 172330 141 117 169 100

3352352 100 122 ПО 113

даване проживают со второй половины XIX в., Ростовская (5,4 тыс. чел.) и
Волгоградская области (1,8 тыс. чел.).
Помимо южных районов России, перепись 1959 г. зафиксировала сущест­
венную численность молдаван в Сибири и на Урале: Томской (3,4 тыс. чел.),
Кемеровской (2,4 тыс. чел.), Курганской (2,4 тыс. чел.),Челябинской (2,1 тыс.
чел.), Свердловской (2,0 тыс. чел.), Тюменской (1,7 тыс. чел.), Иркутской
(1,6 тыс. чел.) областях и Красноярском крае (1,1 тыс. чел.). Кроме того, зна­
чительное число молдаван проживало в эти годы в Архангельской области
(2,0 тыс. чел.) и Коми Республике (1,6 тыс. чел.). Это были остатки спецпо-
селенцев, депортированных из Молдавии в 1940-е годы: названные области
РФ входили в число районов размещения этого контингента спецпоселенцев.
“По данным на 5 августа 1949 г., среди 12 957 проживавших в Курганской
обл. спецпоселенцев, выселенных незадолго до этого из Молдавии, был 9521
молдаванин” (Земсков, 2005. С. 239). Всего же, по данным на 1 января 1955 г,
среди 1 690 049 находившихся на разных территориях СССР спецпоселенцев
было 25477 молдаван (Население СССР..., 1988. С. 22), часть которых, воз­
можно, осталась в районах поселений, где их застала перепись 1959 г.
Значительное число молдаван проживало в конце 1950-х годов и в Ниже­
городской, Пермской, Самарской, Тульской областях, в Москве и Московской
119
области. В остальных областях и республиках России молдаван было срав­
нительно немного.
К 1970 г. численность молдаван в России возросла незначительно - с 62,3
до 87,5 тыс. чел., или на 14%, но картина расселения по территории респуб­
лики стала более пестрой. В южных районах РФ, занимавших первые ме­
ста по численности молдавского населения среди российских регионов, где в
1959 г. было сосредоточено более четверти всех молдаван России, абсолют­
ная численность изучаемой этнической группы выросла незначительно - с
15,8 до 18,4 тыс. чел., но составила уже лишь немногим более одной пятой
всех молдаван республики, что свидетельствовало об увеличении дисперсно­
сти их расселения.
Вторым по концентрации молдаван регионом России в 1970 г. стал Цент­
ральный, где перепись зафиксировала 17,7 тыс. молдаван, или 20,2% их чис­
ленности в РФ. За десятилетие численность молдаван в этом регионе выросла
в 2,5 раза, причем наибольшим потенциалом молдавского населения выделя­
лись Москва и Московская область, а также близкие к столичному региону
Калужская, Тульская и Костромская области. В вышеозначенных областях
увеличение числа молдаван было обусловлено их трудовыми миграциями.
Третьим по степени сосредоточения молдавского населения был Севе­
ро-Западный регион, где к 1970 г. их число возросло в 2,6 раза, составив
16,3 тыс. чел., или 18,6% всех российских молдаван. Самой большой числен­
ностью молдаван в этом регионе выделялись Республика Коми и Архангель­
ская область, где в эти годы молдаване активно работали на лесозаготовках
(см. далее: табл. 10).
Значительно (почти в 2 раза) возросла численность молдаван и в При­
волжском регионе, особенно в Кировской, Пермской и Саратовской областях.
В Уральском и Сибирском регионах численность молдавского населения
сократилась в период 1959-1970 гг., а в Дальневосточном регионе осталась
прежней.
Таким образом, в период с 1959 по 1970 гг. география расселения молда­
ван в России существенно расширилась. Если раньше районы их простран­
ственного размещения ограничивались Ростовской и Волгоградской обла-

Таблица 10

Динамика расселения молдаван в России (чел.)

Регионы 1959 г. 1970 г. 1979 г. 1989 г.

В целом по России 62298 87538 102137 172671

Центральный 7674 17710 20157 34664

Северо-Западный 6390 16300 15250 23630
Южный 15816 18421 22338 27596
Приволжский 8186 14830 14240 21687
Уральский 8095 6954 9604 25688
Сибирский 11716 9143 12376 20633

Дальневосточный 4839 5065 9415 18771

120
стями, Краснодарским краем, а также остатками спецпоселенцев на севере
европейской части России, в Сибири и на Урале, то к 1970 г. молдаване за­
метно увеличили свое представительство в Северо-Западных и Центральных
районах России, особенно Вологодской и Калужской областях (в 8-10 раз).
Десятилетие 1970-1979 гг. отличалось самым незначительным приростом
молдавского населения в России (с 87,5 до 102,1 тыс. чел.), но рисунок их
расселения трансформировался, что было связано с изменением направлений
внутрироссийских миграций молдаван. По-прежнему, лидирующим по чис­
ленности оставался Южный регион (22,3 тыс. чел., или 21,9% всех молдаван
России) с доминантой в Ростовской области и Краснодарском крае. Но теперь
вторым по значимости становится Центральный регион, где за прошедшее
десятилетие сконцентрировалось около пятой части всех молдаван России,
особенно увеличив свою численность во Владимирской области, Москве и
Московской области.
В период 1970-1979 гг. заметен стал отток молдавского населения из При­
волжского и Северо-Западного регионов и одновременно с этим очень сущест­
венный сдвиг молдаван на восток России - на Урал, в Сибирь и особенно Даль­
ний Восток. Число молдаван здесь возросло на 35-85%, особенно заметно в
таких районах республики как Якутия (в 3,5 раза), Тюменская (почти в 3 раза),
Амурская, Магаданская области и Приморский край (в 2-2,5 раза) (табл. 10).
Как видим, за прошедший период (1970-1979 гг.) при незначительном
росте численности молдаван в России картина их расселения существенно
изменилась: при сохранявшейся доминанте южных областей молдаване про­
должили свое движение на восток России. Прошедшая в предыдущее десяти­
летие по Северо-Западу и Поволжью РФ “молдавская миграционная волна”
отхлынула к Центру, наполнив Москву и соседние с ней области заметным
числом молдаван, а затем, перевалив через Урал, прокатилась по Сибири к
Дальнему Востоку, “встречь солнца”, оставив “молдавские островки” в Тю­
менской области, наполнив молдавским населением многие республики и об­
ласти российского Дальнего Востока.
Наконец, последнее перед распадом СССР десятилетие (1979-1989 гг.)
стало “девятым валом” молдавской миграции, увеличив численность

1970 в %к 1979 в %к 1989 в %к

2002 г. 2002 в % к 1989 2002 в % к 1959
1959 1970 1979

172330 141 117 169 100 277

67811 231 114 172 196 884

16272 255 94 155 69 255
21633 116 121 124 78 137
18243 181 96 152 84 223
23839 86 138 267 93 294
14810 78 135 167 72 126

9722 105 186 199 52 201

121
молдаван в России почти на 70% - со 102 до 173 тыс. чел. Особенно быст­
рыми темпами росла абсолютная численность молдаван в Уральском регио­
не (в 2,7 раза), главным образом за счет Тюменской области, где в указан­
ный период численность молдаван возросла в 5 раз - с 3,6 до 17,7 тыс. чел.
В результате этих миграционных перемещений молдаван в Тюменскую об­
ласть, Уральский регион приблизился по численности и удельному весу к
Южному региону традиционного расселения молдаван в России, заняв тре­
тье место после Центрального и Южного федеральных округов. А в Цент­
ральном регионе, “молдавский потенциал” которого вырос до 35 тыс. чел.,
наиболее быстрыми темпами молдавское население росло в Москве, Москов­
ской, Тверской, Костромской и Рязанской областях (табл. 10).
Несмотря на продолжающийся интенсивный рост абсолютной числен­
ности молдаван на всей территории России, темпы этого роста были ниже
среднероссийских в Приволжском, Северо-Западном и особенно Южном ре­
гионах, что привело к сокращению удельного веса этих районов в картине
расселения молдаван в России. Так, доля Южного региона снизилась с 21,9%
в 1979 г. до 16,0% в 1989 г., Приволжского - с 13,9% до 12,6%, Северо-Запад­
ного - с 14,9% до 13,7%.
11 лет спустя после распада Советского Союза, к 2002 г., времени про­
ведения Всероссийской переписи населения, численность молдаван в РФ
практически не изменилась, сократившись на несколько сот человек. От­
сутствие прироста численности молдавского населения в России в период
1989-2002 гг. при условии мощных потоков миграции из Молдавии в РФ в
последние годы можно объяснить значительным оттоком молдаван из России
в начале 1990-х годов после распада Советского Союза и образования неза­
висимого государства - Республики Молдова, а также отчасти процессами
трансформации этнической идентичности у части молдаван России и вре­
менным характером их миграционных перемещений в РФ.
К началу 2000-х годов обозначился один федеральный округ - Централь­
ный, в котором за прошедшее десятилетие отмечалось почти двукратное уве­
личение численности молдаван - с 35 до 68 тысяч человек - и в котором про­
живало более трети (39,3%) всех молдаван России. Самый большой вклад в
увеличение численности молдаван Центрального ФО был сделан Москвой и
Московской обл. Если в целом по территории округа численность молдаван в
период с 1989 по 2002 гг. возросла в 2 раза, то количество молдаван в Москве
за тот же период увеличилось в 5 раз. При этом только в г. Москве и Мос­
ковской области к 2002 г. оказалось сосредоточено более двух третей (69%)
молдаван Центрального округа.
Во всех остальных федеральных округах абсолютная численность молда­
ван росла незначительными темпами или даже сокращалась.
В РФ можно выделить еще несколько областей и республик, где абсолют­
ная численность молдаван была достаточно высока: это Ростовская область
(7,6 тыс. чел.), Краснодарский край (6,5 тыс. чел.), Волгоградская (3,4 тыс.
чел.), Саратовская области (3,8 тыс. чел.), Красноярский край (3,8 тыс. чел.),
г. Санкт-Петербург (3,4 тыс. чел.) (табл. 11).
Помимо Молдавии и России, значительное число молдаван исторически
было расселено натерритории, входящей теперь в состав Украины. В настоящее
время, по материалам переписи населения этой страны 2001 г., особенно боль­
шим молдавским потенциалом отличаются соседние с Республикой Молдова
122
 Таблица 11
Расселение молдаван по областям и республикам России (1 9 5 9 -2 0 0 2 гг.) (чел.)
(по данным переписей населения 1959, 1970, 1979, 1989, 2002 гг.)

Республики и области
1959 г. 1970 г. 1979 г. 1989 г. 2002 г.
России

В сего по РФ : 62298 87538 102137 172671 172330

в том числе

Ц ент ральны й Ф О : 7674 17710 20157 34664 67811

Белгородская обл. 130 500 467 977 1962

Брянская обл. 196 517 409 1057 1157

Владимирская обл. 399 533 1338 2384 2079

Воронежская обл. 470 830 1039 1206 1400

Ивановская обл. 121 637 836 1541 1246

Калужская обл. 197 1304 992 1440 1443

Костромская обл. 206 2395 575 1606 1036

Курская обл. 183 462 402 743 1251

Липецкая обл. 404 160 414 765 1269

Московская обл. 1538 3859 4620 6189 10418

г. Москва 1160 3131 3972 6997 36570

Орловская обл. - 151 202 601 902

Рязанская обл. 430 365 399 1490 1133

Смоленская обл. 98 152 572 1084 924

Тамбовская обл. 149 222 587 984 773

Тверская обл. 419 713 1096 2496 1772

Тульская обл. ИЗО 1400 1457 1912 1656

Ярославская обл. 444 379 780 1192 820

С е в е р о -З а п а д н ы й Ф О : 6390 16300 15250 23630 16272

Республика Карелия 275 579 578 775 628

Республика Коми 1612 3762 3591 5155 3447

Архангельская обл. 1980 3111 1928 2576 1319

Вологодская обл. 183 2044 1032 1427 1048

Калининградская обл. 218 796 874 1342 1116

Ленинградская обл. 482 1528 1849 1909 1977

г. Санкт-Петербург 956 2467 2882 5390 3365

Мурманская обл. 505 1464 1838 3216 1974

123
 Таблица 11 (продолжение)

Республики и области
1959 г. 1970 г. 1979 г. 1989 г. 2002 г.
России

Новгородская обл. ПО 332 266 791 601

Псковская обл. 69 217 412 1049 797

Ю ж ный Ф О: 15816 18421 22338 27596 21633

Республика Адыгея 142 199 278 н/св 303

Республика Дагестан 301 316 341 417 182

Республика Ингушетия* 770 724 560 542 ПО

Кабардино-Балкарская 92 129 280 466 270

Республика

Республика Калмыкия 73 185 158 233 168

Карачаево-Черкесская 61 338 97 н/св 116

Республика

Республика Северная 166 210 274 285 184

Осетия - Алания

Чеченская Республика* 63

Краснодарский край 5929 6891 7223 7881 6537

Ставропольский край 873 1575 2088 2780 2112

Астраханская обл. 160 423 513 814 622

Волгоградская обл. 1828 2101 2953 3938 3367

Ростовская обл. 5421 5330 7573 10240 7599

П риволж ский Ф О : 8186 14830 14240 21687 18243

Республика Башкорто­ 382 793 584 945 1069

стан

Республика Марий Эл 55 361 292 292 248

Республика Мордовия 279 279 474 277 263

Республика Татарстан 194 316 777 1050 1004

Удмуртская Республика 270 688 706 1064 908

Чувашская Республика 68 125 185 250 359

Кировская обл. 416 1918 1083 2205 1269

Нижегородская обл. 1993 1207 1481 2429 1812

Оренбургская обл. 451 821 914 1483 1623

Пензенская обл. 161 271 330 657 570

Пермская обл. 1487 3560 1999 3048 1973

124
 Таблица 11 (окончание)

Республики и области
1959 г. 1970 г. 1979 г. 1989 г. 2002 г.
России

Самарская обл. 1388 1944 2012 2609 2364

Саратовская обл. 835 2249 3016 4535 3840

Ульяновская обл. 207 298 387 843 941

У ральский Ф О : 8095 6954 9604 25688 23839

Курганская обл. 2350 1190 1046 1126 1064

Свердловская обл. 2007 2262 3033 4413 2930

Тюменская обл. 1662 1280 3585 17718 17938

Челябинская обл. 2076 2222 1940 2431 1907

С ибирский Ф О : 11716 9143 12376 20633 14810

Республика Алтай - 19 85 н/св 179

Республика Бурятия 323 400 550 912 431

Республика Тыва - 26 29 54 44

Республика Хакасия 107 132 175 н/св 424

Алтайский край 920 865 1183 2049 1573

Красноярский край 1079 1348 2349 5101 3803

Иркутская обл. 1607 1061 1836 3044 2064

Кемеровская обл. 2434 1580 1961 2268 1491

Новосибирская обл. 642 1057 956 1361 1144

Омская обл. 844 927 1163 1645 1473

Томская обл. 3372 1267 1302 1928 1357

Читинская обл. 388 461 787 2271 827

Д альневост очны й Ф О: 4839 5065 9415 18771 9722

Республика Саха (Яку­ 124 299 1095 3674 2255

тия)

Приморский край 2144 2052 2629 3755 2288

Хабаровский край 659 684 1504 _3999 1360

Амурская обл. 504 393 1086 2318 1122

Камчатская обл. 167 246 570 1324 662

Магаданская обл. 417 538 1132 2247 479

Сахалинская обл. 699 656 791 1456 751

Еврейская АО 73 58 254 н/св 672

Чукотский АО 52 139 354 н/св 133

* До переписи 2002 г. учитывалась в составе Чечено-Ингушской республики.

125
Одесская область (123,8 тыс. чел.), где сосредоточено около 48% молдаван
Украины, и Черновицкая обл. (67,2 тыс. чел.) - 26% украинских молдаван.
Заметной численностью молдавского населения выделяются Николаевская,
Кировоградская и Донецкая области Украины, где проживает соответствен­
но 13,2, 8,2 и 7,2 тыс. молдаван, составляющих в совокупности 11%. В ос­
тальных 13 областях страны и двух городах республиканского подчинения -
Киеве и Севастополе - проживает не более 15% всех молдаван Украины.
Изменения в структуре населения Молдавии
Динамика половозрастной структуры молдаван
в советский и постсоветский периоды
Количественные изменения в населении, происходящие в результате ес­
тественного движения и миграционных процессов, приводят к определен­
ным качественным изменениям в его половозрастной структуре, которая
в свою очередь влияет на ход этих процессов. При отсутствии каких-либо
экстраординарных, чрезвычайных событий (войны, эпидемии, масштабные
миграции и т.п.) изменения этой половозрастной структуры детерминирова­
ны лишь изменениями в процессах рождаемости и смертности. Половозраст­
ная структура такого населения меняется очень плавно, постепенно и близка
к стабильной. Возрастные пирамиды, с помощью которых осуществляется
демографический анализ, в этом случае имеют форму равнобедренного тре­
угольника, у которого доли населения в каждой возрастной группе равномер­
но убывают в направлении от младших возрастов к старшим.
Молдавское население в конце XIX в. можно было назвать стабильным,
свидетельством чему является возрастная пирамида, построенная по данным
Таблица 12

Соотношение мужчин и женщин у разных национальностей в Бессарабской губернии

(1897 г.) и в Молдавии
(в % ко всему населению данной национальности)

1897 г. 1959 г.
На 100 мужчин при­
На 100 мужчин при­

ходится женщин
ходится женщин

Доля женщин
Доля женщин
Доля мужчин

Доля мужчин

Национальности

Молдаване 51,0 49,0 96 46,6 53,4 115

Украинцы 51,3 48,7 95 45,3 54,7 121

Русские 53,4 46,6 87 44,2 55,8 126

Г агаузы 51,8 48,2 93 48,3 51,7 107

Болгары 51,2 48,8 95 48,1 51,9 108

Евреи 49,3 50,7 103 45,8 54,2 118

В целом 51,2 48,8 95 46,2 53,8 116

126
Всеобщей переписи населения России в 1897 г. Происходившие в первой по­
ловине XX в. экстраординарные события в России (революция, войны, голод)
нашли свое отражение на возрастной пирамиде молдавского населения, как
и всего населения страны последующих лет. Резкое повышение смертности
и снижение рождаемости в отдельные годы, связанные с этими событиями,
привели к деформации в половозрастной структуре населения, которая от­
разилась “провалами” на возрастной пирамиде молдаван. Эти деформации
прослеживались на возрастных пирамидах, построенных по данным всех по­
слевоенных переписей населения СССР.
Помимо экстраординарных событий в истории народа, приводящих к де­
формациям его половозрастной структуры, существует и закономерное изме­
нение процессов рождаемости и смертности, ведущее к изменениям самой
формы возрастной пирамиды. Общее снижение рождаемости и смертности
населения приводит к тому, что в населении постепенно сокращается доля
детей и увеличивается доля лиц среднего и старшего возраста. Это отражает­
ся на возрастной пирамиде в виде увеличения средней части пирамиды, кото­
рая становится шире основания или равна ему, а сама пирамида постепенно
приобретает форму колокола.
Говоря о соотношении численности полов в населении, нужно помнить,
что в числе родившихся всегда преобладают мальчики. Затем к 16-19 годам
из-за повышенной смертности среди мальчиков соотношение полов в целом
выравнивается, а позднее в более старших возрастных группах отмечается
преобладание лиц женского пола. Исследование половой структуры молдав­
ского населения по данным 5 переписей населения - 1897, 1959, 1970, 1979 и
1989 гг. - показывает следующие результаты (табл. 12).

1979 г. 1989 г.
На 100 мужчин при­

На 100 мужчин при­

ходится женщин

ходится женщин
Доля женщин
Доля женщин
Доля мужчин

Доля мужчин

47,7 52,3 ПО 48,1 - 51,9 108

46,1 53,9 117 46,3 53,7 116

45,3 54,7 121 45,8 54,2 115

49,1 50,9 104 49,4 50,6 102

47,8 52,2 109 47,9 52,1 109

46,7 53,3 114 47,6 52,4 110

47,2 52,8 112 47,6 52,4 ПО

127
 Как видно из табл. 12, в населении Бессарабской губернии России в конце
XIX в. отмечалось некоторое преобладание мужчин над женщинами: в целом по
губернии на 100 мужчин приходилось 95 женщин. Такая же примерно картина
наблюдалась у всех национальностей, населявших губернию, за исключением
евреев. У молдаван преобладание мужского населения над женским было вы­
ражено несколько слабее: на 100 мужчин приходилось 96 женщин, тогда как у
русских, например, доминирование мужского населения было наиболее силь­
ным: на 100 мужчин приходилось лишь 87 женщин, что было связано, по всей
вероятности, с преобладанием в потоках миграции русских в Бессарабию муж­
ской составляющей. В целом же такое положение, когда в составе населения
преобладали мужчины, было обусловлено повышенной смертностью женщин.
Это было связано, очевидно, с меньшей заботой родителей о жизни девочек
в детстве, высокой смертностью женщин во время родов и другими причи­
нами, которые отражали в целом тяжелое положение женщины в обществе.
Последующие переписи населения показали существенные изменения
в соотношении полов у разных народов. В конце 1950-х годов в половой
структуре населения Советского Союза еще значительно сказывались бед­
ствия, нанесенные войной. Это проявлялось не только в уменьшении числен­
ности населения и медленном его восстановлении в послевоенный период,
но и в изменении соотношения в населении мужчин и женщин из-за гибели
значительной части мужского населения: среди погибших и умерших от ран в
возрасте до 50 лет мужчин было в 4 с лишним раза больше, чем женщин (На­
селение СССР..., 1988. С. 22, 54). В целом по СССР доля мужчин, по данным
переписи населения 1959 г., составила 45,6%. В Молдавии удельный вес муж­
чин был равен 46,3%, т.е. на каждые 100 мужчин приходилось 116 женщин.
Но такое соотношение полов, характерное для республики в целом, суще­
ственно варьировало по группам национальностей, проживающих в Молда­
вии. Наибольшие диспропорции в половой структуре отмечались у русского,
украинского и еврейского населения, когда на 100 мужчин приходилось соот­
ветственно 126, 121 и 118 женщин, причем в городе эти диспропорции были
еще более значительны, чем на селе. У молдаван же, как впрочем у гагаузов и
болгар, проживавших длительное время на территориях, оккупированных Ру­
мынией и значительно меньше потерявших мужское население, диспропор­
ции в половой структуре были менее выраженными: у молдаван доля мужчин
в населении составляла 46,6%, у болгар 48,1%, у гагаузов - 48,3%, т.е. на
100 мужчин той или иной национальности приходилось соответственно 115,
108 и 107 женщин. У этих же национальностей несколько большие диспро­
порции в соотношении мужчин и женщин отмечались в сельской местности.
В последующие годы в половой структуре населения Молдавии, как и
СССР в целом, происходили положительные изменения, направленные к нор­
мализации соотношения мужчин и женщин. По данным переписи населения
1989 г., в Союзе доля мужчин достигала 47,3%, т.е. на каждые 100 мужчин
приходилось 112 женщин (против 119 в 1959 г.). В Молдавии соотношение
мужчин и женщин составило пропорцию 100:111 (Население СССР, 1990.
С. 29-30). У молдаван, как, впрочем, и у гагаузов и болгар, наблюдались наи­
меньшие в республике различия в половой структуре как в городском, так и в
сельском населении: на 100 мужчин соответствующей национальности при­
ходилось 108, 102 и 109 женщин, причем отмеченные нарушения выпадали
на самые старшие возрастные группы, что практически не оказывало влияния
на воспроизводственные процессы этноса. Выравнивание численности полов
128
у других этнических групп, живущих в Молдавии, не привело к столь успеш­
ным результатам, что, очевидно, было связано с более быстрыми процесса­
ми “постарения” населения, вызванными снижением уровня рождаемости, а
также с миграциями мужской части населения за пределы республики.
Возрастная структура - одна из важнейших демографических характе­
ристик населения, которая позволяет при анализе соотношения возрастных
групп дать им сравнительную оценку во взаимосвязи с демографическими,
социальными, экономическими и этническими характеристиками населения,
определить общее и особенное в их развитии.
В начале XX в. шведский демограф Г. Сундберг выделил три основных
типа возрастной структуры населения: 1) прогрессивный, 2) стационарный
и 3) регрессивный. Первый тип характеризовался большей долей детей в об­
щей численности населения, которой соответствует высокий показатель ес­
тественного прироста. Для второго типа характерно примерное равновесие
долей детских и старческих возрастных групп, что наблюдается при очень
незначительном естественном приросте. Третий тип определяется большой
долей пожилых и старых людей, которой соответствует суженное воспроиз­
водство населения.
Возрастная структура молдавского населения в 1959 г. представляла со­
бой прогрессивный тип структуры, характерный для расширенного воспро­
изводства населения. Возрастная пирамида имела широкое основание, харак­
терное для населения с высокой рождаемостью, и, следовательно, большим
удельным весом детей в возрасте 0-9 лет, что свидетельствовало о высо­
ком уровне рождаемости в 1950-е годы. При переходе от возрастной группы
0-9 лет к группе 10-14-летних на возрастной пирамиде молдаван отмечалось
резкое сокращение численности населения, родившегося в 1940-х годах, что
вызвано влиянием Второй мировой войны на снижение рождаемости в этот
период. Еще одно резкое нарушение ступенчатости возрастной пирамиды
приходилось на возраст 40-44 года и означало снижение рождаемости в годы
Первой мировой войны (табл. 13).
Т абл и ц а 13

Динамика возрастной структуры молдаван (%)

1959 г. 1989 г. 2004 г.

Возрастные
группы Все на­ Все на­ Все на­
город село город село город село
селение селение селение

0 -9 лет 27,4 21,6 28,0 20,5 19,9 20,9 11,7 10,0 12,6

10-19 16,5 17,4 16,3 16,9 20,4 15,1 19,2 20,8 18,3

2 0 -2 4 9,0 12,5 8,7 7,2 9,6 6,0 '9 ,0 10,9 8,0

2 5 -2 9 8,1 10,0 7,9 8,7 10,5 7,8 7,6 8,4 7,2

3 0 -3 9 13,9 15,9 13,7 16,4 18,9 15,1 13,4 14,2 13,0

4 0 -4 9 9,7 9,7 9,7 9,1 8,3 9,4 15,3 16,3 15,0

5 0 -5 9 7,8 6,8 7,9 9,7 6,5 11,4 10,6 10,7 10,7

60 и более 7,6 б ,і 7,8 11,5 5,9 14,3 13,2 8,7 15,2

Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0

6. Молдаване
129
 За прошедшие 30 лет советских лет (1959-1989 гг.) в возрастной структу­
ре молдавского населения произошли существенные изменения, вызванные
определенными трансформациями в развитии основных демографических
процессов. Сопоставление возрастных пирамид молдаван 1959 и 1989 гг. дает
основание со всей очевидностью говорить о наметившемся в эти годы пере­
ходе возрастной структуры этноса с прогрессивного типа на стабильный,
о существенном сокращении детских возрастных групп и большом сужении
основания возрастной пирамиды. За эти годы в молдавском населении стал
заметен процесс старения, свойственный в той или иной степени многим
развитым странам мира. В Молдавии уже в 1959 г. величина коэффициента
старости (по шкале степени демографической старости Э. Россета) прибли­
зилась к состоянию “первое преддверие старости”, когда доля лиц старше
60 лет достигает 8-10%. Молдаване, наряду с украинцами Молдавии, нахо­
дились именно в этом состоянии, в то время как гагаузы, болгары и русские
республики все еще пребывали в состоянии “демографической молодости”,
когда доля лиц старше 60 лет составляла значительно менее 8% в населении.
Причинами, способствовавшими этому состоянию “демографической моло­
дости”, у гагаузов и болгар были процессы воспроизводства населения с вы­
соким уровнем рождаемости и низким уровнем смертности, а у русских -
миграции населения, в которых участвовали, как правило, молодые люди,
которые пополняли молодежную когорту русской диаспоры Молдавии.
Если в 1959 г. молдаване только подходили к состоянию “первое преддве­
рие старости - доля лиц старше 60 лет в населении была чуть ниже 8% - то к
1989 г. она составляла уже 11,5%, что оценивается как “собственно преддве­
рие старости”.
На возрастной пирамиде молдаван 1989 г., помимо резкого (в сравнении
с 1959 г.) сокращения доли детских возрастных групп (0-9 лет), отмечалось
и существенное сужение групп 20-24-летних, что было связано с наиболее
низким уровнем рождаемости у молдаван в конце 1960-х годов, когда в ре­
продуктивный возраст вступило малочисленное поколение 1940-х годов рож­
дения (табл. 13).
У городского и сельского молдавского населения отмечались определен­
ные различия в возрастной структуре. В сельском населении более высока,
нежели в городском, доля детей, что было обусловлено более высоким уров­
нем рождаемости на селе: так, в 1989 г. доля детей до 15 лет у молдаван в
городе составляла 27,5%, а на селе - 30,6%. Но наряду с повышенной долей
детей, в сельском населении отмечался и относительно низкий удельный вес
молодежи в возрасте 15-24 года, что связано с миграциями молодых людей
как в города республики для продолжения образования, так и с миграциями
за пределы Молдавии. По данным переписи 1989 г., группа 15-24-летних сре­
ди сельского молдавского населения составляла лишь 11,4%, в то время как
в городском населении она была почти в два раза выше и достигала 22,4%
(табл. 13).
Анализ возрастных пирамид молдавского населения 2004 г. дает основа­
ние констатировать, что всего за 15 лет произошел переход возрастной струк­
туры этноса со стабильного к регрессивному типу, когда доля “стариков”
в населении стала превышать удельный вес детей. Так, по данным последней
переписи, среди молдаван республики доля детей в возрасте от 0 до 9 лет со­
ставила всего 11,7% (что меньше показателей 1989 г. в 1,8 раза), а удельный
130
вес лиц старше 60 лет достиг 13,2%, что свидетельствует о переходе молдав­
ского этноса на начальный уровень “демографической старости”, а молдав­
ского села, которое стареет быстрее, где доля населения старше 60 лет уже
достигла 15,2%, - на средний уровень “демографической старости”.
Кроме абсолютных и относительных величин, характеризующих возра­
стную структуру населения, существует множество так называемых средних
величин, или средних показателей. Среди них - средний возраст населения,
дающий возможность анализировать одновременно и уровень рождаемости,
и уровень старения населения, и уровень продолжительности жизни. Рас­
сматривая в исторической перспективе изменение среднего возраста у мол­
давского населения, мы получили следующую картину. В 1959 г. средний воз­
раст молдаван определялся величиной в 26,1 лет, в то время как в целом по
стране этот показатель был равен 29,5 годам. К 1989 г. средний возраст мол­
даван достиг 30,6 лет, т.е. за тридцатилетний период он возрос на 4,5% пунк­
та. За 15 постсоветских лет средний возраст молдаван поднялся до 34,2 года,
изменившись за столь короткий исторический отрезок времени на 3,6 года.
При этом средний возраст сельских молдаван вырос до 35 лет. По данным
последней переписи населения 2004 г., среди сельских молдаван доля лиц
старше трудоспособного возраста в 1,7 раза превышала их удельный вес
в среде молдавских горожан (табл. 13). Все эти данные свидетельствуют о том,
что в воспроизводственных процессах молдавского населения произошли
резкие изменения, обусловленные главным образом динамикой рождаемо­
сти. Но огромное влияние на изменение среднего возраста молдаван оказали
и развернувшиеся в постсоветский период процессы международной трудо­
вой миграции, вымывающие из страны население в активном трудоспособ­
ном возрасте.
Усиление процесса постарения населения, происходящее как в Молдавии
в целом, так и у молдавского населения, в частности, приводит к возник­
новению ряда серьезных социально-экономических проблем, в числе кото­
рых - возрастание демографической нагрузки нетрудоспособными (главным
образом, послерабочего возраста), приходящейся на каждого трудоспособно­
го человека. Так, если в 1959 г. на каждые 100 молдаван в трудоспособном
возрасте приходилось 20 “стариков”, то в 1989 г. эта нагрузка возросла
в 1,3 раза - до 26 человек, а к 2004 г. несколько уменьшилась, составив 21 че­
ловека. Одновременно с этим нагрузка детьми в 1959 г. на каждые 100 молда­
ван в трудоспособном возрасте была равна 68, к 1989 г. она снизилась до 57
человек, а в 2004 г. составила лишь 35 детей, что свидетельствует о надвигаю­
щемся серьезном кризисе трудовых ресурсов, когда слишком малочисленное
поколение сегодняшних детей вынуждено будет “кормить” превышающее его
по численности поколение родителей и собственных детей.
Динамика национального состава населения
Этническая дифференциация в темпах прироста численности жителей
в Молдавии привела к определенным изменениям этнического состава на­
селения, снижению удельного веса одних и повышению доли других нацио­
нальностей: если в 1959 г. молдаване составляли почти две трети (65,4%)
абсолютного числа жителей Молдавии, то к 1970 г. их доля уменьшилась до
64,6%, и затем, несколько сократившись к 1979 г., вновь стала возрастать,
достигнув к 1989 г. уровня 1970 г. - 64,6% (табл. 14). За весь тридцати-
 Таблица 14
Этнический состав населения Молдавии (1 9 5 9 -1 9 8 9 гг.) (%)

Н ациональности 1959 г. 1970 г. 1979 г. 1989 г.

Молдаване 6 5 ,4 6 4 ,6 6 3 ,9 6 4 ,5

Украинцы 1 4 ,6 1 4 ,2 1 4 ,2 1 3 ,8

Русские 1 0 ,2 11,6 12 ,8 1 3 ,0

Гагаузы 3 ,3 3 ,5 3 ,5 3 ,5

Болгары 2,1 2,1 2 ,0 2 ,0

Евреи 3 ,3 2 ,7 2 ,0 1,5

Прочие 1,1 1,3 і,б 1,7

Итого 1 0 0 ,0 1 0 0 ,0 1 0 0 ,0 1 0 0 ,0

Рассчитано по: Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г.: Молдавская ССР. М., 1961. С. ПО; Итоги
Всесоюзной переписи населения 1970 г. М., 1971. Т. 8. С. 118; Итоги Всесоюзной переписи населения
1979 г. М., 1980. Т. 4, кн. 2. С. 151; Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. (Мат. ДСП). М., 1990.
Табл. 32В.

летний период (1959-1989 гг.) неуклонно росла доля русских в населении

республики: с 10,2 до 13,0%. Удельный вес украинцев, болгар, евреев по­
степенно снижался. У гагаузов доля их в населении Молдавии за период с
1959 по 1970 гг. несколько возросла - с 3,3% до 3,5%, а затем стабилизи­
ровалась.
Дифференциация темпов прироста (убыли) населения разных националь­
ностей в постсоветской Молдавии привела к изменению ее этнического со­
става. Доля титульной национальности увеличилась за 15-летний период на
5,9% пункта, составив в 2004 г. 75,8% населения республики. Очень значи­
тельно, более чем в 30 раз, увеличился и удельный вес румын: с 0,07% в
1989 г. до 2,2% в 2004 г. Немного возросла доля гагаузского населения (на
0,3% пункта), достигнув 4,4%. Удельные веса остальных наиболее многочис­
ленных национальностей Молдавии снизились: русских - на 3,9% пункта,
украинцев - на 2,9% пункта, болгар - на 0,1% пункта.
Таким образом, если в 1989 г. в Республике Молдова (без территории
ПМР) проживало 30,1% нетитульного населения, то к 2004 г. его доля снизи­
лась до 24,2%, а молдаване и румыны составили в совокупности 78,0%, что
свидетельствует о значительном усилении моноэтничности страны в период
ее независимости.
Как свидетельствуют материалы переписи населения РМ за 2004 г. наибо­
лее высоким “молдавским потенциалом” выделяется Кишинев, где прожива­
ет 482 тыс. молдаван, составляющих 18,7% общей их численности в РМ. За
ним следуют Хынчештский, Оргеевский, Унгенский районы, в которых на­
считывается соответственно 108 тыс. (4,2%), 100 тыс. (3,9%), 98 тыс. (3,8%)
молдаван. Заметное число молдаван - от 91 до 75 тыс. чел. - проживает
в Яловенском, Кагульском, Сорокском, Каушанском, Фалештском и Фло-
рештском районах. Самой низкой абсолютной численностью молдавского
132
населения выделяются Тараклия и Гагаузия, где в совокупности проживает
немногим более 13 тыс. молдаван.
Миграционный отток населения разных национальностей из Молдавии
в конце 1980-х - начале 1990-х годов и происходивший одновременно с этим
приток молдаван в республику привели к повышению этнической однород­
ности населения в сторону увеличения доли титульной национальности
в Молдавии, к усилению моноэтничности страны. Эти процессы отразились
и на изменении этнической структуры населения районов республики. В на­
стоящее время более двух третей административных районов (долаев) Мол­
давии - 23 из 33 - можно отнести к однородно-молдавской зоне, где доля
молдаван в населении превышает 80%. Это главным образом центральные и
прилегающие к ним северные и южные районы страны.
Вторую зону, которую можно условно назвать молдавско-смешанной и
где удельный вес молдаван в населении колеблется от 58 до 80%, составля­
ют всего восемь районов республики. Это Окницкий, Бессарабский, Бричан-
ский, Единецкий, Рышканский, Глодянский, Кагульский и Дондюшанский
районы Молдавии.
Третья зона - болгарско-смешанная - представлена одним районом - Та-
раклийским, где две трети населения (65,6%) представлено болгарами. В этом
же районе проживают молдаване (13,9%), гагаузы (8,3%), украинцы (6,1%) и
русские (5,0%).
К четвертой зоне, которую можно назвать однородно-гагаузской, где доля
гагаузов в населении составляет 82,1%, следует отнести лишь один район
страны - это автономное территориальное образование Гагаузия, в населе­
нии которого молдавский компонент представлен очень слабо: удельный вес
молдаван составляет лишь 4,8%.
Таким образом, в начале XXI в. уже большинство молдаван республики
проживало в однородно-молдавской среде, и лишь меньшинство представи­
телей титульной национальности были жителями полиэтничных районов или
территорий с другой доминирующей национальностью.
Урбанизация
Соотношение городского и сельского населения за прошедшие 45 лет
(1959-2004 гг.) претерпело существенные изменения как в Молдавии в це­
лом, так и у отдельных национальностей, ее населяющих.
Численность и удельный вес горожан в населении советской Молдавии
постоянно и довольно активно росли (причем происходило это как за счет ин­
тенсивных факторов - роста людности уже существующих городов и пгт, так
и под действием экстенсивных факторов - преобразований части сельских
населенных пунктов в городские), а удельный вес сельских жителей снижал­
ся. Причем наряду с ростом численности городского населения усиливалась
и его концентрация, что выражалось в увеличении средней людности город­
ских населенных пунктов, возвышении больших городов, а также формиро­
вании и развитии городских агломераций. Эти явления были характерны для
советской России в целом и для большинства союзных республик 1950-1970-х
годов. В 1980-х годах рост урбанизированности замедлился, а затем приоста­
новился, а в начале 1990-х годов неуклонный рост численности и доли город­
ского населения сменился их убылью.
133
 Таблица 15
Соотношение городского и сельского населения у отдельных национальностей Молдавии
(без территории Приднестровья)

Относительная численность населения (%)

Национальности 1959 г. 1979 г. 1989 г. 2004 г.

город село город село город село город село

Молдаване 10 90 24 76 33 67 32 68
Украинцы 30 70 54 46 63 37 52 48
Русские 67 33 83 17 86 14 83 17
Г агаузы 25 75 37 63 41 59 36 64
Болгары 19 81 38 62 45 55 45 55
В целом по респуб­ 22 78 39 61 47 53 39 61
лике

Что же касается абсолютной численности сельчан, то лишь с середины

1970-х годов в Молдавии наблюдалось небольшое ее уменьшение в целом
по республике, заметно усилившееся в 1980-е годы и в постсоветское время.
Это сокращение общей численности сельского населения республики было
обусловлено, в первую очередь, снижением численности сельских жителей
у наиболее многочисленного титульного народа - молдаван, вызванной на
первых этапах сокращением естественного прироста и уменьшением демо­
графического потенциала молдавского села, усилением их миграционных
перемещений как в города республики, так и за пределы Молдавии. Тем не
менее, сельское население к 1989 г. все еще являлось преобладающим в рес­
публике в целом и у ряда национальностей, населяющих Молдавию (табл. 15).
У молдаван и гагаузов республики долее других этнических групп наблюдал­
ся абсолютный рост численности сельского населения, что было связано с
традиционно высоким естественным приростом и относительно низкой миг­
рационной подвижностью сельских жителей.
По данным Всесоюзных переписей населения 1959, 1970, 1979 и 1989 гг.,
удельный вес городского населения в целом по Молдавии вырос с 22 до 47%.
Этот рост был характерен для всех национальностей республики, но в разной
мере, что зависело от исходного уровня урбанизированности этноса и темпов
прироста его городского населения. Так, к 1989 г. у русских и украинцев доля
горожан была значительно выше среднереспубликанского уровня и составля­
ла соответственно 86 и 63%, у молдаван, гагаузов и болгар уровень урбанизи­
рованности был существенно ниже и достигал соответственно 33, 41 и 45%.
За рассматриваемый период 1959-1989 гг. городское молдавское населе­
ние выросло в 5,2 раза, болгарское - в 3,4 раза, гагаузское - лишь в 2,6 раза.
Распад Советского Союза и последовавшие за ним политические и со­
циально-экономические трансформации на постсоветском пространстве -
экономический кризис, этнические конфликты, потоки беженцев и вынуж­
денных переселенцев, резкий спад производства, катастрофическое падение
уровня жизни населения, безработица - особенно резко проявились в горо­
дах. Нарушение эволюционного развития системы расселения, слом привыч­
ных тенденций существенным образом изменили сложившиеся к этому мо­
менту закономерности динамики городского и сельского населения. В 1990-е
134
годы в Молдавии, как, впрочем, и в России, произошла смена урбанизаци­
онной динамики с положительной на отрицательную. К 2004 г. соотношение
городского и сельского населения в РМ было совсем иным, нежели накану­
не распада СССР. Доля городского населения, которая в советский период
в Молдавии неуклонно росла, существенно понизилась - с 47 до 39%, что отча­
сти было связано с урбанизационной составляющей Приднестровья, которая
не учитывалась при переписи населения РМ 2004 г. Такие крупные городские
образования как Тирасполь, Бендеры, Рыбница, не учтенные в составе город­
ского населения Молдавии при проведении переписи населения, значимо по­
влияли на удельный вес городского населения страны. Кроме этого фактора,
в снижении доли горожан в РМ определенную роль сыграли такие явления
как “административная рурализация” {Алексеев, Зубаревич, 1999. С. 83-94),
перевод городских населенных пунктов в разряд сельских. Но самое большое
влияние на снижение уровня урбанизации оказали миграционные процессы,
как внешние, направленные за пределы страны, так и внутренние, представ­
ленные возвратными миграциями недавних горожан в сельскую местность,
главной причиной которых явилось замороженное состояние рынка труда
в городах в начале 1990-х годов, резкое сокращение спроса на рабочую силу
в условиях, когда рыночные механизмы еще не заработали, и как следствие -
безработица, основным спасением от которой был возврат к земле, к индиви­
дуальному хозяйству, способному прокормить.
Процессы снижения доли городского населения в республике в разной
степени затронули ее этнические группы. В наименьшей мере это коснулось
болгар, у которых соотношение городского и сельского населения осталось
прежним, и молдаван, удельный вес горожан у которых снизился лишь на 1%
пункт (с 33 до 32%). Несущественно, лишь на 3% пункта сократилась доля
городского населения у русских (с 86 до 83%). Больше других “пострадали”
украинцы: доля горожан у них снизилась на 11% пунктов (с 63 до 52%). Не­
малый урон понесли и гагаузы, чье городское население уменьшилось с 41
до 36% (табл. 16).
Неравномерные темпы прироста (убыли) городского населения у разных
национальностей Молдавии, обусловленные особенностями миграционного
и естественного движения, административными преобразованиями и терри­
ториальными “потерями”, привели к изменениям этнического состава как го­
родского, так и сельского населения республики.
Этническая структура городского населения Молдавии была очень дина­
мична. Тенденции ее изменения за рассматриваемый^ 0-летний советский пе­
риод были однозначными, однонаправленными: последовательно уменьша­
лись доли еврейского, русского и украинского населения, быстрыми темпами
увеличивалась доля молдаван, удельный вес гагаузов и болгар несколько воз­
рос в период до 1970 г., а затем снизился. Если в 1959 г. ведущей националь­
ностью в городском населении Молдавии были русские (30,4%), несколько
опережая молдаван, и соотношение этих доминирующих национальностей
было приблизительно 1:1, то к 1989 г. доля русских сократилась до 23,9%, а
соотношение молдаван и русских составило уже пропорцию 2:1. К 2004 г.,
времени проведения переписи населения в РМ, численность молдаван уже
в 5 раз превосходила численность русских в городском населении Молдавии.
Доли русских и украинцев среди горожан существенно снизились, а удель­
ные веса гагаузов и болгар, наоборот, возросли.
135
 Таблица 16
Этнический состав городского и сельского населения Молдавии (%)

Городское население
Национальности
1959 г. 1970 г. 1979 г. 1989 г. 2004 г.

Всего: 100 100 100 100 100

В том числе
Молдаване 28,1 35,1 39,5 46,3 63,3
Украинцы 19,6 19,6 19,8 18,8 11,2
Русские 30,4 28,2 27,3 23,9 12,7
Гагаузы 3,4 3,9 3,4 3,1 4,1
Болгары _____Ь?_____ ____ 2Л_____ ____ 2 Л _____ _____ 2,0______ ____ 2 2 _____
Сельское население

Всего: 100 100 100 100 100

В том числе
Молдаване 76,1 78,2 79,4 80,3 83,7
Украинцы 13,2 ц ,і 10,6 9,6 6,6
Русские 4,4 3,9 3,6 3,4 1,7
Гагаузы 3,2 з,з 3,6 3,4 4,5
Болгары 2,2 2,1 2,1 2,1 1,7

Изменения в этнической структуре сельского населения (1959-1989 гг.)

не имели столь яркого проявления, но вместе с тем они были достаточно от­
четливы и определенны: последовательно росла доля молдаван и гагаузов,
снижалась доля русских и украинцев, удельный вес болгар практически не
менялся.
В период 1989-2004 гг. направленность этих изменений сохранилась, но
значимо усилилась их интенсивность: доля русских и украинцев сократилась
за 15 лет в два и полтора раза соответственно, доля болгар несколько снизи­
лась, а удельный вес гагаузов возрос в 1,3 раза.
Происходящие изменения в этническом составе городского и сельского
населения Молдавии были обусловлены сравнительно более высоким естест­
венным приростом у сельских молдаван и гагаузов, депопуляционными про­
цессами у русских и украинцев, а также разной интенсивностью миграцион­
ного оттока представителей всех этносов Молдавии за пределы республики.
Итак, можно констатировать, что к началу XXI в. демографический потен­
циал молдаван заметно ослабел. Темпы роста численности молдаван суще­
ственно снизились, что обусловлено резким снижением уровня рождаемости
и масштабными миграциями молдаван за пределы своей страны. Постарение
населения, снижение доли активного трудоспособного населения в республи­
ке, трудовая миграция молдаван в другие страны создают серьезные поблемы
социально-экономического и демографического развития государства. Ак­
тивные миграции молдаван за пределы Молдавии, усиливают дисперсность
их расселения, разрушают институт брака и семьи, этнокультурные традиции
народа, угрожают целостности этнической общности.
 ГЛАВА 5

ПОСТСОВЕТСКИЕ
ЭТН О П О Л И ТИ ЧЕС К И Е ПРОЦЕССЫ

ак и повсеместно в СССР, в Молдавии соединение административно-

К территориального деления с этничностью создало условия для уско­

ренной этнокультурной консолидации титульной нации, но и предлоги
для предъявления союзному Центру требований о предоставлении республи­
ке преференций, стимулируя национализм. И все же специфика националь­
ного движения молдаван даже в 80-е годы XX в. заключалась в его лояльно­
сти Советскому Союзу как своему государству и ориентации на поддержание
корректных отношений с русскими и другими национальными сообществами
Молдавии.
Причины многообразны. Молдаване помнили, что присоединение Бесса­
рабии к России в 1812 г. представляло собой осуществление Молдавского
проекта национального спасения, а затем и окончательного устройства на­
циональной судьбы, выработанного их предками (Шорников, 2007. С. 119-
148). В Государстве Российском молдаване видели не “тюрьму народов”,
а ограждение своей этнокультурной идентичности и поле деятельности.
Исторически молдавизму противостояла официальная идеология Румын­
ского государства - румынизм. В “эпоху Чаушеску” основными его постула­
тами, как во времена монархии, оставались положения о румынской нации
как высшей форме румынской общности, об историческом континуите­
те - непрерывности проживания “румын” в Карпато-Днестровском регионе
(“от Днестра до Тиссы”) на протяжении двух тысячелетий, об “объединении”
1918 г. и создании Великой Румынии (включающей Бессарабию) - как выс­
шем достижение румынской истории. В историографии усиливался курс на
историческое “обоснование” притязаний Румынии на территорию Молдав­
ской ССР и ряда областей Украины, а постулат об этнической однородности
“румынского рода” представлял собой акт непризнания молдавской нацио­
нально-культурной самобытности. Поэтому еще одним фактором лояльности
молдаван Союзу ССР оставалась также традиционная, упрочившаяся в пери­
од румынской оккупации Бессарабии (1918-1940 гг.) и в годы Великой Оте­
чественной войны (Шорников, 2007. С. 239-294) направленность молдавско­
го национализма на защиту молдавских национальных ценностей от угрозы
румынизации.
Не существовало в Молдавской ССР и политических, социально-куль­
турных и экономических причин для возникновения сепаратизма. Репрессии
сталинского режима были мотивированы социально-политически, но не эт­
нически, и не изменили традиционного отношения молдаван к России и ее
преемнику СССР. Советский Союз обеспечивал республике, как и каждому из
своих субъектов, реальный суверенитет. Молдавия располагала парламентом,
подотчетным ему правительством, законы Союза действовали на ее терри­
тории при условии их ратификации Верховным Советом МССР. Молдавская
номенклатура распоряжалась финансовыми потоками, шедшими в экономи­
ку республики из Центра, т.е. из России. Молдаване пользовались льготами
137
в доступе к высшему образованию, в продвижении по службе, а молдавская
номенклатура по своему усмотрению строила экономическую, социальную
политику и политику в сфере культуры. В 1960-1980-е годы республика была
сферой массированных капиталовложений союзных министерств. Стреми­
тельное экономическое развитие республики, обусловленное массированны­
ми капиталовложениями из бюджета Союза и доступом молдавских товаров
к общесоюзному рынку, перераспределение доходов от продажи нефти, а так­
же социальная политика СССР позволяли повышать жизненный уровень на­
селения МССР темпами, опережающими рост производительности труда.
В 1980-е годы в Молдавии, как и в других союзных республиках, за исклю­
чением России и добывающих нефть и газ Азербайджана и Туркмении, по­
требление на 25-30% превосходило уровень производства (История Респуб­
лики..., 2002. С. 325). Расцветала молдавская культура. 60-80-е годы XX в.
стали самым продуктивным периодом всей молдавской истории (История
Республики..., 2002. С. 286-324). Поэтому выход Молдавии из состава СССР
чаяниям молдаван отнюдь не отвечал.
Однако часть интеллигенции, выращенной в тепличных условиях этниче­
ских льгот, ощущала свою недостаточную профессиональную подготовлен­
ность. Это обстоятельство порождало потребность в законодательном ограж­
дении от конкуренции иноэтничных специалистов. Не ощущая в условиях
СССР угрозы интересам молдаван как нации, эта прослойка отличалась так­
же политическим инфантилизмом и национальной безответственностью. Гу­
манитарии, не связанные с производством, воспринимали выгоды, обуслов­
ленные пребыванием Молдавии в составе СССР, как ренту, выплачиваемую
молдаванам Россией в качестве платы за политическую лояльность. Полити­
ка “коренизации аппарата” подвела под молдавскую государственность со­
циальную базу, и верхи номенклатуры, особенно в 1980-е годы возможно,
начали тяготиться контролем Москвы. Восприятие молдавской государствен­
ности населением как административной национально-территориальной ав­
тономии уходило в прошлое.
Главным вопросом национального движения молдаван являлось языко­
вое строительство. Возникновение в Молдавии течения румынистов связано
с разрывом молдавской культурной традиции вследствие двукратной, в 1920-
1930-е годы и в период Великой Отечественной войны, утратой большей ча­
сти молдавской интеллигенции (Шорников, 1999. С. 46-53). В 1956 г. новое
поколение лингвистов фактически отказалось от строительства молдавского
литературного языка на основе говоров молдаван центральной части Молда­
вии и приняло ориентацию на стандарты румынского литературного языка,
большинству молдаван малоизвестные. При этом знакомство с этими стан­
дартами молдавские румынисты воспринимали как восстановление якобы
утраченных молдавских культурных традиций. В 1970-1980-е годы в ее среде
не без участия государственных структур Румынии в этих кругах распростра­
нялся миф о румынской “духовности”. Его социально-экономической осно­
вой, в принципе способной породить унионистские тенденции, являлся дру­
гой миф - об исключительно привилегированном положении интеллигенции
в румынском обществе.
Для молдавского народа, на протяжении 500 лет располагавшего госу­
дарственностью, а в период пребывания под властью Бухареста в 1918-1940
и 1941-1944 гг. утвердившегося в сознании своей национальной самобыт­
138
ности (Шорников, 1999. С. 239-294), имитация румынских культурных об­
разцов была унизительна; румынское произношение воспринималось как
манерность. Процессы румынизации молдавского языка затронули только
интеллигенцию и молодежь. В Молдавии имелись ориентирующиеся на Ру­
мынию агенты влияния {Б^Шап, Ѳогип, 2000), но к режиму Чаушеску даже
они относились достаточно критически и оказаться под его властью не же­
лали. В отсутствие социальной базы движение, направленное на присоеди­
нение Молдавии к Румынии, в республике не сформировалось. Неприятие
румынского этногосударственного проекта осталось важным фактором, бло­
кирующим обострение молдавского национализма. И все же течение румы-
нистов, возникшее среди молдавских филологов 1950-е годы, положило на­
чало эрозии молдавского национального сознания (Бйиаба 8осіо1іп§ѵіз1:іса...,
1999; Стати, 2002. С. 385-390).
Два варианта национальной идеологии
Ускоренное формирование в 1930-е годы в Молдавской АССР, а в 1950-
1960-е - в союзной Молдавской республике молдавской номенклатуры и пе­
редача ей властных полномочий и управленческих функций представляло
собой уступку Москвы крестьянскому национализму, впрочем, закономер­
но вытекавшую из идеологии интернационализма. Если в 1946 г. молдаване
составляли всего 12,1% лиц, включенных в номенклатуру ЦК КПМ (255 из
2211 чел.) (Раваі, 2006. С. 174), то к концу 1970-х годов молдаване составляли
70% председателей райкомов и горкомов партии, 75% председателей город­
ских и районных исполкомов, 85% секретарей райкомов и горкомов комсомо­
ла {Бодюл, 1999. С. ПО, 111). Массовая социальная мобильность по вертика­
ли уже в 1950-1960-е годы укрепляла национальное достоинство молдаван и
их приверженность советской государственности.
Вместе с тем политика “коренизации аппарата”, с середины 1960-х го­
дов уже не оправданная необходимостью “выравнивания” социально-куль­
турного уровня молдаван, породила в Молдавии тенденцию к моноэтни-
зации власти и управления. К концу этого периода молдаване (около 65%
населения Молдавии и всего 46% горожан) составляли 80% секретарей Цен­
трального Комитета КПМ, 70% секретарей городских и районных комитетов
КПМ, 65% заведующих отделами Центрального и районных комитетов КПМ,
74% председателей городских, поселковых и сельских Советов. Несколько
меньше были представлены молдаване среди первых руководителей пред­
приятий и учреждений промышленности, сельского хозяйства, транспорта,
строительства, связи (50,2%), служащих центрального аппарата министерств
и ведомств (68,6%), органов государственного и хозяйственного управления
(58,6%) {Шорников, 1997. С. 30, 31). На Левобережье Днестра получило рас­
пространение назначение на руководящие посты молдаван-уроженцев Бесса­
рабии, что, как выяснилось впоследствии, также порождало в регионе недо­
верие к официальному Кишиневу.
Свободно функционируя в сфере образования, массовой информации,
науке, культуре, богослужении, молдавский язык обладал фактически офици­
альным статусом. Но его позиции в официальном общении, в политической
жизни, делопроизводстве уступали позициям русского языка. Молдавский
язык не привился в финансовой и технической сферах. Хотя его социальные
функции неуклонно расширялись, его недостаточная, по мнению части мол­
139
давской интеллигенции, востребованность в общественной жизни служила
предлогом для недовольства. Чуткость союзного Центра к этнически моти­
вированным социальным притязаниям побуждала некоторых деятелей КПМ
к эксплуатации угрозы национализма. Концентрации власти и управления
в руках титульной бюрократии, вызывающая недовольство нетитульного на­
селения, усиливала потребность этой прослойки в законодательном закреп­
лении этнической монополии на власть и управление. Этим требованиям
отвечал интеллигентский национализм, представленный в основном тече­
нием румынистов.
Его носители, главным образом литераторы, журналисты, учителя,
в 1950-е годы помогли бессарабской фракции титульной номенклатуры ис­
пользовать языковой аргумент в целях вытеснения из властных структур
части молдавской этноэлиты, сформировавшейся в 1930-е годы в услови­
ях Молдавской автономии и говорящей на левобережном диалекте молдав­
ского языка. Не проявляя до поры сепаратистских и антикоммунистических
тенденций, румынисты заручилось попустительством руководства КПМ и с
середины 1950-х годов осуществляли подгонку молдавского литературного
языка под стандарты румынского. Таким образом, взаимодействие титульной
бюрократии и румынистов оказалось направленным против молдавской куль­
турной традиции.
Деятельность румынистов тормозила процесс этнокультурной консоли­
дации молдавской нации. Румынизация литературного языка усиливала рас­
хождение между ним и разговорным молдавским языком. Не только рабочие
и крестьяне, но и люди с высшим образованием не успевали усваивать поток
лексических заимствований. Ощущая дискомфорт при чтении перегружен­
ной неологизмами молдавской прессы, молдавские читатели обращались к
русским газетам ( Чобану, 1992. С. 28). Молдавская молодежь часто исполь­
зовала новые слова невпопад. В силу прочности молдавской языковой тра­
диции не прививалось у молдаван румынское произношение. Слабое знание
служащими литературного языка, находящегося в состоянии перманентной
реформы, препятствовало его распространению в сфере официального об­
щения и делопроизводстве. Из-за слабого знания румынской лексики и не­
приятия румынского произношения, из страха показаться малограмотным,
просто попасть впросак, отмечает И.И. Бодюл, “руководящие кадры молдав­
ской национальности, хорошо владевшие родным языком, свои распоряже­
ния отдавали на русском языке. Когда они это делали на молдавском языке, то
не всегда чувствовали себя уверенно” {Бодюл, 1999. С. 401). Таким образом,
осуществляемая румынистами языковая реформа создавала дополнительные
препятствия расширению сферы функционирования молдавского языка.
Насаждение румынских языковых стандартов углубляло этнокультурные
различия между молдаванами, живущими восточнее Днестра, и молдавана­
ми Бессарабии. От кишиневской интеллигенции левобережных молдаван от­
чуждали кадровая политика республиканского центра, нацеленная на замену
администраторов-уроженцев Левобережья бессарабцами, затруднения, чини­
мые левобережной молодежи в приеме на учебу в высшие учебные заведе­
ния столицы Кишинева, региональная эксплуатация: вдвое завышенный на
Левобережье по сравнению с бессарабскими районами Молдавии поземель­
ный налог, недостаточность - по сравнению с вкладом региона в формиро­
вание бюджета республики - финансирования социальной сферы Тирасполя,
140
Рыбницы, Дубоссар. Значительная часть левобережной молодежи получала
образование на Украине и в России; имела место трудовая миграция в эти
республики.
К концу 1980-х годов процесс формирования двух идеологий в молдавском
национализме завершен не был. Сами термины “молдавизм” и “румынизм”
в массовое сознание еще не были вброшены. Тем не менее, традиционный
крестьянский национализм и национализм интеллигентский уже расходи­
лись по таким фундаментальным позициям как отношение к национальным
ценностям (этноним “молдаване”, название и графика родного языка). В по­
тенции между двумя национальными идеологиями молдаван существовали
также расхождения в отношении к существующей молдавской государствен­
ности, включая членство Молдавии в Союзе ССР. В перспективе конфликт
двух национальных идеологий был неизбежен. Однако на начальном этапе
кризиса СССР между их адептами наметилось определенное взаимодействие.
Национальные требования, могущие быть выдвинутыми молдавскими тради­
ционалистами в условиях дальнейшей либерализации политического строя
СССР, сводились к претензиям на законодательное закрепление в Молдавии
этнической монополии титульной нации на политическую власть и замеще­
ние административных постов, т. е. на установление в республике этнокра-
тического режима. Выступая главными и наиболее радикальными сторонни­
ками этого требования, румынисты оказались готовы озвучить поддержать
также лозунги антисоюзного сепаратизма и унионизма, т.е. присоединения
Молдавии к Румынии.
Но большинство молдаван проживало на селе, а национально-конкурент­
ные условия формировались в основном городах, и влияние националистов
на крестьянство и городских рабочих оказалось незначительным. Молдавская
номенклатура, вышедшая из крестьянства, также придерживалась идеологии
молдавизма, включающей приверженность традиционным молдавским этно­
культурным ценностям и союзную государственную идею. В Москве молда­
ване видели защиту от злоупотреблений местной бюрократии. При естест­
венной приверженности молдаван родному краю, своим государством они
считали СССР и его распада не желали. Поэтому до конца 1980-х годов мол­
давских националистических организаций с фиксированным членством и по­
литической программой не возникло {Шорников, 2007. С. 317). Не имелось
даже известных общественности политически инакомыслящих лиц. На во­
прос о существовании в республике до 1989 г. “национального инакомыслия”
министр национальной безопасности РМ генерал Ф.Л. Ботнару, в прошлом
офицер КГБ, ответил: “Были лица с более выраженными национальными
чувствами... Но я не знаю ни одного лица, заслуживающего быть представ­
ленным как диссидент” (Flux, 1997. 15 august). Хотя националисты имелись,
националистического движения в Молдавии не было.
Молдавизм и румынизм в финале “перестройки”
Как и в других советских республиках, в Молдавии политическая деста­
билизация состоялась под лозунгами воинствующего лингвицизма. Синхрон­
ность движений за предоставление языкам титульных наций государственно­
го статуса наводит на мысль о их скоординированности по времени. Законы о
языке, принятые в различных республиках, были в принципе однотипны (Гу-
богло, 1998. С. 193-195). Социальные последствия огосударствления языков
141
титульных наций были известны с 1978 г., когда в Армении, Грузии и Азер­
байджане языкам титульных наций был предоставлен статус государствен­
ных языков. Их принятие послужило законодательным предлогом для этни­
ческих чисток в государственной администрации, престижных и выгодных
сферах деятельности. Тем не менее, 2 марта 1988 г., в финале “Перестройки”,
на пленуме Союза советских писателей в Москве идея предоставления госу­
дарственного статуса языкам титульных наций была озвучена вновь (Литера­
турная газета, 1998. 5 марта).
Кампания критики существующих недостатков и упущений вначале мало
затрагивала культурно-языковую сферу (Адевэрул ка аер.., 1988; Сака, 1988;
Как больно..., 1989; Поварэ..., 1989). В 1987-1988 гг. ей предшествовали
экологическая кампания, развязанная при участии живущего в Москве мол­
давского писателя И. Друцэ. Его статья “Лист зеленый, вода и знаки препи­
нания”, полная обличений избыточной химизации сельского хозяйства Мол­
давии и опубликованная в московской “Литературной газете” (Литературная
газета, 1987. 29 июля), внешне направленная против президента Академии
наук МССР А.А. Жученко, была призвана бросить тень на всю политику Мо­
сквы в республике. Молдавские ученые дали писателю аргументированный
ответ, однако ЛГ опубликовала столь же научно несостоятельную статью
московской журналистки К. Кожевниковой “Крик земли”. Нападки литера­
торов нанесли республике финансовый ущерб: потребители отказывались
от закупок молдавских овощей. Одновременно с включением в “экологиче­
скую” кампанию И. Друцэ, выступив в молдавской печати со статьей “Бремя
или священный клад?” (Литература ши арта, 1987. 1 июлие), перенес акцент
в общественной дискуссии на проблемы языка.
Другой молдавский писатель, Думитру Матковский, выступив на страни­
цах ЛГ со статьей “Вор в заказнике”, положил начало эксплуатации в интере­
сах румынизма и национализма общесоюзной кампании за ликвидацию “бе­
лых пятен” истории. Согласно автору, вся история Бессарабии после 1812 г.
была лишена положительного содержания и представляла собой цепь пре­
ступлений царского, а затем сталинского режимов. Молдаване, утверждали
его этнополитические единомышленники, пребывают под “игом историче­
ской амнезии” и поэтому безразличны к латинице, якобы “естественному
одеянию” молдавской речи. И, наконец, в серии публикаций титульные на­
ционал-радикалы “открыли” молдаван и румын Северной Буковины и Юж­
ной Бессарабии, а также молдавскую диаспору России. При этом походя
внедряли тезисы о плохом обращении украинцев с молдаванами и румынами
и насильственной денационализации последних; якобы имеющий место мас­
совый отказ молдаван от родного языка. Столь драматичное состояние мол­
давской нации, якобы, являлось следствием “царской, сталинской и неоста­
линистской политики в сфере отношений между нациями” (О луптэ..., 1989.
С. 3, 17).
Все три кампании в конечном счете должны были сформировать у мол­
даван представления о себе как жертвах Государства Российского и Союза
СССР и создать условия для законодательного закрепления в республике эт­
нической монополии титульной нации на управление и власть. В мае 1988 г.
национал-радикалы при попустительстве руководства КПМ захватили руко­
водство Союза писателей Молдавии и развернули пропаганду, призванную
“обосновать” придание в многонациональной, в основном двуязычной рес­
142
публике государственного статуса только одному языку (О луптэ..., 1988;
Бкиаба Зосіоінщѵізііса..., 1999). В органе СПМ журнале “Нистру” (1988.
№ 4) была опубликована написанная в “проработочном” стиле статья чле­
на КПМ В. Мындыкану “Одеяние нашей сути”. Используя лингвоним “мол­
давский язык”, проявив знакомство с процессом создания румынского языка
лингвистами Трансильванской школы, автор, тем не менее, назвал его диа­
лектом румынского, призывал отказаться от претензий на языковой сувере­
нитет и перевести молдавскую письменность с кириллической (“русской”)
на латинскую графику (см.: Нистру, 1988. № 4; Перевод на русский см.: Как
больно..., 1989; Поварэ...,1989. С. 204-239). Это была программа интелли­
гентского национализма.
Требование о придании молдавскому языку государственного статуса, по­
скольку оно подтверждало их этническую и языковую идентичность, сочло
справедливым большинство политически активных молдаван {Стати, 2002.
С. 391). Но молдавизм включал интегралистскую государственную идею
СССР и поэтому не мог быть использован в целях развертывания респуб­
лике сепаратистского движения. Осенью 1988 г. национал-радикалы взяли
курс на перевод молдавского национального движения в русло румынизма.
В манифест румынистов, так называемое “Письмо 66-и” (сентябрь 1988 г.)
его авторы включили требования, чуждые крестьянскому национализму, - о
признании идентичности литературного молдавского и румынского языков и
о переводе молдавской письменности на латиницу (Ынвэцэмынтул публик,
1988. 22 септембрие). Под лозунгом - “Один язык - один народ!” - румы-
нисты открыто выступили с призывом отказаться от молдавского языкового
суверенитета и молдавского национального сознания. В конце 1988 г. под
давлением приверженцев “демократической платформы” в ЦК КПМ требо­
вания, сформулированные в “Письме 66-и”, были одобрены специальной ко­
миссией ученых (Советская Молдавия, 1988. 30 декабря; О луптэ..., 1989.
С. 165-213). Авторы ряда заказных публикаций обозначили и конечную цель
идеологической атаки, потребовав признания принадлежности молдаван к
“румынскому роду” и отказа от этнонима “молдовень”, лингвонима “лимба
молдовеняскэ” и молдавской кириллической графики.
Но выполнение требований румынистов означало законодательное за­
крепление отказа молдавской нации от молдавской самобытности и не могло
быть поддержано большинством молдаван. В начале 1989 г., когда выступле­
ния против покушений на молдавскую самобытность приобрели в республике
масштаб общенационального протеста, румынисты свернули кампанию напа­
док на молдавскую идентичность и перенацелили удар на вопросы языковой
политики. Законопроект о языковом режиме в Молдавии, опубликованный
16 февраля 1989 г. в органе Союза писателей Молдавии газете “Литература
ши арта”, предусматривал перевод всего делопроизводства и официального
общения на молдавский язык, т.е. запрет публичного использования русского
и других языков. Рассчитывая спровоцировать националистическую реакцию
“нетитульных” граждан и, вынудив молдаван к объединению на позициях ру­
мынизма, установить свой идеологический контроль над молдавским кресть­
янством, унионисты развернули шовинистическую пропаганду, направлен­
ную против славян, гагаузов, евреев.
Выдвижение требований, суливших мажоритарной бюрократии этниче­
скую монополию на власть и на доступ в престижные и выгодные сферы
143
деятельности, расширило социальную базу титульных национал-радикалов и
сферу применения их идеологии. Но проповедь национальной вражды проти­
воречила существующей в Молдавии традиции корректных межэтнических
отношений. Использование национал-радикалами тезиса о “засилье” русско­
го языка в Молдавии не нашло поддержки даже адептов крестьянского ва­
рианта молдавского национализма. У молдаван не существовало традицион­
ной вражды к русскому языку; даже молдаване, даже владеющие молдавским
языком лучше, чем русским, предпочитали разговаривать по-русски (Губо-
гло, 1998. С. 107), видимо, будучи неуверенны в литературной правильности
своей молдавской речи. Интердвижение Молдавии (с 22 декабря 1991 г. -
Движение “Унитате-Единство”), политическое формирование, главным об­
разом, нетитульного населения, требуя придания наряду с молдавским го­
сударственного статуса также русскому языку, выступило также в защиту
молдавской национальной идентичности от угрозы румынизации (Интердви­
жение..., 2006. № 9). В свою очередь, идеологи молдавизма В.Н. Яковлев,
В.Я. Гросул и многие другие решительно выступили в защиту национально­
го равноправия. В.Н. Яковлев, профессор-юрист, разработал и опубликовал
альтернативный проект закона “О функционировании языков на территории
Молдавской ССР”, в котором предусматривал сохранение за русским языком
официального статуса (Советская Молдавия, 1989. 22 апреля.). Поэтому на­
ционалистической реакции нетитульного населения Молдавии не последо­
вало, его политическая мобилизация состоялась под общедемократическими
лозунгами {Шорников, 1995; Парламентская оппозиция..., 2000).
В то же время курс титульных национал-радикалов спровоцировал мощ­
ное рабочее движение, ускорил этническую мобилизацию гагаузов (Губогло,
2004. С. 237-296). Атака румынистов на национальную самобытность мол­
даван всколыхнула молдавское национальное сознание. Пропаганда интер­
движения “Унитате-Единство” в защиту традиционной молдавской кирил­
лической письменности находила отклик среди молдаван. Не поддерживало
большинство молдавского народа и курс на провоцирование межнациональ­
ной розни. 8 июля 1989 г. Учредительный съезд движения призвал вынести
вопросы о графике и о статусе молдавского и русского языков на республи­
канский референдум. Расчет на общественную поддержку оправдался. В ав­
густе, когда Президиум Верховного Совета МССР не принял этих предложе­
ний, в Молдавии произошла беспрецедентная в ее истории Республиканская
политическая забастовка (История Республики..., 2002. С. 328, 329; Волкова,
2004). Однако политические капитулянты и национал-радикалы из руковод­
ства КПМ, опираясь на поддержку горбачевского руководства КПСС, проиг­
норировали требования рабочих, положив начало гражданскому конфликту,
не урегулированному и поныне.
Природа его достаточно сложна. Придание государственного статуса
только молдавскому языку обеспечивало титульной бюрократии монополию
на управление и власть, контроль над приватизацией государственной собст­
венности и массовое повышение социального статуса. Поэтому принятие на
XIII сессии Верховного Совета республики 30 августа - 2 сентября 1989 г. за­
кона “О функционировании языков на территории Молдавской ССР” привело
к политическому конфликту между мажоритарными национал-радикалами и
совокупностью национальных меньшинств (Феномен Приднестровья, 2003).
Но тогда же без референдума, вопреки воле большинства молдаван, молдав­
144
ская письменность была переведена с традиционной у молдаван кирилли­
цы на латинскую графику. “Отменив” кириллическую графику, румынисты
выбили одну из опор культурного суверенитета молдавской нации. Лишив
молдавскую письменность ее специфического одеяния, румынисты сделали
молдавский язык беззащитным перед государственно-организованным прес­
сингом румынизации.
Спорный тезис о “реальности молдавско-румынской языковой идентич­
ности”, включенный ими в преамбулу закона “О функционировании языков
на территории Молдавской ССР”, представлял собой законодательное за­
крепление отказа от молдавской языковой самобытности. Политика подгонки
молдавского языка под стандарты румынского была, таким образом, узаконе­
на. На очереди было устранение из обращения традиционного лингвонима
“молдавский язык”.
Молдавская интеллигенция
и этнополитический раскол молдавской нации
Отказ от молдавского языкового суверенитета, законы 13-й сессии Вер­
ховного Совета МССР, закрепившие культурную капитуляцию, создали
в среде молдавской интеллигенции атмосферу национального конформиз­
ма. В огосударствлении только одного языка, молдавского, титульная интел­
лигенция усматривала только расширение сферы своей профессиональной
деятельности и горячо поддержала это требование. В ее массовом сознании
с законодательным закреплением этнических преференций оказался увязан
курс на этнокультурную трансформацию молдавской нации в духе румыниз-
ма. Кризис СССР побуждал интеллигенцию к поиску новой государственной
идентичности, порождал стремление “стать румыном”, примкнув к нации,
чей государственный статус представлялся более прочным, чем у молдаван.
Ситуативно, на уровне деклараций и умолчаний, часть интеллигенции, памя­
туя о своем молдавском происхождении, перешла к публичной румынской на­
циональной самоидентификации. Однако ее оппозиционность власти остава­
лась весьма ограниченной. Существования в Молдавии националистических
организаций в период, когда через республиканский парламент были прове­
дены трагические для молдавской этнокультурной самобытности решения и
состоялись выборы в Верховный Совет XII созыва, не выявлено до сих пор
(.Кодряну, 2002). Первые из них, “Инициативная группа Движения в поддерж­
ку Перестройки”, литературно-музыкальный Клуб им. А. Матеевича, а затем
и Народный фронт Молдавии, были созданы при посредстве КГБ {Шорников,
1998; ВаЪуа, 2004), но вначале представляли собой скорее дискуссионные
клубы, неспособные оказать существенное влияние на общественность; ин­
теллигенция сторонилась их.
Дальнейшие мероприятия руководства КПМ по существу поставили ин­
теллигенцию, особенно гуманитарную, под административный и идеологи­
ческий контроль румынистов. Их диктатура была установлена в Союзе писа­
телей, Союзе журналистов, других творческих союзах. Телевидение, радио,
печатные органы Союза писателей, министерства образования и даже ЦК
КПМ, газеты - “Литература ши арта”, “Ынвэцэмынтул публик” и “Молдова
сочиалистэ”, - были переданы национал-радикалам. Вокруг редакций быст­
ро сформировался “актив” авторов, выступающих в духе новой конъюнкту­
ры. Группа литераторов (секретарь партийной организации Союза писате­
145
лей И. Хадыркэ, лауреат премии комсомола Молдавии Н. Чобану (Дабижа),
Г. Виеру, Л. Йорга (Леонида Лари), В. Матейчук (Матей), И. Ватаману и др.)
вошла в руководство “Народного фронта Молдавии” и других, спешно соз­
данных общественных организаций и сыграла активные роли в провоцирова­
нии межэтнической розни. Но первые массовые мероприятия румынисты, за
нехваткой политически готовых к этому молдаван, провели при содействии
спецслужб Румынии. 1 мая, 9 июля, 27 августа 1989 г. с румынскими трико­
лорами на площадь Победы в Кишиневе выходили “туристы” из Румынии
СРуссу, 1999. С. 18-20).
В апреле-мае 1990 г., после выборов народных депутатов Молдавской
ССР, номенклатура КПМ фактически осуществила государственный пере­
ворот, передав румынистам основные рычаги государственного управления.
Во главе правительства был поставлен лидер “Народного фронта Молдавии”
М.Г. Друк. Лозунги демократии были отброшены. Румынисты поставили сво­
их сторонников во главе МВД, министерств образования и культуры, создали
“агентурную фалангу” в высших учебных заведениях, на телевидении, в уч­
реждениях Академии наук, путем подкупа и запугивания журналистов взяли
под контроль большую часть прессы. Преподавателей высшей школы связы­
вали своего рода клятвой верности, принуждая их подписывать декларации
шовинистического и унионистского толка, публикуемые а газетах. Затем их
использовали при инсценировании поддержки действий НФМ “широкими
народными массами”. Массовку составляли группы студентов и даже школь­
ников, приводимые в центр Кишинева преподавателями. Дежурство с “три­
колорами” и транспарантами на площади оплачивалось наличными; позднее
деньги выдавали всем их организованно прибывшим участникам. Активисты
НФМ останавливали движение общественного транспорта, вынуждая про­
клинающих их пассажиров на время увеличивать массовку, несколько членов
Союза писателей выступали штатными ораторами, а всегда присутствующие
при подобных мероприятиях операторы телевидения снимали сюжеты “на­
родного движения” (БігМап, Ѳогип, 2000. Р. 15, 16).
Получив власть, румынисты вобрали в свои ряды политических и этно­
культурных конъюнктурщиков, но остались ядром титульных национал-ра­
дикалов. “Румыны, молдаване - как хотите, - признал в 1994 г. один из их
лидеров А.К. Мошану, бывший председатель парламента, - разделены на две
части. Одна часть - у которой есть представление о своей родословной, ко­
торая понимает, что говорит на румынском языке, что она является частью
румынского народа. Эта часть населения есть именно та, которая участвова­
ла, участвует и будет участвовать в движении за национальное освобождение
здесь, у нас, с конца 1980-х - начала 1990-х годов” (Млечко, 1999. С. 92).
В духе традиций румынского парламентаризма унионисты блокировали при­
знание депутатских полномочий ряда депутатов - сторонников молдавской
самобытности и государственности. Деятелей интердвижения и молдавских
традиционалистов оскорбляли и избивали “пикетчики”, набранные из асо­
циальных элементов, их травили в прессе, чернили на митингах. Результа­
ты голосования в парламенте нередко подвергались фальсификации, а стено­
граммы выступлений депутатов - “редактированию” (Шорников, 1997. С. 92,
93, 170).
27 апреля 1989 г. унионисты добились утверждения новой государствен­
ной символики Молдавии по румынским образцам. Часть депутатов не же­
146
лала смены государственного флага, часть молдавских традиционалистов
выступила за возврат к сине-красному флагу Молдавского княжества. Ис­
пользуя раскол среди оппонентов, унионисты настояли на принятии трико­
лора, подобного румынскому, правда, - по предложению молдавских патрио­
тов из фракции “Советская Молдавия”, - с изображением герба Молдавии
на желтой полосе. Но гербом республики стал валашский орел, на груди ко­
торого помещен старый герб Молдавии - щит с изображением головы тура.
Еще более значимым по своим последствиям актом разрушения молдавского
национального сознания стала делегитимизация молдавской государственно­
сти стало принятие парламентом 23 июня 1990 г. “Заключения специальной
комиссии Верховного Совета ССР Молдова о политико-правовой оценке Со­
ветско-германского договора о ненападении и Дополнительного секретного
протокола от 23 августа 1939 г., а также их последствий для Бессарабии и
Северной Буковины”.
Документ этот содержал данный с позиций румынизма очерк истории
Молдавии ХІХ-ХХ вв. Воссоединение Бессарабии и Северной Буковины
с СССР 28 июня 1940 г. авторы проекта квалифицировали как оккупацию,
а образование 2 августа 1940 г. Молдавской ССР - как незаконный акт. Хотя
в тот же день, 23 июня 1990 г., Молдавия провозгласила свой государствен­
ный суверенитет в составе Советского Союза, унионисты, добившись при­
нятия “Заключения” республиканским парламентом, по существу объявили
молдавскую государственность незаконной. Патриотические силы Молдавии
расценили принятие “Заключения” как попытку законодательно закрепить
румынизм в качестве обязательной государственной идеологии. “По сути, -
отмечено в редакционном комментарии газеты “Единство”, - в “Заключении”
сформулированы основные положения новой государственной идеологии.
Учителя и преподаватели истории в вузах, в средних специальных учебных
заведениях поставлены перед выбором: либо излагать историю республики
в духе, указанном в “Заключении”, либо вступать в конфликт с республи­
канскими ведомствами...” (Единство [Кишинев]. 90. 15 июля). И, наконец,
созванный в те же дни II съезд НФМ выдвинул требование изменить назва­
ние государства на “Румынская Республика Молдова”; своей целью “Фронт”
провозгласил присоединение Молдавии к Румынии (Literatura §i arta, 1990.
3 iulie).
Практическим следствием принятия “Заключения” стала переориентация
системы образования на преподавание мировоззренческих дисциплин в духе
румынизма.
Мифология румынизма: тезисы для Молдавии
После свержения в Румынии режима Н. Чаушеску (декабрь 1989 г.) вме­
шательство ее правящих кругов в этнополитические процессы в Молдавии
приобрело открытый характер. В контексте работы с “румынами отовсюду”
правительственные службы Бухареста осуществляют на территории Молда­
вии и некоторых других государств 10 программ. Важнейшими из них яв­
ляются программы “Румынский язык”, “Румынская школа” и “Румынская
церковь”. Структура школьного образования Республики была приведена
в соответствие с румынской, доступ сельской молодежи к высшему образо­
ванию был ограничен. Было организовано массовое обучение молдавской
молодежи в учебных заведениях Румынии. В целях “обоснования” террито­
147
риальных притязаний к соседним странам ссылками на историческое право
румынская историография активизировала попытки отрицания молдавской
этнокультурной самобытности.
Современной социологией сам акт образования государства рассматри­
вается как свидетельство существования нации. Поскольку молдаване об­
ладают государственностью, отказывать им в статусе нации оснований нет.
Этническая история молдавского народа еще в 1960-1970-е годы была изло­
жена в трудах “Молдаване” (1977), “Формирование молдавской буржуазной
нации” (1978) и других исследованиях. Оригинальный характер молдавской
культуры, раскрытый в 16-томном издании молдавского фольклора, проком­
ментирован в серии научных работ (Фолклор молдовенеск, 1956; Аксьонова,
1958; Зеленчук, 1959; Очерки..., 1965; Жунгиету, 1967; Хынку А., 1967; Га-
цак, 1967; Фолклор дин..., 1973; Попович, 1974; Чиримпей, 1974; 1978; Га-
цак, 1975; Спатару, 1976; Повешть..., 1980; Аузита-ам..., 1981; Бэешу, 1981;
Провербе ши зикэторь..., 1987; Фолклор дин степа..., 1988; Фолклор пэсто-
реск..., 1991). Систематизация артефактов молдавской национально-культур­
ной идентичности и достижений молдавской историографии и лингвистики
в сфере их осмысления была осуществлена в 1970-1980-е годы изданием на
молдавском языке восьмитомной “Молдавской Советской Энциклопедии”,
а также кратких (однотомных) энциклопедий “Молдавская ССР” и “Совет­
ская Молдавия” (Енчиклопедия Советикэ Молдовеняскэ, 1970-1978; Молдав­
ская Советская Социалистическая Республика, 1979; Советская Молдавия:
Краткая энциклопедия, 1982; Кишинев: Энциклопедия, 1984), в том числе в
научной и художественной литературе. Однако в момент кризиса все эти зна­
ния были отброшены румынистами. Используя властные рычаги, они взяли
курс на внедрение в массовое сознание мифов румынизма. Осенью 1990 г.
явочным порядком, без парламентского или правительственного решения,
министр образования Н. Маткаш заменил преподавание истории Молдавии
курсом “История румын”. Содержание этого курса требует подробного рас­
смотрения.
В качестве главного учебника по национальной истории в республике
была избрана книга “История румын” румынского историка-националиста
П. Панаитеску, впервые изданная в 1943 г., во времена военно-фашистской
диктатуры И. Антонеску и войны против России/СССР. В 1990 г. эта кни­
га была переиздана в Кишиневе на румынском, а затем на русском языке
(РапаИевси, 1990; Панаитеску, 1991). По румынским образцам в Молдове
вскоре была подготовлена собственная серия учебников по “истории румын”
{Ожог, 1993; ШсиШа, \991\D ragnevИ., Ога^пеѵЕ., 1997; 1997а; Ѵігег, 1997).
Иллюстрируя основные положения румынской исторической мифологии, ка­
ковыми являются Конспирация, Спаситель, Золотой век и Объединение, науч­
ная несостоятельность которых раскрыта румынскими же историками (Воіа,
1997), молдавские румынисты внушали новому поколению, что молдаване -
часть румынской нации. Решению этой задачи призваны были служить мифы
об общем происхождении молдаван и валахов, о наличии у “румынских кня­
жеств” общей истории. Ключевыми тезисами румынизма являлись общность
языка и культуры молдаван и жителей Румынии. Однако в научном плане
спорен тезис об общем происхождении молдаван и валахов. С 896 г., когда
юго-западная и северо-восточная ветви восточных романцев были разделены
венграми, поселившимися в Трансильвании, затем и на полосе земли между
148
Карпатами и устьем Дуная (“Венгерский коридор”), предки валахов и молда­
ван развивались в условиях взаимной изоляции. Они получали также различ­
ное пополнение вследствие этноассимилционных процессов, и между ними
возникли антропологические различия. Еще в 1964 г. археолог М.С. Вели­
канова опубликовала тезисы “Антропологический состав населения Пруто-
Днестровского междуречья в первом тысячелетии н.э.” (Тезисы докладов...,
1964), в которых отметила антропологические различия между населением
этой территории и населением Карпато-Дунайских земель. В 1975 г. увидела
свет монография М.С. Великановой “Палеоантропология Прутско-Днестров-
ского междуречья” (М.: Наука), а в 1993 г. - ее труд “Антропология сред­
невекового населения Молдавии: По материалам памятника Старый Орхей”
(М.: Наука), в котором раскрыты антропологические особенности молдав­
ской ветви восточно-романского этноса. Позиция М.С. Великановой обще­
принята в отечественной исторической науке. За годы, прошедшие с момента
первой публикации по этому вопросу (1964 г.) ни одного аргумента против
приведенных археологом фактов в научной литературе не приведено. Показа­
тельно также отсутствие у молдаван и валахов мифа об общем предке. Если
у молдаван таковым является воевода Драгош, то у валахов - Негру-воевода.
Близость молдавской и валашской культур несомненна уже в силу роман­
ского и православного характера обеих, но они не идентичны. По словам ру­
мынского историка Г. Платона, “между Молдовой и Мунтенией существовали
различия, обусловленные местными особенностями: географическим распо­
ложением, протяженностью, рельефом, числом жителей, природой внешних
влияний и давлений, различающих психологических черт и обычаев...” (Воіа,
1997. С. 419). В средние века и в новое время молдаване создали самобыт­
ную молдавскую культуру, включающую молдавскую кириллическую пись­
менность и молдавскую орнаментацию кириллических текстов, молдавское
летописание, Молдавское право, молдавскую хоровую музыку, молдавскую
архитектуру и манеру художественной росписи.
Самоназванием жителей Молдавского княжества на протяжении всей его
истории, да и позднее было “молдовень”, а результаты переписей населения
1959, 1970, 1979, 1989 и 2004 гг. в Молдавии и на Украине свидетельствуют,
что молдаване и поныне называют себя молдаванами. Тем не менее, авторы
курса “История румын” пытаются оспорить правомерность использования
этнонима “молдовень”. Жителей средневековой Молдавии они нередко назы­
вают румынами. Но в ХѴІ-ХѴІІІ вв. “румынами” в Валахии именовали кре­
стьян, работавших в чужих поместьях; в Молдавском княжестве эту катего­
рию крестьян называли “вечинами” (т.е. “соседями”) (Огоѵеапи, 1992. Р. 11).
В России подобные сельскохозяйственные работники назывались батраками.
Литераторы XIX в. использовался термин “ромынь” и как обобщающий для
восточно-романских народов. С момента объединения Дунайских княжеств
(1859 г.) румынами стали именовать подданных нового государства, позд­
нее - королевства Румыния. Произвольное придание политониму смысла эт­
нонима, тем более, - в случае с молдаванами, - попытка распространить его
на граждан другого государства, Республики Молдова, некорректно.
Более тонким методом демонтажа молдавской национальной идентич­
ности и формирования у молдаван “панрумынского” сознания являются по­
пытки румынистов лишить самоназвание народа - “молдовень” его функции
этнонима, представив его выражением региональной идентичности, самона­
149
званием населения одной из областей Румынии - Карпато-Прутской Молдо­
вы, в ряду самоназваний жителей других областей - “банацень”, “арделень”,
“олтень” и т.п.
Не отменяет молдавской национальной самобытности и тезис о языковой
общности. Во-первых, нация - не биологическая система и не просто сумма
лиц, говорящих на одном языке, а нечто более сложное - культурный син­
тез. Во-вторых, даже в 1960-1980-е годы не только живая молдавская речь,
но и постоянно реформируемый молдавский литературный язык сохраняли
своеобразие. Молдавские лингвисты А.М. Дырул, И.И. Ецко, Н.Г. Маткаш,
А.И. Чобану и другие обосновали самобытность молдавской структуры фра­
зы. Член-корреспондент АН МССР Т.П. Ильяшенко выявила широкий круг
специфических черт молдавского языка, отличающих его от других восточ­
но-романских языков, включая особенности расположения слов в речевой
цепи и ударение в словах, систему словообразования (Корлэтяну, 1971; 1983;
Корлэтяну, Мокряк, Удлер и др., 1967; Дырул, Ецко, Котелник, Маткаш, Мед-
вецкая, Мокряк, Перчек, Чобану, 1981; Ильяшенко, 1983; Пиотровский, 1976;
Стати, 1988). В 2003 г. В.Н. Стати научно обосновал молдавскую языко­
вую самобытность, опубликовав молдавско-румынский словарь, содержащий
19 400 слов и выражений (Stati, 2003).
Безосновательны в научном плане и попытки “запрета” лингвонима “мол­
давский язык”. Именно так, “лимба молдовеняскэ”, называли молдаване род­
ную речь на всем протяжении их истории. Авторы “историй румын” замал­
чивают такие факты истории как проект придания в 1918 г. молдавскому
(а не румынскому!) языку статуса официального языка Молдавской Демо­
кратической республики, его функционирование как официального в Мол­
давской Автономной республике (1924-1940 гг.) и, естественно, в союзной
Молдавской ССР (1940-1991 гг.). Существование молдавского языка призна­
но наукой, в том числе в Румынии {Stati, 2007. С. 409), он включен в меж­
дународную Универсальную Десятичную Классификацию (Универсальная...,
1986. 805. 92. Молдавский).
Методологически некорректна попытка унионистской историографии ме­
ханически объединить истории трех государств - Валахии, Молдавии и Тран-
сильвании. Параллельное освещение политических событий в них не созда­
ло оснований для игнорирования типологических особенностей молдавского
феодализма {Советов, 1972; 1973; 1980; 1986; 1991; Вопросы экономической
истории..., 1972; Проблемы источниковедения..., 1983; Социально-экономи­
ческая..., 1988; Общее и особенное..., 1988-1989), разновекторного харак­
тера происходивших в Молдавии, Валахии и Трансильвании социальных и
экономических процессов. Политические отношения между тремя странами
заключались в основном в междоусобных войнах и в участии в противостоя­
щих коалициях. Научный анализ событий не оставляет сомнений в том, что
у каждого из трех княжеств - у Молдавии и Валахии до создания Румынского
государства и некоторое время после этого, а у Трансильвании, где государ­
ствообразующим этносом были венгры, - до 1918 г., когда она была включена
в состав Румынии, - имелась собственная история.
С 1812 г. особой оставалась история Бессарабии. Даже в период окку­
пации 1918-1940 гг. молдаване сохранили здесь особое национально-госу­
дарственное сознание. В отличие от Румынии, Бессарабия существовала при
ином политическом режиме, в условиях чрезвычайного положения, формируя
150
собственные векторы экономического и социально-политического развития,
отстаивая этнокультурную самобытность, собственную духовность. Убеди­
тельные свидетельства тому - вся история Бессарабского освободительно­
го движения, выступление населения Бессарабии против власти Румынии
28 июня 1940 г., его участие во Второй мировой войне на стороне СССР.
На подавление молдавского исторического сознания направлены предпри­
нимаемые унионистской историографией попытки обесценивания молдав­
ской культурной традиции и конфискация молдавской истории. Нарушением
принципа историзма является экстраполяция этнонима “румын” на жителей
средневековых Валахии, Молдавии и Трансильвании, причисление к числу
“румын” молдавских деятелей начиная с легендарного воеводы со славян­
ским именем Драг, исторических первых господарей с такими же славянски­
ми именами - Богдан I, Богдан II, Лацко, а также Стефана Великого, Дмитрия
Кантемира и других, живших за века до появления термина “румын” даже
в качестве наименования одной из категорий феодально-зависимых крестьян.
Тезис о Конспирации проиллюстрирован в курсе “истории румын” све­
дениями о том, что на протяжении 2000 лет, со времен гетов и даков, окру­
жающие народы неутомимо злоумышляли против “румынского рода”. Но в
отличие от румынских коллег, главным историческим врагом румын считаю­
щих венгров, унионисты Молдовы пытаются представить таковыми русских.
Россию авторы учебников кощунственно ставят на одну доску с Османской
империей, в русско-турецких войнах они усматривают не борьбу русских за
освобождение Молдавии и Валахии от османского ига, а схватку двух хищни­
ков. Защиту Россией в 1849 г. румын Трансильвании от террора, развязанного
венгерскими революционерами, они осуждают как “интервенцию царизма”
и “подавление революции”. Предпринимаются попытки обосновать “право­
мерность” румынских территориальных притязаний к Украине, Болгарии,
Югославии, Македонии (Новая история румын, часть II, 1848-1918, Киши­
нев, 1999; Учебник для VIII класса). Подробнее данные положения обоснова­
ны в рецензиях, опубликованных в периодических изданиях Молдовы (Мол­
дова - вне истории? // Кишиневские новости. 2000. 28 апреля; Как отыскать
тебя в “истории”, Молдова? // Коммунист. 2000. 19 мая).
Бездоказательно, но упорно повторяют авторы-румынисты лживый те­
зис о “русификации” молдаван царским и советским “режимами”, в антирос-
сийском ключе трактуют акт присоединения Бессарабии к России в 1812 г.,
ее воссоединение с СССР в 1940 г. и освобождение Молдавии от немецко-
румынской фашистской оккупации в 1944 г. Из учебников трудно понять,
на чьей стороне сражались молдаване в годы Второй мировой войны. По­
слевоенные десятилетия представлены исключительно как хроника сталин­
ских преступлений. Как акты геноцида молдавского народа представлены
в учебниках послевоенный голод 1946-1947 гг., выселение “кулаков” в 1949 г.
В тоже время период ускоренного экономического и социально-культурного
развития Молдавии в 60-80-е годы XX в. тщательно замалчивается. Несмот­
ря на отсутствие фактических оснований, румынисты пытаются создать так­
же миф о молдавском/румынском освободительном движении, якобы сущест­
вовавшем в Молдавской ССР {Шорников, 1999. № 3(7). С. 96-100).
В целях формирования у молодежи румынской национальной идентич­
ности школьный и университетский курсы “Молдавский язык” и “Молдав­
ская литература” заменены курсами “Румынский язык” и “Румынская лите­
151
ратура”, из учебных программ изъяты литературные памятники молдавского
этнокультурного сопротивления “латинизму”, т.е. румынизации, второй по­
ловины XIX в., включая широко известные творения классиков молдавской
литературы: “Студие молдованэ” и “Размышлений” Алеку Руссо, пьесы Ва­
силе Александри “Кирица в провинции”, публицистики Иона Крянгэ, трудов
других молдавских мыслителей, раскрывающих истинное отношение мол­
давского общества к молдавской национально-культурной идентичности и
молдавской государственности.
14 сентября 1992 г. Бухарест создал еще один рычаг этнокультурной
трансформации молдаван, учредив подчиненную Патриархии Румынии так
называемую “Бессарабскую митрополию”. Вторжение на каноническую тер­
риторию Молдавской православной церкви было осуществлено при посред­
стве нескольких священников-унионистов. “Митрополия” не нашла суще­
ственной поддержки среди клириков и верующих, но румынская церковь и,
главным образом, государственные службы Румынии, на протяжении деся­
ти лет вели кампанию за регистрацию новоявленной “митрополии”. “Идет
атака на Молдавскую церковь, - констатировал бывший глава правительства
Советской Молдавии депутат И.П. Калин, - при этом даже не скрывается
стремление через разрушение единства и искусственный раскол подчинить
ее Румынской Патриархии, в состав которой она никогда не входила”. Под
давлением европейских структур в 2002 г. Бессарабская митрополия, подчи­
ненная патриарху Румынии, была в Республики Молдова легализована {Шор­
ников, 2002; 2007). Раскол православной церкви в Молдавии стал фактом.
В октябре 2007 г. Бухарест сделал следующий шаг по тропе церковной войны
против Молдавии и Украины. Румынский Синод учредил три новых епархии
Румынской Церкви с центрами в городах Бельцы, Дубоссары и Кантемир.
И, наконец, в середине 1990-х годов была развернута кампания вовлече­
ния граждан Республики Молдова в румынское гражданство, призванная так­
же способствовать этнокультурной переориентации молдаван. По сообщени­
ям печати, румынские паспорта были выданы 200 тысячам молдаван, причем
каждому их них выплачивали по 100-200 долларов США. После вступления
Румынии в Европейское сообщество выплаты прекращены, но румынское
гражданство остается привлекательным, поскольку открывает возможность
безвизовых поездок на Запад. Предпринимаются попытки вовлечения граж­
дан Молдовы в политическую жизнь Румынии (5/га/аи, Ѳогип, 2000. Р. 14).
Вторжение румынизма вызывало тревогу в молдавском обществе. “В об­
ласти духовной, - с болью подытожил в 2000 г. И.П. Калин, - развернулась аг­
рессивная румынизация учебных заведений, средств массовой информации,
творческих союзов, издательско-полиграфических предприятий, учреждений
науки, культуры и других отраслей гуманитарной и духовной сфер. На рель­
сы панрумынизма насильно переведены общественные науки, осуществляет­
ся наглая фальсификация истории. Преднамеренно были сожжены, к приме­
ру, бесценные записи старинных молдавских романсов в исполнении нашей
великой певицы Марии Биешу только за то, что комментарии к ним сделаны
на русском языке. Грубо попирается Конституция страны в отношении назва­
ния государственного языка. Вместо молдавского языка, истории Молдовы
в школах преподаются румынский язык, история румын... В Кишиневе изда­
ются десятки открыто антимолдавских, прорумынских газет, финансируемых
из-за Прута” {Калин, 2000. С. 46).
152
 Таким образом, жертвами этнокультурного насилия в Молдавии стали не
только национальные меньшинства, но и титульная нация - молдаване. Пере­
ход республики к независимости в 1991 г. был обусловлен распадом СССР и
не являлся следствием сепаратистского движения, инициированного внешни­
ми силами. Распад Союза ССР создал угрозу существованию Молдавии как
суверенного государства. Молдавская национальная идентичность утратила
государственную поддержку. Цели национального развития в 1990-е годы так
и не были сформулированы. Румынисты подрывали идеологические основы
молдавской государственности. Однако в республике имелись силы, отстаи­
вающие молдавскую национальную самобытность и государственность Мол­
давии.
Активизация движения молдавистов
Открытая атака румынистов на молдавские национальные ценности и
молдавскую государственность вызвали к жизни движение в защиту молдав­
ской самобытности. Политическую программу молдавизма молдавские тра­
диционалисты вырабатывали и популяризовали в полемике с румынистами.
Историк А.М. Лазарев еще 1960-е годы предупреждал молдавскую интел­
лигенцию об опасности для этнонима “молдовень” и автоглотонима “лим­
ба молдовеняскэ”, проистекающей из терпимости к идеям “единой Великой
Румынии” и “единой румынской нации”, распространяемым некоторыми ру­
мынскими историками (Лазарев, 1995. С. 6).
Хотя молдависты апеллировали в основном к крестьянству, в 1988 г. на за­
щиту традиционного самоназвания молдаван, названия родного языка, а так­
же его традиционной графики выступила наиболее подготовленная в научном
плане часть молдавской интеллигенции. Глава школы молдавских лингвистов
академик Н.Г. Корлэтяну дал аргументированный обзор этапов развития мол­
давского языка, показав, что румынский литературный язык является плодом
деятельности лингвистов “Трансильванской школы”, а лингвоним “молдав­
ский язык” древнее его на несколько столетий {Корлэтяну, 1988). В декаб­
ре на публикацию доцента истории КПСС румыниста И. Буги {Буга, 1988),
попытавшегося обосновать тезис об этнокультурном тождестве молдаван и
румын, доказательной статьей “Наука - не игра в кубики” {Бабилунга, 1988),
откликнулся кандидат исторических наук Н.В. Бабилунга. Статья, в которой
с позиций молдавизма был дан аргументированный отпор попыткам “упразд­
нения” молдавской нации, получила отклик в обществе. Молдаване обсужда­
ли не столько статью Буги, сколько ответ Бабилунги.
В начале 1989 г. последовала новая серия публичных выступлений ве­
дущих ученых в защиту молдавской национальной самобытности. Лозунгу
румынистов “Мы румыны - и точка!” молдавские традиционалисты противо­
поставили положение “Мы - молдаване!”. Историк В.Я. Гросул, прибывший
в Кишинев в составе группы московских ученых, на встрече с филологами и
журналистами, оспорил тезис румынистов о “неравноправном” положении
молдавского языка в дореволюционной России и в СССР. Общественный ре­
зонанс получила его оценка движения румынистов: “Это кузизм и железно-
гвардейщина, а не национальное возрождение” {Белоус, Гораш, 1999. С. 88,
89). Академик А.М. Лазарев в статье “Я - молдаванин” осудил тех, кто гото­
вит Молдавии участь румынской провинции {Лазарев, 1995. С. 86-101). Его
призыв сохранить национальное достоинство, обращенной к интеллигенции,
153
готовой подчиниться диктату румынистов: “Не сметь позориться, встать!” -
стал фактом молдавского общественного сознания. Право молдаван на собст­
венное, молдавское, национальное сознание, на самоназвание “молдовень”,
на использование лингвонима “лимба молдовеняска” и русской гражданской
графики публично отстаивал также былой лидер молдавских самобытников
профессор-филолог И.Д. Чобану, другие ученые. Писатель Василий Стати и
бывший редактор органа Союза писателей Молдавии газеты “Литература ши
арта”, а затем журнала “Лимба молдовеняска” Валерий Сеник, выступая в за­
щиту традиционной графики молдавского языка, объезжали молдавские села,
выступая с публичными лекциями.
Стремясь расколоть молдаван, перенацелив часть молдавской интелли­
генции на борьбу за этнические преференции, 16 февраля 1989 г. они опуб­
ликовали в органе Союза писателей Молдавии “Литература ши арта” зако­
нопроект “О функционировании языков на территории Молдавской ССР”.
В проекте русский язык был заменен эвфемизмом “самый распространен­
ный язык в Союзе ССР”; образование на нем допускалось только в поряд­
ке исключения (ст. 26). Статья 13 предусматривала уголовное наказание для
администраторов, допускающих при официальном общении иного, негосу­
дарственного, языка. 30 марта 1989 г. был предан гласности “официальный”
проект закона о языковом режиме, разработанный якобы рабочей группой
при Президиуме Верховного Совета МССР, а 17 мая от имени коллектива
Академии наук был опубликован еще один проект. Оба они были очищены от
провокационных крайностей первого, однако предусматривали предоставле­
ние официального статуса в основном двуязычной республике только языку
титульной нации и были направлены на исключение русского языка из сферы
официального общения и делопроизводства и, следовательно, на социальную
маргинализацию нетитульного населения. Подлинный смысл публикации
“академического” проекта заключался в обнародовании абсурдно “обосно­
ванного” требования: “в целях совершенствования национальных отношений
в Молдавской ССР, обеспечения нормального функционирования молдавско­
го языка... дополнить Конституцию Молдавской ССР статьей 701 следующе­
го содержания: “Статья 701. Государственным языком Молдавской ССР явля­
ется молдавский язык, функционирующий на основе латинской графики...”
(Молдова сочиалистэ. 1989. 17 май).
Это была попытка имитации выполнения воли молдавского народа. “За­
конопроект о функционировании языков, требования перевести молдавскую
письменность на латинскую графику, - свидетельствует деятель Интердвиже­
ния Молдавии И.Г. Руссу, - общественность вначале отказывалась принимать
всерьез, расценивая их как абсурдные” {Руссу, 1999. С. 10). Но виднейшие
представители молдавской общественности сразу поняли, что требования эт­
нических преференций, закамуфлированные лозунгами защиты родного язы­
ка, нацелены на провоцирование в республике гражданского конфликта, на
устранение молдавской этнокультурной самобытности и упразднение мол­
давской государственности. Уже в апреле 1989 г. профессор-юрист молдава­
нин В.Н. Яковлев опубликовал альтернативный проект Закона о функциони­
ровании языков, предусматривающий придание официального статуса наряду
с молдавским также русскому языку (Советская Молдавия. 1989. 21 марта).
Проект начинался положением, которое обходили националисты: “Молдав­
ская Советская Социалистическая Республика является... многонациональ­
154
ной”. Проект предусматривал ведение делопроизводства наряду с молдав­
ским также на русском языке “или на языке большинства населения данной
местности”. В пределах Молдавии официальный статус Яковлев предлагал
предоставить молдавскому и русскому, а в местах компактного проживания
украинцев, гагаузов и болгар - также их языкам.
На необходимость считаться в языковой политике с интересами немол­
давского населения, тем более что подавляющее большинство молдаван рус­
ским языком владеет, указал В.Я. Гросул. “Так сложилось исторически, - от­
метил он, - что на территории Молдавии рядом с молдаванами проживают
крупные группы народов других национальностей [...]. Нет сомнения, что
языковая реформа в тех формах, как ее предлагают провести некоторые мол­
давские филологи, породит еще большие национальные противоречия в рес­
публике” {Гросул, 1989). Позднее он разъяснил: “В начале 1989 г., когда Мол­
давия стояла на распутье, я считал, что лучше вообще не проводить никакой
реформы или ввести два государственных языка... Введение русского язы­
ка в качестве второго государственного языка ... лишь юридически закрепит
реальную ситуацию, усилит доверие русскоговорящих граждан к государ­
ственности Молдавии, в большей степени сделает их патриотами нашей рес­
публики, поскольку они почувствуют искреннее уважение к себе со стороны
государственных структур” (Деловая газета, 1997. 5 сентября). В июле 1989 г.
требование о придании государственного статуса двум языкам, молдавскому
и русскому, было по предложению В.Н. Яковлева включено в программные
документы Интердвижения Молдавии (Интердвижение..., 2006. С. 171-181).
Летом 1989 г. событием общественного значения стало появление в ор­
гане ЦК КПМ газете “Советская Молдавия” статьи А. Антосяка и В. Гросула
“История с историей” {Гросул, Антосяк, 1989). Полемизируя с униониста­
ми, ученые обосновали несостоятельность трактовки положения Бессарабии
в составе Российской империи в 1812-1918 гг. как “оккупированной террито­
рии”. В составе Российской империи, напомнили они, Бессарабия находилась
в привилегированном положении. В отличие от других губерний, она имела
подобие Конституции, особые права, правительственные структуры, а мол­
давский язык наряду с русским обладал в Бессарабии официальным статусом
и использовался в государственных учреждениях, в богослужении. Несмотря
на отступления правительства от принципов этнокультурного либерализма,
эта политика создала условия для молдавского национального подъема нача­
ла XX в. Публикация статьи в органе ЦК КПМ была расценена обществен­
ностью как выражение позиции партии и вызвала уныние среди румынистов.
Отстаивая восточный геополитический вектор молдавского национально­
го сознания, разоблачение измышлений румынистов относительно положе­
ния Бессарабии в системе Российской империи продолжил Н.В. Бабилунга.
Само название его брошюры “Население Молдавии в прошлом веке: миг­
рация? ассимиляция? русификация?” {Бабилунга, 1990) было призвано про­
будить мысль читателей. Написанная живо и доказательно, брошюра была
быстро раскуплена читателями; часть тиража скупили и уничтожили униони­
сты. Издание монографии А.М. Лазарева “ 1918 год в Молдове. Правда про­
тив вымысла” противникам молдавской государственности удалось сорвать
{Лазарев, 1995. С. 8).
В ходе полемики с румынистами В. Гросул, А. Лазарев, Н. Бабилунга,
В. Стати и другие историки вновь сформулировали и обосновали ключевые
155
положения идеологии молдавизма: молдаване - отдельный народ, отлич­
ный от румын, у них своя, отличная от румынской история, а существующая
молдавская кириллическая письменность на основе русского гражданского
шрифта не навязана им сталинским режимом, как утверждают румынисты, а
является продолжением давней традиции молдавской культуры. Бессарабия
не только не была в составе Российского государства “колонией”, но и обла­
дала рядом региональных преференций. Отсюда вытекали задачи молдавско­
го национального сопротивления в условиях наступления румынизма: защи­
та молдавского этнического сознания и этнонима “молдаване”, лингвонима
“молдавский язык”, традиционной молдавской письменности, молдавской
государственности в составе СССР.
Борьба за молдавский алфавит
Весной 1989 г. молдавские традиционалисты выступили в защиту мол­
давской письменности на основе русского гражданского шрифта. В.Н. Яков­
лев предусмотрел дальнейшее использование молдаванами своей письмен­
ности уже в законопроекте о функционировании языков, опубликованном им
в апреле 1989 г. (Яковлев, 1993). 8 июля на Учредительном съезде Интердви­
жения Молдавии по предложению В.Н. Яковлева и И.Г. Руссу была принята
резолюция “О латинизации молдавской письменности”. “Ни исторического,
ни филологического научного обоснования, - говорилось в документе, - от­
казу от молдавского алфавита не дано. Выступления в прессе по этому вопро­
су носят большей частью тенденциозный, политически предвзятый характер,
их (румынистов. - П.Ш.) аргументация несостоятельна”. Съезд постановил,
во-первых, “поддержать здоровые силы молдавской нации, отстаивающие
дальнейшее использование молдавского алфавита на основе традиционной
кириллической графики и отвергающие навязываемую прорумынскими на-
ционально-негативистскими силами латино-румынскую графику”, а во-вто­
рых, “считать недопустимым лишение молдавского народа путем законо­
дательного акта его традиционной графики”. Интердвижение предлагало
провести по вопросу о графике молдавского языка всенародный референдум
(Молдавизм..., 2006).
Зная отношение молдаван к этому вопросу, национал-капитулянты из ЦК
КИМ и Президиума Верховного Совета Молдавской ССР не посмели прибег­
нуть к выявлению воли народа. Итоги дискуссии на страницах “Советской
Молдавии” румынисты также оценили как свое поражение. По их требовани­
ям редактор газеты В.М. Лебедкин был смещен. Доступ авторам, не соглас­
ным с тезисами румынизма, был чиновниками ЦК КИМ закрыт и на страницы
других республиканских газет. Поэтому свою статью о графике молдавского
языка “Латиница: вымысел и правда”, написанную в соавторстве с В.Н. Ста­
ти, В.Я. Гросул передал для публикации руководству Интердвижения. Статья
увидела свет в газете Молдавского металлургического завода “Рыбницкий
металлург” (Гросул В., Стати, 1989). Авторы разъясняли депутатам, сбитым
с толку псевдонаучной риторикой румынистов, традиционный у молдаван
характер кириллической письменности. “Современная славянская графика, -
напоминали ученые, - была первоначально основой молдавской письменно­
сти, основывается на давних традициях, уходящих в глубь веков”. В статье
был убедительно опровергнут также тезис румынизаторов о том, что перевод
молдавской письменности на латинскую графику позволит экономить газет­
156
ную площадь. В июле-августе номер заводской газеты, напечатанный тира­
жом 10 тыс. экземпляров, был организациями Интердвижения распространен
среди рабочих и служащих промышленных предприятий всей Молдавии.
Румынисты, ободренные членом Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлевым
(.Белоус, Гораш, 1999. С. 91) решили “дать бой”. Но за отсутствием научных
аргументов они сосредоточили внимание не на приведенных в статье поло­
жениях, фактах и выводах, а на личности ученых. «Как и В. Стати, - развязно
рассуждал о В.Я. Гросуле активист НФМ К. Тэнасе, - столичный историк
находится на идеологической службе у организации “Единство”. Так, рука об
руку со Стати В. Гросул печатает в специальном выпуске газеты “Рыбницкий
металлург” от 30 июня с.г. в номере, подготовленном пресс-группой интер­
фронта, статью “Латиница: вымысел и правда” ... Православная церковь того
времени, - пробуют нас убедить идеологи движения “Единство”, латинофо-
бы Гросул-Стати, - была очень бдительной и, когда появилась первая книга,
написанная латиницей, “ ...сразу поняла, чьих это рук дело, и начала актив­
ную борьбу против “папистских букв”; “тогда все очень быстро распознали”»
(Тэнасе, 1989). Перешедшие в антимолдавский лагерь профессор-историк
A. Мошану и филологи И. Думенюк, Н. Маткаш, И. Осадченко, по существу
популяризируя позицию Л. Антосяка и В. Гросула, пересказали давно опро­
вергнутые наукой постулаты румынизма и также выступили со злобными на­
падками на ученых (Маткаш, Думенюк, 1989; Мошану, Осадченко, Маткаш,
Думенюк, 1989).
27 июля В. Гросул ответил еще более жесткой статьей “Еще раз об исто­
рии, или плюрализм по-кишиневски”. «Да, - признал ученый, - мы молдаване,
проживающие в Москве, но почему другие выходцы из Молдавии, живущие
в столице, нашей страны - И. Друцэ, Н. Романенко, В. Матей, И. Унгуряну, -
могут публиковаться в молдавской печати и не считаться “рукой Москвы”,
а нас решили наградить таким эпитетом?». Рассматривая позицию оппонен­
тов, он показал, что ни один факт, ни одного положения они опровергнуть не
смогли. Гросул вскрыл также несостоятельность методологии румынистов,
предпочитающих оперировать не типичными фактами, а исключениями. Ру­
мынисты, видимо, безразличные к результатам этой кампании, вновь помогли
привлечь к статье внимание молдавской общественности, выступив в респуб­
ликанской прессе с нападками на автора и пересказывая его аргументацию.
Курс правящих кругов на отказ от традиционной графики молдавского
народа - кириллицы и перевод молдавской письменности на румынский ал­
фавит Интердвижение квалифицировало как попытку лишить молдавский
народ “одной из черт его национальной самобытности”. Верховный Совет
республики, обращаясь к депутатам республиканского парламента заявило
руководство “Единства”, не вправе “лишить народ его алфавита не спраши­
вая его мнения, без референдума” (Единство, 1989. 15 августа). 30 августа,
когда началась сессия Верховного Совета МССР, активисты Интердвижения
раздали депутатам 300 экземпляров “Рыбницкого металлурга” со статьей
B. Гросула и В. Стати и 400 экземпляров газеты “Единство”. Их разбирали и
читали даже пикетчики, выставленные национал-радикалами.
Нападки румынистов на молдавскую самобытность, их попытки “обосно­
вать” присоединение Молдавии к Румынии сократили до минимума их влия­
ние на молдавских рабочих. В августе 1989 г. рабочие-молдаване, в отличие от
служащих, поддержали требование Республиканской политической забастов­
157
ки: “Молдавии - два государственных языка, молдавский и русский!”. Если
русские, украинцы, гагаузы, болгары в ходе забастовки добивались уваже­
ния своих этнокультурных и социальных интересов, то молдаване выступили
в защиту молдавской кириллицы. Вместе с русскими молдаване выходили
на митинги с транспарантами “Мы за двуязычие” и “Нет латинской графике”
(Акулов, 2000. С. 9). Объединяла их забота о гражданском мире и дальнейшем
существовании молдавской государственности. Многонациональные коллек­
тивы предприятий и организаций бастовали в полном составе (Начало, 2000;
Волкова, 2004) в Кишиневе, Бельцах, некоторых других городах молдаване
составили если не абсолютное, то относительное большинство бастующих.
Попытки организовать группы штрейкбрехеров, предпринятые румынистами
на некоторых предприятиях столицы, провалились (Феномен Приднестро­
вья, 2003. С. 194).
Извращая цели Республиканской стачки и замалчивая участие в ней де­
сятков тысяч рабочих-молдаван, румынисты пытались представить ее как
выступление “против государственного языка и латинской графики”, причем
выступление только русскоязычных. Капитулянтская позиция горбачевского
ЦК КПСС и расколотого ЦК КПМ помогла им добиться принятия Верховным
Советом республики роковых для молдавской национальной самобытности
решений. Молдавская письменность, как отмечено, была переведена на ла­
тинскую графику.
Но борьба за молдавскую самобытность продолжалась. На митинге в
Рыбнице с участием 10 тыс. чел. шесть ораторов-молдаван заявили, что они
были и остаются молдаванами, а не румынами, и они против румынского три­
колора. Советы Тирасполя, Бендер и других городов Приднестровья приняли
постановления о непризнании новой государственной символики - румын­
ских герба и флага (Степанюк, 2006. С. 398). Традиционной графикой мол­
даван, доказывала в статье “На пути к филологической тирании?” заслужен­
ный деятель науки Молдавской ССР, кандидат философских наук молдаванка
В.М. Смелых, является кириллица, и передовые люди Молдавии, - Г. Асаки,
К. Стамати, А. Руссо, А. Донич, К. Вырнав, А. Матеевич и другие, - еще
в XIX - начале XX в. выступали в защиту национальной ценности молдаван
(Единство, 1989. 21 декабря). “Подчеркнем: - отмечала ученая позднее, - За­
кон о придании статуса государственного языка молдавскому языку не вы­
звал возражений. Но Закон о введении латинской графики, принятый в спеш­
ке, без учета печального опыта МАССР 1932-1938 гг. без референдума, в
обстановке нагнетания националистических страстей породил тревогу не
только у национальных меньшинств [...] нас, молдаван, лишают националь­
ной самобытности и нашего языка, пренебрегли нашим чувством националь­
ного достоинства”. В.М. Смелых указала также на негативные для развития
молдавской культуры последствия законодательного признания тезиса об
“идентичности молдавского и румынского языков”, а также на угрозу, соз-
даваему целостности Молдавии нарушением национального равноправия и
унионистской пропагандой (Днестровская правда, 1991. 12 января).
В 1991 г., когда в учебные заведения Молдавии поступили учебники
истории из Румынии, угроза румынизации нового поколения была осозна­
на молдавской общественностью. Ссылаясь на многочисленные обращения
избирателей, депутат молдавского парламента В.А. Сержант публично вы­
ступил против замены в школьных программах истории Молдавии курсом
158
“История румын” и введения румынской 10-балльной системы оценки знаний
учащихся (Млечко, 1999. С. 92-94). Год спустя, уже в независимой Молдове,
замену в программах учебных заведений истории Молдавии курсом “история
румын” другой депутат-молдаванин, А.Н. Симак, расценил как провокацию,
а массовое обучение молдавской молодежи в Румынии, в отрыве от социаль­
но-культурной среды Молдовы, - как политическую ошибку (Стенограмма
заседания Парламента Республики Молдова 25 мая 1992 г. Л. 2573). В даль­
нейшем в парламенте и прессе не раз ставился вопрос о прекращении этой
практики разрушения молдавского национального сознания.
Унионистское движение
Конец XX в. дал миру феномен демократии, отрицающей национальное
равноправие. Именуя свое движение демократическим и национально-осво­
бодительным, используя демократическую фразеологию, мажоритарные на­
ционал-радикалы Молдавии изначально исходят из тезиса о приоритете прав
своей нации и стремятся к построению этнократической государственности,
игнорирующей права и интересы национальных меньшинств. Веками прожи­
вающие в Молдавии национальные сообщества они именуют “мигрантами” и
“оккупантами”. Статья 13 законопроекта о языковом режиме, опубликованно­
го уже в феврале 1989 г., предусматривала уголовную ответственность долж­
ностных лиц, допустивших использование в официальном общении иного
языка, нежели государственный (Литература ши арта, 1989. 16 фебруарие).
Специфика идеологии титульных национал-радикалов Молдавии заклю­
чается в их национальном негативизме. Добившись 23 июня 1990 г. принятия
парламентом “Заключения” по пакту Молотова-Риббентропа, в котором Бес­
сарабия и Северная Буковина провозглашались оккупированными румынски­
ми территориями, они открыто выступили против культурного суверенитета
молдавской нации и молдавской государственности. Неделю спустя румы-
низм как основа идеологии был закреплен в программных документах Народ­
ного фронта Молдавии, главной организации национал-радикалов (Frontul
Popular, 1995. С. 23-28).
Типичные для праворадикальных движений 1920-1930-х годов ксенофо­
бия и антисемитизм включены в идеологический багаж радикалов Молдавии
в формах, заимствованных у легионерского движения Румынии. Постоянным
объектом пропагандистских нападок являются русские, на которых радика­
лы, стремясь оправдать совершаемые несправедливости, правые радикалы
пытаются возложить ответственность за преступления и ошибки всех преж­
них режимов. В своих печатных органах они обосновывали притязания Ру­
мынии на Северную Буковину и Южную Бессарабию, включенные в 1940 г.
в состав Украины, навешивали оскорбительные ярлыки гагаузам. Радикалы
пытаются реабилитировать диктатора Румынии времен Второй мировой вой­
ны И. Антонеску и его наместника в Буго-Днестровском междуречье Г. Алек-
сяну, ответственных за истребление не менее 300 тыс. евреев, а также лидера
румынских “легионеров” К. Зеля-Кодряну.
Правые идеологи “новой волны” превосходят радикализмом ветеранов.
Если лидер Ассоциации ветеранов Второй мировой войны, служивших в ру­
мынской армии, лишь заявлял, что “румынская армия не имеет отношения к
геноциду, совершенному над евреями” (Независимая Молдова, 1992. 30 ап­
реля) то публицист нового поколения считает это излишним. “Да, мы винов­
159
ны, - восклицал один из них по поводу оккупационной политики Антонес-
ку. - Виновны в нашей доброте!” (Ѳіазиі пабипіі, 1992. 26 іипіе). Материалы
фашистской пропаганды с обвинениями евреев в глумлении над православ­
ными святынями и соучастии в сталинских репрессиях в Бессарабии в 1940-
1941 гг. воспроизводила даже парламентская газета “Сфатул Цэрий”. Расиз­
мом проникнуты выступления национал-радикалов против браков молдаван
с русскими и еврейками, и особенно - с азиатами и африканцами фаЬуа,
1996; 1997). Под влиянием этой пропаганды в начале 1990-х годов был совер­
шен ряд актов вандализма на еврейских кладбищах.
Характерной чертой тактики национал-радикалов стало насилие. В их
“активе” - осада здания МВД 10 ноября 1989 г., серия нападений на оппо­
зиционных депутатов Верховного Совета, в том числе 20 мая 1990 г. - на
региональных лидеров И.Н. Смирнова и С.М. Топала, избиения неугодных
журналистов, поджог редакции газеты “Молодежь Молдовы” и помещения
Движения за равноправие “Унитате - Единство”, вторжение на предприя­
тие “Молдэнерго”. Организованный характер этих бесчинств был очевиден.
22 мая 1991 г. президент М.И. Снегур, вошедший в конфликт с премьер-ми­
нистром М.Г. Друком, с парламентской трибуны осудил тех, “кто пытается
удержаться у власти с помощью управляемого и хорошо оплаченного экстре­
мизма”.
В целях устрашения нетитульного населения унионисты организовали
в 1990-1991 гг. кампанию уличного насилия. На улицах Кишинева имели ме­
сто случаи избиения граждан, не владеющих государственным языком. 14 мая
1990 г. в центре города был убит учащийся техникума Дима Матюшин, “по­
винный” лишь в том, что громко разговаривал на улице по-русски. В октябре
в “День города” в сотне метров от здания МВД националистические хулига­
ны железными прутьями избили артистов гагаузского ансамбля “Дюз ава”.
Собрав националистический актив и маргинальные элементы, 14-17 марта
1991 г. унионисты попытались силой сорвать проведение в городе Референ­
дума СССР (Шорников, 1997). По данным журналиста Михаила Дрезлера,
в 1990 г. 77,5% эмигрирующих из Молдавии евреев заявили, что они сами или
их близкие были ущемлены из-за их национальной принадлежности, 87,5%
эмигрантов указали, что их более всего тревожит в республике рост шовини­
стических и националистических настроений (Наш голос, 1990. 16-31 авгу­
ста). При опросе, проведенном в начале 1991 г. Всесоюзным Центральным
институтом общественного мнения (ВЦИОМ), обострение межнациональ­
ных отношений назвали главной проблемой 70% русских и украинцев Мол­
давии (Советская Молдова, 1991. 6 марта). Во время массовых беспорядков,
устроенных румынистами в Кишиневе 15 ноября 1990 г., только в центре го­
рода были избиты свыше 80 чел. Хотя евреи составляли в это время менее 3%
горожан, они составили около трети пострадавших.
Митинговый марафон и уличные беспорядки кризисных лет, “поход” про­
тив гагаузов (октябрь 1990 г.) позволили радикалам сформировать политизи­
рованный актив. Во время боевых действий на Днестре часть этих лиц по­
лучила оружие. И именно в этот период до высшего накала была доведена
пропаганда национальной вражды, в том числе при посредстве государствен­
ных телевидения и радио. 30 июня 1992 г. Движение “Единство” квалифи­
цировало деятельность электронных СМИ как психологическую подготовку
погрома. “Сегодня в Молдове 40-50 тысяч евреев. Пусть я окажусь плохим
160
пророком, - заявил 8 июля на съезде Всемирного еврейского конгресса по
антисемитизму представитель евреев Молдавии Иосиф Балцан, - но меня
не оставляет ощущение, что их жизнь находится под угрозой” (Независимая
Молдова, 1992. 25 июля).
Публикация подобных предупреждений лишала закулисных инициато­
ров погрома представить его стихийным проявлением “народного гнева”.
Это обстоятельство, присутствие в Кишиневе и Приднестровье российских
войск и укрепление позиций молдавских традиционалистов предотвратили
трагическое развитие событий. Тем не менее, безнаказанность национал-экс­
тремистов подстегнула эмиграцию нетитульного населения. В 1990-1993 гг.
Молдавию навсегда покинули 36,2 тыс. евреев, 23,1 тыс. русских и 15,1 тыс.
украинцев. Положительным - 12,4 тыс. чел., - оказался только баланс меж­
республиканских миграций молдаван. Потеря тысяч специалистов стала фак­
тором деградации экономики, науки, культуры республики.
Унионисты сознавали, что политика насилия способствовала дезинтегра­
ции Молдавии. «Ребята из “Фронта”, - отмечал несколько лет спустя редак­
тор газеты “Литература ши арта”, - стояли на страже у выхода из Парламен­
та, улюлюкая, оплевывая и избивая “предателей”. Следствия: они покинули
Парламент, возвратившись в Тирасполь и Комрат, и начали конспирировать
против “Кишинева”, а оттуда пришла потом и война, и автономизация рай­
онов, именуемых сегодня “Гагауз-Ери”» (Literatura si arta, 1996. 8 august).
Но уличные бесчинства удалось прекратить только во второй половине
1990-х годов, после прихода к власти партии аграриев.
В то же время унионисты, имитируя организационные формы легионер­
ского движения Румынии 1930-х годов, предприняли попытку формирования
подпольных легионерских “гнезд” (Кишиневские новости, 1996. 13 апреля;
13 июля), главным образом из студентов. В книжных киосках высших учеб­
ных заведений продавалась завозимая из Румынии легионерская литерату­
ра. Свое влияние в системе образования национал-радикалы продемонст­
рировали уже весной 1995 г. Воспользовавшись предложением президента
М.И. Снегура изменить название государственного языка с молдавского на
румынский, они провели забастовку преподавателей высших учебных заве­
дений, которые постарались вовлечь в нее студентов. Несмотря на успехи
левых сил, унионисты сохранили прочные позиции в системе образования и,
особенно, в высшей школе. Осенью 2002 г., устроив подлинную осаду парла­
мента, они сорвали ратификацию “Меморандума”, призванного обеспечить
урегулирование Приднестровского конфликта. Беспрепятственно издается
в Кишиневе группа историков-унионистов продолжает попытки политиче­
ской реабилитации военного диктатора Иона Антонеску, обосновывает “пра­
вомерность” уничтожения его режимом еврейского населения Румынии,
Молдавии и ряда областей Украины (Шорников, 2007. № 1(35)).
Румынисты Молдовы не могут быть отнесены к молдавской политиче­
ской нации. Политическая нация, согласно европейскому авторитету этно­
логии Э. Хоббсбауму, трактуется как “сообщество граждан, чей суверенитет
образует государство, представляющее собой реализацию их политической
воли”. Румынисты Молдовы исходят в своих действиях из государственных
интересов Румынии и являются также унионистами. Они составили основ­
ную социальную базу политических формирований, требующих упраздне­
ния молдавской государственности и включения Молдовы в состав Румынии.
7. Молдаване Ш
О разрыве этой этнополитической группы с традиционной молдавской мен­
тальностью свидетельствует ее антиславянский шовинизм.
Унионистское движение в Республике Молдова остается движением пра­
вых национал-радикалов. Именно румынисты/унионисты, а не молдавский
народ, находятся в конфликте с нетитульным населением Молдавии.
Движение молдавистов
и создание Приднестровской Молдавской Республики
Идея оградить от националистического произвола и унионистской угро­
зы хотя бы часть населения Молдавии путем создания автономий прозвучала
на митингах в Тирасполе, Рыбнице, Бендерах, Комрате во время Республикан­
ской политической стачки, в ответ на принятие Верховным Советом Молдав­
ской ССР законов о языковом режиме (Волкова, 1989. С. 17, 18, 175; Соу'осаги,
2000. Р. 57). Однако отказ правящих кругов Молдавской ССР от защиты мол­
давской самобытности, пропаганда унионизма и продвижение унионистов
к власти поставили под вопрос также молдавский характер существующей
молдавской государственности и само ее существование. Поэтому идею вос­
становления молдавской автономии на восточном берегу Днестра поддержа­
ли и идеологи молдавизма.
2 декабря 1989 г. профессор В.Я. Гросул выступил со статьей “Автономия
Приднестровья: историческое обоснование”, в которой сформулировал про­
грамму защиты молдавской самобытности от политики румынизации путем
восстановления региональной автономии. “Для населения этих районов, -
писал В. Гросул о молдаванах Левобережья Днестра, - были характерны мол­
давский советский патриотизм, социалистический интернационализм, невос­
приимчивость к идеологии румынского буржуазного национализма, а также
благожелательные межэтнические отношения”. Подчеркнул автор и разру­
шительный для молдавской национально-культурной самобытности характер
начатой языковой реформы. “Молдаване этих районов, - отметил он далее, -
выступили также против замены молдавского алфавита румынским, посколь­
ку это не оправдано ни исторически, ни лингвистически. С самого начала
формирования молдавской государственности в Молдавии используется сла­
вянская графика. Она действовала в течение 600 лет - сначала в ее кирилли­
ческом обличье, а затем в форме русского гражданского шрифта. Никакого
улучшения в изучении молдавского языка смена графики дать не может ...
население республики понимает, что замена молдавского алфавита румын­
ским - вопрос политический. Его постановка связана с деятельностью опре­
деленных кругов, направленной на ликвидацию молдавского самосознания,
а затем и молдавской нации как нации самостоятельной... Поскольку соци­
ально-культурные и иные интересы населения пяти восточных районов опре­
делились, появилась настоятельная необходимость создания Приднестров­
ской автономии...” (Единство, 1989. 2 декабря; Трудовой Тирасполь, 1990).
Выступая за создание автономии, В.Я. Гросул не скрывал, что является
противником выхода Приднестровья из состава Молдавии. “Нам, молдава­
нам, - говорил он, - слишком дорого досталась наша республика, три раза
упразднялась молдавская государственность, и мы не хотим ее ликвидации
в четвертый раз”. Позднее, после Днестровской войны, он заявил о возмож­
ности урегулировать конфликт в форме унии Молдовы и Приднестровья, т.е.
162
в виде конфедерации двух государств в общих границах, с надгосударствен­
ными структурами {Белоус, Гораш, 1999. С. 94, 95).
Патриотический характер мотивов позиции В.Я. Гросула не отрицали
даже его противники. «Таким образом, - отметил академик П.С. Солтан, так­
же уроженец Левобережья Днестра, но перешедший на позиции румыниз-
ма, - В. Гросул становится одним из идеологов Молдавской Приднестровской
республики, хотя постоянно подчеркивал, что является категорическим про­
тивником отрыва Заднестровья от Республики Молдова. Кстати, он предло­
жил использовать термин “Нистрения” вместо понятия “Транснистрия”, на­
вязываемого националистами. Как объясняется такая позиция? Естественно,
не только тем обстоятельством, что он родился в Тирасполе. Провозглашая
себя “горячим патриотом Молдавии”, В.Я. Гросул видел в существовании
Транснистрии как государства очаг сохранения молдавской государственно­
сти...» (Solían, 1999).
Руководствуясь теми же соображениями, другой уроженец Левобережья,
В.Н. Яковлев, дал правовое обоснование создания Приднестровской госу­
дарственности. “Первопричиной возникновения проблемы Приднестровья, -
отметил он в марте 1990 г., - стало принятие законов о языках, социально­
ущербные нормы которых ущемляют права немолдавского населения [...].
В сложившейся общественно-политической ситуации именно автономная
республика, с помощью ее государственно-политического и экономическо­
го механизмов станет гарантом равноправного развития всех граждан При­
днестровья”. Другой фактор образования автономии, указал он далее, - это
стремление левобережных молдаван отстоять молдавскую кириллическую
письменность и другие национальные ценности. 16 августа 1990 г., стре­
мясь предотвратить обострение социально-политического кризиса в Молда­
вии, В.Н. Яковлев указал на его причину. Принятием заключения по полити­
ко-юридической оценке пакта Молотова-Риббентропа, отметил он в статье
«Настал ли “золотой час права” в Молдове?», республиканский парламент
признал существующую молдавскую государственность незаконной, а посе­
му “следует признать правомерным в Приднестровском регионе референдум
по вопросу о возрождении Молдавской Автономной Советской Социалисти­
ческой Республики” (Единство, 1990. 16 августа).
Унионисты ответили на эту публикацию кампанией диффамации, а пред­
ставители номенклатуры во властных структурах прибегли к репрессивным
мерам. Через два дня после провозглашения Приднестровской Молдавской
АССР, 4 сентября 1990 г., президент ССР Молдова М.И. Снегур указал прези­
денту Академии наук А.М. Андриешу на недопустимость работы в академии
доктора юридических наук профессора В.Н. Яковлева в связи с его попыт­
ками “провести в жизнь свои псевдонаучные идеи”. Хотя профессор, будучи
депутатом, обладал парламентским иммунитетом и не мог быть уволен с ра­
боты, 5 сентября на заседании Президиума Академии наук он был подвергнут
унизительной проработке (Сфатул Цэрий, 1992. 8 августа). “Демократы” вы­
нудили В.Н. Яковлева уволиться с работы, а 26 октября лишили депутатских
полномочий. Профессор переехал на жительство в Тирасполь и возглавил ра­
боту по созданию Приднестровского университета. В мае 1991 г. был вынуж­
ден уйти из АН Молдовы и поддержавший В.Н. Яковлева Н.В. Бабилунга.
В Тирасполе были созданы организационные структуры, призванные
стать опорой движения молдавских традиционалистов. В университете
была учреждена кафедра молдавского языка и литературы. В 1991 г. после
упразднения подобных кафедр в Кишиневе и Бельцах, эта кафедра осталась
единственной в мире. В 1999 г. ее заведующим был избран один из лидеров
молдавизма - председатель Социалистической партии Молдовы ученый-фи-
лолог В.Б. Сеник. Он организовал разработку ряда учебников, внес весомый
вклад в совершенствование преподавания молдавского языка в школах ПМР.
После его кончины в 2004 г. эту работу продолжил молдавский литератор
из Кишинева А.Г. Хропотинский, избранный заведующим кафедрой. Он же
редактирует газету “Лучафэрул”, предназначенную для молдаван Украины.
Н.В. Бабилунга возглавил в Приднестровском университете Лабораторию
исторических исследований. В Приднестровье сложилась одна из первых
в Молдавии молдавских национальных организаций - Союз молдаван.
События подтвердили приверженность молдаван Приднестровья молдав­
ским национальным ценностям и традиции корректных межэтнических отно­
шений. Во время местных референдумов 1989-1990 гг. около 90% из них вы­
сказались за придание официального статуса в регионе наряду с молдавским
также русскому языку и за создание региональной государственности, за ис­
пользование русского гражданского шрифта, против применения румынско­
го триколора {Волкова, 2001. С. 35; 2005. С. 23, 41, 57, 68, 69, 84). На съезде
в селе Парканы 3 июня 1990 г. молдаване-депутаты Советов всех уровней
вместе русскими, украинцами, болгарами поддержали создание Социально-
экономической ассоциации Приднестровского региона. 2 сентября они же
провозгласили в Тирасполе Приднестровскую Молдавскую АССР (История
Приднестровской Молдавской Республики, 2000. Т. I; 2001. Т. II, ч. 2. С. 78,
79, 85, 89-91).
Формирование Приднестровской государственности стало делом мол­
даван обоих берегов Днестра. Если уроженцы Левобережья В.Я. Гросул и
В.Н. Яковлев, автор первой Конституции ПМР и приднестровского закона
“О языках”, выступили ее идеологами, то другие молдаване, местные и право-
бережные, приняли деятельное участие в ее создании и укреплении. Г.С. Ма-
ракуца на протяжении 15 лет являлся председателем Верховного Совета, мол­
даване А.А. Караман и С.Ф. Леонтьев занимали пост вице-президента ПМР,
а заместитель министра внутренних дел Молдавской ССР Ю.И. Гросул воз­
главил Управление внутренних дел ПМ АССР. В период становления ПМР
политически значимый пост редактора главного печатного органа Придне­
стровья газеты “Днестровская правда” занимал А.А. Печул. Другой молда­
ванин, В.И. Афанасьев, покинув Кишинев, организовал в Тирасполе выпуск
молдавской газеты “Адевэрул нистрян”.
Представительство молдаван в Верховном Совете Приднестровья, в пра­
вительстве, в местных Советах, в государственной администрации, в общем
соответствовало их доле среди населения, и это обстоятельство способство­
вало проведению приднестровским руководством корректной национальной
политики. Молдавская письменность в Приднестровье сохранила традицион­
ную графику, молдавский язык обладает официальным статусом и свободно
используется во всех сферах деятельности. Однако и здесь молдавскую са­
мобытность приходилось защищать от румынизаторов. “Румынизация язы­
ка, которая происходит сейчас в Приднестровской Молдавской Республике, -
заявил в сентябре 1996 г. В.Н. Яковлев в Верховном Совете ПМР, - может
привести к потере государственности”. При поддержке ряда других “ради­
164
кальных” депутатов-молдаван он выступил против преподавания румынского
(а не молдавского) языка в школах Приднестровья. Преподавание румын­
ского было допущено в частных, т.е. финансируемых из Кишинева, школах
(Молдавские ведомости, 1996. 28 сентября).
В соответствии с молдавской традицией Приднестровское государство
отвергает унионизм и ориентируется на Россию. Поэтому Приднестровскую
автономию признали своим государством и массы местных молдаван. “Вы хо­
тите объединиться с Румынией, а мы не хотим, - заявляли приднестровские
молдаване кишиневским унионистам, - поэтому мы создали другую молдав­
скую республику”. Политические активисты унионизма - уроженцы Левобе­
режья не нашли опоры среди земляков. Поддержка государственности ПМР
молдавским населением обеспечила Приднестровью внутриполитическую
стабильность. Сознание, что ПМР является вторым молдавским государ­
ством, полезным молдаванам в своем нынешнем качестве, существует и на
Правобережье Днестра. «Приднестровье, - полагают кишиневские авторы, -
колючка в боку “унири”» {Со]осаги Ѳк., 2000. С. 56; Б^Шап, Ѳогип, 2000.
Р. 11), т.е. идеи “объединения” Молдавии с Румынией.
Свою верность традиционной ориентации на Россию молдаване Придне­
стровья убедительно продемонстрировали в ходе Референдума СССР в марте
1991 г. Свыше 90% из них проголосовали за сохранение Союза. При высокой
явке голосующих (84% занесенных в списки для голосования), 98% участ­
ников Референдума на вопрос о том, быть или не быть союзному государ­
ству, ответили “Да” (Волкова, 2005. С. 103). Накануне упразднения СССР,
1 декабря 1991 г. местные молдаване столь же решительно проголосовали на
референдуме за независимость Приднестровья, а в 1995 г. - против вывода из
Приднестровья российских войск.
Молдавские традиционалисты внесли весомый вклад в становление При­
днестровской государственности.
Идеология молдавизма в политической борьбе
переходного периода
С лета 1990 г. молдавские традиционалисты оказывали растущее воз­
действие на ход политических событий в Молдавии. Провозгласив на сво­
ем II съезде курс на “объединение” Молдавии с Румынией, НФМ утратил
репутацию пусть националистического, но молдавского политического фор­
мирования, а вместе с ней - и массовую социальную базу. В то же время
унионистская угроза ускорила консолидацию молдавской этноэлиты вокруг
идеи сохранения молдавской государственности. Представители молдавско­
го села, избранные в 1990 г. в парламент, создали фракцию “Вяца сатулуй”
(“Сельская жизнь”) и упорно боролись против разрушительных для граждан­
ского мира и молдавской государственности законодательных инициатив ру-
мынистов. Они противились курсу унионистов на ограничение населению
республики доступа к образованию и информации на русском языке. Во мно­
гом благодаря их позиции политика румынистов и унионистская пропаган­
да, осложнив этногосударственные отношения в Молдавии, не вызвали
у национальных меньшинств националистической реакции против молдаван,
необходимой румынистам для установления собственного идеологического
контроля над молдавским народом. В городах и регионах, где преобладали
165
русские, украинцы, гагаузы, болгары, осложнения их отношений с молдава­
нами не произошло.
Молдавское национальное движение сохранило также традиционную
у молдаван ориентацию на государственность России/СССР. Решение парла­
мента о запрете проведения в Молдавии Референдума СССР было проведе­
но румынистами большинством в один голос, путем угроз и фальсификации
результатов голосования. В дни Референдума в Кишиневе, Бельцах, а также
в Кагуле, Унгенах, Единцах, других районных центрах молдаване составляли
около половины участников голосования. В Бендерах за сохранение Союза
проголосовали жители 55 молдавских сел, где румынистам удалось сорвать
создание участков голосования. Референдум СССР в Молдавии состоялся,
в нем приняли участие 947 тыс. чел. более 50% граждан, участвующих в сво­
бодных выборах СШорников, 1997. С. 92-98; История Республики..., 2002.
С. 332). Вскоре молдавские традиционалисты восстановили свое влияние
в парламенте. До “путча” ГКЧП, разрушившего Союз, они не допустили даже
постановки на обсуждение вопроса о выходе Молдавии из состава СССР.
Независимость республики была провозглашена парламентом Молдавии
неохотно, только после того, как это сделали парламенты России и Украины.
«Молдова, - отмечает деятель Движения “Унитате-Единство” депутат парла­
мента И.Г. Руссу, - оказалась, по существу, исключенной из Союза. Что оста­
валось делать? 27 августа провозгласили независимость и мы» {Руссу, 1999.
С. 37.). Массы молдаван определенное время не воспринимали распад СССР
как реальность, тем более, что границы между его бывшими субъектами до
поры оставались прозрачными, а в обращении сохранялся советский рубль.
Молдавская экономическая этноэлита восприняла переход Молдавии к неза­
висимости как ограничение пространства своей деятельности. Молдавские
менеджеры пытались сохранить хозяйственные связи с традиционными парт­
нерами в России и других новых независимых государствах.
Румынский национальный проект остался чужд молдаванам. По оцен­
ке Григоре Виеру, поэта, перешедшего на позиции румынизма, даже осенью
1991 г. в момент наибольшего смятения в обществе, в случае постановки та­
кого вопроса лишь четверть парламентариев проголосовали бы за “объеди­
нение” Молдавии с Румынией. Остальные, свидетельствовал поэт, “приходят
в бешенство, просто приходят в бешенство, когда слышат об объединении”.
Молдаване, признавал он, “не готовы к этому историческому акту” (Гражда­
нин Молдовы, 1992. № 1, февраль). Вопреки усилиям румынистов, молдавские
традиционалисты сохранили преемственность молдавской государственно­
сти. Предложение фракции НФМ объявить Верховный Совет, избранный
в 1990 г., а 27 августа 1991 г. принявший Декларацию о независимости, пар­
ламентом Республики Молдова первого созыва было аграриями отвергнуто
без обсуждения. Верховный Совет, остался парламентом XII созыва, в 1994 г.
был избран законодательный орган XIII, а в 1998 г. - XIV созыва.
В самые напряженные моменты политической борьбы молдависты играли
стабилизирующую роль. В октябре-ноябре 1990 г. молдавские традициона­
листы из фракции “Сельская жизнь” осудили организованный унионистами
“поход” молдавских “волонтеров” и полиции с целью подавления гагаузского
национального движения и их вторжение в Дубоссары. В сентябре 1991 г. они
заняли аналогичную позицию по поводу арестов лидеров ПМР и Гагаузии и
второго вторжения сил Молдовы в Дубоссары. Позиция аграриев вынудила
166
руководящую группу национал-радикалов на время отказаться от попытки
силового решения вопроса о “самопровозглашенных” республиках и от наме­
рения инсценировать в Кишиневе политическое судилище над их лидерами
(Феномен Приднестровья, 2003. С. 197, 201).
На стороне Приднестровья были молдависты и в дни распада СССР, по­
сле сговора в Беловежской пуще. “Небольшой город Дубоссары, - отметила
В.М. Смелых по поводу кровавого инцидента, устроенного здесь полицией
Молдовы 13 декабря 1991 г. - вошел ныне в историю Молдавии как место, где
были убиты трое и более 30-ти человек ранены... За что? Почему? Неужто
нельзя было предотвратить кровопролитие? Понесут ли наказание те, кто
в нем повинен? И где гарантия, что подобное не повторится?”. Возникно­
вение в Молдавии «тенденций, названных “сепаратистскими”», ученая при­
знала естественной реакцией населения на политику румынизации и оправ­
дывала позицию приднестровцев, не желающих оказаться “под румынами”
(Днестровская правда, 1991. 10 января).
Молдаване Левобережья Днестра приняли массовое участие в воору­
женной защите Приднестровской государственности. Они составили 30%
личного состава вооруженных формирований ПМР. Это было меньше доли
молдаван среди населения Приднестровья, достигавшей почти 40%, но пре­
восходило их долю среди горожан. Молдаване, в том числе бывшие офицеры
Советской Армии, участвовали в обороне Дубоссар и Бендер от сил офи­
циального Кишинева. Командиром Республиканской гвардии Приднестровья
стал отставной полковник Советской Армии уроженец Буковины Шт.Ф. Ки-
цак, а его сын капитан Андрей Кицак командовал приднестровскими форми­
рованиями, обороняющими Дубоссары. На Днестре, отмечают и молдавские,
и румынские авторы, молдавская кровь пролилась с обеих сторон1 {Бігаіап,
Ѳогип, 2000. Р. 11; Сгеем, 2005). Активное участие молдаван в защите При­
днестровья помешало унионистам превратить Приднестровский конфликт
в межэтническую войну по сценарию гражданских войн в Югославии, Гру­
зии, Азербайджане.
Важной причиной неприятия молдавским обществом вторжения в При­
днестровье явилось осознание им этого акта как прелюдии румынской интер­
венции в Молдавию. Попытки пропагандистского обеспечения войны про­
тив ПМР с позиций румынизма подтверждали эти подозрения и оказались
заведомо несостоятельными. Подъем молдавского национального сознания
оказался направлен не против русских, украинцев, гагаузов, а против румы-
нистов. По выражению президента М. Снегура, он уже в мае 1992 г. достиг
в Молдове масштабов “антирумынской истерии”. Массовый характер приоб­
рели уклонение от мобилизации в Национальную армию и саботаж боевых
действий. На позициях молдавские бойцы договаривались с приднестровски­
ми ополченцами не вести огня, а офицеры во избежание инцидентов устанав­
ливали телефонную связь с командирами противостоящих приднестровских
формирований. На Кочиерском “плацдарме” заместитель командующего си­
лами Молдовы полковник И.М. Горган подписал с командованием приднест­

1Выступлений местных молдван на стороне сил официального Кишинева было немного.

В с. Кочиеры националистические элементы приняли участие в разграблении имущества
полка Гражданской обороны, а затем, захватив или получив от М ВД РМ оружие, совершили
ряд убийств сторонников ПМР. Но даже они румынами себя не считали.

