View metadata, citation and similar papers at core.ac.

uk brought to you by CORE

provided by Tomsk State University Repository

ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА

2010 История №3(11)

II. ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИОГРАФИИ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ

УДК 292.08 + 947.084

Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский

ПРОБЛЕМА ПЕРИОДИЗАЦИИ ИСТОРИИ ОТНОШЕНИЙ

СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА
И РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Дан обзор подходов к периодизации конфессиональной политики советского государ-

ства, его отношений с Русской православной церковью, настроений и поведения ве-
рующих на протяжении 50-летнего исторического цикла с учетом социально-
демографических изменений. Предлагается оригинальная периодизация истории го-
сударственно-церковных отношений в период с конца 30-х до начала 80-х гг. ХХ в.
Ключевые слова: период, политика, государство, церковь, верующие.

В настоящее время многие исследователи истории взаимоотношений со-

ветского государства, общества и Русской православной церкви (РПЦ) огра-
ничиваются анализом политически обособленных периодов. Выделяют два,
три и даже десять таких периодов [1–5]. Они, по мнению М.В. Шкаровского,
одного из авторов подобной хронологической конкретизации, совпадают,
как правило, с переломными этапами в истории государства и общества. Он
считает, что «такое совпадение не случайно, поскольку церковная политика
всякий раз по-своему отражает внутреннюю политику властных структур в
целом… И церковь никогда не отделяла себя от интересов общества» [5.
C. 8]. Приведенный выше аргумент, казалось бы, аксиоматичен. Однако в
полном объеме принять предлагаемый подход историки Русской православ-
ной церкви не могут, предпочитая привязывать этапы развития церковной
организации не столько к политической истории государства, сколько к дея-
ниям патриархов или к датам проведения поместных или архиерейских со-
боров [6]. Среди предстоятелей РПЦ встречались люди, не согласные с пра-
вящим политическим курсом (например, избранный на переломе историче-
ских эпох патриарх Тихон). Выборы всех остальных патриархов происходи-
ли с ведома и по рекомендации советского руководства и Совета по делам
РПЦ, поэтому кардинальных изменений в государственно-церковные отно-
шения внести не могли.
Вряд ли исследователи будут оспаривать точку зрения о том, что дроб-
ление истории отношений советского государства и Церкви на малые, при-
вязанные к политической истории периоды, носит условный характер. Уяз-
вимость подобного дробления отмечена Т.Г. Леонтьевой в рецензии на рабо-
ту М.В. Шкаровского [7. C. 162–165]. Нередко оно привязано не к карди-
нальным изменениям религиозной политики советского государства, а к
хронологическим рамкам нахождения у власти отдельных партийно-
государственных лидеров, задававших тон в отношениях государственной и
церковной элит. Кроме того, дробление соотносится с колебаниями, лавиро-
 Проблема периодизации истории отношений Советского государства и РПЦ
111
ваниями правительственного курса, происходившими по следующему сце-
нарию: наступление (гонения) – оттепель (относительная стабилизация) –
рецидив наступления. Случалось, что этим циклам соответствовали измене-
ния в общественном мнении: религиозные настроения либо активизирова-
лись, либо верх брали антиклерикальные тенденции. Однако при любых ко-
лебаниях преобладающей линией был государственный атеизм, в либераль-
ном или в консервативном исполнении.
Следует также учитывать, что политический режим нередко практиковал
такую тактическую уловку, как видимость веротерпимости. В этой связи
любой из дробных периодов уязвим. Каждый из выявленных исследователя-
ми малых периодов можно оспорить в плане последовательности проводи-
мой в его рамках государственно-церковной политики. Например, «десяти-
летие Хрущева» не было единым в плане реализации религиозной политики
государства. Негатив дробного рассмотрения заключается в преувеличении
степени неустойчивости государственно-церковных отношений. При этом
следует признать, что рассмотрение малых исторических циклов, наверное,
целесообразно при изучении тех или иных особенностей проблемы в такие
острые и динамичные моменты в жизни государства, как, например, война.
При дробном подходе воздействие характерного для России ХХ в. про-
цесса перехода к индустриальному обществу на религиозную жизнь населе-
ния и церковную политику государства рассматривается фрагментарно. Це-
лесообразным представляется анализ более широких исторических перио-
дов, привязанных не только к политическим, но и к социально-
демографическим параметрам развития. Важно, например, учитывать дан-
ные всесоюзных переписей населения, что позволяет определить, как транс-
формировалась государственно-церковная политика под воздействием глу-
бинных объективных факторов развития советского общества. Без учета их
воздействия на общественную психологию затрудняется анализ такого субъ-
екта в сфере государственно-конфессиональных отношений, как верующие.
Было бы не совсем правильно ограничивать исследование религиозной по-
литики власти анализом дихотомии только институтов государства и Церк-
ви, без включения в нее верующих.
