РУССКАЯ КУЛЬТУРА

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ОЧЕРКИ
 u

Л 1 "*'
ли говорить о том общем, что объединяет
боты, собранные под одну обложку в этом
небольшом сборнике, то им окажется синтез
этнографического и экономического подходов к
реалиям русской жизни. Такой взгляд отнюдь не
нов, и с этой точки зрения на русску ю культуру
пытались посмотреть многие исследователи.
У одних получалось лучше, у других хуже, но
никаких особых неожиданностей не
обнаруживалось. Когда те же сюжеты
рассматривает Базиль Кербле, оказывается
этног рафия и экономика каким-то образе"
повышаются в ранге и становятся в ***
степени современной экономической
антропологией. А это доступно только
талантливым исследователям.
 Базиль Кербле

РУССКАЯ КУЛЬТУРА.
ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ
ОЧЕРКИ
 Базиль Кербле

РУССКАЯ КУЛЬТУРА.
ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ
ОЧЕРКИ

Базиль Кербле

«ЕВРОПЕЙСКИЙ ДОМ»
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
2008

Базиль Кербле. Русская культура. Этнографические очерки
Перевод с французского - Издательство «Европейский Дом» -
Санкт-Петербург - 2008 - 208 с
Составитель
Франсис Конт
Ответственный редактор
Альберт Байбурин
Книга издана при поддержке
ASSOCIATION H E N R Y D U R A N D
Благодарим госпожу Мириам Дезер
за предоставленную фотографию Базиля Кербле
На обложке картины художника Анатолия Кудряви
© Франсис Конт, Альберт Байбурин, 2008
© Галина Кабакова, перевод с французского, 2008
© Ярослав Богданов, перевод с французского, 2008
ISBN 978-5-8015-0244-1 © Издательство «Европейский Дом», 2008
СОДЕРЖАНИЕ
Франсис Конт. Базиль Кербле (25.05.1920 - 01.02.2004).
Несколько слов о человеке, ученом, профессоре • 7
Краткая автобиография • 12
Изба вчера и сегодня. Перевод Ярослава Богданова * 17
Эволюция крестьянского питания в России (1896-1960).
Перевод Галины Кабаковой • 82
Торговые ярмарки и внутренний российский
рынок в первой половине XIX в.
Перевод Ярослава Богданова • 115
Охотники и мехоторговцы в России в начале XX в.
Перевод Ярослава Богданова • 142
Библиография трудов Базиля Кербле • 186
Альберт Байбурин. Послесловие. Российская культура
глазами французского исследователя • 204
 БАЗИЛЬ КЕРБЛЕ
(25.05.1920 - 01.02.2004)

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЧЕЛОВЕКЕ,

УЧЕНОМ, П Р О Ф Е С С О Р Е

Базиль Кербле — ученый-гуманитарий, Профессор с боль-

шой буквы — принадлежал к тому поколению крупных фран-
цузских русистов, о которых широкой публике, как во Франции,
так и за ее пределами, почти ничего не было известно. Другим
видным представителем этого поколения, о чьем уходе и поныне
скорбят многие его коллеги в Сорбонне, был Жан-Луи Ван Реж-
мортер, настоящий «деятель эпохи Просвещения, занесенный в
XX век»1.
Несмотря на все различия между этими большими учеными и
педагогами, оба они обладали особой аурой, неброской и при
этом на редкость стойкой. Эта аура сложилась под влиянием
целого ряда причин: тут и парадоксальный профессиональный и
жизненный путь, в котором вполне классическое неотделимо от
совершенно атипичного; и полнейшая самоотверженность и пре-
данность науке; и необычайная скромность в сочетании со столь
же безусловной интеллектуальной независимостью; наконец,
поразительная открытость, готовность идти навстречу другим,
прежде всего студентам, ученикам. Присущая обоим острая не-
приязнь к «профессорскому» высокомерию и вообще к любому
авторитету «по должности» объяснялась их поистине редким да-
ром: они умели вести себя с теми, кто у них учился, как с равны-

' По очень точному выражению Андрея Береловича в написанном им некро-

логе Жан-Луи Ван Режмортера (06.03.1927-18.11.1999) fRevue des Etudes slaves,
Paris, LXXI1I/1, 2001, pp. 259-269). См. также речь, произнесенную Ф.Контом по
случаю проводов проф. Ван Режмортера на пенсию («Quelques pierres pour un
tombeau de J.-L.V.R.». Cahiers slaves. n° 3, 2001).
 ми, несмотря на значительную разницу в возрасте и объеме по-
знаний, видя в наиболее способных учениках словно бы продол-
жение самих себя.
Чуждые суетного тщеславия — что отнюдь не часто встреча-
ется в университетских кругах, — оба неизменно держались в
стороне как от любых административных постов, так и от «огней
рампы». И тот, и другой предпочли всецело посвятить себя кро-
потливой исследовательской работе, особенно с первоисточни-
ками и историческими свидетельствами, и плодами этой работы
становились филигранно точные статьи, исключительно глубо-
кие обобщающие труды и, разумеется, учебники, каждый из ко-
торых уже сам по себе был маленьким (или большим?) шедев-
ром. Ко всему прочему, оба превосходно знали русский язык:
Кербле довелось даже быть переводчиком де Голля и Ги Молле в
Москве, да и сам он был русским по матери, которая, в свою
очередь, была наполовину персиянкой, а ее дед служил интен-
дантом персидского посольства в Санкт-Петербурге2. Ван Реж-
мортер знал русский в основном по книгам, но зато умел вирту-
озно переводить исторические документы и на каждом занятии
раздавал студентам оригинальные тексты на русском вместе с
собственным переводом на французский.
Когда они ушли из жизни, многие коллеги и ученики трога-
тельно откликнулись на их кончину прощальными словами бла-
годарности, но и тогда мало кто узнал об этом за пределами
университетской среды 3 . Именно поэтому у нас и возникла
идея непременно познакомить иностранного — и прежде всего
2
Об этом он сам мне поведал однажды, объясняя происхождение своей
фамилии (Керблай скорее всего восходит корнями к названию священного для
шиитов города Кербела, или Карбала, на что обратил мое внимание великолеп-
ный иранолог Кристиан Бромберже, и я ему искренне признателен за это).
3
См., в частности, Myriam Desert et Jacques Catteau, «Basile Kerblay, 1920-
2004», Revue des etudes slaves. LXXV/1, 2004, p. 243-245 ; «Basile Kerblay, un
pionnier du renouveau des recberches sur la Russie imperiale et sovietique»,
Hommagcs recueillis par M. Desert, Courrier des pays de I'Est. n° 1042, mars-avril
2004, p. 82-85; Cahiers du monde russe. juillct-decembre 2004, vol. 45 (3-4), p. 371-
406 (в этом номере журнала «Кайе дю монд рюсс», посвященном памяти Базиля
Кербле, поместили свои статьи и заметки Алексей Берелович, Марк Ферро,
Моше Левин и Алессандро Станциани). Под редакцией Моник Арман опубли-
кована очень полная библиография трудов Б.Кербле, которая, к счастью, имеет-
ся в открытом доступе в Интернете (ccrcec.ehess.fr/document.php?id=378).
русского — читателя с их трудами, начав с публикации работ
Базиля Кербле.
Экономист и социолог, Базиль Кербле является автором фун-
даментальных исследований российского и советского общества,
которые и по сей день практически не устарели (в отличие от
многих других) и продолжают служить необходимыми базовыми
источниками для всех, кто желает вникнуть в суть изменений,
произошедших и происходящих в Восточной Европе. Он глубо-
ко изучил особенности жизни и труда русского крестьянства, его
жилище и питание, его ремесла и торговлю, его духовные ценно-
сти и нравственные устои. Нельзя не восхититься тем, как мас-
терски он мог писать о русской избе и о торговле пушниной, о
российских ярмарках и о колхозных рынках. Он стал первоотк-
рывателем во Франции научного и литературного наследия круп-
нейшего экономиста и основоположника крестьяноведения
А.В.Чаянова (1888-1937), которому он посвятил целый ряд под-
линно новаторских работ.
Предлагаемый сборник статей позволяет составить впечатле-
ние не только о широте научных интересов Кербле, но и о его
методе. Следует отметить, что характернейшей чертой этого ме-
тода является подчеркнутая ненавязчивость: главное для Керб-
ле — это поиск и установление конкретных фактов, с привлече-
нием самых разных источников, затем тщательное их
сопоставление, «самопроизвольно» подводящее к четким, но от-
нюдь не категоричным выводам, учитывающим все богатство
оттенков исходного материала. Такой анализ можно считать об-
разцовым именно потому, что он завершается не однозначным
суждением, а нахождением верного ракурса как лучшей награды
за предельную научную объективность.
Примечательно, что как раз эта особенность его метода обре-
кала Кербле на одиночество: он не примыкал ни к каким груп-
пировкам и не ввязывался в столь же ожесточенную, сколь и
бесплодную полемику между непримиримыми «историческими
школами», будь то «попутчики» против «ренегатов» или «тота-
литаристы» против «ревизионистов». Впрочем, история любит
подшутить над людьми. Так, в 1952 году в газете «Правда» по-
явился положительный отклик на доклад Кербле о развитии со-
ветской экономики, подготовленный им в качестве чина Евро-
пейской экономической комиссии. В результате с ним разорвали
контракт в ООН (видимо, сочли слишком «левым»). Точно так
же его перестали дечатать в журнале «Нувель Обсерватёр» после
 выхода его статьи «Кризис колхозной системы» (под псевдони-
мом Базиль Апремон 4 ), которая пришлась не по вкусу тогдаш-
ним «властителям дум» (видимо, сочли его слишком «правым»).
Невозможно в связи с этим не вспомнить и о его изгнании (имен-
но так!) из Высшей школы практических исследований (Ecole
Pratique des Hautes Etudes) в конце 1960-х годов, когда кое-кто
посчитал Кербле опасным «уклонистом»5... Не по наследству ли
перешла к нему эта самостоятельность, тяга к внутренней неза-
висимости? Ведь еще его матери запретили продолжать учебу в
университете за участие в событиях 1905 года, после чего она
была вынуждена эмигрировать из России.
И все же высокий уровень и беспристрастность научных ра-
бот Кербле всякий раз делали свое дело: едва возникли трудно-
сти в ООН, как Кербле был немедленно зачислен в Отдел изуче-
ния Восточной Европы при МИД Франции, а когда он не
пришелся ко двору в Высшей школе практических исследова-
ний, его с распростертыми объятиями приняли в Сорбонне —
присвоили звание профессора, создав специально для него ка-
федру истории русской и советской культуры, где он ярко про-
явил себя на преподавательской ниве именно потому, что умел
связывать учебные курсы со своими новаторскими научными
исследованиями.
Большая часть текстов, включенных в этот памятный сбор-
ник, переведена на русский язык нашим коллегой Ярославом
Богдановым, с присущим ему талантом. Кроме того, мы отсыла-
ем читателя к подробнейшей библиографии трудов Кербле, со-
ставленной Моник Арман и доступной в Интернете
(cercec.ehess.fr/document.php?id=378). Весьма ценным добавле-
нием к сборнику стали автобиографические заметки ученого: на
самом деле это выдержки из письма Базиля Кербле своей быв-
шей студентке, а затем молодой коллеге Мари-Роз Бельгодер.
Я искренне благодарен ей за разрешение впервые опублико-
вать этот текст, где так хорошо раскрываются человеческие ка-
чества автора и его мудрость, а также за предоставленный вари-
ант перевода.
Мне хочется поблагодарить и Альберта Байбурина, велико-
лепного знатока крестьянского жилища и крестьянской духов-
ности, которому замечательно удается соединять в себе Россию
и Францию — в качестве профессора Европейского Универси-
тета в Санкт-Петербурге и почетного доктора Университета Па-
риж : Сорбонна: по достоинству оценив научное наследие Бази-
ля Кербле и понимая его актуальность, он живо откликнулся
на предложение составить примечания к публикации избран-
ных работ ученого на русском языке. Благодарю я, наконец, и
Евгения Кальщикова, который без колебаний согласился из-
дать предлагаемую книгу в руководимом им издательстве «Ев-
ропейский дом».
ФрансисКонт
Профессор кафедры истории русской
и советской культуры
Университета Париж-Сорбонна

4
Работая тогда в МИДе, Кербле обязан был выступать в «открытой печати»
исключительно под псевдонимом.
5
В ответ на мои расспросы об этой давней истории виднейший историк
Фернан Бродель, тонкий знаток университетских нравов, только вздохнул: «Эх,
бедняга Кербле...» Мне эта реакция1 запала в память, но что конкретно в ней
выразилось? Сочувствие ли к коллеге, сожаление ли о том, что сам проявил
полное бездействие перед лицом творившейся явной несправедливости? Бес-
спорно одно: Базиль Кербле тяжело переживал этот удар, что подтверждается
следующим эпизодом. Ничего не ведая о том, что произошло, в одной журналь-
ной статье я упомянул о нем как о руководителе научной программы в Высшей
школе практических исследований. Вскоре же я получил от него письмо, где он
заклинал меня больше никогда так его не называть. Какого же накала могли
достигать те давние идеологические баталии, жертвой которых он стал!

10 и

КРАТКАЯ А В Т О Б И О Г Р А Ф И Я *
Моя мама (Серафина Александровна) родилась в Санкт-Пе-
тербурге; ее мать была русская, а отец — перс по фамилии Керб-
лай. Последнему, чтобы жениться, пришлось принять правосла-
вие. Несмотря на свое православное воспитание и набожность,
моя мать никогда не считала себя частью русской эмиграции. Во
время революции 1905 года она поддерживала противников цар-
ского режима, в результате чего ей запретили продолжать выс-
шее образование в России. Мать собиралась «идти в народ» и
успела выучиться на акушерку, но затем вместе с мужем Никола-
ем Цыпкиным, отцом моего старшего брата Бориса (скончавше-
гося в прошлом году), уехала во Францию и там начала изучать
медицину в Монпелье. Тем временем международная обстанов-
ка становилась все тревожнее, и Николай решил, что его сын
должен вернуться в Россию, к деду и бабушке. Мать была про-
тив, и в итоге они разошлись.
Мать полюбила студента-болгарина, учившегося в Парижс-
кой Школе политических наук, но в это время разразилась Бал-
канская война, и ему пришлось вернуться на родину (1912). После
этого мать записалась санитаркой в бригаду австрийского Крас-
ного Креста и отправилась на фронт. В полевом госпитале она
познакомилась с офицером — он получил тяжелое ранение, и
благодаря этому ему не пришлось впоследствии участвовать в
«великой войне» (1914). Так моя мать оказалась в Болгарии —
российская подданная во вражеском лагере. Ее возлюбленный
не хотел рисковать своей карьерой — к этому времени он стал
личным секретарем царя Фердинанда, — и покинул ее. Тогда
решил попытать счастья Пенчо Халачев, тот самый тяжелоране-
ный офицер, выпускник Первого Московского кадетского кор-
* Отрывки из письма к бывшей студентке. Перигё, 1-2 марта 2002 года
V 190
пуса Императрицы Екатерины Великой. Они поженились в 1918
году в Софии, однако торговое дело Халачева (он занимался
импортом писчебумажных и канцелярских товаров) рухнуло из-
за прекращения поставок из Германии. Супруги были вынужде-
ны переехать в маленький городок Габрово, где у отца Пенчо
были текстильные производства (прядильные фабрики). Эта пе-
ремена стала настоящим бедствием для Серафины, так как
всем в семье по традиции заправлял скупой и безграмотный дед
(в то время дети даже после женитьбы продолжали быть в пол-
ной зависимости от воли родителей).
Я родился в 1920 году, и мне дали имя Васил, в честь деда.
Серафина, не привыкшая жить в зависимом положении, сумела
устроиться преподавательницей русского языка в лицее в том
городе, где Борис впоследствии закончил среднюю школу. Наша
мать только и мечтала, что о возвращении во Францию, где стар-
ший сын мог бы получить высшее образование, и нашла пред-
лог, чтобы уехать из Габрова с обоими сыновьями. Спустя два
года умер мой отец. Переехав во Францию в 1925 году, Серафи-
на, с помощью бывшего первого мужа Николая, который эмиг-
рировал из России после революции, устроилась в одну париж-
скую клинику ночной медсестрой. Днями она подрабатывала
сиделкой, чтобы пополнить скромные доходы семьи. Меня от-
дали в интернат ордена эудистов в Версале, который я закончил,
получив диплом бакалавра.
Искренняя забота, которой мама окружала своих подопеч-
ных-больных, в конце концов принесла свои плоды. Среди тех,
за кем она ухаживала, была сестра Рене Фийона, управляющего
банка Ротшильда в Париже. Он предложил моей матери стать
директором санатория Фонда Ротшильдов в Шантийи, но с обя-
зательным условием снова взять девичью фамилию, Керблай,
которая могла обеспечить ей больший авторитет у персонала. В
тридцатых годах мать — и я тоже как несовершеннолетний, —
получили французское гражданство. Я начал работать в 1940 году,
после окончания Школы политических наук (полученный мною
диплом оказался бесполезным, так как режим Виши запрещал
принимать на государственную службу тех, кто не являлся фран-
цузом по рождению) и учебы на юридическом факультете.
13
 Тот же Рене Фийон, ставший управляющим банка, пока Рот-
шильды были в США, помог мне получить первую оплачивае-
мую работу: я стал клерком в фидуциарной компании Жана
Стрейкенбергера. Он представил меня под фамилией моей мате-
ри, и с тех пор, пока я работал, эта фамилия фигурировала во
всех документах социального страхования.
* * * в университете, имел возможность сопровождать ее повсюду.
Мать оказала огромное влияние на мой характер и мое воспита-
ние. По сей день я мысленно обращаюсь к ней за помощью в поис-
ках правильного пути. Из моей памяти никогда не изгладятся ее
самоотверженность, самообладание, ее энергичность и набожность,
хотя и у нее были свои слабости (...). Я жил с ней до 30 лет.
С Рене (урожденной Себастьен, родом из Лотарингии) я по-
знакомился, когда, отслужив на флоте, нашел работу на пол-
ставки в государственном институте, созданном в 1946 г. для
изучения советской экономики. Франция надеялась после вой-
ны выйти на российский рынок. Этим надеждам не суждено
было сбыться. В 1951 году я уехал в Англию, в Бирмингемский
университет, где занимался аналогичной работой. После Анг-
лии я два года работал при ООН в Женеве, а потом, в течение 12
лет — в Париже, в Министерстве иностранных дел, все по той же
специальности.
Рене потеряла мать, когда ей было 11 лет. Ее отец служил
сельским учителем в провинции Бос, и от него она унаследовала
любовь к литературе. В библиотеке отца (который к тому време-
ни повторно женился) она нашла роман Толстого «Воскресе-
ние» и буквально влюбилась в русский язык. Она продолжила
изучать его в Институте восточных языков, потом в Сорбонне
(...) В 1948 году, именно благодаря знанию русского языка, она
получила место архивиста-библиотекаря в институте, где я ра-
ботал. Спустя три года она переехала ко мне в Женеву (...). Когда
я вернулся в Париж на работу в М ИДе, мы обвенчались в церкви
Сен-Сюльпис; став моей женой, Рене смогла сопровождать меня
в командировках в СССР, позволивших нам узнать эту страну
V
глубже, чем обычно узнают ее по книгам (...).
Не буду долго задерживаться на этих счастливых годах. Гар-
мония, основанная на глубинном родстве душ, спокойная жизнь
(...). Болезнь Альцгеймера (...) унесла ее жизнь 30 октября 1994
года. Думаю, нет нужды описывать первые симптомы болезни
(...). К счастью, я вышел на пенсию на два года раньше положен-
ного, в июле 1985 года и, освободившись от своих обязанностей
Вначале она очень живо реагировала на все, что видела на улице.
Когда она наблюдала за маленькими детьми, ее лицо светилось,
она очень любила заговаривать с ними; со стороны казалось, что
она чувствовала себя таким же ребенком, как они (....) После-
днее, что я запомнил, — это ее безмятежное лицо, отмеченное
печатью так и не разгаданной тайны. Она покоится в окружении
своих родственников, среди босских равнин, которые она так
любила. (...)
Простите, что навязал вам это тягостное чтение. Рассказав
вам о некоторых из выпавших на мою долю испытаний (после-
дним по времени стала кончина моей второй жены от рака груди
через три недели после свадьбы), я стремился стать с вами на-
равне, чтобы вы восприняли это письмо, как письмо друга, а не
бывшего профессора. (...)
Знания нисколько не облегчают жизнь. Надо принять некую
отрешенность, чтобы победить все, что делает нас нашими соб-
ственными пленниками. Когда ум успокаивается и отступает на
второй план, можно открыть в себе присутствие божественного
духа, не связанного ни с какой определенной цивилизацией (и
не предстающего некой личностью, как в монотеистических ре-
лигиях; мудрые восточные люди понимают, что о нем нельзя
ничего сказать). Молчание, внутренняя опустошенность откры-
вают двери для внутренней свободы.
Мне повезло — я сумел порвать с Парижем и со своим уни-
верситетским прошлым, переехал в Перигё и стал вести все бо-
лее простой образ жизни (этим объясняется мой недавний пере-
езд из дома № 14 в дом № 37 на улице Боден), в частности,
190 14
отказавшись от того, что мне принадлежало, от моей обеспечен-
ности. Старость способствует этому. Все усиливающаяся глухо-
та ограничивает мое общение с людьми, развивающийся рак
простаты не позволяет строить планы на будущее. Но это меня
не огорчает: я живу настоящим, и это дает мне возможность
воспринимать красоту, проявляющуюся повсюду — мне не нуж-
ны роскошные места/Утром и вечером, любуясь небом во всем
его величии и движении, я имею возможность ощущать себя в
гармонии со всем Творением.
Прошу вас принять мои заверения
в самой искренней симпатии.
Базиль Кербле (82 года) ИЗБА
ВЧЕРА И СЕГОДНЯ*