167
ровской гвардии “конвенцию о перемирии” и организовал совместное патру­
лирование “нейтральной полосы”.
В июне 1992 г. молдавские традиционалисты - аграрии и даже молдав­
ские социал-демократы - осудили попытку захвата приднестровского го­
рода Бендеры. В молдавском обществе сформировался комплекс вины пе­
ред населением этого города. Добровольцы с правого берега Днестра, в том
числе молдаване, пополняли вооруженные формирования ПМР. В Киши­
неве проводился сбор медикаментов для раненых бойцов Приднестровья.
На улицах города молдаване-резервисты Национальной армии избивали ма­
родеров, торгующих обувью, похищенной с бендерской фабрики “Флоаре”, и
интеллигентов, имитирующих румынское произношение. Опознав на рынке
поэта Григоре Виеру, крестьяне, по словам румынского литератора Адриана
Пэунеску, “терроризировали” его за унионизм. В Бельцах на плацу воинской
части резервисты подняли красно-зеленый флаг Молдавской ССР, ставший
флагом Приднестровской Молдавской Республики. Массовый характер при­
обрело уклонение от мобилизации в Национальную армию и дезертирство,
причем с оружием; за время Днестровской войны армией были “утеряны”
1300 автоматов Калашникова. В парламенте молдавские традиционалисты
при поддержке депутатов - русских, украинцев, гагаузов, болгар - добились
реорганизации правительства и вынудили президента М.И. Снегура под­
писать соглашение о прекращении огня (Феномен Приднестровья..., 2003.
С. 205-226).
Не только для борьбы по вопросам экономической и социальной поли­
тики, но и во имя сохранения молдавской государственности молдавские
традиционалисты создали ряд политических формирований. Председатели
колхозов Думитру Моцпан, Анатолий Попушой, Александр Снегур, Михаил
Попович и другие деятели парламентской фракции “Сельская жизнь” учре­
дили Аграрно-демократическую партию, стоящую на позициях молдавизма.
Активизировалась и сохранившая верность молдавской традиции часть ин­
теллигенции. В.Б. Сеник и бывший министр образования Молдавской ССР
Д.Г. Зиду включились в формирование Социалистической партии.
В период парламентских выборов 1994 г. ставка на молдавизм стала цен­
тральной в политической борьбе. Движение за равноправие “Унитате-Един-
ство” и Социалистическая партия с одной стороны и Аграрно-демократи­
ческая партия Молдовы - с другой, договорились не вести полемики. Хотя
все они выступали в защиту молдавской самобытности, в глазах крестьян­
ства главными ревнителями молдавских национальных ценностей предстали
аграрии. АДПМ получила 56 мандатов из 104 (Феномен Приднестровья...,
2003. С. 205-226; История Республики..., 2002. С. 333-335; Шорников, 1997.
С. 111-120). А.М. Лазарев, В.Б. Сеник и Д.Г. Зиду были избраны депутатами
по списку блока Социалистической партии и движения “Унитате-Единство”,
а В.Н. Стати - по списку Аграрно-демократической партии.
В январе 1994 г. с целью содействия сохранению и утверждению этни­
ческих, исторических и политических и правовых основ Молдавского госу­
дарства была учреждена неправительственная организация Республиканское
патриотическое движение “Про Молдова” во главе с В.Н. Стати. Им, а также
А. Лазаревым, В. Сеником, А. Дзюбинским и другими деятелями в Унген-
ском, Ниспоренском, Дрокиевском и Резинском районах были проведены на­
учные конференции на тему “Молдаване - право на имя”, налажен выпуск
168
газеты “Гласул Молдовей” и издание на молдавском и русском языках лите­
ратуры, посвященной истории Молдавии и молдаван. Еще до начала работы
парламента 13-го созыва молдавским традиционалистам удалось снять угро­
зу аннексии Молдавии Румынией. В марте 1994 г. аграрии провели обще­
ственный форум “Наш дом - Молдова” и референдум “Совет с народом”, в
ходе которого 98% его участников высказались за независимость республики.
Стабилизации молдавской государственности способствовала также от­
мена аттестации на знание государственного языка служащими, назначенной
президентским указом на 1 апреля 1994 г. В июне по предложению В.Б. Се-
ника, председателя СПМ и председателя парламентской Комиссии по куль­
туре, науке, образованию и СМИ, было отменено исполнение временного
гимна “Пробудись, румын!”. При поддержке депутатов - русских, украин­
цев, болгар и гагаузов - молдависты закрепили в Конституции, принятой
29 июля 1994 г., лингвоним “молдавский язык” и статус русского языка как
языка межнационального общения; фактически это означало признание за
русским языком официального статуса. Государственным гимном стала песня
на стихи молдавского поэта начала XX в. А. Матеевича “Наш язык” и музы­
ку молдавского композитора А. Кристи, также предложенная лидером СПМ.
В декабре 1994 г. созданием гагаузской автономии был урегулирован кон­
фликт на Юге Молдавии (Губогло, 2006).
Отменив предусмотренную декретом президента М. Снегура аттестацию
служащих на знание государственного языка, они предотвратили новую волну
кадровой чистки под языковым предлогом. И все же должной государствен­
ной защиты ни молдавская самобытность, ни молдавская государственность
не обрели. Выражая интересы титульной бюрократии, аграрии сохранили
курс на моноэтнизм в формировании государственной администрации. Они
не освободились от ставленников М.Г. Друка на административных постах,
поэтому среднее звено государственного аппарата и большая часть СМИ оста­
лись под контролем румынистов. Это вынудило лидеров АДПМ выстраивать
партийную политику на путях компромисса с унионистами. Председатель
АДПМ Д.Г. Моцпан выступил с заявлениями, гарантирующими неприкосно­
венность законов о языковом режиме и о переводе молдавской письменности
на латиницу. Идеологическая неопределенность сохранилась в государствен­
ной символике. На гербе Республики Молдова наряду с изображением голо­
вы тура и полумесяца на щите остался и валашский орел, а государственным
флагом республики - триколор, отличающийся от румынского лишь наличи­
ем на нем герба РМ и иным оттенком голубого цвета.
Впрочем, несмотря на идеологическую неопределенность, механизм
внедрения идеологии румынизма работал в значительной степени вхолостую.
В 1990-е годы большинство школьных преподавателей, не желая участвовать
в национальной дезориентации молодежи, на уроках истории продолжало из­
лагать материалы по истории Молдавии. Многие учителя и преподаватели
высшей школы читали два варианта истории: как нужно для экзамена по “ис­
тории румын” и как было на самом деле, уделяя основное внимание событи­
ям молдавской истории. Новое поколение учителей, недостаточно знающее
историю Молдавии, все более жестко контролируемое аппаратом министер­
ства образования, настроено более конформистски. И все же преподавание
курса “История румын”, требующего веры и отвергающего знание, и поныне
требует от интеллигенции моральных жертв. Как предмет изучения этот курс
169
скомпрометирован в глазах школьников и студентов, среди молодежи распро­
странено презрение к конъюнктурной, лживой, фальшивой дисциплине.
Весной 1995 г. по инициативе В.Б. Сеника аграрии попытались возвра­
тить в программы учебных заведений историю Молдавии. Государственная
комиссия по выработке концепции изучения истории в учебных учреждениях
Республики Молдова во главе с членом-корреспондентом АНМ К.В. Страти-
евским представила правительству выводы и рекомендации по перестройке
преподавания истории “в духе преемственности государственности молдав­
ского народа в историческом и этническом контексте его становления как на­
ции” (Млечко, 1999. С. 83, 95, 96). Однако контроль унионистов над системой
образования оказался прочным. Когда Министерство образования постанови­
ло ввести в учебные программы курс истории Молдавии, унионистские пар­
тии при посредстве преподавателей высшей школы организовали студенче­
скую забастовку под лозунгом “отстоим румынский язык и историю румын”.
Унионистов поддержал президент РМ М.И. Снегур. Аграрии не пошли на
обострение конфликта. Коллегия Министерства образования отменила при­
нятое решение; в учебных заведениях было продолжено преподавание курса
“История румын”, искажающего национальное сознание нового поколения и
разрушающего идеологические основы молдавской государственности.
Аграрии не смогли положить конец наступлению румынистов на молдав­
скую самобытность и не оправдали социальных ожиданий избирателей.
На парламентских выборах 1998 г. восприняв программу АДПМ по вопросам
молдавской самобытности, успех аграриев, достигнутый в 1994 г. во мно­
гом повторили коммунисты. Они получили 40 мандатов. В 2001 г. добившись
поддержки молдавских традиционалистов и нетитульного населения, ПКРМ
получила 70 мандатов и пришла к власти.
Научная защита молдавской самобытности
С конца 1980-х годов молдавское национальное сознание и молдавская
государственная идея размываются посредством преподавания в учебных
заведениях таких мировоззренческих дисциплин, как “история румын”,
“румынский язык” и “румынская литература”, действиями унионистских
политических формирований, стремящихся обесценить в глазах нового по­
коления существующую государственность. Идеологи молдавизма А. Лаза­
рев, В. Гросул, В. Сеник, В. Стати, В. Яковлев, И. Чобану сознавали угрозу
самому бытию молдаван как нации, создаваемую насаждением румынизма, и
содействовали формированию политических партий, выступающих в защиту
молдавских национальных ценностей. В. Гросул поставил вопрос о развер­
тывании движения молдавских традиционалистов или, как он предпочитал
их называть, молдавофилов. Стремясь ускорить их консолидацию, он опуб­
ликовал в 1990 г. большую статью «О терминах “молдавский народ” и “мол­
давский язык”» (Ленинское знамя [Рыбницва], 1990. 18 сентября; 20 сентября;
22 сентября), посвященную основам молдавского национального сознания.
В 1991 г. статья была издана в Тирасполе отдельной брошюрой на молдавском
и русском языках (Гросул В., 1991). Тогда же при содействии ректора Придне­
стровского университета В.Н. Яковлева увидели свет две брошюры И.Д. Чо­
бану в защиту лингвонима “молдавский язык” и других особенностей молдав­
ской речи ( Чобану, 1992; 1993), а также книга академика А.М. Лазарева
“Я молдованин” (Лазарев, 1995).
170
 Свои статьи, посвященные правовому обоснованию создания Придне­
стровской государственности, выпустил отдельной книгой и В.Н. Яковлев
(Яковлев, 1993). Используя достижения молдавской советской историографии
в обосновании самобытного характера молдавской культуры и молдавской
истории, Н.В. Бабилунга при участии В.Я. Гросула организовал разработ­
ку курса молдавской истории. С учетом новейших тенденций в историогра­
фии была подготовлена серия брошюр “Курс лекций по истории Молдавии”
(Бабилунга, Бомешко, 1992-1997), утверждающий государственную тради­
цию молдавского народа. Эти работы используются в преподавании истории
Молдавии в Приднестровском университете. Но доступ в учебные заведения
Молдовы этим книгам был закрыт.
Научная защита молдавской самобытности была продолжена и в Киши­
неве. Уже в 1993-1994 гг. был издан составленный из выдержек из трудов
молдавских писателей-классиков и румынских историков, лингвистов и по­
литиков историко-публицистический труд “Молдаване в истории” (Moldovan,
1993; Молдован, 1994). Термин “молдавизм” утвердился в молдавской пуб­
лицистике, а затем и в научной литературе. Пытаясь “опровергнуть” автора
“Молдован в истории”, румынский автор И. Поп выпустил книгу нападок, по
объему превосходящую объект “критики” (Pop, 1995). Но молдавская обще­
ственность приветствовала выход книги, направленной на защиту молдав­
ской национальной идентичности.
В 1994-1995 гг. молдависты учредили Патриотическое движение
“Про Молдова” (лидер - В.Н. Стати) и Ассоциацию ученых им. Н. Милес-
ку-Спэтару, руководимую членом-корреспондентом АНМ В.И. Царановым.
В.Н. Стати, избранный в парламент, учредил печатный орган Движения “Про
Молдова” - газету “Гласул Молдовей”. С критикой постулатов румынизма,
с материалами, утверждающими молдавскую самобытность, на страницах
газеты выступали депутаты, ученые-историки, журналисты. Содействие ее
выпуску оказывало движение “Унитате-Единство”. Газету удавалось изда­
вать более шести лет. Молдависты, близкие к руководству партии аграриев,
издавали также газету “Молдованул”. Уничтожающие политические характе­
ристики были даны на ее страницах деятелям унионистских формирований.
В то же время политические портреты деятелей движения в защиту молдав­
ской традиции были выписаны с пониманием их позиции. В 1996 г. 30 опуб­
ликованных в газете биографических очерков были изданы отдельной кни­
гой (Portrete..., 1996). На позициях молдавизма стояли также выходившие на
молдавском и русском языках органы АДПМ “Земля и люди” и “Эхо Киши­
нева”. Они публиковали материалы по вопросам текущей политики, а также
очерки по истории молдавской самобытности.
В 1995-1996 гг. молдавские традиционалисты подготовили первый после
провозглашения Молдавией независимости обобщающий труд по молдав­
ской истории - коллективную монографию “История Республики Молдова
с древнейших времен до наших дней” (История Республики..., 2002; Istoria
Moldovei..., 1997). Несостоятельность исторической концепции румынизма
обоснована в книге “История Республики Молдова с древнейших времен до
наших дней”, написанной группой кишиневских ученых во главе с членом-
корреспондентом АНМ В.И. Царановым. В книге убедительно обоснованы
самостоятельный характер молдавской государственности, независимость
171
исторического процесса в Молдавии от процессов в Валахии и Трансильва-
нии (Istoria Moldovei..., 1997).
Румынисты на время блокировали распространение тиража книги, орга­
низовали в печати кампанию диффамации против ее авторов. Намереваясь
устроить над ними судилище, опубликовали в газете “Литература ши арта”
политически наиболее острую, завершающую главу, посвященную событи­
ям 1988-1997 гг. (Literatura si arta, 1998. 25 iunie). Но молдавская общест­
венность приветствовала выпуск книги, написанной с позиций защиты мол­
давской самобытности. Судилище не состоялось. В 1998 г. был напечатан
дополнительный тираж, а в 2002 г. дополненный вариант этой книги вышел
вторым изданием (История Республики.., 2002). “История Республики Мол­
дова” негласно используется как учебник молдавской истории студентами и
преподавателями.
Идеологи молдавизма не считали прискорбные для молдавской идентич­
ности решения 1989-1990 гг. окончательными. Осенью 1997 г. В.Я. Гросул
в интервью, данном депутату П.М. Шорникову, предложил компромисс: па­
раллельное использование в молдавской письменности латинской и кирил­
лической графики. Касаясь вопроса о гербе и флаге РМ, ученый отметил, что
“современная государственная символика не молдавская. Ворон, держащий
в клюве крест, изначально фигурировал на валашском гербе. При взгляде на
современный молдавский герб возникают ассоциации, что он, превращенный
в орла, проглотил молдавского зубра или тура. Боевой флаг Молдавского кня­
жества был красно-голубым, а герб и печать в качестве важнейшего элемента
имели изображение тура или зубра ... Не характерен для молдавской тради­
ции и желтый цвет, включенный в флаг. Этот цвет присутствовал на флаге
Валахии, а затем вошел в государственный флаг Румынии, символизируя ее
объединение с Запрутской Молдовой. Можно сохранить триколор, но вместо
желтой полосы ввести зеленую, которая присутствовала на флаге Советской
Молдавии, а сейчас имеется на флаге Приднестровья”. И, наконец, В.Я. Гро­
сул подверг критике терминологические нововведения “Молдова” и “молдо-
ванин”, внедренные в русскую речь Молдавии: “На русском языке предпочи­
таю говорить именно о Молдавии, а не о Молдове, поскольку на этом языке
термин этот и более древний, и более привычный ... Считаю себя молдава­
нином, а не молдованином, как стали писать в печати Молдавии в последние
годы. По-русски это вообще неграмотно” (Деловая газета, 1997. 5 сентября).
Молдавские традиционалисты, включая деятелей АДПМ, приняли вы­
ступление к сведению, а румынисты дали выдержанное в критическом духе
изложения его положений. «Молдаванин из России и русский из Молдавии, -
отметил сотрудник правоцентристской газеты “Лучафэрул”, - высказыва­
ются за “восстановление культурного суверенитета молдавской нации”. И в
первую очередь за восстановление кириллического алфавита, за изучение в
школах наследия 50 лет советской социалистической Молдавии; за то, чтобы
учебник истории называть “История Молдавии”, а учебник языка - “Мол­
давский язык”. Ничего нового. Ностальгирующие хотят держать нас в тис­
ках примитивного молдавизма ... Из интервью Шорников-Гросул видно, что
нашим недругам мешает и государственная символика. Описывая фрагмен­
ты нашего герба, они издеваются над ним, утверждая, что “ворон”, держа­
щий крест в клюве, не является нашим национальным символом, а герб вооб­
ще производит впечатление, что ворон проглотил голову зубра. Не нравится
172
идеологам вчерашнего дня и наш триколор. Они советуют нам возвратиться
к флагу МССР, который остался государственным флагом тираспольских се­
паратистов» (Luceafarul, 1996. 30 iulie; 1997. 2 octombrie).
В целом успешной попыткой создания энциклопедии молдавизма стал
выпуск Василием Стати труда “История Молдовы в датах” (Istoria Moldovei
in date, 1998). Включенный в книгу перечень литературы, посвященной во­
просам молдавского самосознания и молдавского языкознания, суждения
деятелей истории и культуры, хроника молдавско-валашских войн и кон­
фликтов нанесли новый удар по концепции единого румынизма и подтвер­
ждают реальность молдавской национально-культурной идентичности на
всем протяжении молдавской истории, опровергают ряд мифов румынизма,
в том числе о существовании между Молдавией, Валахией и Трансильванией
в ХѴ-ХѴІІІ вв. отношений солидарности, антиосманского фронта “румын­
ских стран”.
Для дальнейшего обоснования древности самоназвания “молдаване”,
молдавского родового и национального сознания, лингвонима “молдавский
язык” был важен критический разбор результатов исторических исследова­
ний 1960-х годов, целенаправленно вытесняемых из научного оборота румы-
нистами, данный В.Н. Стати в монографии “История Молдовы” (Stati, 2002;
Стати, 2003). На во многом новом фактическом материале автор уточнил
содержание тезиса об общем происхождении молдаван и валахов. Не оспа­
ривая наличия у двух народов общей латино-фракийской этнической основы,
В. Стати указал на антропологические различия между населением средне­
вековой Молдавии и Валахии. Они, заключил исследователь, обусловлены
не только длительным развитием молдаван и валахов в условиях взаимной
изоляции, но и их различным этническим пополнением.
Весомый вклад в выяснение отношений молдавского народа с Румынским
государством в 1917-1918 гг., в период румынской оккупации Бессарабии
в 1918-1940 гг. и в годы Великой Отечественной войны внес эмигрировав­
ший в США кишиневский историк И.Э. Левит. В.Н. Стати обеспечил издание
двух его трудов, посвященных молдавскому национальному движению вре­
мен революции и первой молдавской государственности XX в., упраздненной
правительством Румынии {Левит, 1997; 2000). П.М. Шорников подготовил
монографию “Цена войны” {Шорников, 1994). Опубликованные в ней доку­
ментальные данные свидетельствовали: диктатура Иона Антонеску считала
молдаван чуждым и враждебным Румынии народом и проводила политику
ликвидации молдаван как нации. Положение о национальной самобытности
молдавского народа и его приверженности существующей государственно­
сти было подтверждено также анализом этнополитических процессов в Мол­
давии 1988-1996 гг., данным в книге “Покушение на статус” {Шорников,
1997).
Обосновывая необходимость возврата истории Молдавии в программы
учебных заведений, автор данных работ отрецензировал, вскрыв их научную
несостоятельность, более 30 учебников и монографий, написанных кишинев­
скими авторами-румынистами и используемых в Молдавии в преподавании
курса “История румын”. Основные положения и выводы обобщены в двух на­
учных статьях {Шорников, 2000; 2003). В дальнейшем автор в течение десяти
лет изучал молдавскую национально-культурную самобытность и эволюцию
государственной идеи молдаван, опубликовав более 90 научных статей и мо­
173
нографию “Молдавская самобытность” {Шорников, 2007), обобщив артефак­
ты молдавской этничности.
И, наконец, издав в 2003 г. “Молдавско-румынский словарь” (Stati, 2003),
В.Н. Стати провел черту между молдавским и румынским языками. Эта кни­
га потрясла молдавскую общественность. Сам факт выпуска “Словаря” мол­
давские традиционалисты расценили как акт восстановления молдавского
языкового суверенитета. Словарь дал молдаванам языковые ориентиры и
показал им, что нет необходимости предоставлять любому румыну возмож­
ность экзаменовать молдаванина на знание румынского языка, внушать ему
сознание его, молдаванина, культурной неполноценности. Выход “Словаря”
В. Стати дал повод поставить вопрос о государственном финансировании на­
учных исследований в сфере молдавского языкознания и сформулировать ак­
туальные задачи: осуществление сравнительного анализа лексического фон­
да, морфологии, фонетики молдавского и румынского языков, подготовка и
издание трудов о языке молдавских летописцев и классиков молдавской ли­
тературы (Независимая Молдова, 2003. 16 сентября; Коммерсант Plus, 2003.
26 сентября; Время [Кишинев]. 2003. 24 сентября). Решение этих задач, по­
лагали молдависты, было способно подвести новую научную базу под мол­
давскую самобытность.
Поддержка молдавских традиционалистов сыграла важную роль в завое­
вании парламентского большинства Партией коммунистов в 2001 г. Накануне
выборов один из ее деятелей, И.П. Калин, призвал молдаван объединиться
вокруг идеи спасения молдавской государственности. Он потребовал “не­
медленно пресечь грубейшие нарушения Конституции РМ в части наимено­
вания государственного языка - родного языка молдаван”, т.е. молдавского,
возобновить изучение истории Молдовы, а также положить конец попыткам
вытеснения русского языка из межэтнического общения, поскольку это “явно
не в пользу и молдаванам, и другим народам населяющим наш край” (Ка­
лин, 2000. С. 49). Осудив нарушение унионистами права молдаван “на языко­
вое, этническое самосознание, на историческую память” и культивирование
ими русофобии, не свойственной молдавскому народу, секретарь ЦК ПКРМ
депутат В.Ф. Степанюк предложил привести в соответствие с языковыми,
историческими и этническими реалиями текст Декларации о независимости
Республики Молдова, аннулировать Постановление Верховного Совета ССР
Молдова по “Пакту Молотова-Риббентропа, которое отказывает Республике
Молдова в праве на существование, и пересмотреть государственную симво­
лику РМ, восстановив историческую символику Молдавского государства -
“молдавский триколор: горизонтальные синяя, желтая и красная полосы с
головой зубра посередине и исторический герб Молдовы - голову зубра”
(Степанюк, 2006. С. 560-564).
С позиций молдавизма публично выступали также общественные деяте­
ли, в правящей партии не состоящие. “Вспомним: как формировалось госу­
дарство Румыния? - вопрошал профессор А.И. Галбен. - Какой была судьба
Бессарабии? Об этом знают не только историки; нашим народам непростая
история объединения обоих княжеств тоже известна! ... Никто у нас, в нашей
нынешней республике, сегодня не говорит: пускай мунтяне вернут исконные
молдавские земли от Прута до карпатских перевалов. Но свою землю, свою
самостоятельность мы полны решимости сохранить” (Независимая Молдова,
2001. 31 января; Галбен, 1998). В центре общественного внимания периоди­
174
чески оказывались публикации на эту тему академиков И. Друцэ и X. Кор-
бу, редактора газеты “Сэптэмына” В. Михаила, депутата А. Тулбуре, доктора
права А. Буриана, историков С. Назарии и Г. Руснака, политолога В. Беню-
ка, доктора философии Э. Чобу, публициста В. Виеру, лидера Ассоциации
молдаван Украины А. Фетеску и некоторых других ученых (Степанюк, 2006.
С. 494, 495). Депутат-историк А. Дубровский, впоследствии советник прези­
дента РМ, дал развернутое обоснование положения о том, что идеей, объеди­
няющей молдавскую нацию, является утверждение существующей государ­
ственности (Независимая Молдова, 2001. 12 сентября).
И все же защита молдавских национальных ценностей остается в Респуб­
лике Молдова делом личной инициативы. С начала XXI в. деятели молдавиз-
ма не затрагивают вопрос о возврате к молдавскому алфавиту.
Политика и этничность: что дальше?
События 1990-х годов свидетельствуют об обновлении молдавизма. Воля
молдавского народа, отвергнувшего унионизм, явилась решающим фактором
сохранения молдавской государственности. Молдаване сохраняют молдав­
ское национальное сознание и публично идентифицируют себя как молдаван.
При переписи 2004 г. румынами назвали себя 70,3 тыс. жителей Республики
Молдова, всего 2,1% ее населения. Очевидно, большинство из них - потомки
румынских колонистов 1920-1940-х годов.
Не произошло и смены геополитической ориентации молдаван. По дан­
ным социологических опросов, будущее Республики Молдова в составе Ру­
мынии, не обязательно поддерживая такой вариант развития событий, видели
в 1991 г. 3,1%, в 1992, после распада СССР, - 9,4%, в 1993 - 7,7%, в 1994 -
5,6%, в 1996 - 4,9%, в 1997 - 4,8%. В 1999 г. в ответ на вопрос “Как должна
решиться проблема молдавской государственности?” за объединение Молда­
вии с Румынией высказались всего 2,2% респондентов. На порядок больше,
19,7% опрошенных, предпочли объединение Молдавии с Белоруссией и Рос­
сией, - что не предполагает упразднения молдавской государственности, - а
подавляющее большинство, 78,1% респондентов, некорректно сформулиро­
ванную дилемму разрешило с полной определенностью: Молдавия должна
остаться независимым государством (Независимая Молдова, 1998. 17 фев­
раля; De Facto, 1999. 28 декабря). Таким образом, 97,8% населения высказа­
лись за независимость Молдавии. Союзная государственная идея сменилась
у молдаван идеей Молдавского государства.
Большинство молдаван не пытается имитировать румынские лингвисти­
ческие стандарты. Популярнейшим мастером разговорного жанра остается
в Молдавии Георге Урский, говорящий на народном молдавском языке. По­
пытка группы румынствующих радиожурналистов, объединенных в группу
“Грэеште молдовенеште”, высмеять разговорную речь молдаван как “быков­
ский” язык, привела к результату, противоположному искомому: молдаване
стали ей подражать {Потанин, 2005).
Вместе с тем итоги этнополитической эволюции молдавской нации доста­
точно тревожны. Молдаване, - за исключением проживающих в Приднестро­
вье, - лишены молдавской кириллической графики, отделяющей письменный
молдавский язык от румынского. Поэтому, а также вследствие контроля ру-
мынистов над идеологическими структурами Республики Молдова, лингво-
ним “молдавский язык”, закрепленный в Конституции, из официального оби­
175
хода, из системы образования и средств массовой информации тем не менее
вытеснен. Новое поколение утрачивает традиционное наименование родного
языка. Согласно переписи 2004 г. немногим более 480 тыс. молдаван назвали
родной язык румынским.
Остается реальной угроза упразднения молдавской государственности.
Ее создают этнокультурный конформизм большей части интеллигенции и
отсутствие у политической элиты концептуального суверенитета. Включая
влиятельную унионистскую фракцию, она не может убедительно разъяснить
народу смысл и цели существования Молдавского государства. Интелли­
генция продолжает навязывать молдавскому обществу румынские языковые
стандарты. Значительная ее часть на уровне деклараций и умолчаний имену­
ет себя румынами. Однако этничность существует в той степени, в какой она
находит выражение в культуре и политике. Даже симуляция приверженности
румынизму разрушительна для молдавского национального сознания.
Этносоциальные процессы конца XIX - XX в. привели к распростране­
нию в Молдавии такого явления, как криптоэтничность. На порядок более
многочисленным, чем принято считать, национальным меньшинством явля­
ются цыгане. По данным специалистов и представителей цыганской обще­
ственности, в Молдове проживают 100-150 тыс. цыган. Следует полагать,
что численность выходцев из смешанных молдавско-цыганских семей, ныне
идентифицирующих себя преимущественно как молдаване и румыны, но
помнящих о своем цыганском происхождении, также значительна.
В истории можно отыскать примеры “успешной” для ее инициаторов эт­
нокультурной трансформации. Однако ее осуществление требует времени,
сопоставимого с продолжительностью жизни нескольких поколений. В на­
стоящее время следует признать, что при наличии у большинства граждан
родовой памяти об инонациональных предках, говорить о завершенности
этнических процессов XX в. в Молдавии оснований нет. Но интересы пре­
одоления кризиса молдавской государственности требуют восстановления
культурного суверенитета молдавской нации, ее консолидации на позициях
защиты национальной самобытности. Только молдавизм может стать осно­
вой государственной идеологии суверенной Молдавии.
 ЧАСТЬ 11

СИСТЕМА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ

ГЛАВА 6

Х О ЗЯ Й С ТВ О

С РЕД А ОБИТАН ИЯ

Р
еспублика Молдова расположена в юго-западной части Европы. Ее тер­
ритория в большей своей части занимает междуречье Днестра и Прута
и узкую полосу вдоль левобережья в среднем течении Днестра. Общая
площадь республики составляет 33,8 тыс. км2. Молдова является многона­
циональным государством, в котором молдаване составляют 64,5%, украин­
цы - 13,8%, русские - 13%, гагаузы - 2,5%, болгары - 2,0% и др. (Пере­
пись...2004; Recesämäntul.., 2006).
Несмотря на незначительную территорию, природно-ресурсный потен­
циал Молдовы довольно разнообразен: холмистый рельеф ( 2/з территории
составляют склоны различной ориентации и крутизны); богатое разнообра­
зие почв и микроклимата, густая гидрографическая сеть определили высокий
уровень биоразнообразия. На этом небольшом по территории пространстве
лесные массивы чередуются со степями. Благоприятные физико-географиче­
ские условия сыграли важную роль на раннем этапе заселения края.
В целом территория республики является равнинной, в пределах кото­
рой выделяется ряд возвышенностей: Приднестровская, Центрально-Мол­
давская, Тигечская и др., сочетающиеся с более низменными территориями,
такими как Северо-Молдавская, Южно-Молдавская и Нижне-Днестровская
равнины.
Республика Молдова не располагает крупными залежами и большим раз­
нообразием полезных ископаемых (Resurse naturale.., 2006).
В северной части республики на поверхность выходят кристаллические
породы. В древности эти породы использовались главным образом для изго­
товления орудий труда. Ныне этот материал используется в строительстве и
при прокладке автомобильных и железных дорог.
В последние годы в южных районах республики обнаружены залежи бу­
рого угля, нефти и газа, однако низкая калорийность бурого угля и ограни­
ченные запасы делают его добычу нерентабельной. Запасы нефти оценены
специалистами в несколько млн тонн. Значительно больше запасы газа. Они
оцениваются в 24,6 млрд м3, и их добыча ориентирована в первую очередь на
удовлетворение нужд местного населения. На севере республики обнаруже­
ны незначительные месторождения железной руды и графита.
177
 Географическое положение республики обеспечивает за год 1950 солнеч­
ных часов на севере и 2150 на юге. Небольшое количество осадков обуслов­
ливает частые засухи. Исследования последних лет указывают на тенденцию
их учащения, что наряду с высокой ацтропогенной нагрузкой способствует
развитию процесса опустынивания в регионе.
В конце 50-х годов XX столетия проводились исследования по исполь­
зованию солнечной энергии, однако широкого практического внедрения то­
гда они не получили. Сегодня проблема изучения и оценки возможности ис­
пользования энергии солнца и ветра является государственной и ей уделяется
должное внимание. Известно, что в прошлом местное население достаточно
эффективно использовало энергию ветра - на данной территории насчитыва­
лось множество ветряных мельниц.
Частое чередование положительных и отрицательных температур зимой,
значительная продолжительность оттепелей иногда провоцируют раннее на­
чало вегетации. На эту особенность температур зимнего периода обратили
внимание местные жители еще в далеком прошлом и учитывали при строи­
тельстве жилищ. Так, дом обязательно предусматривал пристройку у осно­
вании стен, называвшуюся “приспа”, которая защищала их от разрушения
в результате попеременного замерзания и оттаивания. Приспы, сделанные из
глины, нуждались в ежегодном обновлении, так как они в результате частой
смены температур разрушались. Учет особенностей местного климата жите­
лями края можно проследить и по размерам окон. Они в старых домах обыч­
но были маленькими, что обеспечивало защиту жилища от перегрева летом и
сохраняло тепло зимой.
В последнее время мнения специалистов сходятся на том, что климат
республики претерпевает определенные изменения, связывая это и с имею­
щими место глобальными изменениями. Изменения регионального клима­
та находят свое отражение в более высоких температурах зимнего периода
по сравнению с прошлым, росте годовых сумм осадков, более раннем
(на 2 недели) наступлении весны, увеличении частоты аномальных погодных
условий и т.д.
Водные ресурсы республики оцениваются как довольно скромные. Тем
не менее, Молдова имеет довольно густую гидрографическую сеть, вклю­
чающую более 3 тысяч рек, из которых 9 имеют длину, превышающую
100 км, а 247 - более 10 км. Общая протяженность речной сети 6800 км. Глав­
ными водными артериями являются Днестр с основными притоками Рэут,
Бык, Ботна и река Прут с притоками Чухур, Каменка, Лэпушна, Сэрата. В на­
стоящее время основными источниками водоснабжения населения являются
реки Днестр и Прут, вода которых используется также в различных отраслях
экономики, для целей орошения, получения электроэнергии и в коммуналь­
ном хозяйстве. В Молдове много природных озер. Наиболее крупные из них:
Белеу, Манта, Ротунда, Драчеле в долине Прута и озеро Рошу в долине Днест­
ра. Проблема оптимизации использования водных ресурсов была и остается
актуальной. С этой целью в республике построены многочисленные пруды и
ряд водохранилищ.
Молдова располагает и значительными запасами подземных вод, состав­
ляющими 1,260 млн м3. Региональный характер геологического строения,
генезис и возраст пород предопределили формирование на территории рес­
публики нескольких горизонтов подземных вод, отличающихся по глубине
178
залегания (от 200 до 1000 м), по уровню минерализации и по ряду других
качественных показателей. Подземные воды используются главным образом
в целях обеспечения населения питьевой водой, а также в лечебных целях.
Республика Молдова обладает большим разнообразием (около 700 раз­
новидностей) почв. Более 70% территории занимают черноземы (типичные,
карбонатные, выщелоченные, слитые, глинистоилювиальные). Кроме того,
широко распространены бурые лесные почвы - на Центрально-Молдавской
возвышенности; серые лесные почвы - главным образом на Молдавском пла­
то, Приднестровской возвышенности и небольшими ареалами на наиболее
возвышенных местах.
Почвенно-климатические условия позволяют возделывать широкий на­
бор сельскохозяйственных культур, требующих соблюдения конкретных тех­
нологий, которые определили впоследствии структуру, физические свойства
почв, их современное состояние. Так, плантажирование (глубокая вспашка
50-70 см), привело к смешиванию горизонтов почв; террасирование склонов
разрушило их вертикальный профиль, и в результате нарушился процесс поч­
вообразования,и несколько снизилось их плодородие.
Более 80% сельхозугодий Молдовы расположены на склонах. Обработка
этих площадей обусловливает развитие эрозионных процессов и оползней,
которые “стимулируются” и характером выпадающих осадков летнего сезона
(Деградация почв.., 2006).
Известно, что неконтролируемая, экологически неадаптированная дея­
тельность человека способствует, наряду с некоторыми природными фак­
торами, возникновению ряда неблагоприятных процессов, среди которых и
опустынивание, охватившее значительную часть суши, включительно и тер­
риторию Молдовы. Развитию данного явления в республике способствовали
вырубка лесов, чрезмерное освоение земельного фонда, региональный харак­
тер режима осадков и др.
Расположенность республики в зоне взаимного проникновения трех
биогеографических провинций (Центрально-Европейской, Евроазиатской и
Средиземноморской), предопределило богатство ее флоры и фауны. Флора
Молдовы насчитывает более 5500 видов растений, из которых более 850 от­
носятся к лесным экосистемам, более 600 - к степным и более 650 видов - к
луговым (Atlas.., 2000).
В далекие исторические времена территория республики большей своей
частью была покрыта лесами. Ценная древесина привлекала внимание про­
мышленников, использовавших ее в кораблестроении и организовавших ее
вывоз за границу. Период ХѴІІ-ХІХ вв. известен как период наиболее интен­
сивных вырубок леса, обусловленных в том числе и стремлением расширить
площади под пашню.
В настоящее время леса занимают 10,7% территории, носят разрознен­
ный характер и представлены в основном широколиственными породами. Бу­
ковые леса распространены на северо-западе Центрально-Молдавской воз­
вышенности. Наряду с буком здесь произрастают акация, ясень, граб и др.
С точки зрения народнохозяйственного значения леса выполняют противо-
эрозионную и водоохранную роль, роль фактора мелиорации климата, явля­
ются ресурсом для рекреации населения, местом сбора различных даров при­
роды, включая и лекарственные растения.
179
 Высокий уровень хозяйственной освоенности территории (~88%) опре­
делил и состояние степной растительности, которая сохранилась лишь в виде
небольших ареалов. Отметим, что в конце XIX в. степи занимали довольно
обширные пространства и служили местом обитания многих животных. Из­
вестный исследователь А. Защук (Защук, 1862) писал, что в степях этого края
дикие животные и стаи птиц находили свои укрытия в высоких травах, а об­
работанных полей было мало. Существенно сократились и площади, занятые
лугами. В настоящее время луга сохранились на 3% территории.
Животный мир Молдовы в настоящее время включает около 15 000 ви­
дов, среди которых более 460 позвоночных и 14 500 - беспозвоночных. Сле­
дует отметить, что 55 видов животных относятся к реликтовым, и все они
являются обитателями водоемов: рыбы, моллюски и др.
Высокая освоенность территории, изменения в природной среде, наблю­
даемые в последние десятилетия, сказались и на состоянии животного мира
республики. Участившиеся засухи, распашка степей и пойм, осушение болот
существенно изменили условия жизни животных и привели к сокращению
их численности. Отдельные виды животных вынуждены приспосабливаться
к условиям жизни городов и сельских мест.
За последние два века видовое разнообразие животного мира Молдовы
существенно сократилось, о чем говорят данные Красной книги (2001). Спе­
циалисты утверждают, что 250-300 лет тому назад в лесах встречались туры,
зубры, олени, медведи, волки, косули, дикие кабаны и т.д. Огромное число
куропаток, кроликов, дроф были обитателями степных пространств южных
районов.
Богат и разнообразен был и животный мир водоемов: в главных реках
Прут и Днестр в границах республики обитали 86 видов рыб, многие из них
ценные. После строительства Новоднестровского водохранилища ухудши­
лись в первую очередь температурные условия (температура снизилась на
5-6 °С), изменился режим стока, что отрицательно сказалось на ихтиофауне.
Все это сказалось на продуктивности водоемов: к примеру, если в 1985 г. улов
рыбы в республике составлял 413,1 тонны, то в 2002 г. - всего 38,0 тонн.
Нерациональное использование природных экосистем привело к исчез­
новению отдельных “местных” видов животных и появлению “новых” для
этих мест, ранее не встречавшихся. Причем, многие из них являются вре­
дителями, переносчиками различных вирусов, причиняя ущерб экономике в
целом и здоровью населения в частности.
Итак, современное состояние природы Молдовы характеризуются: отно­
сительно низким процентом лесистости, наличием больших площадей поро-
женных оползнями и эрозией земель, загрязненностью в той или иной мере
поверхностных вод, уменьшением разнообразия видового состава флоры и
фауны, участившимися засухами, наводнениями, температурными аномалия­
ми и т.д. Природные ландшафты к настоящему времени занимают всего око­
ло 20% территории, но и они существенно антропизированы {Миронов, 2000;
Деградация почв.., 2006).

180
 ТРА Д И Ц И О Н Н Ы Е ЗА Н Я Т И Я

Система землепользования. Основными занятиями молдаван издавна

были земледелие, скотоводство и животноводство, виноградарство и виноде­
лие, овощеводство и садоводство.
При феодальной системе хозяйства земля была собственностью светских
и духовных феодалов. Основная масса сельского населения - непосредствен­
ные производители материальных благ - была разделена на несколько кате­
горий феодально-зависимого населения. В середине XVIII в. около 60% на­
селения Молдовы принадлежали к разряду крестьян (farañé). Они не имели
своей земли и были обязаны работать на бояр 24 дня в году и платить дижму.
Им запрещалось переходить от одного феодала к другому. В другую катего­
рию - reze§i (12,8%) - входили мелкие собственники земли, в большинстве
своем также крестьяне. Они заселяли главным образом Оргеевский и Киши­
невский уезды центральной части края.
Законодательные акты конца XVIII и начала XIX в. отражают стремление
землевладельцев к расширению посевных площадей и дальнейшую экспро­
приацию крестьянских земель.
Одним из этих документов 1792 г. господарь А. Моруз узаконил права
землевладельцев на общинные лесные массивы и лишил крестьян традици­
онных прав на эти леса. Раньше крестьяне могли пользоваться лесными мас­
сивами: производить свободно сенокосы, пасти круглый год скот, выкорче­
вывать лесные участки, превращая их в плодородные земли. В 1805 г. этот
же господарь издает закон, который ограничил права крестьян в пользовании
участками пашни и сенокоса.
Что касается обрабатываемой земли, то крестьяне не только имели право,
но они обязаны были увеличить свои посевные участки. Однако крестьяне
не были свободны в выборе участка земли. Землевладелец стремился обес­
печить себя лучшими землями под луга и сенокос. Поэтому где-нибудь на
окраине владения, далеко от села крестьянам выделялся массив земли под
вспашку, который дробился на участки. Обрабатываемый крестьянином уча­
сток землевладелец мог вернуть себе обратно после того, как крестьянин
оставлял его в перелог, как ínvechit (истощенный) и netrebnic (ненужный)
(.Sturdza-Scheeanu, 1907. Р. 46-58).
Подобные ограничения землевладельцами одних угодий и нелимити-
рование других форм землепользования крестьян отражает, на наш взгляд,
степень рентабельности той или иной отрасли сельского хозяйства. Земли,
которые приносили большие доходы, составляли боярскую запашку, а мало­
доходные отдавались в пользование крестьянам. Пастбища и сенокосы при
развитом скотоводстве, являвшемся главной отраслью сельского хозяйства,
давались в пользование в ограниченном количестве, а малоплодородные об­
рабатываемые земли - в неограниченном.
В течение первой половины XIX в. в Бессарабии появляются новые ка­
тегории сельского населения. К ним относятся государственные крестьяне,
колонисты, болгарские и гагаузские переселенцы, сербы, греки, албанцы,
немцы и др., которые заселяли юг края, где составляли 90% сельского насе­
ления. Они были гораздо лучше обеспечены землей, располагали большим
количеством скота. Многонациональный состав населения Бессарабии “был
фактором, ускорявшим хозяйственный подъем края, развитие его культуры”
181
(Гросул Я., Будак, 1967. С. 63). Составитель отчета по Аккерманскому уез­
ду за 1915 г., указывая на специфические особенности уезда, подчеркивал
важность многонационального состава его населения. “Последнее обстоя­
тельство, - указывается в документе, - особенно резко сказывается как на
характере практикуемых приемов ведения земледелия, так и на всем вооб­
ще хозяйственном быте входящего в состав уезда населения” (АКИМ. Ф. 2.
Оп. 1. Д. 9450. Л. 14). Разнообразный многонациональный состав земле­
дельцев, скотоводов, виноградарей и виноделов, садоводов в крае сложился
из представителей разных народов, у которых имелись свои характерные
навыки и специфические особенности ведения сельскохозяйственного
производства.
Развитие капитализма привело к значительному перераспределению зе­
мель между различными категориями землевладельцев. Дворянское земле­
владение сократилось с 72,7% в 1877 до 51,9% в 1905 г. За это же время
земельные площади крепких крестьянских хозяйств выросли с 0,7 до 7,5%.
Наименее обеспеченными землей являлись бывшие владельческие цара-
не, среди которых насчитывалось 33,2% безземельных. В Хотинском уезде
этот процент был гораздо выше - 43,2% (СЗ, 1905. С. 44-45).
Необеспеченная и малообеспеченная части населения вынуждены были
прибегать к аренде помещичьих и крестьянских земель на невыгодных для
себя условиях и часто попадали в тяжелую кабалу.
Проведенная аграрная “реформа” 1918-1924 гг. в Бессарабии в составе
Королевства Румынии отражала интересы крупных землевладельцев - поме­
щиков и кулаков, не улучшила положения основной массы крестьян, что спо­
собствовало развитию кабальных форм аренды (ИНХ МССР. 1917-1958 гг.
1974. С. 113-127).
Важным фактором материально-производственной базы сельскохозяй­
ственного производства был рабочий скот, который характеризовал условия
развития сельского хозяйства. От его количества напрямую зависели разме­
ры земельных участков крестьян. В сельском хозяйстве Молдовы основным
рабочим скотом были волы и лошади. Ведущее место с древнейших времен
принадлежало волам. М. Дараган, говоря о структуре рабочего скота в сере­
дине XIX в., писал, что бессарабские жители содержат весьма мало лошадей
для работы, волов же придется почти по три на каждого хозяина” {Дараган,
1849. С. 124). Напротив, на юге края у колонистов в качестве рабочей силы
широко применялась лошадь. По данным И.А. Анцупова, в середине XIX в.
удельный вес рабочих лошадей в общем поголовье рабочего скота у немец­
ких колонистов составлял 92% {Анцупов, 1966. С. 198). Здесь же, на юге, во
многих местных крестьянских хозяйствах разводили простую породу лоша­
дей, которых использовали главным образом для обмолота хлеба путем вы­
таптывания копытами (АКІІМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 4143. Л. 80).
В конце XIX в. процесс изменения соотношения этих двух категорий рабо­
чего скота продолжается. Если в 1870-е годы во всех уездах, кроме Аккерман-
ского, волы значительно преобладали в качестве рабочей силы, то к 1890-м
годам во всех уездах происходит увеличение числа рабочих лошадей при со­
кращении удельного веса волов. Особенно большой сдвиг произошел на се­
вере, в Хотинском уезде. Здесь удельный вес рабочих лошадей вырос с 30%
в 1870 г. до 72% в 1890 г.
182
 Процесс замены волов лошадьми особенно ускорился в начале XX в.
Наиболее долго преимущественное использование волов сохранялось в
центральной части и особенно в Кишиневском уезде (Могилянский, 1918.
С. 18-19; Оетсэепко, 1974. Р. 358-359).

Земледелие. Молдаване Пруто-Днестровского междуречья и соответ­

ствующих соседних ареалов с запада и востока применяли с древних времен
почти все известные системы земледелия: подсечно-переложную, залежную,
переложную, паровую двух- и трехпольную и плодосменную.
Земледельческое занятие молдаван в лесных зонах в течение веков было
тесно связано с окружающими лесными угодьями. Сначала в хозяйственных
целях пользовались естественными полянами. Но их было немного, и со вре­
менем стали создавать искусственно. Вначале на определенном лесном уча­
стке на деревьях кольцевидно разрезалась кора, в результате чего деревья за­
сыхали. Такие участки получали название зесаШга. Они быстро зарастали
травой и превращались в богатые пастбища. В дальнейшем их освоение про­
водилось двумя способами.
Первый состоял в том, что деревья вырубали, выкорчевывали пни и
уничтожали корни. Этот способ был широко распространен в течение X V -
XVI вв. О его широком применении свидетельствует и то, что слово сигаШга
(от глагола а сигЩі - очищать), обозначающее расчистку леса в сельскохо­
зяйственных целях, сохранилось и в топонимике. Так, в грамоте 1471 г. упо­
минается сигйШга недалеко от села Пояны, где в настоящее время находится
село Курэтура в Шолданештском районе, расположенное на берегу Днестра
в окружении лесного массива.
Второй прием - расчистка лесных участков с помощью огня - был мень­
ше распространен. Угодья, расчищенные таким способом, назывались аг§Ца,
рагІоа2а.
В историко-этнографической литературе эти два приема определяются
как элементы подсечно-огневой системы земледелия (Третьяков, 1932; Гро­
мов, 1958; Петров В., 1968). Однако следует отметить, что эта система у мол­
даван не бытовала в том чистом виде, в котором она была распространена
в северных районах Восточной Европы. Своеобразие подсечной системы зем­
леделия у молдаван заключалось в том, что она служила основой для даль­
нейшего освоения лесных угодий: эти земли впоследствии не оставлялись,
а служили для постоянного, длительного сельскохозяйственного использова­
ния и расширения пахотных площадей.
В нелесной зоне, главным образом в южных районах, где до середины
XIX в. оставалось много целинных земель, была распространена залежная
и переложная система земледелия. В этих случаях только незначительная
часть пригодной для обработки земли находилась под посевами, а остальная
часть - под залежами и перелогом и использовалась как естественные паст­
бища и сенокосы. При переложной системе, в отличие от залежной, остав­
ленная в перелоге земля “отдыхала” меньше времени, т.е. процесс восста­
новления плодородия почвы природным путем значительно сокращался.
В молдавском языке для обозначения всякой земли, находящейся в процессе
восстановления плодородия, употребляется слово parloaga.
183
 В течение первой половины XIX в. на юге Пруто-Днестровского между­
речья господствовала экстенсивная переложная система земледелия. “Обык­
новенные поля, - писал П. Свиньин, - после снятия трех или четырех жатв,
служат от 10 до 15 лет и более пастбищем многочисленным стадам.. ( Свинь­
ин, 1876. С. 234). В 1840-х годах агроном П. Ломан писал, что “каждое поле
употребляется три или четыре года под плуг и четыре или пять лет под луга
и пастбища” {Ломан, 1843. С. 51). В приведенных выше информациях легко
заметить и небольшие, но важные различия в системах земледелия. Сведения
П. Свиньина относятся к более ранней форме переложной системы с боль­
шими периодами пребывания участка в перелоге, которая по сути граничит
с залежной, при которой земледелец возвращается к заброшенному участку
только спустя многие годы {ретсзепко, 1974. Р. 360-361).
В пореформенный период происходит ломка и замена старых форм зем­
леделия новыми, более прогрессивными. Однако этот процесс происходит
с большими задержками, неодинаковыми темпами в разных зонах и в хозяй­
ствах разных категорий населения.
На севере и в центре, где еще накануне аграрной реформы некоторые хо­
зяйства уже “умели разделить поля, ввести на них правильные севообороты
и соответствующую обработку” {Защук, 1862. С. 209), получает все большее
распространение паровая система земледелия с двухпольным и более сево­
оборотами. По сведениям Р. Орбинского, в 1870-е годы в Хотинском уезде
получает распространение трехполье, однако наряду с ним даже в крупных
имениях “действует переложное хозяйство” (Орбинский, 1884. С. 26, 38).
В соседнем Сорокском уезде из 62 хозяйств, по которым имелись сведения,
в 1877 г. трехполье практиковалось в 13 хозяйствах, двухполье - в 18, а в
31 хозяйстве употреблялась переложная система земледелия (АНЯМ. Ф. 151.
Оп. 1.Д. 55. Л. 1-748).
В конце XIX в. в некоторых крупных имениях северной части Бессарабии,
где возделывались такие интенсивные технические культуры, как свекла, та­
бак, бахчевые и др., внедрялась плодосменная система земледелия. Впервые
она была введена в хозяйстве крупного землевладельца Хотинского уезда Ра-
фаловича. На этот путь рационального земледелия на рубеже XIX и XX вв.
становились и более зажиточные крестьяне.
В центральной части, охватывавшей лесные холмистые массивы молдав­
ских Кодр, обрабатываемые поля увеличивались по-прежнему за счет рас­
чистки лесных массивов. Даже в конце XIX в. бессарабский губернатор от­
мечал, что резеши “вынуждены были вести вполне хищническую систему
хозяйства, истощающую почву повторением на ней постоянных посевов
в течение целого ряда лет без всякого отдыха” (РГИА. Ф. 1282. Оп. 3.
Д. 247. Л. 3).
Юг в это время превратился в крупный торговый район зернового хозяй­
ства. Располагая свободными плодородными землями и более совершенными
пахотными орудиями, многие помещичьи и зажиточные хозяйства по-преж­
нему практиковали переложную систему. Но это была уже видоизмененная,
капитализированная переложная система земледелия. В будущем она должна
была превратиться, по словам Ф.С. Крохалева, либо в улучшенную паровую
зерновую систему, либо в многопольную плодосменную (Крохалев, 1960.
С. 311).
184
 На территории Молдовы выращивались разнообразные зерновые культу­
ры. Зерновое хозяйство занимало одно из первых мест в земледелии по раз­
мерам посевных площадей и значению в экономической жизни.
Среди всех зерновых культур значительное место занимали пшени­
ца (gräu), просо (mälai), рожь (secara), ячмень (orz), овес (ovas), кукуруза
(рарщоі, porumb). Эти культуры, за исключением кукурузы, возделывались
здесь с древнейших времен (Davidescu D., Davidescu V., 1994. Р. 19). До сере­
дины XVII в. главными хлебными злаками были просо и пшеница, а позже
широкое распространение получает и кукуруза.
На полях Пруто-Днестровского междуречья вплоть до конца XIX в. воз­
делывались главным образом два сорта пшеницы: мягкая (гырка) и твердая
(арнаутка). Мягкая пшеница преобладала на севере и в центре, а твердая - на
юге края. Пшеница выращивалась в чистом виде или вместе с рожью.
В середине XIX в. в с. Троицкое Бендерского уезда была выведена разно­
видность твердой пшеницы - колуз. Он отличался от обыкновенной арнаут-
ки хозяйственно-полезными качествами: необыкновенной полнотой колоса,
более ранним периодом созревания и засухоустойчивостью (РГИА. Ф. 398.
Оп. 10. Д. 3182. Л. 26). Прекрасные его свойства способствовали быстрому
распространению этого сорта даже за пределами Бессарабии.
В 20-е годы XIX в. бессарабская пшеница была акклиматизирована в не­
которых зонах Венгрии, где почвенные и природные условия очень похожи
на молдавские. Здесь урожайность бессарабской пшеницы намного превы­
шала урожайность местных сортов (Welman, Mandy, Mesche, 1963. Р. 42).
Древней зерновой культурой края было и просо. В течение многих веков
хлеб выпекался в основном из него. “Из молотого проса пекут род хлеба,
который едят повседневно, - сообщает Д. Кантемир, - а в горячем виде - с
коровьим молоком” (Кантемир, 1973. С. 34). Даже в середине XIX в. просо
было одним из наиболее распространенных хлебных злаков (Ломан, 1843.
С. 44). Из других колосовых молдаване широко культивировали рожь (озимая
и яровая), ячмень и овес.
О выращивании ржи рассказывается еще в молдавских средневековых
грамотах, однако особенное распространение эта культура получила по­
сле присоединения Пруто-Днестровского междуречья к России. К середине
XIX в. посевы ржи выросли более чем в четыре раза, особенно в северных
уездах (Гросул Я., Будак, 1967. С. 163), где природно-климатические условия
для нее были наиболее благоприятными.
Ячмень как крупяная и кормовая культура выращивался во всех уездах
Бессарабии. Широко культивировались такие засухоустойчивые и скороспе­
лые сорта, как рисообразные и гималайские, отличавшиеся высококачест­
венным зерном и мягкой соломой, идущей на корм скоту. Значительные зе­
мельные площади северной части края были заняты овсом, используемым
главным образом как корм для скота.
Кукурузу молдаване начали возделывать со второй половины XVII в.
Природные условия способствовали быстрому ее распространению в крае.
В конце XVII в. в результате увеличения обременительных налогов на круп­
ный рогатый и рабочий скот большинство крестьян лишились тягла и обра­
батывали землю вручную, мотыгами, сеяли кукурузу и этим жили (Neculce,
1959. Р. 122). К XIX в. кукуруза вытесняет многие злаковые культуры и ста­
новится главной хлебной культурой молдаван. В крае кукуруза была распро­
185
странена повсеместно, но особенно широко культивировалась в Хотинском,
Сорокском, Оргеевском и Кишиневском уездах (Скалъковский, 1848а. С. 54).
В помещичьих хозяйствах она выращивалась для продажи. Молдова играла
весьма значительную роль в распространении кукурузы на Украине и в дру­
гих районах России.
Из традиционных технических растений наиболее распространенной
была конопля. Она культивировалась молдаванами с древних времен. Под ко­
нопляные посевы отводились специальные угодья, известные в средневеко­
вых грамотах под названием саперцй (конопляные огороды) (Драгнев, 1975.
С. 222).
Первоначально ее использовали для получения из стеблей прядильного
волокна, а затем и для получения из семян масла. Конопля возделывалась
преимущественно в крестьянских хозяйствах, так как служила дешевым
материалом для одежды. Небольшие конопляные посевы крестьянских хо­
зяйств по межам, среди кукурузы и на огородах в начале XX в. составляли
70% всех площадей, занятых этой культурой. Основными районами возделы­
вания были Оргеевский, Аккерманский и Кишиневский уезды.
В Королевской Румынии конопляные посевы несколько увеличились.
Это объясняется тяжелым социально-экономическим положением крестьян,
покупательская способность которых не позволяла им приобретать дорого­
стоящие хлопчатобумажные ткани. Каждое крестьянское хозяйство для сво­
их домашних нужд сеяло коноплю на небольших участках.
Другая традиционная техническая культура - лен. В отличие от коноп­
ли лен выращивался преимущественно ради семян на частновладельческих
землях. В середине XIX в. основным районом его возделывания был юг края.
Здесь льноводство приобрело товарный характер. В конце XIX - начале XX в.
по количеству посевной площади льна выделялся Аккерманский уезд, где его
посевы занимали свыше 40% всех льноводческих площадей губернии.
Среди технических культур особое место занимал табак (Шип), заимст­
вованный из соседних стран Балканского полуострова и Дунайского бассей­
на. В Пруто-Днестровском междуречье он известен с конца XVII в. В первой
половине XIX в. разные сорта табака возделывали в северных и централь­
ных уездах, в Хотинском, Кишиневском и Оргеевском уездах, где по данным
местных властей, он “составляет один из важнейших предметов хозяйства”
(АКІШ . Ф. 2. Оп. 1. Д. 25. Л. 372). К середине XIX в. Бессарабия становит­
ся важнейшим районом товарного табаководства России. На Левобережье, в
приднестровских селах Маловата, Лунга, Кошница, Дубоссары и других вы­
ращивались такие сорта табака, как дубоссарский или венгерский с больши­
ми листьями, бакун или малый турецкий. Особенно большим спросом поль­
зовался дубоссарский табак. Его вывозили не только в Россию, но и за ее
пределы. В конце XIX - начале XX в. в условиях роста производства дешевой
и высококачественной табачной продукции в соседних странах табаковод­
ство Бессарабии не выдерживает конкуренции и резко сокращается (Тимофе­
ев, 1913. С. 762; ГросулЯ., Будак, 1972. С. 406).
Технология выращивания и обработки табака требовала значительного
объема труда и большого количества рабочих рук для соблюдения опреде­
ленных агротехнических методов обработки почвы, подготовки рассады,
ухода за растениями, своевременной обломки и сушки листьев. В мелких хо­
зяйствах сушение листьев проводилось на открытом воздухе, под крышами
186
домов и сараев. Специальных закрытых сушилок не было. Но в некоторых
крупных хозяйствах в конце XIX в. использовались специальные для этих
целей рамы - вагонетки на колесах. Просушенные листья сортировались по
размерам и цвету и складывались в небольшие тючки, которые хранили в за­
крытых помещениях (Гросул Я., Будак, 1967. С. 262-263; 1972. С. 410-419).
Табаководство в целом требовало значительных капиталовложений, исполь­
зовало преимущественно вольнонаемный труд и свидетельствовало о разви­
тии капиталистических отношений в сельском хозяйстве.
Подсолнечник {газагЫа, /іоагеа зоагеіиі) известен у молдаван как маслич­
ное растение с середины XIX в. В середине и особенно во второй половине
XIX в. его посевные площади распространялись по всему Пруто-Днестров-
скому междуречью. В начале XX в. значительное распространение он полу­
чил на севере, в Сорокском и Бельцком уездах. А со временем подсолнечник
получил распространение повсеместно, значительно вытеснив посевы льна,
и стал основной масличной культурой молдаван.
Свекла {з/есіа) выращивалась в крае с середины XIX в. Впервые ее нача­
ли культивировать на севере, в Хотинском уезде, где был построен свекло­
водческий завод. Во второй половине XIX в. 90% посевной площади свеклы
находилось в этом уезде. В начале XX в. в связи с ростом сахароварения зна­
чительно увеличились свекловодческие плантации и расширился ареал воз­
делывания свеклы.

Огородничество. Одной из отраслей сельского хозяйства молдаван и

многих других народов края, было огородничество. Культивировались овощ­
ные, бобовые и бахчевые культуры. Почти в каждом хозяйстве выращивались
капуста (curechi), огурцы {pepene, castravefi), помидоры (pâtâjele, ro§ie), мор­
ковь (morcov), перец {piper, ardei), баклажаны {pâtlâjele vânâtâ), лук (ceapâ),
чеснок (usturoi), арбузы {harbuz, pepene verde), дыни {zâmos), тыква {bostan,
duvliac, tabac), фасоль (fasole), горох {mazare), чечевица {Unté), картофель
{cartof), редис {ridiché), петрушка {pâtrânjel), укроп {mârar), салат {salata) и
др. Некоторые из перечисленных на этой земле культур известны с древних
времен, другие - по молдавским средневековым грамотам и по сведениям
многих иностранных путешественников. Большая часть этих культур выра­
щивалась на приусадебных участках, на огородах, близ рек и озер. Другие
высевались на поле, среди кукурузы.
Выращивание некоторых из них было связано с более тщательной обра­
боткой почвы, частым рыхлением земли и окучиванием растений. По воз­
можности их поливали, для чего использовали разнообразные приемы.
Во многих местах на юге для этих целей применяли “болгарское колесо”, из­
вестное по архивным материалам и как молдавское.
Многие села северных районов специализировались на выращивании
чеснока, который вывозился в другие местные уезды и за пределы края. Здесь
больше всего чеснока выращивали крестьяне села Санкоуцы Хотинского уез­
да {Ермолинский, 1888. С. 351-353).
В степных и маловодных районах большое распространение получили
дыни, арбузы и другие бахчевые. Эти культуры здесь имели не огородный,
а полевой характер (баштаны) и отличались самыми высокими вкусовыми
качествами.
187
Хранилище для картофеля.
Начало X X в.
Дондюшанский район, с. Чернолеука.
Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Амбар для хранения земледельче­

ских продуктов. Начало X X в.
Рышканский район, с. Костешть.
Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы
 С пособ полива овощных культур. Начало X X в.
Окницкий район, с. Михэлэшень. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

Районам с особенно развиты м огородничеством была Д нестровская д о ­

лина. В приднестровских селах Тираспольского, Бендерского и А ккерман-
ского уездов вы ращ ивались все овощ ные культуры, особенно много капусты,
стручкового перца и помидоров.
Ещ е в 3 0 -4 0 -е годы X IX в. картофель в крае выращ ивали как огородную
культуру для собственного потребления. Только к концу X IX в. земельны е
площ ади под картофелем несколько вы росли ( Я., Будак, 1972. С. 294).

Земледельческая техника и орудия. С древних времен в М олдове были

известны два вида тягловы х пахотных орудия - рало {rala) и плуг (plug).
Указывая на распространение этих пахотных орудий в Тираспольском уезде,
Ж урнал М инистерства государственных имущ еств писал в 1850 г.: “Ц елина и
твердая почва обрабатываю тся плугом, между тем как мягкие земли - ралом.
П ервый год всегда паш ут плугом, а второй - эту же землю приготовляю т под
хлеб ралом ” (Ж М ГИ, 1850. С. 88).
Н аиболее древним и являю тся однозубые рала, которые по конструкции и
функции основны х рабочих частей разделяю тся на два типа: без полоза и с
полозом. Внутри каждого из этих типов рал выделяю тся разновидности, от­
личаю щ иеся конструктивными и ф ункциональными особенностями. Среди
бесполозны х рал выявлены два варианта: 1) со сравнительно высокой “по­
садкой”, устройство которой состояло из двух частей: одна вы полняла функ­
цию грядиля и ральника, а другая - ручек; 2) с менее высокой “посадкой” ,
состоящ ей такж е из двух частей: одна служ ила в качестве ральника и дер­
жака, а другая - грядиля. Такие крю кообразные рала широко применялись в
189
 1
Типы рал с полозом. Конец XIX в.
1 - прямогрядильное рало (Каменский район, с. Подойма); 2 - кривогрядильное рало
(Вулкэнештский район, с. Джурджулешть). Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Типы рал без полоза. Конец XIX в.

1 - рало со сравнительно высокой посадкой (Хынчештский район, с. Лэпушна);
2 - рало с менее высокой посадкой (Новоаненский район, с. Гырбовэц).
Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы
 Прямоугольные плуги. Конец XIX в.
Молдова. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Кривогрядильные плуги. Конец XIX в.

Молдова. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Модифицированный плуг. Середина X X в.

Рышканский район, с. Костешть. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

средневековой Молдове (ІѴеатя/и, 1966. Р. 298-299; 1967. Р. 538; 1970. Р. 423-

437). В Пруто-Днестровье до недавнего времени этот тип рала применялся во
многих селах центральной и северной зон для обработки неплотных закоре­
нелых лесных почв (Демченко, 1992. С. 11-12; 1972. С. 161; 1967. С. 47; 1976.
С. 217-218).
Тип рал с полозом представлен также двумя вариантами: прямогрядиль-
ные и кривогрядильные. Оба варианта состояли из двух частей. Одна из них
выполняла функцию рукоятки, а другая грядиля. У первого варианта грядиль
191
имел прямую форму и соединялся с рукояткой, у второго грядиль был выгну­
тым и укреплялся в полозе или в месте перехода полоза в рукоятку. Первый
вариант встречался в районах севера Бессарабии и Левобережного Подне-
стровья, второй - на юге Пруто-Днестровского междуречья {Демченко, 1992.
С. 12; 1972. С. 161, 163-164).
Наибольшее распространение у молдаван получил плуг. По функцио­
нальному и конструктивному характеру молдавские плуги разделялись на
два типа: с передвижным и непередвижным отвалом. Первый тип, известный
под названием “plug de coasted' (оборотный плуг), использовался для пахоты
на склонах, второй - на равнинной местности. Учитывая рельеф Карпатско-
Днестровского ареала, второй тип встречался почти повсеместно, а первый -
в хозяйствах прикарпатских сел Молдавского княжества в период средневе­
ковья, в Черновицкой и Закарпатских областях Украины. Для этого варианта
плуга характерно симметрический лемех (Демченко, 1992. С. 13; 1967. С. 62;
Demtschenko, 1972. С. 259, р. 4).
Второй тип плуга бытовал в двух вариантах: прямогрядильном и кри-
вогрядильном. Прямогрядильные плуги имели две разновидности: легкие,
менее устойчивые, но более подвижные плуги, и массивные, тяжелые плуги,
которые были значительно устойчивее, но менее поворотливые. Первыми,
очевидно, обрабатывали сравнительно мягкие старопахотные и лесные зем­
ли, а вторыми - более дернистые и плотные степные, черноземные почвы, а
также залежи и целину. Для этих плугов характерны асимметричные лемеха.
Массивные тяжелые плуги имел и колесный передок.
Развитие капитализма в сельском хозяйстве и рост торгового земледелия
в регионе сопровождались значительными изменениями в комплексе тради­
ционных пахотных орудий: широко применялись модифицированные тради­
ционные плуги и рала, появлялись и внедрялись новые кустарные и фабрич­
ные плуги (новороссийский, англо-болгарский, колонистский). Некоторые из
них вошли в основной фонд комплекса пахотных орудий молдаван, значи­
тельно изменили и дополнили традиционные Демченко, 1992. С. 14; 1968.
С. 51; Demcsenko, 1974. Р. 369-370).
Во второй половине XIX в. широкое распространение получили модифи­
цированные многозубые рала. Высокую оценку многозубым ралам середины
XIX в. дал А. Защук: “К числу отличных орудий для приготовления мягкой
земли под посев и для заборонования зерен принадлежит 7-ми зубое рало,
которое, к сожалению, мало еще распространено” (Защук, 1862. С. 249).
В конце XIX в .- начале XX в. в связи с применением более усовершен­
ствованных пахотных орудий, разрыхляющих орудий типа многозубых рал,
пропашников и различных культиваторов, старинные традиционные рала по­
степенно выходили из употребления. Однако во многих бедных крестьянских
хозяйствах они сохранились вплоть до 30-х годов XX в.
В единый комплекс почвообрабатывающих традиционных орудий входи­
ли и орудия боронования и прикатки почвы. У молдаван наибольшее рас­
пространение получили такие орудия как грапа, борона, доска и каток. Са­
мым древним и самым примитивным типом бороны являлась хворостянка,
известная у молдаван под названием “grapa”. По сведениям И. Цукера, долго
жившего в Бессарабии, “грапа” в 30-е годы XIX в. была основным и самым
распространенным орудием боронования в большинстве земледельческих
хозяйств Бессарабии (Zucker, 1932. S. 26).
192
 Пахота. Фрагмент фрески Сучавской церкви. XVI в.
Молдова. Прорисовка Н.А. Демченко, 1980-е годы

Пахота. Фрагмент фрески Воронецкого монастыря. XVI в.

Молдова. Прорисовка Н.А. Демченко, 1980-е годы

Более совершенными были рамочные бороны (Ьогоапа) с деревянными

брусьями. По форме деревянной рамы эти бороны имели несколько вариан­
тов. Из них самое большое распространение получили прямоугольные. Зубья
этих борон были деревянными и железными. В середине XIX в. преобладали
бороны с деревянными зубьями, с железными встречались реже. П. Ломан
писал, что “если бы здесь употреблялись бороны с железными зубьями, то
они разбивали бы глыбы здешней тяжелой почвы гораздо лучше, что на деле
8. Молдаване лп а
 Борона. Середина XIX в.
Окницкий район, с. Липник. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

доказы вается работой подобны х борон с железны ми зубьями, встречаемы х

нередко у лучш их здеш них помещ иков” {Ломан, 1843. С. 4 2 -43). В пореф ор­
менный период количество улучш енны х борон с железны ми зубьями увели­
чилось больш е чем в 4 раза.
Для уплотнения вспаханного слоя почвы молдаване применяли доску и
катки. Д оска (,усаи<7ига) была самым примитивны м орудием прикатки почвы.
О на использовалась преим ущ ественно в бедных крестьянских хозяйствах.
Каток {іаѵаіис,сасеаіса, ѵаІаШс)п редставлял собой с
ш енствованное орудие прикатки почвы.
По форме и устройству катки делились на два типа: с одним и трем я ва­
лами. Катки первого типа были распространены почти повсем естно, а второ­
го - зарегистрированы лиш ь на севере Бессарабии. В отличие от пахотных,
орудия боронования и прикатки менее подвергались изменениям и усовер­
ш енствованиям. П оэтому старые прим итивны е орудия боронования и при­
катки встречаю тся в хозяйственном быту молдаван вплоть до наших дней.
М олдаване, как и другие народы, наряду с тягловыми пахотными орудия­
ми использовали и ручные, а в период экономического и технического упад­
ка земледельческого хозяйства М олдавского княж ества конца X V III - начала
XIX в. ручны е орудия обработки земли были основны м и во многих хозяй­
ствах. О сновными из них были мотыги, заступы и ш тыковые железные лопа­
ты {Демченко, 1967. С. 83-91).
М оты га характеризуется м ногообразием форм, обусловленных ее разны ­
ми функциями, применяемы ми в той или другой отрасли земледелия по ухо­
ду за пропаш ны ми культурами. Н а ю ге края в конце X IX - начале XX в. ш и­
рокое распространение получила особая сапа с вы резны м отверстием.
194
 Большое значение в крестьянских хозяйствах в качестве земледельческо­
го орудия имела штыковая лопата (/гаг/е/). Вплоть до начала XX в. ее ра­
бочая часть делалась из дерева, а края оковывались узкой полоской железа.
На одной из стен молдавского монастыря Воронец в изображении сцен из
церковного календаря (1547 г.) хорошо видна лопата этого типа. А железные
оковки найдены на археологических памятниках молдавского Средневеко­
вья. Подобные лопаты были широко распространены и у соседних народов
Украины, Румынии, Чехии и Словакии и др. В настоящее время широко упо­
требляются железные лопаты. Они делаются часто со специальным заступом
(.саісаіог) на правой стороне верхнего края “штыка”. Такая лопата вместе с
сапой являются основными орудиями для огородных работ.
Основными традиционными орудиями уборки колосовых, кукурузы и
трав были серп (зесеге), коса (соаяа), тырпан (/аграп) и топорообразный резак
(іаіра). Самое распространенное орудие уборки колосовых вплоть до середи­
ны XIX в. был серп, особенно на севере и в центре края. Для исследуемого
региона характерны зубчатые серпы. По своим конструктивным особенно­
стям они сходны с серпами, найденными при археологических раскопках на
территории Молдавского средневекового государства. Однако местами, осо­
бенно на севере, в Хотинском уезде, встречались и серпы с гладким полот­
ном, широко бытовавшие в горных районах на территории Румынии, Черно­
вицкой и Закарпатской областей на Украине.
У молдаван, как и у соседних народов, серп является самым древним
орудием уборки колосовых. Сцену жатвы можно видеть в росписи, выпол­
ненной на стене Воронецкого монастыря в 1547 г. (Воронец, 1959, репр. 96;
Демченко, 1968. С. 147; 1967. С. ПО). Археологические материалы по­
казывают, что древним обитателям Прутско-Днестровских и Дунайских
земель серпы были известны с неолитических времен {Бибиков, 1962).
Коса как орудие уборки хлебов долго
не употреблялась. Она применялась для
уборки травы. Даже до середины XIX в.
хлеба предпочитали убирать серпом, а не
косой (Дараган, 1849. С. 305). Аналогич­
ное явление наблюдается и в районе Карпат
в ХѴІ-ХІХ вв. (В а^И , 1964. Р. 369-401).
Во время этнографических экспедиций
в некоторых районах (Каушанский, Слобод-
зейский) были выявлены самодельные
серпы из лезвия косы. Такие серпы име­
ли гладкое лезвие и более круглую форму.
Они употреблялись в основном для среза­
ния кукурузных стеблей и травы.
В середине XIX в. в Бессарабии вы­
делялись два района, в которых наблю­
дали различные орудия уборки колосо­
вых: северный и южный. На севере более

Коса. Начало X X в.
Слободзейский район, с. Фрунзе. Рис. Н.А. Демченко,
1980-е годы

195
распространенным орудием оставался серп, в южном же районе его место
заняла коса (Записки БОСК, 1864. Т. 1. С. 294). Такое распределение ору­
дий уборки хлебов в крае объясняется многими социально-экономически­
ми условиями, которые сложились накануне крестьянских реформ
60-х годов XIX в., составом зерновых культур этих районов {Демченко,
1967. С. 111-112). Отметим одну из них, а именно состав культур, которые
нужно было убирать. В северном районе высевалась в основном мягкая
пшеница, которая в стадии зерновой спелости легко осыпается {Буницкий,
1852. С. 68-69). Поэтому при ее уборке более подходили орудия не удар­
ного (коса), а срезывающего (серп) действия. В южном же районе наиболее
распространенной, как было сказано выше, была твердая пшеница, легче
переносящая засуху, от которой часто страдала степная полоса этого райо­
на. Она имела устойчивый колос, который от ударов менее осыпается. Вот
почему здесь уборку можно было производить косой и без особых потерь.
Вторым видом традиционных орудий уборки зерновых и трав был тыр-
пан. Это орудие изготавливалось из куска железа специальной оковки и из
сломанного ножа косы.
По форме и способу соединения ножа с недлинной рукояткой можно вы­
делить несколько вариантов тырпана. Одни из них имеют форму, близкую к
серпу, другие - более удлиненное основание, третьи - с более прямым клин­
ком. Но у всех в основании имеется небольшая пятка с маленьким выступом,
при помощи которых к деревянной рукоятке крепилась рабочая часть. Для не­
подвижного скрепления использовались железное кольцо и деревянный клин.
Третий, основной вид традиционных орудий уборки колосовых хлебов
и сенокошения - коса. Молдаване применяли косы двух типов: маленькие с
узким и коротким лезвием и большие с широкой и длинной рабочей частью.
Первый тип, видимо, более древний. Второй же вошел в широкое употреб­
ление несколько позже, прежде использовался для сенокошения. Коса этого
типа найдена среди археологических материалов ХѴІ-ХѴІІ вв. {Бырня, 1969.
С. 140). По величине этот тип близок к украинским степным косам {Волков,
1916. С. 471), тогда как первый характерен для Венгрии, Чехии, Словакии и
Румынии.
Коса применялась как со специальными приспособлениями {coasá
ímpedicatá) - крюком {cárlig), прутиком {varga), граблями {hreapcá), так и
без них, т.е. “голой”, как отмечают архивные документы {Demtschenko, 1972.
Р. 265; 1967. Р. 117).
В зависимости от технического приема уборки колосовых молдаване раз­
личали два вида укладки хлебов. При уборке серпом и косой со специаль­
ными приспособлениями хлеба связывались в снопы {snopi) и укладывались
крестообразно-р іс іо г (крестцы) и копны {сора), при уборке же косой без до­
полнительных приспособлений - хлеба сгребали граблями в конусообразные
кладки, которые назывались сарЦй и рогсапі. На юге Пруто-Днестровского
междуречья для срезания кукурузных стеблей пользовались специальным то­
порообразным резаком {taipa, topori§cá).
Во второй половине XIX - начале XX в. появляется более сложная техни­
ка - жатвенные и косильные машины, однако еще в первое десятилетие XX в.
в крае заметно преобладала ручная уборка.
Весьма разнообразными были у молдаван и традиционные способы и ору­
дия молотьбы: цепами, катками, досками, скотом. Самым древним способом
молотьбы является ручная молотьба. Она проводилась при помощи длин­
ной согнутой палки {bá¡, hadarag), обыкновенной удлиненной крестьянской
196
 Орудия молотьбы и провеивания зерна. Начало X X в.
1 -2 - цеп, 3 - один из типов молдавского цепа, 4 - грабли, 5 - 6 - вилы, 7 - я б а , 8 - деревянная лопата,
9 - сгребок, 10 - ф елезеи , 11 - ляса, 12 - дэрмой, 13 - молотильный камень, 14 - молотильная
доска, 15 - конное ярмо
Молдова. Прорисовка и коллаж Н.А. Демченко, 1980-е годы

скамейки ( n,) плетенки (le as а), бочки ( ) и цепом (ЪпЫасііі) (Pamfile,

scau
1913. Р. 200). П ервые упоминания о цепе встречаю тся в летописях XVI в. (
ке, 1988. С. 194). Затем он получил широкое распространение в северной и
центральной частях П руто-Д нестровского междуречья. В течение длительного
времени он являлся главным орудием молотьбы зерновы х сельской бедноты.
Цеп состоял из деревянны х била ( a,) рукоятки
h
щих приспособлений ( oglaji,cúrele, pedicá, verigá). М естами, осо
вобережье, были распространены цепи с железным билом , 1967.
С. 135, рис. 86,3).
Ш ироко была распространена молотьба путем прогонки скота. Обычно
на току (fátare, harman, агіе) по кругу гоняли лош адей, практиковалась и мо­
лотьба волами. Этот способ был распространен на юге и в центре края.
В 30-е годы X IX в. на юге и в центральной части Б ессарабии получили
распространение молотильные катки с конной тягой. Они были деревянны е
и каменные. П ервые преобладали в лесисты х районах, а вторые в степных
местах. Но уже в начале XX в. каменные катки получили преобладаю щ ее и
повсем естное распространение.
Больш ой интерес представляет м олотьба с молотильной доской (scándurá,
dicanie, sanie). Она состояла из прямоугольной деревянной основы, в ниж ­
нюю поверхность которой вставлялись многочисленные кремниевы е вкла­
дыши. М естами в конце XIX и начале XX в. вместо кремней вбивались не­
больш ие железные пластинки. О стрия кремней, а такж е железные пластинки
197
молотильной доски не только вымолачивали колосья, но и разрезали и раз­
мельчали солому, предназначенную на корм скоту. В процессе молотьбы дос­
ку волочили по разбросанному на току хлебу. В нее впрягали двух волов или
одну-две лошади. Молотильная доска применялась на юге края. Эти орудия
были распространены и у других народов Черноморского и Средиземномор­
ского бассейнов. О древности этой доски свидетельствуют многочисленные
находки в закавказских археологических памятниках II и I тыс. до н.э. (Чуби-
нашвили, 1951. С. 66). Со второй половины XIX в. в крае распространяются
конная и паровая молотилки (ретсзепко, 1974. Р. 44).
Для провеивания обмолоченного зерна применялись разнообразные ору­
дия и различные приемы. При умеренном ветре веяли лопатами, вилами, не­
большими совками, а также лясами и своеобразными метлами і/еіегеи). Но ос­
новным орудием веяния, распространенным повсеместно в крае, был сіагтоі
(решето) с более крупными отверстиями и <іагтое§ - с более маленькими.

Земледельческий цикл. Посев вместе с обработкой почвы - весьма важ­

ный этап в жизни земледельца. От своевременного и качественного посева
земледельческих культур будущий урожай зависит не в меньшей мере, чем
от своевременной обработки почвы. И земледельцы прекрасно знали, когда и
какую культуру необходимо сеять. Об этом говорят многочисленные приме­
ты и народный сельскохозяйственный календарь, в котором отразились мно­
говековые наблюдения хлебопашца за состоянием почвенно-климатических
условий. В условиях прошлого Молдовы самым страшным природным яв­
лением и злейшим врагом земледелия являлись засухи и суховеи, которые
повторялись иногда по два, а то и три года подряд. В этих условиях молдава­
не старались провести весенний посев колосовых ранней весной, когда по­
сле осенне-зимнего периода сохранилась почвенная влага - одно из главных
условий плодородия почвы.
Сроки посева прошлых веков были, вероятно, те же, что и в настоящее
время. Озимую пшеницу сеяли между 20 августа и 1 сентября, а посев пше­
ницы наволоком производился с 1 по 15 сентября (Якубцинер, 1946. С. 60).
Кукурузу сеяли в апреле, “когда терн зацветет, когда лягушки закричат, когда
можно босиком ходить” (БСХ, 1915. № 4. С. 95). По народному календарю в
некоторых местах начало посева кукурузы приурочивали ко дню Марии Ги-
тянэ (1 апреля). Интересные сведения о методе определения времени посева
находим в одном из номеров КЕВ за 1875 г. В одном из сел Бендерского уезда
счет дней в зимнее время начинался с Дмитриева дня (26 октября). Когда этот
счет доходил до 110 или 120 дней, то несмотря ни на какие показатели пого­
ды, односельчане начинали сеять (КЕВ, 1875. № 22. С. 831).
В течение многих веков в регионе преобладал ручной посев. Он прово­
дился двумя способами: вразброс и по борозде. Более старым способом явля­
ется посев вразброс. Обычно в этих целях использовались мешки, сшитые из
домотканины. Посев кукурузы вразброс очень неудобен, вследствие особен­
ностей ухода за ней после посева. Этот уход заключался в двух-, а иногда и
трехкратном разрыхлении почвы, окучивании и прополке. При посеве куку­
рузы вразброс прополка проводилась всегда вручную, что требовало большо­
го труда. Однако посев кукурузы вразброс часто встречался и в начале XX в.
Посев кукурузы по борозде (за плугом) получил широкое распространение
лишь в конце XIX в., хотя появился он еще в начале XIX в. в хозяйствах коло­
198
нистов и помещиков. П осев кукурузы по борозде облегчал дальнейш ий уход
за этой культурой. П осле всходов почва между рядами ры хлилась и очищ алась
от сорняков пропаш ником, а вручную обрабатывались только ряды кукурузы.
Озимая пш еница и яровые хлеба сеялись чаще всего наволоком по стерне
после уборки проса или между кукурузными рядами. Х леба засевались чаще
всего без вторичной вспашки. Особенно этот способ был распространен в
крестьянских хозяйствах.
В первой половине XIX в. появились и первые сеялки, но они были мало
распространены (Защук, 1862. С. 249). Даже в 1870-х годах лишь некоторые
помещ ики обзавелись рядовы ми сеялками для посева кукурузы (.Перепелкин,
1874. С. 47). В это время в крестьянских хозяйствах появилась своеобразная
сеялка в виде ведра, которую прикрепляли к оси правого колеса плужного
передка, ш едшего по борозде. В нее насыпались кукурузные семена, которые
падали по борозде через маленькие отверстия при движ ении плуга. В начале
XX в. в помещ ичьих и зажиточны х хозяйствах употреблялись одноконные
пяти- или ш естирядны е сеялки.
П осле посева и до сбора урожая проводилась больш ая работа по уходу за
растениями. При обработке почвы примитивны ми орудиями посевы быстро
засорялись разнообразны м и травами, которые, если не принять необходимых
мер, заглуш али зерновы е растения. П рополка являлась необходимой мерой
борьбы с сорняками. Ее выполняли преимущ ественно женщ ины и дети.
О бработка почвы и посев получили отражение в молдавском народном
творчестве. В новогодних молдавских колядах (plugul cel mare, plugu§orul,
semánatul, chiraleisa) дается подробное описание всего цикла полевой рабо­
ты и посева. И сполнение колядок сопровож далось соответствую щ ими зем ­
ледельческими сценами, которые имитировали производственную деятель­
ность земледельца. Так, при исполнении обрядных песен под Н овый год (iin
ajunul de Anuí Noü) обязательно вклю чались такие земледельческие сцены,
как обработка почвы плугом. Такие обычаи сохранились до недавнего врем е­
ни. В наши дни население все больше возвращ ается к ним. До захода солнца
Си plugu§orul ходят с плугом м аленькие ребята. В отличие от Plugul cel mare
или, как еще он назывался, H áitul, с которым ходили парни, он назывался
Plugu§or или Plugul cel тіс. П луг изображ ался в виде длинной палки с двумя
ручками. Подходя к окнам дома, ребята спраш ивали разреш ения, а затем на­
чинали шутливую колядку:
Plugu§orul mo§ului,
Cu doisprezece boi,
La coadá cu dalbii
La nii prinii.
Sáriti cu samanta,
Cá boii va farámá brázdita,
Sariti cu colacul,
Cá boii va farámá pragul.
Дедов плуг с 12-ю
Бело-бурыми волами,
Спешите с посевом,
Не то волы испортят борозду.
Спешите с калачом,
Не то волы вам порог.
(Поезие популарэ.., 1960. С. 441-442)
199
С пособ укладки кукурузных стеблей. Середина X X в.
Рышканский район, с. Костешть. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

Хранилище для кукурузы. Середина X X в.

Страшенский район, с. Лозова. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы
Хранилище для кукурузы. Начало XX в.
Глодянский район, с. Кот. Фото Н.А. Демченко,
1980-е годы

С наступлением сумерек начина­

ли ходить с Плугул чел маре взрос­
лые парни. В настоящ ий деревянны й
плуг впрягали две-три пары волов и
бороздили по снегу вдоль села, от
дома к дому в сопровож дении весе­
лого крика “хэй-хэй-й-й” парней и
свиста кнута ( ic.) При этом
arpn
h
также исполнялись соответствую ­
щие стихи-колядки.
Как после вспаш ки проводился
посев, так и в колядах теме о посеве
отводился второй день новогодних
праздников, день Нового года (день
Василия). П осевание (semanatu!) в
этот день проводилось ранним ут­
ром мальчиками и девочками. Они
входили в дом и осы пали хозяев зернами пш еницы, ржи, кукурузы и других
культур. При этом они говорили приветствия и добры е пожелания в адрес
хозяев.
Уборкой и молотьбой заверш ается годичный цикл земледельческих ра­
бот. Уборка подытоживает труд зем ледельца за весь год.
И сторические условия и слож ивш иеся традиции земледельческой культу­
ры района обусловили распространение в М олдове специф ических способов
хранения зерна и связанных с этим хозяйственны х сооружений. С глубокой
древности и до 40-х годов XX в. на значительной части М олдовы был изве­
стен способ хранения зерна, главным образом пш еницы, в специальны х ямах
( Демченко, 1982. С. 49-50).
Другой вид хранилищ а зем ледельческих продуктов - это наземные по­
стройки ( агт
Ъили magazie, со§ или sasaiac). В помещ ичьих и зажиточных
крестьянских хозяйствах амбары были огромны х размеров, улучш енной пла­
нировки, в менее заж иточны х - небольш ими, простой планировки, сплетен­
ными жердями или сбиты ми досками. Зерно хранили также на чердаках
pod), муку - в хозяйственны х помещ ениях. Картофель и разнообразны е ово­
щи хранили и хранят в погребах или специальны х ямах около дома.

Животноводство. В сельскохозяйственной деятельности молдаван важ ­

ное, а на отдельных исторических этапах развития края главное и ведущ ее
место занимало животноводческое и пастуш еское хозяйство.
В период Средневековья животноводство получило особое развитие в за­
падной части княж ества, на территории между Карпатскими горами и П ру­
том. Гористые и холмистые земли этой зоны, покры тые лесам и с естествен­
ными и искусственны ми пастбищ ами, сенокосами и м естами для загонов и
кошар, были наиболее удобными для ведения развитого животноводческого

201
хозяйства. Эти места были и наиболее населенными районами княжества,
где располагались и самые крупные феодальные вотчины. Об этих местах
Д. Кантемир писал: “Особенно богатые пастбища находятся в трех местах: в
Русском Кымпулунге у реки Путила, в Молдавском Кымпулунге у реки Мол­
дова и в горах Вранча в округе Путна” {Кантемир, 1973. С. 28).
Восточные земли, междуречье Прута и Днестра в то время были еще сла­
бо заселены и мало освоены в сельскохозяйственном отношении. И здесь на­
селение занималось преимущественно животноводством, однако по уровню
развития оно уступало животноводческому хозяйству западных районов. До­
статочно отметить, что в центральной части этого междуречья имелось лишь
одно крупное животноводческое хозяйство бранищного типа. Оно было соз­
дано в 60-е годы XVI в. на берегу реки Реут у с. Завидены, на базе 12 сел,
А. Лэпушняном, который вел оживленную торговлю скотом {Советов, 1972.
С. 76). Однако налоговая система и система повинностей Молдавского княже­
ства свидетельствуют, что эта отрасль развивалась и в хозяйствах крестьян.
Важнейшим объектом животноводства средневековой Молдовы был
крупный рогатый скот {Бырня, 1969, С. 133). В своих воспоминаниях италья­
нец Анжиолелло, сопровождавший турецкого султана в походе против Ште­
фана Воеводы в 70-е годы XV в. указывал, что регион очень богат скотом,
волами и лошадьми, что участникам похода приходилось есть много мяса
и брынзы {НоІЪап, 1968. Р. 133, 138). Л. Горецкий, побывавший в Молдове
в это же время, писал, что этот край очень богат, “особенно славится боль­
шим количеством весьма крупного рогатого скота” (Мемуары, 1890. С. 95).
Большое количество этого скота вывозилось за пределы страны. Летописец
М. Костин отмечал, что огромное количество этого скота (быков) продается в
Польшу {Костин, 1957. С. 151). А господарь Молдовы свидетельствовал, что
из своей страны ежегодно угоняли в Данциг по 40 тыс. быков, где продавали
по 40-50 талеров за пару (а в крае они стоили по 3-5 талеров) {Кантемир,
1789. С. 76).
По сведениям Д. Кантемира, в крае выращивали два вида волов: в гори­
стых районах преобладали низкорослые, а на равнине - крупные и более упи­
танные. Лучшая порода этого крупного рогатого скота выращивалась в Фал-
чийском и Черновицком округах, где имелись лучшие пастбища. Этого скота
там великое множество, что его не только жителям хватает, но им молдаване
платят “тяжкую требуемую турками подать” (Там же).
Крупный рогатый скот давал пищевые продукты в виде мяса и молока,
а также кожу для обуви. Особо ценилась в хозяйстве молдаван корова. Мол­
давская народная поговорка гласит: “Vaca la casa - máncarea pe masa”. Поэто­
му Д. Кантемир писал, что крестьяне, имевшие одну или две коровы, были
обеспечены ежедневным питанием, ибо “некоторые из них дают ежедневно
40 и по меньшей мере до 24 мер молока” (Там же. С. 308). Молочная пища
являлась важным продуктом питания населения. Крупный рогатый скот в те­
чение многих веков был и основной тягловой силой. Пахота и многие другие
земледельческие работы проводились волами {boi de plug).
Второе место в структуре животноводства края занимало овцеводство.
Район с наиболее развитым овцеводством представляла западная гористая
часть края и особенно такие местности, как Кымпулунг Русеск, Кымпулунг
Молдовенеск и Вранча. Здесь овцеводство составляло основное занятие гор­
ного населения {Кантемир, 1789. С. 73). Говоря об этих горных микрорайо­
202
нах, господарь Молдовы выделял Кымпулунг в Сучавском уезде, который со­
стоял из 15 деревень. “Они не ведают как пашут землю, - писал он, - ибо нет
таких мест на их горах: но вся их работа состоит в пастьбе овец. Ежегодная
десятинная подать в пользу государя из этого района составляла 24 тысячи
голов овец (Там же. С. 272, 309).
Другим районом развитого овцеводства являлось Пруто-Днестровское
междуречье. Здесь Д. Кантемир выделяет Сорокский уезд, где овцы были
рослее чем в горах, но не так многочисленны. Много овец было и в некото­
рых селах Хотинского уезда.
Овцеводство играло очень важную роль в экономике региона и в хозяй­
стве населения. Овцеводство - это прежде всего молочный и мясной скот,
продукты которого в свежем или переработанном виде занимали видное ме­
сто в питании населения. Овцеводство давало и материал для одежды - овчи­
ны для шуб и тулупов, шерсть для валяния из нее валенок, войлока и для пря­
дения и ткачества, а также для изготовления известных молдавских ковров.
Молдаване широко использовали шкуры смушковых ягнят для изготовления
остроконечных и округленных шапок, ставших характерным элементом на­
ционального головного убора молдаван.
На обширных пространствах княжества паслись множество табунов ло­
шадей. В средневековой Молдове выращивали лошадей нескольких пород.
В анонимном описании Молдовы в 1541 г. указывалось, что здесь разводили
прекрасных турецких и молдавских лошадей, а также отличную породу ло­
шадей “астуркань” (очевидно, татарская порода). 500 лучших из лучших по­
род лошадей вместе с 300 молдавскими соколами и большая сумма золотом
ежегодно платилась туркам Молдавским княжеством (Там же. С. 199).
По сведениям Д. Кантемира, в крае разводили в основном две породы
лошадей: мелкую, но сильную и выносливую породу, предназначенную лишь
для хозяйственных разнообразных работ, и крупную, статную и быструю по­
роду, использовавшуюся для верховой езды. Он писал, что горная часть края
“имела хотя малых и по сложению их стана во всем на российских похожих
лошадей, но очень сильных и к работе чрезвычайно прочих”, а на равнине
“лошади родятся гораздо рослее, статнее, и по виду своему, правильности
членов, резвости в беге и крепости первых превосходнее” (Там же. С. 79).
Новый этап в развитии животноводческого и пастушеского хозяйств Дне-
стровско-Прутского междуречья начинается с присоединения этого края к
России в 1812 г. В первый период скотоводство находилось здесь в стадии
расцвета и представляло “главнейшее здешних жителей занятие” (АІЖМ.
Ф. 2. Оп. 1. Д. 391. Л. 32). Бессарабский губернатор в 1837 г. отмечал, что
“одно из главнейших богатств заключается в скотоводстве и преимуществен­
но в рогатом скоте” (АКЯМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2591. Л. 61, 374). Однако уже в
40-е годы XIX в. рост населения, увеличение пахотных земель и площадей
под виноградниками, развитие зернового хозяйства привели к сокращению
пастбищ, что отразилось на состоянии и направлении животноводческого хо­
зяйства.
Во второй половине XIX в. удельный вес скотоводства и животноводства
в общем сельскохозяйственном производстве продолжал сокращаться. С раз­
витием товарного земледелия распахивались целинные земли, используемые
раньше как пастбища для скота, резко уменьшались площади выгонов, лугов
и других пастбищных и сенокосных угодий. Все это приводило к сокраще­
203
нию количества скота и упадку этой отрасли хозяйства, особенно в крестьян­
ских хозяйствах, лишенных пастбищ и сенокосов.
Породный состав крупного рогатого скота был весьма разнообразным:
разводили молдавскую, украинскую и балканскую породы. Самой распро­
страненной, особенно в северных и центральных уездах края, была молдав­
ская серая порода. Она появилась в 30-е годы XIX в. в результате скрещи­
вания бессарабской степной с приобретенной в Венгрии трансильванской
породой. Молдавская порода отличалась такими ценными качествами, как
скороспелость, выносливость, склонность к откорму, высоким выходам мяса.
Она не требовала больших затрат на содержание, отлично переносила капри­
зы здешнего климата (ЖМГИ, 1858. С. 15-16).
Поголовье крупного рогатого скота состояло из гулевого и рабочего ско­
та. В конце XIX в. рабочий скот составлял около половины всего поголовья
крупного рогатого скота. Гулевой скот выращивался на продажу и был важ­
ным источником народного богатства. Откормленный на пастбищах за лет­
ние месяцы скот осенью сбывали местным купцам на базарах и ярмарках
края или отправляли за пределы губернии.
Молочный крупный рогатый скот при развитом овцеводческом молоч­
ном хозяйстве не имел товарного значения. Молоко коров шло в основном на
кормление молодняка ( Чернопятов, 1873. С. 551). Коровы в середине XIX в.
составляли 40%, а в начале XX в. 33,2% от общего количества крупного рога­
того скота (Гросул Я., Будак, 1967. С. 199; Могилянский, 1918. С. 19).
Товарной и весьма доходной отраслью животноводческого хозяйства
было овцеводство. В течение XIX в. оно претерпело серьезные качественные
и количественные изменения. К 1860 г. овцы в общем поголовье скота в крае
составляли 73% (Илъев, 1966. С. 4). В начале XX в. их поголовье также пре­
обладало среди других видов скота (Дьяков, 1913. С. 381). Наибольшего раз­
вития овцеводческое хозяйство достигло в конце 1880-х годов, но затем пого­
ловье овец постепенно начало сокращаться (Гросул Я., Будак, 1972. С. 332).
В крае выращивались грубошерстные (простые) и тонкорунные овцы.
На севере и в центре преобладало грубошерстное овцеводство, представлен­
ное смушко-молочной овцой (Щепкин, 1869. С. 139). Местные жители вы­
делывали из овечьих шкур известные молдавские смушки. В южных уездах
под влиянием задунайских переселенцев бурное развитие получило цигай­
ское овцеводство (Дерягин, 1886. С. 5; Щепкин, 1869. С. 139). С 20-30-х годов
XIX в. в крупных помещичьих хозяйствах быстро увеличивается, а к сере­
дине XIX в. становится крупной товарной отраслью и мериносовое (Илъев,
1966. С. 21-24).
В отличие от потребительского характера смушко-молочного овцеводства
северных и центральных уездов юг представлял собой зону с резко выра­
женным торговым характером шерстного овцеводства. Но кроме этой высо­
котоварной продукции от овец получали и побочный доход в виде брынзы и
специального овечьего сыра - ca§caval, которые в большом количестве выво­
зились на внешний рынок.
В период острого кризиса овцеводства в 70-80-е годы XIX в. большим
событием, определившим впоследствии специфическое направление данной
отрасли хозяйства, явился завоз в 1884 г. из Средней Азии каракулевой по­
роды овец, которая получила широкое распространение в крае, особенно на
севере и в центре Дьяков, 1913. С. 385). Скрещивание молдавской и караку­
204
левой овец значительно улучшило смушки, в результате чего грубошерстное
“овцеводство приобрело резко выраженное смушко-молочное направление,
превратилось в специализированную отрасль и стало ведущим в овцеводстве
края” (Ильев, 1966. С. 6).
Жители края занимались и коневодством. В периоды, когда в качестве
тягловой силы в крае в основном использовались волы, коневодство развива­
лось сравнительно слабо. В первой половине XIX в. лошади были сосредо­
точены в крупных хозяйствах. Славились лошадьми Бельцкий и Хотинский
уезды (РГИА. Ф. 673. Оп. 1. Д. 331. Л. 9). В 1840-е годы в крае имелось около
40 тыс. лошадей, которые “во всякое время года” паслись в степи (АІЯІІМ.
Ф. 2. Оп. 1. Д. 2591. Л. 376). Во второй половине XIX в. их поголовье выросло
более чем в 5,5 раза. Намного увеличилось количество рабочих лошадей. Это
объясняется не только сокращением удельного веса волов как рабочего скота,
но и начавшейся интенсификацией сельскохозяйственного производства.
Свиноводство ввиду специфических условий содержания занимало осо­
бое место среди других отраслей животноводства. Его развитие было след­
ствием перехода к более интенсивным формам земледелия, в хозяйствах
стало больше высококачественных зерновых кормов, а также корнеплодов,
а само свиноводство не требовало больших пастбищ, которые в это время
весьма сокращались. Уже в дореформенный период поголовье свиней увели­
чилось более чем в 4 раза. Во второй половине XIX в. в отличие от других от­
раслей животноводства свиноводство продолжало развиваться. В конце
XIX в. насчитывалось 327 тыс. свиней, а в 1912 г. - уже 544 тыс. К этому вре­
мени свиноводство было наиболее развито в Бельцком и Сорокском уездах -
на севере и в Измаильском и Аккерманском - на юге (ОБГ за 1912 г. С. 75).
В крестьянских хозяйствах, где выращивались преимущественно свиньи
местной породы, свиноводство носило потребительский характер. В круп­
ных помещичьих хозяйствах, где проводилось улучшение породы, разведе­
ние свиней велось на более высоком уровне и имело товарное значение (Бер-
тенсон, 1900. С. 3).
Молдаване разводили всякую птицу, среди которой выделялись куры-го­
лошейки, гуси, утки, индейки. Птицеводство давало не только пищевую про­
дукцию (мясо и яйца), но и перо и пух, которые пользовались большим спро­
сом в домашнем хозяйстве.

Формы ведения животноводческого хозяйства. Самой распространенной

формой ведения животноводческого хозяйства была оседлая или придомная.
Ее своеобразие состояло в том, что в качестве пастбищ использовались рас­
положенные недалеко от села земельные угодья при полной оседлости насе­
ления и с определенным периодом стойлового содержания скота.
Для оседлого скотоводства были характерны как вольный, так и пасту­
шеский выпасы. Наиболее примитивный и древний - вольный выпас скота,
широко применявшийся в средневековой Молдове и сохранившийся во мно­
гих лесных местах и в XIX в. При этом способе выпаса скот почти круглый
год свободно бродил по лесным и степным пастбищам в поисках корма.
По мере сокращения лесных и степных пастбищных угодий, увеличения
плотности населения и расширения пахотных и посевных площадей свобод­
ный способ содержания скота был со временем заменен пастушеским, при
205
котором стадо регулярно паслось под постоянным присмотром пастухов.
Учитывая ландшафт края, разные условия содержания скота, пастушеская
форма скотоводства бытовала в двух характерных подтипах: степным и гор­
но-лесным. Между ними имелись различия в условиях весенне-летне-осен-
него и зимнего содержания скота, традиционных видов корма, комплексов
хозяйственных построек.
В средние века в Молдове практиковалась и отгонная форма скотоводства.
Есть основания полагать, что она существовала в двух основных подтипах:
стойловом и бесстойловом содержании скота. Характерная особенность пер­
вого подтипа - стойловое содержание скота зимой, выпас в весенне-осеннее
время на приселянских пастбищных угодьях и сенокосах и отгон на горные
пастбища летом. Эта форма скотоводства со стойловым содержанием скота
была широко распространена в овцеводческих хозяйствах районов Вранча,
Кымпул Молдовенеск и в других предгорных областях ( Ѵиіа, 1964. Р. 141).
Второй подтип характеризовался сезонным выпасом скота на горных паст­
бищах летом, на сенокосах и земледельческих участках - в весенне-осенний
период и перегоном скота для зимовки на южные степные пастбища. Этот
подтип отгонного скотоводства применялся крупными животноводческими
хозяйствами Запрутской Молдовы. В период перегона скота на зимнее
содержание скотоводы доходили со своими стадами до степных районов
Бессарабии.
Формы организации выпаса животных были весьма разнообразны. Круп­
ный рогатый скот образовывал стадо (cireada). Каждое такое стадо обслужи­
валось несколькими пастухами (ѵйсагі). Во многих селах пастухов не нани­
мали, а стадо пасли односельчане по очереди. Существовал определенный
принцип в организации стад различных категорий крупного рогатого скота.
Молочный скот составлял одно стадо, яловый - другое, рабочий - третье,
иногда и телят выделяли отдельно. Стадо молочного скота паслось на близле­
жащих толоках, так как летом они пригонялись в обед в село для дойки. Яло­
вый скот содержали на пастбищах целое лето, притом на самых отдаленных.
Эти места у молдаван носили название varatic. Здесь сооружались времен­
ные загоны. В крупных скотоводческих хозяйствах сооружались не времен­
ные хозяйственные постройки, а постоянные. Здесь содержался и молочный
скот. Такие комплексы назывались odae и они широко были распространены
в средневековой Молдове.
Для выпаса мелкого рогатого скота (овец) создавали отдельное стадо
(card). В отдельное стадо сгоняли яловых овец (sterpele), ягнят и баранов -
тоже отдельно. Дойные овцы (;manzarile) образовывали особое стадо. Ор­
ганизацию этого стада и его деловое хозяйство вел scutar. Приготовлением
брынзы занимался bad - старый чабан. Он нанимался только на период при­
готовления брынзы. Остальные чабаны - manzari, sterpari и strungari - пасли
овец, доили их.
Принципиально отличную организацию в этом отношении имело стадо
дойных овец. В Молдове известны две формы распределения молока или
молочных продуктов среди членов объединения. В одних селах взвешивали
молоко от овец, принадлежащих каждому хозяину, и в зависимости от этого
определяли причитавшуюся ему часть продуктов. В других же каждый член
кооператива получал продукцию от всего стада в течение определенного вре­
мени, в зависимости от количества принадлежащих ему дойных овец. Первая
206
форма разделения продуктов больше всего была распространена в северных
районах, в то время как вторая в основном встречалась на юге.
Нормы выдачи молока устанавливались два раза в год: в начале весеннего
и в начале летнего выпаса скота, когда изменялись качество и количество мо­
лока. Весеннее установление нормы продуктов происходило в день формиро­
вания стада в присутствии жителей всего села. Чабаны, а в большинстве слу­
чаев хозяева доили овец. Бач измерял общее количество молока и определял
долю каждого хозяина. Затем устраивали гуляние с угощением. Первыми из
членов объединения получали продукты владельцы наибольшего числа овец
или надоившие наибольшее количество молока.
Летние и зимние хозяйственные постройки для скота, жилье для чабанов,
помещения для переработки и содержания молока и молочных продуктов
различались в зависимости от форм скотоводческого хозяйства и местных
традиций, сложившихся в течение многих веков. Летние (в основном вре­
менные) легкие сооружения состояли из загона для овец (stänä), сыроварни
и земляных или наземных построек для пастухов. Загон для скота имел не­
сколько отделений, которые отличались как по назначению, так и по терми­
нологии. Во многих селах южных районов края загон состоял из одного отде­
ления, носившего название ocol, perdea или dosealä. Сюда загоняли дойных
овец, а яловые находились рядом на неогороженном месте, которое называ­
лось tärlä. В центральных и особенно в северных районах загон имел два и
три отделения.
Неотъемлемой частью загона для дойных овец являлась strunga - калит­
кообразный проход в заборе, через который овец загоняли на дойку. Перед
струнгой имелся навес - cotari, под которым чабаны проводили дойку. Если
первый элемент встречался повсеместно, то второй преобладал на севере и
в центре и очень редко встречался на юге. Для облегчения дойки струнга и
котарь устраивались на наклонной плоскости, понижающейся к доилыцику.
Плоскость эту либо сооружали, либо использовали покатое место, избранное
для устройства всего комплекса, или специальный деревянный помост (podé).
Перед доением деревянный накат и земляной пол смачивали водой. Скольз­
кая наклонная плоскость затрудняла движение животных, что, безусловно,
облегчало процесс доения. Для удержания овец на месте во время дойки во
многих селах северной зоны использовалась специальная петля (laf), которая
надевалась на шею овцы, проходящей через струнгу к месту дойки
(ЗИОСХЮР, 1880. С. 544).
Помещения для чабанов были самыми разнообразными. На юге края и
частично в центральных районах использовалась небольшая полуземлянка
(.bordei). Она сооружалась недалеко от загона. Здесь хранили молочные про­
дукты, необходимый инвентарь, а иногда и перерабатывали молоко. В север­
ной части и некоторых селах центральных районов для чабанов строилась
времянка, примыкавшая к загону со стороны котаря. С противоположной сто­
роны, также рядом с котарем, находилась стына, где перерабатывали молоко
и хранили молочные продукты. Она строилась из досок или из другого мест­
ного строительного материала. У молдаван существовали и переносные сты-
ны на деревянных колесах или на полозьях. Очаг для приготовления пищи и
урды находился под открытым небом, недалеко от стыны.
Одним из главных условий развития животноводства является кормовая
база, которая определялась целым рядом факторов. Благоприятные природ-
207
 Загон для овец. Середина X X в.
Рышканский район, с. Костешть. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

Загон для овец. Середина X X в.

Унгенский район, с. Четирень. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

но-климатические условия края, степные, лесостепны е и лесны е пустую щ ие

земли с прекрасны ми естественны ми летними и зимними пастбищ ами, се­
нокосными угодьями способствовали созданию хорош ей кормовой базы для
успеш ного развития почти всех отраслей животноводства.
П риблизительны е сроки пребы вания скота на том или ином пастбищ е
со временем стали традиционны м и, и односельчане строго их придерж ива­
лись. Весь год делился на два больш их периода: летний и зимний. Л етний
208
период начинался весной, в день Георгия, 23 апреля, и кончался осенью -
в день Дмитрия, 26 октября. Зимний период продолжался с 26 октября до
23 апреля.
Содержание скота почти круглый год на подножном корме соответствова­
ло экстенсивному характеру скотоводства. В климатических условиях Мол­
довы такое содержание скота было возможно на юге края, где снег держался
недолго, а в иные годы вообще отсутствовал (РГИА. Ф. 673. Оп. 1. Д. 331.
Л. 9). Однако в отдельных уездах и особенно в крупновладельческих хозяй­
ствах содержание скота велось и на более высоком уровне, рационально ис­
пользовались сенокосно-пастбищные угодья. От чисто пастбищной системы
скотоводства последнее отличалось сенокосом, заготовкой корма на зиму и
стойловым содержанием скота в ненастное и особенно в зимнее время.
Во многих грамотах средневековой Молдовы встречается множество упо­
минаний о сенокосных угодьях і/апе^е). Как показал П.П. Бырня, картогра­
фировавший эти угодья в ХѴІ-ХѴІІ вв., они были в большом количестве в
лесных Карпато-Прутских землях, но встречались они и в малозаселенных
районах Кодр Пруто-Днестровского междуречья (Бырня, 1969. С. 136). Ес­
тественно, что обширные сенокосы имелись и в нелесных районах, особен­
но в долинах и низменных местах, а также в поймах больших и малых рек.
Крестьяне обязаны были выплачивать десятину сенного покоса и в качестве
трудовой повинности производили укос и заготавливали сено для скота зем­
левладельца.
Среди кормовых трав первое место занимал магар, который культивиро­
вался во всех уездах, но лучше всего удавался на севере и в центральной
части. Богатые землевладельцы отводили специальные участки земли под
посев клевера и люцерны. Кормовая свекла была распространена только в
северной и центральной части края.

Переработка продуктов животноводства. С животноводческим хозяй­

ством была тесно связана переработка продуктов скотоводства. Дойка скота,
переработка молока и приготовление молочных продуктов производились с
помощью специального инвентаря и утвари. При дойке овец пользовались
деревянными подойниками (,§■аІеаШ). В Молдове было известно два вида по­
дойников. У одного из них клепки в верхней части имели высоту подойника
в целом, у другого - почти половина из них были чуть ниже, чем остальные.
Первый вид был распространен повсеместно, второй встречался в припрут-
ских селах Вулканештского района на юге и в Рышканском районе на севере.
За пределами Молдовы таким подойником пользовались в селах Черновиц­
кой области на Украине, а также за Прутом на территории Румынии.
Надоенное молоко сквашивали, а затем створаживали массу в специаль­
ных деревянных кадках (риііпа, budaga, іеаротііа, inchegatoarë) емкостью
около 50 л. Сливая молоко, его процеживали сквозь цедилки ($/гесигсИоаге)
из домотканого полотна. Над кадкой устанавливали ЬаггоЬ - деревянный об­
руч с сеткообразным дном из веревки, проволоки или тонких ветвей лозы.
Его типы были одинаковыми на всей территории края.
Молдаване знали и знают два приема створаживания молока. Первый
состоял в том, что овечье молоко в дойный период створаживали один раз
в день. После добавления закваски (іеаg) молоко подогревалось в медных
209
 Подойник для дойки коров.
Середина X X в.
Рышканский район, с. Костешть.
Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Типы подойников для дойки овец.

Середина X X в.
Рышканский район, с. Костешть.
Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

котлах до тех пор, пока полностью не свернется. В литературе этот способ

назы вается венгерским и считается наиболее соверш енным. Другой способ -
бессарабский - заклю чался в том, что молоко от каждого удоя створаж ивался
сразу ( Турт
ьев, 1880. С. 554).
Когда молоко закваш ивалось, его сбивали специальной палкой с деревян­
ными кольцами на одном из концом - bärghidäu. П олученную сравнительно
густую сладковатую массу ( са§dulce) через специальную тк
ли, а затем отж имали руками и клали под пресс, чтобы стек остаток сы ворот­
210
ки (zar). М олдаванам были известны два типа этих прессов (tease de presat
са§и)\ громоздкий пресс с деревянны ми клиньями, применявш ийся в круп­
ных овцеводческих хозяйствах, и небольш ой портативный пресс с винтом,
зафиксированны й пока только на юге края.
Хорошо отжатый сыр клали затем на деревянны е полочки (leasá,
под открытым небом или в помещ ении, где он окончательно освобож дался от
сыворотки и доходил до полного созревания. Н а этом процесс приготовления
самого распространенного вида свежего овечьего сыра (са§) завершался.
В таком виде его употребляли в летнее время, вывозили для продажи в сосед­
ние села и районы.
О сновным остатком после получения каша являлась сыворотка. Из нее го­
товили особы й суп для рабочих пастуш еского хозяйства и изготовляли урду.
Этот термин является общ им не только для восточно-романского населения,
но и других народов (русских и украинцев) Карпато-Днестровского ареала
(Ѵиіа, 1964. Р. 210; Diaconu, 1929-1930. Р. 27; Rusu /., 1958. Р. 150; Kaindl,
1894. Р. 64). Для этого сыворотку сливали в специальны й котел (cazan, сеаип
de urdit) и часа д в а-тр и кипятили на слабом огне. Чтобы урда имела сладко­
ватый привкус, во время кипения в нее добавляли немного молока. П ри этом
сыворотку непреры вно помеш ивали специальной палкой (buzdugan, taujer),
чтобы вы делявш ийся альбумин не пригорал и одновременно бы стрее сверты­
вался. Когда весь альбумин всплывал на поверхность, масса начинала кипеть и
свертывалась. Н емного остывш ую массу сцеж ивали и урда готова. О на не так
вкусна, как брынза, очень нежная и быстро портится. Она всегда составляла
деш евое блюдо беднейш их жителей ( ар,1899. С. 13).
П
воротки получали и масло. Для этого она подогревалась на слабом огне. Ж ир­
ную массу, которая всплы вала на поверхность, собирали в отдельную посуду.
Из сыворотки иногда приготовляли и см етану (smántána). Для этого в сы ­
воротку доливали свежее молоко, хорошо размеш ивали деревянной лопат­
кой ( lopáficá) и через сутки сним а­
ли сливки. Из сливок, кроме того,
сбивали масло (ипі). Сбивание м ас­
ла производилось в деревянной м ас­
лобойке (budáláu, bádií). М олдаване
знали два типа таких маслобоек: бо­
лее древней представлял цилиндри­
ческий сосуд, в котором двигалась
мутовка вручную вниз и вверх, и
более новый тип - деревянны й со­
суд ш естигранной формы, внутри
которого имелся валик с четырьмя
лопастям и и приводился в движ ение
ручкой.
Во многих селах готовили на
зиму кислое молоко (lapte асги) и
зимнее молоко (lapte de іагпа). Эти

Маслобойка. Начало X X в.
Глодянский район, с. Кот. Фото Н.А. Демченко,
1980-е годы

211
 продукты изготовлялись к концу сезона дойки овец, когда жирность молока
была высокой.
Основным продуктом овцеводческого хозяйства являлись разнообразные
сорта брынзы для более длительного хранения. В крае различали два вида
такой брынзы: с рассолом (Ьгапга тигМа іп зйіатига) и сухая (Ьгапга ЬаШа,
/гатаШаШ). Самая обыкновенная брынза с рассолом {Ьгапга іп /аііі) приго­
товлялась из свежего каша, который разрезали на небольшие куски, уклады­
вали в кадки в специальный рассол из воды и сыворотки. Сверху накладыва­
ли нетяжелый пресс.
Особый вид брынзы представляло собой телемя. После свертывания и
скисания молока створоженную массу, завернутую в домотканое полотно,
укладывали для отцеживания от сыворотки на кринту, затем неоднократно
разрезали вдоль и поперек деревянным ножом и клали под пресс. Утром мас­
су вновь разрезали и выдерживали под прессом до обеда. Затем резали на
квадратики, которые на несколько часов замачивали в специальном желобке
(;иіис) с рассолом. После этого укладывали в кадки с рассолом. В таком виде
брынза телемя могла провозиться на большие расстояния и долго сохранять­
ся. Телемя считалась самой высококачественной брынзой. Если обыкновен­
ную брынзу в кусках {Ьгапга іп /аііі) изготовляли почти во всех селах, то те­
лемя встречалась главным образом на юге края {Раѵіезси, 1934. Р. 44), а также
в Румынии {Ѵиіа, 1964. Р. 205).
Второй вид брынзы, преобладавший в прошлом во всем крае, готовился
из каша, который размельчали и перетирали с солью. Иногда добавляли еще
более дешевый коровий творог и урду. Для получения этого вида брынзы
хорошо отцеженный каш выдерживали 8-14 дней для полного созревания.
Размельченную массу укладывали в бочки {рШіпа сіе Ьгапга), стоявшие неко­
торое время в прохладном месте не закупоренными. Когда брынза созревала
и получала характерные ей качества и вкус, бочки вкатывали в погреба и ста­
вили сверху груз из досок и камней. Чем дольше такая брынза сохранялась,
тем острее становился ее вкус и желтее оттенок.
В недалеком прошлом на территории края и особенно его южной части
изготовляли и такой сорт брынзы, как Ьгапга сіе Ьигсіи/ (брынза из овечьего
бурдюка), широко распространенный в прошлом среди пастухов румынских
Карпат (Там же. С. 205). Для получения этого сорта брынзы каш отцеживали
от сыворотки больше, чем обычно. Дольше держали его и под прессом. Затем
каш в течение нескольких дней на комарнике созревал под лучами солнца.
И только после этого его размельчали, солили и набивали в овечьи бурдюки.
В такой упаковке брынза сохранялась длительное время.
В крупных пастушеских хозяйствах, где производство молочных продук­
тов носило товарный характер, готовили овечий сыр под названием са§саѵаІ-
продукт самого высокого качества (АМІІМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2134. Л. 28, 35).
Для его приготовления каш после сцеживания оставляли на лясах или полках
до тех пор, пока он не пожелтеет. Затем его разрезали на тонкие куски и обли­
вали кипятком в специальных кадках, энергично помешивая деревянной ло­
патой, в результате чего получалась сплошная мягкая масса. Ее укладывали в
специальные круглые формы и определенное время выдерживали. Затем кла­
ли на два-три дня в специальный рассол, после высушивали {Паращук, 1899.
С. 14-15; Гуртъев, 1880. С. 556). В окончательном виде кашкавал представ­
лял собой желтоватую сплошную оформленную массу с приятным вкусом.
212
 Коровье молоко также имело больш ое значение в обеспечении питанием
населения. Это молоко употреблялось в пищу как в сыром виде, так и в виде
переработанны х молочных продуктов. Самыми распространенны м и были
сметана (smántáná), творог ( bránzá de vaca), масло (uní), кислое молоко ( lapte
acru), простокваш а ( chi§leac) и др.
Молоко хранилось в глиняных сравнительно высоких и ш ирокогорлых
кувш инах (иісіоаге ) в прохладном месте. Спустя некоторое время оно есте­
ственным путем свертывалось, а наверху собирался нетолстый слой ж ир­
ной массы {smántáná). Она аккуратно снималась, и из нее сбивалось масло.
О ставш аяся жидкая масса {chi§leac) представляла собой прекрасны й прохла­
дительны й напиток. П ерерабатывая его определенны м образом, изготовляли
творог {bránzá de vaca). Иногда свеж енадоенное коровье молоко створаж ива­
ли сразу при помощ и закваски, так же как и овечье. В результате получалась
bránzá de vaca ínchegatá. П осле естественного сцеживания ее разрезали на
куски, которые хранили в оставш ейся жидкости. Этот сыр по качеству значи­
тельно уступал овечьему и употреблялся только в свежем виде.
Скот, кроме молока и мяса, давал кожу, ш ерсть и другое сырье, которое
имело не менее важное значение в крестьянском хозяйстве.

Виноградарст во и виноделие. Среди основны х отраслей сельскохозяй­

ственного производства молдаван важное стратегическое место заним а­
ет виноградарство и виноделие. В иноградная лоза на территории М олдовы
произрастает с древних времен. П алеоэтноботанические исследования дока­
зывают, что в П руто-Д нестровском междуречье приготовление вина из ви­
нограда было известно уже в период Триполья {Янушевич, 1976. С. 186-197;
Янушевич, Пелях, 1971. С. 95).
О судьбе виноградарства и виноделия в К арпато-Д нестровских землях до
образования в середине XIV в. М олдавского княж ества сохранились самые
скудные сведения. То, что в эти тяжелы е годы культура винограда здесь со­
хранилась, свидетельствую т археологические материалы , прежде всего вино­
градарские ножи, относящ иеся к Х -Х І вв. (Teodor, 1970. Р. 114). В М олдав­
ском княж естве виноградарство и виноделие достигли значительны х успехов.
Ц ентром развития виноградарства и виноделия являлись Х ырловский и Кот-
нарский районы (ИНХ МССР, 1974. С. 104). Д. Кантемир писал, что “все
дары земли намного превосходят богатейш ие виноградники, которые тянутся
на огромное пространстве между Котнаром и Д ун аем ... Самое лучш ее вино
дает Котнар, город в округе Х ы рлеу... Это вино имеет исклю чительный и
необы чный для других вин цвет, а именно зеленоватый, и чем старее, тем
становится зеленее {Кантемир, 1973. С. 34-35).
В процессе развития ф еодально-крепостнического хозяйства этого края
виноградарство и виноделие получает наибольш ее развитие в господарских
и крупновладельческих бранищ ных хозяйствах светских и духовных вотчин.
Однако эти отрасли сельского хозяйства были развиты и в крестьянских хо­
зяйствах. Об этом говорят многочисленные налоги, которые платили кре­
стьяне: с площ ади, занятой виноградом - pogonorit, десятую часть {dijmu) с
виноградного вина - vadrorit, а такж е с корчмы и с одной-двух бочек вина -
crá§marit {Mihordea, 1969. Р. 10-87; 1968. Р. 196-197).
213
 К концу Средневековья в Пруто-Днестровском междуречье определились
два центра виноградарства. Это, прежде всего, молдавские Кодры, виноград­
ники которых представляли собой как бы продолжение виноградного масси­
ва известного запрутского центра виноградарства г. Хуш. Другим центром
виноградарства являлся Юг. Главные виноградные массивы находились в
Приднестровье и в Придунавье.
В этот период молдавский ассортимент винограда был довольно разнооб­
разен. Преобладали такие сорта, как Плавай, Галбина, Сгигарда, Papa нягрэ,
Нягрэ бэтутэ, Кабасма, Граса, Поама верде, Бусуйоака, Франкуша и т.д. Все
эти сорта были в основном винными, их невозможно было долго хранить или
перевозить на большие расстояния. Преобладали белые сорта. Красные зани­
мали лишь около 10 % виноградных насаждений {Teodorescu /., 1968. Р. 48).
На внутреннем и внешнем рынках молдавские вина пользовались боль­
шим спросом. Молдавское княжество стало одним из основных поставщиков
вина в Россию. В конце XVIII в. из Молдовы ежегодно вывозилось вина на
сумму до 2 млн руб. {Лелях, 1966. С. 311).
Новый этап в развитии виноградарства и виноделия наступает в нача­
ле XIX в. после освобождения от татарского и турецкого ига и вхождения
в Россию сначала Левобережья (1792 г.), а затем и Правобережья Днестра
(1812 г.). Однако долгое время в большинстве хозяйств вино предназначалось
для собственного употребления и только в очень урожайные годы “некоторы­
ми из жителей малыми частями продается в ближайшие соседние селения...”
(ANRM. Ф. 2. Оп. 1. Д. 391. Л. 32).
На юге быстрее, чем в других районах, происходила специализация от­
дельных селений на виноградарстве и виноделии. Одним из крупных виногра­
дарских и винодельческих центров края была колония Шабо в Аккерманском
уезде, основанная в 1823 г. переселенцами из Швейцарии. Шабо славилась
своими прекрасными винами далеко за пределы края. Хозяйство велось на
более высоком техническом уровне, применялась усовершенствованная тех­
нология виноделия.
В приднестровских селах Левобережья виноградники принадлежали глав­
ным образом государственным крестьянам. Здесь по количеству виноградни­
ков и производимого вина выделялась Слободзейская волость Тираспольско­
го уезда. Если в 1849 г. в этом уезде было произведено 36 тыс. ведер вина, то
в Слободзейской волости - 20 тыс. (РГИА. Ф. 398. Оп. 11. Д. 3556. Л. 29).
В пореформенный период виноградарство и виноделие края получают
дальнейшее развитие. Культура винограда успешно развивалась в централь­
ных и южных уездах, где в 1897 г. сосредоточились 95,53% всех насаждений.
Характерной особенностью виноградарства этого периода было значитель­
ное преобладание виноградников в крестьянских хозяйствах. По сведениям
местных властей, в 1900 г. крестьянам принадлежало 70 тыс. из 80 тыс. деся­
тин всех виноградников края (РГИА. Ф. 1282. Оп. 3. Д. 452. Л. 6; Demcsenko,
1974. Р. 386; Демченко, 1978. С. 16).
В конце XIX в. край занимал одно из первых мест среди других виноград­
но-винодельческих районов России по площади виноградных садов. В 1893 г.
они составляли 35%, а в 1900 - 31% общероссийской площади и уступали
лишь Закавказью. По производству вина регион постепенно выходил на пер­
вое место. Бессарабия производила в 1893 г. 45%, а в 1900 г. - 50% общерос­
214
сийского вина, значительно опередив закавказские районы (Гросул Я., Будак,
1972. С. 356-357).
Однако неожиданно наступил период резкой деградации виноградарского
хозяйства. Ввоз из Европы новых сортов винограда привел к распростране­
нию в Молдавии филлоксеры, которая за короткое время уничтожила много
виноградных садов и на долгое время подорвала винодельческое хозяйст­
во края.
Упадок этой отрасли хозяйства особенно отразился на мелком и среднем
крестьянстве, небольшие виноградники которых зачастую являлись основ­
ным источником дохода. С 1906 г. виноградники начали восстанавливаться
по примеру Западной Европы привитой культурой винограда и гибридами.
Основная масса крестьянства по своей бедности не могла перейти к куль­
тивации привитых высококачественных сортов винограда и продолжала са­
жать низкокачественные гибриды - прямые производители. Поэтому к 1940 г.
гибриды занимали 80% всей площади виноградников, местные сорта - 9%
и привитые на филлоксероустойчивость - около 11% (Залтур, 1949. С. 44).
А в 1945 г. гибриды занимали 91,3% всех виноградников МССР {Лелях, 1970.
С. 156). Гибридное вино вырабатывалось низкокачественное и реализовы­
валось в основном на внутреннем рынке. Цены на вино были низкие, а сама
отрасль хозяйства малодоходной.
Природно-климатические и социально-экономические условия региона в
значительной степени обусловили основной ассортимент виноградных сор­
тов, их агробиологические и хозяйственно-технические особенности. В на­
роде все местные сорта винограда подразделялись на белые и черные. Из них
значительно преобладали белые сорта (до 90%).
В дофиллоксерный период среди местных белых винных сортов вино­
града наибольшее распространение получили Плавай, Галбена, Грасса, Сги-
гарда, Фетяска, Бусуйоака, Алба, Мустоаса, Кабасма, Чауш и др. В качестве
столовых сортов использовались - Окюл боулуй, Цица капрей (Коарна албэ)
и др. Из черных сортов широко были
распространены - Papa нягрэ, По-
ама нягрэ бэтутэ, Франкуша нягрэ,
Пасаряска нягрэ. Как столовые сор­
та культивировались Коарна нягрэ,
Асма.
В первой половине XIX в. на
территорию Пруто-Днестровского
междуречья проникли европейские
сорта - Каберне (в Левобережье -
Лафет), Рислинг, Мальбек, Мерло;
кавказские - Саперави.
В послефиллоксерный период
широкое распространение получили

Виноградные ножи (по этнографическим

материалам Н.А. Демченко). Начало XX в.
1 , 3 - Страшенский район, с. Кэприяна; 2 - Кала-
рашский район, с. Садова. Рис. Н.А. Демченко,
1980-е годы

215
разнообразны е филлоксероустойчивые гибриды. К ним относится группа
лучш их зейбельских номеров: Зейбель № 1, 14, 128, 1000, 4986; изабельских
сортов: И забелла, Лидия, Ноа, Террас, Бако № 1, Кудерка № 440 (Краска).
М олдаване, в течение многих веков с лю бовью возделывавш ие виноград­
ную лозу, накопили богатый опыт народной агротехники культуры винограда.
На стадии выращ ивания лозы молдавская народная агротехника вклю чила в
себя комплекс следую щ их процессов: обработка почвы и посадка лозы, об­
резка и котировка кустов, установка опор и подвязка лозы, многоразовое м еж ­
кустовое мотыжение, уход за зеленой частью куста, защ ита лозы от морозов.
П редпосадочная обработка почвы под новый виноградник включал ряд
процессов труда, направленных на создание благоприятны х условий для ро­
ста, плодонош ения и долговечности виноградной лозы. В рассматриваемом
регионе были известны ручные и плужные плантации, сплош ные, ленточные
и ямные. Н аиболее древним и примитивным способом обработки почвы яв­
лялось вы капывание посадочны х ям, сохранивш ееся м естами, особенно на
приусадебны х участках, до наших дней.
Новые виноградники заклады вались неукорененными чубуками (соагсіа,
сіосагііё) и лозой с пяткой-костыльком - частью двухлетней лозы (сагЩ,
gazman), для чего использовали садильны й кол (chitonog, засіііа). Лучш е
приж ивалась лоза при использовании специальны х укорененных саж енцев
(ЬМа§, т ш іесіог). А размнож ение кустов на виноградники проводилось при
помощ и отводов, известны х у молдаван под названием “т а гс о іа /\ “] а п с ”,
“Ьикаі”, “сіоісіагта” (по-гагаузски долдырмаа).

Винодельня { c r a m a ) . Начало X X в.
Центральная зона молдавских Кодр. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

216
 Давильни ( l i n ) . Начало X X в.
Кагульский район, с. Трифешть. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

Заправка давильни ( l i n d ) виноградом. Середина X X в.

Вулканештский район, с. Кислица. Фото Н.Л. Демченко, 1980-е годы

Н ародная практика вы работала несколько способов обрезки виноград­

ного куста. Для этих целей использовался несложный инвентарь - неболь­
шой легкий топор, пила, виноградны й нож (соэог). Ж елезная рабочая часть
топорика (іорогцса) имела иногда комбинированную форму, совмещ аю щ ую
функции мотыги и топорика. У другого типа этого орудия вместо топоро­
217
образного выступа имелось крюковидное изогнутое острие. Он больше встре­
чался в центральной лесной части Бессарабии.
В Карпато-Пруто-Днестровском ареале были известны два типа серпо­
видных виноградных ножей: нож с отогнутым и острым лезвием и нож с изо­
гнутым острием с одной стороны и небольшим выступом в виде топорика - с
другой. Железный нож второго типа найден в уездах Сучава и Васлуй молдав­
ского раннего Средневековья (Х-ХІ вв.) (Teodor, 1970. Р. 185). Нож первого
типа был найден при археологических раскопках в Пруто-Днестровском меж­
дуречье, около с. Костешты Яловенского района (Древняя культура..., 1974.
С. 166), а второй тип известен только по работе А. Кипена (Кипен, 1908. С. 99).
К сожалению, его не удалось обнаружить по этнографическим материалам.
В Молдове была распространена специфическая формировка куста, так
называемая “молдавская чаша” (Магер, 1946. С. 20). Этот старинный способ
формирования кроны состоял в том, что кустам давали возможность разра­
статься до большого размера (2-3 и больше метров в диаметре). Для подвязки
такого куста требовалось большое количество (иногда до 40) тычек (haraji).
Наиболее рациональные системы (шпалерная) начали вводиться лишь в сере­
дине XIX в., однако применялись только в крупных хозяйствах.
Пруто-Днестровское междуречье и Левобережье Поднестровья входили в
зону укрываемого виноградника. После уборки урожая с кустов убирали под­
порки, а виноградная лоза почти всегда и везде закапывалась, иногда укрыва­
лась кукурузными стеблями. Предварительно лозу укорачивали. Гибридные
морозоустойчивые сорта не укрывались.
Обработка почвы на виноградниках включала осенне-весеннюю глубо­
кую пахоту или сплошную ручную перекопку, осенне-летнее рыхление зем­
ли и прашовку насаждений. Для этих целей употребляли сапы разных форм
(треугольные, полукруглые и пр.).
Сбор винограда и изготовление вина происходили обычно после 14 сен­
тября (de ziua înàltàrii Sfintei cruci) - день, который называется Cristovul viilor
(Viticultura..., 2006. N 4. P. 13). Однако наилучшие и самые крепкие вина по­
лучались из винограда, собранного с наступлением первых заморозков. Весь
период сбора и переработки урожая в народе назывался luna сащиіиі.
Для уборки винограда и его транспортировки до места переработки при­
менялись различные корзины из лозы (со§, paner), деревянные ведра (cäldare),
кадки с ушками (ciubär; bota).
Переработку винограда и приготовление вина проводили главным обра­
зом на виноградниках, где имелись для этого специальные постройки и хозяй­
ственные сооружения - винодельни, известные почти повсеместно под назва­
нием cramä, а местами - cäsoae {Демченко, 1982. С. 39-40; 1978. С. 73-79).
Они были широко распространены уже в средневековом княжестве Молдова.
В зажиточных хозяйствах встречались специальные каменные сооружения, а
в бедных - примитивные на четырех столбах с соломенным, камышовым или
с кукурузными стеблями навесом.
Раздавливание и размельчение виноградных ягод проводилось различны­
ми способами и с применением разного инвентаря. Самый простой и прими­
тивный заключался в размельчении виноградной кисти и раздавливании ягод
в ушатах сучковатой и ветвистой палкой, называвшейся mustuitor, fäcäläu,
zdrobitor. Другой способ состоял в раздавливании ягод руками на специаль­
ных плетенных из лозы лясы или металлических решетках, которые помеща­
218
лись над бродильными кадками. М ногие виноградари давили виноград нога­
ми в специальны х давильнях. Н аиболее распространенны м и были давильни,
выдолбленные из ствола толстого дерева, известны е под названием câlcâtor,
câlcâtoare, uluc. Они широко были распространены еще в Средневековье и
сохранились во многих хозяйствах до наш их дней. Н а небольш ой части юго-
западной М олдовы и на территории Одесской области, в междуречье Д уная
и Д нестра использовались дощ атые давильни на обручах, называемые
молдаван и §агарапа у болгар и гагаузов. Встречались и каменные давильни -
в с. Валя П ержей в М олдове и в е . Д им итровка Одесской области.
В середине X IX в., особенно в конце X IX - начале XX в. в крупновла­
дельческих хозяйствах с больш ими виноградниками применяли маш ины для

Деревянная черпалка ( ас для

щ ) сбора и переработки винограда. Начало X X в.
Каларашский район, с. Садова. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Давилка { c â l c â t o r ) . Середина X X в.
Ниспоренский район, с. Бэлэурешть. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

219
 Пресс с двумя винтами. Начало X X в.
Страшенский район, с. Онешть. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

П ресс с двумя винтами. Начало X X в. П ресс с одним винтом. Начало X X в.

Ниспоренский район, с. Чучулень. Оргеевский район, с. Пересечина.
Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы
 Портативный пресс. Начало X X в.
Вулкэнештский район, с. Вэлень. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

раздавливания ягод - дробилки и для отделения гребней - гребнеотделители.

Во многих случаях гребнеотделитель соединяли в одно целое с дробилкой.
Эффективность и производительность данных машин были значительны.
Но в крестьянских хозяйствах даже самых простых из них было весьма мало, и
виноград продолжали перерабатывать вышеуказанными способами. По этно­
графическим материалам среди крестьян получили распространение само­
дельные дробилки. Были известны дробилки двух типов: с горизонтальным
и вертикальным давильным устройством. Дробилки первого типа были с од­
ним или двумя цилиндрическими деревянными валами. Они были распро­
странены повсеместно. Второй тип имел применение лишь в припрутских
селах Рышканского района. Его рабочая часть состояла из двух вертикальных
конусообразных кадок небольшого размера. Внешняя кадка была размером
больше и укреплялась неподвижно, а внутренняя - меньше и имела подвиж­
ное крепление. Вращая рукоятку, приводили в движение внутреннее устрой­
ство, ягоды втягивались между кадками и раздавливались (Демченко, 1978.
С. 71-86; Viticultura..., 2006. N 5. Р. 28).
Важным этапом в процессе переработки винограда и приготовления вина
являлось прессование мезги после отделения сусла. Для этих целей молдава­
не использовали пресс (teasc). По функции и устройству главной действую­
щей части традиционные прессы делятся на безвинтовые и винтовые. Самы­
ми древними и примитивными являлись безвинтовые прессы (Щепкин, 1869.
С. 69). Они были двух видов: рычажные и прессы с деревянными тисками.
Наиболее разнообразны рычажные. Они могли быть с винтом или с веревкой
Демченко, 1978. С. 88; Тардан, 1862. С. 170). В середине XIX в. появились
модифицированные и заводские чугунные прессы с металлическим винтом и
221
 Рычажные прессы. Конец XIX в.
1 - Унгенский район, с. Пырлица; 2 - 3 - Рышканский район, с. Костешть; 4 -Унгенский район,
с. Корнешть; 5 - Оргеевский район, с. Погорничень. Коллаж Н.А. Демченко, 1980-е годы

железной гайкой, которые в XX в. стали постепенно вытеснять традицион­

ные прессы.
Традиционная молдавская посуда для брожения, хранения, выдержки и
транспортировки вина была деревянной. От нее во многом зависели вкус,
аромат, в целом качество продукции. Для брожения красных соков или сме­
си красных и белых вместе с мезгой применялись деревянные кадки (сасій,
рШіпа) с открытым доступом воздуха. Белые сорта бродили в бочках (ЬиШ)
без доступа воздуха. Народные приемы и традиционные способы изготовле­
ния вина на молдавской земле сводятся к трем основным: 1) брожение сусла
222
на всей массе мезги с гребнями; 2) брожение сусла на виноградной кожуре;
3) закрытое или открытое брожение только сусла.
Красные и белые вина приготовлялись разными способами. Белый вино­
град раздавливался, сразу же отпрессовывался и выливался для брожения в
отдельные кадки. Красные же сорта оставляли в чанах вместе с выжимками
для полного брожения.
Народная технология виноделия была связана и с такой винодельческой
операцией, как вымораживание вина. Вымораживанию подвергались глав­
ным образом жидкие и слабоградусные вина, изготавливаемые из высокоуро­
жайных сортов винограда (Плавой, Галбена и др.) с очень сочными и водяни­
стыми ягодами.
В регионе с давних времен изготовляли красные вина, настаивая их на
полыни. Это ароматизированное “лекарственное” вино, известное под на­
званием “Пелин”, славилось в период средневековой Молдовы (Пелях, 1966.
С. 304).
Основной и во многих случаях единственной деревянной дубовой тарой
для хранения вина являлись бочки разных размеров. В крупных и специали­
зированных виноградо-винодельческих хозяйствах употреблялись лагерфа-
сы - огромные бочки. Они были распространены в основном в Аккерманском
уезде. Ю. Позняков писал, что в лагерфасах происходит дальнейшее медлен­
ное выбраживание вина. Их емкость колебалась от 500 до 800 ведер (Позня­
ков, 1901. С. 40).
На юге и частично в центре края кроме деревянной тары применялись це­
ментные резервуары и цистерны. Они были подземные и наземные. Подзем­
ные хранилища (groapâ de vin) зафиксированы по полевым этнографическим
материалам в юго-западной части Молдовы, в припрутских селах Валены и
Слободзея-Маре. В центральной зоне они обнаружены в селах Бардар, Новые
Русешты и Васиены. В некоторых крупных хозяйствах юга Бессарабии вино
оставляли в наземных каменных резервуарах.
Важное значение для получения высококачественных вин и их хранения
имели погреба. Наличие, величина и качество погребов зависели от матери­
ального благосостояния их владельцев, от размеров плантации и характера
винодельческого хозяйства. Самыми примитивными и простыми по своему
устройству были ямные погреба, известные под названием zemnic, bordei,
groapâ. Более сложные и капитальные сооружения назывались pivnitâ и bed.
Во многих южных хозяйствах имелись сооружения погребного типа с очень
большими углублениями, известные под названием mina, hrubâ. Эти погреба
широко были распространены в Центральной, Восточной и Юго-Восточной
Европе еще в раннем средневековье (Teodorescu I., Teodorescu §t., Mihaelca,
1966. P. 399).
В отличие от белых, красные вина имели интенсивную окраску и соответ­
ствующую полноту вкуса. Особенность технологии изготовления этих вин
заключается в максимальном извлечении красящих и дубильных веществ из
кожицы винограда. Поэтому производство этих вин сопровождалось допол­
нительными операциями и, естественно, определенными трудностями.
В некоторых крупных виноградно-винодельческих хозяйствах, помимо
обыкновенных вин, изготовляли и полусладкие. Народная технология изго­
товления заключалась в следующем. Сбор винограда производился, когда
виноград не только достигал полной зрелости, но и перезревал, а процент
223
сахаристости был наивысшим. Для брожения посуду не заполняли доверху,
поддерживалась более низкая температура, что глубокой осенью не сложно.
Процесс брожения прерывался с наступлением холодов. Не добродившее
до конца сусло переливали в бочки, объем которых заполнялся примерно на
80%. Сюда же доливали свежий сок, который бродил вместе с уже перебро­
дившим.
Изготовлялись и более сладкие десертные вина, которые знатоки причис­
ляли к первоклассным винам. Некоторые даже предпочитали это вино то­
кайским (Kennen, 1832. С. 196, 214). Данные вина изготовляли из винограда,
собранного поздно, после подвяливания ягод на кустах. Десертный характер
их объясняется высокой сахаристостью винограда и добавлением в бродящее
вино не бродившего высокосахаристого сока. В средневековье такие вина
производили котнарские виноградари {Кантемир, 1973. С. 67).
Знаменитое котнарское вино изготовляли из купажа сортов Грасса, Фе-
тяска, Франкуша и Бусуйоака. Перезревшие и слегка заизюмившиеся на ку­
стах ягоды Грассы придавали вину крепость, Фетяска - букет, Франкуша -
приятную кислотность и прозрачность, а Бусуйоака - аромат (Лелях, 1966.
С. 304). Это крепкое, ароматное вино зеленовато-прозрачного цвета назы­
валось господарским, поскольку изготовлялось специально для молдавского
господаря и великих бояр. На юге России оно было известно под названием
“Монастырское”, так как вывозилось с виноградников, принадлежащих не­
мецкому монастырю (Kennen, 1832. С. 215), т.е. монастырю Нямец (Neamt).
Большой известностью пользовались и одобештские вина. Белые одо-
бештские вина изготовлялись из сортов Галбены, Плавоя, Франкуша, ха­
рактерных для этого микрорайона молдавского Средневековья. Основу
этого вина составлял сорт Галбена, из которого получалось высококачест­
венное сусло, напоминавшее шампанское. Из иностранных сортов винограда
(венгерских, рейнских, французских и др.), которые выращивались в течение
XIX в. в крупных хозяйствах, изготовляли вино, называемое в источниках
“Бордо”.
Очень важно было наладить правильный уход за молодым вином. Однако
основная масса молдавских виноделов не уделяли этому должного внимания.
П. Дмитриев писал, что “в подвалах вино содержится... без всякого ухода,
вследствие чего портится, покрывается плесенью и киснет” (Дмитриев 77.,
1895. С. 337). В. Павлов в 1883 г. отмечал, что крестьяне Кишиневского и
Бельцкого уездов вино с дрожжей “никогда не снимают, так оно и стоит в той
же бочке, покуда не будет выпито” (ОФК за 1883 г. С. 15-16). Многие кресть­
яне считали, что снимать вино с дрожжей вредно и только весной, когда на­
чиналась работа на виноградниках, и особенно во время обрезки лозы, про­
водили первую переливку (peretoc). Второй переток осуществляли во время
цветения винограда. Если вино оставляли на второй год, то третий переток
проводили осенью, накануне переработки нового урожая. Снятое с дрожжей
вино во многих местах, особенно в Южном Приднестровье, называлось пет-
рок. Во время выдержки вина одной из основных и первостепенных опера­
ций по уходу за вином являлась частая доливка, т.е. наполнение посуды до
шунтового отверстия. Этот прием в народной технологии называется hränirea
vinului, а выдержанное вино - vin hränit.
224
Старинный дом . Н ачало X X в.
Оргеевский район, с. Моровая. 2005 г. Фонд НМПЭ

С ельский дом . Н ачало X X в.

Оргеевский район, с. Бутучень. 2001 г. Фонд НМПЭ
Д еревен ск и й колодец. X X в.
Каушанский район, пос. Каушаны.
2004 г. Фонд НМПЭ

Ж илой дом с чердаком.

Н ачало X IX в.
Страшенский район, с. Кэприяна.
2008 г. Из личного архива
Т. Нестеровой
С оврем енны й дом с верандой. X X в.
Глодянский район, с. Каменка. 2008 г. Из личного архива Т. Нестеровой

У садьба М арии Кожокару. X X в.

Орхейский район, с. Бутучень. 2007 г Из личного архива Т. Нестеровой
Комплекс муж ской и ж енской зим ней
одеж ды . Х Ѵ ІІІ-Х ІХ вв.
Зеленчук , 1985. С. ИЗ

С оврем енны й традиц ион ны й костю м

этноф ольк лорн ого ансамбля. X X в.
Из личного архива Т. Нестеровой
С оврем енны й традиц ион ны й костю м этноф ольк лорн ого ансамбля Оош1е{. X X в.
Из личного архива Т. Нестеровой

С оврем енны й традиционны й костю м этноф ольк лорн ого ансамбля Тагапси{а. X X в.
Из личного архива Т. Нестеровой
Старинный ж енский костю м. К онец X IX в.
Северная зона Молдовы. 2006 г. Фонд НМПЭ

Ж енская рубаха. К онец X IX в.

Северная зона Молдовы. 2001 г. Фонд НМПЭ

М ужская рубаха. К онец X IX в.

Унгенский район, с. Валя Мааре. 1940-е годы.
Фонд НМПЭ
Н ародны е костюмы . Начало X X в.
Фалештский район, с. Фалешты. 2003 г.
Фонд НМПЭ

Ж енский костю м. X X в.
Каменский район. 2006 г. Фонд НМПЭ
 Выш ивальщ ица. Н ародная мастерица
А н тон ин а Р усу
г. Кишинев, 2008 г. Фонд НМПЭ

Ш ерстяной ковер. С ер еди н а X IX в. Ш ерстяной ковер ( р э з б о е ш ).

Центральная зона Молдовы. 1988 г. Фонд НМПЭ К онец X IX - начало X X в.
Северная зона Молдовы. 1986 г. Фонд НМПЭ
 Ш ерстяной ковер. С ереди н а X IX в.
Северная зона Молдовы. 1988 г. Фонд НМПЭ

Н астенная дорож ка ( с у в е й к а ) . X X в.
Бричанский район, с. Табань. 1970 г. Фонд НМПЭ
Настенная дорожка ( р у м б а ) , X X в.
Брнчанекнй район, с. Старые Каракушаны. 1982 г. Фонд НМПЭ

Чернмощ еная керамнкаи Мастер 3. Трибой

Ниспорежжмй район, с. Чорентть. 2005 г. Фото И. Балтзшу
Гончар. Н ародны й ум елец
Павел М елник
Резинский район, с. Чинишеуцы.
2008 г. Фонд НМПЭ

Н ародны е мастера
по ж ести Вячеслав
и М ихаил Болду
Бричанский район, с. Та­
бань. 2008 г. Фонд НМПЭ
Ткачиха
Оргеевский район, с. Требужень. 2005 г. Фонд НМПЭ

К олодец. X X в.
Окницкий район, с. Окница. 2004 г. Фонд НМПЭ
 П раздник освящ ения колодцев “Р усалк и”, пом инальны е дары
г. Кишинев, музей села. 2007 г. Фонд НМПЭ

П ом и н овен и е у соп ш и х на кладбищ е в Р одительский ден ь. Н ачало X X I в.

Дондюшанский район, с. Цауль. 2007 г. Из личного архива В. Яровой
Евангелист Лука.
Ф рагм ент миниатюры
Фото из архива В. Стати

П исанки. X X в.
Центр Молдовы. 2005 г. Фонд НМПЭ
Н ачало Евангелия от Марка.
С лавяно-греческое евангелие 1429 г.
Н ямецкий монасты рь
Секстил П уш карю. История румынской
литературы. БіЬіи, 1930. С. 33

В щк !
к в,,. '<Ѵ(Ѵгм|-я
|[ )г*тЬҺ&ГГ*1I1
Г**-

ШЙЭД
ү т * * « * .« * ^ . I
•*«**

II УД
(І1 И*
у ^ І А т ^ ,у ф у я ч \

•I I I ІИ I 1
I I у II» I П . I $*>««« ^ Ь в - и х И І
ІІІІ 11} 1 |/ \/ |\1 \/\І 4 »і*»<«*«;
Ршгивыітьліггм • ІМ 4 Л іи .9 |^^7

АИ*М(ЙМ* ¡шкжмоашд
Гіі-им • Іл ітл ж н о л и . і
|ігллнгмтІАбго
•ГАЛИІ^ЛТІАбГО •• иг,
нгАл ЙдаВЙГ)
|ц^ирАнфл^МіЦлі'іш
ш уц«ЛЦІ *
АуолАіітко'ѵ^Г* \}к •

Стела надгробная. III тыс. д о н.э.

Слободзейский район, с. Чобручи.
Фото И. Кибзия, 1970-е годы.
Из архива И. Балтяну
 Д руж ка приглаш ает на свадьбу
Дрокиевский район. 1984 г. Фонд НМПЭ

Э лем ен т св адебн ого обряда: роди тели встречаю т п осаж ён ы х и м олоды х

м едом с орехам и , п осл е чего м олоды е проходят под калачом
г. Кишинев. 1993 г. Из личного архива Е. Постолаки
 Ритуальны е свадебны е калачи
Дондюшанский район, с. Лучафэрул. 2005 г. Фонд НМПЭ

Ф рагм ент ш ерстяного ковра с и зображ ен и ем “калачей ж ен и ха” . К онец X IX в.

Северная зона Молдовы. 1980-е годы. Фонд НМПЭ
Г. Саинчук. “Маса маре
(Свадебный стол)”.
1960 г.
Холст, масло
Изобразительное искусство
Молдавской ССР /
Авт.-сост. К.Д. Роднин. М.,
1971

Э. Романеску. “Праздник
в селе”. 1966 г.
Холст, масло
Изобразительное искусство
Молдавской ССР /
Авт.-сост. К.Д. Роднин. М.,
1971
М. Греку. Семья. Третья часть триптиха. 1967 г.
Холст, масло. ГТГ. Фото из личного архива Л. Тома

Д . Савастьянов. “П ахота” . 1946 г.

Картон, масло. Из архива Л. Тома
К рестьянский д ом с каменны м дек ором ф асада. Вторая половина X X в.
Оргеевский район. Фото В. Синицкого, 1980-е годы

Н абор м ебели пл етен ой из лозы . Автор Г. В олощ ук. К онец X X в.

Сорокский район. Фото И. Балан. 1980-е годы. Из личного архива И. Балтяну
М аска из листьев и стеблей кукурузы.
2003 г.
Молдова. Фото И. Балтяну, 2003 г.

Сцена из спектакля “О поаріе

Л и ѣ т оав а” (“Бурная ночь”). 20 0 5 г.
г. Кишинев. Театр “Сатирикус”. Из личного
архива Э.А. Королевой
С цена из спектакля “Л учаф эрул” .
Л учаф эрул - В. Статный, Каталина - М. П олю дова-Ц уркан. 2 0 0 7 г.
г. Кишинев. Молдавский национальный театр оперы и балета. Фото В. Сологуба, 2007 г.
Из личного архива Э.А. Королевой
Сцена из спектакля “Ревизор”. 1997 г.
г. Кишинев. Театр им. Э. Ионеско. Фото С. Карташова, 1997 г. Из личного архива Э.А. Королевой

Оркестр народной музыки “Флуераш”. “Кодрянка”

Кишинев. Сцена госфилармонии. Фото Н. Лукьян, 2000 г. Из личного архива Э.А. Королевой
К ам енное распятие. Первая половина X X в.
Оргеевский район, с. Желобок. Фото П. Багам, 1980-е годы
 Садоводство. Значительное место в сельском хозяйстве края и среди за­
нятий молдаван занимало и садоводство. Пруто-Днестровское междуречье и
соседние регионы с запада Прута и с востока Днестра с древнейших времен
известны своим разнообразным ассортиментом плодовых деревьев.
В средневековой Молдове имелось значительное количество фруктовых
садов. Хозяева, которые устраивали фруктовые сады за селом, должны были
их огородить (Fulga, 2005. Р. 44). В некоторых молдавских грамотах указыва­
лись огромные сады, которые состояли из 130-140 фруктовых деревьев (Быр-
ня, 1969. С. 164). Павел Алеппский, в середине XVII в. посетивший несколь­
ко раз Молдову, писал, что видел в этом крае большое количество фруктовых
садов, что на обед им подавали такие плоды, как “яблоки, груши, вишни, сли­
вы, что слива здесь разного вида и цвета: белая, желтая, алая и красноватая и
очень вкусная. Что касается простой вишни, то ее целые леса. Сорта груши
восхитительны”. На дорогу гостям подарили “крупных яблоков, превосход­
ных по запаху, цвету и вкусу”, которые бережно хранят в погребах в сене, где
они остаются до времени созревания новых плодов, а “засахаренные вишни
столь вкусны, что подумаешь, будто они только сорваны с дерева” (Алепп­
ский, 1896. С. 78-79, 99-100, 104-105).
Д. Кантемир отмечал, что в “горах нет садов, посаженных человеком, зато
в диком состоянии - целые леса фруктовых деревьев, щедро плодоносящих,
на равнинах же необходимо приложить труд и умение, но зато фрукты быва­
ют более вкусные” {Кантемир, 1973. С. 34). В конце XVIII в. П. Сумароков
писал: “еще сады, коих я по оставлении Крыма в пути моем более 700 верст
до сих пор не встречал, продолжаются отсюда вдоль Днестра во всех селени­
ях” {Сумароков, 1800. С. 51).
Однако в условиях турецкого и татарского гнета, упадка молдавского
сельскохозяйственного экспорта и сокращения внутреннего товарооборота
садоводство, как и другие интенсивные отрасли сельского хозяйства, забра­
сывалось, приходило в упадок. Присоединение к России левобережных рай­
онов Днестра, а затем и правобережных, способствовало быстрому развитию
плодоводства. По переписи 1817 г. в Бессарабии имелось свыше 5 тыс. фрук­
товых садов, в большинстве своем они находились в центральных и северных
уездах (Труды БУАК. Т. 3. С. 3-228).
В последующие годы количество фруктовых садов в регионе резко воз­
росло. В развитии садоводства в Бессарабии помимо благоприятных соци­
ально-экономических условий значительную роль сыграли Аккерманское
училище садоводства, открытое в 1832 г., и Бессарабское училище садовод­
ства, основанное в 1842 г. в окрестностях г. Кишинева, которые готовили ква­
лифицированных специалистов садоводов {Fulga, 2005. Р. 65-66). К середине
XIX в. количество фруктовых садов выросло в 5 раз по сравнению с 1817 г.
Среди фруктовых деревьев 60% составляла слива, 33% - вишня, остальные
7% - яблоня, груша, черешня, абрикос, орех и персик.
По мере роста количества фруктовых деревьев, расширения садовых пло­
щадей и их интенсификации к середине XIX в. значительно увеличился вывоз
продукции за пределы края. По данным X. Стевена, в 1847 г. во внутренние
губернии России было вывезено 70 тыс. пудов сушеного чернослива {Стевен,
1848. С. 631). Большое количество фруктов вывозилось и в другие страны, в
частности в Польшу. По сведениям инспектора сельского хозяйства южных
губерний России Д.Н. Струкова, садоводство у населения края “составляет
11 . Молдаване 11^
большое подспорье в народном продовольствии и доставляет сверх того пред­
мет довольно большого сбыта яблок в соседнюю Херсонскую губернию и вя­
леных и сухих слив во внутренние губернии и царства Польского” (Струков,
1854. С. 45). В пореформенный период площадь садов края увеличилась в
1,5 раза и на рубеже XIX и XX вв. составляла 26 тыс. десятин.
Промышленные сады с товарным производством фруктов имелись глав­
ным образом в помещичьих хозяйствах, у основной массы крестьян преоб­
ладал смешанный тип садов - “фруктово-виноградный”. На всероссийских и
международных выставках фрукты края получали высокую оценку. Извест­
ный специалист-садовод В.В. Пашкевич на Всероссийской выставке в Пет­
рограде в 1910 г. дал высокую оценку молдавским фруктам. “Бессарабские
экспонаты, - писал он, - свидетельствуют о том, что при правильной про­
мышленной постановке бессарабское плодоводство грозит серьезной конку­
ренцией Крыму” (Плодоводство..., 1910. № 5. С. 17).
Однако садоводство не было одинаково развито на всей территории края.
И здесь сказывались почвенно-климатические и географические условия.
С их учетом можно выделить четыре основных района садоводства, которые
сложились исторически: центральный, охватывающий лесную часть мол­
давских Кодр, северный, включающий Северо-Молдавскую возвышенность,
приднестровский с левобережным и правобережным районами и южный в
Припарутских и Придунайских долинах.
Центром молдавского садоводства являются Кодры. Особенно выделя­
лась Пыржолтенская волость Кишиневского уезда, сады которой занимали
2538 десятин (Могилянский, 1913. С. 79). Здесь разводили главным образом
местные сорта плодовых пород: яблоню - Нестрец, Цыганка, Домнешть (гос-
подарские), Лужанка, Варатик, Брумэрии и др.; грушу - Ильинка, Бутылоч­
ка, Балеркуца и др.; сливу - Венгерка молдовеняскэ, Голдань, Бардака и др.;
вишню - Майка, Воробьевка (Pásáreascá), Шпанка. Повсеместно были рас­
пространены грецкий орех, абрикос.
Другой крупный центр садоводства - Поднестровье. Плодоводство уже в
первой половине XIX в. носило промышленный характер. По месту располо­
жения фруктовые сады разделялись на плавневые и степные. Первые находи­
лись у самой реки, а вторые - в некотором отдалении от нее. Главные сорта
фруктовых деревьев - сливовые породы (Голден, Бардака, Пруня), яблоки,
груши, вишня, абрикосы. В Правобережье Поднестровья садоводство было
развито в Телецкой, Варницкой, Криулянской, Талмазской волостях (Шемя-
ков, 1980. С. 96).
Большое внимание молдаване уделяли сушке плодов. Сушили почти все
фрукты: сливы, абрикосы, груши, яблоки, вишни. Среди сушеных фруктов осо­
бое место занимал чернослив. В конце XIX - начале XX в. регион становится
основным поставщиком чернослива на всероссийский рынок. В 1890 г. вывози­
лось 280 тыс. пудов, а в 1902 г. на 1124тыс. пудов вывозимых фруктов чернослив
составлял 705 тыс. или свыше 62% всех фруктов {Могилянский, 1913. С. 78).
Сушка слив производилась в традиционных сушильнях (loznitá) прими­
тивной конструкции, проходила медленно, а получаемая продукция была
иногда невысокого качества. Эти сушилки были распространены повсемест­
но. Они состояли из четырехугольной ямы, длиной в три метра, шириной в
1,5-2 м. и глубиной в один метр. Внизу устраивали топку, а сверху устанав­
ливали деревянную раму, дно которой было сплетено из лозы. На эту раму
226
У стройство для суш ки фруктов ( lo z n if á ).
С ередин а X X в.
Рышканский район, с. Костешть.
Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

высыпали сливы и укрывали их, а в

топке разводили огонь. Процесс суш­
ки продолжался три дня. Высушенные
сливы складывали в бочки и хранили
до зимы или отправляли на реализа­
цию. Часто встречались наземные су­
шилки ( ул1869.
ц
и
М, С. 217).
Духовая сушилка представляла со­
бой сооружение из земляных кирпичей
с одним или несколькими каменными
печами и выстроенных под ними дере­
вянных ящиков с сетчатыми полками,
на которые насыпали фрукты. Над су­
шильней имелся несложный навес. Для
сушки в них слив требовалось меньше
времени, да и получаемая продукция
была более высокого качества (Запис­
ки БОСК, 1867. Т. 2. С. 85). По отзывам
петербургских и московских фрукто-
торговцев, эта продукция не уступала
иностранной, даже французской.
Во многих крестьянских хозяй­
ствах мелкие плоды (вишня, абрикосы,
груши, частично яблоки) сушили вначале на солнце на специальных лясах, а
затем в печах, главным образом после выпечки хлеба. В наши дни в с. Тэтэ-
рэука Веке Сорокского района у фермера Г. Ботезату для этих целей создана
и успешно функционирует так называемая солнечная сушилка ( túnel).
В свежем виде фрукты сохраняли в погребах или на чердаках домов. Часть
из них на зиму сохраняли в маринованном или моченом виде. По свидетель­
ству П. Свиньина, молдаване “мочат их, солят или варят в сахаре, последнее
делают они в совершенстве” ( винь,1876. С. 186).
С
В крае в большом количестве разводили ореховые деревья, плоды ко­
торых также вывозились в города России. Во время съемки их сбивали без
всякой осторожности палками ( ев,1847. С. 63). Из орех
л
и
к
Ш
масло, которое “здесь в великом употреблении и покупается дорогой ценой”
(Свиньин, 1876. С. 186).
Промышленная переработка фруктов в конце XIX - начале XX в. отсут­
ствовала, так как в это время не было ни одного плодоперерабатывающе­
го промышленного предприятия. Они появляются позже и выходят за рамки
традиционных методов переработки садоводческих плодов.

Мукомольное производство. Переработка зерна в крупу и муку произ­

водилась разнообразными приемами на различных по степени усовершен­
ствования приспособлениях. В условиях натурального и полунатурального
п* 227
 Ж ернова. К онец X IX в.
Страшенский район, с. Кэприяна.
Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

хозяйства зерно перерабатывали в не­

больших размерах для личного потреб­
ления, и это являлось обычным домаш­
ним занятием крестьян. В связи с этим
переработка зерна не выделялась в са­
мостоятельную отрасль. Для этих целей
применялся неспециализированный
труд любого члена семьи, в том числе
подростков. А зерно перерабатывалось
на ручных жерновах (гщпЦа) или толк­
ли в ступах (piua, )( ,1978.
С. 12-2 1974. С. 63).
В регионе ступы были двух типов:
ручные и ножные. Они отличались и по
форме и по способу приведения в дей­
ствие толкача ( ). В крае повсемест­
ное распространение получили ручные
ступы. Они являлись в прошлом харак­
терной чертой домашней крестьянской
утвари. На севере и в центре Молдовы
по внешнему виду эти ступы были почти конусообразные, и в большинстве
случаев в нижней части с двух сторон имелись плечики с небольшим осно­
ванием. На юге встречались ступы почти цилиндрической формы, без плечи­
ков и часто отсутствовало характерное основание. А пест {tilug) представлял
собой палку с обтесанными концами, иногда с утолщенным концом. В боль­
шинстве случаев они оснащались пазом для более удобного обхвата обеими
руками.
Ножные ступы в крае встречались весьма редко. По полевым этнографи­
ческим материалам они зафиксированы в бывших Хотинском и Измаильском
уездах. Толкач укреплялся на длинном бруске и устанавливался подвижно
на специальных упорах. Подымался и опускался при помощи ног человека,
стоящего на рычаге и упорах.
Другим важным элементом домашней утвари стали ручные жернова - ос­
новное орудие для помола зерна в домашних условиях. В Пруто-Днестров­
ском крае они были распространены повсеместно с древнейших времен, о
чем говорят многочисленные данные археологических раскопок средневеко­
вых молдавских памятников, а также средневековые грамоты. В XIX в. они
были еще очень широко распространены. Особенно они пользовались спро­
сом в неурожайные годы, которые, к сожалению, здесь были нередки.
Как правило, жернова состояли из двух камней. Но иногда встречались
и деревянные, в рабочие стороны которых вбивались железные пластинки.
По внешнему виду они могли иметь разнообразные формы. Иногда верх­
ний камень меньшего размера вставлялся в выдолбленную поверхность
второго, более крупного, чаще же жернова имели разнообразные по форме
рамы и подставки. В некоторых селах (Костешты и Слободзея Котовского
228
и Слободзейского районов, Коленковцы и Утконосовка Хотинского и Изма­
ильского районов Черновицкой и Одесской областей Украины) обнаружены
более усовершенствованные ручные жернова, работавшие по принципу про­
стых механических мельниц {Демченко, 1974. С. 67).
В отличие от ступ, на которых приготовляли из зерна лишь крупу, руч­
ные жернова применялись для переработки зерна в муку, хотя на них могли
приготовить и крупу. Молдавские крестьяне использовали их параллельно.
Эти орудия дополняли друг друга в трудоемкой работе по переработке зерна.
На них работали ежедневно, обычно по вечерам и на рассвете, в непогодные
времена. В результате этого изнурительного труда в свободное от земледель­
ческих работ время перерабатывали лишь самое необходимое количество
зерна, и запасы муки и крупы, создаваемые для личного (семейного) потреб­
ления, были, естественно, мизерными.
Обработка зерна в большом количестве проводилась на мельницах (зем­
ляные, водяные и ветряные), характерных для феодальной системы хозяйства
еще на раннем периоде его развития. В Средние века и до середины XIX в. это
были основные мельницы для размола зерна. С середины XIX в. начинают
внедрять паровые мельницы. В крупных феодальных хозяйствах средневеко­
вой Молдовы переработка зерна механическими мельницами представляла
собой важный мукомольный (мельничный) промысел. Светские и духовные
феодалы, в чьих руках находилась значительная часть мельниц {Stahl, 1965.
Р. 294), устанавливали монополию над этим промыслом. На их мельницах
должна была молоть свой хлеб и основная масса населения, проживающая
на земле хозяина мельницы. За помол владелец получал десятую часть зерна
{uiumul, merciuc) {Olteanu, §erban, 1969. P. 149, 251; ЖМГИ, 1850. C. 90).
В Средние века в Карпато-Днестровских землях имелось значительное
количество мельниц. Больше всего их встречалось вдоль рек и их притоков в
Запрутской Молдове. Эти данные косвенно показывают, что преобладали во­
дяные мельницы, хотя это не исключает возможности применения в пределах
той же местности и других видов, скажем, земляных или ветряных. На тер­
ритории Пруто-Днестровского междуречья мельниц было значительно мень­
ше. Они прослеживаются вдоль притоков Прута и по реке Реут, где могли
преобладать водяные мельницы, и в лесостепных и на возвышенных районах
центральной и северной частей, где, вероятно, больше встречались ветряные
и земляные (IR, 1962. Т. 2. S. 826-827).
В первой половине XIX в. численность мельниц в Бессарабии росла, но
медленно. Это объясняется еще низким уровнем зернового хозяйства. Поэто­
му к середине XIX в., когда темпы развития его выросли, количество мельниц,
существующих здесь, уже не могло удовлетворить потребности всей массы
сельского населения. М. Дараган отмечал, например, что многие жители края
“возят зерно для перемола за несколько десятков верст или употребляют руч­
ные мельницы” {Дараган, 1849. С. 130).
Значительно преобладали ветряные мельницы (68%), водяные составля­
ли 20%, а земляные - всего 12%. Ветряки большее распространение получи­
ли на юге, особенно среди болгарских и гагаузских переселенцев, а также в
центре. Водяные мельницы преобладали в центральных и весьма слабо рас­
пространились на юге. Почти все земляные мельницы находились на юге, в
Аккерманском уезде и среди болгарских округов.
229
Ветряная мельница. Середина XIX в.
Чадыр-Лунгский район, с. Валя Пержей. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

Ветряная мельница. Середина X X в.

Дондюшанский район, с. Чернолеука. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

230
Водяная мельница типа к о л е с у х и . Начало X X в.
Рышканский район с. Дуруитоаря. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

Водяная мельница типа м у т о в к и ( m o a r á с и с и р е ) . Начало X X в.

Единецкий район, с. Кюрт. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

231
 Плавучая водяная мельница на Д нестре ( т о а г а р І и Ш о а г ё ) . Начало X X в.
Сорокский район, с. Курешница. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Земляные или, как их еще называли, конные и воловые мельницы были

двух типов: наземные (топчаные) и подземные. Они отличались между со­
бой способом использования животных, приводивших в действие мельницу:
топчаные работали с помощью животных, двигавшихся на одном месте по
специальному наклонному колесу, на мельницах второго типа они двигались
по кругу на поверхности земли. Отличия в способах использования тягло­
вой силы сказывались и на особенности общей конструкции этих мельниц,
однако они не повлияли на устройство основной рабочей части, которая со­
храняла принцип конструкции ручных жерновов. На юге Пруто-Днестров­
ского междуречья земляные мельницы были засвидетельствованы в середине
XIV в. в местечке Килия. Они приводились в движение тремя или четырьмя
лошадьми. Литературные источники не позволяют показать районы распро­
странения этих типов мельниц. Но следует полагать, что больше применялись
мельницы второго типа. По данным очевидца середины XIX в., “подземная
мельница на всяком дворе своя и приводится в движение несложным снаря­
дом на одну лошадь” ( й,1858. С. 5). Преимущество таких мельн
ск
н
и
ач
Р
состояло в том, что они могли работать в любое время суток и не зависели от
погодных условий и водного режима. Но производительность их была ниже
остальных мельниц.
Водяные мельницы сооружались на больших и малых речках, на прудах и
озерах с естественными и искусственными плотинами. Они больше встреча-
232
 Водяная мельница типа к о л е с у х и . Середина X X в.
Единецкий район, с. Паркова. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

лись на севере и в центре, где имелась сравнительно густая речная сеть. Мол­
даване выделяли несколько типов водяных мельниц. Прежде всего следует
говорить о передвижных, так называемых плавучих, и неподвижных. Первые
размещались на больших реках, в частности по Днестру и Пруту. Они устраи­
вались на дубасах и выдолбленных из дерева лодках. На протоках больших
рек, на малых речках и прудах сооружались неподвижные мельницы. Основ­
ная масса водяных мельниц края - это мельницы такого типа. В зависимости
от конструкции колеса эти мельницы разделяются на мутовки и колесухи.
Последние в свою очередь бывали наливные, когда вода падала с деревянно­
го лотка на колесо, и подливные, когда вода ударяла в колесо снизу.
Большое и повсеместное распространение имели ветряные мельницы.
В Пруто-Днестровском междуречье применялись два типа таких мельниц,
известные в историко-этнографической литературе под названием столбовые
и шатровые (Русские, 1967. С. 120; Мюлис, 1956. С. 135; Пономарев, 1958.
С. 40-46). Первые поворачивались к ветру на неподвижном фундаменте всем
корпусом, в том числе и мельничным механизмом, тогда как у шатровых по­
ворачивалась крыша с крыльями, а основной корпус оставался неподвиж­
ным. Первый тип встречался повсеместно. Он значительно преобладал в
комплексе ветряных мельниц. Второй зафиксирован на севере края, в районе
села Чернолеука Единецкого района. По сведениям информаторов, в недале­
ком прошлом эти мельницы встречались и в некоторых селах юга и центра.
233
Они были распространены и на территории Запрутской Молдовы, в Галацкой
области ([Ionescu G., 1957. Р. 100).
Во второй половине XIX в. - нач. XX в. общее количество этих мель­
ниц периодами сокращалось, однако их удельный вес несколько увеличился.
Наибольшее число ветряков зафиксировано в 1880 г. В силу климатических
условий ветряные мельницы были широко распространены на юге. В 1910 г.
удельный вес таких мельниц южных уездов составлял 62%. В центре к этому
времени он значительно сокращается. Что касается Хотинского уезда, то об­
щее число ветряков постоянно увеличивается, и к 1910 г. их число возросло
больше чем в 7 раз.
Паровые мельницы, как было сказано выше, начали распространяться в
крае в середине XIX в. Но особенно быстро увеличивалось их число в конце
XIX - начале XX в. в связи с капиталистическим развитием сельского хо­
зяйства и в целом экономики. Они начали вытеснять старые виды мельниц,
которые, однако, имели еще большое значение в мукомольном производст­
ве края.
Производительность рассмотренных мельниц была разной. При одина­
ковых жерновах ветряные мельницы перемалывали в сутки от 3 до 5 четвер­
тей зерна, водяные - от 4 до 6, а земляные - от 2 до 3 четвертей {Шмидт,
1863. С. 441). Мощность паровых мельниц была значительно выше. Они мог­
ли работать в любое время года и суток и не зависели ни от метеорологиче­
ских условий, ни от водных ресурсов края. Им принадлежала ведущая роль
в мукомольном производстве края. Они являлись собственностью крупных
помещиков и предпринимателей, занимавшихся специализированным му­
комольным производством. Хозяевами этих мельниц являлись иностранные
подданные (ANRM. Ф. 2. Оп. 1. Д. 8548. Л. 63-64, 67 и др.).