Еще в 1989 г. М.И. Одинцов определил временной промежуток 1943 −
начало 80-х гг. как в целом единый период [4. C. 29–71]. В последнее время
все чаще стали появляться диссертационные исследования, рассматриваю-
щие эволюцию государственно-церковных отношений в более или менее
продолжительных хронологических рамках [8–15]. В докторской диссерта-
ции И.И. Масловой «Эволюция вероисповедной политики советского госу-
дарства и деятельности Русской православной церкви (1953−1991 гг.)» спра-
ведливо подвергается сомнению целесообразность дробной периодизации в
исследовании проблемы государственно-церковных отношений в СССР. В
то же время не вполне бесспорным представляется тезис автора о прямом и
доминирующем воздействии идеологических факторов на вероисповедную
политику государства [16. C. 465]. Данному тезису противоречат «новый
конфессиональный курс Сталина», антицерковная репрессивная политика
государства второй половины периода хрущевской «оттепели». Без сомне-
 Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский
112
ния, в государственной конфессиональной политике присутствовали элемен-
ты прагматизма, экономического расчета, субъективизма. Дробная периоди-
зация при рассмотрении истории государственно-церковных отношений
размывает контуры конфессиональной политики и затрудняет объемный
анализ эволюции отношений государства и церкви на фоне действия соци-
ально-экономических и демографических факторов долговременного харак-
тера.
Спорным также выглядит тезис вологодского историка О.Б. Молодова о
том, что «существование региональных моделей государственно-
конфессиональных отношений, отличающихся особенными чертами от об-
щегосударственной модели, ставит перед современными историками задачу
выявления и обоснования границ исследования, опираясь на объективные
данные по конкретной республике или епархии» [17. T. 1. C. 209]. Автор не-
дооценивает степень централизации власти в советский период истории.
Попытаемся дать периодизацию истории взаимоотношений Церкви, обще-
ства и власти в хронологических рамках конца 30-х – 1991 г. В конце 30-х и
50-х гг. XX в. два тотальных наступления государства на Церковь совпали с
двумя этапами индустриальной революции. В конце 70-х гг. начинается неза-
вершенный переход к постиндустриальному этапу развития советского обще-
ства, который также предполагал определенное изменение вектора государ-
ственной конфессиональной политики. Конец 1980-х гг. был ознаменован
религиозным возрождением на фоне коренного переустройства общества.
Исследование истории государственно-церковных отношений в России
представляется также невозможным без осмысления процессов, происходя-
щих в традиционной среде ее поддержки – провинции, в которой было со-
средоточено большинство церковных приходов. Глубинный потенциал суще-
ствования и воспроизводства религии Церковь черпала именно там. К сожале-
нию, практически отсутствуют работы, анализирующие связь демографии,
религиозного поведения населения и конфессиональной политики государст-
ва. Из имеющихся в этом плане работ можно отметить лишь диссертацион-
ное исследование Е.П. Мареевой «Церковный фактор в демографическом
поведении населения Тамбовской губернии в ХIХ − начале ХХ вв.» [18].
Представляется целесообразным исследование развития государственно-
церковных отношений периода с учетом религиозно-демографических изме-
нений, отраженных в материалах всесоюзных переписей населения 1937,
1939, 1979, 1989 гг. и принятия двух советских конституций 1936, 1977 гг. и
конституционной реформы 1989 г. (отмена 6-й главы Конституции СССР о
руководящей и направляющей роли КПСС). Принятые конституционные
акты не только конкретизировали новое политическое и социально-
экономическое состояние советского общества, но и декларировали опреде-
ленные правовые основы принципа свободы совести. Эпохальным фактором,
имевшим колоссальные последствия для страны и привнесшим серьезные
коррективы в религиозную политику государства, явилась Великая Отечест-
венная война Советского Союза против фашистской Германии.
Историю государственно-церковных отношений в СССР, начиная с до-
военного времени, можно поделить на следующие этапы: конец 1930-х – ко-
 Проблема периодизации истории отношений Советского государства и РПЦ
113
нец 1950-х гг., конец 1950-х – конец 1970-х гг. и конец 1970-х − 1991 г.
В хронологических рамках размещаются промежуточные индикаторы со-
стояния советского общества – всесоюзные переписи населения и советские
конституции. Для обоснования предложенной концепции периодизации не-
обходимо уточнить понятия «период» и «этап». Под периодом в исследова-
нии понимается хронологическая фаза эволюции общества, развитие кото-
рой определяется особенностями социально-экономических процессов и со-
циально-политической среды. В каждом периоде можно выделить самостоя-
тельные этапы – определенные ступени развития во взаимоотношениях РПЦ,
общества и власти, обусловленные спецификой конкретно-исторической си-
туации.