" Впервые опубликовано: L'Isba d'hier et d'aujourd'hui: revolution de

l'habitation rurale en URSS, Lausanne, L'Age d'homme, 1973, 247 p.-12 p. de pi.
(Slavica, 9). CR par M. Tchimichkian in Revue d'Etudes comparatives Est-Ouest,
2, 1975, p. 233-238; par R.E.F. Smith, in Soviet studies, 4, 1975, p. 657-658, par
St. P. Dunn, in Slavic Review, 34 (1), 1975, p. 167.

16
 Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой /.../
С отрадой, многим незнакомой,
Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно.
М.Лермонтов

ВВЕДЕНИЕ
Слово «изба» вошло во французский язык для обозначения
бревенчатого жилища и ассоциируется прежде всего с лесными
просторами России1. Безлеса невозможно представить традици-
онную русскую культуру вообще и в особенности ремесла и при-
кладное искусство. Лыко на лапти, веретено для прялки, крест
на могилу — все берется из леса, и ко всему крестьянин прикла-
дывает руку. Но все же ни одно занятие не доставляет крестья-
нину такой радости, не мобилизует до такой степени его энер-
гию, изобретательность, сноровку, как строительство избы. По
словам Гоголя, «под песни рубятся из сосновых бревен избы по
всей Руси».
Даже крестьянину из самых небогатых, строившему себе избу
с помощью всей родни, хотелось, чтобы его жилье выглядело как
можно наряднее — оттого так и ценили в народе плотников и
столяров. У нашего современника вызывает восхищение та тща-
тельность, с которой выполнялась любая промежуточная строи-
тельная операция, например, подгонка угловых соединений вен-
цов. И в самой неказистой деревеньке непременно найдется
какая-нибудь архитектурная мелочь, привлекающая внимание,
пусть не резные наличники, так хотя бы искусно отделанные
ворота.
Традиционная изба была подробно и талантливо описана мно-
гими авторами2. Соответствуют ли эти описания сегодняшей дей-

19
Vствительности? Повсюду в мире индустриализация и сопровож-
дающие ее социальные потрясения приводят к изменениям в
традиционных технологиях и культурах. Вполне закономерно,
что эти процессы с особой силой проявляются в стране, где рез-
кие перемены заявлены в качестве главной цели. Нам показа-
лось интересным проанализировать метаморфозы, которые пре-
терпел крестьянский дом из дерева на протяжении бурной и
часто трагической российской истории, поскольку именно на
уровне материальной культуры, через рассмотрение самых не-
приметных деталей повседневной жизни можно объективнее все-
го оценить реальные выгоды, полученные российским кресть-
янством3.
В наши намерения не входит писать очередное исследование
по истории народной архитектуры. Нам хотелось бы лишь выде-
лить те многообразные экономические, социальные и полити-
ческие факторы, которые позволили бы объяснить основные из-
менения, произошедшие в деревянном жилище за довольно
продолжительный период. Определив таким образом главное
направление работы, мы должны прежде всего решить ряд мето-
дологических проблем, что поможет нам одновременно уточ-
нить границы выбранной темы.
I. Установленные нами хронологические рамки (XIX-XX вв.)
могут на первый взгляд показаться либо слишком узкими, либо
слишком широкими, в зависимости от того, интересуется ли
читатель происхождением избы или теми улучшениями, кото-
рые были внесены в нее при новом режиме.
Тип жилища, который принято называть избой, появился на
Руси задолго до XIX в. В своих основных чертах он существовал
уже в X-XI вв., о чем свидетельствуют раскопки в Москве и Нов-
городе, в ходе которых были обнаружены остатки изб с обстанов-
кой и утварью4. На миниатюрах XV в. искусство новгородских
плотников предстает уже во всей своей красе, причем отдельные
древнейшие декоративные мотивы — такие, как грифон или ру-
салка — сохраняются в украшении изб вплоть до XX в.
Привлекая материалы, относящиеся к XIX в., мы нисколько
не претендуем на подробное описание определенной архитек-
турной традиции, восходящей, как известно, к весьма отдален-
ным эпохам5: просто нам необходимо избрать некую точку от-
счета, чтобы затем иметь возможность определить, что конкретно
изменилось в технике строительства, в организации интерьера
или комфорте избы. Во многих районах, как показано, в частно-
сти, в работах советского историка Г.Громова6, модернизация
жилища началась уже в XIX в., т.е. задолго до революции; С
другой стороны, даже в наши дни старинный тип жилища дале-
ко не везде вытеснен строениями иного типа. Одним словом,
хронология изменений жилища отнюдь не линейна, и уже одно
это не позволяет напрямую увязывать отставание или прогресс в
данной области с тем или иным политическим режимом. Обнов-
ление жилища — процесс крайне медленный, поскольку срок
жизни дома, как правило, превосходит срок жизни одного поко-
ления его обитателей.
В стремлении расширить временные рамки исследования мы
исходим прежде всего из убеждения в том, что в СССР — как и
повсюду в мире — крестьянская психология и, в частности, пред-
ставление о том, каким должно быть жилище, отстает от разви-
тия техники. Новые требования к качеству жилья гораздо острее
проявляются в момент смены поколений, нежели в течение жиз-
ни индивида. Единица измерения времени, принятая в социо-
логии — поколение, существенно отличается от той, что исполь-
зуется при изложении событий политической жизни.
II. Поскольку в данной работе рассматриваются исключи-
тельно дома из дерева, было бы логично ограничить простран-
ственные рамки исследования лесными районами России. Кро-
ме того, поскольку речь идет о деревенских домах, следовало бы
привести определение термина «деревенский» или хотя бы ввес-
ти критерии, по которым деревня отличается от города. К сожа-
лению, все эти разграничения небезусловны, да и выбранная
тема такова, что даже предполагает известные отступления от
них, и вот почему:
а) Изначально ареал распространения избы совпадает с зо-
ной лесов, т.е. с той экологической средой, которая в наиболь-
шей степени повлияла на складывание русской культуры7. Под-
нимаясь вверх по течению рек, днепровские славяне вначале
осваивали верхневолжские и приокские леса, а позднее, с XV в.,
русские стали продвигаться к Уралу и степным районам. С тех
пор зона распространения избы становится гораздо обширнее
зоны лесов, где в течение предшествующих веков сохранялось
ядро русской нации. Дома из бревен продвигаются вместе с кре-
стьянами и казаками все дальше и дальше, к южным и восточ-
ным рубежам Российской империи.
Так, в XIX в. в Астраханской губернии, почти на границе с
полупустыней, сруб являлся у русских основным типом дома,
190 20
 соседствуя с калмыцкими юртами. И в наши дни сборные дере-
вянные дома по-прежнему встречаются в степях У к р а и н ы и Ка-
захстана8. Можно сказать, что карта распространения избы вклю-
чает не только зону лесов, но и практически безлесные и степные
районы, во многом совпадая с ареалом расселения русских, по-
этому представляется уместным расширить сферу данного ис-
следования вплоть до земель донских и кубанских казаков.
Не следует все же строить иллюзий в связи с таким распрост-
ранением избы далеко за первоначальные пределы. В наше вре-
мя избы строятся все реже из-за хронического дефицита строи-
тельного леоа. Даже в лесистых районах европейской части
России лес стал дефицитным материалом, причем особенно в
деревнях9.
Еще до революции массовые вырубки, войны, пожары, не-
умеренное использование древесины для промышленных10 и
транспортных" нужд привели к тому, что в России — как и в
Западной Европе, на несколько веков раньше — лесные масси-
вы существенно сократились. В петровские времена по приказу
Адмиралтейства на строительство флота ушло огромное количе-
ство древесины лиственных пород.
К уничтожению леса приложил руку и крестьянин, крупней-
ший потребитель лесных материалов. Чтобы сплести одну пару
лаптей (которые снашивались в две недели), нужно было сру-
бить три небольших деревца, а в каждой русской печке сгорало в
год не менее 15 куб.м дров (если в округе не было какого-нибудь
иного вида топлива, что как раз и относится клееным районам,
где не бывает залежей угля). Да и сама изба стоит не более пяти-
десяти лет, а тесовую крышу надо перекрывать каждые десять
лет, срок, за который деревья, конечно, не успевают восстанав-
ливаться.
В 1696 г. леса занимали половину европейской части России,
тогда как в 1914 г. уже всего треть. За период с 1867 по 1914 г. в
центральных, западных и южных районах было вырублено 30%
лесов12. Власти проводили политику лесовосстановления, и в не-
которых районах это дало хорошие результаты, однако в цент-
ральных областях и в Поволжье отступление лесов сдержать так
и не удалось13. Еще в XVIII в. Емельян Пугачев мог скрываться в
лесах близ Саратова, а сейчас там голая степь. При нынешних
темпах вырубки к 1976 г. почти та же участь ожидает и Горьковс-
кую область14. Так что границы, отделяющие избу от хаты весьма
подвижны, а точнее — их почти невозможно провести15.
V 190 22
б) Точно так же и различение города и деревни в течение
долгого времени было весьма произвольным. Первый офици-
альный список российских городов был составлен относительно
поздно — в 1852 г., под конец царствования Николая I16. В 1851 г.
средний размер агломерации, имевшей статус города, составлял
659 домов, причем в европейской части России 82% домов были
из дерева (Санкт-Петербург выглядел исключением, поскольку
там этот показатель составлял 70,4%)17.
В 1910 г. географ В.П.Семенов-Тянь-Шаньский испытывал
серьезные затруднения, когда пытался выделить отчетливые вне-
шние признаки, характеризующие поселения городского типа; в
конечном счете основными отличиями города признавались
уличное освещение и большее количество магазинов (лавок),
тогда как основным типом жилища оставался одноэтажный
сруб18. В последнем дореволюционном официальном статисти-
ческом справочнике Российской Империи (1914) уточняется, что
из общего количества 1 764 560 городских домов 1 085 000 были
деревянными, причем 402 963 имели соломенную крышу. Это
означает, что традиционная изба не является специфически де-
ревенским жильем.
К 1960 г. более половины городского жилого фонда Российс-
кой Федерации составляли небольшие одноэтажные дома, а в
Сибири этот показатель был еще выше19, что давало право неко-
торым авторам называть весь регион «одноэтажным»20. Разуме-
ется, речь идет в основном о так называемых «малых городах»,
т.е. о бывших деревнях, которым не так давно был присвоен
статус города в связи со значительным ростом их населения и
которые составляют примерно треть от общего числа населен-
ных пунктов городского типа21.
«С виду, ничего городского в них нет: одноэтажные индиви-
дуальные дома, широкие улицы без всякого транспорта, боль-
шие сады и огороды, жители держат коров, и на заре стадо поки-
дает городок и возвращается к вечеру. Только по
административному справочнику и можно отличить такой город
от большой деревни»22.
Нередко бывает так, что малые города разрастаются благода-
ря тому, что в них переселяются жители окрестных деревень.
Избу легко разобрать и собрать, а потому «деревня Авдотьино
переехала почти целиком, вместе с избами, сараями, заборами и
воротами. Теперь она образует в нашем городе улицу Первомай-
скую»23. Благодаря деревянным домам с садами и огородами на
 задах многие кварталы крупных городов было бы точнее назы-
вать предместьями. Неудивительно, что в некоторых регионах,
например, на Урале, этнографы затрудняются в определении от-
личий крестьянских жилищ от жилищ рабочих24.
Такие переходные зоны между городом и деревней, хорошо
знакомые географам и ставящие в затруднительное положение
демографов, представляют первостепенный интерес для соци-
ологов, ибо технический прогресс и новый образ жизни прихо-
дят в деревню именно из города и влекут за собой серьезные
перемены.
В России этот процесс наблюдается со времен зарождения
промышленности. В первую очередь он захватывает именно лес-
ные районы, жители которых испокон веков, вследствие непло-
дородности почв и суровости климата, старались перейти от зем-
леделия к ремеслам. В городках Центральной России и Среднего
Поволжья возникали первые мануфактуры, и именно там райо-
ны кустарных промыслов постепенно превращались в зоны раз-
вития промышленности. Население близлежащих деревнь при-
ходило наниматься на работу в межсезонье или когда свое
хозяйство было уже не в состоянии прокормить семью: такая
миграция, носившая более или менее сезонный характер (от-
ходничество), была важнейшим фактором проникновения но-
вых идей и привычек в традиционную крестьянскую общину.
Отходничество и в наши дни не исчезло окончательно, оно
продолжает существовать под другими названиями 25 , хотя и не
играет уже прежней роли. Благодаря развитию грамотности и
средств массовой информации село находится в постоянном
прямом контакте с городом26. С другой стороны, число дере-
венских жителей, не являющихся крестьянами, растет день ото
дня. Согласно переписи 1959 г., 30% сельского населения не
имеют никакого отношения к сельскому хозяйству. В некото-
рых промышленно развитых областях сельское населения, за-
нятое сельским хозяйством, перестало быть преобладающим:
так, в Свердловской области иными видами деятельности за-
нято более 50% жителей села, а в Московской области этот
показатель достигает 66%27.
В СССР, как и во всех промышленно развитых странах, неук-
лонная урбанизация территорий, а главное, стандартизация по-
требностей членов общества приводят к реорганизации деревен-
ского жилища. Таким образом, эволюция избы диктуется не
V
только необходимостью функциональных изменений внутри се-
мейного хозяйства — она обусловлена также и отношениями
между деревней и городом.
III. Поскольку рассматриваемые проблемы носят междисцип-
линарный характер, нам пришлось обратиться за помощью сра-
зу к нескольким общественным наукам, а также привлечь мате-
риалы из русской и советской литературы и публицистики.
Поэтому объединяющим началом нашей работы служило само
поле исследования, а не методика той или иной дисциплины.
Очевидна взаимосвязь между экономикой сельского хозяйства,
географией и этнографией. В свою очередь изменения в эконо-
мической деятельности и в природной среде бывают вызваны
.политическими или административными решениями.
А) Различные модификации жилища являются не только пло-
дом индивидуальных решений, но и следствием принудитель-
ных действий, объектом которых становится коллектив. Изна-
чально сельский дом служил базовой ячейкой образования
деревень. В современную эпоху все происходит, похоже, совсем
наоборот: инициативы властей в области землеустройства и бла-
j
гоустройства заранее определяют облик деревень, а значит и спо-
; ' соб расположения домов. Традиционный дом вовлекается, та-
' 5 ким образом, в огромный водоворот всеобъемлющих изменений
аграрных структур.
Российская власть начинает проявлять озабоченность земле-
устройством примерно с XVIII столетия28. Начиная с 1722 г. око-
ло двух десятков указов устанавливают обязательные правила
• восстановления пострадавших от пожара деревень, в частности,
касающиеся красной линии застройки и расстояния между со-
: седними домами29.
В большинстве случаев дома стояли вдоль дороги по одной
стороне (рядовая деревня); амбары и сушильни как наиболее
пожароопасные строения располагались отдельно, по другую сто-
рону дороги, чтобы огонь не мог быстро перекинуться на избы.
Со временем, по мере дробления семей и роста населения, жи-
лые дома начинают перебираться на противоположную сторону
дороги, которая таким образом превращается в улицу (уличное
• селение). Регулярное расположение домов, значительная шири-
на улиц, которые пересекаются под прямым углом, образуя квар-
талы, позволяют предположить, что такие населенные пункты
: возникли относительно недавно.
Кроме того, в старину — опять же для снижения пожароопас-
190
ное™ и для сокращения расстояний (ведь площади угодий уве-
25