Пчеловодство. На территории Карпато-Днестровских земель пчеловод­

ство известно с древних веков. В Поднестровье, на археологическом памят­
нике Х-ХП вв. около села Екимауцы найден инструмент бортничества -
медорезка {Федоров, 1953. С. 121). О пчеловодстве упоминается в древней
легенде об образовании Молдавского государства. В ней говорится, что дру­
жина охотников марамурештского воеводы, впервые попав в леса Карпато-
Днестровских земель, встретила пасечника (prisacaruT) Яцко, который уха­
живал за своими пчелами на одной из пасек {Уреке, 1988. С. 67; ВагЩ, 1971.
Р. 228-229). О пасеках {prisaca) говорится во многих документах того време­
ни (см.: Barto§, 1971. Р. 224-229 и др.). Наибольшая густота пасек - в цент­
ральной части Пруто-Днестровского и Сиретско-Прутского междуречья, где
имелись благоприятные природно-климатические условия, богатые медонос­
ной флорой лесные массивы и фруктовые сады.
Способы и формы пчеловодства очень медленно развивались и менялись.
Самой примитивной формой была добыча меда диких пчел, известная в спе­
циальной литературе как бортничество или дикое пчеловодство. Она была
связана с организацией систематической охоты специалистов-бортников за
медом диких пчел. Обнаруженное гнездо окуривали дымом и вынимали мед.
Само гнездо при этом разрушалось, вследствие чего пчелиный рой вымирал.
Эта форма пчеловодства существовала на территории средневековой Молдо­
вы главным образом в лесных районах. В некоторых селах молдавских Кодр,
234
как показывают полевые этнографические материалы, бортничество практи­
ковалось вплоть до начала XX в.
Более развитая форма этого вида промысла - неоднократное использо­
вание естественных и искусственных дупел. В лесах ловили рои диких пчел
вместе с пчеломаткой и помещали их в дупло, выдалбливаемое в дереве не­
далеко от жилья. В средневековой Молдове развивается пасечная система
пчеловодства. Точное время перехода к пасечному пчеловодству определить
трудно. Во всяком случае, уже в молдавских грамотах ХІѴ-ХѴ вв. вместе с
разнообразными сельскохозяйственными угодьями постоянно упоминаются
многочисленные места для пасек или сами пасеки.
Значительная часть пасек, как и другие ценные сельскохозяйственные
угодья, входили в состав бранищного хозяйства светских и духовных феода­
лов, где пчеловодство имело важное товарное значение. Эти пасеки отлича­
лись от крестьянских своими размерами, способами и масштабами ведения
пчеловодческого хозяйства. Во многих случаях они были лучше обеспечены
медоносной растительностью.
В XVIII в. этот род промыслового занятия получил дальнейшее развитие
и, как отмечал Д. Кантемир, “обыватели получают великую от них (пчел. -
Н.Д.) пользу” {Кантемир, 1789. С. 81). Но в условиях господства феодаль­
но-крепостнических отношений владение пасекой и количеством ульев на­
ходилось “по законам земли” в прямой зависимости от наличия и количества
земли. Во второй половине XVIII в. очагами развитого пчеловодства в Пруто-
Днестровском междуречье выделялись уезды Лапушно-Оргеевский и Сорок-
ский. В Лапушно-Оргеевском цинуте в 1764 г. было обложено десятиной наи­
большее число ульев во всей Молдове - 141 960 штук {Драгнев, 1975. С. 59).
В правобережье Прута значительно выделялось “Болотинское бранище”, ко­
торое простиралось от южной части Ясского до северной части Фалчийского
цинута {аигеваи, 1964. Р. 293). А во всей Молдове в это время числилось
670 000 ульев {Мікогсіеа, 1968. Р. 35).
Мы не располагаем сведениями о конструкции этих примитивных ульев
для Средневековья. В многочисленных грамотах они только упоминаются.
Для более позднего периода, по сведениям П. Свиньина, их делали “на ста­
ринный образец” дуплами из целых пней {Свинъин, 1867. С. 194). По сведе­
ниям Н.В. Петрова, познакомившегося в конце XIX в. с состоянием пчеловод­
ства Бессарабии, “наиболее распространенной и даже почти исключительной
системой употребляемых в Бессарабии ульев являются дуплянки-бездонки”
{Петров Н., 1893. С. 194), т.е. ігипсіііигі сіе сорас.
В лесных местах Кишиневского и Оргеевского уездов эти дуплянки из­
готовляли местные деревообрабатывающие мастера. Делались они большей
частью из осины, тополя, липы и редко из дуба. “Высота их аршин и редко
больше на или 2 вершка, а диаметр от 1 до 8 вершков, чаще же 5-6 вершков”
(Там же). В нелесных местностях они изготовлялись из досок и имели упру­
гую форму, были гораздо проще и дешевле (Там же. С. 5-6; Штирбу, 1900.
С. 2-9). Они складывались из четырехдюймовых досок метровой длины и
имели удлиненную форму. В верхней внутренней части укреплялись вдоль и
поперек нетолстые прутики. На них пчелы устанавливали соты (/а%иге).
На пасеках эти дуплянки устанавливались в небольшие ямки в вертикаль­
ном положении. Сверху они прикрывались доской или просто замазывались
глиной. В нижней части у отверстия для влета и вылета пчел имелась небольшая
235
Типы дуплянок. Середина XIX - начало X X в.
Каушанский район, с. Займ. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы

Типы дуплянок. Середина XIX - начало X X в.

Резинский район, с. Матеуць. Фото Н.А. Демченко, 1980-е годы
дощечка (urdini§). Новые дуплянки, перед тем как их занимать пчелами, на­
тирались внутри мятой или васильками, а пчелы опрыскивались сахарной во­
дой с настоем из красного сладкого перца, чтобы они были трудолюбивыми
(.Штирбу, 1900. С. 5-6).
С экстенсивной колодной системой содержания пчел была связана так
называемая роебойная система извлечения меда. Она состояла в том, что наи­
более сильные многомедные пчелосемьи убивались в дуплянках путем оку­
ривания их дымом, а соты вместе с погибшими пчелами собирались в бочки,
откуда разными примитивными способами выжимали мед (Нагорняк, 1948.
С. 155). Не говоря о том, что при такой системе, естественно, получали мед
малого и низкого качества, она хищнически уничтожала ежегодно тысячи
пчелосемей, что наносило пчеловодству большой ущерб и задерживало его
развитие (Гросул Я., Будак, 1967. С. 272).
Следует отметить, что хищническая роебойная система получила боль­
шое распространение в крупных пасечных хозяйствах. В мелких крестьян­
ских хозяйствах, где имелось незначительное количество дуплянок, пчел не
уничтожали, а бережно перекладывали перед снятием меда из одного улья
в другой. Для этого брались две дуплянки - одна с пчелами, другая пустая,
и устанавливались на земле в вертикальном положении таким образом, что­
бы верхняя часть дуплянки с пчелами оказалась у нижнего отверстия пустой
дуплянки. Затем у нижней части дуплянки с пчелами разводили небольшой
огонь, направляя дым в колодку. Пчелы, спасаясь, оставляли свои места и
улетали в пустую колодку, где и образовывали свое новое гнездо.
На зимний период ульи-дуплянки с пчелами сохранялись в специальных
земляночных сооружениях, известных под названием земник или темник, или
в сараях. Весной они выносились на улицу, по молдавскому обычаю, на день
Алексея Теплого (17 марта) {ВагЩ, 1971. Р. 229). В более северных районах,
а иногда при поздней весне, выносили ко дню Благовещения - Bunavestire
(25 марта) или даже в начале апреля.
Перестройка пчеловодческого хозяйства на рациональных основах нача­
лась в крае в середине XIX в. под влиянием пчеловодческой школы украин­
ского пчеловода П.И. Прокоповича. Однако переход к более интенсивной ра­
мочной системе пчеловодства совершался крайне медленно. В начале XX в.
в Бессарабии значительно преобладали еще колодные ульи. Наибольшее ко­
личество рамочных ульев находилось в трех южных уездах. Вместе с новыми
ульями получил широкое распространение и так называемый центробежный
способ выжимки меда. В других уездах северной и центральной частей края
преобладали дупляные улья, а вместе с ними широко применялась еще рое­
бойная система добычи и переработки меда {Нагорняк, 1948. С. 155).
Основными продуктами пчеловодства являлись мед (тіеге) и воск (сеага).
Собранный мед держали в деревянной посуде - berbinß, одновременно яв­
лявшейся мерой при взимании десятины с меда. Воск использовали для из­
готовления свечей, а также в некоторых ремесленных производствах. Чистый
воск получали, перетапливая вощину. Очищенному и спрессованному воску
придавали круглую форму.
Мед и воск высоко ценились на внутреннем и внешнем рынках и в боль­
шом количестве вывозились за пределы края, особенно в Австрию, Поль­
шу, Константинополь, на Украину (Бырня, 1969. С. 169; Мунтян М., 1971.
237
С. 264). Один только Кишиневский завод производил до 1200 пудов восковых
свечей в год, а за границу вывозилось до 60 пудов (Защук, 1861. С. 282).
Во второй половине XIX - начале XX в., при значительном сокращении
количества пасек и уменьшении числа ульев сбор меда и воска в целом уве­
личился. В 1910 г., например, было получено 16 тыс. пудов меда и 41 тыс.
пудов воска (Дьяков, 1912. С. 2). Это свидетельствует о том, что пчеловодство
постепенно переходило от экстенсивной к интенсивной форме ведения этого
промыслового хозяйства.

Охотничий промысел. На территории средневековой Молдовы охота за­

нимала значительное место в хозяйстве, досуге и развлечениях крупных зем­
левладельцев, которым принадлежали основные охотничьи угодья. Княже­
ская охота подробно описана Дмитрием Кантемиром в специальной главе его
работы “Описание Молдавии”. “Охота, - писал молдавский ученый, - пред­
почитается всем другим развлечениям” {Кантемир, 1973. С. 119). Но “ ...для
молдаван же она (охота. - Н.Д.) стала особенно заманчивой, так как счита­
лось, что именно охота послужила к открытию и утверждению отечества”
(Там же). Со временем, писал автор, крупная знать злоупотребляла этой за­
бавой, поэтому последующие господари установили некоторые ограничения
с тем, чтобы и крестьяне не были слишком обременены этой обязательной
охотой и господарь не был лишен этого удовольствия. Были установлены че­
тыре срока в год, которые предшествовали постам. Д. Кантемир, описывая
господарскую охоту, сообщал, что в “такие дни несколько тысяч крестьян
сгонялись из окрестных деревень в лес поднимать дикого зверя. На опушке
леса стояли охотники - кто с охотничьими собаками, а кто с тенетами - и без
большого труда ловили зверей, напуганных криками крестьян” {Кантемир,
1973. С. 120). Такая охота приносила светским и духовным феодалам боль­
шую прибыль. Крестьянам же охотиться на землях боярских вотчин запреща­
лось. Крестьянское охотничье занятие не давало больших доходов и не могло
удовлетворить нужды сельских обитателей.
Ценными угодьями охотничьего промысла были лесные массивы цен­
тральной части края. Здесь охотились на медведей {urs), диких кабанов
{mistref), оленей {сегЪ) и косулей {cáprioará), зубров, волков {Іир), диких
кошек {pisicá sálbatica) и коз {copra), барсуков {bursuc), лисиц (ѵиіре) и др.
О зубре Д. Кантемир писал, что он “является характерным для нашей страны
и которого молдаване называют зимбр ... Этот и есть тот зверь, изображение
головы которого пожелал иметь в качестве герба страны Драгош, первый гос­
подарь возрожденной Молдавии... По величине он равен домашнему быку,
но голова меньше, шея несколько длиннее, брюхо поджарее, ноги длинные,
рога приподняты вверх, концы которых сильно заострены и немного загнуты
вперед” (Там же. С. 39). Возможно, зимбру обитал в лесах края до начала
XIX в. {Аверин, 1960. С. 126).
Из птиц наиболее распространены тетерев {сисо§ de munte), стрепет
{dropie mica), куропатка {potárnicá), фазан (fazan), глухарь (cuco$ salbatic)
и др. Последний широко водился в северной части края. Его мясо “очень
ценное и белое, вкусом превосходящее куропатку и фазана... Если охотник
найдет на одном дереве сотню таких птиц, то может перестрелять их всех по
238
очереди, а другие будут спокойно смотреть, как ее сосед падает” {Кантемир,
1973. С, 41).
В степных просторах Пруто-Днестровского междуречья велась богатая
охота на дроф (dropia), которые собирались на зимовку в степях Буджака ог­
ромными стаями, стрепетов - в Измаильском и Бендерском уездах, перепелов
iprepeliß), журавлей-красавок {сосогиі тіс), лебедей {lebedä) - главным об­
разом в низовьях рек (Днестр, Дунай, Прут). Кроме того, охотились на зайцев
{épuré), лисиц и волков, а также на диких лошадей {cal sälbatic). О последних
сообщал Д. Кантемир: “В Бессарабии имеются огромные табуны диких ло­
шадей, которые ничем другим не отличаются от домашних, как только тем,
что немного меньше ростом, а копыта у них шириной в одну ладонь, круглые
и очень красивые” {Кантемир, 1973. С. 40). На них охотились осенью копь­
ями и стрелами.
Днестровские, прутские и дунайские плавни со множеством озер и дру­
гих водоемов изобиловали водоплавающей птицей (ЖМВД, 1835. Ч. 18,
№ 10. С. 303).
По сведениям Д. Кантемира, на берегах Днестра встречались буйволы-
туры (hour) {Кантемир, 1973. С. 39). По данным доктора биологических наук
Ю. Аверина, тур мог обитать на территории Молдовы до XVII в. {Аверин,
1960. С. 126).
Охота и охотничьи орудия были самыми разнообразными. Самыми рас­
пространенными и, очевидно, самыми древними из них были лук {arc) с же­
лезными стрелами {säjeatä) и копье {sulifä), найденные в большом количестве
при раскопках древних и средневековых памятников. Д. Кантемир писал, что
“молдаване прекрасно умеют стрелять из лука и метать копье...” {Кантемир,
1973. С. 155). Была распространена охота при помощи ям-ловушек, разно­
образных капканов и других приспособлений. В качестве приманки в них
оставляли куски мяса.
Охотники широко применяли различные петли {laf), тенета {setce), капканы
{capearte) и другие приспособления. Петлями ловили главным образом мелких
зверей (зайца, лисицу). Они устанавливались между деревьями в лесах и в степ­
ных зарослях на звериной тропе. Тенета представляли собой сеть с редкими
или более густыми ячеями. В одних случаях ими накрывали животное сверху,
в других - устраивали ловушки. Капканы также были самыми различными.
Наиболее примитивные из них состояли из двух деревянных прямоугольных
подставок, нижняя - легкая, а верхняя - тяжелая. Последняя крепилась на
специальной опоре с приманкой. Как только до приманки дотрагивались, тя­
желая подставка опускалась и убивала зверя или птицу. Более усовершен­
ствованными были железные капканы, состоявшие из двух округленных дуг
с пружиной. Края дуг капканов, предназначенных для ловли крупных зверей,
делались зубчатыми. С огнестрельным оружием крестьяне охотились редко.
Продукция охотничьего промысла использовалась на месте, вывозилась
на внутренние рынки. За пределы края продавались шкуры и меха - лисьи, бе­
личьи и др. зверей {Бырня, 1969. С. 177; Грекул Ф., 1961. С. 109; Мунтян М.,
1971. С. 335).
Хищническая и нерациональная эксплуатация охотничьих угодий Мол­
довы имела печальные последствия: были истреблены тур и зубр, значитель­
но уменьшилось количество многих ценных животных, которыми славил­
ся край.
239
 Рыболовный промысел. Население края занимается рыболовством с древ­
них времен. О развитии этого вида промысла на территории Карпато-Дне-
стровских земель в первое тысячелетие н.э. свидетельствуют глиняные и
каменные грузила и рыболовные крючки, найденные на памятниках II—IV,
ѴІ-ІХ вв. (Рикман, Рафалович, Хынку И., 1971. С. 32, 80). Аналогичные на­
ходки обнаружены в зоне Дунайской рыбной ловли для периода Х-ХѴІІ вв.
(аигевси, 1964. Р. 55-60). С образованием и экономическим укреплением
Молдавского государства рыболовство продолжает развиваться, развивается
и торговля рыбой в Трансильвании и Польше (Ыеат{и, 1955. Р. 27-29). Его
роль в экономике страны и хозяйственной жизни молдаван значительно воз­
росла. Рыбные угодья края в середине XIX в. считались одними из крупней­
ших в России. Бессарабия не уступала известным центрам рыбного промыс­
ла - Азовскому, Керченскому и Нижнедонскому (Горелов, 1849. С. 122).
Крупным районом рыболовства был юг Пруто-Днестровского между­
речья. Богатые рыбой дельты Дуная и низовья Днестра и Прута, побережье
Черного моря, Днестровский лиман, а также значительное количество озер
благоприятствовали развитию этого промысла. В этом районе, по утвержде­
нию А. Скальковского, рыболовство “составляет промысел, тогда как в про­
чих местах области лов рыбы производится прибрежными жителями боль­
шей частью для собственного потребления и только небольшое количество
ее развозится в ближайшие города и местечки для продажи” (Скалъковский,
18466. С. 78).
Южно-бессарабские рыбные угодья после присоединения края к России
находились в ведении казенных ведомств и сдавались с торгов в аренду пред­
принимателям и крестьянам прибрежных сел, для которых рыболовство было
единственным промысловым занятием. На побережье Черного моря, в устье
и лимане Днестра крупный рыболовный промысел вели профессиональ­
ные рыбаки и специальные рыбные заводы (курени). Последние состояли
из нескольких больших и малых лодок, снабженных рыболовными приспо­
соблениями и снастями. Такие “заводы” обслуживались наемными рыбака-
ми-забродчиками. Имелись крючковые и неводарные “заводы”. Первые ло­
вили главным образом красную рыбу (белугу и осетра), вторые - в основном
скумбрию, которую местные рыбаки называли “баламут” (Памятная книжка,
1862. С. 230).
В 1828 г. на крупных водных угодьях края насчитывалось свыше 600 про­
фессиональных рыбаков и 168 рыбных заводов, на которых за сезон добыва­
лось до ПО тыс. пудов рыбы, 2730 пудов икры, 9 тыс. пудов жира и 146 пу­
дов клея на общую сумму 262 350 рублей (АИЯМ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1199. Л. 8).
К середине XIX в. бессарабский рыбный промысел значительно расширился.
В 1843 г. было выловлено и переработано 984 тыс. пудов рыбы, не считая зна­
чительного количества сельди (Г росулЯ Б удак, 1967. С. 302). На Дунае в это
время действовали три крупных рыбоперерабатывающих завода предприни­
мателя Н. Широкова: Базарчукский на острове Лети в устье Дуная, самый
крупный, и два менее крупные - в Измаиле и Килие. Здесь были построе­
ны специальные помещения (лабазы) для переработки рыбы, приготовления
икры, засолки продукции и ее хранения, где работали не только рыбаки, но и
мастера - резальщики, солильщики, балычники и др. Эти заводы были пред­
приятиями мануфактурного типа, где соблюдалось разделение труда (Там же.
С. 303).
240
Рыболовная верша ( ѵ а г § а ). Начало X X в.
Единецкий район, с. Корпач. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

Снасть-ловушка, сделанная из сетей (Б а с и і ). Начало X X в.

Рышканский район, с. Костешть. Рис. Н.А. Демченко, 1980-е годы

В низовьях Днестра также велось крупное рыболовство ( ,1887;

Скальковский, 1850. Ч. 1. С. 438), хотя здесь не было столь крупных рыбопе­
рерабатывающих предприятий, как на Дунае. Особенно крупный лов прово­
дился на Днестровском лимане (Материалы ОУ, 1882. С. 232). Здесь выделя­
лась северная часть лимана, около села Гура Рошие (Дараган, 1849. С. 46).
Значительная часть крестьян занималась рыболовством только в свободное
от сельскохозяйственных работ время ( , 1966. С. 242). А в это же
время по Днестру, между Бендерами и Днестровским лиманом промышляли
14 рыбных заводов с 95 лодками и 930 рыбаками ( ,1850. С. 438).
Во второй половине XIX - начале XX в. рыболовство продолжало зани­
мать значительное место в промысловом хозяйстве молдаван. Рыбная лов­
ля в той или иной степени была распространена во всех уездах Бессарабии.
241
На рубеже XIX и XX вв. рыболовство велось двумя паровыми катерами и
2656 лодками, 271 неводом, 1256 сетями и множеством других орудий лова.
Основным районом рыбного промысла являлись Аккерманский, Бендерский
и Измаильский уезды, где имелись крупные селения, специализировавшиеся
на рыболовном промысле. В пяти северных и центральных уездах рыболов­
ство имело небольшое значение, и лов рыбы проводился в свободное от по­
левых работ время.
В южных уездах края, где рыболовный промысел носил ярко выражен­
ный товарный характер, было известно около полусотни разнообразных ору­
дий рыболовства {Берг, 1918. С. 21). Многочисленные орудия рыболовства
молдаван, как, впрочем, и многих других народов, можно классифицировать
по следующим основным группам: удильные или крючковые, ударные, чер­
пальные, волоковые, заставные и загородки.
К удильным орудиям лова относится вся крючковая снасть, которая при­
менялась повсеместно. Рыбная ловля с ее помощью велась разными способа­
ми. Для ловли в глубоких речных водоемах применялся перемет {pereteajcä,
pripon, perenitcä). Он состоял из длинной лески, на которой подвешивалось
большое количество (до ста и более) крючков. Разновидность перемета пред­
ставлял собой самолов (cârlije, сагтасе). Своеобразной крючковой снастью
являлась блесна {Ыещсй, blescun). Были известны и другие способы ловли
рыбы на крючок. Среди них следует выделить ловлю при помощи больших
крюков (cârlig) и самодеров (живодеров). Особым способом велась ловля
сома. Небольшая удочка с крючками, наживляемыми лягушкой - любимой
пищей сома, опускалась в воду. Рыбак, спускаясь в лодке вниз по течению,
время от времени ударял клокушей {donc) по воде, имитируя звуки, возни­
кающие при прыжках лягушек в воду. Бросаясь к своей любимой пище, сом
хватал лягушку вместе с крючком.
К ударным (колющим) рыболовным орудиям относятся двух- и трехзубые
остроги (ostie). С их помощью били рыбу (осетров, щук, сомов и др.) в озе­
рах, протоках, образуемых во время весенних и осенних разливов Днестра,
Прута и Дуная, летом - по ночам, а зимой - днем в прорубях. Эти орудия не
имели промыслового значения.
К черпальной снасти относится большое количество весьма разнообраз­
ных по форме орудий рыболовства, которых следует разделить на следующие
группы: черпальные, накалывающие и отцеживающие.
К черпальной группе относится сачок, называемый на большей части тер­
ритории сеграс, серасек, тісіос, тцос, sac, теredet. Это сетевой мешок, при­
вязанный к деревянному или железному обручу с ручкой. При ловле рыбы
более крупными снастями он служил вспомогательным орудием. Самостоя­
тельное значение имело другое орудие этой группы - turbuc {Браунер, 1887.
С. 14; Суворов, 1932. С. 241). Он представлял собой деревянную или желез­
ную треугольную раму, обтянутую сетью. Применялся при ловле с крутого
берега, а также в зарослях.
Более разнообразными были накрывающие орудия лова. В днестровских
мелких водоемах применялось примитивное орудие этого типа (с о corzincä,
hodoroagä). Оно представляло собой коническую корзинку из лозняка без
дна, с двумя ручками по бокам. Им ловили рыбу во время половодья в мут­
ной воде, накрывая наугад то одно, то другое место, стараясь выловить не­
рестящегося в траве сазана. “В Бессарабии, - пишет Е.К. Суворов, - во вре­
242
мя половодья по разливам Днестра весною можно видеть десятки крестьян,
ловивших гадоробой” (Суворов, 1932. С. 242). В Аккерманском и Измаиль­
ском уездах использовались и другие варианты накрывающих снастей - §іпа,
chimlaci. К этой группе орудий относится накидная сеть (nachidcä, prostovol,
rôtie), которая состояла из сетки круглой формы, большого количества гру­
зил, железного кольца (vártej cu belciug) и центральной тягольной веревки.
Ею пользовались для ловли рыбы на более глубоких местах и в подводных
ямах (низовья Дуная и Днестра) при медленном течении. Снасть бросается
распущенной и она правильным кругом опускается на дно, накрывая
рыбу, главным образом сазана и карпа (Браунер, 1887. С. 13; Суворов, 1932.
С. 235-236).
Для накрывания карпа в густых зарослях Дунайских плавней применя­
лась сетка конусообразной формы, известная под названием coca и capcanä
ОСуворов, 1932. С. 242). Ею накрывали рыбу при помощи специальной петли
и железного кольца, таким образом получалась мешковидная ловушка.
К отцеживающим вариантам орудий относится сетчатый мешок с широ­
ким входом и узким дном (sac), привязанный к полукруглому деревянному
обручу с небольшим держаком. К этому же типу следует отнести и снасть
фаткэ (napadcä, paing). Основание этого орудия составляли две длинные,
скрещивающиеся под прямым углом дугообразные палки, к концам которых
крепилась чуть свисающая четырехугольная сетка.
Очень похожи на фатку два других варианта орудия с иной конструкци­
ей и способом применения. Первый вариант имеет мешкообразную форму
с длинным шестом. Сетка плотно натянута с наружной стороны на дугооб­
разные палки, концы которых направлены вверх. В литературе известна под
названием хватка черпальная (Материалы ОУ, 1882. С. 233; Браунер, 1887.
С. 14), а в низовьях Днестра их называют lingurä. Другой вариант имеет зна­
чительные размеры и в литературе известен под названием стоячая хватка, а в
низовьях Днестра - gârgulità и scârlion. Он состоит из трапециевидной рамы,
двух-трех коротких и двух боковых рогообразных длинных шестов, на кото­
рые плотно натянута с наружной стороны сетка. С узкой стороны рамы сред­
ний шест был длиннее и массивнее (projap). Он служил рычагом для подъема
орудия при помощи простой воротушки (§icârâc). Этот рычаг подвижно за­
креплялся на небольшом подмостке около берега. Для его устройства выби­
рали более глубокое место, обычно водовороты.
Самыми распространенными на рыбных промыслах были волоковые
орудия. Основными орудиями этой группы являются разнообразные неводы
(nâvod). Они варьируют в зависимости от водных ресурсов (речные, озерные
и морские) и способов притонения (грядовые и распорные). Грядовыми не­
водами рыба вытягивается на берег, а распорными - на лодки. Невод состо­
ит из следующих частей: длинной сети (matulo), матни (coadä, matitä, sac),
веревок, проходящих по нижнему краю с грузилами (spadâ, camena) и по
верхнему краю с плутами (pluta§e), и боковых (codule), привязанных к краям
сети. У грядового невода эти кодулы были длиннее. Первая кодула называет­
ся атаманская, так как с этой стороны вел атаман, которому подчинялись все
остальные рыбаки, а левая называлась кырлашская, поскольку ее вел cârla§ -
помощник атамана.
Распорный невод обслуживался двумя лодками с 12-14 рыбаками, а гря­
довый - одной лодкой с 8-12 рыбаками. Рыбаки, которые подтягивали верх­
243
нюю часть сети, назывались pluta^i, нижнюю - cámána§. Рыбак, распутывав­
ший сети, назывался imbritor.
Другими орудиями неводного типа являются voloc, lápta§, aria и tifan.
Волок - двуручная сеть без матни, длина сети колеблется от 4-5 м в сред­
них водоемах и от 25-50 - в крупных на Днестровском лимане. Маленьким
волоком ловили 2 человека, а большим - двумя лодками. Лапташ отличается
значительной высотой сети (до 12 м) при длине 45 м. Им ловят 6 рыбаков на
двух лодках. Он встречается на дунайских и южно-днестровских ловлях.
На Дунае использовались и лапташи меньшего размера, известные под на­
званием iarájca (Суворов, 1932. С. 57). Устройство ория напоминает невод­
ную матню. По краям имеет по две кадолы: верхние короткие с поплавками
(galagan), а нижние - длинные с грузом (Материалы ХГ, 1889. С. 250). Ими
ловили два человека с одной лодкой. Лодку ставили поперек течения, а орию
закрепляли кадолами на носу и на корме. Она применялась в низовьях Днест­
ра, Прута и на Дунае (Там же. С. 59).
Сетевая снасть Ufana представляет собой мелкоячейную волокушу без
манти, известную среди русских и украинских рыбаков, днестровских и ду­
найских ловлей под названием сегерсеа. Обслуживается 4-6 рыбаками на
двух лодках {Суворов, 1932. С. 47; Апііра, 1916. Р. 454).
Ко второй подгруппе относится сетяная снасть из очень тонких ниток.
По устройству смети выделяются одностенные, двухстенные и трехстенные.
А по способу применения они бывают ставные, или неподвижные (státátoare),
и плавневые (mutátoare), переносимые течением (Рыболовство, 1876. С. 238).
Сюда относятся варианты рыболовных сетей, известные в Молдове под на­
званием setcá {mreajá, trandadae, ava, golifá). Они состоят из равномерных
больших или малых ячеек. Поэтому каждая снасть может ловить рыбу лишь
определенного размера.
Одностенная сеть, служащая исходным типом для двух- и трехстенной,
известна под названием setcá, mreajá, golitá. Размеры ее ячей могли быть са­
мыми разными и колебались от 18 до 70 мм. На Днестровском лимане сетка
с мелкой ячеей называлась dribnifei, с крупной - merjei. Сеть голицы была
небольшой, со средними ячеями (40-50 мм).
Для лова рыбы ставным способом в Днестровском лимане соединяли в
одну линию до 10 одностенных сеток, а в Днестре - до двух-трех, которые
образовывали своеобразную сплошную стенку от берега до берега (Браунер,
1887. С. 11-12). Плавным способом ловили одной простой сеткой, которую
тянули по течению на двух лодках (Материалы ОУ, 1882. С. 233). Иногда ими
окружали камышовые заросли, и испуганная специально производимым шу­
мом рыба попадалась в сеть. Наиболее распространенными многостенными
сетями в дунайских, днестровских и прутских ловлях были трехстенные -
setcá, mreje и аѵа. Средняя мелкоячейная сетка называется matula, а две бо­
ковые с крупными ячейками - рощ . Этими снастями ловилась самая разно­
образная рыба. Самыми крупными были дунайские авы, достигавшие 500 м.
Сети рыбаков Днестра и Прута не превышали 100 м длины.
Своеобразную подгруппу трехстенных сетей составляли орудия, извест­
ные под названием teagula, trandadaia и тягальная ава. Они применялись лишь
в низовьях Днестра, Прута и Дуная и отличались от обыкновенных сетей тем,
что передвигались не течением, а рыбаками. Для ловли тягулями использова­
лись парусные лодки. Ими ловили лещей, судака и другую частиковую рыбу
244
в наиболее глубоких местах Днестровского лимана. Трандадая представляла
собой металлическую дугу, концы которой были соединены цепью. Во время
перемещения цепь, с шумом скользящая по дну, пугала рыбу, которая броса­
лась в сторону и попадала в трехстенную сеть. В районе Дунайских ловлей,
в крупных и мелких озерах и других водоемах применялась тягольная ава
{Берг, 1918. С. 214). Ее тянули по дну два рыбака во время спада воды.
К группе заставных относилось множество самых разнообразных орудий.
Наиболее распространенными из них были ловушки из камыша со/е/е и /ага.
В Днестровском лимане кефаль ловили тырами (Там же. С. 216-217). На не­
больших искусственных каналах (ериках), по которым кефаль весной идет
в ближайшие лиманы, а осенью возвращается в море, устанавливаются эти
камышовые устройства, внешне напоминающие букву В.
Другую подгруппу составляли орудия-ловушки, сплетенные из прутьев
и сетей. К ним относятся соЬос и ѵепіегі. Они применялись главным обра­
зом попарно. В с. Китай на юге Бессарабии вентеря устанавливались по три
П-образно. Такой способ применения назывался сагаиса.
К особой группе орудия относятся различные перегородки. Сплошные
перегородки на Дунае, Днестре, Пруте и ериках назывались чардами (Там же.
С. 215). По устройству они делились на глухие (без ловушек) и выкатные
(с ловушками).
Глухими гардами, которые иногда достигали ста и более метров, перего­
раживали протоки Днестра, затопленные участки берега перед спадом воды
весной и осенью. Эти простейшие устройства использовались и в качестве
защиты других ловушек от наносимого течением мусора, ими же задержи­
вали рыбу на отдельных участках рыбных угодий. Аналогичным был способ
ловли в искусственных прудах.
Организация рыбного промысла имела различные формы. Мелкими сна­
стями лов проводился индивидуально. Однако большая часть орудий лова
требовала артельной организации. Артелью было проще приобрести орудия
лова, так как тогда они обходились дешевле, да и пользоваться ими сообща
было выгоднее. Для лова рыбы неводом на Днестре в Тираспольском уез­
де обычно создавалась артель из 10 человек. Часть улова рыбаки продава­
ли скупщикам, а вырученные деньги и нереализованную рыбу делили меж­
ду собой поровну (Материалы ТУ, 1889). В районах крупного промыслового
рыболовства (дельта Дуная, побережье Черного моря, Днестровский лиман)
артели могли объединять до 50 человек, которые пользовались орудиями
предпринимателей. На юге Бессарабии, в устье Дуная крупным центром ры­
боловного промысла являлось селение Вилково.
Главными пунктами сбыта товарной рыбы были Кишинев, Бендеры и
другие города местного рынка, Одесса, Киев, Харьков и другие российские
города, а также рыба вывозилась в свежем виде или засоленной в Румынию
и Австро-Венгрию. Большое количество рыбы сушили на солнце или при
помощи огня перерабатывали, а в зимнее время - замораживали. Ценным то­
варным продуктом являлась икра, которую тщательно перерабатывали, соли­
ли и укладывали в бочки. Она, как и рыба, сбывалась не только на местном и
российском рынках, но и вывозилась за границу, главным образом в Польшу
и Австрию.
 ГЛАВА 7

П И Щ А И У ТВ А РЬ

зависимости от уровня развития отраслей народного хозяйства, от ха­

В рактера и рода занятий населения, от наличия естественных природ­

ных ресурсов и складывались своеобразные культурно-бытовые тра­
диции в повседневной и обрядовой пище молдавского народа {Яровая, 1989.
С. 96). Благоприятная для жизни природная среда и плодородная земля рас­
полагали к развитию в Молдавии многих отраслей земледелия и животновод­
ства (Молдаване, 1977. С. 70).
Среди набора продуктов, составляющих основу традиционной пищи мол­
даван, являются: растительная пища (зерновые, бобовые, овощные, фрукты)
и продукты животного происхождения (мясные, молочные, рыбные). Среди
зерновых и бобовых особое место занимают пщеница, кукуруза, рожь, яч­
мень, фасоль, чечевица, горох. Из овощей широко употребляют капусту, кар­
тофель, морковь, огурцы, красную свеклу, помидоры, баклажаны, сладкий
перец, лук, чеснок. Из ароматических трав больше используют петрушку,
чабрец садовый, укроп, сельдерей, щавель и др.
Традиция заготовливать впрок овощи существовала у молдаван давно.
Чаще всего овощи солили. В каждой семье солили капусту, помидоры, огур­
цы, яблоки, арбузы. Заготовка овощей способом соления в бочках практи­
куется в сельской местности и поныне. Капусту для голубцов солят целы­
ми кочанами (удаляя кочерыжку), помещая их в бочку и заливая рассолом
{ваіатига). Для придания капусте особого аромата и оттенка в бочку кладут
нарезанную на кусочки морковь, айву, целые яблоки. Капусту также шин­
куют вместе с морковью, солят, добавляют черный перец и лавровый лист
(ѵегга, сигесЫ Ііасиіі, сигесЫ сіііваі), иногда и яблоки.
Помидоры солят отдельно или вместе с огурцами. При засолке добавля­
ют листья винограда, хрена, сельдерея, чтобы овощи оставались твердыми.
Бочки с соленьями закрывали или сверху ставили пресс (камень) и хранили в
погребе, в холодном помещении.
Готовят на зиму сладкий перец и баклажаны, фаршированные капустой
и морковью в больших горшках, а теперь и в банках. Баклажаны бланширу­
ют кипятком, чтобы избавиться от горечи, а потом заполняют шинкованной
капустой и морковью, завязывают листьями сельдерея и кладут под пресс.
Таким же способом готовят и сладкий перец с капустой и морковью для дли­
тельного хранения.
Молдаванам известны и другие способы хранения овощей. Картофель,
свеклу, морковь хранят в погребе. Лук, чеснок, сладкий и стручковый перец,
укроп, петрушку хранят обычно сушеными или консервированными.
Особое место в системе питания занимает переработка продуктов живот­
новодства. Из овечьего молока приготовляли несколько видов свежего сыра.
Парное молоко от каждого доения створаживали, добавляя сычуг {cheag).
Получаемую массу сбивают деревянной палкой (Ье^кесіаи) затем содержи­
мое процеживают через холст {вігесаіоагё) и оставляют в нем, чтобы стекла
сыворотка. Хорошо отжатый свежий сыр (са$) ставят на деревянные полочки
246
(leasá, comarnic) для полного созревания. Такой сыр больше употребляется в
летнее время с зеленью и овощами.
Из оставшейся сыворотки крестьяне также готовят особый вид сладкого
овечьего нежирного сыра urda. Сыворотку сливают в специальный котел -
cazan, ceaun de urdit - и кипятят на слабом огне, перемешивая деревянной ло­
паткой, чтобы она не подгорела. Когда масса остывает, ее сцеживают и слад­
кий сыр - urda - готов.
Основным продуктом, приготовляемым из овечьего молока, является све­
жий сыр или брынза (са§, са§ dulce) который режут на большие куски, со­
лят, укладывают компактно в деревянных бочках (putini) для хранения впрок.
Сверху закрывают чистым белым хлопчатобумажным полотном, ставят пресс
и заливают молочной сывороткой. Часто брынзу измельчают руками и солят
(.bránzá frámántatá). Такая брынза используется для выпечки плацинд и как
отдельное блюдо, которое едят с мамалыгой.
Известен молдаванам и бурдючный сыр (bránzá de burduj) широко рас­
пространенный на юге Молдавии. Изготовляли его таким же способом,
как брынзу (telemea) с той разницей, что ее держат на комарнике на солн­
це 2-3 дня. После этого брынзу измельчали и вкладывали в овечий бурдюк.
В такой упаковке брынза сохраняется длительное время. В Молдавии изготов­
ляют из овечьего молока и прессованный овечий сыр (ca§caval). Отцеженный
и разрезанный на куски сыр обливают кипятком, хорошо мешают до получе­
ния мягкой массы и заливают в специальные формы. Остывшие куски сыра
выдерживают несколько дней в обычном рассоле, после чего высушивают.
Большой удельный вес в пище молдаван занимает коровье молоко и мо­
лочные продукты. Из них основными являются свежее молоко (lapte dulce),
сметана (smántáná), простокваша (lapte covásit), кислое молоко (lapte acru,
chi§leag), сливочное масло (uní), творог (bránzá de vaci). Молоко хранят в
специальных глиняных кувшинах (oale de lapte). Спустя несколько дней оно
естественным путем окисляется и свертывается, сметана (smántáná) аккурат­
но снимается, а под ней остается простокваша. Ее подогревают в печах или
на плите, затем сцеживают в специальные мешочки (strecurátoare, strecátoare)
и получают творог (bránzá de ѵасі), который широко применяется в приготов­
лении разных блюд. Из сметаны сбивают сливочное масло или добавляют ее
к различным блюдам.
К числу древнейших продуктов, потребляемых молдаванами, относится
и мясо домашних животных, в особенности свинина, говядина, птица и др.
Обработка мяса в молдавских селах имеет давнюю традицию. Обычно резали
свиней два раза в год, на Рождество и на Пасху сами хозяева или специальные
люди - (mácelarí). В целях равномерного использования в пище у крестьян
свежего мяса, было удобно, когда резали свинью, часть свежего мяса “отда­
вать в долг” тем, у которых также имелась свинья, предназначавшаяся для
очередного забоя. Большую часть мяса старались консервировать и беречь
для постепенного расходования. Однако традиционно во время забоя хозяйка
дома готовила для всех присутствующих жаркое (fripturá) из шейного мяса и
печени. Раньше для длительного хранения мясо и сало солили. Сало резали
на куски, делали надрезы, а сверху засыпали солью, затем плотно укладыва­
ли в деревянные бочки и покрывали специальными дощечками. При засолке
сала добавляли и лавровый лист, черный перец, кориандр, которые придавали
салу приятный запах и хороший вкус. Соленое сало едят обычно с хлебом
247
и чесноком. Хранили его до весны и употребляли, когда начинались тяже­
лые полевые работы и требовалось усиленное питание. Нутряное сало жарят
и хранят отдельно в глиняных горшках. Его используют для приготовления
блюд, для выпечки и в медицинских целях (при простуде его пьют с горячим
молоком).
Для длительного хранения мяса молдаване практикуют метод копчения.
Вначале мясо кладут на несколько дней в специальный рассол (salamurâ)
(вода, соль, лавровый лист, черный и красный перец, кориандр). Раньше коп­
тили его в отверстии дымохода. Часто после копчения окорок {jambon) клали
на противень, покрывали тестом, чтобы оно не подгорало, и пекли в печи.
Нынче коптят мясо в специальных коптильнях, используя при этом как топ­
ливо дрова фруктовых деревьев (груши, сливы, вишни). Копченое мясо и сало
хранили в холодных помещениях, а в настоящее время - в холодильнике.
С целью длительного хранения куски свежего свиного мяса жарили, за­
ливали жиром {carne prâjitâ, jumere) и клали в глиняных горшках. Сегодня
консервируют мясо и в стеклянных банках. Многие крестьяне таким же спо­
собом хранят и домашнюю колбасу в топленом жире.
Наиболее характерным для молдавской кухни является изготовление до­
машней колбасы {cârnat de casa). Способ приготовления домашней колбасы
почти одинаков по всей территории Молдавии. Хорошо очищенные вымытые
кишки наполняют нарезанными мелкими кусочками мяса и сала, приправой
{солъ, перец, чеснок). Затем колбасу коптят в специальной коптильной печке
дымом фруктовых деревьев. Готовят и другие виды колбас: кровяную и на­
полненную крупами и мясом для повседневной пищи. Наполненную крупами
колбасу {chiite împlute) вначале варят, а потом жарят на сковороде.
Кроме вышеуказанных мясных блюд молдаване готовят путем копчения
особый вид мяса - пастрама (pastramâ) - из свинины, говядины и барани­
ны. По сегодняшний день мастера хранят традицию приготовления пастрамы
{pastramâ), окорока {jambon) и домашней колбасы {cârna} de casa).
Распространена традиция изготовления из свежего свиного мяса домашне­
го зельца {saltison, toba împlutâ) для торжественных столов. Куски мяса, сала,
ушей варят до полуготовности в воде с солью, со специями. Затем остывшие
куски мяса разрезаются на длинные полоски, добавляют соль, черный перец,
немного жидкости, в которой варилось мясо, и этой массой наполняют хоро­
шо очищенный свиной желудок. Затем желудок сшивают, опускают в кипяток
и варят до готовности, после чего снимают и кладут под пресс для придания
удобной формы. Для получения красивых полосок в зельц добавляют свежую
кровь. Для праздничного стола готовят печеночные котлеты {cighiri) особен­
но на севере Молдавии. При первичной обработке мяса отбирается ажурная
жировая пленка {bariz), расположенная в брюшине. Готовится фарш из пече­
ни, легких, сала, кусочков мяса и свежей крови, добавляются соль, черный
перец, жареный лук. Ажурная жировая пленка разделяется на кусочки и в нее
заворачивают фарш в виде котлет. Полученные печеночные котлеты {cighiri)
жарят на свином жире, затем тушат в казане.
Забой свиньи в крестьянских семьях является большим праздником. У мол­
даван существует обычай взаимного одаривания родных и соседей куском
сала и мяса, чтобы следующий год был удачным для животных. Широко упо­
требляют крестьяне свиной жир, подсолнечное и сливочное масло.
248
 Рыбные блюда характерны для традиционной молдавской пищи. Особен­
но ее готовят в постные дни, а также с рыбных закусок начинаются празднич­
ные столы.
Среди растительных продуктов питания особое место занимают и фрук­
ты: сливы, орехи, груши, вишни, айва, абрикосы. Заготовке садовых плодов и
фруктов в Молдавии издавна уделялось большое внимание. Больше всего су­
шили сливы, абрикосы, вишни, яблоки, груши, орехи. В конце XIX - начале
XX в. Молдавия становится основным поставщиком чернослива на россий­
ский рынок (Могилянский, 1913. С. 78). Абрикосы, вишни, груши, яблоки су­
шили вначале на солнце на специальных циновках из прутьев (Іеаза), а затем
в печи. Особое место в праздничной пище по сей день занимает чернослив.
Из слив также варят повидло {magiun), которое служит как десерт или на­
чинка для выпечки пирогов. Из черешни, вишни, абрикосов, айвы готовят
варенье. Консервируют фрукты и в собственном соку для выпечки сладо­
стей. Из слив, груш, абрикосов крестьяне готовят домашние напитки (/иіса,
ѵі§іпШа), настаивая их с сахаром.
Арбузы, дыни, тыкву хранят в подвалах, на чердаке или в стоге сена. Све­
жий виноград подвешивают к балкам потолка, на чердаке или в холодном
помещении. Также раньше хранили в свежем виде капусту, подвешивая ее с
корнями.
Следует отметить, что в пище молдаван, особенно для выпечки сладо­
стей, тортов, пирогов используют повсеместно грецкий орех. Орехи приме­
няются не только в зрелом, но и в зеленом виде. Из очищенных молодых
орехов готовят варенье, обладающее целебными свойствами, так как в орехах
содержится много йода. Орехи используют также и в народной медицине.
Молдавия издавна славилась виноградарством и виноделием. Виноград­
ные плантации преобладают в крестьянских хозяйствах центральной и юж­
ной части Молдовы. Виноград употребляют в пищу, а также из него делают
вино и другие напитки. Сбор винограда и изготовление свежего вина обычно
происходит осенью. Бочки с вином хранят в погребах, в холодных помеще­
ниях. Гроздья винограда для зимних праздников раньше подвешивали к бал­
кам {Іа соагсіа) на чердаке. Из винограда готовят варенье, консервируют в
собственном соку.
Дополнительно создавали и создают запасы диких ягод, грибов. Некото­
рые из ягод считаются целебными (шиповник, горькая черешня, терн). Летом
готовят блюда из свежих грибов, а зимой из сушеных (соленых, консервиро­
ванных). Самый распространенный метод сушения грибов - на солнце или в
печи. В последние годы, благодаря широкому распространению малых пред­
приятий по выращиванию грибов, всегда имеются в продаже свежие грибы;
таким образом сократилась их заготовка впрок.
Продукты собирательства чаще выручали крестьян ранней весной, когда
пищевые запасы кончались. Лебеда, щавель, крапива, лесной чеснок, листья
одуванчика были существенными прибавками к весенней пище и употребля­
лись в салатах, в первых блюдах как в сыром, так и в вареном виде.
Традиционную растительную пищу молдаван составляет хлеб. В прошлом
его выпекали в основном из проса {теі) или кукурузы (рогитЬ). Д. Кантемир
писал: “В Молдавии родится великолепное просо. Из молотого проса пекут
род хлеба, который едят повседневно, а в горячем виде с коровьим маслом”
{Кантемир, 1973. С. 34).
249
 Л.С. Берг описывает процесс приготовления молдаванами национального
блюда, мамалыги (mamáligá): “В чугунном котелке кипятят воду, прибавляют
соли и, всыпав кукурузной муки, варят некоторое время. Затем промешивают
деревянной палочкой и опять кипятят. Когда получившаяся масса делается
совершенно плотной, ее вытряхивают из котла, и мамалыга готова. Разрезают
ее ниткой. Мамалыга вообще заменяет хлеб” {Берг, 1918. С. 95). У молдаван
и по сей день мамалыга является национальным блюдом, и готовят ее как в
крестьянских семьях, так и в местах общественного питания. Мамалыгу едят
с брынзой, мясными шкварками, творогом, сметаной, овощными блюдами,
солениями, рыбой и другими продуктами.
А. Защук отмечает: “в пище молдаванин неприхотлив, довольствуется по
большей части только мамалыгою. При употреблении мамалыги молдаванин
берет руками кусок теста, мнет его в ладони, после чего обмакивает его в
растопленное сало или масло и затем в овечий сыр (брынза) bránzá de oaie
{Защук, 1862. С. 231,462).
Одним из древних видов молдавского хлеба был таіаі, приготовленный
из ржаной и кукурузной муки, выпеченный на лист капусты без специальных
форм. Однако готовили и сладкий таіаі, для которого варили тыкву, добав­
ляли немного пшеничной и кукурузной муки, оставляли чтобы тесто “отдох­
нуло”, наливали в формы и пекли в печи. В зажиточных семьях готовили на­
подобие малая alivenci, alivancá - на кислом молоке с творогом или брынзой,
кукурузной мукой, яйцами. Испеченную alivancá смазывали сверху сметаной
и ели как отдельное блюдо.
Хлеб пекли из разных видов муки. Кроме малая {таіаі), были известны
ржаной хлеб {páine de secara), пшеничный хлеб {páine de gnu). Обычно хлеб
заквашивали на винных дрожжах или batcale (сушеные куски теста из пре­
дыдущей выпечки, замешанные с кукурузной мукой) в деревянном корыте
covatá с вечера или рано утром до восхода солнца. Круглая форма хлеба
символизирует солнце, нескончаемое добро, богатство земледельцев. Кроме
дрожжевого хлеба в молдавских семьях пекли и пресный хлеб в виде лепе­
шек {turte). Часто их выпекали во время поста и рождественских праздников,
(turte си тас), а также просто “на скорую руку”.
Своеобразным кушаньем из дрожжевого теста считаются булочки с чес­
ночной приправой {balabu§te cu usturuoi). Из теста катают длинную полоску
{varga), потом ее срезают по краям до середины на маленькие части, но толь­
ко не до конца, потом заворачивают в виде спирали с вырезами снаружи и
выпекают в печи. Булочки заливают приправой {mujdei) из толченого чеснока
с солью, воды и постного масла. На праздник святого Андрея, во время поста,
пекут булочки с чесноком. Обычно пекут и голубей из теста {hulubi), предна­
значенных детям. У молдаван существует традиция: когда пекут хлеб, внача­
ле им угощают детей и кого-то из соседей или прохожих, а потом едят сами.
Характерную особенность молдавских мучных изделий составляют и
калачи {colad), в основном круглые по форме. Они имеют праздничное и
ритуальное назначение: свадебные {colad de nuntá), калачи для посажёных
{colad pentru пипі), поминальные {colad de inmormántaré), рождественские
{cráciunei, colad pentru urátori), для крестин {colad de cumátrié) и др. Боль­
шие красиво украшенные калачи используются в качестве подарка посажё­
ным, родителям на свадьбе в знак особого уважения. Ими встречают гостей,
250
дарят кумовьям на крестинах. Калачи вместе с тканью и свечой считаются
поминальными атрибутами.
Калачи готовятся из дрожжевого, сдобного теста, особым способом пе­
реплетая его полосы. В селах пекут большие обрядовые калачи для свадьбы.
Калачи бывают плетенные в 3, 6, 8, 12 полосок (§иѵЦе). Обрядовые калачи
украшаются цветами, листьями из сдобного теста. Оригинальный вид калача
назван “колос пшеницы” (spicul de grâu). Эти калачи предназначаются для
посажёных на свадьбе и кумовей на крестинах. Из особого сдобного теста
пекут сладкую пасху с изюмом (cozonac) и несладкую - с брынзой (pasca си
brânzâ).
Из мучных блюд в молдавской кухне следует отметить наличие разных
видов плацинд и вертут. В зависимости от вида теста, фарша и формы раз­
личались несколько основных видов плацинд: плацинда с творогом (plâcintâ
си brînzâ de vaci), с зеленью (plâcintâ си verdeafâ), с картошкой (plâcintâ cu
cartofi), с капустой (plâcintâ cu curechi), с вишней (plâcintâ cu ѵціпе, varzare),
с тыквой (plâcintâ cu bostan, varzare).
Пекут молдаване плацинды из пресного или слоеного теста в несколь­
ко слоев. Их различают по форме и технологии. Из дрожжевого и вытяжно­
го теста готовили и многослойные вертуты (învârtitâ) с овечьим сыром или
с картошкой и мясом. Раскатанный лист теста спустя несколько минут рас­
тягивается на руках до прозрачной тонкости и переносится на специально
приготовленную скатерть или чистое полотно. Поверхность теста смазывают
растительным маслом или растопленным свиным жиром, одну часть посыпа­
ют тертой брынзой. Затем следуют еще 1-2 слоя теста, смазанные маслом и
посыпанные брынзой, после чего сложенные слои теста заворачивают в виде
рулета и придают форму спирали. Сверху смазывают яйцом и выпекают в
печи. Вертута с овечьей брынзой наиболее типична для молдавской кухни,
однако в качестве фарша могут использоваться и другие начинки (капуста,
картофель, мясо, орехи, мак и др.).
Как уже отмечалось, овощные и мучные продукты являются основными в
пище молдаван. Из овощей изготовляют большое количество разнообразных
холодных и горячих блюд, отличающихся высокими вкусовыми качествами и
пищевой ценностью.
Среди овощных холодных блюд популярна большая группа салатов, со­
став которых зависит от наличия продуктов сезона. Обычно заправляются
они растительным маслом, майонезом, сметаной. Зимой преобладают салаты
из сваренных овощей и бобовых: картофеля, моркови, свеклы, фасоли, горо­
ха, свежей капусты, огурцов, баклажан, грибов и др. Летом готовят салаты
из сырых овощей - “летние”: из помидоров, огурцов, лука, редиса, печеных
баклажанов, сладкого перца, черемши с творогом и яйцом. В последнее вре­
мя распространяются и фруктовые салаты.
Летом и осенью сельские жители едят много сырых и тушеных овощей.
Наиболее широкое распространение имеет молдавский гивеч (ghiveci), блю­
до из разных тушеных овощей: (лук, сладкий перец или гогошар, баклажа­
ны, морковь, помидоры, черный перец, соль). “Гивеч” едят горячим или
холодным.
Сырые овощи подаются к столу как закуски или как гарниры (помидоры,
огурцы, перец, редиска, зеленый лук, петрушка) к копченому салу (§uncâ),
колбасе, окорокам (jambon), пастраме, а также в сочетании с домашними сы­
251
рами: со свежей овечьей брынзой (со?), коровьим свежим сыром (bránza de
vaci inchegata). Сырые перцы, помидоры, гогошары фаршируются творогом,
чесноком и орехами, овощной икрой.
Из овощных блюд, подвергающихся специальной подготовке перед упо­
треблением, следует отметить фаршированные перцы, гогошары, баклажаны,
кабачки. Их готовят обычно за 2-3 дня до употребления. Сладкий перец очи­
щают от семян, бланшируют кипятком, а баклажанам сначала делают про­
дольный неглубокий надрез, затем бланшируют кипятком и ставят под пресс.
Отдельно тушат лук, морковь и мелко нарезанную капусту, петрушку, солят.
Этим фаршем наполняют перцы, гогошары, баклажаны. Баклажан завязыва­
ют веткой сельдерея и кладут в глиняную или эмалированную посуду, сверху
наливают немного прокипяченного растительного масла и оставляют на
1-2 дня. На стол перец и баклажаны подаются как отдельное холодное блюдо
и как гарнир к другим блюдам.
Среди множества видов овощных блюд молдавской национальной кух­
ни следует назвать разнообразные овощные соусы (sos de legume), рагу из
овощей (tocaná de legume), баклажаны в сметанном соусе (vinete in sos alb),
баклажаны с чесноком (vinete cu usturoi), перец, жаренный в томатном соусе
с луком (ardei grafi copti in sos de ro§ii), и др.
Представляют интерес блюда, приготовленные из тыквы: тыква копченая
(bostan сорі), вареная (bostan fieri), с рисом (bostan cu orez), с молоком (bostan
cu lapte), которые употребляются в обычные дни в семейной трапезе, особен­
но во время постов и в медицинских целях.
Для горячих овощных блюд используются почти все виды овощей, за ис­
ключением огурцов и редиски. Основу большинства таких блюд составляют
лук, картофель, капуста, помидоры, перец и баклажаны. Картофель употреб­
ляли как при приготовлении борщей и супов, так и во вторых блюдах: его
жарили, тушили, варили. Обычными кушаньями были: отварной картофель
с чесночной приправой (cartofi cu mujdei) или с овечьей брынзой (cartofi си
bránza de оаіе), тушеный с мясом (cartofi cu carné), картофельные котлеты
(cartofience) с добавлением пшеничной муки, вареники (col tunafi) с картош­
кой и овечьей брынзой или с творогом и др.
Повсеместно на территории края готовят мясо, запеченное с капустой
(curechi cu carne, bigos, curechi copt cu carne, curechi scázut). Капусту шинку­
ют, заправляют солью, специями, кладут в казане рядами, перемежая с раз­
резанным на кусочки мясом, добавляют лук, морковь, немного воды и тушат
до готовности.
Важное значение капуста в молдавской кухне имеет в приготовлении
особого блюда - голубцов (sarmalé). Кислую шинкованную капусту (verzá)
с луком и маслом едят с картошкой в мундире или с другими блюдами. Она
является и хорошей начинкой для пирогов и вертут. В праздничные дни гото­
вят блюда из капусты со свиным, гусиным, утиным мясом, а повседневно -
с постным маслом. Для калорийности добавляют чуть риса. Такое блюдо на­
зывают еще “ленивые голубцы”.
Обычно к повседневной еде относятся блюда из бобовых - фасоли, го­
роха, нахута. Часто готовят тертую фасоль (Jasóle fácáluite, fasolifá), которая
распространена по всей территории края. Отваренную фасоль толкут в гли­
няной посуде, заправляют жареным луком, толченым чесноком и подогретым
маслом. Фасоль укладывают на тарелках, украшают жареным луком (иногда
252
с томатом) и подают в холодном виде. Готовят ее обычно в постные дни, осо­
бенно зимой. Из стручков молодой фасоли готовят соусы, жарят и тушат с
мясом. Консервированный горох используют в салатах, а нахут (паиі) готовят
с мясом, особенно на праздниках и поминках в постные дни.
Из овощей, бобовых продуктов крестьяне готовят первые блюда, которые
являются обязательными в составе ежедневного обеда. Из жидких блюд из­
давна известны овощные супы: весной - зеленые супы и борщи с крапивой
{cu urzici), с щавелем ітйсг'щ). Самыми распространенными жидкими блюда­
ми были борщи с капустой, красной свеклой, которые бытуют на всей терри­
тории края. Весной принято готовить первое из свежего молодого ягненка, с
щавелем, зеленым луком. Летом готовят борщи с зеленым горошком, моло­
дой стручковой фасоли, красной свеклы и зелени. Осенью готовят мясные
борщи из говядины, свинины, баранины. Для варки первых блюд используют
много разных овощей. Окисляют их щавелем или домашним квасом.
Из первых горячих блюд традиционно молдавским является zamá, кото­
рую готовят в основном из куриного мяса. На медленном огне варят мясо с
луком, морковью, солью. Когда мясо, морковь, лук, картофель отварились,
наливают домашний квас {Ьог§ асги) и опускают домашнюю лапшу, укроп,
петрушку. Не принято готовить zamá с капустой, однако широко готовят бор­
щи с гусиным или утиным мясом со свежей капустой. Домашний квас {Ьог§
de casa) готовят из пшеничных отрубей, кипятка и кислых отрубей с прошло­
го раза. Почти в каждой семье он является одним из первых незаменимых
приправ для подготовки жидких горячих блюд.
Первые горячие блюда являются обыденной едой крестьян; даже в неда­
леком прошлом, когда крестьяне работали в поле, женщины носили им обед
в специальной глиняной посуде (gemene, т.е. двойня), где один сосуд был для
первого блюда, а другой - для второго. Кроме этого широко был распростра­
нен и другой вид глиняной посуды - кувшины на 3-5 литров с широким гор­
лом, названый {bor§ar), специально для того, чтобы нести борщ на поле.
Часто в семье, когда все члены были в сборе, особенно в сельской мест­
ности, один-два раза в неделю, обычно вечером, готовят традиционную ма­
малыгу со шкварками, овечьей брынзой, творогом, сметаной, чесночной при­
правой, соленьями, фасолью, жареной рыбой и др. С мамалыгой крестьяне
едят разные блюда, включая первое. Часто едят ее со сладким повидлом,
вишнями. В молдавских семьях часто готовят и множество рыбных блюд:
уху (zamá de pe§te), рыбу с овощами (plachie), фаршированную, холодец из
рыбы, тефтели, жареную рыбу с подливкой и др.
Традиционные виды домашней пищи молдаван являются важным компо­
нентом различных семейных, религиозных, календарных праздников и об­
рядов. В отличие от повседневной еды, праздничное угощение готовили в
большом количестве и заранее. Его количество и ассортимент зависят от кон­
кретного праздника. Следовательно, отличается пища, связанная с календар­
ными, семейными, религиозными праздниками и похоронно-поминальной
обрядностью.
Пища для крестин (cumátrie) по поводу рождения ребенка близка по
структуре к пище других семейных праздников. Количество приготовленных
блюд на крестинах в наши дни почти не отличается от свадебных.
Особенно обильно готовят вкусные и изысканные праздничные блюда для
свадьбы. Число блюд зависит от состояния семьи, но каждая семья старается
253
готовить хоть на одно блюдо больше, чем на предыдущей свадьбе. В подго­
товке пищи для свадьбы принимают участие многие женщины. Под руковод­
ством опытных 1-2 женщин-поварих (bucátárese), которые понимают толк
в приготовлении блюд, помощницы выполняют нужную работу на кухне.
Таких женщин-поварих приглашают почти на все свадьбы, которые делают
в селе. Главным поварам обычно платят деньгами, полотном и передником,
помощниц одаривают только передником.
Начинается свадебный стол - masa таге повсеместно с холодными блю­
дами и закусками. Закуски зависят от времени года. Если свадьбу справляют
летом-осенью, то готовят много салатов из свежих овощей (помидор, огур­
цов, редиски, зеленого лука), а в зимний период также готовят много блюд,
но больше салатов из вареных и маринованных овощей. Непременно свадеб­
ным кушаньем являются мясные холодные блюда: холодец, копченое мясо и
колбаса, мясные рулеты и др. Обычный современный свадебный стол {masa
таге) насчитывает около 30 блюд. Традиционным и праздничным мясным
блюдом является холодец (rácituri). Готовят его в основном из петушиного
мяса или из говяжьих и свиных ножек. Холодец должен быть красиво оформ­
ленным и прозрачным.
Ассортимент горячих мясных блюд широк: мясные котлеты (párjoale), пе­
ченочные котлеты (cighiri), жаркое с картофелем (fripturá cu cartofi), голубцы
(sarmale), фаршированные птицы и др. Мясные и печеночные котлеты гото­
вят из свиного и говяжьего мяса и подают на стол без гарнира. Мясо, запе­
ченное с капустой (curechi cu carne, bigos), является одним из основных блюд
на свадьбе, особенно в зимние дни. Зимой готовят ее из кислой капусты, а
летом - из свежей с добавлением домашнего кваса или томата. Особое место
в любой праздник молдаван по традиции занимают голубцы {gálu§te, sarmale,
gálu§i). Раньше крестьяне готовили их из кукурузной или пшеничной крупы
{bulgur). Для праздничного стола голубцы готовят с мясом. Летом голубцы
заворачивают в листья свежей капусты, винограда, свеклы, щавеля, мать-ма­
чехи и др. Перед тем как варить их заливают кипятком и домашним квасом.
Зимой для голубцов употребляют листья квашеной капусты, консервирован­
ные листья винограда, сладкий перец. Голубцы - одно из основных блюд на
свадьбе, похоронах, поминках, других праздниках. При подготовке голубцов
для похорон соблюдается традиция одаривать женщин-поварих полотенцем
и калачом, вином.
Хлеб для свадьбы пекут из пшеничной муки в формах, а калачи - пле­
тенные в 2-4, 8 полосок (Jemne). В зависимости от назначения калачей, они
бывают разные по форме и размеру. Повсеместно готовят сладкие печенья,
торты, вертуту с брынзой, орехами. В конце застолья подают домашнюю
лапшу с мясом, блинчики с творогом, рисовую кашу (plachie), а в конце за­
столья - тушеный чернослив с орехами и печеные яблоки. На второй день
свадьбы обязательно подают первое блюдо {zamá de pasare) с домашней лап­
шой и квасом.
Основными напитками на свадьбах и других праздниках являются: вино,
водка {rachiu), прохладительные напитки.
В похоронных обрядах также используется пища согласно древнему ве­
рованию в бессмертную загробную жизнь. Когда выносят покойника из дома,
перед домом накрывают стол, на него устанавливают посуду (столовый на­
бор, кувшин вина, чашки, рюмки), четыре калача со свечами, горячие голуб-
254
цы, сладости, полотенца. Обычно этот стол затем дарится кому-то из внуков,
близких. Перед домом стелят большой ковер (соѵог) и на него кладут все
поминальные дары, которые затем раздаются на память о покойнике. Все по­
минальные дары (ротапа, риЩІ) сопровождаются полотенцем, калачом и све­
чой. Перенесение гроба через кушанья символизирует последнюю трапезу
покойника на земле (Сырку, 1914. С. 368). По дороге на кладбище останав­
ливаются и перед гробом стелят кусок полотна и полотенце, сверху кладут
калач и свечу, называемые мосты (poduri), через которых переносят гроб.
Поминальные калачи (colad de inmormántaré) плетут в 2, 3, 4 полоски.
Но больше встречаются калачи с обручем (colac cu varga), “панихидные”
(ротапа) - круглой и продолговатой формы - crestate (Кол. МЭР. N 2883-83,
2883-84, 2883-85).
После похорон всегда устраивают поминки, куда приглашают всех, кто
был на похоронах. Для поминок готовят много блюд, но более скромно, чем на
свадьбу. Поминальная пища у молдаван состоит из: холодных закусок - сала­
тов, селедки, овощного гивеча, жареных и фаршированных перцев; горячих -
мясных голубцов, картофеля с мясом, домашней лапши с мясом, лапшевника
(ibaba alba), чернослива и др. В семье, где есть покойник, члены семьи не
имеют право готовить пищу. Перед тем как начать есть читают молитву и по­
минают покойного. Вначале нужно съесть ложку кутьи (соііѵа) из пшеницы
с орехами и медом, а потом продолжают кушать другие блюда. Устраивают
поминальные столы в первый день после похорон, на третий, девятый день,
на сорок дней и в каждую годовщину - до семи лет.
С древнейших времен земледельцы руководствовались в своей хозяй­
ственной деятельности закономерностями в чередовании года, приурочивая
к ним аграрные праздники с сопутствующими им обрядами.
Из цикла календарных праздников наиболее богатый обрядами - зим­
ний период. В это время празднуют Рождество, Новый год, Крещение и др.
Свиное мясо - основа пищи на Рождество и Новый год. Рождественская ри­
туальная еда у молдаван сохраняет архаическую простоту в подборе блюд и
в способах их приготовления. Главное место в обрядовой трапезе занимают
калачи различной формы и назначения. Пекут калачи из муки высшего сорта.
Из такой же муки готовят и особый вид калача в виде восьмерки (ajun), что
означает канун праздника рождества и (Сгасіип) Рождество. Эти калачи име­
ют магический смысл вызывать плодородие земли, урожайность, защищать
животных от болезней. В канун Рождества, после захода солнца их вешают
под иконой. К Рождеству готовят и другие калачи круглой формы, называют
их рождественскими калачами (colad de Сгасіип), сплетенные в четыре по­
лоски. Их раздают колядующим детям и парням.
Представляют интерес калачи, плетенные в 6 или 8 жгутов. Они круг­
лой формы с небольшим отверстием в середине. Предназначены они трем
важным ритуальным событиям: такой калач в Рождество утром преподносят
крестному отцу в знак уважения и благодарности, второй - девушка дарит
своему суженому, приходившему к ней колядовать, третий - съедает вся се­
мья в начале вечерней ритуальной трапезы, когда приходят и родственники.
На столе имеются 9 или 12 блюд: калачи, капуста с мясом, бобы или фа­
соль, чернослив, жареная рыба, плацинды, пирожки, голубцы, вино или вод­
ка и вареная пшеница (gráu fieri), заправленная медом и орехами. Каждый из
этих продуктов, по верованиям молдаван, обладает определенным магиче­
255
ским свойством. Например, бобы означают благополучие в будущем, жаре­
ная рыба оберегает от болезней, сушеные фрукты успокаивают, пшеница с
медом и орехами символизирует благополучие, гармонию в семье.
В Молдавии в первый же день рождественских праздников, вечером в
ночь Рождества под окнами домов дети и молодые колядуют, ходят с поздрав­
лениями-колядками {colinde), после чего колядующих одаривают калачами,
деньгами и вином. Взрослых и парней приглашают в дом, особенно в домах,
где есть на выданье девушка. За столом их угощают рождественскими блю­
дами и вином.
К весеннему празднику - Пасхе молдаване готовятся основательно. Обя­
зательным хлебом для этого праздника является пасха (pasca си brânzâ) из
муки с брынзой. Большинство молдаванок начинают печь пасху с четверга
(Joia Маге) перед Пасхой.
Кроме пасхи делают и другой вид сдобного хлеба - (cozonac) (сладкое
тесто с изюмом, с вареньем). Для Пасхи красят красные яйца, обычно в чет­
верг накануне праздника. Чтобы краска сохранялась, красные яйца сверху
смазывают жиром, чтобы блестели. Кроме одноцветных красных яиц, красят
и разноцветные яйца-писанки (ouâ pestrifate, încrestite, ouâ încondeiate). В по­
следние два дня перед Пасхой готовят все мясные блюда: холодец, котле­
ты, печеночные котлеты (cighirï), свежий сыр, тушеный ягненок и многое
другое.
В церковь берут освящать кусочки мяса, сыр, пасху, cozonac, краше­
ные яйца, мак, сало, колбасу, свежий сыр, хрен, мясо ягненка, котлеты и др.
Одним из символических блюд на Пасху является жареный целиком “ягне­
нок” (miel fript, miel copt). За стол садятся, когда возвращаются из церкви, но
вначале члены семьи “умываются” красным яйцом (чтобы быть здоровым и
красивым) и серебряной монетой (чтобы стать богатым). Едят вначале освя­
щенную в церкви пищу, а потом остальные холодные и горячие блюда.
Через неделю после Пасхи все жители села идут на кладбище с калачами,
сладостями, полотенцами, свечами, вином, чтобы помянуть всех покойников.
Вначале все кладут на скатерти прямо на могилах, угощают друг друга вином
и сладостями, затем все дарят родственникам и прохожим (ротапа).
В основном пьют молдаване холодную свежую воду (apâ proaspâtâ) из
колодца или источника. Часто крестьяне пьют свежее или кислое молоко. Чай
раньше пили редко, только когда лечились от боли в желудке и при простуде.
Вместо настоящего чая они пьют заваренные лечебные травы. Употребля­
ются в качестве ароматических или целебных отваров листья мяты, ветки
малины и розы, цветы липы, ромашки, зверобоя и др. Крестьяне зимой дела­
ют компоты из сухих фруктов. В лечебных целях готовят наливку из зеле­
ных орехов с сахаром. В качестве праздничного напитка готовят наливку из
вишни, малины, абрикосов. Для пасхальных праздников готовят хлебную или
фруктовую брагу (brahâ).
Наиболее востребованным видом напитка является вино. В Молдавии в
крестьянских хозяйствах преобладают виноградники, а домашнее вино из­
готовляется для собственного употребления. Еще в конце XIX в. получили
распространение многие французские сорта вин. В условиях Молдавии они
приобрели некоторые местные особенности. Наряду с вином в XX в. крестья­
не Молдовы изготавливают и крепкие напитки: rachiu, samagon, nalivcâ и др.
Особенно эта отрасль домашнего хозяйства была развита на севере Молдовы.
256
Если в центральных и южных районах крепкий напиток делают из виноград­
ного жмыха, то на севере его делают из фруктов: слив, груш, абрикосов, свек­
лы, сахара. Летом готовят компоты, хлебные или фруктовые квасы (cvas).
Пища молдавского крестьянства обусловлена производством продуктов
земледелия и скотоводства, социальными категориями, временами года, тра­
диционными семейными и календарными праздниками, существованием
дней запретов. Эти дни считаются постными (понедельник, среда и пятница),
однако не все соблюдают эти правила.
В прошлом в Молдавии была большая разница в питании зажиточных
и бедных людей. В целом в Бессарабии уровень потребления мяса, молока,
сахара в 20-30-е годы XIX в. был намного ниже, чем в других странах. Эко­
номическое положение крестьян было тяжелым. Они были вынуждены про­
давать часть продуктов на рынке (пшеницу, масло, молоко), чтобы купить ин­
вентарь для переработки земли. Крестьяне питались недостаточно, особенно
когда начиналась работа в поле (весной и летом) и во время сбора урожая.
Осенью по окончании работ у них появлялись излишки продуктов и лишь
тогда они могли себе оставить часть продуктов, а остальное вывозить для
продажи.
Как отмечает Б. Малски: “вопрос питания крестьян связан со многими
экономическими и религиозными факторами” {Malski, 1939. Р. 39). Подготов­
кой пищи в крестьянских семьях занимаются женщина-мать, старшие дочери
или невестка. Она должна встать раньше и готовить завтрак на всех, пода­
вать на стол. Режим питания крестьянина зависел от режима рабочего дня.
Кроме летней поры, у крестьян заведена трехразовая еда: утром, в обед и
вечером. Летом, когда дни длиннее и работают в поле, они едят и на полдник
(chindie) то, что остается с обеда. Повседневная пища крестьянина зависит от
его обеспеченности. Еще 3. Арборе в XIX в. отмечал, “что питание крестьян
состояло из мамалыги с брынзой, соленая рыба и сало, борщ с мясом, борщ
с домашней лапши, чорба, капуста с мясом, холодец, рисовая и кукурузная
каша, зама, голубцы, а на десерт плацинды, вертута, вареники, печенья. Если
в бедных семьях ели картошку в мундире с соленьями, то в зажиточных семь­
ях ели ее с жиром” {Arbore, 2001. Р. 151).
О существовании запрета на мясную пищу в период поста указывает
А. Защук и приводит список постных блюд: “борщ с фасолью, борщ с ка­
пустой, борщ с горохом, борщ с лапшой, борщ с картошкой, жареные бобы,
кислая капуста с рассолом, соленые огурцы, компот из сушеных яблок, груш,
слив и других фруктов” {Защук, 1862. С. 463).
Распределение пищи на протяжении дня в основном было одинаково по
всей территории Молдавии. Завтракали утром перед началом работы, обе­
дали в 12-13 часов и ужинали вечером, когда заканчивали работу. Каждый
прием пищи, особенно обед, состоял из трех видов блюд: борщ, картофель
или каша и напиток. За столом каждый член семьи имеет свое место. Раньше
ели деревянными ложками из одной большой миски. Дети не всегда сидели
за столом со взрослыми. Если семья была слишком большая, маленькие дети
ели отдельно. И в бедных, и в зажиточных семьях всегда оставляют для де­
тей лишний кусок хлеба, кормят их досыта. В прошлом в бедных семьях не
было в избытке молока, и дети не ели калорийную пищу, из-за чего они часто
болели. По воскресеньям в зажиточных семьях готовили обильную пищу, что
нельзя было сказать о бедных.
12. Молдаване 257
 Режим и рацион питания крестьян зависит от многих факторов. Сущест­
венная разница питания посезонно раньше имела место и потому, что бедные
крестьяне не могли делать запасы длительного хранения зерновых и овощ­
ных продуктов. Крестьянам нужно было выплатить большие долги, купить
тягловую силу, орудия труда. Поэтому они вынуждены были продавать мо­
лочные и мясные продукты.
Обычно уже с весны крестьяне испытывали недостаток в основных про­
дуктах питания - кукурузной муки, мяса, картофеля, брынзы, поэтому в то
время, когда люди должны были особенно хорошо питаться, они, как прави­
ло, недоедали. А во время самой напряженной работы, когда в поле выходили
всей семьей, горячих блюд не готовили, а ели сухую пищу, что часто приво­
дило к заболеваниям.
С приходом лета и для крестьянина наступало облегчение. В летне-осен­
ний период крестьяне питались больше растительной и молочной пищей.
Наиболее доступными были овощные, бахчевые, молочные, мучные и фрук­
товые блюда. Осенью, в первой половине зимы крестьяне питались лучше.
Новые запасы зерна и овощей позволяли им готовить намного богаче ассор­
тимент блюд.
В зимне-весенний период у крестьян пища была более однообразна, со­
стояла из мясных, молочных продуктов, бобовых, солений, овощей и сухих
фруктов. В настоящее время они употребляют разнообразные продукты,
сушеные фрукты, соленья, консервированные летом и осенью. Едят много
картофеля, фасоли, соленья, борщи, мучные изделия, молочные и мясные
кушанья.
Традиционные особенности в молдавской домашней пище складыва­
лись в условиях существования полунатурального хозяйства. Утверждение
современных форм ведения хозяйства, появление многих новых продуктов,
внедрение новой технологии на предприятиях привели к значительным пе­
ременам в обработке продуктов питания, в способах приготовления пищи,
расширении ассортимента. Это благотворно сказалось на вкусовых и качест­
венных показателях пищи. Для выпечки хлеба и других мучных изделий ис­
пользуется пшеничная мука высшего сорта. Для приготовления теста исполь­
зуют покупные дрожжи, молочную сыворотку или молоко, что делает хлеб
вкуснее. Хлеб по-прежнему является основным продуктом при каждой тра­
пезе. В последнее время в домашних условиях пекут хлеб значительно реже,
в основном по случаю какого-либо семейного или календарного праздника,
а также из-за приверженности к традициям употребления домашнего хлеба.
Наряду с этим широко употребляют покупной хлеб.
Сегодня предприятия пищевой промышленности Молдавии выпускают
большой ассортимент хлебобулочных изделий, включая и обрядовые кала­
чи. Сохраняют обрядовое назначение изделия из сдобного теста, приготов­
ленные в основном к пасхальным, рождественским и семейным праздникам,
ритуальные калачи на свадьбе, похоронной обрядности и крестины. В рес­
публике имеется множество предприятий общественного питания, которые
работают на заказ и стараются поддерживать традиции народной пищи.
В последние десятилетия улучшается структура питания. Это происхо­
дит за счет уменьшения потребления хлеба и мучных изделий, картофеля и
увеличения потребления мяса, молока, сахара. Традиционную мамалыгу го­
товят и сегодня, но не так часто, как в прошлом. Изменился годовой режим
258
питания, в нем нет больших различий, которые раньше были обусловлены
сезонным наличием тех или иных продуктов, соблюдением постных дней и
другими факторами.
Сохраняя традиционность, молдавская пища подвергалась определенным
изменениям по составу используемых продуктов. В приготовлении разных
сладких выпечек вместо свиного жира используется маргарин. Помимо мо­
лочных и мясных продуктов, значительное место в повседневном питании
занимают разнообразные овощи, колбасные, рыбные блюда, сладости, соки.
Однако по-прежнему большое распространение имеют овощи: их готовят
впрок, солят не только в бочках, но и в банках. Как прежде, крестьяне на
зиму запасаются овощными консервами, компотами, вареньем, копчеными
мясными продуктами, овечьей брынзой, повидлом и др.
В питании молдаван прослеживается не только появление новых блюд, но
и технологии их приготовления, богаче стал набор продуктов, используемых
в современной народной кухне. Сельские женщины постоянно усовершен­
ствуют рецепты блюд, пытаются творчески создать новые виды блюд мяс­
ных, салатов, сладостей.
Многие блюда, которые в прошлом считались праздничными и обрядовы­
ми, стали каждодневными. Однако в домашней кулинарии как повседневной,
так и праздничной, сохраняется приверженность традициям, технологии из­
готовления, основных компонентов блюд.
В зависимости от значения коллективного труда или праздника суще­
ствуют определенные особенности, или сельские правила, связанные с ас­
сортиментом блюд, по подготовке и угощения едой. Например, когда хозяин
приглашает на коллективную помощь {claco) по строительству жилья, по об­
работке земли либо по сбору урожая, он обязан кормить людей сытным обе­
дом и ужином, угостить вином. По этому поводу хозяйка дома основательно
готовит мясные блюда, горячие голубцы, плацинды и др. Застилается длин­
ное конопляное полотно, скатерти на траве либо специально устанавливают
длинные столы. Для этого в приданое девушки входят специально предназна­
ченные для этого тканые изделия. Когда чистят общий колодец, в этом участ­
вуют соседи-мужчины, а каждая женщина готовит какое-то блюдо для общей
трапезы - так называемая “складчина” {ajutor la curafit fántána).
Вплоть до XX в. в Молдавии широко применялась коллективная помощь
по изготовлению ковра {clacá la ales соѵог), когда группа из трех-четырех
женщин помогает по очереди друг другу изготовить большой ковер. В этом
случае завтраком, обедом и ужином кормит хозяйка, у которой работают.
Соблюдают молдаване традиции, обычаи, суеверия, переданные им пред­
ками. Когда начинают резать хлеб, вначале его прижимают к груди, ножом
делают символический знак креста и лишь затем режут. Если кусок хлеба па­
дает на пол, верующий крестьянин поднимет и поцелует хлеб, прося проще­
ние у бога за неосторожность. Никогда на обеденный стол нельзя класть го­
ловной убор. Возможно, это не только из гигиенических соображений, а еще
и потому, что есть суеверие и говорят, что “на стол можно положить только
головной убор ныне покойного”.
Большим подспорьем для молдавских женщин в подготовке блюд к мно­
голюдным событиям, свадьбам, похоронам стали предприятия общественно­
го питания: столовые, рестораны, кафе, бары, специально оборудованные ри­
туально-свадебные залы и др., которым передается заказ на подготовку всей
пищи и необходимого для сервировки стола по поводу свадьбы, юбилея или
похоронного ритуала.
Посуда и ассоциированная с ней часть утвари молдаван весьма разнооб­
разны как по материалу ее изготовления, так и функциональному назначе­
нию. Выявлен ряд общих черт с посудой и утварью соседних народов: ру­
мын, украинцев, белорусов.
Традиционная домашняя посуда и утварь молдаван носили отпечаток
многих черт, обусловленных типом крестьянского хозяйства, основными за­
нятиями, а также природной средой (лесистая центральная часть Молдавии,
залежи глины, годной для развития гончарного ремесла). Крестьянская посу­
да и утварь, как и другие стороны материальной культуры, зависели от благо­
состояния семьи, от уровня знаний и умения мастеров творить из окружаю­
щего материала предметы быта и хозяйства. Преобладала посуда и утварь
деревянная и глиняная.
Наиболее древними и широко бытующими являются керамические изде­
лия. Большинство глиняной посуды имело черный либо красный цвет. Глиня­
ную посуду изготовляли на гончарном круге, высушивали и потом обжигали.
Если из фруктовых деревьев мог любой вырезать и долбить корыта, ложки,
солонки, точить качалки, изготовить разную утварь для хранения продуктов,
плести из ивы корзины, хлебницы, то делать посуду из глины мог только ма­
стер, имеющий хорошую мастерскую и печь для обжига.
В Молдавии сложились центры по ремесленному производству гончар­
ных изделий. Они расположены в центральной части Молдавии. Старинными
центрами гончарства считаются с. Чинешеуцы (Резинский район), с. Цигэ-
нешты (Страшенский район), с. Юрчены (Ниспоренский район), с. Годжи-
нешты (Каларашский район) и др. Отсюда изделия расходились по всей Мол­
давии.
В связи с оживлением рыночных связей в крае гончарная посуда стала
широко проникать в быт крестьян. До сих пор в селах Молдавии летом мож­
но услышать призывы гончара (Наі Іа oale). Древние формы сбыта гончар­
ной посуды сохранились до наших дней. Посуду продают или обменивают на
продукты. Традиционная форма обмена заключается в том, что покупатель
выбирает необходимый сосуд, наполняет его зерном или мукой, отдает содер­
жимое гончару, а сосуд берет себе.
Форма и хозяйственное назначение сосуда определяется горловиной, ко­
торая состоит из венчика, шейки и плечиков сосуда. Размеры того или ино­
го сосуда зависят от его назначения (Хынку И., 1969а. С. 29). Ассортимент
глиняных сосудов очень разнообразен. К изделиям бытового назначения от­
носятся большие высокие горшки с широким туловом (gavanoase), предна­
значенные для хранения запасов продуктов (муки, фасоли, зерна). Для варки
пищи предназначены горшки с широким туловом {pale) и маленькие (ulcele
тісІ). Глиняные сосуды были бочковидной формы с одной или с двумя руч­
ками. Изготовляли их из красной глины, различая при этом качество глины и
наличие примесей. Высота и размеры сосудов имели большое значение для
определения их назначения. Для того, чтобы новые глиняные горшки были
более крепкими, жароустойчивыми, их закаляли, поливая горячим кипяче­
ным молоком и на несколько минут помещая в печь. Некоторые из выше­
упомянутых видов сосудов имели крышки {сарае, роегц), особенно баноч­
ные горшки {gavanoase).
260
 Для процеживания жидкостей молдаване пользовались керамическими
большими дуршлагами (цедилками - strecurátoaré) с одной короткой ручкой
или двумя ручками.
Для разных нужд в крестьянском хозяйстве применялись кувшины раз­
личных форм и размеров. Для хранения растительного масла имелись спе­
циальные большие узкогорлые кувшины, а на кухне всегда стоял кувшин­
чик (иісіогщ) с узким разливочным желобком. Значительное место занимали
керамические кувшины (иісіог), предназначенные для хранения и перенос­
ки жидкостей. Широкогорлые кувшины использовались для хранения воды
в домашних условиях, а узкогорлые кувшины использовали для переноски
воды. Их закапывали в землю для того, чтобы вода долгое время хранилась
холодной. Кувшины для разлива вина (иісіог, burluí) имели высокую узкую
шейку, большую ручку и узкий разливочный желобок. В ходу были и глиня­
ные маленькие кружки сапа.
Для хранения и окисления молока с целью получения творога широко
использовались высокие глиняные сосуды (иісіог; ulcele de lapte), к горлышку
суженные, чтобы наверху собиралась и поднималась сметана. Для получения
вкусного кислого молока, а соответственно и творога, крестьянки очень тща­
тельно смазывали жиром новые горшки и ставили их в горячую печь. Каждый
раз, когда их мыли, особенно летом, кипятили в отваре с крапивой, чтобы по­
лучить экологически чистый творог или кислое молоко. Всегда мыли горшки
кипятком, а иногда пользовались пищевой содой или отваром из крапивы, но
никогда не использовали химические примеси. Кувшины для молока широ­
ко бытуют и в наши дни в селах Молдавии. Во многих крестьянских дворах
можно увидеть специальное приспособление для сушки вымытых сосудов
(.оіагі) со многими отростками, на которые ставят сосуды для молока.
Старинные и древние традиции в быту молдаван имеет деревянная посу­
да и утварь. Использовали их для хранения жидких продуктов (вина, крепких
напитков), овечьей брынзы, солений, сала и др. Мастера изготовляли раз­
личные по величине бочки (poloboc, putiná, barel, cada). Каждый их этих со­
судов осуществлял определенную функцию. В больших деревянных бочках
хранили вино. Преимущественно они делались из дуба, потому что в таких
бочках лучше хранится вино и дает ему определенный вкус. В крышке или
дне бочки делали отверстие для пробки или крана для слива. Чтобы вино
лучше хранилось и сохраняло приятный аромат, крестьяне чистили бочку от
остатков предыдущего вина и кислого запаха. Вначале ошпаривали их кипят­
ком и мыли крапивой, ветками вишни, ореховыми листьями и др. Также они
мыли и бочки для хранения овощных солений. В маленьких бочках (на 10-30
литров) хорошо закрытых, хранили наливки из фруктов (черешни, вишни,
малины). Традиция изготовления деревянных бочек для хранения в них вина,
напитков, солений осталась неизменной и в наши дни в крестьянских мол­
давских семьях. Хранили бочки с вином, соленьями в погребе или в холодном
помещении.
Если бочки для вина, солений изготовляли из клепок (doage), то ступки
для помола зерна и для переработки винограда изготовляли из выдолбленно­
го цельного куска дерева.
При доении коров и овец использовали деревянные подойники (galeota,
donifá), емкость которых была разной - от 7 до 12 литров. Подойники такой
формы были распространены и на Украине. Для снятия сметаны была спе­
261
циальная плоскодонная деревянная ложка, а для приготовления сливочного
масла служили деревянные маслобойки (budai, budalau, budaie§) различной
величины. Они состояли из трех частей: деревянный бочонок, в который на­
ливали сметану, крышка с отверстием и ручка, к нижнему концу которой был
прикреплен кружок с отверстиями для сбивания сметаны. Для сквашивания и
створаживания молока существовали специальные деревянные кадки (putina,
budaga, togorlita) емкостью около 50 литров. Сквашенное молоко размешива­
ли специальной сбивалкой berghedau. Для хранения овечьей брынзы исполь­
зовали деревянные бочки {putina de branza). А для жира, повидла, варенья,
мастера-ремесленники изготавливали большие гончарные сосуды (gavanos) с
двумя ручками и гладкими стенками.
Из ивовых прутьев и папоротника плели корзины для стеклянной, гончар­
ной посуды, для сбора винограда, ягод, грибов. Корзины и другие плетеные
изделия были разнообразными по размерам, форме и отделке.
Сыпучие продукты хранили в больших специальных мешках на 50 кг
(,saci) и 100 кг (fuhale). Еще в процессе тканья определялась их величина.
С развитием торговли в быт молдаван проникала металлическая, фарфо­
ровая и стеклянная посуда. Она использовалась главным образом зажиточ­
ными слоями крестьян, тогда как основная масса крестьян продолжала поль­
зоваться старинной глиняной и деревянной посудой и утварью. Со временем
стали готовить пищу и в чугунных котлах. В них варили мамалыгу.
Особое место во всех крестьянских домах занимала печь для выпекания
хлеба и очаг для приготовления пищи. В теплое время года пищу готовили
на улице на очаге под открытым небом или на очаге под навесом. Хлеб пекли
в специальных печах, пользуясь металлическим инвентарем: кочергой, вил­
кой для подхватывания горшков. Хлеб сажали в печи деревянной лопатой.
Хранили кухонный инвентарь в доме возле печки. В жилой комнате на стене
прикрепляли шкаф из двух-трех полок, на которых устанавливали миски, та­
релки. Ниже хранили глиняные горшки, сковородки.
Емкость горшков для голубцов была разная. В больших горшках - емко­
стью до одного ведра - готовили голубцы {sarmale, galu§te), картофель с мя­
сом, капусту с мясом (bigos) в больших печах {cuptor). Женщины умеют хоро­
шо отличить качественно сделанный горшок от плохого. При выборе горшков
хозяйки стараются купить хорошо обожженные горшки. Качество гончарных
изделий традиционно проверяется по особо издаваемому звонкому звуку.
В ряде сел северной части Молдовы часто пользовались этим методом при
покупке новых больших горшков для голубцов. Чтобы они дольше служили,
специальный мастер еще новыми обвязывал их сверху проволокой.
При приготовлении пищи использовались глиняные миски - макитры
(marcotef, hargau), которые похожи были на большую глубокую миску, расши­
ренную кверху. Внутри макитра имела мелкие рубцы, для того, чтобы быст­
рее толочь в ней продукты. С помощью деревянной толстой палки (macahon)
растирали мак, орехи, творог, толкли картошку, фасоль, чеснок.
Изготовляли крестьяне и специальную деревянную посуду для приготов­
ления теста для выпечки хлеба. Муку просеивали через волосяное сито. Те­
сто для хлеба замешивали в деревянных долбленных корытах (covata), изго­
товленных из стволов вербы, березы, осины. Размеры корыт зависели от их
назначения. Для большой семьи, на праздниках замешивали тесто в больших
26 2
корытах. Изготавливали и маленькие корыта для выпечки сладостей (cozonac,
invärtitä, pasca).
Для замешивания теста использовали деревянную лопату (lopäficä). Рас­
катывали тесто деревянной скалкой (citori). До начала XX в. повседневный
и праздничный хлеб выпекали без форм. В 20-30-е годы XX в. в молдавских
селах стали появляться металлические невысокие круглые формы для выпеч­
ки хлеба, а также и другая металлическая посуда.
Большой интерес представляет посуда для транспортировки пищи и на­
питков на поле. Воду брали в высоких узкогорлых кувшинах. Для первых
блюд использовали глиняные сосуды с ручкой сверху или с длинной шейкой.
Для вторых блюд имелись спаренные горшки с перемычкой - горшки-близ­
нецы {pale-gemené) (Хынку И., 1969а. С. 73, рис. 43).
Для приготовления и принятия пищи широкое применение имели дере­
вянные ложки (linguri), вырезанные мастерами-ложкарями (lingurari). Ложки
в крестьянских семьях были овальной или яйцевидной формы. Изготовляли
их из липы, осины и др. Черенок ложки часто украшали резным орнаментом.
Из дерева делали и деревянные половники (роіопіс). Ложки хранили на специ­
альной полочке черенком вниз. Капусту для заквашивания шинковали боль­
шим ножом или на шинковке, изготовляемой самими крестьянами из толстой
доски, в которую наискось вставляли ножи, сделанные из старых кос. Соль
хранили в небольших деревянных коробках из дерева (solnife, säräricä).
В прошлом крестьяне обедали и ужинали за маленьким круглым столом
на трех ножках высотой 50-70 см (mäsufä си freiрісіоагё). Праздники прово­
дили за большими деревянными столами (mese íntinse).
Большим разнообразием форм и декора отличалась столовая глиняная по­
суда для принятия пищи. Это разной величины миски, тарелки, кружки, лож­
ки, кувшины для воды и вина, горшки для молока, сметаны, масла. Каждое из
этих изделий отличалось по форме в зависимости от его назначения. Посуда
для приема пищи встречалась глазурованная (smälfuitä) и просто обожжен­
ная естественного цвета. Поливная посуда имела несложные рисунки в виде
прямых и волнистых точечных линий, простых геометрических фигур и сти­
лизованных мотивов растительного характера.
Ели из больших деревянных или глиняных мисок, покрытых глазурью и
расписанных растительным или геометрическим орнаментом. Обычно в про­
шлом в семье все ели из одной большой миски, лишь в XX в. у каждого члена
семьи появились свои тарелки, вилки и ложки. Тогда же стали производить
специальные деревянные шкафы (blidar) или углубленные полки около печ­
ки, на которых держали посуду.
Часто встречались деревянные миски, изготовляемые из легкого дерева -
вербы, ели. Так же как и керамические миски и тарелки они предназначались
для сервировки стола и украшения жилья. В крестьянских домах, особенно
у молдаван Закарпатья, их устанавливали на полки. На маленькую круглую
доску с ручкой {fund, fundidor) крестьяне выкладывали сваренную мамалыгу
и резали ее ниткой.
Посуда, состоящая из глиняных кувшинов, мисок, тарелок, чашек, а так­
же из эмалированных изделий издавна служила в некоторых семейных празд­
никах, ритуалах и обрядах, выполняя определенные коммуникативные функ­
ции. Традиционная домашняя посуда для вина (ploscä) служила, например,
для приглашения на свадьбу. Друг жениха (vornicelul cel mare) приглашал на
263
свадьбу сельчан вином или крепким напитком из плоски. На свадьбе встреча­
ли жениха и невесту тарелкой с хлебом и солью. В загсе после регистрации
брака жених и невеста искали свои кольца в тарелке с пшеницей.
Глиняная посуда (наполненные водой и молоком кувшины, миски, тарел­
ки, чашки) вместе с тканью или полотенцем, калачом, сладостями раздарива­
ются на кладбище через неделю после Пасхи {Paítele Blajinilor) в знак памя­
ти об умерших. Миску с едой или кружку с водой и хлебом многие дарят по
поминальным субботам. Современную, широко используемую в быту пласт­
массовую посуду в традиционных обрядах не применяют.
С посудой и утварью связано много суеверий, которые бытуют и поныне.
Например, когда идет сильный дождь, выносят деревянную лопату для хлеба
и кочергу и ставят их на пороге дома, образуя символический крест, для того,
чтобы дождь перестал. Существует поверье, что если дорогу перейдет кто-то
с пустыми ведрами - это к неудаче, и наоборот, полные ведра символизируют
удачу, благополучие.
 ГЛАВА 8

ПОСЕЛЕНИЯ И Ж ИЛИЩ Е

Типы поселений
сновными занятиями молдаван издавна было сельское хозяйство и
пастушество, поэтому село (sat - от латинского fossatum) было глав-
ным формой проживания местного населения. Село - традиционная
территориальная категория с главными составляющими: граница или межа
(,hotar), вотчина (осіпа) или “дедина” (то§іа), и селище iyatrd), из которых
первые два являются внешней составляющей села (extravilan), а третья -
внутренней (iniravilan). Внутри вотчины находилось селище с постройками
и сельскохозяйственными угодьями. Когда молдавская княжеская канцелярия
подтверждала право основать поселения на свободных землях в качестве на­
грады за некие заслуги, в основном членам княжеского совета или родствен­
никам, в дарственных грамотах поселения назывались “выслужения”, а при
подтверждении владельцам принадлежащих им сел они назывались “вотчи­
нами”, наследникам иногда подтверждались “дедины”.
Хотар вотчины - обязательная составляющая села как формы поселения
(Бырня, 1969. С. 59). В зависимости от географической зоны хотар охватывал
пахотную землю, огороды, сады, пастбище, лес, озера, берег реки, камыши
(Халиппа, 1907), а в Северной Молдове - части гор. Все природные богатства
находились в коллективном пользовании. Границы вотчин отмечали естест­
венными и искусственными межевыми знаками. В качестве первых служили
холмы, рощи, одинокие деревья, реки, источники, колодцы.
В качестве вторых - стелы и межевые столбы. Они изготавливались из
дерева или камня. Насыпи делали из земли. На межевых столбах и на ство­
лах дубов устанавливали специальный знак - голова легендарного зубра из
герба Молдавии. Словесное определение хотаров в грамоте заканчивалось
формулировкой “где из века уживали”, освидетельствование древности села
и его хотара. Вотчины занимали значительные территории по площади, на
которых давалось разрешение устраивать несколько сел, как свидетельствует
в документе начала XV в.: “три места от пустоши ... на Быку, оу Вишний Луг.
А хотар тем паустыням колко взмогут оживати пять сел досыта” (Documenta...
1975. Р. 212-213).
Часто новые поселения основывались в полянах или на пасеках (prisacâ -
от славянского “присечь”). Первые поселения в лесистой среде были связа­
ны с процессом основания села (descâlecat - буквально “спешивание”), где
приходилось сечь деревья и очищать площадь под ватру. Села основывали
по определенному обряду. Традиционное действо освоения новых земель для
поселений заключалось в столбовании (bâtutul paruluí) - вколачивании стол­
ба в землю, совершаемом самым старым человеком общины. Место, в кото­
ром вбивали “священный” столб, становилось центром ватра села. От ри­
туально установленного столба, при помощи стрелы, пущенной во все сто­
роны, определяли величину поселения. Внешнюю границу ватры создава­
ли ритуальной бороздой, проведенной плугом, который тянули два черных
265
быка, причем полагалось, чтобы животные были близнецами, как и мужчины,
которые их вели (<Зкіпоіи, 1979. Р. 199).
Образовавшееся первичное небольшое поселение, на одну большую пат­
риархальную семью, называлось кут (саШп - от албанского каШгі). Куш, тер­
мин фрако-дакийского происхождения, бытовал в регионе еще до проник­
новения римлян на Балканы и первоначально означал пастушеское жилье
или загон. Кут и кэтун - тип древнего патронимного селения, пережиток
родоплеменного строя, со своими четко обозначенными границами. Развитие
сельских поселений в Молдавии на раннем этапе происходило поэтапно: по
мере роста населения кута и увеличения его площади, отпочковывались -
“роились” - дочерние прикуты, основанные молодыми семьями, которые се­
лились на небольшом расстоянии от материнского кута, но в пределах хо-
тара той же изначальной вотчины. При разрастании первоначального кута,
сливавшегося с прикутами, за каждой старой частью сохранялся старый тер­
мин кут, а имя основателя поселения становилось наименованием укрупнен­
ного села.
В настоящее время фамильные улицы, как например, Ожога и Пынтя в
селе Зэикань Рышканского района; Порубин и Санду в Холеркань Дубэсар-
ского района называют кутами (Салманович, 1960. С. 15). Реликтовые формы
расселения в виде фамильных концов дают о себе знать бытованием в одних
селах всего лишь нескольких фамилий, как например Скобиоалэ и Мантя в
с. Мэлэешть Рышканского района.
Позднее, в связи с зависимостью от Оттоманской Порты термин кут как
часть составного села уступает место восточному термину - махала (такаіа,
такаііе - турецк.).
Одним из признаков завершения превращения поселения в село является
строительство церкви, единственного общественного и культового здания в
сельской местности, с церковно-приходской школой.
Начиная с XVII в., государство создавало условия для привлечения людей
в некоторые пострадавшие от вражеских набегов поселения, так называемые
слободы (БІоЪогіі - от болгарского слободен). Слобозия - временное освобож­
дение крестьян на 2-10 лет на основе льготной грамоты. Слобозия отлича­
лась от села этнически более пестрым составом населения.
Еще в 1710-1714 гг. путешественники отмечали, что в Молдавии “мало
сел на дорогах”, обстоятельство, которое находит объяснение в тяготах, ко­
торые причиняли жителям поселений передвижение воинствующих армий,
постои солдат и разбои, что характерно было для XVIII в. В смутное время
жизнь в придорожных поселениях была опасной, поэтому села располагались
в укромных местах. Интересное положение занимают села, находящиеся на
дороге, проходящей вдоль курса реки Кула - это одна из самых оживленных
трасс, связывавшая переправы на Пруте вблизи столицы Яссы с городом Ор-
хей. Здесь на коротком расстоянии друг от друга расположены сельские агло­
мерации из более 20 старинных сел, каждая из которых была связана корот­
кой просекой с дорогой: Кондратешть, Нэпэдень, Корново, Рэдень, Деренеу,
Онишкань, Хиришень, Цибирика, Мелешень, Бравича, Сэсень, Норочень,
Гетлова, Хулбоака, Пуцинтей, Выпрова, Дишкова, Морозень, образовав подо­
бие “ожерелья”, спрятанное в гуще лесных массивов.
266
 В XIX в. спокойное время способствует появлению на оживленных трас­
сах новых сел, таких как село Продэнешть-Кэпрешть, растянувшееся вдоль
дороги, следовавшей в сторону крепости Сорока, и село Степь Сочь на доро­
ге, следовавшей в сторону переправы Вад Рашков на Днестре.
Величина поселений в Молдавии в разные периоды истории была различ­
ной. Особенно благоприятным было расположение сел среди лесов, что за­
щищало их жителей от набегов кочевников. По данным археологии, в XIV в.
распространенными были села в 12-50 дворов. К ХѴ-ХѴІІ вв. села имели в
среднем по 20, 30 и 40 и даже 60 усадеб. Вдоль пограничных рек - Прута и
Днестра, количество дворов достигало 100-200 дворов, а в центральной ча­
сти Молдавии, где сохранились лесные массивы, оно могло превышать циф­
ру в 300 усадеб.
Слабо заселенным оставался южный угол междуречья, получивший по­
сле захвата Оттоманской Портой в 1484 г. крепостей Четатя-Албэ и Килия
название Буджак (“угол”, турецк.), где обосновались татары. Поселения
были редко расположены и отдалены на большое расстояние друг от друга.
В Бельцкой степи преобладали крупные села, но они расположены на боль­
шем расстоянии друг от друга, чем в зоне Кодр.
В результате развития товарно-денежных отношений развернулось пе­
рераспределение и сегментация земельных владений, начатое уже в XVI в.
Дробление старых наследственных вотчин привело к появлению рэзешских
сел, т.е. организованных свободными крестьянами (ráze$i) под предводитель­
ством выборного капитана. Сегодняшние наследники рэзешей утверждают,
что их пращуры были наделены землей Стефаном Великим (вторая половина
XV в.) в награду за участие в войнах. Есть и другая точка зрения: поселения
рэзешей это осколки бывших сельских общин, сформированных до образова­
ния молдавской государственности и сохранивших некоторое самоуправле­
ние до Второй мировой войны.
В XIX в. развитие расселения на территории Бессарабии шло по пути
образования экономически-специализированных поселений, в рамках вот­
чин владельческих сел. Такими стали хутора, кышла и тырла (от турецкого
кціа - временное поселение для выпаса овец), одая или отак (от турецкого
oda - жилое помещение) и ферма. Эти поселения были заселены работни­
ками, занятыми выпасом коммерческого скота. Небольшие скотоводческие
фермы представляли собой сезонные поселения, некоторые из них со вре­
менем становились постоянными. Так образовались села Кюрт и Челаков-
ка, аттестованные в 1817 году как Кышла Кюртулуй и Кышла Чиолакулуй.
Сами термины Одая1, Отак1234, Кышла3 и Кышлица4 тали топонимами сел.
Одая - более простое по сравнению с кышлой поселение, имеющее такое же
хозяйственное значение как жилище для пастухов. Хутор мог быть и жилым
поселением без определенной хозяйственной направленности деятельности.
Центром хуторской усадьбы была жилая постройка, вокруг которой распола­
гались необходимые хозяйственные постройки.
Новые поселения создавались и вблизи водных источников или речек, со
временем разрастаясь в агломерации по их курсу.

1 Села в Резинском и Сынжерейском районах.

2 П оселение городского типа на берегу Днестра. Окнипкий район, и село в Резинском районе.
3 Села в Катульском и Теленештском районах.
4 Кышлица Прут, Вулканештский район.

267
 Типы планировочной застройки поселений
Молдавские поселения ХѴ-ХѴІІ вв. располагались на берегах и в доли­
нах балок, на склонах лощин, образованных небольшими реками и ручьями.
В более редких случаях поселения располагались в местах, защищенных ов­
рагами и холмами, на приречных террасах, вдоль дорог. Немаловажную роль
в выборе места для поселения играло наличие питьевой воды - источники,
реки, озера. В каждом случае села и города приобретали структуру, приспо­
собленную к особенностям рельефа и конкретным местным условиям.
Некоторые географы выделяют в Молдавии три вида сельских посе­
лений.
1. Изолированные или разбросанные села с отдельно устроенными хо­
зяйствами, в которых сохранились отголоски патронимных поселений. По­
селения являются самыми древними, характерными для горных районов, где
население занималось животноводством ( Vladufiu, 1973. Р. 125). Такие села
распространены в Карпатах и характерны для горных и предгорных районов:
области Вранчя и Сучава в Румынии, а на территории Республики Молдова
сохранились в виде фрагментов в составе сел, расположенных в центральном
и северном районах (Вуя, 1962. С. 90-91).
2. Развернутые поселения характерны для сложного, пересеченного рель­
ефа с долинами, где население занималось сельским хозяйством и овцевод­
ством. Такого типа села были самыми распространенными среди молдавских
поселений.
3. Компактного вида село характерно для равнин, где основное занятие
жителей сельское хозяйство и обработка земли (Салманович, 1960. С. 12).
Села плотно застроены, с хозяйствами, расположенными в зависимости
от направления улиц, самые древние села имеют нерегулярную уличную
систему.
Такая типология, основанная только на внешних признаках, без учета со­
циально-исторических и экономических факторов, ныне признана несовер­
шенной, так как изолированное село не всегда характерно только для предго­
рий и холмистых мест, развернутое село - для холмистых зон, а компактное
село - для равнин.
Современные этнографические исследования установили зависимость
типов поселений от главных критериев - экономической функциональности
и сопутствующих факторов - социальных, исторических, и традиционной
культуры.
В Молдавии отмечается доминирование многодворных сел - старинных
равнинных, овражно-долинных, приречных, прибрежных, называемых все­
гда одним термином - село {sat). По своей планировке они подразделяются
на несколько типов.
А) Кучевая или гнездовая планировка. Многие современные большие се­
ления имеют планировку, возникшую в условиях наличия свободной терри­
тории, составленную первоначально из гнезд по 2-5 домов и с общими хо­
зяйственными постройками. Гнездовая планировка характерна для степных
районов юга и севера Молдавии, население которых занималось земледелием
и стойловым скотоводством мясомолочного направления. Такими являются
села Коржеуцы Бричанского района, Зэикань Рышканского района, Подой-
ма и Подоймица Каменского района, старая часть с. Карагаш Слобозейско-
го района {Салманович, 1960. С. 12). Для кучевого плана сел характерно
268
 Кучевая или гнездовая планировка селений
Кэлэрашский район, с. Хородиште. Рис. Н.А. Демченко, 1970-е годы

расположение строений группами на большом расстоянии одно от другого в

зависимости от центрального строения или общественной центральной пло­
щади. Усадьбы и постройки в них размещены в соответствии с рельефом и
главными факторами основания села - источника питьевой воды, наличия
транзитной или тупиковой дороги, пастбищ и сенокосов. Из-за пересеченно­
го рельефа улицы извилисты, а земельные участки неправильной формы, сво­
бодно примыкающие друг к другу. Главные фасады домов обращены внутрь
дворов.
Б) Села линейной планировки имеют протяженную форму с тенденцией
к компактности. Дома собраны вдоль долин и оживленных дорог и располо­
жены вдоль балок с ручьями или большими реками. У данного типа поселе­
ний организующей была одна главная улица, но по мере роста села вширь
добавлялись параллельные улицы, а для удобства сообщения проводились
поперечные, второстепенные улочки (йисІЦе, иіісіоаге). Линейная планировка
более поздняя, чем гнездовая, с XVII в. становится преобладающей.
269
 Кучевая или гнездовая планировка селений
Кэлэрашский район, с. Вэлчинец. Рис. Т.П. Нестеровой, 1970-е годы

1. Придорожный тип. В планировке придорожных поселений преобла­

дает улично-рядовая застройка, вытянутая вдоль дороги. Села вдоль дорог
появились довольно поздно, в 20-30 гг. XIX в., когда стали развиваться тор­
говые отношения и дороги стали безопасными. Села, расположенные на до­
рожных трактах, получали предпосылки превратиться в торговые местечки.
Примером таких сел может служить известное село Кэпрешть-Проданешты,
основанное на оживленном Сорокском тракте, специализированное на тор­
говле мясными копченостями.
2. Приречный тип. Приречный тип, другой вид организованного линей­
ного села, когда поселения формируются вдоль рек, на пойменных или ко­
ренных берегах. Как считают археологи, сельские поселения Молдовы эпохи
Средневековья были приречными. Все пустоши, жалованные для основания
сел, были расположены только на реках и их притоках, села расположены на
берегах, склонах долин рек и лощин, образованных небольшими реками и
ручьями (Бырня, 1969. С. 98-99). Поселения приречного типа, с линейной
270
 Линейная планиров­
ка селений. Придо­
рожный тип
Оргеевский район,
с. Будэй.
Рис. Т.П. Нестеровой,
1970-е годы
----------------

----------- >■
Линейная планиров­
ка селений. Придо­
рожный тип
Оргеевский район,
с. Степь Сочь.
Рис. Т.П. Нестеровой,
1970-е годы

Линейная планировка селений.

Приречный тип
Оргеевский район, с. Пятра.
Рис. Т.П. Нестеровой, 1970-е годы

271
 Линейная планировка
селений. Приречный тип
Дубэсарский район, с. Маловата.
Рис. Т.П. Нестеровой,
1970-е годы

Линейная планировка
селений вдоль склонов по­
логих длинных холмов
Оргеевский район, с. Моровая.
Рис. Т.П. Нестеровой,
1970-е годы

272
планировкой, характерны и для молдавских поселений более позднего вре­
мени.
3. Тип, характерный для предгорий. Встречается у сел, расположенных
вдоль пологих и длинных склонов холмов в центральных районах, где основ­
ными занятиями населения являются земледелие, виноградарство и садовод­
ство. Южные и западные склоны холмов и берега реки отведены для вино­
градников, их вершины под пашню и сады, а сами поселения располагаются
по юго-восточному и восточному склонам. Главная улица проходит вдоль по­
дошвы холма, со склонов которых к ней сбегаются узкие, извилистые улочки.
В поселениях имеется четко выраженная одна улица, а остальные разброса­
ны в беспорядке по склону холма. Этот тип рассматривают как переход от
кучевого-гнездового типа к уличному типу.
4. Улично-квартальный тип поселений встречается в прибрежных и
степных районах Молдавии (Салманович, 1960. С. 12, 22). Ранние типы такой
планировки возникли еще в конце XVII в., когда местное население получи­
ло технические возможности осваивать большие земельные массивы. Села с
надпойменных террас были перенесены на коренной берег, где строились по
новым планам, но сохранили древние традиции кучевой планировки - фа­
мильные кварталы. Примером таких поселений может служить с. Мэркэуць
Дубэсарского района. В таких селах усадьбы построены вдоль улиц, компакт­
но используется площадь села, дома ориентированы фасадами к улице.
В) Радиальная планировка. Первичная структура расселения и тип по­
селений Молдовы формировались, в основном, в зависимости от холмистого
рельефа и характера гидросети. Если село располагается на пересеченной
местности - стыке долин, оврагов, холмов, дорог, то очертания сел принима­
ют неправильную форму с выдающимися в разные стороны от центра длин­
ными концами. В селении с радиальной планировкой много основных улиц,
уличная сеть разветвленная, направление улиц зависит от характера релье­
фа, но доминируют улицы, направленные радиально к центру. Рост сел идет
по направлению удобных для застройки лощин и балок. Такое селение
часто состоит из нескольких частей, очень часто совпадающих с делением
на махаллы.
1. Долино-овражный тип радиальной планировки являются одним из са­
мых древних поселений на территории Молдавии. В течение истории усло­
вия проживания не раз менялись, и одно из главных из них - безопасность
жителей - требовало размещения поселений в глубоких оврагах и балках, где
из лесных источников начинались неглубокие речки. Расположенные в зоне
Кодр села Лозова, Ворничень, Вэрзэрешть, Волчинец и др. укрыты в долинах
между возвышенностями, в полянах или под сенью лесов, будучи одними из
первых документально аттестованных сел в начале XV в.
2. Приозерный тип встречается реже, селения чаще создают искусствен­
ное озеро (іаг) в виде запруды протекающей речки.
3. Гыртопные. В редких случаях поселения располагались в местах, за­
щищенных со всех сторон оврагами, в результате чего получили соответ­
ствующие названия “Хыртоп” {УіаНор'). Известны села, имеющие радиаль­
ную планировку - Хыртопул Мик и Хыртопул Маре Криулянского района,
село Думбрэвица района Сынжерей (старое название которой Визуина, озна­
чающее “нора”), занимавшее котловину гыртопа.
273
 Радиальная планировка
селений. Долино-овраж­
ный тип
Оргеевский район, с. Берез-
ложь. Рис. Т.П. Нестеровой,
1970-е годы

Радиальная планировка
селений. Долино-овраж­
ный тип
Кэлэрашский район, с. Рэ-
чула. Рис. Т.П. Нестеровой,
1970-е годы

Д) Регулярная планировка появилась в начале XIX в. после присоеди­

нения Бессарабии к России, когда местная администрация стремилась при­
дать как новым, так и старым населенным местам благоустроенный вид. Был
разработан целый перечень мероприятий, который предусматривал где и как
строить дом, на каком расстоянии друг о друга, чем оградить хозяйство и
другие. Застройка по предварительно составленному плану из прямоуголь­
ных кварталов характерна для сел, возникших в начале XIX в. на так назы­
ваемых казенных землях. В южной части эти мероприятия прижились, осо­
бенно в годы ее быстрой колонизации. На севере регулярный тип поселений
менее известен, а в центре использован лишь для городов, перестроенных в
XIX столетии. Особенное внимание уделялось селам, через которые пролега­
ли шоссейные дороги. Их надо было застраивать по утвержденным планам и
образцам для придания селам вида благообразия и порядка. Такую планиров­
ку получили в конце XIX в. села на севере Бессарабии - Тецкань, Бричень,
железодорожные станции, которые строились по городским стандартам.
274
Радиальная планировка селений. Приозерный
тип
Резинский район, с. Хыждиень. Рис. Т.П. Нестеровой,
1970-е годы

Радиальная планировка
селений. Гыртопный тип
(круглая в плане низина)
Оргеевский район, с. Хырто-
пул Мик. Рис. Т.П. Нестеро­
вой, 1970-е годы

275
 Регулярная планиров­
ка селений кварталами
Бричанский район,
с. Тецкань. Рис. Т.П. Не­
стеровой, 1970-е годы

Новая планировка
селений. X X в.
Дубэсарский район,
с. Холеркань. Рис. Т.П. Не­
стеровой, 1970-е годы

276
 В степных районах юга Молдавии и некоторых селах центральной и се­
верной части к старой части, построенной по кучевому типу, присоединялась
новая часть, с улично-квартальным планом.
Улично-квартальный тип застройки преобладает в Молдавии в настоящее
время. Существенным отличием нового села от старого является его благо­
устроенность и совершенно новое оформление сельского центра. Примером
служит село Холеркань Дубэсарского района, построенное по разработанно­
му проекту. Все улицы села широкие и прямые, а дома устроены в глубине
двора. В центре расположена прямоугольная площадь, по сторонам которой
были построены правление колхоза, сельский совет, магазины, школа, дет­
ский сад. Завершает оформление общественного центра обелиск на могиле
бойцов, павших в борьбе за освобождение поселка. Хозяйственные построй­
ки образуют отдельный сектор, расположенный вне села.
Усадьба
Молдавские усадьбы с их постройками различаются в зависимости от со­
циального статуса владельцев, демонстрируя тесную связь народной архи­
тектуры с сельским миром. В ХѴ-ХѴИ вв. издавна в состав крестьянской
усадьбы, судя по археологическим данным, кроме однокамерного жилища,
входили внешняя печь или очаг, хозяйственные и зерновые ямы. Хозяйствен­
ные помещения для зимнего содержания скота были наземными, легкого
типа, состоящими из столбового каркаса или плетня.
Усадьбы молдавских феодалов состояли из жилого дома, хозяйственных
построек, подвала, скотного двора, сараев, каретных, житницы для хранения
хлеба. За пределами усадеб находились пасеки, а на реках мельницы (Бырня,
1969).
В XIX в. центром молдавской усадьбы был дом, ориентированный фа­
садом на юг или восток, и, по возможности, фасадом к воротам. Дома были
слабо связаны с уличной сетью, так как, в силу господствующей кучевой пла­
нировки села, дома ориентировали “по солнцу”, что приводило к тому, что
жилой дом оказывался обращенным к улице тыльной стороной или торцом.
Постепенно увеличивалось количество вспомогательных построек, нахо­
дящихся на территории усадьбы. Во дворе, предназначенном для домашней
хозяйственной деятельности, жилое пространство дома дополнялось подсоб­
ными помещениями.
Постройки никогда не объединяются под одной крышей, их раздельное
строительство соблюдается неукоснительно на всей территории проживания
молдаван и является одним из свидетельств их постепенного появления, по
мере появления их необходимости. В старых хозяйствах жилые дома были
крупными, удлиненными в плане, в них находилось место для продуктовых
кладовых и хлебной печи, хранения сельхозинвентаря, инструментов домаш­
него творчества. Дворовые помещения имеют специализированное назначе­
ние - отдельно стоящий погреб, кладовые продуктов и кормов, хлев для круп­
ного рогатого скота, загоны для мелких парнокопытных, дровяной сарай,
навесы для инструментов и летних печей и т.п. Летние кухни в виде однока­
мерных или двухкамерных построек появились относительно недавно, как
следствие улучшения жизненных условий. Туда были перенесены хлебные
печи и созданы условия для летнего проживания. В последнее время появля­
ются новые составляющие усадьбы - гараж для машин, пристройка для авто­
277
номного отопления дома, при летних кухнях - открытые террасы, к дому ве­
дет обвитая виноградом тенистая пергола. Дворовые постройки, как правило,
сейчас соединены с жилым домом песчаными или цементными дорожками.
Крестьянская усадьба (gospodárie táráneascá) замкнута, окружена забо­
ром. Ее планировка имеет традиционные черты, однако за последние полвека
она претерпела кардинальные изменения. Современные усадьбы, независимо
от размеров и состояния владельца, делятся на функциональные зоны: ого­
род, сад, чистые и хозяйственные дворы. Площадь приусадебных участков в
районах Северной и Южной Молдавии колеблется от 0,25 до 0,65 га {Моисе­
енко, 1973. С. 10).
Жилой дом расположен на небольшом удалении от улицы, в зависимости
от конкретной ситуации, ориентирован фасадом, реже торцом к улице, в за­
висимости от южной, восточной или западной ориентации дома. Небольшое
открытое пространство, специально оставленное перед фасадом, образует
передний или чистый двор. Сюда ведут ворота с калиткой, через нее входят
на территорию усадьбы и в дом. Непосредственно перед фасадом разбивают
цветник {razor, grádinitá de flori, polisadnic) из декоративных кустарников -
сирени, роз и жасмина, и цветущих растений. Излюбленные цветы - пионы,
георгины, цинния, тагетис и мак, а также и эфирно-масленичные растения
(базилик, мята и др.). При большом удалении дома от улицы сбоку от дома
построены некоторые “чистые” хозяйственные постройки - летняя кухня,
кладовые, навесы; поближе к улице оборудован колодец, а по возможности
здесь же разбивают небольшой огород или сад.
Чистый передний двор хозяйства отгорожен от хозяйственной зоны усадь­
бы невысоким забором против проникновения сюда домашней птицы и жи­
вотных. Хозяйственный двор расположен за домом и огорожен внутренним
забором.
Хозяйственный двор, его величина и состав зависят от географической
зоны Молдовы. Так, в горных и холмистых местах, в северной зоне, где хозяй­
ства были ориентированы на выращивание животных в коммерческих целях,
хозяйственные дворы включали много построек. До середины XIX в. двор
экономически сильных владельцев был обширен, застроен помещениями для
содержания отдельных категорий скота, а также для хранения кормовых за­
пасов и готовой продукции животного происхождения - большие амбары,
конюшни, сараи и навесы.
В центральной и южной зоне, где основной была зерновая сельхозпродук­
ция, на хозяйственном дворе располагался ток (barman) для обмолота зерно­
вых. Зимой он был заставлен скирдами {schirta) сена, соломы, кукурузника,
кучами сухой виноградной лозы (raped) и валежника (vreascuri). Хозяйства
включали и помещения для содержания птицы и загоны для мелких парно­
копытных.
После коллективизации хозяйственный двор в усадьбах колхозников
уменьшился в размере из-за отсутствия в частном владении тягловых живот­
ных и уменьшения количества крупного рогатого скота, одновременно увели­
чилась площадь, занятая огородом и декоративным садом.
Огород и плодовый сад представляют третью зону, расположенную в глу­
бине участка. При доме выращивают овощные культуры, требующие поли­
ва - баклажаны, томаты, перец, гогошары, лук и чеснок, а также кукурузу,
посеянную совместно с тыквой. В плодовом саду растут черешня, вишня,
278
яблони, сливы, айва, груши. Из ягодников выращивают садовую землянику,
малину и смородину.
Молдавская усадьба принадлежит к незамкнутому типу с не связанны­
ми между собой постройками, что характерно для населения равнинных об­
ластей Восточной и Юго-Восточной Европы. В зависимости от размещения
хозяйственных построек по отношению к дому выделяется несколько типов
дворов.
1. Бессистемный или свободный тип. Такой тип встречается в прикар­
патских горных селах, где свободное расположение построек зависит от рель­
ефа. Характерно для кучевых поселений, где дом занимает свободное место
на участке, вокруг которого построены, где позволило место, хозяйственные
постройки.
2. Однострочный тип. Такой тип усадьбы характерен для южной зоны
Молдавии, где появился под влиянием немецких колонистов в XIX в., а также
в результате исполнения указов Бессарабской губернской администрации о
застройке “казенных сел”, разбитых на основе регулярной планировки. Од­
нострочный тип усадьбы появился в результате соединения хозяйственных
построек и жилого дома в одно сооружение под одной крышей, перед ко­
торыми образовалось единое пространство двора. Жилой дом приблизился
вплотную к улице и к нему пристраивали в один ряд все хозяйственные по­
стройки: кухню, амбар, хлев, навес и загородки и т. д. Дом чаще всего распо­
ложен торцом к улице. Удлиненный в плане двор, перпендикулярный своей
осью к улице, разделен на последовательные зоны: чистый двор перед жилым
домом, затем хозяйственный и в глубине - сад или огород. В селах со слож­
ным рельефом, построенных у подножия крутых склонов, самым удобным
является размещение зданий на одной отметке рельефа.
3. Двухстрочный тип размещения построек - довольно редкая форма со­
временной усадьбы. Такой тип был характерен для небогатых хозяйств. Жи­
лой дом строился отдельно, а напротив, отдельной строкой - погреб, птич­
ник и загоны для мелких животных. Возможны и другие варианты: с одной
стороны жилой дом с расположенным рядом погребом, а с другой стороны
хозяйственные постройки (Моисеенко, 1973. С. 18).
4. Угловой тип или “Г ”-образный. Расположение углом усадебных по­
строек, примыкающих глухой стороной ко двору соседа, обеспечивает наи­
лучшую функциональную связь между ними и домом и поэтому является
преобладающей формой в современной Молдове. При таком типе размеще­
ния построек обеспечивается хорошее оформление “чистого” двора. Дом, как
правило, занимает северную или западную, реже восточную, сторону чисто­
го двора. Его фасад ориентирован в сторону улицы, а усадебные постройки,
связанные с домашней деятельностью - летняя кухня, погреб, летний очаг с
печью, - образуют строку, перпендикулярную улице, с фасадами ориентиро­
ванными к западу или к востоку. В старых усадьбах дом был ориентирован
фасадом на юг, а летняя кухня была построена напротив, получая северную
ориентацию. В современных селах дома чаще ориентированы фасадом к ули­
це, а если это невозможно, то торцом, а усадебные постройки располагаются
в глубине двора фасадом к улице.
5. “П ”-образный тип. Такое расположение чаще встречается в случа­
ях, когда дом, ориентированный фасадом к югу, расположен тыльной сто­
роной к улице, хотя встречается и в случаях расположения дома фасадом к
279
 План старого дома. Конец XIX в.
Оргеевский район, с. Моровая.
Рис. Т.П. Нестеровой, 2008 г.

План усадьбы Марии Кожокару

Оргеевский район, с. Бутучень.
Рис. Т.П. Нестеровой, 2006 г.

1. Жилой дом.
2. Жилая постройка.
3. Хозяйственное строение в два этажа.
4. Погреб.
5. Хлебная печь.
6. Летняя кухня.
7. Гараж.
8. Колодец.
9. Двор для содержания домашней птицы.
10. Огород.
11. Улица.

улице, если ширина участка не позволяет развить “Г”-образный тип двора.

В этом типе все хозяйственные постройки сосредоточены по трем сторонам
прямоугольного внутреннего двора, среднюю часть которого используют в
хозяйственных целях
6. Закрытый тип. Такой тип усадьбы встречается больше в горных, при­
карпатских хозяйствах, когда все здания строятся, образуя замкнутый двор,
получивший название “гражда”. В современном строительстве Молдовы та­
кой тип редок.
Процесс формирования традиционной усадьбы был длительным, поэто­
му в селениях сохранились многообразные переходные типы.
Главными объектами усадьбы, типичной для молдавских крестьян в кон­
це XIX - начале XX в., являлись жилой дом, погреб.
280
 1. Жилой дом.
2. Погреб.
3. Жилая пристройка.
4. Летняя кухня
5. Птичник.
6. Сарай.
7. Хлев.
8. Навес.
9 Огород.
10. Улица.

План “П”-образной усадьбы

Оргеевский район, с. Бутучень. Рис. Т.П. Нестеровой, 2006 г.

LEGENDA
1. Casa de locuit;
2. Bucátária de vara;
3. Beciul;
4. Dependin^e;
5. §opron pentru lemne;
6. Fántáná;
7. Anexa locativa;
8. Gradina

План усадьбы Василия Кожокару

Оргеевский район, с. Бутучень. Рис. Т.П. Нестеровой, 2006 г.

281
 План дву строчной усадьбы. Начало
Унгенский район, с. Корнова. Рис. Т.П. Нестеровой, 2006 г.

Жилой дом (лат. casa). Дом входил в состав усадьбы, по-разному от арха­
ичного “свободного” расположения до современного решения - фасадом или
торцом к улице. В последнее время, ввиду возросших требований к архитек­
турному виду застройки улиц современного села, определилась тенденция
постановки здания главным фасадом к улице без учета ориентации.
Летняя кухня (cásoaie, poiatá, с as uta, cuhne), как помещения необходи­
мые в условиях жаркого климата, стали появляться в последние десятилетия.
Возможность почти круглогодичного их использования для бытовых потреб­
ностей семьи делает их одними из основных помещений жилища, а в услови­
ях проживания двух поколений и более на одной усадьбе, летняя кухня стано­
вится постоянным местом проживания пожилых родителей. В летнюю кухню
вынесены громоздкие печи для выпечки хлеба, рядом с которыми устраивают
отапливаемые лежанки. Здесь же размещается рабочий стол хозяйки, в сте­
нах устраиваются ниши для хранения продуктов.
Летние кухни получили особенно широкое распространение в новом ин­
дивидуальном строительстве севера Молдавии, где по преимуществу при­
строены к дому. Они служат как теплым тамбуром для хозяйственного входа
или защитой помещений дома от холодных ветров. Летняя кухня выполняет
и функцию кладовой или рядом с ней размещают специальную кладовую с
отдельным входом.
Перед летней кухней, или рядом с ней, под навесом или в специально со­
оруженном закутке, а чаще под открытым небом сооружаются летние печи
(icotlon). Последнее время хлебная печь выносится наружу из летней кухни.
Она строится рядом или совмещается с летней печью.
Погреб {beci, ba§cá, zámnic, ріѵпЦа) - обязательное сооружение молдав­
ской усадьбы. Он предназначен для длительного или кратковременного хра­
нения съестных припасов {Іе§еапи, Celac, 2007). Устраивают погреб отдельно
на территории усадьбы, под домом или под другими сооружениями, часто
в наклонной части холма. Погреб самой примитивной конструкции - про­
стая яма без лестницы, крытая остроконечной крышей - называется земник
282
(.гатпіс). Погреб более просторный, четырехугольной формы, с грунтовыми
ступеньками, с пологим земляным покрытием, не облицованный внутри кам­
нем, называется бордей (і Ьогсіеі);такой погреб чаще всего служ
ния винных бочек.
Имеются зональные различия в форме и названии погреба и месте его
расположения на территории усадьбы. Чаще всего он устраивается рядом с
домом, редко напротив.
Величина подземной камеры, как правило, 3 х 4 м, в глубине задней сте­
ны делается ниша глубиной 0,50-0,60 м для хранения картофеля и свеклы.
При входе в погреб устроены небольшие ниши для фонаря и спичек. Сверху
погреб засыпан землей и над ним, частично, можно было разбить огород.
Ж илище
Современный жилой дом сельских жителей Молдовы, хотя и сложился в
разных природно-климатических условиях, в зависимости от наличия строи­
тельных материалов и экономического направления развития домашнего хо­
зяйства сохраняет единый своеобразный облик во всех регионах обитания
молдаван. Разнообразие применяемых строительных материалов и техники
мало повлияло на планировку жилого дома. И в сельских, и городских по­
селениях она сохраняет основные черты по всей исторической Молдове, а
также и в зонах проживания молдаван за пределами республики (Запрутская
Молдова, Буковина, Буджак, Восточная Украина). Вместе с тем, в каждой из
основных историко-этнографических зон жилой дом приобрел свои местные
особенности.

Дакийский дом. Колонна Траяна. Начало II в.

Фото из архива Т.П. Нестеровой

283
 Однокамерные жилища. 1980-е годы
1 - Бричанский район, с. Хлина; 2 - Унгенский район, с. Резина; 3 - район Кантемир, с. Кочулия.
Рис. Т.П. Нестеровой, 2006 г.

Двухкамерные жилища. 1980-е годы

1 - район Хынчешть, с. Бужор: 2 - район Каушены, с. Старые Каушены; 3 - район Орхей, с. Лукэшеука.
Рис. Т.П. Нестеровой, 2008 г.

В молдавском народном жилом комплексе одновременно существует

одно-, двух-, трех- и многочастная структура планировки дома. Выведение
прямолинейной эволюции жилищного комплекса от простейших однокамер­
ных, в том числе земляночных, известных по археологическим раскопкам
поселений ХІѴ-ХѴІІ вв., до наземных двухкомнатных ХѴІІ-ХІХ вв., кото­
рые достигли трех комнат лишь в XIX - начале XX в., не отражает адекват­
но картину формирования народного зодчества. Иерархическое построение
общества и различное экономическое положение сословий сдерживало соз­
дание однородного жилища, долгое время сохраняя бытование разнотипных
жилищ, в том числе и самых простых земляночного типа, и однокамерных
(МЭФ, 1960. Т. 7, ч. 1.С. 86).
Особенно много землянок было в селах, расположенных в северо-восточ­
ной части Молдовы (территория современных районов Резина, Шолдэнешть,
Каменка, Флорешть, часть Сорокского), что объясняется расположением этих
сел вблизи переправ на Днестре, которые более других страдали от набегов
неприятелей с левобережья.
Однокамерные дома сейчас редко встречаются, но в Средние века были
основным типом народного жилья. Самые старые однокамерные жилища при
расположении на окраине села или на возвышенностях, вдали от путей сооб­
щений были ориентированы фасадом к солнцу, в этом этнологи усматривают
реминисценции солярного культа {ѲЫпоіи, 1979. Р. 169), а в центре поселе­
ний - обращены фасадом к улице. При ориентации дома фасадом к югу вход
в дом находился в левой части фасада, а жилая часть помещения ориентиро­
вана к востоку, откуда комната через небольшое окошко освещалась первы­
ми лучами солнца. Бытование однокамерных домов в современных условиях
284
План двухкамерного дома, совмещ енного
с погребом. 1950-е годы
Оргеевский район, с. Бутучень. Рис. Т.П. Нестеровой,
2007 г.

оценивается этнологами как низкая со­

циальная самооценка владельцев.
В современных селах однокомнат­
ные дома строятся в качестве летних
или хозяйственных помещений от­
дельно на территории сельской усадь­
бы. Вход в них ведет снаружи прямо в
комнату, в которой функциональное зо­
нирование сделано “по углам”: угол с
печью, где готовят еду, угол со столом,
угол с постелью, угол с образами.
Двухкамерные наземные жилища
известны по раскопкам с. Пояна Ре-
зинского района, датируются концом
XVI - началом XVII в. (.Полевой, Быр-
ня, 1974. С. 68-69). Распространение домов с двумя комнатами в это время
подтверждается сведениями путешественников, хотя и имеют более древнюю
историю.
Двухкамерный дом состоит из двух разновеликих помещений: сеней -
тинда (от лат. tenda, tendere) и комнаты - кэмарэ (от вгр. kamará). В сенях
отсутствует потолочное перекрытие и здесь находится вход в чердачное про­
странство по деревянной стремянке.
При ориентации жилого дома фасадом к югу вход в сени чаще всего рас­
полагался ближе к левому краю, чтобы жилая комната находилась справа, со­
хранив ориентацию к востоку. В начале XX в. сени существенно вырастают
в размерах, превышая по площади комнату. Явление связано с раздачей наде­
лов земли крестьянам. В больших сенях хранили зерно в ларях и инструмен­
ты, орудия труда, мелкие кустарные устройства.
Двухкамерные дома в настоящее время строятся только в качестве летней
кухни или второго дома для пожилых родителей.
Трехкомнатный жилой дом появился в результате присоединения с дру­
гой стороны сеней нового помещения. Оно получило название касамаре (гор­
ница) (Салманович, 1947. С. 232), подчеркивающее его значение как важной
семейной реликвии. Эту комнату держали в чистоте, нарядно меблировали,
но не отапливали, так как использовали редко, только для семейных торжеств
и религиозных праздников.
План дома приобрел симметричную композицию с центрально располо­
женной прихожей. Трехкомнатный дом, составленный из трех помещений
одинаковой глубины, - наиболее часто встречаемый тип жилища на всей
территории проживания молдаван, где убранство интерьера достигло уровня
свято соблюдаемой традиции (Стойка, 1984). В центре расположены сени,
по обе стороны от которых находятся по одной комнате, более широкие, чем
средний пролет. Парадная, casa таге, чаще всего находится слева, т.е. к за-
285
 Бревенчатый жилой дом. XVIII в.
Унгенский район, с. Корново
Zam firescu , 1932. Tab. V

паду, а жилая комната - справа, хотя четких правил не было. Тыльная часть
жилой комнаты использовалась для приготовления пищи: здесь находились
хлебная и варочная печи, соединенные вместе в одну сложную систему, обра­
щенные в сторону комнаты устьями. Позади печей была расположена
ка, обогреваемая горизонтальными дымоходами. Здесь спали дети и старики,
а раньше - вся семья. В жилой комнате, кроме кухни и спальни, находилось
место для различных домашних работ.
Состоятельные крестьяне имели большие трехкамерные дома, перекры­
тые дранкой или красной черепицей (palé), с вынесенным крыльцом чердак
вдоль фасада, резеши обитали в домах меньших размеров, перекрытых
соломенными снопами околоць или камышом, а зависимые крестьяне жили в
небольших домах, крытых соломой (Bated, 1998).
Размеры дома были различными и также зависели от состоятельности и
социального положения хозяев. В XX в. сохранились традиционные пропор­
ции крестьянского молдавского дома, в котором величина дома определялась
по ширине боковой стены. В далеком прошлом дома были удлиненной фор­
мы, шириной в 15 стоп (около 4,5 м), имеющие пропорции 1:2; со временем
дом приобретает более компактную форму, имея стороны 2:3, 3:4, послед­
нее кратное отношение известно как “египетский треугольник” со сторона­
ми 3:4:5, что облегчало построение прямого угла здания. Иногда длина дома
определялась отношением сторон 1:2 (отношение стороны и диагонали квад­
рата), и даже 1:5/2, что представляет собой золотое сечение (Nesterov, 2007.
Р. 36-39).
Первоначальным устройством для отопления и приготовления пищи на
территории Молдовы был очаг, известный с эпохи неолита. Позже очаг стал
286
закрытым - в виде сводчатой глинобитной печи или печи-каменки. Сводча­
тую печь ставили непосредственно на полу. Располагали печи каменки всегда
в одном из углов, напротив входа. Наряду с каменкой в жилищах встречались
и открытые очаги, расположенные или по центру помещения, или в глубине,
у задней стенки.
С XIV - начала XV в. появляются первые печи из изразцов - горшков
(■cahla от нем. kahla) с открытой или ажурной лицевой частью. Такие печи
размещались в центре помещения, служили одновременно для приготовле­
ния пищи и обогрева. Представляли собой открытые очаги, устроенные на
помосте, с нависающим над ним коробом дымохода (со$, horn), облицован­
ным снаружи кафельными изразцами. Позже горшечные или мисочные из­
разцы уступили место закрытым изразцам тарелочного типа или пластинам,
покрытым поливой, тематическими и геральдическими рисунками. В XVI-
XVII вв. в городах Молдавии, а затем и в сельских домах, получили распро­
странение отопительные печи (soba), похожие на голландские.
В однокомнатном доме печь ставили напротив входа, а в двухкомнатном -
в углу между задней продольной стеной и перегородкой, отделяющей жилую
комнату от сеней. В трехкомнатном доме, в центральной зоне Молдавии, печи
образовывали комплекс, занимавший всю тыльную часть жилой комнаты.
С учетом строения и формы, технической оснащенности устройства и его
эффективности - обнаруживаются пять основных типов отопительных си­
стем, которые позднее дополнились целым рядом вариантов.
Открытый очаг с навесным дымоходом (каменицэ, комин) происходит из
Средиземноморья и распространился благодаря культурным обменам с гре­
ко-римским миром на Балканах. Это одно из самых древних отопительных
устройств на территории Молдавии, устроенный в жилой комнате, реже в се­
нях. Очаги на высоком основании с прямоугольным дымоходом (со§, сотіп)
строились в жилой комнате и выводили дым через чулан, расположенный в
глубине сеней, откуда дым поднимался свободно вверх.
Делали также печь с очагом в ее передней части. Очаг располагался пе­
ред устьем хлебной печи, а в последние полвека стал оснащаться железной
плитой. Печь занимала почти четверть помещения, имея рядом и отапливае­
мую платформу - лежанку (lejanca), являющуюся отличительным призна­
ком жилых домов восточной части исторической Молдовы. Дым направлял­
ся через черепичный дымоход в глубину холодных сеней, где в отсутствии

Трехкамерные жилища
1 - Оргеевский район, с. Моровая, дом В. Бутнарь, конец XIX в.; 2 - Оргеевский район, с. Моровая, дом
П. Катранич, 1930 г.; 3 - Оргеевский район, с. Бутучень, дом Ф. Ботнарь, 1953 г.; 4 - Оргеевский район,
с. Моровая, дом М. Крецу, 1930 г. Рис. Т.П. Нестеровой, 2008 г.

287
Трехкомнатный дом с п р и с н о й (завалинкой) 1947 г.
Зона Кодр. Из личного архива Т.П. Нестеровой

Трехкомнатный дом. 1947 г.

Зона Нижнего Рэута. Из личного архива Т.П. Нестеровой
 Трехкомнатный дом с п р и с п о й и чердаком. 1947 г.
Зона Кодр. Из личного архива Т.П. Нестеровой

потолка возвышался пирамидальный каркасный дымоход ( baburá или

cornin'), плетеный и обмазанный глиной, концы основания которого упира­
лись в стены, отделяющие сени от боковых помещений. Такой тип печи с оча­
гом в передней части наблюдается и у восточных славян. Но у молдаван такая
печь отличается от славянской меньшими размерами и иным расположением
устья, направленного не в сторону центра комнаты, а на фасад дома.
Кирпичная печь с коленчатым дымоходом - груба (soba) - появляется с
развитием и усовершенствованием интерьера. Внутри их имеются несколько
каналов для отвода дыма: или вертикальные (“колодцы”), или горизонталь­
ные (“дымовые”), топливом для них служат дрова и уголь, сейчас чаще при­
родный газ.
Печь с плитой (soba cu plitá), распространившаяся с конца XIX в., появи­
лась при обогащении кирпичной печи железными элементами. Печь в одина­
ковой мере служит и для обогрева помещений, и для варки пищи.
В настоящее время все эти типы отопительной системы исчезают из кре­
стьянского быта, уступая место терракотовым печам, газовым и электриче­
ским плитам и центральному отоплению.
В некоторых старых домах сохранилась , один из характерных
элементов кухни молдавского сельского дома, иногда ее называют лежащей
печью. Представляет собой земляной топчан, в верхней части которого устро­
ен горизонтальный коленчатый дымоход. Лежанка напоминает среднеазиат­
скую суфу, но в отличие от нее молдавская лежанка занимает место, равное
двуспальной кровати, и ее верхняя плоскость из-за конструктивной связи с
варочной плитой находится на высоте 0,90-1,20 м от пола. В новых домах
лежанки не строятся.
13. Молдаване
289
 Капитель каменной колонны жилого дома.
X X в.
Оргеевский район, с. Брэнешть.
Фото Т.П. Нестеровой, 1970 г.