Процесс эволюции отношений Русской православной церкви, общества и
государства в период с конца 1930-х гг.– до 1991 г. прошел три последова-
тельных исторических периода, время и содержание которых были обуслов-
лены социально-экономическими, политическими, идеологическими, науч-
ными и другими факторами. В частности, период конца 30-х – конца 50-х гг.
ХХ в. был периодом вынужденной относительной стабилизации государст-
венно-церковных отношений. Определялось это не только внешнеполитиче-
скими обстоятельствами. Несмотря на предпринятую в конце 1920-х − нача-
ле 1930-х гг. форсированную социалистическую реконструкцию общества и
искоренение религии, культурологические архетипы традиционного общест-
ва по основным количественным и качественным параметрам продемонст-
рировали свою жизнеспособность.
Период конца 50-х – конца 70-х гг. ХХ в. характеризовался кризисом го-
сударственно-церковных отношений и последующим периодом длительного
преодоления кризисных проявлений бюрократическим путем. Эти процессы
развивались на фоне массированной индустриальной модернизации в СССР
и динамичного размывания элементов традиционного общества и его куль-
туры. В 1980-е гг. происходит поворот к диалогу государства и Церкви, об-
новляется содержание государственно-церковных отношений, их политиче-
ское реформирование. Это было связано с системным кризисом социализма,
сломом административно-командной системы, что сняло препоны в деятель-
ности РПЦ и дало импульс дальнейшему развитию взаимоотношений между
Церковью, обществом и властью.
Рассмотрим этапы предлагаемой периодизации подробнее. Конец 30-х
знаменовался победой социализма в основном, что сопровождалось ликви-
дацией остатков патриархального общества, сменой хозяйственных устоев,
изменениями социально-классовой структуры, культурных традиций. В то
же время православная жизнь и традиция в провинции демонстрировали
свою неистребимость. Религиозность крестьянства, пусть даже колхозного, в
целом была цельной, слитой с их образом жизни. Так, православные празд-
ники выступали неотъемлемой частью повседневной жизни селян. Новые
советские праздники оказались не в состоянии вытеснить православный ка-
лендарь. Несмотря на разгром церковной организации, православное созна-
ние сохранилось среди населения, что было продемонстрировано результа-
 Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский
114
тами признанной «дефектной» Всесоюзной переписи 1937 г. Способность
православного сознания к воспроизводству проявлялась и в дальнейшем.
Под воздействием целого комплекса внутри- и внешнеполитических фак-
торов осенью 1939 г. наметились предпосылки к повороту государственной
религиозной политики, заключающемуся в создании видимости религиозной
терпимости в стране. Большое внимание предпосылкам и обстоятельствам
нормализции государственно-церковных отношений уделяют такие авторы,
как В. Алексеев [19. C. 332–346], М. Одинцов [8. C. 57–62], М. Шкаровский
[5. C. 95–118]. С началом II Мировой войны, после падения Польши в состав
СССР вошли территории с практически нетронутой религиозной жизнью, не
только православными, но и униатскими приходами. С этим обстоятельст-
вом также нельзя было не считаться. При определении стратегической линии
в отношениях с Церковью учитывался не только внешний фактор, но и, не-
сомненно, настроения православной провинции, вскрывшиеся в ходе приня-
тия сталинской Конституции и избирательной кампании в Верховный Совет
СССР. Наглядный материал дали также результаты Всесоюзной переписи.
Нельзя не отметить и то обстоятельство, что к 1939 г. политическому руко-
водству удалось избавиться от некоторых крайностей «ежовщины». Поэто-
му, соглашаясь с историками М. Шкаровским [5. C. 118] и У. Флетчером [20.
C. 3], можно говорить о том, что с началом II Мировой войны, после десяти-
летнего периода бескомпромиссного наступления на Церковь наметилось
изменение курса государственной религиозной политики. Открытое актив-
ное наступление на Церковь было приостановлено. Третья «безбожная» пя-
тилетка провозглашена не была. Политическое руководство начинает осоз-
навать ошибочность своего убеждения в том, что религия потеряла свое
влияние на граждан.
В начале Великой Отечественной войны Союз воинствующих безбожни-
ков был распущен, журнал «Безбожник» ликвидирован, антирелигиозная
пропаганда прекратилась. Первые начальные признаки нормализации госу-
дарственно-церковных отношений проявились в 1942 г. Весной 1942 г. вла-
сти впервые способствовали организации празднования верующими Пасхи.
В целях ускорения процесса складывания антигитлеровской коалиции в
бывшей типографии Союза воинствующих безбожников была напечатана
большая книга «Правда о религии в России». В ноябре 1942 г. один из трех
высших иерархов РПЦ митрополит Николай (Ярушевич) был включен в со-
став Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследо-
ванию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. В целях установления
прямых контактов РПЦ с западными религиозными организациями в сентяб-
ре 1942 г. в Куйбышеве была организована встреча митрополита Николая с
советником британского посольства Баггалеем. В начале февраля 1943 г.