личивались пропорционально размеру поселений) — п р е д п о ч -
тение отдавалось небольшим деревням. Позднее в эпоху столы-
пинских реформ и на этот раз по политическим с о о б р а ж е н и я м ,
поощрялись отдельностоящие хозяйства — хутора
Сегодня же чрезмерная «распыленность» жилья и з е м е л ь н ы х
угодий, унаследованная от XIX в., препятствует модернизации
сельского хозяйства. После окончания Второй мировой войны
советская политика направлена на то, чтобы население прожи-
вало более компактно и чтобы ушла в прошлое вековая разоб-
щенность российского крестьянства.
Б) До тех пор, пока основным занятием жителей деревни
остается сельское хозяйство, организация пространства и, в час-
тности, само расположение деревень обусловлено техническим
прогрессом в агрикультуре и вызываемой им миграцией населе-
ния. Типология жилищ зависит от сельскохозяйственной спе-
циализации того или иного района. Именно поэтому, детально
изучая жилой дом (избу), мы не можем обойти стороной весь
комплекс прилегающих к нему построек, образующих крестьян-
скую ферму (двор). Нельзя говорить об избе и вне связи с дерев-
ней как таковой: месторасположение и конфигурация деревень,
их распределение по территории страны, изменения внутри сель-
ской общины — все это так или иначе отражается на самом
жилище.
В самом деле, расслоение внутри общины неизбежно обора-
чивается различиями в украшении и убранстве изб, равно как и
неодинаковым размером личного хозяйства. Кроме того, лока-
лизация фермы и тот или иной набор сельскохозяйственных ору-
дий не могут быть адекватно поняты вне широкого контекста
перемен во всей крестьянской экономике. Так, коллективиза-
ция сельского хозяйства уменьшила значимость домашней мас-
терской, и в этом смысле она являет собой поворотный этап в
эволюции крестьянской фермы.
Именно эти соображения привели к разделению настоящей
работы на две части: в первой мы сосредоточимся на выявлении
основных характеристик традиционной избы, а во второй оста-
новимся на тех количественных и качественных изменениях,
которые наблюдаются в организации жилья и хозяйства кресть-
ян после коллективизации.
Заканчивая это введение, предупредим читателя об осторож-
ном отношении к приводимым нами цифровым данным. Как
известно, за средней статистической величиной могут зачастую
118
скрываться огромные различия в реальном положении дел. Не
следует забывать и о потемкинских деревнях, известных со вре-
мен Екатерины II30.
Нам очень бы хотелось поездить по российским деревням и
на месте дополнить имеющуюся у нас информацию, но, к сожа-
лению, советская деревня остается труднодоступной для челове-
ка с Запада, даже при наличии официального командировочно-
го удостоверения31. Остается надеяться и ждать лучших времен,
когда более удачливые исследователи смогут дополнить и испра-
вить нашу работу. В своем нынешнем виде она многим обязана
ценным советам Пьера Паскаля, которому мы с удовольствием
выражаем здесь свою признательность.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
Мы сохраняем общепринятое французское написание (isba) , а не пря-
м у ю транскрипцию латиницей (izba). Кроме того, мы берем это слово в
самом общем значении «жилища», тогда как русским случается исполь-
зовать его в более узком значении «большой отапливаемой комнаты» (ср.
нем. Stube; согласно другой этимологической версии, слово изба восхо-
дит к словам истопка, истба), в противоположность неотапливаемой
горнице (см. В.И.Даль. Толковый словарь живого великорусского языка,
т. II, 1904, с. 14). В современном русском языке для обозначения любой
постройки, в основе которой лежит бревенчатая клеть, употребляется
слово сруб.
Об указанных этимологиях слова изба см. Макс Фасмер. Этимологичес-
кий словарь русского языка. Т.2. М., 1967. С. 120-121 (примеч. редактора).
2
Библиография и состояние исследований по русскому крестьянскому дере-
вянному ж и л и щ у приведены в статье «Эволюция избы в X I X - X X вв.»
(L'Evolution de l'isba aux XIXe et X X e siecles, in: Cahiers du monde russe et
sovietique, vol. XIII, n° 1, 1972, p. 114-139).
3
В одной из наших предыдущих работ, посвященной «эволюции питания в
российской деревне» (L'Evolution de l'alimentation rurale en Russie 1896-
1960» in : Pour une histoirc de l'alimentation, Cahiers des Annales, n° 28,
Armand Colin, 1970, p. 188-211), была сделана аналогичная попытка
прояснить влияние коллективизации, изменений в крестьянской семье и
секуляризации на рацион питания жителей деревни.
4
Ср. А.А.Строков, А.В.Арциховский. Труды Новгородской археологической
экспедиции. Материалы по исследованию археологии СССР, п° 55, т. 1,
1956; п° 65, т. 2, 1956. Краткое обобщение результатов исследований
советских археологов и историков см. М. V.Thompson. Novgorod the Great,
1967; см. также М.Н.Тихомиров. Средневековая Москва в X I V - X V вв. М.,
1957, с. 61.
27
V 5
Е.Бломквист и А.Ганцкая дали превосходный краткий очерк истории
главных тенденций в строительной технике, которые привели к склады-
ванию двух типов русского деревенского жилища: во-первых, это север-
ный тип — дом-блок с подклетью, возникший на Новгородчине и рас-
пространившийся в IX в., следуя путям новгородской колонизации,
вначале на ростовские и суздальские земли, затем на псковские (в XI-XII
вв.) к Белоозеру, затем по берегам Волги и Лика (Урала) и, наконец, по
течению Северной Двины {XIV-XVI вв.); во-вторых, южный тип —
незамкнутый двор, где есть малая изба (зимница) без подклети, а в ней
выделено особое помещение за печью (шолныш)', возникнув на землях
Московского княжества, этот тип жилища распространялся по мере ос-
воения Дикого Поля в XV-XVII вв., но повлиял и на северный тип
жилища, когда русские уходили от татар все дальше на Север: шолныш
встречается в избах даже в Архангельской обл. (см. Русские. Историко-
этнографический атлас. М., Наука, 1967. С. 155-164).
6
Г.Г. Громов. История крестьянского жилища Владимирского края в I X -
XIX вв. М., 1952.
7
Этногенез и границы расселения русских — это особая, сложная пробле-
ма, которая не может быть затронута в данной работе. Ограничимся
лишь напоминанием о том, что лингвисты отрицают наличие резко вы-
раженных оппозиций среди восточных славян, отмечая довольно плав-
ные переходы от зоны русских говоров к зонам украинских и белорус-
ских говоров (ср. С.А.Токарев. Этнография народов СССР. М., изд-во
МГУ, 1958, с. 23-34). В работах А.А.Шенникова (см., например, «О поня-
тии «этнографический комплекс») делается вывод об отсутствии отличий
этнического характера при сравнительном описании населения различных
лесных районов России (Доклады отделений и комиссий Географического
общества СССР. Выпуск 3. Л., 1967, с. 39-57). На территории РСФСР
русские живут и в зонах компактного проживания карелов, мордвы, татар
и т.д., жилища которых зачастую практически не отличаются от домов в
близлежащих русских деревнях (см. Тароева Р.Ф. Материальная культура
карел. М., 1965, с. 78-119).
8
Сборные дома, изготовленные в Карпатах, перевозятся в украинские села
(см. Известия, 4 ноября 1966 г.). В 1956 г. в Казахстане насчитывалось
37,7% домов из дерева, тогда как в РСФСР их было 43,8% (И.Ярмола.
Вопросы лесоснабжения в СССР. М., 1966, с. 217).
9
За последние 15 лет в Костромской обл. запасы хвойных пород деревьев
сократились с 252 до 170 млн. куб. м. В прессе писали о настоящем
«лесном голоде» в этом регионе.
10
По старинным технологиям для выплавки тонны чугуна требовалось две
тонны древесного угля, для чего было необходимо заготовить 18 куб. м.
просушенного леса.
"В 1918 г., во время тяжелого топливного кризиса, более половины топли-
ва, используемого железнодорожным транспортом, составляла древесина
(ср. Лесное хозяйство СССР за 50 лет, 1917-1967. М., 1967, с. 17).
12
М.А.Цветков. Изменение лесистости Европейской России с конца XVII
столетия по 1914 г. М„ изд-во АН СССР, 1957, с. 213.
13
К такому выводу можно прийти, сравнивая данные по лесным площадям
(в процентах к общей площади земель) по Псковской, Казанской и Улья-
новской (Симбирской) областям за 1777, 1894 и 1961 гг. (ср. Россия. Под
ред. В.В.Семенова. Т. I. СПб., 1899, с. 47 ; Т. VI. СПб, 1901, с. 71; Лесной
фонд РСФСР. Статистический сборник. М., 1962, с. 591-595).
14
В 1753 г., во время Генерального межевания земель, дер. Муравлевка
Горьковской обл. была со всех сторон окружена лесами, а в 1928 г. она
стояла посреди степи (Сысин. Сельское жилище по данным работ сани-
тарных органов РСФСР. М., 1928, с. 218).
15
Обыкновенно хатой называют сельское жилище в степной зоне, пред-
ставлящее собой глинобитную постройку, побеленную известью. Однако
в некоторых областях (напр., в Смоленской) хатой называют и сруб, что
' свидетельствует о преимущественно культурном, а не техническом значе-
нии данного слова.
16
Статистическое изображение городов, посадов Российской Империи за
1825 г. СПб., 1830 (этот перечень дополнялся в 1840, 1842, 1852, 1860 и
1864 гг.).
" M.L. de Tegoborski. Etudes sur les forces productives de la Russie. Paris, 1853.
18
В.П.Семенов-Тянь-Шаньский. Город и деревня в Европейской России.
Записки Императорского Русского географического общества, т. X, вы-
пуск 2. СПб., 1910,212 с.
19
В.И.Переведенцев. Миграция населения и трудовые проблемы Сибири.
Новосибирск, 1966, с. 165.
20
Ср. Щитов. Одноэтажная Сибирь. Литературная газета, № 18, 1968.
21
Тот или иной населенный пункт перестает считаться деревней, когда
число его жителей превышает 2000 чел., а иногда всего лишь 500, при
условии, что более половины активного населения не занято в сельском
хозяйстве (ср. В.Kerblay. La Ville: essai de confrontation des doctrines
sovietiques et occidentales sur le phenomcne urbain, in: Annuaire de l'URSS,
1967. Paris, CNRS, p. 727-739).
22
В.И.Переведенцев. Сельская столица. Литературная газета, № 30, октябрь
1968.
23
Деревня в городе. Новый мир, № 8, 1962, с. 19. К. Буковский приводит
похожий пример с г. Ардатовым Горьковской обл., куда за последние десять
лет из деревень было перевезено 800 изб (Новый мир, № 5, 1968, с. 85).
24
Материалы и исследования по этнографии русского населения Европей-
ской части СССР. Труды Института этнографии. Т. LVII. М., 1960, с. 85.
25
Г.Радов. Шабашники, сезонники. Литературная газета, 3 февраля 1971 г.
Следует отметить, что в официальной советской статистике выходцы из
деревни, проживающие в городах, но пересылающие свою заработную
плату членам семьи, оставшимся в деревне, по-прежнему включаются в
категорию сельских жителей.
190 28
 семьи с сельской. Советская
расселение. М., 1963. 372 с.
<ская. К истории п л а н и р о в а в русской деревни XVIII-ro и пер-
~ "
Указ Петра I за № 4070 от 7 августа 1722 г. (см. Полное собрание законов
Российской Империи. Т. VI) предусматривает расстояние между домами в
30 сажен и 3 аршина (65 м) с тем, чтобы огороды располагались между
дворами; сушильни для зерна должны были располагаться не ближе 35 са-
жен от жилых домов. Регламентация из указа 1722 г. воспроизводится с
некоторыми вариантами в указах от 3 апреля 1724 г., 17 декабря 1735 г. и
7 декабря 1753 г. При Елизавете II эти правила распространяются на
деревни, расположенные вдоль почтовых трактов. При Николае I в указе
от 27 октября 1830 г., подготовленном П.Киселевым, устанавливалось, что
сгоревшие деревни должны застраиваться с соблюдением расстояния между
рядами домов не менее 10 сажен (21,3 м), а указом от 15 февраля 1848 г.
ширина улицы увеличена до 20 сажен. По фасаду застраиваемые участки
должны иметь в ширину не менее 10-12 сажен (21-25 м). Фундаменты
домов должны быть из камня, печь — из кирпича; сени и клеть должны
непременно выходить во двор; амбар и сушильня должны отстоять от
дома не менее чем на 25 сажен. Некоторые дворяне-помещики также
проявляли интерес к этим проблемам. Так, князь Куракин на пять лет
освобождал от уплаты податей тех своих крестьян, кто заново строил избу
на расстоянии 3 сажен (6,5 м) от соседней.
30
В одной из недавних газетных заметок сообщалось о жителях дер. Карпо-
вичи Черниговской обл., на просьбу которых провести электричество в
деревню был получен отказ ввиду того, что данный населенный пункт уже
числился среди электрифицированных (Известия, 5 апреля 1969).
31
По этой же причине нам не удалось снабдить данную работу желаемым
количеством фотоиллюстраций. Мы отсылаем читателя к альбомам, не-
давно изданным в СССР: Русское деревянное зодчество. М., Советский
. художник, 1961, 1965 ; И.В.Маковецкий. Архитектура русского народного
жилища. Север и Верхнее Поволжье. М., 1962. 337 с. ;
30
музея.
Часть первая
ТРАДИЦИОННЫЙ
КРЕСТЬЯНСКИЙ ДОМ
. I. З А П И С К И П У Т Е Ш Е С Т В Е Н Н И К О В
Едва ли не самыми знаменитыми из весьма многочисленных
авторов, опередивших нас в путешествиях по российским доро-
гам — то пыльным, то грязным, то занесенных снегом, были
маркиз де Кюстин и барон Гакстгаузен. Из записок последнего
мы позаимствуем, в качестве зачина, описание русской избы,
какой она могла предстать взору путешественника в первой по-
ловине прошлого столетия:
«В деревнях, расположенных вдоль этой дороги, обычно име-
ется только одна улица; дома не слишком удалены один от дру-
гого, а иногда стоят и попарно, с узенькими двориками по бо-
кам. Дома повернуты к улице боковой стороной, которая одна
изо всех украшена, но не имеет входной двери. Войти внутрь
жилища можно лишь со стороны двора, поднявшись по лесенке.
Хоть дома в несколько этажей и не в здешнем вкусе, крестьянин
всегда оставляет футов восемь-десять пустого пространства между
землей и полом. Сие пустое пространство предназначается для
мелкого домашнего скота.
Всю сторону дома, обращенную к улице, занимает главная
комната, обыкновенно с тремя окнами. Над ней иногда устраи-
вают еще одну комнатку с оконцем, открывающимся на балкон:
чаще всего она служит девичьей спальней и под именем терема
то и дело поминается в народных песнях как место, исполнен-
ное таинственности и поэзии. Позади дома находятся разнооб-
разные хозяйственные постройки, как то: хлев, сарай, погреб,
амбар и баня...
Только у зажиточных крестьян дома бывают снаружи выкра-
шены, притом стены предпочитают они зеленого цвета, а кров-
лю — красного; большинство же жилищ не являют взору ничего,
118

