Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/9371663

Шаг
Направленность: Слэш
Автор: yoaura (https://ficbook.net/authors/1318953)
Фэндом: Stray Kids
Пэйринг и персонажи: Ли Минхо/Хан Джисон
Рейтинг: NC-17
Размер: 10 страниц
Количество частей: 1
Статус: завершён
Метки: Сайз-кинк, Римминг, Стимуляция руками, Поклонение телу, Засосы /
Укусы, Первый раз, PWP

Описание:
Как плохо, что разговаривать о сексе, к которому Джисон имеет только
теоретическое отношение, все равно приходится.

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Примечания:
Минсон бинго! фест - https://vk.com/minsung_bingo
~

Если бы однажды они сели играть в «правду или действие», будучи

поддатыми, Джисон делал бы что угодно, но не раскрывал свои тайны. Причин
было несколько, и главная из них — он чувствовал себя более уязвимым, когда
говорил о чем-то личном не один на один. Да даже если каждый из группы по
отдельности подойдет и спросит что-нибудь вроде «а ты любишь постарше или
помладше?» или «мне кажется, ты залипаешь на чужие задницы», то Джисон
ответит, покраснев до ушей или язвительно, но ответит. Только не сразу всем,
потому что, к сожалению, это может привести к состоянию, близкому к панике.

Как хорошо, что каверзные вопросы на интервью им почти не задают, да и

всегда можно отшутиться. Как хорошо, что в «правду или действие» они
никогда не играли.

Как плохо, что разговаривать о сексе, к которому Джисон имеет только

теоретическое отношение, все равно приходится.

— То есть, ты не знал обо всех тех аккаунтах, где люди выкладывают гей порно
и подписывают нашими именами?

Чанбин искренне удивляется, а Минхо закрывает лицо рукой, чтобы скрыть

ехидную усмешку.

— А почему гей порно-то?

— Ну, ты же красавчик с накачанными бицепсами, типичный актив, нетипичный

пассив, — Минхо подмигивает, а Джисон жалеет, что здесь нет Чани-хена,
который бы всех угомонил и перевел тему.

— Дальше можешь не говорить, а то…

Они продолжают препираться-тире-флиртовать, вода в кастрюле кипит, и

Джисон спешит закинуть туда три пачки рамена. Про девушек (целую одну)
Чанбина он уже слышал, про парней (целого одного) Минхо — тоже, и неловкие
вопросы про секс задавал им наедине. Чтобы абстрагироваться, он пытается
измерить точное количество приправы и не пересолить, но все равно слышит:

— …Маленькие руки, значит, и член маленький.

— А ну иди сюда, щас проверю!

Минхо с хохотом уворачивается от пальцев Чанбина, которые вместо штанов

хватают воздух, и прячется за Джисоном.

— Осторожно, плита горячая, — Джисон отодвигает его руку, холодную отчего-

то, и ловит взгляд: сначала полный игривости и смешинок, а потом у Минхо
расширяются зрачки. Что-то неуловимо меняется в нем, в Джисоне — зеркально,
становится волнительно и немного страшно. На шее дыбом встают волоски,
хочется зажмуриться и нырнуть, то ли в омут с головой, то ли в объятия Минхо.

2/11
А потом Чанбин выходит из кухни, хлопнув раздвижной дверью и громко зовя
Хенджина. Весь шум перемещается туда, внутрь общежития, а на кухне —
только звук бурлящего кипятка и сопение Джисона.

Тема меняется за мгновение: вот они смотрят друг на друга пять секунд, молча,
а после — как по команде начинают двигаться, Минхо достает глубокие миски,
Джисон говорит о недосмотренных видео, сосисках в холодильнике, и что
Бинни-хену ничего не останется.