Сталин дает согласие на открытие Патриархией банковского счета, куда вно-
сились бы пожертвования в Фонд обороны. Тем самым Патриархия приобре-
тает ограниченный статус юридического лица. В июле 1943 г. на предсобор-
ном совещании в Ульяновске была рекомендована к избранию патриархом
кандидатура митрополита Сергия. Этим предпосылкам коренного изменения
государственной политики по отношению к Церкви порой не уделяют долж-
 Проблема периодизации истории отношений Советского государства и РПЦ
115
ного внимания. Можно полагать, что основные контуры нового курса госу-
дарства в отношении Церкви для политического руководства к осени 1943 г.
были уже определены. Предпосылки сентябрьского 1943 г. поворота госу-
дарственной религиозной политики складывались, таким образом, достаточ-
но продолжительное время.
В сентябре 1943 г. Сталин предлагает новый курс в отношениях с Рус-
ской православной церковью. Духовно-религиозный фактор должен был
сыграть весьма существенную роль в переломе поначалу неблагоприятного
для страны хода военных действий, росте национально-патриотического са-
мосознания, особенно среди населения оккупированной территории. Кроме
того, политика веротерпимости играла роль дипломатического фактора в
налаживании отношений со странами антигитлеровской коалиции. Поэтому
последовал отказ от политики воинствующего атеизма и классовой борьбы
против духовенства, которая была характерна для предыдущего периода со-
ветской истории. Произошла официальная легализация института Церкви в
советском государстве. Наступившая стабилизация, разумеется, не означала
абсолютной гармонии в отношениях тоталитарного государства и Церкви.
По сведениям А.Н. Яковлева, в 1943 г. были арестованы 1000 священников,
из них 500 расстреляны, а в 1944−46 гг. количество смертных казней было не
менее 100 ежегодно [21. C. 95–96]. Под ударом оказались представители ре-
лигиозного подполья и так называемого «народного православия».
После смерти Сталина как главного гаранта стабильности государствен-
но-церковных отношений факт легализации Церкви стал расцениваться но-
вым политическим руководством как одно из проявлений сталинских де-
формаций. Демократизация общественной жизни в середине 1950-х гг. поро-
дила конфликтность внутри церковной организации, что, в свою очередь,
подготовило почву для реформы церковного управления 1961 г. И все же если
не принимать во внимание отдельные колебания и лавирования правительст-
венного курса, период 1939−1958 гг. в целом можно охарактеризовать как бо-
лее или менее стабильный в отношениях государства и Церкви. В 1939 г. в
стране насчитывалось в среднем 30% горожан. Переход к индустриальному
обществу, урбанизация вызвали активную миграцию из села в город. Доля
городского населения с 1939 по 1959 г. возросла с 33 до 52% [22. C. 290]. При-
рост городского населения в указанный исторический период в ряде регионов
Центральной России был ниже общесоюзных показателей. В Рязанской облас-
ти доля горожан выросла с 10,6 до 29,9 % [23. T. 137. C. 27–28].
За 20 лет (1939−1959 гг.) общая численность сельского населения России
снизилась на 16,1 млн чел., в том числе по областям Российского Нечерно-
земья на 3,7 млн чел. (33%), а его доля в составе населения − с 2/3 в 1939 г.
до 48% в 1959 г. В результате в конце рассматриваемого периода в сельской
местности проживало менее половины населения России (48%), хотя еще
20 последующих лет население деревни численно доминировало в общем
составе населения [22. T. 2. C. 288–289]. Характерное для страны преоблада-
ние деревни еще не завершилось. В традиционно аграрных регионах сниже-
ние удельного веса сельских жителей шло медленнее, чем в других. Наи-
меньшее снижение было зафиксировано в Центрально-Черноземном регионе:
 Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский
116
за 20 лет с 86 до 73% [24. C. 24–29]. Плотность сельского населения в Там-
бовской области в 1939−1959 гг. снизилась в полтора, в Рязанской − в два
раза, а его численность – соответственно на 26% и 40%. Отличительной чер-
той этих областей была послевоенная индустриализация [23. C. 29–30].
При общем снижении численности доля сельских жителей в общем со-
ставе населения Рязанской области за 20 лет снизилась ненамного: с 89,4 до
70,1% Население рязанской деревни насчитывало чуть более 1 млн чел. Доля
занятых в сельском хозяйстве Рязанской области рабочих и служащих со-
ставляла 81% [25. C. 129]. Коротким периодом стабилизации численности
сельского населения стали 1953−1957 гг. вследствие ликвидации прежних
жестких экономических и социальных ограничений в отношении деревни.