П ланировка простого трехком­

натного дома в некоторых регионах
была неоднократно усоверш енство­
вана в связи с изменением системы
отопления и приготовления пищи.
Традиционный ж илой дом, постро­
енный в разны х зонах М олдавии,
имеет несколько устойчивы х вари­
антов.
1.
мый во всех этнограф ических зонах,
состоит из трех помещ ений разной ш ирины, но одинаковой длины в глубь
дома. Печь груба с плитой, отапливает только жилую комнату.
2. Дома, у которых используется ты льная сторона сеней под чулан ( -
turc.). В нем позднее оборудована кухня, куда перенесены варочная печь из
жилой комнаты и сюда ориентировано устье хлебной печи, корпус которого
остается еще в ж илой комнате.
3. Д альнейш им шагом к усоверш енствованию планировки трехком натно­
го дома было объединение ж илой комнаты с ты льной частью сеней, где на­
ходились печи для приготовления пищи. Громоздкая хлебная печь бы ла вы ­
несена в летню ю кухню или во двор, а варочная печь с лежанкой перенесена
в противополож ны й угол ж илой комнаты, образованны й задней стеной и на­
ружной боковой. Соединение ты льной части сеней и ж илой комнаты привело
к “Г” плану, в которой образовалась кухонная зона в глубине комнаты. В ы де­
ление удлиненной в плане кухни от чистой части ж илой комнаты сделано по­
средством перпендикулярно пристроенной к наружной стене отопительной
печи - соба (тур. soba). Печь соба со встроенной плитой обращ ена рабочей
частью в сторону кухни, а ее плоский высокий корпус позволяет отапливать
одновременно два помещ ения.
Вход в кухонную часть ж илой комнаты был пробит непосредственно из
сеней, кухня полностью отделилась от ж илой комнаты, и план дом а стал четы ­
рехкомнатным: коса маре, кэмарэ, кухня (bucâtârie) и сени. Каждая комната
имеет сам остоятельны й вход, сени располож ены в центральном пролете дома,
который уменьш ился по площ ади и превратился в проходное помещ ение.
4. В последние десятилетия в центральной и северной зонах М олдовы
имеет место обратный процесс - объединение кухни с ж илой комнатой. Раз­
деляю щ ая кухню и жилую комнату печь грубка сносится, а в присоединен­
ной к ж илой комнате части, в сторону сеней образуется альков, в которой
устраиваю т леж анку с плитой, совмещ ая печь грубку с перегородками между
смеж ными комнатами. Ж илая комната приобрела в результате “Г ”-образны й
план, что позволило обогреть одновременно все комнаты дома, включая и
каса маре. Такая перепланировка трехкомнатного ж илищ а стала возможной в
результате использования для отопления домов природного газа или электри­
чества, что позволяет сохранять комнату в чистоте.
290
 В 50-х годах прошлого века под влиянием города и типовых проектов в
селах Молдавии, особенно в северной зоне, распространяется многокомнат­
ный дом без сеней, роль которых выполняет угловая веранда. Схема трех­
частного дома видоизменяется дроблением основных помещений, располо­
жением комнат по-новому, появлением новой конструктивной системы стен
{Моисеенко, 1973). Многокомнатные дома становятся квадратными в плане,
появляется второй вход со стороны хозяйственного двора. Перестраивают­
ся и старые трехкомнатные дома, к ним сзади пристраиваются новые поме­
щения.
Декоративное убранство жилого дома было призвано отражать социаль­
ное и имущественное положение владельца. Под влиянием аристократиче­
ского жилища, перед входом в дом появляется крыльцо - чердак {сагсіак) или
галерея (ргівра си соіоапе).
Молдавские дома, как правило, имеют симметричный фасад, акцентиро­
ванный осью входной двери, одной или двумя парами окон по обе ее стороны.
Самым крупным элементом фасада был чердак. Размещение полуоткры­
того помещения перед входом в дом известно в балканском ареале со вре­
мени неолита и Черняховской культуры {Рикман, 1975). На нижнем Дунае
перекрытая крышей на столбах или колонах терраса, пристроенная к дому,
расценивалась как влияние оттоманского жилища, но схожие климатические
и природные условия Балканского ареала и Малой Азии привели к аналогич­
ным архитектурным формам и в Молдове. Такие же полуоткрытые помеще­
ния известны в архитектуре жилища других народов, как например, у запад­
ных славян: подсени, опиравшиеся на столбы.
Существенные отличия молдавского крыльца чердак от аналогичного ру­
мынского и болгарского открытого крыльца (/Ы§ог) заключаются, прежде все­
го, в размерах и функциональном использовании {Шсоіевси, 1979). В южных
странах фоишор представляет собой наружный салон, а в Молдавии чердак -
входная часть дома, укрывающая вход в здание. Более всего домов с крыль­
цом чердак построены в северной зоне Молдовы. Это открытые на столбах, в
последнее время чаще закрытые, остекленные притворы, через которые идет
вход в прихожую.
Галерея (ргівра), устроенная перед главным фасадом дома, является спе­
цифическим элементом крестьянского дома всего Северо-Причерноморского
и Балкано-Дунайского ареалов и основное украшение молдавского крестьян­
ского дома. Все дома, начиная от однокамерных, имели завалинку, устроен­
ную вдоль фасада дома. На севере и в лесных зонах деревянный жилой дом
всегда приподнят на каменном фундаменте, на котором установлены широ­
кие нижние венцы лежни {Шрі). Как правило, концы венцов продолжаются
за пределы угла, на которых перед фасадом устроена узкая лавка из бревен.
В центральной зоне глинобитная земляная платформа, ограниченная неболь­
шим рвом (глубиной около 5 см) для стока дождевой воды, появилась для за­
щиты фундамента дома от влаги.
Приспа стала важным элементом крестьянского дома, получив вид ка­
менной или земляной террасы, высотой до 100 см и шириной в 80-120 см.
Развитая приспа, ограниченная деревянными или каменными столбами, рас­
пространена в холмистых районах, где главный фасад из-за расположения
дома на склонах приподнят над землей. Узкая ширина приспы выдает ее боль­
ше конструктивную и декоративно осмысленную функцию, чем в качестве
!3* 291
дополнительной рабочей площади. Функционально она необходима, так как
помогает решать проблемы инсоляции помещений - летом, когда солнце вы­
соко, лучи не перегревают комнаты, а в зимние месяцы - наоборот, позволяет
лучам солнца проникать и обогревать комнату.
Приспа бывает разных типов. Особенно нарядно выглядят приспы с дере­
вянными столбами, капителями и закрытым дощатым парапетом, названны­
ми на территории Молдовы также чердак (сегсіас) или, из-за протяженности и
узости “как табуретка”, коридором (соМ ог), в некоторых зонах Кодр - тыр-
нац (венг. Іогпас). Отличительной особенностью архитектуры домов зоны
Кодр является продолжение галереи на боковые стороны, как в селах Ниш-
кань, Питушка и Садова Каларашского района. За пределами Молдавии, в
диаспоре на Кировоградщине, приспа очень узкая, “что едва можно на ней
сидеть”, что объединяет ее с лавками перед деревянными домами молдаван
в Прикарпатье.
В северной зоне галереи имели, как правило, четыре стойки, равномерно
расставленные на концах галереи и по сторонам от входной двери, а в цент­
ральной зоне - шесть колон или столбов, расставленных в осях простенков.
В зонах Кодр, где дома были построены по преимуществу из дерева, деко­
ративные элементы фасадов выполнены из досок. Самыми распространенны­
ми являются подзоры (рагіе), названные и кружевом (ЬогЪойса), назначение
которых - скрыть концы стропильных балок и торец чердачного перекрытия.
Подзор всегда устраивается из двух деревянных досок с различно вырезан­
ными мотивами, уложенными горизонтально, с частичным наложением друг
на друга, вследствие чего получается два параллельных ряда декоративно об­
работанной кромки. Продолжаясь над столбами галереи и чердака, подзор
украшает парапет и фронтон притвора.
Во всех элементах наружного декора жилищ преобладают геометриче­
ские фигуры, лишь в некоторых селах юго-западной части - Лэпушна, Бужор,
Столничень, встречаются зооморфные мотивы, особенно на гребешках крыш.
Часто встречается фигура змеи, напоминающая о древнем культе домашней
змеи - хранительницы очага, встречаемая в виде декоративного орнамента на
неолитических кукутень-трипольских сосудах.
В последние годы, 30-40 лет назад, стало модным переоборудовать при-
спу и выносное крыльцо в веранду. Веранда устраивается перед всем фаса­
дом или частично перед жилой комнатой и сенями.
В нижней части течения реки Рэут, на территории Орхейского и Криу-
лянского районов, дома построены из известкового камня. Декоративное
убранство фасадов продолжает традиционную схему, и все архитектурные
и декоративные детали выполнены из камня. Главный элемент украшения
фасада - каменная галерея, которая имеет, как правило, парапет, колонны
с капителями и невысокие лестницы с каменными ступенями и парапетом
{Захаров А., 1960). Элементами декора становятся капители, стержни колонн,
промежуточные столбы, украшенные самым известным мотивом каменной
резьбы - каменным цветком. Этим же элементом, как правило, завершают­
ся и некоторые дымовые трубы {hogeac), хотя известны и другие варианты.
Наиболее распространены капители в виде бараньих рогов и переложенные
в камень тканые мотивы. Часто в каменной резьбе присутствуют элементы,
свойственные обработке дерева. Кроме того, эти элементы часто окрашива­
ются {Іапоѵісі, 1993. Р. 66).
292
 Каменный декор фасада погреба жилого дома. 1950-е годы
Оргеевский район, с. Желобок. Захаров , 1960. С. 57, рис. 63, 1

Каменный декор ворот жилого дома. 1950-е годы

Оргеевский район, с. Атаки. Захаров , 1960. С. 65, рис. 71, 7

В зоне Приднестровья, особенно в Рыбницком, Резинском, Орхейском,

Криулянском районах, где основную декоративную нагрузку несут резные из
дерева и камня архитектурные детали и орнамент, стены дома обычно однотон­
ны, преимущественно белые, и на их фоне декоративные детали, окрашенные
полихромно, просматриваются более выразительно (Лившиц, 1971. С. 19).
Для всей Молдовы характерна наружная и внутренняя побелка стен изве­
стью. В последние годы применяют штукатурку и покраску наружных стен, а
также резьбу по сырой штукатурке.
293
 В Ю жном П однестровье и Буджаке доминирую т дома, перекрытые двух­
скатной крыш ей, боковые торцы которых являю тся местом приложения худо­
ж ественного декора. Д еревянны й декор состоит из прорези слуховых окон,
пазов, причелин и “коников” {caí). Н акладной орнамент органично сочета­
ется с краш еной штукатуркой стен. Но в последние годы, в связи с все боль­
шим распространением квадратных в плане домов, крытых четырехскатной
крыш ей, акцент на фронтонный декор утрачивается и возрастает роль худо­
жественного оформления стен. А рхитектоника южного дома, ставш его бо­
лее ш ироким и коротким, сближ ается по формам и декоративно-стилевы м
реш ениям с ж илищ ем всего региона (Гребинь, Маруневич, Чеботарь. 1984.
С. 118).
П реобладаю т четырехскатны е крыш и, и только на юге и ю го-востоке
встречаю тся двухскатные. Крыш и возводятся на основе стропильны х кон­
струкций и покры ваю тся дранкой, камыш ом, соломой рж аной ocoloti, че­
репицей (<olane), изредка - сланцем (§ist). На коньке крыш устанавливаю тся
вертикальные элементы заверш ения - ciocárlani (стилизованны е птицы, сим ­
волизирую щ ие духов предков), а на концах конька, как правило, устанавлива­
ются короткие ш пили {boldurí) или “ласточкины хвосты ” {cozi de rándunicá),
вы резанны е из деревянны х досок или из жести на м еталлических крышах.
Самой распространенной техникой возведения ж илищ даже в зоне Кодр
вы ступает саманная техника, но по-преж нему бытует и каркасная техника
{in furcí).
Гостиная casa таге вы ступает визитной карточкой семьи. Ф актически
как пространство, имею щ ее функцию приема гостей и для сохранения самых
ценных семейных реликвий, для проведения самых важных праздников и р и ­
туалов из жизни человека. Casa маге, “больш ая комната” - красивое и чистое,
самое просторное и холодное помещ ение без отопительной системы, с гли­
няным или цементны м полом. Ф ункционально оно предназначено для хране­
ния ценных предметов - сундука с приданы м для детей, праздничной одеж ­
ды, сундука с белыми холстами, а такж е для хранения некоторых продуктов
питания. О дновременно это помещ ение служит и для приема гостей, для про­
ведения некоторых семейны х церем оний и ритуалов, больш их праздников
года: Рождества, Пасхи, П рестольного праздника села {Hramul satuluí).
В северны х районах М олдавии появился ансамбль casa маге и comnatá.
Здесь некоторые функции casa маге частично зам еняю тся дополнительной
больш ой комнатой, находящ ейся со стороны улицы, у которой есть двойная
дверь у фасада. Эта комната такж е представляет собой чистое помещ ение,
красиво убрана, отапливается со стороны ж илой комнаты и служит для прие­
ма гостей во все врем ена года. Для того чтобы попасть в casa маге, непрем ен­
но проходишь через comnatu или другое прилегаю щ ее помещ ение, которое
фактически назначено для приема гостей.
П риемы гостей в casa маге, разны е семейны е праздники происходят в
этом новом помещ ении, так как зимой оно отапливается. Casa таге осво­
бождается от многочисленных функций в связи с больш ими изменениями
крестьянского хозяйства и потребностям и современного образа жизни. Casa
маге продолжает оставаться просторной, красиво убранной, но часто бывает
закрытой и холодной, используется для хранения ценных семейны х вещей,
приданого детей, некоторых продовольственны х продуктов и т.д.
294
 Шаг вперед в эволюции сельского жилища и видоизменении традицион­
ной casa таге связан с ресистематизацией помещений в соответствии с их
функциональностью. Это происходит благодаря широкому распространению
новых строительных материалов, в том числе штукатурки цементом, гипсо­
вой лепки, водяной и масляной побелки. Бывшая кухня с жилой комнатой
изменяются, превращаясь в определенное отдельное строение, уподобленное
старому традиционному стилю, т.е. дом с двумя комнатами и коридорчиком
(•casa си doua camere §i tindâ), которая отапливается и называется “сарай”,
летняя кухня - “времянка” (bucâîârie de vara), “малый дом” (casa mica), лет­
ний дом (casa de vara), имеющий удлиненную форму. В нем часто проживают
семья или пожилые члены семьи.
Одновременно наряду с удлиненным летним домом распространилась
традиция строительства в том же дворе большого дома с одним или двумя
уровнями, с четырехскатной крышей, с многими комнатами, украшенного на­
родной архитектурой выдающихся местных или городских мастеров. Часто
эти дома, красиво украшенные тканями и промышленной мебелью, остаются
запертыми, открывающимися только на праздники, когда приходят гости, во
время семейного праздника, во время престольного праздника села, на Пасху.
Действительно, этот многокомнатный большой дом с одной-двумя гостины­
ми во время особых праздников берет на себя ряд функций традиционной
casa маге и одновременно как бы показывает и аргументирует, что ее хозяева
занимают высокий социальный статус, оправдывая цель их старания с тру­
дом нажить состояние, материальные блага, по объему которого оценивается
хозяйственный человек в деревне.
Согласно оценке румынского этнолога Ион Гиною, casa таге у сельчан -
это то семейное убежище (кров), в который входят при рождении и покидают
его “навеки через смерть” (Ghinoiu, 2005. Р. 174).
Молдавская casa маге представляет собой особое помещение, наполнен­
ное декоративными предметами, в особенности текстильными изделиями и
деревянной мебелью, расположенными согласно традиции в определенном
месте, где каждый элемент является кстати в casa таге, вмещая определен­
ный декоративный заряд, полный смысла и коммуникативной функции. Не­
смотря на сохранение свободы выбора при убранстве casa таге, соблюдают­
ся определенные сельские традиции в ее декоре, которые зафиксированы и
передаются из поколения в поколение, свидетельствуя о взаимоотношениях
ее хозяев с селянами, с обществом, в котором они живут.
Разнообразие мебели в casa таге соответствует его функциональности
для отдыха, для хранения. В декоративном и в функциональном аспекте осо­
бую роль имеет стол - masa, изготовленный ремесленниками. Большой стол
присутствует во всех сельских домах в casa таге. Чаще встречается прямо­
угольный стол с одним или двумя выдвижными ящиками, но часто встре­
чается и овальной или круглый стол. Все они красиво обработаны и имеют
цилиндрические ножки. Выделяются столы с декоративно-инкрустирован­
ными и рельефными мотивами, сочетающимися с поверхностью, окрашен­
ной в черный или в коричневый цвета. Стол размещается между окнами или
у передней стены. Вначале ставят прямоугольную лавку (oseon) со спинкой,
покрытой налавником, на котором сидят 4-5 человек, затем ставится стол.
Вокруг передней части стола размещаются одинарные стулья (scaune). Также
для сиденья и отдыха служила деревянная кровать, на которой на одном кон­
295
це размещалось приданое или сундук с бельевыми полотнами. Лавка (laita)
в старых крестьянских домах была сделана из широкой доски, а ее ножки
крепились в глиняном полу комнаты. Сундук с бельем, обычно скромно укра­
шенный вырезными рисунками, накрывался домашним шерстяным ковровым
изделием или ворсовым ковриком, который служил молодым на свадьбе или
на котором они обвенчались в церкви.
Определенные функциональные цели в декорации casa маге имеют деко­
ративные ткани, которые используются на стене, как скатерть, как постилоч­
ные изделия или покрывало, для покрытия пола. Текстильные изделия укла­
дываются в определенном порядке в структуре приданого.
Убранство casa таге начинается с красного угла, где стоит икона, или
со стены, на которой развешивается большой ковер, играющий роль центра
в декоративной композиции комнаты. Этнографические материалы подтвер­
ждают характер стилевого единства среди многочисленных и разнообразных
предметов в casa таге. У каждой хозяйки есть свои ткани, и каждая органи­
зует casa таге по своему вкусу, также как каждая имеет свой отличитель­
ный костюм, свой характер, но она чтит традиции, кодекс народной эстетики.
Этим и отличается молдавское народное искусство. Тканые предметы не по­
вторяют один и тот же рисунок или цвет, через этот огромный мир разнооб­
разия богато народное искусство и оно является неиссякаемым источником
вдохновения.
Особым местом в casa таге является восточная стена, которая предназна­
чена для установки иконы. В отличие от других зон Юго-Восточной Европы,
у молдаван преобладает термин “угол”, т.е. красный угол - ungherul си ісоапа,
так назван верхний угол между восточной стеной, обычно с окном, потолком
и боковая стена - центральная - или “слепая стена” - без окна, perete orb.
При закреплении иконы соблюдаются определенные правила. Считается, что
икона должна висеть в углу, но не прикрепленная на стене в виде картины,
так как она теряет свою священную функцию, превращаясь в обычный де­
коративный предмет. Икона имеет свое священное место в верхнем углу, от­
куда она наблюдает и защищает семью. Существуют различные способы ее
прикрепления. Самым распространенным является следующий: треугольная
полочка с декоративно обработанной краикой (гравированная или художест­
венно вырезанная), установленная так, чтобы на нее поместилась икона и до
потолка еще оставалось до 20 см свободных. Обычно икона в доме представ­
ляет его святого покровителя.
В прошлом более распространенными были деревянные иконы, в которых
под стеклом хранились значимые семейные реликвии - восковой венок неве­
сты и букет жениха, с надеждой, что защитит их семьи. Икона наряжается
специальным “полотенцем для иконы” (prosop de ісоапа) или вышитым сва­
дебным полотенцем невесты (prosopul mireseí), которое своей центральной
частью покрывает деревянную раму, затем оно раскрывается надвое и концы
фиксируются на боковых стенках. Полка для иконы украшается узко декори­
рованной занавеской. На полке также ставятся кадила и базилик. Ниже под
иконой вывешивается рождественский священный хлеб ajunul или cráciunul,
который по весне или год спустя дают домашним животным в начале полевых
работ с надежной на благополучие. Встречаем дома и хозяев, которые обоже­
ствляют этот угол дома и украшают его несколькими иконами и небольшими
деревянными крестами. Проход в этот угол должен быть свободным, чтобы
296
членам семьи было легко и доступно подойти, чтобы молиться и зажечь ка­
дило. О духовной значимости casa таге, о священном угле пишет Ион Друцэ,
когда передает слова тети Руцы, “ ...что те, которые выросли в селе, а не в
лесу, знают, что утром и вечером есть время, когда люди читают святую мо­
литву...” {Друцэ, 1987. С. 119).
Важно отметить, что весь угол сверху донизу часто декорируется белыми
хлопчатобумажными, шелковыми тканями, вытканными, выбранными или
вышитыми. Пол устлан шерстяной, конопляной тканью, потому что на них
верующие, стоя на коленях, молятся, делают поклоны, читают молитвы и свя­
тые книги, особенно когда огорчены или наступают бездождливые, тяжелые
времена. Белый цвет тканей создает атмосферу покоя и одухотворенности.
Следует отметить, что все виды домашних тканей, используемых в ин­
терьере дома вместе с деревянной мебелью, изделиями из керамики, создают
праздничный ансамбль casa таге, которая выглядит как выставка по деко­
ративно-прикладному искусству. К тому же такое богатство изделий ручной
работы имелось в каждой крестьянской семье. В селе не найдете casa таге
абсолютно идентичных, так как в их украшении соблюдаются особые прави­
ла, неписанный закон народной мудрости, что не прилично повторять один и
тотже рисунок ковра с одинаковым колоритом, а нужно творчески подойти к
созданию домашних изделий.
Ковер, преподнесенный в составе приданого или в качестве поминально­
го дара на похоронах, может быть использован в декоре жилища, либо сохра­
няется как память. В декоре casa таге и других комнат хозяйка дома перио­
дически к большим праздникам обновляет обстановку, чтобы придать дому
намоленность и свежесть. У многих летнее убранство дома отличается от
зимнего периода.
Отличается убранство casa таге в центральной части Молдовы. Здесь кра­
сивые настенные полотенца белые по белому клетчатой фактуры (prosoape de
perete), да еще и с вышивкой и с трех или четырех сторон украшенные широ­
ким кружевом, вывешивают на стенах, начиная с потолка и растянуты по пе­
риметру комнаты или на 2-3 ее стены. В виду того, что в прошлом крестьяне
не пользовались шкафами для одежды, а пользовались длинной вешалкой на
одной стене, одежду покрывали красивой декоративной простынею (prestiré
de perete), которая была обязательным атрибутом в составе приданого. Также
украшается деревянная поперечная потолочная балка (grindá) декоративным
полотном или узким ковриком с красивым рисунком (4,0 х 0,5 м).
Особую группу домашних тканей в casa таге составляют постилочные
изделия (apermituri, ínvelitori ale mobilieruluí). В отличие от представителей
некоторых народов, предпочитающих открытую мебель, молдаване обя­
зательно покрывают стол домашнего ткачества скатертью из хлопка, льна,
вышитой вручную, с соединенными полотнищами посередине посредством
широкой полоски кружева (íncheeturá), а вокруг обрамленной угольчатым
кружевом (соЦигі).
Вышитой и украшенной кружевом простыней накрывают сперва сундук
с приданым, затем сверху стелят налавник в полосках Іаісег или ворсовый
ковер ручной работы (cerga), которыми пользовались в свадебном ритуале
или при венчании.
Угол с лавкой привлекательно устраивается стопкой приданого (laifa си
stivá cu zestre), включающего основные ткани, предназначенные для украше­
297
ния будущего дома новой семьи: это ковры, настенные дорожки, налавни-
ки, половики и самые необходимые предметы для ведения хозяйства - ткани
для мешковины, переметных сум и большое конопляное ПОЛОТНО ( 3 X 4 м)
(veretcá, opon) для высушивания бобовых и зерновых. Конопляная veretca яв­
лялась обязательным свадебным атрибутом в составе приданого. Заверша­
ют набор приданого несколько одеял, шитых вручную, и самое меньшее -
4 большие подушки и две маленькие вышитые. Другие хлопчатобумажные
и льняные изделия, т.е. белые полотна хранятся в бельевом сундуке sunduc
(скатерти, декоративные полотенца, утиральники, одежда и др.).
Существуют различные формы упорядочения приданого в casa таге:
в рулонах разных тканей или в развернутом виде, выстланные в ряд один за
другим на лавке. Сперва идут конопляные изделия, затем половики, настен­
ные дорожки, налавники, большие ковры, дорожки, зимние одеяла, подушки
и др. Объем приданого зависит от состояния семьи, от числа девушек в семье,
от трудолюбия и мастерства хозяйки и от вклада дочерей в приготовление
приданого. В зависимости от характера приданого в селах говорят “хорошо
оснащенный дом” (casa inzestratá), “дом с двумя уровнями приданого” (casa
си 2 ránduri de zestre) и “богатый дом” (casa bogatá).
Casa таге со всеми тканями, пусть то для ее убранства или сложенные
в структуре приданого (zestre) или “посмертное” (cománd) - для завершаю­
щей последней дороги жизни, представляет визитную карточку хозяйки и
семьи. Это выдержанный экзамен по трудолюбию и эстетике семьи перед
односельчанами, так как casa таге имеет свои открытые двери для гостей, в
день свадьбы, для пришедших на похороны, когда приготовленные предметы
оцениваются сельчанами. Более того, во время традиционной свадьбы изде­
лия приданого выносят из дома невесты и с ними танцуют на показ под ак­
компанемент специальной музыки для выноса приданого - (hostropatul). При
принятии невесты в доме жениха его мать обращает внимание на количество
и качество приданого.
Одновременно с домами, имеющими приданое, встречаются дома пожи­
лых людей, в которых находятся подготовленные предметы для похоронной
обрядности, часто заранее подписанные. Характер предметов в casa таге за­
висит от социального статуса его хозяев, от их возраста. В виду того, что
каждая семья готовит приданое, чтобы отдать детям на свадьбе, их дома на­
чинают опустошаться, а со временем вместо красочного приданого начинают
складываться изделия для похоронной обрядности. Декор casa таге у пожи­
лых людей более скромный, согласно традиции они складывают “посмерт­
ное” (cománd de moarte), в состав которого входят также все виды тканых и
покупных изделий (24 “моста” - полотенца, скатерти, ковер, полотна, дорож­
ки, половики, конопляные изделия и многое другое). Расходы на похорон­
ные и поминальные обряды, количество поминальных атрибутов зависят от
количества близких родственников и друзей, пришедших на похороны и др.
Имеются определенные традиции, согласно которым ковер дарится очень
близкому из рода человеку - внуку, дочери или сыну. Ковер не должен от­
даляться от родных, поэтому раньше ковров не продавали, лишь в край­
нюю нужду, это символ семейного богатства и благополучия. Поминальные
предметы имеют определенную символику и предназначенность. Их дарят
в определенном месте и в конкретный момент ритуала. Согласно суеверию
молдаван все подготовленные поминальные дары - предметы, ткани должны
298
находиться в casa таге либо в соседней comnaíá, чтобы “покойник видел все
подготовленное ему в дорогу”. И весь путь до ворот, до дороги должен быть
устлан ковровыми изделиями. Особенно считается обязательным условием
вынести усопшего через порог дома, но обязательно застеленный ковровой
дорожкой. Вообще порог дома наделен символическими, магическими свой­
ствами. С порогом, дверью, окном имеются ряд суеверий и запретов. Таким
образом, casa таге, которая почти во всех районах республики одинакова в
планиметрическом и декоративном аспекте, в функциональном и символиче­
ском значении не исключает многообразие черт и местных вариантов. Раз­
нообразие внутреннего декора традиционной casa таге по-прежнему зависит
от благосостояния семьи, от возраста, от приверженности к традициям и от
зоны. Этнографические материалы аргументируют особенности декора casa
таге в северной, центральной и южной зонах Молдавии. Основную роль в
таком виде регионализации, кроме планировки дома, играют используемые
предметы народного искусства: мебель и декоративные ткани, которые вме­
сте с приданым и проведенными обрядами и ритуалами отражают этническое
зональное своеобразие.
Типологическое разнообразие декора casa таге в рамках: непрерывного
единства стиля, сохранившее основные функции и символику, претерпевает
период глубоких преобразований и изменений, связанных в первую очередь
с ритмом урбанизации. Сегодня редко найдется интерьер casa таге, похожий
на casa таге, существовавший раньше. Место предметов, сделанных когда-то
вручную, занимают фабричные ткани и мебель. Также и приданое со всеми
своими тканями и красочным волшебством не играет более ту роль, что ко­
гда-то. Сегодня в структуре приданого считаются другие ценности: деньги,
машина, готовые дома, социальный статус родителей и т.д. Женщины сегодня
не ткут, как ткали в прошлом. Почти все покупается и одновременно с этими
переменами casa таге частично теряет этнический аспект декора.
Хозяйственные постройки
Амбар (тюрк, hambar) - сооружение для хранения необмолоченного хле­
ба. Как правило, это дощатое сооружение, приподнятое над землей на под­
ставках до 70 см. Подставками могли служить толстые бревна или камни.
Стропильная четырехскатная крыша амбара покрывалась камышом или дран­
кой. В амбаре могли хранить и другие припасы.
Сысыяк (sásáiac, pátul). Архаичный тип плетневого амбара продолгова­
той, овальной в плане формы, часто расширяющейся кверху. В сысыяк нет
входного проема, а только небольшое отверстие под самой крышей для за­
сыпки зерна или кукурузных початков и другое такое же снизу для ссыпки
содержимого. Прутья плетня оставались свободными, без обмазки, так как
для хранения злаков и кукурузы в початках необходима была вентиляция.
Считалось, что сысыяк должен быть на виду, причем всегда со злаками, для
подтверждения статуса хорошего хозяина (Budi§, 1992. Р. 93).
Сараи (§ига) строились для хранения телег, саней. Теперь их место заняли
гаражи для мотоциклов и автомашин. Сараи могли использоваться как летняя
кухня, с построенной внутри печью и отапливаемым топчаном (lejancá).
Навесы (§оргоп) - простое приспособление для защиты от осадков и зноя
скота, инвентаря, дров для топлива, хранения сельскохозяйственного инвента­
ря. Обычно навес состоит их четырех столбов с односкатной крышей, иногда
299
 С ы сы як (кошар). Начало XX в.
Оргеевский район.
Фото Н.А. Демченко, 1950-е годы

дополненных одной или

двумя боковыми стенками
для защиты от ветра. Часто
под навесом устраивали
очаг с дымоходом и хлеб­
ную печь и таким образом
превращали его в летнюю
кухню. Двери примыкав­
ших к жилому дому поме­
щений были крыты кон­
сольным навесом.
Помещения для ско­
та и птицы. Хлев (grajd)
раньше был обязательной
постройкой крестьянской
усадьбы для содержания
крупного рогатого скота.
Вдоль его тыльной стены
устроены ясли, высокие
дощатые, с желобом, поднятым на консолях или столбах. В связи с образова­
нием колхозов, хлев исчез из многих усадеб, и лишь в последние годы вновь
вернулся в сельское хозяйство.
Курятник (poiatá ) строили из плетня, обмазанного глиной. Сооружа­
ли двухъярусный курятник для защиты от хорьков. Свинарник {gogineatá,
cocina) представляет собой, как правило, загородку с навесом. Для овец и коз
строили отару, крытый навесом загон.
Заборы (gard ). Забор перед фасадом дома имел капитальный вид, а с бо­
ковых сторон и с задней стороны усадьбы - вид облегченной ограды.
Заборы молдавских усадеб бывают каркасного, массивного и смешанного
типов.
Каркасного типа заборы плетеные, дощатые, из кольев с лагами, штакет.
Заборы, построенные из дерева, бывают плетневой и дощатой конструкции,
распространенные главным образом в северной и центрально-западной зонах
Молдовы, где в достатке находится строительный лес.
Массивные заборы бывают каменными и, редко, земляными и чамур-
ными.
Каменные заборы встречаются в селах, около которых есть выходы кам­
ня на поверхность, как в нижнем течении реки Рэут. Самые древние из них
сложены из рваного камня, без раствора, насухо. В южной части Молдавии,
в отсутствии камня и дерева, заборы строят из саманных кирпичей или из
плетня, обмазанного глиной. В последнее время получают распространение
цементные заборы , заменяя традиционные.
Ворота были визитной карточкой хозяйств, их старались сделать капи­
тальными, соответствующими характеру архитектуры самого дома. В селах
центральной зоны, традиционно ворота были построены из дерева, с доща­
тыми полотнищами, как и дощатый забор, или из плетня, сохраняя замкнутый
300
характер усадьбы. Наиболее монументальными выглядели деревянные воро­
та в селах центральных Кодр: между тремя мощными деревянными столбами
были устроены два проема. Один из проемов широкий и высокий, предназна­
ченный для проезда нагруженных телег, закрывался двухстворчатыми полот­
нами (я), второй проем, калитка (рогЩа), соразмерный человеческому росту,
закрывался одностворчатым полотном, был предназначен для входа людей.
Высокие ворота перекрыты или общей двухскатной крышей, или каждый
проем перекрыт отдельно. Встречаются и низкие ворота, столбы которых со­
хранили в верхней части закругленные формы, позволяющие угадывать ант­
ропоморфный силуэт. Полотна ворот и калитки, а также поверхности столбов
всегда украшены знаками, носителями аллегорий, в том числе деревом жиз­
ни, символами и солярными знаками.
 ГЛАВА 9

ОДЕЖ ДА

радиционный костюм являлся одним из наиболее стабильных элемен-

тов культуры XIX - начала XX в. Молдавская народная одежда, на фор­
мирование которой оказывали влияние тип хозяйства, географические
условия, исторические традиции, всегда отражала этнические особенности.
По хорошо сохранившимся этнографическим материалам ХІХ-ХХ вв. мож­
но достаточно полно охарактеризовать крестьянскую одежду, бытовавшую в
сельской местности Молдовы. Подлинные вещественные памятники, храня­
щиеся в собраниях музеев, дают основание для подробного анализа народ­
ной одежды.
Этнографическими коллекциями молдавского костюма в различной сте­
пени полноты (территория, типологическая представительность) распола­
гают Национальный музей этнографии и истории природы (Кишинев), На­
циональный музей археологии и истории Республики Молдова (Кишинев),
Российский этнографический музей (Санкт-Петербург), а также районные и
сельские музеи республики.
Исследования по истории, этнографии, археологии, филологии, истории
изобразительного искусства как дореволюционных, так и современных авто­
ров прямо или косвенно касались вопросов развития традиционного молдав­
ского костюма. Среди них нельзя не назвать Д. Кантемира, П. Алеппского,
П. Сумарокова, работы А. Защука, А. Скальковского, П. Батюшкова, румын­
ских и молдавских историков, археологов, этнографов Н. Йорга, М. Костин,
Т. Памфиле, Л.С. Берга, Н.М. Могилянского, В.И. Жукова, Л.Л. Полевого,
П.П. Бырни, В.С. Зеленчука и др. К рассматриваемой проблеме в XX в. об­
ращались румынские исследователи К. Николеску, А. Алексиану, Ф. Флорес-
ку, Е. Секошан, М. Быткэ и др., изучавшие одежду. Вопросы классификации,
терминологии, а также особенности декора и украшений народной молдав­
ской одежды рассматривали В.С. Зеленчук (Зеленчук, 1972; 1985; Зеленчук,
Димитриу, 1975; Зеленчук, Калашникова, 1986). Источниковедческую базу
данной работы, наряду с музейными, архивными и литературными источни­
ками, составили этнографические материалы, собранные авторами в экспе­
дициях 1970-2008 гг. {Калашникова, 1974. С. 74-84; Постолаки, 1987).
Музейные коллекции молдавской одежды, относящиеся в основном к пе­
риоду ХѴІІІ-ХХ вв., снабжены ценной письменной информацией (опись или
“легенда” костюма), а с конца XIX - начала XX в. появляются фотоматериа­
лы, позволяющие характеризовать не только отдельные элементы одежды, но
и целые комплексы костюмов. При этом значительное количество экспонатов
представляет молдавскую традиционную одежду, сшитую из тканей домаш­
него производства. Наиболее полными описаниями молдавского костюма об­
ладает Российский этнографический музей (РЭМ) {Лукъянец, Калашникова,
1990. С. 11).
Чаще всего молдаване ткали на горизонтальных ткацких станках. Пре­
имущество такого станка состояло в том, что он позволял создать ткани раз­
ной фактуры с помощью различного переплетения нитей основы и утка. Тех-
302
нологические приемы ткачества, применяемые для изготовления одежды,
разделяют на три большие группы: простые, сложные и комбинированные.
В первую группу входят самые простые варианты ремизного ткачества:
двухремизные, трехремизные и четырехремизные. В две ремизы ткали хол­
сты (panza) для нательной одежды, а на юге Молдавии - шерстяное сукно
(lana ín douá ite), из которого после валяния и окрашивания шили кофты и
юбки. Трехремизная технология использовалась для создания декоративных
полосок в тканях. Четырехремизная техника позволяла создать более слож­
ные узоры в шерстяных тканях для суконной зимней одежды.
Следующая группа включала сложные ремизные техники, при которых
структура ткани создавалась по сложной системе набора основы в ремизы и
соответственно работа подножек. В народной одежде использовались ткани
с большой разновидностью сложного ремизного ткачества: от двух-четырех
до девяти-одиннадцати и более ремизок.
В последнюю группу комбинированных технологий, сочетавшую различ­
ные техники тканья, входила браная техника, которая заключалась в приме­
нении при ткачестве кроме ремизов дополнительного приспособления в виде
бральницы. Эта технология использовалась при изготовлении головных убо­
ров тагатй. К сложной технике можно отнести и выборные технологии с
закладами и ажурную alesáturi, которые служили для создания орнаментиро­
ванных тканых узоров.
В домашнем хозяйстве крестьян изготавливались различные виды тка­
ней для одежды: холсты для нательного белья, сукна и полусукна для верх­
ней одежды, самостоятельные тканые изделия, служившие женской поясной
одеждой, тканые головные уборы, пояса (Постолаки, 1987. С. 91-109).
Холсты - pánze. Известно более десяти основных типов холстов, отли­
чавшихся видом и качеством сырья. Бытовали холсты из однородной (ко­
нопляной, пеньковой, льняной, хлопчатобумажной, шелковой) и смешанной
пряжи. Из конопляного холста шили будничную мужскую (рубахи, штаны) и
женскую одежду (нижняя часть рубах, юбки). Для праздничных рубах чаще
использовали льняной холст. С середины XIX в. в молдавском ткачестве по­
явилась хлопчатобумажная пряжа в сочетании с коноплей, льном или шелком,
использовавшаяся для свадебной и праздничной одежды, женских головных
уборов и пр. Для декора передней части рубах пожилых женщин применяли
ткань с фактурными цветными полосками.
Сукна - sumane. В крестьянских хозяйствах производилось несколько ос­
новных видов сукна: грубое, средней толщины, тонкое полушерстяное с ос­
новой из шелка-сырца, с конопляной основой, друхремизное, портяночное.
Так например, в “Воспоминаниях детства” И. Крянгэ говорится, что в его
селе прядут и мужчины, и женщины, изготовляли для продажи большое ко­
личество рулонов светлого и темного сукна (Крянгэ, 1983. С. 46).
Наряду с чистошерстяными сукнами в бедных семьях выделывали полу­
сукна, используемые для пошива верхней одежды (manta, burea, suman).
Из наиболее тонкого сукна шили мужские жилеты, пиджаки, брюки, верх­
нюю женскую одежду, юбки и пр.
Ткани для поясной одежды. Самостоятельную группу образуют ткани,
предназначенные для женской поясной одежды: несшитые полотнища пря­
моугольной формы (catrinea), передники (fotá, §огр pestelcá) и юбки (fusta).
Выделяют несколько вариантов catrinfá: с вертикальными полосками; с по­
303
лосками и выбранным рисунком; браная; с двуцветными горизонтальными
частями; выбранная; комбинированная и вышитая. Fotá состояли из двух пря­
моугольных полотнищ (фартуков), закрепленных на талии поясом. Передняя
часть fotá была более орнаментирована, особенно в нижней части. В начале
XX в. преобладающей формой поясной одежды молдаванок стали юбки.
Материалы для головных уборов. Особую группу в молдавской женской
одежде составляли женские полотенчатые головные уборы (maroma, náframá,
§tergar) и платки (basma, batista, §alinea) - льняные, конопляные, хлопчатобу­
мажные, а праздничные - из шелка-сырца (borangic). Особенно насыщенно
декорировались их концы: геометрическим или растительным орнаментом, а
также изображениями птиц, букетами цветов и пр.
Пояса. Обязательным элементом и мужского, и женского костюма явля­
ются пояса, выполненные разнообразной техникой тканья. Они использова­
лись повсеместно, хотя встречались и кожаные, матерчатые, плетеные, вя­
заные пояса. В домашних условиях пояса изготовлялись на горизонтальном
ткацком стане, на бердечке или вручную без приспособлений. Для цветовой
гаммы поясов характерно сочетание красного, черного, зеленого. Своеобра­
зие мужских, изредка и женских поясов, заключалось в различном орнамен­
тальном решении концов - это позволяло носить его то одним, то другим кон­
цом вверх, создавая иллюзию наличия в гардеробе хозяина двух поясов.
Устойчиво сложившиеся части или комплексы молдавской одежды, осо­
бенности кроя и украшений, сохранявшие на протяжении многих веков древ­
ние черты, являются своеобразным историко-этнографическим источником,
позволяющим выявить различные этнокультурные напластования. Исследо­
ватели выделяют несколько комплексов женского и мужского костюмов
(Димитриу, Зеленчук, 1975. С. 43).
Женский костюм
Женский костюм на севере края состоял из украшенной вышивкой руба­
хи, шерстяной поясной одежды, узорчатого пояса и полотенчатого головного
убора. В центральной части Молдовы, где значительно раньше начали про­
являться городские влияния, женщины носили светлые рубахи, шерстяные
юбки в сборку, тканые пояса и платки. В костюме молдаванок с левобережья
Днестра яркие вышитые рубахи сочетались с темными сарафанами, красны­
ми поясами и своеобразными головными уборами. На юге страны женская
рубаха лишь слегка декорировалась вышивкой, а шерстяная юбка или сара­
фан составляли комплект с передником и платком.
Рубаха (cámara) являлась основной частью женского костюма. Она иг­
рала роль не только нательного белья, но и верхней летней одежды. В связи
с этим отличительной чертой покроя любого типа рубах: туникообразных, с
плечевыми вставками, с цельнокроеным рукавом, кокетка зачастую состояла
из двух частей. Верхняя часть - stan, выполнявшая роль блузки, изготовля­
лась из полотна лучшего качества, нижняя часть -р о а іе, обычно скрытая под
юбкой, шилась из более грубого холста.
Обычно рубахи кроили из трех, четырех полотнищ, располагая швы по
бокам, спереди и сзади. Разнообразна была и форма ворота: на сборке, четы­
рехугольный или круглый вырез, ворот-стойка и отложной воротник.
Различался также и крой рукавов. Рукава прямого покроя, без манжет,
встречались у рубах всех типов. Рукава с пришивной манжетой были чаще у
304
рубах на кокетке, а рукава на сборке - только у рубах с цельным рукавом. Ин­
тересно также отметить зависимость между формой ворота и рукава: у рубах
с вырезом (круглым или четырехугольным) рукав часто был прямого покроя,
а рубахи, рукав которых заканчивался манжетой или сборкой, имели обычно
воротник отложной или на сборке.
Туникообразная рубаха является одним из древних типов на территории
Молдовы. Рубахи этого покроя в основном были распространены на севере
Молдовы, в Буковине и у румын Закарпатья (Formagiu, 1974. Р. 27-42). Фор­
ма ворота и рукава у таких рубах могла быть различной. В северной части
Бессарабии и на Буковине бытовал старинный покрой туникообразных ру­
бах с круглым или квадратным вырезным воротом; у румын Закарпатья чаще
встречался невысокий стоячий воротник. Рубахи для повседневной носки
шили из льняной, конопляной или хлопчатобумажной ткани. Для празднич­
ных рубах использовали хлопчатобумажную или шелковую ткань (ранга сіе
ЪитЪас, сіе Ъога^іс), при этом ворот мог быть круглый, квадратный, невысо­
кий стоячий или отложной.
Женские рубахи с цельнокроеным рукавом - іе характеризуются как бы
слитым с плечевой вставкой рукавом и косым швом, идущим от ластовицы к
воротнику. Круглый ворот собирался на шнурке, что давало пышную сбор­
ку, несколько приподнимало плечо и делало его шире. Этот тип рубах также
имел древнее происхождение. Аналогичный покрой изображен на барелье­
фах колонны Траяна в Риме и на монументе в Адамклисси (II в. н.э.), где
дакийские женщины предстают перед нами в рубахах с многочисленными
складками, расходящимися от ворота (РІогевси, 1960. Р. 597-600). Осталь­
ные особенности кроя этих рубах являются общими и для других типов. По­
добный тип кроя имел распространение у многих народов Центральной и
Восточной Европы (Тііке, 1925. Р. 45; Погезси, 1957. Р. 22). Российские ис­
следователи Н.И. Лебедева и Г.С. Маслова подобный крой считали одним
из вариантов славянской рубахи с поликами (Русские, 1968. С. 220). Скорее
всего, древность одежды с цельнокроеным рукавом (I в. н.э.), а также нали­
чие нескольких его вариантов (один из которых имеет вшитую декоративную
вставку - аІЩа), свидетельствуют о самостоятельном характере развития это­
го покроя. Именно этот тип рубахи получил в народе наименование сатана
тоМоѵепеазса (Зеленчук, 1985. С. 38).
В Молдове известно три подтипа этой рубахи. Первый (іе) - рубаха, сши­
тая из нескольких полотнищ, которые вместе с верхней частью рукавов при­
собраны на шнурке и образуют ворот. Этот вариант наиболее распространен
в качестве праздничного. Второй вариант характерен тем, что рукава и верх­
няя часть рубахи скреплены стоячим воротником, у основания которого обра­
зуются обязательные складки. Этот тип рубахи бытовал до XIX в. в Буковине
и в районах левобережья Днестра. В целом он мало распространен в Молдове
(Зеленчук, 1985. С. 38). Также редко встречался третий вариант: с длинными
рукавами, скроенными в виде прямоугольника вместе с боковой вставкой.
В конце XIX - начале XX в. на всей территории Молдовы появляются рубахи
на кокетке (Калашникова, 1974. С. 74-84).
Характерным украшением молдавской женской рубахи была вышивка в
сочетании с тканым узором, блестками и пр. Различные приемы вышивки
(крест, гладь, мережка) выполнялись шерстяными, шелковыми и хлопчато­
бумажными нитками, а в наиболее дорогих экземплярах - бисером и пряде­
305
ной золотой или серебряной нитью. Орнамент чаще всего располагался на
рукавах, особенно на плечевой части, на груди, воротнике, обшивке рукава,
иногда по подолу. Узоры на рукавах рубах с цельнокроеным рукавом состо­
ят из нескольких частей: плечевой вышивки прямоугольной формы (altitá),
промежуточной части (incret), обычно заполненной геометрическим узором
одного цвета и расположенных по длине всего рукава вышитых полос (ráuri).
Будничные рубахи украшались скромнее, они часто имели вышивку только
на груди.
Праздничными служили белые орнаментированные богатой вышивкой
блузки - іе, которые были как бы верхней половиной рубахи, от которой от­
резана нижняя часть.
К женской поясной одежде относятся катринцэ и фотэ, а также юбка и
передник.
Катринцэ - (catrintá) представляет собой цельный прямоугольный ку­
сок ткани. Это так называемая одноплатовая шерстяная несшитая юбка,
которую надевали поверх рубахи, оборачивая вокруг корпуса так, что­
бы одна пола спереди находила на другую, и сверху подвязывали поясом.
Catrinfá носили и девушки, и замужние женщины. Катринцэ замужних
женщин, особенно будничная, была значительно скромнее в цветовой гам­
ме: по черному или синему полю были вытканы вертикальные полосы, по
краю шла красная горизонтальная кайма. В девичьей катринцэ основное
поле, кроме центральной черной полосы, было заткано вертикальными по­
лосами ярких тонов. Праздничные катринцэ украшались более сложным
геометрическим или растительным узором. Для всех видов катринцэ было
характерно наличие в основе двух поперечных цветных кромок {bata, bráu)
обычно красного, бордового, зеленого цвета. Это позволяло крестьянке на­
девать катринцэ таким образом, что внизу оказывалась то одна, то другая
кайма.
По своей конструкции катринцэ являлась развитием древнейшего типа
поясной одежды, распространенной у народов Восточной Европы и Ближне­
го Востока начиная с эпохи неолита. Одежда подобного типа встречается на
женских фигурках трипольской культуры, на женских фигурах монумента в
Адамклисси, на погребальных стелах периода романизации {Florescu, 1960.
Р. 597-600).
Фотэ - {Jota) - второй тип несшитой поясной одежды девушек и жен­
щин. Она состоит из двух прямоугольных кусков ткани, надевается аналогич­
но переднику (спереди и сзади) и крепится на талии с помощью пояса. Тка­
ли их простым четырехремизным способом с разноцветными поперечными
полосами. Пожилые женщины носили двухцветные фотэ, чаще с красными и
черными полосками, девушки - разноцветные, яркие и красочные, при этом
передняя часть украшалась богаче.
Fotá имела ограниченное распространение в Бессарабии. В XIX - начале
XX в. она встречалась больше на севере края. Более широким ареалом быто­
вания для fotá была зона Закарпатья, а также молдавские села Буковины.
В Закарпатье fotá носила местное название zadie.
Юбка - fusta. В конце XIX - начале XX в. появляются сшитые юбки из
домотканины или сатина. Распространение их можно связывать с влиянием
города, где давно уже носили сшитую поясную одежду (юбки в мелкую сбор­
ку и др.). Для повседневных юбок холщевую материю ткали двухремизным
306
способом, для праздничных - использовали шерстяные или полушерстяные
ткани. В комплексах женской одежды такие юбки встречаются в сочетании с
самым поздним типом рубах на кокетке. Довольно часто юбки носили с пе­
редниками.
Пестелкэ - pestelcä, передник был одним из обязательных элементов ко­
стюма пожилых женщин на юге и в центре Молдовы (в комплексе с юбкой или
сарафаном). Его появление следует, видимо, связать с болгарско-гагаузским
влиянием в костюме молдаван (XIX в). Об этом свидетельствует отсутствие
передника в комплексах с catrinfä и Jota, а также сама его конструкция - пря­
мой покрой с заложенными складками у пояса и способ украшения - обор­
кой, каймой или мелкими горизонтальными складочками в нижней части.
Часто передники были снабжены карманом.
Пояса (bráu, chinga) соответствовали различным комплексам женской
одежды. Шерстяные пояса, носимые с катринцэ, могли быть узкими, укра­
шенными тканым узором растительного характера, и широкими (до 10 см),
с тканым геометрическим орнаментом. Такие пояса являлись в художествен­
ном отношении своеобразным связующим звеном между белым полем руба­
хи и плотно затканной поверхностью поясной одежды. Изредка встречались
шелковые, вязаные или вышитые пояса.
В приднестровских селах девушки носили широкий цветной пояс, сши­
тый из покупного сатина, в то время как замужние женщины надевали узкий
шерстяной пояс bráu de länä, вытканный на станке. В селах на юге девушки
на выданье подпоясывались косынкой, которую повязывали углом вниз.
Женскому молдавскому костюму присущи различные виды наплечной
распашной одежды, которые носили поверх рубахи. В теплое время года на­
девали жилеты, зимой - овчинные безрукавки.
Безрукавки были характерной частью женского молдавского костюма.
Их шили из овчины, сукна, хлопчатобумажной ткани, парчи, атласа, кашеми­
ра. Такие безрукавки носили в комплексе с катринцэ и сарафаном.
По крою безрукавки (cheptari, bondiß, jaletea) из овчины делились на три
типа: I - безрукавка с разрезом посередине, с застежками; II - безрукавка с
короткими полами, без застежек; III - безрукавка с разрезом и застежками на
боку. Наибольшее распространение имел первый тип, который носили как в
комплексе с катринцэ, так и с юбкой. Лицевая сторона таких безрукавок укра­
шалась вышивкой или аппликацией.
Кожаная безрукавка, также как и широкий кожаный пояс, относится к
древним и широко распространенным в Восточной Европе элементам одеж­
ды, начиная с эпохи бронзы {Кларк, 1953. С. 221). Позже они стали орга­
ничной частью костюма многих народов, живущих в ареале Карпат, - поля­
ков, чехов, венгров, румын, молдаван, западных украинцев (Карпинец, 1976.
С. 75-78). Меньшее распространение имели куртки с рукавами (antereu), ко­
торые являлись видоизмененной формой средневековой боярской одежды.
Крестьянская antereu выглядела иначе: это была короткая прилегающая к та­
лии одежда.
Сарафан - §arafan, характерный для левобережья Днестра и юга края
(fusta cu jiubea), по существующей классификации определяется как прямой
сарафан с лифом. Верхняя часть его плотно облегала талию, юбка была рас­
клинена, ворот - круглый с прямым разрезом. Сарафан носили как замужние
женщины, так и девушки.
307
 Обычно его шили из темной шерстяной ткани. Для отделки употребляли
разноцветные ленты и полосы бархата черного цвета (тремя полосами укра­
шали свой сарафан девушки на выданье, двумя - замужние женщины). Са­
рафаны носили вместе с рубахами с цельным рукавом или, что значительно
реже, на кокетке. Подвязывали их широкими сатиновыми поясами красных
оттенков. В целом сарафан не характерен для традиционного молдавского
костюма. Его происхождение румынские ученые связывают с сарафанами,
имевшими распространение в Средние века в Трансильвании (Formagiu,
1974. Р. 59-68). Возможно, появление сарафана в Молдове следует связывать
с болгарским влиянием.
Женская верхняя одежда мало отличалась по покрою от мужской. Женщи­
ны носили такой же, как мужской, но более короткий суман - suman, сшитый
из домашнего сукна серого, коричневого или черного цвета. Помимо сума-
нов были известны специфически женские предметы одежды (jiubea, zabun,
burnuz). Каждое из этих изделий шилось из покупных тканей, имело свои ха­
рактерные черты, но по покрою все они были родственны суману.
Зимней одеждой считалась теплая стеганая скуртейка, спинка которой
кроилась из цельного куска ткани, суживающегося к талии и расширяющего­
ся книзу; передние полы были прямого кроя. Широко были распространены
овчинные полушубки (cojocel).
Праздничной женской одеждой был бурнус - burnus - верхняя стеганая
одежда с отрезной спинкой и притачными клиньями в боках, полы и подол
которой отделывали бархатными полосами. Кроме того, поверх юбки носи­
ли кофты с широкой талией из темной ткани. Они являлись несомненным
отзвуком городской моды, однако в силу своего повсеместного распростра­
нения в Молдове в начале XX в. стали считаться традиционными. Широко
были распространены вязаные кофты и безрукавки белого или серого цвета
(ilic, vesta). Термин vestá употреблялся также для обозначения жилетов ана­
логичных мужским, сшитых из домотканой шерстяной ткани. Из полотна или
покупной хлопчатобумажной материи шили нагрудные лифы, полы которых
зачастую украшали простым орнаментом в виде зигзагообразных линий.
Глубокой осенью женщины носили длинные шерстяные безрукав­
ки (minteana§), подшитые мехом, или короткие полупальто (scurteicá,
sucmánel).
Головные уборы молдавских женщин были весьма разнообразными. Сре­
ди них можно выделить полотенчатые (maramá, naframá, pergar); составные
(círpá, cositar); платки (basma). Весьма важными были возрастные и времен­
ные (повседневные, праздничные) различия, сказывавшиеся на форме и спо­
собе ношения головных уборов. Девушки ходили с непокрытой головой, в ка­
честве праздничных носили повязки (cosifar), а позднее - платки фабричного
производства. В свадебном ритуале и поныне существует специальный обряд
“повязывания” невесте головного убора (legatul miresei), символизирующий
смену статуса женщины. Замужние женщины носили головные уборы слож­
ной конструкции (cárpa), дополненные полотенчатым maramá. Традицион­
ным обрядовым головным убором считалась maramá, вытканное из шелка-
сырца с богато орнаментированными концами (60-80 см).
Нэфрамэ, или марамэ, по форме напоминающее длинное полотенце, тка­
ли на горизонтальном ткацком станке из тонкой хлопчатобумажной, льня­
ной или шелковой нити. Náframá обертывали вокруг головы, спуская концы
308
убора на плечи и за спину. Об их широком распространении можно судить
по тому, что в документах ХѴІ-ХѴІІ вв. наряду с другими предметами часто
упоминается тагата (Подградская, 1968. С. 129-131).
Полотенчатые головные уборы в ХІХ-ХХ вв. ткали из хлопчатобумажной
нити в основе и шелковой - в утке. Орнамент чаще всего носил геометриче­
ский характер, но встречался и стилизованный растительный узор, а также
изображения птиц и животных. Концы полотенчатых головных уборов укра­
шали по-разному: бахромой из шелковой или хлопчатобумажной нити, либо
мелкими металлическими бляшками с пуансонным орнаментом. В качестве
головных уборов носили и более грубые по качеству выработки покрывала,
которые также орнаментировались (gtergar de cap).
Кырпэ - cárpa представлял собой сложный головной убор. Основой ему
служил деревянный обод со срезанными спереди концами, которые образо­
вывали своеобразные рога - соагпе. Обод укрепляли на голове при помощи
платка, который сверху покрывался полотенчатым головным убором (§tergar
de cap) с концами, спускавшимися под подбородок или на плечи. Сравнение
конструкции cárpa с русскими и украинскими головными уборами позволяет
предположить его древнерусские корни (Маслова, 1956. С. 666-676).
В качестве праздничного головного убора женщины носили повязки
cositar, состоящие из узкой полосы ткани, нашитой на подкладку, позатыль-
ной части убора и узкой полосы, укрепляемой под подбородком. Девушки
также использовали праздничные cosifar, но без позатыльной части. Со вто­
рой половины XIX в. cárpa постепенно вытесняется головным платком.
Со временем стали исчезать и полотенчатые головные уборы (нафрамэ), ко­
торые заменялись платками фабричного производства (Защук, 1862. С. 90).
Следует особо выделить fes, относящийся к группе головных уборов вто­
рого типа и известный по свадебному комплексу в коллекции РЭМ {Калаш­
никова, 1974. С. 74-84; Лукьянец, Калашникова, 1990. С. 76, рис. 1). Наличие
его в костюме невесты свидетельствует о турецких влияниях в материальной
культуре молдаван.
Платки - basma, bariz - преимущественно хлопчатобумажные или шел­
ковые светлых оттенков носили летом. Зимой использовали шерстяные плот­
ные шали и платки (^alinea), которыми женщины накрывали голову, плечи и
спину, заменяя часто ими верхнюю плечевую одежду.
Со второй половины XIX в. обычай хождения девушек с непокрытой го­
ловой начал угасать. Девичьи платки отличались от женских наличием вы­
шивки и кружева.
Обувь. Летом крестьянки чаще всего ходили босиком или надевали кожа­
ные оріпсі. В холодное время носили сапоги и ботинки. Пожилые женщины
носили валяную или вязаную мягкую обувь (сіирісі, tárlifi).
В качестве праздничной обуви использовали кожаные сапоги, различав­
шиеся высотой каблука, формой носка и декором. Характерной для конца
XIX - начала XX в. женской обувью были ботинки или башмаки. Такая обувь,
сделанная из кожи темного цвета, на высоком или низком каблуке, застеги­
валась на пуговицы или шнуровалась. Ее могла украшать оборка из зеленого
или красного сафьяна или строчка на голенище и носке. Известны были и ко­
жаные туфли на широком низком каблуке, а также вязаные туфли из толстых
шерстяных ниток, которые носили дома.
309
 Украшения. В качестве праздничных украшений молдавские крестьянки
носили шейные и нагрудные ожерелья из разных материалов: бусы из ко­
раллов {perle), перламутра или цветного стекла (mergele) и даже из сушеных
семян растений (clocotici). Встречались ожерелья из бисера в сочетании с
мелкими турецкими серебряными монетами или украшениями из монет либо
монетовидных подвесок (moniste, lefturí).
Значительно реже использовали литые браслеты из меди (brätarä), а также
круглые металлические или стеклянные подвески. Известны перстни из стек­
ловидной массы голубого и красного цвета, утолщенные к центру и имевшие
углубление для последующего заполнения пастой или инкрустации. Много­
численную группу предметов составляли серьги (сегсеі) из золота, серебра,
меди и сплавов. Некоторые из них принадлежат к типу серег на подвеске и
украшены гравированным или штампованным орнаментом. Дополнением к
женскому костюму являлась котомка traistä.
Таким образом, можно констатировать, что традиционный женский ко­
стюм в Молдове XIX - середины XX в. был достаточно разнообразным.
В нем исследователи выделяют комплексы с разными типами поясной
{catrintá, fusta), а также плечевой одежды {sarafan). Основными частями яв­
лялись рубаха {cámara), пояс (brâu, chinga), безрукавка из ткани (jaletcä) или
овчины {cheptari, bonditä), иногда передник {§ort, pestelcà). Причем рубахи
туникообразного покроя встречены в комплексах с катринцей, рубахи с цель­
ными рукавом носили с catrintá, с fotà, с сарафаном и юбкой, а рубахи на ко­
кетке - только с юбкой. Головной убор, украшения и обувь дополняли костюм
молдавских крестьянок. В зимний период поверх названной одежды надева­
ли теплую суконную, шерстяную или меховую {humus, caftan, suman, cojoc).
Мужской костюм
Для мужской одежды северных и центральных районов характерна свет­
лая цветовая гамма, там носили рубаху и штаны белого цвета, тканый пояс,
соломенную шляпу летом и меховую шапку зимой. На юге края костюм мол­
даванина включал рубаху, заправленную в темные суконные штаны, широкий
шерстяной пояс и шапку. Традиционной обувью крестьян были кожаные лап­
ти, позже их сменили сапоги и ботинки.
Рубаха - cámara - была важным элементом костюма молдавского крестья­
нина. Рубахи туникообразного покроя шили из домотканого конопляного или
льняного полотна. Ворот у таких рубах имел на груди по центру или боковой
разрез. Форма воротника - “стойка”, реже встречался и отложной воротник.
Рукав был обычно прямой либо с манжетой. Значительно реже встречались
туникообразные рубахи с рукавом, присборенным у плеча, и пришивной ман­
жетой. Рубахи шили с ластовицей, часть из них имела подкладку в верхней
части спинки. Украшались они вышивкой крестом или гладью, которая рас­
полагалась на груди, воротнике и манжетах. Рубаху носили поверх штанов,
подол отделывали вышивкой или кружевом ручной работы.
Разновидностью туникообразной рубахи являлась косоворотка, получив­
шая распространение с конца XVIII в. под влиянием русского и украинского
населения. На севере края и в Приднестровье, в молдавских селах бытовала
косоворотка русского типа с разрезом на левую сторону. Такие рубахи обыч­
но заправляли в штаны {Зеленчук, 1985. С. 89).
310
 Изредка встречались мужские рубахи туникообразного покроя с юбкой
(cámara cu fusta), состоявшие из короткой до пояса рубахи и юбки до ко­
лен. Юбку укрепляли на резинке. Место соединения рубахи и юбки перехва­
тывалось двумя поясами: шерстяным поясом bráu, а поверх узким кожаным
поясом с медными бляшками. В начале XX в. фуста сохранялась только в
молдавских селах Черновицкой обл. Бытование этого типа рубахи с юбкой
генетически связано с аналогичной рубахой в Запрутской Молдове, а также
в Мусчеле, где она широко была распространена и имела много вариантов
(.Bezdechi, 1939. Р. 75).
В целом для мужских рубах наиболее типичным является круглый вырез­
ной ворот с прямым разрезом. Такими были рубахи молдавских крестьян по
описанию русских путешественников. Впоследствии появились различного
рода воротники. Наиболее распространенным являлся невысокий стоячий
воротник с прямым разрезом, скреплявшийся завязками или застегивающий­
ся на пуговицы.
Штаны - поясная одежда молдаван имела несколько вариантов кроя, ко­
торые варьировались в соответствии с местными традициями. В зависимости
от покроя и качества материала их можно разделить на следующие типы:
I - холщевые (izmene); II - шерстяные (¡tari); III - зимние шерстяные штаны
{bernevici, nadraji, cioareci); IV - зимние штаны из овечьих шкур (те§іпі)
(Зеленчук, 1985. С. 93).
Наибольшее распространение имели izmene из льняной, конопляной или
хлопчатобумажной ткани. Каждая штанина светлых izmene была скроена из
цельного полотнища, суживающегося книзу. Отличительной чертой штанов
этого типа являлась соединительная вставка, вшитая в центре.
Izmene зачастую были летней рабочей одеждой, однако в ряде сел их на­
девали и в праздники. Так, на юге края шили свадебные izmene из тонкого
хлопчатобумажного полотна. С проникновением в сельскую местность одеж­
ды фабричного производства их стали носить как нательное белье, поддевая
под покупные брюки.
Второй тип представляли itari (ицари) - узкие белые штаны из домотка­
ного шерстяного материала, длина которых могла быть равна полному че­
ловеческому росту, на ногах такие штаны собирались складками. Подобная
одежда была характерна для горцев; аналогичный покрой встречался у ру­
мын, албанцев, македонцев, словенцев, живущих в горных областях. На тер­
ритории между Прутом и Днестром itari, видимо, были занесены из районов
Трансильвании пастухами - моканами, перегонявшими стада овец и рассе­
лявшимися здесь на протяжении веков (Зеленчук, 1985. С. 98). Как izmene, так
и itari имели крой с одной трапециевидной вставкой в шагу. Распространены
ицари были в основном в северной части Молдовы. Они известны как эле­
мент пастушеской одежды и составляли комплекс с домотканой рубахой.
В зимний период крестьяне носили штаны из толстой шерстяной тка­
ни. По качеству материала и покрою они различались на несколько типов.
Bernevici - штаны из толстой шерстяной ткани темного цвета с широкими
штанинами, сшитые на городской манер (без соединительной вставки) или
с небольшой ромбовидной вставкой. Одежда подобного рода и с аналогич­
ным названием была широко распространена на Балканах - беневреку (ал-
банск.), беневречи (болг.), пэнэврэки (аромун.), беневрек (турец.), бенебреке
(серб.). Существует предположение, что происхождение этого термина вос­
311
ходит к латинскому bracea, что указывает на его древность (.Formagiu, 1974.
Р. 59-68).
Зимой носили также шерстяные штаны из белой или серой шерстяной
ткани cioareci, nádraji, имевшие две соединительные вставки, и несложный
орнамент из аппликаций у пояса. Зимней пастушеской одеждой служили
те§іпі - штаны из овечьих шкур, скроенных мехом внутрь.
Штаны типа шальварь имели широкие, слегка скошенные книзу штани­
ны, заложенные мелкими складочками у талии и пришитые к поясу. Застеги­
вались они на две пуговицы; в наружном шве правой штанины, в поздних ва­
риантах, располагали карманы. Узкие штаны носили с кожаными постолами,
широкие шаровары - с сапогами.
Неотъемлемой частью молдавского традиционного мужского костюма
был пояс {bráu). Это древний элемент одежды, не претерпевший, практиче­
ски, изменений на протяжении веков. Пояса, аналогичные современным шер­
стяным, можно увидеть на дошедших до нас изображениях фракийцев II-
III вв. Археологические находки дают возможность заключить, что уже к V в.
романизованному фракийскому населению, а позже и аварам, были известны
широкие кожаные пояса. В древности у молдаван существовали верования о
чудесной силе, которую дает пояс. В северных селах края до XIX в. сохра­
нялся обычай, по которому перед севом крестьяне подбрасывали вверх пояса,
чтобы так же высоко росла пшеница {Зеленчук, Калашникова, 1986. С. 234).
В молдавском мужском костюме рубаха обязательно подпоясывалась
шерстяным или кожаным поясом. Как и головные уборы, пояс в прошлом
имел значение возрастного определителя. Пояс могли надеть лишь взрос­
лые юноши. Соблюдались возрастные отличия и в форме поясов. Богатые
крестьяне поверх шерстяного пояса {bráu) надевали узкий кожаный с медны­
ми бляшками. Пастухи-овцеводы носили очень широкие (до 30 см) кожаные
пояса {chimir). Такой пояс украшался бляшками, с внутренней стороны он
имел карман для денег, снаружи к нему привешивали различные предметы
(трубку, нож).
Мужские шерстяные пояса отличались от женских более широким полем,
их ширина доходила до 25 см. В древности для измерения ширины поясов
пользовались мерой palma (пядь), равной расстоянию между растянутыми
пальцами (от большого пальца до мизинца). Молдавская palma была равна
28 см. Более широкие пояса измерялись другой мерой palma domneascá (гос-
подарская пядь), длина которой была больше обычной на сантиметр. Длина
мужского пояса доходила до 3-3,5 м. Шерстяные тканые пояса известны двух
типов: однотонные (красные или зеленые), с бахромой на концах; и много­
цветные пояса, с бахромой либо без нее, украшенные тканым орнаментом,
состоящим из ромбов и узких горизонтальных полос. Кожаные пояса имели
металлические накладки и пряжку.
Безрукавки являлись характерной особенностью традиционного костюма
молдаван. По материалу их можно разделить на два типа: суконные и мехо­
вые. Безрукавки из сукна темного цвета представляли собой жилеты прямо­
го покроя на подкладке, застегивавшиеся на пуговицы и прорезные петли.
Безрукавки, сшитые мехом внутрь из перегнутых пополам либо разрезанных
шкур со швами на плечах, не имели воротника, шились распашными, с глу­
бокими низкими проймами. Нарядные овчинные безрукавки украшали сна­
ружи вышивкой шерстяными и шелковыми нитками, отделывали шерстью и
312
аппликациями из цветной кожи с геометрическим или растительным орна­
ментом.
Верхняя плечевая одежда, входившая в мужской комплекс, изготавлива­
лась из крашеной или некрашеной шерсти aba, dimie, suman, pänurä и, в за­
висимости от этого, могла быть белого, серого или коричневого натурального
цвета. Из такой ткани изготовлялись suman, manta.
Suman - это однобортная распашная одежда туникообразного покроя с
клиновидными вставками в нижней части полы. Древние образцы sumana не
имели воротника и кроились с круглым вырезным воротом. Имели распро­
странение короткие и длинные sumane, а праздничные - особенно те, которые
изготовляли для молодежи, щедро украшались орнаментом. Как светлые, так
и темные sumane декорировались при помощи аппликации черным шнуром.
Другим типом мужской верхней одежды в холодное, дождливое время
являлась manta си glugä, характерной особенностью которой был туникооб­
разный покрой и большой воротник прямоугольной или полукруглой формы,
образующий своеобразный капюшон путем застегивания двух свободных, не
пришитых концов на пуговицу. Украшением manta служил шнур, которым
обшивали подол, края рукавов, а также декорировали швы клиньев. Путеше­
ственники в своих записках о Бессарабии описывали mantà, которая имела
капюшон в виде четырехугольного куска. Это, по-видимому, наиболее древ­
ний тип такой одежды.
Короткая шуба из овечьих шкур (saricä, gubä), сшитая мехом наружу и
носившаяся внакидку, была распространенной одеждой пастухов. Более бо­
гатыми считались cojoc и contäp
Дубленый полушубок из овечьих шкур {cojoc) шили мехом внутрь и но­
сили зимой как мужчины, так и женщины. Покрой его в обоих случаях был
одинаков: спинка и передние полы цельные, прямые, застежка спереди в цен­
тре. Древние его варианты были с вырезным воротом, но в ХѴІІ-ХѴІІІ вв.
распространились покрои с высоким стоячим и отложным воротником. Кре­
стьянская шуба {contä§), сшитая мехом внутрь и покрытая тонким сукном,
сохраняла название аналогичной боярской одежды.
Головные уборы молдаван изготавливались из различного материала:
меха, сукна, соломы. В зимнее время носили шапки из овчины - сщтй. Фор­
мы головных уборов были разные - конусообразные, с круглым дном, накло­
ненные набок. Они зависели от погоды и от возраста носителя. Летом носили
соломенную (pàlàrie de paie) или войлочную шляпу (pälärie de fetru). Мо­
лодые парни украшали праздничные шляпы лентами, цветами, павлиньими
перьями.
Старинный молдавский головной убор сщтй был одним из устойчивых
элементов мужского комплекса одежды. Кушму конусообразной формы из
шкуры черного, реже серого барана подбивали мехом собаки или теленка.
Известны каракулевые шапки с плоским суконным верхом, которые носи­
ли зимой. Суконные шляпы являлись праздничными, их украшали перьями
птиц, искусственными цветами, бисером. Летом надевали самодельные соло­
менные шляпы с круглым дном и прямыми широкими полями. Имелись спе­
циальные мастера, которые плели из соломы шляпы me§teri de pälärii.
Обувь. Самой распространенной повседневной мужской обувью были
самодельные лапти (оріпсі), история которых уходит в глубокую древность.
Так, характерной обувью фракийцев в первых веках нашей эры была стяну­
313
тая кожаная обувь, идентичная восточнороманским оріпсі. Исследователями
античных памятников отмечено, что обувь у фракийцев была представлена
двумя типами: I - в виде коротких чулок из войлока (coltuni), близких по фор­
ме к римским calceus\ II - специфичной для фракийцев кожаной обувью типа
оріпсі (Formagiu, 1974. P. 122-125).
Происхождение и типологию восточнороманских оріпсі изучал румын­
ский исследователь Ф.Б. Флореску, который установил бытование в антич­
ный период у фракийского и иллирийского населения Балкан и Карпатской
зоны единого типа оріпсі с двумя подвариантами: с равномерно стянутой пе­
редней частью и с носком (Florescu, 1957. Р. 22). Наряду с ними в качестве
праздничной обуви мужчины носили кожаные сапоги, различавшиеся качест­
вом выделки материала и цветовой гаммой.
Украшения. Специфических украшений в прошлом у мужчин не было, за
исключением, пожалуй, кольца (inet) на руке. Иногда мужчины носили в од­
ном ухе серьгу, а молодые парни на груди ожерелье из цветных бус (gerdan).
Дополнительно в определенные дни носили котомки (traistâ), которые в
зависимости от техники исполнения и рисунка назывались: выборная котом­
ка - traistâ aleasâ, котомка в полоску - traistâ vârstatâ, в квадратах - traistâ
cadrilatâ.
Подводя некоторые итоги изучения мужского костюма, можно отметить
бытование двух основных комплексов, характерных для пастушеской или
земледельческой среды. Первый из них включал домотканую туникообраз­
ную рубаху, узкие и длинные шерстяные штаны белого цвета, широкий кожа­
ный или шерстяной пояс. Поверх рубахи надевали кожаную безрукавку или
меховую верхнюю одежду, сшитую мехом наружу. Голову покрывали шапкой
или соломенной шляпой, а на ногах носили кожаные опинчь или сапоги.
Второй комплекс своими отличительными чертами приближался к одеж­
де крестьян-земледельцев. В него входила туникообразная рубаха и перехва­
ченные шерстяным поясом широкие полотняные штаны. Поверх рубахи но­
сили темные суконные жилеты. Головным убором служила войлочная шляпа.
В холодное время года к этому костюму добавлялся суконный суман или ме­
ховой кожок. Летом бедные крестьяне ходили босиком, а более зажиточные
надевали сапоги или кожаные оріпсі.
Таким образом, характерной чертой этнической культуры молдаван было
сохранение некоторых древних элементов одежды, общих для народов Юго-
Восточной Европы. Это - туникообразные мужские рубахи, кожаная обувь
оріпсі, женские рубахи с цельнокроеным рукавом, несшитая поясная одежда,
полотенчатые головные уборы.
Другой культурный пласт в народном костюме молдаван связан со спе­
цифической культурой Балкано-Карпатского ареала. К ним следует отнести
элементы костюма, сформировавшиеся у населения, занимавшегося овцевод­
ством: специфические мужские головные уборы, меховые безрукавки, широ­
кие кожаные пояса, котомки и др.
 ЧАСТЬ III

СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
И ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ МОЛДАВАН

ГЛАВА 10

С О Ц И А Л Ь Н А Я О Р Г А Н И ЗА Ц И Я
М О Л Д А В С К О ГО О Б Щ Е С Т В А

ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИОНОРМ АТИВНОЙ КУЛЬТУРЫ

средневековой Молдове важную роль в жизни общества играли обы­

В чаи, которые в тот период являлись источниками права, на основе ко­

торых судебные учреждения выносили свои приговоры.
Обычай мог являться источником права лишь при следующих условиях:
а) он должен был содержать в себе юридическое воззрение, так как ника­
кое другое воззрение не может породить права;
б) юридическое воззрение должно было неоднократно применяться в
конкретных делах, и, следовательно, соблюдаться в течение более или менее
продолжительного времени. Чем больше случаев, в которых проявилось одно
и то же юридическое воззрение, тем легче судить о существовании обычно­
го права; чем менее - тем труднее. И относительно времени его соблюдения
можно сказать, что оно должно быть достаточно для того, чтобы юридиче­
ское воззрение проникло в сознание народа как право, и, разумеется, чем
реже встречаются случаи применения какого-либо юридического воззрения,
тем более нужно много времени, чтобы это воззрение получило значение
обычного права;
в) юридическое воззрение должно было проявляться постоянно и однооб­
разно; в противном случае не может образоваться обычай. Но это не значит,
что каждое уклонение от юридического воззрения препятствует ему сделать­
ся обычным правом. Напротив, если уклонение представляется в виде исклю­
чения, то тем самым указывается на существование обычного права;
г) обычай не должен был противоречить нравственности. Впрочем, это
условие заключается уже в том, что обычай должен содержать в себе юриди­
ческое воззрение, которое и есть не что иное, как проявление нравственного
закона.
Еще в раннефеодальный период обычай становился правилом поведения,
т.е. нормой. Обычай, став нормой, иногда санкционировался и в таком случае
приобретал нормативно-правовой характер, становится правилом поведения
различных социальных групп. Обычаи, исполнение которых обеспечивается
принудительной силой, приобретали правовой характер.
Ценным источником исследования обычного права молдаван является
труд Д. Кантемира “Описание Молдавии” (1973). Сведения об обычном праве
315
Молдовы содержатся в описаниях путешественников: Бошковича, Р. Лещин­
ского, В. Кржановского, Я. Гнинского, Ф. Авриля, Делакруа, И. Гецевани-
швили. Общие конкретизирующие детали по юридическим обычаям встреча­
ются в фольклоре.
Другим важным источником по обычному праву молдаван являются опуб­
ликованные в журнале “Columna lui Тгаіап” ответы на вопросник Б.П. Хаш-
деу, которые содержат богатейший материал для изучения молдавских юри­
дических обычаев, главным образом первой половины XIX в. (Галбен, 1998.
С. 36-37).
В Молдове до 40-х годов XVIII в. в правовой жизни значительную роль
играли “обычаи земли” - obiceiul pâmântului. Часто в целях подчеркивания
силы обычаев земли документы указывают на старинное происхождение этих
норм - “старый закон” (legea veche) (Галбен, 1998. С. 37).
Для гражданского права Молдовы ХІѴ-ХѴІІІ вв., особенно наследствен­
ного и вещного, одним из главных источников являлось обычное право. По сви­
детельству Д. Кантемира, молдавский народ придерживался различных обы­
чаев, сохранившихся во время его переселения и изгнания, таких, как право
наследования, завещания, распределения наследственного имущества среди
наследников {Кантемир, 1973. С. 124), т.е. народ руководствовался в основ­
ном нормами обычного права.
Если обычай не в состоянии был решать сложные судебные процессы, то
вступали в силу писаные законы - византийское право, Василики и Шести-
книжье Арменопуло, т.е. писаные законы, а в начале XIX в. и законы Андро-
накия Донича.
До начала XVIII в. в области гражданского права в основном действовали
нормы обычного права, а в турецко-фанариотский период расширяется база
применения различных кодификаций за счет использования византийских за­
конов, вводимых в стране более широко одновременно с появлением в Мол­
дове господарей-греков.
Нормы обычного права регулировали организацию публичных торгов с
аукциона. Согласно обычаю земли в XVIII - первой половине XIX в. о недви­
жимости, подлежавшей продаже с аукциона, извещали всех возможных по­
купателей в зависимости от степени материального состояния. Если продава­
лась недвижимость феодала, то представитель уездного исправничества под
барабанный бой, громким голосом объявлял о предстоящей продаже, разъез­
жая по соседним селам, ярмаркам, улицам городов, столицы, в господарском
Диване. По поводу этого распространенного обычая возникла пословица:
“А bate toba în târg §i la moarà” - бить в барабан в ярмарочные дни и у мель­
ницы, т.е. оповещать о предстоящей продаже в самых оживленных местах.
Эти же нормы определяли и залоговые правоотношения - в XVIII в. сущест­
вовал обычай, согласно которому, если дебитор вовремя не вернул деньги или
другое имущество, залог переходил в собственность кредитора и из владения
условного, временного превращался во владение законное, постоянное. Как
отражение этого явления появилась пословица: “Zâlogul daca zàboveçte, nu se
mai iveçte” - задержавшийся залог не вернешь.
Обычное право регламентировало вопросы семейно-брачных отношений,
в том числе наделение приданым, которое при вступлении в брак дарилось
молодым супругам или родственникам невесты и жениха. Обычай приданого
как институт общественного быта, этнографо-юридическое явление и брака
316
и семьи в целом характеризуется многими традициями, формирование кото­
рых уходит корнями в глубь веков.
Первые сведения о выделении приданого невесте и жениху в Молдове
содержатся в документах XV в. Размер приданого определялся родителями
обеих сторон. Согласно нормам обычного права, приданое состояло из не­
движимого и движимого имущества. В него кроме земли, скота могли вхо­
дить дом и земли при доме, виноградники, земледельческие орудия. Кроме
того, приданое невесты обязательно включало ковры и ткацкие изделия, сун­
дук с личными вещами, утварь и т.д., т.е. все, что необходимо было молодой
семье для начала совместной жизни. Молдаване при женитьбе наделяли при­
даным и сыновей. В документе первой половины XIX в. было отмечено, что
“мать - Харитонова, жительница местечка Теленешть Ясского уезда, подари­
ла на свадьбе сыну своему 8 десятин земли, 2 ковра, много домашней утвари,
40 овец, 2 быка и телегу”. Братья получали приданое наравне с сестрами.
Этот обычай настолько укоренился в юридической концепции народа, что
даже иностранцы, переселившиеся в Молдову в данный период, переняли
его. Так, например, в 1829 г. по нормам молдавского права разделялось меж­
ду наследниками имущество поляка Цивинского, проживавшего в Яссах.
По традициям ХѴІІІ-ХІХ вв. семейный совет ($/аШ/ сазеі) определял
объем приданого, изредка его размер фиксировал совет родственников (з/аШІ
пеатигііог). Если родителей молодых не было в живых, приданое должны
были давать опекуны, у которых они жили до свадьбы. Примером может
служить документ, относящийся к 1831 г. Над осиротевшими детьми жителя
города Кишинева Герландии было учреждено опекунство старших братьев
умершего. При достижении совершеннолетия, по случаю женитьбы собрали
семейный совет. На таких советах рассматривались главным образом вопро­
сы приданого (Галбен, 1998. С. 156-157).
С конца XVIII в., когда развиваются товарно-денежные отношения, в ка­
честве приданого все чаще стали дарить и деньги. Так, в 1830 г. жительница
г. Орхей Н. Тэут получила в качестве приданого, помимо движимого и недви­
жимого имущества, две тысячи рублей. В 1847 г. невеста Чугуряну С., уро­
женка г. Яссы, получила в приданое пять тысяч леев и много драгоценностей.
Молдавскому феодальному праву, связанному с институтом приданого,
были характерны некоторые особенности, требовавшие неукоснительного
соблюдения. Невыполнение их могло привести к серьезным последствиям.
При определенных обстоятельствах обычай приданого носил силу закона.
Так, например, в августе 1831 г. жена Харитонова, вошедшая в чужую семью
со своим имуществом, не считалась полной его распорядительницей, не рас­
поряжалась им, как хотела, не могла назначить после себя наследников. Пра­
во же полной собственности предполагало право посмертного распоряжения,
произвольного назначения наследников, но благодаря живучести обычаев,
связанных с приданым, в тот период в крестьянской семье сохранились опре­
деленные равноправные отношения супругов, что сказывалось на решении
жизненных вопросов и рода в целом.
В случае смерти жены ее приданое распределялось между детьми (если
они были), а родители умершей продолжали сохранять за собой право сво­
бодного наделения каждого из ее детей частью приданого с учетом равного
распределения. В имущественно-правовых отношениях в указанный период
данный аспект института приданого прослеживается также в обычном праве
317
многих народов Европы. У членов семьи не было отдельной собственности,
все приобретенное ими составляло общую их собственность, но в исключи­
тельных случаях они, в том числе и дети, могли иметь отдельную личную
собственность, на которую родители не имели права претендовать. В случае
смерти матери недвижимое приданое могло переходить к детям и, хотя оно
оставалось на хранение у отца, ключ от места, где оно хранилось, забирали
родители умершей до совершеннолетия детей. Кроме того, это имущество
могло быть отдано в опеку. Пахотная земля, полученная в качестве прида­
ного, оставалась в распоряжении мужа до совершеннолетия детей, а урожай
использовали по потребностям. Если же муж пытался распорядиться прида­
ным, родственники жены имели право вмешаться, защитить имущество по­
койной и даже взять на сохранение до достижения детьми совершеннолетия.
При этом муж обязан был соблюдать древний обычай, не препятствуя ему.
Это свидетельствует о том, что нормы молдавского феодального права в дан­
ном конкретном случае действовали под воздействием как обычного, так и
кодифицированного права.
Влияние обычая сказывалось и на такой особенности имущественных
отношений супругов, как семейная собственность. При этом общее право
супругов распространялось на имущество, предназначенное на общие цели
семьи, а также на имущество, совместно приобретенное супругами в браке.
Независимо от источников (принесенное супругами в семью или совместно
нажитое в браке) семейное имущество было подчинено его целевому назна­
чению - сохранению и последующей передаче детям. Имущество, ранее при­
надлежавшее отдельному лицу (супругу) - в том числе и приданое - входя в
комплекс семейного имущества, меняло свой статус, становясь общим.
Муж как глава семьи управлял имуществом, но в то же время нес за него
ответственность и был в известной степени ограничен в правах, чтобы фонд
оставался неприкосновенным. Приданое считалось собственностью жены на
протяжении всей ее жизни, но доходы от него принадлежали семье в целом.
Если женщина умирала бездетной, то приданое возвращалось ее родителям,
а брачные дары оставались у мужа и его родителей.
В данном контексте представляют интерес материалы одного судебного
процесса, состоявшегося 19 июля 1720 г. От чумы умерли Ион Кожокарь с
женой, родственники которых не хотели ухаживать за ними во время болез­
ни. В последние дни за ними ухаживал посторонний человек, некий Савил.
Поскольку у умерших не было детей, они оставили свое имущество Савилу.
После того, как опасность заражения чумой миновала, сестры жены Кожо-
каря стали требовать от Савила приданое сестры. На суде митрополит ре­
шил следующим образом: согласно обычаям земли, утверждал он, половина
приданого должна принадлежать сестрам, ибо родителей умершей уже нет в
живых, а другую половину унаследует Савил, так как в трудное время был
вместе с покойниками, помогал им.
Документы ХѴІІІ-ХІХ вв. указывают на то, что женщина готова пере­
нести любые лишения и трудности, лишь бы сохранить приданое, на которое
иногда претендовал муж или другие лица. Этим она как бы защищала свой
труд, честь отцовского дома, рода от чужого посягательства. В данных об­
стоятельствах приданое служило основой некоторой самостоятельности жен­
щины в семье, ее положения как хозяйки, как самостоятельного работника.
Ярким примером служат документы первой половины XIX в. Так, в 1841 г.
318
жительница г. Сорока С. Гафенкова под угрозой смерти все-таки настояла
на возврате 63,42 руб., полученных ею в качестве приданого. А жительница
села Реча Кишиневского уезда 3. Пасатова 2 мая 1846 г. решила заключить в
тюрьму единственного сына за расточительство приданого.
Если жена вела аморальный образ жизни, так что об этом становилось
известно мужу, она теряла право на приданое, так как обесчестила супруга. В
этом случае распорядителем имущества становился муж, а если семья была
многочисленной, то приданое делилось поровну - каждому члену семьи, ис­
ключая жену.
Приданое играло и роль связующего элемента брака и семьи в целом.
Основным поводом расторжения брака при жизни супругов являлось пре­
любодеяние. Такие форс-мажорные обстоятельства, как потоп, разграбление,
тюремное заключение, не прекращали брака, более того, жена и дети нес­
ли ответственность совместно с главой семейства. Однако длительное от­
сутствие одного из супругов, неспособность мужа к супружеской жизни или
бесплодие жены, длительная тяжелая болезнь, уход одного из супругов в мо­
настырь также могли стать поводом для прекращения брачных отношений.
Жена могла потерять приданое при расторжении брака, если во время
супружеской жизни у нее выявились какие-либо скрытые физические или
физиологические недостатки, или же в случае расторжения брака по ее вине.
Муж мог настаивать на передаче приданого (движимого и недвижимого) пол­
ностью в его распоряжение, если даже у жены были уважительные причины
для оправдания.
Документы часто указывают на то, что возможность образования семей­
ного очага детьми затруднялась тем, что родители, в силу бедности, не могли
выделить им необходимого приданого. Другие же, желая “выйти в люди”,
не хотели давать детям их доли, к примеру, пуская все имущество в оборот.
Последнее явление наблюдалось как у имущих, так и у неимущих слоев об­
щества. Кроме того, родители в случае плохого поведения детей могли ли­
шить их приданого, несмотря на то, что по общепринятому обычаю обязаны
были обеспечить их жилищем и пропитанием. При совместной жизни супру­
гов обязанность содержать детей ложилась на отца как на главу семьи даже в
том случае, если он в семье не жил. Молдавское феодальное право требовало
того же и от вдовы.
По нормам обычного права молдаван в приданое должны были вносить
свою лепту родные и двоюродные братья, а также зятья, свекры, девери, дяди
и другие родственники. В зависимости от отношений, сложившихся между
родственниками определенного рода, родители молодых (главным образом
невесты) нередко при помолвке определяли долю имущества, причитавше­
гося невесте от каждого родственника. Старшие братья и сестры, которые в
свое время получили имущество из родительского дома, также обязаны были
одарить младших сестер и братьев при замужестве и женитьбе. Иногда уже
во время помолвки обе родительские стороны определяли размер имущества
будущей семьи.
В связи с тем, что институт приданого занимал значительное место в си­
стеме имущественно-правовых отношений, обычное право совершенствова­
ло механизм его бытования в обществе. Так, в связи с частыми судебными
разбирательствами дел, связанных с приданым, в обычай вошло требова­
ние, чтобы при определении размера и содержания приданого присутствова­
319
ли свидетели, чтобы потом, в случае конфликта, помочь установить истину.
В 1810 г. господарский Диван разобрал дело по жалобе тещи Кроитору на
своего зятя Лупашко. С помощью свидетеля удалось выяснить, что теща под
предлогом того, что зять якобы не выполняет своих обещаний, продолжала
использовать чужую собственность как личную. Окончательно спор был ре­
шен после вмешательства самого господаря (Галбен, 1998. С. 163-168).
Приданое считалось неприкосновенным и лишь в экстренных случаях
могло быть отчуждено. Если ставился вопрос об отчуждении, его надо было
согласовать с родителями жены, если они были живы. Если же их не было, то
муж был обязан спросить разрешения у родственников жены и в то же время
предложить им купить указанную недвижимость, так как они имели преиму­
щественное право приобретения.
Обычное право регламентировало также возраст вступления в брак (зре­
лым возрастом). Для вступления в брак считалось оптимальным 15-16 лет
для мужчин и 13-15 лет для девушек.
Существенную роль играли обычаи в праве наследования, которое воз­
никает еще до образования молдавского государства. В XVIII - первой по­
ловине XIX в. в Молдове нормы обычного права в области права наследова­
ния в основном стабилизировались. Согласно некодифицированному праву,
предусматривались пять степеней очередности наследников. Представители
последующих степеней к наследованию не призывались, если в наследство
вступали наследники предыдущей очереди.
К наследникам первой очереди относились родственники умершего по
нисходящей линии: сыновья, дочери, внуки и т.д. Между детьми умершего
наследство делилось в равных долях. Внуки наследодателя по праву пред­
ставления получали долю умерших родителей. При жизни родителей они не
призывались к наследованию.
К наследникам второй очереди относились восходящие родственники на­
следодателя: отец, дед, бабка и его полнородные братья и сестры, а также
дети ранее умерших братьев и сестер. Если эти лица пережили наследодате­
ля, наследство делилось поровну между родителем покойного и его полно­
родными братьями и сестрами. Если же на день смерти наследодателя в жи­
вых остался только один из родителей покойного, то доля умершего родителя
делилась поровну между его родителями. Дети умерших братьев и сестер
наследодателя получали их долю по праву представления.
К наследникам третьей очереди относились неполнородные братья и се­
стры наследодателя, а также дети умерших неполнородных братьев и сестер,
наследовавшие по праву представления. Отметим, что молдавское обычное и
кодифицированное право разделяло братьев и сестер на полнородных (проис­
ходящих от одних и тех же родителей) и неполнородных (единокровных, или
родных только по отцу, и единоутробных - по матери).
К наследникам четвертой очереди относились все остальные боковые
кровные родственники без ограничения степени родства.
В последнюю очередь к наследованию призывался переживший супруг.
Согласно обычаям земли, если наследодатель решил кому-то из прямых
наследников отказать в наследстве, он обязан был это решение аргументиро­
вать, поскольку прямые наследники не могли быть обойдены.
Например, И. Ионаке завещал родовое имущество церкви, а сына и жену
оставил на попечительство господаря. Данное решение в завещании ничем
320
не мотивировалось. Обжаловав противоречившее закону и обычному пра­
ву завещание, наследники добились его отмены. Этот документ относится к
XVIII в., но среди письменных источников встречаются подобные акты, дати­
рованные первой половиной XIX в. Права прямых наследников почти всегда
соблюдались и случаи игнорирования были исключительными.
В обычном праве ХѴІ-ХѴІІ вв. внедряется обычай (синисфора), по кото­
рому дочь, получившая ранее приданое, могла участвовать в наследовании
земли. Данная норма допускалась по отношению к наследованию по закону
(обычаю). В обычном праве Молдовы были известны определенные преиму­
щества при наследовании для младшего сына (или для младшей дочери), по­
лучавшего родительский дом. В одном из поземельных документов отмече­
но, что “в связи с тем, что все сыновья поженились, а дочери вышли замуж,
родной дом с усадебным участком оставляю самой младшей из сестер Наста­
сий, ибо она еще не успела обзавестись семьей” (Галбен, 1998. С. 139-140).
В обычном праве молдаван было предусмотрено, что по случаю женить­
бы первого сына во время семейного совета или совета родственников опре­
делялся объем отцовского имущества, предназначенного для младшего сына
или младшей дочери. Этот обычай прослеживается по многим судебным до­
кументам молдавского права. Он настолько укрепился в юридической прак­
тике, что иногда младшие дети, будучи недовольны решениями родителей,
жаловались в учреждения государственного суда по поводу того, что отец
или мать отказывают им в законном праве на наследование. Обычай этот осо­
бенно характерен для тех районов, в которых наиболее долго сохранились
общинные порядки.
Такой обычай наследования в феодальном обществе сложился не случай­
но. Система минората защищала всякого рода владения, будь то крестьянские
участки или феодальные вотчины, чтобы те не дробились между наследни­
ками и почти целиком переходили от одного поколения к другому. Но, с дру­
гой стороны, этот обычай способствовал росту числа безземельных и мало­
земельных крестьян, так как земля, которую получали молодой муж и жена в
качестве приданого, ввиду незначительных размеров не могла обеспечить их
существование.
Обычаи лежали в основе завещательного права Молдовы, однако в XVIII -
первой половине XIX в. постепенно наблюдается отход от применения в дан­
ной сфере обычного права. Уже само появление письменного завещательного
распоряжения, требовавшего подтверждения представителей уездного суда и
нотариуса, означало частичный отход от обычного права, ибо отражало по­
явившуюся необходимость обойти существующие наследственные нормы.
Правда, еще Уложение Василия Лупу 1646 г. допускало случаи обхода пря­
мых наследников в завещании.
Действовавшие нормы обычного права определяли меры гражданской и
уголовной ответственности родителей и опекунов за проступки несовершен­
нолетних. Последние же должны были содержать своих кормильцев, помо­
гать в случае болезни и т.д. Традиции семейной или групповой солидарности
настолько впитались в семейно-общественную жизнь молдаван, что даже при
капиталистических отношениях не исчезают, а совершенствуются и продол­
жают служить в новых условиях. Вопреки тенденции к индивидуализации
ответственности каждого за свои дела и поступки, что, естественно, соответ-
14. Молдаване ат \
ствовало нормам классического права, в Молдове в начале XIX в. еще живучи
были черты семейной и групповой ответственности.
Обычным правом регулировался и ряд уголовных и процессуальных
правоотношений. Так, например, в первой половине XVIII в. некоторое рас­
пространение имел судебный поединок (в молдавских селах Транснистрии).
Он назначался в тех случаях, когда ответчик обвинял истца в намеренной лжи.
Документы начала XVIII в. очень редко упоминают поединок как пережиток
“Суда Божьего”, известный в литературе под названием “поле”. Причем при­
бегали к нему у многих народов времен феодализма - волохов, южных и вос­
точных славян. Среди ученых возник спор по поводу происхождения этого
института. М.Т. Каченовский, И.Ф. Калайдович, М.П. Погодин рассматрива­
ли “поле” исключительно как форму, заимствованную из нормандско-скан­
динавского законодательства. Гр. Александреску, Т. Бурада, М. Деметреску
считали “поле” продуктом германского влияния, а некоторые румынские ис­
следователи - Ал. Катрина, М. Емерит, Г. Кронц, Б. Хаждеу видели в нем
продолжение правовых устоев римлян и византийцев. Некоторые ученые -
русские и румынские (А.Н. Попов, С.П. Пахман, В. Агапие, Р. Вулкэнеску и
др.) считали поединок чисто местным обычаем.
“Поле” - место поединка - обносилось наделыциком веревкой или це­
пью, за что он получал специальную плату - вязчее. Наделыцик вызывал сто­
роны в суд и следил за организацией поединка. За порядок при проведении
“поля” отвечали вэтэманы или представители исправника, которые следили,
чтобы стряпчие и поручники полыциков не держали у себя “доспехи, дубины
и ослопов” и чтобы у “поля” не стояли посторонние люди. Участвовавшие
в поединке пользовались крайне тяжелым вооружением и большей частью
пускали в ход зиІЦи - железную палку, заостренную с обоих концов, которой
искусно владели. Поскольку на поединке обычно присутствовали друзья и
доброжелатели сторон, то бой часто превращался в организованную драку,
интересную для зрителей, “потому что дерутся в потасовку, кулаками, бато­
гами и дубинами с обожженным концом”.
“Поле” назначалось не только по незначительным гражданским, но и уго­
ловным делам, не затрагивавшим, однако, интересы государства. Оно приме­
нялось в заемном деле, в делах о поджоге, разбое и даже в делах о недвижимом
имуществе. Неявка одной из сторон или бегство с поля вело к прекращению
дела в пользу другой стороны. “Поле” могло быть заменено свидетельски­
ми показаниями, а стороны, которые не могли вести “бой” - “женка, детина,
мал, стар и увечен”, “девка”, незамужняя женщина - выставляли вместо себя
своего представителя, так называемого наймита. Ими могли быть любые на­
емные лица и даже профессионалы.
Юридические обычаи одной деревни или общины нередко отличались от
обычаев в другой деревне или общине. Бывали случаи, когда определенные
нормы Нижней Молдовы оказывались неприемлемыми для Верхней Молдо­
вы, и наоборот. Однако эти различия не существенны. Обычное право молда­
ван XVIII - начала XIX в., т.е. времени, когда многие написанные нормы ко­
дифицировались, отличалось от неписаных норм предыдущих эпох (Галбен,
1998. С. 59). Сам факт записей правового обычая, сохранившегося до этого
лишь в памяти его знатоков, знаменовал начало обособления обычного права
от народа. До тех пор, пока оно опиралось на устную традицию, оно могло
изменяться, отражая наряду со старым и новые моменты, фиксация же части
322
обычного права в юридических документах придавала ему окончательный,
неизменный характер.
Ряд письменных законодательных норм составлялся на основе узаконе­
ния юридических обычаев. Письменные законы фиксировали обычаи, скла­
дывавшиеся веками и мало изменившиеся, во всяком случае, под воздействи­
ем сознательной инициативы именно потому, что они были обычаями и в
силу традиции считались нерушимыми, священными. Отсюда неполнота и
фрагментарность юридических обычаев, ибо их многообразие не поддава­
лось сплошной фиксации. Отсюда же и противоречивость отдельных поло­
жений, которые подчас фиксировались в то время, когда их действенность
была уже утрачена.
Отметим, что некоторые обычаи внедрялись в юридическую практику
искусственно, как, например, обычай включения дижмы с молока, творога,
сметаны, масла, сала, мяса, птицы, яиц, грибов, солений, шерсти в состав
натуральной ренты (со второй половины XVIII - начала XIX в.). Этот обычай
зарождается в середине XVIII в. как результат сокращения интереса земле­
владельца к барщине и введения в некоторых вотчинах своеобразной нату­
ральной коммутации барщины оброком с птицы. Возобновление впослед­
ствии интереса феодалов к барщине в этих вотчинах, несмотря на ее рост,
сопровождалось стремлением сохранить и оброк с птицы. Но еще долгое вре­
мя до конца XVIII в. многие государственные акты и господарские грамоты
указывали, что по давним обычаям страны владельцам вотчин не положено
брать дижму с птицы и яиц.
Однако постепенное распространение этого нового обычая приводит к
его почти повсеместному утверждению по настоянию феодалов, в результате
чего он оформляется и в актах государственной унификации частновладель­
ческой ренты в начале XIX в. При этом для повсеместного утверждения ново­
го обычая, которому крестьяне оказывали сопротивление, создавался миф о
весьма древнем происхождении этой дижмы. Так, в проекте “Постановления
пунктов об обязанностях к владельцам вотчин царан...”, изданном Верхов­
ным советом Бессарабии и разосланном по всей области в 1819 г., указыва­
ется, что “всякий хозяин также по древнему обычаю должен дать помещику
ежегодно по две курицы, что и будет считаться доходом помещика со всех
птиц, которых поселяне имеют в вотчинах”.
Было бы ошибочно считать, что в XVIII - начале XIX в. продолжали гос­
подствовать неписаные законы. Наоборот, в данный период обычаи вступают
в фазу разложения, более того, в указанное время они уже не контролиро­
вали многие стороны юридической жизни страны, за исключением инсти­
тутов гражданского права, где обычное право по-прежнему главенствовало.
Утверждение турецко-фанариотского режима привело к всестороннему на­
саждению норм византийского права и вытеснению из юридической практи­
ки Молдовы обычного права. Нормы юридических обычаев, сталкиваясь с
письменным правом, постепенно уступали последнему.
В XVIII в. обычное право, все больше подвергаясь воздействию пред­
ставителей господствующего класса, продолжает видоизменяться. Юриди­
ческие обычаи делят на хорошие и неприемлемые, нерациональные и т.д.
В юридической практике вводятся новые понятия: апробированный обычай,
утвержденный обычай, которые изнутри разлагают обычное право. Таким
образом, неписаное право постепенно дорабатывается с учетом нужд фео-
14* 323
 дальной юстиции и суда. Так, например, Хрисов 1752 г. отчетливо требует:
“Обычаи, признанные ранее как хорошие, но не отвечающие в данный мо­
мент интересам страны, должны дорабатываться. И так должно поступать со
всеми обычаями”. Мысль об удалении “плохих” обычаев встречается также в
грамотах К. Маврокордата 1746 и 1749 гг. (Советов, 1980. С. 58-62).
Однако в общественной жизни Молдовы юридические обычаи продолжа­
ли занимать видные позиции. Можно отметить две причины подобного явле­
ния: Турция возражала против выработки в Молдове собственных законов, а
господствующие классы были неспособны составлять кодификацию законов
на основе местных юридических обычаев.
Особая роль правовых обычаев указанного периода заключалась и в том,
что многие старинные традиции, ранее не входившие в категорию юридиче­
ских, были возрождены низшими слоями общества в противовес “указным”
обычаям и рецепции византийского права. Для крестьян обычное право было
более понятным, чем писаные законы. С другой стороны, византийские за­
коны и даже законодательные акты, изданные молдавскими господарями, не
всегда были способны ответить на возникавшие вопросы, так что государ­
ство вынуждено было сохранить многие юридические обычаи. В результате
обычное право и законодательство неоднократно противоречили друг другу.
К концу XVIII в. в результате ослабления турецко-фанариотского режи­
ма и влияния западноевропейского права возникает необходимость в собира­
нии, обработке и кодифицировании юридических обычаев. Во время второго
правления А. Маврокордата (1785-1786 гг.) был учрежден институт логофета
по обычному праву. В его обязанности входили отбор подходящих обычаев и
контроль за судебными делами, рассмотренными по обычному праву (Manual
juridic..., 1959. Р. 28).
Важное значение обычного права подтверждается их применением в су­
дах даже после присоединения Бессарабии в 1812 г. к России и постепенной
инкорпорации юридической системы области в общеимперскую. Согласно
Уставу образования Бессарабской области (1818 г.) дела в Верховном Совете
производились “с соблюдением узаконений Российской Империи и с сохра­
нением прав и обычаев земли в отношении защиты частной собственности; а
гражданские тяжебные и межевые дела отправляются на родном языке мол­
давском, и судятся по основанию законов и обычаев молдавских” (ПСЗ, 1830.
С. 222-227). Руководствоваться местными обычаями могли в своих решениях
и введенные после судебной реформы 1869 г. в Бессарабии мировые судьи,
но лишь в том случае, когда применение местных обычаев дозволялось зако­
ном, или в случаях, не предусмотренных законами (Судебные Уставы..., 1867.
С. 68).
Разрешение руководствоваться местными обычаями содержалось и в дру­
гих нормативных актах реформ 60-х годов XIX в. В 21-й статье положения
от 19 февраля 1861 г. было определено, что в назначении опекунов и попечи­
телей, в проверке их действий крестьяне руководствовались местными свои­
ми обычаями. Статьей 38 им предоставлялось, в порядке наследования иму­
щества, руководствоваться местными своими обычаями {Боршевский, 2006.
С. 50).
Отметим, что статья 130 Устава гражданского судопроизводства, как ука­
зывал Сенат, давала право, но не обязывала мирового судью руководство­
ваться общеизвестными местными обычаями {Победоносцев, 1872. С. 351)
324
(в отличие от местных гражданских законов, которые имели приоритет перед
имперским законодательством и применялись в обязательном порядке), да и
то лишь в определенных законом случаях - по ссылке одной или обеих сто­
рон {Гожее, 1878. С. 836) и когда применение местных обычаев дозволялось
законом или в случаях, не предусмотренных законами {Победоносцев, 1872.
С. 352).
Проиллюстрируем вышесказанное еще одним примером. В кассацион­
ной жалобе на решение Ясского мирового съезда мещанин Берман просил
отменить данное решение на том основании, что была нарушена 130 статья
Устава гражданского судопроизводства. Съезд не обратил внимания на мест­
ный обычай, указанный в объяснении просителя на апелляционную жалобу
Судварга и заключающийся в том, что портным всегда отпускался красный
товар из лавок без особого письменного документа (Вестник..., 1881. С. 24).
Выслушав заключение по жалобе, Правительствующий сенат нашел, что она
неосновательна. По точному смыслу статьи 130 Устава гражданского судо­
производства мировой суд не обязан, а только может руководствоваться об­
щеизвестными местными обычаями, при этом только в двух, определенных
случаях, которых в данном деле не было. На этих основаниях Правитель­
ствующий сенат определил: кассационную жалобу Бермана оставить без по­
следствий (Вестник..., 1881. С. 25).
Таким образом, обычное право, играющее существенную роль в раннем
Средневековье, в ХѴІІІ-ХІХ вв. постепенно теряет свое значение. В уголов­
ном процессе в XIX в. оно было полностью вытеснено общеимперским уго­
ловным законодательством, и лишь в гражданских делах могли быть исполь­
зованы нормы обычного права.

ДИНАМИКА ОТРАСЛЕВОГО
И СОЦИАЛЬНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СОСТАВА
Социально-экономические позиции молдаван в досоветский период
В течение многих десятилетий традиционным занятием молдаван, слу­
жившим им основным источником существования, определяющим их образ
жизни и социальный статус, было сельскохозяйственное производство. К это­
му располагали как климатические условия и наличие плодородных земель,
так и длительное пребывание Молдавии в составе крупных государств (Ос­
манской империи, Российской империи, Румынии, СССР) в качестве окраин­
ной провинции, поставляющей сырье и продовольственную продукцию.
На пороге XX в. (по данным Первой всеобщей переписи населения Рос­
сийской империи 1897 г.) 85% молдаван Бессарабской губернии были заняты
в сельском хозяйстве и 95% - физическим трудом (табл. 1). Однако подоб­
ными показателями в то время могли “похвастаться” и многие другие наро­
ды России, среди которых молдаване занимали далеко не самые низкие по­
зиции. Например, по относительной численности управляющего слоя среди
14 упоминаемых в переписи этнических общностей молдаване находились
на 10 месте, опережая туркмен, узбеков, евреев и киргизов (Общий свод...,
1905). Географическое положение Бессарабии (в европейской части страны),
особенности ее истории и вхождения в состав России, конфессиональная
принадлежность молдаван давали им некоторые преимущества в социально-
экономическом росте.
325
 После отмены крепостного права многие крестьяне Восточной Молдавии
сумели приобрести в собственность земельные наделы. Доходы от сельского
хозяйства существенно возросли. Годы мирного труда, включение местной
продукции в общероссийский рынок способствовали укреплению экономики
Бессарабии.
В городах, хотя и немногочисленных и малонаселенных, развивались
фабрично-заводская промышленность, ремесло, строительство, торговля,
транспорт. В Кишиневе была установлена телефонная сеть, открывались фи­
нансово-кредитные учреждения, филиалы центральных банков. На рубеже
ХІХ-ХХ вв. уже около пятой части городских молдаван трудилось в промыш­
ленно-ремесленном производстве и почти 30% - в торговле и обслуживании.
В сельской местности все большее число крестьян занималось различными
ремеслами, переработкой сельскохозяйственной продукции. Почти половина
всех ремесленников Бессарабии работала в селе (Стати, 2002. С. 245).
Совершенствовались и культурно-бытовые условия, росла потребность
в работниках образования, медицины, культуры и искусства. К концу XIX в.
начала складываться как социальная группа молдавская интеллигенция. Уве­
личивалась численность молдаван, обучающихся в высших учебных заве­
дениях (Бабий, 1971). Мировую известность получили имена молдавских
живописцев, литераторов, ученых, философов, публицистов, богословов.
Д. Кантемир, деятельность которого пришлась на XVIII в., был избран чле­
ном Берлинской академии, а его труды были переведены на многие европей­
ские языки. В мировой фонд культуры навсегда вошли произведения мол­
давских авторов XIX в. К. Негруци, М. Эминеску, А. Матеевича, И. Крянге и
многих других.
В то же время процесс приобщения молдавского населения к образова­
нию, к сфере интеллектуальной деятельности не мог в те годы носить массо­
вый характер. В сельской местности, где проживало подавляющее большин­
ство молдаван, не было даже достаточного количества школ. В Бессарабии
в начале XX в. функционировало всего 5 средних специальных учебных за­
ведений, Учительский институт и несколько курсов (Социально-культурный
облик..., 1986. С. 81). Большинство молдаван, особенно женщин, оставались
неграмотными.
Соответственно и уровень занятости профессиями умственного труда
среди молдаван был невысоким (табл. 1). Относительная численность работ­
ников, связанных с учебной, воспитательной, врачебной и санитарной дея­
тельностью, наукой, литературой, искусством, составляла даже в городах ме­
нее 2%. Также невелика (около 2%) была доля молдаван, привлеченных к
работе в администрации, суде, полиции, к общественной, сословной и юри­
дической службе.
Политика царского правительства не предусматривала сколько-нибудь
существенный рост социального статуса неславянских народов. Хотя мест­
ное боярство в начале XIX в. было уравнено в правах с русским дворянством,
численность дворян составляла у молдаван долю вчетверо меньшую, чем у
русских жителей Бессарабии. Русские занимали ведущие позиции в воору­
женных силах и, естественно, среди людей, управляющих обществом (Пер­
вая Всеобщая..., 1905. С. 152).
Период, когда значительная часть Молдовы входила в состав королев­
ской Румынии, оценивается ныне неоднозначно. Признавая определенные
326
 Таблица 1

Р а с п р е д е л е н и е м о л д а в а н Б е с с а р а б с к о й г у б е р н и и п о г р у п п а м за н я т и й , в %
(п о м а т ер и а л а м П е р в о й в с е о б щ е й п е р е п и с и н а с е л е н и я 1 8 9 7 г.)

Городское и сель­ Городское насе­

Группы занятий
ское население ление

А дм и ни страц ия, су д , полиция, общ ественн ая и со сл о в ­ 0 ,4 1,6

ная с л у ж б а , ю р и д и ч е с к а я д е я т е л ь н о с т ь

В о о р у ж е н н ы е си л ы 0,4 4,5
У ч е б н а я и в о с п и т а т ел ь н а я д е я т е л ь н о с т ь , в р а ч е б н а я и 0,4 1,2
са н и т а р н а я д е я т е л ь н о с т ь , н а у к а , л и т е р а т у р а , и с к у с с т в о

С ел ьск ое хозя й ств о 83,7 32,6

П р о м ы ш л е н н о -р е м е с л е н н о е п р о и з в о д с т в о , т р а н с п о р т , 4 ,0 17,7
с т р о и т е л ь с т в о , св я зь

Т орговля и о бсл уж и в ан и е 1,1 4,1

Ч а ст н а я с л у ж б а : п р и с л у г а , п о д е н щ и к и 6,2 2 4 ,6
Н е и м е ю щ и е за н я т и я , н о п о л у ч а ю щ и е д о х о д (д о х о д ы с 2,2 12,1
капитала, н ед в и ж и м о ст и , ср едст в а от р од ств ен н и к ов ,
к а зн ы , о б щ е с т в е н н ы х о р г а н и з а ц и й и ч а ст н ы х л и ц )

П рочие 1,6 1,6

И того 100 100
И ст очник: Первая всеобщая перепись населения 1897 г. СПб., 1905. Т. 3: Бессарабская губерния.
С. 152.

плюсы в плане культурного и духовного единения молдаван и румын, все же

укажем, что в социально-экономическом отношении эти годы не принесли
молдаванам особого процветания. Румыния в силу собственной экономиче­
ской слабости не могла предоставить ни своим гражданам, ни, тем более,
жителям новой провинции, возможности для экономического и социально­
культурного роста. Крестьянские хозяйства разорялись, промышленность, и
без того слабая, пришла в упадок, что привело к росту безработицы и обни­
щанию населения. К 1940 г. 7,3% крестьянских хозяйств были полностью
лишены земли, 38,1% имели надел до 3 га. Почти 70% крестьян находилось
в долговой кабале. Многие не имели необходимого сельскохозяйственного
инвентаря и более 65% - рабочего скота (Ентелис, 1974. С. 48). При этом
среди сельчан шло заметное социально-имущественное расслоение. Слой за­
житочных хозяйств достигал 10%, что было выше, чем в других областях
королевской Румынии. В то же время отряды рабочих и интеллигенции оста­
вались немногочисленными. По уровню образования Бессарабия занимала
одно из последних мест в Европе. Правящие круги, проводя румынизацию
бессарабских школ, нередко не только заменяли местных учителей румын­
скими, но и закрывали сами школы. Румынские власти препятствовали и
формированию собственно молдавской политической и экономической эли­
ты. Заметно усилилась эмиграция из Бессарабии. В период с 1922 по 1930 г.
Бессарабию покинуло около 300 тыс. жителей, в числе которых были не
только русские, гагаузы, болгары, но и немало молдаван {Зеленчук, 1973.
С. 31).
327
 Не была отмечена особо значимыми достижениями и жизнь молдаван,
оставшихся в Молдавской АССР, входившей в состав Украины. В 1920-1930-е
годы здесь были начаты радикальные социально-экономические и культур­
ные преобразования. Была проведена коллективизация сельского хозяйства,
в результате которой подавляющее большинство жителей автономии стали
колхозниками. Среди молдаван постепенно росла доля горожан, промышлен­
ных рабочих. Немалое внимание уделялось подготовке квалифицированных
кадров. Так, только за три года (с 1935 по 1938 г.) в республике было обуче­
но более 7000 трактористов, комбайнеров и механиков, 17 000 работников
массовых профессий (Ентелис, 1974. С. 44). Но все это мало изменило тра­
диционный хозяйственный уклад жизни населения. В довоенные годы оно
продолжало проживать преимущественно в селе и заниматься малоквалифи­
цированным сельскохозяйственным трудом.
Молдаване в Советской Молдавии
После вхождения Молдавии в состав СССР и объединения двух ее тер­
риторий молдаване оказались включенными в орбиту “национальной поли­
тики” советского руководства. Начавшиеся в республике реформы шли весь­
ма интенсивно. На их проведение центральная власть смогла перебросить
материальные и человеческие ресурсы из других регионов, уже прошедших
начальный этап социалистического строительства. Тем не менее, общие со­
циально-экономические показатели Молдавии на фоне остальных союзных
республик выглядели довольно скромными.
Трагическую роль в этом сыграла Великая Отечественная война, которая
надолго затормозила развитие республики, нанеся экономике и населению
Молдавии серьезный ущерб. К весьма негативным факторам относится и ре­
прессивная политика центральной власти, жертвами которой стали предста­
вители зажиточных слоев и интеллигенции.
Согласно данным переписи 1959 г., среди титульных этносов 15 союзных
республик молдаване занимали последнее место по доле рабочих и служа­
щих, отставая не только от русских, украинцев, белорусов, но и от таджиков,
туркмен и киргизов, отличающихся высоким процентом сельских жителей.
Доля колхозников у молдаван была самой высокой (83% против 74% у бли­
жайших к ним по величине данного показателя таджиков) (Социально-куль­
турный облик..., 1986. С. 55).
Отраслевая и социально-профессиональная структура молдаван остава­
лась однобокой с явным перекосом в сторону сельскохозяйственного насе­
ления и работников физического труда. Даже в городах свыше пятой части
молдаван работало в сельскохозяйственном производстве, а в сельской мест­
ности - около 90%. В сфере умственного труда было занято всего 5,4%, в
то время как, например, у туркмен - 8,7%, у таджиков - 9,6%, а у занимав­
ших одно из лидирующих мест грузин - 24,5% (данные рассчитаны по мате­
риалам ВПН 1959, 1979, 1989 гг. и переписи населения Республики Молдова
2004 г. на основе методики Ю.В. Арутюняна). Среднее число лет обучения
(в расчете на 1 человека от 10 лет и старше) у молдаван, живущих в городах,
достигало лишь 4,8, а у сельчан - 3,5, что было ниже общесоюзных пока­
зателей. Наиболее многочисленной группой в социально-профессиональной
структуре молдаван были работники мало- и неквалифицированного физиче­
ского труда (более 70%), в то время как доля специалистов и руководителей
328
составляла около 5%. К концу 1950-х годов более 90% молдаван продолжали
жить в селе.
Тем не менее, преобразования в жизни и трудовой деятельности молда­
ван уже начали набирать обороты. Одним из важнейших процессов, “пере­
вернувших” жизнь значительной части молдаван в до- и послевоенные годы,
стала коллективизация сельского хозяйства. Аграрная революция отменила
частную собственность на землю, запретила эксплуатацию наемного труда,
аннулировала долги крестьян, ввела новое налоговое законодательство, наде­
лила безземельных наделами и отобранным у богатых инвентарем и т.п. Для
части молдавского крестьянства, прежде всего бедняцких слоев, эти меры
носили позитивный характер. Но многим другим, в том числе середнякам и
зажиточным крестьянам, которых было немало среди молдаван, они принес­
ли разорение и крах. Часть “крепких” крестьян, в том числе пользующихся
сельскохозяйственной техникой, передовыми способами ведения хозяйства,
под маркой борьбы с кулачеством была выслана из республики. Таким об­
разом, процесс социально-экономического развития молдавского населения
был заторможен, а уровень жизни - понижен (Ентелис, 1974. С. 66).
Хотя классовый состав сельчан изменился, в их отраслевой и социально­
профессиональной структуре наметились лишь некоторые сдвиги. Индуст­
риальные отрасли находились еще в зачаточном состоянии. В конце 1950-х
годов только 4% сельских молдаван было занято индустриальным трудом.
Всего 6% работников приходилось на сферы здравоохранения, просвещения,
культурно-просветительную деятельность, торговлю, обслуживание и управ­
ление.
Однако уже в эти годы наметилась тенденция к росту в селе квалифи­
цированных кадров. В сельскохозяйственном производстве были созданы
условия для специализации отдельных групп работников по отраслям - вино­
градарству и садоводству, овощеводству и животноводству. Специализация
колхозников и рабочих совхозов сопровождалась их профессиональным об­
учением. В сельскохозяйственных школах и на различных курсах готовились
бригадиры тракторных и полеводческих бригад, счетные работники, меха­
низаторы и животноводы. При довольно массовом участии в труде сельских
механизаторов представителей местного русского и украинского населения,
именно молдаване уже тогда заняли здесь доминирующее положение, соста­
вив около 70% всех механизаторских кадров республики. К концу 1950-х го­
дов доля работников квалифицированного физического труда повысилась у
сельских молдаван до 16%. Правда, как и раньше, 80% молдаван продолжали
заниматься мало- и неквалифицированным физическим трудом.
Уровень занятости молдаван профессиями умственного труда в целом со­
ставлял в селе менее 5%. В то же время в сельской местности, где молдаване
численно доминировали, именно из их числа в основном формировалась и
местная интеллигенция. Значительная ее часть была представлена учителями,
врачами и культурно-просветительными работниками, которые пополнялись
молдаванами наиболее интенсивно. Так, среди педагогических кадров доля
молдаван превышала 70%, медицинских - была выше 60%. Хотя за плечами
многих сельских учителей, врачей и работников культурно-просветительной
сферы стояли только специальные курсы или техникумы, их вклад в соци­
ально-культурное развитие молдавского села был поистине неизмерим. Они
заложили основы будущих радикальных преобразований в сельской жизни.
329
 В городах складывалась несколько иная ситуация. Именно в городах из­
менения, инициируемые союзным руководством, проявились наиболее рель­
ефно. Хотя общая численность горожан у молдаван была еще весьма невели­
ка (8%), социально-культурные процессы, идущие в городской среде, имели
большое значение с точки зрения повышения у молдаван чувства социально­
го оптимизма, уверенности в своих силах и возможностях, роста ориентации
молодежи на социальный рост.
Преобразования в трудовой жизни городского населения в Молдавии, как
и в других республиках Союза, были связаны прежде всего с повсеместно
внедряемым центральным руководством страны ускоренным курсом на ин­
дустриализацию. Даже в тяжелые послевоенные годы в Молдавии шло мас­
совое строительство новых промышленных объектов, в первую очередь для
переработки сельскохозяйственной продукции. Сооружались и предприятия
электроэнергетики, машиностроения и металлообработки. Для форсирован­
ного развития индустриальных отраслей в республику стекались кадры со
всего Советского Союза.
Следует отметить, что во многих союзных республиках, где протекали
аналогичные процессы, титульные народы не стремились участвовать в ин­
дустриальном труде, которым занималось в основном пришлое население.
Согласно наблюдениям отечественных этносоциологов, для многих этниче­
ских общностей, традиционно имевших значительную долю сельского насе­
ления и малочисленный рабочий класс, была характерна особо выраженная
ориентация на высшее образование и профессии интеллектуального труда
(модель образовательной мобильности). Молдаване же “выпадали” из этой
закономерности, выбрав свой путь социального роста, в чем проявилась их
близость, скорее, не к народам Средней Азии с близкими к ним “стартовы­
ми” показателями, а к соседним славянским народам - русским, украинцам,
белорусам, ориентированным на индустриальный труд. Правда, в отличие от
последних, молдаване осваивали, главным образом, профессии рабочих и в
гораздо меньшей мере - технической интеллигенции.
Молдаване, имевшие давние традиции отходничества, без особых усилий
осваивали индустриальные профессии. Тем более что на перерабатывающих
предприятиях, как и в строительных организациях Молдавии, от работников
не требовалось особых знаний и навыков, что привлекало сельских мигран­
тов со сравнительно невысоким уровнем образования. Для многих из них
работа на предприятиях промышленности и строительства становилась ос­
новным способом трудоустройства в городе, приобщения к городским стан­
дартам жизни и стартовой площадкой для дальнейшего роста образования
и квалификации (Развитие рабочего класса..., 1970. С. 53). Немаловажную
роль играла и высокая трудовая активность молдавских женщин, успешно
осваивавших многие технические профессии в индустриальных отраслях.
Правда, ведущие позиции в наиболее технически оснащенных отраслях
промышленности, где требовались высококвалифицированные кадры, в том
числе в машиностроении и металлообработке, занимали русские, украинцы
и евреи.
Между тем с ростом в составе городских молдаван работников индуст­
рии повышался и их квалификационный уровень. В республике процессу
подготовке квалифицированных рабочих из лиц титульной национальности
уделялось особое внимание. К концу 1950-х годов темпы роста численности
квалифицированных отрядов рабочего класса в Молдавии были выше, чем в
330
среднем по Союзу. Во многом за счет того, что во второй половине 1940-х го­
дов при фабриках и заводах республики были открыты специальные профес­
сионально-технические школы, где молодежь приобретала навыки квалифи­
цированных рабочих профессий.
К концу 1950-х годов относительная численность рабочих, имеющих ква­
лификацию, повысилась среди городских молдаван до 40%. По данному по­
казателю они заняли среди 15 титульных народов союзных республик 11-е
место.
Привлечение молдаван к участию в профессиях, связанных с умственным
трудом, даже в городах носило менее масштабный характер, но все же было
достаточно заметным. К тем учебным заведениям, библиотекам, театрам,
медицинским учреждениям, культурным центрам, которые были открыты в
МАССР в 1920-1940-е годы, прибавлялись новые, в том числе на территории
Правобережья. Сразу после войны только в Кишиневе вступили в строй два
института и консерватория. В 1946 г. была создана Кишиневская научно-ис­
следовательская база Академии наук СССР, преобразованная в дальнейшем в
Молдавский филиал Академии наук СССР.
Молдавская молодежь устремилась в вузы и техникумы. Доля молдавских
юношей и девушек в составе республиканского студенчества достигла почти
половины. Первым этапом приобщения к специальному образованию у мол­
даван служило обучение в педагогических учебных заведениях, затем в сель­
скохозяйственных и медицинских. Формирование в первую очередь тех про­
фессиональных отрядов специалистов и руководителей, труд которых должен
был удовлетворять самым насущным потребностям людей - в образовании,
в медицинском обслуживании, в помощи при ведении основной хозяйствен­
ной деятельности, отвечало первоочередным интересам молдавского народа.
Обучение в вузах и техникумах служило одним из важных механизмов
формирования молдавской интеллигенции. Специализация студентов во мно­
гом определяла и профессиональную ориентацию специалистов. В 1959 г.
почти половину работников квалифицированного умственного труда среди
молдаван составляли медицинские и культурно-просветительные работники,
учителя, что было свойственно начальному этапу складывания собственных
кадров специалистов и руководителей у большинства народов Союза. Ак­
тивно формировалась молдавская художественно-творческая интеллигенция.
Среди этой категории работников в городах насчитывалось почти 30% мол­
даван (при доле молдаван в городском населении 28,7%).
Однако в целом успехи молдавского населения в сфере умственного тру­
да выглядели не столь яркими, как в сфере физического. Доля людей, рабо­
тающих в отраслях просвещения, здравоохранения, науки, культуры, в конце
1950-х годов лишь чуть превысила 12%, что было ниже, чем у других титуль­
ных народов союзных республик, и примерно в полтора раза меньше в срав­
нении с местными русскими и украинцами, хотя разница стала уже не столь
очевидной, как в прошлом.
Отсутствие острой экономической необходимости (в силу наличия соот­
ветствующих специалистов из лиц нетитульной национальности), невозмож­
ность быстрого повышения образовательного уровня огромного контингента
сельчан вели к тому, что в ряде профессий умственного труда участие мол­
даван оставалось непропорционально низким. Весьма слабо были представ­
лены молдаване, например, среди специалистов технического профиля и ру­
331
ководителей производства. В составе инженерно-технических работников и
хозяйственных руководителей они насчитывали долю более чем вдвое мень­
шую своей относительной численности в населении республики.
Несмотря на декларируемую советской властью коренизацию управлен­
ческого аппарата, в руководстве многих “национальных” регионов основные
функции выполняли представители местного русского населения. Так, со­
гласно материалам переписи населения 1959 г, среди занятого городского
населения Молдавии молдаване составляли 28,7%, русские - 28,8%, а среди
работников управления соответственно 19,3% и 46%. В сельской местности
наблюдалась такая же диспропорция. Доля молдаван в сфере руководства
была почти в полтора раза ниже их доли в сельском населении (соответствен­
но 57% и 77%), у русских же в данном соотношении первый показатель “пе­
ревешивал” второй в 6 раз.
В то же время нельзя не отметить, что уже в те годы, несмотря на суще­
ствование довольно заметной социально-культурной дистанции между этни­
ческими группами Молдавии, наметился принципиально важный процесс по
сближению отраслевого и социально-профессионального состава людей раз­
ной этнической принадлежности, что также в известной мере выделяло мол­
даван среди ряда других титульных народов союзных республик. Однако этот
процесс в 1950-1960-е годы касался только самых общих социальных харак­
теристик и был заметен преимущественно в городах. Наиболее ярко черты
сходства проявились в уровне занятости молдаван, русских, украинцев, бол­
гар, гагаузов в квалифицированном индустриальном труде, что лежало в рус­
ле генеральной линии центра на повсеместную индустриализацию и форми­
рование кадров рабочего класса из среды титульных народов.
Однако в этот же период четко сформировалась и определенная специа­
лизация молдаван в индустриальном труде. Как и большинство других на­
родов с превалирующим сельским населением, занятым производством и
переработкой сельскохозяйственной продукции, молдаване в большей мере
концентрировались в отраслях легкой и пищевой промышленности, где тре­
бования к профессиональной подготовке работников были ниже. Предста­
вители народов, имевших за плечами более богатый опыт урбанизации и
индустриального развития, чаще работали в отраслях тяжелой индустрии, в
особенности в машиностроении и металлообработке.
Весьма высокой оставалась степень этнических различий в сфере умст­
венного труда. Например, по относительной численности всех работников
интеллектуальных профессий молдаване даже в городах отставали от укра­
инцев в два, от русских в три, а от евреев в 6 раз. В сельской местности дан­
ный показатель у молдаван был ниже по сравнению с местными русскими
более чем в 5 раз. Подобная дистанция имела место и в области образования.
Еще более серьезные различия наблюдались в сельской местности.
В целом можно сказать, что первые послевоенные десятилетия стали для
молдаван прежде всего периодом серьезных трансформаций в отраслевом и
социально-профессиональном составе городского населения, выразившихся
в повышении абсолютной и относительной численности работников индуст­
риальных отраслей и квалифицированных рабочих. В селе изменился клас­
совый состав молдаван. Рост там квалифицированных кадров, прежде всего
механизаторов сельского хозяйства, работников умственного труда, не носил
еще достаточно массового характера.
332
 Социально-экономическое развитие в 1960-1970-е годы
По словам известного молдавского ученого В. Стати, “вопреки всем труд­
ностям в начале 60-х годов (XX века) в МССР явственно обозначилась эко­
номическая основа, закладывавшаяся 15 предыдущими годами... Период
1960-1990-х годов, соотнесенный со всей современной историей Молдовы,
может считаться поистине цветущим... В эти годы Молдавская республика
утвердила и определила свое место и значение во всесоюзной экономической
системе (и мировой), выйдя по некоторым отраслям на передовые позиции”
{Стати, 2002. С. 386).
В 1960-1970-е годы Молдавия продолжила прорыв в сфере индустри­
ального строительства. Изменения носили уже не только количественный, но
и качественный характер. В массовом масштабе начали развиваться новые
промышленные отрасли: электротехническая, приборостроительная, энерге­
тическая. Было введено в строй немало новых фабрик и заводов легкой и пи­
щевой промышленности, которые здесь были особенно необходимы. В 1970-е
годы, в связи с курсом на широкое внедрение в производство достижений
научно-технического прогресса, шла замена устаревшего оборудования, рос­
ло число комплексно-механизированных и автоматизированных линий.
Важные преобразования происходили в сельском хозяйстве, которое
продолжало оставаться ведущей отраслью экономики Молдавии. Молда­
вия стала одним из зачинателей движения по агропромышленной и научной
интеграции. Здесь активно создавались совхозы-техникумы, совхозы-заво­
ды, научно-промышленные объединения, республиканские производствен­
но-торговые подразделения и т.п. Мощные агропромышленные комплексы
осуществляли весь цикл работ - от выпуска и переработки продукции до ее
реализации. Значительный акцент был сделан на повышение механизации и
автоматизации производственного процесса, внедрение научных разработок.
Благодаря интенсивному индустриальному строительству продолжала
расти степень участия молдаван в индустриальном секторе экономики. В го­
родах этот показатель достиг 53%; при этом доля сельскохозяйственного на­
селения в городе упала до 10%. Среди сельских молдаван удельный вес ра­
ботников индустриальных отраслей с 1959 по 1979 г. вырос втрое - с 4,1%
до 13,7%. Согласно материалам переписи 1979 г., теперь уже 36% всех мол­
даван, занятых в промышленности, были сельскими жителями. Население,
работающее в сельском хозяйстве, стало составлять в составе сельских жите­
лей уже не 90%, как 20 лет назад, а 70%.
Рост городов дал толчок более интенсивному развитию и таких “город­
ских” отраслей хозяйства, как образование, медицина, наука, культура, ис­
кусство. В отличие от предыдущих лет, в этот период отрасли, не связанные
со сферой производства, расширялись у молдаван более быстрыми темпами,
нежели производственные, что находилось в русле мировых и общесоюзных
тенденций. По сравнению с 1959 г., в 1979 г. в составе городского молдавско­
го населения доля людей, занятых в отраслях просвещения, здравоохранения,
науки, культуры, искусства, выросла в 1,4 раза. В селе величина данного по­
казателя увеличилась еще значительнее - почти вдвое, хотя и оставалась еще
сравнительно небольшой - около 10%. Шло дальнейшее укрепление отрас­
лей литературы и искусства.
Основой для роста кадров стало дальнейшее расширение образователь­
ной системы: появилось много новых школ, ПТУ, техникумов, вузов. К концу
333
1960-х годов в Молдавии действовало 8 вузов, в том числе Кишиневский го­
сударственный университет, Кишиневский политехнический институт И Т.Д.,
около 50 средних специальных учебных заведений. В 1968/69 учебном году
в вузах республики обучалось в 18 раз больше студентов, чем в 1940/41 г.,
а в техникумах - в 12 раз больше (Советский Союз: Молдавия, 1970. С. 94).
В сельской местности немаловажную роль в образовании местной молоде­
жи играли совхозы-техникумы и профессионально-технические училища.
Обучение молдавской молодежи происходило не только в Молдавии, но и в
других республиках Союза.
В самой Молдавии усилилась тенденция к росту доли молдаван в составе
республиканского студенчества. За 20 лет (1960-1980 гг.) процент молодежи
титульной национальности в составе студентов Молдавии вырос в 1,3 раза,
в то время как, например, в России, на Украине, в республиках Прибалтики
динамики соответствующих показателей практически не наблюдалось.
Весьма значительным был рост представительства молдаван, особенно
жителей села, среди учащихся средних специальных и профессионально-
технических учебных заведений. Трансформация сельских условий жизни,
развитие в сельской местности “городских” отраслей хозяйства, механиза­
ция сельскохозяйственных работ, а также повышение качества образования в
сельских школах способствовали росту как потребностей села в квалифици­
рованных кадрах, так и возможностей сельской молодежи совершенствовать
свою трудовую карьеру. В 1970-е годы до 60% всех студентов республики
составляли выходцы из села, а в сельскохозяйственных вузах - более 80%
(Ентелис, 1974. С. 81).
Совершенствование образовательного уровня молдаван, увеличение сре­
ди них числа людей с дипломами высших и средних специальных учебных
заведений повлекли за собой и заметные сдвиги в их социально-профессио­
нальном составе. Если обратиться только к городскому населению, то можно
заметить, что к концу 1970-х годов молдаванам, как титульному народу, уже
практически удалось догнать по относительной численности работников ум­
ственного труда туркмен, таджиков, киргизов, узбеков (в соответствующих
республиках), от которых в той или иной мере они отставали в прошлом.
Доля занятых умственным трудом достигла у молдаван 29% против 13,7% в
1959 г. Еще существеннее выросла относительная численность специалистов
и руководителей - с 9,1% до 21,3%. У сельских молдаван доля занятых про­
фессиями умственного труда, увеличившись по сравнению с 1959 г. почти
втрое, составляла чуть более 10%.
Отмечалось дальнейшее расширение отрядов квалифицированных работ­
ников физического труда. В 1970 г. в городах Молдавии квалифицированным
трудом занималась преобладающая часть молдавских рабочих. И в сельской
местности, где требовался теперь все более квалифицированный труд, про­
цесс роста профессионально подготовленных работников физического труда
стал более масштабным. По данным переписи 1979 г. квалифицированными
работами было занято более четверти сельских молдаван.
Продолжала развиваться тенденция к сближению отраслевого и соци­
ально-профессионального состава молдаван и представителей других эт­
нических групп, населяющих республику. В целом отраслевой состав мол­
давского, русского и украинского городского населения, т.е. представителей
наиболее многочисленных народов республики, в те годы имел уже гораздо
334
больше сходства, нежели различий. Тем не менее, в некоторых конкретных
видах деятельности этнические особенности не только сохранялись, но и ста­
билизировались. Это относилось, прежде всего, к уровню занятости предста­
вителей разных этнических групп индустриальным и сельскохозяйственным
трудом, к их неодинаковому участию в отраслях тяжелой и легкой промыш­
ленности, а также особенностям профессионально-отраслевого состава их
интеллигенции. Хотя многие функции в отраслях медицины и образования к
концу 1970-х годов молдаване в значительной мере взяли на себя, республи­
канские отряды научной и производственной интеллигенции оставались явно
недоукомплектованными молдавскими кадрами. По количеству инженерно-
технических работников и хозяйственных руководителей молдаване продол­
жали уступать и русским, и украинцам, и евреям.
В руководстве республики, включая партийное, удельный вес молдаван
также оставался ниже их доли в населении. Правда, в городах молдаване име­
ли в сфере управления более солидное представительство, которое было осо­
бенно заметным среди партийных функционеров (41% при доле молдаван в
городском населении - 39,2%), снижаясь в то же время среди руководите­
лей органов государственного управления (36%) и хозяйственных руководи­
телей (29%).
Фундаментом социальных различий во многих случаях становился уро­
вень образования. Несмотря на то, что его рост был очевидным, в 1979 г. на
1000 человек в возрасте 10 лет и старше у них приходилось всего 15 человек
с высшим образованием и 26 со средним специальным. У местных же рус­
ских относительная численность людей с вузовскими дипломами была в 5
раз выше, чем у молдаван, а у евреев - в 8.
Таким образом, 1960-1970-е годы можно назвать довольно заметной ве­
хой в развитии социальной структуры молдаван, знаменующей их переход на
более высокие социально-культурные и экономические позиции. Явные пози­
тивные сдвиги произошли в жизни уже не только городского, но и сельского
населения. В то же время они еще продолжали опережать другие титульные
национальности по доле работников сельскохозяйственного производства и
физического труда в целом, людей с образованием ниже среднего. В самой
республике уровень представительства молдаван в некоторых ведущих про­
фессионально-отраслевых группах оставался непропорционально низким.
Молдаване накануне реформ
1980-е годы и начало 1990-х можно отнести к периоду, в течение которого
молдаванам удалось не только занять достойное место среди других народов
Союза, но и заметно повысить свою роль в большинстве сфер деятельности
в самой Молдавии.
Можно по-разному оценивать как сам факт вхождения Молдавии в Со­
ветский Союз, так и последствия этого события для ее титульного народа. Но
трудно не согласиться с тем, что оно коренным образом сказалось на соци­
ально-экономическом и культурном облике молдаван, их отраслевой и соци­
ально-профессиональной структуре. Здесь, на наш взгляд, уместно привести
данные опроса молдаван, проведенного в 1993 г. сотрудниками ИЭА РАН.
Даже в период резкого всплеска этнического самосознания молдавского на­
селения, роста негативного отношения с его стороны к СССР и его политике
весомая часть молдавских респондентов признавала, что именно благодаря
335
советской власти в республике была создана промышленность и связанная
с ней социальная инфраструктура (64% ответов), введено всеобщее среднее
образование (31%) (Савоскул, 2001. С. 155).
Накануне распада Советского Союза Молдавия уже принципиально не
отличалась ни уровнем экономического развития, ни отраслевым и социаль­
но-профессиональным составом своего населения от многих других союз­
ных республик. Все более приближаясь к среднесоюзным показателям, она
гармонично вписалась в общесоюзную структуру. Так, в 1990 г. Молдавия
среди 15 республик Союза находилась на 10-м месте по численности населе­
ния, на 7-м - по производству сельскохозяйственной продукции, на 9-м - по
уровню национального дохода на душу населения, на 10-м - по уровню про­
мышленного производства и по уровню душевых денежных доходов. Молда­
вия уже мало отличалась от общесоюзных показателей по доле работников
управления, просвещения, здравоохранения, культуры, торговли и обслужи­
вания (Союзные республики, 1991. С. 54-55).
Соответственно изменилась и отраслевая структура молдаван. Если рас­
сматривать ее в динамике, то достижения молдавского народа во всех сферах
деятельности покажутся весьма впечатляющими не только в городе, но и в
селе (диаграмма 1).
В этот период в соответствии с мировыми процессами в экономике рост
индустриальных кадров перестал быть актуальным. В русле этой новой тен­
денции находились и молдаване. Четко прослеживается стабильная линия
повышения категорий людей, занятых в отраслях, связанных с квалифициро­
ванным умственным трудом и ориентированных на обслуживание населения,
в том числе на удовлетворение потребностей людей в образовании, медици­
не, организации досуга, в потреблении культуры и т.п.
Хотя к этому времени среди всего занятого населения у молдаван пер­
вое место по численности все еще принадлежало индустриальным кадрам,
а второе - труженикам сельского хозяйства, доля работников обслуживаю­
щих отраслей выросла по сравнению с 1959 г. в полтора раза. В городах она
превысила треть населения и стала по величине практически равной доле
промышленно-производственного персонала. Видимый прорыв в этом отно­
шении наблюдается и на селе, где категория занятых в просвещении, здраво­
охранении, культуре оказалась лишь немногим ниже, чем у горожан, хотя по
уровню участия в индустриальных отраслях сельчане еще заметно отставали
от городского населения.
Столь перспективные, на первый взгляд, процессы, зафиксированные ста­
тистикой, нередко сопровождались в реальной жизни немалыми сложностя­
ми и болезненными явлениями, в том числе связанными с вмешательством в
хозяйственную жизнь республики центрального руководства. Особо пагуб­
ный характер для Молдавии имела антиалкогольная кампания, вылившаяся
в масштабные вырубки виноградников в колхозах и совхозах, уничтожение
многих элитных сортов винограда и т.п., что, в свою очередь, ударило по лю­
дям, занятым в этой традиционной для молдаван отрасли.
Но все это не смогло существенно затормозить последовательный и уве­
ренный социальный рост молдаван. Весьма разительные трансформации
произошли, например, в их социально-профессиональном составе (диаграм­
ма 2), тенденции развития которого были адекватны общемировым процес­
сам - повышение абсолютной и относительной численности работников
336
 Город, Село, Город, Село, Город, Село,
1959 г. 1959 г. 1979 г. 1979 г. 1989 г. 1989 г.

ИТ Прочие отрасли В Управление 0 Здравоохранение,

просвещение, наука, культура
В Торговля, бытовое [ 3 Сельское хозяйство □ Строительство
обслуживание

Ш Транспорт, связь ЕЗ Промышленность

Диаграмма 1
Отраслевая динамика занятости молдаван (в %). 1959 -1 9 8 9 гг.
По материалам В сесою зны х переписей населения 1959, 1979, 1989 гг.
Русские: Этнологические очерки. М ., 1992. С. 100

умственного труда и рост квалифицированных кадров. Правда, в 1980-е годы

в городах динамика данных показателей выглядела уже не столь выразитель­
ной, как в 1970-е, но в сельской местности перемены продолжали идти доста­
точно интенсивно.
К концу 1980-х годов по доле квалифицированных рабочих в городском
населении молдаване обогнали большинство титульных этносов других со­
юзных республик, в том числе русских, украинцев, литовцев, латышей, эс­
тонцев, не говоря уже о народах Средней Азии, где местная экономика во
337
 § Руководители В Специалисты высшей П Специалисты средней
квалификации квалификации

ШСлужащие Н Работники ЕЗ Работники мало- и

квалифицированного неквалифицированного
физического труда физического труда

Диаграмма 2
Динамика социально-профессионального состава молдаван (в %). 19 5 9 -1 9 8 9 гг.
По материалам В сесою зны х переписей населения 1959, 1979, 1989 гг.

многом базировалась на труде квалифицированных рабочих кадров нетитуль­

ной национальности.
Одновременно снизилась вдвое доля тех, кто выполнял мало- и неквали­
фицированную физическую работу. Если в конце 1950-х годов данная группа
работников резко доминировала не только в селе, но и в городах, то в 1989 г.
в городском населении она стала уже самой малочисленной, уступая по объе­
му не только квалифицированным рабочим, но и специалистам и руководи­
телям. В социально-профессиональном составе сельских молдаван люди, за­
нятые мало- и неквалифицированным физическим трудом, еще продолжали
преобладать, но их перевес был уже гораздо менее выраженным.
Быстрыми темпами стала расти и сфера умственного труда, в которой
также все больший удельный вес получили квалифицированные кадры.
За 30 лет (с 1959 по 1989 г.) доля занятых умственными профессиями вы­
росла у городских молдаван в 2,3 раза, а у сельских - в 3,6, а относительная
численность специалистов и руководителей - в 2,6 и 4,1 раза. Весьма заметно
шло в республике пополнение интеллигенции высшего звена (людей, работа
которых требовала высшего образования): в городе данная категория увели­
чилась почти втрое, в селе - в 3,5 раза, приблизившись к соответствующим
показателям у титульных народов таких республик, как Россия, Украина, Бе­
лоруссия.
338
 За 1980-е годы немало существенных трансформаций претерпела и мол­
давская интеллигенция, не только увеличившись количественно, но и изме­
нившись по своему профессионально-отраслевому составу. По наблюдениям
российских этносоциологов, чем более урбанизирован народ, чем сильнее
развиты в регионе “городские отрасли” хозяйства, тем выше в его составе
доля производственной и научной интеллигенции. К этому пришли и мол­
даване. Соотношение между массовой и производственной интеллигенцией
стало иным. Если еще в 1979 г. работники массовых профессий были среди
всех специалистов и руководителей самой многочисленной группой, то спу­
стя десятилетие их место прочно заняли производственные кадры, доля кото­
рых выросла за 30 лет в 4 раза. Существенно пополнилась когорта научных
работников, причем почти половину их (46%) составили кандидаты и докто­
ра наук. Расширились рамки и административно-управленческой сферы.
Все эти изменения в значительной мере были обусловлены ростом обра­
зовательного уровня молдаван. В конце 1980-х годов доля молдаван среди
студентов высших и средних специальных учебных заведений уже стала не­
сколько превышать долю лиц этой национальности в населении республики.
Всего за 10 лет (с 1979 по 1989 г.) относительная численность молдаван с
высшим образованием возросла в 3,5 раза, а со средним специальным - вчет­
веро. Стал более разнообразным состав молдавского студенчества, в нем вы­
росла представительность студентов технического профиля.
1980-е годы были ознаменованы и тем, что в данный период темпы роста
людей с дипломами вузов и техникумов у молдаван стали опережать темпы
роста интеллигенции. Судя по данным переписей населения, за 10 лет (с 1979
по 1989 г.) доля людей с высшим и средним специальным образованием сре­
ди занятого городского населения увеличилась на 13 процентных пунктов,
доля же интеллигенции (людей, занятых на должностях, требующих высшего
и среднего специального образования) - только на 4. Подобные тенденции
привели к тому, что к концу 1980-х годов процент высокообразованных лю­
дей среди молдаван не только стал соответствовать доле интеллигенции, но
и превысил ее. Подобным “избытком образования” отличались и многие дру­
гие европейские народы, что было обусловлено как стремлением молодежи к
высшему образованию и развитой системой профессиональной подготовки,
так и ограниченностью мест, находящихся на вершине социальной лестни­
цы. Молдаване, окончившие вузы и техникумы и претендовавшие на соот­
ветствующую работу, ощущали некоторый социальный дискомфорт в связи
с тем, что многие профессионально-отраслевые ниши в сфере квалифициро­
ванного умственного труда были заполнены, в том числе представителями
нетитульного населения.
Со временем молдаване постепенно начали “вытеснять” русских, укра­
инцев, евреев из тех профессий и занятий, в которых в прошлом позиции
последних были непропорционально высоки, а у молдаван, напротив, пони­
жены. К концу 1980-х годов участие молдаван в развитии основных отраслей
экономики Молдавии стало определяющим.
Довольно заметно выросло представительство молдаван в таких отрас­
лях, как просвещение, наука, культура, где в течение многих лет ведущая
роль принадлежала русским и евреям (как и во многих других республиках
Союза). Повышенной долей отличались в городах молдаване в составе ме­
дицинских работников - 53,3% (при доле молдаван в городском населении -
339
 Город, Село, Город, Село, Город, Село,
1959 г. 1959 г. 1979 г. 1979 г. 1989 г. 1989 г.

ЕВ Умственный труд Квалифицированный □ Мало- и неквалифи­

труд цированный труд
^ Физический труд Квалифицированный 0 Мало- и неквалифи­
труд цированный труд

Диаграмма 3
П редставительство молдаван в составе различных социально-профессиональны х групп
городского населения
По материалам В сесою зны х переписей населения 1959, 1979, 1989 гг.

46,3%), деятелей литературы и печати - 54,7%, искусства - 52,4%, юристов -

53%. Принципиально важно, что в этот период молдаване, наконец, заняли
достойное место и в сфере управления. В городах среди работников высших
эшелонов власти величина их представительства превысила 50%. Уровень
участия молдаван стал полностью соответствовать их доле в населении среди
всех промышленных рабочих, работников транспорта, связи, торговли.
Принципиально важно, что молдаване стали более пропорционально
представлены и в отдельных социально-профессиональных группах. Если в
недалеком прошлом они заметно “перевешивали” долю других национально­
стей в группе мало- и неквалифицированного физического труда, а среди спе­
циалистов и руководителей их удельный вес падал, то к концу 1980-х годов
эти показатели заметно выравнялись (диаграмма 3).
Но все же подобные достижения распространялись еще не на все про­
фессионально-отраслевые группы. Если среди квалифицированных рабочих
доля молдаван превышала 60%, то среди работников квалифицированного
умственного труда она оставалась еще не вполне пропорциональной.
340
 В сельской местности в конце 1980-х годов практически во всех ведущих
профессионально-отраслевых группах молдаване заняли лидирующие пози­
ции. Насчитывая среди сельского населения 80%, молдаване составляли сре­
ди всех работников умственного труда 77%, среди административно-управ­
ленческого персонала - 79%, среди хозяйственных руководителей - 78%,
среди специалистов сельского хозяйства - 76%, учителей - 82%, механиза­
торов - 81%.
Таким образом, еще накануне распада Союза сформировалась тенденция
к доминированию молдаван в таких важнейших отраслях, отвечающих за ду­
ховное и физическое развитие народа, как просвещение, культура, здраво­
охранение. У молдаван появилось больше возможностей пользоваться услу­
гами специалистов своей этнической принадлежности, говорящих на одном
с ними языке, знающими их историю, обычаи и культурные особенности,
причем не только врачей, учителей, деятелей культуры, но и работников ад­
министрации, юристов, историков, политологов, что было особенно важно в
начальный период суверенизации республики, становления молодой государ­
ственности.
По многим показателям молдаване сблизились с представителями других
этнических общностей республики, от которых они отставали в прошлом. В
то же время в социально-профессиональном и образовательном составе этни­
ческих общностей особенности еще оставались. Так, к началу 1990-х годов в
городах Молдавии по доле специалистов и руководителей молдаване отстава­
ли от евреев почти вдвое. Разница в этом отношении с русскими, украинцами
и болгарами у молдаван была заметно слабее, но все же они занимали по это­
му показателю лишь 5-е место, опережая только гагаузов.
Таким образом, социально-культурный рост молдаван в этот период был
весьма последовательным и выразительным. Однако, сумев значительно по­
высить свой социальный статус, молдаване на рубеже веков продолжали со­
хранять некоторые элементы своей прежней хозяйственной специализации и
в ряде случаев имели менее высокие социально-культурные показатели, не­
жели живущие рядом с ними русские, украинцы, евреи.
Молдаване в постсоветской Молдове
После распада Союза и суверенизации бывших союзных республик каж­
дая из них пошла своим путем кардинальных политических и социально-эко­
номических преобразований. Новое время не только резко изменило многие
стороны жизни постсоветских народов, но и критерии оценок их социаль­
ных позиций. Особое значение приобрели уровень зажиточности человека,
его положение по отношению к средствам производства, владение собствен­
ностью. Значительное внимание стало уделяться и субъективным оценкам
людьми своего социального статуса, роли в обществе, принадлежности к
тому или иному социальному слою.
Для молдаван процесс “перестройки” имел неоднозначные последствия -
как весьма позитивные, так и крайне болезненные. Первые годы после суве­
ренизации республики можно назвать временем эйфории, взлета социальных
амбиций, надежд и притязаний молдаван, заметным расширением их поли­
тических и экономических возможностей, формированием новой элиты. Этот
процесс сопровождался, с одной стороны, активным включением части мол­
341
даван в высокостатусные слои общества, а с другой - массовым исходом из
состава последних людей иной этнической принадлежности.
В начале 1990-х годов в Молдове пришедшими к власти национал-ради­
калами был принят ряд законов, обеспечивающих молдаванам монополию на
власть. Была начата кадровая политика неокоренизации с целью построения
моноэтничного государства. Молдавский язык получил статус государствен­
ного, его знание учитывалось при приеме на работу, продвижении по службе.
Затруднения в карьере люди нередко стали испытывать не только из-за своей
языковой некомпетентности, но и из-за этнической принадлежности.
Особенно резкие изменения произошли в сфере управления. В 1990 г.
из 30 руководителей министерств и ведомств 29 являлись молдаванами, 139
судей из 143, утвержденных Верховным советом, также были молдаванами
или румынами. В 1996 г. молдаване составляли уже 96% работников Мини­
стерства приватизации, 89% Верховного Суда, Министерства труда и Мини­
стерства образования, 87% Министерства здравоохранения и т.д. при доле во
всем занятом населении республики - 75,5%, а в городском - 63,1%. В со­
ставе сформированного в начале 1998 г. Правительства Республики Молдова
не оказалось ни одного представителя этнических меньшинств {Остапенко,
Субботина, 1998. С. 60).
Серьезный характер приобрели масштабные увольнения русскоязычных
сотрудников сначала в государственных и административно-хозяйственных
органах, а затем и в научных учреждениях, высшей школе, учреждениях
здравоохранения, органах МВД и СМИ.
К сожалению, далеко не все профессии, важные для республики, были
востребованы молдаванами, а многие из тех представителей титульного на­
рода, кто готов был занять освободившиеся места, не обладали должным
уровнем знаний и навыков. Так, например, к 1993 г. в правоохранительных
органах республики оставались вакантными 2000 мест, а 40% личного соста­
ва не имело юридического образования (Независимая Молдова, 1993. 11 фев­
раля). С 1990 по 1994 г. вдвое сократилась численность персонала, занятого
научно-технической деятельностью, во столько же раз уменьшилось число
специалистов-технологов.
Сложившаяся ситуация носила явно негативный характер. К концу 1990-х
годов стали острее ощущаться последствия оттока из республики квалифи­
цированных кадров, а экономическое положение продолжало ухудшаться.
Для подавляющего большинства молдаван наступил этап адаптации к новым
постсоветским реалиям, в том числе к росту безработицы, скачку цен и сни­
жению уровня жизни, к новым законам рыночной экономики, новым стандар­
там поведения и жизненным ценностям.
В первые годы после распада Союза населению стран, возникших на его
руинах, выпали серьезные испытания, связанные с начавшимся экономиче­
ским кризисом. Особенно болезненно и сложно проходили первые годы ре­
формирования в тех республиках, экономика которых до недавнего времени
была наиболее ощутимо “завязана” на отношения с Россией и внутрисоюз­
ным рынком, ориентировалась на внутрисоюзную межхозяйственную дея­
тельность: поставку из других республик энергоресурсов, сырья и комплек­
тующих, реализацию собственной продукции на территории Союза и т.п.
В число таких республик входила и Молдавия, существенный урон эконо­
мике которой нанес и массовый отъезд квалифицированных русскоязычных
342
кадров, и потеря части индустриальных мощностей, расположенных на левом
берегу Днестра и отошедших к Приднестровской Молдавской Республике.
Особенностью постсоветского развития Молдовы стал значительный
внешний долг, достигший к началу 2000-х годов величины ВВП, низкий уро­
вень реальной заработной платы и доходов на душу населения, рост безрабо­
тицы, массовая миграция трудоспособных граждан из страны.
Развал многих хозяйственных отраслей привел к массовой безработице.
Только за десятилетие (с 1991 по 2002 г.) число безработных в республике
повысилось с 0,1 тысячи человек до 24 тысяч, а к 2007 г. приблизилось к от­
метке в 100 000 человек (Рынок труда..., 2007. С. 71). Тем не менее, по уров­
ню безработицы (7,4%) Молдова не слишком отличалась от многих других
постсоветских республик и европейских стран бывшего соцлагеря. В России,
например, он был равен 7,2%, в Казахстане - 7,8, в Румынии - 7,3, в Поль­
ше - 13% (Там же).
Отсутствие работы и недостаток материальных средств привели к повы­
шению трудовой миграции. Согласно официальным данным, около одного
миллиона молдаван-гастарбайтеров (трудоспособного населения страны)
бродят по Европе и, главным образом, по России, не надеясь найти работу в
Молдове. Проблему безработицы в Молдове характеризует лишь одно офи­
циальное сообщение: каждый год несколько тысяч молодых молдаванок в
поисках работы попадают за границу в качестве секс-рабынь. Возраст остав­
шегося занятого населения Молдовы, в сравнении с другими странами Со­
дружества, оказался самым солидным - около 16% составили в нем люди
старше 55 лет (в России, например, этот показатель был равен 11%, в Кыр­
гызстане - 7% и т.д.) (Там же. С. 69).
Одним из важнейших процессов, существенно затронувших сферу тру­
довой занятости большинства граждан Молдовы, стала деиндустриализация.
Тенденции к снижению роли индустрии в хозяйстве республики и численно­
сти занятого в ней персонала, обозначились еще в 1980-е годы, что происхо­
дило в русле общемировых процессов, связанных с модернизацией производ­
ственных процессов, переходом к наукоемким технологиям, значительным
расширением сфер деятельности, направленных на обслуживание населе­
ния и т.п. Однако во многих развитых странах данный процесс шел естест­
венным эволюционным путем и сопровождался закрытием нерентабельных
предприятий, повышением автоматизации труда и уровня его технической
оснащенности, ростом квалифицированных кадров. В постсоветских респуб­
ликах деиндустриализация экономики носила обвальный характер, мало свя­
занный с экономической необходимостью. Реструктуризация промышленных
предприятий, в первую очередь, затронула наиболее передовые, наукоемкие
сферы (Республика Молдова..., С. 57).
Роль промышленного производства в национальной экономике заметно
упала. Его доля в ВВП сократилась более чем вдвое, с 1995 г. она остава­
лась меньше доли сельского хозяйства (Moldovan Economic Trend, 2001. Р. 1).
Особенно серьезно пострадали машиностроительная и химическая отрас­
ли, легкая промышленность. Построенные в советский период предприя­
тия машиностроения и легкой индустрии, а также строительных материалов
практически остановились или были загружены не более чем на 10% своей
мощности. Производство тракторов снизилось в Молдове с 1991 по 2005 г. в
16 раз и многим сельчанам пришлось вернуться к дедовскому способу пахо­
343
ты на волах (Содружество..., 2006. С. 211). Без традиционного рынка сбыта
России, госзаказа, кооперационных связей с предприятиями-смежниками в
других республиках бывшего СССР оказались и крупные оборонные пред­
приятия. В то же время увеличился удельный вес пищевой отрасли и энерге­
тики. В 2005 г. в структуре промышленности Молдовы около 60% составляло
производство пищевых продуктов, а машин и оборудования - только 3% (Там
же. С. 56-57).
Соответственно шло заметное сокращение промышленно-производствен­
ного персонала. С 1990 по 2006 г. численность работников промышленности
и строительства Молдовы сократилась втрое (Рынок труда..., 2007. С. 631).
Промышленный кризис нанес молдаванам более серьезный ущерб, чем
многим другим титульным народам с меньшей ориентацией на индустриаль­
ный труд. Удельный вес работников индустриальных отраслей упал у мол­
даван в городах к 2004 г., по сравнению с 1989 г., почти в полтора раза - с
54% до 36%, а в селах - с 27% до 20%. Серьезно пострадали крупные техно­
логичные производства. Городская индустрия понесла больший урон, нежели
небольшие перерабатывающие фабрики и заводы, расположенные в сельской
местности и работающие на сельскохозяйственном сырье. Среди работников
машиностроения и металлообработки вновь выросла роль русских рабочих
и специалистов.
Тем не менее, к началу первого десятилетия нового века спад в промыш­
ленности был приостановлен. Наряду с предприятиями пищевой отрасли
стали набирать силу и другие промышленные производства, в том числе
созданные на базе бывших оборонных предприятий; акции многих из них
приобретались зарубежными партнерами. Это создавало рабочие места, по­
могало людям получить достойный заработок. В 2003 г. в Молдове было заре­
гистрировано более 2000 предприятий с иностранным участием (Экономика
России..., 2005. С. 262). Наиболее крупные объекты иностранной собствен­
ности - в виноделии, табачной промышленности, электроэнергетике.
В то же время в экономике республики и структуре занятых гораздо более
весомые позиции, чем прежде, занял сельскохозяйственный сектор. В 2002 г.
сельское хозяйство составило 21% ВВП, в то время как в центральноевро­
пейских странах и России этот показатель колебался на уровне 5-7%, а в
Западной Европе не превышал 2% (Независимая Молдова. 2003. 30 октября).
Довольно своеобразной оказалась в Молдове динамика абсолютной и относи­
тельной численности сельскохозяйственного населения. Относительная чис­
ленность людей, обслуживающих сельскохозяйственное производство, резко
подскочив к началу 2000-х годов (до 49%), к середине первого десятилетия
нового века снизилась до трети всего занятого населения, т.е. вернулась к
позициям конца 1980-х годов.
Однако, в силу гораздо более серьезной потери кадров в индустрии, со­
отношение между работниками индустриального и сельскохозяйственного
труда изменилось в пользу последних. Как на машине времени молдаване
перенеслись на несколько десятилетий назад. Вначале нового века уровень
занятости в сельском хозяйстве в Молдове превысил соответствующий пока­
затель в индустрии почти в полтора раза.
Правда, молдаване все же сохранили выбранный вектор социально-эконо­
мического развития. По данным переписи 2004 г., среди городских молдаван
доля работников сельского хозяйства насчитывала не более 5%, а среди сель­
344
чан была чуть выше 60%, т.е. осталась практически на уровне конца 1980-
х годов. Если в первые годы реформирования для немалой части жителей
Молдовы занятие сельским хозяйством стало важнейшим источником вы­
живания, то с течением времени многие представители сельского трудоспо­
собного населения предпочли перебраться в город или уехать на заработки
за границу. Важно отметить заметное (почти вдвое) снижение численности
сельскохозяйственных специалистов (Молдавские ведомости. 1996. 10 фев­
раля). Во второй половине 1990-х годов, например, почти треть специали­
стов, занятых в виноградарстве, покинули республику.
В немалой мере это было связано с тем, что от экономического кризи­
са серьезно пострадало и сельскохозяйственное производство республики,
а уровень заработка в нем был самым низким. Результатом приватизации в
сельском хозяйстве стало доминирование мелкотоварного производства с ис­
пользованием преимущественно ручного труда. Отказ от сложившейся эф­
фективной системы земледелия и раздел крупных хозяйств вели к потере
мелкими производителями сельхозтехники, снижению применения удобре­
ний, негативным изменениям в структуре сельхозугодий, нехватке средств
для возделывания виноградников и выведения новых сортов. Высокие налоги
и акцизы, сокращение внешнего рынка тяжело сказались на ведущих отрас­
лях сельского хозяйства Молдовы - виноделии, овощеводстве и садоводстве.
Резкое повышение цен на энергоресурсы, сельскохозяйственную технику, ле­
карственные препараты, комбикорма, удобрения и т.п. во многом подорвали
животноводство республики и зерновой сектор АПК.
Изменения в соотношении работников индустриальных и сельскохозяй­
ственных отраслей шли на фоне резкого расширения (как и в других постсо­
ветских странах) сфер торговли и обслуживания. Численность занятого в них
персонала увеличилась с 1990 по 2006 г. в 1,7 раза (Союзные республики...,
1991. С. 55; Рынок труда..., 2007. С. 63).
Резко выросла сфера торговли. В 2004 г. на 10 000 занятого городского на­
селения у молдаван приходилось около 400 продавцов, торгующих только в
палатках и на рынках, что было больше, чем рабочих машиностроения, инже­
нерно-технических работников, специалистов в области медицины и т.п. Для
немалой части молдавского населения, особенно горожан, лишившихся рабо­
ты или получающих мизерную зарплату, торговля, в том числе перепродажа
товаров, стала важнейшим способом выживания. На рынках рядом с торгую­
щими своей продукцией крестьянами в 1990-е годы можно было встретить и
учителей, врачей, бухгалтеров и даже научных работников.
Подобная ситуация была обусловлена не только развалом индустриаль­
ных отраслей, но и крайне тяжелым положением в бюджетной сфере, уча­
стие молдаван в которой накануне реформ существенно повысилось, так как
работа в ней считалась престижной. С начала 1990-х годов финансирование
отраслей науки, культуры, здравоохранения, просвещения резко сократи­
лось, что привело не только к снижению заработной платы ее работников и
их увольнению, но и к прекращению деятельности ряда организаций и уч­
реждений. Наиболее значительный ущерб был нанесен науке: относительная
численность научных сотрудников упала с 1990 по 1999 г. в 4 раза (Единство,
1996. 2 ноября).
1990-е годы стали временем серьезных кадровых потерь в отраслях обра­
зования, медицины, культуры. Но к середине первого десятилетия 2000-х го­
345
дов, по сравнению с и их началом, абсолютная численность среди молдаван
работников данных отраслей стала несколько повышаться, особенно в сфере
образования. В относительном выражении уровень занятости в них в городах
остался у молдаван на позициях конца 1980-х годов (около 20%), в сельской
же местности снизился заметнее. В расчете на 10 000 занятого населения
численность учителей в городах практически не изменилась, несколько вы­
росло число деятелей литературы и искусства (с 60 до 70 человек) и почти в
5 раз - специалистов в области права. Обеспеченность сельского населения
учителями была примерно такой же, как в городе, а медицинскими работни­
ками - в несколько раз ниже.
Период финансовых трудностей и кадровых потерь не означал “застой” в
культурной и научной жизни молдаван. Напротив, процесс этнической моби­
лизации и суверенизация республики дал новый импульс развитию языковой
и культурной сферы молдавского населения. В начале нового века на тер­
ритории Молдовы функционировало 85 научно-исследовательских учрежде­
ний, в которых трудилось 3200 специалистов, в том числе 246 докторов и 966
кандидатов наук, работало 12 театров, 70 музеев.
Как и в республике в целом, да и в других постсоветских странах, за годы
реформ у молдаван заметно пополнились отряды работников финансово-кре­
дитных учреждений. Специалисты в области финансово-банковской системы
превысили (в городах) численность многих других групп, в том числе препо­
давателей высших и средних специальных учебных заведений, деятелей ли­
тературы и искусства. Увеличился и объем управленческого аппарата. Если
в конце 1980-х годов у молдаван на 10 000 всего занятого населения (город­
ского и сельского) приходилось 22 государственных чиновника-управленца,
то в 2004 г. - уже 35.
Социально-профессиональная структура
Перемены в отраслевом составе молдаван обеспечивались не только пе­
регруппировкой “традиционных” профессионально-отраслевых отрядов ра­
ботников, но и появлением новых, в том числе связанных со сферой умст­
венного труда. Немаловажную роль в этом сыграло развитие частной сферы
деятельности, рыночных структур, формирование нового социального слоя
предпринимателей. Менеджеры, брокеры, риэлторы, маркетологи и т.п. по­
полнили список занятий молдаван. Как грибы после дождя, выросли пункты
по обмену валют, фирмы по операциям с недвижимостью, по организации
туризма и т.п.
Одной из важнейших тенденций в динамике социально-профессиональ­
ного состава молдавского населения в конце XX - начале XXI в. можно на­
звать заметный рост доли квалифицированных кадров: в городах быстро
набирала вес группа работников квалифицированного умственного труда, в
селе - квалифицированного физического. Все же оговоримся, что этот рост
носил относительный характер, отражая положение той или иной социально­
профессиональной группы среди других, по абсолютной же величине прак­
тически все фиксируемые нами социально-профессиональные группы сокра­
тились, хотя и в разной степени.
За 15 лет, прошедших между переписями 1989 и 2004 гг., в городах сфера
умственного труда у молдаван расширилась с 32% до 55%, а доля специали­
стов и руководителей выросла до 45%. Однако столь резкий крен в сторону
346
людей, занятых умственным трудом, был, к сожалению, связан не с ростом
абсолютной численности этой категории работников, которая даже несколько
потеряла в кадрах (в 1,2 раза), а с заметным сужением по абсолютной величи­
не сферы физического труда (более чем втрое).
Снижение уровня занятости физическим трудом в городах Молдовы про­
исходило как за счет деиндустриализации экономики, так и в связи с мигра­
цией за пределы республики преимущественно этой части занятого молдав­
ского населения. Вполне понятно, что людям физического труда, особенно
имеющим профессии, пользующиеся спросом, было гораздо проще трудо­
устроиться за рубежом, чем, например, молдавским учителям или другим
представителям интеллектуальной сферы, которые вряд ли могли найти в
другой стране работу по специальности и сохранить прежний социальный
статус.
Наиболее заметные перемены в составе работников умственного труда
обеспечивались в основном абсолютным ростом группы руководителей и
специалистов высшей квалификации (в 2 раза, по сравнению с 1989 г.). Из­
менения же в структуре рабочих, напротив, были связаны с резким сокра­
щением квалифицированных кадров (более чем втрое). Объясняется это де­
структивным влиянием экономического кризиса на высокотехнологичные
отрасли индустриального производства с многочисленным штатом квалифи­
цированных рабочих и массовой миграцией за пределы Молдовы профессио­
нально подготовленных работников. При этом мало- и неквалифицированные
рабочие остались достаточно востребованными, в особенности в непомерно
“раздувшейся” сфере торговли. В результате соотношение весовых категорий
рабочих с квалификацией и не имеющих таковой несколько изменились в
пользу последних, а разница в относительной величине этих групп сократи­
лась. В 2004 г. доля квалифицированных рабочих в городах составила среди
молдаван 28% (против 46% в 1989 г.), а мало- и неквалифицированных - 17%
(против 22%).
В сельской местности трудовые ресурсы молдаван уменьшились по абсо­
лютной величине, по сравнению с 1989 г., в 1,7 раза. Как и в городском насе­
лении, численно пострадали все социально-профессиональные группы, но в
разной мере. В отличие от города, в селе с безоговорочным преимуществом
продолжала лидировать сфера физического труда, в которой оставались заня­
тыми 80% молдаван. Причем здесь наименее сократилась группа работников
с профессиональной подготовкой (в 1,1 раза, в сравнении с 1989 г.). Стаби­
лизация численности квалифицированных кадров в селе обеспечивалась не
столько за счет повышения уровня механизации и автоматизации сельскохо­
зяйственных работ, сколько благодаря совершенствованию технологий про­
изводства сельскохозяйственной продукции. Имеющие ту или иную подго­
товку работники физического труда в начале 2000-х годов насчитывали уже
более половины всего занятого сельского молдавского населения, втрое пре­
высив долю мало- и неквалифицированных.
Нельзя не отметить и такую особенность развития социально-профессио­
нального состава молдаван постсоветского времени, как новая перегруппи­
ровка в профессионально-отраслевом составе интеллигенции. Деиндустриа­
лизация экономики отразилась на численности не только квалифицированных
рабочих, но и технических специалистов. Профессионально-отраслевой со­
став молдавской интеллигенции в очередной раз изменился, вернувшись
347
к образцу 1970-х годов. Значительная часть (около 40%) всех специалистов
и руководителей молдавской национальности в городах стали, как и 30 лет
назад, представлять работников массовых профессий. Второе место по чис­
ленности заняла административно-хозяйственная группа и только третье -
производственно-техническая. В сельской местности из-за слабого пополне­
ния местной интеллигенции сельскохозяйственными кадрами, в том числе
средней квалификации, удельный вес специалистов и руководителей произ­
водственного профиля также уменьшился, а доля работников массовых про­
фессий выросла до 60%, несмотря на то, что в целом отрасли медицины, об­
разования и культуры здесь несколько сузились.
Данное явление во многом было связано с профессиональной переори­
ентацией молдавской молодежи. После суверенизации республики для мол­
даван были открыты дополнительные возможности повышения своего про­
фессионального уровня за рубежом, в том числе в Румынии. Страницы газет
запестрели объявлениями о разнообразных программах получения европей­
ского образования в западных странах. В самой Молдове численность спе­
циалистов, выпускаемых высшими учебными заведениями, увеличилась
только за пять лет, с 2000 по 2005 г., почти в полтора раза.
Но одновременно в Молдове вдвое сократился выпуск молодежи со сред­
ним специальным образованием (Рынок труда..., 2007. С. 159-161), что в
немалой мере сказалось на низких темпах роста сельскохозяйственной ин­
теллигенции, в которой специалисты среднего уровня составляли довольно
высокий процент. У молдаван проявился синдром так называемой “психоло­
гии догоняющего”, желание при появившихся новых возможностях “прыг­
нуть” как можно выше, сосредоточившись лишь на одной конкретной цели,
в данном случае - “подтянуть” свою профессионально-отраслевую специа­
лизацию до уровня европейской без учета реальных экономических потреб­
ностей. Сельскохозяйственные профессии вообще перестали пользоваться
популярностью: среди студентов вузов доля юношей и девушек, специализи­
рующихся в этой сфере, сократилась с 2000 по 2005 г. с 6,5% до 5%, а среди
учащихся техникумов - с 11% до 5% (Там же. С. 161). Наибольшим спросом
стали пользоваться учебные заведения по профилю “экономика и право”, со­
хранили свою аудиторию и педагогические вузы. В вузах и колледжах тех­
нического профиля представительство молдаван, несмотря на определенный
рост, оставалось пониженным.
Значительный рост отрядов вузовской молодежи привел к тому, что за
время между переписями 1989 и 2004 гг. доля молдаван с высшим образова­
нием выросла в городах с 10% до 16%, а со средним специальным - понизи­
лась с 16% до 11%. В селах данные показатели практически не изменились,
составив соответственно 4% и 7%.
Несмотря на высокие темпы воспроизводства молдавской интеллигенции,
потребность в специалистах оставалась достаточно актуальной. Новым част­
ным фирмам и компаниям, особенно зарубежным, требовались высокообра­
зованные и высококвалифицированные сотрудники, в том числе со знанием
нескольких языков. В этом отношении молдаване, большинство которых зна­
ло как минимум два языка (молдавский и русский), выигрывали у русских и
украинцев, слабо владеющих языком титульного народа. Если в 1990-е годы в
газетах Молдовы в рубрике “требуются на работу” заметно преобладали объ­
явления, обращенные к “девушкам б/к” (без комплексов), то в начале нового
348
века стали востребованы работники-профессионалы как в сфере умственно­
го, так и физического труда (Образование и работа. 2008. 24 апреля).
Таким образом, в начале нового века картина социально-профессиональ­
ного состава молдаван выглядела уже совсем иначе, чем накануне перестрой­
ки. У городского населения наиболее многочисленной социально-профессио­
нальной группой стали специалисты и руководители (в прошлом это были
квалифицированные рабочие), доля которых почти втрое превысила группу
работников мало- и неквалифицированного физического труда. На селе чис­
ленный перевес оказался на стороне квалифицированного физического труда.
Одной из важнейших черт переходного периода в постсоветских стра­
нах стала разбалансированность системы связи между уровнем образования
и профессиональной подготовки работника, с одной стороны, и его заработ­
ком - с другой. Рост в составе молдаван высокообразованных специалистов
сопровождался снижением уровня жизни подавляющего большинства насе­
ления. Экономический кризис привел к резкому падению заработной платы.
В 1995 г. в Молдове ее среднемесячный размер составлял всего 32 доллара
США (Рынок труда..., 1996. С. 78). По образному выражению простых мол­
даван, им дали “язык” (сделав молдавский государственным языком), но “на
язык” ничего не дали. Хотя с каждым годом оплата труда повышалась, она
оставалась на весьма низком уровне. В 2006 г. размер среднемесячной но­
минальной заработной платы в Молдове составил около 130 долларов США.
По этому показателю Молдова находилась на 8-м месте среди 10 государств
СНГ, все более отставая от развитых стран. В 2000 г., например, уровень
среднемесячной номинальной заработной платы в долларах США был здесь
ниже, чем в России, в 2,4 раза, а в 2006 г. - уже втрое. Размер заработной пла­
ты в Молдове лишь в два раза превышал величину прожиточного минимума
(в России и Беларуси - в 3 раза, в Казахстане - в 6 раз) (Рынок труда..., 2007.
С. 101,266).
В самой республике становилась рельефнее стратификация населения по
степени зажиточности, разрыв между категориями людей с наибольшими и
наименьшими доходами постоянно увеличивался. Только с начала до середи­
ны первого десятилетия нового века он вырос с 11 раз до 17,6 раза (Население
и условия..., 2005. С. 270). Различия в доходах во многом обусловливались
заметным варьированием оплаты труда в отдельных хозяйственных отраслях.
Самыми низкооплачиваемыми были труженики сельского хозяйства, средне­
месячный заработок которых в 2006 г. не достигал и 100 лей, что составляло
лишь 54% от заработной платы в среднем по республике. Не дотягивал до
среднереспубликанского и уровень зарплаты работников образования (71%)
и медицины (78%). В то же время в электроэнергетике и строительстве зара­
боток превышал средний показатель по республике в полтора раза, а в сфере
финансовой деятельности - более чем вдвое (Рынок труда..., 2007. С. 109).
Согласно данным статистики, слой достаточно богатых людей в респуб­
лике был не столь уж велик. Заработком свыше 400 долларов США в 2007 г.
могли похвастаться всего 6,1% местных жителей, в то время как в России -
42,6% (Там же. С. 115). 72% населения Молдовы имело бюджет ниже величи­
ны прожиточного минимума (Население и условия..., 2005. С. 270).
Важно, однако, отметить, что, как и в других постсоветских странах, в
процессе стабилизации экономической ситуации в Молдове обозначилась
тенденция к постепенному повышению материального положения ее граж­
349
дан. Люди научились приспосабливаться к переменам и извлекать из них вы­
году, их доходы постепенно росли. Значительную поддержку многим молдав­
ским семьям оказывали гастарбайтеры, посылавшие домой немалую часть
своих заработков.
Материалы статистики дают нам объективную картину социальной
структуры молдаван в новое время. Но не менее, а возможно и более важно
то, как сами молдаване ощущают себя и свой статус в республике в новых
условиях.
Данные этносоциологических исследований, проведенных в Молдове в
1996, 2003 и в 2007 гг. сотрудниками Института культурного наследия Акаде­
мии наук Молдовы и Института этнологии и антропологии РАН, со всей оче­
видностью констатируют рост позитивных оценок молдаван своего экономи­
ческого статуса. Если в начале 1990-х годов более 60% молдаван, живущих
в городах, жаловались на ухудшение материального положения за годы ре­
форм, то к 2007 г. доля таковых снизилась почти втрое. Половина респонден­
тов сочла, что их уровень жизни за прошедшие годы повысился (Остапенко,
Субботина, 2007. С. 107; Бодруг, Остапенко, Субботина, 2007. С. 10).
К 2003 г. доля молдаван, которым денег не хватало даже на питание, сни­
зилась почти вчетверо, относительная численность людей с более или менее
средними доходами выросла в 2 раза, в то же время круг по-настоящему бо­
гатых (кому их бюджет позволял делать любые приобретения) практически
не расширился.
Для последующих лет были характерны такие же тенденции, правда, уже
менее масштабные - снижение доли бедных и рост группы со средним уров­
нем достатка. К настоящему времени самой массовой среди молдаван стала
категория людей, доходы которых позволяли им более или менее хорошо пи­
таться и приобретать предметы первой необходимости. Почти до трети вырос
удельный вес тех, кто имел возможность делать любые приобретения, кроме
особенно дорогостоящих. Это было совершенно иное соотношение групп с
разной доходностью, нежели в середине 1990-х годов, когда наиболее много­
численными выглядели беднейшие слои, представителям которых денег не
хватало даже на питание, а более или менее зажиточным человеком в те годы
мог назвать себя лишь каждый десятый.
Во время опроса респондентам было предложено также определить свои
позиции на трех шкалах - власти, богатства и престижа, выбрав одну из пяти
предложенных. В целом самооценки молдаван оказались достаточно скром­
ными, наиболее массовыми выглядели группы отметивших две низшие пози­
ции, т.е. ассоциирующих себя с людьми очень или просто бедными (55%), не
обладающими никакими (или минимальными) управленческими функциями
(64%), не пользующимися особым общественным престижем (43%). Молда­
ван, поставивших себя на две верхние ступеньки, оказалось относительно
немного - менее 10% в номинациях “богатство” и “власть” и около 20% - в
номинации “престиж”.
Во всех трех номинациях на средние и высшие позиции поставило себя
около пятой части молдаван. Показательно, что среди тех людей, кто пози­
ционировал себя в качестве сравнительно богатых, далеко не все считали, что
имеют доступ к сфере управления, и наоборот. Тем не менее, все эти данные
в определенной мере можно трактовать как начало формирования в респуб­
лике так называемого среднего класса, одним из важнейших критериев кото­
350
рого, наряду с наличием материальных и нематериальных ресурсов, служит
социальная самоидентификация {Гонтмахер, Григорьев, Малева, 2008). Ко­
нечно, учитывая, что более двух третей всего молдавского населения живет
за чертой бедности, этот процесс пока не может носить массовый характер.
Молдаване в рыночной экономике
Молдавия относилась к тем постсоветским государствам, в которых си­
стемные реформы были с самого начала ориентированы на либеральную мо­
дель и сценарий “шоковой терапии”. Темпы рыночных преобразований были
здесь одними из самых высоких в СНГ. Однако быстрое нарастание эконо­
мического кризиса и особенно дестабилизационные процессы в финансовой
и социальной сферах вынудили временно приостановить реформы через три
года после их начала. Лишь в 1998 г. возобновилась приватизация и моне­
таристская политика, которые проводились с колоссальными экономически­
ми и социальными издержками - ростом безработицы и численности людей,
проживающих ниже официальной черты бедности.
Акционирование предприятий шло, прежде всего, в торговле, бытовом
обслуживании, пищевой промышленности. К середине 1990-х годов завер­
шился первый этап приватизации земли, был принят закон о купле-продаже
земельной собственности.
К концу 1990-х годов частный сектор занял в республике доминирующие
позиции, в нем работало 67% населения (Содружество..., 2000. С. 15). Осно­
ву частного предпринимательства в Молдавии представлял малый бизнес, на
долю которого приходилось 93% всех предприятий и 30% всех занятых.
Приход к власти коммунистов в 2001 г. вызвал у некоторой части жите­
лей Молдовы опасения отказа руководства республики от рыночных преоб­
разований. Однако и в период правления президента В. Воронина политика
реформирования была продолжена. К середине первого десятилетия нового
века уже более 70% занятого населения Молдовы работало в негосударствен­
ном секторе. В сельском хозяйстве к нему принадлежали практически все
работники (99%), в промышленности - 89% занятых, в строительстве - 98%,
в сфере услуг - 49% (Рынок труда..., 2007. С. 59).
Благодаря развитию частного сектора в Молдове сформировался и стал
расти новый социальный слой - предпринимателей. Наиболее быстрые тем­
пы этот процесс набрал во второй половине 1990-х годов. Если в 1995 г. ра­
ботники по найму составляли в республике еще почти 86%, то в 1999 г. их
доля снизилась до 62%, а доля работающих за свой счет повысилась с 14% до
38% (Там же. С. 70).
Многим молдаванам оказались не чужды идеи частной собственности,
достижительно-индивидуалистических стратегий. В связи с этим представ­
ляют интерес данные опроса о предпочтении людьми той или иной трудовой
модели - работы с ежемесячным стабильным, хотя и небольшим доходом или
работы “на себя”, с иногда крупным, но не регулярным заработком. За рыноч­
ный вариант высказалось более четверти молдаван.
Выросло и число тех, кто реально не побоялся вступить на неизведан­
ную и опасную стезю предпринимательской деятельности. Для многих это
было вынужденным шагом, необходимым для выживания в условиях эконо­
мического кризиса. Но немало было и тех, кто видел в предпринимательстве
возможность проявить свои способности и таланты, заняться новой, более
351
интересной работой, значительно повысить уровень жизни и общественный
престиж.
Правда, как и в других постсоветских странах, настоящих капиталистов,
использующих наемную рабочую силу, среди молдаван было не так уж мно­
го, большинство занимались индивидуально-трудовой деятельностью само­
стоятельно или с членами семьи, в том числе и в сельском хозяйстве. В то
же время существование в составе молдаван собственной вполне сформиро­
вавшейся бизнес-элиты является очевидным фактом. Почти в каждой сфере
деятельности можно найти предпринимателей-молдаван.
В последние годы руководство большинства стран СНГ стало все боль­
ше внимания обращать на развитие предпринимательских структур, малых и
средних предприятий. Тем не менее, развитие частного сектора сдерживается
экономической нестабильностью, несовершенством законодательной базы,
недостаточностью стартового капитала и сложностью получения банковских
кредитов, нехваткой доступных технологий, давлением налогового бремени
и криминальных структур.
По словам экономиста Анатолия Чудыма, “молдавский бизнес пока не
утвердил себя как нечто цельное ни в отношениях с властью, ни в отношени­
ях с населением, включая политические партии, профсоюзные и организации
гражданского общества” (Чудым, 2005. С. 3-11). Кроме того, согласно его мне­
нию, не менее трети бизнеса республики приходится на теневую экономику.
В таких условиях отношение молдаван к рынку было далеко неоднознач­
ным. Тем не менее, постепенно рыночные реформы приобретали все большее
число сторонников, а их итоги воспринимались более позитивно. Доля мол­
даван, давших положительную оценку результатам реформирования в Мол­
дове, выросла в городах только за 4 года (с 2003 по 2007 г.) с 20% до 30%.
Молдаване в этническом разделении труда
Изменение отраслевого и социально-профессионального состава молда­
ван, рост их социального статуса сопровождались повышением уровня их
представительства в ряде ведущих профессионально-отраслевых групп. За­
метно выше своей доли в населении оказались представлены молдаване сре­
ди руководителей органов публичной власти, полицейских, таможенников,
государственных инспекторов, врачей и юристов. Это относилось и к менее
престижной, но довольно востребованной категории работников, как домаш­
няя прислуга, персонал по уходу и т.п. Среди работников основной отрасли
республики - сельского хозяйства - доля молдаван сохранилась на отметке
88%. В сельском хозяйстве в качестве чисто “молдавских” групп выступали
животноводы, полеводы и овощеводы.
В то же время во многих сферах деятельности Молдовы вновь выросла
роль представителей этнических меньшинств, в том числе русских, несмотря
на жесткую кадровую политику руководства республики в начальный период
ее суверенизации, массовую миграцию русскоязычного населения, сокраще­
ние его представительства в руководстве. Ниже своей доли в населении были
представлены молдаване среди инженерно-технических работников, специа­
листов в области информатики, работников литературы и печати, руководи­
телей экономико-социальных единиц, особенно мелких. Еще недостаточно
широким оказалось участие молдаван в финансово-банковской сфере. Оста­
лось актуальным непропорциональное соотношение работников отдельных
352
национальностей в промышленных отраслях, в том числе - более широкое
участие русских и украинцев в машиностроении и металлообработке, а мол­
даван - в пищевой, текстильной и швейной промышленности. Например, сре­
ди слесарей-инструменталыциков, станочников и наладчиков оборудования
молдаване составляли 57% (при доле в городском населении 63%), а русские
и украинцы - 35% (при доле в населении 25%), среди слесарей - сборщиков
радиоэлектронных приборов - соответственно 48% и 44% и т.д.
В сельской местности при значительном количественном доминировании
молдаван (84%) в ряде профессий они, хотя и составляли большинство, ока­
зались в отличие от конца 1980-х годов представленными ниже своей доли в
сельском населении. Например, среди агрономов (75%), руководителей круп­
ных и мелких хозяйственных единиц (76%), операторов-аппаратчиков (77%),
трактористов (74%). Многие сельскохозяйственные профессии потеряли в
кадрах в результате массовой миграции молдаван из села.
В начале нового века еще заметней стала этническая специфика профес­
сионально-отраслевого состава интеллигенции. Так, русские и украинцы по
относительной величине производственной интеллигенции опережали мол­
даван более чем в полтора раза, во столько раз отставая от последних по доле
работников массовых профессий. Эта разница оказалась больше, чем в конце
1980-х годов.
Получила дальнейшее развитие обозначившаяся еще в 1980-х годах тен­
денция к увеличению дистанции между титульным и не титульным населе­
нием по представленности в органах управления. В этом отношении разница
между молдаванами и прочими этническими группами к началу 2000-х годов
достигла нескольких раз. В 2004 г., например, на 10 000 занятого городско­
го населения приходилось руководителей органов центрального и местного
управления: у румын - 57 человек, у молдаван - 54, у украинцев - 29, у рус­
ских - 22, у гагаузов - 30, у болгар - 32. Изменилось соотношение молдаван
и представителей других этнических групп республики в сфере хозяйствен­
ного управления. Если в конце 1980-х годов (по данным Всесоюзной пере­
писи населения 1989 г.) на 10 000 занятого городского населения молдаване
имели 130 хозяйственных руководителей, а русские 268, т.е. вдвое больше,
то в 2004 г. эта разница заметно сократилась. У молдаван данный показатель
вырос более чем в 6 раз, до 856 человек, а у русских - менее чем вчетверо,
до 991 человека.
Повышение представительства молдаван в управленческих структурах
“своей” республики в начале суверенизации имело огромное значение для
молдавского народа. Оно способствовало мобилизации людей на активное
участие в преобразованиях, осуществляемых политическими и хозяйствен­
ными лидерами их этнической принадлежности, сглаживало в глазах насе­
ления огрехи при проведении реформ, помогало преодолевать трудности пе­
реходного периода. Однако постепенно к большинству молдаван приходило
осознание того, что моноэтничное руководство - далеко не самый идеальный
вариант правления для обеспечения процветания молдаван. Выбор молдава­
нами своих государственных и общественных деятелей стал более продуман­
ным и менее эмоциональным. По данным переписи 2004 г. в составе органов
власти, несмотря на доминирование молдаван, около 30% мест принадлежа­
ло лицам нетитульной национальности.
15. Молдаване 'іс.'і
 Сохраняющиеся особенности в отраслевой занятости отдельных этни­
ческих общностей Молдовы в определенной мере стали компенсировать­
ся значительным сближением их социально-профессионального состава.
Действующая ранее тенденция к сближению социально-профессиональной
структуры людей разной этнической принадлежности в начале нового века
была практически полностью реализована. Правда, если в прошлые годы
она обеспечивалась преимущественно за счет более быстрых темпов обра­
зовательного и профессионального роста молдаван, “догоняющих” ранее
ушедших вперед русских, украинцев, евреев, то в новое время, помимо этого
фактора, действовало и немало других, в том числе этнополитических, миг­
рационных, демографических.
Хотя дистанция между этническими общностями, находящимися на про­
тивоположных концах социальной лестницы (в советский период - между ев­
реями и гагаузами, в современный - между румынами и гагаузами), осталась
примерно такой же, различия в большинстве социально-культурных показа­
телей у молдаван, с одной стороны, и русских, украинцев, болгар - с другой,
намного сократились. Если в прошлые годы молдаване несколько отставали
от русских и украинцев по доле интеллигенции, а по массовости квалифи­
цированных рабочих заметно их опережали, то в начале нового века относи­
тельная величина этих групп у данных национальностей оказалась практиче­
ски выравненной. Например, в городах доля специалистов и руководителей
составляла у молдаван 45%, у украинцев и русских - 48%, у болгар - 43%, у
гагаузов - 34%. За счет резкого сокращения у молдаван относительной чис­
ленности квалифицированных рабочих этнические общности заметно сбли­
зились и по этому показателю.
В сельской местности молдаване продолжали лидировать по доле ра­
ботников квалифицированного физического труда, но разницу с русскими и
украинцами в доле занятых умственным трудом сумели сократить с 1,5 до 1,3
раза.
При заметном росте интеллигенции молдаване еще не достигли позиций
русских, украинцев и болгар по уровню образования. Согласно переписи на­
селения Республики Молдова 2004 г., даже в городах на 1000 человек от
10 лет и старше среди молдаван приходилось 159 людей с высшим образова­
нием и 112 со средним специальным, в то время как среди украинцев - 196 и
174, русских - 230 и 151, болгар - 166 и 147, румын - 345 и 97.
Важно отметить, что весьма высоким уровнем полиэтничности отличался
состав новых предпринимательских структур. Обратившись к справочнику
“Кто есть кто в Молдове”, отметим, что среди упомянутых в нем представи­
телей бизнеса молдаване составляют примерно 40%. Уровень участия людей
в частной сфере деятельности практически не зависел от этнического и язы­
кового фактора, что иногда еще имело место в государственном секторе.
Несмотря на издержки кадровой политики руководства, шансы людей
разной этнической принадлежности на социальное продвижение выравнива­
лись. Интенсивная межпоколенная социальная мобильность имела место у
людей разных национальностей, и молдаване в этом отношении не находи­
лись в каком-то особо привилегированном положении. Сравнение социально­
профессионального состава респондентов и их отцов показало превышение
доли специалистов и руководителей в поколении “детей” у молдаван, укра­
инцев и болгар в 2 раза, у русских - в полтора, а у гагаузов - почти в 4 раза.
354
 В целом можно сказать, что период, прошедший после суверенизации
Молдовы, носил для молдаван весьма противоречивый характер. С одной сто­
роны, молдаване сумели поднять свой социальный статус, расширить отряды
дипломированных специалистов и руководителей, сформировать новый со­
циальный слой предпринимателей, новую управленческую, производствен­
ную и культурную элиту, “догнать” лидировавшие в прошлом этнические
общности по доле социально продвинутых групп. Преодолевая экономиче­
ский кризис, они возрождают наукоемкое, конкурентно способное произ­
водство, аграрно-промышленный комплекс и т.п. Молдаване явили собой
классический пример успешной реализации этнической общностью своего
социально-культурного потенциала. На смену крестьянам с невысоким уров­
нем образования пришли профессионалы во всех сферах деятельности - от
сельского хозяйства до самых современных отраслей науки.
Молдаванам удалось сохранить добрые трудовые отношения с представи­
телями других этнических групп республики.
В то же время молдаване потеряли значительную часть своих квалифи­
цированных кадров, по ряду социально-экономических показателей опусти­
лись на десятилетия назад, оказались на низших позициях в Европе по уров­
ню материальной обеспеченности, особенно сельского населения, испытали
резкое имущественное расслоение. И тем не менее, издавна присущие народу
трудолюбие и терпение в целом помогли ему занять активную жизненную
позицию в сложном и болезненном процессе адаптации к постсоветским реа­
лиям, не потерять оптимизм и надежду на лучшее. По данным этносоциоло-
гических опросов, более 80% молдаван испытывают чувство уверенности в
завтрашнем дне и 85% готовы предпринять все усилия для улучшения своей
жизни. И хочется верить, что они сумеют этого добиться.

