Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
- 7
Этмчесшя история
инародшящьшура
ХП-ХХ в е к а
Ответственный редактор
доктор исторических наук И.В.ВЛАСОВА
2004175056
Рецензенты:
доктор исторических наук Л.Н. ЧИЖИКОВ А,
кандидат исторических наук Т.В. ЛУКЬЯНЧЕНКО
ТП-2001-П-№33
Научное издание
Русский Север:
этническая история и народная культура.
ХП-ХХ века
Утверждено к печати Ученым советом Института этнологии и антропологии
им. Н.Н. Миклухо-Маклая
В в е д е н и е
3
иных территорий возникали этнические и историко-культурные явления. Почти
всегда русский земледелец на новых землях становился численно доминирующим
этническим элементом, привносил и внедрял свой опыт и знания при хозяйствова
нии на этих землях. Поселение русских рядом с соседями создавало некую "сетку",
в которой территория расселения одного народа "налагалась" на территорию дру
гого. Такая картина была и на Русском Севере, где у соседних народов возникали
повседневные хозяйственные и бытовые связи, а это, в свою очередь, вело к посто
янному этническому взаимодействию . 4
4
Весь этот круг вопросов удается осветить, обратившись к историческим и этно
графическим материалам по одной из территорий Русского Севера - к его цент
ральным районам, которые явились "зоной северного земледелия", а крестьянство
этих районов в ходе своих миграций осваивало земли не только на Севере, но и на
Урале и в Сибири. Вопрос об общности народной культуры благодаря рассмотре
нию центральных районов Русского Севера может быть прослежен и по судьбам
культурных традиций в местах старого и нового русского заселения.
Культурная традиция не существует в застывшем виде, она не только вариатив
на, но и приспособляема к действительности, особенно, когда происходит ее "пере
нос" во вновь заселяемые территории. Центральные районы Севера явились тем
местом, откуда с конца XVI до начала ХУШ в. шел основной поток эмигрантов в но
вые земли, а следовательно по культуре населения этих районов можно проследить
исходные формы и влияния, определившиеся позднее в местах нового поселения.
Под центральными районами Русского Севера в настоящей работе условно по
нимается Вологодская земля - те районы, которые в различные исторические пери
оды были связаны с Вологдой. Рассматриваемый край в ХУ1-ХУП вв. всключал в
себя Центральное Поморье (Вологодский, Тотемский, Устюжский, Сольвычегод-
ский, Важский уезды, Устьянские волости), часть Западного Поморья (Каргополь-
ский у., Чарондская округа), часть бывших Новгородских пятин (Череповецко-Бело-
зерский край). По губернскому делению конца ХУШ-Х1Х вв., эти земли являлись
составными частями Вологодской, Олонецкой и Новгородской губерний. В Воло
годской губ. были сформированы уезды - Вологодский, Грязовецкий, Тотемский,
Кадниковский, Вельский (с 30-х годов XX в. последний вошел в Архангельскую
губ.), Устюжский, Никольский, Сольвычегодский (тоже стал архангельским), Ярен-
ский и Устьсысольский (оба вошли в Коми-край); в Олонецкой губ. уездами, тяго
тевшими к Вологодчине, были Вытегорский (стал районом Вологодской обл.) и
Каргопольский (в 20-е годы XX в. был вологодским, а теперь - архангельский); в
Новгородской губ. - таковыми стали Устюженский, Череповецкий, Белозерский,
Кирилловский уезды, а с 30-х годов XX в. они отнесены к районам Вологодской обл.
Итак, Вологодская земля понимается в основном как территория бывшей Вологод
ской губ. и - за некоторыми изменениями - нынешней Вологодской обл. и тех рай
онов, которые в различные исторические периоды "входили" или "выходили" из ее
состава, но оставались связанными с центральными районами Севера . 6
В XIX в. Север и отдельные его районы, в том числе вологодские, стали объек
тами изучения местных историков, краеведов и ученых различных профилей, в
чьих работах содержалось много интересных обобщений, наблюдений и другой ин
формации, в которой наряду с общей историко-экономического характера была и
этнографическая . Прежде всего можно отметить труды вологодских историков -
10
6
жанина, политического ссыльного Н.И. Иваницкого, оставившего фундаментальное
исследование по этнографии Вологодской земли; учителей - сотрудников губернских
ведомостей В.Е. и Е.В. Кичиных (о зырянах и русском кадниковском населении); ис
ториков и бытописателей А.С. и С А . Непеиных (по истории и религии населения);
священника церкви в Тарножском Городке на Кокшеньге К. Свистунова (о кокша-
рах-жителях Кокшеньги); председателя Тотемской земской управы В.Т. Попова
(о Тотемско-Кокшеньгском крае); земского служащего и члена Государственной Ду
мы А.А. Шустикова (о Кадниковско-Вельском крае) и многих других . 14
7
Ф. Щербины, А.Е. Мерцалова, Н.Д. Волкова, Н.И. Иваницкого, В. Волоцкого и др.,
в "Новгородском сборнике" - материалы по демографии X ревизии населения, в
"Олонецком сборнике" - работы Д. Островского, П.И. Куликовского. Такой же ма
териал имелся в "Статистических сборниках" (естественное и механическое движе
ние населения), губернских "Ежегодниках" (отдельные этнографические очерки и
обобщающие работы), в "Памятных книжках" и "Календарях", "Справочных книж
ках" (историко-статистические и топографические описания) . 22
8
вариативность. Эти обобщения имели место в трудах Института этнографии А Н
СССР: "Русские. Историко-этнографический атлас" (М., 1967), "Народы Европей
ской части СССР" (ч. 1. М., 1964), позднее - в "Этнографии восточных славян"
(М., 1986) и в томе "Русские" (серия "Народы и культуры". М., 1997; 1999). Издава
лись и отдельные работы, посвященные этнографическому изучению Севера, Во
логодской земли в том числе, основанные на экспедиционных материалах
1960-1980-х годов (Г.С. Масловой, А.В. Сафьяновой, И.В. Власовой, Т.А. Бернш-
там, С И . Дмитриевой и др.) .
25
* * *
Настоящее обращение к этнографии Вологодской земли связано с многолет
ним изучением Институтом этнологии и антропологии РАН историко-этнографи
ческого развития русских на огромной территории их расселения, в частности на
Европейском Севере и в Сибири. Результатом этого изучения явились исследования
по этнографии русского народа Сибири (несколько монографий и сборников ста
тей, вышедших в 1970-1980-е годы), издание в 1989 г. коллективной монографии о
северноуральском русском населении Х У П - Х Х вв. и, наконец, предпринятое ис
32
9
территории, заселенной русским народом, 2) этнокультурные связи при миграциях
населения, осваивавшего земли, 3) локальные варианты форм народной культуры в
вологодских районах (этнокультурное районирование) и соотношение локального
(местного), регионального (всего Русского Севера) и общерусского.
Все эти вопросы рассматривались вместе с исследованием истории заселения
Вологодского края с древних времен (с Х1-ХП вв.) до ХУШ в., затем последующих
этапов освоения его районов, определении места Вологодчины в сложении истори-
ко-этнографических областей Севера, в частности области севернорусского населе
ния, и значения его культуры. Не менее важным было сопоставление севернорус
ской области с двумя другими - карельской и коми, их специфики и принадлежно
сти к одному хозяйственно-культурному типу.
Решение этих проблем основывалось на использовании, кроме этнографиче
ских материалов, данных археологии, антропологии, диалектологии, истории. Это
предпринималось для того, чтобы выявить этнокультурное районирование изучае
мой территории и сопоставить разные ареалы на ней - археологические, антропо
логические, диалектологические с этнографическими и таким образом исследовать
как местную этническую историю и народную культуру, так и развитие севернорус
ской культуры и ее общерусских черт. Из сказанного следует, что круг источников
довольно разнообразен.
Самые ранние письменные источники - летописи - повествовали о славянском
заселении Севера и встрече славян с местными племенами . Во фрагментарных за
33
10
Институт этнографии вновь возобновил поездки на Север и до 1990-х годов их бы
ло несколько: Северный отрад Комплексной экспедиции 1966 г. (под руководством
Г.С. Масловой), Архангельский и Вологодско-Костромской отряды Восточносла
вянской экспедиции 1971-1972 гг. (под руководством И.В. Власовой и С И . Дмитрие
вой), Вологодские отряды, возглавляемые И.В. Власовой, 1981 г. (Тарножский р-н),
1986 г. (Вожегодский р-н), 1987 г. (Великоустюжский р-н), Северо-западный отряд
под руководством Н.В. Ушакова 1984 г. (Ленинградская, Вологодская области).
В 1990-е годы совершались экспедиционные выезды сотрудников Института
И.М. Денисовой, И.С Кызласовой, Т.А. Ворониной. Материалы всех этих экспеди
ций стали основными для данной книги этнографическими источниками, описыва
ющими материальную и духовную культуру вологодского населения.
Характер таких материалов, иногда фрагментарно освещающих ту или иную
проблему, недостаточность их по отдельным периодам и отдельным районам приве
ли к необходимости обращения к архивным источникам, с помощью которых уда
лось восполнить пробелы полевых данных. Архивы же по Вологодской земле бук
вально неисчерпаемы, и работа над ними может проводиться постоянно. Для данно
го исследования были использованы фонды центральных и местных архивов. До
вольно объемный материал с этнографическими описаниями, использованный в
книге, находится в архиве Русского Географического общества (СПб.) с ответами на
анкеты РГО 1840-х, 1870-х, 1919-1920 гг. по различным уездам Вологодской, Оло
нецкой, Новгородской губерний (ф. 2 и 24) и с этнографическими очерками разных
корреспондентов общества (разряды 1 - Архангельская губ., 7 - Вологодская губ.,
24 - Новгородская губ., 25 - Олонецкая губ.). Эти материалы существенно дополня
ют ответы на анкету Этнографического бюро князя В.Н. Тенишева (1890-е годы),
хранящиеся в архиве Российского Этнографического музея (СПб., ф. 7, оп. 1). Осо
бенно полными оказались описания корреспондентов бюро по Вологодской губ.
Несколько уступают таким описаниям материалы с ответами на анкету, разра
ботанную еще в ХУШ в. Академией Наук и хранящуюся в ее архиве в Петербурге
(ф. 3 - канцелярия АН, оп. 10-а и 10-6 - вологодские уезды). Из них все же удается
извлечь сведения об основных сторонах жизни севернорусского населения. Эти дан
ные дополняют документы из других фондов архива АН: ф. 849 - Д.К. Зеленин,
ф. 30 - П.И. Кеппен, ф. 135 - Комиссия по изучению племенного состава населения
(КИПС), ф. 94 - А.М. Шёгрен.
Часть использованных материалов по истории, экономике и этнографии была
взята из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА):
ф. 796 - канцелярия Синода, оп. 3, 7, И, 30, 32 (дела по религии); ф. 1350, оп. 306 -
Межевой департамент Сената (Генеральное межевание с описаниями губерний),
ф. 1290, оп. 4, 10 - Центральный статистический комитет (по демографии населе
ния); ф. 91, оп. 2 - Вольное экономическое общество (ВЭО) (о поземельной общи
не), а также из рукописного отдела Российской национальной библиотеки (РНБ,
СПб.): ф. 664 (этнографические очерки П.И. Савваитова по Вологодской губ.).
Основной же архивный материал извлечен из фондов Государственного архива
Вологодской обл. (ГАВО). Прежде всего использовались фонды ВОЙСК (ф. 652,
ф. 4389), почти полностью сохранившиеся в архиве со всеми документами, описани
ями, очерками, заметками, программами, анкетами, справками и т.д. Часть архива
ВОЙСК хранится в рукописном фонде Вологодского государственного музея-запо
ведника (ВГМЗ). Значительную группу материалов ВОЙСК составили экспедиции
и особенно проведенные ВОЙСК совместно с Наркомземом обследования условий
жизни и быта крестьян в 1919-1920 гг. Членами и корреспондентами общества опи
саны все стороны крестьянской жизни, вся народная материальная и духовная куль
тура. Материалы ВОЙСК до сих пор остаются наиболее полными и ценнейшими
источниками по этнографии Вологодского края, до настоящего времени не вводив
шимися в научный оборот.
11
Другой использованный фонд ГАВО, содержащий огромнейший материал, -
фонд Духовной консистории (ф. 496). Он еще ждет специалистов многих профилей,
которые найдут для своих разработок поистине неисчерпаемые данные. Для насто
ящего исследования использовались разные документы фонда: метрические книги
церковных приходов с данными о браках, крещении, рождении, смерти людей, ле
тописи церквей с описаниями крестьянской жизни в приходах, разные материалы о
православной религии, переписной материал по V ревизии населения 1795 г. и др.
Были использованы данные еще из нескольких фондов ГАВО: ф. 653 - Воло
годское общество сельского хозяйства (хозяйственные описания, экономические
очерки, данные о фамильном составе жителей деревень, что важно для рассмот
рения вопросов расселения и определения круга брачных связей людей); ф. 18 -
Канцелярия вологодского губернатора (описания губернии в разных отношениях,
посемейные списки жителей деревень); ф. 20 (оп. 1-4) - Вологодская губернская
чертежная (коллекция планов деревень); ф. 287 - Вологодская губернская земле
устроительная комиссия (дела о землепользовании); ф. 34 - Вологодская губерн
ская земская управа (похозяйственные описания 1870-х годов); ф. 17 - Губернский
статистический комитет (опросные листы по отдельным селениям уездов); ф. 1260 -
Коллекция рукописных свитков (акты ХУ1-ХУП вв.); ф. 14 - Вологодское губерн
ское правление (переписной материал о населении 1830 г.). Использовались доку
менты личных фондов архива: ф. 674 - А.Е. Мерцалов (писцовые книги 1627 г.),
ф. 1218 - Серебренниковы - купцы из У сложны Железнопольской (данные по на
родному жилищу, хозяйственным постройкам, домашним и фабричным тканям),
ф. 883 - Н.И. Суворов (исторические описания края).
Библиотека архива предоставила уникальные издания и рукописные материа
лы: из них были использованы писцовые и переписные книги по Вологодской зем
ле XVII в. и летописные данные - "Вологодский летописец 1341-1646 гг." (Вологда,
1874), "Топографические известия" А.А. Засецкого 1777 г., летописи церквей
ХУШ в., вестники земств с обзорами по уездам (XIX в.), отдельные очерки и замет
ки краеведов (В.П. Шляпина, М.А. Свистунова).
По использованным источникам проводилось описание традиционной русской
культуры Вологодской земли, ее развития начиная с первых этапов славянского за
селения края и включая ее состояние в X X в. Это вызвало необходимость просле
дить этническую историю, формирование населения, его исторические судьбы на
протяжении такого длительного периода. Приведенный материал источников ис
пользовался и для решения вопросов межэтнических контактов, взаимовлияний в
культурном развитии этносов, населяющих Север и Вологодский край, а в целом и
для показа процесса сложения на Севере единого хозяйственно-культурного типа в
ходе его этнокультурного развития.
* * *
Книга подготовлена авторским коллективом сотрудников Отдела этнологии
русского народа Института этнологии и антропологии РАН с привлечением в каче
стве авторов отдельных разделов сотрудников Российского Этнографического му
зея (Санкт-Петербург) и Вологодского государственного педагогического универ
ситета. Имена авторов указаны в Оглавлении.
В книге использован иллюстративный материал преимущественно из архива
Отдела этнологии русского народа и личных архивов авторов. Рисунки (чертежи,
карты) выполнены М.М. Мечевым (1965 г.), И.В. Власовой (1966,1981 гг.), И.А. Че-
реповым (1981 г.), Т.И. Процевятом (1987 г.), А.А. Желтовым (1999 г.), И.М. Дени
совой (1999 г.). Большинство фотографий (черно-белых и цветных) выполнены
С.Н. Ивановым (1981, 1986, 1987, 1989, 1993, 1994 гг.), часть их - А.А. Линденбер-
гом (1966 г.), А.В. Бугановым (1986 г.), Т.А. Ворониной (1986-1994 гг.), А.О. Якубо-
вичем-Ясным (1995 г.), И.М. Денисовой (1994, 1996, 1997 гг.).
12
Представленные в книге иллюстрации относятся к центральным районам Севе
ра, составлявшим Вологодскую губ. либо современную Волгодскую обл., поэтому в
подрисуночных подписях указаны лишь районы или уезды без губерний или об
ластей.
К печати иллюстративный материал подготовили и провели техническую
работу по книге И.В. Власова и А.В. Фролова.
Коллектив авторов выражает благодарность Российскому гуманитарному науч
ному фонду, при финансовой поддержке которого осуществлялась работа над моно
графией (проекты № 98-01-00059а и 00-01-18001е).
Лихачев Д.С., Янин В Л. Русский Север как памятник отечественной и мировой культу
1
Новгородской губ. // Изв. АО. 1863. Т. IV. Вып. 2. СПб., и др.; Савваитов П.И. Сговорная
роспись приданого 1718 г. //Там же. Вып. 3.
1 2
Мясников М.Н. Историческое описание Ваги и г. Шенкурска. // Отечеств, зап. 1829.
№ 7-8; известна его рукопись: "Исторические сведения о Кокшеньге" (позднее опубликова
на в В Е В . 1899. № 19. С. 456).
1 3
Шляпин В.П. Статистические сведения о составе волостей Вологодской губ. // Стат. сб.
Вологодского губ. Стат. комитета Т. 3. Вологда., 1883 и др.; Соскин А.И. История г. Соли Вы
чегодской древних и нынешних времен // В Е В . 1881. № 14-24. 1882. № 1, 3, 4, 10-20; Засец-
кий А.А. Топографические известия о г. Вологде и Вологодском уезде // В Г В . 1873. № 13-15;
Ардашев В Д. Летопись 700-летнего существования Великого Устюга // ВГВ. 1857. № 13, 34,
36, 39-49,51,52.
Арсенъев
1 4
Ф.А. Очерк Кубенского края // Памятная книжка Вологодской губ. на
1862-1863 г. Вып. 2 и др.; Бунаков Н.Ф. Сельскохозяйственный очерк Вологодской губ. Во
логда., 1858 и др.; Бурцев А.Е. Обзор русского народного быта Северного края. Т. 1-3. СПб.,
1908 и др.; Воронов П.С. Верховажский посад (Вельского уезда) // Вест. РГО. 1860. Ч. 29; Ди-
лакторский ПА. Из преданий и легенд Кадниковского уезда // ЭО. 1899. № 3 и др.; Дилак-
торский С А. Статистический очерк Вологодской губ. // Справочная книжка для Вологод
ской губ. на 1853 г. Вологда., 1853 и др.; Едемский М.Б. О старых торговых путях на Севере
// Зап. отд. русской и славянской археологии АО. Т. IX. СПб., 1913; его же. О крестьянских
постройках на Севере России //ЖС. 1913. Вып. 1-2 и др.; Иваницкий Н.И. Материалы по эт
нографии Вологодской губ. //Изв. ОЛЕАЭ. Т. ЬХГХ. Тр. этн.отд. Кн. XI. Вып. 1-11. М., 1890;
13
Кичин В.Е. Краткие статистические и этнографические сведения об Устъсысольском уезде //
ВГВ. 1865. № 6; Кичин Е.В. Историко-статистические заметки о разных местах Кадниковско-
го уезда // ВГВ. 1866. № 16-49; Непеин А.С. Исторический очерк Вологодской губ. // Ежегод
ник Вологодской губ. за 1911 г. Вологда, 1911; Свистунов К. Кокшеньга // ВГВ. 1847. № 35;
его же. Тарножский Городок. // Там же. № 37; Попов В.Т. Описание Кокшеньги // В Г В . 1857.
№ 20-24 и др.; Шустиков АЛ. Тавреньга Вельского уезда. Этнографический очерк // ЖС.
1895. Вып. 2-4; его же. Троичина // ВГВ. 1883. № 11-13 и др.
1 5
Волоцкой В.А. О пашне и ее значении // В Г В . 1875. № 53 и др.; Засецкий АЛ. Отве
ты на экономические вопросы, касающиеся до земледелия в Вологодском уезде // Тр. ВЭО.
СПб., 1773. Кн. ХХШ; О летев А.В. Описание годовой крестьянской работы в Вологодском
уезде //Там же. 1766. Т. П; Воронов Г. Из Устюженского уезда Новгородской губ. // Там же.
1878. Т. II; Нигелъ Б. Хозяйственное обозрение Северного края России // ЖМГИ. 1841.
Кн. 4; Лоде Э. Хозяйственное обозрение Вологодской губ. // Там же. 1843. Ч. VII. № 1-2;
Ардашев В Д. Описание Устюжского уезда и гг. Устюга и Лальска // ЖМВД. 1857. Ч. 24.
№5.
1 6
Иваницкий Н.И. Указ. соч.; Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского насе
ления Архангельской губ. // Изв. ОЛЕАЭ. Т. XXX. Тр. этн.отд. Кн. V. Вып. 1-11. М.,
1877-1878; Попов К А. Охотничье право собственности у зырян // Там же. Т. XXVIII. Тр. этн.
отд. Кн. 4. 1877; его же. Зыряне и зырянский край // Там же. Кн. 3. Вып. 2. М., 1874.
1 7
Шустиков АЛ. Указ. соч.; Иваницкий Н.И. Сольвычегодский крестьянин, его обста
новка, жизнь и деятельность //ЖС. 1898. Вып. 1; Попов Н. Народные предания жителей Во
логодской губ. Кадниковского уезда // Там же. 1903. Вып. 1-4; Едемский М.Б. Указ. соч.;
Большаков А.М. Община у зырян // Там же. 1906. Вып. 3; Герасимов М. О говоре крестьян
южной части Череповецкого уезда Новгородской губ. // Там же. 1893. Вып. 3; Докучаев-Ба
сков К А. Раскол в Каргопольском крае // Там же. 1892. Вып. 2; Лесков Н. О влиянии карель
ского языка на русский в пределах Олонецкой губ. // Там же. 1892. Вып. 4 и др.; Жаков К.В.
Этнологический очерк зырян // Там же. 1901. Вып. 1.
1 8
Потанин Г.Н. Никольский уезд и его жители // Древняя и новая Россия. СПб., 1876.
Т.З. № 10; его же. Этнографические заметки по пути от г. Никольска до г. Тотьмы // ЖС.
1899. Вып. 1-2.
1 9
Воронов П.С. Указ. соч.; Поляков И.С Этнографические наблюдения во время поезд
ки на юго-восток Олонецкой губ. // Зап. РГО по отд. этн. СПб., 1873. Т. Ш; Левитский П.
Черты нравов крестьян Тотемского уезда // Этн. сб. РГО. 1862. Вып. X.
2 0
Кторский (СА. Дилакторский). Несколько слов о помочах в Вологодской губ. // ЭО.
1894. № 2; Герасимов М.К. Некоторые обычаи, обряды, приметы и поговорки крестьян Че
реповецкого уезда Новгородской губ. // Там же. 1894. № 1.
2 1
Пушкарев И. Описание Российской империи в историческом, географическом и стати
стическом отношении. Т. 1. Кн. 1 - Новгородская губ. СПб., 1844; Кн. 4 - Вологодская губ.
СПб., 1846; Серебренников С А. Топографическое описание Вологодского наместничества
вообще // Временник Московского общества истории и древностей российских. Кн. 25; М.,
1857; Дашков В. Описание Олонецкой губ. в историческом, статистическом и этнографиче
ском отношении. СПб., 1842; Услар П.К. Вологодская губ. // Военно-историческое обозрение
Российской империи. Т. П. Ч. Ш; СПб., 1850; Штукенберг И.Ф. Статистические труды. Ста
тья ХХШ - Описание Вологодской губ. СПб., 1858; Россия. Полное географическое описание
нашего Отечества. Т. 3. Озерная обл.; СПб., 1900; Вологодский сб. Т. 1-1У. Вологда,
1881-1885; Новгородский сб. Т. IV. Новгород, 1866; Олонецкий сб. Вып. 3. Петрозаводск,
1894. Вып. 4. Петрозаводск, 1902; Зеленин Д.К. Великорусские говоры. СПб., 1913.
2 2
Статистический сб. Т. 3; Вологда, 1883. Ежегодники Вологодской губ. 1911 и 1914 гг.
Вологда, 1911, 1914; Памятная книжка Вологодской губ. Вологда, 1893; Вологодский иллю
стрированный календарь. Вологда, 1893; Адрес-календарь Череповецкой губ. Череповец,
1921; Справочная книжка Архангельской губ. на 1870 г. Архангельск, 1870.
2 3
Изв. Вологодского общества изучения Северного края. Вып. 1-2. Вологда, 1914-1915;
"Северный край". Вып. 1. Вологда, 1922; "Север". Вологда, кн. 3-4. 1923; кн. 5-6. 1927;
кн. 7-8. 1928; аналогичны издания - Изв. об-ва изучения Олонецкой губ. Т. 1. Петрозаводск,
1913; Т. 2. 1916; Изв. Архангельского общества изучения Русского Севера. Архангельск,
1911-1912; Зал. Северо-Двинского общества изучения местного края. Вып. 1-6. Великий Ус
тюг, 1925-1929.
2 4
Цит. по: Барсуков Н.П. Жизнь и труды П.М. Строева. СПб., 1878. С. 198.
14
2 5
Маслова Г.С. Узорное тканье на Русском Севере // КСИЭ. М., 1950. Вып. XI; ее же.
Старинная одежда и гончарное производство Каргопольщины //Там же. 1949. Вып. VI; Сафъ-
янова А.В. Народное крестьянское жилище Вологодской обл. (по материалам экспедиции
1966 г.) // Фольклор и этнография Русского Севера. Л., 1973; Власова И.В. Сельское расселе
ние Устюжского края в ХУШ - первой четверти XX в. М., 1976 и др.; Дмитриева СИ. Фольк
лор и народное искусство русских Европейского Севера. М., 1988 и др.; Бернштам ТА. Рус
ская народная культура Поморья в XIX - начале X X в. Л., 1983 и др.
2 6
Витое М.В. Историко-географические очерки Заонежья. М., 1964; его же. Антропо
логические данные как источник по истории колонизации Русского Севера // История СССР.
1964. № 6; его же. Русский Север в этническом отношении (современный состав и происхож
дение основных компонентов) // Вопр. географии. Сб. 83. М., 1970; его же. Антропологиче
ские данные как источник по истории колонизации Русского Севера. М., 1997; его же. Этно
графия Русского Севера. М., 1997.
2 7
Происхождение и этническая история русского народа. М., 1965; Археологический
сб. // Тр. ГИМ. М., 1966. Вып. 40; Сб. по археологии Вологодской обл. Вологда, 1961; Башенъ-
кин А.Н. Новые аспекты славянского освоения Европейского Севера по археологическим ис
точникам У-УШ вв. // Проблемы источниковедения и историографии Европейского Севера.
Вологда, 1992 и др.; Макаров НА. Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993; его
же. Колонизация северных окраин Древней Руси Х1-ХШ вв. М , 1997 и др.; Эволюция лекси
ческой системы севернорусских говоров. Вологда, 1984; Судаков Г.В. География старорус
ского слова. Вологда, 1988 и др.; Тура А.В. Поэтическая терминология севернорусского сва
дебного обряда // Фольклор и этнография. Л., 1974 и др.; Чайкина ЮМ. - ее работы в кн.: Уч.
зап. ЛГПИ. Т. 370. Л., 1969; Этимология. 1968. М , 1971; Севернорусские говоры. ЛГУ. 1984.
Вып. 4.
2 8
Колесников ПА. Европейский Север России - памятник отечественной и мировой
культуры // Проблемы создания историко-культурного атласа "Европейский Север Россий
ской Федерации". М., 1991; его же. Северная деревня в X V - первой половине ХГХ в. Волог
да, 1976 и др.
2 9
Родословие вологодской деревни. Вологда, 1990.
3 0
Камкин А.В. Правосознание и правотворчество государственных крестьян Европей
ского Севера (вторая половина ХУШ в.). Л., 1983; его же. Православная церковь на Севере
России. Очерки истории до 1917 г. Вологда, 1992 и др.
3 1
Угрюмое А.А. Кокшеньга. Историко-этнографические очерки. Архангельск, 1992; его
же. Кокшеньга - край чуди заволоцкой // Север. Петрозаводск, 1981. № 4; его же. Русские
имена. Архангельск, 1970 и др.
3 2
Хозяйство и быт западно-сибирского крестьянства ХУЛ - начала XX в. М , 1979; Эт
нография русского крестьянства Сибири. ХУЛ - середина ХГХ в. М., 1981; На путях из земли
Пермской в Сибирь. М., 1989.
3 3
Повесть временных лет. Ч. 1. М.; Л., 1950; Новгородская первая летопись. М.; Л., 1950.
3 4
Устюжский летописный свод. М ; Л., 1950; Вологодско-Пермская летопись. М ; Л.,
1950; Московский летописный свод конца X V в. М.; Л., 1949; ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959.
3 5
ФлетчерД. О государстве Русском. СПб., 1905; Путешествие Корнелия де Бруина че
рез Московию (при Петре Великом) // ЧОИДР. 1872. № 1-4; Английские путешественники в
Московском государстве в XVI в. Л., 1938; Герберштейн С. Записки о московитских делах.
СПб., 1908 и др.
Глава 1
Э т н и ч е с к а я и с т о р и я и ф о р м и р о в а н и е
н а с е л е н и я Р у с с к о г о С е в е р а
16
Кокшеньге, на реке Юг, на Сухоне и в бассейне Вычегды. Эти культуры принадле
жали предкам финно-угорских народов, имевших контакты с населением Приура-
лья, Прикамья (камская неолитическая культура) и Верхнего Поволжья (фатьянов-
ская культура) . 5
ские земли, занимали весь и чудь: "...а на Белом озере сидит весь"; "...и посади Свя
тослав сына своего Глеба... и бежа за Волок (район Двины - Онеги) и убиша чудь".
О судьбе этих племен упоминается и в последующих новгородских летописях.
По ним отчетливо прослеживаются пути, по которым выходцы из новгородских зе
мель шли на Север. Один из них вел в Обонежье по Водле-Кенозеру-Кене-Верхней
Онеге-Емце, другой - по Вытегре-Верхней Онеге-Вожеозеру-Лачеозеру, третий -
по северному берегу Онежского озера-Выгу-Выгозеру-Белому морю-Двине.
С Двины пути шли на Вычегду, Пинегу, Мезень.
Проникнув вначале из Прионежья в Беломорье, а через Онегу и Емцу в Ниж
нее Подвинье, новгородцы затем попали в Заволочье, т.е. в бассейн верхней и
средней Двины, верхней Ваги и Сухоны (будущие вологодские земли). Сюда же их
привел и путь со стороны Белого озера через Вологду на Сухону, где с середины
ХП в. они встретились с движением из междуречья Волги и Оки, из Ростово-Суз-
дальских земель ("снизу" по отношению к Новгороду, поэтому выходцев из них
2 Русский Север... 17
называют низовцами). Они шли в Заволочье по средней Сухоне мимо новгород
ского пункта Тотьмы, далее на Вагу и Кокшеньгу и восточнее по Сухоне к Устю
гу. Использовался новгородцами и шекснинско-сухонский путь из Новгородской
земли к Устюгу .14
Итак, первые, с кем славяне вступили в контакт, были племена веси, занимав
шей вместе с другими чудскими племенами центральные области Севера. Весь на
Белоозере попала под княжение варяга Синеуса, брата Рюрика. Но уже в Х - Х 1 вв.
Белозерье и места юго-западнее его по Мологе, Суде, Колпи, Шексне становятся
славянскими, чередующимися или вклинивающимися в поселения аборигенов.
Часть веси (белозерско-шекснинская) уже в X в. была ассимилирована и включена
в состав древнерусской народности. Весь по Суде сохраняла свою этнотерриторию
дольше, и ассмимиляция ее потомков, затянувшись, идет до сих пор . 15
18
тописец (Устюжский летописный свод)" конца X V в. и "Вологодско-Пермская лето
пись" Х1У-Х\Ч вв. - отражают перенесение их действий с крупных речных путей в
глубинные районы Севера . Опорным пунктом низовцев становится Устюг Вели
21
В эту борьбу уже в XIV в. стали вмешиваться московские князья. В 1478 г. они по
ложили конец соперничеству, сломив Новгород и включив его земли в состав Москов
ского великого княжества. Событиям того времени большое внимание уделяют
московские летописи, которые отражают увеличение притока населения из централь-
норусских районов на Европейский Север . Свидетельства русских летописей подтвер
23
2* 19
Церковь Ильи Пророка 1510 г. С. Ростовское Вельского у.
(из кн.: Памятники древней письменности и искусства.
Т. XXVII. СПб., 1882. С. 6)
20
лет, давшие возможность судить об этнической истории Севера, показали сложение
таких отличительных особенностей уже на ранних этапах формирования местных
культур . Антропологическое изучение населения Русского Севера также позволи
25
(по М.В. Витову), характерный для карелов, вепсов, сложился и у русских Вологод
чины в местах водоразделов и когда-то близкого соседства с финским населением
(Кадников, бассейн Кокшеньги, Шангалы, р.Устья, Вытегра, Шимозеро). Его фор
мированию способствовало на первых порах не интенсивное славянское проникно
вение в указанные места, а лишь отдельные феодальные захваты финноугорских
селений. Позднее, в Х1У-ХУ1 вв., шла славянская ассимиляция этого населения, что
в конечном итоге и привело к преобладанию здесь русских, в физическом типе ко
торых остались черты, характерные для карелов и вепсов (монголоидные призна
ки). И, наконец, третий тип у вологодского населения - илъменъско-беломорский
(по М.В. Витову) проявился лишь у жителей района р. Шексна, где шло продвиже
ние новгородцев от Шексны через Белозерье к Сухоне и на Ветлугу.
Соответствия антропологии наблюдаются в диалектологическом материале.
В северном русском наречии можно выделить несколько групп (говоров), сложив
шихся исторически. Так, различимы диалекты: 1) олонецкий ~ язык русских Каре
лии и вокруг Онежского озера, 2) поморский - по побережью Белого, частично Ба-
ренцова морей, в низовьях Двины и Мезени, 3) западный (новгородский) - от Нов
города по Свири и Ояти к Онежскому озеру, 4) вологодско-вятский - от Белого
озера на восток к среднему течению Двины и на Вятке. В свою очередь, в пределах
вологодских земель четко разделяются северо-западная (Усложна, Вытегра, озера
21
Белое, Воже, Лаче) и северо-восточная зоны (остальные вологодские районы). Уже
в раннем средневековье среди говоров в этих зонах выделялись тихвинские, бело-
зерские, вологодские, великоустюжские, между которыми, несмотря на их обособ
ленность, прослеживалось много общего, ибо в них отражены связи территорий
Новгорода, Ростово-Суздаля, Москвы, Белозерья, Шексны, Мологи, Вологды . 28
22
Тотемская крепость-острог X V I I в. С картины Ф.М. Вахрушова (из кн.: Осъминский Т.Н.
Материалы по истории местного края. Вологда, 1951. С. 115)
23
Нелазская церковь ХУП в. Череповецкий р-н
(Из кн.: Осъминский Т.И. Указ соч. С. 55)
24
вовали названия селений, принесенные еще новгородцами и ростово-суздальцами
(д. Новгородова, д. Суздальцево).
После прекращения массового притока населения на Север к Х У Ш в. миграции
ограничивались перемещениями внутри северных уездов и губерний. Немногочис
ленные приселения из соседних с Севером губерний, где к этому времени также сло
жилось русское население, не меняли этнический состав местных жителей и не ве
ли к возникновению новых этнических связей.
Ревизские сказки Х У Ш столетия отразили не только некоторые стороны этно-
истории Севера, но и конечный результат длительного процесса формирования
сословных групп сельского населения. В "сказках" остались сведения о периоде бо
ярского землевладения и зависимых от бояр и князей групп сельских жителей, о
складывании черносошных и других категорий крестьян, о государственном и мона
стырском землевладении на Севере. Е щ е в начале заселения Севера славянами
очень важным в данном процессе был выход славян в бассейн северных рек и на во
дораздел их с Волгой. Это обеспечивало возможность дальнейшего продвижения
вглубь северных лесов по рекам и озерам, расселения на побережьях, сочетания зе
мледелия с рыболовством и охотой, развития торговых связей и т.д.
Важнейшим этапом этого оседания явилось дальнейшее продвижение новго
родцев в Х - Х П вв. на север и северо-восток. Именно образование Новгородского
государства и установление на землях, прилегавших к Новгороду, феодальных по
рядков побудило крестьян двигаться дальше на Север в поисках свободных земель
и за пределы власти феодалов-землевладельцев. Одновременно и новгородские
феодалы стремились распространить свою экономическую и политическую власть
в крае. Результатом всего этого стало образование новгородских владений на Севе
ре. Причины дальнейшего продвижения славян (ростово-суздальцев) на Север
Церковь XVIII в. Вытегорский посад (Из кн.: Осьминский Т.И. Указ. соч. С. 53)
25
были те же: развитие пашенного земледелия и феодализация, формирование госу
дарства и христианизация.
Крестьянское освоение земель на Севере и развитие крестьянского землеполь
зования уже тогда способствовали этнической консолидации и выработке единого
хозяйственно-культурного типа. Движение и славян, и иноэтнических групп стиму
лировалось двумя взаимосвязанными процессами - развитием в лесной полосе В о с
точно-Европейской равнины пашенного земледелия и формированием феодальных
отношений. Переход к пашенному земледелию от более ранних его форм (подсеч
ного, переложного) вел к расширению обрабатываемых площадей и выходу на ра
нее необрабатывавшиеся земли. Формирование феодальных отношений создавало,
с одной стороны, повышенную подвижность населения, стремление крестьян уйти в
районы, не освоенные феодалами, а с другой стороны - стремление феодалов овла
деть этими новыми районами и живущим там населением.
Вместе с тем, неплодородность северных земель и неблагоприятные для сель
ского хозяйства климатические условия предопределили замедленность хозяйствен
ного освоения пространств. Владения феодалов носили островной характер, да и
позже помещичья форма крепостной зависимости развилась на Севере только в не
которых районах (Новгородская, юго-запад Вологодской губ.). Раннефеодальные
владения на Севере были представлены вотчинами князей и бояр, позднее перешед
шими либо в государственные, либо в помещичьи владения. Они размещались глав
ным образом по Двине и в юго-западных районах ( Х У - Х У 1 вв.). Так, в Белозерском
крае известны вотчины князей Кемских, Ухтомских, Карголомских, Белозерских,
Андожских, Водбальских, Судских; на Кубенском озере - князей Заозерских. Бояр
ские вотчины были также в Белозерье - Монастыревых, И.И. Федорова, Лихаре
вых, Масуриных-Зайцевых.
Боярско-княжеские владения появлялись при поселении в Заволочье новгород
ских бояр и приобретении ими земель у коренного населения. Один из крупных бо
ярских родов на Севере - Своеземцевы (от новгородского посадника Василия Мат
веевича Своеземцева) имел земли в будущем Шенкурском у., другой род - В а р ф о -
ломеевы - по Двине и Ваге, третий - Борецкие - по Двине, В а г е и Кокшеньге. Сво
еземцевы приобрели земли в 1315 г. у местных чудских племенных родоначальни
ков - Азики, Харагинца, Ровды и Игнатца. Из э т о г о рода вышли знаменитые Едем-
ские (из волости Едемской), один из которых - М . Б . Едемский в конце Х Г Х - Х Х вв.
стал исследователем местного края.
Боярские владения ("боярщины") - белосошные земли (в отличие от черносош
ных-государевых) получали наименования, сохранявшиеся веками, а некоторые - и
до сих пор: Князево, Княжево, Великий Двор, Большой Двор. С X V в. известны на
Севере владения московских князей: в будущем Череповецком у. можайского князя
Андрея Дмитриевича (сына Дмитрия Донского), затем перешедших внуку Донского -
Михаилу Андреевичу (князю верейскому и Б е л о з е р с к о м у ) .
34
26
Часовня 1727 г. Д. Житнухина Верховской вол. Вельского у.
(из кн.: Памятники древней письменности... С. 5)
27
Таблица 1
Из них
' Все Городское
Год
крестьяне население
государст
дворцовые церковные помещичьи
венные
88 монастырей . 38
28
малодворных деревнях, селах, слободах, погостах и более крупных посадах-городах.
Малодворность селений объяснялась особенностями Севера - расположением селе
ний в побережьях, где имелось мало пригодной для сельского хозяйства земли.
Правда, населенность северных уездов повышалась с севера к югу, что было связа
но с более благоприятными природными условиями юга.
Сельское расселение Севера к концу Х У Ш в. сохраняло одну из своих древних
черт - так называемое гнездовое расположение селений относительно друг друга,
когда несколько деревень образовывали группу - гнездо, имевшее общее собира
тельное название . Названия гнезд, возникших еще в древности, чаще всего были
48
29
Таблица 2
управлял ею более 10 лет, а его жена, родом из Устюга Великого, проживала там и
после 1823 г.53
были местными уроженцами - более 90% (в Вологодской губ. - 94,75%). Лишь в Пе
тербургской губ. процент их - 41,50. Во второй половине XIX в. внешние приселе-
ния в северные губернии, как и в другие, совершались, но были редкими. Это глав
ным образом перемещения крестьян из соседних с Севером губерний, тоже русских,
где крестьяне страдали от растущего малоземелья. Около 14 тыс. их из Костром
ской и Вятской губерний переселились в юго-восточные районы Вологодской губ.,
где оставался резерв незанятых земель . К тому времени уроженцы из европейских
55
30
логодской и более 3 тыс. чел. - в Новгородской губ. В 1908-1313 гг. к ним присое
динились литовцы и латыши из Виленской, Курляндской, Лифляндской губерний,
белорусы из Могилевской и русские из Псковской, Смоленской, Витебской губер
ний .
60
Таблица 3
Состав населения олонецких и новгородских уездов во второй половине ХГХ в., в %
Уезды Русские Карелы Чудь Латыши Немцы Евреи Поляки Эсты Прочие
Белозер 96,77 0,65 2,31 1 чел. 0,02 0,13 0,01 1 чел. 0,08
ский
Кирил
ловский
99,79 - - 1 чел. 18 чел. 0,04 0,02 1 чел. 0,11
Устюжен- 99,61 5 чел. 0,07 0,01 0,12 0,01 0,02 0,10 0,02
ский
Черепо-
вецкий
99,86 1 чел. - 3 чел. 0,03 0,02 0,01 2 чел. 0,05
31
Таблица 4
Численность нерусских народов на Севере в 1926 г.
Народы
Губерния
\
зыряне вепсы эсты латыши карелы
евреи |
Вологодская _ - 0,1 - - -
-1,5 -
Се веро-Двинская 0,1 0,3 0,1 -
- - —
Череповецкая 0,1 0,3
32
Вологодской обл.). Лишь церкви после такого "бегства" людей остались распахну
тыми настежь, так как их не удалось сломать .64
В 1970-е годы ничего не изменилось, несмотря на то, что на Север, как и вооб
ще в Нечерноземье, приезжало население по вербовке на работы из республик
Средней Азии, Закавказья, Прибалтики, Молдавии, но только малая его часть осе
ла в этих местах. В 1979 г. русские в Вологодской губ. составили 97,15%
(1 272 036 чел.) от общей численности населения в 1 309 331 чел., украинцы - 1,13%,
белорусы - 0,52%. Остальные народы насчитывали сотые доли процента . 66
3 Русский Север... 33
также немцами Поволжья, попавшими на Север в 1941 г. за ''шпионскую" деятель
ность и составившие 0.06% . 67
Фосс М.Е. Древнейшая история Севера Европейской части СССР // МИ А. Вып. 29. М.,
1
Сб. по археологии Вологодской области. Вологда, 1961; Гурина Н.Н. Некоторые новые дан
ные о заселении Севера Европейской части СССР // СА. 1957. № 2.
Брюсов АА. Указ. соч. С. 155; Цветкова
5
И.К. Неолитические поселения в районе Бе
лого озера // Сб. по археологии... С. 54; Едемский М.Б. Говор жителей Кокшеньги Тотемско-
го уезда Вологодской губ. //ЖС. 1905. Вып. 3. С. 97; Черницын Н. Следы неолитических сто
янок в Кокшеньге. Вологда, 1928. С. 283; его же. Черняковская стоянка поздней поры неоли
та. Тотьма, 1928. С. 3, 5-8; Макаров НА. О некоторых комплексах середины-Ш четверти
I тыс. н.э. в юго-восточном Прионежье и на реке Сухоне // КСИА. 1986. Вып. 183. С. 23-31;
его же. Население Русского Севера в Х1-ХИ1 вв. М., 1990. С. 125-134; его же. Колонизация
северных окраин Древней Руси в Х1-ХШ вв. По материалам археологических памятников Бе-
лозерья и Поонежья. М., 1997. С. 24-47; Буров Г.М. Вычегодский край. Очерки древней исто
рии. М., 1965. С. 164; Народы Европейской части СССР. Ч. I. М., 1964. С. 33-40; Рябинин ЕА.
К этнической истории Русского Севера (чудь заволочская и славяне) // Русский Север. К проб
леме локальных групп. СПб., 1995. С. 33-37.
6
В дьяковцах одни авторы видят предков финно-угров, другие - предков северовосточ
ных славян. См.: Народы Европейской части... С. 40. Такие памятники в Белозерье, на Мо-
логе, Кудаше, Ильце относят к предкам веси. См.: Голубева Л А. Славянские памятники на
Белом озере // Сб. по археологии... С. 25-27.
7
Народы Европейской части... С. 41.
8
Седов В.В. Восточные славяне в У1-УШ вв. // Археология СССР. М. 1981. С. 133-185,
269-292; Башенъкин А.Н. Новые аспекты славянского освоения Европейского Севера по ар
хеологическим источникам У-УШ вв. // Проблемы источниковедения и историографии Ев
ропейского Севера. Вологда, 1992. С. 15-18, 21.
9
Башенъкин А.Н. Археологические источники... С. 25; его же. Новые аспекты... С. 13,
16, 20. Другие археологи считают, что славяне появились на Русском Севере на рубеже
Х-Х1 вв. '"Открытие" же А.Н. Башенькина относится к единичным находкам (Макаров НА.
Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993. С. 6; его же. Колонизация северных ок
раин... С. 22).
1 0
Более подробно об археологических открытиях на Севере и характеристике населе
ния различных эпох см.: История северного крестьянства... Т. I. С. 22-36.
1 1
Матвеев А.К. Историко-этимологические изыскания//Уч. зап. Уральского гос. ун-та.
Вып. 36. Свердловск, 1960. С. 112-114.
1 2
Кузнецов КС К вопросу о Биармии // ЭО. 1905. № 2, 3.
1 3
Повесть временных лет. М.; Л., 1950. Ч. I. С. 206, 209; Новгородская первая летопись
старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 23, 74, 97, 161, 209, 347, 355.
1 4
Очерки по истории колонизации Севера. Вып. I. Пг. 1922. С. 60; Насонов А.Н. "Рус
ская земля" и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 194; Ба
шенъкин А.Н. Новые аспекты... С. 19-20; Макаров НА. Колонизация северных окраин...
С. 167. Интересно, что именно на этом пути у населения вологодских земель (по Шексне) от
мечается антропологический тип, близкий новгородскому (см.: Витое М.В. Антропологиче-
34
с к и е данные к а к и с т о ч н и к п о и с т о р и и к о л о н и з а ц и и РУССКОГО С е в е р а // И с т о р и я С С С Р . 1964 г.
№ 6. С . 9 5 - 1 0 3 ) .
1 э
Фосс М.Е. У к а з . с о ч . С . 4 0 ; Тухтина Н.В. О б э т н и ч е с к о м составе н а с е л е н и я бассейна
р. Ш е к с н ы в Х - Х И в в . // А р х е о л о г и ч е с к и й с б . Т р . Г И М . М . , 1966. В ы п . 40. С . 120; Башенъ-
кин А.Н. А р х е о л о г и ч е с к и е и с т о ч н и к и . . . С . 2 7 - 2 8 .
1 6
Шевырев С. П о е з д к а в К и р и л л о - Б е л о з е р с к и й м о н а с т ы р ь в 1847 г. Ч . II. М . , 1850.
С . 61-53.
1 7
Р о д о с л о в и е в о л о г о д с к о й д е р е в н и . В о л о г д а , 1990. С . 4.
1 8
Рубцов Н. П о д о р о ж н и к и . М . , 1985. С . 6 5 , 87, 111.
1 9
Черницын Н.А. Ч е р н я к о в с к а я с т о я н к а . . . С . 3 , 5 - 8 ; Спицын А.А. У к а з . с о ч . С . 1 0 - 1 3 ;
Горюнова Е.И. Э т н и ч е с к а я и с т о р и я В о л г о - О к с к о г о м е ж д у р е ч ь я // М И А . В ы п . 94. М . , 1961.
С . 2 0 - 2 2 , 130; РолубеваЛЛ. У к а з . с о ч . С . 32: Воронин Н.Н., Русаковский Л.П., Никитин А.В.
С р е д н е р у с с к а я экспедиция // К С И И М К . 1960. В ы п . 81. С . 9 4 ; Никитин А.В. Р а с к о п к и в В е
л и к о м У с т ю г е // Т а м ж е . 1963. В ы п . 9 6 . С . 79.
2 0
Макаров Н.А. Н а с е л е н и е Р у с с к о г о С е в е р а . . . С . 125-128; его же. К о л о н и з а ц и я с е в е р
н ы х о к р а и н . . . С . 45—17.
2 1
У с т ю ж с к и й л е т о п и с н ы й свод. М . ; Л . , 1950; В о л о г о д с к о - П е р м с к а я л е т о п и с ь . М . : Л . ,
1950; П С Р Л . Т . 26. М . ; Л . , 1959.
2 2
О ч е р к и п о и с т о р и и . . . С . 60; Попов В. К о л о н и з а ц и я р у с с к и м и В о л о г о д с к о й г у б е р н и и //
П а м я т н а я к н и ж к а для В о л о г о д с к о й г у б . н а 1861 г. В о л о г д а , 1861. С . 113- 114.
2 3
М о с к о в с к и й л е т о п и с н ы й свод к о н ц а X V в. М ; Л . , 1949. С . 2 4 3 .
2 4
Едемский М.Б. О с т а р ы х т о р г о в ы х п у т я х н а С е в е р е // З а п . отд. р у с с к о й и с л а в я н с к о й
а р х е о л о г и и Р у с с к о г о А р х е о л о г и ч е с к о г о о б щ е с т в а 1913. Т . I X . С . 45—49; Зеленин Д.К. В е л и
корусские г о в о р ы с неорганическим и непереходным смягчением задненебных согласных в
связи с т е ч е н и я м и п о з д н е й ш е й в е л и к о р у с с к о й к о л о н и з а ц и и . С П б . , 1913. С . 4 3 7 ; Насонов А.Н.
У к а з . с о ч . С . 189; Витое М.В. У к а з . с о ч . С . 109.
2 5
Макаров Н.А. Н а с е л е н и е Р у с с к о г о С е в е р а . . . С . 113-129; Башенъкин А.Н. Ю г о - з а п а д
н о е Б е л о з е р ь е в о в т о р о й п о л о в и н е 1 - н а ч а л е II т ы с . н . э . Л . , 1986. С . 6; Никитин А.В. Г о р о д и
щ е и м о г и л ь н и к у д. К р е с т ц ы // К С И А . 1974. В ы п . 139. С . 104-105 и др.
2 6
Чебоксаров Н.Н. Р у с с к и е С е в е р а Е в р о п е й с к о й части С С С Р // К р . с о о б щ . о н а у ч н ы х р а
б о т а х Н И И и М у з е я а н т р о п о л о г и и п р и М Г У за 1938-1939 г г . М . , 1941. С . 6 5 - 6 6 ; Бунак В.В.
А н т р о п о л о г и ч е с к и е т и п ы р у с с к о г о народа и в о п р о с ы и с т о р и и их ф о р м и р о в а н и я // К С И Э .
1962. X X X I V . С . 7 6 - 7 7 ; Витое М.В. У к а з . с о ч . С . 9 5 - 1 0 3 ; П р о и с х о ж д е н и е и э т н и ч е с к а я и с т о
р и я р у с с к о г о н а р о д а . М . , 1965. С . 162-173.
2 7
Герберштейн С З а п и с к и о м о с к о в и т с к и х делах. С П б . , 1908. С . 126-127.
2 8
Судаков Г.В. Г е о г р а ф и я с т а р о р у с с к о г о с л о в а . В о л о г д а , 1988. С . 5 5 - 6 1 .
2 9
Александров В.А. Р у с с к о е население С и б и р и Х У П - н а ч а л а Х У П 1 в. ( Е н и с е й с к и й к р а й ) .
М . , 1964. С . 143-144.
3 0
Пушкарев И. О п и с а н и е В о л о г о д с к о й г у б е р н и и // О п и с а н и е Р о с с и й с к о й и м п е р и и в ис
т о р и ч е с к о м , г е о г р а ф и ч е с к о м и с т а т и с т и ч е с к о м о т н о ш е н и и . К н . I V . С П б . , 1846. С . 2 3 - 2 4 .
3 1
Зорин А.Н. Г о р о ж а н е С р е д н е г о П о в о л ж ь я // Д е п о н е н т И Н И О Н . У Д К . 3 9 ; 711. 424.
К а з а н ь , 1992. С . 8 - 1 2 , 5 1 .
3 2
Ефименко П.С. З а в о л о ч с к а я чудь. А р х а н г е л ь с к , 1869. С . 4 1 .
3 3
Витое М.В. С е в е р н о р у с с к а я т о п о н и м и я Х У - Х У Ш вв. // В о п р . я з ы к о з н а н и я . 1967. № 4 .
С . 80-84.
3 4
А Р Г О . Р . 24. О п . 1. Д . 13. Л . 1.
3 5
Крестинин В.В. Н а ч е р т а н и е и с т о р и и Х о л м о г о р с к о й . Т . 1. А р х а н г е л ь с к , 1790. С . 37.
3 6
Копанев А.И. И с т о р и я землевладения Б е л о з е р с к о г о к р а я в Х У - Х У 1 в в . М . ; Л . , 1951.
С . 80.
3 7
Копанев А.И. У к а з . с о ч . С . 78; Саввич А.А. М о н а с т ы р с к о е землевладение н а Р у с с к о м
С е в е р е Х 1 У - Х У П в в . П е р м ь , 1930. С . 161-198.
3 8
В о л о г о д с к и й и л л ю с т р и р о в а н н ы й к а л е н д а р ь . В о л о г д а , 1893. С . 27.
3 9
Копанев А.Я. Н а с е л е н и е Р у с с к о г о г о с у д а р с т в а в X V I в. // И с т . з а п . Т . 6 4 . М . , 1959.
С . 243.
4 0
Колесников П.А. С е в е р н а я деревня в Х У - с е р е д и н е Х Г Х в. В о л о г д а , 1976. С . 77 и д р .
4 1
Герберштейн С. У к а з . с о ч . С . 126.
4 2
Кабузан В.М. И з м е н е н и я в р а з м е щ е н и и н а с е л е н и я Р о с с и и в Х У Ш - п е р в о й п о л о в и н е
Х Г Х в. М . , 1971. С . 18, 54; Колесников П.А. У к а з . с о ч . С . 118.
3* 35
4 3
Водарский Я.Е. Население России за 400 лет (XVI- начало X X в.). М., 1973. С. 152.
4 4
Кабузан В.М. Указ. соч. С. 59-62, 107-110.
4 5
РГЙА. Ф. 1290. Оп. 6. Д. 11. Л. 1 об.-2.
4 6
Справочная книжка для Вологодской губернии на 1853 г. Вологда, 1853. С. 8.
Лысак А А. Социально-политическое и хозяйственное положение экономических кре
4 7
Типы заселения
На всем Русском Севере селения расположены преимущественно по берегам
рек и озер. Прибрежное заселение с очаговым размещением населения по рекам и
озерам, безлюдьем речных водоразделов, возникшее еще в период продвижения
славян по северным рекам, остается основным и до настоящего времени. В различ
ных районах Севера в зависимости от местных природных условий такой тип засе
ления приобрел специфические черты. Так, по берегам крупных рек селения могли
располагаться сплошной цепочкой. В бассейнах мелких рек, не имевших или теряв
ших свое транспортное значение, селения с течением времени могли "уходить" в
сторону от рек. С проложением сухопутных дорог селения возникали на пересече
ниях рек с дорогами. При озерном заселении под деревни обычно занимались озер
ные наволоки, перешейки между озерами, или селъги - озерные возвышенности.
Уже ранние письменные источники фиксировали такой тип заселения на Русском
Севере: "жилища же их по рекам", - писали летописи. В писцовой книге архирей-
ского дома Вологды ХУП в. отмечалось: "...починок из той же деревни на наволо
ках да на наволоке ж на речке Задорке". Голландский путешественник и художник
Корнелий де Бруин, приехавший на Русский Север в начале XVIII в., отметил свое
образное расположение селений у водных систем. По его описанию, местность ме
жду Вологдой и Архангельском "кроме красоты рек" была богата "чудесными ви
дами и приятными местоположениями... так что поискать подобных в целой Рос
сии", а Вологда, "как известно, составляет украшение этой страны" с ее "21 камен
ной церковью, 43 - деревянными, 3-мя мужскими монастырями и одним женским, с
лавками и торжищем..." .
1
37
О прибрежном расположении деревень есть свидетельства в фольклорных про
изведениях. В народной песне из Белозерья говорилось:
Где любезная живет ...
Та привольна сторона.
Разливалась, растекалась
Быстра реченька по ней...
С крутым бережком ровна...
Или в стихе: " С е л о искони Росляковым зовут... / Вон Белое озеро плещет
вдали. . Г 2
мыкало" к реке; с трех сторон его были распаханные поля, с четвертой - ручей
Телячий (впадал в Кулой) . П о Сухоне близ с. Шуйское деревни размещались по
8
обоим берегам реки, между деревнями находились пожни и поля. На реке имелось
много островов, на них ставились деревни, и "дома в них словно наклонялись над
водой" .
9
38
1. Приречной тип заселения (а - д ) :
а-л. Овсянниково Кичменьгско-Городецкого р-на. Ф о т о А . А . Линденберга, 1966 г.
39
г - д. Боярская Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
40
д - д. Бекетовская Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
Не на припеке-то солнечном;
рактерно для всей западной части губернии. В восточной - мало озер, и такое з а с е
ление было редким. Лишь в Сольвычегодском у. на солонцах р. У с о л к а и Соляном
озере издавна возникали промысловые деревни в окружении лесов и болот. Н о ча
ще селения в устюгско-сольвычегодских местах располагались на высоких (гори
сты: ;) б е г в ш х с р а й е у ш з ы , Юга, Сысолы, Вычегды, В ы м и .
1 7
Г О С У Д А Р С Т В Е Н ПАЯ
БИБЛИОТЕКА 41
2002
2. Способы огораживания (а - г ) :
угодий в д. Овсянниково Кичменьгско-Городецкого р-на (фото А.А. Линденберга,
1966 г.) и в д. Милгора Тарногского р-на (фото С.Н. Иванова, 1981 г.)
42
в, г - крестьянских усадеб в деревнях Вершина и Бекетовская Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
43
3. Речные переправы в селениях (а - в):
а - перевоз через Сухону в с. Нюксеница в 1960 г. (из кн.: Нюксеница. Вологда, 1991)
44
- мосты через реки в с. Андома Вытегорского р-на и в д. Высотино Устюженского
р-на. Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
45
4. Транспортные средства {а - д). Летние:
а - гужевой транспорт на тракте Москва-Петербург, открытом в 1850 г. ( В Г М З . Ф-т. 4258)
в - лодки в с. Андома Вытегорского р-на. Фото Т.А. Вороненой, 1991 г.
Кадниковского у.: "деревни по
проселку", а рядом с ними -
поля и сенокосы. Между Лаль-
ском и Усть-Сысольском бы
ло 156 деревень, часть кото
рых располагалась на торго
вом тракте на Вятку . 19
плотность населения там достигла 35 чел. на 1 кв.км, что не характерно для Севера . 22
долго оставались неосвоенные земли и было редкое заселение, коми, как и русские,
предпочитали занимать под деревни берега Вычегды, Печоры, Лузы, Вашки, Мезе
н и . Отличалось от обычного заселение у старообрядцев. Так, в Лежской вол. В о
27
48
5. Колодцы в селениях (а - е):
а - в д. Якушкино Лежской вол.
Грязовецкого у. 1929 г. (ВОКМ.
1001/8. Ф-917)
6 - колодец-журавль в
д. Вершина Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
4 Русский Север... 49
в - в д. Нефедово Тотемскогор-на. Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
50
4<
Тип северного заселения
не изменился до настоящего
времени. Северные деревни,
как и ранее, тяготеют к озер-
но-речным системам, а водо
разделы остаются редко засе
ленными.
Типы поселений
В социально-экономиче
ском отношении северные се
ления были представлены не
сколькими разновидностями,
развитие каждой из которых
обусловлено тем или иным со
ставом населения, его хозяйст
венной деятельностью, а сле
довательно - определенными
функциями. Н а основной зем
ледельческой территории Се
вера развились такие типы
селений, как деревня, село, по
чинок, выставка, слобода, по
гост. Самыми распространен
ными из них являлись деревни,
- в д. Баркановской Вожегодского р-на. по времени возникновения не
Фото С.Н. Иванова, 1986 г. первоначальные, но ставшие
самыми устойчивыми очагами
земледелия . Многовековой процесс привел северные деревни к тому виду, какой об
31
52
6. Деревенская околица, въездные ворота. Д. Вершина Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
мих деревень становилось меньше, так как они "стали с к у ч е н н е е " .38
53
7. Бани на окраине д. Гошкова Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
ров, д. Караваевская - 10, д. Горка - 11 дворов) или крупных деревень (д. Тингото-
ма - 80 дворов, д. Тарасовская - 61, д. Нижняя - 66 дворов) на Вожеге к тому време
ни было гораздо меньше . Белозерских деревень в середине ХГХ в. насчитывалось
40
909: из них 88 имели более 10 дворов, три четвертых - по один-три двора (в среднем
по пять дворов на деревню). В Кирилловском у. из 1325 селений три имело более
50 дв., 351 по 10 дворов, 971 - менее 10 (в среднем по восемь дворов на деревню).
В Устюженском у. из 780 деревень в пяти было по более чем 50 дворов, в
233 - более 10, в трети - по одному-три (в среднем по девять дворов на деревню).
В Череповецком у. из 920 селений 11 имели 11 дворов, остальная треть - менее 10
(в среднем примерно по пять дворов на деревню) . 41
54
гино - 573, починок Макаров в осваиваемых землях насчитывал 563 чел., д. Росля-
тино - 505; в Тотемском у. таких сел, деревень и слобод, в основном древнего про
исхождения, было 10; в Устьсысольском - 27; в Устюгском - на фабрике Сумкина -
861 чел., в д. Милетино- 630, д. Красавино - 531; в Яренском у. - имелось 12 круп
ных селений .44
тральная д. Бекетовская имела 300 дворов (сейчас в ней 126 дворов), д. Баркановская -
более 40 дворов (теперь - 13), д. Вершина - 27 дворов (ныне - 11) . 46
55
8. Церкви в селениях Вожегодского р-на (а - г). Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
а, б-деревянные церкви в деревнях Боярская и Поповка
56
деревянная церковь
г - каменная церковь
в д. Бекетовская
57
б - бывшая земская волостная управа
58
в - речная пристань, 1962 г.
г - льнозавод
59
10. Старые дома зажиточных сельских жителей (а - д):
а - дом кулака в Грязовецком у. (ВГМЗ. 823/166. Ф-т 845)
60
в - дом богатого хуторянина 1916 г. (ВОКМ. 1001/99. Ф-т 1007)
61
д - дом богача, переданный учителям, в д. Кривуля Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
Кроме того, в нем находилась церковь и двор Грудцина "для приезду", а в его отсут
ствие "живут в нем приказные люди", еще есть "скотский двор и мельницы, сенные
покосы, лес и небольшая запашка, снимаемая с половниками" . Такими же своеоб
54
62
б - современная школа в д. Баркановская Вожегодского р-на
63
12. Старая кузница у дороги при въезде в д. Кривуля Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
64
И.К. Кондакова. В Сольвычегодском у. в Метлинской вол. имелась такая же усадь
ба Борок крестьянина М.И. Ушакова; много крестьянских владений появилось и в
Тотемском у . 59
Не тех ли мастеров?...
5 Русский Север... 65
чинков не отличался от деревень и со временем они разрастались в многодворные
деревни. Заселение Севера происходило путем образования починков. Особенно
они характерны для начальных его этапов. В дальнейшем причиной появления по
чинков становились естественный рост населения и земельное утеснение. Число по
чинков могло служить определителем степени освоения района в тот или иной пе
риод. К ХУШ в. их число в основных районах Севера не превышало числа деревень;
лишь в окраинных местах и позднее возникали новые селения в виде починков. Это
гфоисходило в отвоеванных от леса участках. Не случайно слово починки этимоло
гически связано с подсечноогневым земледелием . 62
66
вень, принадлежавпгих к данной волости. Земледелием в них занимались как и в
обычных деревнях и комплекс угодий в них также имелся.
Примером типичных северных сел могут служить села в вологодских землях,
описания которых сохранили разные источники. В с. Брусенец Тотемского у. нахо
дилась церковь на бывшем кургане у пустыни Савватиевской (Городок), здесь же
ярмарка, дегтярный завод торговца Коровина. В с. Пономаревское Вельского у.
имелись волостное правление, земское училище, фельдшерский пункт, церковь,
торговые лавки. В с. Кубенское Вологодского у. находилось полицейское управле
ние, а по четвергам происходила ярмарка. В усадьбе с. Спасское того же уезда был
винокуренный завод и винные склады . В вельских селах Воскресенское и Бесту-
71
лось 301 .
81
5* 67
13. Помещичьи усадьбы в селениях {а, б) (из кн.: Осъминский ТМ. Указ. соч. С. 83, 84):
а - Зубовых в с. Погорелово
Сохранялись и села, принадлежавшие монастырям и церквям (с. Фешево в Ус-
тюгском у., с. Никольское в Кичменьгской вол. того же уезда), в которых жило за
висимое от них население - половники. После секуляризации монастырских и цер
ковных имуществ в 1764 г. такие села становились экономическими (позднее - госу
дарственными) и развивались как селения государственных крестьян, отличаясь от
обычных деревень наличием церквей, ярмарок, торжков, т.е. они выполняли функ
ции приходских и торговых центров.
Конец XIX в. застает северные села в следующем статусе: 1) села, не отличаю
щиеся по функциям от деревень и 2) села - центры религиозные, торговые, культур
ные, административные . Особенно характерными для жителей сел этого периода
82
вере и не все села являлись церковными приходами . Здесь сельцо, как и село, слу
92
середине ХГХ в. насчитывалось 382 сельца, из них 226 - в Вологодском у., 130 - в
Грязовецком, 24 - в Кадниковском, 2 - в Никольском, т.е. там, где существовали
владельческие селения .
94
69
Территория погоста на Севере и волости в центре государства совпадали с общин
ными территориями. Со временем на погостную систему наслоилось приходское де
ление (на погостах появились церкви). Тогда северные погосты стали не только ад
министративными, но и церковно-приходскими центрами, а с развитием мирского
самоуправления - и центрами общин. В центральных районах России погосты усту
пили свое значение приходского и волостного центра владельческим селам. На Се
вере погосты, как правило, не были владельческими, за исключением, например,
Троицкого погоста в Вохомской вол. и Здвиженского в Черном стане Устюгского у.
в ХУП-ХУШ вв.: первый являлся владением посадских людей из Устюга, второй -
епископа, в обоих жили половники. Похож на них был погост Николо-Чудотвор-
ский на Леже, который принадлежал вологодскому архирею в ХУП в. и в котором
находились дома попа и бобылей . Такие селения были аналогичны владельческим
95
деревням Севера.
В XIX в. некоторые погосты обрастали дворами крестьян и часто превращались
в деревни, села, реже - в города; в основном шло поглощение погостов селами. При
мером может служить череповецкое с. Улом, образовавшееся из старого погоста; в
нем находились церковь, при которой жил причт, волостное правление, еженедель
ный торжок . Из погоста с семью приселками образовался г. Устюжна Железно-
96
оставались, как и прежде, местом, где находилась церковь (возможно, кладбище при
ней) и исполняли роль волостных центров. Последний путь чаще случался с погоста
ми позднего времени. Такими оставались погосты в Грязовецком у. Углецком прихо
де, где жило духовенство приходов, два погоста - Верхний и Нижний на Кулое - с
двумя дворами причта, к которым примыкало с. Карьеполь . В 1862 г. в Вологод
99
70
холились у Вологды: одна - бывшее с. Кобылино с 216 жителями, другая - Дюдико-
ва пустынь с 255 обитателями. Две слободы были у Вельска (из бывших деревень
со 120-150 жителями), три в Грязовецком (кожевенный завод и вокзал с 20-50 жи
телями), одна у Кадникова - Погост-Слобода (265 чел.), одна в Никольске - Солдат
ская Слобода (41 чел.), три в Сольвычегодске - из бывших деревень (до 100 чел.),
три у Красноборска (из деревень с 50-100 чел.); четыре - у Тотьмы (292 чел.), еще
две деревни, одно предместье и варницы (407 чел.), 20 слобод у Усть-Сысольска (от
5 до 400 чел.), шесть - у Устюга (от 50 до 500 чел.), две у Белозерска (посад и посе
лок - до 2000 жителей в каждом), две слободы и одно предместье у Кириллова
(100-600 чел.), слобода с мукомольным заводом у У сложны (ок. 6000 чел.), одна - у
Череповца (ок. 70 ч е л . ) . Примечательна подмонастырская Ферапонтова Слобо
103
71
Роль военных укрепленных селений играли и древние городки. Все они на Се
вере были основаны новгородцами, ставившими их для защиты от разных нападе
ний. Множество их располагалось по берегам северных рек: городки Орлец и Подо-
синовский на Пушме и Юге, Кичменьгский Городок (Устюгский у.), Тарногский Го
родок, городки Брусяной, Шуйский и Спасский (Тотемский у.), Чернигов Городок на
месте Сольвычегодска, Халезский Городок (Никольский у.), Ивасский Городок на
Кокшеньге и др. Судьба городков аналогична судьбе прочих древних типов селений:
все они стали либо деревнями, как, например, д. Якушевская (Городок) в Таврень-
ге Вельского у.; либо погостами - погост-городок Рахлей в Устюгском у., Туглин-
ский погост (Городок) в Яренском у., либо селами - с. Тарногский Городок в Важ-
ском у. (с земляным валом, гостиным двором, тремя церквями, лавками), с. Иван-
Городок в Спасской вол. на Кокшеньге (с церковью на горе, валом, рвом по
р. Ивас), с. Халезский приход (Городок) в Никольском у. (сначала чудское городи
ще с башней деревянной до 12 саженей в высоту и 5 саженей в ширину, со временем
поставлена часовня, затем церковь, вокруг дворы и приход), с. Кичменьгский Горо
док (крепость с пятью башнями, ров, вал, ворота из брусьев на пятах, с XVI в. цер
ковь, с ХГХ в. - две церкви, торг), с. Рахлей (бывший городок) на месте старой крепо
сти со рвом; либо городами - г. Яренск на месте городка . 114
72
у одного крестьянина, имевшего в селе еще и лавку. В середине века в вологодских
уездах крестьянских заводов насчитывалось: три - в Устьсысольском, два - в Тотем-
ском, по одному - в Кадниковском и Вологодском, да еще две небольшие фабрики
в Вологодском и Вельском уездах . 118
К вепсам рано, не позднее XIV в., "проникли" такие типы селений, как погосты
(ра^аз!;). Этот термин, как и сам тип селения, русского происхождения. Известны с
X V в. стали им и деревни (Ша - дом в переводе с финского языка), по-видимому,
первоначально однодворные . С этого же времени у коми появились слободы: в
122
73
по желанию крестьян устанавливалась разная форма землепользования: подворная,
хуторская, общинная, артельная. Хуторам отдавали предпочтение в 1920-е годы в
некоторых местах Вологодского и Грязовецкого уездов, так как крестьяне могли
при пахоте перейти на широкие полосы, применять сельскохозяйственные маши
ны и обратиться к травополью, словом, хутора, по выражению местных жителей,
"были хорошим делом" . В то же десятилетие в Каргополье в одной только Хо-
125
74
14. Кооперативным народный дом (из кн.: Артельное исследование Вологодской губернии.
Вологда. Б/г. С. 41)
75
16. Дом-музей поэта Н.М. Рубцова в с. Никольское Тотемского р-на.
Фото Т.А. Ворониной, 1988 г.
или села по старым трактам: самое старое из них - Тудозерский погост - с XII в.
(Вытегорский р-н) на пути Вологда-Пудож, с 260 ж и т е л я м и . 134
76
Формы поселений
вецком у. рядовой план имели в 1864-1880 гг. многие деревни по Комеле (Здвижен-
ская, Свинино и др.) .
139
77
С П о
СП
о
0°
СЗ о
о •
ГЕГ
си
^^^^ ии 1
и и
йПйПйПй
19. Рядовая планировка с. Телячье Великоустюжского р-на. Рис. Т.И. Процевята, 1987 г.
вовали следующие разновидности: 1) один или несколько порядков стояли вдоль рек
или озер, и дворы в них ориентированы на реку или озеро, 2) ряды расположены пер
пендикулярно реке и идут вдолъ трактов, фасады обращены на дорогу, 3) ряды распо
ложены одновременно и вдоль реки, и вдоль дороги, когда их направление совпадает.
Происхождение поселений с рядовой формой на Севере связывают со временем
его славянского заселения. Больше всего они распространены в местах новгород
ского освоения (по В а г е , в Заонежье, Архангельской, Новгородской областях). Эта
форма селений древнее уличной, хотя с увеличением числа дворов она превраща
лась в у л и ч н у ю . Некоторые вологодские деревни сохранили рядовой план до на
143
80
при слабой заселенности был возможен свободный захват земли, и дворы стави
лись, по выражению северных жителей, бороной (как кому захочется). На водораз
делах также возникали деревни с дворами, поставленными без плана и повернуты
ми фасадами в разные стороны. Иногда можно заметить стремление ориентировать
избы на "теплую сторону" - на юг или восток . Волоки-водоразделы, где проходи
145
децкая вол. Устюгского у. отличалась тем, что в деревнях там дворы были постав
ленными на юг в беспорядке (д. Конищево и Волково на Шонге, д. Ласкино на Юге
и др.) . Чуть западнее рослятинские деревни стояли бороной (д. Будьково, Заборье
150
лись "как кому и где задумается". Древние селения сохраняли долго скученное рас
положение дворов в разных направлениях, между ними - маленькие улицы, проул
ки, тупики, рядом же и рудные дома (с металлообработкой) . Вытегорские дерев
154
ни стояли в глухих местах по высоким берегам рек и озер друг от друга на версту, в
них не имелось прямых улиц, гумно могло стоять у окон избы другого хозяина, сель
ское кладбище - посреди леса вдали от церкви на озерном берегу, как "в языческие
времена" . Вразброд, камницей располагались дворы во многих вологодских и кад-
155
6 Русский Север... 81
о о • I
^ I
с- • СР ° • • ° %
о • • • •
• • • о СР
• в ^
• •о а •
о а • П СР
Iа
ч
а а • 43
• а
*° о
•
• •
•°
а
1
1 • •
• а
СМ
§&
I "
I
0^ ^
г1 - СП «а • • СР я" о &
« с ^
ж
о
1 1 О 3
43 • • • &
о
«
СО
I
о
а и * а «
0
Ч * м-
Л Н
е * О с?
1 с а
I
• 0 •
^ •: ^
5^ л Б
о • • СЬ 1 1 ч 2 о ао
св 3 в
•
о
а
• • а • о о
НН
3 8I
« «
СО
О
• • сО • • о Л 0) О)
•
со "5 * К
• • • П о • 3 ^. о? са
I Он
• сь
О о о\ о
ч я
0 О ° а Оо и а. св
«1 ^
• се р ^
• а о • о
_
"
г*
^ Л
п • СЬ • • о сО • а «: а
о I2
о а • •° са
а а) И Й
о. • а сП СП § I чI л
0 • • о • СР сО • е
8 5 ч8
И О
• • • • ссь Он
а) <<
«с
а • • П • П
^ I
ЕТ и
к х
ч: «
• •^
О СО
о «
6 '
Л
И ггГ
0)
I I
03 Ч
б 8
, Он
• 2
6*
21. Беспорядочная планировка д. Гагарино Никольского у. 1852 г.
( Г А В О . Колл.карт. П. 38. № 848)
Долгое время улицы в деревнях имели неприглядный вид, ибо не всегда соблю
дался строгий план. Еще и в 80-е годы XIX в., несмотря на перепланировочные про
екты, в с. Устье Кадниковского у., например, "улицы не чисты, но с тротуарами и
фонарями, с тремя храмами в разных сторонах села", так что производилось впечат
ление уездного города. В Вологодском у. по р. Тошне деревенские избы "стояли не
правильно, рассеяны группами в четыре улицы, разделенные пустопорожними мес
тами, огородами, фруктовыми садиками". Но в целом "обыкновенными" станови
лись деревенские улицы в Никольском, Устюгском, Вологодском и Кадниковском
уездах, как, например, д. Займище по Лальскому тракту, в которой дома поставили
окнами "встреча на встречу", или в кичменьско-городецкой д. Шолыгино, где новая
часть ее "Наугорье" построилась по дороге в две линии. Такими же стали пришекс-
нинские (бывш. Череповецкого у.) деревни Речная Сосновка, Остров, Утлово, Ва-
неево: их усадьбы расположены по обеим сторонам дороги, длинной стороной вдоль
84
нее, окнами "повернуты" на улицу. Такими же были в 1880-е годы деревни Грязо-
вецкого у. по Комеле, кирилловские и устюгские деревни . 165
85
в - набережная в с. Шуйское (ВГМЗ. Ф-т 8694)
д - улица-однорядка в д. Мигуевской Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
88
24. Расположение домов при различной планировке селений (а - в):
а, б - при беспорядочном плане в д, Заборье Бабушкинского р-на.
Фото А.А. Линденберга, 1966 г.
89
в - ориентировка фасадов изб при рядовом плане в д. Нижняя Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
ное место среди которых занимала часовня в д. Блудное, а на Вожеге часовни име
лись в каждой д е р е в н е .
176
90
Для церквей выбирали самое высокое и видное место, иногда их ставили на
древних городищах, курганах или высоких берегах рек: "на усть реки Черные на
Вычегде на старом городище - храм", "на высоком берегу напротив с. Шаталово
(Кадниковский у.) - церковь", а в д. Хмелевской (Бережок) того же уезда напротив
на р. Кубине церковь и дом священника - "Поповка", на Вожеге церкви были обя
зательны в центральных селениях погостов и в отдельных деревнях . "Тихая моя
177
родина! - писал Н. Рубцов о тотемской земле. - Ивы, река, соловьи... Купол церков
ной обители..." А поэт А. Романов, говоря о северных деревнях, замечал: "Между
ними (деревнями - И.В), будя минувшее, / Там и тут церквушки на склонах. / Кораб
лями лежат затонувшими / И белеют в глубях зеленых" . 178
91
мнению исследователей, основывались без всякого плана. И х беспорядочное располо
жение возникало при разделениях одного двора от другого полями, а поскольку не име
лось связи дворов между собой, т о фасады изб обычно были обращены не на "улицы",
а во внутренние д в о р ы . С течением времени, при жизни в тесном соседстве с русски
185
ми, селения зырян, вепсов, карел приобретали сходство с деревнями русских крестьян,
но иногда сохраняли и свою специфику. Зырянские усадьбы ставились рядами, не все
гда правильными, образуя одну-две улицы, от которых шли проулки по сторонам; рас
положение усадеб по одной стороне реки или дороги встречалось редкое. Эти селения
были многолюдными, дома в них стояли " т о тесно, то рассеянно, но почти всегда непра
вильно". "Несколько одиноких, неправильно разбросанных, неогороженных, бедных и
уродливых хижин, - писалось о зырянском селении, - при виде которых сердце сжима
ется". Коми-деревни в Яренском у., близкие к соседям - русским, имели уличные пла
ны, концы улиц раздваивались на две линии, были у них и односторонки . ш
бенности. Так, на юго-западе селения стояли "ни по дорогам, ни по рекам, но избы гу
сто, и было мало леса, часты церкви". Улицы - узкие, кривые; обыкновенно деревня в
одну улицу небольшой длины; концы ее приобретали округлые очертания; за жиль
ем - мельницы (клетушки на пирамидообразных срубах), колодцы. В средней части гу
бернии (Кадниковский, Вельский, Тотемский, Устюгский, запад Никольского у.) дерев
ни стояли неправильно, тесно, в них были водяные мельницы. Лучшие избы имелись на
севере Кадниковского у., где много леса, в остальных - вельских и тотемских дерев
нях - избы стояли тесно, постройки так близко друг от друга, что служили препятстви
ем для занятия огородничеством . На северо-востоке деревни располагались преры
190
Типы расселения
В Х Г Х - Х Х вв. на Севере сохранялось древнее гнездовое расположение селений,
определявшее тип северного расселения. Т а к о е расположение оставалось в местах
первоначального новгородского продвижения, а в вологодских районах - на северо-
западе, по верхней В а г е и ее притокам, на северо-востоке. Гнезда деревень, встре
чавшиеся в губернии, вологодский этнограф Н . А . Иваницкий определил как "груп-
92
пу сконцентрированных деревень", назвав ее улусом; один от другого улусы отделя
лись волоками-лесами . Описания такого расселения часты по Вельскому, Тотем-
192
рек - Середка, Бор, Свидь, Ковжа, Ноколо, Пильма в Хотеновской вол. Карго-
польского у . 195
это позднее время характерно для деревень по рекам Юг, Варжа, Луза и др.: про
изошло рассредоточение их по рекам. Одно из гнезд - Шемокса (Шемогодская вол.
Устюгского у., центр известного берестяного промысла) существовало с ХУП в.
В то время, вероятно, существовали гнезда по рекам Шарденьга, Варженьга, Ерга,
Яхреньга, Шолга и др. , но они были редки здесь и в ХУП-ХУШ вв. По-видимому,
199
эти гнезда давно слились и превратились в равномерное заселение берегов рек. Су
ществующая у устюгского населения традиция называть деревни собирательными
названиями (на -ата, -ята) относится к названиям единичных деревень, а не гнезд и
наблюдается здесь и в более позднее время, нежели возникновение первоначально
го гнездового расселения. Названия деревень в Никольском у. в конце XIX в. - Кор-
нилята, Денисята, Микулята, Ермаковщина, Хомяковщина - говорят о том, что в
каждой жило одно обширное семейство . 200
Гнезда деревень конца ХГХ-начала XX в. уже не имели ничего общего, кроме сво
их названий, с древними гнездами, совпадавшими с волостями. Еще в северо-западных
районах Вологодчины, в старых новгородских землях, были известны архаические
гнезда. Их имелось несколько в Вожегодском крае: Тордокса по одноименной реке с
четырьмя деревнями, Вожга (верхняя Вожега) с 10 деревнями, Подчевары (Полчевары)
с 6 деревнями, Огибалово - с тремя, Чужга (Чужгари) по р. Чужге, Тигино на Вожеге с
40 деревнями, Пунема и Липник по юго-восточному берегу Вожеозера. Но и там рассе-
93
ление родственных семей стало сосредоточиваться не по всей деревне или гнезду, а в
определенных местах, отдельных концах разросшихся со временем деревень, образуя
расселение однофамильцев - дальних родственников. Так, в тех же вожегодских дерев
нях расселились родственные семьи: в Тордоксе - Судаковы (их родоначальник по про
звищу "Судак"), в д. Мигуевская - Савичевы, в д. Вершина - Макаровы, Хвостуновы,
Полицыны, в д. Семеновская - Арбузовы, Алешины, Ботята, Драченины (последние
имели целый "бок" - отдельный конец в деревне); в д. Бекетовской половину деревни
заняли Воробьевы - в "Воробьевщине" . Иногда жители гнезд сохраняли свои прозви
201
94
В поздних прозвищах да и в названиях "концов" не было связи с древним проис
хождением жителей от общего предка. Теперь в них отражались другие стороны
жизни. Все чаще появлялись названия улиц по месту расположения в деревнях: в
кичменьгско-городецкой д. Шолыгино южный конец ее назывался Наугорье, в
д. Ивановской на Суде - северный конец Долгособоровский, южный Кеблицкий, в
бабушкинской д. Горка - на юго-западе деревни Палки, Палошники (деление полей
на полосы), а в другой д. Заборье - концы Угор и Поднизье, в Никольской д. Блуд
ное - Угор, Подгора, Ланской тракт, Хутор, Мелентьева . 210
95
Такие показания вполне соответствуют этнографическим данным о рассмот
ренном выше характере сельских поселений и об ареалах культурных типов в воло
годских районах.
1
ПСРЛ. Т. XXXI. М., 1968. С. 93; ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 200. Л. 19; Ф. 652. Оп. 1. Д. 31.
Л. 2-3.
2
Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь в 1847 г. Ч. I. М., 1850. С. 98;
Ч. П. С. 61.
3
Макарий, архимандрит. Описание Ферапонтовской волости. СПб., 1854. С. 3; Воро
нов П. Верховажский Посад (Вельского уезда) // Вест. РГО. 1860. Ч. 29. С. 122.
4
ВГМЗ. Ф. ВОЙСК. Д. 60. Л. 2; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 157. Л. 3; Рубцов Н.М. Сосен
шум // Подорожники. М., 1985. С. 87.
5
Шустыков А А. Плоды досуга. Ярославль, 1900. С. 191; Ошибкина СВ. Мезолит бас
сейна Сухоны и Восточного Прионежья. М., 1983. С. 265.
6 АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 38. Л. 37 об.
7
В Е В . 1904. № 16. С. 432; Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 157. Л. 5.
8
АРГО. Р. 1. Оп. 1. Д. 24. Л. 2 об.
9
ВГВ. 1854. № 3 4 . С. 360.
1 0
АИЭА. ВЭ. ВО 1987 г. Д. 8710. Л. 6.
1 1
В Г В . 1865. № 4 6 . С. 435.
1 2
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 122. Л. 1-1 об.
1 3
Родословие вологодской деревни. Вологда, 1990. С. 5.
1 4
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 164. Л. 7.
1 5
Там же. Д. 146. Л. 5, 7.
1 6
Грязное П. Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского бы
та и медико-топография Череповецкого уезда. СПб., 1880. С. 35.
1 7
Соскин А.И. История г.Соли Вычегодской древних и нынешних времен // В Е В . 1881.
№ 14-24. С. 305; 1882. № 1-20. С. 120.
1 8
Кен А. Агрономическое путешествие по некоторым уездам Вологодской губернии в
1854 г. // ЖМГИ. 1856. Кн. 2. Ч. 59. Июнь. С. 262; Шустиков АА. Тавреньга Вельского уез
да // ЖС. 1895. Вып. П. С. 173.
1 9
ГАВО. Коллекция карт, планов, чертежей. Папки № 20-38 (Тотемский, Устюгский,
Никольский уезды); ВГВ. 1848. № 36. С. 406; 1845. № 38. С. 417; 1845. № 17. С. 174; 1875. № 99.
С. 9; 1895. № 30. С. 8; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 12.
2 0
АИЭА. ВЭ. В-КО 1972 г. Д. 3978. Л. 4.
2 1
Осипов. Д.П. Крестьянская изба на севере России (Тотемский край). Тотьма, 1924. С. 1;
Власова И.В. Сельское расселение в Устюжском крае в ХУШ-первой четверти X X в. М.,
1976. С. 27; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 297. Л. 1 об.
2 2
Ивановский М.И. Вятско-Ветлужский край. М.; Л., 1929. С. 20.
2 3
ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 200. Л. 15, 50 об., 65 об., 72 об.-81, 107-112 об.
2 4
Там же. Ф. 17. Оп. 1. Д. 295. Л. 3.
2 5
АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 22.
2 6
Олонецкий край. СПб., 1910. С. 30.
2 7
Попов К. Зыряне и зырянский край//Тр. отд. этн. ОЛЕАЭ. Кн. 3. Вып. 2. М., 1874. С. 60;
ВГВ. 1892. № 24-52. С. 27; Волков Н.Д. Удорский край // Вологодский сб. Т. I. Вологда, 1879. С. 1.
2 8
Либликман Ф. Из быта Лежи // Север. 1928. № 7-8. С. 247-248.
2 9
Услар П.К. Вологодская губерния // Военно-статистическое обозрение Российской им
перии. Т. II. Ч. Ш. СПб., 1850. С. 142, 145.
3 0
История северного крестьянства. Т. 2. Архангельск, 1985. С. 51.
3 1
Подробно о формировании деревень как типов поселений см.: Витое М.В. Историко-
географические очерки Заонежья ХУ1-ХУ11 вв. М., 1962. С. 98; Колесников ПА. Северная
деревня в ХУ-середине XIX в. Вологда, 1976. С. 73; Власова И.В. Указ. соч. С. 74.
3 2
Щербина Ф. Сольвычегодская земельная община. // Отечественные записки. 1879.
Т. ССХЬУ. № 7. С. 70.
3 3
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 101. Л. 27.
3 4
Власова И.В. Указ. соч. С. 91, 95.
3 5
Ивановский К. Городецко-Николаевский приход (погост) Устюжского уезда // Воло
годский сб. Т. 2. 1881. С. 5.
96
Либликман
3 6
Ф. Указ. соч. С. 247.
Олонецкий сб. Вып. Ш. Петрозаводск, 1894. С. 524-525.
3 7
Шустиков
3 9
А А. Тавреньга Вельского уезда //ЖС. 1895. Вып. Ш-1У. С. 59.
ВГМЗ. Ф. ВОЙСК. Д. 57. Л. 2.
4 0
стическом отношении. Т. 1. Кв. 1 - Новгородская губ. СПб., 1844. С. 115, 127, 137, 140.
Воронов П. Взгляд на Вологодскую губернию // АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 34. Л. 44 об.
4 2
Иловайский
4 3
И.Б. Население государственной деревни Вологодской губернии во вто
рой трети ХГХ в. // Социально-демографические аспекты истории северного крестьянства
(ХУП-ХГХ вв.). Сыктывкар, 1985. С. 23-24.
Первая Всеобщая перепись населения 1897 г. Т. 7. Вологодская губерния. Тетр. 1.
4 4
С. 444.
Власова И.В. Указ. соч. С. 92-94.
4 8
Родословие... С. 5.
4 9
Макаров
5 2
И.С. Пушной рынок Соли Вычегодской в XVII в. // Ист. зап. 1945. Кн. 14.
С. 149.
Богословский
5 3
М.М. Земское самоуправление на Русском Севере в ХУП в. Т. 1. М.,
1906. С. 109.
Ильинский
5 4
Н. Село Леденгское Тотемского уезда // Русский экскурсант. Ярославль,
1916. № 7 . С. 27.
Скворцов Л. Бережнослободская волость Тотемского уезда // Вологодский сб. Т. 2. С. 25.
5 5
Шустиков
5 8
А А. Тавреньга... Вып. П. С. 174.
РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 327. Л. 247-988.
5 9
Родословие... С. 5.
6 1
Чайкина Ю.И. Из истории слов "починок" и "хутор" // Уч. зап. ЛГПИ. Т. 370. Л., 1969.
6 2
С. 170.
ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 200. Л. 2, 7 об., 50 об., 90.
6 3
Потанин
6 5
Г.Н. Этнографические заметки по пути от г. Никольска до г. Тотьмы // ЖС.
1899. Вып. 1-П. С. 46.
Антипов
6 6
В. К вопросу об общине // ЖС. 1903. Вып. 1-П. С. 249.
Услар П.К Указ. соч. С. 292.
6 7
Иваницкий
6 8
НА. Материалы по этнографии Вологодской губернии // Изв. ОЛЕАЭ.
Т. ЬХГХ. Тр. Этногр. отд. Т. XI. Вып. 1-П. М., 1890. С. 11.
РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 327. Л. 17-29.
6 9
Едемский М.Б. О крестьянских постройках на севере России // ЖС. 1913. Вып. 1-П. С. 104.
7 2
Шустиков
7 4
АА. Плоды досуга. С. 191-197; Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 26; Ф. 883.
Оп. 1. Д. 214. Л. 1.
Бланк А.С, Катаников
7 5
А.В. Череповец. Архангельск, 1966. С. 11.
Грязное П. Указ. соч. С. 34; Рубцов Я . Указ. соч. С. 32.
7 6
Пятунин
7 8
П. Каргопольщина в прошлом и настоящем. Каргополь, 1924. С. 35.
ВГВ. 1845. № 1-2. С. 12-13.
7 9
7 Р у с с к и й Север... 97
8 0
РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 29. Л. 3.
8 1
Списки населенных мест... Т. 7. С. 444.
8 2
РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 365.
8 3
АИЭА. ВЭ ВО 1991 г. (Отчет И.С. Кызласовой).
8 4
Там же. СО КЭ 1966. Д. 2387. Л. 29.
8 5
ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 214. Л. 62.
8 6
Макарий, архамандрит. Описание... С. 4.
8 7
Воронов П. Исторический взгляд на важско-двинских удельных крестьян // Этногра
фический сб. 1862. Вып. V. СПб., С. 12-13.
8 8
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 693. Л. 6.
8 9
ВЕВ. 1881. № 14-24. С. 308.
9 0
Россия. Т. 3. СПб., 1900. С. 113.
9 1
РГИА. Ф. 1350. Оп. 306. Д. 3. Л. 49 об., 117 об.
9 2
Веселовский СБ. Село и деревня в северо-восточной Руси в Х1У-ХУ1 вв. М.; Л., 1936.
С. 12.
9 3
РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 327. Л. 58-76; Ф. 1350. Оп. 306. Д. 5. Л. 185.
9 4
Списки населенных мест... Т. 7. С. 444.
9 5
Макаров НА. Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993. С. 170; ГАВО.
Ф. 883. Оп. 1. Д. 200. Л. 51.
9 6
Арсенъев ФА. От Шексны до Кубенского озера. Б/м. Б/г. С. 93.
9 7
Токмаков И.Ф. Историко-статистическое и археологическое описание г. Устюжны с
уездом Новгородской губернии. М., 1897. С. 4.
9 8
АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 106. Л. 12 об.
9 9
Там же. Р. 1. Оп. 1. Д. 24. Л. 2 об.; ВЕВ. 1904. № 16. С. 433.
1 0 0
АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 34. Л. 41 об.
101 Материалы для истории делопроизводства Поместного приказа по Вологодской губ.
в XVII в. Вып. 1. СПб., 1906; Зап. АН по ист.-филол. отд. Т. IX. № 1. 1906. С. 331.
1 0 2
Власова И.В. Указ. соч. С. 81.
1 0 3
Первая Всеобщая перепись... Т. 7. С. 0-1; Т. 26. С. 0.
1 0 4
Макарий, архамандрит. Описание...С. 17.
1 0 5
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 206. Л. 44 об.
106 РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 326. Л. 5-218 об.
1 0 7
ВЕВ. 1881. Х о 14-24. С. 308.
1 0 8
Максимов СВ. Обитель и житель // Древняя и новая Россия. 1876. Т. 2. С. 203.
1 0 9
ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 200. Л. 90; АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 33.
1 1 0
Потанин Г.Н. Указ. соч. С. 227.
1 1 1
Щербина Ф. Указ. соч. С. 64.
1 1 2
Макаров НА. О некоторых комплексах середины-третьей четверти I тыс. н.э. в юго-
восточном Прионежье и на р. Сухоне // КСИА. 1986. Вып. 183. С. 30-31; Тухтина Н.В. Об эт
ническом составе населения бассейна р. Шексны в Х-ХП вв. // Археологический сб. Тр. ГИМ.
Вып. 40. М., 1966. С. 121.
1 1 3
Списки населенных мест... Т. 7. С. 444; ВЕВ. 1882. № 1^, 10,20. С. 91-92; АРАН. Ф. 3.
Оп. 10-6. 1761 г. Д. 27. Л. 2; Д. 20. Л. 2 об.
1 1 4
Шустиков АА. Тавреньга... Вып. П. С. 176; ВЕВ. 1899. № 20. С. 493; 1905. № 10.
С. 272; ВГВ. 1845. № 38. С. 417; 1847. № 37. С. 366; 1845. № 11. С. 116; 1848. № 36. С. 407; 1845.
№ 38. С. 417; АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 19. Л. 1-10 об.
1 1 5
Списки населенных мест... Т. 7. С. 184,444; АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 12. Л. 6 об.-7.
1 1 6
Списки населенных мест... Т. 7. С. 444; ВЕВ. 1899. № 19. С. 455; № 20. С. 493; 1905.
№ 13. С. 258; АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 13. Л. 2.
1 1 7
Север. 1923. № 3-Ф. С. 220; 1928. № 7-8. С. 248; АРГО. Р. 1. Оп. 1. Д. 34. Л. 1-1 об.
1 1 8
Списки населенных мест... Т. 7. С. 444; ВГВ. 1860. № 45. С. 314; АРГО. Р. 7. Оп. 1.
Д. 19. Л. 11 об.; АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 12.
1 1 9
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 244. Л. 2; Волков Н.Д. Указ. соч. С. 16.
1 2 0
Левинсон Н.Р., Маясова НА. Материальная культура Русского Севера в конце
ХГХ-ХХ вв. // Тр. ГИМ. Вып. ХХШ. М., 1953. С. 96-97; АРГО. Р. 25. Оп. 1. Д. 5. Л. 2.
1 2 1
Харузин Н.Н. Очерк истории развития жилища у финнов. М., 1895. С. 38; Олонецкий
край... С. 31; Попов К. Указ. соч. С. 60-61.
1 2 2
Пименов В.В. Вепсы. М.; Л., 1965. С. 219.
98
Попов К. Охотничье право собственности у зырян // Изв. ОЛЕАЭ. Т. 28. Тр. Этногр.
1 2 3
Родословие... С. 33; Минеев В А. Вологодская область // Изв. ВГО. Т. 83. Вып. 4. М.,
1 3 0
1951. С. 376.
Тутунджан
1 3 1
Д. Листы-разговоры из серии "По правде, по совести". 1971-1991 гг.
ВГМЗ. Экспозиция 1991 г.
Шипунов
1 3 2
Ф. Судьба северной нивы // От земли. Полемические очерки. Вып. V. Ар
хангельск, 1986. С. 152-153.
Веселовская
1 3 3
В.И. Указ. соч. С. 274-276.
АИЭА. ВЭ ВО 1987 г. Д. 8710. Л. 7.
1 3 4
Родословие... С. 11.
1 3 5
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 105. Тетр. Ш. Л. 49 об., 76, 81 об., 89 об., 95, 136; Д. 2. Л. 1.
1 3 6
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 144. Л. 9; АРГО. Р. 1. Оп. 1. Д. 24. Л. 2 об.; Ф. 24. Оп. 1. Д. 105.
1 3 7
Тетр. Ш. Л. 23; Едемский М.Б. Указ. соч. С. 93; ВГВ. 1845. № 2. С. 12-13; Музей деревянного зод
чества Вологодской обл. Проект реставрации. Т. IV. Кн. 1. М., 1983. С. 18-19.
АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 4374. Л. 25.
1 3 8
Д. 779. Л. 36.
Бломквист
1 4 3
Е.Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов // Восточ
нославянский этнографический сб. М., 1956. С. 47; Витое М.В. Указ. соч. С. 146; АИЭА.
Первая СВЭ 1948 г.
АИЭА. ВЭ ВО 1987 г. Д. 8710. Л. 10; ВО 1986 г. Д. 8334. Л. 7.
1 4 4
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 105. Тетр. Ш. Л. 100 об., 136; ВГВ. 1859. № 12. С. 89; Пота
1 4 7
АЭ МГУ. СЭ 1957 г.
1 5 0
Тр. ГИМ. Вып. ХХШ. М., 1953. С. 98; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 164. Л. 8.
1 5 4
И.Р. Лесные люди // Изв. Общества изучения Олонецкой губ. 1916. № 1-2. С. 39.
1 5 5
Иваницкий
1 5 6
НА. Указ. соч. С. 12.
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 105. Тетр. Ш. Л. 49 об.
1 5 7
Иваницкий
1 6 0
НА. Сольвычегодский. крестьянин // ЖС. 1898. Вып. 1. С. 7.
Лукомский
1 6 1
Г.К. Вологда в ее старине. СПб., 1914. С. 41.
Титов В. О старинном расположении домов в северных краях России в сравнении с
1 6 2
Д. 13. Л. 1; АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 36; Д. 4374. Л. 23; ВО 1987 г. Д. 8710. Л. 10; АЭ
7* 99
МГУ. СЭ 1956-1957 гг.; Вологодский сб. Т. Г/. Вологда, 1885. С. 236; Иваницкий НА. Мате
риалы... С. 12; Дементьев В. Великое Устье. М., 1972. С. 130.
Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 12-13; Ф. 652. Оп. 1. Д. 100. Л. 20.
1 6 6
Л. 10 об., 88; Тетр. V. Л. 90; Д. 2. Л. 17; В Г В . 1866. № 31. С. 303; АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387.
Л. 8; Синкевин ГЛ. Крестьянская изба Вологодского уезда // Социальная гигиена. М.; Л.,
1926. С. 77.
АИЭА. ВЭ ВКО 1972 г. Д. 2871. Л. 46 об., 49; РЭМ Ф. 7. Оп. 1. Д. 338. Л. 2.
1 6 9
ГАВО. Коллекция карт... П. 23. № 338,344; П. 31. № 594; П. 32. № 627; АЭ. МГУ. СЭ
1 7 2
1956 г.
Г А В О . Ф. 20. Оп. 3. Д. 75-98; АЭ МГУ. СЭ 1956 Г.-1957 г.; АИАЭ. СО КЭ 1966 г.
1 7 3
Д. 276. Л. 4.
178 Рубцов Н. Тихая моя родина // Подорожники... С. 71; Романов А. Русские деревни //
Родословие... С. 5.
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 48. Л. 1; Чекалов А.К. По реке Кокшеньге. М., 1973. С. 23, 29;
1 7 9
Андреевский
1 8 2
Л.И. Образование и воспитание в барской семье Вологодской губернии
в начале ХГХ в. // Север. 1928. № 7-8. С. 17.
Воронов П. Указ. соч. С. 126.
1 8 3
Дружинин
1 8 4
В.Г. Старообрядческая колонизация Севера // Очерки по истории колони
зации Севера. Вып. 1. Пг., 1922. С. 75; Олонецкий край... С. 6-7.
Харузин
1 8 5
Н.Н. Указ. соч. С. 36; Смирнов И.Н. Вотяки. Историко-этнографический
очерк. Казань, 1890. С. 92.
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 105. Тетр. III. Л. 112 об.; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 244. Л. 2; По
1 8 6
Пушкарев
1 8 9
И. Описание Вологодской губернии // Описание Российской империи...
Кн. IV. СПб., 1846. Отд. П. С. 34.
Ардашев
1 9 0
В.Д. Описание Устюжского уезда и городов Устюга и Лальска // ЖМВД.
1857. Ч. 24. № 5 . С. 61-62.
Услар П.К. Указ. соч. С. 291-293.
1 9 1
1 9 2
Иваницкий НА. Материалы... С. 12.
Шустиков
1 9 3
АА. По деревням Олонецкого края // Изв. ВОЙСК. 1915. Вып. П. С. 92-94,
110, 114; его же. Тавреньга Вельского уезда. С. 171-172; И.Р. Указ. соч. С. 39; Россия. Полное
географическое описание нашего отечества. СПб., 1900. Т. 3. С. 113.
1 9 4
Кучин Л А. Имущественная дифференциация рыбацких хозяйств Чарондского рыбо
ловного района. Череповец, 1930. С. 16.
Кристин Л.И. Экономика и организация крестьянского хозяйства в районе Лаче-Ку-
1 9 5
2 0 0
Потанин Г.Н. Никольский уезд и его жители // Древняя и новая Россия. 1876. Т. 3.
№ 10. СПб., С. 151.
100
2 0 1
АИЭА. ВЭ ВО 1986 г. Д. 8334. Л. 6-9.
2 0 2
Там же. Л. 9; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 8.
Мясников
2 0 3
МЛ. Сведения о Ваге, Шенкурской и Вельской округах // Исторический,
статистический и географический журнал. 1830. Ч. П. Кн. I. № 4. С. 47.
2 0 4
Олонецкий сб. Вып. 2. Петрозаводск, 1886. С. 48.
2 0 5
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 20.
2 0 6
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 258. Л. 8; АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 38. Л. 35.
2 0 7
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 356. Л. 18 ; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 157. Л. 9.
АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 15, 33, 46 об.; Савеличев А. Переборы // Наш сов
2 0 8
2 1 2
АГВ. 1852. № 2 3 . С. 183.
Никонов В А. География фамилий. М., 1988. С. 77-82.
2 1 3
Глава 3
102
17,2 кв. версты. Наибольшая плотность отмечалась в Вологодском и Устюгском
уездах . 4
1678-1710 гг. ушли 253 крестьянина с семьями, в результате из 120 деревень в 1678 г.
осталось 116 в 1710 г.; число дворов на одну деревню сократилось с 5,8 до 3,8, а душ
мужского пола - с 15,4 до 13,0. В Устюгском у. с 80-х годов ХУП в. до 1719 г. чис
ленность населения уменьшилась на 25,39% . 7
Для северной деревни петровское время - с конца ХУП до начала ХУШ в. - бы
ло очень тяжелым, так как происходили наборы в армию и флот, на строительство
Петербурга. В 1710 г. на верфи в Петербург отправили 6468 чел. из Белозерского у.
и умерли в этом городе 1499 чел. В сухонско-двинских уездах за это же время чис
ленность населения сократилась в 2,5 раза; в одном только Тотемском у. "исчезло"
26% дворов или 30% душ мужского пола . Но несмотря на это, освоенность земель
8
табл. 1).
Рост численности населения отразился и на освоенности земель. В начале XIX в.
их площадь равнялась 37 000 000 десятин (по другим данным, 34 458 236 десятин).
В центральных районах насчитывалось 302 села, 12 783 деревни, 10 городов, 2 за
штатных города, 1 посад, было обработано две трети пространства, правда, в север
ных районах (Вельский у.) - лишь 20-я часть пространства, а в северо-восточных
Таблица 1
103
(Устьсысольский у.) - 30-я часть. Много площадей занимали леса. Хотя внешние
приселения в ХГХ в. прекратились, "в действие вступила'' внутренняя колонизация,
что сразу сказалось на населенности деревень и росте их дворности. К середине
ХГХ в. на одну деревню в Центральном Поморье приходилось по 18,0 кв. верст . В 11
одном только Устюгском крае число селений увеличилось с 1939 в 1719 г. до 3398 в
1859 г . Правда, к ХГХ в. крестьянский отход затухает. В Вологодской губ. с 1815
12
по 1830 г. он составил минус 0,08%; с 1826 по 1842 г. процент немного возрос, но не
значительно - 0,41 . В 1859 г. в вологодских уездах на 1 кв. версту приходилось в
13
среднем 1,7 селений. В отдельных уездах число дворов на деревню равнялось: в Бело
зерском - 5, Кирилловском - 8, Устюженском - 9, Череповецком - 19; в зырянских
уездах встречались крупные, но редкие деревни (некоторые - до 100 дворов). Плот
ность населения в разных районах колебалась: в Устюгском у. - 4,8 чел. на 1 кв.
версту, в Никольском - 2,7, в Белозерском - 4,0, Кирилловском - 6,0, Устюжен
ском - 5,0, Череповецком - 13,0, Вологодском - 25,0, Грязовецком - 17,0, Кадников
ском - 11,0, Тотемском - 4,5, Вельском - 3,6, Сольвычегодском - 2,0, Яренском -
0,5, Устьсысольском - 0,3; в соседних уездах - в олонецком Вытегорском - 2,6 чел.,
в Вельском - 0,3, а в целом по губернии - 2-3 чел. на кв. версту .
14
Тогда еще девять десятых территории губернии были заняты лесом. Но к кон
цу ХГХ в. началось резкое увеличение внутренних крестьянских миграций, особен
но в юго-восточных районах края, где имелись неосвоенные земли. Это было связа
но с разрешением после 1861 г. покупать участки и заводить новые починки в казен-
104
Таблица 2
Численность населения Вологодской губернии в 1897 г.
Севере население не уплотнилось и его плотность равнялась 2,0 чел. на кв. км. В от
дельных районах она по-прежнему была разной. В восточных, составивших в
1918-1926 гг. Северо-Двинскую губ. (85 тыс. кв. верст), приходилось по 6,64 чел.
на кв. км. Из этих районов в Устьсысольском у. имелось только два крупных села
(по 450 чел.), другие были малонаселенными. Самый север Северо-Двинской губ. и
в 1920-е годы оказался населен очень слабо, особенно районы, где жили коми-зы
ряне. В отличие от них, центральные районы (по административному делению
1920-х годов Вологодская губ.), занимавшие 88 тыс. кв. верст имели 1243 тыс. чел.
населения; его плотность здесь уменьшалась с юга на север от 4,4-5 чел. на кв. в
Каргополье до 37,9 чел. в Вологодском у., или от 27,4 чел. в селениях по Сухоне в
Шуйской вол. Тотемского у. с деревнями Козланга, Шейбухта, Монза (до 43,2 чел.),
Паршенга, Пустая Шуя (11,6 чел.) до 13,1 чел. в Кадниковском у. Уменьшение плот
ности населения наблюдалось и с юго-запада центральных районов на северо-
восток: деревни на юге Вельского у. имели по 19 дворов, Тотемского - 18,5,
105
Никольского - 1 7 . Освоенность земель и плотность населения увеличивались по-
прежнему в Никольском у., где на незанятых землях основывались переселенческие
участки, возникали хутора и отруба; даже переписью 1926 г. здесь отмечены
1837 хуторских участков.
Западнее указанных районов, составивших в 1920-е годы Череповецкую губ.,
населенность оставалась средней в сравнении со всеми вологодскими территориями.
Так, в одном из этих районов - в Чаронде, разделенной Вожеозером на Вологодский
и Череповецкий берега, плотность населения достигала 8,5 чел. на кв. версту в пер
вом и около 5 чел. во втором. На Вологодском берегу было 29 селений, 4 сельсове
та, 901 двор, 5012 чел., на Череповецком - 35 селений, 4 сельсовета, 835 дворов и
4600 чел.21
106
Таблица 3
Дворы и население Вологодской обл. в 1950-1960-х гг., в тыс.
время как во всей области в 1960-е годы - лишь 9,0 чел. (в сельской местности -
5.2 чел.). Освоения новых пространств не происходило: например, "левый берег
Мологи и правый Шексны были до сих пор не топтаны, мало кому из старожилов
известны" .25
писи 1979 г. население Вологодской обл. равнялось 1 309 799 чел. (59% - городское,
41% - сельское), по переписи 1989 г. - 1354 тыс. чел. (по другим данным, 1 349 022),
в 1990 г. - 1359 тыс., в 1994 г. - 1360 тыс.; вместе с прибывшими сюда мигрантами и
осевшими здесь это составило 103% по отношению к 1979 г. Миграционный при
рост к 1989 г. равнялся 5374 чел., в том числе за счет передвижения из городов, где
на 1000 жителей он не увеличился, а равнялся минус 221 чел. (из сел - плюс
5595 чел.). Таким образом, коэффициент миграций в области составил 7,2%.
Соотношение городского и сельского населения теперь изменилось не в пользу
села: в городах проживало 65% населения, в деревнях - 35%. Сократился его есте
ственный прирост: в 1989 г. он был 3,7 (5,2 в городах, 1, 1 в селах). Мужское населе
ние составило 46,74, а женское - 53,25%. Общая освоенность пространств в области
осталась почти такой же, как до войны, - 145,7 тыс. кв. км. На 1 кв. км приходилось
9.3 чел., а на 100 га пашни - всего 6-7 чел. трудоспособного населения. В последнее
десятилетие XX в. снижение численности населения продолжалось. К 1994 г. есте
ственный прирост не превышал убыль населения, которая составила минус 6,4 на
100 родившихся (родилось 8,9, умерло 15,3) . 27
107
Сословный состав населения
В течение длительного исторического развития претерпевал изменения сослов
ный состав населения Севера. Более или менее полные ранние свидетельства о со
словиях в Вологодском крае содержатся в документах Х1У-ХУП вв. До подчинения
Севера Москве там существовало боярско-княжеское, черносошное и монастыр
ское землевладение. Земли бояр и князей в ХУ-ХУ1 вв. находились в западной час
ти Вологодчины - в Белозерско-Череповецком крае. В ХШ в. здесь было Белозер-
ское княжество, в Х1У в. восточнее на Кубенском озере вотчина князей Заозерских,
включенная в Х У в. в Московское княжество. Наиболее известными владениями
князей были земли Кемских, Ухтомских, Карголомских, Андожских, Вадбальских,
Судских (их фамилии произошли от названий рек, где располагались эти земли), из
вестны и боярские вотчины И.П.Федорова, Монастыревых, Лихаревых, Могури-
ных-Зайцевых. С ХУ в. тут уже были владения московских князей: земли Верейско
го князя Михаила Андреевича находились в Череповецком крае. В Важско-Двин-
ско-Кокшеньгском районе существовали боярские владения новгородцев - Своезем-
цевых, Варфоломеевых, Борецких, Осколовых и др. - белосошные земли в отличие
от черносошных - крестьянских земель (черных).
Особое место занимала Чарондская округа вокруг оз. Воже. В ХУ1 в. она нахо
дилась в составе Белозерского у. В ХУП в. в Вожецкой вол. Чарондской округи вла
дел землями Спасский Вожезерский монастырь. 25 других волостей округи остава
лись "черными". Иван IV взял Чаронду в опричнину, а Федор Иванович передал ее
боярину Д.И. Годунову. Так в этой округе стали существовать чересполосные зем
ли нескольких владельцев. В опричнину в 1565 г. оказались включены часть Бело-
зерья, Важская земля, Тотьма, Вологда, Великий Устюг, хотя полоса на восток от
Вологды - Тотемско-Устюгский край - была сплошь черной землей с жившими на
ней черносошными (будущими государственными) крестьянами.
Довольно рано некоторые районы стали владениями великих князей - дворцо
выми. В Белозерье такие земли находились в волостях Ирдомской, Вогнеме, Кисне-
ме, Азатской, с. Ярогомье и др. Дворцовыми являлись Вытегра, Кокшеньгско-Тар-
ногский район, Верховажье. Под Вологдой находились дворцовые села Фрязиново
и Турунтаево. Во времена Петра I здесь жили иноземные купцы - фрязины, фрязи.
В дворцовые владения переходили бывшие княжеские и черные земли. Все владель
цы имели собственных крестьян, бобылей, половников; последние исполу (за поло
вину или другую часть урожая) работали на хозяев, не имея своего тягла.
Итак, бывшие 600-летние владения Новгорода (районы Важско-Двинский, Ус-
тюженский - часть Бежецкой пятины Новгородчины) стали с X V в. дворцовыми и
государевыми землями на Севере, а ростовские земли на востоке края - исключи
тельно государевыми. Размеры дворцового землевладения в Важско-Двинской зем
ле в X V в. исчислялись 5000 крестьянскими дворами. В 1678 г. тут имелось
12 433 дворов, в 1722 г. - 28 029 душ мужского пола, в 1762 г. - 32 427. До 1700 г. в
течение 400 лет в этой земле было освоено 16 250 десятин пахотных земель, до
1800 г. - 38 250 десятин. По другим подсчетам, в 70-е годы XVII в. дворцовое земле
владение насчитывало 365 дворов в Белозерском у., 8628 - в Важском, 287 - в Во
логодском, а всего 15 тыс. дворов. В конце ХУП-начале XVIII в. дворцовой вотчи
ной стала Чаронда (2,6 тыс. дворов) и Устьянские волости (2 тыс. дворов) . 28
стал зоной помещичьих владений, и здесь с феодальных времен пролегла граница двух
социально-экономических систем - крепостничества и государственного феодализма.
В Вологодском, Кадниковском, Грязовецком, Устюженском, части Белозерского уез
дов были значительны владения помещиков. Наиболее известные из них в XVII в. - в
Заозерном стане (бывшее удельное княжество), на северо-западе Белозерья в 21 воло
сти и одной слободке, где насчитывалось 438 помещичьих селений, 1104 пустоши,
1143 крестьянских двора, 565 бобыльских, 1070 дворов пустых, 875 четей пашни у по
мещиков, да крестьянской пашни 4466 четей, перелогу 12 894 чети, перелогу и лесу -
3976 четей, лесу - 14 106 четей. В Вологодском у. находилось поместье Межаковых в
с. Никольское Заболотье с 36 деревнями, с 1312 четями земли в селе и 770 четями в де
ревнях; в XVIII в. у них была 1121 душа крестьян, 41 селение в 11 волостях Вологод
ского и Кадниковского уездов. В вологодской Комельской вол. находилось имение
П.К. Брянчанинова - с. Орешково и др. (552 крестьянина). В грязовецкой Обнорской
вол. были также поместья. Огромными вотчинами владели Строгановы в Сольвыче-
годском у. (820 крестьян); более 30 помещиков с XVII в. имели земли в Устьянских во
лостях Кадниковского у. В Череповецком крае находилось поместье Батюшковых в
с. Данилевское (родина поэта К.Н. Батюшкова), известном в писцовых книгах "со вре
мен панщины" (1612 г.), а в Бежецких писцовых книгах 1628-1629 гг. значилось как
"сельцо Даниловское, а в нем двор помещиков". Род Батюшковых шел от "Батыша" -
татарского хана, по преданию, влюбившегося в русскую боярыню и перешедшего на
службу к московскому князю, а служилые люди Батюшковых защищали край от "па
нов" в Смутное время, а затем были участниками многих войн.
В ХУШ в. в крае считались огромными имение "Волынщина" (Артемия Волын
ского в Лежской вол. Грязовецкого у.), усадьбы князей Суворова в Туровском при
ходе и Голицына в Дягилевых Горах (Кадниковский у.), поместье А.В. Олешева
(члена Вольного экономического общества) в Вологодском у., где он владел 844
крестьянами и проводил свои сельскохозяйственные опыты. В целом же здесь про
живало мелкопоместное дворянство (см. табл. 4).
109
Таблица 5
Городское и сельское население Вологодской губ., в
Из них
Всего крестьян Городское
Ревизия в общем числе население
государст
населения дворцовые церковные помещичьи
венные
ПО
2) в средней части в основном жили государственные крестьяне, немного помещичь
их и удельных; 3) северо-восточная часть была зоной исключительно государствен
ного землевладения. Такое зональное деление соответствует ареалам, выделенным
по разным признакам сельского расселения - типу заселения края и социально-эко
номической разновидности сельских поселений. В целом 95% крестьянства губер
нии являлись государственными, находившимися на землях государства и отбывав
шими в пользу него повинности; их права на земельные участки в то время факти
чески (но не юридически) еще не были ограничены. Помещичьи крестьяне в губер
нии составляли 22,89% от всего населения; 1264 помещика владели 10 285 крестья
нами (мужского пола).
Известная с XIV в. на Севере специфическая категория крестьян - половники,
сидевшая на землях хозяев, продолжала существовать до второй половины ХГХ в.;
половники имелись в монастырях, церквах, у посадских людей и даже у крестьян.
Кроме них, в крестьянских и монастырских дворах были работники, скотники, за
хребетники - наемные люди. Имелись среди сельского населения и бобыли, извест
ные с XV в., - пашенные и непашенные. Первые снимали землю, платя оброк, вто
рые занимались ремеслом и также платили налог; с XVII в. их постепенно включа
ли в тягло.
Наибольшая "пестрота" сословий характерна в ХГХ в. для Устюженского у., в
состав которого входили четыре экономические волости (бывшие монастырские),
одна удельная (бывшая дворцовая), 30 помещичьих (всего 35 волостей). Население
в них, по данным 1829 г., включало 2199 мужских и 2517 женских экономических
крестьян, 805 мужских и 1012 женских удельных, 23 447 мужских и 24 563 женских
помещичьих . Не менялся состав населения в соседних Белозерском, Кириллов
32
На востоке губернии состав жителей был более однородным, так как здесь пре
обладали государственные крестьяне и половники . 34
обоего пола, а бывших помещичьих - 20 000. В одной только Ухтомской вол. уезда
оставались бывшие крестьяне у 20 помещиков. В Устьянском крае Вельского у. ка
зенные крестьяне составляли три четверти населения, остальные - бывшие удель
ные и частновладельческие. В местности Троичине (12 волостей на севере Кадни
ковского у.) 138 028 десятин - это бывшие "крепостные" земли. Вообще в губернии
в 1862 г. оставались 424 помещика, имевших 5122 крестьянина. Это число явно за
нижено, так как в 1895 г. еще числилось 565 помещиков с 32 964 крестьянами.
На северо-востоке губернии бывшие государственные крестьяне в Сольвыче-
годском у. составили 86% всех сословий, в Устьсысольском и Яренском - 98%.
В центральном Тотемском у. (в Леденге) у государственных крестьян числилось
111
Таблица 6
Сословный с о с т а в г о р о д с к о г о и с е л ь с к о г о населения В о л о г о д с к о й губ. в 1897 г., %
186 669 десятин, их было 32 985 чел., у 1076 помещичьих крестьян - 7309 десятин, у
11 435 удельных крестьян - 107 400 десятин, у 439 мастеровых - 3213 десятин земли.
Всего у 45 955 чел. имелось 304 591 десятина.
Отдельные помещичьи имения оставались довольно крупными и отличались
развитым хозяйством. Так, поместье Межаковых в с. Никольском Заболотье (Кад-
никовский у.) к началу ХЕК в. из служилой вотчины превратилось в дворянскую
усадьбу, а ее владельцы начали заниматься предпринимательством. Откупное вин
ное дело, полотняная фабрика, четверть Сереговского соляного завода в Устьсы
сольском у., соляное дело в Дядихе Тотемского у., черепичный, конюшенный, два
винокуренных завода, свой "кошт" на вологодских трактах (поставка лошадей и
экипажей, содержание ямщиков на станциях) - таковы сферы их хозяйственной де
ятельности. В 1864 г. у них оставалось 1939 душ мужского пола крепостных (в том
числе заводских рабочих), а имение включало 21 262 десятины пашни и 1736 деся
тин леса (около 23 тыс. кв. десятин).
Удельное ведомство в вологодских уездах в 1872 г. еще имело 125 049 крестьян,
а его приказы продолжали действовать в губернии: Устьвельский, Тавренгский,
Верховажский в Вельском у., Шевденицкий, Спасский в Тотемском у. Верхотоем-
ский и Афанасьевский в Сольвычегодском у.
Половники, хотя и поселились на казенных землях, еще существовали : после 37
112
В восточных уездах края землевладение крестьян-собственников уступало таково
му в западных уездах: в Устюгском у. имелось 457 собственников, в Сольвычегод-
ском - 179, а в Устюженском стремились приобретать земли всей деревней. В Черепо
вецком у. на надельных землях оставалось 1199 чел. (287 822 десятины), а на купчих
землях у крестьян и нижних воинских чинов - 11 399 чел., но с меньшим числом деся
тин - 176 368. Значит, и здесь крестьянское землевладение не было крупным. Анало
гичная картина наблюдалась в следующих уездах: в Кирилловском на надельных
землях оставалось 1321 чел. (308 715,3 десятин), на собственных - 1898 чел., в Белозер
ском у. соответственно 1018 чел. (182 429 десятин) и 2018 чел. (93 205 десятин).
Появились собственники из крестьян и в бывших удельных землях. В Вель
ском у. в Тавреньге в Ширихановском сельском обществе крестьяне приобрели "по
левые круги" (всего несколько десятин пашни) из бывшей общественной запашки,
принадлежавшей удельному ведомству. В Вологодском у. купчей крестьянской зем
ли было 370 десятин (табл. 7) . 39
Таблица 7
Землевладение и состав землевладельцев в Вологодской губ. в конце XIX в.
Землевладельцы-
Землевладение, десятины
собственники, чел.
крестьянское дворянское
3 863 153 629 701 125 392 235 433 355 277 448 523 750 28 653 2583
сих пор.
Упоминание о бывших сословных категориях крестьян все чаще переходили в
местную топонимию. Так, в Грязовецком у. бывшие крестьяне Никольского мона
стыря жили в примонастырской местности "Никольщина", а бывшие помещичьи
крестьяне - в "Угличе" (Углецкая вол.), казенные крестьяне-"пошехоны" были пе
реданы в Ярославскую губ. В Кадниковском у. по-прежнему считались монастыр
скими крестьяне Кремлевской вол., когда-то приписанные к вологодскому Спасо-
Прилуцкому монастырю, а в местах между Кадниковским и Вельским уездами кре
стьяне считались удельными. То же самое наблюдалось и в Кирилловском у., где
удельное ведомство имело крупные владения. В целом губерния оставалась кресть
янской (96% населения в 1912-1914 гг.), остальное население состояло из потомст
венных и личных дворян, духовенства, купцов, мещан .41
114
Таблица 8
Соотношение городского и сельского населения в 1926 г., %
8* 115
деревенского быта . Не случайно крестьянский поэт П. Орешин писал в 1938 г.:
44
реписи 1959 г., все население Вологодской обл. по профессиональному составу де
лилось на рабочих (48,7%), служащих (19,0), колхозников (32,0), единоличников и
кооперированных кустарей (0,3%). Если раньше Вологодская земля была "кресть
янской", то с послевоенного периода численность ее сельского населения, как и во
всем Нечерноземье, резко уменьшилась, а численность жителей городов увеличи
лась. К 1963 г. некрестьянское население в одном только Вологодском р-не состав
ляло 65% от всех его жителей, а в целом по области с 1953 по 1965 г. отмечалась
почти двухкратная убыль крестьян (в тыс.): в 1953 г. - 459,8, в 1959 г. - 415,7,
в 1965 г. - 253,7.
К 1979 г. сельское население Вологодской обл. составило 41%, а городское -
59% от его общего числа; к 1989 г. соответственно 35 и 65%. Таким образом, итогом
всего развития в этом крае явилась не только нивелировка структуры сельского на
селения, но и резкое сокращение численности жителей деревни, а также "качест
венное" изменение крестьянина, его психологии, жизненных ценностей и ориента
ции, чему способствовало, кроме политических факторов и социально-экономиче
ских изменений за все исторические периоды, этническое развитие населения края.
117
Быстрая ассимиляция финно-угров славянами, а следовательно и сложение сла
вянского состава населения, характерна для районов по Двине, Ваге, Сухоне, Шекс-
не, где у населения, по данным антропологии, сформировались следующие антропо
логические типы, гфисущие славянам: 1) ильменьско-беломорский (по М.В. Вито
ву), распространенный в Заонежье, Нижнем Подвинье, Белозерье, а в пределах
Вологодчины - в Мологско-Шекснинском крае (по одному из путей новгородцев на
Сухону); 2) верхневолжский - от Белозерья до Устюгского края, на путях проник
новения на Север населения с Верхней Волги и центральных русских районов.
Другой характер ассимиляционных процессов был в местах, где в Х П - Х У вв.
феодальные захваты завершались лишь установлением власти феодалов над мест
ным населением и не сопровождались массовым крестьянским проникновением из
Новгородской или Ростово-Суздальской земель. Там шла медленная и постепенная
ассимиляция местных жителей. Такой характер ассимиляции в пределах вологод
ских земель наблюдался в Судском районе, где обрусение потомков веси-вепсов за
тянулось до сих пор. По крайней мере, в XVI в. весь была двуязычной, т.е. не поте
ряла свой язык.
Длительность ассимиляционных процессов привела на водоразделах и окраин
ных территориях Севера к формированию так называемого онежского антрополо
гического типа (по М.В. Витову), четко выявляющегося у карел и вепсов, а у рус
ских - по Онеге, Верхней Пинеге, Верхней Тойме, Верхней Сухоне, Вычегде. Этот
тип отличается от славянских ильменьско-беломорского и верхневолжского нали
чием монголоидных признаков (уплощенность лица, развитие складки верхнего ве
ка, малый волосяной покров лица и др.) - лапаноидных признаков, по Н.Н. Чебок-
сарову. Носителем лапаноидного типа являлось средневековое чудское население,
которое было генетически связано с неолитическими обитателями лесной полосы,
обладавшими, по данным археологии, известной ямочно-гребенчатой керамикой.
Соперничество Новгорода, Ростова и Москвы на этой территории также оста
вило свой след. Оно отразилось в постепенном проникновении особенностей кре
стьянской культуры и физического облика людей в ранние периоды из Новгорода
и Ростова, позже из центра Руси к жителям, обитавшим вдоль северных рек, преи
мущественно Северной Двины и Ваги. Этот "переход", отражавший взаимное про
никновение компонентов, наблюдался главным образом на территории от устья Ем-
цы до истоков Ваги и Северной Двины. Перевес московского проникновения на Се
вер со второй половины XVI в. закрепил антропологическое и этнографическое
своеобразие этих северных районов.
Ассимиляционные процессы - свидетельство мирного характера славянской ко
лонизации Севера. Она происходила быстрее, когда при хозяйственном взаимодей
ствии возникали семейные связи (при смешанных браках). О смешении новгородцев
с чудинками говорят предания жителей Андангских починков (место новгородско
го Анфалова Городка). Тесные родственные связи в течение веков развивались пу
тем этносмешений у местных финно-угров и славян по Сухоне в районе будущей
Шуйской вол., в результате чего эти народы "слились в один народ". В олонецких
деревнях бытовали предания "о брачующихся крестьянах с финскими девицами".
Со временем русские появлялись в неосвоенных местах с семьями, и тогда смеше
ний с финнами не происходило. Следы смешений стали уменьшаться на пространст
ве от Водлоозера к Каргополю.
Географические условия Севера способствовали всем этим процессам. Послед
ние были заметнее у жителей речных бассейнов, где шла колонизация земель, позд
нее по трактам, где наблюдалось обрусение северных народов - архангельских и
олонецких карел, коми в устюгско-сольвычегодских местах. Сближению этносов
способствовали и их торговые связи и занятия. В глухих же лесных пространствах
ассимиляция почти не происходила, ибо там финно-угры отступали в глубь террито
рий, не входя в контакты со славяно-русскими пришельцами, особенно при кочевом
118
образе жизни аборигенов. Этим же процессам в ХШ-Х1У вв. способствовала и ре
лигия. Ее общность облегчала взаимопроникновение народов. Раннее обращение в
христианство карел и коми, их просвещение, превосходящий культурный уровень у
славян - все это сыграло не последнюю роль в "поглощении" предков карел и коми
еще древнерусской народностью, а затем в X V в. и русскими.
Наконец, демографический фактор также содействовал сближению народов. Лю
бой этнос в окружении иного многочисленного этноса неизбежно "поглощается" чис
ленно и культурно превосходящим народом, а таким последним на Севере были рус
ские. Там, где русские оказывались в среде превышающих их по численности других
народов, они утрачивали свою народность, переходя на язык и заимствуя культуру
этих народов (русские на Удоре-Вашке, в Якутии, на Колыме, в Индигирке и т.п.).
Не меньшее, чем антропологические данные, свидетельство ассимиляции славя
но-русскими пришельцами местных финно-угров - лингвистический материал, а
именно данные диалектологии и ономастики . Дофинский слой северной топони
47
119
Современная северная топонимия несет в себе следы всех этих древнейших на
пластований и примеры ее многочисленны . Это прежде всего название "столицы"
48
120
со-Прилуцкого и Кирилло-Белозерского монастырей, отражая локальные особен
ности языка: дмецъ, дулъщикъ, молотникъ, поковщикъ, гвоздарь, кирпичникъ,
печкаръ, печемазъ, бочарникъ; или 37 вариантов слова рукавицы (рабочая одежда)
в вологодских районах ХУ1-ХУП вв., из которых общерусские-рукавицы, рукавки,
вязаницы, голицы, устюгские, тотемские, сольвычегодские, важские - варенги, се
вернорусские - вачеги (верхние рукавицы), исподки (нижние рукавицы); вологод-
ско-архангельские и до Зауралья - верхи, верхонки.
Специфика местных говоров создавалась еще до ХУ1 в., когда наблюдалось
противоборство новгородского, ростово-суздальского и московского говоров одно
временно с продвижением их носителей на эту территорию. Позднее северные го
воры обособились, сохранив черты тех или других, как, например, архаическое нов
городское цоканье или возникший под ростовским влиянием переход одних звуков
в другие (еве,ово при произношении и), оканье и др. Новгородское цоканье в ока
ющих говорах (его нет в ростово-суздальских землях) развилось главным образом
на юге Севера и на Верхней Волге (Шексна, Сить, Молога, Белозерье, Кологрив, от
Ветлуги до Владимирской губ.). Нецокающие говоры "прошли" на северо-запад от
Тихвина до Белоозера. Нивелировка же новгородских и ростовских черт в языке
происходила в центральных районах Севера, но на его западе долго сохранялась ар
хаика и было заметно западное влияние (было слабое проникновение населения с
запада еще в древние времена). Тем не менее особенности говоров еще долго про
слеживались в разных районах.
На северо-западе и юго-западе Вологодской губ. (Каргополье и Вытегра в том
числе), испытавшим кроме новгородского сильное финское влияние, в произноше
нии слов преобладали звуки ц вместо ч, ф вместо х (его нет в финском языке), уо пе
реходило в 0 , и - в е и д р . В самом северном вологодском районе - Вельском - в го
воре остались и ц, и ч и развилось сц вместо щ, х перед к; на Кокшеньге ц и ч оста
лись неясные, там произносили среднее между ними, а звук л как у или как е. В во
сточном яренском говоре отмечалось то же самое. К нему близки устюгский и соль
вычегодский говоры, лишь в Устюге нет ч вместо ц, а в сольвычегодском есть мяг
кое ц вместо ч. Переход одних звуков в другие есть и в центральных тотемских и
кадниковских говорах (о как уо, ё из е, е из я), там же - двойное ш (ешшо); произно
шение одного звука вместо другого - в вместо л; такие же признаки есть в юго-во
сточном Никольском и юго-западном грязовецком говорах, но там еще и сильное
стяжение гласных в грязовецком и местоимение штё в Никольском. В последнем
чувствуется близость с соседними тотемским, костромским и вятским говорами (сю
да шла волна заселения с Ветлуги и Унжи и на восток от Тотьмы по Сухоне), но с
постепенной нивелировкой этих черт с течением времени.
Есть общие черты и специфика в соседних между собой центральных вологод
ском, тотемском, грязовецком и кадниковском говорах. Общее в них - это некото
рое единообразие (дифтонг уо вместо о, твердое ни л, частицы -те и -то в конце
слов); специфичное - вологодская замена л на у, нерезкость особенностей говора
вблизи города, грязовецкое аканье на севере уезда и уо вместо о на его юге, кок-
шеньгско-тотемская замена одних звуков другими и т.д.
Кроме сохранения своих местных особенностей языки всех северных народов
постоянно испытывали взаимовлияние. Оно было преобладающим со стороны рус
ского языка на местные финские как языка численно и культурно превосходящих
русских над остальными народами. Особенно это сказалось в конструкции и постро
ении карельской и коми речи. Но некоторые заимствования из этих языков были и
в севернорусской речи, главным образом в лексике. Ряд этнографических терминов
у русских - финно-угорского происхождения: бугра (землянка), каржаки (кбты, са
поги), каска (подсека), кердега (сеть), курник (рыбный пирог), ламба (озеро), мёрда
(рыболовная снасть), мутник (невод), себра (община) - от зеига (фин.) - артель,
селъга (гора), чича (сестра) и др.
121
Из финно-угорских языков перешло ударение в словах на первый слог. Появи
лось и некоторое "неправильное" произношение звуков при переходе одних из них
в другие. Много таких заимствований в речи русских на западе Вологодского края
(Вытегра, Каргополь) и на северо-востоке (Сольвычегодск). Словообразующие мо
дели многих этнотерминов имеют сходство у русских, коми, вепсов, карел, в частно
сти терминология свадебного обряда.
Таким образом, данные языка и топонимии, как и археологические и антропо
логические свидетельства, не только подтверждают "синтез этнокомпонентов" в
населении Севера, но и позволяют выделить отдельные ареалы с местной специфи
кой, прежде всего запад, центр и восток, где этническая история населения шла по-
разному и по особому складывался этнический состав их жителей.
С вхождением северных районов в состав Московского государства нивелирую
щие явления во всех сторонах жизни и в языке стали нарастать, что обусловлива
лось единым социально-экономическим, историческим и этническим развитием
этих районов с XVI в. К тому же в XVII в. закончилось освоение Севера, прекрати
лись массовые миграции, этнический состав населения становился более или менее
постоянным и мало меняющимся. В изучаемом Вологодском крае основным насе
лением были русские, в его западных районах имелось некоторое количество карел
и вепсов, а на востоке - коми-зырян и коми-пермяков.
В литературе ХГХ в. появились мнения о вкраплении западного населения сре
ди жителей Севера с XVII в., главным образом в присухонских местах, и это связы
валось со временем Смуты, когда происходило нашествие польско-литовских воен
ных отрядов. С тех времен в народе бытовали легенды о "поляках", "о панах" , за
50
122
94% их общего числа приходилось на русских, в западных уездах Вологодчины жи
ли карелы (тогда в новгородских и олонецком Вытегорском уезде) и вепсы. Креще
ние этих народов началось в Новгородской земле уже в ХП в. В ХУ1-ХУП вв. после
русско-шведской войны по Столбовскому миру началось переселение карел в нов
городские и тверские земли, где они проживали и в последующее время. Незначи
тельное число жителей здесь составили и финны, которые к этому времени уже об
русели. На востоке края в русских волостях оставались коми (устюгско-сольвыче-
годские места), основное проживание которых находилось в Устьсысольском и
Яренском уездах. Но и коми этих районов заметно обрусели: в Ношульской и Обе-
чевской волостях Сольвычегодского у. к 1760 г. они были двуязычны. В 1780 г. Луз-
ская Пермца Устюгского у. вошла в состав Коми края, но экономически оставалась
связанной с Устюгом. Здесь жили однофамильцы - русские и коми - Безносиковы.
Из 52 фамилий края (Устьсысольский у.) только две являлись по происхождению
коми, остальные - русские, т.е. русское влияние здесь было давним и глубоким.
Более полные сведения об этническом составе населения относятся к ревизиям
первой половины ХГХ в. (У1-Х ревизии) и 1860-1880-м годам при подготовке Пер
вой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г . И по этим данным
53
вляющей массе оставалось русским (от 91 до 99% из общего числа), там обнаружи
ваются и представители иных народов, в том числе из Прибалтики - 0,59%, с Кав
каза - 0,1%, из Средней Азии - 0,03, Финляндии - 0,39% от всего населения и даже
иностранцы - 0,4% в городах. Самыми значительными по численности из нерусских
народов были коми на востоке губернии - 8,57%, а на западе - карелы и финны
(главным образом в Вытегорском у. соответственно 0,02 и 1,37% и менее в Белозер
ском, Кирилловском, Устюженском и Череповецком уездах). Вепсы по этой перепи-
123
си не указаны, они зафиксированы в составе русских, что свидетельствует о значи
тельной степени их обрусения. Наличие представителей других народов, скорее,
связано не с миграциями, а с правительственной практикой ссылать сюда осужден
ных из тех или иных губерний. Н е ссыльное же население, а переселенцы, попада
ли в основном из соседних Костромской и Вятской губерний на незанятые земли
юго-восточных районов Вологодской губ.
Несмотря на однообразный состав населения, оно не было однородным в этни
ческом отношении, и э т о нашло отражение в различных описаниях Вологодского
края. В них обращалось внимание на разный физический облик людей, на своеоб
разие характера, образа жизни, нравов и нравственности, на обычаях, присущих жи
телям целых уездов, волостей, отдельных селений. В основе таких различий - раз
ная этническая история населения западных, восточных и центральных районов В о -
логодчины, подтверждение чему находим в следующих свидетельствах.
Так, население Череповецкого края, по описаниям исследователей конца
Х Г Х в., было уже "сплошь русским", но "следы чуди в их типах, обычаях, речи" ос
тавались заметными. Лишь у раскольников сохранился "чисто великорусский тип",
а у остального населения от русских было разве что их "средний рост и долготерпе
ние". Так как "нравы и обычаи народа зависят от климата и природы", то жители
здешних болот "унылы и вялы".
В другом западном районе - в У с т ю ж н е Железнопольской - наличие природных
железных руд и занятие железоделательным промыслом наложило отпечаток на
характер жителей. П о местной поговорке: " У с л о ж н а Железная, а люди в ней ка
менные" - это были кузнецы-расковщики с замкнутым и твердым характером.
Исследователь Севера А . А . Шустиков находил "неприветливыми и угрюмыми"
жителей некоторых волостей между Кирилловским и Кадниковским уездами (Оги-
балово, Чужга, Чарозеро, Дягилевы Горы - имение Голицыных). В облике местных
русских, по его наблюдению, "чувствуется примесь карельской крови". У населения
этих мест действительно был сильный "финский" компонент, а в глазах местных ис
ториков и краеведов потомки древней чуди заметно "уступали" славянам в культур
ном и физическом развитии. Так, у карел они отмечали "угловатое длинное тулови
ще на коротких ногах, руки длинные, рост средний", но телосложение плотное,
крепкое, "цвет лица розовый или малиновый", "усы светлее бороды", сильную ску
ластость.
В соседнем Каргополье из-за смешения народов нет "чисто славянского типа",
там жила "чудь белоглазая", а позднее карелы усвоили славянскую культуру, язык,
семейный уклад, религию. Тем не менее, "каргополы" по физическим свойствам от
личаются от карел: "выше среднего роста, крепкого сложения, склонны к дородст
ву, полноте, добродушны, простоваты, они русые и рыжие, светлоглазые". Э т о " в о
обще русский тип", а в народе облик каргопольца определяли так: "Красна рожа,
рвана одежа, рот пол - верно, каргопол". В зависимости же от степени смешения
славянского и финно-угорского компонентов в районах Каргополья до сих пор раз
личаются жители Лекшмозера, Кенозера, Пачеозера . Н о все они по историческо
му прошлому и экономическому развитию "тянут" к северным и восточным соседям
(вологжанам и архангельцам), а не к олонецким карелам. Финские черты в облике
жителей западных уездов со временем сгладились, а к славянским прибавились уг
ловатость и скуластость, но у обоих народов здесь в основном светлые глаза и воло
сы. Там же, где преобладал "славянский компонент" (восток Вытегорского у.), у
жителей отмечался " р о с т выше среднего, волосы русые и темные, глаза светлосе
рые и карие; они добры, просты, р а д у ш н ы " .
55
124
ние, они бойкие и смуглые, язык их правильный, но говор отрывистый, а в других
местах губернии говорят нараспев". Славянские черты в характерах возобладали у
жителей Устья Кубенского (Кадниковский у.): "они предприимчивы, как прежние
новгородцы", богаты, "живут на городской манер", нет праздности и "любят разные
нововведения". В кадниковской Устьянщине (д. Шпылиха), по словам местных жи
телей, характер людей "буйный", к тому же "шпыловские мужики все толстые
кулаки". А в целом "кадниковский народ религиозен, честен, трудолюбив, весел,
склонен к шуткам". В его "обычаях много хорошего, гуманного, разумного".
По физическому облику кадниковцы среднего роста, иногда высокие, телосложе
ния крепкого и стройного, смуглые, русоволосые.
У народа в соседних тотемских деревнях (Калининская вол.) "отклонений от об
щерусских типов нет, рост большой, частью - средний. Они темнорусые, у них нет
скул, нос умеренный, даже красивый". В этом же уезде в Шуйской вол. с древних
времен при тесной жизни этносов произошло "их слияние в один народ", а преобла
дание культуры пришельцев было настолько велико, что коренные жители "утра
тили свое обличье, растворившись в пришельцах. Только чуждые славянскому язы
ку названия рек, деревень, урочищ говорят о коренных жителях - исчезнувших пле
менах чуди". И теперь у здешних людей "в наружности есть черты, которые гово
рят о их нерусском происхождении" (раскосые глаза, рост ниже среднего, редкая и
жесткая растительность, скулы). Они "рознятся с соседями" (Грязовец, Солигалич):
"это видно в говоре, в способе ведения хозяйства, в их жилище". "Причиной благо
получия шуйских крестьян было их происхождение от предприимчивых новгород
цев, а затем - их жизнь в Ростовском митрополье"; с 1676 г. они стали экономиче
скими крестьянами, условия жизни которых были лучше, чем у помещичьих кресть
ян. Точно так же в Бережнослободской вол. Тотемского у. крестьяне, "хотя грубы
и дики", но не знали крепостничества, поэтому у них - "простота воли". В целом же
тотемский народ нрава миролюбивого, тихого, немстительного. Нечто "финское"
по "племени и характеру" наряду с преобладанием русского оставалось у жителей и
других центральных районов Вологодского края (в Лежской вол. Грязовецкого у.)
или "особая суровость характера" у людей на Кокшеньге Тотемского у . 56
мери (ХИ-ХУ вв.), но и двух потоков славян - новгородцев и ростовцев. Этот народ
жил в семи волостях по Кокшеньге, в местности между реками Илезой и Кортюгом,
в соседних волостях по Уфтюге (девять волостей), и все это пространство занимало
среднюю Вагу с притоками - Усья с Кокшеньгой, Вель, Кулой, где к концу Х1Х-на-
чалу XX в. было 40 тыс. жителей. Кокшеньгские волости заселялись из Новгорода:
новгородцы по прозвищам "Сила" и "Бусый" пришли в эти места, оставив здесь по
сле себя фамилии Силинских и Бусыревых. Внешне кокшары похожи на соседей, но
в нравах и обычаях имеют значительные отличия. Они здоровые, крепкого тело
сложения, сильные, ловкие, проворные, особого душевного склада. И в то же вре
мя их тип "похож на зырян". "Живут кокшары особняком, у них иные обычаи, не
жели у соседей; к ним не проникает ничего чужого, от них же заимствуется многое.
Чувствуется, что это потомки Новгорода (со времен Марфы Посадницы)." Все они
называют себя "кокшары" - от "Кокшеньга" (иногда - "Кокшельга").
Древняя "чудь", "чудин", по их мнению, - «невзрачный человек, обросший во
лосами, с белыми глазами ("чудь белоглазая"), дикий». Прозвище "чудь" осталось
за группой жителей некоторых деревень "по их чудской природе": у Батоговых и
других в деревнях Подгорная (Игунинская), Ильинская и Скребиха. "Они ни празд
ника, ни воскресенья не знают, все на работе, либо в лесу, в церкви не бывают и мо
литвы не знают, тем более ни книг не читают, грамоте не знают". Наряду с их про
званием "кокшары", существует кличка "мордва" (д. Наумовская Спасской вол.),
"зырь", или "зыряна" и "корела" (д. Первая Корелинская или Боярская и Вторая
125
Корелинская или Володино Поцкого общества Спасской вол.). По преданию, жите
ли корелинских деревень - корелы, "светлорусые, честные, злопамятные, со слабо
развитыми умственными способностями"; у них у всех одна фамилия - Девятовские.
В Озерецком приходе в д. Ричка когда-то жила чудь, а теперь ее жители отличают
ся от кокшаров; "чудь" - их родовое прозвище, они не забывают обид, очень выдер
жаны, честны, "роста среднего, высоких нет, смуглее, чем кокшары". Таким обра
зом, у кокшар было больше и в характере, и в облике черт новгородских, чем древ-
нечудских. В общем, кокшар - "это бунтовщик, разбойник, головорез, но в сущно
сти это трудолюбивые, энергичные, предприимчивые и сметливые люди". Они
"красивы, смуглы, черноволосы, черноглазы".
Среди кокшаров выделялись более мелкие группы, отличавшие себя от сосе
дей. Это илежане по р. Илезе, перенявшие многое в своей культуре от "беглых" пе
реселенцев, в отличие от "давнишних" жителей этих мест - кокшаров, и руфовичи,
руфенки по Верхней Кокшеньге, занимавшиеся гончарным промыслом, родона
чальником которого в ХУШ в. был некий Руф.
Близкие соседи кокшаров по Вели и Кулою имеют с ними сходство во внешнем
облике. Как отмечалось, народ в Вельском у. в Тавреньге (деревни Шируханово,
Прилуки) "своеобразен по типу: у него высокий рост, глаза серозеленые и голубые,
большие" (славянские черты), в то же время их отличает "челюстной прогнатизм"
(выступание челюстей), темные волосы (возможно, от сублапаноидного типа); в
других деревнях Тавреньги у жителей средний рост, карие глаза, русые волосы, они
курносы, т.е. налицо смешение различных признаков. Их туловище "длинное, поэ
тому таврежан зовут брюханами или векшеедами (векша-белка)", в то же время их
женщины очень красивы - "русоволосые, белолицые, дородные", есть и красивые
мужчины - "высокие, черноглазые". "Это новгородцы, но как бы оцыганенные",
как считали местные краеведы, поскольку часть жителей уезда - "чудского проис
хождения". Такими же чертами обладали и жители Верхней Ваги - "ваганы": "тол
стобрюхий ваган роста среднего, телосложения крепкого и стройного; господству
ющий цвет волос и глаз - беловатый" (от "чуди белоглазой"). "Обличье их оваль
ное. Они смелы. К физическому труду привычны, проворны, любят петь". По Верх
нему Кулою жили такие же люди, а "по преданию, они вышли из карел и финнов".
Северные соседи важан и кулойцев - жители Шенкурского у., которые также счи
тались потомками новгородцев: они "светлые, русые волосы; черты характера их
слагались под влиянием географических и общественных условий края и резко от
личаются от других русских губерний". В отличие от них, "двиняне" - аборигены
(финно-угры) "среднего роста, толсты, полнокровны, с широким лицом, со скулами,
рыжие". Они давали другим северянам прозвища: архангельцы - "морякоеды" (пи
тались морской рыбой), вологжане - "телятники" (есть предание, как они съели те
ленка с подковами), шенкурцы на Ваге - "ваги кособрюхие" (носят низко на животе
пояс), двиняне - "водохлебы" (занимаются сплавом леса), тарножане - "векмоеды"
(живут охотой на "векму" - белку).
Соседями кокшаров были и слобожане в с. Благовещенском по р. Устья, назы
вавшие себя таким именем потому, что жили в "Купечески слободе" - ярмарочной
части села. Рядом с Кокшеньгой по Нижней Тойме у тоймичей различалась группа
качемян (из д. Качем в верховьях Тоймы), занимавшихся охотой, лесными промыс
лами и отходничеством.
Третью своеобразную группу вологодского населения составлял народ восточ
ных Сольвычегодского, Великоустюжского и частично - соседних с ними Яренско-
го и Устьсысольского уездов . Здесь с ранних периодов истории в тесном соприкос
58
новении жили предки русских и коми, поэтому население обладало чертами обоих
этносов. Так, если в Кичменьгском Городке (в центре Великоустюжского у.) "народ бо-
гобоязлив, трудолюбив, честен, чистоплотен, хорошо одет, живет богато и опрятно",
то южнее, в Никольском у. (часть бывшего Устюжского у.) по границе с Вятской
126
землей, "жители похожи на вятчан, ленивы, вороваты; их язык неправильный, не
чистый". В другом районе Никольского у. - в Шарженгской вол. - жила "чудь", но
ее тип в течение пяти веков сгладился. Сюда приселялся народ из Новгорода, Соли-
галича, Костромы и Тотьмы. Как кичменьгско-городцы, так и жители Халезких Го
родков Байдаровской вол. Никольского у. "считают себя потомками новгородцев".
Здесь когда-то шел новгородец Анфал на Каму воевать с чудью. Жители здешних
Андангских починков имеют фамилию Новгородцевы. Тем не менее, черты фин
ского характера и у теперешних крестьян, как отмечали местные исследователи,
проявляются явственно: "они больше любят охотиться, нежели работать на пашне,
и очень привязаны к старине".
От новгородцев осталось многое в характере и облике русских Сольвычегод-
ска. Там считали себя потомками новгородцев жители строгановского селения Чер
нигова близ Сольвычегодска.
По обследованию медиков, устюжане (Палемская вол.) "вследствие отхода ум
ственно развиты". Здесь не было крепостничества, поэтому у людей есть "чувство
собственного достоинства". Это население "крепкое физически, нравственно и ум
ственно, носит в себе зародыш нормальной здоровой (разумной) жизни". Отмечали
у устюжан и такие черты: "они не помнят, чтобы когда-нибудь было слышно о во
ре между ними; в деревнях и городах не замыкают никогда дверей". Устюжане и
сольвычегодцы - народ "рослый, красивый, бойкий", живут в "веселых", "красных"
деревнях (у них избы строят из сосны красноватого цвета). От них отличаются "низ
корослые, некрасивые, бедно одетые плюгавые мужиченки, лапотники, чахлые ба
бы и дохлые дети", живущие в серых низких избах и "килейках" в болотистых мес
тах Вологодского, Кадниковского, Тотемского уездов.
С соседними зырянами у русских много сходства во всем, а основные различия -
в языке. Зырянские этнонимы комиморт, или зырянин (от слова зырэдем) перешли
в русский язык и обозначали их самоназвания. По описаниям, коми из разных мест
различались между собой в зависимости от степени смешения со "славянским компо
нентом". Устьсысольские зыряне сохраняли свой язык и обычаи (Уркинская вол.),
"они грубы, необразованны, но зато добры и смышлены", это народ "здоровый, ро
ста невысокого, коренастые"; есть и русские рядом с ними в с. Лойма. Зыряне по
Верхней Печоре и Вычегде (Троицко-Печорский р-н) "мало отличаются от русских,
особенно по Вычегде. По Печоре они светлые, русые, с карими или зелеными глаза
ми с косым разрезом глаз, с монголоидной складкой века, роста среднего, корена
стые". В целом же на первый взгляд, коми "вялы, тщедушны, робки, пасмурны,
телосложения правильного, роста среднего, с белым лицом, у них быстрый взгляд,
резкий, певучий и отрывистый говор; они выносливы к климату, смелы, предприим
чивы, хранят обычаи дедов, честны, гостеприимны, радушны, хлебосольны".
Интересно, что по именам и прозвищам (по антропонимии) жителей Верхнего
Подвинья еще в XVII в. прослеживались свойства их носителей, например, черты
характера (Удалец, Ханжа, Бык, Каша, Кислой, Дутой, Копос, Батура, Брага, Воло
кита, Кот, Короб), поведение (Бахарь, Рукомах, Зуб, Дрокованко), место происхож
дения или проживания (Южак, Вологжанин, Вага, Пинега, Москва и т.п.), этниче
ская принадлежность (Корела, Зырянин, Литва, Бакшъико, Карым, Мурат) . 59
127
отношении к своему брату, но не таковы с теми, кого не знают, и враги всего чужо
го. В умственном образовании - преимущество у русских". Но у них, как отмечал
Ф. Бунаков, есть большой порок - пьянство, который он распространил на весь на
род, что противоречило действительности. В юго-западных вологодских уездах его
поразили "пивные праздники", однако этот общий для русских обычай никоим об
разом не свидетельствует о пьянстве. Пивоварением славились многие русские де
ревни.
Зыряне от русских, как считал этот исследователь, "постигают наслаждение
пьянства"; у них, по его словам, "рано пробуждаются чувственные наслаждения, от
чего целые деревни заражены сифилисом". Несмотря на пороки отдельных людей,
"северные умельцы" во все времена сохраняли "мудрое терпение", высокую нравст
венность и стойкость, приверженность памяти и опыту своих предков. Формирова
ние облика деятельного и энергичного северянина, его "исторического типажа" от
носится к Х1-ХП вв., когда предприимчивый промысловик и земледелец начал осва
ивать Север, а затем с XVI в. стал первопроходцем Урала и Сибири.
Итак, население вологодских уездов, как и всего Севера, было разным по этно-
составу. Самые многочисленные из здешних народов - русские, хотя и образовыва
ли единую севернорусскую общность, отличались по ряду признаков и имели ло
кальные группы. Различия проявлялись в территориальном, сословном, этническом
или же в конфессиональном плане. На сложение территориальных групп любого
народа обычно влияют природно-климатические и зонально-географические фак
торы, определявшие характер хозяйственной деятельности и быт населения, на сло
жение сословных групп - социально-экономическое развитие отдельных районов,
конфессиональных - различное вероисповедание, этнотерриториальных - те или
иные этнические процессы и контакты с другими народами.
В целом русские Севера - это крупная этнографическая группа народа, среди
которой есть мелкие образования, отличающиеся самоназваниями, своеобразием
хозяйственной деятельности и локальных форм народной культуры . Правда, в се
60
128
ние митрополы (существовало в значении этнонима), позднее ставшими экономиче
скими крестьянами. Таким образом, и население Ростовщины являлось локальной эт-
нотерриториальной общностью и частично сословным образованием.
На Севере были и более крупные территориальные группы русских. К ним от
носятся известные поморы - потомки новгородцев, частично "низовцев", отличав
шиеся по хозяйственному быту от других северных русских, но близкие к ним по
народной культуре. В их среде сформировались две более мелкие группы - усть-
цилёмы и пустозёры на Печоре, по происхождению - потомки новгородцев с
некоторой примесью местных финно-угров, по быту и те, и другие, близки к Нов
городу.
К этнотерриториальным образованиям можно отнести еще небольшую группу
русских, живших по соседству с вологодскими жителями - население по р. Сить в
Моложском у. Ярославской губ., известное своим самоназванием сицкари. По хара
ктеру своего формирования они связаны с ростово-суздальским продвижением на
Север, но в них влились и другие "этноэлементы". В удельный период их земли бы
ли славянскими (князей Сицких), в Смутное время сюда попала часть карел из-за
Свейского рубежа, в ХУ1-ХУ11 вв. переселилась часть русских из центра (москов
ские ткг.чж-хамовники), а позднее, в XIX в., - снова карелы из Тверской и Новгород
ской губерний. Из своего центра сицкари попали на Шексну и Мологу, и тогда их
обособленность была нарушена. Но население и Шексны, и Мологи приобрело от
них в говоре дзеканье (западный элемент), аканье, цоканье.
В северных уездах существовали еще небольшие группы русских, формирование
которых было связано с другими моментами, нежели участие этносов и характер эт-
ноконтактов. В языковом отношении на юго-западе Севера отличалась от остально
го населения группа ягутков (ягунов), по происхождению связанная с бурлаками
Волги. Яго вместо его и каго (кагоканьё) - черты бурлацкого говора, проникшего в
Череповецкий, Белозерский и Кирилловский уезды. Эта группа населения - профес
сионального происхождения, связанного с бурлацкими занятиями и получившая свое
название от прозвища.
Самым большим своеобразием в пределах рассматриваемых вологодских уез
дов отличались упомянутые кокшары. Они составили специфическую этнографи
ческую группу на Севере, вобрав в себя все черты составлявших их "этнокомпонен-
тов". Антропологический тип их "проник" из Ростова - это так называемый верхне-
волжский тип, распространенный у русских Верхней Волги. От Новгорода они пе
реняли "бойкий характер" и многие формы народной культуры (например, гнездо
вое расположение деревень и др.). Их диалект - вологодско-вятский, распростра
нившийся от Белозерья по средней Двине к Вятке, но топонимия, как и все названия
Севера, - финно-угорская, а самоназвание кокша, кокшары - от марийского - лы
сый, сухой; их земля входила в Ростовщину, а затем здесь развилось дворцовое зем
левладение. Своими бытом, нравом и обычаями они значительно отличались от ос
тальных вологжан и не воспринимали ничего "чужеродного".
Таковыми в конце Х1Х-начале X X в. стали русские на Севере. X X столетие,
особенно его первая половина, мало влияли на состав населения северных районов.
В юго-восточной части вологодских земель, где имелись незанятые земли, этот со
став несколько изменился в связи с приселением в столыпинское время эстонцев,
латышей, литовцев и белорусов (более 7 тыс.), живших здесь компактно, не подсе
ляясь к русским деревням. Проводимые после революции переписи населения 1920
и 1926 гг. фиксировали наличие представителей этих народов в вологодских рай
онах . Правда, самые многочисленные из них - эстонцы, по данным 1926 г., соста
61
130
Во второй половине XII в., по сообщению митрополита Леонтия Ростовского (из
"Ростовского митрополья" на Сухоне), совершилось крещение финно-угров в Прису-
хонье. Свои языческие верования местное население сохраняло долго, несмотря на
раннюю христианизацию. Так, пришекснинские жители (вепсы) "богу молились, а
пню лесному поклонялись. Христа прославляли, а вепса славили". Их церковь "про
питалась лесным языческим духом". Даже Христос, написанный в церкви, - "косолап
был", "по-медвежьи приземист", а "архангел Гавриил трубил в обычный пастуший
рожок". Северные жители, будучи в течение нескольких веков христианами, долгое
время поклонялись "священным местам". И в начале XX в. в северных деревнях
встречались такие люди, как герой повести Ф. Абрамова "Деревянные кони": "У меня
свекор любил лес. Бывало в церкву недосуг идти - далеко от нас, - а, ладно, вчера в
лесу был. Та же святость". В д. Ширихановская Вельского у. еще в конце XIX в. свя
тым считалось оз. Пачко у церкви, где люди молились и лечились его водой.
Долго (до XIV в.) оставались язычниками каргопольцы. В христианство их об
ращали пустынники, которые основали пустыни по берегам здешних рек и озер: на
юго-восточном берегу Онежского озера - Лазарь, на Кене - Пахомий, в Лекшмо-
озере - Кирилл, в Вожеозере - Никифор и Геннадий. Все пустыни обустраивались
одинаково: ставился крест, возле него - часовня и кельи (хижи, хижины). Некото
рые из пустынь позже превратились в монастыри (например, монастырь Александ
ра Свирского).
Исторические показания вплоть до XVII в. говорят о постепенной христианиза
ции жителей северных районов в Х И - Х ^ вв., а местами и в XVI столетии. В XVII в.
появились новые свидетельства о религиозной жизни здесь. Церковный раскол при
вел и на Севере Руси к изменению состава населения по вероисповеданию. Тут про
ходил путь укрывавшихся от преследований старообрядцев к Белому морю и далее к
Соловецкому монастырю. Беглецы наводнили олонецкие, каргопольские, западные
вологодские места. Их кельи и скиты появились в глухих, почти непроходимых местах
около маленьких рек и озер, где они, поселяясь, занимались рыболовством, сеяли
хлеб. У них имелись свои настоятели. Известный Даниил Викулин (ученик Аввакума)
положил начало целому направлению северного раскола ~ даниловскому согласию,
распространившемуся по всему Северу. Даниловская (Выгорецкая) обитель распола
галась на Выге и стала центром всех беспоповских общин, а в ее школе обучались де
ти старообрядцев со всей Руси. К началу XVIII в. обитель объединяла 30 скитов и
поселков (12 448 чел. обоего пола). В самой обители было 26 домов, стоящих вокруг
часовни. Ее связи простирались по всему Северу, в Поволжье, на Урал и в Сибирь.
Беспоповцы Севера , иначе - поморское согласие (от Аввакума), или данилов
65
9* 131
назывались "христовы странники", "бегуны". Крестьянин из Вологодского у. д. Ел-
данга Федор Александров под именем Саввы насаждал бегунство в Каргополе (Усть-
волгский приход), его последовательницей стала Марфа Козлова ("Полетайка") и
многие крестьяне в уездах Архангельском, Грязовецком, Вологодском, Пошехон
ском. Отсюда они распространились восточнее - в Камско-Вятских землях и на Пе
чоре. Известен еще один наставник бегунства - Евфимий Переяславский, появивший
ся в Вологодском у., а его последователи - в Пошехонье и в Череповецком крае.
Здесь среди странников оформились "Большое братство" и "Малое братство" как
подготовительное состояние к "Большому". Местом, где находили пристанище стран
ники, служила д. Вахрушево Вологодского у. Крестьянин Грязовецкого у. И. Василь
ев, последователь Саввы, насаждал странничество в Вологодском у. Сами раскольни
ки характеризовали себя, отличая от окружающих "мирян" ("мирских"), как людей,
которые "для души твердого берега ищут". Скитское направление в северном раско
ле поморцев было довольно суровым, недоверчивым к остальным православным.
Особенно сильно распространился раскол с XVII в. в олонецких и каргополь-
ских местах: 82 тайных раскольника жили в 1751 г. в этих уездах. В Кенозерской
вол. разместились безбрачники (65 чел.) и даниловцы (45 чел.); службу у них прави
ли учитель Иов Матарыга и др. В Усть-Моше и по Чаженьге жили 100 чел. выгов-
ского толка, а по р. Порма - 400 чел. разных толков .
66
132
Таблица 9
Распределение неправославного населения вологодских уездов
по вероисповеданию (1840-е годы)
Лютеране и реформатское
Католики
Уезд вероисповедание Мусульмане Евреи
Вологодский 16 5 28 20 3 5
Грязовецкий 15 5 4
-1 - -
Кадниковский 14 2 4
- -
Вельский 16
-5 - - - -
Тотемский 25 3
-5 - -1
Устюгский 18
-2 13
-1
Никольский 14 3 1
-
Сольвычегодский 14
- 3
- - -
Яренский 7
-1 2
- - -
Устьсысольский 14 2
- - -
Всего 153 20 62 27 4 6
133
тантов нет", - зафиксировано в обозрении Устюгского у. "Раскола в Ферапонтов-
ской вол. Кирилловского у. нет", - писал архиеп. Макарий.
Неправославное население в 1850-е годы сосредоточивалось в основном в горо
дах - Вологде, Устюге, Онеге, Тойме, Архангельске, Коле. Там встречались като
лики, лютеране, кальвинисты (421 чел.) и 7 мусульман среди военнослужащих.
Обзоры губернии 1860-1880-х годов подтверждают этот сложившийся конфес
сиональный состав населения и дают численность представителей конфессий. Так,
на Кокшеньге в Спасской вол. отмечены федосеевцы, филипповцы, поморцы - до
220 чел., а пустынники пришли сюда из Каргополя, и их - до 80 чел. В других воло
стях Кокшеньги есть беспоповцы разных толков; среди них церковь неудачно пыта
лась "привить" единоверие. Севернее по Кулою в с. Карьеполь раскол переняли
еще в XVI в. от монахов каргопольского Ошевенского монастыря. Конечно, рас
кольники - это конфессия меньшинства, но "элитарная", поскольку они были пого
ловно грамотны в сравнении с основной массой "мирских" {табачников). В Карго-
полье наблюдалось также странничество, приверженцы которого насчитывали в
1861 г. странников (52 чел.) и страннодержателей (106 чел.).
Судя по данным второй половины ХЕХ в., население губернии по-прежнему ос
тавалось православным . В 80-е годы насчитывалось 779 православных храмов,
68
Остатки языческих верований еще проявлялись сильно в местах, где рядом жи
ли русские и финно-угры. В Вытегорском у. христианство "менее влияет на созна
ние, чем некоторые языческие верования". Это видно там по распространенному
своеобразному пастушескому обряду. У кокшаров также сохранялись некоторые
языческие верования: "Во бору то родилися / Да деревам-то молимся..."
Более точные сведения о различиях в вероисповедании населения дала пере
пись 1897 г . В вологодских уездах православные составили 99,31% населения, ста
69
134
Таблица 10
Конфессиональный состав населения в уездах в 1897 г., в %*
135
Устьсысольские раскольники составляли две трети населения. Центром старо
обрядцев в восточных районах была Черевковская вол. Сольвычегодского у., к ней
примыкала Тойма, где жили даниловцы-полубрачники.
В восточных уездах губернии в начале X X в. объявилась секта иоаннитов
("Община отца Иоанна Кронштадтского"). Две местные крестьянки - Екатери
на Коренина (из д. Холщевниково Аргуновской вол. Никольского у.) и Вера Выру
бова (из с. Усть-Вымь Яренского у.) занесли учение секты в деревни Балахнинско-
го у. Нижегородской губ., торгуя там книгами от своей общины.
В начале X X в. раскол был распространен почти во всех уездах Вологодской
губ.: в Вологодском - в 35 приходах, в Грязовецком - в 29, в Сольвычегодском -
в 26, в Тотемском - в 13, в Кадниковском - в 12, в Устьсысольском - в 7, в Яренском
и Вельском - по 3, в Устюгском и Никольском - по 1. Особенно много раскольни
ков насчитывалось на Северной Двине, около Кубенского озера, на Печоре, в Усть
сысольском и Сольвычегодском уездах - свыше 2000 чел. в каждом, в Вельском и
Устюгском уездах - несколько человек. В среде старообрядцев наиболее распро
страненным было направление беспоповцев, поповцев насчитывалось всего 30 чел.
(австрийский толк в двух приходах Кадниковского у. и в трех приходах Грязовецко-
го у.). В Кадниковском у. появились два сектанта - пашковцы в Пустораменском
приходе. Всего старообрядцы и сектанты к 1903 г. насчитывали 7340 чел. "Есть в
уездах и сочувствующие расколу - родственники и близкие староверов". Раскол к
этому времени "заметно пошатнулся при тесном общении с мирскими". Единовер-
чество стало распространяться в Грязовецком (Жерноковская вол.), и Сольвычегод
ском (Белослудская и соседняя с ней волости) уездах. Особенно "слабел раскол" в
брачных толках.
В послереволюционное время православные на Севере, как и везде в стране, по
несли урон, выражавшийся в закрытии храмов, монастырей (в Вологодской губ. в
1912 г. их было 21) и истреблении церковнослужителей. Одно время в 1920-1930-е
годы "расцвело сектанство" и появились новые течения в старой вере, как напри
мер, ерофеевщина в Никольском р-не (в бывших землях Устюга Великого). В канун
"года великого перелома" в деревни Вожегодского р-на наведывались беглые попы,
скрываясь у жителей и исполняя там требы. Население еще отмечало православные
праздники, особенно престольные и общецерковные (Рождество, Пасху, Троицу), а
также бытовые - "метеорологические" (по случаю удачной погоды, а, следователь
но, хорошего урожая), еще знали своих местных святых (их здесь было до 1000), но
после 1930-х годов "победил" атеизм.
Конечно, в народе сохранялось знание своей веры и в последующие десятиле
тия (1940-1980-е годы), а в конце 1980-х-1990-е годы, при новом общественном "пе
реустройстве", началось религиозное оживление. Верующим возвращали право
славные храмы и монастыри. Население вновь обретало память о своем происхож
дении и о своей православной вере.
Подводя итог рассмотрению населения в Вологодском крае, можно отметить, что
по степени освоенности и заселенности, а также по сложившейся специфике населения
здесь оформились три зоны: юго-западная и западная, средняя часть, северо-восток.
Такое разделение совпало с этнографическими, антропологическими, диалектными
ареалами на этой территории. Их сложению способствовало некоторое природно-кли
матическое разнообразие, социально-экономическое развитие, различия в этнических
процессах, т.е. разная этноистория народа. Общим в истории и судьбе был мирный
народный характер заселения в ранние времена, приведший в последующие периоды
к таким же мирным отношениям всех этносов, живущих на Севере. Особое значение
приобрел тот факт, что по этой земле в феодальный период прошла граница двух
форм социально-экономических отношений - между классическим поместно-вотчин-
ным землевладением с крепостничеством и государственным феодализмом. Наряду с
разной этнической историей народа развитие районов в таких разных социальных си-
136
стемах привело к локальному разнообразию во всех сторонах жизни и местной народ
ной культуры.
Макаров НА. Население Русского Севера в Х1-ХП1 вв. М., 1990. С. 113, 116; его же.
1
Копанев А.И. Население Русского государства в XVI в. // Ист. зап. Т. 64. М., 1959.
3
137
2 5
Веселовская В.И. География населения и населенных пунктов в Вологодском районе //
Уч. зап. В Ш И . Ест.-геогр. Т. 29. Вологда, 1966. С. 270; Савеличев А. Указ. соч. С. 102.
2 6
Шипунов Ф. Судьба северной нивы // От земли. Полемические очерки. Вып. V. Архан
гельск, 1986. С. 152-153; Родословие вологодской деревни. Вологда, 1990. С. 10, 29-30.
2 7
Численность и состав населения СССР. По данным Всесоюзной переписи 1979 г. М.,
1984. С. 11; Население СССР. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1990.
С. 10, 509; Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. Госкомстат. 27. № 26. М., 1989. Во
логодская обл. С. 3, 8,13; Демографический ежегодник СССР. М., 1990. С. 7-9, 155, 161; Рос
сийский статистический ежегодник. 1994 г. М., 1994. С. 359, 450.
2 8
Крестинин В. Начертание истории Холмогор. 1790. Т. 1. С. 37; Лукомский Г.К. Воло
гда в ее старине. СПб., 1914. С. 103; Мерцалов А.Е. Обозрение Заднесельской волости по
писцовым книгам 1628 г. // Вологодский сб. Вып. V. Вологда, 1887. С. 52-58; Водарский Я.Е.
Население дворцовых владений в России в последней четверти ХУП в. // Вопр. географии.
Сб. 83. М., 1970. С. 113, 125.
2 9
Копанев А.И. История землевладения Белозерского края ХУ-ХУ1 вв. М.; Л. 1951.
С. 78; Савич А А. Монастырское землевладение на Русском Севере Х1У-ХУП вв. Пермь.
1930. С. 161-175; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 180. Л. 3-19; Материалы для истории делопроиз
водства Поместного приказа по Вологодскому уезду в XVII в. Вып. 1. СПб., 1906. С. 252.
3 0
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 218. Л. 67; Д. 146. Л. 17, 24; Копанев А.И. История землевла
дения. С. 80; Материалы для истории... С. 11, 65, 221; АР АН. Ф. 3. Оп. 10-а. Д. 38. Л. 6; РГИА.
Ф. 1350. Оп. 306. Д. 3. Л. 112; АР АН. Ф. 94. Оп. 1. Д. 9. Л. 25 об.-26; Ф. 30. Оп. 2. Д. 109. Л. 19,
72; ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 214. Л. 7.
3 1
Кабузан В.М. Указ. соч. С. 59-170; Дубровин. Статистический очерк Вологодской
губ // Справочная книжка для Вологодской губ. на 1853 г. Вологда, 1853. С. 18; В Г В . 1858.
№ 13. С. 101-103; 1857. № 20. С. 119; Услар П.К. Указ. соч. С. 299-300; Дементьев В. Вели
кое Устье. М., 1972, С. 105.
3 2
АР АН. Ф. 94. Оп. 1. Д. 5. Л. 60-60 об.
3 3
Пушкарев И. Указ. соч. С. 115, 127, 136, 140.
3 4
# . Я . Никольский уезд // Вологодский сб. Вып. V. С. 207-209; АРГО. Р. 7. Д. 73. Л. 1;
Ардашев В Д. Описание Устюжского уезда и городов Устюга и Лальска // ЖМВД. 1857. Ч. 24.
№ 5 . С. 55.
3 5
Первая Всеобщая перепись... Т. VII. СПб., 1901. Тетр. I. С. 50-53; Тетр. И. 1904. С. VI;
Т. ХХУП. Тетр. I. 1899. С. 32-33; Т. XXVI. Тетр. I. 1901. С. 58-63.
3 6
АРГО. Р. 24. Д. 5. Л. 1; Р. 7. Д. 79. Л. 2; Д. 34. Л. 42; Шустиков А. Троичина Кадников
ского уезда // ЖС. 1892. Вып. П. С. 71; ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 230. Л. 35; Ф. 652. Оп. 1. Д. 101.
Л. 1; Д. 108. Л. 15; Андреевский Л.И. Очерк крупного крепостного хозяйства на Севере. XIX в.
Вологда, 1922. С. 8-18; Воронов П. Исторический взгляд на важско-двинских удельных кре
стьян // Этнографический сб. РГО. 1862. Вып. V. СПб. С. 16.
3 7
Власова И.В. Указ. соч. С. 50; Половники Вологодской губ. Историко-юридический
очерк экономического состояния половничествующих крестьян // Вологодский сб. Вып. П.
С. 122-123; Воронов Г. Из Устюженского уезда (Новгородской губ.) // Тр. ВЭО. 1878. Т. 2.
СПб. С. 243-244.
3 8
Власова И.В. Указ. соч. С. 51-52; ГАВО. Ф. 652. Оп. 2. Д. 100. Л. 15 об.; Ф. 17. Оп. 1.
Д. 295. Л. 1-3; Материалы для оценки угодий Новгородской губ. Новгород. 1889. Т. 1. С. 544;
1896. Т. 2. С. 554; 1898. Т. 3. С. 194; Шустиков А. Тавреньга Вельского уезда. Этнографиче
ский очерк // ЖС. 1895. Вып. П. С. 184; Козловский Н.П. Селения Вологодского уезда в сани-
тарно-статистическом отношении за 1873 по 1883 гг. // Вологодский сб. Вып. IV. Вологда,
1885. С. 242; Воронов Г. Указ. соч. С. 248-249; Экономический быт... С. 9-82.
3 9
Памятная книжка Вологодской губ. 1893-94 гг.... С. 58-59.
Власова
40
И.В. Указ. соч. С. 53; Абрамов Ф. Соч. Т. 3. Л. 1991. С. 268; ГАВО. Ф. 34. Отд.
Стат. Д. 520, 546; Ф. 108. Оп. 4. Д. 50. Л. 155-156; Ф. 287. Оп. 1. Д. 410. Л. 9-10, 55-56 об.;
РГИА. Ф. 91. Оп. 2. Д. 815. Л. 32,99, 138; История северного крестьянства. Т. 2. Архангельск,
1985. С. 55-57, 169; Ежегодник (календарь-справочник) Вологодской губ. на 1912 г. Вологда,
1911. С. 8-50; Ежегодник Вологодской губ. на 1914 г. С. 3; Савеличев А. Указ. соч. С. 100.
4 1
В Е В . 1904. № 16. С. 434; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 29, 35; Вестник Новгородско
го земства за 1901 г. Новгород. 1901. С. 21-22.
4 2
Власова И.В. Указ. соч. С. 53-54; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 215. Л. 5-9; Ф. 653. Оп. 1-4.
Д. 325. Л. 45; Д. 340. Л. 3 об!-4 об.; Зап. Северо-Двинского общества изучения местного края.
138
Вып. ГУ. Великий Устюг, 1927. С. 62; Веселовская В.И. Указ. соч. С. 269-270; Каргопольский
уезд... С. 6; Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хо
зяйство. М., 1977. С. 139.
4 3
Итоги десятилетия... С. 34, 162; Вологодский архив. Вып. 1. Вологда, 1961. С. 106.
4 4
Цит. по: Наш современник. 1992. № 12. С. 160; Абрамов Ф. Соч. Т. 3. С. 243, 338; Са-
величев А. Указ. соч. С. 100-101; Неизвестная Россия. X X в. Вып. 1. М., 1992. С. 198-228.
4 5
Итоги Всесоюзной переписи... С. 152; Веселовская В.И. Указ. соч. С. 269-270; Без-
нин МА. Указ. соч. С. 7; Численность и состав населения... С. 11; Население СССР... С. 10.
4 6
Витое М.В. Русские Севера в этническом отношении (современный состав и проис
хождение основных компонентов) // Вопр. географии. Сб. 83. М., 1970. С. 162-172; Чепур-
ковский Е.М. Об антропологическом изучении Вологодской губ. // Север. Кн. 3-4. Вологда,
1923. С. 194-195; Чебоксаров Н.Н. Этногенез коми по данным антропологии // СЭ. 1946. № 2.
С. 60; Седов В.В. Антропологические типы населения северо-западных земель Великого
Новгорода // КСИЭ. X V . 1952. С. 78-79; Лавров ПЛ. К вопросу об антропологических ис
следованиях Вологодской губ. // Изв. ВОЙСК. Вып. П. Вологда, 1915. С. 28-38; Ефимен-
ко П.С. Заволоцкая чудь. Архангельск, 1869; С. 41; Харузин Н. Об ассимилятивной способ
ности русского народа // ЭО. 1894. Кн. XIII. 4. С. 45-78; Макаров НА. Население...
С. 125-134; Жеребцов Л.П. Историко-культурные взаимовлияния коми с соседними народа
ми. М., 1982. С. 45-72; Поляков И.С. Этнографические наблюдения во время поездки на
юго-восток Олонецкой губ. // Зап. РГО. Отд. этн. 1873. Т. Ш. С. 68-70; Шустиков А. Трои-
чина... С. 115; Пятунин П. Каргопольщина в прошлом и настоящем. Каргополь, 1924.
С. 16-18; В Г В . 1885. № 44. С. 8; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 206. Л. 19-26; Д. 221. Л. 54; Попов К.
Зыряне и Зырянский край // Тр. отд. этн. ОЛЕАЭ. Кн. 3. Вып. 2. М., 1874. С. 8-18, 30; Чай-
кина Ю.И. Вопросы истории лексики Белозерья // Очерки по лексике севернорусских гово
ров. Вологда, 1975. С. 148.
4 7
Матвеев А.К. Происхождение основных пластов субстратной топонимии Русского Се
вера // Вопр. языкознания. 1965. № 5. С. 45-54.
^Дементьев В. Указ. соч. С. 13, 32, 334; Лукомский Г.К Указ. соч. С. 16; Вологодский
иллюстрированный календарь. Вологда, 1892. С. 49; Бланк А.С, Катаников А.В. Череповец.
Архангельск, 1966. С. 7; Грязное П. Указ. соч. С. 1; Чайкина Ю.И. Географические названия
Вологодской обл. Архангельск, 1988. С. 52, 225, 242; ее же - История вологодских фамилий.
Вологда, 1989. С. 14; Кичин Е. Несколько слов об основании г. Кадникова // ВГВ. 1843. № 37.
С. 357; его же. Об основании четырех Халевских приходов Никольского у. // ВГВ. 1845. № 1 1 .
С. 116; Балов П. Сольвычегодск в древнем его состоянии // АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 20. Л. 1; Р. 1.
Оп. 1. Д. 100. Л. 4 об., 24; Лесков Н. Письмо о названии Каргополь//ЖС. 1902. Вып. 1. С. 128;
Николаевский П. Происхождение и значение названия Олонец // Изв. Общества изучения
Олонецкой губ. 1913. № 2-3. Т. 1. С. 156; Осипов Д.П. Крестьянская изба на Севере России
(Тотемский край). Тотьма, 1924. С. 1; Угрюмое А А. Кокшеньга - край чуди заволоцкой // Се
вер. 1981. № 4. Петрозаводск. С. 102; его же. Кокшеньга. Историко-этнографические очер
ки... С. 9; ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 214. Л. 52; Ф. 4389. Д. 220. Л. 3.
4 9
Матвеев А.К. Субстратная топонимика Русского Севера // ВЯ. 1964. № 2. С. 82-83;
ВГВ. 1847. № 35. С. 343-345; Чайкина Ю.И. Названия лиц по ремеслу и занятиям в деловой
письменности Русского Севера в ХУ1-ХУП вв. // Севернорусские говоры. Вып. 4. Л., 1984.
С. 74; Судаков Г.В. Лексические диалектизмы в севернорусских актах ХУ1-ХУП вв. // Там же.
С. 75-84; Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров. М , 1970. С. 225,
286-289; Шайтанов П. Особенности говора Кадниковского уезда Вологодской губ. // ЖС.