От привычного запаха рамена текут слюни, и пока они едят, снова молчат —
ютуб интереснее. После ужина все идет как обычно, но ощущение
недосказанности, повисшей в воздухе грозы надвигается на Джисона
неумолимо, словно в эпизоде на кухне выпал какой-то кусок, и его непременно
надо восполнить, но это будет с молниями и запахом озона в носу. Ураганом,
раскручивающим чувства в торнадо.

Джисон чистит историю поиска в твиттере, чтобы наверняка. И кусает ногти,

думая, что Минхо может и не такой развратный, каким его представляют в тех
самых аккаунтах, но явно более широких взглядов на отношения, чем, например,
Хенджин или Чонин.

И если бы он позволил… Если бы они переступили грань… Джисон бы точно не

пожалел.

Избавиться от навязчивого состояния помогает спортзал, куда, спустя пару

часов после ужина, они идут с Чонином. Единственное, на что хватает сил — это
гантели и растяжка, и они сидят на ковриках в пустом помещении, тихо
переговариваясь.

— Честно говоря, — Чонин тянется к левому носку, но ему не хватает добрых

сантиметров восьми, — если бы не тысячи глаз, смотрящих на нас каждый день,
я бы не занимался спортом. Я же не Хенджин-хен, который после футбола пошел
во все подряд секции, потому что так, видите ли, девушки на него больше
внимания обращали.

— Я бы тоже, но вроде как для здоровья полезно? — у Джисона еле получается

выговорить, потому что он пыхтит, садясь на почти-шпагат. — И это классно,
когда у тебя там… Ну… Бицепсы, спина, задница…

— Или плечи.

— Или бедра, как у Минхо-хена, — ляпает Джисон, а потом со стоном подгибает

ноги, разминает голени. — Внушающе.

— Если ими можно покрутить, — кивает Чонин, — а я и этого не умею.

Джисон дотягивается до его плеча и сочувствующе хлопает. Ему ведь

действительно сложно со всякой там сексуальной энергией, танцевать так,
чтобы все улюлюкали. Впрочем, Джисон и сам не лучше, да и понятия не имеет,
как у него изредка выходит что-то такое выдать, что отметят как «сексуальное»
в комментариях. Однажды в разговоре Чан упомянул, что вряд ли сексуальность
настоящую получится показать, если ни разу не был с кем-то близок. Слово
«секс», завуалированное и очень нелюбимое Чаном, Джисону тоже не особо
нравилось, а вот «близость»…
3/11
С Минхо-хеном они ведь тоже… Могут стать еще ближе? И не просто заняться
«сексом»?

Может, тогда и не придется выдавать искусственность на сцене, а быть

настоящим, потому что тело будет это чувствовать?

Может… От теории, дрочки в душе и в трусы, пора перейти к практике?

Мысль заставляет дернуться, словно молнией оглушает, и когда Джисон по пути

в общагу набирает номер Минхо, ощущает себя наэлектризованным.

— Хен, ты не спишь? Н-нет, только идем из зала… Нет, не надо заказывать

курочку в час ночи, я тебя… Другое хотел спросить, — он косится на Чонина, у
которого кроссовки перекинуты на шнурках через плечо. — Чан-хен еще не
вернулся?

***

Он прошмыгивает в собственную комнату тихо, ведь пошел в душ последним и

пробыл там около получаса вместо обычных десяти минут. Кожа горит от
чересчур тщательного мытья мочалкой, но Джисон просто задумался, а очнулся
только когда напор воды резко скакнул, и он заматерился — не ледяной душ
хотел принимать.

— Ты долго, — Минхо, растянувшийся на его постели, запрокидывает голову и

смотрит снизу вверх. — Я уж думал позвать Чонина обратно, скучно же.

— Не ври, тебе этого времени как раз на одну серию аниме.

Минхо никак не реагирует, переворачивается на живот, кряхтя, и подпирает

щеку кулаком. Свет от настольной лампы ложится лишь на одну сторону его
лица.

— И что ты ему пообещал?