15*
 ГЛАВА 11

ТРА ДИ Ц И О Н Н А Я О БРЯ Д Н О С ТЬ

КАЛЕНДАРНЫЕ ОБЫЧАИ И ОБРЯДЫ

молдавских народных календарных обычаях нашли отражение слож­

В ные процессы формирования, преобразования, интеграции взаимо­

связей, происходивших между фракийцами, римлянами и славянами.
Первые упоминания о молдавских календарных праздниках и обрядах
встречаются у иностранных путешественников ХѴІ-ХѴІІ вв. - итальянца
Франко Сивори (1551-1590 гг.), Антиохийского архидиакона Павла Алепп­
ского (1650-1660 гг.), у папского посланника Маркуса Бандинуса (1646—
1648 гг.) и др. Первые записи и описания календарных обрядов относятся
к XVIII в. В работе “Описание Молдавии” Дмитрий Кантемир анализирует
некоторые зимние обряды, малознакомые сегодня: цурка (turca), вержелатул
(vergelatul), киралейса (chiraleisa).
Богатый материал был собран в XIX - начале XX в. этнографами П.А. Сыр­
ку, Б.П. Хаждеу, Т. Бурада, Т. Панфиле, С.Ф. Мариан, А. Матеевичем, а также
А.Н. Веселовским. В XX в. большой этнографический материал был собран
исследователями О. Константинеску, П. Штефэнукэ, Б. Мальским, П. Ка-
раманом. Во второй половине XX в. проблематикой календарных обрядов
занимались молдавские этнографы В. Зеленчук, Ю. Попович, Ю. Филип,
Г. Спатару, Н. Биешу.
Основным занятием населения, жившего на территории Молдавии с
древних времен, было земледелие; особенности биологического развития ра­
стений и домашних животных определяли годичную цикличность трудовой
деятельности и соответственно связанных с ней обрядов. Это привело к воз­
никновению своеобразного народного земледельческого календаря, который
отражал необходимые для урожая природные явления, отмечались точные
дни языческих (впоследствии христианских) праздников. На календарные
обычаи и обряды молдаван сильное влияние оказала христианская церковь с
ее праздниками, постами, памятными днями.
Можно разделить всю совокупность годовых аграрных обычаев и обря­
дов на четыре цикла: зимние, весенние, летние и осенние.
С древних времен земледельцы руководствовались в своей хозяйствен­
ной деятельности закономерностями чередования времен года, приурочивая
к ним аграрные праздники с соответствующими им обрядами, магическими
действиями, поверьями. В Молдове концом осени и связанного с ней сель­
скохозяйственного цикла считается 26 октября (день Дмитрия). С этого дня
начинался зимний период, который длился до 8 марта. В народе этот день
назывался Сымедру. 26 октября хозяева овец рассчитывались с пастухами,
вручая им кроме основной платы маленькие подарки - “чтобы коровы, козы
и овцы плодились”.
Богат и интересен своей обрядностью Новогодний цикл праздников, ко­
торый включает Рождество, Новый Год и Крещение. У молдаван особое зна­
чение придается 25 декабря, дню, когда заметным становится поворот солнца
356
на лето (сам церковный праздник Рождество был заимствован из Культа Солн­
ца). Обряды и ритуалы святочного цикла включают приметы, верования, га­
дания, магические действия. У молдаван сохраняется до наших дней поверье,
что в период между Рождеством и Крещением открываются границы между
двумя мирами - живых и мертвых.
Молдаване считают, что зима начинается со дня святого Андрея (30 но­
ября, или 14 декабря по старому стилю). В прошлом этот праздник носил ма­
гический характер, а на современном этапе развития общества сохранился (в
основном для молодежи) как традиция, смысл которой - обеспечить любовь
и гармонию семейной жизни, которая ждет молодых в будущем году.
День св. Андрея использовали для всевозможных гаданий и колдовства.
Девушки гадали на суженых. Во многих селах Фалештского, Глодянско-
го, Рышканского, Дрокиевского районов девушки пекут из теста лепешки
(ЪаІаЬщіе) - привозя воду из колодца. После выпечки эти лепешки ставят пе­
ред дверью, вызывают собак, и чья лепешка будет съедена первой, та девушка
выйдет замуж первой. Другое гадание - со свечами: девушка капает несколь­
ко капель воска в миску с водой, при этом капли символизировали суженого.
Если капли соединялись, значит девушка выйдет замуж за любимого.
Молдаване верили, а многие продолжают верить и до сих пор, что в ночь
на св. Андрея на дорогу выходят стригои и стригойки (strigoi, зі^ о а іса ).
Это духи умерших мужчин и женщин, сильно согрешивших в жизни, и жи­
вые стригои в человеческом обличье. Живые стригои бились с мертвыми до
первого пения петухов. Существовало поверье, что в эту ночь мертвые стри­
гои ищут живых, чтобы с ними сразиться, а если их не находят, то ловят тех
неосторожных, которые не успели укрыться в доме, и высасывают их кровь.
Средством защиты от нападения стригоев считался чеснок, поэтому в канун
св. Андрея его ели, натирали тело, лоб, грудь. Чтобы стригои не могли про­
никнуть в дом, чесноком обмазывали окна и двери, ставили знак креста на
дверях и на дымоходе. В этот день не работали, чтобы волки не задрали скот;
сохранился обычай натирать чесноком помещение для скота. Интересен обы­
чай “хранение чеснока” (рагк си тШгоі), отмечаемый в ночь на св. Андрея.
В Молдове справляют этот обычай следующим образом: в канун праздника
8-10 девушек вместе в парнями собираются в доме одного из них. Парни
приглашают музыкантов. Каждая из девушек приносит с собой хлеб, чеснок,
пучок сухого базилика, вино. Все эти вещи расставляются на столе, покры­
том вышитой скатертью. Молодые люди пели, веселились, танцевали до по­
луночи, потом девушки угощали парней. Танцевали до утра. С наступлением
утра один из парней собирал на поднос все, что принесли девушки, все вы­
ходили во двор и начинали танцевать Хору. В центре хоровода стоял парень с
подносом, покрытым полотенцем, и исполнял “танец чеснока”. Этот чеснок
потом хранился в доме; им лечили скот, а весной сажали в землю.
Большим праздником у молдаван был день св. Николая (6 или 19 декаб­
ря). По народным поверьям святой Николай управлял Солнцем и следил, что­
бы оно своевременно освещало Землю. Этому святому приписывается спо­
собность исцелять от различных болезней. В народе говорили, что со дня св.
Николая начинает увеличиваться день.
Другой праздник, почитаемый у молдаван до настоящего времени, - Сви­
ной Игнат. В этот день запрещались всякие работы, особенно повседневные
домашние женские хлопоты. Считалось, что нарушение запрета может при-
357
вести к болезни. В этот день резали свиней и заготавливали колбасы и другие
мясные блюда к Рождеству. По обычаю, в день Игната надо обязательно заре­
зать свинью или птицу, предпочтительно черную курицу, потому что запрет
на работу существовал до тех пор, пока хозяйка “не увидела кровь”.
Апогеем зимних народных праздников являются 12 “святочных” дней, на
которые приходятся Рождество, св. Василий и Крещение (с 25 декабря по
6 января, или с 7 января до 19 января). Это время называется кышлежь.
Как и многие другие народы, молдаване считали, что зимою злые силы
хотят уничтожить все живое. Для борьбы с ними люди прибегали к маги­
ческим приемам, одними из которых были ритуальные огни, зажигаемые в
Молдове в дни Дмитрия (26 октября) и Андрея (30 ноября). Молодежь соби­
ралась в центре пахотного участка. Здесь зажигали костер, танцевали вокруг
него, а затем парни и девушки прыгали через затухающий костер. Считалось,
что это способствует исполнению желаний. Ритуальные огни, согласно пове­
рью, защищали от злых сил зимы.
14 ноября отмечается Іазаіиі засиіиі сіе розШІ сгасіипиіиі (начало поста
перед рождеством). В этот день ели много мяса, брынзу. В первый день по­
ста (15 ноября) справлялась лроіасапіа - собирались по 3-4 семьи, чтобы
очиститься от “скоромной” пищи осеннего периода. В этот же день обычно
вся кухонная посуда обдавалась кипятком, чтобы и на ней не осталось следов
скоромной пищи. Пост длился 40 дней (до 25 декабря).
Связь солнца и “земного огня” явственно выступает в народной обряд­
ности праздника Сгасіип - Рождество. В эти дни нельзя было тушить огонь.
Он должен сам погаснуть - иначе урожай будет поражен головней.
Основным обрядовым блюдом была колива - вареная пшеница, заправ­
ленная медом, орехами и толченым маком. Сверху ее украшали орехами, са­
харом, сушеными фруктами в виде креста. Главное место в обрядовой трапе­
зе занимают калачи различной формы; так, из первого теста готовили особый
калач - сгасіип, в форме цифры восемь. Сохранился до настоящего времени
во многих сельских семьях молдаван, и в некоторых городских молдавских
семьях обычай готовить еще один калач - а]ип, что означает канун празд­
ника Рождества. Сохранился обряд, когда в канун Рождества, после захода
солнца, свежеиспеченный калачик в форме восьмерки вешали на гвоздь под
иконой на восточной стороне дома и держали там до весны. Весной перед
пахотой его снимали, окуривали и подвешивали к плугу, оставляя до полной
вспашки поля, потом разламывали на куски, часть его разбрасывали по полю,
а остальное съедали животные и люди. Калач, выпекаемый во время празд­
ника Рождества, имел магический смысл: он должен был обеспечить пло­
дородие земли, повышать урожай, защищать животных от болезней (иногда
часть его отдавали волам и лошадям после вспашки - чтобы они были здоро­
вы). Обрядовый калач обязательно был круглой формы, символизируя собой
солнце.
Вечером накануне праздника на стол расставляли семь, девять или двена­
дцать блюд: калачи, пирожки, варзарь (слоеный капустный пирог), вареные
сливы и груши, жареную рыбу, борщ с рыбой, вино, водку, вареную пшеницу,
фасоль. Хозяйка дома по традиции обходила три раза вокруг дома с кутьей
в руках “чтобы дом всегда был таким богатым и сытым, как сейчас”. Каж­
дый продукт, по поверьям, обладал определенным магическим свойством:
бобы означали сытость в будущем, сушеные фрукты успокаивали в течение
358
года. Первую ложку кутьи хозяин бросал на пол или в огонь. Ж елая высоко­
го урожая зерновых, хозяин перед трапезой набирал ложку кутьи и говорил:
“Пусть колосья наливаю тся, наливаю тся; пусть снопы со б и р аю тся...” . Ж ен­
щины собирали прилипш ие к полу зерна и отдавали скоту или разбрасы вали
в поле.
Торжественная трапеза в день Рож дества отличается и обилием мясных
блюд. Едят холодец, свиное мясо, колбасу, мясной отвар, соус, суп, галуш ­
ки, голубцы, плацинты, пироги. У потребление за ритуальным столом свиного
мяса наводит на мысль о стремлении людей приобщ иться к тем магическим
свойствам, которые приписы вались съеденному животному: плодовитости,
урож айности и благополучия в семье.
У молдаван сущ ествую т особы е дни для празднеств в честь умерших.
Один из таких праздников в М олдавии - сгасіип, поминание усопш их род­
ственников прослеж ивается во всех обрядах праздника: в огнях солнцево­
рота, в ж ертвопринош ении свиньи, в обрядовой трапезе, а такж е в текстах
некоторых колядок.
У молдаван с кануна Рож дества и до Крещ ения на празднично накрытом
столе на сене стояли обрядовы е куш анья, покры ты е чистой красивой ска­
тертью. Сено должно подчеркнуть христианскую сущ ность праздника, сим ­
волизируя ясли, в которые был уложен новорож денны й И исус Х ристос.
Среди песнопений, которые исполнялись колядую щ ими в канун Рож дест­
ва, такж е преобладали славления Х риста и Богоматери (“Три пастуха” - Тгеі
разіогі, “Звезда” - Зіеаиа). Евангельским сюжетом вызваны и хождения “со
звездой” , которые сохранились во многих селах М олдавии и по сей день. На
деревянную палку прикрепляется бумажная звезда, подсвеченная изнутри. В
дар от хозяев колядую щ ие получали колиндец - специальны й калач, яблоки,
орехи, а иногда и деньги.
В основании представлений об обрядах, обычаях и ритуалах Н овогодних
праздников леж ит богатый пласт язычества: магия (имитативная, инициаль­
ная), тотемизм, фетиш изм, почитание умерш их и предков. О собенно инте­
ресны в этом отнош ении м агическая имитация пахоты и сеяния, суеверное
стремление использовать растительную силу фруктового дерева в обеспече­
нии урожая, инициальная магия обрядового стола. Н овогодние обряды долж ­
ны были магическим образом обеспечить плодородие в новом году.
О собенное место среди новогодних обрядов молдаван занимаю т обычаи,
связанные с плугом и пахотой.
В Х Ѵ ІІІ-Х ІХ вв. днем 13 января с символическим изображ ением плуга
по домам родственников, друзей, соседей и просто односельчан ходили дети
и подростки с новогодними поздравлениями и пожеланиями здоровья и сча­
стья. Вечером по селу ходили группы из 5 -6 парней уже с настоящ им плугом,
в который впрягали пару волов. Среди них вы бирались руководители вэтаф и
банарь, который собирал деньги ( Ьапі). Кроме больш ого плуга, в их реквизит
входили колокольчик ( сІоро{еІ), бухай*, а такж е м аленький деревянны й плу­
жок (рІи^$ог). К краю плужка были привязаны красной ш ерстяной ниткой
стебли базилика. К плужку подвеш ивались колокольчики и бич.

* Бухай - пустой бочонок, обтянутый дубленой овечьей шкурой, через которую протянута
прядь конского волоса, при натяжении издающая звук, похожий на рев быка.

359
 П одойдя к дому, спраш ивали у хозяев: “Вас поздравить?” (“&? ѵа игатТ\
‘РгітпЩ игШогііТ\ “РгітЦі си каИигаР). Обычно хозяин отвечал: “П ожалуй-
ста” (“Poftim”).
Е і, p lu gu §or cu 4 b o i, Э й , п л уж ок с 4 бы кам и,
Sariti cu sam an ta, С п еш и с п о с е в о м ,
C á sa u su cá b rázdita. А то б о р о з д а вы сохн ет,
Sariti cu c o la c u С п еш и с калачом ,
C á v a farám á b o ii pragul! А то волы р а зр у ш а т т вой п о р о г!
H ái, h a i! !! Х э й , Х эй !

Н овогодний праздник у молдаван вклю чает и народное театраль­

ное искусство. М олдавская народная драм а насчиты вает около 50 про­
изведений со множеством вариантов. Ее тематика отраж ает борьбу ге­
роев против злых сил природы, борьбу за урожай, борьбу народа против
турецкого ига и более современны е сюжеты. П раздник Н овый год вклю ­
чает хождение взрослы х - ряженых, где выступали “коза”, “олень”, ф ан­
тастическая птица “брезоая” . Коза служ ила символом плодородия. По на­
родным поверьям козья ш ерсть - магическое средство, защ ищ аю щ ее от
врагов.
На второй день в центре села начинается “Ж ок” - сельские танцы, где
танцую т все желаю щ ие - и стар и млад. С ущ ествует примета, что девуш ки,
которые впервые были введены в Ж ок в первый день нового года, должны
быть счастливы весь год.
И ногда хозяева приглаш али “пахарей” в дом, угощ али различны м и блю ­
дами, вином, пели песни. Были ритуалы поздравления и с м узы кальны ми ин­
струментами (fluier, cobzá, vioará, cimpoi, toba).
О бряд заканчивался ритуалом “пожелание калачей” {игarea colacilor):
M u ltu m im d e i§ti c o la c i fru m o§i С п а с и б о за эт и кр аси в ы е калачи,
ín co v a tá p lá m á d iti В коры те за к в а ш ен н ы е,
In d e g e te ím p le titi В л а д о н я х с к р у ч ен н ы е,
C u záhar záh áru iti С а х а р о м п о сы п а н н ы е,
C u b u su io c im p o d o b iti Б ази л и к ой у к р а ш ен н ы е,
P entru n o i v o in ic i gá titi. Д л я н а с, б о га ты р ей , и с п е ч е н н ы е .

В первое утро нового года (1 января, или 14 января по старому стилю )

дети соверш али обряд посева зетапаіиі: посещ али родственников, друзей,
соседей. П одражая сеятелям, дети разбрасы вали горстями зерна пш еницы,
ржи, овса, кукурузы. По обычаю , это зерно давали животным, чтобы не боле­
ли, или во время сева разбрасы вали в поле.
П осев сопровож дался специальны м текстом:
Sá cr e a sc á g r íe le П у ст ь р а с т е т п ш ен и ц а ,
M a la e le , p á p u § o a ele П р о с о , к у к у р у за ,
L a anuí §i la m ul{i ani! В эт о м и б у д у щ е м го д у !
Sánátate nouá! Зд ор ов ья !

Х ристианский праздник св. В асилия совпадает с Н овым годом (1 января,

или 14 января по старому стилю). В канун св. Василия колядовали меньш е,
колядки были посвящ ены “вызыванию плодородия” земли (особенно “Р1и&4-
§огиГ).
В праздник св. Василия особенны м образом принимали в доме так назы ­
ваемого полазника (роіагпіс) - первого входящего в этот дом человека муж ­
360
ского пола; считалось, что он должен принести счастье. П одойдя к очагу, по-
лазник желал семье удачного года, хорош его урожая, приплода скота, птиц.
П оследним среди зимних праздников является Крещ ение {Botez, Botezul
Domnului, Apa sfintitá), которое празднуется 19 января. Рано утром и днем
люди набирали в церкви святую воду. В канун праздника на стол вместе с
традиционной обрядовой пищей ставили два хлебца и стакан с водой, пред­
назначенные для умерш их родственников. В этот день приходской клир хо­
дил по всем дворам, во все семьи. Х озяева дом а встречали их на пороге с за­
жженной свечой в руках. В начале освящ али горницу {Casa Маге), где стоял
праздничный стол, затем другие помещ ения. В каждом доме свящ енник дол­
жен был посидеть за столом, отведывая понемногу от каждого блюда, бросал
на пол зерна вареной пш еницы, чтобы год был плодородный и чтобы хорошо
роились пчелы. Сено, леж авш ее под блюдом на столе во время освящ ения
пищи, отдавали скоту - овцам, козам, коровам. Свящ еннику давали калач,
деньги, хозяин дома провожал его до ворот.
В день Крещ ения молодые люди гуляли по селу в шапках, опущ енных до
бровей. По обычаю , того, кто попадал им навстречу, силой тащ или к колодцу
и обливали водой. Этот обычай назы вается Iordan, Iordanuf. Значительное
место в день К рещ ения Х ристова занимало водосвятие, которое происходило
у колодца, на территории церкви. Верили, что в ночь на Крещ ение, так же
как и под Н овый год, раскры ваю тся небеса, и тот, кто умер в эту ночь, мог
попасть прямо на небо.
О бычаи и праздники Н овогоднего цикла представляю т большую ценность
для всех поколений, не только как почитание умерш их, но и как форма кол­
лективного общ ения, как удовлетворение потребностей досуга. Они выпол­
няют воспитательную , эмоционально-эстетическую , культурную функцию,
функцию социализации семьи.
П осле празднования “проводов зим ы ” (в феврале) наступает праздник
М эрциш ор {Már\i§or), от слова март. В это время стараю тся отметить воскре­
шение природы. Одна из легенд, посвящ енны х этому празднику, говорит о
том, что прекрасная царевна цветов, Ф иалка (Брэндуш ика) ж ила счастливо в
своем царстве, но в силу неодолимых чар влю билась в М артика - М эрциш ора
и потеряла покой. М ать М артика, возмущ енная тем, что сын ж енится вопреки
ее советам, гонит прочь Фиалку, и та замерзает. Узнав об этом, М артик обра­
щ ается к своему владыке Году с просьбой превратить Ф иалку в мартовский
подснежник. С тех пор М эрциш ор в начале марта встречается со своей лю ­
бимой - Фиалкой.
Для молдаван традиционно, каждый год, перед 1 марта мэрциш оры д е­
лаю тся девуш ками из красных и белых ниток - они символизирую т лю бовь
и благородство. Сущ ествует обычай дарить М эрциш ор родителям, друзьям,
возлю бленным. О бряд состоит в том, что человек, дарящ ий М эрциш ор, при­
крепляет этот талисм ан к лацкану одежды. Н осят мэрциш оры до цветения
деревьев, после чего его снимаю т и привязы ваю т к деревцу.
М ногие традиции м есяца мая (народное название - Frunzar, от frunza -
лист или Florar от Floare - цветок) связаны с праздником Святой Пасхи. “М ай
это рай” , - говорит народная мудрость. Если не идут дожди в мае - не жди
хорош его урожая. В течение первой недели Великого П оста в церкви свя­
щ енник проводит ежедневны е богослужения, а в конце недели все старались
принять причастие {impártá§anie). П оследнее воскресенье П оста назы вает­
361
ся Duminica Florülor. В этот день все по возможности старались посетить
церковь. В Чистый, или Великий четверг (Joia Маге), приходя домой после
богослуж ения, окуривали дом церковными свечами, начиная с порога, в знак
очищ ения дом а от злы х духов.
В Великий четверг в М олдавии пекли калачи (colad), куличи ( cozonaci),
пасхи (pasca), красили яйца. Кулич приготавливали из дрожжевого теста с
добавлением яиц, молока, сахара. Пасху - круглую или квадратную по фор­
ме - приготовляли из муки и сладкого творога. П еред тем, как поставить хлеб
в печь, его перекрещ ивали. В субботу готовили обрядовую еду - холодец, ж а­
реное мясо ягненка, голубцы. В субботу вечером хозяйки уклады вали в кор­
зину краш ены е яйца, пасху, куличи, мясо, соль, овощ и, свечи и направлялись
в церковь. Н аутро после богослуж ения все члены семьи умывались водой, в
которую предварительно клалось краш еное яйцо. С читается, что это придает
здоровье. П осле молитвы “О тче наш ” все члены семьи чокались краш еными
яйцами и приступали к трапезе.
В первы й день Пасхи, после обеда, подростки, молодые парни и девуш ки,
взяв яйца и копейки, ш ли на качели. Эти яйца затем раздавались бедным, как
помана (на помин душ и усопш их). Н а второй день П асхи ходили в гости или
принимали гостей дома.
Через неделю после П асхи м олдаване поминаю т усопш их родных и близ­
ких, на кладбищ е приносят поману - полотенца, носовы е платочки, круж ­
ки, тарелочки, конфеты, выпечку, вино, другую разнообразную пищ у и даже
одежду. Все это раздается родным и близким, друзьям, соседям и незнако­
мым прохожим, со словами, что данная помана за упокой душ и ум ерш его...
(...de sufletul reposatului...) с упоминанием имени умерш их родителей, род­
ственников, друзей и т.д.
Сущ ествует поверье, что умерш ие живут на “том свете” . Больш инство из
них хорош ие, добры е bläjini, от чего и произош ло название дня поминовения
усопш их - Pa§tele bläjinilor. Д ругое поверье, укоренивш ееся в М олдавии, - с
кем на Пасху чокаеш ься яйцами - с тем будешь встречаться “на том свете” .
П раздник П апаруда (Paparuda) отмечался в третий или, в отдельны х се­
лах, в пятый четверг после Пасхи. П апаруда - это, возможно, древняя “бо­
гиня дож дей”, в праздновании этого дня прослеж ивается отголосок культа
воды - вызов дождя, приносящ его благосостояние земледельцу. Этот обычай
вклю чает в себя элементы из сферы мифологии, религии, магии - именно
публичной магии, - которая происходит средь бела дня, на глазах всего сель­
ского общ ества. О бязательным элементом обряда П апаруда является Зеленая
М аска - девуш ка, которая “одета” зелены м и листьями, представляю щ ая ант­
ропом орф ны й дух растений. Д ень П апаруда является святым днем, в который
люди не работали, ходили по улицам села, по дворам, приговаривая “Paparu-
dä, ruda, vino de ne udä” (Папаруда, приходи, нас намочи).
Н а 24 июня приходится праздник под названием Д рэгайка (Drägaica),
совпадаю щ ий с религиозны м праздником И вана Купалы. Во м ногих селах
М олдовы он назы вается “С ы нзене” (Sânzene) - от названия цветка ж елто­
го цвета (Galium Verum), который играет определенную роль в празднике
Дрэгайка.
Этот термин происходит от слова târgul, iarmarocul, т.е. ярмарка, кото­
рая проходила каж дый год 24 ию ня, а такж е Joe (народный танец - Д рэгай­
ка), организованны й на этой ярмарке. Д рэгайка - это и название миф ических
362
сущ еств, которые делали травы целебными, духов, придававш их семенам
свойство прорастать и давать урожай. Также Дрэгайкой назывался холм
(.movilá), где в древности, по легенде, парни и девуш ки собирались и учились
танцевать. О бычай Д рэгайка состоит в следую щ ем: 24 июня, когда пш еница
уже начинает поспевать, девуш ки собирались и выбирали самую красивую из
них. Ее и называли Д рэгайка; на ее голову надевали венок из колосьев пш е­
ницы и множ ества разноцветны х платков и вручали символические ключи от
житницы. Девуш ки вместе танцевали, пели. По обычаю , как отмечает Д. К ан­
темир в своем “О писании М олдавии”, девуш ка, выбранная на роль Д рэгайки,
могла выйти замуж не раньш е чем через три года.
Д рэгайка, или Сы нзы енеле, очень близко совпадает с днем солнцестояния
(21 июня) и покры вает период интенсивного общ ения между двумя мирами,
между живыми и мертвыми. Сущ ествует обычай в это день собирать цветы
(Сынзы ене или Д рагайче) и другие лечебные травы (желтый донник, чабрец
и др.), которые применялись для лечения некоторых заболеваний. Цветы Д рэ­
гайка приносили в дом удачу.
2 августа молдаване отмечаю т праздник св. Илие (И льи П ророка). В этот
день в церкви принято святить яблоки и угощ ать ими родных, близких и дру­
зей. Этот обычай в М олдавии сохранился и по сей день как в селах, так и в
городах. П осле 2 августа крестьяне говорили: se cálátore§te vara, т.е. “лето
уходит” .
21 сентября в М олдавии отмечаю т праздник ziua Сгисіі. Этот день прихо­
дится на осеннее равноденствие. П осле него земледельцы -виноградари начи­
нают сбор винограда.

СВАДЕБНАЯ О БРЯ Д Н О С ТЬ

В народном быту молдаван свадьба являлась одним из наиболее важных

событий в ж изни человека. Даж е бедный крестьянин был вынужден, согласно
традиции, отпраздновать свадьбу своих детей, хотя свадебные расходы могли
подорвать его м атериальное положение на несколько лет вперед.
Браки заклю чались больш ею частью по лю бви, но всегда с согласия роди­
телей. Значение законного супруж ества было настолько велико, что в случае
умыкания невесты без ведома родителей, последние очень часто прощ али
и благословляли молодых, после чего, как полагается, праздновали свадьбу.
Одно из первых подробны х описаний молдавской свадьбы дает Д. К ан­
темир в своем “О писании М олдавии” (1714-1716 гг.). В XIX в. ряд авторов
обратились к изучению народного быта, в том числе семейного: Б. Хышдеу,
И. Танский, С.Ф. М ариан, Е. Севастос, Т. Бурада, А. Защ ук, А. М атеевич и
другие. М ного информации на эту тем у можно было прочитать на страницах
К иш иневских епархиальны х ведомостей. О тдельны е сведения о молдавской
свадьбе первой половины XX в. принадлеж ат Г. М адану, О. Константинеску
и И. Стояну, Б. М альскому, П. Ш тефэнукэ. Во второй половине XX в. вы ­
шло несколько работ по молдавскому народному творчеству, в которых пред­
ставлен и свадебный фольклор. Среди многочисленных изданий необходимо
отметить этнограф ические работы молдавского этнолога В. Зеленчука, ко­
торые, наряду с выш еуказанными работами, положены в основу данной гла­
вы. Кроме того, были использованы полевые материалы автора, собранные в
1988-2003 гг. в различны х селах республики.
363
 Подготовка к установлению брачных отнош ений начиналась задолго до
свадьбы. М естом встречи и знакомства молодежи были помочи (daca) и по­
левы е работы, во время которых можно было заметить трудолю бие парня или
девуш ки. М олодежь встречалась у колодца, у калитки, а в свободное время -
вне села, в лесу, на поляне, на винограднике, у мельницы, у родника. В лю б­
ленны е могли оказывать друг другу определенны е знаки внимания на поси­
делках (.¿ezátoare), танцах (hora, jocul ), деревенских праздниках. В период
знакомства и влю бленности статус девуш ки и парня подчеркивался обнов­
лением одежды. Девуш ки готовили себе новую одежду для танцев, особен­
но пасхальных. П арни прикрепляли к ш ляпе перья павлина или цветы роз.
Чтобы подчеркнуть серьезность своих брачных намерений, молодой человек
носил цветки бархатцев (Burada, 1980. Р. 148).
П редставления о возрасте, подходящем для вступления в брак, историче­
ски менялись. В конце XIX - начале XX в. парень женился в 18-30 лет, после
30-ти считался старым холостяком (flácáu tomnatic). Девуш ка выходила за­
муж в 15-20 лет, после 20-ти считалась засидевш ейся в девках (fata bátráná).
По обычаю , девуш ка не им ела права сватать парня, оставалось только ждать
сватов (Кантемир, 1973. С. 161).
С ценарий традиционной свадьбы содерж ит три цикла: предсвадебны е об­
ряды, непосредственно свадьба и послесвадебны е обряды. Были известны
несколько форм заклю чения брака: сватовство (stárostie, petitul), помолвка
(logodna), похищ ение невесты (furatul mireseí), побег к жениху (fuga miresei)
и увод невесты в дом ж ениха в день сватанья.
В больш инстве случаев парень говорил девуш ке о своих намерениях по­
сылать сватов. П еред этим он советовался с крестны м , свящ енником, род­
ственниками. Выбор девуш ки в невесты обсуж дался всей родней парня. Для
создания семьи учиты валось в первую очередь совм естим ость молодых. В а­
жен был и материальны й достаток будущей невесты. Кроме того, выясняли,
не было ли в родне девуш ки ленивы х, пьяниц, распутны х и т.д. С читалось,
что такие пороки передаю тся по наследству. Надо отметить, что и родители
невесты внимательно присматривались к жениху.
На роль свата (одного или нескольких) (petitori, legáu, staroste) пригла­
ш али достойного человека из числа самых близких родственников или хоро­
ш их знакомых ж ениха и его семьи. Сват занимал особое место в соединении
двух семьей для создания новой семьи. В случае неблагополучного брака его
“проклинали” за плохой совет. П олучать отказ от родителей девуш ки счита­
лось больш им позором. Н есогласие вы раж алось в деликатной форме. Родите­
ли девуш ки отговаривались молодостью дочери или отсутствием приданого.
Подходящ ими для сватовства днями были четверг и суббота. П онедельник и
вторник считались неблагополучными.
Д. Кантемир отмечал древню ю аллегорическую форму сватовства: “Наши
предки, деды и прадеды , выйдя на охоту в леса, наш ли землю , которую мы
населяем и на которой теперь живем, вкуш ая ее мед и млеко. П оощ ренны й их
примером, благороднейш ий господин такой-то, выйдя на охоту в поля, л еса и
горы, напал на след лани, которая не показала ему своего лица, так как была
сты длива и охраняла свою честь, и убежала, скрывш ись в своем убежище.
М ы наш ли по ее следам, которые привели нас в этот дом. П оэтому вы должны
отдать нам эту лань, которую мы наш ли с больш им трудом в пустынных м е­
стах, или указать, куда она убеж ала” (Кантемир, 1973. С. 161-162). Родители
364
не сразу “признавали” , что в их доме находится лань. Только после долгих
переговоров они приглаш али на показ свою дочь.
Со временем древняя форма исчезла, сватанье упростилось, аллегориче­
ские приемы были заменены деловы м и разговорами: “у нас есть парень, а у
вас девуш ка, нельзя ли породниться?” или “слыш али, что у вас есть телуш ка,
у нас есть купец” .
П омолвка ( logodna) в ХѴІІ-ХѴІІІ вв. происходила в конце сватанья; по­
степенно сватанье и помолвка стали самостоятельны ми обрядами и исполня­
лись в разное время. В связи с тем, что имелись и другие формы брака, по­
молвка не была обязательной для всех. В состоятельных, зажиточны х семьях
(familii de gospodari) она была обязательной. Помолвка проводилась у неве­
сты. Один из вариантов помолвки конца XIX в. выглядел следую щ им обра­
зом: в тарелку или сито с пш еницей зары вались кольца жениха и невесты,
которые отыскивали их здесь; при этом жених старался отыскать кольцо не­
весты, а невеста кольцо жениха. П осле всей этой церемонии назначался день
свадьбы. О брученье заканчивалось поздравлением и угощ ениями (КЕВ, 1876.
С. 463-474). С этого м омента молодые назывались женихом и невестой до об­
ряда повязы вания невесты. В некоторых центральны х селах кольцо носили
до венчанья на левой руке, таким образом отмечался статус помолвленных. В
церкви свящ енник надевал молодоженам кольца на правую руку.
Своеобразной чертой помолвки был залог (zâlog ), молодые обменивались
предметами в знак обручения. П арень давал девуш ке деньги, кольцо или гре­
бешок. Д евуш ка в свою очередь - косынку, платок или платье. Со дня по­
молвки до свадьбы девуш ка не долж на была разговаривать с другими парня­
ми, танцевать могла только со своим женихом. Залог не имел правовой силы,
можно было расторгнуть помолвку с обеих сторон. В таком случае вещ и воз­
вращ ались.
П осле помолвки устраивались посиделки в доме невесты , где ее подруж­
ки помогали выш ивать полотенца для гостей и платочки для дружков, шить
рубахи для невесты , жениха и его родителей.
О бычай похищ ения невесты (furatul miresei, fuga miresei la mire) отно­
сится к глубокой древности. Позже умыкание невесты стало рассматриваться
как преступление. В М олдавии в ХѴІ-ХѴІІ вв. против умыкания были на­
правлены специальны е господарские указы. В XIX - начале XX в. похищ ение
невесты вновь стало одной из распространенны х форм брака. П арень прибе­
гал к похищ ению в том случае, если родители девуш ки были против брака
из-за его бедности или по каким-то другим причинам. Часто умыкание про­
исходило по обою дному соглаш ению молодых; это стало даже своеобразной
модой. Нередко младш ие сестры прибегали к побегу, не дож идаясь зам уж е­
ства старш их сестер.
Если парень, выказы вавш ий ранее серьезны е намерения, отказывался от
женитьбы , девуш ка, особенно, если она уже была беременна (fete greçite),
ш ла к нему домой и садилась на печи (pe cuptor). Исход был разным: ее при­
нимали в семью или отправляли домой. П оследний поступок не одобрялся,
особенно в случае берем енности девуш ки.
В случае побега или похищ ения, на третий день молодые приходили к
родителям невесты и просили прощ ения (la iertat) за свой поступок. Не все­
гда-родители прощ али, в этих условиях девуш ка не получала свое приданое.
365
О бычай просить прощ ения соблюдался и в случае увода невесты по обою д­
ному согласию родителей.
Сговор ( tocmalâ, întelegere, râspuns, punere în cale) происходил в доме ж е­
ниха с участием родителей обеих семей, близких родственников и венчаль­
ных родителей. С адились за стол, на который ставились тарелки с кусками
хлеба и соль. Во время сговора назначали день свадьбы, договаривались о
размере приданого и реш али хозяйственные и организационны е вопросы.
П осле сговора в доме невесты происходила кройка рубах ( croitul
câmaqelor). О бычай сохранился до середины 50-х годов XX в. В гостиной
открывали сундук с приданым, откуда доставали и вы ставляли напоказ ру­
лоны домотканого полотна. Из этого м атериала кроили свадебную одежду, в
первую очередь рубаху и ш таны для жениха, рубаху для невесты , затем ру­
бахи для родителей жениха. Этот процесс сопровож дался веселой музыкой и
застольем. О стальны е предметы свадебной одежды могли приобретаться на
ярмарке.
За несколько дней до свадьбы, обычно в понедельник, в доме ж ениха и
невесты происходил обряд просеивания муки ( cernutul fâinii, pornitul sitelor).
Девуш ки и парни мололи пш еницу на прим итивной ручной мельнице. П о­
сыпали мукой головы ж ениха и невесты , чтобы те ж или в достатке до глубо­
кой старости (Ф олклорул обич ею ри л ор..., 1973. С. 27). В обряде принимали
участие девочка и мальчик - родственники ж ениха и невесты. Дети должны
были быть из неразведенны х семей, сущ ествовало поверье, согласно кото­
рому разведенная семья могла отразиться отрицательно на будущем м олодо­
женов. В сито с мукой клали орехи, конфеты и монеты. П еред тем как при­
ступать к просеиванию , дети долж ны были гикать за углом дома. Кто-то из
старш их стрелял из ружья. Муку, символично просеянную детьми, в некото­
ры х м естах пропущ енную через ш елковое сито, добавляли в тесто для хлебо­
печения, а орехи, деньги и конфеты оставались детям.
Самым подходящим временем для свадьбы считалась осень, когда закан­
чивались работы по уборке винограда, фруктов и овощ ей, а такж е период
после Рож дества и Пасхи. С правлять свадьбы в пост было предосудительно.
Д лительность свадьбы и пы ш ность обрядовы х церемоний обусловливались
степенью заж иточности обеих семьей, принадлеж ностью к какой-либо соци­
альной среде. С вадьба могла длиться в течение недели или 2 -3 дня. Самые
бедные ограничивались соверш ением венчания в присутствии ближайш их
родственников и скромным угощ ением.
С вадьба была традиционны м действом, в котором участвовало множ ест­
во персонажей. Главными из них являлись жених и невеста, родители бра-
чую щ ихся, посаж ены е родители. Задолго до свадьбы избирались посаж ены е
родители. В центральны х областях М олдавии в первую очередь на эту роль
приглаш ались крестны е жениха. П очтительность к крестному отцу сохрани­
лась до середины XX в. П ригласить кого-либо вместо крестного отца можно
было только с его позволения. Н а севере обычно приглаш ался посаж ены м
брат, сестра или дядя жениха. И ногда приглаш ались д ве-ч еты ре пары п оса­
женых. О дна из пар считалась старш ей ( пипіі mari), остальны е младш ими
(пипіі тісі). Н а юге их число доходило до восьм и -д есяти пар. Этот момент
свидетельствует о сущ ествовании очень развитого в прош лом коллектив­
ного института посаж ены х родителей (Фолклорул обичею рилор.., 1973.
С. 279). В настоящ ее время повсем естно посаж ены м может стать не только
366
 В орничей (дружки) приглашают на свадьбу
Центральная зона Молдовы. 1960-е годы. Фонд НМПЭ

родственник, но и просто близкий человек, обязательно благополучный и м о­

рально устойчивый.
П осаж енны е являлись свидетелями при венчальном акте, держ а при
этом зажженые свечи и венцы ( cununele, focul) над головами жениха и не­
весты, управляли свадьбой, следили за порядком, сидели на почетном месте
за столом, обходили гостей при сборе подарков для молодых. П осаж еная мать
наряж ала невесту, перелам ы вала ритуальны й хлеб над головой невесты, при­
сутствовала при венчании, провож ала молодых на брачную постель, устанав­
ливала факт девственности невесты, повязы вала ей голову в знак перехода в
группу замуж них женщин.
О бязательными действую щ ими лицами были парни и девуш ки со сторо­
ны ж ениха и невесты ( vomie, vâtaf, vâtâjel, diavor, dregâtor, dru§câ, vornicicâ,
cuscriçoara). Один из них назначался больш им дружкой ( vornicel de frunte,
vornicelul mare, dru§ca mare). Д евуш ки-подружки невесты и дружки жениха
все время находились рядом с ними, активно участвовали в происходящих
событиях. Эта категория участников представляла половозрастную группу,
которую жених и невеста покидали. М олодежь исполняла ряд ритуалов и об­
рядов: приглаш али гостей на свадьбу, наряж али ж ениха и невесту, принимали
и угощ али вином гостей, руководили ритуальны ми танцами у жениха и неве­
сты, обменивали калачи невесты и жениха, вы носили приданое, провожали
молодых в церковь и из церкви домой. С приходом новобрачных из церкви в
дом молодого полномочия девуш ек и парней заканчивались. В дальнейш ем
принятие молодоженов в новую социальную категорию возлагалось на поло­
возрастную группу женатых.
Среди участников отличались лица (colâcar, conocar, staroste ), ум ею ­
щие декламировать свадебные орации. Ж енатые люди из родни обеих
367
 Жених и невеста
Черновицкая область, с. Красноильск. 1960-е годы. Фонд НМПЭ

семей, помогавш ие в организации свадебны х обрядов (о^ешѴоп): турок

(;Шгсиі, ШгсиІеО - персонаж, вош едш ий в наш и обычаи со времен О ттом ан­
ской империи, помогал в общ ении м еж ду матерями ж ениха и невесты ; ж ен­
щины (пипЩЦеІе, ргасіапсеіе), которые избирались из близких родственниц;
поварихи (ЬисаШгезе, ѵскгагі{е, соІсегЦе, р огакоаге) и др. Необходимыми
участникам и были пожилые люди из родни. Они наблю дали очередность
и правильность исполнения свадебны х действий, от них в больш ей сте­
пени зависел благополучный исход свадьбы. М ногочисленные зрители оце­
нивали размеры приданого, количество приглаш енных, наряды и красоту
молодых и т.д.
Свадебному наряду придавалось особенное значение. Он символизиро­
вал социальны й статус жениха и невесты на период отделения от половоз­
растной группы неженатых для перехода в другую социальную категорию.
368
Ж ениха выделяла среди других участников обряда выш итая невестой рубаха.
На севере М олдавии жених прикреплял к ш ляпе пучок щ етины дикого каба­
на - символ плодовитости, и веточки мирта - символ ж изнеспособности и
долговечности. П утеш ественники X VII в. заметили среди язы ческих элем ен­
тов свадебной обрядности, что жених носил шапку во время свадьбы. Этот
обычай можно объяснить тем, что по поверью человеческие волосы наделены
магической силой. В целях защ иты от злых сил, способны х повредить всту­
пающ им в брак, жених носил шапку, а невеста свадебное покры вало, позже
фату (Э тнограф ические исследования..., 2006. С. 229).
В конце X IX в. невеста вместо традиционного костю ма из рубахи, юбки
и пояса уже надевала свадебное платье. В енок считался необходимой при­
надлеж ностью наряда невесты. Когда-то невесты плели свадебные венки из
вечнозелены х листьев барвинка, символизирую щ их ж изнеспособность, пло­
дородие и девичью лю бовь (Legendele..., 1994. Р. 53, 59-66). Но уже долгое
время вместо натуральных цветов в свадебном наряде использую тся декора­
тивны е белые восковые цветы, из которых заплетаю т венки.
Во время венчания лицо невесты покры вало тонкое полотно (Calatorii
stráini..,1976. Р. 356). “По возвращ ении из церкви лицо невесты накрываю т
легким покры валом из красного шелка. Потом, когда ее поведут на брачное
ложе, прикрепляю т покры вало у кровати над головами новобрачных” {Кан­
темир, 1973. С. 165).
Ф ата невесты {val de mireasa) вош ла в состав свадебного костю ма в конце
X IX в. одновременно с платьем городского типа. Фата и венок являлись доро­
гими вещ ами, в начале XX в. можно было найти всего два-три экземпляра в
одном селе. Н евесты , не имевш ие собственного венка и фату, брали напрокат
у зажиточных.
До середины XX в. невеста надевала под свадебное платье так назы вае­
мую венчальную рубаху {cámara de сипипіе), на кокетке, из хлопчатобумаж­
ной домотканины. По обычаю, свадебную одежду берегли всю жизнь, чтобы

Женская венчальная рубаха. Начало XX в.

г. Липканы. Фонд НМПЭ

369
надевать ее в последний путь. Таким образом проявлялась вера в продолж е­
ние супружеской связи в потустороннем мире. О бручальное кольцо хранили
как заветны й залог, чтобы надеть умираю щ ему на палец. Тот, кто обмывал
покойного, забирал кольцо себе с куском мыла (Защук, 1862. С. 483). Ж ена­
тому покойнику одевали на левую руку обручальное кольцо, а девицам д ела­
ли кольцо из воска или обматывали палец стеблем пш еницы {Сырку, 1914.
С. 368).
Н еобходимой принадлеж ностью свадебного костю ма были полотенца.
В некоторых селах каж дая девуш ка долж на была приготовить два одинако­
вых венчальны х полотенца с изображ ением брачного венца, рога изобилия и
змеи - хранительницы семейного очага. О чень часто вы ш ивались имена ж е­
ниха и невесты . П овязанны е этими полотенцами, молодые шли под венец.
Н ародное поэтическое творчество являлось органичной частью свадеб­
ного ритуала. Главное место отводилось поэтическим , музы кальны м, сце­
ническим и хореограф ическим элементам. Н и одно свадебное действие не
проходило без стихотворных деклам аций, формул поздравления, пожелания,
посвящ ения, поздравительны х ораций (особы й жанр поздравлений в стихах),
танцев и песен. В се свадебны е действия в домах у жениха, невесты , посаж ен­
ного сопровож дались музыкой.
Важ ным моментом свадебного обряда был обмен подарками. Ещ е до
свадьбы парень дарил девуш ке в знак лю бви серьги, бусы, гребеш ки. Д евуш ­
ка в ответ дарила платок, изготовленный собственноручно ( па/гата). При по­
молвке обмен кольцами означал согласие с обеих сторон на брак. В свадеб­
ный сценарий входило множество эпизодов взаимного публичного вручения
даров с целью сближ ения семей невесты и жениха. Д ары имели престиж ное
значение как показатель достатка семьи невесты. Обмен подарками прово­
дился и м еж ду родителями обеих семей, между нареченны ми и венчальны ми
родителями. Было принято одаривать присутствую щ их на свадьбе. В то же
время жених и невеста получали подарки от родственников и гостей в под­
держ ку нового хозяйства. В состав подарков входили калачи, праздничная
одежда, полотенца, деньги, продукты и др.
Как и у многих других народов, особую сакральную роль в свадебном
обряде молдаван выполнял хлеб. Он олицетворял благополучие, счастливую
жизнь и достаток. Х лебом благословляли молодых, его символически пре­
ломляли в ритуальны х эпизодах. Обмен калачами м еж ду женихом и невестой,
между родителями невесты и ж ениха символизировал консолидацию новой
семьи и сою з брачую щихся семей. Калачи дарили в знак признательности и
уваж ения посаж ены м родителям, а такж е священнику, венчавш ему моло­
дых. Х леб, предназначавш ийся для молодоженов, имел особую форму (/ атпа
іпуетапаіа, ітргеипаіа, таза йпегііог), он состоял из двух соединенны х ча­
стей, символизируя сою з молодых. Этот каравай занимал главное место на
свадебном столе, после свадьбы его ели только молодожены. Для невесты
предназначался и особы й хлеб (/ атпа тігезеі), который она разлам ы вала над
головой перед уходом в дом жениха, и разбрасы вала куски в толпу гостей.
Н ародное поверье приписы вало преломленному ритуальному хлебу свойства
обеспечить неженатым гостям женитьбу в скором времени. Для соверш ения
таинства венчания пеклись специальны е хлеба {¡атпа сіе сипите).
Н епременны м элементом свадьбы являлись домотканые полотенца, ко­
торы е помимо эстетической ценности имели важное идейно-символическое
370
значение. П олотенца ценились как семейные реликвии и передавались из по­
коления в поколение. Н ачиная с первого дня свадьбы, полотенце выполняло
определенную роль в обряде, выступало как символ и как подарок. Самые
красивые экземпляры из приданого невесты выставлялись для показа перед
сельской общ иной; они использовались для оказания знаков уважения почет­
ным гостям, служили в качестве подарка и оплаты за оказанные услуги, в ка­
честве отличительны х знаков персонажей. При вручении подарков полотенца
использовались вм есте с ритуальны м хлебом. П редохранительная функция
хлеба возрастала с м ом ента его покры тия полотенцем.
Свадебные обряды дополнялись элементами, связанными с язы чески­
ми верованиями. М ногие магические действия были направлены на защ иту
молодоженов и участников свадьбы от враж дебных сил (подмена невесты,
громкий ш ум, гиканье, стрельба, колокольчики, битье посуды, троекратны й
обход ритуального стола и свадебного поезда, расстилание от ворот до поро­
га дома дорожки, по которой должны идти молодожены, хлестанье невесты).
Другие приемы долж ны были содействовать благополучию , деторождению
и прочности брака (осы пание зерном, поливание водой, встреча молодых с
хлебом-солью , ритуальное угощ ение молоком, медом, яйцами и хлебом).
В ряде эпизодов молдавской свадьбы усматриваю тся элементы купли-
продажи невесты ( ѵиіреа, ргаригиі, ѵасіга, регеіта, егЬогеШІ, ѵата). Этот
обычай, возможно, является пережитком средневековой феодальной пош ли­
ны или отголоском оттоманского влияния. В 70 -8 0 -х годах XX в. обычай был
распространен повсем естно в упрощ енной форме. Выкуп за невесту требо­
вали ее родственники или молодые односельчане. Выкуп от жениха требова­
ли при заезде поезда жениха в село невесты , при встрече жениха невестой у
порога дома, у ворот невесты , перед отправлением поезда в дом жениха или
в церковь.
Захватываю щ им зрелищ ем в этом контексте были конские состязания
(іШгесеге сіе саі). Каждый уваж аю щ ий себя сельский парень должен был
иметь в хозяйстве хорош его коня, подходящего для участия в таких состяза­
ниях ( саі сіе ѵиіре, саі сіе іШгесаге). По воспоминаниям старожилов, одним из
видов такого состязания было следую щ ее. Если жених не выполнял требо­
вания выкупа, парни из села невесты закры вали дорогу свадебному поезду.
В ы бирались по одному сопернику со стороны жениха и невесты. У частник
со стороны невесты должен был догнать соперника и отобрать у него плоску
(флягу) с вином. Э та плоска вы купалась таким образом: по середине дороги
ставился стол с хлебом и солью. П осаж ены й отец триж ды крестился, целовал
хлеб и клал требуемую сумму денег на стол. П арни невесты забирали выкуп
и освобож дали путь свадебному поезду.
П осле выкупа невесты такж е проводились состязания. У частвовали с
обеих сторон по двадцать-тридцать пар. У границы села участники пооче­
редно угощ ались вином из бутылки от невесты (§•ага/а тігезеі). Один из луч­
ших ездоков жениха, принимая бутылку, пускался вскачь. П арни со стороны
невесты должны были догнать и отобрать у него бутылку, чтобы не опозо­
риться. П реследовали его до межи села, так как не имели права переступать
на чужую землю . П арень, успевш ий пересечь межу, въезжал во двор ж ениха
и разбивал бутылку с вином. П обедитель получал от невесты назначенную
награду. Н а лош адь же возлагали венок, искусно сплетенны й из цветов (Кан­
темир, 1973. С. 164).
371
 Свадьба, если она длилась несколько дней, начиналась обычно в пятницу.
Свадебный сценарий в разных селах мог варьироваться, но основны е м ом ен­
ты были общими.
Дружки ( vorniceii, chematori) со стороны жениха и невесты , верхом, при­
глаш али гостей на свадьбу. О тличительными признаками друж ек -ворничей
являлись полотенце или платок, перевязанны й на правой руке со стороны
ж ениха или на левой со стороны невесты , букетик цветов, прикрепленны й на
груди или на шляпе. При себе они имели декоративную плеть и флягу (plosca)
или кувш ин с вином, украш енны е красными ш ерстяны ми нитями (оберег от
сглаза) и веточкой базилика ( busuioc), символом лю бви и счастья. Дружка
вручал хозяину дома калач и обращ ался к нему по традиционной формуле.
С приглаш ением на свадьбу ходила и сама невеста с венком на голове, с ка­
лачом и базиликом в руке, вместе со своими подружками, повязанны ми поло­
тенцами (§tefаписа, 1991. Р. 202).
О бряды в доме невесты до приезда ж ениха имели место обычно в пят­
ницу вечером, на закате солнца. Н евесту саж али во главе стола, рядом с ней
садились дружки. П еред ней ставили тарелку с пш еницей, храмовую икону,
две заж ж енны е свечи, поставленны е на хлеб. Д руж ка брал невесту за руку и,
по особому ритуалу, обводил троекратно вокруг стола. Каждый раз невеста
останавливалась во главе стола, осеняла себя троекратно крестом, целовала
икону, а потом обсы пала присутствую щ их пш еницей. По окончании ритуала,
дружка, ударяя палкой накрест в рам у дверей, выводил всю группу на двор
(КЕВ, 1876. С. 4 6 3-472), на ритуальны й круговой танец, во время которого
невеста прощ алась с молодежью и со своими родственниками.
Обмен подарками (pocloane, schimburi, §chimburi, corabia) происходил в
субботу вечером или в воскресенье утром. Размеры свадебны х даров предва­
рительно оговаривались родителями во время сговора. Ворничи, в сопровож ­
дении музыкантов, приносили от ж ениха свадебный наряд невесты. С тароста
или один из дружек (сопосаг), деклам ируя стихи-посвящ ения, вручал невесте
на подносе два калача (jamne), платье, венок (позднее фату), туфли, чулки,
платок или ш аль ( basma de mireasa, $alined de mireasa). В ю жных районах
посаж еная мать покупала для невесты венок, фату и отрез на платье ( hobot).
Н евеста не долж на брать подарки до третьего раза, таким образом, “вводила
в заблуж дение злых духов” . Ж ених, в зависим ости от достатка, присы лал по­
дарки (в основном предметы одежды) и для родителей невесты. Тут же вру­
чались подарки жениху от невесты: рубаха, выш итая невестой, ш таны и пояс.
В некоторых селах ритуал сопровож дался традиционны м танцем basmalufa:
гости проходили, танцуя, под высоко поднятым двумя дружками платочком
(Фолклорул обичею рилор.., 1973. С. 31).
О девание невесты ( Tmbracatul miresei) происходило утром до начала
свадьбы, после обмена подарками. Н акануне или в день свадьбы, рано ут­
ром, жених и невеста обязательно должны были искупаться в чистом источ­
нике (scalda mirilor). Для усиления магического действия на благосостояние
молодых в воду опускали серебряную монету, лили молоко, мед и бросали
базилик. Купание молодых является очень древним обычаем, о нем свиде­
тельствую т народные сказки (Marian, 1980. Р. 374). Без такого ритуального
очищ ения венчание считалось недопустимым.
Н евесту наряж али торж ественно в отдельной комнате. П еред ней стави­
ли два калача с заж ж енными свечами. В этом действии принимали участие
372
 Одевание невесты
Молдова, Хынчешть. 1960-е годы. Фонд НМПЭ

самые близкие подруги невесты ( dru§te,vornicele, cusc

сту посаж енная мать или специально приглаш енные известны е своей искус­
ностью женщины. О бряд начинался ритуальным умыванием волос в одной
воде с подругой, чтобы та тоже в скором времени выш ла замуж. Следовало
расчесы вание и заплетение волос в одну или две косички, которые уклады ­
вались в узелок ( ofc.) Н евеста вставляла в узел деньги ( ) для наря­
m
ж аю щ их ее лиц. На голову невесте надевали венок и тонкое полотно или по­
лотенце, в более позднее время фату. Для украш ения добавлялись серьги,
бусы, гребеш ок, ленты. Бусы и серьги, кроме декоративной функции, имели
назначение оберега. По народным поверьям, женщ ины, которые не носят та ­
кие предметы, на том свете будут носить вместо серег ящ ериц и змею вместо
бус. О девание сопровож далось грустны ми мелодиями и песнями, среди них
выделялась песня “плач невесты ” ( cánteculmiresei). Во врем
была обязана плакать, даже при удачном браке. С читалось, что ее слезы спо­
собны вводить в заблуждение злых духов. Затем невеста вместе с подругами
выходила во двор на круговой танец, который являлся символом прощ ания с
девичеством и перехода в другую социально-возрастную группу.
Н евеста, в свадебном наряде, долж на была торж ественно встречать при­
ходящих гостей, стоя во главе ритуального стола. Такой обычай имел м е­
сто и в доме жениха. Гости приносили подарки в виде вина, пш еницы, муки,
фасоли, домаш ней птицы. Подарки вручались помогавш им женщ инам, вино
выливали в специально стоящий в сенях бочонок, деньги клали в блюдо с
373
 Проводы посаженых родителей домой
Центральная зона Молдовы. 1970-е годы. Фонд НМПЭ

пш еницей. Д руж ка наливал вино в рю мки, а угощ ала гостей невеста. Перед
тем как выпить вино, гость произносил поздравительны й тост. Н еженатым
молодым гостям, а такж е детям, повязывали платочки и прикрепляли букети­
ки на груди.
П араллельно с обрядами, происходящ ими в доме невесты , в доме ж ениха
шли приготовления к поездке за невестой. Родственники собирались в доме
жениха точно так же, как и в доме невесты. Однако за женихом оставалось
право приглаш ать посаж ены х родителей. За ними ходил лично жених с друж ­
ками и музыкантами.
П риготовление жениха (pregátireamirelui). П осле сб
проводился ритуал бритья жениха ( bárbiermirelui, rasul mi
этого действия заклю чалось в подготовке жениха к свадьбе и к его переходу
в социальную категорию мужчин. Брил и стриг его дружка или посаж енны й
отец. Скрипачи играли грустную мелодию, что символизировало расставание
с холостяцкой жизнью . П осле бритья жених надевал свадебную рубаху, под­
готовленную невестой.
Для благословения ( a)жених становился на колени перед р
n
iertácu
телями, которые держ али над его головой икону или хлеб. Кто-то из дружек
деклам ировал специальны е стихи. П осле деклам ации жених вставал и про­
сил прощ ения, целуя руки родителям в знак благодарности. Такой же ритуал
проводился и в доме невесты.
Ритуальны й стол ( masade ritual) ж ениха ничем не отличался
ного стола невесты . Н а нем ставились: хлеб молодоженов (jámna ingemánatá),
четыре или ш есть хлебов (jámne) на каждом углу, тарелка с пш еницей, гра­
374
фин с вином. За этим столом жених и невеста, отдельно, а после венчания
вместе, встречали гостей с поздравлениями.
Ж ениха, как и невесту, троекратно обводили вокруг ритуального стола {de
frei ori pe dupa masa, de trei ori in jurul mesei). С мысловая функция обряда -
изгнание из дома “нечистой силы ” . Дружки и жених, взявш ись за руки, в со­
провождении специальной мелодии или песни {De trei ori ре dupä masä // Sä
iasä räul din casä), танцуя, триж ды обходили стол. Ж ених каждый раз целовал
хлеба, располож енны е по углам стола, брал немного пш еницы из тарелки и
бросал через голову назад. П осле этого главный дружка выводил всех в один
ряд на ритуальны й танец, обозначаю щ ий прощ ание жениха с его друзьями.
П осле получения благословения от родителей жених отправлялся к неве­
сте. Свадебный поезд {cortegiul de nuntä, alaiul de nuntä) составлялся в опре­
деленном порядке. Впереди должны были ехать дружки верхом, посаж енные
отец и мать на подводе, жених верхом и подводы с родственниками. Число
подвод зависело от количества родственников и от достатка жениха. П оезд
организовы вался в таком же составе и тогда, когда жених и невеста прож ива­
ли в одном селе. М ать жениха перед отправлением осы пала поезд пш еницей
или кусками хлеба, чтобы обеспечить плодородие для будущей семьи. Ж ених
разламы вал над головой калач (jämna) и разбрасы вал его куски на четыре
стороны.
Один из дружек нес знамя жениха {steagul mirelui) - шест, украш енный
красным полотном, с яблоком и ветками базилика на верхушке. Знамя симво­
лизировало лю бовь, чистоту, плодородие, благополучие, а такж е мастерство
в конских состязаниях.
Ж ениха у дома невесты не всегда встречали доброжелательно. В некото­
рых селах препятствовали его приезду: закры вали дорогу проволокой, ветвя­
ми или стволами деревьев, запирали ворота и двери, закры вали окна. Все это
сопровож далось требованиями выкупа; жених откупался вином или деньга­
ми. П оезд останавливался неподалеку от дома невесты. Два дружка из свиты
жениха подходили к воротам и извещ али о приезде жениха. Их встречали
дружки невесты , обходя посланцев триж ды для “запугивания злых духов” .
Во дворе один из дружек {сопосаг) или староста декламировал привет­
ственную речь в стихах {conocárie), одно из самых ярких произведений мол­
давского фольклора. В одном селе можно было найти не более двух-трех че­
ловек, способны х декламировать наизусть длинную речь (около 300 стихов),
построенную в виде аллегорического повествования о долгих поисках не­
весты. Н евеста представлена в стихах феей, косулей, редким цветком; ж е­
них - “им ператором” {impärat), охотником или купцом. Дружки его именую т­
ся охотниками, царскими послами, родители - “великими боярами” {сисопі,
сисоапе), дом невесты - “дворцом ” {coñac).
П осле приветственной речи имел место обмен калачами (schimbul
colacilor) между женихом и невестой. Это действие символизировало согла­
сие молодых на брак. Калачи украш ались двумя букетами базилика, перевя­
зывались крест-накрест красны ми ш ерстяными нитями. Сущ ествовало мно­
го вариантов исполнения этого обмена. Ж ених верхом подъезжал к крыльцу
дома, невеста встречала его (primirea mirelui) на пороге. Подружки держ али
перед ней украш енны й калач. Н евеста см отрела на жениха через отверстие
калача, чтобы дети рож дались красивыми, потом, просунув руку с веткой ба­
зилика через отверстие калача, триж ды окропляла его святой водой. Кружку
375
Свадебные букетики
Молдова. 1950-1960-е годы. Фонд НМПЭ

Свадебный венок невесты

Молдова. 1960-е голы. Фонд НМПЭ
из-под святой воды она бросала за голову для защ иты от злых духов, а бази­
лик затем держ ала в руке в качестве оберега. Ж ених бросал невесте деньги в
платочке или в чулке, стараясь попасть в отверстие калача. Эти деньги неве­
ста долж на была положить в правую туфлю или раздать подружкам, так как
считалось, что эти деньги означаю т “побои от будущего м уж а” .
Важ ным моментом являлось повязы вание гостей ( mmta$ilor); быть
повязанным считалось больш ой честью . Количество повязанных и характер
повязок оговаривались до свадьбы, во время сговора. В начале XX в. отме­
чали полотенцем только посаж еного отца, старосту и одного-двух близких
родственников. П осаж енная мать получала платок. В 60 -7 0 годы XX в., ко­
гда размеры приданого, выраж енного землей и сельхозпродуктами, были со­
кращ ены, главный акцент делался на полотенца. Д евуш ки, по традиции, к
поре зам уж ества долж ны были иметь множество полотенец, чтобы ими мож­
но было одаривать всю родню жениха, повязывать всех гостей со стороны
жениха и посаж енны х родителей. Со стороны невесты никто не отмечался
полотенцем. П овязы вание проводилось в торж ественной обстановке, во дво­
ре, в сопровож дении специальной для этого м омента мелодии. В середине
круга танцую щ их ставился стол с подарками. М ать невесты и ее помощ ницы
танцевали с подарком, потом подходили к гостю отмечать его. По принятому
обычаю отмеченны й долж ен был вручать деньги ( ) за то, что его отм е­
чали. Гости приступали к еде только после повязывания всех приглаш енных.
М атери жениха и невесты обменивались калачами.
Гости приглаш ались на обед, называемый “малым застольем ” (
mica): в прош лом угощ ение здесь было более чем скромным, на стол стави­
лись только хлеб и соль. Со временем стали накрывать на стол разны е тра­
диционны е блюда. Ж ених со своими гостями занимал отдельную комнату,

Свадебный букет из листьев барвинка

Каменский район, с. Подойма. 1950-е годы. Фонд НМПЭ

377
Ритуальное полотенце Ритуальное венчальное полотенце
Район Штефан Водэ, с. Фештелица. 1930-е годы. Район Штефан Водэ, с. Фештелица. 1930-е годы.
Фонд НМПЭ Фонд НМПЭ

для молодежи приготовляли стол в другом помещ ении. Н икто не приступал к

еде до тех пор, пока не деклам ировали в стихах благословение стола (
brazii, pomul). Д еклам ирую щ ий стихи держ ал в руках две тростниковы е или
камыш овые палочки, символизирую щ ие древо жизни. Н епременны м блюдом
в этом застолье бы ла курица; посаж енны й разделял ее и раздавал гостям по
кусочку в ознаменование плодородия и обновления жизни.
Вручение невесты в руки ж ениха ( miresei in miinile mireluí) явля­
лось одним из кульминационны х моментов свадьбы, означая отделение д е­
вушки от родителей и соединение с будущим мужем. Во многих селах имел
место обряд подмены невесты: например, вместо нее выводили девочку или
старуху, таким образом “обманывая злых духов” . Когда родители выводили
невесту, мать произносила традиционную формулу: “прими, пож алуйста, с
цветами и базиликом, мы ее берегли от воды и от огня, с этого м ом ента как
ты будешь ее оберегать - такую будешь им еть” . Д ля укрепления связей м о­
лодых друг к другу мать связы вала им руки платком или полотенцем. Один
из родственников невесты подъезжал на коне к дому и, ударяя кнутом в окно,
требовал выкуп (ргао.) Н евесту не отдавали до тех пор, пока жених не вы
полнял требования.
П осле троекратного обхода ритуального стола (і frei ori pe dupä masa)
начинался больш ой танец ( lтаге, jocul таге, hora таге,
su
dan
perinifa, moldoveneasca, bulgäreasca). П ервым выходил главный ш афер с ка­
мыш овой палкой или букетом базилика, символизирую щ ий древо жизни, и
бросал его через крыш у дома, чтобы молодые ж или вм есте долго и счастли­
378
во. За ним следовали посаж енны й отец, жених и невеста с подсвечником, по­
саж енная мать с иконой и все остальны е. Брат или сестра невесты преграж да­
ли ей путь, воткнув нож в косяк двери, и требовали выкуп от жениха.
Благословение молодых ( iertâciuneade сипите) являлось одни
мых торж ественны х свадебных актов. Только получив благословение, жених
и невеста могли венчаться. Ритуал происходил в комнате или во дворе, в при­
сутствии м ногих людей. Родители и близкие родственники садились на стул,
молодые просили прощ ение, стоя перед ними на коленях на разостланной ов­
чине. У потребление кожуха было связанно со значением овчины как символа
плодородия, богатства и счастья ( ук,1959. С. 42). Оди
ч
н
ел
З
произносил в стихах просьбу о благословении молодых. Родители благослов­
ляли молодых иконой или хлебом. П осле стихотворного обращ ения молодые
вставали и в знак благодарности угощ али вином своих родителей и родствен­
ников, целуя им руки. М олодых такж е угощ али вином. Однако они должны
были только пригубить вино, остальное выливали через голову, чтобы изба­
вится “от нечистой силы ” .
П риданое невесты играло важное место в создании и благосостоянии бу­
дущ ей семьи. П риданое состояло из участка земли, скота, домаш ней мебели
(кустарного, а позже фабричного изготовления). Кроме того, девуш ка прино­
сила в дом муж а необходимые в хозяйстве домотканы е предметы: ковровые
дорожки для покры тия лавок и печки, настенны е коврики, три-четы ре боль­
ших ковра, несколько ковров поменьш е, подуш ки, полотенца, полотно для
одежды, скатерти и т.д. В ы нос приданого ( zestreï) был
своеобразны м смотром талантов невесты и ее матери, которые выраж ались
в предм етах их рукоделия. Во время вы носа играла музыка; иногда звучали
насмеш ливы е песни и стиш ки по поводу малого разм ера приданого. За каж ­
дую выносимую вещь родственницы невесты требовали выкуп со стороны
жениха; кроме того, дружки жениха должны были “пританцовы вать” каждый
предмет. Без этого считалось, что приданое не принесет пользу в хозяйстве.
В первую очередь вы носили сундук, ковры, ковровые дорожки, мешковину,
подушки. Все это передавалось ж ен­
щ инам со стороны жениха, которые
склады вали приданое на подводу.
Ж енщ ины громко пели веселую п ес­
ню о том, как им удалось средь бела
дня “ограбить родителей невесты ” .
Для отъезда невесты к дому ж е­
ниха (plecarea la mire) приготовля­
лась подвода с двумя лош адьми. О т­
дельно шли подводы с приданым.
Ж ених брал невесту на руки и саж ал
на подводу, затем троекратно объез­
жал ее кругом, каждый раз символи­
чески стегая невесту кнутом. П еред

Ритуальные предметы для шафера

Юго-восточная зона Молдовы. 1930-е годы. Фонд
НМПЭ

379
 Ритуальный свадебный танец
Каменский район, с. Подоймица. 1960-е годы. Фонд НМПЭ

тем как сесть, невеста разлам ы вала калач (jemna miresei) и бросала на че­
ты ре стороны или через крышу. Один кусочек она оставляла себе и хранила
всю жизнь. По другим вариантам, посаж енная мать разлам ы вала калач над
головой невесты на две части и отдавала ей подержать под мыш кой до церк­
ви. П осле преломления ритуального хлеба невеста садилась м еж ду посаж ен­
ными родителями. Ж ених ехал верхом. М ать покры вала невесту просты ней
( prostire de mireasa) из хлопчатобумаж ной домотканины , декорированной
кружевами и выш ивкой. П осле свадьбы эта просты ня украш ала одну из стен
в Casa таге. Под ней хранили праздничную одежду. Родители осы пали сва­
дебны й поезд зернами пш еницы и кусками хлеба, окропляли святой водой.
П оезд с молодыми отправлялся в церковь к венчанию ( ). Ж ениху и
невесте клали деньги в правую обувь и хлеб в правый карман на счастье. И но­
гда невеста держ ала под мыш кой две половинки ритуального хлеба, перелом ­
ленного над ее головой перед отправлением в церковь. Чащ е всего жених и
невеста направлялись в церковь вм есте, из церкви возвращ ались в дом м оло­
дого. При себе они имели икону, венчальны й коврик, орехи, конфеты и хлеб.
П осредине церкви стелился ковер, специально вытканны й для этой цели (
vor de сипипіе) (Постолаки, 1987. С. 164). М олодым под ноги бросали м оне­
ты. Этим давалось понять, что “новобрачные долж ны отреш иться от света и
попрать ногами его соблазны ... Родственники обсы пали мелкими монетами,
орехами и сухим хм елем стоящий кругом народ, желая этим показать, что они
просят у Бога, подателя жизни, такого же плодородия, как у хмеля и орехов,
и что отвергаю т богатство и все соблазны м ира” {Кантемир, 1973. С. 164).
380
Свящ енник давал молодым триж ды откусить от специального хлеба, а такж е
выпить вина из одной рюмки. При выходе молодоженов из церкви дети поли­
вали дорогу водой из ведра с пожеланием прибыли в семье.
Родители жениха торж ественно встречали новобрачных (íntámpinarea ti-
nerilor la casa mireluí). От ворот до порога молодые шли по расстеленной
дорожке. П осле этого дорож ку необходимо было быстро собрать, чтобы ни­
кто не наступал на нее; считалось, что это может разбить семью. В стреча­
ли молодых с хлебом и солью, а также с медом или вареньем. Н овобрачные
проходили под ритуальны м калачом, высоко поднятым родителями жениха.
М ать жениха тянула их в дом с помощ ью полотенца или простыни, чтобы
жили вместе. Если невеста сопротивлялась, мать жениха обещ ала ей в по­
дарок наседку с цы плятами - символ плодородия. В других м естах молодые
наступали на овчину, расстеленную на порог, или переш агивали через порог
одновременно.
М олодых угощ али отдельно от гостей в другой комнате. Совместная еда
была направлена на укрепление связи между новобрачными. Они откусы ва­
ли от одного яйца, пили молоко из одного стакана. Кроме этого, они должны
были съесть вдвоем жареную или вареную курицу.
В ночь на понедельник начиналось больш ое застолье (masa таге). Оно
являлось одним из центральны х событий свадьбы. П риглаш ались гости со
стороны жениха, невесты и посаж ены х родителей. Застолье назы валось
больш им, потому что в нем участвовало много гостей, было много веселья,
вы полнялся ряд важных обрядов, музыканты ( láutarii) не переставали играть,
гости выходили из-за стола и танцевали. М олодые не участвовали во всех
обычаях, их отправляли на отдых.
Во время застолья повторялся обычай повязания полотенцами посаж ен­
ного и его гостей (Legatul cu prosoapé). Самые красивы е полотенца предна­
значались посаженным.
О бязательно происходило одаривание гостей калачами (Inchinatul cola-
cilor). П ервым, кто получал подарок, был посаж ены й отец. Кто-то из род­
ственников невесты преподносил ему, пританцовы вая, два больш их краси­
вых калача, покры ты х полотенцем {colad de пип), приготовленных матерью
невесты. В настоящ ее время дарят не только калачи с полотенцем, но и дру­
гие дорогие предметы (ковры, пледы, одежда). По два калача, поменьш е, по­
лучали и все остальны е гости.
Во время обряда омовения рук молодые поливали воду из кувш ина или из
кружки на руки посаж ены м, вручая им полотенце для утирания рук.
Главным действием было поднесение даров для молодых (pahare dulcí,
inchinatul, а da pahare, a primi pahare). Один из родственников держ ал в руке
поднос с двумя рю мками, наполненными горячим вином ( izvar), подслащ ен­
ным медом, отсю да и название “сладкие рю м ки” {pahare dulcí). Другой род­
ственник нес глубокую посуду для сбора денег, на дно которой клали кусок
хлеба и соль. Это ритуальное действо было и благородным актом м атери­
альной поддержки новой семьи. Н ачинался сбор с посаж ены х и родителей
молодых. У частвовали в нем и все остальны е сотрапезники. В “сборщ ики”
{conocar, starosta) вы бирались люди разговорчивые, хорошо знаю щ ие одно­
сельчан, с развиты м чувством ю мора и в то же время деликатные в обра­
щении. С борщ ик обращ ался к каждому по-особому, подчеркивал с ю мором
отличительные черты данного гостя. Д арители брали рю мку и произносили
381
краткий тост, желая здоровья, счастья, мира, благополучия. В некоторых се­
лах центральной зоны гости-супруги, перед тем как выпить вино, целова­
лись, чтобы их лю бовь передавалась новобрачным. Когда опускали деньги
в посуду, произносили: “От нас меньш е, от Бога больш е” . Дары состояли не
только из денег. Гости дарили молодым бытовые предметы, продукты, до­
маш них животных. П осле одаривания вносили горячие блюда, среди которых
голубцы занимали особое место.
Среди ритуальны х свадебных угощ ений обязательным блюдом была ж а­
реная курица - древний символ плодородия и обновления жизни. М олодые
должны были есть крылья, чтобы “не разбеж ались” . В старину на стол пода­
вали заж аренного в перьях петуха. Один из гостей прятался под стол и, под­
ражая пению петуха, объявлял, что наступил день {Кантемир, 1973. С. 165).
Возможно, здесь наблю дается отголосок древнего ж ертвопринош ения богам,
которое долж но было ум илостивить их и принести счастье будущей семье
{Зеленчук, 1959. С. 51).
До середины XX в. был распространен обряд установления факта д ев­
ственности невесты. П осаж еная мать дем онстрировала рубаху новобрачной
перед гостями. П осле этого следовало повязание невесты {legátoare, ипсгор,
inhobotare, nevastá tañará) - акт перехода невесты в категорию женщ ин. При
повязании присутствовали только женщ ины. П осаж еная мать сним ала ве­
нок и фату, расчесы вала невесту и см азы вала ее волосы медом или вином.
Заплетала волосы в косички, уложив их в узел, на который надевала фес, а
сверху покры вала полотенцем, традиционны м элементом головного убора.
Таким образом невеста получала статус замуж ней женщ ины. С м омента по-
вязания невесты этические нормы сельской общ ности запрещ али ж енщ ине
выходить на лю дях с непокрытой головой. По народным поверьям, волосы
замуж ней ж енщ ины м огут приносить несчастье. Чтобы опозорить женщину,
было достаточно прилюдно снять платок с ее головы.
О бряд повязания сопровож дался грустны ми мелодиями и песнями. Всех
гостей, в основном женщ ин, “подслащ ивали” - угощ али калачами, смоченны ­
ми вином с медом, отсюда и название обряда “сладкий стол” {masa dulce). В
селах побереж ья Д нестра участницы получали кусок хлеба с медом, веточку
базилика и красную ш ерстяную нить, которую наматы вали на пуговицу. По
другому варианту, мать жениха обвязы вала женщ инам руку или ногу красной
нитью. По обычаю la fuioare (кудель) ж енщ ине дарили конопляные кудели,
чтобы она могла начать ткать в новой семье.
Ж ених ожидал молодую ж ену в другом помещ ении. Ее прятали под од­
ним покры валом с другими женщ инами. Затем звали жениха, чтобы он уга­
дал свою ж ену на ощупь.
П осле этого женщ ины -родственницы , во главе с посаж еной, отправ­
лялись к родителям молодой, чтобы отнести “честь невесты ” {cinstea тіге-
sei). Все участницы были перевязаны красны ми лентами, в красны х платках,
опоясаны красным поясом, за ухом закрепляли красны й ж ивой цветок. Лицо
мазали румянами. Горлышко граф ина с вином украш али красными ш ерстя­
ными нитями и базиликом. Рубаху невесты несли в красном платке. К расный
цвет в обряде означал целомудрие невесты. Если невеста оказывалась “по­
рочной”, она и вся ее семья подвергались осуждению и публичному осм ея­
нию. Ш ествие с рубахой невесты предназначалось не только родителям, но и
всему селу. Ж енщины пели и плясали всю дорогу, придирались к встречным,
382
проказничали. О бычай был известен под несколькими названиями в зависи­
мости от локальны х традиций: Соіас (калач) - одна из женщ ин несла боль­
шой калач украш енны й красными ш ерстяными нитями и базиликом, Ostro-
pât - так назы валась эротическая свадебная песня, которую пели женщ ины во
время ш ествия, Turculet(турок) - выполнял функцию “защ итника” ж
несущ их рубаху невесты. Иногда эту роль выполнял староста. Родители не­
весты встречали их, приглаш али в дом, осматривали рубаху, как доказатель­
ство “невинности” дочери, после чего все садились за стол. Во многих селах
сущ ествовал обычай, когда ж енщ ины перед уходом должны были “стащ ить”
из дома какую-нибудь вещь и передать ее молодой.
Несколько недель после свадьбы молодые именовались молодоженами
( tineriînsurâtei). Н а второй день после свадьбы близкие родственники соби­
рались в дом молодых на “зам у” (первое блюдо из курицы с домаш ней лап­
шой) или на “купание родителей молодого” ( socrilor mari). На самом
деле их не купали, а лили воду на ноги в лоханке. Одной из форм поддерж а­
ния связей с родственниками было угощ ение с плациндами, приготовленны ­
ми якобы молодой. О бычай так и назы вался la plâcinte. В эти дни приходили
поздравить молодых и те, кто не был на свадьбе по каким-либо причинам.
Какое-то время молодая ж ена не имела право выходить из дома. П ервый
выход ( caleaprimara) новой семьи происходил через неделю , когда молодые
навещ али родителей жены. П осле этого новобрачные получали полное при­
знание своего нового статуса в общ естве.
В заклю чение нужно отметить, что традиции молдавского свадебного
обряда формировались столетиями. В связи с изменениями в традиционном

Свадьба. Вторая половина X X в.

Черновицкая область, с. Красноильск. Фонд НМПЭ

383
 Свадьба
Центральная зона Молдовы. 1960-е годы. Фонд НМПЭ

крестьянском быту стали исчезать старинны е свадебны е обряды. М ногие д ей­

ствия потеряли ритуальны й характер и исполняю тся как обычаи, приносящ ие
счастье. В советское время больш ое значение придавалось формированию
новой обрядности. В следствие этого сельская молодежь перестала интересо­
ваться старинны м и обычаями. Свадьбы начали справляться по-городскому,
появились так назы ваем ы е вечера или комсомольские свадьбы. В новейш ее
время свадебны й обряд превращ ается в современное сем ейное празднование,
происходящ ее чащ е всего в ресторанах или кафе; очень редко дома. О дна­
ко продолж аю т соблюдаться некоторые традиционны е действия: назначение
свадебны х чинов, повязание гостей полотенцами, ритуальны е хлеба, обмен
подарками, церковный акт венчания, повязание невесты как акт ее перехода
в социальную категорию замуж них ж енщ ин, поливание дороги перед м оло­
дыми и окропление святой водой, осы пание зернами пш еницы , ритуальное
угощ ение и др. Как и в прош лом, свадьба остается одним из наиболее важных
событий в ж изни человека.

РО ДИ Л ЬН А Я О БРЯ Д Н О С ТЬ

Рождение детей, продолж ение человеческого рода молдаване издавна

считали главным назначением супружества. М олдавские ж енщ ины рожали
много детей, однако и смертность младенцев была высокая. “Бог дал - Бог
взял”, - грустно констатирует этот факт поговорка. Рождение ребенка в тра­
диционной молдавской семье считалось больш им счастливым событием, в
384
первую очередь по экономическим мотивам (дополнительные рабочие руки в
будущем). Бездетность рассматривалась как несчастье, как наказание за гре­
хи или следствие проклятий и порчи. Некоторые бездетные семьи усыновля­
ли или удочеряли детей своих родственников, а порой и посторонних.
Чтобы излечиться от бесплодия, применялись различные средства: на­
стойки целебных трав, пар и т. д. Лечебные свойства приписывались обряду
купания бесплодных женщин в утренней росе в день св. Георгия. Это поверье
и по сей день сохраняется в сельской местности. Существовали многочис­
ленные приметы и запреты, рациональные и иррациональные рекомендации,
касающиеся поведения беременной женщины, роженицы, ребенка, членов
семьи.
Опасным для будущего ребенка считалось, если будущая мать засмотрит­
ся, например, на огонь при пожаре. Якобы существует риск, что ребенок мо­
жет родиться с красными пятнами. Также будущей матери запрещалось пить
вино, иначе ребенок мог родиться больным.
Предписания беременной женщине были отчасти связаны с убеждением,
что душа младенца зарождается еще в утробе матери, ее поведение формиру­
ет душу и характер ребенка.
Большинство традиционных представлений свидетельствуют о стремле­
нии крестьян заботиться о здоровье женщины и будущего ребенка: ее ста­
рались избавить от тяжелой работы, заботились об улучшении ее питания,
особенно предосудительным считалось отказать беременной женщине в же­
ланной пище. Даже в период религиозных постов ее не ограничивали в еде.
Беременной предлагали пищу со словами: “попробуй, чтобы тебе не стало
плохо”.
Кроме того, ряд запретов был связан с ритуальной нечистотой беремен­
ной женщины и роженицы. По народным приметам, беременная женщина,
помимо своей воли, могла принести несчастье, например: вызвать неурожай,
пройдя по недавно засеянному полю. После родов женщина 40 дней не долж­
на была выходить из дома, из усадьбы, ибо считалась опасной для окружаю­
щих, для урожая. До обряда очищения женщине не позволялось входить в
церковь.
Пол будущего ребенка старались определить по внешнему виду будущей
матери: если живот острый - ожидали мальчика, если плоский - девочку.
Роды у молдавских женщин в прошлом происходили в жилом помещении,
откуда удалялись дети и мужчины. Считалось, что роженица связана с боже­
ством, поэтому ей необходимо уединение. В основе этого обычая, возможно,
лежит рациональное стремление людей создать более спокойную атмосферу
родов. С начала родовых схваток, прибегали к помощи повивальной бабки.
Это была женщина, которая имела навыки народных методов акушерства.
Придя по приглашению мужа роженицы в дом, повивальная бабка по обычаю
крестилась и трижды плевала в угол, с целью отогнать “злые силы” от роже­
ницы и способствовать облегчению родов.
Новорожденного повивальная бабка клала на лавку около печи, потом ку­
пала в воде, в которую отец ребенка бросал монету и базилик: деньги - чтобы
был богатым, базилик - чтобы был счастливым. Монету потом отдавали баб-
ке-повитухе. По обычаю, послед закапывали около дома, под порогом вход­
ной двери.
16. Молдаване
385
 Интересный обряд совершали в молдавской семье в случае преждевре­
менного рождения ребенка: до конца родового срока его кутали в отцовскую
рубаху и в отцовский кожух из овечьей шерсти. Прослеживается “эхо” про­
шлого - отпугивание “злых духов” силой мужских вещей.
Новорожденному повязывали на запястье красную нитку, чтобы воспре­
пятствовать действию злых сил. 40 дней в доме всю ночь горел свет - лампа­
да, ибо ночной мрак выступает как источник зла. Часть народных обрядов,
посвященных рождению ребенка, была использована церковью для сопро­
вождения религиозного обряда крещения. На сороковой день совершался об­
ряд “очищения”. В этот день роженица шла с ребенком и бабкой-повитухой
за молитвой, священник осенял пришедших крестом, произносил молитву
и обносил новорожденного мальчика вокруг церкви, а девочку - подносил
к иконам. Считалось, что очистительная молитва является избавлением от
унижения и оскорбления женщины. Священника приглашали в дом, где он
зажигал свечи, читал молитву и окроплял все углы дома святой водой.
В честь рождения ребенка в молдавской семье устраивалось торжество,
называемое Родины. В этот день приходили женщины увидеть ребенка и по­
здравить родителей с рождением сына или дочери. Они приносили с собой по
миске муки, яблоки, орехи, сладости, напитки, выражали добрые пожелания
матери и ребенку. Все угощались хлебом, деля его между присутствующими,
наделяя таким образом участников обряда частицей богатства, счастья. Хлеб
выступал как символ благополучия, добрых пожеланий.
У молдаван в начале торжества по случаю рождения ребенка исполнял­
ся обряд “Омовения рук” - отчасти это была и гигиеническая мера по очи­
щению рук женщин, ухаживающих за роженицей. Для этого использовалась
святая вода.
Церковное крещение происходило в один из воскресных дней не позже
чем через два месяца после рождения. В церковь ребенка носила кума в со­
провождении остальных кумовей. Имя ребенку в прошлом давали согласно
Христианскому календарю (Ион, Мария, Елена, Василе, Анна, Георгий, Ни­
колай). В настоящее время этот обычай потерял былое значение. Имя ребен­
ку родители выбирают сами. Во время крещения кумовья держали в руках
крижмэ - свечи, отрезы ткани, полотенца, завязанные вокруг свечи вместе с
базиликом. Миропомазание, совершаемое во время крещения, должно было
принести ему “благодать Божию”.
У молдаван “Кумэтрия” (кумовство, обед после крещения) была организо­
вана вечером, после крещения, в воскресенье. Перед этим совершался обряд
“Скэлдэтоаря” (смывание мира) - ритуальное купание ребенка, исполняемое
крестной матерью и повивальной бабкой, в присутствии матери с ребенком
и кумовей - только женщин. В теплую воду бросали зерна пшеницы, перо,
монеты, базилик. По углам купели, в которой мыли ребенка, зажигали свечи,
чтобы “отогнать злой дух”. Зерно и монеты символизировали здоровье, бо­
гатство; перо - легкую жизнь.
Искупав ребенка, кумовья издавали крики радости, чтобы крестник был
веселым и счастливым. Воду обычно выливали в корень плодового дерева.
Купание завершалось угощением женщин - участниц обряда.
Кумэтрия - наиболее торжественный обычай, связанный с представле­
нием ребенка семье и обществу. На этот праздник приглашали друзей, род­
386
ственников - иногда и более молодых, которые не могли быть кумовьями.
Они назывались latura§i.
Большое значение придавалось (и придается) у молдаван выбору крест­
ных родителей для ребенка. Считалось, что ребенок может унаследовать
их характер, везение в жизни. Важную роль играл и материальный фактор.
В кумовья выбирали богатых, состоятельных людей села в надежде на их
дальнейшую помощь, поддержку. Крестные как бы породнялись с родителя­
ми младенца, для которого становились вторыми родителями. Люди, имею­
щие много крестников, пользовались уважением в обществе. “Кум”, “кума” -
это было и есть до сих пор обращение друг к другу при общении родителей
крещенного ребенка и крестными.
Нанашка и нанаш - посаженные родители при венчании молодоженов -
считаются “духовными родителями” молодой супружеской пары и крестны­
ми родителями их ребенка. Этой почести посаженные родители (нанашки)
удостаиваются со дня венчания молодоженов во время свадьбы, крестин их
детей и кумэтрии и до конца их жизни. Супруги с уважением называют сво­
их духовных родителей “Nanas, Nanasel”, “Nanasa, Nanasica”. Родственные
взаимоотношения сохраняются между крестниками и крестными. Это выра­
жается в их материальной и моральной взаимопомощи, во взаимоуважении,
во взаимном оказании знаков внимания по праздникам, в совместном прове­
дении времени и праздновании различных семейных и светских праздников.
Обычай кумэтрия со временем эволюционировал. Состав и численность
участников, содержание обрядов, виды приготавливаемых блюд, стоимость
подарков менялись в зависимости от социально-экономических условий.
Если в конце XIX - начале XX в., когда очень прочны были родственные
узы, состав приглашенных в основном включал родственников, то в настоя­
щее время, наряду с родственниками, на кумэтрию стали приглашать коллег
по работе, соседей, знатных людей. В настоящее время этот праздник справ­
ляется очень пышно, почти все семьи приглашают много кумовей и прочих
гостей.
Первый поздравительный тост за праздничным столом произносит нэнаш
(крестный отец) с пожеланием здоровья, счастья крестнику и всем присут­
ствующим. На первое подаются только холодные блюда: мясные - холодец,
колбасы, котлеты, рыбные блюда; овощные блюда и салаты; мучные изде­
лия - хлеб, плацинды, вертуты и другая выпечка.
После угощения приносят ребенка, и поочередно каждый кум держит его
в руках и поздравляет, преподносит подарки в виде одежды, игрушки, а так­
же вещи для обихода - скатерть, одеяло, ткань и др. Потом гости танцуют,
веселятся. А через несколько часов организуется второй стол, где подается
горячая пища: традиционные молдавские голубцы, жареная курица, сладкая
рисовая каша и др.
После угощения кумовьям дарят специальные обрядовые калачи, кото­
рые вместе с другими подарками накрываются большими полотенцами или
одеялами.
Калачи сплетались из восьми жгутов теста и украшались цветочками из
теста, различными геометрическими узорами и фигурками голубей.
Тесто готовит специально нанятая повариха, которой помогают несколь­
ко женщин. О размерах калачей можно судить по следующим фактам: для
4 пар калачей использовали 25 кг муки высшего сорта, 40 яиц, 6 окэ молока
16* 387
(окэ - старинная мера веса = 3 фунтам), 1 кг сливочного масла, 1,5 окэ расти­
тельного масла; 2 кг сахара.
Получив калач, кумовья и остальные приглашенные клали на него деньги.
Первыми, и при этом самую большую сумму, традиционно давали нэнаши.
Гости расходились по домам только под утро. Вечером следующего дня
кумовья собирались в доме крестного, где снова угощались различными блю­
дами, играла музыка, все веселились. Этот обычай называется “на поправку”
{Іа ігиігеріаі).
Отмечались в семье и все важные события в жизни ребенка. Знамена­
тельной датой считалось исполнение ребенку 10 или 11 месяцев или старше
(в большинстве случаев год и шесть недель), когда мать переставала вскарм­
ливать ребенка грудью.
Ребенка очень терпеливо отлучали от груди матери, сокращая вскармли­
вание грудью. Этот обычай назывался іЩагсагеа. Обычно бабушка ребенка
варит яйцо и ставит его за дверью. Ребенок находит яйцо, присутствующие и
члены семьи хвалят ребенка. Мать брала на руки ребенка, затем передавала
его отцу, который поднимал малыша вверх с пожеланиями расти большим
и здоровым. Затем подобную процедуру повторял дедушка. Такие действия
должны были благотворно влиять на рост ребенка. Подобные магические
приемы называются “инициальными”. Сущность их состоит в том, что про­
изводится только начало желаемых действий, а окончание его возлагается на
магические силы.
В этот же день в семье происходит “первая стрижка ребенка”. Этот риту­
ал выполняет нэнашка. Ножницами срезаются несколько прядей волос. Пер­
вые волосы мать тщательно хранит. Лучше всего стричь ребенка в четверг и
субботу. Вторник считался в народе неблагоприятным днем. После стрижки
ребенку вручали различные подарки, игрушки, одежду, сладости. Для гостей
накрывался стол. Пришедших на праздник детей угощали сладостями, кон­
фетами, устраивались игры.
Интересные обряды совершались в семье также в связи с появлением
первого зуба. При выпадении первого молочного зуба его выбрасывали на
крышу дома, приговаривая: “мышонок, мышонок, на тебе костяной зубик,
дай мне железный”. Такое обращение - древняя традиция, связанная с пред­
ставлением о крепости зубов мышей и произносится с целью повлиять на
рост зубов ребенка.
Таким образом, основной функцией обычаев и обрядов, связанных с рож­
дением ребенка, являлось принятие ребенка в семью и представление его об­
ществу. Эти торжества имели не только семейное, но и социально-бытовое
значение, на что указывает и большое количество участников, и роль, отводи­
мая крестным родителям, кумовьям. Выпечка обрядового хлеба, стремление
наделить им всех присутствующих на торжестве свидетельствует о жизнен­
но-практической основе обрядов, их связи с бытом молдаван, характером их
трудовой деятельности. Кроме того, обрядность этого цикла тесно перепле­
тается с различными магическими представлениями.
Соотношение обрядов не всегда было одинаковым. Оно менялось в зави­
симости от роли, которую отводили этим обрядам в крестьянском быту. Эво­
люция обрядности выражалась в сохранении в ней архаичных и увеличении
социально-бытовых элементов.
388
 Социально-экономические и культурные преобразования прошлого сто­
летия вызвали к жизни формирование новых традиций, обрядов и праздни­
ков. Детей регистрировали в ЗАГСе. В 1960-е годы появилась необходимость
в торжественном обрядовом чествовании новорожденного. Эта процедура
имела различные названия - “Октябрины”, “Звездины”, “Праздник новорож­
денного”. Цель новых обрядов в честь новорожденного была одна - торже­
ственно отметить рождение нового человека. Первые октябрины организо­
вывались на больших предприятиях, в клубах, в дворцах бракосочетания,
в сельских советах. В последние десятилетия торжественная регистрация
новорожденного организовывается в Доме культуры, в Примэрии в присут­
ствии родственников, крестных, родителей, Примара села, секретаря Примэ­
рии, иногда детей из детского сада.
В новом качестве возрождается старая традиция в честь рождения ре­
бенка посадить молодое деревце. Многие села Молдавии украшают скверы,
в которых растут молодые деревья, посаженные счастливыми родителями с
верой, что их малыш вырастет умным и здоровым.
Родился новый гражданин,
Ликует мать с отцом...
Расти сыночек не один,
А вместе с деревцом!!!
Во многих селах, городах во время ритуала в честь новорожденного роди­
телям вручают красочно оформленные письма-поздравления.
Ввиду того, что в последние 4-5 десятилетий роды стали принимать аку­
шеры в родильном доме, отпала необходимость в бабке-повитухе. Некото­
рые обряды исчезли за ненадобностью. Торжественно, с цветами, фото- и
видеосъемкой забирают из родильного отделения роженицу с ребенком отец,
крестные, бабушки.

ПОХОРОННО-ПОМ ИНАЛЬНАЯ ОБРЯДНОСТЬ

В похоронной обрядности молдаван в течение столетий сохранялись мно­
гие поверья, обычаи, действия и запреты. Некоторые из них модифицирова­
ны, но большинство продолжает выполняться до сих пор. Это говорит о том,
что народ придавал огромное значение традициям, связанным с трагическим
моментом ухода из жизни человека. Сохранились пережитки культа предков,
анимистические и магические верования, народные поверья и представления
о загробной жизни. Сведения, собранные автором в 1970-2005 гг., свидетель­
ствуют о том, что подготовка человека к загробной жизни имеет для молда­
ван немаловажное значение.
Предпогребалъные обряды. Пожилые молдаванки в старину готовились
к смерти заранее. В специальный сундук хозяйка клала подготовленные “на
смерть” вещи для себя и для своего супруга. Сюда входили женская рубаха,
юбка, кофта, платок, обувь, а также мужская рубаха, домотканые крестьян­
ские штаны (ицаръ), обувь - лапти или сапоги, шапка из овчины. В сундуке
находились и вещи, необходимые для погребения: материал для 24 мостов
poduri для каждого из супругов, шириной 0,5 м и длинной 1 м; 12 домотка­
ных полотенец, два куска домотканого половика (/о/) длиной 1,5-2 м для “мо­
стиков”, несколько обрезов дорожек, коврик, одеяло, покрывало, скатерти.
В “Каса маре” лежали вещи для раздачи подаяния - поманы (ротепі) - по­
389
душки, ковры. В последние полвека большинство из этих вещей покупалось
в магазине - махровые полотенца, покрывала для поманы, атлас или сатин
для покрытия гроба внутри, рубашки, пледы. Пожилые люди запасались му­
кой для калачей.
Молдаване верили в приметы, предсказывающие смерть человека, крик
совы на крыше дома, вой собаки, стук в дверь, окно и др. Если человек без­
надежно болен, члены семьи приглашают священника: главным для умираю­
щего была исповедь, отпущение грехов. Самоубийство становилось позором
для семьи. Считалось, что покончивший жизнь самоубийством обрекал себя
на вечные муки в аду. Существовало поверье, что самоубийцы после смерти
превращались в вампиров. Священники не хотели отпевать умершего, а ино­
гда односельчане не позволяли хоронить самоубийц на кладбище. Вот поче­
му в некоторых городах и селах можно увидеть одинокие могилы за забором
кладбища. Данный обычай соблюдается и по сей день.
Когда у умирающего начиналась агония, будили всех членов семьи. Про­
снувшись, они соблюдали тишину. По сей день существует обычай “держать
свечу” у постели умирающего, дабы осветить ему последний путь (а tine Іи-
тіпагеа). Как только наступила смерть, дом умершего оглашался рыданиями
его родных и соседей. Покойнику закрывали глаза.
Была распространена вера в легкую и мучительную смерть. Легкая смерть
означала, что умерший вел праведную жизнь, а мучительная смерть расцени­
валась как расплата за грехи. Со смертью человека в доме открывали двери,
чтобы душа (sufletul) могла улететь. Существовало поверье, что со смертью
человека на небе гасла одна звезда. Над дверьми дома вешалось полотен­
це (оно символизировало крылья, при помощи которых летела душа), стави­
лась кружка с водой (чтобы душа могла умыться и утереться). В основе этого
обычая лежит вера в очищающие способности воды. Когда человек умирал,
его укладывали на пол, ставили в руки зажженную свечу. Считалось, что по­
койник без свечи “на том свете” не будет счастлив. Религия объясняет, что
зажженная свеча освещает дорогу в загробном мире {Сырку, 1914. С. 180).
Молдаване верили, что душа покойника могла улететь с дымом свечи, кото­
рая горела в руках умершего. Если свеча горела ровным пламенем, это озна­
чало, что душа вознеслась прямо в рай. Согласно верованию, душа не воз­
носилась в небо сразу после смерти, а странствовала вокруг дома или стояла
под дверьми три дня (КЕВ, 1878. С. 497).
Вести о смерти в деревне узнавали по характерному звону колоколов в
церкви. В селе Кишлица-Прут Вулканештского района зафиксирован обы­
чай, согласно которому на навес дома, где умирал человек, завязывали руш­
ник, полотенце, а на воротах ставили “Дерево”, срубленное в другом месте.
Родственники покойного повязывали черную ленточку на левую руку в знак
траура. Мужчины три дня не брились, а женщины ходили с распущенными
волосами и с черными платками или другими головными уборами.
У молдаван сохраняется представление о ритуальной нечистоте покойни­
ка, независимо от его пола, возраста, религии, социального положения. Эти
представления определяли целую серию последовательных действий, сохра­
нившихся и в XXI столетии.
Готовили все необходимое для обмывания покойника: корыто, мыло, теп­
лую воду, лоскуты материи, расческу, ветки мяты, куски камыша - для изме­
рения роста покойного.
390
 Мужчин обмывают мужчины, женщин - женщины. Это не должны быть
близкие родственники. Обычно члены семьи покойника приглашают кого-
либо из соседей, коллег по работе. Во время обмывания в комнате остают­
ся только те люди, которые этим заняты: один обмывает, другой помогает
переворачивать покойника, третий омывает мылом и лоскутками, четвер­
тый - поливает водой. Умершего мужчину брили, стригли. После обмывания
покойника вытирали полотенцем или простыней. За работу обмывалыцики
получали по куску мыла, рубашки, платки. Затем начиналось обряжение:
надевали нижнее белье, носки, платье или костюм. Кладут головной убор
(для мужчин - фетровую шляпу), пояс, платок, расческу, носовой платочек.
Женщинам волосы заплетают в две косы. Пожилых традиционно хоронили в
одежде черного цвета. Если же умирал молодой неженатый парень или моло­
дая незамужняя девушка, то их хоронили в свадебном наряде, к груди прика­
лывали букет. Парней одевали в новые костюмы, девушек наряжали в белое
свадебное платье, надевали венок, фату. Покойника укладывали в горнице
(Каса маре) на столе, покрытом белой простыней; в руки ему вкладывали
зажженную свечу, на грудь клали икону.
В похоронном обряде молдаван отразились и представления о “нечисто­
те” покойника. Так, магическую силу приписывали путам, которыми связы­
вали ноги покойника. Путы были из кусочков полотна. Магическое значе­
ние придавалось и мерке из нитки, которой измеряли рост покойника, чтобы
сколотить гроб. По длине этой нитки женщины делали из чистого воска ко-
мынд - свечу, и укладывали ее спиралью. Ее зажигали по нескольку минут в
течение 9 дней после похорон. Горящие свечи и лампада должны были убе­
речь домочадцев от возможного вредоносного воздействия со стороны еще
не совсем упокоившейся души.
По представлениям молдаван, душа умершего способна не только вре­
дить, но и благотворно влиять на благополучие семьи. Этим, видимо, об­
условлено употребление муки при похоронах. В комнате, где находится по­
койник, ставится тарелка с мукой, куда все пришедшие ставили зажженные
свечи. Затем эту муку, после освящения в церкви, использовали для выпечки
хлеба или подсыпали в корм животным.
“Из комнаты выносилось зеркало, иначе покойник на том свете увидит
только чертей” (Constantinescu, Stoian, 1936. Р. 155). В течение всего време­
ни, пока в доме лежал покойник, в знак траура во всех комнатах рисовались
черные кресты {Зеленчук, 1959. С. 65). Д. Кантемир описывает, что сыновья
умершего должны были шесть месяцев не носить головной убор, не стричь­
ся, сестра умершего должна была срезать из своих волос несколько воло­
синок и клеить их накрест на могилу брата {Кантемир, 1957). До выноса
покойного еду в доме готовили чужие люди или родственники, но не те, кто
проживал в этом доме. Считалось, что если еду приготовили домашние, она
будет горькой от слез.
Родственники, соседи, друзья и просто односельчане, которые приходи­
ли прощаться с покойником, по обычаю не здоровались. Они высказывали
соболезнование семье, оказывали посильную помощь, крестились, целовали
икону, которая лежала на груди умершего, зажигали свечу от других свечей
и ставили ее в тарелку с мукой, приносили и деньги - каждый, сколько мо­
жет, цветы. Распространилось представление, что деньги необходимы, чтобы
391
уплатить своеобразную дань, устраняющую преграды, которые встречаются
на пути в загробный мир.
Женщины, особенно если покойница родственница, подруга или сосед­
ка, причитали. Характерные черты молдавских народных заплачек - поэ­
тичность употребляемых в них метафор, выразительность языка, рифмован-
ность, очень эмоциональный тон причитаний с вопросами, обращенными к
умершему родными и близкими, например, “На кого ты нас покинул? Как
мы без тебя будем жить?” и т.д. Оплакивание умершего производилось три
раза: сразу после смерти, перед выносом гроба из дома, перед опусканием
его в могилу. В причитаниях, помимо естественного выражения скорби и
переживаний в связи с утратой близкого, покойника просили передать что-
либо ранее умершим родственникам. Родственники оплакивали умершего и
после похорон - на третий, девятый, сороковой день, на Родительский день.
Согласно народной традиции, оплакивание покойника приносило облегчение
душе.
Гробы делались из сосновых досок, с правой стороны выпиливалось окно;
на дно укладывали слой камыша и мерку с умершего, затем стелили половик,
дорожку, коврик и клали подушку из сена, полевых сушеных цветов, мяты.
У молдаван сохраняется обычай наряжать деревце - пом, ветку фруктово­
го дерева, обычно сливы. На нее вешали конфеты, печенья, бублики, яблоки,
а также рубашки, полотенца, платки. Обычно делались три таких ветки; их
устанавливали у изголовья покойника. Затем, согласно обряду, их несли за
гробом три участника похоронной процессии, а после погребения сладости
раздавали детям, а вещи носили сами. Согласно народной вере в загробную
жизнь, все то, что вешается на деревце и дается за поману, будет в распоря­
жении умершего на том свете.
Наутро после смерти кто-то из близких родственников отправляется с че­
тырьмя мужчинами выбирать место и копать могилу. В прошлом и в наше
время на сельском кладбище место для могилы выбирали там, где похороне­
ны родственники: супруг, супруга, мать, отец, дедушка, бабушка, другие род­
ственники и т.д. В это время одна из родственниц умершего окуривала место
для могилы и приносила копающим еду - хлеб, брынзу, мясо, а также и вино.
Выкопанную могилу пустой никогда не оставляли, на ночь в нее ставили же­
лезный предмет - лопату, топор и др. Могила (mormantul) была прямоуголь­
ной формы, глубиной около двух метров. Часто сбоку могилы делали подко­
пы, чтобы на гроб не давила земля. Такие могилы устраивали для супругов.
Этот обычай связан с поверьем, что и “на том свете” супруги будут вместе.
По христианским обычаям, хоронят умерших на третий день после смерти.
Днем в дом приходят соседи и знакомые, вспоминают о покойном только
хорошее, ведут разговоры о жизни, о делах. В другой комнате близкие род­
ственницы готовят поманы для поминовения усопшего и складывают вместе
со свечами, калачом и деньгами в двух котомках.
У молдаван существовало поверье, что нельзя оставлять покойника без
присмотра. Всю ночь возле гроба должен кто-то бдеть - сторожить его, чтобы
нечистая сила не причинила зла (Marian, 1892. Р. 193). Во время ночных бде­
ний играли в специальные ритуальные игры. Этот обычай называется при­
беги, т.е. бодрствование у изголовья умершего. Сущность игры “фокушор”
(огонек) состоит в следующем: в комнате, где лежал покойник, собирались
парни, девушки, зажигали ветку базилика и передавали ее из рук в руки. Тот,
392
у кого ветка затухала, должен был целовать всех присутствующих. Эта игра
называется “цошка” и состоит она в следующем: один из парней садился спи­
ной, кто-то ударял его полотенцем по спине, и сидящий спиной должен был
отгадать, кто его ударил.
В Молдавии существовал обычай, согласно которому, пока покойник в
доме, нельзя возвращать соседу одолженные у него вещи, чтобы не умер у
него кто-то (§іе/аписа, 1991. Р. 106). До выноса гроба в доме не подметали
пол. После выноса покойника из дома женщине, которая подметала, давали
полотенце в качестве поманы (КЕВ, 1874. С. 568).
Перед тем, как могильщики вынесут покойника из дома, священник чи­
тает молитву. Близкие и родственники прощались с покойником, оплакивая
его. Покойника выносили ногами вперед через коврик, застеленный на поро­
ге. Потом этот коврик дарился за поману, он назывался “помана из двери”.
Около дома ставили столы, выносили вещи, которые дарили за упокой души
умершего: подушки, одеяла, коврики, посуду, покрывало, полотенце, скатер­
ти, иконы. Родственница покойного называла фамилию, имя, кому предназна­
чалась помана. Взявший поману говорил “Спасибо, царствие ему небесное”.
Проводить покойного в его последний путь собирались родные, близкие,
соседи, друзья. Хоронили умершего обычно в первой или во второй половине
дня. В полдень или после заката солнца хоронить не принято.
Гроб укладывали на носилки, которые несли шесть человек - четверо ко­
павших яму и еще двое мужчин. Им дарили за поману рубашки и полотенца,
на носилках завязывали полотенце с калачом. Девушка несла кутью - варе­
ную пшеницу с сахаром и вареньем. Один из мужчин нес крест, который рань­
ше делался из дерева, а в последние годы чаще изготавливается из металла.
На кресте завязывали полотенце. Мужчины несли крышку гроба, на которой
укладывали два полотенца. Один мужчина нес тазик с калачами, лестницу,
накрытую полотенцем - для священника. Во время процессии впереди несли
крест, икону, кувшин с водой, ведро и кружку с водой и венки из живых цве­
тов. Ритуальное фруктовое деревце несли рядом с гробом. В прошлом гроб
везли волами, на санях, медленно, чтоб не качался. О существовании этого
обряда упоминал в своем описании В. Семенов Тян-Шанский (Семенов Тян-
Шанский, 1910. С. 204).
В последние 60 лет гроб возят на машине, кузов которой выстлан ковра­
ми. Около умершего стоят на коленях самые близкие родственники. Похо­
ронная процессия останавливалась перед выходом со двора, на перекрестках,
около мостов, у входа на кладбище. На остановках похоронной процессии
впереди стелили холсты или полотенца, на которые клали калач со свечой,
спички. Этот обычай называется выстилание мостов. В основе обычая ле­
жали древние представления о том, что пути в загробный мир ведут через
мосты. В традиции молдаван - выстилать 24 моста. Гроб проносили через
“мост”, затем “мост” кому-либо дарили. По поверьям молдаван считалось,
что покойник должен пройти 24 моста (дети 12), 24 таможни.
Около каждого колодца процессия останавливалась, для того чтобы раз­
дать поманы - калач с полотенцем, свечой и спички. Если полотенце означа­
ло мост, то калач и спички символизировали выкуп за совершенные грехи.
На журавль колодца клали копейки, чтобы умерший имел деньги на том све­
те, вкладывали деньги и в руки умершего, чтобы тот мог заплатить за землю
(КЕВ, 1874. С. 72).
393
 В 1950-1990-е годы многих провожали в последний путь в сопровожде­
нии духового оркестра. Музыканты играли похоронную музыку, священник
не присутствовал. Теперь же некоторые родственники хоронят покойников и
с музыкой, и со священником.
Если умирали девушка или парень, то выпекали большой свадебный ка­
лач. У молдаван был распространен обычай - “смерть-свадьба”, описанный
еще в античной литературе, в “Антигоне” Софокла. Английский фольклорист
Лавсон отмечал, что метафорическое представление “смерть-свадьба” было
распространено у румын, молдаван, сербов, болгар еще от древних греков
(Мтіеа, 1925. С. 31). Свадебный калач на кладбище разламывали на куски и
раздавали участникам процессии.
Траурная процессия приближалась к церкви. Покойника вносили в цер­
ковь, где священник служил панихиду. Хлебные изделия (калач архангела,
калач с тремя крестами, четыре больших калача, хлебные изделия в форме
лестницы) ставили на стол в церкви для священника. Тазик, в котором были
хлебные изделия и полотенце, берет себе за поману человек, который нес
до церкви эти калачи. После панихиды священнику дают за поману боль­
шое добротное полотенце, а певчим - 4-5 женщин - дарят полотенце или
платок.
У входа на кладбище раздавали милостыню - калачи, завернутые в по­
лотенце, свечку, спички. Гроб устанавливали около могилы, родственники,
друзья оплакивали умершего. Одна из родственниц угощала участников про­
цессии освященной в церкви кутьей. В последние три десятилетия и дома, и
на кладбище, некоторые произносят короткие траурные речи.
Перед тем, как опустить гроб с телом в могилу, по обычаю подавали ми­
лостыню в виде птицы всем четырем могильщикам. Здесь, возможно, наблю­
даются отголоски древнего обычая жертвоприношения животных. Затем сле­
довал обряд снятия пут и цветов; гроб закрывали крышкой, заколачивали и
опускали в могилу.
Священник первым бросал землю на гроб. Затем каждый из присутствую­
щих бросал в могилу по три горсти земли. Когда церемония погребения была
закончена, старший из родственников умершего приглашал всех на поминки.
На могиле водружали крест.
Поминальные обычаи и обряды
По традиции, после похорон организовывалась поминальная трапеза, пе­
ред которой все должны были пройти через обряд очищения. Каждый чело­
век, участвовавший в похоронах или пришедший на поминки, обязательно
мыл руки у ворот и вытирал их полотенцем. Священник произносил молитву
“Отче наш”, благословлял стол, и все начинали зажигать свечи и целовать
калачи. Все получали по рюмке водки или вина и закуску.
Проводились поминки на третий, девятый, сороковой день и в годовщину
смерти человека. Приглашались могильщики с женами, женщины, мужчины
с супругами, которые омывали покойника, родственники, соседи. Всем дава­
ли поману, калачи, платки, кружки и поминали усопшего. На девятый день
перед поминками снова раздавали поману - вещи, одежду покойного.
По обычаю родственницы умершей женщины каждую субботу до 40-го
дня после смерти посещали могилу покойной.
394
 Поминание умерших происходило также и в различные дни церковного
календаря: в чистый четверг, накануне Пасхи, на субботу перед Троицей, на­
кануне праздника Вознесения. В послевоенные годы в республике сложился
ритуал поминовения героев 9 мая.
Могилы окуривали ладаном, поливали вином, угощали друг друга поми­
нальной едой и в память об умерших раскладывали на могилах поманы - по­
лотенца, рубашки, тарелки, конфеты, хлеб, калачи, сладости и др. Эти вещи
дарили родственникам, знакомым и прохожим.
Поминание умерших - обряды угощения и согревания - являются отго­
лоском культа предков. Из новых похоронных обрядов следует отметить, что
родственники покойника завязывают черную ленту на левую руку. Мужчины
носят траур - черную ленту на лацкане пиджака.
В наши дни коллеги по работе, друзья покойного вывешивают нек­
ролог на работе, выражают соболезнования семье, при помощи прессы.
В школе, в доме культуры, где иногда происходит прощание с умершим,
устанавливают почетный караул, назначают лиц, которые будут нести фото­
графию покойного, венки. Вошло в обычай музыкально-хоровое сопровож­
дение.
 ЧАСТЬ IV

ТРАДИЦИОННОЕ
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО
И ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

ГЛАВА 12

Ф ОЛЬКЛОР

исатель XIX в. Алеку Руссо писал в статье “Народная поэзия”: “Обы­

чаи, сказки, музыка и поэзия являются народными архивами”. Пре­
выше всего он ставил пасторальную балладу “Миорица”: “Сами
Вергилий и Овидий гордились бы по праву, если бы они создали это поэти­
ческое чудо”. К. Негруци считал: “Природа желает, чтобы человек воспевал
свои радости и беды. В своих песнях он отражает свои мысли, свой нрав,
свои поступки, одним словом, все свое существо; песня является отражени­
ем его души”. В. Александри в предисловии к балладам, опубликованным
им в 1852 г., восхищался этим кладом прекрасного: “Неоценимые сокрови­
ща трогательных чувств, высоких идей, исторических зарисовок, суеверных
верований, старинных обычаев и особенно поэтических прелестей полные
оригинальности и неповторимые в зарубежной литературе, наша народная
поэзия составляет национальное сокровище, достойное выйти в свет как ти­
тул славы нашего народа”.
И таких вдохновенных, не лишенных романтического флера, определе­
ний фольклора можно привести из творчества всех писателей XIX в., кото­
рые исследовали молдавское народное творчество. Особенно выделяется сре­
ди них М. Эминеску, который считал фольклор “источником живой воды и
благородных грез”, а о сказках писал: “Послушаем сказки, потому что они,
по крайней мере, заставляют нас жить и жизнью других людей, перемешаем
наши мечты и идеи с ними... Может быть, сказка является самой красивой
частью человеческой жизни. Сказками нас убаюкивает народ, сказками нас
усыпляет. Пробуждаемся и умираем с ними...”.
“Молдавское народное творчество обладает обширной совокупностью
поэтических (в основном песенных) и прозаических жанров и видов. Они
складывались и развивались на протяжении столетий в тесной связи с исто­
рическим, социальным и художественным развитием народа, его трудом и
борьбой. Наряду с этим, особенности молдавского фольклора в значитель­
ной мере формировались в процессе взаимодействия молдавской культуры
с культурой соседних народов, в первую очередь - южных и восточных сла­
вян. И в древний период - в пору существования ВОЛОХОВ, предков восточно­

39 6
романских народов, - и на последующих этапах типологическая общность
проявляется наглядно и значительно, а контактные связи сказываются весьма
плодотворно. Об этом свидетельствует особая родственность ряда жанров и
тенденций развития, общность многих персонажей и т.д.
Как и у других народов, к числу самых древних относятся жанры молдав­
ской обрядовой (календарной и семейной) поэзии”, - читаем в предисловии
одной из антологий фольклора (Молдавский фольклор, 1976. С. 3).
Зачинателями молдавской фольклористики были Д. Кантемир - автор зна­
менитого “Описания Молдавии” (1715-1716 гг.), писатели середины XIX в.:
К. Негруци, В. Александри, А. Руссо, а позже М. Эминеску и Ион Крянгэ.
Особенно значительным был вклад В. Александри, которому принадлежат
первые сборники народной поэзии, и А. Руссо - автора глубоких этюдов о
народном поэтическом творчестве. Их работы привлекали внимание к исто­
рической и эстетической ценности фольклора. Они подчеркивали его значе­
ние для познания прошлого народа и для развития передовой литературы и
культуры. При всем том, что в них в известной мере проявилась типичная для
того времени романтическая гиперболизация (песни - “архив народа”), они
имеют непреходящее значение.
Широкое научное изучение молдавского фольклора, его истории, меж­
этнических связей и параллелей развернули Б.П. Хашдеу и его последовате­
ли. Молдавский фольклор привлекал внимание многих русских и украинских
писателей (А.С. Пушкина, А.М. Горького, М. Коцюбинского и др.), его изуче­
нием занимались А.И. Защук, П.А. Сырку, А.Н. Веселовский, А.И. Яцимир-
ский и другие русские ученые.
Молдавская советская фольклористика первые свои шаги делала в 1920-
1930-е годы. Тогда появились сборники П. Кьору, К. Неню и Е. Лебедевой,
статьи и публикации Н. Маркова, И. Чебана, Л. Корняну и др. Научный коми­
тет Молдавской АССР организовал первые фольклорные экспедиции, работа
которых была продолжена и расширена уже в послевоенный период. Опуб­
ликованы “Очерки” и “Хрестоматия молдавского фольклора”, большое число
монографий о героическом эпосе, о жанрах гайдуцкого фольклора, балла­
де “Миорица”, о народной лирике и др. Проблемам фольклора посвящаются
коллективные труды.
Рождественский и новогодний фольклор
Хотя считается, что молдаванин, как говорил классик Ион Крянгэ,
“верит больше в дубинушку, чем в святой крест” и “ходит в церковь только на
Паске”, он глубоко верующий христианин. Об этом свидетельствуют молдав­
ские колядки. В них отражена вся библейская жизнь Иисуса от Рождества до
Воскресенья. В советские атеистические времена колядки с евангелической
тематикой находились под негласным запретом. Ныне же колядки об Иису­
се Христе составляют целый неисследованный пласт фольклора, хотя опуб­
ликовано за последнее время несколько очень весомых сборников (Фолк-
лор пэстореск, 1991; §tefánuca, 1991; Cít ii Maramure§ul.., 1993; Colinde din
Transilvania, 1994; Gálu§cá, Nicola, 1999; Báie§u, 2004; Du-ma, du-má..,1997;
Cintece.., 2006; Folclor románese.., 2008).
Нельзя не отметить, что исторически и типологически молдавские коляд­
ки, “плугушоаре”, “урэтурь”, “хэитурь” близки к аналогичным произведе­
ниям народного творчества славян (украинцы их называют “щадривками”,
397
название по смыслу близко молдавскому). Условно их можно разделить на
две группы: колядки религиозные, в которых величается Иисус, и “мирские”,
где главный акцент ставится на восхваление и благопожелания хозяину дома
и его домочадцев.
“Репертуар коляд примечателен многообразием “адресатов”: наряду с
благопожеланиями всей семье или дому, существуют коляды для молодых
супругов, для парней, девушек, пастухов и т. д. Связанные первоначально с
верой в силу слова и соответствующих действ, произведения календарного
фольклора постепенно теряли магический смысл. В позднейшее время их ис­
полнение приобрело характер праздничной забавы, что особенно ощущается
в настоящее время” (Молдавский фольклор, 1976. С. 4).
Они отличаются оригинальными метафорическими образами, яркой поэ­
тической речью. Известно более ста колядных сюжетов, сгруппированных
фольклористами в соответствии с “адресатами” следующим образом:
1) общего типа (для всей семьи);
2) специальные для родителей, хозяина, хозяйки, молодых супругов, пар­
ней (охотников, рыболовов, пастухов, солдат и др.), девушек.
Колядки, адресованные парням (около 40 сюжетов), отличаются особым
героическим, порой даже эпосным пафосом: в них в сказочно-фантастиче­
ской форме отражены охота, рыболовство, земледелие, борьба против враж­
дебных сил природы и другие занятия предков. Главные их герои, наделен­
ные необычайной силой, в поединке с врагами всегда выходят победителями.
Коляды служили также прославлению качеств, которыми должен обладать
достойный жених. Анонимный автор пользуется различными композици­
онными приемами (диалог, антитеза, параллелизм и др.) и всевозможными
художественными средствами (аллегория, гипербола, эпитет, сравнение, ме­
тафора и др.), обладает поэтическим вкусом и эстетическим восприятием.
Сюжет их несложен (почти каждый текст заканчивается стихами о том, что
любимая девушка становится женой парня или желает, чтобы это сбылось),
но каждый текст обладает своей неповторимой мелодией, прелестью которых
восхищались музыковеды, артисты, композиторы.
Среди небольших по размеру произведений выделяется особая новогод­
няя орация - “Плугушорул” (“Хэитура”), своеобразная поэма (в текстах от 50
до 500 и более стихов), рисующая последовательные этапы “истории хлеба”
(от пахоты до выпечки калачей).
Алексей Матеевич, священник, поэт и ученый, автор знаменитого мол­
давского гимна “Наш язык”, вот уже более ста лет тому назад начал обстоя­
тельно исследовать на научной основе молдавский новогодний фольклор и
рождественские обряды. Еще в 1906 г. в газете “Бессарабия” были напеча­
таны его заметки “Рождественские коляды”, “Святой Василий - Новый год
в обычаях бессарабских молдаван”. Свои исследования он обобщил в статье
“Новый Год у молдаван”, впервые увидевшей свет в журнале “Кишиневские
епархиальные ведомости” № 12-13 и 22-23 за 1912 год.
“Остановимся с большей подробностью на главных моментах молдавско­
го времяпрепровождения под Новый год.
Прежде всего о новогодних колядах. Эти коляды имеют особенное зна­
чение, более важное, чем рождественские. Новогоднее колядование и по
внешней обстановке, и по внутреннему содержанию коляд отмечено исклю­
398
чительно земледельческим, хлебопашеским колоритом и находится в полном
соответствии с общим характером молдавского празднования Нового года.
Молдавский народ, исстари занимающийся земледелием, ожидает от нового
года прежде всего урожая хлебов, и это вполне отражается на его встрече
Нового года. Юное поколение будущих земледельцев встречает его с боль­
шой торжественностью - со звоном колокольчиков, хлопаньем бичей и ко­
лядами. Звон колокольчиков, хлопанье бичей и т. п. - это атрибуты помпы,
торжественности. Важно не это, а само колядование. Взятое в отрешении от
своих атрибутов торжественности, молдавское колядование под Новый год
символизирует, вернее, изображает оранье или вспахивание земли (агаШ)...
Декламирует стихи коляды обыкновенно один, остальные его слушают, ожи­
дая, пока он, закончив стих, выкрикнет: §і тіпа}і, ЪаЦаі! (Ну-те-ка, брат­
цы, погоняйте!), на что остальные отвечают хором: каі.Мі! От восклица­
ния “гэй!” новогоднее колядование называется у молдаван “каіш си plugu ”
(“понукание плугом”)... Во время декламирования стихов коляды один из
спутников колядующего звонит в такт колокольчиком, другие водят “плу­
гом” по земле, представляя этим вспашку, и от времени до времени хлопают
плетьми...
“Плуг” - не всегда простая длинная палка или шест. Чаще всего это пал­
ка с двумя “рогами” (“см йоиі соагпГ) для большего сходства с настоящим
плугом...
Плети, которыми хлопают при колядовании, приготовляются из конопли,
кончики же их шелковые, чтобы плеть хлопала звучнее и слышна была даль­
ше. Значение каждой из принадлежностей колядования ясно. “Плуг” соответ­
ствует плугу и сохе, “бугай” означает рев пашущего быка, крики “гэй!” - его
понукание, плети, пожалуй, - “физическое воздействие”, которым понукание
сопровождается. В целом - картина вспахивания.
В содержании коляд “плуга” из числа религиозных элементов встречает­
ся лишь имя Св. Василия, да и то не везде. В целом - это “история кусочка
хлеба”, героем которой является в сущности не Св. Василий, а молдаванин-
землепашец. Потому колядующие и обращаются к Св. Василию с фамильяр­
ным народно-молдавским “бадя” (старший брат): они видят в нем такого же
земледельца, как и их отцы и братья. Новогодняя коляда представляет собою
подробный рассказ о том, как “бадя Васыли” или всякий другой “бадя” на его
месте пахал землю плугом с двенадцатью волами, как засевал поле пшени­
цей, как косил или жал хлеб, молотил его.
Начинается обыкновенно обращением к волам, когда их хотят остано­
вить: “А-го-га-го!”, после чего идет рассказ, местами очень художественный.
Кончается пожеланием здравия и счастья хозяевам на многие лета.
Новогодняя коляда существует в большом количестве вариантов, но ос­
новное ее содержание никогда не меняется” (Маіееѵісі, 1993. Р 2, 352-353).
Пахарь, кузнец и мельник, как главные герои классического “Плугушора”,
не что иное, как обобщенные эпические образы, воплощающие в гиперболи­
ческой формуле силу и смекалку сельских тружеников, творящих хлеб наш
насущный. Исследователи находят сходство между ними с пахарем Вяйня-
мейненом и кузнецом Ильмариненом из карело-финского эпоса “Калевала”, с
богатырем-пахарем Микулой Селяниновичем из русских былин, с Тюштяном
из мордовского фольклора и т.д.
399
 Молдавские новогодние обрядовые поэтические произведения составля­
ют важную часть фольклора, культуры народа в целом. В них поэтично отоб­
ражена его жизнь на всех этапах истории, благие трудовые идеалы, мечты о
благополучии и счастье.
Сто пятьдесят лет тому назад В. Александри предупреждал современ­
ников: “Все эти песни, без конкретной даты и без имени авторов, спрятаны
целыми столетиями, как драгоценные камни, в недрах народа. Им угрожает
исчезновение; следовательно, это наш святой долг их найти и защитить от
бездны времени и забвения”.
Об этом писали фольклористы и тридцать лет назад: “В настоящее время
подобные старинные обрядовые песни, не имея опоры в современном быту
народа, постепенно исчезают” (Молдавский фольклор, 1976. С. 4). Однако и
в третьем тысячелетии они не исчезли. Они записываются исследователями
в экспедициях, издаются, звучат по радио и телевидению, пополняют репер­
туар фольклорных ансамблей - таких, как “Фолклор”, “Лэутарий”, “Тэлэнку-
ца”, “Виорика”, “Хайдучий” и др.
Народный театр
Этому виду новогоднего народного творчества явно не повезло в молдав­
ской фольклористике. Ценность работы Г. Спатару “Драма популарэ молдо-
веняскэ” (Спатару, 1976), считавшегося экспертом в данной отрасли, состо­
ит, к сожалению, лишь в оригинальных записях текстов, но не в каких-либо
серьезных теоретических обобщениях. Обширно представлен в ней народ­
ный театр молдаван Черновицкой области и севера Молдавии. Отметим так­
же записи и исследования В. Гацака, А. Хропотинского, Г. Ботезату.
Народный театр - синкретичная форма фольклора, включающая разно­
образные игрища, действа, пьесы с песенными монологами. Очевидна тес­
ная связь народных драм с другими фольклорными жанрами. Материал на­
родных драм состоит из элементов волшебных сказок и обрядовой поэзии,
из эпических мотивов, из лирических песен, танцев и мелодий. Проявление
синкретичности народного театра наблюдается во взаимодействии слова и
музыки, мимики и жеста, реквизита и бутафории, в сочетании монолога с
диалогом и хором.
Спектакль оформлен предельно просто. Театральное действо соверша­
ется во дворе и на деревенской улице, изредка в крестьянском доме. Эти
простенькие представления, как “Медведь” (“Урсул”), “Конек” (“Кэлуцул”),
“Капра” (“Коза”), “Олень”, “Зубр”, “Миоара”, “Каприкорн”, состоят факти­
чески из одного четверостишия, типа: “Жоакэ, жоакэ, мэй Мартине, / Ши-ць
дау пыне ку мэслине” (“Танцуй, танцуй, мэй Мартине, / Дам тебе хлеб и мас­
лины”) или “Ха-ца-ца, кэприца мя, / Ха-ца-ца! Ха-ца-ца! / Вине капра дин
пэдуре / Ха-ца-ца! Ха-ца-ца! / Ха-ца-ца, кэприца мя! / Ку панеру де смоки-
не! / Ха-ца-ца ши ха-ца-ца!” (“Идет коза из лесу / С корзиной полной инжи­
ра”). Драматические спектакли на историческую тему представлены в пье­
сах “Гайдуки”, “Мэлэнкуца”, “Воины”, “Новак и Груя”, “Кодряну”, “Жиану”,
“Бужор”. Пьесы проникнуты верой в торжество справедливости, в победу
добра над злом. Во всех текстах сказывается сюжетообразующее влияние
литературно-письменных источников (Скице де фолклор.., 1965. С. 383-398;
Спатару, 1976).