кроме положенных друг на друга бревен, очищенных от коры и
почерневших от времени; вследствие этого деревня русская из-
дали смотрится этакой однообразно-серой массой, нимало не
украшая собою окрестностей. Ежели бы дома были посветлее, то
и изящная резьба на боковой стороне, выходящей на улицу, и
ярко раскрашенные ставни, и балконы, и крытые переходы, под-
держиваемые легкими колоннами, — все это придавало бы рус-
ским деревням поистине живописный вид.
Украшения и резьба на крыше, переходы и лесенка, веду-
щая внутрь, вызывают в памяти альпийские жилища, особенно
швейцарские шале, но внутри здесь все расположено совер-
шенно иначе...
.для выращивания капусты, репы, лука, редиса и огурцов, кои
Лесенка за входной дверью прямиком вела внутрь жилища
или избы. Из обстановки была там лишь лавка, шедшая вдоль
стен по всей комнате; в одном из углов, прямо против двери,
находились святые образа, освещаемые лампадкою; ниже вдоль
стен развешаны были всевозможные предметы домашнего оби-
хода, прялки и проч. Большое количество ткацких станков и
прялок, кои повсеместно встретишь в жилищах крестьян, слу-
жит доказательством того, сколь развито здесь льноводство и
связанные с ним рукоделие и промыслы. Треть комнаты занима-
ла огромных размеров печь, построенная из кирпича и формой
похожая на хлебопекарную. Верх печи, высотою никак не более
пяти футов от пола, зимою служит постелью всей семье. Рядом с
печью устроен открывающийся люк, через который, спустив-
шись вниз по небольшой лестнице, можно проникнуть в уже
упомянутое мною пустое пространство. Пустое это простран-
ство, так называемое подполье, ночью и в зимнее время служит
укрытием для мелкого скота и домашней птицы. Зимою там даже
доят коров. Лестница, ведшая в главную комнату, выводила так-
же к комнаткам меньшего размера, которые едва были освещае-
мы тусклым светом из единственного узенького окошка. Распо-
лагались они на одном уровне с первой, и служили чуланом,
чтобы складываать там всевозможные предметы. Видны были
несколько сундуков, принадлежащих разным членам семьи, где
держали белье и платье. Летом обитатели дома спят в этих полу-
темных прохладных комнатках, скрываясь там от зноя и от неиз-
менно оному сопутствующих туч насекомых. В главной комнате
печь внутри полая, что позволяет стряпать в ней еду для всей
семьи. Дверь с задней стороны дома выходила на примыкающую
к нему конюшню, крытую двумя крышами, так что дом вместе с
118
конюшней образовывали одно целое, будучи покрыты тремя раз-
ными крышами, из коих первая была выше второй, а вторая
выше третьей. Там содержатся вместе лошади и рогатый скот,
отделенный от первых перегородками из поперечно лежащих
кольев, а не из досок. Зимою здесь бывает очень холодно, но
животные тут привычны к стуже. За конюшней и на одной ли-
нии с нею располагался сарай, куда ставились повозки и земле-
дельческие орудия. К сараю было пристроено нечто вроде кла-
довой, где крестьяне хранят запас муки и соли. Дверь кладовой
была заперта тяжелым замком. Еще дальше, но все на той же
линии, был погреб, куда крестьяне кладут запасы капусты, ово-
щей, молока и проч. За погребом расположен небольшой огород
жителями здешних краев потребляются в больших количествах.
Огород выходит на ровную площадку, на которой крестьяне мо-
лотят зерно и сушат сено, закладывая его затем на хранение или
оставляя в скирдах и стогах. Сия непрерывная вереница постро-
ек замыкалась банею, которая всегда ставится позади других стро-
ений и без которой русский народ едва ли мог бы обойтись.
Каждое крестьянское жилище предстает, таким образом, длин-
ным и узким, в противоположность тому, что встречается в Гер-
мании, где жилища скорее округлой или же строго квадратной
формы. Можно подумать, что главная комната жилища, занима-
емая семьею, из-за невысокого потолка, близости стойла и ко-
нюшни и соседства овец и свиней, возившихся в подполье в
компании кур, гусей и уток, была грязной и смрадной, а меж тем
отнюдь нет. Воздух в помещении был гораздо чище, нежели я
сам того ожидал, вероятно, благодаря раскрытым окнам и огню,
почти постоянно горящему в печи. В отношении чистоты в ком-
нате лучшего и желать не приходилось, а потому, найдя ее такой
отменно прибранной и ухоженной, я тотчас ощутил, как тре-
вожные предчувствия и томительные ожидания сменились во
мне чувством истинного удовольствия. Крестьяне в здешних кра-
ях гораздо чистоплотнее и неизмеримо заботливее, чем нижнее
сословие в городах»1.
Впечатления маркиза де Кюстина, изложенные им в письме
от 2 августа 1839 г., существенно отличаются:
«Облик некоторых деревень поразил меня: видно, что живут
здесь в достатке, и есть во всем этом даже некоторое грубоватое
изящество, на которое приятно взглянуть; дома выстроены в ряд
вдоль единственной улицы, все жилища целиком из дерева и
33
выглядят ухоженными... Присмотревшись повнимательнее, за-
мечаешь, что в действительности домишки эти дурно построе-
ны. Все сделано из каких-то едва обтесанных бревен и балок, с
выемками по краям, соединенных между собою и образующих
таким образом углы хижины; между этими балками, грубо на-
громожденными одна на другую, остаются щели, старательно
проконопаченные мхом и промазанные дегтем, коего резкий за-
пах стоит по всему жилищу и слышится даже на улице...
Вхожу в сию крытую громаду, которая занимает собою пре-
изрядную часть деревенского жилища, и окунаюсь с головой в
неистребимое никакими сквозняками благоухание, источаемое
всяким русским поселением, а равно и поселянином и состав-
ленное из ароматов лука, кислой капусты и прогорклых старин-
ных кож... К дивной сией громадине непосредственно примыка-
ет тесная комнатенка с низким потолком; втискиваюсь туда и
попадаю словно бы в каюту какого-то утлого суденышка, сплав-
ляющегося себе вниз по речке; еще это можно сравнить с внут-
ренностью бочки, ибо все кругом из дерева: стены, потолок, пол,
места для сидения, стол представляют из себя набор грубо обра-
ботанных балок и бочарных досок разной длины. И, разумеется,
воздух в помещении напоен ароматами кислой капусты и дегтя.
Оказавшись в этой конуре, почти лишенной света и свежего
воздуха по причине низости дверей и малости окон, более на-
поминающих слуховые отверстия, различаю в полумраке ста-
рушку, занятую разливанием чая сидящим за столом четырем-
пяти бородачам в овечьих шкурах. Дух, исходящий от сиих шкур,
еще более невыносим... Вообще, в этой стране грязь почти по-
всеместна, но людская нечистоплотность поражает меня все же
не так сильно, как грязные дома и платье»2.
Противоположость этих двух описаний вполне характерна
для двух подходов к крестьянской жизни: одного — исполненно-
го оптимизма и идеализма, другого — более пессимистического
и реалистического, которые можно встретить у самых разных
авторов самых разных эпох, причем как за границей, так и в
самой России. Несмотря на очевидную субъективность проци-
тированных суждений, нам показалось уместным предварить ими
нашу работу, так как они наилучшим образом помогают воссоз-
дать реальность определенной эпохи и определенной среды. Те-
перь нам необходимо остановиться подробнее на объективных
характеристиках русского крестьянского жилища.
V 190 34
II. Т Р А Д И Ц И О Н Н О Е Ж И Л И Щ Е И ЕГО
ХАРАКТЕРИСТИКИ
«Настоящую», «типичную» традиционную избу можно встре-
тить разве что в книжках. В действительности нынешняя рус-
ская деревня являет собой великое разнообразие крестьянских
жилищ, обусловленное как региональными особенностями, так
и временем, когда они были построены. Сохранились избы кон-
ца XIX в., в Сибири встречаются и более старые, относящиеся к
XVIII в.3, однако в пострадавших районах преобладают построй-
ки послевоенного времени. Не следует ли считать «традицион-
ными» только те дома, которые строились в досоветское время
или хотя бы до коллективизации?
Ответ на этот вопрос неизбежно предполагает обращении к
истории, поскольку само понятие традиции указывает на дли-
тельность процесса. По мнению Бломквист, традиции русского
народного зодчества складываются в течение весьма продолжи-
тельного периода, с XIV по XVIII век4. Из этого, однако, вовсе не
следует, что начиная с 1917 или 1929 г. традиция должна вдруг
прерваться. Некоторые деревенские дома по сей день строятся
из тех же материалов, по той же технологии и с тем же внутрен-
ним устройством, что и прежде. Думается, для характеристики
традиционного жилища важна не столько дата постройки, сколь-
ко определенная технология (т.е. строительные материалы, тех-
нические приемы) и определенные функции (внутренняя плани-
ровка, расположение хозяйственных построек).
А) — Строительные материалы
и технология строительства
1. Древесина, стены, перегородки
Во всей лесной зоне, независимо от региональных особенно-
стей, жилье строится из дерева. Данная характеристика может
показаться банальной и очевидной, учитывая изобилие дерева в
зоне лесов, между тем она отнюдь не является общеобязатель-
ной5. Скажем, в моренных зонах камня бывает сколько угодно, а
в местах, где почва промерзает на большую глубину, для защиты
от морозов можно было бы устраивать жилища, заглубляя их в
землю, наподобие иглу. В канадской провинции Квебек, где зимы
бывают не менее суровыми, чем в России, дома возводят из кам-
ня, причем точно так же, как это делают в Вандее, Бретани или
 Нормандии, откуда и прибывали в Канаду первые переселенцы.
Напротив, японские жилища, хоть и строятся из дерева, доволь-
но плохо приспособлены к местному северному климату, так как
пришли они в Японию из культур более южных Филиппин и
Индонезии.
В России предпочтение, отдаваемое дереву, объясняется, ко-
нечно же, наличием лесов, но также и рядом недостатков, при-
сущих камню. Изба считается жильем более здоровым6. На влаж-
ных, плохо дренируемых почвах, преобладающих как раз в лесных
зонах, вода по капиллярам проникает внутрь камня, а чередова-
ние морозов и оттепелей делает почву подвижной, в результате
чего камни выдавливаются на поверхность. Кроме того, камень
— материал тяжелый и требующий применения строительного
раствора в качестве связующего вещества, а для получения изве-
сти нужны известковые почвы, да и швы от морозов все равно
растрескиваются. Недаром же, когда на Руси стали возводить
первые здания из камня, пришлось прибегнуть к помощи масте-
ров из Италии, Франции и Германии.
Вдобавок ко всему строительство дома из камня обходится
дороже. И каменщикам нужно немало платить, и топлива на
обогрев уходит гораздо больше, чем в избе. В итоге камень ис-
пользовали лишь на фундамент и иногда цоколь. Чаще всего в
моренной зоне избу ставили на несколько огромных эрратичес-
ких валунов.
Древесина же — хвойных пород, а также ольха, береза, осина,
реже — дуб — хороша уже тем, что проста в обработке. Собрать
деревянную клеть — сруб — гораздо легче, чем выкладывать ка-
менные стены: можно обойтись одним топором. Кстати, бревна
нарочно оставляли необтесанными, потому что дерево дольше
сохраняется, если не нарушать структуру годовых колец. Имен-
но благодаря топору сложился особый стиль русской избы —
строгий, без излишеств. Строгость стиля подчеркивается откры-
тым каркасом строения, поскольку бревна снаружи не обшива-
ются досками.
Да и сама доска начинает широко использоваться только со
второй половины XIX в., когда появляются водяные лесопиль-
ни7, причем в первую очередь обрезную доску применяют в юж-
ных областях, где лес стараются экономить. На севере обычно из
досок только настилают пол и почти не делают дощатых наруж-
ных стен из-за того, что внутри таких двойных перегородок на-
стоящее раздолье для мышей.
V 190 36
Бревна заготавливают зимой и до мая оставляют на просуш-
ку. Плотник подбирает бревна, подгоняет их одно к другому по
всей длине, вырубает в них пазы, а затем и выемки для соедине-
ния внахлестку под прямым углом. Самая простая и распростра-
ненная техника рубки избы — в угол, или в чашу, с оставлением
выступающих концов бревен; при более тщательной рубке в лапу
концы бревен не выступают.
Если избу строили без подполья, то в среднем стены получа-
лись высотой в 15-20 рядов бревен. Стены собирались последо-
вательно из нескольких клетей (венцов) по 5-7 рядов8. В нижнем
венце устраивался пол, обычно на уровне второго ряда, чтобы
под ним оставалось проветриваемое пространство на толщину
одного бревна, когда же строилась изба с подпольем, то пол
поднимали на уровень десятого бревна. В верхней клети на пред-
последнее бревно (подвалочный венец) клали балки потолка, а на
самое последнее водружали прикрывное дерево — основу несущей
конструкции крыши. Полностью подготовленный сруб на не-
сколько недель оставляли проветриваться и досыхать, а в это
время занимались устройством фундамента. Сруб ставили на ва-
луны или обмазанные дегтем дубовые сваи (подвалки, стулья,
стояки).
Для установки сруба на постоянное место требовалось чело-
век 12-15, поэтому на подмогу звали родню или соседей. Жен-
щины занимались заделкой щелей: оконные проемы с внешней
стороны покрывали берестой, чтобы предохранить древесину от
гниения; щели между бревнами конопатили сухим мхом, остат-
ками от вычесывания льна и пеньки, замазывали глиной9. Обыч-
но сруб успевали собрать за один день, который завершался, как
полагается по такому торжественному случаю, шумным возлия-
нием.
Затем наступал черед мастеров: плотник делал кровлю, двери
и оконные рамы, печник клал печь. Все работы по постройке
избы могли вестись в межсезонье, не отвлекая крестьянина от
земледельческих работ, что являлось огромным преимуществом
по сравнению со строительством каменного дома, которое воз-
можно только в теплое время года. Так, лес заготавливался и
обрабатывался осенью и зимой, дранку для крыш тоже резали
долгими зимними вечерами.
Избу нетрудно строить, но и ремонтировать ее тоже довольно
просто. Время от времени дом приподнимали и поправляли сме-
стившиеся угловые валуны, чтобы изба не покосилась; периоди-
 чески перекрывали крышу. За срок своей службы изба могла
перестраиваться несколько раз"1, так что крестьянин смотрел на
свою избу скорее как на мебель, чем как на недвижимость. Бы-
вало, какой-нибудь горький пьяница или игрок пропивал или
проигрывал в карты собственный дом.
Изба — это сборный дом, что особенно важно в условиях
земледелия на росчистях и палах. Как только почва истощалась,
земледельцу приходилось расчищать под пашню новое место и
перебираться туда вместе с домом. Даже и сегодня изба изумляет
своей мобильностью. Не стоит оставлять ее надолго без при-
смотра: того и гляди разнесут по бревнышку — дескать, в хозяй-
стве пригодится".
Теперь избы переезжают все чаще. Массовое переселение в
города затрагивает не только людей: обезлюдевшая деревня мало-
помалу лишается и своих домов12. «После войны домов почти не
осталось. Трудное было время, вот и перебрались все, кто во
Псков, кто в Орехово, кто в Ногинск, а кто и в Москву. В Лозахах
(Владимирской обл.) всего один дом остался. Живет в нем тетя
Поля. Ей тоже хотелось бы уехать, да мужиков в деревне нет
больше — некому избу разобрать»13.
Дерево как строительный материал — будь то ольха, сосна
или ель — накладывает ряд ограничений, связанных, например,
с длиной бревен и предельно допустимой нагрузкой на них: дли-
на несущих конструкций крыши не может превышать 8-10 м.,
что, в свою очередь, определяет размеры избы14. Подобными
ограничениями продиктовано единство стиля русской деревни.
Избы отличаются одна от другой не столько размерами, сколько
резными украшениями.
Разумеется, ничто не мешает увеличивать высоту избы, укла-
дывая друг на друга большее или меньшее количество бревен, в
зависимости от наличия дерева в данной местности. На влаж-
ных, плохо дренируемых почвах изба обычно бывает приподня-
та благодаря подклету, который служит погребом или даже хле-
вом. Однако для увеличения жилой площади избы единственным
решением является присоединение к ней другой, точно такой же
(двойная, или шестистенная изба)] обе избы имеют общую при-
хожую (сени). Более распространенной конструкцией является
двойной сруб с внутренней перегородкой, как бы «пятой сте-
ной», отсюда и название пятистенка или пятистенок'5.
Строительные ограничения накладываются не только дере-
V
вом, но и соломой, используемой для кровли: соломенная кры-
ша также не может превышать определенных размеров, а пото-
му, даже если рядом ставятся два сруба, то каждый из них имеет
отдельную крышу.
2. Солома и крыша
Когда в качестве кровельного материала используется соло-
ма — главным образом в областях, расположенных южнее зоны
лесов, крыша должна иметь сильный наклон (не менее 40°), ина-
че не избежать застоя влаги, а также скопления снега, под тяжес-
тью которого крыша может обрушиться. В этих зонах крышу
обычно делают двускатной, что позволяет увеличить полезную
площадь чердака. Ближе к степным районам двускатные крыши
уступают место четырехскатным, более устойчивым к сильным
ветрам.
Крыша строится как продолжение двух противоположных
боковых стен, в форме треугольника; на них поперек кладутся
балки, несущие кровлю (самцовая крыша). Верхние бревна двух
других стен выдалбливаются для стока воды (потоки или водо-
пуски), и на них опирается антаблемент из досок, образующих
крышу. С начала XX в. появляются крыши стропильной конст-
рукции, с независимыми несущими балками, опирающимися на
весь четырехугольник сруба. Такая строительная технология рас-
пространилась лишь относительно недавно, поскольку она не-
пременно требует использования железных гвоздей для соеди-
нения стропил; кроме того, возведение такой крыши обходится
дороже.
В зоне лесов веками основной зерновой культурой была
рожь, из которой пекли хлеб, гнали самогон, готовили квас, а
ржаная солома шла на корм скоту и на кровлю16. Чтобы солома
получалась как можно длиннее, рожь убирали серпами, срезая
почти на уровне земли. На одну крышу уходило не более 10-12
возов соломы17.
Перевязанные снопы плотно укладывались на каркас кры-
ши, корневой частью стебля вверх. Ряды клали внахлестку, как
черепицу, прикрепляя каждый ряд к обрешетке крыши длинны-
ми шестами. Солома постепенно пропитывалась дымом, выхо-
дящим из печи, и в ней не заводились паразиты. Соломенная
крыша могла прослужить два-три десятка лет, приобретая со
временем серовато-земельный оттенок, благодаря которому изба
прекрасно вписывалась в пейзаж
Внутреннее пространство избы отделялось от крыши потол-
ком, который делали из полубревен или из бревен небольшого
190 39
диаметра, промазанных глиной, причем для лучшей изоляции
сверху еще набрасывали слой земли; в сенях, как правило, не
было ни потолка, ни пола.
В более северных областях вместо соломы избы крыли дран-
кой или тесом. Начиная с XIX в. на смену дереву и соломе —
слишком пожароопасным материалам — приходит кровельное
железо или черная жесть.
От пожара прежде всего крестьянин старался предохранить
амбар, где хранилось все самое ценное. Более зажиточные крыли
железом и избы18. Прочие дворовые постройки, зачастую сде-
ланные на скорую руку (на юге России стенами мог служить и
плетень, обмазанный глиной), практически всегда покрывали
соломой19. Зимой соломой со всех сторон обкладывали хлев.
3. Глина, камень, кирпич и печь
Чтобы уменьшить опасность возгорания, некоторые поме-
щики пытались, еще в конце XVIII в., побудить своих крестьян к
строительству домов из камня или из кирпича20. Вдобавок, рабо-
та крепостных на кирпичном заводе служила для помещика ис-
точником дополнительного дохода. Однако в деревнях, располо-
женных в зоне лесов, ни камень, ни кирпич практически не
использовались вплоть до постройки первых железных дорог21,
способствовавших росту цен на лес, что в свою очередь делало
выгодным кирпичное строительство22. После 1861 г., при поощ-
рении со стороны земств и страховых компаний, кирпичные
дома получают все большее распространение в южных губерни-
ях лесной зоны: Тульской, Курской, Орловской, Воронежской,
Рязанской23.
Глина и обожженный кирпич лучше сохраняют прохладу в
доме в летний зной. На Севере же, наоборот, кирпич не прижи-
вался, поскольку он плохо защищает от сырости. Но независимо
от региона глина и кирпич — поначалу обычный, а с конца XIX
в. огнеупорный — применялись для кладки печей. Кстати, в
бревенчатом доме печка занимала главное место, так что само
название отапливаемой комнаты (изба) — зачастую единствен-
ной комнаты в крестьянском доме- со временем стало обозна-
чать все жилище целиком.
Печь занимает площадь от 5 до 9 кв. м., т.е. пятую часть
жилого помещения, а иногда и больше24. Объем печи зависит от
размеров избы и от используемого топлива25. Кладет ее печник,
на отдельном фундаменте из бревен (опечек), в форме куба или
V
параллелепипеда, наподобие хлебопекарной печи. Хорошо сло-
женная печь долговечнее сруба, поэтому при переборке или пе-
рестройке избы всячески старались не повредить ее26.
Кроме обогрева дома, печь должна обеспечивать выпечку
хлеба, приготовление пищи для всей семьи и корма для скоти-
ны, просушку белья, высушивание семян и растений. Хитро-
умные углубления по бокам печи служат в качестве полок и
сушильных шкафчиков. Даже печная топка использовалась как
парильня, где могла помыться вся крестьянская семья. Ночью
печь греет и тех, кто спит на лежанке — особом настиле с одной
стороны печи, и тех, кто устроился на полатях — другом доща-
том настиле, наподобие антресолей между печью и ближней
внешней стеной27.
Вокруг печи организуется вся домашняя жизнь. У печи умы-
ваются, едят, проводят вечера, спят. По традиции перед дальней
поездкой крестьянин целовал печь-кормилицу в знак верности
родному дому. Думается, что именно печь и определяет неповто-
римое своеобразие русской избы.
Чтобы понять и оценить преимущества того типа отопления,
который представляет собой русская печка, достаточно срав-
нить ее с открытым очагом, непременным атрибутом традици-
онного канадского дома, который строился в очень похожих при-
родных условииях (суровые зимы, обилие лесов). Пламя в очаге
канализировано и изолировано от деревянных стен камином и
каменной трубой, возвышающейся над крышей. Строительство
такого камина с трубой обходится недешево, к тому же дымоход
нужно часто прочищать от сажи — особенно если топить сосно-
выми или еловыми дровами — или следует предусматривать ды-
моходные отверстия большего диаметра, но тогда помещение
быстро выстужается сверху, да и при топке тепло почти не дохо-
дит до дальних углов комнаты. Пища готовится почти всегда на
открытом огне, в котле, подвешиваемом на крюке, а значит, для
выпечки хлеба требуется особая печь.
Техническое решение, предлагаемое русской печью, позво-
ляет избежать всех этих недостатков, включая опасность возго-
рания. Пламя не может плясать себе на свободе, как в очаге:
здесь оно надежно упрятано вглубь топки. Более того, для прак-
тически полного устранения контакта между огнем и соломой
или деревом, изначально в русской избе делали печь без трубы и
топили «по-черному» (курная, или черная изба): при растопке
печи дым выходил через входную дверь. Кстати, сама дверь со-
стояла из двух частей (двойная дверь): довольно низкой нижней
190 40