— Пакет мармелада, — Джисон переодевается в чистую футболку, а штаны уже

на нем. — И кофе с утра, потому что на кровати Чани-хена спится плохо.

— Вот это жертва, — безэмоционально тянет Минхо. Его взгляд ощущается

между лопаток, скользит вниз, замирает где-то у копчика, и тогда Джисона
передергивает. — На что же такая?

— Целоваться будем, — чересчур смело бросает тот. Лишь спустя секунду жар
сжимает грудную клетку, подбираясь к горлу. Брови Минхо приподнимаются в
удивлении. — Я… Я не пошутил.

Молчание грозовым облаком повисает в воздухе, дышать становится немного

сложнее. Джисону уже хочется хлопнуть дверью, но его, как магнитом, тянет
взгляд Минхо — темный, тяжелый, будто тот старается заглянуть в мысли. А
потом он садится на постели, смотрит на смятое покрывало, гладит его —
Джисон наблюдает за ним совершенно неосознанно — и вдруг похлопывает.
4/11
— Раз ты все решил — будем.

Как будто и сам давно решил, мелькает в голове Джисона. А потом он осознает
себя рядом с Минхо. Они оба сидят, подогнув ноги, только у Джисона руки в
кулаки сжаты и на коленях лежат, а Минхо по бокам расставил. Открывается
первым, потому и хочется довериться. Наверняка так же волнуется, хоть и не
показывает. Джисон в глаза ему не смотрит, может, полминуты, а когда все же
осмеливается, то не видит в них ни осуждения, ни той тяжести. Только
привычное тепло и любопытство.

И всегда ведь он такой: что бы ни случилось — любопытство, иногда плохо

скрываемое. Пусть происходит что угодно, лишь бы ему было интересно, по-
новому, иначе. Взрывом эмоций, иным впечатлением, остающимся внутри.

— Так все же… Прежде чем целоваться, не хочешь мне рассказать?

— Что рассказать? — в голове Джисона вдруг мелькает надежда, что они

поговорят, и на этом все закончится, ему перехочется, Минхо воспримет все
нормально, как шутку, и больше не будет необходимости вообще поднимать эту
тему.

— Почему, если ты хочешь просто целоваться, Чонин сегодня спит на своей

старой кровати, а мы здесь вдвоем. Могли бы поцеловаться в ванной или на
балконе, или на кухне, когда Чанбин ушел…

— Ладно-ладно, я понял, хен, — Джисон машет руками. — Может, потому что я

хочу не только целоваться, и не с кем-то, а с тобой, ведь, знаешь ли, остальные
— не кандидаты.

Минхо улыбается, польщенный, усмехается, чуть наклоняя голову, чтобы

посмотреть Джисону в лицо. Тот хватает подушку и бьет, куда попало.

— Я тебе серьезно, а ты смеешься надо мной!

— Не смеюсь, — отвертевшись от пары ударов, Минхо отбирает подушку и через

нее наклоняется ближе. — Просто ты милый. Когда говоришь о таких вещах. И
своих желаниях.

А он ведь знает, что у Джисона никого не было… Его словно окатывает водой,
отрезвляя: а если сам Минхо не захочет? Вдруг с Джисоном неприятно или
попросту не встанет, что тогда чувствовать и как дальше друг с другом быть?

Но подушка, выступающая барьером между «до» и «после», снова оказывается с

противоположной стороны кровати, а Минхо вдруг заключает в объятия, на
которые Джисон отвечает, инстинктивно прижавшись, положив ладони на
лопатки. От Минхо пахнет мужским гелем для душа, чистотой, немного
металлом, возможно, из-за штанги в мочке. Его руки не остаются в одном месте,
опускаются на талию, а потом сжимаются на бедрах. От такого простого
действия, нарушающего их обычные границы, волнение скатывается в один
большой клубок и устремляется в низ живота.