Определенное воздействие на эти процессы оказала целинная эпопея. Любо-
пытно, что историки религии зафиксировали в отмеченный период всплеск
религиозной обрядности [6. C. 20]. В Рязанской области, например, в этот
период отмечается повышение количества очных отпеваний, о чем свиде-
тельствовало повышение дохода от этой требы на 29% за 1956−1957 гг. [26.
Л. 188]. Показатель смертности при этом не увеличился [27. C. 15].
Этап обострения государственно-церковных отношений в конце 50-х гг.
совпал с новым этапом научно-технической революции. Официальная поли-
тическая доктрина того времени, нацеленная на построение коммунистиче-
ского общества в СССР, исключала религию как элемент духовной жизни.
Вера в Бога вступала в диссонанс с новым этапом развития научно-
технической революции в советском обществе. Антирелигиозная политика
государства в это время являлась одним из проявлений модернизационных
процессов в советском обществе, когда обострились противоречия между
идеологизированной наукой и религией. Идеологов партии, выдвинувших
лозунг опережающего развития СССР по пути строительства коммунистиче-
ского общества, не устраивала медленная трансформация общественного
сознания, в котором православие занимало весомое место. По их мнению,
религия тормозила научный и общественный прогресс, отвлекала людей от
трудового процесса. Кроме того, хрущевское руководство рассчитывало на
тенденцию снижения религиозности населения, необычайно высокой в пер-
вые послевоенные годы, полагая, что функцию утешения людей, потерявших
своих родных и близких в период Великой Отечественной войны, Церковь
уже выполнила. Ветерана-руководителя Совета по делам РПЦ при Совмине
СССР Г.Г. Карпова сменяет В.А. Куроедов.
Власть на гребне промышленной революции в СССР, с учетом опыта пе-
риода «великого перелома», решила, опираясь на изменения в социально-
демографической структуре населения, нанести удар по церковным обрядам
и экономике с тем, чтобы ограничить количество крещеных, предотвратить
воспроизводство православной традиции и ликвидировать материально-
техническую базу Церкви. Настроения демократизации, присущие оттепели,
партийно-политическое руководство пыталось внести в жизнь церковных
общин, особенно городских, сильнее восприимчивых к ним. На этом пути
партийно-государственное руководство столкнулось с парадоксальной жи-
вучестью обрядов и беспрецедентным финансовым вкладом населения в
 Проблема периодизации истории отношений Советского государства и РПЦ
117
экономику Церкви. Церковная организация в целом придерживалось курса
Патриарха Сергия (Страгородского) на отказ от противоборства с государст-
вом. На пути гонителей православной веры встали поколения, взращенные
на Евангелии и внутренней, подчас плохо осознаваемой, церковности. Бес-
церемонное и пренебрежительное отношение к памятникам истории и куль-
туры вызвало протест интеллигенции. Неадекватной была и реакция марги-
налов, на кого в проведении антирелигиозной политики пыталась опираться
власть.
Принятие нового порядка управления церковной организацией 1961 г.
препятствовало нормальной институализации религии, но не смогло разру-
шить жесткую церковную иерархию и устранить духовенство от контроля за
финансово-экономической деятельностью приходов. Отменить пусть огра-
ниченную, но легализацию Церкви, состоявшуюся в годы войны, и добить ее
окончательно было уже невозможно. 60−70-е гг. ХХ в. – неоднозначный пе-
риод в истории Церкви. Его нельзя рассматривать в отрыве от социально-
политических, демографических процессов, протекавших в советском обще-
стве.
С 1959 по 1979 г. произошли существенные изменения в размещении
сельского населения России. Для этого периода характерны рост городского
населения с 61,5 до 95,4 млн чел. (в 1,5 раза) и сокращение сельского – с 55,9
до 42,2 млн чел. (в 1,33 раза) [28. C. 32]. В 1974 г. был взят курс на укрупне-
ние сел и уничтожение обнищавших «неперспективных» деревень. На
уменьшении сельского населения сказалось изменение статуса ряда крупных
сельских поселений, которые были переведены в разряд поселков городского
типа. Снижение численности сельского населения происходило как в резуль-
тате перехода из села в город, так и по причине уменьшения естественного
прироста в сельской местности (из-за продолжавшегося процесса старения
населения). Убыль сельского населения Рязанской области в 1956−1966 гг.
составила 250 тыс. человек [26. C. 14]. За этот период население областного
центра увеличилось на 150 тыс. жителей. С 1959 по начало 1980-х гг. Россия
потеряла около 140 тыс. деревень. Доля городского населения возросла с 52
в 1959 г. до 70% в 1979 г. Абсолютный прирост сельского населения страны
прекратился [29. C. 82−83].