части, которую оставляли закрытой при растопке печи, и верх-
ней, выходившей во двор, через которую собственно и вытяги-
вало дым. По той же причине в традиционной избе печь обычно
бывала повернута топкой ко входной двери.
Со временем процесс топки был усовершенствован: для эва-
куации дыма и регулирования тяги во внешней стене, напротив
двери и на уровне печи прорубалось особое окошко с подвижной
деревянной заслонкой — волоковое окно. С конца XIX в., с рас-
пространением дымоходов из кирпича или из листового железа,
«черная изба» постепенно уходит в прошлое28, однако пожароо-
пасность отнюдь не снижается, особенно если плохо сделана
теплоизоляция дымохода на чердаке29.
Русская печь экономичнее камина. Кроме того, нагревание
происходит не от пламени, а путем теплоизлучения, что опре-
деляет и своеобразие русской кухни: еда не жарится, а варится
или тушится.
Являясь средоточием всей деятельности семьи, печь диктует
и внутренее устройство крестьянского жилища.
Б) — Жилые помещения
и хозяйственные постройки
Сельский дом имеет двойное назначение: он является одно-
временно жильем и фермой. Эта двойственность функций вле-
чет за собой постепенное разделение пространства на жилую и
хозяйственную зоны. Разумеется, такое разделение никогда не
было абсолютным: летом довольно часто спали на сеновале, а
зимой бывало наоборот — мелких домашних животных впуска-
ли в избу.
/. Жилое помещение
Самые бедные крестьянские жилища состояли из одной ком-
наты, отапливаемой печью (изба). Однако уже в начале XX в.
подавляющее большинство сельских домов включало в себя, кро-
ме избы, еще одну или несколько пристроек: холодные сени,
позволявшие несколько уменьшить перепад между температура-
ми снаружи и внутри отапливаемой комнаты30, и клеть, также
холодную, служившую или для хранения различных припасов
или в качестве жилой комнаты (горенка или горница)3'. Сени обыч-
но отделяли клеть от избы и могли использоваться как хозяй-
ственное помещение; в летний зной, когда в избе становилось
душно, в сенях спали.
V 190 42
Внутри общей комнаты пространство четко делится «от печ-
ки» на секции, имеющие собственное назначение32. Печь распо-
лагалась слева от входа*, соответственно и угол между нею и
внешними стенами назывался печной угол. Пустое пространство
под печью (подпечек) зимой иногда давало приют домашней птице
и мелкой скотине. В сделанные в печи углубления ставили горя-
чую пищу, чтобы она дольше не остывала; там же держали пред-
меты домашней утвари (на так называемой судной лавке). Сво-
бодное пространство перед печкой (куть)" служило кухней;
иногда оно отделялось от комнаты занавеской или легкой пере-
городкой33. Здесь же вешали на просушку одежду, онучи. Иногда
к потолку перед топкой подвешивали доску, на которую клали
свежеиспеченный хлеб (хлебница).
Дальний от входа левый угол против печи считался наименее
почетным (судный угол, хозяйский куть). В зимнюю стужу там
держали телят, там же клали и нежданных гостей. Званых же
гостей сажали на почетное место в углу, расположенном по диа-
гонали к печке, где находился обеденный стол и висели иконы
(передний угол, красный угол).
В ближней к входной двери части избы под потолком устраи-
вали дощатый настил — полати, — что позволяло увеличить жи-
лую площадь. На полатях спали или их использовали как своего
рода антресоли34. За дверью, расположенной между печкой и
задней стеной дома (голбец, казенка, каржина), находился вход в
погреб или яма, куда набивали лед (ледник). На этом месте часто
ставился шкафчик (шомнуша), где хранилась домашняя утварь.
Пространство между печью и стеной, выходящей на улицу
(задний угол, жорнов угол'"), было отведено для женских работ.
Именно там, у окна ставился ткацкий станок, а на лавке, укреп-
Расположение печи слева от входа - лишь один из четырех возможных
вариантов. Подробнее о планировке русского жилища и ее региональных вари-
антах см. А.К.Байбурин. Жилище в обрядах и представлениях восточных сла-
вян. М., С. 149-155 (примеч. ред.).
" Речь идет, вероятно, о севернорусской избе, т.к. в южнорусских и западных
говорах слово куть обозначало красный угол (примеч. ред.).
"* В описываемом автором плане жорнов угол - это тот, который расположен
в дальнем от печи углу слева от входа. Там обычно стоял ручной жернов для
помола зерна - откуда и название жорнов угол. Описываемый угол назывался
бабий угол или кут (примеч. ред).
 ленной вдоль стены (долгая лавка), женщины и девушки усажи-
вались прясть, шить, вышивать, готовить приданое.
Лавка между входной дверью и боковой стеной отводилась
мужчинам, когда они делали какую-то работу в избе. Сбоку лав-
ка закачивалась подлокотником в форме конской головы (отсю-
да и название лавки — коник).
В другом углу у стены с окнами (обычно тремя), выходящи-
ми на улицу, во главе обеденного стола усаживался глава се-,
мьи, а женщины садились поближе к двери, выходящей в сени,
чтобы подавать и убирать со стола35. За этим же столом, в этом
же углу под иконами (святой угол) отмечались все важнейшие
события в жизни семьи. Само положение стола в этом углу
избы долгое время было отличительной особенностью быта вос-
точных славян.
Расширение изначальной избы благодаря прирубу — в ре-
зультате чего получался пятистенок, привело к разделению
жилища на две части (белая и черная изба), а значит и к тра-
диционной организации пространства в общей комнате. Кух-
ня (чулан) отделяется от парадного помещения, печь разме-
щается так, чтобы обогревать обе комнаты, увеличиваются
размеры окон.
Клеть, когда-то служившая крестьянину амбаром, превра-
щается в помещения для хранения одежды, утвари, припасов
для быстрого употребления. Проходит время, и клеть начинают
использовать как летнюю спальню, в ней прорубают окно. По-
степенно клеть приобретает все более нарядный вид, там прини-
мают гостей, и вот это уже не клеть, а горница. Все припасы
переносятся к кладовую и в погреб.
Описанная эволюция начинается довольно рано36, причем
именно с зоны лесов, где благодаря изобилию древесины легче
комбинировать при строительстве избы, да и с отоплением не-
скольких помещений не возникает особых трудностей. В целом
темпы подобных изменений зависят от близости данной мест-
ности к городу, от различных экономических факторов, а также
от обеспеченности и размеров семьи. Беднейшие крестьяне, про-
живавшие в лесной зоне, довольствовались домом из двух частей
(изба + сени), тогда как более зажиточные возводили пятистен-
ки. Батраку, не имевшему ни лошади, ни скотины, хватало про-
стой избы, но у крестьянина, как правило, к дому примыкала
небольшая ферма — двор37.
V
190 44
2. Двор и усадьба
Хозяйственные постройки, образующие вместе с жилищем
двор, в зависимости от местности или непосредственно примы-
кали к дому (дом-блок), или были связаны с ним крытым двором
(дом-двор).
Первый вариант удобен тем, что в доме зимой теплее от со-
седства с хлевом; кроме того, не нужно постоянно ходить по
колено в грязи. Правда, гигиенисты считают такое расположе-
ние двора неудачным именно из-за непосредственного контакта
С ЖИВОТНЫМИ38.
Отмеченный недостаток устраняется при втором, менее ком-
пактном варианте расположения: хозяйственные постройки стоят
отдельно, что менее опасно в случае пожара. При этом конюшня
не отстоит далеко от дома, и ее легче охранять от воров.
Двор отделен от улицы более или менее высокой оградой с
воротами. Там, где леса в избытке, хлев строится из бревен, как
и изба, и представляет собой сруб с одним или двумя окошка-
ми, совсем небольшими, чтобы сохранять тепло. Внутри име-
ется кормушка для скота, причем лошадь (когда нет отдельной
конюшни), коровы и овцы содержатся отдельно. Двор включа-
ет в себя также сарай, где хранятся повозки и сельскохозяй-
ственные орудия, и сенник (или сенницу), где лежит заготов-
ленное на зиму сено.
Овин39 и гумно, наоборот, располагали на некотором рассто-
янии от двора из опасения пожара. Когда избы вытягивались
вдоль улицы с одной стороны, овины, как особо пожароопас-
ные, строились на другой стороне улицы40. Иногда, как, напри-
мер, в Поволжье, напротив жилья располагались как раз наибо-
лее ценные постройки (амбар, кладовая, погреб): так и от пожара
сохраннее, и всегда под присмотром.
Амбар, который был для крестьянина чем-то вроде сейфа,
выделялся среди прочих построек своими массивными ворота-
ми из особо прочной древесины, обитыми железом, с большим
висячим замком. Амбар строился как сруб с той разницей, что
над дверью или воротами выступали балки, образуя навес. Ря-
дом с амбаром стояла более скромных размеров кладовая, защи-
щенная от огня обитой железом дверью и крышей, промазанной
строительным раствором. Если грунтовые воды были достаточ-
но глубоко, то кладовую наполовину заглубляли в землю.
За пределами двора, но непосредственно примыкая к нему
(для удобства полива и удобрения) располагалась усадьба, вклю-
чавшая в себя сад и огород. Последний был огорожен со всех
сторон, чтобы туда не могла пролезть скотина и домашняя пти-
ца. Усадьба считалась принадлежащей данной крестьянской се-
мье, в отличие от выделяемой общиной надельной земли.
Размеры усадьбы, естественно, были далеко не одинаковыми
у разных семей41 в разных местностях: в 1927 г. в Уфимской губ.
средняя площадь усадьбы не превышала 2300 кв.м., во Влади-
мирской — 3500 кв.м., а в Тамбовской уже 4500 кв.м. От трети до
половины площади занимал сад, хотя в лесной зоне на усадьбе
деревьев вообще не сажали.
Наконец, особого упоминания заслуживает весьма характер-
ная принадлежность русского крестьянского жилища лесной
зоны — баня, которую ставили совсем на отшибе, часто даже за
пределами участка, поближе к речке, пруду или ручью42. В более
южных губерниях, небогатых лесом, бани стали распространяться
только во второй половине XIX в., когда у крестьян появилось
достаточно денег, чтобы купить бревен на баню. Зимой баня
использовалась не только для мытья: там появлялись на свет
ягнята, в мороз там могли держать телят; кроме того, в бане
вечерами собирались на посиделки парни и девушки*.
III. Р Е Г И О Н А Л Ь Н Ы Е В А Р И А Н Т Ы
ЖИЛИЩА В ЛЕСНОЙ ЗОНЕ
Вышеописанные общие характеристики русского крестьянс-
кого жилища, в сочетании с природно-климатическими и куль-
турными особенностями, постепенно нашли свое выражение в
ряде региональных вариантов, которые были сведены советски-
ми этнографами к четырем основным типам: северному, цент-
ральному, западному и южному. Мы добавили к ним ряд отли-
чий, присущих казацким домам, а также сибирским избам, хотя
и они восходят к русской традиции.
Под термином «тип» следует понимать общую форму крес-
тьянского дома и хозяйственных построек, распространенную
в данном регионе; это вовсе не означает, что в данной зоне
имеются исключительно дома одного типа. Напротив, очень
Разумеется, зафиксированы и такие случаи, но, вообще говоря, в банях
устраивать посиделки не было принято, поскольку баня считалась нечистым и
опасным местом. Чаще для этого договаривались с какой-нибудь вдовой и
расплачивались с ней продуктами (примеч. ред.).
46
часто на одной территории проживает население, принадлежа-
щее к различным этносам, каждый из которых имеет собствен-
ные традиции.
И все же окружающая среда в сочетании с принятой в данном
регионе системой земледелия и скотоводства постепенно накла-
дывали свой отпечаток на устройство крестьянского хозяйства,
которое рано или поздно перенималось всем населением, неза-
висимо от этнической принадлежности43. В таежной зоне, с пре-
обладанием лесной экономики и земледелия на росчистях и па-
лах, чаще всего встречается двухуровневый двор-блок,
объединяющий жилище и хлев; в зоне лиственных лесов тот же
двор-блок уже строится в одном уровне (сеновал представляет
•собой отдельную постройку); в лесостепи, где практикуется сис-
тема трехполья, появляется необходимость собирать навоз в од-
ном месте для удобрения почвы — соответственно и скотный
двор отделяется от жилья, образуя открытую ферму44.
А) — Русская изба «северного типа»
В северных областях России дома группируются в деревуш-
ки с церковью в центре (гнездовые деревни)", далеко отстоящие
одна от другой45, или в довольно большие селения, вытянутые
вдоль дороги либо вдоль берега реки (линейные селения). Дерев-
ни обычно возникали по берегам рек, что имело ряд преиму-
ществ: лучшие земли, рыбная ловля и пути сообщения (по воде).
Впоследствии расчищались и распахивались земли, лежащие
вдоль водоразделов.
Здешние дома, состоящие из смежных двухъярусных срубов,
отличаются огромными размерами (хоромы), что объясняется
сильной влажностью и морозами, вынуждающими поднимать
пол над землей на уровень шестого, а то и десятого ряда бревен.
В результате получается подполье (подызбица), высотой от полу-
тора до трех метров, которая в зависимости от местности ис-
пользуется или как летнее жилое помещение, или как курятник,
свинарник, овчарня, стойло и даже пчельник (в зимнее время),
или в качестве мастерской. На верхний жилой этаж надо подни-
маться по внешней крытой лестнице, а в сарай (повети), где
ставятся повозки или хранится сено — по специальному пандусу
* Деревни не имели церквей. Поселение с церковью называлось селом. Но
церкви на Севере часто ставились на погостах (примеч. ред.).
47
 (ввоз или въезд), какие встречаются и в альпийских шале. Фаса-
ды домов здесь тоже украшены балкончиком или галерейкой на
уровне окон, причем окна делают небольшими. Двускатная кры-
ша кроется тесом или дранкой (дрань, щепа) и возводится по
уже описанной технологии самцовойкрыши46, причем балки обыч-
но украшаются резьбой и делаются выступающими47, что обес-
печивает большую прочность кровли.
Этот вариант избы, преобладавший поначалу в Архангельс-
кой, Олонецкой, Вологодской и Новгородской губерниях, по
мере колонизации новгородцами восточных земель распростра-
нился и в Заволжье, до Костромы, Перми и Вятки. Изобилие
древесины привело уже в конце XVIII в. к появлению пятистен-
ков из двух изб, причем вторая, более низкая изба использова-
лась как зимнее стойло или как сеновал (скотная иба, низкая
изба).
В Прионежье двор не является продолжением жилища, а при-
мыкает к боковой стене избы и стоит длинным фасадом к улице
(двухрядная связь, дом кошелем)48.
Внутри жилища во всех домах северной зоны печь неизменно
располагается справа от входной двери. Во всей архитектуре се-
верной избы особенно ощутимо стремление строителей сделать
жилище как можно более выразительным: кроме упоминавших-
ся резных балок-консолей, следует отметить коньковый брус,
богато украшенный геометрическими узорами, стилизованны-
ми фигурами птиц и зверей (чаще всего конек украшался голо-
вой коня — воплощением жизненной силы). Наличники окон,
свесы крыши49, карнизы и балконы украшены ажурной резьбой
или рельефными изображениями (глухая резьба), мотивы кото-
рой часто заимствуются из традиционного оформления иконос-
тасов.
Б) ~ Русская изба «центрального типа»'
Центральная зона простирается от Смоленска на западе и
Новгорода на севере до правобережья Волги на востоке и Калу-
ги, Рязани, Пензы на юге. Население здесь в основном сосредо-
точено в больших деревнях и селах, расположенных вблизи про-
мышленных центров, вдоль больших дорог и по берегам крупных
судоходных рек. Там, где глухие леса и болота затрудняли кон-
V
* Чаще называется среднерусским типом (примеч. ред.)
центрацию населения, деревни так и оставались разбросанными
и небольшими (20-60 домов).
От северной избы дом центрального типа отличается мень-
шей приподнятостью над землей50. В Московской губ. пол на-
стилался на уровне четвертого ряда бревен, и в этом не слишком
глубоком подполье хранили картошку. У зажиточных крестьян
дом был с цокольным полуэтажом из камня или кирпича (пол-
домник), где устраивалась ремесленная мастерская51.
Как и на Севере, крыша делалась двускатной; в северной
части центрального региона ее крыли тесом, а в южной — соло-
мой, иногда с дополнительным слоем из бересты; почти все хо-
зяйственные постройки также имели соломенную крышу. Сруб
. уже был не из сосны или лиственницы, а из осины, березы, реже
из липы или дуба. Крестьяне побогаче, причем независимо от
местности, могли себе позволить крышу из листового железа52, с
широким (от полутора до трех метров) навесом внизу и резным
карнизом.
Дома ставились перпендикулярно улице и часто состояли из
двух срубов, что позволяло иметь теплую зимнюю избу и ря-
дом — летнюю холодную или примыкающую к дому конюш-
ню. Впрочем, дома такой конструкции встречаются все реже,
так как у них есть серьезный недостаток: между двух стоящих
вплотную стен собирается влага, древесина плохо просушива-
ется и загнивает53. С другой стороны, бурный рост населения в
центральных районах приводит к тому, что такие двойные избы
все чаще сразу расчитываются на две семьи и имеют два отдель-
ных входа.
Существуют также варианты «открытого» расположения дво-
ра, когда хозяйственные постройки стоят отдельно от жилища,
под прямым углом к нему (глаголем) или двумя параллельными
рядами в форме буквы «П» (покоеобразный двор). Открытый двор
такого типа, довольно распространенный в Московской обл.,
обозначает собой переход к южному типу.
Крестьянские семьи центральной зоны обычно имели не-
большую баню, однако в отличие от северных районов баню
ставили на территории усадьбы, так как в ней не только мылись,
но и просушивали лен.
Внутреннее расположение здесь не отличается от принятого
на Севере, зато внешне дом выглядит не так нарядно. Украша-
ются обычно ригели окон, фронтон избы и ворота. Основой
орнамента служат розетки и полукружья, коньковый гребень вы-
190 49
резается в форме конской головы54; присутствуют также обыч-
ные северные и южные мотивы — русалки55, сказочные птицы,
улыбающиеся львы, фантастический растительный орнамент,
заимствованный из владимиро-суздальских храмов, причем эти
украшения получили более широкое распространение с тех пор,
как волжские кораблестроители, с появлением парового судо-
ходства, переквалифицировались в резчиков по дереву56. С нача-
ла XX в. декоративные мотивы становятся многообразнее, а резь- •
ба — тоньше, так как выполняется пилой или лобзиком на досках
небольшой толщины (пропильнаярезьба).
По мнению историков, расцвету этого народного искусства
во многих деревнях в немалой степени способствовала близость
ярмарок — Макарьевской, а затем Нижегородской. Однако не
следует забывать, что в этом регионе (Верхнее Поволжье) народ-
ная иконография отличалась особенной жизнеспособностью
именно в среде староверов, хорошо знакомых с текстами Свя-
щенного Писания".
В) — Русская изба «западного типа»
В западных областях58 деревеньки в 10-40 домов разбросаны
островками посреди полей и пашни: земледелие сочетается здесь
с животноводством, поскольку малоплодородные почвы требу-
ют внесения органических удобрений, а для этого поля должны
находиться в радиусе максимум шести километров59. Выделен-
ные крестьянские хозяйства (хутора), широкое распростране-
ние которых было одной из главных целей столыпинской аг-
рарной реформы, стали множиться лишь в период НЭПа,
однако уже с начала 1930-х гг. был взят курс на их объединение
в поселки.
Местное традиционное жилище представляет собой сруб из
древесины хвойных пород или осины, иногда обшитый тесом,
причем такую постройку называют здесь не избой, а хатой —
под влиянием белорусского языка60. Подклеть здесь, за редким
исключением, или невысока, или вовсе отсутствует, но пол в
домах без подклети уже с XIX в. был не земляной, а дощатый, на
каменном фундаменте, поскольку во всей этой зоне с моренным
рельефом камень имеется в изобилии61.
Крыша соломенная двускатная с довольно широким навесом
(в районах, граничащих с Прибалтикой); впрочем, бедные крес-
тьяне, за недостатком ржаной соломы, крыли крышу дранкой, а
зажиточные предпочитали кровлю из листового железа.
V 190
Отличительной особенностью жилища «западного типа» яв-
ляется организация внутреннего пространства. Если печь, как и
на Севере, и в Центре, располагается справа от входной двери,
то горнило повернуто не к «уличной» стене, а выходит устьем на
боковую стену. При таком расположении русской печи полати
перемещаются и оказываются между правой боковой стеной и
фасадом, отчего и окон по фасаду получается меньше62.
Другая «западная» особенность проявляется в организации
усадебных построек, куда входят примыкающий к избе хлев,
«открытый двор» и отдельное строение, стоящее параллельно
жилищу и используемое как сарай (трехрядная застройка). Кро-
ме того, у каждой семьи имеется своя небольшая баня, крытая
соломой.
Западная изба предстает гораздо менее нарядной по сравне-
нию со своими сестрицами из северных и центральных облас-
тей, хотя здесь попадаются дома, выкрашенные в яркие цвета,
наподобие куполов церквей63. Этот тип жилища располагается
как бы на стыке различных влияний, заимствуя от соседей-
белорусов внутреннюю планировку, а от литовцев — печь с под-
весным котлом64 и хозяйственную ригу весьма внушительных
размеров, что вполне закономерно для всех этих животновод-
ческих областей.
Г) — Русская изба «южного типа»
Южная зона, в которую включаются Калужская, Орловская,
Курская, Воронежская и Тамбовская области, а также южная
часть Рязанской, обозначает собой переход от лесов к степи.
Деревни и села в этой черноземной лесостепной полосе — до-
вольно крупные, в 200-400 домов, вытянутых в ряд вдоль доро-
ги, как правило, по одну сторону, — возникали поблизости от
рек и ручьев. В XVI—XVIII вв. крестьянская колонизация рас-
пространялась на более засушливые районы по мере того, как
пруды, а позднее и артезианские скважины избавляли крестьян-
ские общины от необходимости селиться вблизи естественных
водоемов. Чем дальше от лесов и ближе к степи продвигаются
селения, тем шире становится деревенская улица и тем простор-
нее стоят дома: навоз стараются держать подальше от жилья65.
Хотя преобладающим типом жилой постройки по-прежнему
является сруб, все же удаление от леса отнюдь не способствует
строительству изб. В безлесных местах ради экономии вместо
целых бревен используют полубревна. Для предохранения от
51
 жары кое-где стены обмазывают глиной и даже белят извес-
тью, что делает избу почти неотличимой от хаты, и только
выступающие по углам бревна сруба выдают истинную при-
роду строения. Крыша делается четырехскатной, отчетливо
стропильной конструкции, кровля из соломы, промазанной
глиной (под глинку)66.
Южная изба отличается от других типов отсутствием подпо-
ла: грунты здесь сухие (в отличие от Севера), поэтому пол в избе
земляной, обмазанный глиной; лишь к концу XIX в. здесь стали
настилать полы из досок. Вместо подвала рядом с домом или
напротив него устраивается отдельный погреб, где запасают на
зиму картошку и соленья; по весне погреб набивают льдом, и он
превращается в ледник для хранения припасов летом.
Избы здесь более тесные, чем в лесных регионах67, а пяти-
стенки крайне редки: сказывается недостаток стройматериалов.
Дома чаще всего стоят вдоль улицы; лишь в некоторых деревнях
вследствие перенаселенности дома располагали перпендикуляр-
но улице, для уплотнения застройки. В южных избах больше
окон*, причем нередко со ставнями (которых совсем не встре-
тишь на Севере) для защиты от летнего зноя и степных ветров68.
Расположением избы по отношению к улице диктуются и
соответствующие особенности внутренней планировки: русская
печь стоит не у входа в общую комнату, а в дальнем углу, тогда
как передний угол оказывается справа или слева от входной две-
ри, но непременно по диагонали от печки69.
Двор квадратный, крытый — т.н. «круглый двор» (нередко
жилье и гумно имеют общую крышу) — явное наследие тех вре-
мен, когда здешние крестьяне укрепляли свои дома, поскольку
селились на самых границах Московской Руси. Впрочем, весьма
распространен и незамкнутый двор, так как летняя жара вынуж-
дает к тому, чтобы хлев находился подальше от дома. Отдельной
бани, здесь, как правило, не бывает, зато для этой зоны харак-
терно наличие некоторых вспомогательных построек, таких как
клуни л ля просушки снопов или пунька (хоромка), используемая
в качестве летней спальни.
Южные избы не отличаются художественной отделкой, раз-
ве что иногда используется разноцветный крипич. Располага-
Количество окон в русской избе во многих случаях регламентировалось
представлениями о том, что их должно быть три по аналогии со святой Троицей
(примеч. ред.).
V 190 52
ясь на границах традиционного расселения русских, этот тип
жилища, разумеется, не остался чужд ни влиянию соседей-ук-
, раинцев, от которых заимствован обычай обмазывать стены
1 глиной (плетень)10 и снаружи белить известью, ни более отда-
/ ленным влияниям: например, здесь, точно так же, как и в Цен-
тральной Европе и на Балканах, роют подземные зернохрани-
; лища (хлебные ямы).
- Д) — Сибирские и казацкие избы
Разнообразие вариантов бревенчатых домов не исчерпывает-
1 ся описанными четырьмя типами, характерными для лесистых
: регионов европейской части России, так как по мере колониза-
j .ции изба проникла на Урал, в Сибирь, на Дон, а с XVIII в. и на
• • Кубань и Терек. Покинув свою родную среду, изба приспосаб-
• ливалась к иным экологическим условиям, которые придали ей
ряд специфических региональных особенностей.
/. Сибирская изба
Щедрая сибирская тайга позволяет отобрать для строитель-
ства избы наилучшие сорта древесины, которая с годами толь-
• ко твердеет, да так, что ее и топором не возьмешь71. Сибирская
изба поражает толщиной бревен (35—40 см в диаметре) и высо-
той подклети; дверь же низкая (1,4 м) — во избежание потерь
тепла, так что приходится низко наклоняться, чтобы войти
! внутрь. Окна также небольшие, квадратные и выходят на юг;
северная стена делается глухой. Расположение домов опреде-
ляется здесь направлением господствующих ветров и, соответ-
ственно, угрозой снежных заносов, а не ориентацией относи-
тельно улицы.
Суровая сибирская зима заставляет отапливать несколько
внутренних помещений, поэтому в пятистенке (а их здесь боль-
шинство) в дополнение к русской печи ставится чугунная печка
или голландка72. Уже в XVIII в. во многих сибирских избах име-
лись кирпичные дымоходы и трубы — настолько большое вни-
мание уделялось здесь отоплению73.
Хозяйственные постройки соединены с жилыми крытым дво-
ром, отчего дом делается похож на крепость с широкими ворота-
ми, весьма суровую на вид, без всяких украшений, что делалось с
умыслом: крестьянин, особенно из раскольников или сектан-
тов, предпочитал словно бы раствориться в окружающем пейза-
же и лишний раз не привлекать к себе чужого внимания.
 ческих условий.