— Хен, я хочу…

5/11
— Да, Хани, сначала скажи. Расскажи все, что важно для тебя, — от такой
интонации, глубокой и влекущей, никогда ранее не слышанной, голова кругом
идет. Джисон ерзает, от объятий становится жарко, и он отстраняется, чтобы
поглубже вдохнуть. Минхо выглядит тоже не как обычно, но Джисон все еще не
уверен ни в чем, кроме одного: если просто выговориться, его за это никто не
возненавидит. Тем более Минхо.

Он решает начать издалека.

— Сегодня на кухне, когда ты сказал про маленькие ладони и маленький… —

Джисон опускает многозначительный взгляд вниз и продолжает, дождавшись
кивка. — У тебя ведь маленькие ладони. Но я видел тебя без одежды.

А договорить не выходит: он ни разу в жизни не высказывался о том, какие вещи

его по-настоящему заводят. О том, что когда дрочит, представляет, как берет в
рот большой член. Что даже Хенджин не один раз мелькал в фантазиях лишь
потому, что его хозяйство не удерживается в трусах даже без эрекции, и это
видят все. И что его собственный маленький член совсем не смущает, ведь
именно в десятках видео, которые он просматривал, чтобы избавиться от
комплексов (и подрочить), у пассивов — почти крошечные. А у него не настолько
маленький, и чувствует он себя так, словно менял бы позицию.

Поэтому он закусывает губу и, отводя взгляд, выдыхает:

— У тебя большой, а руки маленькие. И задница тоже большая. И бедра. И плечи

широкие, ты весь какой-то большой, хен, еще чуть-чуть — и будешь огромным,
но не как Чанбин, как он — тебе не надо, ладно?

— Ты тараторишь, Хани, — ладонь ложится на губы, и Джисон едва

преодолевает желание ее укусить. — И можешь не договаривать, я понял. Про
размеры. Только не понял, нравится тебе или наоборот…

— Пиздец как нравится.

Минхо кладет ладонь на щеку и гладит. От такого нежного жеста Джисон

проваливается в темноту его глаз глубже, чем прежде. И уже почти тянется,
чтобы в конце концов поцеловать, смотрит на губы, которые раскрываются, но
останавливается. Минхо говорит снова:

— Это все? Все, что ты хочешь сказать?

Джисон чертыхается. Эта неловкость, напряжение и молнии, искрящиеся между

их телами, вызывают подобие зуда в паху, на коже и кончиках пальцев. Хочется
начать — но что начать?

— Руками, — просит он. — Руками, языком, чем угодно, просто не до конца.

— На это я бы не согласился, даже будь у меня резинки, — в интонации Минхо

снова улыбается, но нет, серьезен и внешне совсем спокоен, только ладони не
как были на кухне — горячие. Вторая гладит чуть выше локтя.

— Почему?

— Первый раз — и сразу полноценно трахаться? Вот еще.

6/11
— Мне не нравится это слово, — кривится Джисон. Они ближе, просто
становятся ближе. Руки со спины перемещаются на грудь, он чувствует чужое
сердцебиение. Собственное — быстрее, и мышцы груди не такие плотные. И
большие, да, здесь Минхо тоже — больше.

— Но тебе нравится, когда мы об этом говорим? — голос вдруг у самого уха, и

мурашки бегут вдоль позвоночника. — Хани, тебе хочется быть откровенным со
мной?

— Да, так лучше, — он закрывает глаза, позволяет своим рукам трогать там, где
хочется, пока Минхо разрешает тоже. Опускает на живот, ощупывает бока,
сжимает покрепче. С силой. Желание и неудовлетворенность начинают
выплескиваться в легкую агрессию, и когда Минхо едва касается губами кожи
под ухом, Джисон стискивает зубы.

— Знаешь, — тон Минхо вдруг снова меняется, становится обычным, а в голосе

— уверенность, — я бы и не хотел, чтобы твой первый раз был с кем-то еще.