1895. Вып. 3-4. С. 383-384; Соболевский И. Очерк русской диалектологии. Северновелико-
русское или окающее поднаречие//ЖС. 1892. Вып. 2. С. 3-17; Мансика В. Заметки о говоре
Никольского уезда. // Изв. отд. русского яз. при АН. Т. 19. Кн. 4. 1914. С. 201-205; Хомуто-
ва Е. О говорах Вологодского, Грязовецкого и Тотемского уездов // Материалы для изучения
великорусских говоров. Вып. X. Пг., 1921. С. 28-66; АРГО. Р. 1. Д. 2. Л. 12; Р. 24. Д. 25. Л. 105;
Р. 7. Д. 69. Л. 3-4; Д. 62. Л. 26 об.; АР АН. Ф. 849. Оп. 5. Д. 190. Л. 3; В Г В . 1857. № 21. С. 127;
1875. № 99. С. 10; 1866. № 16. С. 1; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 206. Л. 40-42; Ф. 652. Оп. 1. Д. 63.
Л. 1; Судаков И. Несколько замечаний об особенностях говора в Устюженском уезде Новго
родской губ. // ЖС. 1903. Вып. 1-2. С. 442; Лесков Н. О влиянии карельского языка на рус
ский в пределах Олонецкой губ. // ЖС. 1892. Вып. 14. С. 97-103; Едемский М.Б. Говор жите
лей Кокшеньги Тотемского уезда Вологодской губ. // ЖС. 1905. Вып. 1-2. С. 98; Арда-
шев В Д. Указ. соч. С. 65; Герасимов М. О говоре крестьян южной части Череповецкого уезда
139
Новгородской губ. // ЖС. 1893. Вып. 3. С. 374; Русская диалектология. М., 1964 (см. карту -
так называемая вологодская группа говоров); Захарова К.Ф., Орлова В.Г. Диалектное члене
ние русского языка. М., 1970; Гура А.В. Поэтическая терминология севернорусского свадеб
ного обряда // Фольклор и этнография. Л., 1974. С. 175-180.
5 0
Вологодский летописец. Вологда, 1874. С. 28; Мерцалов А.Е. Предания о панах // Рус
ская старина. СПб., 1883. Т. XXXIX. № 9. С. 654-655; В Г В . 1845. № 7. С. 62-65; 1848. № 36.
С. 406; Савеличев А. Переборы // Наш современник. 1989. № 2. С. 95; АИЭА. ВЭ. ВО 1986 г.
Д. 8334; Дементьев В. Указ. соч. С. 261; Иваницкий НА. Материалы по этнографии Воло
годской губ. // Изв. ОЛЕАЭ. Т. ЬХГХ. Тр. Этн. отд. Т. IX. Вып. 1-11. М., 1890. С. 8.
5 1
Шустиков А. Тавреньга... // ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 33; Чепурковский ЕМ.
Указ. соч. С. 195; Филин Ф.П. К вопросу о происхождении аканья // Диалектологический сб.
Вып. П. Ч. П. Вологда, 1941. С. 146-160; Едемский М.Б. Указ. соч. С. 103.
5 2
Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. СПб., 1900. С. 102, 126;
АР АН. Ф. 3. Оп. 10-а. Д. 41. Л. 20 об.; Макарий, архимандрит. Описание... Ферапонтовской
вол. СПб., 1854. С. 17; Жеребцов Л.Н. Указ. соч. С. 45-72.
5 3
АРГО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 162. Л. 8-12; Ф. 24. Оп. 1. Д. 178. Л. 2; ВГВ. 1858. № 13. С. 101; 1859.
№ 24. С. 199; АР АН. Ф. 30. Оп. 2. Д. 11. Л. 653; Ф. 94. Оп. 1. Д. 5. Л. 60 об.; Попов В. Колони
зация русскими Вологодской губ. // Памятная книжка Вологодской губ. на 1861 г. Вологда,
1861. С. 28-29; Ардашев В Д. Указ. соч. С. 63-64; Списки населенных мест Российской империи.
Т. 7. Вологодская губ. СПб., 1866. С. XXI; ВГВ. 1853. № 6. С. 47-48; Штукенберг И.Ф. Стати
стические труды. Статья ХХШ - Описание Вологодской губ. СПб., 1858. С. 9, 13.
54
Первая Всеобщая перепись... Т. УП. Тетр. 2. СПб., 1901. С. 2-3; Т. XXVII. Тетр. 3.1904.
С. 2-3; Т. ХХГУ. Тетр. 2. 1903. С. 24-25, 66-67; АР АН. Ф. 135. Оп. 2. Д. 377. Л. 2 об.-9 об.
55 Грязное П. Указ. соч. С. 2, 60; АРГО. Р. 24. Д. 5. Л. 1; РЭМ., Ф. 7. Оп. 1. Д. 877. Л. 8;
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 17; Д. 208. Л. 10-12; Д. 219. Л. 9; Д. 220. Л. 56; Пятунин П.
Указ. соч. С. 16-18; Пушкарев И. Указ. соч. Кн. 1. С. 71; Светлов Я. О говоре жителей Кар-
гопольского уезда (Олонецкой губ.) // ЖС. 1892. Вып. Ш. С. 157; Гун Г.П. Каргопольский
озерный край. М., 1984. С. 13; Круковский МА. Олонецкий край. Путевые очерки. СПб.,
1904. С. 31; Левинсон Я.Р., Маясова НА. Материальная культура Русского Севера в конце
ХГХ-начале X X в. (Каргопольская экспедиция в 1950 г.) // Тр. ГИМ. Вып. ХХШ. М., 1953.
С. 93; Мельницкий А. Говор жителей северо-восточной части Вытегорского уезда Олонец
кой губ. //ЖС 1893. Вып. Ш. С. 389; Дементьев В. Указ. соч. С. 183; Галкин СФ. Медико-то
пографический очерк западной части Палемской вол. Устюжского уезда. Вологда, 1904.
С. 22.
5 6
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 179. Л. 1; Д. 206. Л. 19-26; Д. 218. Л. 63; ВГВ. 1875. № 9.
С. 9-10; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 346. Л. Ъ\Левитский П. Черты нравов крестьян Тотемского уез
да // Этн. сб. РГО. Вып. V. СПб., 1862. С. 54; Скворцов Л. Бережнослободская вол. Тотемско
го уезда. Этнографический очерк // Вологодский сб. Вып. 2. С. 35; ГАВО. Ф. 883. Оп. 1.
Д. 214. Л. 1 об., 52 об.; Ф. 652. Оп. 1. Д. 67. Л. 1 об.; АРГО. Р. 7. Д. 69. Л. 3-4.
5 7
В Г В . 1847.№35.С. 343-345; 1857. № 2 1 . С. 127; 1865.№46. С. 436; ГАВО. Ф. 652. Оп. 1.
Д. 62. Л. 4 об.; Шустиков А. Тавреньга... С. 184; АРГО. Р. 7. Д. 62. Л. 26 об.; ГАВО. Ф. 4389.
Оп. 1. Д. 221. Л. 54; АРГО. Р. 1. Д. 24. Л. 3 об.; Д. 100. Л. 68; Д. 54. Л. 1, 40-41; Финченко А.Е.
Традиционная хозяйственная деятельность кокшаров, усьян и ваганов в конце ХГХ-первой
трети XX в. Общие черты и некоторые локальные особенности // Русский Север. Ареалы и
культурные традиции. СПб., 1992. С. 34-35; Бернштам ТА. Локальные группы Двинско-
Важского ареала. Духовные факторы в этно- и социокультурных процессах // Русский Север.
К проблеме локальных групп. СПб., 1995. С. 229-232.
5 8
ВГВ. 1846. № 13-14. С. 139; 1848. № 36. С. 408; 1855. № 27. С. 235; 1885. № 44. С. 8; 1912.
№ 16. С. 403-^04; 1858. № 13. С. 102; АРГО. Р. 7. Д. 73. Л. 7; Н.П. Никольский уезд... С. 2 11;
Галюн СФ. Указ. соч. С. 22; ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 101. Л. 5 об.; Ф. 4389. Оп. 1. Д. 244.
Л. 2 об.; РГИА. Ф. 91. Оп. 2. Д. 815. Л. 166; АРГО. Р. 7. Д. 98. Л. 7-10; Архангельские губ. вед.
1858. № 20. С. 156-158; № 21. С. 162; ВГВ. 1858. № 16. С. 135-137; Романов А. Русские дерев
ни // Родословие вологодской деревни. Вологда, 1990. С. 5; Лавров П.А. Указ. соч. С. 35.
5 9
Смольников С.Н. Антропонимическая система Верхнего Подвинья в XVII в. (На мате
риале памятников местной деловой письменности). Вологда, 1996. С. 7-8.
6 0
Токарев СА. Этнография народов СССР. М., 1958. С. 31; Кузнецов П.С. Русская диа
лектология. М., 1954. С. 20; Чебоксаров Н.Н. Ильменские поозеры // ТИЭ. Т. 1. М., 1947.
С. 239; Собр. государственных грамот и договоров. Т. 1. № 144. С. 392; Зеленин Д.К. Велико-
140
русские говоры. СПб., 1913. С. 363-369, 509; Этн. сб. I. 1853. СПб., С. 66; Макаров НА. Рус
ский Север... С. 175-176.
61 РГИА. Ф. 391. Оп. 2. Д. 322. Л. 2 об.; АРАН. Ф. 135. Оп. 2. Д. 382, 386, 395, 405, 410,
411, 678, 679, 682; АРГО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 223, 439, 497, 602; Ф. 24. Оп. 1. Д. 105. Тетр. 3. Л. 3,
126-136; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 215. Л. 21; Зайцева Н.Г. К вопросу о двуязычии // Вопросы
современного русского языка и методики его преподавания. Вологда, 1969. С. 122-123; Абра
мов Ф. Соч. Т. 3. С. 301, 345; Диалектологический сб. Вып. П. Вологда, 1941-1942. С. 1.
6 2
Рубцов Н. Русский огонек // Подорожники. М., 1985. С. 74.
6 3
Тутунджан Д. Листы-разговоры из серии "По правде, по совести" // ВГМЗ. Экспози
ция 1991 г.
6 4
Макаров НА. Указ. соч. С. 27, 29, 32, 43-44, 128; его же. Колонизация северных окра
ин Древней Руси. М., 1997. С. 46,151-155; Савеличев А. Указ. соч. С. 96; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1.
Д. 206. Л. 46; Олонецкий край. СПб., 1910. С. 5; Абрамов Ф. Соч. Т. 3. С. 346; Шустиков А.
Тавреньга... С. 375.
6 5
Дружинин В.Г. Старообрядческая колонизация Севера // Очерки по истории колони
зации Севера. Пг., 1922. С. 69-75; Липранди И.П. Краткое обозрение русских расколов, ере
сей и сект. М., 1870. С. 11-21; Островский Д.В. Каргопольские "бегуны" (Краткий историче
ский очерк). Петрозаводск, 1910. С. 1-21; Вестник Европы. 1872. XI. С. 261; ГАВО. Ф. 652.
Оп. 1. Д. 85. Л. 1-17 об.; Ончуков Н. Старина и старообрядцы //ЖС. 1905. Вып. Ш-1У. С. 273.
6 6
Докучаев-Басков К А. Раскол в Каргопольском крае //ЖС. 1892. Вып. II. С. 157; В Е В .
1904. № 16. С. 434; Мясников М.Н. Сведения о Ваге Шенкурского и Вельского округов // Ис
торический, статистический и географический ж-л. 1830. Ч. II. Кн. II. № 4. С. 51; РГИА.
Ф. 796. Оп. 32. Д. 127. Л. 202; Д. 266. Л. 374; Оп. 4. Д. 441 (Т. Ш). Л. 452; Оп. 30. (Т. 29). Д. 68.
Л. 119; Оп. 11 (Т. X). Д. 383. Л. 630-632; Оп. 3 (Т. 2). Д. 922. Л. 247; Романов М.И. История од
ного северного захолустья. Великий Устюг, 1925. С. 40; Олонецкий сб. Вып. IV. Петроза
водск, 1902. С. 22-41; Абрамов Ф. Соч. Т. 3. С. 112; Россия. Т. 3. СПб., 1900. С. 126; АРГО.
Р. 7. Д. 98. Л. 7-10; Шустиков А. Тавреньга... С. 370; Камкин А.В. Православная церковь на
Севере России. Очерки истории до 1917 г. Вологда, 1992. С. 92
6 7
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 178; Дашков В. Описание Олонецкой губ. в историческом, ста
тистическом и этнографическом отношении. СПб., 1842. С. 86; Пушкарев И. Описание...
Т. IV. 1846, раздел П. С. 39; Т. 1. Кн. 1. 1844. С. 128-140; АРГО. Р. 24. Д. 15. С. 31-33; В Е В .
1904. № 16. С. 434; АРАН. Ф. 94. Оп. 1. Д. 5. Л. 60 об.; ГАВО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 1449.
Л. 4 об.-29 об.; РГИА. Ф. 869. Оп. 1 Д. 786. Л. 3-7; Услар П.К. Военно-статистическое обоз
рение... С. 358-361; Ардашев В Д. Указ. соч. С. 64; Макарий, архимандрит. Указ. соч. С. 17;
Серебренников С А. Топографическое описание Вологодского наместничества вообще //
Временник Московского Об-ва истории и древностей российских. 1857. Кн. 25. М., С. 43;
АРГО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 162. Л. 8 об.-12.
6 8
Новгородский сб. Вып. IV. С. 10-13; Ефименко П.С. Материалы по этнографии рус
ского населения Архангельской губ. // Изв. ОЛЕАЭ. Т. X X X . Тр. этн. отд. Кн. V. Вып. 1-П.
М., 1877-78. С. 214; Левитский П. Указ. соч. С. 56; Арсенъев ФА. Отчет о занятиях Вологод
ского губернского статистического комитета за 1879 г. // Вологодский сб. Вып. 2. С. 15; Ха-
рузин Н.Н. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда Олонецкой губ. //
Изв. ОЛЕАЭ. 1889. Кн. IX. Отд. этн. С. 129; ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 85. Л. 1-85; Д. 122. Л. 2;
Д. 62. Л. 5; Бурцев Е. Спас на Кокшеньге Тотемского уезда Вологодской губ. Вологда, 1924.
С. 88-97: АРГО. Р. 7. Д. 19. Л. 9 об.; Р. 1. Д. 24, Д. 4; Островский Д.В. Указ. соч. С. 28.
6 9
Распределение населения империи по вероисповеданиям. СПб., 1901. С. 2-3, 8-9,
16-17; Первая Всеобщая перепись... Т. УЛ. Тетр. 2. 1904. С. VI; АРАН. Ф. 135. Оп. 2. Д. 533.
Л. 1 об.; ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 85. Л. 3-15; Д. 62. Л. 2; Ф. 4389. Оп. 1. Д. 218. Л. 17, 33; Д. 219.
Л. 13, 51, 72, 77; Д. 221. Л. 18, 34, 39, 54; Д. 220. Л. 17, 48; Д. 155. Л. 4; Д. 244. Л. 3; Д. 165. Л. 9;
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 130. Л. 5; Д. 171. Л. 19; Д. 251. Л. 13; Д. 877. Л. 6-9; Д. 315. Л. 17-18; АР
ГО. Р. 1. Д. 34. Л. 1-4 об.; В Е В . 1904. № 5. С. 109-148; 1905. № 7. С. 188. № 21. С. 460-462, 504.
№ 4. С. 73. № 8-9. С. 219-220. № 11. С. 277-278. № 12. С. 308-310. № 13. С. 241-242. № 23.
С. 527. № 24. С. 658; Диалектологический сб. Вып. Ш. Вологда, 1946. С. 59; Синкевич ГЛ. Бы
товой алкоголизм Вологодской губ. Опыт обследования двух селений // Социальная гигиена.
1926. № 7. М.; Л., С. 20-24; ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 18629. Л. 1; Белов В.И. Год великого пе
релома // Наш современник. 1994. № 1. С. 34-37.
Глава 4
Занятия населения
и хозяйственные традиции
Хозяйственное районирование
По природно-климатическим условиям Вологодская земля неоднородна, поэто
му здесь сформировались разные хозяйственные зоны . Территория края в основ
1
142
уезд) - одну двадцатую часть, северо-восток (Усть-Сысольск) - одну тридцатую; ос
тальная площадь была покрыта лесом. Разнообразные лесные занятия населения
играли существенную роль в экономике края (заготовка и обработка леса, изготов
ление деревянных изделий, охота, собирательство и др.).
С древних времен местному населению были известны месторождения соли и
железных руд, что вело к их добыче и обработке. Соляные ключи находились в то-
темских, сольвычегодских, яренских, устьсысольских, кадниковских местах, где на
селение научилось добывать соль и со временем возникли три солеваренных заво
да. Железорудные залежи были найдены в юго-западных районах края и немного на
востоке (по Сысоле). Железообработка стала главным занятием населения многих
деревень в этих районах.
В хозяйственном отношении на Вологодчине совершенно четко выделяются
три зоны: 1) юго-запад, 2) средняя часть, 3) северо-восток, в которых довольно свое
образно сочетались занятия населения земледельческого и промыслового характе
ра . Основное же направление тех или иных занятий зависело от естественно-при
2
143
циями славился с XVII в. Великий Устюг. Его рынок был связан с деятельностью
местных и иностранных купцов и предпринимателей. Им пользовались и крестьяне
окрестных деревень. Рано зародилось в Устюгском у. фабричное производство: в
с. Красавино находилась фабрика по обработке льна купца Грибанова, в Лальске -
писчебумажная фабрика Сумкина. Отход и работы на фабриках меняли строй сель
ской жизни, отвлекали крестьян от деревенских занятий, а иногда придавали не луч
шие черты психологии и характеру людей. В одной из местных народных песен
говорилось о работниках грибановской фабрики в Устюге : "Как на этом на заво
3
144
Торговать местные крестьяне уходили в ближайшие пристани - Якшинскую на
Печору, в г. Слободской, Кайгородок и Нопгульскую пристань в Вятской губ.
Итак, в хозяйственном отношении на Вологодчине выделялись три группы
районов, где по-разному сочетались земледельческие и промысловые занятия на
селения. Их постепенная смена одних другими наблюдается в направлении от зем
ледельческого юго-запада к промысловому северо-востоку. Такое зональное
распределение вновь совпадает с выделенными историко-культурными ареалами,
обусловленными различной этнической историей их жителей. Степень развития
того или иного хозяйственного направления в различных районах Вологодской зе
мли можно выявить при рассмотрении промысловых и земледельческих занятий
населения и его хозяйственных традиций по историческим этапам, начиная с
XII в., когда стали осваиваться земли края, и по X X в.
разного типа обработки земли - лесного перелога, когда расчищенный от леса уча
сток уже на второй год пахался с помощью характерных для лесной зоны орудий -
сох, а также рал; после нескольких лет он забрасывался на отдых.
XVIII в. и первой половине XIX в., несмотря на развитие порайонных типов земле
делия в предшествующее время, сохранялось много единообразия в приемах хозяй
ствования . Такая стойкость традиций объяснялась рядом обстоятельств. Особые,
10
146
1. Старинные орудия труда ( а - е ) :
а - пятизубая соха. Из коллекции ЧКМ
10* 147
г - трепала для льна из коллекции ВОКМ: 1 (слева направо) - из Тарногского (27082/20),
Грязовецкого (12991/2НВ), Верховажского (27858/22) и Харовского (27510/3) р-нов; 2 (слева
направо) - из Тотемского (27597/22), Харовского (14433), Тарногского (13807) и
Кичменьгско-Городецкого (11477) районов
148
Севере оставалась озимая рожь, зани
мавшая 50% пашни. Е е посевы " с т р а х о
в а л а " яровая рожь. О в е с преобладал
среди яровых, поскольку на его выращи
вание, как на менее прихотливую куль
туру, тратилось меньше труда. Среди
яровых культур важным стал и ячмень,
да и пшеница была необходимой во всех
крестьянских хозяйствах, но е е сравни
тельно небольшие посевы закреплялись
традицией. Озимая пшеница на Севере
не могла "конкурировать" с озимой р о
жью. Обязательным был и л е н . 11
149
2. Сельскохозяйственные орудия заводского изготовления начала X X в. {а - г).
(ГАВО. 6 3 1 3 / И - 4 4 / 4 8 2 ) :
а - плуг
150
г - жатка
151
Передовые идеи и опыты в рамках феодального способа производства не затра
гивали основной массы крестьян, которая по-прежнему следовала многовековому
опыту, передавая его из поколения в поколение. Вместе с тем крестьянская аграр
ная культура Севера находилась на достаточно высоком уровне. Судить об этом по
зволяет выработанная крестьянами система мер по охране природы и прежде всего
почвенного плодородия. Основные из них предусматривали правильное применение
систем земледелия (рациональное использование земли, смену и чередование куль
тур, достаточную обработку почвы, ее удобрение, очищение, окультуривание), при
менение почвозащитных методов обработки земли, противоэрозийных и мелиора
тивных работ. Огромен был труд крестьян по возделыванию земли при трехполье -
двоение, троение, назьмение (двух- и трехразовая обработка с удобрением). Знание
характера высеваемых культур привело к поискам растений, очищающих почву (го
роха, трав). Но самыми главными мерами были обращение к парам и удобрение по
лей. Крестьяне выработали для каждой местности систему получения, хранения и на
копления навозного и компостного удобрения. Избегать выпашки полей помогало
комбинирование самих систем земледелия. Наряду с трехпольем обращались к расчи
сткам из-под леса или оставляли выпаханную землю на отдых. Этому же служил и
развившийся в XVIII в. плодосмен с чередованием яровых и озимых культур и появ
лявшееся многополье (четырех-семиполье), при котором продливался отдых полей.
Большое внимание уделялось мелиоративным работам, устройству водоотвод
ных борозд и канав для задержки талых и ливневых вод.
Частичным усовершенствованиям подверглась и сельскохозяйственная техни
ка. По-прежнему главным орудием в лесной полосе оставалась соха, но в разных
своих модификациях в зависимости от местных почвенных условий. Существенный
сдвиг произошел в географии плужного орудия косули. Расширение пахотных пло
щадей за счет включения "худых", "посредственных" земель с глинистыми и илова
тыми почвами, увеличение лесных росчистей повышали нужду в ней, поскольку по
своим возможностям она превзошла соху, ибо пахала "дербу", "драла" ее, уходя глу
боко в землю. Плуг применялся в южных районах Севера. Борона и другие орудия
оставались традиционными. Достижением века в развитии орудий являлось более
гибкое их применение в разных местностях, а также функциональное многообразие.
Действию законов товарного хозяйства подверглось в XVIII в. и животноводст
во. Для его развития необходимо наличие больших сенных и пастбищных угодий. В
северных лесных районах такие угодья имелись не везде, в основном в долинах рек,
а в остальных местах - в отвоеванных у леса участках - зачастую в чересполосном
владении крестьянских общин. Нередко их было недостаточно для получения кор
мов и выпаса скота. Нехватку покосов должно было восполнить начавшееся тряво-
сеяние. По уровню развития скотоводства различались как отдельные районы, так
и хозяйства помещиков и крестьян. У основной массы последних оставалась систе
ма разведения и содержания скота, подчиненная целям земледелия (рабочая сила,
навозное удобрение), и затем получение продукции животноводства.
В целом же реализация новшеств и в полеводстве, и в животноводстве (много
полье, травосеяние, новые культуры и виды удобрений) была затруднена в услови
ях феодализма, хотя процесс дальнейшего накопления знаний и опыта продолжал
ся и результаты его проявились в ХГХ в.
В ХГХ столетии паровая система земледелия была представлена трехпольем с
его классическим набором культур во всех северных районах. Существенные изме
нения коснулись трехполья во второй половине ХГХ-начале X X в., когда одновре
менно с развитием капитализма в России росло торговое земледелие. Это прежде
всего проявилось во введении в севооборот огородных, кормовых культур и много
летних трав, а также в применении вместо черного (осеннего) пара - занятого па
ра, на котором сеяли травы (клевер, вику и др.) или рано созревающие культуры.
Вначале такие новшества осуществлялись в помещичьих и более зажиточных кре-
152
б - стогометание в д. Антоново
Вытегорского р-на
154
стьянских хозяйствах. Товар
ные отношения заставляли
приспосабливаться к рынку,
что проявилось в распростра
нении вольной системы, когда
выращивали одни и те же
пользовавшиеся спросом куль
туры, а иногда и монокульту
ры. Это в свою очередь исто
щало почвы, и нарушения тра
диций по поддержанию ее пло
дородия случались все чаще.
В лесопольной (подсечно-
огневой) системе земледелия,
распространенной в северных
лесных районах, изменения
выразились в замене ее двух-
и трехпольем, так как она
требовала много росчистей, а
леса истреблялись . 15
Набор сельскохозяйст
венных культур в э т о т пери
од в основном был прежним.
К исконным зерновым
(рожь, пшеница, ячмень,
овес, просо), техническим и
кормовым (лен, горох, вика,
клевер) прибавились и стали
шире применяться также
древние огородные (капуста)
4. Хранение сена в стогах ( а - г ) :
и более поздние, известные с
а - летом - в д. Нефёдово Тотемского р-на.
XVII в. картофель, табак, по Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
мидоры, м а х о р к а . " Г е о г р а
16
155
б, в - зимой - на усадьбе в д. Нижняя Вожегодского р-на, на угодьях близ д. Милгора
Тарногского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1981 г. и 1986 г.
156
г - зимой на угодьях близ д. Тарасовская Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова
ких почвах, без нее - на тяжелых, каменистых или при пахоте лесного перелога. С кон
ца ХГХ в. стал распространяться плуг, однолемешный, тяжелый, кустарного или завод
ского производства, применявшийся на разных почвах и требовавший большой тяг
ловой силы (крепких лошадей). На Вологодчине можно выделить ареалы этих видов
орудий. Повсеместно и широко бытовали сохи-двусторонки (двузубые), за исключени
ем Череповецкого уезда, где сохранялась многозубая соха - архаичное орудие, приме
нявшееся при подсечном земледелии. Сохи-односторонки (однозубые) встречались в
северных, северо-восточных и средних уездах края (Вологда, Грязовец, Кадников,
Тотьма, Устюг, Вельск, Вытегра). Более усовершенствованные односторонки (пахали
глубже, рыхлили мельче) встречались в районе Великого Устюга.
Ареалы косули четко очерчиваются в пределах Вологодского края: северо-запад,
северо-восток и центр. С помощью этого орудия отрезались пласты земли (резцом),
подрезались сошником и переворачивались отвалом (полицей). Позднее такие опера
ции производились плугом, который появился сначала в районах Вологды, Кубенско-
го озера, Устюжны, а затем распространился везде в вологодских уездах.
Кроме пахотных орудий применялись орудия, рыхлящие почву. Это были уни
версальные для лесных районов бороны, два вида которых встречались на Вологод
чине: деревянные с железными зубьями, распространенные повсеместно, и целиком
железные - на западе, в центре и на востоке края (Усложна, Кириллов, Белозерье,
Вытегра, Вологда, Кадников, Вельск, Тотьма, Устюг, Никольск).
При лесном перелоге применялось орудие-/со/шч (похоже на широкий нож-то
пор). Наряду с ним для пахоты использовали двухзубую соху без полицы, но в отли
чие от повсеместного копача эта соха бытовала на западе и в центре края (Услож
на, Вологда, Кадников, Кириллов, Белозерье, Вытегра, Тотьма). Точно так же вез
де применяли однозубую соху-отрез, за исключением северо-западной части
157
(Вытегра). Рыхлящим орудием при перелоге в лесу была борона-суковатка (с зубь
ями-сучьями), распространившаяся во всех уездах.
Таким образом, разнообразная техника была приспособлена крестьянами к раз
личным почвенным условиям, ареалы этой техники могут быть сопоставимы с аре
алами культурно-историческими, происхождение которых в вологодских землях
связано с различной этнической историей их жителей . 18
158
б - парник-рассадник в д. Нефёдове*
Тотемского р-на.
Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
159
В ряде мест развивалось птицеводство. Из крестьянских хозяйств Череповецко
го у. поставляли в Петербург яйца .23
160
Так, например, из известных фамилий устьсысольцев 50 было русского проис
хождения, а носителями их были и зыряне.
Хозяйственное освоение Русского Севера славянами, взаимовлияние культур
аборигенов и пришельцев при ведущей роли более высокой славянской культуры
привели к общности их хозяйственной жизни. Русский Север уже с начальных эта
пов своей истории стал формироваться как единая историко-культурная зона, а хо
зяйственно-культурный его тип все больше определялся русским этносом. Север и
Вологодский край в том числе превратились в регион с преобладанием в его эконо
мике сельского хозяйства, и основной фигурой его хозяйственной жизни стало кре
стьянство.
Регулирование полеводства и всего хозяйства в деревне осуществляла сельская
община. Северная деревня на протяжении своей истории в поземельном отношении
была едина, и каждый крестьянский двор имел связь со всей общиной. Такая связь
обнаруживается прежде всего в необходимости и неизбежности ведения общего
принудительного севооборота на полях, а это в свою очередь обусловливалось свое
образным использованием всех хозяйственных угодий (пахотных, сенокосных, лес
ных, выпасов), находившихся в общинном пользовании и время от времени переде
лявшихся (перераспределявшихся) между дворами крестьян. Каждый двор в общи
не государственных крестьян имел свой надел-жеребей, соответствующий тяглу -
способности нести повинности в пользу государства. Крестьянские жеребьи-вотчи
ны становились наследственными, ибо создавались на участках, которые попадали
в руки крестьян при освоении земель по праву захвата, затем приводились их поль
зователями в культурное состояние и превращались в угодья.
Возникла своеобразная практика пользования и распределения угодий, осно
ванная на нормах обычного права и обусловленная самим характером угодий, раз
ных в различных природных условиях районов, как, например, дальние и ближние
к селениям поля, подсеки (росчисти в лесах), отхожие пашни {наездом), луговые и
лесные сенокосы {пожни, кулиги), естественные и лесные выпасы скота, и т.д. 27
Началось новое движение на хутора, как в начале X X в., - выход из общин и со
здание самостоятельных хозяйств. Северные хутора не отличались от обыкновен
ных выселок, так как оставались в общем с деревнями землепользовании. К тому
же удаленность хуторов от селений не способствовала нормальному хозяйствова
нию. "Их некому было содержать", - как говорили сами крестьяне, т.е. не хватало
рабочих рук, инвентаря, скота, семенного материала и т.д. Советская власть ограни
чивала выход на хутора .
35
762
крестьянской страны и слабости крупной промышленности это был единственный
выход из кризиса. Нэп вызвал оживление капиталистических элементов, усиление ку
лацкой прослойки в деревне, арендовавшей земли у соседей-крестьян и у государства.
Но что собой представляли кулаки того времени? Это были крестьяне, которые уме
ло вели свое хозяйство, организовав и нацелив его на получение необходимой продук
ции. Именно таким был северный "кулак". Семьи кулаков были многочисленными по
своему составу, имели много рабочих рук, а в страдное время некоторые из них при
бегали к найму рабочей силы. Такое положение - аренда и наем - наблюдалось в рус
ской деревне и ранее, и это не мешало развитию аграрной культуры.
Самым ценным, что было в ведении хозяйства "кулаками", - это сохранение, а
не нарушение исконных хозяйственных традиций, глубокое знание местных природ
но-климатических условий, природоохранная деятельность, основанная на вырабо
танных веками мерах по сохранению почвенного плодородия.
Некоторые крестьянские хозяйства и их коллективы, преимущественно ТОЗы,
по-прежнему пользовались традиционными методами ведения хозяйства. К ним
прежде всего относятся ранний пар (весенний) и обязательное удобрение земли ор
ганическими удобрениями и компостами (смесями навоза с другими органическими
веществами - соломой, мхом, золой) .37
11* 163
Утверждение колхозного строя сопровождалось технической реконструкцией
хозяйства, ликвидацией старых систем полеводства (особенно трехполья), уступив
ших место травополью и многополью, широкому использованию вместо традици
онных пахотных орудий сельскохозяйственных машин. Последнее было связано с
созданием машино-тракторных станций (МТС), сосредоточивших у себя всю техни
ку и обслуживавших колхозные поля. Повсюду вводились новые севообороты, ста
ли усиленно применяться минеральные удобрения, что привело к снижению почвен
ного плодородия.
Завершилась нивелировка сельского населения, ставшего сплошь колхозным
крестьянством. Изменилось отношение нового крестьянина к земле, поскольку ока
залось в корне подорванным представление о крестьянской земельной собственно
сти. Оно было заменено принципом работы на ничьей земле, которую нельзя пере
дать по наследству потомкам, а потому личная ответственность за землю оконча
тельно исчезла. Предпочтение в этом обезличенном пользовании отдавалось "соци
алистической общине, в которой ни земля, ни труд, ни продукты не принадлежали
личности" , как это было в исконной русской общине. Рушились крестьянское ми
38
164
где унаваживание не велось выработанными для каждой местности способами. За
былось и компостирование - смесь навоза с торфом, соломой и др. И что самое
страшное - навоз при гидросливе его на фермах начали применять в жидком виде,
в результате чего он плохо накапливался и хранился, происходили его утечки, отра
влялись окружающая флора и водоемы.
В период коллективизации повсеместно изменился состав полевых культур
(вводились неприемлемые для многих мест культуры). Лишь отдельные колхозные
агролаборатории и сельхозстанции вели исследовательскую работу по выращива
нию новых растений. Селекционные станции издавна существовали в некоторых не
черноземных районах. В Великоустюжском р-не Вологодской обл. велась селекция
семян местных сортов льна, зерновых культур и многолетних трав.
Предпринимались попытки усовершенствования сельскохозяйственных машин.
Была создана специальная комиссия по их обследованию (акад. Б.Н. Горячкина),
выработавшая, в частности, классификацию плугов по районам. Изучив опыт мно
гих поколений, комиссия предложила для каждой климатической зоны свои корпу
са плугов вместо применяемых везде машин "Сакка". Это начинание не получило
дальнейшего развития.
В итоге в 1930-е годы произошли нарушение связи человека с землей, отторже
ние хлебороба от земли, утрата крестьянской психологии (любовь к земле, отноше
ние к ней, как к живой), которая могла бы вызвать инициативу крестьян и привес
ти к правильному хозяйствованию на земле. О нарушении связи с землей говорили
жители вологодских деревень:
Не космос погодой правит -
Народ поохладел к земле.
Вот она, Матушка, и остывает .
41
165
северо-запад области (Кирилловский, Вытегорский); 5) молочно-животноводческий
и льноводческий - север (от Вожеги до Кокшеньги), запад Тотемского. Ведущая
роль отводилась животноводству - разведению холмогорской и ярославской, а так
же местной домшинской пород скота . 42
166
тине "сердце русской земли", жители которого внесли вклад в историю и культуру
родины.
Довольно образное описание "неперспективных деревень" оставил Ф.А. Абра
мов: «И в войну тоже совесть знали. Не загорали... - писал он в повести "Вокруг да
около". - Пойди-ко по навинам-то - еще теперь мозоли с полей не сошли... А теперь
все заросло. Лес вымахал - хоть полозья гни». В повести "Мамониха" он продол
жал: "Нового дома - ни одного на весь конец, а старые разваливались на глазах... И
где бывалошные огороды при домах? Где овцы, которые всегда в жару... лежали
под окошками, в тени у старых бань.., свернул на задворки да увидел разворочен
ные, распиленные на дрова дворы, в которых раньше держали скот... Полей нет. На
полях шумит и лопочет густо разросшийся осинник" . 45
То, что любой крестьянин обладал безграничными знаниями, как следует вести
хозяйство, признавали и чиновники-агрономы. Еще в 1914 г. на сельскохозяйствен
ном съезде в Вологодской губ. в одном из докладов говорилось: "Каждый крестья
нин является до некоторой степени метеорологом, в частности предсказателем по
годы, что он производит без всяких приборов, пользуясь знанием местности, харак
тером последовательности атмосферных явлений и имея огромный практический
опыт наблюдений, как отзывается животный мир и растительный на изменения по
годы - все это по преданию передаваемых из поколения в поколение примет, не
проверенных научным путем" . Без такого знания не выдержит ни одна научно-
47
Несельскохозяйственные занятия
Появление несельскохозяйственных занятий у населения Русского Севера, в
том числе в Вологодском крае, относится к далекому времени, когда славяне и фин
но-угорские народы совместно осваивали эти просторы. Многие из промыслов и ре
месел здесь имеют многовековую историю, в них сконцентрирован ценнейший опыт
и трудовые традиции народов. Как и весь труд по освоению земель на Русском Се
вере, эти промыслы и ремесла представляют собой вклад в общероссийскую мате
риальную и духовную культуру, созданную крестьянством.
Железоделательные промыслы и металлообработка, солеварение, судострое
ние, обработка дерева, добыча пушнины и рыболовство, удивительное народно-изо
бразительное искусство при создании памятников художественного значения - это
краткий перечень основных направлений промыслово-ремесленной деятельности
местных крестьян.
167
Что собой представляло хозяйство и занятия этого населения на заре истории
края, известно из археологических исследований. Открытия археологов последних
лет отодвигают начальный этап появления славян в пределах нынешней Вологод
ской обл. с ГХ в. на конец У-начало VI в . Правда, это относится к юго-западной ча
48
орудий труда (наральник, плужный нож, мотыжка, серпы, коса, жернова), свиде
тельствуют о развитии такого производства в начале II тыс. в Белозерье ( 1 Х - Х вв.)
и в бассейнах Лаче и Воже озер (XI в.). Найденные строительные орудия (топоры)
были не только привнесенными на Север, но и изделиями местных кузнецов
(Х1-ХП вв.), хотя и ниже качеством, чем орудия городских ремесленников в других
регионах того времени. Кроме перечисленных металлических изделий были найде
ны ботала - железные колокольчики, привязываемые коровам на шею, а также
ножницы для стрижки овец, известные здесь уже с Х - Х 1 вв. и сохранившиеся до на
ших дней, не претерпев особых изменений.
Месторождения болотных и озерных железных руд -железные поля - были из
вестны еще местным финно-утрам до прихода славян. Устюженско-Белозерское по
ле (от У сложны Железнопольской до Бабаева, от Мезги до Череповца) являлось
одним из крупных залежей руд, другое поле находилось в Устюго-Подвинском рай
оне в Устюгском у. в Белослудском стане (р. Уфтюга, оз. Цыво). Копашной - добы
чей руд (их копали) местные рудознатцы занимались уже в начале освоения земель.
Археологическими раскопками в районах железных полей были обнаружены
остатки древних сооружений, связанных с металлообработкой (с. Никольское на
р. Суде). Но поскольку найденные металлические вещи, в том числе орудия труда,
представлены в небольшом количестве (единичные находки), то говорить о крупно
масштабной металлообработке в течение I тыс. н.э. не приходится, а значит, уро
вень экономического развития Севера был ниже такового в центральных районах
Восточной Европы того времени . 50
168
лись маршруты севернопроходцев, которые в последующие века оставались неиз
менными, несмотря на то что осваивались новые территории и прокладывались су
хопутные дороги .52
Жители древних селений рано начали осваивать "лесное" дело: расчистки участ
ков земли под угодья, заготовка дров, смолокурение и получение дегтя, обработка де
рева и изготовление деревянных изделий. Так называемое ямное смолокурение сюда
принесли еще новгородцы, оно существовало у Своеземцевых и Борецких в Важской
и Двинской землях, а затем стало приживаться в крае, и с течением веков смолокуре
ние - это одно из существенных занятий как в русских, так и в коми-зырянских рай
онах, богатых лесом. Ранних находок, связанных с лесными работами, конечно, не об
наружено, но предполагать давнее появление таких занятий в лесном крае можно.
Гораздо больше сохранилось свидетельств о другом лесном занятии жителей -
охоте, ставшей со временем основным промыслом, особенно на северо-востоке
края. Менее таких данных имеется относительно районов озер на западе, где леса
исчезли с освоением участков под земледелие. Тем не менее пушная охота была об
ширна в Белозерье и Каргополье в Х-ХИ вв., на Ваге и Сухоне в ХП-ХШ вв. "Боры
велики", "дебри непроходимы" - охотничьи угодья, ставшие необходимыми, как и
другие угодья - пашни, луга, выпасы, лесные поля и т.д. О ранней охоте стало из
вестно по находкам костей бобров и куниц, по сообщениям в летописях (1071 г.)
о скоре (мехе) и веверицах (белках) . Охотились на дичь и пушного зверя в сезон с
54
169
Древними орудиями рыболовства являлись крючные орудия, а приспособлениями
для ловли рыбы - езы. Археологами найдены рыболовные крючки Х - Х П вв., на
ходки же грузил от сетей того периода единичны; только в конце ХП-ХШ вв. нача
ла более широко распространяться неводная ловля. О значении рыболовства в жиз
ни людей в этот ранний период говорит факт размещения древних поселений в ме
стах, где со временем возникли рыболовные промысловые угодья - в устьях круп
ных рек .
56
Вологодской земли - Мологе, Шексне и озерам также двигались суда, перевозя то
вары и людей. Западный водный путь - Мариинская система, созданная в конце
ХУП в., начала интенсивно действовать после основания Петербурга и перемеще
ния морских связей из Архангельска на Балтику.
Хозяйственные занятия всех слоев населения были связаны с этими путями.
Торговые люди и купцы, перевозили свои товары к центрам торговли и совершали
торговые операции не только на внутренних рынках, но и за пределами государст
ва. В XVI в. осуществлялась торговля с Гамбургом, Любеком, Норвегией, Данией,
Англией, Голландией через Беломорье. В Вологде существовали английские и гол
ландские конторы и склады товаров, из которых их переправляли в Ярославль и
Москву уже сухим путем. Голландский путешественник Корнелий де Бруин в 1701 г.
170
отмечал, что в Вологде "украшением русской страны" являлось торжище с о всяки
ми товарами и четыре склада только голландских купцов. Сольвычегодск и У с т ю г
были городами европейской торговли с Пермью и Северной Азией и далее до пре
делов Камчатки и Китая. "Приказчичьим гнездом" на востоке Вологодского края
считался в XVII в. Лальск, где сосредоточивалась торговля не только из Поморья,
но и центральных городов Руси. Местные семьи Норицыных, Ворыпаевых, Савва-
теевых, Ощепковых позднее "перешли" в петербургских промышленников и тор
говцев, а в XVII в. они составляли "складные записи" - вклад долей капитала в о б
щее предприятие, и, как у сольвычегодских и устюжских купцов, их товарищества
участвовали вкладами в грандиозное предприятие - "Сибирские экспедиции"; их
торговые караваны с русским товаром шли вместе с промышленниками и гулящи
ми людьми в Сибирь.
Ярмарки Сольвычегодска, У с т ю г а , Ваги включались в XVII в. в общий хозяйст
венный оборот государства. Н а торгах и ярмарках действовали не только именитые
люди и купцы, здесь торговали продуктами своей деятельности крестьяне и посад
ские люди со всего Поморья. Подвоз товаров к торговым центрам являлся кресть
янским делом. Извозным промыслом занимались жители многих деревень. В XVII в.
существовала доставка хлеба в Сибирь, а наряду с этим и ямщина (перевозка л ю
дей). Ямская гоньба была делом жителей специальных селений - ямов (Бобровский
ям на Сухоне, Ягрышский и Усть-Евденецкий на Двине и д р . ) . Ежегодный грузопо
ток от Вологды к Архангельску и в Сибирь насчитывал 6-14 тыс. в о з о в . 59
171
артиллерийские орудия - железокованные пищали, ядра для пушек и другие воен
ные орудия и снаряды. В ХУП-ХУШ вв. здесь работали 50-100 кузниц-домниц. Зна
чение У сложны возросло в начале ХУШ в., во время Северной войны, а с возник
новением Ижинского завода многие устюженские кузнецы стали работать на нем,
после же закрытия военного производства в Устюжне они ушли в Тулу . Уломские
61
172
пространение ловля рыбы неводом . Артели рыболовов, называвшиеся по неводам
66
края в тот период главное значение по-прежнему имели водные и сухопутные пути,
проложенные и освоенные в глубокой древности. На западе губернии к Мариинско-
му каналу, действовавшему с ХУШ в. и соединившему Волгу с Балтикой, в
1825-1828 гг. добавилась "система герцога Александра Виртембергского", соеди
нившая Шексну с Кубенским озером и Северной Двиной. По крупным рекам, озе
рам и каналам с течением времени пошли уже не построенные крестьянами суда, а
173
пароходы - сначала колесные, как, например, "Смелый" череповецких купцов-ка
питалистов Милютиных, ходивший от Череповца до Рыбинска. Здесь же находи
лись и судостроительные верфи этих пароходчиков. О работе в пароходстве в наро
де сложились частушки, к примеру, такая:
Пароход бежит на низ... Миленок в вышитой рубахе
Пароход бежит "Мария" Стоит у колеса...
68
Легку лодку-белозерку,
Перееду за реку...
174
Развитое в гфедшествующее время не только на юго-западе, но и во всей запад
ной части губернии рыболовство к тому времени заметно сократилось. Употребле
ние сетей и неводов - мутников, частушек, мережей мелкой вязки вело к истребле
нию рыбы. Кроме того, применялся лов рыбы острогой - лучение, что также нано
сило вред рыболовству. Тем не менее на рубеже Х 1 Х - Х Х вв. рыболовством на Бе
лом озере занимались до 4 тыс. чел. из 10-15-тысячного приозерного населения.
"Живем озером", - говорили о своем рыболовном промысле жители деревень по
оз. Воже. Лов рыбы для домашнего употребления производился повсеместно с по
мощью ловушек из ивняка {морды, вайды, понизовки) и сетей {мережек, курм)
в езах .
73
175
Зырянское население этой части губернии занималось лесованием - охотой и
доставкой дров к Сереговскому заводу, руды к Кажинскому заводу, леса за границу
(подряды от "Беломорской К°").
Во всех уездах Вологодской губ. во второй половине XIX в. функционировали
разные кустарные мастерские, заводы, фабрики. Насчитывалось 249 предприятий
по обработке льна, кож, мехов, леса, с деятельностью которых были связаны кре
стьянские занятия. Несмотря на развитие промыслов и ремесел, вологодские рай
оны в экономическом отношении оставались сельскохозяйственными. В конце
ХГХ столетия в промыслах и промышленности было занято 14,47% населения, в
торговле - 1,09%, в земледелии и лесном деле - 72,98% . Отходничество северно
75
176
в - производство масла в артели - сбивание (из кн.: Артельное исследование... С. 10)
лоч (ловушки), тагас, тагат, шагал (артель, невод), морда, мережа, сак, курма,
рюсъ, курдюм, помча, чолма (рыболовные приспособления и снасти) говорят о раз
витых неземледельческих занятиях народов.
Для функционирования хозяйства Севера в первой четверти X X в. характерно
появление различных видов кооперации. П о официальной статистике, коопериро
ванные хозяйства северо-западных районов Р С Ф С Р к 1926 г. составили 38%, а севе
ро-восточных - 45,7% от общего числа крестьянских х о з я й с т в . Хозяйственная
78
178
в - сети в с. Усть-Печеньга Тотемского р-на. Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
ли общий невод из 20 ме
реж (паев, принадлежав
ших 22 рыбакам; один
пай равнялся 3,5 мере
жам). На всю бывшую
волость Тордокса, объе
динявшую эти деревни,
приходилось два невода
(44 рыбака). Рыболовец
кие угодья по-прежнему
делили на участки, и ка
ждый невод "знал" свой
участок. В станках -ры
бацких избушках - осу
ществляли первичную
обработку рыбы (засол
ку, вяленье) . Лов рыбы
79
181
8. Некоторые хозяйственные работы крестьян (а- в):
а - крестьяне кокшеньгских деревень на ломке известняка в 1924 г.
(ВОКМ. 1001/26 Ф-935)
182
в - заготовка льда для погреба и полоскание белья в проруби в д. Бекетовская
Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
ный промысел. Там, где в древности шли "государевы" водные дороги и на перека
тах суда таскали постромкой (бурлачили), а на волоках появлялось извозное дело, в
2 0 - е годы X X в. э т о т извоз осуществляла крестьянская кооперация, содержавшая,
как и в старые времена, бурлацких лошадей (конное бурлачество). Такой вид работ
сохранился здесь и при коллективизации, оставаясь главной статьей дохода "выми
рающих кулачков", вынужденных иметь значительные сенокосы в бывших казен
ных покосах. Этих бурлачков не тронули при коллективизации, так как они обслу
живали главную дорогу к Беломорскому каналу, с постройкой которого стали хо
дить грузовые пароходы и баржи с буксирами. Бурлачки создавали своеобразные
артели: "...к паре своих лошадок прибавляли е щ е пару - записывали на свата или зя
тя, под хорошее настроение - и на куму. А там, глядишь, ко второй паре и третья
подоспела - сын оженился..." " Ц е л ы е семейства речных извозчиков" жили по Шекс-
не, насчитывавших в таком семейном роду до двух десятков лошадей. К р о м е того,
со строительством плотины под Рыбинском, в котлованах и строящихся шлюзах со
биралось до 6 тыс. таких бурлачков со своими лошадьми . 81
Или:
На завод люблю ходить -
Любимая дорожка...
Т а к говорилось в частушках из Устюженского у. об отходниках в с т о л и ц у . 82
183
б ~ челнок и скально для наматывания ниток от ткацкого стана из д. Черняково
Тарногского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
184
в - тканые изделия (1 - 5): 1 - строчи для трубах-исподок и полотенец из д. Черепаниха
Тарногского р-на (фото С.Н. Иванова, 1981 г.)
185
* ***** 2 - строчи для скатерти из
д. Ручевской Вожегодского р-на
(фото С.Н. Иванова, 1986 г.);
3 - народные мотивы в
современном ткачестве
(ЭВГМЗ 1986 г.)
4 и 5 - строчи для рукавов рубах из деревень Мигуевская и Семёновская Вожегодского р-на
(фото С.Н. Иванова, 1986 г.)
187
в, г - мастера с плетеными
изделиями в д. Баркановская
Вожегодского р-на
(фото С.Н. Иванова, 1986 г.)
и в Тотьме
(фото Т.А. Ворониной, 1987 г.)
11. Домашнее изготовление
кружевных и тканых украшений
для белья и одежды (а - е):
а, б- кружева и тканьё для
концов полотенец
из Вожегодского и
Тарногского р-нов. Фото
С.Н. Иванова, 1981 г. и 1986 г.
191
украшения в виде растительного орнамента, г - шкатулка с накладным металлическим
орнаментом
194
Т е м не менее кружевоплетение спасало крестьянские хозяйства от разорения.
С созданием Череповецкого металлургического комбината чугунноплавильное
и железодеятельное производство было всецело поставлено на промышленную ос
нову, а в качестве рабочих на комбинат пришло много тысяч жителей сельского на
селения из вологодских деревень и других районов страны.
В приозерных местах сохранилось рыболовство. Рыболовецкие колхозы созда
лись на В о ж е и Б е л о м озере. В рыболовецком колхозе уже упомянутой д. Б е к е т о в -
ская ( В о ж е оз.) работали бригады рыболовов - по два человека на лодке. Н а доща
тых карбасах с двумя парами весел, иногда с парусами, они уходили на лов. В 1970-е
годы вместо карбасов в колхозе появились катера. Местная обработка рыбы (коп
чение, засолка) осуществлялась в рыбном цехе колхоза. Плетение сетей для ловли
рыбы, которые ранее изготовлялись из льна, выращиваемого колхозниками, пре
кратилось, уступив место фабричным сетям из синтетических в о л о к о н . Т а к , в дав
84
на разные годы. Ч. VII. СПб., 1791. С. 53; Хозяйственное обозрение Северного края России //
ЖМГИ. 1841. Кн. 4. С. 286-310; Лоде Э. Хозяйственное обозрение Вологодской губ. //ЖМГИ.
1843. Ч.УП. № 1-2. С. 2-35; Пушкарев И. Описание Российской империи в историческом,
географическом и статистическом отношении. Кн. IV. Вологодская губ. СПб., 1846. Раздел II;
Серебренников С.А. Топографическое описание Вологодского наместничества вообще //
Временник Московского об-ва истории и древностей российских. 1857. Кн. 25. С. 25;
Экономический быт сельского населения Вологодской губ. // Вологодский сб. Т. 2. Вологда,
1881. С. 3-8; Минеев В А. Вологодская область // Изв. В Г О . Т.83. Вып. 4. Л., 1951. С. 373-380;
Колесников ПА. Северная деревня в ХУ-первой половине X I X в. Вологда, 1976. С. 48-62.
Пушкарев И. Указ. соч. С. 32; Экономический быт... С. 9-82.
2
Макаров НА. Население Русского Севера в Х1-ХШ вв. М., 1990. С. 116.
5
6
Башенъкин А.Н. Некоторые общие вопросы культуры веси У - У Ш вв. // Культура
Европейского Севера России. Вологда, 1989. С. 14, 17.
История северного крестьянства. Т. I. Архангельск, 1984. С. 46-47.
7
9
Мерцалов А.Е. Обозрение Заднесельской волости по писцовым книгам 1628 г. //
Вологодский сб. Вып. V . Вологда, 1887. С. 72; Н.П. Никольский уезд //Там же. С. 186; РГИА.
Ф. 1290. Оп. 4. Д. 29. Л. 4 4 4 .
Милое Л.В., Вдовина Л.Н. Культура сельскохозяйственного производства // Очерки
1 0
Вологодском уезде // Тр. В Э О . 1773. Кн. ХХШ. С. 222-248; Крестинин В.В. Исторический
опыт о сельском старинном домостротельстве двинского народа на Севере. СПб., 1785.
С. 7-17, 32-39.
Штукенберг И.Ф. Статистические труды. Статья Х Х Ш - Описание Вологодской губ.
1 5
13* 195
Кадыниковского уезда // В Г В . 1899. № 44. С. 2; № 48. С. 2; № 50. С. 2; Кен Ф. Агрономическое
путешествие по некоторым уездам Вологодской губ. в 1854 г. // ЖМГИ. 1856. Кн. 2. Ч. 59.
С. 261-275; Иваницкий Н. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и
деятельность // ЖС. 1898. Вып. I. С. 4-28; Котляревский П.В. Экономический быт крестьян
северо-восточной половины Вологодской губ. // В Г В . 1892. № 24—52; 1893. № 1-13; ГАВО.
Ф. 652. Оп. 1. Д. 62. Л. 5; Д. 108. Л. 6 об.-17; Ф. 883. Оп. 1. Д. 214. Л. 64-66 об.; Услар П.К
Вологодская губ. // Военно-историческое обозрение Российской империи. Т. П. Ч. III. СПб.,
1850. С. 13,299-300; АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 2-2 об., 8-29 об.; В-КО 1972 г. Д. 2871.
Л. 43-46; Дневник тотемского крестьянина А.А. Замараева. 1901-1922 годы // Библиотека
Российского этнографа. М., 1995. С. 20-42.
1 6
Шустиков А А. Тавреньга Вельского уезда // ЖС. 1895. Вып. Ш-1У. С. 184-189.
1 7
Г А В О . Ф. 652. Оп. 1. Д. 122. Л. 1 об.
1 8
Историко-этнографический атлас "Русские". М., 1967. Карты "Земледелие"; АРГО.
Р. 24. Д. 13. Л. 3; Р. 7. Д. 34. Л. 15; Ф. 24. Д. 105. Тетр. 1, IV. Л. 14, 90, 93. Тетр. И. Л. 7. Тетр. III.
Л. 8 об., 27, 60 об., 78 об., 85, 97 об., 118; АИЭА. СО КЭ. 1966 г. Д. 2387. Л. 2-3, 9 об.-34 об.;
В-КО 1972 г. Д. 2871. Л. 44 об.
1 9
Иваницкий НА. Материалы по этнографии... С. 79.
2 0
Андреевский Л.И. Из архива с. Никольского Вологодской губ. // Северный край. 1922.
Вып. I. С. 27-33; Волоцкий В А. Состояние земледельческого крестьянского хозяйства //
ВГВ. 1873. № 23, 30-32; Савич Ф.Н. Вывозка хлевного удобрения в паровое поле зимой //
ВГВ. 1878. № 22. С. 3.
2 1
Дубравин. Статистический очерк Вологодской губ. // Справочная книга для
Вологодской губ. на 1853 г. Ч. II. Вологда, 1853. С. 26.
2 2
Попов В. Заметки о Троичине // Вестник промышленности. 1862. Т. XIV. № 12. М.,
С. 63.
2 3
Новгородский сб. Вып. V. Новгород, 1866. С. 255.
2 4
Вологодский иллюстрированный календарь. Вологда, 1893. С. 62-65; Хозяйственное
обозрение... С. 313-318.
2 5
Очерки по лексике севернорусских говоров. Вологда, 1975; Эволюция лексической
системы севернорусских говоров. Вологда, 1984; Белорусов Н. Об особенностях в языке
жителей Вологодской губ. Варшава, 1887. С. 87-97.
2 6
Чайкина Ю.И. История вологодских фамилий. Вологда, 1989. С. 39-65.
2 7
ГАВО. Ф. 287. Оп. 1. Д. 410. Л. 10 об.-86 об.; Ф. 653. Оп. 1-4. Д. 325. Л. 1-101; Вестник
Новгородского земства за 1901 г. Новгород, 1901. С. 18-22; Дневник тотемского
крестьянина... С. 24-46, 246; Каргопольский уезд к 1926 г. Каргополь, 1926. С. 7-58.
2 8
Большаков А.М. Община у зырян // ЖС. 1906. Вып. III. С. 221-236.
2 9
Колесников ПА. Указ. соч. Гл. IV.
3 0
См. историографию в указ. соч. П.А. Колесникова; Покровский Н.Н. О поземельной
структуре крестьянской общины Русского Севера ХУ-первой половины XVI в. //
Бахрушинские чтения. 1966. Вып. II. Новосибирск, 1968; Александров В.А. Сельская община
в России (ХУИ-начало XIX в.). М., 1976; Власова И.В. Традиции крестьянского
землепользования в Поморье и Западной Сибири в ХУП-ХУШ вв. М., 1984. Гл. III;
Камкин А.В. Общественная жизнь северной деревни ХУШ в. Вологда, 1990.
3 1
Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991. Гл. 1-П.
3 2
Антипов В. По вопросу об общине // ЖС. 1903. Вып. 1-П. С. 248; Капустин С.Я.
Формы землевладения у русского народа в зависимости от природы, климата и
этнографических особенностей. СПб., 1877. С. 76-78; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 106, 119, 163, 166,
212, 331, 332, 693, 847; РГИА. Ф. 91. Оп. 2. Д. 750, 784, 815; АИЭА. СО КЭ. 1966 г. Д. 2387.
Л. 4-4 об., 7, 10 об., 37; В-КО 1972 г. Д. 2871. Л. 43-43 об.; Дневник тотемского крестьянина...
С. 23, 78.
3 3
Шустиков АА. Общинное землевладение // ЖС. 1903. Вып. 1-И. С. 241.
3 4
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 157. Л. 5 об.-12 об.
3 5
Савеличев А. Потоп // Наш современник. 1990. № 10. С. 94, 99, 104.
36 Итоги десятилетия советской власти в цифрах. 1917-1927 гг. М., 1927. С. 120-124;
Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М.,
1977. С. 107.
3 7
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 309. Л. 1-13 об.; АИЭА. ВЭ ВО 1986 г. Д. 8710. Л. 12; Д. 8334.
Л. 14; СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 22 об., 31; Зап. Северо-Двинского об-ва изучения местного
196
края. Вып. IV. В.-Устюг, 1927. С. 31-35; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 8-9, 12 об.-13, 30-34;
Д. 218. Л. 7-118; Д. 219. Л. 8-78; Д. 220. Л. 93; Д. 221. Л. 3 об.-94.
3 8
Шипунов Ф. Великая замятия // Наш современник. 1989. № 9. С. 152.
3 9
Абрамов ФА. Указ. соч. С. 294, 302.
4 0
Новиков Ю. Две судьбы // Наука и жизнь. 1988. № 6. С. 55-56.
4 1
Тутунджан Д. Листы-разговоры из серии "По правде, по совести" // ВГМЗ.
Экспозиция 1991 г.; АИЭА. ВЭ ВО 1986 г. Д. 8710. Л. 16-18; Д. 8334. Л. 12.
4 2
Минеев В А. Указ. соч. С. 374-375, 378.
^Лемешев М.Я. Продовольственная программа: экономические, экологические и
социальные аспекты // Социально-философские проблемы современного сельского
хозяйства. М., 1986. С. 29.
4 4
Тутунджан Д. Указ. соч.
4 5
Абрамов Ф.А. Указ. соч. С. 217, 269, 276.
4 6
Тутунджан Д. Указ. соч.
4 7
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 91. Л. 1.
4 8
Башенькин А.Н. Юго-западное Белозерье во второй половине 1-начале II тыс н.э. Л.,
1986. С. 11-12.
4 9
Макаров НА. Указ. соч. С. 4, 115-117; его же. Русский Север: таинственное
средневековье. М , 1993. С. 62-63.
5 0
Колесников ПА. Европейский Север России - памятник отечественной и мировой
культуры // Проблемы создания историко-культурного атласа "Европейский Север
Российской Федерации". М , 1991. С. 18; Башенькин А.Н. Юго-западное Белозерье... С. 11;
Макаров НА. Население Русского Севера... С. 115.
5 1
Ильинский Н.В. Тотемский край в прошлом и настоящем. (Опыт характеристики
производственных сил края). Вологда, 1920. С. 2.
5 2
Макаров Н.А. Население Русского Севера... С. 117-118; его же. Русский Север...
С. 40-50.
5 3
Макаров НА. Русский Север... С. 81-83; Ильинский Н.В. Указ. соч. С. 1.
5 4
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М ; Л., 1950. С. 192.
5 5
Макаров НА. Русский Север... С. 69-87, 174-175.
5 6
Там же. С. 67-69.
5 7
Там же. С. 64-65.
5 8
Колесников П.А. Северная деревня... С. 52-54.
5 9
Пушкарев И. Указ. соч. С. 5-6, 30; Макаров И.С. Пушной рынок Соли Вычегодской в
XVII в. // Ист. зап. 1945. Кн. 14. С. 148-159; Чтения в Московском об-ве истории и древностей
российских. М., 1872. Т. VII. С. 34.
6 0
Колесников П.А. Европейский Север... С. 18.
6 1
Колесников ПА. Европейский Север... С. 18-19; его же. Из истории крестьянства и
ремесленников Европейского Севера в ХУ1-ХУШ вв. // Уч. зап. ВГПИ. Вып. 35. Вологда,
1967. С. 20-28.
6 2
Савеличев А. Переборы // Наш современник. 1989. № 2. С. 98.
6 3
Колесников ПА. Европейский Север... С. 19; его же. Из истории... С. 30-33.
6 4
Ильинский Н.В. Село Леденгское Тотемского уезда Вологодской губ. // Русский экс
курсант. Ярославль, 1916. № 7. С. 26-28.
6 5
Этнографический сб. РГО. 1862. Вып. V. СПб. С. 12.
6 6
Макаров НА. Русский Север... С. 67-69.
6 7
Пушкарев И. Указ. соч. С. 59-60,67,71-78; Экономический быт... С. 8-82; Хозяйственное
обозрение... С. 36-71; АИЭА. СО КЭ 1966 г. Д. 2387. Л. 2-46, В-КО 1972 г. Д. 2871. Л. 45 об.^б.
6 8
Живая старина. 1903. Вып. III. С. 459.
6 9
Бланк А.С, Катаников А.В. Череповец. Архангельск, 1966. С. 14-16; Дементьев В.
Великое Устье. М., 1972. С. 195; Потанин Г. Этнографические заметки по пути от г. Николь-
ска до г. Тотьмы // ЖС. 1899. Вып. 1-Й. СПб., С. 28; Олонецкий сб. Вып. IV. Петрозаводск,
1902. С. 40; АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 25. Л. 25-27; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 1 об.; ВГВ.
1859. № 11. С. 82; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 793. Л. 11; Д. 809. Л. 2-3.
7 0
Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь 1847 г. Ч. 1-П. М., 1850. С. 61, 98.
7 1
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 82. Л. 1 об.
7 2
Пушкарев И. Указ. соч. С. 115-116, 127-128, 136; Новгородский сб. Вып. V. Новгород,
1866. С. 252.
197
7 3
Шустиков А А. Тавреньга Вельского уезда. Этнографический очерк // ЖС. 1899.
Вып. 1-П. С. 189; Арсеньев ФА. Картины дальнего Севера. Щугор // Вологодский сб. Вып. II.
С. 186; Макаров НА. Население Русского Севера... С. 117; АИЭА В Э В О 1986 г. Д. 8334.
Л. 10; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 251. Л. 12; Д. 276. Л. 3 об. Д. 309. Л. 5-7; Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1.
Д. 244. Л. 2-3 об.
7 4
Вологодский иллюстрированный календарь... С. 67-77; Первая Всеобщая перепись
населения Российской империи 1897 г. Т. VII. Тетр. I. СПб., 1901. С. I X .
7 5
Куликовский Г.И. Из быта охотников Олонецкого края // Северный вестник. СПб.
1891. № 3 . С. 53.
7 6
Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губ. //
Изв. ОЛЕАЭ. Т. X X X . Тр. этн. отд. Кн. V . Вып. 1-2. М., 1877. С. 217-218.
7 7
Попов К А. Охотничье право собственности у зырян // Изв. О Л Е А Э . Т. ХХШ. Тр. этн.
отд. Кн. 4. 1877. С. 96-98; Круковский МА. Олонецкий край. СПб., 1904. С. 33-36; Дашков В.
Описание Олонецкой губ. в историческом, статистическом и этнографическом отношении.
СПб., 1842. С. 43-76.
7 8
Семенов И. Кооперативное движение в Вологодской губ. // Вестник кооперации. 1911.
СПб. Кн. I. С. 108; Большаков А.М. Очерки деревни СССР. 1917-1927 гг. М., 1928. С. 81; Се
верный край и Вологодская губ. // Ежегодник Вологодской губ. на 1914 г. Вологда, 1914.
С. 11-13; Северное хозяйство. № 37-38. Вологда, 1920. С. 10-17; В Г М З . Ф. ВОЙСК. Д. 68.
Л. 1; Дневник тотемского крестьянина... С. 167.
7 9
А И Э А . В Э В О 1986 г. Д. 8334. Л. 10; Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 164. Л. 23-34.
8 0
Арсеньев ФА. От Шексны до Кубенского озера. Путевые очерки. Б/м., Б/г. С. 20; Шу
стиков АА. По захолустьям Вологодской губ. // Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 146. Л. 3.
8 1
Савеличев А. Потоп // Наш современник. 1992. № 11. С. 101-102.
8 2
Судаков И. Несколько замечаний об особенностях говора в Устюженском уезде Нов
городской губ. //ЖС. 1903. Вып. Ш-1У. С. 444.
8 3
Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 157. Л. 2.
8 4
АИЭА. В Э ВО 1986 г. Д. 8334. Л. 11.
Глава 5
Севернорусская крестьянская усадьба
199
б - Старинная крестьянская усадьба в Важском крае. Одноряднаясвязь двора с домом
под разными крышами (из кн.: Памятники древней письменности... С. 2)
в - Усадьба в д. Нижняя Вожегодского р-на. Однорядная связь двора с домом-пятистенком
под одной крышей Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
д - Усадьба в д. Вершина Вожегодского р-на. Глаголеобразная связь двора с домом.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
202
ж - Крестьянская усадьба в Важском крае. Двухрядная связь двора с домом.
Двухэтажная изба (из кн.: Памятники древней письменности... С. 2)
203
ант с так называемой двухрядной связью хозяйственного двора и трехкамерного
жилища, когда изба и хозяйственный двор ставились в два ряда, параллельно друг
другу и под разными крышами. Такой тип усадьбы развился в немногих местах Се
вера . В пределах деревни усадьбы с однорядной застройкой ставились перпендику
7
лярно улице или берегу реки, на котором располагалась деревня, фасадами такие
избы обращались на улицу или реку. Усадьбы с двухрядной застройкой ставились
вдоль улицы (реки), в них трехкамерное жилище "выходило" на улицу длинной сто
роной.
Размеры построек на усадьбах XVII в. были следующие: трехкамерные хоромы
могли достигать 14-20 м в длину, 6-7 м в ширину. Сама изба в плане приближалась
к квадрату: 6,5 х 6,5 м - "изба трех сажен печатных". Длина двора обычно равнялась
длине жилья, а ширина могла быть равна 14-22 м . Крестьянские усадьбы огоражи
8
новых, реже еловых бревен в обло (в чашу, в угол) с выпусками углов. Затем сруб
просушивали и ставили на фундамент (на стойки либо на камни, положенные под
нижний венец сруба). Пазы между бревнами прокладывали мхом . Нередко такие
10
срубы назывались облыми. При рубке в верхней части каждого бревна (нижнего по
отношению к другому) выбирали чашу и паз. В XVII в. появился способ рубки, ко
гда паз вырубался в нижней части верхнего бревна.
Сени, клети и хозяйственные постройки сооружались в виде столбовых конст
рукций, при которых рубка в заплот сочеталась с рубкой в обло. Знали северные
крестьяне и другие виды строительной техники при возведении амбаров, дворов, по
гребов - соединение бревен в ладью, в замки и др. Основным строительным инстру
ментом был топор в нескольких разновидностях для разного вида работ, применяли
строители ХУ1-ХУШ вв. и пазники, стружи, коловороты, тесла .
11
204
терна еще для древнерусских срубных построек, когда слеги крыш укреплялись на
бревенчатом фронтоне (на самцах), а снизу доски тесового покрытия держались за
гнутыми сучьями-курицами. Двери изб были маленькими, однополыми из досок,
скрепленных брусьями - "двери в деревянных пятах". Они вставлялись в косяки и
имели порог. В о л о к о в ы е окна прорубались каждое в двух соседних бревнах, задви
гались изнутри щитом-волоком, располагались треугольником на торцовой стене
(через среднее выходил дым из избы). В XVII в. это среднее окно иногда было ко-
сящатым, красным (с колодой) и слюдяным оконцем; стеклянным оно стало в пер
вой половине XVIII в.
Потолки в избе не всегда имелись, правда, кое-где уже в XVII в. получили рас
пространение потолки из досок, брусьев или плах с центральной балкой-матицей.
Глинобитные печи ставили в углу избы на рубленом подпечье (опечке). Они не име
ли трубы-дымохода, топились по-черному. У ж е в XVII в. в избах были дощатые по
лы, лежавшие на лагах, врубленных на уровне второго или третьего снизу венца.
В ы с о т а сруба при такой конструкции достигала 3 м.
В дом " в е л о " крыльцо. П о документам XVII в., известны различные его конст
рукции. Избы на высоких подклетах имели крыльца с прирубом, на ряжах, на стол
бах, висячие. Э т о древнейшие виды крылец севернорусского жилища. Крыльцо с
прирубом строилось из бревен, рубленных в обло с остатком. Крылечный сруб ста
вился на землю вдоль избы и закрывал вход в сени. Крыльцо на ряжах-срубных ос
нованиях - т о ж е ставилось вдоль стены, верхний рундук и ступени снаружи закры
вались досками и покрывались крышей. У висячих крылец рундук держался на двух
выступающих из сеней балках. Столбовые крыльца возводились на одном-четырех
столбах. В каждом из этих видов крылец имелась лестница (севернорусская черта),
пристраиваемая вдоль стены жилой избы, а не клети. Другой своеобразной чертой,
присущей крыльцам на Русском Севере, было наличие двух рундуков - вверху у вхо
да в сени и внизу на з е м л е .
13
205
Севернорусское крестьянское жилище средневековой поры имело сходство с
культовыми сооружениями, возводившимися теми же плотниками-крестьянами.
Древний тип северной церкви, а особенно часовни - э т о клетский храм (сруб-
клеть), крытый двускатной крышей, с размерами, близкими к избе, с волоковыми и
колодными окнами, иногда без подклета; под коньком крыши помещалась главка с
крестом. Такова церковь Ризположения 1485 г. из с. Бородавы (ныне на территории
Кирилло-Белозерского музея-заповедника).
Другой вид клетских церквей относится уже к первой половине XVII в. Э т о ша
тровые храмы ("древяна верх"), правда, такая церковь существовала в Великом У с
тюге уже в 1290 г. (Успения Святые Богородицы). В шатровых храмах начала раз
виваться горизонтальная их часть (трапезные, паперти, галереи, крыльца), в чем
видно соединение культовых и мирских н а ч а л .
17
гать, что и в соседних вологодских деревнях к тому времени было крестьянское жи
лище, как шенкурское и двинское.
При строительстве северных изб полы приподнимались над землей на 1,5-2 м и
нижнее помещение - подклет, подъизбица - обустраивалось для содержания скота,
хранения продуктов и утвари, а иногда подклет делали жилым. Полы были тесовы
ми, а потолки бревенчатыми. Печи оставались еще глинобитными или хрящевыми,
в деревянных кожухах, без трубы. Ставили печь, как правило, в углу избы при вхо
де. О т печи над дверями к боковой стене устраивали полати. И з мебели в XVIII в.
известны тесовые лавки, столы. В переднем углу избы размещали иконницы. В гор
ницах уже начали появляться кирпичные печи с трубой, потолки становились тесо
выми, волоковые окна заменялись красными с о стеклом, здесь не было полатей.
Двухэтажные дворы под двускатными крышами примыкали к жилью. В ниж
нем этаже двора в XVIII в. уже устраивали рубленые теплые хлевы для скота. Двое
ворот вели во двор - со стороны улицы и огорода. Н а верхнем этаже-повети - дер
жали корм, хозяйственный инвентарь, средства передвижения, там же для хранения
домашнего имущества строили клети и горенки, в которых летом спали. Сюда на
верх поднимались либо по лестнице из сеней, либо с улицы по помосту (взвозу,
взъезду), по которому могла пройти и лошадь с т е л е г о й .
20
Фасад северной избы имел очень живописный вид. Н а нем прорубалось не
сколько окон, украшенных резными и расписными наличниками. В дом вело крыль
цо, часто также украшенное резьбой. Н а рубленном фронтоне сооружали балкон
206
или галерею, опоясывающую дом на уровне окон. Дощатые поверхности стен и
кровли украшались резьбой или росписью. Художественные традиции в украшении
северного жилища находили отражение в церковной архитектуре, резьбе и росписи
на домашней утвари, в вышивках и кружевных изделиях.
Плотницкое мастерство северян использовалось в строительном деле не только
в своих деревнях, но и за их пределами. Известны северные плотницкие артели, хо
дившие на работы в Петербург, в города и селения соседних губерний. В Вологде в
то время имелось много домов мещан, которые ничем не отличались от крестьян
ских. Так, в описании Вологды начала XVIII в. отмечалось, что в городе (в Нижнем
посаде, в Рощенье, на берегу Золотухи), в левобережье (в пригородном селе Фрязи-
нове ) и в других местах было "много деревянных домов с косящатыми окнами, с ук
рашенными резьбой крыльцами, князьками и застрехами" . В крупных вологод
21
ских селах у зажиточных крестьян стал появляться и другой тип дома, состоящий из
двух изб, сеней и двора (изба-двойня) или из ибы-ляяшсгаеяки-сеней-двора на под-
клете, получивших более широкое распространение позднее, в XIX в. У богатых во
логодских крестьян избы, как отмечалось в документах, строились с балконами, на
ходившимися под свесами крыш, с резьбой, росписью - в настоящем "деревянном
русском стиле" .
22
207
2. Типы северных изб (А - Б).
А. Избы на подклете (а-г):
а - изба конца XVIII в. в Тотемском у. Рис. из: Осипов ДЛ. Крестьянская изба
на севере России (Тотемский край). Тотьма, 1924. С. 5 (отдельный оттиск)
208
в, г - современные избы в д. Ручевская Вожегодского р-на и д. Черепаниха Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г. и 1986 г.
мы. Если даже оно и состояло из одной избы, то к ней сбоку пристраивалась горни
ца, чистая, без печи, правда, нежилая и использовалась вместо чулана. У зажиточ
ных крестьян были уже дома из двух изб: одна как горница и с печью. Встречались
и двухэтажные избы, нижнее помещение которых служило зимовкой. Интерьер та
ких изб был одинаков - с печью в углу у входа, с полатями, с божницей в переднем
углу, но пол в этих избах существовал не всегда. В этих более южных районах Севера
теплее, и там пол и высокие подклеты не всегда сооружались. В подобных услови
ях черты более древнего жилья сохранялись долго. Крыши изб в центральных селе
ниях губернии были двух видов: двускатные и четырехскатные, крытые соломой,
редко тесом, так как здесь уже чувствовалась нехватка лесов. Окна по фасаду укра
шались росписью, роспись имелась и в горнице. Печи оставались глинобитными, то
пились по-черному. В подпол вел спуск-голбец. Двор был связан с избой по другому
типу, нежели классическая северная однорядная связь, он стоял параллельно дому.
Эта двурядная связь редко встречалась в северных условиях и была распространена
в средней полосе России. В такой дом вели взъезды, они же служили крыльцами.
В соседнем с Вологодским Тотемском у., в присухонских селениях (Манылово,
Ихалица, Уварово, Шуйское), где климат, особенно по мере удаления на северо-вос-
210
Б. Двухэтажные избы (а - г):
а - в д. Кривуля Тарногского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
14* 211
3. Старинные тбы-двойни конца XIX - начала X X в. в деревнях Бабушкинского р-на (а, б)
(из кн.: Фольклор и этнография... С. 49, 50):
а - вид и план дома типа: две избы-сени-двор в д. Шилово:
1 - летняя изба, 2 - полати, 3 - вход в подполье (голбец), 4 - горница, 5 - сени, 6 - двор
213
б - вид избы-двойни "со срединой" в д. Горка
ток, был более холодным, строились двухэтажные избы, и дом сохранял тип из-
ба-сени-горница. В последней не имелось печей и полатей. Отапливались избы гли
нобитными печами по-черному . В наиболее богатом с. Шуйское дома отличались
27
214
в подпол). Печи топились по-черному. В этих северных деревнях скотные дворы
утепляли мхом . 30
нии однорядной связи встречался и такой тип, когда "двор пристраивался сбоку
избы". Это, скорее, напоминало глаголеобразную постановку усадьбы, когда дом и
двор ставились в виде буквы Г . 34
Что касается типа самого дома, то к 80-м годам ХГХ в. на территории всей Во
логодчины был распространен трехкамерный дом изба-сени-изба, т.е. он состоял
из двух изб - летней и зимней. Двухкамерное жилище (из одной избы и сеней) сохра
нялось в местах, близких к деревням финноязычного населения - на западе, рядом с
215
4. Избы типа: изба-изба-сени-двор (а - г):
а - двухклетная изба начала X X в. в Тотемском у. (из: Осипов ДЛ. Указ. соч. С. 6)
216
в, г - в деревнях Тарасовская и Тинготома Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
217
5. Избы с зимовками (А - Б).
А. Старые избы конца XIX - начала X X в. (а - г):
а - с зимовкой сбоку избы в Тотемском у. (из: Осипов ДЛ. Указ. соч. С. 9)
218
в - с зимовкой сбоку избы в д. Милгора Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
219
Б. Современные избы с зимницами (а, б). Фото С.Н. Иванова 1981 и 1986 годов
б, - с зимовкой сбоку избы в деревнях Черняково Тарногского р-на и Тинготома
Вожегодского р-на
220
6. Старые тбы-пятистенки (а - г):
а - изба конца ХУШ в. в Тотемском у. (из: Осипов ДЛ. Указ соч. С. 11)
221
в, г - избы начала X X в. в д. Кривуля Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
222
7. Современные избы-пятистенки (а - г):
а - вид и план избы в д. Горка Бабушкинского р-на, 1965 г.
(из: Фольклор и этнография... С. 62):
1 - горница, 2 - кухня, 3 - прихожая, 4 - кладовая, 5 - коридор,
6 - крыльцо с лестницей, 7 - двор
стом виде" занимал центр и северо-восточные уезды, что было связано с необходи
мостью строить такие дома в более холодном климате и проживанием в них семей,
ббльших по численности, нежели на западе губернии.
Прежнее жилище изба-сени-клеть уже не встречалось, так как холодная клеть
стала второй избой или чистой (белой) горницей. Дом превращался в довольно
длинное сооружение и не всегда ориентировался своей узкой стороной на улицу, а
мог размещаться вдоль улицы (Сольвычегодский, Устьсысольский уезды). Обе из
бы ставились либо по разные стороны сеней (изба-сени-изба), либо оба их сруба на
ходились рядом, и тогда дом превращался в тип изба-двойня, сзади изб размещались
223
б - изба в д. Нижняя Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
в жилище того времени - светлиц (столовых горниц), о сохранении наряду с ними ста
рых сеней, клетей и их назначении говорилось в местном фольклоре:
...Уж вы позвольте повыдти, повыступить
Середи светлой-то светлицы,
Середь столовой новой горницы...
...Уж я ходила, молодёшенька,
В синики да в клети новые
В сундуки да всё кованые... 39
224
в, г - в деревнях Черняково и Черепаниха Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
Хозяйственный двор всех типов изб на Севере был двухэтажным, на верху по
мещался сеновал и чуланы-клети для хранения различных вещей, внизу - теплые
хлевы, конюшни. На верхний этаж двора, как правило, вели высокие помосты-
взъезды. Амбары, погреба, бани ставились не обязательно на усадьбе, их чаще вы
носили за ее пределы: амбары стояли либо перед окнами дома (Сольвычегодский,
Тотемский, Великоустюжский, Вологодский, Вельский, Никольский уезды), либо
сзади изб (Каргопольский, Вологодский, Грязовецкий, Устьсысольский уезды); ба
ни могли находиться на краю деревни у воды - у реки или озера.
Таким образом, усадьба вологодских крестьян на протяжение нескольких веков
претерпела эволюцию от типа изба-сени-двор через вариант изба-сени-клеть-двор
к ее последнему виду изба-сени-изба (горница)-двор. При этом сохранилась одно
рядная связь двора и дома. Дом своей фасадной стороной (чаще узкой) "выходил" на
улицу. Такой же путь развития можно отметить на других территориях как самого Се
вера, так и мест, осваивавшихся севернорусскими крестьянами - в Вятской и Пермской
землях, на Урале и в Сибири.
В целом можно отметить наличие севернорусского жилищного комплекса во всех
вологодских районах. Местами существуют вкрапления других региональных компле
ксов . Так, более характерные для средней полосы России застройки усадьбы - двух
40
рядная (дом и двор стоят параллельно друг другу под разными крышами) и глаголеоб-
разная (постройки соединены в виде буквы Г) - случались в зоне севернорусского жи
лища везде, кроме районов Кириллова и Вытегры. В эту же зону вклинивался и юж
норусский усадебный комплекс с открытым двором, стоящим отдельно от дома. Его
местоположение фиксируется в полосе от Вологды до Кадникова. Хотя среднерусский
и южнорусский усадебные комплексы встречались на Вологодчине очень редко, нали-
226
15*
10. Вид и вертикальный разрез по АБ избы-двойни в д. Кишкино Вологодского р-на.
Рис. М.М. Мечева, 1965 г.
справа или слева от входной двери избы ставилась русская печь, обращенная своим
устьем (челом) к противоположной от входа стене (обычно фасадной). Угол избы
по диагонали от печи считался передним (красным, большим), в нем находилась
божница с иконами. Здесь же в переднем углу стоял стол. Вдоль стен размещались
лавки. От печи над входом к боковой стене настилали полати, на которых спали.
Вдоль той боковой стены, у которой стояла печь, находилась кухня (куть, закуток,
середа, заборка). Такой интерьер жилища был возведен в узаконенную народную
традицию.
На территории губернии есть вкрапления другой планировки избы, характер
ной для иных русских регионов. Так, южнорусский план отмечается в Тотемском и
Вельском уездах. При таком плане печь располагалась в дальнем от входа углу из
бы, наискось от входной двери; по диагонали от печи между дверью и передней
длинной стеной, выходящей окнами на улицу, располагался передний угол. В Бело
зерье встречался еще один вид плана - западнорусский, при котором положение пе
чи было такое же, как в севернорусском, но ее устье оказывалось направлено
не к передней, а к боковой стене дома. При разных планах наблюдалось иное
228
6.00 0.5 6.00
Масштаб 1:100 | 19 с л
12. Планы изб в д. Милгора Тарногского р-на (а - в). Рис. И.А. Черепова, 1981 г.
а - изба-двойня ( А , Б ) : А - план на отметке 1,65: 7 — печь, 2 - скамья, 3 - голбец, 4 - полати,
5 - шкаф, 6 - умывальник, 7 - сеновал, 8 - сени, 9 - жилые комнаты
стойки-столбы, реже - камни. Правда, теперь уже появлялось по две избы, нередко
двухэтажных, а значит, ставились два сруба. В них прорубались широкие окна, на
стилался потолок, встраивались лавки и полати, могла меняться схема входных две
рей, а также входов-дверей в подклет, во двор и т.д. Значительные переделки при-
230
Масштаб 1:100
231
232
233
234
1 1
' (ЖС. (4
00X1
237
14. Конструктивные
особенности жилища (а - г):
а - виды соединения бревен при
строительстве изб
(из: Осипов ДЛ. Указ. соч. С. 4)
В нрюк
238
г - рубка в угол сруба бани и подкладка камней под сруб
в д. Тинготома Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
15. Крыши изб (а - г):
а - драночное покрытие крыши и устройство жолоба-водостока в д. Ручевская
Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
240
но скрепляло верхний стык скатов. Стропильные крыши могли быть двух-, трех-
и четырехскатными. Ранее всего они появлялись над горницами или чистыми изба
ми, затем - над всеми постройками. На деревенских постройках в Грязовецком у.
встречались трехскатные крыши - лбом. Четырехскатными крышами покрыва
ли пятистенки. Покрытие крыш повсеместно становилось тесовым; лишь там,
где леса имелось недостаточно, их крыли соломой (черта, свойственная южнорус
скому жилищу).
Окна везде становились косящатыми, растворными. В пятистенках по фасаду
насчитывалось от трех до пяти окон.
В дом вели крыльца, как правило, с лестницами, так как дома были высокие. Об
отдельных конструктивных элементах той поры можно найти свидетельства в мест
ном фольклоре:
...Уж я возьму да двери за скобу, ...Вы не гнитесь-ко половицьки,
Отворю да двери на пяту, Не ломайтесь переводицьки...(балки
Зайду в светлу светлицю. под полом. - И.В.)44
242
16. Типы крылец (а - е):
а - крыльцо на ряжах. Грязовецкий у., 1920-е годы (ВОКМ. 823/26. Ф-745)
243
в, г - крыльца на столбах. Деревни Вожегодского и Тарногского р-нов.
Фото С.Н. Иванова 1981 г. и 1986 годов
244
д - крыльцо на столбах. Фото С.Н. Иванова
245
17. Чёрные избы (а, 6)\
- в Лежской вол. Грязовецкого у. 1920-е годы
(ВОКМ. 823/164. Ф-843; 823/169. Ф-847)
246
18. Русская печь (из кн.: Осъминский Т.Н. Указ. соч. С. 138):
1 - шатер, 2 - душник, отдушка, 3 - засторонок, посторонок, 4 - поползуха, засов, вьюха,
5 - голбец, 6 - приступок, порог, 7 - опечек, ошосток, 8 - загнета, 9 - кожух, дымовод,
10 - карниз, 11 - печурка, 12 - горнушка, опечек, 13 - загнет(а), 14 - голубня
247
248
в ~ полати, голбец, печь
лубления для просушки одежды), о т нее поверху шли полати. В горнице печь
клали из кирпича с лежанкой и ставили ее в задний угол. Горницу делили заборкой
на половины, в которую вделывали посудный шкаф, за заборкой устраивали место
для спанья девицы или парня. Зимовки, по сравнению с передками, были низки
ми, пол их находился прямо на земле, печи в них - курные, окна прорубались
маленькие .48
249
20. Вход в подпол избы с улицы (а -б):
а, б-в деревнях Ручевская и Вершина Вожегодского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
250
в - сундук для одежды (д. Черняково Тарногского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1981 г.)
252
253
д - интерьер избы в д. Мигуевская Вожегодского р-на; печь и вход в горницу-половинку.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
254
ж (1 и 2) - светцы из коллекции ВОКМ (слева направо): / - из Вельского (29810/8),
Грязовецкого (15119), Усть-Кубенского (29821/35) р-нов; 2 - из Вельского р-на (29810/8)
* * *
Наряду с жильем крестьяне возводили постройки производственного назначе
ния. Основные из них - сельскохозяйственные постройки: овины, гумна, мельницы,
амбары. Овины и гумна располагались у полей, пользоваться ими могло совместно
несколько хозяйств. К о второй половине X I X в. овины из земляных - ямных превра
щались в наземные - верховые. Овин представлял собой два поставленные один над
другим сруба. Использовалась техника рубки в обло с остатком. В нижнем срубе на
земле клали очаг-каменку, входная дверь в нем выполняла и роль поддувала.
В этом срубе устраивали отверстие-лазух - для прохода горячего воздуха в верхнее
помещение. Между срубами настилался бревенчатый пол-подовин. В верхнем сру
бе над полом высотой до одного метра приделывались колосники-жерщ, между ко
торыми оставалось свободное пространство. Н а них клали снопы колосьями вниз
(если зерно затем шло на муку) или вверх - для зерна на посев. В этой части овина
повыше пола прорубалось окно, через которое закладывали снопы для сушки
255
б - кровельное полотенце и балкон избы в с. Никифоровское Вельского у.
259
в - в с. Усть-Алексеевское Устюгского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1987 г.
260
, д - в деревнях Пар и Кривуля Тарногского р-на. Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
261
резные украшения фронтона и наличников избы в д. Нижняя Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
з - роспись на фронтоне дома в д. Пар Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
25. Украшения наличников окон (а-ж). Вожегодский р-н. Фото С.Н. Иванова, 1986 г.:
а - наличник оконца сенника (д. Ручевекая)
263
б, в - пропильная резьба на
наличнике и на углу дома
(д. Бекетовская)
264
ж - накладная и пропильная резьба наличников и углов дома (д. Ручевекая)
266
26. Скульптурные украшения охлупней крыш в деревнях Тарногского р-на (а - в).
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.:
а, б - в д. Кривуля
267
ки. Ставились они у воды с
плотиной (наливные), имели
много поставов и использова
лись для получения как муки,
так и крупы. С о второй поло
вины X I X в. в вологодских де
ревнях имелись и водяные, и
ветряные мельницы . 56
268
я
269
в - сенник в д. Ручевекая Вожегодского р-на (фото С.Н. Иванова, 1986 г.)
270
29. Расположение амбаров в селениях и их устройство (а - е).
Фото С.Н. Иванова, 1981 г. и 1986 г.:
а, б - амбары рядом с избами в д. Вершина Вожегодского р-на и
д. Кривуля Тарногского р-на
272
в, г - амбары на усадьбах в д. Милгора Тарногского р-
и д. Вершина Вожегодского р-на
е - столбики-колонш
у амбарной двери в д. Вершина
Вожегодского р-на
30. Бани в деревнях Вожегодского р-на (а - г). Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
а, б - черные бани в деревнях Ручевская и Вершина
18' 275
276
ром в котле нагревалась вода, имелся полок для паренья, стояли емкости с холодной
водой и лавки, где мылись. Бани предшествующих веков топились по-черному, в
XIX в. в Вологодской земле появились белые бани, ставшие затем самыми распро
страненными. О бане говорится в свадебном фольклоре. Так, в причетах невесты из
Кадниковского у. есть следующие сведения о бше-паруше:
..тебя р у б и л и , паруша,... О б р у ц ь ё железное,
..Все полоцьки дубовые, Зацерпалка серебрянна!
П о т о л о ц ь к и кленовые, В о тебе, тепла паруша,
Все лавоцьки дорожёные, Т р и окошка косесщеты,
К а м е н к а хрустальная. Н а первом на окошецьке
У ш а т и ц ё к медненькой,.. Л е ж и т брус мыла б е л о в о . . . 5 8
Как видно, построенная в виде сруба с косящатыми окошками паруша имела по
толок, полки и лавки, сделанные из разных пород дерева, поскольку на пару шел от
них особый "дух", оказывавший профилактическое и лечебное воздействие.
Таким образом, в хозяйственных, как и в жилых, постройках, все было проду
мано до деталей, строго отвечало своему назначению и сохранялось (становилось
традицией) до тех пор, пока не наступили кардинальные изменения в жизни кресть
ян и страны в целом.
Аналогичным русскому было жилище финно-угорского населения края. Эти
народы много веков жили в тесном соседстве с русскими в одинаковых условиях, по
этому многие стороны их быта имели немалое сходство, хотя и сохранили отдель
ные черты, свойственные культуре каждого народа. Так, при сравнении жилища
русских и карел, принадлежавшего земледельческим народам, можно увидеть сход
ные черты, особенно в развитии хозяйственного двора, состоявшего у тех и у дру
гих из хлевов для скота и сараев-сенников. Жилые помещения имели больше разли
чий . У карел в Олонецком крае постройки отличались внушительными размера
59
ми, на них уходило много леса, но по своей структуре карельские усадьбы были та
кие же, как у русских: однорядная связь двора с домом, в двухэтажной избе жилым
являлся низ, светлые горницы находились вверху; на высокий двор вел взъезд, но
внутри избы русская печь иногда стояла "лицом" к двери (а не к окнам фасадной
стены), от печи до стены, противоположной дверям, устраивались не лавки, а нары;
в переднем углу так же, как у русских, помещался стол, над ним - иконы, однако в
начале XX в. можно было встретить расположение стола не в самом переднем углу,
а между двумя окнами фасада. Если карелы строили одноэтажную избу, то ее высо
ко поднимали над землей.
Печи в карельских избах того времени были в основном черные, с трубами
встречались редко. В полу устраивался вход в иодпопъе-польница (ставень). Изба
делилась на части занавеской. В дом вело крыльцо, но в карельском доме оно было
плохо устроено. Недалеко от изб находились гумна (ригэ) и бани (байна) . 60
277
населения (поволжских и пермских финнов). Самыми распространенными заимство
ваниями и у карел, и у коми-зырян были севернорусский план избы, однорядная
ее связь с двором, наличие одинаковых построек на усадьбе. Северное жилище
нередко называлось новгородским, так как этот его тип распространился в быв
ших новгородских землях (Олонецкая, Архангельская, Вологодская губер
нии) и получил известность у зырян и у карел (как олонецких, так и архан
гельских) .
62
стен еще один тип дома в вологодских и тотемских деревнях той поры - срубные
(в лапу), под трех- и четырехскатной крышей, преимущественно одноэтажные; при
них строился трехоконный флигель типа полумещанского дома. Такие постройки
появились в пригородных деревнях. Внутри избы разделялись перегородками на
кухни (они же - передние) и комнаты (одна из них по фасаду - зало), имелась и ком
ната-спальня. Стены обклеивались обоями. Лавок вдоль стен уже не было. В сенях,
как и в прежних избах, находился чулан. Дворы в таких домах оставались без изме
нений: позади жилья, двухэтажные (двор и поветь) .66
278
избы равнялась 2,8 м, первого этажа - 1,5 м. Крыльцо с улицы вело в сени, взъезд
на поветь устраивался сзади двора. Попытку приспособить первый этаж этих изб
под жилье предприняли уже во второй половине ХГХ в. В появлявшихся белых из
бах реже, чем раньше, устраивали полати, пол красили краской, печь ставили бли
же к середине избы, вся изба делилась на помещения - кухня, столовая, прихожая,
гостиная (спален еще не было). Распространилась городская мебель, на окнах - за
навески, стены часто обклеивались о б о я м и .6 8
279
ненужной, ибо хлеб уже пекли в сельских пекарнях, а корм скоту готовили на кол
хозных фермах.
Таким образом, локальные и этнические черты крестьянского жилища все бо
лее стираются, а вместе с ними исчезает и граница региональных усадебных комп
лексов. Подводя итог рассмотрению севернорусского и вологодского жилища, мож
но дать следующую его характеристику. Становление и развитие этой культуры,
как и любой другой ее формы, связано с историей заселения и хозяйственного осво
ения северных земель славяно-русским населением, в свою очередь генетически
связанного с новгородцами и ростово-суздальцами периода Древней Руси. В землях
"новгородского влияния" на Русском Севере преобладало жилище новгородского
типа (севернорусского), отдельные среднерусские черты в нем были привнесены с
низовским продвижением на Север. Для новгородского жилища характерна сруб-
ная изба на высоком подклете-хоромы - с деревянной двускатной крышей, двухъ
ярусным крытым двором с бревенчатым взъездом в него, соединенным в один ряд
с избой, с севернорусской планировкой избы, с голбцем (входом в подклет) в виде
шкафа, наличие бани, повети и другие черты. Отчетливо в этом комплексе просма
триваются и элементы, присущие постройкам низовских земель - низкие зимовки,
соломенные крыши на хозяйственных постройках, двухрядная связь двора и дома,
постановка пятистенков длинной стороной к улице, название сарая "сенником" (а не
"поветью"), понижение подклета, наличие, правда, редко, открытого двора, отсут
ствие б а н ь . Такие черты всего заметнее в постройках на территории от Николь-
70
280
Но большинство работ на эту тему описывали устройство и использование бани, а
также полезные качества мытья и парения в ней. Много исследований посвящено
мифологии и обрядам, связанным с баней. Е е "география" также была освещена
сначала Д.К. Зелениным, а позднее Е.Э. Бломквист . 72
Однако нужно отметить, что пока не ясно, были ли бани у всех групп кривичей.
В областях восточнее Смоленской и Тверской земель, заселенных кривичами позд
нее своих исконных территорий, эта традиция в наше время распространена не по
всеместно. В Ярославской губ. бани строились только в селениях вдоль Волги; во
Владимирской и Московской губерниях они также встречались лишь кое-где . Да 75
в печи было характерно для более южных областей, находящихся в основном в пре
делах старых Рязанского и Владимиро-Суздальского княжеств (Рязанская, Тульская,
Московская, Ярославская, Владимирская, Калужская губернии) . 79
Как можно заметить, контуры ареала этого обычая в значительной мере совпа
дают с юго-западной и юго-восточной границами Московского государства X V - се
редины X V I в. (до падения Казанского ханства). Остальные южные губернии, засе
ленные гораздо позже (в ХУШ-Х1Х вв.), его уже не знали: там имелась своя тради
ция, сходная с украинской, - мытье в деревянных кадках и корытах . На Русском
80
Севере также имелись целые территории, где не знали бань и мылись в печах. В по
следних районах, как считают исследователи, преобладала ростовская колонизация
северных земель.
В конце Х1Х-начале X X в. печь в функции бани кроме средне- и южнорусских
земель использовалась к северу от Верхней Волги в Ярославской, Тверской, Кост-
281
ромской и в южных районах Вологодской и Новгородской губерний. То же явление
наблюдалось у эстонцев Восточной Латвии и у южных вепсов . Скорее всего у81
специально делают большие, так что удобно в них даже сидеть. Моются в них обыч
но часов в 6-7 вечера. Но для парения довольствуются утренним жаром. Перед
мытьем настилают в печь сноп соломы. Залезши в печку и взяв с собой немного го
рячей воды и веник, обмакивают веник в воду и брызгают на стенки. Обычно появ
ляется пар, а потом ложатся на солому и парятся" . Иногда в печи только парились,
83
у. Костромской губ.: "Бани у нас строятся не для мытья, а для сушки и трепания
льна. Моются же в печах дома" . Такую функцию бани не следует считать чем-то
86
в пользу мытья в бане было соображение о том, что "избы, в которых парятся, сгни
вают быстрее". Это признавали и сами крестьяне , но бани сооружать не спешили.
92
282
У русского народа обе "банные" традиции имеют определенные, довольно лег
ко очерчиваемые ареалы. Современные ареалы их особенно четко прослеживают
ся на территориях старого древнерусского заселения, входивших в прошлом в со
став Киевской Руси и Московского государства. На территориях, присоединенных
позже, куда русское население переселилось из самых разных мест, либо бытуют
оба способа мытья чересполосно (Среднее Поволжье), либо баня "возобладала" над
мытьем в печи (Сибирь).
Чтобы разобраться в проблеме распространения на Русской равнине традиции
мытья в бане, необходимо выяснить происхождение бани и попытаться установить,
где она возникла. Существовало мнение, что русская баня ведет свое происхожде
ние из Византии, а ее название заимствовано из греческого языка . Как дополни
93
детали имеют местные корни . На пути же "из варяг в греки" бани наиболее широ
95
Исходя из "географии" бань начала X X в., можно установить, откуда они нача
ли распространяться. Для южнорусских территорий и Украины баня не была харак
терна. В Центральной России, как указывалось выше, она встречалась не повсеме
стно. Например, в поволжской части Тверского края бани появились давно, по край
ней мере к XVI в. они были там уже распространены . В других местах Централь
97
рается вплоть до берегов Белого моря, то, вероятно, в прошлом бань не было и на
более северных территориях: по крайней мере в купчих и меновых грамотах Пи-
нежского и Мезенского уездов (XVI в.) бани не упоминаются . В таких документах
103
их обычно перечисляют среди прочих построек, хотя не исключено, что они могли
быть и просто пропущены. В XIX в. бани здесь уже стали обычным явлением . 104
283
стройках восточных славян такая планировка встречается на Украине, в Белорус
сии, западных областях России и в бывшей Новгородской г у б . Но бань на боль
106
шей части этой территории нет. В Белоруссии они издавна были распространены
только в селениях по Западной Двине и в самых верховьях Днепра и Сожа . Встре
107
гионы она попала в разное время и разными путями. Возникает вопрос, с какой
культурой ее нужно связывать - финно-угорской или славянской? В обоих случаях
имеются доводы "за" и "против". У восточных славян бани встречаются преимуще
ственно у северных русских и белорусов, т.е. там, где славяне непосредственно со
прикасались с древними финно-уграми. Отсутствие их у южных восточнославян
ских групп свидетельствует о том, что "банная" традиция не характерна для изна
чальной общей культуры восточных славян. Особенности строительных традиций
новгородских словен в Х - Х И вв., (наземные - не заглубленные - срубные построй
ки и печка-каменка) наиболее соответствуют конструкции "современной" бани, то
гда как у балтов и северных финно-угров архаичные варианты построек предпола
гали некоторое углубление в грунт и открытый очаг . Распространившиеся у них
111
284
кое-где на юге Среднего Поволжья, исследователи связывают с русским влия
нием . 115
ние сельской местности заимствовало очень простую конструкцию бани русского ти
па из Суздальской земли (такие бани могли местами появиться в связи с переселени
ем кривичей) или из славянских купеческих кварталов булгарских городов. Совре
менные сельские бани народов Поволжья имеют печь-каменку, топятся по-черному
и, хотя вода нагревается уже во вмазанном в печь к о т л е , связь их с русской баней
118
чем срубную, был более характерен для бедных лесом (лесостепных) районов, от
куда он распространился вверх по Волге в лесную полосу. Внутреннее помещение
бань на юге Среднего Поволжья иногда повторяет известную южнорусскую плани
ровку жилища, при которой печь располагается у дальней от входа с т е н ы . Такая
120
планировка была характерна для бань и жилищ мордвы и русского населения Са
марской и Саратовской г у б е р н и й . Она, несомненно, является отражением строи
121
285
Приведенные материалы говорят о том, что Поволжье не могло быть местом
возникновения бань. Для жителей этой территории характерны иные строительные
традиции и культурно-бытовые приемы, чем отразившиеся в деталях конструкции
бань. Особенности русской бани, воспроизводящие основные элементы устройства
древнего жилища, указывают на т о , что ее истоки следует искать в регионе вокруг
оз. Ильмень. Н а этих территориях наряду со славянским населением до сих пор про
живают различные финно-угорские народности, в прошлом более многочисленные,
чем сейчас. Н а первый взгляд, казалось бы, логично связывать традицию бани
именно с северными (прибалтийскими) финно-уграми, тем более что в настоящее
время бани у них широко распространены. Н о сведения, относящиеся к средневеко
вью, опровергают это предположение. Так, данные 1571 г. о карельских построй
ках, приводимые А . А . Шенниковым, свидетельствуют о том, что традиция бани,
возможно, не была исконно присуща быту балтийских финно-угров. Из 82 усадеб
Кирьяжского погоста, расположенного немного севернее г. Корелы, бани имелись
только в п я т и . Такое мизерное число бань по отношению к количеству дворов
122
286
Происхождение обычая мыться в печах еще более загадочно, чем зарождение
"банной" традиции. Самое раннее документальное свидетельство о нем встречается
в "Житии преподобного Иринарха", относящемся ко времени правления Василия
Шуйского. В одном из фрагментов "Жития" рассказывается о дьяконе, который "не
мочий терпети студени и влазяще в п е ч ь " . Э т о т отрывок демонстрирует большую
128
стьяне многих районов даже в таежной зоне испытывали нехватку дерева, посколь
ку рощи и лесные участки находились в собственности государства и крупных зем
левладельцев. Н о бани строились и в совершенно безлесных, степных местах, что
приводило к употреблению нетрадиционных материалов и созданию оригинальных
конструкций . Для их сооружения использовалось дерево любого качества и по
130
род, а также старое, оставшееся после прежних построек. Для изб же отбирали
только ровные бревна нужной толщины и преимущественно определенных пород
хвойных деревьев. Поэтому отсутствие материала для строительства бань не явля
ется фактором, препятствующим их сооружению.
Тот же стереотип в оценке обычая мытья в печи прослеживается в работах
А . А . Шенникова. Он также считает, что данная традиция возникла недавно и рас
пространилась там, где раньше имелись б а н и . Н о среди приводимых им аргумен
131
жить, что количество бань в э т о время резко уменьшилось, а в ряде мест они исчез-
257
31. Ареалы традиций мытья в бане и в печи. Рис. А.А. Желтова, 1999 г.
1 - в бане; 2 - в печи
288
1 Х - Х 1 вв. находился под юрисдикцией Новгорода, а бассейн Ваги до присоединения
Новгородских земель к Москве почти полностью - во владениях потомков новго
родских б о я р . Предания сообщают и о переселении сюда новгородцев при Ива
1 4 0
началу X X в. они имелись еще не везде. Это пример длительного сохранения быто
вых различий между городским и сельским населением. Видимо, вологжане усвои
ли "банную" традицию еще в т о время, когда входили в состав Новгородской рес
публики. Сельские ж е районы, заселенные выходцами из ростово-суздальских зе
мель, влияния новгородской культуры почти не испытали. Документальных свиде
тельств, подтверждающих отсутствие здесь бань в период до X I X в., к сожалению,
очень мало. Можно привести лишь одно, датируемое 1706 г.: оно касается четырех
деревень (общей численностью 28 дворов), среди строений которых перечислены
избы, овины и ж и т н и ц ы . Однако нет ни одного факта, подтверждающего воз
144
сохраняли на новых местах старый уклад жизни, что со временем могло оказать за
метное влияние на соседей.
В наибольшей степени распространение традиции мытья в бане оказалось свя
зано с крестьянскими миграциями, происходившими на протяжении столетий. Вы
ше было показано, как расселились в новгородских владениях словене и ростово-
суздальцы и как характер миграции отразился на распространении обычая строи
тельства бань. У кривичей также изначально существовал обычай мытья в бане, а
так как часть их жила в верховьях Волги и Днепра, то они, естественно, переселя
лись вниз по течению рек. К началу X X в. бани стали известны в верхних течениях
этих рек. На территориях, удаленных от рек, они уже встречались реже. На Сред
нюю Волгу, заселявшуюся русскими в сравнительно позднее время (после падения
Казанского ханства), попали разнообразные культурные обычаи, но бани стали там
преобладающей традицией. На еще позже освоенных территориях Урала и Сибири
встречается уже только обычай мытья в бане. Миграции из северных областей в
южные регионы случались и в ХУШ-ХГХ вв. Например, в 1745 г. в дворцовые села
Воронежской губ. было переселено 886 душ важских крестьян (т.е. живших в бас
сейне р. Вага - притока Северной Двины) . Таким образом, на юг, в Центральную
149
и Южную Россию указанный обычай мог быть перенесен как в средние века, так и
в более позднее время.
В целом по отрывочным сведениям ХУ-ХУШ вв. и по материалам Х 1 Х - Х Х вв.
прослеживается тенденция вытеснения баней обычая мыться в печах. При этом в
местностях, ранее не знакомых с баней, она сначала появлялась в отдельных селе
ниях и строилась, как правило, одна на всю деревню. Такое положение в начале
XX в. наблюдалось в прилегающих к ареалу бани районах с преобладанием тради
ции мытья в печи. Эта ситуация хорошо отражена в описании с. Никольское Кадни
ковского у. Вологодской г у б . Аналогичная картина прослеживалась и на терри
150
на два-три соседских или родственных двора. Но даже имея отдельную баню, жите
ли районов, где издавна существует "печная" традиция, использовали ее нерегуляр
но, предпочитая мыться по-старому . Но и там, где бани возникли достаточно дав
153
ХУШ в. Для сравнения можно сказать, что на соседних землях, оставшихся в грани
цах России, бани, хотя и в единичных экземплярах, начали появляться к началу
ХУШ в.. Так, в Брянском у. они в это время имелись лишь в усадьбах некоторых по
мещиков . 156
290
ресные параллели между мытьем в бане и в печи встречаются в свадебной обрядно
сти. Как известно, накануне венчания для невесты обязательно устраивали баню.
В тех же районах, где бани отсутствовали, невесту перед свадьбой парили в печи .
157
дом: в Дмитровском у. Московской губ. полагали, что кто первый вымоется в новой
печи, тот вскоре умрет .
159
Действительно, оно имело лечебный эффект, особенно когда для образования пара
использовались настои и отвары трав. Баня в связи с приписываемым ей целитель
ным эффектом фигурировала в различных магических действах. В Никольском у.
Вологодской губ. после мытья в бане трижды "перенимали воду с каменки", т.е.
пропускали через гальку, составляющую свод печки. Этой водой потом окатыва
лись и пили ее, чтобы "не брали уроки" (болезни, порча) . В некоторых местах
161
больных грудных детей парили в печах вместе с собакой, чтобы болезнь перешла на
животное . Собаку потом умерщвляли, так как она уже считалась носительницей
162
болезни.
В бане, по поверьям, всегда присутствует банный дух - банник (баенник), кото
рый убивает людей, посещающих бани после полуночи. Аналогии с русскими
поверьями о банном духе отмечаются в фольклоре коми-зырян и других финно-
угорских народов. Баня воспринималась то как святое, то как проклятое место. Бан
ник - далеко не однозначный мифологический персонаж: он пугает, а иногда и уби
вает тех, кто ходит в баню поздно ночью, однако хорошо относится к роженицам . 163
В представлениях крестьян тех районов, где бани возникли недавно, банник не лю
бит, когда парятся в печи. Приведу соответствующий рассказ: "Бабы, которые мо
ются не в бане, а в печи, подвергаются опасности со стороны банного. Раз женщи
на в дер. Иванкине вечером залезла в печку попариться, а в избе никого не было.
Банный пришел и так крепко приколотил заслонки, что потом еле отодрали. Жен
щину выволокли из печки чуть живую" . Характерно, что вместе с баней на новые
164
тверждения этого вывода. Большое сходство в названиях бани и дома у финнов (рит-
й - реггй, ритй) и литовцев (рн-йз - регЫа) говорит об их прежней нерасчлененно
168
19* 291
баня использовалась в качестве постоянного жилища в Латвии и Л и т в е . Малове 171
роде, где рано (с Х1У в.) появились кирпичные печи, их своды выкладывались израз
цами, имевшими небольшие отверстия для выхода д ы м а . В отличие от северных
179
292
4/ @ 2 Т=ГЗ ®4 ® 5 Йб $ 7 ^ 8 ^ 9 ^ 1 0
32. Варианты традиций мытья в печи и в бане. Рис. А.А. Желтова, 1999 г.:
1 - традиция мытья в печи в отдельных деревнях; 2 - мытье в печи в целом по уезду;
3 - мытье в печи детей при наличии бань; 4 - неполнота данных о "печной" традиции;
5 - отсутствие бань в отдельных деревнях; 6 - локальное наличие бань; 7 - господство
традиции бани для всего уезда; 8 - предположительное господство традиции бани в уезде;
9 - границы губерний; 10- границы уездов
лась в так называемую русскую, которая вскоре стала основным типом печи в избе.
Н о в северных районах благодаря существованию другой традиции духовая печь
поздно получила распространение. Е щ е в начале X X в. в глухих местах в жилищах
могла сохраняться печка-каменка . Возможно, наличие булыжников в наполнении
181
293
Древнее жилище северных групп восточных славян было срубным и наземным
(незаглубленным в грунт), такова и современная сельская баня. Для отопления по
мещения как в древнем жилище, так и в северной бане применялась печь-каменка.
Можно утверждать, что в " о б р а з е " бани в общих чертах сохранился облик старин
ной северной избы.
Ч т о б ы еще более прояснить вопрос о соответствии этих строений, можно со
слаться на описание жилища восточных славян, сделанное в X в. арабским путеше
ственником: " Х о л о д в их стране бывает до того силен, что каждый из них выкапы
вает себе в земле род погреба, к которому приделывают остроконечную крышу.
В такой погреб переселяются со всем семейством, и взяв несколько дров и камней,
зажигают огонь и раскаляют камни на огне до красна. Когда камни раскалятся до
высшей степени, наливают на них воду, о т чего распространяется пар, нагревающий
жилье до того, что снимают уже одежду. В таком жилье остаются до в е с н ы " . Тер
183
ражают по крайней мере два древних типа обустройства жилья, существовавших ко
гда-то на Севере.
К характерным особенностям печки-каменки относится прием кипячения воды
с помощью раскаленных камней, хотя он и возник задолго до появления этой кон
струкции печи. Таким способом нагревали воду в банях на Русском Севере, в Смо
ленской обл. и Прибалтийском регионе, а также там, где бани появились еще в древ
ности с переселенцами из этих земель. Указанный прием применялся и для кипяче
ния сусла при пивоварении. В местах же, где распространен обычай мыться в печах
или где бани появились недавно, этим приемом почти не пользуются. Т а м и пиво ва
рили в печах (в горшках и специальных сосудах - корчагах) или на улице в котлах.
Так как в древности печи-каменки сооружали в жилищах, т о их использовали и
для приготовления пищи. Действительно, Т.Н. Потанин, проезжая по территории
Никольского у. Вологодской губ. обнаружил факты, свидетельствующие о широ
ком применении раскаленных камней. Здесь таким способом варили не только пи
во, но и картофель, кипятили воду и стирали (бучили) белье. С помощью раскален
ных камней варили также овсяный или пшеничный кисель для поминальной трапе
з ы , ч т о свидетельствует о большой древности подобного способа приготовления
1 8 9
294
пищи, так как именно поминальные обряды сохраняют наибольшее число архаич
ных особенностей, давно вышедших из привычного обихода.
Бытовые традиции, связанные с печью-каменкой, имеют давние корни. Б о л е е
того, сама ее конструкция была приспособлена для лучшего нагрева камней, кото
рые в далеком прошлом накаляли на простом очаге. Для варки пива еще совсем не
давно камни раскаляли на костре, составленном из смолистых кряжей. Время же,
когда возник этот прием, трудно определить. Кипячение воды и приготовление пи
щи с помощью раскаленных камней единственно возможный способ при употребле
нии берестяных и деревянных емкостей, так как их на огонь не поставишь. При на
личии глиняной посуды он уже неактуален, но глиняная посуда существовала еще
во времена неолита (У1-Ш тыс. до н.э.). Это наводит на мысль, что способ нагрева
воды камнями должен был возникнуть по крайней мере еще в мезолите. Известен
он был не только на Русском Севере, но и в других странах и на других континен
тах, например у некоторых племен Северной Америки.
Наряду с названным приемом на Русском Севере издавна использовали нагрев
пищи и воды в глиняной посуде. Печь-каменка оказалась мало приспособлена для
установки внутри нее горшков, что компенсировалось разнообразными приспособ
лениями. Так, А . Н . Харузин описал каменку (Витебская губ.), перед устьем которой
был сложен уступ (импровизированный очаг) и над ним помещали к о т е л . Впос 190
ледствии такая комбинация отразилась в русской печке, где на шестке делали жа-
раток. Н о не исключено, что существовали и другие варианты.
В заключение отметим, что не только территориальные различия в способах
мытья, но и более мелкие детали - способ нагрева воды, топка бани по-белому или
черному, несут определенную информацию о времени и происхождении миграцион
ных потоков и о культурных влияниях на соседствующих территориях. Следует
иметь в виду, что сельские бани на протяжении X X в. сильно видоизменились. Чер
ные бани, в прошлом повсеместно господствовавшие, были вытеснены белыми. П о
явились вмазанные в печи котлы или другие приспособления для нагрева воды.
Процесс внесения новшеств особенно усилился в последние четыре десятилетия, по
этому современная картина распространения бань и их особенностей уже мало со
относится с историческим прошлым.
1
См. библиографические разделы в монографиях: Народы Европейской части СССР.
М., 1964. Ч. 1. Раздел "Русские"; Русские: историко-этнографический атлас. М., 1967; Этно
графия восточных славян. Очерки традиционной культуры. М., 1987; Русские. (Сер. "Народы
и культуры"). М., 1997; 1999.
2
Чижикова Л. Н. Жилая, хозяйственная и общественная застройка // Русские. (Сер. "На
роды и культуры"). С. 251.
3
РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Д. 15. Л. 52.
4
Громов Г.Г. Русское крестьянское жилище ХУ-ХУП вв. по письменным источникам //
Вестник МГУ. История. 1965. № 6. С. 44-45; Рабинович М.Г. Русское жилище в
ХУП-ХУП1 вв. // Древнее жилище народов Восточной Европы. М., 1975. С. 165; Чагин Г.Н.
Жилые и хозяйственные постройки // На путях из земли Пермской в Сибирь. Очерки этно
графии северноуральского крестьянства ХУП-ХХ вв. М., 1989. С. 95.
5
Шенников А.А. Крестьянские усадьбы ХУ1-ХУП вв. (Верхнее Поволжье, северо-западная
и северная части Европейской России) // Архитектурное наследство. М., 1963. Т. 15. С. 90, 98.
6
РГАДА. Ф. 615. Оп. 1. Д. 10441. Л. 7; Ф. 21. Оп. 2. Д. 47. Л. 144-145; Ф. 281. Оп. 17.
Д. 11181. Л. 1.
7
Бломквист Е.Э., Ганцкая О.А. Типы русского крестьянского жилища середины
ХГХ-начала XX в. // Русские: историко-этнографический атлас. С. 153; Осипов Д.П. Кресть
янская изба на севере России (Тотемский край). Тотьма, 1924. С. 9-10.
8
Чагин Г.Н. Указ. соч. С. 99.
9
Лавров В.П. Архитектура Русского Севера// Архитектура СССР. 1938. № 12. С. 70.
1 0
Маковецкий И.В. Архитектура русского народного жилища. Север и Верхнее Повол
жье. М., 1962. С. 13-46.
295
1 1
РГАДА. Ф. 214. Кн. 1522. Л. 30 об.
1 2
Чагин ГЛ. Указ. соч. С. 102.
1 3
Там же. С. 107.
1 4
В Г В . 1880. № 2 8 . С. 1.
1 5
Кулжинский А.И. Описание города Белозерска 1678 г. // Изв. А О . СПб., 1861. Т. 3.
Вып. 1. С. 223.
1 6
Муромцев ИЛ. Городок Рахлей // В Г В . 1845. № 38. С. 417.
1 7
История северного крестьянства // Архангельск, 1984. Т. 1. С. 360-363.
1 8
Подсчеты сделаны по архивным материалам: Г А А О . Ф. 1. Оп. 2. Д. 69, 75, 83, 87, 91,
94, 95, 135, 182-193, 236; Ф. 114. Оп. 7. Т. 1. Д. 1. Т. 2. Д. 2. Т. 3. Д. 3. Т. 4. Д. 4; Ф. 396. Оп. 1.
Д. 32-84.
1 9
Крестинин В.В. Исторический опыт о сельском старинном домостроительстве двин
ского народа на Севере. СПб., 1785. С. 37, 46.
2 0
ЧижиковаЛ. Н. Указ. соч. С. 258-260.
Лукомский
2 1
Г.К. Вологда в ее старине. СПб., 1914. С. 38.
2 2
Там же. С. 223.
2 3
ЧижиковаЛ. Н. Указ. соч. С. 257.
2 4
Пушкарев И. Описание Вологодской губернии // Описание Российской империи в ис
торическом, географическом и статистическом отношении. СПб., 1846. Кн. IV. Раздел II.
С.32-33.
2 5
АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 13. 1850 г.
2 6
В Г В . 1875. № 99. С. 9.
2 7
Там же. 1866. № 31. С. 303, 305; 1854. № 33. С. 350; № 34. С. 360.
2 8
Там же. 1857. № 20. С. 428.
2 9
А Р Г О . Р. 7. Оп. 1. Д. 62. Л. 30.
3 0
Там же. Р. 1. Оп. 1. Д. 49. Л. 7.
3 1
Там же. Р. 7. Оп. 1. Д. 73. Л. 10 об.
3 2
А Г В . 1852. № 22. С. 171-173.
3 3
АРГО. Ф. 24,Оп. 1.Д. 105.Тетр. III. Л. 82-83 об.; Русские: историко-этнографический
атлас. Карта 33.
3 4
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 105. Тетр. Ш. Л. 50-66; Галюн СФ. Медико-топографический
очерк западной части Палемской волости Великоустюжского уезда. Вологда, 1904. С. 8, 14;
Витое М.В. Этнография Русского Севера. М., 1997. Карты № 1-2.
3 5
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 2, 105; Р. 25. Оп. 1. Д. 5.; Русские: историко-этнографический
атлас... Карта 28; Берг Ф.Н. Нечто о древности типов деревянных построек и резьбы в Важ-
ском крае // Памятники древней письменности и искусства. СПб., 1882. С. 2-4; Грязное П.
Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского быта и медико-топо-
графия Череповецкого уезда. СПб., 1880. С. 35, 53; Галюн СФ. Указ. соч. С. 8, 14; Россия.
Полное географическое описание нашего отечества. СПб., 1900. С. 112-113; Витое М.В.
Указ. соч. Карта № 4.
3 6
Шустиков А А. Тавреньга Вельского уезда // ЖС. 1895. Вып. 2. С. 172.
3 7
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 2, 105; Р. 25. Оп. 1. Д. 5; Р. 7. Оп. 1. Д. 100. Л. 2.
3 8
Г А В О . Ф. 652. Оп. 1. Д. 122. Л. 2; Ф. 4389. Оп. 1. Д. 147. Л. 15; АРГО. Ф. 24. Оп. 1.
Д. 105. Л. 89 об.-90 об.
3 9
Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 147. Л. 15, 31.
4 0
Русские; историко-этнографический атлас... Карта № 37.
4 1
Едемский М.Б. О крестьянских постройках на севере России // ЖС. 1913. Вып. 1-2.
С. 30-35; Иваницкий Н. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь и деятельность //
ЖС. 1898. Вып. 1. С. 16; Осипов ДЛ. Указ. соч. С. 4-18; Берг Ф.Н. Указ. соч. С. 2-6; Витое М.В.
Указ. соч. Карты № 21-30; Диалектологический сборник. Вып. П. Вологда, 1941-1942. С. 25.
4 2
Довольно полное описание строительных приемов и конструкций построек содержит
ся в указанном исследовании М.В. Витова, в котором помещен картографический и таблич
ный материал с подсчетами наличия тех или иных признаков жилища, в частности высоты
срубов жилья, двора, подклетов, окон; самцовой конструкции крыши, типов входа в подпо
лье, наличия полатей и потолка, видов плетней усадьбы.
4 3
Витое М.В. Указ. соч. Карта № 6.
4 4
Г А В О . Ф. 4389. Оп. 1. Д. 147. Л. 4, 15.
4 5
Абрамов ФА. Собр. соч. Т. 3. Л., 1991. С. 209.
296
4 6
Г А В О . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 147. Л . 4 , 15.
Иваницкий НА. М а т е р и а л ы п о э т н о г р а ф и и В о л о г о д с к о й г у б е р н и и / / И з в . О Л Е А Э . М . ,
4 7
1890. Т . Ь Х Г Х . Т р . Э т н . о т д . Т . X I . В ы п . I—III. С . 3 1 .
Шустиков АЛ. У к а з . с о ч . С . 172, 3 5 9 - 3 6 0 .
4 8
Осипов ДП. У к а з . с о ч . С . 1 - 2 0 .
4 9
50 Р о с с и я . . . С . 112.
5 1
Суворов Н.И. О к о н ь к а х н а крестьянских к р ы ш а х в н е к о т о р ы х местах В о л о г о д с к о й и
Н о в г о р о д с к о й г у б е р н и й / / И з в . А О . С П б . , 1863. Т . I V . В ы п . 2. С . 170; Берг Ф.Н. У к а з . с о ч . С . 3 - 4 .
5 2
Барадулин В А. У р а л ь с к а я н а р о д н а я ж и в о п и с ь п о дереву, б е р е с т е и м е т а л л у . С в е р д
л о в , 1982. С . 1 0 - 1 3 , 4 3 .
53 Чагин Г.Н. У к а з . с о ч . С . 135.
Сабурова Л.М. С е л ь с к о х о з я й с т в е н н ы е п о с т р о й к и для о б р а б о т к и и х р а н е н и я з е р н а //
5 4
58 Г А В О . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 147. Л . 11-11 о б .
5 9
Романов К.К. Ж и л о й д о м в З а о н е ж ь е // И с к у с с т в о С е в е р а . Л . , 1927. Т . 1. С . 3 - 7 .
6 0
Круковский МА. О л о н е ц к и й к р а й . П у т е в ы е о ч е р к и . С П б . , 1904. С . 4 6 - 4 8 ; Дмитриев
ская Е. Р у с с к и е к р е с т ь я н е О л о н е ц к о й г у б е р н и и // З а п . Р Г О . О т д . э т н . С П б . , 1873. Т . Ш .
С . 161; Р о с с и я . . . С . 112.
6 1
А Р Г О . Р . 2 5 . О п . 1. Д . 5. Л . 3 - 3 о б ; Ф . 24. О п . 1. Д . 105. Л . 3 о б . - 7 о б . , 113-115; Вол
ков НД. У д о р с к и й к р а й . Э т н о г р а ф и ч е с к и й о ч е р к // В о л о г о д с к и й с б о р н и к . В о л о г д а , 1879.
Т . 1. С . 2 5 - 2 6 ; Попов К. З ы р я н е и з ы р я н с к и й к р а й // И з в . О Л Е А Э . М . , 1874. Т р . Э т н . отд. К н . 3.
В ы п . 3 . С . 12, 6 1 .
6 2
Харузин Н.Н. О ч е р к и с т о р и и р а з в и т и я ж и л и щ а у ф и н н о в // Э О . 1895. К н . 2 5 . № 2.
С. 54-96.
6 3
ЧижиковаЛ.Н. У к а з . с о ч . С . 286; Сафъянова А.В. Н а р о д н о е к р е с т ь я н с к о е ж и л и щ е В о
л о г о д с к о й о б л а с т и // Ф о л ь к л о р и э т н о г р а ф и я Р у с с к о г о С е в е р а . Л . , 1973. С . 6 1 - 6 6 .
6 4
Осипов Д П. У к а з . с о ч . С . 1 5 - 1 6 .
6 5
Т а м ж е . С . 16-17.
66 Т а м ж е . С . 1 8 - 1 9 .
6 7
Герасимов М. О г о в о р е к р е с т ь я н ю ж н о й ч а с т и Ч е р е п о в е ц к о г о уезда Н о в г р о д с к о й г у
б е р н и и // Ж С . 1893. В ы п . III. С . 3 8 9 .
6 8
Синкевич ГЛ. К р е с т ь я н с к а я изба В о л о г о д с к о г о уезда // С о ц и а л ь н а я г и г и е н а . М . ; Л . ,
1926. № 7. С . 7 7 - 8 6 .
6 9
ЧижиковаЛ.Н. У к а з . с о ч . С . 2 9 0 - 2 9 4 ; Сафъянова А.В. У к а з . с о ч . С . 6 4 - 6 6 .
7 0
Р у с с к и е : и с т о р и к о - э т н о г р а ф и ч е с к и й а т л а с . С . 158.
7
* Т а м ж е . К а р т ы № 2 6 , 2 8 , 3 3 , 37.
7 2
Зеленин Д.К. В о с т о ч н о с л а в я н с к а я э т н о г р а ф и я . М . , 1991. С . 2 8 3 - 2 8 4 ; Бломквист Е.Э.
Крестьянские п о с т р о й к и русских, украинцев и белорусов (поселения, жилища и хозяйствен
н ы е с т р о е н и я ) // В о с т о ч н о с л а в я н с к и й э т н о г р а ф и ч е с к и й с б о р н и к . М . , 1956. С . 3 3 7 - 3 4 5 .
(Тр. И н - т а этнографии А Н С С С Р . Т . X X X I )
7 3
Лебедева Н.И., Милонов Н.П. Т и п ы п о с е л е н и й Р я з а н с к о й о б л а с т и ( П о д о к у м е н т а м Р я
з а н с к о г о о б л а с т н о г о а р х и в а и н а у ч н о г о а р х и в а Р я з а н с к о г о к р а е в е д ч е с к о г о музея) // С Э . 1950.
№ 4. С . 127.
7 4
Т а м ж е . С . 122.
7 5
Б ы т великорусских крестьян-землепашцев. Описание материалов этнографического
б ю р о к н я з я В . Н . Т е н е ш е в а ( н а п р и м е р е В л а д и м и р с к о й г у б е р н и и ) . С П б . , 1993. С . 2 2 7 - 2 2 8 . ;
А р х и в автора ( М а т е р и а л ы экспедиции в Даниловский и Л ю б и м с к и й районы Я р о с л а в с к о й
о б л . 1996 г . ) .
7 6
Песселен Л. И. П о с т р о й к и Б е ж е ц к о г о уезда // В е р х н е в о л ж с к а я э т н о л о г и ч е с к а я э к с п е
диция. Л . , 1926. С . 145.; А Р Э М ( ф о н д и о п и с ь в с ю д у одни и т е ж е ) . Ф . 7. О п . 1. Д . 1727. Л . 23
( З у б ц о в с к и й у . Т в е р с к о й г у б . ) ; Бломквист Е.Э., Ганцкая О А. Т и п ы р у с с к о г о к р е с т ь я н с к о г о
ж и л и щ а с е р е д и н ы Х 1 Х - н а ч а л а X X в. // Р у с с к и е : И с т о р и к о - э т н о г р а ф и ч е с к и й а т л а с . З е м л е д е
л и е . К р е с т ь я н с к о е ж и л и щ е . К р е с т ь я н с к а я одежда (середина Х 1 Х - н а ч а л о X X в е к а ) . М . , 1967.
К а р т а № 35.
7 7
Бломквист Е.Э., Ганцкая ОА. У к а з . с о ч . К а р т а № 35.
297
7 8
А Р Э М . Д . 369. Л . 20 ( п р и х о д М о л а ) .
7 9
Бломквист Е.Э., Ганцкая ОА. У к а з . с о ч . К а р т а № 3 5 .
8 0
У с т н о е сообщение Л . Н . Ч и ж и к о в о й .
8 1
Петерсон А.Ю. Л а т ы ш с к о е рит.8 и в е п с с к о е реп:' в а с п е к т е д р е в н е й ш и х э т н и ч е с к и х свя
зей // Э т н и ч е с к и е и л и н г в и с т и ч е с к и е а с п е к т ы э т н и ч е с к о й и с т о р и и б а л т и й с к и х н а р о д о в . Р и г а ,
1980. С . 106, 108.; Строгалъщикова З.И. Т р а д и ц и о н н о е ж и л и щ е М е ж о з е р ь я 1 9 0 0 - 1 9 6 0 г г . Л . ,
1986. С . 3 5 .
8 2
А р х и в а в т о р а ( М а т е р и а л ы э к с п е д и ц и и в Г р я з о в е ц к и й р - н В о л о г о д с к о й о б л . 1997 г . ) ;
Артамонов М.И. П о с т р о й к и К р а с н о х о л м с к о г о р а й о н а // В е р х н е в о л ж с к а я э т н о л о г и ч е с к а я
э к с п е д и ц и я . . . С . 38.
8 3
А Р Э М . Д . 2 0 3 . Л . 4 ( Г р я з о в е ц к и й у . В о л о г о д с к а я г у б . 1899 г . ) .
8 4
А р х и в автора ( М а т е р и а л ы экспедиция в Д а н и л о в с к и й и Л ю б и м с к и й р а й о н ы Я р о с л а в
с к о й о б л . 1996 г . ) .
8 5
А Р Э М . Д . 1727. Л . 23 ( З у б ц о в с к и й у . Т в е р с к о й г у б . ) .
8 6
Т а м ж е . Д . 619. Л . 2 о б . ( С о л и г а л и ч с к и й у . К о с т р о м с к о й г у б . 1898 г . )
8 7
Харузин А.Н. С л а в я н с к о е ж и л и щ е в С е в е р о - З а п а д н о м к р а е . В и л ь н о , 1907. С . 138.; Ко
син М.Н. О п о с т р о й к а х б е л о р у с с к о г о к р е с т ь я н и н а Ч е р н и г о в с к о й г у б е р н и и , М г л и н с к о г о у е з
да / / Ж С . 1906. В ы п . 1. С . 8 9 - 9 0 .
8 8
Лебедева Н.И. Ж и л и щ е и х о з я й с т в е н н ы е п о с т р о й к и Б е л о р у с с к о й С С Р . М о з ы р с к и й и
Б о б р у й с к и й о к р у г а п о л е в о м у б е р е г у П р и п я т и и ее п р и т о к а м . М . , 1929. С . 6 8 .
8 9
Лукачев П. О т ч е т о б э п и д е м и и с к а р л а т и н ы в 5 - м в р а ч е б н о м у ч а с т к е Т о т е м с к о г о у е з
да // В р а ч е б н о - с а н и т а р н ы й о б з о р В о л о г о д с к о й г у б е р н и и (далее - В С О В Г ) . В о л о г д а , 1907.
В ы п . 6. С . 2 5 .
9 0
А Р Э М . Д . 203. Л . 4 ( Г р я з о в е ц к и й у . В о л о г о д с к о й г у б . )
9 1
Бломквист Е . Э . У к а з . соч. С . 263.
9 2
А Р Э М . Д . 1822. Л . 6. ( Р о м а н о - Б о р и с о г л е б с к и й у . Я р о с л а в с к о й г у б . ) .
9 3
Фасмер М. Э т и м о л о г и ч е с к и й с л о в а р ь р у с с к о г о я з ы к а . Т . 1. М . , 1986. С . 121.
9 4
В р а н н е м с р е д н е в е к о в ь е б а н и в и з а н т и й с к о - п е р с и д с к о г о т и п а п о л у ч и л и н е к о т о р о е рас
п р о с т р а н е н и е в г о р о д а х В о л ж с к о й Б у л г а р и и ( с м . : Смирнов А.П. Д р е в н я я и с т о р и я ч у в а ш с к о
г о н а р о д а . Ч е б о к с а р ы , 1948. С . 5 3 . ) , н о с X V I в. в С р е д н е м П о в о л ж ь е б а н и и м е л и с о в е р ш е н н о
иную конструкцию и принципы отопления, а значит, и происхождение.
9 5
Лебедева Н.И., Милонов Н.П. У к а з . с о ч . С . 127.
9 6
Зеленин Д.К. У к а з . с о ч . С . 284.; УаИгоз I. 2 и г О е з с Ы с ш е ипё РоПсоге ёег О г о з з п ш к я с п е п
Заипа // Р Р С о г ш т ш т с а П о ш Н е Ш п И . 1966. V . Ь Х Х Х И . № 197. 8. 4 9 .
9 7
П и с ц о в ы е к н и г и М о с к о в с к о г о г о с у д а р с т в а X V I в. Т . 1. С П б . , 1872. С . 2 9 1 - 3 2 0 .
9 8
А Р Э М . Д . 1727. Л . 23 ( З у б ц о в с к и й у . Т в е р с к о й г у б . ) ; Песселен Л.И. У к а з . с о ч . С . 145.;
Артамонов М.И. У к а з . с о ч . С . 38.
9 9
Бломквист Е.Э. У к а з . с о ч . С . 2 5 2 .
1 0 0
Попов Е.П. Э п и д е м и я с к а р л а т и н ы в Б о г о р о д с к о й в о л . , В о л о г о д с к о г о у . // В С О В Г .
В о л о г д а , 1907. В ы п . 10. С . 890; Лукачев ПЛ. О б э п и д е м и и с к а р л а т и н ы в Ю р к и н с к о й в о л . Т о
т е м с к о г о у е з д а / / Т а м ж е . В о л о г д а , 1907. В ы п . П . С . 8 6 2 . ; Пр-ский И. Б а н я , и г р и щ е и 6-е я н
в а р я ( К а д н и к о в с к и й у . , с. Н и к о л ь с к о е ) // С о в р е м е н н и к . 1864. В ы п . X . С . 4 9 9 - 5 2 2 . ; А Р Э М .
Д . 272. Л . 14 ( К а д н и к о в с к и й у . В о л о г о д с к о й г у б . ) ; Д . 3 3 8 . Л . 17 (с. Б р у с е н е ц и д. М о н а с т ы р и -
х а , Б е р е ж н о - С л о б о д с к а я в о л . , Т о т е м с к и й у . В о л о г о д с к о й г у б . ) ; Д . 3 6 9 . Л . 20 ( п р и х о д М о л а ,
Т о т е м с к и й у . В о л о г о д с к о й г у б . ) ; Д . 372. Л . 12 ( К у р а к и н с к а я в о л . Т о т е м с к и й у . В о л о г о д с к о й
г у б . ) ; Д . 379. Л . 23 ( Т и к с н а , Т о т е м с к и й у . В о л о г о д с к о й г у б . ) .
1 0 1
А р х и в автора.
1 0 2
Витое М.В. А н т р о п о л о г и ч е с к и е д а н н ы е к а к и с т о ч н и к п о и с т о р и и к о л о н и з а ц и и Р у с
с к о г о С е в е р а / / И с т о р и я С С С Р . 1964. № 6. С . 8 1 - 1 0 9 .
1 0 3
Ивановский А.А. О т ч е т о п о е з д к е в А р х а н г е л ь с к у ю г у б е р н и ю л е т о м 1910 г . / / С б о р
н и к Н о в г о р о д с к о г о о б щ е с т в а л ю б и т е л е й д р е в н о с т е й . Н о в г о р о д , 1911. В ы п . 5.
1 0 4
Ефименко П.С. М а т е р и а л ы п о э т н о г р а ф и и р у с с к о г о населения А р х а н г е л ь с к о й г у б е р
нии // И з в . О Л Е А Э . Ч . 1. Т . X X X . Т р . Э т н о г р а ф и ч е с к о г о о т д е л а . К н . 5. В ы п . 1. М . , 1877. С . 38.
1 0 5
Поссевино А. И с т о р и ч е с к и е с о ч и н е н и я о Р о с с и и X V I в е к а . М . , 1983. С . 207.
1 0 6
Бломквист Е.Э., Ганцкая О А. У к а з . с о ч . С . 138.
1 0 7
Б е л а р у с к а е н а р о д н а е ж ы л л е . М ш с к , 1973. С . 9 0 - 9 2 .
1 0 8
Колчин Б.А., Янин ВЛ. А р х е о л о г и и Н о в г о р о д а 50 л е т // Н о в г о р о д с к и й с б о р н и к
(50 л е т р а с к о п о к Н о в г о р о д а ) . М . , 1982. С . 12, 72; Голубева Л А. В е с ь и славяне н а Б е л о м о з е -
298
р е Х - Х Ш в в . М . , 1973. С . 87; Седов В.В. Ж и л и щ а ю г о - в о с т о ч н о й П р и б а л т и к и // Д р е в н е е ж и
л и щ е н а р о д о в В о с т о ч н о й Е в р о п ы . М . , 1975. С . 2 9 3 ; Кирпичников Л.Н. Р а н н е с р е д н е в е к о в а я
Л а д о г а // С р е д н е в е к о в а я Л а д о г а . Л . , 1985. С . 3 - 2 6 .
1 0 9
Монгайт АЛ. С т а р а я Р я з а н ь . М . , 1955. С . 66-61.; Раппопорт ПА. Д р е в н е р у с с к о е ж и
л и щ е // Д р е в н е е ж и л и щ е . . . С . 120, 126.
1 1 0
Колчин Б.А., Янин ВЛ. У к а з . с о ч . С . 2 5 - 2 6 , 34.
1 1 1
Голубева Л А., Кочкуркина С. И. Б е л о з е р с к а я весь. П е т р о з а в о д с к , 1991. С . 7; Се
дов В.В. У к а з . с о ч . С . 2 7 6 - 3 0 1 .
1 1 2
Седов В.В. У к а з . с о ч . С . 2 9 0 .
1 1 3
Строгалъщикова З.И. У к а з . с о ч . С . 35.
1 1 4
Никольский Д.П. К а й в а н ы и л и ч у х а р и // Ж С . 1895. В ы п . 1. С . 16.
1 1 5
Бусыгин ЕЛ. Р у с с к о е с е л ь с к о е население С р е д н е г о П о в о л ж ь я . К а з а н ь , 1966. С . 234.
1 1 6
С м . : Путешествие А б у Хамида Ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу
( 1 1 3 1 - 1 1 5 3 г г . ) . М . , 1971. С . 43^14.
1 1 7
Смирнов АЛ. В о л ж с к и е Б у л г а р ы . М . , 1951. С . 210.
1 1 8
Бусыгин ЕЛ. У к а з . с о ч . С . 235.
1 1 9
Т а м ж е . С . 2 3 4 . ; Смирнов АЛ. У к а з . с о ч . С . 78.
1 2 0
Бломквист Е.Э., Ганцкая О А. У к а з . с о ч . С . 152.
1 2 1
Бусыгин ЕЛ. У к а з . с о ч . С . 236.
1 2 2
Шенников А.А. Д л и н н ы й д о м и к р ы т ы й д в о р ( И з и с т о р и и с т р о и т е л ь н о й к у л ь т у р ы
к р е с т ь я н л е с н о й з о н ы Е в р о п ы до к о н ц а Х Г Х - н а ч а л а X X в.). С П б . , 1992. С . 121-122; Самоква-
сов Д.Я. А р х и в н ы й м а т е р и а л . Н о в о о т к р ы т ы е д о к у м е н т ы п о м е с т н о - в о т ч и н н ы х у ч р е ж д е н и й
М о с к о в с к о г о г о с у д а р с т в а Х У - Х У П с т о л е т и й . Т . 2. М . , 1909. С . 5 9 - 1 2 2 .
1 2 3
Седов В.В. У к а з . с о ч . С . 286.
1 2 4
Голубева Л А., Кочкуркина СИ. У к а з . с о ч . С . 7; Голубева ЛА. У к а з . с о ч . С . 6 5 , 69.
1 2 5
П В Л . М . ; Л . , 1950. С . 228.
1 2 6
Т а м ж е . С . 216.
1 2 7
Т а м ж е . С . 208.
1 2 8
Ж и т и е п р е п о д о б н о г о И р и н а р х а II Дубов И.В. И п о к л о н я ш е с я идолу к а м е н у . . . С П б . ,
1995. С . 101 ( п р и л . 8)
1 2 9
Грязное П. О п ы т с р а в н и т е л ь н о г о и з у ч е н и я г и г и е н и ч е с к и х у с л о в и й к р е с т ь я н с к о г о б ы
т а и м е д и к о - т о п о г р а ф и я Ч е р е п о в е ц к о г о уезда. С П б . , 1888. С . 5 3 .
1 3 0
Бломквист Е.Э. У к а з . с о ч . С . 344.
1 3 1
Шенников А.А. Д в о р к р е с т ь я н Н е у д а ч к и П е т р о в а и Ш е с т а ч к и А н д р е е в а . С П б . , 1993.
С. 53-54,90.
1 3 2
Монгайт АЛ. У к а з . с о ч . С . 4 0 ; Раппопорт ПА. У к а з . с о ч . С . 137.
1 3 3
А Р Э М . Д . 538. Л . 5 о б .
1 3 4
Угрюмое А. К о к ш е н ь г а . А р х а н г е л ь с к , 1992. С . 4 1 .
135
УаНгоз I. О р . ск. С . 49.
1 3 6
Угрюмое А. У к а з . с о ч . С . 4 1 ^ - 2 .
1 3 7
П В Л . С . 209.
1 3 8
Б е л а р у с к а е н а р о д н а е ж ы л л е . . . С . 91.
1 3 9
Ефименко П.С У к а з . с о ч . С . 2 5 - 2 6 , 3 8 , 4 1 , 4 6 .
1 4 0
Васильев Ю.С. Ф е о д а л ь н о е землевладение н а В а г е // А г р а р н а я и с т о р и я С е в е р о - З а п а д
н о й Р о с с и и ( в т о р а я п о л о в и н а Х У - н а ч а л о Х У 1 в . ) . Л . , 1971. С . 2 9 0 - 2 9 5 .
1 4 1
Рабинович М.Г. Р у с с к о е ж и л и щ е в Х Ш - Х У П вв. / / Д р е в н е е ж и л и щ е . . . С . 2 1 0 .
1 4 2
Т а м же. С . 189-197.
1 4 3
Г А В О . Ф . 652. О п . 1. Д . 37.
144 М а т е р и а л ы п о и с т о р и и к р е с т ь я н с к о г о и п о м е щ и ч ь е г о х о з я й с т в а п е р в о й ч е т в е р т и
X V I I I в е к а . М . , 1951. А к т № 37 ( В о л о г о д с к и й у . , М а н у й л о в с к а я в о л . , деревни Д а в ы д о в с к а я ,
Уточкина, Заречье, Угрюмова).
1 4 5
Бломквист Е.Э. У к а з . с о ч . С . 328.
1 4 6
Базилевич К.В. Н о в г о р о д с к и е п о м е щ и к и и з п о с л у ж и в ц е в в к о н ц е X V в е к а // И с т . зап.
№ 14. М . , 1945. С . 6 2 - 8 0 .
1 4 7
Новосельский А А. И с с л е д о в а н и я п о и с т о р и и э п о х и ф е о д а л и з м а . М . , 1994. С . 141.
1 4 8
Т а м ж е . С . 143.
1 4 9
И з б ы л о г о п р о ш л о г о н а ш е г о С е в е р а // И з в . А О И Р С . 1910. № 1. С . 20.
1 5 0
Пр-ский И. У к а з . с о ч . С . 4 9 9 - 5 2 2 .
299
1 5 1
Харузин А.Н. Указ. соч. С. 137. Экономический фактор в данном случае не играл
такой роли, как привычные бытовые устои. Для сравнения: в Архангельской губ. бани
имели самые бедные крестьяне, не державшие больше никаких других хозяйственных
построек.
1 5 2
Бусыгин ЕЛ. Указ. соч. С. 235.
1 5 3
Архив автора (Ярославская обл. 1996 г.); Орлеанский А. Несколько сведений о сани
тарном состоянии деревни Галкина Богоявленской волости Варнавинского уезда // Врачебно-
санитарный обзор Костромской губернии. 1905. Вып. 7-8. С. 31; Попов ЕЛ. Эпидемия скар
латины... С. 890.
1 5 4
Попов ЕЛ. Север Кадниковского уезда. Медико-топографический очерк шести во
лостей // ВСО ВГ. Вологда, 1909. Вып. 4. С. 299, 307.
Лебедева Н.И. Указ. соч. С. 68.
1 5 5
ление восточных славян на три ветви и сформировался сам русский народ, его оде
жда оставалась такой же, какой она сложилась в предыдущую эпоху . Правда, су
2
дить о ней можно лишь ретроспективно при рассмотрении костюма более поздних
времен, поскольку данные о нем скудны и фрагментарны.
О севернорусской одежде ранней поры известно очень мало. По-видимому, как
и у всех славян-земледельцев, одежда, обувь, головные уборы северян изготовля
лись из материалов, производимых в своем хозяйстве, - из растительных волокон,
кожи, меха и шерсти домашних животных и в незначительной степени меха диких
зверей (у охотников). П о археологическим данным, на изготовление одежды шли
ткани, особенно шерстяные, но очень рано в Х1-ХП вв. славянам были известны лен
и конопля, и у них появились ткани из волокон этих растений (Новгородская
земля) .
3
301
ны и на В ы м и . Нужно заметить, что находки вещей, в т о м числе относящихся к
5
ки. Поверх рубахи надевали сарафан с рукавами или без них. Э т о была накладная
(через голову) или распашная (с застежкой спереди) одежда. П о времени происхож
дения сосуществовали следующие виды сарафана: более ранний глухой сарафан
(шушун, сушпан, сукман) и появившийся позже косоклинный распашной (ферязь,
саян, шубка) с разрезом спереди и на пуговицах, с клиньями, с широкими проймами,
мог быть на подкладке, а зимой на меху; бытовали и холодные сарафаны без меха -
шупка. Поверх сорочки и сарафана могли надевать легкий с рукавами летник.
Уличной и мужской, и женской одеждой была однорядка - шерстяная, распашная,
без воротника, с длинными рукавами или прорехами для рук у пройм. У женщин
имелись опашни свободного покроя из шелка, на подкладке, с рукавами, носившие
ся внакидку. Верхнее платье у крестьянок было одинаковое с мужским: сукни - на
кидки на подкладке, япанчи - безрукавые шубейки. Женские шубки шились из собо
ля, овчины, белки, покрывались тканью (кошули). Н а головах девушки-устюжанки
носили короны или перевязки, украшенные жемчугом и бисером, а женщины - во-
лосники (сетки с околышами), подубрусники (чепцы). Поверх этих уборов зимой на
девали меховые шапки. Обувью женщинам служили башмаки и очень редко сапо
ги из цветной кожи, вышитые жемчугом.
Мужчины-устюжане носили рубахи, которые и в XVII в. оставались еще туни-
кообразными и без ворота, поверх нижней рубахи надевали верхницу с подшивкой-
подоплекой которая спускалась спереди и сзади треугольным выступом, рубахи но-
у
302
сились навыпуск, подпоясывались поясами . Нательные мужские порты шились из
9
303
ся традиционным и воспроизводился всегда, когда шился т о т или иной предмет оде
жды. Последнее относится и к крестьянскому костюму, наиболее и дольше всех со
хранявшему традиционные черты. Этому находим подтверждение в описании "ста
ринного крестьянского имения" XVII в. - порты (одежды) и украшений: "Над воро
тами в клети подголовок, а в нем оклады образов.., женская цепочка... с крестом..,
два портища пуговиц серебрянных мужских незолоченых... да портище женское се
ребряное ж.., серьги да чюсы женские с жемчуги, чюсы золоченые.., десять персней
женских серебряных.., кокошник женский жемчужный... В чюлане кафтан холод
ной кострешной пуговицы обшиты шелком; шуба овчинная крыта крашениной у
нее двенадцать пуговиц медных.., шубка женская под крашениной, испод заечинной
воротовой у нее две пуговицы оловянные; шубка кумашная холодная, уложена хол
стом, пуговицы оловянные мелкие; треух - испод лапки куньи, покрыт китайкой
красный, обложен пухом бобровым. Д а лоскутье исподенка белья ... пряжи льня
ной... чюлки вязаные из шерсти овечьей.., четыре овчины деланые перенишко да
две подушки... Кафтан сукна одинцовово васильковый... подложен холстом, полы и
кругом подложен кумачем, пуговицы шелковые.., два очелья новые кокошников...
местами шито золотом, кокошник дирчатой, восемьнадцать очелий убрусных.., ску
фья суконная.., шапка вершок суконный испод и околыш куней.., портки ребячьи
пестрядиновые" . К а к видно, элементы одежды те же, что и у городского костюма:
15
Из приведенных кратких описаний видно, что уже в этот ранний период сущест
вовало большое разнообразие народного костюма, а следовательно, были известны и
многочисленные наименования отдельных его элементов, что удается проследить по
более поздним свидетельствам. Только по одним приведенным выше наименованиям
рукавиц, если их "положить" на картографическую основу, можно уловить существо
вание ареалов на территории Севера, точно так же, как и по распространенному там
всему комплексу одежды.
В целом одежда в ХУ1-ХУИ вв., сохраняя общерусские черты, шла в своем раз
витии по пути дифференциации. Э т о относится и к севернорусскому костюму. Су
ществовали его локальные варианты, в них прослеживались социальные различия,
выражавшиеся не только в применении определенных материалов для изготовле
ния, но и отличавшиеся характером - убранством, иногда покроем, составом от
дельных частей. Крестьянская одежда сохраняла традиционность, обладая устойчи-
304
востью форм, ярко выраженным своеобразием, так называемой этнической специ
фикой. Иногда в костюмном комплексе присутствовали некоторые архаические ви
ды крестьянской одежды, он был недорогой, нарядность была присуща празднично
му костюму. Правда, со временем одежда сельских жителей стала испытывать
влияние со стороны городской культуры . В ХУШ-ХГХ вв. углублялся процесс со
18
Еще с XVII в. крестьяне производили набивные ткани. Способ набивки рано вы
шел из домашнего производства, в отличие от ткачества, и сосредоточился в ремес
ленных мгсггерских-красилънях (синилънях). Последние были нередки в волостных
центрах и в начале XX в. Ткжя-набойки шли на праздничную одежду. Их рисунки
и расцветка оказывались одинаковыми на всем Русском Севере . В различных ис
20
20* 307
в, г - набойки для украшения
полотенец из деревень
Ручевской и Семеновской
этих городов шли их товары, в т о м чис
ле и ткани. Для шитья одежды здесь ра
но начали применять шелковые атлас,
тафту, камку, хлопчатобумажные кин
дяк, зеньдень, кумач, шерстяные - ам-
бургское (гамбургское) сукно, мухояр,
летчины и др. Эти ткани шли как на
одежду горожан, так и на костюм зажи
точных крестьян ближних к городам се
лений. Крестьяне широко использовали,
особенно с о второй половины Х Г Х в.,
фабричные ситец, сатин, сукно, батист,
миткаль, китайку, кисею, грезет. Они
покупали не только ткани, но и фабрич
ную пряжу и применяли е е в домашнем
производстве праздничной одежды и на д - набойные доски из красильной
рядных поясов. мастерской В.М. Лепёшкина в Каргополе
(ВГМЗ. 369/45,48,27,33)
Помимо производства тканей на Се
вере существовали различные ремесла
по изготовлению украшений для костюма. К таким ремеслам можно отнести само
узорное ткачество, а также широко распространенный в северных деревнях куша
ний промысел (из вологодских районов особенно в Красноборске Сольвычегодско-
го у.). Наряду с ними, широко бытовала вышивка на различных изделиях. Ткачест
во и вышивание являлись постоянными занятиями женщин и девушек в зимний
период (см. раздел "Вологодская вышивка"). Для некоторых вологодских районов
было характерно вышивание золотыми нитками - золотое шитье. "Мастерские"
золотого шитья издавна существовали в Сольвычегодске в имении Строгановых, в
деревнях по Сухоне (Тотемский, Устюгский уезды), где в крестьянских избах и мо
настырских кельях шили золотом пелены, покровы, плащаницы, украшения для
крестьянской и городской одежды и головных у б о р о в . 22
309
3. Женские рубахж-исподки (а - е):
а-со сборкой у ворота и
тканым украшением подола.
Фото Т.А. Ворониной, 1986 г.
б - на кокетке и с браным
украшением стана
из д. Семеновская
Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
310
д - верх рубахи со сборкой и вышивкой из д. Черепаниха Тарногского р-на. 1920-е годы.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
могли иметь кокетку без прорези спереди. Э т о т вариант рубахи "пришел" в дерев
ню из города (северо-запад и северо-восток Вологодчины). Обычно рубахи богато
украшались. Вышивку, а иногда и тканый узор наносили на плечевые полики
(наплечники), подолы, кокетки (Сольвычегодский, Белозерский, Вытегорский,
Тотемский, Устюгский, Череповецкий уезды). Рукава у запястья собирали в сборку,
а иногда пришивали к ним оборку (Устьсысольский, Кадниковский уезды), рукава с
обшлагами оставались у рубах пожилых женщин. В начале X X в. рукава нередко
шились из ситца, а станина - из домотканины (Сольвычегодский, Белозерский, В ы
тегорский, Череповецкий, Устьсысольский уезды). Известен еще один вариант ра
бочей женской рубахи у населения Устьсысольского у. - дудник, который шился
как длинная мужская рубаха из грубого желтого сукна.
В Вологодском крае можно выделить разные типы рубах, существовавшие во вто
рой половине Х1Х-начале X X в.: 1) с прямыми поликами (северо-запад - Вытегра
и Вельск), 2) с цельным рукавом (запад - Череповец, Кириллов; центр - Вологда,
Кадников, Вельск, Тотьма; юго-восток - Никольск), 3) с кокеткой (северо-запад - Ки-
риллов-Белозерье; юго-запад - У сложна, Череповец; центр - Кадников; северо-вос
ток - Великий Устюг), 4) с круглой вставкой у ворота (северо-запад - Кириллов, Бе-
лозерск) .
24
312
в Х Г Х - н а ч а л е X X в. отдельные е г о виды различались по покрою, ткани, расцветке,
названиям . Н а Севере в X I X в. еще встречался архаический вид сарафана - глухой,
25
313
г - девичья рубаха-круглолица,
украшенная кумачом и узорным
тканьём, из д. Стешинской
Вельского у.
Со широким кружевом...
В конце ХГХ-начале X X в. на Вологодчине встречались сарафаны разных ти
пов: 1) прямой на лямках (повсеместно, кроме Грязовецкого у.), 2) распашной косо-
клинный (северо-запад, кроме Кириллова и Белозерска; северо-восток - Великий
Устюг), 3) прямой с лифом (центр, юго-запад, север и северо-восток), 4) глухой ко-
соклинный, архаичный (Устюжна Железнопольская) . 30
314
д - сарафан-пестрл/с 1926 г.
из д. Мигуевской
Вожегодского р-на
318
Девичьими и женскими уборами были и фаты (платки). Они известны и как
предмет свадебных костюма и ритуала. Особенным изяществом фата отличалась у
устюжанок. В Белозерье ее носили с другими уборами. Зимнюю шжку-чебак с уш
ками, шитую золотом и серебром по шелку или бархату, опушенную мехом, с при
шитыми сзади лентами надевали поверх фаты. Летний сборник (повойник) покры
вали фатой. Так обычно ходили в церковь: "...без сборничка нехорошо под образа
вставать".
Все эти уборы со второй половины XIX в. стали заменяться платками, шалями,
косынками. В середине того же века в вологодских районах выделялись следую
щие их типы. Повсеместно носили кокошники, более древние кички сохранялись
на севере (Вельск), в центре (Кадников, Тотьма), на северо-западе (Кириллов, Бе-
лозерск, Вытегра). Колпаки еще бытовали в Вельском у., а самшуры с твердым
дном - на юго-востоке (Никольск). Разнообразны были типы самих кокошников:
1) моршень (тип сборника) на юго-западе (Череповец), в центре (Вологда, Кадни
ков, Тотьма), на севере (Вельск), юго-востоке (Великий Устюг, Никольск), 2) ша
почка белозерская, 3) кокошник однорогий с кичкой (Устюжна), 4) твердый повой
ник (северо-запад - Кириллов, Белозерск), 5) владимирско-ярославский с круглым
верхом (Кириллов), 6) каргопольский (Кириллов), 7) сольвычегодский (Великий
Устюг). Типы девичьх уборов также были разнообразны. Венец, или коруна полу
чили известность в северо-западных, центральных, северных, юго-западных и юго-
восточных районах, образуя небольшие очаги в них. Точно так же перевязки и лен
ты бытовали на юго-западе, северо-западе, севере, в центре, на северо-востоке Во
логодчины. Обруч носили в северо-западных Вытегорском и Кирилловском уез
дах, вязаный колпак - в юго-восточном Никольском у., платок - на юге и в цент
ре - в Вологодском и Грязовецком уездах .33
319
7. Вид и покрой женской нагрудной
одежды (а - е) (из кн.: Крестьянская
одежда... Рис. 134, 135, 136, 137, 138, 140):
а, б- шугаи из северных губерний:
на прокладке из кудели и без прокладки
кудели
в - душегрея-перо на прокладке,
с раструбами на спине; г. Великий
Устюг
фольклоре:
..во всю скруту (одежду. - И.В.) добрую, Я гуляла в Раменье
Добрую, самолутшую... В сарафане малине...
...моё платье цветное... (Кадниковский у.) Бело платьице одену,
Опояшу ремешок...
(Устюжна) .
37
* * *
Северный мужской костюм был менее разнообразным, чем женский. Он отли
чался везде у русских сравнительным единством. Нивелировка и выработка общих
форм мужской одежды протекала довольно быстро в связи с большой подвижно
стью мужского населения (уход на заработки, отходничество и т.п.). Костюм муж
чин составляли рубахи, штаны, различного вида головные уборы, нагрудная одеж
да . Почти повсеместно носили рубахи-косоворотки, прямого покроя (древние -
38
322
8, Украшения костюма начала XX в. из д. Черняково Тарногского р-на (а - б).
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.:
а - гайтан, б - янтарь, брошь
323
9. Верхняя одежда (а - г):
а - женская палътушка, б - женский сачок из д. Семеновская Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
324
в - мужской сукманник (ВОКМ. 27500/31), г - женский сукманник из Нюксенского р-на
(ВОКМ. 27551/2)
# ж *
Верхняя одежда, как мужская, так и женская, мало различалась между собой,
так как одинаковым в основном являлись набор и покрой многих вещей, носимых
на улице , Повседневной верхней одеждой являлись зипуны и понитки из домаш
41
него сукна и легкие холщовые шабуры. Они шились двубортными, в талию с пере
хватом и боковыми клиньями. Такими же были балахоны, сермяки (без талии), бе
кеши (зипуны в талию) у тотемских и вельских крестьян. Носили в вологодских де
ревнях и кафтаны, иначе - камзолы, сшитые в талию (никольск., тотемск.), и си
бирки (устюгск., никольск.) - одежда типа жилета, у вытегорских мужчин они назы-
325
вались пятишевки. Кафтан-дукёс, и мужской, и женский (он же -зипун), носили в
Устьсысольском у., а устюжане его называли казачиной.
У женщин еще имелись покупные кофты на вате, длинные до колен (Сольвы-
чегодский, Тотемский, Яренский, Устюгский, Вельский уезды, Кокшеньга), они
же назывались палътюшками у вытегорских, жакетками у белозерских и устьсы-
сольских, гейшами у белозерских крестьян. Зимой носили полупальто на вате или
на меху, сшитые без талии (сольвычегодск.), овчинные шубы со сборками по та
лии, длинные до колен, крытые материалом и называвшиеся казакином (сольвы
чегодск.), кошулей (тотемск.), а также шубы, крытые бархатом или сукном (воло-
годск.). Впрочем, в тотемской Кокшеньге и в Никольском у. казакин-кошуля был
кафтаном. Девицы носили пальто-сак городского вида, без талии, на вате, крытый
материей (Вытегорский, Устьсысольский, Вологодский, Грязовецкий, Яренский
уезды).
У мужчин, кроме общих с женщинами предметов верхней одежды, имелись ря
довки, сшитые без пол, как рубахи, надевавшиеся через голову (сольвычегодск.),
педжаки, крытые сукном (сольвычегодск., устьсысольск.), поддевки-оболочки с ру
кавами типа жилета (сольвычегодск., каргопольск., белозерск., череповецк.); паль-
то-визитки из сукманины (сольвычегодск., тотемск., устюгск.), полупальто, пря
мые, без талии (вытегорск.), длиной выше колен; они, как и пальто, вытесняли каф
таны, которые теперь носили только старики. Мужские шубы и тулупы были оди
накового покроя с женскими. О некоторых видах верхней одежды есть свидетельст
ва в местном фольклоре. В припевах крестьян Кадниковского у. говорилось:
Как по тропке, по тропинке бежав лёгонькой детинка
Не в тулупе, не в кафтане, бежав в нанковой сибирке...
326
328
11. Виды женских головных уборов (а - е).
(из кн.: Крестьянская одежда...
Рис. 142, 143, 149, 150, 153, 154):
а, б - уборы невест из Каргопольского
и Сольвычегодского уездов; в - девичья кору на
(конура) из г. Сольвычегодска; г - повойник
из Великоустюжского у.; д - сборник
из Алексеевской вол. Сольвычегодского у.;
е - сорока со сдерихой из Каргопольского у.
329
12. Женские костюмы (а - и):
а - девичий и женский
праздничные костюмы
из д. Кононово
Каргопольского у. 1925 г.
(ВОКМ. 1001/53. Ф-961)
б - девичий и женский
праздничные костюмы
из д. Княжиха Тотемского у.
1924 г. (ВОКМ. 1001/40. Ф-949)
330
губернии, 6) армяк неизвестного покроя - на юго-западе в Череповецком у., в цент
ральном Тотемском и северном Вельском, 7) армяк с клиньями - на северо-западе в
Кирилловском и Белозерском уездах.
Жители вологодских уездов знали несколько типов меховой одежды: 1) повсе
местны были полушубки, 2) шубы шили везде, кроме Вытегры и Никольска, 3) ту
лупы также имелись везде, кроме Вытегры, 4) малицы из оленьего меха носили в
северном Вельском и центральном Кадниковском уездах, 5) шубы, крытые тканью,
были у крестьян на северо-западе, в центре и на юго-востоке, 6) совики из оленьего
меха распространились в Вельском и Кадниковском уездах . 43
* * *
* * *
Крестьяне носили кожаную, валяную, плетеную обувь. В вологодских деревнях
кожаные сапоги - кожаники (бахилы - сольвычегодск., каргопольск.,белозерск.,
яренск.), валяные - катаники (напаголенки - сольвычегодск., каргопольск., чупа-
ки - устюгск.) носили с онучами (портянками), иногда со скутами - чулками из шер
стяных лоскутков (Никольский у.). Пользовались и пимами (меховыми сапогами),
заимствованными у финно-угорского населения, их делали выше колен (Сольвыче
годский, Устьсысольский, Яренский уезды); тобаками - тоже меховыми сапогами,
но ниже колен (Устьсысольский у.); валенками -тюнями, у которых голенища из
сукна подвязывались ремнями (Устьсысольский у.).
Из плетеной обуви здесь были известны лапти из бересты, реже - из липы.
Здешние лапти - питерики - с болыиой выемкой привязывались оборами - шнур
ками. Носили и ступни - род галош из берестяного лыка, надевали их с портяными
или шерстяными чулками. Лапти служили рабочей обувью.
И мужчины, и женщины имели кожаные башмаки - чарки - в виде галош (Усть
сысольский, Яренский уезды), коты (летние - с портяными голенищами - сольвы
чегодск.), чушни, плетенные из суконных покромок (кадниковск.), шоптаники
(плетенные из веревок - кадниковск., вологодск., устюгск.), моршни, или поршни
(тотемск.), рабочие уледи (то же, что и чарки, но из белой кожи с суконной опушкой
331
332
333
з - девочка в народном костюме
в с. Верховье Тарногского р-на.
Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
334
и - женщина в народном
костюме конца XIX - начала
X X в. в с. Усть-Печеньга
Тотемского р-на.
Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
* * *
335
всем Русском Севере: набор вещей, составлявших комплекс одежды, их вид, мате
риал, из которого его делали; оставалось прежним и функционирование костюма -
разделение на повседневную, обрядовую (свадебную, крестильную, похоронную и
др.), праздничную, рабочую одежду.
Много общего у крестьянской одежды имелось с костюмом мещанского насе
ления. В основном эта общность наблюдалась в наличии одинаковых вещей. Меща
не, как и крестьяне, в Х1Х-начале X X в. носили кафтаны, армяки, дубленые шубы
или шубы, крытые (подетые) сукном. У мещанок были платья, салопы, капоты,
шубы, платки, некоторые виды которых распространились в деревне. Обувь горо
жан - кожаную и валяную - составляли сапоги, полусапожки, башмаки, коты, ката
ные сапоги и др. Конечно, отдельные городские вещи могли быть лучшего каче
46
ства, более нарядные, в особых случаях более изысканные. Вот как, например, го
ворилось в одной народной песне из Кириллова, повествующей о неверной жене,
для сапожек которой ковали специальные скобки (по ним ее и отличали):
... Скуем, скуем Що на этих на скобоцьках
Под сапожки скобоцьки. Ко своему дружку ушла,
Шшо молода жена попортилася. Що сфатил, как ветвину...47
4
336
13. Покрой мужских рубах - рубаха из с. Ивачино
(из кн.: Крестьянская одежда... Кадниковского у.
Рис. 91,92):
а - рубаха из д. Красный Бор
Сольвычегодского у.;
14. Покрой мужских штанов (из кн.: Крестьянская одежда... Рис. 96, 97 ):
а) штаны с одним треугольным отрезком ткани из д. Красный Бор Сольвычегодского у.;
б) штаны с треугольным отрезком ткани на каждой штанине из с. Черевково
Сольвычегодского у.
Обычный русский костюм был заимствован карелами и вепсами и так же, как
и у русских, в конце ХГХ~начале X X в. вытеснялся городскими модами. В "чисто-
22 Русский Север...
15. Мужчины в верхней одежде
в д. Кононово
Каргопольского у. 1925 г.:
в летнем пиджаке, в ватном
пиджаке, в зимнем пальто
(ВОКМ. 1001/82. Ф-990)
17. Покрой мужской и женской верхней одежды (а - к) (из кн.: Крестьянская одежда...
Рис. 99, 100, 101, 102, 104, 106, 107, 108, 109, ПО):
а - охотничий шойданник из д. Никольская Гора Никольского у.; б - троеклинник-
шойданник из понитчины из с. Черевково Сольвычегодского у.; в - шерстяной азям с
плисовой отделкой из д. Стешинская Вельского у.
те" народная одежда сохранялась лишь в глухих карельских деревнях. Это штоф
ные сарафаны, парчовые душегрейки, головные жемчужные повязки у девиц, а
кокошники и повойники уже исчезали. Еще встречалась некоторая верхняя одеж
да - балахоны, сибирки, чуйки, поддевки, понитки, армяки, но и там не гнушались
городским пальто или женским платьем, если "наживали капиталы". Сохранени
ем своих исконных черт в одежде считалось наличие у мужчин белых рубах и пор
тов ("следы чуди"), у женщин оставались некоторые старинные головные уборы,
22* 339
г - кафтан, отрезной и со сборками, из д. Падьозеро Сольвычегодского у.
(спереди и сзади); д - пинжак из сукманины из д. Ивачино Кадниковского у.;
е - шуба дубленая с цельной спиной из д. Ивачино
исчезнувшие у русских, - короны (верх ее - подзор, низ - поднизь, или сетка), ко
кошники с жемчугом, а вообще везде носили повойники, некоторые из них были
с жемчугом. Правда, свой кокошник у карел - подзор - напоминал шлем и носил
ся еще и в конце XIX в., впрочем, и он был "славянского происхождения". Влия
ние города у карел сказывалось на появлении городского платья: рукавов с буфа
ми, кофт, иногда принадлежностью костюма становился зонтик. Особенности но
вого костюма, появлявшиеся в результате городских веяний, даются в одном из эт
нографических описаний начала X X в. Олончане - "...удалы добры молодцы носят
поддевочку дорогих сукон, на ноженьках сапоженьки козловые, круг сердечка -
кушачики шелковые, на головушке шляпоньки пуховые, на белой груди цепочки
золоченые..."; "удалой добрый молодец каленой гребеночкой учесывает свои
340
ж - шуба с отрезной спиной, крытая крашениной, из д. Ивачино;
з - сибирка из д. Ивачино
341
18. Мужская, женская и детская одежда (а - е):
а - праздничные костюмы 1920-х гг. в с. Кокшеньга Тотемского у.
(ВОКМ. 1001/29. Ф-938)
б
- женщины в праздник в Спасском приходе Тотемского у. (ВОКМ. 1001/21. Ф-930)
342
в - девушки и женщины в воскресный день в д. Рыкаловской Тотемского у. 1924 г.
(ВОКМ. 1001/19. Ф-928)
343
д - одежда прислуги купца Нератова в с. Верховажье Тотемского у. 1920 г
(ВОКМ. 5873/2 НВ)
344
19. Обувь из коллекции ВОКМ: б - туфли из Грязовецкого р-на
а - слева направо: ступни (№ 1947) (№ 287622)
и лапти (№ 22489) из д. Костарево
Нюксенского р-на
345
ю г о - в о с т о к ) . Население этих зон имело некоторые отличительные моменты в этни
ческой истории, что привело к культурному своеобразию т е х или иных групп насе
ления. Так, специфические черты в народной культуре сохранялись у жителей рай
онов Белозерья, связанных с Северо-Западом и Западом России, у населения Вель-
с к о - В а ж с к о г о района, в формировании которого принимали участие разные этно-
компоненты (новгородцы, низовцы и местные финно-угры), у населения восточных
вологодских районов (Сольвычегодск, Великий У с т ю г ) , связанного как с жителями
других северных земель, так и с жителями Верхневолжского бассейна.
* * *
Последующее развитие к о с т ю м а с 1930-х годов шло по пути "слияния" одежды
городского и сельского населения, причем влияние городской моды сильно увели
чилось. Народный костюм "сходил на нет", ибо началось массовое промышленное
производство и материалов, и готового платья. В одежде русских, и севернорусских
в т о м числе развивались формы, становившиеся не только общерусскими, но и ме
ждународными. Из старых же форм сохранялись некоторые местные виды одежды,
применявшиеся как рабочая (платки, косоворотки, тулупы, валенки) или празднич
ная одежда (на Севере она " ж и л а " у пожилых, а у молодых как свадебная).
С урбанизацией всей культуры традиционная одежда, хотя и ушла на перифе
рию быта, не утратила своего значения этнической ценности. Она как часть народ
ной культуры связана с историческими представлениями народа и с его самосозна
нием.
Г.С. Маслова исходит из того, что полосатые юбки - явление, в целом не хара
ктерное для русского традиционного костюма, поэтому связывает распространение
их на Севере с активными миграционными процессами, происходившими в Москов
ском государстве в Х У 1 - Х У И вв. Она выделяет два потока, в состав которых, по ее
мнению, входило население, принесшее собой полосатые юбки: первый - из Замо-
сковного края, второй - непосредственно из западных з е м е л ь . Однако предложен
55
346
возможности появления данного вида юбок с этой волной. Замосковный край, т.е.
центральные районы Московского государства, был сильно разорен и обезлюдел в
период русско-польских войн XVII в. На эти земли московское правительство сажало
военнопленных и добровольных выходцев из-за литовского рубежа, который прохо
дил в районе Смоленска. Особенно усилился приток людей из Великого княжества
Литовского в эпоху войн царя Алексея Михайловича, т.е. в 1 6 5 0 - 1 6 6 0 - е годы.
Ю.В. Готье определяет их численность примерно в 10 тыс. Пленные и добровольные
переселенцы из тяглых слоев населения были в основном белорусами, а среди шлях
ты могли быть представители всех народов, входивших в состав польско-литовского
государства - поляки, белорусы, литовцы, украинцы . Из этих районов в
56
края позволяет утверждать, что у них не имелось полосатых юбок или, по крайней
мере, они были распространены незначительно. Одежде белорусов вообще свойст
венно преобладание белого цвета. Такие части костюма, как рубахи, портки, юбки,
платки, онучи, жители Гродненской, Витебской, Полоцкой и других губерний назы
вают "бялизной". К ней также относят простыни, скатерти, убрусы, полотенца . 59
347
Гораздо более продуктивным представляется другое предположение, высказан
ное Г . С . Масловой, о размещении на Севере служилых людей, для женского костю
ма которых были характерны полосатые юбки. Постараемся рассмотреть эту гипо
тезу подробнее.
Решение поставленной проблемы требует прежде всего детального описания
типов севернорусских полосатых юбок и сравнения их с аналогичной одеждой дру
гих народов.
У русского населения Севера мы встречаем две разновидности юбок: с верти
кальным и горизонтальным расположением полос. Они значительно отличаются
друг от друга и по технике изготовления ткани, и по покрою, и по цветовой гамме.
Отмеченные признаки - этнознаковые и могут способствовать решению вопроса о
происхождении т о г о или иного элемента народной культуры, в данном случае - по
ясной одежды северянок.
Тип 1-е вертикальным расположением полос: продольнополосатые юбки.
Впервые бытование таких юбок у северных русских было зафиксировано в середи
не X I X в. Однако эти сведения можно, несомненно, отнести и к более раннему пе
риоду, по крайней мере ко второй четверти X I X в., поскольку авторы рукописей,
присланных в Русское Географическое общество, описывали полосатые юбки в ка
честве повседневной зимней одежды, а не как новую, только что вошедшую в оби
ход. Так, в Верховажском Посаде будничная зимняя одежда женщин состояла из
"суконной полосатой юбки, сукманного крашеного шугая, передника браного или
с и т ц е в о г о ' . Крестьянки Кадниковского у. носили «шерстяной сарафан из разно
,68
348
Музейные коллекции и мои полевые материалы позволяют дать подробное
описание ткани и особенностей покроя юбок и сарафанов . Ткань изготовлялась на
72
349
ды бытования этого комплекса прослеживаются в некоторых селениях Грязовецко-
го у. Кроме того, полосатые юбки были известны в одежде населения по Пинеге,
Вашке и Мезени . 76
ним из названий полосатой юбки было тёегак, этот термин зафиксирован в пись
менных источниках уже в XVI в . 83
350
Характерная черта смоленских и белорусских юбок - преобладание оттенков
красного цвета - от алого до вишневого, сочетающегося с неширокими зелеными,
желтыми, белыми, синими, розовыми полосками. В Литве и на западе Белоруссии
чаще встречаются юбки с зеленым, коричневым или иным цветом фона и менее яр
кими, чем на востоке Белоруссии, полосками.
Таким образом, наблюдаются значительные различия в технологии, цветовой
гамме и покрое с севернорусским типом юбок. Указанное обстоятельство может
служить еще одним аргументом в пользу того, что распространение полосатых
юбок у северных русских непосредственно не было связано с массовым перемеще
нием населения из западных земель. Особенно подчеркнем разницу в технике тка
чества, которая в условиях феодального хозяйства передавалась напрямую от учи
теля к ученику, и поэтому являлась весьма устойчивым элементом культуры.
Области бытования юбок смоленско-белорусского типа в течение длительного
периода были связаны общностью исторических судеб их населения. Эти земли вхо
дили в состав Польско-литовского государства (сначала Великого княжества Ли
товского, а с 1569 г. - Речи Посполитой). Обращает на себя внимание тот факт, что
повсюду в этих районах они имели близкие названия: в Литве индарокс, андерокас , ю
ленщине саян также обозначал полосатую юбку . Термин "саян", таким образом,
91
боту происхождению саяна, считает, что он представлял собой юбку с коротким ли
фом и двумя помочами. Его шили из сукна, в том числе "фая каразиевого" . Пок 93
351
же всегда был красным. Характерно преобладание красного неяркого фона, на ко
тором выделялись неширокие группы полос. Ткань часто лощили, отчего она
становилась блестящей. Юбку шили из четырех-шести полотнищ ткани, вверху их
собирали в сборки и пришивали обшивку, концы которой завязывали . Происхож
97
го, серого, темно-зеленого цвета, на нем резко выделяются узкие и очень яркие раз
ноцветные полоски . 102
352
Во второй половине XVI в. северные уезды были сильно разорены и обезлюде
ли в результате войн и политики опричнины. Особенно пострадали их западные
районы. Начало XVII в. принесло еще большее разорение. В течение почти десятка
лет они подвергались частым грабежам со стороны польских и казачьих отрядов.
По окончании Смуты в северных уездах произошли резкие перемены в земле
владении и общем строе управления. В 1613-1615 гг. московское правительство осу
ществило обширные раздачи земель в Белозерье служилым людям, в результате
чего практически весь уезд, за исключением ранее сложившегося монастырского
вотчинного землевладения, перешел в руки новых владельцев. Так, в 1612-1613 гг.
на черных волостях было посажено "более 500 владельцев очень пестрого состава
и очень демократического происхождения" . Земли получили прежде всего те, кто
105
Для нас наиболее важно упоминание в числе служилых людей "смольнян", для
женского костюма которых, как было показано выше, очень характерны полоса
тые юбки. Например, "в Южской волости за смолянином за Михаилом Мешко
108
вым сыном Юрьевым село Никольское на реке на Югу... а в дву потому ж за смоля
нином за Невежею Дмитриевым сыном Самариным село Воскресенское а и Ни
кольское тож на реке на Югу да на реке на Саре" . В соседней Усть-Угольской
109
вол. на реках Угла и Шексна "за смолнянином Федором Федоровичем сыном Пат-
рекеевым сельцо Братач" . В Черномотомской вол. по р. Мотома д. Трофимов-
110
Львовка) - смолянин Иван Семенов сын Шестаков . Кроме того, получили ввоз
126
ные грамоты на поместья в Вологодском у. еще смоляне Д.Г. Булычов, Я.И. Ува
ров, М.А. и Я.А. Полуехтовы, С.Я. Милославский, В.М. Рогульский, И.М. Ленин,
Г.В. Битяговский, А.С. и Б. Бердяевы, Нарафет Островский, ротмистр поляк
С А . Граевский, ротмистр Любомерский и д р . 127
Даже из этого далеко не полного списка видно, что поместья новых владельцев
располагались практически по всему Вологодскому у.
Обращает на себя внимание тот факт, что часть владельцев названы "инозем
цами старого выезда", т.е. получившими свои оклады в предшествующий период.
Так, вдова Ульяна Мишевская в челобитной пишет: "Выехал, государь, муж мой
Иван из Литвы блаженной памяти при государе, царе и великом князе Иване Ва
сильевиче Всея Руси; а оклад, государь, мужу моему был поместный 500 четей... и
муж, государь, владел и служил с того поместейца 30 лет". После гибели мужа под
Козельском "служил с того поместейца" ее сын Михалко . Такие примеры можно
128
умножить.
Водворение новых владельцев на пожалованных землях происходило непросто.
Одних пугала отдаленность полученного надела и связанные с этим трудности при
езда на службу, других - необжитость и малолюдность края и сложность ведения хо
зяйства из-за длительных отлучек. Поэтому часть служилых людей не являлась в
пожалованные поместья, а старалась каким-нибудь образом получить земли в цен
тральных уездах. Правительство стремилось воспрепятствовать этому, неоднократ
но издавая указы, в силу которых земли, оставляемые смолянами, могли переходить
тоже только к смолянам, в первую очередь к их родственникам . 129
354
Тимофеем К л ю к о в с к и м . Вероятно, по поводу призыва на службу между властями
131
23* 355
зовецком районе. В.А. Никонов, исследовавший эту модель образования фами
140
лий, указывает, что формант -инее в ХУШ в. был характерен для дворян, и считает
вероятным его распространение из Белоруссии . Приводимая им карта распро
141
была элементом традиционного костюма (об этом см. ниже), что могло стать при
чиной быстрого распространения полосатых юбок среди местных жителей. Видимо,
последнее обстоятельство объясняет и отсутствие специального наименования этой
части костюма; в дошедших до нас письменных источниках ХУП-ХУШ вв., а также
в современных вологодских и архангельских говорах не встречаются термины
(андарак или саян), обозначавшие полосатую юбку в западном регионе Восточной
Европы.