Интенсивная убыль сельского населения и соответствующий ей более
быстрый рост числа горожан, столь характерные для рассматриваемого ХХ
столетия, отмечались в тех регионах, где развитие индустриализации полу-
чило огромный импульс в послевоенные годы. Начиная со второй половины
60-х гг. положение Русской православной церкви стабилизировалось, норма-
лизовался ее правовой статус, но тем не менее было гораздо хуже, чем в
конце правления Сталина. Борьба с институтом Церкви переместилась из
области политической в область идеологическую. Акцент делался не на фор-
сированное вытеснение православия из общественной жизни государства, а
на сдерживание распространения православного учения и влияния Церкви,
ограничение воспроизводства религиозного сознания в последующих поко-
лениях.
 Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский
118
При сохранении определенной стабильности в отношениях государства и
Церкви церковная организационная структура уменьшалась вследствие по-
тери сельских приходов. Советская социология тех лет фиксирует уменьше-
ние числа респондентов, позиционирующих себя как верующие. Непрекра-
щающиеся миграционные процессы, отдаленные демографические послед-
ствия войны, казалось, должны были не только сократить людские резервы,
подрывая воспроизводственную способность деревни, но и окончательно
разрушить патриархальный семейный уклад и ее православные традиции.
Борьба с православными традициями в деревне выступала как необходимое
условие политики модернизации сельского хозяйства, выравнивания укладов
жизни в городе и селе. И все же закрытие сельских приходов под предлогом
распада церковных «двадцаток», вследствие ухода из жизни давних ревните-
лей православной веры, не вызвало ожидаемых властью размеров сужения
сферы религиозного сознания. Она столкнулась с ростом интереса к вере со
стороны ранее нерелигиозной части населения, генерированием новых, во-
церковленных уже в советский период, поколений. Через массированный
миграционный отход село выступило своеобразным донором в распростра-
нении элементов православного сознания в города и поселки городского ти-
па – своего рода промежуточную зону миграции. Потери в межгородской
миграции также возмещались притоком из села.
Политическое руководство эпохи Брежнева взяло курс на дальнейшую
легализацию Церкви с целью встраивания ее в партийно-государственную
машину и в концепцию «развитого социализма». К преемственности во
взглядах советских руководителей на Церковь как отживший, архаичный
общественный институт брежневское политическое руководство добавило
некоторые новые подходы.
Антирелигиозные акции перестали носить масштабный характер. Была
взята линия на отход от ориентации на количественные показатели в атеи-
стической работе. Наделение Церкви в 1975 г. признаками ограниченного
юридического лица свидетельствовало об отказе от политики ликвидации
церковной экономики. На смену политическому насилию приходит политика
жесткой регламентации деятельности Церкви, административного и законо-
дательного контроля с целью выявления и устранения нарушений. Воинст-
венно-атеистическая пропаганда меняется на научно-атеистическую. Цер-
ковь стала полноправным участником внешнеполитической деятельности,
поднялся ее международный авторитет. Участие церкви в патриотической,
благотворительной деятельности и социальном служении табуировалось. В
целом продолжала действовать прежняя линия на вытеснение Церкви из об-
щественной жизни, правда, она уже не носила форсированного характера. На
протяжении всех периодов советской истории церковь вытеснялась в одну
нишу – миротворческой деятельности. Полнокровным субъектом государст-
венно-конфессиональных отношений Церковь так и не стала. Государство
всячески сдерживало распространение религиозных воззрений и влияния
РПЦ.
Православное массовое сознание долгое время оставалось практически
единственной не подконтрольной государству коммуникативной сетью сель-
 Проблема периодизации истории отношений Советского государства и РПЦ
119
ского социума. Даже при закрытии сельских храмов народная вера сохраня-
лась в формах упрощенной обрядности, неканонического духовного само-
выражения верующих. Несмотря на гонения, все усилия власти, религиозное
сознание, базировавшееся на духовных традициях Православия и невербали-
зованном социальном опыте крестьянства, проявило стойкую тенденцию к
воспроизводству в нескольких поколениях советских людей. Как говорилось
выше, более разрушительным для воспроизводства православных традиций
был ускоренный переход страны к индустриальному обществу, начавшийся
в конце 50-х гг. ХХ в.
Вслед за демографическими изменениями происходит трансформация
социальной структуры и поведения сельских жителей. Получают распро-
странение глубокие деформационные процессы, касающиеся сущностных
характеристик природы крестьянства (так называемое раскрестьянивание).
Крестьяне, уходя в город, расставались с привычной обстановкой своей жиз-
ни, расставались вместе с тем и с верой, которая для них ассоциировалась с
привычными формами традиции и образами приходского храма. Вслед за
разрушением привычного крестьянского быта шло разрушение традицион-
ного мировоззрения и религиозности.