другую, то по уровню комфорта они весьма

экономическую, чем географическую по своей п]

типа выражены меньше, нежели общие характери

чия между местными вариантами никогда не бьп

домбв никаких особых закономерностей не набл

янского жилища с точки зрения бытовых удобс

от ее региональных вариантов78.
му вполне допустимо изучать избу и как таковую,

региональных вариантов избы. Следует иметь в в г

зажиточных семей.

железом. Казаки победнее нередко довольствовал

давна служил крупнейшей лесосплавной дорогой

пытаемся дать самую общую характеристику рус

ща к другому. Иными словами, специфические L

всегда наблюдается постепенный переход от одно

готовить на открытом воздухе. Собственная баньк

полагаются вокруг жилого дома, без какой-либо

обычно «открытый», различные хозяйственные п

ется галерея или терраса, пристроенная с одног

Прежде чем анализировать эту дифференциац

Русская печь ставится во дворе (кабица), что поз

навоза), а то и вовсе глинобитными постройками.

из саманного кирпича (с добавлением соломы i

крыша обычно четырехскатная, крытая тесом ил

Окна широкие, без двойных рам (в отличие от с

мы, с подполом, состоит из нескольких комнат; к

ны сруба досками. Просторное жилище 76 почти кв

возможностью доставки леса водным путем: басс

ется прежде всего иЯ русским происхождением75

практически безлесных краях строились бревенча

кубанские казаки селились прямо в степи, болыип

Русский Север с Югом.

по 5-10 тыс. жителей 74 . Чем же объясняется тот ф

Если по своему внешнему облику все избы пс

В табл. 1 приведены основные характеристж

Зажиточные казаки предпочитали обшивать бр<

Ни в планировке подворья, ни во внутреннем

Привязанность донских и кубанских казаков к

За исключением лесистых мест в районе Майю

2. Избы донских и кубанских казаков
54

Й о -g s -о * р о 5 Д s h 5 03 ОО со О я Б l CP
C> со " S н w и
со О ш о g О ta sо —s, 03 со о St СО 5 Е я 5
г
5 я
со
U) ч Sг» а\
s o " a ° w S q d s * ч ? ч3 °н - 2 о ta м К со з S •р Д. ? о Ч
Ч О , Ья N н а "О w 2 Ч Л со к Ot СО О
>t ^ СО-О С О •
g S ^ I s s
® 3 - о £ g
-о g Е g
з S * 2 .2 о
.с g сг г»
ч
О—
3 ш
S О
~ 5с ^
° Т. » V.
I 5 о
о Ош
тз S 2
о 5 5
ta
Е •©" о
СТ1
X
со Sc Е
со
ta
S
I
м
О О о1 О
2 и1 СОs
"-J со З
М --о
Л ч
Ч со
О I
СО s
1=1
О
д
о
0- ^ S -о fca S1 03 s соs л—
2 О О ч CO
I Ч Э ТЗ о
><<j;bSSu>±
S со C D4 о- * ? CJ §
и 03 ч о
о» оЧ 4О s ^ g2 sti E^
Е s О
п> CJ Ч X
w со ^ S ta tО " ч
s p o o g s о
о О 03 4 2 Е » s г со
i i о г p er i О i .. i x >< ><
У7 ТЗ СП о К 2 3 в SIO >0 1 го
1 SC 1 о i X 5 S

ТАБЛИЦА 1. Основные особенности региональной типологии русской избы и жилища

ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ПРОИЗВОДНЫЕ ТИПЫ

1 Северный 2 Центральный 3 Западный 5 Урал 6 Сибирь 7 Дон и Кубань
4 Южный
Архангельская, Московская Смоленская, (казаки)
Калужская,
Регион Вологодская, Тверская, Витебская,
Тамбовская
Области Ярославская Пензенская Ленинградская,
Воронежская,
Владимирская, Новгородская
Курская,
Новгородская,
Рязанская (южн.)
Рязанская (сев.)
-25-30
Природно-клима- -35-40 -30-35 на Западе -25-30 -35^0 -40-50 -15-20
тические хар-ки 1" тайга смешанный лес преобладание лесостепь тайга тайга степь
лиственных лесов
Тип сельско- Обособл. мало- Малонасел. Многолюдные Малонаселенные Малонаселенные Многолюдные
Деревни-одно-
го поселения. насел. «гнезда» деревни деревни и села. «гнезда» «гнезда» станицы
дворки, хутора
Дворов (1914 г.) менее 25 26-50 50-200 26-50 200-700
Тип бревенчатого Сруб больших Сруб средних Сруб средних Сруб с обмазан- Сруб больших Сруб больших Сруб, обшитый
дома размеров размеров размеров ными глиной и размеров размеров снаружи досками
побеленными
стенами
Подпол Высокая подклеть Средневысокая Высокая подклеть Без подклети Высокая подклеть — Невысокая
подклеть подклеть
Окна Небольшие, Тип 1 Окон мало, выхо- Окна со ставнями Тип 1 Окна маленькие Окна большие
много дят на улицу
Крыша Двускатная, Двускатная, Двускатная, Четырехскатная, Двух- или четы- Двускатная, Четырехскатная,
крыта дранкой крыта дранкой соломенная соломенная рехскатная, крыта крыта тесом крыта тесом или
или тесом или соломой тесом кровельным
железом
 Нет постоянного

угла (деление на
7 Дон и К у б а н ь

Двор из отдель-
Нет почетного

ных построек
отдельные
комнаты)

IV. САНИТАРНО-ГИГИЕНИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ

ПРОИЗВОДНЫЕ ТИПЫ

Квадрат
(казаки)

Редко

И БЛАГОУСТРОЕННОСТЬ ИЗБЫ
Продолжение таблицы 1

О санитарно-гигиенических условиях крестьянского быта до-

революционной России уже в ту эпоху было написано немало. В
Перпендикулярно Перпендикулярно

качестве иллюстрации приведем рассказ одного французского

закрытый двор

Повссмсстно
6 Сибирь

Дом-блок,

писателя, путешествовавшего по России в конце XIX века:

Тип 1
Тип 1

«У входа в избу на веревке висит глиняный рукомойник. По

утрам отец первым приникает к нему губами, согревает воду во
рту, затем тоненькой струйкой выпускает ее изо рта в подстав-
ленные ладони и умывает лицо; после него ту же процедуру про-
закрытый двор

Повссмсстно

делывают по очереди все члены семьи. Когда вы входите в избу,

Дом-блок,
5 Урал

Тип 1

Тип 1

вас изумляет, до чего же грязно, сыро и душно в этом убогом

помещении с низким потолком и земляным полом, на котором
давно образовался наст из засохшего куриного помета пополам с
коровьим навозом. Сбоку от кирпичной печки — дощатый на-
Рязанская (южн.)

Открытый двор
или отдельные стил. На нем все обычно и спят. Ни подушек, ни одеял, ни даже
Сбоку от входа
Воронежская,

Параллельно
Калужская,

В глубине

построики
матрасов нет и в помине: крестьянин привык ложиться спать не
напротив

Редко
входа

раздеваясь. Напротив входа — божница с лампадкой, которую

зажигают лишь по праздничным и воскресным дням. К пото-
лочным балкам подвешены корзины с курами-несушками, тут
ОСНОВНЫЕ ТИПЫ

же качается колыбель, похожая на небольшую квашню для тес-

Двор из двух па-

устьем к боко-вой
Перпендикулярно Перпендикулярно Перпендикулярно
Смоленская,

Справа от входа
Ленинградская,

(кутный угол)
Новгородская

та; в ней надрывается грудной младенец. Из мебели есть только

Повсеместно
3 Западный

раллельных
Тверск ы , Витебская,

построек
стол, деревянная лавка, опоясывающая комнату наподобие ди-

Тип 1
стснс
вана, да еще разноцветный сундук — приданое хозяйки, когда ее
выдавали замуж. Теперь в этом сундуке хранятся семейные бо-
Н о в г о р о / екая,

гатства: две шерстяных юбки, два красных носовых платка, пара

сломанных серег, три-четыре полотенца, четыре рубахи, несколь-
Рязанская (сев.)
2 Центральный

открытый двор
Владимирская,

повсеместно
Пензенская

ко засохших пряников и карамелек, горсть ржавых гвоздей, по-

Дом-блок,
Тип 1

Почти
Тип 1
чти новые трубка и кисет, которые достают по большим празд-
никам. Вот и все. Ах, нет, чуть не забыл: в самой глубине зарыт
настоящий клад — завернутый в тряпицу медный пятак. Вечера-
ми, когда вокруг печки сушатся горы мокрых лаптей или вале-

Справа от входа

Напротив входа
фасадной стснс

(красный угол)
Архангельская,

закрытый двор
нок, зажигают лучину, и комната наполняется дымом. В силь-
1 Северный

Вологодская,

Повсеместно
Ярославская

Дом-блок,
ные морозы вся семья спит вповалку на печи; печь — это и очаг,
и кровать, и парилка. Кстати, в холода в избу из хлева приводят
доить корову, а теленок вообще всю зиму проводит в избе»79.
К сожалению, имеющиеся литературные документы отры-
вочны и противоречивы 80 . В публикациях земств делались по-

Тип бревенчатого

Почетный угол
Расположение
относительно

пространства
внутреннего
Организация
пытки уточнить и упорядочить сведения об условиях жизни кре-