Определенное влияние на распространение одежды из полосатой ткани имели
торговые связи. Так, например, известно, что в середине ХУШ в. холмогорские
356
обывательницы носили юбки из светлой каразеи - "материи полосатой" . Кара-
148
зея - грубая шерстяная ткань, одноцветная или, как видим, полосатая, составляла
одну из статей русского импорта с XVI в. и благодаря своей дешевизне была доступ
на широким слоям населения. Ее доставляли из польских земель белорусские куп
цы или же она поступала через Архангельск . Название каразейник, или карасей-
149
357
гим иноземцам, которые посланы в Астрахань и Терек из Москвы и Царских похо
д о в " и челобитная царю астраханских дворян и детей боярских " о разверстании их с
литовскими гайдуцкими и мещанскими детьми, которые сравнены с ними по горо
довой с л у ж б е " . Примечательно, что последнее челобитье было написано под вли
161
358
К ним близки также и юбки вепсов: " У средних вепсов была распространена шер
стяная или полушерстяная юбка с расцветкой поперечными полосами тканого
о р н а м е н т а " . В отличие от описанных вепсские юбки иногда состояли из двух сши
166
тых между собой кусков ткани, причем верхняя часть бывала из льняной домотка
нины, а нижняя, как правило, - полушерстяной, с горизонтальным или вертикаль
ным расположением п о л о с . У сегозерских карел (Медвежьегорский р-н Карелии)
167
ло домотканый половик, из этой же ткани шили одеяльные юбки для работы зи
м о й . У води игзк изготовляли из двух кусков коричневой с неяркой клеткой тка
173
Кроме набедренной одежды этот термин обозначал еще один ее вид - своеоб
разную накидку из прямоугольного куска ткани с пришитой к нему лямкой. Е е на
брасывали на руку, когда хотели спрятать т о , что несли в руке, или накидывали на
голову во время д о ж д я .
175
359
ще всего оленей , а также другие легенды топонимического характера, содержа
183
1
Шмелева М.Н. Русская одежда // Русские (Сер. "Народы культуры"). М., 1997. С. 316.
2
Арциховский А.В. Одежда // История культуры Древней Руси. М.; Л., 1948. Т. I. С. 277.
3
Арциховский А.В. Одежда // Очерки русской культуры Х Ш - Х У вв. М., 1969. Ч. I.
С. 292; Маслова Г.С. Народная одежда русских, украинцев и белорусов в Х1Х-начале X X в. //
Восточнославянский этнограф, сб. М., 1956 (ТИЭ. Т. XXXI). С. 568.
4
Башенькин А.Н. Юго-западное Белозерье во второй половине 1-го-начале И-го тыс. н.э.
Л., 1986. С. 14-15.
5
Макаров НА. Колонизация северных окраин Древней Руси в Х1-ХШ вв. По материа
лам археологических памятников на волоках Белозерья и Поонежья. М., 1997. С. 39.
6
Там же. С. 47.
7
Просужих СБ. Одежда населения Великоустюжского края в XVII в. // Вологодская ста
рина. Бысть на Устюзе. Историко-краеведческий сборник. Вологда, 1993. С. 76-78.
8
Там же. С. 78-88; Путешествие Корнелия де-Бруина через Московию // ЧОИДР. М.,
1872. Кн. П. С. 95-96.
9
Маслова Г.С. Указ. соч. С. 571.
1 0
Быков А.В. Народный костюм Вологодской области. Вологда, 1990; Русский традици
онный костюм. Иллюстрированная энциклопедия. СПб., 1998.
1 1
Опись имения богатого вологжанина, посадского человека Ивана Скрябина, состав
ленная Н.И. Суворовым // Изв. АО. СПб., 1861. Т. III. Вып. 1. С. 58.
Там же. С. 58-59.
1 2
Там же.
1 3
которых других домашних принадлежностях // Изв. АО. СПб., 1861. Т. III. Вып. 1. С. 219-220.
Опись старинного крестьянского имения в XVII столетии // Там же. С. 61-63.
1 5
Макаров И.С. Пушной рынок Соли Вычегодской в XVII в. // Ист. зап. М., 1945. Кн. 14.
1 6
С. 154.
Судаков Г.В. Лексические диалектизмы в севернорусских актах ХУ1-ХУП вв. // Север
1 7
360
2 7
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 105. Л. 10-148 об.; Д. 2. Л. 4-17; Р. 7. Оп. 1. Д. 69. Л. 13; Р. 24.
Оп. 1. Д. 25. Л. 74; Р. 27. Оп. 1. Д. 27. Л. 1 об.; Дашков В. Описание Олонецкой губернии в ис
торическом, статистическом и этнографическом отношениях. СПб., 1842. С. 171; Пушка
рев И. Описание Российской империи в историческом, географическом и статистическом от
ношении. Т. I. Кн. 1 - Новгородская губ. СПб., 1844. С. 71; Шевырев С. Поездка в Кирилло-
Белозерский монастырь в 1847 г. М., 1850. Ч. I. С. 132; Макарий, архимандрит. Описание Фе-
рапотовской волости. СПб., 1854. С. 18-19; ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 67. Л. 4; Маслова Г.С. Ста
ринная одежда и гончарное производство Каргопольщины // КСИЭ. 1949. VI. С. 4-5.
28 Абрамов Ф.А. Собр. соч. В 3 т. Т. 3. Л., 1991. С. 265.
2 9
Попов Н. Народные предания жителей Вологодской губернии Кадниковского уезда //
ЖС. 1903. Вып. III. С. 384.
3 0
Русские. Историко-этнографический атлас... Карта № 42.
3 1
Там же. Карта № 49.
3 2
Там же. Карта № 48.
3 3
Там же. Карты № 52, 54, 55; Шевырев С. Указ. соч. С. 132; АРГО. Р. 27. Оп. 1. Д. 27.
Л. 159; ВГВ. 1853. № 37. С. 321; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 147. Л. 26; Ф. 652. Оп. 1. Д. 122. Л. 1;
Макарий, архимандрит. Указ соч. С. 18-19; ЖС. 1903. Вып. 1-П. С. 212; Вып. IV. С. 450 и др.;
Иваницкий НА. Материалы по этнографии Вологодской губернии // Изв. ОЛЕАЭ. Т. ЬХ1Х.
Тр. Этн. отд. Т. XI. Вып. 1-П. М., 1890. С. 16-19.
3 4
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 2. Л. 4-17; Д. 105. Л. 10-148 об.; Р. 7. Оп. 1. Д. 69. Л. 13; Форту
натов Ф.Н. О старинных русских костюмах в Грязовецком и Сольвычегодском уездах Воло
годской губернии //Тр. 1-го Археологического съезда 1869 г. М., 1871. С. 195-196; Шусти
ков А А. Тавреньга Вельского уезда. Этнографический очерк // ЖС. 1895. Вып. Ш-ГУ.
С. 361-362; Русские. Историко-этнографичесский атлас. Карта № 40.
3 5
Маслова Г.С. Об особенностях народного костюма населения Верхнедвинского бас
сейна в ХГХ-начале X X в. // Фольклор и этнография Русского Севера. Л., 1973. С. 78-85.
3 6
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 65. Л. 5; Ф. 4389. Оп. 1. Д. 173. Л. 6; Д. 147. Л. 26.
3 7
ЖС. 1903. Вып. 1-Й. С. 211; Вып. IV. С. 444.
3 8
АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 2. Л. 3-36; Д. 105. Л.15-144 об.; Д. 13. Л. 3-А; ГАВО. Ф. 652.
Оп. 1. Д. 67. Л. 4; В Г В . 1866. № 31. С. 304.
3 9
Там же; Русские. Историко-этнографический атлас. Карта № 59.
4 0
Русские. Историко-этнографический атлас. Карта № 60; Дмитровская Е. Русские кре
стьяне Олонецкой губернии//ЖС. 1902. Вып. И. С. 132-133.
4 1
Русский традиционный костюм...; АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 2. Л. 4-17; Д. 105.
Л. 10-148 об.; Р. 7. Оп. 1. Д. 69. Л. 13; Пушкарев И. Указ. соч. С. 71; Шевырев С. Указ соч.
С. 132; ВГВ. 1853. № 37. С. 321; 1866. № 31. С. 304; Макарий, архимандрит. Указ. соч. С. 18-19;
Иваницкий НА. Указ. соч. С. 16-19.
4 2
ЖС. 1903. Вып. 1-И. С. 366; Вып. IV. С. 444, 457.
4 3
Русские. Историко-этнографический атлас. Карты № 64, 65, 66; Арсеньев ФА. Кресть
янские игры и свадьбы в Янгосоре Вологодского уезда. (Бытовой этюд) // Вологодский сб.
Вологда, 1879. Т. I. С. 3-5; Шустиков АА. Указ. соч. С 361-362.
4 4
Чагин Г.Н. Указ. соч. С. 169-170; Хозяйственное обозрение Северного края России //
ЖМГИ. 1841. Ч. III. Кн. 5-6. С. 64.; Маслова Г.С. Узорное тканье... С. 17.
4 5
Иваницкий НА. Указ. соч. С. 19; АРГО. Ф. 24. Оп. 1 Д. 2. Л. 13, 105; Р. 27. Оп. 1. Д. 27.
Л. 1 об.; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 171. Л. 2; Русские. Историко-этнографический атлас. Кар
ты № 7 0 , 71.
4 6
Воронов П. Верховажский посад (Вельского уезда) // Вестник РГО. 1860. Ч. 29. С. 132.
4 7
Шевырев С. Указ. соч. Ч. И. С. 109.
4 8
Золотарев ДА. Этнографические наблюдения в деревне РСФСР (1919-1925) // Рус
ский музей. Материалы по этнографии Этнографического отдела музея. Л., 1926. Т. III.
Вып. 1. С. 145.
4 9
АРГО. Р. 1. Оп. 1. Д. 100. Л. 71-71 об.; Ефименко П.С. Материалы по этнографии рус
ского населения Архангельской губернии // Изв. ОЛЕАЭ. Т. XXX. Тр. Этн. отд. Кн. V .
Вып. 1-И. М., 1877-1878. С. 217.
5 0
Шустиков А А. По деревням Олонецкого края. (Поездка в Каргопольский уезд) // Изв.
ВОЙСК. Вып. И. Вологда, 1915. С. 115.
5 1
Волков Н.Д. Удорский край. Этнографический очерк // Вологодский сб. Вологда,
1879. Т. I. С. 28-29.
361
5 2
Р о с с и я . П о л н о е г е о г р а ф и ч е с к о е о п и с а н и е н а ш е г о о т е ч е с т в а . С П б . , 1900. Т . 3. О з е р н ы й
к р а й . С . 113; Поляков И.С. Э т н о г р а ф и ч е с к и е н а б л ю д е н и я в о в р е м я п о е з д к и н а ю г о - в о с т о к
О л о н е ц к о й г у б е р н и и // З а п . Р Г О . О т д . э т н . С П б . , 1873. Т . III. С . 164; Круковский МЛ. О л о
н е ц к и й к р а й . П у т е в ы е о ч е р к и . С П б . , 1904. С . 3 4 - 3 6 ; О л о н е ц к и й к р а й . С П б . , 1910. С . 3 3 .
5 3
Маслова Г.С. Н а р о д н а я о д е ж д а р у с с к и х , у к р а и н ц е в и б е л о р у с о в . . . С . 6 3 5 ; Лебеде
ва Н.И., Маслова Г.С. Р у с с к а я к р е с т ь я н с к а я одежда Х 1 Х - н а ч а л а X X вв. // Р у с с к и е . И с т о р и к о -
этнографический атлас.
5 4
Маслова ГС. О б о с о б е н н о с т я х н а р о д н о г о к о с т ю м а . . . С . 6 6 - 8 6 .
5 5
Т а м ж е . С . 84.
5 6
Готье Ю.В. З а м о с к о в н ы й к р а й в X V I I в е к е . М . , 1937. С . 1 8 8 - 1 8 9 .
5 7
Зеленин Д.К. В е л и к о р у с с к и е г о в о р ы с н е о р г а н и ч е с к и м и н е п е р е х о д н ы м с м я г ч е н и е м
з а д н е н е б н ы х с о г л а с н ы х в связи с т е ч е н и я м и п о з д н е й ш е й в е л и к о р у с с к о й к о л о н и з а ц и и . С П б . ,
1913. С . 4 4 1 ; Витое М.В. Э т н и ч е с к и е к о м п о н е н т ы р у с с к о г о н а с е л е н и я С е в е р а (в связи с ис
т о р и е й к о л о н и з а ц и и Х П - Х У И в в . ) . М , 1964. С 7.
5 8
Зеленин Д.К. У к а з . с о ч . С . 4 9 5 .
5 9
Шейн П.В. М а т е р и а л ы для и з у ч е н и я б ы т а и я з ы к а р у с с к о г о н а с е л е н и я С е в е р о - З а п а д
н о г о к р а я . Т . 3. С П б . , 1902. С . 5 1 .
6 0
Карский Е.Ф. Б е л о р у с ы . Т . 1. В а р ш а в а , 1903. С . 13.
6 1
Маслова ГС. Н а р о д н а я о д е ж д а . . . С . 555.
6 2
Молчанова Л.А. О ч е р к и м а т е р и а л ь н о й к у л ь т у р ы б е л о р у с о в Х У 1 - Х У Ш в в . М и н с к ,
1981. С 6 5 - 6 9 .
6 3
Абецедарский Л.С. Б е л о р у с ы в М о с к в е X V I I в е к а . М и н с к , 1957; Мальцев А.Н. Р о с с и я
и Б е л о р у с с и я в середине X V I I в е к а . М . , 1974.
6 4
Р у с с к о - б е л о р у с с к и е связи. С б о р н и к д о к у м е н т о в ( 1 5 7 0 - 1 6 6 7 ) . М и н с к , 1963. № 8 6 , 118,
169, 348.
6 5
Мальцев А.Н. У к а з . с о ч . С . 1 4 6 - 1 4 7 .
6 6
М а т е р и а л ы для и з у ч е н и я в е л и к о р у с с к и х г о в о р о в . В ы п . III. С П б . , 1896. С . 4 7 , 5 8 , 75;
В ы п . I V . С П б . , 1897. С . 134; В ы п . V . С П б . , 1898. С . 168 и д р . ; П р о г р а м м а для с о б и р а н и я све
д е н и й , н е о б х о д и м ы х для с о с т а в л е н и я д и а л е к т о л о г и ч е с к о й к а р т ы р у с с к о г о я з ы к а . В ы п . II. С е
в е р н о р у с с к и е и с р е д н е р у с с к и е г о в о р ы // Р у с с к и й ф и л о л о г и ч е с к и й в е с т н и к . Т . 6 6 . С П б . , 1911,
№ 3 - 4 ; Т р у д ы м о с к о в с к о й д и а л е к т о л о г и ч е с к о й к о м и с с и и . В ы п . 3 . М . , 1914.
6 7
Зеленин Д.К. У к а з . с о ч . С . 4 6 4 , 4 8 8 и др.; Ляпунов Б. Н е с к о л ь к о с л о в о г о в о р а х Л у к о -
я н о в с к о г о уезда Н и ж е г о р о д с к о й г у б е р н и и // Ж С . 1894. В ы п . 2. С . 1 5 6 - 1 6 1 .
6 8
Шайтанов А. В е р х о в а ж с к и й П о с а д . 1 8 4 8 - 1 8 4 9 г г . // А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 6 2 . С . 36.
6 9
Попов Н. О наряде ж е н с к о г о п о л а , ж и в у щ е г о в К а д н и к о в с к о м уезде. 1856 г. // Зеле
нин Д.К. О п и с а н и е р у к о п и с е й у ч е н о г о а р х и в а И Р Г О . В ы п . I. С П б . , 1914. С . 108.
7 0
Куликовский ГМ. Д о п о л н е н и е к " С л о в а р ю о б л а с т н о г о О л о н е ц к о г о н а р е ч и я " . С П б . ,
1899. С . 7 - 8 . В д а н н о м с л у ч а е в о з м о ж н а и м и т а ц и я п о л о с а т о й ш е л к о в о й т к а н и " д о р о г и " - см.
Савваитов П. О п и с а н и е с т а р и н н ы х р у с с к и х у т в а р е й , одежд, о р у ж и я , р а т н ы х д о с п е х о в и к о н
с к о г о п р и б о р а в а з б у ч н о м п о р я д к е р а с п о л о ж е н н о е . С П б . , 1896. С . 3 3 .
7 1
Шустиков А.А. П о д е р е в н я м О л о н е ц к о г о к р а я . ( П о е з д к а в К а р г о п о л ь с к и й уезд) // И з в .
В О Й С К . В ы п . 2. В о л о г д а , 1915. С . 115.
7 2
Д л я о п и с а н и я ю б о к и с п о л ь з о в а л и с ь к о л л е к ц и и Р о с с и й с к о г о Э т н о г р а ф и ч е с к о г о музея
( Р Э М ) , В о л о г о д с к о г о государственного историко-художественного музея-заповедника
( В Г М З ) , Череповецкого музейного объединения ( Ч е р М О ) , а также полевые материалы, со
биравшиеся автором в Тотемском, Сямженском, Вожегодском, Х а р о в с к о м , Вашкинском,
Г р я з о в е ц к о м р - н а х в 1990-е г г .
7 3
Р Э М . И н в . № 6 6 0 - 5 7 ; " Т " 2040.
7 4
Н а м и и с п о л ь з у е т с я а д м и н и с т р а т и в н о е д е л е н и е (уезд и л и р а й о н ) , к о т о р о е с о д е р ж и т с я в
источниках.
7 5
О т "доля", "часть".
Лебедева
7 6
Н.И., Маслова Г.С. У к а з . с о ч . С . 2 0 1 ; Маслова Г.С. О б о с о б е н н о с т я х . . .
С. 78-79.
7 7
В описи Ч е р е п о в е ц к о г о музея приведено т о л ь к о название деревни - Л а п т е в о . Т а к и е
д е р е в н и с у щ е с т в у ю т в д в у х у к а з а н н ы х с е л ь с о в е т а х . У с т а н о в и т ь , в к а к о м из н и х с о б и р а л а с ь
коллекция, не представляется возможным.
7 8
С о б р а н и е Б е л о з е р с к о г о и с т о р и к о - х у д о ж е с т в е н н о г о музея.
7 9
Р Э М . К о л л . 1141, № 1 5 - 1 8 , 3 8 - 4 4 , 4 6 .
362
8 0
2 а п з Ы з Ю г и \у16к1епшс*ууа па 21егшасп ро1зк1сп ё о копса X V I I I \\чеки. \Угос1а\у; \Уагз2а\уа;
К г а к о у у . 1966. 3 . 1 2 1 - 1 2 6 .
8 1
Негтапотсг-Моуак К. Оё21е2 // Е т о ^ г а п а Ро1зк± Р г г е т а п у к и к ш у 1иёо\уе]. Т . I. \Угос1а\у;
№агз2а\уа; К г а к о \ у , 1976. 5 . 4 0 0 - 4 0 1 ; АМаз зеика 1 к и к и г у 1иёо\уе] М е 1 к о р о 1 з к 1 . Т . V I .
^ б & е п ш с м о - о ё г х е г - оЪи\У1е. С . 2. \Угос1а\у; \Уагз2а\уа; К г а к о \ у , 1990. 8. 3 4 - 3 5 , 4 9 - 5 4 .
8 2
2 а п з Ы з ю г п . . . 5 . 8 6 - 8 7 ; Ганцкая О А. Н а р о д н о е и с к у с с т в о П о л ь ш и . М . , 1970. С . 5 9 - 6 0 .
8 3
01о$ег2. Епсук1оресПа з*агоро1зка Пизгго^апа. Т . 2. \ У - \ у а , 1972. 8. 269.
8 4
Ганцкая О.А., Лебедева Н.И., Чижикова Л.Н. М а т е р и а л ь н а я к у л ь т у р а р у с с к о г о сель
с к о г о н а с е л е н и я З а п а д н ы х о б л а с т е й ( в о в т о р о й п о л о в и н е Х Г Х - н а ч а л е X X в.) // М а т е р и а л ы и
исследования п о э т н о г р а ф и и р у с с к о г о н а с е л е н и я Е в р о п е й с к о й ч а с т и С С С Р . Т И Э . Т . 57. М . ,
1960; Мастоныте М. Л и т о в с к а я н а р о д н а я ж е н с к а я одежда в Х Г Х - н а ч а л е X X в в . А в т о р е ф .
дисс. ... канд. и с т . н а у к . В и л ь н ю с , 1967.
8 5
Т о л ь к о к о е - г д е в Л и т в е ( п р е и м у щ е с т в е н н о н а западе) в с т р е ч а е т с я т к а н ь , и з г о т о в л е н
ная н а с т а н е с ш и р о к и м б е р д о м . Э т о т т и п ю б о к о ч е н ь б л и з о к к с е в е р н о р у с с к о м у , о т л и ч а я с ь
от него расположением полос: о н и составляют произвольные, несимметричные г р у п п ы . Ф о н
ю б о к всегда я р к о - к р а с н ы й , п о л о с ы - ч е р н о г о , ж е л т о г о и з е л е н о г о ц в е т о в .
8 6
Молчанова Л А. М а т е р и а л ь н а я к у л ь т у р а б е л о р у с о в . М и н с к , 1968. С . 140.
8 7
Миллер В.Ф. С и с т е м а т и ч е с к о е о п и с а н и е к о л л е к ц и й Д а ш к о в с к о г о м у з е я . В ы п . II. М . ,
1893. С . 18, 2 0 , 2 1 .
8 8
Миллер В.Ф. У к а з . с о ч . В ы п . III. М . , 1893. С . 128-134.
8 9
А Р Э М . Ф . 1. О п . 2. Д . 8 1 . Л . 28.
9 0
Молчанова Л А. М а т е р и а л ь н а я к у л ь т у р а . . . С . 136.
9 1
Г И М . К о л л е к ц и я П о г о д и н а . И н в . № 9 8 0 5 2 - 1 2 7 - 1 3 0 , А - 4 0 9 2 3 и др.
9 2
Вольтер ЭА. К в о п р о с у о с а я н а х // И з в . О Р Я С . Т . X X I I . К н . I. С П б . , 1917. С . 117-126;
Молчанова Л А. О ч е р к и м а т е р и а л ь н о й к у л ь т у р ы . . . С . 6 7 - 6 9 .
9 3
Вольтер ЭА. У к а з . с о ч . С . 123.
9 4
Молчанова Л А. О ч е р к и м а т е р и а л ь н о й к у л ь т у р ы . . . С . 70.
9 5
Ржельман А. Л е т о п и с н о е п о в е с т в о в а н и е о М а л о й Р о с с и и . М . , 1847. Р и с . 18, 19.
9 6
Доклады и п р и г о в о р ы , состоявшиеся при П р а в и т е л ь с т в у ю щ е м Сенате в царствование
П е т р а В е л и к о г о . Т . 5 . С П б . , 1906. С . 6 5 0 .
9 7
Р у с с к и е . И с т о р и к о - э т н о г р а ф и ч е с к и й а т л а с . . . С . 201. К а р т а 4 6 ; Лебедева Н.И. П р я д е
н и е и т к а ч е с т в о в о с т о ч н ы х с л а в я н в Х 1 Х - н а ч а л е X X в. // В о с т о ч н о с л а в я н с к и й э т н о г р а ф и ч е
с к и й с б . С . 5 2 3 - 5 2 4 ; Ганцкая О А., Лебедева Н.И., Парникова А.С. М а т е р и а л ь н а я к у л ь т у р а
с е л ь с к о г о н а с е л е н и я ю ж н о в е л и к о р у с с к и х о б л а с т е й ( Х 1 Х - н а ч а л о X X в в . ) // М а т е р и а л ы и ис
следования п о э т н о г р а ф и и . . . С . 2 5 3 .
^Лебедева Н. И., Маслова ГС. Р у с с к а я к р е с т ь я н с к а я . . . С . 2 0 0 - 2 0 1 .
9 9
Э с т о н с к а я н а р о д н а я одежда Х 1 Х - Х Х вв. Т а л л и н , 1960; Линевский А.М. К а р е л ы // С Э .
С б . с т а т е й . 5. М . ; Л . , 1941. С . 8 9 - 1 0 9 ; И с т о р и к о - э т н о г р а ф и ч е с к и й а т л а с П р и б а л т и к и . О д е ж
да. Р и г а , 1986. С . 3 9 ^ 0 .
1 0 0
Зи-еНиа Ц.Т. З и о т е п капзаприкьп'еп Ы з Ю п а // 1оиг. ёе 1а 8ос1ёСё Р ш п о - О и § п е п п е . 31.
Не1зтк1, 1916.
1 0 1
Линевский А.М. У к а з . с о ч . С . 96; Золотарев ДА. В с е в е р о - з а п а д н о й К а р е л и и // К а
р е л ь с к и й с б . Т р . К И П С . № 16. Л . , 1929. С . 13.
1 0 2
Ж е н с к и е н а р о д н ы е к о с т ю м ы Л а т в и и п о р а й о н а м . Р и г а , 1960; 81ауа М.К. Ь а т е ^ и гаигаз
Гегр1. Р 1 § а , 1966.
1 0 3
ЬетЬоск Г. 0 1 е т а 1 е п е 1 1 е Кикиг ёег Ез1еп. ТагШ, 1932. 8. 57; УооЬгаа А. Е е з П
гапуаго^азееНкиё // Е т о & г а п а т и и з е и п н ааз1агаата!:. X X V . Т а И т п , 1971. 8. 145; ЗггеИиз Ц.Т. О р .
с к . 8 . 103.
1 0 4
Ку1капеп Р. ЗааЧПшзрики З и о т е з з а у а п к е т а П а Уаазаа]а11а 1 5 5 0 - 1 6 2 0 // З и о т е п
Мшпа18тш81оу1кНз1укзеп М к а к а и з . № 55. Н е 1 з т к 1 , 1955; еайет. В а г о к т Рукитиоп* з и о т е з з а / /
З и о т е п Мшпа1зтш8к)упё1згукзеп А 1 к а к а и з . № 71. Не18киа, 1970.
1 0 5
Новосельский А А. И с с л е д о в а н и я п о и с т о р и и э п о х и ф е о д а л и з м а . М . , 1994. С . 142.
1 0 6
Копанев А.И. И с т о р и я землевладения Б е л о з е р с к о г о к р а я X V - X V I вв. М . ; Л . , 1951.
С . 73.
1 0 7
Новосельский А А. У к а з . с о ч . С . 142-143; Копанев А А. У к а з . с о ч . С . 7 3 . И н о з е м ц а м и
н а з ы в а л и в ы х о д ц е в из-за з а п а д н о г о р у б е ж а из п р е д е л о в П о л ь с к о - л и т о в с к о г о г о с у д а р с т в а ;
служилые " н е м ч и н ь Г , " ф р я н ц ю ж е н и н ы " или "иноземцы ш к о т ц и е земли" у п о м и н а ю т с я
особо.
363
1 0 8
Ю ж с к а я волость была расположена на реке Б о л ь ш о й Ю г , левом притоке Шексны, в
современном Череповецком р-не.
1 0 9
С б о р н и к м а т е р и а л о в п о В о л о г о д с к о м у к р а ю . X V I I I в. // Р Н Б О Р . Р . X V I I . 57. № 198.
Л . 1 7 о б . - 1 8 . С б о р н и к с о д е р ж и т о п и с а н и е земель В о л о г о д с к о г о у е з д а , о т н о с я щ е е с я , в е р о я т н о ,
к 3 0 - м г о д а м X V I I в . , т а к к а к в т е к с т е у к а з а н ы 136, 137, 138 г о д ы .
1 1 0
Замысловский Е.Е. И з в л е ч е н и я из п е р е п и с н ы х к н и г . В ы п . 1. С П б . , 1888. С . 2 6 6 . С в е
дения о т н о с я т с я к 1 6 7 8 - 1 6 7 9 г о д а м . О т м е т и м , ч т о в э т о т п е р и о д у ж е р е д к о н а з ы в а е т с я п р е ж
няя п р и п и с к а п о м е щ и к а к т о м у и л и и н о м у г о р о д у . Н а п р и м е р , в л а д е л ь ц ы сел С е м е н о в с к о г о и
Б р а т о в е ц ( и л и Б р а т а ч ) Ш и ш к и н и П а т р а к е е в , у п о м я н у т ы е в 1677 г . в д р у г и х д о к у м е н т а х , не
н а з в а н ы с м о л я н а м и - с м . : Н о в г о р о д с к и й с б . Т . 5 . Н о в г о р о д , 1866. С . 8 0 , 211.
1 1 1
Замысловский Е.Е. У к а з . с о ч . С . 2 4 1 .
1 1 2
О п и с а н и е с т о л б ц о в В о с к р е с е н с к о г о Ч е р е п о в е ц к о г о м о н а с т ы р я // Пушкин Б.С. О п и
с а н и е п р и н а д л е ж а щ и х Л . М . С а в е л о в у д о к у м е н т о в . М . , 1912. С . 3 0 - 3 1 .
1 1 3
Дозорная книга города Белоозера "письма и дозору" Г . И . К в а ш н и н а и подъячего
П . Д е м е н т ь е в а / П у б л . Ю . С . В а с и л ь е в а // Б е л о з е р ь е . И с т о р и к о - л и т е р а т у р н ы й а л ь м а н а х . I. В о
л о г д а , 1994. С . 4 1 - 4 8 .
1 1 4
Мерцалов А.Е. В о л о г о д с к а я с т а р и н а . М а т е р и а л ы для и с т о р и и С е в е р н о й Р о с с и и .
С П б . , 1889. С . 5 2 .
1 1 5
Сторожев В.Н. М а т е р и а л ы для и с т о р и и д е л о п р о и з в о д с т в а П о м е с т н о г о п р и к а з а п о
В о л о г о д с к о м у уезду в X V I I в е к е . В ы п . 1. С П б . , 1906. С . 9 5 - 1 0 1 , 103, 112, 113, 115, 118.
1 1 6
Т а м ж е . С . 2 0 1 - 2 9 3 . В ы п . 2. С . 2 3 8 .
1 1 7
Т а м же. С . 231-232.
1 1 8
Т а м же. С . 351.
1 1 9
Т а м же. С . 437.
1 2 0
Т а м ж е . С . 447.
^ Т а м же. С . 461,463.
1 2 2
Т а м ж е . В ы п . 2. С . 43^14.
1 2 3
Т а м ж е . С . 156, 158.
1 2 4
С б о р н и к м а т е р и а л о в п о В о л о г о д с к о м у к р а ю . X V I I I в. // Р Н Б О Р . Р . X V I I . № 200.
Л . 18 о б .
1 2 5
Сторожев В.Н. У к а з . с о ч . В ы п . 2. С . 242.
1 2 6
У к а з н а я к н и г а П о м е с т н о г о п р и к а з а . В ы п . I // И с т о р и к о - ю р и д и ч е с к и е м а т е р и а л ы , из
д а в а е м ы е М о с к о в с к и м а р х и в о м м и н и с т е р с т в а ю с т и ц и и . М . , 1889. С . 6 8 .
1 2 7
Сторожев В.Н. У к а з . с о ч . В ы п . 1. С . 2 8 9 , 3 5 2 , 3 5 3 .
1 2 8
Т а м ж е . С . 118.
1 2 9
У к а з н а я к н и г а П о м е с т н о г о п р и к а з а . В ы п . I. С . 4 3 , 4 4 , 113, 118, 135.
1 3 0
А Ю Б . Т . 3. С П б . , 1857. С . 4 4 - 4 5 .
1 3 1
Т а м ж е . Т . 1. С П б . , 1857. С . 5 2 6 .
1 3 2
А И . Т . 3. С П б . , 1842. С . 3 3 5 , № 183. " П о м е с т н ы м и " н а з ы в а л и с ь и н о з е м ц ы , к о т о р ы е
отличились на службе и прижились в России ( о н и получали поместье на условиях службы с
н е г о ) , а " к о р м о в ы м и " - т е , к о т о р ы е о т с ы л а л и с ь " н а к о р м " в г о р о д а . С м . : Беляев И. О р у с с к о м
в о й с к е в ц а р с т в о в а н и е М и х а и л а Ф е д о р о в и ч а и п о с л е е г о , до п р е о б р а з о в а н и й , с д е л а н н ы х П е
т р о м В е л и к и м . М . , 1846. С . 31.
1 3 3
Успенский Н.П. Б е л о з е р с к а я с т а р и н а . М а т е р и а л ы для и с т о р и и Б е л а - о з е р а посада и
уезда в X V I I в е к е // П я м я т н а я к н и ж к а Н о в г о р о д с к о й г у б е р н и и н а 1894 г о д . Н о в г о р о д , 1894.
С . 6.
1 3 4
К р а т к а я опись древнерусских грамот, хранящихся в О т д е л е рукописей Г о с . П у б л и ч
н о й б и б л и о т е к и и м . М . Е . С а л т ы к о в а - Щ е д р и н а . 1 6 3 0 - 1 6 4 6 г г . В ы п . 4 . Л . , 1953. С . 126, № 368.
1 3 5
Шумаков С А. О б з о р г р а м о т К о л л е г и и Э к о н о м и и . В ы п . 2 . Т е к с т ы и о б з о р Б е л о з е р
с к и х г р а м о т / / Ч О И Д Р . М . , 1900. К н . 3 . С . 19, 3 5 , 3 6 , 6 0 , 7 0 - 7 1 .
136 А к т ы М о с к о в с к о г о г о с у д а р с т в а , изданные И м п е р а т о р с к о ю А к а д е м и е ю н а у к . Т . И .
С П б . , 1894. С . 106-197.
1 3 7
Б е л о з е р с к и е п и с ц о в ы е к н и г и 1677 г. // Н о в г о р о д с к и й с б . В ы п . I. Н о в г о р о д , 1865.
С . 12-13.
1 3 8
А Ю Б . Т . 1 . С . 287.
1 3 9
Водарский Я.Е. В о л о г о д с к и й уезд в X V I I в. ( К и с т о р и и с е л ь с к и х п о с е л е н и й ) // А г р а р
н а я и с т о р и я Е в р о п е й с к о г о С е в е р а С С С Р . Т . 3. В о л о г д а , 1970. С . 2 6 9 - 2 9 6 .
1 4 0
Никонов В.А. Г е о г р а ф и я ф а м и л и й . М . , 1988. С . 8 0 - 8 1 .
364
I41 Там же. С. 45.
* Там же. С. 80.
42
1 5 3
Шайтанов. Особенности говора Кадниковского уезда Вологодской губ. // ЖС. 1895.
№ 3 . С. 391.
Словарь русских народных говоров. Вып. 14. Л., 1978. С. 169.
1 5 4
1 5 6
Зшгопкоуа 2. КапаГазу - §6га181ае ра81акл // Ро18ка 8 2 ш к а 1иао\уа. 1950. Р о к 4. № 7-12.
С. 122-125.
1 5 7
Герд А.С, Лутовинова И.С., Михайлова Л.П., Рождественская Т.В. Этническая ис
тория Русского Севера в трудах языковедов и некоторые вопросы теории этногенеза // СЭ.
1985. № 3. С. 31; Рябинин ЕА. К этнической истории Русского Севера (чудь заволочская и
славяне) // Русский Север: К проблеме локальных групп. СПб., 1995. С. 32.
Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. VII. Вологодская
1 5 8
Кожевникова
1 6 2
Л.А. Указ. соч. С. 119.
Кожевникова ЛА. Указ. соч. С. 118-119; Логинов К.К. Материальная культура и про
1 6 3
Петрозаводского ун-та. Вып. 5. Петрозаводск, 1958; Пименов В.В. Указ. соч. С. 108, 148-149,
табл. 37.
365
1 6 8
Косменко АЛ. О д е ж д а и у к р а ш е н и я // М а т е р и а л ь н а я к у л ь т у р а и д е к о р а т и в н о - п р и
к л а д н о е и с к у с с т в о с е г о з е р с к и х к а р е л . Л . , 1981. С . 123.
169 К у к у з и о т е п з а п а к щ а . Р О Г У О О ; Н е 1 з ш к 1 , 1951. 5 . 5 4 5 ; т к е п л з т и п е М е п з а п а к ^ а . Н е 1 з т к 1 ,
1971. 5 . 74; Уоо1таа А. ТаЬе1ерапекшс1 уерз1аз*е г б 1 у а з т з е з 1 }& па1з!:е к а з к с Ш е з г //
Е т о ^ а й а т и и з е ш ш ааз*агаата1. X X I I . Т а Ш п п , 1967. 5 . 2 2 8 - 2 2 9 ; Зайцева МЛ., Муллонен М.И.
С л о в а р ь в е п с с к о г о я з ы к а . Л . , 1972. С . 135.
1 7 0
Тароева Р.Ф. У к а з . с о ч . С . 159.
1 7 1 Матйпеп I. Ы е К 1 е Ш и п § . . . Т а Г . III, з. 120.
1 7 2
Шлыгина Н.В. А р х а и ч е с к и е ф о р м ы ж е н с к о й о д е ж д ы води и и ж о р ы // Д р е в н я я одеж
да н а р о д о в В о с т о ч н о й Е в р о п ы . М . , 1986. С . 221.
1 Пименов В.В. У к а з . с о ч . С . 108.
73
1 7 4
51а\>а М. Ьа1лче§и 1аиШз 1егрь Т а б л . 4. Р и с . 2.
1 7 5
А Р Э М . Ф . 1. О п . 2. Д . 587. Л . 34; ЗЫшз Ц.Т. О р . с к . 3 . 9 2 .
1 7 6
Топюпеп У.Н. З и о т е п 1ае1еп е г у т о 1 о § т е п з а п а к щ а . В . 1. Н е 1 з т к 1 , 1955. 3 . 9 0 - 9 1 ;
М у к у з и о т е п з а п а к щ а . 5 . 5 4 5 ; 1 п к е г о 1 з т ш 1 е к 1 е п запакдца. Н е 1 з т к 1 , 1971. 5 . 74; Зайцева М.И.,
Муллонен М.И. У к а з . с о ч . С . 135.
1 7 7
Лаул СК. О д е ж д а э с т о н ц е в 1 - Х У П вв. // Д р е в н я я одежда н а р о д о в В о с т о ч н о й Е в р о п ы .
М . , 1986. С . 1 9 3 - 1 9 4 .
1 7 8
Пименов В.В. К в о п р о с у о к а р е л ь с к о - в е п с к и х к у л ь т у р н ы х связях // С Э . 1960. № 5.
С . 37.
1 7 9
Тароева Р.Ф. У к а з . с о ч . С . 159; З п е Н и з 1 1 . Т . О р . с к . 5 . 103.
1 8 0
Алексеева Т.Н., Федосова В.Н. Р а н н и е э т а п ы с л а в я н с к о й к о л о н и з а ц и и Р у с с к о г о С е в е
р а // В о п р о с ы а н т р о п о л о г и и . В ы п . 86. М . , 1992. С . 8 - 2 3 ; Зубов А А. О ф и н с к о м к о м п о н е н т е в
а н т р о п о л о г и ч е с к о м типе населения В о л о г о д с к о й области (по данным Российско-Финлянд
с к о й э к с п е д и ц и и 1991 г . ) // Э О . 1995. № 2. С . 9 0 - 9 6 .
1 8 1
Маслова Г.С У з о р н о е т к а н ь е . . . С . 17.
1 8 2
Черепанова О.А. И н о я з ы ч н ы е э л е м е н т ы в м и ф о л о г и ч е с к о й л е к с и к е Р у с с к о г о С е в е
р а // С и с т е м н ы е о т н о ш е н и я в л е к с и к е с е в е р н о р у с с к и х г о в о р о в . В о л о г д а , 1982. С . 3 3 - 4 0 .
1 8 3
Шаповалова Г.Г. С е в е р н о р у с с к а я л е г е н д а о б о л е н е // Ф о л ь к л о р и э т н о г р а ф и я Р у с с к о
г о С е в е р а . С . 2 1 5 - 2 1 6 ; Пименов В.В. У к а з . с о ч . С . 2 4 3 .
1 8 4
Шустиков А А. У к а з . с о ч . С . 122 и след.
1 8 5
Лапин В А. Р у с с к и й м у з ы к а л ь н ы й ф о л ь к л о р и и с т о р и я ( к ф е н о м е н о л о г и и л о к а л ь н ы х
т р а д и ц и й ) . М . , 1995. А н а л и з к о н ц е п ц и й с м . в с т а т ь е : Костров А.Ю. В о п р о с ы с т р у к т у р н о й т и
п о л о г и и О л о н е ц к и х н а р р а т и в н ы х н а п е в о в ( " в е п с к а я м е л о с т р о ф а " и " р у н и ч е с к и й р и т м " ) //
Р у с с к и й ф о л ь к л о р . X X V I I . С П б . , 1993. С . 113-135.
Глава 7
Пища и утварь
свидетельств о том, чем питались жители других уездов края, обнаруживается в пери
одических изданиях - "Вологодских губернских ведомостях", "Вологодских епархи
альных ведомостях", "Памятных книжках Вологодской губернии" . 4
367
Второй по значимости источник - материалы Этнографического бюро князя
В . Н . Тенишева (Тенишевское бюро), созданного в 1890-х годах в Петербурге. Они
представляют собой ответы на различные вопросы "Программы этнографических
сведений о крестьянах Центральной России". Программа, разосланная бюро в гу
бернии не только Центральной России, охватывала многие стороны крестьянской
жизни и включала в себя около 500 пунктов. Значительную часть материалов соста
вили ответы корреспондентов Вологодской губ., в которых отражено состояние пи
тания севернорусского населения на конец X I X в. П о Тотемскому у., например, цен
ные сведения о повседневной и праздничной пище сообщили учащийся Вологодской
духовной семинарии И. Голубев, учитель Спасского земского училища В . Евфимь-
ев, псаломщик В . Суровцев, крестьянин А . Мальцев, учитель Калининского земско
го училища А . А . Жуков и другие ( И . Суворов, Д. Малевинский, Н . Михайлов,
Н. Миролюбов, В . Покровский, П . А . Дилакторский, А . Шадрин, А . А . Каменев,
А. Соболев), собравшие интересные материалы о питании крестьян.
И з всех пунктов " П р о г р а м м ы " непосредственное отношение к питанию имеют
вопросы о составе ежедневной пищи, о варьировании ее по временам года, о "скуд
ной", "изобильной", "лакомой" пище и т.д. (п. 381). Корреспонденты исходили из ос
новной концепции В . Н . Тенишева: "Сотрудник должен постоянно помнить, что от
него требуются факты, а не общие отзывы и выводы; поэтому к вопросам Програм
мы необходимо приурочить отдельные наблюдения, поставив себя в положение до
стоверного свидетеля о виденном и слышанном в народном быту". Большинство
адресатов Тенишевского бюро четко ответили на поставленные в " П р о г р а м м е " во
просы, другие ж е проявили повышенный интерес к теме питания и собрали более
обширный материал, включавший диалектные выражения, характерные для кон
кретной местности. Многие из них стремились передать народную речь как можно
ближе к оригиналу, не забывая и о названиях отдельных блюд и кушаний, а также
о выражениях, непосредственно связанных с приготовлением еды.
В этом отношении интересны рассказы крестьян о подготовке к празднику, о
встрече гостей и сам прием гостей и т.д. Н е менее важны ответы и на вопросы о най
ме для сельскохозяйственных работ, особенно на помочи, сопровождавшиеся хоро
шим угощением и приготовлением особых блюд (п. 163), о б обрядах при молотьбе
нового хлеба и о еде, характерной для этих обрядов (п. 219). Ценными представля
ются ответы, полученные по таким пунктам " П р о г р а м м ы " , как "Церковь и религи
озное почитание" (п. 240), "Священник и причт" (п. 242), "Почитание праздничных
дней" (п. 243-245). Они дали значительный о б ъ е м сведений о соблюдении праздни
ков церковного календаря и о характере праздничных трапез, о географии "пив
н ы х " праздников, о соблюдении постов и т.д.
Материалы Тенишевского бюро свидетельствуют, что именно локальные вари
анты сыграли основную роль в формировании всей народной системы питания рус
ских и так называемой вологодской кухни. Отчасти это продемонстрировали сведе
ния местных корреспондентов Тотемского у . 5
368
В.М. Соболевской о быте кокшаров и присухонских крестьян с описанием скором
ной и постной пищи (1920 г.), А . А . Шустикова, объездившего многие захолустья В о
логодской губ. (1920 г.), сведения Н.Г. Паничевой о быте крестьян Вологодского у.
(1925 г.), Ф.Н. Журавлева о населении Кадниковского у. и в частности о б особенно
стях стола на новоселье (1924 г.), С. Скороходова о питании каргопольцев, Кондра-
шева и других лиц.
Некоторые материалы по этнографии Вологодской губ. имеются в Петербург
ском архиве Р А Н (ф. 849), в том числе сведения о пище, собранные в 1922-1923 гг.
в Вельском у. студентами Харьковского университета и представленные Д . К . Зеле
нину. Ими записано немало местных названий выпечки, блюд повседневного и
праздничного стола, рецептов их приготовления, есть описания свадебного засто
лья, пивоварения, а также домашней утвари, применяемой для кулинарных целей, и
гончарном промысле.
Источниковую базу составили и полевые материалы автора настоящей главы,
собранные в 1986-1997 гг. в некоторых районах области. Возраст опрошенных ин
форматоров - от 60 до 80 лет (в редких случаях - более 90 лет), что позволило про
следить изменения в системе питания с начала X X столетия вплоть до настоящего
времени. Сведения о системе питания в прошлом базировались на их личном опыте,
благодаря которому оказалось возможным составить представление о пище повсе
дневной, праздничной и обрядовой, познакомиться со способами приготовления от
дельных блюд, их названиями, выявить общие черты и локальное своеобразие пи
тания, а также зафиксировать устойчивость некоторых традиционных кулинарных
навыков в настоящее время.
Использовались также коллекции домашней утвари для приготовления еды и
хранения припасов, имеющиеся в нескольких музеях страны. Наиболее полный ма
териал сосредоточен в Российском Этнографическом музее (бывшем Г М Э ) . Осо
бенно ценны предметы, поступившие сюда из Русского музея в начале X X в. Они
были собраны корреспондентами Этнографического отдела музея и частными ли
цами. Знакомство с коллекциями Государственного Исторического музея ( Г И М ) в
значительной степени было облегчено опубликованными материалами и прежде
всего публикацией С К . Просвиркиной . Частичное описание крестьянской домаш
6
в то время одни сосуды использовались для приготовления пищи, другие - для хра
нения запасов, а некоторые предметы служили столовой утварью, как и в последу
ющие века. По мнению археологов, как ранняя, так и поздняя вологодская посуда -
вплоть до XVII в. - состояла в большинстве своем из горшков и мисок, причем
характерной особенностью являлось широкое распространение крышек для горш
ков .
13
370
логде и Устюге. В Вологде делали закупки Никольско-Комельский, Антониев-Сий-
ский монастыри и другие обители.
Вологодский Спасо-Прилуцкий монастырь занимал особое место в хлебной
торговле . Помимо Вологды он закупал хлеб в Сольвычегодске. Вологда играла
15
большую роль в развитии хлебного рынка, через нее были налажены связи с Моск
вой, Холмогорами, Новгородско-Псковской землей, Волоколамском, Тотьмой. Это
также свидетельствовало о том, что связь местных рынков возрастала. Хлебный
рынок в XVI в. достиг значительных размеров.
Вологда с прилегающими к ней землями являлась транзитным пунктом для пе
ревоза не только хлеба, но и других съестных припасов с севера на юг в Москву и
дальше. Об этом сообщает "Уставная грамота Соловецкого монастыря крестьянам
села Никольского Пузырева" (1651 г.): "А повоз везти с выти по лошади, а на лоша
ди везти по четыре четверти ржи, а овса по шти четвертей; а с Вологды везти в се
ло в Никольское или на Городецко или на Киасову гору на тех же конех на выть по
25 пудов соли; а пшеница и горох, и семя, и крупа запарная, и толокно класти про
тив ржи, а солод и гречневая крупа класти на лошадь по пять четвертей; а случится
повоз везти к Москве, или на Белоозеро, или ближе Вологды, и крестьяном с при
казчиком в том счет против Вологды" . 16
поэтому эти и другие изделия посылались к царскому двору. И.Е. Забелин приводит
сведения о некоторых подаренных в 1650 г. царице и царевнам кирилловских изде
лиях .18
24* 371
Значительные изменения происходили в питании высших слоев общества, однако
среди сельских жителей новшества приживались медленно.
У ж е к концу XVII в. основную пищу населения Вологодского края составлял
зерновой хлеб. Больше всего были распространены рожь, ячмень и овес. Из бобо
вых культур употребляли горох, из овощных - репу, занимавшую в т о т период яро
вые поля, а также редьку, капусту, морковь, лук, чеснок, выращиваемые в огородах.
С Х У Ш в. на Севере стала известна брюква, завезенная в Россию из Голландии и
прозванная галанкой. В отличие от картофеля, завезенного в Россию в начале века,
ее б ы с т р о признали в народе и сажали почти столько ж е , сколько и репы. В мень
шей степени ели мясные, рыбные и молочные продукты, сообразуясь с церковны
ми установлениями, т.е. соблюдая посты. Повседневными напитками были вода и
квас, из хмельных напитков в праздничные дни более распространенным являлось
домашнее п и в о .21
крестьянина всегда делали запасы крупы и особенно овсяного толокна, которое до
бавлялось в качестве приправы ко многим блюдам. Благодаря такому питанию ор
ганизм человека получал мощную энергетическую добавку.
372
Однако не везде на Вологодской земле климатические условия позволяли зани
маться хлебопашеством. В Тотемском у., например, таким неплодородным районом
была Бережнослободская вол., где земля даже при ее удобрении давала скудные
урожаи хлеба .27
Готовую муку просеивали несколько раз через обычное сито или решето, насы
пая ее туда деревянным совком или ковшами. Сетка решета делалась из конского
волоса, а обичайка - из дерева.
Хлеб и мучные изделия составляли основу питания населения Вологодской губ.,
причем на первом месте стоял "черный" хлеб из ржаной муки. Выпечка хлеба бы
ла почти непрерывным процессом, в пищу шел только хлеб из кислого теста.
В доме постоянно находились остатки закисшего теста от предыдущей выпечки, ко
торые выполняли роль дрожжей - закваски. Иногда для этого замачивали куски пе
ченого ржаного хлеба или же брали квасную гущу (квасной хлеб).
Процесс приготовления опары был обычным. Тесто замешивали (творили) в
больших деревянных квашнях на невысоких ножках или глиняных горшках яйце
видной или конусовидной формы, покрытых внутри цветной поливой - глазурью.
Их же использовали для замешивания теста на пироги. В пределах Вологодской
земли горшки имели разные названия: квашонка, кринка пирожная, опарница,
пекарка, корчага, челпан, ставка, ставок. Замешивали опару мутовкой - дере
вянной палочкой, сделанной из вершины сосны в три-четыре рожка - веточками,
загнутыми в сторону, противоположную их естественному росту. В доме хранили
несколько мутовок разных размеров: для выпечки хлеба и пирогов, для пригото
вления продуктов из молока. В Кадниковском у. для замеса опары служила
лопатка-квашенник. Под рукой хозяйки всегда имелась скалка - качалка (Вель
ский у.).
373
1. Утварь конца XIX - начала X X в. из коллекций ВГМЗ и ТКМ (а ~е):
квашня, горшок, деревянное блюдо для формовки хлебов, скалка; б- скобкарь,
солошцы-утицы, черпаки, ложка из Никольского у.
374
в - глиняные горшок-роговик:, масленки из Никольского у.;
медный чайник, деревянная миска, ложка, вилка из Тотемского у.
375
д - ночвы, ковш, совок, квашня из Грязовецкого у.;
е - солоницы токарной работы из Никольского у.
376
Готовое т е с т о выкладывали в деревянную полусферическую чашу - полотуху
(Вологодский у . ) , покатушку (Сольвычегодский у.), где и утрясали его, подбрасы
вая несколько раз вверх. При помощи деревянной лопаты с длинной ручкой тесто
ставили в печь на под, предварительно выметенный помелом, которое всегда дер
жали на шестке.
Кроме обыкновенного хлеба пекли обварыши. Для этого тесто замешивали гуще
обыкновенного, присаливали и перед тем, как сажать в печь, обваривали кипятком.
Х л е б выпекали чаще не только из чисто ржаной муки, но и в смеси с ячменной (ян-
ной, ясной) и овсяной. В Вологодском и Вельском уездах такой хлеб из смешанной
муки назывался чолпан. Мякотину пекли из просеянной сквозь сито ржаной муки.
Характерной формой выпеченного хлеба считалась круглая или овальная, ко
торая достигалась путем многократного выкатывания теста в круглой деревянной
чаше (выдолбленной из дерева или сплетенной из корней). Готовая коврига хлеба
весила 8-12 фунтов. В Сольвычегодском у. хлеб небольшого размера овальной
формы пекли из ячной или ржаной муки, здесь его называли ярушник . Белый хлеб
30
из пшеничной муки ели крайне редко и чаще в праздничные дни. Предпочитали по
купной - ситный - хлеб из муки высшего сорта.
Помимо хлеба готовили пироги из ржаной муки. Пирог без начинки из опарно-
го теста, облитый сверху наливой - жидкой мукой с маслом или яйцами, назывался
налитушка, или наливашка. Налитушка, смазанная сверху сметаной с овсяной кру
пой, называлась политушка, или расстегай. Круглый пирог из пресного теста с за
щипанными краями, смазанный овсяной крупой, был известен как рогулька, или
преснушка. Кстати, в Новгородской и Олонецкой губерниях такие же пироги из яч
менной муки назывались калитки. Продолговатый пирог, смазанный сверху тол
ченным конопляным семенем или гороховой мукой, имел название мушник. Про
долговатый пирог из ячменной муки без начинки назывался колобок, или колобан.
Отдельную группу выпечки составляли загибни, или пироги с начинкой (от сло
ва "загибать" - начинять). В зависимости от начинки каждый из них имел свое на
звание: рыжешник, губник, ягодник, луковник и т.д. 31
377
рыльник для вытапливания масла из д.Мигуевской Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
379
са, замешанного с овсяным толокном, тюря - из воды с накрошенным в нее хлебом.
В Вологодском у. блюдо из пареной капусты или репы с квасом называлось роще-
ковда .
33
380
пути и транзитной торговлей. Н о в питании жителей других селений уезда всегда
имелся достаточный ассортимент овощей: картофеля, капусты, репы, редьки, лука,
моркови, брюквы и т.д. Правда, на Тиксне, например, репа сеялась нечасто и толь
ко в некоторых деревнях . 36
Тем не менее на Кокшеньге рано стали разводить картофель, в 1865 г. его даже
предпочитали другим овощам, так как песчаный грунт, в котором он выращивался,
придавал ему особый вкус. Сажали кокшары и другие овощи. "Лук кокшеньгский
тоже славится, - писал П. Волков, - и несравненно породистее других: местами он
родится очень крупный - в четверть фунта одна луковица; других же овощей, как-
т о : моркови, свеклы и прочих вовсе не садят. Репу хотя и сеют в небольших количе
ствах, но она родится, как и везде, и идет только для своего продовольствия" . Сре
39
381
Капусту выращивали в достаточном количестве не везде, в восточной части гу
бернии она не росла, а поэтому не было принято варить щи с капустой. Пользова
лись покупной капустой. В Вологодском у., хотя капусты сажали довольно много,
она не всегда вызревала. В некоторых волостях мошка и червяк съедали ее еще до
полного вызревания. Как правило, капусту солили (квасили) для заготовки впрок на
осенне-зимний период, причем при обработке кочана отделяли белые листья от зе
леных. Белые шинковали ножом на деревянной доске и слоями складывали в дере
вянную бочку, пересыпая слои капусты солью. Другой способ заготовки заключал
ся в том, что зеленые листья складывали в большой железный котел, заливали до
верху водой и разводили под ним огонь (обычно это делали в огороде). Сварившу
юся капусту {зеленые шти) хранили в ушатах. Особенно много варили таких штей
крестьяне Сиземской вол. того же уезда. Почти так же заготавливали капусту в Ни
кольском у.: глиняную корчагу наполняли кочнями, плотно закрывали крышкой и
ставили в печь. В Сольвычегодском у. капусту, в основном привозную, запасали к
зиме по нескольку кадок. Оригинальный способ засолки ее там состоял в том, что
отрубали кочень от вилка, а вилки опускали в горячий рассол и сверху пригнетали.
Некоторые крестьяне солили иначе: сначала ее мелко рубили, потом опускали в
рассол, причем пригнетали деревянным кругом, а круг - шестом, конец которого
упирался в потолок. Капуста в этом случае называлась рубленой.
В западной части современной области, принадлежащей в XIX в. Новгородской
губ., квашеную капусту приготавливали несколько иначе. В Череповецком у. ее со
лили осенью, когда начинались заморозки. Причем на огороде раскладывали огонь
и привешивали над ним огромный котел с водой. Срубленную капусту с кочерыга
ми и листьями клали в котел и кипятили, пока капуста не упреет, т.е. не сделается
мягкой. Потом ее вынимали и складывали в большие кадки, посыпая солью, а так
же ржаной мукой, чтобы щи - так здесь называли и квашеную капусту - закисли.
В таком виде ее замораживали. Зимой, чтобы сварить щи, капусту нарубали топо
ром, для навара клали заспу (овсяную крупу) или заменяли ее горстью ржаной му
ки. Такие щи ели с хлебом или с овсяными блинами. Чтобы щи были "забористее",
в них крошили стручковый перец. "Похлебаешь таких щей, ровно с солониной хо
рошей: во рту так и дерет", - говорили крестьяне .
44
Этот способ заготовки был известен и в деревнях Устюженского у., где капусту
рубили в деревянных корытцах сечками - небольшими овальными топориками.
В разных видах, особенно в свежем, ели редьку. В Грязовецком у. блюда, при
готовленные из нее, включали редьку бобками, ломотками, тертую, с квасом, с мас
лом и т.д.
Огурцов больше всего сажали в Вологодском у. Грязовецкие крестьяне их чаще
покупали. В Никольской вол. Сольвычегодского у. огурцы (и свеклу, кстати, тоже)
вовсе не употребляли в пищу. Не привыкшие к их вкусу крестьяне, отзывались о них
пренебрежительно: "Цо за вкус в огурцах, как сырая картофель, эту гадость едят
только господа". В Чакульском Преображенском приходе того же уезда огурцов
многие даже и не видели. По их рассказам, покупали огурцы только священник и
пять-шесть зажиточных крестьян да и то немного - штук 50 на целый год. Для за
солки делали рассол, опускали в него огурцы, между ними клали листья черной смо
родины, сверху - гнет.
Зеленый лук сажали в огородах, но его берегли для луковиц, поэтому старались
собирать для еды дикий лук, а также чеснок. Зеленого лука много ели лишь во вре
мя Петрова поста. Толченый лук, смешанный с квасом, был почти единственной пи
щей у крестьян в этот период года.
Зернобобовые культуры в то время входили в хлебную группу продуктов. Бо
бов выращивали мало, предпочтение отдавали гороху, который ели свежим или рас
паренным в печи. Из гороховой муки варили каши, кисели, пекли хлеб, пироги,
блины.
382
Н а яровых полях выращивали некоторые овощные культуры - репу и брюкву,
составлявшие большой процент годового запаса продуктов.
Мясные продукты давало скотоводство, которым занимались повсеместно: дер
жали коров, свиней, овец и коз. Х о т я мяса ели немного, его запасам придавали боль
шое значение: е г о можно было выгодно продать и приобрести другие продукты пи
тания. Видимо, поэтому в Белозерском у. бытовало присловье: "Побольше бы ско
та на дворе да побольше бы пахоты в поле, не видал бы нужды д о л е " .45
383
ляли лещи, язи, судак, нельма, нельмушка, щука, ерши, сороги, окуни, налимы.
Н а востоке края сольвычегжане ловили в Вычегде окуня, леща, язя, стерлядь и др.
Миногу (здесь ее называли семидыркой) отдавали кошкам. В о о б щ е больше ели со
леной рыбы - треску, палтуса, семгу, пикшу, зубатку, сельдь, камбалу, которые при
возили с моря из А р х а н г е л ь с к а .
51
В западной озерной части края рыболовство было развито еще больше, особен
но в Белозерье и по оз. Воже.
В повседневный пищевой рацион входили также молочные продукты: в каждом
хозяйстве имелась корова, в больших семьях держали несколько голов скота. Моло
ко доили в деревянный подойник {дойник, подоенка) в виде ведерка бондарной рабо
ты с выдолбленным из осины носиком для слива. Были в употреблении и глиняные
подойники, но поменьше размером с маленькой горизонтальной ручкой и высоким
втульчатым коротким рыльцем. У зажиточных крестьян имелись и медные подойни
ки. Козье молоко сдаивали в дойник небольшого размера. Е г о полностью выдалбли
вали из осины. Подойники и ведра из железа появились в начале X X в.
Вообще молоко считалось не очень питательным продуктом, потому что, по
мнению крестьян, не давало желудку сытости, и стояло на третьем месте после щей
и каш. Е г о ели в конце обеда на закуску, или, как выражались крестьяне, "на верхо-
сытку". Молоко оставляли для маленьких детей, их кормили через рожок, сделан
ный из коровьего рога или высушенного коровьего вымени.
Сдоенное молоко процеживали в деревянную воронку через кусок холста в ма
хотку {цидевну кринку) - глиняную кринку с высоким горлом. В ней молоко отста
ивалось до появления сметаны. Скисшее молоко оставляли в горшке для получения
творога.
П о описанию корреспондента Тенишевского бюро из Никольского у., молоч
ные продукты имели характерные для этой местности названия. Подоенное моло
ко, не успевшее скиснуть, называлось крестным, а молоко, покрытое сметаной, -
простокишей. Сметану обычно снимали и клали в глиняный горшок - топник, ко
торый ставили в печь, где ее мешали мутовкой и разводили водой до тех пор, пока
не появлялись комки. Жидкость, оставшаяся при размешивании, называлась под-
пахтаньем, она была горькой на вкус и е ю поили телят. Творог, получаемый от пе
реваривания простокиши, назывался гущей, а жидкая часть - сывороткой. Сыво
ротку богатые крестьяне отдавали скоту, а бедные использовали в пищу. В о время
постов гущу сливали в кадки, где она закисала, получалось кислое молоко. Некото
рые зажиточные крестьяне ели его весной, а бедные - во все времена года. Богатые
же отдавали скоту или продавали бедным.
Молочные продукты, сэкономленные за время постов, чаще всего становились
эквивалентом денег: их обменивали на хлеб, муку и другие предметы первой необ
ходимости. Н о чаще копили масло во время Великого и Петрова поста, а на ильин-
ской неделе перед днем пророка Ильи (20 июля) его накапливали от 30 фунтов до
одного пуда .
52
384
В Мольском приходе в 1898 г. было шесть маслоделен-заводов, куда крестьяне сда
вали молоко, "и вследствие этого у крестьян нет ни молока, ни масла, ни д е н е г " . 53
386
25* 387
в - берестяная емкость для
388
д - туеса, корзишка-набирушка, солоница конца XIX в.
из Вологодского у. (ВГМЗ)
мат желтой, синей, черной краской. Из бересты плели большие короба в виде кон
вертов с лямками - пестери; с ними ходили в лес по грибы, на рыбалку, носили еду
на пашню.
Свежие ягоды и грибы, а также их заготовки впрок позволяли делать пищевой
рацион более разнообразным. В трудное время года, особенно в зимне-весенний пе
риод, они восполняли нехватку витаминов, не обходились без них и во время постов.
Крестьяне почти не употребляли фруктов. Вологодская земля ими не изобиловала
в силу климатических условий. Кое-где, правда, разводили сады. Например, в Моль-
ском приходе Т о т е м с к о г о у. выращивали яблоки. У некоторых крестьян росло да
же по 40 яблонь, но яблоки были очень мелкими и кислыми. Поскольку в соседних
уездах яблонь имелось мало или не имелось совсем, то практиковался сбыт моль-
ских яблок, а зимой в особенном почете у моляков были замороженные я б л о к и . 59
389
4. Глиняные и металлические
изделия (а - г):
а - глиняный самовар начала
X X в.; б - медный самовар
начала X X в. из Тотемского у.
Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
390
в - медный умывальник из
д. Семёновская
Вожегодского р-на
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
- рукомойник из д. Мигуевская
Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
клепок - ушами - называлась ушатом. Для подъема ушата с водой пользовались
длинной прямой палкой - водоносом. Е г о использовали при переносе воды вдвоем.
Кадку без ножек устанавливали на костреце - деревянной подставке из двух досок
с выемчатыми надрезами посередине. Для запаса воды в небольшом количестве
служили деревянные ведра (руненки), их носили на дугообразных коромыслах. Осо
бый вид ведра - нерпуха - с веревочной дужкой плели из липового или березового
лыка. Для зачерпывания воды пользовались жестяными и медными ковшами с изо
гнутой ручкой.
Незаменимой утварью в быту для умывания являлся рукомойник, или рукомой,
урыльник (Тотемский у.) - сосуд из глины, меди или дерева. Под рукомой ставили
или подвешивали шайку или лохань, куда стекала вода.
У всех крестьян имелась особая утварь - корчаги, используемые для приготов
ления кваса. Хлебный квас пили повсеместно. Для его приготовления в небольшом
количестве использовали глиняную корчагу или деревянную кадку с отверстием
внизу, которое затыкалось деревянным штырем и служило для спуска гущи. Гото
вый квас хранили в глиняных сосудах - рученьках с рыльцем, ручкой-перехватом и
крышкой, в жбанах бондарной работы. В богатых семьях подавали квас на стол в
шаровидных кувшинах - кумганах.
Рецепты приготовления кваса в разных местах были во многом схожи, доста
точно сравнить некоторые из них. В качестве основных компонентов использовали
ржаной солод, муку или уже испеченый хлеб. Крестьяне Вологодского у. смешива
ли ржаной солод с полотицей, или мякиной - шелухой, оставшейся после провеива
ния овса, и получалась гуща; е е клали в чугун и наливали доверху воды. Чугун ста
вили в печь и держали там, пока смесь не вскипала раза два, т . е . хорошо упревала,
потом ее выливали в глиняный горшок-квасник. Н а дно кувшина укладывали дере
вянные палки - колосники, а на них - ржаную солому, чтобы гуща не проваливалась
на дно и не засоряла туку - отверстие в горшке, из которого потом спускали квас.
Некоторые крестьяне вместо ржаной соломы клали малиновые прутья, что улуч
шало вкус напитка. Так называемый катный квас готовили из дробин - гущи, ос
тавшейся после варки пива. Почти также делали квас крестьяне Кадниковского и
Грязовецкого уездов, а в Вельском у. существовали два способа приготовления ква
са. В первом случае разводили в горшке солод и ставили в печь, потом вынимали,
давали остыть и перекладывали содержимое в бочку, где ему давали бродить еще
около суток. В другом случае из солода пекли небольшие хлебцы, их клали в ушат,
на дно которого помещалось гнездо из соломы. И х заливали горячей водой, добав
ляли дрожжей и оставляли бродить, через сутки квас был г о т о в .61
вол. некоторые крестьяне пили е г о ежедневно. Чай всегда разливал глава семейст
ва - хозяин, а не хозяйка. Однако в некоторых волостях жители деревень все еще
опасались пить чай. Интересные записи об отношении к чаепитию сделал коррес-
392
пондент Тенишевского бюро из Сяменжевского прихода Куракинской вол. Тотем
ского у. в 1898 г.: "до цево дожил народ: молоко проминяв на воду и дуют, дуют э т о т
самый цай, а сами без хлеба сидят". Проживавшие на Кокшеньге старообрядцы чай
не пили. Н е все жители Вельского у. пили его и не всегда: одни пили два раза в
день - утром и вечером, другие - по одному разу перед ужином зимой, а летом -
лишь " о паужне" после обеденных работ. В праздники чай пили после обедни. В Ни
кольском у. многие зажиточные крестьяне имели самовары, но чай пили сравни
тельно редко, не более одного раза в день и т о в свободное время. Многие крестья
не летом примешивали к ч а ю зверобой. В Сольвычегодском у. его пили с сахаром,
но в очень ограниченном количестве ввиду дороговизны этого продукта. Чай
иногда заменяли отваром из сухой малины, цикорием, фруктовым кофе под назва
нием "алжирский экстракт" или настоем из ромашки. Кстати, настоящий кофе не
пили, вместо него делали напиток из молотого ячменя . 64
393
вовали две ярмарки, а в 1890-е годы их уже было три: Февральская (10-20 февраля),
Благовещенская (24 м а р т а - 1 апреля) и Георгиевская (26 ноября-6 декабря).
В Мольском приходе уезда также было три ярмарки: Ивановская, Спиридоновская
и Троицкая. И х устраивали в основном в воскресные дни. В с. Мола половина насе
ления приходила продавать коровье масло, накопленное за время Петрова поста.
В с. Брусенец Бережнослободской вол. ежегодно устраивались Прокопиевская яр
марка (8-11 июля) и Никольская (1-6 декабря). Первая начиналась после окончания
работы ярмарки, приуроченной к престольному празднику святого угодника Проко-
пия в Великом У с т ю г е . Три ряда лавок занимали торговцы из Тотьмы, останавли
вавшиеся в селе проездом. Продать и закупить необходимые жизненные припасы
приходили жители окрестных деревень, даже верст за 300 от Брусенца. Помимо ма
нуфактурных товаров торговали белой и ржаной мукой, чаем, сахаром, пряниками,
конфетами и п р .67
* * *
Рациональному питанию способствовал четкий распорядок дня: работа чередо
валась с перерывами для приготовления и приема пищи. Таким образом, поддержи
вался режим питания, включавший определенное количество приемов пищи в тече
ние суток. Интервалы между приемами пищи позволяли правильно распределять
суточный рацион.
В обычный режим питания вносили изменения характер и время труда, время
года, индивидуальные особенности человека.
В Череповецком у. обед называли пабед. Обыкновенной едой на обед среднего
крестьянина здесь были щи с блинами, вареный картофель, политый немного сме
таной или постным маслом, а на третье блюдо - с ы в о р о т к а .
69
394
5.Выпечка хлеба и пирогов
в домашних условиях (а-д):
а - приготовление опары
для пирогов. Устюженский р-н.
Фото Т.А. Ворониной, 1991 г.
395
в - выпечка хлеба в д. Баркановской Вожегодского р-на
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
396
д - обрядовое п&ч&яъе-жаворонки из Вологодского р-на.
Фото Т.А. Ворониной, 1990 г.
397
Пища по праздникам, включая воскресные дни, отличалась от повседневной
прежде всего тем, что она была более разнообразной и вкусной. В ожидании празд
ничных дней экономили продукты, покупали снедь, меняли накопленные запасы
хлеба, мясных или молочных продуктов на недостающие, чтобы достойно встре
тить гостей или попировать в кругу родственников. Меню стола варьировало в зави
симости о т времени года. В т о м случае, когда праздник приходился на пост, блюда
готовились постные, но не менее вкусные. Особенностью вологодского праздника
всегда было обилие пирогов с начинкой и без нее.
Н а Пасху обязательно готовили пасху или, как ее называли, сыр - сладкий тво
рог с добавлением яиц, сахара, изюма. Е г о обычно клали в холщовую тряпицу и
подвешивали, чтобы дать вытечь сыворотке. Готовая масса, затвердев, принимала
овальную форму, ее и подавали на стол вместе с крашеными яйцами для разговле-
ния. Реже пользовались специальной четырехугольной формой из дерева, легко
разбиравшейся на части. Н а одной из стенок формы вырезали буквы Х В " (Христос
и
398
6. Пряничные доски конца XIX - начала X X в. из Тотемского у, (а - д):
а, б, в. Фото Т.А. Ворониной, 1987 г.
399
г, д - тотемские пряничные доски. Конец XIX - начало XX в.
Фото Т.А. Ворониной, 1987 г.
400
в - ковш для черпания пива и воронка для переливания в туеса
из д. Черняково Тарногского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1981 г.
402
д - ендова из д. Мигуевская
Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.
В Вологодском у. праздничное застолье начиналось с чаепития, на котором присут
ствовали домашние, гости и молодежь. После чая был обед, который в летнее вре
мя состоял из шести и более перемен. Сначала хозяйка подавала пирог с рыбой, ча
ще с треской, который разрезал не хозяин, а один из почетных гостей. Гость, а им
всегда являлся мужчина, выкладывал из пирога рыбу на тарелку, верхние и нижние
корки пирога разрезал на мелкие куски и раздавал гостям. Рыбу брали руками, без
вилок. Н о прежде чем есть пироги, хозяин говорил: " А что, братцы, рыба-то по су-
ху не ходит" и предлагал выпить. Т о с т ы произносили перед каждой вытью - пере
меной блюда. В т о р ы м после рыбника кушаньем был студень или холодное с ква
сом, третьим - мясные щи, уха, жаренина из грибов, затем пироги с изюмом, пирог
с яблоками и в заключение - пирог с в а р е н ь е м .
75
В доме держали особый набор утвари и приспособлений для варки пива. В него
входили большой чан или бочка, в которых варили пиво, русло - большое длинное
корытце, куда сливали гущу, сливальник - деревянный круг типа ночв с дырочками
посередине для слива и процеживания пива, лопатка или весло для помешивания
сусла, клещи для вынимания камней, круглая воронкообразная лейка-воронка, вы
долбленная из дерева или сделанная из корешков сосны, большие и малые ковши
для вычерпывания сусла. В с е э т о хранилось до ближайшего пивного праздника поч
ти в каждом хозяйстве. Существовали общественные пивоварни в виде отдельной
небольшой избы на берегу реки или озера.
Н а праздничном столе пивной утвари отводили почетное место. Она включала
разных размеров сосуды, вырезанные из цельного куска дерева. Разные по форме
они имели и характерные названия: скобкаръ, братина, наша, ендова.
В X I X в. производство ковшей и скобкарей в резной и долбленной технике зна
чительно сократилось, но северные губернии были в этом отношении исключени
ем. Северный ковш-скобкарь отличался от ковша центральной Руси тем, что его
ладьевидная чаша дополнялась второй рукоятью в форме головы водоплавающей
птицы или к о н я .
77
404
Еще один вид утвари для пива - ендова, или плоская чаша с носиком или рыль
цем для слива жидкости. Братина - круглая чаша, тоже выдолбленная из дерева, по
форме была близка к ендове, но отличалась от нее наличием прямого сливного но
сика. Ее шарообразное тулово охватывалось венцом со слегка отогнутыми краями.
Братины являлись непременной принадлежностью братчин или канунов, о чем сви
детельствует надпись, сделанная на одной из них: "Сия братыня... для питья кану
нов". Название сосуда для питья - братинка - относилось к небольшой чаше, сде
ланной из дерева или меди.
Помимо пива в праздники пили водку, вино и брагу. Их продавали в высоких
стеклянных бутылках - четвертях; штоф был меньшего объема. Спиртные напит
ки продавались ведрами, бутылками или полуштофами (иначе - сорокоушками).
Трем ведрам равнялся ушат или узвара. От ведра отсчитывались другие меры:
штоф означал 1/10 ведра, полуштоф - 1/20, четверть штофа - 1/50, чарка - 1/100.
Был еще штоф - 1/8 ведра или полчарки. Винный бочонок, имевший вид подойни
ка с рыльцем, в 1/4 или 1/2 ведра и в ведро назывался носок™.
Зажиточные крестьяне покупали бальзам, хранившийся в глиняных бутылках и
кувшинах.
Вино и водку разливали по рюмочкам токарной работы. В Великоустюжском у.
их расписывали красной краской, нанося растительный орнамент. Там же были в
употреблении деревянные расписные стаканы, ковши для браги. В Сольвычегод
ском у. из дерева делали стопы, стаканы, бытовали также чарки оловянные для уго
щения пивом. В Никольском у. для питья водки имелись медные кружечки - сотки,
а стеклянными стаканами пользовались редко; на свадьбах чарки с вином подноси
ли на небольшом деревянном подносе с резными краями и прорезными ручками в
виде птиц - он назывался сковородник.
Вкусной и обильной была пища на праздниках, связанных с завершением сель
скохозяйственных работ, например, на дожинках, или дожатках. В этом случае го
товили дежень - сытное и вкусное блюдо из овсяного толокна, сдобренного просто
квашей или жиром. Лучшее угощение старались приготовить для помочей при кось
бе, жнитве, вывозе дров и бревен и в других случаях. Корреспондент Тенишевского
бюро И. Голубев сообщал, что в Тотемском у. хозяева подавали помочанам между
прочими кушаньями оригинальные вкусные блюда: завару, чеж и дежень. Завара -
это круто заваренная ржаная мука, ее ели в горячем виде с пресным молоком, со
сметаной или пареной брусникой, разведенной молоком, или же с овсяным толок
ном и скоромным маслом. Чеж готовили из пареной черной смородины. Ее выжи
мали и ставили на холод, получалось вкусное желе. Это сладкое и приятное блюдо
подавали последним - на десерт . В щедром угощении пришедших на помощь доб
79
405
мовар, причем чай должна была разливать невеста. Это давало возможность же
ниху получше ее разглядеть, а невесте продемонстрировать умение управляться с
домашним хозяйством. Угощение предлагали во время смотров, поднесения даров,
на девичнике и в других случаях, но по сравнению с ними свадебный пир отличал
ся особенным изобилием вкусно приготовленных кушаний. К нему начинали гото
виться задолго: закупали необходимые продукты и прежде всего варили много
пива. Перед отъездом к венцу родители и невесты, и жениха благословляли их
хлебом-солью. По дороге к храму раздавали кронное - пироги, пряники и сладо
сти. После венчания молодых снова встречали хлебом-солью и осыпали житом и
хмелем.
В Вельском у. после венчания устраивали радошный, или почесный стол. К не
му готовили до 15 и более перемен. Сначала подавали холодные блюда: студень -
ножной и брюшной, щи, жаркое или середку из баранины с пшенной кашей, пиро
ги с рыбой - щукой, палтусом или треской, пироги с говядиной, оладьи с горохом и
картофелем, яичницу, ячную кашу, саламат и другие блюда . 80
На второй день устраивали в доме молодого радошный стол для родных невес
ты. Вечером того же дня молодые и гости ехали к родным невесты на хлибень, или
на хлибины. Хлибины отличало радушное и богатое хлебосольство: два родствен
ных дома соперничали в угощении и выставляли на стол все лучшее, что у них бы
ло. Слово "хлибины" происходит от выражения хлебоватъ - трапезовать. Помимо
Вологодской оно встречалось в Архангельской, Новгородской, Олонецкой и Перм
ской губерниях и означало третий день по свадьбе, или прощальный стол у родите
лей невесты. Гостей угощали хлебными изделиями - хлебом, блинами. В Спасской
вол. Тотемского у. (Кокшеньга) на хлибинах устраивали княжий стол с блинами из
пшеничной муки. Поверх блинов теща клала полотенце - подарок зятю. Тот брал
полотенце, а на верхний сухой блин клал деньги для тещи. Второй блин молодые
съедали вместе, а остальные теща уносила, чтобы к концу трапезы подать их в го
рячем виде. Помимо блинов в угощение входили пиво, пироги с рыбой и другие ку
шанья. В Кадниковском у. теща в этот день готовила селянку: разбивала штук
20 яиц и выливала в плошку, туда же вливала кринку молока и клала скоромное
масло, тщательно все перемешивала и ставила в печь. Получалось блюдо, похожее
на омлет. В Сольвычегодском у. на второй день свадьбы устраивали красный стол,
который включал те же блюда, что и на свадебном пире . 82
406
Жители Вологодского у. на третий день устраивали молодшиник для знакомых
девушек и парней, то же делали и в Грязовецком у. В других случаях столованье уст
раивал тесть в первое воскресенье после свадьбы, при этом он ездил с молодыми и
их ближайшими родственниками к соседям и звал их в гости. В Никольском у. к
особенностям третьего дня можно отнести интересный обычай, отмеченный кор
респондентом Тенишевского бюро И. Потеминским. Здесь молодую заставляли
"екать сочни" с целью узнать, как она умеет стряпать, но скорее всего это приобре
тало игровой характер, после чего начиналась пирушка. В дальнейшем молодые ез
дили на масляницу в гости к родителям невесты - "на блины и тесто", а на второй
неделе Великого поста мать молодой приезжала к ним есть сладкое тесто, которое
делала ее дочь из размолотого ржаного солода, сваренного в горшке с овсяным то
локном. В Тотемском, Кадниковском и Великоустюжском уездах родители молодой
посещали новобрачных в ближайший Петров день и везли с собой гостинцы: бли
ны, пироги с рыбой, сыр или творог, печеные яйца и другие кушанья, т.е. устраива
ли полный обед и угощали им близких родственников. Это называлось "сажать мо
лодых на яйца". В дальнейшем гостили друг у друга по очереди. Был еще один стол,
когда молодой приглашал "на барана", т.е. угощение состояло из баранины. В де
ревнях Вологодского у. в этом случае в гости приезжали родные невесты, обыкно
венно осенью, когда заканчивались полевые работы . 83
407
тый и двадцатый дни "домашники" покойного разносили покупные крендели и ода
ривали ими односельчан, прося их помянуть почившего.
В Никольском у. поминки по умершему устраивали в день похорон после
службы в храме, а также на сороковой день. В Сольвычегодском у. в силу отдален
ности многих населенных пунктов от ближайшего храма поминальную еду прино
сили с собой и трапезовали в доме священника или кого-нибудь из причта. Обыч
но это были пирог с рыбой, мясные щи, жаркое, картовник, дрочена пшенная и
ячная, каши, кисель и молоко. Часть угощения шла нищим, другая - причту. В Усть
сысольском у. за дальностью расстояния поминальную еду тоже приносили в храм
и после панихиды угощались этой снедью в церковной сторожке или в доме одно
го из членов причта. В состав поминального обеда входили пирог с рыбой, шань
ги, сочни, булки, яшные пироги, остатки от которого раздавали нищим. Если по
минки приходились на постные дни, то подавали пирог с рыбой, пироги с горохом,
черникой и с конопляным семенем, уху, жареную рыбу, картовник, пареницу,
кисель, сусло и морошку. Пива и вина пили немного. В Яренском у. (на Удоре) у
соседних зырян при поминовении усопших родственников в дни их именин и кон
чины приглашали к обеду родных. Кроме того, два раза в году - в Троицкую и По
кровскую субботы - поминали покойников в церкви: приносили блины, пироги с
рыбой, кашу, молоко, вареных и жареных рябчиков. Часть кушаний отдавали
причту, а остальное съедали сами .
85
408
ние . После укладки первого венца справляли окладное. При поднятии матицы
88
привязывали к ней лукошко с вином и пирогами. У тотьмичей после того как была
положена матица, хозяин три раза обходил дом с хорошо испеченным пирогом со
словами: "Как красен этот пирог, пусть эдак будет красен и новый дом". Обряд за
мочки крыши сопровождался обильным угощением плотников, что было характер
ной чертой строительных обрядов на Севере. Торжественный обед для плотников и
родственников носил название саламатник. Он включал несколько видов каши, или
саламаты, приготовленной по-разному - из толокна, гречневой, ячменной или ов
сяной муки, густо замешанной на сметане и заправленной топленым маслом, а так
же кашу из поджаренной на масле крупы . 89
409
грубое нарушение крестьянской морали, игнорирование общепринятых норм
поведения.
Гостей рассаживали за столом по рангам и по возрасту: близкую родню сажали
в красный угол - под образа, а прочую по сторонам. Прежде всего пили чай. Гость
пил его с одним куском сахара независимо от того, сколько чашек он выпил, взять
второй кусок считалось неприличным. После чая начинался обед. Пивом, налитым
в братыню, обносили всех по очереди, жители Никольских деревень подносили пи
во в деревянных ковшах, называемых корцами, при этом хозяин приговаривал: "Ко
рец с питьем, поклон с челобитьем, милости просим, пить подносим". Вельские жи
тели при потчивании гостей употребляли следующие выражения. "Поелосьте, по-
елосьте, дорогие гости!" - говорил хозяин, а гости отвечали: "То и дело надвигаем,
наелозилися!" У тотьмичей гости за столом рассаживались так: в переднем углу из
бы - самые старшие, остальные - со всех сторон от них. Во время трапезы хозяин
обносил гостей пивом и водкой, часто повторяя: "Покушайте, гости дорогие!" На
что гости отвечали: "То и дело, то и дело" .
96
410
Значительное место в питании отводилось как выращиваемым в огородах ово
щам, так и собираемым в лесах ягодам, грибам. Огородничество более всего разви
валось в юго-западных и юго-восточных пределах края, но ассортимент овогдных
культур был почти одинаков (капуста, репа, огурцы, лук, редька, морковь, карто
фель). В западной части Вологодчины капусту употребляли в пищу чаще (там ее
больше выращивали), чем на северо-востоке.
Из жиров использовали как растительные (конопляное, льняное), так и живот
ные масла. Приготовлением масла из молока занимались во многих местах, особен
но там, где развивалось животноводство. Известно о таком способе его получения,
как сбивание, который применяли крестьяне Тотемского, Вологодского, Устьсы-
сольского уездов. Масло чаще употребляли в перетопленном виде, так как оно луч
ше хранилось (Череповецкий, Белозерский, Сольвычегодский, Вельский уезды).
Мясное питание составляло небольшую часть рациона. Хотя мясной скот разво
дили во многих районах, блюда из мяса в скоромные дни чаще готовили состоятель
ные крестьяне, но и у них мясо в основном шло на продажу (Великоустюжский, Ни
кольский, Тотемский уезды).
Крестьяне ели чаще рыбу, чем мясо. Край изобиловал реками и озерами, рыбо
ловство в разной степени существовало повсеместно (особенно оно было развито на
западе края), и рыба, как своя, так и привозная (даже морская), считалась одним из
главных компонентов питания.
Различия в пище в разных районах Вологодчины можно усмотреть в способах
приготовления блюд, в неодинаковой степени использования тех или иных продук
тов, в отдельных наименованиях приготовляемой пищи, в которых немало этнотер-
минов, говорящих об этнопризнаках в целом общей культуры питания населения
края, об отдельных заимствованиях у живущих в соседстве народов.
В складывании отличительных особенностей рассматриваемой народной куль
туры определенную роль сыграло географическое положение некоторых частей
края, удаленных от промыслово-торговых и ремесленных центров, их различные
природно-климатические условия, обусловившие хозяйственную деятельность кре
стьян, разное социально-экономическое развитие (граница двух социальных сис
тем - государственного и помещичьего феодализма шла по Вологодчине), что и
привело к сложению локальных вариантов в целом общего типа крестьянского хо
зяйства на Севере, в том числе и на Вологодской земле".
Первая мировая война, начавшаяся в июле 1914 г., существенно ухудшила мате
риальное положение крестьянства. Постоянные мобилизации на фронт мужского
населения, реквизиции скота, фуража и продовольствия на военные нужды привели
к сокращению посевных площадей и поголовья скота.
После Октябрьской революции 1917 г. вопрос об обеспечении населения продо
вольствием стал еще более насущным. Для решения проблем питания в стране вес
ной 1918 г. была введена продовольственная диктатура. "Излишки" зерна, земли,
инвентаря, тяглового скота отбирались государством. Была объявлена монополия
хлебной торговли, централизация заготовок и распределения продуктов. Продо
вольственная диктатура сменилась продразверсткой 1919-1921 гг. - системой заго
товок продуктов с обязательной сдачей крестьянами "излишков" хлеба и продо
вольствия при запрете торговли.
Продовольственный вопрос стал еще более актуальным после гражданской
войны. Попытка почти полного огосударствления крестьянских хозяйств усугубила
положение деревни и продовольственную проблему в целом . 100
411
Следует сказать, что из
менения не сразу коснулись
традиционного уклада дерев
ни. Пища и утварь оказались
наиболее устойчивыми ком
понентами материальной
культуры. Это, кстати, отме
чал Д.А. Золотарев, проводя
полевые исследования в не
которых губерниях . 101
412
б - чаепитие. Тотемский у., начало X X в. (ВГМЗ)
413
г - приготовление пищи на покосе в Тотемском у. 1907 г. (ТКМ)
414
исследователь-краевед А.А. Шустиков, объездивший многие "захолустья" губер
нии. Там из-за резкого подорожания хлеба ели не только овес или колоб (жмыхи),
но и ржаную солому: нарезали мелко, высушивали на печке, толкли в ступе и полу
ченную муку, вернее, пыль, смешивали с толченым жмыхом и пекли колобки. Ти-
гарей, т.е. жителей д. Тигино, выручил лишь новый урожай, хлеба этим теплым ле
том поспели раньше срока.
В Каргополье в 1923 г., судя по сведениям ВОЙСК, несмотря на трудное время,
были еще устойчивыми традиции отмечать по заведенному издавна обычаю храмовые
праздники и варить канунное пиво. Устраивался сбор зерна для пива выбранными
сборщиками, которые объезжали всех жителей по очереди, и каждый домохозяин на
сыпал им установленную меру - по 15-20 фунтов. Таким образом собирали по 30-40
пудов зерна ежегодно. Как и прежде, для пива готовили солод и варили его в больших
деревянных чанах. Совместное застолье устраивалось неподалеку от храма жителями
нескольких деревень. Для богомолий варили также молельное пиво. Сохранились сов
местные трапезы в Ильин день, но приносить в жертву быка и варить его у церкви, как
это делали раньше, не разрешалось, дарили лишь овцу или барана причту . 104
товлении еды, тем более что готовили пищу в русской печи. У жителей Вельского у.
была в употреблении медная посуда (братыни, чашки, самовары, тазы), железная
(ведра, сковородники, противни, бадьи, ухваты, клюки) и чугунная (сковороды, чугу-
ны для кипячения воды).
415
Там, где существовали традиционные центры производства утвари, организо
вывались артели. Так, в 1920 г. в д. Сомово (Верховажье) создали гончарную артель
по изготовлению глиняной посуды. Уже в том же году ею было подготовлено к про
даже 1996 изделий, в том числе кринки пирожные, горшки, чашки, солонки и др. Не
меньшее количество посуды было изготовлено и в последующие годы . В д. Пав-
109
416
Типы изб в северных деревнях:
а - тба-шестистенок в с. Верхний
Спас Тарногского р-на.
Фото А.О. Якубовича-Ясного, 1995 г.;
б - двухэтажная тба-пятистенок
в с. Верхний Спас Тарногского р-на.
Фото А.О. Якубовича-Ясного, 1995 г.;
в - пятистенок, обшитый тесом,
с резными украшениями в с. Верхний Спас
Тарногского р-на.
Фото А.О. Якубовича-Ясного, 1995 г.;
г - дом с тесовой обшивкой-колш/лтам
в д. Нижняя Вожегодского р-на.
Фото С.Н. Иванова, 1986 г.;
д - сушка сена перед язбой-двойней
в Вологодском р-не.
Фото Т.А. Ворониной, 1994 г.
Украшения изб в с. Верхний Спас Тарногского р-на.
Фото А.О. Якубовича-Ясного, 1995 г.:
а - конек крыши; б - причелина на крыше; в, г- балконы изб
Сооружения в поселениях:
а - Спасо-Прилуцкий монастырь под Вологдой. Празднование Дня славянской
письменности. Фото А.О. Якубовича-Ясного, 1995 г.;
б , в, г, д- часовни в деревнях Тотемского у.: Григорьевской, Емельяновской,
Харитоновской, Верхне-Паунинской (ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 16742);
е - висячий мост через реку в с. Верхний Спас Тарногского р-на.
Фото А.О. Якубовича-Ясного, 1995 г.
Старинная мебель в избах:
а - шкаф и заборка из д. Большой Конец Тотемского р-на (ВГМЗ. 30432/40);
б-заборка от голбца из д. Большое Бараново Кичменьгско-Городецкого р-на
(ВУМЗ. 23057);
- заборка от голбца из д. Смольянка Кичменьгско-Городецкого р-на (ВУМЗ. 23071);
г - шкаф-поставец, люлька и прялка из д. Смольянка Кичменьгско-Городецкого р-на
(ВУМЗ. 23275)
Женские костюмы:
- повседневный костюм из д. Холка Кичменьгско-Городецкого р-на: рубаха и сарафан
из набойки (ВГМЗ. 11418);
б - сарафан и жакетка из сукна из д. Горы Тотемского р-на (ВГМЗ. 17719/2);
• праздничный костюм из Великоустюжского у.: сарафан пестрядинный, рубаха, фартук,
косынка, пояс (ВУМЗ. 8053);
г - праздничный костюм из Каргополья: душегрея, сарафан, рубаха
(ВГМЗ. 3421,3420, 3473)
Женские праздничные костюмы из Великоустюжского у. конца X I X - начала X X в.
а - сарафан, рубаха, косынка, белый фартук-сенокосный
(ВУМЗ. 231 8948, 23327/17, 8074, 8053);
б- сарафан, рубаха (стан и вороток), пояс, фартук ( В У М З . 23161/33,28);
в - сарафан, рубаха с запясъями (манжетами), фартук, косынка
(ВУМЗ. 8948, 23327/17, 8074, 8053)
Мужской и женский костюмы и пояса:
а ~ повседневный женский костюм из Великоустюжского у.: сарафан, рубаха,
косынка, пояс (ВУМЗ. 23270);
б - мужской костюм для сенокоса: рубаха, штаны, пояс, ступни (ВУМЗ, б/№);
в - красноборские тканые пояса (ВУМЗ. 12974, 8250, 15805);
женские пояса-покромки: слева - из д. Полюдово Бабушкинского р-на, в середине
из д. Анохина Грязовецкого р-на, справа - из Кичменьгско-Городецкого р-на
(ВГМЗ. 30030/30, 18129, 25029)
Мужские и женские рубахи:
• мужская рубаха-косоворотка из д. Чернецово Никольского р-на (ВГМЗ. 13857)
б- мужская рубаха-косоворотка из г. Никольска (ВГМЗ. 24986);
в, г - женские рубахи из Сокольского р-на (ВГМЗ. 9402, 20 ВР)
Головные уборы:
а - уборы крестьянок Вологодской губ.
(ВГМЗ. 3739/79, 3439/18, 3439/1 12); •и
б - головец из д. Борисовской Тарногского
р-на (ВГМЗ. 364/5);
в - девичья повязка. Вологодская губ.
(ВГМЗ. 3439/119)
Вышивка на полотенцах из Тарногского р-на: я, 6, в г. ч
Берестяные изделия:
а - туеса из деревень по реке Уфтюге Красноборского р-на (СИХМ. 1999. 19-НР, 16-НР);
б - туес с росписью из д. Березанье Красноборского р-на XIX в. (СКМ, б/№);
в - лукошко и туесок с северодвинской росписью XIX в. (ВУМЗ. 10828, 10827);
г - хлебница "Великоустюжская" и туесок "Северный олень". 1982 г.
(ВУМЗ, 22781, 23592)
в г
деревни, так как в некоторых совхозах стали выращивать овощи в теплицах с искус
ственным подогревом (капусту, зеленый лук и огурцы). В с е э т о шло на продажу в
города. В крупных колхозах и совхозах создавалось общественное питание - столо
вые ферм, бригад, иногда и полевых станов.
Изменения, вызванные социалистическим переустройством деревни и индуст
риальным развитием общества, сказались и на том, что иной ассортимент посуды
418
есть без хлеба). Полевой материал показал, что носителем диалектов остается по
жилое население, у которого к тому же сохраняется такая черта говора, как цока
нье: "Велика ли посудинка али мисоцька - молоцька нальешь и в пець!" (Тотемский
р-он); "Для наливах дак можно брать крупу с молоцьком да яицьками" (Сямженский
р-н) .118
Говоря о режиме питания, следует отметить, что если в городе получило рас
пространение трехразовое питание по схеме: завтрак-обед-ужин, то в деревне ус
тойчиво сохранялось четырехразовое питание, т.е. помимо трех основных приемов
пищи был всегда и полдник (пабед - Устюженский р-н).
В целом же приверженность к традиционной пище характерна для людей пожи
лого возраста, среди молодого поколения существует тенденция во всем подражать
городу.
Особенная ситуация с питанием сложилась в 1990-е годы с началом аграрных
реформ, правда, мало приживающихся на селе. П о крайней мере, фермеризации в
вологодской деревне не происходит. Культура же питания и сама пища претерпева
ли дальнейшие изменения.
Хлеб и хлебные изделия, как правило, стали покупными уже с конца 1960-х-
1970-е годы. Если даже в конце 1980-х годов в сельской местности можно было уви
деть множество пекарен, правда, не домашних, а общественных, т о сейчас - э т о
явление более редкое по сравнению с предыдущим десятилетием. Х л е б в деревни
везут из районных центров и продают в сельских магазинах. Вместе с тем можно от
метить, что в некоторых населенных пунктах хлеб выпекают по старой технологии,
не увлекаясь новомодными добавками. В Тотьме есть хлебопекарня, но местные
жители предпочитают покупать хлеб, который пекут в Пятовском сельсовете:
"Пойду, посмотрю, может из Пятовки хлеб привезли". По-прежнему пекут много
пирогов . 120
28' 419
жил и петрушки корешок!" По-прежнему популярен рыбник. Даже в соседней с Во
логодской Тверской обл. в д. Сандово отмечают, побывав у устюженцев: "Они как
чай пьют, так рыбник едят. Он закрытый, рыба внутри. Сейчас все больше мойву
кладут. А мы не пекем".
Доля мясных блюд в рационе достаточно высока. Т а м , где э т о возможно, стара
ются завести телят, поросят и домашнюю птицу и заготовляют мясо впрок. Скоти
ну забивают чаще всего ближе к холодам или зимой: так удобнее сохранить мясо на
морозе. Среди вологжан очень распространено консервирование мяса, которое по
своим вкусовым качествам не идет ни в какое сравнение с тем, что приобретается в
магазинах. Консервируют в основном говяжье мясо, подолгу вываривая его в рус
ской печи, добавляют в него специи, укладывают в стеклянные банки, закрывая их
при помощи специального прибора - машинки. В консервированном виде мясо хра
нится подолгу, его особенно удобно брать с собой на работу.
Молочные продукты - молоко, простоквашу, творог - едят почти ежедневно.
Их, как правило, покупают непосредственно на фермах либо приготавливают дома,
получая молоко от своих коров. Избытки молока от домашних коров сдают на при
емные пункты, э т о существенная статья дохода, особенно если домашнее молоко
высокой жирности, следовательно, и цена его выше.
Как показывают полевые исследования, в настоящее время жители Вологод
ской обл. обеспечивают себя прежде всего продуктами питания домашнего хозяйст
ва. Приусадебные участки от шести соток и более имеют почти все. Главным обра
зом выращивают картофель, он по-прежнему после хлеба остается основой пита
ния. Сажают ранние и поздние сорта картофеля, вызревающие в разные сроки.
Сбор картофеля ведется вручную при помощи лопаты. Е г о заготовке уделяется по
вышенное внимание, ведь запасы делают вплоть до следующей посадки, отсюда ча
стый ответ на просьбу о беседе: " Н е т времени, извините, надо картошку потяпать
сходить". Остальные овощи (капуста, свекла, лук, морковь) выращиваются в доста
точном количестве, чтобы обеспечить повседневный рацион, но заготовку впрок
ведут не все и не повсюду. Свежий зеленый салат разводят только городские жите
ли, начитавшиеся в кулинарных книжках о е г о достоинствах. Деревенские жители
его не едят: "Трава да и т о л ь к о ! " Овощи и фрукты в деревню не привозят: обходят
ся своими, однако молодежь отдает предпочтение бананам и киви, которые прода
ются в городах. Некоторые видят в употреблении бананов много удобства: купил
сколько хочешь и не надо готовить, для других - э т о дань моде: "надо есть, как все".
Н о пожилые люди и особенно жители сельской местности экзотические фрукты и
овощи не едят.
В этнографии популярен термин "инновации", но проще сказать, что сама
жизнь меняет традицию. Экономические трудности непосредственно сказываются
на образе жизни современного населения любой области страны. Э т о относится и к
питанию вологжан, которое хотя и медленнее, чем другие компоненты культуры,
все же меняется. В Вологодском р-не наряду с традиционными налевушками стали
готовить пиццу, при этом считая ее своей, русской. И э т о недалеко от истины, ведь
по сути пицца - э т о т о т же самый вид открытого пирога, но с современной начин
кой - колбасой, готовым мясным фаршем, консервами: " Ч т о хошь ложи на волю!",
поэтому пицца так быстро прижилась среди вологжан. Н е раз приходилось слы
шать, как в числе рецептов упоминалась и пицца: "Или вот пиццу русскую приго
товьте. Можно с колбасным фаршем импортным. Открыть банку - на ходелое тес
то, или вареную колбасу, а сверху луком посыпать". Несомненно также, что приго
товление пиццы вызвано близостью района к Вологде, где она продается в различ
ных столовых, кафе и других точках общественного питания.
И з старых о б ы ч а е в на Вологодчине старались сохранить культивирование
плодовых деревьев, однако м н о г о е изменилось за последнее время и в э т о м деле.
С о в х о з " М а й с к и й " В о л о г о д с к о г о р-на, переименованный в Товарищеское обще-
420
ство "Майский", имел яблоневый сад и яблоки перерабатывались на заводах. В о
времена знаменитой "антиалкогольной кампании" сбывать яблоки стало некуда,
так как заводы п о их переработке были закрыты (как и многие в области), а сад
вырубили. Т а к изменилась хозяйственная основа жителей края, сказавшаяся в
утере большого о п ы т а и знаний, а в результате и многих сторон жизни и б ы т а
людей.
Сравнивая прошлое с ситуацией на 1993 г., жители области отмечали, что они
стали питаться намного хуже. «Живем, ничего не видим, - говорят они. - Раньше
масло было разных сортов и разного качества (и э т о в крае знаменитого "Вологод
ского масла"!): вологодское - по 3 руб. 80 коп., крестьянское - по 3 руб. 60 коп., бу
тербродное - по 3 руб. 20 коп. - выбирай любое. Как появилось, кстати, семь лет на
зад бутербродное масло, стало исчезать вологодское, теперь его не сыщешь, или за
границу отдают».
Многие традиции праздничного стола постепенно исчезли или продолжают бы
товать в "усеченном варианте", а то и вовсе в искаженном виде. Следует отметить,
что понятие о праздничной пище, особенно среди молодежи, несколько стерлось.
Если люди более старшего возраста, родившиеся в довоенное время, в годы войны
или после нее, до сих пор относятся с уважением к еде и особенно к хлебу, т о в сре
де подрастающего поколения позволительно употребление порой дорогостоящих
продуктов питания даже в будни. Значительно увеличилась в повседневное время
доля потребления сладостей, включая конфеты, печенье, выпечку типа тортов, пи
рожных, мороженого, что отрицательно сказывается на здоровье детей. В с е э т о
ставит новые проблемы и не только для современной деревни, но и для всего обще
ства в целом.
Для развития деревни в будущем и устранения негативных сторон настоящей
жизни необходимо не только экономическое возрождение села, но и воспитание но
вых поколений крестьян, чего не достигнуть без обращения к трудовому и нравст
венному опыту народа, без возвращения к некоторым традициям, возможным в с о
временных условиях.
1
Озерецковский Н.Я. Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому. Петрозаводск,
1989; Челищев П.И. Путешествие по северу России в 1791 г. СПб., 1886. С. 199.
2
Иваницкий Н.А. Материалы по этнографии Вологодской губернии. Сборник сведений
для изучения крестьянского населения Вологодской губернии // Изв. ОЛЕАЭ. Т. ЬХ1Х. Тр.
отд. этн. Т. XI. Вып. 2. М., 1890; его же. Сольвычегодский крестьянин, его обстановка, жизнь
и деятельность // ЖС. СПб., 1898. Вып. 1. С. 3-74.
3
Попов В.Т. Описание Кокшеньги Тотемского уезда // ВГВ. 1857. № 21; Волков П. Из
Кокшеньги // В Г В . 1865. № 45; Едемский М.Б. Кокшеньгская старина // Зап. Отд. русской и
славянской археологии РАО. СПб., 1907. Т. 7. Вып. 2; Мясников М.Н. Исторические сведе
ния о Кокшеньге // В Е В . 1905. № 10. Прибавления.
4
Памятная книжка Вологодской губернии на 1864 г. Вологда, 1864; Памятная книжка
Вологодской губернии на 1896-1897 гг. Вологда, 1896 и др.
5
Воронина Т.А. Об особенностях питания крестьян Тотемского уезда в конце XIX века //
Тотьма: краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 132-164.
6
Просвиркина СК. Русская деревянная посуда // Труды ГИМ. Вып. XVI. - Памятники
культуры. М., 1955.
7
Бежкович А.С, Жегалова СК., Лебедева А.А., Просвиркина СК. Хозяйство и быт рус
ских крестьян. Памятники материальной культуры: Определитель. М., 1959. С. 182-196.
8
Воронина Т.А. Утварь // Русские. М., 1997. С. 397-415.
9
Черницыи Н.А. Черняковская стоянка поздней поры неолита (на р. Сухоне под г. Тоть-
мой Вологодской губ.). Тотьма, 1928. С. 14-18.
1 0
Башенькин А.Н. Вологодская область в древности и средневековье // Вологда: Крае
ведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 14,19.
11
Сердечную признательность выражаю вологодскому археологу М.В. Иванищевой,
оказавшей помощь в определении источников по археологии Вологодского края.
421
1 2
Голубева Л А. Славянские памятники на Белом озере // Сборник по археологии Воло
годской области. Вологда, 1961. С. 32,42,44; Макаров НА. Русский Север: таинственное сре
дневековье. М., 1993. С. 113.
1 3
Никитин А.В. Древняя Вологда по археологическим данным // Сборник по археоло
гии Вологодской области... С. 20.
1 4
Русские. М., 1997. С. 18-19.
1 5
Прокофьева Л.С. Вотчинные хозяйства в XVII веке: По материалам Спасо-Прилуцко-
го монастыря. М.; Л., 1959. С. 10.
1 6
Манъков А.Г. Цены и их движение в Русском государстве в XVI веке. М.; Л., 1951.
С. 27-29.
1 7
Бахрушин СВ. Научные труды. М , 1954. Т. 1. С. 97.
1 8
Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц. М., 1872. С. 99.
1 9
Таможенные книги Московского государства XVII века. Т. 1. М., 1950.
2 0
Судаков Г.В. География старорусского слова. Вологда, 1988. С. 14, 57, 60-61.
2 1
Липинская В А. Пища // Русские. С. 357-370.
2 2
Мясников М.Н. Указ. соч. С. 312.
2 3
Озерецковский Н.Я. Указ. соч. С. 185-186.
2 4
Кизеветтер А А. Посадская община XVIII в. М., 1903. С. 17.
2 5
Челищев П.И. Указ. соч. С. 199.
2 6
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 343. Л. 1; Зеленин Д.К. Народные присловья и анекдоты о рус
ских жителях Вятской губернии (этнографический и историко-литературный очерк) // Избр.
тр. Статьи по духовной культуре. 1901-1913. М., 1994. С. 79.
2 7
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 343. Л. 1; Д. 338. Л. 3.
2 8
Там же. Д. 443. Л. 1.
2 9
Иваницкий НА. Сольвычегодский крестьянин... С. 50.
3 0
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 336. Л. 4; Иваницкий НА. Указ. соч. С. 22.
3 1
Иваницкий НА. Сольвычегодский крестьянин... С. 23.
3 2
Вестник Новгородского земства. 1903. № 21. С. 57-58.
3 3
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 161. Л. 21-22.
3 4
Воронина ТА. Пост в жизни русских // Православие и русская народная культура. Биб
лиотека Российского этнографа. Кн. 5. М., 1995. С. 5-89.
35 АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 376. Л. 9-10; Д. 211. Л. 145.
3 6
Там же. Д. 361. Л. 7; Д. 373. Л. 4.
3 7
АРЭМ. Ф.7 . Оп. I. Д. 100. Л. 18; Д. 202. Л. 17; Угрюмое А А. Кокшеньга: историко-эт-
нографические очерки. Архангельск, 1992. С. 58.
3 8
Попов В.Т. Указ. соч. С. 136.
3 9
Волков П. Указ. соч. С. 325.
4 0
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 345. Л. 23об.
4 1
Иваницкий НА. Сольвычегодский крестьянин... С. 28.
4 2
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 373. Л. 14.
4 3
Л^У. Воспоминания сельского учителя // Вестник Новгородского земства. 1903. № 21.
С. 54-57.
4 4
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 134. Л. 6; Д. 286. Л. 29; Д. 333. Л. 10; Вестник Новгородского зем
ства. 1903. № 23. С. 57.
4 5
Тотубалин А. Посад Крохино Белозерского уезда // Вестник Новгородского земства.
1903. № 7 . С. 35.
4 6
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 338. Л. 4.
4 7
Там же. Д. 328. Л. 24, 29-30.
4 8
Там же. Д. 328. Л. 16; Иваницкий НА. Сольвычегодский крестьянин... С. 10.
4 9
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 286. Л. 23.
5 0
Там же. Д. 343. Л. 5; Д. 337. Л. 9; Д. 334. Л. 12; Иваницкий НА. Сольвычегодский кре
стьянин... С. 10.
5 1
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 161. Л. 34; Д. 343. Л. 5; Д. 320. Л. 14; Иваницкий НА. Сольвы
чегодский крестьянин... С. К).
5 2
АРЭМ. Ф. 7. Он. 1. Д. 286. Л. 14-17; Д. 100. Л. 22.
5 3
Там же. Д. 372. Л. 10; Д. 369. Л. 22.
5 4
Шубин М.Е. Развитие вологодского маслоделия в XIX и первой трети X X века // Во
просы аграрной истории. Вологда, 1986. С. 239; Отчет о положении производства молочных
422
продуктов в Вологодской губернии. Составлено инструктором молочного хозяйства
К.Х. Риффесталем. Вологда, 1899. С. 20.
5 5
Степановский И.К. Маслоделие - богатство Севера. Вологда, 1912. С. 75-135.
5 6
Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 125.
57 АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 341. Л. 47-48.
58 Там же. Д. 338. Л. 4; Д. 369. Л. 2; Д. 343. Л. 4.
59 Там же. Д. 369. Л. 33.
6 0
Иваницкий Н.А. Сольвычегодский крестьянин... С. 6.
6 1
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 134. Л. 7; Д. 100. Л. 29-30.
62 Там же. Д. 286. Л. 31-32; Д. 333. Л. И; Д. 394. Л. 7.
63 Там же. Д. 348. Л. 17; Д. 100. Л. 30; Д. 134. Л. 7; Д. 161. Л. 29.
6 4
Там же. Д. 372. Л. 10; Иваницкий НА. Сольвычегодский крестьянин... С. 7.
65 В Г В . 1892. № 5 0 .
6 6
История северного крестьянства. Т. 1. Крестьянство Европейского Севера в период
феодализма. Архангельск, 1984. С. 319; Колесников ПА. Государственные законодательства
по крестьянскому вопросу // Социально-правовое положение северного крестьянства (досо
ветский период). Вологда, 1991. С. 18.
67 АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 369. Л. 2, 22; Д. 338. Л. 3; Д. 339. Л. 22-23.
68 Там же. Д. 163. Л. 34; Д. 134. Л. 11-14; Д. 142. Л. 25.
6 9
Вестник Новгородского земства. 1903. № 21. С. 58.
70 АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 31. Л. 25-27, 29.
71 АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 131. Л. 24.
72 ПА РАН. Ф. 849. Оп. 1. Д. 388. Л. 163.
73 АРЭМ.Ф. 7. Оп. 1. Д. 286. Л. 20-21.
74 Там же. Д. 315. Л. 6; Д. 240. Л. 742 об; Д. 327. Л. 11; Д. 257. Л. 20.
75 Там же. Д. 127. Л. 2-9.
76 Там же. Д. 116. Л. 5.
7 7
Просвиркина С.К. Указ. соч. С. 26.
7 8
Иваницкий НА. Материалы по этнографии... С. 50; ВГВ. 1840. № 9. Приложение.
7 9
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 339. Л. 21-22, 36; Д. 351. Л. 1-2.
8 0
АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 29. Л. 118-119; Воронов П. Вельские свадебные обряды и приче
ты // ЭС. Вып. 5. СПб., 1862. С. 17-18.
8
* АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 239. Л. 9 об; Д. 139. Л. 2.
8 2
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. СПб.; М.,1882. Т. 4.
С. 549, 553; АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 67. Л. 31; Едемский М.Б. Свадьба в Кокшеньге Тотемского
уезда Вологодской губернии. СПб., 1911. С. 130-131; Воронов П. Указ. соч. С. 21.
8 3
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 147. Л. 24; Д. 216. Л. 53; Д. 319. Л. 13; Иваницкий НА. Матери
алы по этнографии... С. 116.
8 4
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 215. Л. 27; Д. 283. Л. 34; Д. 211. Л. 9; Иваницкий Н.А. Материа
лы по этнографии... С. 1 К).
8 5
АРЭМ. Ф. 7.0п. 1. Д. 205. Л. 11 об.-12; Д. 307. Л. 12; Д. 327. Л. 16; Д. 388. Л. 3; Иваниц
кий НА. Материалы по этнографии... С. 116.
8 6
Розова И.И. Похоронный обряд Белозерского района Вологодской области // Белозе
рье: Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 169.
8 7
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 161. Л. 21.
8 8
Осипов Д.П. Крестьянская изба на севере России (Тотемский край). Тотьма, 1924.
С. 15.
8 9
Бломквист Е.Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов // Восточно
славянский этнографический сборник. М., 1956. С. 133.
9 0
Сафьянова А.В. Народное крестьянское жилище Вологодской области (по материа
лам экспедиции 1966 г.) // Фольклор и этнография Русского Севера. Л., 1973. С. 60.
9 1
Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого архива Императорского Русского Геогра
фического общества. Пг., 1914-1916. Вып. 1-3. С. 265.
9 2
АРЭМ. Ф. 1. Он. I. Д. 111. Л. 13.
9 3
Там же. Д. 387. Л. 9.
9 4
Там же. Д. 344. Л. 6; Д. 387. Л. 9.
9 5
Воронина Т.А. Об особенностях питания крестьян Тотемского уезда... С. 150-154.
9 6
Иваницкий НА. Материалы по этнографии... С. 59.
423
9 7
АРЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 335. Л. 67-68.
9 8
Там же. Д. 230. Л. 1-2.
9 9
В Г В . 1880. № 11. С. 1; АРГО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 24. Л. 3-13; Д. 105. Тетр. 1. Л. 14 об-
Тетр. III. Л. 28, 79, 85 об; Тетр. V. Л. 90; Тетр. XI. Л. 8.
1 0 0
Борисов Ю.С. Эти трудные 20-30-е годы // Страницы истории советского общества.
М., 1989. С. 122.
1 0 1
Золотарев ДА. Антропологические наблюдения в деревне РСФСР (1912-1926) //Ма
териалы по этнографии. Л., 1926. Т. 3. Вып. 1. С. 153.
1 0 2
ПА РАН. Ф. 849. Оп. 1. Д. 388. Л. 162.
1 0 3
ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 144. Л. 14-15, 32-37, 42-43, 53, 72.
1 0 4
Там же. Д. 146. Л. 9; Д. 149. Л. 2-3; Д. 208. Л. 14.
1 0 5
Там же. Д. 166. Л. 2-3; Д. 188. Л. 7-12.
1 0 6
Там же. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 218. Л. 13-68 об.
1 0 7
ВГМЗ. Д. У-а. Акт 799.
1 0 8
И за строкой воспоминаний большая жизнь... Мемуары, дневники, письма. М., 1997.
С. 137.
1 0 9
ПА РАН. Ф. 849. Оп. 1. Д. 388. Л. 180; Г А А О . Ф. 2693. Оп. 1. Д. 154. Л. 1, 7, 13.
1 1 0
Зеленин Д.К. Примитивная техника гончарства "налепом" (аи со1отЫп) в ВОСТОЧНОЙ
Европе // Этнография. 1927. № 1. С. 87-105.
1 1 1
Артемова О А. Бюджеты хозяйств колхозников Вологодской области 30-40-х годов
X X века как исторический источник // Актуальные проблемы археографии, источниковеде
ния и историографии. Вологда, 1995. С. 353-355.
1 1 2
Свистунов МА., ТрошкинЛЛ. Междуречье: Очерки и документы местной истории
(1137-1990). Вологда, 1993. С. 141.
1 1 3
Морковина Л.М. Документы государственных и ведомственных архивов о пребыва
нии на территории Вологодской области спецпереселенцев за 1940-1945 годы // Актуальные
проблемы археографии... С 360-361.
1 1 4
Гордеев И А. Политика Советского государства в послевоенной деревне и развитие
личных хозяйств крестьян // Актуальные проблемы археографии... С. 222-223.
1 1 5
Безнин МА. Крестьянский двор в Российском Нечерноземье 1950-1965 гг. М.; Воло
гда, 1991. С. 212-215.
1 1 6
Вологодский край. Вып. 11. Вологда, 1962. С. 34.
1 1 7
Воронина ТА. Традиционная и современная пища русского населения Вологодской
области // Русский Север: Ареалы и культурные традиции. СПб., 1992. С. 78-101; Липин
ская В.А. Присухонье: традиции материальной культуры и быта (по итогам экспедиции 1986
года) //Тотьма: краеведческий альманах... Вып. 2. С. 204.
Лапин
118
А.Г. Местные слова и выражения, бытующие в Белозерском крае // Белозерье.
Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 199-221.
Словарь вологодских говоров: Учебное пособие по русской диалектологии. Вологда,
1 1 9
Брак и семья
у севернорусского
сельского населения
425
обычаев, обязательное венчание после таких мероприятий и устройство свадьбы
(пира) . Такой брак зарегистрирован, например, в обысковой книге 1778 г. Спас-
1
Согласно таким правилам выдавали замуж и женили своих крестьян и другие вла
дельцы. Так, в 1777 г. помещик Г. Калинников (Вологодский у.) отдал дворовую дев
ку Ульяну Петрову за дворового человека помещицы П.Я. Мятлевой. П о приказу
помещика А . И . Скорятина в том же уезде была насильно повенчана его беглая кре
постная Анна Иванова с крестьянином из с. Березовка Михаилом Парфеновым . 6
426
на Сямской вол. (губернского секретаря С.Я. Юрьева), когда вдовая крестьянка вы
шла замуж; в вотчине майора П . А . Хоненова в Кубенской трети вдову выдали за
муж вторично за крестьянина той же волости. В д. Тупицина Бохтюжской вол.
(вотчина прапорщика князя М.Л. Львова) в повторные браки вступили крестьяне -
вдовец и вдова. В вотчине помещицы Е . В . Григорьевой в Толшенской трети Пурка-
ловской вол. вдовых крестьян выдавали замуж и женили снова, а в Здвиженской
вол. той же вотчины отмечено еще несколько повторных браков вдовцов.
Такие же браки вдовых людей записаны в " V ревизию. О купцах и мещанах
г. В о л о г д ы " (1795 г.). Мещане города часто вступали в браки с крестьянами подго
родных дворцовых сел Фрязино и Турунтаево или бывших монастырских сел При-
луцкого и Спас-Каменного монастырей. В этой среде в 1795 г. отмечено несколько
случаев повторных браков вдовых людей. О некоторых из них так записано в кни
ге: "Приписные из дворцового с. Фрязинова Василий Петрович Рыбников 28 лет и
его третья жена из посацких 23 годов. От его второй жены у него дочь 2-х годов".
"Бывшие вотчины Лопотова монастыря д. Коржи Макар Ильич Пупышев 34 лет,
его первая жена вологодского архиерейского служителя дочь умерла в 1790 г., у не
го вторая жена 21 года из посацких. От первой жены сыновья 11 и 7 лет, от второй -
сын 30 н е д е л ь " . Повторные браки в XVIII в., в основном в случаях вдовства, в се-
10
427
рой они находились в дальнем родстве. При этом прилагалась "Роспись родству", по
которой устанавливалась степень родства вступавших в б р а к .
15
книге рассмотрено 222 двора крестьян. Так же, как у монастырских и черносошных
крестьян, у крепостных преобладали малые семьи, состоящие из родителей с деть
ми или вдов с их детьми (49,64% о т общего числа), а вместе с одинокими людьми,
среди которых могли быть супруги без детей (женщины не указаны), они составили
60,01%. Семей сложного состава насчитывалось 36,03%, чего не наблюдалось у кре
стьян других категорий. Владельцы крепостных людей не были заинтересованы в
разделах их семей, поскольку стремились сохранить их ббльшие трудовые возмож
ности.
Среди сложных семей преобладали братские семьи: братья без детей, бра
тья-дети, братья-дети-внуки (16,66%), немного меньше имелось отцовских семей:
родители-дети-внуки, родители-дети-внуки-правнуки (14,42%). Кроме семей с
прямым родством членов в этой среде сохранялся тип семьи с боковым родством
(семьи дядьев и племянников - 4,94%; одна из них - дядья-племянники (дети)-вну-
428
ки. Редкими оказывались семьи, в которых проживали свойственники (не кровные
родственники). В данном случае в трех семьях, состоящих из родителей с детьми,
были еще шурины (братья жен).
Крестьяне усыновляли детей: в семи из рассмотренных семей имелись пасынки.
Из неродственников жили в крестьянских дворах еще подворники, бобыли, одино
кие вдовы или вдовы с детьми (шесть семей). Они не входили в семью, а лишь в со
став двора-хозяйства.
Аналогичные семьи помещичьих крестьян отмечены в писцовой книге
1628-1630 гг. Устьянской вол. Кадниковского у. Немалую долю среди них составля
ли братские и другие сложные семьи. У крепостных крестьян в Вологодском у., по
описаниям 1623-1628 гг., имелись братские семьи, семьи с боковым родством (дя
дья-племянники) и семьи со свойственниками (зятьями, шуринами). Были в кресть
янских дворах и бобыли, и подсуседники . Непростой состав сохраняли семьи кре
20
77 составили малые семьи в разных вариантах (или 82,78%). Из сложных семей в го
роде были и отцовские (семь семей), и братские семьи (пять), и одна семья дядьев с
племянниками. Таким образом, формы семьи и в городе, и в деревне оказывались
одни и те же, но соотношение их разное. Городские жители имели преимуществен
но семью, состоявшую из родителей и детей.
Сходство по составу семей можно еще найти, если сравнить крестьянскую се
мью с семьей церковных служителей и бобылей, что позволяет сделать, например,
"Летописец Верховажского Успенского собора 1783 г." В нем описаны дворы в Вер-
ховажском погосте на р. Ваге, и среди семей, населявших эти дворы, есть семьи ма
лые, простые по составу (родители-дети) и братские ( б р а т ь я - д е т и ) .
24
429
Размеры крестьянских семей (число членов) в Х У П - Х У Ш вв. выявлены в раз
личных исследованиях. Для всего Севера средний размер сельской семьи был неве
лик: в 1710 г. - 6,8 чел. на семью. Д а ж е в крайних восточных районах Севера, где рус
ское постоянное население сложилось только в Х У Ш в., крестьянские семьи были
такими же по типу, как и в остальных районах П о м о р ь я . Э т о еще раз говорит о том,
25
что преобладали малые семьи с небольшим числом людей в них. Детность таких
семей в среднем также оставалась невелика - около 4 детей на семью. Конечно, име
лось немало и более многочисленных семей, с большим числом детей. В основном
это были семьи сложного состава. Средняя населенность крестьянского двора на Се
вере оказывалась ниже, чем в других русских регионах; она была высокой лишь в ме
стах с помещичьим землевладением, где владельцы запрещали семейные разделы
крестьян: в черноземном Центре и на Западе России в 1710 г. населенность двора яв
лялась соответственно 7,8 и 10,6 . Владельцы следили за состоянием крестьянских
26
принявшей его семье. П о договору, составлявшемуся при приеме зятя в дом, он на
следовал за тестем все имущество, дом и землю в случае смерти последнего, или
пай-долю при жизни тестя для его содержания, когда т о т становился немощным.
Для обозначения явления примачества в русской деревне существовали свои по
нятия. Т а к , в Кадниковском у. Вологодской губ. зятьев-примаков называли поджи-
вотниками, в других местах - домовиками, влазенями и др. Н а Кокшеньге примака
ми в семьях считались мужчины, принятые в дом вдовами; их называли домовика
ми, животниками. Т а к о е примачество - "идти в животы" - дожило до X X в. Но
встречались там и зятья-примаки в домах тестьев и тещ, если у последних не име
лось сыновей. Этих зятьев называли приемышами. Случаи примачества в вологод
ских деревнях в Х У П - Х У Ш вв., судя по рассматриваемому выше переписному мате
риалу, были редкими. Нечасто встречались в семьях и другие приемыши - усынов
ленные дети при отсутствии своих детей или в т е х случаях, когда сиротами станови
лись родственники. Были в семьях и сводные дети при повторных браках супругов,
и дети незаконнорожденные, т.е. рожденные вне брака или до брака. И т о , и другое
в сельской среде случалось редко, ибо общественное мнение осуждало эти явления.
Участь матерей, имевших незаконнорожденных детей, оказывалась тяжелой, а та
кие дети не имели в семье равных прав с детьми, рожденными в браке, и всю жизнь
подвергались насмешкам, а иногда и оскорблениям.
Крестьяне выработали твердое убеждение в необходимости продления своего
рода, в воспитании детей и передаче им веками накопленных хозяйственных навы
ков и нравственного опыта. "Воспитывать должно, - писал В . В . Крестинин в
1785 г., - и приучать к основательным и приличествующим состоянию их (кресть
ян. - И.В.) правилам, охоту к трудолюбию, страху к праздности, учтивости, благо-
430
пристойности, соболезнованию бедным, обучать всякому домостроительству во
всех полезностях, в отвращении от мотовства", чтобы вырастали "полезные граж
дане о б щ е с т в а " . Таковы были принципы народной педагогики - с измальства при
29
431
определено в годовом аграрном цикле крестьянской жизни. Осенью после оконча
ния полевых работ и зимой вечерами устраивались деревенские посиделки {беседы,
или повады, по-местному). Для э т о г о молодежь сообща нанимала "просторную из
бу, где и собиралась ежедневно - девушки прясть, парни для увеселения". Так сооб
щалось в ответе на анкету Р Г О для собирания этнографических сведений в 1848 г.
из Устюженского у . Беседы и молодежные увеселения в "наемных квартирах" бы
3 2
ные дни - посиделки с работой. Когда девицы заняты работой, парни играют в кар
ты в носки или в дурака. Перед праздниками ребята собирают деньги, берут боль
шую избу в аренду, привозят дрова, девицы ежедневно ее топят. Покупают свечи,
хотя избы освещаются лучиной. С чужих посетителей берут за вход плату по
2-4 коп. (только с парней). Привозят девиц из других деревень, где игрищ "по мало
численности" жителей и невест не бывает.
Городские элементы в посиделках отмечались в барских имениях у дворовых
людей. В одном из поместий в Вологодском у. ( 1 8 6 0 - е годы) на беседы ходили доче
ри дворовых и горничные в кисейных и ситцевых платьях с фартучками, в коленко
ровых юбках, в шелковых мантильях. Играли т е же игры, что и крестьяне, но чаще
432
одну - солдатский набор. У дворовых отличался от крестьянского песенный и иг
ровой репертуар, у них были свои песни, городские романсы, стихи, и г р ы . Менял 40
сиделок с игрищами парни шли в шинки, где пили и играли в карты. Летом же еще
ходили на гулянья с гармонью, с песнями, играли в городки и устраивали борьбу (со
стязания) (Лапшинская вол. Никольского у . ) . 4 3
2 9 Русский С е в е р . . . 433
и «девицы без застенчивости именовали себя "подругами" избранных ребят». В Ра-
банге Вологодского у. в тот же период случаев появления детей до брака родителей
почти не встречалось; девиц, "приживших детей", общественное мнение клеймило
позорным прозвищем "потаскушек", и им редко удавалось после этого выйти за
муж, если только "за солдатов или старых вдовцов".
Во второй половине Х1Х-начале XX в. поведение молодежи стало более сво
бодным, и случаи добрачных связей встречались чаще. Это было связано с ломкой
всей крестьянской жизни и крестьянского отношения к семье, когда деревня встала
на капиталистический путь развития после реформы 1861 г., участился отход в го
рода, что приводило к нарушению заведенного порядка. Но поведение молодежи,
традиционное по существовавшим искони нормам обычного права, все еще остава
лось. Вот некоторые примеры описаний того, как сочеталось привычное добрачное
поведение и различные новшества . В Кадниковском у. к концу XIX в. случаи доб
48
434
девичью домой приноси. Так, бывало, в хороших-то семьях наказывали". В некото
рых деревнях В о л о г о д с к о г о у., хотя и осуждали добрачную жизнь молодежи, иска
ли выход из положения, иногда склоняясь к браку "гулявших", к их повенчанию.
В о о б щ е "на гулянья молодежи родители все чаще стали смотреть легко". Н о "бед
ствием" для девушек был их отход на артельные лесосплавные работы ( 1 8 8 0 - е г о
ды), после чего девицы приносили домой "плотовщиков" (детей). В белозерских,
кирилловских и череповецких деревнях по-прежнему считали, что если у девицы
есть ребенок, т о " е е жизнь загублена": оставалось ждать либо бедного жениха, ли
бо вдовца; ранние добрачные связи там осуждались. Обратное отношение к этому
наблюдалось в устюгских деревнях. "Парни теряют целомудрие до брака в 20 лет, -
сообщалось в Этнографическое бюро князя В . П . Тенишева из Шемогодской вол.
уезда. - Обращение молодежи свободное, даже циничное. Добрачные связи случа
ются даже на посиделках, бывают и ночные свидания". Такие же случаи отмечены
и в соседних устьсысольских деревнях (у коми), где "открыто при родителях моло
дежь живет до брака". Н о у коми эти явления были другого порядка, и обусловли
вались своеобразными установками и взглядами на брак (см. ниже).
"Добрачные гуляния" молодых людей происходили и тогда, когда парней брали
в солдаты:
Девки - беда Ребят-то во солдаты,
И ребята беда; Девок-то куда
( И з песни подгородных деревень).
435
Таблица 1
10839 30350 29047 59397 1135 1090 2225 31485 30137 61622
* Вологодский иллюстрированный календарь. Вологда, 1893. С . 72.
436
вых, высокорослых невест", чтобы могли "косить, жать, молотить, наряду с мужчи
нами". В Устьянщине (Кадниковский у.), где жили зажиточно и "на городской ма
нер", "приискивали красивых женщин, на которых женили сыновей, чтобы не из
мельчало потомство". В Янгосоре (Вологодский у.) родители также устраивали бра
ки детей. В Тотемском у. после рукобитья родителей (просватанья и договора о
свадьбе) невесту "пропивали" (обычай пропоя), чем закрепляли брачный договор.
В Устюгском у. (Городецко-Никольский приход) если родительский договор нару
шался, то жених оплачивал все брачные расходы. В Кадниковском у. после брачной
договоренности, по старине, соблюдали еще один обычай - совершали как бы кра
жу невесты - "ловлю ее в поле" женихом. О родительском разрешении брака и бла
гословении много говорилось в народных причетах:
обо всех расходах на свадьбу, на подарки молодым. После сговора не выполнить ре
шение о браке было невозможно, иначе девушке грозил позор и невыход замуж, и
тогда семье жениха предстояло возместить моральный урон и материальные из
держки. О брачных обычаях и роли родителей в них образно говорится в повести
Ф. Абрамова "Деревянные кони", где героиня вспоминает, когда ее просватали в
16 лет: " Я плачу. Братья плачут, в ногах у отца валяются: татя, пощади Авдотью.
Мама плачет, т о ж е по мне. А отец - заладил, слова не скажи. А почему заладил?
А потому, что богатым считался, а богатства-то никакого не было у меня, у невес
ты ни шубы, ни шали не было. А раньше какая невеста, коли у нее шубы и шали не
ту. А Васька-то Грива сам богатый: так, говорит, без шали и шубы беру". Были и
другие женихи у этой невесты. " И опять ни тот, ни другой со мной не говорили.
Раньше было так. Девка поглянулась - иди к отцу. А тб, глянешься ты или не гля
нешься ей, - второе дело".
Кроме смотрин, сватовства и сговоров в доме невесты устраивали и обществен
ные смотрины и выбор н е в е с т . В Вологодском у. в Филиппов пост на посиделках
57
437
Крещение. Этот обычай назывался там "показ подолов" и состоял в следующем.
После обедни в церкви, водосвятия и обеда на селе устраивали гулянье и смотрины
невест. Парни подходили к девицам вместе с пожилой женщиной, которая "задира
л а " у них сарафаны и показывала подолы рубах, на которых была вышивка. Тут же
объяснялись "фигуры" вышивки и орнамент. Девицы при этом стояли, как "статуи".
П о их подолам женихи судили о невестах - умеют ли ткать, прясть, шить, плести
кружева. В с е м нравился э т о т обычай. Девицам нравилось стоять "на публике во
всей красоте, щеголять нарядами, женихам доставляло развлечение".
Такие же общественные смотрины невест проходили на Прокопьевскую ярмар
ку в Сольвычегодском у. Крестьянских девиц привозили в город, чтобы их выбира
ли женихи. Девиц "везли по Вычегде в лодках, квартируют (они. - И.В.) под горо
дом у родных, знакомых, к ним приходят женихи, спрашивают о желании невест и о
приданом, когда согласие получат, венчаются в церкви". Если выбор не состоится,
то уезжают обратно в деревни. " Н е в е с т распутных здесь мало случается, а большей
частью к домашней и крестьянской экономии бывают оне радетельны и трудолю
бивы", - писал о брачных обычаях историк Сольвычегодска А . И . С о с к и н . Работо
58
438
людей). Позднее, в 1900-е годы, в этом уезде, судя по обысковой книге Святолуцко-
го прихода, брачный возраст не изменился . 63
Кокшеньге, где жизнь проходила довольно замкнуто, девиц редко выдавали замуж
до 20 лет (только, если она жила с мачехой), обычно их брачный возраст наступал
в 20-23 года. И х старались удержать дома, так как они выполняли все домашние ра
боты и даже некоторые полевые - боронили, иногда и п а х а л и . 65
никовском у., как сообщалось в бюро Тенишева, когда в семьях имелось много до
черей, парней долго не женили, пока не выдадут сестер, а младшие братья ждали,
пока не женятся старшие. В Устюгском у. соблюдалась очередность при выдаче за
муж дочерей, " т а к что, если их много, последняя может выйти замуж, когда ей з а
25 лет". Т о же наблюдалось при браках детей у крестьян Тотемского у. Из Черепо
вецкого у. сообщалось: "младших дочерей не выдают раньше старших".
Продолжали существовать и запреты на браки с близкими родственниками и
свойственниками, с людьми, находившимися в духовном родстве. Об этом говори
лось в корреспонденциях из различных у е з д о в . Так, в Вологодском уезде в Н е ф е -
70
439
жиловой, в чем ему было отказано из-за их близкого родства и проживания этого
крестьянина в Петербурге в отходе, где он "имел сношения с людьми другого веро
исповедания". В 1912 г. просьбу крестьянина Вологодского у. Вотлановской вол.
Александра Майкова - вдовца с девятью детьми - о вступлении в брак со вдовой -
фельдшерицей Натальей Селюниной отклонили в высших инстанциях, так как
они находились в духовном родстве (она "принимала из купели" его младшую дочь).
Губернская консистория руководствовалась при разрешении вопроса о родственных
браках указом, по которому дозволялось вступление в брак в четвертой степени
родства, кроме брака с сестрой невестки и с сестрой зятя. П о э т о м у в Череповец
ком у. за разрешением близкородственных браков обращались к архиерею. Кумов
ство, побратимство и у жителей э т о г о уезда мешало брачным отношениям. В кон
це XIX в. браков ближе шестой степени родства (троюродных) там не наблюдалось.
Даже однофамильные браки не практиковались, поскольку обычно носители одной
фамилии находились в родстве.
Долго держались у крестьян конфессиональные запреты на б р а к . Люди раз 71
ной веры не стремились к созданию семьи. Единственное, что иногда случалось, это
вступление в брак близких по вере людей. В Череповецком у. "бывали браки право
славных с раскольниками, при этом последние присоединялись к православию". Е с
ли в расколе находился жених, то его "присоединение" часто было формальным, но
случалось, что и девица "не соглашалась обвенчаться по-раскольничьи", поскольку
этот брак не признавался ни церковью, ни законом. Их детей не крестили.
Формальный переход из раскола в православие мог служить препятствием к
венчанию. Так, в 1903 г. крестьянин Грязовецкого у. д. Шумейкино Петр Лыжанов
не был повенчан с православной крестьянкой, так как священник знал, что он "при
кидывается, будто перешел в православную церковь", ибо уже дважды женился и
дважды давал подписку "быть православным", не переставая верить по-раскольни
чьи. У него умерли жена и дочь и обеих он хоронил по старому обряду, хотя "жена
была из православной семьи", а дочь хоронил даже "в лесу по-странству" (старооб
рядцы-странники). Аналогичных случаев отмечалось много и в Кадниковском, и в
Сольвычегодском уездах. А вот брак крестьянина Вологодского у. Карачевского
прихода Федора Локалова 37 лет с православной девицей в 1906 г. был разрешен
консисторией, поскольку жених "отпал от раскола уже 15 лет". В епархиальных от
четах по Вологодской губ. за 1902 г. отмечалось, что "там, где в браки вступали с
православными, раскол вымирает", т.е. перекрещивались в православие. Тем не ме
нее, такие смешанные браки происходили на Севере повсеместно и во многих мес
тах женитьба старовера на "мирской" девице не была предосудительной. При этом
соблюдали следующие обычаи. На шесть недель "отлучались" от старой веры ("хо
дили в православных"), а после женитьбы обручивший молодых начетник налагал
на них шестинедельный пост, затем молодые опять "обращались в раскол и дела
лись настоящими по вере". Случалось и такое, когда, вступив в брак с православной,
старовер "возимел супружеское сожитие", а потом снова переходил в свою веру.
Бывали затруднения при браках, когда они оказывались смешанными и в этни
ческом, и в вероисповедальном о т н о ш е н и я х . " И н о в е р ц е в " требовалось крестить,
72
440
Чаще наблюдались смешения в сословном отношении, когда заключались бра
ки крестьян разных категорий или крестьян с городскими жителями . В ы ш е уже
73
"из-за измены жены мужу", но при этом не совершали старинных обычаев "обстрига-
ния кос неверной и обмазывания дегтем", приданое же вернули ей. Женщина могла
прекратить совместное проживание с мужем "при его дурном обращении" и уйти к ро
дителям. Вообще же, как утверждали наблюдатели, в Грязовецком у. неверность суп
ругов друг другу была редкой и вызывалась отсутствием одного из них, отлучкой или
"чувством ненависти". Вместе с тем "прелюбодействия" считались тут позором. В Бе
лозерском у., по данным анкеты Тенишевского бюро, "муж покидал дом из-за пьянст
ва и разврата", жена же могла уйти "из-за его жестокости и полного разлада в семье".
Формальный развод, как здесь говорили, в крестьянском быту не бывает.
В целом в Вологодской губ., по статистике, в конце X I X в. в браке состояли
62,4% мужчин и 56,38% женщин. Холостых было соответственно 32,02 и 28,90%.
В возрастных группах соотношение женатых и холостых выглядело следующим об
разом. В 15-39 лет в браке было 49,28% мужчин и 55,23% женщин, в 40-59 лет -
89,03% мужчин и 69,76% женщин, в 60 и более лет - 64,75% мужчин и 32,37% жен
щин. Таким образом, чем старше возраст людей, тем больше среди них семейных.
В группе 15-39 лет довольно много было холостых - 50,18% мужчин и 42,35% жен
щин, в 40-50 лет - только 5,05% мужчин и 9,08% женщин. Вдовых людей более все
го отмечалось в старших возрастах: в младшей возрастной группе - 0,48% мужчин
и 2,36% женщин; в более старшей - 5,82% мужчин и 21,03% женщин и т.д. Разведен
ные во всех группах составили сотые доли процента . 75
441
целомудрие был якобы остатком этих старых воззрений, а т а к как здесь происходи
ли поздние браки женщин, т о последние могли иметь детей до брака. Иногда такая
невеста ценилась дороже бездетной, ибо у первой раньше вырастали дети - новые
"рабочие руки". Несмотря на обращение зырян в христианство еще в X V I в., цер
ковные браки случались не всегда и в X I X в., особенно у раскольников, живших в
глухих местах, отдаленных от других селений, без дорог и церквей. У них отмеча
лось много "свободных сожитии", а следовательно, и рождение детей вне брака. Зы
ряне очень "ценили" невест и при брачном выборе смотрели на достаток их семей,
а поэтому у них долгое время бытовал старый обычай выкупа невест (калым). Осо
бенно ценились невесты с приданым в виде охотничьего участка (по местному вы
ражению, "им цены нет"). Выкуп невесты состоял не в плате за нее в прямом смыс
ле, а в дарах-издержках на свадебный пир и за приданое, т . е . он был восполнением
со стороны жениха издержек семьи невесты за т о имущество (приданое), которое
она приносила в его дом. Такими ж е дарами стало и древнее вено у русских в XIX в.,
бывшее в старину платой в пользу рода, который воспитал невесту и лишался ее как
работницы.
Модификации древних брачных обычаев происходили не только у русских. Бед
няк-зырянин, не способный дать выкуп за невесту, совершал свой выбор по-друго
му. Н а игрище он отнимал платок у своей невесты, и если она не просила его вер
нуть, т о значит соглашалась выйти за этого парня. Уводы невест (кража) происхо
дили у зырян так же, как и у русских, особенно у бедных крестьян. О б а брачных
обычая - увод и изменившийся выкуп невесты - теперь вытекали из хозяйственных
соображений, денежных расчетов семей женихов и н е в е с т .76
442
малая семья преобладала у всех категорий крестьян, но у владельческих при много
численности малых семей чаще встречались сложные с е м ь и . 79
443
приданого, которое они приносили в дом мужа и которым обеспечивалась их от
дельная семейная пара. Приданое считалось их собственностью даже в случаях раз
делов семьи и семейных разводов. О н о состояло из предметов и вещей, изготовлен
ных невестой или купленных на заработанные е ю деньги от продаж производимых
ею же продуктов. Э т о были одежда для себя и будущего мужа, белье, ткани домаш
него изготовления, постель. Иногда в приданое давали скот, деньги, земельные уча
стки, как, например, один крестьянин в Усть-Моше (Олонецкая губ.) отдал в прида
ное сестре пожню - участок лесного сенокоса. Типичное приданое невесты описано
П.И. Савваитовым в е г о этнографических материалах 1840 г. по Вологодской губ.:
"две кофты, два зипуна, трое лаптей, двое онучей, трое чулок, двое рукавиц-кожа-
ниц, три надолонки, войлок да из пелевы подушки". В о о б щ е же приданое невесты
собиралось "по состоянию семьи" и состояло "из платья и белья; скота и денег в нем
не было". Если "позволяли капиталы", т о покупали городское платье, из старинных
же нарядов почти " и с ч е з " кокошник на голову (Череповецкий, Каргопольский, Вы
тегорский у е з д ы ) .84
444
Таблица 2
2 3
3 6
4 3 3 -
5 6 4 -
6 1 1 1
7 - 2
8 1 2 -
9 2
10 - 1
что без детей нельзя. В с е у них... уходило в одно - в заботу о куске хлеба. И женить
ба, и замужество - э т о прежде всего совместная борьба за жизнь", - считали герои
повести Ф. А б р а м о в а " П е л а г е я " .
88
445
семьи (особенно в форме братья-дети). Бывшие помещичьи крестьяне после ре
формы 1861 г. получили маленькие земельные участки, и чтобы иметь надел на
большее число душ, предпочитали сохранять семьи неразделенными.
У бывших дворовых людей этой волости семьи были преимущественно малые
(родители-дети - 75% общего числа). Им, живущим в помещичьих усадьбах, боль
шие семьи не разрешали иметь их владельцы.
В Марьинской вол. того же Вологодского уезда рассмотрена 81 семья у бывших
государственных крестьян, 27 - у владельческих, 26 - у крестьян-собственников,
1 семья - у дворовых, 1 - мещанская, проживавшая в деревне. Семьи государствен
ных крестьян становились преимущественно малыми (50,62% всех семей), однако
оставалось много и неразделенных (отцовских - 28,40%, братских - 18,52%), семей
же с боковым родством всего 1,23%. Разделы у государственных крестьян наблюда
лись и ранее чаще, чем у владельческих. В м е с т е с тем в указанный период еще со
хранялся сложный состав семей, ибо и эти крестьяне после 1861 г. имели, хотя и
больше, чем владельческие, но т о ж е маленькие наделы и старались получить земли
побольше, оставляя семьи неразделенными.
У бывших помещичьих крестьян Марьинской вол. происходило деление семей,
и такие у них составляли 59,26% от общего их числа; семьи отцовские и братские на
считывали 38,15%, семьи с боковым родством - 7,41%. Последние начали выкупать
свои наделы и делиться. У собственников-крестьян семьи всех типов были представ
лены примерно одинаковым числом: 36,48% - малые, 30,77% - отцовские, 23,08% -
братские. Многие из них, выйдя на волю и выкупив надел, вновь создавали много
численные семьи, чтобы иметь возможность обработать большие земельные
участки.
Поколенный состав во всех типах семьи являлся обычным, но есть указания на
проживание в некоторых из них и следующих родственников и свойственников: в
пяти из них были тещи (по обычному праву чаще жили со свекровями, чем с теща
ми), правда, здесь тещи, живя с детьми, не возглавляли семьи, а главенствовал кто-
либо из детей. Упоминания о зятьях-примаках есть лишь в одной семье. Две брат
ские семьи (одна состояла из братьев без детей, другая - из братьев и их детей) - с
двоюродным родством. В двух семьях проживали деверья (братья мужей). Снохи-
вдовы были в восьми семьях свекров. Имелись у этих крестьян и приемные дети (два
приемыша, один незаконнорожденный). Такой состав имели крестьянские семьи в
волостях Вологодского у.
В Сольвычегодском у. представлены исключительно семьи бывших государст
венных крестьян. И з 188 рассмотренных семей наибольшее число составили малые
семьи - 48,93% (супруги без детей - 3,72%, родители-дети - 36,17%, вдовы-де
ти-внуки - 9,04). Отцовские семьи состояли преимущественно из родителей-де
тей-внуков и насчитывали 10,11%, семьи из одного родителя, его детей и внуков -
11,70% (всего 21,88%). Братских семей у сольвычегодских крестьян было 21,81%,
они состояли либо из братьев без детей (1,06%), либо из братьев с детьми (3,20%),
но более всего - из братьев-детей-внуков - 17,55%, и, таким образом, семей слож
ного состава здесь имелось меньше (43,69%), чем малых семей, но все же доста
точно много. Е с т ь свидетельства и о боковом родстве (таких семей - 4,79%). В вос
точных районах губернии, удаленных о т населенного центра, крестьянские семьи
иногда сохраняли, вероятно, по традиции, много семей сложного состава, в отличие
от семей на западе губернии, где, по сообщениям с мест, шли семейные разделы. В
целом же и в Сольвычегодском у. семьи делились и во второй половине X I X в. бы
ли малочисленными (в основном в 4-5 душ о б о е г о п о л а ) . У сольвычегодских кре
90
стьян, кроме обычных членов семей, отмечены снохи-вдовы (в 7 семьях из 188), зя
тья (в 2), мачехи (в 3), двоюродные родственники (в 5), незаконнорожденные дети (в
11), пасынки (в 6 семьях). Относительно большое число приемных детей, особенно
незаконнорожденных, - следствие добрачных связей и приема в семью неродных
446
детей. Возможно, э т о влияние соседних коми-зырян, у которых такие явления отме
чались довольно часто.
Разделы семей заметно участились и в Кадниковском у. Если в конце Х У Ш в.
населенность крестьянского двора была там более 3 мужских душ, то в 1880-е го
ды она не превышала 2,5. В местном фольклоре еще и в начале X X в. упоминалось
о том давнем составе семей:
Государь ты, мой милой брат, любая невестушка и сестрица
лебедушка!
Не от вас ли, родимые, все огни разгорелися...
(Причитания невесты)
Рабанги Вологодского у., и все ему подчинялись. Жены большаков - большухи ве
дали домашними делами (Маныловский приход Тотемского у.). Н а Кокшеньге для
семейных отношений крестьян оставалось характерным еще и в 1870-е годы "пора
бощение женщин отцами, мужьями, свекрами, дядьями и другими родственниками".
Главой семьи могли быть и женщины, если в доме не имелось взрослых муж
чин. Вдовы-главы таких дворов - в 1880-е годы участвовали в деревенских земель
ных переделах в У с т ю г с к о м у.
В указанный выше период начинали слабеть родственные связи : они "в отно
93
трудились дети. И х начинали приучать работать с 5 лет, а подростки с 12 лет уже де
лали все, особенно летом (Бережно-Слободская вол. Тотемского у.). Девочки начи
нали рано нянчить младших братьев и сестер. И х называли пестуньями. Иногда их
отдавали на лето в наем нянчить чужих детей, за что им платили хлебом, реже день
гами - 2-3 руб. серебром (Тотемский, Вельский уезды). Детей до 15 лет заставляли
помогать взрослым плести рыболовные снасти, сети, мережи, оханы и т.п. (Воло
годский у.).
Имелись и такие работы, когда выходили трудиться всей семьей. Т а к , обычно в
июне вывозился на паровые поля навоз, накопленный в крестьянских дворах. Эти
работы в Кадниковском у. называли наземицей. Мужчины наметывали навоз на те
леги-одноколки, дети отвозили их на лошадях на поля, там женщины сгребали его
с телег железными крюками и раскидывали вилами по загонам (полоскам поля),
447
1. Крестьянская семья. Д. Неклюдиха Тотемского у. 1924 г.
(ВОКМ. 1001/39. Ф-948)
448
го земли, скота (до 5 лошадей, 13 коров, 25 овец) и жили они в больших избах из
двух горниц, д в у х - т р е х зимовок с клетьми и амбарами. Реже встречались семьи с
боковым родством, как правило, сохранявшие традиционную форму дядья-племян
ники. У крестьян Вологодского у. тогда в основном были малые семьи (родите
ли-дети), хотя в редких случаях жили и в отцовских, и в братских семьях. В Кадни
ковском у. неразделенных семей имелось еще достаточно, так как, по мнению кре
стьян, "работать было лучше такой семьей". Вместе с тем в некоторых волостях
уезда уже преобладали малые семьи (Заднесельская вол.), а в Кадниковской вол. за
5 лет (1894-1899 гг.) случилось 43 раздела. В Белозерском у. неразделенные семьи
встречались также не редко, в них насчитывалось по 5-10 чел. обоего пола; были и
братские семьи, и семьи с боковым родством. Н а Кокшеньге существовали как ма
лые (родители-дети), так и сложные семьи (отцовского типа). Если в то время и соз
давалась братская семья, то женатым в ней оказывался один из братьев, осталь
ные - холостые, помимо незамужних сестер. " В м е с т е несколько женатых братьев, -
сообщалось с Кокшеньги, - живут редко". В других волостях Тотемского у. малые
семьи численно преобладали над нераздельными. В Череповецком у. происходили
частые семейные разделы, так как "слабели родственные чувства", то же случалось
и в Грязовецком, и в Никольском уездах.
При разделах кровные связи, хотя и слабели, но не порывались окончательно.
Все, что имелось в доме, делили на паи, в том числе и полевую землю. В старом до
ме оставался отец с "облюбованным сыном" (по обычаю - младшим). Усадебная земля
и скот делились по толикам ("сколько кому на пай"). Дочерям и незамужним
женщинам давали один пай на всех. Сыновья, ушедшие в примаки, ничего не полу
чали, невесткам при разделе отдавали их приданое. Племянники-дети умерших
братьев - получали доли своих отцов; сестрам, остававшимся жить с братьями, ни
чего не доставалось; если не было братьев, т о имущество наследовали сестры. Брат
ские семьи делили "краюшку пополам", т.е. поровну. Некоторое имущество остава
лось в общем пользовании - постройки и заведения (домашние заводы), мельницы,
гумна, овины. Зятъя-владени (примаки) в принявшей их семье и другие приемыши при
разделах получали паи "по согласию" семьи - меньшие, по сравнению с паями кров
ных родственников (Грязовецкий у.). Дядья и племянники делили все на равные час
ти "полюбовно". Жена-вдова наследовала пай мужа. Муж-вдовец приданое жены от
давал либо ее родителям, либо оставлял детям. Принципы раздела имущества, хозяй
ства и скота были одинаковы во всех уездах и основывались на обычном праве.
Несмотря на нередкие семейные разделы, в губернии еще и в начале X X в.
встречались отдельные большие семьи, насчитывавшие до 20 чел. Материалы по
западным и северо-западным уездам как раз и свидетельствуют о сосуществовании
сложных с преобладающими малыми семьями. В Устюженском у. средняя семья на
считывала 5,9 чел., в Череповецком - 5,7, в Кирилловском - 5,9, в Белозерском -
6,1 чел. Семейные разделы, по мнению кадниковских крестьян, приводили к бедно
сти, поэтому к такому пути прибегали не всегда. К разделам чаще всего, как счита
ли сольвычегодские крестьяне, понуждали "бабьи ссоры".
В о внутрисемейных отношениях сохранялось много старых традиций. Семей
ное лидерство, по обычаю, и в этот период прочно оставалось за старшим в доме,
который управлял делами и хозяйством, исправлял общественные дела, платил по
дати и повинности за двор в общине, "держал совет" с болыпухой, у него хранились
все деньги, даже заработанные членами семьи - отходниками и вырученные
"за промыслы и от продажи" домашних продуктов; он судил своим судом всех до
машних (Кадниковский, Тотемский, Вельский у е з д ы ) .
96
В с е члены семьи имели свои права и обязанности . Большуха (жена, мать), как и в
97
450
3. Детвора из д. Рыкаловская Спасской вол. Тотемского у. 1924 г.
(ВОКМ. 1001/23. Ф.-932)
Снохи обязывались работать в доме и в поле и обеспечивать мужей и детей всем
необходимым; из общественного имущества им ничего не принадлежало. И х "недо
любливали", т а к как именно они становились инициаторами семейных разделов,
желая быть самостоятельными. В случае смерти мужа сноха могла остаться у свекра,
если не выходила замуж второй раз, в противном случае ее дети оставались у деда
или дяди - глав дома. Вдовство было бедствием для женщин, и вдовья доля вызыва
ла сочувствие: " Т о не кустышки в поле расстоналися, / Н е кукушка серая на жизнь
плачется, / Т о у нас в селе вдова народилася..."
Приемные дети в семье по правам приравнивались к родным. Деревенское обще
ство порицало тех, кто обижал приемышей: "Нехорошо..! Н е своего бьешь - сиро
ту", - говорили в таких случаях герои повести Ф. Абрамова "Безотцовщина" . Тем не
99
на службу в армию случалось и такое отклонение от норм семейной жизни, как сно
хачество (связь свекра и снохи), иногда к этому снох принуждали свекры. Н о невер
ность супругов и в э т о время считалась у крестьян грехом, преступлением, особен
но когда она совершалось в родстве или в свойстве (Череповецкий, Грязовецкий,
Тотемский, Кадниковский, Белозерский уезды). Жизнь внебрачных детей и их ма
терей оставалась незавидной. Было трудно найти крестного отца для такого ребен
ка. Он получал обидное прозвище сколоток, приданыш или притычка. С его мате
рью обращались деспотически и в семье, и в деревне, даже могли выслать из род
ных мест. Если женщине с ребенком все же удавалось выйти замуж, ребенку дава
лось имя (фамилия) ее мужа, хотя обидное прозвище он продолжал носить до
конца жизни (Вельский у.). В Белозерском у. "незаконный" ребенок (богданович,
по-местному) лишался имущественных прав и с 8-10 лет ему предстояло самостоя
тельно добывать хлеб насущный (собирал милостыню, шел в няньки, в пастухи); по
совершеннолетии он нередко покидал семью и шел в батраки.
По статистике, соотношение рожденных детей в браке и вне его в 1891 г. в Воло
годской губ. было следующим: на 59 397 чел., рожденных в браке, пришлось 2225 чел.
внебрачных. Самое большое число внебрачных детей отмечалось в Никольском
(383 чел.), Кадниковском (266), Устюгском (235), Устьсысольском (198), Сольвыче
годском (192); меньшее - в Тотемском (174), Вологодском (168), Вельском (145), Гря
зовецком (147 чел.) уездах. В Яренском у. показано только 49 чел., но там в указан
ное время наблюдалась очень низкая рождаемость. Таким образом, наибольшее
число незаконнорожденных зарегистрировано на востоке губернии, в уездах, насе
ленных зырянами и соседних с ними. Аналогичное соотношение рожденных в браке
и вне его существовало и в первой половине XIX в. В 1852 г. из родившихся 41 626 чел.
1468 были незаконные, преимущественно в Устюгском и Устьсысольском у е з д а х . 101
тались работы в лесу (заготовка дров, получение смолы, дегтя) и в поле, женскими -
домашние работы, уход за скотом, некоторые полевые занятия (жатва, боронение,
сенокос), а также домашние ремесла (ткачество, прядение, шитье, вышивка, плете
ние кружев). Дети рассматривались как полноправные работники с 10-14 лет, хотя
452
б - за прялкой в д. Климово
Грязовецкого у. 1924 г.
(ВОКМ. 1001/23. Ф-932)
453
начинали трудиться и в более раннем возрасте. «Шести годиков повела меня мама в
поле рожь жать серпиком, - вспоминали старые люди в одной из тотемских дере
вень. - Народ-от спрашивает: Чьи эти сивенькие, из-за снопов не в и д а т ь " » .
103
На полоске-то жнеюшки,
Общими семейными работами, как обычно, были вывоз навоза на поля, сено
кос, жатва, молотьба, уборка картофеля, рубка капусты (последним занимались
женщины, девушки и дети). Сезонные работы семей оставались прежними (Вель
ский, Белозерский, Тотемский, Никольский, Кадниковский, Грязовецкий уезды и
уезды на северо-востоке губернии).
Судя по материалам о межпоколенных отношениях и жизни семьи, обычное для
крестьян понятие родства во второй половине X I X в. еще не изменилось. В число
близких родных включали сватов, кумовьев, крестных (божатко, батъко) и других
свойственников - деверьев, зятьев, шуринов. Существовали местные диалектные
названия для обозначения некоторых родственников и свойственников, например,
свесть (свояченница), брателко, братейко (родной брат), сродник и братан (двою
родный брат), сватушки (родня далее двоюродной), зеть (зять) и др. Свадебные чи
ны сохранили свои старинные наименования: князь и княгиня (жених и невеста),
тысяцкий (посаженный отец), дружка (друг жениха), поезжане - бояре (свадебный
поезд - сопровождение молодых на венчание).
Как на наши сени новые А ино всё князья-бояре
Налетели сизы голуби... Бояре всё незнаемые.
Так пели в свадебных песнях Яренского уезда. Или в песне из Устюгского у.:
"Наехали бояре со княжьим со поездом... / У местной-то у сватьюшки золотой ко-
кошничек..." 105
454
Вологодского у., когда венчались молодой человек и вдова, у которой он принимал
из купели младенца. О нарушении духовных связей пели в частушках в Устюжен-
ском у.:
Мы, крестовая (сестра - И.В.), с тобой
Буйные головушки,
Попадай ко мне во снохи,
Я к тебе в золовушки...
В свадебных песнях той поры уже стали обычными слова: "Выдают меня, мо-
лодешеньку / Во чужую дальнюю сторонушку..." (Яренский у.).
Таким образом, изменения в обычной крестьянской жизни и семейных отноше
ниях в конце Х1Х-начале XX в. были явными и неединичными. Подобные переме
ны происходили в крестьянской семье в иноэтничной и иноконфессиональной сре
де. Семьи финно-угорских народов, живших в пределах Вологодчины, меняли свой
традиционный строй. У карелов в северо-западных районах (Вытегорский у.) на
блюдатели отмечали участившиеся семейные разделы, при которых делили попо
лам имущество, скот, хлеб и лишь приданое оставляли невесткам (оно, как и у рус
ских, считалось собственностью женщин и не попадало в раздел имущества). Гла
венство в карельских семьях к концу XIX в. не всегда осуществлялось старшими
мужчинами, "дети также могли быть во главе даже при отце" . 108
456
ленными (отцовской или братской формы). Общесемейными являлись у них охот
ничьи занятия. Е с л и семьи не имелось, то охотились вместе с дальними родственни
ками (т.е. круг родства у них еще был обширный). Наследовали охотничьи участки
по обычному праву; женщины-вдовы владели ими, пока не подрастали дети, или эти
права переходили к новым мужьям вдов в виде приданого. Женщины в зырянских
семьях в отсутствие мужчин исполняли все работы, они были и охотниками, и даже
ямщиками. Их положение являлось почти равноправным с мужчинами, несмотря на
неуважительное отношение к ним, поэтому в Вычегодском крае, например, в нача
ле X X в. распределяли землю не на мужские души, а на едоков, т.е. и на ж е н щ и н .
109
457
графическое состояние семьи, ибо уменьшалась детность, изменялись и другие функ
ции семьи, например воспитательная, так как дети освобождались от опеки старших.
Все уже становился родственный круг, ограничиваясь малой семьей, а расширение
брачных связей также сказывалось на семье. В состав семей теперь входили люди из
мест, где культурная традиция отличалась от мест их нового проживания. Создание
семей с приезжими свидетельствовало об изменении жизненных установок и ценност
ных ориентации при вступлении в брак, о появлении смешанных браков.
С а м о е характерное явление т о г о периода, свидетельствующее об изменениях в
старой семье, - участившиеся разделы. Новые малые семьи отличались от прежних
составом, семейными и родственными связями. Правда, они сохраняли прежние чер
ты во внутренней жизни. Так, в малой семье оставалось половозрастное разделение
труда: существовали мужские, женские и детские работы. Оставалось и подчинен
ное положение женщин по отношению к мужчинам, которое поддерживалось цер
ковью и закреплялось юридическим неравноправием женщин. В малой семье еще
"жили" старые установки, например, в вопросе о браках молодых (ранние браки),
продолжал бытовать институт приданого. Сохранялись обычаи, связанные с заключе
нием брака (кладка, сговор, рукобитье), имевшие значение правового юридического
начала. Народный свадебный обряд сохранялся дольше всего.
Крестьянская семья имела локальные особенности в районах Вологодчины.
В деревнях у фабрик и заводов становились другими нравы крестьян, и досуг молодых
(их предбрачное время) приобретал городские элементы (Устьянщина Кадников
ского у., Шуйская слобода в Тотемском у., деревни близ Вологды и У с т ю г а Велико
го и др.). Наибольшая брачность отмечалась в Никольском и Устюгском уездах, где
имелись неплохие условия для земледелия, и семьи были достаточно состоятельны
ми. Б о л е е редкая брачность наблюдалась у жителей северных вологодских уездов,
северо-восточных селений, близких к коми-зырянам, где условия жизни уступали
таковым в первых. Брачный возраст невест был старше вблизи городов и на севе
ро-востоке губернии (поздние браки). При совместной жизни в разной этнической и
конфессиональной среде появлялись смешанные браки. В сословном отношении
смешения происходили там, где среди крестьян имелись разные их категории, а так
же при соседстве крестьян и горожан. У финно-угорского населения в семейном бы
ту долго сохранялась архаика (умыкания невест, их выкуп, торгово-брачные дого
воры, поздние браки женщин). У местных старообрядцев (и русских, и коми) быто
вало безбрачие и внебрачная жизнь, а поэтому у них насчитывалось больше, чем у
остальных, незаконнорожденных детей. Народно-правовые добрачные обычаи у
всех были одинаковы, а свадебный обряд имел много локальных отличий.
Зональные различия, существовавшие в Вологодской земле на ее западе, в цен
тре, на востоке по разным этнографическим признакам, можно установить и по се-
мейно-брачным отношениям жителей районов. Н а западе губернии прослежива
лось русско-карельское взаимовлияние, на востоке - русско-зырянское, в юго-за
падных и центральных уездах просматривались "старообрядческие черты" в семей
ной жизни. Наибольшее их проявление можно отметить по элементам свадебного
о б р я д а . В целом же наблюдается общность во всем в районах Вологодской зем
112
458
ный досуг в добрачное время по-прежнему проходил в вологодских деревнях на по
сиделках и г у л я н ь я х . В Ведерковской вол. Грязовецкого у. "девушки с прялками
114
вечером собираются в избе", как отмечали бытописатели в 1924 г.: "Собираются те,
у кого есть зазноба. У кого ее нет, уходят в чужие деревни". Молодежь на беседах
пела и плясала, особенно любили местные пляски - "зайчика елизаровского, берез
ки и боровецкую кадриль". Н о город уже "заразил деревню своей культурой". Н а
беседах играли в карты, а "девки нынче бойкие стали, как стрекозы". Теперь пляса
ли не под музыкальное сопровождение деревенских тальянок, а под появлявшиеся
баяны. Парни открыто провожали девиц после вечорок домой. Н а праздничных гу
ляньях случались пьяные драки, и в некоторых деревнях стали назначать на гулянья
дубильщиков - "дежурных", которые разнимали дерущихся. Было в деревнях и ору
жие, сохранившееся со времен гражданской войны.
В кадниковских деревнях (Тавреньга) новые формы досуга начали появляться в
1920-е годы. Т а м организовали просветительский кружок, и служащие военно-до
рожного отряда ставили пьесы, привлекая этим деревенскую молодежь. В избах-чи
тальнях, открывшихся в те годы, шли спектакли, иногда и кино (Вологодский, Кар
гопольский уезды). Н о не во всех деревнях имелись клубы, поэтому основной досуг
проходил на вечеринках (Вологодский у.) В тот период еще распевали на досуге ста
ринные песни и частушки и др. Примером могут служить причитания невесты В е
дерковской вол. Грязовецкого уезда:
М н е н е ч е с т ь к р а с н о й девице П р и подружках голубушках,
Ц е л о в а т ь добра молодца П р и суседях с о с е д у ш к а х
П р и своих при родителях, И соседних м а л ы х р е б я т у ш к а х .
459
ное: кто как хочет". Даже появлялись "красные свадьбы" (комсомольские). У рас
кольников старые обычаи оставались там, где в селениях жили только раскольни
ки, а в т е х деревнях, где они проживали вместе с "мирскими", все переходили к гра
жданским формам брака.
Оставались живучими и хозяйственные соображения при вступлении в браки.
Продолжали ценить "справность" семьи, куда отдавали невесту. "Семейка там со-
ветная, советная да согласная", - говорилось в свадебных причетах Вологодского у.
Обращалось внимание и на невестино приданое. В м е с т е с тем хозяйственный расчет
начинал играть меньшее значение, чем "влечение молодых" друг к другу (Кадни
ковский у.).
Расторжение же брачных договоров по-прежнему было нежелательным: " У нас
дело э т о сделано / П о рукам уж мы ударили / И дарами задарили всех".
Т а к о г о мнения придерживались родители, считая, что отказ от брачной догово
ренности - это "бесчестье и позор", а более всего боялись, что "случится злая пе
чаль" и их дочь достанется "мужу-ворону, свекру злому и брюзгливому и свекрови-
людоедице" (Янгосорь Вологодского у . ) . 1 1 8
отца, о его помощнице и советнице - матери. " У нас... мужик всему голова", - счи
тали жители северных деревень. Н е совсем забыли и послушание старшим младших
поколений (Вологодский у.). Более того, иногда крестьяне не желали семейных раз
ладов и стремились к совместной жизни родственников, избегали дробления семей.
В десятилетие от революции до коллективизация, когда земля давалась на едоков (а
не на рабочие руки), когда крестьяне должны были по декрету о земле стать хозяе
вами своей земли, большинство из них мечтало, несмотря на продразверстки и прод
налоги донэповского периода и времени нэпа, о заведении крепких хозяйств.
Неразделенные семьи имели в своем составе несколько поколений родственни
ков или свойственников. Е с т ь упоминания в материалах указанного периода о таких
членах семей, как зятья-примаки и невестки. Правовое положение их оставалось
прежним, и невестки, идя в семью свекра, как и ранее считали:
...во ч у ж и х - т о во многих людях И л и : И п о с м о т р и ш ь - все н е л а д н о и м ,
Надо жить-то умеюци, С л о в о молвишь - им не нравится
Да говорить-то разумеюци, Н а п о л с т у п и ш ь - н е к а к следует.
К у д а и т т и - надо спроситися (Янгосорь Вологодского у . ) .
И п р и т т и о т к у д - надо с к а з а т и с я !
(Кадниковский у . ) .
460
4-6 чел. обоего пола и редко из 7-8 чел. К этому в семьях стремились все - и роди
тели, и дети. Н о разделы - дело не скорое, для молодых надо было построить дом,
поэтому сначала старики уходили жить на задворки в пристроенные келийки. В о о б
ще же женатые дети теперь оставались в родительском доме не более пяти месяцев.
Типичными оказывались семьи с одним взрослым мужчиной, в среднем из 4,4 чел.
на семью. Вдовы также уходили из семей свекров. Незамужние девицы отделялись
от отцов или братьев. П о статистике послевоенных и послереволюционных лет, в
вологодских деревнях вдовьи семьи и одинокие незамужние девицы насчитывали
14% самостоятельных хозяйств. В Устюгском у. к 1922 г. состав дворов уменьшил
ся, по сравнению с дореволюционным временем: в 1917 г. - 5,7 чел. на двор, в
1922 г . - 5 , 1 .
О делении семей есть данные в "Списках домохозяев" различных волостей Кад
никовского у . . П о произведенным согласно спискам подсчетам, выявляется, что
1 2 1
преобладали семьи в 3-5 чел. обоего пола, реже были в 6-7 чел. Таким образом, се
мья становилась небольшого размера и несложного поколенного состава. Чуть
больший размер семьи сохранился в удаленном о т центра Никольском у.
(6,14-6,41 чел. в среднем на семью), в северных Вельском у. (6,17 чел.) и в Чаронде
(6,04-6,78 чел.). В центральных уездах губернии семья также оказывалась неболь
шой - 4,93 чел. в Вологодском и Грязовецком уездах, 5,74 - в Т о т о м с к о м . 122
461
В условиях семейных разделов и разводов и существования малой семьи круг
признаваемого родства все более с у ж а л с я . Функции прежних свадебных чинов в
126
жизни семей все более ограничивались участием лишь в свадебных обрядах (Грязо
вецкий, Кадниковский, Каргопольский уезды). Брачные связи крестьян заметно
расширились - появлялись браки с людьми удаленных районов. Так, в д. Дудкино
Грязовецкого у. в 1918-1928 гг. была семья, в которой жил зять- домовик Тимофей
Зайченко, приехавший с Украины. И в свадебных песнях невест в 1920-е годы есть
упоминания о браках далеко от деревни: " Я увезу молодешенька / Свою дивью-то
красоту / Н а чужую сторонушку" (Кадниковский у.).
"Чужу дальню сторону" упоминали и невесты деревень в междуречье Сухоны и
Юга и в верховьях Кокшеньги (Тотемский, Устюгский, Никольский уезды). Анализ
пофамильного состава жителей волостей Кадниковского у. в 1917 г. позволяет сде
лать заключение, что в деревнях мало однофамильных семей (однофамильность -
признак узости круга брачных связей): самая большая повторяемость фамилий слу
чалась до 6-8 раз в деревнях со 100 и более жителями. В крупных селениях сущест
вовали более 20 различных фамилий у крестьян. " С а м а я жгучая связь" с "каждой из
бою", о которой позднее писал поэт Н.М. Рубцов, начинала слабеть в 1920-е годы.
Проводимое Этнографическим отделом Русского музея обследование русских
деревень в 1919-1925 гг. (в т о м числе Вологодской и Череповецкой губерний)
вскрыло изменившийся семейный и общественный быт. Разводы, гражданские бра
ки, "легкое отношение к замужней жизни", сожительство без венчания, самостоя
тельность молодежи, поколебленный авторитет старших и отсутствие новых усто
ев, говорившие о "разложении старины", зафиксированы этнографическими наб
людениями музейных экспедиций. Деревня была остановлена, как писал участник
этих экспедиций Д . А . Золотарев, "в языке, общественном сознании, в навыках", что
сказалось на быте в целом. Уходила религиозность, а без нее в обрядности оказы
валось более привычки, нежели веры. Вся свадебная обрядность, например, стано
вилось более "забавой, р а з в л е ч е н и е м " . Это, как говорилось в экспедиционных от
127
462
этот период было сильным. Этнографические материалы дают возможность пред
ставить, как менялись формы заключения браков. К 1930-м годам в Вологодской
обл. церковное венчание уже заметно уступало регистрации браков в сельсоветах.
Не регистрировались лишь браки людей, не достигших 17 лет, т.е. совершенноле
тия. В т о же время помимо церковного венчания, сватовства и брачных обычаев
большая часть браков совершалась самоходкой ("сошлись без свадьбы") - без сог
ласия родителей и уводом невесты женихом.
Дальнейшие изменения претерпела и крестьянская семья в период коллективи
зации и индустриализации с конца 1920-х и в 1930-е г о д о в . Одним из важных фак
129
463
вступали иногда немолодые люди, особенно женщины. Перестали соблюдаться ста
рые брачные обычаи и запреты - очередность в браке детей, социальные, этниче
ские, конфессиональные ограничения, так как изменились условия жизни. Не стали
признавать и вероисповедальных различий: кругом "царило" всеобщее безверие.
Были ликвидированы сословные группы населения, и в деревне все оказались про
сто колхозниками и колхозницами. Появилось, однако, неравенство людей в про
фессионально-образовательном отношении. В 1 9 2 0 - 1 9 3 0 - е годы число браков с
таким неравным уровнем людей было небольшим. В военные 1940-е гг., когда в де
ревнях наблюдался дефицит мужчин и в брак вступали редко, разный профессио
нальный уровень брачующихся (выше у женщин) был вполне объясним. С послевоен
ного времени такие браки участились, и снова более высокий профессионально-
образовательный уровень отмечался у женщин.
О том, насколько изменились брачные ценности и мотивации в те годы, позво
ляет судить описание этого явления в повести Ф. А б р а м о в а " В о к р у г да около": « В
деревне сейчас принято: если ты в колхозе работаешь, то жену подыскивай из слу
жащих, так чтобы в доме всегда была копейка... Э т о получило даже свое название:
"жениться на буханке"... если хорошенько вдуматься, складывается особый тип се
мьи, где экономический фактор играет далеко не последнюю р о л ь » . 1 3 2
ный период появилось много семей, которые состояли из женщин с детьми (семьи
фронтовиков и семьи вдов). В них отмечалось и проживание родственников этих
женщин: сестер или престарелых матерей. В трудные годы войны совместное про
живание родственников не было редкостью: вместе жили семьи сестер, теток с пле
мянниками и т.п. Много в сельских местностях оказалось и одиноких людей, и суп
ругов без детей (престарелых, вдовых, дети которых либо отделились, либо были на
фронте). Шло и сокращение численного состава семьи в результате резкого падения
рождаемости.
Семьи крупные, главным образом трехпоколенные (родители-дети-внуки), хо
тя и редко, но существовали в деревнях Русского Севера. Из старшего поколения в
таких семьях в Вологодской обл. остались женщины пожилого возраста, так как
много мужчин погибло на фронте. Отмечалось более частое проживание женатых
детей со свекровью, а еще чаще с тещей. Кроме совместной жизни с родственника
ми наблюдались и обратные явления - молодые семьи стремились сразу уйти из до
ма родителей. Семьи 1940-х годов по числу членов оказывались малочисленными,
они имели в среднем до двух детей. Тогда нередко вступали в брак в немолодом воз
расте, поэтому не могли иметь больше детей.
О том, какой становилась семейно-брачная жизнь с послевоенных лет и до на
стоящих дней, позволяют судить экспедиционные материалы 1 9 7 0 - 1 9 9 0 - х годов по
Вологодской о б л . В этот период по-прежнему в деревне оставалась значительна
1 3 4
464
годский р-н) из 73 фамилий людей существует повторяемость всего двух фамилий в
трех деревнях и других шести фамилий в двух деревнях.
В настоящее время участие родителей в браках молодых свелось к следующе
му: знакомят с выбранным женихом или невестой накануне брака или ставят в из
вестность о нем, а родительские возражения нередко игнорируются. Суть этих воз
ражений со временем менялась. Если раньше доминировали экономические возра
жения, т о теперь лишь высказываются мнения о браке детей (неодобрения в случае
раннего брака и т.п.). Экономический же расчет наряду с личными чувствами и от
ношением к брачному партнеру в деревне есть всегда. Н о он начал проявляться
иначе, так как молодежь придает большее значение все же ценностям духовного,
нежели материального, порядка. О современный молодежи говорят сами жители
вологодских деревень: "Топерь молодежь вольней, / А раньше были верней". Или:
"Люди нынче балованные. Легкой жизни х о т я т " . 135
Севере был 3,8 чел., в Вологодской обл. - 3,2 (в 1959 г. - 3,9 чел., в 1970 г. - 3,7). Все
семьи были небольшие, стало меньше детей. Если у старшего поколения жителей
имелось до 5-9 детей, то у молодого - по 1-2, реже 3 ребенка. В Усть-Алексееве
(Великоустюжский р-н) из 477 семей многодетных насчитывалось только 5. В дру
гом вологодском районе - Вожегодском - в рассмотренных 530 семьях по Бекетов-
скому сельсовету на одну семью приходилось в среднем 2,4 чел., и все они были про
стого маленького состава. Лишь одна семья (д. Суркова) состояла из родственников
по боковой линии: женщины с сыном, дочерью и племянником.
Таким образом, развитие сельской семьи шло но пути преобладания малых се
мей (см. табл. 3).
Таким образом, в семьях, преимущественно малых, имелось больше женщин,
чем мужчин, много престарелых и нетрудоспособных членов, детей на каждую се
мью - не более 1-2. Трехпоколенные семьи, чаще временные, были иного типа, чем
прежде. Если ранее в них какое-то время после создания своей семьи жили моло
дые, то постепенно они оказались такими, когда старшее поколение (бабушки) жи
ли зимой у детей и внуков, а летом вместе с внуками приезжали к себе в деревню.
В 1970-е годы заметной стала ориентация на большее число детей в семье - до
3 чел. (у людей со средним и среднеспециальным образованием). У сельской интел
лигенции все еще наблюдалась ориентация на одно- и двухдетную семью. Многодет
ные семьи были в основном у людей неквалифицированного труда.
Межпоколенные отношения в семьях в 1950-1980-е годы не оставались неиз
менными . Они различались у людей разного возраста, образования, характера
138
труда. Фактическое главенство в семье начало определяться ролью того или иного
члена в делах семьи, его авторитетом, способностями, общественным и производст
венным положением. Об этом говорит главенство молодого поколения: женатого
сына, замужней дочери, невестки, зятя и как следствие этого - отмирание институ
та примачества в русской семье, даже в деревне. По данным переписи 1959 г., в де
ревнях Вологодской обл. насчитывалось 202 915 семей, из них традиционное главен
ство мужчин - в 126 160 семьях (около половины семей), но уже в 76 755 главенст
вовали женщины.
Отношения родителей и детей стали выглядеть следующим образом. Престаре
лые родители ограничивались советами и нечасто вмешивались в процесс ведения
хозяйства молодыми. Семейные дела обычно решались всеми членами сообща, учи
тывались пожелания молодежи, а нередко именно ее мнение приводило к тому или
иному решению. Сложнее строились взаимоотношения в трехпоколенных, нежели
466
в простых семьях. Т а м возникали некоторые противоречия, особенно когда в семье
кроме родителей и женатых детей были холостые дети (проявлялись различия ин
тересов и запросов). Оставались и противоречия, связанные с двумя ролями жен
щин, - в обществе и семье, с трудностями совмещения этих ролей. К семейным кон
фликтам иногда приводило неравномерное распределение домашнего труда. Э т о
свидетельствовало о сохранении фактического неравенства полов. Существовали
противоречия, связанные с повышением требовательности друг к другу, браку,
семье.
Все менее труд делился на мужской и женский: многое выполнялось совместно
или подменой друг друга ("кто свободен, тот делает работу", - говорили в вологод
ских деревнях о сменной работе в колхозе и дома). Но немало семей, в которых ос
новная домашняя работа ложилась на плечи женщин (у людей, родившихся в
1930-е годы). Дети участвовали в семейных делах менее, чем это было в прежние вре
мена. В школьные каникулы они выполняли посильные работы на полях и фермах,
пасли скот, помогали старшим на сенокосе. Н о в целом занятость детей стала мень
ше, поскольку они учились, нередко жили вне дома (в школах-интернатах, находив
шихся в крупных селениях и райцентрах).
Воспитание детей, пока они младшего возраста, - дело матерей и бабушек.
Мужчины участвовали в этом, когда дети подрастали. Нередко именно бабушки яв
лялись главными, кто передавал семейные традиции и опыт (особенно трудовые на
выки) внукам. В с е большую роль в деревне стало играть общественное воспитание
детей. Правда, в достаточной мере оно осуществлялось лишь в крупных колхозах и
совхозах.
Таким образом, для современной сельской семьи Вологодской обл., как и вообще
русской сельской семьи, характерны следующие черты. В основном сельская семья
простая по составу, малодетная, однородная по социальному и этническому составу, в
которой сохраняется мало старых традиций. Лишь в бытовой и некоторой обрядовой
стороне жизни еще можно уловить местную специфику. Традиции - наследие разных
исторических эпох всегда были присущи слоям населения, что приводило к вариант
ности и брачных отношений, и семейно-бытовой жизни, но с общей нивелировкой
жизни в стране они постепенно трансформировались и теряли отличия. Развитие со
временной вологодской сельской семьи идет в общем русле с семьей населения всех
русских областей, и в нем проявляются общерусские тенденции.
1
Крестинин В.В. Исторический опыт о сельском старинном домостроительстве двин
ского народа на Севере. СПб., 1785. С. 25.
2
Бурцев Е. Спас на Кокшеньге Тотемского уезда Вологодской губернии. Историко-ста-
тистический очерк. Вологда, 1912. С. 29.
3
ГАВО. Ф. 1260. Оп. 23. Д. 4. Л.1.
4
РГИА. Ф. 796. Оп. 11. Т. X. Д. 383. Л. 630-631.
5
Осъминскый Т.И. Материалы по истории местного края. Вологда, 1951. С. 134.
6
Титов А. Указы Вологодской духовной консистория 1783 г. //ЧОИДР. М., 1908. Кн. Ш.
Разд. IV. С. 37-39.
7
Там же. С. 36.
8
ГАВО. Ф. 883. Оп. 1. Д. 200. Л. 14 об.
9
Там же. Д. 134. Л. 158-175.
Там же. Ф. 496. Оп. 1. Д. 4369. Л. 77-90.
1 0
11
Крестинин В.В. Указ. соч. С. 29.
ВГВ. 1885. № 4 4 . С. 8.
1 2
13
Ефименко П.С. Заволоцкая чудь. Архангельск, 1869. С. 41.
ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 4369. Л. 43-335.
1 4
17
Бакланова Е.Н. Крестьянский двор и община на Русском Севере: конец XVII-начало
XVIII в. М., 1976. С. 39.