Сердце делает громкое «ту-дум» о ребра. Оглушает. Джисон смотрит в глаза

напротив лишь секунду, а потом резко накрывает губы своими, целуя наконец,
как и задумывал. Так упоенно, что задыхается, когда горячие ладони, огладив
шею, поднимаются на голову и тянут за волосы. Легкая боль заводит, иглами
втыкается в плечи. Джисон склоняется ближе, и Минхо падает спиной на
постель, увлекая за собой.

Минхо хочет, хочет его, и это взаимно, а рот у него влажный и ненасытный, хотя,
возможно, Джисон слишком быстро скользит языком между губ. Он кусает
нижнюю, получая в ответ мычание: кажется, чересчур.

— Больно? — виновато смотрит на Минхо, мягко касается языком губы. Тот

мотает головой.

— Можешь кусать еще, — зачем-то шепчет он, словно выдавая тайну. Когда
Джисон, зависнув на секунду, опускается к шее, кусая там, то понимает — и
есть тайна. Дыхание Минхо учащается, он оттягивает джисонову футболку за
подол и отворачивается, открывая шею. Тайна в том, что, оказывается, не только
Джисон умалчивает о некоторых своих предпочтениях.

То ли у Минхо чувствительная шея, то ли он действительно так заводится от

поцелуев — но Джисон прекрасно ощущает его член и не сдерживается, трется,
вжимается. Через одежду он словно еще больше, чем есть, и Джисон только
сейчас понимает, что даже если видел Минхо голым, то понятия не имеет, как
там все… в возбужденном состоянии.

Потрогать хочется невыносимо. До сих пор неловко, неясно, почему все

происходит вот так, и почему Минхо свободно открывается ему, дыша через рот,
когда Джисон оттягивает ворот футболки и пытается оставить засос. Но они
действительно, спустя столько времени, переступают границу, и это не
ощущается чем-то неправильным.

«Я бы и не хотел»…

— Можно я сделаю тебе минет?

7/11
… «чтобы твой первый раз»…

— В следующий раз, Хани.

… «был с кем-то еще».

— Следующий, блять, раз?

Джисон почти задыхается, утыкается носом Минхо в шею и — лучше бы

задохнулся, чтобы не чувствовать, насколько сильно он возбудился от мысли,
что у них это первый, но не последний. Рука сама тянется вниз, и он кладет
ладонь на член, трогает через ткань. Сознание куда-то ускользает. Минхо, сам
того не зная, удерживает его на месте, когда сует свои горячие ладони в штаны
Джисона и сжимает ягодицы.

Он никогда не был с девушкой, никогда не был с парнем, только правая и левая

рука и пальцы в заднице. Можно сделать вид, что стыдно, но нет. Как и нет
стыда от того, что именно ему нравится и какие вещи Джисон хотел бы
попробовать. Говорить — неловко, думать о том, как могут реагировать другие
— да. Но не когда он сам осознает свои потребности и желания.

— Я тебя раздену, — не вопрос, а утверждение. Минхо даже не ждет согласия,

просто задирает футболку, которую Джисон совсем недавно надел, и стягивает.
Джисон отвечает тем же, а после опускается на обнаженную грудь своей и
прижимается, сунув руку ему за шею. Вторая — ложится обратно на член.

Минхо стискивает в объятиях крепко, глухо стонет в плечо, когда ладонь

обхватывает внизу крепче. От волнения мышцы дергаются то тут, то там, а
когда Джисон сует все же руку под ткань, трогая головку, Минхо целует плечо,
да так и замирает губами на коже.

Ненадолго, потому что Джисон выпрямляется, садится на постель и снимает

одежду снизу, оставляя полностью обнаженным. И нет, ему все еще не стыдно
от того, что при виде члена Минхо, напряженного, со вздутыми венами, его рот
наполняется слюной.

«В следующий раз», — повторяет он себе твердо и бросает взгляд на лицо

Минхо.