400
 Семейная обрядовая поэзия
Среди множества жанров и разновидностей в молдавской поэзии семей­
ных обрядов на первом месте следует ставить орации, которыми сопровож­
дается весь театрализованный спектакль свадьбы. Ведь свадьба - это син­
кретический вид народного творчества, охватывающий этнографию, музыку,
хореографию и разговорный, в форме баллады, фольклор. В каждом селе
непременно найдется талантливый человек, который знает назубок “Коно-
кэрия”, “Поклоны”, “Ертэчуня” (“Прощение”); есть специалисты, знающие
всю последовательность и мельчайшие детали обрядов, музыканты, владею­
щие свадебным репертуаром.
Исследователи подразделяют свадебный фольклор по способу исполне­
ния на несколько групп, неравных по значению: а) песенную (“Песня неве­
сты”, застольные песни и др.); б) исполняемую в виде орации (торжественная
и в то же время не лишенная юмора декламация); сюда входят произведения,
называемые по соответствующему действию свадебного обряда - “Конокэ-
рия” (или “Конэкэрия”, “Колэкэрия”); “Поклоны” или “Корабия” (“Корабль”),
“Ертэчуня” (“Прощение”) и др.; в) сопровождающие танцы во время тех или
иных обрядов (“стригэтуры” и др.); г) произносимую в виде формул-инво-
каций, - например, при рождении ребенка, “передаче” невесты жениху и др.
Действующие лица - жених и невеста, их родители, посаженные, шафе-
ры и подружки невесты - в свадебном фольклоре представлены красочно,
идеализированно, и в то же время условно. Воспеваются “деяния” жениха в
поисках жены (“конокэрия”), приобретение подарков для нее (“поклоны”),
напутственное “прощание” молодым. Здесь же звучат величальные благо-
пожелания посаженным (“орацие де нунь”); особые стихотворные формулы
произносятся при дарении калачей (“орацие де колачь”), во время переда­
чи приданого невесты и др. Комический оттенок всех этих произведений,
содержащих пожелание здоровья, процветания, придает свадьбе веселый
характер.
Ритуальный фольклор
Похоронная поэзия молдаван представлена в основном плачами (причи­
таниями). Тональность и образность этих песен соответствуют трагической
ситуации, с которой они связаны. Этот вид песенного фольклора мало изучен
фольклористами, но мы знаем, что в фольклорном архиве Академии наук РМ
сохранены плачи по отцу и матери, по брату и сестре, по парню и девушке и
т.д. В плачах звучит протест против смерти, многие из них проникнуты соци­
альными мотивами. Основными носителями этих причитаний являются пла­
кальщицы, в некоторых селениях они выполняют свою миссию за плату, но
тем не менее, с большим вдохновением (Фолклорул обичеюрилор..., 1979).
Фантастические и новеллистические сказки
Молдавская народная проза жива, благодаря ее талантливым носителям,
сказочникам, как, например, мош Трифан Балтэ из с. Блештень Единецкого
р-на, Николае Плешка из с. Каракушений-Векь Бричанского р-на, Михаил
Тимиркан из с. Бурсук Ниспоренского р-на, Думитру Крецу из с. Урсарь Ка-
ларашского р-на, Ион Паскул из с. Баурчи-Молдовень Кагульского р-на, Кон­
стантин Дарабан из с. Биличений-Векь Сынжерейского р-на и др.
401
 Эта устная народная проза не отличается по сюжету от устно-поэтиче­
ского творчества других народов: этимологические предания, былины, леген­
ды, топонимические и исторические предания, сказки о животных, волшеб­
ные, новеллистические и сатирические сказки. Народ их называет “повеете”,
“басмэ” (сказка), “историе”, “традицие”, “ворбэ дин бэтрынь” (из старины),
“повестире” (рассказ) и др. Как выявить именно молдавскую национальную
специфику фольклорной традиции прозаических жанров?
Во-первых, это имена героев. Но фольклорист назовет такие персонажи,
как Думбре-Негре, Мындра-Кымпулуй, Бусуйок-Верде, Ченушар-Войникул,
змеу, балаур, которые отчасти являются славянскими или славяно-романски­
ми именами. Даже “повеете” (повести) и “басм” (басни) по происхождению
древнеславянские. Более того, приведем примеры терминологии свадебно­
го молдавского фольклора также по преимуществу славянскую: поклоанеле,
корабия, конэкэрия и т.д. Даже названия любимых и распространенных на­
циональных танцев молдаван “булгэряска”, “сырба” перешли от славянских
народов.
Вместе с тем: Фэт-Фрумос и Иляна Косынзяна, Илиеш-Мэлэеш, Тодери-
кэ-Поздерикэ, Веря Витязул и Мучя-фэр-де-моарте, Цинтэ мындрэ-Фрунзэ
де аур, Ня-Ауде, Ня-веде, Ня-Греул-Пэмынтулуй, Вистиян-Войникул, Стату-
Палмэ-Барбэ-Кот, Жерилэ, Сетилэ, Стрымбэ-Лемне, Сфармэ-Пятрэ, Окилэ,
Пэсэрь-Лэць-Лунжилэ, баба Хадыра, Баба Скоарца-Котороанца, Талпа Яду-
луй, Скараоцки, Микидуцэ, балаурул, Пажура де фок и др. Таких имен у дру­
гих народов не найти!
Все короли - Пенеш-Ымпэрат, Ымпэратул Рошу, Ымпэратул Верде, Ым-
пэратул Алб, все змеи и драконы в обыденные дни занимаются чисто молдав­
скими традиционными профессиями, заботятся об урожае, об отарах овец и
других домашних животных, одеты в молдавскую одежду, на их столе нацио­
нальные молдавские блюда, все пристрастны к молдавскому зелью - вину,
тулбурелу, ракиу, их речь испещрена молдавскими шутками-прибаутками,
пословицами и поговорками. Все их заботы - это заботы молдавского кресть­
янина. Их свадьбы и похороны совершаются в чисто народном стиле. И все
это не привнесено извне, а есть плод фантазии молдавских народных скази­
телей. А какая поэзия в них, какие стихотворные инициальные формулы, фи­
нальные формулы, медиальные формулы (Рошияну, 1974. С. 18, 54, 88), какие
портреты героев, какие пейзажи, какое убранство царских дворцов, столь­
ко золота, серебра. Даже цветы, яблоки, груши, деревья, виноградная лоза и
гроздь винограда - золотые. Куры носят золотые яйца. Откуда такое пристра­
стие к золоту у молдаван в волшебных сказках? Иногда задумываешься, если
молдаванин не хлебал золото ложкой...
Органическое сочетание обыкновенного и чудесного, реального и нере­
ального являются основной характеристикой волшебных сказок. Фэт-Фру­
мос - традиционный и излюбленный герой молдавской волшебной сказки -
наделен огромной силой. Конь крылатый и волшебный с тремя сердцами,
двадцатипудовая булава (буздуган), отцовские доспехи молодости помогают
ему в борьбе с огнедышащим змеем. По пути ему помогают Преподобная
Среда, Преподобная Пятница, Преподобная Суббота, Преподобное Воскре­
сенье, волшебные предметы точильный брусок, щетка, веретено и мотовило,
он обладает силой превращения в животное, в предмет и т.д. Герой осво­
бождает солнце из темницы, возвращает людям свет, является прекрасным
402
стрелком и охотником. Обычно он вынужден выполнить нечеловеческие ис­
пытания, но с помощью своих крестных братьев, подсказок или советов пчел,
рыб, деревьев он успешно справляется с поставленными перед ним задачами.
Выражением храбрости является победа Фэт-Фрумоса над чудовищем, тру­
долюбие символизирует выполнение трудных задач - посадка чудесного сада
и виноградника, постройка золотого моста и серебряной дороги, строитель­
ство необыкновенного дворца и др.
Иляна Косынзяна - это своеобразная русская Василиса Прекрасная, лю­
бимая народом сказочная красавица. Перед ее прелестью тускнеют Солнце,
Луна и Зори ясные. Героиня сказки символизирует доброту, отзывчивость,
мечтает о счастье. У нее нежные руки и верное сердце. В некоторых сказках
она перевоплощается в парня и совершает такие же героические поступки,
как и Фэт-Фрумос.
По характеру повествования и содержанию молдавские новеллистиче­
ские сказки реалистичны, в них почти отсутствует волшебный элемент. Их
героями являются крестьянин, пастух и батрак, и крестьянин, солдат, мудрая
девушка, которые сталкиваются с царем, с богатыми соседями, с предста­
вителями клера, монахами, попами, купцами, их всегда спасает смекалка и
трудолюбие. В них отражена концепция народа о добре и зле, его отношение
к различным социальным и историческим явлениям. Устойчивой особенно­
стью является контрастное изображение действительности.
Пэкалэ (от слова “а пэкэли” - обхитрить, подшутить), Тындалэ, Пепе­
ля, Прысля, Настратин Хожя - это герои молдавских “сноаве” (небольшие
юмористические повествования) и анекдотов. Они обманывают, издевают­
ся, высмеивают мироедов-чокоев, представителей феодальной власти, куп­
цов и т.д.
Бытует мнение, что в отличие от фольклора других народов в молдавском
сказки о животных сохранились в небольшом количестве. После прочтения
тома “Волшебные сказки”, убеждаешься, что волшебная сказка представлена
довольно-таки солидно: в ней фигурируют тот же медведь и лиса, волк и лиса,
собака и волк, волк, ворона, жаворонок, кот, мышь, крыса, коза с ягнятами,
змея, комар, лев, куры и ястреб, заяц, муха и блоха, петух и кошка, лошадь и
жеребенок и все герои сказок других народов. Свойства людей олицетворя­
ют образы животных: пчела - трудолюбие, лиса - хитрость, заяц - трусость,
осел - упрямство и т. д. Бытовые реалии, юмористическое звучание в чем-то
напоминают басни.
Легенды, предания и устные рассказы
Летописец начала XVIII в. И. Некулче в предисловии к “Летописи земли
молдавской” приводит сорок две легенды. Фольклористы считают это пер­
вым собранием исторических преданий. Впоследствии писатели ХІХ-ХХ вв.
отсюда черпали свои сюжеты для произведений об историческом прошлом.
По содержанию молдавские легенды и предания разнообразны. Среди
них встречаются космогонические (происхождение мира, земли, неба, не­
бесных тел, метеорологических феноменов, месяцев года и др.), этиологи­
ческие (происхождение растений, животных и птиц); антропогенетические
(происхождение мужчины и женщины, некоторых частей тела). Есть и преда­
ния о мифических народах, великанах, чудовищах; об орудиях труда, о музы­
кальных инструментах, а также о природных духах, болезнях, сокровищах.
403
Ряд легенд дает объяснение гидронимике, топонимике, ономастике, расска­
зывает об истории сел, городов.
История Молдавии отражена в преданиях и устных рассказах о Штефа­
не Великом и других господарях, о борьбе с нашествиями войск турецких
султанов и крымского хана, о событиях русско-турецких войн, о гайдуцком
движении и народных восстаниях. В новое и новейшее время сокровищница
молдавского исторического фольклора пополнялась воспоминаниями о войне
1871-1878 гг., о Суворове, Котовском и Лазо, о Первой мировой и о Великой
Отечественной войне.
По объему этот раздел молдавского фольклора, как устного народного
поэтического творчества, является одним из самых богатых.
Героический эпос
Народный героический эпос является поэтическим синтезом самых зна­
менательных событий древней истории народа: покорение природы и соз­
дание семьи, вековые битвы за независимость. Героический характер со­
держания, стихотворная форма, мелодико-речитативное исполнение - вот
основные признаки молдавского героического эпоса. Это особый, независи­
мый вид фольклора, которого нельзя отождествить ни с балладой, ни с исто­
рическими песнями.
В молдавском фольклоре героический эпос охватывает войницкие и гай­
дуцкие поэмы. Фольклористы включают их в жанровую форму, типичную
для народов юго-восточной и восточной Европы (ср. героико-песенное твор­
чество балканского региона, русские былины, украинские думы, карело-фин­
ские руны и т.д.). При этом называют их малой формой героического эпоса,
и отличают ее от эпопей типа грандиозного киргизского “Манаса” (эпопея -
“большая форма” эпоса).
Слово “войник” многозначно, но в эпосе основное его значение -
“витязь”, “богатырь, совершающий подвиги”. В этом смысле оно сопостави­
мо с южнославянским словом “юнак”. Войницкий эпос в молдавском фольк­
лоре занимает такое же выдающееся место, какое принадлежит всемирно из­
вестному юнацкому эпосу в устно-поэтическом наследии южных славян. Это
“Тома Алимош”, в котором герой сталкивается с крупным феодальным зем­
левладельцем Маня, который стремится стать хозяином всех богатств земли
(Гацак, 1967).
Целая серия эпических песен отражает борьбу молдавского народа про­
тив чужеземных захватчиков (“Песнь о морозе”, “Тэнислав”, “Новак и Груя”,
“Бедный серб”, “Дончилэ”, “Груя Грозовая”.
В ХѴІІ-ХѴІП вв. особого подъема достигает народное движение против
турецкого ига и роста феодального гнета - гайдучество. “Павлины Кодр”,
объединенные в ватагах, атаковали турецкие отряды и караваны, нападали на
боярские имения, отбирали богатства купцов; они помогали бедному люду.
Песни “Бадиул”, “Корбя”, “Михул и Штефан воевода”, “Кодряну” являются
обширными эпическими полотнами.
Среди молдавских героических песен с более конкретизированными
сюжетными линиями выделяются “Штефан Водэ”, “Дука Водэ чел хаин”,
“Вершул луй Хотин”, “Плевна”, “Бужор”, “Дарие ши Бужор”, “Дарие и его
любимая”, “Савва Бим-баша”, “Песня повстанцев 1821 года”, “Бужян”, “То-
булток”, “Севастополь”, “Русско-японская война”, “Первая мировая война”,
404
“Котовский” (Скице де фолклор, 1965. С. 241-279). Сами названия говорят о
тематике, о периоде, к которому они относятся, о драматических событиях,
отраженных в них. Общая черта героических песен - исполнение специфиче­
ским речитативом в музыкальном сопровождении. Самые ранние их образцы
относятся к ХУ1-ХУП вв., но наиболее типичны песни о гайдуках ХУП1-Х1Х
столетий, о памятных народу подвигах русских войск в войнах против Отто­
манской империи (“Хотин”, “Плевна”) (Молдавский фольклор, 1976. С. 7).
Изучение текстов и многочисленных свидетельств показывает как высо­
кий уровень исполнительского искусства, так и широту кругозора эпических
певцов-лэутаров.
Свидетельства тому - яркие локальные приметы:
Лист зеленый, лист кленовый,
Нет ни в деле, нет ни в слове
Справедливости в Молдове,
Всюду пламя и огонь,
Человека давит конь...;
- эпитеты: например, “войник-молдаванин”, “деньги-злато”, “кодру-
воин”;
- этнографические детали: “Нет ни крыши, ни сарая”, “По коврам ту­
рецким, / По шелкам ходили”, “Спит Бужор на оттоманке”, “Коль палаш мой
остр и тяжек”, “Заседают на Диване”, “Чтобы кофе пить / И чубук курить”;
- географические названия: “К Белой Крепости дорога”, “Хотине, Хоти­
не”, “Баша из Олта”, “До Царьграда бегают”, “Меж кордонами, в Фокшанах”,
“Там, пониже Слободзеи”, “Поведут тебя в Сучаву”, “На холме у Тарашен, /
За рекой у Ботушен”, “Воевать за Севастополь”, “Лишь по Плевне всей - по­
жар”, “Приезжали в Порт-Артур”, “Нас везет в Мукден, к границе”, “Он в
Манчжурии зарыт”, и т.д.
Баллады
Баллады - песенный эпос новеллистического склада. Молдавские бал­
лады - это в большинстве своем небольшие по объему произведения, однако
некоторые из них могут достигать и до тысячи стихов. Самая популярная
из них пасторальная баллада “Миорица”. Некоторые историки считают, что
баллада “Миорица” датируется ХН-ХШ веками и является одним из старей­
ших источников, удостоверяющих появление этнонима “молдаванин” (Стати,
2008).
Литературоведы и фольклористы считают ее жемчужиной молдавского и
румынского фольклора. Алеку Руссо в 1846 г., находясь в ссылке в монастыре
Совежа, записал ее и отправил Василе Александри, который опубликовал в
1850 г. в журнале “Буковина” (№ 11. С. 51-52). Позже Александри в районе
горы Чахлэу записал другой вариант баллады, и опубликовал “Миорицу” в
двух сборниках народной поэзии (Баллады [Яссы, 1852]. С. 1-6; Народные
стихи румын. [Бухарест, 1866]. С. 1-3).
В 1930 г. Ион Диакону записал в районе Вранчи и опубликовал 91 вари­
ант “Миорицы”. Известный румынский фольклорист Адриан Фоки написал
солиднейшую монографию {]РосЫ, 1964), включив в нее 930 документов, из
которых 702 - полные версии текстов “Миорицы”, 123 - фрагменты и 130 -
“данные о распространении”. В Республике Молдова фольклорист Андрей
Хынку (Хынку А., 1967; 1977) более 40 лет изучает балладу, написал несколь­
405
ко монографий и издал весомый сборник “Народная баллада”. Вариант бал­
лады с мелодией, записанный фольклористом И. Герман в с. Манта Джурджу-
лештского р-на, вошел в репертуар народного артиста Николая Сулака и стал
широко известным. До 2007 г. считалось, что в Приднестровье эта баллада не
была распространена. Наконец, мне улыбнулось счастье записать оригиналь­
нейший текст баллады в с. Хрустовая Каменкского р-на от 70-летней молда­
ванки. Этот текст по всем параметрам отличается от классического варианта
Александри. Это дает нам возможность считать, что “Миорица” не попала
сюда посредством школьных учебников или через масс-медиа.
Темой баллады “Миорица” является пастушеская драма во время “транс-
хуманцей” (перемещения отар) по Карпато-Дунайскому региону. Сюжет
простой: конфликт рождается между тремя чабанами: “Один молдаванин, /
Второй - угорянин (трансильванец), / А третий - вранчанин”. Молдаванин
сильнее, искуснее других. “Второй” и “третий” из зависти решили погубить
“Славного хозяина / Стада благодатного, / Тучного и статного, / Псов непри­
рученных / И коней ученых...”. Одна волшебная миорица (овечка) сообща­
ет чабану о заговоре. Таким образом, перед нами предстает первый смысл
произведения - конфронтация между добром и злом. Мы не узнаем, был ли
молодой чабан убит, но знаем его отношение к смерти, его мысли перед смер­
тью. Это и есть самая интересная часть баллады, которая порождает сочув­
ствие к судьбе молдавского чабана. Лирическая часть следует за эпической и
содержит завещание чабана и его просьбу успокоить матушку “в шерстяном
кушаке”.
Большинство вариантов на этом завершают свое действие. В некоторых
версиях (А. Фоки, Гр. Точилеску, Ов. Денсушяну) причиной убийства па-
стуха-молдаванина является тот факт, что он не исполнил свои пастушеские
обязательства перед отарой. В одном из вариантов конфликт приобретает
эротическое звучание. Так как пастушеская традиция строго запрещает при­
сутствие женщин на овчарне, двое решают убить третьего, который собрался
жениться. Видя близкую кончину, он просит похоронить себя возле овчарни.
Смысл баллады породил много противоречивых мнений. Отдельные ис­
следователи предположили, что ее поэзия выражает смирение перед смер­
тью. В смиренном отношении чабана к смерти видели даже характерную пси­
хологическую черту молдавского народа.
Эти идеи были опровергнуты такими исследователями, как Х.Х. Шталь
(Н.Н. Stahl), К. Брэилою (Constantin Bräiloiu), А. Хынку, которые интерпре­
тировали “Миорицу” в контексте обрядов посмертного бракосочетания, ха­
рактерных для многих регионов Молдовы и Румынии. Пастух не в состоянии
изменить свою судьбу, но он преображает смерть в мистическую свадьбу кос­
мических масштабов, и это позволяет ему восторжествовать над своей судь­
бой. Символы, присутствующие в “Миорице”, берут начало от погребальных
ритуалов и верований, связанных с посмертными бракосочетаниями. В бал­
ладе они доведены до художественного совершенства.
“Миорица” была переведена на многие языки. Первый перевод был сде­
лан Жюлем Мишле (Jules Mihelet) на французский язык и опубликован в
1854 г. в Париже. Эту балладу очень трудно перевести в поэтической форме,
так как многие образы теряют свое изначальное значение при переложении
на иностранный язык. На русский язык первым переводчиком “Миорицы” и
“Мастера Маноле” был Юрий Кожевников (1922-1992). Кожевников сравни­
406
вает задачу переводчика с квадратурой круга: стремясь к бесконечному при­
ближению к подлиннику, перевод никогда не сольется с ним. “На это пере­
водчик может не надеяться, но он может надеяться на то, что переводимое
им произведение обретет самостоятельную жизнь уже в другой, родной для
него поэтической и языковой стихии”. После переводили ее Валерий Балтаг,
Александр Бродский и др. У молдавской рок-группы “Zdob §i Zdub” есть пес­
ня “Миорица”.
Герой баллады “Мастер Маноле” - легендарный строитель монастыря в
городе Куртя-де-Арджеш. По сюжету, Негру Водэ (Черный князь) поруча­
ет Маноле с девятью великими мастерами строительство монастыря. Однако
все построенное за день ночью разрушалось. Во сне Маноле слышит голос
с неба: чтобы построить монастырь, они должны замуровать в стене жену
или сестру одного из мастеров, ту, что первая придет утром, чтобы принес­
ти еду. Ранним утром Маноле рассказывает о своем сне другим строителям.
Но взобравшись на леса, он видит, как по полю идет его молодая жена Анна.
Он молит Бога, чтобы тот помешал ей прийти. Начинается сильный дождь,
дует ветер, переворачивающий горы, но настойчивая Анна приходит к Маноле.
Мастера радуются, хотят в шутку замуровать ее. Маноле сам возводит
перед ней стену и замуровывает Анну полностью. Только голос слышен из-за
стены, говорящий: “Маноле, Маноле, стена давит на меня слишком сильно,
я умираю!”
Негру Водэ, увидев новый монастырь, которому нет равных на земле,
спрашивает мастеров, смогут ли они построить другой монастырь, краше
этого. Мастера с крыши отвечают, что способны на лучшее, так как они луч­
шие строители в мире. Князь приказывает снести леса, и мастера остаются на
крыше. Они сооружают себе деревянные крылья из тонких досок, прыгают
и разбиваются. На месте падения Маноле появляется источник, из которого
тонкой струйкой течет вода, соленая от его слез.
Баллада о мастере Маноле была впервые опубликована писателем Василе
Александри под названием “Mânâstirea Argeçului” (“Монастырь Арджеша”) в
его книге “Balade adúnate §i îndreptate” (Собранные и переработанные балла­
ды”. Яссы, 1852).
Яркие баталии вокруг этой баллады не прекращаются на протяжении бо­
лее ста лет. Ясно одно: “Фабула баллады основана на мифопоэтическом по­
вествовании о строителе, который принес в жертву свою жену, поместив ее
внутрь стен строившегося здания или стены города (крепости), а в другом
варианте послав ее под строящийся мост, где строители ее убили. Этот мотив,
для которого предполагают возможный исторический прообраз, восходит к
архетипическому обряду строительной жертвы. Он известен для достаточно
раннего периода на Балканах, по свидетельству византийских источников.
Они говорят об умерщвлении женщины или девушки, тело которой кладется
в фундамент постройки” {Иванов, 1997).
Обстоятельные исследования баллады напечатали Л. Шэйняну (Çâineanu,
1896), П. Караман, М. Элиаде {Eliade, 1979), Г. Врабие, А. Хынку (Хынку А.,
1977).
Ее сюжет настолько популярен, что в нем черпают вдохновение многие
писатели; именем Маноле названы улицы в ряде городов Румынии и Молда­
вии и т.п.
407
 Конечно, балладный ареал на этом не исчерпывается. Фольклорист А.
Хынку разделил молдавские баллады на “традиционные” и “новые”. На пер­
вом месте среди традиционных он выделил “пастушеские сюжеты”: “Девуш­
ка и змей”, “Чабан, который потерял своих овец”, “Миорица”, “Чабан и вор”
и др. Остальные вошли в раздел “общие баллады” (“Холера”, “Чума”, “Солн­
це и Луна”, “Войкица”, “Проданная жена”, “Илинкуца”, “Кира”, “Киралина”,
“Рада”, “Бедный и богатый” и др.
Лирические песни
Молдавская Дойна восприняла и развила древнее народное творчест­
во. До сих дней в молдавском языке сохранились латинское название песни
(кынтек). Одновременно дойна есть понятие синкретическое: жок - танец,
вере - мелодия, пение.
В ѴІ-ХІ вв. молдавский язык заимствовал из старославянского целый ряд
ласкательных слов, встречающихся в семейно-бытовых песнях всегда в сла­
вянской форме: мындрэ, скумпэ, драгэ, юбитэ, леле, нейкэ, баде.
Пастушеская дойна как песенный жанр сложилась, по всей вероятности,
к началу второго тысячелетия. Слушая дойну, легко представить, как чабан с
овцами спускается с лесистых гор, где слышатся беспрерывные музыкальные
напевы, в равнины, чтобы создать свою независимую жизнь. Дойна поет­
ся под аккомпанемент флуера одним исполнителем, она символизирует плач
молдаванина, находящегося в полном одиночестве. Это одиночество молда­
ванина довлеет над его судьбой и по сей день. Отсюда все внутренние междо­
усобицы, неприятия братьями братьев, братьями сестер, отцами своих детей
и т.д. Только в ХІѴ-ХѴІ вв. у молдаван, как и у восточных славян, пережив­
ших нашествие восточных народов, проявляются элементы христианства в
народном творчестве.
Господство языческих представлений в ХІ-ХІІІ вв. видно и в балладе
“Миорица”, герой которой, узнав о скорой смерти, не желает, чтобы его хоро­
нили по-христиански, а просит соблюсти старые обряды.
Топорашул меу чел дулче Любимый мой топорик
Ми-л пунець ын лок де круче. Поставьте мне вместо креста.
Флуерашул меу чел драг Дорогую мою дудочку
Ми-л пунець ын лок де стяг. Поставьте мне вместо хоругви.
Это напоминает нам обряды дохристианского периода, которые оказа­
лись очень живучими. Значит, в XIII в., в период складывания баллады, были
весьма сильны языческие традиции.
Однако нельзя воспринимать возникновение дойны только в контексте па­
стушеской поэзии и музыки. Дойна переплетена с бытом, музыкальной культу­
рой народа, с его трудом во всех сферах хозяйства. В первом письменном сви­
детельстве о бытовании народной песни на территории, заселенной предками
молдаван, датированном первой половиной XI в., говорится о жалобной песне
женщины, крутящей ручную мельницу (Чебан НОПСЖ, 1971). Распростране­
ние названия “дойны” на другие виды лирики необходимо связать с укрепле­
нием в эту эпоху патриархальной семьи, в которой создаются дойны семейной
жизни (песни домашнего быта, любовные, тоски и печали - “де дор ши жале”).
В музыке молдаван, в протяжной хоре или дойне ученые обнаруживают эле­
менты, родственные (общие) по звучанию с польской музыкой (имеются в виду
песнипольскихгорцевТатр,названные“вьерху”), сословацкими “травницами”.
408
 “Дойна”, как песня, обнаруживается и у соседних северо-западных сла­
вянских народов. По утверждению австрийского ученого Зульцера, у слова­
ков встречается это слово в форме “дайна”. В языке украинцев-гуцулов “дай­
на” - припев в коломыйках без особого значения.
Музыковед М. Вулпеску говорит, что в “молдавской дойне отражается
молдавская душа”, а ее протяжные, мягкие, спокойные такты, ударения по­
ходят на ударения украинских песен. “Влияния славян... легко можно обна­
ружить и в музыке, анализируя нашу дойну, в сравнении, например, со сла­
вянской думкой; там и тут находим тот же меланхолический, почти стонущий
тон, потрясающий своей глубиной...”.
Исходя из содержания, образов, персонажей и мелодий пастушеских и
бытовых песен, а также из анализа истории и экономических основ волош-
ского населения и соседних народностей, их языков и географической среды,
можно сделать вывод, что происхождение дойны восходит к периоду до по­
явления самостоятельных государств в восточной Европе.
Однако дойна занимает весьма скромное место во всем ареале народной
лирической песни, в которой доминируют песни домашнего очага (пасту­
шеские песни, песни тоски и печали, отчуждения и одиночества, семейные,
юмористические, застольные) и социальные песни (гайдуцкие песни, сати­
рические, социального протеста, новобранческие и солдатские). Любовные
песни воспевают любовь и грусть (дор), парня и девушку, стремление к сви­
данию, застенчивую любовь, шутливую любовь, разлуку, верность, невер­
ность, горести утерянной любви, выбор возлюбленного. В особый жанр вы­
делены учеными романсы и другие произведения.
Очень близкое сходство обнаруживается при сопоставлении молдавских
народных песен с русскими и украинскими, которое объясняется давними ис­
торико-культурными связями. Кроме того, среди молдаван получили широкое
распространение как традиционные русские народные песни, так и массовые
песни советских авторов (“Катюша”, “Ой туманы, мои растуманы”, “Ого­
нек”, “Землянка” и др.). Многие из них были переведены на молдавский язык.
В 1934 г. П.В. Штефэнукэ (§tefänucä, 1991), исследователь молдавского
фольклора, отмечал, что в селе Волинтирь молдаванам нравилось исполнять
русскую песню “Ох, ты конь, ты мой конь”. Бытование этой песни и во время
Великой Отечественной войны неоспоримо.
Однако общность и сходство в молдавском и русском фольклоре не всегда
основано на заимствовании. Историко-типологический характер их возникно­
вения свидетельствует об этом. Например, при сравнении украинской песни
“Плаче, рада, у вонька” с молдавской “Коло'н вале, ла извор” можно отметить
много общего. Это образ “смерти-женитьбы”, который, по Сумцову, имеет
довольно широкое распространение. Общность здесь явно типологического
характера ( Чебан, МНЛП, 1973; Чобану, ПЛ, 1975; Жунгиету, КПД, 1977).
Стригэтуры, пословицы, поговорки и загадки
Стригэтуры - это поэтический юмористический вид молдавской фольк­
лорной лирики - (буквально - выкрики). По ходу молдавских народных тан­
цев эти четверостишия (реже - тексты из 6-8 и больше стихов) сатирического
или юмористического содержания, обычно произносятся, как русские ча­
стушки. Некоторые ученые утверждают, что они не всегда атрибут танцоров,
исполняются и на посиделках, на уборке урожая. Их тематика разнообраз­
409
на, причем развитие этого жанра продолжается и в наши дни (Стригэтурь...,
1978). Широкое распространение русских частушек среди молдаван во время
войны привело к возникновению частушкоподобных стригэтур, таких, кото­
рые взяли от частушки ее структуру, ритм и рифму (Жунгиету, 1972).
Пословицы и поговорки, помимо мудрости и прелести далеких времен,
представляют ценную страницу истории менталитета молдаван. Они вби­
рают афористическую мощность нашей народной культуры. Исследователь
Юлий Занне (1855-1924), в 10-томное издание “Провербеле ромынилор”
включил около 30 тысяч пословиц и поговорок, многие из которых записаны
в Молдове.
В советское время богатый материал издал писатель Л. Корняну (Куле-
жере де провербе..., 1952; Ворбе ку тылк, 1965; Фолклор..., 1966; Фагурь...,
1968). Их найдем в произведениях летописцев Г. Уреке, М. Костина, И. Не-
кулче. В аллегорическом романе Д. Кантемира “Иероглифическая история”
ученые фиксируют 740 сентенций, афоризмов, пословиц и поговорок (Хропо-
тинский, 1981. С. 245-253).
Фольклорист Е. Жунгиету долго и плодотворно изучал молдавскую паре-
миологию {Жунгиету, 1989. С. 219-302). Им написан ряд статей о природе
пословиц и поговорок, об интернациональной структуре фонда пословиц, о
фольклорных реалиях в паремистике, об элементах национальной одежды в
пословицах и поговорках.
Для обозначения загадки в народе бытуют два относительно синонимиче­
ских термина: “чимилитурэ” и “гичитоаре”, производные соответственно от
глаголов “а чимили” (загадывать) и “а гичи” (отгадывать). Основа образа за­
гадки в большинстве случаев - метафора, а загадываемые предметы связаны
с общественным бытом исторического прошлого и настоящего времени.
 ГЛАВА 13

Х О ЗЯ Й С ТВ ЕН Н Ы Е
И Х У Д О Ж Е С Т В ЕН Н Ы Е П РО М Ы С Л Ы

ГОНЧАРСТВО
ончарство на территории Молдовы восходит к глубокой древности.
С эпохи неолита оно не переставало играть важную роль в повседнев­
ной жизни человека. Благодаря тому, что керамика не поддается разру­
шающему действию времени и является основным материалом археологиче­
ских раскопок, исследователи ясно представляют картину возникновения и
развития гончарства. Самым древним способом формовки посуды, известным
в эпоху неолита, была ручная лепка из отдельных колец или навивание спи­
ралью глиняной ленты, образующей стенки. Тогда же появился простейший
ямочно-гребенчатый орнамент, наносимый вдавливанием камешков, палочек
и других твердых предметов. В характере и расположении орнамента на со­
суде уже проявляется чувство ритма, желание и умение украсить предметы.
Самым ярким и оригинальным феноменом эпохи нео-энеолита (Ѵ-ІІІ тыс.
до н.э.) в ареале Юго-Восточной Европы (включая и территорию Молдовы)
является культура Кукутень-Триполье. В земледельческих поселениях этой
культуры обнаружены такие памятники гончарства, как ритуальные жен­
ские фигуры, лепные фигурки людей и животных, замечательные по красоте
расписные сосуды. Широкие, округлые в верхней части, сильно суженные
к низу, плоскодонные, они покрыты крупными спиралевидными узорами.
Роспись выполнена красной, черной и белой красками; широкие ленты спи­
ралей переплетаются в сложном узоре и как бы оплетают весь сосуд. Природ­
ные свойства глины, ее пластичность сами подсказывали человеку приемы
работы с ней.
Становление молдавского гончарного ремесла - результат многовекового
развития и совершенствования производства и украшения глиняных изделий,
перенятых у предков и их соседей. Многие черты молдавского гончарства
были свойственны и культурам более ранних периодов. В основу молдавско­
го керамического производства легли традиции черно-лощенной гето-дакий-
ской керамики, красной неглазурованной романской, глазурованной визан­
тийской и неглазурованной славянской.
Фракийские племена гето-даков, жившие на территории современной
Молдовы в ІѴ-ІІІ в. до н.э., изготовляли различные виды бытовой посуды
вручную и с помощью ножного гончарного станка. Им были известны раз­
личные свойства глины. Они использовали примеси и умели обжигать гото­
вые изделия (Федоров, 1960. С. 8-112). Широко применялось лощение, по­
суда украшалась рельефным и углубленным орнаментом. Формы некоторых
сосудов сохранились до наших дней.
В X в. на территории Днестровско-Прутского междуречья начался новый
этап в гончарном деле, связанный с внедрением в производство гончарного
круга. Его применение обеспечивало симметричность и равномерную тол­
щину стенок сосуда. Гончарный круг определил появление нового типа ор-
411
намента, связанного с вращением: волнисто-линейные пояски, обегающие
тулово.
В это время на территории Молдовы известны две культуры - балкано­
дунайская и восточнославянская. В технике гончарного производства обеих
культур много сходного; однако наблюдаются различия в формах, орнаменте
изделий, характере примесей в глине. Начиная с ХІѴ-ХѴ вв. можно говорить
о формировании основного комплекса черт молдавского гончарства (Хын-
куИ., 1969а. С. 9, 133).
Образование и консолидация Молдавского государства дали мощный
толчок строительству городов, культовых сооружений и развитию искусств.
В инфраструктуре городов и деревень гончары занимали достойное место.
Они производили кирпичи, канализационные трубы, изразцы, игрушки, а
также светильники, курительные трубки и основную массу бытовой посуды.
О значении и экономической роли сельских гончаров - наиболее многочис­
ленной группы ремесленников - можно судить по грамоте молдавского гос­
подаря. В ней говорится, что Стефан Великий освободил от пошлин именно
сельских мастеров (DIRA, 1971. С. 242-243, 260).
На сегодняшний день в Молдове наиболее старые центры (ХѴ-ХѴІ вв.)
производства керамики сохранились в селах Чинишеуцы, Цыганешты, Юрче-
ны, Годжинешты и Николаевка. Их изделия весьма сходны как по номенкла­
туре, так и по технологии изготовления, что дает основание характеризовать
молдавскую керамику в целом.
Как и в прошлом, современные гончары обжигают глиняную посуды дву­
мя способами в горизонтальных печах: 1) окислительный обжиг, при кото­
ром посуда обожжена со свободным доступом воздуха на всех этапах про­
цесса, придает глине светлые цвета: красный или белый различных оттенков,
2) восстановительный обжиг, при котором изделия обжигаются без доступа
воздуха на последнем этапе процесса. В последнем случае изделия приобре­
тают черный и серый цвет.
Технология обжига определяет способ украшения сосудов. Светло-гли­
няные могут расписываться и глазуроваться. Глазуровали не только для того,
чтобы вещь стала блестящей или защищала роспись, но и для придания по­
ристому керамическому черепку нового ценного свойства - водонепроницае­
мости. Порошок прозрачной гончарной глазури составлялся из олова, песка и
обыкновенной глины. Чтобы сделать глазурь цветной, в нее добавляли пере­
кись красной меди для зеленого цвета и перекись железа - для желто-корич­
невого. Черные и серые сосуды лощились камешком. Их декор выявляется
лишь при определенных поворотах сосуда, проступая блеском на затененной
матовой поверхности черепка или черными линиями на серой бархатистой
фактуре освещенной стороны.
Особенностью молдавской керамики является лаконичность орнамента­
ции - мастера украшением только подчеркивали форму определенных деталей
или изделий. Способы и методы нанесения орнамента и инструменты, при­
меняемые при этом, весьма разнообразны. Углубленный орнамент выдавлен
штампом, нанесен “гребнем” или другим острым инструментом, вдавливаю­
щим или снимающим часть поверхности сосуда - в виде прямых, волнистых,
зигзагообразных линий, фестонов, ямочек различной формы; инкрустация
является вариантом углубленного орнамента, только выемки заполнены па­
стой, поливой или краской; рельефный орнамент - в виде валиков, утолще­
412
ний, налепов; лощеный орнамент состоит из разнообразных линий и фигур,
нанесен гладким камешком-лощилом; расписной орнамент нанесен краской
или поливой при помощи палочки, соломки, гусиного пера, кисти, рога.
Молдавская народная керамика украшена, главным образом, геометриче­
ским орнаментом в виде прямых, волнообразных и ломаных линий, точек,
звездочек и других фигур. Покрывая керамику орнаментом, мастер старал­
ся, чтобы цвет основы предмета играл активную роль в полосе украшения.
К примеру, когда на какую-либо часть предмета наносились параллельные од­
ноцветные или разноцветные линии, пространство между ними представля­
ло собой орнаментальные полосы, будто специально выведенные. Преследуя
те же цели, орнаментом покрывали не всю поверхность изделия, а лишь его
верхнюю половину, что придавало сосуду своеобразие и привлекательность.
Для выделения орнаментальной части, создания контрастов и обогащения
цветовой палитры гончары покрывали поверхность тонким слоем белой или
красно-коричневой глины. Мастера пользовались коричневой и белой крас-
камии (ангоб), а также поливой нескольких цветов.
Сосуды различаются как по качеству отделки, объемам и формам так и по
назначению: одни предназначены в основном для приготовления пищи, дру­
гие - для хранения продуктов, третьими пользуются как столовой посудой.
Кухонная посуда - это в основном горшки и макитры. Горшок (оаіа) явля­
ется основной формой керамики, происходит от латинского olla, что подтвер­
ждает древность его бытования. Он мог быть без ручек или же с одной или
двумя ручками. Макитра (marcotef) по форме похожа на миску, но большего
размера. Она предназначалась для приготовления мучных блюд или растира­
ния чеснока и мака. Особой формой кухонной посуды являются широкогор-
лые высокие горшки (gavanos), служащие для консервирования и хранения
припасов на длительные сроки. Гаваносы использовались повсеместно и яв­
лялись самыми большими по объему глиняными сосудами, достигая высоты
80-100 см, а диаметра устья - 15 см.
Столовая посуда богаче по номенклатуре и формам. Она представлена
широкогорлыми кувшинами для воды и молока, средними и малыми кувши­
нами с шейкой в виде раструба для розлива вина (ulcior de vin), узкогорлыми
кувшинами для хранения воды и вина в полевых условиях (Ъигіиі), кружка­
ми. Очень разнообразны и плоские формы различных типов мисок, макитр,
тарелок, подносов и т.д. Такая посуда богато украшалась цветной глазурью.
Преобладающими тонами были белый, зеленый, желтый и коричневый. Ча­
сто этими сосудами украшали интерьер дома. Общее для всех сосудов - это
экономичность и целесообразность конструкции, целиком определявшейся
их назначением.
Детские игрушки - глиняные фигурки-свистульки в форме петушков,
птиц, собак, лошадок и всадников - мастерили чаще женщины для детской
забавы. Эти незамысловатые фигурки всегда окрашены. Раньше их покры­
вали цветной поливой. В с. Чинишеуцы, в отличие от других керамических
центров, игрушки теперь ярко раскрашивают темперой. До недавнего време­
ни в с. Юрчены гончары изготовляли игрушечные сосуды. Они были тех же
форм, богато украшены углубленным орнаментом и поливой. Современные
мастера-керамисты А. Склифос, В. Сосновцев, Е. Мустяцэ, Л. Скутельник
продолжая эту традицию, развивают и новое направление - производство ке­
рамических сувениров.
413
 В последнее время гончарное производство переживает трудные време­
на. Сокращается и количество мастеров, занимающихся этим традиционным
ремеслом, и ассортимент выпускаемой продукции. Некоторые изделия, поль­
зовавшиеся некогда спросом, перешли из бытовых вещей в разряд ритуаль­
ных или коллекционных. Упростились технологические приемы, ухудшились
утилитарные и художественные качества посуды.
В Молдове с 1961 г. успешно работает Унгенский завод художественной
керамики. В его работе имеются определенные достижения в освоении и раз­
витии народных традиций керамического производства. Основной ассорти­
мент завода - это разнообразные традиционные формы утилитарной и деко­
ративной посуды. Хотя в последние годы завод испытывает затруднения, тем
не менее, отмечается рост производства новых изделий, преимущественно
декоративных предметов и сувениров.
Народные традиции в своих работах удачно воплощают керамисты С. Чо-
колова, Э. Греку, В. Ладанюка, И. Постолаки, Н. Коцофан, М. Гратия. Их изде­
лия выразительно сочетают современные формы с традиционными элемента­
ми народного гончарства. В этих изделиях учтены характерные для народной
керамики Молдовы черты: простота и логичность формы, гармонирующая с
формой и цветом изделий орнаментация.

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ОБРАБОТКА КАМНЯ

Образование и консолидация Молдавского государства сопровождалось
строительством городов, крепостей, культовых сооружений, что дало толчок
развитию ремесел и искусств, в том числе и обработке камня. В каменной
архитектуре совершенствовались местные технологические приемы и за­
имствовались лучшие традиции зарубежного мастерства. Крепости, церкви,
скальные монастыри - подлинный образец титанического труда и постоянно­
го совершенствования камнерезаного искусства. Особенно заметно развитие
искусства каменного декора культовых сооружений.
Большим достижением декоративной пластики начала XVII в. является
церковь монастыря Драгомирна (1609), которая восхищает богатством камен­
ного скульптурного декора. Церковь Трей Ерархь (1639) из г. Яссы - другой
памятник, где каменный декор достиг совершенства. Вся поверхность фасада
церкви покрыта каменным кружевом цветочного и геометрического орнамен­
тов, состоящим из кружочков, розетт, пальметт, зигзагов, расположенных в
горизонтальных поясах.
Изготовление надгробных памятников также вписало свою страницу в ис­
торию художественной обработки камня в Молдове. Самые старые надгроб­
ные памятники датируются XV в. Позже складываются особенности местно­
го стиля, характерным примером которого служит надгробный памятник на
могиле молдавского господаря Стефана Великого в монастыре Путна. Первое
каменное изображение молдавского герба обнаружено в памятной надписи
монастыря Ватопед (1496) (Рорезси, 1985. С. 37).
Во второй половине XIX в. в Бессарабии отмечается бурный рост частного
каменного домостроительства. В ряде районов камень значительно потеснил
традиционные строительные материалы - глину и дерево. Этому способство­
вали его твердость, красивая фактура, относительная легкость обработки. При­
менение новых технологий и инструментов (в том числе металлических пил)
414
Ц ер к ов ь С в я т о го Д у х а м о н а ст ы р я Д р а г о м и р н а . 1 6 0 9 г.
Румыния. Фото А. Комарницкой. 2005 г.

М о н а с т ы р ь Д р а г о м и р н а . 1 6 0 2 г.
Румыния. Фото А. Комарницкой. 2005 г.
значительно повысило объемы добычи камня в крае; выросла и культура его
обработки (Захаров А., 1960. С. 16).
Наиболее интересен резной камень в сельской архитектуре центральной
зоны Молдовы, особенно в селах Оргеевского района, расположенных вдоль
р. Реут (Фурчены, Бранешты, Иванча, Требужены, Бутучены, Погорничены,
Желобок и др.). Во второй половине XIX в. здесь в результате творческой пе­
реработки классического архитектурного стиля, используемого в городском
строительстве, сложился особый архитектурный ордер, отличающийся вы­
соким художественным уровнем, цельностью и стилистическим единством
(Захаров А., 1960. С. 37). Основу этого ордера составляют галереи колонок из
резного камня, на которые опирается вынос кровли. Обычно галерея состоит
из четырех, шести и даже восьми колонок, установленных на невысоком вы­
ступе фасада (ргівра). Промежутки между ними закрыты парапетом высотой
60-70 см.
Акцентным элементом резного декора такого дома является стройная ко­
лонна с красиво найденными пропорциями. Она состоит из пьедестала, не­
сущего ствола и капители. По тектонике все членения четкие и отличаются
своим единством. Структура колонны подчеркивается вырезанными в камне
косыми канелюрами. Филенки и столбики парапета прорезаются также ка­
навками. На столбиках, как правило, наносится узор из растительных или
геометрических мотивов. Капитель - основная часть ее декора. Разнообраз­
ные в своих вариациях, капители укращаются растительным или геометри­
ческим узорами, обогащаются различными выступами, профилями, кругами
и т.п. Весь каменный декор покрывается известковой эмульсией бело-синего
цвета. Мелкие его детали могут дополнительно окрашиваться синей, крас­
ной, коричневой или желтой краской, от чего весь фасад приобретает ди­
намику и живой художественный облик. В единстве с внешним убранством
дома украшаются также погреба, ворота. Фасады погребов обычно состоят
из двух пилонов, перекрытых фронтоном, украшенным элементами резного
камня в виде обелисков, башенок, цветков и т.п. Верхней точкой композиции
являются дымоходные трубы, зачастую являющиеся своеобразными, слож­
ными сооружениями архитектуры малых форм. Целесообразность и логич­
ность всего архитектурного ансамбля, богатство резного каменного декора,
декоративная выразительность сочетания цвета и камня ракушечника - все
это делает каменную архитектуру этого региона уникальной, нарядной и кра­
сивой. Она представляет собою самобытное явление и не имеет прямых ана­
логий у народов Юго-Восточной Европы.
Молдавские мастера применяли в работе две породы камня - песчаник
и известняк-ракушечник. Они имеют разные физические и пластические ка­
чества, которые определяют область его использования. Песчаник, назван­
ный по месту добычи косэуцким камнем или молдавским “мрамором”, имеет
приятный серо-бежевый цвет и очень прочен. Его мелкая плотная структу­
ра позволяет мастерам более детально разрабатывать формы, не опасаясь за
прочность, в то время как ракушечник, легкий, пористый и ломкий, требует
в скульптуре более массивных, обобщенных форм. В то же время он имеет
богатую и красивую фактуру, легко обрабатывается. Известняк-ракушечник
добывается и обрабатывается в основном в центральной зоне Молдовы, в
селах по Днестру и Реуту.
416
Ворота в усадьбу. X X в.
Оргеевский район, с. Бутучень. Фото А. Комарницкой, 2007 г.

Жилой дом
Румыния, с. Молдовица. Фото А. Комарницкой, 2007 г.
 Центр камнерезного мастерства расположен в селах Бранешты и Буту-
чены, Оргеевского района. Среди признанных мастеров этого дела следует
назвать Т. Гондю, В. Тарновски, Г. Шептелича, братьев Г. и Т. Ботнарь. В
начале XX в. несколько мастеров с. Бранешты переселились в с. Хородиште
Резинского района и образовали новый локальный центр. Сейчас здесь ра­
ботают А. Морарь, М. Вакарь и Г. Захария. Эти центры специализированы в
производстве надгробных камней, деталей каменного декора церквей, жилых
домов и хозяйственных построек.
В Северной части республики важным центром камнерезного дела явля­
ется село Косоуцы Сорокского района. Здесь из местного песчаника с давних
времен делались распятия. По существу, это каменные варианты деревянных
крестов-распятий. Они высоки, тонки в сечении, насколько позволяет проч­
ность материала и очень выразительны. В настоящее время мастера перегру­
жены заказами от строительства, которое приобретает нарастающие темпы.
Самыми известными мастерами этого центра являются: И. Гытлан, С. Белоус,
И. Сапожник, А. Чумак, И. Лозан, В. Штирбу, С. Кожокару. За высокое про­
фессиональное мастерство им присвоен почетный титул “Мастер Золотые
Руки”. Село Гординешты Единецкого района, тоже гордится своими народ­
ными мастерами, применяющими в работе местный известняк-ракушечник.
В прошлом здесь был создан особый тип крестовидной стелы с распятием в
фигурной нише. Причудливые очертания тяжелых массивов стел с корена­
стыми фигурами впечатляют своей монументальностью и напоминают обра­
зы европейского Средневековья.
Вторая половина XIX в. стала периодом расцвета молдавской народной
скульптуры. В прошлом в Молдове было множество деревянных и каменных
поклонных крестов. Неотъемлемые спутники крестьянской жизни, они уста­
навливались у дорог, колодцев и на кладбищах.
Молдавские поклонные кресты существуют во множестве вариантов.
Центральная в композиции фигура Христа может дополняться изображения­
ми Богоматери, Саваофа, Марии Магдалины, Иоанна Богослова, апостолов,
ангелов, голубя. Распятие - главный узел архитектурно-скульптурного ан­
самбля. Тема Христа используется не столько для выражения религиозного
чувства, сколько для раскрытия мастером своего понимания мира. Религи­
озные образы, подпитанные народным сознанием, подвергались трансфор­
мации и лишь отдаленно подобны своим каноническим прототипам. Почти
всегда перед нами предстает обыкновенный человек, труженик, в котором
угадываются типичные черты молдавского крестьянина.
По своим размерам поклонные кресты достигают порой трех и более мет­
ров. В них поражает монументальность и условность трактовки. Пластиче­
ские особенности изваяний во многом продиктованы фактурой материала.
Крест с фигурами высечен из монолита и установлен на постаменте. Ком­
позиция объемна и поддается пространственному восприятию. Средства
пластического выражения строятся иногда на реалистических формах, и на
экспрессивном преувеличении, что ведет к обострению его художественной
выразительности. Лаконичность всей формы создает обобщающий образ.
Техника выполнения троиц разная - от плоского и невысокого рельефа
на углубленном фоне до горельефа, круглой скульптуры и ажурной резьбы.
Как правило, троицы обогащаются и цветом. Цветовая гамма построена либо
на неярких пастельных, либо на насыщенных, контрастных тонах.
418
 Художественная обработка камня в Молдове имеет многовековые корни.
В век новых технологий, камень, как природный материал, не утратил свою
настоящую цену, а скорее наоборот. Имея в арсенале более совершенные ин­
струменты, современные мастера камнерезы продолжают лучшие художест­
венные традиции ремесла. Их работы помогают людям полнее познавать ду­
ховные глубины народного искусства.

ПЛЕТЕНИЕ И З РАСТИТЕЛЬНОГО СЫРЬЯ

Плетение из растительного сырья - одно из древнейших занятий чело­
века. Оно берет свое начало в эпоху неолита. Существует предположение,
что первобытные сосуды плели из веток и лыка, обмазывая их для прочно­
сти глиной. Случайно попав в огонь, такой сосуд перерождался: дерево вы­
горало, а глина приобретала прочность (Хохлова, 1978. С. 7). Как отрасль на­
родного творчества плетение из растительного сырья изучено недостаточно.
Несмотря на повсеместное и широкое применение плетеных изделий, до нас
из ассортимента далекого прошлого почти ничего не дошло. Материал не­
долговечен, изделия, изготовляемые из него, быстро изнашиваются, так как
рассчитаны на повседневное пользование в различных погодных условиях.
По данным археологических раскопок определили, что в большинстве
древнейших жилищ на территории Молдавии стены плелись из прутьев и
обмазывались сырой глиной с обеих сторон (Бырня, 1969. С. 122). Эта строи­
тельная техника существовала вплоть до первой половины XX в. Таким же
образом крестьянин изготовлял и все хозяйственные постройки своего по­
дворья.
Для натурального хозяйства было характерно изготовление ряда необ­
ходимых предметов из цельных и колотых прутьев разных пород деревьев
(в основном ивы). Самые типичные из них: плетеные корзины для хранения
и транспортировки овощей и фруктов, ІогпЦа - приспособление для сушки
фруктов, Іеаза - для выветривания сыра, саІсШо - для выжимки гроздей ви­
нограда, Шга - специальная корзина для ловли рыбы, а также ульи. Плетеные
изделия использовались и при оснащении интерьера крестьянского дома.
В XIX в. плетение из ивовых прутьев постепенно превратилось из до­
машнего занятия в ремесло. Развитие промышленности требовало большого
количества плетеной упаковки, которая в то время была удобнее и дешевле,
чем деревянная. Европа оказала существенный стимул для развития ремесла
в Бессарабии. Многие европейские страны заказывали и покупали у мест­
ных мастеров широкий ассортимент плетеных изделий. Их высокие требо­
вания к качеству товаров привели к появлению первых плантаций импорти­
руемых сортов ивы в крае. В 1880-е годы в Бессарабии открываются первые
ремесленные школы, в том числе и плетено-корзиночный класс в г. Сороки.
Он действовал более 20 лет и имел в качестве инструктора приглашенного
мастера из Западной Европы. Эта школа позволила существенно повысить
качество плетеных товаров и способствовала появлению новых изделий в ас­
сортименте местных мастеров.
В современной Молдове лозоплетение развивается мастерами, работаю­
щими индивидуально или в кругу семьи. Работая на себя, мастер лично от­
ветственен за конечный результат. В связи с этим он создает изделия высоко­
го качества, красивые и цельные. Отдельные мастера специализируются на
изготовлении плетеной мебели.
Другими видами растительного сырья, используемого для художествен­
ного плетения, являются солома, рогоз, листья початка кукурузы. Однако
уровень плетения из них всегда отставал от лозоплетения. Эти виды ремесла
остаются в основном домашними занятиями и практикуются регулярно толь­
ко там, где есть в наличии качественное сырье. В советское время они поч­
ти исчезли. Свободный рынок возродил интерес сельского населения к ним.
Основным ассортиментом продукции остаются декоративные и прикладные
изделия небольших размеров: дамские сумки, шляпы, домашние быто­
вые предметы, маски, декоративные панно и разнообразные безделушки и
сувениры и т.д.

ОБРАБОТКА ДЕРЕВА
Древесина - один из основных сырьевых материалов для народных худо­
жественных промыслов. Наличие местного природного сырья, долговремен­
ное и широкое использование дерева в сочетании с разными техническими
способами обработки и орнаментации изделий, привели к выделению худо­
жественной обработки дерева в особый вид народного промысла. Древесина
издавна применялась в архитектуре, в производстве мебели, в изготовлении
предметов домашнего обихода.
Породы дерева по-разному используются в народных ремеслах, в зави­
симости от твердости и упругости древесины, а также ее структуры, цвета,
выдержки, реакции на внешние факторы и т.д.
По твердости древесина разделяется на три группы. Твердыми порода­
ми являются дуб, клен, ясень, акация, орех, яблоня, груша, черешня, вишня,
лиственница, можжевельник, тисс. Благодаря своей текстуре и особым каче­
ствам, древесина ореха, дуба и черешни нашла широкое применение в изго­
товлении мебели - шкафов, столов, стульев, кроватей, сундуков для хранения
одежды и т.д. Мебель, изготовленная из древесины ореха, пользуется повы­
шенным спросом, благодаря отличительным цветам ореха, как в натураль­
ном, так и в обработанном современном варианте, в сочетании с традицион­
ными орнаментами. Дуб в Молдове применяется широко для изготовления
бочек, кадушек, т.е. в индустрии винопроизводства. Акация применяется для
изготовления ткацких станков и других орудий домашнего ткачества. Для из­
готовления музыкальных инструментов используется древесина яблони, гру­
ши, черешни, вишни и т.д.
Породами средней твердости являются береза, вяз и др. Они широко при­
меняется в архитектуре, а также для изготовления предметов с декоратив­
но-утилитарными функциями. Мягкими считаются липа, ива, тополь, ольха,
каштан, ель, сосна, кедр. Древесина этих пород применяется для изготовле­
ния домашней утвари (ложки, подставки, кружки и др.), а также в народной
архитектуре. Например, ель и сосна применяются для изготовления дверей,
окон, полов и потолков, для строительства и украшения крыш и т.д. Липа,
ива, тополь применяются и тогда, когда деревянное изделие украшается мел­
ким орнаментом или шлифуется.
Наиболее широкое применение дерево имеет в строительстве. В Молдове
практикуются два типа строительной техники, известные в Европе: а) конст­
420
рукции из деревянных горизотальных балок и б) конструкции из деревянного
каркаса, заполненные разными материалами (в основном глина, перемешен­
ная с соломой). Последняя из них применяется по сей день в южной и сред­
ней частях республики для строительства домов.
Техника строительства из горизонтальных балок и переплетения из
прутьев использовалась в конструкциях разного типа и назначения, от домов
и церквей до заборов, ворот и различных орудий, связанных с двумя традици­
онными занятиями молдаван - земледелием и животноводством.
Одним из главных видов традиционной обработки дерева, выступает
строительство крестьянского сельского дома - главного предмета народной
архитектуры села.
Красота деревянных соединений углов дома сравнима с современными
резными предметами. Каждое из этих соединений выглядит и как часть дома,
и как самостоятельный предмет искусства.
Искусство и точность, с которыми были спроектированы и построены
громадные крыши, точные расчеты в изготовлении и установлении деревян­
ной черепицы, говорят о большом опыте, накопленном многими поколения­
ми мастеров.
Древесина является отличным сырьем и для изготовления разных пред­
метов домашнего обихода и ценится благодаря таким качествам, как высокая
прочность, незначительный вес, легкое обрабатывание, красивый вид. Дере-
вяные предметы составляют достаточно большую часть интерьера крестьян­
ского дома. Традиционная крестьянская мебель, изготовленная секирой, те­
саком, топором, резцом или долотом, носит специфические черты народного
искусства и дает возможность оценить красоту материала, теплые вибрации
структуры дуба, бука или ели, бережно выделенные посредством декора.
В составе интерьера крестьянского дома наиболее часто встречаются:
уголок с кроватью, разного типа столы (высокий четырехножный стол, с опо­
рой или перекладиной, стол с боковой опорой и выдвижным ящиком, малень­
кий круглый стол, стол на трех ногах, и т.д.), стулья разной формы (низкие
стульчики с круглым, квадратным или прямоугольным сидением), настенная
мебель для хранения утилитарной или декоративной посуды (вешалки, пол­
ки, посудохранители, уголки и др., изготовленные в основном из бука и укра­
шенные разнообразным орнаментом). Многие из этих предметов обихода и
сегодня можно встретить в крестьянском доме, а также на ярмарках и выстав­
ках изделий народных мастеров.
Характерными предметами повседневного сельского быта являются раз­
личной величины и формы сундуки для хранения приданого. Они украша­
ются резным орнаментом, преимущественно геометрическим; также могут
использоваться фитоморфные, зооморфные и антропоморфные мотивы. От­
дельную категорию изделий изготовленных из древесины составляют пред­
меты и инструменты. Среди них особое место занимают бочки, бочонки и
другая посуда из дуба или тисса, предназначенная для хранения продуктов.
Обширен набор деревянных орудий труда, инструментов и предметов,
предназначенных для сельскохозяйственных работ и виноделия. Среди них -
топорища и рукоятки кос с резными орнаментами в виде кругов, треуголь­
ников или розеток; жомы, кадки и другая посуда для выжимки винограда и
приготовления вина и др. Переработка молока также нуждается в деревянных
орудиях: подойник, черпак для измерения количества молока, бадья для его
421
обработки, свертывания и створожения, пресс для творога, посуда для вы­
деления из молока сметаны и масла. Из дерева делалась и кухонная утварь,
которая украшалась богатым орнаментом и узорами.
Постоянно используется древесина в создании атрибутов религиозного
культа. Большинство предметов в интерьере церкви, как правило, изготовле­
ны из дерева и украшены богатым орнаментом (иконостасы, распятия, пре­
столы, иконы, рамы и т.д.)
До сих пор пользуются спросом деревянные музыкальные инструменты:
свирель, паі, саѵаі, волынка (сітроі), дудка, свиристелька (Ііііпса), Ьисіит.
Из дерева делаются также некоторые струнные и ударные инструменты. Для
их изготовления применяется древесина сливы, черешни, ивы, ясеня и др.
Характеризуя декоративную резьбу по дереву как одно из направлений
народного творчества, можно отметить, что преобладающим в ней стилем яв­
ляется геометрический. Данный стиль включает композиции из геометриче­
ских фигур или из упрощенных форм и элементов символического характера.
Обобщенные или стилизованные элементы расположены ритмично, под зна­
ком повторения, чередования и симметрии. В этом смысле в качестве про­
стых знаков часто встречаются прямая линия со всякого рода ее пересече­
ниями, кривая линия, зигзаг (так называемый “волчий зуб”), ромб, полукруг,
круг, различные “розетки”, “вертушки”, плетенки типа “каната”, “бараньи
рога”. Очень часто встречаются элементы солярной символики, известные
под разными названиями: “круг”, “колесо”, “розетка”, “глаз”, “вихрь” и др.
В сравнении с геометрическими элементами, фитоморфные, зооморфные и
антропоморфные мотивы встречаются реже. Они сильно стилизованы и вы­
ражены схематично.

ТКАЧЕСТВО И КОВРОДЕЛИЕ
Одним из наиболее распространенных занятий молдавских женщин явля­
лось ткачество. Его технические и художественные приемы складывались и
совершенствовались веками. Оно является частью национального достояния
молдаван и представляет собой своеобразное отражение технического ма­
стерства и эстетических воззрений народа.
Развитие домашнего ткачества в разных районах Молдавии было об­
условлено различными факторами: занятостью населения, наличием мест­
ного сырья, местными особенностями народного костюма и убранства жи­
лища, соблюдением традиций и обычаев одаривания тканями и ковровыми
изделиями при проведении семейных праздников и ритуалов. В целом, оно
отражает социально-экономический и культурно-бытовой уровень жизни на­
селения.
В последние три десятилетия молдавское народное ткачество резко сокра­
тилось по ряду причин: из-за экономического кризиса и отсутствия финансо­
вых средств; интенсивного процесса миграции населения; массовой переори­
ентации современных молдаван на промышленные и зарубежные дешевые
товары, заполнившие местные рынки и магазины, ослабления преемствен­
ности в передаче трудовых традиций подрастающим поколениям, закрытия
предприятий по выпуску предметов народных художественных промыслов,
в том числе народных тканей и ковровых изделий и т.д.
422
 Домашнее ткачество - неисчерпаемый источник для развития современ­
ного народного и профессионального декоративно-прикладного искусства
и художественных промыслов. Перспективность развития народного тка­
чества сегодня определяется повышенным интересом и зарубежных гостей,
прежде всего туристов, к изделиям ручной работы, сохраняющим этнические
традиции; а также политикой некоторых государственных и общественных
структур в сфере возрождения молдавского села и поддержки народных ху­
дожественных промыслов как части экономического и культурного развития
молдавского общества.
Многообразие молдавских тканей и ковров издавна привлекало внимание
исследователей, любителей народного искусства, путешественников. Наибо­
лее ранние сведения о молдавских коврах и полотенцах содержатся в работе
Д. Кантемира “Описание Молдавии” (Кантемир, 1973).
Упоминания о молдавских коврах и тканях для интерьера молдавского
жилища встречаются в записках путешественников, посетивших Молдавию
в ХѴІІ-ХІХ вв. (Сумароков, 1800; Аксаков, 1892). И.С. Аксаков в одном из
писем из Молдавии оставил такие замечания: “Как бы ни был беден молда­
ванин, хата его убрана коврами и разными домашнего искусного рукоделья
тканями...” (Аксаков, 1892. С. 204). В работе Павла Алеппского приводят­
ся сведения об убранстве молдавского жилища середины XVII в. коврами и
узорными тканями (Алеппский, 1896).
Письменные источники констатируют многообразие видов тканей.
В них обращается внимание на роль тканых изделий, особенно ковровых, в
убранстве жилища и в обрядовой жизни молдавских крестьян. Если в пер­
вой половине XIX в. сведения о ткачестве носили фрагментарный характер,
то во второй - уже встречаются работы, в которых различные его аспекты
представлены полнее. Большое значение для исследователей имеют труды
А. Скальковского, А. Защука, Р. Орбинского, в которых описаны экономика
края, занятия населения и уделяется особое внимание вопросам домашнего
ткачества (Скалъковский, 1865; Защук, 1862; Орбинский, 1884).
Особую ценность представляют публикации Д.Д. Суручану, в которых на
конкретном материале показаны основные направления развития кустарных
промыслов Бессарабии в конце XIX в. (Суручану, 1892). Интересные сведе­
ния о своеобразии молдавских ковров и других тканых изделий содержатся
в статьях А.И. Яцимирского (Яцимирский, 1901). В некоторых публикациях
приводится оценка художественных достоинств молдавских ковров, экспо­
нировавшихся на различных выставках, приводятся данные о молдавском
народном ткачестве (Бессарабский вестник, 1889. № 24; Давыдова, 1913;
Лашков, 1912).
В начале XX в. усиливается интерес к изучению молдавского ткачества,
особенно ковроделия, и в самой Молдавии. В это время были изданы альбо­
мы В. Арбузова и Р. Реммеря, воспроизводящие молдавские ковры {Арбузов,
1902; Реммерь, 1912).
Целенаправленное этнографическое изучение народного ткачества нача­
лось во второй половине XX в. Наиболее значительны в этом плане исследо­
вания Д.Н. Гобермана (Гоберман, 1959; 1960). В работе “Ковры Молдавии”
Гоберман классифицирует мотивы орнамента, основные приемы компози­
ционного и цветового решения ковров, дает их общую характеристику. Из­
вестный молдавский этнограф В.С. Зеленчук в 1960-е годы стал исследовать
423
орудия и процессы ткачества, определив при этом основные виды тканей для
одежды (Зеленчук, 1961; 1968; 1985; Зеленчук, Постолаки, 1977).
Изучение молдавского народного ткачества и ковроделия стало предме­
том специальных исследований Е.А. Постолаки, подготовившей ряд работ
фундаментально-прикладного характера: монографии, научные статьи, учеб­
ные пособия {Постолаки, 1987; Біоіса, Розіоіаскі, 1998; Оапіі, РовіоІасЫ,
2006; Соіас, Сазса, РовШІасЫ, 2007 и др.). Ковровое искусство, представ­
ленное на основе этнографических полевых исследований и музейных кол­
лекций, нашло отражение в богато иллюстрированных и снабженных специ­
альными комментариями альбомах {Зеленчук, Постолаки, 1990; Постолаки,
Калашникова, 1985).
Домашнее ткачество главным образом удовлетворяло запросы крестьян­
ской семьи в тканях для одежды, для украшения жилища, для ведения хо­
зяйства и проведения различных обрядов. Члены семьи принимали участие
в первичной обработке сырья, его сортировке, причем в простейших процес­
сах участвовали и дети, а в более сложных - прядении, подготовке нитей,
тканье - только опытные женщины. Производство тканей было женским за­
нятием. Оно базировалось на ручном труде и использовании самодельных
орудий. В условиях полунатурального хозяйства каждая сельская женщина
должна была владеть мастерством тканья для удовлетворения нужд своей
семьи. Поэтому навыки тканья передавались из поколения в поколение, а
искусные мастерицы высоко ценились в народе.
Особое значение домашних тканей в жизни молдавского села способ­
ствовало тому, что уже в XVIII в. получили ускоренное развитие такие ре­
месла, как обработка шерсти, крашение пряжи, выделка ковров, полотенец,
сукон, холстов, валяние сукна, войлока, изготовление берд и т.д. {Дмит­
риев П.Г., 1963). Ремесленники выполняли работы по заказу и для продажи.
Во второй половине XIX в. на рынках в молдавских селах стало появлять­
ся все больше изделий фабричного производства, что привело к сокращению
производства тканей домашней выделки. Некоторые домотканые материалы
(холсты, сукна для одежды, ткани хозяйственного назначения) начали усту­
пать место фабричным. В молдавскую деревню все больше стали проникать
готовая пряжа, химические красители, самопрялки, что привело к качествен­
ным изменениям в домашнем ткачестве. Однако и в первой половине XX в.
значительное место в молдавском ткачестве традиционно продолжала зани­
мать ручная выделка изделий для украшения интерьера жилища, проведения
семейных праздников и обрядов. По количеству и качеству домотканых из­
делий судили о состоянии семьи, уровне мастерства и эстетическом вкусе их
создателей.
Основными исходными материалами служили шерсть, конопля, лен. Ов­
цеводство издавна являлось основной отраслью хозяйства в крае. Это под­
тверждает и система сбора налогов, включавшая гоштину {оіегішГ), налог,
который взимался с крестьян, имеющих овец {Гросул Я., 1956. С. 159). Ско­
товодство преобладало на юге края (Там же. С. 60). Характер домашних
тканей зависел от вида и качества сырья. В северной и центральной частях,
населенных преимущественно молдаванами, разводили смушковых овец, в
южной, главным образом в колонистских селах, - цигайских {Илъев, 1965.
С. 105-115). В крестьянских хозяйствах преобладали грубошерстные породы
овец: волошская, чушка, или черная бессарабская. В южных районах края в
424
1820-е годы стали разводить овец-мериносов. Их шерсть отличалась прочно­
стью, ровными завитками волокон, которые шли на выделку лучших сортов
тканей, главным образом для одежды.
Широко использовались в домашнем ткачестве и растительные волок­
на - конопляные и льняные, которые, благодаря их прочности, применялись
для изготовления пряжи и тканей. Кроме того, использовали шелк-сырец
(.borangic). Шелковые нити изготовлялись в домашних условиях. На терри­
тории нынешней Молдавии шелк получил широкую известность в XVIII в.
В первой половине XIX в. шелководством занимались в основном крестьяне
центральной части края (Pamfile, 1910. С. 83), со второй половины XIX в.
преимущественно на юге. Полученный шелк крестьяне, как правило, прода­
вали редко, используя его в основном для изготовления декоративных тканей
в домашних условиях.
Заготовка пряжи, как и сам процесс ткачества, осуществлялась в домаш­
нем крестьянском хозяйстве с помощью специальных орудий и исторически
сложившихся народных технических приемов. Крестьяне редко прибегали
к машинному или предварительному способу промывки, пользуясь в основ­
ном традиционным методом ручной промывки шерсти в ушате. Далее вы­
сушенную и разрыхленную, очищенную шерсть расчесывали специальными
гребнями - чесалками со стальными зубьями. При этом ее сортировали на
длинные и короткие волокна. Длинные волокна предназначались для основы,
короткие - для уточной пряжи. Лишь в начале XX в. все чаще стали прибе­
гать к ее разбору на шерстобитной машине.
Получению конопляного волокна предшествовали такие процессы, как
посев, сбор стеблей, молотьба, мочение, трепание, расчесывание, которые
осуществлялись в традиционно установленное время года и зависели от по­
следовательности земледельческих работ. Обычно осенью женщины присту­
пали к мятью конопли, чтобы отделить волокна от стеблей. После вторич­
ного мятья коноплю расчесывали деревянными чесалками или железными
гребнями и сортировали волокна на несколько сортов: кудель ifuior) служила
для изготовления холста для одежды; очески (fe§tilä) - для мешковины, по­
ловиков: пакля (сйЦі) - для хозяйственных полотенец; пачеси (pánica) - для
полотенец (утиральников).
Кудель конопли или льна, как и шерсть, мука, зерно, тарелки, входила в
состав подарка, который дарили женщины молодой хозяйке спустя один-семь
дней после ее свадьбы, в так называемый “вечер куделей” (.sara fuioarelor),
или “вечер тарелок”.
Лен выращивался на территории Пруто-Днестровского междуречья на­
ряду с коноплей, но в значительно меньших объемах. Его обработка почти
одинакова с обработкой конопли. Льняное волокно использовалось в основ­
ном для выделки полотна, предназначенного для изготовления праздничной
нательной одежды, декоративных и хозяйственных полотенец, скатертей,
салфеток.
Традиционный способ получения шелка-сырца (borangic) в домашних
условиях до настоящего времени бытует на юге Молдавии. Он не нужда­
ется в прядении и окрашивании. Коконы сортируют по цвету и запаривают
по 50-60 штук в горячей воде (70-80 °С). Веткой отыскивают концы нитей,
которые наматывают на мотовило и оставляют на время, чтобы пряжа высох­
425
ла. Из полученной шелковой пряжи ткут декоративные полотенца, головные
покрывала {marama).
Обработанные шерсть, конопля, лен далее нуждаются в прядении. Наи­
более распространенной и древней формой прялки на изучаемой территории
является выструганная палка (furcá) длиной 1-1,5 м с утолщением посере­
дине, к которому привязывается кудель. В крае издавна существовала прак­
тика прясть такой прялкой и веретеном на ходу. Это отметил и П. Сумароков
в 1799 г.: {Сумароков, 1800. С. 232). Обычай носить прялку за поясом или
под мышкой и прясть на ходу бытует у молдаван и поныне. Вечерами в доме
прялку устанавливают у кровати, у стены. На юге республики бытует прялка
с подставкой {furcá cu picior, cu talpá). Прядение веретеном и прялкой встре­
чается у многих народов юго-восточной Европы.
Следует отметить поздно возникшую технику прядения, зафиксирован­
ную в ряде сел центральной части края - прядение с бусинкой {tors ргіп
mergicá), через которую пропускают пряжу для получения тонкой равномер­
ной по толщине нити. Из такой пряжи женщины обычно вязали зимние шали,
ткали платки, одежду. При этом в процессе прядения бусинку постоянно дви­
гают вверх. Пряли женщины в любое время года, но чаще всего начинали
поздней осенью, после окончания полевых работ, и занимались ею всю зиму.
В зависимости от назначения пряжи (для основы или утка), а также от вида
волокон (шерсть, конопля, лен) пряли пряжу разной толщины и крутки. Ча­
сто устраивали коллективную помощь {dacá), особенно когда готовились к
свадьбе, а у невесты еще не было готово приданое или когда в большой семье
остро нуждались в тканях для одежды. Посиделки служили своеобразной
формой передачи трудовых навыков и народного фольклора, они являлись
местом встречи девушек с будущими женихами.
В конце XIX - начале XX в. в текстильной промышленности края произо­
шли значительные изменения, что привело к некоторым сдвигам и в домаш­
нем прядении. Помимо веретена и прялки стали использовать самопрялки
{stoiac, legad), однако их появление не привело к исчезновению из крестьян­
ских хозяйств простой прялки и веретена.
С прядением, как и с обработкой волокон, был связан ряд верований. Что­
бы не вызвать гнев предков и божества-покровителя женских работ, запреща­
лось прясть, ткать и шить в пятницу, в поминальные дни и в дни некоторых
праздников. Эти запреты строго соблюдались из-за боязни, что “святая Пят­
ница” или другое божество накажет за это.
Для измерения, окрашивания или отбеливания пряжу {торт) сперва пе­
рематывали с веретена на мотовило. Размотка пряжи с веретена и образова­
ние мотка требовали постоянной ходьбы от одного конца мотовила к друго­
му; чаще всего этим занимались дети.
В XIX в. конопляную и льняную пряжу чаще всего отбеливали, но не
красили. У молдаван имелось несколько методов отбеливания: на солнце, мо­
розе, золой, в печи и др. Отбеливали как мотки, так и готовое полотно. Наи­
более древним способом являлось отбеливание на солнце {ghilitul la soare).
Повсеместно отбеливали и золой в специальном деревянном ушате без дна.
На севере применяли более сложный метод отбеливания - путем отпарива­
ния намыленных или покрытых жидкой золой мотков в горячей печи {zolitul
in cuptor).
426
 Окрашивали пряжу натуральными красителями, набор которых был очень
разнообразным. Красители извлекались из коры, древесины, плодов, цве­
тов, листьев, корней растений (Marian, 1882; Постолаки, 1979; gofransky Z ,
§ofransky V., 2006). Крестьянам были известны около 130 растений, обла­
дающих красящими свойствами. Главное место среди них занимали грецкий
орех, лук, зверобой, скумпия, дрок, бузина, шафран, одуванчик, вайда, души­
ца. Рецепты красителей отличались необычайной сложностью. Шерстяную
пряжу окрашивали путем кипячения мотков, а конопляная и льняная впиты­
вала краски из холодных растворов.
Появившиеся в конце XIX в. искусственные органические красители бла­
годаря их дешевизне и простоте в применении быстро распространились на
территории края. Они давали возможность красить пряжу в более яркие тона,
значительно разнообразить и без того богатую гамму цветов молдавских тка­
ней. С появлением искусственных красителей крашением пряжи стали зани­
маться ремесленники (boiangife), что способствовало сокращению этого вида
труда в домашних условиях. Некоторые из ремесленников имели свои ма­
стерские-красильни (Мунтян М., 1971. Т. 117). Оплата за окраску пряжи взи­
малась в зависимости от цвета и трудоемкости окрашивания (ANRM. Ф. 6,
1846).
Распространение в начале XX в. химических (кубовых) красок, которые
окончательно вытеснили естественные красители, отрицательно сказалось
на колорите молдавских тканей. Вместо гармоничного сочетания неярких ес­
тественных тонов, в конце XIX - начале XX в. появилась яркая и контрастная
гамма.
У молдаван, как и у других народов, краски несли важное смысловое зна­
чение. Особенно тщательно подходили к выбору цвета для одежды. Естест­
венный цвет имели ткани, предназначенные для нательного белья и верхней
одежды, а также ткани хозяйственного назначения.
Крашеные или отбеленные нити перематывались с мотков в клубки для
удобства работы при последующих операциях - сновании и подготовке уточ­
ной пряжи. Наиболее распространенным во второй половине XIX в. был спо­
соб разматывания мотков с помощью моталки. Перематывали пряжу в клубки
или на вьюшки. Имелись разные приспособления для перемотки пряжи.
Своеобразие домашних тканей во многом зависит от используемых ору­
дий их изготовления, способов тканья и уровня мастерства ткачих. Орудия
и технические способы тканья складывались и совершенствовались веками.
В XIX - первой половине XX в. население Днестровско-Прутского меж­
дуречья производило широкий ассортимент домашних тканей, пользуясь при
этом двумя видами ткацких станков - вертикальным и горизонтальным, от­
личающимися конструкцией и техническими особенностями. И тот, и другой
изготовляли из дерева сами крестьяне. По своей стоимости ткацкий станок
был доступен почти каждой крестьянской семье.
Вертикальный ткацкий станок (druci, varstat, lemne, razboi) был распро­
странен главным образом в северных и центральных районах Днестровско-
Прутского междуречья, где всегда проживало в основном молдавское на­
селение. Этнографические материалы позволили выделить несколько типов
конструкций вертикального станка, которые различались по принципу соз­
дания зева и способу работы на нем: вертикальная рама; вертикально - на­
клонный станок с брусом-зевообразователем; вертикальный станок с брусом
427
и нитом; удлиняющийся вертикальный станок с зевообразователем, нитом и
опорой. Основные детали, по которым можно проследить эволюцию домаш­
них ткацких станков - это приспособления для ускорения образования зева.
В центральной части края, особенно в селах, где ковроткачество издавна
являлось одним из ведущих занятий женщин, и ковры часто выполнялись на
заказ, встречался удлиняющийся вертикальный станок с опорой (várstat си
coadá, várstat cu talpa). У всех типов вертикальных станков была единая кон­
струкция. Они представляли собой прямоугольную раму, которая состояла
из двух вертикальных стоек в виде обтесанных брусьев, соединенных гори­
зонтальными перекладинами - верхним и нижним навоями. Размеры станка
менялись в зависимости от размеров предполагаемого ковра (от 2 до 3 м в вы­
соту и от 1,5 до 2,5 м в ширину). Над ковром на одном станке одновременно
работало несколько мастериц. Для расширения станка надо лишь поменять
перекладины (sulul de sus, sulul de jos). Главной особенностью таких станков
является вертикальное положение основы и отсутствие берда и подножек. В
настоящее время в Молдавии бытуют в основном вертикальные станки боль­
ших размеров с брусом и нитом. Они имеют дополнительные приспособле­
ния, ускоряющие процесс работы.
На территории Днестровско-Прутского междуречья в ХІХ-ХХ вв. повсе­
местное распространение имел и горизонтальный ткацкий станок (stative,
rázboi, natrá). По своей конструкции и принципу работы он аналогичен ру­
мынскому (Marinescu, 1975; Pavel Е., 1989; Filipescu, Gavriliu, 1939), украин­
скому, болгарскому, русскому ткацким станкам (Лебедева, 1956. С. 516; Ходо-
сов, 1930. С. 54; Маслова, 1984; Сидорович, 1979; Кръстева-Ножарова, 1981).
Горизонтальный ткацкий станок конструктивно сложнее, чем вертикаль­
ный. Он имеет большие возможности для реализации различных техниче­
ских приемов. Система ремизов, которой он снабжен, позволяет применять
простые и сложные способы тканья, выделывать разнообразные ткани. Для
образования зева помимо ремизов и полуремизов использовались и более ар­
хаичные приспособления. Из них наиболее широкое распространение имела
бралънща - специальная дощечка шириной 10-12 см, которая по соответ­
ствующей схеме вставлялась позади ремизов между разделенными в два ряда
нитями основы.
Итак, в ХІХ-ХХ вв., наряду с самыми древними и примитивными спо­
собами создания зева (руками, дощечкой, веретеном, шнурками), в крае су­
ществовали и самые совершенные (многоремизные). При тканье полотен со
сложным фактурным рисунком применялись и те, и другие. В молдавском
ткачестве тесно переплетались архаические и более поздние формы техники
тканья. Домашние ткацкие орудия у молдаван в XIX в. имели много аналогий
с такими же орудиями соседних народов - румын, украинцев, белоруссов,
болгар и др.
Совершенствование текстильной техники почти не коснулось конструк­
тивных особенностей домашних самодельных орудий и не повлияло на прин­
цип их работы.
Прежде чем приступить к натягиванию основы (urzitul), мастерица опре­
деляет размеры (длину и ширину) и вид тканого изделия, а также количество
требуемых нитей основы. В ХІХ-ХХ вв. на территории Молдовы бытовали
следующие способы снования основы: на станке, на стене, на столе и др. Вы­
бор каждого из них зависел от вида будущего изделия и типа ткацкого станка.
428
В начале XX в. в качестве основы ковров стали использовать хлопчатобумаж­
ную пряжу, сложенную в три - пять нитей.
Натягивание нитей основы для тканья на горизонтальном станке могло
производиться заранее, задолго до начала тканья, и выполнялось лишь одной
женщиной. Однако схема сложения нитей при сновании основы для тканья на
горизонтальном ткацком станке оставалась единой. В XIX в. снование могло
происходить и на сновалке, которая представляла собой две пересекающиеся
под прямым углом квадратные рамы, закрепленные в центре осью.
Установка основы на горизонтальный ткацкий станок (punerea stativelor)
является наиболее сложным предшествующим тканью этапом, включавшим
комплекс операций: проборку нитей основы через зубья берда и навивание
основы на пряжный навой, проборку основы через галева ремизов, проборку
основы через бердо, ошнуровку ремизов и подножек (последнее выполня­
лось двумя женщинами). Установка основы считалось важным событием, по­
этому к нему приступали в определенные дни, в основном в понедельник или
четверг. С установкой основы, как и со всеми процессами тканья, связаны
различные поверья. Между нитями основы клали в качестве оберега гусиные
перья, веточки базилика, сбрызгивали нити святой водой и др.
Наиболее сложной и ответственной операцией являлась проборка основы
(по одной нити) через галево ремиз (nividitul). От этого процесса зависела
фактура будущей ткани. Количество ремизов и схема проведения нитей осно­
вы через галева ремиз определяли в дальнейшем процесс тканья и вид ткани
(рельефное или гладкое переплетение нитей).
На протяжении последних двух столетий изготовлялись ткани, основа ко­
торых пробиралась по разным схемам, но преобладала та, при которой все
нити основы делились на равное количество четных и нечетных. По такой
схеме набирали основу для ковров, налавников, холстов для одежды и хозяй­
ственных нужд и т.д. Жители Днестровско-Прутского междуречья особен­
но широко применяли тканье в две и четыре ремизы. Однако в ХІХ-ХХ вв.
молдаване использовали и более сложные схемы проборки основы - через
5, 7, 9 ремиз и более - в основном при изготовлении полотенец и настенных
дорожек, которые отличались особой декоративностью и богатством орна­
ментальных форм. Несмотря на красочность таких изделий, они из-за слож­
ности исполнения не нашли широкого и повсеместного распространения.
Во избежание ошибок проборка основы через галева ремиз выполнялась по
приготовленным схемам. Часто, чтобы не нарушить схему, сохраняли реми­
зы с оставшимися концами основы от предыдущего пробора. Ввиду особой
сложности этот процесс стал ремеслом особо одаренных мастериц (Посто-
лаки, 1987. С. 67-70).
За проборкой основы через галево ремиз следовал процесс проборки ее
через зубья берда (dare prin spata). Проведение нитей основы через бердо
производилось по традиционным схемам, соответствующим фактуре и виду
ткани. Каждый вид ткани требует особенного берда. От схемы заправки ос­
новы через ремизы и их ошнуровки с подножками, а также от творческой
работы с ними зависел вид переплетения нитей основы и утка, структура
ткани. Творческий подход в применении разнообразных схем и их совершен­
ствовании помог значительно расширить ассортимент народных тканей по
их фактуре.
429
 Наряду с ремизным способом создания рельефных узорных тканей ши­
роко было распространено использование бральницы {уреіеага). Принцип
продевания бральницы между нитями основы с целью создания зева имеет
много общего с проборкой основы в две ремизы и разделением всей основы
на верхний и нижний ряды.
Художественная ценность и качество домашних тканей в значительной
степени определялись талантом ткачихи, способом тканья, который в свою
очередь зависел от вида ткани и типа ткацкого станка. Разнообразие молдав­
ских домашних тканей XIX в., а также применяемых для их изготовления
орудий и приспособлений, позволяет утверждать, что в ХІХ-ХХ вв. на тер­
ритории современной Молдавии имелось множество технических способов
выделки тканей. Ремизный способ тканья в 2, 3, 4 ремизы является наибо­
лее широко распространенным в домашнем ткачестве. Так изготовлялись не­
сложные ткани с цветным (полосатым, клетчатым) или фактурным простым
рисунком в виде линий, зигзагов, ромбов.
Наиболее простым является двухремизный способ изготовления тканей.
Этот вид тканья в ХІХ-ХХ вв. имел самое широкое распространение на всей
территории современной Молдавии, поскольку был наиболее легким и про­
дуктивным: одна женщина за день могла выткать до 7-9 локтей полотна. При
этом получалась двухсторонняя ткань с идентичным фактурным и цветным
рисунком.
В два ремиза ткали, как правило, холст {ранга), предназначенный для
мужской и женской нательной и летней одежды, а на юге края - и шерстя­
ное сукно. Из такого сукна после валяния и крашения шили юбки, рубашки,
блузки. Подобным же способом ткали обрядовые и повседневные полотенца
ф е^ аге, ргозоаре, §егѵеге, гоіпісе), которые зачастую украшались белыми,
коричневыми, красными или желтыми узкими полосками. При орнаментиро­
вании техника тканья не менялась, лишь уток заменялся более толстой белой
или цветной ниткой. Таким же способом изготовляли и ковровые изделия:
налавники {Іаісег), половики (/о/), настенные дорожки (рагеіаге, сасігеіе).
Широко была распространена техника тканья в три ремизы. Этим спо­
собом пользовались в основном при изготовлении декоративных полотенец,
скатертей, ковровых изделий на юге республики. В три ремизы ткали глав­
ным образом ткани с цветным или фактурным узором, применяя различные
по толщине и цвету нити. Фактурный узор создавался в результате специаль­
ного набора основы и соответствующей работы с подножками.
При тканье в четыре ремизы применялись различные способы перепле­
тения нитей основы и утка, создающие рельефные узоры: “в ряд ”, ‘‘глазки ”,
“елочка”, “птенцы” и др. Четырехремизным способом тканья с узором
“в ряд” ткали сукна, идущие на верхнюю мужскую, женскую и женскую по­
ясную одежду, напольные половики, переметные сумы, хозяйственные поло­
тенца, мешковину, веретки, покрывала, налавники и др.
В Молдавии ткали декоративные полотенца, покрывала, головные убо­
ры, используя при этом множество ремиз и полуремиз (5, 7, 9, 11 и более при
сложных схемах набора основы, создающих односторонний или двухсторон­
ний рисунок). В процессе работы мастерицы обычно пользовались записями
схем набора основы через ремизы и работы с подножками. Ввиду сложного
их исполнения в конце XIX в. многоремизное ткачество, создающее лишь
односторонний рисунок, стало сокращаться, возрождаясь при тканье покры­
430
вал в 23-27 ремизок в северной и южной зонах Молдавии в середине XX в.
Ткани, выполненные многоремизным способом, называются еще и nividituri.
К сложной ремизной технике тканья следует отнести такие способы, как
браный, узловязальный, петельчатый. Особенность этих способов состояла
в том, что мастерица в процессе работы постоянно чередовала несколько тех­
нических приемов тканья. В изделиях, вытканных браным способом, нити
основы и утка создавали двусторонний ступенчатый фактурный или рельеф­
ный рисунок. В таких тканях цветные нити ложились настилом то с лицевой,
то с изнаночной стороны.
Ворсовая, или узловязальная, выборная техника (alesul cu nite) применя­
лась для тканья односторонних ворсовых ковровых изделий (cergâ, niturcâ).
Отличительные особенности технического исполнения молдавских длинно­
ворсовых ковров заключаются в узловязании вручную, наличии дополни­
тельных нитей утка, высоте ворса (3-6 см) (Постолаки, 1972. С. 167-176).
Способом “выбранное тканье со спицами” изготовляли ковровые из­
делия, имеющие на лицевой стороне петельчатый покров (niturcâ aleasâ cu
andricd).
Одно из ведущих мест в молдавском ткачестве, наряду с ремизными спо­
собами, издавна занимало закладное тканье без ремиз {alesul). Так изготов­
ляли в основном ковры на вертикальном станке. Письменные источники сви­
детельствуют о наличии ковров {scoarfâ), выполненных этим способом еще
в ХѴ-ХѴІІ вв.
В начале XX в. закладная техника тканья имела наибольшее распростра­
нение в центральной и северной частях края. Она требовала от ткачих осо­
бого мастерства и творческого подхода, поскольку в процессе работы узор
создается, выбирается, путем постоянного счета нитей основы и заклада раз­
ноцветных нитей в создаваемый зев. В отличие от других способов, при за­
кладной технике тканья нити утка прокладываются между нитями основы
вручную, без челнока. Следовательно, в одном зеве (в зависимости от рас­
цветки) имеются множество концов шерстяной пряжи разных цветов. В за­
висимости от крепления соседних цветных узорных нитей различались две
разновидности закладной техники тканья: с зазорами {aies în gâurele) и без
просветов {aies légat). В первой разновидности нити разного цвета не пе­
реплетаются между собой, а огибают две соседние нити основы, образуя в
ткани небольшие отверстия (преобладала до XX в.); второй - разные по
цвету нити на стыке туго сплетаются, образуя плотную беспросветную ткань
ковра.
При необходимости срочно изготовить ковры для приданого дочерям
прибегали к коллективной помощи {daca la ales), приглашая родственниц и
соседок. Сіаса для выделки ковров отличалась от взаимопомощи в обработке
волокон и прядении тем, что количество затраченных дней давалось как бы
“в долг” и по мере возможности отрабатывалось. Трудовая взаимопомощь
при выделке ковров имела широкий ареал бытования. В конце XIX - начале
XX в. все шире стал использоваться и наемный труд женщин. Работу оплачи­
вали деньгами или продуктами. Кроме того хозяйка должна была обеспечить
ткачих двухразовым питанием.
К техническим приемам изготовления домашних тканей следует отнести
и окончательную обработку, которой они подвергались из практических или
эстетических соображений. Перед снятием готового ковра со станка обра­
431
батывали его продольные края, чтобы они были прочными и аккуратными.
Ковры подвергались и особому механическому воздействию. Их стелили на
широкую гладкую доску и сильно били деревянным молотком, пока ткань не
становилось ровной. Затем ковер высушивали и складывали наизнанку или
сворачивали в рулон. Чтобы уберечь ковер от моли, его равномерно пересы­
пали сухими листьями табака, грецкого ореха, цветами базилика.
Окончание работы по выделке ковра (закладным способом) отмечается у
молдаван как важное и радостное событие в семье. По этому поводу устраи­
вают торжественный обед или ужин. В нем принимают участие близкие
родственники, ткачихи и соседи. Хозяева угощают вином и национальными
блюдами, а мастерицам вручаются подарки (полотно или платок, скатерти,
деньги, и др.). Эта традиция сохранилась по сегодняшний день, особенно на
севере Молдавии.
Разнообразие тканей и многочисленные их виды свидетельствуют о том,
что ручное ткачество имело высокий уровень развития. Связано это не столь­
ко с эволюцией орудий тканья, сколько с постоянным совершенствованием
схем набора нитей основы и работы с подножками, сочетанием различных
технических способов тканья, расширением ассортимента красителей и мо­
тивов орнамента, взаимовлиянием с культурой соседних народов. Архаиче­
ские формы орудий и способы тканья сохранились до сих пор благодаря про­
стоте их применения и преемственности традиций.
В центральной части нынешней Молдавии, где проживает в основном
молдавское население, большинство способов ручного тканья в исследуемый
период почти не изменились. Разнообразие наблюдалось преимущественно в
северной и южных частях края с этническим смешанным населением. Здесь в
конце XIX в. активно стали развиваться; многоремизное, петельчатое, браное
ткачество в результате заимствования и взаимообогащения ткачества разных
этнических групп. Это позволило разнообразить техническое и художествен­
ное решение тканей. Техника тканья у молдаван в ХІХ-ХХ вв. имеет много
общего с ткачеством румынского, украинского, русского, белорусского, поль­
ского, болгарского и других народов. На формирование общего вида тканей
значительное влияние оказывали наличие исходного сырья, социально-эко­
номическое положение семьи, традиции, вкусы и уровень мастерства ткачих.

Виды молдавских домашних тканей. В середине XIX в., по сравнению

с началом XX в., больше производилось однородных тканей. Например, из
чистой шерсти изготовлялись декоративные изделия для интерьера (ковры,
настенные дорожки, налавники), ткани для верхней одежды (сукна, пояса,
поясная одежда), обрядовые изделия (приданое и др.)
Холст для повседневной рабочей и нижней одежды, клетчатые и полоса­
тые дорожки для интерьера и большая часть изделий хозяйственного назна­
чения изготовлялись из конопли (преимущественно в северной и централь­
ной частях края). Из льняной пряжи ткали полотно для нательной одежды,
хозяйственные и декоративные полотенца. Чисто льняные изделия преобла­
дали на юге рассматриваемой территории в полиэтнической среде, несмотря
на то, что лен здесь выращивался в основном для продажи. В крестьянских
семьях, особенно на юге края, выделывали уникальные изделия из шелка-
432
сырца - головной убор {marama), обрядовые полотенца (prosop de borangic)
для особо торжественных случаев жизни, особенно для свадьбы.
Наряду с однородными по исходному сырью тканями у молдаван боль­
шой удельный вес занимали полотна, вытканные из разных видов пряжи.
Это ткани для одежды и ковровые изделия. Особенно широкое распростра­
нение получили неоднородные ткани в конце XIX в., когда в достаточном
количестве появилась фабричная хлопчатобумажная пряжа. Ее применение
вызвало сокращение производства конопляного и льняного сырья в хозяйстве
крестьян и оказало влияние на качество тканей.
Народные ткани в зависимости от техники исполнения можно разделить
на пять больших групп: простые, браные, набраные, выбраные, смежные.
Такая классификация незначительно отличается от бытующей в среде народ­
ных мастериц. Основным признаком в ней является способ создания рисун­
ка - фактурного или цветового.
В группу простых тканей входит множество видов тканых изделий
{fesáturi simple) различного назначения (холсты, сукна, дорожки, ткани для
хозяйства), выполненных двух- или четырехремизным способом и отличаю­
щихся простотой фактурного узора. В быту молдаван они занимали ведущее
место и преобладали над всеми остальными.
Браные ткани (/esáturi ridicate) изготовлялись с помощью ремизов и од­
ной-двух бральниц. Для них характерен двусторонний четко выраженный
линейный или ступенчатый фактурный цветной рисунок. К этой группе от­
носятся некоторые виды полотенец и дорожек, ковры “полог”. Браные ткани
были широко распространены на юге края, где проживало этнически сме­
шанное население. Как и простые ткани, они выполнялись лишь на горизон­
тальном станке.
Выбраные ткани (alesáturi), отличающиеся сложным орнаментом, вы­
полненным в процессе тканья по счетной системе нитей, изготовлялись как
на вертикальном, так и на горизонтальном ткацком станке. К данной группе
относятся в основном закладные и ворсовые ковры и ковровые изделия для
украшения интерьера и проведения обрядов, некоторые предметы одежды
{marama, bráu ales, catrintá aleas а). Фактура этих тканей могла быть гладкой,
рельефной, пушистой. Для их изготовления использовали разные техниче­
ские приемы: закладной, узловязальный, петельный, но все они выполнялись
по счету нитей. Выбранные тканые изделия имели цельную композицию ор­
намента.
Со второй половины XIX в. на территории нынешней Молдавии стали
активно распространяться набранные полушерстяные ткани (/esáturi nividite,
nividituri). Их характерной особенностью является двухсторонний или одно­
сторонний фактурный одноцветный рисунок, созданный за счет набора ос­
новы по схеме и сложного переплетения нитей основы и шерстяного утка.
Узор разнообразен, сочетает различные геометрические и стилизованно-ра­
стительные мотивы. Он зависит от схемы набора основы в галево ремизов и
работы с подножками. Набраные ткани шли в основном на изготовление на­
стенных дорожек, покрывал и исключительно редко - одежды.
Комбинированные ткани {tesute §i álese) объединяют тканые изделия, вы­
полненные с помощью двух, трех и более технических приемов. В эту груп­
пу входят отдельные части одежды {catrintá, marámá), ткани для украшения
интерьера {láicer, prosop, rumba). Наиболее широкое распространение имели
433
ткани, сочетающие закладной и ремизный способ тканья. Комбинированным
способом почти не выделывали ткани для хозяйственных нужд. Ткани, соче­
тающие различные способы выделки, встречались повсеместно.
Каждый вид ткани выполнял определенную функцию в доме, в хозяй­
стве, в обрядах, в одежде. В связи с этим функциональное назначение ткано­
го предмета определяло, согласно сложившейся традиции, его художествен­
ное решение, которое в свою очередь требовало соответствующего способа
изготовления.
Систематизация домашних молдавских тканей ХІХ-ХХ вв. по функцио­
нальному признаку позволила выделить четыре большие группы: для одеж­
ды, утепления и украшения интерьера, для хозяйственных нужд, ритуального
назначения.
Известно более десяти основных типов холстов, отличающихся видом и
качеством сырья. Из конопляного и льняного холста в начале XX в. изготов­
лялась в основном крестьянская будничная одежда. Однако с середины XIX в.
в молдавском ткачестве одновременно стала использоваться фабричная хлоп­
чатобумажная пряжа, ощутимо повлиявшая на качество холстов. Наиболее
ценным был холст из чисто шелковой пряжи {pinza de borangic) или сме­
шанной с хлопчатобумажной основой. Из него шили свадебные традицион­
ные блузки {іе), обрядовые полотенца iprosop), головные уборы (тагата).
Основная часть домотканых холстов не орнаментировалась. Тканьем тонких
холстов, а также головных уборов занимались преимущественно опытные
мастерицы.
Многие детали верхней и поясной одежды изготовлялись из сукна. Ткали
различные шерстяные и полушерстяные сукна разной толщины и расцветки,
имеющие неодинаковые названия (aba, dimie, pánurá, suman, postav de casa,
§iac etc.). В средневековых документах упоминаются различные устройства
для обработки домашнего сукна. О производстве сукон можно судить и по ко­
личеству сукновален; только в Хотинском уезде в конце XIX в. их имелось 47,
“из коих большая часть (27) принадлежали помещикам, остальные - крестья­
нам” (Орбинский, 1884. С. 30). Из описаний Р. Орбинского также узнаем, что
большая часть шерсти простых овец обрабатывалась крестьянками на месте,
“служа для производства свит, необыкновенно прочных и почти непромокае­
мых” (Там же). В XIX в. в каждом крестьянском хозяйстве для нужд семьи
производилось большое количество сукна. Некоторые сельские жители стали
специализироваться на их производстве и обработке. В зависимости от видов
производимых ими сукон мастеров называли: sumánari, postávari, abágeri,
piuari, tesátori, hutani. Наряду с чистошерстяными сукнами в бедных семьях
изготовляли полусукна для пошива верхней одежды. Основой служила коноп­
ляная пряжа, а для утка - шерстяная.
Отдельную самостоятельную группу образуют ткани, предназначенные
для женской поясной одежды. Catrintá и fotá в сочетании с остальными
частями женской одежды составляли этническую особенность молдавско­
го костюма. Определяющими признаками каждого вида являются техника
создания орнамента и общее художественное решение, тесно связанные с
возрастом женщины. Узор catrintá обычно состоял из вертикальных полос,
геометрических фигур и стилизованных растительных мотивов, которые раз­
нообразно группировались, подчиняясь в основном узорной и цветовой сим­
метрии. Женщины старшего возраста обычно носили однополотные catrintá,
434
более темных цветов. Известно более десяти разновидностей catrintá, отли­
чающихся узором и техникой исполнения (простые в полосу, многоремиз­
ные, закладные, браные, вышитые и др.). Девушки носили более красочные и
яркие catrintá и двухполотные fo t а, состоявшие из двух полотнищ (спереди и
сзади), закрепляющихся на талии завязками или поясом.
Особую локальную группу представляют праздничные узорные перед­
ники §ort de láná, выполненные закладным или браным рисунком, который
создавался по счетной системе нитей. Такие шерстяные тканые передники
бытовали в основном в южных районах края и отличались стройной цельной
композицией и красочной расцветкой.
В конце XIX в. под влиянием городской моды крестьянки стали носить
юбки. В XX в. они постепенно заменили плахту - catrintá и fotá и стали пре­
обладающей формой поясной одежды. В техническом и художественном ре­
шении catrintá и fotá имели много общих черт с аналогичными по назначе­
нию тканями соседних народов.
Отдельную группу домашних тканей для одежды составляли специаль­
но вытканные полотенчатые головные уборы (prosop de imbrobodit, marama).
Они преобладали в основном на севере и в центре края, главным образом в
праздничной крестьянской одежде. Изяществом и особой тонкостью отлича­
лись maramá, для основы которых использовали хлопчатобумажную круче­
ную пряжу, а для утка - шелк-сырец. Использование домотканых головных
уборов зависело от возраста, торжественности случая, времени года. Напри­
мер, на девушку впервые надевала maramá посаженая мать в день свадьбы. В
XX в. тканье полотен и холстов, а также головных уборов в домашних усло­
виях сократилось.
К отдельной группе домотканых изделий следует отнести пояса, которые
придают этническую особенность молдавской одежде своеобразной техни­
кой исполнения, также оригинальным художественным решением. В домаш­
них условиях ткали как мужские широкие (bráu), так и женские узкие (chingá,
batá, cingátoare) пояса. Их изготовляли на горизонтальном ткацком станке с
использованием двух-четырех ремиз, на бердечке или просто вручную. Узор
состоял из геометрических фигур (ромбов, звезд, розеток, зигзагов и др.),
создаваемых из нитей основы.
Для молдавского ковроделия наиболее характерны гладкие ковры типа
килим (chilim) и палас (palas). Среди настенных ковров встречается множест­
во типов: scoarfá, chilim, covor, rázboi, ungherari, polog, cergá и др. Каждый из
них объединяет целую группу ковров, отличающихся техникой исполнения,
фактурой и плотностью ткани, композицией и характером орнамента. Ковры
этих типов предназначались для украшения стен, однако каждый из них соот­
ветствовал конкретному ареалу и историческому периоду в развитии молдав­
ского ковроделия. Общими чертами всех групп являются большие пропорции
и многоцветный рисунок.
Самыми старинными и характерными для молдаван являлись scoartá.
Они изготовлялись на вертикальном или горизонтальном станке, закладной
техникой с просветами (cu gáurele) и часто состояли из одного-двух полот­
нищ. Наиболее распространенными узорами были изображения древа жизни,
вазонов, букетов, человека, птиц, распределенные в основном по вертикали.
Преобладали scoartá с коричневым бежевым, зеленым, желтым и черным фо-
435
нами. Килимы преимущественно бытовали в селах со смешанным молдавско-
украинским населением в XIX - первой половине XX в.
К гладким настенным коврам относятся соѵог и rázboi. Оба типа име­
ют большие размеры, изготовлены на вертикальном станке и в отличие от
scoarfá и polog являются цельными однополотными. Их ткут закладным спо­
собом преимущественно на вертикальном ткацком станке. Rázboi отличается
от соѵог наличием широкой сложной каймы, а также отдельными угловыми
композициями (coltare) обычно на черном фоне. О восточном влиянии сви­
детельствуют названия и изображения мотивов ковров {roza, fucsia, turefca
veche, turerea noua, persifea, рііщ иі и др.).
Локальным вариантом больших настенных ковров является polog, бы­
тующий на юге края, где смешанно проживают молдаване, гагаузы, болгары
и др. Он изготовляется на горизонтальном ткацком станке в трех ремизах,
браной техникой.
Характерной этнической особенностью в украшении молдавского жили­
ща ХІХ-ХХ вв. кроме больших настенных ковров являются настенные дорож­
ки (páretare). В зависимости от состоятельности семьи и характера интерьера
в качестве настенных дорожек применяется несколько видов ковровых из­
делий и узорно-декоративных шерстяных тканей, отличающихся по техни­
ке исполнения, фактуре и рисунку. Это простые тканные дорожки: в клетку
(cadrel), многоремизные (fate), выбраные (álese), браные (ridicate), вышитые
(brodate). Все виды домашних настенных тканых изделий, размещавшихся не
выше уровня подоконника, независимо от их технического, художественного
решения или вида сырья, носили общее название páretar с уточнением узора
или способа изготовления. В XX в. в молдавской деревне в качестве настен­
ных дорожек стали широко применять многоремизные полушерстяные ткани
с двухсторонним фактурным рисунком. Многие мотивы появились под влия­
нием промышленного производства тканей. На юге такая ткань применялась
и для лицевой стороны самодельных одеял (fefe de iorgane), матрасов (fete de
du§eguri), покрывал (cuverturá, fete). Простые (клетчатые) и многоремизные
дорожки, набраные встречались повсеместно, выбраные и браные - в север­
ной части края, вышитые - в южной и северной.
Особое место в молдавском ткачестве отводилось застилочным изделиям
(a§ternuturi), которыми покрывали лавки, кровати, лежанки, печи, сундуки.
Среди них большой удельный вес имеют полосатые налавники (láicere). Цве­
товое симметричное или асимметричное сочетание полосок основывалось
как на цветовой гармонии, так и на резких контрастах теплых и холодных
тонов. Разнообразие достигалось за счет сочетания разных по цвету, ширине
и количеству полосок, а также расстояния между ними. Наиболее сложны­
ми по технике исполнения и художественному решению являются налавни­
ки, изготовленные закладной техникой тканья (láicer ales, láicer scorfárese).
Они украшались в основном геометрическим и растительным орнаментами.
Повсеместно встречались налавники, выполненные ремизной и закладной
техникой с узором, состоящим из полос в сочетании с геометрическими и
растительными мотивами.
В качестве покрывал использовали и ковровые изделия (cergá). По техни­
ке изготовления они имели много общего с восточными коврами, а отлича­
лись от них более длинным ворсом. Орнамент представлял собой в основном
сочетание геометрических фигур, чередующихся по цвету в определенном
436
ритме. В центральной части Молдовы их производство было наиболее ин­
тенсивным в первой половине XIX в. На севере и в селах Приднестровья они
изготовлялись вплоть до 1950-х годов. Коврами с длинным ворсом застилали
печи, сундуки, кровати, на них спали, а ковры с коротким ворсом вешали на
стены, стелили на пол.
На территории края встречается группа петельчатых покрывал, в которых
сочетаются два цвета - фоновый и узорный: зеленый или бордовый с оранже­
вым, красный с синим или белым. Узор обычно представляет симметричную
композицию геометрических или стилизованных растительных мотивов, соз­
даваемых в результате поднятия петель.
К тканям, предназначенным для украшения интерьера, следует отнести
и половики (fot). Они выполняются простыми двух- или четырехремизны­
ми способами. Традиционный узор для половиков - это полоски или клетки.
Они сочетаются по величине и цвету. В начале XX в. появились половики из
текстильных отходов, их бытование связано не только с недостатком сырья,
но и с рациональным использованием отходов ткачества.
Значительное место в украшении молдавского жилища наряду с ковра­
ми занимали хлопчатобумажные полотенца (prosoape) и настенные простыни
(prestiré de perete). В развернутом или по-разному сложенном виде их веша­
ли на стены, над окнами, дверьми, зеркалом, на потолочной балке, ими на­
крывали одежду и т.д. По функциональному назначению полотенца можно
разделить на декоративные, обрядовые и хозяйственные. Это обусловлива­
ло выбор соответствующего сырья и исполнения: простого ремизного, мно­
горемизного, браного способов с дополнением мережки, кружева, вышивки.
По характеру технического исполнения декоративных частей полотенца мож­
но разделить на простые полосатые (prosoape várstate) и клетчатые (cadrel,
cadrilate); многоремизные, или узорные (ifate), браные (ridicate); выбраные
(álese)-, вышитые (brodate); комбинированные, сочетающие разные техниче­
ские приемы изготовления.
Наиболее давние традиции изготовления и широкое применение в декоре
жилища имеют полотенца в центральной части края, где в основном прожи­
вает молдавское население. Здесь изготовлялись специальные большие на­
стенные полотенца (prosoape de perete) из белой клетчатой фактурной ткани,
отороченные кружевом и украшенные вышивкой.
В украшении интерьера молдаване используют скатерти (fatá de masa).
Со второй половины XIX в. крестьянки стали ткать тонкие однотонные или
клетчатые скатерти из готовой пряжи. Их украшают кружевом, вышивкой.
Активное развитие земледелия в крае способствовало широкому произ­
водству грубых хозяйственных тканей для мешков (tuhali, sací) в которых
хранили и перевозили сельскохозяйственную продукцию. Изготовляли такие
ткани исключительно из некрашеного конопляного холста. Ответственным
моментом при изготовлении мешковины являлось соблюдение традицион­
ных ширины и длины изделий, в зависимости от которых судили об объеме
вмещаемой продукции - зерна, муки и др.
Из грубого некрашеного конопляного холста изготовляли и хозяйствен­
ные подстилки, которые сшивали из трех-четырех полотнищ (veretcá, fol de
gráu, opon). Ими застилали дно повозок, когда возили зерно, на них его суши­
ли, ими укрывали сельскохозяйственную продукцию, покрывали палатку для
свадьбы, а поверх них вывешивались ковры, настенные дорожки, налавники.
437
Об особом значении мешков и вереток свидетельствует обычай, согласно ко­
торому эти предметы считались обязательными атрибутами в составе прида­
ного; мешковина включалась и в состав поминального дара.
В крестьянском доме изготовлялось большое количество разных холстов
для полотенец - для кухни (§tergare, §ervet, mânâçtergurâ), для покрытия про­
дуктов питания (zolnic). Последние служили для укутывания сосудов с пи­
щей, хлеба, мамалыги, на них же обедали в полевых условиях. В будни они
часто заменяли скатерти. Из двух полотнищ конопляного отбеленного холста
сшивали скатерти, которыми накрывали столы во время daca и других кол­
лективных трапез.
К домашним тканям хозяйственного назначения следует отнести плече­
вые котомки (traista) и сумы (desagi). Некоторые исследователи считают их
элементами, дополняющими народный костюм, так как расцветка и качество
шерстяной котомки обычно сочетались с ним. Повсеместное распростране­
ние имели полосатые, клетчатые, браные котомки. Плечевые сумы крестьяне
чаще всего использовали для переноски тяжелых покупок. Для сум ткали уз­
кую шерстяную или полушерстяную ткань (îngusturele) в две-четыре реми­
зы, с узором из узких полос, мелких двухцветных клеток (белый с черным
или зеленым, желтый с серым и др.).
Интенсивное развитие домашнего ткачества у молдаван было связано с
преемственностью традиций по использованию тканей при проведении се­
мейных праздников и обрядов. В крае встречалось несколько видов тканых
изделий, исключительно обрядового назначения. К ним можно отнести сва­
дебные ковры (covor de nuntâ), свадебные полотенца (prosoape de nuntâ),
холсты для сорочки жениха (cámara mirelui), свекрови (сатана soacrei),
коврик-попону для лошади жениха (pocrovât), похоронные пояса (brîie de
înmormîntare), поминальные полотенца (çervete de punti). Их специальное ри­
туальное назначение связано не столько с символикой орнамента, сколько с
названиями и обрядовой функцией. Известно, что все ткани после заверше­
ния обряда использовались для украшения жилища и в хозяйстве.
Не имея возможности изготовлять ткани одноразового назначения, кре­
стьяне стремились придать таким изделиям некоторую универсальность,
гармонически сочетающую утилитарность и декоративность, обыденность и
праздничность. Для этого они умело использовали сырье, технические спо­
собы тканья, орнаментальные мотивы. Ткани для свадьбы готовились из наи­
более качественного сырья. В обрядах и сейчас всегда используются только
новые ткани.
В молдавском свадебном обряде особое значение имел ковер. По сущест­
вующей традиции ковер, на котором обручались молодые, должен сохранять­
ся в семье. Им обычно украшали стену, стелили на сундук с приданым. Часто
для свадьбы изготовляли ковры, которые имели специальные символические
узоры или знаки, инициалы невесты, год изготовления ковра.
Для свадебного обряда специально ткали богато украшенные полотенца
(prosoape de nuntâ) длиной в 2,5-3 м. По старинному молдавскому обычаю на
свадьбе полотенца повязывались почетным родственникам: посаженым ро­
дителям, сватам и дядям жениха. Для свадьбы требовались 12-30 полотенец.
Наиболее красивое готовила невеста жениху (prosopul mirelui). В южной ча­
сти края полотенца для посаженых родителей изготовлялись из шелка-сыр­
ца с выбранным рисунком. Полотенцами повсеместно украшался дом в дни
438
свадьбы, их привязывали к сбруе лошадей. Красивым полотенцем накрыва­
лись калачи, приносимые в подарок близкими родственниками родителям
жениха или невесты. По красоте полотенца и замысловато плетеных выпе­
ченных калачей судили о состоятельности и мастерстве семьи.
Широкое развитие ткачества в крестьянских семьях связано с традицией
готовить приданое (zestre) детям. От приданого, его количества и качества в
прошлом зависело замужество дочери, так как приданое свидетельствовало
прежде всего о мастерстве девушки, о состоятельности ее семьи. Девочек с
малых лет обучали мастерству тканья. В приданое входили все виды домаш­
них тканей, накопленных годами: холсты для одежды, полотенца, скатерти,
десятки метров сложенных рулонами тканей для настенных дорожек, котом­
ки, мешки, половики и др. Обязательными атрибутами приданого являлись
также ковры и ковровые изделия, одеяла и подушки, хозяйственная веретка и
настенная простыня, которой накрывали одежду, висевшую на стене. В цен­
тральной части края, считалось что, если у невестки не было ковра, веретки
и настенной простыни, свекровь имела право отправить ее обратно в роди­
тельский дом.
Домашние ткани для приданого хранили рулонами или укладывали по
длине лавки и сундука (софт) для приданого (ladâ de zeste).
Каждая крестьянка старалась выполнить свои изделия на высоком уровне,
так как их выставляли на общее обозрение при таких свадебных обрядах, как:
“купля приданого” (cumpâratul zestrei), “вынос приданого” (scoaterea zestrei),
“танец приданого” (dansul zestrei) и т.д. Описывая обычай молдаван конца
XVIII в., Д. Кантемир отмечал, что “в доме невесты писарь громким голосом
читает список приданого невесты, которое раньше было разложено в порядке
в особом помещении и было открыто для всеобщего обозрения. Теперь оно
укладывается на повозки и отвозится к жениху” (Кантемир, 1973. С. 165).
Большое количество домашних тканей и сейчас готовится по народному
обычаю, для похоронных и поминальных обрядов. Еще при жизни собирают­
ся необходимые для похорон вещи (comând, de moarte) - полотенца, холсты,
домотканую одежду, ковровые изделия, предметы утвари и т.п. Все раздается
присутствующим на похоронах и поминках. Считается, что эти предметы по­
надобятся покойнику в загробной жизни. Часть из них обязательны, напри­
мер “мосты” (punfi, podurî), которые раздаются для того, чтобы покойник,
который встречает множество препятствий при переходе в загробный мир,
смог с их помощью преодолеть все преграды. Количество “мостов” (9, 12, 24)
зависит от возраста покойного и его состоятельности при жизни. Родственни­
ки соблюдают обычай одаривания, чтобы покойник не гневался и не навре­
дил им. В качестве поминальных подарков (ротапа) используются все виды
домашних тканей, а сегодня и покупных. Среди тканей, предназначенных для
похорон, особая роль отводится ковру или налавнику, на который ставят гроб
перед домом. Повсеместно было принято дарить его перед домом покойно­
го одному из внуков или племянников. На похоронах считается престижным
стелить ткани ручной работы от порога до калитки, тем самым семья отдает
дань уважения покойнику, который должен “уйти мирным”.
Домашние ткани широко использовались и в обрядах, связанных с рож­
дением ребенка. Обязательное одаривание повитухи полотенцем или куском
полотна имело глубокий смысл. Бытовало представление, что полотенце -
оберег для матери и ребенка.
439
 Ткани, используемые в обычаях и обрядах, свидетельствовали о благосо­
стоянии семьи, ее этнической принадлежности и в то же время носили сим­
волический характер. В обычаях, связанных с рождением ребенка или похо­
ронами, тканям зачастую приписывают магические свойства.
Важным условием использования тканей в обрядах была их новизна, а в
погребальном ритуале - незавершенность оформления. Считалось, что да­
рить следует кусок ткани, не отделанный по краям.
К середине XX в. социально-экономические преобразования в молдав­
ском селе вызвали естественный и неравномерный процесс трансформации
обычаев и обрядов. Менялся характер многочисленных даров, которые долж­
на приготовить невеста родственникам жениха. Повсеместно сократилось ко­
личество самодельных тканей, их заменили покупными изделиями.
В XIX - начале XX в. полунатуральный характер хозяйства у молдаван
способствовал развитию и приумножению ассортимента домашних тканей
(.Постолаки , 1987. С. 174). Своеобразие тканей основывалось на тесном со­
четании таких важных структурных элементов, как функция, сырье и техника
исполнения, художественное решение орнамента и колорита, пропорции, а
также соблюдение народных традиций. Этническая специфика в производ­
стве молдавских домашних тканей сохранялась до середины XX в. На рубе­
же ХХ-ХХІ вв. домашнее ткачество и ковроделие основательно сократилось.
Ряд аспектов распространения традиционных форм народного ткачества и
их соотношение с новыми явлениями на современном этапе отражен в неко­
торых публикациях (Молдаване, 1977. С. 195-201; Постолаки , 1980. С. 112-
123; 1987; Зеленчук , Постолаки , 1990; Ло/ся, РозШ асЫ , 1998).
В молдавском народном ткачестве ХІХ-ХХ вв. тесно переплетались древ­
ние, переходные и новые, более поздние традиции и технологии. При рас­
пространении более совершенных технических приемов старинные спосо­
бы изготовления тканей обычно “приспосабливались” к новым. Основными
критериями для определения технического уровня и совершенства развития
техники тканья являются количество зевов, орудия и способы их создания,
форма проведения уточной пряжи через зевы {гобі).
Эволюция молдавского ткачества проходила на основе совершенствова­
ния как орудий тканья, так и мастерства ткачих. Усложнялись, например, схе­
мы набора основы, работа с подножками и процессы проведения уточных
нитей через зевы, сочетались различные технические способы тканья.
В период с конца XIX - по конец XX в. художественный облик молдав­
ских тканей существенно изменился. Распространение химических краси­
телей повлекло за собой ряд изменений. Цветовая гамма домашних тканей
стала основываться на резко контрастных ярких и холодных цветах. Значи­
тельно увеличилось количество цветовых оттенков, стал расти интерес к
натуралистическому изображению растительного мира, сочетанию мотивов
орнамента в сложных композициях на черном фоне. С конца XIX в. орнамен­
тика молдавских тканей стала тяготеть к симметричному решению рисунка,
что придавало изделиям некоторую универсальность, но приближало их к
изделиям промышленного производства.
В конце XX в. домашнее ткачество и ковроделие утратили ту ведущую
роль, которую имели в прошлом. Однако спрос на тканые и ковровые изде­
лия у молдаван остался прежним. Так же, как и раньше, в приданое, среди
множества необходимых предметов быта, входят ковры и различные ткани.
440
Но в наши дни они заполняются в основном промышленными изделиями. Ри­
туальные свадебные полотенца современная невеста не вышивает, а покупа­
ет в магазине или заказывает немногочисленным мастерицам, которые ткут
полотенца на продажу. В похоронных обрядах тоже в основном используют­
ся изделия промышленного производства. Интерьер молдавского сельского
дома продолжают украшать коврами, но и среди них преобладают покупные
ворсовые ковры местного и зарубежного производства.
Лишь редкие мастерицы продолжают ткать полотенца, выбирать ковры,
вышивать скатерти, салфетки и вязать кружевные изделия. Народный ко­
стюм исчез из сельской среды обитания, продолжая жить в этнофольклор-
ных ансамблях, в школах. Практика показала, что для возрождения народных
традиций необходимо обеспечить школы методическими пособиями и орга­
низовать курсы обучения преподавательского состава. В республике разрабо­
тан ряд национальных программ, ориентируемых на возрождение народных
художественных промыслов. В частности, в школах с 2000 г. введено “тех­
нологическое воспитание”, основанное на традициях народного искусства.
Опубликованы ряд методических материалов и пособий, постоянно ведется
реклама культурного наследия и лучших мастеров народного искусства, ор­
ганизуются тематические выставки и конкурсы, имеющие цель - сохранение
и дальнейшее развитие народного искусства.
 ГЛАВА 14

П Р О Ф Е С С И О Н А Л Ь Н А Я КУЛЬТУРА

АРХИТЕКТУРА И ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО
о II в. н.э. римские войска под предводительством императора Трая­

В на, побеждают в двух войнах гето-дакского царя Децебала. Так об­

разовывается римская провинция Траянская Дакия, включающая
земли между Карпатами, Банатом и Олтенией. Тира и ее окрестности вхо­
дят в состав римской провинции Мезия. На территории Запрутской Молдо­
вы в это время проживают свободные даки (сагріі), а в междуречье Прута и
Днестра - главным образом сарматы. Несмотря на то, что они неоднократ­
но атакуют соседнюю Дакию, данный регион находится под римским воен­
ным влиянием, так как местное население не имеет возможности нарушить
запрет на строительство и использование собственных оборонительных
сооружений.
На территории Республики Молдова сохранились остатки предполагае­
мых римских военных укреплений - Трояновых валов. Нижний Троянов вал,
протяженностью в 126 км, начинается у села Вадул луй Исак и заканчивается
на территории Украины, на западном берегу оз. Сасык. Верхний Троянов вал,
длиной в 138 км, соединяет село Кицкань с районным центром Леова. Оба
эти вала, перерезающие поперечно Пруто-Днестровский ареал, имеют ряд
разветвлений. Еще два поперечных вала обнаружены на севере республики
возле сел Гримэнкэуць и Крива. Все эти земляные сооружения имеют рвы с
северной или северо-западной сторон. Предполагается, что они входили в
состав приграничной линии обороны Римской империи и служили серьезной
преградой для тех, кто хотел проникнуть из Пруто-Дунайского междуречья к
устью Дуная.
После ухода римской администрации и легионов императора Аврелия из
Дакии в Карпато-Дунайских землях появляются самые разные народы. Так в
Ш -ХШ вв. н.э. здесь наблюдается приход готов, гуннов, славян, аваров, бол­
гар, венгров, печенегов, куманов, татар и др.
Что касается традиционного жилища местных жителей, оно может быть
углубленным в землю или наземным. К первому типу относится землянка
с перекрытиями, опирающимися на земную поверхность, а также полузем­
лянка. Стены котлована землянки обшиваются досками или плахами, плотно
прижатыми к земле деревянными бревнами. Для обогрева используются оча­
ги или печи. Чаще всего землянки и полуземлянки, имеют одно жилое поме­
щение со ступенчатым или наклонным тамбуром входа. Наружные торцовые
части жилища удерживаются земляной насыпью или дополнительными стой­
ками. Двускатные крыши покрываются соломой или камышом. Наземное од­
ноэтажное жилище сооружается из дерева, реже из камня.
Во времена раннего Средневековья в Карпато-Дунайских землях просле­
живается влияние трех цивилизаций: византийской - доминирующей, цент­
ральноевропейской и славянской. К самым интересным архитектурным со­
оружениям этого периода относятся каменные крепости, восстановленные
442
или возведенные заново по линии Дуная (Хыршова, Капидава, Пэкуюл луй
Соаре, Диногетия, Турну Северин и др.), скальный монастырский комплекс
в Бассарабь-Мурфатлар в Добрудже, а также ряд церквей южнодунайско­
го образца (церкви в Никулицел, Куртя де Арджеш, Турну Северин и др.).
Трансильвания характеризуется оборонительными объектами, включающи­
ми земляные укрепления местного населения, королевские castra, замки фео­
далов и сельские крепости-убежища. С XIII в. здесь появляются романские
базилики, возведенные по заказу колонистов-саксов мастерами из восточной
Баварии, Австрии, Моравии и Богемии. На территории Республики Молдо­
ва раннему Средневековью принадлежат поселения с деревянно-земляными
укреплениями (городища в Калфе, Рэчуле, Лукашеуке, Алчедаре, Екимэуцах
и др.) и, возможно, скальные монастыри вдоль Днестра (Цыпова, Бутучень,
Жабка, Сахарняну и др.).
Главным источником светской архитектуры является народное зодчество,
представленное, в первую очередь, жилищной архитектурой.
На территории Республики Молдова наиболее самобытные жилища, про­
должающие многовековые традиции народа, сохранились в ее центральной
части. Оригинальная резьба по дереву встречается в зоне Кодр, в селах Кэп-
рияна, Лозова, Ворничень, Хородиште и др. Замечательные образцы камен­
ного архитектурного декора украшают жилье в селах Фурчень, Бутучень,
Мэшкэуць, Хыртопул Маре, Иванча, Брэнешть и др. До сих пор у молдаван
составные части жилого дома называются старинными названиями “тиндэ”,
“кэмарэ”, “каса маре”, “приспэ” и др.
Следует отметить, что народная архитектура жилищ повлияла коренным
образом и на деревянное храмовое зодчество. После ухода римлян из Да­
кии подавляющее большинство местного населения продолжает поклоняться
языческим божествам. Массовое обращение даков в христианство происхо­
дит благодаря миссионерам, пришедшим из южнодунайских земель. Со вре­
менем христианство упрочилось, особенно после приятия христианства бол­
гарами и восстановления власти Византийской империи на Нижнем Дунае.
Храмовая архитектура развивается в Карпато-Дунайском регионе под
влиянием византийских канонов. В религиозном сознании храм осмыслива­
ется как модель мироздания - это “земное небо” и “дом молитвы”. Кано­
ны определяют его основные составные части: алтарь, наос, или собствен­
но храм, и пронаос. В алтаре, отделенном от наоса иконостасом, находятся
престол, горнее место, жертвенник (проскомидия) и диаконикон (ризница).
Перед наосом располагаются пронаос и притвор. Форма плана храма и его
основных элементов также имеет определенное значение. Церковь в виде
“корабля” напоминает Ноев Ковчег: кто находится в храме, тот обязательно
спасется. План в виде креста напоминает о жертве Иисуса Христа и о победе
жизни над смертью. Восьмиугольник ассоциируется с путеводной звездой, а
круг - с вечным существованием. Полусфера купола напоминает небесный
свод - жилище Бога.
Имея отправной точкой вытянутый прямоугольник, поделенный на со­
ставные части, определяемые византийскими канонами, план деревянно­
го храма рассматриваемого региона приобретает ряд разновидностей. Пер­
вый тип напоминает корабль с тупой или остроносой кормой; у второго типа
маленький алтарь примыкает к общему прямоугольнику наоса и пронаоса;
443
у третьего типа боковые стены ритуальных помещений расширяются после­
довательно от востока к западу; четвертый тип выполнен в виде креста, а пя­
тый - в виде трилистника (триконха).
Деревянные храмы, расположенные южнее Карпат, больше всех напоми­
нают сельское жилище. На территории Республики Молдова церкви-“избы”
сохранились в селах Мэкэреука, Медвежа и др. План с небольшим много­
угольным алтарем имеют церкви в селах Петрушень, Паланка и др. Кресто­
образный план можно увидеть в храмах сел Фынтыница, Ханкэуць, Хоро-
диште, Тырнова, Ворничень и др. Триконховый план характерен для церквей
сел Пэнэшешть, Вэратик и др. Следует отметить, что все вышеназванные
типы храмов существуют и ныне в соседней Румынии.
Деревянные церкви, сохранившиеся на территории Республики Молдова,
могут быть без башен (церковь в селе Тырнова), а также с башнями и коло­
кольней (церкви в селах Хородиште, Ханкэуць, Хилиуць и др.). Встречают­
ся храмы с одной, двумя, тремя и более башнями. Последние представляют
собой призмы квадратного, прямоугольного, восьмиугольного регулярного и
нерегулярного сечения. Чаще всего они располагаются над наосом или при­
твором (церкви сел Хордиште, Ханкэуць, Ходорэуць и др.). Иногда одна баш­
ня венчает наос, а вторая играет роль колокольни - вертикального акцента
храма (церкви сел Фынтыница, Дрокия, Макареука и др.). Существуют вари­
анты культовых сооружений с отдельно стоящими колокольнями-звонницами
(церкви сел Ворничень, Лэпушна и др.).
Что касается строительной техники, большинство деревянных церквей
Республики Молдова сооружены по системе блогбау, стабверкбау и мастен-
бау. Стены возведены в “обло”, “лапу” или “ласточкин хвост”. Плоский пото­
лок встречается в притворе и пронаосе. В наосе используются три основные
формы сводов: полуциркульный, призматический и купольный. Купол может
венчать также пронаос и алтарь. Из жилой архитектуры деревянные церкви
перенимают завалинку-цоколь - “приспу” с колонками. Деревянный декор в
виде резьбы может украшать дверные и оконные проемы, колонки и наруж­
ную верхнюю часть внешних стен. Внутренние помещения часто расписа­
ны библейскими сюжетами, а снаружи стены иногда штукатурятся и белятся.
Отметим, что сегодня как в Республике Молдова, так и в соседней Ру­
мынии, сохранилась лишь очень малая часть деревянных домов и церквей,
сооруженных когда-то с любовью и вдохновением талантливыми народны­
ми мастерами. Самые старые памятники деревянного зодчества датируются
здесь ХѴІІ-ХѴІІІ вв.
Необходимость защиты границ Молдавского княжества обусловила соз­
дание оборонительной системы страны. Она создается в конце XIV - нача­
ле XV в. при помощи господарей Петру I Мушатина и Александра Доброго.
Следующий этап - период княжения Стефана Великого можно назвать куль­
минационным моментом в области молдавского оборонного строительства.
Усовершенствованы старые укрепления, унаследованные от предшествен­
ников, и построены новые, приспособленные к артиллерии. Военные опор­
ные пункты расположены на берегу Днестра или вблизи него, по соседству с
Прутом, в глубине страны, ближе к Трансильвании и на Нижнем Дунае. Си­
стема обороны страны дополнена княжескими и боярскими резиденциями,
укрепленными монастырями, городскими крепостями и др. Большую роль в
укреплении государственной обороны играет сын Стефана Великого Петру
444
С уч ав ск ая т р о н н а я к р еп о ст ь . X I V в.
Румыния, г. Сучава. Фото А. Комарницкой. 2005 г.

С о р о к ск а я к р еп о ст ь . X V I в.
Молдавия, г. Сорока. Фото А. Комарницкой, 2005 г.
Рареш. Следует отметить, что в Молдове крепостями могли владеть лишь
правители страны, а боярам и духовенству позволялось возводить лишь
укрепленные резиденции: боярские дворы и монастыри. В отличие от Тран-
сильвании и стран Центральной и Западной Европы, в Молдавском княжест­
ве не существовало замков.
В зависимости от их “военной сущности”, оборонительные объекты стра­
ны делятся на препятствия, убежища и посты. В случае внешней опасности
все они участвуют в обороне государства. В зависимости от степени прочно­
сти существуют долговременные и легкие сооружения. К первым относятся
каменные воеводские крепости, а ко вторым деревянно-земляные укрепле­
ния. Оборонные цели предопределяют появление военных опорных пунктов,
укрепленных резиденций и укрепленных поселений. Первые представляют
собой базы для атаки, вторые предназначены для защиты жилищ феодалов
или монахов, а третьи защищают горожан от вражеских нападений. В зависи­
мости от способов обороны молдавские укрепления делятся на укрепленные
поселения, укрепленные резиденции и “классические” крепости. Есть также
равнинные и горные укрепления, приграничные и внутренние, деревянно­
земляные и каменные и др. Во время войны все эти виды крепостей объеди­
няются в единую, рациональную, хорошо продуманную систему укреплений
Молдавского княжества. Среди них есть молдавские, возможно византийско-
генуэзские, татаро-монгольские и др. оборонительные сооружения.
Так, к княжеским каменным крепостям относятся Сучавская Стольная
крепость, Шкейская, Нямецкая, Новая Романовская, Хотинская, Сорокская,
Белгородская и Татарбунарская крепости, а также крепость Юргича. К вое­
водским деревянным крепостям относятся крепости Бырлад, Крэчуна, Бер-
кечь, Валя Албэ, Тигина и первая крепость в Сороке. Крепости Сирет, Байя,
Яссы, Сучава, Роман и Орхеюл Векь относятся к деревянно-земляным укреп­
лениям поселений. К укреплениям стратегических мест относятся деревян­
но-земляные крепости в Тигине и в Сороке, а полевые укрепления построены
в Бырладе, Крэчуне, Валя Албэ и Беркечь. Что касается составных элементов
молдавских деревянно-земляных оборонительных сооружений, то это земля­
ной вал, ров и деревянный частокол. Отдельные укрепления имеют деревян­
ные сторожевые и боевые башни и деревянные ворота.
Все молдавские оборонительные сооружения построены из местных ма­
териалов, доступных, прочных и недорогих: известняка-ракушечника, песча­
ника, бута, зеленого сланца опоки, речного камня, кирпича и др. Используется
также дерево. Строительная техника заимствована у балтийских, польских,
итальянских, восточных и византийских мастеров, но большую роль играют
строительные навыки местных камещников и строителей.
В молдавских средневековых крепостях особую значимость имеют охран­
ные знаки и изображения. Здесь встречаются кресты, солярные знаки, розет­
ки, “мотовила”, “звезды Давида”, пентаграммы, “великолепные” треуголь­
ники, лабиринты, вавилоны, “голгофы”, “тетрактисы” и др. Они отличаются
размерами (от нескольких сантиметров до нескольких метров), а также тех­
никой исполнения (насечки, граффити, петроглифы, скульптурные изобра­
жения, композиции из кирпича или пушечных ядер и др.). В течение многих
веков им приписывали магические и защитные свойства.
Следует отметить, что конец XIV - первая половина XVI в. - это
“золотая эпоха” средневековой молдавской монументальной архитектуры, как
446
 Ж е н с к и й м о н а ст ы р ь М о л д о в и ц а . 1 5 3 2 г.
Румыния, с. Молдовица. Фото А. Комарницкой, 2005 г.

оборонительной, так и церковной. И звестно, что М олдова, несмотря на

экспансию католицизма в Европе, примы кает к византийскому духовно­
му пространству посредством православия. Ее каменное церковное зод­
чество уравновеш енно и гармонично в размерах и пропорциях. На визан­
тийскую основу наклады ваю тся элементы, приш едш ие с Запада и Востока,
что приводит к созданию оригинального архитектурного феномена евро­
пейской значимости - “молдавского синтеза” . В изантийские традиции в
сочетании с местны м мастерством, романскими, готическими и славян­
скими влияниями, а такж е опытом ренессансного и восточного зодчества -
все это способствует в полной мере возникновению своеобразного сим ­
биоза, проявивш егося в каменной храмовой архитектуре М олдовы. Это
неповторимое явление вы кристаллизовы вается при А лександре Добром
и С тефане Великом, затем соверш енствуется при Петру Рареш е и А лек­
сандре Лэпушняну. В течение следую щ их пяти веков церковное зодчество
М олдовы использует образцы и элементы, рожденные “золотой эпохой” .
Городские церкви, возведенные Стефаном Великим в конце XV в. пора­
ж аю т своим внеш ним декором и особым пластическим языком. Почти все
имею т основания баш ен в виде звезды (отголосок деревянной архитектуры)
447
и фриз, богато украшенный полихромией керамикой. Интересно, что Стефан
Великий вводит в обиход новый вид культового сооружения: церковь-мемо­
риал, возведенный в честь какой-нибудь выигранной битвы.
Следует отметить, что каменные декоративные детали (профили цоколей,
карнизов и контрфорсов, а также обрамления порталов, дверных и оконных
проемов) относятся в готике. Предполагается, что при постройке молдавских
церквей работали мастера, приглашенные из Трансильвании или даже Поль­
ши. Цветные керамические плитки, диски и глазурованные кирпичи относят­
ся к балканскому декору византийского происхождения. Из Западной Европы
импортированы геральдические сюжеты дисков.
Крыши молдавских церквей имеют большой скос и покрыты дранью.
Внешние поверхности стен могут быть неоштукатуренными, могут укра­
шаться рядами кирпича, быть расписаны “под кирпич” или быть полностью
кирпичными.
Молдавский стиль часто определяют как византийско-готический синтез.
Но доля составных частей не одинакова. Готике принадлежат лишь отдель­
ные декоративные и архитектурные элементы. Базовой составляющей явля­
ется византийская архитектура, ассимилированная автохтонами в процессе
перехода от деревянного храмового зодчества к каменному. Важно отметить,
что расцвет церковной архитектуры Молдовы происходит в это время благо­
даря вниманию центральной власти, профессионализму приглашенных спе­
циалистов, а также таланту и изобретательности местных мастеров.
Следующий этап развития молдавского храмового зодчества совпадает с
временем княжения Петру Рареша. В первой половине XVI в. нововведением
становится открытый притвор, “гропница” (помещение, где хоронят ктитора
церкви), а также удивительные настенные росписи на фасадах храмов. Жи­
вописцы покрывают фресками церкви в Арборе, Добровце, Воронце, Хырлэу,
Сучевице, Бэлинешть, Сучаве и др. Правда, наружные фрески в отдельных
культовых сооружениях Молдовы появляются еще при Стефане Великом. Их
колорит неодинаков: в Воронце преобладает синий цвет, в Арборе - зеленый
и синий, а в Сучевице - фиолетовый. Считается, что изображения на фасадах
молдавских церквей были своеобразной “книгой познания” для простого на­
рода. Эти уникальные фрески выходят за рамки религиозной идеологии, яв­
ляясь частью патриотической программы центральной власти, разработанной
Стефаном Великим и внедренной в жизнь его сыном, Петру Рарешем. Так, в
изображенном огненном русле реки, текущей в ад, можно увидеть Мехмеда -
завоевателя Царьграда. Ждет наказания и Сулейман Великолепный. Ряд от­
рицательных героев, поработителей и палачей наряжены в турецкие одежды,
а многие положительные персонажи одеты как молдаване - крестьяне, воины
и бояре.
К “золотой эпохе” молдавской средневековой архитектуры относятся так­
же монастыри. Возведенные молдавскими князьями, они опоясаны каменны­
ми стенами прямоугольного или близкому к нему плана, иногда с фланкирую­
щими башнями. Похоже, что эта модель приходит в Молдову и Валахию из
Трансильвании, где искусство обороны резиденций феодалов и духовенства
было на очень высоком уровне. Монастырские храмы обладают специфиче­
скими чертами “молдавского стиля”: бесстолпным удлиненным триконхом,
“молдавским сводом”, вытянутыми арочными нишами-фиридами и фризом
из небольших ниш-окниц. Здесь четко прослеживается связь с архитектурой
Византийской империи и южных славян (сочетание трехабсидного мотива и
448
 Ж е н с к и й м о н а ст ы р ь С у ч ев и ц а . 1 5 8 6 г.
Румыния, с. Сучевица. Фото А. Комарницкой, 2005 г.

“ В зя т и е К о н с т а н т и н о п о л я ” . Ф р а г м ен т ф р е ск и . X V I в.
Румыния, с. Молдовица. Монастырь Молдовица. Фото А. Комарницкой, 2005 г.
 Ц ер к ов ь Св. П р е п о д о б н о й
П ар аск и в ы .
П ер в ая п о л о в и н а X X в.
г. Бельцы. Фото А. Комарницкой,
2006 г.

Ц ер к о в ь С в. П ан тел ей м он а.
X I X в.
г. Кишинев. Фото А. Комарницкой,
2006 г.

продольной композиции), но присутствую т и элементы готики (обрамления

порталов, окон и дверей, рельеф ны е карнизы, ступенчатые контрфорсы и др.).
М олдавские монасты ри подразделяю тся на ансам бли-мемориалы , господар-
ские опорные пункты и религиозно-культурны е центры страны. Н а их терри­
тории располагаю тся жилые, хозяйственны е и вспомогательны е постройки:
кельи, дом настоятеля, трапезная, гостевой дом и др. Они м огут находиться
450
 Е п а р х и а л ь н ы й д о м . В т о р а я п о л о в и н а X X в.
г. Бельцы. Фото А. Комарницкой, 2006 г.

в населенны х пунктах или возле них, а могут быть удалены от основных

коммуникаций и поселений, располагаясь в труднодоступных м естах, гор­
ных или лесны х массивах. Самыми интересны ми примерами молдавских м о­
настырских комплексов этого времени являю тся Хумор, Ватра М олдовицей,
М олдовица, В оронец, Нямц, П робота, Бистрица, П утна и др. Н а территории
Республики М олдова сохранился средневековый Каприяновский монасты рь
(Х Ѵ -Х ІХ вв.). Его главный объект - церковь Успения Богородицы имеет все
характеристики молдавских храмов времен П етру Рареша: трехабсидны й
удлиненный план, “гропницу” , башню над наосом, ступенчатые контрфорсы
и декор фасадов в виде ниш -фирид. В ерхняя часть храма была перестрое­
на в начале XX в. митрополитом Гавриилом Бэнулеску-Бодони. П редстав­
ляю т интерес и другие архитектурные сооружения М олдавского княжества:
господарские и боярские дворы, каменные жилые и общ ественны е зда­
ния и др.
На территории Республики М олдова сохранился ряд монасты рей
XVIII в., построенны х в лучш их традициях средневековой молдавской архи­
тектуры. П редставляет интерес церковь монасты ря Рудь с планом в виде три-
конха и чисто молдавскими декоративными элементами - фиридами и окница-
ми. К числу замечательных памятников средневекового зодчества относятся
монасты ри Ж абка, Кэлэрэш еука, Сахарняну, Хыржаука, Куркь и др. В по­
стройках м онасты ря Куркь использованы мотивы “брынковянского” стиля,
распространенного в В алахии в X VII в. во времена княжения господаря Кон­
стантина Брынковяну. Это аркады с приземистыми колоннами и своеобраз­
ными капителями, оригинальны е формы окон и др.
 В 1918 г. Бессарабия входит в состав Королевской Румынии. В научной
литературе существуют противоречивые оценки результатов архитектурно-
строительной деятельности этого периода, но он, бесспорно, накладывает
определенный отпечаток на облик поселений Молдовы. Возведен ряд соору­
жений в “неорумынском” стиле, использующем элементы средневековой ар­
хитектуры Молдавии и Валахии (дом Д. Феодосиу в Кишиневе). В городах
Бессарабии появляются здания, сооруженные в духе румынского модернизма
(бывший женский лицей в Тигине, архитектор Э.Р. Спирер), функционализма
(дом В. Червинского в Кишиневе, архитектор Н. Мерц). Традиционная жилая
архитектура сохраняется, в основном, на городских окраинах и в сельских
поселениях.
Вторая мировая война явилась причиной исчезновения ряда уникальных
архитектурных сооружений края.
XX в. - это век расцвета функционализма. В Советском Союзе этот стиль
известен как “конструктивизм”. Он противостоит эклектике XIX в. Совер­
шенные архитектурные пропорции, полное отсутствие декора, рационализм
в решении функциональных проблем - вот главные особенности функциона­
лизма. Особая роль отводится железобетону и металлу. Здесь не используют
дорогостоящие архитектурные и декоративные элементы - фасады зданий
максимально упрощены. Примеры европейского функционализма встреча­
ются в Бессарабии еще в междувоенный период. В Советском Союзе в архи­
тектуру функционализма внесли свой вклад И. Жолтовский, В. Щуко, А. Щу­
сев и др.
Сталинской эпохой ознаменован расцвет другого архитектурного направ­
ления. Это “тоталитарная” архитектура, характерная в XX в. для Италии,
Германии, Румынии и других стран Европы. Заметен эффект гигантомании:
огромные промышленные центры и жилые комплексы, многокилометро­
вые зеленые зоны, широкие транспортные артерии. Тоталитарная эпоха экс­
периментирует с классическими образцами. Компоненты ордера заменяют
элементами с советской символикой. Культовые здания разрушают или ар­
хитектурно “уничтожают” близлежащей застройкой. Отдельные памятники
церковного зодчества используют как музеи, театры, склады и др. Не являет­
ся исключением грубое вмешательство в природную среду и историческую
застройку.
В МССР данный период связан с именем А. Щусева, уроженца Киши­
нева, который консультирует молдавских архитекторов, разрабатывающих
генеральный план столицы республики. Здесь используется идея “тройного
луча” - трех транспортных магистралей, соединяющих центр города с пой­
мой реки Бык и новым жилым районом Рышкановкой, расположенным на
противоположном берегу. К недостаткам плана относится “рассечение” ис­
торической застройки в нижней части Кишинева, а также пренебрежение к
средневековому центру.
Примерно в середине XX в. заканчиваются восстановление и реконст­
рукция строений, разрушенных во время войны. В республике, как и на ос­
тальной территории СССР, появляются типовые жилые дома, вначале двух- -
трехэтажные, а затем и более высокие.
Для придания монументальности зданиям архитекторы применяют раз­
личные детали, почерпнутые из классицизма, ампира и др. Часто встреча­
ются элементы молдавской монументальной средневековой архитектуры и
452
 Ж е л е з н о д о р о ж н ы й в ок зал . А р х и т е к т о р Л .М . Ч у п р и н , 1 9 4 8 г.
г. Кишинев. Фото А. Комарницкой, 2006 г.

народного зодчества. С ними соседствую т декоративны е элементы из со­

циалистической символики: звезды, серп и молот, снопы пш еницы, гроздья
винограда и др. Среди образцов архитектуры этого времени можно назвать
здания М инистерства пищевой промыш ленности, ряд жилых домов по цен­
тральному проспекту, кинотеатр “П атрия” (архитектор В. Войцеховский) и
ж елезнодорож ны й вокзал (архитектор Л. Чуприн) в Киш иневе. В ряде зда­
ний использованы элементы “академ ического” стиля. В Киш иневе - это ад­
министративное здание по ул. Л енина (ныне проспект Ш тефан чел М аре)
(архитектор П. Рагулин), республиканская библиотека имени Н.К. Крупской
(архитектор А. А мбарцумян), здание А кадемии наук (архитектор В. М еднек)
и др. Классическая основа просматривается в здании музыкального драм ати­
ческого театра имени А.С. П уш кина в Киш иневе (архитекторы В. Смирнов,
В. А лександров) и в кинотеатре имени М. Горького в Бендерах.
В 1955 г. в М ССР начинается кампания по ликвидации архитектурных
излиш еств. Это приводит, с одной стороны, к удеш евлению строительства, а
с другой - к упрощ ению фасадов зданий и “обеднению ” их интерьеров. О че­
видно стремление к типизации, унификации и стандартизации строительны х
конструкций.
1955-1960-е годы - это годы сооружения малокомфортного городского
жилья с невы разительной архитектурой. По количественным показателям ре­
зультаты городского строительства поистине впечатляющи. Строятся м ного­
этаж ны е здания (до 5 -6 этаж ей) линейного начертания, а такж е баш енные.
П овсем естно применяю тся серийные модели. В это время невозможно гово­
рить о самобытной городской архитектуре молдаван - она одинакова на всей
территории Советского Союза.
Позже, в 1970-е годы происходит отход от формального наращ ивания ар­
хитектурных объемов. А рхитекторы, насколько им позволяю т рам ки “совет­
453
ской архитектуры”, стремятся повысить архитектурно-художественный уро­
вень массовой застройки.
В 1970-1980 гг. разрабатываются новые генпланы городов Кишинева,
Бельц, Тирасполя, Бендер, Единцев, Рыбницы, Унген, Комрата, Кагула, Лео-
во, Котовска и др. Предусматривается их дальнейший территориальный рост
за счет освоения свободных прилегающих земель. Преобладает типовое мно­
гоэтажное строительство жилых комплексов - так называемых спальных мик­
рорайонов. Довольно безлики и однотипны промышленные здания и культур­
но-бытовые объекты. Исключением становятся лишь отдельные сооружения,
построенные по индивидуальным проектам. В Молдове интересные здания
появляются в Кишиневе, Тирасполе, Бельцах, Леово, Кагуле, Дубоссарах, Ка­
менке, Вулканештах и др.
В Кишиневе следует особо отметить дворец “Октомбрие” (архитектор
А. Фридлин), здание Молдавского государственного театра оперы и балета
(А. Куренков, А. Горшков), Цирк (архитекторы С. Шойхет, А. Кириченко),
здание горкома Коммунистической партии Молдавии (архитектор Г. Соломи-
нов), Зал Дружбы (архитекторы И. Загорецкий, А. Шевцов, М. Орлов), здание
ЦК Коммунистической партии Молдавии (архитектор А. Черданцев) и др.
Привлекают внимание некоторые архитектурные комплексы и объекты. Так,
в Кишиневе можно выделить жилую застройку на проспекте Мира, на Мос­
ковском проспекте, на ул. Прянишникова и др.
Народное зодчество существует лишь в сельской местности республи­
ки, где еще сохраняются старые традиции. Но и здесь уже видны изменения,
привнесенные эпохой массового строительства.
Отметим, что с точки зрения количества, архитектурно-градостроитель­
ные достижения 1944-1991 гг. остаются непревзойденными.
27 августа 1991 г. Республика Молдова становится независимым госу­
дарством. Теперь архитектура и градостроительство характеризуются отхо­
дом от массового типового строительства, от индустриального домостроения
и от контролируемых центральной властью генеральных планов, ограни­
ченных жесткими нормами. Главенствует экономический критерий. Новый
генеральный план столицы республики предлагает ряд градостроительных
нововведений: впервые развитие города идет не по экстенсивному пути -
используются альтернативные резервы. Совершенствуется транспортная
система, основанная на пересеченно-кольцевой схеме. Сооружается вторая
кольцевая магистраль с многоуровневыми развязками. Проект предусматри­
вает снос “хрущевок” и некапитальных строений. В центре города предла­
гается расширение отдельных улиц и реконструкция старых домов. Если в
советский период Кишинев имел статус “города при промышленности”, то
теперь он должен превратиться в важный туристический центр Юго-Восточ­
ной Европы.
Среди сооружений новейшего времени можно отметить ряд интересных
объектов. В Кишиневе - это здания банков (“Молдинкомбанк” и др.), гостини­
цы (“Лео Гранд”, “Вилла Верде” и др.), здания крупных компаний, админист­
ративные здания, центры досуга, учебные заведения (УЛИМ, Национальный
институт Физкультуры и Спорта), стадионы, некоторые жилые комплексы.
В Тирасполе введен в эксплуатацию спортивный комплекс “Шериф”.
Что касается национальных особенностей, они проявляются в ретроспек­
тивных формах отдельных городских коттеджей или загородных дач. В неко-
454
торых населенных пунктах строятся дома “под старину” для привлечения ту­
ристов. “Псевдонациональный” стиль часто используется в ресторанах, кафе,
гостиницах и домах отдыха, расположенных у трасс республиканского значе­
ния. Национальные черты архитектуры сохраняются, в основном, в сельских
жилых домах и в некоторых новых культовых постройках, имитирующих, ко­
гда удачно, а когда и не очень удачно, знаменитые молдавские церкви эпохи
Стефана Великого и Петру Рареша.

МОЛДАВСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Известны сборники Георгия Асаки, одного из наиболее известных мол­
давских поэтов XIX в.: “Стихотворения” (1836), “Избранные басни” (1836),
исторические новеллы “Княжна Руксана” (1841), “Елена молдаванка” (1851),
“Белая долина” (1855) и другие. Исследователи утверждают, что его литера­
турные работы сочетают классицизм с романтизмом. Асаки часто использо­
вал молдавские архаизмы и регионализмы (Левит Е., 1966).
В прозе также у него есть захватывающие страницы, в которых прозаик
проявил свой талант художника при отражении событий, эпизоды, которые
демонстрируют эпическую изобретательность, знание развития интриги.
Молдавский писатель-просветитель Константин Стамати (1786-1869)
пытался возродить в своем творчестве блестящее прошлое для “просвеще­
ния своих современников”. Наиболее известные его произведения: “Сучава и
Александр Добрый в XV веке”, “Господари Молдовы”, “Великий Штефан VI
и его бравый гетман Арбори”, “О Бессарабии и ее старых крепостях”. Поэ­
ма “Сказка сказок” (1843), книга “Румынская муза” (1868) проникнуты ро­
мантическими идеями. За службу переводчиком при русской администрации
был награжден орденом Св. Анны. Во время пребывания Пушкина в Киши­
неве подружился с ним. Был первым переводчиком “Кавказского пленника”
Пушкина на молдавский язык (1924), а также адаптировал свыше 30 басен
И. Крылова. Его произведения привлекают внимание не столько своим содер­
жанием, сколько их языком, стилем, композицией, повествовательной легко­
стью, выразительностью описаний. Он характеризовал себя, как “народный,
сельский автор”, что его речь придерживается древнего молдавского стиля,
“который был и есть мой родной язык”.
Александру Донич (19.01.1806, с. Безин ныне Донич, Оргеевского района
Молдавии - 21.01.1865 г. в Яссах) - создатель молдавской басни по образу
и подобию И. Крылова и И. Хемницера. В 1840 и 1842 гг. издал двухтомник
“Фабуле” (“Басни”), включающий собственные произведения и переводы.
Его необыкновенная наблюдательность способствовала на примерах живот­
ных изобличению в баснях отрицательных сторон человеческого общества.
Он перевел на молдавский язык поэму “Цыгане” А.С. Пушкина (1837), а в
соавторстве с Константином Негруцци - “Сатиры” А.Д. Кантемира (1844,
1858).
Алеку Руссо (17.02.1819, Стрэшены, уезд Лэпушна, Бессарабия -
5.02.1859, Яссы) - молдавский и румынский писатель. Писал в основном на
французском языке и был переведен В. Александри, Н. Бэлческу, М. Садовя-
ну. В потерянной комедии “Жикничерул Вадрэ” (пост. 1846) высмеивал от­
жившие нравы и обычаи. Основное произведение - лирико-публицистическая
поэма “Песнь Румынии” (1850), во многом напоминающая “Песнь песней”
455
Соломона, посвящена тяжелой доле народа и его свободолюбивым устрем­
лениям. Очерки “Пятра Теюлуй”, “Совежа” и др. содержат острую крити­
ку остатков феодализма в Молдавии. Его статьи “Народная поэзия” (1846),
“Молдавский этюд” (1851), “Размышления” (1855), “Национальные этюды”,
“Яссы и их обитатели в 1840 году”, “Воспоминания” и др. утверждали мысль
об общественном предназначении литературы. Боролся с “птичьим языком”
латинизаторов. “Руссо решительно отвергает языково-реформистские тео­
рии представителей различных пуристско-неологистских лингвистических
школ, - латинистов, итальянистов, архаико-фонетистов, превративших язык
молдавской литературы в нечто хаотическое. Призывая к борьбе против
“тройственного педантизма: лексического, грамматического и стилистиче­
ского”, угрожавшего нормальному развитию всей национальной литературы
и культуры, Руссо видел прогресс общенационального литературного языка
в его приближении к языку народному, языку “живому, общественному”, в
усвоении им лучших качеств народной речи, в развитии его выразительно­
сти и точности” {Василенко, 1967). Восхищался народным творчеством и был
инициатором собирания национального фольклора. Он первым записал зна­
менитую балладу “Миорица”, которую передал для публикации своему другу
В. Александри.
Александру Хыждеу (1811, с. Кристинешть, Бессарабия, - 1874, там же),
молдавский писатель и ученый. Писал на русском языке. Отец Б.П. Хашдеу.
Окончил юридический факультет Харьковского университета (1830). В 1830
опубликовал статьи “Две молдавские песни” (1833), “Бессарабские литера­
торы” (1835) в журналах “Вестник Европы”, “Телескоп”. В очерке “Григо­
рий Варсава Сковорода” (1835) впервые исследует творчество украинского
писателя и философа Г. Сковороды. Среди стихов Хышдеу выделяется цикл
“Молдавские сонеты” (1837), проникнутый гуманизмом и гордостью за свой
народ: “’’Чужбина и родина”, “Природа Молдавии”, “Молдавские курганы”,
“Молдавские девы”, “Молдавское вино”, “Кишинев”.
Цикл “Разные стихотворения” (1829-1843) примечателен такими назва­
ниями: “Могила Волошанки в Москве”, “Хотин”, “След Молдавии в Каневе”,
“Аккерман”, “Старая Килия”, “Сорока”, “Кагул”, “Бендеры”, “К русскому
солдату” и др.
Сюда, солдат, иди учиться делу браней!
Орел двуглавый, век паря по битв следам
От берегов Днестра до задунайских граней,
Тебе покажет здесь побед соборный храм...
Учись жать лавры здесь: при Ларге, при Ставчанах,
Кагуле, Рымнике, Измайле, Каушанах...
Уроком каждое село и каждый град!
Писал также басни. Автор исторической повести “Дука” (1830). Его вы­
дающаяся историческая новелла “Княжение арнаута” (1872), в чем-то созвуч­
на с “Александру Лэпушнянул” Негруцци, отражает борьбу молдавского кре­
стьянства против господаря-фанариота. Изучается и по сей день в школе, как
образцовая проза (Хыждеу, 1986. С. 27, 38).
Его сын Богдан Петричейку Хашдеу (16.02.1836, Кристинешты Хотин-
ского уезда Бессарабской области - 25.09.1907, Кымпина) - молдавский и
румынский писатель, поэт, филолог, публицист, историк. Учился в русских
гимназиях в Виннице, Ровно, с 1851 г. в Кишиневе; был вольнослушателем в
456
Харьковском университете. Служил в русской армии. Его историческая дра­
ма “Рэзван и Видра” (1867) может стать рядом с драмой Александри “Деспот
Водэ”, с пятью “Посланиями” Эминеску, по отточености стиха, по метафо­
ричности, по острому драматизму. В прозе оставил роман “Судьба” (1864),
художественную монографию о господаре Иоане Водэ Лютом (1865, рус. пер.
1959), сатирическую повесть “Крошка” (1863); сборник гражданской лирики
(“Стихи”, 1873). В 1870-х годах Хашдеу - настоящий энциклопедист. Выпу­
стил ряд крупных работ по историографии, сравнительной филологии, язы­
кознанию, фольклористике и лексикографии.
На стыке XIX и XX в. жил и творил Алексей Михайлович Матеевич (27.03.
1888, с. Кайнары Бессарабской губернии - 13 (24).08. 1917, Кишинев) - мол­
давский поэт и переводчик. Он в своем роде связывает литературные тради­
ции XIX в. с веяниями XX в. В 1910-1914 гг. Матеевич учился в Киевской ду­
ховной академии. Тогда он перевел на молдавский стихотворения “Молитва”
и “Когда волнуется желтеющая нива...” Лермонтова, “Воспоминание” Пуш­
кина, “Вечер” Никитина, “К детям” Хомякова и другие, поэму “Иоанн Дамас-
кин” А.К. Толстого, поэму “Христианка” Надсона (1915) и др.
Матеевич является автором статей “Моменты церковного влияния на
происхождение и историческое развитие молдавского языка”, “Религиозные
мотивы в поверьях и обрядах бессарабских молдаван”, “Молдавские похо­
ронные причитания”, “Очерк молдавских религиозно-бытовых традиций”,
“Мысли Л.Н. Толстого о религии и их оценка”, “Молдавские празднования от
Пасхи до Пятидесятницы”, “Великие и малые праздники у молдаван”, “Хри­
стианство в Бессарабии”, “Молдавское церковно-богослужебное книгопеча­
тание в основных моментах его истории”.
Василе Александри (1821-1890). “Король поэзии”, как называл его
М. Эминеску, является одним из основоположников молдавской и румынской
литературы, поэт, драматург и прозаик. Александри - собиратель и страстный
пропагандист национального фольклора (сборник “Старинные песни. Балла­
д ы ”, 2 т., 1852-1853). В своих стихах порывает с господствовавшим до него
салонным лирическим шаблоном и сближается с поэзией народа (сборники
“Дойны”, “Пастели”, “Легенды” и др.). Выразитель самых важных общече­
ловеческих чувств, он проявил себя особенно в любовной лирике. Его сбор­
ник “Дойне ши лэкримьоаре” ценен такими стихами, как “Дойна любви”,
“Мындруца с гор”, “Грусть”, “Стелуца”, “Мэриоара, Флориоара”, “Красивая
девчушка”, “Песня о счастье” и др.
Пьесы “Яссы во время карнавала”, “Йоргу из Садагуры”, “Камень в
доме”, “Крестьянская свадьба”, “Синзяна и Пепеля” и др. положили начало
развитию реалистического театра. Создал цикл комедий о Кирице: “Кирица
в Яссах” (“Кирица ын Яшь”, 1850); Кирица в провинции (“Кирица ын про-
винчие”, 1852), “Кирица в вояже” (1864), “Кирица в баллоне” (1874), героиня
которых - недалекая и беспардонная помещица - образ живой и очень ти­
пичный для той эпохи. Ее имя стало нарицательным. Кирица стремится лю­
быми способами проникнуть в высший свет, выйти в Европу. Комедии о Ки­
рице ярко воспроизводят быт, нравы и язык молдавского общества середины
XIX в. Ему принадлежат также исторические драмы “Деспот Водэ” (1879),
“Колодец Бландузии” (1883), “Овидий” (1884). Содержащий резкую критику
нравов современного писателю общества рассказ “История одного золото­
го” стал антологическим. Вся его проза написана легко, с юмором, с нервом,
457
консолидирована живыми сценами, диалогами, впечатляет рисунком среды,
пейзажей, интерьеров.
Михаил Эминеску [15.1.1850, Ипотешть - 15.6.1889, Бухарест], румын­
ский и молдавский поэт-романтик. Кульминацией творчества Эминеску яв­
ляются философско-символическая романтическая поэма “Лучафэр” (1883),
цикл поэм “Послания” (І-Ѵ), “Эпигоны”, в которых поэт противопоставил
поколения 1848, верившего в общественные идеалы, своему поколению, зара­
женному “мировой скорбью. Поэма “Император и пролетарий” (1870-1874),
исключенная после 1990 г. из школьных учебников, - результат его интереса
к Парижской Коммуне 1871 г., к социальным проблемам. Фольклорные сю­
жеты, исторические мотивы, санскритская и египетская мифологии, филосо­
фия Шопенгауэра переплетаются с национальной традицией, с библейскими
сюжетами.
Ион Крянгэ (1.03.1837, Хумулешть - 31.12.1889, Яссы) - классик мол­
давской литературы. Его сказки и анекдоты произвели фурор на слушате­
лей. Таким образом, в журнале этого общества “Литературные беседы”
в 1875-1877 гг. опубликовал сказки “Свекровь и три невестки”, “Дэнилэ
Препеляк”, “Сказка про Стана-виды видавшего”, “Сказка об Белом Ара­
пе” и другие. Широко известны сказки Крянгэ “Коза и трое козлят”, “Ко­
шелек с двумя банями”, “Дэнилэ Препеляк”, “Дочь старика и дочь стару­
хи”, рассказы “Мош Ион Роатэ и Куза Водэ” (1883), новелла “Мош Никифор
Коцкарул” (1877).
Вот этот костяк поэтов и прозаиков является стержневым в истории мол­
давской литературы XIX в.
Историки литературы делят молдавскую литературу первой половины
XX в. на две части. Одна - в оккупированной румынами Молдавии. Появи­
лись первые книги Ем. Букова, Л. Делеану, Н. Костенко, Дж. Менюка, Б. Ис­
тру, Т. Ненчева, А. Робота, П. Михни, первые стихи и статьи А. Лупана, ко­
торые в основном платили дань модернистским, декадентским течениям,
доминирующих тогда в румынской литературе. Ростки протеста с большим
трудом проникали через дебри словесной эквилибристики. Это в какой-то
мере наблюдается у Букова и Лупана, да и то неизвестно если стихи послед­
него тех времен не антедатированны, а на самом деле написаны в советское
время, как это случилось со стихотворением “Презренный Олимп”, которое,
по словам поэта было написано во время ужасной голодовки 1946-1947 гг.
(Сіосапи /., 1998. С. 66).
Другая часть - в бывшей Автономной Молдавской Советской Социали­
стической Республики в составе Украинской ССР. Первый печатный орган
на молдавском языке “Красный пахарь” появляется 1 мая 1925 г. в Одессе.
Там начинают свой творческий путь поэты Л. Корняну, Т. Малай, Д. Ми­
лев, Н. Кабак, М. Андриеску, К. Кошэрэу, прозаики Н. Марков, И. Канна, М.
Опря. Вскоре основывается журнал “Литературная Молдавия”, газета “Мол­
дова Сочиалистэ”. После 28 июня 1940 г. часть этих писателей основывают
Союз писателей Молдовы. К этому времени большинство литераторов При­
днестровья стало жертвой сталинских репрессий, но в приднестровское рус­
ло молдавской литературы вливаются поэты П. Крученюк, П. Дариенко, Ф.
Пономарь, прозаики Я. Кутковецкий, Л. Барский, фольклорист И.Д. Чебан,
литературный критик И. Грекул и др.
458
 Советская власть создала большинству литераторов благоприятные усло­
вия для формирования особого генералитета от литературы. Придавая особое
значение развитию национальной литературы, партия не жалела для опреде­
ленного круга верных ленинцев различные государственные функции.
Ем. Буков начал задорно и с пафосом воспевать социалистические дости­
жения, за что получил высокий пост в правительстве республики, в руковод­
стве союза писателей, депутат и в Москве и в Кишиневе, редактор и орден за
орденом, вплоть до Героя Социалистического Труда. Итогом творчества яв­
ляется издание его 5 томов. Сейчас, подойдя к этим томам с чисто художест­
венным критерием оценки, с великим трудом составишь меленький сборник
стихов сомнительного качества. По тому же пути шли А. Лупан, став лауреа­
том Государственной премии СССР (1975). При жизни собрал 3 тома стихов
и публицистики, из которых в 2002 получилось 2 тома.
Этот путь избрали и писатели из последующих поколений. Если изучить
досконально весь список молдавских писателей, то из этого зелья вкусили
В. Бешлягэ, А. Бусуйок, Ф. Видрашку, Г. Георгиу, Е. Дамиан, Л. Дамиан,
П. Дариенко, П. Заднипру, Б. Истру, И. Канна, Я. Кутковецкий, П. Крученюк,
Д. Матковский, Дж. Менюк, В. Телеукэ, А. Чиботару и др., а эти годы для ис­
тинной литературы можно считать потерянными. Их творчеству тем самым
была оказана медвежья услуга.
Своим талантом и кропотливым трудом завоевали, в прямом смысле этого
слова, наибольшего признания в эти годы прозаики и поэты, которые посвяти­
ли себя лишь творчеству. Это И. Друцэ, В. Василаке (01.07.1926-07.07.2008 -
“Сказка о белом бычке”, 1966, “Элегия для Анны-Марии”, 1983), С. Вангели
(14.07.1932 - “Гугуцэ - капитан корабля”, 1979, “Гугуцэ и его друзья”, 1983);
Г. Виеру (14.02.1935 - “Имя твое”, 1968, “Воскресенье слов”, 1969, “Азбука”,
1970, “Зеленое нас видит”, 1976, “Пчелка”, 1980, “Тайна, которая меня за­
щищает”, 1983), Н. Есиненку (13.08.1940 - “Порог любви”, 1978, “Свадьба”,
1980, “Белый свет хлеба”, 1980, “Идут музыканты”, 1984, “Роман о любви”,
1984, “Молдаванин в тюрьме”, 1990, “Дерево нашей жизни”, 1992, “Избран­
ное”, 5 т., 2003); Н. Костенко (21.12.1913-20.07.1993 - “Мугур, мугурел”,
1967, “Крепкость”, 1972, “Поэмы”, 1973, “Стихи и поэмы”, 1976, роман “Се-
вероград”, 1963-1970, “Избранное”, 2 т., 1979); П. Кэраре “Пародии”, 1965,
“Зеленые звезды”, 1967, “Зодия гостя”, 1971, “Зеркала”, 1974, “Пародии и
эпиграммы”, 1981, “Резонансы”, 1985, “Перо и топоришко”, 1988, “Стрелы.
Телега с дураками”, 1990, “Между нами, мужчинами”, 1991, “Точка опоры”,
2004); С. Сака (16.03.1935) (“Было поздно”, 1968, “Пошлины”, 1972, “Здесь и
сейчас”, 1976, “По тебе звонят...”, 1987, “Ватерлиния”, 1987) и др., но почти
всем за свою свободу творчества приходилось узнать горечь бича ангажиро­
ванной критики.
Настоящее соревнование с И. Друцэ затеяли в семидесятые годы проза­
ики. В. Василаке (сатирический роман “Сказка о белом бычке”), В. Бешлягэ
(“Крик стрижа”), А. Бусуйок (“Один на один с любовью”) задали тон этому
пожизненному марафону. Первые два захлебнулись первой массированной
критической атакой. Василаке на целых 17 лет отошел от прозы, занялся лите­
ратурным переводом, и лишь в 1983 г. выпустил “Элегию для Анны-Марии”.
В. Бешлягэ после романа с двумя названиями “Прерванный полет” и
“Крик стрижа”, написанный в стиле Марселя Пруста, был принят критикой
с восторгом. Прозаик, окрыленный, осмелился представить более сложный
459
роман “Жизнь и смерть несчастного Филимона”, но редколлегия журнала
“Нистру” отклонила. Последующие романы “Дома”, “Игнат и Анна”, “Боль”,
хотя и были написаны в лучших традициях советской прозы, не прибавили
лавров прозаику. Его опыт исторического романа о летописце Мироне Кости­
не попался на переломе эпох. Из этой трилогии вышли лишь две книги - одна
на кириллице, другая на латинице, но так и не были замечены ни читателем,
ни критикой.
“Один на один с любовью” Аурелиу Бусуйока был встречен с громким
успехом. Следующие два романа на злобу советского дня “Мой парижский
дядя” и “Местами кратковременные дожди” забыты. Романы “Лая на Луну”
(1997) и “Пактизируя с дьяволом” (1998) вернули его в строй стоящих про­
заиков. В первом, несколько напоминающий прозу Э.Т.А. Гофмана, писатель
открывает нам мир глазами охотничьей овчарки. Во втором, главный повест­
вователь находит личный журнал молодого человека, который рассказывает,
какими методами органы госбезопасности ангажировали своих агентов. Это
уже дань моды, когда политиканы от литературы и литераторы от полити­
ки, пробуют создавать себе ореол личностей “с чистыми руками”, хотя всю
жизнь кропили доносы на своих друзей, соратников, знакомых. В последнее
время Бусуйок, как и Бешлягэ, еженедельно выступают с саркастическими
эссе в желтой прессе, именуемой “независимой”. И первый и второй в совет­
ское время были секретарями Союза писателей, партийными идеологами, и в
настоящее время стремятся к своему восьмидесятилетию предстать настоя­
щими ангелочками. Вряд ли от этого выиграет молдавская литература и ее
страстный читатель.
В поэзии на современном этапе задает тон Григоре Виеру, так как из свое­
го поколения нет уже в живых главных соперников: П. Боцу (14.07.1933 -
17.02.1987, автор книг: “Дом в Буджаке”, 1973, “Часы”, 1978, “Непрошедшее
время глагола”, 1985); Л. Дамиан (13.03.1935-20.07.1986, автор книг: “Я-гла-
гол”, “Но, во-первых...”, 1971, “Наша доля полета”, 1974, “Задумчивые воро­
та”, 1975, “Гордость и терпенье”, 1977, “Привой на говорящем стволе”, 1978,
“Акация у порога”, 1979, “Диалоги у окраины города” и “Марафон”, 1980,
“Сердце и гром”, 1981, “Теневая корона”, 1982); И. Ватаману (01.05.1937-
09.08.1993, автор книг: “Монологи”, 1964, “В день листа”, 1977, “Зеленая
колыбель песни”, 1978, “Любовь к тебе”, 1981, “Отраженный маслин” и
“Секунды и горы”, 1983, “Увидеть сердцем”, 1984, “День яблока”, 1986,
“Ничто не ноль”, 1987, “Столь много принадлежу земле”, 1990); В. Телеукэ
(19.01.1932 - 12.08.2002, автор книг: “Укрощение огня” (1971), “Героика”
(1973), “Момент сердца”, 1974, “Портреты во времени”, 1976, “Параллели”,
1977, “Попытка не умирать”, 1980, “Гоните пепельную птицу”, 1982, “Воз­
вращение драматического я”, 1993, “Пирамида одиночества”, 2000, “Падал
снег на окраине существования”, 2002, “Децебал”, 2003).