31* 467
1 8
Иванов П.И. К и с т о р и и к р е с т ь я н с к о г о з е м л е в л а д е н и я н а С е в е р е в X V I I в. // Д р е в н о
с т и : Т р . А р х е о г р а ф и ч е с к о й к о м и с с и и М о с к о в с к о г о А р х е о л о г и ч е с к о г о о б щ е с т в а . М . , 1898.
Т . I. В ы п . 3 . С . 4 1 5 ; его же - П о з е м е л ь н ы е с о ю з ы и п е р е д е л ы н а С е в е р е Р о с с и и в X V I I в. у с в о
б о д н ы х и в л а д е л ь ч е с к и х к р е с т ь я н // Т а м ж е . М . , 1903. Т . 2 . В ы п . 2. С . 2 0 4 ; Ефыменко А.Я.
И с с л е д о в а н и е н а р о д н о й ж и з н и . М . , 1884. В ы п . I. С . 2 1 9 - 2 2 0 .
1 9
Г А В О . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Д . 2 0 0 . Л . 1-112 о б .
2 0
Т а м ж е . Д . 214. Л . 94; М а т е р и а л ы для и с т о р и и д е л о п р о и з в о д с т в а П о м е с т н о г о п р и к а з а
п о В о л о г о д с к о м у уезду в X V I I в. С П б . , 1906. В ы п . I. С . 1 7 1 - 1 8 9 , 2 6 5 .
2 1
Г А В О . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Д . 134. Л . 1 - 5 8 .
2 2
Крестинин В.В. У к а з . с о ч . С . 18.
2 3
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 4369. Л . 4 3 - 8 4 о б . , 262 о б . , 325 о б . - 3 3 5 .
2 4
Г А В О . Б и б л и о т е к а . 902.5. Л . - 5 2 . 2 9 1 3 . Л . 1 - 2 2 .
2 5
Водарский Я.Е. К в о п р о с у о средней ч и с л е н н о с т и к р е с т ь я н с к о й с е м ь и и н а с е л е н н о с т и
д в о р а в Р о с с и и в Х У 1 - Х У П в в . // В о п р . и с т о р и и х о з я й с т в а и н а с е л е н и я Р о с с и и Х У П в . : О ч е р
к и п о и с т о р и ч е с к о й г е о г р а ф и и X V I I в. М . , 1974. С . 1 2 2 - 1 2 3 ; Власова И.В. С е м ь я и с е м е й н ы е
о т н о ш е н ы // Н а п у т я х и з з е м л и П е р м с к о й в С и б и р ь . М . , 1989. С . 1 8 2 - 1 9 2 .
2 6
Водарский Я.Е. У к а з . с о ч . С . 1 2 2 - 1 2 3 .
2 7
Осьминский Т.И. У к а з . с о ч . С . 133.
2 8
Крестинин В.В. У к а з . с о ч . С . 2 5 ; Угрюмое А.А. К о к ш е н ь г а . И с т о р и к о - э т н о г р а ф и ч е -
с к и е о ч е р к и . А р х а н г е л ь с к , 1992. С . 37, 6 8 .
2 9
Крестинин В.В. У к а з . с о ч . С . 5 0 .
3 0
Т а м ж е . С . 20-21.
3 1
Г А В О . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Д . 134. Л . 1.
3 2
А Р Г О . Р . 24. О п . 1. Д . 2 3 . Л . 1 о б .
3 3
Т а м ж е . Р . 2 5 . О п . 1. Д . 3 5 . Л . 1 о б . - 2 ; Р . 2 4 . О п . 1. Д . 2 5 . Л . 70; В Г В . 1866. № 3 1 . С . 304;
1875. № 9 9 . С . 10.
3 4
Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1. Д . 6 5 . Л . 1-1 о б .
3 5
Услар П.К. В о л о г о д с к а я г у б . В о е н н о - и с т о р и ч е с к о е о б о з р е н и е Р о с с и й с к о й и м п е р и и .
Т . И . Ч . Ш . С П б . , 1850. С . 2 6 5 .
3 6
Шевырев С. П о е з д к а в К и р и л л о - Б е л о з е р с к и й м о н а с т ы р ь в 1847 г . М . , 1850. Ч . 1.
С. 97-98.
3 7
Левитский П. Ч е р т ы н р а в о в к р е с т ь я н Т о т е м с к о г о уезда // Э С И Р Г О . С П б . , 1862.
В ы п . V . С . 57.
3 8
Шустиков А.А. П л о д ы д о с у г а . Б ы т о в ы е о ч е р к и , к а р т и н к и и р а с с к а з ы из с е в е р н о р у с
с к о й ж и з н и . Я р о с л а в л ь , 1900. С . 3 5 .
3 9
Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1. Д . 67. Л . 3 о б . - 4 ; Д . 6 2 . Л . 3 - 3 о б .
4 0
Т а м ж е . Д . 65. Л . 5 - 6 о б .
4 1
Т а м ж е . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 245. Л . 3 о б .
4 2
Т а м ж е . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Л . 214. Л . 6 6 о б . - 6 7 .
4 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 9 1 . Л . 2 0 - 2 1 .
4 4
Скворцов Л. Б е р е ж н с л о б о д с к а я в о л . Т о т е м с к о г о уезда. ( Э т н о г р а ф и ч е с к и й о ч е р к ) //
В о л о г о д с к и й с б . В о л о г д а , 1881. В ы п . II. С . 3 9 - 4 0 .
4 5
Иваницкий Н.А. М а т е р и а л ы п о э т н о г р а ф и и В о л о г о д с к о й г у б . // И з в . О Л Е А Э . Т . Ь Х Г Х .
Т р . Э т н . о т д . Т . X I . В ы п . 1 - Ш . М . , 1890. С . 2 0 ; Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1. Д . 122. Л . 1.
4 6
Судаков И. Н е с к о л ь к о з а м е ч а н и й о б о с о б е н н о с т я х г о в о р а в У с т ю ж е н с к о м уезде Н о в
г о р о д с к о й г у б е р н и и // Ж С . 1903. В ы п . 1 - И . С . 4 4 7 ; Иваницкий Н.А. У к а з . с о ч . С . 6 4 - 6 6 ; Дми
тровская Е. Р у с с к и е к р е с т ь я н е О л о н е ц к о й г у б е р н и и // Ж С . 1902. В ы п . II. С . 134.
4 7
А Р Г О . Р . 24. О п . 1. Д . 5. Л . 3; Г А В О . Ф . 652. О п . 1. Д . 62. Л . 3 о б . ; Д . 6 3 . Л . 1; Д . 67. Л .
З о б . ; В Г В . 1875. № 9 9 . С . 9.
4 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 1 5 . Л . 2; Д . 220. Л . 37; Д . 2 5 3 . Л . 4; Д . 254. Л . 2 6 ; Д . 2 7 3 . Л . 5; Д . 686.
Л . 2 0 ; Д . 697. Л . 2 8 - 3 0 ; Д . 718. Л . 3 о б ; Д . 395. Л . 2 , 6; Д . 347. Л . 9 , 13; Д . 352. Л . 9; Д . 814. Л . 3 , 11;
Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1 . Д . 4 7 . Л . 1; Д . 144. Л . 2; Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 18187. Л . 6 9 ; Арсеньев Ф.А. К р е
с т ь я н с к и е и г р ы и свадьбы в Я н г о с о р е В о л о г о д с к о г о уезда ( Б ы т о в о й э т ю д ) // В о л о г о д с к и й с б .
В о л о г д а , 1879. В ы п . I. С . 11; Иваницкий Н.А. У к а з . с о ч . С . 2 1 , 6 6 - 6 8 ; Судаков И. У к а з . с о ч .
С . 4 4 6 , 4 4 9 ; Симаков В.И. Ж и з н ь к р е с т ь я н с к о й д е в у ш к и - с е в е р я н к и п о н а р о д н ы м ч а с т у ш к а м .
// И з в . А О И Р С . 1911. № 7 . С . 5 8 2 , 5 8 6 ; Абрамов Ф.А. С о б р . с о ч . в 3 т . Т . 3 . Л . , 1991. С . 3 0 , 338.
4 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 171. Л . 17; Д . 273. Л . 11; Иваниций НА. С о л ь в ы ч е г о д с к и й к р е с т ь я
н и н , е г о о б с т а н о в к а , ж и з н ь и д е я т е л ь н о с т ь . // Ж С . 1898. В ы п . 1 . С . 6 1 ; 1903. В ы п . I V . С . 457, 513.
468
50 АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 62. Л. 69; Р. 24. Оп. 1. Д. 5. Л. 4-4 об.; Д. 15. Л. 33 об.; Арда-
шев В.Д. Описание Устюжского уезда и городов Устюга и Лальска // ЖМВД. 1857. Ч. 24. № 5.
С. 66; ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 144. Л. 44-46; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 171. Л. 11.
5 1
Андреевский Л.И. Из архива с. Никольского Вологодской губ. // Северный край. 1922.
Вып. 1. С. 34.
52 ВГВ. 1875. № 99. С. 10; ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 62. Л. 1 об.; Арсеньев Ф.А. Крестьян
ские игры... С. 12-13; Левитский П. Указ. соч. С. 57; Ивановский К. Свадебные обычаи в Го-
родецко-Никольском приходе // Вологодский сб. Вологда, 1881. Вып. 2. С. 45; Балов А. О сва
дебных обычаях в с. Корбанке Кадниковского уезда Вологодской губ. // ЖС. 1894. Вып. 1.
С. 99.
5 3
Ефименкова Б.Б. Севернорусская приметь. М., 1980. С. 287.
54 ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 62. Л. 4-4 об.
55 Услар П.К. Указ. соч. С. 270; ГАВО. Ф. 652. Оп.1. Д. 62. Л. 4; Д. 77. Л. 1; АРГО. Р. 24.
Оп.1. Д. 25. Л. 82; ЖС. 1903. Вып. 1-П. С. 210.
56 РНБ. РО. Р ХУП-69. Л. 7 об.; Абрамов ФА. Указ. соч. С. 336, 338.
57 ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 65. Л. 4 об.; Д. 67. Л. 9-10.
5 8
Соскин А.И. История г. Соли-Вычегодской древних и нынешних времен // В Е В . 1881.
№ 14-24. С. 355.
59 РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 227. Л. 1-2; Д. 267. Л. 4; Д. 347. Л. 14; Шевырев С. Указ. соч. Ч. II.
С. ПО.
6 0
Арсеньев ФА. Движение населения Вологодской губернии за десятилетний период
(с 1867 по 1877 г.) // ВГВ. 1880. № 7. С. 1; № 8. С. 1-2.
61 РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 391. Л. 2; Д. 347. Л. 15.
6 2
Грязное П. Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского бы
та и медико-топография Череповецкого уезда. СПб., 1880. С. 91-94; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 807-а.
Л. 2.
63 ГАВО. Ф. 496. Оп. 8. Д. 406. Л. 33 об.-130; Оп.1. Т. IX. Д. 18201. Л. 1-121.
64 Там же. Оп. 36. Д. 1. Л. 48 об.-381 об.; Оп. 4. Д. 19154. Л. 6-71.
65 Там же. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 144. Л. 44.
66 РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 814. Л. 27; Д. 215. Л. 2-3.
6 7
Дилакторский С А. Экономический быт крестьян Двиницкой вол. Кадниковского уез
да // ВГВ. 1899. № 31. С. 6; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 814. Л. 23; Д. 807-а. Л. 3 об.; Д. 347. Л. 18;
ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 18187. Л. 69.
6 8
Симаков В.И. Ука.з. соч. С. 584.
69 РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 273. Л. 9, 11; Д. 391. Л. 2; Д. 347. Л. 15; Д. 810. Л. 14.
7 0
ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 18187. Л. 7-121 об.; Д. 19309. Л. 2, 5; Д. 18097. Л. 1; РЭМ. Ф. 7.
Оп. 1. Д. 807-а. Л. 3 об.; Д. 814. Л. 25.
7 1
РЭМ. Ф.7. Оп. 1.Д. 807-а. Л. 3 об.; Д. 814. Л. 25; ГАВО. Ф.496. Оп. 1.Д. 18127. Л. 1-4;
ВЕВ. 1904. № 5. С. 109; Ефименко П.С. Материалы по этнографии русского населения Ар
хангельской губ. // Изв. ОЛЕАЭ. Т. X X X . Тр. Этн. отд. Кн. V. Вып. 1-П. М., 1877-1878. С. 215.
7 2
ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 18335. Л. 14, 20; Лесков Н. О влиянии карельского языка на
русский в пределах Олонецкой губ. // ЖС. 1892. Вып. IV. С. 97; Новгородский сб. Новгород,
1866. Вып. IV. С. 40.
7 3
ГАВО. Ф. 14. Оп. 3. Д. 171. Л. 85 об.- 89; Ф. 496. Оп. 8. Д. 406. Л. 36 об.-82 об.
7 4
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 263. Л. 24; Д. 215. Л. 11-14; Д. 697. Л. 28.
7 5
Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. VII. СПб., 1901.
Тетр. 1. С. V.
7 6
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 397. Л. 16; Волков Н.Д. Удорский край. Этнографический очерк//
Вологодский сб. Т.1. Вологда. 1879. С. 24-25; Попов КА. Охотничье право собственности у
зырян // Изв. ОЛЕАЭ. Т.ХХУШ. Тр. Этн. отд. Кн. 4. М., 1877. С. 101; его же. Два способа за
ключения брачных союзов у зырян // ВГВ. 1854. № 4. С. 38-39.
7 7
АРГО. Р. 25. Оп. 1. Д. 5. Л. 8-8 об.; Поляков И.С. Этнографические наблюдения во
время поезди на юго-восток Олонецкой губ. // Зап. ИРГО по отд. этн. 1873. СПб., Т. III.
С. 164.
7 8
Фукс В. О сводных браках в историческом отношении // Этн. сб. РГО. СПб., 1862.
Вып. V. С. 5-9; Ефименко П.С. Материалы... С. 215; Островская Д. Каргопольские "бегуны".
(Краткий исторический очерк) // Олонецкий сб. Петрозаводск, 1902. Вып. IV. С. 30.
7 9
Власова И.В. Указ. соч. С. 194-210.
469
8 0
Казанский И., Ярославцев Н. Устьмошане. Красновский погост // Олонецкий сб. 1886.
Вып. 2. С. 48; АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 23. Л. 2 об.; Р. 25. Оп. 1. Д. 35. Л. 1 об.; Скворцов Л. Указ
соч. С. 35; Андреевский Л.И. Образование и воспитание в барской семье Вологодской губ. в
начале X I X в. (Из архива с.Куркина) // Север. 1928. № 7-8. С. 21.
8 1
АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 5. Л. 3 об.; Д. 15. Л. 33 об.; Р. 25. Оп. 1. Д. 35. Л. 1 об.; Евдоки
мов И. Старый быт//Изв. ВОЙСК. Вологда, 1915. Вып. И. С. 4.
8 2
Шевырев С Указ. соч. Ч. П. С. 109.
8 3
АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 5. Л. 34.
8 4
Там же. Л. 4 об.; РНБ. РО. Р. ХУП-69. Л. 7 об.
8 5
АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 23. Л. 2.
8 6
Ефименкова Б.Б. Указ. соч. С. 269, 287.
8 7
АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 23. Л. 2; Фриз Я. Известия, служащие к топографическому опи
санию Вологодской губ. //Технологический журнал. СПб., 1806. Т. III. 4.1. С. 30-31.
8 8
Грязное П. Указ. соч. С. 94; Попов В.А. Мысли о развитии промышленности в г. Ни-
кольске Вологодской губ. // ВГВ. 1859. № 12. С. 88; НГВ. 1874. № 4. С. 3; Волоцкий ВА. Со
стояние земледельческого крестьянского хозяйства // ВГВ. 1873. № 30. С. 8; ГАВО. Ф. 652;
Оп. 1. Д. 100. Л. 16; Абрамов Ф. Указ. соч. С. 368.
8 9
ГАВО. Ф. 34. Оп. 1. Д. 118. Л. 8-91; Д. 119. Л. 8-114; Д. 140. Л. 1 об.-44; Д. 141.
Л. 1 об.-21; Д. 142. Л. 34 об.-52.
9 0
Ф.Щ. Общинно-земельные порядки крестьян Воробинской вол. Сольвыгодского уезда
// Вологодский сб. Вып. 1. С. 21-22.
9 1
Мерцалов. А.Е. Сравнительный очерк землевладения в одной крестьянской общине //
Вологодский сб. 1885. Вып. IV. С. 287; Иваницкий Н.А. Материалы... С. 223; ЖС. 1903.
Вып. 1-Й. С. 210.
9 2
ВГВ. 1875. № 99. С. 9; 1866. № 31. С. 303; 1876. № 8. С. 5; ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 100.
Л. 26.
9 3
ВГВ. 1875. № 99. С. 9; ГАВО. Ф. 652. Оп.1. Д. 100. Л. 19-19 об.
9 4
ВГВ. 1880. № 18. С. 1; РЭМ. Ф. 7. Оп.1. Д. 106. Л. 3; АРГО. Р. 7. Оп.1. Д. 38.
Л. 69 об.-74; ГАВО. Ф. 4389. Оп.1. Д. 188. Л. 12; Ф. 652. Оп.1. Д. 104. Л. 2.
9 5
РЭМ. Ф. 7 Оп. 1. Д. 106. Л. 5; Д. 128. Л. 24; Д. 294. Л. 33; Д. 121. Л. 30-32; Д. 244. Л. 4;
Д. 251. Л. 16; Д. 257. Л. 1 об.-б; Д. 681. Л. 2-3; Д. 682. Л. 3-26; Д. 786. Л. 22 об.; Д. 810. Л. 17;
Д. 344. Л. 12 об.; Д. 356. Л. 21; Д. 214. Л. 13-15, 59-115; Врачебно-санитарный обзор Вологод
ской губ. Вологда, 1909. Вып. VIII. С. 642; Сельскохозяйственный обзор Новгородской губ. за
1913 г. Новгород, 1914. С. 5; АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 69. Л. 12; Иваницкий НА. Сольвычегод
ский крестьянин... С. 32-33.
9 6
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 121. Л. 33; Д. 128. Л. 24; Д. 251. Л. 17-18; Д. 257. Л. 2 об.; Д. 276.
Л. 4 об.; Д. 344. Л. 13; Д. 356. Л. 23; Д. 786. Л. 12; Д. 810. Л. 1-4; Ф. 1. Оп. 2. Д. 433-а. Л. 192.
9 7
Там же. Д. 171. Л. 1-17; Д. 214. Л. 16-46; Д. 697. Л. 26-28; Д. 257. Л. 3; Д. 693. Л. 24-32;
Д. 344. Л. 14 об.; Д. 349. Л. 4-13; Д. 786. Л. 10-19; Д. 810. Л. 4-16.
9 8
ЖС. 1903. Вып. П1-1У. С. 457.
9 9
Абрамов Ф. Указ. соч. С. 72, 158.
1 0 0
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 253. Л. 4; Д. 254. Л. 26; Д. 263. Л. 24; Д. 814. Л. 29-32; Д. 352. Л. 13;
Д. 107. Л. 1-7; ГАВО. Ф. 883. Оп.1. Д. 214. Л. 57 об.
1 0 1
Топографический очерк Вологодской губ. // Вологодский иллюстрированный кален
дарь. Вологда, 1893. С. 66; Дубровин. Статистический очерк Вологодской губ. на 1853 г. //
Справочная книга для Вологодской губ. на 1853 г. Вологда, 1853. С. 21-22.
1 0 2
РЭМ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 352. Л. 11; Д. 100. Л. 20-21; Д. 682. Л. 32-33; Д. 693. Л. 31; Д. 338.
Л. 11; Д. 347. Л. 21; Д. 809. Л. 1-2; Д. 807-а. Л. 3 об.; Д. 810. Л. 48; Д. 220. Л. 28; Д. 289. Л. 1-25;
Д. 210. Л. 2-3; Дилакторский С А. Экономический быт... // ВГВ. 1899. № 50. С. 2; Котлярев
ский П.В. Экономический быт крестьян северо-восточной половины Вологодской губ. //
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 101. Л. 7; Иваницкий НА. Сольвычегодский крестьянин... С. 60 - 61.
103
Тутунджан Д. Листы-разговоры "По правде - по совести" // ЭВГМЗ. 1991 г.
1 0 4
ЖС. 1903. Вып. 1-И. С. 211
1 0 5
АГВ. 1852. № 21. С. 162; АРГО. Р. 7. Оп. 1. Д. 87. Л. 2 -11; Казанский #., Ярослав
цев Н. Указ.соч. С. 48; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 121. Л. 27-28; Д. 258. Л. 8-9 об.; Д. 693. Л. 22-23;
Д. 356. Л. 18-19; ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 18187. Л. 66 об.; Иваницкий НА. Сольвычегодский
крестьянин... С. 61; ЖС. 1903.; Вып. 1-П. С. 210. Вып. IV. С. 451, 509, 511.
1 0 6
ГАВО. Ф. 652. Оп. 1. Д. 122. Л. 1; ЖС. 1903. Вып. IV. С. 445, 450.
470
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 310. Л. 47; Д. 263. Л. 24; Д. 214. Л. 3-13; ГАВО. Ф. 496. Оп. 8.
Д. 406. Л. 33 о б - 1 3 0 об.; Оп. 36. Д. 1. Л. 48 об.-381.
Ю8 АРГО. Р. 25. Оп. 1. Д. 5. Л. 21-22.
Ю9 Михайлов М.И. Физические и нравственные свойства зырян // АГВ. 1852. № 21.
С. 162; его же. Домашний и семейный быт зырян // АГВ. 1852. № 23. С. 183; Попов К. Два спо
соба.... // ВГВ. 1854. № 4. С. 38; его же. Охотничье право... С. 100-101; Большаков А.М. Об
щина у зырян // ЖС. 1906. Вып. III. С. 230-231; Топографический очерк... С. 64; АРГО. Р. 7.
Оп. 1. Д. 98. Л. 13.
но ГАВО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 1416. Л. 32-120; АРГО. Р. 24. Оп. 1. Д. 15. Л. 36; ГАВО. Ф. 652.
Оп. 1. Д. 85. Л. 2 об. -17 об.; Д. 62. Л. 5.
111 Первая всеобщая перепись... Т. VII. С. XI; Т. XXVII. С. 3-4; Т. XXVI. С. 4-5.
и Тура А.В. Поэтическая терминология севернорусского свадебного обряда // Фольк
2
лор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974. С. 175 -180; его же. Лингвоэтно-
графические различия и общность в маргинальной зоне Русского Севера // Ареальные иссле
дования в языкознании и этнографии. Л., 1975. С. 38.
из Власова И.В. Русские. Сельская семья // Семейный быт пародов СССР. М., 1990.
С. 22—45.
1 1 4 ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 176. Л. 2-2 об.; Д. 178. Л. 1-6 об.; Д. 146. Л. 32; Д. 179. Л. 2 об.;
Д. 166. Л. 1; Д. 218. Л, 6 о б . - 28; Д. 219. Л. 13 об., 51 об.; Синкевич ГЛ. Бытовой алкоголизм
Вологодской губ. Опыт обследования двух селений // Социальная гигиена. 1926. М.; Л., № 7.
С. 21.
П5 ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1; Д. 147. Л. 4; Д. 171. Л. 2 об.; Д. 178. Л. 6, 9; АИЭА. ВЭ. С-3 О
1984 г.
1 1 6 ГАВО. Ф. 4389. Оп. 1. Д. 171. Л. 2; Д. 147. Л. 1; Д. 179. Л. 4 об.; Д. 218. Л. 6 об., 33 об.;
Д. 188. Л. 11; Д. 220. Л. 83 об.-88 об.
11 Там же. Д. 151. Л. 3-3 об.; Д.188. Л. 7 об.-10; Д. 218. Л. 12 об.; Д. 220. Л. 3 об., Д. 219.
7
Русский музей. Материалы по этнографии Этнографического отдела. Л., 1926. Т. III. Вып. 1.
С. 145, 152-157.
1 2 8
АИЭА. ВЭ. С-3 О 1984 г.; ВО 1986 г. Д. 8334; ВО 1987 г. Д. 8710.
1 2 9
Там же; Урланис БД. Динамка уровня рождаемости в СССР за годы Советской вла
сти // Брачиость, рождаемость, смертность в России и СССР. М., 1977. С. 17.
1 3 ° Савеличев А. Потоп // Наш современник. 1992. № 11. С. 100-102.
1 3 1
АИЭА. ВЭ. С-3 О 1984 г.; ВО 1986 г. Д. 8334; ВО 1987 г. Д. 8710.
1 3 2
Абрамов Ф. Указ. соч. С. 212.
471
АИЭА. ВЭ. С-3 О 1984 г.; ВО 1986 г. Д. 8334; ВО 1987 г. Д. 8710.
1 3 3
Там же; Итоги всесоюзной переписи населения 1959 г. М., 1963. С. 99.
1 3 4
Тутунджан
1 3 5
Д. Указ. соч.// ЭВГМЗ. 1991 г.; Абрамов Ф. Указ. соч. С. 301
Санникова АЛ., Тароева. Р.Ф. Форма и структура семьи лесных и сельскохозяйствен
1 3 6
ных рабочих южной Карелии // Науч. конф., посвященная итогам работы Петрозаводского
ин-та языка, литературы и истории АН СССР. Петрозаводск, 1964. С. 37-38; ХомичЛ.В. Сов
ременные этнические процессы на Севере Европейской части СССР и Западной Сибири //
Преобразования в хозяйстве и культуре и этнические процессы у народов Севера. М., 1970.
С. 54-55.
АИЭА. ВЭ. С-3 О 1984 г.; ВО 1986 г. Д. 8334; ВО 1987 г. Д. 8710; Итоги Всесоюзной
1 3 7
мья как категории исторического материализма // Проблемы быта, брака, семьи. Вильнюс,
1970. С. 18-20.
Глава 9
Свадебный обряд
473
Т р е т ь е обстоятельство скорее способствует решению задачи. Как известно, лю
бая обрядовая традиция со временем претерпевает изменения. В м е с т е с тем она об
ладает способностью сохранять не только отдельные, очень древние черты, но
даже целые ритуалы и представления о б их назначении, что позволяет судить об бо
лее древних периодах бытования свадебного обряда. Поскольку известно, что на
Вологодчине сошлись традиции великих новгородцев и низовские (по отношению к
Новгороду) традиции (ростовская, суздальская, московская), интересно попытаться
на материалах по свадебному обряду этого края определить судьбу привнесенных
традиций (выявить устойчивые элементы, проследить пути взаимодействия и рож
дения новых форм). Учитывая э т о , требовалось решить несколько проблем:
1. Дать по возможности полное описание свадебного обряда Вологодского
края, т . е . представить некий инвариант (свод), выделяя все наиболее характерное
для территории, а также все редкое и интересное с точки зрения этнографа.
2. Попытаться сопоставить местный обряд с известными типами обрядовых
традиций России и определить, к какому из них он относится.
3. Кроме того, большая устойчивость свадебного обряда (при всей его изменяе
мости сохранившего архаические черты) позволяет провести сравнение местной
традиции с традициями, бытовавшими на исходных территориях, а именно новго
родских и "низовских" (ростово-суздальских и московских) землях, а также с обря
дами соседей - коми-зырян, вепсов и карел. Э т о дает возможность проследить изме
нения, происходящие в свадебном обряде при взаимодействии разных традиций, вы
явить в нем как устойчивые, так и лабильные элементы и попытаться установить
причины этих явлений.
Форма заключения брака. Обычно свадьбы, совершавшиеся по выбору и с сог
ласия родителей, играли "по-настоящему", "истово", "по старинке", т.е. с соблюде
нием положенных обрядов, " с причотами и пировством".
Н о в конце Х 1 Х - н а ч а л е X X в., как отмечали авторы этнографических описа
ний, таких свадеб игралось очень мало. «Теперь, - писал А . Шустиков, - большею
частью выходят взамуж "самоходкой", без согласия родителей, без всяких обрядов
и празднеств» (Ухтомская вол. Кадниковского у.). « В таких случаях парень с девуш
кой, уговорившись между собой, обычно с вечерования или какого-нибудь праздни
ка уходили или уезжали к священнику, который за приличное вознаграждение (руб
лей 5-10) венчал их. После этого они шли в дом молодого и начинали обыденную
жизнь. Родители девушки, узнав о случившемся, либо смирялись, говоря: " Н у , Б о г с
ними!", либо отправлялись в дом молодых с поздравлениями, где их угощали чем
можно» (д. Шириханово Кадниковского у.). Иногда сами новобрачные, спустя ка
кое-то время (недели через две-три), шли "на мировую" к родителям молодой. Рас
пространение свадеб такого типа объясняли «отчасти модой, пришедшей из сосед
них деревень Олонецкой губ. (скорее всего, от старообрядцев), но больше экономи
ческими причинами. ( К таким " с к о р о с п е л ы м " свадьбам прибегали, как правило,
люди бедные или же очень скупые.)» (Ухтомская вол., Кадниковский у.). Нередко
такая форма заключения брака провоцировалась родителями жениха и невесты, не
желавшими считаться с чувствами молодых и принуждавших их к браку с нелюби
мым человеком.
Несмотря на распространенность свадеб самоходкой (их еще называли убегом,
уводом), старые люди смотрели на них с пренебрежением и называли супрядками
(от слов "прятать", "скрываться от людей"), а не свадьбами. К девушкам, вступив
шим в брак таким образом, обычно относились с насмешкой. Над самоходкой смея
лись: " У ш л а не сватанная - позор". Зажиточные и богатые родители старались все
же совершать свадьбы "по-настоящему". Для представления о дальнейшей судьбе
традиционного свадебного обряда и отношения к нему населения интересны на
блюдения Н. Бубнова, сделанные в ноябре 1921 г. В очерке "Деревенская свадьба в
Шуйской волости Грязовецкого уезда. Описание обрядов, обычаев, причитаний" он
474
писал: «При новом советском строе старая обрядность деревенской свадьбы стала
быстро нарушаться и в недалеком будущем грозит совершенно исчезнуть. Однако
старые свадебные обычаи и обряды пока еще держатся среди населения волости, и
очень немногие из родителей девушки согласятся выдать свою дочь замуж без вы
полнения хотя бы главных из обрядов, считая полное нарушение свадебных обряд-
ностей причиной несчастий в замужестве их дочери. Но так как не каждые родите
ли невесты, а тем более она сама, знают в точности весь свадебный ритуал и приче
ты, то обращаются за помощью к профессиональным причитальщицам, которых
есть немало в волости и которые вместо "княгини" выполняют все причеты", а са
ма "княгиня" производит только полагающиеся по обряду действия. Таким образом,
такие профессионалки-причитальщицы являются единственными хранителями ста
рых свадебных обычаев и обрядов, передаваемых устно из поколения в поколение».
Итак, соблюдение обряда в 1920-е годы оставалось еще нормой, которой стара
лись придерживаться. Вместе с тем знание и исполнение обрядности и причетов пе
реходит к профессионалам, так как остальное население начинает забывать обряд
(подробнее см. в гл. " Брак и семья у сельского населения").
Время свадеб. Обычно свадьбы бывали зимами, в "промежгованье" (от Креще
ния до масленицы) (Грязовецкий у.), после Нового года (Стрелицкая вол. Тотемско
го у.), т.е. в Рождественский мясоед (Вожегодский край, Васьяновская вол. Кадни
ковского у.), когда меньше работ и больше свободного времени для пирования. Во
многих местах, однако, свадьбы начинали играть уже осенью (Зеленская Слобо
да г. Тотьмы), под Покров (Стрелицкая вол. Тотемского у.) и до поста, до заговенья.
У кокшаров, жителей деревень по р. Кокшеньга, по словам В.М. Соболевской, в
1920-е годы свадьбы справляли в сентябре. Иногда играли сразу после Пасхи (Вась
яновская вол. Кадниковского у.), но вообще-то летом они происходили редко (Ве-
дерковская вол. Грязовецкого у.). А.А. Веселовский указывал более четко сроки
свадебных периодов - "с Крещения до Масленой недели, с Семена дня (1 сентября)
до Гурия (15 ноября).
Возраст жениха и невесты. Как писал А. Шустиков, женились молодые парни
большей частью в возрасте от 18 до 25 лет, а равно и девицы выходили замуж в эти
же годы. Примерно в том же возрасте 18-20 лет женились в д. Шириханово Кадни
ковского у. В Васьяновской вол. того же уезда возраст жениха определялся от 19 до
28 лет, а невесты - от 20 до 27. "К этому возрасту, - замечал автор очерка А.Д. Не
уступов, - жених и невеста бывают одеты по-деревенски более или менее прилич
но". В Стрелицкой вол. Тотемского у. обычный возраст для женитьбы до введения
всеобщей воинской повинности считался 18 лет. На Кокшеньге девушек отдавали
замуж в 20-22 года. Только в случае, "если девушка теряла невинность ("испако
стится"), то отдавали и раньше". (Подробнее см. в гл. "Семья и брак".)
Выбор невесты. «Знакомство жениха и невесты до свадьбы не считается необ
ходимым, - писал автор очерка "Свадьба в Кокшеньге Тотемского уезда", - однако
в большинстве случаев, особенно в последнее время, они хоть раз как-нибудь виде
ли друг друга в лицо. Обыкновенно это бывает в большие праздники у церкви или
на гулянье, а зимой - на вечерованье или посиденке; бывают и случайные встречи,
а иногда и подыскивается такой случай "нарочно"». Поэтому к встречам на гулянь
ях относились к большой ответственностью, так как ожидали от них желательных
знакомств, ибо "гулянье для простого народа не есть удовольствие, оно имеет дру
гую, более существенную цель - здесь женихи высматривают невест, судят об их
богатстве по платьям, потому что каждая девка, бывающая на гулянье, по крайней
мере, три раза переоденется, чтобы продемонстрировать свой наряд. Говорят они:
"Мы идем только себя показать да других посмотреть".
В с. Устье Кадниковского у. вплоть до 80-х годов XIX в. существовало "высма
тривание невест", которое происходило в начале свадебного сезона возле Воскре
сенской Устьянской церкви. Такой же обычай совершался у церкви в слободе в ее
475
престольный праздник - 16 января в день положения веригам апостола Петра. "В
этот день все устьянские и слободские девицы - невесты или считавшие себя тако
выми - одевались в самые лучшие наряды, становились рядком около ограды сло
бодской церкви, а парни гуляли перед ними и выбирали себе подруг жизни".
Нередко выбор невесты происходил на семейном совете. Здесь припоминались
известные в околотке девушки, обсуждались их нравственные качества, одежда,
приданое и прочее (Васьяновская вол. Кадниковского у.). Хорошие женихи и неве
сты почти всегда были уже известны заранее и состояли в волости, так сказать, на
учете, но выбор мог простираться далеко за пределы своей волости. В последнем
случае чаще всего нахваливали жениха или невесту дальние родственники, захожие
деловые люди - торговцы, мастеровые и даже нищие.
Личные чувства жениха и невесты редко принимались во внимание, считалось:
"поживется - слюбится" (Кадниковский у.). Когда приходило время женить сына,
родители обыкновенно предлагали ему невесту, которая была на примете. Если по
лучали его согласие, начинали разузнавать о ней более подробно. Жених в редких
случаях оспаривал выбор родителей, обычно соглашался с ними и говорил: "Воля
ваша батюшка и матушка, какую выберите, такую и возьму, вы больше моего зна
ете" (Ухтомская вол. Кадниковского у.). Если раньше воля родителей имела реша
ющее значение (Ново-Никольская вол. Кадниковского у.), то со временем браки
больше совершались по взаимному согласию (Грязовецкий у.). Присмотревшись к
девице и находя ее вполне подходящей для себя партией, парень начинал звать ее
замуж. Обыкновенно это происходило на зимних посиделках, у "столба", т.е. в уеди
ненном уголке избы. Нередко он звал ее сначала самокруткой - без разрешения ро
дителей, но девушка, как правило, упрямилась и звала свататься "честью". Боясь
оказаться обманутым, парень просил у девушки заклад, так как с ним отказать ему
было трудно. Закладом служила какая-нибудь существенная часть девичьего наря
да. Отдавая ее без разрешения родителей, девушка рисковала своим добрым именем
и закладом, поскольку парень мог не вернуть последний. Но если девушка нрави
лась или, как говорили, была "по мысли" парню, он посылал сваху в ее дом (д. Вох-
тога Раменской вол. Грязовецкого у.).
Молодой человек мог объявить о своем желании родителям. В случае их согла
сия он советовался, сколько просить приданого и подарков и кого посылать сватом.
Одним из решающих факторов при выборе невесты было желание родителей же
ниха получить поскорее дополнительные рабочие руки. Как известно, благополу
чие семьи во многом зависело от числа работающих - чем в семье их больше, тем
выше достаток. Поэтому, если парень не уходил на военную службу, "семейники"
старались не дать ему "шибко загулять" и побыстрее женить (Васьяновская вол.
Кадниковского у.). Таким образом, можно было и получить в хозяйство работницу,
и остепенить сына. Особенно остро возникала надобность в работнице тогда, когда
родителям жениха "за старостью" становилось трудно справляться с тяжелой рабо
той. Поэтому при обсуждении возможной невесты особое внимание обращали не на
красоту девушки ("красота приглядится, а ум пригодится"), а на ее здоровье и нрав
ственные качества. Придерживались такого мнения: "лишь бы она была не урод и
работлива" (Ухтомская вол. Кадниковского у.).
П. Дилакторский писал: "Хилых и малосильных по возможности обегают чис
то из экономических интересов, - везде нужны не "лишний рот", "едок", а рабочие
руки". Нужна была прежде всего "работница" (Кадниковский у.), которая "работать
была лютая" (Белозерский у.). В Кокшеньге "дородство и работоспособность" сто
яли на первом месте при выборе для той и другой стороны. Для жениха на ряду с
этими качествами ставились хозяйственность и достаток, а для невесты еще и обхо
дительность и приветливость (отчасти красота). Затем в расчет принимались и дру
гие качества, среди которых одно из видных мест занимала "родовитость", "порода"
(Кадниковский у.). Если родители невесты были людьми трудолюбивыми, жили за-
476
житочно, не были драчливыми (драчунами) и пьяницами, а в доме их, как и во всем
хозяйстве, царили порядок и домовитость, т о их дочь была желанной невестой для
многих семей, имевших женихов. "Мать хороша, то и дочь ея, по пословице - "яб
лочко от яблони не далеко падает" (Ухтомская вол. Кадниковского у.).
Важным являлось экономическое (материальное) равенство двух семей, "дабы
не стыдно было впоследствии и погоститься". Каждый старался жениться на своей
ровне, помня пословицу: "Знай ворона свои х о р о м ы " (Ухтомская вол. Кадниковско
го у.). А бедняки придерживались другой пословицы: "всяк сверчок знай свой шес
ток ", и не сватались к богатым (Кадниковский у.). Тем не менее невеста, более или
менее слывшая в своем кругу за "богачку" и к тому же "небалованная", была же
ланной для молодых людей и их родителей. Лучшей невесты, по их понятию, и ис
кать нечего (Троичина Кадниковского у.).
При всем прагматизме и расчете при реальном выборе пары поэтический иде
ал жениха и невесты рисовал внешне прекрасных, нарядных и богатых юношу и де
вушку. Душа нуждалась в красоте .
В о т какую невесту советует девушка найти жениху: "Наживай да прииски
вай / Родом породную, / Д а из себя-то высокую, / Да из себя-то хорошую, / Д а скрут-
ную, да нарядную!" И уж совсем идеальную, по ее мнению, можно найти жениху в
столичном городе: " О н а скручена и сряжена: / П о коленушки в серебре, / Д а по ло
коть ручьки в золоте, / Да в шоуковье то обвернены, /Да жемчугом-то завеша
ны, / Д а на крыльцо-то поставлены".
Такой невесте должен был быть подстать и жених: " Д а женишка-то надо хоро-
шенькова, / Надо сивого (белокурова) да красивова, / Да ученова да грамотново..."
Когда выбор был сделан, посылали в дом невесты свата или сваху (Зеленская
Слобода г. Тотьмы). Перед официальным сватовством родители жениха нередко за
ранее, "стороной", вели переговоры, косвенно желая узнать, можно ли рассчиты
вать на успех (Белозерский у.). В свою очередь родители невесты не всегда бывали
искренны и давали надежду даже в тех случаях, когда не собирались отдавать дочь.
Так делали потому, что сам факт любого сватовства для невесты расценивался как
"большая слава" и, кроме того, если сваталось много женихов, это давало возмож
ность выбора более подходящей партии.
Окончательное решение с той и другой стороны принимали, как правило, все
члены семьи и даже близкие родственники на так называемых семейных советах.
Кто сватал. В том, кто сватал или кому сватать невесту (или жениха) - свату,
свахе или кому-то из родственников, единообразия по уездам не было. Обычно в
пределах одного уезда встречались и сват и сваха, а в более позднее время - целые
группы "сватов", состоящие из близких родственников жениха. Например, в Шуй
ской, Авнежской и Ново-Никольской волостях Грязовецкого у. чаще посылали сва
та, отсюда и бытовавшее выражение сватом ходить (Ново-Никольская вол.). Сват
нередко становился почти профессионалом, так как очень часто исполнял эту роль.
Также "кого-нибудь из мужчин" выбирали и в Верхне-Важском посаде и, по воспо
минаниям современных жителей, в дер. Черняково Тарногского р-на (Тотемский у.).
Услугами свата пользовались в Вельском, Кирилловском уездах (в последнем жених
брал в сваты кого-нибудь из родственников невесты) и в Васьяновской вол. Кадни
ковского у. В Васьяновской вол. свата называли сводщиком и выбирали из родст
венников, стараясь найти человека "разбитного", красноречивого и находчивого.
Поэтому случалось, что роль свата выполнял будущий дружка, почти профессио
нал, знающий много поговорок, побасенок и прибауток, относящихся к свадьбе
(Васьяновская вол. Кадниковского у.). В Раменской вол. Грязовецкого у. и в неко
торых волостях Тотемского у., судя по информациям из "Этнографического обоз
рения", предпочитали посылать сваху. В с. Муньга Крилловского у. сваха приезжа
ла с женихом. Н о чаще, особенно в прежнее время, сваты ездили без него ( в с т а р ь
жениху самому сватать не полагалось"). Позднее жених стал ездить на сватовство
477
вместе с родственниками - отцом, матерью, крестным и другими, а иногда, по мере
разрушения традиции, даже с родственниками невесты (д. Жидовиново, Шуйской
вол. Грязовецкого у., современный Сокольский р-н).
Случалось, "на сватанье" ехали две свахи с женихом или просто две свахи (под-
городние волости Сольвычегодского у.). В Ведерковской вол. Грязовецкого у. мог
ли послать свата и сваху, так же, как в Тотемском (Илеза, Верховье) и в Кадников
ском (Троичина) уездах. С этой целью из близких родственников жениха или сосе
дей по деревне выбирали более или менее опытных (тактичных) и речистых, "по-
сметливее", побойчей и порасторопней", "ловких" (Хариновская вол. Тотемско
го у.), и "дошлых" (Лохта Вологодского у.).
Нередко в сватовстве принимали участие о б а родителя, один из них, обычно со
стороны жениха (д. Харино, Хариновской вол. Т о т е м с к о г о у., современный Соколь
ский р-н, Грязовецкий и Белозерский уезды, Липин Б о р в Белозерье, Вожегодский
край) или кто-то из ближайших родственников, но непременно женатый, например,
"отданная" (женатая) сестра жениха, дядя или крестный (Озерки Тотемского р-на),
тетка или божатка (крестная) (деревни Шириханово, Зеленая Ухтомской вол. Кад
никовского у.).
Предложение "сходить с в а т о м " (сватовщиком) принималось с радостью, так
как сват был почетным гостем на свадьбе (Зеленская Слобода г. Тотьмы). Случа
лось, сват заранее присматривал невесту и сам напрашивался в посредники (Ведер-
ковская вол. Грязовецкого у.). Известно, что иногда сватовство происходило по ини
циативе невесты. Данный вариант называли "сватать с навалом" (Ново-Никольская
вол. Грязовецкого у.; Корбангский край), но он считался позором для девушки.
В целом получается достаточно пестрая картина. Трудно усмотреть какую-то
закономерность в этом смешении временных и территориальных традиций. Можно
лишь предположить, что более древняя местная традиция доверяла сватовство сва
ту, женатому мужчине ( э т о было важно с точки зрения обрядовой магии). К какой
традиции относится сваха - к новой городской, древней "низовской" (с колонизаци
ей из Ростово-Суздальской земли) или вообще к традиции иного этноса, сказать
трудно. Ч т о ж е касается участия жениха (в различных сочетаниях с родственника
ми), т о э т о , видимо, явление достаточно позднее, так как идет вразрез с традицион
ным представлением о сватовстве.
С в а т о в с т в о . Сватовство как особо ответственный этап в предсвадебной церемо
нии сопровождалось множеством магических действий, обычаев и примет. Наряду с
ними обязательно соблюдались и нормы поведения, предписываемые православной
верой. Существовали как бы две традиции. По одной (более распространенной), сва
товство держали в крайней тайне. Старались избежать посторонних глаз и, только
получив согласие, привязывали к концам дуг на лошадиной упряжи колокольчики.
П о другой, напротив, всячески демонстрировали свое намерение, а именно украша
ли нарядно лошадей, привязывали колокольцы.
Чаще ехали сватать поздно вечером (Новленская вол. Вологодского у.), или да
же ночью (нынешний Сокольский р-н, в прошлом Тотемский у . ) , стараясь выехать
так, чтобы никто не видел, тайно. Скрытность должна была с одной стороны, огра
дить сватов от дурного глаза, чтобы кто-нибудь из посторонних не сглазил, или "не
изурочил б ы " их (с этой же целью лошадь для поездки запрягали на повыше - в са
рае, т.е. со двора), а с другой стороны, чтобы в случае отказа "не так было зазорно
возвращаться". И все же выезжали, как правило, на лучшей лошади в праздничной
упряже (Верхне-Важский посад), украшенной лоскутками материи. Соответственно
специально в праздничные ("лучшие" - Вельский у.) одежды одевались и сами сва
ты (Троичина Кадниковского у.). В Мишутинской вол. Белозерского у. сваты шли
пешком и так же одевались по-праздничному - в серые деревенские кафтаны, а за
кушаком - новые кожанки (рукавицы). Грязовецкий сват, по обычаю, должен был
надевать либо разного цвета (серый и черный), либо не одного размера (короткий и
478
длинный) валенки и положить в карман повойник (старинный женский головной
убор). Последний в качестве магического атрибута при сватовстве фигурировал во
многих местах Вологодского края и везде имел свое название. В Троичине Кадни
ковского у., когда сват подходил к двери, чтобы ехать сватать, кто-нибудь из семьи
бросал в него сзади шемшурой (род кокошника), дабы успешнее прошло сватовство
и не вернулся бы он с пустыми руками, т.е. " с отказом". Т о же происходило в И л е -
зе и Нижнем Спасе, а когда-то, видимо, и по всей Кокшеньге. Там, "чтобы дело со
шлось", свата хлестали или забрасывали борушками (головной убор в виде круглой
шапочки из парчи или из другой ткани с твердым, золотом вышитым очельем, при
сборенной надо лбом и мягкими завязками сзади). В Кирилловском у. для счастли
вого исхода сватовства свата били бабьим кокошником и напутствовали песней:
"Как ты съидешь, да добрый молодець, / Н а цюжую да дальню сторону, / Т а м ты по-
примить, да добрый молодець,... / С весела ли да пир заводится..."
Бытовали и другие магические приемы. Например, в Авнежской вол. Грязовец
кого у. перед тем, как идти, сват брал в руки лохань под умывальником садился на
лавку вдоль половиц, стараясь их захватить ногами как можно больше. Если в де
ревне замечали проезжающих и догадывались о цели их поездки, то в след им кри
чали: для успеха дела - "яблоня в след", а для отказа - "поваренка в л о б " (так как в
некоторых волостях например, в Шуйской, отказ выражался в словесной формуле -
"поваренку получил"). Совершенно по-иному обставлялось начало сватовства у
почти профессиональных свах в подгородних волостях Сольвычегодска. И х тради
ция была ближе к городской.
* * *
В одних местах по приезде в деревню сваты сразу шли в дом невесты, в других
(нынешний Сокольский р-н бывшего в Тотемского у.; Белозерский у.) они сначала
останавливались в доме у знакомых или родни и извещали (обычно посылали маль
чишку) о своем намерении. Родители прибирались в избе и дожидались сватов, а не
веста, как правило, уходила куда-нибудь из дома (Белозерский у.; Вожегодский
край). В Кирилловском у. даже ставили самовар, выкладывали угощения и уж за
тем посылали за сватом.
В Васьяновской вол. Кадниковского у. сват подходил к дому родителей невес
ты или ее родственников и стучал большим шестом (колом) у окна в стену, называя
по имени хозяев и прося у них позволения войти в избу. Т е ему отвечали: "Просим
покорно пожаловать, дорогой гостенек". Сват входил в избу и, помолившись, объя
влял цель своего прибытия. В Стрелицкой вол. Тотемского у. сваха стучала в стену
под волоковым окном и спрашивала: "Дома ли хозяева?!"
Обычно придя в дом невесты и помолившись Богу на все четыре стороны, сва
ты (сват или сваха) садились на лавку "вдоль половиц", а не поперек (Ухтомская
вол., Троичина Кадниковского у., Верхне-Важский посад, Вельский у.). Э т о дела
лось для того, чтобы родители невесты "не поперечили" их желанию, т.е. " в о избе
жание прекословии" (Ухтомская вол. Кадниковского у.; д. Зеленая Грязовецко
го у . ) . Т а к же поступал сват в упомянутых авнежских деревнях Грязовецкого у.
(Только по сообщениям из Никольского у. при сватовстве садились "поперек полу",
но э т о , видимо, ошибка.) В о многих местах Тотемского у., в основном по р. Сухоне,
главным ориентиром в этой момент была матица. Сват, не снимая рукавиц, садил
ся на лавку вдоль матицы или под матицу "на долгую лавку". В Вожегодском крае
сваты не переходили матицу до тех пор, пока их не приглашали пройти в дом, и
только после разрешения садились на переднюю лавку, стоявшую вдоль половиц. В
некоторых населенных пунктах, по традиции, для каждого участника сватовства от
водилось свое место в избе. Например, в д. Маркуши Тарногского р-на (в прошлом
Тотемский у.) сват садился вдоль половиц, а отец жениха вдоль матицы или же оба
усаживались вдоль матицы, но с разных концов избы лицом друг к другу. Н а Сред-
479
ней Сухоне (теперешний Матвеевский сельсовет, в прошлом Тотемского у.) жених
садился на боковую лавку, а сват - на переднюю, при этом последний так ставил но
ги, чтобы охватить половицу и две щели между ними. Существовали и другие вари
анты обрядового поведения свата. Так, на Кокшеньге (Тотемский у.) сват сначала
подходил к печи и бряцал печной заслонкой, а затем садился или на лавку "вдоль по
лу", или под "красными окнами" лицом к двери, или на лавку у дверей, лицом к перед
ним окнам (посадка зависела от планировки в избе). Н а той же Кокшеньге сваты
усаживались "вдоль с т о л а " и, чтобы дело двигалось, сперва "двигали столом", а по
том шевелили заслонку у печи. В деревнях по У ф т ю г е и в Верховье (на В а г е ) сват
не бряцал заслонкой, а только " ш а т и л " (двигал) стол. В Верховье сваха еще непре
менно заглядывала в печь. В Кирилловском у. сват и сваха, войдя в избу и перекре
стясь, подходили к печурке и рылись в пепле. Сват из д. Горка сначала бренчал за
слонкой, потом ковшиком подчерпывал воды в кадочке и говорил присловье, что
бы скорее отдали невесту: " В о д а ваша, воля н а ш а ! " и уж потом "салфеточки подер
гает на столе". В Сарбале (ниже по течению Кокшеньги) сват бряцал заслонкой и
двигал столом, а сватья заглядывала в печь и в "рукомойку". В Белозерском у. сва
ха, помолившись Б о г у и поклонившись хозяевам, клала кожанки к заслонке у печ
ки и примечала. Если они держались пальцами вверх, то "сватосьво будет удачное",
а если падали, т о э т о указывало на неудачу.
Насыщенность данного ответственного момента предсвадебного периода маги
ческими приемами, действиями и приметами, призванными способствовать успеху,
прояснить обстановку, относилась главным образом, к значимым местам дома -
очагу, святому углу, местам пребывания духов предков и т.д. Смысл этих действий
заключался в приобщении к родовым святыням, местам пребывания духов предков,
в стремлении заручиться их поддержкой.
Обычно сваты прямо не говорили о цели своего прихода, хотя хозяева, конеч
но, сразу же замечали их особое (ритуальное) поведение, но вида не подавали. Как
правило, переговоры начинались издалека. Сначала пришедшие осведомлялись о
состоянии здоровья родственников невесты, о текущих событиях в деревне или во
лости, о житейских мелочах дня и т.п., и только затем приступали к делу. Часто для
объяснения пользовались готовыми традиционными формулами. Эти формулы бы
ли однотипны во многих уездах края. Например, сват из Т о т е м с к о г о у. говорил: "Я
пришел к вам сватом, подарите меня платом". Или: " У нас женишок, у вас невеста,
нельзя ли свести в одно м е с т о " (д. Шуково). Нередко сваты прибегали к иносказа
ниям: " У вас есть хороший товарец, а у нас на него есть славный купец, собой моло
дец. Н е хотите ли сбыть е г о ? " Родители на э т о отвечали: " У нас нет ничего посты
лого, кроме доченьки милой, так нам и сбывать н е ч е г о ! " (Васьяновская вол. Кадни
ковского у.). Или: " Н е т ли у вас телушки продать?" (Кирилловский у.). Или: " У вас
есть цветочек, а у нас есть садочик. В о т нельзя ли ваш э т о т цветочек перенести в
наш садочик?!"
Велись переговоры и в форме простой беседы. Иногда сваты сразу сообщали о
своей цели. Кирилловские сваты на приглашение садиться отвечали: " М ы не сидеть
пришли, а сватать. У нас жених есть, а у вас невеста", а сват из деревни Илеза
(Кокшеньга) говорил: " М ы по хорошему делу, посватать невесту". В Грязовецком у.
сват начинал дело со слов: « Я к вам пришел недаром и потому сразу буду с вами го
ворить откровенно. Дело в том, что у вас в доме есть невеста, которую уже пора
"причередить", а у меня на примете есть жених хороший, лучше которого, пожалуй,
ей не дождаться...» (Грязовецкий у.). Кадниковский сват предлагал отцу невесты
"завести раденку" (Ухтомская вол.). А в д. Шириханово т о г о же уезда рассуждал
так: " У тебя, Михайло, есть девка на возрасте, а у нас есть жених - станем родню за
водить, в одно место их сводить". Отец и мать, узнав в чем дело, начинали подроб
но расспрашивать про жениха: " К т о э т о т купец? Б о г а т ли он, беден ли? Н е кураж
лив ли? Пьет вино или н е т ? " Сват расхваливал жениха, употреблял все свое красно-
480
речие и нередко привирал. Желая склонить родителей в пользу жениха, он описы
вал его достоинства: "Парень смирный, непьющий" и т.п. Свою речь сват обычно
сопровождал разными выдумками, смешил собравшихся в избе (Васьяновская вол.).
Поначалу родители невесты обыкновенно "отнекивались" и говорили, что не
думали еще выдавать дочь, что она еще "молодо-зелено" и просили дать им срок,
чтобы "подумать" о б этом родней и поговорить с невестой (д. Зеленая Грязовицко-
го у., Новленская вол. Вологодского у.).
Срок для принятия решения (обычно неделя и больше) "клали" и в том случае,
когда не хотели оскорбить парня отказом, но при этом надеялись выгадать лучше
го жениха. Для того чтобы не упустить жениха, давали залог (или заклад) - что-ни
будь из одежды невесты, чаще всего платок. Если в результате все же отказывали,
залог пропадал.
Бывало, как уже говорилось, заклад парню давала сама невеста еще во время
ухаживаний на вечеринках, игрищах и праздниках, и тогда сваты, видя, что ее роди
тели упрямятся, вспоминали об этом. Чтобы не позорить дочь, родителям приходи
лось соглашаться, заручившись при этом согласием самой невесты (Грязовецкий у.).
Слишком долгий срок, назначенный на обдумывание предложений, был равно
значен отказу (Верхне-Важский посад) и означал: "Запряги дровни, да поезжай сва
таться к своей ровне", т.е. жениха посчитали ниже невесты. Грубо отказывать
свату не полагалось. Неподходящему жениху передавали: "Девка у нас не нарядная
и пока для дома нужна". Для выражения отказа имелись и особые словесные фор
мулы: например, "жених мутовку получил", "этому парню мутовку дали", " с мутов
кой уехал" (предмет утвари - мутовка - палка с сучками на конце для взбивания че
го-либо; мутовить - отказывать). Случалось, жениху действительно кидали в сани
или привязывали сзади или сбоку мутовку таким образом, чтобы она тормозила ход.
Для жениха э т о было большим позором. Об отказе говорили также: " С гушшой по-
ехау", "Гушшу повез!", "Гушшы налить" (гушша, т . е . гуща - пивной остаток) ( С е
верное Белозерье).
Если сваты оказывались желанными, а жених - подходящим, то после долгих
разговоров родители невесты давали согласие на брак уже при первом посещении и
объявляли: "Непрочь мы породниться, девка у нас отдашняя".
Как правило, положительный ответ на сватовстве был лишь согласием на нача
ло переговоров обеих сторон и не больше того, да и этикет требовал не спешить с
окончательным ответом, чтобы не подумали, будто рады сбыть дочь с рук за пер
вого посватавшегося. Кроме того, если даже жених был им не люб и они не собира
лись отдать за него дочь, для "славы" невесты приглашали его приехать еще раз на
смотрины, а потом могли и отказать (Ухтомская вол. Кадниковского у.). Тем самым
давали знать соседям и будущему жениху, что к дочери их многие сватались, да еще
«не думали отдавать, не "перестарок" (не престарелая) какой, дождется и своего су
женого».
Таким образом, в первый раз определенного ответа не было, назначались дни
для дальнейших переговоров (смотрин в Никольском, невесту смотреть в Грязо
вецком, сговоров в Кирилловском, пропивания в Вожегодском уездах), чтобы полу
чше узнать жениха и невесту.
Начальный период свадьбы, точнее, предсвадебный, включал определенный
набор обязательных обрядовых актов и действий. В соответствии с той или иной
местной традицией они могли меняться местами, объединяться, обрастать дополни
тельными деталями ("причудами и хлопотливостями") или разворачиваться в более
крупные обрядовые формы, такие как сватовство, смотрины невесты, смотрины х о
зяйства жениха, пропой, богомоление, рукобитье и др. Каждый этап переговоров и
отношений между семьями жениха и невесты имел свое обрядовое оформление и
закреплялся в названии. Обычно такие названия давались по главному действию со
вершавшегося акта. Кроме общераспространенных, известных во всех русских
32 Р у с с к и й С е в е р . . 481
регионах названий, - сватовство, рукобитье, и т.д., в каждой местности для тех же ак
тов могли бытовать свои, более привычные: сватанье, просватки, укладка свадь
бы, запоручивание, образовка и др. Определенный подбор основных этапов и их
специфические местные названия отчасти и являлись выражением локальной тра
диции. Но как бы ни назывались отдельные этапы и акты в разных волостях и де
ревнях, во время этих встреч и переговоров по сути обсуждались одни и те же
вопросы и совершались схожие действия, а именно: 1) происходили знакомство же
ниха и невесты (и их сторон), 2) осмотр хозяйства жениха и имущества невесты, 3) де
ловые переговоры: а) о приданом, б) дарах, выводе (выводном) для невесты, в) о по
рядке дальнейших действий; 4) по ходу переговоров совершалось их символическое
закрепление, т.е. происходили: а) пропивки, пропивание, б) рукобитье, в) образовка
(благословение), г) закрывание невесты (завешивание), д) дарение залога - п о п л а -
т ы. Кроме того, 5) шли взаимные угощения с "выряженным" во время сватовства ви
ном и пивом, 6) демонстрировалась эмоциональная реакция (страдальческая роль) не
весты на происходящее - начинались ее нескончаемые плачи (причитания).
Смысл всех этих действий сводился к получению согласия на брак и, так ска
зать, обрядовому и юридическому (по обычному праву) оформлению переговоров,
а многочисленные гостевания и застолья способствовали знакомству сторон, при
выканию невесты и жениха к новому положению. В основе большинства указанных
церемоний лежала житейская, сугубо практическая забота. Обеим сторонам необ
ходимо было выяснить ко всему прочему экономическое (материальное) положе
ние друг друга, лучше разузнать о здоровье и характере невесты и жениха, об их
семьях и родне, т.е. по возможности максимально обеспечить благополучие буду
щей жизни своих детей.
Как уже говорилось, каждый из обрядовых этапов мог (особенно это участи
лось со временем) включаться в более сложные развернутые ритуалы, например,
могли объединяться осмотр хозяйства жениха и рукобитье, моление Бога и пропи
вание, запоручивание и договор. Название такого объединенного акта зависело от
местной традиции, но все же оно выбиралось из названий одного из составляющих.
К примеру, совмещенные осмотр хозяйства жениха и пропивание невесты могли на
зывать смотреть место или же пропоем. При этом содержание и функции объеди
ненных обрядов, как правило, оставались прежними, разве что они несколько со
кращались.
Если начальные переговоры во время сватовства были успешными, приступали
к дальнейшим действиям. Они могли проходить в несколько этапов, разворачиваясь
во всей полноте, а могли завершиться в первое же посещение сватов. На террито
рии края бытовали оба варианта. Порядок и полнота действия зависели от многих
ся о дне сговора, т.е. о дне формального запросватывания. Невеста, узнав о том, что
отдали сватам плат, начинала причитать: " Т ы не ставь ко, батюшко, столы дубо
вые. / Н е стели скатерти берцятные..." и далее обращалась с причетом к брату, ма
тери, дяде и к девицам-подружкам.
В Грязовецком у., если переговоры вел один сват (сваха), то при достигнутом со
гласии через него передавали приглашение жениху и его родителям "приходить не
весту смотреть". Э т о событие могло следовать сразу же за приглашением, в т о т же
день, а могло назначаться на последующие дни.
Переговоры происходили, как правило, за чаем (или чаем и водкой), который
разливала невеста. Е е в э т о время "смотрели". В ходе разговоров узнавали о хозяй
стве и достатках жениха, заводили речь о подвыкупе, или подвыводе для невесты, о
подарках (дарах) от невесты на свадьбе, об оплате священнику и т.д. В завершение
переговоров "били по рукам", молились, благословляли жениха и невесту.
В с. Покровском Чучковской вол. Тотемского у. с приходом сватов в дом неве
ста сама ставила самовар, переодевалась в хорошее платье, брала пряслицу (прял
ку) и садилась перед женихом прясть. Жених наблюдал за ней, смотрел хорошо ли
прядет, какова сама, за ее поведением следили и его родители. Затем невеста соби
рала на стол чайную посуду, и все садились пить чай, который она разливала. Толь
ко тогда начинались переговоры, и сваты объясняли цель своего приезда. Здесь же
жених заявлял, сколько ему желательно было бы взять за невестой приданова, а его
мать хлопотала о подарках и нарядах, объясняя, "что, мол, вот надо сестрам по бе
лой бумажной исподке (рубахе. - Т.М.) и по красному подолу (на сарафан. - Т.М.),
дедушке надо нижнюю рубаху и раскладные синие штаны; еще сестрам всем по два
плата узорчатых с красными полосами, тысяцкому и свахе "по плату". « " В о зватые"
приедут человек восемь, и их всех тоже надо одарить за шаньги (лепешки. - Т.М.) -
три плата, свадьбу укладывать - плат, дружке - плат. И у нас есть еще тетка, так и
ей надо плат, какой уж попадется. З а т е м священнику, диакону и псаломщику по пла
ту, да десять аршин холста священнику. А три рубля денег - э т о пусть с жениха на
расходы". Если родители невесты были согласны на все это, молились Богу и назна
чали время идти или ехать "место смотреть к жениху"».
В деревнях по Верхней и Средней Кокшеньге и на Уфтюге невеста тоже "пока
зывала" себя, разливая чай. Кроме чая свату за столом обычно подавали саломат
(соломат) (густо замешанное на жирном мясном бульоне толокно, куда еще клали
сливочное масло. П о другому рецепту: суп, крупа, толокно, свиное сало). Иногда
ставили и вино.
З а чаем, если невеста "поглянетце", уговаривались о дне, когда можно будет
"сложить строк" (срок), т.е. когда родители невесты поедут смотреть место к ж е
ниху и запоручат невесту. Иногда засватывали девушку в ее отсутствие, особенно
если сваты знали ее хорошо.
Итак, рассмотренные варианты сватовства из Кадниковского, Грязовецко
го уездов, с Верхней и Средней Кокшеньги и с Уфтюги включали в себя многие эле
менты из последующих этапов свадьбы, таких как смотр невесты, сговор, богомо-
ленье, рукобитье и т.п. П . А . Дилакторский завершил описание сватовства в Тотем
ском у. (более точное место записи не указано) пропиванием невесты, т.е. еще од
ним из обрядов, нередко существовавшим как самостоятельный этап предсвадебно
го периода, который длился, по его словам, несколько дней без перерыва. З а э т о
время стороны условливались относительно приданого, даров, решали, кто будет
платить причту за венчание, и другие вопросы. Кроме того, родня жениха осматри
вала платье и прочее богатство невесты, а невестина родня ездила в дом жениха
смотреть место. В с е э т о время женихова родня или привозила водку, или выдавала
деньги на ее покупку, а невестина каждый раз "выставляла съестное". В конце про
пивания назначали день образовок, или образования (богомоленье). (Так ж е "про
пивание" было вторым названием сватовства в Вожегодском крае.)
32' 483
Приведенные выше описания сватовства показывают, какое множество разно
образных форм и их сочетаний может складываться, в зависимости от локальной
традиции, фактически из одного и т о г о же набора обрядовых элементов.
Смотрины невесты. Знакомство с невестой, осмотр ее добра, скруты (одеж
ды. - ТМ.), символическая проверка ее хозяйственных навыков, как уже говори
лось, могли происходить вместе с другими ритуалами на сватовстве, во время пер
вого посещения сватами родителей невесты, а могло э т о быть и во второй приезд
сватов, именовавшийся приехать сватом, сговор, образование и т.д., т.е. опять же
вместе с другими обрядами. Н о в Грязовецком (почти повсеместно) и во многих во
лостях Никольского уездов, а также в Васьяновской вол. Кадниковского у. этот ри
туал выделялся в самостоятельный этап под собственными названиями: смотр не
весты, смотреть невесту, смотрины невесты, невесту смотреть, смотр невес
ты или самый смотр невесты, день смотрин невесты, просто смотры, день
смотра. Смотрины фактически были вторым этапом сватовства.
В Тотемском у., на Кокшеньге и Средней Сухоне, в Кубенском крае (у Кубен-
ского озера), а также в Сольвычегодском у. почти тождественный ритуал под одно
типными названиями: смотрины, малые и большие смотры, смотричи, выводы пе
ред столы совершался в конце предсвадебного периода вместе с девичником или
сразу после него, одним словом, - накануне свадьбы.
Бытование на Средней Сухоне малых и больших смотров, отмеченных
А . М . Мехнецовым, дает основание предположить, что т а к о е полярное на террито
рии Вологодского края расположение смотров - в начале и в конце предсвадебного
периода - может быть следствием сокращения обряда и что более древняя традиция
совмещала в себе оба варианта. Однако, возможно, э т о две разные традиции.
Смотрины в Никольском у. происходили через двое суток после сватовства, но
иногда их проведение отодвигалось на неделю. Если жених был известен и люб,
т о их делали на другой день. Если же он приезжал верст з а 15-20, т о до тех пор по
ка со стороны невесты не узнавали, "каков е с т ь " жених, согласия не давали. Если
смотрины происходили на другой день после сватовства, наутро отец и мать жени
ха, его брат и сват ехали в деревню невесты и останавливались сначала у кого-ни
будь из знакомых. Сват шел в дом девушки и объявлял, что приехал жених с родст
венниками. Невеста одевалась получше, садилась на сереть (на кухне) и пряла, а
сват шел за женихом. Придя в избу, они молились, здоровались. Жених подходил к
невесте и начинал с ней разговаривать, а поговоривши немного, брал у нее верете
но с пряжей и показывал своим родителям, "каково прядет". П о т о м клал веретено
на подлалсник (полицы). Невеста должна была выкупить э т о веретено поцелуем.
Немного погодя, жених просил родителей девушки " с в е с т и " его с родней в горницу.
Т а м они осматривали приданое невесты. Е с л и девушка не понравилась родителям
жениха, они говорили, что приданого маловато. Если же их все устраивало, то пили
чай. З а чаем родители жениха приглашали приехать к ним "посмотреть ихное хо
зяйство и дом".
В Кадниковском у. на смотр невесты жених подъезжал к дому ее родителей в
глухую ночь, тихо, без бубенцов, на одном или двух экипажах в сопровождении бра
т а матери (дяди) и сводщика (сват). В избе родителей невесты к приезду жениха все
было приготовлено: стол накрыт белой скатертью, расставлены чайная утварь, гра
фин вина и закуска. Невеста сидела в кутнем углу (у кухни). Жених с родителями и
сводщиком садились за стол. В э т о время девушка выходила из кутнего угла к сто
лу и садилась у стола разливать чай. Она бывала одета в кашемировое платье и
шляпку, на шее - гранаты (бусы). После небольшого угощения чаем и вином жени
ха и его родственников совершался "самый осмотр невесты". Она выходила на се
редину избы, жених подходил к ней с вопросом: " К а к вас з о в у т ? " Девушка называ
ла свое имя и отчество. Парень отходил и садился на свое место. Тогда к девушке
подходил сводщик со словами: "Ну-ка, невеста, умеешь ли прясть?" В ответ она
484
брала пряслицу, садилась с ней на лавку и пряла куделю. Сват приглашал жениха и
невесту "помериться друг с другом ростом". Они выходили на середину избы и ста
новились рядом. П о с л е э т о г о мать жениха осматривала невестины платья, обувь и
белье. В заключение жених приглашал родителей невесты к себе на "смотр места".
В описании земского исправника из Никольского у., сделанном в более ранний
период (1793 г.), отмечены магические действия, которые, видимо, со временем ис
чезли. Например, когда ближайшая родственница невесты выводила ее под платком
к жениху, он "скрывал платок с правой руки на левую и клал ей на плечо", т . е . сни
мал платок и смотрел на нее. После поклона жениху невеста убегала в кутъ (место,
угол против печи в избе, за занавескою), а парень выходил на мост (в сени), где для
него были приготовлены вода и полотенце, и умывал руки. Здесь же обсуждали не
весту - "хвалили ее или порочили". В зависимости от того, понравилась невеста или
нет, жених возвращался в избу или уезжал. Если он возвращался, отец девушки уса
живал его с поезжанами за стол и потчевал гостей вином и пивом. П о окончании
стола нареченная теща ставила на стол блины и подносила будущему зятю дары, а
отец невесты угощал его вином и пивом. Жених, приняв подарки, наливал в особую
посуду вина, привезенного с собой, шел к невесте в куть и там, одарив ее пряника
ми, угощал вином. Девушка, приняв чарку, передавала ее подруге, которая, выпив
или только "отведав", возвращала невесте, а та - жениху. Эта церемония повторя
лась несколько раз, пока невеста не перепотчует всех гостей. В конце концов она
сама пригубляла вино, и тогда жених целовал ее. Пока длился стол, девицы и со
бравшиеся к невесте гости пели песни.
В Грязовецком у. смотрины невесты устраивали и в том случае, если жених знал
невесту. Смотрели не только ее, но и его. Девушка, приглашая подруг прийти вече
ром к ней, говорила: "Приходите смотреть на жениха". Он приезжал на "скочках"
вечером вместе со сватом и матерью (иногда и с отцом), стараясь проехать попут
ные деревни незаметно, чтобы кто-нибудь не пожелал отказа - "поваренки в лоб".
Дальше события разворачивались почти так же, как и в других уездах. Родители де
вушки встречали гостей, занимали их разговорами, пока невеста "нарядится в гор
нице и пока кипит самовар". Затем жениха с матерью и сватом усаживали за стол
"откушать чаю". Выходила невеста и разливала чай. Посмотреть чаепитие собира
лась вся деревня, оповещенная кем-то из молодежи, что "к такой-то жених приехал,
приходите смотреть". Посидев еще до осмотра приданого и скруты невесты, прие
хавшие выходили в сени переговорить между собой - "шопчутцо, поглянулась ли
невеста и каково у нее в сундуках". Если невеста нравилась, начинались переговоры
о приданом и осмотр имущества. Возвратившись с осмотра, сват интересовался, "все
ли дадут за невестой?" Е м у отвечали: " Ч т о заведено или положено на нее, т о г о мы
у ней не отнимем". Далее договаривались, будут ли от невесты дары (полотенца,
платки и т.д.) и условливались, кому какие, рядились о количестве гостей, стараясь,
чтобы с обеих сторон было поровну. Обычно жених получал заклад от невесты как
гарантию того, что она ни за кого другого не выйдет замуж. Родители парня пригла
шали на завтрашний день к себе для осмотра м е с т а ж е н и х а или пропивания не-
весты. В случае, если дело расстраивалось, говорили: "Благодарствуйте на любви!".
Осмотр дома и хозяйства жениха. Обряд осмотра дома и хозяйства жениха ро
дителями (родственниками) невесты отмечен повсеместно. Он назывался повсюду
почти одинаково: смотрины (Кокшеньга; Ухтомская вол. Кадниковского у.; Нов-
ленская вол. Вологодского у.), смотрины двора, места (современные Тарногский и
Сокольский районы), смотрины места жениха (Никольский у.; Васьяновская вол.
Кадниковского у.), смотрины у жениха (Никольский у.; Троичина Кадниковско
го у.), место смотреть к жениху (Средняя Сухона; Сокольский р-н: с. Покровское,
Корбанга, Чучковский сельсовет), едут смотреть место (Тотемский у.), смот
реть житье жениха (Вельский у.), смотреть место жениха (Шуйская вол. Грязо
вецкого у.), смотреть дом жениха (Ведерковская вол. Грязовецкого у.)
485
Кроме осмотра хозяйства жениха на этом этапе нередко совершались и пропи
вание невесты (Раменская вол. Грязовецкого у.), поэтому наряду с упомянутыми на
званиями э т о г о этапа могли бытовать и другие, например: пропои, день пропоев
(Биряковская вол. Тотемского у.), пропивание, пропивать невесту (Устьрецкая
вол. Кадниковского у . ) , переносящие смысловой акцент на пропивание невесты.
Э т о т обряд бытовал и как самостоятельный этап свадебной игры (Никольский,
Кадниковский, Тотемский уезды) не только в первые дни предсвадебного периода,
но и накануне свадьбы, когда у невесты шел девичник, или плаканье. Пропой в ка
нун свадьбы бытовал главным образом в Кадниковском у.: день пропивок (Ухтом
ская вол., Троичина), пропивки невесты, пропивать невесту (Устьрецкая вол.) "на
другой день после сговоров, пропивание невесты" (Васьяновская вол.); "пропивание
жениха на следующий день после девичника" (с. Корбанка). (Более подробно об
этом этапе свадебной игры смотри ниже.) Е с л и "пропой" начала предсвадебного пе
риода происходил как самостоятельный этап, т о его содержание почти ничем не от
личалось от т е х случаев, когда он соединялся с другими этапами, разве что застолье
становилось более пышным, а плачи невесты (или, как называли э т о т обряд в Кор-
бангском крае, запричетки) были более продолжительными и сопровождались осо
бым поведением невесты. Независимо от места исполнения в свадебном обряде,
смысл "пропоя" не менялся и означал успешное завершение переговоров, получе
ние полного согласия на брак дочери от ее родителей и достижение взаимной дого
воренности по обсуждаемым делам. " П р о п о й " накануне свадьбы (особенно, если
пропивали жениха - с. Корбанка Кадниковского у . ) , имел еще и дополнительный
оттенок прощания с волей и холостой жизнью, что сближало его с мальчишником.
Следует отметить, что "пропой " не всегда проходил в доме жениха. Например,
в нынешнем Сокольском р-не, по сообщению И. Ефремова, на него в назначенный
день жених с отцом, матерью и крестным приезжали в дом невесты и привозили с
собой водку для угощения сватов. Родители невесты тоже готовили угощение.
Помимо уже упомянутых терминов в Кирилловском у. обряд осмотра хозяйст
ва жениха именовался просватки (этот же термин в Зеленской Слободе г. Тотьмы
и в деревнях на Средней Сухоне обозначал "сговор"). В Верхне-Важском посаде
отец пропивал дочь и совершал рукобитье на этапе под названием посад, а в д. Х а -
рино Тотемского у. осмотр места жениха происходил за несколько дней до пропива
ния невесты, а сам обряд назывался промежуток. В Ново-Никольской вол. Кадни
ковского у. обряды богомоления и пропивания исполнялись вместе и назывались
покладкой (от слова "положиться", т . е . договориться). В м е с т е с осмотром хозяйст
ва могли совершать и рукобитье (запоручивание) (Стрелецкая вол. Тотемского у.;
Верхне-Важский посад), и закрывание невесты платком (д. Гора нынешнего Со
кольского р-на).
Таким образом, обряд осмотра хозяйства жениха мог комбинироваться с други
ми обрядами, также бытовавшими как самостоятельные этапы свадебного цикла.
" С м о т р е т ь " дом и хозяйство жениха ездили на другой день, "дня через два-три пос
ле смотров невесты" (Грязовецкий у.) или "через день-два, много четыре" после сва
товства (Кокшеньга), обычно в скоромный день (Кадниковский у.), в одних местах
(Ведерковская вол. Грязовецкого у.) "засветло", чтобы все видели, так как это "бы
ло лестно для девицы", в других - вечером (Шуйская вол. Грязовецкого у.). В этой
поездке участвовали и родные невесты: отец, мать, сват в Грязовецком у., родите
ли, братья и сводщик (сват) в Кадниковском у., отец или, если его не было, старший
брат, дядя, но могли и мать с родственниками (Кокшеньга).
В Авнежской вол. Грязовецкого у. приехавшие оставляли лошадей возле избы,
не распрягая, и только в случае благоприятного исхода вели ("поднимали") их на по
веть и давали им сена. В избе гости не раздевались, а иногда даже и вовсе не входи
ли в избу до т е х пор, пока не осмотрят хозяйство, тем самым как бы подчеркивая
свою свободу от каких-либо обязательств перед женихом. П о т е м ж е соображени-
486
ям обычно сразу же не садились за стол. В Стрелицкой вол. Тотемского у., напро
тив, встречали родственников невесты с радушием, сажали их в сутки (передний
угол избы) и потчевали хлебом и солью. После нескольких ни к чему не обязываю
щих фраз с родными жениха, они заявляли им о своем желании посмотреть дом и
хозяйство. Оглядывая все придирчиво, помятуя, что будущее их дочери отчасти за
висит от достатка в доме и хозяйстве жениха, обращали внимание и на согласие в
семье жениха, на взаимоотношения между ее членами. Обходили постройки, амба
ры, гумно, двор. Осматривали скот и других домашних животных и спрашивали,
сколько покосу, земли (Раменская вол. Грязовецкого у.).
Богатство жениха заключалось не только в количестве и качестве скота, хлеба,
хорошем доме, но и в одежде будущего зятя. Он должен был быть "снаряжен как
следует". Женихи с малым достатком, чтобы скрыть бедность, нередко занимали в
подобных случаях у соседей деньги, хлеб и скот. Из-за этого после свадьбы случа
лось много недоразумений и начинались первые распри между родственниками му
жа и жены (Новленская вол. Вологодского у.). В Васьяновской вол. Кадниковско
го у. родные невесты, если увиденное им не понравилось, шли на "краткое совеща
ние на сарае", имевшемся при всех здешних домах. Н е попрощавшись с хозяевами и
женихом, чтобы не обидеть их отказом, они уезжали к себе. Если же хозяйство удо
влетворяло осматривающих, они возвращались в избу, где договаривались о прида
ном, выводе и дарах.
В Васьяновской вол. Кадниковского у. приданое невесты составляло от 5 до
25 руб. Вывод, т . е . выкуп за невесту, ее родители просили с жениха, и он равнялся
10-35 руб. Вывод и приданое, как считалось, были "не суть необходимые условия
свадьбы". Вывод давали лишь в том случае, если родители невесты не могли спра
вить свадьбу на свои средства, а жениху и его родителям девушка нравилась за ум и
трудолюбие. Приданое просили, если жених был беден, но умен и трудолюбив, а ро
дители невесты имели достаток и не хотели упустить такого жениха.
В Ухтомской вол. Кадниковского у. вопрос о выводном, или, как еще называли,
на даровицы, а в более давнее ("досюльное") время - калым, также обсуждался на
смотринах (осмотр хозяйства жениха). Родители жениха или он сам назначали сум
му выводного, оговаривали, сколько невеста должна дать даров для родни жениха.
При этом подробно обсуждали, кому и что подарить. Кроме того, договаривались,
сколько варить ведер пива, сколько покупать водки, сообразуясь, конечно, с состо
янием брачующихся сторон.
П о окончании переговоров все присутствующие молились. И только после это
го хозяева приглашали родственников невесты снять верхнюю одежду и сесть за
стол, на котором уже стояли водка, закуска и был приготовлен чай. Начиналась пи
рушка, продолжавшаяся около трех часов. В конце ее родители невесты на блюде
(подносе) подавали жениху полотенце, вышитое разными узорами и украшенное
разноцветными лентами, называемое подвязка, или ширинка" (Ухтомская вол. Кад
никовского у.). В заключение стороны назначали день следующего свадебного эта
па - сидин, или приезда по платы, и родители невесты уезжали домой.
В Грязовецком у., осмотрев хозяйство и убедившись в правильности слов свата
(обещанного им во время сватовства), родители девушки соглашались выдать ее за
муж и приступали к пропиванию невесты. Оно длилось день-два (Раменская вол.).
Скрепляли договоренность тем, что молились Богу и давали залоги (залог давали и
на Кокшеньге), а также договаривались о неустойке. Залогом бывали деньги или
вещи, например, оболочки (пальто) невесты и жениха. И х отдавали свату. Если кто-
нибудь из нареченных отказывался от брака, его вещь пропадала. Тогда же проси
ли приданое с невесты.
Важно отметить, что наиболее часто именно на этом этапе - после пропива
ния - ярко проявлялась "страдальческая роль" невесты - она начинала свои горькие
причеты. Например, в Никольском у. еще тогда, когда отец с матерью собирались
487
ехать на смотрины к жениху, девушка кланялась им в ноги и причитала: «Попрошу
я молодешенька, попрошу я зеленешенька, осударя я батюшка и родимую матушка:
" Н е пропей-ка молодешеньку, не пропей-ка зеленешеньку за стакан пива пьянова,
за стакан вина зеленова"». С этим же причетом обращалась она к матери, потом к
братьям, которые тоже ехали на смотрины. Вечером, когда после пропоя веселые и
шумные о т выпитого родители возвращались домой и отец входил в избу, девушка
снова начинала свои надрывающие душу причеты:
"Бог суди, родимый батюшко и родимая матушка,
Не послушались молодешеньки, не послушались зеленешеньки, моей просьбы великия.
Не дау родимый батюшко погулять мне, покрасоватися
Во своей воле вольной, во своей неге нежной,
Во своем светлом платьеце, во своей дивый красоте,
Со подружками голубушками, со душам красным девушкам.
Отойдет нега нежная, ще придет лето теплое,
Все ти летнее празднички, все веселые гуляночки,
Ще пойдут мои подруженьки на гулянье веселое во своих цветных платьицах,
Ще уцешут буйны головы, расплетут русы косоньки разубантят дивью красоту,
А уж как я молодешенька, а уж как я зеленешенька наряжусь -
Не в цветно платьице, неучесана буйна голова, неразубанчена дивья красота"
или:
"Бог тебе судья, батюшка,
И вам, дядюшки и тетушки,
Вы пропили меня бедную
Променяли меня молоду на стакан пива пьяного .
Да на чарку вина зеленого" (Никольский у.).
В Стрелицкой вол. Тотемского у. невеста, увидев, что родители надевают самое
лучшее праздничное платье для поездки в дом жениха, оставляла свою работу, са
дилась на голбец (лавка возле печи, в которой был устроен вход в подпол) и, подпе
рев голову руками, начинала причитать, покачиваясь из стороны в сторону и зали
ваясь слезами: " У ж охти-то, да охти мне, / Охти мне, да тошнехонько!". В доме
жениха помимо осмотра хозяйства и переговоров происходило еще и рукобитье.
Этот обряд называли запоручитъ невесту, сделать рукобитье, после него жених
подносил всем присутствующим в избе по большому стакану водки, начиная с буду
щего тестя. При этом каждый осенял себя крестным знамением, желая жениху и не
весте стоять под венцом. Когда родители невесты возвращались домой, дочь их не
встречала, а сидя на голбце причитала: " У ж охти-то, да охти мне, / Охти мне, да
тошнехонько! / Прострелило-то у меня / М о е сердце ретивое..." П о окончании при
чета родители объявляли дочери, что она "запоручена за токого-то".
Сговор. Термины "сговор", "сговоры", " д о г о в о р " были отмечены в Вологод
ском, Кадниковском, Никольском, Белозерском и Кирилловском еуздах, а также в
Стрелицкой вол. Тотемского у., на Верхней и Средней Кокшеньге и У ф т ю г е , в
д. Г о р а теперешнего Сокольского р-на и в Важском крае, т.е. распространены дос
таточно широко, чтобы можно было говорить о какой-то локальной традиции. П о
мимо упомянутых терминов для обозначения тех ж е действий бытовали и другие:
день сговора (Стрелицкая вол. Тотемского у.; д. Шириханово Кадниковского у.),
сговор-челобитная (д. Г о р а Сокольского р-на), на покладку едут (на договор)
(Важский край, Белозерский у.), уговоры (уговорки) (Верхняя и Средняя Кокшень
га и У ф т ю г а ) , шли на укладку, т.е. окончательно договаривались относительно при
даного (Корбангский край и деревни Нелидово, Воксино теперешнего Сокольского
р-на), приглашали жениха беседовать к родителям невесты через неделю после сва
товства (Кокшары). В Биряковской и Чучковской вол. Тотемского у. бытовали тер
мины "свадьбу укладывать", "укладка свадьбы".
В с е приведенные выше термины могли относиться к самостоятельному обрядо
вому этапу, а могли означать только процесс переговоров во время других предсва-
488
дебных этапов, например, при сватовстве, богомолье, осмотре двора жениха, и т.д.
Обычно сговор как самостоятельный этап проходил после сватовства или осмотра
хозяйства жениха (Новленская вол. Вологодского у.; д. Гора Сокольского р-на быв
шего Тотемского у.; Белозерский у.). Фактически э т о и был второй этап сватовст
ва - формальное запросватыванье, как его называли в д. Шириханове Кадников
ского у., его деловая часть, хозяйственные расчеты, выявлявшие экономическую
сторону взаимоотношений между семьями жениха и невесты. В этот день обычно
"полажались" (Вожегодский край), т.е. договаривались о дне свадьбы и ее устройст
ве, о числе гостей, рядились о дарах со стороны невесты и жениха, приходили к
окончательному соглашению о приданом (д. Гора Сокольского р-на). После этого
дня священник оповещал приход о паре, вступающей в брак. Те же проблемы, как
мы видим, могли решаться и в ходе других встреч сторон - на богомолье, при осмо
тре хозяйства жениха да и прямо при первой встрече на сватовстве. В Устьрецкой
вол. Кадниковского у. сговоры напоминали смотр невесты. На них невеста дарила
жениху плат. В это время ее подруги пели песню "Расшаталась в поле вербинка"
(в тексте песни упоминался еще обряд рукобитья - "по рукам ударено..."). После
этого все садились пить чай, который разливала невеста. Случалось, что сговор уст
раивали в канун свадьбы.
Богомолье. Образованъе, образовка, богомолье - это разные названия одного и
того же обрядового действия. Четкую закономерность в территориальном распро
странении этих терминов проследить трудно. Термин образовка встречался в дерев
нях Корбанга, Нелидово и Воксино Сокольского р-на бывшего Тотемского у., в Ни
кольском и Вологодском уездах, в Шуйской и Авнежской волостях Грязовецкого у.,
а "Образованье" - в Зеленской Слободе г. Тотьмы и в других местах Тотемского у.,
в Ухтомской вол. Кадниковского у. Термин "богомолье" {Богу молиться, молить
ся Богу) употреблялся в Вологодском, Вельском, Кирилловском уездах.
Моления Богу перед иконами с зажженными свечами, благословения, обраще
ния к Б о г у с просьбами и мольбами многократно происходили на протяжении всей
свадьбы, но богомоление, связанное с окончанием переговоров и решением играть
свадьбу, выделялось в самостоятельный, особо значимый акт. Ему могли посвятить
специальный день (Ухтомская, Авнежская, Ново-Никольская волости Грязовецко
го у.; д. Поплевино Шуйской вол. того же уезда; с. Муньга Кирилловского у.) или
включить его в другие предсвадебные этапы, например, в смотрины (Ухтомская
вол. Кадниковского у.; Раменская вол. Грязовецкого у., д. Корбанга Сокольского р-на),
рукобитье (Зеленская Слобода г. Тотьмы; Белозерье; Кирилловский, Вельс
кий уезды), просватки (Кирилловский у.), сговоры (Вологодский у.), пропои (Биря-
ковская вол. Тотемского у.). В д. Нелидово Сокольского р-на (бывший Тотем
ский у.) укладка, образовка, запоручиванье и запричетки происходили в один день.
В д. Поплевино Шуйской вол. Грязовецкого у. образовку устраивали в канун свадь
бы, "когда уже все было готово". Так же на сидинах благословляли нареченных и в
Вологодском у.
В Грязовецком у. образовку устраивали в доме невесты, нередко сразу же пос
ле ее пропивания, через несколько дней или через неделю. Возвратившись домой от
жениха, родители объявляли невесте, что ее пропили. Невеста начинала "плакать",
причитать. Если жених приезжал вместе с родителями невесты, то сразу же по при
езде все молились перед иконой (чаще всего это был образ Божьей Матери) и кара
ваем хлеба с солью (Ведерковская вол. Грязовецкого у.). Жених и невеста целовали
икону. После этого все поздравляли друг друга и целовались. Жених целовал неве
сту. Именно этот обряд и назывался образовкой. В о время этой церемонии двери
держали на запоре, чтобы не вошел лихой человек. В случае, когда образовка про
исходила через три дня-неделю (Ново-Николская вол. Грязовецкого у.) ритуал раз
ворачивался шире, включались дополнительные детали. Для такого случая невеста
надевала самую лучшую одежду и ждала жениха, который приезжал с ближайшими
489
родственниками. После общей молитвы парня и девушку ставили рядом, а родите
ли последней, взяв икону и каравай хлеба с солью, благословляли нареченных (ино
гда приглашали священника и он благословлял их). Потом садились, и невеста на
чинала причитать: " Я насилу же молода. / Я насилу же зелена. / Я насилу сустоя-
ла / Н а своих на резвых ногах..." Подруги подхваливали причитания, а она продол
жала: " О й ! Што не ключики брякнули, / Н е замочики щелкнули, / П о рукам-то уда
рили, / Запору чили мол оду".
В Кадниковском у. образованье упоминалось как составная часть других пред
свадебных этапов, но в Ухтомской вол. помимо того, что оно могло быть на смот
ринах хозяйства жениха вместе с запоручиванием, для него могли назначить и спе
циальный день. В этих местах по окончании моления жениху вручали ширинку (пла
ток). С этого момента жених и невеста считались образовавшимися (в с. Муньга Ки
рилловского у. их называли нареченная и нареченный), после чего изменять условия
брака считалось большим грехом. Верили, что изменщику или изменщице Б о г не
даст счастья в жизни.
Если образованье случалось в доме жениха, т о его родня старалась как можно
лучше угостить родню невесты. Н а стол ставили четверть ведра водки, заготовлен
ной заранее, разную закуску, самовар. Угощая, низко кланялись "новой родне". При
прощании родители невесты приглашали жениха и его родню к себе в гости "по
платы".
В Никольском у. образовка бывала в то же время, а именно после смотрин хо
зяйства жениха в доме у него или на пропивках в доме невесты. Парня и девушку
так же благословляли "осередь избы" иконой и хлебом с солью. В Новленской вол.
Вологодского у. тоже наблюдались два варианта - в доме жениха после осмотра его
хозяйства и в доме невесты, сразу за сватовством на сговоре.
П о материалам, опубликованным в "Вологодских губернских ведомостях", в
Вологодском у., в сидины, за несколько дней до свадьбы, священник совершал об
разованье, а после этого составлял "риестр" (перепись) приданого невесты. Прида
ное раскладывали на столе перед гостями, по окончании переписи вещи уносили об
ратно, и начиналось угощение поезжан. Пир горой шел всю ночь.
В деревнях Корбанга и Воксино Сокольского р-на (бывшего Тотемского у.) по
сле образовки протягивали веревку от угла дома невесты до соседнего дома, укра
шали ее разноцветными лоскутками и вешали косу изо льна с лентами. Э т о "соору
жение" называлось девичья красота и означало, что в доме скоро состоится свадь
ба девушки. Косу снимали только на третий день после свадьбы.
В Корбангском крае образовка сочеталась со смотринами невесты (у богатых
крестьян смотрины делали отдельно) и показом скруты. В э т о т день в дом невесты
приходили жених, его отец, мать, человека два-три близких родственников и обяза
тельно сват. Придя в дом невесты, они садились на лавку, которая располагалась
вдоль матицы. К ним выходила нарядно одетая невеста, здоровалась и низко кланя
лась. Е е заставляли пройтись по комнате - "не хромая ли, не кривобокая ли". П о
том просили показать скруту. Невеста уходила в горницу или куть и переодевалась.
Затем снова выходила к гостям. Т а к повторялось трижды, и только после э т о г о гос
ти садились пить чай, а невеста уходила в куть. Когда чай был разлит по чашкам, а
вино по рюмкам жених звал невесту за стол "к рюмке", повторяя свое приглашение
трижды. После третьего приглашения невеста выходила и садилась за стол. Затем
жениха и невесту сажали рядом, и родители обоих обносили их три раза иконой, т.е.
как говорили в деревне, образовывали.
Рукобитье. Обряд запоручивания, рукобитья бытовал почти на всей Вологодчи-
не. Он отмечен собирателями в большинстве уездов (нет информации по Грязовец-
кому и Никольскому уездах). И даже там, где его не фиксировали, сохранялись при
четы, упоминающие рукобитье (Раменская, Ведерковская, Ново-Никольская воло
сти Грезовицкого у.). Этот обряд, как уже говорилось, совершался как отдельный
490
этап (рукобитье, или запоручивание на Кокшеньге, день запоручивания невесты в
д. Гора Сокольского р-на, рукобитье в Вельском и Кирилловском уездах, рукобитье*
в Белозерском у. и т.д.), а мог быть частью других этапов (пропой в Биряковской
вол. Тотемского у., посад в Верхне-Важском посаде, смотрины в Ухтомской вол.
Кадниковского у. и Стрелицкой вол. Тотемского у., девичника в Кокшеньге и т.д.).
Причем э т а вариативность наблюдалась в пределах одного и того же уезда.
Рукобитье совершали в начале или в конце предсвадебного периода, перед с а
мой свадьбой - в девичник или после него (такой вариант чаще наблюдался на Кок
шеньге, зафиксирован он и в Ухтомской вол. Кадниковского у.). Обряд мог состо
ять в том, что стороны подавали друг другу руки (Биряковская вол. Тотемского у.),
или в том, что при зажженной свече на руки невесте надевали белые перчатки. Б ы
вали и дополнительные детали, например, в Стрелицкой вол. Тотемского у. сцеп
ленные в рукопожатии руки разнимали близкие родственники или соседи по дерев
не, приглашенные на рукобитье как свидетели.
В д. Г о р а Сокольского р-на на рукобитье жених вместе с отцом и матерью, с
крестным или дядей впервые приезжал к невесте. В о время этой встречи (она про
ходила после осмотра двора жениха) договаривались о дне свадьбы и о подготовке
к ней. Отец невесты выводил ее и накрывал голову дочери платком. С покрытой го
ловой она ходила до т е х пор, пока не наступало время ехать под венец. Случалось,
в решительный момент невеста пряталась от жениха, особенно если он был ей не по
сердцу. Н о ее находили, выводили к жениху и накрывали платком. Рукобитье в
Вельском у. включало элементы богомоления, пропоя и даже смотров невесты.
Оно также совершалось в доме девушки куда приезжал и парень, его родители и
ближайшие родственники. Здесь окончательно обе стороны условливались о прида
ном, затем выводили из кути невесту. Жених угощал привезенной водкой сначала
невесту, потом ее родных, после чего та угощала водкой будущего мужа и его род
ных. Далее все молились Богу, отец жениха жал руку отцу невесты в знак согласия
породниться, а самих молодых людей ставили рядом и родители с обеих сторон бла
гословляли их иконой и караваем хлеба. Невеста уходила в куть и там причитала.
В это время ее родители угощали жениха и его родных водкой и чаем с пирогами.
В Белозерском у. после праздничного обеда мать невесты подносила дары: сва
ту плат, а свахе повойник" (головной убор замужней женщины, надевавшийся на
лоб и имевший сзади "задережки" (готяшики); сам повойник был ситцевым, а готяши-
ки - шерстяными). Жених получал полотенце, которое впоследствии повязывали на
дугу, когда жених "со свадьбой поедет за невестой", девери и золовки - по поясу, при
чем женские и мужские пояса разнились между собой, первые ткутся "лопаткой", а
мужские - в "кружках". Сваты отдаривали деньгами за все подарки. В о время рукоби
тья невеста была "сдоблена баско", - т.е. красиво одета и все время, пока сваты нахо
дились в доме, сидела покрытая платком. После ухода сватов девушка, сидя с плаку
шей (причитальщицей) по одну руку и подружкой по другую, начинает причитать. При
этом плакуша поет основной текст, а невеста продолжает. По окончании причета
одни из присутствующих женщин утешают невесту: " Н е плаць, не плаць, целая недиля
плакать, тут всю голову разрушишь", а другие, напротив, говорят: " Н е заунимайте, не
заунимайте, пусть она поплацет, как не наплацется за столом, тогда наплацется за
столбом". Примерно так же проходило рукобитье в Кирилловском у.
Приезд по платы. Основная часть даров невесты состояла из платов, ширинок
(полотенец), которые она раздавала в продолжении всего свадебного обряда жени
ху, родне с обеих сторон, свадебным чинам, гостям и др. Эти дары несли различную
смысловую нагрузку и ритуал их преподнесения выглядел по-разному. Они т о вы
ступали в качестве залога, заклада, данного на сватовстве, и означали согласие сто
роны невесты на продолжение переговоров или просто подарок, т о становились
знаком окончательной договоренности о браке. В последнем случае невеста счита
лась запорученною, запросватанною (Троичина), а оба - жених и невеста - образо-
491
вавшимися (Ухтомская вол. Кадниковского у . ) . Символический акт дарения плата
нередко совершали на сговорах (Устьрецкая вол. Кадниковского у.) после богомо-
ления и рукобитья. В причете из Устьрецкой вол. Кадниковского у. о б этом гово
рится: " . . . У нас дело-то все сделано / П о рукам ударено / И платами задарено. / У
нас письма-то написаны (т.е. составлена опись приданого. - Т.М.). / При попах и при
дьяконах / И при маленьких школьниках". В некоторых местах для передачи плата
отводили специальный день, который назывался платы, по платы (Никольский у.,
Кирилловский у.; Ухтомская и Васьяновская волости Кадниковского у.). Платы,
предназначенные для этой цели, девушки готовили заранее. Плат для жениха пред
ставлял собой браное (тканое) полотенце, концы которого, например в д. Шириха-
нове Кадниковского у., украшали изображениями птицы павы " о двух головах с од
ним туловищем", что означало: "жених и невеста - плоть едина". В Васьяновской
вол. т о г о же уезда их украшали кружевами и нашивали разноцветные ленточки.
Причем одно полотенце предназначалось жениху, а два других - его отцу и матери
или другим родственникам.
В Троичине, как сообщалось, концы подобного плата имели "причудливые вы
шивки". Е г о могли вручить прямо жениху, но чаще отдавали через посредника -
свата, родителей. В Никольском у. сват приезжал на другой день после смотрин
места у жениха. В д. Зеленая Тавренгского общества Вельского у. свату вручали по
лотенце для жениха в день срока. В Кирилловском у. за платами за неделю до свадь
бы приезжали родители и близкие жениха. В э т о время невеста сидела где-нибудь
за заборкой и никому не показывалась. Гостей угощали вином. Потом невесту с по
лотенцами "вызывали к стакану вина". Она одаривала всех приезжих, а ей за э т о да
вали деньги, положив их в стакан. З а т е м невеста опять уходила " з а заборку". После
отъезда гостей начинались причеты. В одном из них невеста жаловалась: " Э т о што
такое сделалось? / Это што да солучилось? / В с е сундуки да ростворилисе. / У ж унес
ли у молодешеньки / Д о половину белья белово / Батюшкино (нрзб.). / Матушкино
да насиваньице / Да мое да рукодельице". Передача полотенца в Ухтомской вол.
Кадниковского у. представляла собой магический ритуал. Плат клали не прямо на
стол, а на каравай хлеба, "чтобы богатее жилось". Ставили перед иконой свечку и
начинали все, включая и посторонних, молиться Богу. Присутствующие говорили
при этом: "Дай Б о г на любовь да на с о в е т ! " З а т е м родители невесты правой рукой
и непременно через правую полу одежды (голыми руками не подавали, чтобы "не
впасть молодым в бедность") брали дары с каравая и раздавали родным жениха.
При э т о м невеста должна была низко кланяться каждому, чтобы ее не осудили за
"малые дары". Родня жениха забирала подарки и прятала их за пазуху. Жениху в это
время подносили стакан водки, им же привезенной.
Укладка, покладка. Термин укладка мог употребляться в нескольких значениях
и для разных обрядовых действий. В Корбангском крае укладкой называли оконча
тельный договор сторон, т.е. т о т же сговор, уговорку и т.п. В том же значении тер
мин употребляли в д. Нелидово Сокольского р-на. Т а м укладка проходила вместе с
образовкой, запоручиваньем в один день. В Вожегодском крае поломались, т.е. до
говаривались или в день, когда смотрели место, или специально приезжали на по-
кладку. Покладка в Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. была равнозначна бо-
гомолению и пропиванию. Таким образом, для всех этих мест термин "покладка"
обозначал договор между сторонами жениха и невесты. В Биряковской вол. Тотем
ского у. его использовали для обозначения договора с причтом о венчании. Через
несколько дней после пропоев родители парня и девушки шли к местному причту
"для укладки свадьбы". Н о наряду с этим значением бытовало и другое, буквально
означающее названное действие. В д. Воксино Сокольского р-на во время укладки,
которая совершалась за неделю до свадьбы в доме невесты, жених и его родители
не только договаривались о дне свадьбы и о количестве гостей, но осматривали при
даное невесты и укладывали его в сундук. Обрядовое укладывание имущества неве-
492
сты накануне свадьбы происходило в Новленской вол. Вологодского у. и в день гос
тинцев, т . е . накануне свадьбы. В Грязовецком у. после отъезда жениха невеста ук
ладывала "цветно платьецо" в сундук, а родные раскладывали по его углом сереб
ряные монеты, чтобы она богаче жила на другой стороне.
П р е д с в а д е б н а я неделя. Если сватовство (в широком понимании этого термина,
т.е. объединяющего все рассмотренные выше обрядовые действия) сводилось глав
ным образом к получению согласия на брак и выяснению экономических отноше
ний и обязательств между двумя семьями, то после сговора (рукобитья, пропивания,
богомоления, покладки) начинался новый этап - период подготовки к свадьбе. Как
и сватовство он имел разные стороны. Одна - э т о реальная, хозяйственная деятель
ность по подготовке к свадьбе, а именно закупка продуктов и необходимых вещей в
ближайшем торговом селе или городе, приготовление пива и иных припасов, подно
вление дома и хозяйственных построек и т.п. Другая, не менее важная сторона - э т о
эмоциональная, психологическая подготовка невесты, жениха и их родителей, в
первую очередь, конечно, со стороны невесты, к предстоящему событию - браку.
Н а такую подготовку направлены и основные обряды и ритуалы, совершаемые по
сле сватовства.
Интересно отметить, что в локальных названиях, используемых для обозначе
ния этого периода, отразилась его двойственность, т.е. и материальный, и двухов-
ный характер. Н а Кокшеньге (Илеза, Верхняя Кокшеньга, Озерки) э т о время назы
вали швальна (швалъно), или просто говорили пошить. В Тотемском у. (д. Харино
и др.) бытовало название шитье, в Чучковской вол. - скрутошник (от слова "скру-
т а " - одежда). Наряду с этими названиями, отражающими бытовые заботы, были и
другие: плаканье (д. Воксино Сокольского р-на), дни плачевные (Верхне-Важский
посад), заплачки (Корбангский край; д. Нелидово Сокольского р-на), связанные с
душевным состоянием невесты или ее новым качеством ("невеста в испрошельни-
цах сидит", как говорили в Вожегодском крае).
Кроме упомянутых для этого периода бытовало и много других названий. Одни
указывали на время, когда невеста должна была причитать: зоренька (с. Муньга Ки
рилловского у.), зорьку снимать (Вашки). Другие обозначали отдельные действия
(ритуалы) участников обряда: по саломатам ходить (Северное Белозерье, д. Мыт
ник), побывашки, т.е. посещения (Ведерковская вол. Грязовецкого у.). Помимо этих
значимых названий существовали, можно сказать, нейтральные, отражающие лишь
срок, отведенное на подготовку время: неделя (Кокшеньга; Уфтюг; Ново-Николь
ская вол. Грязовецкого у.), нидиля (Кокшеньга), срок (Зеленская Слобода Тотьмы)
или же место в обряде: предсвадебная неделя (д. Гора Сокольского р-на), свадебная
неделя (д. Черняково Тарногского р-на).
И хозяйственные приготовления, и плачи невесты начинались сразу же после
окончательного согласия на брак и его обрядового оформления. В о т как описывал
А. Шустиков эти дни и поведение жениха в д. Шириханово Кадниковского у.: " Ж е
них по получению ширинки занимался будничными работами, ни мало не готовясь
к предстоящему событию в его жизни, как бы э т о дело для него постороннее, не
лично е г о касающееся, так как все дело по приготовлению к свадьбе лежало на ро
дителях и родственниках. Родителям как со стороны жениха, так и невесты дейст
вительно дела по горло: надо, если они богатые и не желают ударить лицом в грязь,
сварить пиво, поправить кое-где постройки свои, заготовить муки, говядины по
больше (хотя э т о все свое), сходить или съездить к каждому из своих родственников
звом (т.е. с приглашением на свадьбу. - Т.М.) на свадьбу, сторговаться со священни
ком о вознаграждении за венчание (определенной нормы вознаграждения здесь не
было), за всем тем надо сделать запас сена, дров, дабы в свадебное время не ехать в
лес. Е с л и принять во внимание, что изготовление одного пива требует не менее
10-14 дней, т о станут понятными их труды и хлопоты. Женщинам тоже не меньше
дела: надо во всем доме вымыть полы (а они не моются иногда по году и более), под-
493
чистить и прибрать разный скарб или хотя бы скрыть его с виду, приготовить хоть
соломенные постели для гостей, поправить свои наряды, а равно и мужчин и т.п.".
Приготовление пива представляло собой сложный, ответственный и довольно
длительный процесс. Чаны устанавливали зимой на улице, около дома, а летом на
берегу реки. Для варки использовали всегда речную воду. Н а приготовление соло
да требовалось 12 дней. И у жениха, и у невесты пива варили много, по 12-15 пудов
(Илеза), подгадывая его готовность к кануну свадьбы. Когда заваривали пиво, неве
ста должна была пытаться (или делать вид) залить огонь под котлом, но отец и дру
гие мужчины в доме старались не допустить э т о г о . В других местах ниже по тече
нию Кокшеньги, напротив, мужчины, которые варили пиво, обливали присутству
ющих девушек водой из ковшика. З а время, отведенное на подготовку, невесте
предстояло с помощью подруг привести в порядок приданое (из одежды) и сшить да
ры для жениха, е г о родственников и поезжан. В некоторых местах на Кокшеньге
уже вечером в день запорук, когда расходился народ, начинали шить, но чаще всего
в этот день приходила только кроилъница (ее выбирали из родни жениха или э т о
была деревенская мастерица) и кроила дары. В тот же первый день сестра или брат
невесты ходили по деревне звать девок на швалъну, или просто пошить.
В с ю предсвадебную неделю подружки неотступно находились с невестой, помо
гая ей шить дары и наряды, разделяя ее печали и радости, ведя разговоры о пред
стоящей свадьбе. У девушек тоже имелось немало хлопот - помимо всего перечис
ленного они должны были спеться в свадебных песнях и спричитаться в причетах
(Новленская вол. Вологодского у . ) .
Дары, т.е. подарки жениху, его родным и близким родственникам по всей тер
ритории края были однотипными. Например, в Троичине Кадниковского у. э т о ку-
мачевые, ситцевые и полотняные рубашки, полотенца и платки, нередко и "сукон
ная пара" для жениха. Такие дары раздавали на второй или третий день после свадь
бы. Невеста (тогда уже молодица), раздавая их, обязана была каждому принимаю
щему подарок, кланяться в ноги (о дарах см. ниже).
Поведение невесты в предсвадебные недели определялось местной традицией и не
редко сильно различалось. В Вожегодском крае, "сидя в испрошельницах", т.е. засва
танной, невеста на улицу не выходила, только "хрясталась" и плакала ("рицила") в до
ме. Так же вела себя невеста в Ново-Никольской и Раменской волостях Грязовецкого у.
Считалось, что "недобрые люди" могут сглазить ее или пустить по ветру болезни.
Иначе вела себя невеста в других местах. П о сведениям Д. Балашова, на Кок
шеньге всю неделю до свадьбы невеста сидела завешанная (не снимала фаты), не
переодевалась, "хрясталась" и причитала как в доме, так и по выходе на улицу, на
угор. Находясь в доме, невеста причитала всем приходящим к ней гостям, даже не
знакомым, и благодарила их за приход.
Хождение на угор и связанные с ним причеты представляли собой очень яркую
часть предсвадебной недели. Угор не обязательно был возвышением. Девушки про
сто выходили на улицу и там недалеко от дома невесты причитали. Правда, в этих
местах сама деревня могла находиться на холме или на высоком берегу реки. В язы
ческие времена такие места использовали для летних гуляний (д. Верховье Тотем
ского у.). В разных местах Кокшеньги количество выходов на неделе было различ
ным (по убывающей вниз по течению р. Кокшеньга). В Илезе и в Верховье выходи
ли каждый день, а могли только четыре раза, в Озерках - раза три на неделе, а в
Верхнем Спасе всего два раза: один - в начале недели, когда завешивали невесту,
второй - в конце, накануне приезда женихов, когда прощались с деревней. Н а угоре
невеста причитала вместе с подругами, но на разные с ними голоса). Одевались де
вушки даже зимой очень легко, выходили на улицу без оболочек (пальто), несмот
ря на т о , что во время причитаний невеста нередко падала ("хлесталась") в снег. З а
частую, причитая, невеста впадала в исступлении и в кровь разбивала колени и
локти. Последний раз невеста ходила на угор прощаться с деревней. Она подходила к
494
каждому дому, крыльцу или проулку, ведущему к дому, и причитала. Иногда хозяе
ва домов выходили и прощались с невестой. Возвратившись с угора, невеста еще
причитала дома отцу и матери. Если она была сиротой, т о в своих прощальных при
четах призывала покойных родителей. В своем исступлении девушка порой доходи
ла до галлюцинаций.
Недельные причеты очень разнообразны, но основная тема и объекты, к кото
рым они были обращены, сходны по всей территории Вологодчины - горе невесты,
расстающейся с родными.
Как уже говорилось, в Чуйкове (Сокольский р-н) период подготовки к свадьбе
(от пропоя до свадьбы) назывался скрутошник, так как ежедневно к невесте при
ходили девушки и помогали шить наряды. (В д. Логиново того же района скрутош-
ником называли только последний день этого периода, канун свадьбы). В с е э т о вре
мя невеста много причитала. Обращаясь к подругам (гаркала девушек), к матери,
брату, сестре, "опричитывала" свою скруту (это "опричитывание" разворачивалось
в целый ритуал). Причитала в доме, потом, нарядившись, выходила на улицу под ок
но и там исполняла причет - песню "Тын серебряный". В о время скрутошника мать
накрывала дочь красным платком, а та трижды его сбрасывала, после чего мать
снова накрывала ее. В Корбангском крае этот период по своему содержанию почти
полностью совпадал со скрутошником, но называли его запричетки, т.е. смысловой
акцент переносили на плачи. Так же запричетками называли и происходившее в
д. Нелидово Сокольского р-на, но там запричетки случались в один день с укладкой,
образовкой и запоручиванием. В этих местах для причитания приглашали старуш
ку-мастерицу по причетам. Она сидела рядом с невестой, которая была закрыта
шелковым платком, и вела причет, а невеста либо повторяла за ней слова, либо
только в такт "ойкала". Так же с обрядами причитания и временем их испольнения
были связаны другие названия, бытовавшие в Белозерье, на Верхней Ваге, в Кадни
ковском у. В Верхне-Важском посаде после возвращения отца невесты с рукобитья
(посада) ей расплетали "русу косу девичью" и накрывали голову фатой черного цве
та. Собирались подруги и начинались причитания. "Зоря утренняя и зоря вечерняя,
как по команде оглашались звонким голосом запорученной. Так проходили дни пла
чевные, до самой свадьбы шумныя".
В Белозерском крае на другой день после рукобитья, также утром, девушки
приходили будить невесту. Если даже она уже встала, то, увидев подружек, ложи
лась снова. Т е садились у нее в изголовье и начинали причитать. Тогда невеста вста
вала и начинала причитать сама. Так продолжалось целую неделю. В Вашкинском
р-не (Северное Белозерье) утренние и вечерние причитания невесты на неделе
называли зорьку снимать, а в с. Муньга Кирилловского у. - зореньки.
В д. Шириханово и в Ухтомской вол. Кадниковского у. невеста начинала причи
тать сразу же, как только узнавала, что отдали платы. В первый день она с приче
тами обращалась к брату, матери, плакала о "цестной дивной красоте". В последу
ющие дни она также причитала по утрам ("утренние причитания " - д. Шириханово)
и вечером. Вечерние причитания обычно происходили "на повете" (в сарае) или на
крыльце ("до ветру" - д. Шириханово). Каждый вечер к ней приходили девушки и
вместе они "громко-прегромко оплакивали потерю девичьей жизни, волюшки"
(Троичина). В этот период эмоциональное состояние невесты доходило до крайней
степени напряжения, чему немало способствовали ее непрерывные, рвущие душу
причеты. Правда, именно они в конце концов помогали ей снять внутреннее напря
жение, вызванное неизбежной разлукой с родным домом и девичьей волей. Проис
ходил своего рода катарсис. Невеста успокаивалась и вступала в новый период сва
дебного обряда, в ходе которого она уже более спокойно переходила в семью мужа
и становилась замужней женщиной.
Кроме повсеместно распространенных занятий невесты и ее подруг - шитья даров
и причитаний бытовали и свои, узколокальные обряды. Так, в Вашкинс-
495
ком р-не (Северное Белозерье) существовал обычай под названием по саломатам
ходить. Он заключался в том, что незадолго до свадьбы, а иногда и накануне ее, не
веста вместе с подругами и плакальщицей совершала обход домов родственников,
подруг и ближайших соседей, где получала подарки к свадьбе и плакала под приче
ты. В о время этих посещений она называла день свадьбы и приглашала на нее род
ню, а заодно прощалась со своими близкими перед уходом в дом будущего мужа.
Название ритуала происходило от главного обрядового кушанья во время этих по
сещений - саломата, или соломаты, которое приготавливали из толокна, заправ
ляя его сметаной, простоквашей или маслом. ( Э т о же блюдо ставили на празднич
ный стол на масленицу, на помочах и в дожинки.) Находясь в доме "сродников",
невеста ходила и кланялась всем в пояс и плакала "в заливную", а ей пели приче
ты и песни. После этого невесту угощали: "супу наварят, пирогов напекут, олашек,
яичницу сделают, соломат тоже делали". Для таких посещений невеста одевалась в
будничную одежду без всяких украшений. Разновидность этих обходов - по дроче
нам ходить - зафиксирована в д. Мытник того же района. А в д. Гавриловская за
неделю до свадьбы невесту водили на вечеринки к ближайшим родственникам - тет
ке, божатке и др. Называли э т о т ритуал на вечеринки водить.
Н а Кокшеньге был известен и исполнялся е щ е один ритуал: близкие родствен
ницы невесты - тетки, божатки, "двоюродницы" - в течение недели приходили к
невесте с витушками (иногда с витушкой приходили только в конце недели). В и
тушка представляла собой о с о б о приготовленный обрядовый "поздравительный"
хлеб. « Э т о круглый белый хлеб, сдобный, домашнего печенья, весь верх которого
украшался разного рода загогулинами и "кривулями" из т е с т а . Середина обычно
украшалась коротенькими торчащими тестяными колбасками, а по к р а ю витушка
обводилась волнистой каемкой из т о г о же круглого тестяного жгута». (Возможно,
э т о изделие из т е с т а начали изготовлять в дохристианские времена.) Витушка не
однократно фигурировала в свадебном обряде. Е е дарили невесте, подавали
девушкам-песенницам, подругам невесты, а на свадебном столе ее клали поверх
каравая.
В этот период почти повсеместно происходили вечеринки молодежи, на кото
рые часто приезжал и жених. В Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. "жених при
езжал время от времени". Эти посещения называли с пряниками.
В д. Вохтоги Раменской вол. жених все вечера проводил у невесты, а если был
не из той же деревни, т о нередко оставался и ночевать у новой родни. В с е э т о вре
мя невеста держалась с ним "как с посторонним", и "разговоры вели чисто дело
вые". В Шуйской вол. жених оставался у невесты только до начала причетов. В дру
гих местах того же Грязовецкого у. - в Ведерковской и Авнежской волостях - при
езд жениха называли побывашками. А его посещение в последний день перед свадь
бой носило название гостинцы, так как он привозил с собой угощение - вино, пиво,
пироги, сласти и подарки. В о т как описывал э т о т приезд П . Дилакторский: «Преж
де (подарки. - ТМ.) возили в особом сундуке. Тут были и полусапожки, и гребень,
и помада и т.п. Когда жених приезжал, невеста садилась в передний угол, а жених и
один из его родственников оставались у дверей. Родственник жениха клал подарок
на блюдо и подносил невесте с о словами: "Прасковья Гавриловна (имя невесты),
Михаил Иванович (имя жениха) дарами кланяется, извольте побеспокоится!"
При этих словах невеста вставала и причитала: " Н е могу я встать, поднятися / С о
брущатые лавочки, / У ж я встать-то на тесовый пол..." П о т о м принимала подарок
от жениха, а жених целовал ее, и она снова причитала: " Ч т о не честь да красной де
вице / Целовать добра молодца / В о дому во родительском / При своих да при роди
телях"». Т а к повторялось при поднесении каждого подарка. Жениха и его родных
угощали вином, пивом и пирогами, и они ужинали.
В Ухтомской вол. Кадниковского у., если невеста жила близко от жениха, он со
своими товарищами каждый вечер посещал ее и привозил ей фату (бумажный пла-
496
ток), пряники и орехи и угощал ее с подругами. Невеста поила гостей чаем с пиро
гами. Парень и девушка сидели за столом рядом, а подружки пели им песни, велича
ли запорученных.
В д. Зеленая того же уезда жених приезжал к невесте только раз - за несколь
ко дней до свадьбы. Этот приезд также называли с пряниками. Характерно, что
причитать и вообще быть грустной на этой вечеринке невесте не полагалось. Н а
оборот, ей следовало быть веселой и всячески показывать, что жених ей очень
дорог и люб.
В Устьрецкой вол. э т о посещение называли жених едет с дарами, и происходи
ло оно на другой день после пропивания. Тоже с пряниками к концу предсвадебной
недели приезжал жених и на Кокшеньге. Е г о встречали причетами. Кроме пряни
ков, он привозил отрез на сарафан, платок, шаль, полушалок и т.п. З а э т о невеста
его "отдаривала" рубахой или полотенцем ("платом"). Подарок невеста брала не
сразу, прежде "потомит" жениха, т.е. "начнет причитать отцу, матери, подружкам,
а в причетах спрашивать их: брать ли ей подарок". В с е отвечали положительно.
В конце концов она брала подарок, а жених целовал ее. После этого она снова при
читала: "Пристыдил меня чуж чуженин". В некоторых местах жених тоже не брал
сразу "сдарье" о т невесты и в отместку долго "томил" ее. В этот приезд было при
нято в причетах, которые исполняли подруги невесты, "хинить" (ругать) жениха,
приписывая ему всякие пороки.
В Вашкинском р-не Северного Белозерья накануне свадьбы устраивали вече
рок прошшанъя или причеты (ср. с плаканъем в Сокольском р-не). Н а него прихо
дили родственницы и подруги невесты (в Кисненском сельсовете этот обычай пол
ностью отождествляли с традиционным девичником).
Последние предвенчальные дни. Эти дни в доме невесты и у жениха были на
сыщены многочисленными обрядовыми действиями, в основном схожими по все
му Вологодскому краю. Однако, в соответствии с традицией разных мест, возни
кали разнообразные комбинации и сочетания этих действий, закрепившиеся в ка
честве локальных, заметно отличавшихся друг от друга вариантов. Варьировали
не только время, место и порядок исполнения обрядовых действий, но мог изме
няться и смысловой акцент, а вместе с ним нередко менялось и название свадебно
го этапа. У с л о в н о обрядовые этапы э т о г о периода, по их терминологии, можно
разделить на несколько групп. Первая группа - э т о термины, аналогичные назва
ниям основных этапов периода сватовства: смотрины невесты, смотры, смотри-
чи. Они распространены в Тотемском у.: - на Средней Сухоне, в Зеленской Сло
боде г. Т о т ь м ы , д. Жидовиново Шуйской вол.; Кубенском крае; Сольвычегод
ском у., в Ведерковской и Новоленской волостях Грязовецкого у. Запоручиванье —
Тотемский у., с. Кокшеньга и кокшеньгская д. Стуловская; Ухтомская вол. Кадни
ковского у. - здесь запоруциванъе как фрагмент девичника. Пропивание невесты
у жениха - У х т о м с к а я , Васьяновская вол., Троичина, д. Корбанка Кадниковско
го у. Сговор - Стрелицкая вол. Тотемского у.; сватанье - Верхне-Важский посад
и т.д.
Вторую группу образуют термины, связанные с обрядами прощания девушки-
невесты с красотой, волей, родным домом и своей девичьей средой, а жениха со
своими товарищами. Это прежде всего девичник, или девишник. Термин "девиш-
ник" распространен в д. Корбанка и Вотчиненской вол. Кадниковского у., в Бело
зерском, Кирилловском, Никольском уездах, в Раменской и Шуйской волостях Гря
зовецкого у. и имеет почти повсеместное хождение. Правда, в некоторых местах он
бытует наряду с другими терминами: смотры (д. Кореново Тотемского у.), свата
нье (Верхне-Важский посад), плаканъе ( деревни Сокольского р-на Нелидово, В о к -
сино, Корбанга, Чучково; с. Покровское Чучковской вол.; Устьрецкая и Васьянов
ская волости Кадниковского у.; Никольский у.), скрутушник, скруточник, скрут-
ник (Биряковская вол.; с. Покровское Чучковской вол.; деревни Логиново и Чучко-
498
ты, а т о и с невестой, ночует, там же остаются и гости*'. Э т о же явление отмечал
Д. Балашов в Тарногском р-не (бывший Тотемский у.).
Рассмотрим наиболее важные обряды последних предвенчальных дней. К об
щераспространенным можно отнести следующие: девичник, смотры (смотрины),
сидины.
Девичник. К а к уже говорилось, девичником наиболее часто обозначают обря
довые действия, связанные с прощанием невесты с девичьей волей. Он мог происхо
дить за несколько дней до венчания (Троичина), но чаще его устраивали накануне
этого дня, а иногда его обряды, не прерываясь, переходили и на утро дня венчания.
Этот термин на территории края имел два звучания: девичник (более распростра
ненное) и девишник. В такой огласовке (девишник) он встречается в Кирилловском
и Белозерском уездах, в Верхне-Важском посаде, в деревнях Вохтоги и Жидовино-
во Никольского у., а также в Раменской вол. Грязовецкого у., в Вотчинской вол.
Кадниковского у., в д. Корбанка Кадниковского у. Возможно, наличие двух вариан
тов связано с особенностями культурной традиции, сформировавшейся при опреде
ленной этнической истории этих мест, а возможно, с записями собирателей, произ
вольно фиксировавших фонетику.
Девичником могли именовать как целый день накануне венчания, так и его
фрагмент (эпизод) - девичий стол (Зеленская слобода), т.е. девичий вечер, на кото
рый собирались подружки, как было, например, в с. Муньга Кирилловского у. Там
накануне свадьбы к невесте приходили подруги и сначала причитали ее родителям
(см. пропеванья), "как в зоренки", а потом пели песни. К вечеру приходили парни из
деревни и дарили невесте деньги, а девушки величали их. Позже приезжал и жених,
и собравшиеся танцевали. П о окончании девичника парни уходили домой, а девуш
ки оставались ночевать у невесты.
Чаще девичник состоял из цепи обрядовых действий, правда, как уже говори
лось, он и сам мог быть звеном в цепи другого ритуала, с иным названием, напри
мер, смотра, или смотрин (в деревнях Корепово, Жидовиново, Зеленская Слобода
Тотемского у.). В Устьрецкой вол. Кадниковского у. девичник отождествляли с пла-
каньем (то же было в Никольском у.), а в д. Шириханово Кадниковского у. его во
обще никак не выделяли среди событий последнего предвенчального дня, объеди
няя все обрядовые действия одним термином свадебный день.
Совершаемые на девичнике обрядовые действия отличались разнообразием.
Например, в Тотемском у. могло происходить следующее: приезд прибора (жени
хов); смотры, или смотрины невесты, или вывод ее перед столы; взаимное одари
вание жениха и невесты; обязательные причеты невесты и девушек; ужин для неже
натой молодежи, девичий стол и затем игры и танцы; баня ("паруша"); передача
денег невесте о т ее родителей, так называемые деньги за полетки (деревни Коре
пово, Стуловская, Кокшеньга в Биряковской вол.); укладка даров (отмечена на
Кокшеньге и в деревнях Нелидово и Воксино теперешнего Сокольского р-на).
В этом перечне представлены основные действия, совершаемые в девичник по
всему уезду. К ним в разных местностях могли добавляться и другие обряды. Напри
мер, полный ритуал девичника на Кокшеньге, описанный Д. Балашовым, помимо
прощания невесты с девичьей жизнью, включал еще приплакивание к пиву, т.е. уго
щение гостей-мужчин, главным образом парней, пивом, сопровождаемое причета
ми, а также хороводные игры и круги (городки или улочки) и т.д.
Смотры. Термины смотры, смотрины распространены в основном на терри
тории Тотемского у., Ново-Никольской, Шуйской и Авнежской волостей Грязовец
кого у., в Корбангском крае. Эти смотры, в отличие от смотров в начале предсва
дебного цикла (малых смотров - Средняя Сухона), проходили главным образом в
канун венчания. В старые времена именно во время смотров невесту впервые при
народно показывали жениху. Этот обряд был особенно торжественным и значи
мым моментом кануна венчания.
33* 499
Смотрины в д. Жидовиново Шуйской вол. происходили в последний день перед
свадьбой, после девичника. Они состояли из следующих обрядовых действий. Око
ло обеда к невесте собиралась е е родня. Она встречала их причетом: " Н е сама свет
ла светлица / Н е сама растворилася..." и называла пришедшего, если э т о дядя, то:
"Подойди-ко т ы , дядюшка, / Д а ко мне в куть под окошечко..." Когда он подходил,
девушка кланялась ему в ноги и причитала: " Н е обессудь-ко ты, дядюшка, / Ч т о не
вышла, не стритила..." Так встречала невеста каждого из гостей, меняя обращение.
Каждый гость дарил ей за причет деньги, а она благодарила его опять же причетом.
Приезжал жених со своей родней. Отец и мать невесты встречали их и усажива
ли за столы. Девушки приносили и ставили перед женихом и сватом так называе
мую дивъю красоту - елочку, украшенную свечками, лентами, цветами, серьгами,
брошками и прочим, и просили за нее выкуп как за свою подругу-невесту. Вынос
дивьей красоты сопровождался приговором: "Ножки с подходом, ручки с подно
сом..." В с е , начиная с жениха и свата, клали на поданную тарелку деньги. Девицы
по просьбе гостей пели какой-либо духовный стих, например "Хвалите имя Господ
не", " Т е б я Б о г а хвалим!", или песню " В ы цветы, мои цветочки". В конце обеда, ко
гда на стол ставили кашу, невеста раздавала гостям подарки - полотенца, шарфы,
головные и носовые платки, ситец на рубашку, а жениху дарила свой шелковый го
ловной платок. В благодарность за подарки гости клали на тарелку деньги. Жениха
невеста одаривала последним и при этом целовала его, а затем причитала: "Мне не
честь красной девушке / Целовать добра молодца / При доброхоте, при батюшке".
После этого она уходила в куть, а мать прикрывала ей голову и лицо платком, ко
торый та не снимала до венца.
Гости уезжали домой, а жених, проводив их, возвращался с дружкой в избу.
Э т о называлось жених пришел с гостинцами. Он отправлялся к невесте в куть, но
прежде спрашивал разрешения у отца и матери: "Дозволь (имя и отчество) сходить
в куть под окошечко ко кнеине-бояроне". Получив разрешение, он укладывал на та
релку пряники, а дружка брал стакан пива, на дне которого лежали деньги от жени
ха. Девушки не пускали дружку, опричитывая и требуя откупа деньгами. Т о т давал
им деньги.
Придя в куть, дружка подносил стакан пива невесте и при этом говорил: "Кушай
до дна: на дне добро - денежки серебро", а невеста запевала: " Н е хочу пива пьяно-
ва / Я не пью зелена вина..." Девушка отпивала несколько глотков и передавала пи
во подругам, а остатки допивала сама и вытряхивала деньги на руки. После этого
она вновь запевала: " Я теперь покорилася, / Дружке в ноги поклонилася / И чужо-
му-чуженину..." Жених вручал пряники девушкам.
З а т е м все садились за стол, а невеста выходила из кути. Она клала на тарелку
полотенце и одаривала им дружку, припевая: " Т ы прими ко же, друженька, / От ме
ня молодешеньки. / Тонкое полотеничко..." Девушка кланялась ему в ноги и продол
жала: " Н е обессудь-ко пожалуйста / Д а на мое приношеньице..." Дружка брал в ру
ки полотенце, любовался им и приговаривал: " Н а ш а невестка не по бору ходила, не
шишки брала - все пряла да ткала". Невеста вызывала своего брата и жаловалась
ему. Жених собирался домой и под причеты невесты уезжал. А та "унимала", т.е.
просила подруг остаться ночевать у нее в последнюю ночь: " В ы ночуйте, подру
женьки, / У меня молодешеньки..." В с е ложились спать.
День смотрин в Зеленской Слободе г. Тотьмы отличался от описанного выше
тем, что в э т о ж е время невеста делала девичник. Действия разворачивались в та
ком порядке. В полдень в доме невесты собирались ее подруги и замужние женщи
ны, чтобы "отнять косу у невесты". Подруги уводили невесту за заборку, украшали
косу цветами и одевали к смотринам. В доме невесты тем временем шла подготов
ка к встрече гостей, а в доме жениха готовились к отъезду в дом невесты. В доме
последней встречали гостей и начиналось застолье. Существовал особый порядок в
расположении гостей за столами и смене угощения. Имелось почетное кушанье
500
(рыбники и жареная рыба, разного рода пироги). Пели песни: " Н е было ветру, да
навеяло..." Далее происходило одаривание певцов.
Отец и мать жениха уезжали домой, а гости оставались и веселились "час дру
гой". Плясали под песню " Б ы л а Дуняша гульлива..." или другие. П о т о м гости рас
ходились. Собиралась молодежь. Невеста в последний раз угощала своих подружек,
делала девичий стол. З а т е м молодежь забавлялась, прощалась с невестой и
уходила.
В д. Корепово т о г о же Тотемского у. смотреть невесту также приходили в де
вичник, который могли называть и смотры. Е г о обряды были схожи с описанным
и выше. Приезжал и жених с родственниками; невеста дарила им подарки и угощала,
а также устраивала ужин для молодежи и т.д., но в этой деревне отец и мать девуш
ки подносили ей на блюде деньги, полагавшиеся в приданое.
Н а Средней Сухоне бытовали малые смотры. Они происходили за три-пять
дней до больших смотров, которые совершались после девичника. Н а них тоже ино
гда "отымали косу", хотя иногда это происходило накануне.
В день больших смотров невеста ходила в баню. Часов в семь-восемь приезжа
ли сваребьяна (свадебники). Их обильно угощали. В этом случае более торжествен
но происходили выводы невесты к столу.
Характерной особенностью смотров было и то, что родня невесты старалась
как можно лучше угостить гостей.
Итак, исполнение обряда смотрин существовало во многих вариантах, в кото
рых были как общие черты, так и довольно значительные отличия. Главное, что их
объединяло, э т о тот момент обряда, по которому и получил название этот свадеб
ный этап, - смотры невесты, ее выход к жениху и его родным. Данное обрядовое
действие встречалось и как компонент в других этапах свадебного цикла. Напри
мер, в Верхне-Важском посаде его называли выводить невесту на показ и совер
шали его в девичник (или как его здесь еще называли в сватанье), накануне свадь
бы. Особенно ярко и торжественно выглядел этот обряд на Верхней и Нижней Кок
шеньге и на У ф т ю г е . Там он именовался выводы невесты перед столы и соверша
ли его в свадебный день (канун венчания) перед девичником.
Как уже говорилось, помимо общераспространенных и широко известных на
званий свадебных этапов последнего периода, таких как девичник, смотры, заручи-
ны и др., в некоторых местах Вологодчины встречались и локальные названия, на
пример скрутушник, плаканье, закрыванье и др. Что стоит за этими названиями?
Скрутушник. Термины скрутушник (Чучковская вол.; д. Логиново Сокольско
го р-на), скруточник (с. Покровское, Чучковской вол., Тотемского у.), скрутник
(Биряковская вол. того же уезда) (скрута - "одежа вообще, праздничная одежа, го
ловной убор молодой, не девичий") в основном зафиксированы на территории С о
кольского р-на. К а к ясно из названий, обряды этого этапа свадьбы связаны с плать
ем невесты или, вернее, со всем ее праздничным убором (в Корбангском крае, С о
кольском р-не) скрута невесты состояла из шелкового или кашемирового платья,
шляпы или шапки и шелковой шали - дамоседовки), который выступал в роли ли
бо реальной одежды, либо символа красоты. Смысл же обрядовых действий - все
то же расставание с девичьей вольной жизнью и ее красивыми атрибутами, еще
один из вариантов этого акта и еще одна символическая ступень на пути к браку.
Обычно скрутушник происходил за два дня до свадьбы в доме невесты. Лишь в
описании чучковской свадьбы этим термином назван весь период со дня пропоя до
свадьбы, что тоже вполне обоснованно, так как именно в э т о время готовили скру-
ту, т.е. наряды невесте и дары для жениха и его родственников. В чучковской свадь
бе он предшествовал плаканью, или девичнику, в Корбангском крае шел за пропо
ем (запричетки). Обрядовых действий как таковых в ритуале скрутушника было не
так много, но этот обряд сопровождался множеством причетов и песен, которые от
личались особой поэтичностью и эмоциональной напряженностью. Благодаря им
501
свадебный этап превращался в яркое драматическое действо. Скрута на э т о время
как бы одушевлялась, превращалась в живое существо, с которым невеста разгова
ривала, жалуясь на свою горькую участь и укоряя родных.
Обращаясь к матери с просьбой принести скруту, дочь предупреждала е е : " У ж
ты иди-ко помалешеньку / Д а говори потихошеньку, / Н е испугай, моя матушка,
/ Моей скруты добрыя" (Чучковская свадьба). Мать приносила платье и расклады
вала его на столах. Невеста, глядя на скруту, видела, " ч т о лежит скрута добрая
/ Н е веселая, не радожная, / Ровно ноченька темная". Она порывалась к ней подой
ти, но т а не подпускала к себе девушку с ее "горем". Невеста обращалась к под
ругам:
Сговорите скруту добрую,
Чтоб не сердилась скрута добрая
На меня на молодешеньку,
А сердилась бы моя скрута добрая
На родимого батюшку
Да на родимую матушку. (Тотемский у.)
502
"хвои да хворосту / Много шипицы колючие / Много осоки резучие", чтобы все это
он отнес в столовую горницу и вставил между каждой половицей, "чтобы изорвать,
молодешеньке, / Мне свое платье цветное", чтобы не было так горько жить на чу
жой стороне "у чужого у чуженина". Причитания о скруте перемежались общерас
пространенной песней "Изменница", в которой девушки упрекают невесту в том,
что она идет замуж, а не в монастырь, как обещала.
После исполнения этой песни невеста "опричитывала скруту", т.е. рассказывала
как "взял сударь батюшка / Много золота да серебра, / Так пошел сударь батюш
ка / Со родимой-то матушкой, / Пошли во торговую лавочку, / Ко купцу ко богато
му, / Так и выбрала матушка / Это платьице цветное". Потом она говорит, что порт
ниха "сошила платье цветное", и живописует, как носила это платье, попутно рас
крывая в этом повествовании этику поведения девушки на выданьи: "По плечу оно
сошилося, / По уму-разуму носилося. / Я носила молодешенька, / В годовые честны
праздники. / И берегла платье цветное / Я от ветра, от вихоря, / И от красного сол
нышка / И от частого дождика, / Того более-то берегла / От худой славы напрасные".
Затем дочь-невеста просила у матери "дивью красоту" (в современном Соколь
ском р-не это шляпка) и, получив ее, в платье и шляпке вместе с подругами шла на
улицу под окно, где пела песню "Тын серебряный" (в песне был прекрасный поэти
ческий параллелизм: яблоня кудрявая, которая "без ветру шатается, без дождя умы
вается", и "молодешенька", шатающаяся и уливающаяся "со горя со кручины, со пе
чали великие").
В с. Покровском Чучковской вол. невеста, причитая, перекидывала косу с од
ного плеча на другое (это действие отмечено во многих причетах). В конце концов
невеста с подругами возвращалась домой, снимала скруту и отдавала ее матери с
просьбой сходить "ко купцу ко богатому", во торговую лавочку и выкупить "ее буй
ную голову" "под заклады тяжелые" от этого "горя-кручины", от лихого замуже
ства.
Во время скрутушника мать накрывала дочь красным платком, (на чучковской
свадьбе), а та сбрасывала его три раза, после чего мать снова накрывала ее (о зна
чении этого акта см. ниже). Заканчивался скрутушник тем, что девушек сажали
за стол, кормили, поили пивом и вином. Обряды, связанные со скрутой, могли быть
элементом других этапов свадьбы, например пропоя (запричетки) (Корбантский
край), плаканья (Чучковская вол.; Устьрецкая вол. Кадниковского у.) В Устьрец-
кой вол. в девишник, или плаканье невесту, одетую в скруту, водили по деревне, раз
метая перед ней путь веником. В Сокольском р-не во время одевания невеста, как и
в скрутушник, обращалась к матери: "Возьми ключи, возьми скованы / Принеси ди
вью красоту... / Принеси платье цветное..." И далее, как во время красования, спра
шивала: "Мне пристала ли дивья красота / Мине и платьицо цветное?", а затем зва
ла подруг: "Пойдем гулять красоватися. / На широкую улицу / Ко Николе ко мило-
стливому / На торговую ярмарку... / На славную реку Кубину / На другую Сямжи-
ну / "На сенокосы на дальний / В леса дремучие..." После того как невеста с подру
гами возвращалась в избу, ее "разряжали". Платье клали на стол, а ленты на пла
тье. Невеста в причете говорила, что это не место для красоты, что придет "друж
ка княжеская / И удалой добрый молодец / Со всем со княжеским со поездом / Он
сшибет дружка княжеская / Мою дивью те красоту". Платье убирали со стола и са
дились ужинать.
Плаканье. Термин плаканье отмечен в Сокольском р-не (везде кроме деревень
Логиново и Гора), а также в Никольском у. Здесь он был равнозначен термину де
вичник ("девишник", или, по-здешнему, "плаканье") и происходил в канун венчания.
Это название бытовало в Васьяновской и Устьрецкой волостях Кадниковского у. (в
последней плаканье так же было аналогично девичнику). В Грязовецком у. накану
не венчания в доме невесты устраивали причеты (фактически то же самое плака
нье). В д. Стуловская Тотемского у. в вечер девичника происходило приплакивание.
503
В чучковской свадьбе (Сокольский р-н) плаканье следовало за скрутушником
и начиналось утром. Встав с постели, невеста причитала. Е й обычно помогала при
читальщица. З а т е м девушка с подругами выходила на улицу, и те хвалили в приче
те свою деревню и хулили деревню жениха. Приезжали зватые от жениха. С их
приездом начиналось своего рода театральное представление. Сначала девушки ру
гали ("хулили") зватых, гнали их вон из "светлые светлицы на широкую улочку" и
просили отца невесты: "Покажи им, батюшка, / Н е путь да не дороженьку, / Пока
жи им заячью тропочку, / Д а собачью лазеечку / Д а еще ты дай им провожато
го - / Таракана рогатого да сверчка полосатого / Им бы туда не доехати, / Им бы на
зад не воротитися, / И м бы на одном месте вертетися, / И м бы еще наклонитися". Но
зватые не обижались и даже одаривали девушек деньгами. После этого настроение
подруг невесты менялось. Они просили гостей за стол и начинали в песнях хвалить
их. Невеста также причитала и корила себя за неласковый прием приезжих. Она
просила батюшку и подруг как можно лучше принять зватых, чтобы о ней "дошла
слава добрая / Д о чужой дальней стороны, / Д о чужого чуженина / Д о чужих добрых
людей". Е е беспокоило, чтобы за ее неласковый прием на чужой стороне не было
бы ей "вековечного укорица, ежедневного упрекица" . Она одаривала гостей поло
тенцами, сопровождая дары причетом, в котором описывался весь э т о т обряд под
ношения подарков. З а все э т о зватые давали ей деньги. Вслед за невестой приехав
ших опричитывали девушки и тоже получали за э т о деньги.
В чучковской свадьбе и в свадьбе с. Покровское той же волости в плаканье со
вершался особый обряд - выборы невестой воли. В этом обряде воля невесты пер
сонифицировалась в образе девушки-подруги. Невеста сама выбирала е е из подруг
под слова причета: " У ж я выберу, выберу / И з вас волюшку вольную, / Себе негу-
то нежную / Н е надолго пору - времечко, / Н а два денечка на целые... / Так ты стань,
моя подруженька, / К о мне в волюшки вольные / В остальные, во последние, / П о
ка я в душах красных девицах". В смятенном состоянии невеста просила свою волю
не бередить ее сердце, не напоминать о вольной воле.
Далее и в чучковской свадьбе, и в свадьбе Корбангского края в плаканье фак
тически повторяется эпизод скрутушника - невеста просилась у батюшки погулять
с подругами на улице, покрасоваться в своей "доброй скруте". Отгуляв и попрощав
шись с деревней и ее окрестностями, невеста возвращалась домой. Приезжал жених,
невеста дарила ему подвенечную рубаху, и он с гостями уезжал (схожие элементы
см. в этапе сидины). После э т о г о невеста просила девушек проторить дорогу в
баню.
В Корбангском крае закрытая шелковым платком невеста, сидя в переднем уг
лу, вместе с причитальщицей опричитывала всех своих подруг. Причитальщица на
зывала имя одной из девушек. Т а вставала, подходила и садилась рядом. Невеста,
крепко обхватив подругу за ш е ю , опричитывала ее. П о окончании причета девуш
ка давала невесте немного денег и отходила о т нее. Последней невеста опричитыва
ла свою замужнюю подругу и просила ее рассказать о жизни в "чужих людях". П о
том опричитывались мать, отец, братья, сестры. И всех родных девушка просила не
отдавать ее замуж. О с о б о горькие причеты были у невесты-сироты. Она искала
родителей всюду: в сарае, в сенях, выходила на улицу, падала на колени и звала их,
возвращалась в избу и причитала на том месте, где они умерли. После опричитыва-
ния всех подруг и родных дочь-невеста просила мать собрать на стол и угостить в
последний раз ее подруг (см. девичник). В с е садились за стол, угощались чаем, а за
тем обедали. После обеда девушки пели песни "Изменщица", " Н е буди, родная,
рано поутру" и другие, а также несколько коротушек (частушек). Вечером того же
дня зажиточные крестьяне устраивали сидины, на которые, как и в чучковское пла
канье, приезжал жених со своими гостями. Невеста угощала их и дарила жениху
подвенечную рубаху или "платовья", а после их отъезда просила девушек "прото
рить дорогу в б а н ю " и шла мыться.
504
Итак, как можно было заметить, многие элементы скрутушника и плаканья ча
сто исполнялись и в девишник (см. в тексте материалы Кадниковского у., дере
вень Шириханово, Троичина, Корепово; Никольского у. с. Корбанга, д. Вохтога
и т.д.).
Закрыванье, закрытие, завешивание, покрыванье. Обряд закрыванья отмечен
во многих местах Вологодской губ. В о время этого обряда лицо невесты "завешива
ли" (закрывали) платком. Обряд, по мнению многих ученых, был кульминацион
ным моментом всей досвадебной жизни невесты. Он символизировал отделение, от
гораживание невесты от ее девичьей воли. М . В . Едемский характеризовал завеши
вание как самый торжественный и решительный момент дня (он имел в виду день
зарунин - канун брака), когда обе стороны окончательно и бесповоротно, при пол
ном собрании родни, соседей и посторонней публики решали: "быть браку!" и уда
ряли по рукам. "Для всех ясно, что теперь начался настоящий свадебный пир" (Кок
шеньга). П о сообщению Д. Балашова, в районах Кокшеньги запоруки считались
традиционным началом самой свадьбы. О важной, решающей роли в жизни девуш
ки "завешивания" говорится и в многочисленных причетах, например: "...принеси-ко,
родна матушка, / Принеси шаль печальную. / Попоиди-ко, родна матушка, / Ко мне
в куть да под окошечко, / В горемышное местечко, / Призакрой-ко, родна матуш
ка, / М о ю буйную голову, / Т ы мою волю вольную, ты мою негу нежную, / Т ы мою
дивью красоту, / Дивичье украшеньецо / И чесное похваленьецо". После закрытия
платком она пела: "Отняла ты, родна матушка, / У меня молодешенки, / У меня зе
ленешеньки половина света белова" (д. Кроптева Авнежской вол. Грязовецкого у.).
Или: "Благослови, да Б о ж е Господи, / Мне прикрыть буйну голову / Своему чаду ма
лому / Что не цвет расцветается / Н е гора занимается / Дивий век коротается ( В е -
дерковская вол. Грязовецкого у.).
А к т закрыванья обычно совершали сразу же после получения согласия на брак,
после рукобитья или пропоя. Нередко э т о случалось в самом начале свадебного об
ряда, но чаще накануне или утром дня венчания (в Васьяновской вол. Кадниковско
го у. и Раменской вол. Грязовецкого у. рукобитье и пропой происходили накануне
венчания), а иногда и дважды - в начале обряда и накануне венца.
Остановимся на акте закрыванья (завешиванья) более подробно. Н а Кокшень
ге этот обряд происходил обычно "о-полдень", "пока солнышко идет под верх"
(Верхний Спас). Завешивали невесту и в избе, и на мосту (в сенях), и на сарае (на по
вети). Однако во многих местах существовало поверье, что "завешивать надо, что
бы не было земли на потолке" (не под землей). Поэтому предпочитали совершать
этот акт на сарае (мосту) - "на мосту земли нет".
В некоторых местах, как бы подчеркивая значимость акта закрыванья невесты,
свадебный этап, на котором он происходил, также называли закрыванъем (Верхний
и Нижний Спас), или завешиванье, закрывать, покрыванье (Средняя Сухона).
В других название "завешиванье" существовало наряду с иным названием. Напри
мер, приезд жениха с сестрой или свахой в дом невесты накануне венчания называ
ли на закрытие, или с пирогами (Новленская вол. Вологодского у.). Н а Кокшеньге
запоруки так же еще называли завешивать, закрывать. Н о акт завешивания мог и
не отражаться в названии этапа свадьбы. Е г о могли совершать в сидины (Несвей-
ская вол. Вологодского у., Авнежская и Ново-Никольская волости Грязовецко
го у.), в заручиванье (Ведерковская вол. Грязовецкого у.), в просватанье (Тотем
ский у.), в девичник (с. Корбанка Кадниковского у.), после бани (Вожегодский край)
и т.д. Обряд состоял в том, что отец (в Верховье и ниже по Кокшеньге), брат и да
же жених (Сарбала, Верховье), но чаще девушки и бабы (обычно замужние женщи
ны завешивали, так как девушки "не смеют, жалеют") захватывали сзади верхний
конец платка, заворачивали через голову и этим концом закрывали лицо. Так по
ступали в первый раз, но затем девушки, женщины или даже сама невеста перевя
зывали фатку (платок) "по годному", т.е. платок брали " з а два соседних конца и,
505
закинув за спину, как матросский воротник, завязывали конца под горлом". Вслед
за этим все полотнище закидывали невесте на лицо. Закрытая таким образом неве
ста сидела до свадебного дня, не меняя наряда и не снимая фатки даже на ночь.
Как и все обряды, связанные с расставанием невесты со своей девичьей волей,
обряд завешивания имел драматическую окраску и представлял собой достаточно
тяжелое зрелище. П о этикету требовалось, чтобы в продолжении всего обряда не
веста показывала свое горе и не давалась завешивать: она "кудесила" - убегала,
пряталась, отбивалась, старалась потушить свечку, которую зажигали под иконами,
неоднократно срывала платок, рвала его на части, хлопалась в отчаянии с лавки на
пол, разбивая колени в кровь, с мольбой "не отдавай!" хватала за ноги отца и т.д.
Только тогда, когда невесту удавалось завесить, всякое ее сопротивление прекра
щалось. К а к свидетельствовали информаторы, "у редкой невесты не изорвут плат
ка", но на смену изорванному приносили другой и в конце концов закрывали ее. На
чинались причеты невесты, которые продолжались до венца. Причитать ей помога
ли девушки, а иногда даже приглашали вопленицу, тогда невеста только охала в лад
причету. Неслучайно существовало шуточное присловье: "Попричитайте, голубуш
ки, сколько надо - н а о х а ю " ( Л о х т а ) . Причитая, невеста падала в ноги родителям,
"хлесталась", или "хрясталась", т . е . взмахивала руками, падала на пол, нередко раз
бивая колени и локти в кровь, на колени и приникала лицом к полу. Е е платок за
неделю намокал от слез. Невеста причитала отцу, матери, родне, подругам. Вариан
там плачей не было конца, но просила она одно: "не запоручивать" ее. К подруге,
завесившей ее, она обращалась с о словами: "Супостатка т ы , хидниця, да ты моя су-
противниця! Д а призакрыла, голубушка, мне много свету-ту белова..."
Кроме основного значения акта завешивания, о котором уже говорилось, суще
ствовало еще одно толкование: завешивали для того, чтобы оградить, защитить не
весту от порчи, сглаза и других опасностей, подстерегающих ее в этот переходный
период жизни. Обряд с такой целью практиковался даже т а м , где не было торжест
венного закрытия.
А к т завешивания в разных волостях и уездах совершали разные люди, различа
лись и их действия. Н а Кокшеньге этим мог заниматься отец невесты. Накануне
брака во время запоручивания он подходил к дочери и брал в платок хлеб со стола
{колобок), держа в руках платок с хлебом, а не голой рукой, отец "задергивал" не
весту. Т о же самое проделывал отец и в Васьяновской вол. Кадниковского у. По
данным В . М . Соболевской, после рукобитья или запоручивания родители невесты,
благословляя дочь, слегка закрывали ее лицо платком, который был на ней, и про
сили присутствующих женщин закрыть ее лицо полностью. Обряд происходил уже
после того, как сват и родители невесты уходили. Оставшиеся с невестой подруги и
женщины из родственниц сдергивали с невесты платок и насильно закрывали им ее
лицо.
В Чучковской свадьбе (Сокольский р-н) невесту накрывала ее мать, а дочь ста
ралась сбросить платок. Т а к повторялось до трех раз. Такая же картина наблюда
лась в Ухтомской, Авнежской, Ново-Никольской волостях Грязовецкого у. и в не
которых волостях Кадниковского у.
Невесту могли завешивать не только родные или подруги, т.е. знакомые ей лю
ди, но и кто-то с о стороны жениха. Чаще всего э т о проделывала сваха жениха или
его сестра. А к т в исполнении этих лиц, помимо его основного, приобретал, вероят
но, дополнительное значение. С одной стороны, платок был подарком жениха, с
другой, он как бы демонстрировал еще и власть жениховой стороны над невестой.
Возможно, первоначально различные акты со временем наслоились друг на друга и
произошло совмещение функций.
Обычно э т о т обряд происходил накануне или за два дня до свадьбы, когда же
них с сестрой или ближней родственницей приезжал на закрытие. Жених вез гос
тинцы, а сестра - платок и два пирога: один с рыбой {кулебяка), а другой - сладкий,
506
и потому это посещение еще называли с пирогами. Когда жених с сестрой собира
лись домой, невеста провожала их до первых дверей. Дойдя до них, сестра жениха
накидывала на невесту платок, обыкновенно шелковый (Несвейская вол. Вологод
ского у.).
В Раменской вол. Грязовецкого у. утром свадебного дня к невесте также приез
жали жених со свахой. Сваха приносила покров, которым и покрывала невесту. П о
данным П. Дилакторского, в Вологодском у. в канун свадьбы сваха жениха снимала
с невесты платок и покрывала ее своим.
В Кирилловском у. этот акт производили другие свадебные чины. Утром в день
свадьбы, когда жених приезжал к невесте, дружка доставал из короба "хвату", клал
ее в женихову шапку, а мать обводила е ю три раза вокруг головы жениха и невес
ты, затем покрывала фатой невесту и надевала шапку на жениха. Невеста остава
лась закрытой платком с момента завешивания вплоть до застолья в доме молодо
го после венца. К а к сообщалось, невеста с Кокшеньги на "нидиле" ходила все вре
мя закрытая и, только оставшись одна, поднимала фату, не снимая ее совсем на слу
чай, если кто придет. Лишь в особых случаях она открывала лицо. Например, в
Стрелецкой вол. Тотемского у. невеста снимала платок за ужином после девичника,
когда оставалась с подругами. Тогда "девицы переодевали невесту в домашнее пла
тье, открывали ей лицо и садились с ней за стол ужинать". Наутро свадебного дня
она снова закрывалась фатой. Е щ е раз сваха снимала платок с невесты перед тем,
как священник должен был возложить ей на голову венец. Так же вела себя сваха в
Шонгско-Никольской вол. Никольского у. В Новленской вол. Вологодской губ. под
венец невеста ехала в покрывале, но по дороге, выезжая в июле, она открывала
свое лицо, смотрела вокруг и бросала платок.
Даже в доме мужа после венца молодая, по сообщению В . Кичина, какое-то вре
мя сидела закрытая платком, снимая его лишь по желанию гостей. Окончательно
открывал, или "вскрывал", молодую, как правило, ее свекор уже после венца.
В разных районах края в зависимости от места в обряде название, вид, размер и
даже смысловая нагрузка платка, которым закрывали (завешивали) невесту, могли
различаться. В Ухтомской вол. Кадниковского у. его называли фатой, фаткой,
хваткой, в Стрелецкой вол. Тотемского у. - фатой, а в Кирилловском у.-хватой.
По словам Д. Балашова, "по всей Верхней Кокшеньге от Илезы и до Нижнего Спа
са головной платок зовут фаткой, а с Нижнего Спаса уже называют платком".
Платком называли эту ткань в Белозерском у., в с. Корбанка Ведерковской вол.
Грязовецкого у., а также в Васьяновской вол. Кадниковского у. Для обозначения
большого платка в Ново-Никольской вол. Грязовецкого у., а также у кокшар и при-
сухонских крестьян употребляли термин шаль. П о свидетельству И. Ефремова,
шаль была необходимым атрибутом скруты невесты. В Корбангском крае большую
шелковую шаль называли домоседовкой. В Кирилловском и Белозерском уездах
помимо названия платок бытовал термин покрывало. В Вожегодском крае покры
валом служил черный платок с крестом, который завязывали так, чтобы лица не
было видно. А в Раменской вол. Грязовецкого у. покровом, с которым приходила
сваха жениха, служила большая старинная ковровая шаль, в середине которой был
нашит медный крест. В Зеленской Слободе Тотемского у. невесту покрывали ска
тертью, а в с. Корбанга Кадниковского у. - "одеялом или салфеткой".
Конечно, выбор ткани для платка мог зависеть от материального достатка не
весты, но в т о ж е время качество употребляемой в ритуале ткани диктовалось сте
пенью ответственности "обрядового момента". Скорее всего, шелковые, "шелко
вые писаные" платки, так называемые полушалънички (с. Покровское Чучков
ской вол. Тотемского у.) старинные ковровые шали, "фату коноватую" (с. Чернов-
ское Никольского у.) (Коноват, канавать - род азиатской шелковой ткани) исполь
зовали в особо торжественных случаях, на специальных актах "закрывания", "заве
шивания", в последние предвенчальные дни. В таких дорогих платках невеста
507
"красовалась", ехала под венец, такого качества шали привозили невесте сваха и
жених, приезжая с пирогами. В период же от зарученья до девичника, т . е . во время
подготовки к браку, чаще упоминались ситцевые, бумажные платки. В . М . Соболев
ская отмечала эту трансформацию платка невесты в процессе всего свадебного об
ряда: « Н а девичнике на голове невесты был надет ситцевый платок так, что два
конца были завязаны у нее спереди, а два других спущены на лицо. К вечеру после
бани она переоделась, ее голова была покрыта шелковым платком светло-желтого
цвета, а в момент вывода невесты из кути под утро венчального дня голова невесты
была покрыта большой шалью так, что бахрома закрывала лицо, а сзади низко спу
скалась. Н а голове ее приподнимался особый "головодец", имеющий форму кокош
ника. Закрытая такой шалью невеста о т ъ е з ж а л а на венец».
Цвет употребляемых в обрядах платков, видимо, выбирали как по своему вку
су, так и в соответствии с местной традицией. Например, в Вожегодском крае на за-
крыванье невесту покрывали платком черного цвета с медным крестом посередине,
в Сокольском р-не - красным платком, а в описании В . М . Соболевской платок был
светло-желтого цвета. Он мог быть просто "цветным".
В описаниях из Кирилловского у. и Вожегодского края отмечалось, что посере
дине большого шелкового платка или ковровой шали, "на самом л б у " нашивали
медный крест. Способы повязывания платка и шалей, как можно заметить из опи
саний, различались. Если ситцевые платки завязывали довольно простым способом,
т о шали более разнообразно. Например, на Кокшеньге в девичник перед выводом
невесте заплетали косу и одевали е е , а одевши, две девушки накладывали на нее бо-
рушку и головодец, накидывали на голову шелковую шаль так, чтобы кисти ее ви
сели над лицом, а уж после показа закрывали платком, чтобы не было видно лица.
Е щ е следует обратить внимание на магические свойства, которыми обладала
шаль невесты. Причем, в магических действиях, совершаемых с ее помощью, шаль
как бы совмещала в себе образ невесты и магическую силу, которая была присуща
невесте в период свадебного обряда. Вспомним действия отца и матери во время
"вскрывания" молодой или обычай невесты ударять подруг шалью и своим пояском,
с т е м чтобы они скорее вышли замуж.
Баня. Баня (банный обряд) или только банные причеты (символическая белая
баня) были распространены на всей территории Вологодского края. Реальная баня
невесты происходила преимущественно в последние предвенчальные дни: в канун
свадьбы (Новленская вол., д. Янгосорка, Нейсвейская вол. Вологодского у.; Воже
годский край; Шуйская вол. Грязовецкого у. и т.д.), в плаканье (д. Нелидово нынеш
него Сокольского р-на), в смотрины (Кубенский край), а иногда и утром в день
свадьбы (с. Вашки в Северном Белозерье) (о бане жениха материалов почти нет).
Бани различались в зависимости от места. В одних, преимущественно северных рай
онах э т о была настоящая бшя-паруша, находящаяся в отдельном строении, в других
(Васьяновская вол. Кадниковского у.; Никольский у.) для мытья невеста лезла в
печь в доме крестного, соседей или просто умывалась на голбце (пристройка к пе
чи) (см. главу о северном жилище). В банном ритуале очень важное место занима
ли причеты, сопровождавшие и комментировавшие каждое реальное или создавае
мое поэтическим воображением действие. В случае символической так называемой
белой бани, причеты подменяли собой реальное действие.
Обряды и причеты э т о г о цикла представляют особый интерес для исследовате
лей народных верований, так как в них органично вошли элементы дохристианской
и православной традиций. Именно в причетах отчетливо проявилась магическая
роль бани как места, где, возможно, совершался главный ритуал брачного дохри
стианского обряда, при котором невеста теряла свое целомудрие. О б этом, напри
мер, иносказательно говорилось в причете невесты, который она исполняла после
бани: " Я не долго попарилась, / Д а уж я много с себя спарила, / У ж я спарила, моло
дешенька, / С в о ю девичью красоту". В причетах, сопровождающих банный обряд,
508
присутствуют как бы два плана происходящих событий: внешний - реальный и вну
тренний - раскрывающий мир чувств невесты и ее окружения.
Внешний план - это тоже не совсем реальность, это поэтический образ, идеали
зированный, приукрашенный, но все же основанный на действительности. Напри
мер, в причетах из Сокольского р-на (Чучковская вол.; Корбангский край - по
р. Корбанге; деревни Нелидово, Воксино) дается развернутое и подробное описание
того, как якобы строилась баня, как заготавливали веники и припасали воду, как
выглядела баня внутри. В этих местах (Сокольский р-н) баню готовили подруги не
весты (в д. Шериханово подруга, с которой невеста мылась в бане, называлась "дум-
ницей"), они-то и провожали в баню, рассказывая в причете о всем процессе строи
тельства и подготовки банного ритуала, начиная от кузнецов и мастеров, которые
сковали "по топору себе по вострому", и далее, вплоть до детального описания, как
они сходили "во леса-то во темные / И во дубравушки зеленые, / Да мы срубили же,
подруженька, / П о бревнышку по еловому, / А по другому по сосновому / В о сыру
пору ронено / И по белу снегу катано / И на добрых конях вожено, / И на красе оно
поставлено, / Н а круто-красчатом бережке, / И на реке на матке Корбанге". Потом
рассказывалось как они сходили на край болота и наломали веничков и "наладили"
их. Далее девушки повествовали, как "плотнички московские, работнички-то пе
тербургские" построили баню и какая она получилась необыкновенная, сказочно
красивая: "порубили же у паруши / И трои двери стекленные, / И ободверинки хру
стальные, / И порубили у паруши / Три окошечка косящатые". Не менее прекрасно
была обустроена баня внутри: « И на первом-то на окошечке / Лежит брус мыла из
Костромы, / (Или: Лежит веник березовый и мыло сибирское" или - "мыла канфар-
ное."). А на втором-то на окошечке / Лежит белил белильница, / Стоит мазил-то ма-
зильница, / А на третьем-то окошечке / Лежит девичья-то красота / И с цветочками
да с бантиками, / Со разноцветными-то ленточками...».
П о ходу развертывания сюжета реалистические детали больше используются
для иносказания, с помощью которого раскрывается внутреннее состояние невесты
и ее подруг. Интересно, что именно при описании этого внутреннего плана наибо
лее отчетливо проявляются древние, дохристианские мотивы, а, может быть, даже
обнаруживаются их корни.
Человек, живущий в этом мире поэтических образов, прекрасно понимает, что
баня, для которой берут воду из трех особых ключей, также особенная, ритуальная.
Девушки приносят в "парушку": "Много воды-матки ключевые, / Да что из трех
ключей: / Из первого ключа кипучего, / Из другого ключа текучего, / Из третьего
из подземного". Понятно, что картина трех дорог, ведущих в баню, - это не что
иное, как иносказание, передающее душевное смятение: " Е с т ь три пути-дорожень
ки: / Первая путь-дороженька - / Идти Богу молиться, / А другая путь-дорожень
ка - / Идти гулять-красоваться, / И третья путь-дороженька - / Идти во теплую
парушу, / В о теплую да подвенечную". Понятна и легко "читается" следующая сце
на. Подруги предостерегают невесту от неверного шага, вернее, взгляда. Выбор
один - или девичья воля, или бабья жизнь.
Поэтически эта дилемма выражена удивительно просто. Даются две вполне ре
алистические картинки. Одна описывает беззаботную и радостную картину празд
ника - это девичья жизнь: " Т ы пойдешь, наша подруженька, / Пойдешь во теплую
парушу, / Т а к не гляди, наша подруженька, / Ты на левую рученьку. / А гляди, наша
подруженька, / Гляди на правую рученьку. / А как на правой-то на рученьке / С т о
ят купцы со товарами, / С кустичками да и с бантичками, / Со разноцветными лен
точками". Другая картина связана с бабьей жизнью: "на левой-то на ручень
ке / Стоят старухи-то старые / И старики-то стоят горбатые / И хвалятся да похва
ляются / И костылями упираются: / Переведем мы девью красоту, / Переведем мы
эту девицу" (переход на тот свет, в подземное царство - как не вспомнить точку зре
ния исследователей о свадьбе-похоронах).
509
Е щ е более выразительный текст с описанием бабьей жизни записан в д. Нели
дово Сокольского р-на: «Как на левой-то на рученьке / Стоит старуха старая, / Ко
стылем-то подпирается, / Похвальбам-то похваляется, / Похвальбам она неражи
ми / С о словесами она нехорошими: / " У ж как завтра ей в эту пору, / Поранее-то ма
лешенько, / Д а пристыжу я эту девицу / При попах ее, при дьяконах, / При малень
ких поповичах. / Я сниму с этой девицы / С ей шовковую занавесу, / А надену жа на
девицу / Я киту-те шитую, ометалочку шосточную, / Оставлялочку горшочную».
Н о пока еще девушки в силе, пока не миновала воля-вольная и бабья жизнь только
забрезжила, они гонят прочь непрошенных гостей: " Б а б ы ли бабицы, / Ваши крас
ные головы (головной убор замужней женщины. - ТМ.), / Ваши светлые налобни
ки / У ж вы что, бабы, чешетесь, / У ж чего дожидаетесь, / Ведь не про вас паруша
топлена, / Н е про вас приготовлена".
Следует заметить, что в причетах из многих мест Вологодчины (Васьянов
ская вол. Кадниковского у.; Никольский у.; Кубенский край; Тотемский р-н) бабья
жизнь также персонифицировалась в образе кики - бабьего головного убора. В при
чете на смотринах из Кубенского края говорилось: "Меня матушка жалует / Неве
ликою радостью: меня кикой-то б е л о ю " (т.е. замужеством).
А дальше рассказывается, что несет с собой кика: " У ж как кика-то белая, / Вла
гает желтизну во бело лице / Сухоту во ретиво сердце. / У ж как девичья красота / З а
сто верст слышна, / А уж как кика-то белая / С печи не видна. / И за порог не слыш
на". Нередко кика приобретала антропоморфный вид. О н а выступала в образе то
"старухи старой", т о "женщины в полотняном сборнике", т о " б а б в красных голов
ных уборах" и, наконец, в образе самой кики, "в лаптищи обутой". Как можно заме
тить, ее облик очень напоминает традиционный вид "чудесных предков", стариков
и старух, приходящих из потустороннего мира.
Можно предположить, что образ кики - рудимент очень древнего слоя культу
ры, правда, вряд ли сохранившейся с тех времен, скорее, э т о поэтический образ, воз
никший на основе древних представлений. Интересно, что кика, имеющая древний
дохристианский облик, произносит угрозы девушке-невесте, в которых присутству
ют реалии христианской культуры. Например: " В о завтрашний во день Госпо
день / Я опозорю красную девицу / При попах да и при дьяконах, / При всех малень
ких церковничках", т.е. во время венчания. В Васьяновской вол. невесту снаряжали
в баню по окончании плаканья. При выходе ее из избы разыгрывалась драматиче
ская сцена. Невеста пугалась воображаемой "кики-шитой" и снова возвращалась в
избу. Т а к повторялось трижды, пока ее не выводили на улицу и не провожали в " т е
плую парушу", причем впереди шла девушка и разметала веником дорогу (предо
хранительная магия). В бане невеста оставалась только с матерью или божаткою
(крестной матерью).
Встреча с кикой описывалась в причетах невесты, зафиксированных в матери
алах А . Д . Неуступова из той ж е волости. Аналогичное происходило и в Николь
ском у.: невеста несколько раз возвращалась с дороги, испуганная т о "чумачками",
т о "кикой-шитой в лаптищи обутой". Следует заметить, что, согласно сообщениям
материалах Д. Балашова встреча с кикой ("волокитой проклятой", "китой") проис
ходила не в бане, но в не менее ответственное время - утром венчального дня, т.е.
т о ж е перед свершением брака, однако по православному обряду. Э т о т причет про
"киту" невеста исполняла в пути, когда начинала отдавать красоту. В некоторых
причетах (Вожегодский край; Кирилловский у.) сама баня подобно живому сущест
ву (вроде кики) ведет переговоры с девушками, а т е передают ее слова невесте. На
вопрос невесты: "Што вам сказала тепла паруша? / Што сомнет ли тепла паруша / С
головы девоцью красоту, / В е с ь подлом да с резвых ноженек?" девушки отвечают:
" У ж е нам сказала тепла паруша, / Ч т о сомнет да девоцью красоту" (Вожегодский
край). Или девушки уговаривают баню: " Т ы не убойся, тепла паруша, / Мы пришли
тебя проведати / О т души да красной девицы..." (Кирилловский у.).
510
Переплетение элементов православия и дохристианских верований наблюдает
ся как в банном обряде, так и в связанных с ним причетах. С одной стороны, невес
та, собираясь идти в баню, боится потерять там красоту (рудимент дохристианских
верований), с другой, она просит подруг дать ей особенно надежную защиту, отвер
гая даже помощь родителей. Подруги обещают ей: " М ы дадим тебе, голубуш
ка, / Наша милая подруженька, / Д а мы поруку-то крепкую / У ж мы Спаса пречис
того / Пресвятую Богородицу". После этого невеста встает перед святыми иконами
и молится: "Благослови, Б о ж е - Господи, / Мать Божья Богородица, / Мне идти, мо-
лодешеньке / В о теплую парушу, / В о теплую подвенечную, / Не впервые, - во пос
ледние / В о девичьей-то во красоте".
Следует обратить внимание на то, что нередко обрядовое оформление прово
дов в баню во многом повторяло ритуал проводов под венец. Например, в Белозер
ском крае отец и мать благословляли дочь иконой. Невеста во время благословения
стояла под покрывалом на вывороченной кверху мехом шубе. Отец, брат и подруги
невесты брали с собой пиво, вино, пироги и хворосты (специальное свадебное ку
шанье) и вели ее с плакушей в баню. В Кирилловском у. невесте покрывали голову
скатертью (очень хорошей, из приданого). Также скатертью застилали стол, клали
на него хлеб и соль. Мать заворачивала хлеб и соль в скатерть, клала ее невесте на
голову, и провожала ее до порога. Затем хлеб убирали. В баню невесту провожали
только самые близкие подруги. Они брали с собой блюдо пирогов и бутылку вина.
Почти везде перед невестой шла ее подруга и разметала веником дорогу в баню,
при этом в Кубенском крае невеста в причете обращалась к месяцу, чтобы он осве
тил дорогу: " М н е не ступить бы, молодешеньке, / В о коневье копытечко, / Н е сро
нить бы молодешеньке / Своей девичьей красоты". В о многих районах Вологодчи-
ны невеста и жених мылись в бане с колдуном (ворожцом) или со сторожем (знаха
рем), или с бабкой, которые при этом совершали действия, никак не связанные с
православием, но явно основанные на магических представлениях дохристианского
времени. Например, в Ухтомской вол. Кадниковского у. для обряда бани приводили
ворожца и он мыл жениха (невесту), при этом шептал какой-то заговор от порчи и
на голое тело надевал сети (от рыболовной мережки). При одевании жениха воро-
жец клал ему в правый сапог серебряные монеты (то же делали и с невестой),
"дабы богатея жилось". К а к жениху, так и невесте на ноги обязательно надевали са
поги, даже если был сильный мороз.
В д. Зеленая Тавреньского общества того же Кадниковского у. топили бани для
жениха и невесты утром свадебного дня (на кануне венчания). Этим занимались сто
рожа (знахари), они же и мыли их. «Отпускать девицу со сторожем в баню одну, где
он раздевал ее донога и обмывал все тело, не считалось предосудительным, и сама
невеста даже не стыдилась этого. Сторож, обмыв и утерев полотенцем, подпоясы
вал невесту вокруг тела поясом, на который что-то шептал, вероятно, молитву "да
воскреснет Б о г " , а может быть и заговор, при этом на поясе завязывал несколько
узелков, чтобы столько сынов она родила в замужестве. А когда одевал невесту,
втыкал в подол ее рубашки иглу с прорванным ушком, чтобы легче ей было рожать
детей».
В Троичине шествия невесты и жениха в свою баню сопровождалось ружейны
ми выстрелами (магия отпугивания, как при отъезде к венцу), а подруги невесты
или товарищи жениха несли над их головами веник, которым предстояло париться,
увешанный лентами, лоскутами ситца, кумача и другими украшениями (роль вени
ка как магического символа и атрибута общеизвестна). После мытья веник не оста
вляли в бане. В бане совершали и обряды любовной магии. Так, в Л о х е и в В е р х о
вье (Верхняя и Средняя Кокшеньга и У ф т ю г а ) специальная знахарка (бабка) после
того, как невеста вымоется и хорошенько пропарится, фаткой (платком) собирала
с нее пот, выжимая мокрый платок в пузырек. Собранный пот потом вливали ж е
ниху в пиво ("подсахаривали"), чтобы "связать молодых нерасторжимой связью".
511
Т е м же "напитком" поили и приборян, "чтобы любили друг друга". При этом гово
рили: " К а к етот поток сохнет, так он раб божий (имя) с о х по ей. Были бы мои сло
ва крепки, лепки, памятны, во имя Отца и Сына и Святого духа, во веки веков.
Аминь". Иногда невеста поступала иначе. С той же целью - "штоб любви было
больше" - она надевала на потное тело рубаху и штаны, приготовленные е ю в по
дарок будущему мужу.
Такими же приемами невеста привораживала свекра и свекровь, "чтобы люби
ли", давая им выпить воду, в которой выполаскивала свою одежду, пропотевшую за
всю предсвадебную неделю. (См. также сходные действие с соломатой. Магия, осно
ванная на поте, была известна на Средней Сухоне и в Кирилловском у.)
Кроме магических действий с банным обрядом связано множество примет и га
даний. Например, в Белозерском крае гадали во время топки бани. Крюком выгре
бали раскаленные камни и, держа их клещами, окунали в воду. При этом замечали:
"если первый камень в воде горазно заверещит, т о значит, жених - сердитый, если
же тихо зашипит, т о он - смирный". П о второму камню судили о свекре и т.д. Е щ е
новой ложкой пробовали щелок. Е с л и он был сладким, т о э т о означало, что жить
будут хорошо. Считали, что не надо бить крюком по головешкам, чтобы муж не бил
в будущем свою жену. ( В Вожегодском крае предпочитали во время топки бани
не шуметь, "чтобы муж бабу не колотил".) В Кирилловском у. с банным порогом -
местом обитания духов предков - был связан еще один обычай. Для того чтобы не
дать невесте ступить на порог, божатка или сестра брали е е на плечи ("купорки") и
переносили на полок, где та и раздевалась. Э т о делали для того, "чтобы муж и све
кровь были добрые".
Как уже говорилось, кроме реальной бани в некоторых местах (Средняя и Ниж
няя Кокшеньга, Вожегодский край и т.п.) устраивали так называемую белую баню -
условную. Как правило, она происходила утром венчального дня, т.е. на другой день
после реальной (иногда, правда, она заменяла реальную). В этой бане никто не мыл
ся, лишь исполнялись "баенные" причеты.
Девичья (дивья) красота. Какие бы события не происходили в последние пред-
венчальные дни в доме невесты, какие бы действия не совершались, лейтмотив это
го периода был один - расставание с девичьей волей, прощание с девичьей красо
той.
Н а территории Вологодчины дивья красота, символизирующая "девичью во
л ю " невесты, с которой она расставалась, переходя в другую семейно-родовую и со
циально-возрастную группу, воплощалась в достаточно большом и разнохарактер
ном количестве предметов и образов.
В одном Кадниковском у. красоту могли воплощать сразу несколько разных
предметов. Она могла быть головным убором невесты, разукрашенным лентами и
бусами, но этим же словом обозначали и весь подвенечный наряд в д. Шириханово
(Гора). В Устьрецкой вол. красота состояла из платья с лентой, о чем говорилось в
причете: "Принесите дивью красоту, / Принесите платье цветное". Или: " Н е испу
гайте дивью красоту / Мое платье и цветное". В Васьяновской вол. в качестве кра
соты невеста просила у родителей платье и шляпку. "Нарядная лопотина", т.е. оде
жда, была красотой в д. Зеленая Тавреньгского общества и в Троичине. Там, когда
невеста "красила красоту", нося на тарелочке или блюде ленты, бусы, зеркало и
другие предметы, она в причетах спрашивала: "Каково я срядилася? / Каково я на-
рядилася? / В о все ли платье цветное? / В о в с ю ли дивью красоту?". В Ухтом
ской вол. представление о красоте было более определенно связано с "басой де
вичьей" - зеркалом, бусами, шелковыми лентами и иными вещами, которые клали
на блюдо. Когда невеста обращалась к отцу: "Возьми м о ю младу / Да дивью красо
ту", т о т брал разукрашенное блюдо, но тут же дочь снова начинала причитать: " Т ы
подай, кормилец батюшка, / Назад волюшку вольную, / Назад дронушку дроценую".
Н а эти слова отец отдавал ей красоту, т . е . блюдо с украшениями. Платье (скрута)
512
являлось символом красоты в причетах в Никольском у., с. Корбанга и с. Покров-
ское Чучковской вол. Тотемского у., в Кирилловском у.
Шляпка - красота, о которой уже упоминалось в материалах из Васьянов-
ской вол., бытовала и в Никольском у. Здесь в день венчания подруги клали на стол
шляпу или елочку. Шляпка играла роль красоты и в чучковской свадьбе (Соколь
ский р-н). Несомненно, использование шляпки в качестве красоты - явление доста
точно позднее.
В Вологодском у. красотой была лента - "девичье украшеньице" (Новлен-
ская вол.). Известно, что в Несвейской вол. невеста раздавала подругам ленты под
названием " к р а с о т ы " . В Янгосоре красота представляла собой узелок с лентами и
бантами. Судя по словам причета "из косы алу ленточку, да свою дивью-то красо
ту", лента в роли красоты была известна на Кокшеньге (Тотемский у.), правда, на
ряду с другими предметами: гайтаном и кольцом. Когда невеста "сдавала красоту"
родителям, родственникам и подругам, она просила: "Принесите с собой ленту ше-
укову", которую ввязывала раньше в косу. Котики (ленты) встречаются в Николь
ском у. и в с. Раменье Кирилловского у. Говоря об этих местах, составители сборни
ка "Сказки и песни Белозерского края" Б . и Ю. Соколовы прямо указывали: "Нач
нет красоту красить (девушка. - Г.М.); - ходит с лентой по полу".
В некоторых местах Вологодчины (Никольский у.; д. Стуловская, с. Покров-
ское Чучковской вол. Тотемского у.; в Вожегодский край) в качестве красоты ис
пользовали платочек, фату. В причитании невесты в с. Покровском говорилось: " Я
не долго гуляла / Д а много прогуляла / Свою шелковую фаточку".
В с. Логиново (нынешний Сокольский р-н), в Шуйской вол. Тотемского у., в Воже-
годском крае и Северном Белозерье символом невесты была коса, расплетание кото
рой означало окончание "дивьего века" и расставание с девичьей волей. Девушка-не
веста обращалась к своим подругам: "Расплетите-ка, подруженьки, / Мои милые голу
бушки, / Что мою-то дивью красоту" (Тотемский у.). В с. Корбанга современного Со
кольского р-на девичью красу представляла коса изо льна, повешанная посередине ве
ревочки, украшенной разноцветными лоскутками. Эту веревочку натягивали после
образовки от невестиного до соседнего двора. Веревку обрывали во время свадьбы.
Появление на улице такого сооружения означало, что в доме готовится свадьба.
В Никольском у. и во многих деревнях теперешнего Сокольского р-на (дерев
ни Корбанга, Воксино, Нелидово, Горбово, Высокое, Скоморохово), в Вожегод-
ском крае символом невесты была елочка. Она могла появляться в разные момен
ты свадебной игры. Например, в Никольском у. на стол ее ставили во время красо-
вания на сидинах и украшали цветами, лентами, бусами, цепочками и другими по
брякушками. Невеста, закрытая платком, ходила вокруг стола, на котором стояла
елочка, и причитала: " Т ы красуйся, дивье красота, / Дивичье да украшеныщо..."
Е щ е раз на сидинах девушки выносили елочку для князя молодого и просили его
"красоту откупить и обратно невесте возвратить", а в день венчания девушки - под
руги невесты клали на стол елочку или шляпу. В д. Малое Раменье Вожгодского
края, просватанной девушке - "испрошельнице" также ставили елочку. В деревнях
Сокольского р-на наряженную елочку вносили в избу в разгар свадебного пира
(в настоящее время в Чучковском и Биряковском сельсоветах, по сообщению
И. Ефремова, на свадьбах чаще всего вносят не елочку, а коня).
Разукрашенная елочка фигурировала в материалах из Грязовецкого у. (напри
мер в д. Жидовиново Шуйской вол., в Ново-Никольской и Авнежской волостях она
встречалась вместе с куклой). Н о даже там, где воля не персонифицировалась в кон
кретной девушке, она, судя по причетам, имела антропоморфный облик. Она двига
лась, топала ногами, хлопала руками и дверьми. В причете из Биряковской вол.
Тотемского у. пелось: " У ж ты послушай-ко подруженька / Как пойдет воля воль
ная / Вон из светлой-то светлицы / Она ногами затопает / Д а дверями захлопает".