Тип двора
Области
Регион

улицы
стьян в дореволюционной России, однако обобщить данные,

Печи

Баня
дома
57

касающиеся жилищных условий, весьма нелегко, поскольку они
разбросаны в более чем 4000 изданий, да и собирались они в свое
время отнюдь не систематически. Именно поэтому мы опираем-
ся главным образом на результаты обследования нескольких гу-
берний, проведенного Наркомздравом РСФСР в 1926-27 гг. и
являющегося, по нашему мнению, важнейшим источником све-
дений по бытовым условиям русского крестьянства до коллек-
тивизации81.
А) — Теснота и общее санитарно-гигиеническое
' состояние избы
У крестьянина имеется собственное представление о быто-
вых удобствах. Так, он предпочитает держать скотину поближе к
себе, чтобы легче было ухаживать за нею зимой. Однако с точки
зрения санитарного врача, очевидно, что огромное количество
заболеваний и эпидемий напрямую связаны с теснотой, грязью,
недостатком света и свежего воздуха в избе82.
Как уже отмечалось, за редким исключением избы ориенти-
рованы не на юг83, а по отношению к улице84. Даже если пол
избы несколько приподнят над землей, в ней все равно сыро — в
том числе и при наличии подклети — из-за отсутствия настоя-
щего фундамента85.
Размеры избы ограничены длиной бревен, так что теснота
практически неизбежна, причем она усугубляется по мере роста
семьи. В Тверской и Тамбовской губ. до 1917 г. в избах в среднем
проживало по 7—8 человек, а в Нижегородской губ. в 1926 г. 2/3
населения жили в стесненных условиях, когда на человека при-
ходилось менее 9 кв. м. общей площади86. Если учесть, что кроме
людей в избе всю зиму держали телят, ягнят, поросят, кур87, то
легко представить себе, какова была атмосфера в общей комнате
и с каким нетерпением крестьянская семья дожидалась спаси-
тельной весны, когда наконец-то можно было спать в горнице и
прочих неотапливаемых помещениях.
Жилая комната почти не проветривалась, потому что окна —
и без того маленькие88 — почти никогда не открывались. Редко у
кого были форточки и двойные рамы89, у многих даже на стекла
денег не хватало90. Впрочем, поскольку зимой заиндевевшие от
мороза стекла и так пропускали меньше света, окна нередко
затыкали совсем, чтобы избежать потерь тепла, тем более, что
бревенчатые стены, пусть и проконопаченные, недостаточно пре-
дохряняли от зимней стужи91.
118
Наступающие первые морозы обладали тем достоинством,
что позволяли на какое-то время избавиться от насекомых-па-
разитов92: окна и двери распахивали настежь и «морозили тара-
канов»*.
Внутренние перегородки в домах лесной зоны обычно дела-
лись из досок, а на юге — из оштукатуренной дранки, побелен-
ной известью. В весеннюю распутицу, перед возобновлением
полевых работ, чаще всего на вербной неделе, пользуясь изоби-
лием талой воды, устраивали генеральную уборку, обозначав-
шую собой конец зимы: белили печь, отдраивали с песком за-
копченные гарью лучины стены и пол, стирали занавески,
половики, скатерти93.
Пол регулярно подметали мокрым березовым веником и мыли
каждую неделю, так что, несмотря на суровые условия жизни,
большинство хозяек прилагали все усилия для поддержания чи-
стоты в избе, насколько это было возможно. Когда изба в хоро-
шем состоянии, то в ней стоит душистый запах трав, и когда
заходишь в нее с мороза, то, по выражению одного крестьянина,
«будто в лето попадаешь»94.
Б) — Отопление и приготовление пищи
Разумеется, ни о каких летних ароматах речь не могла идти,
когда печь в избе была без трубы и топилась «по-черному». Дым
заполнял все помещение, и поутру приходилось первым делом
смывать копоть с лица, шеи и рук. У непривычного человека от
дыма слезились глаза, першило в горле, начинался кашель, но
для деревенского жителя у дыма были не только недостатки: он
позволял дольше хранить припасы, сало, а прокопченные брев-
на сруба меньше повреждались жуком-древоточцем. «Черная»,
или «курная», изба стала понемногу исчезать к концу XIX в., а к
началу XX в. была почти полностью вытеснена «белой» избой.
Нередко у печки была плохая тяга, и зимой температура в
избе не превышала 14-15°, как показало обследование, прове-
денное в 1926-27 гг. в Тамбовской губ. Для лучшего обогрева
помещения иногда ставили дополнительную чугунную «времян-
ку», а там, где общая комната была разделена глухими перего-
родками, обзаводились «голландкой»95.
* При этом не старались уничтожить всех тараканов, поскольку считалось, что
тараканы водятся «к достатку» (примеч. ред.).
59
 В лесной зоне топливом чаще всего служили дрова или торф,
на юге — солома, сухая трава (сорняки) или сушеный навоз (ки-
зяки). Дровами топили русскую печь — не только для обогрева,
но и для выпекания хлеба, а соломой и кизяками — дополни-
тельную печку.
Если община (мир) владела лесом, то каждой семье на год
предоставлялся участок для вырубки (делянка); на зиму, как пра-
вило, хватало четырех возов дров, которые просушивали целый
год в поленнице96. В безлесных местах на зиму требовалось до 60
возов соломы, однако если случался недород, то не хватало не
только хлеба и корма для скотины: за неимением ничего другого
крестьянину приходилось пускать на отопление солому с крыш
хозяйственных построек.
Когда топится печь, в ней можно быстро вскипятить доволь-
но много воды, а в течение дня для получения кипятка использо-
вали самовар97. В тот день, когда пекли хлеб, вся жизнь семьи
сосредотачивалась вокруг печки. Вот, например, как это описа-
но у одного советского автора:
«Сегодня особый день — завтра с утра мама печет хлеб, и надо
все приготовить заблаговременно: просеять и подсушить муку и
ссыпать ее в чистые мешки. Это делают Кузька с Ванькой. Сань-
ка приносит из кладовой дежку с кусочком кислого старого теста
и ставит ее на скамейку у стола для«расчинки» нового теста.
Мать постепенно за два раза приготовляет к утру кислое тесто на
всю печь.
Приходит отец, обедает со стаканчиком водки, забирает с
собой во двор старших и начинает готовить дрова на большую
печь: колет напиленные Кузькой и Ванькой кругляки. Санька
относит дрова в хату и складывает в большой печи по всем пра-
вилам для растопки.
(...) После отдыха на кухню приходят мать с отцом, появля-
ются Санька, Кузька и Ванька и все вместе осматривают приго-
товления на завтрашний день: муку, дрова, воду, а заодно и завт-
рак для свиней.
Мы все ложимся спать рано. Не спит только мать — она
сидит за штопкой дырок на школьной одежде мальчишек. Кро-
ме того, она следит за опарой в деже. Всю ночь тесто киснет,
бродит, подымается. Лопается, опускается, лопочет — разгова-
ривает. Уже после двенадцати часов ночи мать зовет отца доде-
лывать вторую опару. После часовой тяжелой работы отец и мать
засыпают на два-три часа.
V 190
До рассвета все на ногах за работой. Мать быстро отнимает от
дежи кусок кислого теста, месит три круглые большие лепешки
и ставит их в тепло, чтобы они подошли. Большая печь, зало-
женная дубовыми поленьями еще с вечера, уже горит сильным
ровным огнем. В духовке стоят три сковородки с лепешками,
наколотыми деревянной палочкой, чтобы они хорошо пропек-
лись во всю толщину.
Самый замечательный на свете запах — нового, чуть поджа-
ренного хлеба — наполняет хату, наши носы, рты, легкие, глаза
и головы. У нас нет сил стоять на одном месте, ноги сами под-
прыгивают у плиты. В кухне отец окончательно замешивает тес-
то в деже веселкой, а мать постепенно подсыпает муку. Затем
мать сменяет отца и руками окончательно вымешивает тесто,
пока оно перестанет прилипать к рукам. Санька с кочергой сле-
дит за огнем в печи, чтобы она прогрелась хорошо: тогда хлеб не
пригорит, а поднимется ровно и высоко и пропечется хорошо, а
внизу не получится закала и корочка кругом будет репаная с
хрустом. Мать наконец вынимает верхнюю сковородку с гото-
вой пышкой, похожей на кусок толстого ватного стеганого одея-
ла. Она смазывает лепешку свиным смальцем, а Кузьма делит ее
на пять частей. Мама пробует пышку от Санькиной доли, а отец
от Кузькиной. После пышки мы съедаем большую миску чуть
холодного компота из сушеных лесных плодов и ягод и готовы
«прикончить» вторую пышку, но она уйдет со школьниками.
Санька обивает от несгоревших поленьев уголь, тушит их и вы-
носит во двор. Затем он разравнивает жар по всей печке и почти
закрывает дымоход для лучшего прогрева печи. Вот и синие
огоньки над углем исчезают: горение закончилось. Отец один
вываливает тесто из дежи на большой стол, присыпанный му-
кой. Мать на глазок делит тесто на двенадцать хлебин по двенад-
цать фунтов и начинает с добавкой муки вымешивать его руками
окончательно. Хлебины ложатся на капустные листья на сво-
бодном месте стола и накрываются чистой дерюгой, чтобы по-
дойти окончательно.
Санька выгребает весь уголь из печи кочергой и разравнивает
его перед печью, печь он подметает метелкой. (...)
Все готово для посадки хлебов в печь. Мать вытирает пот со
лба, привычно крестится и насаживает на лопату самый даль-
ний хлеб: последний ряд, правый угол — самый трудный для
посадки в печь.
Мать с закрытыми глазами видит печь, а руки ее знают, куда
сажать хлеб. Отец обычно говорил нам, что ему легче пятнадца-
61
118
типудовую тачку с землей протащить на сто шагов, чем один
Неподалеку обычно бывает река, озеро или хотя бы ручей: в
хлеб посадить.
старину деревни ставили у воды, на достаточном расстоянии от
Тяжелая работа у нашей матери... Жар спереди мешает и па-
берега, чтобы избежать наводнения или просто сырости. В степ-
лит лицо и руки. Печь с хлебом закрывается железной заслонкой
ной зоне устраивали пруды, где накапливалась талая вода; пру-
из трех частей, к ней плотно пригребается уголь от поленьев.
ды, обрамленные купами деревьев, вносили дополнительную
Мама первый раз за утро садится на табуретку перед печью.
поэтическую нотку в сельский пейзаж.
Она каждые пять минут подымается и смотрит через сред-
Там, где вода близко к поверхности, почти у каждой семьи
нюю заслонку, как подходит хлеб в печи. Наконец она успокаи-
имеется собственный колодец во дворе или в огороде, но если
вается: хлеб поднялся высоко, больше нельзя. Еще обгорит от
водоносный слой залегает глубоко, то приходится рыть обще-
верхних кирпичей печи. Уголь спереди и с боков печи убирают
ственный колодец100 глубиной 15 метров, а то и более, нанимая
совсем в специальные горшки и тушат его.
для этого колодезных мастеров101. Обычно колодец представляет
Этим углем потом разогревают паровой утюг для глажки бе- собой сруб, венцы которого наращивают по мере выбирания
лья и самовары для чаю. .грунта из-под него; оголовок колодца выводят на 0,5-1 м над
Часа через полтора после посадки хлеб вынимают, если печь уровнем земли и прикрывают двускатным навесом, опирающим-
была вытоплена хорошо. Перед этим мама пробует хлеб из само- ся на два деревянных столба; к ним же крепится ворот, на кото-
го холодного места печи деревянным шильцем. Для укладки хле- рый наматывается цепь.
бов в комнате за кухней на помост кладут чистую рядюгу, на
кухонном столе хлебы очищают от капустных листьев, кладут на В местностях, где грунтовые воды залегают глубоко, совмест-
помост далеко друг от друга и ждут, покахлебне остынет совсем. ными усилиями строят общий на несколько домов колодец-жу-
После этого его складывают в сундук кладовой и накрывают от равель: на высокой опоре укрепляют длинный шест с ведром на
холода теплой одеждой»98. конце, располагая центр тяжести таким образом, чтобы прила-
гать минимум усилий при пользовании колодцем. Чтобы на-
Если у семьи не было отдельной бани, то после выпекания
брать воды, шест наклоняют, погружая ведро в колодец, а доста-
хлеба все пользовались жарко натопленной печью, чтобы по-
вать его не представляет труда, благодаря противовесу —
мыться и попариться, устелив печь слоем соломы. Однако, в
тяжелому камню, закрепленному на толстом конце шеста. Пой-
условиях недостаточной вентиляции, испарения и влажность от
ти за водой к деревенскому колодцу — хороший повод встре-
такой домашней парилки приводили к ускоренному гниению
титься с соседями, обменяться новостями102.
сруба, и постепенно от такой практики отказались".
В районах вечной мерзлоты, где рыть колодцы невозможно,
Кроме выполнения своих основных функций — отопления и
приходится брать воду из реки. Зимой во льду пробиваются
приготовления пищи, русская печь играла важнейшую роль в
несколько прорубей: одна — для питьевой воды и домашних
народной медицине. Тот же автор сообщает, например, что для
нужд, другая — для скотины (прорубь делается небольшой, что-
лечения простуды грудь больного растирали козьим жиром, плот-
бы только могла пролезть голова животного), третья — для стир-
но укутывали одеялом и клали спать на печку: прогревшись и
ки белья. Чтобы проруби не затянуло льдом, за ними присмат-
как следует пропотев, человек уже на другое утро чувствовал
ривает крестьянин-прорубщик, которому за это платит община
себя гораздо лучше.
или каждая семья, в зависимости от количества коромысел и
В) ~ Вода и баш голов скота.
По субботам у каждого колодца не смолкает стук ведер: бан-
У печки ставили лохань для грязной воды и помоев, а над ней ный день. Время от времени распахивается дверь бани, оттуда в
подвешивали кувшин с питьевой водой для питья и умывания клубах пара выскакивает то мужчина, то женщина и с разбегу
(рукомойник). В сенях держали запас питьевой воды в большой бросается в речку, а зимой — прямо в сугроб103.
кадке, что позволяло реже ходить за водой к колодцу, а также
Снаружи баня предстает как сруб со всеми признаками обыч-
могло пригодиться в случае пожара.
ной избы; внутри высота потолка не превышает человеческого

63
 роста. В бане есть печь — довольно грубо сложенная из камней с
вмазанным котлом для горячей воды, полка для мытья, чан с
холодной водой. Иногда к бане прирубают предбанник — своего
рода переднюю или раздевалку. Изначально предбанник — это
простой навес с двумя боковинами, но постепенно он превра-
щается в теплое помещение, где к тому же можно стирать белье,
пользуясь нагретой в бане водой. Бывает, что предбанник благо-
устраивают, но в любом случае в нем всегда чисто и прибрано,
так как попотчевать гостя парной баней считается верхом гос-
теприимства104.
При топке печи уложенные в нее булыжники раскаляются
докрасна, на них выплескивается вода, образуется пар, позволя-
ющий как следует пропотеть, особенно если похлестывать друг
друга березовыми вениками. Полки в парной расположены на
разных уровнях, так что парящиеся могут выбирать подходящую
для каждого температуру105.
В бане парятся не только для того, чтобы быть чистыми — в
народе баня считается целебной процедурой106. У русских суще-
ствует ряд поверий и обрядов, непосредственно связанных с ба-
ней. Так, по традиции, следует париться в бане накануне свадь-
бы и после первой брачной ночи; одним из элементов
похоронного обряда является символическое истопление бани
для покойника, чтобы тот мог «очиститься» при переходе в иной
мир. Впрочем, в народных поверьях баня предстает не только
как место очищения, но и как нечистое и даже зловещее место
(поганая баня). Например, баня способна погубить любовь, пре-
вратить ее в пар; отсюда и берет начало обычай после бани бро-
саться в озеро или валяться в чистом снегу, чтобы избежать коз-
ней нечистой силы*.
Г) — Освещение
Традиционные способы освещения избы (в лесной зоне —
березовая или хвойная лучина, в безлесной — каганец, т.е. гли-
няная плошка, наполненная жиром или маслом) были не только
неудобными и вредными для здоровья, но и малоэффективны-
ми: от неприятного запаха и дыма болела голова107, доски по-
V О повериях, связанных с баней и банником см., также: С.В.Максимов.
Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1903. С. 49-56 и др. (примеч. ред.).
крывались копотью, а от тусклого света портилось зрение. Рас-
пространение грамотности в деревнях по-настоящему началось
лишь с появлением новых способов освещения, которые дали
возможность крестьянину читать вечерами, тогда как раньше он
предпочитал проводить время не в полутемной избе, а в теплую
погоду до сумерек сидеть на лавочке, калякая о том о сем с сосе-
дями да с соседками108.
Главным достоинством лучины для крестьянина было то,
что он сам мог ее заготовить. В Московской губ. пуки березо-
вой лучины высушивались на печке, затем лучину по одной
вставляли в железный светец, обязательно подставив снизу ло-
ханку с водой для падающих угольков: изба могла загореться от
малейшей искры, особенно когда в ней раскладывали для про-
сушки лен.
После отмены крепостного права, когда крестьянская общи-
на потеряла возможность свободно пользоваться лесными уго-
дьями, древесину приходилось покупать, и один вечер при свете
лучины стал обходиться в 2-2,5 копейки. Чтобы не тратить день-
ги, крестьяне перешли на изготовление самодельных сальных
свечей. С 1859 г. в России начинается производство керосина,
однако в крестьянских избах Московской губ. керосин появля-
ется не ранее 1870 г., когда цена на него падает и он обходится
дешевле лучины109.
Обследование, проведенное в 1903 г. по инициативе синди-
ката бакинских нефтепромышленников для изучения сбыта неф-
тепродуктов в деревне, показало, что потребление керосина было
выше в многодетных семьях, где больше занимались ремеслом и
животноводством (см. Табл. 2). Кроме того, обследование выя-
вило интересное соотношение между уровнем грамотности в се-
мье и расходами на освещение, хотя было бы не совсем правиль-
но усматривать здесь наличие прямой причинно-следственной
связи, учитывая растущее влияние города на деревню в целом —
и в том, что касается потребительских привычек, и в отношении
общего уровня грамотности.
Потребление керосина в деревне стало расти, когда крестья-
не получили возможность приобретать его по сходной цене сна-
чала в городе, а затем и не выезжая из деревни. Правда, у пере-
купщиков керосин стоил дороже на 0,5-2 коп. за фунт, да к
тому же зачастую был некачественным, мутным и зловонным,
поэтому крестьяне предпочитали запасаться керосином в бли-
жайшем городе.
190 65
 гать с обычного места в почетном углу, например, поближе к
ТАБЛИЦА 2. Потребление керосина и свечей
печке, когда пекли хлеб, или выносить из избы, когда мыли и
в крестьянских семьях Московской губ. в 1903 г. * скребли полы. Стол был массивным, с большой прямоугольной
крышкой, чьи края далеко выступали за каркас и ножки, чтобы
Семьи, можно было усаживаться за него, передвигаясь по лавкам вдоль
не
• Семьи, содержащие скотину стен. Иногда к ножкам стола крепили обрешетку: получалась
содержащие
своеобразная клетка (кудка), где зимой могли держать домаш-
скотину
нюю птицу. Когда семья была большая и за одним столом все не
1 2 3 4 умещались, рядом ставился отдельный стол — для женщин.
голова головы головы головы
Над окнами, вдоль стен, параллельно лавкам, устраивались
Всего ртов в семье 4,9 5,3 5,5 6,3 8,5 полки — полавошники. Кроме того, в обстановку избы входили
Кол-во работников в семье 2,0 2,4 2,8 3,2 4,7 короба и сундуки, низкие стульчики и табуретки — отпиленные
Кол-во земельных участков 1,0 1,6 2,3 2,8 4,0 от толстого елового или соснового бревна чурбаны на трех нож-
Процент грамотных в семье 26% 33% 36% 41% 46%
Кол-во ремесленников 0
ках или просто обработанные пни, а также ткацкий станок, ко-
0 0,1 0,3 1,3
Кол-во изб (или отапливае- торый всю зиму стоял посреди общей комнаты; только ближе к
мых помещений) 1,0 1,1 1,1 1,4 1,7
Пасхе, с началом полевых работ, станок разбирали и уносили в
Потребление керосина амбар или укладывали на полати до следующей зимы.
(пуд./фунт.) 1,25 2,04 3,23 3,23 5,1 Так же, как прочая утварь, короба для хранения одежды и
Кол-во ламп в доме 1,0 1,3 1,4 1,8 2,7 коробья — четырехугольные, из луба или тонкой ольховой коры,
Расходы на освещение (руб.):
часто укрепленные железными накладками и затейливо укра-
- на свечи 0,42 0,81 0,93 1,12 1,99
- на керосин
шенные — в основном изготавливались дома. Бондаря или боча-
2,78 3,69 6,31 6,31 8,04
ра просили выделать такие вещи, как, например, кубель, из цель-
' См : Статистический сборник Московской губернии, 1905, с. 9 ной коры дерева.
Гораздо более тяжелыми были кованые сундуки из прочного
Впрочем, керосиновые лампы далеко не сразу вытеснили пре- дерева, обитые по бокам железными пластинами. Они могли быть
жние способы освещения. Еще в начале века в беднейших семь- самой разной величины, регламентировались только размеры сол-
ях и особенно в удаленных деревнях продолжали пользоваться датских сундуков (53-63 см). В таких сундуках хранилось все са-
лучиной. Да и там, где имелись керосиновые лампы, их было не мое ценное: свадебные наряды, украшения, шубы, переходившие
более одной-двух на весь дом: на керосине старались экономить. из поколения в поколение. У каждой девушки на выданье был
Так, в хлев, в амбар или в баню ходили с фонарем, в котором хотя бы один сундук с приданым: в день свадьбы по количеству
горела свеча110. сундуков определялось благосостояние невесты и семьи.
Разумеется, такие сундуки крайне редко изготавливали само-
Д) - Мебель стоятельно, здесь требовались специальные плотницкие, столяр-
В традиционной избе мебели как таковой (т.е. передвигае- ные и слесарные навыки. Это ремесло было развито в некоторых
мых предметов) не было, за исключением, пожалуй, табуреток деревнях и селах1" и прежде всего в Макарьеве, знаменитом своей
да сундуков, поскольку лавки, полки, полати и т.п. были при- ярмаркой, откуда сундуки расходились по местным рынкам.
креплены к стенам и перегородкам, а значит, не переставлялись. Городской шкаф начинает проникать в крестьянский быт не
Стол первоначально также был накрепко связан с полом (в ранее XIX в., одновременно с комодом (в обиходе — камода или
более давние времена он даже представлял собой просто глиня- камот). Когда на комод водрузили этажерку, получился буфет.
ный куб, обшитый деревом), однако постепенно он превратился Позже всего из городской обстановки в крестьянскую избу
в предмет, который при необходимости можно было передви- попадает кровать, так как прежде клеть должна была превра-