Под влиянием социокультуры города кардинально менялись взгляды се-
лян на жизнь. Навещающие родные места «горожане-новоселы» своими рас-
сказами и личным примером способствовали изменению традиционного кре-
стьянского мировоззрения. Исчезало понятия о патриархальной семье, плот-
ской чистоте, святости плодоношения. Росло число незаконных сожительств,
абортов, незаконнорожденных детей, увеличивались хулиганство, преступ-
ность, пьянство. Сокращался период активной репродукции, шел переход от
традиционного к рациональному типу воспроизводства в нуклеарной семье.
Главное, активизировались процессы размывания православного церковного
сознания. Ликвидация монастырей, храмов, святых мест, православных свя-
тынь способствовала этому. Процессы миграции сельского населения уско-
рили закрытие ряда сельских храмов. При этом новые церкви в городах от-
крывались крайне редко. Хрущевское наступление на Церковь совпало с
этим переломным с точки зрения демографического развития моментом.
В начале 70-х гг. снизилась посещаемость церквей, серьезной стала кад-
ровая проблема. В 1974 г. журнал РПЦЗ «Православная Русь» писал, что в
силу биологических причин стал уходить контингент молящихся, на кото-
рых все последние 30 лет продержались открытые храмы [30. C. 8]. С сере-
дины 70-х начинается приток в церковь «новообращенных», в т.ч. из атеи-
стических семей, проживающих в городе. Тип воспроизводства религиозно-
го сознания меняется. Кардинальные сдвиги происходят и в кадрах Церкви.
К концу 1970-х гг. отмечено в 3 раза больше хиротоний, чем в начале деся-
тилетия [31. C. 446].
Феномен «религиозного возрождения» второй половины 70-х гг. во мно-
гом был связан с кризисом умонастроений советских людей, не дождавших-
ся обещанного «коммунистического рая» на земле. Кризис ожиданий была
призвана устранить концепция «развитого социализма», предложенная в
Конституции СССР 1977 г. Конституция зафиксировала новое социальное
 Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский
120
состояние общества, сформировавшееся в ходе перехода к индустриальному
обществу. Проявилась тенденция к совершенствованию практики норматив-
но-правового регулирования государственно-церковных отношений. В апре-
ле 1985 г. происходит смена руководителя Совета по делам религий, закан-
чивается двадцатипятилетнее управление этой структурой В.А. Куроедовым.
На смену ему приходит К.М. Харчев.
С точки зрения демографии к концу 1970-х гг. провинция уступает горо-
ду, несмотря на все попытки руководства страны интенсифицировать сель-
скохозяйственное производство. Процесс миграции в города становился не-
обратимым. Носители традиционного православия в сельской местности за-
вершали свой земной путь. На 70-е гг. ХХ в. приходится последняя волна
массовых ходатайств верующих-селян об открытии храмов. Потенциал мно-
голетнего сопротивления секулярной политике власти был близок к исчер-
панию. Традиционная религиозность старшего поколения постепенно исто-
щается по мере его естественного ухода. Вместе с угасающими населенными
пунктами сокращалось число сельских приходов. Села, в которых были за-
крыты церкви, стали консервировать не только православные традиции, но и
«атеистическое воспитание», поскольку поредевшая деревенская молодежь
не всегда спешила возродить веру предков. Размытая православная культура
деревни стала постепенно отставать от динамики развития религиозной жиз-
ни в городе.
Сельская религиозность посредством миграционных процессов перели-
вается в города по типам «село – город», «село – поселок городского типа».
В городские храмы стало приходить новое поколение верующих. Возникает
религиозность, характерная для нового состояния советского общества, в
котором доминировало преимущественно городское население. В среде го-
родской интеллигенции рождаются церковные диссиденты, которые пере-
нимают петиционную эстафету и подготавливают почву для осуществления
политики «перестройки» и пересмотра подходов к государственно-
церковным отношениям во второй половине 1980-х гг.
Вышеизложенное доказывает, что расчет власти на то, что с уходом из
жизни поколений, получивших традиционное воспитание, влияние Церкви
на общество прекратится, не оправдался. Об этом свидетельствовал взрыв
религиозности населения в конце 1980-х − начале 1990-х гг. В 1988 г. было
широко отпраздновано 1000-летие крещения Руси. В июне состоялся Поме-
стный собор Русской православной церкви. В феврале 1988 г. Политбюро
ЦК КПСС официально поручило Совету по делам религий разработать про-
ект союзного закона о свободе совести. В конце апреля Совет внес в
ЦК КПСС и Совет Министров законопроект «О свободе совести и религиоз-
ных организациях». Этот законопроект обсуждался на заседании идеологи-
ческой комиссии ЦК КПСС в мае 1989 г. На ХIX Всесоюзной партийной
конференции в докладе М.С. Горбачева была затронута проблема свободы
совести [32. C. 41–42]. В 90-е гг. начинается динамичное восстановление
структуры и влияния Русской православной церкви.