Т о же пели в причете из с. Покровское Чучковской вол.
514
В Тотемском у. термин "красование" почти не был известен. Как уже говори
лось, в деревнях Сокольского р-на аналогичный обряд назывался "скрутушник". В
д. Корбанга он вообще не имел названия (Корбангский край; д. Нелидово Соколь
ского р-на). На Средней и Верхней Кокшеньге и Уфтюге выход на угоры во время
недели фактически повторял красование. Элементы красования присутствовали в
обряде вывода перед столы. В Грязовецком у. красование чаще всего происходило
накануне венчания (в Шуйской вол. говорили: "Невеста красуется"). Там обряд так
же имел знакомую нам схему: невеста в последний раз, надев хороший наряд, шла
гулять на улицу (или прохаживалась по избе), а потом, став под переднее окно, в
круг девушек, ходила по кругу и причитала.
Вариант красования, когда невеста отправлялась на улицу и гуляла по деревне,
обычно был связан с ее символом - одеждой (скрутой), хотя не везде в этих местах
нарядная одежда невесты обязательно была ее красотой.
Другой вариант тоже записан в Никольском у. Невеста не гуляла по деревне,
весь обряд красования происходил в ее доме утром в день сидин. Она устраивала
его для своих подруг. В этом варианте появляется еще один символ красоты —
елочка.
В Васьяновской вол. Кадниковского у. красование также происходило в избе.
Приводя описание этого обряда, совершавшегося утром в венчальный день, В. Ки
чин сообщал: «Это самый важный и главный обряд во время причетов. Невеста,
одетая в лучшее свое платье - штофный сарафан и покрытая большим шелковым
платком поверх высокого грибка (повязки), ходит одна по избе и причитает, обра
щаясь то к отцу, то к матери: "Уж ты, родимый батюшко, / Зачем ты меня, молоде-
шеньку / Отдаешь на чужу дальну сторонушку..." Затем скидывает с себя покрыва
ло и бросает его к ногам своего отца, тот часто со слезами поднимает платок и сно
ва покрывает им свою дочь. Общая тишина прерывается только заунывными при
четами невесты и рыданиями ее родителей».
Остановлюсь более подробно на содержании причетов, исполнявпшхся в это
время в Васьяновской вол. Кадниковского у. Это следует сделать для того, чтобы
представить, какую важную и ответственную роль они играли в драматургии дан
ного эпизода, фактически беря на себя руководство действием, объясняя смысл
происходящего и отражая его эмоциональную насыщенность. В начале действия
одетая «в буднее платье, "невеста садилась на лавочку в кут и причитала: "Сегод
ня, день сегоднешний, я спала да высыпалась..."» К ней подходили девушки, брали
ее за руки, а она продолжала причитать, обращаясь к крестной матушке с прось
бой зачерпнуть водицы и дать ей умыться: "Моя крестная матушка, / Рукодержав-
ная божатушка, /Ты моя крестная божатушка, / Ты возьми, моя божатушка, / По-
черпушечку посеребрянную, / Ты почерпни, моя божатушка, / Свет водицы да клю
чевые, / Ты принеси, моя божатушка, / Тонко-бело полотевыще/ Я посмою да мо-
лодешенька / Свое горюшко-кручинушку, / Свои слезы прегорючия". Причитая,
невеста умывалась, затем молилась перед иконами Богу и Богородице, делала зем
ной поклон и продолжала: "Я первое поклон положу / За Государя милостиваго..."
и далее перечисляла, за кого кладет поклоны - "за Царицу милостивую", "за всю
полату Государеву", "за попов да и за дьяконов, "за государя светла батюшку,
"за мою родную матушку" и "за всю родню мою сердечную" и в конце за себя с прось
бой: "Уж мне создай-же, Христос Истинный, / Смертоньку да мне скорую / Скорую-
скоропостижную". Потом, как бы опомнившись, она просила для себя "доброе здо
ровьице". Причитая, девушка садилась на лавку у передней стены избы и просила се
бе у родителей платье и красоту (шляпку). Мать исполняла просьбу дочери. Невеста
надевала платье и красу и закрывала лицо платком. И снова причитала: "Да это, сла
ва тебе Господи! Я урядилась молодешенька..." Далее, обращаясь к батюшке: "Ты
прикажи же, сударь батюшка, / Пройти под переднее окошечко...", просила у него "во
люшку великую", т.е. "погулять, покрасоваться" и приоткрыть ей "лицо белое". Мать
34* 575
исполняла ее просьбу. За что невеста благодарила: "Да это, слава тебе Господи! / Мне
открыли лицо белое, / Мою девичью честну красоту!"
З а т е м она обращалась ко всем присутствующим с просьбой посмотреть, как
она гуляет молодешенька. Говорила, что ей хочется прогуляться "на реку на славну
Кубину". Н о на ее желание отец не откликался, сидя молча. Тогда невеста снова
обращалась к подругам, как бы объясняя происходящее: " М о и подруженьки голу
бушки! / У меня не своя воля великая: / Меня не слушает сударь-батюшка / Подале-
ку да расхаживати / Только приказал мне сударь батюшка / Ходить по светлой сво
ей светлице..." (видимо, обряд происходил в доме). П о с л е этого наступал момент
прощания с красотой, описываемый в ярких поэтических образах. Невеста расска
зывала: "Ладит моя красота / Она спорхнуть да улетити". Девушка как бы пыталась
ее удержать: " В ы поднимитесь, руки белые. / В ы поддержате честну красоту / На
своей буйной головушке". Н о вскоре невеста, чувствуя тщетность своих усилий, ре
шает отдать " с в о ю честну красоту". Н о кому? И она как бы размышляет: "Госуда
рю светлу батюшку? / Или родимой моей матушке / Иль всей родне моей сердеч
ной?" Н о решает: "не надеюсь молодешенька / Н а государя светла батюшку" и на
другую родню, потому что "не сберегут мои родители / Моей девичьей честной кра
соты, / Как не сберег-же сударь батюшка / О т чужой дальний сторонушки / Меня
молодешеньку". Она думает: "лучше сдать девичью красоту / Своим подружкам го
лубушкам?" Однако и этого, по ее мнению, не надо делать: " И м на что моим подру
женькам / Моя девичья честна к р а с о т а ? " Поэтому лучше сделать так: " Я положу-
же молодешенька, / Прямь себе да на о к о ш е ч к о ! " А положив, загадывает, куда ся
дет ее красота, такова и будет ее дальнейшая жизнь: " Е с л и сядет моя красота / Н а
березоньку на белую, / Будет житье да сигоредное / Если сядет моя красота, / На зе
леную на яблоньку, / Так будет житье словно девичье; / У ж как сядет моя красо
та / Н а горькую осинушку, / Будет житье да горемычное".
В с. Корбанга Кадниковского у. обряд красования отличался от упомянутых ра
нее вариантов. Е г о совершали в девичник. Невесту сажали на специально принесен
ную для этого действия ступу, покрывали е е одеялом, а сверху еще салфеткой и ос
тавляли в избе одну. Так невеста сидела около часа, после чего подруги невесты,
столпившись у окна, запевали причет о " б а н е " . Пропев его под окном, они входили
в избу и продолжали петь его там. Заканчивался причет словами о красоте, которая
лежит на третьем окошечке. После этого невесту вели в баню.
В Ухтомской вол., а также в Троичине (д. Шириханово) был отмечен обряд под
названием красоту красить. В о многом он повторял красование, но смысловой ак
цент с самой невесты переходил на ее символ - красоту. В данном случае красотой
была "баса девичья", которая состояла из зеркала, бус и шелковых лент, лежащих
на блюде (в д. Шириханово э т о был головной убор невесты). Взяв в руки блюдо, не
веста, причитая, выходила на улицу и расхаживала по своим любимым местам, про
щаясь с ними. В Ухтомской вол. обряд красоту красить проходил под уже знакомый
по красованию причет: " У ж вы поглядите, люди добрые, / Со зади-то становита-
ли? / С о боков-то пластовита-ли? / С переди-то красовита-ли?"
Действия, совершаемые с красотой в с. Чернавское Никольского у., называли
невеста отдавала свою девичью красоту. В этих местах красота ассоциировалась с
разноцветными лентами. Здесь их называли кистями, лопастями, а иногда коти
ками (в причете девушек, исполнявшемся вечером в девичник, говорилось: " Ч т о си
дит моя красота / Поверх буйные головы, / Поконец русых волосов, / Катайтесь ки
сти-лопасти / С плечика да на плечико...").
Когда в день брака приезжал жених и входил в дом невесты, она начинала отда
вать свою девичью красоту, т . е . "причитать о красоте и о том, что она хочет спорх-
нути да улетети", рассказывая уже знакомые нам сюжеты, куда красота полетит и
что с ней произойдет. В конце концов невеста решала ее отдать сестре или подруж
кам. Судя по дальнейшим причетам, окончательно невеста расставалась с красотой
516
тогда, когда шла вместе со свахой к столу, за которым сидел жених. В этот момент
подружки начинали новый причет: " Н е гнись половичка, / Не ломись переводника",
который заканчивался словами: " Я третий ключ потеряла / Я свою негу болыии-
ну, / Тово пушше досаднее / Потеряла я, молода, / Свою девью-ту красоту..."
Девичья коса, волосы. Как уже говорилось, девичья коса - реальная или бута
форская - выступала в роли красоты, а обрядовые действия, совершавшиеся с ней
и волосами невесты, подчеркивали разные этапы расставания с девичьей волей.
В материалах, относящихся к различным районам, можно отметить несколько дей
ствий такого рода: расчесывание волос, заплетание и расплетание косы, продажа
косы. Затруднительно определить общую для всей территории последователь
ность исполнения этих действий, так как их порядок в обряде различался в зависи
мости от места. Кроме того, эти действия могли совершаться отдельно друг от дру
га, а могли и сочетаться в едином обряде, правда, при этом одни его элементы ре
дуцировались, а другие приобретали большее значение. Н о при всей нечеткости
картины бытования этих обрядов, несомненно, что они были распространены по
всей Вологодчине. (Они зафиксированы в д. Шириханово и в Вотчинской вол. Кад
никовского у., в Кубенском крае, в д. Жидовиново Тотемского у., на Средней Сухо
не, в Вожегодском крае, в Белозерском и Кирилловском уездах, в Новленской вол.
Вологодского у., в Авнежской, Ведерковской, Ново-Никольской, Раменской и
Шуйской волостях Грязовецкого у., в современных Вашкинском и Сокольском
районах).
Более определенно вырисовываются обряды расплетания косы и раздача лент,
заплетание косы и вплетание в нее ленты. Дополнительные сведения об этих обря
дах дают причеты, сопровождающие их. Что касается обряда расчесывания волос,
то он, возможно, был элементом обрядов расплетания и заплетания косы. Вместе с
тем можно предположить, что он бытовал и как самостоятельный акт.
В д. Шириханово Кадниковского у. невесте чесали волосы после бани накануне
свадьбы, когда она "пеняла" матери, посещала могилы родных, мылась в бане и
просила "цветное платье". Она сама просила принести гребень и причесать "жовтое
(русые) волосьицё!" Первым к ней подходил отец, немного причесывал волосы, от
давал ей гребень и уходил. Невеста передавала гребень сначала матери, потом бра
ту, сестре и "всем семейным" поочередно, прося каждого расчесать ей волосы. Ко
гда все, включая находящихся здесь подруг, сделали то, о чем она просила, невеста
начинала ходить и причитать: "Расцесали у молоды / Жовты волосьицё, / Русые ку-
дерушки..." Заканчивался причет просьбой заплести волосы, "во двенадцать пря-
тацёк" (прядочек). С этой же просьбой она опять обращалась к отцу и ко всем
находящимся в доме. Отец подходил к ней и, немного подержав волосы в руках, от
ходил, так же поступали и остальные. Наконец косу заплетали, и тогда невеста об
ращалась к матери с новой просьбой принести ей "платье цветное".
В вотчинской свадьбе (Кадниковский у.) невесте расчесывали волосы в девич
ник, после т о г о как она "откажет свою молодость" (красоту). При этом невеста при
читала: "Расчеши-ко, подруженька, мою буйную голову, русы да волосьица. / Поки-
дайся-ко, косынька, ты с плеча да на плецико, с правава да на левое".
В д. Жидовиново Шуйской вол. Тотемского у. расчесыванием занималась одна
из подруг невесты утром в день венчания. Она брала гребень и чесала невесте воло
сы, а другие девушки в это время пели: "Государони ты наша, / Наша подружка - го
лубушка". В д. Кроптево Авнежской вол. Грязовецкого у. утром, собираясь к венцу,
невеста причитала, рассказывая, как происходил обряд расплетания косы, часания
волос и плетения косы.
В описанных обрядах расчесанные волосы свидетельствовали о том, что девуш
ка уже рассталась со своей косой-красотой и волей, т.е. обряду расчесывания пред
шествовало расплетание косы. Н о судя по имеющимся материалам, расчесывание
могло предварять заплетание. А к т заплетания косы был как бы символическим
517
подтверждением девичьего статуса. Заплетание косы обычно происходило вечером
или ночью накануне венца или утром этого дня.
В д. Логиново (Сокольский р-н) на девичнике, когда девушки одевали невесту,
вплетали в косу десять лент и опричитывали ее: "Государева ты моя, / Покатайся,
руса коса, / По моей становитой спине". На Средней Сухоне обряд заплетания сра
зу переходил в обряд расплетания косы, при этом последний сопровождался риту
альной борьбой девушек и невесты. Оба действия совершались накануне больших
смотров. Две девушки, которых "припевали" подруги невесты (одна - из родни, дру
гая - из подруг), вели невесту за руки (родная за правую, подруга за левую) в горен
ку заплетать ленту в косу. Когда коса была заплетена, невесту, закрытую платком,
отводили назад, а она причитала: "Ой дак уж вы не гнитесь-то, всё половинки, не
выгибайтесь-то, переводилки, не грузна-то да иду девушка..." В это время девушки
«треплют невесту ("темошат"), отымают, рвут косу», а невеста отбивается от них,
кусается и гциллется. Когда все они садились на свое место под воронец, невесте
приносили воды и она опрыскивала ею девушек, а бабы щипали их, чтобы они не
отнимали косу. Девушки все же расплетали косу, крича: "Нате красоту, нате красо
ту!" Все это сопровождалось визгом и возней. Каждая старалась оторвать себе ку
сочки ленты.
По сведениям из Вашкинского р-на, расплетание косы совершалось во время
девичника накануне венчания или в день свадьбы утром. Этот обряд отличался тор
жественностью, на нем присутствовало много народа.
В Верхне-Важском посаде невесте расплетали "русу-косу девичью" и накрыва
ли голову фатой черного цвета после того, как ее отец возвращался домой с посада
и запоручиванъя. Ритуальное расплетание косы было еще одним драматическим
моментом предсвадебного периода. Об этом свидетельствуют и слова причета: "Вот
идет да погубитель мой / Вот идет да расплетай косу. / Да вон идет потеряй красу!"
На Средней Сухоне девичью косу не только заплетали и расплетали, но и наря
жали. Это происходило утром венчального дня перед приездом жениха. Украшать
косу помогали подружка и сестра невесты. После этого происходило еще одно дей
ство. Родня невесты (кроме отца и матери) "станут деньги на косу класть". Каждо
го, кто участвовал в этом, девушки припевали. Текст ("Случилось ли во светли
цы...") для всех был один и тот же, менялись лишь имена. В Ново-Никольской вол.
Грязовецкого у. кроме денег на косу каждый из родни невесты приносил в дом ка
равай хлеба. Невеста благодарила за подношения словами: "Благодарю тебя, ми
лый брат (или сестрица-голубушка), / Тебе на злате, на серебре..."
Если в описанных выше обрядах родня невесты наделяла косу и в ее обличье са
му невесту деньгами и хлебом, то действия, происходившие в Ведерковской и Рамен
ской вол. Грязовецкого у., имели иной характер, менялись и участники обряда.
В центре событий оставались все те же невеста и ее коса или только невеста, но их
уже не одаривали, а выкупали, и делал это дружка жениха. Торг с ним вел брат не
весты. В Ведерковской вол. выкуп сочетался с выкупом места за столом. Это про
исходило утром в день свадьбы. Торг принимал форму загадок и ответов на них.
В это время невеста, повязанная шалью, сидела за столом, на лавке. Продавец про
износил: "Стою на полу и на ногах, торгую не куницами, а красными девицами..." и
далее: "У моей сестрицы по ... рублей косицы, русая коса - девичья краса, все вме
сте пожалуйте копеек двести". Продавец и покупатель рядились какое-то время.
После того как продавец соглашался за известную сумму продать косу (невесту), он
говорил: "Дайте мне гуся с поля или утку с моря". Со стороны жениха подавали пи
рог-кулебяку, то же делали и с невестиной стороны. Обе кулебяки клали на стол, и
загадки продолжались. Продавец говорил: "Дайте мне краше Краснова солнышка и
светлее светла месяца, миляе отца и матери". С жениховой и невестиной сторо
ны подавали иконы. Дальше следовала новая загадка: "Дайте мне того, что в здеш
нем доме не родилось". С этими словами продавец, поцеловав невесту, вылезал
518
из-за стола, а на его место садился дружка жениха, который подавал жениху руку
невесты.
В Раменской вол. коса лишь упоминалась в причете, а торговали саму невесту.
Утром в день свадьбы после приезда жениха и одаривания дружки невесту одевали
в шубу и шаль и дружка просил вывести ее к столу. Брат невесты подводил сестру
к столу и садился с ней рядом. Сразу после этого начинался его торг с дружкой. Он
продавал ("пропивал") сестру-невесту, сопровождая свои действия словами: "Моя
сестра - не сирота, не пропью без серебра. У моей сестрички золотая косичка, каж
дая волосинка стоит по полтинке," и тем самым все же отождествлял невесту с ее
косой.
Таким образом, в Вологодском крае бытовало большое разнообразие символов
невесты - ее красоты. Зафиксировано также множество обрядов, в которых участ
вовала или упоминалась девичья красота. Среди них наиболее четко выделились
красование, невеста красоту красит и невеста отдает (сдает) красоту. С каждым
из этих обрядов, как правило, был связан определенный вид красоты. Намечается
более или менее ясная территориальная локализация различных видов красоты и
обрядов с причетами, связанных с ней. Красоту украшали, демонстрировали перед
всеми, с ней расставались, ее продавали и выкупали. Все эти действия не были за
креплены за каким-то одним определенным видом красоты. Одни и те же обряды
производили с разными предметами. Так, например, украшали елочку, красили ко
су, "басили" красотой невесты девушек-подружек, наряжали невесту в самую луч
шую скруту во время красования, причем в украшенном виде елочку и невесту де
монстрировали перед зрителями, а льняную косу вывешивали на обозрение дерев
ни. Так же публично происходило расставание с "цветным платьем" и убором неве
сты, с ее косой, лентой, девушкой-подружкой, олицетворявшей волю невесты.
Перед всеми гостями совершалось наделение косы (невесты) деньгами родственни
ками невесты и выкуп ее женихом, означающий получение права на невесту.
Следует заметить, что смысловой акцент обрядов зависел от цели ритуала и мог
переходить то на саму невесту, то на ее символ. На завершающем этапе, перед рас
ставанием девушки с ее красотой, они действовали вместе, на равных (см.: невеста
отдавала свою красоту и др.).
Особое место в этих обрядах принадлежало причетам. Они не только строили
драматургию обряда и придавали эмоциональную окраску этому кульминационно
му моменту в жизни невесты, но нередко подменяли собой реальные действия. Не
обходимо отметить, что в причетах, как правило, красота, будь то платье, коса или
лента, оживала: эти предметы могли гневаться, не подпускать к себе, кидаться в
стороны, перемещаться в пространстве, выказывать свою волю и т.д. В обряде из
Сокольского р-на в качестве символа воли невеста даже выбирала одну из подруг.
Здесь антропоморфный образ причетов получал реальное воплощение. Остается
лишь поражаться многообразию форм, воплощающих идею прощания с девичьей
волей, и творческой фантазии народа, детальной продуманности действий и высоко
му поэтическому уровню причетов, сопровождавших обряды.
Последние предвенчальные дни в доме жениха. Различные события этого пери
ода свадьбы в доме жениха строились в основном из одного набора обрядовых эле
ментов. К ним можно отнести: 1). Застолья. Они различались своим назначением,
составом действующих лиц и ритуалом. Их можно считать обрядообразующим эле
ментом, так как именно вокруг застолий совершались остальные обрядовые дейст
вия. 2). Угощение пивом, вином. 3). Действия зватых. 4). Действия по организации
дальнейших свадебных событий - формирование и отправка поезда жениха, репети
ция своеобразного местничества за свадебными столами.
Эти элементы сочетались между собой в соответствии с установленным в дан
ной местности порядком, образуя несколько устойчивых вариантов, нередко быто
вавших под разными названиями: 1) пропивки невесты (Кадниковский у.); 2) про-
519
пивки жениха (с. Корбанга Кадниковского у.) и близкий к ним парневик (Белозер
ский у.) и отчасти прощальная посиденка (Тотемский у.), так как ее скорее можно
отнести к общим молодежным собраниям; 3) обрядовые действия, связанные со зва-
тыми (Чучковская и Биряковская волости Тотемского у.), и столование родствен
ников (Тотемский, Вельский, Вологодский и Кадниковский уезды); 4) простое сто
лование, и столование, сочетавшееся с организационными действиями: широкий
пир, поезд женихов, привоз имения.
Необходимо отметить, что столование в э т о т период устраивали как для родст
венников невесты {пропивание невесты, угощение зватых, потчевание приехавших
с имением), так и для родственников жениха (пропивки жениха, столование родст
венников, широкий пир, поезд женихов). Эти застолья имели свои определенные об
ласти распространения, часто не совпадавшие друг с другом. Рассмотрим более под
робно каждый из них.
Пропивки, или пропивание невесты в доме жениха в последние предвенчальные
дни отмечено на территории Кадниковского у. (Троичина, Ухтомская, Васьяновская
и Устьрецкая волости). В Троичине э т о т свадебный этап называли пропивки, в У с -
тьрецкой вол. - пропивание невесты в доме жениха, в Ухтомской вол. - день пропи-
вок у жениха и т.д. В других уездах пропивание невесты происходило на начальном
этапе свадебного обряда, например одновременно с осмотром хозяйства жениха
(Никольский у.; Раменская, Шуйская и Ново-Никольская волости Грязовецкого у.),
в сватовство (Тотемский у.; Вожегодский край), на посаде с рукобитьем (Верхне-
Важский Посад) и т.д.
Основная схема э т о г о события довольна проста: приезд родственников невесты
в дом жениха и застолье в его доме.
В разных волостях к этим элементам могли добавляться и другие обрядовые
действия. Например, в Ухтомской вол. и в Троичине в день пропивок для жениха
устраивали баню, в которой он мылся с колдуном (ворожцом).
Кроме того, в каждой местности даже компоненты основной схемы имели спе
цифические черты и "расшивались" своими красочными узорами. В о т несколько опи
саний этих событий. День пропивания невесты в Васьяновской вол. назначался по до
говоренности обеих сторон после того, как "дадут платы". К этому дню сторона же
ниха, в зависимости от благосостояния, должна была приготовить условленное
число ведер или ушатов пива. Пропивание происходило в доме жениха накануне
свадьбы. От невесты приезжали отец, крестная мать и еще несколько родственни
ков о б о е г о пола и начиналось пиршество. В с е садились за большой стол, уставлен
ный разного рода пирогами, яичницей, говядиной и другими яствами. Среди стола
красовалась огромная ендова ("яндова") с пивом. Хозяин поминутно наливал из нее
в медные стаканы и подавал гостям, соблюдая очередь по старшинству родства. Г о
сти со своих мест приветствовали хозяина. Жених в э т о время стоял у воронца
(столб, поддерживающий полати), одетый в красную рубаху и плисовый камзол, и
угощал приходящий со стороны народ. Они в свою очередь потешали компанию
разными остротами и преувеличенно хвалили жениха, произнося нараспев: "(имя
рек) и хорош, и пригож, всякий день мылом умывается, словно князь к своей суже
ной собирается, у нашего... всякого нета (?) запашено с лета. Наш... и умен, и хорош,
и на всякое дело пригож!.." Обычно пиршество заканчивалось слезами женщин
("без сомнения вследствие излишнего употребления хмельного"), горевавшими по
поводу передачи молодой неразумной девушки в чужую семью.
В Ухтомской вол. день пропивок был еще более насыщен обрядовыми действи
ями. Когда в дом жениха собиралась вся его родня, откуда-нибудь привозили "во-
рожца" (колдуна) и топили баню. Ворожец, нашептывая заговор от порчи, мыл же
ниха и на голое тело надевал сети от рыболовной мережки. Когда жених возвра
щался из бани, он должен был угощать свою родню пивом. К этому времени двое из
его родственников ехали к невесте зватыми. Т а м их угощали пивом, водкой и заку-
520
ской. После угощения и подарков зватые приглашали родню невесты на пропивки
к жениху. Родственники невесты во главе с отцом запрягали (до 12) лошадей и от
правлялись к жениху, где для них уже были приготовлены три стола "питий и заку
сок". Приехавших жених встречал на сарае: одной рукой он держал братыню или
скопарь пива, а другой здоровался с гостями и тут же на сарае потчевал их пивом на
чиная с будущего тестя. Когда пиво было выпито, жених приглашал всех в избу. Г о
стей усаживали за стол, отца невесты в передний угол, под образа. Около него по
рангу садились ближайшие родственники. Немного угостив гостей, отец жениха от
водил отца невесты в погреб " к о всему пиву", где тот выбирал по своему усмотре
нию (по договоренности на сватовстве) насадку - (боченок вроде ушата, ведра на
три-четыре). Полученным пивом будущий тесть распоряжался по своему усмотре
нию, угощая родню свою и невесты. Так же поступали и с водкой, если она была вы
ряжена при сватовстве. Закуску целиком ставил жених.
Первый стакан пива из насадки отец невесты обязательно подавал жениху, а за
тем его родне. Когда обе насадки были выпиты, жениха приглашали к столу. Зна
харь или тысяцкий стелили ему под ноги поесть - скатанное из шерсти одеяло,
которым покрывались в дороге при холодной погоде, чтобы предохранить его от
порчи, и снова потчевали пивом. В свою очередь жених наливал будущему тестю
столько же пива, сколько было налито ему, и требовал соревнования: кто скорее
выпьет? Победителя хвалили. Э т о соревнование продолжалось до трех раз. В пос
ледний раз жених клал в стакан тестя серебро (несколько монет), а тот вынимал из-
за пазухи приготовленный заранее плат-подвязку, "расшитую елико возможно
замысловатее" и украшенную лентами. Распивая пиво, жених и отец невесты обяза
тельно обменивались стаканами - этого требовала вежливость. Водку пили одни
родственники с обеих сторон, а жениху в э т о время она не полагалась. Наугощав-
шись, гости отправлялись по домам. Оставшиеся приготавливали необходимое для
свадебного поезда по невесту: шлеи и узды украшали лентами, к дуге привязывали
колокольчики, иногда по несколько штук.
В с. Корбанга Кадниковского у. пропивали жениха, а не невесту, т.е. по словам
А. Балова, устраивали "безобразную повальную попойку". Этот обряд совершали
на следующий день после девичника. Судя по характеру, это сборище было схоже
с мальчишником, хотя о его половозрастном составе в данном описании ничего не
сказано. В материалах из Новленской вол. Вологодского у. сообщалось, что в этот
день жених ходил в баню и приглашал к себе приятелей на угощение. К похожим
застольям, вероятно, можно отнести и так называемый парневик, который устраи
вали в Белозерском у. утром в день свадьбы в доме жениха. Согласно 'Толковому
словарю" В . Даля слово "парнёвик" было распространено в Новгородской губ. и оз
начало "сбор парней у жениха". В отличие от этого толкования в материалах из Б е
лозерского края сказано, что собирались "все свадебьяны", но как известно, они с о
стояли не только из парней, а включали всех участников свадебного застолья. Т а
кой состав гостей больше соответствовал другому событию - сбору родни в доме
жениха накануне венчания перед отправкой поезда в дом невесты. Возможно, бело-
зерский вариант парневика - результат смешения двух отдельных этапов - сбора
парней и сбора родни. Т е м более, что действия, совершавшиеся на том этапе, вклю
чали почти все застолья данного периода. Н а сборе родни так же происходили пир
шество гостей, ритуальное угощение пивом и вином, ответное одаривание жениха
деньгами, организация поезда, песенное величание свадебьян и т.д. Видимо, в позд
нее время бытования обряда и при очевидной его редукции отличие между застоль
ями этого периода состояло главным образом в смысловом акценте, а не в каких-то
особых обрядовых действиях и ситуациях. В о т как описывался парневик Б . и Ю. С о
коловыми: « У т р о м в день свадьбы в дом жениха собирались гости. Каждый гость
приносил с собой каравай, четыре пирога и хворост. В с е садились за стол, и дружка
всех гостей подкликал к стакану словами: "Жаланный батюшко, / Стань на лы-
527
жи, / Подвинься поближе..."» Подошедший мужчина брал в руки чашу и поздравлял
"со всем княженецким поездом", выпивал и в стакан клал деньги, сколько мог. За
столом вместе с женихом сидели все свадебьяны: "тысяцькой, большой барин, мень
шой барин, подколпашной, караванной, дружка и подружье". Обязанности у сва-
дебьян разные. Так, каравайной должен был стеречь каравай. Это выражалось в
том, что в доме невесты он клал на каравай шляпу, чтобы его не украли, в против
ном случае ему приходилось выкупать каравай деньгами. Дружка заведывал всем
свадебным церемониалом и подкликал к стакану. Его должность была самая ответ
ственная. Тысяцкий ("тысяцькой") по положению был выше всех, но он ничем не
распоряжался, а сидел рядом с женихом. Когда все подойдут к стакану, девушки за
певали песни и величания. Затем родители благословляли жениха и весь поезд сна
ряжался в дорогу. Усаживались в таком порядке: 1) дружка с подружьем, 2) жених с
тысяцким, 3) большой и малый барин, 4) подколпашной и каравайной и т.д.
В предвенчальный период происходили и другие чисто молодежные собрания и
обряды, которые устраивал жених. Например, в Тотемском у. жених для всей моло
дежи вскоре после образовки устраивал прощальную посиденку. Она обычно про
ходила в чужом доме, но не у жениха или невесты. Если же последняя была не из од
ной деревни с женихом, то эту посиденку делали в ее деревне. За помещение, осве
щение и угощение платил жених. Угощение состояло из кедровых орехов, подсол
нечных семечек и дешевых пряников. На эту посиденку собиралось много "моло-
дежнику". Они пели песни, плясали под гармонику, играли. Перед уходом невеста
пела песню и в ней благодарила хозяев за "тихую беседу" и просила подруг прово
дить ее "во последние", так как ей не бывать больше на "гуляниях веселых". А в
описании свадьбы д. Нелидово сообщалось, что в плаканье девушки от невесты хо
дили к жениху, если он из той же деревни, что и его избранница, если же из другой,
то с разукрашенной уздой шли девушки из деревни жениха. Это называлось идти с
отказом. Девушки пели песни, а жених угощал их сладостями.
Еще один вариант событий, происходивших в доме жениха, наблюдался в Чуч
ковской и Биряковской волостях Тотемского у. Это цикл обрядов, связанных со зва-
тыми. Скорее всего это был лишь фрагмент других вариантов, так как участие
зватых отмечено и в пропивках, и в столований родственников. Но в данном случае
выделить его в отдельную локальную традицию позволяет особый акцент собира
телей, которые в своих описаниях делают его не на застольях, а на зватых. Следует
отметить, что по имеющимся описаниям не совсем ясно смысловое значение слова
"зватые". Согласно "Толковому словарю" В. Даля, зватый, зватай означает "при-
зыватель, приглашатель, посланный для призыва гостей". Судя по нашим описани
ям, зватыми называли приглашенных гостей, поскольку они могли быть посланы из
обоих домов, как, например, было в с. Покровском Чучковской вол. Тотемского у.
Там в плаканье (канун свадьбы) к невесте часов в 12 дня приезжали от жениха зва
тые, человек семь-восемь, и в это же время от невесты к жениху отправлялись
зватые, человека три-четыре. Там их потчевали. По материалам Чуковской свадь
бы, на плаканье к невесте от жениха также приезжали зватые. Их угощали, хвали
ли в песнях, одаривали подарками. За все это они давали деньги, но о дальнейшем
посещении кем-нибудь дома жениха ничего не говорилось.
В Биряковской вол. родственники невесты сами ехали за зватыми в дом жени
ха, и те по их приглашению приезжали в дом невесты (т.е. сами были зватыми, а не
родственники жениха). Там их угощали и одаривали. Как уже говорилось, почти
все этапные события в доме жениха в последние предвенчальные дни были связаны
с застольями. Кроме уже рассмотренных застолий на пропивках и парневиках в ма
териалах сообщалось, что в эти дни устраивали столование для родственников.
Эти столования были разнообразны: одни состояли только из угощения гостей, на
других помимо угощения происходила подготовка к дальнейшим свадебным собы
тиям.
522
В Тотемском у. столование для родственников устраивали за два дня до свадь
бы. После их угощения происходила уже знакомая картина. На середину избы вы
ходили жених и будущий тысяцкий (им назначался крестный отец или дядя жениха).
Жених держал в руках каравай хлеба и на каравае братыню с пивом, тысяцкий -
стакан. Присутствующие по порядку подходили к ним и, взяв из рук тысяцкого ста
кан пива, выпивали его. Взамен "на каравай" клали несколько копеек для жениха.
Затем запрягали лошадей и ехали к невесте на скрутушник.
В Вельском у. накануне свадьбы в дом к жениху приходили соседи. Их угощали
водкой, выпив которую они тотчас же уходили домой. Оставались только родные
жениха, их усаживали за стол и угощали пирогами, после чего все ехали к невесте.
В Зеленской Слободе (предместье Тотьмы) в день смотрин у невесты в доме же
ниха в сумерках также собиралась вся его родня и происходила как бы репетиция
"старинного русского местничества. Гости судят и рядят, как бы сесть в гостях по
чинам, не обидев не только личность, но даже род и племя его. Гости садились за
стол, рассуждали, верно ли сели, осматривались, чтобы запомнить, кому с кем сесть
на смотрах, и шли толпой в дом невесты". В тех местах (например, Кокшеньга), где
жених накануне венца ехал "по невесту", чтобы везти ее к венцу, в его доме устра
ивали "широкий пир" - "торжественное столование", на котором присутствовал
весь поезд жениха и который кончался отъездом к невесте.
На Кокшеньге такой пир под названием поез(д) женихов происходил в одно вре
мя с девичником. На него приглашали всю родню и даже жителей близлежащих де
ревень. С приглашением на пир посылали обычно подростков, которые обегали все
дома, стучали по подоконью и кричали: "На поез(д) гостите!" Когда все были в сбо
ре, начиналось торжественное столование. За стол гости усаживались по старшин
ству и значению. В сутках (на почетном месте) садился тысяцкий, рядом с ним же
них, а далее крестная мать (божатка и сватья) последнего. Со стороны тысяцкого
размещалась мужская часть прибора, а со стороны божатки - женская. Видное ме
сто на скамье отводилась так называемому хряпчию. Ему полагалось разрезать и
раздавать кушанья, столовые приборы и прочее. Он же должен был прежде других
пробовать каждое блюдо и заправлять его по своему вкусу для всего стола маслом
и солью.
Стол продолговатой формы ставили непременно в переднем углу, под иконами.
При большом числе гостей к нему вплотную приставляли еще один или два таких
же стола, в направлении от переднего угла к шомныше (кути - помещение в кухне).
Лавка, идущая вдоль длинной стороны стола, ближе к печке, называлась обычно
бабьей, или женской, в отличие от той, что располагалась по короткой стороне, -
мужской лавки (короткой). У стола со стороны шомныши устанавливали скамьи,
иногда стулья и табуреты. Этот способ расстановки и рассаживания гостей был ха
рактерен для всех торжественных деревенских церемоний. Столы были накрыты
большими скатертями и уставлены по особому церемониалу. В середине стола ста
вились два каравая, на которых лежала непременная витушка, хворостки и колоб
ки. Угощением обыкновенно распоряжались родители жениха, предлагая блюда от
его имени. Жених же вставал и, держа в руках поднос с двумя стаканчиками, угощал
вином (водкой), поднося его всем сидящим за столом и находящимся в избе. При
этом тысяцкий, соблюдая чин (первыми - родители, за ними прибор и сторона), вы
зывал всех по очереди к столу, нередко выкликая даже отсутствующих, но особо
уважаемых соседей, боясь обойти кого-нибудь за многолюдством. Приглашенный
выпивал вино и клал деньги (как говорили "кладут в стол") - от 3 до 20 коп., реже -
больше.
Иногда вызывали к вину по нескольку раз, но деньги клали только при первом
приглашении. Кроме того угощали пивом домашней варки, которое в братынях пе
редавали друг другу без особого подношения. Братыни к столу подносили сами хо
зяева. Гостей старались угостить "на славу", так что пир тянулся довольно долго.
523
1. Бракосочетание в с. Усть-
Алексеевском
Великоустюжского р-на (а - г).
Фото С.Н. Иванова, 1987 г.:
а - вручение свидетельства о
браке, б - обручальные кольца
524
г - современный "свадебный поезд"
525
По окончании столования перед поездкой к невесте родители, а также "хрёсной" и
божатка благословляли жениха хлебом и иконой.
При отправке поезда сват (дружка) или знахарь {сторож) "заговаривал" жени
ха и весь поезд от порчи и всякого несчастья. В одежду жениха (в полы) втыкали
протошки (иглы без ушков), а по голому телу перевязывали рыболовной сетью с
приговорами. Знахарь читал на ограждение поезда особый заговор.
Для поездки впрягали лучших коней (для этого иногда их брали у соседей), на
ряжали их в нарядную сбрую, в золоченые дуги. К каждой дуге привешивали бу
бенчики {громки) и по два колокольчика. Ехали лихо и по возможности никому не
уступая дороги и не сворачивая. В летнее время из-за дороговизны тарантасов
(парадные экипажи) поезд ехал верхами, а если невеста жила поблизости, то шли
пешком.
В Новленской вол. Вологодского у. подобный пир происходил в свадебный
день. Рано утром отец жениха ехал к невесте за платом (полотенцем, которое дари
ла ему невеста). Получив плат, он приглашал к себе в гости и уезжал. К жениху со
бирались родственники, назначенные еще при сговорах в поезжане. Каждый из них
вез каравай хлеба.
Для поездки жениха к невесте приготавливали обычно тройку или пару лоша
дей. Сначала на ней ехали за священником. Пока ездили за ним, девушки наряжали
коней для поезда: заплетали им в гривы лоскутки, привязывали цветы и т.д.
Как только привозили священника, сейчас же начинались сборы поезда. Отец и
мать благословляли жениха иконой, которую дарил крестный отец. Все поезжане
садились на лавки и, посидев молча несколько секунд, вставали и направлялись на
улицу. В поезде размещались по заведенному порядку. На первой лошади ехал
дружка (брат или близкий родственник жениха). Затем жених со священником, ты
сяцкий и сваха (кто-нибудь из родственниц). Затем остальные поезжане. В д. Шири
ханово Кадниковского у. рано утром в день свадьбы все участвующие в свадебном
поезде родственники жениха, разодетые в праздничные одежды, собирались в его
доме. Жених каждого из поезжан обносил рюмкой водки. Те выпивали и клали в
рюмку деньги. Такой сбор назывался жениху на шапку. Угостив поезжан, жених па
дал в ноги к отцу и матери и просил их благословить на вступление в брак. Те бла
гословляли его иконой и клали в его правый сапог несколько серебряных монет,
чтобы сыну жилось богаче. После этого жених попадал в полное распоряжение сто
рожа ("своего свадебного знахаря и советчика"). Прежде всего тот прилеплял к кре
сту жениха кусочек воска, на который наговаривал слова молитвы, начинающейся
со слов: "Да воскреснет Бог..." Потом все рассаживались по местам, а находящиеся
при этом девицы запевали жениху: "Не яблонец по горенке катавсе... / Не жемцюг-
камцюг по блюдцу рассыпавсе, / Цвет Михайлушко жонитсё снаряжавсё..." Затем
все, вставши с мест и помолившись Богу, выходили на улицу каждый к своей лоша
ди. Сторож или дружка спускал поезд, т.е. обходил его кругом, останавливаясь у ка
ждой лошади и дотрагиваясь до узды, читая в уме заговор от порчи. Во время этой
церемонии все присутствующие хранили "гробовое молчание". Окончив свое дело,
сторож садился в передние сани и отправлялся вперед, за ним ехал жених с тысяц
ким и все поезжане. На дуге каждой подводы был привязан колокольчик, а иногда
и два-три.
Такие же события в день свадьбы происходили в Вельском у. и в Троичине Кад
никовского у. Если невеста жила далеко, то поезд отправлялся на лошадях; жених
ехал на паре или на тройке, а остальные поезжане ехали большей частью на оди
ночках. На дуги подвязывали по нескольку колокольчиков. Их брали с собой и те,
кто шел пешком. Они должны были беспрерывно звонить. В Новленской вол. Во
логодского у. в этот период происходили особые обряды. За день до кануна венча
ния в дом жениха приходили "свои деревенские" смотреть дары невесты, которые
жених получил на закрытии, и делали первую оценку будущей молодухе.
526
В канун венчания, часов в 12, у невесты собирались ее родственники, назначен
ные "везти имущество" к жениху. Ехали обыкновенно от 4 до 10 человек, среди них
были крестная мать, брат и замужняя сестра невесты. Для этих людей запрятали не
менее трех лошадей. Вынос "имения" сопровождался причитаниями невесты. Когда
ее посланцы подъезжали к воротам дома жениха, к ним навстречу выходили отец,
мать и другие его родственники с водкой и закуской. Все приехавшие, кроме крест
ной матери, выходили из саней. Крестную, сидящую на передней лошади на посте
ли, угощали первой. Это означало выкуп имения. Как только кончалось угощение,
"имение" начинали выносить. Первым делом жевтцины во главе с крестной мате
рью убирали постель, настилая столько, сколько имелось у невесты простынь и оде
ял. Считалось: чем больше, тем лучше. Самое меньшее, накрытое на постель, со
стояло из четырех простыней и двух одеял, но нередко бывало до десяти простьшей
и до пяти одеял, причем только самая нижняя простыня была без вышивки и кру
жев. Нередко бывало, что невеста пользовалась бельем своих родственников. По
кончив с устройством кровати, гости шли пить чай и закусывать, а женщины и де
вицы из деревни жениха шли смотреть убранную кровать. Осмотр производился
очень тщательно. Детально осматривали все вышивки, кружева и сам материал и
давали соответствующую оценку невесте. Гости же, покончив с чаепитием и закус
кой с выпивкой, уезжали. Пение и пляска в этот приезд не допускались. В других
уездах привоз приданого невесты происходил в иное время: в Кадниковском у. пос
ле венца (Васьяновская вол.), в Ухтомской вол., "когда невеста ехала на венец"; так
же делали в Никольском, Кирилловском и Грязовецком (Раменская вол.) уездах и в
Корбангском крае.
Приезд и пребывание жениха в доме невесты. Подобно многим другим актам и
ритуалам свадьбы, принадлежащим отдельным территориальным традициям, раз
лично - по числу и времени приездов - происходило и посещение женихом дома не
весты перед венчанием. В одних местах он приезжал только на девичник (с. Верхне-
Важский Посад) или смотрины (Шуйская вол. Тотемского у., Кубенский край) и
уезжал к себе, а к венцу невесту отвозили сват с дружкой (деревни Жидовиново и
Поплевино Шуйской вол. и Ново-Никольская вол. Грязовецкого у.), один дружка
(теперешний Вашкинский р-н) или "особо доверенный" (обычно брат) (Белозер
ский у.).
В деревнях Шириханово и Зеленая Кадниковского у. и в д. Стуловская (Кок
шеньга) жених приезжал на девичник и оставался у невесты до отъезда под венец.
В других местах он заезжал только в день венчания (с. Покровское Чучковской вол.
Тотемского у., Несвейская вол. Вологодского у., Никольский, Белозерский уезды).
Чаще всего жених приезжал и накануне, и в день венчания. Кроме того, бытовали и
другие варианты, когда жениха в посещениях невесты заменяли его представители.
Например, в Биряковской вол. Тотемского у. на девичник от жениха приезжали
только зватые, а сам жених не ездил. В д. Муньга Кирилловского у. жених не посе
щал невесту ни в канун, ни в день венчания, а за ней приезжал дружка. В зависимо
сти от числа и времени посещений жениха обставлялись его встреча и пребывание
в доме невесты. Если он приезжал и на девичник (смотрины), и перед венцом, риту
ал этих посещений не совпадал. Первый приезд бывал менее торжественным огра
ничивался скромным застольем и преподнесением подарков. В Кирилловском у.
приезд жениха в это время так и называли - создарьем. Посещение жениха, закан
чивавшееся отъездом на венчание, чаще обставлялось более торжественно. К этой
поездке, как уже говорилось, в доме жениха готовились особо. Перед его отъездом
совершали магические обряды, составляли поезд и т.д. Как правило, особой была и
встреча его в доме невесты. Более развернутым и содержательным оказывался ри
туал его пребывания у невесты: пышнее проходили застолья, совершались одарива
ния, выкупы невесты у подруг, брата и у односельчан (мужчин и женщин), родите
ли невесты благословляли на венец невесту и жениха, специальными обрядовыми
527
действиями отец передавал жениху свою дочь, наконец, о с о б о тщательно подготав
ливали жениха и невесту к венцу. В с е действия сопровождались многочисленными
причетами и песнями девушек, причетами самой невесты и ее родных, приговорами
дружки.
Характер встречи жениха в доме невесты в разных районах Вологодчины отли
чался своей эмоциональной окраской. В большинстве мест она была доброжела
тельной. Жениха и его родню (поезд, свадебьян и др.) встречали отец с матерью не
весты в сенях или на крыльце с вином и пивом (д. Жидовиново Шуйской вол. Тотем
ского у.; Никольский у.; Вожегодский край; Средняя Сухона). Е г о могла встречать
и сама невеста (Кубенский край) или ее подружки, причем они могли и величать, и
хулить жениха (с. Покровское Чучковской вол.; Биряковская и Харинская волости
Тотемского у.; Грязовецкий у.; Вожегодский край), а мог и дружка невесты (д. Сту-
ловская на Кокшеньге). Правда, случались встречи и менее гостеприимные, даже
враждебные. Например, в деревнях Жидовиново и Поплевино Шуйской вол., в
Ново-Никольской вол. Грязовецкого у., в нескольких деревнях (Гора, Воксино, Не
лидово, Логиново) современного Сокольского р-на жениха долго не впускали в дом.
В с. Верхне-Важский Посад при первой попытке жениха попасть в дом невесты его
не только не пускали, но доводили дело до того, что жених " о т ъ е з ж а л обратно".
Тогда хозяин бросался в погоню за ним, извинялся, что его дома не было или никто
не сказал о приезде жениха, и просил воротиться. При э т о м "прощай и спесь хозяй
ская! Поклонам счету нет". Возвратившемуся поезду устраивали торжественную
встречу. В Вельском у., когда жених приезжал к невесте "заводить девичник", воро
та также были закрыты, и сват вел долгие переговоры, прежде чем их пускали
в дом.
Ритуал встречи поезда жениха во всех вологодских районах имел множество ва
риантов. В о т как один из них описан в фольклорном тексте в очерке А . Широкова
"Вотчинская свадьба". В этом поэтичном произведении не только передана эмоци
онально напряженная обстановка момента, но и детально описана традиционная в
этих местах обрядовая встреча на мосту двух свах - жениха и невесты, порядок рас
положения свадебных чинов во время их шествия в дом невесты и лаконично, но
емко рассказано о рассаживании гостей за праздничным столом и о ритуальном по
ведении хозяев.
"Не от лесу, лесу леса зеленова,
От перелеску саженова
Что не синь, да засинелась,
Что не биль да забилилась,
Що не крась, да закраснелась,
Кое синь та засинелась -
Это кони вороные;
Кое крась-то закраснелась
- Это саночки раскрашенные,
Кое биль-то забилелась -
Это дуги позлащеные.
Що не вешнея вода вдоль двора облелияла,
Що не щука, не рыбина подворотину вышибла,
Що не гуси, не лебеди по синю морю плавали.
Не косая ласточка во кустах заметалася - высоко поднималаси,
Низехонько опускаласи
На мосты на калиновы.
На калиновых мостах свахоньки повстречались,
Блюдечком поменялисе,
В уста целовалисе.
С этого со колоченья стеночки пошатнулися,
На столах на дубовых - напиточки расплеснулися
Не столбы, вербы золоты,
525
Клонит буйные головы.
Наперед ту главу клонит.
Идет злой злодей - большой сват.
П о за свату большому идет свахонько княжая.
По за свахоньке княжевой идет ноченька темная,
П о за ноченьке темной
Идет весь да княжой поезд.
Вы садитесь, добрые люди, во три места любые,
З а столы, за дубовые, да за скатерти браные.
З а кушанья сытные,
З а напитки полные.
От родимого батюшки много пива пьянова,
От родимые матушки много хлеба сытного,
От меня молодешеньки - поклончики низкие".
530
Н а Кокшеньге (Тотемский у.) на поезд женихов (в данном случае э т о широкий
пир, происходящий в доме жениха перед отъездом к невесте, чтобы везти ее к вен
цу) приглашалась вся родня, соседи и даже жители близлежащих деревень. Участ
ники пира условно делились на прибор, в который входили тысяцкий, божатка, сва
тья, "хряпчий", сват, дружка, братья и дяди жениха (в заговоре на ограждение поез
да в приборе упоминались "княжий большой прибор" - тысяцкий, большой боярин,
князь молодой, княгиня молодая, сватья княжая, "хряпций" боярин, заседливый бо
ярин, дружка с подружками, конные малые бояре), и сторона, т.е. остальные при
сутствующие на поезде, но не сидящие за столом.
В д. Стуловская Тотемского у. прибор жениха составляли семь человек: сватья-
божатка, отец жениха, крестный отец, он же тысяцкий, большой барин (бывало,
присутствовал еще малый барин), сват, хряпчий и дружка. Иногда в состав прибора
входило еще одно лицо - костоглот, который за обедом садился рядом с хряпчим.
Е г о обязанностью было доедать угощения.
Н а Верхней и Средней Кокшеньге и У ф т ю г е женихами называли "весь женихов
поезд" (Лохта), вернее, самих поезжан, а спутников жениха - приборянами, или при-
бором. Говорили: женихи приехали, а если хотели уточнить, то: жених с прибором.
Приборян было человек пять-шесть, но иногда до 10-12 и больше. Отец и мать к
невесте обычно не ездили, но случалось, что отец все же приезжал. Тогда его име
новали большим боярином, или тысяцким.
В прибор, кроме жениха, входили тысяцкий - обыкновенно дядя или крест
ный жениха, так сказать почетный глава поезда; дружка - молодой, чаще холостой
парень, кто-нибудь из родни, двоюродный брат, даже родной брат или товарищ;
дружка обычно разливал вино, и угощал девушек и т.п.; сватья - она избиралась
специально, е ю была не та женщина, что сватала, а тетка или чаще всего божатка
(крестная жениха); ей следовало хранить жениха, отвечать за прибор, вести перего
воры с родней невесты, следить за исполнением ритуала; хряпчий, или храпчий, а в
Лохте хребец (искаженное др.-рус. кравчий); хряпчим назначали обычно кого-ни
будь из родни жениха - зятя, двоюродного дядю или еще кого-нибудь, обязательно
мужчину (его обязанность - резать пироги); бояра - так называли в причетах про
чих приборян; сторож - колдун.
В Стрелицкой вол. Тотемского у. для обозначения жениха и его родных упот
ребляли термин званые (так же звали их в Биряковской вол.). В причетах упомина
лись: "княжая свахонька, дружка вежливый, да очесливый, сват лесливый", а в
просьбе "на м е ч ь " - "тысяцкий, князь молодой, / Большой барин околичин, / Сват,
сваха, дружка с подружьем, / Вершнички, / Запешнички / Чашнички, наливальцич-
ки, / И весь ваш княжий полок".
Из мест, где распространено название поезд, наиболее полно свадебные чины
представлены в приговоре из Сольвычегодского у.: " В е с ь княжеской, молодечкой
поезд - передоезжий дружка, молодое подружье, князь молодой, тысяцкий большой
человек, князевая сваха, большие бояра, средние, меньшие, поезжане (поезжани,
К н я з е в ы поезжане)" и зрители: "кутяна, полотяна, запечана".
Большие бояра отмечены еще в Кирилловском, Никольском и Кадников
ском уездах. В Кадниковском у. встречался чин большой барин, а в Никольском -
опасный (колдун) и подвозкий. Таким образом, названия свадебных чинов больше
сохранились в произведениях фольклора: причетах, приговорах, речах и заговорах.
В реальной жизни их было значительно меньше. Лучше всё разнообразие этих тер
минов сохранилось на Кокшеньге.
Остановимся подробнее на некоторых персонажах из компании жениха и на
нем самом.
Жених. Е г о характеристика, даваемая в свадебных фольклорных текстах, про
тиворечива и во многом зависит от функции произведения. В причитаниях он чаще
именуется: чужой-чуженин - Янгосорка, Вологодский у.; Шуйская вол. Тотемско-
35* 531
го у. Например, "чужому чуженину, чужому сыну отцовскому / Я грозе-то молодец
кой" - Несвейская вол. Вологодского у. Одновременно с этим он - добрый молодец
(Несвейская вол. Вологодского у.) или вор-злодей (Кадниковский у.). С о времени
образовки до девичника его называли князь молодой (Вологодский, Грязовецкий
уезды; Васьяновская вол. Кадниковского у.; Кубенский край) или князь молодой со
боярами (Кирилловский у.).
Дружка. Им мог быть брат жениха или его близкий товарищ (Несвейская вол.
Вологодский у.). В Грязовецком у. дружку еще называли шафером. Он мог испол
нять функции колдуна (Вожегодский край) или знахаря (Троичина Кадников
ский у.). Дружек могло быть несколько: дружки жениха, т.е. родня жениха (Кирил
ловский у.), брат или близкий товарищ, друзья (Несвейская вол. Вологодского у.;
д. В о х т о г а Раменской вол. Грязовецкого у.); дружка и его помощники, или подружъе
(Янгосорка, Вологодского у.; Никольский, Сольвычегодский уезды; Кокшеньга Т о
темского у.); старший дружка вел жениха в избу; младший дружка нес за старшим
образ на каравае хлеба (Вологодский у.)
Эпитеты, которыми наделяли дружку в фольклоре: "удалой дружка", "передо-
езжий дружка" (намек на т о , что он ездил впереди поезда) - Сольвычегодский у.;
"удалой друженька, верный служенька" - Вологодский у.; "дружка вежливый" -
Стрелицкая вол. Тотемского у.; "княжий дружка очесливый" - Шуйская и Биряков
ская вол. Тотемского у.; "дружка княжая" - Устьрецкая вол. Кадниковского у., в
Никольском у. упоминались прибаутки дружки - "побранки".
Сват - многозначный термин. Он может означать того, кто сватал невесту, т.е.
сватовщика - (Хариновской вол., д. Харино; Тотемского у . ) . Определяя его роль,
говорили: "сходить сватом" (Зеленская Слобода), "сваты пришли", "сваты были"
(с. Покровское Чучковской вол. Тотемского у . ) , "засылают сватов" (Грязовец
кий у.). В фольклоре свата именовали "сводничек" (Янгосорка Вологодского у.),
"сводщик" - (Васьяновская вол. Кадниковского у . ) , "сводник" (Ново-Николь
ская вол. Грязовецкого у.). " С в а т " , но не "сватовщик", а самостоятельный чин
может быть членом компании жениха, "прибора". " С в а т о м " могут называть отца
жениха и невесты: "сватушко-то б а т ю ш к о " (причет) в Никольском у. В сваты мог
ла входить и сваха. Например, в Грязовецком у. говорили: "засылать сватов", а
ехали сватать две свахи и жених, иногда родители жениха. В фольклоре свата име
новали "подхолюзник", "переметник", "сводничек", но имелся в виду скорее всего
"сватовщик" (Янгосорка Вологодского у.; Никольский у.). Каждому из названных
ипостасий свата было свойственно особое поведение (см.: "сватовство", "сватом
ходить" - обряды второго дня после венчания - Ново-Никольская вол. Грязовецко
го у.; "сват ломается" - поведение свата при поездке в церковь на венчание - Грязо
вецкий у).
Тысяцкий. Чаще всего им был крестный отец жениха (Тотемский у.; Троичина
Ухтомской вол. Кадниковского у. и т.д.). Н о "крестный-божат" мог быть и помимо
тысяцкого (Грязовецкий у.). В фольклоре тысяцкого называли "честной" (Николь
ский у . ) , "большой человек" (Сольвычегодский у.), "славный тысяцкой бохатой"
(Кирилловский у.). О б особом поведении тысяцкого см. описание "княжьего обеда"
в Никольском у.
Рассмотрим женские персонажи. Это прежде всего невеста. В разных местах
Вологодского края и в разные периоды свадебного обряда невесту могли называть
запорученная - так называли невесту после просватанья (Троичина Кадниковско
го у.; Верхе-Важский Посад Грязовецкого у.); просватанная (Кирилловский и Гря
зовецкий уезды); зговоренка - так называли невесту в период подготовки к свадьбе
(Грязовецкий у.); сговоренка (с. Корбанга Кадниковский у.); испрошелъница - так
именовали невесту весь срок от просватанья до венца (Вожегодский край); княжна -
так называли невесту в период от образования до девичника (Грязовецкий у.); кня
гиня, молодая княгиня (Васьяновская вол. Кадниковского у . ) , см. также в фольк-
532
лорных текстах: " у княгини молодой, новобрачной" - Сольвычегодский у.; "княги
ня-боярыня" - Шуйская вол. Тотемского у.); молодая (Устьрецкая вол. Кадников
ского у.); нареченная (Кубенский край).
Божаткой называли крестную мать в большинстве районов (Кирилловский у.;
Вожегодский край; Кокшеньга, д. Гора Харинской вол., Тотемского у.; Николь
ский у.; д. Шириханово Кадниковского у.). Е е могли так же называть "крёсна". Она
нередко исполняла в свадебном обряде роль свахи.
Сваха. Почти везде е ю бывала божатка, но могла исполнять эту роль и другая
близкая родственница. У каждого - жениха и невесты - была своя сваха. В некото
рых уездах упоминали нескольких свах. Например: "три свахи ведут на упокой" (Ух
томская вол. Кадниковского у.), "свахи жениха" (д. Зеленая Кадниковского у.),
"первая сваха - близкая родственница невесты и прочие свахи..." (Зеленская Слобо
да Тотемского у.), "на сватанье едут две свахи" (Грязовецкий у.), две свахи упомина
лись в Сольвычегодском у. В Зеленской Слободе г. Тотьмы существовала "первая
сваха", которой обычно была близкая родственница невесты. В Грязовецком у. не
вестину сваху называли коренная сваха (д. В о х т о г а Раменской вол.). В Васьянов
ской вол. Кадниковского у. сестру жениха называли подсватъе. Кроме того, суще
ствовал термин сватья, который обычно обозначал мать невесты или жениха. В не
которых местах э т о т термин совмещался с термином сваха (Никольский у.; Кок
шеньга). Это же нередко происходило в произведениях фольклора. В причетах и
песнях сваху наделяли разными эпитетами: "свахонька княжая" - (с. Черновское
Никольского у . ) , "сватья княжая" (Кокшеньга), "княжая свахонька" (Стрелец
кая вол. Тотемского у.), "чужа свахонька" - (Кирилловский у.), "пригожая свахонь
ка", "приезжая свахонька" (Кубенский край) и т.д.
Воля. Это близкая подруга невесты, выбиравшаяся на плаканье среди других под
руг и олицетворявшая девичью волю (чучковская свадьба в Сокольском р-не.) Персо
нификация воли в образе реальной девушки отмечена только в Чучковской вол
Думница - подруга невесты, с которой она ходит в баню (д. Шириханово Кадни
ковского у.). Провожатый - тот, кто вел невесту в баню (Никольский у.). Выво-
жельница, вывожильница (вывожельник) - персонаж, участвующий в выводах неве
сты к столу (Кокшеньга Тотемский у.).
Причитальщица (Кирилловский у.), она же загадывает свахам загадки (Верхне-
Важский Посад Вельского у.; Никольский у.). Причитальница (Вожегодский край).
Певуньи исполняли причитания (с. Черновское Никольского у.). Причетница (Ух
томская вол. Кадниковского у.). Плакуша - (с. Корбанга Кадниковского у.). Стару
хи подсобницы - т е , кто помогал причитать (Кадниковский у.). В с е указанные пер
сонажи исполняли причеты, помогая невесте или заменяя ее.
Чин дружки невесты (д. Стуловская на Кокшеньге, Тотемский у.), нередко сов
мещался с чином колдуна (Вожегодский край; Сольвычегодский у.; Троичина Кад
никовского у.).
Подруги, подруженьки - почти повсеместно.
Пропивалы - родственники невесты, которые ездили к жениху на пропивание.
Среди них были не только женщины, но и мужчины (Ухтомская вол. Кадниковско
го у.).
Роговухи - человек пять-шесть, которые приезжали к жениху с постелью неве
сты (Средняя Сухона). Рогоуша, роговуша, согласно В . Далю, во Владимир
ской губ. - женщина при подклети, при спальне новобрачных, постельница (Даль В .
Толковый словарь. Т. IV. М., 1935. С. 101).
Пирожницы, или мазильницы - родственники невесты, в основном молодежь,
братья и сестры, в количестве от 3 до 7 человек, которые приезжали на второй день
свадьбы в дом молодых. Они привозили с собой "мазила", пудру, полотенце, мыло,
пирог с рыбой и сладкий пирог. Пироги они отдавали матери молодого, а все осталь
ное - девушкам. Приехавших угощали, после этого шли песни и пляски. Тистени-
533
ца - сестра невесты, которую привозили к молодым в гости в первую неделю Вели
кого поста. В э т о время принято было варить т е с т о (из солода) и есть его; при этом
обмазывали им друг друга (Корбанский край в современном Сокольском р-не). На
реченная теща - мать молодой (Никольский у.)
Прочих персонажей было много. Зватые - родственники жениха или невесты,
посылаемые с приглашением в гости (Стрелицкая и Чучковская вол. Тотемско
го у.). Этим термином могли называть просто родственников жениха (Чучков
ская вол. Тотемского у.). В дом жениха " з а зватыми" ехали ближайшие родственни
ки невесты, зватый - брат или родственник невесты (Троичина Харинская вол.
Кадниковского у.). Зватый - отец невесты (Ухтомская вол. Кадниковского у.).
Встречаются выражения со словом "зватый": " е х а т ь зватом к невесте", "сходить
з в а т о м " (Ухтомская вол. Кадниковского у.). Сторож - колдун, знахарь (Кокшеньга
Тотемского у.). У жениха и у невесты были свои "сторожа". Заговор сторожа име
новали "привораживающая статья". Свадебный знахарь, советчик "спускал поезд",
т.е. читал заговор от порчи (д. Шириханово Кадниковского у . ) . Опасный - колдун,
знахарь (Никольский у.). Ворожец - колдун - (Ухтомская вол. Кадниковского у.).
Пухтальщица - колдунья (Сольвычегодский у . ) . Многознающий - колдун ( Тотем
ский у.; д. Черняхово современного Тарногского р-на). Староста, копендант — пер
сонажи из толпы мужиков, просящих на рогозку (д. Жидовиново Шуйской вол.
Тотемского у.). Коробейные сваты, коробейники - две женщины и один мужчина,
родственники невесты, которые везли ее постель в дом жениха (Васьяновская вол.
Кадниковского у.). Смотроки - родственники невесты, приезжавшие смотреть хо
зяйство жениха. Столовляне - гости от невесты, приезжавшие в дом жениха (Сред
няя Сухона). Семейники - родные (Харинская вол. Тотемского у.). Сторона - посто
ронние гости, не родня (Кокшеньга). Деревенцы - односельчане (Никольский у.).
Священник и причт (Никольский у.). Священник и клырошане (д. Зеленая Кадни
ковского у.).
Персонажи, упоминавшиеся в причетах: "голубушко брателко" - младший
брат невесты, принимавший участие в выкупе места за столом (д. Шириханово Кад
никовского у.), "бабы - красные головы / Ваши отрепные к о л о б ы " (только в Стре
лицкой вол. Тотемского у.), "сукменники" (?) (Чучковская вол. Тотемского у.),
"ловкие" - родственники жениха (Тотемский у.).
Жених в доме невесты. Когда, наконец, поезжане жениха входили в избу, по
преобладавшей на Вологодчине традиции, прежде чем сесть за стол, дружка, сват
или даже сам жених должен был выкупить место рядом с невестой. К а к правило,
этот выкуп представлял собой замечательно построенное и разыгранное драмати
ческое действо. Деньги обычно были чисто символическими, главное заключалось
в остроумных диалогах, выразительных и поэтических причетах, песнях, и загадках,
сопровождавших э т о т обряд (в Тотемском у. - с. Покровское Чучковской вол., Би
ряковская вол.; в теперешнем Сокольском р-не - деревни Логиново, Нелидово, В о -
ксино и др., в Никольском у.; в Грязовецком у. - Авнежской и Ведерковской волос
тях; Белозерском у.)
Обычай загадывать загадки был достаточно распространен по всему краю. Ча
ще их загадывали девушки - подруги невесты, но бывал и специальный персонаж -
загадчик (Белозерский у.). Большинство загадок по смыслу и образам были одно
типными на территории бытования этой традиции, однако загадывать их могли в
разной поэтической форме. Например, в Биряковской вол. Тотемского у. загадки
исполнялись в виде песни: "Заганём мы загадоцьки / Ч т о у нас-то в светлой светли
це / Краше красного совнышка? " / (Жених смотрит на икону и крестится). / "Мы
еще тибе загадоцьку, / Дивичью перегудоцьку, / Ч т о у нас-то в светлой свели-
це / Круглее яснова мисяця? " (Жених поднимает каравай хлеба) / " М ы еще тибе за-
гадцьку, / Т ы стоишь не догадаешьсё / Оторвалё твой добрый конь". Жених выни
мал платок и махал им. Девушки завершали свои загадки похвалой жениху: "Што
534
догадливый чужой чуженин. / Он своим умом разумом, / Не подучила ево свахонь
ка". Форма, в которой задавались загадки, могла быть прозаической, но от этого
они не становились менее выразительными. Например: "подайте монаха в белой ру
бахе" - дружка подавал вино в бутылке. "Позвольте синяво моря с белым лебе
дям" - дружка подал пиво и хворост. "Подай мне золотой костыль, штобы нашей не
весте, молодой княгине было на што уперетсы". Тогда дружка выставлял жениха:
"Вот костыль золотой..." и т.д. (Белозерский у.).
В Ухтомской вол. Кадниковского у., когда при входе в избу жених давал девуш
кам деньги за место за столом, отец невесты подходил к столу и говорил невесте:
"Выходи с Богом со своими девицами из-за стола, прости место гостям!" Девушки,
выходя из-за стола, причитали: "Бог судья тибе, суди Боги, / Да доброхот кормилец-
батюшко..." Когда же невесту уводили в другую комнату, то ее подруги набрасыва
лись на жениха и хватали даже за волосы - теребили, а потом причитали: "Уж я
пойду молодешенька, / За сто верст, за тысячу..." После этого они тоже уходили в
другую комнату и так хлопали дверями, что дрожали стены. Это повторялось
трижды. В Устьрецкой вол. того же уезда жениху по приезде девушки пели корилъные
песни - "хулили" его.
Имеются сведения, что появившимся в доме невесты дружкам родные невесты
подносили опояску - знак их отличия в поезде. Вот как это происходило в д. Вох-
тоге Раменской вол. Грязовецкого у. Войдя в избу, дружка спрашивал: "Есть ли
сваха кореноваяТ' На эти слова выходила невестина крестная. Дружка обращался
к ней: "Дайте знак, чтобы в поезде было дружку знать". Сваха отвечала: " У нас не
веста не сирота, не дадим без серебра". Дружка давал ей деньги, а она повязывала
ему через правое плечо длинное полотенце. В Новленской вол. Вологодского у.
дружке "навязывали опояску" - полотенце от 6 до 8 аршин, концы которого на рас
стоянии трех четвертей аршина занимали вышивка и кружева. "Навязывали" его с
правого плеча под левую руку, обвивали два раза и завязывали на левом боку.
Дружка также просил: "У нас в поезде есть отличие для небольшого чинишко-ма-
ленького братца". За что сваха снова просила денег. Завершив необходимые пе
реговоры, пройдя различные испытания и выкупив место за столом рядом с невес
той, поезжане усаживались и происходило столование, пир, пировство. Как уже
говорилось, в ряде мест Вологодчины считалось, что свадьба начиналась накануне
дня венчания или утром перед венцом, когда к невесте приезжал жених с поездом.
По этой причине некоторые происходившие в это время застолья по их роли в об
ряде и пышности можно считать свадебными. Не случайно для их обозначения
встречались такие названия, как "начин свадьбы" (Ухтомская вол. Кадниковско
го у.), "первый стол у невесты" (д. Кроптево Авнежской вол. Грязовецкого у.). Го
товясь к такому столованию на смотрах, по словам М. Угрюмова (автор очерка
"Зеленская Слобода - предместье города Тотьмы"), "все сбивались с ног, как бы на
славу угостить будущую родню".
Вот как проходило подобное застолье в Никольском у. Вечером накануне дня
венчания в дом невесты собиралась вся ее и женихова родня. За столами усажива
лись в строго установленном порядке. Приезжал священник и садился под образа,
рядом с ним на долгой лавке и на подостланной шубе (чтобы молодым жилось бо
гаче) усаживались жених с невестой. По правую сторону от жениха - его крестный
отец (тысяцкий), а по левую - крестная мать невесты. До еды разносили дары.
Это делала сама невеста или ее сестры и ее крестная мать (божатка). Сначала да
рили полотенца: свату (за его "работу"), тысяцкому и крестной матери; отцу и ма
тери жениха дарили материю - на рубахи; дядьям, теткам - по платочку и в заклю
чение - платок жениху. При этом одна из разносчиц даров подносила на подносе
вино, а другая - дар. Принимающий дар брал рюмку водки, целовал подносящую,
выпивал до дна и, взяв дар, взамен клал деньги. После даров все ели кулебяку
(пирог с рыбой).
535
Далее наступал момент выкупа невесты у деревенского общества. К свату под
ступали деревенцы невесты и просили с жениха на "рогозку"от 3 до 5 руб., в зависи
мости от состоятельности жениха. Сват расплачивался с ним и жениховыми деньга
ми, а просящие говорили: « Т ы стереги да береги ее 20 лет, пожалуйте нам за ее
"честь"». После мужиков приходили парни и просили "на м е ч " . Т е м сват давал
30-50 коп. говоря: "...Будет им на пряники-ти и сами-ти таво не стоят" (приходят
просить подростки лет 12-17). З а парнями начинали просить подружки невесты:
ставили на стол елочку, украшенную цветами, лентами и со словами: "Сватушко-ба-
тюшко, тысяцкой честной, князь молодой и весь поезд дорогой, извольте нашу кра
соту окупить и обратно невесте возвратить" сначала ставили е е перед женихом, а
потом перед каждым из поезжан; т е откупались по средствам - от 15 до 20 коп.
Деньги шли подружкам. После них выступали на сцену девицы-подростки, ставили
на поднос искусно сделанного зайчика и с этими же словами обходили весь поезд.
Завершали эту церемонию бабы, подходившие к столу просить за "моучанку" (мол
чание), т.е., чтобы не распространяли сплетни.
После всего э т о г о начиналось столованье и пированье. Подавали студень, кото
рый запивали водкой, затем следовали щи и водка, каша пшенная на молоке и вод
ка, лапша и водка, оладьи и водка, жаркое с сальником (крупа в сале перемешанная)
и водка, дрочёное - одна большая гороховая оладья на сковороде, которая разреза
лась на кусочки и подавалась на стол с горшком масла; гости брали дрочёное рука
ми, мочили в масле и ели. Затем пять или больше видов пирогов и, наконец, розго-
ня - маленькие пустые пирожки в закрытых блюдах. Покончив трапезу, все выхо
дили из-за стола, священник уезжал, а невеста шла в куть и начинала причитать.
В с. Верхне-Важский Посад (возможно, э т о были старообрядцы) на сватанье
или девишнике после того, как жених с трудом попадал в дом невесты (его застав
ляли приезжать два раза), его вели " в хоромы высокие и, помолившись Богу и по
клонившись на все четыре стороны, приехавшие садились за столы с кушаньями, за
крытыми скатертями браными". Вскоре "лукавый сват" звал невесту "на показ".
После отказа выйти и препирательств ее со сватом она все ж е просила благослове
ния на этот акт у родителей. Получив его, начинала "наряжаться", а нарядившись,
ждала благословения от духовного отца. Приходил священник и спрашивал ее, во
лею или неволею она идет (почти венчание) и, надевши на себя епитрахиль, осенял
ее "крестом животворящим", после чего они выходили к гостям. При этом пели
"Достойно..." и говорилась ектенья " о здравии уневестившихся".
При появлении невесты жених выходил из-за стола, становился рядом с ней и по
окончании ектеньи осенял себя крестом. Невеста здоровалась с женихом и свахами
и опять становилась по левую руку от жениха. Священник читал молитву и благо
словлял трапезу. В с е , кроме невесты, садились, а невеста стояла "навытяжку". Е й
давали поднос с рюмками. Хозяин дома наливал, а она подносила всем поезжанам
по чину, низко кланяясь. После т о г о как она угостит всех, на смену ей вставали же
них и тысяцкий и "потчевали водочкой всю родню и соседей и соседушек невести
ных". Э т о означало "сдружаться". П о т о м опять угощал хозяин дома, но жених ему
не уступал. О т выпитого все "разговорились, расшутились и распотешились". Пели
псалмы и песни духовные, а потом и "причуды старинные". Начинался выкуп неве
сты из-за стола. Сваха торговалась с отцом и, наконец-то, с о словами "принеси ты,
сваха злая, гривну златую, да пива р е ш е т о " отец отпускал невесту с ней "восвояси",
где снова начинались причеты. Невеста сидела под черной фатой, растрепанная,
"во слезах утопаючи, как будто силой схваченная и в подполье брошенная".
В Новленской вол. Вологодского у. за выкупом места за столом начиналась по-
сидка поезжан. Э т о был тот же торжественный стол, но происходил он утром дня
венчания. Е г о ритуал мало чем отличался от столования на сидинах или смотрах.
Поезжан усаживали в определенном порядке. Размещение шло от "среднего угла".
В самый угол, под образа, садился священник, затем тысяцкий, с ним сваха и жених.
536
Рядом с женихом оставалось место для невесты, а дальше усаживались поезжане по
степени родства. П о левую руку от священника сажали свата, шафера и дружку.
Число поезжан зависело от того, сколько было назначено при сговорах. Усадивши
гостей хозяева начинали угощать всех выпивкой и разрезали кулебяки, поставлен
ные на стол, и в т о же время одаривали поезжан полотенцами. Первое и лучшее
подносили жениху, который, беря его "ложил" на блюдо деньги. Затем свахе,
тысяцкому, священнику и прочим. Дары готовили в зависимости от степени родства:
чем ближе родственник, тем лучше полотенце.
Девушки принимали в происходящем самое живое участие. Они выбирали из
своей среды трех наиболее бойких. Первая из них шла с блюдом и собирала деньги
с поезжан за песни, которые они пели. Другая шла с дарами-полотенцами, а третья -
с зайчиком. Первую песню пели жениху: " К а к под яблонцей кровать, / Под зеленой
тесова..." с припевом: "рай, рай". Затем пели тысяцкому, свахе и остальным поезжа
нам. Текст песни был один и тот же, изменялось лишь обращение. П о окончании
песни девушка подходила и говорила: "Откупись за песенку!" Получив деньги, шла
дальше. Нередко между девушками и поезжанами шла торговля. Поезжане давали
мало, а девушки настаивали на большем. В связи с этим бывало много шуток и сме
ха. З а т е м шла вторая девушка с дарами-полотенцами и тоже получила выкуп. З а
ней третья с зайчиком. Она предварительно вела такую речь: "Заинька по лесу гу
лял, / Серый по зеленому гулял. / Напали на заиньку охотнички, / Пострелили за
иньке ноженьку..." Смысл этого текста сводился к тому, что зайчику нужна денеж
ная помощь и поезжане должны на э т о отозваться. На третьей девушке лежала обя
занность подмечать, много или мало поезжане дают денег. Если они давали много,
то их благодарили, если мало, то говорили: " М ы думали приехали гости-то к нам
важные, привезли денежки бумажные, а приехали бедные и привезли денежки все
медные..."
Поскольку обряд записан в 1924 г., когда, видимо, не было материального дос
татка в семьях, автор пояснил: «Полотенца дарят девушки, конечно, не настоящего
размера и большею частью из бумаги. Свахе вместо полотенца дарят юбку, а сва
ту - плат, который делают из обойной или цветной бумаги размером в поларшина
в квадрате. Кругом его оплетают соломой, а на углах из нее делают кисти, подносят
плат на деревянной лопате и говорят: "Сватушко, прими подарочек важнень-
кий, / Откупись денежкой бумажненькой...!»
Ярким эпизодом почти всех торжественных застолий был вывод невесты за
стол, воспринимавшийся как заключительный акт девичьей жизни. Ритуал вывода
невесты к столу во всем крае имел сходство по существу, но отличался многими де
талями.
В д. Стуловская Тотемского у. торжественный выход невесты совершался под
утро дня венчания (жених приезжал накануне). Е е выводили вывожелъницы - мать
и божатка. В с е трое были очень нарядно одеты. Н а вывожельницах были краси
вые борушки (женский головной убор) и сарафаны, на невесте - богатый сарафан
и светлый фартук. Голову покрывала большая шаль, так чтобы бахрома закрыва
ла ее лицо; сзади шаль низко спускалась. Н а голове она приподнималась особым
головодцем (девичий головной убор; по словам Н . А . Вечеславовой, из д. Черняхо-
во Маркушевского сельсовета Тарногского р-на, "он как кокошник, только выше
и басчей".) В руках невеста держала через красный платок поднос, на котором сто
яли стаканы с пивом. При входе в комнату все женщины перекрестились и низко
поклонились. Первым к ним подошел отец, он низко поклонился, ему ответили тем
же. З а т е м он перекрестился, взял стакан и опять низко поклонился. Е м у в ответ
три женщины наклонили головы. Отпив пива, отец снова поклонился, ему ответи
ли тем ж е . Э т о т обряд с поклонами и угощением пивом продолжался очень долго,
так как невеста угощала всю свою и женихову родню, а потом всех присутствую
щих.
537
Когда наступила очередь жениха, между ними возник спор, кто из них подойдет
первым, так как считалось, что тот, кто останется стоять, т о т и будет в доме "наи
большой". Наконец, жених сдвинулся с места, приблизилась и невеста. Жених чо
кался с невестой, и каждый отливал другому пиво, причем стараясь отлить послед
ним, пока другой не начал пить. Э т о опять должно было означать первенство в се
мье. С таким же ритуалом угощал жених родню невесты, а потом свою. Окончив
этот обряд, невеста направлялась в куть. По дороге она теряла беленький платочек,
положенный на голову, который знаменовал собой девичью красу. Начинались его
поиски с причитаниями: " Я недолго-то стояла, / Да много я-то простояла / Я моло
да да честну девичью красу..."
В Никольском у. вывод невесты происходил в конце застолья, когда, покончив
с кушаньями, дружка с пивом и обычными приветствиями подходил к матери неве
сты и говорил: " У м е л а ты поить, кормить, умей снарядить и за стол посадить крас
ную девицу, а мы повезем молодую молодицу". Мать отдавала выпитую чашу друж
ке и шла в куть к невесте. После э т о г о дружка с пивом и приветствиями подходил к
отцу невесты и говорил: "Умел ты нас напоить, накормить, умей отдать и за стол
посадить красную девицу, а мы повезли молодую молодицу". Отец приводил выве
денную матерью из кути дочь к столу и приказывал ей садиться возле жениха. Тот
сидел за столом в шапке и в рукавицах, а поезжане были в шубах. Посадив невесту
рядом с собой, жених снимал шапку и рукавицы. Дружка еще раз обносил гостей пи
вом. Выйдя из-за стола, невеста прощалась с отцом и матерью, получая от них бла
гословение и наставления. Затем начинался поезд.
В Новленской вол. Вологодского у. невесту к столу выводила сваха. П о оконча
нии даров и угощения средние столы раздвигались, сваха выходила и шла за невес
той, которая все э т о время сидела в соседней избе или в куте. Девушки вставали в
двери, а невеста начинала причитать: " В ы вставайте-ко, подруженьки, / Мои милые
голубушки. / В ы щитом да и городом / З а меня молодешеньку, / З а меня зелене-
шеньку..." Сваха выкупала невесту, давая девушкам привезенную кулебяку и не
сколько маленьких пустых пирожков, называемых пряжениками. После этого она
вела невесту и сажала ее за стол рядом с женихом.
В д. Харино Хариновской вол. Тотемского у. одетая к венцу невеста уходила в
кутний угол (против печи) к девушкам, крестная жениха - сваха - шла к ней и брала
ее за руку. Невеста причитала: " У ж ты, сваха, ты свахонька" и не давалась ей. Сваха
несколько раз обращалась к невесте со словами: "Катерина Ивановна, пошли к сто
лу...", но та каждый раз снова садилась. Сваха просила отца невесты привести ее за
стол. Невеста снова причитала: "Пошли годы последние, времена потрусливые..."
При словах причета: "Ты дай, батюшко, со кутом мне проститься..." невеста хвата
лась за лавку и причитала снова: "Запирайся прекрасный рай..." После этого отец пе
редавал дочь жениху, а тот, держась за конец ее платка, сажал возле себя, причем не
веста забиралась на свое место по лавке. Когда она садилась, тысяцкий хватал край
ее сарафана и старался посадить на него жениха, чтобы тому быть в семье главным.
Как можно заметить, эти застолья были насыщены важными обрядовыми акта
ми: одариванием и угощением гостей, различными выкупами невесты, выводом не
весты к столу и т.д. В о время столованья мог происходить и акт символической пе
редачи невесты жениху. В д. Зеленая Кадниковского у. говорили: " О т е ц невесты
сдает дочь с рук на руки". Это происходило за столом, куда из светлицы отец при
водил невесту и сажал рядом с женихом. Жених по обыкновению здешних мест дер
жал в руке платок. Отец невесты брал за один конец платка и пропихивал руку не
весты под этот платок, но так, чтобы посторонние не заметили, и шептал жениху на
ухо: " Я поил, кормил и учил (ее) для себя, а ты, дитятко, учи тоже для себя".
Н а Средней Сухоне отец передавал дочь жениху, когда ее вели из дома, и сопро
вождал свои действия словами: " В о т тебе, Иван, я отдаю тебе свою дочь - пой, кор
ми, одевай, обувай, в обиду не отдавай, а ты - слушай".
538
В Белозерском у. отец говорил: " В о т тебе отдаю свою дочь и пусть она слуша
ется тебя, как меня, а ты ее держи чесно и благородно, много не взыскивай. Ну,
Христос с вами, детушки". В д. Харино Харинской вол. Тотемского у. отец брался
за платок, который держала невеста, и со словами: " У меня была учца и просужа, а
ты учи по с е б е " передавал ее жениху.
Помимо обрядов и просто действий, которые могли происходить как в канун,
так и утром венчального дня, были такие, которые обычно совершались только ут
ром перед венчанием. Э т о утренние причитания (невесты, подруг, матери невесты),
благословение невесты и жениха (или только невесты) и отправка поезда к венцу.
Вообще же ритуалы утра перед венцом в доме невесты в разных местах Вологодчи
ны в деталях заметно отличались. Вариативность наблюдалась не только в разных,
но и в одном уезде (см. материалы по Грязовецкому у.).
Остановимся более детально на событиях, которые совершались только утром
венчального дня. В пробуждении невесты этим утром участвовали разные лица. В од
них местах невеста просыпалась сама (Ново-Никольская вол. Грязовецкого у.; Шуйская
вол. Тотемского у.), в других - ее будила мать (Авнежская, Ведерковская и Рамен
ская волости Грязовецкого у.; Вожегодский край и др.) или причитальщица (Ухтом
ская вол. Кадниковского у.). В Никольском у. ее будили подруги. Весь обряд строился
на диалогах, которые состояли из причетов невесты и тех, кто ее будил. Тексты в раз
ных местах заметно отличались друг от друга. Приведем несколько примеров обряда.
В Ухтомской вол. Кадниковского у. утром венчального дня невесту будила при
читальщица. О н а подходила к ней, когда та лежала еще в постели, и причитала.
После этого невеста вставала с постели, умывалась, причесывалась и т.п. К этому
времени собиралась вся ее родня, зажигали перед иконами свечки и молились Богу
о ее счастье и благословляли невесту иконой.
В Вожегодском крае рано утром к невесте приходила мать и исполняла причет,
в котором противопоставлялся образ родной матери и неродной - свекрови.
В Никольском у. невесту поднимали причетом подруги. На причет девушек не
веста отвечала причетом о своем сне. Причеты о сне были распространены очень
широко и нередко служили обязательным компонентом утренних причитаний неве
сты в венчальный день. После причета о сне она начинала новый причет, обраща
ясь к сестре. В э т о время невесту начинали одевать в подвенечное платье. Оденут,
посадят у окошка " о сереть" и платком закроют. Одевание невесты к венцу проис
ходило в разное время: т о сразу после того как она вставала и умывалась (Николь
ский у.), т о с приездом жениха, т о перед тем как ехать к венцу. Как правило, испол
нительницами э т о г о ритуала были девушки, но случалось, что в обряде принимали
участие и другие персонажи.
В Белозерском у. утром венчального дня невесту обувал брат. Невеста плакала,
но уже не причитала. Е е наряжали в подвенечную одежду. Она состояла из "подве-
нешной рубахи", обязательно вышитой "в крестик" (эта рубаха, по словам собира
телей, "часто бывала одна на всю деревню, как и красота"), покрывала, сапог (баш
маки не носили), красоты. Кроме того " о т порчи" надевали "онтарий" (бусы); вос
кресную молитву ("Да воскреснет Бог..."), написанную на бумажке и свернутую,
чеснок и купорос зашивали в тряпочку и вешали на грудь. Верили, что, если невес
ту испортят, то онтарий лопнет и покраснеет.
В Северном Белозерье невесту к венцу одевали ее подружки, они же делали ей
прическу. Одев невесту, усаживали ее за стол и пели специальную выводную песню:
" У ж не тошно ли тебе, да свет Еленушка, / Да не обидно ли тебе, да свет Петров
на?" После э т о г о она получала родительское благословение и над ней совершали
различные магические действия, призванные предохранить ее от "порчи". Напри
мер, невеста ложилась на сарае, а мать дважды перешагивала через нее.
В д. Стуловская Тотемского у. перед поездкой в церковь на невесту надевали
кошулю, шаль выпускали наружу, при этом лицо оставалось закрытым. Сверху
539
завязывали большой серый платок, которым закрывали лицо. Н а груди он прохо
дил крест на крест. В Ново-Никольской вол. Грязовецкого у., когда невесту одева
ли, ей в валенки клали овечью шерсть, чтобы хорошо родились овцы.
В Ухтомской вол. Кадниковского у. снаряжали невесту к венцу в отдельной
комнате - меняли на ней всю одежду, начиная с рубашки. Э т о называлось свести не
весту на упокой. Действовали три свахи, которых невеста за э т о одаривала, а те в
свою очередь приносили ей пироги, пиво и прочее - для "подкрепы". Приходил ту
да потом и ворожец за платом для жениха. Брал его и передавал жениху, а тот ути
рался этой подвязкой и клал ее себе в карман. После того как невеста была готова,
ворожец отводил ее к жениху за стол. В э т о время причетница с подругами невесты
причитала: " У ж на обман да дело сделали / Д а на провод меня проводили!..."
Невесту усаживали рядом с женихом на подосланную под них шубу шерстью
вверх, затем звали отца, который подходил и благословлял "дитей" образом. При
этом выговаривал т о , что было "ряжено" (оговорено) при сговоре, например: "Бла
гословляю коровой, овцой, лошадью" и т.д. Е м у говорили: " Б е р и руки". Он брал ру
ки жениха и невесты и скрещивал их так, чтобы жениховы были наверху, а невес
тины внизу, при этом жениху следовало изо всей силы пожать руку невесты. Иной
жених так пожимал, что бывало у невесты из под ногтей выступала кровь. Невеста
сначала противилась и не давала отцу руки, однако в конце концов уступала. Этот
обряд девушки сопровождали причетами.
Когда все же жених и невеста усаживались рядом, начиналось "угощение во
всю". Девушки переставали петь причеты и запевали песни " О т с т а л а наша лебе
душка от стада белогусиного...", " К а к вьюн на воде извивается" и др. Напившись и
наевшись "до отвалу", готовились к венчанию. Благословение невесты и жениха
(вместе или порознь) перед отправкой было обязательным обрядом во всем крае.
Тем не менее и этот ритуал имел местные особенности.
В с. Муньга Кирилловского у., к примеру, при благословлении невесту ставили
на сковороду, положенную в обруч от кадушки. Э т о делалось для того, чтобы огра
дить невесту от всякой порчи. Она кланялась в ноги отцу и матери, божату и бо
женьке, а они брали икону и, прикрепив к ней свечу, благословляли. После благо
словения невесту одевали, она прощалась с родными, ее выводили из избы и сажа
ли в повозку.
В Никольском у., когда отец и мать "станут благословлять невесту", она начи
нала причитать: "Попрошу я молодешенька, попрошу я зеленешенька..." Подруги
брали е е под руки и вели к иконам. Невеста повисала у них на руках, плакала и при
читала. Если у нее не было отца, т о в причете она обращалась к брату и матери.
После благословения невеста снова причитала. З а т е м ее начинали одевать ("оболо-
кать"), а она продолжала причет. Н а нее надевали шубу и вели за стол. В Васьянов-
ской вол. Кадниковского у. невестины отец и мать благословляли ее и жениха обра
зом, а потом хлебом. В Новленской вол. Вологодского у. при этом благословлении
священник читал молитву. После благословения икону передавали дружке.
В Вологодском у. П. Дилакторский записал причет девушек, в котором они про
сили дядю и тетку невесты-сироты, вырастивших е е , дать благословение: "Государь
дядюшка (имярек), и государыня тетушка (имярек)! Как вы вспоили, вскормили,
вырастили и сохранили свое чадо богоданное - теперь э т о чадо стоит перед всеми и
просит прощения и благословения. Простите и благословите е е , вместо отца с мате
рью, в путь дорогу ехать под красное солнышко, под частые звездочки, под светлый
месяц, чтоб чисто и непорочно в церковь Б о ж е ю стать, злат венец приять, чуден
крест целовать, с своим суженым сочетаться в радости, в Божьей милости в душев
ном спасении". Невеста кланялась в ноги дяде и тетке и те ее благословляли обра
зом, хлебом с солью.
В т о м же Вологодском у. во время благословения невесты на сидинах девушки
причитали: " Ч т о не ласточка, не косаточка, / Круг тепла гнезда увивается. / Душа
540
красная девица / Круг родимого батюшки...", а невеста на коленях просила благо
словения сначала у отца, а затем у матери. После этого священник начинал обряд
образованья.
В Белозерском у. жениха и невесту для благословения ставили на шубу, поло
женную мехом кверху. Когда отец начинал благословлять, в избе три раза стреляли
из ружья в потолок, чтобы предохранить от порчи жениха и невесту и запугать не
чистых. В Кирилловском у. отец и вся родня невесты благословляли иконой сначала
ее, а потом вместе с женихом. Н а Средней Сухоне невесту благословляли на скатер
ти, которую стелила ее мать на пол углом по направлению от воронца к иконам.
В д. Жидовиново Шуйской вол. Тотемского у. после родительского благослове
ния невеста, прощаясь, целовала отца и мать, а брат брал ее за руку и выводил на
улицу. Родители наклоняли головы над столом, чтобы не видеть, как дочь поведут
из избы, а невеста, вступив на порог, запевала: "Благослови меня, Господи, / Мать
Божья Богородица". Брат выводил сестру в сени, а она продолжала: "Ты не в сад са
дишь, милый брат / Н е под яблонь кужливую... / Ты меня молодешеньку, / Да ты са
дишь меня милый брат, / В о крапиву жогучую, / Да во шипицу колючую". Когда не
веста садилась в сани, к ней присаживались ее подруги. Поезд двигался к церкви, со
провождаемый выстрелами из ружей, которыми его напутствовали крестьяне-сосе
ди. Пока ехали деревней, невеста и девушки пели о красоте: "Ты красуйся, дивья
красота..." Когда выезжали из деревни, поезд останавливался, девицы-подруги сле
зали с саней, прощались с невестой и возвращались в ее дом.
В Никольском у. поезд начинался после благословения и наставления. Невеста
всегда была покрыта фатой, а девушки все временя пели причеты и разные песни.
При отъезде поезда еще в доме дружка садился с женихом, а невеста - с подружка
ми, которые причитали: "Ты послушай, лебедь белая..." Невеста, дойдя до дверей,
тоже начинала причитать: " Я об чем вас буду прошати, / Со слезам я буду кланиц-
ца, / Проводите..." У ж е по дороге в церковь она в причете просила подруг передать
ее родителям поклон. Подруги возвращались домой, прощаясь с невестой " з а отвод
кой". Н е прекращая причитать, они входили на крыльцо.
В о всех уездах отъезд невесты на венчание шел под причеты и песни. В Воже-
годском крае невеста причитала: "Погонили-поневолили / Из родимово дому...", а
ее подруги в э т о время пели "Лебедушку" или " И з терема красну девку ведут". Ту
же "Лебедушку" ("Отстаешь, наша подруженька, / Ты от стада лебединого / Приста
ешь, наша подруженька, / Ты ко стаду, ко серым гусям...") пели в д. Нелидово сов
ременного Сокольского р-на. В с. Чернавское Никольского у., когда невесту отпра
вляли к венцу, пели: "Работала я, делала / Б е з обеду уехала..." (намек на то, что не
веста, по обычаю, перед венчанием ничего не ела).
В Биряковской вол. Тотемского у., когда невесту выводили из-за стола, девицы
выбегали из избы и со стуком затворяли двери (вспомним их поведение в бане). Ко
гда усаживали невесту в сани, то пели: "Господарева ты наша, наша милая подру
женька..." Существовал обычай разметать метелкой дорогу перед женихом и неве
стой, идущими к саням. Это делали подруги невесты. В некоторых местах в то вре
мя, когда жених выходил из дома невесты, местная молодежь запирала ворота и не
пропускала жениха, требуя выкупа за невесту. Их требование называлось "памяць".
В прежние времена на эти деньги шили кожаные мячи для игры в праздничные дни,
которая напоминала футбол. Позднее эти деньги просто пропивались. Жених обя
зан был выкупить невесту и "по своему состоянию" давал ребятам 3-5, а иногда и 10
руб. После получения денег, его пропускали (Ухтомская вол. Кадниковского у.).
В Вепревской вол. с требованием денег на дружку нападали девушки. Они же "хая
ли" (корили) жениха (Никольский у.).
В Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. как только поезд трогался, девицы
обступали сани невесты и пели ей: " Н е вези-ко, конь, добра лошадь, / Нашу милую
подруженьку. / Н а чужую-ка сторонушку..." З а т е м прощались с невестой и возвра-
541
щались в ее дом "править челобитную", т.е. петь соответствующие случаю песни.
З а свое исполнение они получали кулебяку или угощение. П о т о м шли или ехали к
венчанию. Ответственный ритуальный момент отправки жениха и невесты в цер
ковь, сопровождался теми или иными магическими действиями, обрастал множест
вом примет и поверий, связанных с будущей жизнью молодых.
В о избежании порчи принимали различные меры. Верили, что порча могла
быть самой разной и зависела от умения и желания колдуна. Он мог остановить сва
дебный поезд при помощи таракана, посаженного в спичечный коробок, который
"казался лошадям медведями". Мог испортить молодую и молодого. Лишить моло
дого мужской силы, и тогда "ты чё-пообнимаешь ё да и ничё и не сделаешь". Вери
ли также, что "порченная женщина кричит в церкви, кукует, лает собакой и т.п. "
(Белозерский у.). Для того чтобы уберечь дочь, отправляя к венцу, мать втыкала в
ее рубашку иглу без ушка. И делала это так, чтобы игла девять раз вошла в рубаш
ку, Совершалось э т о и для того, чтобы дочь родила девять детей. Ушки игл выла
мывали еще и затем, чтобы легче было рожать детей.
В Грязовецком у. перед выездом в церковь нареченных поднимали из-за стола
за руки. В о время благословения "нареченная сваха", сопровождавшая невесту и
жениха к венцу, вставала позади них, брала в одну руку одежду обоих и старалась
как можно ближе придвинуть их друг к другу, чтобы нельзя было между ними прой
ти. Она зорко следила за присутствующими, чтобы никто не мог причинить жениху
и невесте какой-либо вред (такой же бдительностью она отличалась на протяжении
всей свадьбы).
В с. Муньга Кирилловского у., когда гости выходили из-за стола и всё убирали,
невеста брала скатерть и бросала на девушек, так как верили, что та, на которую
она упадет, выйдет замуж первая. Так же вела себя невеста в Новленской вол. В о
логодского у. В Северном Белозерье она, выходя из-за стола, обычно тащила за со
бой скатерть, чтобы ускорить замужество подруг (бытовали и другие варианты, в
которых невеста била по скатерти кулаками, как бы забивая ее, чтобы подруги не
выходили замуж).
В Кирилловском у., когда все шли из избы, невеста захватывала скатерть и та
щила ее за собой, а девки держали. Если невесте удавалось выдернуть скатерть, она
перебрасывала ее через воронец, чтобы подруги скорее вышли замуж (а они будто
не хотели и держались за скатерть). У дверей девушки захватывали невесту за шу
бу и держали до тех пор, пока жених не обернется, но он знал их уловки и тащил не
весту за собой. Если жених оборачивался, то, по представлению девушек, жена бу
дет над мужем верховодить.
В Новленской вол. Вологодского у. тот же обычай трактовался несколько ина
че. Когда после благословения невесты родителями и священником сваха и жених
брали невесту под руки и вели из дома, а тысяцкий с зажженной лучиной в руках
разметал перед ними путь, в первых дверях девушки задерживали невесту для того,
чтобы жених оглянулся на нее. Считалось, если он оглянется, то всю жизнь будет
глядеть на свою жену, "иначе говоря, всю жизнь она будет ему мила, а если нет, то
и жизнь будет не милой."
В Белозерском у. после благословения при выходе из избы невеста причитала:
"Прощайте, су сиди, сусидушки!", а потом обязательно дотрагивалась рукой до печ
ки, т.е. прощалась с родным очагом. При этом она замечала: если печка теплая, то
свекровь будет добрая.
Бытовали приметы и обычаи, связываемые с вожжами. Они имели различные
толкования, например, в Васьяновской вол. Кадниковского у. невеста, подойдя к
лошадям, подавала жениху вожжи в знак своей будущей покорности.
В Корбангском крае в то время, когда жених, усадив невесту в сани, шел к сво
им, невеста старалась дернуть вожжи, чтобы тронуться с места раньше, чем жених
подойдет к своим лошадям. В случае удачи она могла стать в доме мужа "н^боль-
542
шой". В Вожегодском крае крестный завязывал на вожжах узел, а жених заставлял
невесту его развязать. Когда она, развязав, подавала вожжи жениху, он старался
хлестнуть ими невесту. Делалось это, "чтобы строго бабу держать". Зная этот обы
чай, невеста пыталась увернуться. В Кирилловском у., когда жених подводил неве
сту к ее лошади, она кланялась ему в ноги и брала запутанные девушками вожжи.
Жених развязывал их, но если же ему это не удавалось, он узлом ударял невесту,
чтобы слушалась. В Новленской вол. Вологодского у. старались, чтобы невеста се
ла в сани первой. Для этого даже лошадей, предназначенных для невесты, ставили
к самому крыльцу. Если невеста попадала в сани первой, считалось, что она и всю
жизнь будет " с т о я т ь " у мужа на первом месте.
Венчание. Венчание обычно происходило в приходе жениха (кокшары и прису-
хонские крестьяне), но есть свидетельства и о том, что венчание бывало "в церкви
на родине невесты" (Стрелицкая вол. Тотемского у.). В большинстве местностей бу
дущие супруги уезжали на венчание из дома невесты, но бывало и по-другому.
Например, в В е р х о - В а ж ь е за невестой приезжал дружка, а не жених, и он же отпра
влял ее в церковь. Такая же традиция отмечалась и в Северном Белозерье. Там,
правда, иногда приезжал и сам жених.
В нескольких деревнях Грязовецкого у. (Поплевино, Жидовиново Шуй
ской вол.) и с. Муньга Кирилловского у. жених и невеста ехали в церковь порознь -
каждый из своего дома, причем в Кирилловском у. сначала привозили жениха, а по
том невесту, которую жених встречал на паперти. В д. Поплевино Шуйской вол. де
вушка дожидалась жениха в церкви, так как его отправляли туда лишь после того,
как она уезжала.
Если же жених и невеста ехали из одного дома, то обязательно выезжали на
разных санях или тарантасах (Васьяновская вол. Кадниковского у.). Это обыкнове
ние авторы описания обряда Вожегодского края (И.С. Попова и О.В. Смирнова)
считают отголоском некогда существовавшего обычая съезжаться венчающейся
паре прямо у церкви.
Состав чинов и участников свадебного поезда зависел от местной традиции, она
же диктовала, кому положено непосредственно ехать с женихом и невестой. Чаще
всего невеста сидела в санях со своей свахой ( е ю нередко была божатка) или со сва
хой и божаткой. (Васьяновская вол. Кадниковского у.; современный Сокольский
р-н; Корбангский край и др.). В д. Нелидово Сокольского р-на невеста ехала со сва
хой и дружкой, а ее санями правил крестный. Жених тоже мог ехать со своей
свахой, и тогда конями правил тысяцкий (Средняя Сухона). В д. Вохтога Рамен
ской вол. Грязовецкого у. в сани невесту сажали с крестной, которая везла ее под
венечный наряд. Крестная накрывала девушку одеялом из лоскутов. Лошадь, вез
шая невесту, была последней. Н а первой ехал жених с "большим" братом, который
вез икону. В Васьяновской вол. жених ехал с тысяцким. Тысяцкий и сваха сопрово
ждали жениха и в д. Нелидово (Сокольский р-н). В Вожегодском крае существова
ли правила даже относительно того, на какой стороне сидеть жениху: когда ехали
под венец, он садился с левого бока, а после венчания - с правого.
Строгая регламентация касалась и очередности расположения других чинов в
свадебном поезде. В Зеленской Слободе г. Тотьмы поезд возглавлял тысяцкий со
священником, который вез икону жениха. В д. Стуловская Тотемского у. (кокшары
и присухонские крестьяне) впереди ехал сват, затем жених с отцом и на третьей
паре невеста с божаткой жениха.
Чаще всего поезд возглавлял дружка. В Стрелицкой вол. Тотемского у. дружка
с образом в руках занимал особые сани и открывал свадебный поезд. З а ним ехал
жених со своей свахой, после них - невеста со своей свахой. В поезде принимали уча
стие и гости с обеих сторон. В Корбангском крае (Сокольский р-н) соблюдался тот
же порядок, но в санях жениха ехал и тысяцкий и сваха, а в санях невесты - сваха и
крестная. В Шуйской вол. (д. Поплевино), где жених и невеста ехали из своих домов,
543
поезд последней также возглавляли дружка жениха с иконой в руках и сват, на вто
рой лошади ехали невеста с родными.
В Вожегодском крае свадебным поездом правил дружка, считавшийся колду
ном. В Новленской вол. Вологодского у. первая лошадь везла дружку, затем ехали
жених со священником и тысяцким, далее невеста со своей свахой, шафера жениха
и свата, шафера невесты и подсватьи, а за ними остальные поезжане, которые уст
раивались по своему усмотрению. Поскольку в церковь ехали не только участники
венчания, но и родня жениха и невесты, то поезд иногда состоял из 20 и более под
вод (Ухтомская вол. Кадниковского у.), разукрашенных лентами и колокольцами.
Жених и невеста ехали на венчание отдельно даже в том случае, если до церкви бы
ло всего полверсты.
Информатор из д. Черняково современного Тарногского р-на рассказывала,
что на конях ехали с "колокольцам, сбруя была хорошая, хомуты усажены медны
ми пряжам(и), и хомут и седелка в меди украшены. У седелки по три кисти на боку.
Шлея от хомута также украшена медными пряжами и кистями. Лошади жениха па
рами идут. Обязательно одна в корню, другая пристяжная. Остальные одноколки.
Только жениха на паре везут. Жених сидит с божаткой, а сват на беседке. С невес
тиной стороны невесту тоже везут к венцу на паре и так же украшают. Невеста то
же с божаткой едет, а на беседке бывает брат. Первая лошадь женихова, потом не
весты. Едут быстро."
В Вожегодском крае вспоминали, что коней наряжали, начищали до блеска
сбрую, на дуги вешали колокольцы, на шею лошадей - "нашейник с долгунцями",
на шлеи прикрепляли кисти из ниток. "Лошадь-то экая одетая о й ! " В сани клали две
подушки для молодых. В Белозерском у. на дуги помимо колокольчиков, подвязы
вали полотенца. Отправляясь к венцу, украшали не только лошадей и повозки.
Дружке через плечо "навязывали плат" (д. Поплевино Шуйская вол. Грязовецко
го у.). В Северном Белозерье дружке в доме невесты повязывали полотенце через
плечо, а иногда вместо полотенца нашивали лоскутки материи - "кустики", кото
рые тоже служили отличительным знаком дружки. Перед отъездом к венцу он дол
жен был предпринять ряд мер для оберега свадьбы. Когда все усаживались в сани и
"поезд устанавливался", дружка, а в некоторых местах (Ново-Никольская вол. Гря
зовецкого у.) сват вместе с дружкой трижды обходили поезд с иконой и только по
сле этого поезд трогался в путь.
В д. Шириханово Кадниковского у., когда все усаживались и поезд был готов
тронуться, дружка также с полотенцем через плечо и иконой в руках три раза обхо
дил весь поезд, произнося определенные приговоры. После э т о г о он садился в по
возку. Когда поезд трогался, то мужики, стоявшие около дома, стреляли из ружей в
воздух и испугавшиеся лошади неслись как бешеные. Правда, если во время движе
ния что-нибудь случалось: опрокидывалась повозка или лошади путали постромки -
то э т о считалось не к добру.
Невеста ехала к венцу закрытая. С собой в церковь она везла дары: "платовья" по
пу, дьякону и их женам. Богатые всегда приглашали к себе на свадьбу священника.
Примерно те же действия совершал дружка в Новленской и в Вепревской воло
стях Вологодского у. Когда поезд выстраивался вдоль улицы прямой линией, друж
ка с иконой в руках обегал поезд три раза справа на лево, после чего бежал в дом
невесты и приглашал ее родителей в гости. Здесь на него нападали девушки и тре
бовали выкупа. Заплативши выкуп, он возвращался к ждавшему его поезду.
В Белозерском у., когда все усаживались, дружка обходил весь поезд с иконами,
затем проходил вперед и трижды "хлестал в крес", т.е. крестом по земле. Поезд тро
гался и в это время из-за лошадей по направлению пути стреляли из ружей ("чтобы
порча не подходила").
В Новленской вол. Вологодского у. считали, что за невестой надо приезжать по
одной дороге, а к венцу ехать по другой. Бывало, что по дороге в церковь начинал
544
"ломаться" сват: например, он бросал шапку и останавливал лошадь. Для того чтобы
уладить дело, дружка должен был "усмирять его вином". Случалось, на оглоблях ло
шади свата якобы разрывались "завертки" (веревки, которыми привязывали оглобли
к саням), и тогда невеста должна была дать свату полотенце, чтобы он привязал их.
При каждой новой затее свата останавливался весь поезд, поэтому нередко версты че
тыре до церкви ехали целый час (д. Вохтога Раменской вол. Грязовецкого у.).
В с. Чернавское Никольского у. сват с дороги возвращался в дом невесты, где
оставались ее отец и мать. Первый раз он прибегал якобы с приглашением на свадь
бу, другой - будто бы забыл шапку и рукавицы. Н а самом же деле все это он проде
лывал, чтобы ему поднесли выпивку. Иной ловкий сват раза три забегал в дом и ка
ждый раз получал стакан водки и платок.
Так же вел себя и дружка в Белозерском у. Выехав в поле, он возвращался об
ратно, а весь поезд останавливался и ждал его. В избе дружка выпивал пива и сно
ва опережал поезд, который тут же трогался дальше.
Многократные возвращения свата и дружки с дороги предписывались обычаем.
Как правило, невесту везли закрытую платком (д. Гора нынешнего Сокольского
р-на).
В Грязовецком у. невеста по дороге в церковь обыкновенно лежала на коленях
у свах. Иногда жених в дороге останавливал поезд, чтобы посмотреть, "тут ли неве
ста, не сноп ли положен". В Новленской вол. Вологодского у., когда поезд выезжал
в поле, невеста открывала лицо, смотрела вокруг на деревню, на поля и бросала
платок, в котором якобы было собрано все горе последних дней, с тем чтобы оста
вить его позади себя. Так же выкидывала платок, которым вытирала слезы, невес
та в Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. В Белозерском у., проехав свое поле,
невеста разрывала платок, чтобы больше не плакать, и говорила: "Оставайся, горе,
за чистым полем, белым камешком".
В Кирилловском у., когда жених ехал к венцу, т о в деревнях, попадавшихся на
пути, крестьяне встречали поезд. Они ставили стол, флаг, вино, закуску. Жених вы
ходил первым, ему подавали рюмку, но он не пил, а только держал ее в руках и да
вал столько денег, сколько мог: 20 коп., 50 коп. или 1 руб. К столу подходил и ты
сяцкий, его тоже угощали, а остальных потчевали в санях, за что все давали деньги.
Поезд ехал скоро, шумно, с веселыми песнями под звон колокольчиков, звонков и
бубенцов. Этим шумом, слышимом из далека, давали знать о приближении свадеб
ного поезда ("звеня колокольчиками на несколько верст в окружности", как
говорили в д. Шириханово). Седоки обычно что есть силы погоняли лошадей, обго
няя друг друга и крича во все горло. Свадебный поезд никому не уступал дорогу
("никому не отворачивал"), даже если встречался обоз в сто возов.
Верили (Никольский у.), если свадьбе встретится нищий, молодые будут жить
счастливо, если покойник - худо; снег сулил богатство, "кутерьга" (пурга) - веселье
и богатство. П о д ъ е х а в к церкви, все высаживались, а одна пара лошадей, обыкно
венно с женихом, отправлялась за священником, даже если до его дома было всего
саженей двадцать.
В Стрелицкой вол. дружка шел за священником, а жених и невеста ожидали его
на церковной паперти. Приходил батюшка с крестом и, дав приложиться к нему, от
крывал вход в церковь (Стрелицкая вол. Тотемского у.). У храма, где должно было
происходить венчание, собирались дети, требуя от свахи краенова, чем обычно слу
жили пряники (Ново-Никольская вол. Грязовецкого у.).
В современном Тарногском р-не и на Кокшеньге "свадьба" не сразу направля
лась в церковь, а сначала заходила в церковную сторожку (или, как ее называли в
Белозерском у., "килью") и там дожидались венчания. Вели расчеты со священни
ками, составляли обыск и прочее (плату за венчание брали вперед). Там же, в сто
рожке, сваха расплетала невесте косу и расчесывала волосы (Тарногский р-н).
С распущенными волосами та стояла и под венцом (д. Стуловская). В Вожегодском
36 Р у с с к и й Север... 545
крае сваха не только расчесывала волосы ("учешет все"), но и завязывала их "лен-
тоцкой".
В Новленской вол. Вологодского у., приехав к церкви, жених заходил в нее, а
невесту уводили в сторожку и одевали в подвенечную одежду. Когда невеста была
готова, дружка и шафер жениха шли за ней и вели ее в церковь. Дружка разметал
перед ней путь. З а т е м начинался обряд венчания. Так же в "свадебные уборы" оде
вали невесту в Вельском у. В д. Черняково нынешнего Тарногского р-на рассказа
ли, что " в церкви поп дожидается. Приезжают, у невесты "головодец" (головной
убор) снимают. Волосья у ней расплетают божатки обе. Расплетут плетень и расче
шут волосы и накладывают на жениха и невесту "венчи". Тут поставят их, и поп
"за носовички" их обводит вокруг аналоя". В Стрелицкой вол. Тотемского у. перед
началом венчания сваха расплетала косу невесте и оставляла волосы ее распущен
ными по плечам, а перед тем, как священник должен был накладывать на голову
невесты венец, сваха снимала с нее фату.
В.М. Соболевская писала, что "главное место в венчании занимает обряд, само же
таинство брака, видимо, особого значения не имеет". Не знаю, насколько это утвер
ждение верно для всех прихожан, тем более, что нет достаточного материала об обря
де венчания. Очень лаконичное описание именно обряда приводится в книге Соколо
вых "Сказки и песни Белозерского края". Там сообщается, что "шаферов при венча
нии нет; венцы не держат, а надевают на голову. После венца поп "сталкивает" красо
ту с невесты..." Вместе с тем записано множество суеверий, примет и магических дей
ствий, сопутствовавших церковному венчанию, но отнюдь ему не принадлежавших.
Большинство из них относилось к здоровью молодых и к их будущей жизни.
П о сообщению А . М . Мехнецова, на Средней Сухоне под ноги венчающимся
"стлали эдакий лепестёнок холстины - подножник". Стелила его сваха. Такой же
"лепень" - подножник - клали в Тарногском р-не и во многих других местностях.
В связи с ним существовали разные приметы. Так в Васяновской вол. Кадниковско
го у. во время венчания невеста старалась вступить на подножник первой, чтобы
верховодить мужем. В о время пения "Исайя, ликуй" она смотрела через плечо на за
престольные свечи и замечала, как они горят: если ярко, т о у нее будет хорошая
жизнь в замужестве.
В Новленской вол. Вологодского у. придерживались следующих примет. Пер
вая: когда ставили венчающихся на подножник, невеста должна была встать первой;
это означало ее верховенство над мужем. Вторая: когда жениха и невесту вели вок
руг аналоя, невесте следовало оглянуться на алтарь так, чтобы через свое плечо
увидеть жениха. Если он ей покажется хорошим, то и вся жизнь будет хорошей, и
наоборот. П о окончании венчания невеста не должна была первой начинать гово
рить с женихом. Если же заговорит, то всю жизнь придется заговаривать первой.
В Корбангском крае (Сокольский р-н) во время венчания жених и невеста ста
рались опередить друг друга и встать на подостланный под ноги платок или поло
тенце (подножник) первыми, чтобы быть "небольшим" в семье. Имелись и другие
приметы: венчающиеся не должны смотреть друг на друга, чтобы жить лучше; во
время моления нужно кланяться одновременно, иначе не будет дружной семьи; у ко
го после венчания останется длиннее огарок свечи, тот дольше проживет. Присут
ствующие при венчании, когда пели "Исайя, ликуй", завязывали на платке три
узла. Э т о т платок на ночь клали под подушку, и сон, который приснится, должен
был сбыться.
Для облегчения будущих"родов новобрачной при венчании соблюдался следую
щий обряд. Когда священник водил молодых в венцах вокруг аналоя, невеста во вре
мя каждой остановки шептала по наущению свахи: "Мне приносы (роды), а мужу
мученья". Сваха в то же время становилась против Царских ворот и клала до 40 зем
ных поклонов, прося Б о г а дать здравие бракосочетающимся. При этом приговари
вала: " Р а б ы божий венчаются, скорби и болезни кончаются" (Грязовецкий у.).
546
В д. Шириханово Кадниковского у., если невеста имела какую-либо застарелую
болезнь, т о во время венчания после слов священника: "раба Божия обручается"
должна была тайно произнести: " А у меня болезнь кончается". Тогда, по представ
лению ширихановцев, никогда болезнь "не отрыгнется", т.е. не возобновится.
Н.Г. Ордин, автор очерка "Свадьба в Подгородних волостях Сольвычегодского
уезда", описывая венчание, сетовал: "Суеверия, к сожалению, до того укоренились
в здешней местности, что дерзко проникают даже в храм Божий". Он приводит сле
дующие примеры. Когда священник подводил новобрачных к аналою, сваха в э т о
время расстилала подножники: невестин вниз, а женихов сверху ("на круг, по-мест
ному"). Когда же жених брал невесту за руку, чтобы вести к алтарю, стоявшая сзади
сваха говорила за невесту: "Ты меня берешь за руку, а я тебя за сирьчо" (сердце. -
ТМ.). В о время обручения она же говорила за невесту: "(Имярек) обручаеться,
хмель ево исключаетьча". В т о т момент, когда священник должен был надеть вен
цы, сваха расплетала невесте косу и сдергивала с нее "половинку" (косынку), гово
ря про себя: "Исключаетьча тоска хмельная, тоска всякая худая, тоска скверная,
тоска всякая по заказу, до скончания века, штёбы не было в ём". Молодых вели кру
гом аналоя и сваха шептала снова: " Я не в след твой ступаю, а спесь и гордость твою
заступаю, - пол топчу и твое сирьчо крочу и руки коротаю! Чарь идет, за собою ча-
ричу ведет".
После венчания священник поздравлял молодых, а жених приглашал его к себе
"хлеба-соли кушать". П о окончании обряда невесту вели из церкви в "килью", где
ее "окруцят". Сначала надевали шлык, потом повойник и подниз. Это были знаки
молодки, один из которых - шлык - она носила несколько дней после свадьбы.
В Никольском у. после венчания, в церкви же, сваха заплетала невесте волосы
в две косы, надевала ей самшуру ("смотря по богатству") - парчевую или простую
штофную с золотыми позументами, и опять покрывала фатой. "Ныне в богатых до
мах вместо фаты по большей части покрывают невесту большим шелковым плат
ком шитым золотом, а в менее зажиточных - цветным, розовым или красным шел
ковым платком".
О т венца шли на погост в дом священника или к кому-либо и там обедали; к обе
ду приглашали церковный причт, а после обеда уезжали домой. Невеста за столом
сидела закрытая, так что никто ее не видел.
В д. Черняково Тарногского р-на после венчания обе божатки заплетали у моло
дой по "плетню" (косе). При этом спешили, соревнуясь, кто первая заплетет. Победив
шая поднимала вверх косу и говорила: "Мой верх!" Это означало, что тот, чья сваха
первой заплела косу, будет главным в доме. После этого накладывали на голову неве
сты борушку и наряжали ее. Потом жених с невестой садились на женихову лошадь,
на беседке которой сидел крестный жениха. Эта лошадь шла первой. З а ними шла не
вестина пара и на ее беседке сидел брат невесты, на ней же ехали обе божатки.
В Стрелицкой вол. Тотемского у. после венчания сваха тоже заплетала волосы
невесты "по-бабьи" в две косы и под платок на голову ей надевала повойник (род
круглой шапочки с разрезом на одной стороне и тесемками). В э т о время дружка
раздавал из короба всем находившимся в церкви краеное, т.е. пряники и орехи. В У с -
тьрецкой вол. Кадниковского у. этот момент отразился в песне, с которой встреча
ли молодых из церкви: " Н е кутеля метеля метет, / Н е белой снег порошит, / Моло
дую везут набелену, намазану / Окручену о подвоязану".
В подгородних волостях Сольвычегодского у. после венчания молодые шли
"прикладываться к иконам", а после этого свахи начали заплетать молодой косы.
«Женихова заплетала правую, а невестина левую, причем каждая из них старалась
заплести косу скорее и, которой удавалось это, получала название "бойкой". Перед
выходом из церкви молодой покрывал жену шалью».
В Грязовецком у. сваха отводила молодых в сторону и усаживала в церкви на
лавку, доставала из-за пазухи у молодой пряник, который был взят свахой заранее
36* 547
из гостинцев жениха, разламывала его на две части и давала им съесть. З а т е м она
вытаскивала из узла зеркало и заставляла молодых посмотреть в него. При этом
сваха тихонько предупреждала молодую, чтобы т а смотрела после мужа. Это дела
лось для того, чтобы тот больше любил и уважал свою жену.
В Корбангском крае (Сокольский р-н) после венца свахи в церкви бросали в
толпу кроенова - пряники, орехи, конфеты и т.д. Они угощали пирогом присутству
ющих жен церковно- и священнослужителей, а сторожу давали каравай хлеба и пи
рог. После этого свадебный поезд отправлялся домой. Первыми на лошадях моло
дого ехали он сам, его жена и тысяцкий. Невеста была закрыта платком. Н а неве
стиных лошадях ехали свахи, далее остальные.
В Васьяновской вол. Кадниковского у. после венчания в мирской келье иногда
делали закуску, на которую приглашали причт. З а т е м свадебный поезд обычно на
правлялся в дом молодого (хотя бывали и исключения).
В Стрелицкой вол. Тотемского у., если жених и невеста были прихожанами од
ной церкви, то после венчания свадебный поезд направлялся обыкновенно в селе
ние и в дом, где новобрачные будут жить. Если же венчание происходило в приход
ской церкви невесты, то приезжали в ее дом. Н а обратном пути новобрачных сопро
вождал священник в епитрахили с крестом в руках. Он ехал вместе с дружкой
впереди поезда. В руках дружка держал образ. З а ним следовали новобрачные в од
них санях, далее прочие поезжане. Почти повсеместно существовал обычай на об
ратном пути из церкви перегораживать дорогу свадебному поезду. Новобрачный
или кто-то с его стороны должны были выкупать право двигаться дальше. В каче
стве выкупа давали вино, конфеты. Поезд с молодоженами иногда останавливали в
каждой деревне по пути их следования.
В Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. после венчания жениху следовало по
дороге домой угощать пивом людей "за здоровье молодых" в каждой проезжаемой
деревне. В этом же уезде при усаживании молодых в сани сваха старалась сделать
так, чтобы молодуха "позасела" ногу мужа и получила "первенствующее значение
в супружеской жизни", т.е. получила власть над мужем.
В Васьяновской вол. по дороге в дом жениха, когда проезжали полем, невеста
обращалась с вопросом к молодому: " Э т о чье п о л е ? ! " Если он знал истинную цель
вопроса, то отвечал: " П о с л е узнаешь", а если не знал, т о говорил: " П о л е наше". При
последнем ответе невеста тихо повторяла три раза: " П о л е - т о ваше, да воля-то будет
наша". В о всех деревнях, через которые проезжал свадебный поезд, свахи бросали
любопытным кроеное - пряники или пироги, разрезанные на небольшие кусочки.
Н а Средней Сухоне, когда новобрачные садились в сани, происходило их молча
ливое противостояние ("станут перепиранеться"): от того, к т о кого перестоит и не
сядет в сани первым, зависело главенство в доме. В Вельском у. первым в сани са
дился молодой, а новобрачная стояла у саней и кланялась, просила ее взять. Он про
тягивал ей руку, она садилась, молодой обнимал ее, и они ехали домой. В с. Муньга
Кирилловского у. впереди жениха и невесты ехал дружка с иконой и священник с
крестом. В Вожегодском крае, когда перегораживали дорогу свадебному поезду,
был обычай сдергивать с молодого шапку. В э т о м случае его жене следовало
встать, кланяться и целовать мужа. Н а таких условиях шапку отдавали.
Обряд встречи новобрачных в доме молодого в Вологодской губ. бытовал в не
скольких вариантах. Различия касались характера встречи, места в доме, где она
происходила, состава участников и их действий, атрибутики обряда, его разработан
ности и сохранности (в некоторых местностях - сохранялись элементы древних
представлений и верований). Обычно торжественная встреча происходила в сенях
(д. Жидовинова Шуйской вол. Т о т е м с к о г о у.; Васьяновская вол. Кадниковского у . ) ,
куда молодые въезжали первыми, даже в "экипажах" по взъезду, где таковой был;
на мосту (те же сени) (д. В о х т о г а Раменской вол. Грязовецкого у.); на повити (Шуй
ская вол. Тотемского у.); "заезжали в тимницю" (большой сарай в Вожегодском
548
крае). Н о не всегда молодые попадали туда сразу. В некоторых местах (Вожегод
ский край; Белозерский у.; Ухтомская вол., Кадниковского у.) у ворот их ждали де
вушки с песнями и пока не споют песни не пускали молодых в дом.
На Кокшеньге по приезде от венца поезд оказывался перед закрытыми ворота
ми. Приехавших не пускали в дом (по данным Д.М. Балашова, их держали там до тех
пор, пока молодые не сядут за стол). Разрешали войти только дружке и молодым.
В некоторых местностях, например в Корбангском крае (Сокольский р-н) и в д. Жи
довиново Шуйской вол. Тотемского у., их встречали выстрелами из ружей, револь
веров и "пугачей". ( В д. Шириханово Кадниковского у. этот обычай называли "от
давать честь".) Чаще новобрачные въезжали беспрепятственно, но не с переднего
крыльца, а обычно со двора, или подкатывали к задним воротам. Бытовали и раз
ные способы выхода молодых из саней. В д. Жидовиново тысяцкий подходил к са
ням, брал молодых за руки и вел их в дом. Обычно перед ними шел дружка и разме
тал веником дорогу. З а э т о ему давали полотенце, чтобы "завязать веник". Обычай
разметать дорогу перед молодыми был широко известен. Е г о отмечали в Чучкове,
Кирилловском у., в Раменской вол. Грязовецкого у. Н а Кокшеньге дорогу "распахи
вал" (разметал) " с т о р о ж " (колдун). Там же новобрачная не выходила из саней сама,
ее высаживал муж.
В Сольвычегодском у. дружка, видя, что ворота закрыты, шел в дом и, уладив
дела с родственниками молодого, возвращался к воротам. Там, обращаясь к моло
дым и поезжанам, он произносил наговор: "Князь молодой... / Святому Образу при
ложиться / Отчу и матушке / В ноги поклонитча..." После этого все выходили из
саней и шли за молодыми в дом. Новобрачных встречали дружка с пирогами и под-
ружье с пивом. "Свекровь несла булку" (видимо, каравай. - ТМ). Происходило ло
мание пирогов, а дружка переливал пиво почти так же, как он это делал в сватанье,
только с той разницей, что теперь он "клал" не с правой руки налево, а с левой на
право. Молодая, получив от свекрови булку, прятала ее под мышку.
Приехавших молодых принято было обсыпать зерном. Встречающие бросали
им в лицо (так поступали повсеместно) какое-нибудь жито (Ново-Николь
ская вол.) - овес, ячмень или пшеницу. Делалось это для того, чтобы в будущем им
жилось богато и изобильно (д. Жидовиново Шуйской вол.). В нынешнем Тарног-
ском р-не молодых на мосту "шибали житом или ячменем", объясняя э т о тем, что
"жито - жизнь". В Вожегодском крае обряд обсыпания зерном называли "засивать
сименем", и проделывали его местные жители для того, чтобы молодых "не сглази
ли, не испортили" (д. Крапивино). Там же выносили перед крыльцом кашу из горо
ха или риса и буханку хлеба с солью. Кашу давали молодым "хлебнуть разоцик", а
хлеба укусить. А в т о р ы описания считают, что "обычай варить обрядовую кашу,
вместе с причащением хлебу, несомненно, восходит к древнейшим представлениям
наших предков о мире".
В Стрелицкой вол. молодых при встрече обсыпали не только ячменем и пшени
цей, но и хмелем. Появление новобрачных в доме молодого сопровождалось испол
нением множества различных магических действий, поверий и примет. П о предста
влению крестьян, они должны были помочь молодым (в особенности молодой) за
нять достойное положение в новой семье, установить определенные (уважитель
ные) взаимоотношения между ее членами, приумножить благополучие, обеспечить
скотом. Для т о г о чтобы молодую любили в новой семье, на Кокшеньге, подъезжая
к дому, она приговаривала: "Слава Богу, на свою улицу приехала, ко своему двору
подъехала! Греми, гром, во всю землю, я пришла всех любяе в семью!" А когда вхо
дила во двор, для того чтобы "хорошо велась скотина", обнимала столб и пригова
ривала: "Сколь крепко стоит этот стоубичек, так бы у меня стояла скотинка!" С
этой же целью в Сольвычегодском у. молодая, выходя из саней, брала с собой охап
ку сена и рассыпала на своем пути. Часть сена она бросала в хлев, проговаривая три
раза: "сама иду и скота за собой веду". На Кокшеньге (деревни Верховье и Верхний
549
Спас), проходя через двор, молодая должна была "огладить каждую корову и даже
покормить". Кормили коров витушками, "мяконьким" хлебом (держа его в руках,
отец выводил невесту к столу во время столования перед венцом), кусками каравая
или просто хлебом, который давала невестке свекровь (чаще этот обряд молодая
совершала, уже выходя из-за стола).
В д. Черняково теперешнего Тарногского р-на для того, чтобы быть в доме
"большей", новобрачная, зайдя в дом и ступив на порог, говорила: " Г р о м гремит во
всю землю, / Гроза идет на всю семью, / Вся семья - свинья, / Одна я госпожа".
С порогом (сакральным местом в доме) были связаны и другие действия. Напри
мер, в Шуйской вол. Тютемского у. сваха учила молодых, чтобы, переходя через по
рог, они вместе вставали обеими ногами на него и спрыгивали в избу. Таким обра
зом пытались избавиться от "притеснения домашних", чтобы в будущем не бояться
их. В Никольском у. молодая становилась обеими ногами на порог и спрыгивала в
избу, а затем войдя на сереть (кухня, иногда угол в избе), сразу оглядывала всех.
Это якобы помогало ей стать "смелой в доме", а для того чтобы оказаться в нем
"болыиухой", молодая, войдя с караваем, должна была бросить его на стол так, что
бы он какое-то время на нем "поиграл" (покрутился. - Т.М.).
В Васьяновской вол. Кадниковского у. при входе в избу новобрачная примеча
ла, как ей покажется в э т о т момент в избе. Если показалось высоко, то это означа
ло, что е е жизнь в замужестве будет хорошей, если низко, то худой.
Магические действия совершали и родители молодого. Так, встречая молодых,
свекровь надевала шубу мехом наружу и бросалась под ноги молодой. Т а общупы-
вала ее и спрашивала: " А што ето, матушка, м о х н а т о ? " " А жить будете б о г а т о ! " -
отвечала свекровь. В д. Черняково Тарногского р-на, когда новобрачных вели
через двор, в его углу садился отец молодого в "вывернутой мехом наверх шубе и
стращал" молодых, чтобы они его боялись.
Повсеместно молодых в доме встречали родители. В Белозерском у. свекровь
держала в руках каравай хлеба и кужель шерсти, в Никольском у. молодым на по
вита давали пирог и благословляли иконой и хлебом с солью. Так же с пирогом
встречала новобрачных и свекровь в Чучкове (Сокольский р-н). Она водила пиро
гом вокруг головы молодушки и приговаривала: " Н е ходи-ка, молодая, ни в чучков-
скую, / Ни в горбовскую поскотину, / Ходи только в скомороховскую", т.е. деревню,
куда она вышла замуж. В Сольвычегодском у. отец молодого брал икону с зажжен
ной свечой и выходил в сени; за ним шла его жена. Они встречали новобрачных и
благословляли их.
В деревнях по Сухоне было принято класть ковригу хлеба, с которой встреча
ли, новобрачным (или новобрачной) на голову и таким образом вносить хлеб в из
бу. Там ковригу клали на полицу, над тем местом, где будут сидеть молодые; туда
же ставили иконы, которыми благословляли их. Перед новобрачными зажигали
свечи и примечали, как они будут гореть. Иногда (Северное Белозерье) при встре
че каравай выносили разрезанным и после угощения молодых оставшиеся куски
раздавали желающим из поезжан и зрителям. Разрезание и раздача обрядового хле
ба окружающим символизировали взаимное породнение. Е с л и каравай выносили
целым, то давали молодым откусить от него и примечали: кто откусит больший ку
сок, будет хозяином.
В д. Жидовиново Шуйской вол. отец, мать и крестные молодого благословляли
новобрачных иконой и хлебом уже в избе. При этом новобрачные вставали на ко
лени и делали три земных поклона, а присутствующие гости пели стихи: "Заступни
ца усердная" и "Богородица Дева...". З а т е м родители и все родственники подходили
и поздравляли молодых с законным браком, а отца и мать - с новобрачными. Пре
жде чем сесть за брачный пир, молодые как бы отдыхали с дороги. Существует два
варианта проведения э т о г о времени. В одном случае их сразу же уводили в другое
помещение, где кормили, поили, переодевали, поправляли прическу молодой. В дру-
550
гом случае они оставались ненадолго в этой же комнате и, не раздеваясь, в верхней
одежде, шубах, садились за стол, пили чай и немного закусывали, а потом уходили в
другое помещение переодеваться. Так, в Никольской вол., благословив новобрач
ных иконой и хлебом с солью, их отводили в горницу, где поили чаем, кормили и пе
реодевали молодую в "хорошую скруту", и затем вели к столу. Е л и молодые в кути
и в Сольвычегодском у., и в д. Жидовиново Шуйской вол. Тотемского у., хотя ря
дом в д. В о х т о г а Грязовецкого у. мать кормила их в летней горнице, объясняя свои
действия тем, "чтобы уже за столом они не ели, а модничали". З а э т о молодая дари
ла ей полотенце. В Верхне-Важском Посаде в отдельной комнате молодые съедали
только просфору и "перенаряживались". В с. Поплевино Тотемского у. и в Новленс
кой вол. Вологодского у. молодые пили чай с близкими родственниками.
Другая традиция встречалась на Сухоне. В деревнях по среднему течению реки
молодая с ковригой на голове входила в дом и, положив ее на стол, садилась за не
го. Вместе с ней садились молодой, сват и сваха. Немного посидев в одежде и съев
по кусочку хлеба с солью, молодые выходили из-за стола и раздевались в другой по
ловине дома. В э т о время с невестиной стороны приезжало человек пять-семь с ее
"постелью". Их немного кормили ("кое-что пообедают"). Молодые тоже ели с эти
ми "роговухами" (роговухой звали ту, которая везла невестину постель; е ю могла
быть замужняя сестра или тетка). После того как их покормят и угостят "винцом да
пивом" (а э т о продолжается часа два), начинали накрывать столы.
В Корбангском крае (Сокольский р-н) первый стол после венчания назывался
"малый стол". В о время него молодая стояла закрытая, а гости пили чай и закусы
вали. После малого стола новобрачная одевалась для столования, или "больших
столов".
Н а Кокшеньге, входя в избу, молились и в шубах садились за стол, накрытый
еще со "сватального дня". Тысяцкий снимал каравай с голов молодых и, потерев ка
равай о каравай, клал их на полицу. Перекрестясь, все садились. Молодая была еще
закрыта платком. Совершив обряд прикармливания скота, о котором говорилось
выше, молодая возвращалась в избу и садилась на свое место. Спустя некоторое
время свекровь или золовка уводили ее в скотнюю избу наряжаться. Она снимала с
себя шубу или другую верхнюю одежду и дорожный сарафан и в сутках надевала
лучший наряд.
В Кирилловском у. первый стол по приезде от венца называли "стол моло
дых". Новобрачных сажали за стол и кормили " с одной ложки соломатой". З а т е м
только их вели кормить в сенник, и уже после этого кормили "проводника". Поев,
молодые отдыхали часа два, а после этого жених с дружкой шли в баню; перед их
уходом молодая дарила мужу рубаху. П о их возвращении в баню шли молодая со
своей свахой и е щ е с какой-нибудь родственницей. Туда ж е "окачивать невестку"
приходила с пирогами и вином свекровь. З а э т о она получала от невестки поло
тенце. З а т е м пили и закусывали. Возвратившись в сенник, молодая дарила и мужу
хорошее полотенце, чтобы он утирался (так как " о п о т е л " ) . Одевшись, новобрач
ная одаривала полотенцами в с ю родню, за что ей давали о т 5 до 50 коп. Свекрови
и свекру молодая дарила по рубашке, полотенцу и поясу. Раздав дары, все садились
за свадебный стол.
Нередко, переодевая невесту в другое платье, надевали ей на голову и бабий
убор. Например, в Ухтомской вол. Кадниковского у. э т о был "зборник золотой", в
Вожегодском крае наряжали ее и делали "женскую" прическу - "кокулю завьют"
(д. Щеголиха).
В Вологодском крае первый пир в доме молодого называли по-разному: крас
ный стол (д. В о х т о г а Грязовецкого у.), в том ж е уезде могли его именовать княжий
стол (в соответствии с названиями "князь молодой" и "княгиня молодая"). Э т о же
название встречается в Важском крае, в Васьяновской вол. Кадниковского у. и в
других местах (в д. Щеголиха Вожегодского края говорили князё'вый). В Корбанг-
551
ском крае, в Северном Белозерье и в Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. его на
зывали большим столом, или столованьем. Последним термином пользовались
в деревнях Поплевино и Жидовиново, Тотемского у., в Новленской вол. Вологод
ского у., на Кокшеньге. В Кирилловском у. его называли свадебный стол, а в
Верхне-Важском Посаде - брачный стол. В Зеленской Слободе (Тотемский у.)
говорили просто - "столуют", "садятся за с т о л ы " (д. Харино), а в с. Покровское
Чучковской вол. Т о т е м с к о г о у. - "пируют", или "едут пировать к жениху"
(кокшары).
Как уже говорилось, свадебный стол начинался не сразу по приезде молодых от
венца, а спустя какое-то время. Н а Средней Сухоне невестина "столовляна" (родня)
приезжала часам к семи. З а столами они рассаживались в зависимости от степени
родства по отношению к невесте ("кто породнее - выше"). Мужчин обычно сажали
на лавках по обе стороны стола напротив друг друга. З а этим столом сидела родня
молодой, а угощали ее родственники молодого.
В д. Жидовиново Шуйской вол. Тотемского у., за стол новобрачные садились в
передний угол, под образа. ( В д. Черняково Тарногского р-на, бывшего Тотемско
го у. за столом молодые садились " в простенок".) З а поставленные в ряд столы уса
живались гости, пока только невестина родня. Жених садился по правую руку от не
весты, рядом с ним - тысяцкий, а рядом с невестой - сваха. О к о л о тысяцкого усажи
вались мужчины в порядке родства, а подле свахи - женщины в том же порядке.
В Васьяновской вол. Кадниковского у., кроме молодых и поезжан, за столы сади
лись из невестиной родни только "коробейники", т . е . те, кто привозил ее платье и
белье.
В Раменской вол. Грязовецкого у. гостей усаживали за три стола также с уче
том их родственного отношения к невесте. З а первым столом сидели самые близ
кие. Н а почетном месте в углу под иконами сидел отец, около него по правую сто
рону крестный жениха, потом молодые, а рядом с невестой е е крестная. Невеста си
дела за столом в летней шляпе. Сначала гости пили чай. В Ново-Никольской вол.
Грязовецкого у. порядок за столом был почти такой же, с той разницей, что "деви
цы не принимают участия в угощении". Н а Верхней и Средней Кокшеньге и на У ф -
тюге закрытую ("закинутою") шалью молодую сажали за стол по левую руку от же
ниха. Усадив их, впускали гостей. Званые (прибор, родители и родичи жениха) сади
лись за столы, незванные - в подпороге. Обыкновенно на свадебный пир сбегалась
вся деревня. Перед молодыми ставили один прибор, один стакан, одну ложку, одну
вилку ( э т о обыкновение соблюдалось повсеместно). Молодой должен был кормить
жену (вспомним ритуальное кормление).
В Сольвычегодском у. молодая, взяв на ложку или вилку кушанье, "подчивала"
жениха, а он, съев поднесенное, в свою очередь "подчивал" е е , затем молодая уго
щала тысяцкого, а если бывал священник, т о и е г о , а за ними всех остальных; те в
ответ "подчивали" молодую.
В Стрелицкой вол. Тотемского у. на лавки для молодых стелили шубы мехом
вверх. С правой стороны садился священник с причтом, а с левой - родители ново
брачного, если свадьба была в доме молодой, и наоборот.
В некоторых местах прежде чем приступить к общему пированию, молодым по
давали специальное обрядовое блюдо, которое они должны были попробовать или,
разделив на части, с ъ е с т ь вместе с присутствующими.
В Ухтомской вол. Кадниковского у., когда молодые садились за стол, ворожец
(колдун) мешал в кринке соломат и шептал заговор, способствующий любви но
вобрачных. После этих слов молодые хлебали соломат и непременно одной ложкой,
поочередно. С ъ е в ложки по три они бросали кринку в матицу, разбивая ее вдребез
ги. Дети тоже участвовали в столований, но сидели не за столами, а на печи или по
латях, выкрикивая оттуда: "Сваха-ломаха, не дашь пирога - молодуха плоха". Им
бросали "кроенова", гостинцы и пироги. Соломатом кормила новобрачных мать мо-
552
лодого и в Вожегодском крае. Е л и они его тоже одной ложкой. Там был распро
странен и обычай "бить горшки". Посуду свадебщики били, якобы проверяя "честь
невесты".
В Стрелицкой вол. Тотемского у., когда все приехавшие от венца садились за
стол, дружка разрезал лежащий посреди стола большой пряник в три четверти ар
шина длиной и пол аршина шириной (аршин - 71 см). Середину его с изображением
рыбы он давал новобрачным, которые делили ее пополам и ели. Прочие части пря
ника дружка резал на куски и раздавал всем сидящим за столом. В Белозерском у.
за столом молодка угощала всех, раздавая " п о кусоцьку пирогу". Следующим блю
дом была каша, которую тоже раздавала молодая. Гости кричали: " К а ш а несоле
ная", заставляя молодых целоваться. В Северном Белозерье таким ритуальным
блюдом были хворосты ("сдобные сухие сочни из белой муки, завернутые в спи
раль наподобие бараньего р о г а " ) . Хворосты обычно ломали на куски, чтобы доста
лось всем.
В о время свадебного стола новобрачные должны были целоваться. Для того
чтобы заставить их э т о сделать, существовало множество уловок, заключенных в
специальные речевые тексты. Например, в Ново-Никольской вол. Грязовецкого у.
сидящий рядом с женихом кидал в стакан с водкой деньги и говорил, что ему "горь
ко, нельзя ли подсластить". Молодые просили его "показать дорожку", т . е . сделать
это. Он вызывал свою жену и целовал е е . Молодые повторяли за ними. Э т а затея
называлась "вынимать порошки".
В д. Шириханово, когда молодые садились за стол, делали несколько холостых
выстрелов ("отдавали честь"). Начиналось "пировство" с обычного " Г о р ь к о ! " Дела
ли вид, будто в рюмки попала "шаминка", и молодые должны "подсластить" поце
луями (то же происходило в Вожегодском крае).
В Северном Белозерье молодым говорили: " П а л а муха о четыре у х а ! " или: " О й ,
ой, погли чё попало-то, четыре уха да два брюха". После этого молодым предстоя
ло целоваться крест на крест, держа друг друга за уши. Н а пиру заставляли цело
ваться не только молодых, но и гостей, даже пожилых, вынуждая их теми же при-
словиями.
В Корбангском крае (Сокольский р-н) поцелуи новобрачных под выкрики
" Г о р ь к о ! " нередко сочетались с еще одним распространенным обрядом - "вызыва
нием к рюмке", т.е. угощением вином. Молодая называла имя и отчество кого-ни
будь из столовавших и подавала ему рюмку или стакан пива. В первую очередь она
вызывала отца и мать и всех родственников жениха, потом свою родню, девушек,
ребят и всех, кто присутствовал. Вызванный пробовал и говорил: " Г о р ь к о ! " , а мо
лодые каждый раз должны были "посластить", т.е. поцеловаться.
Одним из обязательных важных и распространенных ритуальных действий за
этим столом было "вскрывание", "скрывание" молодой, т.е. снимали с молодой
шаль и открывали ее лицо. Обычно этот обряд совершал отец молодого, реже его
мать. В каждой местности у этого ритуала имелись свои особенности. Например, в
д. Черняково Тарногского р-на, когда все усаживались за стол, к молодым подходил
отец жениха и клал на голову новобрачной каравай. З а т е м он закидывал четыре уг
ла ее платка на э т о т каравай и снимал его с ее головы, а получившийся сверток клал
на полицу. Э т о действие называлось наскрыж.
В Верхне-Важском Посаде отец молодого брал со стола булку и становился пе
ред сыном и его женой. Рукой, в которой находилась булка, он снимал с невестки
покрывало и трижды обводил этим свертком вокруг голов новобрачных, произно
ся шепотом: " В о имя Отца и Сына и Святого Духа..." После этого булку клал на
стол, а покрывало на левое плечо "молодыя", целовал их, за ним то же повторяли
"любящие гости". После этого обедали.
Н а Кокшеньге за "вскрышу" молодая дарила свекру полотенце собственного
рукоделия, а свекрови - "четвертуху" (кусок материи обычно в четверть квадратно-
553
го аршина для "борушки") и "плетень" (галун на борушку) . В д. Г о р а Сокольского
р-на невесту также открывал свекор.
В д. Харино Харинской вол. Тотемского у. снимала с невесты платок мать же
ниха. Она также брала кусок пирога, завертывала его в платок, которым была по
крыта невеста, и трижды обносила этим свертком вокруг головы, приговаривая:
"Как хмель кругом тычины вьется, так бы и невестка кругом своего мужа вилась".
Свекровь снимала с молодой покрывало ("хвату") и в Кирилловском у., а молодая
дарила ей большой шерстяной зимний платок ("рубля по три"). "Раньше такие плат
ки посылали, когда родня жениха приезжала за платами". В Вожегодском крае све
кровь не только снимала платок с невестки, но и шапку с сына. З а т е м она клала пла
ток в шапку и трижды обносила ее вокруг голов молодоженов. В Сольвычегод
ском у. мать молодого подходила к невестке "после третьей артели" (после третьей
партии столовавших. - ТМ.), снимала с нее шаль и, завернув в нее булку, обводила
вокруг головы.
Прежде чем приступить к еде, молодая должна была попросить у новых роди
телей благословения на это. На Кокшеньге она сначала подносила свекрови шаль
и, отдавая ее, приговаривала: " Н а , матушка! Шаль-то моя, а я-то т в о я ! " Н а что све
кровь отвечала: "Моя, моя доченька!" Затем, кланяясь всем, молодая, обращаясь к
свекру и свекрови, просила разрешения называть их батюшкой и матушкой и бла
гословить "хлеба кушать". Они отвечали: "Кушай, дитятко!" В некоторых местах
на Кокшеньге свекровь добавляла: "Кушай на здоровье, молодая!", " Е ш ь не сты
дись, а робь не ленись, от соунушка под кусточки не садись!" После этого начинал
ся пир. З а столом никаких обрядовых песен и причетов не пели, только пировали и
веселились.
О с о б о е обрядовое значение (так как оно способствовало породнению сторон
новобрачных) на свадебном пиру придавалось одариванию молодой родственников
мужа и присутствующих гостей. В некоторых местах края э т о т обряд сопровождал
ся игровыми моментами.
В Ухтомской вол. Кадниковского у., когда молодая, переодевшись, возвраща
лась в комнату, ее и молодого ставили на разостланную "поветь", и они раздавали
дары жениховой родне - "кому и чего было ряжено". При этом молодой потчевал
всех пивом, а молодая подавала "даровицы". Подавая, она кланялась каждому в
землю. Если подарки оказывались удачны и соответствовали тому, "что было обе
щано", то принявшие дары выкрикивали: "Даровица хороша, а молодиця лицо луч
ше т о в о ! " Это означало похвалу. Женщина, получившая какую-нибудь "подвязку",
вышитую узорами, прибавляла к этому: "Пряха и ткаха, шевковиця и полотниця.
Не по бору, видно, ходила, не шишки собирала, а в тереме сидела, шевкам шила, ми
шурой наводила и нам подарила!" Э т о была высшая похвала молодой. Женщина, го
ворившая о даровице, держала ее высоко над головой и встряхивала, чтобы все ви
дели, затем бросала ее в толпу, а там даровицу подхватывали, рассматривали узоры
и тоже хвалили невесту (обычай "трясти" подарки молодой, показывая их окружа
ющим, был отмечен и в Северном Белозерье).
В д. Черняково Тарногского р-на молодая, подавая дары, говорила: "Прини
май дары меньшие, а почитай-ко за большие". Перед тем, кому она давала пода
рок, молодая вставала на колени и кланялась в пол. Отцу она дарила штаны, руба
ху, пояс, свекрови - три исподки, сарафан, полушалок " к о ш а м и р о в ы й " и пояс,
братьям - штаны, рубаху, пояс, сестрам - по исподке и по поясу, " х р е с т н о м у " -
штаны, рубаху, пояс, божатке - исподку да пояс. Маленьким крестникам тоже
дарила: девочкам по платицу, мальчикам по рубашке. П о с л е э т о г о с молодой
"спрашивали поклоны", т.е. она должна была поклониться всем, кто находился в
избе. Она также вставала на колени и кланялась головой в пол (пол был покрыт
сеном; почему э т о делалось, информатор не могла объяснить). З а поклоны ей го
ворили: "Спасибо, молодая".
554
Необходимо заметить, что обычно новобрачная раздавала дары, стоя в сакраль
ных местах избы - в кути или у печки. Поклоны молодой в этот период были обя
зательны. Е й следовало поклониться всем гостям, всей деревне и каждому "в особи-
ну". Кланялась она низко в ноги. " Г о р д у ю " невесту могли летом посадить в муравь
иную кучу ("муравьище").
Свадебный пир в разных местах происходил в разное время. Так, в Сокольском
р-не (Корбангский край) вначале гостей угощали чаем, вином и пивом. Невеста вы
зывала присутствующих "к рюмке". После чая гости выходили на улицу или в сарай
и плясали. В о время пляски их угощали вином. Затем садились обедать. Обед про
должался долго и состоял примерно из таких блюд: щи, студень, каша пшенная кру
тая, каша рисовая крутая, каша пшенная на молоке, каша рисовая на молоке, кар
тофельная яичница, яичница на молоке, картофель, жаркое, кисель с молоком, пи
роги круглые сладкие и рыбники.
В Стрелицкой вол. Тотемского у. пиршество длилось два-три часа. Х о з я е в а пот
чевали гостей и каждому входящему в избу подносили стакан вина или пива. Гости-
соседи приходили на пир, принося с собой каравай (ковригу) ржаного хлеба для но
вобрачных.
Повсеместно считалось, что чем больше приготовлено, т.е. чем больше "пере
мен", т е м " с л а в н е е " стол. Иной раз "немалую трудность представляло сосчитать,
сколько же было этих блюд" (Новленская вол. Вологодского у.). У новленских кре
стьян молодым первым предлагалось отведать каждого блюда, но они ни к чему не
прикасались, а сидели и смотрели, как угощаются гости.
В Васьяновской вол. Кадниковского у. все яства и пироги на стол подавал друж
ка, принося их на голове в больших деревянных блюдах, закрытых сверху такими
же блюдами. Он читал молитву: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй
н а с ! " и приговаривал: "Князю молодому, тысяцкому большому хлеба, соли кушать
и пирожки рушить: ведь э т о кушаньицо славное; оно само на ложку садится и пря
мо в рот катится!" Каждую перемену блюд дружка сопровождал шутками и приго
ворами, превращая э т о действие в игру.
Перемена блюд имела свою очередность. Н а Средней Сухоне угощали в такой
последовательности: рыбник, студень, суп (мясной), сальник из печени и из легкого
(варят в горшке), каши, затем жареное, яичницы, драчёны (из овсяной крупы),
шаньга. Три шаньги клали друг на друга, но внизу шаньга больше, ее вынимают и
режут, потом вторую, потом первую. Кисель-последняя перемена.
В Ростовской вол. Вельского у. в д. Медведица на свадьбах подавали курники
"из пшеничных живучек" (холодного квашенного теста, начиненного саломатом,
которое делали из толокна на воде). Курник защипывали сверху, как и рыбник. П о
давали его на стол после "студни" и печеной говядины. Срезали с него верхнюю
корку, делили е е на части и раздавали гостям. Соломат оставался в нижней корке,
как в чашке. Е г о поливали маслом и хлебали ложкой. Курник мог быть сваренным
в "штях", тогда его звали селянкой. Н о на свадебный стол его не подавали, " т а к как
он жидкий и жить молодым будет плохо".
В д. Черняково Тарногского р-на, когда "пировали", подавали "мучник, рогулю
(пирог с творогом), пряженник (небольшой пирожок простой, кругленький), хворо-
сточек (кругленький, тонкий, выкатанный скалкой, помазанный маслом), преснов-
ничок (заспяной, житная заспа), крупы намочат в простокваше и кладут наподобии
ватрушки. На пресновик шаньга (оладьи). Э т о ставили перед каждым гостем и пе
ред каждым из молодых отдельно, но они ели от одного кусочка. Забирали пирожок
и кусали от одного". Н а столе перед каждым гостем клали каравай так же, как в до
ме у невесты на девичнике. Пиво наливали из братыни и подавали на подносе. Г о с
тей у жениха угощала его сторона. "Щти" (положат мясо и овсяную крупу) прино
сили перед киселем. Кисель был последним. Е г о называли "выгоняло", "витень".
Технология приготовления киселя была не простой. Для него мололи пшеницу,
555
варили е е , мочили неделю, потом процеживали сквозь решето, чтобы не проходили
высевки. Когда сцеженое устоится, воду сливали, а гущу разводили водой. Брали ак
куратные гладенькие камешки, накаляли их в печи и бросали в квашенку с киселем
до т е х пор пока кисель не сварится - "укипит". П о с л е этого е г о раскладывали по та
релкам и блюдечкам. Подавали его мать и сестры. Овсяный или клюквенный ки
сель были последним блюдом и в Вашкинском р-не (Северное Белозерье). Т а м же
последним мог быть "пирог безо всяго" или пирожки с соломатом, которые назы
вались "тоболки". И х ели с густым клюквенным киселем. В качестве "разгонихи",
т.е. последнего блюда, использовали хворост. В с е эти блюда означали окончание
трапезы.
Свадебное пиршество сопровождалось различными развлечениями, причем
многие из них исполняли определенную обрядовую функцию. Среди них, например,
можно назвать "припевание" молодых, их гостей и родственников (как бы соедине
ние их). Э т о делали девушки. Они же особыми песнями величали молодоженов и
гостей. В благодарность за э т о девушкам подавали деньги и угощали пивом (Север
ное Белозерье).
Кроме того, в некоторых районах Вологодчины (современный Сокольский р-н,
Раменская вол. Грязовицкого у. и Шуйская вол. Тотемского у.) как только все сади
лись за стол, девушки из деревни жениха приносили на подносе игрушечного коня,
украшенного часами, брошками, кольцами, крестами и т.п., и ставили его на стол
перед женихом и тысяцким, прося с гостей выкуп. Несли коня с приговором: "Здра-
стуй, господин тысяцкой, князь молодой и княгине молодая, весь поес (поезд) чест
ной - гостеньки и гостейки! Извольте полюбовацца красой молодецкой (называли
по имени-отчеству жениха) добрым конём и ево украшеньем (как можно убедиться
по тексту, конь был символом молодого). Извольте оценить, окупить и нам обрат
но воротить. Сегодня день не середа; хоть за чесь так надо рубликов шесь, а и во
семь - так назад не збросим. Денешки надо на орешки, а девушкам для потешки".
Все гости начиная с тысяцкого давали деньги. Когда обойдут всех гостей, коня уби
рали; к столу приходили девочки-подростки с украшенным игрушечным зайчиком
и тоже просили за него выкуп, сопровождая свою просьбу приговором: " Н а ш заянь-
ко ходив, да дороженьки торив, да тропоцьки тропив, штобы лофчае было ходить
да... (имя и отчество жениха) ко своей невесте". Дальнейший текст совпадал с тек
стом приговора о коне. Потом подходили с тарелкой женщины и просили со всех
гостей " з а мовчанье", т . е . за то, чтобы они ничего худого про жениха не говорили.
После всего этого начиналось столование, затем родня невесты уезжала. Остава
лись лишь сваха невесты (ее крестная мать) и сват, т.е. т е , кто сосватал невесту. На
чиналось угощение родни жениха. Отстоловав, большая часть гостей ночевала
здесь же.
В д. Поплевино Шуйской вол. Тотемского у. также приходили девушки с конем,
сопровождая свой приход приговором, а потом, когда присутствующие клали день
ги в тарелочку, пели стихи, например: " Т е б е , Б о г , хвалим". Забрав деньги, пели
"Многие л е т а " и поблагодарив, уходили. З а ними шли "девки-серядовухи" «с укра
шенным зайцем, говорили т о же, что и первые девушки, а затем пели: "Охвалите
имя Господне..." Маленькие девочки приносили куклу и, поставив на стол, говорили
разные прибаутки, например: "Извините на том, что я в платье худом, в доме есть
казачок, изорванный бочок..." И м тоже давали денег. Приходили и бабы, прося за-
мовчаное. Мужики просили на рогозку» ("Рагозька", вероятно, происходит от фин
ского или карельского слова гапа - деньги, монеты). В чучковской свадьбе (Тотем
ский у.) во время пиршества мужики просили "на мяч", тем самым как бы принимая
молодого в свою мужскую компанию. Гости давали им деньги, а отец "выставлял
ушат пива", т.е. выкуп за невесту.
Когда все уходили, начиналось столование. Разносили разные кушанья, и перед
каждым новым кушаньем все вставали и пели стихи. Невеста и жених ели и пили из
556
одного прибора. Молодые "слажат", т.е. целуются. Начинаются танцы. Каждому
"плясальнику" подносят стакан пива. Гости собираются домой.
В д. Логиново (Сокольский р-н), как и в Шуйской вол. Тотемского у. и Ново-Ни
кольской вол. Грязовицкого у., девушки в самом начале пира вносили и устанавли
вали на столе против жениха и невесты коня, и самая бойкая девушка произносила
"присказ о коне", начинавшийся словами: "Разодвиньтесь, народ, сивой сивушка
идет / Н е сам он идет, красна девушка несет..." После этого она собирала в тарелку
деньги; некоторые вместо денег давали пива, вина и закуску. И. Ефремов считал,
что "обычай внесения коня возник не очень давно" и появился он под влиянием
елочки (девичья красота). Свое предположение он основывает на том, что в запеве
при внесении коня и в присказке есть много общего с елочкой, повторяются и пес
ни. Вместе с тем, по его мнению, есть и существенные различия. Он же отмечал, что
"если раньше коня вносили только на свадьбе у жениха, т о теперь его вносят и на
свадьбе у невесты" (разрушение обряда. - Т.М).
Самым красивым из всех обрядов свадьбы Сокольского р-на в деревнях Чучко-
ве, Горбове, Высоком, Скоморохове был, по мнению И. Ефремова, обряд с "елоч
кой". Е г о также совершали и у жениха, и у невесты. Наряженную елочку под при
сказ о ней вносили девушки в избу в разгар свадебного пира. В Чучкове присказ о
елочке начинался словами: "Раздайся народ, дивья красота идет! / Отворяйте воро
та, идет елка зелена, / Н е сама она идет, ее девица несет..." Логиновский присказ о
елочке со слов: " П о ш л а дивья красота не с веселья, со горюшка / Через четыре по
люшка / Через реки широкие, через горы высокие..."
В Раменской вол. Грязовецкого у. (д. В о х т о г а ) сначала приходили девицы и тре
бовали побелить новобрачных. Жених давал им рубль на беленье. Вслед за ними
приходили мужики и просили разрешенья покачать гостей. Сначала качали хозяи
на с хозяйкой, потом свата, дружку, новобрачных, отца невесты и потом всех гос
тей. Каждому из них пели песню, соответствующую его положению. Например,
дружке пели: " У нас друженька фартовый / Н а все руки он толковый..." Собрав за
качание деньги, мужики уходили их пропивать. Снова приходили девушки и пели
новобрачным и их гостям величания типа: " О й , здися кто в пиру хорошенький, / Ой
здися кто в пиру пригоженький! / Ой, что хорош у нас князь молодой..."
Девушки делали из носового платка зайчика и, пропев песню, бросали его тому,
кому он предназначался. З а э т о гость должен был положить деньги. Забрав их, де
вушки уходили, гости кончали пить чай и начинались пляски. Молодые в день свадь
бы не плясали, так как э т о считалось грехом. Невеста переодевалась в другое пла
тье. Вскоре начинался ужин, который состоял из "целого ряда жаренных сальников
и лепешек (сорта по четыре)". Потом снова пили чай, после которого дружка уво
дил укладывать молодых спать.
Кроме названных обрядов, имевших широкое распространение, на свадебном
пиру были и такие, которые встречались лишь на небольшой территории. Напри
мер, в Вельском у. был отмечен такой обычай: когда гости выходили из-за стола,
молодая благодарила за столование свекра и свекровь, а т а подавала невестке реше
то. Молодая шла к столу и собирала с него все куски хлеба и пирогов и отдавала све
крови (имело ли э т о действие обрядовое значение или только хозяйственное - неиз
вестно. - Т.М).
Можно отметить еще один любопытный обычай, скорее игру, бытовавшую на
свадьбе в современном Вашкинском р-не под названием "давать коки", т. е. давать
колотушки зрителям так, чтобы они не знали, кто э т о сделал (под тем ж е названи
ем э т а игра известна вепсам Вытегорского р-на).
На подклет. Завершался день венчания проводами на брачную постель. Место,
которое отводилось для первой ночи молодых, называли по-разному не только по
тому, что им могли стелить в разных местах дома (как правило, э т о было какое-то
холодное помещение), но и из-за бытования различных названий одних и т е х же по-
557
мещений. Наиболее распространенное - подклет (Стрелицкая, Шуйская волости,
Зеленская Слобода Тотемского у.; Никольский у.; Верхне-Важский Посад; Васья
новская вол. Кадниковского у. и т.д.). Подклетом могли называть летнюю горницу
(Срелицкая вол. Тотемского у.), "особую горницу", или чулан (Никольский у).
В д. Корбанга Тотемского у. говорили: "вели на подклить спать". В Кадников
ском у. этим помещением была " к л е т ь " ("на покой в холодную клеть, сенник" - У х
томская вол.). В Никольском у. е г о называли горницей ("в горинцу на постелю ве
дут молодых"). Встречались названия подповеть (д. Харино, Тотемский у.), поветь
(Никольский у.), голбец (Шуйская вол. Тотемского у.), голубец (Никольский у.); в
зимовке, в бане, "в хлеву сыпали" (д. Черняково Тарногского р-на). В некоторых ме
стах бытовало несколько терминов, например, подклет и голбец (Шуйская вол. Т о
темского у.), подклет и горница (Стрелицкая вол. Тотемского у.), клеть и сенник
(Ухтомская вол. Кадниковского у . ) .
Постель для молодых стелила "женихова родня" (Вожегодский край ). В д. Чер
няково Тарногского р-на " п о с т е л ю " молодым "ладила" сестра новобрачного. Мат
рас набивали соломой, подушку - пелёвой (полова - т о , что остается после веянья
овса), одеяло было "домотканное в полосочку".
Проводы молодых на постель и их укладывание сопровождалось множеством
обрядов и обычаев. В соответствии с особой важностью э т о г о акта молодых вели
самые умудренные или близкие люди, способные защитить или уберечь их от вся
ких напастей и бед. В старое время эту миссию осуществлял знахарь (колдун)
("ворожец" - Ухтомская вол. Кадниковского у. или "опасный" - Никольский у.),
сопровождая свои действия "известными ему словами". В более поздний период это
делал и дружка (по своей функции часто аналог колдуну) (Сольвычегодский у.;
Васьяновская вол. Кадниковского у.), дружка со сватом (д. Поплевино Шуйской вол.
Тотемского у.), сваха или крестная (часто э т о было одно лицо) (Вожегодский край).
Для подтверждения этого наблюдения сошлюсь на С. Староверова, автора описания
свадьбы Гроязовецкого у. (1898), который писал, что "на свадьбы в текущее время
колдуны не приглашаются и никакой роли они не играют. Для отвращения порчи
молодых принимают тут суеверные меры дружка и сваха".
В некоторых местах новобрачных сопровождала целая процессия, члены кото
рой несли соответствующие моменту атрибуты. В Сольвычегодском у. впереди шел
дружка с образом (так же и в Васьяновской вол. Кадниковского у.), за молодыми
следовали почетные гости и поезжане. В Верхне-Важском Посаде новобрачные мо
лились, и их с зажженными венчальными свечами " с о с л а в о ю " отводили на подклет.
Молодой нес образ, а молодая хлеб-соль, полученные от родителей " в благослове
ние навеки нерушимое". В Сольвычегодском у. дружка, придя в подклет, ставил на
стол образ, жених брал бутылку с водкой, а невеста поднос и ставила на него три
рюмки, которые жених наполнял водкой. Происходило угощение всех присутству
ющих. Гости подходили по чинам, сначала к жениху и целовались с ним, потом к не
весте. Выпившие рюмку уходили продолжать "пировство".
В Никольском у. жених потчевал пивом, а невеста одаривала всю женихову род
ню привезенными с собой дарами, падая в ноги каждому, независимо от возраста -
"кто бы то ни был старой или малой, свой или чужой", а ее "отдаривали деньгами".
В Северном Белозерье первая брачная ночь предварялась кормлением моло
дых. Т о т , кто провожал новобрачных на подклет (дружка, божатка), брал с собой
кашу или крошенину ("хлеба накрошат да воды нальют") и перед тем, как их оста
вить одних, кормил их этим. Н а поданную кашу молодые клали платок или поло
тенце. Почти повсеместно прежде чем допустить новобрачных к постели, провожа
ющие их совершали различные магические действия. В Вожегодском крае сваха
или крестная ложилась на кровать и требовала выкуп. Е й подавали полотенце, тог
да она пускала молодых. Знающая сваха связывала ноги молодым пояском, "чтобы
дружнее жили" (д. Степаниха). В д. Черняково Тарногского р-на сестра молодого,
558
после того как постелит ("изладит постелю"), ложилась поперек нее и не пускала
новобрачных, пока те не выкупят место. Молодая дарила ей полотенце, и она
уходила. (Так же вела себя сестра молодого в Кадниковском у.) В Ухтомской вол.
Кадниковского у. "ворожец" расстилал поперек постели пояс, клал новобрачных
рядом на него, и, пожелав им всякого счастья, уходил.
Прежде чем лечь, молодая должна была раздеть и разуть мужа. В Сольвычегод
ском у. дружка побуждал ее к этому словами: " Т ы (имя рек) мужа разувай, по име
ни, по извоченью извеличай!" Из снятого сапога выпадало несколько серебряных
монет, положенных туда перед поездкой к венцу. Так же вела себя молодая в Вась
яновской вол. Кадниковского у. В знак своей покорности мужу она снимала сапог с
правой ноги. З а эту услугу она получала от богатого мужа серебряные, а от бедно
го - медные деньги.
В Белозерском у., когда молодка "разболокала" мужа, он садился на постель и
заставлял разувать себя. Дав снять левый сапог, правый задерживал до тех пор, по
ка жена не поцелует его. А в Кирилловском у. молодого разували жена и сваха.
"Муж садился на стул и клал левую ногу поверх правой. Молодая подходила и ски
дывала левую и начинала разувать правую, за голенищем которой находила гривен
ник. Она отдавала его свахе, и та разувала другую ногу молодого".
В постель сначала ложился молодой, а жена должна была попроситься к нему.
Как говорили в Кирилловском у., молодая просилась "принять ее в товарищи". В од
них местах она сразу получала согласие (например, в Белозерском у. муж на ее
просьбу отвечал: "Постель моя, а воля твоя"), в других по установленному обычаю,
молодой должен был "поломаться", дабы жена всю жизнь его боялась и считала се
бя его рабой (или отказывал ей два раза, а на третий приглашал к себе). А. Шусти
ков, описывая э т о т обычай в д. Шириханово Кадниковского у., отмечал: «Обычай
этот самый варварский и заключается в том, что он, муж, уже заставляет ее, свою
жену, раздеться до последней рубашки, а на постелю к себе не пускает, требуя по
клонов. Иногда несчастная стоит целую ночь у его постели, прося и умоляя пустить
ее на постелю при 4 0 ° мороза и чуть не в костюме Евы. А уйти, - значило бы навек
поссориться да и люди осудили бы такую "упрямицю"». Описывая сходный эпизод,
автор из Ухтомской вол. Кадниковского у. замечает: "Правда, это делает редкий из
наиболее деспотических мужей, чтобы сразу же показать, что "жена да боится сво
его мужа!".
Нередко переговоры между молодыми строились в форме вопросов и ответов,
вернее, даже отгадок.
В Сольвычегодском у. молодой ложился на кровать, не приглашая к себе жену,
а она, немного постояв, говорила: " Е с л и привез на фатеру, то пусти на кровать! " Л о
жись!" - отвечал молодой. Когда она ложилась, дружка "одевал молодых одеялом и
уходил, пожелав им "покойного сна". Лежа в постели, молодой начинал задавать
жене вопросы, означавшие подчиненное положение молодой и главенство над ней
мужа. В о т некоторые из них: - "Почем в городе рожь"? Н а что та отвечала: " Т ы ,
мой милый, хорош". "Почем в городе шпона?" - продолжал молодой. " Я твоя моло
да", - отвечала жена. - Побегай по лисенке! В м е с т о ответа она расстегивала пуго
вицы у жилета мужа. - Много ли у твоево батюшка на дворе столбов? " Н и едино-
во", - отвечала молодая, что означало отсутствие у нее любовников. " В головах
низко!" - говорил молодой. Жена начинала подкладывать ему под голову все, что
было на подклете мягкого, но тот все кричал: " Н и з к о ! " Наконец, она догадывалась,
что нужно было делать. Она ложилась и подкладывала под голову мужа свою руку.
В Васьяновской вол. Кадниковского у. молодой также «говорил загадки: "изголовье
низко" (она должна была положить руку на подушку), "пить хочу" (она должна
была поцеловать его)». Далее, видимо, вопросы приобретали эротическую окраску,
поэтому боязнь "оскорбить эстетический вкус и нравственное чувство читателя" за
ставили автора очерка "опустить завесу".
559
Диалог молодых из Грязовецкого у. во многом напоминал приведенный выше,
но в нем принимали участие сваха и дружка. В завершение вопросов муж разрешал
жене лечь, и она перелезала через него на другую сторону в знак того, чтобы ей
быть большей над мужем и муж любил бы и уважал ее. В э т о время к постели под
ходили дружка и сваха. Первый старался уложить молодую на руку мужа, а другую
его руку положить на нее сверху, чтобы ему всегда быть большему над женой. Сва
ха в свою очередь сейчас же старалась покрыть руку мужа рукой молодой, чтобы
все-таки первенство над мужем было у нее. При этом дружка и сваха наставляли мо
лодых, как им вставать с постели, так как существовала примета: чтобы никто из
них не болел и жилось легче, следовало обоим сбросить с себя одеяло в ноги одно
временно, не накладывая друг на друга.
Когда, наконец, молодые укладывались, дружка проделывал последние магиче
ские действия, например, в Белозерском крае, когда их закрывали одеялом, он хле
стал их кнутом ("погонялкой хвощет") и спрашивал по очереди: " С кем спишь?" По
лучив ответ, он и гости уходили. В Кирилловском у., когда новобрачные ложились,
их окутывали специальным "шубным" (по четыре овчины с жениховой и невести
ной стороны) одеялом зимой, а летом "ватошным своим".
В Северном Белозерье был отмечен еще один символический обряд - "ломание
рюмок", т.е. их битье в момент "завершения церемонии укладывания".
Второй день в доме молодого. Н а другой день утром, по сообщению А.Д. Неус-
тупова, в Васьяновской вол. Кадниковского у. "поезжане вставали не рано, а ново
брачные еще позднее". Начинаться этот день мог различно. В Стрелицкой вол. То
темского у. молодых ходил будить ("поднимать с постели") дружка. В Сольвычегод
ском у. дружка шел впереди, за ним - тысяцкий со свахой и некоторые гости. Разбу
див молодых, все возвращались в избу. Дружка опять шел впереди, держа перед со
бой веник, за ним следовали молодые. Они здоровались со всеми, а молодой благо
дарил отца молодой "за содержание чести" его жены. В свою очередь отец молодой
благодарил дочь: "Спасибо, родная, ты при красе своей, не осрамила седой головы
отча". Благодарил он и жену за т о , что та сберегла дочь. В современном Вашкин-
ском р-не (Северное Белозерье) будить молодых ходили родители - мать и отец мо
лодого. Они брали с собой вино, угощали им новобрачных и спрашивали, как спали,
что видели во сне. После этого молодые вставали. В с. Липин Б о р молодых неред
ко поднимали под пение девушек, которые исполняли специальную песню: "Конь-
то отвязался, истоптал весь зеленый сад".
В Ухтомской вол. Кадниковского у. к молодым приходил ворожец и, как сооб
щал автор очерка, бесцеремонно будил их: "схватывал одеяло и открывал обоих, в
каком бы оне положении не были", а затем вел их в избу. Т а к же поступала с моло
дыми свекровь на Кокшеньге. Придя будить молодых, она сдергивала с них окутку,
а новобрачным предписывалось при этом разом вскочить. Т а к о е поведение моло
дых определялось приметами и поверьями, например, " ч т о б ы чириев не было"
(д. Илеза), "чтобы молодая не ленилась в р а б о т е " (д. Айга), " ч т о б ы не болеть", "кто
быстрее вскочит, тому легче год прожить" (д. Озерки), " к т о прежде соскочит -
большой будет" (деревни Нижний Спас, Г о р а ) .
Свекровь приносила с собой горшок воды умыться. Подавая его, она говорила
невестке: "Вымойсе, мышу съела, о м о й с е ! " Н а что молодая отвечала ей: " А мне,
матушка, не надобно!" ( В этих местах существовал обычай и связанное с ним пове
рье, что в первую ночь "не пакостить", иначе "овцы будут плохо водиться". -
" Т ы ее не тронь, и волк не тронет овец"). Будившей молодых свекрови полагалось
дарить полотенце, которое называли "горшецьник"; оно якобы предназначалось
для того, чтобы свекровь не обжигала руки о горячий горшок.
В Васьяновской вол. Кадниковского у. также совершали обряд омовения, но
происходил он иначе. Сваха молодой наливала в умывальник воды, а возле него кла
ла мыло. Молодая вставала рядом с умывальником, держа в руке полотенце. К умы-
560
вальнику подходил сначала муж и умывал лицо и руки, затем утирался полотенцем
жены. З а ним по очереди умывались тысяцкий, большой барин, дружка и остальные
гости. В с е они при этом одаривали молодую деньгами, кто сколько мог.
Умывание в Новленской вол. Вологодского у. в этот день происходило несколь
ко позднее и с другим составом участников. Н а э т о умывание сестра молодого при
глашала пирожниц или мазилъниц - так называли родственников молодой, главным
образом молодежь, братьев и сестер (человек от трех до семи), приезжавших в гос
ти и привозивших с собой "мазила", пудру, мыло, полотенце, пирог с рыбой и слад
кий пирог. К их приезду молодая развешивала на стене комнаты, где гости будут си
деть и умываться, полотенца, называемые наспишники. И х было обычно не ме
нее 10, а у некоторых доходило до 30. К этому акту молодая переодевалась из ут
реннего наряда в другой.
В Корбангском крае перед отъездом на хлебины в дом родителей молодой род
ственники молодого мыли руки. Перед дорогой все садились обедать. Н а середину
комнаты выносили таз или лохань и ведро с водой, и все начинали мыть руки. Один
человек поливал на руки, а молодая держала полотенце и, низко кланяясь, подава
ла его каждому умывшемуся. З а труды ей дарили деньги.
Несомненно, все описанные "омовения" делались в целях очищения, но направ
ленность этих очищений была разная: в одних случаях объектом очищения служи
ла невеста, в других - ее родственники, в третьих - родственники ее избранника. Это
зависело от смысла происходящих обрядов.
В Сольвычегодском у. после завтрака дружка обращался к гостям с наговором:
"Князь молодой, / Княгиня молода / И все гости полюбовныя / Милости про
сим / В кнезеськую баню / Помытьча, попаритьча / Белым мылом мытьча, / Бели
лами белитьча, / Румянчами руменитьча, / В зеркало глядетьча / Милости про
сит! / Н е всем поименно, / А всем обчекупно челом бьем". Приглашенные в баню
гости отказывались от приглашения дружки, а молодые под предводительством
дружки с веником, отправлялись в баню. Перед входом дружка отдавал им веник и
уходил в избу. Молодой мылся вместе с двоюродным братом, а молодая со свекро
вью, причем свекровь старалась окатить молодую холодной водой, чтобы та испу
галась и вскочила на ноги. Проделав это, она произносила: "Как ты, молода, боишь-
ша холодной воды, так ты бойся и меня". Возвратившись в избу, молодые умыва
лись, а дружка ставил их друг против друга и стягивал обоих туго полотенцем, гово
ря: " К а к стянуло вас теперь полотенчо, так штёб стягивала вас всю жисть любовь
да совет". Затем дружка развязывал полотенце и отдавал его молодому, который
опоясывал его поверх рубашки и так ходил весь день. Для того чтобы обеспечить
молодым любовь и уважение, "пухтальница" (колдунья), находящаяся в избе, произ
носила заговоры.
Утреннюю баню для молодых в старое время делали и в Вашкинском р-не.
В этой бане молодые почти не мылись - "обкатяцце и все". В д. Задняя Слободка
(там же в Северном Белозерье) молодая оставляла в бане свою рубашку для дока
зательства своего целомудрия. Возвратившись в избу, пили чай и благодарили ее от
ца: "Спасибо, сватушко, за твою дочку!" (что"цестная"). Баню делали и в д. Харино
Харинской вол. Тотемского у. В нее приглашали новых родных. Обычай "прове
рять честность молодой" был распространен не везде и почти не сохранился. В В а ш
кинском р-не (Северное Белозерье) рубашку молодой проносили по всей деревне,
демонстрируя ее целомудрие. " Н е ч е с т н у ю " молодуху так же водили по деревне. Б ы
вали случаи, что э т о публичное осуждение кончалось трагически. Другой формой
демонстрации "честности" молодой был обычай "выносить гостям бутылку", повя
занную лентой определенного цвета и "бить посуду". Если невеста сохранила невин
ность, т о выносили бутылку красного вина с красной лентой и били какую-нибудь
целую посудину - тарелку или горшок. Если нет, то бутылку не выносили и били
уже надбитую, расколотую посуду. Битью посуды иногда придавали особый, проро-
37 Русский С е в е р . . . 561
ческий смысл, расценивая брошенную и неразбившуюся посуду как знак бесплодия
молодой.
В Верхнем и Нижнем Спасах и Сарбале, когда будили молодых, разбивали гли
няный горшок о стену или о порог горницы. При этом свекровь сетовала: " Х о р о
ший был горшочек, жалко горшочек". Схожие события происходили в Новленской
вол. Вологодского у. В о время "бужения молодых" крестные матери молодого и мо
лодой и вся находящаяся в доме молодежь набирали битых горшков и черепков, от
воряли дверь спальни и бросали их туда. Молодые просыпались и вставали. (Види
мо, в этих местах битая посуда не имела специфического значения.) В этот день мо
лодую подвергали различным испытаниям, якобы проверяя ее хозяйственные навы
ки, сообразительность, такие свойства характера, как терпение и кротость.
К подобным испытаниям можно отнести и общераспространенный обычай ут
ром второго дня печь шаньги (олашки). Правда, их могла печь и сама свекровь, но
нередко она приглашала к этому делу невестку (Новленская вол. Вологодского у.),
проверяя ее сноровку и сообразительность. В Корбангском крае молодых будили,
принося им шаньги и вино. Они закусывали и дарили за э т о угощение плат. В Воже
годском крае за испеченные шаньги невестка для свекрови вешала на самовар по
лотенце (д. Щеголиха).
В Ухтомской вол. Кадниковского у. шаньги (олашки) для молодых также пекла
свекровь. И х делали из ячневой муки. Молодые подходили к матери и новобрачная,
впервые обращалась к свекрови: "Матушка! Пусти меня к печке погриться!" А та
отвечала: "Погрийся, дитятко!" После этих слов молодая подавала ей даровицу -
рубашку или сарафан, кланялась до земли и приговаривала: " Н е осуди, матушка,
если цем не угодила!" ("сшила де худо, или материя плоха"). Т а благодарила и успо
каивала молодую, что "даровиця как раз по ней, хороша". Шаньгами кормили всех
присутствующих со стороны молодой.
В Новленской вол. Вологодского у. свекровь приглашала печь шаньги невест
ку. В э т о время в кухню приносили пестерь. Сметливая молодая пекла одну сково
роду, опрокидывала пестерь вверх дном и раскладывала шаньги по всему дну, затем
брала полотенце, назначенное для подарка свекрови, и накрывала им шаньги. Это
полотенце называлось горчевнец. ( В Кирилловском у. молодая дарила "горчевни-
ки" - кухонные полотенца - свекрови и всем, кто помогал на кухне.) Свекровь бла
годарила невестку и отпускала ее пить чай, а сама принималась печь шаньги.
Другим распространенным испытанием была проверка умения молодой мести
пол. В Раменской вол. Грязовецкого у. для этой процедуры дружка приносила в из
бу "сору - сена" и "худой веник - голик" и просил молодую связать его. Молодая по
давала ему полотенце, которое поступало в его владение. Он связывал полотенцем
веник и заставлял молодую мести пол. При э т о м гости кидали на пол деньги, кото
рые поступали в пользу молодой. Какой-нибудь старичок-дядюшка бросал целый
мешок денег. Подняв разбросанные деньги, молодая подходила к родителям и спра
шивала: " Б а т ю ш к а кормилец, я издынечку мела да находочку нашла, не т ы ли по
терял?" Отец и мать отвечали отрицательно. Она подходила к гостям и спрашива
ла, куда девать сор? " С о р из избы выносить". Схожие обычаи наблюдались и в Ваш-
кинском р-не (Северное Белозерье).
В Вельском у., когда молодая спрашивала свекровь, что ей делать, т а посылала
ее за водой. Невестка приносила воду, зачерпывала е е ковшом и подавала свекро
ви, говоря: "Пей, маменька, воду слаще меду!", и кланялись ей в ноги. З а т е м брала
прялку и садилась прясть шерсть. Считалось, что она э т о делает для того, "чтобы
лучше в доме водились овцы". В д. Бочевской (Кокшеньга) свекровь давала моло
дой "пресницу" (прялку), чтобы она попряла, так как существовало поверье, что "в
первое утро она прядет, чтобы богатее жить".
В Вашкинском р-не молодая должна была принести в дом воды, не расплескав
ведер, несмотря на т о , что все участники э т о г о испытания всячески мешали ей; тол-
562
кали, опрокидывали ведра или ушаты. Спасти молодую от дальнейших насмешек
могла только свекровь, выбегавшая ей на помощь с пирогами. В большинстве мест
после подъема молодых и свершения необходимых обрядов новобрачные и гости
пили чай с шаньгами (олашками). В Сольвычегодском у. для завтрака молодая со
свекровью накрывали столы, приносили кушанья, а свекор с дружкой - водку с пи
вом. Молодому давали " о с о б о е наговорное вино", чтобы он полюбил свою жену. В о
время завтрака никаких особых действий не наблюдалось. П о его окончании друж
ка приглашал всех в "князеськую баню".