— Хани, ты залип, — самодовольно улыбается тот. Джисон едва подавляет

порыв снова взяться за подушку, как вдруг вспоминает, что теперь у него есть
новый способ отмщения.

Неуверенность заглушается желанием и громко бьющимся сердцем, а еще

пульсацией крепко стоящего члена. Джисон наклоняется и кусает за ляжку,
первый раз — легко, но каждый следующий зубы смыкаются на коже все
сильнее. Минхо начинает мычать, Джисон заслушивается и забывается, пока его
не дергают за волосы, отстраняя.

— Хватит, — тот хмурится. Джисон шепчет тихое «прости» и тянется, чтобы

снова поцеловать в губы. Резинку штанов цепляют пальцы, намек ясен, и через
пять секунд они, обнаженные, лезут друг к другу в объятия, колено — между
ног, ладонь — снова на ягодице.
8/11
Джисон любуется. Расслабляясь от поглаживаний, отпуская внутренних
демонов, давая им волю, он разглядывает лицо Минхо, как никогда раньше не
делал. Ладонь снова внизу, и к черту — остальные части тела он сможет увидеть
и пощупать потом, в следующие разы.

— Хочу съесть тебя, — Минхо ведет носом по щеке, и Джисон тихо хихикает от
щекотного дыхания. — Если ты понимаешь, о чем я.

Доходит не сразу. Джисон начинает дрожать, когда понимает, что Минхо не

просто так тянет ладонь дальше, промеж ягодиц едва скользит пальцами,
кладет ее между бедер, прямо под яички. Колени дрожат, но Минхо все равно
подталкивает его, ставит в колено-локтевую и принимается целовать вдоль
позвоночника.

Открытый, как никогда, Джисон теряет себя в ощущениях. Уши горят, капля
пота стекает по виску. Все происходит словно намеренно медленно, чтобы он не
кончил в первые же пять минут после начала. Либо время растягивается, потому
что Джисон в аду из-за всех своих фантазий, и теперь они воплощаются, но
чересчур неторопливо.

Иначе почему Минхо целует так нежно, гладит бока так ласково, что Джисон
горит от этих легких прикосновений? Ему хочется одеться, ведь Минхо сейчас
будет смотреть, вот он уже выпрямляется и кладет обе ладони на ягодицы,
оттягивая их в стороны.

Джисон берет подушку и зарывается в нее лицом. А через секунду вздрагивает

всем телом, чувствуя влажность и холодок там — и благодарит свою интуицию
за долгий поход в душ.

Язык скользит вокруг, пальцы сжимают кожу. Жарче, чем уже, не станет.
Джисон хочет сучить ногами по постели, когда Минхо едва проталкивается в
дырочку.

— Хен, хен, перестань, пожалуйста, прошу, ты можешь остановиться? — глухо,

все еще в подушку. У него попросту не хватает сил поднять голову.

— Почему? — легкий укус в задницу, Джисон стонет и так же протяжно

отвечает:

— Не могу-у-у…

— Можешь, — коротко уверяет Минхо и снова прижимается языком к

промежности. Дразняще до ужаса, Джисон даже представить не мог, что его
первый раз будет таким. Он хотел просто отсосать хену, ну, или подрочить, а
потом подрочить в душе, или можно было обойтись совместным просмотром
порно со взаимопомощью. Но не так, не умирать от того, что возбуждение до
боли режет в паху.

Он обхватывает себя всей ладонью и начинает дрочить, как вдруг получает

шлепок по руке. Минхо, не отрываясь, заменяет ее своей.

— Ты же хотел чем угодно, но не до конца, — напоминает Минхо, оглаживая

головку. Джисона кроет так, что он вот-вот упадет. Его удерживают поперек
9/11
тела почти навесу. Последний раз Минхо проводит языком между и
переворачивает на спину, забирается повыше, лицом к лицу, и обхватывает член
крепко, в темпе двигая, подталкивая к оргазму — стопроцентов самому
оглушительному в жизни Джисона. У него никогда не закладывало уши перед
разрядкой, и он никогда, совершенно точно, не скулил.