И ЗО БРА ЗИ ТЕЛ ЬН О Е ИСКУССТВО

Искусство средневековой Молдавии, сформированное в тесной связи с
христианским искусством Византии, Балканского полуострова, Украины
и Московской Руси, а также на основе эстетических принципов народного
творчества, включает уникальные памятники мирового значения. Это в пер­
вую очередь монументальная живопись, достигшая расцвета в XVI в., когда
460
расписывали фресками не только интерьеры, но и сплошь все внешние стены
церквей (монастыри Хумор, Арбора, Воронец, Молдовица, Сучавица - ныне
на территории северо-восточной Румынии). Декоративный стиль основан на
выразительности линейного рисунка, плоскостности письма и особой гармо­
ничности колорита. Канонические темы, осовремененные в духе народных
представлений, включают реальные типажи в соответствующих костюмах,
предметы окружающей жизни, музыкальные инструменты, а также истори­
ческие сюжеты. Эти особенности проявляются и позднее, в убранстве ин­
терьера Каушанской церкви Успения Богородицы (XVIII в.).
Несомненную ценность представляют рукописные книги Молдавии X V -
XVII вв. (лучшие образцы евангелий ныне хранятся в крупнейших библио­
теках России, Украины, Англии, Австрии). Самобытность искусства книж­
ного оформления - в богатстве орнамента, сочетающего сложную плетенку с
изящными растительными мотивами, в многокрасочности заставок и миниа­
тюр. Искусными художниками были многие монахи, наиболее прославлен­
ным - митрополит Анастасий Кримка, создавший в начале XVII в. мастер­
ские переписки книг при монастыре Драгомирна близ города Сучавы.
В XVII в. в Молдавии, под воздействием украинской культуры, склады­
валась школа книгопечатания. В ней продолжалась рукописная традиция де­
коративного оформления книг: сохранялась общая композиция, построение
страниц, расположение орнамента и иллюстраций, но вместо многоцветно-
сти применялась черно-белая гамма. Оригинально, мастерски разработана
гравюра на дереве с изображением молдавского герба для оборотной сторо­
ны титульного листа книги “Пентикостар” (1753, Яссы, неизвестный автор).
В XVIII в. происходит обратный процесс влияния - печатной гравюры на ру­
кописное искусство, разноцветные иллюстрации заменяются одноцветными.
Формирование в Молдавии светского искусства связано с борьбой за не­
зависимость и освобождением от ига Османской империи. До того наблюда­
лось проникновение в религиозную живопись светских мотивов. В начале
XIX в. наиболее популярным жанром стал портрет, близкий русской “пар­
суне” начала XVIII в., что обусловлено переходным этапом от иконописи к
станковой живописи.
Для развития национальной культуры многое сделал Георгий Асаки
(1788-1869), основоположник художественного образования в Молдавии.
С целью воспитания патриотических чувств и художественного вкуса масс
в открытых им мастерских напечатали по его рисункам серию литографий,
отображающих важные исторические события. В числе эстампов был порт­
рет российского императора Александра I. Ученый, инженер, поэт, публи­
цист стал первым молдавским художником, изучившим западноевропейскую
станковую живопись, основы академического рисунка, а также историю ис­
кусств.
Просветительскую деятельность Г. Асаки продолжили его воспитанники.
Сын Александр Асаки - автор известных литографий “Битва Стефана Вели­
кого при Байе”, “Портрет Стефана III” и цветных литографий с изображения­
ми молдавских крестьян в национальных костюмах. Георге Панаитяну-Барда-
саре (1816-1900), возглавлявший Ясскую академию художеств и созданный
им музей, совершенствовал мастерство в Мюнхене. Он освоил разные техни­
ки графики, писал картины в стиле неоклассицизма (“Женщина с бабочкой”.
“Женщина с ребенком”) и портреты.
461
 Преимущественно в портретном жанре проявляли преданность идеалам
романтизма К.-Д. Розенталь (1820-1851), И. Негулич (1813-1851), Г. Нэстэ-
сяну (1819-1864). Теодор Аман (1831-1891), связанный с революционным
движением 1848 г., способствовал развитию исторической и жанровой живо­
писи, стремясь оживить устаревающий академизм.
Николае Григореску (1838-1907) воспринял достижения французских ма­
стеров барбизонской школы, писал импульсивными мазками, размывающи­
ми границы предметных форм. Его манера способствовала поэтизации про­
стонародных образов, сельского пейзажа и драматизации сюжетов войны за
независимость (1877-1978).
Н. Григореску более чем кто-либо воздействовал на формирование не­
скольких поколений художников. Наиболее значительные из них - И. Андре-
еску (1850-1882), Ш. Лукьян (1868-1916), Г. Петрашку (1872-1949) - избежа­
ли подражания мастеру, следуя демократической направленности творчества,
по-своему обогатили образный язык живописи. Почти все художники не
ограничивались основами профессиональной грамоты, полученными в учеб­
ных заведениях Ясс или Бухареста, совершенствовали мастерство в Мюнхе­
не, Париже, Риме. С конца XIX - начала XX в. ярко раскрывался своеобраз­
ный талант живописцев Т. Палладии, Н. Тоницы, Ф. Ширато, Ш. Димитреску,
О. Бэнчилэ, К. Рессу, И. Изера, Ж.-А. Стериади, Н. Дэреску, скульпторов
Ш. Ионеску-Валбуди, Д. Пачури, И. Жаля, К. Медри, в свою очередь повли­
явших на творческое становление молодых художников XX века.
На территории между реками Прут и Днестр, отошедшей России после
русско-турецких войн и названной Бессарабией, художественная среда нача­
ла складываться после организации в Кишиневе рисовальной школы (1887)
и вечерней студии при ней. В 1903 г. образовалось Общество любителей ис­
кусства, проводившее выставки с участием художников России и Украины.
Естественно, укоренялись традиции русской реалистической школы, этому
способствовали и руководители училища - приехавшие из России художники
Терентий Зубку (занимал пост директора с 1891-1897), Владимир Окушко
(с 1897-1919).
Художники знакомились с современными направлениями искусства в за­
граничных поездках и в крупных центрах России. Кругу “Мир искусства” сти­
листически близки работы выпускников Петербургской академии художеств:
символические картины “Скорбь”, “Весна” Евгении Малешевской (1868—
1942), романтизированные полотна “Бессарабия. Гадание”, “Праздник”, гра­
фические композиции и пейзажи Павла Шиллинговского (1881-1942), мону­
ментально строгие портреты и натюрморты Августа Бальера (1879-1961).
Развитию изобразительного искусства Бессарабии в период ее объедине­
ния с Румынией (1918-1940) способствовало преобразование художествен­
ной школы в училище, которое с 1919 возглавлял А. Плэмэдялэ (1888-1940),
скульптор и рисовальщик, окончивший Московское училище живописи, вая­
ния и зодчества. В 1921 г. было создано Бессарабское общество изящных ис­
кусств. На выставках, организованных обществом, экспонировались и произ­
ведения крупных мастеров из Ясс, Бухареста. Александр Плэмэдялэ создал
символические образы - “Отчаяние”, “Рабочий”, ряд обобщенно моделиро­
ванных портретов, а также памятник Штефану Великому (1923-1925) в цен­
тре Кишинева.
462
 В 1930-е годы ярко заявили о себе многие художники. Клавдия Кобизева
(1905-1995) следовала классической традиции. В рельефах “Благовещение”,
“Материнство” певучесть ритмов служит поэтизации мотива. Образы “Анна-
Мария”, “Женский портрет” впечатляют лаконичной ясностью, полновесно­
стью форм. Лазарь Дубиновский (1910-1984) представил на персональную
выставку в Яссах (1939) портреты прогрессивных деятелей и композиции в
основном социальной тематики “Пиета”, “Рабочий”, “Несчастный случай” и
другие.
Тяжелые испытания в период Отечественной войны внесли свои поправ­
ки в судьбы, повлияли на мироощущение творческих личностей. Борис Не-
сведов (1903-1963), находясь в действующей армии, выполнил серию за­
рисовок, впечатляющих достоверной выразительностью. Борис Широкорад
(1907-1998) работал в области политически острой карикатуры. Лазарь Ду­
биновский, демобилизованный после ранения в Иркутск, создал цикл “Мол­
давия в огне” (1943, тонированный гипс).
Масштабные картины, задуманные живописцами в годы войны, написаны
уже в мирное время. Монументальное полотно Моисея Гамбурда “Прокля­
тье” (1945) с драматической патетикой выражает народное горе. Эпическо­
му звучанию способствует лепка объемных форм укрупненными цветовыми
пятнами, энергичный рисунок. Мастера создали в 1940-е годы эстетически
ценные произведения. Картины “Штефан чел Маре перед битвой у Бырлада”
Дмитрия Севастьянова, “Ликбез” - Моисея Гамбурда, скульптурные работы
“Голова молдаванки” (дерево) - Клавдии Кобизевой, “Стрымбэ лемне” (“Дре-
вогиб”, алюминий) - Лазаря Дубиновского вошли в золотой фонд искусства
Молдавии.
В начале 1950-х годов, вследствие известных Постановлений партийного
руководства (1946 и 1948 гг.) и “чистки рядов”, появлялись надуманные те­
матические композиции пропагандистского толка, выполненные без вдохно­
вения. К лучшим работам кризисного для искусства периода можно отнести
те, что отмечены теплотой лирического чувства. Среди таковых скульптур­
ная голова “Флорика” (бронза) Лазаря Дубиновского, полотно “Девушка у
окна” - Валентины Руссу-Чобану, живописные пейзажи Александра Клима-
шевского и др.
Противостояние демократических и регрессивных тенденций в искусстве
стало открытым и напряженным во второй половине 1950-х, когда события
политической и общественной жизни страны - хрущевская “оттепель” - спо­
собствовали духовному раскрепощению личности. Творческая зрелость ряда
живописцев сказалась в неординарности композиционных решений, коло­
ристической целостности и раскованной манере письма: “Татарбунарское
восстание” М. Греку, “Жояна” Д. Севастьянова, “Ла жок” В. Руссу-Чобану,
“На молочной ферме” Г. Саинчука, “Рассвет на Днестре” И. Жуматия.
Национальная специфика ощутима в образах камерного звучания: “Порт­
рет поэта Аурела Бусуйока” кисти В. Руссу-Чобану, “Женщина в желтой по­
вязке” - Михаила Греку, “Женщина в красной косынке” - Иона Жуматия,
“Женский портрет” - Глеба Саинчука, “Девочка в желтом платье” - Ольги
Орловой. Сдержанный колорит непритязательных работ нередко напоминает
о благородной красоте старинных ковров и керамики, повлиявших на вкус
профессиональных художников.
463
 Портрет занимал значительное место и в творчестве скульпторов, при­
чем, доступнее стало осуществление замыслов в материале - мраморе, дере­
ве, бронзе, алюминии. Разнообразны средства образной характеристики как
у ваятелей старшего поколения, так и у молодых - А. Пикуновой, Б. Эпельба-
ум-Марченко, В. Ларченко.
Конец 1950-х - начало 1960-х годов - переломный период в молдавском
изобразительном искусстве, наиболее интересно проявившийся в живописи.
Осознание исчерпанностиранее сложившейся художественной концепции при­
вело к изменению ориентиров в художественных традициях и, соответственно,
стиля. Условность языка пластики намеренно акцентируется, в станковых ви­
дах нередко используются приемы монументального и декоративного искус­
ства. Тенденция придавать образам напряженность при внешней статичности,
типичная для советского искусства 1960-х годов, породившая так называе­
мый “суровый стиль”, проявилась в бессарабском крае не столь определенно.
Многие произведения новаторской концепции позволяют говорить о
своеобразии национальной школы. Ее характерной особенностью является
обращение к традициям народного искусства, его образности и тематики. Не­
которые авторы воспринимают национальные мотивы как экзотику, другим
они настолько близки, что органично входит в сферу чувств, привязанностей,
вкусов. Душевный настрой картины Анны Баранович (1906-2002) “В садах”
(1967) сродни мелодичной молдавской песне. Специфика народной жизни
ощутима в полотнах “Ворничей” (1967) Филимона Хэмурару, “Сок земли”
(1967) Василия Томы, “Старое село” (1966) Игоря Ленчика.
Показателен “ковровый” принцип построения композиции, который начал
применять Михаил Греку (1916-1998). В картине “Гостеприимство” (1965-
1967) душевная открытость, радушие хозяев, хлебом и солью встречающих в
проеме ворот гостей, исходит и от фигур, и от светоносного колорита. Мотив
обрел значительность ритуального порядка, как в средневековых фресках, и
духовная красота крестьян воспринимается как вневременная категория.
В станковой графике проявилась характерная для изобразительного ис­
кусства шестидесятых годов тенденция к широкой типизации образов, к
монументальности и декоративности стиля. Как и живописцев, графиков
привлекали народные мотивы. Чаще всего использовалась техника линогра­
вюры: “Сердце поет” (1964) - И. Виеру, “Свадьба” (1963) - Г. Гузуна, “Се­
мья” (1967) - В. Коваля, “У калитки” (1968) - В. Кожокару “Праздник в селе”
(1965)-Э . Романеску, “Народные умельцы” (1967)-П . Жиреги, “Мош Василе
Фурундук” (1969) - Г. Жанкова.
Скульпторы М. Кептенару, Л. Авербух, А. Пикунова, Д. Скворцов, И. Кит-
ман, Ю. Конашин обогащали образный язык, обыгрывая природную вырази­
тельность материала, тактично применяя средства, присущие декоративно­
прикладному искусству. Наряду с деревом разных пород, мрамором, бронзой
стали чаще использовать местный камень, медь, чугун, бетон, шамот.
Путь стилизации этнографических мотивов уводит некоторых ваятелей в
область декоративной скульптуры. Символический образ “Молдова” (1969,
дерево) Дмитрия Скворцова-Руссу (1926-1991) создан путем преображения
фигуры девушки в стройную колонну с капителью и карнизом, украшенным
орнаментом.
В картинах Михаила Греку, созданных в 1970-е годы в итоге импровиза­
ций с нетрадиционными материалами (разливы лаков, черного битума, задув­
464
ка золотистой бронзой), ощутима изначальная близость энергетических сил
великой Природы: “Вино бродит”, “Вулкан”, “Космос. Становление” и др.
Идея единства мироздания воплощена в пейзажах “Луна над Бутученами”,
“Земля над Луной”. Вместе с тем автор новаторских работ, участник между­
народных симпозиумов “Космос в изобразительном искусстве” (1976, 1979),
не отказался от прежних приемов светоносной живописи. За картины лири­
ко-эпического склада - “Очаг в Буджаке” (1981), “Ритуал проводов призыв­
ников села Вэлень”(1985) и др. Михаилу Греку присудили золотую медаль,
он стал Лауреатом Государственной премии СССР (1990).
В творчестве Валентины Руссу-Чобану также несколько путей, парал­
лельных, но порою сближающихся. Отголоски наивного искусства ощутимы
в картине “Луноход” (1971), в портретах художника Глеба Саинчука (1970),
писателя Иона Друцы (1972). В других - “Дети и спорт” (1971), “Визит вра­
ча” (1971) - экспрессия образов повышается сочетанием приемов условно­
сти и иллюзорности. Композиции “Невесомость” (1974), “Восточная сказка”
(1974-1975) построены на удивительных пространственных эффектах, на па­
радоксальном совмещении разных точек зрения на предметы.
У Игоря Виеру наряду с картинами светлого лирико-эпического настроя,
проникнутыми фольклорным духом, - “Последний сноп” (1972), “Весенние
заботы” (1975) - появились полотна, передающие чувство боли, - итог осмыс­
ления драматичных моментов жизни: “Смерть акаций” (1979), “Бессарабские
ветры” (1979). Диптих “Мастер Маноле” (1981) интересен раскрытием фило­
софского смысла легенды в переживании катарсиса: пластическая структура
и просветленный колорит способствуют восприятию трагического сюжета в
аспекте духовного воспарения.
Оригинальна камерная живопись Ады Зевиной. Интересны пластическим
решением картина “Маланка” (1971) и натюрморты Елены Бонтя, пейзажи и
портреты Алексея Катальникова, включающие жанровые мотивы.
Живописцев Дмитрия Пейчева, Людмилу Цончеву, Инессу Цыпину, Ва­
лентину Бахчеван, Майю Кептенару сближает импровизационное исполне­
ние, передающее творческий нерв, скрываемый в подсознании драматизм.
Более сдержаны в выражении эмоций Михаил Буря, Никита Бахчеван, Юрий
Шибаев, Анатолий Колчак, Валерий Пушкаш, Василий Нашку, Георгий Мун-
тяну и др., верные традициям реализма в жизненной достоверности образа.
Теплотой искреннего чувства отмечены работы графиков: композиции
Виктора Кузьменко, Дмитрия Савастина, пейзажи Эмиля Килдеску, портре­
ты Бориса Полякова. Творческую фантазию, техническую изобретательность
проявили Исай Кырму, Филимон Хэмурару, Георгий Врабие, Михаил Бруня,
Алексей Ликэ-Саинчук и др.
Ваятели Юрий Хоровский, Валерий Ротарь, Галина Дубровина, Борис
Дубровин, Иван Бельдий, Наталия Власова экспериментировали с материа­
лами в пространственном решении фигурных композиций.
Развитие профессиональной культуры в Молдове, ставшей в 1991 г. не­
зависимой республикой, характеризуется обилием выставок, расширенными
связями с зарубежными странами. Острее стали проявлять субъективное ви­
дение художники, склонные к поэтическому обобщению жизненных моти­
вов. В пейзажах Сергея Галбена, Иона Сербинова, Георгия Шойту, Дмитрия
Николаева, Тимофея Бэтрыну, Виктора Гуцу колорит и манера письма пере­
дают разные душевные состояния.
465
 Сергей Кучук, Илие Кожокару, Владимир Паламарчук, Геннадий Жалбэ,
Леонард Гуцу тяготеют к живописной абстракции, при сохранении эффекта
подвижности пространственной среды - признака “пейзажного видения” ав­
торов.
Неугасающий интерес к народному искусству по-иному проявляется в эт­
нографических мотивах, декоративной стилизации картин Георгия Опри и в
духе мифотворчества, в переосмыслении семантики элементов декора взве­
шенных композиций Тудора Збырни.
Искания новых концепций, усложнение образного содержания характер­
но для художников Дмитрия Болбочану, Михаила Церуша, Андрея Сырбу, Ва­
силия Мошану, Виктора Христова, Анатола Рурака.
Разнообразие задач обновило скульптуру, особенно - малых форм. Ост­
роумием замыслов, неожиданным использованием материалов выделяются
композиции Валентина Выртосу, Иона Греку, Иона Здерчука, Мирчи Пуш­
каша, Сергея Голубева и др. Художники обращаются к мифологическим сю­
жетам, библейским и евангельским мотивам и нередко к глубинным истокам
искусства. Работы Тудора Катараги - “Идол” (1992, бронза, мрамор), “Архео­
логия 1” (1992, бронза, песчаник), “Археология 2” (1996, бронза, камень) -
при небольших размерах воздействуют воссозданной простотой и силой пер­
возданного чувства. В напряженной форме статуи “Неолит” (1992, шамот)
Юрия Платона воплощена идея превращения женского тела в плоть земли.
В станковой графике показательно активное использование экспрессив­
ного рисунка, цвета, нередко и пространственных эффектов, что сближает ее
с живописью. Ярко выраженным индивидуальным стилем вкупе со свобод­
ным владением техническими приемами отмечены сюжетные композиции
Аркадия Антосяка, Владимира Мельника, Василия Дохотару, Василия Дохо-
тару Марка Верлана и абстрактные - Симиона Замши, Елены Караченцевой,
Ольги Гуцу.
ТЕАТР
Особенности молдавского театрального искусства в настоящее время
определяют Национальный театр им. М. Эминеску, Национальный театр
оперы и балета, “Лучафэрул”, Театр им. Э. Ионеско, Театр “Сатирикус” им.
И.Л. Караджале, “Джинта Латинэ” в Кишиневе, Национальный театр
им. В. Александри в г. Бельцы, Республиканский музыкально-драматический
театр им. Б.И. Хашдеу в г. Кагула.
Первый молдавский государственный театр - открылся 7 ноября 1933 г.
в Тирасполе постановкой спектакля “Победа” С. Лехтцира. В последующие
дни были показаны еще два спектакля на актуальные советские темы: “Меж-
бурье” Д. Курдина ” - о перестройке и модернизации Красной Армии, и “Ста-
ся” М. Россовского” - о борьбе с кулачеством.
Первоначально основу репертуара театра составляли спектакли по клас­
сическим произведениям: “Женитьба” Н. Гоголя, “Жорж Данден” Ж.Б. Моль­
ера, “Лес” А. Островского, ”На дне” М. Горького, а также по пьесам со­
временных авторов: “Чудесный сплав” В. Киршона, “Шестеро любимых”
А. Арбузова, “Союз отважных” Ю. Мокреева и др.
Многие спектакли этого периода были положительно оценены прессой, а
некоторые из них (“Лес”, “На дне”, “Межбурье”) признавались значительны­
466
ми творческими удачами коллектива. Но нередко спектакли, пользовавшиеся
успехом у городской аудитории, встречали прохладный прием среди сель­
ских зрителей. И причина была не столько в особенностях тематики пьес,
сколько в форме их воплощения, непохожей на знакомые с детства представ­
ления народного театра.
В 1937 г. на сцене нового здания Молдавского театра был поставлен яркий
героико-романтический спектакль “Гайдуки” с музыкой, написанной компо­
зитором С. Бугачевским на основе молдавских фольклорных мелодий, и тан­
цами, поставленными балетмейстером 3. Злобиным. Успех спектакля опре­
делил дальнейшее развитие театра как музыкально-драматического. Отныне
значительное внимание стало уделяться музыкальным спектаклям и концерт­
ным программам, включающим молдавские песни и танцы. В 1938 г. состоя­
лась премьера хореографического этюда “Старинная повесть” В. Полякова в
постановке Ю. Сидоренко. Основу спектакля составляли молдавские народ­
ные танцы и песни. Действие развивалось в пантомимных сценах.
В 1939 г. Молдавский драматический театр получил название Молдавский
музыкально-драматический театр. Первым спектаклем в освобожденном от
фашистов в 1944 г. Кишиневе стали возобновленные В. Герлаком “Гайду­
ки”. В канун победы состоялась премьера музыкального спектакля “Майская
ночь” (по Гоголю). Летом того же года В. Аксенов представил на суд зрителей
комедию современного драматурга В. Вишневского “Раскинулось море ши­
роко”, а весной следующего года - “Бесприданницу” А. Островского.
Однако зрителей продолжали увлекать спектакли, насыщенные музыкой
и танцами. В 1946 г. В. Герлак ставит оперу “Запорожец за Дунаем” С. Гула­
ка-Артемовского. В связи с этим в 1947 г. на основе Молдавского музыкаль­
но-драматического театра был создан Молдавский театр оперы и драмы. Ус­
пех у публики имели музыкальная комедия “Свадьба в Малиновке” А. Рябова
и Л. Юхвида, оперы “Чио-Чио-сан” Дж. Пуччини, “Демон” А. Рубинштейна,
балеты “Барышня-крестьянка” Б. Асафьева, ’’Мирандолина” С. Василенко.
Среди его драматических постановок можно назвать “Под каштанами Праги”
К. Симонова, позже - “Кремлевские куранты” Н. Погодина. Но из-за нехват­
ки средств постановки опер и балетов в 1948 г. были прекращены, а театр
снова становится музыкально-драматическим.
Репертуар театра конца 1940-х - начала 1950-х годов, как и большинства
театров Советского Союза, включал значительное количество пьес советских
драматургов, постановки которых в разных театрах страны были поддержа­
ны критикой и привлекли внимание зрителей. В числе таких спектаклей была
“Калиновая роща” А. Корнейчука и “Особняк в переулке” братьев Тур (ре­
жиссер В. Герлак), “Аттестат зрелости” Л. Гераскиной, сатирическая комедия
К. Крапивы “Кто смеется последним” (режиссер Д. Бондаренко).
В 1949 г. на сцене молдавского театра был поставлен спектакль “Свет”
молдавского драматурга Н. Лупана в постановке Д. Бондаренко, о социаль­
ных преобразованиях в молдавской деревне в годы организации коллектив­
ного хозяйства.
Значительное место в репертуаре театра занимали национальные музы­
кальные спектакли. В. Герлак, тонкий знаток молдавского фольклора, осуще­
ствляет постановки фантастической сказки Л. Деляну с музыкой Шт. Няги
467
и С. Златова “Волшебная булава”, музыкальных комедий “Марийкино сча­
стье” Л. Корняну и Е. Геркена с музыкой Е. Коки и К. Бенца, “Ковер Иляны”
Л. Корняну с музыкой Б. Аветисова. Д. Бондаренко, кроме полюбившейся
публике “Свадьбы в Малиновке”, вводит в репертуар музыкальную комедию
“Свадьба с приданым” Н. Дьяконова.
В 1955 г. на основе Молдавского музыкально-драматического театра был
создан Молдавский театр оперы, балета и драмы. Через два года он был ре­
организован и на его базе возникли два самостоятельных театра: Молдавский
государственный театр оперы и балета и Молдавский музыкально-драмати-
чесий театр, получивший в 1954 г. имя А.С. Пушкина.
В 1958 г, готовясь к Декаде Молдавского искусства и литературы в Мо­
скве в 1960 году, В. Герлак ставит спектакль “Свекровь с тремя невестками”
по И. Крянгэ, осуществляет постановки национальных музыкально-драма­
тических спектаклей - “Бурлящий Дунай” Е. Букова с музыкой В. Поляко­
ва и А. Стырчи, “Овидий” по одноименной драме В. Александри с музыкой
Н. Чернятинского новой версии “Марийкиного счастья” под названием “Сча­
стье мое”.
Н. Аронецкая ставит как классические спектакли - “Кьоджинские пере­
палки” К. Гольдони и “Грозу” А. Островского, так и пьесы современных ав­
торов: “Тиха украинская ночь” Е. Купченко, “В поисках радости” В. Розова и
“Барабанщица” А. Салунского.
На Декаде Молдавский музыкально-драматический театр им. А.С. Пуш­
кина был представлен национальными спектаклями в постановке В. Герлака.
Спектакли получили признание критики и зрителей. Однако в последекад-
ный период удачи В. Герлака были связаны с драматическими спектаклями:
“Король Лир” В. Шекспира, “Каса маре” И. Друцэ, “Кровавая связь” Е. Лори.
Однако с 1960-х годов художественное направление театра определяет
В. Купча, гениальный актер, создатель множества разнохарактерных образов.
С конца 1950-х годов он активно работает с молдавскими драматургами. Его
первой значительной удачей стал спектакль по пьесе А. Лупан “Колесо вре­
мени” - драма из жизни молдавского колхозного села. В числе других поста­
новок В. Купчи критикой были отмечены “Не делайте мне добра” и “Виват,
Куцуля!” Г. Маларчука, “Две жизни и третья” Ф. Видрашку, “Романс” Г. Ди-
митриу, “Где ты, Кампанелла?”, “Любовь - неплохой советчик” А. Марина-
та, “Созвездие носорога” (“Дмитрий Кантемир”) И. Георгицэ, “Птицы нашей
молодости” И. Друцэ.
Значительное внимание В. Купча уделяет постановке пьес советских писа­
телей “Фауст и смерть” А. Левады, “Фараоны” А. Коломийца, “Именем рево­
люции, вспомни!” М. Шатрова, “Я, бабушка, Илико и Илларион” Н. Думбадзе
и Г. Лордкипанидзе, “Бронепоезд 14-69” В. Иванова, “Интервью в Буэнос-
Айресе” Г. Боровика.
Удачей В. Купчи стали спектакли по пьесам румынских драматургов
В. Попы “Гаке, Янке и Кадыр” и М. Штефанеску “Эминеску”.
Не разрывая связи с эпохой, в которой создавались “Источник Бландузии”,
“Кирица в Яссах, или Две девицы да матушка”, “Ясский карнавал”, “Сынзяна
и Пепеля” В. Александри, “Свекровь с тремя невестками” И. Крянгэ, “Мас­
карад” Ю. Лермонтова, “Маленькие трагедии” А. Пушкина, “Егор Булычев”
468
 С ц е н а и з сп ек т а к л я “С в ек р о в ь с т р е м я н е в е с т к а м и ” . 1 9 5 7 г.
г. Кишинев. Молдавский музыкально-драматический театр им. А.С. Пушкина. Молдавский театр
им. А.С. Пушкина: Буклет. Кишинев, 1973

С ц е н а и з сп ек т а к л я “ О в и д и й ” . 1 9 5 8 г.
г. Кишинев. Молдавский музыкально-драматический театр им. А.С. Пушкина.
Из личного архива Э.А. Королевой

М. Горького, “Цыганка Аза” М. Старицкою, “Ханума” А. Цагарели, “Тигр и

Гиена” Ш. Петефи, В. Купча утверждал в спектаклях по произведениям мол­
давской, русской, украинской, грузинской, венгерской классики общечело­
веческие идеи, не осовременивая, подчеркивал в них современное звучание.
В 1970-х - начале 1980-х годов наряду со спектаклями В. Купчи зна­
чительное место в репертуаре театра занимали постановки В. Апостола и
469
 A. Бэляну. Оба режиссера значи­
тельное внимание уделяли совре­
менным советским пьесам. В. Апо­
стол ставит “Соловьиную ночь”
Е. Ежова, “Четвертый” К. Симонова,
“Доктора Устименко” Ю. Германа,
“Землю Замоскворецкую” И. Штока,
“Итальянскую трагедию” А. Штей­
на, “Женщину за зеленой дверью”
Р. Ибрагимбекова, “Пока арба не пе­
ревернулась” О. Иоселиани и др. В ак­
тиве А. Бэляну - “Девятая симфония”
Ю. Принцева, “Рим, 17, до востребо­
вания” И. Зарудного,“Заговор импе­
ратрицы” А. Толстого, “Ночь лунно­
го затмения” М. Карима, “Странный
доктор” А. Софронова, “Любовь
Яровая” К. Тренева.
Работают эти режиссеры и с мол­
давскими драматургами. В. Апостол
особый интерес проявлял к твор­
С ц е н а и з с п ек т а к л я “ Э м и н е с к у ” . честву Д. Матковского. По его пье­
В е р о н и к а М и к л е - В . К и р к э, сам он поставил спектакли “Пред­
Э м и н е с к у - В . К у п ч а . 1 9 6 6 г.
седатель”, “Отец”, “Древо жизни”
г. Кишинев. Молдавский музыкально-драматиче­
ский театр им. А.С. Пушкина. Чеморт ан , 1983 “Букварь”. Совместно с А. Бэляну
B. Апостол осуществил постановку
пьесы И. Подоляну “У врат рая”. В постановке А. Бэляну зрители увидели
“Человека из Валенсии” К. Кондри. Уделялось также определенное внимание
русской и зарубежной классической и современной драматургии.
В 1983 г. Молдавский академический музыкально-драматический театр
им. А.С. Пушкина торжественно отмечал свой 50-летний юбилей. В этом
же году ему было присвоено звание академический. Знаменательным спек­
таклем юбилейного года стала “Марсельеза” Г. Маларчука в постановке
И. Шкури. Театральный сезон 1984-1985 годов начался с постановки В. Куп­
ли “Слушай, товарищ!”, посвященной 40-летию освобождения республики
от фашизма. К 40-летию Победы была поставлена драма А. Дударева “Рядо­
вые”. В конце 1984 г. С. Фусу поставил спектакль “Дом Бернарды Альбы”
Г. Лорки. Весной 1985 г. зрители увидели спектакль В. Апостола по антими­
литаристской пьесе швейцарского драматурга М. Фриша “Бидерман и под­
жигатели”.
Летом 1985 г. В. Русу поставил спектакль “Дмитрий Кантемир” И. Геор-
гицэ, С. Фусу - “На всякого мудреца довольно простоты” А. Островского.
Режиссеры В. Игнат и И. Бордияну ставят пьесы молодых молдавских дра­
матургов: “Курилка” Н. Есиненку, “Пролог” В. Матея. В 1990 г. Молдавский
академический музыкально-драматический театр им. А.С. Пушкина был пре­
образован в театр-студию им. М. Эминеску. В 1994 г. на его основе создан
Национальный театр им. М. Эминеску.

470
 А. Василаке ставит “Век одиночества” по Г. Маркесу, “Амадеус” по
Р. Шафферу, “Безымянную звезду” М. Себастьяна, “Анну Каренину” по одно­
именному роману Л. Толстого, “Гамлет” В. Шекспира, “Братья Карамазовы”
по Ф. Достоевскому. В 1993-1998 гг., в пору руководства театром А. Васила­
ке, на его афише появились комедии “Кумушки” М. Трембли в постановке ка­
надского режиссера П. Бокора, “Закат солнца” В. Делавранча - в постановке
румынского режиссера Н. Тойа, “Школа жен” Ж.Б. Мольера - в постановке
российского режиссера А. Кирющенко.
В 1998 г. новый художественный руководитель театра А. Дурбалэ ста­
вит экстравагантную музыкальную комедию “Удивительные приключения по
дороге на Римский форум” В. Шевелова и Л. Гелберта и драму А. Сухово-
Кобылина “Смерть Тарелкина”. Театральный сезон 1999-2000 гг. открылся
трагикомедией “Потерянное письмо” И.Л. Караджале (режиссер М. Фусу).
Заметным событием последующих сезонов стала постановка И. Тодорова
“Игроков” Н. Гоголя. На афише театра продолжали появляться постановки
зарубежных режиссеров. Зрители увидели еще один спектакль П. Бокора -
“Рыцарь печального образа” М. Сервантеса в обработке Д. Вассермана, два
спектакля румынского режиссера М. Лунжяну - “Полет над гнездом кукуш­
ки” Д. Вассермана и К. Кессе и музыкальную комедию “Проклятие горо­
да” М. Милло. Румынская режиссера была представлена также спектаклем
А. Лупу “Когда танцевала Айседора” по пьесе М. Шермана.
С 2006 г. художественное руководство театра осуществляет А. Козуб.
В его постановке на сцене
театра идут спектакли: Юж­
ный полюс М. Карге “По­
следняя сенсация” М. Се­
бастьяна, “Дядя Ваня”
A. Чехова, “Лекарь по­
неволе” Ж.Б. Мольера,
“Кто боится Вирджинии
Вульф?” Э. Олби. В репер­
туаре театра: “Орфей спус­
кается в ад” под названием
“В змеиной коже” Теннеси
Уильямса (режиссер В. Хи-
рети), “Дверь” М. Виш-
ниека, (режиссер В. Дру-
чек), “Семейные рассказы”
B. Срблжанович (режис­
сер М. Фуси), “Джульетта
и Ромео” по В. Шекспиру
(режиссер А. Баттистини).
Созданный в 1957 г. Мол­
давский государственный
театр оперы И балета фор- Ф и н ал ь н ая с ц е н а о п ер ы “ Г р о зо в а н ” . 1 9 5 6 г.
МИрОВаЛСЯ ИЗ выпускников р Кишинев. Молдавский национальный театр оперы, балета
КиШИНеВСКОЙ КОНСерВаТО- и драмы. Фото из личного архива Э.А. Королевой
471
 рии, молдавской группы Ленинград­
ского хореографического училищаим.
А. Вагановой, Отделения народного
танца Музыкального училища им.
Шт. Няги, певцов и артистов бале­
та, приглашенных из разных театров
бывшего Советского Союза.
Оперный репертуар театра с пер­
вых дней формировался в трех основ-
ныхнаправлениях: постановки нацио­
нальных опер, русской и зарубежной
классики, опер советских композито­
ров. Опера “Грозован” Д. Гершфель-
да (режиссер Г. Геловани, дирижер
М. Шеппер) поставленная еще на
сцене Молдавского театра оперы, ба­
лета и драмы, ставится в трех новых
редакциях. Сохранялись в репертуа­
ре и “Запорожец за Дунаем” С. Гу­
лака-Артемовского, и “Евгений Оне­
гин” П. Чайковского.
С ц ен а и з о п е р ы “Ч и о -ч и о - е а н ” . М а д а м Б ат­ В конце 1950-х - начале 1960-х
т ер ф л я й - М . Б и еш у. 1 9 6 3 г. годов ставятся две национальные
г. Кишинев. Молдавский национальный театр опе­ оперы - “Аурелия” Д. Гершфель-
ры и балета. Фото из личного архива Э.А. Короле­
вой да на военную тематику, и “Серд­
це Домники” А. Стырчи, о борьбе
молдавских трудящихся против экс­
плуататоров. Опера А. Стырчи вместе с оперой “Грозован” были показаны в
1960 г. на Декаде Молдавского искусства и литературы в Москве и получили
высокие оценки московской критики.
1965 г. ознаменовался приходом в театр выдающегося дирижера Л. Худо-
лея. Первым его спектаклем, поставленным совместно с Е. Платоном, была
“Пиковая дама” П. Чайковского, Затем последовали оперы “Аида”, “Труба­
дур”, “Риголетто” Дж. Верди. Л. Худолей и Е. Платон создали новую версию
оперы Д. Гершфельда “Аурелия”. К 400-летию со дня рождения В. Шекспира
Л. Худолей совместно с армянским режиссером А. Азрикяном осуществили
постановку оперы Дж. Верди “Отелло”.
Значительным событием стала постановка в 1968 г. оперы М. Копытма-
на “Каса маре” по пьесе И. Друцэ режиссером Е. Платоном и дирижером
И. Чудновским.
Совместно с дирижером А. Мочаловым Е. Платон создает не­
сколько удачных постановок. Среди них назовем оперы “Чародейка”
П.Чайковского, “Норма” В. Беллини, “Богема” и “Турандот” Дж. Пуч­
чини. В 1980 году привлекала к себе внимание опера “Сергей Лазо” Д. Герш­
фельда, поставленная в новом здании театра.
В 1981 г. в театр пришел А. Самоилэ. В первой работе с Е. Платоном -
опере “Сила судьбы” Дж. Верди он заявил о себе как о талантливом дири­

472
жере, выявляющим со свойственным
ему темпераментом истинную силу
и красоту музыки. Новая постанов­
ка “Пиковой дамы”, осуществленная
A. Самоилэ и Е. Платоном, была по­
казана в 1983 г. в Москве на сцене
Большого театра на торжествах, по­
священных 25-летию Молдавского
театра оперы и балета, получившего
тогда звания академического.
Режиссер Э. Константинова,
пришедшая в театр в 1973 г., ста­
вит здесь ряд классических опер -
“Евгений Онегин”, “Князь Игорь”,
“Травиата”, “Сельская честь” П. Ма­
сканьи, несколько вариантов
“Иоланты” П. Чайковского, “Набук-
ко” Дж. Верди, Свадьба Фигаро”
B. А. Моцарта, “Дон Жуан” В.А. Мо­
царта. Однако подлинного успеха
Э. Константинова добилась поста­
новками современных опер: “Зори
здесь тихие” К. Молчанова, “Обруче­ С ц ен а и з б а л е т а “ Б а х ч и с а р а й ск и й ф о н т а н ” .
ние в монастыре” (“Дуэнья”) С. Про­ З а р е м а - Г . М ел е н т ь е в а . 1 9 5 7 г.
г. Кишинев. Молдавский национальный театр опе­
кофьева и “Маркитанка” С. Кортеса. ры и балета. Из личного архива Э.А. Королевой
За оперу “Александру Лэпушня-
ну” композитор Г. Мустя, дирижер
A. Самоилэ, режиссер Э. Константинова, автор либретто Д. Димитриу, ис­
полнитель заглавной партии Н. Ковалев, хормейстер А. Мовилэ, художник
B. Окунев были удостоены Государственной премии Молдовы.
Молдавский балетный театр возвестил о своем рождении 27 февраля
1957 г. спектаклем “Бахчисарайский фонтан”. Этот балет впервые был по­
ставлен на сцене Ленинградского театра оперы и балета им. С.М. Кирова
(ныне Мариинский театр оперы и балета) в 1934 г. Молдавский спектакль в
хореографии А. Проценко в основных моментах драматургии повторял ле­
нинградскую постановку.
К Декаде молдавского искусства и литературы в Москве 1960 г. были по­
ставлены два национальных спектакля - “Рассвет” В. Загорского (балетмей­
стер В. Варковицкий) и “Сломанный меч” Э. Лазарева (балетмейстеры Н. Да­
нилова и С. Дречин). Спектакли были показаны в Москве и вызвали живой
интерес у зрителей и критики.
Сразу же после Декады С. Дречин поставил три одноактных спектакля
под общим названием “Поэмы о Любви”: “Франческа да Римини” на музыку
П. Чайковского, “Сольвейг” на музыку Э. Грига, “Болеро” М. Равеля. Долгая
сценическая жизнь выпала на долю следующего спектакля С. Дречина - ба­
лета “Голубой Дунай” на музыку И. Штрауса.

473
С ц ен а и з о п е р ы И . Д р у ц э “К а с а м а р е ” . В а с и л у ц а - Т. А л е ш и н а , П эв эл а к е - Б. Р а и с о в . 1 9 6 8 г.
г. Кишинев. Молдавский национальный театр оперы и балета. Фото из личного архива Э.А. Королевой

Современная хореография была представлена спектаклями: “Тропою гро­

ма” К. Караева (балетмейстер К. Муллер), “Каменный цветок” С. Прокофь­
ева (балетмейстер В. Наваева), “Барышня и хулиган” на музыку Д. Шоста­
ковича.
Национальные балеты в этот период были представлены одноактным
спектаклем “Арабески” Э. Лазарева (балетмейстер М. Лазарева), балетом
“Андриеш” 3. Ткач (балетмейстер О. Мельник) и романтическим спектаклем
“Лучафэрул” Е. Доги по мотивам одноименной поэмы М. Эминеску, постав­
ленным В. Ковтуном.
В 1970-1980-х годах ставятся “Спартак” А. Хачатуряна (балетмейстер
И. Чернышев), “Берег надежды” и “Сотворение мйра” А. Петрова (балетмей­
стер М. Газиев). Большое внимание уделяется и классике.
М. Газиев за пять лет работы в качестве главного балетмейстера сформи­
ровал и высокопрофессиональную труппу, и достойный репертуар из класси­
ческих и современных произведений. В 1984 г. он поставил балет “Коппелия,
или Девушка с голубыми глазами” Л. Делиба. М. Газиев скрупулезно восста­
новил танцы и эпизоды классического спектакля. Через два года состоялась
премьера балета “Дон Кихот”, последней работы балетмейстера. Ее основой
послужила московская редакция спектакля.
В 1998 г. Молдавский академический театр оперы и балета был переиме­
нован в Национальный театр оперы и балета.
474
 В 2000 г. состоялась премьера балета “Казанова”. Его автор немецкий ба­
летмейстер Г. Врона отобрал несколько эпизодов из бурной жизни писателя,
философа, шпиона, авантюриста Джакомо Казановы, прославившегося свои­
ми любовными похождениями. К сочиненному по этим эпизодам либретто
хореограф подобрал музыку из произведений композиторов ХѴІІІ-ХХ вв.:
Генделя, К.Ф. Баха, Моцарта, Респеги, Ксенакиса, Клеменчика, Пярта, Шнит­
ке. В 1991 г. Е. Гырнец поставил балет “Ромео и Джульетта” С. Прокофьева.
Этот балет и сегодня не сходит с афиши театра.
В 2001-2002 гг. Р. Поклитару поставил балет “Кармен” на музыку одно­
именной оперы Ж. Бизе. Сочетание классики с танцем модерн создавали в
“Кармен” драматургическую основу стремительно развивающегося действия
трагической драмы героев. В балете “Болеро” М. Равеля впечатляющий образ
спектакля создавался нарастающей динамикой танца обезумевшей, движу­
щейся к катастрофе толпы.
В 2007 г. к пятидесятилетнему юбилею театра были осуществлены поста­
новки двух новых оригинальных балетов - “Лучафэрул” Е. Доги в хореогра­
фии ленинградского балетмейстера Г. Ковтуна и “Реквием” В.А. Моцарта в
постановке знаменитого ленинградского хореографа Б. Эйфмана. Оба балета
имели огромный зрительский успех и стали значительным явлением в худо­
жественной жизни республики.
Национальный театр им. В. Александри - Молдавский музыкально-дра­
матический театр им. В. Александри - Молдавско-русский драматический
театр был основан в 1957 г. в г. Бельцы. Молдавская труппа под руководством
Б. Харченко формировалась из самодеятельных артистов. Первым спектаклем
труппы была “Кирица в Яссах” В. Александри. Спектакль прошел с большим
успехом.

С ц е н а и з б а л е т а “Р а с с в е т ” . 1 9 6 0 г.
г. Кишинев. Молдавский национальный театр оперы и балета. Фото из личного архива Э.А. Королевой

475
 Расширяя репертуар
постановками пьес различ­
ных эпох, разных жанров и
стилей, Б. Харченко совер­
шенствовал актерское ма­
стерство труппы. Он ста­
вит сатирическую комедию
“Бурная ночь”, психологи­
ческую драму “Напасть”
И.Л. Караджале, мало­
известное произведение
В. Ефтимиу “Человек, ко­
торый видел смерть”, “Же­
нитьбу” Н. Гоголя, “Коме­
дию ошибок” В. Шекспира,
“Тартюфа” Мольера. Эти
спектакли пользовались
наибольшим успехом у
публики.
В 1970 г. молдавская
С ц е н а и з б а л е т а “Л у ч а ф э р у л ” . Э м и н е с к у - Е. Щ еп а ч е в . труппа выделилась из со­
2 0 0 7 г.
става Молдавско-русского
г. Кишинев. Молдавский национальный театр оперы и балета.
Фото В. Сологуб, 2007 г. Из личного архива Э.А. Королевой
театра. На ее основе созда­
ется Молдавский музыкаль­
но-драматический театр
им. В. Александри. Главный режиссер А. Пынзару поставил несколько
спектаклей по произведениям В. Александри. В их числе: “Кирица в провин­
ции”, “Камень в доме”, “Два мертвеца”, “Кир Зулиариди”, “Мило-директор”,
“Деспот Водэ”, “Агаки Лутур”. Из произведений И.Л. Караджале он выбрал
“Господин Леониди перед лицом реакции”, из русской классики “Ворон -
ворону глаз не выклюет” А. Островского. Значительное внимание А. Пын­
зару уделял молдавским авторам. Он ставит “Под тем небом” А. Бусуйка,
“Любовь в мае” А. Марината, “Самый лучший человек” Г. Маларчука, “Чу­
жой” П. Кэраре, “Последний лист” А. Чиботару, “Жеребец с золотыми зуба­
ми” А. Стрымбяну. В режиссерском решении А. Пынзару на сцене театра по­
явился целый ряд оригинальных спектаклей по произведениям зарубежных
писателей.
С 1988 г. художественное руководство театра, осуществляли: М. Волонтир
(1988-1990), П. Прока (1990-1994). С 1995 г. - художественный руководитель
театра Д. Гричук.
Республиканский театр для детей и юношества “Лучафэрул” был создан в
1960 г. на основе Первой Молдавской студии Высшего театрального училища
им. Б. Щукина. Будущие молдавские актеры воспитывались под пристальным
оком выдающейся актрисы и талантливого педагога А. Орочко. Она учила
играть не только “по правде”, но и ярко, развивала умение создавать образы
в спектаклях самых разных жанров - от трагедий до водевилей, добивалась
виртуозного мастерства перевоплощения.
Первый режиссер театра Н. Аронецкая поставила “Два цвета” по пьесе
А. Зака и И. Кузнецова, который был удостоен первой премии на республи­

476
канском конкурсе как лучший современный спектакль. Высокую оценку кри­
тики получила вторая постановка Н. Аронецкой - “Дети и яблоки” К. Кон-
дри. Ее спектакль “Проделки Скапена” Мольера на гастролях в Москве в
1963 г. был назван значительной удачей театра.
В 1968 г. в постановке спектакля “Сильнее любви” по инсценировке рас­
сказа Б. Лавренева “Сорок первый” критика отметила появление у И. Унгу-
ряну собственного режиссерского почерка ( ,1992). В конце того же
года И. Унгуряну “ярко, зрелищно, весело” поставил “псевдоисторическую
комедию” А. Бусуйка “Штефан Раду - первый и последний”. Смешные, не­
лепые “дворцовые интриги, возвышения, перевороты” подводили к размыш­
лениям “о судьбах человеческих и судьбах народных”. Однако, оценивая раз­
нообразие репертуара и профессионализм актеров, Ю. Смелков в то же время
подметил тревожную тенденцию. “Девять лет назад “Лучафэрул” едва ли не
больше всего поражал пластическим мастерством актеров - сегодня оно не
то, чтобы исчезло, но несколько потускнело. А иногда чувствуешь пока еще
легкий налет штампа, пока еще умеренную эксплуатацию обаяния или давно,
в других ролях, найденных приемов... Но девять лет назад не было той глу­
бины мысли, остроты актерских и режиссерских решений, которую видишь
сейчас в спектаклях театра” ( ов,1969).
к
ел
м
С
В 1971 г. театр возглавил С.И. Шкуря. К тому времени в театре уже шли
спектакли в его постановке - “Дом Бернарды Альба” Ф.Г. Лорки, “Дуэль”
М. Байяджиева, “Кирица в Провинции” В. Александри. В качестве главно­
го режиссера С.И. Шкуря дебютировал постановкой пьесы И. Подоляну “Зем­
ля”, который в 1975 г. был показан в Москве. Критика Г. Данилову он при­
влек глубоким дыханием “народно-эпического действа”. Завершились гастро­
ли “Птицами нашей молодости”. И. Друцэ. В этих двух спектаклях Г. Данилова

С ц е н а и з сп ек т ак л я “ О в и д и й ” . 2 0 0 1 г.
г. Кишинев. Молдавский национальный театр им. В. Александри. Фото В. Поповича, 2001 г.
Из личного архива Э.А. Королевой

477
 С ц е н а и з сп ек т а к л я “К и р и ц а в п р о в и н ц и и ” . К и р и ц а - Д . К а р а ч о б а н у ,
И о н - П . Я ц к о в с к и й . 1 9 6 8 г.
г. Кишинев. Театр “Лучафэрул”. Пелин , 1983

уловила “близость идейно-тематических мотивов, родство характеров, прин­

ципов постановочных решений” {Данилова, 1976).
В 1979 году на должность главного режиссера назначили И. Тодоро­
ва, до этого поставившего на сцене “Лучафэрула” ряд интересных спек­
таклей - “Ночная повесть” Н. Холмского, “Бурная ночь” И.Л. Караджа-
ле, “Игроки” Н. Гоголя, “Недоросль” Д. Фонвизина, “Оптимистическая
трагедия” Вс. Вишневского. При всем их жанровом и тематическом раз­
нообразии все эти спектакли отличал особый режиссерский рисунок:
“жесткий и точный, замысел режиссера заявлен обнаженно, но он много­
гранен, благодаря насыщенности спектаклей сценическими метафорами”
{Апостол, 1987).
В 1984 г. на должность главного режиссера вернулся С.И. Шкуря.
В 1985 году, в год 25-летия театра “Лучафэрул”, на его сцене держала
творческий отчет Третья молдавская студия Высшего театрального училища
им. Б. Щукина. Дебют выпускников студии состоялся в водевиле “Станция
Шамбоде” Э. Лабиша с музыкой С. Лазарева в постановке В. Шлезингера.
Водевильные куплеты, вокальные и танцевальные номера исполнялись легко,
остроумно, весело. Спектакль имел ошеломляющий успех. Затем были пока­
заны “Моя семья” Эдуардо Де Филиппо в постановке А. Борисова и Л. Кали­
новского, “Сашка” по одноименной повести В. Кондратьева в постановке из­
вестного в то время режиссера Г. Черняховского и “Живой труп” Л. Толстого
в постановке Е. Симонова.
К середине 1980-х годов возник повышенный интерес к театру аб­
сурда. В драматургии абсурда стали признавать настоящее, трагически
478
осмысливающее искусство, в котором алогичная картина мира рождена
болью за человека, потерявшего себя как личность в апокалипсических пе­
рипетиях XX в., утратившего смысл и цель существования ( ,
1988).
Постановки традиционных театров привлекали все меньше зрителей.
Публика шла на своих кумиров, мастеров сцены. Однако исчерпанность теат­
ральных идей и отсутствие постановок, отличавшихся от работ признанных
мастеров, с начала 1970-х годов вели к нивелировке художественных осо­
бенностей театров. Ощущалась атмосфера застоя. Молодые кадры с трудом
приживались в сложившихся коллективах.
Выпускник режиссерского факультета ГИТИСа Ю. Пыслару поставил
специально для молодых актеров “Две стрелы” А. Володина. Удачный ре­
жиссерский дебют был поддержан яркими актерскими работами А. Мошоя,
П. Вуткэрэу, А. Бурлаку, С. Продана, А. Ященко ( , 1985). В реперту­
ар театра были включены все дипломные спектакли, поставленные в Москве.
С.И. Шкуря ввел выпускников во все спектакли текущего репертуара. И все
же они чувствовали себя неким чужеродным телом.
В 1994 г. художественным руководителем и режиссером театра “Лучафэ-
рул” становится М. Фусу. В числе его лучших постановок - “Гамлет” В. Шек­
спира, “Тартюф” Мольера, “Дон Жуан” де Бенуа Витсе. Метафоры и символы,
сопровождавшие образы персонажей, обозначали место событий, выводили
их за рамки сценического действа.
С приходом в 1999 г. к художественному руководству “Лучафэрула”
Б. Фокши произошло существенное изменение эстетики и репертуарной на­
правленности театра. Мо­
лодой режиссер взял курс
на музыкально-пластиче­
ские спектакли. В “Чулян-
дре” по роману Л. Ребря-
ну терзания души главного
героя передавались в пла­
стике движений на музыку
Ю. Алябова и в хореогра­
фии В. Букун и К. Караджи.
В “Маскараде” Лермонто­
ва с музыкой Ю. Алябова
музыкально-пластические
сцены подчеркивали ми­
стику картежной игры и
колдовство бала. Мораль­
но-нравственные проблемы
составляли сущность мю­
зиклов по пьесам Б. Брех­
та “Добрый человек из Се-
зуана” и “Трехгрошевая
опера”. В 2005 г. Б. Фокша
ставит Ромео И Джульет- С ц е н а и з сп ек т а к л я “Р о м е о и Д ж у л ь е т т а ” . 2 0 0 5 г.
Т у В. Шекспира, В 2006 Г. г. Кишинев. Театр “Лучафэрул”. Фото Д. Кику. Из личного
“Принцессу Турандот” архива Э.А. Королевой

479
 К. Гоцци, в 2007 г. - “Виш­
невый сад” А. Чехова.
Республиканский му­
зы кально-драматический
театр им. Б.П. Хашдеу за­
явил о своем рождении
17 октября 1987 г. в Кагуле
спектаклем “Горы и доли­
ны” по комедии “Три царя”
Б.П. Хашдеу. Спектакль,
поставленный главным
режиссером театра В. Иг­
натом, был наполнен му­
зыкой, песнями и танцами.
Новый 1988 г. театр от­
метил музыкальной фее­
рией “Перипетии Пэкалэ”
В. Бэдицы в постановке
В. Игната с музыкой И. Ена-
ке. В следующем году ре­
жиссер ставит спектакль
“Раду Штефан, первый и
последний” А. Бусуйка, а
также постановку для де­
тей и юношества “Сереб­
ряный колокольчик” Е. Ге-
оргицэ с музыкой Г. Мусти.
С ц е н а и з сп ек т а к л я “В о ж и д а н и и Г о д о ” . Спектакль “Арвинте и Пе­
П о ц ц о - Т. Т о д е р к а н , Э с т р а г о н (Г о г о ) - П . В у т к э р э у , пеля” В. Александри, по­
В л а д и м и р (Д и д и ) - А . С о к и р к э. 1 9 9 2 г. ставленный в 1990 г., был
г. Кишинев. Театр им. Э. Ионеско. Фото С. Карташова. показан в Кишиневе на фе­
Из личного архива Э.А. Королевой
стивале-конкурсе театров,
по священном 175 -л етию
со дня рождения В. Александри. Спектакль “Ах, ревность” В. Александри в
1992 г. принес театру Вторую премию на Первом национальном фестивале
драматургии.
С середины 1990-х годов В. Игнат сосредоточил все усилия на сцениче­
ском воплощении национальной драматургии. Интересными работами можно
признать “Я сказал, прощай, и удалился” Т. Попеску, “Кирицу в провинции”
В. Александри, “По делам расплата” по мотивам “Козы с тремя козлятами”
И. Крянгэ, “Лицом к лицу” по пьесе А. Марината и Э. Шай, два спектакля
по пьесам И. Друцэ - “Птицы нашей молодости” и “Падение Рима”, а также
“Дар от дара” В. Бэдицы.
Последней постановкой В. Игната в театре, осуществленной в 1998 году,
стал спектакль “Приключения белого козленка” А. Цуркану с музыкой само­
го драматурга.
В 1992 г. спектаклем “Стан Пэцитил” В. Бэдицэ вступил на режиссер­
ское поприще. В 2000 г. художественным руководителем театра становится
А. Цуркану. Он осуществляет постановку спектакля “Свекровь” Г. Василеску.

480
 В 2001 г. А. Цуркану поставил “Клеопатру” Ю. Эдлиса, в 2002 г. - “На­
пасть” И.Л. Караджале. В “Приключениях белого козленка” А. Цуркану вы­
ступает как драматург, режиссер и автор музыки. В 2005 г. он ставит “Провин­
циалку” Я. Стельмаха в сопровождении своей музыки, в следующем - “Закат
солнца” В. Бутнару.
О своих режиссерских амбициях с 2000 г. заявляют и актеры театра. О. Ме-
риоарэ представил на суд зрителей “Непослушного петушка” И. Лучиана.
В 2001 г. И. Попеску по собственному сценарию поставил “Двух поросят”.
Г. Мындру в 2005 г. осуществил постановку “Лжеца” Д. Псатхаса.
В 2007 году кагульчане увидели спектакль “Клокочущий смех на ус­
тах” И. Якима, сюжет которого основывался на “Воспоминаниях...”
И. Крянгэ.
Основателем театра был С.И. Шкуря. Поставленные им спектакли “Лио-
ла” Л. Пиранделло с музыкой Л. Штурбу, “Девочка со спичками” по одно­
именной сказке X. Андерсона с музыкой В. Дынги, “Кирица в провинции”
B. Александри с музыкой Афлехтепмахера в жанре музыкальной комедии
имели большой зрительский успех.
Музыкальный театр “Джинта Латинэ” - музыкальный театр для детей и
юношества был создан в 1989 г. В 1990 г. переименован в Музыкальный театр
“Джинта Латинэ”, с 2001 г. Театр-ревю “Джинта Латинэ”.
В 1990 г. постановкой рок-оперы “Миорица” поэта Ю. Филипа и компо­
зитора Л. Штирбу В. Мадан определил новое стилистическое направление
театра, тяготеющее к жанру мюзикла. В остросовременных ритмах В. Ма­
дан ставит спектакль “Свекровь с тремя невестками” по И. Крянгэ с музы­
кой Л. Штирбу. В то же время осуществляются постановки и драматических
спектаклей, в том числе и
приглашенными режиссе­
рами. Так, Г. Мэкэреску
ставит “Сломанный меч”
C. Лепа и “Источник с про­
клятием” Г. Каламанчука,
И. Тодоров - “Женитьбу
Фигаро” П. Бомарше с му­
зыкой В.А. Моцарта.
Поддерживая статус му­
зыкального театра, В. Ма­
дан ставит зрелищный
музыкальный спектакль по
пьесе Л. Андреева “Похи­
щение прекрасных сабиня­
нок” с музыкой Л. Штир­
бу. Перед уходом из театра
в 1995 г. он создает музы­
кально-хореографическое
ревю “Шоу “Джинта Лати­
С ц е н а и з с п ек т а к л я “ В о л к и и о в ц ы ” .
нэ”, словно предвосхищая
К у п а в и н а - Ю . Б о р д и а н у , Б ер к у то в - А . С тр у н га р у ,
новое название театра - Те­ Л ы н я ев - В . П а х о м и й . 2 0 0 2 г.
атр-ревю “Джинта Латинэ”, г. Кишинев. Театр им. Э. Ионеско. Фото С. Карташова.
который он получит в 2001 г. Из личного архива Э.А. Королевой
19. Молдаване 481
 В 2006 г. на Национальном театральном фестивале за спектакль “Сад
Штефана Великого” в постановке Т. Цэрнэ театр “Джинта Латинэ” полу­
чил две премии - за лучшую музыку Л. Штирбу и за лучшую хореографию
В. Букун. Особо была отмечена игра актеров А. Калестру, Г. Лазаренко, и
А. Декусар.
Основателями Театра им. Эжена Ионеско стали воспитанники щукинско­
го училища выпуска 1985 г., некоторое время работавшие в театре “Лучафэ-
рул”. Новый театр заявил о своем рождении 11 сентября 1991 г. спектаклем
“В ожидании Годо”, поставленном П. Вуткэрэу и М. Фусу. Спектакль “Лысая
певица Э. Ионеско в постановке И. Вуткэрэу продолжил взятый театром курс
в направлении театра абсурда. Спектакль имел большой зрительский успех и
определил название театра им. Э. Ионеско.
В 1992 г. П. Вуткэрэу осуществил постановку пьесы В. Бутнару “Иосиф
и его любовница по мотивам романа “Иосиф и его братья” Т. Манна. В конце
года состоялась премьера “Чайки” А.П. Чехова в постановке М. Фусу. Спек­
такль о потерянном поколении, губительных конфликтах, мертвящих души
людей, находил живой отклик в зрительном зале.
В 1993 году И. Вуткэрэу совместно с М. Фусу ставит спектакль “Король
умирает” по пьесе Э. Ионеско. В конце того же года П. Вуткэрэу осуществля­
ет постановку “Кирица в провинции” В. Александри, в которой использова­
лись отдельные приемы театра абсурда. В постановке “Ревизора” Н. Гоголя
срествами острого гротеска П. Вуткэрэу создает едкую сатиру на современ­
ное молдавское чиновничество. В спектакле “Волки и овцы” А. Островского
П. Вуткэрэу вскрывает сущность новой генерации хищников. Заметное место
в репертуаре театра занимают спектакли по пьесам М. Вишниека в поста­
новке П. Вуткэрэу - “Голоса в ослепляющем свете” и “Малинерия Чехова”.
Значительным событием в театральной жизни была постановка П. Вуткэрэу
“Елизаветы I” П. Фостера в жанре трагифарса. В. Шекспир на сцене театра
им. Ионеско был представлен двумя спектаклями: красочным, экзотическим
театральным представлением “Сон в летнюю ночь” в постановке Н. Вуткэ­
рэу и сюрреалистическим спектаклем “Гамлет” в режиссерском решении
И. Сандару.
Острейшие проблемы современности побудили В. Дручека поставить
пьесу молдавского писателя Д. Круду “Потерянные люди” о нелегальной
миграции. Стремление любой ценой выехать на Запад, чтобы выжить, ма­
териально поддержать свои семьи, оборачивается развалом семей, потерей
детей, моральной деградацией. Утраченные критерии нравственности рушат
человеческие судьбы.
Театр “Сатирикус” им. И.Л. Караджале начался с одноименной коме­
дийной труппы, образованной в 1990 г. Александром Греку при Молдавской
филармонии. Название театра возникло под влиянием московского театра
“Сатирикон”, в котором А. Греку проходил стажировку. Его дебютом стал
спектакль “Что наша жизнь?” по одноименной пьесе А. Арканова. Погрузив
действо спектакля в атмосферу захлестнувших в то время всю страну диско­
тек с их мрачными помещениями, дьявольскими мельканиями разноцветных
лампочек, с оглушительно ревущей музыкой, устами и поступками исполни­
телей спектакля А. Греку задавал себе и зрителям вечные вопросы: “Что есть
человек и общество, народ и власть, судьба и воля?”
482
 6 ноября 1991г. фарсом в стиле рока “Моцок” труппа “Сатирикус” заявила
о себе как о самостоятельном муниципальном театре. Совместно с И. Диви-
зой А. Греку сочинил по мотивам произведений Г. Уреке, Б.П. Хашдеу, К. Не-
груцци, В. Александри, сценарий синкретического художественного действа,
органично сочетающего технику речи с пением, искусство перевоплощения -
с пластикой и танцем.
В музыкально-пластической сатире “Геркулес и Авгиевы конюшни” по
пьесе Ф. Дюрренмата язвительно высмеивались парламентарии, дорвавшие­
ся до власти. В “Треугольнике греха” актеры решили доставить удовольствие
себе и зрителям, весело посмеяться над человеческими слабостями.
В спектакле “Комедиант” по пьесе М. Булгакова “Кабала святош” и его
роману “Жизнь господина де Мольера” А. Греку поворачивает тему любов­
ного треугольника его оборотной трагической стороной, предопределенной
Судьбой, Роком. Судьба великого комедиографа Мольера, неразрывно связан­
ная с королевской властью, обречена на взлеты и падения, возвеличивание
и унижения. На основе загадочного романа Л. Ребрену “Гулендра” А. Греку
создал мюзикл, в котором раскрываются противоречивые характеры и губи­
тельная сила человеческих страстей. В спектакле “Метаморфозы” по мотивам
новелл Овидия, поставленном А. Греку совместно с балетмейстером В. Тан-
мошаном на музыку фолк-трио “Тритон” через образ художника А. Греку пы­
тается приблизиться к раскрытию тайны творчества.
Особое место в репертуаре театра занимает спектакль “Мастер и Марга­
рита” по одноименному роману М. Булгакова, где быт перемежается с фило­
софскими обобщениями о сущности бытия, как бы подводившими итог деся­
тилетним напряженным поискам А. Греку смысла.
Начало третьего тысячелетия А. Греку отметил спектаклем “Кармен”. От­
правной точкой для его постановки стал эпиграф Паллади, предпосланный
П. Мериме своей новелле: “Всякая женщина - зло; но дважды бывает хо­
рошей: или на ложе любви, или на смертном одре”. А. Греку с помощью
В. Танмошана раскрывал образ Кармен (И. Русу) в пластике танца, сопро­
вождавшего то ее соблазняющую речь, то ее дерзости. В репертуаре театра
пьесы И.Л. Караджане “Потерянное письмо”, “В дни карнавала”, “Напасть”,
“Бурная ночь”. Значительное внимание театр уделяет постановкам пьес со­
временных молдавских драматургов: Н. Есиненку, К. Кеяну, и др.

ХОРЕОГРАФИЯ

В молдавском народном танце и сегодня ощущается первозданность древ­

нейших круговых плясов и классическое совершенство форм античной хо­
реографии. На схожесть молдавских танцев с античными обратил внимание
балетный критик В. Ивинг. “Вы увидите на краснофигурных амфорах людей,
которые пляшут друг перед другом. Как молдаване, они прыгают навстречу
партнеру, сильно припав на одну ногу, отбросив назад другую, широко раз­
махнув руки и согнув вперед корпус, либо же обходят в пляске друг вокруг
друга, высоко вскидывая колени. А тяжелые прыжки на месте с поджатыми
ногами, сопровождаемые возгласами “у-ха!” - разве не воскрешают воспоми­
нания о спартанской диподии, о которой говорит Аристофан в своей “Лиси-
страте” ...“По своему характеру они (молдавские танцы. - Э.К.) принадлежат
к разряду прыжковых. Прыжки с одной ноги на другую, подскоки с двух ног
обильно вплетаются в танец. Руки то широко разводятся в сторону, то разом
подаются вперед. Весь танец легкий, скачущий, как тот, что описал некогда
Аристофан, говоря о священных плясках лаконских девушек” (Ивинг, 1940).
Наглядный пример схожести молдавских танцев с античными - молдав­
ская хора, название которой произошло от греческого %ороо. Старинное по­
нятие молдавской хоры имело много общего с греческим %ороа. Оно также
означало не только определенный вид танца кругового характера, но и все
действо. Как правило, этот танец сопровождался пением, что было особенно
характерно для женских хор. Однако самая форма замкнутого круга еще более
древняя. Как свидетельствуют археологические и этнографические данные,
круговые танцы, которым придавался особый символический смысл, испол­
нялись на территории Молдавии, как и всей Евразии, еще в эпоху неолита.
Хора, близкая к сегодняшней, сложилась в период формирования мол­
давской народности. Первое описание молдавской хоры дает Д. Кантемир:
“У молдаван характер танцев совсем иной, чем у других народов, ибо тан­
цуют они не по двое или четверо, как у французов и поляков, но в танцах
принимают участие сразу много лиц, образуя круг или длинный ряд... Когда
все, взявшись за руки, пляшут в кругу, двигаясь мерным и стройным шагом
справа налево, то такой танец называется хора” {Кантемир, 1973).
В мелодии хоры нет определенного конца, ее продолжительность зави­
сит от изобретательности и выносливости танцующих. Существует множе­
ство самых различных вариантов танца. Хора может называться по месту ее
создания - “Хора де ла Бэлц” (“Хора из Бельц”), по имени лица или собы­
тия, в честь которого она исполняется - “Хора миресей” (“Хора невесты”),
“Хора Еленуцей” (“Хора Еленуцы”), “Хора нунций” (“Свадебная хора”) и т.д.
Иногда слово хора опускается и танец называется просто “Оица” (“Овечка”),
“Нунтяска” (“Свадебная”), “Флоричика” (“Цветочек”), “Кошеру” (“Хлев”)
и т.д.
Литературные источники содержат описания наиболее популярных на­
родных танцев типа хоры. “Известен танец хора, - писал К. Негруци, - в ко­
тором поется про Еленуцу - красавицу” {Негруци, 1956а).
Другая хора, сопровождавшаяся пением, - “Мититика” - еще в первые
десятилетия XIX в. оставалась любимым народным танцем. В воспоминани­
ях об А.С. Пушкине, отбывавшем ссылку в Молдавии, В. Горчаков писал, что
поэта “занимала и “Мититика” - пляска с пением” (Московские ведомости,
1858). Другой современник Пушкина Ф. Вигель отмечал, что “Мититика” -
это круговой танец, одинаково популярный во всех слоях общества {Вигель,
1865). В начале XIX в. “Мититику” танцевали в Кишиневе на балах.
Однако с изменением экономических и социальных условий, а вместе
с ними и ритма жизни, танец в сопровождении пения постепенно исчезает.
Иным становится и понятие хора. Теперь во многих районах Молдавии под
хорой подразумевается лишь особый вид кругового танца, в котором танцую­
щие держатся за руки.
Уже в первой половине XIX в. понятию хора, в самом общем его смысле,
приходит на смену понятие жок. Слово жок произошло от латинского /осия
(игра, забава). В молдавском языке оно также обозначает танец, пляску. При
этом оно часто уточняется вторым словом, например, “Жок бэтрынеск” (“Ста­
ринный танец”), “Жок глумеск” (“Шуточный танец”). В широком значении
484
жок - целое танцевальное явление, народное гуляние, которое устраивалось в
каждом селе на определенном месте - на площади, в поле, у мельницы, около
клуба (раньше - около корчмы) и т.д.
Всех, когда-либо посещавших Молдавию, поражало на жоках дивное со­
четание музыки, поэзии и танца. С танцами были связаны юмористические
и сатирические импровизированные стихи (стригэтуръ). Вначале это были
рифмованные строчки, в которых подавалась команда начать следующую фи­
гуру танца. Позднее они развились в своеобразную устную народную поэ­
зию. В них высмеивались и бичевались жадные попы, дьячки, богачи, лодыри
и пьяницы, подбадривались танцующие, с мягким юмором рассказывалось о
влюбленных.
Молдавские фольклорные танцы можно разделить на обрядовые и быто­
вые. В старину исполнение обрядовых танцев приурочивалось к религиоз­
ным праздникам или определенным датам сельскохозяйственного календаря,
встрече Нового года. Многие из них забыты. А сохранившиеся исполняются
как бытовые или сценические. К таким танцам относятся, например, “Кэ­
лушари”, “Капра” (“Коза”), “Кэлуцул” (“Лошадка”), свадебные танцы “Ост-
ропэцул”, “Зестря” (“Приданое”), “Хора маре” (“Большая хора”), или “Жок
маре” (“Большой жок”), “Сырба нунций” (“Свадебная сырба”).
Особое магическое значение придавалось в XVIII - начале XIX в. танцам
“Кэлушари”, исполнявшимся в течение десяти дней между пасхой и троицей.
Дмитрий Кантемир дает их подробное описание {Кантемир, 1973).
Все исследователи и путешественники, когда-либо видевшие танцы “Кэ­
лушари”, обязательно отмечали в них некую таинственность, которая выра­
жалась либо в том, что танцующие говорили женскими голосами и закрывали
лица белыми платками, как описано у Кантемира, либо в большинстве случа­
ев в том, что среди них был один “немой”, не имевший права подавать голос
на протяжении всего танца.
Танцы до момента их исполнения держались в строгом секрете. Кэлу-
шарам приписывали обладание особой силой, которая якобы помогала им в
танцах и даже в лечении самых тяжелых болезней.
Другим обязательным моментом являлись битвы, сражения кэлушаров.
Иногда это была борьба между двумя группами, в других случаях имитирова­
лось сражение за воображаемую крепость. Чаще всего кэлушари танцевали с
длинными палками, иногда украшенными разноцветными ленточками и пла­
точками. В большинстве случаев обязательным элементом их одежды были
перекрещенные через плечи ремни, покрытые металлическими бляшками и
бубенцами. Сбоку висела сабля, свою одежду и головной убор они украшали
цветами и перьями павлина.
Специальной технической подготовки требовали и новогодние танцы
“Капра” (“Коза”), и “Кэлуцул” (“Лошадка”), в которых жили традиции ста­
ринной молдавской народной хореографии, достигшей высокого уровня раз­
вития в искусстве мэскэричей (скоморохов).
В середине XIX в. в селах Молдавии были известны также танцы “Пен-
тру кынепа” (“Для конопли”), в которых, для того чтобы конопля росла вы­
соко, юноши вытягивали вверх руки девушек. Исполнялись также танцы
“Пентру вин” (“Для вина”), в которых танцоры высоко прыгали. “Пентру ой”
(“Для овец”), “Пентру пэпушой” (“Для кукурузы”) и другие {Бессараб, 1846).
485
 Уже к началу XX в. число обрядовых танцев значительно сокращается.
Но их лексический фонд и образный строй не исчезают. В различных вари­
антах и видоизмененных формах они входят в танцы бытовые, обновляя их
новыми сюжетами и движениями.
Бытовые танцы условно можно разделить на бессюжетные и сюжетные. В
бессюжетных танцах - к ним, в частности, относятся такие популярные, как
“Хора”, “Сырба”, “Молдовеняска”, “Бэтута”, “Брыул” “Булгэряска” “Ынвер-
тита” и другие - нет фабулы, но в них с наибольшей силой выражена эмоцио­
нальная энергия молдавского народа.
Сюжетные танцы подразделяются на тематические группы: трудовые:
“Поама” (“Виноград”), “Сфредэлушул” (“Буравчик”), “Тэбэкэряска” (“Танец
дубильщиков кож”), “Сысыякул” (“Сарай для кукурузы”), “Коаса” (“Коса”),
“Жокул ферарилор” (“Танец кузнецов”); героические: “Хайдучаска” (“Танец
гайдуков”), “Войничаска” (“Танец богатырей”), “Арнэутул” (“Танец арнау­
тов”); посвященные женщине: “Параскица”, “Цэрэнкуца” (“Крестьяночка”),
“Иленуца”, “Мититика” (“Маленькая”); явлениям природы: “Вынтул” (“Ве­
тер”), “Фулжерул” (“Молния”); цветам и растениям: “Гиочелул” (“Подснеж­
ник”), “Трандафирул” (“Роза”), “Лилиякул” (“Сирень”); животным и птицам:
“Оицэ” (“Овечка”), “Раца” (“Утка”), сатирические: “Кирияк”, “Шолтику”
(“Проказник”).
Сравнительная устойчивость рисунков молдавских танцев позволяет раз­
делить их на четыре основные группы: 1) танцы типа хоры - круговые, в ко­
торых танцующие держат друг друга за кисти рук или плечи; 2) основным ри­
сунком танцев типа брыул является линия, полукруг, танцующие держат друг
друга за пояса или плечи; 3) танец типа ынвыртиты исполняется парами
или небольшими группами (юноша и две девушки или наоборот); 4) танцам
смешанного типа свойственны рисунки трех предыдущих групп.
В трудные послевоенные годы популярность жизнеутверждающей мол­
давской народной музыки и танца росла с каждым днем. Повсеместно возни­
кали самодеятельные танцевальные коллективы. Проиллюстрируем состоя­
ние танцевального искусства в советской и постсоветской Молдове историей
развития наиболее значимых хореографических коллективов республики.
В 1945 г., вскоре после окончания Великой Отечественной войны, был
создан первый профессиональный танцевальный Ансамбль народного танца
МССР. Его первыми руководителями были Л. Зальцман и Л. Леонарди. Кон­
цертные программы ансамбля составляли подлинные фольклорные танцы:
“Хора”, “Поама” “Бэтута”, “Чобэнаш”, “Коаса”, “Раца” и др. Танцы испол­
нялись в сопровождении оркестра народных музыкантов, игравших исклю­
чительно по слуху. И хотя уровень сценической, танцевальной, музыкальной
культуры был еще недостаточно высоким, а постановки примитивнми, вы­
ступления ансамбля пользовались большим успехом у зрителей.
Резко изменилась творческая судьба ансамбля в конце 1948 г., когда его
возглавил талантливый балетмейстер Н. Болотов. Из балетных театров и ан­
самблей народного танца РСФСР и УССР были приглашены талантливые
молодые танцовщики. Воспитанники русской хореографической школы, они
принесли с собой культуру танца, знания и опыт. Во время многочисленных
поездок по селам Н. Болотов скрупулезно изучал фольклорные танцы, а на
их основе создал великолепные сценические образцы народного танца, отме­
ченные обобщенной хореографической образностью.
486
 Изучение молдавского фольклора в разных регионах республики Н. Бо­
лотов совмещал с поисками народных талантов. Одной из лучших постано­
вок стала “Тэбэкэряска” (“Танец дубильщиков кож”), созданная на основе
фольклорного материала села Джурджулешты Вулканештского района. Кра­
сота этого танца была в его удивительной простоте, естественном следова­
нии законам молдавского хореографического фольклора в его сценической
интерпретации. В золотой репертуарный фонд вошла и “Молдовеняска”, ко­
торая на протяжении десятилетий с некоторыми изменениями, внесенными
В. Курбетом, остается коронным номером концертной программы. В дуэтах
“Ла вие” (“На винограднике”), и “Марица”, отличавшихся мягким юмором,
актерской выразительностью исполнителей, в ансамбле появились новые вы­
сокохудожественные образцы хореографических миниатюр.
С конца 1954 г. до середины 1955 г. Ансамблем народного танца МССР
руководил талантливый балетмейстер Т. Израилев, обогативший его реперту­
ар танцами народов СССР. В концертной программе ансамбля появились да­
гестанская лезгинка “Три друга”, туркменский танец “Наездники”, “Русская
пляска”. Сменивший Т. Израилева И. Слуцкер особое внимание придавал по­
становкам больших танцевальных сюит. Среди них выделялись “Сестры”, и
“Бессарабская веснянка”, посвященные дружбе народов СССР и молдавско-
украинским связям.
Формированию эстетической направленности, профессиональному росту
ансамбля способствовал контакт с первооткрывателями новых форм народ­
ного сценического танца и средств пластической выразительности в вопло­
щении современной тематики - И. Моисеевым, Л. Якобсоном, В. Варко-
вицким. Работы этих мастеров навсегда останутся эталоном театрализации
молдавского фольклорного танца, великолепными образцами хореографиче­
ских миниатюр, созданных на темы народного творчества. “Жок” и “Веселый
Пэкалэ” И. Моисеева, “Сватанье”, “Кумушки”, “Капризная девчонка”, “Бадя
Маковей” Л. Якобсона, “По дороге в Кишинев” и “Котовцы” В. Варковицкого
в течение многих лет не только украшали репертуар ансамбля, но и определя­
ли его творческое лицо.
Многие годы репертуар ансамбля украшали “Украинская сюита” В. Врон­
ского, хореографическая картинка “Зимушка” В. Варковицкого, “Гуцульский
танец” И. Моисеева “Русская сюита” П. Петербургского, “Русская сюита”
А. Шостака, “Русская сюита” А. Климова, две русские сюиты В. Михайлова.
Успешно исполняли артисты ансамбля польские, албанские, китайские, мон­
гольские, чешские танцы.
В 1958 г. ансамбль народного танца МССР получил название “Жок”.
В том же году его руководителем стал В. Курбет. Сын сельского музыканта,
он с детства вместе с отцом играл в тарафе на народных празднествах и гу­
ляньях. Прекрасное знание музыкального и танцевального фольклора позво­
лило ему создать ряд оригинальных народно-сценических танцев, возродить
в ансамбле традиции постановок первозданных хореографических образцов.
Танец “Жокул ферарилор” (“Танец кузнецов”) покорил городских зрителей
ставшей уже экзотикой красотой крестьянского танца. Одновременно В. Кур­
бет поставил мужской танец “Бэтута”, а затем вскоре женский танец “Хора
фетелор” (“Хора девушек”). Несколько позднее новым вариантом женского
лирического танца стали “Крэицеле” (“Красавицы”).
487
 С конца 1950-х до конца 1960-х годов значительное место в репертуа­
ре ансамбля занимали постановки румынских балетмейстеров: А. Сэуцяну -
“Танец Оашского края”, Г. Бачу - “Брыул”, ’’Сюита танцев Мунтении”, “Бар-
бункул”, венгерских хореографов Ш. Нэппа и Д. Летай, поставивших вен­
герские танцевальные сюиты. В начале XXI века репертуар ансамбля “Жок”
обогатился новой постановкой румынского хореографа Г. Ватаманюка “Буко­
винская сюита”.
Сохранявшиеся многие годы традиции исполнения танцев разных наро­
дов не только вносили разнообразие в концертные программы, но и помогали
артистам осваивать различные танцевальные стили хореографического ис­
кусства. Опосредствованно они способствовали обогащению и молдавского
сценического танца. Самыми яркими примерами могут служить “Кэлушари”,
“Мэрунцика”, “Карпаты”, “Ликуй, Молдова!” поставленные под влиянием
В. Курбетом румынских танцев. Не ушел в прошлое и опыт постановок боль­
ших хореографических сюит, среди которых можно отметить сюиту “Буку-
рия”, которая посвящалась виноградарям, “Гайдучаска”, “Виоара” (“Скрип­
ка”), “Легенда о Мэрцишоре”. В яркой современной театрализованной форме
ожил старинный обряд “Дрэгайка”, в одноименной хореографической компо­
зиции “Молдавская свадьба” возник поэтически обобщенный образ молдав­
ской свадьбы, сконцентрировавшей в себе многие элементы народного те­
атра. Артисты ансамбля великолепно читают стихи, в которых приглашают
гостей на свадьбу, прославляют жениха и невесту. И конечно танцуют. Лири­
ческая женская хора, раскрывающая душевное состояние невесты, прощаю­
щейся с родительским домом и вступающей в новую жизнь, сменяется темпе­
раментными, веселыми танцами всех гостей. Пары, линии, отдельные группы
танцующих сливаются в огромные круги, стремительные вращения которых
несут в себе энергию молодости, вечного обновления жизни. На долгие годы
вошла в репертуар ансамбля “Танцевальная сюита бессарабских цыган”.
В 1949 году на базе самодеятельного оркестра народных инструментов
Республиканского Дома народного творчества, музыканты которого по ста­
ринной лэутарской традиции играли на многих инструментах в основном по
слуху, формируется оркестр народной музыки Молдавской филармонии. В
1957 году оркестр получил название “Флуераш”. Его состав пополнился про­
фессиональными музыкантами. Хотя основу концертных программ оркестра
составляла инструментальная и вокальная музыка, с первых же лет их замет­
но разнообразили выступления танцевальной группы. В конце 1950-х годов
во “Флуераше” танцевала всего одна пара, которая исполняла “Хангу с при­
баутками”, “Свадебный подарок”, “Сырбу” и другие дуэты, основанные на
молдавском народном танце. В 1960-е годы сформировалась хореографиче­
ская группа под руководством П. Андрейченко. Она состояла всего из двадца­
ти артистов, но их живые, непосредственные, яркие выступления органично
дополняли программы прославленного оркестра. Танцевальная программа
обогатилась новыми номерами: “Чобэнаш”, “Украинский танец”. “Кодреняс-
ка”, отличавшаяся разнообразием ритмов и движений, сразу же полюбилась
исполнителям и зрителям и вскоре вошла в репертуар многих других коллек­
тивов. Успехом пользовались и хореографические картинки “Что за парень
Аурел?” “Танец огня”, “Опять весна”, “Поджигатель”, “Иван Турбинка”.
В оригинальных обработках предстали фольклорные танцы “Жокул
цопэит” (“Танец с подпрыгиваниями”), “Дансул кошер ил ор ши хангул”
488
(“Танец, имитирующий построение амбара для хранения кукурузы, и хан-
гул”) в хореографии И. Негарэ. Балетмейстер Б. Филипчук создает новые
хореографически композиции. В сюжетной картинке “Круг богатырей” про­
славляется мужество молдавских воинов, в хореографической композиции
“Весенние мотивы”, в которой, хотя и не было конкретного сюжета, через
весь танец проходит тема весеннего обновления природы. Кроме того в про­
грамму ансамбля входят “Русский танец”, созданный на фольклорном мате­
риале Ярославской области.
С приходом во “Флуераш” балетмейстера В. Танмошана в концертную
программу вошли “Игры чабанов” - шуточный сюжетный танец, построен­
ный на различных проделках и розыгрышах пастухов друг над другом, де­
монстрации ловкости, находчивости, танцевального мастерства. В “Хоре де
ла суд” (“Хоре с юга”) на основе нескольких простых движений фольклор­
ного танца создана интересная хореографическая композиция. Обогатил про­
грамму новыми танцами балетмейстер К. Шеремет. “Хора сатулуй” (“Сель­
ская хора”), “Полка” и “Болгарский танец” не покидают подмостков сцены.
С 2000 г. танцевальную группу возглавляет Н. Лукьян. Он бережно сохраняет
танцевальные номера своих предшественников.
Приглашенный румынский хореограф Г. Бачу внес в танцевальную палит­
ру хореографической группы особые краски танцевальных стилей Оашского
края в “Оашском танце” и Трансильвании в “Танце Кодр”. Хореографическая
группа “Флуераша”, состоящая из восемнадцати человек, успешно выступа­
ет не только со своим оркестром, но и с оркестрами “Лэутары” и “Мугурел”.
Большая и разнообразная программа позволяет ей давать и самостоятельные
концерты.
Самодеятельный ансамбль “Извораш” (“Источник”) за последние десять
лет под руководством А. Арбаджи вырос в профессиональный ансамбль му­
зыки и танца. Основу его репертуара составляют музыка и танцы южных рай­
онов республики. В его репертуаре “Хора села Манта”, “Хора села Слободзея
Маре”, “Гилабауа”, “Кэлушари”, “Сырба”, “Бэтута”, “Кэлуцул” (“Лошадка”),
“Цыганский танец”.
В Молдавии сотни ансамблей народного танца. В каждом городе и селе
есть свои знаменитые танцоры. Но есть коллективы, которые на протяжении
многих лет пользуются широкой популярностью не только в республике, но
и за ее пределами. В их числе кишиневские ансамбли - “Веселия”, “Мэрци-
шор”, “Молдовеняска”.
Ансамбль музыки и танца“ Веселия” был создан в 1955 г. при клубе тре­
ста Монолитстрой. Под руководством В. Будеева с конца 1970-х годов “Весе­
лию” возглавляет Г. Иванов. Врач по образованию, он и в хореографии смог
достичь завидных высот профессионализма, а главное, продолжить в коллек­
тиве традицию воспитания в самодеятельных артистах безграничной любви
к танцу. В репертуаре Ансамбля бережно сохраняются танцы, поставленные
тридцать лет тому назад, и появляются новые. Зажигательный темперамент
хореографа и танцовщиков захватывает зрителей с первых движений “Хоры
сатулуй” (“Сельской хоры”), “Буджакской сюиты” с ее разнохарактерными
болгарскими, гагаузскими, молдавскими танцами Катульского, Кантеми­
ровскою районов и города Рени. В числе танцев других народов - русский
“Перепляс”, украинский “Гопак”, “Цыганский танец”. Нежность, природная
скромность, темперамент молдавской женщины раскрываются в “Хоре фете-
489
лор”. Актерское мастерство танцоров приобретается, развивается и шлифу­
ется в хореографических миниатюрах “Кумушки”, “По дороге в Кишинев”,
“Баба мя” (“Моя баба”). В постановке хореографической картинки “Случай
из медицинской практики” разыгрываются невероятные приключения неза­
дачливых медиков. Украшают концертные программы ансамбля и лирико-ко­
медийные хореографические картинки “Сватовство” и “О любви”. Визитной
карточкой ансамбля стала музыкально-хореографическая композиция “Весе­
лия”, исполняющаяся в сопровождении пения и тарафа.
В 1957 г. при Доме молодежи под руководством Г. Форцу и Д. Танмо-
шана был создан ансамбль музыки и танца “Мэрцишор”. Однако Г. Форцу
вскоре покинул коллектив. Ансамбль отличал широкий творческий диапа­
зон. Чисто по-русски исполнялась “Русская пляска”, лихо, с чувством сти­
ля - “Украинская сюита”, в “Кадынже” передавался подлинно гагаузский ха­
рактер. Программу ансамбля украшали легкая, словно летевшая над землей
“Молдавская полька”, четкая, точная по исполнению атлетических движений
“Спортивная сюита”. Праздничная танцевальная сюита “Мэрцишор” многие
годы достойно завершала концертные программы. В то же время об ансамбле
“Мэрцишор” можно было говорить как о своеобразном театре танца, в ко­
тором средствами пластики, хореографии, пантомимы создавались разнооб­
разные человеческие типы и характеры, воспроизводились почти фантасти­
ческие ситуации. С конца 1990-х годов “Мэрцимор” возглавляет А. Магдыл.
Основу репертуара составляют стилизованные молдавские бессюжетные
танцы: “Кэлушари”, “Хора де ла Прут”, “Чуляндра”, “Молдавская полька”,
“Бэтута”.
Созданная в 1974 г. под руководством Р. Пысой и Н. Тараканова “Мол­
довеняска” быстро осваивала большой и разнообразный репертуар. В ее ра­
боте принимали участие известные балетмейстеры. Б. Эйфман осуществил
постановку хореографической баллады “Ион Солтыс, или Соль земли”, при­
ближавшейся по своей композиции к одноактному балетному спектаклю.
В хореографии С. Геворкяна зрители увидели “Крепость”, впечатляющую
образами мужественных воинов, техническим мастерством, чувством стиля
армянского танца. Легко и свободно танцовщики “Молдовеняски” исполняли
болгарские и гагаузские танцы. С 1986 г. “Молдовеняску” возглавляют Р. и
Ю. Горшковы. Значительное место в репертуаре ансамбля занимают театра­
лизованные молдавские народно-сценические танцы, отличающиеся вирту­
озной техникой, а кроме того, “Цыганский танец”, русский танец “На просто­
рах России”, шуточная хореографическая миниатюра “Ухажеры”.
Из числа кишиневских коллективов, возникших в 1990-е годы, выделяет­
ся ансамбль танца “Молдовица”. Под руководством П. Попы в его репертуар
входят оригинальные слегка стилизованные постановки молдавских танцев,
основанных на автохтонном материале: “Мэрунцика” села Киркань Катуль­
ского района, “Сырба села Цареград” Дрокиевского района, хореографиче­
ская композиция обрядового действа и танца “Кэлушари”, “Кадыняска” и
“Жок маре” юга Молдовы. Интересен женский танец типа бэтуты румынско­
го села Крихалма Трансильвании.
Пятидесятилетний юбилей отпраздновал ансамбль музыки и танца “Вын-
тулец” города Бельцы. Многие годы им руководил И. Негарэ, затем его сме­
нил И. Унгуряну. С 2000 г. “Вынтулец” возглавляет И. Чиримпей. Ансамбль
успешно танцует “Болгарскую сюиту”, “Цыганскую сюиту”, “Венгерский та­
490
нец”. Основу репертуара составляют молдавские танцы: “Тропоцика”, “Ка­
мерун”, “Хангул”, “Хора де сорботоаре”, “Брыул”, “Арканул”, “Кэлушари”,
“Корэгяска”.
В 1973 г. В. Топор создал в городе Сороки ансамбль музыки и танца “Ни-
стрений”. С первых дней репертуар ансамбля состоял из танцев разных на­
родов. Фольклорные, эффектно стилизованные молдавские танцы “Шкьопэ-
цика” (“Танец с прихрамыванием”), “Крэицеле” “Бэтута” сменялись русской
“Метелицей” и “Барыней”, украинским танцем “Девичьи узоры”, болгарским
“Хоро”. Особое место в концертных программах занимала большая сюжетная
композиция “Хвала рукам, что пахнут хлебом”, в которой средствами танца
и пантомимы рассказывалось о том, как сеют хлеб, как он растет, как празд­
нуют сбор богатого урожая. С 2000 г. “Нистрений” возглавляет воспитанница
В. Топора Н. Горпин. В основе репертуара остались танцы, поставленные
В. Топором, подвергнутые, однако, некоторой стилизации в соответствии с
новыми ритмами времени.
С 1947 г. в Оргееве был создан танцевальный коллектив. В 1960 г. на его
основе был создан ансамбль “Кодру”. С 1976 г. его возглавляет Ф. Солтан.
В репертуар ансамбля входят оригинальные народно-сценические танцы
разных районов республики: “Хора и сырба”, “Фоарфечеле”, (“Ножницы”),
“Шаерул де ла Миток (“Шаер села Миток”), “Бэтута села Слободзея” “Хост-
ропэц”, шуточная “Шкьопэцика”, веселый, темпераментный “Хангул котеле-
нилор” (“Хангу села Котяла”). Интересны сценические варианты обрядовых
танцев: “Зестря”, “Жок де нунтэ” (“Свадебный танец”) “Кэлуцул” (“Лошад­
ка”), “Кэрэшэлул”, дуэтный танец “Жок де дой”. Успехом пользуется в испол­
нении ансамбля “Кодру” “Болгарская сюита” и “Русский танец”.
Постановки оригинальных танцев на подлинном фольклорном материале
осуществлялись в ансамбле танца “Флоричика”, созданном в 1960 г. Н. Лу-
товым. Большую часть его репертуара составляют молдавские танцы, среди
которых наибольший интерес представляли “Сырба дин Ченак” (“Сырба села
Ченак”), “Титерезул” (“Юла”), “Моришка” (“Мельница”), женский танец
“Гиочел” (“Подснежник”), сюжетные танцы “Чобэняска” (“Танец пастухов”),
“По дороге в Кишинев”. Репертуар коллектива обогащается фольклорными
танцами Резинского района (“Грэдиштянка” и “Подоймянка”), северных рай­
онов республики - “Бэсмэлуца” (“Платочек”), “Бэецяска” (“Мальчишеский”),
“Кэлуций” (“Лошадки”). Украшала концертную программу и хореографиче­
ская картинка “Пэкалэ и Тындалэ”. Лучшие постановки ансамбля перенима­
ются многими самодеятельными коллективами. С 1998 г. “Флоричикой” ру­
ководит И. Швец.
В начале XXI в. в городе Криуляны сформировался ансамбль танца “Ло-
зиоара” (“Лозинка”) под руководством Н. Корецкой. Ансамбль исполняет сти­
лизованные молдавские народные танцы “Цэрэнлака”, “Хора ку алтэ фатэ”
(“Хора с другой девушкой”, “Коаса (“Коса”), а также сюиты из украинских,
цыганских и русских танцев.
В исполнении фольклорного ансамбля города Дрокия “Дрокиений”, руко­
водимого Ю. Чернеем, зрители знакомятся с автохтонными танцами “Полка”
и “Сырба”, “Фоарфечеле” (“Ножницы”), “Чуру” (“Сито”), имитирующего в
стремительных перемещениях движущихся кругов просеивание крупы или
муки.
491
 Особую художественную, ценность представляют танцы сельских фольк­
лорных коллективов. Более тридцати лет существует в селе Слободзея-Маре
Катульского района ансамбль “Ватра хорелор” (“У истоков хоры) под руко­
водством Н. Константина.
В хореографической картинке “Вэ пофтим ла хорэ’н сат” (“Приглашаем
на хору села”) ожили не только ритмы и движения молдавского фольклорного
танца, но и яркие характеры народных танцоров и музыкантов-импровиза-
торов, демонстрировавших виртуозную технику танца. Первозданная красо­
та отличает и другие танцы этого коллектива: “Хора дела Слободзея-Маре”,
“Брыу”, “Хора и сырба”.
В Каушанском районе привлекают внимание два фольклорных коллек­
тива. Так, ансамбль “Акуений” из села Чуфлешть под руководством Е. Наку
названный по старому имени села, исполняет танцы своего села, подверг­
нутые минимальной стилизации. Ансамбль “Ватра” (“Истоки”) села Копан-
ка под руководством Н. Возилну дополняет своеобразием ритмов и движе­
ний хореографическую палитру фольклорных танцев. Сельские и семейные
празднества украшают “Хора веселэ” (“Веселая хора”), “Шаерул”, “Полка
дин бэтрынь” (“Старинная полька”), новогодний обрядовый танец “Кэпри-
ца” (“Козочка”) и др.
Хореография села Рэчула Кэлэрашского района оживает в танцах народ­
ного коллектива “Ренаштера” (Возрождение) под руководством Н. Шпатаков-
ского.
Ансамбль “Лия” села Абаклия района Басарабяска исполняет чисто
фольклорные, не стилизованные танцы, в том числе обрядовые.
Среди коллективов, исполняющих старинные фольклорные танцы Теле-
нештьского района, стоит отметить ансамбль села Инешть “Фрунза нукулуй”
(“Лист орешника”) под руководством 3. Дики и ансамбль “Флоричика” села
Богзешть по руководством С. Черполева.
Хореографическое искусство в самых различных видах и формах на про­
тяжении столетий отражало в художественных образах внутренние процес­
сы формирования, становления и развития молдавского народа. Сложный,
противоречивый путь развития Молдавии запечатлелся в разнообразии лек­
сики ритмических образований танцевальных текстов и в музыкальной об­
разности.

КИНО
Без преувеличения можно сказать, что молдавский кинематограф как яв­
ление немыслим без того участия, которое принял в нем кинематограф Рос­
сии. Если уподобить молдавское кино в его недавней истории храму, то ряд
кинематографических деятелей России - актеров, режиссеров, операторов,
административных работников - справедливо можно было бы назвать его
первыми и главными донаторами.
Не может быть никаких сомнений, что храм молдавского киноискусства,
получивший свое признание и достойную оценку как в пределах всего Со­
ветского Союза, так и за его рубежами, характеризовался явно выраженным
национальным своеобразием. Как и все значительные создания, он был не­
повторим и потому интересен и ценим в разных краях и специалистами и
рядовыми кинозрителями. Но тем важнее осознать ту существенную роль,
4 92
какую сыграло российское донаторство в истории рождения этого стройного
и самобытного храма. В чем же это конкретно проявилось?
Во-первых, в обеспечении материально-технической базы создававше­
гося молдавского кинематографа. Одна из самых молодых советских рес­
публик, Молдова никогда прежде не знала собственного кинопроизводства
и не располагала научно-техническими и организационно-производствен­
ными возможностями для его налаживания. Можно считать, что рождение
молдавского кино произошло в 1952 г., когда согласно приказу Министер­
ства кинематографии СССР была создана Кишиневская студия хроникально­
документальных фильмов. Весь необходимый комплекс кинооборудования,
без которого немыслимо появление экранного искусства, был обеспечен
Москвой.
Второе, на что нельзя не обратить внимания, - донаторство, так сказать,
“живым человеческим материалом” - кинопрофессионалами, каковых в рес­
публике пока не было. Еще когда с освобождением Кишинева от гитлеровцев
в 1944 г. здесь возобновил работу созданный до войны кинокорреспондент­
ский пункт от Центральной студии документальных фильмов. Сюда из Мо­
сквы был прислан на работу кинооператор-режиссер Иван Александрович
Грязнов, всю свою творческую жизнь связавший с Кишиневом, Молдавией,
создавший о ней здесь, на месте не один десяток документальных киносюже­
тов и видовых киноочерков. Он по праву может считаться первейшим среди
зачинателей молдавского кино.
Отметим, что жертвовательство кинопрофессионалами естественно при­
обретало более широкий и планомерный характер в последующем - с созда­
нием Кишиневской студии хроникально-документальных фильмов, а затем
ее преобразование в 1957 г. в Республиканскую студию художественных и
хроникально-документальных фильмов - “Молдова-фильм”. Обеспечение
только еще становящегося молдавского кино необходимыми творческими
кадрами, щедро даримыми Москвой, охватывало основные стороны кине­
матографической деятельности. По специальному направлению после окон­
чания Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИКа) в
Кишинев прибывали режиссеры, операторы, кинохудожники, с именами ко­
торых связаны и первые значительные успехи молдавского кино, и многие
последующие страницы в его истории. Одни из них проработали здесь свои
наиболее яркие творческие годы (режиссер Михаил Калик, оператор и ре­
жиссер Вадим Дербенев). Другие навсегда связали свое творчество и жизнь
с молдавским кино (оператор и режиссер Виталий Калашников, Лауреат го­
сударственной премии МССР за постановку фильма “Дмитрий Кантемир”,
операторы Дмитрий Моторный и Вадим Яковлев, художник кино Станислав
Булгаков). Чтобы нагляднее представить вклад упомянутых пришельцев в
развитие молдавского кино, достаточно сослаться на такие, например, филь­
мы как “Атаман кодр”, “Человек идет за солнцем”, “Последний месяц осени”.
Каждый из них - одна их наиболее ярких вех первых же лет деятельности ки­
ностудии “Молдова-фильм”, именно благодаря этим картинам и получившей
широкую известность и признание.
“Атаман кодр” (один из режиссеров-постановщиков - Михаил Калик,
оператор-постановщик Вадим Дербенев) - первая картина с эмблемой “Мол­
дова-фильм”, вышедшая в союзный прокат, первая наша кинолента - участ­
493
ница Всесоюзного кинофестиваля, да еще отмеченная на нем сразу двумя
премиями, в том числе второй премией за лучшую операторскую работу.
“Человек идет за солнцем” - фильм, получивший высочайшую оценку в
Советском Союзе и заслуживший престижный приз ФИПРЕССИ - Междуна­
родной федерации кинопрессы за яркое техническое и художественно-твор­
ческое киноизображение. В его создании приняли участие Михаил Калик,
Вадим Дербенев, Дмитрий Моторный.
При участии В. Дербенева и Д. Моторного создана и картина “Последний
месяц осени” - первое творение студии “Молдова-фильм”, удостоенное че­
сти представлять советское кино на Международном кинофестивале в Кан­
нах (Франция) и получившее там высшую награду - “Гран-при” в номина­
ции фильмов для юношества. Этот фильм представлял советское кино еще
на одном международном кинофестивале в аргентинском городе Маар-дель-
Плато, где получил сразу три награды в разных номинациях, в том числе за
поэтическую кинорежиссуру.
Нет необходимости перечислять десятки других картин студии “Молдова-
фильм”, создавшихся в 1960-1980-е годы, высокий профессиональный уро­
вень которых неразрывно связан с творческим участием мастеров, названных
вначале. Скажем обобщенно: не рожденные молдавской землей, они рука об
руку с собственно национальными кадрами вдохновенно и с полной отдачей
участвовали в создании храма молдавского кино.
В-третьих, непосредственное творческое участие в формировании облика
молдавского кино принимали видные представители российской кинемато­
графии в разовом порядке, в постановке отдельных игровых кинокартин. Так,
Никита Михалков причастен к созданию сценария фильма Василе Паскару
“Риск”, Андрей Тарковский осуществлял художественное руководство ки­
нокартины “Сергей Лазо” (сценарист Георге Маларчук, постановщик - рос­
сийский режиссер Александр Гордон). Свой творческий опыт вкладывали в
создание молдавских кинолент Борис Барнет, Леонид Гайдай, Борис Дуров
и другие режиссеры и сценаристы. Еще очевиднее плодотворность взаимо­
действия и взаимовлияния русской и молдавской культуры в сфере кино про­
является на уровне актерского исполнительства. Как известно, на всем про­
тяжении развития молдавского кино для участия в создании тех или иных
фильмов, для исполнения в них особо значимых ролей весьма часто при­
глашались высококлассные российские актеры. Уже даже далеко не полный
перечень лишь наиболее известных из них не может не произвести сильно­
го впечатления: Николай Мордвинов и Елена Кузьмина, Евгений Лебедев и
Алиса Фрейндлих, Анатолий Папанов и Клара Лучко, Олег Табаков и Майя
Булгакова, Евгений Весник и Ролан Быков, Александр Лазарев и Евгений
Евстигнеев, Александр Збруев и Михаил Боярский... Нетрудно представить
каким огромным количеством неповторимых красок постоянно насыщалось
наше молдавское киноискусство.
Нередко российские артисты приглашались на исполнение централь­
ных, главных ролей, для воплощения национальных молдавских характеров.
И там, где была четкая драматургическая основа и чуткая режиссура, успех
был предопределен. Убедительным примером может служить уже первый из
упомянутых выше фильмов - “Атаман кодр”. Звучный боевой клич главного
экранного героя - Тодора Тобул-тока, огласивший просторы всей советской
страны, был воспринят как жизнеутверждающий глас новорожденного мол­
494
давского кино. Героико-романтический образ предводителя молдавских гай­
дуков был живым и убедительным. Он полюбился миллионам кинозрителей,
многим из которых было и невдомек, что образ этот воплощен русским акте­
ром из Москвы Львом Поляковым.
В высшей мере показателен и другой пример - глубоко человечный, тро­
гательный образ молдавского крестьянина - Отца в киноленте “Последний
месяц осени”. Талантливо выписанный классиком молдавской литературы
Ионом Друцэ, этот образ обрел поразительно проникновенное экранное во­
площение благодаря чуткой режиссуре Вадима Дербенева и неподражаемому
мастерству известнейшего ленинградского актера Евгения Лебедева. Вели­
колепный русский актер донес до зрителей подлинно поэтичную, возвышен­
ную душу мудрого молдавского труженика.
Четвертый момент, который следует непременно обозначить и подчерк­
нуть - это профессиональная и общедуховная подготовка национальных
творческих кадров. Назовем десяток-другой наиболее известных и значимых
фигур молдавского кино: сценаристы и режиссеры Эмиль Лотяну и Вале­
риу Гажиу, Влад Иовицэ и Василе Паскару, Георге Водэ и Василе Брескацу,
Николай Гибу и Валериу Жереги, Якоб Буршу и Роланд Виеру, мастера до­
кументального кино Петря Унгуряну и Влад Друк, Мирча Киструга и Ду-
митру Олэреску, операторы Ион Болбочану и Влад Гуря, кинохудожники Ва­
силе Ковригэ и Филимон Хэмурару, киноведы и кинокритики Виктор Андон
и Анна-Мария Плэмэдялэ. Все они прошли школу русской кинокультуры в
Москве.
Понятно, что традиции национальной культуры преломлялись в творче­
стве наших киносоздателей и сквозь призму русского духовного начала. На­
глядным подтверждением этому может служить и непосредственное обра­
щение к материалу русской культуры. Общепризнанный лидер молдавского
кино Эмиль Лотяну вполне естественно вдохновлялся произведениями Мак­
сима Горького (кинолента “Табор уходит в небо”), и Антона Чехова (“Мой
ласковый и нежный зверь”.).
Наконец, в-пятых, резонно осознать непроходящую общедуховную и
коммуникативно-практическую роль собственно русского слова как основы
российской культуры и как языка межнационального общения. Для кинома-
тографа это особенно важно. Помимо уже обозначенных свыше сфер непо­
средственного воздействия русского слова, важно уяснить, что весь творче­
ский процесс создания произведений экрана и затем их функционирования в
масштабах всей страны предполагал как обязательное условие использование
русского языка. И только в системе общесоюзного проката молдавское кино
могло обеспечить свое существование, свое развитие, свою значимость. Вот
почему мы говорим о нем сегодня, увы, в прошедшем времени, ибо сегодня, в
отличие от музыки, театра, живописи и других искусств, оно лишено возмож­
ности сколько-нибудь успешно продолжать свое бытие в качестве очевидной
и значащей части национальной художественной культуры Молдовы.
 БИБЛИОГРАФ ИЯ

А б р а м о в и ч Е. Композитор Л. Гуров. Кишинев, 1979.

А в а н е с о в Р. Об очередных задачах диалектологического изучения языков Советского Союза //
Изв. АН СССР, ОЛЯ. М., 1959. Вып. 3.
А в е р и н Ю .В . Некоторые изменения в составе охотничье-промысловой фауны Молдавии за по­
следнее столетие // Охрана природы Молдавии. Кишинев, 1960. Вып. 1.
А г е е в а Р. Какого мы роду-племени? М., 2000.
Адевэрул ка аер ал ренаштерий // Кулежере де публичистикэ. Кишинэу, 1988.
А к с а к о в И .С . Письма М., 1892. Т. III.
А к с а к о в И .С . Письма из провинции. М., 1991.
А к с е н о в В .В . Молдавская симфония: историческая эволюция, разновидности жанра. Кишинев,
1987.
А к с е н о в В .В . Симфоническая музыка: впечатления и размышления // Вечерний Кишинев, 1990.
28 февраля, № 50 (7539).
А к с е н о в В .В . Жанры симфонической музыки в М олдове (3 0 -8 0 -е годы X X века). Кишинев,
1998.
А к с е н о в Л . Георгий Стрезев. Кишинев, 2003.
А к с ь о н о в а Л .А . Кынтекул популар молдовенеск. Кишинэу. 1958.
А к с я н о в а Г А . 100 народов Российской Федерации. М., 2001. С. 4 4 -4 5 .
А к у л о в Е . Оперная музыка и сценическое действие. М., 1978.
А к у л о в Б .Н . Рабочая Рыбница: ответ национализму // Начало: Сб. воспоминаний. Тирасполь,
2000.
А к у л о в а Р. Книжная графика Молдавии. Кишинэу, 1986.
А лександри Л . Румынская мания грандиоза. Кишинев, 1918.
А л е к с а н д р о в В .А . Обычное право в отечественной дореволюционной науке XIX в. и современ­
ная постановка проблемы // Тезисы докладов и сообщ ений XVIII сессии симпозиума по
изучению проблем аграрной истории. М., 1980.
А л е к с е е в А . К , З у б а р е в и ч Н .В . Кризис урбанизации и сельская местность // Миграция и урба­
низация в СНГ и Балтии в 90-е годы. М ., 1999.
А л е к с е е в В . Этногенетические предания, лингвистические данные, антропологический мате­
риал // Этническая история и фольклор. М ., 1977. С. 9 -3 2 .
А л е к с е е в В . Роль церкви в создании Русского государства. СПб., 2003.
А л е п п с к и й П . Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII, опи­
санное его сыном архидияконом Павлом Алеппским. М ., 1896. Вып 1.
А л п е р с Б . Театральные очерки. В 2 т. М ., 1977.
А н д р о н и к Н ., И в а н о в В ., Т а т а р Г. Государственный суверенитет Республики Молдова. СЬі§іпаи,
2000.
А никст А. Теории драмы на Западе первой половины XIX века. М.: Наука, 1980. 343 с.
А никст А. Теория драмы от Гегеля до Маркса. М., 1983.
Античная Тира и средневековый Белгород. Киев, 1979.
А н т о к о л ь с к и й 17. Вахтангов: Театру им. Вахтангова 50 лет // Театр. 1971. № 10. С. 5 9 -7 2 .
А н ц у п о в И .А . Государственная деревня Бессарабии в XIX в. Кишинев, 1966.
Апэ вие: Дин комоара фолклорулуй молдовенеск / сост. Н. Бэешу, А. Хропотинский. Кишинев,
1980.
А п о с т о л В . Истоки творчества театра «Лучафэрул» // Театр Советской Молдавии: Страницы
истории. Кишинев, 1987. С. 112-123. *

* Библиография публикуется в авторской редакции, описание зарубежных изданий проверено

М. Ро^агепси.

496
А р б у зо в В. Ковры Бессарабии. Одесса, 1902.
А р с е н и й ( Е п .) Исследования и монографии по истории Молдавской церкви. СПб., 1904.
А р т о А н т о н е н . Театр и его двойник. М., 1993.
А р т ю х Л . Ф . Украінская народная кулінарія. Киі’в, 1977.
А р т ю х Л .Ф ., Я р о в а я В .А . Пища // Украинско-молдавские этнокультурные взаимосвязи в пери­
од социализма. Киів, 1987. С. 136-155.
А р у т ю н о в С. Роль и место языка в этнокультурном развитии общества // Этнические процессы
в современном мире. М., 1987. С. 4 4 -6 7 .
Археологическая карта Молдавии. Кишинев, 1973-1976. Вып. 1-8.
А с а к и Г Опере. Кишинэу, 1979.
А с а ф ь е в Б .В . Избранные труды. М., 1952.
А с а ф ь е в Б . О балете. Ленинград: Музыка, 1974. 296 с.
А с а ф ь е в Б . Об опере. Л.: Музыка, 1976. 205 с.
Атласул лингвистик М олдовенеск. Кишинэу, 1968; 1972; 1973.
Аузита-ам дин бэтрынь: Л еженде молдовенешть / сост. Г. Ботезату. Кишинэу, 1981.
А ф а н а с ь е в А . Ф . Резчику по дереву. М., 1988.
А ф а н а с ъ е в - Ч у ж б и н с к и й А . Поездка в Ю жную Россию: Очерки Днестра. СПб., 1861.
Аша жоакэ пе ла ной. Стригэтурь / сост. Е. Жунгиету. Кишинэу, 1985.
Б а б и й А .И . Формирование молдавской интеллигенции во второй половине XIX - начале X X в.
Кишинев, 1971.
Б а б и л у н г а Н . Наука - не игра в кубики: Есть ли у молдавского народа своя история? Тирас­
поль, 1988. 17 декабря.
Б а б и л у н г а Н .В . Население Молдавии в прошлом веке: миграция? ассимиляция? р у си ф и к а ­
ция? Кишинев, 1990.
Б а б и л у н г а Н . Этнический конфликт как средство решения политических задач в М олдове //
Материалы юбилейной сессии (1 7 -2 5 .0 4 .2 0 0 0 г.). Тирасполь, 2000.
Б а б и л у н г а Н .В ., Б о м е ш к о Б . Г Курс лекций по истории Молдавии: Лекции І-ІѴ, ѴІИ-ХІ. Ти­
располь, 1992-1997.
Б а д и у В . Ун дебут сченик // Молдова сочиалистэ. 1985. 9 юние.
Балада популарэ / Составитель А. С. Хынку. Кишинэу, 1976.
Б а л л а с М . Виноделие в России. СПб., 1899. Ч. V.
Б а н т ы ш - К а м е н с к и й Д .Н . Путеш ествие в Молдавию, Валахию, Сербию. СПб., 1810.
Б а р а ш к о в Е . Лазарь Дубиновский. Кишинэу, 1980.
Б а т ю ш к о в П . Бессарабия: Историческое описание. СПб., 1892.
Б а х т а л о в с к а я А . Каса маре // Декоративное искусство. М., 1967. № 2.
Б е л е ц к а я Е ., К р а ш е н н и к о в а К , Ч е р н о з у б о в а Л ., Э р н И . “Образцовые проекты” в жилой за­
стройке русских городов Х Ѵ ІІІ-Х ІХ вв. М., 1961.
Б е л о у с И .Д ., Г о р а ш И .К . Владислав Гросул: дорогой исканий. Кишинев, 1999.
Б е л ы х Е . “Земля”: Театр “Лучафэрул” Кишинев // Театр. 1971. С. 12-17.
Б е л ы х Е . М адонна национальной сцены // Вечерний Кишинев. 1993. 15 мая.
Б е н д е р с к и й Б . Город и время: Архитектура Кишинева Х Ѵ ІІІ-Х Х вв. Кишинев, 2004.
Б е р г Л . С . Бессарабия: Страна - Люди - Хозяйство. Пг., 1918.
Б е р г Л . С . Население Бессарабии. Пг. 1923.
Б е р г Л . С . Бессарабия. Кишинев, 1993.
Б е р е ж а н С ., Д ы р у л А ., И л а ш ч е н к о I Курс де граматикэ историкэ а лимбий молдовенешть.
Кишинэу, 1964.
Б е р е ж а н С ., Б а х н а р ь В . Молдавская терминология // Развитие терминологии на языках сою з­
ных республик СССР. М., 1987.
Б е р е з н е в А .В ., Б е р е з н е в а Т .С . Резьба по дереву. Минск, 2000.
Б е р о в Л . С . Молдавские народные музыкальные инструменты. Кишинев, 1964.
Б е р т е н с о н В . Состояние свиноводства в Бессарабии и меры к его развитию. СПб., 1900.
Б е с к о д а р о в А .А . Художественное плетение из ивового прута. М., 1985.
Б е с с а р а б Б . Суеверия молдавского народа // Одесский вестник. 1846. № 80.
Б и б и к о в С . Н . Из истории каменных серпов на Ю го-Востоке Европы // СА. 1962. № 3.
Б л а в а т с к а я Т В . Западнопонтийские города в ѴІІ-І вв. до н.э. М., 1952.
Б о б о к С. С. Типология и интерьер современного жилища зоны Кодр Молдавской ССР // Изве­
стия АН Молдавской ССР. 1973. Серия общественных наук. № 2.
Б о б о к С . С ., Л и в щ и ц М .Я . Жилище // Молдаване. Кишинев, 1977. С. 158-175.
Б о г а ч Г . Ын лумя кувинтелор. Кишинэу, 1982.

497
Б одаревски й , М илорадович. В оенное обозрение Одесского военного округа. О десса, 1871.
Молдова на пути к гражданскому общ еству //
Б о д р у г И .Г ., О с т а п е н к о Л . В ., С у б б о т и н а И .А .
Социально-экономическое неравенство этнических групп и технологии его преодоления:
Информационно-аналитический бюллетень. Кишинев; Москва, 2007. Вып. 1.
Б о д ю л И И . Воспоминания. Тирасполь. 1999. Кн. 1.
Б о л д ы р ъ А . Национальное самоопределение Бессарабии. Кишинев, 1917.
Б о р о в с к и й В .М . История молдавской архитектуры. Кишинев, 1987.
Б о р о в с к и й В .М . Архитектурно-планировочное развитие городов Молдавии в XIX - начале
X X в.: Дис. ... канд. искусствовед.. М., 1988.
Б о р ш е в с к и й А .П . Применение мировыми судами Бессарабии местных законов и обычаев в
процессе гражданского судопроизводства (конец 6 0 -7 0 гг. XIX в.) // Conferinta çtiintificà
Jubiliarâ. Universitatea pedagógica de Stat “Ion Creangâ”. Chiçinàu, 2005. Vol. II. C. 117-123.
Б о р ш е в с к и й А .П . Правовые аспекты принятия решений и применения местных законов и обы­
чаев мировыми судами Бессарабии в гражданском процессе (конец 60-х - 70-е гг. XIX в.) //
R evista de çtiinte socio-um ane. 2006. № 2 (3). С. 4 7 -5 3 .
Б о с т а н Г .К . Типологическое соотнош ение и взаимосвязи молдавского, русского и украинского
фольклора. Кишинев, 1985.
Б о р ш ч А . Ку привире ла унитатеа лингвистикэ молдо-ромынэ // Курс де лимбэ молдовеняскэ
литерарэ контемпоранэ. Кишинэу, 1956. Вол. I.
Б о т е з а т у Г .Г . Фолклорул хайдуческ ын Молдова. Кишинев, 1967.
Б о т е з а т у Г. Г. Леженде епонимиче // Естетика фолклорулуй молдовенеск. Кишинэу, 1974.
Б р а у н Д . Ангелы и демоны. М ., 2004.
Б р а у н е р А . Заметки о рыболовстве на р. Днестр и Днестровском лимане в пределах Одесского
уезда. Х ерсон, 1887.
Б р о м л е й Ю .В . Этнос и этнография. М., 1973.
Б р у к П . Пустое пространство. М., 1976.
Б у б и с И М . Зодчие Бернардацци. Кишинев, 1997.
Б у г а И . Язык один - алфавит один // НО. 1988. 19 октября.
Б у д а г о в Р. Близкородственные языки и некоторые особенности их изучения // ТСРБЯ. Киши­
нев, 1976.
Б у н и ц к и й . Основные правила степного хозяйства // ЖМГИ. 1852. Ч. 45.
Б у р г и у Я . За тридевять земель // Молдавские повести. М ., 1981.
Б у р с ь е Э . Основы романского языкознания. М ., 1952.
Б у т о в и ч В . Материалы для этнографической карты Бессарабской губернии. Киев, 1916.
Б ы р н я П .П . Северо-западный путь заселения территории Молдавии восточнороманским насе­
лением // КСИА. 1965. Вып. 105. С. 6 8 -7 4 .
Б ы р н я П .П . Сельские поселения Молдавии Х Ѵ -Х Ѵ И вв. Кишинев, 1969.
Б ы р н я П .П . Карта сельских поселений Молдавии X V в. // Проблемы географии Молдавии.
Кишинев, 1969. Вып. 3.
Б ы р н я П .П . Молдавский средневековый город в Днестровско-Прутском междуречье (X V - на­
чало XVI в.). Кишинев, 1984.
Б ы р н я П .П ., Орхеюл Векь - Старый Орхей - L’ancien Orhey. Кишинев, 1986.
Б ы р н я П .П ., Б о б о к С . С . П оселение и жилища: Молдаване. Кишинев, 1977.
Б ы р н я П .П ., Р я б о й Т .Ф . Культовые памятники золотоордынского времени в Старом Орхее //
R evista A rheologicâ. Chisinau, 1998. N 2.
Б ы р н я П .П ., Ч е б о т а р е н к о Г .Ф . Из исследований Поянского селища // Изв. МФ АН СССР. 1960.
Сер. ОН. № 4.
Б э е ш у Н .М . Поезия популарэ молдовеняскэ а обичеюрилор де Анул Ноу. Кишинев, 1972.
Б э е ш у Н .М . Фолклорул ритуалик ши вяца. Кишинэу. 1981.
В а н с л о в В . Балеты Григоровича и проблемы хореографии. М., 1971.
В а р н е к е Б .В . История античного театра. М.; Л., 1940.
В а р т и ч а н И ., Ч и б о т а р у С ., Б е р е ж а н С ., Д ы р у л А . Молдавский язык - самостоятельный язык
молдавской социалистической нации // ТСРБЯ. 1976.
В а с и л е н к о И . Алеку Руссо: Жизнь и творчество. Кишинев, 1967.
В а с и л и н и н а И . Пока арба не перевернулась // Театр. 1966. № 9 С. 4 8 -5 2 .
В а х т а н г о в Е . Материалы и статьи. М., 1959.
В д о в и н а Е . Мария Биешу. Кишинев, 1977.
В д о в и н а Е . Мария Биешу. Кишинев, 1984.
В е л и к а н о в а М .С . Палеоантропология Прутско-Днестровского междуречья. М., 1975.

498
В еликанова М. Антропология средневековой Молдавии. М., 1993.
В елъ т м ан А. Странник. М., 1977.
Вестник Бессарабского земства, издаваемый губернской земскою управою. Год одиннадцатый.
Кишинев, 1881. № 1-2.
Вехи молдавской государственности. Кишинев, 2000.
В и г е л ь Ф . Воспоминанния. М., 1865. Ч. VI.
В и г е л ъ Ф . Записки. М., 1993.
В и з и т и у Ж . Молдавские народные музыкальные инструменты. Кишинев, 1985.
В и н о г р а д о в В ., Е р е щ е н к о М ., С е м е н о в а Л ., П о к и в а й л о в а I Бессарабия на перекрестке Европей­
ской дипломатии: Документы и материалы. М., 1996.
В и ш н е в с к и й А .Г . Демографический кризис в странах СНГ // Демоскоп Weekly. 2005.
В о л к о в Ф .К . Украинский народ в его прошлом и настоящем. СПб., 1916. Т. II.
В о л к о в а А . Лидер. Тирасполь. 2001.
В о л к о в а А . Горячее лето 1989 года. Тирасполь, 2004.
В о л к о в а А . Референдумы в Приднестровской Молдавской Республике (1 9 89-2003 гг.). Тирас­
поль, 2005.
В о м п е р с к и й В . Словари XVIII века. М., 1986.
Вопросы молдавского языкознания в свете трудов И.В. Сталина. Кишинев, 1951.
Вопросы молдавского языкознания. М., 1953.
Вопросы экономической истории Молдавии эпохи феодализма и капитализма. Кишинев,
1972.
Ворбе ку тылк. Провербе ши зикэторь. Кишинев, 1965.
В о р о н е ц . Фрески Х Ѵ -Х Ѵ І вв.: Альбом / Текст П. Комарнеску. Бухарест, 1959.
В о р о н о в В . С . О крестьянском искусстве: Избранные труды. М., 1972.
Воспроизводство населения СССР. М., 1983.
Восточнославяно-молдавские языковые взаимоотношения. Кишинев, 1967. Т. II.
Восточнославянский этнографический сборник: Очерки народной материальной культуры
русских, украинцев и белорусов в XIX - начале X X в. // ТИЭ. Нов. сер. М.; Л., 1956.
Т. XXXI.
Восточнославянско-восточнославянские языковые, литературные и фольклорные связи. Черновцы,
1966.
В у я Р. Поселения и жилища крестьян Северо-Западной Молдовы // СЭ. 1962. № 3.
Выставка Кишиневского уездного земства // Бессарабский вестник. 1889. № 24.
Вэ вин урэторий / сост.: П. Дарие, П. Крученюк. Кишинев, 1965.
Г а в л и к Л . Моравская народность в эпоху раннего феодализма // Вопросы этногенеза и этниче­
ской истории славян и восточных романцев. М., 1976.
Г а е в с к и й В . Дивертсмент: Судьбы классического балета. М., 1981.
Г а л б е н А .И . Об институте приданного в системе обычного права у молдаван (XVII - первая
половина XIX в.) // Изв. АНМ. Сер. ОН. 1979. № 3. С. 7 8 -8 5 .
Г а л б е н А .И . Об институте наследования в системе обычного права у молдаван (с X V до
XIX в.) // Изв. АНМ. Сер. ОН. 1980. № 3.
Г а л б е н А .И . Из истории феодального права Молдовы XVII - начала XIX в. Кишинэу, 1998.
Г а н и ч Д . , О л е й н и к С. Русско-украинский и украинско-русский словарь. Киев, 1990.
Г а р у с о в а О . Начало: (Из истории театра “Лучафэрул”) // Искусство Молдавии: Страницы про­
шлого и настоящего. Кишинев, 1990. С. 18-27.
Г а р у с о в а О . Современный театр без границ // Молдавские ведомости. 2003. 6 июня.
Г а ц а к В . М . Восточнороманский героический эпос: Исследование и тексты. М., 1967.
Г а ц а к В .М . Фольклор и молдавско-русско-украинские исторические связи. М., 1975.
Г а ц а к В . М ., Р и к м а н Э .А . Легенда о Драгоше и отражение в ней средневековой ситуации в В о с­
точном Прикарпатье // Этническая история и фольклор. М., 1977. С. 2 0 3 -2 1 6 .
Г е р л а к В ., П р и л е т о в Д . Молдавский государственный музыкально-драматический театр
им. А.С. Пушкина. Кишинев, 1960.
Г и м н у С . Вопросы дикции и орфоэпии на сцене Молдавского театра и в театральных заведени­
ях Молдовы: Автореф. Дис. ... канд. искусствовед. М., 1969.
Гичиторь / сост. С.Г. Морару. Кишинев, 1980.
Г л а д к о в а Т .Д . Кожные узоры стопы и кисти обезьяны и человека. М., 1966.
Г л и к м а н И . М ейерхольд и музыкальный театр. Л., 1989.
Г н е д ы ч В .Г . Овцеводство ради молока // Земледельческая газета. 1878. № 26.
Г о б е р м а н Д .Н . Молдавские ковры: Альбом. Кишинев, 1959.

499
Г о б е р м а н Д .Н . Ковры Молдавии. Кишинев, 1960.
Г о б е р м а н Д .Н . Молдавский ордер // Декоративное искусство СССР. 1967. № 2.
Г о б е р м а н Д .Н . Поклонные кресты Молдавии. СПб., 2004.
Г о ж е е А . Систематический сборник решений Гражданского кассационного департамента Пра­
вительствующего сената за 1875 год. СПб., 1878. Т. II.
Г о л о в н я В .В . История античного театра. М., 1972.
Г о н т а р ь Т О . Народніе харчувания украінців Карпат. Киів, 1979.
Г о н т м а х е р Е ., Г р и г о р ь е в Л ., М а л е в а Т. Средний класс и российская модернизация // Время
новостей. М .,2008. № 14, 01.02.
Г о р е л о в И . О бозрение экономической статистики России. СПб., 1849.
Г р а б ч и к о в С . Русско-белорусский словарь. Минск, 1993.
Г р е б и н ь И .Ф ., М а р у н е в и ч М .В ., Ч е б о т а р ь С .С . Отражение украинско-молдавских взаимосвя­
зей в народной материальной культуре: Жилище // Украинско-молдавские этнокультур­
ные взаимосвязи в период социализма. Киев, 1984.
Г р е к у л А .В . Расцвет молдавской социалистической нации. Кишинев, 1974.
Г р е к у л Ф .А . Аграрные отношения в Молдавии в XVI - первой половине XVII в. Кишинев,
1961.
Г р е к у л Ф .А . Социально-экономический, политический строй Молдавии второй половины
X IV в. Кишинев, 1950.
Г р о м о в Г .Г . Подсечно-огневая система земледелия крестьян Новгородской области в X IX -
X X вв. // Вести. МГУ. 1958. № 4.
Г р о с у л В .Я . Изменение формы феодальных отношений в Молдавии и Валахии и ее особенно­
сти (первая треть XIX в.) // Ю го-Восточная Европа в эпоху феодализма. Кишинев, 1973.
С. 114-125.
Г р о с у л В .Я . О терминах “молдавский народ” и “молдавский язык”. Тирасполь, 1991.
Г р о с у л В .Я . История с историей // Советская Молдавия. 1989. 20 июня.
Г р о с у л В .Я . Молдавская государственность: традиции и современность // Мысль. 1999. № 3.
Г р о с у л В .Я . Есть ли у молдаван своя история? (По страницам книги В. Стати “История М олда­
ван” // Исторический альманах Приднестровья. Тирасполь, 2003. № 7. С. 153-159.
Г р о с у л В ., А н т о с я к Л . История с историей // Советская Молдавия. 1989. 20 июня.
Г р о с у л В ., С т а т и В . Латиница: вымысел и правда // Рыбницкий металлург. 1989. 30 июня.
Г р о с у л Я .С . Крестьяне Бессарабии (18 1 2 -1 8 6 1 гг.). Кишинев, 1956.
Г р о с у л Я . С . Труды по истории Молдавии. Кишинев, 1992.
Г р о с у л Я . С ., Б у д а к И .Г . Очерки истории народного хозяйства Бессарабии (1 8 1 2 -1 8 6 1 ). Киши­
нев, 1967.
Г р о с у л Я . С ., Б у д а к И .Г . Очерки истории народного хозяйства Бессарабии (1 8 6 1 -1 9 0 5 ). Киши­
нев, 1972.
Г у б о г л о М .Н . Языки этнической мобилизации. М ., 1998.
Г у б о г л о М . Может ли двуглавый орел летать с одним крылом? Размышления о законотворчест­
ве в сфере этногосударственных отношений. М ., 2000.
Г у б о г л о М . Русский язык в этнополитической истории гагаузов. М., 2000.
Г у б о г л о М . Идентификация идентичности: Этносоциологические очерки. М., 2003.
Г у б о г л о М .Н . Русский язык в этнополитической истории гагаузов. М., 2004.
Г у б о г л о М .Н . Именем языка: очерки этнокультурной и этнополитической истории гагаузов.
М., 2006.
Г у б о г л о М .Н . Тропой этносоциологии // Курсом изменяющейся Молдовы: Материалы I Рос­
сийско-Молдавского симпозиума “Трансформационные процессы в Республике Молдова.
Постсоветский период” / под общ ей ред. М.Н. Губогло. М., 2006. С. 12-33.
Г у б о г л о М .Н . Молдаване и молдавизм: Устойчивость и динамизм этнической самобытности
молдаван // Курсом развивающейся Молдовы. Т. 3: Материалы II Российско-молдавского
симпозиума “Трансформационные процессы в Республике Молдова. Постсоветский пе­
риод”, посвященного проблеме “Адаптация культуры и культура адаптации” / под общ ей
ред. М .Н.Губогло. М ., 2007. С. 4 8 9 -5 0 4 .
Г у б о г л о М .Н ., Д у б о в а Н А . Временные трудовые мигранты: созидание и/или разрушение? //
Гастарбайтерство. Факторы выталкивания и притяжения. М ., 2006.
Г у д ы м А . Социальная ответственность бизнеса // Электронный журнал “Слово”. 2005.-03.-11.
(http://www.moldova.ru /index.php?tabName=articles&owner =37& id=662).
Г у р т ь е в И . Овца как молочное животное // ЗИОСХЮР. 1880. Август-сентябрь.
Г у с а р ч у к Д .М . 300 ответов любителю художественных работ по дереву. М ., 1988.

500
Д аби ж а Н. Пе урмеле луй Орфеу. Кишинэу, 1983.
Д а в ы д о в а С.А . Кустарные промыслы в Бессарабской губернии. СПб., 1892.
Д а в ы д о в а С .А . Очерк производства ковров в России // Кустарная промышленность в России:
Женские промыслы. СПб., 1913.
Д а л ъ В л . Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1956. Т. I.
Д а н а я л О *Р и г а н . Европейская Хартия региональных языков и языков меньшинств - документ
о языковом равноправии среди народов // Языки народов России: Перспективы развития:
Материалы международного семинара. Элиста, 2000.
Д а н и л о в а Г Если глубоки корни // Театральная жизнь. № 2. 1976. С. 2 5 -2 7 .
Д а н и л о в а Е . И . Гематологическая типология и вопросы этногенеза украинского народа. Киев,
1971.
Д а р а г а н М . Бессарабская область // Военно-статистическое обозрение Российской империи
Изд. при 1-м отд-нии Департамента Ген. штаба. СПб., 1849. Т. XI, ч. 3.
Д в о й н и к о в а Е .С ., Л я м и н И .В . Художественные работы по дереву. М., 1972.
Деградация почв и опустынивание. Кишинэу, 2006.
Демографический ежегодник России: 2005. М., 2005.
Д е м и д о в А . Спорный спектакль // Советская музыка. М ., 1969. № 6. С. 4 5 -4 8 .
Д е м ч е н к о Н .А . Обсерваций ку привире ла терминоложия ымблэчиулуй // Литература ши лимба
молдовеняскэ. Кишинэу, 1963. № 2.
Д е м ч е н к о Н .А . Подсечная система земледелия в Молдавии // Материалы IV конференции м о­
лодых ученых Молдавии. Секц. историческая. Кишинев, 1966.
Д е м ч е н к о Н .А . Земледельческие орудия молдаван XVIII - начала X X вв. Кишинев, 1967.
Д е м ч е н к о Н .А . Земледельческие орудия в молдавской фресковой живописи Воронецкого мона­
стыря (XVI в.) // АЭИМ. Кишинев, 1968.
Д е м ч е н к о Н .А . Молдавские рала // Этнография и искусство Молдавии. Кишинев, 1972.
Д е м ч е н к о Н .А . Способы обработки зерна в Молдавии в XIX - начале X X в. // Изв. АНМ. Сер.
ОН. 1974. № 2 .
Д е м ч е н к о Н .А . Связь традиционных форм пахотных орудий Молдавии и стран Балкано-Кар­
патского ареала // Проблемы истории и культуры. М., 1976.
Д е м ч е н к о Н .А . Виноградарство и виноделие Молдавии в X IX - начале X X вв. Кишинев, 1978.
Д е м ч е н к о Н .А . Памятники производственной деятельности Молдавии // Изв. АНМ. Сер. ОН.
1982. № 2 .
Д е р г а ч е в В .А . Антропоморфная стела бронзового века из Молдавии // АЭИМ . Кишинев, 1968.
С. 169-172.
Д е р к а ч I Семен Лунгул. Кишинев, 1977.
Д е р я г и н Н .Н . О цигайском овцеводстве в Бессарабии и торговля шерстью в России. М., 1886.
Д ж и в е л е г о в А . Итальянская комедия. М., 1962.
Д и а к о н у П . О молдавских крепостях Х ІѴ -Х Ѵ вв. // Dacia. Т.Ш. Bucure§ti, 1959. Т. III.
С. 5 3 5 -5 5 2 .
Дикционарул експликатив ал лимбий молдовенешть. Кишинэу, 1977. Вол. I; 1985. Вол. И.
Д и м и т р и у М ., З е л е н ч у к В . Молдавский национальный костюм = Костумул национал молдове-
неск. Кишинев, 1975.
Д м и т р и е в П . Виноградарство в Бессарабии // Вестник виноделия. 1895. № 5.
Д м и т р и е в П .Г . Консидераций асупра релациилор сочиал-економиче але мештешугарилор дин
Яшь ын ал трейля сферт ал вякулуй XVIII: Д упэ дателе картаграфией дин анул 1774 // Изв.
АНМ. Сер. ОН. 1963. № 2 .
Д м и т р и е в П .Г . Народонаселение Молдавии (По материалам переписи 1772-1773, 1774 и
1803 гг.). Кишинев, 1973.
Д м и т р и е в П .Г ., К и р т о а г э И . Изменение в административно-территориальном устройстве цен­
тральной части Днестровско-Прутского междуречья в ХѴІІ-ХѴІІІ вв // Изв. АНМ. Сер.
ОН. 1989. № 1.
Д о к у ч а е в В .В . К вопросу о почвах Бессарабии. Кишинев, 1950.
Д о л и н о в а Н .А . Дерматоглифика населения Молдавии // ПИИЭ 1976 г. М., 1978. С. 174-179.
Д о р о ш Л . Тамара Алешина. Кишинев, 1981.
Д о р о г и Л . Загадка “Троицы” // Вечерний Кишинев. 1984, 6 февраля.
Д о р о г и Л . Умей нести свой крест // Кишиневские новости. 1993. 30 января.
Д р а г н е в Д .М . Сельское хозяйство феодальной Молдавии (конец XVII - начало XIX вв.). Ки­
шинев, 1975.

501
Д р а г н е в Д ., С о в е т о в П . Основные этапы развития и разложения общины в Молдавии (до
XIX в.) // Славяно-валашские связи. Кишинев, 1978.
Древняя культура Молдавии. Кишинев, 1974.
Д р у ж и н и н а Е .И . Северное Причерноморье в 1 7 7 5-1880 гг. М., 1959.
Д р у ж и н и н а Е .И . Южная Украина. 1800-1825. М., 1970.
Д р у с к и н М . Вопросы музыкальной драматургии оперы на материале классического наследия.
Л., 1952.
Д р у ц э И . Московский, двадцать третий... // Литературная газета. 1960. 4 июня.
Д р у ц э И . Скриерь. Кишинэу, 1987.
Д у б о в а Н .А ., В а р в а р ъ А .М ., С у в о р о в а Н .А ., Р о ж а н с к а я Е .А . Антропологические исследования
на юге Молдавии // ПИИЭ 2002. М., 2004. С. 8 7-1 0 1 .
Д у б р о в с к и й В .М ., Л о г и н о в В .В . Плетение из ивового прута. Справочное пособие. М., 1990.
Д у м н и ч Ю . Численность и размещ ение волохов в Австро-Венгрии (Южная и Ю го-Восточная
Венгрия, Трансильвания и Буковина) в XIX - начале X X в // Славяно-молдавские связи и
ранние этапы этнической истории молдаван. Кишинев, 1983.
Д ы р у л А .М ., Е ц к о И .И ., К о т е л н и к Ф.С., М а т к а г и Н .Г ., М е д в е ц к а я О Т , М о к р я к И .Ф ., П е р -
ч е к Н . М . , Ч о б а н у А .И . Лимба молдовеняскэ контемпоранэ. Синтакса. Кишинэу, 1981.
Д ь я к о в А .И . Пчеловодство Бессарабии и его нужды. Кишинев, 1912.
Д ь я к о в А .И . Овцеводство в Бессарабии // БСХ, № 12, 1913.
Д э н и л э А . Опера Молдовы: X X век. Кишинев: 2008.
Д я ч е н к о В .Д . Антропологические исследования гагаузов МССР // КСИЭ. 1952. Вып. XV.
Д я ч е н к о В Д . Наслідки работ Украінскоі антропологічної експедициії 1956 року // Матеріали з
антропології Украіни. 1960. Вып. 1.
Д я ч е н к о В Д . Антропологічний склад українського народу. Київ, 1965.
Д я ч е н к о В Д . Антропологический состав и распределение некоторых наследственных факто­
ров у народов Украинской и Молдавской СССР (сравнительно с другими народами): Д о ­
клад на VIII МКАЭН. Токио, 1968. М., 1968.
Д я ч е н к о В Д . Материалы по антропологии болгарского народа: Болгары Украины и М олда­
вии // Материали з антропології України. Київ, 1969. Вып. 4.0
Е м и н е с к у М . Поезий. Кишинэу, 1956.
Е м ч е н и н о в . Этнографическая карта Восточной Европы. СПб., 1867.
Е н т е л и с Г. С . Преобразования социально-классовой структуры сельского населения (по мате­
риалам Молдавской ССР). Кишинев, 1974.
Енчиклопедия Советикэ М олдовеняскэ. Кишинэу. 1970 -1 9 8 1 . Вол. 1-8.
Епосул ероик / сост. В.М . Гацак. Кишинев, 1983.
Е р е м и я А . Восточнославянская топонимия Молдавской ССР // Питания ономастики. Київ,
1965.
Е р е м и я А . Географические названия рассказывают. Кишинев, 1982.
Е р м о л и н с к и й К . Обзор Хотинского уезда в сельскохозяйственном отношении за 1887 г. М.,
1888.
Естетика фолклорулуй молдовенеск. Эстетика молдавского фольклора: (Историе, поетикэ, му-
зиколожие) / под ред. И.Д. Чобану, Г.Г. Ботезату, А.С. Хынку. Кишинев, 1974.
Е т а н у А . С воеобразие исторического пути развития молдавского феодального летописания //
Молдавский феодализм: Общ ее и особенное. Кишинев, 1991.
Ж е л т о в а И . Ион Сапдару расшифровывает “Гамлета” вместе с театром “Еужен Ионеско” //
Время. 2002. 11 января.
Ж у к А .К . Сучасні українськи художні тканини. Київ, 1985.
Ж у к о в В .И . Города Бессарабии 1812-1861: (Очерки социально-экономического развития). Ки­
шинев, 1962.
Ж у к о в В .И . Города Бесарабии. Кишинев, 1969.
Ж у к о в В .И . Города Бессарабии. 1 8 6 1-1900. Кишинев. 1975.
Ж у к о в а Л . Куражул реперториал // Култура М олдовей. 1964. 9 априлие.
Ж у н г и е т у Е .В . Фолклор молдовенеск дин периоада Марелуй Рэзбой пентру Апэраря Патрией.
Кишинев: Штиинца, 1972.
Ж у н г и е т у Е .В . Деслуширь. Артиколе деспре фолклор. Кишинев, 1989.
З а г о р о д н а я Е ., З е л е н ч у к В . Население Молдавской ССР. Кишинев, 1987.
З а й о н ч к о в с к а я Ж .А . Демографическая ситуация и расселение. М., 1991.

502
З а й о н ч к о в с к а я Ж .А . Миграционный кризис и миграционный взрыв в России и 1980-е и
1990-е годы // Россия и ее регионы в X X веке. Территория - расселение - миграции. М.,
2005.
З а л т у р Г .К . Виноградарство в Бессарабии // Виноделие и виноградарство Молдавии. 1949.
№ 4.
З а п о р о ж а н Н ., Р у с а н о в Г Традиции в современной архитектуре Молдавии. Кишинев, 1988.
Зарубежные авторы о молдавском языке. Кишинев, 1970.
З а х а р о в А .И . Народная архитектура Молдавии: Каменная архитектура центральных районов.
М., 1960.
З а х а р о в С . Модернизация рождаемости в России за 100 лет // Россия и ее регионы в X X веке:
Территория - расселение - миграции. М., 2005.
З а х а р ч е н к о Б .А ., Т а р а с Я .Н . Современная архитектура молдавского села. Кишинев, 1986.
З а х а в а Б . Современники. Вахтангов. Мейерхольд. М., 1969.
З а щ у к А . Сельскохозяйственная промышленность в Бессарабской области // ЗИОСХЮР, 1861.
З а щ у к А . Бессарабская область // Материалы для географии и статистики России, собранные
офицерами Генерального штаба. СПб., 1862. [Т. 2].
З а щ у к А .И . Этнография Бессарабской области // ЗООИД. Одесса. 1863. T. V. С. 4 9 1 -5 8 6 .
З е в и н а А ., Р о д н и н К . Изобразительное искусство Молдавии. Кишинев, 1965.
З е л е н ч у к В . С . Очерки молдавской народной обрядности. Кишинев, 1959.
З е л е н ч у к В . Семейная обрядность. Кишинев, 1959.
З е л е н ч у к В .С . Материалы к изучению молдавского народного ткачества // Изв. АНМ. 1961.
№ 5.
З е л ен ч ук В. С. Население Молдавии. Кишинев, 1963.
З е л ен ч ук В. С. Традиционное и новое в молдавской свадебной обрядности // АЭИМ. Кишинев,
1968.
З е л е н ч у к В .С . Основные типы традиционной молдавской одежды // Этнография и искусство
Молдавии. Кишинев, 1972.
З е л е н ч у к В .С . О характерных особенностях молдавской этнической общ ности // Коммунист
Молдавии. Chiçinàu, 1972а. № 10.
З е л е н ч у к В . С . Население Молдавии: Демографические процессы и этнический состав. Киши­
нев, 1973.
З е л е н ч у к В . С . Молдавские летописи как и источник изучения ранней этнической истории мол­
даван // Историографические аспекты славяно-волошских отношений. Кишинев, 1973.
С. 11-22.
З е л е н ч у к В . С . Население Бессарабии и Поднестровья в XIX в. Кишинев, 1979.
З е л е н ч у к В . С . Молдавский национальный костюм. Кишинев, 1985.
З е л е н ч у к В . С ., Д и м и т р и у М . Молдавский национальный костюм. Кишинев, 1975.
З е л е н ч у к В . С ., К а л а ш н и к о в а Н .М . Одежда населения Молдавии Х Ѵ -Х ІХ вв. // Древняя одежда
народов Восточной Европы: (Материалы к историко-этнографическому атласу). М., 1986.
С . 2 2 9 -2 4 5 .
З е л е н ч у к В .С ., Л и в ш и ц М .Я ., Х ы н к у И . Г Народное декоративное искусство Молдавии. Киши­
нев, 1968.
З е л е н ч у к В .С ., П о л е в о й 77.77. Расселение восточнороманского населения в Днестровско-Прут-
ском междуречье (Х ІѴ -Х Ѵ вв.). Кишинев, 1983.
З е л е н ч у к В , П о п о в и ч Ю ., Л о с к у т о в а Л . Традиций ши контемпоранеитате. Кишинэу, 1977.
З е л е н ч у к В . С ., П о с т о л а к и Е .А . Ткачество // Молдаване. Кишинев, 1977.
З е л е н ч у к В .С ., П о с т о л а к и Е .А . Коворул молдовенеск. Кишинэу, 1990.
З е м с к о в В .Н . Спецпоселенцы в СССР. 1930-1960. М., 2005.
З л а т к о в с к а я Т. Славянские и фракийские элементы в обряде русалий у молдаван // Славяно­
молдавские связи и ранние этапы этнической истории молдаван. Кишинев, 1983.
З у б а р ъ В .М ., С о н Н .А . Греки и римляне в Нижнем Поднестровье. Киев, 1996.
З у б о в А .А ., Х а л д е е в а Н .И . Молдаване и закарпатские венгры // Одонтология в современной
антропологии. М.: Наука, 1989. С. 134.
И в а н о в В .В . Происхождение и трансформация фабулы баллады о мастере Маноле // http://
ko gni.narod.ru/mano 1.htm.
И в е р с е н В . О русских винах и виноделии в России // Тр. ВЭО. 1867. Т. 3, вып. 6.
И в и н г В . Отблески древности // Советское искусство. 1940. № 41.
Извор вешник виу. молдовенеск / Г.Г. Ботезату, В.М . Гацак, И.В. Герман, И.Д. Чобану (Ред.).
Кишинев, 1961.

503
Изобразительное искусство Молдавской ССР. М., 1971.
Изобразительное искусство Республики Молдова // Искусство наций (1 9 9 2 -2 0 0 2 ). М., 2002.
И л ъ е в Ф .Ф . Из истории развития овцеводства в Бессарабии в дореволюционный период // Тр.
КСИ. 1965. Т. 44.
И л ъ е в Ф .Ф . Овцеводство Молдавии // Тр. КСИ. Кишинев, 1966а. Т. 47: Овцеводство.
И л ъ е в Ф .Ф . М ериносовое овцеводство Молдавии // КСИ. Кишинев, 1966. Т. 47: Овцеводство.
И л ъ я ш е н к о Т. Языковые контакты: На материале славяно-молдавских отношений. М., 1970.
И л ъ я ш е н к о Т. Формирование романских языков: Молдавский язык. Кишинев, 1983
И н к и н В . К вопросу о социально-политической организации Галицких сел на волошском пра­
ве // Карпато-Дунайские земли. Кишинев, 1975.
Интердвижение и молдавизм // Исторический вестник Приднестровья. 2006. № 9.
Искусство Молдавии: Очерки истории изобразителеьных искусств Молдавии / Гольцов Д .Д .,
Зевина А .М ., Лившиц М.Я. и др. Кишинев, 1967.
Исторические связи народов СССР и Румынии в X V - начале XVIII в.: Документы и материа­
лы в трех томах. М., 1968. Т. II.
История, археология и этнография Молдавии: Указатель советской литературы 1918-1968 гг.
Кишинев, 1972.
История искусства народов СССР. М., 1872. Т. 8; М., 1982. Т. 9. Кн. 1.
История литературий молдовенешть. Кишинэу, 1958.
История литературий молдовенешть. Кишинэу, 1986, 1988.
История Молдавской ССР. Кишинев. 1965. Т. 1; 1968. Т. 2.
История Молдавской ССР. С древнейш их времен до наших дней. Кишинев, 1984.
История Молдавской ССР. Кишинев. 1987. Т. 1.
История народного хозяйства Молдавской ССР (с древнейш их времен до наших дней).
В 4-х книгах. Кишинев, 1974-1978.
История Приднестровской Молдавской Республики. Тирасполь, 2000. Т. 1; 2001. Т. 2, ч. 1-2.
История Республики Молдова с древнейш их времен до наших дней. 2-е изд., пер. и доп. Ки­
шинев. 2002.
История румын. Знаментальные страницы. Учебник для 4-го класса. Chisinau, 1999.
Итоги В сесою зной переписи населения 1959 г.: Молдавская ССР. М., 1961.
Итоги В сесою зной переписи населения 1979 г. / Мат-лы ДСП. М., 1980. Т. IV: Национальный
состав населения СССР, ч. 1: Распределение населения СССР, союзных и автономных р ес­
публик, краев, областей и автономных округов по национальности и языку, кн. 1 -3, ч. 2:
Распределение населения отдельных национальностей СССР по полу, возрасту, языку, со­
стоянию в браке и уровню образования, кн. 1-2.
К а б у з а н В . Народонаселение Бессарабской области и левобережных районов Приднестровья
(конец XVIII - первая половина XIX в.). Кишинев, 1974.
К а б у з а н В .М . Заселение Н овороссии в XVIII - первой половине XIX в. М ., 1976.
Как больно: О чем тревожится, к чему зовет, за что борется интеллигенция республики: Обра­
щения, письма, статьи / [сост. А. Бродский]. Кишинев, 1989.
К а л а ш н и к о в а Н .М . Коллекция женского национального костюма в фондах Государственного
музея этнографии народов СССР // Изв. АНМ . 1974. № 2. С. 7 4 -8 4 .
К а л а ш н и к о в а Н .М . Традиционный костюм народов России Х ІХ -Х Х вв. СПб., 1996.
К а л а ш н и к о в а Н .М . Семиотика народного костюма. СПб., 2000.
К а л и н И . Спасти наш общий дом - Республику Молдова! Кишинев, 2000.
К а л л и с т о в Д . Античный театр. Л., 1970.
К а н т а к у з и н о Г. Церковь - мавзолей X V в.: строение Стефана Великого из Рэзбоень // Stratum
Plus. 2000. Nr. 5.
К а н т е м и р Д . Историческое, географическое и политическое описание Молдавии. М., 1789.
К а н т е м и р Д . Дескриеря М олдовей. Кишинев, 1957.
К а н т е м и р Д . Описание Молдавии. Кишинев, 1973.
К а р а м а н с к и й С .А . Плетеные изделия. М ., 1992.
К а р а м з и н Н . История Государства Российского. СПб., 1842. Т. VI; М ., 1992. Т. IV; 1994. Т. V.
К а с с о Л .А . Россия на Д унае и образование Бессарабской области. М., 1913.
К а р п е н к о Ю . Топонімія Буковини. Киів, 1973.
К а р п и н е ц И . Кептари украинского населения Карпат // Карпатский сборник. М ., 1976.
К а р ы ш к о в с к и й П .О ., К л е й м а н И .Б . Древний город Тира. Киев, 1985.
K e n n e n П . О виноделии и винной торговле в России. СПб., 1832.
K e n n e n П .И . Об этнографической карте Европейской России. СПб., 1852.

504
K e n n e n П .И . Девятая ревизия, исследование о числе жителей в России. СПб., 1857.
K e n n e n П .И . Хронологический указатель материалов для истории инородцев Европейской
России: (Волохи, молдаване). СПб., 1861.
К е ш к о И . О кукурузе. ЗИОСХЮР, 1857.
K u n e n А . Основы рационального виноградарства в Средней Бессарабии. СПб., 1908.
К и р т о а г э И .Г . Юг Пруто-Днестровского междуречья под османским владычеством (1484—
1595). Кишинев, 1992.
К и р т о а г э И .Г ., Ж а р к у ц к и й И .И . Из истории Левобережья Днестра (с древнейших времен до
1918 г .)// Revista de istorie а M oldovei: Chi§inäu, 1992. N 3. С. 6 2 -7 2 .
К и р т о к а А ., М а н у й л о в М . Молдавский государственный театр оперы и балета. Кишинев,
1960.
Кишинев: Энциклопедия / Гл. ред. А.И. Тимуш. Кишинев, 1984.
К л а р к Г. Доисторическая Европа. М., 1953.
К л е й м а н И .Б . Римская цитадель в Тире // Новейшие открытия советских археологов: Тезисы
докладов конференции. Киев, 1975. Ч. 2.
К л е т и н и ч Е .С . Соломон Лобель. М., 1973.
К л е т и н и ч Е .С . Творчество В. Загорского. М., 1976.
К л е т и н и ч Е .С . Очерки о советских молдавских композиторах. Кишинев, 1984.
К л е т и н и ч Е .С . Композиторы Советской Молдавии. Кишинев, 1987.
К о д р я н у Г. Днестровский разлом. Тирасполь, 2002.
К о з л о в В .И . Динамика численности народов. М., 1969.
К о з л о в В .И . Национальности СССР. М., 1975.
К о л о т о в к и н А .В ., Ш о й х е т С .М ., Э л ъ т м а н И . С . Архитектура Советской Молдавии. М., 1987.
К о н с т а н т и н е с к у О ., С т о я н И . Дин датина Басарабией. Кишинэу, 1960.
К о п ы р г а П . Социально-экономическое развитие молдавского города в конце XVII - начале
XIX вв. Кишинев, 1989.
К о р б у Х . Александри ши театрул. Кишинэу, 1973.
К о р л э т я н у Н . Начало письменности на молдавском языке. Кишинев, 1948.
К о р л э т я н у Н . Лимба молдовеняскэ литерарэ контемпоранэ. Кишинэу, 1969. Т. I.
К о р л э т я н у Н .Г . Егалэ ынтре егале // Лимба молдовеняскэ литерарэ ын периоада советикэ.
Кишинэу, 1971.
К о р л э т я н у Н . Молдавский язык сегодня. Кишинев, 1983.
К о р л э т я н у Н . Этапы развития молдавского языка // Советская Молдавия, 1989. 9 -1 0 январь.
К о р л э т я н у Н .Г ., М о к р я к И .Ф ., У д л е р Р .Я . и др. Очерк современного молдавского литературно­
го языка. Кишинев, 1967.
К о р н и л о в и ч С .И . Статистические описание Бессарабии собственно так называемой, или Буд-
жака с приложением карты. Аккерман, 1899.
К о р о б а н В .П . Димитрие Кантемир - скриитор уманист. Кишинэу, 1973.
К о р о л е в а Э . Молдавский танец на русской сцене XIX в. // АЭИМ. Кишинев, 1968.
С . 154-160.
К о р о л е в а Э . Хореографическое искусство Молдавии. Кишинев, 1970.
К о р о л е в а Э . Молдавский танец в музыкально-драматическом театре // Хореографичекое ис­
кусство Молдавии. Кишинев, 1970. С. 6 4 -7 8 .
К о р о л е в а Э . О кинетической структуре молдавских фольклорных танцев // Этнография и ис­
кусство Молдавии. Кишинев, 1972. С. 113-122.
К о р о л е в а Э . О генезисе круговых танцев // Изв. АНМ. 1973. № 2. С. 7 5 -8 7 .
К о р о л е в а Э. Танец, его происхождение и методы исследования // СЭ. 1975. № 5. С. 147-157.
К о р о л е в а Э . Хореография. Профессиональное танцевальное искусство. Народный танец //
Молдаване. Кишинев, 1977. С. 4 0 8 -4 1 1 .
К о р о л е в а Э . Ранние формы танца. Кишинев, 1977.
К о р о л е в а Э . Спектакль, балетмейстер, танцовщик. Кишинев, 1977.
К о р о л е в а Э . Молдавский народный танец и его развитие в годы Советской власти // Народные
традиции и современность. Кишинев, 1980. С. 9 6 -1 0 5 .
К о р о л е в а Э . Поэзия Федерико Гарсиа Лорки на молдавской балетной сцене // Социалистиче­
ский реализм и проблемы развития искусства Молдавии. Кишинев, 1982. С. 152-178.
К о р о л е в а Э . Творчество артиста балета: Опыт системного анализа на примере молдавской ба­
летной труппы. Кишинев, 1983.
К о р о л е в а Э . Влияние фольклора на балетный театр // Изв. 1985. АНМ. 1985. № 2. С. 6 5 -9 8 .
К о р о л е в а Э . Твои танцы, Молдова. Кишинев, 1989.

505
К оролева Э. Молдавский балетный театр. Кишинев, 1990.
К ор о л ева Э. Молдавский балетный театр // Хореографическое искусство Молдавии. Кишинев,
1970. С. 7 9 -1 4 2 .
К о р о л е в а Э . Кэлу шары // СЭ. 1991. № 5. С. 2 7 -3 5 .
К о р о л е в а Э . Танец и художественная культура: От возникновения человечества до первых ве­
ликих цивилизаций. Минск, 1997.
К о р о л е в а Э . Петр Леонарди. Жизнь и судьба. Кишинев, 2002.
К о р о л е в а Э. Кто они, “Волки и овцы”? // НМ. 2002. 17 июля.
К о р о л е в а Э. Современность сквозь призму классики: “Волки и овцы” театра им. Э. Ионеско /
Arta. Chi§ináu, 2003. С. 140-143.
К о р о л е в а Э . Театр и время. Кишинев, 2006.
К о р о л е в а Э . Стиль театрального спектакля // Arta §i educatie artística: Revista de cultura, §i
practica educationalá. 2006. № 2 -3 . C. 9 -1 7 .
К о р о л е в а Э . Молдавский театр // Курсом развивающейся Молдовы. М., 2007. Т. 4: Материалы
к 3-му Российско-молдавскому симпозиуму “Традиции и инновации в соционормативной
культуре молдаван и гагаузов”. С. 4 1 7 -4 4 4 .
К о р о л е в а Э ., К у р б е т В ., М а р д а р ъ М . Молдавский народный танец. М., 1984.
К о р о л ю к В . Волохи и славяне русской летописи. Кишинев, 1971.
К о р о л ю к В . Славяне и восточные романцы в эпоху раннего средневековья. М., 1985.
К о с т и н М . Опере алесе. Кишинэу, 1957.
К о т е н к о А .И ., М о х о в Н .А ., С о в е т о в П .В . О тенденции роста народонаселения Молдавии в эпо­
ху феодализма // Уч. зап. ИИЯЛ. Сер. ист. 1957. Т. VI. С. 5 8 -6 2 .
К о т л я р о в Б .Я . Из истории музыкальных связей Молдавии, Украины, России. Кишинев, 1982.
К о т л я р о в Б .Я . Молдавские лэутары и их искусство. М ., 1989.
К о ч а р о в а Г. Борис Милютин. Кишинев, 1987.
Б о ч а р о в а Г. Злата Ткач: судьба и творчество. Кишинев, 2000.
К о ч и н Г .Е . Сельское хозяйство на Руси: Конец XIII - начало XVI в. М.; Л., 1965.
К о ч у б и н с к и й А .А . Тура (Тирас) - Белгород - Аккерман и его новая лапидарная надпись от
1454 г. Одесса, 1901.
К р а в ч е н к о А .А . Средневековый Белгород на Д нестре (конец XIII - X IV в.). Киев, 1986.
К р а с и н е ц Е .С . Международная миграция населения в России в условиях перехода к рынку.
М., 1997.
К р а с о в с к а я В . Русский балетный театр. От возникновения до середины X IX века. Л.: Искус­
ство. 1958. 309 с.
К р а с о в с к а я В . Русский балетный театр второй половины X IX в. Л., 1963.
К р а с о в с к а я В . Русский балетный театр начала X X в. Л., 1971. Ч. 1: Хореографы.
К р а с о в с к а я В . Русский балетный театр начала X X в. Л., 1972. Ч. 2: Танцовщики.
К р а с о в с к а я В . Западноевропейский балетный театр: От истоков до середины XVIII в. Л.,
1979.
К р а с о в с к а я В . Западноевропейский театр. Эпоха Новерра. Л., 1981.
К р а с о в с к а я В . Западноевропейский балетный театр: Преромантизм. Л., 1983.
Креация популарэ: (Курс теоретик де фолклор) / под ред.: Г. Ботезату, Н. Бэешу, Е. Жунгиету.
Кишинев, 1980.
К р о х а л е в Ф .С . О системах земледелия. М ., 1960.
К р у ш е в а н П . Бессарабия. Географический, исторический, статистический, экономический, ли­
тературный и справочный сборник. М., 1903.
К р ъ с т е в а - Н о ж а р о в а Г. Домашно традиционно тъкачество и орнаментирани тъкани в Бълга-
рия. София, 1981.
К р ы ж а н о в с к и й Б . Орнамент украинских и румынских килимов // Материалы по этнографии.
Л., 1926. ТЛИ, вып. I.
К р ю к о в М . Эволюция этнического самосознания и проблема этногенеза // Расы и народы.
1976. № 6 .
К р ю к о в М . О некоторых закономерностях эволюции этнического самосознания // СЭ. 1990.
№ 4.
Аминтирь дин копилэрие. Кишинэу, 1983.
К р я н гэ И .
Становление молдавской советской архитектуры в 1 9 2 4 -1 9 4 0 -е гг.: Дис. ... канд. искус­
К узь А.
ствовед. М., 1987.
Кулежере де провербе, зыкэторь, гычиторь ши експресий нородниче молдовенешть алкэтуитэ
де Л. Корняну. Кишинэу, 1952.

506
К улеш ова Г Вопросы драматургии оперы. Минск, 1979.
К уница Н. Килия. Одесса, 1962.
К у р б е т В . А-шай жокул пе ла ной. Кишиннэу, 1985.
К у р б е т В ., М а р а д а р ъ М . Молдавские народные танцы. Кишинев, 1969.
К у р и л о в и ч А .Н . Белорусское народное ткачество. Минск, 1981.
Курс де лимбэ молдовеняскэ литерарэ контемпоранэ. Кишинэу, 1956. Вол. I.
Курсом изменяющейся Молдовы. М., 2006. Т. 1.
Курсом развивающейся Молдовы. М., 2007. Т. 2, 3.
К у ш н е р ( К н ы ш е в ) П .И . Этнические территории и этнические границы. М., 1951.
К у ш н ы р е н к о В . “В стране сей отдален ной...” Летопись жизни А.С. Пушкина в Бессарабии...
Кишинев, 1999. Т. I—II.
Кынтече популаре де драгосте / сост. Е.В. Жунгиету; ред. И.Д. Чобану. Кишинэу, 1977.
Кынтече ши мелодий де жокурь популаре молдовенешть / сост. Е. Жунгиету, П. Стоянов. Ки­
шинэу, 1975.
Кынтече популаре молдовенешть / сост. В. Галиц, Ф. Згуряну. Кишинэу, 1964.
Кэутэторий де перле фолклориче (Тексте фолклориче кулесе де скрииторь контемпорань) /
сост. Е.В. Жунгиету, С.Г. Морару. Кишинэу, 1984.
Л а з а р е в А . Молдавская советская государственность и бессарабский вопрос. Кишинев, 1974.
Л а з а р е в А . Я молдаванин. Тирасполь, 1995.
Л а ш к о в Н .В . Бессарабия: К столетию присоединения к России. 1812-1912. Кишинев, 1912.
Л е б е д е в а Н .И . Очередные вопросы изучения прядения и ткачества. М., 1929.
Л е б е д е в а Н .И . Прядение и ткачество восточных славян в XIX - начале X X в. // Восточносла­
вянский этнографический сборник: Очерки народной материальной культуры русских,
украинцев и белорусов X IX - начала X X в. М., 1956. Т. X XX .
Л е в и н М . С театра спросится // Советская культура. 1963. 7 мая.
Л е в и т Е . Георге Асаки. Вяца ши опера. Кишинэу, 1966.
Л е в и т И . Движение за автономию Молдавской Республики в 1917 г.: Образование Сфатул Цэ-
рий. Провозглашение Молдавской Демократической Республики. Кишинев, 1997.
Л е в и т И . Молдавская Республика. Кишинев, 2000.
Л е в м а н Р .С . К вопросу об антропологическом типе бессарабских молдаван // КСИЭ. 1948.
Вып. 4. С. 2 6 -3 0 .
Л е в м а н Р .С . Антропологические типы коренного населения Молдавской ССР: (к проблеме
этногенеза молдаван): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М ., 1950.
Л еженде, традиций ши повестирь орале молдовенешть / сост. Г.Г. Ботезату. Кишнинэу, 1975.
Л е н и н В .И . Сочинения. 1953. Т. 3.
Летопись по Воскресенскому списку // ПСРЛ. СПб., 1856. Т. VII.
Славяно-молдавские летописи Х Ѵ -Х Ѵ І вв. М., 1976.
Л и в ш и ц М . Искусство Советской Молдавии. М ., 1958.
Л и в ш и ц М .Я . Декор в народной архитектуре Молдавии. Кишинев, 1971.
Л и в ш и ц М . Искусство Молдавской ССР. Л., 1972.
Л и в ш и ц М .Я . Декоративно-прикладное искусство Молдавии. Кишинев, 1980.
Л и в ш и ц М ., М а н с у р о в а А . Изобразительное искусство Молдавской ССР. М., 1957.
Л и в ш и ц М ., Ч е з з а Л . Изобразительное искусство Молдавии. Кишинэу, 1958.
Л и п е ц Р ., С е р о в С . Этническая история и фольклор. М., 1967.
Л и п р а н д и И . Краткий очерк этнографического, политического, нравственного и военного
состояния христианских областей Турецкой империи: Придунайские княжества. СПб.,
1865.
Л и с е н к о Т .Л . Народное жилище от Бессарабии до Галиции // Архитектурное наследство. 1996.
№ 4 1 . С. 182-195.
Л и с о в с к и й Л . Самый молодой // Советская культура. 1960. 7 июня.
Литература молдовеняскэ ши фолклорул / под ред.: Г. Ботезату, П. Завулан, X. Корбу. Кишинэу,
1982.
Л о м а н П . Хозяйственное обозрение Бессарабской области // ЖМГИ. 1843. Ч. VIII.
Л о с к у т о в а Л .Д . Развитие семейной обрядности в Советской Молдавии. Кишинев, 1979.
Л у к ъ я н е ц О . Русские исследователи и молдавская этнографическая наука в XIX - начале X X в.
Кишинев, 1986.
Л у к ъ я н е ц О . С ., К а л а ш н и к о в а Н .М . Молдавские коллекции в собрании Государственного музея
этнографии народов СССР. Кишинев, 1990.