Как правило, с приездом гостей из дома молодой начиналось пиршество. Оно
отличалось от застолья первого дня большей свободой и весельем, чаще звучали
шутки, приговоры и присловья, происходили розыгрыши и другие развлечения.
Правда, в Стрелицкой вол. Тотемского у., по словам автора описания, в пиршестве
второго дня "не было былого разгула и молодечества".
Н а "княжий" обед в Никольском у. собирались родственники с обеих сторон.
Эти пиршества в разных местах имели свои названия: княжий обед (Никольский у.),
княжой стол (Белозерский у . ) , радошный стол (Васьяновская вол. Кадниковско
го у.).
В Никольском у. на пир второго дня свадьбы, княжий обед, собирались родст
венники с обеих сторон и почти все соседи. Гости приносили с собой "разные есте
ства" - кулебяки, пироги, тетерок, пряженки, оладьи, хворосты и прочее, а также
"хлеб с лопаткою печеной баранины или печеную жареную дичину". З а столом
угощал дружка с подружьем. Если случалось, что гость приходил во время обеда,
дружка кричал: "тысяцкой, стань чисто или ч е с т н о ! " Гость отдавал принесенное ты
сяцкому, а тот - свахе, которая ставила это на полицу над молодыми. Гость здоро
вался, целовался с молодыми и садился на указанное ему место. Н о прежде ему сле
довало от дружки выпить чашку пива и выслушать от него приветствие. Тысяцкий
почти в продолжение всего обеда должен был стоять на ногах, повинуясь возгласам
дружки. Последний же угощал сидящих за столом и приходящих гостей. Пришед
ших "не по зову" за стол не сажали, однако угощали пивом из ендовы ("яндовы")
или большой чашки. Приходящая на княжий стол гостья, приносила яйцо и, здоро
ваясь с тысяцким, отдавала ему его. Девиц на княжем столе ни в первый, ни во вто
рой день не бывало. Для них устраивали веселье в другой избе, куда дружка уносил
ведро пива.
Повеселившись на свадьбе, гости и все приходящие обыкновенно просили у
дружки крояного, которое представляло собой главным образом табак. Отвечая на
их просьбу, дружка, раздвинув собравшуюся около него толпу, вынимал из кармана
большую берестяную табакерку, раскрывал ее и, постукивая по крышке, начинал
ходить по избе, говоря: "Чок, чок, чок табачок, садится добрый молодец на кочек;
испивает божию травку Христов корешок. Б о г а хвалит, Христа венчает, а богатого
богатину проклинает... А голенькому - благодатенькому сто бы быков...". После
этих слов он потчевал табаком всех, "кого рассудит", и табакерка разом опустоша
лась. Если с просьбой о крояном к дружке приставали женщины или дети, т о и для
них находились свои прибаутки и "побранки". Например, для ребят: " М а л ы е ребя
та, косые заплати, желтые сопли..." Для девушек: "Красные девицы, пирожные
мастерицы, горшечные пагубницы..." Для молодиц: "Вшивые косицы, молодые мо
лодицы, широкие ваш пазушки..." Для старушек: "Старые старушки, у вас мягкие
краюшки". Т а к забавлял дружка присутствующих и отделывался от навязчивых.
В Ухтомской вол. Кадниковского у. «при питье и при запуске, как и в день вен
чания, заставляли молодых "подслащивать" своими поцелуями, крича им: " с о л о н о "
или "горько!", или "шаминка попала в горло"». Молодая не только должна была по
целовать мужа, но и встать на ноги и низко поклониться гостю, а тот, видя э т о ,
говорил: " Н у вот теперь и спиця прошла!" В Белозерском у. во время стола так же
заставляли целоваться различными намеками, например: "Осина без вершины"
37* 563
(молодка целовала мужа в лоб), "таракан в лаптях", "муха в ш у б е " или " г о р ь к о " и
т.п. П о окончании стола молодка звала родню молодого к себе в гости на отводи-
ны, при этом кланялась свекру и свекрови в ноги. В Вашкинском р-не среди забав
второго дня можно назвать обычай "куколку подавать" или "куколку приносить" с
пожеланиями: " В о т надо таких-то, вот родить-то в с е ! "
В Новленской вол. Вологодского у. угощали приехавших пирожниц или мазиль-
ниц. И х было от трех до семи человек. Н а этой пирушке присутствовали и девуш
ки из деревни молодого. Для этого случая они специально одевали лучшие наряды.
Угощение также состояло из множества перемен, а заканчивалось привезенными от
родителей молодой пирогами. П о окончании пира, а иногда и раньше гости уезжа
ли, а девушки шли веселиться. Обычно на этих застольях или после них приехавшая
родня молодой, чаще всего это был отец или даже сама новобрачная (Белозер
ский у.) приглашали на хлибины, или отводины.
Н а Кокшеньге молодая по утру кланялась в ноги каждому, кто должен был
ехать на хлибины, и приглашала на свою родину в гости. В Васьяновской вол. Кад
никовского у. отец невесты на радошном столе приглашал к себе в гости новобрач
ных, их родителей и всех гостей. В Раменской вол. Грязовецкого у. отец молодой,
приехавший зватой, после обеда приглашал к себе в гости. В Тотемском у. от тещи
для зятя привозили блины и звали на хлибины.
В э т о т день молодая одаривала "условленными" ранее подарками родню мужа,
его родителей и самого новобрачного. Она неоднократно по разным поводам и в
разных местах дома подносила свекрови полотенца или даже более весомые "даро-
вицы" - рубаху, сарафан и т.д.
В д. Харино Тотемского у. молодая стояла посередине избы рядом с мужем и
раздавала его родным дары и угощала пивом. При этом она кланялась в ноги и
целовала каждого подходившего, приговаривая уже знакомый текст: "Ножки с под
ходом, голова с поклоном, сват полюбой дорогой (имя, отчество), получай дары
меньшие, почитай за большие, бери, да невесту люби". А мать вставала на скамью
и говорила: "Наша невестка не по бору ходила, не шишки сбирала, не (...) бродила,
пряла да ткала, дары припасала. Смотрите-ко какие дары-то".
В Сольвычегодском у. молодая, положив подарки (штаны, пояс и полотенце) на
тарелку поверх ковриги хлеба, чтобы казались они попышней, подносила их мужу
и при этом падала ему в ноги. Молодой благодарил жену. Она вставала с пола и на
девала на него обнову, подпоясывала пояском. З а т е м с поклоном "обдаривала сво
их семенников" начиная со свекра. Е м у она дарила рубашку, свекрови - шаль, за
мужней золовке - шаль, но попроще, девушке - половину (кусок шелковой материи
на сдеришку или наколку). После обдаривания она брала гребень, а дружка тарел
ку и они подходили к молодому " ч а с а т ь " ему голову. Когда молодая заканчивала
причесывать, муж клал на тарелку 20 коп. и целовал жену. З а т е м новобрачная че
сала голову всем "семенникам", целовала их; за э т о каждый клал для нее на тарел
ку деньги. Т а к же за княжьим столом дарила молодка свою новую родню в Белозер
ском у. В Ухтомской вол. Кадниковского у. деньги, предназначенные молодой,
клали под шаньги как бы за т о , ч т о она сумела много напечь и сытно накормить
гостей.
Кроме общераспространенных обрядов и обычаев этого дня, в некоторых мес
тах зафиксированы локальные. Например, в д. Жидовиново Шуйской вол. Тотем
ского у. совершали интересный обряд испытания свата, напоминающий календар
ные обходы дворов ряжеными. Э т о происходило следующим образом. Хозяин брал
две бутылки: одну с водкой, другую с водой, взбалтывал и предлагал свату на
выбор. Е с л и сват на счастье брал вино, т о угощался им сам и угощал других и пос
ле сего е г о роль кончалась. Если ж е он брал воду, т о гости наряжали его в рваную
одежду, сверх нее надевали на него сенной кошель (связанный из веревок), из кото
рого на улице и в дороге дают лошадям сено, потом привязывали к кошелю веник,
564
лицо кума вымазывали сажей и на веревке вели его по деревне, заводя в каждый
дом, чтобы сват собрал выкуп и отдал гостям. Е м у подавали яйца, масло, мясо и пр.
При этом свату приходилось унижаться и просить побольше у каждой хозяйки. Из
собранного гости приготавливали кушанье и ели. Днем молодые и гости мужа обе
дали и ехали в дом родителей новобрачной на "отгостки".
Х л и б и н ы . Слово хлибины, по мнению В . Кичина, "происходит, по всей вероят
ности от того, что тесть и теща стараются как можно лучше, на первый раз, уго
стить своего молодого зятя и родственников его хлебом и солью".
Как название обрядового действия этот термин означал приезд новобрачных и
их "стороны" (родственников и гостей) в дом родителей молодой и их столование
там. Этот приезд в разных местах губернии именовался различно. В Грязовецком у.
(Ново-Никольская вол.) и в Тотемском у. (деревни Поплевино и Жидовиново Шуй
ской вол.) встречался термин отгостки (отозмины). В Никольском у. э т о событие
называли перегостки (так же в Сокольском р-не). В Вологодском у. (Новлен-
ская вол.), а также на Кокшеньге и в Стрелицкой вол. Тотемского у. бытовал тер
мин гозьба. Н о наиболее часто встречались (в разных огласовках) названия: хлиби
ны (Кокшеньга, Васьяновская вол., Кадниковского у.), хлибяна (Биряковская вол.
Тотемского у.; Вельский у. и Троичина Кадниковского у.); хлибена, нахлибена
(Ухтомская вол. Кадниковского у.). Кроме того, в Васьяновской вол. того ж е уезда
говорили пировка, в Раменской вол. Грязовецкого у. - пируют, в Белозерском у. -
отводной стол, отводины, или гостьба (Вашки), на новую родню, на столы
(Средняя Сухона).
Уезжали на хлибины обычно к вечеру ("с пол-дни") второго дня свадьбы (в Стре
лицкой вол. Тотемского у. на третий день). Гостили столько дней, сколько предписы
вала традиция. В одних уездах молодые оставались на ночь, а гости уезжали (Васья
новская и Ухтомская волости Кадниковского у.; Шуйская вол. Тотемского у.; Бело
зерский и Кирилловский уезды; Кокшеньга). Нередко именно здесь была их первая
брачная ночь (современный Тарногский р-н). В Корбангском крае (Сокольский р-н)
вместе с молодыми оставались и некоторые гости. В Новленской вол. Вологодско
го у. и Авнежской вол. Грязовецкого у. молодые гостили два-три дня, а в д. Вохтога
Раменской вол. Грязовецкого у. - неделю. В Вожегодском крае общие хлибины про
должались и на третий день после венца. И х в этих местах так и называли третьи
хлибины. Два дня праздновали хлибины и в Стрелицкой вол. Тотемского у.
Для поездки на хлибины молодая из Новленской вол. Вологодского у. очеред
ной (четвертый) раз переодевалась в другой наряд, а молодой в тарногских деревнях
надевал на хлибины невестины дары - ту самую рубаху и штаны, которые она наде
вала на себя в бане. Кроме молодых в гости ехали все ранее назначенные родствен
ники, но бывало, что на хлибины приезжало много гостей, иногда до 30 и более че
ловек (Корбангский край). В Тарноге гости везли с собой пироги, а молодая - от
свекрови для девушек (своих подруг) витушку и рыбник. Н а Кокшеньге, по данным
М. Едемского, на хлибины ехали молодые, свекор, свекровь, деверья, отданные за
муж золовки (незамужние золовки не ездили), дяди, тетки, двоюродные братья. Н а
родину молодой следовали в определенном порядке: новобрачные впереди, за ними
свекор со свекровью, затем остальные. Встречали молодых родители новобрачной
с хлебом и солью. Выносили пиво. Причем в первую братыню вливали того пива,
над которым в бане мылась невеста. Новобрачные заходили в избу с караваями на
головах и, зайдя за стол, клали караваи на полицу. Н а хлибины молодая привозила
витушку, рыбник, стопку хворостков, от трех до пяти фунтов пряников и угощала
сначала свекра и свекровь и прочих, потом отца и мать и других родственников, на
конец - соседей и девиц, давая каждой из них " п о горсти" пряников и кланяясь им в
ноги.
Торжественная встреча с выстрелами, с иконой и хлебом, с благословением и
обсыпанием овсом ожидала молодых и в д. Жидовиново Шуйской вол. Т о т е м с к о -
565
го у. Н о э т о бывало не всегда. Автор описания свадьбы в Новленской вол. Вологод
ского у. отмечал, что "здесь уже нет таких особенных встреч, а встречают как и всех
гостей".
В Кирилловском у. молодая, войдя в избу, еще не раздеваясь, обносила всех при
сутствующих пирогами, положенными на большой поднос. Т а к же поступала по
приезде на хлибины и молодая из Тарногского р-на (деревни Евсеевская и Тырлы-
нинская). Н а Средней Сухоне, когда столовляна приезжали в дом молодой,
новобрачную прятали и заставляли молодого искать ее. В м е с т о жены ему в шутку
выводили какую-нибудь старуху и говорили: " В о т она! Н е в т о м платье, она пере
оделась!"
О б угощении во время столования на хлибинах имеются разноречивые сведе
ния, но большинство свидетельств сводится к тому, что "хлибины проходили так же,
как и большие стольГ (Корбангский край), "главное на хлибинах было хорошо
угостить" (Вожегодский край), на отводном столе "угощение самое хорошее - раз
ливанное море пива и вина" (Белозерский у.), что "идет угощение, ничем не отлича
ющееся о т стороны молодого" (Новленская вол. Вологодский у . ) . Е с т ь , однако, и
другая информация. П о сообщению со Средней Сухоны, столы в доме молодой в
этих местах "похуже: ставят суп, каши, студень" (на смотрах суп и студень не стави
ли). Информатор из Ухтомской вол. Кадниковского у. писал: "угощения здесь
обычные и описывать их нет надобности". Почти везде обед начинался с чаепития
("по приезде чашничили" - Тарнога).
Как сообщал М. Едемский, на Кокшеньге садились за столы в той же последо
вательности, как и прежде. Новобрачные, как было принято, сидели на подостлан
ной полсти из саней, но не на голой лавке. Посидев немного, выходили и пили чай.
Чаепитие происходило где-нибудь в горнице.
В тарногских деревнях (Кокшеньга) вся родня садилась в сутки. "Родителей и
братовей" угощали в первую очередь, потом остальную родню. Гостей угощали мо
лодые. О том, что на третий день "пировали известным нам порядком самые близ
кие родственники", а молодые от души и щедро угощали их, а сами не садились за
стол, сообщал информатор из Сольвычегодского у.
Н а Кокшеньге помимо приехавших собиралась и местная родня, которая расса
живалась за вторым столом. Сначала пили чай. Перед или во время питья каждого
стакана чая подносили водку. После чая садились за княжий стол. Прежде всего
приносили на стол блины, намазанные маслом (так называемые масляные блины из
пшеничной муки, одно из самых лакомых кушаний); верхний блин был сухой, на не
го клали полотенце - подарок тещи молодому затю. Зять брал полотенце в сухой
блин (не масляный) и клал теще деньги (от 30 коп. до 1 руб. 50 коп.). Первый блин
после сухого сразу съедали молодые, а остальные теща уносила в печь, чтобы не ос
тыли (угощали блинами в конце). Похожие события происходили в Тарноге, но там
они были более развернутыми и включали элемент испытаний молодого, сопрово
ждавшихся насмешками над ним.
З а столом разрезали пирог с рыбой и угощались с вином, при этом поздравляли
молодых. Дальше шел черед другим кушаньям. П о окончании столованья (хлибин)
сразу же уезжали обратно. Отъезжая, приглашали к себе в гости. Сначала говори
ла молодая: "Гостите, мама (или татя), к нам на процесье-тоГ Т а к же приглашал их
и зять или сват.
Блины были обязательным блюдом на хлибинах во многих местах губернии
(главным образом Тотемский и Вельский уезды). Правда, в каждой местности пода
ча блинов обставлялась своими особенностями. Различно было и время подачи бли
нов. В одних местах их подавали за первым столованием, в других (Тарнога) - на
следующее утро.
В Вельском у. молодых и приехавших с ними угощали водкой, пивом, разными
кушаньями и, наконец, блинами. И х приносила на тарелке теща. Молодой на эти
566
блины клал деньги, а блины возвращал теще. Она относила их в кут и т а м к день
гам молодого прибавляла немного своих денег и вновь подавала зятю, говоря: " Н а
ши блины не продажны, нам ваши деньги не в а ж н ы ! " Молодой забирал деньги и на
чинал есть блины. В д. Медведица Ростовской вол. Вельского у. пекли житные бли
ны, "валажно" (жирно) намазывали маслом и пересыпали толокном. Подавали их
горячими, сложенными стопкой. Кроме них перед каждым гостем, как и в другой
праздник, клали маленькие витушки, величиной с кулачок, сделанные в форме бук
вы " в " . Витушки делали и сдобными (тогда в тесто добавляли сметану и масло), и
постными.
В описании из Васьяновской вол. Кадниковского у. о блинах не упоминалось.
Говорилось, что угощались молодые и их родственники пивом и вином, пирогами,
рыбой, мясом, яичницей, а в заключение - пряжениками, продолговатыми, тонень
кими пшеничными пирогами, "испряженными" в масле на сковороде.
В Новленской вол. Вологодского у. стол завершался саломатом (-той) (овся
ная каша с рублеными яйцами и маслом). Сестра молодой брала блюдо с саломатой
и закрывала его шелковым платком, после э т о г о шла к столу и подавала блюдо мо
лодым. Новобрачная брала себе платок, а е е муж клал за этот подарок деньги.
Затем с саломатом сестра обходила весь стол и все гости следовали примеру моло
дого. Дальше, как сообщал автор описания, шел "стол веселья", по окончании кото
рого гости разъезжались по домам. Ч т о такое "стол веселья", он не раскрыл. Н о
необходимо заметить, что во всех описаниях говорилось о веселом характере хли-
бин, о плясках, песнях и шутках, что все танцевали и веселились, а вместе с гостями
и молодые.
В о время пирования местные жители устраивали различные забавы, требуя с
помощью уже известных нам приемов деньги с молодых и присутствующих.
Н а Средней Сухоне весь этот вечер плясала, веселилась и молодая. Новобрач
ным кричали: " Г о р ь к о ! " , а они трижды крест-накрест целовались - "подслащива
ли". Заставляли целоваться и пожилых, подшучивая над ними.
В д. Жидовиново Шуйской вол. Тотемского у. во время закуски в избу собира
лись мужики из деревни молодой и просили е е мужа деньги на рогоску (почему та
кое название, мужики отказывались объяснить). Из своей среды они выбирали
старосту и "капендата", которые выходили перед молодым и тысяцким, и староста
начинал просить денег по заученной заранее форме; заканчивалась речь словами:
" Н а м на э т о нужно на меч (мяч) и на шерсь с повтинкой бы, шесь да на зеленое ви
но". После этого мужики пели новобрачным и гостям "Многая л е т а " и уходили. И в
Корбангском крае (Сокольский р-н) мужики также просили у жениха на "мяч", и
жениху следовало дать им денег на ведро вина. Э т о был выкуп за невесту. Выкуп на
зывался "мячом" потому, что раньше здесь существовал обычай играть зимой перед
масленицей в мяч, в игре участвовали даже старики. Н а покупку этого мяча раньше
шли деньги. В д. В а х т о г а Раменской вол. Грязовецкого у. приходили мужики качать
молодых и гостей.
В д. Поплевино Шуйской вол. Тотемского у. во время столования приходили
девки с дивной красотой (елка, наряженная лентами, бусами и горящими свечами).
Е е ставили на стол и пели песню: " В ы цветы ли мои цветики, вы цветы мои лазоре
в ы " (т.е. песню "Изменщица"). З а этими девушками приходили "середовухи". П о с
ле каждого блюда пели песни, потом плясали гости и молодые.
В Ухтомской вол. Кадниковского у., как уже упоминалось, девицы - подруги
молодой делали из платка зайчика, украшали его бусами и лентами и подносили
сначала молодым, а затем и всем гостям, а т е в свою очередь клали им на тарелку
деньги на пряники и орехи. В день хлибин молодая особенно была внимательна к
своим подругам, девушкам из ее деревни, угощая их и развлекая (в Васьянов
ской вол. молодежь гуляла до позднего вечера). В Новленской вол. Вологодского у.
«в половине угощения молодая подзывала девушек своей деревни к " р ю м к е " и уго-
567
щала их выпивкой». В Корбангском крае молодые подзывали к рюмке родню
девушки, а потом всех присутствующих. Гости кричали: " Г о р ь к о " , а молодые "сла
стили".
Девушки-подруги приходили на хлибини и в Тарногском р-не. Угощала подруг
и молодая из Авнежской вол. Грязовецкого у. В д. В о х т о г а Раменской вол. Грязо
вецкого у. девушки приходили во время чаепития. Молодая приглашала их с о стака
ном пива и рюмкой самогонки к столу и просила поздравить с законным браком. Де
вицы просили разрешения попеть "Изменщицу" ( " У ж ты какая изменщица / У ж ты
какая лицемерщица..."). Потом пели всем гостям "Здися во пиру хорошинькой".
З а пение девушки получали деньги. В Тарногском р-не молодая специально для де
вушек привозила от свекрови витушку и рыбник, а затем в особой горенке резала
привезенное на куски и угощала подруг. В некоторых местах края, отъезжая из род
ного дома, новобрачная забирала с собой часть своего приданого.
В Белозерском у. на второй день после хлибин молодая прощалась со своим
родным домом и забирала с собой кровать, серп, грабли, кросна, прялицы, "трепа
ла" (трепала для льна) и т.д. Т о же происходило в Корбангском крае. Молодую с ее
имуществом провожали два-три человека. Она покидала дом со слезами. Провожа
тых у жениха угощали и они уезжали домой. Молодая оставалась одна в семье
мужа.
В Вожегодском крае, как уже говорилось, хлибины продолжались и на третий
день после венца и называли их третьи хлибины. Н а застолье э т о г о дня, по словам
одних информаторов, присутствовала уже не вся "родовая", а только семья моло
дых, но, по утверждению других, оставались только новобрачные. П о возвращении
в дом мужа в некоторых местах (в Белозерском у., Вожегодском крае и т.д.)
молодка топила баню ("княжую байну" - Белозерский у.), в которую звала всех род
ных, кланяясь им в ноги. ( В Вожегодском крае баню топили для молодых.) В Бело
зерском у. в э т о т день над молодой "посмеивались", особенно когда она шла из
бани: " Н у топерь над тобой три года оттопок будет смеяться". Слыша эти слова, она
должна была сохранить самообладание и молча пройти мимо.
П р о ч е с т ь е , п е р е г о с т к и , п е р е г о с т ь б а . В некоторых уездах, например в Сольвы
чегодском, хлибины были "последним пиром, которым на целые два месяца конча
лось свадебное торжество". Н о в большинстве мест взаимные посещения обеих сто
рон новобрачных (в рамках свадебного торжества) на этом не прекращались. Н а
Кокшеньге и в Вельском у. заключительный пир происходил на следующий день
или через день после хлибин и назывался прочесье, или процесъе (от "честь, чество
вать"). Проходил пир в доме новобрачных, а в гости приезжали родственники моло
дой. Н а Кокшеньге гости въезжали на лошадях на двор. И х встречали молодые,
молодая кланялась всем в ноги. Принимали гостей молодые как хозяева. Стол на
крывали по-торжественному. Помимо тестя и тещи приезжали братья, отданные
(замужние) сестры и прочая родня с о стороны молодой и отчасти молодого.
В Кирилловском у. и в Вожегодском крае э т о застолье называли отгостки.
В Тарногском р-не встречались разные термины: перегостьба (Илза, Верх-Кок-
шеньга, Л о х т а ) , гости (Верховье), процесье (д. Власьевская), прочестье (Верхний
Спас, Нижний Спас, Устьянский край и т.д.). В этих местах после угощений моло
дые катались на лошадях. В д. Горки (Нижний Спас) сватья пекла и приносила на
прочестье витушки. Н а этом кончалась свадьба.
П о данным М. Едемского, гостьба бывала через неделю после свадьбы. Новая
родня обменивалась визитами. Они происходили "по-семейному".
В Корбангском крае на следующий день после хлебин отец, мать и сестра моло
дой приходили с гостинцами проведать молодую. Они приносили корзину пирогов,
а после их ухода опять ходили к ним в гости о т жениха на перегостки. В первый же
праздник, в воскресенье, молодые шли в гости в родную деревню молодой. С собой
они обязательно брали кого-нибудь из родственников: брата или сестру. Шли туда
568
обычно к ночи. В о о б щ е в первое время ходили в гости к родне молодой каждый
праздник.
В Вашкинском р-не (Северное Белозерье) спустя 40 дней после свадьбы в доме мо
лодого устраивали первый сбор родни. Собравшихся угощали пирогами, вином, всем
"кто чё приготовит". Характерно, что чаще всего угощение гости приносили сами.
Н а Средней Сухоне через неделю, обычно в воскресенье, обе стороны встреча
лись в доме молодых. Родственники новобрачной приезжали, как говорили, на но
вую родню. Обычно гостей было человек восемь: отец, мать, крестный, сваха и др.
Их угощали. Поев, попив и повеселившись, родственники молодой спрашивали:
"Какова молодица? Слушает л и ? " Свекровь хвалила.
В Никольском у. после перегосток новобрачные устраивали молодилъник
(в Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. его называли молодешник и происходил
он через три дня после отозмин). Н а него собирались "все девки и бабы с пресни-
цами, с шитьем и сидят". Молодые угощали их гостинцами и водкой (молодой - вод
кой, молодая - гостинцем). После угощения "пойдут все по улице кругами, взявшись
за руки да с песнями, всю деревню так и пройдут".
В Сольвычегодском у., как сообщал автор очерка Н.Г. Ордин, через два месяца
после свадьбы родители молодой приезжали к зятю с сыром. Они привозили с со
бой 70 блинов, кринку масла, бурак с выжатым творогом (сыром), три сотни варе
ных яиц и баклушку с водкой. П о приезде затю дарили 100 яиц и рубашку, дочери
50 яиц, свекру и свекровке по 40 яиц, а остальным родственникам оставшиеся яйца
поровну. В с е привезенное ставили на стол. Начиналась "последняя свадебная пи
рушка", во время которой молодые подслащивали водку поцелуями. Гости разъе-
жались далеко за полночь.
Последующие встречи и гостевания новых родственников приурочивались
главным образом к календарным праздникам. Наиболее ярко и насыщено событи
ями для молодых (особенно для молодой) проходила масленица.
В Корбангском крае перед масленицей и на масленной неделе гостившие на
свадьбе устраивали для молодых пирушки. В этот период молодые ежедневно долж
ны были ходить в гости, посещая всех, кто их приглашал. В свою очередь они тоже
должны были устроить пирушку, на которую, объехав всех родственников, пригла
шали их к себе.
После масленицы, в первую неделю великого поста привозили в гости сестру
молодой, так называемую тистеницу. В этот приезд обязательно делали тесто из
солода и, когда е г о ели, мазали им друг друга.
В Вологодском у. в мясное (последнее перед масленицей) воскресенье тесть ез
дил звать молодых в гости ( э т о происходило рано утром или даже в субботу), или,
как говорили в этих местах, приглашал "доедать барана". Приехавшего молодым
следовало хорошо угостить - пировать " с зятем на славу". Сообразуясь с этим при
емом, и тесть должен был хорошо принимать молодых. Нарушение этого обычая не
приветствовалось. Новобрачные приезжали ("съезжались") к своим уестевъям
(термин родства, видимо, восходящий к слову уй - племя, дядя по матери и т.д.) в гос
ти на все три последних дня масленицы, оставаясь и на чистый понедельник. Моло
духа помогала родным по хозяйству ("в обряде") - пекла олашки и блины. (Олашки -
такие же блины, но только поменьше и более толстые. Пекутся они на большой
сковороде, слегка подмазанной в большинстве случаев постным маслом, поскольку
скоромное масло редко у кого водится, потому что молоко всегда сдавалось на мас
лодельный завод). Н а одной сковороде помещается до 5-6 олашек. Их ели с рыжи
ками. Этот последний обычай имел чисто практическое значение и употреблялся
как средство, предохраняющее от объедания горячими олашками.
Блины яшные и чаще овсяные - большие и очень тонкие. Тесто для блинов бы
вает очень жидким. Н а довольно большую сковороду его идет одна ложка. Едят
блины, посыпая их крупой с рыжиками. Блинами и олашками начинали завтрак,
569
при э т о м на стол молодых приносили и вино. После завтрака ставили самовар. Но
прежде чем пить чай, снова выставляли на стол (для "вторичного завтрака") пиро
ги и обязательно с сельдями. После чая сразу же накрывали стол холщевой скатер
тью для масленичного обеда, состоявшего из густых с крупой щей. После обеда мо
лодые ездили кататься. К вечеру опять возвращались к т е с т ю .
В этот же день " с молодых" собиралась "подать", "денежная", "на меч", если мо
лодой не давал ее в день свадьбы. Сбор на меч строго исполнялся каждым парнем,
который брал невесту из другой деревни. Э т о была своего рода плата мужикам за
то, что он забирал невесту из их деревни. Сумма денег на меч определялась положе
нием невесты и жениха: если они были богаты или если молодая была хороша со
бой, т о и мен подороже, и наоборот. Молодой давал на меч мужикам 5-10 руб., а ба
бам должен был купить чаю, сахару и кренделей-баранок. При неисполнении этого
обычая мужики мстили молодому, обидно подшучивая над ним.
В Вашкинском р-не (Северное Белозерье) на масленицу зять ездил к теще уго
щаться соломатом и колобом, на Пасху и Троицу было принято варить для зятя де
сяток яиц. Н а Средней Сухоне на масленице родные молодой звали дочь и зятя в
гости; молодые ездили "на угор" кататься. Для этой поездки коней наряжали ("ко
ни все изукрашены, на дуги навьют ленты").
В Кирилловском у. тесть ездил за молодыми в среду. Е г о всегда у зятя угощали
("до пьяна"). В тот же день он уводил молодых к себе в гости. Т а м их угощали как
можно лучше. Теща подносила угощение с поклонами. В пятницу, субботу и воскре
сенье молодые с братом молодухи (за кучера) ехали кататься. З а три дня им надо
было объехать всю волость. В каждой деревне лошадь останавливали ("захватыва
ю т " ) , заставляя молодых выйти из саней. Выйдя, молодая должна была поклонить
ся на все четыре стороны и два раза мужу, затем снять с него шапку и поцеловать
его. П о с л е этого снова надеть шапку, опять поклониться ему два раза и на четыре
стороны и при этом сказать: " Н е осудите, люди д о б р ы е ! " П о с л е э т о г о их отпуска
ли. В понедельник утром топили баню и молодые перед обедом ходили мыться. З а
тем обедали, после чего на своей лошади их отвозили домой. В последующие годы
на масленицу приезжали уже в четверг, затем в пятницу и наконец в субботу. Такие
гостевания продолжались лет семь.
В северной части Петриневской вол. Череповецкого у. в первое воскресенье В е
ликого поста, которое называли хоровинное воскресенье (название происходит от
местного слова хор о вина-теща) зятья (подразумевается - молодые) ехали за теща
ми и везли их к себе в гости. П о дороге в деревнях их встречали толпы мальчишек-
подростков с вениками, которые немилосердно шумя, начинали хлестать ими про
езжающих и забрасывать зимой снегом, якобы видя в каждой молодой паре свою
тещу (очевидно, образ тещи не пользовался о с о б ы м почетом). Взрослые, посмеива
ясь, стояли около домов и не одергивали детей - таков был обычай.
Испытания молодой не ограничивались только свадьбой. В старину в Тарног-
ском р-не летом в сенокос силком купали молодую в реке. З а проявление неуваже
ния к деревенскому обществу ей угрожали (а иногда и выполняли) посадить, заго
лив, на муравьище ( о сажании на муравьще рассказывали и в Вашкинском р-не). И с
пытания молодой продолжались еще год-два после свадьбы, но чаще до появления
первого ребенка.
А к т о м , окончательно утверждавшим равноправие молодых в обществе среди
семейных пар, был отмеченный в Северном Белозерье обряд выбрасывания с кры
лечка лаптя. Этот акт завершал трехлетний период идентификации молодой в дере
венском обществе, когда по поговорке, "над молодицей три года и лапоть смеёца".
Хозяйственная связь молодой с о своим родным домом нередко сохранялась весь
первый год ее замужества. Так, в Тарногском р-не в первое лето молодая уходила к
своим наготовить себе льну - начистить, натрепать или наткать полотна, так как
считалось, что в первый год на новую семью льна еще не посеяно.
570
Рассмотрев и проанализировав приведенный материал, можно прийти к следу
ющим заключениям.
Сложная этническая история Вологодского края естественно должна была от
разиться на культуре населения и в частности на таком ее важном компоненте, как
свадебный обряд. Севернорусское население (хотя это и часть общерусского этно
са) явилось создателем особого, северного "извода" русской народной культуры.
Вологодский свадебный ритуал принято относить к севернорусскому типу обря
дов. В м е с т е с тем, как известно, понятие севернорусская свадьба - чистая услов
ность (хотя и основанная на реальных особенностях обряда), так как единого в стро
гом смысле слова обряда нет. Такую же пеструю картину представляет собой и сва
дебный обряд Вологодского края. Пытаясь составить свод (инвариант) обряда,
обнаруживаешь большое разнообразие вариантов, затрагивающих буквально все
элементы свадьбы.
Различия начинаются со структуры ритуала. Так, например, в Вельском,
Солвычегодском уездах, на Средней и Верхней Кокшеньге и У ф т ю г е , а также в
некоторых волостях Кадниковского и Грязовецкого уездов отсутствовало четкое
разделение кануна брака и дня брака. В Кадниковском и Тотемском уездах день на
кануне венчания уже называли "свадьбой", "свадебным днем", "начином свадьбы"
(Ухтомская вол., Кадниковского у.). Причем, дело не ограничивалось только назва
нием. В Раменской вол. Грязовецкого у. на другой день после обрядов кануна вен
чания молодая вставая с постели, надевала "бабий наряд".
Различия существовали не только в структуре обряда, они затрагивали почти
все элементы и детали. Например, в обряде сватовства исследователи выделяли три
основных варианта, четко привязанных к местам бытования. (Для первого отводи
лись центральные и юго-восточные районы, для второго - Великий У с т ю г и Соль
вычегодск, а третий бытовал на двух достаточно удаленных друг от друга террито
риях - в Грязовецком и Устьсысольском уездах, в последнем из которых жили зы
ряне).
Интересны и показательны различия в терминологии, которая поражает оби
лием слов и обозначений, нередко используемых для одних и тех же структурных
элементов свадебного действия или действующего лица (например, предсвадебная
неделя в доме невесты в разных уездах и волостях называлась "шитье", "швальна"
("швально"), "нидиля", "неделя", "срок", "побывашки", " с пряником", " с гостинца
ми", "зорьку снимать" и т.д.).
Следует отметить, что терминологические параллели к ним встречаются на об
ширной территории расселения не только русских, но вообще славян и финно-уг
ров.
Несмотря на отмеченную многовариантность и наличие компонентов разных
этнотерриториальных зон, было бы неверным считать вологодский обряд механи
ческим смешением этих элементов, так как за несколько веков, проведенных на од
ной территории, в одной хозяйственно-культурной зоне и в одной исторической об
становке, привнесенные традиции неизбежно трансформировались, подгонялись
друг к другу, шли процессы взаимодействия и взаимовлияния. В с е это привело к со
зданию самобытного, со своими этнотерриториальными особенностями ритуала.
Правда, как уже говорилось, такое единство в значительной степени условно.
Однако и в этой пестрой картине можно выделить несколько более крупных о б ъ е
динений - местных типов обряда. Их ареалы почти совпадают с официально при
знанными тремя природно-экономическими зонами - центральной (это бывшие уез
ды вдоль Сухонско-Двинского речного пути - "экономического нерва" всего края),
северо-западной, куда входили Воже-Чарондский и Каргопольский края и юго-вос
точная часть Онежского озера (Вытегра), а также Устюженско-Белозерского края,
571
и восточной - с Яренским и Устьсысольским уездами. Правда, границы локальных
типов свадебного обряда не так четки, как границы природно-экономических зон,
более размыты и постепенно переходят друг в друга. К тому же на каждой террито
рии т о ж е встречаются более мелкие локальные варианты обрядов (типы) с четко
обрисованным районом распространения. Примером такой ситуации может слу
жить центральная зона. Н а ее территории выделяются несколько очагов с самобыт
ными обрядами. Например, район Верхней и Средней Кокшеньги и Уфтюга,
Сокольский р-н (бывшие Чучковская и Биряковская волости Тотемского у.). Осо
бым своеобразием отличаются обряды Северного Белозерья.
Причины этих явлений в первую очередь следует искать в особенностях форми
рования населения и в этнической истории этих мест. Несомненное влияние могли
оказать и культурно-бытовые связи с группами русских других территорий, как бы
ло в "Митрополии" (речь идет о территории Шуйской вол. Т о т е м с к о г о у., которая
долгое время именовалась "Митропольем", так как в древности являлась вотчиной
ростовского митрополита), которая была связана с ростовскими и московскими зе
млями. В Белозерье, находящемся на перекрестке путей из западных и центральных
земель в глубинные районы Севера, эти связи, несомненно, сыграли свою роль. Не
малое значение в распространении и "перемещении" свадебных обрядов имели
"брачные круги", объединенные брачными связями.
Как известно, свадебный обряд отличается большой устойчивостью и долго со
храняет архаические черты. Поэтому мы сравнили вологодский обряд с обрядами
жителей территорий основных древних исходов русского населения и с обрядами
живущих там веками бок о бок со славянами (и русскими) финно-угорских народов,
чтобы выяснить наличие общих черт, указывающих на их древние связи. Аналогий
оказалось много. Так, в структуре новгородского обряда наблюдались те же этапы
(сватовство, смотрины невесты, осмотр дома жениха, рукобитье, шитье приданого,
баня накануне венца и т.д.), есть совпадение в отдельных деталях, например, быту
ет обряд выдачи "задатка", "закрывание" невесты, "красование невесты", загадыва
ние загадок дружке и другие, имеются терминологические совпадения. Также мож
но найти элементы обряда, характерного для центральных и южных районов
России, к примеру, использование "курника" в качестве обрядового хлеба (правда, в
несколько трансформированном виде), посещение жениха подругами невесты в пе
риод подготовки к свадьбе и т.д.
А . В . Гура, исследуя вологодский обряд с лингвистической стороны, выделил
ряд изоглосов, связанных с территориями Новгородчины и Ростово-Суздальской
земли. Например, к новгородским он отнес распространение термина "залог" (в воло
годском обряде он встречается в Белозерье, в В а ш к а х ) , "женихи" (в понятии "поезд
жениха") - встречается в Тотемском у., на Кокшеньге; "воля" - в Сокольском р-не
не только бытует э т о слово, но есть и свадебный чин - подруга невесты; " з о р я " - в
Северном Белозерье есть понятие "зорьку снимать", а в Кирилловском у. - "зорень
ки", т.е. причеты невесты на предсвадебной неделе, тот же термин встречается в
Верхне-Важском Посаде. С ростово-суздальской колонизацией этот автор связыва
ет термин "дом глядеть", распространенный в Новленской вол. бывшего Вологод
ского у., и Ведерковской вол. Грязовецкого у., " к р а с о т а " и др.
Он же обнаруживает некоторые лексические параллели в общеславянском пла
не, например, свадьба, сваха, веселье, рукобитье, почестье (встречается в Тотем
ском у.), зватые (Стрелицкая и Чучковская волости Т о т е м с к о г о у.; Хариновская
вол., Троичина, Кадниковского у.; Ухтомская вол. Грязовецкого у.), "повойник"
(д. Шириханово Кадниковского у.), "пропивать" (Устьянская вол. Тотемского у.;
Раменская вол. Грязовецкого у.) и т.д.
Помимо лексических (языковых) параллелей общеславянские соответствия наб
людаются в обрядах и в их элементах. К ним относятся следующие атрибуты и дей
ствия: свадебное деревцо, свадебный хлеб, осыпание новобрачных, стрельба из ру-
572
жей, битье посуды, обрядовое мытье невесты (оно фиксируется у всех народов, го
ворящих на языках индоевропейской языковой семьи) и т.д.
Что же касается совпадений с ритуалами соседнего финно-угорского населения,
то влияние русских элементов на его обряд оказалось более сильным, чем обратное.
Но все же эти элементы есть. Например, рыбный пирог, которому придается значе
ние обрядового хлеба, выход жениха и невесты перед поездкой в церковь через са
рай, а также возвращение молодых через въезд (звоз), сарай (эти черты характер
ны для обряда коми), употребление слова "рагозька" при выкупе невесты, которое,
вероятно, происходит от финского или карельского слова гаЬа (рага) (руга - оплата
труда священника в приходе) - "деньги", "монета", и т.п.
Говоря в целом о вологодском обряде и обрядах, присущих традициям исходных
территорий, можно с уверенностью заключить, что это разные ритуалы. Можно
лишь отметить преобладание т е х или иных принесенных черт в обряде каких-то
территорий, об их удельном весе в том или ином ритуале, но не о тождестве обря
дов. Д а и другого не могло быть, так как одни и те же земли в разное время, а то и
почти одновременно перекрывали разные потоки, как, например, в Белозерье или
на Кокшеньге, где новгородская и ростово-суздальская колонизации в определен
ные периоды шли практически в одно время, но, как правило, чересполосно. Кроме
того, как уже говорилось, протекали процессы взаимодействия и сотворчества при
шельцев и местных народов.
Итак, вологодский свадебный обряд - э т о сплав культурных традиций предста
вителей многих территорий, возникший в одной, определенной историко-культур
ной зоне, результат взаимодействия разных этнических компонентов, уникальный
феномен.
* * *
1
Балашов Д.М., Марченко Ю.М., Калмыкова Н.И. Русская свадьба. М., 1985 (в тексте
Верхняя и Средняя Кокшеньга и Уфтюга, Тарногский р-н, или Д. Балашов; ниже в скобках
тоже в тексте).
2
Вологодский фольклор / Сост., примеч. и вступит, статья И.В. Ефремова. Архангельск,
1975 (Сокольский р-н, или И. Ефремов).
3
Вологодский сб. Вологда, 1887. Т.У (Никольский у).
4
Зверев М. Свадебные обычаи в Ново-Никольской вол. Грязовецкого у. // Изв. ВОЙСК.
Вологда, 1917. Вып. IV. С. 76-93 (Ново-Никольская вол. Грязовецкого у.).
5
Морозов И.А., Слепцова И.С, Островский Е.Б., Смольников Е.А., Минюхина Е.А. Ду
ховная культура Северного Белозерья: этнодиалектный словарь. М., 1997 (Северное Белозе
рье).
6
Народные песни Тотемского у. Вологодской губ. / Сост. Ф. Малевинский. Вологда,
1912.
7
Народные песни Вологодской области. Песни Средней Сухоны / Сост. А. Мехнецов. Л.,
1981 (Средняя Сухона).
8
По заветам старины / Материалы традиционной народной культуры Вожегодского
края / Сост. И.С. Попова, О.В. Смирнова. М., 1997 (Вожегодский край).
9
Сказки и песни Белозерского края / Записали Борис и Юрий Соколовы. М., 1915 (Бе
лозерский и Кирилловский уезды).
1 0
Живая старина. СПб., 1892. Вып. III. С. 131-135 (Кадниковский у., Троичина, или
А. Шустиков); СПб., 1896. Вып. I. Год. 6. С. 51-121 (Сольвычегодский у.); Спб., 1905.
Вып. 1-Й. С. 203-225 (д. Кроптева Авнежской вол., Грязовецкий у.); СПб., 1910. Вып. 1-И.
С. 1-137 (Кокшеньга).
1 1
Этнографическое обозрение № 1. 1894. С. 121-127 (Череповецкий у., или М.К. Гера
симов); № 3. 1899. С. 160-163 (Тотемский у., или П. Дилакторский); № 2. 1900. С. 79-114
(Стрелицкая вол. Тотемского у., или М. Куклин); Х° 1. 1903. С. 29-32 (Грязовецкий у.); № 1.
573
1903. С . 3 3 - 3 9 ( В е л ь с к и й у . ) ; № 1. 1903. С . 4 0 - 5 1 ( Т о т е м с к и й у . , и л и П . А . Д и л а к т о р с к и й ) ; № 1.
1903. С . 5 2 - 6 0 ( В а с ь я н о в с к а я в о л . К а д н и к о в с к о г о у . , и л и А . Д . Н е у с т у п о в ) .
1 2
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 15 ( г . Т о т ь м а и К а д н и к о в с к и й у . , и л и Е . К и ч и н ) ; Д . 62. ( В е р х н е -
В а ж с к и й П о с а д , и л и А . Ш а й т а н о в ) ; Д . 73 ( Н и к о л ь с к и й у . ) ; Д . 74 (с. Ч е р н о в с к о е Н и к о л ь с к о
г о у . ) ; Д . 78 (д. Ш и р и х а н о в о ( Г о р ы ) К а д н и к о в с к о г о у . , и л и А . Ш у с т и к о в ) .
1 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 131 ( В о л о г о д с к и й у . , и л и П . Г о р о д е ц к и й ) ; Д . 132 ( Ф е т и н ь и н -
ская в о л . В о л о г о д с к о г о у . , и л и П . Д и л а к т о р с к и й ) ; Д . 211 ( Г р я з о в е ц к и й у . , и л и С . С т а р о в е р о в ) ;
Д . 302 ( Н и к о л ь с к и й у . , и л и Е . К у з н е ц о в ) .
1 4
В Г В . 1847. № 3 5 . С . 344 ( К о к ш е н ь г а , и л и К . С в и с т у н о в ) ; 1861. № 8. С . 56 ( В а с ь я н о в
с к а я в о л . К а д н и к о в с к о г о у . ) ; 1864. № 2 5 . С . 80 ( К у б е н с к и й к р а й , и л и М . Б а р т я н е в ) ; 1864. № 31
(д. К о р е н о в о Т о т е м с к о г о у . ) ; 1864. № 4 7 - 4 8 . С . 1 4 3 - 1 4 4 ; 147-148 ( г . Т о т ь м а ) ; 1891. № 12
(Троичина Кадниковского у.).
1 5
Г А В О . Ф . 652. О п . 1. Д . 80 ( Я н г о с о р к а В о л о г о д с к о г о у . , и л и П . Д и л а к т о р с к и й ) ; Ф . 4389.
О п . 1. Д . 15 (д. П о п л е в и н о Ш у й с к а я в о л . Г р я з о в е ц к о г о у . ) ; Д . 117 ( В е д е р к о в с к а я в о л . Г р я з о
в е ц к о г о у . ) ; Д . 144 ( К о к ш а р ы , или п р и с у х о н с к и е к р е с т ь я н е , д. С т у л о в с к а я , и л и В . М . С о б о л е в
с к а я ) ; Д . 147 ( У х т о м с к а я в о л . К а д н и к о в с к о г о у . ) ; Д . 170 ( Т у р у н д а е в с к а я в о л . В о л о г о д с к о г о у . ,
и л и Ф . Ф . П о з д и н ) ; Д . 171 (д. В о х т о г а Р а м е н с к о й в о л . Г р я з о в е ц к о г о у . ) ; Д . 173 ( У с т ь р е ц -
к а я в о л . К а д н и к о в с к о г о у . , и л и В . А . С о к о л о в а ) ; Д . 174 (с. М у н ь г а К и р и л л о в с к о г о у . Ч е р е п о
в е ц к о й г у б . ) ; Д . 175 ( В е д е р к о в с к а я в о л . Г р я з о в е ц к о г о у . ) ; Д . 337 ( Н е с в е й с к а я в о л . В о л о г о д с к о
го у.).
1 6
В Г М З . Р О . Ф . В О Й С К . Д . 116 (д. Х м е л е в с к а я К а д н и к о в с к о г о у . , и л и А . А . Ш у с т и к о в ) ;
Д . 117 ( Н о в л е н с к а я в о л . В о л о г о д с к о г о у . , и л и А . А . В е с е л о в с к и й ) ; Д . 117 (с. П о к р о в с к о е Ч у ч
к о в с к а я в о л . Т о т е м с к о г о у . , и л и Ф . Л е б е д е в ) ; Д . 117 ( К у б е н с к и й к р а й ) .
1 7
Т К М . Р О . № 2 ( г . Т о т ь м а , З е л е н с к а я С л о б о д а , и л и М . У г р ю м о в ) ; № 12 (д. Ж и д о в и н о
в о Ш у й с к о й в о л . Т о т е м с к о г о у . , и л и Н . Т ю к а в и н ) ; № 20 ( " В о т ч и н с к а я с в а д ь б а " , и л и А . Ш и р о
к о в ) ; № 26 (д. Х а р и н о Х а р и н с к о й в о л . , Т о т е м с к о г о у . ) ; № 38 (д. М е д в е д и ц а Р о с т о в с к о й в о л .
В е л ь с к о г о у . ) ; № 124 ( Б и р я к о в с к а я в о л . Т о т е м с к о г о у . , и л и Ф . Е . М а л е в и н с к и й ) .
1 8
А И Э А (далее - д. Ч е р н я к о в о М а р к у ш е в с к о г о с е л ь с о в е т а Т а р н о г с к о г о р - н , или
Н . А . Вячеславова).
Глава 10
О б р я д ы и о б ы ч а и ,
с в я з а н н ы е с р о ж д е н и е м
и в о с п и т а н и е м д е т е й
575
как сакральное и потому все происходящее с молодой парой, особенно в момент
венчания, должно было, по общему мнению, отразиться на их будущей жизни. Поэ
тому, например, при одевании невесты совершались следующие обрядовые дейст
вия: «"Сторож" подпоясывал невесту поясом, что-то шепча при этом, вероятно,
"Да воскреснет Бог", при этом завязывал на поясе несколько узелков - "сколько
узелков - столько сынов", кроме того втыкал в подол иголку без ушек - " чтобы ей
легче было рожать". Такую же иголку в аналогичных ситуациях втыкала в подол
дочери мать, причем делала это таким образом, чтобы иголка девять раз вошла в
рубашку с тем, чтобы дочь родила девять ребенков"» .2
или разбойник" .
6
576
литарных, специально принесенных в церковь для освящения их и вследствие этого
наделения магической силой во время совершения таинств. Одно из наиболее из
вестных - водный настой церковного ладана, который "для плодовитости пили мо
лодухи во время свадьбы'" . 8
Как видим, главным атрибутом данного магического действия была свечка, свет ко
торой, согласно христианскому толкованию, означал жизнь.
Трудно сказать, прибегали ли к таким мерам боящиеся греха крестьяне в реаль
ной жизни. Однако нужно добавить, что аналогичные по направленности действия
встречались и в магической практике русских других регионов - это действия с по
следом и месячной кровью или кровью после дефлорации новобрачной. Очевидны
аналогии в характере магических манипуляций с этими предметами: способность к
зачатию можно было уничтожить, закопав послед пуповиной вниз (ср. повернуть
свечку), или же запечь кровь на огне (ср. погасить огонь с в е ч и ) .
13
ляется еще до появления на свет, она вселяется в ребенка, пока он находится в ут
робе матери, считают плод одушевленным от второй половины беременности, с тех
пор как начинает шевелиться в утробе" ; "душу младенца вкладывает ангел еще в
17
578
го погибает зародыш или же рождается неполноценный младенец. Разъясняется и
причина страха перед колдовским вмешательством в процесс зарождения. Зачатый
без Б о ж ь е г о благословения, более того, с помощью нечистых сил, ребенок не мог
получить душу о т Б о г а и потому оказывался существом чуждым и даже враждеб
ным сакральному христианскому миру, принадлежность к которому каждым право
славным мирянином воспринималась как естественное состояние.
П о представлению верующих, Б о г не только дает душу зачатому младенцу, но
и назначает ему определенную судьбу. Предуготованность земной жизни до рожде
ния - и будущих дел и даже имени - чаще можно найти в житиях святых, в сюжете
об оповещении родителей о рождении "чада". Так, о рождении Георгия, затворника
Задонского Богородского монастыря (1789 г.), его мать, вологодская чиновница,
была извещена явившимся ей в сонном видении духовником ее, умершим за три го
да до т о г о . Отличавшийся, согласно легенде, прозорливостью Прокопий Устюж
2 5
ский, встретив юную Марию, жену клирика соборной церкви Симеона, воскликнул:
" В о т грядет мать великого и святого мужа", предсказав, таким образом, рождение
их сына - св. Стефана П е р м с к о г о . Крестьяне же чаще считали, что судьба новоро
26
жденного определяется при рождении - "на родах судьба писана". Изменить ее, ес
ли и возможно, т о лишь путем вмешательства небесных с и л . 27
хах этот грех относили к непростительным: за то, что мать "в утробе младенца по-
перебила", ее собственной "душеньке нет спасения" . Чаще забеременевшие сами,
29
щее наказание: " У нас в Рослятине была бабка Нина, сделала один аборт, а потом
поехала в соседнюю деревню и убилась" . 32
38* 579
автора, информацию, касающуюся Шенкурского у.: " К а к только девка забрюхате
ет, ее волокут на станцию и свидетельствуют. Описывают б р ю х о и дают знать от
цам*, берут на поруки и внушают беречь брюхо. А безродную (Луха в Чусовской
деревне) караулили в Быховской станции. К ней гоняли народ (по очереди), хлеба
пекут: о т зимы до Пасхи, человек по 10 ночуют около нее. Она родила, бабка ей
баню. Неделю кормят. Она тупая б ы л а " . 34
мая государством после революции 1917 г., ослабление позиций церкви в решении
мирянами нравственных проблем, пропаганда скептического (в лучшем случае) от
ношения к традициям предков, тяжелейшие экономические условия постепенно ме
няли отношение женщин к плодоизгнанию, несмотря на сохранявшееся ощущение
его греховности: " А б о р т - грех. Душу загубили. Я один сделала после войны, а ма
ма моя рожала всех - табун, а не д е л а л а " . Впрочем, многие женщины в возрасте
39
* По-видимому, под "отцами" имелись в виду не только отец или близкие родственники девушки, но
и в целом мужчины старшего возраста, так сказать, "отцы деревни", на которых лежала обязанность ох
ранять принятые нормы общественной жизни.
580
женщины в этот период, сделанное корреспондентом Тенишевского бюро из Грязо
вецкого у., поскольку оно в наиболее полном виде дает ту картину, которую можно
составить по отрывочным сообщениям из разных мест: "Беременные освобожда
ются от ношения тяжестей, от затруднительных работ. А в последнее время перед
родами, а также и после их в течение двух-трех недель устраняются родными совсем
от поднятия и ношения легких тяжестей, возлагая на них по возможности легкую
работу. Относятся к ним близкие до родов и после с особенной бережливостью, а
соседи в случае надобности оказывают помощь и услуги" . Прежде всего обязан
40
ность заботиться о себе и своем потомстве народный обычай возлагал на саму мать:
"Беременная должна беречь себя. Говорили: девушку Б о г бережет, а беременная
женщина должна беречь свою утробу, избегать тяжелых работ и злых я з ы к о в " . 41
Это не исключало т о г о , что беременные часто работали в поле, будучи уже "на сно
сях", особенно во время летне-осенней страды. Бывало, конечно, и так, что женщи
ны здесь же и рожали, "обихаживали" сами себя и своего р е б е н к а и не всегда име
42
581
подумал, что э т о она. Окрестив, начал вписывать в черновую метрику звание родив
шей и восприемников. Оказалось, кума - не сестра родильницы, а жена чиновника
из города. Я вписал сказанное звание. П о т о м мне пришло на мысль спросить ста
рушку, отчего она не поставила кумою которую-либо из своих дочерей, тогда как
эта кума далеко живет и назначена заочно? Старушка объяснила: "тяжелым ведь
нельзя у купели стоять". Просил объяснить. Старушка ничего не знает, но так кре-
щоны примечают. Сказывают - "какой-нибудь ребенок беспременно умрет". Стал
вспоминать и, действительно, не вспомнил ни одного случая, чтобы беременная бы
ла кумою. Стал уговаривать, что умирают от т о г о , что худо воспитывают. Веровать
так грешно, такая вера оскорбляет Бога. Это значит, что и молитвы за младенца
при крещении ничего не значат. Слушали внимательно» . 45
зано с встречающимся и в других местах повернем о том, что рожать (как и уми
рать) легче там, где нет п о т о л к а . Скрывание начавшихся схваток было у русских
50
582
общепринятым обычаем, объяснялось оно твердым убеждением русских людей в
том, что чем больше людей знает о родах, тем более длительным и мучительным
будет их процесс. Негативных последствий не давало лишь знание о них повиваль
ной бабки и матери роженицы . 51
без покаяния, а заодно снять с себя грехи, которые неизбежно усугубляли бы родо
вые страдания, женщины во время беременности и особенно перед приближающи
мися родами исповедывались и причащались. С той же целью перед родами, как и
перед смертью, "просили прощения и прощались" с домашними . Правда, по дру
56
ем их скрывания.
Наряду с этим роды расценивались и как благочестивое дело - выполнение
женщиной мучительного и опасного, но установленного Богом предназначения -
продолжения рода. Этим, возможно, объясняется встречающийся обычай сбора к
роженице (на роды) женщин-соседок и родственниц. П о сообщению А . Неуступова,
их присутствие в указанное время «считается хорошим делом: " Б о г у не молись, а
роженицу п р и х о т ь " » . Соучастие пришедших демонстрировало некое единение ро
58
ные выскочившие из печки угли - "чтобы родить так же быстро, как уголь выско
ч и л " . 3. Обмывали четыре угла стола, усиливая магический смысл действия при
60
говором: " К а к на этой дубовой доске вода не держится, так бы и раб Божий (имя
младенца) не держался бы ни в костях, ни в с у с т а в а х " . Употребление имени в дан-
61
583
ном случае несколько необычно. Можно предположить, что при трудных родах, ко
торые могли закончиться рождением нежизнеспособного ребенка, ему заранее го
товили имя для срочного крещения (см. ниже). 4. Обмывали замки; в местности, из
вестной под названием Троичина (Кадниковский у . ) , их брали девять; обмывали
ключи (любые) от дома или хозяйственных п о с т р о е к . 5. Настаивали траву "про
62
ля и "немного землицы", приговаривая: " К а к земля мать рожает болей не знает, так
и я раба Божия (имя) родила бы болей не знала бы. Ч т о я сказала, т о и п о м о г и " .65
быстрее разродиться, терли поясницу о чело печи или же пили воду, в которой раз
водили девять кусочков глины, взятые по одному из девяти п е ч е й . 67
584
вленском соборе г. Тотьма стояла за престолом в тумбе икона Смоленской Божьей
Матери, называемая также Тотемской или Тумбовской. В описании этой иконы в
некоторых святцах в числе исходящих от нее милостей людям отмечалась и способ
ность помогать "женам чада рождати". Соборная летопись содержит рассказ о том,
как беременная жена одного сибирского купца, проезжавшего через Тотьму, "пос
ле долгих и тяжелых мучений в родах получила благополучное разрешение как ско
ро был отслужен молебен перед этой и к о н о й " . По указанию повитух роженицы
72
большего э ф ф е к т а взять для обмывания три церковные свечи: Божьей Матери, ка
дильную свечу дьякона и свечу при большом в ы х о д е . Чрезвычайно полезным счи
75
талось иметь при себе при родах список очень популярной и почитаемой в народе
(и весьма неодобряемой церковью) апокрифической молитвы "Сон Пресвятой Б о
городицы". Иногда и сами священники давали прихожанам родовспомогательные
рекомендации, христианские по духу, но отнюдь не канонические по содержанию,
явно испытавшие влияние народной магии. Так, автор корреспонденции из Белозер
ского у. сообщал о том, что при затянувшихся родах его родственницы он был по
слан к священнику с просьбой отворить Царские врата. Тот выполнил просьбу и,
кроме того, написал на бумаге стих из 136-го псалма: "Блажен, иже имеет и разби-
ет младенцы твоя о камень", посоветовав пришедшему по прибытии домой напи
сать этот стих углем на черепке обыкновенного горшка и затем разбить горшок о
камень .
76
его п о я с . Е с т ь сообщения о том, что при оказании помощи жене муж раздевался
79
донага. Так, в Никольском у. муж должен был держать роженицу за плечи - "хоро
шо, если совсем голый", или же, полностью раздевшись, гладить ее руками от гру
ди к ж и в о т у .
80
585
ребенка. Встречались у жителей изучаемого региона и магические действия, более
определенно связанные с этим обычаем. К таковым относится перенесение на му
жа родильных мук жены. Делалось э т о с помощью специальных заговоров, поэто
му, видя мучения мужа роженицы, окружающие с пониманием говорили: " э т о ему
жена с д е л а л а " . Т а к же как и многие магические действия, ориентированные по
81
Сообщения о положении женщины при родах различны; есть данные о том, что
рожали лежа, стоя или на корточках, что, по-видимому, соответствовало специфи
ке местных традиций. П о сообщениям женщин старшего возраста, еще в 1940-1950-
е годы многие из них рожали с повитухами вне жилого помещения. Однако все ча
ще роженицы оставались дома и, более того, рожали на "кроватях", т.е. на подстил
ках, покрывавших положенную специально для роженицы на пол с о л о м у . 84
Обычно каждую деревню или группу деревень обслуживали одна-две или более
бабок. Таковыми были женщины пожилые, во всяком случае такие, которые сами
уже "не носят д е т е й " , чаще вдовы, к тому же предпочтительно многодетные, что
87
586
новорожденного. Одновременно принималось во внимание, живы ли повитые баб
кой дети, жизнеспособность которых свидетельствовала не только о профессио
нальном умении бабки, но и о том, что у нее, как говорили, "легкая рука". Н а буду
щей жизни повитого младенца могли пагубным образом отразиться качества, счи
тавшиеся греховными, поэтому, например, не звали повивать "бабок, у которых не
было детей или умирали, или неверна мужу", так как "принятые ею дети не будут
жить" .
93
В доме у роженицы бабка делала все необходимое для того, чтобы обезопасить
роженицу и новорожденного от воздействия нечистых сил, особенно активизирую
щихся в обстановке сакральной нечистоты, сопутствующей родам. Одновременно
ее деятельность предусматривала и мобилизацию всех святых на помощь своей по
допечной, а также и себе самой в выполнении профессиональных обязанностей.
Своей главной покровительницей повитухи Русского Севера, как и везде в России,
считали бабушку Соломониду - апокрифическую повитуху, помогавшую при родах
деве Марии и, следовательно, совершавшую, по мнению народа, все положенные
при этом действия. Именно у нее просили помощи, причем именно практической,
деревенские бабки: "Бабушка Соломонида, приложи свои рученьки к рабе Божьей
(имя р о ж е н и ц ы ) " . П о сообщению фельдшера из Череповецкого у., в тех случаях,
94
«когда уже ничего не помогает, то баушки опускают руки и взывают: "Бабушка Со-
ломония - Х р и с т а повивала, п о м о г и » . Опасаясь осложнений при родах, женщины
95
торым она обращалась за помощью, часто звучали имена местных наиболее люби
мых святых, что вообще характерно для Русского Севера: "Святые угодники Зоси-
ма и Савватий, помогите рабе божьей от глазу, от поглазу и от всякой порчи" . 97
587
Распространению профессиональной помощи в деревне мешала, конечно, мало
численность акушерского состава и невозможность в случае необходимости обра
титься в больницу или вызвать акушерку на дом. Однако в конце XIX в. некоторые
крестьянские общества начали понимать преимущества профессиональной помощи
и в числе прочих осуществленных, "согласно приговору волостного схода", админи
стративно-финансовых мероприятий, направленных на благоустройство собствен
ного быта, вводили и постановления о расходах на содержание повитух-акуше
рок .
1 0 0
588
органы и избежать опасности опущения матки, бабка сразу же делала роженице
массаж, сопровождая его, как и все свои действия, приговором: "Как эта постелька
лежит в рабе Божьей (имя), так бы в рабе Божьей стоял бы золотник (матка. - ТЛ.),
он бы с боку на бок не в о р о ч а л с я " . Корреспондент Тенишевского бюро из Чере
104
повецкого у. так описывал уход за роженицей: «Бабка, как только подмоет рожени
цу, начинает ее обтирать рукой и вдоль и поперек и при этом приговаривает: "жил
ка на жилку, косточка на косточку, сустав на сустав, сойдися, сотрися, по старому
уставься, только тому месту оставься". Этот причет бабка повторяет каждый раз,
как обтирает п р о х о д » .
105
твердо веря, что " к т о попробует хлеба с солью, тот не у м р е т " . Кроме хлеба с со
107
лью в лечебный рацион часто включали квас или "что-нибудь кисленькое" и другое
питательно питье. Так, в Череповецком у. сразу же давали квас с солью и толокном,
ржаным солодом или овсяной м у к о й , иной вариант - ломоть черного хлеба с со
108
считали полезным для укрепления сил дать роженице водки. Например, первое ме
ню роженицы в Авнежской вол. Грязовецкого у. составляли кусок черного хлеба,
квас с толокном и в о д к а . 112
был наиболее распространен на Русском Севере, то и саму молитву здесь часто на
зывали так же, как и в средневековой Руси, "банной". П о времени чтения эта молит
ва совпадала с водными процедурами, которые, с точки зрения народа, были совер-
589
шенно необходимы не только как лечебно-гигиенические действия, но и как обяза
тельный этап в сакральном очищении роженицы: "до прибытия священника и дом,
и люди, бывшие при родинах, считаются нечистыми, очищение начинается банею,
потом молитвою с в я щ е н н и к а " . Возможно поэтому длительность принудительной
114
"дом поганый после родов. Как родится, ведут издалека попа и он дает имя - тогда
дом о ч и щ а е т с я " ; "до молитвы свекровь не даст дотронуться до пирога - отломит
119
кусочек и даст, а сама не тронь. Если никого нет, т о все делаешь, а если есть свек
ровь, то в амбар не с х о д и ш ь " .
120
590
предметы, сделанные из железа, т е м более имеющие острую форму. В о т как э т о
происходило в Вытегорском у. Олонецкой губ.: «Вечером топится баня. Б а б к а б е
рет новорожденного, идет вперед, за ней родившая. У бабки в руке сковородник, а
у родильницы ножницы. Дойдя до дверей в баню, бабка делает на них три креста,
говоря: "благослови, Господи!" После этого она передает сковородник родильнице,
которая берет е г о в правую руку и им опирается, а в левой несет ножницы острием
вперед». Вернувшись из бани, роженица ставила сковородник около своей постели
и пользоваться им разрешалось не ранее, чем она сходит в баню три р а з а . 1 2 4
как только узнают, которая родила, носят " з д о р о в ь е " » ; «соседки считают своим
133
591
«после родов посещают больную почти все соседки и приносят ей пирогов или хле
ба "на зубок родильнице"» . У ж е само название посещений свидетельствует о том,
135
или что-нибудь в этом роде, зажиточная женщина и белую булку», "пироги, блины,
пареную бруснику, вяленую брюкву, даже п и в о " ; "рыбники, шанежки н е с л и " .
141 142
592
Обычай проведывания носил ярко выраженный характер нетрудовой взаимо
помощи. Он функционировал лишь в определенной половозрастной группе. Т е м не
менее его следует отнести к аналогичным по значению общинным обычаям, напра
вленным на поддержание нормальной жизнедеятельности каждой отдельной семьи.
Возникновение и сохранение обычая связано с нуждами сельской жизни, однако
толкование его верующими крестьянами было не лишено и христианской окраски:
как прототип своего обычая они расценивали известный сюжет христианской исто
рии - принесение волхвами даров Деве М а р и и .
154
ряд обмывания с зарытием в белой тряпочке в землю под закладное б р е в н о " ; 161
"кладут в лапоть и в навоз или в п о д п о л ь е " . Как правило, источники не дают ка
162
хлеб, возможно, играли роль "пищи" для последа, поскольку он как предмет, родст
венный ребенку, до некоторой степени олицетворялся, и обряды с ним, как показа
но выше, включали символику погребения, предусматривающую в русской тради
ции кормление покойного.
594
Принадлежность последа к рождающему началу женщины наделяла его в гла
зах окружающих свойствами, способными в свою очередь влиять на окружающий
мир. По-видимому, усиление общего плодородия - и в хозяйстве, и в семье - имели
в виду жители Никольского у., зарывая послед мальчика в конюшню под ясли (это
делал отец ребенка) со словами: "Дитятко рости и лошадка рости", послед же девоч
ки несли в хлев под ясли к к о р о в а м . Распространенный у русских, в том числе и в
171
Вологодском крае, обычай закапывать послед в навоз связан скорее всего с магией
плодородия. Следует сказать, что продуцирующие мотивы - не единственные, опре
делявшие выбор места для захоронения последа. Таковым часто становились мес
та, имеющие устойчивый сакральный статус. Так, иногда послед прятали в бане под
полок или же дома под закладное бревно. Одно из объяснений последнего вариан
та - "чтобы грыжи не б ы л о " .
1 7 2
тала и роженица: "Отпусти, Господи, младенца Христова! Дай мне здраво сходить, в
крещеную веру ввести, твори, Господи, волю святую свою. Отопри, Господи, все зам
ки, все ключи, отпусти младенца Господня из моей у т р о б ы " .
174
Забегая немного вперед отмечу, что заговоры такого типа еще более характер
ны для действий, совершаемых после крещения. При одевании после таинства пер
вый раз рубашки на ребенка бабка говорила: "Одеваю я тебя, младенец Христов,
ризой Христовой. Н е я тебя одеваю, одевает тебя мати Соломонида - мученица в
ризу нетленую, во одежду светлую, телу во здравие, душе во спасение, скорбям в от
пущение" .176
39' 595
инства и, главное, - за недопущением случаев смерти младенцев неокрещенными.
Если подобное случалось по вине родителей, то священник по 68-му правилу Номо
канона накладывал на виновных епитимью: на три года лишал причащения с обяза
тельством делать каждый день по 20 поклонов и обязательным постом по понедель
никам, средам и п я т н и ц а м . Если же младенец умирал неокрещенным по вине
177
596
русской национальности (или, во всяком случае, принимаемым за таковых по внеш
нему виду): " К т о В ы будете, крещеные?", "заходите, крещеные". Это обращение
подразумевает взаимную доброжелательность, дружественность. При ощущении
же некоторого дискомфорта в общении у хозяев, как и раньше возникает некото
рое сомнение: "да крещеные ли В ы б у д е т е ? " .
183
597
Одессе, а прислана в музей из деревенского дома с. Сондуги Т о т е м с к о г о у. Авторы
текста призывают родителей "не скорбеть о т е х детях, кои не удостоились святого
крещения, умерших е щ е в утробе матери". И х участь, конечно, не будет так же бла
женна, как крещеных, но "мучения грешников их минуют". Здесь же излагается и
понимание церковью сакральной связи родителей и детей: "Вследствие тесной нрав
ственной связи людей между собой, дети христиан-родителей освящаются еще в ут
робе матери молитвами, чтением слова Божия, принятием святых таинств матерью.
Самое намерение носящей во чреве матери сделать свое дитя членом Церкви Хри
стовой, е е искреннее желание и готовность совершить над ним святое крещение не
может не иметь значения перед Г о с п о д о м " .
187
598
последователи государственной церкви, соседствовали со старообрядцами, что
было характерно и для Русского Севера. Необходимость перемены воды расценива
лась последователями единой в прошлом веры по-разному. Старообрядцы, опира
ясь на авторитет древней русской церкви, считали необходимым менять воду, офи
циальная же православная церковь в X I X в. этого не только не требовала, но
считала излишним. Эти споры касались как священнослужителей, так и мирян, по
скольку затрагивали религиозные чувства и представления последних, в частности
могли поколебать их уверенность в чистоте и правильности совершения таинства.
Смущение в умы прихожан, а иногда и их пастырей вносило неоднозначное от
ношение к крестильной воде. С одной стороны - это была освященная вода, и, по
утверждению церкви, таковой она оставалась и после крещения. С другой - в эту во
ду погружали грешного (поскольку на нем лежал первородный грех) младенца,
иными словами, в нее как бы смывался грех и после этого считать ее сакрально чи
стой не представлялось возможным. Вследствие этого позиция старообрядцев пред
ставлялась многим мирянам более логичной. Этот, казалось бы, и не столь важный
вопрос поднимался неоднократно в церковной п е ч а т и и на собраниях священно
192
сто вода выливалась в места, считавшиеся сакральными: под часовню, под передний
угол и з б ы . Эту воду как особо целебную использовали повитухи: "как окрестят, т о
195
водой этой же бабка обливает младенца и приговаривает: "и смываю и стираю с мла
денца Христова все скорби и болезни, шепотные, ломотные, нутряные" . 196
599
обрядовое поведение. Для изучения данного вопроса в качестве дополнительного
источника использовались метрические к н и г и , в которые при крещении записы
198
один крестный, для девочки - крестная мать. Редко о б о и х " , "девочку крестила
2 0 1
девочка или женщина, парень - мальчика, только один к р е с т н ы й " . Подобный по202
600
Таблица 1
ние имела еще одна традиция: участие при крещении мальчика крестного и крест
ной или одного крестного, при крещении девочки - двух крестных женского пола:
"божатки у девочки. Ставили двух. Одна держит ребенка - настоящая божатка, а
вторая собирает пеленки, пояс. Одна взрослая, вторая малолетка, пояс держит";
"у девочки - божатка женщина и девочка, у мальчика - мужчина и д е в о ч к а " . 209
601
го у., «у девочки крестного нет, мужиков не ставят, только две девки божатки.
Одна держит до погружения - малая божатка, другая - после. Они не крестят, а
"держат", как говорят в Архангельской губернии. Э т а последняя благославляет и на
свадьбу» .
211
602
Безусловно запрещенными считали в народе браки между восприемниками, находя
щимися уже как бы в духовном б р а к е . П о общему мнению, главным и неизбеж
214
метрических книг, которые, однако, не могут быть использованы как основной ис
точник, поскольку при регистрации указывалась обычно лишь первая или вторая
степень родственных отношений родителей и восприемников. Как правило, называ
лось родство по отношению к родителям крещаемого, иногда только по отношению
к отцу, например: " т е щ а отца", "свояченница отца". Наглядным примером того, что
могут сообщить метрические книги о родственных отношениях вступавших в духов
ное родство лиц, могут служить данные метрической книги Воскресенской Боро-
вецкой церкви Вологодского у. за 1860 г. Книги этой церкви представляют интерес
для анализа, поскольку число крещений там достаточно представительно: за год
было окрещено 157 детей - 79 мальчиков и 78 девочек. Кроме того, записи содер
жат указания на родство между родителями крещаемого и восприемниками до чет
вертой степени родства. З а исключением одного случая восприемничества мальчи
ка (незаконнорожденного) крестной матерью все остальные дети имеют по одному
крестному одного с ними пола.
Из 157 окрещенных детей 102 были восприняты родственниками (41 мальчик и
61 девочка), из них десять детей имели восприемников родственников, степень род
ства которых и (или) принадлежность к родне одного из родителей определить не
возможно в связи с неточностью записи (например, "тетка их"). В остальных случа
ях родство восприемников по отношению к их крестникам выглядело следующим
образом. При крещении девочек: 15 случаев воспринятия сестрой, 1 6 - т е т е й по от
цу, 9 - тетей по матери, 3 - бабушкой по отцу, 3 - бабушкой по матери, 1 - двоюрод
ной сестрой по матери, 2 - двоюродной сестрой по отцу, 1 - тетей отца, 1 - тетей
матери, 2 - двоюродной сестрой отца, 1 - женой брата. При крещении мальчиков:
16 случаев воспринятия братом, 7 - дядей по отцу, 6 - дядей по матери, 1 -дедушкой
по отцу, 1 - дедушкой по матери, 1 - двоюродным братом по матери, 1 - двоюрод
ным братом по отцу, 2 - дядей отца, 1 - двоюродным братом отца, 1 - мужем сест
ры, 1 - двоюродным племянником отца. В с е г о со стороны отца участвовало в
восприемничестве 37 человек, матери - 22, в том числе 13 мальчиков имели воспри
емников со стороны отца и 8 со стороны матери, 24 девочки имели восприемников
со стороны отца и 14 со стороны м а т е р и . 217
Таким образом, совершенно очевидны два вывода. Первый: для девочек чаще,
чем для мальчиков приглашали восприемников из числа родственников. Эту осо
бенность отмечали и этнографические материалы, собранные в Тенишевском бю
ро: "если мальчик - кого-либо из соседних мужчин или же молодых парней от 17 до
20 лет, а в крестные матери из девиц лет 13-20, если девочка, то зовут в крестные
из своей с е м ь и " . Второй: среди крестных-родственников явно преобладают род
218
ние родственников объяснялось рядом причин, среди которых главные две. Пер
вая - стремление избежать сужения круга брачных связей, совместив духовное род
ство с кровным, вторая - доверить восприемничество наиболее близким людям,
603
поскольку совмещение духовного и кровного родства давало большую уверенность
в помощи восприемников своим крестникам в будущем.
При выборе в крестные родители, особенно при выборе посторонних лиц, роди
тели учитывали наличие у них разнообразных положительных качеств, поскольку
таковые могли повлиять на формирование личности новорожденного и даже ска
заться на его судьбе. Один из основных показателей в оценке кандидатуры в воспри
емники - социально-экономическое положение данного лица. В имеющихся у нас
сообщениях довольно часто указывается на т о , что при отсутствии семейных лиц
родители, руководствуясь меркантильными соображениями, приглашают "кого-ли
бо из посторонних более зажиточных, так как скорее получит крестник пода
р о к " ; "в кумовья зовут тех, которые дают больше на зубок новорожденному или
2 2 1
нравственные и даже внешние качества, выбирали тех, кто "умнее, красивее". С фи
зическими недостатками, "недовольных умом", с "нравственными недостатками и
прочими в крестные приглашать и з б е г а ю т " . По-видимому, ущербность крестных
225
не позволяла надеяться на то, что они смогут наставлять своих крестников должным
образом или помогать в дальнейшей жизни. Кроме того, отрицательные качества
могли перейти от них к крестным детям, поскольку не исключалась возможность
прямой наследственности, аналогичной кровнородственной.
Для данного региона характерно приглашение разных крестных к детям одной
семьи. Одно и то же лицо приглашалось лишь в том случае, если предыдущий кре
стник умер.
Кроме упомянутого выше запрета исполнения беременной роли крестной мате
ри, существовавшего практически повсеместно, встречались и локальные суеверия,
исключавшие по разным соображениям некоторых лиц из числа возможных вос
приемников. Так, жители современного Тарногского р-на считали, что восприемни
цей не может быть молодая женщина, "если еще год не прожила с мужем, потому
что своих детей водиться не б у д е т " . Скорее всего данное суеверие связано с пред
226
604
туациях в качестве пары восприемников приглашали брата и с е с т р у . Встречались
230
ный поступок: " Г р е х обидеть крестных. Б о г счастья не даст, кто обидит боженьку
или б о ж а т к а " . О с о б о е отношение к крестным предусматривалось и обычным
2 3 4
605
П о наиболее принятой у русских традиции, характерной и для Русского Севера,
обязанностью восприемников было приготовить необходимые для крещения пред
меты: рубашечку, а часто пеленку и свивальник дарила божатка, крестик (или день
ги на него) давал крестный отец, причем этим подаркам от крестных придавалось
особое значение: "крестнику крест на алой ленточке в знак всегдашнего благосло
в е н и я " . Кроме того, нередко крестный отец платил за совершение таинства.
240
Правда, были сообщения и о том, что все расходы падали лишь на р о д и т е л е й . 241
" В случае смерти крестного отца право его быть тясяцким переходит к его сыну, но
только в таком случае, если при смерти он завещал (разумеется, словами) э т о пра
во сыну. Если же крестный отец - божатка - н е успеет передать никому своего пра
ва, по обычаю тогда жених выбирает в тысяцкие кого х о ч е т " . Одна из жительниц
2 4 7
Тарногского р-на вспоминала, что крестный ее жениха перед смертью сказал сво
ему сыну: "Теперь ты будешь за к р е с т н о г о " и тот выполнял " в с е , что п о л о ж е н о " .
248
606
ние происходило или до крещения, во время чтения священником очистительной
молитвы на дому, или же при совершении таинства крещения. В XIX в. церковь не
предъявляла каких-либо жестких требований при выборе имени за исключением
одного - наличия его в православных святцах, но при этом рекомендовала ориенти
роваться на имена святых, чествуемых в ближайшие к рождению или крещению
дни. Имеющиеся у нас этнографические данные говорят о том, что родители следо
вали рекомендациям церкви, но при этом руководствовались и собственными сооб
ражениями, главными из которых можно считать представления о магической роли
одноименности.
Давая детям имена выдающихся или просто счастливых, удачливых людей, ро
дители надеялись на то, что ребенок унаследует присущие им качества или же до
некоторой степени повторит их жизненный путь. Этот принцип выбора имени был
особенно предпочтителен в тех случаях, когда объектами для подражания станови
лись бабушки, дедушки или близкие родственники, что одновременно подчеркива
ло уважение к ним со стороны молодой семьи и давало ощущение реальной связи
поколений - родовой и сакральной. В то же время одноименность поколений вы
полняла до некоторой степени и поминальную функцию, во всяком случае ощуща
лась как таковая. Как говорили, "ребенка называют именем деда - все поминают
деда" .
249
ших членов семьи, восприемников или заслуживающих уважение ч у ж и х " ; "имя по252
святому, в день которого родится или к р е с т и т с я " . Выбор имени определялся ино
253
607
Таблица 2
Традиция в ы б о р а имен для новорожденных
(Ильинская церковь Кадниковского у. 1877 г . 2 5 6
)
Особенность новой формы записи состояла в том, что она указывала точно ка
кого числа и день какого святого должен праздновать окрестившийся независимо от
степени популярности одноименных святых. Так, например, младенец, родившийся
26 февраля был окрещен 28 февраля в честь Николая юродивого, чья память при
ходилась на этот день; мальчики, родившиеся 13 и 15 декабря и окрещенные соот
ветственно 15 и 18 декабря, получили имена в честь преп. Николая, празднуемого
24 декабря. Однако у нас нет каких-либо данных о том, соотносили ли сами "Нико
лаи" свое имя с именами данным святых или же, что вполне возможно, отождеств
ляли все святых Николаев в единый образ глубоко чтимого на Руси Николая Чудо
творца и соответственно особо чтили дни его празднования. О том, что родители не
608
всегда понимали, кто из нескольких одноименных святых становится небесным па
троном новорожденного, и приписывали эту роль наиболее известным из носящих
данное имя святых, говорит следующее сообщение: "Если придется Мария (по-ви
димому, на день рождения или крещения. - ТЛ.) радуются в знак почитания Божь
ей Матери, если Иудою - скорбят в знак неуважения и стараются з а м е н и т ь " .
258
встречаются имена Нина, Тамара, Ольга, Галина, а также популярные среди обра
зованных классов В е р а , Надежда, Любовь, Софья.
Следует сказать, что некоторые священники стремились при отсутствии опре
деленных желаний со стороны родителей придерживаться древних правил право
славной церкви, предписывавших совершать имянаречение на восьмой день после
рождения. В религиозной практике X I X в. э т о заключалось в выборе имени в честь
святого, празднуемого в этот (восьмой) день, при т о м что сам акт (имянаречения и
крещения) совершался ранее э т о г о дня. Однако самостоятельность священника,
особенно при недоброжелательном отношении к нему семьи младенца, могла вы
звать недовольство родителей и весьма осложнить жизнь пастыря. Так, в упоминав
шемся уже кляузном деле по жалобе в консисторию крестьянина Сольвычегодско-
го у. Корнякова, недовольного совершением (на дому) таинства крещения над его
сыном, в числе прочих претензий есть и следующая: "священник не объяснил нам,
какое наречено ему имя. Мы его стали спрашивать, как нам звать потому крещению
я не могу вовсе увирица на духовного отца, что наречено имя мальчику справедли
во, потому как во время крещения имени его не объяснил". П о жалобе было произ
ведено дознание. Священник показал, что "я по обыкновению, когда родители не
просят имени, всегда нарекаю имя в восьмой день по рождении, каково и было про
изнесено во всеуслышание". Из показаний Корнякова, как и из показаний свидете
лей, не совсем ясно, что собственно не устраивало родителей - сомневались ли они
в "правильности" наречения имени, тем более, что сами они, желая показать, что
священник неправильно высчитал восьмой день, перенесли дату рождения младен
ца на день позже, или не нравилось им данное имя, так как "просили назвать Ива
ном, а священник назвал Хрисанфом". Консисторские власти не нашли нарушений
в действиях священника, но в резолюции по делу специально оговорили "священни
ку внушить, чтобы при наречении всегда сообразовывался с волею р о д и т е л е й " .
263
610
гают одинаковых имен, есть семьи, в которых по три И в а н а " ; "два одинаковых
264
одноименности только детей или имеются в виду разные поколения семьи. П о дру
гим сведениям, "в одной семье одинаковых имен и з б е г а ю т " . Желание называть
266
Поскольку многие родители доверяли выбор имени священнику или, хотя бы,
прислушивались к его рекомендациям, большое значение имело отношение церкви
к данному вопросу. Судя по инструкциям, которые получали священники от конси
сторских властей, церковь весьма отрицательно смотрела на факты одноименности
детей: "благоразумие требует, чтобы священники, наблюдая осторожность, избега
ли всеми мерами давать одинаковые имена детям в одном семействе, хотя бы при
шлось давать подобные имена по смерти дитяти, носившего его, так как бывают не
доразумения" . 268
его понимании, что позволяло, называя имя, просить о здравии живущего на земле
и его благополучии после смерти. И, наконец, за именем явственно виделся образ
определенного святого, становившегося ангелом-покровителем человека, получив
шего имя в его честь. " С в о и х " ангелов чтили, в день именин, т.е. день, посвященный
своему святому, именинники с чувством почтения и просьбой о дальнейшей мило
сти приходили в церковь, младенцев же "для отправления молебна" приносили
взрослые. Необходимость особого, главным образом церковного почитания своих
святых прививалась детям и в семье, и в школе. Давая религиозно-нравственную ха
рактеристику учеников Воскресенской Расловской церковно-приходской школы
(Грязовецкий у.) священник Василий Лебедев в числе основных достоинств питом
цев школы отметил: "Дети-школьники усердно посещают храм Божий, почитают
день своего ангела, в который, если бывает служба, приходят в церковь молиться и
просят служить молебен святому, имя которого н о с я т " .270
40* 611
там делали прогноз на год: "Неудачный пирог - именинник в этом году у м р е т " ; 273
на свои средства возводили храмы или отдельные приделы в них, а также часовни в
честь своих ангелов или же завещали деньги на эти цели, что было характерно как
для Русского Севера, так и для России в целом, и свидетельствовало о надежде полу
чить покровительство своих святых и после смерти. В "Вологодских епархиальных
ведомостях" среди прочих объявлений из религиозной жизни епархии можно встре
тить и объявления о пожертвованиях своему ангелу. Например, в 1902 г. пожалова
но от дворянина Николая Лениша в Покровскую Перевесьевскую церковь на новый
придел в честь св. Николая Чудотворца. Согласно другому сообщению, по завеща
нию умершего статского советника Александра Антоновича Лосского его душепри
казчики отдали в Заоникеевскую пустынь 21 500 руб., с тем чтобы 18 ООО истратить
на постройку новой каменной церкви близ обители и в "память покойного устроить
в ней престол во имя святого благоверного вел. кн. Александра Невского .
2 8 2
612
аналогичным учением церкви, однако народное видение данного персонажа отлича
лось определенным своеобразием. Э т о заставляло церковников обращать внимание
на необходимость введения в мифологический мир мирян более канонического об
раза. Так, в отзыве Сольвычегодского благочиния на проповедь священника Зава
рила в числе недостатков отмечено: "Поучение о небесной иерархии в назидатель
ности и убедительности уступает прочим, в последнем об Ангелах-хранителях едва
упоминается в самых общих ч е р т а х " . Ангел-хранитель не был связан непосредст
283
613
рай / Н а с В а н ю не пугай / Ангили литили / В а н ю крылашками задили / Н а головуш
ку ему сили / Херувимский стих спили / Спи, Иванушка, ты с Б о г о м / Т ы усни-ко со
Христом" .2 9 0
данная традиция, но можно добавить, что выделение этого дня, посвященного цер
ковью празднику обновления храма Богородицы "Живоносный источник", как дет
ского праздника отмечено и в других регионах России. Так до сих пор в некоторых
местах Рязанской обл. в пасхальную пятницу проводят "по традиции" специальные
службы с причащением детей до 7 л е т . 2 9 2
614
родных и угощают их вином и чаем с п и р о г а м и " . О предпочтении рождения маль
298
ния и о том, что на крестинах готовили специальную крестинную кашу, что харак
терно для русской традиции более южных регионов России. П о сведениям из Чере
повецкого уезда приготовление каши было связано с обычаем угощения детей, со
биравшихся в дом, где праздновали крестины: " В семье бедной никакого торжества
при крестинах не бывает, а зажиточные покупают водки, пекут пироги и приглаша
ют близких родственников. З а т о в каждой семье - и богатой и бедной варят горшок
каши и пекут пироги для маленьких. В с е дети деревни лет 6-8 идут к новокрещен-
ному в дом без всякого зова. И х рассаживают за стол и подчуют кашей и пирогом,
при этом просят детей, чтобы они не обижали своего т о в а р и щ а " . Н а крестины в
300
615
в благотворном влиянии крещения, особенно при рождении слабых детей или их бо
лезнях. Т а м , где церкви сохранялись, крещение старались совершать в первые дни
после рождения или во всяком случае не откладывать надолго. Массовое закрытие
церквей в 1920-е и особенно в 1930-е годы, гонения на духовенство затрудняли со
вершение таинства и заставляли откладывать его до приезда священника. Напри
мер, в с. Усть-Алексеевское Великоустюжского р-на с конца 1930-х годов всех ро
дившихся по желанию родителей крестил приезжавший священник на Великое го-
вение, собирая всех в один дом. Некоторые возили детей в отдаленные действую
щие церкви, в случае крайней необходимости просили совершить крещение знаю
щих лиц из мирян или при возможности из духовного звания, хотя для последних это
бывало сопряжено с риском подвергнуться гонениям. Как вспоминает жительница
из Тотьмы, "я жила у батюшки три года, потом его посадили. У меня девочка роди
лась, месяца в четыре все плакала и я побежала к матушке, чтобы она ее окрести
ла, так она все боялась, а потом окрестила и девочке лучше стало, а потом все рав
но в больницу о т в е з л а " .
305
616
поили и умывали святой водой. К наиболее радикальным средствам христианской
защиты относилось церковное таинство причащения. В числе особенностей религи
озного поведения крестьян (в сравнении с городским населением) исследователь
старины на Вологодчине С А . Дилакторский отметил и тот факт, что "бабы часто
носят в церковь маленьких ребятишек п р и о б щ а т ь " . О здоровье и сохранности де
308
617
сбрызгивают в о д о й " . От "дурного влияния" новорожденного сразу же "сбрызги
316
вали" водой, которой предварительно "окатывали" три дверные с к о б ы . Это ма 317
гическое действие, цель которого защитить ребенка от порчи или снять уже причи
ненный вред, встречалось у русских практически повсеместно. Обычное объясне
ние его следующее: дверные скобы, к которым прикасаются руки самых разных
людей, в том числе и возможных носителей порчи, становятся как бы местом кон
центрации негативной силы. Возможно, существовали и другие объяснения.
По-видимому, в силу иных соображений свойством передавать охранно-очисти-
тельное действие наделялся и веник. Жители с. Устье Кадниковского у. считали, что
в тех случаях, когда "ребенок не спокоен", нужно "пролить водой насквозь свежий
веник, начиная с вязева, и вымыть этой водой р е б е н к а " . С сакральным значени
318
ской силы приготавливали особым образом: "как изурочат, воду берешь с трех
угольков с дров, которые поперек лежали в п е ч к е " . П о реакции при опускании уг
322
лей судили о достоверности факта порчи: "уголь зашипит, даже если х о л о д н ы й " . 323
же) лицо и говоришь: " К а к к тыловым рукам ничего не льнет, так и к рабу Божь
ему (имя) ничего не л ь н у л о " » . Магическая способность воды "снимать" нервные
327
618
своем пути, все беды и болезни обращающихся к ней людей: «Как ребенок все
плачет, так пойду за водой на реку. Беру банку для ребенка, для животного бидон
чик, и говорю, стоя у проруби: "Речка матушка, обмой все боли и скорби раба
Б о ж ь е г о мальчика Алексея, Как чиста водица, так и раб Божий Алексей был
чист". В э т о время воду беру по течению и говорю: " К а к река матушка течет в од
ну сторону и обратно не ворочается, так и у раба Божьего Алексея скорби и боли
уходили и обратно не ворочались". Так три раза говоришь и банку потихоньку по
гружаешь. Воду сразу закрываешь и несешь куда надо. Лучше на заре. Этой водой
и умываешь и пить д а е ш ь » . И, наконец, широко практиковалось купание детей
330
этот вред мог быть следствием непосредственного воздействия "дурного" глаза или
же принесенным ветром. Поэтому "не только ребенка, но и пеленки его не показы
вали посторонним и до 6 недель не вешали на д в о р е " . Поскольку дело касалось
336
лы были острые или колющие предметы, то, по мнению взрослых, некоторую за
щищенность младенец получал вместе с обретением соответствующих физических
679
признаков: "Новорожденного нельзя оставлять одного в избе, пока у него не поя
вятся зубы. Если оставляют, т о кладут ножницы, а т о п о д м е н я т " .
339
Особые действия совершали в тех случаях, когда малолетние дети в семье один
за одним умирали - "не стояли". Разные варианты этих действий известны у русских
повсеместно. К сожалению, сведения, характеризующие обрядовую практику во
логжан в данной ситуации, довольно скудны. В ы ш е уже говорилось о некоторых
специфических элементах крестильной обрядности в случаях особой необходимо
сти усилить жизнеспособность новорожденного ребенка. Имели хождение и сакра-
лизованные действия иного характера. К числу полисемантических можно отнести
обычай, существовавший в Череповецком у.: местные жители в тех случаях, когда
дети умирали или же рождались одни девочки, считали полезным отнести арестан
ту штаны в день праздника богородичной иконы " В с е х скорбящих р а д о с т ь " . Это
340
По-видимому, перемена очепа должна была вызвать и перемену в судьбе вновь ро
дившегося. Запрет же соприкосновения с землей вызван скорее всего ассоциацией:
земля - место захоронения, ухода из этой жизни (ср. выражения "земля тянет", оз
начающее предчувствие смерти, или же общераспространенную у русских примету:
видеть во сне землю - к смерти). Перемена очепа как средства избавить новорож
денного от участи предыдущих детей встречалась и русских других регионов России.
К нему прибегали жители Меленковского у. Владимирской губ., причем, по пове
рью местных жителей, отец, срубив новый шест, должен был нести его домой, "не
оглядываясь" . Связь "очеп-ребенок" сказывалась и в иных поверьях. Так, жите
343
ли Шенкурского у. Архангельской губ. считали, что очеп нужно делать из сосны, ес
ли же он был изготовлен из ели, т о ребенок покрывался коростой, становился "сво-
робливым" . 344
620
народной медицине заговорная практика включала, как правило, либо чтение кано
нических молитв, либо непосредственное обращение к святым за помощью в нека
нонических заговорных текстах, с одновременным подчеркиванием говорящим
обычного для православного человека испрашиванием Божьего благословения.
В качества первого варианта приведу описание лечения грыжи, совершаемое баб
кой-повитухой в Двинской вол. Кадниковского у.: «Чтобы излечить от грыжи или
предупредить ее бабка привязывает к кресту младенца монетку с надписью "полуш
к а " или "денежка", при этом читается молитва "Богородице Дево", "Отче наш",
"Достойно е с т ь " с прибавлением слов: "Исцели, Господи, сего младенца от гры
жи"» .
3 4 6
621
различных, на первый взгляд, действий, позволяющий объединить их в одну группу,
а именно - единую функциональную заданность. В приведенных ниже примерах
очевидной становится логическая последовательность действий: сначала болезнь
нужно изгнать, а затем, поскольку она может вернуться на очищенное место, унич
тожить. Сама болезнь не имеет каких-либо антропоморфных или просто физиче
ских черт, однако некая невидимая и неощутимая материальность ее как бы прояв
ляется из контекста ритуала излечения. С А . Дилакторский приводит следующие
варианты избавления младенца от "собачьей старости", о которой свидетельствова
ли признаки рахита, общей слабости и чахлости, медленного развития. Наиболее из
вестным и хорошо проанализированным в литературе способом лечения от нее яв
лялся метод "перепечения" младенца, подразумевающий и временное возвращение
ребенка в чрево матери, символизируемое печью, и его второе р о ж д е н и е . Различ
352
622
же применяя продукты сгорания, лечебно магическая функция которых была обу
словлена скорее всего их принадлежностью к чистому миру огня: «Когда корость -
" с в о р о б " на ребенке, то через порог присекают летучий огонь кремешком и огни
вом больному в больное место с приговором: "Що секешь?" - "Огонь летучий". Се
кут двое, старший первый из одной семьи и младший из другой с е м ь и » . Жители 357
того же уезда в случае появления прыщика или нарыва, очерчивали его угольком со
словами: "Как сохнет этот уголь, так пусть засохнет этот прыщик (или же на
р ы в ) " , а в д. Баркановская Вожегодская р-на практиковали следующий способ ле
3 5 8
чения кожных заболеваний: "Если все лицо в коростах, то нужно сажей с третьего
бревна, сверху в бане взять и помазать этой сажей, как сделали, все п р о ш л о " . 359
логжан, причем не только в среде крестьян, но и "у лиц благородного сословия" был
распространен следующий способ лечения от родимца: "Ставят хворого ребенка на
порог какой-либо двери, выпрямляют его в высоту косяка для заметки росту, потом
9 раз крестообразно стригут с головы несколько волосков. Эти волоски, скатавши
с воском, врубают в то место на косяк, где замечен был детский р о с т " . С предста
361
623
сти основанной на суевериях народной медицины. П о сообщению врача А . Б . Бали-
на, "бабка протаскивает ребенка через нору, проделанную в промерзшей земле по
левой межи, поотдаль от Т а р н о г и " . Значение межи как границы двух полей наде
364
624
нальных познаний и представлений. Так, по воспоминаниям одной из жительниц В о
жегодского р-на: " К а к девочка болела, одна старушка пришла, чего-то поделала и
сказала, что, если она две недели будет спать, то поживет. Она две недели пожила,
перестала спать и у м е р л а " . П о различным приметам местные жители судили не
372
вытирали особым образом: " Б а б к а обтирает его тряпкой, в которую завернут кло
чок шерсти от барашка, постриженного в первый раз, яйцо от молодой курицы и
серебряная монета. Эти предметы завертываются в тряпочку, но никогда не завязы
ваются, чтобы у ребенка было много одежды, еды и д е н е г " .377
продолжалось обычно года полтора, или, как чаще говорили, "шесть п о с т о в " . 381
Этот срок был наиболее традиционен для народной среды и в качестве такового на
равне с природными временными границами развития ребенка упоминался в свадеб
ных приговорах. Так, обращаясь к матери жениха с "челобитьем", дружка говорил:
" А В ы матушка родимая / Сорок недель его в утробе носила, / Полтора года грудью
кормила, / И ходить по чистому полу / П о светлице у ч и л а " . Данный срок кормле
382
говоры, сопровождавшие первое укладывание, имели в виду две цели: защиту мла
денца от нечистой силы и спокойное поведение его, что, в свою очередь, в основном
зависело от успешности реализации первой задачи. Для изгнания испуга и близких
к нему по значению мифологических образов "ночниц", вызывающих беспричин
ный плач и беспокойство ребенка, бабка при укладывании совершала следующие
магические действия: «Положивши младенца в колыбель, сама встает в головах его
и берет лучинку, обматывает с кудели, и переламывает над головой ребенка, приго
варивая: " В о т тебе ночник, и полуночник, и зыбочник, куделька да веретеная, по-
пряди да вон и поди из з ы б к и " » .
387
626
стве апотропейного средства в зыбку клали острые, колющие предметы: щеть для
чесания льна, мальчикам в ножки под постель маленькие (сантиметров 10) деревян
ные т о п о р и к и , а для спокойствия - свиной хрящ ( п я т а ч о к ) . Возможно, данный
389 390
4Г 627
ребенку, как начинает ходить, перед ним три р а з а " . В тех случаях, когда ребенок
4 0 0
шагам судили и о долговечности младенца: " К а к пойдет первый раз к двери, скоро
умрет, если от порога, то х о р о ш о " .
403
которых женских работ; лет в 7 они уже становились "пестуньями" для младших
братьев и сестер, осваивая одновременно и сложное искусство домашнего рукоде
лия. В о т как, по воспоминаниям пожилых женщин, постигались азы прядения: «Де
тям-то хорошей-то кудели не давали, этако отрепишки. Мы вот тут к ноге (стола)
привяжали, вот сюды, насядем, да и мучим че. " В а ш а пряжа, - говорит, - только пе
туху э т о , дак и то сорвецца". Только учились э д а к » . Прядение входило в комплекс
4 0 8
628
т е щ а ) в церковь. Ковды начинают учиться работать, приговаривают: "Пособи, Гос
поди, научиться вышивать чекашки, дак тебе платочек принесу," а потом приводят
в исполнение» . 410
другим данным, обучение верховой езде касалось лишь мальчиков, в равной мере
дети занимались лесными промыслами, уходом за скотом, летом - "боронят, раски
дывают на поле навоз и помогают в уборке сена, хлеба и огородных о в о щ е й " . 412
629
но со спецификой подготовки вологодской невесты к браку: девушка практически
все необходимое для свадьбы (для себя и будущей семьи, а также подарки для муж
ниной родни) должна была приготовить сама.
В о т что писал корреспондент из Вельского у. о не лишенном юмора рассужде
нии местных крестьян по поводу особого положения девушек в семье и местных сва
дебных обычаях: «Молодые девки мало работают на общую пользу и много на са
мих себя. Это потому, что предвидится скорый выход из семьи. Говорят: "Девушке
недосуг на дому робить, надо на себя шить да прясть, ткать да брать (узоры выби
рать), коробью (сундук) под колено (туго) нагнетать, придется семь волостей да
рить, восьмую Пакшеныу (волость), девято - глухое Туймино (деревня)"». Ситуа
ция менялась лишь в том случае, если девушка "потеряла надежду выйти замуж или
когда нет достаточно рабочих рук в семействе. Кроме того, летние работы лежат
одинаково на всех членах семьи". Подытоживая характеристику организации труда
в семье, автор данного сообщения отмечает сочетание общих интересов и индиви
дуальных: " В о о б щ е , где дело касается добывания хлеба, прокормления себя и ско
та, работают все в общую пользу, где дело касается наживы, нарядов - девки наде
вают на себя и работают на с е б я " .
4 1 7
630
порешили сварить налима, девятилетний сын протестовал, настаивал, что рыбу
следует отнести к соседу, которому, по его догадкам, принадлежит ванда, и взять
рыбу себе только тогда, если сосед не признает ее своей добычей. Отец и мать
спорили с ребенком, стараясь доказать на основании деревенских юридических по
нятий, что эта р ы б а не должна принадлежать хозяину". Отмечал Г. Потанин и
стремление к экономической (хотя и в соответствии с возрастом в минимальных
размерах) независимости детей: "Так как семья здесь смотрит на ребенка как на
работника и рано начинает эксплуатировать, то и ребенок начинает рано ценить
свой труд и предъявляет свое право на участие в распоряжении имуществом". Эле
ментарный пример детской независимости - сдача ими тряпья (по 2 коп. за фунт):
"обычая, который бы признавал тряпье их (ребят. - ТЛ.) добычей не существует,
но парень собирает его по своему дому, не спрашивая никого, и бежит к скупщи
ку. Родители видят, но не возражают, говоря, что надо же ему на что-нибудь ку
пить п р я н и к о в " .
419
черты характера, которая уже не даст пропасть в дальнейшей жизни, крестьяне счи
тали едва ли не самой главной свой задачей. П о словам корреспондента из Вологод
ского у., местные жители «стараются только внушить детям необходимость трудо
вой жизни: " Э х , брат, лень до добра не доведет, если лениться станете, то и осталь
ное все п р о ж и в е т е " » . П о крестьянским нормам, лень и недобросовестность в
423
работе относились к числу позорящих человека качеств. Это отношение к труду со
хранялось и после всех послереволюционных реорганизаций крестьянской жизни.
П о воспоминаниям пожилых людей, "в колхозе плохо работаешь, над тобой посме
иваются, так обидно", "бездельников мало было, да э т о и срам на всю деревню".
631
Сохранности у населения всех качеств, необходимых для жизнедеятельности кре
стьянской семьи, способствовала сама специфика сельского хозяйства, требующая
постоянной включенности в трудовой процесс. И все же бездарная политика совет
ского правительства в отношении деревни принесла свои печальные результаты.
С точки зрения городского жителя, и трудолюбием, и занятостью трудом, и созна
тельным, "взрослым" отношением к жизни деревенские дети превосходят город
ских. Однако от лиц старшего поколения можно довольно часто услышать пессими
стический вывод о нарушении самой системы трудовой жизни: « У нас привычка
к труду была, привыкли сверх меры работать. Христиан хороших подразогнали,
все говорили "приспособленцы". Мне кажется, что тружеников старых уже не вер
нуть» .
424
ние к нормам христианской жизни, прежде всего к соблюдению постов, что вклю
чало прежде всего распространение пищевых запретов и на детей. К р о м е прину
дительных мер применялись и шуточные угрозы, воспринимаемые маленькими
детьми как вполне реальные. Описывая нравы крестьян Фетиньинской вол. В о
логодского у., корреспондент Тенишевского б ю р о подчеркивал, что местные жи
тели очень строго соблюдали Великий пост. Д е т е й к соблюдению поста «побуж
дает угроза, что " б а т ь к а " священник провинившихся кормит на исповеди тестом
632
из корчаги до т е х пор, пока грешные не съедят всего (под т е с т о м здесь подразу
мевается т о , что остается в корчаге после сливания с нее сусла при варении пива,
то есть э т о разваренный в воде солод). Однако следует заметить, что подобная уг
роза служит для крестьян-родителей лишь средством заставить своих детей ис
полнять долг поста, которых с трехлетнего возраста приучают к соблюдению по
стов. Однако есть много и таких детей, которые даже лет в 15 вполне верят это
м у - т о есть "корчаге т е с т а " » .
4 2 8
время постов требовало, иногда, и принудительных мер: " В Великий пост считает
ся грехом играть на гармошке и петь песни. Отцы и матери зорко смотрят за этим,
у многих парней в первый день Великого поста отец и мать отбирают гармошки и
запирают куда-нибудь. Н е дают до Пасхи". К этому можно добавить только, что
гармонь была очень популярна не тольков молодежной среде, но и у детей, для ко
торых делались специально небольшие инструменты . 430
633
вание религиозных чувств общественных молитвенных действ. В этом отношении
очень показательно прошение крестьян Никольской Григоровской церкви Вельско
го у. о разрешении установления ежегодно крестного хода с благодарностью Господу
Богу и "покровителю прихода" св. Николаю чудотворцу по случаю дарования уро
жая. Оговаривая условия проведения крестного хода, они выражали следующее же
лание: " А чтобы еще более возбудить молитвенное настроение в самих нас и чтобы
это настроение сообщалось и немощным старцам и даже маленьким детям нашим, мы
желали бы производить звон, чтобы у всех, и у малых и у старых, а равно и у всех, слу
шая который, лишний раз поднялась рука для крестного знамения" . 434
634
Сексуальная жизнь и потенциальная нечистота, обусловленная наличием регу
лярных месячных очищений и репродуктивностью возраста, т.е. периодическими
родами, заставляли относиться к женщине как к носительнице негативного начала.
Это представление сказывалось на поведении окружающих. Так, «при выходе на
охоту стараются ни с кем не встретиться, особенно с женщинами, чтобы не было
"обизора" от л ю д е й » . Иной сакральный статус имели девушки, особенно юные,
437
635
Соблюдение девушками норм интимной жизни, предписывающих им сохране
ние невинности до брака, гарантировалось строгой и даже жесткой позицией обще
ственного мнения в отношении половых добрачных связей. В комплексе крестьян
ских представлений о греховности и преступлении и наказании за них, потерю не
винности относили к греховным поступкам, не подлежащим какому-либо узаконен
ному (государством или обычным правом) наказанию, расплатой за который было
всеобщее осуждение и принижение социального статуса девушки. Особенно неза
видным становилось ее положение, если такая связь заканчивалась беременностью
и родами. Кроме нескрываемого презрения окружающих ее могла ждать страшная
участь остаться незамужней, во всяком случае, расчитывать на выбор достойного
жениха уже не приходилось: "Девушку, как предавшуюся разврату, называют пота
скушкою. Жизнь ее становится тяжелой. Е е каждый считает вправе назвать поте
рянною, от домашних терпит укоризны и побои, все ее чуждаются и обегают, ред
ко она выходит замуж, разве что подвернется солдатик или старый вдовец"; "если
девица незаконно родит ребенка или другим чем заявит себя с худой стороны, оста
нется в д е в к а х " .
441
636
чудотворца. Речь идет о гуляньи молодежи в доме, где находилась икона Николая
чудотворца, в середине которой был крюк для свечей. В о время гуляния кому-то
«пришло в голову заставить Николая чудотворца светить: " Ч т о тебе, старичок, так
сидеть?" Воткнули лучину в крюк. Пляшут. Б а б а там была с малым ребенком. В о т
отворил кто-то двери и говорит: " Б а б а , иди из избы". Не послушалась. Затем опять.
Так три раза. Только вышли, и дом провалился». В другом сюжете две сестры при
ходят на гулянье, причем старшая, недовольная недостатком кавалеров, неосмотри
тельно говорит: " Х о т ь бы черти пришли". После чего приходят "молодцы", мало
летняя сестра видит у них хвосты и успевает увести старшую. Представление об ан
гельском чине младенцев наиболее ярко проявилось в народном видении их загроб
ного бытия. Их уход из жизни не требовал ни отпевания, ни оплакивания, посколь
ку, как считали, «младенец умер - это Богу свечка ушла. До семилетнего возрас
та - непременно в рай, а если двух-трех лет, может даже "поступить в а н г е л ы " » .
444
637
русского человека, в то время как различные его формы имели ситуационный хара
ктер, о чем будет сказано ниже. Проклятие же всегда было явлением окказиональ
ным, вызванным к жизни конкретной ситуацией, спровоцировавшей человека на
произнесение формулы заклятия. В чистом виде, как преднамеренный акт прокля
тие касалось обычно лишь взаимоотношений родителей и взрослых детей. Однако
к категории "проклятых" народная мифология относила и детей, пострадавших в
результате неосторожно, сгоряча сказанных матерью слов, содержащих отсылку
ребенка к нечистой силе (типа "леший тебя забери"), в результате чего ребенок ока
зывался во власти нечистого. Такое же значение могли иметь слова, констатирую
щие ненужность малыша матери, демонстрирующих ее пренебрежение безопасно
стью собственного ребенка. Поэтому считали, что «нельзя говорить: "Куды уйдет,
никуды не уйдет, то есть не денется" - это хуже проклятия» . Рассказы о похище
447
нии детей нечистым, а в севернорусских рассказах это почти всегда леший, распро
странены у русских повсеместно, очень многочисленны они и на Русском Севере.
При всем разнообразии сюжетов можно выделить несколько основных темати
ческих линий, касающихся статуса и дальнейшей участи похищенных младенцев.
Необходимо сказать, что в соответствии с принятым возрастным делением по прин
ципу "чистоты и невинности", русские полагали, во всяком случае такой вывод мож
но сделать на основании мифологических рассказов, что похитить невинного нечи
стый может либо до совершения над ребенком таинства крещения, либо после кре
щения вследствие материнского (реже - отцовского) неосторожного слова. Тронуть
младенца, защищенного святым крещением и особым ангельским покровительст
вом, нечистый не может. Поэтому, если ребенок был проклят еще до крещения,
возможно еще до появления на свет, но леший не успел похитить его до совершения
таинства, то приходится ждать ему "до 7 лет, когда настает срок младенчеству и не
винности человеческой и человек начинает свою греховную сознательную жизнь.
После этого леший при первом же удобном случае похищает и уносит дите" . Про
448
638
бенка сакральных предметов, обладающих в русских поверьях особой апотропей-
ной силой: подвенечного платья матери или мережчатой сети. Возможность возвра
щения полностью исключалась лишь в том случае, если "матка на веки вечные про
кляла". 4. Проклятого забирает леший, оставляя вместо него "обмененка". Данный
сюжет наиболее показателен для понимания сущности происходящего.
Проклятие - сакральный акт, наносящий вред духовной ипостаси человека - ду
ше, являющейся его жизненным началом. Как и любое представление, связанное с
мистикой, похищение и (или) превращение людей в результате проклятия трудно
"разложить по полочкам". Однако обычные характерные признаки "обмененка"
уродство ("ребенок худ и некрасив, руки и ноги - по нитке, а голова толстая и свет
лая"), а главное - неспособность к развитию - ни физическому, ни умственному сви
детельствуют о том, что данное существо лишено жизненной основы - души. Имен
но поэтому в рассказах о "подменах" часто просто говорится о замене на неодуше
вленный предмет - "обороченное осиновое полено", "чурку в образе человеческом
или свое лесное детище", лишь имеющих некоторые видимые признаки человека.
В то же время и похищенный "настоящий" ребенок попадает в категорию "неведо
мой" силы ("живут с незнакомым все народом, все это тоже проклятые"), не имею
щей души или же имеющей душу, принадлежащую уже нечистому миру, внешним
признаком чего является невидимость человеческому глазу. "Поврежденность" ду
ши сказывалась и в том, что похищенный был лишен жизнеспособности. Так, жите
ли Вельского у. полагали, что "унесенный лешим младенец долго не живет и нико
гда никуда не выходит. Он скоро умирает, но трупа его никогда не нахаживали".
Причем, стремясь найти логичное объяснение данному таинственному факту, мест
ные жители в исчезновении тела обвиняли лешего: "Догадываются, что леший,
после какой-нибудь истории с людьми, от досады съедает питомца". Печальный ко
нец, сближающий проклятого с категорией враждебных христианскому миру
заложных покойников, может ожидать и вернувшегося к людям похищенного ре
бенка. Так, корреспондент из Кадниковского у. в качестве примера воздействия ро
дительского проклятия приводит "реальный" факт исчезновения мальчика, проис
шедший в Давыдовском приходе: «Мать сказала - "леший унеси" и мальчик пропал.
Три дня искали всей деревней. Искали всей волостью и лишь на 12-й день увидели,
стоит на чистом болоте и гложет корочку сосны. Схватили его. Говорит: "Меня
кормил дедко". Поп отслужил водосвятный молебен, окропил этого ребенка святой
водой. Н о через семь лет умер, без причащения» . 449
639
более проклинать, избегают, детям не будет счастья. Родители же, безвинно давшие
проклятие детям, по верованиям народа, будут в свою очередь тотчас жестоко на
казаны Б о г о м еще при земной ж и з н и " . Кроме того, существовало мнение, что
452
640
«к таким детям трудно найти восприемников. Всякий считает для себя позорным
"держать" незаконнорожденного». Они получали обычно имя дедушки или воспри
емника. Кроме того, их называли "богоданными", а в обиходе по отношению к ним
употреблялись оскорбительные термины "сколоток", "сбитень", сохранявшиеся и
после выхода матери замуж. В этом случае их называли также "приданышами",
"притычками" . Незаконнорожденному труднее было выбрать себе брачную па
459
ру, поскольку «всякий считает позорным выдать свою дочь за "сколотка". Также и
незаконнорожденной. В первом случае говорят, что у него ничего нет, во втором -
ничего у нее нет, да еще в матку пойдет» . По закону, такие дети должны были
460
законнорожденному кусок земли, причем права его сохранялись и при выходе мате
ри замуж.
В отношении же существующей практики оказания помощи отцом сведения не
сколько расходятся. В этнографических описаниях часто подчеркивается, что отец
не участвовал в обеспечении своих незаконнорожденных детей и в то же время, по
существующему в конце XIX в. законодательству, он должен был платить опреде
ленную сумму до совершеннолетия детей, что и оговаривалось в судебных делах о
случаях "незаконного прижитая младенцев". В реальной жизни положение незакон
норожденных зависело от разных обстоятельств: поведения матери и отношения к
ней в семье, имущественного достатка семьи, существующих в данной местности
норм отношения к таким детям. Приведу два примера: "Кормит мать. С отца ниче
го. Отношение и в семье и среди соседей как и к родным детям, за исключением слу
чаев, когда мать примет другого мужика, выйдет замуж, отчим не так ласково об
ращается, но по совершеннолетию права его не теряются, так как он или усыновля
ется вотчимом или же получает землю и ведет хозяйство в своей деревне, в которой
был рожден" . Другой случай из жизни своего прихода приводит корреспондент из
462
Вельского у. Одна девушка имела пять незаконных детей. После рождения второго
была выгнана своими семейными из дома и выселена за деревню. Выселение состо
яло в том, что выгнанной построили "миром" на скорую руку хижину и предостави
ли ее с ребенком самой себе: «"Теперь живи, как хочешь. Умела ребенка принести,
дак сумей и прокормить" - напутствовали мужики вступление ее в новое обитали
ще. Единственное средство, чтобы прокормить себя и ребенка - ходить по миру.
Горько было несчастной обойти в первый раз свой приход. Каждый считал себя
вправе поиздеваться. Позже несчастную девочку взяли братья матери, пользуется
своей пищей и получила в распоряжение небольшой клочок земли для сеяния льна.
Этот лен сама собирает, производит работы, благодаря чему сама себя одевает и
имеет возможность продавать излишки» . Есть сведения и о том, что в случае вы
463
боты и защиты.
Возможно, положение изгоев сказывалось и на психике детей, отражаясь на их
поведении. Весьма показательный пример взаимоотношений между общиной и
12-летним мальчиком приводит корреспондент из Фетиньинской вол. Будучи неза
коннорожденным сиротой, этот мальчик "кормился обществом, а в летнюю пору
642
кое положение, что пропадала охота к занятиям и только любовь и привычка к это
му делу с его стороны и терпение превозмогали обстоятельства" . Заняться обра
468
42* 643
Вознесенском приходе, где "среди грамотных крестьян не встретишь ни пьяниц, ни
тиранов своей семьи. Своей рассудительностью приобретают авторитет, удается
предотвратить появление суеверий" . Точно так же автор летописи Никольской
473
644
собрались на обряд освящения. Когда стихари были освящены, трое из лучших уче
ников были одеты в них и оставались так во время вечерни, прислуживая в алтаре
и читая на клиросе. Радостью сияли лица всех присутствующих. Родители же этих
трех счастливчиков и многие другие плакали в умилении" . Начало XX в. характе
479
645
"земными", нужными для успешного крестьянствования, в число которых входили
и нравственные характеристики. Прежде всего достойны были все, кто занимался
земледелием и имел свой кусок земли для ведения собственного хозяйства. П о сло
вам одного из вологодских краеведов, «так называемые " б о б ы л и " всячески стара
ются нажить себе оседлость. Берут участок земли, обзаводятся скотом. И тогда,
удовлетворенны своим положением, что "они, слава Богу, настоящие крестьяне".
Все э т о свидетельствует о том, что земледельчество и сельское хозяйство - неотъ
емлемое свойство крестьянина» . 482
646
2 1
Т а м ж е . Д . 2 4 0 . Л . 20. К а д н и к о в с к и й у . Н а р о д н а я м и ф о л о г и я ч а с т о п р и з н а в а л а с у щ е с т
вование д у ш и к а к ж и з н е н н о й с у б с т а н ц и и , о б л а д а ю щ е й о с о б ы м и м е т а ф и з и ч е с к и м и с в о й с т в а
ми, и у ж и в о т н ы х . В в о л о г о д с к и х селах м о ж н о б ы л о у с л ы ш а т ь с л е д у ю щ е е п о в е р и е : " Р а н ь ш е
ж и в о т н ы е б ы л и л ю д ь м и , н о п р о г н е в и л и Б о г а , и о н о т н я л у н и х д у ш у . Медведь п р о с т о в а т е е
был всех, в о т Б о г и дал е м у н е м н о г о д у ш и " . (Власова М. Р у с с к и е с у е в е р и я . С П б . , 1998. С . 109.)
И н т е р е с н о , ч т о а н т р о п о м о р ф и з а ц и я медведя, х а р а к т е р н а я для н а р о д о в С е в е р а , б ы л а п р и с у
ща и р у с с к и м л е с н ы х р е г и о н о в , п р и ч е м выделяло е г о из п р о ч е г о ж и в о т н о г о м и р а , п о и х м н е
нию, наличие души. Существование души у ж и в о т н ы х признавало и христианское учение о
м и р е , о г о в а р и в а я , о д н а к о , ее к а ч е с т в е н н о и н о й , б о л е е н и з ш и й , у р о в е н ь . (Карышев ИЛ. Д у
х о в н о - н р а в с т в е н н ы й м и р в ч е л о в е к е п о у ч е н и ю с в я т о й п р а в о с л а в н о й в е р ы . С П б . , 1904. С . 74;
Побединский М. Д у ш а ч е л о в е к а и ж и в о т н ы х // В е р а и р а з у м . 1889. К н . 12.)
2 2
Т а м же.
2 3
Т а м ж е . Д . 211. Л . 127-128.
2 4
Шмакова Н.И. Н а р о д н а я медицина н а К р а й н е м С е в е р е . Ц и т . п о : Мазалова Н.Е. Н а р о д
ная медицина л о к а л ь н ы х г р у п п Р у с с к о г о С е в е р а // Р у с с к и й С е в е р . С П б . , 1995. С . 6 8 .
2 5
В Г В . 1854. № 12.
2 6
Т а м ж е . № 2 6 . С . 267.
2 7
Р Э М . Ф . 7 . О п . 1. Д . 240. Л . 16. К а д н и к о в с к и й у .
2 8
А И Э А В Э В О . 1996 г . Т о т е м с к и й р - н .
2 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 236. Л . 3 . К а д н и к о в с к и й у .
3 0
Т а м ж е . Д . 216. Л . 10. Г р я з о в е ц к и й у .
3 1
Т а м ж е . Д . 8 3 8 . Л . 22 о б . Ч е р е п о в е ц к и й у .
3 2
А И Э А В Э В О . 1996 г. Т о т е м с к и й р - н .
3 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 216. Л . 102. Г р я з о в е ц к и й у .
3 4
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 2. Л . 41.
3 5
Т а м же. Л . 42.
3 6
Т а м же. Тотемский у.
3 7
Т а м же. Л . 42.
3 8
А И Э А В Э В О . 1996 г .
3 9
Т а м же.
4 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 220. Л . 38. Ж е р н о в с к а я в о л . ; Д . 283. Л . 31. Н и к о л ь с к и й у . Д . 799.
Л . 7. Ч е р е п о в е ц к и й у . : " С о с е д и о к а з ы в а ю т п о м о щ ь б е р е м е н н о й - п о л подмести, к о р о в у п о д о
и т ь " . Ф . 1. О п . 2. Д . 433 а. Л . 139. М а т е р и а л ы А . Н е у с т у п о в а .
4 1
И Р Я Л . Р О . К о л . 148. П . 1. № 2. М а т е р и а л ы А . К . С у п и н с к о г о . К и р и л л о в с к и й р - н .
1948 г.
4 2
В о т ч т о в с п о м и н а е т о р о д а х своей м а т е р и ( о д н и м из м н о г и х ) п о ж и л а я ж е н щ и н а из В о
ж е г о д с к о г о р - н а : " М а т ь н а п о к о с е б ы л а . С х в а т к и с х в а т и л и и р о д и л а т а м . К а к р о д и л а , сама все
о б д е л а л а , в к о р з и н о ч к у п о с т е л и л а п л а т о к , п о л о ж и л а р е б е н к а и подвесила к о р з и н о ч к у н а б е
р е з у и сама с т а л а о б и х о д и т ь с я . П о т о м взяла к о р з и н к у с р е б е н к о м и домой п о ш л а " . ( А И Э А .
В Э В О . 1986 г. Д . Б а р к а н о в с к а я . )
4 3
1 981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
4 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 162. Л . 4. В о л о г о д с к и й у . ; Д . 840. Л . 12. Н о в г о р о д с к а я г у б . , Ч е р е
п о в е ц к и й у . Л и ш ь п о сведениям А . Н е у с т у п о в а в о с п р и е м н и ч е с т в о в о время б е р е м е н н о с т и в е
л о к т я ж е л ы м р о д а м . Р Э М . Ф . 1. О п . 2. Д . 433 а. Л . 139.
4 5
Девятин М. П о п о в о д у о д н о г о из суеверий п р и к р е щ е н и и // Р у к о в о д с т в о для сельских
п а с т ы р е й . Т . 1. К и е в , 1868. С . 3 8 .
4 6
" В с е несут родильнице п и р о г и , н о п и р о г о в не пекут и не несут т е бабы, к о т о р ы е в э т о
в р е м я б е р е м е н н ы " . Иваницкий Н.А. М а т е р и а л ы п о э т н о г р а ф и и В о л о г о д с к о й г у б е р н и и / / И з в .
О Л Е А Э . Т . Ь Х Г Х . Т р . э т н о г р а ф и ч е с к о г о отдела. М . , 1980. Т . П . С . 109; Р Э М . Ф . 7. О п . 1.
Д . 162. Л . 4. В о л о г о д с к и й у .
4 7
Сумцов Н.Ф. О с л а в я н с к и х н а р о д н ы х в о з з р е н и я х н а н о в о р о ж д е н н о г о р е б е н к а //
Ж М Н П . Ч . С С Х И . 1880. С . 71.
4 8
Р Э М . Ф . 7 . О п . 1. Д . 211. Л . 9 8 . Д . 175. Л . 3 . Г р я з о в е ц к и й у . ; Д . 162. Л . 2. В о л о г о д с к и й у . ;
Д . 359. Л . 18. Т о т е м с к и й у . ; Д . 699. Л . 11. Н о в г о р о д с к а я г у б . , Б е л о з е р с к и й у . ; Д . 796. Л . 3 . Н о в
городская г у б . , Ч е р е п о в е ц к и й у.
4 9
А И Э А В Э В О . 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н , д. Б а р к а н о в с к а я .
5 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 240. К а д н и к о в с к и й у . ; м а т е р и а л ы а в т о р а . П с к о в с к а я о б л . , Б е ж а -
ницкий р-н. А И Э А .
647
5 1
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 815. Л. 12. Череповецкий у.
5 2
Там же. Д. 141. Л. 15. Вологодский у.; Д. 162. Л. 2. Вологодский у.; Д. 215. Л. 25. Грязо
вецкий у.; Д. 283. Л. 32. Никольский у.; Д. 821. Л. 5. Череповецкий у.
5 3
АИЭА ВЭ ВО. 1986 г. Вожегодский р-н, д. Баркановская.
5 4
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 240. Л. 2 об. Кадниковский у.
5 5
АИЭА ВЭ ВО. 1986 г. Вожегодский р-н.
5 6
Там же; РЭМ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 433 а. Л. 139. Кадниковский у.
5 7
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 162. Л. 2. Вологодский у.
58 Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 433 а. Л. 139.
5 9
Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого архива Русского Географического обще
ства. Пг., 1914. Вып. 1. С. 216. Вельский у.
6 0
Живая старина. СПб., 1892. Вып. Ш. Кадниковский у. С. 123; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 162.
Л. 7. Вологодский у.
6 1
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 240. Л. 5. Кадниковский у.; Д. 840. Л. 12 об. Череповецкий у.
6 2
Там же. Л. 4; АИЭА ВЭ ВО. 1981 г. Тарногский р-н.
6 3
Мазалова ЕЛ. Указ. соч. С. 68.
6 4
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 869. Л. 57; Зеленин Д. К. Указ. соч. С. 216.
6 5
АИЭА ВЭ ВО. 1987 г. Великоустюгский р-н. С. Алексевское.
6 6
Топорков АЛ. "Перепекание" детей в ритуалах и сказках восточных славян // Фольк
лор и этнографическая действительность. СПб., 1992.
6 7
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 796. Л. 7 об.; Д. 869. Л. 57.
6 8
Там же. Д. 799. Л. 7 об.
6 9
АИЭА ВЭ ВО. 1986 г. Вожегодский р-н.
7 0
Там же. 1981 г. Тарногский р-н.
7 1
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 704. Л. 3 об. Белозерский у.; Д. 307. Л. 17 об. Никольский у.
7 2
ВЕВ. 1883. № 17. С. 297.
7 3
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 240. Л. 28. Кадниковский у. Этот обычай существовал и в Архан
гельской губ. см.: Ефименко П.С Материалы по этнографии русского населения Архангель
ской губернии // Известия ЭО ОЛЕАЭ. Кн. V. М., 1877. С. 147.
7 4
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 840. Л. 12 об. Череповецкий у.; Д. 162. Л. 3. Вологодский у.
7 5
Там же. Д. 240. Л. 12. Кадниковский у.
7 6
Там же. Д. 676. Л. 6.
77
Зеленин Д.К. Указ.соч. С. 216.
7 8
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 840. Л. 12 об. Череповецкий у.; Д. 162. Л. 2. Вологодский у.; Д. 359.
Л. 21.
7 9
Там же. Ф. 1. Оп. 2. Д. 433 а. Л. 139. Кадниковский у.; Ф. 7. Оп. 1. Д. 704. Л. 3 об. Бело
зерский у.
8 0
Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. СПб., 1903. С. 448; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1.
Д. 30. Л. 17 об. Заболотская вол.
8 1
РЭМ. Ф.7 . Оп. 1. Д. 840. Л. 12 об. Череповецкий у.
8 2
Там же. Д. 211. Л. 93. Грязовецкий у.
8 3
Там же. Д. 145. Вожегодская вол.
8 4
АИЭА ВЭ ВО. 1986 г. Вожегодский р-н, д. Баркановская.
8 5
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 869. Л. 57. Череповецкий у.; Д. 704. Л. 3 об. Белозерский у.; Д. 840.
Л. 12 об. Череповецкий у.
8 6
Там же. Д. 175. Л. 3. Грязовецкий у.; Д. 815. Л. 8. Череповеций у.; Д. 676. Л. 6. Бело
зерский у.
8 7
Там же. Д. 699. Л. 11. Белозерский у.
8 8
Там же. Д. 799. Л. 7 об.
8 9
Там же. Д. 211. Л. 98. Грязовецкий у.
9 0
Там же. Д. 283. Л. 32. Никольский у. Размер денежного вознаграждения не был, по-ви
димому, твердо установлен, зависел в основном от достатка семьи, как говорили, "повитухам
платили обязательно, кто чем богат". (Материалы И.С. Кызласовой. 1988 г. Вожегодский р-н,
д. Якунинская). Есть данные, позволяющие считать, что платы как таковой не существовало,
что было связано с пониманием специфики совершаемой бабкой работы: "Бабка плату не
брала: за такое дело деньги брать считалось постыдным". (Там же. Вологодский р-н, д. Дани
левская). Однако это не исключало получение ею принятого по обычаю подарка или, что ха
рактерно для XX в., какой-либо помощи в работе.
648
91 Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 384. Л . 2. У с т ь с ы с о л ь с к и й у .
92 Т а м ж е . Д . 3 8 3 . Л . 32. Н и к о л ь с к и й у .
9 3
Т а ж е . Д. 211. Л . 98. Г р я з о в е ц к и й у .
9 4
Т а м ж е . Д. 6 7 6 . Л . 6. Б е л о з е р с к и й у .
9 5
Т а м ж е . Д. 8 6 9 . Л . 6 0 . Ч е р е п о в е ц к и й у .
9 6
Т а м ж е . Д. 162. Л . 9. В о л о г о д с к и й у .
9 7
Т а м ж е . Д. 8 2 1 . Л . 7. Ч е р е п о в е ц к и й у .
9 8
Р у с с к и е . М . , 1999. С . 506.
9 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 676. Л . 6. Б е л о з е р с к и й у .
Г А В О . Ф . 1060. О п . 2. Д. 4 3 . № 133. 1883 г. В ы т е г о р с к и й у . П у д о ж с к а я в о л .
1°1 А И Э А В Э В О . 1986 г. В о ж е г о д с к и й р - н .
Ю2 Т а м ж е .
1 0 3
" Р о ж е н и ц у с р а з у в н а т о п л е н н у ю п е ч ь для о ч и щ е н и я . С ч и т а е т с я , ч т о г р я з е й д о л ж н о
м н о г о о т о й т и " . Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 844. Л . 11. Ч е р е п о в е ц к и й у . ; " В п е р в ы й и л и с л е д у ю щ и й
день р о ж е н и ц а л е з е т в п е ч ь - ч т о б ы в ы ш л а дурная к р о в ь " . Т а м ж е . Д. 240. Л . 6 о б . К а д н и к о в
ский у .
I » Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 240. Л . 5 о б .
4
1° Т а м ж е . Д. 821. Л . 9. Ч е р е п о в е ц к и й у .
5
1 0 6
Т а м ж е . Д . 162. Л . 5. В о л о г о д с к и й у .
1 0 7
Т а м ж е . Д. 283. Л . 33. Н и к о л ь с к и й у. И н т е р е с н о , ч т о аналогию этому о б ы ч а ю мы
в с т р е ч а е м и в ряду о б р я д о в ы х д е й с т в и й , п р и у р о ч е н н ы х к о в с к р ы т и ю р е к и . Ж и з н е о б е с п е ч е
ние ж и т е л е й С е в е р н о г о к р а я в о м н о г о м зависело о т м н о г о ч и с л е н н ы х з а м е р з а ю щ и х и " о ж и
в а ю щ и х " в п о л о ж е н н о е в р е м я р е к . В силу э т о г о в м и ф о л о г и ч е с к о м видении м и р а с е в е р я н и н а
р е к а и м е л а с т а т у с р о ж д а ю щ е й к о р м и л и ц ы - м а т е р и , а н а л о г и ч н ы й с т а т у с у земли. П р о ц е с с
в с к р ы т и я р е к и , т . е . о с в о б о ж д е н и я о т с к о в ы в а ю щ е й з а м к н у т о с т и , р о ж д е н и е с в о б о д н о й воды
о т о ж д е с т в л я л и с ж е н с к и м и р о д а м и , ч т о н а ш л о о т р а ж е н и е и в о б р я д о в о м поведении п р и б р е ж
н о г о н а с е л е н и я . В о т ч т о писал в X I X в. т о т е м с к и й у ч и т е л ь М и х а и л У г р ю м о в о п о в е д е н и и ж и
т е л е й З е л е н и н с к о й с л о б о д ы , о с н о в н ы м занятием к о т о р ы х б ы л о р ы б о л о в с т в о , в р а д о с т н ы й
день н а ч а л а л е д о х о д а : « В к о н ц е м а р т а к о р м и л и ц а е г о ( т . е . м е с т н о г о ж и т е л я . - ТЛ.) р е ч к а С у
х о н а н а ч и н а е т с и н е т ь и лед п о д н и м а т ь с я , з е л е н е ц - р ы б а к н е н а р а д у е т с я . А с к о л ь к о п р и м е т и
представлений о в р е м е н и п о х о д а р е к и . В о т лед р е к и з а т р е щ а л и двинулся, т о г д а с ч а с т л и в е ц ,
к о т о р ы й п е р в ы й у в и д е л движение р е к и , б е г а е т о т дома к дому и к р и ч и т : " п о ш л а , п о ш л а " .
З а с л ы ш а в т а к у ю р а д о с т н у ю в е с т ь , все м и г о м с п е ш а т н а б е р е г р е к и и к а ж д ы й н е с е т л о м о т ь
или к у с о ч е к п о с о л е н н о г о х л е б а . П о б е ж а в один за д р у г и м к р е к е , н а ч и н а ю т у м ы в а т ь с я , п р и
говаривая: "Слава Б о г у , пошла наша кормилица желанная". У м ы в ш и с ь , бросают хлеб рыб
к е , н о ч а с т ь х л е б а о с т а е т с я н а льду, ч т о ж а д н о и п о ж и р а е т с я в о р о н а м и » ( Т К М Р О . Д. 2.
Л . 17-20. 1911 г . ) . О б а н а л о г и ч н ы х представлениях ж и т е л е й А р х а н г е л ь с к о й г у б . писал
П . С . Е ф и м е н к о : " С т р а ш н о о г о р ч а ю т с я с т а р и к и и с т а р у х и , к о г д а дети п р и в с к р ы т и и р е к и о т о
льда б р о с а ю т в н е е к а м у ш к и . О н и н е п о з в о л я ю т и м э т о г о делать н а т о м о с н о в а н и и , ч т о р е к е
от э т о г о бывает т я ж е л о , трудно, т о ч н о также к а к роженица мучается п р и родах в присутст
вии х и т р о г о , з л о г о ч е л о в е к а " . С м . : Ефименко П.С. У к а з . с о ч . С . 176.
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 840. Л . 14.
1 0 8
Т а м ж е . Д. 869. Л . 11.
1 0 9
1 1 0
Т а м ж е . Д . 2 8 3 . Л . 3 3 ; Д. 307. Л . 17 о б . Д. 384. Л . 2. У с т ь с ы с о л ь с к и й у .
1 1 1
Т а м ж е . Д . 2 4 6 . Л . 16 о б . К а д н и к о в с к и й у .
1 1 2
Т а м ж е . Д. 211. Л . 101.
1 1 3
Т а м ж е . Д. 6 7 6 . Л . 6. Б е л о з е р с к и й у .
1 1 4
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д. 262. Л . 238. В е л ь с к и й у .
1 1 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 696. Л . 12. Б е л о з е р с к и й у .
1 1 6
Т а м ж е . Д . 3 0 7 . Л . 18. Н и к о л ь с к и й у .
1 1 7
А И Э А В Э В О . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р н я к о в о .
Неуступов АД. С л е д ы п о ч и т а н и я о г н я в К а д н и к о в с к о м у . // Э О . 1913. № 1-2. С . 246.
1 1 8
1 1 9
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д. 12. Л . 36 о б . Т о т е м с к и й у .
1 2 0
А И Э А В Э В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
1 2 1
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 840. Л . 14 о б . Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 2 2
С у д я п о ц е р к о в н о й п е ч а т и , с в я щ е н н и к и ч а с т о затруднялись в о т н о ш е н и и т о г о , к а к н а
практике совместить родильную (как и менструальную) нечистоту женщин с обязательным
прикосновением и х к священным христианским предметам во время очистительных служб и
649
т е м б о л е е с н е о б х о д и м о с т ь ю и с п о л н е н и я над н и м и в с л у ч а е с м е р т е л ь н о й о п а с н о с т и п о л о ж е н
ных христианских таинств. Э т и недоумения, а также случаи неканонического, несоответству
ю щ е г о задачам м о м е н т а п о в е д е н и я с в я щ е н н и к о в в с т р е ч а л и с ь и в В о л о г о д с к о й е п а р х и и , п о
с л у ч а ю ч е г о м е с т н ы е е п а р х и а л ь н ы е в е д о м о с т и давали н у ж н ы е р а з ъ я с н е н и я . Т а к , в ведомо
с т я х за 1875 г . б ы л а п о м е щ е н а с л е д у ю щ а я к р и т и ч е с к а я п е р е п е ч а т к а из " Ч е р н и г о в с к и х е п а р
х и а л ь н ы х в е д о м о с т е й " : " Н е к о т о р ы е с в я щ е н н и к и п р о с т и р а ю т свой р и г о р и з м до т о г о , ч т о не
дают целовать родильницам крест. Э т о н е к а н о н и ч н о , т а к к а к в т а к о м случае пришлось бы
снимать святые кресты с благочестивых родильниц, носящих святой крест н а ш е е , а также
выносить и к о н ы и п р . " Здесь ж е дано разъяснение о т н ос ит е л ь но т о г о , ч т о находящуюся при
с м е р т и р о ж е н и ц у м о ж н о д о п у с к а т ь к п р и н я т и ю с в я т ы х т а и н с т в без о ч и с т и т е л ь н о й м о л и т в ы .
1 2 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 162. Л . 5. В о л о г о д с к и й у .
1 2 4
Т а м ж е . Д . 890. Л . 10.
1 2 5
И н о г д а с а м о п о я в л е н и е б а н н и к а связывали с п р е б ы в а н и е м р о ж е н и ц ы : " П о к а родиль
н и ц а н е м о е т с я в б а н е и б а н н и к а н е т . К а к в ы м о е т с я , т а к и б а н н и к з а р о д и т с я " . ( А Р Г О . Ф . 12.
О п . 1. Л . 17. Л . 3 0 . Ш е н к у р с к и й у . ; Перетц В.Н. Д е р е в н я Б у д о г о щ а и ее п р е д а н и я // Ж С .
В ы п . 1. С П б . , 1894.
1 2 6
Т а м ж е . Д . 3 2 1 . Л . 10. С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
1 2 7
Т а м ж е . Д . 191. Л . 4 . Г р я з о в е ц к и й у .
1 2 8
Т а м ж е . Д . 3 5 9 . Л . 18. Т о т е м с к и й у .
1 2 9
К а к в с п о м и н а л а 9 0 - л е т н я я ж и т е л ь н и ц а Т о т е м с к о г о р - н а , " я р о ж а л а в б а н е и с неделю
л е ж а л а т а м . Т е п л о , х о р о ш о " // А И Э А В Э В О . 1997 г .
1 3 0
Т а м ж е . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н .
1 3 1
Т а м ж е . 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н .
1 3 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 799. Л . 8. Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 3 3
Т а м ж е . Д . 821. Л . 10. Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 3 4
Т а м ж е . Д . 799. Л . 7 о б .
1 3 5
Т а м ж е . Д . 215. Л . 2 6 . Г р я з о в е ц к и й у .
1 3 6
Т а м ж е . Д . 8 9 0 . Л . 10 о б . О л о н е ц к а я г у б . , В ы т е г о р с к и й у .
1 3 7
Т а м ж е . Д . 6 9 9 . Л . 12. Б е л о з е р с к и й у .
1 3 8
А И Э А В Э В О . 1997 г. Т о т е м с к и й р - н .
1 3 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 384. Л . 2. У с т ь с ы с о л ь с к и й у .
1 4 0
Т а м ж е . Д . 821. Л . 10. Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 4 1
Т а м ж е . Д . 840. Л . 8. Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 4 2
А И Э А 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н .
1 4 3
Т а м ж е . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н .
1 4 4
Т а м же.
1 4 5
Р Э М . Ф . 7 . О п . 1. Д . 211. Л . 9.
1 4 6
Т а м ж е . Д . 2 4 0 . Л . 9. К а д н и к о в с к и й у .
1 4 7
Т а м ж е . Д . 799. Л . 8.
1 4 8
Т а м ж е . Д . 162. Л . 6. В о л о г о д с к и й у .
1 4 9
А И Э А В Э В О . 1986 г. В о ж е г о д с к и й р - н ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 7 9 9 . Л . 8. Ч е р е п о в е ц
кий у.
1 5 0
А И Э А В Э В О . 1986 г. В о ж е г о д с к и й р - н .
1 5 1
Т а м же.
1 5 2
Т а м же.
1 5 3
Т а м же.
1 5 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 141. Л . 6. В о л о г о д с к и й у .
1 5 5
" М н е п и р о г и п р и н о с и л и , а д о ч е р и м о е й у ж е н е т . Е с л и 7 дней в роддоме п р о л е ж и ш ь ,
т о ч е г о у ж н е с т и " // А И Э А В Э В О . 1987 г . В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н .
1 5 6
Т а м ж е . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н .
1 5 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 162. Л . 3 . В о л о г о д с к и й у .
1 5 8
А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н .
1 5 9
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 2 9 . Л . 108 о б .
1 6 0
Иваницкий Н.Л. У к а з . с о ч . С . 109.
1 6 1
Зеленин Д.К. У к а з . с о ч . Т . I. С . 217. В е л ь с к и й у .
1 6 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 704. Л . 3 о б . Б е л о з е р с к и й у .
1 6 3
Т а м ж е . Д . 869. Л . 11.
1 6 4
Байбурин А.К. Р и т у а л в т р а д и ц и о н н о й к у л ь т у р е . С П б . , 1993. С . 4 2 .
650
1 6 5
С у д я п о п р е д в а р и т е л ь н ы м д а н н ы м , э т о о б р я д о в о е действие более х а р а к т е р н о для се
веро-запада Р о с с и и . Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 704. Л . 3 о б . Б е л о з е р с к и й у . ; Д. 743. Л . 5 . Н о в г о р о д
ская г у б . , Т и х в и н с к и й у . ; А Р Г О . Р . 32. О п . 1. Д. 19. Л . 9 . П с к о в с к а я г у б . , Х о л м с к и й у . 1851 г.
Мазалова Н.Е. У к а з . с о ч . С . 72. К е н о з е р о .
1 6 6
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д. 12.
Мазалова Н.Е. У к а з . с о ч . С . 72. О б а н а л о г и ч н ы х представлениях у р у с с к и х д р у г и х р е
1 6 7
™ Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 970. Л . 3.
1 7 1
Т а м ж е . Д. 2 8 3 . Л . 32. А н а л о г и ч н ы е с о о б щ е н и я есть и из д р у г и х г у б е р н и й Р о с с и и .
Н а п р . , с м . : Т а м ж е . Д. 1085. Л . 1. О р л о в с к а я г у б .
1 7 2
Т а м ж е . Д. 7 4 3 . Л . 5 . Н о в г о р о д с к и й у . ; Иваницкий НА. У к а з . с о ч . С . 109; А Р Г О . Р . 7.
О п . 1.Д. 2 9 . Л . 108 о б .
1 7 3
Р Э М Ф . 7. О п . 1. Д. 240. Л . 6 о б . К а д н и к о в с к и й у .
1 7 4 Т а м ж е . Л . 12.
1 7 5
Т а м ж е . Д. 3 0 7 . Л . 18. Н и к о л ь с к и й у .
1 7 6
Т а м ж е . Д. 2 4 0 . Л . 7 о б . К а д н и к о в с к и й у .
1 Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д. 14215. 1868 г.
77
1 Т а м ж е . Д. 16791. 1895-1896 г г .
7 8
1 Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 384. Л . 3.
79
18° Г А В О . Ф . 4 9 6 . Д. 16791. Л . 2 0 .
1 8 1
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 9 9 . Л . 30. В е л ь с к и й у . , У с т ь - В е л ь с к а я в о л .
1 8 2
Т а м ж е . Д. 372. Л . 9. Т о т е м с к и й у . , С е м е н ж е в с к и й п р и х о д .
1 8 3
А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н .
1 8 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 841. Л . 7. Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 8 5
Т а м ж е . Д. 821. Л . 2 2 .
1 8 6
Т а м ж е . Д. 2 4 0 . Л . 23 о б . К а д н и к о в с к и й у .
1 8 7
Т К М . Р О . Д. 754. 1911 г.
1 8 8
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 54. Д. 13248; Д. 13250.
1 8 9
Т а м ж е . Ф . 1063. О п . 8 5 . Д. 22. Л . 7. 1868 г . ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 321. С о л ь в ы ч е г о д
ский у .
1 9 0
Т а м ж е . Д. 3 4 5 . Л . 3 о б .
1 9 1
Т а м ж е . Ф . 4 9 6 . Д. 16791. Л . 2 , 4 5 .
1 9 2
В ч а с т н о с т и н а в о п р о с ' " м о ж н о л и в одной воде к р е с т и т ь ? " редакция " В о л о г о д с к и х
е п а р х и а л ь н ы х в е д о м о с т е й " за 1875 г. о т в е т и л а , ч т о с ч и т а е т у б е д и т е л ь н о й в ы с к а з а н н у ю в Р у
к о в о д с т в е для с е л ь с к и х п а с т ы р е й (1863 г . ) т о ч к у з р е н и я : "вода н е ч и с т а я , н у ж н о в ы л и в а т ь " //
В Е В . 1875. № 11. С . 227.
1 9 3
Г А В О . Ф . 1063. О п . 85. Д. 22. Л . 8 - 8 о б . Г р я з о в е ц к и й у .
1 9 4
А И Э А В Э В О . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н .
1 9 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 162. Л . 9. В о л о г о д с к и й у . ; Д. 699. Л . 13. Б е л о з е р с к и й у .
1 9 6
Т а м ж е . Д. 2 4 0 . Л . 6 о б . К а д н и к о в с к и й у .
1 9 7
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 72. Л . 39. Т о т е м с к и й у .
1 9 9 8
Х а р а к т е р и с т и к у м е т р и ч е с к и х к н и г к а к и с т о ч н и к а с м . : Миненко НА. О ч е р к и п о и с
т о ч н и к о в е д е н и ю С и б и р и . Х У Ш - п е р в а я п о л о в и н а Х Г Х в. Н о в о с и б и р с к , 1981. С . 12-14.
1 9 9
А И Э А В Э В О . 1986 г .
2 0 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 240. Л . 9. К а д н и к о в с к и й у .
2 0 1
Т а м ж е . Д. 815. Л . 37. Ч е р е п о в е ц к и й у .
2 0 2
А И Э А В Э В О . 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н ; Иваницкий НА. У к а з . с о ч . С . 109. У с т ь с ы
сольский у.
2 0 3
Булгаков С. Н а с т о л ь н а я к н и г а для с в я щ е н н о - ц е р к о в н о - с л у ж и т е л е й . М . , 1993.
С . 988.
2 0 4
" У д е в о ч к и о б ы к н о в е н н о одна б о ж а т к а " // Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 352. Л . 5 . Т о т е м с к и й у . ;
" У д е в о ч к и - т о л ь к о б о ж а т к а , у м а л ь ч и к а - к р е с т н ы й и б о ж а т к а " // А И Э А В Э В О . 1981 г.
Т а р н о г с к и й р - н , с. М а р к у ш и , д. Ч е р н я к о в о ; В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю г с к и й р - н , с. У с т ь - А л е к -
сеевское.
2 0 5
Н а п у т я х из земли П е р м с к о й в С и б и р ь . М . , 1989. С . 272.
651
2 0 6
Н а п р и м е р , н е в е с т а н е " о д а р и в а л а с в о ю р о д н ю , за и с к л ю ч е н и е м б о ж а т к и , а ж е н и х о
в ы х д а р и л а о т ц а к р е с т н о г о и б о ж а т к у " и л и ж е " н е в е с т е п о с л е в е н ч а н и я з а п л е т а л и в о л о с ы две
б о ж а т к и " // А И Э А . В Э В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н .
2 0 7
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 62; Д . 2 9 . В е л ь с к и й у . , В е р х н е в а ж с к и й посад; Р Э М . Ф . 7. О п . 1.
Д . 6 8 3 . Л . 10. Б е л о з е р с к и й у . ; А И Э А В Э В О . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н ; Иваницкий НА. У к а з .
с о ч . С . 108.
208 " К р е с т н ы х у н а с д в о е , к п р и м е р у - к р е с т н а я и ее м у ж а з о в е м к р е с т н ы й " // А И Э А В Э
В О . 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н .
209 М а т е р и а л ы И . С . К ы з л а с о в о й . 1988 г. В о ж е г о д с к и й р - н , д е р е в н и Я к у н и н с к а я , Д а н и
ловская.
2 1 0
Булгаков С. У к а з . с о ч . С . 9 8 8 .
2 1 1
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 14. Л . 87. В о з м о ж н о , э т а т р а д и ц и я н а ш л а о т р а ж е н и е и в сва
дебном фольклоре А р х а н г е л ь с к о й г у б . : " Я прикличу, призову свою крестную, / В т о р у - б о ж а т -
к у , А л е к с а н д р у И в а н о в н у , / В д е в ь ю т и х у ю беседу с м и р е н н у ю . / У ж т ы п о с л у ш а й - к а в о с п р и -
е м н а в т о р а - б о ж а т к а . . . " // Ефименко А.С. У к а з . с о ч . С . 125.
2 1 2
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 9182. 1831 г .
2
* 3 Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 802. Л . 3 ; А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 19. Л . 9 2 . Т о т е м с к и й у . , Ш е н
курский у.
2 1 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 147. Л . 19. В о л о г о д с к и й у .
2 1 5
А И Э А В Э В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р н я к о в о . А н а л о г и ч н о е м н е н и е с у щ е с т в о
в а л о и в д р у г и х р е г и о н а х . С м . : Н а п у т я х из земли П е р м с к о й в С и б и р ь . С . 344.
2 1 6
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 676. Л . 7. Б е л о з е р с к и й у . ; Д . 799. Л . 9; Д . 815. Л . 37. Ч е р е п о в е ц
к и й у . ; Д . 240. Л . 9. К а д н и к о в с к и й у . ; Д . 162. Л . 9. В о л о г о д с к и й у . ; Д . 2 1 5 . Л . 26. Г р я з о в е ц к и й
у . ; Д . 3 5 2 . Л . 15. Т о т е м с к и й у . ; А И Э А В Э В О . 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н .
2 1 7
Г А В О . Ф . 4 9 6 . Д . 13250. 1860 г .
2 1 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 321. Л . 11. С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
2 1 9
Косвен И.О. К т о т а к о й к р е с т н ы й о т е ц // С Э . 1963. № 3.
2 2 0
А н а л о г и ч н у ю картину дают и данные метрической к н и г и В о ж е г о д с к о й И л ь и н с к о й
ц е р к в и К а д н и к о в с к о г о у . : из семи в о с п р и е м н и к о в - дядей м а л ь ч и к а - ш е с т ь б ы л и б р а т ь я м и
о т ц а и л и ш ь один - м а т е р и . Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 5 5 . Д . 11. 1899 г .
2 2 1
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 799. Л . 9. Б е л о з е р с к и й у .
2 2 2
Т а м ж е . Д . 175. Л . 4 . Г р я з о в е ц к и й у . ; Д . 3 5 2 . Л . 5. Т о т е м с к и й у .
2 2 3
Т а м ж е . Д . 676. Л . 7. Б е л о з е р с к и й у .
2 2 4
Г А В О . Ф . 4 9 6 . Д . 13250. 1860 г .
2 2 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 35. Л . 5.
2 2 6
А И Э А В Э В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н . П р а в д а , с о о б щ и в ш а я д а н н о е п о в е р ь е п о ж и л а я
ж е н щ и н а п р о к о м м е н т и р о в а л а е г о п р и м е р о м из с о б с т в е н н о й ж и з н и : " Я г о д а н е ж и л а с м у ж е м ,
а к р е с т и л а и н и ч е г о , все в о д и л о с ь " .
2 2 7
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 16728. 1895-1896 г г . Т о ч н о т а к ж е один с в я щ е н н и к из
Н и ж е г о р о д с к о й г у б . писал о т о м , ч т о в и х м е с т н о с т и м о л о д е ж ь х о д и т п р и ч а щ а т ь с я до
б р а к а , а з а т е м « и с п о в е д ь и п р и ч а щ е н и е м о ж н о о с т а в и т ь в виду т о г о , ч т о м о л о д ы е л ю д и
не м о г у т " с н е с т и п р и ч а с т и я " » . Руновский Я . , с в я щ . З а м е т к и о р е л и г и о з н о - н р а в с т в е н
н о й ж и з н и р у с с к о г о к р е с т ь я н и н а // Р у к о в о д с т в о д л я с е л ь с к и х п а с т ы р е й . 1881. № 1.
С ПО.
2 2 8
А И Э А В Э В О . 1981г. Тарногский р-н.
2 2 9
Т а м же.
2 3 0
Т а м же.
2 3 1
Иваницкий НА. У к а з . с о ч . С . Н О .
2 3 2
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 14. Л . 9 2 . Т о т е м с к и й у . , Ш е н к у р с к и й у .
2 3 3
А И Э А В Э В О . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н .
2 3 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 816. Л . 3 3 . Ч е р е п о в е ц к и й у .
2 3 5
Шейн В.П. О ч е р к и н а р о д н о - о б ы ч н о г о п р а в а В о л о г о д с к о й г у б е р н и и // С б . н а р о д н ы х
ю р и д и ч е с к и х о б ы ч а е в . Т . И . З а п . И Р Г О . Т . X V I I I . С П б . , 1900. С . 196.
2 3 6
Т а м ж е . С . 197.
2 3 7
А И Э А В Э В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н .
238 «з д е н ь А н г е л а к р е с т н ы е д а р я т д е ш е в у ю ч а й н у ю п о с у д у ( ч а ш к у с б л ю д ц е м ) и л и день
г а м и к о п е е к н а 10" // Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Л . 9. Г р я з о в е ц к и й у .
2 3 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 840. Л . 17.
652
240 А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 6 2 . В е л ь с к и й у . , В е р х о в а ж с к и й посад; Р Э М . Ф . 7. О п . 1.
Д . 162. Л . 9. В о л о г о д с к и й у . ; Д . 3 5 2 . Л . 15. Т о т е м с к и й у . ; Д . 676. Л . 7. Б е л о з е р с к и й у . ; Д . 8 1 5 .
Л . 37. Ч е р е п о в е ц к и й у . ; А И Э А В Э В О . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н ; В О . 1986 г . В о ж е г о д с
кий р-н.
2 4 1
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 7 9 9 . Л . 9. Ч е р е п о в е ц к и й у .
2 4 2
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 15736. 1880 г.
2 4 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 802. Л . 3 о б . Ч е р е п о в е ц к и й у .
2 4 4
Т а м ж е . Д . 802. Л . 3 о б . А н а л о г и ч н ы е о б ы ч а и существовали и в других губерниях. С м . :
Листова ТА. К у м о в ь я и к у м о в с т в о в р у с с к о й деревне // С Э . 1991. С . 4 3 ; Н а п у т я х из земли
П е р м с к о й в С и б и р ь . С . 273-274.
2 4 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 240. Л . 9 о б .
2 4 6
А И Э А В Э В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
2 4 7
С в а д ь б а н а В о х м е . ( Н и к о л ь с к и й у . ) // В Г В . 1854. № 3. С . 2 9 .
2 4 8
А И Э А В Э В О . 1981. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р н я к о в о .
2 4 9
М а т е р и а л ы И . М . Д е н и с о в о й . 1993 г. А р х а н г е л ь с к а я о б л . , К а р г о п о л ь с к и й р - н .
2
50 Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 162. Л . 9 . В о л о г о д с к и й у .
2 5 1
Т а м ж е . Д . 248. Л . 3 . К а д н и к о в с к и й у .
2 5 2
Т а м ж е . Д . 359. Л . 2 2 . Т о т е м с к и й у .
2 5 3
Т а м ж е . Д . 704. Л . 4 . Б е л о з е р с к и й у .
2 5 4
Данная рекомендация, к а к и некоторые другие приемы окказиональной магии, воз
м о ж н о , н е б ы л а э л е м е н т о м л о к а л ь н о й т р а д и ц и и , а передавалась о т с ч и т а в ш и х с я о с о б о сведу-
ю щ и м и с т р а н с т в у ю щ и х х р а н и т е л е й р е л и г и о з н ы х з н а н и й , о д н о й из о с н о в н ы х ф у н к ц и й к о т о
р ы х была м е ж т е р р и т о р и а л ь н а я передача разнообразной информации. В случае, о к о т о р о м
идет р е ч ь , м е с т н ы й к р е с т ь я н и н п р и б е г н у л к о с о б о м у и м я н а р е ч е н и ю р е б е н к а " п о с о в е т у
с т р а н н и к а " // Т а м ж е . Д . 2 4 0 . Л . 11. К а д н и к о в с к и й у .
2 5 5
Листова ТА. К у м о в ь я и к у м о в с т в о . С . 4 6 .
2 5 6
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 15211.
2 5 7
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 54. Д . 11; О п . 54. Д . 154.
2 5 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Л . 101.
2 5 9
Т а м ж е . Д . 141. Л . 5 о б . П р и в е д е н н о е с у е в е р и е является о б щ е р у с с к и м . Н а п р и м е р , п о
с о о б щ е н и ю из К а л у ж с к о й г у б . , м е с т н ы е ж и т е л и с ч и т а л и , ч т о "нельзя о б м а к и в а т ь х л е б в с о
л о н к у - к а к И у д а , и семья б у д е т н а п а д а т ь " // Т а м ж е . Д . 509. Л . 10.
2 6 0
Никонов В А. Ж е н с к и е и м е н а в Р о с с и и в Х У Ш в. // Э т н о г р а ф и я и м е н . М . , 1971. С . 125
2 6 1
О н а р е ч е н и и и м е н п р и к р е щ е н и и // В Е В . 1878. С . 2 6 9 .
2 6 2
Бакланова Е.Н. Л и ч н ы е и м е н а в о л о г о д с к и х к р е с т ь я н п о переписи 1717 г . // Л и ч н ы е
и м е н а в п р о ш л о м , н а с т о я щ е м и б у д у щ е м . М . , 1970; Никонов В А. У к а з . с о ч .
2 6 3
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 16733.
2 6 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 384. Л . 3 . У с т ь с ы с о л ь с к и й у .
2 6 5
Т а м ж е . Д . 3 5 9 . Л . 2 2 . Т о т е м с к и й у . ; Д . 8 2 1 . Л . 9. Ч е р е п о в е ц к и й у .
2 6 6
Т а м ж е . Д . 211. Л . 101. Г р я з о в е ц к и й у .
2 6 7
Т а м ж е . Д . 339. Л . 38.
2 6 8
О н а р е ч е н и и и м е н п р и к р е щ е н и и // В Е В . 1878. С . 269.
2 6 9
Байбурин А. У к а з . с о ч . С . 4 6 .
2 7 0
Лебедев В. В о с к р е с е н с к а я Р а с л о в с к а я ц е р к о в н о - п р и х о д с к а я ш к о л а Г р я з о в е ц к о г о у .
1861-1911. В о л о г д а , 1911. С . 2 0 .
2 7 1
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 6 2 . Л . 3 9 . В е л ь с к и й у . , В е р х о в а ж с к и й посад. 1848 г . ; Р Э М . Ф . 7.
О п . 1. Д . 840. Л . 17. Ч е р е п о в е ц к и й у .
2 7 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1 Д . 683. С . 10.
2 7 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 3 2 . Л . 1 о б . К а д н и к о в в с к и й у .
2 7 4
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 15. И с т о р и к о - с т а т и с т и ч е с к и е з а м е т к и п о г. Т о т ь м е и К а д н и к о в -
скому у . Л . 70.
2 7 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 3 9 9 . Л . 2 1 . Я р е н с к и й у .
2 7 6
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 3 1 . Л . 4 2 о б . К а д н и к о в с к и й у .
2 7 7
Т а м ж е . Д . 2 9 . Л . 106 о б . В е л ь с к и й у .
2 7 8
Т а м ж е . Р . 24. О п . 1. Д . 2 5 . Л . 110.
2 7 9
Ц а р с к и е д н и делились н а в ы с о к о т о р ж е с т в е н н ы е , куда в х о д и л и и дни т е з о и м е н и т с т в а
императора, и м п е р а т р и ц ы и наследника, и торжественные, касающиеся остальных членов
правящего Дома.
653
2 8 0
Т р у д ы А р х а н г е л ь с к о г о С т а т и с т и ч е с к о г о К о м и т е т а за 1865 г. А р х а н г е л ь с к , 1866.
С . 20.
2 8
* Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 100. Л. 13.
2 8 2
В Е В . 1902. № 3. Л. 15; 1875. № 24. С . 348.
2 8 3
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 14693. Л. 27 о б . 1872 г .
2 8 4
А И Э А В Э В О . 1995 г. Т о т е м с к и й у . У х р и с т и а н и з и р о в а н н ы х з ы р я н л и ч н ы й а н г е л п о
сле с м е р т и ч е л о в е к а с т а н о в и л с я к а к б ы е г о з а м е с т и т е л е м , о с т а в а я с ь в доме и я в л я я в поведе
нии н е к о т о р ы е материальные признаки: « Е с т ь поверие, ч т о ангел п о к о й н о г о , п о местному
" л о в - в и д з и с ь " , п о с л е с м е р т и п р е б ы в а е т в доме п о к о й н о г о до 4 0 дней и в о все э т о в р е м я не доз
в о л я е т с я в т о м у г л у , где б о ж н и ц а , сидеть н е т о л ь к о н и к о м у из п о с т о р о н н и х , н о и д о м а ш н и х ,
на г в о з д и к е в э т о м у г л у висит в т е ч е н и е э т о г о в р е м е н и п о л о т е н ц е , д о к о т о р о г о т а к ж е н и к т о
не д о л ж е н п р и к а с а т ь с я , т а к к а к , п о и х у б е ж д е н и ю , б у д т о - б ы т е м п о л о т е н ц е м у т и р а е т с я т о л ь
к о " л о в - в и д з и с ь " . В 4 0 - й день одна и л и д в е , п р е и м у щ е с т в е н н о ж е н щ и н ы , о к о л о о б е д е н н о г о
в р е м е н и п р о в о ж а ю т из дома " л о в - в и д з и с ь " , т о есть а н г е л а с х л е б о м , с о л ь ю и п и в о м » // Фро
лов А. П о х о р о н н ы е о б ы ч а и с. У с т ь н и н с к о г о У с т ь с ы с о л ь с к о г о у . ( з ы р я н е ) // В Г В . 1885. № 22.
С . 10. В д а н н о м с л у ч а е о б р а з " л о в - в и д з и с ь " т о ж д е с т в е н д у ш е ч е л о в е к а в в е р о в а н и я х р у с с к и х ,
п р о в о д ы к о т о р о й - о д н о из о с н о в н ы х действ р у с с к о й п о х о р о н н о й о б р я д н о с т и . С м . г л а в у
И . А . Кремлевой.
2 8 5
А И Э А В Э В О . 1995 г. Т о т ь м а .
2 8 6
В народной м и ф о л о г и и довольно часто встречаются представления о существовании
к а к б ы а н т и п о д а а н г е л а - х р а н и т е л я - л и ч н о г о н е ч и с т о г о , т о л к а ю щ е г о ч е л о в е к а н а д у р н ы е де
ла и одновременно ведущего их у ч е т . О д н а к о образ е г о более р а с п л ы в ч а т , нежели ангела-
х р а н и т е л я , и не всегда м о ж н о о п р е д е л и т ь , идет л и р е ч ь в о о б щ е о вездесущей н е ч и с т о й силе
или ж е о к о н к р е т н о м , связанном с определенным ч е л о в е к о м персонаже.
2 8 7
А И Э А В Э В О . 1995 г. Т о т е м с к и й р - н .
2 8 8
Т а м же.
2 8 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Л. 106. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е ж с к а я в о л .
2 9 0
Малевинский Ф.Е. К о л ы б е л ь н ы е п е с н и Б и р я к о в с к о й в о л . Т о т е м с к о г о у . В о л о г о д с к о й
г у б . 1924 г . // Т К М Р О . № 9 .
2 9 1
Г А В О . Ф . 1057. О п . 7. Д . 85. Д н е в н и к для записи б о г о с л у ж е н и й п о У х т о м с к о м у п р и
х о д у П р е о б р а ж е н с к о й ц е р к в и за 1912 г. О л о н е ц к а я г у б . , В ы т е г о р с к и й у .
2 9 2
М а т е р и а л ы а в т о р а . 1998 г .
2 9 3
П о д о б н ы е п р е д с т а в л е н и я т и п и ч н ы для р у с с к о й н а р о д н о й а н г е л о л о г и и . Т а к , один из
с в я щ е н н и к о в с о о б щ а л , ч т о к р е с т ь я н е и х м е с т н о с т и " н е в к у ш а ю т п и щ у в п я т н и ц у перед Б л а
г о в е щ е н ь е м в видах з а с л у ж и т ь у А н г е л а - х р а н и т е л я о т к р о в е н и я д н я с в о е й к о н ч и н ы " // В е л и
к и й п о с т в деревне / / Р у к о в о д с т в о для с е л ь с к и х п а с т ы р е й . 1866. Т . 1. С . 4 1 5 .
2 9 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 240. Л. 16 о б . К а д н и к о в с к и й у .
2 9 5
Евфимъев Н. К у л ь т и с е л ь с к о е х о з я й с т в о // Т К М Р О . Д . 64. Л. 9. 1925 г.
2 9 6
Иваницкий НА. У к а з . с о ч . С . 108.
2 9 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 215. Л. 27. Г р я з о в е ц к и й у . ; Д . 352. Л. 5 . Т о т е м с к и й у . ; Д . 676. Л. 7.
Н о в г о р о д с к а я г у б . , Б е л о з е р с к и й у . ; Д . 821. Л. 9. Ч е р е п о в е ц к и й у . ; А И Э А В Э В О . 1995 г. Т о
темский р-н.
2 9 8
Т а м ж е . Д . 704. Л. 4 . Б е л о з е р с к и й у .
2 9 9
Т а м ж е . Д . 2 8 3 . Л. 3 5 . Н и к о л ь с к и й у .
3 0 0
Т а м ж е . Д . 799. Л. 9. Ч е р е п о в е ц к и й у . О б ы ч а й о б я з а т е л ь н о г о у ч а с т и я детей в к р е с т и
н а х о с о б е н н о известен в Т в е р с к о й , С м о л е н с к о й , Н о в г о р о д с к о й , Н и ж е г о р о д с к о й г у б е р н и я х .
П о - в и д и м о м у , в р а з н ы х в а р и а н т а х о н б ы л х а р а к т е р е н для р у с с к о й т р а д и ц и и .
3 0 1
Т а м ж е . Д . 321. Л. 12. С о л ь в ы ч е г о д с к и й у . Н и к о л ь с к а я в о л .
3 0 2
Т а м ж е . Д . 384. Л. 3 . У с т ь с ы с о л ь с к и й у .
3 0 3
Т а м ж е . Д . 2 8 3 . Л. 3 3 - 3 4 .
3 0 4
Н а п у т я х из з е м л и П е р м с к о й в С и б и р ь . С . 2 8 4 .
3 0 5
А И Э А В Э В О . 1997 г.
ш
А И Э А В Э В О . 1986 г. В о ж е г о д с к и й р - н .
3 0 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 321. Л. 11. В о л о г о д с к и й у .
3 0 8
Т а м ж е . Д . 240. Л. 2 9 . К а д н и к о в с к и й у .
3 0 9
Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1. Д . 371. Л . 6 о б .
3 1 0
Неуступов АЛ. С л е д ы п о ч и т а н и я о г н я в К а д н и к о в с к о м у . // Э О . 1913. № 1-2. С . 246.
Д л я р у с с к и х , в т о м ч и с л е и для в о л о г ж а н , о ч е н ь х а р а к т е р н а и д е н т и ч н о с т ь о б р я д о в о - м а г и ч е -
654
ской п р а к т и к и , связанной с родами, послеродовым уходом и лечением людей и домашнего
с к о т а , п р е ж д е в с е г о г л а в н о й к о р м и л и ц ы семьи - к о р о в ы . В связи с у п о м я н у т ы м о б р я д о м п р и
о б щ е н и я к д о м у м о ж н о д о б а в и т ь , ч т о и н о в о р о ж д е н н у ю т е л у ш к у несли сразу ж е в и з б у и т р и
раза " т ы к а л и ее р ы л ь ц е м в п е ч н о й с т о л " ( с т о л б ? ) // Т К М Р О . Д . 13. Н а ч . X X в . , Т о т е м
ский у .
з п А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 12. Л . 79.
312 А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н ; " к а к р е б е н к а н а у л и ц у н е с у т ( и до двух
л е т ) , т о т р и с о л и н к и н а т е м е ч к о с ы п а л и , ч т о б ы н е с г л а з и л и " . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н . У п о т
ребление соли в м а г и ч е с к о й п р а к т и к е русских столь ш и р о к о , ч т о т р е б у е т специального ис
следования. С о в е р ш е н н о о ч е в и д н о , ч т о в э т о й п р а к т и к е п о с т о я н н о п е р е п л е т а е т с я и с п о л ь з о
вание с у г у б о у т и л и т а р н ы х , п р и р о д н ы х свойств и в з н а ч и т е л ь н о й с т е п е н и о с н о в а н н ы х н а н и х
м а г и ч е с к и х х а р а к т е р и с т и к . В к а ч е с т в е о д н о г о из р а з н о о б р а з н ы х в а р и а н т о в и с п о л ь з о в а н и я
соли м о ж н о п р и в е с т и с л е д у ю щ е е : " П о с т р о и в б а н ю и и с т о п и в ее в п е р в ы й р а з , всегда б р о с а
ю т н а к а м е н к у с о л ь , п о л а г а я , ч т о о т э т о г о б а н я б у д е т н е г о р ь к а и без у г а р у " // А Р Г О . Ф . 7.
О п . 1. Д . 72. Л . 2 0 о б . Т о т е м с к и й у . 1847 г.
313 А И Э А В Э В О . 1986 г. В о ж е г о д с к и й р - н .
314 Т К М Р О . Д . 13. Т о т е м с к и й у . 2 0 - е г о д ы X X в. А И Э А В Э В О . 1987 г . В е л и к о с т ю ж -
ский р - н .
315 А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 15.
316 Г А В О . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 179. Л . 3. 1924 г. В о л о г о д с к и й у . , П р и г о р о д с к а я в о л .
317 Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 162. Л . 4 . В о л о г о д с к и й у .
318 Г А В О . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Д . 214. Л . 59.
319 Брегачов В. Р е л и г и о з н о е д в и ж е н и е в Т о т е м с к о м у . в 1924-1929 г г . Т К М Р О . Д . 8 2 .
Л . 15 о б .
320 А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
321 Т а м ж е .
322 А И Э А В Э В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
323 Т а м ж е . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
324 Т а м ж е . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
325 Т а м ж е . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
326 Т а м ж е . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
327 Т а м ж е . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
328 П о д р о б н е е с м . : Мазалова Н.Е. У к а з . с о ч . С . 6 9 - 7 2 .
329 А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
330 Т а м ж е . В о з м о ж н о , с п е ц и ф и к о й р е ч н ы х ж и т е л е й м о ж н о с ч и т а т ь о б р а щ е н и е к р е к е за
п о м о щ ь ю в различных жизненных ситуациях. Т а к , «если бегает м у ж к другой бабе, т о пере
х о ж у р е к у , б е р у п е с к у , г о в о р ю : " К а к б е р е г с б е р е г о м не сходится, т а к р а б Б о ж и й И в а н ч т о
б ы н е сходился с А н н о й " . Т р и р а з а . К л а д у п е с о к в м е ш о ч е к н е м н о г о . П е р е х о ж у н а э т у с т о р о
н у и о п я т ь г о в о р ю . И о п я т ь п е с о к кладу в т о т ж е м е ш о ч е к . З а т е м иду и несу т о й ж е н щ и н е ,
к о т о р а я просила. Т а сыпет, больше в п р и т в о р двери, в п р и с т у п о ч к у » ; «если скучаешь о к о м -
т о , т о приходишь на реку и говоришь: "Речка матушка, обмой боли и скорби рабы Божьей
(свое и м я , если н а с е б я ч и т а е ш ь ) . К а к ч и с т а в о д и ц а , т а к и р а б а Б о ж ь я (имя) б ы л а ч и с т а " . В о
ду п о т е ч е н и ю н а б и р а е ш ь : " К а к р е к а м а т у ш к а б е ж и т в одну с т о р о н у , о б р а т н о н е в о р о ч а е т с я ,
о б е р е г а х н е т о с к у е т и н е д у м а е т , т а к б ы и я р а б а Б о ж ь я (имя) н е т о с к о в а л а б ы и н е думала о
рабе Б о ж ь е м (имя)"» . Т а м же.
331 А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 15. Л . 7 5 . 1848 г.
332 Брегачов В. У к а з . с о ч . С . 15. О с е м а н т и к е в о л о с в р у с с к о й м и ф о л о г и и с м . : Тол
стой Н.И., Усачева В.В. В о л о с ы // С л а в я н с к а я м и ф о л о г и я . С л о в а р ь . М . , 1995. С . 105-107. А в
т о р ы п р и в о д я т и н т е р е с н ы й п р и м е р р е а л и з а ц и и ч е р е з в о л о с ы с а к р а л ь н о й связи м а т ь - д е т и у
с е р б о в : если д е т и у м и р а л и , т о м а т ь в о время о ч е р е д н о й б е р е м е н н о с т и с о б и р а л а с в о и в о л о с ы ,
р а с с ы п а л а и х з а т е м в о к р у г р о д и в ш е г о с я р е б е н к а и п о д ж и г а л а , "надеясь т е м с а м ы м с о х р а н и т ь
жизнь н о в о р о ж д е н н о г о " .
333 А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
334 Т а м ж е . 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н ; 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н .
335 Т а м ж е . 1987 г . В е л и к о у с т ю ж с к и й у . , с. А л е к с е е в с к о е .
3 3 6
Т а м же.
337 Т а м ж е . 1986 г . В о ж е г о д с к и й р - н , д. Б а р к а н о в с к а я .
338 р э м . Ф . 1. О п . 2 Д . 4 3 3 а . Л . 140. К а д н и к о в с к и й у .
655
3 3 9
Т а м ж е . Ф . 7. О п . 1. Д . 840. Л . 9 о б . В ы т е г о р с к и й у .
3 4 0
Т а м ж е . Д . 8 2 1 . Л . 38.
3 4 1
Листова ТА. О б ы ч а и и о б р я д ы , с в я з а н н ы е с р о ж д е н и е м д е т е й . П е р в ы й г о д ж и з н и //
Р у с с к и е : н а р о д н а я к у л ь т у р а ( и с т о р и я и с о в р е м е н н о с т ь ) . Т . 3. С е м е й н ы й б ы т . М . , 2000.
С . 211-212, 283.
3 4 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 434. Л . 8.
3 4 3
Т а м же.
3 4 4
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 12.
3 4 5
Р у с с к и й С е в е р . С П б . , 1995; Р у с с к и й С е в е р . С П б . 1992.
3 4 6
Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1. Д . 37. Л . 7 о б . 1896 г .
3 4 7
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 67. Л . 4 4 о б . К а д н и к о в с к и й у . М о ж н о п р и в е с т и е щ е один в а р и
ант р а с п р о с т р а н е н н о г о з а г о в о р н о г о о б р а щ е н и я к С о л о м о н и д е : « В с т а н у я благославясь... на
восточной стороне стоит столб, у столба стоит бабка Соломонида. И взмолюся я бабке С о
л о м о н и д е : " Б а б к а С о л о м о н и д а , п р и д и , п о м о г и , с п р а в ь у т и н и и з р и н (?), к о с т о л о м и п е р е л о м ,
все в ы г о н и из я с н ы х о ч е й , из р у с ы х б р о в е й , из б е л о г о т е л а , из г о р я ч е й к р о в и , из с т а н о в ы е к о
с т и " » // Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 285. Л . 2 9 . Н и к о л ь с к и й у .
348 Г А В О . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Д . 214. Л . 5 9 . К а д н и к о в с к и й у . , с. У с т ь е .
3 4 9
В Е В . 1854. № 12. С . 134.
3 5 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Л . 1 1 3 - 1 1 4 . У п о т р е б л е н и е м е д в е ж ь е й г о л о в ы в к а ч е с т в е м а
г и ч е с к о г о л е ч е б н о г о средства б ы л о , в и д и м о , х а р а к т е р н о для р у с с к и х с е в е р я н . П о э т о м у п о
воду м о ж н о п р и в е с т и весьма и н т е р е с н о е о п и с а н и е с в о е й б о л е з н и и т р о г а т е л ь н о й з а б о т ы м е
с т н ы х ж и т е л е й п о ее и з л е ч е н и ю , о с т а в л е н н о е п р о т о и е р е е м П . Н . Д ь я к о в ы м : « Д о с у ж и е к у
м у ш к и и д о м а ш н и е в р а ч и л е ч и л и м е н я у с е р д н о : с п о р н о й в о д о й из р . С у х о н ы и Ш у и и н а ш е п
т а н н о й з н а х а р к а м и с у г о л ь к о в , и с д в е р н ы х с к о б и с д е г т я р н ы м и с т р у ж к а м и с задней т е л е ж
н о й о с и , даже под к р о в а т ь м о ю б ы л а п о л о ж е н а м е д в е ж ь я г о л о в а , и с ц е л я ю щ а я в о всем селе
все б о л е з н и не т о л ь к о п р о с т у д н ы е , н о и л о м о т н ы е , о п у х о л ь н ы е и д р у г и е , г о л о в а , п р и н о с и в
ш а я о б л а д а т е л я м е е н е м а л ы й доход. Э т у ч у д о т в о р н у ю г о л о в у , д о ж д а в ш и с ь н е м н о г о в е ч е р к а ,
и с м е ш к о м , в л о ж и в т я ж е л ы й к а м е н ь , с п у с т и л я в р е к у для и с ц е л е н и я р у с а л о к , сказав д о м а ш
н и м : " Н е з н а ю , к а к исчезла и л и к т о у к р а л " . П о ч т и все водяные и в е щ е с т в е н н ы е п р и ч у д ы я
у з н а в а л и у н и ч т о ж а л , в г л а з а х л е ч и в ш и х , о д н а к о , в е р ы и х и д о м а ш н и х в т а к о е б е з о б р а з и е не
п о к о л е б а л до в ы з д о р о в л е н и я » . С м . : И з а в т о б и о г р а ф и ч е с к и х з а м е т о к п р о т о и е р е я П . Н . Д ь я
к о в а // В Е В . 1912 г . № 11. С . 273.
3 5 1
Р Э М . Ф . 1. О п . 2. Д . 433 а . Л . 140.
3 5 2
Мазалова Н. Е. У к а з . с о ч . С . 67; Топорков АЛ. У к а з . с о ч .
3 5 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 240. Л . 12. К а д н и к о в с к и й у . К с о ж а л е н и ю , н е все а в т о р ы с о о б щ а
л и д е т а л и м а г и ч е с к и х действий. М о ж н о т о л ь к о д о г а д ы в а т ь с я , ч т о п р и в е д е н н ы й с в я щ е н н и к о м
С о б о л е в ы м вариант лечения собачьей старости содержит э л е м е н т ы , а н а л о г и ч н ы е приведен
н ы м в ы ш е . П о е г о с л о в а м , м е с т н ы е ж и т е л и " в е р я т в с о б а ч ь ю с т а р о с т ь , к о т о р а я б ы в а е т у сла
б ы х п р и р о ж д е н и и д е т е й . Э т у с т а р о с т ь п е р е р о ж д а ю т т е м , ч т о дитя с и з в е с т н ы м и с т а т ь я м и п е
р е п е к а ю т в п е ч и . П е к у т к р е н д е л ь , о т д а ю т е г о с о б а к е , и м л а д е н е ц к а к б у д т о п о п р а в л я е т с я " //
Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1. Д . 371. К а д н и к о в с к и й у . , Д в и н с к а я в о л .
3 5 4
Т а м же.