У Минхо блестят глаза и приоткрытый рот, который Джисон еще раз облизывает,
забыв, где тот побывал минуту назад.

— Скажи, скажи мне, — Джисон хватается за его плечо. — Скажи, что ты правда
меня хотел, Минхо…

— Я и сейчас тебя хочу, — губы касаются щеки. — Хочу до конца, Хани, всего
тебя, если ты тоже хочешь со мной.

Джисон толкается в кулак еще два раза, а после громкое «хе-е-о-н» на ухо
заставляет Минхо выгнуться навстречу так же. Сперма забрызгивает живот и
постель, Джисон продолжает слегка трястись, поэтому Минхо обнимает его
успокаивающе, гладит по спине и шее, нашептывая нежное: «Хани, милый, ты
был такой красивый, когда кончал, и сейчас красивый, и всегда красивый, а еще
у тебя офигенное тело, всего бы облизал»…

На последнем Джисон берет себя в руки и выдает тихое «фу». Минхо смеется,
поднимает его ладонь к губам, взяв за запястье, целует мягко, а потом опускает
на свой член.

— Мне недолго, — он упирается лбом в лоб Джисона, прикрывает глаза. Еще не

переведя дыхание, тот гладит по всей длине и чувствует, как собственный
дергается вновь лишь от осознания, что именно Джисону предстоит взять в
рот… В следующий раз.

Они целуются, развязно, глубоко, с неприкрытым желанием делать это снова и

снова. Минхо кончает неслышно, только впивается ногтями в джисоново бедро и
едва стонет в рот.

В комнате наступает тишина. Пульс бьется в висках, в паху, во всем теле это
странное ощущение — тяжесть и легкость попеременно. Джисон ложится на
спину, Минхо делает то же самое. Кажется, они и в потолок пялятся в одну
точку.

Ладони сталкиваются тоже одновременно, пальцы переплетаются. Большой

палец Минхо гладит внутреннюю сторону, вызывая мурашки и будоража опять.

Слишком интимно. Как и вытирать друг друга салфетками, тихо посмеиваясь, а

потом засыпать в одной постели, обнимаясь.

Хотя последнее — далеко не впервые.

***

— Ну че, играем? — на лице Хенджина слишком широкая улыбка, пьяненькая, но

10/11
делающая его еще красивее, чем обычно. Казалось бы — куда сильнее. Хотя
возможно, это из-за того, что Джисон тоже пригубил.

— Во что? — Сынмин предусмотрительно убирает от пританцовывающего

Хенджина последнюю бутылку соджу и ставит поближе к себе.

— «Правда или действие»!

Чувство дежавю мгновенно накрывает легким ужасом. Джисон поднимает руки

перед лицом.

— Я — пас, пойду спать, — но ему не дают подняться с пола. Минхо, едва

улыбаясь, тянет обратно, забрасывает руку на плечо.

— Просто наш Хани любит действовать, а не болтать, правда?

— Такой шутки я давно не слышал, — гогочет Чонин, которому явно зря налили.
— Джисон-хен лучше всего языком и умеет!

Заливаясь краской, Джисон закашливается. Все начинают ржать и

предполагать, что это он такое умеет, и может поиграем да узнаем, но среди
гвалта никто не слышит, как Минхо, наклонившись к его уху, шепчет:

— А мне покажешь? Один на один, правду в действиях. Словами да языком.

Незаметно от всех, Джисон в ответ мягко целует его в висок.

Примечание к части

Если вам понравилось, и вы хотите выразить благодарность, можете написать

комментарий, а можете поблагодарить материально не только за этот фик, но и
за все, что вам понравились, отправив на карту любую сумму: 4274320056855920

11/11