507
Л у к ь я н е ц О ., Я р о в а я В . Из истории изучения традиционной пищи молдаван: (конец 4 0 -8 0 гг.
XIX в.) // МИАЭМ. Кишинев, 1973.
Л у п а н о в В . Г Виноградники Кишинева: Очерк условий производства. Кишинев, 1891.
Л у ч и н с к и й П . Молдова и молдаване / Пер. Б. Мориана. Кишинев, 2007.
Л ы з л о в А . Скифская история. М., 1990.
Л ь в о в - А н о х и н Б . Да, конечно, спектакль спорный // Советская музыка, 1969. № 8. С. 4 9 -5 2 .
Л я х о в а И . Не все спокойно в ...королевстве // Кишиневский обозреватель. 2002. 17 января.
М а г е р М .И . Формирование виноградных кустов в Молдавии // Виноделие и виноградарство
Молдавии. 1946. № 1.
М а к а р е н к о П .П . Очерки истории виноградарства Бессарабии и Левобережного Поднестровья.
Кишинев, 1988.
М а р д а р ь М . Элементы движений молдавского танца. Кишинев, 1975.
М а р и н В . Граматика историка а лимбий молдовенешть. Кишинэу, 1970.
М а р к о в П . Правда театра. М., 1965.
М а р к о в П . Статьи. М., 1965.
М а с л о в а Г С . Народная одеж да русских, украинцев и белорусов в X IX - нач. X X в // Восточно-
славянский сборник. М ., 1956. С. 5 4 3 -7 5 7 .
М а с л о в а Г С . Народная одеж да в восточнославянских традиционных обычаях и обрядах X IX -
X X в. М., 1984.
М а т е й к о К .И . Народна кераміка західних областей Украінськой. Ки'ів, 1959.
Материалы В сесою зн ой переписи населения. 1989 г. / ДСП. М ., 1990. Табл. 32в: Распределе­
ние населения по занятиям и национальностям.
Материалы для истории Молдавии // ЗООИД. О десса, 1858. Т. IV. С. 3 2 2 -3 4 4 .
М а т к а ш Н ., Д у м е н ю к И . История повторяется? // НО. 1989. 27 июля.
М е й е р . П овественное, землемерное и естествословное описание Очаковской земли. СПб.,
1794.
М е й е р Д .И . Русское гражданское право. Пг., 1914.
М е й е р х о л ь д В .С . Статьи. Письма. Речи. Беседы. М ., 1968.
М е л ь н и ч у к Я . К вопросу о так называемой волошской колонизации и волошском праве в Кар­
патах ХѴ І-ХѴ ІІ вв. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы за 1964 г. Ки­
шинев, 1964.
Мемуары, относящиеся к истории Ю жной Руси. Киев, 1890. Вып. 1.
Миграция и безопасность в России. М ., 2000.
М и л ю т и н а И . Камерно-инструментальное творчество: (к вопросу о национальном стиле) //
Музыкальная культура Молдавской ССР. М ., 1978. С. 190-212.
М и р о н е н к о Е . Композитор Владимир Ротару. Кишинев, 2000.
М и р о н е н к о Я .П . Молдавско-украинские связи в музыкальном фольклоре: история и современ­
ность. Кишинев, 1988.
М и р о н о в И . Эволюция использования природных ресурсов и изменения географической среды
Республики Молдова: Автореф. дис. Кишинэу, 2000.
М и р о н о в а Е .В . Заметки о динамике численности населения Буковины в период австрийского
влады чества/ / НЕЧГУ. 1957. Черновицы. 1958. С. 4 3 2 -4 3 5 .
М и х а й л о в А ., М и х а й л ю к И . Агротехника гибридов - прямых производителей винограда в Мол­
давии. Кишинев, 1957.
М ихоэлс. Статьи, беседы , речи. Статьи и воспоминания о М ихоэлсе. М., 1981.
М и ц у л М . Обзор Петербургской международной выставки предметов садоводства // Тр. ВЭО.
СПб., 1869. Т. 4, № 1-6.
М л е ч к о Т .П . Быть или не быть? Русский язык в системе образования Республики Молдова.
Кишинев, 1999.
М о г и л я н с и й Н .М . Географический очерк Бессарабии. Кишинев, 1910.
М о г и л я н с к и й Н . Материалы для географии и статистики Бессарабии. Кишинев, 1913а.
М о г и л я н с к и й Н .К . Плодоводство и его нужды. Кишинев, 1913.
М о г и л я н с к и й Н .К . Из итогов сельскохозяйственной переписи 1916 г. Кишинев, 1918.
М о и с е е н к о 3 . Архитектура сельских жилых домов в Молдавии. Кишинев, 1973.
М о к у л ъ с к и й С . История западноевропейского театра. М.; Л., 1936. Т. 1; 1939. Т. 2.
М о л д о в а н П . Молдаване в истории. Кишинев, 1994.
М о л д о в а н С . Сильнее любви // Вечерний Кишинев. 1968. 5 марта.
Молдаване. Очерки истории, этнографии, искусствоведения. Кишинев, 1977.
Молдавани Украіни: історична ретроспектива і сучасність. О деса, 2000.

508
Молдавизм и Интердвижение // Исторический вестник Приднестровья. 2006. № 10.
Молдавская Советская Социалистическая Республика / гл. ред. И.К. Вартичан. Кишинев,
1979.
Молдавский государственный театр оперы и балета: 1957-1982. Кишинев, 1983.
Молдавский театр им. А.С. Пушкина. 1933-1973. Кишинев, 1973.
Молдавский фольклор / под ред.: Г.Г. Ботезату, В.М . Гацак, И.Д. Чобану. Кишинэу, 1976.
Молдавское советское языкознание (1 9 2 4 -1 9 6 5 годы). Кишинев, 1969.
Молдавско-русско-украинские литературные и фольклорные связи / под ред. И.К. Вартичан,
Г.Ф. Богач, К.Ф. Попович. Кишинэу, 1967.
Молодые композиторы Советской Молдавии. Кишинев, 1982.
Молодые художники Молдавии: Каталог выставки. М., 1979.
М о л ч а н о в а Л . Материальная культура белоруссов. Минск, 1968.
М о р а р у С .Г . Поетика лиричий популаре молдовенешть (кынтате) / под. ред. В.М. Гацак. Ки­
шинэу, 1978.
М о р о з о в М . Избранное. М., 1979.
М о х о в Н .А . К вопросу о соотнош ении земледелия и скотоводства в экономике Молдавии X IV -
XVIII вв. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1960. Киев, 1962.
М о х о в Н . Молдавия эпохи феодализма. Кишинев, 1964.
М о х о в Н . Очерки истории формирования молдавского народа. Кишинев, 1978.
М о х о в Н .А . Формирование молдавского народа и образование Молдавского государства. Ки­
шинев, 1969.
М о т а н у А ., О с а д ч е н к о И ., М а т к а ш И ., Д у м е н ю к И . Непогрешимый будда? // НО. 1989. 2 ав­
густа.
Музыкальное творчество в Советской Молдавии: (Вопросы истории и теории). Кишинев, 1988.
М у к о м е л ь В . Экономика нелегальной миграции в России // Демоскоп Weekly, 2005.
М у н т я н Е .Н . Жилище колхозника в МССР // Сборник трудов Института гигиены и бактерио­
логии филиала АН МССР. 1956. № 1.
М у н т я н М Л . Экономическое развитие дореформенной Бессарабии // Уч. зап. КГУ. 1971.
Т. 117. (Ист.).
М ю л и с В . Пища и домашняя утварь литовских крестьян в XIX и начале X X в. // Балтийский
сборник. М., 1956.
Н а г о р н я к Е .А . Пчеловодство в МССР и перспективы его развития // Науч. зап. Молдавской
научно-исследовательской базы АН СССР. Кишинев, 1948. Т. 1.
Народное хозяйство Молдавской ССР в 1980 г. Кишинев, 1981.
Народное хояйство Молдавской СССР в 1986 г. // Советская Молдавия к 70-летию Великого
Октября: Юбилейный статистический ежегодник. Кишинев, 1987.
Народы европейской части СССР. М., 1964. T. II.
Население и условия жизни в странах Содружества Независимых Государств: Статистический
сборник. М., 2005. С. 270.
Население СССР за 70 лет. М., 1988.
Население СССР. 1988. М ., 1990.
Населенные места Российской империи в 500 и более жителей с указанием всего наличного
в них населения и числа жителей преобладающих вероисповеданий по данным Первой
всеобщ ей переписи населения 1897 г. СПб., 1905.
Наследие Дмитрия Кантемира и современность. Кишинев, 1976.
Н а у л к о В . Етнічний склад населення Україньскої PCP. Київ, 1965.
Н а у л к о В .И . Развитие межэтнических связей на Украине. Киев. 1975.
Н а у л к о В .И . Исторический очерк формирования молдавского населения Украины // Украин­
ско-молдавские этнокультурные взаимосвязи. Киев, 1987.
Н а у л к о В .И . Формування молдавського этносу і сучасні етнічні процесси в Украіні // Молдава­
ни Украіні: історична ретроспектива та сучасність. Одеса, 2000.
Национализм в мировой истории. М., 2007.
Национальное и интернациональное в литературе, фольклоре и языке. Кишинев, 1971.
Начало. Сборник воспоминаний / сост. А.З. Волкова. Тирасполь, 2000.
Н е г р у ц и К . Опере. Кишинэу, 1956; 1980.
Н е к р а с о в а М .А . Народное искусство как часть культуры: Теория и практика. М., 1983.
Н е к у л ч е И . О самэ де кувинте. Летописецул Цэрий Молдовей. Кишинэу, 1969; 1974.
Н и к и т и ч А . Уникальная находка: Греко-славяно-молдавско-латинский словарь 1672 г. Николая
Милеску Спафария // Stratum Plus. 2 0 0 3 -2 0 0 4 . Nr. 6.

509
Н и к о л а е В. Не ва фи трист фэрэ студиул молдовенеск // Литература ши арта. 1986. 30 май.
Н иколаева Т А . Украинская народная одежда: Среднее Поднепровье. Киев, 1987.
Н и к о н о в В . Введение в топонимику. М., 1965.
Новая история румын: Учебник для VIII класса. Кишинев, 1999. Ч. II: 1848-1918.
Н о в е р р Ж . Ж . Письма о танце. Л.; М., 1965.
Общее и особенное в развитии феодализма в России и Молдавии // Проблемы феодальной го­
сударственной собственности и государственной эксплуатации. Москва; Кишинев, 1988—
1989.
Общий свод по империи результатов разработки данных I В сеобщ ей переписи населения
28 января 1890 г. СПб., 1905. Ч. 2.
О ж о г И .А . История румын. Кишинев, 1993. Ч. I: Древняя и античная история.
О луптэ, о суферинцэ ши ... Кишинэу, 1988; 1989.
Опыт этносоциологического исследования образа жизни: (По материалам Молдавской ССР).
М., 1980.
О р б и н с к и й Р .В . Очерк производительных сил в Бессарабской губернии. СПб., 1884.
О с а д ч е н к о И . Константин Негруци. Вяца ши опера. Кишинэу, 1969.
Основы гражданского процесса: Практический комментарий основных положений Устава
гражданского судопроизводства / Сост. В.Л. Исаченко. СПб., 1904.
О с т а п е н к о Л . В ., С у б б о т и н а И .А . Русские в Молдавии: миграция или адаптация? М., 1998.
О с т а п е н к о Л . В . , С у б б о т и н а И А . Русская диаспора Республики Молдова: социально-демогра­
фические процессы и новая этносоциальная политика // Республика Молдова: современ­
ные тенденции развития. М ., 2004.
О с т а п е н к о Л . В ., С у б б о т и н а И .А . Москва многонациональная: Старожилы и мигранты: вместе
или рядом? М., 2007.
Очерки современного молдавского литературного языка. Кишинев, 1967.
Очерки молдавского фольклора. Кишинев, 1965.
Очерки технологии древнейш их производств. М ., 1975.
О ш у р к о Л . Народные танцы Молдавии. Кишинев, 1957.
П а л а м а р ч у к С .В . Територіальні структури Дунай-Дністровського межиріччя (кінец X IV - се­
редина XVII ст.): Автореф. ... канд. іст. наук. О деса, 2005.
П а л а м а р ч у к С .В . 3 історіі південной Бессарабіі (кінець X IV - XVII ст.) // Науковий вісник
Ізмаільського державного педагогичного інституту. Ізмаіл, 2000. Вип. 9. С. 2 6 -3 0 .
Памятная книжка Бессарабской области за 1862 год. Кишинев, 1862.
П а н а и т е с к у П .П . История румын. Кишинев, 1991.
П а р а с к а П . Золотая Орда и образование Молдавского феодального государства // Ю го-Восточ­
ная Европа в средние века. Кишинев, 1972.
П а р а с к а П . Политика Венгерского королевства в Восточном Прикарпатье и образование М олдав­
ского феодального государства// Карпато-Дунайские земли в средние века. Кишинев, 1975.
П а р а с к а П . Территориальные становление Молдавского феодального государства во второй
половине XIV в // Социально-экономическая и политическая история Ю го-Восточной Ев­
ропы (до середины XIX в.). Кишинев, 1980.
П а р а с к а П . Внешнеполитические условия образования Молдавского феодального государ­
ства. Кишинев, 1981.
П а р а с к а П . История румын // Молдова Суверанэ, 1992. 19 февраля.
П а р а щ у к С . Бессарабское грубош ерстное овцеводство. Варшава, 1899.
Парламентская оппозиция Молдовы в борьбе против угрозы гражданской войны (1991—
1992 гг.) // Россия меж ду Западом и Востоком: опыт прошедшего тысячелетия. Материалы
М еждународной научно-методической конференции. Омск, 2000.
П е л и н П . Д е ла Борис Харченко ла Анатол Пынзару // Че драгосте веке - акторий. Кишинэу,
1983.
П е л я х М .А . Виноградарство и виноделие в Молдавском феодальном государстве (XVI - начало
XIX в.) // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Кишинев, 1966.
П е л я х М .А . История виноградарства и виноделия Молдавии. Кишинев, 1970.
Первая Всеобщ ая перепись населения Российской империи 1897 г. СПб., 1905. Т. 3: Бессараб­
ская губерния.
П е р г а м е н т О .А . Приданное по бессарабскому праву. Кишинев, 1901.
Переломные годы. М., 1994. Т. 2: Языковая реформа - 1989: Документы и материалы.
П е р е п е л к и н А .П . Сельскохозяйственный очерк Бессарабии // Русское сельское хозяйство. 1874.
№2.
510
Перепись населения. 2004. Chi§inäu, 2006. (= R e c e n s ä m ä n t u l .., 2 0 0 4 )
П ет ипа М. Материалы. Воспоминания. Статьи. Л., 1971.
П е т р о в В .П . П одсечное земледелие. Киев, 1968.
П е т р о в Н .В . Очерк пчеловодства в Бессарабии // Сельское хозяйство и лесоводство. 1893.
Ч. 173.
П е т р о в а К . Пора творческой молодости // Музыкальная жизнь. 1960. № 12. С. 3 -4 .
П и о т р о в с к и й Р. Славяно-молдавские языковые отношения и вопросы национальной специфи­
ки молдавского языка // Вопросы молдавского языкознания. М ., 1953.
П и о т р о в с к и й Р. Лингвистические расхождения близкородственных языков: Еще раз о соотно­
шении молдавского и румынского языков // ВЯ. 1973. № 5.
П и о т р о в с к и й Р. Близкородственные языки или национальные варианты // ТСРБЯ. Кишинев,
1976.
П о б е д о н о с ц е в К .П . Судебное руководство: Сборник правил, положений и примеров, извле­
ченных из теории и практики гражданского судопроизводства с полным указателем к су­
дебным и распорядительным решениям по сему предмету Кассационных департаментов
Сената. СПб., 1872.
Поварэ сау тезаур сфынт? Кишинэу, 1989.
Повешть фантастиче / сост. Г.Г. Ботезату. Кишинэу, 1976.
Повешть нувелистиче / сост. Г.Г. Ботезату. Кишинэу, 1980.
П о д г р а д с к а я Е . Торговые связи Молдавии со Львовом в ХѴІ-ХѴ ІІ вв. Кишинев, 1968.
П о д г р а д с к а я Е . Экономические связи Молдавского Княжества и балканских стран с Русским
государством в XVII в. Кишинев, 1980.
П о д г р а д с к а я Е . Экономические связи Молдовы со странами Центральной и Восточной Евро­
пы в ХѴІ-ХѴ ІІ вв. Кишинев, 1991.
П оезие популарэ молдовеняскэ. Кишинэу, 1960.
Поезия лирикэ популарэ / сост. И.Д. Чобану. Кишинэу, 1975.
Поезия обичеюрилор календариче / сост. Н.М. Бэешу. Кишинэу, 1975.
П о з н я к о в Д . Виноградарство и виноделие в с. Пуркары Аккерманского уезда Бессарабской
губернии // Тр. КВИОСХЮР. Одесса, 1901. Вып. 1-2.
Поименный список погибших молдаван-бойцов формирований Приднестровья // Книга памя­
ти защитников Приднестровья. Тирасполь, 1995.
П о к р о в с к и й Б . Об оперной режиссуре. М., 1973.
П о к р о в с к и й Б . Размышления об опере. М., 1979.
П о к р о в с к и й Н .А . Проблемы науки о питании // Будущие науки. М., 1974. Вып. 2.
П о л е в о й 77.77. Гончарное ремесло и керамика Молдавии XIV в.: Автореф. ... дис. канд. ист.
наук. М., 1964.
П о л е в о й 77.77. Городское гончарство Пруто-Днестровья в ХІѴв. Кишинев, 1969.
П о л е в о й 77.77. Формирование основных гипотез происхождения восточнороманских народ­
ностей Карпато-Дунайских земель // Ю го-Восточная Европа в средние века. Кишинев,
1972.
П о л е в о й 77.77. К исторической демографии Молдавии X IV в // Карпато-Дунайские земли в
средние века. Кишинев, 1975.
П о л е в о й 77.77. Очерки исторической географии Молдавии Х ІІІ-Х Ѵ вв. Кишинев, 1979.
П о л е в о й 77.77. Раннефеодальная Молдавия. Кишинев, 1985.
П о л е в о й 77.77. “ ...И с того времени началась Земля Молдавская”. Кишинев, 1990.
П о л е в о й 77.77., Б ы р н я П .П . Средневековые памятники X IV - X V вв // Археологическая карта
МССР. Кишинэу, 1974. Вып. 7.
П о л е в о й 77., П а р а с к а П . Заселение и хозяйственное освоение территории Молдавии X IV -
X V вв.: Тезисы. Рига, 1977.
П о н о м а р е в Н .А . Возникновение и развитие ветряных мельниц. М., 1958.
П о п о в и ч Ю .В . Молдавские новогодние праздники (XIX - начало X X в.). Кишинев, 1974.
П о п о в и ч Ю ., Л о с к у т о в а Л .Д . Формирование новых советских праздников и безрелигиозных
обрядов // Молдаване. Кишинев, 1977.
П о с т о л а к и Е .А . Ворсовые ковры Молдавии // Этнография и искусствоведение Молдавии. Ки­
шинев, 1972.
П о с т о л а к и Е .А . Из истории крашения пряжи у молдаван XIX - начала X X в. // Изв. АНМ. Сер.
ОН. Кишинев, 1979. № 3.

511
П о с т о л а к и Е .А . Народные традиции в современном молдавском ткачестве // Народные тра­
диции и современность: Развитие традиционных черт народной культуры в Советской
Молдавии. Кишинев, 1980.
П о с т о л а к и Е .А . Орудия народного ткачества у молдаван в XIX - начале X X в. // Изв. АНМ.
Сер. ОН. Кишинев, 1981. № 3.
П о с т о л а к и Е .А . К вопросу классификации молдавских ковровых изделий XIX - начала X X в. //
Изв. АНМ. Сер. ОН. Кишинев, 1983. № 1.
П о с т о л а к и Е .А . Молдавское народное ткачество XIX - начала X X в. Кишинев, 1987.
П о с т о л а к и Е .А . , К а л а ш н и к о в а Н .М . Коворул молдовенеск. Кишинэу, 1985.
П о с т о л а к и Е ., Д а н и й А ., Б э л т я н у И ., Я р о в а я В . и д р . Основы этнографии и национальной куль­
туры в процессе обучения // Ценности реформы образования. 1992. Ч. V (пер. с рум.).
П о т а н и н Н . Оамень бунь, ши-й ку позору иста ын царэ? // Молдавские ведомости. 2005. № 100
(800). 30 декабря.
Приетения нороаделор оглиндитэ ын фолклор. Кишинэу, 1961.
П р и л е т о в Д .И . Молдавский театр. М ., 1967.
П р и с т е р Е . Краткая история Австрии. М., 1952.
Проблемы источниковедения истории Молдавии периода феодализма. Кишинев, 1983.
Проблемы молдавской филологии: Ш ишмаревские чтения. Кишинев, 1982.
Проблемы типологии в этнографии. М., 1979.
Провербе ши зикэторь / сост. Е.В. Жунгиету. Кишинэу, 1981.
Провербе ши зикэторь молдовенешть ку екиваленте русешть / сост. Е.В. Жунгиету, В.Д. Чер-
нельов. Кишинэу, 1987.
П р о п п В .Я . Русские аграрные праздники. Л., 1963.
Против буржуазных фальсификаторов истории и культуры молдавского народа. Кишинев,
1972.
П р о ц е н к о А . Владимир Тихонов. Кишинев, 1981.
Пушкин. Исследования. М., 1960. Т. III.
Р а а н . О войне при завоевании Молдавии и Бессарабии в 1787, 1788, 1789 и 1790 гг. Кишинев,
1891.
Р а б и н о в и ч Р. Искушение “волошским орехом”, или Балканские волохи и русские волхвы //
Stratum Plus. 2000. № 5.
Развитие рабочего класса Молдавской ССР (1 9 4 5 -1 9 6 5 гг.). Кишинев, 1970.
Р а й н о в Б . Очерк истории Килии. Измаил, 2003.
Р а ф а л о в и ч И . Славяне Ѵ І-ІХ вв. в Днестровско-Карпатских землях в освещ ении зарубежной
историографии // Славяно-молдавские связи и ранние этапы этнической истории молда­
ван. Кишинев, 1983.
Р а ч и н с к и й А .В . Походные письма ополченца из Ю жной Бессарабии в 18 5 5 -1 8 5 6 гг. М., 1858.
Релаций фолклориче молдо-русо-украинене // Молдавско-русско-украинские фольклорные
взаимосвязи. Кишинев, 1981.
Р е м м е р ъ Г. Альбом узоров молдавских ковров. Кишинев, 1912.
Республика Молдова - бедная страна? // Электронный журнал “Слово”, 2008.05.06. (http://
www.m oldova.ru/index.php?tabNam e=articles& owner=37& id=3460).
Республика Молдова: современные тенденции развития. М ., 2004.
Р и к м а н Э .А . Памятники древнего искусства Молдавии. Кишинев, 1961.
Р и к м а н Э .А . Художественные сокровища древней Молдавии. Кишинев, 1969.
Р и к м а н Э .А . Жилище племен Черняховской культуры Днестровско-Прутского междуречья //
Древнее жилище народов Восточной Европы. М ., 1975. С. 5 0 -7 9 .
Р и к м а н Э .А ., Р а ф а л о в и ч И .А ., Х ы н к у И .Г . Очерки истории культуры Молдавии. Кишинев,
1971.
Р и т т и х А .Ф . Карта западных и южных славян. СПб., 1879.
Р о д н и н К .Д ., П о н я т о в с к и й И .И . Памятники молдавской архитектуры в 14 -1 9 веках. Кишинев,
1960.
Р о ж к о в с к а я Н ., Р о ж к о в с и й В . Театр зажигает огни. Кишинев, 1976.
Роль фольклора в развитии литератур народов СССР. М ., 1975.
Р о ш и я н у Н . Традиционные формулы сказки. М., 1974.
Р у д н и ц к и й К . Режиссер Мейерхольд. М., 1969.
Р у м я н ц е в а Н . Иль посмотри спектакль Лучафэрул // Советская культура. 1966, 1 декабря.
Р у с с е в Е .М . Борьба молдавского народа против оттоманского ига. Кишинев, 1968.

512
Р у с с е в Е. Фигура умолчания - отнюдь не панацея // Против буржуазных фальсификаторов ис­
тории и культуры молдавского народа. Кишинев, 1972.
Р у с с е в Е . Дмитрий Кантемир - поборник свободы и независимости отчизны // Наследие Дмит­
рия Кантемира и современность. Кишинев, 1976.
Р у с с е в Е . Кронография молдовеняскэ ын вякуриле ХѴ-ХѴІІІ. Кишинэу, 1977.
Р у с с е в Е . “Свет из М осквы...”. Кишинев, 1981.
Руссев Е. Этноним “волохи” - реальность объективная // Limba §і Literatura M oldoveneascä.
1981. Nr. 3.
Р у с с е в E . Молдавское летописание - памятник феодальной идеологии. Кишинев, 1982.
Р у с с е в Н . Этнический и конфессиональный состав населения Белгорода (Четатя Албэ) золото­
ордынского периода // Молдавский исторический журнал. 1990. № 4.
Р у с с е в Н .Д . Молдавия во второй половине XIII - первой трети XVI в.: Автореф. дис. ... д-ра
ист. наук. СПб., 2000.
Р у с с е в Н . Нижний Дунай в истории Молдовы XIV в. // Revista de istorie а M oldovei. 1993.
№. 1.
Р у с с е в Н .Д . На грани миров и эпох: города низовий Дуная и Днестра в конце ХІІІ-ХѴ І вв.
Кишинев, 1999.
Русские. Историко-этнографический атлас. М., 1967.
Русские. Этносоциологические очерки. М., 1992.
Р у с с о А . Опере. Кишинэу, 1967.
Р у с с у И .Г . Заметки о Смутном времени. Кишинев, 1999.
Р ы б а к о в Б .А . Ремесло Древней Руси. М., 1948.
Рыболовство в России всеми орудиями и во все времена года. М., 1876.
Рыболовство России в 1900 г. СПб., 1901.
Рынок труда в странах Содружества Независимых Государств: Статистический сборник. М.,
2007.
Рынок труда в странах Содружества Независимых Государств: Статистический сборник. М.,
1996.
Рынок труда в странах Содружества Независимых Государств: Статистический сборник. М.,
2004.
С а в о с к у л С .С . Русские нового зарубежья: Выбор судьбы. М., 2001.
С а к а С . Пентру тине бат... Кишинэу, 1988.
С а л м а н о в и ч М .Я . Жилище коренного населения Молдавской ССР // СЭ. 1947. № 4.
С. 2 0 9 -2 3 3 .
С а л м а н о в и ч М .Я . Эволюция молдавского жилища // КСИЭ. 1960. Вып. 33. С. 12-22.
С а л м а н о в и ч М .Я . Поселения и жилище Молдавской ССР // Народы европейской части СССР.
М., 1964. Т. 2. С. 7 9 9 -8 0 4 .
С а х н о в с к и й - П а н к о в . Драма. Композиция. Сценическая жизнь. Л., 1969.
Сборник сведений о Подольской губернии. Каменец-Подольск, 1880. Вып. I; 1882. Вып. II.
С в и н ь и н П . Описание Бессарабской области // ЗООИД, О десса, 1876. Вып. VI.
С е б о в Н Д . Становление молдавского музыкального театра. Кишинев, 1983.
С е г е д а С .П . Украинцы // Этническая одонтология СССР. М., 1979. С. 3 2 -4 7 .
С е г е д а С .П . Одонтологическая и дерматоглифическая характеристика украинцев Поднепровья
в связи с вопросами этногенеза: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1981.
С е г е д а С . Антропологічный склад украі’рського народу: Етногенетичный аспект. Киі’в, 2001.
С е м ё н о в Т я н - Ш а н с к и й В . Россия: Полное географическое описание нашего края. СПб., 1910.
Семенцов А.Ю . Резьба по дереву. Минск, 1999.
С е н н и к В . Идеология молдовенизма - основа целостности и независимости государства //
Dreptate. 1995. Nr. 7 -8 .
С е н н и к В . Глоттоним молдаван как выражение их национального самосознания // Материалы
юбилейной сессии (1 7 -2 5 .0 4 .2 0 0 0 г.). Тирасполь, 2000.
С е р г и е в с к и й М . Молдавско-славянские этюды. М., 1959.
С е р ж п у т о в с к и й А .К . Бортничество в Белоруссии // Материалы по этнографии России. СПб.,
1914. Т. 2.
С и д о р о в и ч С .И . Орнамент народных тканин західных земель Украіни XIX - початку XX ст. //
Материали з этнографі'і та мистецтвознавства. Киі’в, 1954. Вып. 5.
С и д о р о в и ч С .И . Художня тканина західних областей УССР. Ки'ів, 1979.
С к а л ъ к о в с к и й А .А . Хронологические обозрение истории Новороссийского края. 1730-1823.
Одесса. 1836. Ч. I; 1838. Ч. И.
20. Молдаване
513
С к а л ъ к о в с к и й А .А . Историческое введение в статистическое описание Бессарабской области.
СПб., 1846.
С калъковски й А. Дунайская рыбная ловля в Бессарабской области // ЖМВД, 1846.
С калъковски й А А . Болгарския колонии в Бессарабии и Новороссийском крае. О десса. 1848а.
С к а л ъ к о в с к и й А А . Взгляд на хлебопаш ество и хлебную торговлю в Новороссийском крае и
Бессарабии // ЖМВК. 18486. Ч. 23.
С к а л ъ к о в с к и й А А . Опыт статистического описания Новороссийского края. О десса. 1850. Ч. I;
1853. Ч. II.
С к а л ъ к о в с к и й А А . Записки о торговыхъ и промышленных силахъ Одессы / составленные в
1859 году А. Скальковским. СПб., 1865.
Скице де фолклор молдовенеск / под ред.: Г.Г. Ботезату, В.М . Гацак, И.Д. Чобану. Кишинэу,
1965.
С л о н и м с к и й Ю . П.И. Чайковский и балетный театр его времени. М., 1956.
С л о н и м с к и й Ю . Дидло: Вехи творческой биографии. Л.; М., 1958.
С л о н и м с к и й Ю . Драматургия балетного театра XIX в. М., 1977.
С м е л к о в Ю . Десятый сезон // Комсомольская правда. 1969. 9 декабря.
С м и р н о в В . Градостроительство Молдавии. Кишинев, 1975.
С м и р н о в В . Градостроительство Молдавии Х ІХ -Х Х вв. Кишинев, 1980.
С м и р н о в Г Д . Производство красноглиняных изразцов и опыт реконструкции печей из Старого
Орхея // Изв. МФ АН СССР. 1956. № 4 (31).
Сноаве ши анекдоте / сост. В.А . Чирмпей. Кищинэу, 1979.
С о в е т о в П ., Б а с к и н Ю . Из истории общ ественно-политической мысли в Молдавии // О взгля­
дах на государство и право в Х Ѵ -Х Ѵ ІІ вв. Кишинев, 1959.
С о в е т о в П .В . Уложение В. Лупу - памятник молдавского языка и литературы // Октябрь 1956.
№ 5. С. 7 7 -8 2 .
С о в е т о в П .В . Законодательная политика по земельным правонарушениям в Молдавии до
серединыХѴІІІ в. // Ежегодник по аграрной истории. М., 1959а. С. 128-140.
С о в е т о в П .В . К истории наследственного права феодальной Молдавии (до XIX в.) // Изв.
МФАН СССР. 19596. № 2. С. 3 -3 2 .
С о в е т о в П .В . Бранищное хозяйство и землепользование молдавской вотчины в средние века //
Вопросы экономической истории Молдавии эпохи феодализма и капитализма. Кишинев,
1972.
С о в е т о в П .В . Исследования по истории феодализма в Молдавии. Кишинев, 1972. Т. I.
С о в е т о в П .В . Типологические пути развития феодализма и турецкое завоевание Ю го-Восточ­
ной Европы: (К вопросу о типологических сдвигах в Молдавии) // Ю го-Восточная Европа
в эпоху феодализма. Кишинев, 1973.
С о в е т о в П .В . Развитие феодализма и крестьяне Молдавии: (очерки истории ренты в XVI -
начале XVIII в.). Кишинев, 1980.
С о в е т о в П .В . Общ ее и особенное в типологии феодализма на Руси и в Дунайских княжествах:
(Проблема “государственного феодализма” и его роли в период генезиса, развития и раз­
ложения феодальной формации) // Изв. АНМ. Сер. ОН. 1986. № 2, 3.
С о в е т о в П .В . Общ ее и особенное в развитии форм молдавского феодализма // Молдавский
феодализм: общ ее и особенное: (История и культура). Кишинев, 1991.
Советская Молдавия: Краткая энциклопедия. Кишинев, 1982.
Советский балетный театр: 1 9 1 7-1967. М., 1976.
Советский Союз: Молдавия. М., 1970.
Содружество независимых государств в 1999 г.: Статистический ежегодник, М ., 2000.
Содружество независимых государств в 2001 г.: Статистический ежегодник, М ., 2002.
Содружество независимых государств в 2005 г.: Статистический справочник. М., 2006.
С о к о л о в а Т. Орнамент - почерк эпохи. Л., 1972.
С о н Н А . Тира // Археология Украинской ССР. Киев, 1986. Т. II.
С о н Н А . Тира римского времени. Киев, 1993.
С о ф р о н о в А . Штефан Няга. Кишинев, 1959.
Социально-культурный облик советских наций: (по материалам этносоциологического иссле­
дования). М., 1986.
Социально-экономическая и политическая история Молдавии периода феодализма. Кишинев,
1988.
Социально-экономическая и политическая история Ю го-Восточной Европы до середины
XIX в. Кишинев, 1980.

514
Союзные республики: Основные экономические и социальные показатели: Статистический
сборник. М., 1991.
С п а т а р у Г И . Драма популарэ молдовеняска (Антоложие). Кишинэу, 1976.
С п е р а л ь с к и й 3 . Молдавские авантюры. Бэлць, 2001.
Спечииле фолклориче ши реалитатя историка. Кишинэу, 1985.
Список населенных мест Херсонской губернии и статистические данные о каждом поселении.
Херсон, 1896.
Станиславский - реформатор оперного искусства: Материалы, документы. М., 1977.
С т а н и с л а в с к и й К С . Статьи. Речи. Беседы. Письма. М., 1953.
С т а н и с л а в с к и й К С . Моя жизнь в искусстве. М., 1980.
С т а н и с л а в с к и й К . С . Собр. соч. в 8 т. М., 1954-1961.
С т а н ч у Е .С . Традиционные крестьянские промыслы Молдавии в XIX - начале X X в. Киши­
нев, 1978.
С т а т и В .Н . Лимба молдовеняска ши рэувоиторий ей. Кишинэу, 1988.
С т а т и В .Н . История Молдавии. Кишинев, 2002.
С т а т и В . Свет истины православной // НМ. 2003. 14 апреля.
С т а т и В .Н . Стефан Великий воевода Молдовании. Кишинев, 2004.
С т а т и В .Н . Денационализация молдаван как средство упразднения молдавского государ­
ства // Русин. 2006. № 4.
С т а т и В .Н . М олдаване.... “по-американски”. Размышления о книге Чарльза Кинга // Истори­
ческий альманах Приднестровья. Тирасполь, 2003. № 7.
С т а т и В .Н . Папа рус, мама рус, а Иван - молдаван. Молдавская этнонимика в произведениях
русских авторов. Русин. 2007. № 3.
С т а т и В .Н . Кто такие молдаване. Русин. 2007. № 4.
С т а т и В .Н . Политика как отрицание истории. Время. 2008. 9 декабря.
Статистические таблицы Российской империи. Наличное население империи за 1858 г. СПб.,
1863. Вып. II.
Статистический временик Российской империи. СПб., 1861. Вып. I.
Статистический ежегодник Республики Молдова. 2003. Кишинев, 2003.
С т е б л и н - К а м е н с к и й И . История скандинавских языков. М., 1953.
С т е в е н Х .Х . О состоянии разных отраслей сельского хозяйства в Южной России в 1847 г. //
ЗИОСХЮР. 1848. № 10.
С т е п а н о в Г. Объективные и субъективные критерии определения “вариант языка” // ТСРБЯ.
Кишинев, 1976.
С т е п а н ю к В . Государственность молдавского народа. Кишинев, 2006.
С т о й к а Д ж . Дом и хозяйство румынского крестьянина. Бухарест, 1984.
С т о л я р 3 . Георгий Няга. Кишинев, 1973.
С т о л я р 3 . Оперное творчество // Музыкальная культура Молдавской ССР. М., 1978а.
С. 7 5 -9 5 .
С т о л я р 3 . Симфоническая музыка: (историко-аналитический обзор) // Музыкальная культура
Молдавской ССР. М., 19786. С. 114-143.
С т о л я р 3 . Страницы молдавской музыки. Кишинев, 1983.
С т о я н о в П . 500 мелодий де жокурь дин Молдова. Кишинэу, 1972.
С т о я н о в П .Ф . Ритмика молдавской дойны. Кишинев, 1980.
С т о я н о в П .Ф . Молдавский мелос и проблемы музыкального ритма. Кишинев, 1985.
С т о я н о в П . Ф . Вопросы формирования лада и мелодики в молдавской народной песне. Киши­
нев, 1990.
Страницы романской филологии: Шишмаревские чтения. Кишинев, 1994.
Стригэтурь, аминтирь ши скрисорь версификате / сост. Е.В. Жунгиету, С.Г. Морару: ред.
И.Д. Чобану. Кишинэу, 1978.
С т р о е в а М .Н . Режиссерские искания Станиславского 1898-1917. М., 1973.
С т р о е в а М .Н . Режиссерские искания Станиславского 1917-1938. М., 1977.
С т р у к о в . Взгляд на состояние разных отраслей сельского хозяйства в Южной России в по­
следние пять лет: (1 8 4 9 -1 8 5 4 ) // ЖМГИ. 1854. № 7, ч. 66.
Студий ши материале де фолклор. Кишинэу, 1971.
С у б б о т и н а И .А . Динамика численности и расселения гагаузов в СССР: (5 0 -9 0 -е годы X X в.) //
Этносоциальные проблемы гагаузов. Опыт монографического описания. М., 1993.
С у б б о т и н а И .А . Гагаузы: трансформация расселения и современные миграционные процессы:
Исследования по прикладной и неотложной этнологии. М., 2005.
20*
515
С уббот и н а И Л . М еж ду Россией и Турцией: миграционные ориентации гагаузов Молдавии //
Русский язык в тюрко-славянских этнокультурных взаимодействиях. М., 2005а.
С у б б о т и н а И Л . Новые миграционные стратегии и трансформация расселения гагаузов //
Гастарбайтерство: Факторы выталкивания и притяжения. М., 2006.
С у б б о т и н а И Л . Традиции трудовой миграции у гагаузов // Курсом изменяющейся Молдовы.
М., 2006а. Т. 1.
С у б б о т и н а И Л . Гагаузы: расселение, миграция, адаптация. М., 2007.
С у в о р о в Е .К . Техника добывающего рыбного промысла. М.; Л., 1932.
Судебные Уставы 20 ноября 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны. СПб.,
1867. Ч. III: Устав гражданского судопроизводства.
С у л я к С . Осколки Святой Руси: Очерки этнической истории руснаков Молдавии. Кишинев,
2004.
С у м а р о к о в П .И . Путеш ествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 г. М., 1800.
С у р у ч а н Д .Д . Ковровое производство в Бессарабии // Бессарабский вестник. 1892. № 695.
С ы р к у П . Из быта бессарабских румын // Живая старина. Пг., 1914.
Т а и р о в А .Я . Записки режиссера. Статьи. Беседы. Речи. М ., 1970.
Т а н с к и й И . Свадебные обряды в Бессарабии // Одесский вестник. 1851. № 25.
Т а р а с Я .Н . Памятники архитектуры Молдавии: (XIX - начало X X в.). Кишинев, 1980.
Т а р д а н К .И . Виноградарство и виноделие, составленное применительно к Новороссийскому
краю и Бессарабии. О десса, 1862.
Тезисы докладов первого симпозиума по археологии и этнографии Ю го-Запада СССР. Киши­
нев, 1964.
Т и м о ф е е в . Табаководство в Бессарабии // Бессарабское сельское хозяйство. 1913. № 13.
Т и м у г и А . Социальные процессы на селе. Кишинев, 1975.
Типология основных элементов традиционной культуры. М ., 1984.
Типология сходств и различий в группе близкородственных языков: Тезисы докладов. Киши­
нев, 1972.
Типология сходств и различий близкородственных языков. Кишинев, 1976.
Т и х о м и р о в М . Древнерусские города. М ., 1956.
Т и ги к о в В . О новых подходах в теории и практике межнациональных отношений // СЭ. 1989.
№5.
Т и ги к о в В . Социальное и национальное в историко-антропологической перспективе // ВФ.
1990. № 4 .
Т и ги к о в В . Российская нация и ее критики // Национализм в мировой истории. М., 2007.
Т и ги к о в В . Устойчивость и подвижность этнокультурных границ. М., 2008.
Т к а ч е н к о Т Молдавский танец // Народный танец. Л., 1967. С. 3 4 9 -3 8 6 .
Т к а ч у к М . Археология свободы. Кишинев, 1996.
Т о в с т о н о г о в Г. Зеркало сцены. Л., 1984. Кн. 1: О профессии режиссера.
Т о в с т о н о г о в Г. Зеркало сцены. Л., 1984. Кн. 2: Статьи. Записи репетиций.
Т о з л о в а н у В . Пледоарие пентру культурэ // Литература ши арта. 1985. 9 мая.
Т о з л о в а н у В . Доуэ сэжець // Литература ши арта. 1985. 11 июня.
Т о к а р е в А .С . П роисхождение и сущность магии // Исследования и материалы по вопросам
первобытных религиозных верований. М., 1959. С. 2 1 -2 2 .
Т о м а Л . Клавдия Кобизева. Кишинев, 1978.
Т о м а Л . Портрет в молдавской живописи: (1 9 4 0 -1 9 7 0 -е годы). Кишинев, 1983.
Т о м а Л . А да Зевина. Кишинэу, 1983.
Т о п и л и н А .В . Рынок труда России и стран СНГ: реалии и перспективы развития. М., 2004.
Т р е т ъ я к о в П .Н . Подсечное земледелие в Восточной Европе // Изв. ГАИМК. М., 1932. Вып. 1,
т. XIV.
Т р у б е ц к о й Б . Пушкин в Молдавии. Кишинев, 1990.
Трудовая миграция в СНГ: социальные и экономические эффекты. М., 2003.
Трудовая миграция и защита прав гастарбайтеров: практика посткоммунистических стран. Ки­
шинев, 2003.
Т у р е н А . Возвращение человека действующ его: Очерк социологии. М ., 1998.
Т э н а с е К . “Янычары” и латинский алфавит // НО. 1989. 12 июля.
У д л е р Р. Молдавские говоры Черновицкой области: Консонантизм. Кишинев, 1964.
У д л е р Р. Диалектное членение молдавского языка. Кишинев, 1976.
У л ъ я н и ц к и й В Л . Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии,
Валахии и Турции в Х ІѴ -ХѴ І вв. М., 1887.

516
У н гуря н у И . На пороге второго десятилетия // Театр. 1970. № 12.
У н г у р я н у П .Н . Основы виноделия Молдавии // Тр. МНИИСВиВ. 1960. Т. V.
Универсальная десятичная классификация. Третье советское издание. М., 1986. Вып. 6: 7/9.
Искусство. Языкознание. География. История; 805.92. Молдавский.
У р е к е Г Летописецул Цэрий М олдовей. Кишинэу, 1988.
У р л а н и с Б .Ц . Проблемы динамики населения СССР. М., 1974.
У р с у I Лимба хроникулуй Димитрие Кантемир. Кишинэу, 1957.
Фагурь де мьере (Провербе ши зикэторь) / сост. А. Хропотинский. Кишинэу, 1968.
Ф е д о р о в Г Б . Городище Екимауцы // КСИИМК. 1953. Вып. 50.
Ф е д о р о в Г Б . Население Прутско-Днестровского междуречья в I тыс. н.э. // МИА. М.; Л., 1960.
№ 89.
Ф е д о т о в Г. Волшебный мир дерева. М., 1987.
Ф е л ъ з е н ш т е й н В . О музыкальном театре. М., 1984.
Феномен Приднестровья. Тирасполь, 2003.
Ф е р м а н В . Оперный театр. М.: 1961.
Философия. Логика. Язык. М., 1987.
Ф л о р я Е .П . Музыка народных танцев Молдавии. Кишинев, 1983.
Ф л о р я Е .П . Молдавский музыкальный эпос. Кишинев, 1989.
Фолклор молдовенеск: Крестомацие. Кишинэу, 1966.
Фолклор дин Бужяк / сост. Г.Г. Ботезату, И.В. Буруянэ, Н.М. Бэешу, Е.В. Жунгиету, Л.И. Куруч,
С.Г. Морару, Ю.И. Филип, А.С. Хынку, В.А. Чиримпей, И.Д. Чобану. Кишинэу, 1982.
Фолклор дин кымпия Сорочий / сост. Г.Г. Ботезату, И.В. Буруянэ, Н.М. Бэешу, Е.В. Жунгиету,
Л.И. Куруч, А.С. Хынку. Кишинэу, 1989.
Фолклор дин нордул М олдовей / сост.: Г.Г. Ботезату, И.В. Буруянэ, Н.М. Бэешу, Е.В. Жунгиету,
Л.И. Куруч, С.Г. Морару, Ю.И. Филип, А.С. Хынку, В.А. Чиримпей. Кишинэу, 1983.
Фолклор дин пэрциле кодрилор / сост.: Г.Г. Ботезату, Н.М. Бэешу, Е.В. Жунгиету, М.Г. Савина,
Е.В. Толстенко, А.С. Хынку, В.А. Чиримпей, И.Д. Чобану. Кишинэу, 1973.
Фолклор дин степа Бэлцулуй. Кишинэу, 1988.
Фолклор молдовенеск / Алк. ши ынгрижит де М.Г. Савина ши И.Д. Чобану. Кишинэу, 1956.
Фолклор молдовенеск: Студий ши материале / под ред.: Г.Г. Ботезату, В.М. Гацак, Е.В. Жун­
гиету, И.Д. Чобану. Кишинэу, 1968.
Фолклор молдовенеск: Библиографие (1 9 2 4 -1 9 6 7 ) / сост. Н.М. Бэешу; ред. В.М. Гацак. Киши­
нэу, 1968.
Фолклор пэстореск / сост.: Е. Жунгиету, А. Фуртунэ; ред. В. Зеленчук. Кишинэу, 1991.
Фолклорул копиилор / сост. Н.М. Бэешу; ред. А. Чиримпей. Кишинэу, 1978.
Фолклорул обичеюрилор де фамилие / сост.: А.С. Хынку, В.С. Зеленчук, Н.М. Бэешу; ред.
Е.В. Жунгиету. Кишинэу, 1979.
Фолклорул обичеюрилор де фамилие. Кишинэу, 1973.
Ф о л с о м Ф . Книга о языке. М., 1974.
Фольклорное наследие народов СССР и современность. Кишинев, 1984.
Формаря нацией бургезе молдовенешть. Кишинэу, 1985.
Формирование молдавской буржуазной нации. Кишинев, 1978.
Ф р о л о в Н .П . Аграрные отношения в буржуазно-помещичьей Румынии // Тр. КСИ. 1958. Т. 17.
Фрумос е ла шезэтоаре / сост.: Г. Ботезату, Н. Бэешу. Кишинэу, 1983.
Ф у р т у н э А .Т . Овцеводство у молдаван в XIX - начале X X в. Кишинев, 1989.
Х а й т м а н н К . Румынский язык и литература в Бессарабии и Транснистрии // Зарубежные авто­
ры о молдавском языке. Кишинев, 1970.
Х а л л и п а И . Роспись землевладения и сословного строя населения Бессарабии по данным пере­
писи 1817 г .// Тр. БГУАК. Кишинев, 1907. Т. 3. С. 3 -2 3 0 .
Х а г и д е у Б . Свадьбы у бессарабских крестьян // Одесский вестник. 1845. № 61.
Х а ш д е у Б .П . Избранное. Кишинев, 1978.
Х и т ъ Г .Л . Пальцевые узоры у населения европейской части СССР // СЭ. 1968. № 1. С. 134—
138.
Х и т ъ Г .Л . Дерматоглифика народов СССР. М., 1983.
Х и т ъ Г .Л ., Д о л и н о в а Н .А . Расовая дифференцация человечества: (дерматоглифические дан­
ные). М., 1990.
Х о д о с о в А .А . Ткачество деревни. М., 1930.
Х о л м о г о р о в а И . Обитаемый остров: Зарубежная пьеса на сценах московских театров // Театр.
1988. № 2 . С. 4 1 -5 2 .

517
Х о х л о в а Е .Н . Производство художественной керамики. М., 1978.
Х ропот ин ский А. Рефлекций критиче. Кишинэу, 1986.
Х р о п о т и н с к и й А . Г “Сентенцииле” луй Димитрие Кантемир // Дестинул инорогулуй: Омажиу
луй Димитрие Кантемир. Кишинэу, 1981. С. 2 4 5 -2 5 3 .
Х ы ж д е у А .И . Избранное. Кишинев, 1986.
Х ы н к у А . Балада популарэ “М иорица”. Кишинэу, 1967.
Х ы н к у А .А . Епосул баладик ла молдовень. Кишинэу, 1977.
Х ы н к у И Т . Поселеня Х І-Х ІѴ вв. в Оргеевских Кодрах Молдавии. Кишинев, 1968.
Х ы н к у И . Г Молдавская народная керамика. Кишинев, 1969а.
Х ы н к у И Г К вопросу о соотнош ении восточнославянской и балкано-дунайской культур л есо­
степной полосы Молдавии // Тр. ГИКМ. Кишинев, 19696. Т. II.
П.И. Чайковский об опере. М.; Л., 1952.
Ч а й к о в с к и й - М е р е ш а н у Г. Сергей Лункевич. Кишинэу, 1982.
Ч а п л ы г и н а Н . Ареал романизации и проблема античного населения в истории Молдавии //
Молдавский феодализм. Общ ее и особенное. Кишинев, 1991.
Ч а п л ы г и н а Н . Население Днестровско-Карпатских земель и Рим в I - начале III в. н.э. Киши­
нев, 1990.
Ч е б о к с а р о в Н ., Ч е б о к с а р о в а И . Народы, расы, культуры. М ., 1985.
Ч е б о т а р е н к о Г Ф . Сорокская крепость - памятник старины. Кишинев, 1991.
Ч е з з а Л . Творчество Караджале. Кишинев, 1961.
Ч е м о р т а н Л .М . Приетенул ностру театрул. Кишинэу, 1983.
Ч е м о р т а н Л .М . Становление молдавского советского театра. Кишинев, 1986.
Ч е м о р т а н Л . Молдавский театр в годы Великой Отечественной войны: (1 9 4 1 -1 9 4 5 ) // Театр
Советской Молдавии: Страницы истории. Кишинев, 1987. С. 5 6 -7 8 .
Ч е м о р т а н Л . Прекум черул ши пэмынтул... // Литератиура ши арта. 1988. 31 мартие.
Ч е р в и н с к а я А . Белая лебедь на черном снегу // Консемнэрь пе кортинэ. Кишинэу, 1989. С. 134 —
139.
Ч е р к е с И . Руководство в развитии кукурузы. ЗИОСХЮР. 1867. Июнь.
Ч е р н о п я т о в И . Из путевых заметок по Бессарабии // Земледельческая газета. 1873. № 35.
Ч е р т о к М .Ю . Повесть о глине. М., 1968.
Ч е с н о в Я . В . О принципах типологии традиционно-бытовой культуры // Проблемы типологии
и этнографии. М., 1979.
Ч е х о в М и х а и л . Литературное наследие в двух томах. М ., 1986.
Ч и ж о в а А . Незыблемая формула // Театральная жизнь. 1983. № 20. С. 5 -6 .
Ч и р и м п е й В .А . Фольклор и современность. Кишинев, 1974.
Ч и р и м п е й В . А . Реализэрь але фолклористичий тимпурий молдовенешть. Кишинэу, 1978.
Численность и миграция населения Российской Федерации в 2004 г.: Статистический бюлле­
тень. М., 2005.
Ч о б а н у И . Слово о судьбе родного языка. Тирасполь, 1992.
Ч о б а н у И . Родной язык в моей судьбе. Тирасполь, 1993.
Ч у б и н а ш в и л и Г .Н . П огребение с молотильной доской на Самтварском могильнике // С ообщ е­
ния АН Грузии. 1951. Т. XII, № 1.
Ч у б и н с к и й П .П . Труды этнографическо-статистической экспедиции в западнорусский край.
СПб., 1872. Т. VII, ч. 1-3.
Ш а р а н у ц э С . Просоапе популаре молдовенешть. Кишинэу, 1969.
Ш в е й ц е р А . К вопросу о типологии национальных вариантов языка // Типология сходств и
различий близкородственных языков. Кишинев, 1976. С. 2 1 -3 1 .
Ш в е й ц е р А . Современная социолингвистика. М., 1976.
Ш в и т к и И .Г . Ун сферт де вяк ын луминиле рампей. Кишинэу, 1982.
Ш е м я к о в Д .Е . Очерки экономической истории Бессарабии эпохи империализма. Кишинев,
1980.
Ш и р я е в Е . История Приднестровья в картах. М ., 1993.
Ш и ш м а р е в В . Романские языки Ю го-Восточной Европы и национальный язык Молдавской
ССР // Вопросы молдавского языкознания. М ., 1953.
Ш и ш м а р е в В .Ф . Романские поселения на юге России. Л., 1975.
Ш к и л е в Н . Описание земледельческих хозяйств в России // ЖМГИ. 1847. Ч. XXIV.
Ш м и д т А . Херсонская губерния. СПб., 1863.
Ш о р н и к о в П .М . Цена войны: Кризис системы здравоохранения и демографические потери
Молдавии в период Великой Отечественной войны. Кишинев, 1994.

518
Ш о р н и к о в П .М . Политическая элита и государственная идея в Молдавии в период перехода к
независимости // Политик и общ ество. М., 1995.
Ш о р н и к о в П . Покушение на статус: Этнополитические процессы в Молдавии в годы кризиса
1988-1996. Кишинев, 1997.
Ш о р н и к о в П . Тени на арене // Деловая газета. 1998. 13 февраля.
Ш о р н и к о в П .М . Судьбы молдавской интеллигенции в X X веке и современный духовный кри­
зис // Национальные отношения в Республике Молдова на современном этапе и пути их
оптимизации. Кишинев, 1999.
Ш о р н и к о в П .М . Концепция забвения: Идеологическое вторжение в Республику Молдова //
Мысль. Кишинев, 2000. № 1.
Ш о р н и к о в П .М . Евродиктат // Коммунист. 2002. 15 мая.
Ш о р н и к о в П .М . Идеологические диверсии начала X X века // Мысль. 1999. № 3 (7).
Ш о р н и к о в П .М . М олдовенизм // Мысль. 2003. № 2 (20).
Ш о р н и к о в П .М . Молдавская самобытность. Тирасполь, 2007.
Ш о р н и к о в П . Крестовый поход против Молдавии // Русское слово. 2007. № 21 (161).
Ш о р н и к о в П .М . От замалчивания - к оправданию? // Мысль. 2007. № 1 (35).
Ш т и р б у Д . Пчеловодство в Припрутской части Измаильского уезда Бессарабской губернии //
ЗИОСХЮР. 1900. № 10.
Ш у г а е в В .М . Орнамент на ткани. М., 1969.
Ш у ш а р и н В . Этническая история Восточного Прикарпатья в ІХ -Х И вв. // Становление ранне­
феодальных славянских государств. Киев, 1972.
Ш у ш а р и н В . Свидетельства письменных памятников королевства Венгрии об этническом со­
ставе населения Восточного Прикарпатья первой половины XIII в. // История СССР. 1978.
№2.
Ш уш ари н В. Ранний этап этнической истории венгров. М., 1997.
Щ епкин С. Виноградарство и виноделие в Бессарабии и его округи. СПб., 1869.
Ын грэдина ку флорь мулте (кулежере де кынтече популаре молдовенешть) / сост. П. Стоянов.
Кишинэу, 1980.
Ычепут де бун аугур // Молдова сочиалистэ. 1989. 6 мая.
Экологическая сеть: путь сохранения природы в Молдове. СЫ§іпаи, 2002.
Экономика России и других постсоветских стран. М., 2005.
Э м и н е с к у М . Избранное. Кишинев, 1980.
Э р к е р т Р .Д . Этнографическая карта Русской империи. СПб., 1862.
Э р л и х С . Россия колдунов. Санкт-Петербург; Кишинев, 2003.
Этническая мобилизация и межэтническая интеграция / сост. и отв. ред. М.Н. Губогло. М.,
1999.
Этнографические исследования в Республике Молдова. Кишинев, 2006.
Этнография восточных славян: Очерки традиционной культуры. М., 1987.
Этнография питания народов стран зарубежной Европы. М., 1981.
Этносоциальные проблемы гагаузов: Опыт монографического описания. М ., 1993.
Ю го-Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972.
Языки народов России: перспективы развития: Материалы международного семинара. Элиста,
2000. С. 2 7 0 -2 8 8 .
Я к о в л е в В .Н . Тернистый путь к справедливости. Тирасполь, 1993.
Я к у б ц и н е р М . Пшеница Бессарабии и Северной Буковины // Селекция и семеноводство. 1946.
№ 1-5.
Я м с к о е А .Н . Временные трудовые миграции за рубеж гагаузов села Чишмикиой // Русский
язык в тюрко-славянских этнокультурных взаимодействиях. М., 2005.
Я н с о н Ю . Э . Статистическое исследование о хлебной торговле в Одесском районе. СПб.,
1870а.
Я н с о н Ю . Э . Исследование о хлебной торговле в Одесском районе. СПб., 18706.
Я н у ш е в и ч З .В . Культурные растения Ю го-Запада СССР по палеоботаническим исследованиям.
Кишинев, 1976.
Я н у ш е в и ч З .В ., П е л я х М А . Дикорастущий виноград Молдавии. Кишинев, 1971.
Я р о в а я В . Эволюция народной пищи молдаван в конце XIX - начале X X в.: На примере север­
ных районов Молдавии // Тр. ГИКМ МССР. Кишинев, 1989. Вып. 3.
Я р о в а я В . Общие элементы в молдавской и белорусской пище // Материалы международной
научно-технической конференции (Кишинев, 2001). Минск, 2001.
Я р у с т о в с к и й Б . Очерки по драматургии оперы X X века. М., 1971. Кн. 1.

519
Я р уст о вск и й Б. Очерки по драматургии оперы X X века. М., 1978. Кн. 2.
Я ц и м и р с к и й А .И . Основные мотивы румынского простонародного искусства // Искусство и
художественная промышленность. СПб., 1901. № 10. С. 6 3 -6 8 .
Я ц и м и р с к и й А .И . Старинное румынское искусство // Искусство и художественная промышлен­
ность. СПб., 1901. № 5. С. 136-164.
Я ц г ш и р с к и й А .И . Язык славянских грамот славянского происхождения. СПб., 1909.

2000 de proverbe álese românesti. Chiçinâu, 2003.

A ctele legislative ale RSS M oldoveneçti eu privire la decretarea limbii moldoveneçti - limbâ de stat.
Chiçinâu, 1990.
A g r i g o r o a i e i E . “Miorita” : Orizont etnografic, folcloric çi estetic : De la ritual çi mit la colind çi
balada // Imagini çi permanente în etnología româneascâ. Chiçinâu, 1992.
A h r w e i l e r P. K insteische Intellegenz in Deutschland: D ie etablierung H ochtechnologie fachs. Mün-
ster; N ew York, 1995.
A l e c s a n d r i V Opere. Bucureçti, 1966. III.
A l e c s a n d r i V. Opere. Chiçinâu, 1991.
A l e c s a n d r i V. Poezii populare ale românilor. Chçinàu, 1998.
A l e x i a n u A L M ode çi veçminte din trecut. Bucureçti, 1971.
A n t i p a G . Pescaría çi pescuitul în România. Bucureçti, 1916.
A n d r o n i c A . Cercetàri arheologice privind únele curti domneçti çi cetâti m edievale din România II
Studii çi A rticole de Istorie. Bucureçti, 1969.
A n d r o n i c M ., N e s t e r o v T. Tóate drumurile duc la ... Putna. Suceava, 2001.
A p o l s a n L . Portul çi industria teâtilà în Muntii Apuseni. Bucureçti, 1944.
Apropo de «Revizorul» // Flux. Chiçinâu, 1997. 27 mai.
A r b o r e Z .C . Basarabia în sec XIX. Bucureçti, 1898; Chiçinâu, 2001.
Argint viu pe scàndura scenei. Chiçinâu, 2003. Colectia 3.
Arhivele Basarabiei. Chiçinâu, 1936.
A r m a § u L . Strigâtul // Tara. 1996. 13 februarie.
A r m b r u s t e r A . Terminología politico-geograficâ çi étnica a Tàrilor române în época constituirii
statale // Constituirea statelor feudale româneçti. Bucureçti, 1980.
A r m b r u s t e r A . Romanitatea românilor. Bucureçti, 1993
Arta de a privi cerul // N echit I. Godot eliberatorul. Periplu teatral. Chiçinâu, 1999.
P. 119-123.
Arta în M oldova de la m ijlocul secolului al XV-lea pînà la sfîrçitul secolului al X V I-lea // Istoria
artelor plastice în România. Bucureçti, 1968. Vol. I.
Arta în M oldova din secolul al XIV-lea pînà la m ijlocul secolului al XV-lea // Istoria artelor plastice
în România. Bucure§ti, 1968. Vol. I.
Artistul nàscut în Zodia Bucuriei. Chiçinàu, 2008. Colectia 8.
A r v i n t e V. Román, románese, România. Bucureçti, 1983.
A s c o l i G . SulTaffinitta fra l ’italiano e valachico. Udine, 1846.
Atlas. República M oldova. Geografía fizicâ. Chiçinâu, 2000.
A x i o n o v V Tendinte stilistice în creatia com ponisticà din República M oldova (m uzica instruméntala).
Chi§inàu, 2006.
B a b e l A . La Bessarabie. Paris, 1926.
B a b e § M . Etnogeneza româneascâ între §tiinjà çi plàsmuire II Alternative. Chiçinâu, 1990.
Nr. 1.
B a d r a j a n S. M uzica în ceremonialul nupcial din Basarabia. Chiçinâu, 2002.
B a h n a r u V., B e r e j a n S. Cuvîntul çi lupta de idei. Chiçinâu, 1986.
B a h n a r u V , T a ñ a s e C . A lfabet pe banca acuzafilor II Literatura çi arta. Chiçinâu, 1989.
10 iunie.
B a l a n R , D r u e V Poliptic moldav. Chiçinâu, 1985.
B a l o g h L Das Enibringen des Hetreides ins Karpatenbedken im 1 6-19. Jahrhundert II Arta Ethno-
graphica. Budapest, 1964. Bd. XIII.
B a l a n P. O primà ilustrare a “M iorifei”? // LA. 1988. 24.04. P. 8.
B a l a n V Cârpeçti. A baçtinei etem â amintire. Chiçinâu, 2004.
B a l a c c i u J ., C h i r i a c e s c u R . Dictionar de lingviçti çi filologi români. Bucureçti, 1978.
B a r t o § G h . Tehnica albinâritului în {àrile române în época feudalà II Terra noastrâ. Bucureçti,
1971. IL

520
B á rn ea P Orheiul Vechi - Старый Орхей - L’anden Orhey, Chi§ináu, 1986.
B á r n e a P , B a ta r iu c P - V Cahle descoperite ín M oldova dintre Prut §i Nistru / / Arheologia M oldovei.
1994. T. XVII. P. 2 8 1 -2 9 0 .
B á t c á M . ínsem n §i simbol in vestimentatia táraneascá. Bucure§ti, 1977.
B a t e a M . Dim ensiunile spirituale ale Basarabiei. Bucure$ti, 1998. P. 101-134.
B á t c á M . Costumul popular románese. Bucure§ti. 2006.
B á z g u E ., U r s u M . Arhitectura populará din zona Orheiului Vechi. Chi§ináu, 2005.
B a d i n a O . Com ova, un sat de mazili. Bucure§ti, 1997.
B á ie § u N . Sárbátori domne§ti (ínchinate M aicii Domnului §i Mintuitorului). Ch§ináu, 2004.
B a l a n T N um ele Moldova: O istoriografie a problemei // M uzeul Suceava: Studii §i materiale: Isto-
rie. Suceava, 1973. III.
B e r e j a n S. Cu privire la statutul lingvistic §i social al limbii moldovene§ti // LA. 1989. 5.01.
B e r e j a n S. Unitatea neamului románese: Raport de activitate a Sectiei de §tiin{e Umaniste a Acade-
m iei de §tiin{e(?) // M oldova Suveraná. 1993. 24.03.
B e r e j a n S. Zece ani de propagare a limbii románe $i a culturii románe§ti // LR. 2001. Nr. 4 -8 .
B e § l e a g á V Mirón Costin. Citeva intuijii // M. Costin. Opere. Chi§ináu, 1989.
B e z d e c h i S t. N. Olahus - primul umanist de origina romana. Gorg, 1939.
B e z v i c o n i G . Contribuid la istoria relafiilor romíno-ruse. Bucure§ti, 1962.
B i r s a n V Despre “limba m oldoveneascá” §i “poporul m oldovan”. Chi§ináu, 1995.
B o g a L . Basarabia. Chi§ináu, 1925.
B o g a L . Politica m oldovenilor inainte de pacea de la Bucure§ti. Chi§ináu, 1932.
B o g d a n I. Istoriografia románá §i problemele ei actúale. Bucure§ti, 1905.
B o g d a n I. Docum éntele lui §tefan cel Mare. Bucure§ti, 1913. Vol. I—II.
B o g o s D . Basarabia de la 1812 páná la 1938. Chi§ináu, 1938.
B o c h m a n n K . Sociolingvistica §i lingvistica politica // Limba románá: istorie, variante, conflicte: O
privire din afará. Chi§ináu, 2004.
B o i a L . Istorie §i mit in con§tiin{a románeascá. Bucure§ti, 1997.
В o í a L . Románia tará de frontierá a Europei. Bucure§ti, 2002.
B o l d u r A l. Crónica slavo-m oldoveneascá din cuprinsul “Letopisei ruse Voscresenschi” // Studii:
Revistá de istorie. 1963. № 5.
B o l d u r A L Originea numelui M oldova // Revista de istorie. 1975. N 6.
B o l d u r A l. Istoria Basarabiei. Bucure§ti, 1992.
B a r o n c e a A . Steaua fará nume in memoria celei cu nume - Ilie Todorov // Teatractie. Chi§ináu, 2006.
№ 1 .P . 4 0 -4 1 .
B o r § A . Cuvintele: cite-s ele? Chi§ináu, 1982.
B o r § c i A . Scrisul slavon la popoarele romanice // Povará sau tezaur sfint. Chi§ináu, 1989.
B o u t i e r e J . Ion Creangá. Viata §i opera. Bucure§ti, 1976.
B r a t i l o v e a n u P Studii §i comunicári de istorie a civilizatiei populare din Románia. Sibiu, 1981.
B r a t i l o v e a n u G h ., S p á n u M . Monumente de arhitecturá in lemn din tinutul Sucevei. Bucure§ti,
1985.
B r i g a l d a - B a r t a s E . Evolutia picturii de gen din República M oldova. Chi§inau, 2002.
B r i g a l d a - B a r b a s E . Pavel §illingovski. Chi§inau, 2004.
B r i g a l d a - B a r b a s E . Igor Vieru. Chi§inau, 2006.
В г т с щ G r. Vitalitatea limbii románe // Académica. Bucure§ti. 1994. Noiembrie.
B u d a g o v R ., B e r n § te in S. Cu privire la unitatea de limbá románo-moldoveneascá // Povará sau tezaur
sfint. Chi§ináu, 1989.
B u d i§ M . Problemática a§ezárilor rurale románe§ti in viziunea istoricá a cercetátorilor din domeniul
social umanistic // Caiet de etnografie §i folclor. Buzáu, 1982.
B u d i§ M . Gospodária ruralá traditionalá // Imagini §i permanente ín etnologia románeascá. Chi§ináu,
1992. P. 9 0 -9 5 .
B u d i§ M . Terminología gospodáriei rurale traditionale // Datini. Bucure§ti, 1997. № 1-2. P. 55.
B u g n io n M . La Bessarabie ancienne et m odem e. Lausanne, 1846.
Buletinul. Societatea románá regalá de geografie. Chi§ináu, 1933. Vol. L (1932).
Buletinul Institutului Social Román // Ni§cani §i Iurceni. 1937. T. I. P. 54.
B u l g á r G h . Eminescu despre problemele limbii romíne literare. Bucure§ti, 1963.
B u l g á r G h . Problemele limbii literare in conceptia scriitorilor románi. Bucure§ti, 1966.
B u l g á r G h ., C o n s t a n t i n e s c u - D o b r i d o r G h . Dictionar de arhaisme §i regionalisme. Bucure§ti, 2003.
Vol. I-II.

521
B u rac A. Lumea nu mai are pitorescul de altà data: (D ialog cu Eugene Ionesco) // Masca. Chiçinâu,
2002. P. 141-144.
B u r a d a I O càlàtorie din satele moldoveneçti din gubernia Herson. Iaçi, 1893.
B u r a d a I Opéré. Bucureçti, 1980.
B u t n a r u V Cum sà-1 uit pe Kenneth? // Latema rnagica. Chiçinâu, 1992. № 4, 1 5 - 2 2 februarie.
B u tn a r u V Maçinâria Vutcàràu // Jumal de Chiçinâu, 2003. 4 aprilie.
B u t u r â V Etnografia poporului român. Cluj-Napoca, 1978.
B u t u r â V Stràvechi màrturii de civilizafie româneascà. Bucureçti, 1989.
B u z i l â S. Interpret din Moldova: L exicon enciclopedic. Chiçinâu, 1996.
B u z i l â V. Pâinea - aliment çi simbol // Experienfa sacrului. Chiçinâu, 1999.
B u z i l â V. Hotarele çi sem nele de hotar în satul traditional // Buletin §tiin{ific. Chiçinâu, 2004.
VoL 1 (14).
B y c k J . în legàturà cu baza limbii noastre literare // Gazeta literarà. 1956. 2.08.
C a l a m a n c i u c G h . National Bàlfean la 50 de ani // Teatractie. Revistà Unitem. 60 Edifie specialâ,
2006. P. 7 4 -7 5 .
Càlàtori stràini despre Tàrile Romàne / Bucureçti, 1968. Vol. I; 1970. Vol. II; 1971. Vol. III; 1972.
Vol. IV; 1973. Vol. V; 1976. Vol. VI; 1980. Vol. VII; 1983. Vol. VIII.
C a n d r e a I. Aurel. Dicfionarul lim bii române din trecut çi de astàzi. Bucureçti, 1931.
C a n t e m i r D . Hronicul vechim ei a romano-moldo-vlahilor. Bucureçti, 1901.
C a n t e m i r D . Viafa lui Constantin Cantemir, zis cel Bàtrîn, domnul M oldovei. Bucureçti, 1959.
C a n t e m i r D . Descrierea M oldovei. Bucureçti, 1973.
C a n t e m i r D . Descrierea M oldovei. Chiçinâu, 1992.
Capitole din istoria limbii literare m oldoveneçti / N. Corlàteanu, I. Efco, F. Cotelnic (eds.). Chiçinâu,
1971.
Caragiale sà ne judice. Chiçinâu, 2006. C olecfia 5.
C a r a u ç T Suferinfà incestualà: Destinul implacabil çi mesajul balonului de sàpun // M omentul.
Chiçinâu, 1996, 13 februarie.
C a r t o j a n N . Istoria literaturii române vechi. Bucureçti, 1996.
C a s c a n i a n S . N , Z a h a r i a I. Covoare manuale cu noduri: îndrumâri practice. Bucureçti, 1965.
C a z a c u B . în jurul unei controverse lingvistice: limbà sau dialect? // SCL. 1959. N 1.
C a z a c u P. M oldova dintre Prut çi Nistru: 1812 -1 9 1 8 . Chiçinâu, 1992.
C â l i n e s c u G . Istoria literaturii române. Bucureçti, 1982.
C â p r a r i u A l. Balada Miorifa. Cluj, 1975.
C e a i c o v s c h i - M e r e § a n u G . M ihail Bârcâ: compozitor çi dirijor. Chiçinâu, 1995.
C e a i c o v s c h i - M e r e ç a n u G . Învàtàmîntul muzical din M oldova: (de la origini pînà la sfîrçitul secolului
X X ). Chiçinâu, 2005.
C e m o r t a n L . Teatrul m oldovenesc în contextul vie{ii teatrale internationale / / Arta. Chiçinâu, 1998.
P. 139-147.
C e m o r t a n L . Teatrul m oldovenesc: conexiunea nafional - universal // Coliseum: Teatru. 1 9 9 8-1999,
1999-2000. Chiçinâu, 2000. P. 2 6 -3 1 .
C e m o r t a n L . întrebàri deloc retorice în prag de jubilee // Sud-Est. Chiçinâu, 2001. P. 3 4 -3 6 .
C e m o r t a n L . Eugeniu Ureche. Chiçinâu: Epigraf. 2005.
C e m o r t a n L . Spectacolul Valeriu Cupcea “Pàsârile tineretii noastre” //A rta. Chiçinâu, 2007. P. 2 0 5 -
210 .
C e m o r ta n L . Valeriu Cupcea. Chiçinâu, 2008.
C h e ia n u C . O reuçità a teatrului E.Ionesco // Tara. 1995. 3 octombrie.
C h e ia n u C . Vahtangov - salvatorul // Sud-Est. Chiçinâu. 2001. 1 -2 /4 3 -4 4 . P. 2 2 - 2 1 .
C h e ia n u C . Un dublu debut // Democrafia. 2002. 28 mai.
C h e ia n u C . Condifia de fiarà // Jumal de Chiçinâu. 2002. 17 iulie.
C h e ia n u C . “H am let”, un spectacol incitant // Democrafia. 2002. 22 ianuarie.
C h e ia n u C . Cehov în câutarea personajilor sale // Democrafia. 2003. 8 aprilie.
C h e v a l i e r J e ., C h e e r b r a n t A . Dicfionar de simboluri. Bucuresti, 1994. Vol. 1-3.
C i h o d a r u C . Podgoriile de la Cotnari çi Hârlàu în econom ia M oldovei din secolele X V -X V III //
A nalele çtiinfifice ale Universitàfii “Al. I. Cuza”. Séria nouà, çtiinfe sociale. Iaçi, 1964. Vol. V.
C i o b a n u V. M edeea maghiarâ la Chiçinâu // Coliseum: Teatru. Chiçinâu, 1998. Stagiunea 96/97.
P. 2 5 -2 6 .
C h i r t o a g â I .G . Din istoria M oldovei de Sud-Est pânâ în anii, 30 ai secolului al X IX-lea. Chiçinâu,
1999.
C h i r t o a g â I .G . Tîrguri çi cetà{i din sud-estul M oldovei. Chiçinâu, 2004.

522
C h i s e l i f ä V. M uzica instruméntala din nordul B ucovinei. Repertoriul de fluier. Chi§inäu, 2002.
Chi§inäu. Enciclopedie. Chi§inäu, 1927.
C h i f i m i a L. Personalitatea §i opere lui Miron Costin // Probleme de bazä ale literaturii romine vechi.
Bucure§ti, 1972.
C i n c i l e i G h . Cei §apte. M oldova Suveranä. 1993. 23 octombrie.
C i n c l e i G h . Sä firn instrumente muzicale! // Coliseum: Teatru. 1997-1998. Chi§inäu, 2000.
P. 5 8 -6 1 .
C i m p o i M . Dedesubturile diavole^ti ale limbii moldovene§ti. Chi§inäu, 1994.
C i o b a n u C . Valentina Rusu-Ciobanu. Chi§inau, 2004.
C i o b a n u C . Andrei Sirbu. Chi§inau, 2004.
C i o b a n u C ., G o d o v o z l e a M . Retrospectiva, postal filatelicä. Chi§inäu, 2005.
C i o b a n u C , S t a v i l ä I , D i a c o n e s c u I Patrimoniul cultural al Republicii M oldova. Chisinau,
1999.
C i o b a n u $ t. Populaba Basarabiei la 1810 // §coala Basarabiei. Chi§inäu, 1920. Nr. 4.
C i o b a n u § t. Basarabia. Populaba, istoria, cultura. Chi§inäu, 1992.
C i o b a n u $ t. Cultura romäneascä in Basarabia sub stäpinirea rusä. Chi§inäu, 1993.
C i o b a n u § t. Unirea Basarabiei: Studiu §i documente. Chi§inäu, 1993.
C i o b a n u V Sandu Vasilache viseazä... 11 Masca. Chi§inäu, 2004. P. 53.
C i o b a n u V Anatomia unui faliment geopolitic: República M oldova. Ia§i, 2005.
C i o b u E m . Realizarea politicii externe a statului in viziunea puterii §i opozifiei. Ia§i, 2005.
C i o c a n u I. Literatura romänä din República M oldova. Chi§inäu, 1998.
C i o c a n u M . Gospodäria satelor de pe malul Prutului // Diversitatea experienfelor cultúrale a habitatul
traditional. Chi§inäu, 2007. P. 5 3 -7 1 .
C i o c a n u M . §tergare m oldovene§ti (sf. sec. XIX - incep. sec. XX): Catalog. Chi§inäu, 2003.
C i o r a n e s c o G ., F i l i t t i G ., F l o r e s c o R ., G h e r m a n i D ., G o r j i u A ., K o r n e M ., N e c u l c e N . Aspekts des
relations russo-roumaines. Retrospective et orientations. Paris, 1967.
C i u r e a D . Organizarea administrativa a statului feudal M oldova (secolele X IV -X V III) // A nalele In-
stitutului de istorie §i arheologie A .D . Xenopol. Ia§i, 1965. T. II. P .145-235.
Cintäretul limbii noastre. Omagiului A. M ateevici. Chi§inäu, 1988.
125 de cintece pentru suflet / Selectie A la Bujor. Chi§inäu, 2006.
Cit ii Maramure§ul... Alcätuitori: N. Bäie§u, Gr. Botezatu, I. Buruianä, V. Cirimpei, N. D em cenco,
E. Junghietu, S. Moraru. Descifrarea melodiilor: Andrei Tamazlicaru / Sub redactia lui A. Hro-
potinschi. Ch§inäu, 1993.
C o j o c a r u N . Casa veche de lemn din Bucovina: (Arhitectura populara). Bucure§ti, 1983.
C lim T. Tehnologii de prelucrare §i aplicare a nuielelor de rächitä. Bälti, 2004.
C o c i r l ä P. Tirgurile sau ora§ele M oldovei in época feudalä, sec. X V -X V III. Chisinau, 1991.
C o d r e s c u T. Uricariu. Condica iluziilor. Ia§i, 1886. Vol. VIII.
C o j o c a r u G h .E . Separatismul in slujba Imperiului. Chi§inäu, 2000.
C o l a c T ., G a s e a A ., P o s t o l a c h i E . Educatia tehnologicä: Manual pentru cl V II-V III. Chisinau,
2007.
C o l e s n i c - C o d r e a n c a L . Limba romänä in Basarabia (1 8 1 2 -1 9 1 8 ). Chi§inäu, 2003.
Colinde din Transnistria. Chi§inäu, 1994.
C o m a n M . Bestiarul m itologic románese. Bucure§ti, 1996.
Comoara: Scriitorii m atemi despre limba matemä. Chi§inäu, 1989
Comunicat al Sectiei de F ilologie §i Literaturä a A cadem iei Romanead //Académ ica. 1994.
Nr. 6.
Comunicatul informativ al Secfiei de Publicitate al Centrului Intenational de Expozitii M oldexpo.
Chi§inäu, 2000.
Conceptia politicii nationale a Republicii M oldova. Chi§inäu, 2004.
Condica lui Constantin Mavrocordat. Bucure§ti, 1987. Vol. I—III.
C o n d r e a I. Politica lingvisticä - o problemä spinoasä in República M oldova // LR. 2003. Nr 1.
C o n d r e a I. Denumirea limbii ca instrument de luptä politicä // LR. 2002. Nr. 4 -6 .
C o n s t a n t i n e s c u O ., S t o i a n I. Din datina Basarabiei. Chi§inäu, 1936.
C o r b u FL. Deschideri cätre valori. Chi§inäu, 2003.
C o r b u FL. D incolo de mituri §i legende. Chi§inäu, 2004.
C o r f u z L. Docum ente privitoare la istoria Romäniei culese din arhivele polone: Secolul al XVI-lea.
Bucure§ti, 1979.

523
C o r f u z I. Docum ente privitoare la istoria Romániei culese din arhivele polone: Secolul al XVII-lea.
Bucureçti, 1983.
C o r l â t e a n u N . Cíteva observatii despre neologism ele §i arhaismele din opera lui C. N egruzzi //
Cercetari de lingvistica. Cluj, 1958. Nr. 3.
C o r l â t e a n u N . Studii asupra sistem ei lexicale m oldoveneçti din anii 1870-1890. Chiçinàu, 1964.
C o r l â t e a n u N . Egala între égalé. Limba m oldoveneascâ literarâ în perioada soviética. Chiçinâu,
1971.
C o r l â t e a n u N . Cuvîntul în vîltoarea vietii. Chiçinàu, 1980.
C o r l â t e a n u N . Limba noastrà s-o cunoaçtem çi s-o cultivâm fiecare. Chiçinàu, 1981.
C o r l â t e a n u N . Limba m oldoveneascâ literarâ contemporanâ: Lexicologia. Chiçinâu, 1982.
C o r l â t e a n u N . Etape ale dezvoltàrii limbii moldoveneçti // M oldova Socialistâ. 1988. 09, 10.01.
C o r l â t e a n u N . Pentru pàstrarea §i cultivarea conçtiinfei nationale // Limba noastrà. 1990. Nr. 3.
C o r l â t e a n u N . Romanizarea çi reromanizarea II LR. 1999. Nr. 3 -5 .
C o r l â t e a n u C ., P u r i c e M . Schite de istorie a limbii m oldoveneçte literare. Chiçinàu, 1986.
C o r o l i o v E . Realizarea plasticà a spectacolelor la teatrul E. Ionesco II Arta. Chiçinàu, 2001.
P. 7 5 -7 7 .
C o r o l i o v E . U nele aspecte de interpretare a spectacolului “Hamlet” I l Arta. Chiçinàu, 2002.
P. 8 0 -8 2 .
C o r o l i o v E . Cehov în viziunea regizorului Petru Vutcâràu // Arta. Chiçinàu, 2004. P. 102-107.
C o r o l i o v E . Plástica actorului în spectacolele lui Petru Vutcâràu // Arta. Chiçinâu, 2005.
P. 13-16.
C o r o l i o v E . Stilul spectacolului de balet //A rta. Chiçinâu, 2006. P. 156-162.
C o r o l i o v E . M asca în spectacolele lui Petru Vutcâràu // Teatracjie. R evista Unitem. Chiçinàu, 2006.
Nr. 1. P. 16-19.
C o r o l i o v E . Stilul montàrilor baletului “G iselle” în contextul timpului // Arta. Chiçinâu, 2007.
P. 2 1 7 -2 2 6 .
C o s ta § N . “Ginta Latinà” s-a copt un nou conflict II Jumal de Chiçinàu. 2002. 17 mai.
C o s t â c h e s c u M . D ocum ente moldoveneçti înainte de Çtefan cel Mare. Iaçi, 1931. Vol. I. 1932.
Vol. II.
C o s t â c h e s c u M . D ocum éntele moldoveneçti de la Çtefanità voevod (1 5 1 7 -1 5 2 7 ). Iaçi, 1943.
C o s t i n M . Letopisetul Târii M oldovei. Bucureçti, 1944.
C o s tin M . Opere. Bucure§ti, 1958.
C o s t i n M . Opere. Chiçinâu, 1989.
C o s t i n N . Scrieri. Chi§inâu, 1990. Vol. I, IL
C o t e a n u I. Cum dispare o limbà. Bucure§ti, 1957.
C r e a n g â I o n . Opere com plete / Ed. a V-a. Bucure§ti, 1916.
Crónica Ghicule§tilor. Bucure§ti, 1965.
Cronicari munteni. Bucureçti, 1988.
Cronici turceçti privind {àrile române. Bucure§ti, 1974. Vol. 2; 1980. Vol. 3.
Cronicile României sau Letopisetele M oldaviei §i Valahiei. Bucureçti, 1872. Vol. I; 1872. Vol. II;
1874. Vol.III.
Cronicele slavo-române din sec. X V -X V I / publ. de Ion Bogdan; Editie revàzutâ §i completatâ de P.
Panaitescu. Bucure§ti, 1959.
C r u d u D . Domnilor, fiti liniçtiti: Teatrul “Eugene Ionesco” nu a mûrit // Jurnal de Chi§inàu, 2002.
1 februarie.
Culegere de texte etnografice çi folclorice. Chiçinàu, 2004. Vol. I.
Cu privire la statutul lingvistic çi social a limbii m oldoveneçti. Chiçinàu, 1989.
C u r i n s c h i G h . Centrele istorice al oraçelor. Bucureçti, 1967.
C u r i n s c h i G h . Istoria arhitecturii în România. Bucureçti, 1981.
D a h i j a N . R usoaicele II Literatura si arta. 1996. 24 octombrie.
D a b i j a N . M oldovencele II Literatura si arta. 1997. 28 august.
D a b i j a N . Killerii rede§teptârii nationale II Literatura si Arta. 2004. 15 aprilie.
D a n i i A ., P o s t o l a c h i E . Meçte§uguri populare artistice: Ghid metodic pentru cadrele didactice.
Chiçinâu, 2006.
D a n i i A ., P o s t o l a c h i E ., B â l t e a n u I. Educatia tehnologicâ în §coala auxiliará: Conceptie çi programe
de instruire. Chiçinâu, 2002.
D a ç e v s c h i V Demenjà pe scena çi în viafâ II Capitala. 2000. 11 martie.

524
D a v i d e s c u D ., D a v i d e s c u V Agricultura pe acest pämänt stramo§esc // Revista de §tiin{ä, culturä
artä (Romania): Académica. Bucure§ti, 1994. Nr. 4.
D ä n i l ä A . Opera basarabeanä. Chi§inäu, 1995.
D a n i l a A . Maria Cebotari in amintiri, cronici §i imagini. Chi§inäu, 1999.
D ä n i l ä A . Opera din Chi§inäu. Chi§inäu, 2005.
D ä n i l ä А . Eugen Doga: compozitor, academician. Chi§inäu, 2007.
D ä n i l ä A . ín dialog cu dirijorul Alexandru Samoilä. Chisinau, 2005.
D ä n i l ä A ., C o r o l i o v a E . Teatrul national de operä §i balet. Chi§inäu, 2007.
D ä n i l ä A ., C o c e a r o v a G . Valentina Savifcaia. Chi§inäu, 2007.
D ä s c ä l e s c u N . Regiunea codrilor Basarabiei. Chi§inäu, 1936.
D e m c e n c o N . Instrumentarul traditional de vinificafie din spajiul Pruto-Nistrean // VVM . 2006.
№5.
D e m t s c h e n k o N .A . D ie m oldavischen landwirtschaftlichen Gerate im 18. bis zum beginnenden 20.
Jahrhundert // Getreidebau in Ost- und Mitteleuropa. Budapest, 1972.
D e m e s e n k o N .A . M ezogazdasaqi termeles Moldvaban a XIX. szazadban es a XX. Szazad elejen //
Kulonlenyom at az Agrairttorteneti szem le. Budapest, 1974. Evi 3 -4 szamabol.
D e n s u s e a n u O . Istoria limbii romane. Bucure§ti, 1961. Vol. I—II.
D i a c o n u I. Pästoritul in Vrancea // Grai §i suflete. Bucure§ti, 1929-1930. IV.
Dicfionarul statistic al Basarabiei. Chi§inäu, 1932.
Dicjionarul statistic al Republicii M oldova. Chi§inäu, 1993.
Dicjionarul limbii romäne literare contemporane. Bucure§ti, 1955. ѴЫ. I.
Dictionarul statistic al Basarabiei. Chi§inäu, 1932.
Din istoria pedagogiei romäne§ti. Bucure§ti, 1957.
D i v i z a I. Kovikaze. Douä mä§ti - acceea§i fa|ä: lacrimä §i suris. Chi§inäu, 2005.
D i r u l A . Despre grafía m oldoveneascä // Comunistul M oldovei. 1989. Nr. 8.
D i r u l A . , E f c o /., R a e v s k i i N . Limba m oldoveneascä in perioada formärii najiei burgheze moldovene§ti
(procesul de formare а limbii m oldovene§ti). Chi§inäu, 1985.
Docum ente turce§ti privind istoria Romäniei. Bucure§ti, 1976. ѴЫ. I / ed. M .A. Mehmet.
D o d i ß G h ., M a r i n V. Istoria limbii §i literaturii vechi moldovene§ti: Crestomafie. Chi§inäu, 1966.
D o n f u N . Talmaza. Ermoclia. Ciobruciu: Tezaur folcloric. Chi§inäu, 1999.
D r a g n e v D ., D r a g n e v E . Istoria medie а romanilor (pänä la mijlocul secolului al XVII-lea). Chi§inäu,
1997.
D r a g n e v D ., D r a g n e v E . Istoria moderna а romanilor. Partea I: (m ijlocul secolului al XVII - 1848).
Chisinau, 1997a.
Dräghici Manolaki: Istoria M oldovei pe timp de 500 de ani in douä tomuri. Ia§i, 1857.
D r ä g u f V. Arta romäneaseä. Bucure§ti, 1982.
D r u m i V. Semnul continuitätii // Coliseum: Teatru. Chi§inäu, 1998. Stagiunea 9 6 /9 7 . P. 5.
D r u m i V. Crearea Teatrului din Bälti. Regizorul Boris Harcenco // Arta. Chi§inäu, 2005.
P. 17-21.
Du-mä, du-mä, dorule... Culegere realizatä de J. Lupu. Chi§inäu, 1997.
D r u f ä I. M oldova §i m oldovenii. Chi§inäu, 1997.
D r u ß I. Ora jertfirii. Chi§inäu, 1998.
E d r o i u M ., G u l a i P. Evolutia plugului in Tärile Romäne in época feudalä // Acta M uzei N opocensis.
Cluj, 1965. Nr. 2.
E i s u k e S h ic h iji. Yomiuri. 1997, 26 februarie // Sud-Est. 2001. Chi§inäu, 2005. Nr. 1-2 (4 3 -4 4 ).
P. 9.
E l i a d e M . D e la Zalm oxis la Genghis-Han. Bucure§ti, 1979.
E l i a n A l. M oldova §i Bizanpil in secolul al XV-lea // Cultura m oldoveneascä in timpul lui Ttefan cel
Mare. Bucure§ti, 1964.
E m i n e s c u M . Poezii / ed. A l Colorian. Bucure$ti, 1942.
E n a c h e M ., C i m p o e s c u D . M isiune diplomaticä in República M oldova. Ia§i, 2000.
Enciclopedia limbii romäne. Bucure§ti, 2001.
E r e m i a A . Destinul cuvintelor. Chi§inäu, 1988.
E § a n u A . $coalä domneascä la Chi§inäu la inceputul secolului al X IX -lea // Revista de istorie a
M oldovei., 1993. Nr. 3.
E § a n u A . Chi§inäu: File de istorie. Chi§inäu, 1998.
E v d o $ e n c o A . Citeva precizäri de lecturä а “Scrisorilor romäne§ti din Arhivele Bistrifei” // Limba §i
Literatura M oldoveneascä. 1959. Nr. 1.

525
Eugene Ionesco sau m etam orfozele lui Beranger // Sud-Est. Chisinau, 1994. Nr. 2.16. P. 3 -1 9 .
F e d o r e n c o V. Trei coafuri pentru «Cîntàreaja chealâ» // Arta. Chiçinàu, 1994. P .142-149.
F e d o r e n c o V “Luceafarul” çi principiile teatralitâfii vahtangoviene // Masca. Chiçinàu, 2004.
P. 87 -9 2 .
F e d o r e n c o V A. Cehov: tradijia çi modem itatea interpretàrii în teatrul contemporan //A rta. Chiçinàu,
2004. P. 9 4 -1 0 1 .
F i l i p e s c u D ., G a v r i l i u I. Textilele României. Bucureçti, 1939.
F l o r e s c u F L Portrul popular din M oldova. Bucureçti, 1957.
F l o r e s c u F L Monumentul de la Adamklissi: Tropeum Traiani. Bucureçti, 1960.
F o c h i A . Miorija: T ipologie, circu late, genezà, texte. Bucureçti, 1964.
Folclor din Maramureç. Chiçinàu, 1991.
Folclor din Jara Fagilor. Chiçinàu, 1993.
Folclor románese de la est de Nistru, de Bug, din nordul Caucazului: (Texte inedite) / Alcàtuitori:
N. Bàieçu, A. Graur, A. Hîncu. Chiçinàu, 2008.
F o r m a g i u E .M . Portul popular din Romania: A Tipological Catalogic. Bucharest, 1974.
Frontul Popular Crestin Democrat: A ct de identitate. Chisinau, 1995.
Fruntaçu Iulian: O istorie etnopoliticà a Basarabiei. Chiçinàu, 2002.
F u l g a I. Pomicultura între Prut çi Nistru. Chiçinàu, 2005.
G a b i n s c h i M . Un excurs nereuçit în domeniul m oldavisticii // LLM. 1983. Nr. 1.
G a b i n s c h i M . Dicjionar de dublete etim ologice ale limbii române. Chiçinàu, 1998.
G a b i n s c h i M . Dicfionar de rizodublete etim ologice ale limbii române. Chiçinàu, 2007.
G a l a i c u V Dim ensiunea etnicà a creafiei m uzicale (în lumina tradijiei româneçti). Chiçinàu, 1998.
G a f t o n M . Calvarul Teatrului “Eugene Ionesco” // Jara. Chiçinàu, 2002. 17 mai.
G â l u § c â T., N i c o l a I. Folclor román din Basarabia. Chiçinàu, 1999.
G h e o r g h i u T O . Arhitectura medievalà de apàrare în România. Bucureçti, 1985.
G h e o r g h i u T .O . Açezàri umane: Istoria açezàrilor umane de la origini pînà la Renaciere. Timiçoara,
1996.
G h e o r g h i u T. O . Cetàfile oraçelor: Apàrarea urbanà în vestul çi estul Europei în Evul Mediu. Bucure§ti,
2000 .
G h erm a n V Cultura limbii materne. Chiçinàu, 1984.
G h im p u D . Oltea // Teatracfie. Nr. 1. Chiçinàu, 2006. P. 6 6 -7 1 .
G h i b â n e s c u G h . Docum ente basarabene: Surete çi izvoade. Iaçi, 1922.
G h i b â n e s c u G h . Surete §i izvoade. Iaçi, 1929. Vol. V.
G h i d i r i m G h . A cui limbà vorbesc m oldovenii? Chiçinàu, 2007.
G h ila § V. Timbrul în muzica tradi{ionalà de ansamblu. Chiçinàu, 2001.
G h ila § V. Dimitrie Cantemir în istoria culturii m uzicale. Chi§inau, 2004.
G h ila ç V. M uzica etnicà:tradi{ie çi valoare. Chiçinàu, 2007.
G h im p u G h . Conçtiin{a najionalà a romànilor m oldovéni. Chçinâu, 2002.
G h in o iu I. Considerafii etnografice asupra fenom enului de întemeiere a açezàrilor // Revista de et-
nografie çi Folclor. Bucureçti, 1979. T. 24, Nr. 2.
G h in o iu I. Casa româneascà: Repere etnologice çi arheologice II Thraco-Dacica. T. XII, Bucureçti,
1991. Nr. 1-2. P. 167-171.
G h in o iu I. Locuinfa çi amenajarea interiorului // Atlasul etnografic román. Bucureçti, 2005. Vol. I:
Habitatul / Editura A cadem iei Române.
G h i f u l e s c u M . O premierà absoluta II Sâptâmîna, 1996, 1 martie.
G h i f u l e s c u M . Caragiale la Chiçinàu // Masca. Chiçinàu, 2002. P. 2 3 -2 4 .
G i u r e s c u C . Despre rumîni / / A nalele A cadem iei Române. Bucureçti, 1914. Sr. II. T. XXXVIII.
G i u r e s c u C . Vechimea rumîniei în Tara Rom înescà çi legâtura lui M ihai Vitezu // A nalele Academ iei
Române. Bucureçti, 1915. T. XXXVII.
G i u r e s c u C . Cîteva cuvinte asupra legàturii çi açezàmîntului lui Mihai vodà II Convorbiri literare.
Bucureçti, 1920. Nr. LU.
G i u r e s c u C .C . Istoria pescuitului çi a pisciculturii în România. Bucureçti, 1964.
G i u r e s c u C .C . Tîrguri sau oraçe çi cetàfi m oldovene din secolul al X -lea pînà la m ijlocul secolului al
XVI-lea. Bucureçti, 1967.
G i u r e s c u C . Valoarea istoricà a tradifiilor consem nate de Ion N ecu lce II Studii de folclor çi literaturà.
Bucureçti, 1967.
G i u r e s c u C .C . Istoricul podgoriei Odobeçtilor. Bucureçti, 1969.
G i u r e s c u C . Istoria romànilor. Bucureçti, 2 0 0 0 -2 0 0 2 . Vol. I—III.

526
Gindeala la lumi ce nu existä... Chi§inäu, 2006.
G l o d a r i u I. Arhitectura dacilor - civilä §i militara (sec. II í. e. n, - I e. n.). Cluj-Napoca, 1983.
G o e t h e I. Cälätorie in Italia. Bucure§ti, 1969.
G o n f a A l Docum ente privind istoria Romäniei: M oldova, veacurile X IV -X V II (1384-1625): In­
dícele numelor de locuri. Bucure§ti, 1990.
G o n f a A . Satul in M oldova medievalä: Institujiile. Bucure§ti, 1986.
G o n f a S. Industria oläritului in comuna Iurceni judejul Läpu§na // Buletinul istoric de cercetäri so­
ciale al Romäniei. Chi§inäu, 1937. T. I.
G o r k a O . Crónica epocii lui §tefan cel Mare (1 4 5 7 -1 4 99 ). Bucure§ti, 1937.
G o r o v e i A . Cimiliturile romänilor. Bucure§ti, 1972.
G o r o v e i A . Folclor §i folcloristicä. Chi§inäu, 1990.
G r a m a S. Comedia “Nu mai vreau sä-mi faceji bin e!”: de Gheorghe Malarciuc pe scena Teatrului moldo-
venesc muzical - dramatic de stat A .S. Pu§kin din Chi§inäu//Arta. Chi§inäu. 1999-2000. R 8 1 -8 6 .
G r a m a S. Dragostea trágica a unor paria // Coliseum: Teatru. Chi§inäu, 2000. 1998-1999, 1999—
2000. R 112-115.
G r a u r A l . Baza limbii noastre literare // Gazeta literarä. Bucure§ti, 1956. 19.07.
G r a u r A l . Limbä, dialect, stat // Viaja romäneascä. Bucure§ti 1958. Vol. XI, Nr. 3.
G r a u r A l . Introducere in lingvisticä. Bucure§ti, 1958.
G r a u r A l . Studii de lingvisticä generalä. Bucure§ti, 1960.
G r a u r A l . Pujinticä gramaticä. Bucure§ti, 1987. Vol. I; 1988. Vol. II.
G r e c u V. O viziune din focarul conflictului de la Dubäsari. Chi§inäu, 2005.
G r i g o r a § N . Introducerea alfabetului latin in §colile din Moldova: (D iscujiile din Consiliul §colar,
1 8 5 6 - 1 8 6 0 ) //Revista arhivelor. 1960. Nr. 1.
G r o s u V. Copceac. Chi§inäu, 2002.
G r o s u l V. Despre termenii “norod m oldovenesc” §i “limba m oldoveneascä”. Tiraspol, 1992.
G u g le § M . Traforajul §i pirogravura. Bucure§ti, 1993.
H a a r m a n H . Soziologie der kleinen Sprachen Europas. Hamburg, 1973. Bd. I: Documentation.
H a a r m a n H . Balkan linguistic. Tübingen, 1978. [Bd. 2]: Studien zur interlingualen soziolinguistic
des Moldauischen.
H a n e § P. Gramaticä m oldoveneascä. Ia§i, 1917.
H a n e § P. Dezvoltarea limbii literare romane in prima jumätate a secolului al X IX -lea / ed. 2-a. Bu-
cure§ti, 1926.
H a § d e u B . P Istoria criticä a rominilor. Bucure§ti, 1875. T. I.
H a § d e u B .P . Zimbrul in Dacia // Columna lui Traían. Bucure§ti, 1875. Vol. VI.
H a § d e u B .P . Etym ologicum magnum Romaniae. Bucure§ti, 1970. Vol. I, III.
H a § d e u B .P . Scrieri álese. Chi§inäu, 1988. Vol. 2.
H a z i n M . Teatrul unor zile incordate // Curierul de searä. Chi§inäu, 1992. 9 octombrie.
H e i t m a n n K . Limbä §i politicä in República Moldova. Chi§inäu, 1998.
H e r s e n i T. Sociología limbii. Bucure§ti, 1975.
H in c u I. Semnificajia etnoculturalä a locuinjelor din M oldova in evul mediu timpuriu // Tiragetia.
Chi$inäu, 1999. T. VII. P. 2 9 -3 4 .
H o g a § C . M oldovenism e // Pe drumuri de munte. Bucure§ti, 1944.
H o g a § C . Cultura in M oldova // Pe drumuri de munte. Bucure§ti, 1944.
H o g a § C . Opere. Bucure§ti, 1956.
H r i s t e a Th. Probleme de etim ologie. Bucure§ti, 1968.
H o l b a n M . Cälätorii sträini despre Tärile Romane. Bucure§ti, 1968. T. I.
H u r e z e a n u D . Ambiguitäji §i servituji ale istoriografiei in anii dictaturii // Alternative. Chi§inäu,
1990. Nr. 2.
H u r m u z a k i E . Docum ente privitoare la istoria romänilor. Bucure^ti, 1895. Vol. V.
I a n o v i c i A . Culoarea in arhitectura populará // Probleme actúale ale artei nationale. Chi§inäu, 1993.
P. 6 3 -6 6 .
I a r o v o i V. Din istoria cercetärii alimentajiei tradijionale a moldovenilor: (prima jum a sec. X X ) //
Revista de etnografie. Chi§inäu, 2001. № .3.
I a r o v o i V. Permanenje §i continuitate in objinerea din naturä a produselor alimentare // Revista de
etnografie. Chi§inäu, 2005. Nr. 1.
I a r o v o i V. Bäuturi tradijionale din M oldova // Buletin §tiinjific: Revista de etnografie §i §tiintele na-
turii §i m uzeologie. SN. Chi§inäu, 2005. Vol. 3 (1 6 ).
I a r o v o i V. Särbätorile de Pa§ti: Tradijii §i bucate. Chi§inäu, 2007.

527
Ia ro vo i V Alim entada tradijionalä - problema vítala çi importantä pentru continuitatea etnosului //
Revista Natura çi Sänätatea în tradijiile populare. Chiçinâu, 2007.
I a r o v o i V Incäperi pentru pästrarea produselor alimentare // Diversitatea expresiilor culturale ale hab-
itatului tradicional din República Moldova: materialele conf. Intern., Chiçinâu, 2 -4 aug. 2002.
Chiçinâu, 2007.
I b r ä i l e a n u G . Spiritul critic m cultura româneasca. Chiçinâu, 1997.
I c h im D . B iserici de lemn din Basarabia çi B ucovina de Nord. Bucureçti, 2000.
I e § e a n u A ., C e l a c A . Beciuri çi pivnife din spatiul pruto-nistrean // Diversitatea experienjelor cul­
turale a habitatul tradicional din República M oldova: materialele conf. Intern., Chiçinâu,
2 -4 aug. 2002. Chiçinâu, 2007. P. 107-112.
Imagini çi permanence în etnología româneasca: M aterialele Primului sim pozion nacional de etnolo-
gie. Chiçinâu, 1992.
I o n e s c u G . Arhitectura populara româneasca. Bucureçti, 1957.
I o n e s c u G . Istoria arhitecturii în România. Bucureçti, 1963.
I o n e s c u G . Arhitectura populará din Români. Bucureçti, 1971.
I o n e s c u G . Arhitectura pe teritoriul României de-a lungul veacurilor. Bucureçti, 1982.
I o n e s c u I. Relajii asupra istoriei arhitecturii româneçti. Bucureçti, 1954.
I o n e s c u I. Privire asupra cuvintelor eu sens religios din fondul principal lexical al limbii romîne //
Mitropolia Olteniei. Craiova, 1976. Nr. 6 -7 .
I o r d a n I o r g u . L exicul graiului din sudul M oldovei / / Arhiva. Iaçi, 1921. Nr. 1.
I o r d a n I o r g u . Toponimia romîneascâ. Bucureçti, 1963.
I o r g a N . Istoria literaturii române în secolului al XVIII-lea. Bucureçti, 1901. Vol. IL
I o r g a N . Studii istorice asupra C hiliei çi CetäCii Albe. Bucureçti, 1899. Vol. I, II.
I o r g a N . Scrieri despre arta // Origínele artei populare româneçti. Bucureçti, 1968.
I o r g a N . Istoria românilor pentru poporul románese. Chiçinâu, 1992.
I o r g a N . Istoria românilor. Bucureçti, 1993. Vol. III.
I o r g a N . Neam ul románese în Basarabia. Chiçinâu, 1997. Vol. I.
Istoria literaturii românei. Bucureçti, 1964. Vol. I.
Istoria M oldovei din cele mai vechi timpuri pina in zilele noastre. Chisinau, 1997.
Istoria M oldovei din cele mai vechi timpuri pânà în época modem ä. Chiçinâu, 1992.
Istoria românilor. Iaçi, 1996.
Istoria românilor / Ed. enciclopedicâ. Bucureçti, 2003. Vol. 5.
Istoria Rom îniei în date. Bucureçti, 1971; Chiçinâu, 1992.
Istoria României. Bucureçti, 1962. T. III.
I r i m i e C ., D u m i t r e s c u F., P a l e o l o g A . Arta lemnului la români. Bucureçti, 1975.
I v a n e s c u $ t., O l t e a n u M ., B ä r b u l e s c u E . împletituri din nuiele, papurà, foi de porumb çi paie.
Bucureçti, 1988.
I v a n o v L . Imaginea rusului çi a Rusiei în literatura româna. 1 8 40-1848. Iaçi, 2004.
J u l i u M o i s i l . Arta decorativa în cerámica româneascâ. Bucureçti. 1931
K a i n d l R .F . D ie Huzulen. Wien, 1894.
K a m b e l l K . Sentimentele se consuma repede cînd nu existä actiuni care sä rámíná // Sfatul Tärii. Chi­
çinâu. 1992, 10 octombrie.
K a r t a ç e v S . “Pescâruçul” pe parchet // Curierul de searä, 1992, 21 decembrie.
K i n g C h . M oldova post-sovieticä: un tinut de hotar în tranzijie. Iaçi, 1997.
K i n g C h . M oldovenii. Chiçinâu, 2002.
K o g ä l n i c e a n u M . Scrieri álese. Bucureçti, 1956.
K o g â l n i c e a n u M . Opere álese. Chiçinâu, 1966.
K o l a r z W. Mituri çi realitati în Europa de EsT. Iaçi, 2003.
La langue frisone. Leeuwarden, 1987.
L a s c u N . Epoca regulamentarä çi urbanismul: Cîteva observajii generale on historia urbana. Bucureçti.
1994. Nr. 2.
L a u r e n t V. Aux origines de l’E glise de M oldavie // R evista de studii bizantine. Bucureçti, 1947. T. V.
L e e C h . Basarabenii au forja de-çi ascund tristejea : (Iinterviu eu N echit) // LA. 2000. 8 iunie.
Letopisetul Tärii M oldovei. Chiçinâu, 1990.
L e v i t I. M oldova dintre Prut çi Nistru. 1917. Chiçinâu, 2008
Lim bile lumii. Bucureçti, 1993.
L ingvistica sovieticä m oldoveneascä. 1924-1947: Indice bibliografic. Chiçinâu, 1975.
Localitâjile Republicii M oldova. Chiçinâu, 1999.

528
Locuinja säteascä din România // Studii de arhitecturä tradijionalä în vederea conservärii çi
valorificärii prin tipizare. Bucureçti, 1989.
L o t F Rec.: Louis Halphen: L’Essor de l’Europe (XIe - XIIIe siècles) // Revue fistique. 1932.
T. CLXXI.
L o t F Les invasions barbares. Paris, 1937. T. I.
L u c i n s c h i R M oldova çi m oldovenii. Chiçinâu, 2007.
Lucradle celui de al doilea Congres al S piritualität româneçti. Drobeta; Tumu Severin, 1994.
L u p a ç c u V A specte urbanistico-arhitecturale ale dezvoltärii oraçului Chiçinâu (secolele X V II-
X IX) / / A nalele Bräilei. SN. Bräila, 1993. Nr. 1.
L u p a ç c u V Chiçinâul la 560 de ani de la prima atestare documentará: Aspecte arhitectural-urban-
istice // LA. Chiçinâu, 1996.
M a c r e a D . Despre dialectele limbii române // LR. 1956. Nr. 1.
M a r c e a D . Probleme de lingvisticä românâ. Bucureçti, 1961.
M a d a n G h . Väzute çi träite. Bucureçti, 1936.
M a g d a G . împletituri de artizanat. Bucureçti, 1975.
M a l s k i B . Olaneçti. Monografie sociologicä a unui sat de pe Nistru / Cu о prefajä de D. Gusti. Cetatea
Alba, 1939. (На обложке заг. Viaja m oldovenilor de la Nistru.)
Marna, graiul: A ntologie de Gr. Vieru. Chiçinâu, 1986.
M a n o i l A . Prin “Päsärile tineretii noastre” teatrul din Cahul a realizat о perfomanja scenicä - afirma
de Andronache, pictor-scenograf la teatrul “Luceafârul” // Cronos. 1996. 8 iunie.
M a n o l i S. Dramatic-muzical “B.P. Haçdeu” : Un deceniu de activitate // Coliseum: Teatru. Chiçinâu,
1998. Stagiunea 96/97. Ed. a-2-a. 12-14.
M a n ó l e S. Teatrul Republican muzical-dramatic B.P. Haçdeu // Coliseum: Teatru Ed. a 2-a. Chiçinâu,
2000. Stagiunea 1997-1998. P. 102.
Manual juridic al lui Andronache Donici. Bucureçti, 1959.
M a r i a n S . F Nunta la români. Bucureçti, 1980.
M a r i a n S . F Cromatica poporului román. Bucureçti, 1882.
M a r i a n S. înmormântarea la români. Bucureçti, 1892.
M a r i n a i A . Fraji m oldoveni de peste Nistru // LA. 1990. 13.09.
M a r i n e s c u M . Arta populara româneascâ. Tesäturi decorative. Cluj-Napoca, 1975.
M a t e e v i c i A . Opere. Chiçinâu, 1993.
M a t e i M .D . Studii de istorie oraçeneasca medievalä. Suceava, 1970.
M a t e i M .D ., E m a n d i Е Л . Habitatul m edieval rural din valea M oldovei çi din bazinul §omuzului
Mare, sec.X I-X V II. Bucure§ti> 1982.
M a t e i M .D ., E m a n d i E .L Cetatea de Scaun §i Curtea domneascä din Suceava. Bucureçti, 1988.
M a t v e e v S . Studii paleoantropologice // Procese etno-culturale în spajiul Carpato-Nistrean m
secolele II-X IV p. Chr. ín istoriografia soviética. S. 107-113. [http://www.cnaa.md/files/the-
ses/2007/6861/sergiu_m atveev_thesis.pdf]
M a z i l u D . N oi despre ceilalji. Bucure§ti5 1999.
M e h e d i n f i S. Característica unui popor prin munca çi uneltele sale. Bucureçti, 1920.
M e i l l e t A . Le problème de la parenté de langue // Linguistique historique et linguistique generale.
Paris, 1926. T. I.
M e i l l e t A . Les lanques dans l ’Europe nouvelle. R, 1928.
M e n § i c o v A . “La Fulguçor” s-a format nucleul Teatrului “Eugene Ionesco”. N echit I // Godot elibera-
torul, periplu teatral. Chiçinâu, 1999. P. 8 5 -9 3 .
M ica enciclopedie ilustratä a scriitorilor din República M oldova. Chiçinâu, 2005.
M icul Atlas L ingvistic Román. SN. Bucureçti, 1956-1967. Vol. 1; 1965. Vol. 2; 1967. Vol. 3.
M i h a i l P. Docum ente çi zapise m oldoveneçti de la Constantinopol (1 6 0 7 -1 8 0 6 ). Iaçi, 1948.
M i h a i l R , M i h a i l Z . Acte în limba românâ tipärite în Basarabia. Bucureçti, 1993. PT. I:
1812-1830.
M i h a l y i L D iplom e maramureçene din secolul X IV -X V . Siget, 1900.
M i h à i l â G h . Imprumuturi sud-slave în limba romînâ. Bucureçti, 1961.
M i h à i l â G h . Im p licad le cultural-istorice ale dihotomiei “român-moldovenesc”. Chiçinâu, 1994.
M i h â e s c u H . La romanite dans le sud-est de L’Europe. Bucureçti, 1993.
M i h ä e s c u - G r u i u C . M oldova 1359-1859: Spicuiri din istoria statului de sine stätätor. Bucureçti,
1998.
M i h ä i l e s c u D . Limbajul culorilor çi a formelor. Bucureçti, 1980.
M i h o r d e a V. Relajiile agrare din secolul al XVIII-lea în M oldova. Bucureçti, 1968.

529
M ih o r d e a V Vinaricul domnesc çi vàdràritul // Studii: Revista de Istorie. 1969. Nr. 6.
M ih o r d e a V Raporturile M oldovei çi Tàrii Româneçti cu tàtarii în secolele X V I-X V III // Revista de
istorie. Bucureçti, 1979. T. 32.
M i n e a I. Informatiile româneçti ale cronicii lui Ian D lugosz. Iaçi, 1926.
M i o c D . Din tehnica viticolà m edievalâ în Tara Româneascà // Studii: Revista de Istorie. 1965.
Nr. 3.
Miorita. Chiçinàu, 1983. (Edifie bilingvà).
M i r o n e n c o E . Armonia sferelor. Chiçinàu, 2000.
M i r o n e n c o E ., Ç e i c a n u V Ghoerghe Mustea: profil m uzical. Chiçinàu, 2004.
M itteilungen des Statistischen Landesamtes des Herzogthums Bukowina. C zem ow itz, 1907. Hf. XI.
M în d r u S .G h . Clasic çi m odem în Teatrul “B.P.Haçdeu” // Masca. Unitem , 2004. R 3 6 -3 9 .
M o i s i l J . Arta decorativa în cerámica româneascà. Bucureçti, 1931.
M oldova. Chiçinàu, 1998.
M oldova în época feudalism ului. Chiçinàu, 1998. Vol. VIII.
M oldova -21. Chiçinàu, 2000.
M o r a r u M . Tehnologia prelucràrii lemnului. Bucureçti, 1984.
M oldova Econom ie Trends: Quarterly Issue. January-march. 2001 // coord. Georgiadis. Brussels,
2001 .
M o l d o v a n P. M oldovenii în istorie. Chiçinàu, 1994.
M o ra ru E. Clopote astrale. Compozitorul çi dirijorul Teodor Zgureanu. Chiçinàu, 2004.
M u s t e a I. La mort - mariage: une particularité din folklor balcanique // M elanges de l ’E cole Rou­
maine en France. 1925. R I.
N a g a c e v s c h i E . Mihail Berezovschi - dirijor de cor çi compozitor. Chiçinàu, 2002.
N â s t a s e G h . Hotarul lui Halil paça çi cele 2 ceasuri II Buletinul: Societatea românà regalà de geografie.
Chiçinàu, 1933. Vol. L.
Nàzdràvàniile lui Nastratin Hogea / D e A. Hropotinschi. Chiçinàu, 2003.
N e a m f u V. Exploatarea peçtelui în M oldova în secolul al XV-lea // Studii çi cercetàri çtiinfifice. Ser.
III. Bucureçti, 1955. Nr. 1-2.
N e a m f u V Contribuai la problema uneltelor de arat din M oldova în perioada feudalà // Arheologia
M oldovei. Bucureçti, 1966. Vol. IV.
N e a m f u V Contribution a l ’etude du problème des instruments eratoires utilieses eu M oyen A ge en
M oldovie // R evue Roumaine d ’histoireBucureçti, 1967. Nr. 4.
N e a m f u V Aratul fàrà plaz. Contribuai la cunoaçterea vechilor unelte de arat pe teritoriul României II
Memoria Antiquitates. Piatra-Neamf, 1970.
N e c h i t L Umbre visatoare II LA. 1999. 8 iulie.
N e c h i t l . Godot eliberatorul: Periplu teatral. Chiçinàu, 1999.
N e c h i t I. O nàlucà psihopatà // Luceafarul. 2000. 12 mai.
N e c h i t L Planeta C ehov // LA. 2003. 12 iunie.
N e c u l c e /. Letopiseful Tari M oldovei si o samà de cuvinte. Bucureçti, 1955; 2. ed. 1959.
N e s t e r o v T. Cu privire la miturile arhitecturii çi datârii cetàfii Soroca // Artà, istorie, culturà: Studii
în onoarea lui Marius Porumb. Cluj-Napoca, 2003.
N e s t e r o v T. Situl Orheiul Vechi. Monumente de arhitecturà. Chiçinàu, 2003.
N e s t e r o v T. Structura urbanà a Chiçinàului pînà la 1812 çi relictele sale arhitecturale //A rta. Chiçinàu,
2005.
N e s t e r o v T. Cu privire la màrimea formei arhitecturale a casei de locuit din m icrozona Orheiului
Vechi II Diversitatea experientelor culturale a habitatul traditional. Chiçinàu, 2007. P. 3 1 -3 9 .
N i c o l e s c u C . Costumul de curte în Tàrile Romàne (sec. X IV -X V III). Bucureçti, 1970.
N i c o l e s c u C . Case, conace çi palate vechi româneçti. Bucureçti, 1979.
N i c u l e s c u - V a r o n e T Costum ele nationale din România întregità. Bucureçti, 1937.
N i c u l i t a I. Istoria romanilor: Epoca veche. Chisinau, 1997.
N i c u l i f â L , P o p a A . Prezenfâ romanà în zona nord-vest ponticà. Chiçinàu, 2000.
N i s t o r L Istoria Basarabiei. Cemàufi, 1923.
N i s t r o i a G h . Contribuai la studiul traistei // A spect çi cercetàri de etnografie çi artà populará.
Bucureçti, 1981.
Niçcani çi Iurceni // Buletinul Institutului Social Román. Chiçinàu, 1937. T. I.
O d o b e s c u A L Scene istorice. Bucureçti, 1965.
O lte a n u $ e r b a n C . M eçteçugurile din Tara Româneascà çi M oldova în evul mediu. Bucureçti,
1969.

530
О luptä, о suferintä çi... Chiçinâu, 1989.
O n c i u l D . Teoría lui Roesler. Studii asupra stäruintei românilor în Dacia Traianä de A. D. Xenopol //
Convorbiri literare. Bucureçti, 1885. Vol. XIX, № 1-5, 7.
O n c i u l D . Originile Principatelor române. Bucureçti, 1946.
O n c i u l D . “D acia” în Enciclopedia românâ. Sibiu, 1900. Vol. IL
O n c i u l D . Din istoria B ucovinei. Chisinau, 1992.
O p r e s c u G . Arta täräneascä la români. Bucureçti, 1922.
O r o v e a n u M .T . Istoria dreptului románese çi evolutia institu{iilor con stitu tion al. Bucuresti, 1992.
O t o r i H id e n a g a . “Jomo”, 14.10.1996 // Sud-Est. Chiçinâu, 2001. Nr. 1-2 (4 3 -4 4 ). P. 8.
P a v l e s c u E . Stâna satului. Iaçi, 1934.
Pagini de filologie románica: Lecturi în memoria lui V.F. Çiçmariov. Chiçinâu, 1984.
Pagini de limbâ çi literatura românâ veche. Bucureçti, 1964.
Pagini de veche arta româneasca de la origini pînâ la sfîrçitul sec. XVI. Bucureçti, 1972.
P a l a d e V Mitropolia M oldovei çi încercârile de a о ridica la treapta de Patriarhie // Biserica Ortodoxa
românâ. 1978. Nr. 1-2.
P a m f i l e T. Industria casnicä la români: Trecutul çi starea ei de astäzi, contribujiuni de artâ çi tehnicà
populara. Bucureçti, 1910.
P a m f i l e T. Agricultura la români. Bucureçti, 1913.
P a n a i t e s c u P Dimitrie Cantemir: Viaja çi opera. Bucureçti, 1958.
P a n a i t e s c u P începuturile çi biruinja scrisului în limba românâ. Bucureçti, 1965.
P a n a i t e s c u P. N icolae M ilescu Spatarul. Iaçi, 1987.
P a n a i t e s c u P P . Istoria românilor. Chisinau, 1990.
P a n a i t e s c u P. Çtefan cel Mare: O încercare de caracterizare // Anuarul Institutului de Istorie “A. Xe-
nopol”. Iaçi, 1992. Vol. XXIX.
P a n a i t e s c u P. Interpretan româneçti. Bucureçti, 1994.
P a n u G . Pagini álese. Bucureçti, 1958.
P a p i u I I.A . Tezaurul de monumente istorice pentru România. Bucureçti, 1964. T. III.
P a r a s c a P. Formarea nucleului initial al Statului M oldovenesc (sfârçitul sec. XIII - mijlocul sec.
X IV) // Cugetul. Chiçinâu, 1990. Nr. 1.
P a r a s c a P. Etnonime çi politonim e în istoria M oldovei (sec. X IV -X V I) // Limba românâ. 1995.
Nr. 4 (22).
P a r a s c a P. Etnonime çi politonim e în istoria M oldovei (secolele X IV -X V I) // Limba românâ este
patria mea. Chi§inäu, 1996.
P a r a s c a P. Mitropolia J ä ü i M oldovei. Chi§inau, 2002.
P a r a s c a P. Política extem ä §i relajüle internationale ale tàrilor române în época medievalä. Chiçinàu,
2005.
P a s a t V Calvarul: Documentarul deportarilor de pe teritoriul RSS M oldovenesti 1940-1950. M.,
2006.
P a v e l E . Portul popular m oldovenesc. Bucure§ti, 1976.
P a v e l E . Scoarfe çi {esaturi populare. Bucureçti, 1989.
P a v e l V. Terminología agrícola moldoveneascä. Chi§inäu, 1973.
P a v e l e s c u G h . A specte din spiritualitatea românilor transilvaneni - c r é d ité çi obiceiuri. Craiova,
1944.
P a v l e s c u E . Stâna satului. Iaçi, 1934.
P â r v a n V. Contributii epigrafice la istoria creçtinismului daco-roman. Bucureçti, 1911.
Pàcalà çi Tîndalâ. Snoave populare / Alcätor A. Hropotinschi. Chiçinâu, 2002.
P ä p u § o i L . Teatrul “Luceafarul”: Teatrac{ie. 2006 // Revista Unitäm. Chiçinâu, 2006. Nr. 60. Edifia
specialä. P. 7 6 -7 7 .
P ä p u § o i L . La “Luceafarul” viçinii mai sunt în floare // Flux. 2007. 25 mai.
P e l i v a n L La Bessarabie sous la régim russe. R, 1919.
P e t r e s c u P , S e c o ç a n E . Romanian folk costume. Bucharest, 1985.
P e t r o v i c i E m . U nele problème de dialectologie çi geografie lingvisticâ // LR. 1954. Nr. 1.
P e t r o v i c i E m . Studii de dialectologie çi toponimie. Bucureçti, 1970.
P h i l i p p i d e A l. Originea românilor. Iaçi, 1923, 1927. Vol. I—II.
P i c c i l l o G . Il manoscritto romeno di Silvestro A m elio (1719): osservazioni linguistiche // SCL. 1980.
Nr. 1, 2.
P i c I .L . Über die Abstammung der Rumänen. Leipzig, 1880.
P i o t r o v s k i i R . Limba literarà çi alfabetul // Povarà sau tezaur sfînt. Chiçinâu, 1989.

531
P i s a n i V. Introduzione alia lingüistica indoeuropea. Torino, 1949.
P in za r u A . A utograf pe cortina: Teatrului - National. Chi§inäu, 2007.
P l a t i c a M . Marginalii caragialiene // Coliseum: Teatru. Chi$inäu, 2000. Stagiunea 1 9 9 8-1999, 1999-
2000. P. 11-112.
P l a t i c a M . Comedia clasicä naponalä pe scena teatrului din República M oldova, (ani 50) // Arta.
Chi$inäu, 1999-2000. P. 7 7 -8 0 .
P l o § n i f ä E . Fotografía Basarabeanä. Chi§inau, 2005.
P o h i l ä V. Num e proprii din alte limbi in context m oldovenesc. Chisinau, 1988.
P o h i l ä V Grafía latina pentru to{i. Chi§inau, 1990.
Poezie populara a obiceiurilor calendaristice. Chi§inäu, 1975.
P o j a r S. Lumina Luceafarului reflectatä in muzica lui Eugen D oga // Eugen Doga: compozitor, aca­
demician. Chi§inäu, 2007. P. 6 0 -9 2 .
P o l a k V. Z zagadnien ogolnej teorii dialektu // Lingua Posnaniensis. Poznan, 1950. T. II.
P o l a k V Contributions a l ’etude de la notion de langue et de la dialecte // Orbis. 1954. [T.] III,
Fc. 1.
P o p I. Basarabia din nou la räscruce. Demiurg, 1995. Fc. 1.
P o p a A . Le com plexe de Sobari (R.M oldova) datant de la periode romaine tardive et U lfila (L’Eveque
des gothes) // IX-th International Congress o f Thracology. Chi§inäu, 2004. P. 133-134.
P o p a P Jocul vetrelor strädune. Chi§inäu, 2005.
P o p a R . Observafii §i indreptäri la istoria Romäniei in jurul anului “o m ie” // Studii §i cercetäri de
istorie veche §i arheologie. Bucure§ti, 1991. T. 42, Nr. 3 -4 .
P o p a V. Iubesc trädarea // Coliseum: Teatru. Chi§inäu, 2000. Stagiunea 19 9 8 -1 9 9 9 , 1999-2000.
P. 110.
P o p e s c u M . Sculpturä m edievalä in piaträ din {ärile romane. Bucure§ti, 1985.
Portrete in miscare: 30 de lideri politici din M oldova. Chisnau, 1996.
P o s t i c ä G h . Structuri teritoriale m edievale timpurii in spa{iul Pruto-Nistrean // R evista Arheologicä.
Chisinau, 2005. P. 2 1 2 -2 3 6 . Vol. I, Nr. 2.
P o s t i c ä G h . Romänii din Codrii M oldovei in evul mediu timpuriu. Chisinau, 1994.
P o s t o l a c h i E . A lesul covorului neted (Cl. VII); A lesul covorului in bumbi (Cl.VIII) // Educajia
tehnologicä: Manual pentru cíasele V II-V III. Chi§inäu, 2007.
P o s t o l a c h i E ., D a n i i A ., I a r o v o i . V., B ä l t e a n u I. B azele etnografiei §i culturii nationale in proce-
sul de instruiré §i educare a generajiei tiñere // Valenjele reformei invafámantului. Partea V-a.
Chi§inäu, 1992.
P o § t a r e n c u D . O istorie a Basarabiei. ín date §i documente. 1812-1940. Chi§inäu, 1998.
Povarä sau tezaur sfint? Chi§inäu, 1898.
Primele istorii ale M oldovei. Cronografía m oldo-slavonä. Chi§inau, 2007.
Probleme ale filologiei m oldovene§ti. Lecturi ín memoria lui V.F. §i§mariov. Chi§inau, 1982.
P r o c a P Sä mä aplaudati cu palma pe obraz. Unitem - Info // Masca. 2002.
P r o c a P Sä-mi dati alt cal! // Masca. Chi§inäu, 2002. P. 2 5 -2 6 .
P r o c a P Eu sint cel mai singur. Chi§inäu, 2008.
P r o d a n D . Teoria imigrajiei romanilor din Principatele romane in Transilvania in secolul al
XVIII-lea. Sibiu, 1944.
Programul com plex de stat pentru asigurarea funcjionarii limbilor vorbite pe teritoriul RSS
Moldovene^ti. Chi§inäu, 1989.
Proza istoricä greacä. Bucure§ti, 1970.
P u § c a r i u S. Istoria literaturii romane: Epoca veche. Sibiu, 1930.
P u § c a r i u S . D ie Rumänische Sprache, ihre w esen und ihre völkische Pragund. Leipzig, 1943.
P u § c a r i u S. Limba romänä. Bucure§ti, 1976. Vol. I.
R a c o v i f ä C . ín jurul §tirilor despre cele mai vechi urme de limbä romänä // R evista istoricä romänä.
Bucure§ti, 1940. Vol. X.
R a e v s k i i N ., G a b i n s c h i M . Scurt dicjionar etim ologic al limbii m oldovene§ti. Chi§inäu, 1978.
R a e v s k i i N . Contactele romanicilor räsäriteni cu slavii. Pe bazä de date lingvistice. Chi§inäu,
1988.
R a i c k o v i c h I. Voyage en Valachie et M oldavie. Paris, 1822.
R ä b a l c o E . Fondul construit al Chi§inäului din secolul al X IX -lea - inceputul secolului al XX-lea:
(Contribuid al clasificarea locuinjelor orä§ene§ti) // Arta. Chi§inäu, 2004.
Räzboieni: M onografie §i culegere de texte. Bucure§ti, 1977.
Recensämäntul populafiei. 2004. Chi§inäu, 2006. Vol. 1.

532
Repertoriul monumentelor §i obiectelor de artä din timpul lui §tefan cel Mare. Bucure§ti, 1958.
Resurse naturale. Mediul geografic al Republicii M oldova. Chi§inäu, 2006.
Romania. Din tezaurul portului popular traditional. Bucure§ti, 1977.
Romania la 1859. Bucure§ti, 1978. Vol. I.
R o s e t t i A l. Influente limbilor slave meridionale asupra limbii romane (sec. V I-X II). Bucure§ti,
1954.
R o s e t t i A l Limba poeziilor lui M ihail Eminescu // Studii lingvistice. Bucure§ti, 1955.
R o s e t t i A l Limba romana in secolele al XV-lea - al XVI-lea. Bucure§ti, 1956.
R o s e t t i A l Istoria limbii romäne. Bucure§ti, 1964. Pt. II.
R o s e t t i R . Cum se cäutau m o b ile in M oldova la inceputul veacului XIX. Bucure§ti, 1909.
R o § c a A . Dragostea §i moartea in demersul postmodernist al lui Mihai Fusu // Coliseum: Teatru.
Chi§inäu, 1998. Stagiunta 96/97. P. 2 2 -2 4 .
R o § c a A . Estética vahtangovistä §i posibilitate unei noi sinteze // Coliseum: Teatru. Chi§inäu, 2000.
Ed. Snagiunta 1997/1998, 1999-2000. P. 8 6 -9 1 .
R o § c a A . Alambicäri ... la o halbä de berec // Coliseum: Teatru. Chi§inäu, 2000. Stagiunea, 1998,
1999-2000. P. 7 4 -9 5 .
R o § c a A . Ieri §i azi. Impact §i impas // Masca. Chi§inäu, 2002. P. 3 8 -4 1 .
R o § c a A . Teatralitate: Pre-§i post-Vahtangov. Chi§inäu, 2003.
R o § c a Iu . Exercijii de luciditate. Chi§inäu, 2000.
R o t a r u P. M uzica instruméntala §i vocalä de camera din M oldova. Chi§inäu, 2007.
R u s u G . Petru Baracci: Teatrul - dragostea mea. Chi§inäu, 2004.
R u s u G . Enigma Constantei Tirtäu. Teatracjie. Chi§inäu, 2006. Nr. 1. P. 9 8 -1 0 8 .
R u s u G r. Petru Baracci: Chi§inäu. Teatrul-dragostea mea. Chi§inäu, 2004.
R u s s u /./. Din trecutul pästoritului románese // Anuarul muzeului etnografic al Transilvaniei pe anii
1957 §i 1958. Cluj, 1958.
R u s s u L I . Limba traco-dacilor. Bucure§ti, 1967.
R u § c a r iu S. Limba romänä. Bucure^ti, 1976. Vol. I.
S a c a S. O iluzie incä nepierdutä // Sud-Est. Chi§inäu, 2001. Nr. 1 -2 (4 3 -4 4 ). P. 2 8 -3 3 .
S a d o v e a n u M . Märturisiri. Bucure§ti, 1960.
S a d o v e a n u M . Drumuri basarabene. Chi§inäu, 1992.
S a la M ., V in tilä - R ä d u le s c u I. Limbile lumii. Chi§inäu, 1994.
S a p i r E . The em ergence o f the Concept o f personality in a study o f cultures // J. o f social psychol­
ogy. 1934. Vol. 5.
S e c r i e r u - H a r b u z a r u R , R u s u A ., M o r e i E . Educatia tehnologicä, clasa a IV-a. Chisinau, 2001.
S e m e n d e a i e v V Cerámica populara din M oldova. Ia§i, 1972.
S e v a s t o s E . Nunta la romäni. Bucure§ti, 1889.
S i m o n e s c u D . Traditia istoricä §i folcloricä in problema intemeierii M oldovei // Studii de folclor §i
literatura. Bucure§ti, 1967.
S in if k i V.S. Lemnul, fantezie §i imagini. Chi§inäu, 1986.
Situatia Sociolingvisticä din R .S.S.M . reflectatä in presa periodica (1 9 8 7 -1 9 8 9 ). Chisinau, 1999.
Vol. I.
S l ä t i n e a n u B . Cerámica romäneaseä. Bucure§ti,1938.
S l ä t i n e a n u B . Cerámica feudalä romäneaseä. Bucure§ti,1958.
S p i n e i V. Terminologia politicä a spatiului est-carpatic in perioada constituirii statului feudal de sine
stätätor // Stat, societate, natiune. Cluj, 1982.
S p i n e i V M oldova in secolele X I-X IV. Chisinau, 1992.
S p i n e i V. M oldova in secolele X I-X IV. Bucure§ti, 1994.
S o l í a n R. Din ranita fortei imperiale // Literatura si arta. 1999. 17 iunie.
S t a d n i f k i i A . Mitropolit G. Bänulescu Bodoni. Chi§inäu, 2004.
S t a h l H .H . Contribujii la studiul satelor devälma§e románe§ti. Bucure§ti, 1958. Vol. I.
P. 105-106.
S t a h l H .H . Contributii la studiul satelor devälma§e románe§ti. Bucure§ti, 1965. Vol. III.
S t a h l H .H . Folclorul §i obiceiul pämintului // Studii de folclor §i literatura. Bucure§ti, 1967.
S t a r o s t i n P Trista vietii com edie. Chisinau, 2002.
S t a r o s t i n P. Poezii. Chi§inau, 2002.
Statele lumii. Bucure§ti, 1997.
S t a t i V. Limba m oldoveneascä §i rauvoitorii ei. Chisinau, 1988.
S t a t i V. Istoria M oldovei. Chi§inau, 2002

533
S ta ti V Dictionar m oldovenesc-rom ânesc. Chiçinàu, 2003.
S ta ti V Çtefan cel Mare voievodul M oldaveniei. Chiçinàu, 2004.
S t a t i V. M oldovenii din Ucraina. Chiçinàu, 2007.
S t a t i V Istoria M oldovei in date. Chi§inäu, 2007.
S t a v i l ä T. Arta plasticä m odem ä din Basarabia. Chiçinàu, 2000.
S t a v i l ä T. Auguste Baillayr. Chi§inäu, 2004.
S t ä n e s c u E . Unitatea teritoriului romînesc în lumina menjiunilor externe: “Valahia” §i sensurile ei. //
Studii: Revistä de istorie. Bucureçti, 1968. T. 21, Nr. 6.
S t e p a n i u c V. Statalitatea poporului m oldovenesc. Chiçinàu, 2005.
S t o i c a G . Organizarea în teriorului locuinjei Jàràneçti // M uzeul satului: Studii §i cercetäri. Bucureçti,
1971. P. 83-118.
S t o i c a G e o r g e t a , P e t r e s c u R , B u c § e M . Dicjionar de artä romäneascä. Bucureçti, 1985.
S t o i c a G ., P o s t o l a c h i E . D e la fibra la covor / Editura Fundajiei Culturale Române. Bucureçti,
1998.
S t r a t a n V , G o r u n F Cruciada. Chiçinàu; Iaçi. 2000.
S t r î m b e a n u A . Ilie Todorov / / Teatracjie. Chiçinàu, 2006. № 1. P. 104-107.
S t u r d z a - S c h e e a n u D . A cte §i legiuiri privitoare la chestea Järäneascä. Bucureçti, 1907. Vol. I.
Suceava: File de istorie: Docum ente privitoare la istoria oraçului. 1388 -1 9 1 8 / eds. V. Miron,
M. Cea§u, I. Caproçu, C. Irimescu. Bucureçti, 1989.
S u t e r C. Istoria artelor plastice. Bucureçti, 1963.
S z é k e l y M .M . Pentru o istorie a viejii zilnic // M agazin istorie. Bucureçti, 1997. Anul X XX I,
Nr. 5 (362). P. 5 7 -5 9 .
S z é k e l y M .M . Structuri de fam ilie în societatea m edievalâ m oldoveneascâ II Arhiva G enealógica.
Iaçi, 1997. T. IV (IX), Nr. 1-2.
S z é k e l y M .M . Viaja de fam ilie în M oldova m edievalâ II M agazin istorie. Bucureçti, 1999. Anul
X X X I, Nr. 10(367).
Ç a in e a n u L . Dicjionar universal al limbii române: A opta edijiune. Bucure§ti, 1929. (Prefetele la
editiile 1896 (prima), 1906, 1914, 1922, 1925, 1929).
Ç e r b u l e s c u A . Industria tesäturilor în România. Bucure§ti, 1930.
Ç im a n s c h i L . Cînd çi în ce limbâ s-au scris primele documente oficiale moldovene§ti II Cugetul.
Chi§inàu, 1991. Nr. 4.
Ç l a p a c M . Cetatea Alba: Studiu de arhitecturä m edievalâ militara. Chi§inäu, 1998.
§ l a p a c M . Cetati m edievale din M oldova (m ijlocul secolului al XIV-lea - m ijlocul secolului al XVI-
lea). Chiçinâu, 2004.
Ç l a p a c M . Chilia în secolul al X IX -lea II Istros. Bràila, 1994. Nr. 7.
§ l a p a c M . Evolujia centrului urban al oraçului antic Tyras: (aspecte urbanistice §i arhitecturale) Il
A nalele Bräilei. SN. Bràila, 1993. An. 1.
Ç o f r a n s k y Z . Çtergarul traditional m oldovenesc. Bucure§ti; Chiçinàu, 2002.
§ o f r a n s k y Z ., Ç o f r a n s k y V. Colorantii naturali. Bucureçti, 2006.
Ç o im a r u V. Com ova. Chisinau, 2000.
§ t e f a n c e l M a r e . Legende, balade. Chi§inàu, 1989.
§ t e f ä n u c ä P. Folclor §i tradijii populare. Chiçinàu, 1991.
T a b u n ç c i c S. Consideratii privind perspectivele cercetàrii satului m edieval în arealul basarabean al
M oldovei II Sym posia professorum ULIM. Séria Istorie. Chçinàu, 2003.
T a g l i a v i n i C . Una nuova lingua literaria. Il moldavo? // Com m unicazione letta all VIII Congresso di
studi romanzi. Firenze, 3 -8 april, 1956.
T a g l i a v i n i C . Originile limbilor neolatine: Introducere în filologia románica. Bucureçti, 1977.
T a m a s L . Romains, Roman set Roumains dans l ’histoire de la D acie Trayane // Archivul Europae
Centro-Orientalis. 1935. T. I.
T ä z lä u a n u V. Strigàtul de T.W illiams II Flux. 1996. 16 februarie.
Teatrul “Eugene Ionesco” : 15 ani farà scenà. Chiçinàu, 2006.
Teatrul Eugene Ionesco: Teatracjia. Edijia specialà. Chiçinàu, 2006.
Teatrul National Vasile Alecsandri. 1 9 57-2007. Chiçinàu, 2007.
T e n tiu c I. Populada din M oldova Céntrala în secolele X I-X III. Iaçi, 1996.
T e o d o r D . G h . Elemente §i influence bizantine în M oldova în secolele V I-X I II Studii çi cercetäri de
istorie veche. Bucure§ti, 1970. Nr. 1.
T e o d o r D .G h . Teritoriul Est-Carpatic în veacurile V -X I e.n. Iaçi, 1978.
T e o d o r e s c u I .C . A ctivités viticoles sur le teritoire Dace. Bucureçti, 1968.

534
T e o d o r e s c u L , T e o d o r e s c u S t., M i h a e l c a G h . Vifa de vie çi vinul de-a lungul veacurilor. Bucure§ti,
1966.
T e o d o r e s c u - K i r i l e a n u S. Proverbe agricole. Bucureçti, 1923.
Texte dialectale. Chisinau, 1981.
T ilk e M . The Costumes o f Eastern Europe. N Y., 1925.
T îr f à u S ., L o r d k i p a n i d z e N . Dacâ nu eram regizor... // Teatracfie. Chisinau, 2006. Nr. 1. P. 2 2 -3 5 .
T o d o r a n R . Cu privire la o problemä lingvisticä în discu te: limbâ çi dialect // Cercetäri de lingvisticä.
Cluj, 1956. № 1.
T o h ä n e a n u G . Expresia artisticä eminescianä. Timi§oara, 1975.
T o m a L . Mihai Grecu. Chiçinâu, 1997.
T orn a L . M oisei Gamburd. Tel-Aviv, 1998.
T o m a L . Ludmila Tonceva. Chiçinâu, 2002.
T orn a L . Tradifiile artei populare în pictura din Moldova: A n ii’60 ai secolului X X //A rta. Chiçinâu,
2004. P. 4 8 -5 3 .
T o m e s c u C .N . Cartagrafia Basarabiei la 1820: 127 sate din finutul. Orheiului. Chi§inäu. 1931.
Tristefea îl gäsea Zîmbind... Chi§inäu, 2007.
T u r c u C . Cele mai vechi statistici moldoveneçti // Studii §i cercetäri §tiinfifice: Istorie. Iaçi, 1956.
Fc. 2.
Tyras - Cetatea Albä - Belgorod D nistrovsk’kyj: Säpäturi 1996-1999. Bucure§ti, 2002.
J e p e l e a G . Rafiunile politice ale unei “teorii lingvistice” // LR. 1995. Nr. 2.
T u r c a n 1. Sfatul J a n i §i problema limbii romäne // LR. 1988. Nr. 1-2.
J u r c a n u S. Teatrul Republican muzical-dramatic B.P. Haçdeu. Cahul // Teatracfie. Chiçinau, 2006.
[Vol.] 60 ani Edifie specialä. P. 77.
J u f e a P . Proiectul de tratat: Eros. Chi§inäu, 1992.
U d l e r R ., C o m a r n i f k i V D ialectología moldoveneascä. Chiçinâu, 1976
U d l e r R . (Ed.) Dicfionar dialectal. Chi§inäu, 1985. Vol. I-V.
U n g u r e a n u L . “Satiricus”: Evolufia dimensiunilor scenice // Coliseum: Teatru. Chi§inäu, 1998. Sta-
giunea 96/97. P. 6 -7 .
U n g u r e a n u L . Fenom enologia spectacolului la “Satiricus”: cîteva Repere // Masca. Chiçinau, 2002.
P. 115-117.
U n g u r e a n u L . A ngela Cäräu§: Diminsiunea artistului în teatru // Infomasca. 2004a. Nr. 14. P. 2 6 -
28.
U n g u r e a n u L . Sandu Grecu: Teatrul modern apartine celui care compune spectacolul // Masca.
Chiçinâu, 2004. P. 5 4 -5 5 .
U n g u r e a n u L . Çoareci cu chip de om // Teatractie. Chiçinau, 2006. Nr. 1. P. 6 4 -6 5 .
U n g u r e a n u L . La dans cu moartea // Flux. 2007. 30 martie.
U r e c h e G r. Letopisetul Tärii M oldovei. Bucure§ti, 1955.
Uricariul. Crónica paralela. Bucureçti, 1993.
U r s u H . Istoria României în creatia literarä. Bucure§ti, 1957.
U r s u T Limba hronicului lui Dimitrie Cantemir. Chi§inau, 1957.
U v a r o v a L Teatrul “Luceafarul” : Un deceniu al devenirii. Chi§inâu, 1992.
V a r tic A . M isterile Todoriene sau firescul la lim itele im posibilului // Masca. Chi§inäu, 2002. P. 4 9 -
52.
V a r tic e a n I ., B e r e j a n S ., D î r u l A . Limba poporului m oldovenesc çi critica conceptiilor ostile ale au-
torilor burgheji. Chiçinâu, 1974.
V a r s a h r A .M ., D u b o v a N .A ., K u t u y e v L A . Serological researches in the south o f M oldavia in connec­
tion with the problem o f the ethnogeny o f the Gagauzes, the Moldavians and the Bulgarians //
Antropologische Anzeiger. 2003. Bd. 61 (4). S. 395-411.
V a r z a r i A ., S t e p h a n W , S t e p a n o v V., R a i c u F., C o j o c a r u R ., R o s c h i n Yu., G l a v c e C ., D e r g a c h e v V ,
M , S c h m i d t H .D ., W e is s E . Population history o f the Dniester-Carpathians: ev i­
S p ir id o n o v a
dence from A lu markers // J. Hum. Genet. 2007. Vol. 52. P. 3 0 8 -3 1 6 (Published online: 16 Feb­
ruary 2007).
V in e z e I. Rebmesser in Ungarn //A c ta Ethnographica. Budapesta, 1958. N 1-2.
V iç n ie c M . Poezia se revarsä în teatru §i teatrul se hränea din poezie... (Consemnare L. Tîgîrla§) //
Coliseum: Teatru. Chi§inäu, 1997. Stagiunea 96/97. P. 3 -4 .
V iz e r B . Istoria contemporana a romanilor. Chisinau, 1997.
V îr t o s u E . Din sigilografía M oldovei çi a Tärii Romîneçti. Bucureçti, 1956.
V lä d u f iu I. Etnografía romäneascä. Bucure§ti, 1973.

535
V ö lk l E . D ie Moldau und der “zw eite südslawische Einfluss” // Revue des etudes sud-est europ­
éennes. Bucarest, 1973, T. XI, Nr. 3. R 475.
V u ia R . Tipuri de pästorit la români. Bucureçti, 1964.
V u lp e R . Çantierul arheologic Popeçti. Materiale çi cercetäri arheologice. Bucureçti, 1959. Vol. 5.
V u tc ä r ä u P Nu m-a preocupat niciodatä în mod special teatrul absurdului // Sud-Est. Chiçinâu, 2001.
№ 1-2 (4 3 -4 4 ). P. 5 -9 .
W e lm a n L , M a n d y G ., M e s c h e I. Szdzneqyven eszten’dos buzakolasr - le le t // Kulonlenymat az
agrartorteneti szem le. Budapesta, 1963. N 4.
X e n o p o l A .D . Istoria românilor din D acia traianä. Ed. II. Bucureçti, 1914. Vol. 4.
X e n o p o l A . Teoria lui R oesler // Studii... Iaçi, 1884.
Z a c h o s - P a p a z a h a r i o u E . Babel balkanique: Histoire politique des alphabets utilises dans le Balkans.
R , 1972
Z a m f ir C . Arbure. Basarabia în secolul al X IX-lea. Chiçinâu, 2001.
Z a m f ir e s c u I. Contribuai la cercetarea unei gospodàrii fârâneçti din satul C om ova // Arhiva pentru
çtiinfa §i reforma socialà. Bucure§ti, 1932. An. X, Nr. 1-4. R 4 8 0 -5 2 0 .
Z e l e n c i u c V , K a l a ç n i k o v a N . Vestimentafia populafiei ora§ene§ti din M oldova (X V -X IX sec).
Chi§inàu, 1993.
Z e l e n c i u c V., F u r t u n â A . Datini §i obiceiuri legate de creçterea vitelor (sec. X IX - începutul sec. X X-
lea) Il Buletinul Çtiintific (édifia a treia). Chi§inau, 1990.
Z ö l l n e r E . Istoria Austriei. Bucure§ti, 1997. Vol. I.
Z u b A l. în orizontul istoriei. Iaçi, 1994.
Z u b A l. Clio sub semnul întrebârii. Iaçi, 2006.
Z u c k e r I. Bessarabien: Bermenkungen und G edanken... / Übers.. M. Pelivan. Chi§inäu, 1931.
Z u c k e r I .H . Basarabia. Chiçinàu, 1932.
 А Р Х И В Н Ы Е М А ТЕ РИ А Л Ы

ИФ ГАОО - Измаильский филиал Государственного Архива

Одесской области
НАРМ - Национальный Архив Республики Молдова
(совр. - АЫЯМ)
РГА РФ - Российский государственный архив Россий­
ской Федерации
РГИА - Российский государственный Исторический
Архив
РГВИА - Российский Государственный В оенно-И стори­
ческий Архив
Ф. ВУА - Фонд Военно-учетный архив в РГВИА
ЦГА MCP - cm.A N R M
ЦГВИА, ЦГВИАРФ - Центральный государственный военно-исто-
рический архив Российской Федерации
ANRM - Arhiva Najionalä а Republicii M oldova
 П РИ Н Я ТЫ Е СОКРАЩ ЕНИ Я

АДМ П - Аграрно-демократическая партия Молдовы

АНМ - Академия наук Молдовы
АЭИМ - Археолология, этнография и искусствоведение Молдавии.
Кишинев
БОСК - Бессарабский Областной Статистический комитет
БСХ - Бессарабское сельское хозяйство. Кишинев
ВБЗ - Вестник Бессарабского земства, издаваемый губернской
земскою управою. Кишинев
Вести. МГУ - Вестник Московского государственного университета им.
М .В. Ломоносова. М.
ВПН - В сесою зная перепись населения
ВТО - В сесою зн ое театральное общ ество
ВФ - Вопросы философии
ВЯ - Вопросы языкознания
ГКЧП - Государственный комитет по чрезвычайному положению
гтг - Государственная Третьяковская галерея
ДЕЛМ - Дикционарул експликатив ал лимбий молдовенешть. Киши-
нэу
ЕСМ - Енчиклопедия Советикэ Моловеняскэ. Кишинэу
ЖМВД - Журнал М инистерства Внутренних Дел. СПб.
ЖМГИ - Журнал М инистерства государственных имуществ. СПб.
ЗИОСХЮ Р - Записки Императорского общ ества сельского хозяйства Ю ж­
ной России. О десса
зооид - Записки Одесского Общ ества истории и древностей. О десса
Изв. ГАИМК - Известия Государственной академии истории материальной
культуры. М.; Л.
Изв. АНМ. Сер. ОН - Известия Академии наук МССР. Серия общ ественных наук.
Кишинев
Изв. АН СССР, ОЛЯ - Известия АН СССР, отделение литературы и языка. М.
Изв. МФ АН СССР. Сер. ОН - Известия Молдавского филиала АН СССР. Серия общ ест­
венных наук. Кишинев
ИНХ МССР - История народного хозяйства МССР (1 9 1 7 -1 9 5 8 ). Кишинев
КГБ - Комитет государственной безопасности
КЕВ - Кишиневские епархиальные ведомости. Кишинев
КМ - Комунистул М олдовей. Кишинэу
КПМ - Коммунистическая партия Молдавии
КПСС - Коммунистическая партия Советского Союза
КСИА - Краткие сообщ ения Института археологии АН СССР. М.
ксиимк - Краткие сообщ ения Института истории материальной куль­
туры. Л.; СПб.
ксиэ - Краткие сообщ ения Института этнографии АН СССР. М.
лг - Литературная газета
Материалы ХГ - Материалы для оценки земель Херсонской губернии.
Х ерсон
МВ - Молдавские ведомости. Кишинэу
МИА - Материалы и исследования по археологии СССР. М.
МИАЭМ - Материалы исследования по археологии и этнографии Мол­
довы. Кишинев

538
МОУ - Материалы для оценки земельных угодий Одесского уезда.
Х ерсон
МКАЭН - М еждународный конгресс этнографических и антропологи­
ческих наук
МЭФ - см. МЕБ
НЕЧГУ - Научный ежегодник Черновицкого государственного уни­
верситета
Науч. зап. МНИВ - Научные записки Молдавской научно-исследователькой
базы АН СССР. Кишинев
НМ - Независимая Молдова. Кишинев
НМПЭ - Национальный музей природы и этнографии Молдовы
НО - Народное образование. Кишинев
НМФ - Народный фронт Молдовы
ОБГ - Обзор Бессарабской губернии. Кишинев
ОР - Образование и работа. Кишинев
ОФК - Отчет филоксерной комиссии
ПВП - Первая всеобщая перепись населения Российской империи
1897 г. СПб.
ПИИЭ - Полевые исследования Института этнографии АН СССР. М.
ПКРМ - Партия коммунистов республики Молдова
ПМР - Приднестровская Молдавская республика
псз - Полное собрание законов Российской империи
ПСРЛ - Полное собрание русских летописей. Л.
ПСРБЯ
РМ - Республика Молдова
рр - Рыболовство России в 1900 г. СПб.
РЭМ - Российский этнографический музей. СПб.
СА - Советская археология
СВРИ - Статистический временник Российской империи. СПб.
Свод СССХР - Свод Статистический сведений по сельскому хозяйству Рос­
сии к концу X IX в. СПб.
СЗ - Статистика землевладения 1905 г. СПб.
СМ И - средства массовой информации
СПМ - Союз писателей Молдовы
СЭ - Советская этнография
ТИЭ - Труды Института этнографии АН СССР. М.; Л.
Тр. БГУАК - Труды Бессарабской губернской ученой архивной комиссии.
Кишинев
Тр. ВЭО - Труды Вольного экономического общества. СПб.
Тр. ГИКМ МССР - Труды Государственного историко-краеведческого музея
Молдавской СССР. Кишинев
Тр. ГУАК - Труды Губернской ученой архивной комиссии. Кишинев
Тр. КВИОСХЮ Р - Труды Комитета виноградарства Императорского общества
сельского хозяйства юга России. О десса
Тр. кси - Труды Кишиневского Сельхозинститута. Кишинев
Тр. КСХУ -Т р у д ы Кишиневского совещания Хотинского уезда. Каме­
нец-Подольск
Тр. М олд.НИИСВиВ -Т р у д ы Молдавского научно-исследовательского института
садоводства и виноградарства. Кишинев
ТСРБЯ - Типология сходств и различий близкородственных языков
Уч. зап. ИИЯЛ -У ч е н ы е записки Института истории, языка и литературы
МФ АН СССР. Кишинев
Уч. зап. КГУ - Ученые записки Кишиневского госуниверситета. Кишинев
ФМ - Фемея Молдовей. Кишинэу
ФО - Федеральный округ

СаШогі эіхаіпі - СаШогі вігапі сіеэрге Тагііе Я отап е. Висиге^і

ВЕХ - ЭШіопагиІ ехріісаііѵ аі ІітЬ іі готапе. Висиге^і
ВЪ - Б ісгіо п а т і ІітЬ іі го тіп е ІЛегаге сопіетрогаге. Висиге§Ь

539
DIRA - D ocum ente privind istoria Romániei. A. M oldova. Bucure§ti
DIR - Docum ente Privind Istoria Románniei. Bucure§ti
DRHA - Documenta Romaniae Historia. A. M oldova. Bucure^ti
DRHB - Documenta Romaniae Historia. B: Tara Romaneasca. Chi§ináu
DRHD - Documenta Romaniae Historia. Seria D. Relatii Interne. Tarile
Romane. Bucure§ti
DSB - Dictionarul statistic al Basarabiei. Chi§ináu
GN - Glasul Natiunii. Chi§ináu
IR - Istoria Romániei. Bucure§ti
LA - Literatura §i Arta. Chi§ináu
LLM - Limba §i Literatura M oldovenascá. Chi^ináu
LR - Limba romana. Bucure§ti
ME - M inistry o f Econom y
MEF - M oldova in época feudalism ului. Chi§ináu
MET - M oldovan Econom ic Trends
MNEIN - M uzeun National de Etnografie §i Istorie Naturalá. Chi§ináu
RIM - Revista de Istorie a M oldovei. Chi§ináu
RL - Románia literará. Bucure§ti
SCL - Studii §i cercetári lingvistice. Bucure§ti
VVM - Viticultura §i Vinificatia in M oldova. Chi§ináu
 О ГЛ А В Л ЕН И Е

ПРЕДИСЛОВИЕ (В .А . Т и ги к о в , С .В . Ч е т к о ) ................................................................................... 5

ВВЕДЕНИЕ ( М .Н . Г у б о г л о , В .А . Д е р г а н е е ) ..................................................................................... 8

Часть I
ИСТОРИЯ МОЛДАВАН
Глава 1
ИСТОЧНИКИ ПО ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ М О Л Д А В А Н .................................................. 13
Вводные замечания (В .Н . С т а т и ) ........................................................................................................ 13
Антропологические данные (И .А . Д у б о в а ) ........................................................................................ 15
Письменные источники {В .Н . С т а т и ) ............................................................................................... 18
Топонимика {В .Н . С т а т и ) ........................................................................................................................ 39

Глава 2
ОТ ВОЛОХОВ К М О Л Д А В А Н А М .................................................................................................... 43
Основные концепции происхождения волохов {В .Н . С т а т и ) ................................................... 43
Социальная организация {В .Н . С т а т и ) .............................................................................................. 48
Происхождение этнонима “молдаване” {В .Н . С т а т и ) ................................................................. 51
Расселение и численность молдаван до конца XIX в. (Д .И . Х а й д а р л ы ) ................................ 55
Молдавская государственность {В .Н . С т а т и ) ................................................................................. 69
Православие в истории Молдавии {В .Н . С т а т и ) ........................................................................... 79

Глава 3
МОЛДАВСКИЙ Я З Ы К ............................................................................................................................. 84
Происхождение и строение молдавского языка {В .Н . С т а т и ) ................................................. 84
Письменность {В .Н . С т а т и ) ................................................................................................................... 92
Языковая жизнь молдаван в постсоветский период {М .Н . Г у б о г л о ) ....................................... 95

Глава 4
ДИНАМ ИКА НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ В Х Х -Х Х І ВЕКАХ {И .А . С у б б о т и н а ) ............... 107

Глава 5
ПОСТСОВЕТСКИЕ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ {П .М . Ш о р н и к о в ) .................. 137

Часть II
СИСТЕМА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ
Глава 6
ХОЗЯЙСТВО 177
Среда обитания {Т .С . К о н с т а н т и н о в а ) . ... 177
Традиционные занятия ( Н А . Д е м ч е н к о ) 181

541
Глава 7
ПИЩ А И УТВАРЬ (В . Я р о в а я ) ............................................................................................................. 246

Глава 8
ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩЕ ( Т Н е с т е р о в а ) .................................................................................... 265

Глава 9
ОДЕЖДА (Н К а л а ш н и к о в а , Е . П о с т о л а к и ) ...................................................................................... 302

Часть III
СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ
И ОБЩЕСТВЕННЫЙ БЫТ МОЛДАВАН
Глава 10
СОЦИАЛЬНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ МОЛДАВСКОГО О Б Щ Е С Т В А ...................................... 315
Эволюция соционормативной культуры (А .П . Б о р ш е в с к и й ) ...................................................... 315
Динамика отраслевого и социально-профессионального состава (Л . В . О с т а п е н к о ) ...... 325

Глава 11
ТРАДИЦИОННАЯ ОБРЯДНОСТЬ ....................................................................................................... 356
Календарные обычаи и обряды (В . Ч о б а н у - Ц у р к а н у ) .................................................................... 356
Свадебная обрядность (М Ч о к а н у ) ........................................................................................................ 363
Родильная обрядность {В . Ч о б а н у - Ц у р к а н у ) ..................................................................................... 384
Похоронно-поминальная обрядность {В . Ч о б а н у - Ц у р к а н у ) ........................................................ 389

Часть IV
ТРАДИЦИОННОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО
И ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
Глава 12
ФОЛЬКЛОР ( А . Г Х р о п о т и н с к и й ) ......................................................................................................... 396

Глава 13
ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОМЫСЛЫ ................................................ 411
Гончарство (И . Б а л т я н у ) ............................................................................................................................ 411
Художественная обработка камня (И . Б а л т я н у ) .............................................................................. 414
Плетение из растительного сырья {И . Б а л т я н у ) .............................................................................. 419
Обработка дерева (В . Ч о б а н у ) .................................................................................................................. 420
Ткачество и ковроделие (Е .А . П о с т о л а к и ) ......................................................................................... 422

Глава 14
ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА ................................................................................................ 442
Архитектура и градостроительство (М .Е . Ш л а п а к ) ........................................................................ 442
Молдавская литература (А . Х р о п о т и н с к и й ) ....................................................................................... 455
Изобразительное искусство (Л . Т о м а ) .................................................................................................. 460
Театр (Э. К о р о л е в а ) ....................................................................................................................... 466
Хореография (Э. К о р о л е в а , П . П о п а ) .................................................................................................... 483
Кино (Н .М . П о л ю х о в ) ................................................................................................................................... 492

БИБЛИОГРАФИЯ.......................................................................................................................................... 496

АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ .................................................................................................................... 537

ПРИНЯТЫЕ С О КРАЩ ЕН И Я .................................................................................................................. 538

 Научное издание

МОЛДАВАНЕ

У т верж ден о к печат и

У ч ен ы м со вет о м
И н ст и т ут а эт н о л о ги и и а н т р о п о л о ги и
и м . H .Н . М и к л у х о - М а к л а я
Р осси й ской академ ии наук

Заведующая редакцией Н .Л . П е т р о в а
Редактор И .В . П л ю ш к и н а
Художник В .Ю . Я к о в л е в
Художественный редактор Т В . Б о л о т и н а
Технический редактор Т В . Ж м е л ь к о в а
Корректоры А .Б . В а с и л ь е в , Р .В . М о л о к а н о в а
Компьютерная верстка С .В . И ш у т и н а

Подписано к печати 07.09.2010. Формат 70 * 100Ѵ16

Гарнитура Таймс. Печать офсетная
Усл.печ.л. 44,2 + 1,95 вкл. Усл.кр.-отт. 53,3. Уч.-изд.л. 55,0
Тираж 930 экз. (РГНФ - 300 экз.). Тип. зак. 1516

Издательство “Наука”
117997, Москва, Профсоюзная ул., 90

E-mail: secret@naukaran.ru
www. naukaran.ru

ППП “Типография “Наука”

121099, Москва, Шубинский пер., 6
ISBN 978-5-02-037574-1