3 5 5
Р О Б С Щ . Ф . X V I I . 6 0 . С б . С . 5 3 . К а д н и к о в с к и й у . ; А И Э А В Э В О . 1987 г . В е л и к о у с
т ю ж с к и й р - н , с. У с т ь - А л е к с е е в с к о е ; 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
3 5 6
А И Э А В Э В О . 1986 г .
3 5 7
Евфимьев Н. К у л ь т и сельское х о з я й с т в о . Т К М Р О . Д . 64. Л . 9. 1925 г . Т о т е м с к и й у . ,
д. В е р и г и н о .
3 5 8
Бреганев В. У к а з . с о ч .
3 5 9
А И Э А В Э В О . 1986 г .
3 6 0
Т а м ж е . 1987 г . В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. У с т ь - А л е к с е е в с к о е .
3 6 1
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 15. Л . 7.
3 6 2
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 8576.
3 6 3
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 20. Л . 7. П у т е м с о п о с т а в л е н и я и з м е р е н и я р а з н ы х ч а с т е й т е л а
р у с с к и е к р е с т ь я н е судили о н а л и ч и и б о л е з н и у р е б е н к а . С м . : Соболев А. О б р я д ы и о б ы ч а и
п р и р о ж д е н и и и к о л ы б е л ь н ы е п е с н и В л а д и м и р с к о й г у б . // Т р у д ы В л а д и м и р с к о г о о б щ е с т в а
л ю б и т е л е й е с т е с т в о з н а н и я . В л а д и м и р , 1912. В ы п . 2 . С . 47. Ж и т е л и Р у с с к о г о С е в е р а и с п о л ь
з о в а л и д а н н у ю м е т о д и к у в весьма о р и г и н а л ь н о м в а р и а н т е п р о в е р к и н е в и н н о с т и д е в у ш к и . П о
м а т е р и а л а м А . Е . Б у р ц е в а " ч т о б ы у з н а т ь , р а с п у т н и ч а е т л и д е в у ш к а , с м е р и т ь ее г о л о в у , н е г о -
656
в о р я для ч е г о , н и т к о й с з а т ы л к а н а л о б , п о т о м к о н ц ы н и т к и взять в з у б ы и о б р а з о в а в ш у ю с я
п е т л ю надеть д е в у ш к е н а г о л о в у , если сквозь г о л о в у ее п р о й д е т - р а с п у т н и ч а е т " // Бур
цев А.Е. П о л н о е с о б р а н и е э т н о г р а ф и ч е с к и х т р у д о в . Т . V I I . С П б . С . 222. О б а н а л о г и ч н ы х п о
х а р а к т е р у о б ы ч а я х у р у с с к и х с м . : Демич В.Ф. П е д и а т р и я у р у с с к о г о н а р о д а . С П б . , 1892; Свир-
новская А.В. Ф у н к ц и и и з м е р е н и я в л е ч е б н о й м а г и и // М и ф о л о г и я и п о в с е д н е в н о с т ь . В ы п . I.
С П б . 1998; она же. И з м е р е н и е т е л а : и д е н т и ф и к а ц и о н н ы е п р а к т и к и // М и ф о л о г и я и п о в с е
д н е в н о с т ь . В ы п . 2 . С П б . , 1999.
3 6 4
Балин А.Б. О л е к а р к а х / / К р а с н ы й С е в е р . 3 0 м а р т а . 1956 г .
3 6 5
В н а р о д н ы х представлениях м е ж а имела я в н о н е г а т и в н ы й м и ф о л о г и ч е с к и й с т а т у с - м е
с т о о б и т а н и я н е ч и с т о й силы. И н т е р е с н о , ч т о п о д о б н ы й взгляд н а м е ж у б ы л о д н о й из п р и ч и н
с о х р а н е н и я ц е л о с т н о с т и м е ж е в ы х г р а н и ц . Т а к , п о с о о б щ е н и я м С А . Д и л а к т о р с к о г о , крестьяне
с ч и т а л и , ч т о " г р е х о б ж и н а т ь , о б к а ш и в а т ь , п е р е п а х и в а т ь м е ж и - за н и х будут п р я т а т ь с я в о вре
мя г р о з ы н е ч и с т ы е д у х и " // Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 240. Л . 6. К а д н и к о в с к и й у . Д а н н о е суеверное о т
н о ш е н и е к м е ж е м о ж н о о т н е с т и к о б щ е р у с с к и м . Т а к , среди з а п р е т о в , с у щ е с т в о в а в ш и х в Т у л ь
с к о й г у б . , б ы л и т а к о й : " Н и к о г д а н е спать н а м е ж е - п о л е в и к перейдет, т а к ч т о и н е в с т а н е ш ь " .
С м . : Колчин А. В е р о в а н и я к р е с т ь я н Т у л ь с к о й г у б е р н и и // Э О . 1899. № 3. С . 28.
366 М а г и ч е с к о е з н а ч е н и е х о м у т а к а к о к н а в и н о й м и р , ч т о сказывается в р а з н о о б р а з н о й
обрядовой п р а к т и к е русских, становится особенно очевидным в суеверных представлениях о
нем. Н а п р и м е р А . К о л ч и н приводит такое поверье, существовавшее у жителей Т у л ь с к о й губ.:
" С м о т р я т через х о м у т и видят л е ш е г о " // Колчин А. У к а з . с о ч . С . 28.
3 6 7
Евфимьев Н. К у л ь т и с е л ь с к о е х о з я й с т в о / / Т К М Р О . Д . 6 4 . 1 9 2 5 г. Т о т е м с к и й у . , д. В е -
р и г и н о . А в т о р с о о б щ е н и я дает и х а р а к т е р и с т и к у м е ж и , о к о л о к о т о р о й п р о и с х о д и т о б р я д о в о е
действие: " М е ж а е щ е з о в е т с я утиной. О н а идет вдоль п о л о с в п о л е , где ч е р е с п о л о с и ц а , т о
есть ряд п о л о с п о о д н о й н а к а ж д о г о к р е с т ь я н и н а к о н ч и л с я , идет у т и н а . Н а в т о р о й п о л о с е н а
к а ж д о г о в д е р е в н е к р е с т ь я н и н а ряд к о н ч и л с я - о п я т ь идет у т и н а . О н а о б ы к н о в е н н о б ы в а е т
у с т у п о м " . М а т е р и а л ы И . М . Д е н и с о в о й . 1993 г. А р х а н г е л ь с к а я о б л . , К а р г о п о л ь с к и й р - н , д. З а
о з е р ь е . С м . т а к ж е : Мазалова Н.Е. У к а з . с о ч . С . 73.
3 6 8
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 15. Л . 77.
3 6 9
П о л е в ы е м а т е р и а л ы И . М . Д е н и с о в о й . 1996 г. К и р и л л о в с к и й р - н .
3 7 0
Мазалова Н.Е. У к а з . с о ч . С . 70.
3 7 1
А И Э А В Э В О . 1986 г.
3 7 2
Т а м же. С . Бекетовская.
3 7 3
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 2 9 . С . 108 о б . В е л ь с к и й у . 1858 г.
3 7 4
А И Э А В Э В О . 1981 г . Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
3 7 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 840. Л . 16. Ч е р е п о в е ц к и й у .
3 7 6
Т а м ж е . Д . 2 6 6 . Л . 6. К а д н и к о в с к и й у .
3 7 7
Т а м ж е . Д . 890. Л . 10. В ы т е г о р с к и й у .
3 7 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 101. В е л и к о у с т ю ж с к и й у .
3 7 9
Т а м ж е . Д . 240. Л . 7 о б .
3 8 0
Т а м ж е . Д . 4 3 4 . Л . 7.
3 8 1
А Р Г О . Ф . 12. О п . 1. Д . 12. Л . 3 3 . Т о т е м с к и й у .
3 8 2
Р О Б С Щ . Ф . Х У П . 60. С б . Л . 5 о б . Вологодская г у б .
3 8 3
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 101. В е л и к о у с т ю ж с к и й у . ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 4 0 . Л . 7 о б . К а д
н и к о в с к и й у . ; Д . 2 1 5 . Л . 31. Г р я з о в е ц к и й у .
3 8 4
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 15. 1848 г.
3 8 5
Р Э М . Ф . 1 . О п . 2. Д . 433 а . К а д н и к о в с к и й у . Евфимьев Н. У к а з . с о ч . Л . 2 о б . , 6. Т о т е м
с к и й у . , д. В е р и г и н о . 1925 г .
3 8 6
Р Э М . Ф . 1. О п . 2. Д . 433 а . Л . 141. К а д н и к о в с к и й у .
3 8 7
Т а м ж е . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 4 0 . Л . 12. К а д н и к о в с к и й у .
3 8 8
Т а м ж е . Л . 10 о б .
3 8 9
А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
3 9 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 799. Л . 9 . Ч е р е п о в е ц к и й у .
3 9 1
А И Э А В Э В О . 1987 г . В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
3 9 2
Девятин М. У к а з . с о ч . С . 4 0 .
3 9 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 4 0 . Л . 7 о б . К а д н и к о в с к и й у .
3 9 4
Кремлева И.А. О б э в о л ю ц и и н е к о т о р ы х а р х а и ч н ы х о б ы ч а е в у р у с с к и х // Р у с с к и е . С е
м е й н ы й и о б щ е с т в е н н ы й б ы т . М . , 1989; Лебедева АЛ. З н а ч е н и е п о я с а и п о л о т е н ц а в р у с с к и х
с е м е й н о - б ы т о в ы х о б ы ч а я х и о б р я д а х Х Г Х - Х Х в в . // Т а м ж е .
//Русские: н а р о д н а я к у л ь т у р а ( И с т о р и я и с о в р е м е н н о с т ь ) . Т . 3 . С е м е й н ы й б ы т . М . , 2000.
С . 227-229.
3 9 6
А Р Г О . Р . 7. О п . 1 . Д . 15.
3 9 7
Р Э М . Ф . 1 . 0 п . 2. Д . 433 а.
3 9 8
А И Э А В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с У с т ь - А л е к с е е в с к о е .
3 9 9
Т а м ж е . 1986 г. В о ж е г о д с к и й р - н .
4 0 0
Т а м ж е . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
4 0 1
Топорков АЛ. П е р е п е к а н и е детей и р и т у а л а х и сказках в о с т о ч н ы х славян // Ф о л ь к л о р
и э т н о г р а ф и ч е с к а я д е й с т в и т е л ь н о с т ь . С П б . , 1992.
4 0 2
А И Э А . В Э В О . 1987 г. В е л и к о у с т ю ж с к и й р - н , с. А л е к с е е в с к о е .
4 0 3
Т а м ж е . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
4 0 4
Там же.
4 0 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 162. Л . 7. В о л о г о д с к и й у .
4 0 6
Громыко М.М. Т р а д и ц и о н н ы е н о р м ы п о в е д е н и я и ф о р м ы о б щ е н и я р у с с к и х к р е с т ь
я н Х Ь Х в. М . , 1986.
4 0 7
А И Э А В Э В О . 1988 г. В е л и к о у с т ю г с к и й р - н , с. У с т ь - А л е к с е е в с к о е .
4 0 8
Материалы И . С . Кызласовой. Вытегорский р-н.
4 0 9
Т а м же.
4 1 0
Евфимьев Н. У к а з . с о ч . Л . 2 о б .
4 1 1
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 697. Л . 8. Б е л о з е р с к и й у .
4 1 2
Т а м ж е . Д . 110. Л . 2. В е л ь с к и й у .
4 1 3
Соболевская В.М. О ч е р к и б ы т а к о к ш а р о в и п р и с у х о н с к и х к р е с т ь я н . Г А В О . Ф . 652.
О п . 1. Д . 144. Л . 4 5 . 1920 г.
4 1 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 100. Л . 2 0 .
4
*5 Т а м ж е . Д . 128. Л . 2 5 .
4 1 6
В Г В . 1866. № 3 3 . К а д н и к о в с к и й у .
4 1 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 100. Л . 2 0 - 2 1 .
4 1 8
Зепалов П. П р е с т у п н о с т ь п я т и с е в е р о - в о с т о ч н ы х уездов В о л о г о д с к о й г у б . за послед
ние г о д ы . 1912-1915. И з в . В О Й С К . В ы п . Ш . В о л о г д а , 1917. С . 4 5 . О т д а в а я детей " в ч у ж и е л ю
д и " , р о д и т е л и с т р е м и л и с ь о г о в о р и т ь п о п е ч е н и е с о с т о р о н ы р а б о т о д а т е л е й не т о л ь к о о б и х
материальном благополучии, но и о нравственности. Т а к , например, Пудожским волостным
правлением было утверждено "домашнее условие", заключенное между мещанином Н и к о л а
ем В а с и л ь е в ы м С а в е л о в ы м и о т ц о м м а л ь ч и к а о т с т а в н ы м р я д о в ы м Н и к и ф о р о м Н и к о ф о р о -
вым А б р о с и м о в ы м , содержащее следующие п у н к т ы : "1. Я , А б р о с и м о в , отдаю своего родно
г о с ы н а 12 л е т е м у С а в е л о в у в о с л у ж е н и е н а т р и г о д а без п л а т н о , о д е в а т ь , п о б у в а т ь , п р о п и
т ы в а т ь к а к м о ж н о п р и с т о л е с а м и х х о з я е в С а в е л о в ы х . 2. Д о л ж н о с т ь м о е г о с ы н а К о н с т а н т и
на Н и к и ф о р о в а А б р о с и м о в а рассыльного п р и лавочке служить в п о л н о м и неоттоворчивом
п о с л у ш а н и и е м у С а в е л о в у и р а с п о р я ж а т ь с я м о г у т в т о м С а в е л о в ы к а к есть со с л у ж а щ и м и .
3. Н а б л ю д а т ь п о р я д о к с ы н а м о е г о к а к следует п о з а к о н у . Н е о б и ж а т ь ч е г о н е з н а е т , а н а с т а
влять к л у ч ш е м у . 4. П о с л е т р е х годов с р о к а п о б л а г о п о л у ч н о м у и здоровому б ы т у должен о б
ратиться к о м н е , т о есть о т ц у А б р о с и м о в у м о й сын К о н с т а н т и н А б р о с и м о в . 5. М н е , о т ц у А б
р о с и м о в у С а в е л о в а н и в ч е м н е п р и т е с н я т ь и н е т р е б о в а т ь н и ч е г о " // Г А В О . Ф . 1060. О п . 1.
Д . 87. 1882 г.
4 1 9
Потанин Гр. Э т н о г р а ф и ч е с к и е з а м е т к и н а п у т и о т г. Н и к о л ь с к а до г. Т о т ь м ы // Ж С .
С П б . , 1899. В ы п . П - Ш . С . 170.
4 2 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 215. Л . 3 7 . Г р я з о в е ц к и й у . ; Потанин Гр. У к а з . с о ч . С . 172.
4 2 1
Т а м ж е . Д . 3 0 9 . Л . 2. Н и к о л ь с к и й у . , Л у з я н с к а я в о л . О ф а к т о р а х , в л и я ю щ и х н а инди
видуальные р е п у т а ц и и , в частности о значении о с к о р б и т е л ь н ы х п р о з в и щ , см. подробнее:
Громыко М.М. У к а з . с о ч .
4 2 2
Миненко НА. К р е с т ь я н с к а я семья в З а п а д н о й С и б и р и (18 - п е р в а я п о л о в и н а 19 в . ) .
Н о в о с и б и р с к , 1979. С . 2 5 .
4 2 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 171. Л . 13.
4 2 4
А И Э А В Э В О . 1988 г. В е л и к о у с т ю г с к и й р - н , с. У с т ь - А л е к с е е в с к о е .
4 2 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 221. Л . 5 ; Д . 156. Л . 16. В о л о г о д с к и й у .
4 2 6
Т К М Р О . Д . И / б . 1916 г. Я р е н с к и й у .
4 2 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 215. Л . 3 8 . Ж е р н о в с к а я в о л .
4 2 8
Т а м ж е . Д . 130. Л . 7.
658
429 т а м ж е . Д . 108. Л . 5.
4 3 0
Т а м ж е . Д . 153. Л . 7. В о л о г о д с к и й у . , Х р е н о в с к а я в о л . " В числе л ю б и м ы х д е т с к и х и г
р у ш е к - м а л е н ь к и е г а р м о ш к и з а н и м а ю т самое видное м е с т о " // Т а м ж е . Д . 157. Л . 2 0 .
4 3 1
Т а м ж е . Д . 3 4 5 . Л . 18. Т о т е м с к и й у . , К о к ш е н ь г а .
4 3 2
Евфимъев В. У к а з с о ч . Л . 5 .
4 3 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 171. Л . 4; Д . 134. Л . 10. В о л о г о д с к и й у . ; П о л е в ы е м а т е р и а л ы
И . С . К ы з л а с о в о й . В ы т е г о р с к и й р - н . " З а едой р у г а т ь с я , п р о и з н о с и т ь с к в е р н о м а т е р н ы е слова
и в о о б щ е г о в о р и т ь , к у р и т ь т а б а к и о б м а к и в а т ь к у с о к х л е б а в с о л о н к у - г р е х " // Р Э М . Ф . 7.
О п . 1. Д . 211. Л . 6 9 . Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . С в я щ е н н о е о т н о ш е н и е к еде д и к т о в а л о и
о п р е д е л е н н ы е н о р м ы п р и н я т и я п и щ и , с о б л ю д е н и е к о т о р ы х поддерживалось с о п у т с т в у ю щ и
ми с у е в е р и я м и . Т а к , н а п р и м е р , с ч и т а л и , ч т о у т е х , к т о ест в п о т е м к а х , дети б у д у т в о р а м и //
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 3 2 . Л . 1. К а д н и к о в с к и й у .
4 3 4
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 17995. Л . 3 о б . 1903 г.
4 3 5
Потанин Гр. У к а з . с о ч . С . 190.
4 3 6
Шустиков А А. П о деревням О л о н е ц к о г о к р а я / / И з в . В О Й С К . В о л о г д а , 1915. В ы п . 2.
С . 102.
4 3 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Л . 73. Г р я з о в е ц к и й у. А н а л о г и ч н ы е п р е д с т а в л е н и я б ы л и
х а р а к т е р н ы и для р у с с к и х д р у г и х г у б е р н и й . Н а п р и м е р , ж и т е л и Р я з а н с к о й г у б . с ч и т а л и , ч т о
" в с т р е т и т ь ж е н щ и н у - п л о х о , м у ж ч и н у - х о р о ш о " , " к о г д а куда-нибудь с о б и р а е ш ь с я и ж е н щ и
на войдет или в ы г л я н е т в о к н о , т о э т о н е х о р о ш о " . С м . : Худзинский А А. С у е в е р и я // Р я з а н с к и й
Г о с у д а р с т в е н н ы й и с т о р и к о - а р х и т е к т у р н ы й м у з е й . Р О . Фонд М а н с у р о в а . С . 123, 187.
4 3 8
Бурцев А.Е. У к а з . с о ч . С . 411.
4 3 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 210. Л . 102. Г р я з о в е ц к и й у . ; Д . 152. Л . 5. В о л о г о д с к и й у . : Д . 137.
Л . 1; Д . 273. Л . 8.
4 4 0
О представлениях, связанных с месячными очищениями и нормах поведения, харак
т е р н ы х для р у с с к и х к р е с т ь я н , в т о м ч и с л е и в В о л о г о д с к о й г у б . , п о д р о б н е е си.: Листова ТА.
" Н е ч и с т о т а " ж е н щ и н ы ( р о д и л ь н а я и м е с я ч н а я ) в о б ы ч а я х и представлениях р у с с к о г о н а р о д а
// С е к с и э р о т и к а в р у с с к о й т р а д и ц и о н н о й к у л ь т у р е . М . , 1996; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 137. Л . 1.
В о л о г о д с к и й у . ; Д . 210. Л . 103. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . Д . 152. Л . 5. Д . 137. Л . 1. В о л о
годский у .
4 4 1
Т а м ж е . Д . 216. Л . 92. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . , Р а б а н г а ; Э т н о г р а ф и ч е с к и е
о ч е р к и // В Е В . 1875. № 9 9 ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 109. Л . 4. В е л ь с к и й у .
4 4 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 216. Л . 92. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . ; Д . 107. Л . 1. В е л ь с
кий у.
4 4 3
О п о л о в о з р а с т н о й с т р у к т у р е р у с с к о й д е р е в н и см. п о д р о б н е е : Бернштам ТА. М о л о
дежь в о б р я д о в о й ж и з н и р у с с к о й о б щ и н ы . Х 1 Х - н а ч а л о X X в. С П б . , 1988. Д л я т о г о ч т о б ы п о
н я т ь , н а с к о л ь к о н е у к о с н и т е л ь н о ц е р к о в ь п р и д е р ж и в а л а с ь п р и н ц и п а в о з р а с т н о г о выделения
не о т в е ч а ю щ и х за г р е х и младенцев, приведу с л е д у ю щ и й рассказ: у к р е с т ь я н и н а т я ж е л о з а б о
лел с ы н , к о т о р о м у у ж е и с п о л н и л о с ь 7 л е т . Е г о к р е с т н а я м а т ь п р и з н а л а с ь , ч т о о н и с в о с п р и
е м н и к о м н е о к р е с т и л и в свое в р е м я младенца, т а к к а к б ы л разлив и о н и т о р о п и л и с ь . С в я щ е н
н и к т а к о п р е д е л и л о т н о ш е н и е ц е р к в и к д а н н о й с и т у а ц и и : " Ц е р к о в ь до 7 л е т н е т р е б у е т и с п о
веди у м л а д е н ц е в , с л е д о в а т е л ь н о , н е с ч и т а е т и х п о в и н н ы м и с о з н а т е л ь н о г р е х у , а с 7 л е т о т в е
чает. Т а к и страдальца носили в х р а м младенцем, наверное, и причащали е г о , и т в о р е ц не вме
нял е м у г р е х а " , н о т е п е р ь " х о т ь и н е в о л ь н о , н о о к а з а л о с ь , ч т о с о в е р ш а е т г р е х , у ч а с т в у я в л и
т у р г и и в е р н ы х , п р и н и м а я с в я т ы е т а й н ы т е л а и к р о в и " // В Г В . 1871.
4 4 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Л . 6. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . ; Д . 2 8 5 . Л . 2 9 . Н и к о л ь
ский у . ; Бурцев А. Е. У к а з . с о ч . С . 413.
4 4 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 100. Л . 2 5 .
4 4 6
Т а м ж е . Д . 134. Л . 22. В о л о г о д с к и й у . , П о к р о в с к о - П е р е в е с т е в с к и й п р и х о д ; А Г О . Р . 3 8 .
О п . 1. Д . 25. Л . 4 5 . Б е л о з е р с к ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 117. Л . 3 . В о л о г о д с к и й у .
4 4 7
П о л е в ы е м а т е р и а л ы И . М . Д е н и с о в о й . 1994 г . А р х а н г е л ь с к а я о б л . , К а р г о п о л ь с
кий р-н.
4 4 8
В Г В . 1864. 27. Л . 3 6 . В е л ь с к и й у .
4 4 9
В Г В . 1864. 27. Л . 3 6 . В е л ь с к и й у . ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 141. Л . 5 о б . В о л о г о д с к и й у . ;
Д . 372. Л . 4 - 6 . Т о т е м с к и й у . О р а з н о о б р а з н ы х с ю ж е т а х о " п р о к л я т ы х " у р у с с к и х с м . : Власо
ва М. Р у с с к и е с у е в е р и я . С П б . , 1998; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 372. Л . 6. Т о т е м с к и й у . ; Д . 246. Л . 3 2 .
К а д н и к о в с к и й у . ; Д . 372. Л . 6. Т о т е м с к и й у . ; Д . 262. Л . 6. К а д н и к о в с к и й у . ; 1864. № 27. Л . 3 6 .
В е л ь с к и й у . ; Д . 159. Л . 16. В о л о г о д с к и й у . ; В Г В . Д . 372. Л . 6. Т о т е м с к и й у . ; Д . 266. Л . 5.
43* 659
4 5 0
Т а м ж е . Д . 211. Л . 8 6 .
4 5 1
Т К М Р О . Д . 11 а.
4 5 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 216. Л . 8 9 . Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л .
4 5 3
Т а м ж е . Д . 171. Л . 15.
4 5 4
Шейн ВЛ. О ч е р к и н а р о д н о - о б ы ч н о г о п р а в а В о л о г о д с к о й г у б . // С б . н а р о д н ы х ю р и
д и ч е с к и х о б ы ч а е в . Т . П . З а п . И Р Г О . Т . Х У Ш . С . 137.
4 5 5
В качестве примера м о ж н о привести п р и г о в о р М и ш и н с к о г о сельского схода: " И м е л и
с у ж д е н и е о в ы б о р е о п е к у н а над л и ч н о с т ь ю и и м у щ е с т в о м у м е р ш е г о к р е с т ь я н и н а дер. М и ш и
н а Е ф и м а М и х е е в а . О ч е м п о с о в е т о в а в между с о б о ю и с о б щ е г о с о г л а с и я н а о с н о в а н и и 4 п.
51 с т . О б щ е с т в е н н н о г о П о л о ж е н и я п р и г о в о р и л и : к и м у щ е с т в у и л и ч н о с т и детей (12, 1 0 , 6 л е т )
и з б р а т ь р о д н у ю м а т ь и х о п е к у н ш е й , к о т о р о й и п е р е д а т ь в заведывание и м у щ е с т в о п о о п и с и ,
п о р у ч а я в е с т и х о з я й с т в о , н и ч е г о из и м у щ е с т в а с а м о в о л ь н о н е п р о д о в а т ь и в д е й с т в и я х своих
д а в а т ь о б щ е с т в у о т ч е т ы " . С у д я п о р е з о л ю ц и я м д а л ь н е й ш и х е ж е г о д н ы х п р о в е р о к , после
у м е р ш е г о г л а в ы семьи о с т а л с я з е м е л ь н ы й надел, д о х о д ы с к о т о р о г о п о с т у п а л и н а с о д е р ж а
ние в д о в ы и детей // Г А В О . Ф . 900. О п . 1. Д . 166. Л . 1. 1 9 0 2 - 1 9 0 6 г г .
4 5 6
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 121. Л . 2 - 3 .
4 5 7
Т а м ж е . Д . 160. Л . 12. В о л о г о д с к и й у . , Б о р и с о в с к а я в о л . К а к и е - л и б о о б р я д ы , связан
ные с сиротами в Вологодской г у б . , практически не зафиксированы. М о ж н о упоминуть обря
довый а к т символического усыновления, происходивший в т е х случаях, когда девушка выхо
дила з а м у ж за вдовца, и м е ю щ е г о д е т е й : после в е н ч а н и я , к о г д а с н о в о б р а ч н о й с н и м а л и в е н
ч а л ь н ы й у б о р ( " р а с к р ы в а л и " ) , р е б е н к а с а ж а л и е й н а к о л е н и . Д е т е й п о с т а р ш е звали к с т о л у ,
где о н и п о л у ч а л и п о д а р о к о т м а ч е х и , п о с л е ч е г о д о л ж н ы б ы л и н а з ы в а т ь ее м а м о й . А И Э А В Э
В О . 1981 г. Т а р н о г с к и й р - н , д. Ч е р е п а н и х а .
4 5 8
Иваницкий Н.А. У к а з . с о ч . С . 118.
4 5 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 107. Л . 1. В е л ь с к и й у . ; Д . 216. Л . 96. Г р я з о в е ц к и й у .
4 6 0
Т а м ж е . Д . 109. Л . 4 . В е л ь с к и й у . , У с т ь п о д ю ж е н с к и й п р и х о д .
4 6 1
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 8945. 1830 г .
4 6 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 216. Л . 9 6 . Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л .
4 6 3
Т а м ж е . Д . 107. Л . 2 - 3 .
4 6 4
Т а м ж е . Д . 273. В о л о г о д с к и й у . П е с о ш и н с к и й приход.
4 6 5
Шейн ВЛ. У к а з . с о ч . С . 143. У с т ь - А л е к с е е в с к а я в о л .
4 6 6
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 130. Л . 3 . В о л о г о д с к и й у .
4 6 7
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 10680. Л . 2 о б .
4 6 8
Т а м ж е . Ф . 1063. О п . 86. Д . 2 6 . Л . 17. 1871 г .
4 6 9
Т а м ж е Л . 20 о б .
4 7 0
Т а м ж е . О п . 8 5 . Д . 4.
4 7 1
Т а м ж е . О п . 86. Д . 26. Л . 19. Г р я з о в е ц к и й у . , Н и к о л ь с к а я с л о б о д а .
4 7 2
Т а м ж е . О п . 85. Д . 4. Л . 13 о б .
4 7 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 308. Л . 2 0 .
4 7 4
Г А В О . Ф . 1063. О п . 1. Д . 8 5 . Л . 4 3 .
4 7 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 175. Л . 12. Г р я з о в е ц к и й у . , с. К о л ч а к о в о . " К р е с т ь я н е всегда с о
ч у в с т в е н н о о т н о с я т с я к ш к о л е , с о з н а ю т с в о ю т е м н о т у и т о , ч т о о т г р а м о т н о с т и зависит л и ч
н о е п о л о ж е н и е в о б щ е с т в е " // Д . 108. Л . 10. В е л ь с к и й у .
4 7 6
Т а м ж е . Д . 3 0 8 . Л . 23. Н и к о л ь с к и й у . , В о з н е с е н с к а я в о л .
4 7 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 108. Л . 10.
4 7 8
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 15634. Л . 64.
4 7 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 108. Л . 8.
4 8 0
Г А В О . Ф . 1063. О п . 85. Д . 4 . Л . 73 о б - 7 4 о б .
4 8 1
В Г В . 1865. 116.
4 8 2
Г А В О . Ф . 6 5 2 . О п . 1. Д . 371. Л . 2 6 .
4 8 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 9 9 Л . 3 2 . О т о м , ч т о к р е с т ь я н е д о п о с л е д н е й в о з м о ж н о с т и избе
г а л и в ы х о д и т ь " с с у м о й " , и с т о ч н и к и с о о б щ а ю т н е о д н о к р а т н о : " Н и щ е н с т в о м даже с а м ы е бед
н ы е н е з а н и м а ю т с я " // Г А В О . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Д . 214. Л . 6 8 . К а д н и к о в с к и й у . , с. У с т ь е . О т с у т с т
вие н и щ и х к а к о д н у из о с о б е н н о с т е й б ы т а с т а р о о б р я д ц е в , п р и ч е м п р и н а л и ч и и с е м е й , м а т е
риальное п о л о ж е н и е к о т о р ы х м о ж н о назвать " г о л о й н и щ е т о й " , о т м е ч а е т а в т о р описания
ж и з н и п р и к у б е н с к и х к р е с т ь я н // В Г В . 1875. № 9 8 . В о л о г о д с к и й у . , Н о в л и н с к а я в о л .
4 8 4
Г А В О . Ф . 8 8 3 . О п . 1. Д . 134. Л . 16. В о л о г о д с к и й у . , П о к р о в с к о - П е р е в е с т е в с к и й п р и
х о д ; Д . 3 0 9 . Л . 11. Н и к о л ь с к и й у . , Л у з я н с к а я в о л .
Глава 11
Похоронно-помннальные обычаи
и обряды
661
рами и состязаниями - тризной. Е щ е в начале Х П в. у вятичей сохранялся курган
ный обряд погребения .1
662
алы экспедиций Института этнологии и антропологии РАН (а именно Вологодско
го отряда Восточнославянской экспедиции), проведенных в 1981-1990-е годы. Бла
годаря непосредственному наблюдению и рассказам местных жителей удалось со
брать интереснейший материал по духовной культуре населения Вологодского
края, в частности по теме похоронно-поминальной обрядности.
Структура погребально-поминального ритуала проста и состоит из нескольких
последовательных обрядовых комплексов, а именно: 1) действия, связанные с пред
смертным состоянием человека и в момент смерти, с одеванием покойника и поло
жением его в гроб; 2) вынос покойного из дома, отпевание в церкви, погребение;
3) поминки, которые после 40-го дня переходили в поминальные обряды, связанные
с общей календарной обрядностью.
Приметы смерти. В Вологодской губ., как и повсюду в России, верили во мно
жество примет, которые, как считали крестьяне, могли предсказывать человеку
смерть, в том числе скорую. На любые приметы находились рассказы, подтвержда
ющие их правоту. Особая группа примет связана с животными и птицами, их неес
тественным поведением и появлением в деревне или селе. Так, прилет в селение ку
кушки, дятла, белки, совы связывали с покойником. В деревнях Череповецкого у.
говорили: "Дятел дрова долбит - дятел стукает, будто гроб делает" или "Сверчок
чиркает, уж вычиркает кого-либо проклятый" . Если филин или сова прилетали в
3
чавшаяся буря, сильная метель, "все кругом грохочет, снег несет - непременно к по
койнику", "перед головой", т.е. означало смерть главы семьи, который, по приме
там в Череповецком у., умрет насильственной смертью (будет убит) или вследствие
несчастного случая (внезапная смерть от замерзания) . 6
663
дили молодые, потому что считали, кто первым войдет в новый дом, тот первым и
умрет, а потому первыми пускали петуха или кошку.
Если случайно гроб делали больше фигуры умершего и же если неплотно за
крывали глаза покойному, то, по поверьям, в доме еще будет покойник; считали
также, что если при последнем вздохе умирающий посмотрел на кого-то, тот и ум
рет следующим.
Смерть предсказывали и различные сны, их называли "вещими". По распро
страненному мнению, "не к добру" было увидеть во сне церковь, разрушение дома,
потерять что-либо, а также сюжеты, связанные с землей (упасть в яму, копать зем
лю), и т.д. Все эти "вещие сны" обсуждались, а их толкователи имели особый авто
ритет среди соседей.
Местного своеобразия во всех приведенных приметах у севернорусских кресть
ян не было, они не выделялись из общей массы примет, существовавших на всей
территории России. Крестьяне верили, что смерть перед самой кончиной является
умершему, но не каждому. Существует много рассказов, как умирающий пытался
обрисовать смерть, но чаще всего могли только произнести слова: "Вот она!".
Некоторые белозерские крестьяне верили, что "смерть живет у дверей ада и
Бог посылает ее умертвить человека. Смерть приходит к Богу каждый день и спра
шивает, кого надо умерщвлять. Смерть приходит на землю с оружием, сначала под
секает человеку ноги, потом руки и голову, хотя этого и не видно" . Другие верили,
7
что смерть живет в каждом доме невидимо, а умирающий ее может увидеть за три
дня до своей кончины. Сохранился рассказ конца X I X в. старика Ивана Алгеева из
д. Харламовская (Горская вол.Череповецкого у.) как к нему явилась смерть, "была
она в саване, вошла через запертые ворота в дверь, прошла по избе и как-то особен
но поглазела на Ивана. Алгеев через три дня и помер" . В предчувствие смерти на
8
род верил и рассказам тех, кто сообщал, "что мол тогда-то я умру и умирали" - го
ворили: "значит им было предсказание, они знали, когда умрут" .9
ство, она рассказала, что ее водил по Тому свету по разным и темным, и светлым
местам какой-то старичок. "Проходя темными местами, он говорил, что и ее душа
будет здесь мучиться, а водя по светлым местам, обнадеживал ее, что душа может
найти тут успокоение, если впредь она будет жить правильно. На нее все это так по
действовало, что в результате она отправилась на богомолье в Соловецкий мона
стырь, а затем круто переменила свой образ жизни" . 11
664
с. Георгиевское Белозерского у. Она умерла (а на самом деле "обмерла"), ее обмы
ли, положили на лавку под иконы. Н а вторые сутки вдруг женщина ожила, встала,
собрала свое платье и бросила его в печь, объяснив свой поступок тем, что шила она
его по праздникам, "а на том свете за это очень худо ей будет". Рассказав все это,
она всем "наказала" в праздники не работать, "легла опять на лавку и умерла уже
на в е к и " . В некоторых случаях "обмиравшему", по словам крестьян, не разреша
12
лось ничего рассказывать: они только вздыхали, призывая окружающих жить по за
поведям Божьим.
Наказы умирающих. Крестьяне имели склонность к благотворительности в
первую очередь по отношению "к своей" церкви, но как верно подметил священник
в церковной летописи за 1868 г. Николаевской Слободской церкви (Грязовецкий у.),
их бедность препятствовала к значительным пожертвованиям . Существовала тра
13
любви своей ко святой церкви пожелал о возношении молитв за спасение своей ду
ши пожертвовать в пользу церкви следующее (будучи при конце жизни и не имея
наследников): дом с принадлежащими строениями, лошадь серую, корову седую, де
сять мер ржи, столько же ячменя, овса, сена оброчных по речке... и колеса тележ
ные, окованные ж е л е з о м " . И таких примеров можно привести огромное коли
16
чество.
Покаяние. Причащение. Соборование. Очень боялись внезапной смерти ("в од
ночасье"), без покаяния и особенно "на чужой стороне", поэтому даже избегали ло
житься в больницу . Автор "Вологодских губернских ведомостей" отмечал в своих
17
заметках за 1865 г.: «Всякий умирающий не на своей родине, почитал для себя даже
наказанием Божьим т о , что ему приводится "лечь", т.е. быть похороненным на чу
жой стороне, при незнакомой церкви, врозь со своими родителями» . Около умира
18
ющего собиралось все семейство и если он был в силе и памяти, держа икону в ру
ках, то благословлял каждого. Соседи также считали для себя важным получить от
умирающего прощение за нанесенные ему обиды, поэтому обязательно приходили
"прощаться". Церемония повсюду была проста, кланялись ему в ноги и говорили:
"Иван, прости меня грешного, мало, что бывало!", а он отвечал: " Б о г простит, ты-
то прости меня г р е ш н о г о " . Если кто-либо не успевал получить прощение при жиз
19
665
няли, что в таинстве елеосвящения отпускаются гфеимущественно забытые грехи,
"оно не тождественно с покаянием, не повторяет его и не з а м е н я е т " . П о правилу,
20
это таинство должны были осуществлять семь священников, однако в случае край
ней необходимости мог и один - семикратно. В русской православной церкви вошло
в обычай совершение елеосвящения, как правило, одним священником . В Воло 21
годской губ. в тех селениях, где церкви были недалеко, совершение соборования не
составляло проблемы. Народ набивался в избу и в полном молчании становился и
сам участником этой церемонии. Н а стол накрывалась хорошая скатерть и на нее
ставили ч а ш к у с зернами пшеницы. В эту пшеницу втыкали семь незажженных
22
свечей, семь палочек, обернутых ватой (пенькой, куделькой). Рядом стояло "дере
вянное" масло (елей). Начиналось пение молитв, тропарей и чтение из Священного
Писания. Священник крестообразно помазывал при помощи палочек елеем больно
му лоб, ноздри, щеки, губы, грудь и руки - все это совершалось семь раз, после ка
ждого гасилась одна из свечей. П о совершении последнего помазания священник,
открыв Евангелие, клал его на голову больного буквами вниз и читал разрешитель
ную молитву. Если больной выздоравливал, т о он э т о деревянное масло "пил пома
леньку на свое удовольствие", а если умирал, т о этот елей ставили в домовище
(в гроб). После соборования, если больной мог, т о кланялся сам в ноги один раз и у
всех присутствующих просил прощения. Присутствующие в свою очередь кланя
лись и просили прощения у умирающего. Если болящий не мог встать, т о просто ки
вал головой, выражая этим просьбу о прощении. Если же при соборовании деревян
ное масло не впитывалось в тело больного, а скатывалось, " т о примечали, что он
непременно помрет".
Верующие на Севере, как и повсюду на Руси, таинство соборования принимали
не как молитву к выздоровлению, а как последний обязательный земной долг боль
ного. И если не успевали или почему-либо не соборовали, а человек умирал, то, по
мнению жителей тотемских деревень, это было "большим грехом и против Бога, и
против совести и больному, и о к р у ж а ю щ и м " .
23
666
больной умирал быстро и безболезненно, то считалось, что душа умершего попада
ет в рай, а если очень долго мучился - значит, грехи его так велики, что ему не ми
новать ада. Окружающие старались облегчить страдания умирающего. Здесь не об
ходилось без суеверий и предрассудков. Суеверия присущи любому народу, как бы
ни боролась церковь с этим явлением, но "живучесть" их поражала самих пастырей.
Священник уже упомянутой нами выше Николаевской Слободской церкви (Грязо
вецкий у.) отмечает в своей церковной летописи за 1868 г. по этому поводу: "Поня
тия народа о религии не совсем чистые, суеверия и предрассудки даже относитель
но некоторых церковных обрядов и самих Св. Таинств господствуют в простом
народе и так вкоренены, что самые поучения пастыря церкви против суеверий не
всегда достигают цели. Если и соглашаются на объяснения, только на время, потом
опять обращаются к тому же с у е в е р и ю " .
28
При последних минутах жизни умирающего все собравшиеся вели себя очень
тихо, боясь громко крикнуть, заплакать, зашуметь, искренне веря, что можно
"вспугнуть смерть" и тогда больной не умрет, а промучается еще по крайней мере
сутки, а то и более. Для облегчения смерти умирающего клали на солому, иногда да
же держали на руках, считая, что умирать на чем-либо мягком гораздо труднее, осо
бенно на подушке из перьев. Если умирал младенец, то «зыбку ставили под иконы,
т.к. в висящей зыбке умирать тяжело. У вологжан существовало поверье, что мла
денец "трудится", т.е. долго умирает за грехи родителей» . Жители с. Никольское
29
оставляли, потому что, по народному поверью, при исходе души из тела в избе при
сутствовали ангел и дьявол: первый в передней части избы, а второй - в задней, и от
этого зависело, в какие руки могла попасть душа. Чтобы дьявол не мог приблизить
ся, умирающего клали в святом месте и у икон зажигали свечи и кропили святой во
дой. Присутствующие при умирающем должны были читать молитвы про себя, «тут
особо дорога "воскресная", т.е. " Д а воскреснет Б о г " » . Повсеместно ставили чаш
3 1
маленького человечка, крестьяне еще и указали ему: «Чего спрашиваешь, как душа
выглядит, поди и посмотри икону " У с п е н ь е " » . А на иконе Успение Богоматери ее
33
667
П о мнению жителей Вытегорского у., в т о время, когда душа "расставалась с
телом", надо поставить чашку (стакан) с водой у изголовья. Делалось э т о потому,
что верили, будто " в эту воду должна окунуться душа по выходе из тела. Поверх
ность воды должна была при э т о м возмутиться (т.е. колыхнуться. - И.К.)" , другие
35
считали, что так душе будет легче выходить из тела, а в окрестностях череповецко
го с. Борисово после смерти человека эту воду оставляли в переднем углу и вешали
полотенце, для того чтобы душа в течение 40 дней, летя домой, могла умываться и
вытираться каждый д е н ь . В с. Никольское также было принято в день смерти для
36
этой ж е цели на палочку или лучинку, воткнутую снаружи дома, вывешивать белую
тряпочку , такую же тряпочку вешали на крест, который стоял на перекрестке до
37
рог, она должна была висеть 40 дней , и если видели вывешенное полотенце, то
38
на полу. Мыли теплой водой с мылом мягкой тряпочкой (или мочалкой). Расчесы
вали волосы гребнем или щепочкой от гроба. При этом читались молитвы, чаще
всего "Святый Б о ж е , Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас..."
В с е предметы, связанные с обмыванием, по представлениям верующих, стано
вились "нечистыми", "вредоносными" и от них старались избавиться. Воду, которой
обмывали, сливали куда-нибудь в сторонку, где никто не ходил. Тряпочку, мыло вы
брасывали в яму (правда, иногда суеверные люди мыло оставляли, считая, что оно
может помочь при болях в руках). В современном Тарногском р-не рассказывали,
что все вещи (солому, чашку, щепки от гроба, тряпочку) относили на проточную
воду и там оставляли, "чтобы не было приведений от покойника" . В Вологодском у.
44
все уносилось за околицу и там крупное все разбивалось и потом сжигалось, для то
го "чтобы покойник не смог вернуться д о м о й " . П р о щепки от гроба, когда их сжи
45
гали или бросали в реку, объясняли, что "смерть по щепе узнает дорогу и опять за
кем-нибудь придет в д о м " . "Щепы от гроба даже на топливо не употреблялись,
46
668
а вывозились в поле в Кадниковском у . " . Известный краевед начала X X в.
4 7
стари ведется".
Одежду, которую снимали с умершего, стирали и клали навек под слегу на чер
даке. Только рубашки с умерших стариков-"хозяев" развешивали. Э т о делали для
того, чтобы ничего дома не случилось, так как боялись, что «если старики-хозяева
умрут, т о могут за собой все взять, даже скот. Так и говорили в деревнях на Кок
шеньге: "если большак умрет, бывает измена в с к о т е " » . Эти суеверия продолжа
49
Смертная одежда бедных была проще: сибирка или кафтан из шерстяного до
мотканого изделия да берестяные лапти. Н а шею мужчинам вместо галстука повя-
669
зывали ситцевый платок, а опоясывали кушаком. Одетого покойника покрывали с
ног до головы (до подбородка) "белым полотном". В Вельском у. на простого кре
стьянина "надевали кизинетовую визитку, белую рубашку, на ноги одевали чулки,
которые повязывали ленточками, если умерший состоял в браке. Женщинам на но
ги надевали венчальные ботинки. Пояс одевался непременно" . Интересно, что к
53
концу X I X в. белый цвет постепенно вытесняется синим или просто темным. Так в
череповецком с. Никольское на покойника-мужчину надевали белую полотняную
или темную ситцевую рубаху, "из грубого холста портки, поверх рубахи - пониток
(материя, имеющая холщовую основу и уток из шерстяных ниток), ноги обували в
лапти, а состоятельным - поношенные широкие сапоги или к о т ы " . Н а покойниц-
54
женщин в этих местностях поверх белой рубахи надевали сарафан из темного сит
ца, а на старух "крашенник" (сарафан из домашнего холста, окрашенный в синюю
краску). Голову повязывали темным ситцевым платком, на ноги надевали чулки из
старой домашней шерсти и кожаные башмаки или березовые ступни (род лаптей).
О саване в здешних местах, как указывалось в описаниях Тенишевского бюро,
"и понятия не имеют", покойных покрывали белым холстом, оставив открытой од
ну г о л о в у . В о многих местностях на ноги и женщинам, и мужчинам надевали ка
55
670
жде умирали молодые люди, не успевшие жениться или выйти замуж, их одевали
по-праздничному, "как невесту и жениха". Этот обычай был известен в прошлом и
дожил до наших дней.
Приготовление гроба. В бывшей Вологодской губ., как и везде по России, гроб
начинали делать сразу, как только умирал человек, и предпочитали, чтобы его из
готавливали не родственники, а "чужие". В старину во многих местностях края бы
ли распространены долбленые гробы-колоды, известные под названием домовищ,
делались они из добротного дерева: сосны, кедра, ели, но только не из осины. Поз
же гробы стали "сбивать" из сухого теса, но для самых маленьких детей по-прежне
му делали из цельной к о л о д ы . Мы привыкли считать, что только старообрядцы
58
делали такие гробы. Однако вологодский материал показывает, что во многих ме
стностях были такого рода гробы. А в наше время, например, до сих пор сохрани
лось название гроба как домовище в с. Усть-Алексеевское (Великоустюжский р-н).
Если гроб делался заранее (Тарногский р-н), то в него клали зерно и хранили
где-нибудь на чердаке. Если никто не умирал, т о зерно э т о брали на посев или от
давали нищим . Своеобразный обычай существовал в далеком прошлом в Вель
59
ском у.: "в этой местности гробы плели из тростника или ивовых деревьев, расту
щих по берегам здешних рек в изобилии" . Почти повсеместно дно гроба устила
60
местах Тотемского у. было принято обязательно в гроб класть "ломоток", т.е. кусо
чек черного хлеба, "чтобы умерший сытый был в с е г д а " . Повсеместно любителям
64
"зелья" клали бутылочку водки, умершим детям - любимые игрушки или яичко, а
когда гроб опускали в могилу, то яичко подавали кому-нибудь. В рапорте благочин
ного из Никольского у. 1823 г. о суевериях крестьян доносилось: "Замечено мною в
моем приходе..., да и в Яхремском через местного священника, что с умершими ма
ловозрастными детьми полагают в гроб мерку из нитки с росту отца или матери.
Это якобы для того, чтобы умершие дети, погребенные без мерки не выросли в том
свете выше лесу и не наделали бы хлопот деревне, в коей родились" . 65
После второй мировой войны прочно вошла "мода" обивать гробы красной ма
терией - для члена партии или человека, занимавшего заметный пост; розовым или
голубым - молодым, а старушкам и старикам - что-нибудь потемнее. Бывает, что
верующие люди "наказывают" ничем не обивать гроб и в таком случае этот наказ
свято соблюдается. Теперь гроб заранее практически не делают нигде.
Причитания. В православной церкви принято в храме и в могиле полагать по
койного лицом к востоку. Основывалось э т о на убеждении, что на востоке находит
ся рай и там ж е - спасение; во время молитв христиане также обращаются на
восток.
В старых русских деревнях покойного после обмывания и обряжения клали на
лавку в передний угол избы "головой к образам", т.е. под иконы. Зажигали лампадку
и свечи перед иконами и начинали молиться. Для этого приглашались "знающие ста
рушки", кто мог бы читать Псалтырь. В каждой деревне или в соседней находились
такие люди, которые постоянно ходили "по покойникам". В с. Никольское
(Череповецкий у.) местный грамотный крестьянин получил даже прозвище Алеха
Кафизм, потому что постоянно читал по покойникам Псалтырь . Т а м сохранялся
66
древний обычай сидеть около покойного всю ночь. Хоронили, как правило, на третий
день, и все э т о время покойного не оставляли одного. "Старухи всю ночь сидят, спать
не лягут, потому что грешно спать при покойном, тогда уж лучше не приходить си-
671
д е т ь " . В деревнях Никольского у. старушки совершали такой подвиг "ради спасения
67
души". Встречалась и такая родня, которая старалась чуть ли не в день смерти (если
умирал утром) отправить покойного в церковь (на погост), только чтобы "он не но
чевал дома". Нежелание оставаться с умершим объясняли страхом, иные уходили да
же из избы, где лежал покойный, в другую избу. Н о такие явления бывали не ч а с т о .
68
дая плакальщица находила свои слова, хотя и добавляла к ним готовые, сложивши
еся выражения и обороты. Большинство из них представляли собой "ритуальное ис
пользование традиционных формул в том порядке, который подсказывался ходом
о б р я д а " , и что удивительно, почти каждая русская крестьянка умела в необходи
72
Причитать начинали после того, как обмывали и клали на лавку; когда пере
кладывали в домовище (гроб); когда выносили из избы - здесь все одновременно
672
(двое, трое) причитывали; то же происходило по пути в церковь, на кладбище, у мо
гилы и когда возвращались домой. С причетом встречали тех, кто приезжал на по
хороны. Плачи в "урочные дни" (т.е. на 3-й, 9-й, 40-й, в год и в родительские дни)
бывали на могилах. В Тарногском округе "до 4 0 - г о дня, каждое утро родные выхо
дили на крыльцо и причитали около д о м а " . В текстах причитаний кроме выраже
76
ния горя, любви, тоски родных об умершем могли звучать жалобы на свою жизнь.
Священник Голиков из Кадниковского у. отмечал в 1864 г., что сам не видел, но
слышал, что причитающие не только рассказывали о своих бедах, о жизни, но при
глашали умерших посетить свой дом для угощения в праздничные д н и . 77
Поручения жены, если у нее имелось много умерших родителей, могли продол
жаться до тех пор, пока она не пересчитывала их всех. Жену умершего сменяли
другие, сначала родные, а потом соседи и знакомые. Они в такой же форме приче
та передавали покойнику свои поручения "на тот свет будующий". Одна из присут
ствовавших на описываемых похоронах "старух", прощаясь с покойником, просила
его передать давно умершим родственникам привет и рассказать им разные дере
венские новости: "Скажи, что Аннушка замуж вышла, а моему (умершему мужу. -
И.К.) скажи, что больна я, видать, скоро помру и с ним свидимся" . 81
детям. Таким людям или их родственникам снились сны, как бы знаки с того света.
Приведем один из них. " У дяди умерла дочка лет пяти. Мать очень плакала об ней.
И вот однажды дяде приснилось, что девочка просит, чтобы матушка перестала пла
кать, а то она в середине реки плавает, только к берегу причалит, и опять ее несет к се
редине. Проснувшись, дядя рассказал этот сон жене и просил ее больше не плакать" . 83
Перечислялось все, что окружало жившего здесь, и поля, и леса, и реки, и сосе
ди, и их дети. После таких "проводов души" возвращались в избу, начинали "мыть"
и "обряжать" покойного.
Записи причитаний зафиксировали богатейший пласт народной поэзии. При
специальном изучении в них можно обнаружить следы древнейших представлений.
Н о не следует забывать, что жанр этот сугубо интимный, он дожил до наших дней,
может быть, во многом потерял ту поэтическую окраску, но никого не может оста
вить равнодушным. Причитания отражают такой накал человеческого отчаяния и
горя, что даже много лет спустя после печальных событий, если люди поминают и
причитывают, без слез это невозможно слышать. Хочется привести слова старуш
ки, которая в ответ на то, что она не совсем складно причитает, утирая слезы, отве
тила: "Ой ты! голубоцик сизенькой, не будь складно, да будь жалобно".
В прошлом причитания на похоронах, как мы видели, считались обязательным
условием благополучного прибытия умершего в загробный мир. Пережитки этих
поверий сохраняются в сознании старшего поколения до наших дней. Трагизм веч
ной разлуки здесь, на земле, более всего выражался в причитаниях, через них ярче
выявлялись чувства окружающих. Поэтому не удивительно, что на день погребения
приходилось наибольшее число причетов.
Похороны. Повсеместно день погребения был особенно насыщен обрядовыми
действиями и проявлением горя. О церковном комплексе собственно смертно-по
гребальных треб подробно изложено в главе "Возрастной символизм смерти и по
смертных переходов" в книге Т . А . Б е р н ш т а м . Эмоциональный характер этого дня
85
понятен - умерший расставался и прощался со всем, что окружало его при жизни в
мире живых, - с домом, двором, деревней, а родственникам и близким предстояло
навсегда расстаться с дорогим человеком.
Тело умершего перекладывали в гроб обычно только в день похорон. Д о этого
момента покойник как бы являлся участником событий, происходящих в доме - его
"кормили" и "поили", оберегали ночью, с ним "разговаривали" - его готовили к пе
реходу от земной жизни в "царство небесное", которое крестьянам представлялось
продолжением земной жизни. В о т почему умершего старались обеспечить "всем
необходимым" - любовью и вниманием, чтобы он остался доволен и не смог
навредить.
Умерших из богатых семей провожало в церковь и на кладбище много народа,
а на похороны бедняков было принято идти с приношениями - холстом, свечами,
мукой, иногда и деньгами - для оплаты похоронных расходов. Неимущих и безрод
ных хоронили и поминали на средства всего общества. Таким образом, смерть одно
сельчанина становилась общественным событием. Родные не оставались со своим
горем наедине.
Перед тем как положить покойного в гроб, его окуривали ладаном. День похо
рон обычно назначал священник. Хоронили, как правило, днем. В о многих местах
без священника покойника не клали в гроб, потому что следовало окропить умер
шего святой водой, а э т о полагалось делать священнику. Умершего выносили из
дома обычно утром, чтобы поспеть в церковь к обедне. Н о иногда покойного при
носили (или привозили) вечером и последнюю ночь "покойный ночевал" в церкви.
674
Приглашение церковного причта на дом далеко не все могли себе позволить.
На т о были причины объективного характера. Во-первых, удаленность большинст
ва деревень от погостов, где находились церкви, затрудняла своевременный приход
священника на похороны. Во-вторых, для беднейшего крестьянства э т о часто было
"непосильным грузом". В таких случаях жители сами совершали некоторые обря
ды: читали, как умели, заупокойные молитвы, окуривали ладаном тело умершего -
все эти действия выполняла или обмывальщица, или читальщица. Н о основная мас
са крестьянства, несмотря на дороговизну, придавала участию священника в похо
ронах умершего родственника огромное значение и старалась выполнить последний
долг "как надо", т.е. " с выносом". Священник Николаевской Валушенской церкви
Вологодского у. в своей летописи за 1872 г. отмечал (может быть, и немного пре
увеличивая. - И.К.): «Ни один усопший, часто даже младенец не был выносим из до
ма в храм Божий без священной церемонии, известной под названием " в ы н о с " » . 86
гроба полагалось вынести "прежде гроба". Оставшиеся в доме женщины сразу пос
ле "выноса" переворачивали скамейки (лавки), на которых стоял гроб, открывали
заслонку в печи, смотрели туда и кричали три раза " У х нету!". В современном Т а р
ногском, Белозерском районах и во многих других местах "после выноса" делали
вид, что что-то ищут и при этом приговаривали " Б ы л - да нету!", даже открывали
подполье и туда тоже кричали. В с е это делалось для того, чтобы "покойник не х о
дил и не п у г а л " . С разными вариациями такие действия совершали повсеместно.
88
В доме после покойника все тщательно мылось: стены, потолки, лавки, сени и
т.д., считали, что необходимо "удалить в с ю нечисть" из д о м а . Верили, что покой
89
хранялся обычай путания следов, т.е. делалось все, чтобы покойник не мог найти
дорогу назад, к дому. Можно привести массу примеров сохранения этого обычая
вплоть до наших дней. Для этого повсеместно умершего выносили ногами вперед.
Интересный материал имеется в коллекции А . К . Супинского, собранный им в
1946 г. по Вологодской губ. Так в Кадуйском р-не " в тех случаях, когда хоронили
44* 675
умершего во время эпидемии, т о после того, как было проведено трехкратное опа-
хивание деревни тремя женщинами-вдовами, покойника выносили из избы не через
дверь, а через окно, ногами вперед, но ставили гроб на телегу уже головой к лоша
д и . Когда похоронная процессия трогалась, провожавшие поднимали крик и бро
91
" о т самого конца, на котором лежал (от лавки. - И.К) до выходных дверей засыпа
ли пшеницей, овсом или р о ж ь ю " для того, чтобы покойник не смог вернуться домой
и "нарушить домашнее благоустройство". А само бросание зерен объясняли, с
одной стороны, тем, чтобы заросла тропа, по которой вышел покойник, а с другой,
чтобы "после большой головушки урожалось х л е б у ш к о " . Жители Тарногского р-
95
При похоронах богатых людей вынос тела из дома и из церкви на кладбище ча
сто сопровождался колокольным звоном. П о представлению верующих, колоколь
ный звон - э т о глас Господень, и он может вызволить из ада душу умершего. Поэ
тому, если человек умирал такой смертью, при которой по правилам церкви нельзя
было за него молиться (руки на себя наложил, утопился, т . е . самоубийством закон
чил жизнь), родные покупали колокол для какой-либо церкви или делали вклады на
его покупку.
Можно сказать,что на Вологодчине существовало (как бы условно) несколько ва
риантов похорон. Один, когда покойного увозили " с выносом" в церковь заранее и он
там "ночевал". Тогда вынос совершался ближе к вечеру. Другой происходил утром в
день похорон: покойника везли в церковь, отпевали и потом уже относили на кладби
ще. И третий, когда не было возможности провести отпевание в церкви: в случаях,
если церковь находилась далеко, или из-за плохих погодных условий нельзя было дос
тавить туда покойного. Тогда умершего отпевали дома, хотя это и считалось наруше
нием правил. После отпевания (дома или в церкви) ф о б с телом везли на кладбище.
В разных местностях оно называлось по-разному: могильник, погост, буево.
676
До Х У Ш в. при каждой церкви существовали кладбища, на которых погребали
умерших. В начале ХГХ в. (в 1817 г.) был принят закон для сельских кладбищ "не
иметь их среди селений, но учреждать оные позади, не ближе полуверсты от них (от
селений. - И.К.), при построении новых церквей" . В свою очередь существующие
98
старые кладбища до этого указа велено было "переводить оттуда исподволь". Иск
лючения были сделаны в отношении монастырей, в которых погребали издавна и
"продолжают погребать с ведома самого правительства, это вошло в обычай, на ко
тором основывались благочестивые обеты и завещания лиц и с е м е й с т в " . 99
в 1867 г. церковь имела приходское кладбище на том месте, где прежде была дере
вянная церковь, " о т настоящей каменной церкви в саженях 50-ти... При церкви есть
кладбище, но там хоронятся только люди, служащие для церкви, и другие более ува
жительные по религиозности и усердию к ц е р к в и " . Эти данные относятся ко вто
101
ниже.)
В Вологодской губ. вплоть до начала X X в. сохранялся очень интересный обы
чай отвозить умершего и зимой, и летом на погост на санях. Д.Н. Анучин в своем
труде показал, что сани - более древний, чем телега, вид транспорта, так как сани
ведут свое происхождение от древней в о л о к у ш и . Самое старое летописное упоми
106
677
XVII в . П о публикациям и архивным материалам мы э т о т сохранившийся обычай
1 0 7
д а х . Или вот еще информация: "Дровни, на которых привозят покойника (все рав
1 1 0
прежнее время постоянно оставлялись в поле или в лесу, или же сжигались. Е щ е де
лали так: "бросают дровни, тогда как дроги, на которых привозят гроб, в летнее
время не бросают, а везут домой, т.к. дроги очень дороги для крестьянина" . Ин
112
потому что мы встречали этот обычай, который был распространен во многих ме
стах Вологодской губ., независимо от того, бедной или богатой была семья покой
ника. Традиция свято выполнялась. В изученных нами сообщениях людей разных
сословий (крестьян, семинаристов, чиновников и т.д.) ни разу не встретилось объяс
нения обычая перевоза на кладбище в санях как распространенного исключительно
в беднейшей части населения. Аналогичная традиция перевоза умершего на санях в
любое время года в недавнем прошлом соблюдалась многими северными народами:
карелами, вепсами, коми и др.
В некоторых уездах, когда везли покойного, старались соблюсти все запуги.
Так, тот, кто вез покойника, ни с кем не здоровался и дорогой нигде не останавли
вался. В особенности боялись неожиданной, непредвиденной остановки лошади "по
непонятной причине" где-нибудь у дома или вообще при проезде через деревню. В о -
первых, боялись напророчить той деревне покойника, а во-вторых, испугать покой
ником жителей данного д о м а .
114
с покойником "в сочь", т.е. в лицо ему, никогда не смотрели, а смотрели уже вслед,
объясняя, что "смерть, идущая впереди, не любит э т о г о " и если посмотреть в ли
1 1 6
цо, т о можно умереть. В Олонецкой губ. считали, что если придется встретиться с
покойником по дороге, т.е. с похоронной процессией, то необходимо остановиться,
"а то своими ногами себе могилу м е р я е ш ь " . Впереди похоронной процессии шел
117
священник (если его приглашали), за ним несли крышку гроба (иногда гроб несли
закрытым), сам гроб, а следом провожающие, впереди самые близкие родственни
ки. Когда покойного увозили в церковь "на ночь", то в Кадниковском у., например,
на гроб клали икону, при которой умер покойник, кусок холста и крест (потом ико
ну оставляли в храме до 4 0 - г о дня, а холст подавали в церковь). Один из мужчин с
непокрытой головой вел лошадь с умершим в санях к храму. " В с е встречные снима
ли шапки и кланялись, и давали дорогу (т.е. отходили. - И.К)" .
Ш
678
падал уголь, э т о предвещало скорого покойника из того же дома; "если уголь упа
дет на женскую половину (левая сторона в церкви. - ИХ.), то умрет женщина, если
на правую - мужчина" и т . д . 119
Обычно могилу копали в день похорон, и делали это чужие. Глубина могилы
должна была быть не менее 2-х с половиной аршин, ширина - до трех четвертей ар
шина, а длина зависела от роста покойного. По-видимому, крестьяне иногда нару
шали эти правила, рыли могилы не очень глубоко (особенно зимой), что отмеча
лось в "Руководстве для сельских пастырей", где священникам, которых считали в
ответе за эти нарушения, напоминалось: "трупы зарывать сколько возможно глуб
же, так, чтобы глубина ямы была не менее 2-х аршин с половиною, а могилы засы
пать землею вровень с п л о щ а д ь ю " . При невыполнении виновным грозили
121
"стребовать с них" "денежное взыскание от одного до 5-ти руб. или же арест на вре
мя от 3-х до 7-ми дней (смотря по обстоятельствам)" . Поэтому священники стара
122
требовала, чтобы куски холста после похорон отдавались "в пользу церковного
причта", а еще более поздняя, современная - эту ткань забирают домой, стирают и
убирают "в укромное м е с т е ч к о " .
124
ко, когда приходили прощаться к нему домой и по какой-то причине не могли прий
ти проводить его на кладбище, родственники покойного забирали с собой на клад
бище и все полностью кидали в м о г и л у . Туда бросали медные деньги, а "серебро"
126
679
умершим с просьбой встретить покойника, жалобы на плохую жизнь без них, "дав
но ушедших", и т.д.
После зарывания могилы холм обкладывали дерном, сажали около могил дере
вья: елку, березу, рябину. Н а могилу, в ноги, ставили деревянный крест. В о многих
местностях сохранялась древняя традиция сооружать над могилой столб с подобием
домика наверху. (Эта традиция характерна также и для старообрядцев.) Зажиточ
ные люди сооружали над местом погребения часовни.
Следует отметить, что православное население вологодских селений, несмотря
на дальность расстояния от деревень до церквей и другие причины (разливы рек и
т.п.), старалось своих умерших родичей проводить "достойно", с отпеванием, со зво
ном колоколов. В о т один из типичных примеров похорон умершего крестьянина в
Вельском у.
К полудню умершего уже совсем приготовили к в ы н о с у . Е г о положили в
129
680
Поминания в церковной сторожке везде проходили одинаково, т.е. после "зары
вания могилы" всех приглашали помянуть умершего. Для этих целей женщины - хо
зяйки напекали белые, ржаные или пшеничные пироги и привозили их из дома целы
ми корзинами и угощали в первую очередь священника и церковный причт. Также
привозили вино и пиво. В сольвычегодском с. Чакула сразу после погребения при мо
гиле подавалась милостыня нищим в виде каравая хлеба, и их просили помолиться за
у м е р ш е г о . В Кадниковском у. тотчас после похорон провожавшие садились на
131
зили что-либо из одежды или других вещей покойного, холсты, и все это продавалось
потом причтом в пользу церкви. Жители с. Побережье (Грязовецкий у.) подавали
свои "поминальники", т.е. белые пироги, церковному причту и копальщикам, а сами
оставшимися пирогами поминали потом на могиле своего родственника . 133
минки не начинали до прихода священника. При входе его в дом, все поднимались,
совершалась краткая лития об усопшем, псаломщик читал "Отче наш..." Священ
ник благословлял рыбный пирог (обязательное кушание на поминках), все садились
и начинали трапезничать. З а рыбным пирогом следовали "мясные щи, жаркое, кар-
товник, дрочены темные и ясные, каши, кисель и м о л о к о " . В постные дни "за пи
136
рогом подавалась уха, жареная рыба, картовник, пареница, кисель и сусло, иногда
еще морошка". Далее в этом источнике подчеркивается, что теперь (т.е. в 1882 г.)
обязательно на каждых поминках бывает и белый хлеб, сочни и пр. в скоромные
дни, а в постные же "пирогов горовых, черничных и соковых и др. целый в о з " . 1 3 7
Пива и вина бывало не много: вина - бутылка, а пива - баклушка (около ведра). Ос
татки от поминок одни увозили домой, другие оставляли в пользу причта. Причем,
кое-что отдавали нищим. Дома делались поминки для деревенских, а кто побогаче,
приглашал домой и духовенство.
"Полустоловка" - так называли поминки на могилах в Тарногском р-не. Стели
ли скатерть на могилку и поминали обязательно рыбником (рыбный пирог), жаре
ной рыбой. В "стародавние" времена ни водки, ни пива не брали на могилу. Э т а "мо
да" появилась после гражданской войны и тогда первую стопочку ставили ко кре
сту, а когда покидали кладбище, ее выливали около к р е с т а . 138
681
Напомним, что ф а з у после того, как похоронная процессия отправлялась на
кладбище, изба подвергалась тщательному "очищению": женщины мыли пол, ста
рались вымыть всю избу одной водой, начиная с переднего угла. Некоторые счита
ли необходимым вымыть не только пол, но и стены, лавки и в с ю посуду. Омовение
как ф е д с т в о ритуального очищения могло совершаться всеми участниками похо
ронной процессии. В Белозерском у. для этого в день похорон топили баню и "кто
ф о б опускал, кто хоронил, кто на могильнике был - все мылись в бане, после это
го садились за столы п о м и н а т ь " . У карел, живущих по соседству, так же еще в
141
конце X I X в. для покойных предков и сородичей топили баню, готовили веник, во
ду, чтобы они попарились и п о м ы л и с ь . Среди русского населения Северного Ура
142
ла, живущего среди коми-пермяков, тоже было принято топить баню, пока проис
ходили похороны, и вернувшись с кладбища, люди сначала шли в баню, после чего
садились за стол, предварительно сменив одежду (д. Зюздино, Коми-Пермяцкий
А О , Пермская обл.). Некоторые участники похоронной процессии мылись после
поминок, а если не получалось в первый день, то на следующий мылись обязатель
но (деревни Фадино, Шорохи в том же Коми-Пермяцком А О , Пермской о б л . ) . 143
шимся с кладбища, прежде чем сесть за стол, предлагают помыть руки. Может быть
этот современный устоявшийся обычай заменил прежде бытовавшее ритуальное
"мытье в бане".
К а к мы уже писали, покойника поминали ф а з у после похорон в церковной сто
рожке, на могиле. После же возвращения домой почти повсеместно устраивали
"обед" для односельчан. Это действие на Кокшеньге не называлось поминками, го
ворили: идут на "проводины", на "обед". Накрывался стол скатертью, раскладыва
ли еду и сверху покрывали также скатертью, до прихода л ю д е й . Н а э т о т обед все
145
приходили сами, только на 40-й день специально приглашали "на поминки". Н а се
годняшний день принято думать, что в день похорон в доме умершего очень много
пили, но э т о не совсем так. Русский Север в этом отношении дает совершенно дру
гую картину. В о всех сообщениях подчеркивается, что выпивки на похоронах быва
ет немного. В некоторых кокшеньгеких местностях (в Тарногском р-не) раньше не
полагалось "ни пива, ни водки. Это все появилось после фажданской в о й н ы " . 146
годского края как и всего Севера, главной и первой поминальной едой был рыбный
пирог, шаньги (вид оладей) - они как бы заменяли блины, и последняя еда - кисель
овсяный или клюквенный.
Очень противоречивые сведения мы встречаем о кутье. В конце Х Г Х в. кутья
на похоронах почти повсеместно распространилась в вологодских селениях, а до то-
682
го в некоторых местностях, например в Вожегодской стороне (д. Тарасовская), ее
попробовали только в 3 0 - е годы X X в .
1 4 8
вой муки, а если не было гороховой, то из житной (ячменной или овсяной); в ско
ромный день пекли тшрош-полеванники (булки, политые сметаной), в постные - пи
роги с рыбной, грибной, картофельной начинкой . И в других уездах Вологодской
150
683
Учение об обязательном поминании усопших в народной практике получило
более широкую трактовку и яркое воплощение. Так, повсеместно существовало
убеждение в том, что кроме обязательного православного духовного поминовения
душе умершего требуется и более реальная забота со стороны близких. В о т почему
повсеместно "для умерших" на божницу клали хлеб (иногда целую буханку), стакан
с водой или рюмку с водкой, чай, пирог, ложку. В с е э т о стояло в переднем углу до
4 0 - г о дня. Считали, что после выхода из тела душа находится возле покойника, по
ка ее не похоронят, а затем она посещает каждый день свой дом до 40-го дня. У се
верных русских такое поминовение душ усопших также практиковалось. В Бело
зерском у. после погребения умерших двери изб на засовы не закрывали, "знали,
что покойники до сорочин обязательно зайдут домой". Тарногские крестьяне заме
чали: "Иногда хлопнет дверь, откроешь, а там никого нет, а э т о душа приходила" . 155
ской Раславской церкви (Грязовецкий у.) находим запись о том, что "особенно
усердны женщины. Любят поминать своих родителей и сродников перед Престолом
Царю небесному устами священников. В годовые дни смерти и другие дни просят
священника отправлять л и т у р г и ю " . Сохранила для нас и такую интересную за
158
по желанию навещали могилы своих родных каждый день в течение 40 дней. Так, в
современном Тарногском р-не в Маркушевском сельсовете, по рассказам, кладбище
было недалеко и про тех, кто ходил туда каждый день говорили: "опять пошла на бу-
ево (на кладбище) к мужу на могилку поговорить, рассказать ему новости и послу
шать от него с о в е т а " . О том, что память об умершем долго хранилась, можно
162
684
и раздавались по рукам, во-вторых, поминальники испещерены были именами усоп
ших родственников. Эти книжечки имелись в каждом доме. Крестьяне Тотемского у.
так же, как и все жители Вологодской губ., верили, "что поминание больно пользи
тельно, если человек в ад попадает и если его поминать просфиркой, так Б о г проща
ет ему все грехи и переведет из ада в р а й " .
163
685
не в конкретную церковь, а " в самую бедную" и тогда вологодская консистория рас
поряжалась, в какую ближайшую по месту жительства от завещателя церковь оп
ределить этот дар, иногда он был всего в 5 р у б . " . От умершей девицы как невес
1 6 7
ем "первого урочного дня" (9-го) вечером собирали богатый ужин. Н а этот ужин в
кадуйских деревнях (современный район Вологодской обл.) собирали всех родствен
ников умершего. Когда все были в сборе, садились за стол, приглашая с собой душу
умершего, которой кланялись в направлении переднего угла. Вдова начинала при
читать. В с е присутствующие считали, что "родитель" приходит, сидит в переднем
углу и наблюдает за всем происходящим . В Белозерском у. тоже устраивали стол,
171
приходили все родные, но кроме э т о г о "против" (т.е. накануне. - И.К.) 9-го дня то
пили, как и в день похорон, "байну", только в начале "наливали в парню воды,
клали белье покойника и ждали пока он намоется, а потом уже сами м ы л и с ь " . 172
З а столом также оставляли "для него" место. Местные жители говорили про 9-й
день, что в этот день "отводят", а не провожают душу покойного, т.е. после оконча
ния обеда все выходили из дома, но не шли до конца деревни, как э т о было приня
то делать на 40-й день. В 20-й день почти повсеместно все делали так же, как и в
9-й, а в некоторых местностях и не отмечали э т о т день.
Веру крестьян в т о , что душа в течение 40 дней присутствует дома или около не
го, часто относят только к дохристианским представлениям, забывая, что и церковь
учит именно этому. Другое дело, что народ развил некоторые положения христиан
ского учения о душе и стремился подкрепить свои представления конкретной прак
тикой. И по представлению крестьян, и по церковному преданию, первые два дня
душа умершего пребывает на земле "рядом со своим телом", ее сопровождает ан
гел, он водит душу по тем местам, которые притягивают ее воспоминаниями о зем
ных радостях и горестях, добрых и злых делах. Н а третий день Господь "во образ
своего тридневного воскрешения, повелевает душе вознестись на небеса для покло
нения Е м у - Богу в с я ч е с к и х " . О т третьего до девятого дня душа в сопровождении
173
686
ангелов заходит в райские обители. В девятый день Господь повелевает ангелам
опять представить душу к Нему. В э т о время церковь снова молится за усопшего.
После вторичного поклонения Господу ангелы отводят душу в ад, где она созер
цает жестокие муки нераскаявшихся грешников. И здесь крестьянину ничего не
надо было придумывать, потому что Страшный суд с наказаниями и мучениями в
аду был прекрасно изображен на иконах и на лубочных картинках. В 4 0 - й день по
смерти душа в третий раз возносилась к престолу и теперь уже решалась ее
участь - ей назначалось определенное место, которого она удостоилась по делам
своим. Интересны представления крестьян о рае и аде, о мучениях за грехи. Так,
верующие сельские жители представляли, что после суда загробная жизнь будет
вечна. В глазах крестьян белозерского с. Георгиевского рай представлялся огром
ным садом, в к о т о р о м "всегда тепло и уютно, в нем много разных красивых птиц,
которые беспрестанно поют. Для праведных в этом саду будет все готовое: краси
вые каменные дома, пища сладкая, одежда светлая, обувь мягкая; в отличие от рая
ад - темная пещера, наполненная бесами, в нем огненная речка, раскаленные пе
чи, разные м е с т а для мучений. Для различных грехов и различные м у к и " . Жи
174
тели Череповецкого у. считали, что "после суда души умерших поселялись в тех
местах, где кому назначено". И для таких душ будет построен огромный дом с бес
конечным числом этажей вверх и вниз. В среднем этаже будут жить т е , за кото
рыми нет ни грехов, ни добродетелей, т . е . ни грешники, ни праведники. Ч е м чело
век праведнее, т е м выше будет жить, потом ангелы, потом на самом высоком
месте - Б о г , а внизу самая нижняя комната - котел. В котел налит раскаленный
металл и грешники купаются в этой массе. Посредине стоит сатана и созерцает
эти м у к и . Д о Страшного суда, как полагали крестьяне, чертей в аду мало, они
175
почти все на земле, около людей. В аду только те черти, которые подготавлива
ю т способы мучений. Другие верующие представляли ад каким-то мрачным, бес
конечным пространством. Церковь учила, что в течение 40 дней "благовременны"
церковные молитвы и поминовения. Ими заглаживаются грехи умершего и испра
шивается "душе е г о водворения в р а ю со с в я т ы м и " .
176
пить чай. В э т о время собирали обед. В с ю избу уставляли столами, собирались род
ственники и односельчане. Первое место отдавалось священнику и причту, рядом с
ними садились дальние родственники (близкие не садились за стол) и, наконец, по
сторонние. Пища для причта и всех, кто сидел с ними за одним столом, отличалась
от других только тем, "что им подавали сначала пирог с рыбой, а так все одинако
во. Холодное из капусты, рыжиков, картошки и лук с квасом. Если день скоромный,
то говядина с квасом, уха из какой-нибудь рыбы, горох (жидкий) и горох густой (ку
тья).., каша пшенная, кисель с суслом или молоком и наконец пироги с изюмом и
олашки и пряженники вместо б л и н о в " . Пирогов подавалось бесчисленное множе
178
ство (пироги не белые). И з напитков только было деревянное сусло. После обеда
всякий должен был унести с собой ложку, "которой хлебал". Народу на таких (осо
бенно богатых) поминках бывало до 400 человек.
687
В Устьсысольском у. было принято приходить на 40-й день в церковь " с лукош
ком", наполненным пирогами (шаньгами, сочнями, рыбниками), чаем, сахаром, ко
торыми угощались после обедни причт и церковные сторожа в доме священника
или псаломщика. " В этот день обязательно совершалась заупокойная обедня, хотя
бы т о родственники умершего были бы людьми н е б о г а т ы м и " . У очень зажиточ
179
ных крестьян в этот день устраивались поминки "на дому", угощали весь причт, в
этот же день кормили "бедных, несчастных, уродов". В старину был обычай выхо
дить на улицу, на двор и кричать, чтобы криком проводить душу на " т о т свет". Н о
к концу Х Г Х в. этот обряд постепенно исчезал.
К.М. Петров, исследователь Вытегорского края, еще в детстве получил пред
ставления о разных обрядах, в т о м числе и похоронных, так как жил в деревне и ему
случалось видеть несколько раз похороны и поминки 4 0 - г о дня. Он так описывал
свои впечатления: " В южных уездах губернии есть обычай встречать и провожать
священников воплем, при мысли, что с ними приходит невидимо и покойник, мне
приходилось видеть поминальные обеды в уездах Олонецком, Лодейнопольском и
Вытегорском (вошедшем в Вологодскую губ. - И.К.) и везде они совершались оди
н а к о в о " . Большую роль в этих поминальных действиях отводили вопленицам
180
688
кружку пива. Хозяин обносил всех пивом, а хозяйка с помощниками подкладывала
еду. Прежде чем выпить и закусить, каждый крестился и вслух произносил: "Помя
ни господи раба Божьего (имя)". Последним кушаньем в этих местах был ржанной
кисель с суслом. К а к только кисель ставили на стол, все обедающие выходили из-за
стола, хозяин брал блюдо с киселем, опускал в него ложку, которая лежала все это
время против пустого места и как бы олицетворяла покойного. В с е шли "провожать
душу" - впереди священник, за ним хозяин (он нес кисель), потом группа плачущих
женщин, а сзади остальные гости. Процессия доходила до первого отвода (ворота из
деревни в поле), все молились, повернувшись в сторону церкви, а потом возвраща
лись к прерванному обеду. Всем домашним становилось легче, покойник последний
раз "уважен, честь-честью". Постепенно расходились по домам. Каждый посети
тель по просьбе хозяина уносил с собой ложку, из которой ел "на помин души" умер
шего. Дома он должен был обязательно есть этой ложкой и всякий раз произносить:
"Дай, Бог, царство небесное". Н а место ушедших гостей приходили новые из сосед
них деревень, их тоже кормили обедом и каждому подавали ложку. Жительница
с. Никольское (Череповецкий у.) рассказывала, что ей "пришлось отвести (провес
ти. - И.К.) восемь обедов в 40-й день по умершей свекрови и всякий раз обедало по
30 ч е л о в е к " . Бедные крестьяне такие поминки не могли устраивать. Они ограни
182
Для "родителя" на лавку в бане тоже клали поггушку, готовили чистое белье и "оде
жду для него вешали на стену". В с е мылись и считали, что "родитель" моется
вместе с ними. После бани садились родственники за стол, пили чай, ужинали. В на
ступивший 40-й день женщины (обычно - три) ходили на кладбище и приглашали
умершего на обед домой. Те из женщин, которые оставались дома, встречали воз
вращающихся с кладбища с "причетами" и всеми словами и действиями показыва
ли, что они видят, кто к ним пожаловал, и очень рады "ему". Когда садились за
столы, то для души покойного оставляли свободную ложку (как э т о делалось почти
по всей Вологодчине). П о окончании обеда устраивали "проводы ггуши", т.е. "выно
сили стол на улицу, стелили скатерть, ставили на нее чашку с пивом, пироги, кисель
и, если приходил священник, то он служил литию перед столом, затем все проща
лись, мужчины и женщины кланялись, брали икону и все шли по дороге, по напра
влению к кладбищу - пройдя с четверть версты, делали земной поклон, возвраща
лись домой и опять гостям наливали пиво, для того чтобы они поминали. Говорили,
что от "сорочин" ничего нельзя оставлять». Такие проводы души были характерны
и для жителей Пермской губ. (коми-пермяков и русских), и для карел Олонец
кой губ. Несмотря на христианизированное содержание этого обряда, он не был ли
шен многих древних дохристианских черт.
Интересно, что в Никольском у. на Вологодчине "семья служила в 40-й день по
покойнику обедню, но никакой трапезы в память его не с о в е р ш а л а . К 40-му дню
186
рый расположен далеко на восток от Белозерского р-на, накануне 40-го дня также
топили баню для себя и для "души умершего". Н а 40-й день шли на " б у е в о " (клад
бище) с угощением в любую погоду и приглашали душу, объясняя, что "настряпали
всего много шесть недель дожидаяся". Стелили скатерть на могилке, поминали, ос
тавляли здесь пироги, мужчинам (умершим) наливали водку, убогим обязательно
подавали съестное и сильно "причитали," как умели. В о т пример причета к умер
шей сестре: "Пойдем-ко сестрица к родимой доченьке, напекла т о тебе дитятке бе
лые хлебы отхожие, шесть недель она ждет дожидается, полюбовный затенька на
брал-то вина зеленого. Как вода на плот взливается, вся родня собирается". После
возвращались домой и все, кто не ходил на кладбище, а был дома, начинали "реветь
690
и причитывать" и обращались со словами к душе, как будто она стояла перед ними.
Все садились за стол и трапезничали. Подавали еду "переменами", т.е. не сразу все
ставили на стол, а сначала приносили одну еду, а затем другую. Считали, что хоро
шо бы 40 перемен подать. Раньше и священника сажали за стол. И сейчас в первую
очередь садятся за стол те, кто обмывал, кто копал могилу, кто нес гроб. В о время
поминок из каждой "перемены" подкладывали в тарелку, которая стояла на божни
це. Первая еда обязательно была "кутья".
Когда время подходило к 2 часам дня, тогда наступал час "проводов души". Н а
ливали пиво, обносили всех, затем, взяв рюмку водки и то, что насобирали у божни
цы в тарелку для покойного, поднимались из-за стола и шли на "расстанья" (пере
кресток) и там плакали и "причитали" и от лица души, и от всех присутствующих
произносили последние слова: "Прощайся с высоким теремом", а она (душа) в от
вет: "Благодарю, низко кланяюсь, родимому дитятко за хлеб, соль великую, за гос-
тьбу любимую, отроду-то не впервые, на веку-то во последние мне не бывать и не
хаживать...". П о т о м еще раз всех обносили пивом и водкой, а еду покойного и питье
нужно было обязательно съесть и выпить, "чтобы была подача - милость". Если в
доме покойного все не съедали, несли к себе домой и там доедали. Когда выходили
и "провожали душу", то задували свечу и замечали, куда дым пошел: если в сторо
ну дома, то быть скорому покойнику в этом доме. Рассказывали местные жители,
что, если бы кладбище было рядом, то шли бы "провожать душу тогда до самого
кладбища".
Как и в других местах России, и не только у русских, "сороковины" демонстри
ровали сплоченность и единство как членов семьи и близких, которых связывало
кровное родство и свойство, так и всего коллектива (деревни, части села, обпгины).
Н а поминки приходили все односельчане, по крайней мере те, кто хорошо знал по
койного. Н а этом не прекращались поминания умерших.
Другие дни поминовения усопших. Церковь установила еще особые дни для
торжественного, всеобщего поминовения всех умерших, "от века представившихся
отцов и братий по вере", и тех, которые, будучи застигнутыми внезапной смертью,
не были напутствованы в загробную жизнь молитвами церкви. Совершаемые при
этом панихиды, указанные уставом Вселенской церкви, называются "вселенскими",
а дни, в которые совершается поминовение, - "вселенскими субботами". Эти дни -
суббота мясопустная, по народному, "суббота перед сырной (масленной)" неделей;
суббота Троицкая (суббота перед Пятидесятницей), св. Василий Великий, составив
ший "пронзительно умилительные" молитвы вечерни, говорил в них, что Господь в
этот день благоволит принимать молитвы от умерших и даже о "иже во аде держи-
мых"); родительские субботы второй, третьей и четвертой седмиц Великого поста.
Кроме указанных выше суббот, посвященных поминовению усопших, той же
цели посвящены еще некоторые дни, а именно Радоница, когда общее поминовение
умерших совершается в понедельник или вторник после Фоминой недели, в Дмит
риевскую субботу перед 26 октября (8 ноября по н.ст.), поминовение в которой бы
ло установлено князем Дмитрием Донским в память русских воинов, погибших в
борьбе с ордынцами и посвящалось главным образом поминовению воинов,
"на брани живот свой положивших". С этим поминовением воинов соединилось и
обычное осеннее поминовение всех усопших.
В русском быту поминовения и посещения кладбищ были обязательны. Рассма
тривая поминки по одному покойному, мы видим, что они нередко дополнялись дей
ствиями, посвященными памяти других умерших и, как мы писали выше, придавали
персональным поминальным обрядам некоторые черты общих поминок. Крестья
не, как правило, записывали "родителей" на годовое поминовение, состоящее в том,
что священник во время каждой воскресной службы должен был прочитывать име
на записанных умерших при произношении заупокойной ектеньи. К примеру, в
с. Никольское (Череповецкий у.), в котором проживало 700 душ мужского пола, за-
45' 691
писанных на годовое поминовение было так много, что чтение синодика продолжа
лось около 20 м и н .
188
692
дежи) весело проводить время. Несмотря на праздник, находилось время "попричи-
т а т ь " и на могилках. В Кадниковском у. в день праздника сохранялся древний обы
чай "одаривать" всех поющих в церкви перед обедней пирогами за упокой души.
Клали четыре пшеничных пирога на блюдо, покрыв его овсяным или ячным бли
ном и прикрепив к блюду свечку, "ставили на стол (канун) перед образом Кузьмы и
Демьяна" - э т о и называлось "поминальные п и р о г и " . Перед иконой "Успение
194
кого уездов было принято ходить на кладбище "на могилы девственников", кидать
крошки хлеба и зерна (овса или пшеницы), считая, что птицы, склевывая с могилы
посыпанное, тем самым как бы поминают душу этого умершего.
Многие крестьяне верили в то, что с субботы на воскресенье вечером все покой
ники с погоста собираются на церковной службе, а "свечи у них горят синим огонь
ком и они (покойники) совершают обход вокруг церкви".
"Вологодский материал" стал для современных исследователей полной неожи
данностью. Б ы л о принято писать в научной литературе, что, крестьяне Вологодчи
ны не очень религиозны. Н о приведенные выше материалы показывают, что при
выполнении похоронно-поминальной обрядности те действия, которые крестьяне
считали необходимыми, они "свято выполняли". По-видимому, всё, что было связа
но с поминовением, для крестьян было "свято".
Поминовение предков являлось также одной из основных сторон сложного
комплекса русской масленицы. Следы весеннего культа предков прослеживаются
в масленичной обрядности разных местностей. Суббота перед масленицей отмеча
лась как родительская. В первой половине X I X в. обычай отдавать первый блин
покойным родителям или поминать их блинами, видимо, бытовал широко. Набож
ные женщины ели первый масленичный блин за упокой души. Связь блинов с по
хоронным культом прослеживали многие исследователи. Так, В . К . Соколова в
книге "Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов" при
водила мнения многих авторов по этому в о п р о с у . Так, она отмечала, что
196
Д.К. Зеленин сделал вывод, что масленица была некогда, как и святки, поминаль
ным праздником, а В . Я . Пропп совершенно справедливо указывал, что "маслени
ца - праздник сложный, комплексный. Поминание же - только одна из составных
частей е г о " . Устанавливая сырную неделю с ее полускоромной пищей (можно
1 9 7
было есть все, кроме мяса), православная церковь имела в виду облегчить христи
анам переход о т мясоеда к Великому посту и исподволь вызвать в душе верующе
го т о молитвенное настроение, которое заключается в самой идее поста как т е
лесного воздержания и напряженной духовной работы. Н о масленица "попала" в
число одних из самых веселых праздников. Народ называл ее "весёлой", "широ
кой", "пьяной", "обжорной". Несмотря на э т о , в конце праздника находилось мес
то и для воспоминания о "родителях". Одним из ритуалов масленицы был обычай
просить прощение друг у друга, и лишним подтверждением того, что умершие в
сознании православных верующих остаются как бы живыми и живущими среди
них, - э т о обычай просить прощение и у усопших. В крестьянское религиозное с о -
693
знание к концу ХЕК в. прочно вошло учение церкви о пользе покаяния и про
щения.
Многие жители Вологодского края ходили в последний день масленицы на мо
гилы к усопшим родителям и родственникам "просить прощение", объясняя свои по
ступки тем, что согласно Евангелию (Матв. гл. 6-5-14-15), "если вы будете прощать
людям согрешения их, т о простит и вам Отец ваш небесный; а если не будете про
щать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших". Как
мы видим, помимо того, что крестьяне считали своей обязанностью просить проще
ние друг у друга, они также считали своим долгом просить прощение и покинувших
этот мир. В Вологодской губ. этот день еще называли "целовником, а покудрявее -
прощальный день". Жители поговаривали: " В субботу - сперва к родителям на
могилки, а потом на блины к теще". В Тотемском у. в деревнях Брусенцы и Мона
стыри ходили в воскресенье на кладбище "прощаться с покойниками", а потом про
сили прощение друг у друга.
Как проводили прощальное воскресенье в Белозерском у. можно узнать из опи
сания корреспондента Русского Географического общества. В этот день в храме со
биралось такое огромное количество народа, что "в церкви с большим трудом мож
но было перекреститься". Н а столе устанавливали чашечки с медом, кутьей и
разными сластями. После обедни служили литию, после чего "народ расходился по
могилам своих родных, во всех концах кладбища раздавался вопль рыданий и при
четов, отдав поклон бренному праху все расходились и далее уже продолжался
праздник, все ходили друг к другу в г о с т и " . Обычай просить прощение друг у дру
198
694
кой так, чтобы никто не заметил. Когда все богомольцы выходили из церкви, тогда
души умерших собирались в церкви помолиться и похристосоваться между собой.
Н о разговаривать в церкви с ними нельзя, э т о можно было сделать только на клад
бище. Существует много рассказов, как удалось "очевидцу" совершить "такой под
виг". Интересно, что в 1980-е годы местные жители рассказывали, что в настоящее
время почти невозможно общаться таким образом с усопшими. Как старики объяс
няли, "вера упала, все слишком грешные стали, вот и не дано нам услышать голо
сок родимого человека".
В Вологодской губ. на первый день Пасхи, за редким исключением, на кладби
ще не ходили. Для этого отводилась следующая неделя. Радуница (Радовольница,
Радужный вторник, Фомин день) - это поминовение усопших после пасхальной не
дели в понедельник, а в иных местах - во вторник Фоминой недели, т.е. во вторник
после пасхальной недели. Игры, сопровождавшие праздник Радуницы, были запре
щены церковью еще в X I V в. В связи с этим Раггуница дожила до наших дней лишь
как праздник поминовения умерших, причем в одних местах было принято ходить
на кладбище, а в других - нет. В этот день в церковь приходило много народа и слу
жили панихиды. После обедни бывала общая лития (малая панихида) по усопшим,
по окончании которой все возвращались домой. В домах к этому времени был при
готовлен обед с выпивкой.
П о представлению крестьян, воскресший из мертвых Иисус Христос сошел в Ад
и освободил грешников. С этим народная этимология связывала название "Радоль-
ница": в его основе якобы слово "радость". В Вологодской губ. на Радуницу в церк
ви бывало много народа, больше даже, чем в иные праздники. С собой приносили
пироги и сосуды с пивом. В с е э т о ставилось на время службы к алтарю. Там, где это
было принято, после службы большинство отправлялось на могилы помянуть усоп
ших, т . е . разделить с ними трапезу, в знак чего на могиле оставлялись яйца. Девуш
ки и женщины плакали и причитали у могил тех, кто ушел из жизни недавно. В Дви-
ницкой вол. Кадниковского у. на Фоминой неделе народ посещал церковь, приносил
яйца (крашенные в красный цвет), олашки, часть отдавалась священнику и причту,
другая - нищим, а остальное съедалось на могилках, и таким образом поминались
"родители". В некоторых волостях Устюгского, Тотемского и Вельского уездов все
жители во вторник Фоминой недели также торопились после церковной поминаль
ной службы на могилы своих родных, как они сами выражались, "похристосовать
ся" со своими "родителями", кланялись "челом в землю", произнося: "Христос
В о с к р е с е " и клали к ним на могилы крашеные яйца и пироги и потом "вкушали от
принесенного, как бы разделяя трапезу с усопшими". В Белозерье на "Радужные
вторники" на могилках обязательно "причитывали", приносили кисель, я й ц а . 199
де было распространено убеждение, что на Пасху "все покойники с нами, все про
щены". В народном представлении посещение могил не только самых близких, но
по возможности и дальних родственников и не только родственников после пасхаль
ной службы означало не поминание, а как бы встречу с "родителями". Н а Вологод-
695
чине можно услышать массу умилительных рассказов о том, как в этот "светлый
день" все усопшие с раннего утра высматривают "своих посетителей", вот почему
все так спешат к своим дорогим могилам. Последнее время батюшки часто говорят,
что на Пасху нельзя ходить на кладбище, но в представлении народа этот обычай -
старинный, "достался от дедов" и потому они по-прежнему соблюдают традицию.
Вечная память - это утверждение жизни тех, кто ушел в иной мир, и утверждение
их связи с теми, кто живет на земле.
Много сведений имеется о поминальных обычаях, исполнявшихся на Троицкую
субботу или непосредственно в сам праздник Троицы - в воскресенье. Традиция эта
старинная, когда-то осужденная Стоглавым собором: " В Троицкую субботу по се
лам и погостам сходятся мужи и жены на жальниках (кладбищах) и плачутся по гро
бам умерших с великим в о п л е м " . Н о впоследствии церковь объявила Троицкую
202
696
Троицы - в воскресенье. Вообще в летнее время было принято на могилках служить
панихиды, есть принесенные пироги, поминая таким образом умерших. В Троицын
день в г. Вельск и его уезде приходилось в течение трех суток "выслуживать на мо
лебнах до 100 руб. асигнациями". З а каждый молебен подавали 10 коп. медью. Мож
но себе представить какое количество людей посетило церковь в эти дни! Помимо
этого в церковь подавали "прикладных вещей как масла, иногда до 20 пудов, овчи
ны, ржи, шерсти, щетины, говядины, льну, холста и даже живьем (по обещанию) ко
ров и овец, которых приводили издалека с разных сторон". В с е это после богослу
жения продавалось за высокую цену и деньги шли в пользу священника и п р и ч т а .
204
697
по нов. ст.). Так же, как и в другие поминальные дни, заранее, недели за две до
праздника, ходили "прибраться" и украсить могилки, вешали венки. Общественное
мнение диктовало, что приходить поминать нужно к ухоженной могиле. Сначала
все приходили в церковь (если она была поблизости), а потом посещали кладбище.
В нынешнем Тотемском р-не до наших дней дожил такой обычай. И если этот день
выпадал "на неделе", т.е. являлся рабочим, все равно "вся округа" шла на кладбище,
приносила на могилки, не разбирая своих и чужих, крупу (пшено, как правило), кон
феты, варенье, печенье и обязательно яичко.
Как мы видим, особенно массовыми были посещения кладбища во время летних
и осенних праздников. Дмитриевская суббота являлась также одним из наиболее почи
таемых в народе поминальных дней. Мы уже писали, что, по народному преданию,
поминовение усопших в субботу перед 26 октябоя установлено великим князем
Дмитрием Донским в 1380 г. для памяти павших на Куликовском поле. Н о обычай
осенних поминок существовал в глубокой древности еще и у язычников. С приняти
ем христианства, разумеется, он постепенно принял другой характер. С поминове
нием воинов соединилось и обычное поминовение всех усопших. Дмитриевская ро
дительская суббота, о которой не упоминалось в церковном уставе, стала поминаль
ной, и в народе ее назвали "вселенской субботой", или "дедовой родительской".
Повсюду в Вологодской губ. "праздновалась" эта суббота, известная под названием
"родительской". Так, в Вологодском у. приходили в церковь, пекли пироги и угоща
ли ими весь церковный п р и ч т . Х о т я церковь строго относилась к поминальным
207
698
рила за "подарочек". А в с. Рослятино (Никольский р-н) мать похоронила сына и за
была положить хлеб в гроб (с давних времен и до настоящего времени здесь обяза
тельно кладут "ломоток" хлеба в гроб). Вдруг ее сестра, жившая тогда в Ленингра
де, увидела во сне племянника, который жаловался ей, что ему голодно. И тогда она
позвонила матери умершего, рассказала о сне и велела ей "отнести к кресту на его
могилку хлеба". Так и сделали. После этого сын никому больше не снился, и сест
ры посчитали, что "умерший остался доволен". В д. Бекетовская сыну приснился
покойный отец, который был одет так, как его похоронили, и стал беседовать с сы
ном. Через некоторое время отец собрался уходить, а сыну было жаль с ним расста
ваться и он спросил: "Что мол мало так погостил?", а отец ответил, что на большее
их не отпускают. И еще рассказал, что на земле он как был конюхом, ухаживал за
лошадьми, так и "там он при лошадях". Рассказывая о том, что покойники все слы
шат, жительница д. Черняково (Тарногский р-н) привела такой пример. Она пообе
щала (сама себе) сходить в Троицкую субботу на кладбище помянуть "тятю" до
40-го дня. На кладбище нужно было обязательно приходить до 12 часов дня, а она
не успела. И вот ночью видит сон, что "тятя бегает босиком, обвязанный пояском и
тычет ее в голову. А я спрашиваю, что тебе надобно тятя? А он отвечает - сулите
только (т.е. обещаете. - И.К.)". После этого случая рассказчица окончательно по
верила в то, что покойники все слышат и видят .209
699
шить не одному поколению русских людей равнодушие не только к религии, но и
вообще к традициям предков. Внушалась мысль, что народные обычаи - это при
знак отсталости. Ч т о касается деятельности православной церкви, то в послеста-
линский период она, несмотря на явную либерализацию в отношении государства к
религии, оставалась скованной разными ограниченияеш. Соблюдение обычаев, ко
торые имели религиозное содержание, резко порицалось. Для члена партии участие
в отпевании покойного (престарелых отца и матери) или даже устройство поминок
еще в начале 1980-х годов могло обернуться крупными неприятностями.
Уничтожение "неперспективных" деревень и стремление крестьян переселить
ся в города также внесли свою лепту в разрушение народных обычаев, в том числе
погребально-поминального ритуала. Ликвидация таких деревень приводила к запу
стению и уничтожению кладбищ повсюду, откуда был вынужден уехать народ. В не
большом селении, где до церкви, если она сохранялась, многим верующим было не
возможно добраться из-за дальности расстояния, оказывалось не так легко отпеть
умершего. С начала "перестройки" в печати и на государственном уровне стал об
суждаться вопрос о введении общерусского Дня памяти (Дня поминовения). Выска
зывались разные соображения о том, какой день следует избрать, и любопытно, что
в перечне этих дней не нашлось ни одного, который бы совпал с древней традицией
"родительского поминовения", более того, "высокое начальство" выражало мне
ние, что нет нужды увязывать этот день с каким-либо историческим событием дав
него или недавнего прошлого. Несмотря на такие трудности, сельское население
Вологодского края не прекращало соблюдать все принятые в этой местности дни
поминовения. Вспомним пример коллективного участия в Троицкой субботе в
с. Усть-Алексеевское (Великоустюжский р-н). Кроме того, дни 8 и 9 мая, можно
смело сказать, приобрели везде в Вологодской обл. значимость дня поминовения.
В ряде деревень и поселков сооружены памятники погибшим в войне, и у этих па
мятников люди уже многие годы совершают поминальные обряды, в особенности в
населенных пунктах, где кладбища расположены далеко. У этих памятников погиб
шим воинам проводились также и гражданские церемонии. В последние годы в Рос
сии все большее число людей обращается к вере предков - к православию. При всех
трудностях, осложняющих деятельность церкви, в условиях проникновения в стра
ну массы иных конфессий и нетрадиционных сект значение православия в жизни
русского народа возрастает. Это сказывается на возвращении в жизнь православной
погребально-поминальной обрядности.
Для сегодняшних форм такой обрядности на Вологодчине характерно сохране
ние ряда элементов гражданских похорон, прочно вошедших в жизнь в советское
время. Так, похороны по православному чину могут включать в себя элементы свет
ского характера, а именно музыку духового оркестра, которая в свою очередь пере
межается с пением певчих. Наряду с этим в памяти народа продолжают жить обы
чаи и поверья, уходящие корнями в глубокую древность. Например, и в наши дни со
вершаются некоторые очистительные действия, связанные с верой во вредоносную
силу умерших. Повсеместно на Вологодчине сохраняются представления, что душа
усопшего приходит домой в течении 40 дней, а то и более. Н е забыт обычай "тай
ной милости", в ряде мест в гроб продолжают класть принадлежавшие покойному
вещи, а в настоящее время даже прибавился новый обычай класть запасную пару
белья или теплую кофточку. И по-прежнему старых людей хоронят в катанках (ва
ленках). Живы рассказы о том, что родственникам могут являться во сне (и "явля
ются") умершие и выразить неудовольствие, если что-то сделали не так: забыли по
ложить нужное в гроб, не так его одели или поминки прошли нехорошо. Столь же
широко известны сообщения о благодарности, которую выразил приснившийся
(или показавшийся т о ли во сне, т о ли наяву) кому-либо из близких родственников.
Погребально-поминальная обрядность русских, заселивших Вологодский край,
особенно важна для понимания ряда проблем, связанных с исследованием русской
700
культуры. Прежде всего отдельные черты похоронно-поминальных обычаев, сло
жившиеся в глубокой древности, позволяют реконструировать архаические пласты
дохристианских верований.
Похоронно-поминальные обряды Русского Севера, в частности Вологодского
края, в X I X в., а тем более в X X в. отличались разнообразием форм, что свидетельст
вует о неоднородности традиционной культуры русских. П о степени освоения про
странств, а также по сложившейся местной этноспецифике в Вологодских землях как
б ы сформировалось три зоны (это показывает в данной работе И . В . Власова): запад
ная (а в ней особенно юго-западая), средняя часть и восточная (а в ней - северо-вос
ток). Такое разделение совпало с этнографическими, антропологическими и диалекто
логическим ареалами. В связи с разной этнической историей, разных социальных
уровней все это привело к разнообразным локальным вариантам во всех сторонах
жизни в духовной культуре, а также в похоронно-поминальной обрядности, несмотря
н а его глубокий консерватизм. Соприкосновение с разными этносами (фино-угорским
населением) наложило, безусловно, свой отпечаток н а обряд 4 0 - г о дня, в поминальных
родительских субботах и в д р . В Белозерском у . в "банных" обрядах прослеживается
много общего с этими ж е обрядами с соседним карельским населением. Череповец
кий у . дает своеобразную картину во многих деталях поминального обряда. Описания
поминальных обычаев н а Кокшеньге говорит о сильном влиянии старообрядческого
населения, жившего в этих местах. Н о в данной главе мы н е касались описания похо
ронно-поминальных действий у старообрядцев, что заняло б ы большой объем. Мы
также н е касались и других христианских сект, а остановили свое внимание только н а
похоронно-поминальном обряде русских, исповедовавших православие.
Похоронно-поминальная обрядность живет в любом народе как составная часть
его культурных традиций; в ней отражаются особенности человеческих связей и мо
ральных норм, определяющих состояние общества в тот или иной период. Уваже
ние к мертвым свидетельствует об уважении к живым. Если в обществе деформи
рованы и ослабли семейные, родственные и дружеские узы, бессмысленно ожидать
проявления глубоких чувств к тем, кто покинул этот свет. Укрепление традиций,
связанных с памятью об ушедших, позволяет думать, что в нашем обществе, несмо
тря на все трудности, сохранены здоровые силы.
1
Лнучин Д.Н. С а н и , ладья и к о н и к а к п р и н а д л е ж н о с т и п о х о р о н н о г о обряда. А р х е о л о г о -
э т н о г р а ф и ч е с к и й э т ю д . М . , 1890. С . 3 - 1 3 ; Рыбаков Б.А. Я з ы ч е с т в о Д р е в н е й Р у с и . М . , 1987.
С . 7 3 - 1 2 0 , 3 9 3 - 3 9 8 ; Рабинович М.Г. О ч е р к и э т н о г р а ф и и ф е о д а л ь н о г о г о р о д а : Г о р о ж а н е , и х
о б щ е с т в е н н ы й и д о м а ш н и й б ы т . М . , 1978. С . 2 5 4 - 2 6 8 .
2
Носова ГА. Т р а д и ц и о н н ы е о б р я д ы р у с с к и х : к р е с т и н ы , п о х о р о н ы , п о м и н к и // Р о с с и й
ский э т н о г р а ф . М . , 1993. № 6. С . 9 3 .
3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 835. Л . 1 - 2 . С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у . ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1.
Д . 321. Л . 1. С о л ь в ы ч е г о д с к и й у . ; А И Э . В Э . В О . 1981 г. Д . Ч е р н я к о в о , М а р к у ш е в с к и й с/с. Т а р
ногский р-н.
4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 835. Л . 1. С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у .
5
Т а м ж е . Д . 2 4 0 . Л . 6. К а д н и к о в с к и й у .
6
Т а м ж е . Д . 8 3 5 . Л . 1. С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у . ; Д . 240. Л . 1. В о л о г о д с к и й у .
7
Т а м ж е . Д . 7 0 2 . Л . 11. М а р к о в с к а я в о л . , Б е л о з е р с к и й у .
8
Т а м ж е . Д . 7 9 6 . Л . 9. Г о р с к а я в о л . , Ч е р е п о в е ц к и й у .
9
Т а м ж е . Д . 8 2 1 . Л . 17. С . Б о р и с о в о , Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 0
Т а м ж е . Д . 2 4 0 . Л . 15. Д . Г л е б о в а , Д в и н и ц к а я в о л . , К а д н и к о в с к и й у .
1 1
Т а м же.
1 2
Т а м ж е . Д . 6 9 9 . Л . 14. С . Г е о р г и е в с к о е , Б е л о з е р с к и й у . , Н о в г о р о д с к а я г у б .
1 3
Г А В О . Ф . 1063. О п . 86. Д . 26. Л . 8 о б . Г р я з о в е ц к и й у .
1 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 240. Л . 3 0 . Д в и н с к а я в о л . , К а д н и к о в с к и й у .
1 5
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 13836. Л . 85. И л ь и н с к а я в о л . , К а д н и к о в с к и й у .
1 6
Т а м ж е . Д . 11299. Л . 1. 3 и ю л я 1848 г. Д . Ш и л о в о , Ш а т е н е в с к а я Н и к о л ь с к а я ц е р к о в ь ,
Никольский у.
701
17
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 106. Л. 12. Вельский у.
18
Черты нравственно-религиозной жизни поселян некоторых уездов Вологодской губ. //
ВГВ. 1865. № 19. С. 172.
19
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 835. Л. 3 С. Никольское, Череповецкий у., Новгородская губ.
Булгаков СВ. Настольная книга для священно-церковно-служителей. (Сборник сведе
2 0
2 4
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 835. Л. 5. С. Никольское, Череповецкий у., Новгородская губ.
Там же.
2 5
Там же.
2 6
2 7
ГАВО. Ф. 1063 (589). Оп. 57. Д. 32. Л. 35. Николаевская Валушенская церковь, Воло
годский у.
Там же. Оп. 86. Д. 26. Л. 8 об. Грязовецкий у.
2 8
Там же.
3 1
3 5
Там же. Д. 885. Л. 28. С. Ухта, Вытегорский у., Олонецкая губ.
3 6
РГИА. Ф. 1022. Д. 27. Л. 210. С. Борисово, Череповецкий у., Новгородская губ.
3 7
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 835. Л. 11 об. С. Никольское, Череповецкий у.
3 8
Там же.
3 9
Там же. Д. 211. Л. 123. Грязовецкий у.
4 0
ТКМ. РО. Д. 64. Л. 5. Вельский у.
4 1
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 835. Л. 7 об. С. Никольское, Череповецкий у.
4 2
РГИА. Ф. 1022. Оп. 1. Д. 27. Л. 210. С. Борисово, Череповецкий у.; РЭМ. Ф. 7. Оп. 1.
Д. 240. Л. 18. Двиницкая вол., Кадниковский у.
4 3
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 835. Л. 7 об. Череповецкий у.
4 4
АИЭ. ВЭ. ВО. 1981 г. Д. 8953. Л. 8 об. Д. Черняково, Тарногский р-н.
4 5
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 147. Л. 10. Д. Калинкино, Вологодский у.
4 6
ГАВО. Ф. 4389. Д. 145. Л. 11.
4 7
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 282. Л. 2. Кадниковский у.
4 8
Шустиков А А. По захолустьям Вологодской губернии (Путевые заметки) // Вожега.
Краеведческий альманах. Вологда, 1995. С. 165.
4 9
АИЭ. ВЭ. ВО. 1981 г. Д. 8593. Л. 4. Тарногский р-н.
5 0
Там же. Л. 6 об. Тарногский р-н.
5 1
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 307. Л. 2. Подболотная вол., Никольский у.
5 2
Там же.
5 3
Там же. Д. 107. Л. 9. Вельский у.
5 4
Там же. Д. 835. Л. 7. С. Никольское, Череповецкий у.
5 5
Там же. Д. 835. Л. 8. С. Никольское, Череповецкий у.
5 6
Там же. Д. 280. Л. 1. Кадниковский у.
5 7
Полевые материалы. 1987 г. С. Мосеево, Тотемский р-н.
5 8
АИЭ. ВЭ. ВО. 1981 г. Д. 8593. Л. 5. Тарногский р-н.
5 9
Там же. Л. 7. Тарногский р-н.; Полевые материалы автора 1987 г. С. Усть-Алексеев-
ское, Великоустюжский р-н.
6 0
АРГО. Р. 7. Д. 12. Л. 9. Вельский у.
6 1
АИЭ. ВЭ. ВО. 1981 г. Д. 8593. Л. 17. Тарногский р-н.
6 2
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 353. Л. 23. Тотемский у.
6 3
Там же. Д. 307. Л. 2 об. Д. Подболотье, Подболотная вол., Никольский у.
6 4
Полевые материалы автора 1987 г. Тотемский р-н.
6 5
ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 8576. Л. 3. Никольский у.
6 6
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 835. Л. 9. С. Никольское, Череповецкий у.
702
6 7
Т а м же.
6 8
Т а м ж е . Д . 307. Л . 2. Н и к о л ь с к и й у . , П о д б о л о т н а я в о л . , д е р е в н и П о д б о л о т ь е и Р о с л я -
тино.
6 9
Т а м ж е . Д . 107. Л . 10. В е л ь с к и й у . ; Д . 335. Л . 8. С . Ч а к у л а , С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
7 0
Чистов К.В. И р и н а А н д р е е в н а Ф е д о с о в а . И с т о р и к о - к у л ь т у р н ы й о ч е р к . П е т р о з а
водск, 1988. С . 32.
7
* Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 307. Л . 3. Д . П о д б о л о т ь е , Н и к о л ь с к и й у .
7 2
Чистов К.В. У к а з . с о ч . С . 64.
7 3
Ефименкова Б.Б. С е в е р н а я п р и ч е т ь . М . , 1980. С . 84.
7 4
Т К М . Р О . Д . 13. С . 34.
7 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 107. Л . 10. В е л ь с к и й у .
7 6
А И Э . В Э . В О . 1981 г. Д . 8593. Л . 12 о б . Т а р н о г с к и й р - н .
7 7
В Г В . 1864. № 2 2 . С . 73.
7 8
Т а м же.
7
9 И Р Л И Р А Н . ( П у ш к и н с к и й Д о м ) . К о л л . А . К . С у п и н с к о г о . № 148. П . 1. Д . 6. К а р т ы
№ 1-19. Ч е р е п о в е ц к и й у .
8 0
Т а м ж е . К а р т ы № 5 , 6.
8 1
Т а м ж е . К а р т ы № 10.
8 2
А И Э . В Э . В О . 1981 г. Д . 8593. Л . 19. Т а р н о г с к и й р - н .
8 3
Т а м же.
8 4
И Р Л И Р А Н ( П у ш к и н с к и й д о м ) . К о л л . А . К . С у п и н с к о г о . К а р т а № 1. К а д у й с к и й р - н ;
А И Э . В Э . В О . 1981 г . Д . 8593. Л . 6. Д . Ч е р н я к о в о , Т а р н о г с к и й р - н .
8 5
Бернштам ТА. М о л о д о с т ь в символизме п е р е х о д н ы х о б р я д о в в о с т о ч н ы х славян: У ч е
ние и о п ы т Ц е р к в и в н а р о д н о м х р и с т и а н с т в е . С П б . , 2000. С . 160-175.
8 6
Г А В О . Ф . 1063. О п . 57. Д . 32. Л . 35. В о л о г о д с к и й у .
8 7
А И Э . В Э . В О . 1981 г. Д . 8593. Л . 13 о б . Д . Ш е б е н ь г а , Т а р н о г с к и й р - н .
8 8
Т а м же.
8 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 8 3 5 . Л . 11. С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у .
9 0
Ф А . С П б . Г У . Б е л о з е р с к о е с о б р . 1988 г . Л . 47. С . Г е о р г и е в с к о е , Б е л о з е р с к и й р - н .
91 И Р Л И Р А Н . К о л л . А . К . С у п и н с к о г о . К а р т а № 7.
9 2
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 8 3 5 . Л . 10 о б . С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у .
9 3
Потанин Гр. Э т н о г р а ф и ч е с к и е з а м е т к и н а п у т и о т г . Н и к о л ь с к а до г. Т о т ь м ы // Ж С .
1899. В ы п . 2. С . 191. Д . З е л е н ц о в с к а я , Н и к о л ь с к и й у .
9 4
А И Э . В Э . В О . 1981 г. Д . 8593. Л . 13. М а р к у ш е в с к и й с/с, Т а р н о г с к и й р - н .
9 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 307. Л . 12. Д е р е в н и Р о с л я т и н о , П о д б о л о т ь е , Ш о н о р о в а и д р . , Н и
кольский у.
9 6
А И Э . В Э . В О . 1981 г. Д . 8593. Л . 14. Т а р н о г с к и й р - н .
9 7
Т К М . Р О . Д . 13. Л . 31. Д . Ж у к о в с к а я , Ш е б е н ь г с к а я в о л . , Т о т е м с к и й у .
9 8
Х.О. К л а д б и щ а // Р у к о в о д с т в о для сельских п а с т ы р е й . Т . 1. К и е в , 1870. № 17. С . 604.
9 9
Т а м же.
1 0 0
Г А В О . Ф . 1063. О п . 8 5 . Д . 4 . Л . 5 . Г р я з о в е ц к и й у .
1 0 1
Т а м ж е . О п . 81. Д . 25. Л . 3 о б . Грязовецкий у .
1 0 2
Т а м ж е . О п . 8 6 . Д . 26. Л . 4 . Г р я з о в е ц к и й у .
1 0 3
Т а м ж е . О п . 85. Д . 4. Л . 5. Г р я з о в е ц к и й у.
1 0 4
Х.О. У к а з . с о ч . С . 602.
1 0 5
Т а м же. С . 604.
106 Анучин Д.Н. У к а з . с о ч . С . 3 - 1 3 .
1 0 7
Носова ГА. У к а з . с о ч . № 6. С . 9 3 .
1 0 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 147. Л . 10. Д . К а л и н к и н о , В о л о г о д с к и й у .
1 0 9
Т а м же.
1 1 0
Т а м ж е . Д . 6 9 9 . Л . 18. Б е л о з е р с к и й у . , Д . 2 8 2 . Л . 9. К а д н и к о в с к и й у .
1 1 1
Т а м ж е . Д . 3 1 3 . Л . 1. Д . Ш о н о р о в , Р о с л я т и н с к а я в о л . , Н и к о л ь с к и й у .
1 1 2
Т а м ж е . Д . 307. Л . 3. Н и к о л ь с к и й у .
1 1 3
Ефименко П.С. М а т е р и а л ы п о э т н о г р а ф и и р у с с к о г о н а с е л е н и я А р х а н г е л ь с к о й г у б . //
И з в . О Л Е А Э . Т . I. Т р . э т н о г р а ф , о т д . К н . V . В ы п . 1. М . , 1877. С . 136.
1 1 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 2 4 0 . Л . 19. Д в и н и ц к а я в о л . , К а д н и к о в с к и й у .
1 1 5
Т а м же.
1 1 6
Г А В О . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 145. Л . 11.
703
1 1 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 885. Л . 3 0 . С . У х т а , В ы т е г о р с к и й у .
1 1 8
Т а м ж е . Ф . 1. О п . 1. Д . 4 3 3 а. Л . 211. К а д н и к о в с к и й у .
1 1 9
Т а м ж е . Ф . 7. О п . 1. Д . 3 3 5 . Л . 9 . С . Ч а к у л а , С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
1 2 0
А И Э . В Э . В О 1981 г . Д . 8593. Л . 5 о б . С . Ч е р н я к о в о , Т а р н о г с к и й р - н .
1 2 1
Х.О. У к а з . соч. С . 605.
1 2 2
Т а м же.
1 2 3
Сурхаско Ю.Ю. С е м е й н ы е о б р я д ы и в е р о в а н и я к а р е л . К о н е ц Х Г Х - н а ч а л о X X в. Л . ,
985. С . 122.
1 2 4
А И Э . В Э . В О . 1981 г. Д. 8593. Л . 8. Т а р н о г с к и й р - н .
1 2 5
П о л е в ы е материалы автора.
126 Ф А С П б . Г У . Б е л о з е р с к о е с о б р . 1988 г. Л . 18. Д . К л ю ч и , Б е л о з е р с к и й р - н .
1 2 7
И Р Л И . Р А Н . К о л л . А . К . С у п и н с к о г о . К а р т а № 10.
1 2 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 835. Л . 10 о б . С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 2 9
Т а м ж е . Д. 107. Л . 12. В е л ь с к и й у .
1 3 0
Т а м ж е . Л . 13. В е л ь с к и й у .
1 3 1
Т а м ж е . Д. 3 3 5 . Л . 9. С . Ч а к у л а , С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
1 3 2
Т а м ж е . Д. 8 3 5 . Л . П . С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 3 3
Т а м ж е . Д. 2 0 5 . Л . 5 . С . П о б е р е ж ь е , д. К р ю ч е в а , Г р я з о в е ц к и й у .
1 3 4
Т а м ж е . Д. 337. Л . 6 9 . С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
1 3 5
Т а м ж е . Л . 70.
1 3 6
Т а м же.
1 3 7
Т а м же.
1 3 8
А И Э . В Э . В О . 1981 г . Д. 8593. Л . 15 о б . Т а р н о г с к и й р - н .
1 3 9
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 704. Л . 4 . Б е л о з е р с к и й у .
1 4 0
А И Э . В Э . В О . 1981 г . Д. 8593. Л . 7 о б . Т а р н о г с к и й р - н .
1 4 1
Ф А С П б . Г У . Б е л о з е р с к о е с о б р . 1988 г . Л . 4 7 . С . Г е о р г и е в с к о е , Б е л о з е р с к и й р - н .
1 4 2
Сурхаско. У к а з . с о ч . С . 122.
1 4 3
Кремлева И А. П о х о р о н н о - п о м и н а л ь н ы е о б ы ч а и // Н а п у т я х и з з е м л и П е р м с к о й в С и
б и р ь . М . , 1989. С . 3 0 0 .
1 4 4
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 8 3 5 . Л . 11. С . Н и к о л ь с к о е , Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 4 5
А И Э . В Э . В О . 1981 г . Д. 8593. Л . 19. Т а р н о г с к и й р - н .
1 4 6
Т а м же.
1 4 7
Ф А . С П б Г У . Б е л о з е р с к о е с о б р . 1988 г. Л . 2 0 . Б е л о з е р с к и й р - н .
1 4 8
А И Э . В Э . В О . 1986 г. Д . 8335 г. Л . 10. Д . Т а р а с о в с к а я , Б е к е т о в с к и й с/с, В о ж е г о д
ский р - н .
149 Ф А . С П б . Г У . Б е л о з е р с к о е с о б р . 1988 г. Л . 18. Д . К л ю ч и , Б е л о з е р с к и й р - н .
1 5 0
Т К М . Р О . Д. 13. Л . 3 1 . Д . Ж у к о в с к а я , Ш е б е н ь г с к а я в о л . , Т о т е м с к и й у .
1 5 1
Потанин Гр. У к а з . с о ч . С . 191. Д. З е л е н ц о в с к а я , Н и к о л ь с к и й у .
152 Ф А . С П б . Г У . Б е л о з е р с к о е с о б р . 1988 г. Л . 4 7 . Б е л о з е р с к и й р - н .
1 5 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 885. Л . 3 0 . С . У х т а , В ы т е г о р с к и й у .
1 5 4
Т а м ж е . Д. 8 8 3 . Л . 3 . О л о н е ц к а я г у б .
1 5 5
А И Э . В Э . В О . 1981 г . Д. 8593. Л . 8. Д. Ч е р н я к о в о , Т а р н о г с к и й р - н .
1 5 6
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 240. Л . 21. К а д н и к о в с к и й у .
1 5 7
Т а м ж е . Д. 3 8 5 . Л . 3 . С . Л о й м а и о к р е с т н о с т и , У с т ь с ы с о л ь с к и й у .
1 5 8
Г А В О . Ф . 1063. О п . 77. Д . 39. Л . 4 . Г р я з о в е ц к и й у .
1 5 9
Т а м ж е . О п . 57. Д . 3 2 . Л . 11. В о л о г о д с к и й у .
1 6 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 7 9 6 . Л . 11. Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 6 1
Т а м ж е . Д . 6 2 . Л . 5 5 . В е р х н е в а ж с к и й пасад и о к р е с т н о с т и , В е л ь с к и й у . 1848 г .
1 6 2
А И Э . В Э . В О . 1981 г . Д. 8593. Л . 22. Д. Ч е р н я к о в о , М а р к у ш е в с к и й с/с, Т а р н о г с к и й р - н .
1 6 3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д. 376. Л . 4 . Т о т е м с к и й у .
1 6 4
Т а м ж е . Д . 107. Л . 14. В е л ь с к и й у .
1 6 5
Т а м ж е . Д. 821. Л . 23. С . Б о р и с о в о , Ч е р е п о в е ц к и й у .
1 6 6
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д. 13836. Л . 14. Г р я з о в е ц к и й у .
1 6 7
Т а м ж е . Д . 15187. Л . 18.
1 6 8
Н.С. Ч е л о б и т н а я о дележе одежд п о с л е п о к о й н и к о в 1696 г . // В Е В . 1896. № 20
С . 354-355.
1 6 9
Т а м же.
1 7 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 62. Л . 5 5 . В е р х н е в а ж с к и й пасад и е г о о к р е с т н о с т и , В е л ь с к и й у .
704
1 7 1
ИРЛИ РАН. Колл. А.К. Супинского. Карта № 6. Кадуйский р-н, Заэрабский с/с,
1946 г.
1 7 2
ФА. СПб. ГУ. Белозерское собр. 1988 г. Л. 20. Белозерский р-н.
1 7 3
Кузменко П. Наши традиции. Русский православный обряд погребения. М., 1996.
С. 49.
1 РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 699. Л. 21. С. Георгиевское, Белозерский у.
74
1 7 5
Там же. Д. 796. Л. 10. Череповецкий у.
Кузменко Я . Указ. соч. С. 49.
1 7 6
1 7 7
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 154. Л. 48. Вологодский у.
1 7 8
Там же.
1 7 9
РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 385. Л. 3. С. Лойма и окрестности, Устьсысольский у.
180 ц и Пашков АМ. К.М. Петров - исследователь Вытегорского края // Вытегра.
т п о :
46 Р у с с к и й Север...
Глава 12
Религиозно-общественная жизнь:
представления и практика
706
ортодоксальными и менее гибкими, нежели церковный первоисточник. Это проис
ходило как в силу традиционности народного мышления, так и вследствие беском
промиссности понимания народом некоторых христианских положений.
Отношение к неканоническим представлениям, как и в целом к многообразной
этнической культуре, было со стороны церкви неоднозначным в разные периоды
русской истории. Зависело оно от многих обстоятельств, в том числе от степени со
ответствия того или иного представления христианскому вероучению и от позиций
конкретных деятелей церкви. Эту проблему решали богословы различных уровней,
следствием чего были не только теоретические споры, но и законодательные акты;
эту проблему приходилось на практике решать и приходским священникам в повсе
дневном окормлении своей паствы. В церковных кругах высказывались различные
точки зрения, начиная от требований безусловного искоренения всех неканониче
ских явлений духовной жизни до признания нравственного потенциала большинст
ва так называемых народных традиций, их положительной роли в сохранении соб
ственного лица народа.
Проблема взаимоотношений этнической культуры и церкви как организации,
имеющей определенное разработанное вероучение, чистоту и неуклонность следо
вания которому она призвана защищать, существовала во все времена и будет суще
ствовать, пока существует этнос. Постепенно неканонические представления, рож
денные на основе христианских первоисточников, а также дохристианские, но впи
санные новым мировоззрением в христианскую картину мира, стали, как это ни па
радоксально, действенным средством вхождения, сохранения и эффективности
функционирования тех христианских канонов, вокруг которых они группировались.
Изучая массу материалов, касающихся быта крестьян, приходишь к выводу о
несомненности проникновения православной веры в самые глубины народного соз
нания. Кроме соблюдения всех правил церкви и ее обрядов, народ видел окружаю
щий мир и себя в нем с позиций истинного христианина, он мыслил категориями,
которые могут возникнуть лишь у человека, для которого весь мир - это мир Б о
жий. Простейший пример этому - заговорные формулы, построенные на принципе
параллелизма, казалось бы не имеющие ничего общего с канонической религиозно
стью. Какие же аналогии выбирает говорящий для достижения желаемого? Преж
де всего те, исполнение которых не подлежит сомнению. Так, в заговоре на возвра
щение скота скот должен идти домой так же, "как збирают мир народа православ
ного по звону колокольному к пению церковному, к отцу духовному". А в любов
ном заговоре девушка, желая обеспечить не просто взаимность, но подчеркнуть
максимальную эмоциональность вызванной любви, приравнивает ее к ощущениям
всех православных на главном празднике года: ее избранник должен радоваться ей
так же, "как возрадуется весь мир Празднику Христова воскресения" . 1
46* 707
русских других регионов, было распространено и иное мнение, критерием которого
была не религиозная принадлежность, а степень веры: « К иноверцам - с некоторым
недоверием, но благодушно: " Ч т о - т о , говорят, может они свою веру лучше нашего
соблюдают. Им это Б о г в заслугу и вменит"».
Можно добавить, что чужими, несущими негативное начало, казались не толь
ко иноверцы, но иногда и представители иного этноса, название которого переходи
ло в лексикон с соответствующим значением. Так, описывая поведение школьников
в церковно-приходской школе Усть-Пудожского прихода Вельского у., корреспон
дент Тенишевского бюро отметил следующее: «Драки довольно часто. Гоняют
собак. Любимое дело также "гонять коней". Недаром взрослые называют школьни
ков "зыром": " В о т зыр-от опять выпустили", - выглядывая в окошко. ( " З ы р " - во
обще для обозначения шумной и безобразной картины, переделано от "зыряне",
которых у нас заочно, неизвестно за что, считают чем-то вроде разбойников)» . 3
708
ревнях и рассуждал, что делать. Единодушно между собой решили - идти на испо
ведь, чтобы хотя с покаянием и святыми Дарами помереть. Так и было, что редкий
не был на исповеди у местного священника, и после Божественной Литургии уноси
ли в свою деревню из церкви иконы Тихвинской Божьей Матери (явленная), среди
деревни петы были молебны, водоосвящения, нередко и в домах".
П о донесению священника Домшинской Николаевской единоверческой церкви,
обрушившаяся на приход "язва", унесшая сначала скот, а затем и людей, вызвала
"возрождение" религиозных чувств, а также привлечение в церковь местных старо
обрядцев. «Пятнадцатого июня, - пишет он, - в Воскресенье по случаю бедствия
храм был переполнен молящимися, тогда как в прежние годы в воскресные дни в
Петров Пост церковь не посещалась. Народ устремился в церковь и храм перепол
нился. Ежедневно крестный ход с окроплением скота. При этом причт ходил с кре
стным ходом и до 24 июня успел побывать в 33 селениях. Даже те селения, где по
ловина раскольники, у коих никогда подобных богомолий не бывает, с усердием
приходили в храм к Литургии и просили прибыть с крестным ходом в их селения для
молебствия и окропления "скотинушки". Несмотря на горячую пору, жители от ма
ла до велика сопровождали святые образа до следующего селения. Было исповеда
но в эти дни 100 человек, большей частию давно не говевших. В некоторых селени
ях раскольники-нетовцы не только сами пригоняли свой скот для окропления, но и
во время молебнов стояли вместе с православными и без сомнения мысленно моли
лись, даже нетовский наставник и его пасомые в д. Диаконице, где есть моленная не-
товцев, прежде никогда не показывались на богомолья, бывавшие в этих деревнях
20 июля, выслали своих семейников на улицу к молебну и прогоняли свой скот для
окропления его священником, считаемым ими "еретиком"» . 4
709
ставляют даже подростков". З а особое проявление милости Божьей сочли крестья
не Двинской вол. Кадниковского у. пожар в церкви, случившийся на 8 июля, т.е.
день иконы Казанской Божьей Матери, почитавшейся в народе "грозной", наказы
вающей за неуважение к своему празднику: " В 1818 г. 8-го июля, когда празднуется
явление иконы Казанской Божьей Матери, Божьей милостью сгорел деревянный
храм. Памятником этого посещения Божия Кумзером установлено празднование
этого знаменательного для истории местной церкви дня" . 7
710
Кроме обращения к родителям, за благословением обращались и к крестным, к
родным, соседям, сельскому обществу и шире - ко всем крещеным, которые в дан
ном случае также могли быть ходатаями у Б о г а за просящего благословение. Од
новременно и сами не забывали "благословляться", т.е. непосредственно просить
помощи у Бога. И з рассказа, часть которого мы привели выше, очень хорошо вид
но, как в реальном, имеющем крайне важное значение, эпизоде из жизни деревен
ского жителя сочетались разные варианты данного религиозно-нравственного акта,
а также и другие, сугубо православные особенности поведения, с обрядово-магиче-
скими элементами, имеющими косвенное или не имеющими вовсе отношения к ка
ноническому вероисповеданию и относящимися к разряду "суеверий".
Процитируем рассказ дальше: "Пошли. Я с иконой и со свечкой, и хлебом-со
лью, жена - кринку с опарой и вела за руку девчонку, матушка на руках младенца,
Колка петуха, а Машка хотела нести кошку, да не смогла сыскать, прочие шли так.
У двух соседних домов вызвали хозяев - дать благословение - пожелали идти с Б о
гом, с Христом. П о т о м мы все вошли в избу благословясь, помолились Богу и я ве
лел Колке посадить петуха на печной столб, и, как только он сел, то и запел. Сразу
же мне сделалось легко на сердце, кажется от того, что он запел и сам воздух стал
расчищаться" .8
711
часто употребляли для обозначения дара, добровольной передачи собственности,
особенно если дарение одновременно подразумевает и самые добрые пожелания.
Так, мещане Парфеновы в дарственной записи оговаривают передачу принадлежа
щего им дома в д. Решетовой следующими словами: "мой собственный дом, кото
рый мы, Парфеновы, с общего нашего согласия благословляем зятю нашему Кон
стантину Михайлову и дочери моей родной сестры на вечное владение".
Особое место в сакрализованном мире русского крестьянина отводилось "бла
гословенным" иконам, т.е. иконам, полученным от родителей на свадьбе или в ка
кие-либо другие особо важные моменты жизни. Они бережно хранились не только
получившими, но и их потомками, поскольку иконы как бы несли с собой переда
ваемое по наследству благословение предков. Подчеркивая бережное отношение к
семейным реликвиям, корреспондент "Вологодских губернских ведомостей" отме
чал особо благоговейное отношение к этим иконам: «Заветную и особенно при
этом чтимую святыню во всех крестьянских домах составляют образа, как "благо
словение дедовское и отцовское"». Идея преемственности благословения, возмож
ность передать его вместе с иконой, которая становится как бы его охранительни
цей, и таким образом распространить полученный духовный дар на последующие
поколения оговаривалась и специальной традиционной формулой. В качестве при
мера можно привести надпись на иконе, которой жена Семена Аникеевича Строга
нова Евдокия Нестеровна благословила сына Петра, отметив, что благословение
это дается "в роды и роды на веки веков". Кроме того, у русского народа существо
вал обычай сохранения в качестве семейных ценностей икон, полученных не толь
ко от родителей, восприемников или других родственников, но также и от посторон
них лиц, особенно если эти лица были наделены высоким духовным статусом.
Благословение в том или ином виде практически никогда не уходило из жизни
сельского населения, поскольку никогда не может уйти желание родителей всеми
возможными способами помочь своим детям, а обращение к Божьей помощи каза
лось наиболее действенным для веруюпщх людей и отнюдь не лишним даже для
атеистов. По воспоминаниям одной из пожилых жительниц Тотемского р-на, ее в
свое время благословили на свадьбе: "Икону положили на голову, а потом ее целу
ешь". Сохранялось и благословение в армию, а в повседневной жизни - обязатель
но при отправлении в путь: «И как в дорогу внучки уходят, я им говорю: "Идите с
Богом". Это как благословила». Благословляют иконой и не дожидаясь особого
случая, желая защитить близкого человека и оставить о себе память: "Внучку бла
гословила иконой - просто так, чтобы помнила, когда умру" .9
712
Духа, аминь". Ч а с т о "зааминивание" выражалось в том, что хозяйка клала на от
крытую часть сосуда крест из п а л о ч е к » . Таких примеров можно привести множе
10
ство. Можно сказать, что данная особенность поведения была общепринятой для
всего русского крестьянства, в том числе и для севернорусского, составляя одну из
этнических характеристик народа.
Мифологический мир вокруг человека не ограничивался двумя полярными са
кральными силами. Пространство вокруг, в том числе и обжитое - дом, было поде
лено между "хозяевами", отношения с которыми нельзя назвать однозначными.
Они относились к "нечистой" силе, но не всегда были враждебны человеку. В о вся
ком случае, человеку следовало так или иначе вступать с некоторыми из них в кон
такт, дабы не вызвать гнев, а, может быть, и получить помощь. Переезжая в новый
дом, ласково звали домового "батюшко-кормилушко, иди со мной жить". Водяному
оказывалось меньше почтения. Обращающийся к нему с просьбой, возможно, одно
временно и хотел помощи и как бы стыдился этого: «Рыболовы ему (водяному. -
ТЛ.) худой сапог с портянкой и кричат: " Н а тебе, черт, обутку, загоняй рыбу"».
К нечистому миру относили и змей: они считались проклятыми Богом, за убийство
змеи прощались 40 грехов, "хотя бы и были очень т я ж е л ы " . Н е прекращались ни
11
ма она на сотону похожа. В о т и в Библии говорится, что как придет этот самый Ан-
тис-Христос, дак станет отбирать подписку и от людей и скотинку и станут пропи
сывать, а ноне всю скотинку здесь прописали, она уже не наша, да скоро дойдет де
ло и до л ю д е й " .
13
ском вероучении. Таковым оно стало и для народной нравственности, хотя реаль
ные градации степени греховности и методы воздействия на согрешившего (нецер
ковные) определялись местной религиозной традицией. Совершенные грехи дели
лись на те, за которые человек лично отвечал перед Богом, и грехи, ответствен
ность за которые распространялась и на коллектив, рамки которого отчетливо ог
раничивались тем совмещением административно-территориального и сакрального
единства, которое явно сказывалось и на других показателях общественно-религи
озного бытия крестьян. Материалы Этнографического бюро кн. В.Н. Тенишева,
программа которого ставила отдельным пунктом понимание греха и преступления
в народе, не позволяют сделать однозначного вывода по данному вопросу. По-види
мому, грань между этими категориями была расплывчата. Кроме того, многие про
ступки соответствовали одновременно обоим понятиям. И все же некоторые выво
ды можно сделать. В народном миропонимании г р е х - э т о сакральная характеристи
ка совершенного.
В с е деяния (негативного характера) в представлении крестьян можно очень от
носительно разделить на несколько групп: дела чисто греховные; дела, рассматри
ваемые одновременно как грех и как преступление (например, убийства, грабежи);
дела, которые подлежали светскому суду, но не считались в народе ни грехом, ни
713
преступлением (обычно порубка в чужом лесу, охота, сбор грибов и ягод в запре
щенном лесу, аргументируемые тем, что " Б о г дает на всех"). И, наконец, имелась
очень малочисленная категория преступлений без оттенка греховности. П о словам
одного из корреспондентов Этнографического бюро, "разве только оскорбление
местных властей они (крестьяне. - ТЛ.) не считают грехом, а только преступлени
е м " . З а преступления чисто греховного характера крестьяне, вопреки светскому
1 6
714
ную Богом. К тому же народ относится к таким лицам очень недоброжелательно.
К ворам, убийцам довольно снисходительно, но принесшие ложную присягу не
должны знать никакого помилования: попреки, насмешки постоянно будут сопрово
ждать их". Возможно лишь одно исключение: "Лжеприсяга иногда допускается, ес
ли грех на себя берет кто-либо другой".
К греховным проступкам, а иногда и к преступлениям, т.е. деяниям, которые
влекут наказание по закону (по государственному или обычному праву) относили и
невыполнение условий договора. Объясняется это тем, что при заключении догово
ров всегда в том или ином виде присутствовало обращение к Богу. Обычно в сооб
щениях на эту тему подчеркивается, что заключение между крестьянами сделок да
же на значительную сумму происходит «без всяких бумажек. Помолиться на цер
ковь, ударить по рукам и дать разнять руки третьему, посредствующему лицу или
сказать только " Б о г порукою" - вот что скрепляет и делает верными их взаимные
сделки» . К греховным поступкам относилось нарушение установленного церко
18
вью правила прекращать работы в праздничные дни, с тем чтобы в церкви и дома
почтить данный праздник. О том, насколько соблюдалось данное правило на Рус
ском Севере, сообщения несколько расходятся. Путешествующий по вологодским
деревням вместе с малороссиянами Г. Потанин так характеризует впечатление пос
ледних от увиденного: "Поражало малороссиян неуважение к праздникам: они счи
тали их (местных жителей. - ТЛ.) малонабожными за то, что те работали иногда в
воскресенье, торопясь убрать овощи; здешний предрассудок, что рожь только тог
да и родится хорошо, если косить ее хоть горсть, хоть под вечер в праздник, казал
ся им нечестием". Аналогичную картину дает и корреспондент из Фетитьинской
вол.: « В праздники работают и даже считаются "умными"».
Кроме природных условий, заставляющих торопиться с полевыми работами,
причины нарушения праздничного времяпрепровождения могли иметь и локальный
характер. Так, священник Преображенской Ухтомской церкви Вытегорского у. пи
шет о том, что "крестьяне многие в летнее время работают в праздники, оттого ма
ло в церкви (что отразилось и в дневник богослужебных записей местной церкви. -
ТЛ.). Причина в том, что недавно из крепостного состояния и не имели возможно
сти работать на себя в простые дни". Можно встретить и сообщения иного характе
ра, хотя и из них ясно, что некоторые виды работ исполнялись в воскресные дни:
" В воскресные и праздничные не работают, по найму также, но на помочи ходят и
ездят"; "единственное свободное время у крестьян в летнюю пору представляется
только праздничные и воскресные дни. Первые - только в пированье. Вторые - сой
тись вместе, потолковать о том, о сем, занимаясь в то же время плетением лаптей.
Собираются в привычном излюбленном месте на завалинке. Появляется мужичек с
клубом льна под мышкой. Скоро приходят другие". И все-таки многочисленные
примеры обсуждения крестьянами необходимости соблюдать праздничные дни,
принятие относительно этого решений на сходах заставляют подозревать отсутст
вие неукоснительности соблюдения данной нормы поведения.
Нежелание и неумение проводить время в праздности, опасение не успеть с по
левыми работами подчас пересиливали опасение совершить греховный поступок.
Корреспондент Этнографического бюро из Вельского у. приводит весьма красоч
ное описание деревенской сходки, происходящей на праздник в д. Нестюковская За
озерье, результатом чего был взятый на себя обет соблюдать праздничные дни. От
сутствие одного из односельчан, который оказывается, занят работой, становится
поводом для разговоров о греховности работы в праздничный день. Один говорит:
« " В сам-диле ребята, давно бы нады положить залог, поди-ко по прочим местам вез
де есть условие - не работать в праздники-то". Другой - "давно пора, ведь не нехри
сти мы, а живем и праздников не знаем!" Другие тоже о том же. "Да что говорить,
это везде есть, везде праздники стараются почитать". Сначала хотели постановить,
чтобы в праздники не робить и на охоту не ходить. Но после споров сделали огра-
715
ничение: в лес за грибами и ягодами ходить можно, с ружьем на охоту - тоже, нель
зя только робить, т.е. подскабливать сосны для смолокурения и брать топор или что
другое в руки, или на лошади за дровами ездить и пр. Такой залог кладется обычно
устно. Причем, согласившись насчет залога, все встают, тут же перед часовней мо
лятся Богу и залог вступает в силу» . За работу в праздничные дни, особенно если
19
был принят "залог", община могла наказать виновного. Так, из Грязовецкого у. со
общали, что "есть случаи ненаказуемые по закону, но по обычаю. Например, в не
которых деревнях по общему согласию соседей запрещается всем работа в празд
ничные дни и воскресение, а за нарушение этого у отдельных членов отбирается на
один год часть сенокосных угодий, которые разделяются на равные части между
всеми остальными". Аналогичные сообщения есть и из других мест: "Бывали слу
чаи, что лица, дерзнувшие выйти на работу в праздники, наказывались штрафами".
Автор приведенной выше корреспонденции из д. Заозерье пишет о том, что "нару
шение залога было до сих пор однажды Олькой Олешиным, у него укатили колеса,
но потом возвратили ему без выкупа, так как он был против этого залога, Богу не
молился. Только и было" . 20
В завершении данной темы можно отметить еще один интересный факт. Само
оценка православного мирянина в значительной степени определялась убежденно
стью в изначальной греховности человека, присущей ему от рождения; греховность
неизбежно сопутствовала ему и в его земной жизни. Видимо, поэтому некоторые
грехи начинали воспринимать как обычные человеческие слабости, не требующие
специального очищения от них. По словам священника из Николаевской церкви,
что в Кузнецове Грязовецкого у., в 1869 г., несмотря на религиозность населения, не
бывшие у исповеди и причащения составляет треть. Объясняет он это отходничест
вом, а также "их неразвитостью и грубостью, по которой все несмертные грехи при
выкли считать ничтожными, не требующими очищения" . 23
716
обязанностей исповеди и святого Причастия, к пению в домах в нарочитые праздники
молебнов с поднятием святых икон из храма, к поминовению родителей и устройству
своих приходских церквей, несмотря на бедное состояние жителей" . 24
717
идет об обретении иконы Божьей Матери, называемой "Троеручица". Сама проце
дура обретения очень характерна для истории появления на Руси чудотворных, а
тем более богородичных икон: к священнику местной церкви пришли три женщины
и просили отыскать в старых иконах икону Троеручицы, которую одна из них виде
ла во сне, что и удалось сделать. После этого по просьбе женщины был отслужен
водосвятный молебен. Через несколько дней к иконе начали стекаться богомольцы.
По их просьбе также совершались молебны с водосвятием, поведение богомольцев
во время которых вызвало подозрение священника: "они производили разные кри
ки, как будто называемые порченые, и били в ладони с неистовой радостью".
По мнению священника, эти люди были "из числа предавшихся открывшемуся в
Шалыгинском приходе расколу". Приходили, правда, богомольцы и из других мест.
Угроза раскола была слишком серьезна и потому, не мешкая, консистория распоря
дилась, "чтобы священник без народной огласки немедля взял тот образ" и предста
вил его в консисторию. Среди жителей было произведено дознание, а местному при
чту было сделано "вразумление", чтобы лучше следили за недопущением р а с к о л а .
28
718
В прошении крестьян сказано, что их старая Ильинская часовня находится на месте
"разрушенного владычествовавшими в России некогда извергами" монастыря. В ча
совне находятся три святыни: иконы Божьей Матери Корсунской, Ильи Пророка и
мироточивый животворящий крест. По словам крестьян, "из века в век, из рода в
род передавалась вместе с преданием о храме и вера в благодатную силу сохранив
шихся святынь: настоящее поколение тамошних обывателей подтвердило завет сво
их прародителей и совершают ежегодно крестный ход к часовне". Иными словами,
понятно, что привлечение богомольцев со стороны давало часовне некоторый до
ход, а, следовательно, и самостоятельность. После донесения Крутикова в часовне
был произведен обыск грязовецким исправником. Одновременно был арестован и
Гневышев, отличавшийся, по словам крестьян, "набожностью и нравственностью".
В чем же обвиняли его? По дознанию он "ради своего юродства стал приучать к се
бе народ", читал им божественные книги, вдавался при этом в ложное толкование.
Дал себе право благословлять приходящих, позволял кланяться себе в ноги и цело
вать руки. Кроме того, устроил две проруби, изобразил два богота в р. Лихоша и,
"по неизвестному праву благословив оные", советовал приходящим купаться в них,
дабы заслужить милость от всевышнего. В отношении к Гневышеву судебного на
чальства сказались, видимо, демократические веяния 1880-х годов: следователь счел
возможным отпустить его. Далее началось подробное дознание по поводу проис
шедших в часовне чудес: мироточения икон и креста и колокольного звона. П о по
казаниям крестьян, чудеса имели место, а равно и чудесные исцеления от миро. По
словам же Гневышева, с ним произошло следующее чудо: он увидел в одном бого-
тке сияние, "среди этого сияния корытечко как бы с водою", куда он взошел и "по
чувствовал невыразимую радость". По выходе же из корыта, "сияние как бы ото
шло в кустик на берегу". Гневышев сообщил народу о виденном чуде, после чего и
место видения стало почитаемым.
П о мнению проводившего дознание священника, чудеса не имели место, причем
делает он это заключение даже с известной долей иронии: "Чудесные явления мне
кажутся или вымышленными или кажущимися, потому что естественно долго ску
чающему головною болью после облития его на открытом месте в зимнее время
ключевою водою слышать звон или видеть на часовенных иконах, писанных масля
ными красками капли чего-то, когда миниатюрное место наполняется до еликой
возможности живыми существами". В результате консистория выносит решение
просить губернатора о сносе часовни, как построенной без официального разреше
ния, а крестьян убеждать "не делаться жертвами суеверий", чему они, впрочем, и не
собирались следовать. Дело продолжалось; с просьбой о построении часовни кре
стьяне дошли до Синода и получили разрешение. Нас же интересует реплика свет
ских властей, не имевших оснований к преследованию за то, что человек видит
чудо. Представитель судебной власти делает логический вывод: если церковь пре
следует за это, значит она сама тем самым отвергает возможность чуда. П о его мне
нию, нельзя судить за "разглашение видений", поскольку "не судят за сновидения,
галлюцинации и т.д.", а тем более "за видение ангела, представившегося Гневыше
ву... Преследование же этого со стороны духовных властей доказывает, что видений
никаких быть не может, то есть равносильно открытому отрицанию д у х о в " .
31
779
радение, которая болезнь и продолжалась с месяц. И в той болезни находился я де
кабря по 5-е число, и в тот же день возродилось во мне крайнее желание видеть Ка-
тромского бывшего монастыря местоположение с поклонением тамо от окрестных
жителей почитаемому угоднику Б о ж и ю Онуфрию. Подъезжая туда, чувствовал в
себе духовное удовольствие и радость, а откуда она родилась, я не понимал, забыв в
себе и болезнь. А по приезде через иеромонаха Серафима отпел молебен угоднику
Божию Николаю чудотворцу, в часовне тамо находящися и панихиду по игумену
Онуфрию, основателе того Катромского монастыря". Далее священник отправился
поклониться месту погребения угодника Онуфрия, причем определение гробницы
именно этого угодника (точнее косвенное указание на это) среди прочих безымян
ных не противоречило христианской традиции и было очень характерно для народ
ной религиозности: " П о выходе из часовни игумен Серафим, живущий там по назна
чению игумена Семигородной пустыни, указывал мне шесть плит, лежащих не в
близком одно от другого расстоянии и притом сказывал, что стекающиеся поклон
ники отдают честь на всех плитах почитаемому от них преподобному Онуфрию, не
знают, под которой именно плитою он почивает. А потом заверял меня иеромонах,
что от их кельи на второй, а от часовни на первой плите валялись больные, называ
емые кликуши, (они. - ТЛ.) более кричат при ней с разными от них словами и вы
ражениями, а потому и замечательно, что сила Божия на таком месте более дейст
вует, а потому и я отдав честь тому месту, возвратился домой, и помощью всемогу
щего Б о г а се дня на день болезнь уменьшилась".
Священнику Раменскому припомнили все грехи и в результате он, как "ослабев
ший в рассудке", был заключен в Обнорский монастырь со строгим предписанием
"не болтать" там "перед братию о Катромском монастыре и о каких-либо якобы
случающихся в нем чудесах и исцелениях". Через несколько месяцев он был вновь
допущен к пасторской практике со строжайшим запретом "не болтать перед наро
дом и бесстыдным и бессовестным образом при омрачении пьянством рассудка сво
его врать о каких-либо вымышленных ложных чудесных исцелениях" . 32
720
пом изготовление серебряной руки Иоанном Дамаскиным в благодарность за исце
ление и прикрепление ее к иконе Божьей Матери (икона Троеручица). Тем не ме
нее это магическое действие, по мнению церковников, имело пограничный харак
тер, т.е. несло в себе и христианские, и "языческие" черты. Церковь практически не
противодействовала народному празднованию. В данном же случае священник от
крыто признает, что праздник, хоть он и не соответствует установленному христи
анскому месяцеслову, но "Спасская церковь с причтом не существовали бы так за
мечательно без таковых молельщиков и ярмонки" . 33
Специфика данного дела в том, что обвиняемый - лицо духовного звания, а это
определяет и характер дознания и наказания. Дела с идентичным содержанием име
ли иногда иной результат, особенно если были серьезные основания подозревать
обвиняемого в постоянной колдовской практике. Так, в 1846 г. рассматривалось де
ло крестьянина Василия Потапова. По донесению, Потапова "звали на отпуст свадь
бы опасным, так как он был колдуном. Зовется он для того, чтобы счастливо ехать
к венцу и совершить дело, при этом Потапов выходит на улицу, когда готовятся к
венцу, обходит несколько раз лошадей, произнося шопотом какие-то слова. Придя
в дом, где свадьба, выпил чашки две пива, приказал принести оного чашку из свеже
го (непочатого) лагуна, потом, отойдя к печке, около устья, опять что-то шептал и
дул на пиво, потом приказал подать поезжанам свадьбы". Хотя Потапов уверял, что
нашептывал он слова молитвы, его приговорили к 20 ударам плетьми . 36
722
щенник из Никольского прихода Грязовецкого у.: "На день Благовещенья пригото
вляют за счет церковного кошта до 2000 благословенных хлебов, из коих 200 во
время утрени в праздник освящаются вместе с 5 хлебами по чиноположению. Эти
освященные хлебы, смешанные с оставшимися после литургии, церковным старос
тою раздаются на выходе из храма всем и каждому без исключения, а сии последние
вносятся в дом и высушиваются, при наступлении же ярового хлеба высушенный
благословенный (хлеб. - ТЛ.) превращается в порошок, который влагается в при
готовленные семена, и рассеивается в поле вместе с таковыми". Кажется, данный
обычай не вызывает сомнения в его благочестивости. Однако местный священник
все-таки высказывает некоторое недовольство соучастием церкви в неканониче
ских актах и заканчивает изложение следующими словами: "Цель со стороны хле
бопашества благая, но, кажется, гораздо лучше бы Пастырю церкви путеводить па
сомых согласно с его чинопоследованиями" . 37
47* 723
Это отношение подразумевало наличие целого комплекса соответствующих пред
ставлений, норм поведения, обрядовых действий. Одно из них - выделение в празд
ничном календаре специального дня чествования земли (аналогично тому, как име
ют " с в о й " день люди). Этот обычай церковь относила к суеверным, требующим
разъяснительной работы священников. Так, в одной из проповедей в Благовещен
ском Сольвычегодском соборе "излагается истинное понятие о празднике Святого
Духа, направленное против нелепого суеверия, по которому э т о т день называют не
которые днем именин земли, и вследствие этого от уважения к ней не становятся на
нее босыми н о г а м и " .
41
724
1. Старые праздники (а - в):
а - праздник Преображены* в с. Спас на Кокшеньге Тотемского у. в 1924 г.
(ВОКМ. 1001/28. Ф-937)
в - у церкви в с. Верх-Шарденьга Великоустстюжского у. в 1910 г.
(ВОКМ. Б/№)
726
в чистой одежде - соблюдали все: " В воскресенье и праздничные дни идут в церковь,
дома остаются малолетние или больные. Благоговейны к святыне, отчего за грех
считают идти в церковь в худой испачканной одежде, а еще более в одной рубашке,
в лаптях или б о с ы м и " .
45
727
м м » шжжтзш* *
728
же испрашивали "храмозданную" грамоту, собирали средства и занимались органи
зацией строительства. Таким образом, по словам исследователя севернорусского
прихода А . В . Камкина, "в хлопотах рождались общие интересы и особая сфера де
ревенской жизни, именуемая впоследствии приходской". Спецификой Русского Се
вера можно считать факт возникновения основной массы церквей, а вместе с ними
и приходской жизни по инициативе снизу: " В крае, где почти не было крупных го
родов, а к X V I в. и боярско-дворянских гнезд, приходская сеть Севера была порож
дением народной воли, благословляемой церковной в л а с т ь ю " . А поскольку
48
729
ношении присоединенных к приходу в 1818 г. деревень сказано: " У них была своя
церковь, за ветхостью разобрана и все здание (пошло. - ТЛ.) на дрова для топления
сей церкви. Н а месте сей церкви в настоящее время поставлены на престольных ме
стах два памятника деревянные, а приходское древнее кладбище з а п у щ е н о " . Ре
49
732
Преображенского прихода Сольвычегодского у.", продолжавшегося с 1889 по
1904 г.
П о всей видимости, это дело по своей длительности, обилию документов и за
действованных лиц, не является типичным. Для нас же интересно, насколько кре
стьянская община (в данном случае в рамках нескольких деревень) считала себя
вправе обустраивать свою церковную жизнь. Кроме того, это дело содержит массу
интересных подробностей, касающихся самосознания крестьян и их взаимоотноше
ний с приходской церковью по разным поводам: проведению праздников, владению
землей, отправления треб и т.д. Сначала крестьяне просят открыть у них для всего
нижнего конца прихода приписную церковь с обычной мотивировкой: "молодое по
коление, удаленное от школы и церкви, коснеет во мраке невежества - умственном
и религиозном... Даже самые усердные у нас больше 10 раз в год не могут быть в
храме, менее же усердные - Ъ-Ь раза. Религиозность между нами год от года упада
ет". С устройством же приписной церкви "все имели бы прямую возможность все
поголовно говеть в Великий пост и по примеру добрых христиан присутствовать
при Богослужении раз 15 в год". Н а расход по церкви, на муку, ладан, вино и свечи
крестьяне согласны выделить две десятины пахотной земли и десятину сенокоса.
Пашню и сенокос обязуются выделить "на пустопорожних местах из под леса, как
распахать, так и очистить лес под сенокос намерены общими силами". Количество
проживавших в этом конце - 766 душ обоего пола.
Как и положено в таких случаях, консистория, затребовала предоставления
проекта, куда входил обычно архитектурный проект, а также указания, из каких
средств и как будут строить храм. Однако по сообщению местного священника, не
предоставляя никаких документов в консисторию и не дожидаясь окончательного
утверждения, крестьяне начали уже строительство церкви, не давая причту никако
го отчета по расходам. Более того, утверждая свои права, крестьяне "вместо того,
чтобы дело вести у Епархиального начальства, обращаются к адвокатам и нотари
усам, которые им указывают пути, и для этого не жалеют никаких денег".
Интересно еще и т о обстоятельство, что крестьяне, для которых обычно все ме
роприятия, совершенные их предками, приобретали силу закона и являлись обыч
ным аргументом при отстаивании своих прав, в данном случае вместо того, чтобы
расчищать землю под сенокос, решили отобрать у приходской церкви сенокосы, по
жертвованные когда-то их предками на церковные нужды. И, как пишет священник,
"все э т о возможно, так как церковь не имеет на них юридических прав". Желая
скомпрометировать крестьян, местный священник Кириллов посылает благочинно
му жалобу по поводу неблагочестивого поведения крестьян: " В Фомино воскресе
нье у них было наварено какое-то пиво для публичного пьянства, ввиду чего причт
должен был отложить славу". С какой целью они эти мольбы делают, священник не
знает, но добавляет, что при "приходской церкви ничего такого нет". В последнее,
правда, слабо верится, как и в то, что до этого священник не знал о столь популяр
ном на Вологодчине обычае варить пиво на церковные праздники. Кроме того, до
благочинного дошли слухи о том, что крестьяне собираются варить пиво и угощать
всех богомольцев по случаю поднятия колокола, и местному священнику спускает
ся распоряжение - "остановить".
Периодически в посланиях и тех, и других приводятся противоречивые данные
относительно удобства сообщения деревень с центром прихода. По сообщению свя
щенника, "сообщение хорошее - все деревни по почтовому тракту", по сетованиям
крестьян - "новая церковь в 16-ти верстах от старой, на протяжении которых ис
ключая мелких находится больших 10 гор". Работы были остановлены Великоус-
тюжским духовным управлением, после чего крестьяне обратились к епископу. В о
логодскому губернскому инженеру Ремеру было дано указание выяснить обстоя
тельства строительства. Он не только дал положительное заключение относитель
но строительных работ, но и полностью поддержал крестьян: " в данном деле нуж-
733
но поддержать крестьян и содействовать их благому стремлению. А священник Ки
риллов известен как кляузник". В 1895 г. церковь была построена и теперь уже кре
стьяне просят о назначении им собственного причта и оговаривают, сколько какой
земли они выделят причту и сколько назначат руги.
Переписка по этому вопросу показывает, насколько внимательно относилась
церковь к данному вопросу, подозревая, и не без основания, что крестьяне несколь
ко преувеличивают свои возможности, да и навряд ли собираются полностью вы
полнять обещания. Дальнейшее развитие событий привело к обострению отноше
ний между крестьянами нижнего и крестьянами верхнего концов прихода. Первые
просили вторых уступить им часть земли, предназначенной для причта. Мнения раз
делились, после чего "крестьяне нижнего конца стали ездить по деревням и отби
рать руки", т.е. заручаться согласием крестьян верхнего конца. Дело чуть не дош
ло до рукоприкладства между священником и общинным старостой. Но в результа
те всех перипетий крестьяне по решению Синода не только получили церковь и
причт, но и содержание для причта от казны .52
Коль скоро мы обратили внимание на то, какое важное место при решении во
просов, связанных с образованием приходов, играла материальная сторона, рассмо
трим, из чего складывался основной доход причта. В XIX в., как и в более ранние
периоды, для севернорусских приходов было обычным кроме земельного обеспече
ния давать причту и ружное содержание, т.е. сборы натурой со всех прихожан: пе
ченым хлебом, зерном (рожь и овес), льном, маслом, шерстью и яйцами. Размеры
руги оговаривались при назначении причта и затем сельским обществом распреде
лялись по душам. И набор продуктов, и их количество могли варьировать. В каче
стве примера приведу описание доходов причта Преображенской церкви Чакуль-
ского прихода Сольвычегодского у. в конце ХГХ-начале XX в. От казны священник
получал 105 руб., диакон 23 руб., псаломщик 35 руб. в год. Кроме того, "еще в дав
нее время" причт был наделен крестьянами пахотной землей и сенокосами; с полей
ежегодно собирали до 500 пудов хлеба, с лугов до 400 копен сена. Хлебопашеством
и сенокосом сам причт не занимался. Всю работу выполняли крестьяне, причем ис
пользовалась разная форма оплаты. У псаломщика и священника работали "полов
ники" - за половину хлеба и сена обрабатывали, убирали и привозили сено, возили
хлеб на мельницу, приготовляли дрова и т.д. У диакона работали "наймом" за день
ги. Временами устраивались "помочи", в которых крестьяне охотно принимали уча
стие, так как "угощение у них (духовенства. - ТЛ.) почище и вина вдосталь". Еже
годно собиралось и ружное довольствие.
Автор корреспонденции подчеркивает, что "руги приписной не бывает, дают,
кто сколько может или хочет". Однако составленная им подробная роспись сборов
с указанием различных нюансов (в поведении причта, в отношении к малоимущим)
говорит о том, определенный порядок в посещении прихожан и размеры сборов
имели устоявшийся характер. «Диакон и псаломщик ездят за ругой осенью, потому
что тогда крестьянин бывает хлебом богаче и щедрее. А священник ездит в Вели
кий пост с великопостной молитвой, тогда и собирает ругу. Причетники, если им по
кажется, что руги в каком-нибудь доме дали мало, просят прибавки. Священник же
никогда не припрашивает. С бедных крестьян руги весь причт не берет. В домах за
житочных священнику иногда дают по пудовке хлеба, в среднем же по решету, все
го с 800 ревизских душ нашего прихода священник собирает пудов 60 зернового хле
ба, причетник (каждый) - немного менее. Бывают затем сборы с Рождества, когда
причт ездит со славой по деревням. Ездят все вместе, но каждый член причта на от
дельной лошади. В каждом доме дают пироги, сообразно с их должностью, то есть
если священнику дадут три пирога, то диакону два, а псаломщику один. В иных до
мах вместо пирогов дают деньги, копеек пять-десять, в бедных ничего. Сборы в Па
сху. За славу крестьяне дают ковриги (каравай ржаного хлеба), каждому члену при
чта особо, священнику - 2-3 ковриги. Некоторые вместо ковриги дают деньги, на
734
причт копеек 10-20. В богатых домах, где есть куры, дают еще и яйца, священник
со всего прихода собирает штук до 50 яиц. Дети причта в нашем приходе ни о Рож
дестве, ни о Пасхе не славят. Петровское. З а Петровским ходят жены священника
и причетников или же посылают кого-либо. Д а ю т им пироги или шаньги, но не вез
де. Многие, чтобы не подавать Петровского, увидав "петровок", уходят из дома и за
пирают дом, другие же прячутся в дому и оставляют в избе маленьких ребят сказать,
что дома никого нет. Анастасиево мясо. Ежегодно в Анастасиин день (29 окт.) кре
стьяне приносят в церковь сушеные бараньи лопатки, чтобы овцы зимой больше
плодились, всего собирается лопаток 50, все они идут в пользу причта. В Родитель
скую субботу. Празднуется одна родительская суббота - Троицкая. Почти все при
хожане от мала до велика собираются на погост помянуть своих сродников. После
службы на кладбище, где на каждой могиле по 2-3 яйца, а иногда и деньги 5-10 коп.
Причт перед каждой могилой служит панихиду и подбирает яйца и деньги. Собира
ют яиц по 300, все в пользу причта. П о окончании панихид - общий поминальный
обед в доме священника. Крестьяне приносят множество рыбьих пирогов, шанег,
драчен, пива, вина и много других кушаний. Н а обеде не съедается и половина при
несенного, все оставшееся идет причту, который тут же разделяет между собой».
З а исправление треб причт получал следующие доходы: за крещение - 10 коп.,
за венчание - 2 руб. плюс 20 аршин холста на весь причт и полотенце для священ
ника от жениха. В о время массового причастия во время Великого поста для прича
стников после обедни служили молебен, во время которого сторож обходил всех с
блюдом, приговаривая: "пожертвуйте, православные, причту за молебен", в резуль
тате чего собиралось 2-3 руб. З а похороны нужно было заплатить 20 коп., за собо
рование, совершавшееся редко, 2-3 руб. Стоимость сорокоуста доходила до 40 руб.,
и ежегодно в приходе их совершали всего от двух до пяти. Полагалась определенная
плата и за молебны. Водосвятный молебен стоил 20 коп., такие молебны перед на
ходящейся в церкви чудотворной иконой Божьей Матери "Взыскание погибших"
служили практически каждый д е н ь . Молебен с водосвятием стоил дорого - 1 руб.,
53
735
ределенных качеств и навыков приходской работы. Постоянное общение сельского
батюшки с прихожанами помогало ему выбрать правильную линию поведения: из
лишняя фамильярность могла подорвать уважение к нему, излишняя отчужден
ность раздражала крестьян и препятствовала налаживанию доверительных контак
тов. В приходском священнике ценились понимание трудностей крестьянской
жизни, знание внутриобщиннь1Х проблем и проблем каждой отдельной семьи.
П о словам корреспондента из Сольвычегодского у., любовь и уважение прихожан
местный священник заслужил «приветливостью, заботливостью о благолепии при
богослужении, а главное тем, что служит в Чакульской церкви уже давно и не дума
ет никуда переезжать: "Лучше как поп-от долго служит, приобыкнешь как-то, зна
ешь как ему и что сказать"».
Местные священники оказывали помощь и в случае болезни, и при "тяжебных"
делах. В случае нужды они давали крестьянам хлеб, "конечно, без процентов".
В свою очередь и крестьянский мир откликался на нужды причта, тем более, если
они касались благоустройства своей церкви: "Слово священника имеет большое
значение. Стоит ему о чем-нибудь попросить сход (например, собрать по полпуда с
души на храм, осадить березами церковную ограду) и просьба будет уважена". Ана
логичная характеристика священника содержится и в корреспонденции из Чепен-
ского прихода Вельского у., автор которой явно положительно оценивает разнооб
разие контактов пастыря и прихожан: « В отношении к священнику почтительны,
боятся оскорбить. Называют " б а т ю ш к о " , но на ты. Нередко в важном предприятии
испрашивают его благословения. Любят поговорить с ним о своих нуждах и заботах,
не стесняются в беседах с ним, но не выходя за пределы приличий. Священник не
брезгует играть с ними в "рюхи", в лапту - и э т о составляет их гордость; любят, что
священник "ручкается" с ними (то есть здоровается за руку). Н а его предложения
отвечают сочувственно. Любят слушать его проповеди, во время проповеди тиши
н а » . О том, что священники во время обходов и торжеств не только по собствен
55
736
своей паствы считался приходский священник - "по горло в огне". Уважение свя
щеннического чина определяло особенности поведения мирян: «При встрече со свя
щенником или "причетником" крестьяне здороваются: мужики снимают шапки, ба
бы низко кланяются. Некоторые из крестьян мимо священнического дома проходят
всегда без шапок, несмотря на время в году. Песен крестьяне на погосте никогда не
поют, на гармонике не играют. При входе священника все встают (псаломщика и
дьякона - н е т ) » . Сакрализация духовного сана имела, правда, и обратную сторону,
58
же хотел таким путем обелить себя, фактом остается нежелание его идти на кон
фликт с прихожанами, тем более зная, каких трудов и денежных затрат стоила под
готовка к свадьбе.
Бывали и чрезвычайные ситуации, когда крестьянский мир противопоставлял
себя священнику. В таких случаях очень четко проявляется осознание крестьянами
себя не только как крестьянской общины, но и как единого религиозного сообще
ства, построившего на свои деньги церковь и обеспечивавшего жизнедеятельность
причта, вследствие чего они считали себя вправе самостоятельно решать спорные
религиозные вопросы. Пожалуй, в максимальной степени эти убеждения, или, точ-
738
5. П р и д о р о ж н ы й к р е с т в с. Ш о р о м а С о л ь в ы ч е г о д с к о г о у.
( В О К М . 1001/42. Ф - 9 5 1 )
48' 739
которые из них сохранились и до наших дней. Особенность э т о г о явления на Севе
ре в функциональном назначении часовен, которые можно ориентировочно разде
лить на две группы. Первая из них - э т о часовни, обязанные своим возникновением
сакральности места или события (на местах святых родников, явления икон), такие
часовни - характерный факт и для более южных регионов России, или же часовни-
памятники, построенные в честь исторических или историко-религиозных событий.
Для Русского Севера такими событиями часто становились места пребывания или
встреч святых подвижников, которыми была так богата эта земля. Одна из самых
известных часовен - "великолепная и громадного размера" - находилась на Шанзер-
ском озере (Кумзеро), куда по легенде 9 июня (год неизвестен) приплыли на камне
святые Зосима и Савватий, когда искали место для своей обители, и остановились
на островке посреди озера. Место им показалось мало, и они на камне продолжали
свой путь на Север. 9 июня с тех пор установлено празднование, во время которого
к часовне стекаются богомольцы "за 30-40 и более верст". Н а берегу озера сохра
нился и камень, на котором приплыли святые подвижники, отколки от него исполь
зовали от зубной боли. Существовало также в народе следующее сказание: " К т о де
сять раз сходит к Соловецким в Кумзеро, тот все равно что побывает раз у препо
добных в Соловецкой обители". В приходе Богородицкой Христофоровой церкви
на перекрестке дорог стояла часовня, устроенная более 340 лет назад. "Предание
говорит, что часовня была устроена по следующему случаю. Преподобный Христо
фор Коряжемский и Симон Сойгинский, сожители преп. Логгина Коряжемского,
пожелали для больших подвигов духовных удалиться из Николаево-Коряжемского
монастыря в глухие лесистые места. Христофор - вверх по р. Коряжемке, а Симон -
вверх по Вычегде. В с е три святые мужа на том перекрестном месте дороге месте,
как говорит предание, имели последнюю прощальную беседу. В память этого был
водружен ими крест, а в последствии была поставлена часовня". В четырех верстах
от Спасо-Нуромской церкви находилась часовня, "как памятник свиданий собесед
ников св. Сергея Нуромского и Павла О б н о р с к о г о " .
68
яния всего прихода или нескольких приходов, а также монастырей. Вторая, основ
ная группа часовен - это часовни, которые строили для себя одна или несколько де
ревень. Н а содержание их крестьяне выделяли средства, для управления которыми,
а также для присмотра за сохранностью и украшением часовни выбирался старос
та. Часовни такого рода составляют особенность Русского Севера. До Х У Ш в. часо
венные приходы существовали как официально признанная единица приходского
(центром которого была церковь) устройства. К концу Х У П в. чрезмерная самосто
ятельность часовенных приходов начинает вызывать опасения церкви, и потому она
предпринимает активную борьбу за их ликвидацию. К концу Х У Ш в. часовенные
приходы прекращают свое существование . Однако, как показывают материалы
70
740
нии построить новую часовню крестьяне нередко как на обстоятельство, побужда
ющее их к тому, указывают на то, что у них до сих пор нет своего праздника. Дей
ствительно, здесь везде, где есть часовни, имеются и свои часовенные праздники
(подчеркнуто в деле. - Г . А ) " . Н о следует сказать, что отсутствие часовни не оз
7 1
ление имеет и хранит образ своего святого в храме или часовне. И на свой счет ук
рашают и подновляют, украшают венчиками и ризами. В воскресные и празднич
ные дни почти всегда увидишь перед ними горящую свечу или лампадку, масло по
купается на общие от деревни деньги, а свечи ставятся усердствующими'* . 73
741
во и мужчины и женщины. Н о бабы иногда задерживаются около печки. Поэтому
в некоторых деревнях, где есть часовни во имя местно-чтимых святых, священники
по соглашению с бабами накануне праздника служат в этих часовнях всенощную,
чтобы дать возможность помолиться бабам хотя бы накануне праздника" . 76
742
го мученической смертью", для чего они хотят построить часовню в честь Алексан
дра Невского и (все таки) Георгия Победоносца, с условием совершать молебствия
в память этих святых, а также "в ознаименовании найденной крестьянской женой на
сучке иконы". Разрешение на строительство часовни было получено, но в возвра
щении иконы о т к а з а н о .
78
743
6. Современные праздники (а-1 - 4 ~ в):
а - проводы Русской Зимы в Великом Устюге в 1987 г.:
1 - гуляние на площади, 2 - катание на лошадях.
Фото С.Н. Иванова, 1987 г.
744
3 и 4 - выступления народных коллективов.
Ф о т о С . Н . И в а н о в а , 1987 г.
745
6 - проводы русской зимы в пос. В ожег а в 1971 г.
(ГАВО. 8109. Инд.к. 7)
746
7. Фольклорный праздник в Великом Устюге в 1972 г, (а-ж).
Фото С.Н. Иванова, 1993 г.:
а, б- народные коллективы на празднике
747
в - участники фольклорного праздника
г - выступления коллективов
745
д,е- участники фольклорного праздника
749
8. Вечер отдыха ветеранов труда. Выступление фольклорного коллектива.
Великий Устюг.
Фото С.Н. Иванова, 1987 г.
самовольный захват церковной пахотной земли, после революции происходивший
уже в приказном порядке. Причем, по сообщениям священников, реальная потреб
ность крестьян и их желание расширить свои земельные владения за счет церкви в
расчет не принимались. С тем, чтобы заставить крестьян взять церковную землю,
тем самым лишив причт средств к существованию и осложнить отношения причта
и прихожан, власти умело использовали тенденцию общины к замкнутости и тради
ционно негативное отношение к расширению ее состава за счет посторонних лиц.
Так, священник Сергиевский из Кумбаровского прихода Тотемского у. писал в ле
тописной книге, что в 1922 г. у них "отнимается церковная земля. Наваливают ее
крестьянам прихода, не спрашивая их, имеют ли они нужду в ней. Пугают, в случае
их отказа, что церковная земля отпадет в запасной фонд и тогда может сесть на ее
всякий встречный со стороны, даже из дальних" . А впереди и пастырей и их при 79
1
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 72. Л . 22. Т о т е м с к и й у . 1847 г.; Д . 44. Л . 116. С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
2
Т а м ж е . Д . 12. Л . 21. В е л ь с к и й у .
3
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Л . 140. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . ; Д . 160. Л . 22 о б . В о л о
г о д с к и й у . , Б о р и с о в с к а я в о л . ; Д . 345. Л . 3 о б . Т о т е м с к и й у . , К о к ш е н ь г а ; Д . 262. Л . 7 о б . К а д
н и к о в с к и й у . , З а д н о с е л ь с к а я в о л . ; Д . 108. Л . 3.
4
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 17996. 1903 г.
5
В Г В . 1865 г. № 1 6 . С . 133.
6
Г А В О . Ф . 1063. О п . 85. Д . 22. Л . 9. 1871 г.; Ф . 4 9 6 . О п . 1 . Д . 15327. Л . 41. 1879 г.; Д . 15723.
Л . 88. 1889 г.; Д . 15327. Л . 138. 1879 г.; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 106. Л . 2.; Д. 216. Л . 71. Г р я з о в е ц
кий у.
7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 160. Л . 22 о б . ; Д . 120. Л . 9. В о л о г о д с к и й у . , Ф е т и н ь и н с к а я в о л . ;
Г А В О . Ф . 4389. О п . 1. Д . 371.
8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 246. Л . 5 - 6 . К а д н и к о в с к и й у .
9
Т а м ж е . Д . 171. Л . 15. В о л о г о д с к и й у . ; Д . 212. Л . 103. Г р я з о в е ц к и й у . ; Д . 22. Л . 22. Г р я
з о в е ц к и й у . , Ж е р н о в с к а я в о л . ; Д . 120. Л . 6. В о л о г о д с к и й у . ; Д . 211. Л . 73. Г р я з о в е ц к и й у . ;
Г А В О . Ф . 1060. О п . 1. Д . 61. В ы т е г о р с к и й у . , П у д о ж с к а я в о л . 1876 г.; В Г В . 1865 г. № 16.
Л . 133; Попов В. С о л ь в ы ч е г о д с к а я с т а р и н а // Р О Б С Щ . Ф . V . № 756. А И Э А . В Э . В О . 1996 г.
1 0
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 31. Л . 42 о б . К а д н и к о в с к и й у . ; Соболевская В.М. О ч е р к и б ы т а
к о к ш а р о в и п р и с у х о н с к и х к р е с т ь я н // Г А В О . Ф . 4389. О п . 1. Д . 144. Л . 6 5 . 1920 г . ; Р О П Ш .
К о л . 148. П . 1. № 2. Л . 27. 1937 г.
11
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 160. Л . 25. В о л о г о д с к и й у . Б о р и с о в с к а я в о л . В Т о т е м с к о м у . в а н а
л о г и ч н о й с и т у а ц и и все семейство в ы х о д и л о н а с к о т н ы й двор с х л е б о м и с о л ь ю и п р и г л а ш а л о
д о м о в о г о : " Д о м о в о й б а т ю ш к а , п о й д е м к н а м в н о в ы е х о р о м ы " // Д . 372. Л . 4 ; Д . 220. Л . 2 3 .
Грязовецкий у . , Жерновская вол.
1 2
З н а ч е н и е м о л о ч н ы х п р о д у к т о в в п и т а н и и м е с т н о г о населения о п р е д е л и л о н е к о т о р у ю
сакрализацию м о л о к а , предписывающую о с о б у ю осторожность п р и манипуляциях с данным
п р о д у к т о м . П о о т з ы в а м очевидцев, с у щ е с т в у ю щ и е н а э т о т с ч е т суеверия п р е п я т с т в о в а л и р а з
в и т и ю маслоделия. В д о п о л н е н и е к ц и т а т е из т е к с т а м о ж н о п р и в е с т и и м н е н и е к о р р е с п о н д е н
т а Э т н о г р а ф и ч е с к о г о б ю р о из с. Н а р е м ы К а д н и к о в с к о г о у . : " М н о г о у с п е ш н о м у х о д у м а с л о
делия м е ш а ю т и в е к о в ы е предрассудки. Т а к , н о с и т ь , а г л а в н о е взвешивать м о л о к о , г о в о р я т ,
б о л ь ш о й г р е х , у д о й п о р т и т с я и к о р о в а п о т о м м е н ь ш е дает" // Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 270. Л . 11.
1 3
Т а м ж е . Д . 372. Л . 10. Т о т е м с к и й у . , С е м е н ж е в с к и й п р и х о д .
1 4
Т а м ж е . Д . 211. Л . 77. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л .
15
О г р е х е в р у с с к о й р е л и г и о з н о й к у л ь т у р е с м . : Громыко М.М., Буганов А.В. О воззре
н и я х р у с с к о г о н а р о д а . М . , 2000; К о н ц е п т г р е х а в с л а в я н с к о й и е в р е й с к о й к у л ь т у р н о й т р а д и
ц и и . М . , 2000.
1 6
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 156. Л . 15 о б . В о л о г о д с к и й у .
1 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 216. Л . 9 2 , 9 5 . Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . ; Г А В О . Ф . 496. О п . 1.
Д . 17624. 1902-1903 г г . ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 308. Л . 51. Н и к о л ь с к и й у . , В о з н е с е н с к а я в о л ; В Г В .
1875. № 9 9 . Р а б а н г а .
1 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 308. Л . 47; В Г В . 1865. № 16. Л . 133.
1 9
Потанин Гр. У к а з с о ч . С . 169; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 130. Л . 9. В о л о г о д с к и й у . , Ф е т и н ь
и н с к а я в о л . , с С п а с с к о е ; Г А В О . Ф . 1057. О п . 6. Д . 3; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 3 4 5 . Л . 12. Т о т е м -
751
с к и й у . , К о к ш е н ь г а ; Д . 104. Л . 10. В е л ь с к и й у . . У с т ь п о ж е м с к и й У с п е н с к и й п р и х о д ; Д . 99.
Л . 8-10. Вельский у., Усть-Вельская вол.
2 0
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 221. Л . 5. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . ; Д . 198. Л . 13; Д . 9 9 . Л . 10.
2 1
Т а м ж е . Д . 109. Л . 8. У с т ь - П у д о ж с к и й п р и х о д .
2 2
Т а м ж е . Д . 153. Л . 2; Д . 104. Л . 7.
2 3
Г А В О . Ф . 1063. О п . 8 5 . Д . 4 . Л . 12.
2 4
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 12. Л . 2 1 ; Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 15634. 1884 г.
2 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 153. Л . 7. В о л о г о д с к и й у . , Х р е н о в с к а я в о л . П р а в д а , судя п о и с п о
в е д а л ь н ы м записям, с в о е в р е м е н н о е и с п о л н е н и е т а и н с т в а п р и ч а щ е н и я , н е с м о т р я н а п о л н о е
п р и з н а н и е в народе е г о м и с т и ч е с к о й з н а ч и м о с т и , н е б ы л о с т о п р о ц е н т н ы м и д а в а л о р а з н ы е
ч и с л о в ы е п о к а з а т е л и в р а з н ы х уездах и п р и х о д а х . З а в и с е л о э т о о т р а з н ы х п р и ч и н : о т х о д н и
чества населения, распространенностью раскола, удаленности о т церкви и о б щ и м уровнем
религиозности, а также некоторыми суевериями, о к о т о р ы х было сказано выше.