Таким образом, попытка отхода от дробной, жестко привязанной к поли-
тическим основаниям, периодизации истории отношений советского государ-
 Проблема периодизации истории отношений Советского государства и РПЦ
121
ства и Русской православной церкви в хронологических рамках конца 30-х –
конца 80-х гг. XX в. позволяет проанализировать эволюцию длительных во
времени глубинных тенденций развития общества и общественного созна-
ния, оказывавших воздействие на весь комплекс государственно-церковных
отношений. Это, в свою очередь, дает возможность избежать излишней по-
литизированности и персонифицированности в оценках тех или иных аспек-
тов конфессиональной политики советского государства в указанный пери-
од, углубить исследование объективных предпосылок колебаний степени
религиозности населения, которые нередко соответствовали изменениям
правительственного конфессионального курса.

Литература
1. Губкин О. Русская православная церковь под игом богоборческой власти в период с
1917 по 1941 годы. СПб., 2006.
2. Кашеваров А.Н. Государство и церковь. Из истории взаимоотношений Советской власти
и Русской православной церкви. 1917−1945 гг. СПб.,1995.
3. Крапивин М.Ю. Противостояние большевиков и Церкви. 1917−1941 гг. Волгоград, 1993.
4. Одинцов М.И. Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству
(Государственно-церковные отношения в истории советского общества // На пути к свободе
совести». М.: Прогресс, 1989. С. 29−71.
5. Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве (государст-
венно-церковные отношения в 1943−1964 гг.). М., 1999.
6. Цыпин В., протоиерей. История Русской Церкви. 1917−1997. М., 1997.
7. Отечественная история. 2002. №10. С. 162−165.
8. Абдулов Н.Т. Уфимская епархия в системе государственно-церковных отношений:
1917−1991 гг. Уфа, 2006.
9. Белкин А.И. Государственно-церковные отношения в Мордовии в 20-х − начале 60-х го-
дов ХХ века (на материалах русского православия). Саранск, 1995.
10. Вяткин В.В. История Пермской епархии в ХIХ − начале ХХI века: формы и методы
церковной деятельности, государственно-церковные отношения. Пермь, 2005.
11. Горбатов А.В. Церковно-государственные отношения в Кемеровской области
(1943−1969 гг.). Кемерово, 1996
12. Грашевская О.В. Политика Советского государства в отношении Русской православ-
ной церкви в 1940–1980-е гг.: центр и местные власти (на материалах Мурманской области).
Мурманск, 2005.
13. Подмарицын А.Г. Взаимоотношения Русской православной церкви и государственных
органов в Самарском регионе: 1917−1941 гг. М., 2006
14. Тюрина Л.В. Государство и Русская православная церковь: эволюция отношений.
1917−2000 гг. Курск, 2000.
15. Федотов А.А. Русская православная церковь в 1960−1990-х гг.: внутрицерковная
жизнь и взаимоотношения с государством. Иваново, 2000.
16. Маслова И.И. Эволюция вероисповедной политики советского государства и деятель-
ности Русской православной церкви (1953–1991): Дис. … д-ра ист. наук. М., 2005.
17. Молодов О.Б. К вопросу о периодизации истории государственно-церковных отноше-
ний в СССР во второй половине ХХ в. // Власть и общество в России: традиции и современ-
ность: Материалы IV Всерос. науч. конф. 12−13 апр. 2008. Рязань, 2008. Т. I.
18. Мареева Е.П. Церковный фактор в демографическом поведении населения Тамбовской
губернии в ХIХ − начале ХХ вв.: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Тамбов, 2003.
19. Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М.: Политиздат, 1991. С. 332–346.
20. Fletcher W. Religion and Soviet Foreign Policy. 1945−1970. London: Oхford University
Press, 1973.
21. Яковлев А.Н. По мощам и елей. М., 1995.
22. Население России в ХХ веке: Исторические очерки. Т. 2: 1940–1959 / Отв. ред.
Ю.А. Поляков. М.: РОССПЭН, 2001. С. 290.
 Ю.В. Гераськин, А.Ю. Михайловский
122
23. Доленина О.Е. Некоторые особенности динамики плотности населения России в пери-
од 1913−1989 гг. // Известия Русского географического общества. Сентябрь – октябрь 2005.
Т. 137, вып. 5. С. 27–28.
24. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР. М.: Статистика, 1963.
25. Народное хозяйство Рязанской области. М.: Статистика, 1967.
26. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-5629. Оп. 1. Д. 96.
27. Рязанской области 60 лет: Юбил. стат. сб. Рязань, 1997.
28. Население России за 100 лет (1897−1997). М., 1998.
29. Зайончковская Ж.А. Демографическая ситуация и расселение. М., 1991.
30. Православная Русь. 1974. № 21.
31. Цыпин В. Русская православная церковь. 1925−1938. М., 1999.
32. Материалы ХIX Всесоюзной партийной конференции КПСС. М.: Политиздат, 1988.