2 6
" О т н о с и т е л ь н о м о л и т в дома - н и одна ж е н щ и н а и б о л ь ш и н с т в о м у ж и к о в н е у м е ю т
п р о ч е с т ь н а и з у с т ь даже с а м о й к р а т ч а й ш е й м о л и т в ы , и с к а ж а ю т с л о в а и м ы с л и " ; " п р и х о ж а
не - у с е р д н ы , н о знание и с т и н в е р ы , заповедей и м о л и т в м а л о у д о в л е т в о р и т е л ь н о " . С м . : Р Э М .
Ф . 7. О п . 1. Д . 191. Л . 2 2 . Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . ; Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 15634. Л . 15.
К а д н и к о в с к и й у . 1884 г. С о о б щ е н и я а н а л о г и ч н о г о х а р а к т е р а п р и х о д и л и и из д р у г и х уездов.
Н а первом собрании священноцерковнослужителей 1 - г о Б л а г о ч и н н о г о округа Грязовецко
г о у . в 1869 г . в числе д р у г и х в о п р о с о в , в о л н о в а в ш и х п р и с у т с т в о в а в ш и х , б ы л и в о п р о с о с о
блюдении условий, необходимых п р и заключении браков. С в я щ е н н и к и решали, м о ж н о ли
в е н ч а т ь п р и х о ж а н , не з н а ю щ и х н и " С и м в о л а в е р ы " , н и д р у г и х " о б я з а т е л ь н ы х для х р и с т и а н и
на к р а т к и х м о л и т в " . В т а к и х с л у ч а я х с в я щ е н н и к о к а з ы в а л с я в о ч е н ь с л о ж н о й с и т у а ц и и . Д о л г
д у х о в н о г о п а с т ы р я , а т а к ж е и ф о р м а л ь н ы е п р а в и л а заставляли е г о т р е б о в а т ь о т п р и х о ж а н
выполнения обязательного " р е л и г и о з н о г о м и н и м у м а " под угрозой отказа совершать таинст
во. Н о в т о ж е время как о н м о г реально выполнить у г р о з у и т о л к н у т ь молодых на п у т ь гре
х а и л и ж е в о б ъ я т и я с т а р о о б р я д ч е с к и х н а с т а в н и к о в ? Э т и м о н в ы з в а л б ы р о п о т п р и х о ж а н , за
к о т о р ы м , в о з м о ж н о , последовала б ы ж а л о б а в к о н с и с т о р и ю , р е а к ц и е й н а к о т о р у ю с к о р е е
в с е г о б ы л б ы в ы г о в о р о т н а ч а л ь с т в а за н е у м е н и е " р а б о т а т ь с н а р о д о м " . С ъ е з д о т м е т и л н е о б
х о д и м о с т ь , н е с м о т р я н а все т р у д н о с т и , т р е б о в а т ь о т м и р я н с о б л ю д е н и я всех н о р м в о ц е р к о в -
л е н н о й ж и з н и . С м . : Г А В О . Ф . 1063. О п . 85. Д . 2 2 . Л . 8 о б .
2 7
Т а м ж е . О п . 8 6 . Д . 26. 1869 г .
2 8
Т а м ж е . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 10750. 1843-1844 г.
2 9
Т а м ж е . Д . 9206. 1832 г.
50 Т а м ж е . Ф . 1063. О п . 85. Д . 4 .
3 1
Т а м ж е . Д . 16127. 1889-1897 г г .
3 2
Т а м ж е . Д . 10283. 1840 г.
3 3
Т а м ж е . Д . 8576. Л . 1 о б . 1827 г .
3 4
Т а м ж е . Д . 16480. С о л ь в ы ч е г о д с к и й у .
3 5
Т а м ж е . Д . 13191. 1860 г .
3 6
Т а м ж е . Ф . 175. О п . 2. Д . 1186. 1846 г .
3 7
Г А В О . Ф . 1063. О п . 85. Д . 4. Л . 4 о б . 1867 г.
3 8
Т а м ж е . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 8576. Л . 1 о б . 1827 г .
3 9
Т а м ж е . Д . 15904. Л . 1-20. 1893 г.
4 0
Федотов Г. С т и х и д у х о в н ы е . М . , 1991. С . 6 5 - 7 8 .
4 1
Г А В О . Ф . 496. О п . 1. Д . 14693. Л . 13. 1872 г . " В Д у х о в день земля и м е н и н н и ц а , нельзя к о л
в землю в б и в а т ь " . Потанин Гр. У к а з . с о ч . С . 191. В качестве х а р а к т е р и с т и к и о т н о ш е н и я к зем
ле м о ж н о добавить следующие с о о б щ е н и я : " З а к л ю ч е н и е д о г о в о р о в с о п р о в о ж д а ю т : ч а е п и т и е ,
р у к о б и т ь е , м о л и т в ы , нередко еда земли и целование е е " // Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 181. Л . 9. Г р я з о
вецкий у . , А в н е г с к а я в о л . О с о б о е о х р а н и т е л ь н о е действие п р и п и с ы в а л о с ь " с в о е й " земле, т . е . зе
мле, к о т о р у ю ч е л о в е к обживал и о б р а б а т ы в а л : " е с т ь о б ы ч а й б р а т ь с с о б о ю к у с о к р о д н о й земли
п р и о т п р а в л е н и и в дальний п у т ь . Р о д н а я земля считается ц е л и т е л ь н о й и , к р о м е т о г о , о н а с л у ж и т
т а л и с м а н о м , о х р а н я ю щ и м н а ч у ж о й с т о р о н е о т н е с ч а с т н ы х с л у ч а е в " // Т а м ж е . Л . 31.
4 2
Калинский И.П. Ц е р к о в н о - н а р о д н ы й м е с я ц е с л о в н а Р у с и . М . , 1997 г. С . 3 3 .
4 3
Евфимьев Н. У к а з с о ч . Л . 2 . С п а с с к а я в о л . , д. В е р и г и н о . 1925 г . ; Соболевская В.М.
У к а з . с о ч . Л . 67; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 211. Г р я з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л .
4 4
Т а м ж е . Д . 2 6 2 . Л . 6 о б . К а д н и к о в с к и й у . , З а д н о с е л ь с к а я в о л . ; Д . 336. Л . 14. С о л ь в ы ч е
годский у . , Ч а к у л ь с к и й приход.
752
^ Г А В О . Ф . 1063. О п . 85. Д . 4. Л . 68. Г р я з о в е ц к и й у . ; Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 191. Л . 19. Г р я
з о в е ц к и й у . , А в н е г с к а я в о л . ; Д . 240. Л . 30. К а д н и к о в с к и й у . ; А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 31. Л . 42 о б .
Кадниковский у . , Т р о и ц к а я вол ( Т р о и ч и н а ) .
4 6
А Р Г О . Р . 7. О п . 1. Д . 73. Л . 3 0 - 3 3 о б .
4 7
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 137; В Е В . 1885. № 24. С . 4 9 2 - 4 9 6 .
4 8
Камкин А.В. П р а в о с л а в н а я ц е р к о в ь на С е в е р е Р о с с и и . В о л о г д а , 1992. С . 9
4 9
Р О Б С Щ . 0. Х У П . № 231; 0. 1. № 1211. П р и л о ж е н и е . С . 22; Ф . X V I I . № 68. С . 29;
Г А В О . Ф . 1063. О п . 85. Д . 4.
5 0
В Е В . 1908. № 21. С . 4 8 6 - 4 8 7 .
5 1
В Е В . 1905. № 19.
5 2
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 16126.
5 3
К а к п и ш е т а в т о р к о р р е с п о н д е н ц и и , " п о т е р я е т ли к р е с т ь я н и н с к о т , делается л и нездо
р о в , б у д е т л и день е г о а н г е л а , о н идет в ц е р к о в ь и с л у ж и т водосвятный м о л е б е н Б о ж ь е й М а
т е р и " . Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 327.
5 4
Т а м ж е . М о ж н о привести т а к ж е описание продуктовых сборов в Спасской вол. Т о т е м
с к о г о у . в п е р в о й ч е т в е р т и X X в., запись сделана в 1920-е годы и и м е е т н е к о т о р ы е к о м м е н т а
р и и о т н о с и т е л ь н о э т о г о времени: " П е т р о в щ и н а - с дома 10 яиц и ч а ш к у о к о л о ф у н т а сметаны,
дьякону в п о л о в и н у м е н ь ш е , П р о с в и р н е же к т о сколько подаст. Т е п е р ь п о п не собирает п е т р о в -
щ и н у , дьякона н е т , а просвирне п о д а ю т и сейчас. 2. К р е щ е н и е . С о б и р а л и всему п р и ч т а , а они де
л и л и . Т у т с о б и р а л и р е ш е т о настоящее (больше 30 ф у н т о в ) р ж и или ячменя и хлеба п о караваю
с дому, о н и ходили п о домам со святой водой. 3. М и т р о в день (26 декабря). П о 2 каравая, а к о в -
ды и п о одному с дому, они ходили со славой и к р е с т о м . 4. О П а с х е . Х о д и л и п о домам с и к о н а
ми. П р е ж д е п о 4 н о с и л и , ноне п о 2. С л у ж и л и м о л е б е н , давали иные п о 1 р у б . и более и каравай
с дома. 5. С п а с о в день (1 августа) и другие очередные праздники в деревнях, где есть часовня, в
часовне м о л е б н ы , а н е т , т а к у к о г о - л и б о в избе. П о к а р а в а ю с дома. 6. Н о в ь с о б и р а ю т - э т о осе-
н и н а , т о есть о с е н ь ю , ковды все с п о л е й у б р а н о в а м б а р ы . Д у х о в е н с т в о ездит и собирает. П о п у
л ь н у 10 повес (повес - г о р с т о ч к а ) о б р а б о т а н н о г о , дьякону 5 и псаломщику 5. И к р о м е э т о г о
ш е р с т ь , х л е б а и всево, ч т о родилось. О свадьбах - п о п у холста на р у б а х у т о н е н ь к о г о 10 а р ш и н ,
п о л о т е н ц е х о р о ш е е и деньгами 3 р у б . Д ь я к о н у и псаломщику по п о л о т е н ц у , а деньги - часть из
т р е х р у б л е й . С т о р о ж у - подножник. П р о с в и р н я , ч т о служила. Е й платили в год 35 р у б . ж а л о в а
нья. 5 пудов х л е б а из казны церкви да 2 р у б . собирала. П е р в ы й - на П е т р о в щ и н у , в т о р о й - осе-
н и н у и все. Д а ей п о д а ю т и н а ш и ее л ю б я т , к т о с к о л ь к о даст. П о п у н ы н е у л о ж и л и п о 12 ф. р ж и
с д у ш и да 12 ф. сена, о н собирал н ы н е к а к прежде осенину. Н а с о б и р а ю т р ж и пудов 300 всево.
П р е ж д е за о т п е в - с 3 р у б . , сейчас н е т , с о р о к о у с т - 40 обеден 40 р у б л е й . С у м е р ш е й везли т р у б у
х о л с т а (10-15 а р ш и н ) и хлеба пуда 2 - 3 . П о с л е девицы - ш у б у и сарафан. О свадьбах - к р о я н о е
( п и р о г и ) " . С м . : Евфимьев Н. У к а з . соч. С . 3 - 5 .
5 5
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 327. Л . 6; Д . 108. Л . 12.
5 6
И з а в т о б и о г р а ф и ч е с к и х з а м е т о к п р о т о и р е я П . Н . Д ь я к о в а // В Е В . 1913. Л . 4.
5 7
Г А В О . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 371. Л . 14. К а д н и к о в с к и й у .
5 8
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 345. Л . 23. Т о т е м с к и й у . ; Д . 327. Л . 1. С о л ь в ы ч е г о д с к и й у . , Ч а к у л ь -
ский приход.
5 9
Т а м ж е . Д . 163. Л . 33. Г А В О . Ф . 652. О п . 1. Д . 371. Л . 7 о б . К а д н и к о в с к и й у . , Д в и н
ская в о л .
6 0
В Е В . 1913. № 14. С . 396.
6 1
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 15995. Л . 22 о б .
6 2
Т а м ж е . Д . 10681. 1842 г.
6 3
Т а м ж е . Д . 17624.
6 4
Т а м ж е . Д . 15634.
6 5
Т а м ж е . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 371. Л . 19 о б . Д в и н с к а я в о л . ; Ф . 703. О п . 2. Д . 3 . ; Р Э М . Ф . 7.
О п . 1. Д . 327. Л . 2.
6 6
П о с в я щ е н и я престолов в целом о т р а ж а ю т крестьянские приоритеты в выборе наибо
лее п о ч и т а е м ы х святых. К сожалению, в нашем распоряжении нет достаточных материалов
для т о г о , ч т о б ы о п р е д е л и т ь , б ы л и л и в ы б р а н ы т е и л и и н ы е п о с в я щ е н и я т о л ь к о п о ж е л а н и ю
п р и х о ж а н или ж е порядок храмонаименования регламентировался церковью. По-видимому,
о б а ф а к т о р а имели место. В о всяком случае, в посвящении придельных престолов п р и х о ж а
не и м е л и б о л ь ш е с в о б о д ы . П о с в я щ е н и я п р е с т о л о в , а т а к ж е весь к р у г с о п у т с т в у ю щ и х р е а л и й
( п р а з д н и к и , и к о н ы , к р е с т н ы е х о д ы и т.д.) в л и я л и н а р е л и г и о з н о с т ь м и р я н и о п р е д е л е н н ы м
о б р а з о м ф о р м и р о в а л и в их представлении и е р а р х и ч е с к у ю к а р т и н у православного пантеона.
754
щ е н и я п р и д е л о в , Ф е о д о р о в с к о й Б о ж ь е й м а т е р и (в К о с т р о м с к о й ) 1 придел, Т о л г с к о й (в Я р о
с л а в с к о й ) 1 п р и д е л . С р е д и Г о с п о д с к и х п о с в я щ е н и й н а и б о л е е м н о г о ч и с л е н н ы в к а ж д о м уезде
Т р о и ц к и е , н а и м е н е е - С о ш е с т в и е С в я т о г о Д у х а . Р О Б С Щ . Ф . X V I I . № 68.
6 7
" С в о е н а з в а н и е п о л у ч и л и о т часов, к о т о р ы е в с т а р и н у с л у ж и л и в н и х - 4 - х м о л и т в о -
с л о в и й , к а ж д о е из 3-х п с а л м о в и н е с к о л ь к и х н е с л о ж н ы х м о л и т в . В часовни сходятся м и р я н е
н а м о л и т в у , т у д а п р и з ы в а е т с я и н о г д а и с в я щ е н н и к с л у ж и т ь м о л е б н ы , в с е н о щ н ы е бдения и п а
н и х и д ы , к р е с т и т ь н о в о р о ж д е н н ы х , о т п е в а т ь у с о п ш и х " . С м . : Снегирев И. П р а в о с л а в н ы е ч а
с о в н и // М и р с к о й в е с т н и к . 1864. К н . 1. С П б . , С . 28.
6 8
Г А В О . Ф . 4 3 8 9 . О п . 1. Д . 371. Л . 17; Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 16742. 1895-1898 г г . С о л ь в ы ч е
г о д с к и й у . ; В Е В . 1908. № 7. С . 147.
69 Р О Б С Щ . Ф . V I I . № 68. С . 2 9 .
7 0
Камкин А.В. У к а з . с о ч . С . 2 9 .
7 1
Г А В О . Ф . 1057. О п . 1. Д . 70.
7 2
Т а к , ж и т е л и Н и к о л ь с к о й Г р и г о р о в с к о й ц е р к в и в своем п р о ш е н и и о к р е с т н о м ходе под
ч е р к и в а ю т , ч т о для н и х Н и к о л а й ч у д о т в о р е ц - н е п р о с т о л ю б и м ы й с в я т о й , н о " п о к р о в и т е л ь
н а ш е г о п р и х о д а " . С м . : Г А В О . Ф . 4 9 6 . Л . 1. Д . 17995.
7 3
В Г В . 1865. № 19.
7 4
Бурцев А.Е. У к а з с о ч . С . 22.
7 5
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 10495. Л . 85 о б . В е л ь с к и й у . ; Д . 16742. Л . 28, 50. С о л ь в ы ч е г о д
с к и й у . Л . 28 о б . В е л ь с к и й у . ; Ф . 1057. Д . 70. Л . 6 3 . 1900 г.
7 6
Р Э М . Ф . 7. О п . 1. Д . 240. К а д н и к о в с к и й у .
7 7
Г А В О . Ф . 4 9 6 . О п . 1. Д . 16742. Л и п е ц к о е сельское о б щ е с т в о .
7 8
Т а м ж е . Д . 17089. Л . 24; Д . 496. О п . 1. Д . 18041. Л . 4 9 ; Д . 16936. Л . 2; Д . 15327.
7 9
Р О Т К М . Д . 221. Т о т е м с к и й у . ; Г А В О . Ф . 1057. О п . 1. Д . 117. В ы т е г о р с к и й у . ; Р О Т К М .
Д . 248.
49-
Глава 13
Культурные ареалы
по материалам народного искусства
756
щи, такие как, например, рубахи, передники, головные уборы, перчатки, носки,
обувь и т.п. Внешний облик предмета, предназначенного только для ритуала, - сво
его рода табу для тиражировавшего его человека традиционного общества.
Во-вторых, полотенца, ширинки, простыни - это массовые предметы обрядово
го уклада крестьянской жизни. Они были широко распространены в деревне. Каж
дая семья в силу ряда причин ритуального характера обладала не менее, чем 50 по
лотенцами и ширинками, примерно 10 простынями, а в богатых домах с большими
семьями могло быть до 150-200 подобных вещей. Массовость вышиваемых в до
машних условиях сакральных предметов давала большую возможность сохранения
тех первоначальных узоров, через которые передавалась из поколения в поколение
важная для жизни общества информация, в том числе и информация, связанная с ис
торией того или иного деревенского сообщества.
Настоящее исследование построено главным образом на вещевых памятниках
культуры, хранящихся в Российском Этнографическом музее (РЭМ). Собрание рус
ских вышитых вещей этого музея - одно из самых богатых в России. Начало его
комплектованию было положено в 1902 г., но с течением времени в его состав во
шло много вещей, собранных коллекционерами еще в 6 0 - 9 0 - е годы ХГХ в. Коллек
ция вышитых полотенец, ширинок, простыней, а также отдельных кусков - ремней
вышивок из сел и деревень Вологодского края составляет в музее 700 экземпляров.
Она была сформирована во время экспедиционного систематического обследова
ния Вологодчины сотрудниками музея в период с 1902 по 1910 г., обогащена посту
плениями от вологодских и новгородских корреспондентов музея, а также вещами
из частных коллекций К.Д. Долматова, Н.Л. Шабельской, С С . Соломко и др. Соб
рание вологодских вышивок Российского Этнографического музея репрезентатив
но, отражает действительную картину бытования вышивального искусства на этой
территории.
Наряду с вышивками из Р Э М в данной главе использовались материалы Воло
годского историко-архитектурного музея-заповедника, историко-краеведческого
музея Тотьмы, а также публикации вышивок, осуществленные в ХГХ-начале X X в.
и в наши дни. Современные публикации - это издания собраний Государственного
Исторического музея , Государственного Русского музея , Государственного Эрми
3 4
757
Вологодской губ. Е щ е далее на запад вышивка имеется в Устюженском у. Новго
родской губ. (теперь — в Вологодской обл.), в его юго-восточной части, при слиянии
рек Чагодоща и Молога. Наибольшее число представленных вышивок имеется на
вещах из Сольвычегодского, Тотемского уездов Вологодской губ. и Кирилловского
у. Новгородской губ. Вероятно, в этих районах края вышивальное искусство было
более развито, чем в других его местах.
Определенная, главным образом на основании собрания РЭМ, территория быто
вания вышивок совпадает с территорией их распространения, обозначенной на кар
те в работе Г . С . Мастовой "Орнамент русской народной вышивки как историко-эт
нографический источник" . При этом следует отметить, что при ее составлении ис
7
считать древними только такие швы, как косой стежок, набор, стебельчатый шов и,
вероятно, гладь-атласник.
В вышивке Вологодского края были распространены как глухие, так и сквоз
ные швы. Глухие счетные швы представлены в основном росписью и крестиком.
Встречаются также набор и гладь-атласник, но только как швы дополнительные.
Среди швов, выполняющихся по свободному контуру, преобладает тамбур, однако
имеется в небольшом количестве и стебельчатый шов.
758
Роспись - шов, известный в литературе под множеством названий: по росписи,
по расписанию, в клетку, полукрест, досюлъный шов, русское шитье. В росписи
лицевые и изнаночные стежки положены по горизонтали, вертикали и диагонали,
образуя непрерывную ломаную линию. Выполняли шов обычно в два хода: сначала
иголка шла слева направо, а затем в обратном направлении, заполняя промежутки
между лицевыми стежками. При работе старались, чтобы проколы обеих линий
совпадали. Этим швом выполнялись как простые композиции, так и сложные мно
гофигурные. В последнем случае внутри узора росписью наносили решетки, соста
вленные из мелких клеток, а также квадратики, прямоугольнички, расставленные в
шахматном порядке. Очень часто вышивались ступенчатые и зигзагообразные ли
нии, а также мелкие ромбы, расположение по диагонали. При создании сложных
композиций с крупными фигурами роспись дополнялась иными декоративными
швами: гладью-атласником, набором. В этом случае она использовалась для прове
дения контура, а другие швы для создания внутри контура цепочки ромбов, квадра
тиков, прямоугольников, диагональных линий, зигзагов, мелких точек.
Роспись была распространена в основном на вещах в западной части Вологод-
чины. Она "господствовала" в селах и деревнях, расположенных вокруг Белого озе
ра, а также к северо- и юго-востоку от него вплоть до озер Воже и Кубенское. П о
территориальному делению начала X X в. - это Белозерский, Кирилловский уезды
Новгородской губ. и небольшая часть Кадниковского у. Вологодской губ., примы
кающая к Кубенскому озеру. Крайней западной точкой бытования росписи в преде
лах Вологодского края являются села в южной части Устюженского у. при слиянии
рек Чагодощи и Мологи. Следует отметить, что в указанных районах роспись была
основным вышивальным швом. Из 203 рассмотренных вышивок с данной террито
рии е ю выполнено 197. При этом такой шов дает здесь особенно сложные комбина
ции в узорах. Он не только делает контурный узор, но и заполняет внутреннее про
странство шашечками, ромбиками, диагональными линиями, а также комбинирует
ся со швами набор и гладь-атласник.
Н а востоке от очерченной выше территории, в селах и деревнях по рекам Кок
шеньге и Уфтюгу, т.е. в северной части Тотемского у., вышивок росписью значи
тельно меньше, чем в Белозерье - из 72 только 18. При этом роспись обычно упот
реблялась для декорирования каймы основного узора. Вероятно, вышивка роспи
сью была известна и в селах по рекам Вель и Кокшеньга, в пределах Вельского у.
Н а э т о указывает И.П. Работнова в статье, посвященной народному искусству А р
хангельской обл. Однако она не обращает внимание на соотношение в вышивке
шва роспись с другими декоративными приемами, лишь указывая на т о , что этот
шов применяется как для выполнения основного узора, так и для вышивки кайм . 13
Использованные нами материалы так же, как и материалы Г.С. Масловой, не позво
ляют говорить о значительном преобладании здесь вышивок с росписью.
Шов роспись фактически полностью отсутствует на вещах из селений в нижнем
течении Сухоны, в течении р. Юг, а также в верховьях Северной Двины, т.е. на терри
тории бывших Устюгского, Сольвычегодского и Никольского уездов Вологодской
губ. В нашем распоряжении со всего этого пространства имеются только три вышив
ки, в которых каймы выполнены росписью. Эти образцы поступили в музей из с. Су-
хонь, распложенного на тракте, соединяющем Сольвычегодск с Великим Устюгом.
Среди декоративных швов, выполняемых по счету нитей по цельной ткани, в
Вологодском крае встречается также шов крестом. Он шьется короткими стежка
ми, укладывающимися крест-накрест по диагонали нитей основы. Крест может
быть одно- или двусторонним. Первый в литературе обозначается также такими
терминами, как верхошов, в пятку, на отмашь, в раскол, по-мышинному, поддев-
чатый шов. Н а изнаночной стороне ткани он может давать квадратики, полуквад
ратики или параллельные линии. Двусторонний крест дает узор, одинаковый как с
изнаночной, так и с лицевой стороны.
759
П о материалам, относящимся к Вологодскому краю, известен односторонний
7
воря о распространении там этой техники, И . П . Работнова имела в виду крест, вы
полнявшийся по канве, получивший широкое распространение по всему Русскому
Северу в начале X X в.
Среди декоративных швов в Вологодском крае встречается также шов тамбур.
В литературе он известен также под названиями танбур, в танбур, по танбуру, в
петлю, петелькой, цепочкой, косичкой, в плетешок, тропкой, мышинной троп
кой. Он выполняется по свободному контуру специальной тамбурной иглой с крюч
ком на конце или обычной швейной иголкой. Н а лицевой стороне шов выглядит как
ряд петель, вставленных одна в другую, а на изнанке представляет собой сплошную
ровную строчку. Тамбурный шов может накладываться на рисунок в один или не
сколько рядов, а в части вышивок плотно закрывает весь узор. В вышивках Воло
годского края он обычно выполняется по нарисованному на ткани контуру узора в
один, два, реже три ряда. Н а некоторых вышивках тамбур делает только контур,
внутреннее заполнение узора проводится гладью-атласником или набором. Тамбур
ный шов, выполняющий узор по цельной ткани, встречается главным образом в де
ревнях по Кокшеньге и Уфтюгу, а также по левобережью среднего течения Сухоны
в пределах Устюгского у. Следует отметить, что тамбур встречается и в вышивке по
сетке, где он формирует контур узора и носит название тамбур по филе. Этот техни
ческий прием будет рассмотрен в разделах, посвященных строчевой вышивке.
Среди швов, выполняемых по цельной ткани, можно еще упомянуть шов набор, из
вестный также под названиями вранье, по-браному, и гладь-атласник, о которых гово
рилось выше в связи с характеристикой других швов. При работе набором вышиваль
щица укладывает стежки по счету нитей плотно один к другому, но таким образом, что
один стежок ложится на лицевую сторону ткани, а другой - на изнаночную. В резуль
тате на изнанке получается негативное изображение узора. Гладь-атласник представля
ет собой двусторонний шов, исполняющийся наложением по счету нитей плотно приле
гающих друг к другу стежков разных или одинаковых размеров. Оба эти шва, как уже
отмечалось, в вышивке Вологодского края не имеют самостоятельного значения и упо
требляются с другими швами для заполнения внутреннего пространства мотива.
Техника строчки, обозначавшаяся также такими терминами, как строка, вы-
резь, по вырези, по выдергу, в перевивку, по перевити, шов по письму, ребь, по об-
виве, вязьба, шов по намету, шитье по перевити, исполнялась по сетке, получен
ной в результате удаления определенного числа нитей утка и основы.
В Вологодской губ. строчка была, судя по литературе, одним из самых распро
страненных технических приемов декорирования ткани. Об этом же говорит число
строчевых вышивок - 443, т.е. почти половина всех собранных для исследования вы
шивок. Строчевые приемы вышивки особенное распространение получили в вос
точной части Вологодского края, а именно в верховьях Северной Двины, в пределах
Сольвычегодского у., а также в верховьях р. Юг в бывшем Никольском у. Некото
рое их количество имеется на вещах из деревень, расположенных по Сухоне в В е
ликоустюжском у., а также в селах по Кокшеньге и Уфтюгу. Однако в двух послед
них районах этот прием не является господствующим, составляя лишь небольшую
часть от общего объема вышивок.
В западной части Вологодского края, т.е. на территории бывших Белозерского,
Кирилловского и Устюженского уездов, входивших прежде в Новгородскую губ.,
вышивок, выполненных строчевыми приемами, почти не имеется.
760
Строчевые швы на предметах из Вологодского края характеризуются большой
вариативностью. Прежде всего вологодским мастерицам были известны оба рас
пространенных в русском вышивании варианта строчки: вариант, когда ткань, пред
назначенная для орнаментации, целиком превращается в сетку, и вариант, при кото
ром раздергивается только часть ткани по заранее очерченному контуру будущего
узора.
Первый вариант строчки также имел множество разновидностей в перевивке
сетки, выкладывании узора. Мастерица могла перевить всю сетку или только ее от
дельные участки, причем перевивка могла быть сделана двумя способами: по гори
зонтали ряд за рядом так, что получалась мелкая сетка с квадратными ячейками,
или стягами, при которых нити не перевиваются, а стягиваются в столбики по типу
мережки. Если перевита вся сетка, то орнамент выкладывается воздушной петлей,
настилом, т.е. путем плотного накладывания стежков по горизонтали ткани, при
этом настил может заполнять весь узор или располагаться шашечками, прямоуголь
ничками или оформлять контур узора. В случае перевивки сетки только в фоновой
части узора орнамент выполняется прямой одинарной или двойной штопкой. Штопка
заполняет по горизонтали и вертикали пространство, оставшееся после выдергива
ния нитей, как бы восстанавливая ткань в пределах узора.
На предметах из Вологодской земли встречается также и строчка типа мереж
ки, при которой ткань раздергивается лишь по утку или только по основе, при этом
узор выполняется стягами. Чаще всего такая техника применяется для изготовления
каймы к строчевому узору, но ее можно видеть на некоторых вышивках и в основ
ном узоре.
Второй вариант строчки - это вариант, при котором, как уже говорилось,
ткань, предназначенная для узора, раздергивалась лишь частично. Сетка перевива
лась по горизонтали и служила фоном к узору. Узор выполнялся на цельной ткани
гладью-атласником и набором. Контур узора закреплялся по преимуществу тамбур
ным швом в один, два или три ряда, однако иногда мог использоваться и стебельча
тый шов. Этот шов в литературе принято называть тамбуром по филе, или швом
по письму.
Очень интересный вариант строчки с цельной тканью в узоре - это вариант,
при котором ткань фона не раздергивалась, а просто стягивалась иголкой в опреде
ленном порядке. Рисунок в этом случае образовывался частями оставленной необ
работанной ткани, при этом орнамент не имел выполненного декоративным швом
контура, а его поверхность дополнительно не разрабатывалась.
Следует отметить, что богатство технических приемов строчки встречалось на
всей территории распространения ее в вологодских районах. Исключение составля
ют строчка типа мережки в том случае, когда она используется для декорирования
основного участка, предназначенного для украшения ткани, а также строчка с фо
ном, стянутым иглой. Они встречаются только в верховьях Северной Двины в селах
Черевково и Калинки. Разнообразие и богатство технических приемов строчевой
вышивки в восточной части Вологодской земли нельзя объяснить влиянием строче-
вых мастерских, возникавших во многих районах Русского Севера в последней тре
ти ХГХ в., так как в губернии их не было .
15
761
Цветовая гамма и материал. Вышивка вологодскими мастерицами исполнялась
льняными и хлопчатобумажными нитками красного и белого цветов. Гарус, домаш
няя шерсть, шелк использовались как материал для вышивания чрезвычайно редко,
лишь в исключительных ату чаях. Столь же редко применялись и нити цветные: си
ние, желтые, зеленые, фиолетовые и др.
Вышивка восточной части Вологодского края выполнялась в основном белой
льняной нитью. Белая хлопчатобумажная нить использовалась для нанесения кон
тура тамбурным или стебельчатым швом, позволяя более рельефно выделить узор
на фоне перевитой сетки, а также при разработке строчевого узора настилом. В
редких случаях для перевивки фона и нанесения контура тамбуром использовалась
красная хлопчатобумажная нитка.
В западной части (Белозерье, северо-восточная часть б. Тотемского у. по рекам
Кокшеньга, У ф т ю г ) вышивка выполнялась преимущественно красной хлопчатобу
мажной нитью. Льняная белая использовалась в редких строчевых вышивках для
перевивки сетки. Цветная хлопчатобумажная нитка употреблялась при вышивании
тамбурных растительных узоров. Однако все-таки большая их часть была вышита
красным цветом.
Орнамент. Вышивка Вологодского края, как и вообще русская народная вы
шивка, богата и разнообразна по своим мотивам и композиционным приемам. Для
нее был характерен в равной степени как геометрический, так и изобразительный
орнамент. Кроме того, в вологодской вышивке были распространены растительные
узоры, достаточно реалистически выполненные. Э т о букеты цветов, гирлянды, от
дельные цветочки, веточки деревьев. Они обычно вышивались тамбурным швом.
Принято считать, что такого рода орнаментация появилась в русской вышивке до
вольно поздно, вероятно, в Х1Х-начале X X в. В настоящей главе орнамент этого ти
па не рассматривается.
Изобразительный орнамент вологодской вышивки включал в себя антропо-,
зоо-, и орнитоморфные, а также терратологические, растительные мотивы. В с е они
объединялись на ткани в определенные композиции, которые принято называть
сюжетами. В связи с этим вышивку с мотивами изобразительного орнамента обыч
но называют сюжетной вышивкой. В этнографической науке и искусствоведении
принято считать, что сюжетная вышивка на вещах Х1Х-первой четверти X X в.
представляет собой сложный комплекс напластований различных исторических
эпох. Обычно выделяют так называемый архаический пласт, один из самых древ
них, связанный с мифологией славян; слой, состоящий из мотивов, вошедших в на
родную вышивку в эпоху средневековья из городской феодальной среды; поздний
пласт, который составляют мотивы городского европейского искусства, принятые
деревенскими вышивальщицами в Х1Х-начале X X в . 1 6
762
1. Вышивки на полотенцах из Новгородской губ. Кирилловского у. (а - в):
а -конь, б -двуглавый орел, в -дерево
763
2. В ы ш и в к и н а п о л о т е н ц а х из Н о в г о р о д с к о й г у б . К и р и л л о в с к о г о у . (а-б):
а, б-женские фигуры
764
В с е мотивы статичны и выполнены в строго геометрическом стиле. Антропо
морфные фигуры изображены в анфас, птицы и животные - в профиль. Каждый из
мотивов имеет свои определенные черты, которые могут несколько изменяться, но
в рамках основного типа.
Дерево в белозерской вышивке имеет следующие черты: ствол с розеткой или
многогранником на вершине, треугольником в основании, с несколькими парами
ветвей, направленных в стороны - вверх. Ветви украшены мелкими ромбиками, ро
зетками, веточками сосны, крючьями, роговидными отростками. Этот мотив имеет
множество вариантов: вершина и треугольное основание могут быть меньших или
больших размеров, количество пар ветвей колеблется от одной до пяти, нижние вет
ви принимают лирообразную форму и т.п.
Антропоморфные фигуры в вышивке Белозерья представлены тремя типами.
Первые два - классические, описанные во всей искусствоведческой и этнографиче
ской литературе. Первый тип - это женская фигура с головой в виде украшенного
мелкими разделками ромба, с прямым узким торсом, принимающим в нижней сво
ей части форму трапеции или колокола. Длина верхней и нижней частей торса оди
накова, иногда первая длиннее второй. Руки, заканчивающиеся ромбом или кистью
765
с пятью пальцами, слегка согнуты в локтях и опущены вниз. Ноги короткие с раз
вернутыми ступнями.
Второй тип - женская фигура с головой в виде восьмигранника или овала с
пышным украшением. Прямоугольная верхняя часть торса переходит в трапецие
видную или колоколовидную нижнюю часть, при этом ноги обычно не изобража
ются. Верхняя часть с нижней соотносится как одна треть к двум третям. На "юбке"
часто изображается цветок, птичка, а иногда и человеческая фигурка. Руки с тремя
или пятью пальцами подняты вверх и держат веточки, птичек, изредка маленькие
человеческие фигурки.
Следует отметить, что мотивы женщины с поднятыми или опущенными вниз
руками очень богато разработаны. В белозерской вышивке насчитывается множе
ство их вариантов, в том числе и вариант поясного изображения антропоморфной
фигуры второго типа.
Третий тип антропоморфных мотивов белозерской вышивки представляет со
бой фигуру, имеющую гюмбовидную голову с трехрогим украшением на ней, пря
моугольное иногда расширяющееся на боках тело, поднятые вверх руки, заканчива
ющиеся тремя длинными загнутыми отростками, длинные раскинутые в стороны и
согнутые в коленях ноги. Одни исследователи считают этот мотив вышивки изобра
жением рожающей женщины , другие - изображением лягушки .
17 18
768
6. Вышивки на предметах из Вологодской губ. Сольвычегодского у. ХГХ в. (а - в):
а - женские фигуры (ширинка и полотенце), б - деревья (ширинка),
в - птицы-тетерева (?) (ширинка)
"деревьях" нет никакого подобия листьев, цветов или плодов. Они зачастую "чита
ются" как какие-то магические жезлы, знаки.
Второй тип представляет собой изображение, более читаемое как дерево. Оно
имеет широкий ствол, заканчивающийся крупной розеткой, пальметой, стилизован
ным напоминающим ромашку цветком с большими лепестками и круглой сердцеви
ной. От основания ствола в стороны вверх идут одна или две пары широких ветвей
на концах с цветком или пальметой. Иногда в основании ствола лежит треугольник
или квадрат.
50 Р у с с к и й Север...
В сольвычегодской вышивке имеются три типа антропоморфных изображений.
Первый тип: человеческая фигура с коротким прямоугольным туловищем, квадрат
ной или ромбической головой без всяких украшений, раскинутыми в сторону вверх
руками, прямыми ногами с крупными ступнями, расставленными в стороны.
Второй тип - женская фигура с ромбовидной головой без украшений, с узким
туловищем в верхней части, расширяющимся в нижней. Прямые ноги со ступнями
занимают третью часть всей фигуры. Длинные согнутые в локтях руки заканчива
ются тремя отростками - пальцами.
Третья группа антропоморфных изображений довольно необычна. Они пред
ставляют собой поясное изображение человеческой фигуры, состоящее из ромбо
видной головы и огромных рук, поднятых вверх. Руки заканчиваются пальметой,
веткой или стилизованной птичкой. Вместо торса маленький треугольник.
В вышивке встречаются два типа птиц. Первый тип - птица с крупной головой
без всякого украшения, длинным клювом. Туловище прямоугольное, тяжелое, шея
широкая, короткая, хвостовое оперение из прямых линий, оканчивающихся скоб
кой или кругом. Эта птица изображается иногда с крылом, поднятым вверх или без
крыла. П о своему облику она напоминает тетерку. Вторая группа птиц имеет длин
ную тонкую шею с маленькой головкой, короткое туловище, спускающийся вниз
длинный широкий хвост, поднятое вверх крыло. Вероятно, здесь изображен глухарь
во время токования.
Олени в сольвычегодской вышивке также представлены двумя типами. Первый
тип: голова в форме небольшого ромба с двумя длинными рогами с отростками, за
кинутыми назад к спине. Шея короткая, толстая. Туловище продолговатое с прямой
линией живота, треугольной выемкой на спине, которой как бы подчеркивается
широкая грудь, выступающие плечи и тяжелый, приподнятый круп. Четыре ноги
согнуты в коленях, хвост короткий. Вторая группа изображений этого животного
имеет несколько иную схему построения. Олени выполнены более условно и схема
тично. Туловище представляет собой прямоугольник, боковая сторона которого,
образующая грудь, продолжаясь вверх, переходит в линию короткой, широкой, по
ставленной перпендикулярно к туловищу шеи. Морда оленя с очень длинными заки
нутыми назад рогами параллельна туловищу. Олень изображен с четырьмя ногами,
хвост короткий или вообще отсутствует.
Лоси изображены в профиль. В с е очертания и пропорции э т о г о животного пе
реданы в вышивке достаточно отчетливо. Туловище вытянуто по горизонтали,
грудь массивная, тяжелее крупа, сливается с короткой широкой шеей. Линия шеи
переходит к линии спины под тупым углом. В т о м месте, где шея соединяется со
спиной, видно нечто вроде горба, столь характерного для лося. Морда большая,
вытянутая, у глаз узкая, книзу более массивная. Ясно видна большая верхняя губа,
нависающая над нижней, часто отмечена расщелина рта, ноги длинные, иногда
изображается короткий хвост, рога отсутствуют. Вероятно, э т о лосихи или моло
дые лоси - одногодки. Эти животные всегда вышиваются с антропоморфной фи
гурой на спине.
В сольвычегодской вышивке архаического типа можно увидеть полиморфные
фигуры - мотивы, в которых соединяются в единое целое конь и лось, конь и лев,
дерево и антропоморфная фигура, а также олень и антропоморфная фигура. Это
последнее изображение представляет особый интерес в силу необычности его для
вышивки. Антропоморфная фигура очень стилизована: узкий торс, согнутые в ко
ленях ноги, поднятые вверх руки с маленьким ромбиком вместо головы. От торса
вправо и влево - вверх под углом в 45° отходит пара прямых линий, заканчивающих
ся оленьими головами.
Мотивы архаического типа на предметах из Сольвычегодского уезда чаще все
го, особенно на ширинках, компонуются в бордюры, составленные из двух череду
ющихся фигур. Причем один из них - обязательно дерево первого типа или антро-
770
поморфное изображение, другой - лось, олень или птица. Иногда в бордюрах могут
чередоваться не отдельные мотивы, а трехчастные композиции с деревом первого
типа или антропоморфной фигурой в центре. При этом между композициями может
изображаться дерево или антропоморфная фигура, как бы отделяющие их друг от
друга. Н а концах полотенец обычно изображается дерево второго типа, занимаю
щее все пространство, предназначенное для орнаментирования, или значительно ре
же трехчастная композиция с оленями.
Архаический пласт сюжетной вышивки северной части Тотемского у. включает
в себя мотивы, аналогичные мотивам Белозерского р-на: дерево, антропоморфные
фигуры, птицы, кони, при этом, как и там, предпочтение отдается мотиву дерева и
птицы. Однако облик этих мотивов, их компоновка в сюжете имеют ряд отличитель
ных черт. Так, в тотемской вышивке преобладает изображение дерева, редко встре
чающееся в Белозерье. Это тоненькая веточка со стебельками, украшенными мелки
ми кружочками и петлеобразными листиками. Одновременно с ним на вышивке
изображается и дерево, распространенное в белозерской вышивке.
Наряду с антропоморфными изображениями, типичными для Белозерья (име
ется ввиду изображение женщин с трапециевидной нижней частью, с поднятыми
или опущенными вниз руками), в тотемской вышивке можно встретить антропо
морфное изображение, бытовавшее на Северной Двине (второй тип). Птицы в то
темской вышивке аналогичны птицам первого типа в белозерской вышивке. Кони,
как уже говорилось, встречаются в тотемской вышивке редко, а их изображение не
соответствует каноническому образу коня в русской вышивке.
Композиции вышивок также отличаются некоторым своеобразием. Классиче
ские трехчастные композиции с предстоящей женской фигурой или деревом встре
чаются очень редко, также редко встречаются и бордюры с двумя чередующимися
мотивами. Более характерны бордюры с одним повторяющимся несколько раз мо
тивом, в частности антропоморфным. Наиболее же распространенными являются
вышивки, на которых изображена крупная птица, окруженная веточками, малень
кими антропоморфными фигурками, птичками. Интересны также композиции, не
встречающиеся в вышивке других районов Вологодского края, в которых крупная
птица заключена в квадрат, богато орнаментированный различными геометриче
скими фигурками и веточками.
Наряду с сюжетной вышивкой архаического типа в Вологодской земле распро
странена и вышивка, мотивы которой, как предполагают исследователи, были
привнесены в деревенскую вышивку из искусства, обслуживавшего высшие слои
русского общества в эпоху средневековья: искусства мастеров, работавших на ца
рей, великих князей, бояр, преуспевающих купцов, высшее духовенство. Их творче
ство находило свое выражение в украшении храмов, интерьеров жилищ, шитье
одежд, облачений священников, изготовлении церковной утвари, а также в иллюст
рировании летописей, рукописных, а позднее и печатных книг.
В вышивку крестьянских полотенец из всего многообразия орнаментов и сюже
тов искусства средневекового города были включены в основном образы геральдиче
ских животных и птиц: двуглавый орел, львы, гепарды, грифоны, единороги, волки-
оборотни, а также сирины. Вероятно, такой подбор образов не являлся случайным: на
ритуальные предметы, каковыми считались полотенца, можно было нанести только
узоры, говорящие о чем-то очень значительном - в данном случае, возможно, о могли
княжеской власти, государства, способных защитить людей, оказавшихся вдали от
мест своего первоначального расселения, а также о надежде на счастливую жизнь в
далеких краях.
Распространение этих образов в вологодской вышивке дает довольно интерес
ную картину. Они сравнительно редко встречаются в вышивке западных районов
края, т.е. в Белозерье, несколько больше их на Кокшеньге и особенно много в Верх
нем Подвинье в Сольвычегодском у. При этом различия проявляются не только в
50* 777
количестве вышивок с геральдическими образами, но и в отборе среди этих моти
вов отдельных образов. В вышивке Белозерья, как уже говорилось, геральдические
образы встречаются сравнительно редко. При этом их выбор ограничен только дву
мя образами - двуглавым орлом и волком-оборотнем.
Из двух вариантов мотива русской вышивки орла - мотивы с опущенными вниз
и с поднятыми вверх крыльями - на этой территории преобладает первое изобра
жение. По мнению исследователей, он является отображением в вышивке герба
Московского государства периода с 1475 по 1645 г. Однако сходство птицы на вы
19
шивке с двуглавым орлом - гербом того времени - очень отдаленное. В его облике
прослеживаются черты птиц, характерных для народного искусства. Кроме того,
двуглавый орел с опущенными вниз крыльями контаминируется в один мотив с жен
ской фигурой или деревом, что еще больше сближает его с обликом птиц из архаи
ческого пласта вышивки. Интересно также отметить, что он встречается в одной
композиции с деревом или антропоморфной фигурой, объединяясь с тем или другим
мотивом в трехчастную композицию или чередуясь с ними в бордюре. Если это дей
ствительно изображение герба Московского государства, то в вышивке он сильно
адаптировался, приняв облик двухголовой птицы.
Мотив двуглавого орла с поднятыми вверх крыльями, являющегося изображе
нием в вышивке герба, принятого Россией после 1645 г., встречается на этой терри
тории редко. Он представляет собой крупную фигуру, занимающую большую часть
пространства, отведенного на полотенце для декорирования. Фигура орла сильно
стилизована: на головах, развернутых, как и положено на гербе, в противополож
ные стороны, имеются украшения в виде небольших кустиков. Между голов, где
должна быть корона, располагается какая-либо геометрическая фигура или цветок.
Лапы орла превращены в две широкие, опущенные вниз ветви, хвост имеет форму
равнобедренного треугольника. На груди орла в рамке вышито или изображение
двухголовой птицы-ладьи или коня без всадника. У лап двуглавого орла расположе
ны маленькие кони без всадников или такие же маленькие человеческие фигурки,
птички. Таким образом, и этот орел хорошо вписывается в архаический пласт на
родной вышивки.
Волк-оборотень - мотив вышивок из Кирилловского и Устюженского уездов
встречается в очень интересной трехчастной композиции, составленной из дерева и
двух животных по его сторонам, с повернутыми к спине мордами. Многие исследо
ватели относят эту композицию к архаическому пласту народной вышивки, считая
изображенных на ней животных коньками. Г.С. Маслова относит данный сюжет к
мотивам искусства средневековой Руси, адаптированным к крестьянским архаиче
ским вышивкам . Эта мысль хорошо подтверждается присутствием мотива оборот
20
конца ХУ1-ХУП в . 22
772
увенчанный пальметой, украшенный тремя рядами небольших ромбов, от которых
отходят три парных ряда ветвей. Около вершины одна пара поднятых вверх широ
ких ветвей, заканчивающихся пальметами.
Вышитый лев размещается в трехчастной композиции с очень сильно стилизо
ванным деревом. Львы показаны в профиль. Они имеют мощное тяжелое тело,
крупную голову с гривой и короткими торчащими ушами, когтистые короткие ла
пы, причем одна передняя поднята. Длинный тонкий хвост, украшенный на конце
пальметой, поднят вверх. Из открытой пасти вываливается длинный "язык".
Н а вышивке изображено и животное кошачьей породы - гепард. Оно показано,
как и лев, в профиль. Однако в отличие от льва гепард имеет более поджарое лег
кое тело, заметно приподнятое сзади, небольшую вытянутую голову с короткими
острыми ушами и открытой пастью, из которой выходят три ветви, заканчивающи
еся пальметами. Тонкие длинные задние лапы животного слегка согнуты, как в бе
ге, одна передняя лапа вытянута под углом, другая слегка приподнята. Хвост, пере
кинутый на спину, заканчивается пальметой.
Львы и гепарды предстоят перед деревьями двух вариантов довольно сложной
конфигурации. Дерево первого варианта состоит из ствола, выходящего из тре
угольного основания и заканчивающегося ромбом, установленном на восьмигран
нике. От основания, ствола и восьмигранника отходят пары ветвей с пальметами на
концах. Дерево второго варианта также сконструировано из стержня на прямо
угольном или треугольном основании, но его вершина украшена двумя равнобед
ренными треугольниками, повернутыми зубчатым основанием вверх. Н а стволе
иногда начертаны ромбы или мелкие квадраты.
Среди сольвычегодских вышивок встречаются трехчастные композиции, на ко
торых изображено явно геральдическое животное, облик которого трудно связать
с каким-либо определенным животным или терратологическим образом. Оно име
ет крупную, почти круглую голову без гривы с маленькими ушами, овальное корот
кое тело, опирающееся на мощные когтистые согнутые в коленях лапы, передние
маленькие слабые лапы, расположенные почти под самой мордой, длинный закину
тый на спину хвост, заканчивающийся пальметой. Сравнение этого образа вышив
ки с изображениями геральдических животных на каменной резьбе храма Покрова
на Нерли XII в. и Георгиевского собора г. Юрьева-Польского Х Ш в. показало, что
перед нами изображение барса, поднявшегося в прыжке на задние лапы - эмблемы
княжеской власти Владимиро-Суздальской з е м л и . Передать в вышивке позу гото
23
вого к прыжку барса такой, какой запечатлена на щите св. Георгия в резьбе Геор
гиевского собора, для крестьянок было очень сложно в силу отсутствия традиции
передачи в вышивке вертикально расположенного корпуса животных. Как уже го
ворилось, в вышивке принято было изображать тела животных и птиц, вынутыми
по горизонтали, т.е. так, чтобы линия живота располагалась параллельно нижней
кромке орнаментируемой ткани.
Барсы в прыжке стоят около стилизованного дерева, не встречающегося в ком
позициях с другими геральдическими животными. Дерево имеет широкий ствол,
вершиной которого является ромб с укрепленным на нем вытянутым шестигранни
ком. От шестигранника в противоположные стороны отходят две пары крупных
ветвей с пальметами на концах. Одна пара направлена вверх, другая вниз. О т ство
ла, украшенного в центре ромбом, идут в сторону вверх несколько пар ветвей, за
кругляющихся на концах или дополненных пальметой. Эти деревья имеют некото
рое сходство с растительным орнаментом Х П - Х Ш вв., в том числе и с деревьями в
резьбе Георгиевского с о б о р а .
24
773
фоны. И х можно "прочесть" как коней. Единорог узнается в крестьянской вышив
ке только по рогу, направленному вперед.
Район Кокшеньги в пределах северо-восточной части Тотемского у. вышивка
ми геральдического типа менее богат, чем сольвычегодский (шесть вышивок). При
этом на полотенцах имеются только трехчастные композиции с львами и гепарда
ми, предстоящими перед стилизованным деревом. Изображений других геральдиче
ских животных и птиц не встречено. Кроме того, львы и гепарды переданы здесь не
сколько иначе, чем в сольвычегодской вышивке. Львы кажутся более легкими, не
так четко проработанными. Гепард несколько напоминает коня, но с мягкими ког
тистыми лапами и длинным хвостом с пальметой на конце. Животные расположе
ны около дерева, встречающегося в сольвычегодской вышивке с изображением
барса в прыжке. Особенностью тотемских вышивок является также и то, что про
странство около животных, предстоящих в геральдической позе перед деревом, за
полнено мелкими изображениями птичек, человеческих фигурок, веточек. Эти мо
тивы освоены так, как э т о принято в местной традиции.
Геометрический орнамент также занимает большое место в вологодской вы
шивке. Число ширинок, полотенец, им орнаментированных, ничуть не меньше тех
же вещей, чем декорированных изобразительным орнаментом. При этом он широ
ко используется для кайм, обрамляющих основной узор вышивок с изобразитель
ными мотивами, а также присутствует в сюжетных вышивках, заполняя простран
ство между образующими их мотивами.
Геометрический орнамент был известен на изделиях из всех районов Вологод-
чины, где было распространено искусство вышивания, при этом везде совпадали ос
новные мотивы, использовались одни и те же композиционные приемы. Однако в
каждом районе можно выявить явно читаемые местные черты.
Геометрическая вышивка западной части края, названой нами условно Бело-
зерьем, включает в себя такие мотивы, как квадраты, многогранники, розетки,
пальметы. Ромбы, т.е. квадраты, поставленные на угол, встречаются наряду со все
ми этими фигурами, не превалируя над ними. Внутреннее пространство квадратов,
многогранников, ромбов заполнено решетками, розетками, свастиками, квадрати
ками, ромбиками, крючьями, роговидными отростками и другими мелкими фигур
ками. Такими же фигурками зачастую украшена и их внешняя сторона. В с е эти
мотивы в вышивке организуются в бордюр, растянутый от одного конца орнамен
тируемой ткани до другого, и в розетку, т.е. квадратную рамку, располагающуюся
на четырех углах ширинки или полотенца.
Бордюры в белозерской вышивке представлены двумя видами. Первый - э т о
бордюр, включающий в себя два чередующихся мотива или один повторяющийся
несколько раз. При этом мотивы, расположенные вдоль невидимой глазу прямой
линии, соединяются друг с другом углами или слегка наплывают один на другой. В
свободные между мотивами верхние и нижние участки фона вписываются половин
ки основных мотивов. Благодаря этому, все пространство бордюра оказывается
сплошь закрытым узором.
В Белозерье превалирует второй вид бордюра, в котором мотивы располагают
ся сверху и снизу от волнообразной линии, вышитой на ткани. В этом бордюре ис
пользуются обычно такие мотивы, как пальметы, бутоны гвоздики, розетки, напо
минающие цветы ромашки, тоненькие веточки с насаженными на них ромбиками, а
также равнобедренные и прямоугольные треугольники. Особенно часто встреча
ются пальметы, при этом довольно сложные и хорошо разработанные. В этом бор
дюре остается большое пространство, свободное о т узора. Следует также отметить,
что при волнообразно бегущей ветке зачастую вышивается не узор, а фон. При
этом белый узор на красном фоне хорошо просматривается.
В вышивке белозерских ширинок встречается и такой композиционный прием,
как розетка. В крупный квадрат, четко обрисованный стебельчатым швом, вписы-
774
вается довольно сложный узор. В его основе лежат два положенных друг на друга
креста: прямой и косой. В центре пересечения крестов - небольшой относительно
всего узора ромб или квадрат. Прямые линии, образующие кресты, декорированы
мелкими, расположенными симметрично роговидными отростками, веточками " с о
сны", ромбиками с усиками, квадратиками, вытянутыми многогранниками. Все это
создает впечатление ажурного узора. Наряду с этой фигурой в квадрат помещают
крупный ромб с пересеченными сторонами, ромб с крючьями или свастику. Однако
таких вышивок очень мало, преобладает описанный выше узор.
Геометрический орнамент восточных районов края, т.е. верховьев Северной
Двины, Юга, отличается от описанного выше орнамента рядом черт. В нем господ
ствуют ромбические мотивы. Здесь ромб имеет много вариантов: в чистом виде, с
продленными сторонами, пересеченный двумя диагоналями, с крючьями. Эти моти
вы усложняются путем присоединения к вершинам ромбов маленьких ромбиков,
проведения к его сторонам перпендикулярных линий и т.п. Наряду с ромбом можно
встретить мотив косого креста, свастические мотивы, квадраты, розетки и т.д. Од
нако все они исполняют своего рода подсобную роль в ромбическом по преимуще
ству орнаменте. Особенностью геометрической вышивки этого ареала является
также и то, что в основной мотив очень редко вписывается дополнительный мотив,
как это встречается в орнаменте Белозерья. Внутри мотивов всегда виден ничем не
закрытый фон вышивки. Ромбические мотивы образуют, как и в Белозерье, бордю
ры и розетки. Однако наряду с ними очень широко распространен такой компози
ционный прием, как сетка.
Преобладающими являются бордюры, составленные из двух чередующихся ва
риантов ромбов или ромба и какой-либо другой геометрической фигуры. Свобод
ные участки между мотивами в большинстве своем не заполняются, а если заполня
ются, то половинками основных мотивов бордюра, но при этом остается достаточ
ное фоновое пространство. Вторая разновидность - бордюр, мотивы которого объ
единены вокруг зигзагообразной линии. Они размещаются в вершинах линии и
направлены внутрь образованных ею треугольников. Мотивами в данном случае
могут быть простой ромб, прямоугольный и равнобедренный треугольник, квадрат,
а также маленькие трехлепестковые пальметы. Зигзагообразная линия зачастую
также пересекается короткими отрезками прямых линий, при этом узор получает
ся асимметричным. Вообще бордюры этого региона в сравнении с бордюрами на
вышивках Белозерья кажутся более легкими, узор и фон как бы уравновешены.
Мотивы компонуются на вышивке и в розетки. Они встречаются на ширинках
и располагаются по их углам и в центре. Розетки представляют собой вышитый
квадрат, в который вписан любой из вариантов ромба, свастика довольно сложной
конфигурации, восьми- или четырехлопастная розетка. Мотивов, аналогичных бе-
лозерским розеткам, здесь не встречается.
В геометрическом орнаменте на вещах из верховий Северной Двины и Юга мо
тивы также могут организовываться в сетки, почти не вслречающиеся в Белозерье.
Обычно это простая сетка с ромбической системой узлов. Сетка вычерчивается ди
агонально направленными, пересекающимися прямыми линиями. В узлах сетки вы
шиваются ромбы, в которые иногда вписываются свастика, крест или розетка.
Ячейки сетки заполнены ромбами, розетками, свастиками.
Геометрическая вышивка изделий в селениях по р. Кокшеньга имеет черты, общие
как с вышивкой Подвинья, так и с вышивкой Белозерья, но и заметно отличается от
них. Так, здесь более широко, чем в Белозерье, распространен ромбический орнамент.
Однако ромб встречается в меньшем числе вариантов, чем в Подвинье. В отличие от
вышивок последнего в ромб обычно вписывается несколько разных мотивов, а про
странство бордюра плотно зашивается узорами - приемы, типичные для Белозерья.
Характерная особенность тотемского геометрического орнамента - разработ
ка сторон ромбов и чередующихся с ними мотивов мелкими гребенками, крючьями,
775
двойными крючьями, роговидными отростками и тому подобными геометрически
ми фигурками. Благодаря этому орнамент выглядит асимметричным. Такой тип
геометрической вышивки редко встречается в других местностях Вологодского
края.
Ареалы вышивки. Изучение вышивки на полотенцах, ширинках, простынях
Х1Х-первой четверти X X в. показало, что ее орнамент, цветовая гамма, декоратив
ные швы не являются едиными для всей территории Вологодской земли. Четко вы
деляются три ареала.
Первый ареал - Белозерский, включающий в себя пространство вокруг Белого
озера, далее на северо-восток до оз. Воже и юго-восток до оз. Кубенское, а также
территорию между реками Чагодоща и Молога. П о административно-территори
альному делению на начало X X в. - э т о территория бывших Белозерского, Кирил
ловского, Устюженского уездов Новгородской губ. Белозерский ареал характери
зуется господством в вышивке шва роспись в очень богатой разработке, наличием
тамбура по цельной ткани, почти полным отсутствием сквозных швов, использова
нием красных хлопчатобумажных нитей с минимальным включением нитей других
цветов. Для него характерно преобладание в изобразительном орнаменте архаиче
ских мотивов, особый их подбор (дерево, водоплавающие птицы, антропоморфные
фигуры в их "классическом" варианте, фигура "рожающей женщины"), почти пол
ное отсутствие мотивов, относящихся к средневековой геральдике, распростране
ние в геометрическом орнаменте мотивов квадрата, розетки, пальметы, преоблада
ние бордюров с волнообразной линией, наличие бордюров, в которых фон факти
чески отсутствует, а достаточно сложный узор занимает все его пространство.
По мнению большинства исследователей, в т о м числе И . П . Работновой,
Л.А. Кожевниковой и особенно Г.С.Масловой, вышивка Белозерья входит в северо
западный ареал русской народной вышивки, включающий в себя "бывшую Новго
родскую губ., соседние Петербургскую и Псковскую, бассейн озер Ладожского и
Онежского, территории по р. Онега (бывшая Олонецкая, часть Архангельской
губ.), а также северо-восточную часть бывшей Тверской губ. Далее на восток она
имелась у населения Подвинья. В бассейне р. Сухона вышивка исследуемого типа
зафиксирована в западной части (быв. Кадниковский и север Тотемского у. Воло
годской губ.), а в юго-восточной части (быв. Никольский у.) она не обнаружена.
В Великоустюжском у. мотивы исследуемого типа, если и встречаются, то только в
ткачестве" . Г.С. Маслова, четко определившая границы этого ареала, указывает,
25
менных лет" весь локализуется на Белом озере. В более позднее время, по инфор
мации М . В . Витова, вместо веси появилась территориальная группа белозерцев,
которых принято считать обрусевшими вепсами . Сигизмунд Герберштейн, посе
30
тивший Белозерский край в 20-е годы X V I в. писал: "Жители этой местности име
ют особый язык, хотя ныне почти все говорят по-русски" . 31
776
славянского населения, в частности веси. В пользу этого предположения могут быть
предложены следующие аргументы.
Во-первых, архаические мотивы присутствуют не только в русской вышивке,
но и в вышивке вепсов, води, ижор, карел. При этом следует отметить, что во мно
гих случаях можно наблюдать почти полное совпадение вышивок как в построении
самих мотивов и их компоновки в сюжете, так и в цвете, технических приемах.
Сходство вышивок архаического типа исследователи объясняют влиянием на искус
ство финно-угорских народов славянского искусства. Так, Г.С. Маслова пишет об
архаической вышивке: "Вместе с тем такая вышивка характерна для карел (южной
и средней части Карелии), вепсов, ижор, води. Возможно, что это определялось ран
ним вхождением этих народов в орбиту новгородского влияния" . Однако этому
32
777
миро-Суздальской земли. Русские же переселенцы могли усвоить искусство ве
си-вепсов, частично утратив или адаптировав на местный лад, принесенные с собой
образы искусства. Пример тому - трансформация двуглавого орла с опущенными
вниз крыльями в двухголовую птицу, превращение геральдических животных-"обо-
р о т н е й " в коньков.
Такое предположение о финно-угорских корнях архаических мотивов русской
вышивки Белозерья не является отрицанием наличия в ней и мотивов, привнесен
ных с собой русскими переселенцами. Так, обращает на себя внимание широкое рас
пространение в белозерской вышивке мотива волнообразной ветви с простыми и
усложненными пальметами, а также многолепестковыми розетками, прикреплен
ными к ней с внутренней стороны. Этот орнамент был типичен для русского сред
невекового искусства с Х П по Х У Ш в., а особенной популярностью пользовался в
Х У - Х У П вв. Изображения такой ветви можно видеть на медной иконке из Новго
рода " С в . Ипатий", датируемой Х П - Х Ш вв., на терракотовых плитах в поясе Рожде
ственского собора Ферапонтова монастыря 1491 г. в Новгородском крае, а также
палат удельных князей в Угличе в 80-е годы X V в., на московских красных печных
изразцах конца Х У 1 - Х У П вв. и д р . Однако связать зарождение этого мотива в рус
37
778
Мотивы архаического типа, распространенные в Сольвычегодском у., а именно
в селах Черевково, Красный Бор, Калинки, исследователи, как правило, включают
в северо-западный ареал сюжетной вышивки и связывают их с переселенческим по
током из Новгородских земель . Отдельные же специфические их черты (мотив
40
781
княжеств. Н а это указывает их широкое распространение в вышивке русских Верх
ней Волги (Костромская, Ярославская губернии). Г.С. Маслова даже считает, что
львы и барсы в трехчастной композиции с деревом являются главенствующим с ю
жетом в зооморфной вышивке этой территории . 45
Кроме того, следует сказать, что львы, барсы, гепарды, грифоны, сирины, еди
нороги - все эти образы были особенно характерны для средневекового искусства
именно Владимирско-Суздальской и ее приемницы Московской Руси. Прежде всего
они встречаются в каменной резьбе церквей Юрьева-Польского, Боголюбова, Вла
димира, построенных русскими мастерами в Х 1 - Х Ш в в . , на печных изразцах кон
46
Волги .
50
782
783
граничноеть и наличие ориги
нальных ч е р т и говорят о н е
о б х о д и м о с т и проведения спе
циального ее исследования . 51
финно-угорским населением
Верхней Волги, заселявшим
в - одно из вышитых изделий
район Кокшеньги вместе с
русскими переселенцами . 54
Вероятно, можно говорить о том, что здесь слились воедино традиции славяно-русско
го мира, аборигенного населения и фишю-угорских пришельцев с Верхней Волги.
Подводя итоги, можно сказать, что материалы вышивки подтверждают мнение
этнографов о том, что Вологодский край, заселенный русскими, - область неодно
значная в этнокультурном отношении. Анализ искусства вышивки свидетельствует,
что в культуре русских восточной части этой земли - Верхнего Подвинья оставил
глубокий след верхневолжский колонизационный поток, шедший с юго-восточного
направления и состоявший не только из славян, но и представителей финно-угор
ского мира. В вышивке этой части Вологодчины заметны также элементы культу
ры местного населения - пермских финнов.
Вышивка говорит и о том, что в сложении культуры русских западной части Во
логодского края большую роль сыграло культурное наследие западных финнов: веп
сов, карел, води и ижор. Вопрос о том, были ли это элементы культуры местного вен
ского населения или принесенные финно-уграми, включенными в колонизационный
поток из Новгородской земли, пока остается открытым. Кроме того, материалы вы
шивки дают возможность говорить и о наличии в ней русских культурных традиций,
связьшающих эту территорию с культурой новгородцев и ростово-суздальцев, а так
же с культурной традицией русских переселенцев более позднего времени.
1
Стасов В.В. Русский народный орнамент. Шитье. Кружево. СПб., 1872. С. XX; Шахов
ская С.Н. Узоры старинного шитья в России. М., 1885. С. 1-5; Городцов В А. Дако-сарматские
религиозные элементы в русском народном творчестве // Тр. ГИМ. 1926. Вып.1; Калиткин Н.
Орнамент шитья костромского полушубка. Кострома, 1926. С. 1-7; Маслова Г.С. Орнамент рус
ской народной вышивки как историко-этнографический источник. М., 1978. СЛ85-189.
784
2
Бломквист Е.Э. П о л о т е н ц е в р у с с к о м б ы т у . Л . , 1925; Шангина И.И. О б р а з ы р у с с к о й
в ы ш и в к и н а о б р я д о в ы х п о л о т е н ц а х Х Г Х - Х Х вв. ( К в о п р о с у о с е м а н т и к е древних м о т и в о в с ю
ж е т н о й в ы ш и в к и ) . А в т о р е ф . дис. . . . канд. искусств. М . , 1975.
3
Ефимова Л.В., Белогорская Р.М. Русская в ы ш и в к а и к р у ж е в о . С о б р а н и е Г И М . М . , 1985.
4
Богуславская ИЯ. Р у с с к а я н а р о д н а я в ы ш и в к а . А л ь б о м . М . , 1972.
5
Моисеенко Е.Ю. Р у с с к а я в ы ш и в к а Х У П - н а ч а л а X X в. И з с о б р а н и я Г Э . Л . , 1978.
6
И з о б р а з и т е л ь н ы е мотивы в русской народной вышивке. М у з е й народного искусства.
А л ь б о м - к а т а л о г . М . , 1990.
7
Маслова Г.С. У к а з . с о ч . К а р т а н а с. 180-181.
8
С л о в а р ь т е р м и н о в // И з о б р а з и т е л ь н ы е м о т и в ы в р у с с к о й н а р о д н о й в ы ш и в к е . . . С . 313.
9
Стасов В.В. У к а з . с о ч . С . 6, X ; Маслова Г.С. У к а з . с о ч . С . 4 1 , 4 2 ; Работнова И.П., Виш
невская И.М., Кожевникова Л Л. (далее - Работнова И.П. и др.) Н а р о д н о е искусство А р х а н
г е л ь с к о й о б л а с т и // Т р . Н И И Х П . 1962. В ы п . I. С . 17; Богуславская И.Я. О двух п р о и з в е д е н и
я х с р е д н е в е к о в о г о н а р о д н о г о ш и т ь я // Р у с с к о е н а р о д н о е искусство С е в е р а . Л . , 1968. С . 94; Ра
ботнова И.П. В ы ш и в к а // Р у с с к о е д е к о р а т и в н о е и с к у с с т в о . Т . 3. М . , 1965. С . 308; Х у д о ж е с т
в е н н о е ш и т ь е древней Р у с и из с о б р а н и я З а г о р с к о г о музея. М . , 1983. С . 2 6 6 - 2 7 5 .
1 0
Маслова Г.С. У к а з . с о ч . С . 5 3 ; Работнова И.П. У к а з . с о ч . С . 315; Фалеева В Л. В ы ш и в
к а // Р у с с к о е д е к о р а т и в н о е и с к у с с т в о . Т . 2. М . , 1963. С . 628; Дмитриева СИ. Ф о л ь к л о р и н а
р о д н о е и с к у с с т в о р у с с к и х Е в р о п е й с к о г о С е в е р а . М . , 1988. С . 165.
1 1
Богуславская И.Я. О двух произведениях... С . 9 1 - 1 0 6 ; О н а ж е . Ф р а г м е н т ы д р е в н е г о н а
р о д н о г о ш и т ь я из Б е л о з е р ь я // С о о б щ е н и я Г Р М . 1961. В ы п . VII; Ефимова Л.В. Т к а н и из рас
к о п о к к у р г а н о в н а р е к е Р о ж а е // П р о б л е м ы и з у ч е н и я н а р о д н о г о искусства. К р а т к и е тезисы
д о к л а д о в . Л . , 1972. С . 64; Монгайт АЛ. С т а р а я Р я з а н ь // М И А . 1955. № 4 9 . С . 172.
1 2
Калинина Е.В. Т е х н и к а д р е в н е р у с с к о г о ш и т ь я и н е к о т о р ы е с п о с о б ы в ы п о л н е н и я х у
д о ж е с т в е н н ы х задач // Р у с с к о е и с к у с с т в о Х У П в е к а . Л . , 1929; Левинсон-Нечаева М.Н. О д е ж
да и т к а н и Х У 1 - Х У П в в . // Г о с у д а р с т в е н н а я О р у ж е й н а я п а л а т а М о с к о в с к о г о К р е м л я . М . ,
1954; Свирин А.Н. Д р е в н е р у с с к о е ш и т ь е . М . , 1963; Шабельская Н.П. М а т е р и а л ы и т е х н и ч е
ские п р и е м ы в д р е в н е р у с с к о м ш и т ь е // В о п р . р е с т а в р а ц и и . 1926. В ы п . 1.
1 3
Работнова И.П. и др. У к а з . с о ч . С . 18.
1 4
Работнова ИЛ. У к а з . с о ч . С . 312.
1 5
Беренс К.Г. В ы ш и в а л ь н ы й п р о м ы с е л в Р о с с и и // К у с т а р н а я п р о м ы ш л е н н о с т ь Р о с с и и .
Ж е н с к и е п р о м ы с л ы . С П б . , 1913. С . 4 1 4 .
1 6
Маслова ГС. У к а з . с о ч . С . 57.
1 7
Рыбаков Б.А. Я з ы ч е с т в о древних славян. М . , 1981. С . 4 7 6 - 4 7 8 .
1 8
Маслова Г.С. У к а з . с о ч . С . 88. Р и с . 3 8 а .
1 9
Динцесс Л.А. М о т и в М о с к о в с к о г о г е р б а в н а р о д н о м искусстве // С о о б щ е н и я Г Р М .
1947. В ы п . 2. С . 3 0 - 3 3 .
2 0
М а с л о в а Г . С . У к а з . с о ч . С . 8 2 , р и с . 34.
2 1
Вагнер Г.К. С к у л ь п т у р а В л а д и м и р о - С у з д а л ь с к о й Р у с и . Г . Ю р ь е в - П о л ь с к о й . М . , 1964.
Рис. 46.
2 2
Николаева Т.В. С о б р а н и е д р е в н е р у с с к о г о искусства в З а г о р с к о м музее. Л . , 1958.
С . 137. Р и с . 67; Х у д о ж е с т в е н н о е ш и т ь е Д р е в н е й Р у с и в с о б р а н и и З а г о р с к о г о м у з е я . . . С . 267.
№ 8 9 ; С . 269. № 9 1 .
2 3
Воронин Н.Н. В л а д и м и р . Б о г о л ю б о в о . С у з д а л ь . Ю р ь е в - П о л ь с к о й . М . , 1965. Р и с . 5 9 .
С . 137.
2 4
Вагнер Т.К. У к а з . с о ч . С . 141. Р и с . 4 9 .
2 5
Маслова Г.С. А р е а л ь н о - т и т ю л о г и ч е с к и е о с о б е н н о с т и о р н а м е н т а населения с е в е р о - з а
пада Р С Ф С Р // П р о б л е м ы т и п о л о г и и в э т н о г р а ф и и . М . , 1979. С . 246.
Т а м же. С . 248.
2 6
л о з е р с к о е к н я ж е с т в а . С м . ; Кучкин В А. Ф о р м и р о в а н и е г о с у д а р с т в е н н о й т е р р и т о р и и с е в е р о
в о с т о ч н о й Р у с и в Х - Х 1 У в в . М . , 1984. С . 9 9 , р и с . 2; С . 102, р и с . 3; С . 123, р и с . 4.
Маслова Г.С. О р н а м е н т р у с с к о й н а р о д н о й в ы ш и в к и . . . . С . 179, 185.
2 8
3 0
Витое М.В. Э т н и ч е с к и е к о м п о н е н т ы р у с с к о г о населения С е в е р а (в связи с и с т о р и е й
к о л о н и з а ц и и Х П - Х У П в в . ) . М . , 1964. С . 7.
3 1
Герберштейн С. З а п и с к и о м о с к о в и т с к и х делах // Р о с с и я Х У - Х У П вв. г л а з а м и и н о
с т р а н ц е в . Л . , 1986. С . 108.
э т н о - и с о ц и о к у л ь т у р н ы х п р о ц е с с а х // Р у с с к и й С е в е р . К п р о б л е м е л о к а л ь н ы х г р у п п . С П б . ,
1995. С . 2 3 0 .
Вологодские прялки*
Русские северные прялки - одно из уникальных явлений народной художествен
ной культуры. Ни в одном из предметов народного быта при их сравнительном изу
чении не проявляются столь явно и наглядно локальные различия, создающие не
обыкновенно яркую и разнообразную "прялочную палитру" Русского Севера. В на
стоящее время исследователями выделяется более 30 своеобразных типов прялок с
большим количеством переходных форм и видов. Однако эта работа пока что дале-
786
ка от завершения, так как формы прялок и их декор порой значительно отличались
даже в соседних деревнях.
Именно в силу яркой выраженности в прялках локальных различий и традици
онности их форм они могут представлять ценный материал для изучения этниче
ских процессов, этнокультурной истории Русского Севера. Примером исследования
с этой точки зрения русской народной вышивки является известная работа Г.С. Ма
с с о в о й . Основным этапом такой работы должно быть картографирование видов
1
естественно, шел не везде одинаково - местами чисто резные прялки дожили до 30-х
годов X X в., бытуя порой рядом с расписными, а в некоторых районах, например на
Северной Двине, где были сильны традиции иконописи и книжной миниатюры, воз
никшие на основе подобных традиций центры прялочной росписи сложились не
позднее второй половины Х У Ш в. (Пермогорье, Б о р о к ) . Где-то пользовались толь
3
Данная работа пока также не ставит перед собой такой глобальной задачи, цель
ее - обобщить имеющиеся на настоящий момент сведения по прялкам одного круп
ного региона - Вологодской обл., представить краткое описание главных их видов
и провести картографирование форм - акцент делается на анализе именно локаль
ных форм стояка прялок и поиск взаимовлияний этих форм в рассматриваемом ре-
51 787
гионе с целью проследить вероятную эволюционную линию типов и видов и их вза
имовлияния. Особое внимание уделяется и вопросу классификации типов прялок с
точки зрения их формообразования, так как этот аспект еще недостаточно разрабо
тан в специальной литературе. Рассмотрение "искусства прялок" в таком ракурсе
может способствовать решению некоторых этнокультурных проблем и дальнейше
му исследованию вопросов этнической истории региона. Данное исследование про
водилось прежде всего на основе собрания прялок Вологодского историко-архите-
ктурного и художественного музея-заповедника (до 1989 г. - В О К М ) с привлечени
ем собраний многих местных музеев, а также петербургского Р Э М , что позволило
восполнить значительное количество "белых пятен" на прялочной карте Вологод
ской обл.; этому способствовали и специальные экспедиционные выезды И.М. Д е
нисовой от Института этнологии и антропологии Р А Н последних лет.
Коллекционирование прялок в основном началось в последние десятилетия
XIX в., когда в среде русской интеллигенции значительно возрос интерес к нацио
нальному своеобразию быта русского крестьянства, во многом уже уходившему в
прошлое. Именно в э т о время первые прялки попадают в музеи разных городов и в
частные собрания. Однако наиболее старые образцы прялок редко оказывались
старше конца Х У Ш в. из-за плохой сохранности этого бытового предмета, что зна
чительно затрудняет научное изучение его эволюционных форм и как предмета бы
та, и как вида народного искусства. Отрицательную роль с этой точки зрения сыг
рали и скупщики предметов народного творчества, перепродававшие их и часто
умышленно умалчивавшие о месте их приобретения. Это явилось причиной того пе
чального факта, что многие первые поступления в музейные коллекции не имеют
аннотаций о месте и времени их происхождения, мастерах, владельцах и т.п. Д а и по
следующие музейные экспедиции далеко не всегда детально фиксировали такие
сведения. В с е э т о создает значительные трудности, а порой и порождает ошибки
при картографировании прялок. Белые пятна в этой области до сих пор еще доволь
но многочисленны, а специальная литература отражает лишь небольшую часть на
копленного музеями богатства.
Первая значительная публикация русских прялок и попытка их классификации
была представлена А . А . Бобринским в его знаменитом альбоме по резным и рас
писным изделиям из дерева . Эта классификация могла быть в т о время лишь очень
5
впоследствии были названы теремковъши). При этом сам автор подчеркивал, что
"эти географические наименования нисколько не исключают возможности распро
странения данного типа и в других смежных местностях, а также не обусловливают
отсутствие в данном околотке других типов" . 7
788
ны и в первую очередь Исторического, Русского, Загорского историко-художествен-
ного. В конце 1950-1960-х годах были опубликованы первые научные результаты
этой деятельности в статьях, каталогах выставок, тезисах докладов ( С К . Жегаловой,
Л.Э. Калмыковой, М.Н. Каменской, О.В. Кругловой, Н.В. Мальцева, И.А. Пятниц
кой, Н . В . Тарановской, В.А. Фадеевой и д р . ) . Уточнялись границы уже известных
10
типов, выделялись новые, до сих пор неизвестные, все более раскрывалось художест
венное богатство этого вида народного искусства. В 1970 г. был издан первый круп
ный альбом, и впервые перед глазами всех интересующихся народным творчеством
предстали русские прялки в красочном многообразии их форм и декора . В о вступи
11
вопрос не менее важен, так как приоткрывает перед нами мировоззренческую кар
тину наших далеких предков, уводя в мир мифологических представлений. Н о сте
пень гипотетичности в этой проблематике, пожалуй, еще выше, чем в вопросах
классификации, при поисках эволюционных путей в образовании прялочных форм
и их взаимовлияний.
789
В настоящее время можно констатировать, что совместными усилиями исследо
вателей "прялочная картина ' Русского Севера в общих чертах отражена в научной
4
литературе довольно полно, если иметь в виду художественные прялки, хотя и сре
ди них остаются отдельные слабо освещенные виды (например, в Сямженском, Х а
ровском, Усть-Кубенском и Сокольском районах, о чем будет сказано ниже). Одна
ко явно недостаточное внимание уделялось прялкам тех местностей, где они не
представляли особой художественной ценности для музеев, хотя форма их может
быть очень показательна для изучения этнических процессов.
Существующая на сегодняшний день классификация прялок отталкивается пре
жде всего от своеобразия декора в выделении их видов или типов, названия которых
производятся от места бытования прялок, изредка - с добавлением характерных
черт их декора (напр., теремковые, золоченки). Т о есть в основу классификации по
ложен географический принцип с ориентацией на вид декора, а также с учетом фор
мы стояка и типа соединения его с донцем. Этот комплексный подход необходим
для подробного картографирования прялок и ведения музейной работы - разработ
ка вопросов типологии и классификации во многом зависит от т е х целей, которые
ставит перед собой исследователь . Однако ориентация сразу на нескольких при
20
790
образом типологии А . А . Бобринского. В другой р а б о т е исследовательница ближе
22
791
родских раскопках "не было найдено ни одной корневой прялки", и подчеркивает,
что и ныне в новгородских землях э т о основной конструктивный тип; однако эти
факты не меняют ее мнения о восточном происхождении составных прялок: " И в
настоящее время в западной части Вологодской области эта волжская конструкция
является ведущей" . Н о ведущей эту конструкцию можно считать и в еще более за
30
формы (в том числе к ним можно отнести и веслообразные стояки часто встречают
ся узколокально, порой близко соседствуя с другими формами и нередко образуя с
ними причудливые переходные варианты. Этот тип представлен преимущественно
792
>
в Архангельской, Тверской, Псковской, частично - в Вологодской, Ленинградской
и Новгородской областях, а также в Карелии. К нему можно отнести значительную
часть олонецких прялок, выделенных Н . В . Мальцевым и Н . В . Тарановской (по
35
мы со столбчатой (IV тип) возникли очень своеобразные виды прялок на юге Воло
годской, севере Ярославской и Костромской областей - грязовецкие, ярославские
теремковые, буйские и судиславские (их небольшая, близкая к столбчатым лопаска
венчает доскообразную ножку: подробнее о них будет сказано ниже). Столбчатая
форма стояка (IV тип) в различных модификациях распространена очень широко -
в Новгородской, Ярославской, на юге Вологодской, частично в Тверской и Кост
ромской областях. По конструкции столбчатые прялки, как верно отмечает
О.В. Круглова, в основном составные, возможно, они сформировались когда-то из
примитивных вилкообразных и палкообразных (см. выше).
Очень много своеобразных модификаций представляют формы прялок с не
большой лопаской - III типа, который явно сформировался когда-то как переход
ный между II и IV типами и встречается, как правило, на стыке этих форм - больше
всего в Вологодской и Костромской областях, частично - в Ленинградской, Новго
родской, Тверской и др. Множество переходных форм прялок свидетельствует, что
в процессе их формообразования значительную роль играли и поиски функциональ
ного и производственного удобства, и наложение друг на друга разных традиций,
и уже чисто эстетический подход наряду с подспудно сохранявшимся местами семан
тическим. Все эти моменты необходимо учитывать при изучении прялок.
Переходя к обзору вологодских прялок, мы будем ориентироваться на эти че
тыре основные типа форм, прослеживая их географическое распространение, моди
фикации и взаимовлияния. Что касается декора прялок, то к нему пока что вполне
применима уже утвердившаяся классификация, хотя и она требует уточнений и до
полнений. Однако вопросов декора мы коснемся очень кратко, с несколько боль
шим акцентом лишь на тех своеобразных видах прялок, которые пока не были
отражены в специальной литературе. При рассмотрении материала мы будем дви
гаться как бы по кругу с северо-запада Вологодской обл. на восток, обращаясь вна
чале к северным прялкам с крупной прямоугольной лопаской в районах с не очень
большой степенью модификации их форм, затем от восточных районов к централь
ным и южным, характеризующимся значительно большей изменчивостью прялоч
ных форм, и далее к западным, также довольно пестрым в этом отношении, где, од
нако, выявляется одна интересная тенденция, которая фактически приводит нас к
выделению своеобразного типа прялок, очень широко распространенного в своих
модификациях, и еще шире - в рудиментарных отголосках своих основных черт, что
указывает на какую-то давнюю устойчивую этническую традицию (по данному во
просу недавно опубликована специальная р а б о т а , поэтому здесь мы его изложим
38
более сокращенно).
Северные районы. Север Вологодской обл. значительно более единообразен в
отношении прялочных форм по сравнению с другими ее территориями. Здесь быту
ют преимущественно копыльные прялки с крупной прямоугольной лопаской, раз
меры которой несколько варьируют и по вертикали, и по горизонтали. Они пред
ставлены двумя основными типами: большинство, по нашей классификации, отно
сится ко II типу, вообще этот тип наиболее распространен на Вологодчине, именно
794
потому А . А . Бобринский назвал прялки с лопатообразной лопастью вологодским
типом . Однако О . В . Круглова предложила отказаться от этого понятия: "Теперь
3,9
795
росписи на лопасках, окрашенных чаще всего в оранжево-коричневый цвет, - тра
диционное дерево-цветок, стебель этого "древа" всегда волнистый и заканчивается
внизу характерным крутым завитком, а под ним внизу лопасти нередко изображена
крупная полурозетка с растительным мотивом внутри ее. Привлекает внимание од
на детская прялочка работы А . П . Свистулина (владелец - С И . Пронина из
д. Поздеевская). Мастер отступил от выработанного им канона и изобразил большую
белую птицу на вершине деревца, а сзади внизу лопаски - целую лесную сценку с за
бавным добродушным волком.
В Тавеньге помнили и о других мастерах росписи. Так, в д. Заозерье жил когда-
то Акиндин Петрович Сидоров. Он красил прялки большими кругами с мелкими
цветочками в них. А в д. Пески работал Ардалион Иванович Кожин (примерные го
ды жизни 1 8 8 0 - е - 1 9 2 9 ) , больше известный как иконописец.
В местности Тигино примерно в то же время занимался росписью Анатолий
45
новной мотив которой - букет цветов, порой из роз, иногда в обрамлении тонкой
фигурной рамочки, дополненный условными пятилепестковыми цветками.
В южных и восточных местностях Вожегодского р-на бытовали также прялки
II типа, но данные местности нуждаются в дополнительном исследовании.
Верховажский район. Прялки этого района, являясь корневыми и относясь в об
щих чертах ко II типу, все же очень разнятся как по общему силуэту, так и по хара
ктеру декора. Значительным своеобразием отличаются прялки, бытовавшие по
р. Терменьга (правый приток Ваги). Они имеют несколько облегченный силуэт,
лопасть их чуть длиннее ножки и завершается вверху двумя крупными кругами в об
рамлении трех маленьких круглых городков. На кругах нередко можно видеть рез
ные вихревые розетки, хотя основной тип декора этих прялок - живописная
роспись . Форма прялок Терменьги, на наш взгляд, продолжает и развивает в ка
48
той резьбой.
Е щ е далее к югу, вверх по течению р. Кулой, на землях Сибирского сельсовета,
граничащего с Тарногским р-ном, намечается преобладание прялок с трехтранно-
796
выемчатой резьбой, хотя встречаются и расписные, не отличающиеся единообрази
ем (расписывали нередко и сами хозяева). Резные же прялки в этой местности,
бытующие до настоящего времени, похожи друг на друга, как близнецы - они были
изготовлены преимущественно в конце Х 1 Х - н а ч а л е X X в. местным мастером-рез
чиком Василием Макаровским (по прозвищу Васька В о л к ) из д. Елисеевская.
5 3
Прялка его работы опубликована в статье О . В . Кругловой . Такие прялки здесь на
54
Резные баские, или башеные прялки, как их здесь называли, представляли собой
часто очень нарядные узорчатые панно из орнаментальных кругов, треугольников,
розеток и их сегментов, рядов мелких выемчатых треугольников и ломаных линий.
Этот резной орнамент, по-видимому, нес в себе когда-то глубокий смысл - не слу
чайно низ лопаски обычно украшен горизонтальными орнаментальными рядами,
которые в народе назывались позем *, т.е. передавали идею земли. Над поземом мы
5
797
2. Прялки конца X I X -
начала X X в. из северо
западных районов: слева -
олонецкого типа,
в центре и справа - вепсского
типа (ВОКМ. № 17816, 26374/1
17876)
3. Лопасть прялки из
д. Сафроновской
Верховажского р-на (ВОКМ.
№ 13751, конец Х У Ш в.)
4. Прялка начала X X в. из
Кирилловского р-на
Николоторжского сельсовета
(МФД - 1350/8)
795
первые исследователи прялок предполагали образ храма, е го шатровых г л а в о к , 59
и 1926 гг.).
Несмотря на отдельные подобные новаторства, следует отметить, что в отно
шении сохранности древних мотивов декора северные районы Вологодской обл.
стоят, пожалуй, на первом месте - особенно это относится к Тарногскому, восточ
ной половине Верховажского и части Нюксенского районов. История заселения их
очень сложна, они испытали на себе несколько волн миграций как из новгородских
земель, так и из ростовских . Население значительной части этого региона состав
65
ляет своеобразная локальная группа "кокшары", впитавшая в себя оба эти влияния,
но при этом сохранившая и нечто от древнего местного финно-угорского населения
и в облике, и в обычаях; отголоски чудского происхождения отмечаются и в куль
туре соседнего населения по р. К у л о й . Возможно, благодаря именно этому суб
66
799
ря на то, что славяне пришли на эти территории уже будучи официально христиана
ми). Влияние субстратного пласта сказалось здесь в первую очередь, вероятно, в об
щей тенденции к сохранению старины (которая проявляется, в частности, в пред
почтении резного декора на прялках расписному) - эта общая мировоззренческая
установка могла способствовать также и закреплению тут древних традиций при
шлого населения, новгородцев и ростовцев.
В целом форма северных вологодских прялок достаточно стабильна, чувствует
ся, что она складывалась на протяжении столетий, модификации ее незначительны
(за исключением, пожалуй, верховажских прялок в районе р. Терменьга). По-види
мому, она является результатом достаточно давних и плавно протекавших этноасси-
миляционных процессов на Русском Севере, приведших к "сплаву" черт в культур
ном облике народов, его населявших.
Восточные районы. В трех крайних восточных районах Вологодской обл., - в
соседнем с Нюксенским Великоустюжском, а также Кичменгско-Городецком и
Никольском - силуэт прялок, представляющих варианты П типа, несколько облег
чается по сравнению с северными: ножка имеет тенденцию к удлинению, а прямо
угольная лопаска - к укорочению и суживанию, в результате ножка у прялок этой
части Вологодчины нередко превосходит по высоте лопаску. Очевидно здесь, осо
бенно в Великоустюжском р-не, сказалось влияние формы прялок с небольшой
квадратной лопастью, распространенных значительно юго-западнее, в Тотемском
р-не (о них см. ниже), вдоль по течению р. Сухона, которая являлась оживленным
трактом.
Результатом именно этого влияния, скорее всего, можно объяснить и форму ви~
легодских прялок (в селениях по р. Виледь) с почти квадратной, федних размеров
лопаской на высокой тонкой ножке, с декором по-преимуществу из резных розеток
с раскраской . Они перекликаются по форме с тотемскими, хотя лопасть их массив
68
800
Завершение верха прял очных лопасок восточных районов варьирует между
городками средних размеров и двумя неглубокими вырезами. Однако на юго-запа
де Никольского р-на намечается тенденция к углублению этих двух верхних выре
зов лопаски ( В О К М № 13555/1 из д. Демино Верхне-Кемского сельсовета). Э т а
тенденция, на наш взгляд, не случайна, так как она развивается при движении на
запад в соседнем Бабушкинском р-не на прялках из Кулибаровского сельсовета по
р. В о т ч е ( В О К М № 30030/2) с сильно углубленными вырезами вверху и внизу ло
паски, ч т о образует вверху три удлиненных городка-рожка, а внизу - две такие же
серьги; сама лопасть облегченного силуэта, суженная по бокам, по высоте почти
равная ножке, хотя на севере Бабушкинского р-на, ближе к Нюксенскому, про
должает бытовать прялка типично "вологодская" - с крупной прямоугольной ло-
паской на невысокой ножке, с мелкими городками по верху ( В О К М № 30139/3 из
д. Т е р е х о в о ) . При сравнительном сопоставлении форма бабушкинской прялки с
глубокими вырезами неожиданно оказывается очень близка отдельным разновид
ностям прялок Х а р о в с к о г о р-на (ср. В О К М № 30030/2 и 23057), хотя эти районы
разделяют более 200 км. Н о говорить о взаимовлиянии здесь вряд ли есть основа
ния - о б е эти прялки скорее всего являются лишь сходным звеном в эволюцион
ном ряду прялочного формообразования в результате слияния двух разных форм
стояков - с крупной удлиненной прямоугольной лопастью-лопатой и с небольшой
квадратной лопаской с фигурными завершениями (о них см. ниже) на высокой
тонкой ножке. Значительную вариативность форм, возникших в результате э т о г о
процесса, мы встречаем среди прялок Тотемского р-на, примыкающего с запада к
Бабушкинскому.
Ц е н т р а л ь н ы е р а й о н ы . П о материалам прялок можно выделить некий централь
ный регион Вологодской обл., охватывающий районы Тотемский, Сямженский, Х а -
ровский, Усть-Кубенский, Сокольский, Междуреченский, Вологодский, где доста
точно наглядно прослеживается слияние двух означенных выше типов прялок, соз
давая большое разнообразие локальных видов. Особенно выделяется в этом отно
шении, как было сказано, Тотемский р-н - единственный из всех вышеперечислен
ных, прялки которого относительно полно освещены в специальной литературе.
Остальные центральные районы оказались малоисследованными в данном аспекте,
поэтому в некоторые из них были организованы специальные экспедиционные вы
езды от И Э А в 1997 и 2001 г г . 72
вольно часто на советских прялках он, принимая весьма значительные размеры, ста
новится явно похожим на женскую фигуру (напр., К О К № 22403-47).
На примере прялок Толшмы, бытовавших уже на вологодских землях, нагляд
но можно проследить, как утрачивается образная значимость завершений лопаски,
образуя три округлых городка и две таких же серьги, хотя в этих элементах еще ос
тается их как бы "обращенность друг к другу". Е щ е в большей степени - в два рож
ковидных завитка - эволюционировали зооморфные завершения в прялках соло-
менках (с инкрустацией раскрашенной соломкой), распространенных в сельсоветах
Великодворском, Верхне-Толшменском, Маныловском и Никольском . А прялки 85
802
виде серег. Н о верхнее завершение лопасок и погореловских, и прялок около Тоть
мы - типично северное - мелкие городки.
Следующую эволюционную ступень в декоре лопаски мы можем наблюдать на
прялках Великодворья (или, по определению О . В . Кругловой, прялках Печенги).
Здесь над квадратной лопаской встречаются порой и такие же два рожковидных за
витка, как у соломенок, и два завитка с городком между ними, и просто пять город
ков (а иногда - три-четыре); размеры их лопасок варьируют, порой уже несколько
удлиняясь . Интересно, что в том же районе Великодворья одновременно бытовал
86
ные времена, так как два вида прялок Печенги еще не успели эволюционировать в
единый вид, хотя переходные формы здесь уже существовали.
Таким образом, фактически у всех видов тотемских прялок, т.е. с квадратной
лопаской (III тип), в этом районе в той или иной степени присутствуют следы "зоо-
морфности" - даже исчезнув вверху лопаски, они сохраняются в выразительных
серьгах внизу, как у погореловских и собственно тотемских. В дальнейшем мы уви
дим, что и квадратная лопаска, и явно выраженные зоо- и орнитоморфные элемен
ты распространены еще гораздо шире, в том числе на территориях, очень далеких
от Тотемского р-на, не говоря уже об отголосках этих форм. Поэтому мы предла
гаем отказаться от понятия прялки тотемского типа как обобщающего и исполь
зовать вполне эквивалентное понятие прялки с небольшой квадратной лопаской
(т.е. III тип), а в дополнение к нему выделить как особый его подтип - зоо-орнито-
морфный (III а), который, возможно, даже лег когда-то в основу формирования
большинства современных модификаций III типа (в ходе упрощения типа Ш а, сли
яния его со II типом и забвении связанных с его формой представлений). Однако как
локальный вид прялок, бытовавших непосредственно вокруг Тотьмы, понятие
тотемские остается вполне функциональным.
Коротко остановимся на видах прялок с крупной прямоугольной лопастью
(П тип), распространенных в северной части Тотемского р-на (см. рисунки и карту у
В . А . Притчиной) : 1). Близки к тарногским и нюксенским и даже превосходят их
90
52* 803
вета. 5). Прялки Вожбальского сельсовета - это прялки Сондуги (по В . А . Притчиной),
бытовавшие в самых истоках рек В а г а и Кулой, в районе Сондугского
озера. Прямоугольная, средних размеров лопаска сондугской прялки оканчивается
внизу массивными сережками, напоминающими "головы стилизованных коньков,
обращенных к ножке" . П о верху лопаски - резная сетка из ромбов (не сквозная); об-
91
804
и ножка большинства их по высоте почти равны (П тип), хотя в целом по району эти
пропорции очень вариативны. Перекличка сямженских и харовских прялок прояв
ляется главным образом в форме серег, хотя у последних они уменьшаются и более
стилизуются, "зооморфность" их почти исчезает. Однако в харовских прялках не
ожиданно начинают порой вновь проявляться рудименты "зооморфности" вверху
лопаски: иногда две явные "головки" как бы "смотрят" на росток в центре ( В О К М
№ 23015); чаще э т о центральное возвышение имеет самые разнообразные формы
(пологое, веерообразное с крупными городками, заостренное в виде одного или двух
кружков, дополненных кружками по сторонам, и т.п.). Эти декоративные элементы
верха лопасок являются, вероятно, результатом влияния прялочных форм уже с за
пада (см. ниже), они перекликаются с верхним завершением прялок как с западных
берегов Кубенского озера, так и из Верховажского р-на, причем с верховажскими
просматривается близость и по довольно изящным пропорциям, а у некоторых - и
по расписному декору.
В своеобразном локальном виде харовских прялок, украшенных мозаикой из
раскрашенной соломки, преобладает мотив здания с розеткой над ним ( В О К М
№ 14429/1 из д. Денисовская Разинского сельсовета, неподалеку от Пундуги). Игра
цвета и света на поверхности такой прялки придает всему ее облику удивительную
нарядность.
Устъ-Кувенский район. В основном прялки этого района относятся ко П типу,
хотя пропорции лопаски и ножки значительно варьируют в широтном его направ
лении. Н а севере района встречаются довольно массивные лопаски, украшенные
чаще геометрической резьбой, а при движении к югу прослеживается тенденция к
их облегчению и укорачиванию. Оформление верха и низа лопасок не отличается в
этом районе единообразием. В северных местностях (Авксентьевский, Богородский
сельсоветы) встречаются отдельные виды прялок, почти аналогичные по верхним
элементам некоторым видам харовских: два небольших кружка по сторонам и один
или два почти слившихся в центре между ними, либо два пологих возвышения в цен
тре, что можно считать глухими отголосками зоо-орнитоморфного типа (Ш а). Б о
лее явные его следы - в виде крупных сережек внизу и высокого "бугорка" вверху
в центре - встречены юго-восточнее, в Заднесельском сельсовете по р. Кихть, при
току Кубены, где лопаски уже значительно меньше, - подобный декор "протягива
ет ниточку" к харовским и верховажским. Здесь же бытовали прялки с крупными
фигурными городками.
Несколько севернее, в Томашском сельсовете изготовлялись наряду с прочими
видами очень изящные художественные прялочки с крупной сквозной розеткой в
центре и круглыми закрученными серьгами. Здесь же был встречен и еще один
своеобразный вид прялок - со сквозной решеткой вверху в виде 5-образных проре
зей - такие прялки бытовали и на самом юге района - в Митинском сельсовете, при
чем верх их всегда украшен характерными крупными городками, похожими на жен
ские фигурки в широких юбочках или на вазочки. Данный вид прялок более широ
ко представлен в примыкающих к этому району с востока местностях Сокольского
р-на.
Сокольский район. Этот район также можно считать малоисследованным в
рассматриваемом аспекте, так как в литературе в основном были известны чуч-
ковские и биряковские прялки из его восточной части (см. ниже). В ходе обследо
вания е г о западных местностей, где также господствует прямоугольная лопаска
средних размеров, своеобразный вид прялок с 8-образными прорезями был встречен
в Нестеровском сельсовете (по р. Кубене), а ближе к Соколу - в с. Архангельское
(в его школьном музее; представлен он и в Сокольском и Вологодском музеях).
А р е а л е г о бытования был связан, по-видимому, в основном с нижним течением
Кубены. Декор варьирует от чисто резного к резному с раскраской и расписному,
вверху лопаски 5-7 3-видных прорезей, причем 3-видные мотивы как бы поверну-
805
5. П р я л к и в т о р о й п о л о в и н ы Х Г Х - н а ч а л а X X в . :
из Х а р о в с к о г о р - н а ( Х Д Н Х П Р б/№; В О К М . № 14429/1)
806
вания по редким, в основном музейным неаннотированным о б р а з ц а м п о к а н е пред
ставляется возможным, скорее всего - это центральные местности района. Резуль
тат стилизации таких фигурок в крупные городки сложной ф о р м ы , порой г р и б о о б
разной, либо приближающейся к треугольной, можно встретить на п р я л к а х к с е в е
ро-востоку от Кадникова, в Двиницком сельсовете (центр - Чекшино). В этой ме
стности в форме лопастей явно выражена тенденция к укорачиванию - о н и л и б о
чуть удлинены, либо почти квадратны, хотя остаются довольно к р у п н ы м и
(т.е. представляют из себя переходные формы между II и III типами). Декор здесь
встречается как резной, порой со сквозной розеткой или рядом мелких о к о ш е к , так
и с раскраской (нередок мотив шестилепестковой розетки, близкий к некоторым
сямженским) либо с профессиональной росписью. Вверху лопасок иногда можно
видеть явные следы "зооморфности". Нельзя не упомянуть уникальную п р я л к у ,
встреченную в ходе экспедиции в 2001 г. в д. Вязовое: ее почти квадратная лопасть
с крупными фигурными городками украшена сложной рельефной резьбой с рас
краской и с мелкими сквозными прорезями, что создает по-настоящему ажурный
декор.
В восточной части Сокольского р-на лопасти прялок еще несколько укорачива
ются и уменьшаются, всё более приближаясь к III типу (хотя встречаются и чуть уд
линенные). О . В . Кругова отмечает здесь два основных пункта производства пря
лок - Чучково и Биряково, расположенные неподалеку друг от друга на древнем
807
тракте Тотьма-Вологда, и форму обоих видов считает разновидностью тотемско
го типа (о нем см. выше). Однако при всей близости чучковских и биряковских
95
ратной, чуть суженной книзу лопаской (Ш тип), без серег, с небольшими городками;
ножка высокая и часто фигурно вырезанная по б о к а м . О . В . Круглова, отмечая
99
808
9. Прялки конца X I X -
начала X X в.:
из Сямженского р-на: слева -
"с окошком" (ВОКМ. № 18768),
справа - с резьбой
(ВОКМ. № 14467)
811
Грязовецкие прялки представляют собой очень своеобразный вид, честь науч
ного открытия этих оригинальных прялок принадлежит экспедициям О . В . Кругло
вой (1966, 1968 и 1969 г г . ) , так как по классификации А . А . Бобринского они бы
1 1 0
ли только выделены в шестой тип как прорезные, без географической привязки . 111
янием городского и помещичьего быта (это может быть в какой-то степени верно,
так как Грязовецкий р-н являлся "зоной помещичьего землевладения"). Первые
географические привязки таких прялок были сделаны экспедициями Г И М и Г Р М в
1950-е годы. Своеобразие их заключается в вытянутом вверх "кокошнике" сквоз
ной резьбы в виде дерева с птицами на ветвях и двумя конскими головами внизу,
венчающим маленькую треугольную лопаску на высокой доскообразной ножке с
многоярусной контурной резьбой. П о форме такого стояка-доски О . В . Круглова
объединила три близкородственных и соседствующих вида в единый т и п - это 1 1 6
812
традициями. П о наблюдению исследователей, у жителей Грязовецкого у. можно
было подметить нечто "финское" по "племени и х а р а к т е р у " . Вполне возможно,
120
что своеобразная форма стояка этих прялок явилась результатом слияния доско-
образной формы со столбчатой, распространенной в соседних местностях (т.е. I
типа с IV).
Н а э т о указывает и т о т факт, что по типу декора и форме лопаски теремко
вые прялки перекликаются с соседними с запада согожанками (IV тип). Основной
массив их, получивший название по р. Согож, находился в Пошехонском р-не
Ярославской обл., а в Вологодской они бытовали на юге районов Вологодского,
Шекснинского и Череповецкого. В классификации А . А . Бобринского они не от
мечены, а были выделены как особый вид музейными экспедициями 1 9 5 0 - 1 9 6 0 - х
г о д о в . Этим своеобразным прялкам недавно была посвящена специальная ра
1 2 1
наш взгляд, еще более пристального внимания. Особо следует отметить переклич
ку отдельных мотивов с архаичным декором тарногских прялок - прежде всего это
касается упомянутой выше треугольной сетчатой фигуры с маркированным вер
хом: на согожанках мы часто видим поднимающийся из ее вершины вьющийся по
бег с листьями. Кроме того, по мотивам и по типу резьбы согожанки, как уже было
сказано, во многом близки теремковым прялкам: т е же островерхие треугольные
" т е р е м а " и вьющиеся побеги, изображения часов, птиц и т.п. Таким образом,
согожанки по декору тяготеют к теремковым, а по форме трехрогой лопаски - к су-
диславским и буйским прялкам, через них можно как бы перекинуть мостик от пря
лок-столбиков к прялкам с ножкой-доской и выстроить эволюционный ряд от со
126
813
восточному побережью Рыбинского водохранилища на небольшом пограничном
пространстве между Ярославской и Вологодской областями. Они декорированы не
притязательной росписью в виде мелкого цветочного узора преимущественно по
светлому ф о н у . 128
814
относится только к Шекснинскому р-ну (к выделяемому нами зоо- и орнитоморфно-
му типу прялок): «Севернее района, который занимает "золоченка", на берегах
Шексны, живет еще прялочка с такой же тонкой ножкой и крохотной фигурной
лопастью... (дана одна прорисовка; с определением "крохотная" мы не можем сог
ласиться - см. ниже. - И Д.). Итак, вся западная часть Вологодской области от
Белого озера до Рыбинского моря занята многими разновидностями прялок с ма
ленькими лопастями на тонких н о ж к а х » .
132
пени в северной части Бабаевского р-на, являются, вероятно, уже довольно давней
гибридной формой вепсских доскообразных и русских северных с прямоугольной
лопастью (т.е. I и П типов). В то же время прялки П типа в центре Бабаевского р-на
являются в большинстве случаев местными вариантами, постоянно возникавшими в
результате взаимодействия вепсских - доскообразных, близких к онежским, - с зоо-
орнитоморфным типом (т.е. I с Ш а), который надо признать ведущим для западной
части Вологодской обл.
Необходимо подчеркнуть, что широко распространенные на западе зоо-орни-
томорфные прялки по форме довольно схожи с типичными их представительни
цами, бытовавшими к востоку от Вологды, особенно на стыке с северными терри
ториями Костромской обл. -толишенскими, некоторыми совегскими (не очень вы
чурными), при том, что их разделяет более 400 км. Близки и общий абрис стояка, и
его пропорции, и форма небольших лопасок с четырьмя головками по углам; лопа-
скам западных прялок лишь в большей степени присуща легкая суженность книзу.
Прялки этого типа (Ш а) в Бабаевском р-не отличаются более широким цент
ральным завершением вверху лопаски между двумя довольно стилизованными
"головками" - часто оно имеет веерообразную форму. Такие прялки встречаются в
деревнях по р. Суда довольно далеко на севере, а в Борисовском сельсовете (центр -
Борисово-Судское) эта форма является ведущей, хотя уже километрах в 20 севернее,
815
11. Прялки конца ХЕХ - начала
X X в. из коллекции В О К М :
слева - из Бабаевского
(№ 17798), в центре -
из Шекснинского ( № 32988/01),
справа - из Тотемского
(№ 23838) районов
I
шиш
41
816
13. Прялки конца XIX-
818
известен промысловый центр в с. Белые Кресты по изготовлению прялок с этим де
кором (возможно, здесь изготовлялись два богато украшенные экспоната Ч а г К М :
К П - 2 1 0 и без номера, а также изящная прялка из Череповецкого музея - КП-6517/1,
приобретенная неподалеку в Избоищском сельсовете, в д. Трухино). Юго-восточнее,
в нескольких волостях бывшего Весьегонского у. Тверской губ. также бытовали
прялки с инкрустацией соломкой, близкие по общему облику к столбчатым . 135
53* 819
обычно в форме трилистника, а в Шекснинском - двулистника, причем подобные
прялки в местностях по Шексне имеют тенденцию к стандартизации формы, на мно
гих из них встречается штамп артели Е . Б . Еремеевского, с серпом и молотом (ЧКМ
№ 4228/12, 481/19; В О К М № 32988/61). Чаще всего эти прялки окрашены в коричне
вый цвет, а на более "живых" лопасках прялок Кадуйского и Череповецкого районов
имеется иногда роспись - либо живописными цветами, либо в виде графических расти
тельных фигур с завитками , порой сочетающих в себе элементы дерева, "рожени
144
цы" и ладьи (например, прялка из ЧКМ без номера - экспедиция 1979 г., Череповец
кий р-н, Дмитриевский сельсовет, д. Хлебаево). (Характерно, что закрепление за по
нятием тотемский тип обобщающего смысла привело к тому, что в Череповецком
музее данное определение было отнесено к местным череповецким прялкам).
В музейных коллекциях имеются прялки, представляющие собой очень своеоб
разный художественный вариант разработки формы Ш а типа: их изящные лопаски
значительно сужены книзу, "головки" в большей степени заострены, а нижние и
уменьшены, центральный же выступ вверху укрупнен и заострен, а сквозная сердце
образная прорезь в нем придает всему силуэту еще большую легкость; весь облик
такой прялки - более хрупких и утонченных очертаний, чем обычные зоо-орнито-
морфные, лопаска же напоминает девичий кокошник. Но точно сказать о месте про
изводства этого явно локального вида пока невозможно - имеющиеся сведения дают
очень большой разброс в географическом отношении . Тенденция к значительному
145
821
обычно короче ножки, углы же порой оформлены в виде явных головок, хотя чаще
э т о просто рудиментарные выступы (достаточно наглядно указывающие на пути
формирования выступов и выемок на лопасках у более северных прялок). Большин
ство талицких прялок раньше декорировались "очень графичной орнаментальной
р о с п и с ь ю " , букетом с цветами, напоминающими павлиньи перья (МФД № 1558 из
149
822
Вашинский Великоустюгский Верховажский Вожегодский
17. Ф о р м ы п р я л о к п о р а й о н а м
823
мм
1Г1
I мм
Р
Кадуйский О)
Кирилловский
А Л Л Л Л Л Л
ООО
Кичменгскс-городецкий
М М
шипи О О О ООУ*>
1оо
г 1
|!
Никольский Нюксенский
И
СОКОЛЬСКИЙ
ляюл
1 Го
9 4}
Сямженский Тарногский
17. (Продолжение)
824
МАЛ
о*
г
1
V
Тотемский
Ми) г/%
О!
1^
Нч1
Усть-Кубенский Устюженский
1).
Харовский Чагодощенский
о
Череповецкий Шекснинский
:
- прялки, помеченные знаком * , на карту не насенены
17. (Окончание)
825
В целом можно констатировать, что разнообразие прялочных форм в Вологод
ской обл. является результатом бытования и гибридизации всех выделенных нами
типов прялок. В северной части области представлены I и П типы, в восточной - в
основном П, в центральной - П, Ш и Ш а, а также достаточно плавные переходные
формы между ними, в южной встречается главным образом IV тип и своеобразные
виды, возникшие, вероятно, в результате синтеза IV и I типов, на западе бытуют все
пять типов и их модификации.
Вопрос об изначальной этнической принадлежности выделенных нами типов
прялок чрезвычайно сложен в силу ряда причин: пестроты прялочных форм на всей
территории расселения восточных славян, неполноты их исследования и отсутствия
обобщающих работ, скудости археологических материалов (точно идентифициро
вать простейшие формы прялок даже среди редких сохранившихся деревянных из
делий почти невозможно), сложности и неоднозначности этнических процессов в
826
древности как по всей Восточной Европе в целом, так и на Русском Севере в част
ности, поздней датировки и фрагментарности дошедших до нас материалов и т.п.
Поэтому все попытки решения этого вопроса с неизбежностью будут носить пока
преимущественно гипотетический характер. Возможно, складывание различных
типов прялок, как предполагает Н.И. Лебедева, происходило уже в н е о л и т е , от
155
827
район будущего Я р о с л а в л я . Вторая миграционная волна захватывала и волоки,
157
828
ления боковых выемок на такой доске-стояке хорошо просматривается в других
прялках - разновидностях т в е р с к и х ) .
167
829
шейся здесь начиная с У Ш - Г Х вв. на основе консолидации как минимум четырех эт
нических компонентов - утро-финнов, славян, балтов и н о р м а н н о в . Большинство
175
Изображения хищных птиц с хохолком или даже короной на голове (либо толь
ко их голов) были довольно распространены в землях Древнего Новгорода - э т о и
привески, и накладки, медальоны, навершия различных рукоятий, и т . п . А "пти
1 8 5
чье" завершие некоторых гребней для волос, найденных в Старой Ладоге и в Пско
ве, композиционно близки верху лопасти предполагаемой археологической прялки
из Эрмитажа (см. выше) - две птицы здесь развернуты в разные стороны и почти
сливаются к о р п у с а м и . Один редкий гребень из Старой Ладоги передает сцену
186
830
высоком треугольном основании . Изредка встречается также на археологических
187
можно, в тех местностях, где превалировал культ какого-либо вида животных, де
коративное оформление и гребней, и прялок (как и других предметов) могло соот
ветствующим образом переосмысляться (культ коня, к примеру, в большей степени
связан с балтскими традициями, а культ медведя - с мерянскими, хотя и у славян оба
эти культа имели глубокие корни). Но скорее всего в основу верхних "головок" ло
пасок зоо- и орнитоморфных прялок лег когда-то, в первую очередь, образ именно
птицы, так как декор прялки, которая сама являлась частью дерева, отражал прежде
всего идею Древа жизни, неотъемлемым компонентом которой были птицы.
Ч т о касается нижних "головок" на лопасках прялок рассматриваемого типа, то
их образное содержание изначально могло быть иным, чем верхних, составляя с ни
ми некое композиционно-мировоззренческое единство "противостояния верха и ни
за". Из археологических образцов прялок Древнего Новгорода мы имеем одну ло
пасть XIII в . , где внизу явно просматриваются две противоположно смотрящие
1 8 9
831
Однако, как как показывают многие исследования, продвижение в э т о т период
славянского в основе населения на восток носило преимущественно мирный харак
тер, чему во многом способствовала, вероятно, близость идеологических представ
лений основной части всех взаимодействующих в данном регионе этносов - кресть
янства. Местами наблюдалось даже оживление отдельных, уже забывавшихся тра
диций и представлений у славян в ходе контактов с населением, где эти традиции
еще были в большей мере живы: "Парадоксально, но в древнерусских памятниках
старые мерянские традиции проявляются сильнее, чем в собственных, относящихся
к более раннему времени или синхронных с р у с с к и м и " . 196
Маслова Г.С. О р н а м е н т р у с с к о й н а р о д н о й в ы ш и в к и к а к и с т о р и к о - э т н о г р а ф и ч е с к и й и с
1
т о ч н и к . М . , 1978.
2
Жегалова СК. Х у д о ж е с т в е н н ы е п р я л к и // С о к р о в и щ а р у с с к о г о н а р о д н о г о и с к у с с т в а и
р о с п и с ь п о дереву. М . , 1967. С . 119.
3
Круглова О.В. Н а р о д н а я р о с п и с ь С е в е р н о й Д в и н ы . М . , 1987.
4
Т а м ж е . С м . б и б л и о г р а ф и ю в к о н ц е э т о й к н и г и ; Жегалова СК. С е в е р о - д в и н с к а я роспись
п о дереву // Русское художественное дерево. М . , 1983; Тарановская Н.В. Р о с п и с и п о дереву Н и ж
ней Т о й м ы . М а с т е р а // Н а р о д н о е искусство. И с с л е д о в а н и я и м а т е р и а л ы / С о с т . И . Я . Б о г у с л а в
ская. С П б . , 1995; Бернштам ТА. П р я л к а в символическом к о н т е к с т е к у л ь т у р ы // С б . М А Э .
В ы п . Х Ь У . И з к у л ь т у р н о г о наследия народов В о с т о ч н о й Е в р о п ы . С П б . , 1992. С . 2 5 - 4 3 и др.
5
Бобринский А А. Н а р о д н ы е р у с с к и е д е р е в я н н ы е изделия. В ы п . 1 - Х ! М . , 1910-1913 г г .
6
Т а м ж е . В ы п . I. С . 10. И з о б р а ж е н и я п р я л о к д а н ы в в ы п . I, П , V I I , I X , X I .
7
Т а м ж е . В ы п . I. С . 10.
8
Воронов В.С. Б ы т о в о й ж а н р в р о с п и с и и р е з ь б е к р е с т ь я н с к о г о и с к у с с т в а // С р е д и к о л
л е к ц и о н е р о в . М . , 1923; его же. К р е с т ь я н с к о е и с к у с с т в о . М . , 1924; его же. П у т е в о д и т е л ь п о К у
с т а р н о м у м у з е ю . М . , 1925; его же. О к р е с т ь я н с к о м и с к у с с т в е . М . , 1972; Некрасов А.И. Р у с с к о е
н а р о д н о е и с к у с с т в о . М . , 1924; Малицкий Г.М. Б ы т о в ы е м о т и в ы и с ю ж е т ы н а р о д н о г о и с к у с
с т в а в р о с п и с и и р е з ь б е . К а з а н ь , 1923; Бакушинский А. Р о с п и с ь п о д е р е в у , б е р е с т е и п а п ь е -
м а ш е . М . , 1933; Соболев Н.Н. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а п о д е р е в у . М . , 1934; Левинсон Н.Р.,
Маясова НА. М а т е р и а л ь н а я к у л ь т у р а Р у с с к о г о С е в е р а в к о н ц е Х Г Х ~ н а ч а л е X X в в . // Т р .
Г И М . В ы п . 2 3 . И с т о р и к о - б ы т о в ы е э к с п е д и ц и и 1 9 4 0 - 1 9 5 0 - х г г . М . , 1953; Соколов С , Том
ский И. Н а р о д н о е и с к у с с т в о С е в е р а Р о с с и и . М . , 1924; Щ е к о т о в Н . Р у с с к а я к р е с т ь я н с к а я ж и
в о п и с ь . М . , 1923.
9
Воронов В.С. О к р е с т ь я н с к о м и с к у с с т в е . . .
832
1 0
Жегалова СК. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а Х Г Х в . М , 1957; ее же. Э к с п е д и ц и я Г И М н а С е
в е р н у ю Д в и н у // С Э . 1960. № 4 и д р . ; Круглова О.В. Н а р о д н о е и с к у с с т в о : К а т а л о г . З а г о р с к ,
1957; ее же. С е в е р о д в и н с к и е н а х о д к и / / Д е к о р а т и в н о е и с к у с с т в о С С С Р . 1960. № 3 ; ее же. Ж а н
р о в а я р о с п и с ь р у с с к о г о С е в е р а // С о о б щ е н и я З а г о р с к о г о Г о с . и с т о р и к о - х у д о ж е с т в е н н о г о м у
з е я - з а п о в е д н и к а . З а г о р с к , 1960. В ы п . 3 ; Каменская М.Н., Тарановская Н.В. Э к с п е д и ц и я в К и
р и л л о в с к и й , Т о т е м с к и й , Н ю к с е н с к и й и Т а р н о г с к и й р - н ы В о л о г о д с к о й о б л . // С о о б . Г Р М . Л . ,
1961. В ы п . V I I ; Тарановская Н.В. Н а р о д н о е и с к у с с т в о А р х а н г е л ь с к о й о б л . // К С И Э . 1962.
В ы п . X X X V I I ; Пятницкая И.А. Н а р о д н о е и с к у с с т в о : К а т а л о г . В о л о г д а , 1966; С е в е р н ы е
п р я л к и : К а т а л о г в ы с т а в к и из с о б р а н и й З а г о р с к о г о и В о л о г о д с к о г о музеев / С о с т . О.В. Круг
лова, И.А. Пятницкая, И А. Воробьева. В о л о г д а , 1969 и др.
1 1
Мальцев Н.В., Тарановская Н.В. Р у с с к и е п р я л к и . Л . , 1970.
1 2
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г в ы с т а в к и из с о б р а н и я З а г о р с к о г о музея / С о с т . О.В. Кругло
ва. Ч е х о в , 1971.
1 3
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я резьба и р о с п и с ь п о дереву. М . , 1983; ее же. Г р я з о в е ц
к и е п р я л к и // Д е к о р а т и в н о е и с к у с с т в о С С С Р . 1971. № 5 ; ее же. Ц е н т р ы к р е с т ь я н с к о й р е з ь б ы
п о д е р е в у в Я р о с л а в с к о й о б л . : Н о в ы е данные о " т е р е м к о в ы х " и с т о л б ч а т ы х п р я л к а х // С Э .
1972. № 4 ; ее же. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я п р я л о к р у с с к о г о С е в е р а и П о в о л ж ь я // С о о б щ е
н и я Г Р М . М . , 1976. В ы п . X I и др.
1 4
Калмыкова Л.Э. Т в е р с к и е п р я л к и // С о о б щ е н и я Г Р М . В ы п . X I . М . , 1976. С . 6 4 - 7 2 ;
Притчина В.А. П р я л к и из с о б р а н и я Т о т е м с к о г о к р а е в е д ч е с к о г о музея // Т о т ь м а : И с т о р и к о -
к р а е в е д ч е с к и й а л ь м а н а х . В о л о г д а , 1995. В ы п . 1. С . 105-117.
1 5
Слепынина Л.Ю. П р я л к и р у с с к о г о севера н а т е р р и т о р и и К о с т р о м с к о й о б л . // К р а е в е д
ч е с к и е з а п . К Г О И А М З . К о с т р о м а , 1993. В ы п . V ; ее же. Х а р а к т е р и с т и к а к о л л е к ц и и " Х у д о ж е
ственные прялки" в собрании К Г О И А М З . Границы распространения прялок русского Севе
р а и П о в о л ж ь я . К о с т р о м а , 1990 ( Р у к о п и с ь ) .
1 6
Бернштам ТА. У к а з . с о ч .
1 7
Т а м ж е . С . 18-21.
1 8
О б р а з ы д е р е в а , б о г и н и и т е р е м а в х о д я т в е д и н ы й древний с е м а н т и ч е с к и й к о м п л е к с и ,
естественно, в с л о ж н о м процессе о б р а з н о г о осмысления т а к о г о предмета, к а к прялка, могли
п о р о й превалировать т е и л и иные с т о р о н ы э т о г о комплекса (хотя определенно мы можем г о
в о р и т ь т о л ь к о о д о с т а т о ч н о позднем у п о д о б л е н и и двух видов я р о с л а в с к и х п р я л о к о б р а з у т е
р е м а - э т о столбчатые с окошками и теремковые с к о н т у р н ы м и з о б р а ж е н и е м т е р е м а , к о
т о р ы е Т . А . Б е р н ш т а м , несмотря на название, относит к " ж е н с к и м " формам). Выделение же
ф о р м ы , в о с н о в е к о т о р о й я к о б ы л е ж и т о б р а з ц в е т к а , представляется явно у м о з р и т е л ь н ы м ,
т а к к а к о н о в д о с т а т о ч н о й с т е п е н и н е о п р а в д а н о н и с с е м а н т и ч е с к о й , н и т е м более с р е а л ь н о -
э в о л ю ц и о н н о й с т о р о н ы . К т о м у ж е п о э т о м у п р и н ц и п у в одну г р у п п у п о п а д а ю т а б с о л ю т н о
р а з н ы е ф о р м ы с т о я к о в , п о р о й - всех 4 - х в ы д е л я е м ы х н а м и т и п о в ( с м . р и с . 1 в у к а з . р а б .
ТА. Бернштам).
1 9
Вагнер Т.К. О ч е р т а х к о с м о г о н и з м а в н а р о д н о м искусстве // Д р е в н я я Р у с ь и славяне.
М . , 1978; Воронов В.С. Б ы т о в о й ж а н р . ; Денисова И.М. Д е р е в о - х р а м в р у с с к о м н а р о д н о м ис
к у с с т в е // С Э . 1990. № 6; ее же. О б р а з д р е в н е с л а в я н с к о г о х р а м а в р у с с к о м н а р о д н о м искусст
ве // Э О . 1992. № 5 ; Дмитриева СИ. М е з е н с к и е п р я л к и : К в о п р о с у о п р о и с х о ж д е н и и мезен
с к о й р о с п и с и // С Э . 1988. № 1; Жарникова СВ. Ф а л л и ч е с к а я с и м в о л и к а с е в е р о р у с с к о й п р я л
к и к а к р е л и к т п р о т о с л а в я н с к о - и н д о и р а н с к о й б л и з о с т и // И с т о р и ч е с к а я динамика р а с о в о й и
э т н и ч е с к о й д и ф ф е р е н ц и а ц и и н а с е л е н и я А з и и . М . , 1987; ее же. М и р о б р а з о в р у с с к о й п р я л к и .
В о л о г д а , 2000; Круглова О.В. Д р е в н я я с и м в о л и к а в п р о и з в е д е н и я х н а р о д н о г о и с к у с с т в а Я р о
с л а в с к о й о б л . // С Э . 1971. № 1; ее же. Ж а н р о в а я р о с п и с ь . . ; Малицкий Г.М. У к а з . с о ч . ; Рыба
ков Б А. М а к р о к о с м в м и к р о к о с м е н а р о д н о г о и с к у с с т в а // Д е к о р а т и в н о е и с к у с с т в о С С С Р .
1975. № 1 , 3 ; Фалеева В А. П р я л к а - т е р е м // Д е к о р а т и в н ы е и с к у с с т в о С С С Р . 1969. № 5 ; Щеко-
тов Н. У к а з . с о ч .
2 0
С м . п о э т и м в о п р о с а м : П р о б л е м ы т и п о л о г и и в э т н о г р а ф и и / О т в . ред. Ю . В . Б р о м л е й .
М . , 1979.
2 1
С р . у О . В . К р у г л о в о й : Русская народная р е з ь б а . . . И л л . X V и X V I ; Г р а н и ц ы распро
с т р а н е н и я . . . Т а б л . 1 - Ш , 2 , 3 и П - 1 , 6; в т а б л . П - 1 , 4 и Ш , 3 , а т а к ж е - 1 , 2 с П , 4 и Ш , 4 .
2 2
Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . .
2 3
Лебедева Н.И. П р я д е н и е и т к а ч е с т в о в о с т о ч н ы х славян // В о с т о ч н о с л а в я н с к и й э т н о
г р а ф и ч е с к и й с б . М . , 1956. С . 4 8 6 . Э т о м н е н и е в с т р е ч а е т с я впоследствии у м н о г и х исследова
телей прялок.
834
после В т о р о й мировой войны. В Ч у ж г е , кроме прялок, еще м о ж н о встретить отдельные рас
писные вещи е г о р а б о т ы в интерьере домов.
48
Олейник Т.М. Н а р о д н ы е р о с п и с и п о д е р е в у В е р х о в а ж с к о г о и Г р я з о в е ц к о г о р а й о н о в
В о л о г о д с к о й о б л а с т и в т о р о й п о л о в и н ы Х 1 Х - н а ч а л а X X в. // И с к у с с т в о с о в р е м е н н о й р о с п и с и
п о д е р е в у и б е р е с т е С е в е р а , У р а л а и С и б и р и . М . , 1985. В э т о й р а б о т е а н а л и з и р у ю т с я р о с п и
си п р я л о к д а н н о г о вида н а о с н о в е с о б р а н и я В Г И А Х М З , о д н а к о о б щ а я к а р т и н а п о всему В е р -
х о в а ж с к о м у р - н у н е в ы я в л е н а . И з м а с т е р о в п р и в о д и т с я ф а м и л и я династии Щ е к о т о в ы х - о т е ц
Я к о в и с ы н А л е к с а н д р , и з г о т о в л я в ш и е п р я л к и в н а ч . X X в.
49
Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . С . 5 8 .
5 0
Э к с п е д и ц и о н н ы й выезд в 1992 г . И . М . Д е н и с о в о й .
5 1
Г о д ы е г о жизни примерно 1880-е-первая половина 1940-х.
5 2
Г о д ы е г о ж и з н и п р и м е р н о 1890-е—1950-е.
5 3
Г о д ы е г о жизни примерно 1850-е-1930-е.
54
Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . И л л . н а с. 6 1 .
55
Бруцкус В., Пятницкая ИЛ. Н а р о д н о е и с к у с с т в о : К а т а л о г в ы с т а в к и . В о л о г д а , 1966.
С . 9 ; С е в е р н ы е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 27.
56
Бобринский АЛ. У к а з . с о ч . В ы п . I. С . 10; Бруцкус В., Пятницкая ИЛ. У к а з . соч.
С . 9 - 1 0 ; Жегалова СК. Х у д о ж е с т в е н н ы е п р я л к и . . . С . 118-119; Круглова О.В. Г р а н и ц ы рас
п р о с т р а н е н и я . . . С . 5 8 ; ее же. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . И л л . 5 2 - 5 4 ; Мальцев Н.В., Таранов
ская Н.В. У к а з . с о ч . С . 12-13; Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 14, 7 8 ; С е в е р н ы е п р я л к и . . . С . 27.
5 7
З а п и с ь о т С И . П р о н и н о й , 1908 г. р . , из д. П о з д е е в с к а я Т а в е н ь г с к о г о с/с В о ж е г о д с к о
г о р - н а . С И . П р о н и н а даже в с п о м н и л а п о э т о м у с л у ч а ю п р и п е в к у :
М о я прялочка широка,
З а н е й н е к о м у сидеть,
Н е т у парня важнаго,
А прялка не п р о каждого.
58
Бруцкус В., Пятницкая И. У к а з . с о ч . С . 10.
59
Жегалова СК. Х у д о ж е с т в е н н ы е п р я л к и . С . 118.
60
Денисова И.М. Д е р е в о - д о м - х р а м . . . ; ее же. О б р а з д р е в н е с л а в я н с к о г о х р а м а . . .
6 1
В 1984 г . в И л е з с к о м с/с Т а р н о г с к о г о р - н а р а б о т а л а экспедиция о т В с е р о с с и й с к о г о м у
зея д е к о р а т и в н о - п р и к л а д н о г о и н а р о д н о г о и с к у с с т в а под р у к о в о д с т в о м И . М . Д е н и с о в о й .
62
Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . С . 5 8 ; ее же. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . .
И л л . 57.
6 3
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 16-17, № 5 .
6 4
О т в о р ч е с т в е э т о й м а с т е р и ц ы с м . : Гуляев ВЛ. Р у с с к и е х у д о ж е с т в е н н ы е п р о м ы с л ы
1 9 2 0 - х г о д о в // Х у д о ж н и к Р С Ф С Р . Л . , 1985. С . 3 5 .
65
Власова И.В. Н а с е л е н и е ц е н т р а л ь н ы х р а й о н о в Р у с с к о г о С е в е р а ( Х П - Х Х в в . ) // Э О .
1995. № 2. С 7 6 - 8 9 ; Угрюмое АЛ. К о к ш е н ь г а : И с т о р и к о - э т н о г р а ф и ч е с к и е о ч е р к и . А р х а н
г е л ь с к , 1992.
66
Власова И.В. У к а з . р а б . С 84, 86.
67
Мартьянов В.Н. Р е з ь б а п о дереву у м о р д в ы Г о р ь к о в с к о й о б л а с т и // С о о б щ е н и я Г Р М .
В ы п . X I . М . , 1976. Р и с . н а с. 7 3 , 77.
68
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . И л л . 6 5 ; Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . N ° 5 .
69
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . И л л . I X , X I .
7 0
Т а м же. И л л . У1-3.
71
Мальцев Н.В., Тарановская Н.В. У к а з . соч. И л л . 34-2.
7 2
В с е н т я б р е 1997 г . И . М . Д е н и с о в о й обследовались: в У с т ь - К у б е н с к о м р - н е с е л ь с о в е т ы
А в к с е н т ь е в с к и й , Т о м а ш с к и й , частично Б о г о р о д с к и й и Заднесельский; в С о к о л ь с к о м р-не -
Нестеровский и частично Архангельский; в Вологодском - Новленский и Вепревский; в
г. Х а р о в с к е б ы л и и з у ч е н ы п р я л к и в Д о м е н а р о д н о г о т в о р ч е с т в а .
В а в г у с т е 2001 г. г р у п п о й в составе И . М . Д е н и с о в о й и Г . А . А к с я н о в о й обследовались: в
У с т ь - К у б е н с к о м р - н е М и т и н с к и й сельсовет; в С о к о л ь с к о м р - н е - Д в и н и ц к и й ; в С я м ж е н с к о м
р-не - Раменский, Голузинский, частично Коробицынский.
73
Бобринский АЛ. У к а з . с о ч . В ы п . I. Т а б л . 1, 2; В ы п . У П . Т а б л . 9 8 .
74
Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . С . 5 8 , 6 0 . 0 т о т е м с к и х п р я л к а х см. т а к ж е : Р у с
ские п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 18; С е в е р н ы е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 10; Мальцев Н.В., Таранов
ская Н.В. У к а з . с о ч . С . 12. И л л . 32; Круглова О.В. Р у с с к а я народная р е з ь б а . . . С 11-12. И л л . 6 1 .
7 5
Русские прялки: К а т а л о г . . . С . 18-31, 34-35.
54* 835
76
Притчина ВЛ. У к а з . с о ч . С . 1 0 9 - 1 1 8 .
7 7
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 3 2 ; Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . С . 11.
Илл. У П , 55,56.
7 8
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 18; Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . С . 11-12.
79
Притчина ВЛ. У к а з . с о ч . С . 106; СлепынинаЛ.Ю. П р я л к и р у с с к о г о с е в е р а . . . С . 103.
80 Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 3 1 , № 12.
8 1
С о с т а в экспедиции - И . М Денисова, И . В . Балбашевский. Обследовались р а й о н ы : С о -
лигаличский, Галичский и Вохомский.
8 2
В с о б р а н и и п р я л о к К о с т р о м с к о г о музея и м е е т с я д о в о л ь н о м н о г о э к с п о н а т о в э т о г о в и
да, н о т о л ь к о н а двух е с т ь р а с п и с н о й д е к о р ( К О К № 21552/13, 20307/12). Л . Ю . С л е п ы н и н а ,
о п и с ы в а я э т о т вид п р я л о к , н е о т м е ч а е т , о д н а к о , и х " з о о м о р ф н о с т ь " , а г о в о р и т л и ш ь о к р у г
лых серьгах и трех подобных "теремках" вверху, к о т о р ы е порой и м е ю т " с п л ю с н у т у ю сверху
ф о р м у с у з к и м и к о р о т к и м и з а в е р ш е н и я м и в в е р х н е й ч а с т и " ; сам ж е вид солигаличских пря
л о к о н а , вслед за О . В . К р у г л о в о й , с ч и т а е т " м о д и ф и к а ц и я м и п р я л о к Т о л ш м ы В о л о г о д с к о й
о б л . , к о т о р ы е , в с в о ю о ч е р е д ь , н е ч т о и н о е - к а к о д н а из м н о г и х р а з н о в и д н о с т е й тотемской
п р я л к и " {СлепынинаЛ.Ю. Х а р а к т е р и с т и к а к о л л е к ц и и . . . С . 16, 17).
83 Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 2 8 .
84
Притчина ВЛ. У к а з . с о ч . С . 109. Р и с . 5.
8 5
Т а м ж е . С . 109-110. Р и с . 6.
8 6
Т а м ж е . С . 111. Р и с . 8; Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . С . 11. И л л . V I I ; Р у с
ские п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 3 4 - 3 5 , № 14.
8 7
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 3 2 . № 13; Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . С П .
И л л . 5 5 , 5 6 ; Притчина В Л. У к а з . с о ч . С 110-111. Р и с . 7.
88
Притчина ВЛ. У к а з . с о ч . С . 1 1 2 - 1 1 3 . Р и с . 10. К а р т а .
89
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . И л л . 5 6 .
90
Притчина ВЛ. У к а з . с о ч . С . 111-113, 116. Р и с . 9 - 1 2 , 14.
9 1
Т а м ж е . С . 112.
92
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . И л л . 6 1 .
9 3
П о л е в ы е записи И . М . Д е н и с о в о й : 1997 г . - с. 6 2 - 9 3 ; 2001 г. - с. 7, 9 , 11.
94
Гура А.В. С и м в о л и к а ж и в о т н ы х в с л а в я н с к о й н а р о д н о й т р а д и ц и и . М . , 1997. С . 3 0 2 .
9 5
Русские прялки: К а т а л о г . . . С 20-23.
96
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . И л л . 6 3 ; Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 2 2 - 2 5 .
9 7
С е в е р н ы е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 3 0 , 60; Притчина В Л. У к а з . с о ч . С . 107.
9 8
Русские прялки: К а т а л о г . . . С . 26.
9 9
Т а м ж е . Р и с . 10; С е в е р н ы е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 3 2 ; Притчина В.А. У к а з . с о ч . С 116.
Р и с . 15.
100
Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . Т а б л . I - п о д т и п ы : И - 4 - ч у ч к о в с к и е ; III-
1 - междуреченские.
101
Власова И.В. У к а з . с о ч . С 8 5 - 8 6 .
102
СлепынинаЛ.Ю. Х а р а к т е р и с т и к а к о л л е к ц и и . . . Т а б . Б I, П .
1 0 3
Северные прялки: Каталог... С . 32.
104
СлепынинаЛ.Ю. Х а р а к т е р и с т и к а к о л л е к ц и и . . . Т а б л . Б 1-2, И - З , Ш - 1 .
105 Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 6 6 , № 3 0 .
106
Макаров Н.А. К о л о н и з а ц и я с е в е р н ы х о к р а и н Д р е в н е й Р у с и в Х 1 - Х Ш в е к а х . М . , 1997.
С . 98. Р и с . 32.
1 0 7
Н а о с н о в е , г л а в н ы м о б р а з о м , э к с п е д и ц и о н н ы х исследований э т о г о р а й о н а в 1997 г. -
э к с п е д и ц и о н н ы й выезд И . М . Д е н и с о в о й о т И Э А . С м . т е т р а д ь п о л е в ы х записей.
108
СлепынинаЛ.Ю. Х а р а к т е р и с т и к а к о л л е к ц и и . . . Т а б л . Б I, П - 3 , Ш - 1 , I V - 1 .
109
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . Т а б л . Х У 1 - 1 , 3 .
110
Круглова О.В. Г р я з о в е ц к и е п р я л к и . С . 38
111
Бобринский А.А. У к а з . р а б . В ы п . I. С . 10; В ы п . V I I . Т а б л . 9 9 .
112
Круглова О.В. Г р я з о в е ц к и е п р я л к и ; Олейник Т.М. У к а з . с о ч .
113
Василенко В.М. Н а р о д н о е и с к у с с т в о : И з б р а н н ы е т р у д ы о н а р о д н о м т в о р ч е с т в е . М . ,
1974. С . 8 0 .
1 1 4
Т а м же.
115
Бобринский АЛ. У к а з . с о ч . В ы п . I. С . 10; В ы п . X I . Т а б л . 149.
116
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . С . 9 - 1 1 . Т а б л . V ; ее же. Ц е н т р ы к р е с т ь я н
с к о й р е з ь б ы . . ; ее ж е . Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . С . 6 0 . Т а б л . 1 - У .
836
117
Слепынина Л.Ю. Х а р а к т е р и с т и к а к о л л е к ц и и . . . С . 3, 4. Т а б л . А - 1 , 4 .
118
Воронов В.С. Б ы т о в о й ж а н р . . ; Жегалова СК. Художественные прялки; Кругло-
ва О.В. Д р е в н я я с и м в о л и к а . . ; Фалеева В. П р я л к а - т е р е м ; Денисова И.М. О б р а з древнеславян-
с к о г о х р а м а . . ; Жижина СГ. К р е с т ь я н с к и й р е з ч и к Ф е д о р Ч е р е п н е в // Н а р о д н о е и с к у с с т в о Р о с
сии: т р а д и ц и я и с т и л ь . М . , 1995. С . 6 0 - 7 3 .
119
Бобринский АЛ. У к а з . с о ч . В ы п . X I . Т а б л . 149 - № 3; 11; Денисова И.М. О б р а з древ-
н е с л а в я н с к о г о х р а м а . . . Р и с . 9.
120
Власова И.В. У к а з . с о ч . С . 84.
1 2 1
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 64.
122
Гаебова АЛ. П р я л к и - " с о г о ж а н к и " . П о п ы т к а п р о ч т е н и я о р н а м е н т о в // В о л о г д а . К р а
е в е д ч е с к и й а л ь м а н а х . В ы п . 3. В о л о г д а , 2000. С . 2 8 8 - 3 1 9 .
123
Шелег В.А. С е в е р н о р у с с к а я резьба п о дереву: а р е а л ы и э т н и ч е с к и е т р а д и ц и и // Р у с
с к и й С е в е р . Л . , 1986. С . 58.
124
Глебова А.А. У к а з . с о ч . С . 297.
1 2 5
Т а м же. С . 297-305.
126
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . С . 7, 18, 19.
1 2 7
Т а м ж е . С . 18.
1 2 8
Т а м же. Табл. Х У П .
129
Прялки-золоченки р а з н ы х ф о р м известны в Л е н и н г р а д с к о й о б л . : в В о л х о в с к о м р - н е ,
и з г о т о в л я в ш и е с я в м е с т н о с т и С п а с о в щ и н а ( м е ж д у р е ч ь е В о л х о в а и С я с и ) и ш и р о к о расходив
ш и е с я ; в Л у ж с к о м р - н е , П р и с т а н с к о м с/с (на г р а н и ц е с Н о в г о р о д с к о й о б л . , где о н и т а к ж е б ы
т о в а л и ) . К р о м е т о г о , з о л о ч е н к и совсем и н ы х видов производились в н е с к о л ь к и х м е с т н о с т я х
Т в е р с к о й о б л . - с м . Калмыкова Л.Э. У к а з . с о ч . С . 70, 72, сн. 11.
1 3 0
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 66. И л л . 3 0 .
131
Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . С . 61.
1 3 2
Т а м ж е . С . 6 1 - 6 2 . Т а б л . П - 1 , 6 ( п р я л к и п о Ш е к с н е ) ; П - П , 1^4 ( п р я л к и западной ч а с т и
Вологодской обл.)
1 3 3
Н а западе В о л о г о д с к о й о б л . экспедицией 1996 г. в составе И . М . Д е н и с о в о й и Р . В . Б а -
гдасарова ч а с т и ч н о обследованы районы Бабаевский, Ч е р е п о в е ц к и й , Кирилловский, Б е л о
з е р с к и й ; во в р е м я э к с п е д и ц и о н н ы х выездов И . М . Д е н и с о в о й б ы л и в ы б о р о ч н о обследованы
о т д е л ь н ы е м е с т н о с т и р а й о н о в К и р и л л о в с к о г о и В о л о г о д с к о г о - в 1997 г., У с т ю ж е н с к о г о и
Ч а г о д о щ е н с к о г о - в 2000 г. В о в р е м я всех э т и х выездов изучались т а к ж е к о л л е к ц и и п р я л о к
в местных музеях.
134
Шелег ВЛ. К р е с т ь я н с к и е р о с п и с и С е в е р а // Р у с с к и й С е в е р . Л . , 1992. С . 136.
135
Калмыкова Л.Э. У к а з . р а б . С . 70.
1 3 6
Т а м ж е . С . 71.
137
Бобринский АЛ. У к а з . с о ч . В ы п . I. С . 10; В ы п . П . Т а б л . 14.
1 3 8
Т а м ж е . В ы п . И . Т а б л . 14, № 2 , 3, 10, 13, 15, 16.
139
Круглова О.В. Д р е в н я я с и м в о л и к а . . . С . 265.
1 4 0
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 72-73.; Круглова О.В. Границы распространения...
С . 61-62.
1 4 1
С р . п о ф о р м а м : Круглова О.В. Г р а н и ц ы р а с п р о с т р а н е н и я . . . Т а б л . П - 1 , 2 с П , 4 и с Ш , 4.
142
Круглова О.В. Р у с с к а я н а р о д н а я р е з ь б а . . . С . 15; п р и м . к и л л . 9 3 , 94.
1 4 3
Р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 72. И л л . 33.
1 4 4
П р и м е р ы из Ч К М : № 3608/5 из Ч е р е п о в е ц к о г о р - н а , с. А н д о г а , и 4223/30 из К а д у й с к о -
г о р - н а , с. С р е д н и й Д в о р А н д р о н о в с к о г о с/с.
1 4 5
В О К М № 16935 - У с т ю ж е н с к и й р - н , Л е о н т ь е в с к и й с/с; Ч К М - без № из Ч е р е п о в е ц к о
г о р - н а , Д м и т р и е в с к о г о с/с, д. Х л е б а е в о - к с е в е р у о т Ч е р е п о в ц а ; Ч К М № 4228/679 - т о т ж е
с/с, д. Л а п т е в о ; Ч К М без № - Ч е р е п о в е ц к и й р - н , д. Б а с к а к о в о - ч у т ь в о с т о ч н е е Ч е р е п о в ц а ;
Ч К М № 5133/7 - К а д у й с к и й р - н , д. Д у б к и ; Ч К М № 4640/27 - д. В е р ш и н ы н е и з в е с т н о г о р - н а .
Н а д о о т м е т и т ь , ч т о в Д м и т р и е в с к о м с/с Ч е р е п о в е ц к о г о р - н а , о т к у д а п р о и с х о д я т две из н а
з в а н н ы х п р я л о к , б ы т о в а л п р е и м у щ е с т в е н н о д р у г о й , б о л е е у п р о щ е н н ы й вид п р я л о к с т р а д и
ционным трилистником наверху.
1 4 6
С в е д е н и я п о л у ч е н ы о т А . Ф . Е р ш о в о й , 1903 г . р . и А . А . Ч е р е м х и н о й , 1911 г . р . , д. К о с -
т и н о Т у л и н с к о г о с/с Б е л о з е р с к о г о р - н а .
1 4 7
П о л е в ы е записи И . М . Д е н и с о в о й 1990 г .
1 4 8
П р я л к и из Ф е р а п о н т о в с к о г о музея - М Ф Д № 842 из д. С и в е р о в о Ф е р а п о н т о в с к о г о с/с
и М Ф Д № 1350 из д. П е р е д о в о Н и к о л о т о р ж с к о г о с/с.
837
1 4 9
Н о в ы е поступления К и р и л л о - Б е л о з е р с к о г о и с т о р и к о - а р х и т е к т у р н о г о музея-заповед
н и к а : Б у к л е т . В о л о г д а , 1982. С . 3 .
1 5 0
Н а р о д н о е искусство Ленинградской области. И з собрания Государственного Русско
г о м у з е я / П о д ред. И . Я . Б о г у с л а в с к о й . А в т . в с т . с т . и с о с т а в и т е л ь М . А . С о р о к и н а . Л . , 1985.
Р и с . 7, 10, П . С . 7.
151
Кочкурина СИ. С о к р о в и щ а д р е в н и х в е п с о в . П е т р о з а в о д с к , 1990. Р и с . н а с. 111.
1 5 2
И м е ю т с я т а к ж е в собрании Р Э М , Т и х в и н с к о г о и с т о р и к о - а р х и т е к т у р н о г о музея, Г о с .
Э р м и т а ж а . С м . Уханова И.Н. К и с т о р и и Х у д о ж е с т в е н н ы х р е м е с е л Л е н и н г р а д с к о й о б л . // Э т
н о г р а ф и ч е с к и е исследования С е в е р о - З а п а д а С С С Р . Т р а д и ц и и и к у л ь т у р а с е л ь с к о г о н а с е л е
н и я . Э т н о г р а ф и я П е т е р б у р г а . Л . , 1977. С . 37, 38. Р и с . 4 .
153 Шелег В А. С е в е р н о р у с с к а я р е з ь б а . . . С . 61 - к а р т а .
154
Макаров НЛ. У к а з . с о ч . С . 9 8 . Р и с . 3 2 - 1 1 , 15.
^Лебедева Н.И. У к а з . с о ч . С . 4 8 8 .
156
Денисова И.М. П р я л к и з о о - о р н и т о м о р ф н о г о т и п а . . . Р и с . 2
157
Горюнова Е.И. Э т н и ч е с к а я и с т о р и я В о л г о - О к с к о г о м е ж д у р е ч ь я . М . , 1961. Р и с . 81 -
карта.
158
Голубева Л А. В е с ь и славяне н а Б е л о м о з е р е Х - Х Ш в в . М . , 1973. С . 56.
159
Горюнова Е.И. У к а з . р а б . С . 2 3 2 .
1 6 0
Т а м ж е . С . 181.
161
Колчин Б А. У к а з . с о ч . С . 67.
162 Р у С С К и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 7 0 , 6 4 .
163
Голубева Л А. У к а з . с о ч . С . 5 5 .
164
Калмыкова Л.Э. У к а з . с о ч . Т а б л .
165
Горюнова Е.И. У к а з . с о ч . Р и с . 81.
166 р у с с к и е п р я л к и : К а т а л о г . . . С . 12
167
Калмыкова Л.Э. У к а з . с о ч . Т а б л . I.
168
Седов В.В. Э т н и ч е с к и й состав н а с е л е н и я Н о в г о р о д с к о й земли // Ф и н н о - у г р ы и славя
не. Л . , 1979. С . 74, 75
169
Власова И.В. У к а з . с о ч . С . 81.
170
Колчин Б А. У к а з . с о ч . С . 67. Т а б л . 6 6 .
1 7 1
Т а м ж е . Т а б л . 66 - № 3, 5 , 9 и о с о б е н н о 6.
172
Шелег В А. С е в е р н о р у с с к а я р е з ь б а . . . С . 6 2 - 6 6 .
173
Голубева Л А. У к а з . с о ч . С . 5 1 ; Тухтина Н.В. О б э т н и ч е с к о м составе н а с е л е н и я бас
сейна р . Ш е к с н ы в Х - Х П в в . / / Т р . Г И М . В ы п . 4 0 . А р х е о л о г и ч е с к и й с б . М . , 1996. С . 123.
174
Третьяков П.Н. У и с т о к о в д р е в н е р у с с к о й н а р о д н о с т и // М И А . 1970. В ы п . 179. С . 8.
175
Булкин В А., Дубов И.В., Лебедев Г.С. А р х е о л о г и ч е с к и е п а м я т н и к и Д р е в н е й Р у с и
1 Х - Х 1 в в . Л . , 1978. С . 6 8 , 6 9 , 8 7 - 9 0 .
176
Тухтина Н.В. У к а з . с о ч . С . 135,125.
1 7 7
С т а р а я Л а д о г а / О т в . ред. В . И . Р а в д о н и к а с . Л . , 1948. С . 79.
1 7 8
С м . з а р и с о в к у ее и б о л е е п о д р о б н ы е сведения: Денисова И.М. П р я л к и з о о - о р н и т о -
м о р ф н о г о т и п а . . . Р и с . 3 - Б С . 80.
179
Голубева ЛА. У к а з . с о ч . С . 4 4 , 4 5 ; ее же. З о о м о р ф н ы е у к р а ш е н и я ф и н н о - у г р о в // С в о д
а р х е о л о г и ч е с к и х и с т о ч н и к о в . В ы п . Е 1 - 5 9 . М . , 1979. С . 2 5 .
180
Рябинин ЕА. Я з ы ч е с к и е п р и в е с к и - а м у л е т ы Д р е в н е й Р у с и // Д р е в н о с т и с л а в я н и Р у
си. М . , 1988. С . 61.
181
Голубева Л А. В е с ь и с л а в я н е . . . С . 4 5 .
182
Голубева Л А. З о о м о р ф н ы е у к р а ш е н и я . . . С . 2 5 .
183
Голубева ЛА. В е с ь и с л а в я н е . . . С . 13.
184
Маслова Г.С. У к а з . с о ч . С . 188.
185
Седова М.В. Ю в е л и р н ы е изделия Д р е в н е г о Н о в г о р о д а ( Х - Х У в в . ) . М . , 1981. Р и с . 1 2 - 2 ,
1 5 - 1 , 3 , 2 8 - 3 , 5 0 - 1 3 , 5 2 - 2 , 6 3 - 8 , 6 5 . С . 137, 167; Д р е в н и й Н о в г о р о д : П р и к л а д н о е и с к у с с т в о и
а р х е о л о г и я / С о с т . Б . К о л ч и н , В . Я н и н , С . Я м щ и к о в . М . , 1985. И л л . 5 6 , 57, 9 1 , 9 5 , 106, 146,
165-172.
186
Давидан О.И. Г р е б н и С т а р о й Л а д о г и // А р х е о л о г и ч е с к и й с б о р н и к Г о с . Э р м и т а ж а .
В ы п . 4 . С л а в я н с к и е д р е в н о с т и . Л . , 1962. С . 101. Р и с . 4 - 1 , 3 .
187
Равдоникас В.И. С т а р а я Л а д о г а . ( И з и т о г о в а р х е о л о г и ч е с к и х исследований
1938-1947 г г . ) // С А . X I . 1949. Р и с . 3 3 - 1 .
188
Голубева ЛА. З о о м о р ф н ы е у к р а ш е н и я . . . С . 5 8 - 6 0 .
838
189
Колчин Б А. У к а з . с о ч . Т а б л . 6 6 - 6
190
Вишневская В.М. Р е з ь б а и р о с п и с ь п о д е р е в у м а с т е р о в К а р е л и и . П е т р о з а в о д с к , 1981.
Р и с . 5 5 , 56. С . 3 8 ; Уханова И.Н. Р е з ь б а и р о с п и с ь н а р о д н ы х м а с т е р о в С е в е р о - З а п а д н о г о П о
м о р ь я // Ф о л ь к л о р и э т н о г р а ф и я Р у с с к о г о С е в е р а . Л . , 1973. Р и с . 3. С . 112; Бобринский А А.
У к а з . с о ч . В ы п . I. Т а б л . 2 , 5 ; Василенко В.М. Н а р о д н о е и с к у с с т в о . . . Н и л . 20.
191
Грибова Л.С. П е р м с к и й з в е р и н ы й с т и л ь . М . , 1975. Т а б л . Х 1 - 4 . С . 72; Оборин В А., Ча-
гин Г.Н. Ч у д с к и е д р е в н о с т и Р и ф е я . П е р м ь , 1988. И л л . 152, с м . т а к ж е 153; Д р е в н и й Н о в г о
р о д . . . И л л . 17, 5 8 , 156, 222, 226; Василенко В.М. Р у с с к о е п р и к л а д н о е и с к у с с т в о : И с т о к и и с т а
н о в л е н и е . М . , 1977. С . 3 7 4 - 3 7 5 ; Бранденбург Н.Е. К у р г а н ы Ю ж н о г о П р и л а д о ж ь я // М а т е р и а
л ы п о а р х е о л о г и и Р о с с и и . В ы п . 18. 1895. С . 8 2 . Т а б л . У 1 - 2 ; Седова М.В. У к а з . с о ч . Р и с . 5 9 - 9 ;
Антонщевип Д. О б р я д и и о б и ч а ] и б а л к а н с к и х с т о ч а р а . Б е о г р а д , 1982. Т а б л . Х Г Х .
С о п о с т а в л е н и е д а н н о г о м о т и в а в р у с с к о й в ы ш и в к е и искусстве Д р е в н е г о м и р а , а т а к ж е
п о п ы т к у е г о и н т е р п р е т а ц и и с м . : Денисова И.М. О б р а з М и р о в о г о древа в р у с с к о й н а р о д н о й
в ы ш и в к е Ц Денисова И.М. В о п р о с ы и з у ч е н и я к у л ь т а с в я щ е н н о г о дерева у р у с с к и х . М . , 1995.
С . 1 6 6 - 2 0 1 ; ее же. О т р а ж е н и е системы а р х а и ч н ы х представлений о миросоздании в р у с с к о м
н а р о д н о м и с к у с с т в е // Д р е в н я я а с т р о н о м и я : Н е б о и ч е л о в е к . Т р . к о н ф е р е н ц и и 19-24 н о я б р я
1997 г. М . , 1998. С . 8 3 - 9 1 .
1 9 2
Б о л е е подробное обоснование предлагаемой интерпретации верхних и нижних " г о л о
в о к " п р я л о к т и п а Ш а, а т а к ж е смысла всей к о м п о з и ц и и с м . : Денисова И.М. П р я л к и з о о - о р -
нитоморфного т и н а . . . С . 80-86.
193
Василенко В.М. Р у с с к о е п р и к л а д н о е и с к у с с т в о . . . С . 3 7 4 - 3 7 5 ; Грибова Л.С. У к а з . соч.
С . 75-82.
194
Пулъкин В.И. П о д а р е н ь е . П е т р о з а в о д с к , 1984. С . 8 - 1 2 .
195
Бочаров Г.Н. Х у д о ж е с т в е н н ы й металл Д р е в н е й Р у с и . М . , 1984. Р и с . на с. 121. С м . т а к ж е
с. 120.
196
Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С У к а з . соч. С . 111.
197
Рябинин ЕА. Ч у д с к и е п л е м е н а Д р е в н е й Р у с и п о а р х е о л о г и ч е с к и м д а н н ы м // Ф и н н о -
у г р ы и с л а в я н е . Л . , 1979. С . 101.
З а к л ю ч е н и е
840
уже на ранних исторических этапах. При рассмотрении материалов в главах книги
заметно "присутствие" славяно-русских и финно-угорских культурных элементов,
что явилось следствием вовлечения в общий колонизационный поток всех обитаю
щих здесь этносов, создавших культурную среду, во многом единую для всех. В этой
единой историко-культурной зоне образовались отдельные ареалы, происхождение
которых было связано с различными процессами исторического, экономического,
демографического и этнического характера. Народная культура, которую удалось
воссоздать по использованным источникам, особенно по периоду ХГХ-начала X X в.,
отразила длительное развитие северных районов и совместную деятельность этно
сов, участвовавших в этом процессе и оказавших влияние на формирование куль
турных ареалов.
В целом вологодские районы в этнографическом отношении являются частью
общей северной историко-культурной зоны. Н о довольно четко на этой территории
выступают отдельные районы, происхождение которых можно связать и с природ-
но-экономическим разнообразием, и с разным характером этнической истории их
жителей в определенные периоды. Три таких зоны, отличающиеся по формам на
родной культуры, составляют районы Вологодского края: 1) западная его часть,
где с древнейших времен шло взаимодействие славян с западнофинскими группами
населения; 2) центральная (средняя) часть, где произошло "столкновение" двух сла
вянских потоков, колонизовавших Север, - новгородского и ростово-суздальского,
также взаимодействовавших с местным финно-угорским населением; 3) восточная
часть, где славяне соприкасались с восточнофинскими группами. Различные и по
характеру, и по времени, этнопроцессы, наряду с другими факторами, привели к
физическим и культурным отличиям местного населения этих трех частей края.
Так, в западной части у русского населения "присутствовал" сильный финский
компонент и в его облике не наблюдалось "чистого славянского типа". Природная
среда, в которой жило э т о население, влияла на его характер, психический склад и
образ жизни. Здесь русские были крепкого телосложения, с твердым и замкнутым
характером, чему способствовало их давнее занятие добычей и обработкой желез
ных руд, известное еще и аборигенам - финно-уграм. Именно здесь (в пределах
вологодских земель) впервые славянские пришельцы встретились с местным населе
нием и началась интенсивная ассимиляция аборигенов уже в древнерусский период.
У населения же средней части Вологодского края в характере и облике преоб
ладали славянские черты, а древняя чудь заволоцкая утратила все, что было прису
ще ей - облик и культуру, поэтому и считалось, что произошло "слияние тех и дру
гих в один народ". Здесь в центре Вологодской земли большим своеобразием от
личались жители Кокшеньги (Важский бассейн) - кокшары, на чьей территории
"скрестились" оба славянских потока (новгородцы и низовцы) и древняя чудь. Кок
шары вобрали в себя и облик, и культуру всех этих трех этнокомпонентов.
Третья группа населения в Вологодской земле, в ее восточной части, в древно
сти долгий период соприкасалась с предками коми, поэтому местное население
обладало чертами и русского, и восточнофинского этносов. Финские черты более
проявлялись на северо-востоке, хотя со временем и они сглаживались и в облике, и
в занятиях, и в бытовой жизни. Н а юго-востоке этой части края наблюдалось преи
мущественное влияние славяно-русской культуры.
В целом же славяно-русское освоение этих районов, начавшееся в Х 1 - Х П вв. и
ставшее массовым в Х1У-ХУ1 вв., привело к быстрому завершению ассимиляционных
процессов, к незначительным этносмешениям и сложению здесь русского населения.
Данные разных научных дисциплин свидетельствуют о ходе такого этноразвития.
П о антропологическим материалам, на территории Вологодчины отмечается наличие
трех антропологических типов у современного населения: преобладающим от Белозе
рья до Устюгского края стал славянский так называемый верхневолжский тип (по
М.В. Витову), сложившийся у жителей на путях проникновения на Север населения с
841
верхней Волги и из центральных русских районов (возобладание низовской колони
зации), т.е. в местах массового крестьянского освоения земель. Другой славянский тип,
характерный для Севера, - илъменъско-беломорский (по М.В. Витову) - в пределах Во
логодчины наличествует у населения крайнего юго-запада, в небольшом его "углу"
(Мологско-Шекснинский край) по одному из путей новгородцев на Сухону, которым
последние пользовались довольно долго, несмотря на преобладание низовского про
движения в вологодские районы. Здесь возник как бы "островок" этого антропологи
ческого типа среди сплошного массива, занятого верхневолжским типом. Третий очаг,
где у населения еще один антропологический тип - онежский (по М.В. Витову), носи
телем которого были в основном финно-угры и за редким исключением русские, - в
пределах Вологодчины разделился на подрайоны: 1) в Судском районе на юго-западе
края; 2) на верхней Сухоне в центре края; 3) в бассейне Вычегды на северо-востоке. В
этих "очажках" с самых ранних этапов освоения Севера шла медленная постепенная
ассимиляция жителей славянами, ибо колонизация земель не имела массового харак
тера ни со стороны новгородцев, ни со стороны ростовцев, а ограничилась отдельны
ми феодальными захватами. Это были водораздельные либо глухие окраинные мес
та, где аборигенам удалось "продержаться" долго. Физический облик населения этих
микроочагов отличался от славянского наличием монголоидных черт - так называе
мых лапоноидных признаков (по Н.Н. Чебоксарову).
Данные диалектологии подтверждают такой ход и характер этнического разви
тия. П о этим данным, синтез этнокомпонентов в местном населении также бесспо
рен. И по ним можно выделить отдельные ареалы на изучаемой территории. Спе
цифика говоров в них создавалась в ранний период этнической истории Севера,
когда шло "противоборство" новгородского, ростово-суздальского и московского
говоров вместе с продвижением их носителей в эти земли. В местных северных го
ворах наличествуют черты тех или других говоров (новгородское цоканье, ростов
ский переход одних'звуков в другие и т.д.). Нивелировка новгородских и ростов
ских черт в языке произошла у жителей центральных районов Севера (в основных
вологодских районах), но на его западе долго оставались архаические новгородские
черты и было слабое западное влияние (при небольшом продвижении на Север
западнорусского населения). Западные районы Вологодчины, кроме того, испыты
вали сильное финское влияние, что также отразилось в говорах (отсутствовали не
которые звуки, характерные для русской речи, и другие признаки). "Финские" чер
ты оставались в говорах самого севера Вологодчины (Вельский край), отдельных
мест ее центра (Кокшеньга) и, конечно, в восточных районах - в Устюгско-Сольвы-
чегодском крае, где языки русских и коми взаимовлияли. Говоры же центральной
части Вологодчины объединены общими чертами (дифтонг оу вместо о, твердые н,
л, частицы -те и -то в конце слов). Таким образом, и по этим данным выделяются
три ареала в Вологодской земле - западный, восточный, центральный.
Границы антропологических, диалектологических и этнографических ареалов
не всегда совпадают; этого и не может быть из-за многостороннего развития этно
сов, но основные очертания таких культурных зон прослеживаются. Подтвержде
нием тому - районирование Вологодской земли с этнографической точки зрения,
намеченное в главах книги на основе народной культуры вологодского населения.
Эти три части Вологодчины, как показано в книге, отличаются друг от друга
и в природно-климатическом отношении: там разный рельеф, климат, почвы,
природные богатства. Более благоприятными для жизни и деятельности условия
ми выделялись юго-западные и центральные районы, наименее благоприятные
условия были на северо-западе и северо-востоке края. Населенность и освоенность
территорий в этих природных зонах была различной. Западная часть и ближние к
ней центральные районы имели довольно высокую степень населенности, которая
убывала в восточном направлении. И з всех вологодских районов самым населен
ным всегда был центральный Вологодский у., наиболее развитый и экономически.
842
Разными стали в этих зонах и хозяйственные занятия людей, осваивавших
земли. В этом отношении на Вологодчине сложились те же три части: западная
(особенно юго-западная); средняя (центр); восточная (особенно северо-восточная).
В о всех частях у населения своеобразно сочетались земледельческая и промысловая
деятельность: юго-запад, центр и юго-восток стали "зоной земледелия" и крестьян
ской земледельческой культуры; в северных районах более развивались занятия
промыслового характера.
Показательно, что население в этих районах было различным и в сословном
отношении. В период феодализма по Вологодской земле как бы "прошла" граница
между двумя системами феодальных отношений - между помещичьим феодализ
мом с его крепостничеством и государственным феодализмом; она " ш л а " пример
но от юго-западных и частично центральных районов края к востоку. На юго-за
паде помещичьи крестьяне в численном отношении преобладали над государствен
ными, некоторую долю здесь составили крестьяне удельного ведомства; в центре в
основном жили государственные крестьяне, немного было здесь помещичьих и
удельных крестьян; восточная часть стала сплошной зоной государственного зем
левладения.
Районирование в этом сословном отношении сопоставимо с ареальным делени
ем по разным признакам и формам народной культуры, в частности по культуре по
селений. Выделялись отличающиеся друг от друга районы по возрасту селений, их
типам, по размещению на местности - снова центр, запад и восток. В центральном
древнейшие поселения составляют и сейчас 63% от их общего числа; по своей соци
ально-экономической разновидности это были типичные деревни и села государст
венных крестьян. В западной и восточной частях раннее заселение было также зна
чительным (более 50% древних селений там). Н а юго-западе большинство деревень
и сел являлись владельческими. Н а западе и в примыкающих к нему центральных
районах края население размещалось в относительно больших для Севера по разме
рам поселениях, а далее к востоку и юго-востоку его размещение шло плотной
полосой в основном по рекам, и чем ближе к северо-востоку, тем чаще оно кон
центрировалось в редких отдаленных друг от друга поселениях по речным берегам.
Самый же древний для Севера тип расселения - размещение деревень отдельными
замкнутыми гнездами, мало связанными между собой, - сохранялся долгое время
лишь на северо-западе края, в районах самого раннего для этих мест славянского
заселения (Вожега, Вытегра), чему способствовали и природные условия, и харак
тер ранней колонизации этих районов ("очаговость" мест, пригодных для поселе
ния, малочисленный состав первых поселенцев, постепенно разраставшийся до
больших родственных коллективов).
Выделить отдельные ареалы на территории Вологодчины позволяет еще один
интереснейший источник - данные антропонимии. География фамилий вологодских
жителей, "наложенная" на карту их размещения, снова дает показания о пересече
нии здесь разных и по времени и по происхождению народных потоков, заселявших
вологодские земли, и вполне соответствует этнографическим и другим свидетельст
вам об ареально-культурных типах на этой территории. Западная часть края по
происхождению фамилий связана с новгородско-псковскими районами, а также с
районами, где живут карелы; центральная часть Вологодчины - с районами верхней
Волги, граничащими с ними; восточная часть отличалась преобладанием северо
двинских фамилий, по распространению которых прослеживаются пути миграций
населения на Урал. Показателен и тот факт, что география фамилий отражает
границу между социально-экономическими системами на территории Вологодской
земли ("межу крепостничества") и еще более древнюю границу между московски
ми и новгородскими "притязаниями", которая также прошла по этой земле.
Тот же результат (ареальное деление) дает и сравнение районов изучаемого
края по народной земледельческой культуре. Особенно эффективно такое сравне-
843
ние по распространению земледельческих орудий - сохи, косули, плуга, - применяв
шихся при бытовавшей трехпольной системе земледелия. Так, по географии сохи-
односторонки (однозубой сохи) четко выделяются центральные, северные и севе
ро-восточные районы, восточнее э т а " з о н а " становится шире, ибо эти орудия бы
ли занесены на Урал и в Сибирь при миграциях населения. Если рассмотреть ареал
косули (разновидность сохи), т о в пределах Вологодчины выделяется северо-за
пад, северо-восток и центр.
Сравнение вологодских районов можно продолжить по наличию типов народ
ного жилища и увидеть, что местные варианты культуры жилища, как и любой
другой формы народной культуры, были не только приспособлены к каждой при
родной зоне, но и имели общерусские черты. Такими локальными вариантами
были крестьянские усадьбы разных видов: в западной части и в примыкающем к
ней центральном районе от Вологды до Кириллова и Белозерска был распростра
нен тип дома изба-сени-изба с хозяйственным двором, пристроенным к ним сзади;
на севере и северо-востоке (от Вельска до нижней Вычегды) - изба-двойня: две из
бы стоят рядом вплотную друг к другу, сзади них сени и двор; в Присухонье о т Тоть
мы до У с т ю г а - снова вариант изба-сени-изба, где изба обязательно пятистенок.
"Культурные зоны" в пределах Вологодской земли выделяются и по локальным
вариантам народного костюма, как мужского, так и женского - запад (северо-запад,
юго-запад), центр и север (особенно район Ваги-Кокшеньги), восток (северо-вос
ток, юго-восток). Разная этническая история привела к такому культурному своеоб
разию: костюм белозерцев, например, имеет общее с русским костюмом западной и
северо-западной России, в одежде населения Вельско-Важского края наблюдается
синтез новгородских, низовских и финно-угорских черт, у сольвычегодцев и устю
жан костюм аналогичен общему севернорусскому и имеет сходство с костюмом на
селения Верхней Волги. Разнообразие местных вариантов и названий отдельных
предметов одежды, обуви, головных уборов не мешало сохранению крестьянским
костюмом общесеверных черт: долго оставались постоянными набор вещей, соста
влявших костюмный комплекс, их вид, материал, из которого они шились, да и
функционирование народного костюма было прежним - повседневная, обрядовая,
рабочая, праздничная одежда.
Аналогичная картина складывается при рассмотрении материала по народной
кухне. Питание населения Русского Севера представляло собой цельный и устойчи
вый комплекс, включавший повседневную, праздничную и обрядовую пищу, но
имелись особенности пищи в пределах отдельных земель. Основу питания почти
везде составляла растительная пища и главным образом злаковая. Это было харак
терно и для земледельческих, и для промысловых районов. Различия в кухне по раз
ным частям Вологодской земли, представленные в настоящей монографии, отно
сятся к способам приготовления блюд, к разной степени использования т е х или
иных продуктов, к наименованиям приготовляемой пищи, в которых немало этно-
терминов, свидетельствующих об отдельных этнопризнаках в целом общей культу
ры питания населения края, о заимствованиях у живущих в соседстве народов. На
появление особенностей этой формы культуры оказало влияние и географическое
положение отдельных частей края, удаленных от промыслово-торговых и ремес
ленных центров, их разные природно-климатические условия, обусловившие хозяй
ственную деятельность населения, разное социально-экономическое развитие
(помещичье, государственное, удельное землевладение) - все э т о и привело к сло
жению локальных вариантов в целом общего типа крестьянского хозяйства и
народной системы питания.
Зональные различия, существовавшие в Вологодской земле на ее западе, в цен
тре, на востоке по т е м или иным этнографическим признакам, можно установить и
по семейно-брачным отношениям жителей районов. Н а семью русских крестьян за
падной части губернии по своей структуре и внутрисемейным отношениям были
844
похожи карельская и вепсская семьи: они проходили одинаковое развитие в разные
исторические периоды (особенно это касалось семейных разделов, главенства в
семьях и т.п.). Н а востоке края крестьянские семьи русских и коми долгое время ос
тавались внешне очень похожими друг на друга, но нарушения брачно-семейных от
ношений в зырянской семье в конце Х1Х-начале X X в. отмечены статистикой гораз
до чаще, чем у русских (добрачные и внебрачные связи, больший по губернии про
цент незаконнорожденных детей), что было связано с долгим сохранением в быту у
коми архаических черт. В юго-западных и центральных уездах в семейной жизни
проявлялись "старообрядческие черты". Поскольку не все старообрядцы признава
ли брак, то у них было много семей неполного состава, много холостых, вдовых,
одиночек-родителей с детьми.
Наибольшие локальные различия в жизни семей отмечались в свадебном обря
де. Севернорусское население явилось создателем особого народного свадебного
обряда, как и других форм культуры. Правда, судя по материалам этого ритуала в
Вологодской земле, нет единого обряда русских Севера, ибо существует разнообра
зие его локальных вариантов, какой бы элемент свадьбы ни рассматривался. Эти
различия есть и в структуре обрядов (разделение их этапов), и во множестве терми
нов, обозначающих название его элементов, отдельных действующих лиц и обрядо
вых действий. П о некоторым деталям четко вырисовываются их ареалы. Только по
обряду сватовства существуют три варианта, "привязанные" к местам обитания:
один из них - в центре и на юго-востоке края, второй - в районах Великого Устюга
и Сольвычегодска, третий - в "разорванном" виде в грязовецких селениях и на зна
чительном расстоянии от них в Устьсысольске (в последнем преобладало зырянское
население). Как видно, эти ареалы в отдельных очертаниях совпадают с теми, что
выделяются по другим элементам народной культуры и, кроме того, они свидетель
ствуют о межэтнических контактах на изучаемой территории. В структуре северно
го обряда усматриваются черты, присущие обряду населения тех мест, откуда шло
заселение Севера (новгородцев, ростово-суздальцев) и даже более южных мест, что
говорит об общерусском характере народного обряда свадьбы. В общем весь воло
годский обряд можно считать самостоятельным этнотерриториальным ритуалом,
несмотря на его сходство с таковым у населения других мест, так как он сформиро
вался в результате синтеза различных черт и традиций в определенной историко-
культурной зоне, и поэтому можно говорить о его уникальности.
В целом, как видно из материалов, приводимых в монографии, наблюдалась
общность во всем в районах Вологодской земли, а также в развитии русской сель
ской семьи и ее обрядовой жизни в регионах России.
Зональные различия в культуре можно проследить и по народному искусству.
Анализ форм прялок и типов вышивки, их распространения, проведенные в насто
ящей монографии, показывают сопоставимость таких данных с материалами, на ос
нове которых исследованы формы народной культуры в других главах книги. Ос
новные очаги бытования "прялочного" и "вышивального" искусства совпадают с
теми, что выделены по данным народного жилища, одежды, поселений, пищи, се-
мейно-обрядовой жизни и т.д. Разнообразие прялок и вышивки внутри больших
ареалов на Вологодской земле свидетельствует о многих локальных особенностях в
культуре местного населения и их "переплетении", связанном со сложной этниче
ской историей Русского Севера.
Таким образом, этнографическое районирование Вологодской земли, прове
денное по использованным материалам, помогает судить как о локальных вариан
тах народной культуры, так и региональных (севернорусских), а также о многих об
щерусских чертах в этой культуре.
Сокращения
А А Н - Архив Академии Наук
АГВ - А р х а н г е л ь с к и е губернские ведомости
А И - А к т ы и с т о р и ч е с к и е , с о б р а н н ы е и изданные А р х е о г р а ф и ч е с к о й
Комиссией
А И Э А ВЭ: - А р х и в Института этнологии и антропологии Р А Н
Восточнославянская экспедиция:
ВО - Вологодский отряд
В-КО - Вологодско- К о с т р о м с к о й отряд
С-3 О - С е в е р о - З а п а д н ы й отряд
СОКЭ - С е в е р н ы й отряд К о м п л е к с н о й экспедиции
1 СВЭ - 1-я С е в е р н о в е л и к о р у с с к а я экспедиция
А Н - Академия Н а у к
А О - Археологическое общество
А О И Р С - А р х а н г е л ь с к о е общество изучения Русского Севера
А Р А Н или П А Р А Н - А р х и в Российской А к а д е м и и Н а у к или П е т е р б у р г с к и й архив
Российской Академии наук
АРГО - А р х и в Русского Географического общества
АЭ М Г У СЭ - А р х и в кафедры этнографии исторического ф-та М о с к о в с к о г о
государственного университета. С е в е р н ы е экспедиции
АЮБ - А к т ы юридические или С о б р а н и е ф о р м с т а р и н н о г о
д е л о п р о и з в о д с т в а . С П б . , 1838
Б И Х М - Белозерский историко-художественный музей
ВГВ - Вологодские губернские ведомости
В Г И А Х М З или В Г М З - Вологодский государственный историко-архитектурный и худо
жественный музей-заповедник или В о л о г о д с к и й государствен
ный музей-заповедник.
ВГО - Всесоюзное Географическое общество
ВГПИ - Вологодский государственный педагогический институт
ВЕВ - Вологодские епархиальные ведомости
ВОЙСК - Вологодское общество изучения Северного края
ВОКМ - Вологодский областной краеведческий музей
ВОПР - Вопросы
ВУМЗ - В е л и к о у с т ю ж с к и й музей-заповедник
ВЯ - " В о п р о с ы языкознания"
Г А А О - Государственный архив А р х а н г е л ь с к о й области.
ГАВО - Государственный архив В о л о г о д с к о й области
ГБР - Государственная библиотека России
ГИМ - Государственный И с т о р и ч е с к и й музей.
Г Р М или Р М - Государственный Русский музей или Р у с с к и й музей.
ГЭ - Государственный Э р м и т а ж
Естест.-географ. - Естественно-географический
ЖМВД - Ж у р н а л М и н и с т е р с т в а в н у т р е н н и х дел
Ж М Г И - Ж у р н а л Министерства госимуществ
Ж М Н П - Ж у р н а л Министерства народного просвещения
ЖС - "Живая старина"
Зап. - Записки
Изв. - Известия
И Р Г О или Р Г О — Императорское Русское Географическое общество или Русское
Географическое общество
ИРЯЛ - И н с т и т у т р у с с к о г о языка и л и т е р а т у р ы ( П у ш к и н с к и й дом)
И с т . - ф и л о л . отд. - И с т о р и к о - ф и л о л о г и ч е с к о е отделение
Ист. С С С Р - "История С С С Р "
И с т . зап. - " И с т о р и ч е с к и е записки"
К И П С - Комиссия по изучению племенного состава
К Г И А М З - Костромской государственный историко-архитектурный
музей-заповедник
846
Кол. - Коллекция
КРИМ - К а д н и к о в с к и й р а й о н н ы й и с т о р и ч е с к и й музей
К С И А - Краткие сообщения Института археологии
КСИЭ - К р а т к и е сообщения Института этнографии
Л Г П И - Ленинградский государственный педагогический институт
М Г У - Московский государственный университет
М И А - " М а т е р и а л ы и исследования п о а р х е о л о г и и С С С Р "
МФД - М у з е й ф р е с о к Д и о н и с и я (с. Ф е р а п о н т о в о К и р и л л о в с к о г о р - н а
Вологодской обл.)
НГВ - Н о в г о р о д с к и е г у б е р н с к и е ведомости
Н И И Х П - Научно-исследовательский институт художественных промы
слов
О И О Г - О б щ е с т в о изучения О л о н е ц к о й губернии
О Л Е А Э - О б щ е с т в о любителей естествознания, антропологии и э т н о г р а
фии при М о с к о в с к о м университете
ОРЯС - О т д е л е н и е р у с с к о г о я з ы к а и с л о в е с н о с т и Р о с с и й с к о й академии
наук
Отд. - Отделение
П. - Папка
ПСРЛ - П о л н о е собрание русских летописей
РГАДА - Р о с с и й с к и й г о с у д а р с т в е н н ы й а р х и в древних а к т о в
РГИА - Российский государственный исторический архив
Р Н Б или Г п б . С - Щ - Российская национальная библиотека, или Г о с . публичная биб
лиотека им. М . Е . Салтыкова-Щедрина
РНБ ОР - Российская национальная библиотека. Отдел рукописей
РО - Р у к о п и с н ы й отдел
РСП - Р у к о в о д с т в о для сельских п а с т ы р е й
Р Э М или Г М Э - Р о с с и й с к и й Э т н о г р а ф и ч е с к и й музей или Г о с . музей э т н о г р а ф и и
народов СССР
С А И - Свод археологических источников
Сб. - Сборник
СДОИМК - Северо-Двинское общество изучения местного края
С е в . - з а п . к н . изд. - С е в е р о - з а п а д н о е к н и ж н о е издательство
С И Х М - С о л ь в ы ч е г о д с к и й и с т о р и к о - х у д о ж е с т в е н н ы й музей
СКМ - С о л ь в ы ч е г о д с к и й к р а е в е д ч е с к и й музей
Сооб. - Сообщения
СЭ - "Советская этнография"
Тетр. - Тетрадь
Т И Э - Т р у д ы И н с т и т у т а э т н о г р а ф и и А Н С С С Р ( Н о в а я серия)
Т К М - Т о т е м с к и й к р а е в е д ч е с к и й музей
Тр. - Труды
У ч . зап. - У ч е н ы е записки
Ф А СПб. Г У - Фольклорный архив С а н к т - П е т е р б у р г с к о г о государственного
университета
Ф - т или Ф. - Фототека
ХДНХПР - Х а р о в с к и й дом н а р о д н ы х х у д о ж е с т в е н н ы х п р о м ы с л о в и ремесел
Ч К М - Ч е р е п о в е ц к и й краеведческий музей
Ч М О - Череповецкое музейное объединение
ЧОИДР - Ч т е н и я в О б щ е с т в е истории и древностей российских
ЭВГМЗ - Э к с п о з и ц и я В о л о г о д с к о г о государственного музея-заповедника
ЭО - "Этнографическое обозрение"
ЭСРГО - Э т н о г р а ф и ч е с к и й с б о р н и к , издаваемый Р Г О
Этн. - Этнография
Э т н . отд. - Э т н о г р а ф и ч е с к и й отдел
Оглавление