66 67
 титься в горницу, чтобы образовалось достаточно места для от-
дельной кровати. В общей комнате старики по традиции укла-
дывались на лежанку на печке, молодежь спала на полатях или
составленных рядом лавках, а младенцы покачивались в зыбках.
На ночь из сеней приносили матрасы, набитые соломой или
сеном, а также огромные подушки — сразу на несколько чело-
век. Летом с удовольствием отправлялись спать на сеновал или в
прохладные лачужки.
Кровать вначале была самодельной деревянной конструкци-
ей, стоявшей в горнице скорее для украшения. Затем кровать
занимают молодые пары. Железных и односпальных кроватей в
дореволюционной деревне почти не было112. В 1926-27 гг. в Во-
ронежской губ. 50,9% опрошенных крестьян спали на кроватях
или диванах, 42,9% — на печной лежанке, 3,7% — на лавках и
2,5% — на полу.
В том же исследовании"3, проведенном накануне коллекти-
визации, имеется опись имущества в избах двух деревень (Ман-
суровка и Мисюково) Нижегородской губ., из которой явствует,
что во всех 202 опрошенных семьях были по меньшей мере одна
кровать, один стол, табуретки и стулья, этажерка, лавки, буфет,
настенный рукомойник, зеркало, часы или ходики, одна-две ке-
росиновые лампы, иконы и несколько картин на стенах. При
этом только у 14% были сундуки, у 12% швейные машинки, у
11 % домашние растения, у 8% туалетное мыло и у 1 % шторы на
окнах. Писчая бумага имелась в 46% домов, а у 1/3 семей дома
были книги.
Наличию во внутреннем убранстве избы разного рода изоб-
ражений следовало бы уделить особое внимание, так как в эпоху
почти всеобщей безграмотности картинка является для народа
главным масс-медиа. Икона как священное изображение, вос-
ходящее к древнейшей византийской традиции, символизирует
собою в избе выход в религиозное измерение, откуда крестьянин
— по обстоятельствам — черпает уверенность, смирение или
сострадание к ближнему. При вселении в избу прежде всего туда
с почетом вносят инону, совершают «службу» и лишь затем на-
чинают обустраиваться. Входя в дом, человек по обычаю кладет
поклоны, повернувшись к углу с иконами.
Начиная с XVIII в. к религиозной иконографии добавляется
светская — в виде гравюр, печатавшихся с липовых досок (лубоч-
ные картинки), на смену которым позднее пришли литографии.
Впервые крупными тиражами такие картинки стали печатать во
68
JL
время русско-турецкой войны 1877—78 гг.: каждому хотелось иметь
у себя портрет русского генерала или изображение батальных сцен.
Бывало, что недобросовестный торговец, пользуясь крестьянской
доверчивостью, сбывал и портреты английских или немецких ге-
нералов, выдав их за русских. С развитием фотографии и иллюст-
рированных изданий стало модно увешивать стены семейными
портретами и вырезанными из журналов «репродукциями».
Внутренние перегородки иногда украшались резьбой: в ос-
новном это геометрические мотивы или изображения зверей и
птиц. В зажиточных семьях росписью могли быть покрыты печи,
шкафы и даже полати.
V. ПРОЦЕСС СОЦИАЛЬНОГО РАССЛОЕНИЯ
И СЕЛЬСКОЕ Ж И Л И Щ Е
Мы успели убедиться в том, что еще в дореволюционный пе-
риод крестьянское жилище в России начало подвергаться посте-
пенным изменениям, становясь все просторнее, здоровее и удоб-
нее: увеличивается размер окон, в строительстве начинает шире
использоваться кирпич, устанавливается дополнительная голлан-
дская печь, скотину больше не допускают в жилое помещение и
т.д. Среди всевозможных улучшений распространение пятистен-
ков, а также применение кровельного железа вместо соломы или
теса представляются наиболее надежными критериями для опре-
деления наиболее зажиточных областей или слоев крестьянства.
В работах советских историков показано, что усовершенство-
вание избы началось прежде всего в губерниях с более развитой
рыночной экономикой и в деревнях, которые имели прямые свя-
зи с крупными торговыми центрами XIX в., такими, как Ниж-
ний Новгород с его знаменитой ярмаркой. Действительно, для
перестройки избы необходимо нанять соответствующего специ-
алиста — плотника, печника, столяра, что не по карману бедно-
му крестьянину, тогда как преуспевающий хозяин или ремес-
ленник стремится сделать зримыми свои достижения
посредством украшения или повышения комфортности жили-
ща, а это позволяет ему из крестьян перейти в более высокую
социальную категорию* мещанства114.
* В этом случае автор ошибается. Владение богатым домом не позволяло
крестьянину перейти в категорию мещан хотя бы по той причине, что мещана-
ми являлось городское податное население, а крестьяне жили в сельской
местности (примеч. ред.).
69
 Статистические данные (см. Табл. 3) о застрахованных дере-
интенсификация производства зерна привела к повсеместному
венских домах, собранные страховыми компаниями, подтверж-
распространению амбаров.
дают опережающее развитие промышленных районов (в частно-
сти, Нижегородской губ., где в 1891 г. 27% изб было крыто Однако не только экономические факторы способствовали
железом), а также южных областей, где немалая доля сельскохо- дифференциации типов жилищ. Разнообразное культурное вли-
зяйственной продукции шла на продажу. яние города, деятельность земств, развитие грамотности, отход-
ничество также приводили к постепенному укоренению в крес-
Т А Б Л И Ц А 3. Деревенские дома в России по состоянию тьянской среде городских обычаев и представлений об удобстве42.
на 1891 г. (по данным страховых компаний)^ Поскольку с 1867 г. по инициативе земств стало обязатель-
ным страхование от пожара всех дворовых построек, мы теперь
имеем возможность по средней величине страховой суммы дви-
Общее количество Кровля из жимого и недвижимого имущества составить представление о
Деревянные
застрахованных огнеупорных социально-имущественном расслоении по губерниям, учитывая,
дома (в %)
деревенских материалов
что средняя сумма по 29 губерниям России составляла на 1 янва-
домов (железо) (в %)
ря 1915 г. 325 руб. надвор м 7 .
Сеееряые
Новгородская 731839 100 00,4 Средняя страховая сумма на один
Пермская 97,5 1,7
—
крестьянский двор (по сост. на 1915 г.)
Вятская 236875 98 0,17
100-200 руб.: Казанская и Оренбургская губ.
/^рамыш-гелно^азяи/пб/е 201-300 руб.: Киевская, Орловская, Пензенская, Самарс-
/'ессии кая, Саратовская, Ставропольская и Вятская губ.
Московская 798367 99 4,7 301-400 руб.: Курская, Нижегородская, Пермская, Рязан-
Владимирская 564920 99 7,1 ская, Симбирская, Смоленская, Таврическая и Воло-
Ярославская 472894 99 1,22 годская губ.
Нижегородская 446416 99 27,4
401-500 руб.: Астраханская и Екатеринославская губ.
СЪ^лгягамжт^л'^Аге 601-800 руб.: Ярославская, Калужская, Московская и Пет-
Рязанская 591185 89 1,27 роградская губ.
Пензенская 871471 98 2,57
Воронежская 937130 99 1,6* В губерниях нечерноземной полосы средняя страховая сум-
ма достигает 409 руб., так как вследствие изобилия строитель-
' В Воронежской губ. за 15 лет (с 1897 по 1912 г.) количество домов, крытых
ного материала (древесины) крестьяне имели возможность стро-
кровельным железом, увеличилось с 2500 до 52000. ить более просторные дома и иметь большее число дворовых
построек (в среднем 7,3 строения на двор в Пермской и Вятс-
кой губ.). В черноземной же полосе средняя страховая сумма
Изменения в крестьянском хозяйстве сказывались и на уст- падает до 286 руб. из-за меньших размеров двора (3,6 строения
ройстве двора. В исследовании Г.Громова выявлена связь между на двор). Таким образом, не всегда удается установить прямую
внедрением картофеля в крестьянские хозяйства и появлением зависимость между величиной двора и степенью вовлеченности
подклети в избах Владимирской губ.: для хранения картошки в крестьянского хозяйства в рыночные отношения.
зимнее время необходимо было устроить подпол, и вот в местно-
О дифференциации крестьянских жилищ в пределах одной
сти, где еще в конце XVIII в. срубы ставились непосредственно губернии можно судить по результатам обследования Тамбовс-
на землю, к 1910—14 гг. большинство изб имело подклети высо- кой губ. в последние годы НЭПа. Из общего числа 1736 изб 936
той от 0,7 до 2,1 м116. Точно так же в южных степных районах оценивались ниже 200 руб. (не считая стоимости вложенного
118
71
труда), 736 домов оценивались в пределах от 201 до 500 руб. и высказал пожеланий относительно уборной или отдельных ком-
лишь 37 — более 500 руб119. нат для родителей и детей. Правда, следует заметить, что нельзя
Несмотря на разъяснительную работу земств и на действую- составить четкого представления о намерениях крестьян, поже-
щие нормативы по минимальному расстоянию от выгребных ям лавших построить новую или привести в порядок имеющуюся
до соседних построек, санитарно-гигиенические условия оста- избу, а это более половины от общего числа ответов.
вались далеко не удовлетворительными. Причем отнюдь не все- Как бы то ни было, применительно к проблемам деревенского
гда причиной тому была бедность: местные власти сталкивались жилья в активе у нового политического режима, установившегося
с причиной более серьезной — отсталостью традиционного мыш- после Октябрьской революции, имелись определенные тенден-
ления, менее всего озабоченного вопросами гигиены. ции к модернизации, довольно отчетливо выраженные у некото-
В начале века Шингарев отмечал, что дома зажиточных крес- рых слоев зажиточного крестьянства, хотя пассив был весьма об-
тьян бьГли заражены клопами (15% домов), тогда как в домах их ременительным, поскольку отсталость мелких крестьянских
более бедных односельчан, не имевших постельных принадлеж- хозяйств, особенно в отдаленных местностях, была вызвана не
ностей, заводились только тараканы120. В 1925-26 гг. в ходе опро- .только экономическими, но и психологическими факторами, на
са крестьян четырех деревень Нижегородской губ. у них спраши- преодоление которых понадобится несколько поколений.
вали, какие улучшения они хотели бы внести в свое жилье. Ответы
распределились следующим образом121 : ПРИМЕЧАНИЯ
' Etudes sur la situation interieure, la vie nationale et les institutions rurales de
% от общего числа ответов la Russie. Hahn, librairie de la Cour, Hanovre, t.I, 1847, p. 88-89.
2
Деревня Деревня Деревня Деревня Lettres de Russie, textes etablis et presentes par Henri Massis. Paris, 1960,
М. Б. Т. К. p.232-233.
3
Е.А.Ащепков. Русское народное зодчество в Восточной Сибири. М., 1953,
Построить новую избу 66 66,5 43 33
с. 74, 82.
Привести в порядок 4
Е.Э.Бломквист, О.А.Ганцкая, указ. соч., с. 131-139.
имеющуюся избу 4 - 17,5 26 5
Аналогичное наблюдение делает А. Доза в отношении швейцарских шале
Увеличить количество
в кантоне Вале: «Считается, что дерево используют там, где не хватает
комнат 21,4 14,7 11 12
камня, или в лесистых местностях. Пусть так, но от от этого не становится
Отремонтировать
понятнее, почему в западной части Вале предпочитают строить из камня,
стены и перегородки 1,3 - 6 6,4 а в восточной — из дерева, хотя и тот, и другой строительный материал
П о б ы т ь крышу железом 1,3 9,3 5,5 -
имеется в достатке по всей территории кантона» (A.Dauzat. Le Village et
Провести электричество 1,3 4 - 0,5 le paysan de France. Paris, 1941, p. 42).
Поменять внутреннюю 6
«Хорошо известно, что в деревянном доме микроклимат лучше, чем в
обстановку 1,7 - 1,1 12,5 каменном. Они по-разному защищают нас от холода и влаги» (Обоженко.
Установить Литературная газета, 18 сент. 1968 г.)
печку-голландку 1,3 - 7 2,7 7
Р.Ф.Тароева. Материальная культура карел. М.-Л., 1965, с. 87.
Вставить двойные рамы 2,0 - 6 5,7 8
Село Вирятино в прошлом и настоящем. Труды Института этнографии.
Поднять пол на землей Т. XLI. М., 1958, с. 48.
устроить подпол 0,7 - 2,5 1,2 9
В Тамбовской губ. по обычаю в угловую щель со стороны фасада на
Навести чистоту и уровне первого бревна закладывали монетку для защиты от нечистой
порядок - 5,5 - -
силы (Село Вирятино, с. 186).
10
Подгнившие выступающие концы бревен отпиливали, отчего дом со вре-
Из 2020 опрошенных лишь 6% указали, что хотели бы иметь менем уменьшался в размерах. В работе Просвиркиной упоминается изба
отдельную ванную, всего 0,8% — отдельный колодец, и никто не в Новгородской обл., которая была построена около 1870 г., дважды пере-

V 190 72
 страивалась и в конце концов превратилась в избушку 3x3 м. (Труды
Государственного Исторического музея, вып. 15. М., 1941, с. 141).
" Ср. Федор Абрамов, Новый мир, 1968, № 1, с. 12.
12
Здесь открывается простор для всякого рода спекуляций: так, некто М.,
купив в Калининской обл. разобранную избу за 1800 р. и заплатив 4000 р.
за церевозку, перепродал ее в Курской обл. уже за 14 000 р. (см. Советская
юстиция, 1959, № 6)
13
Новый мир, 1957, № 9, с. 103. Как тут не вспомнить рассказ А. Солжени-
цына «Матренин двор» о трагической судьбе крестьянки Матрены, попав-
шей под поезд при перевозке своего дома.
14
По данным обследования, проведенного в 1890 г. в Рязанской губ., фаса-
ды изб имели в длину в среднем 5,3 м. Накануне коллективизации средняя
площадь избы в Тверской губ. (Калининской обл.) составляла 36,2 кв.м.
(А.Большаков. Деревня 1917-1927. М„ 1927, с. 349-357).
15
Существуют и другие варианты, такие, как крестовик: дом крестообраз-
ной формы, образованный двумя строениями и состоящий из четырех
комнат, связанных между собой.
" Еще совсем недавно в печати призывали увеличить посевы ржи в цент-
ральных областях России, перечисляя все разнообразные достоинства этой
культуры (ср. Известия, 28 дек. 1967 г.).
17
Ср. Село Вирятино, с. 62.
18
По данным уже упоминавшегося обследования 1890 г. в Рязанской губ. из
общего числа 25500 изб лишь 6422 имели соломенную крышу.
19
Зато конюшней, как правило, служил сруб, особенно у зажиточных крес-
тьян, которые весьма заботились о своих лошадях (Село Вирятино, с. 51).
20
В 1794 г. вышел русский перевод трактата итальянца Франческо Кантеро об
искусстве каменно-строительных работ, а в 1797 г. Н.Львов открыл ремеслен-
ное училище для каменщиков в селе Никольском Тверской губ. За семь лет
своего существования училище выпустило 815 каменщиков. Начинают появ-
ляться доступные неспециалистам книги по архитектуре сельских домов,
подражающие иностранным образцам: «Портфель для хозяев» (М., 1834),
«Альбом для хозяев» (М., 1839). В первой половине XIX в. кое-где строятся
образцовые деревни с каменными домами, крытыми железом: Авдотьино
Тверской губ., Грузино Новгородской губ., Глозово Санкт-Петербургской губ.,
Вороново Московской губ. (ср. Введенская, цит. соч., с. 52).
21
Редким исключением является дер. Мячково Московской губ., где дома
были выстроены из камня, добываемого в долине Москвы-реки.
22
Отметим, что только зажиточный крестьянин мог тогда себе позволить
кирпичный дом. Так, в дер. Вирятино такой дом стоил в полтора раза
дороже избы. Нередко даже печь из кирпича строилась несколькими крес-
тьянскими семьями вскладчину (Село Вирятино, с. 52).
23
В том же селе Вирятино крестьянская община, имевшая в своем распоря-
жении лес, предпочитала уже продавать древесину, когда, со все большим
V
развитием отходничества, в моду вошел кирпич: крестьяне-отходники,
работавшие в городах, копили деньги на кирпичный дом. Людская молва и
боязнь пожара послужили здесь большим стимулом к изменениям, нежели
нехватка строительного леса.
24
Ср. Новый мир, 1962, № 9, с. 85 (печь занимает полкомнаты); Анохина,
Шмелева, цит. соч., с. 112 (печь занимает треть комнаты).
25
Сысин (ср. цит. соч., 1928) приводит следующие данные по объему печей
в Нижегородской губ.: менее 3 куб. м. — 21,5% изб ; 3-3,5 куб. м. —
33,5%; 3,5-4 куб. м. — 15,2% ; 4-5 куб. м. — 18,1%.
26
Как печь избу перестояла. Известия, 17 янв. 1970 г.
27
На лежанке обычно спали старики и старухи (Новый мир, 1962, № 9, с. 89).
28
В 1926 г. в Тверской губ. еще встречались «черные избы» (ср. Анохина,
цит. соч., с. 112).
29
Ср. Пожарное дело, № 3, 1955.
30
В самых бедных жилищах сени часто представляли собой пристройку к
срубу, с решетчатыми стенами, обмазанными глиной (плетень).
31
Расположение дома по отношению к улице определялось в зависимости
от предназначения клети: когда она служила жилой комнатой, дом был
обращен к улице своим самым длинным фасадом; когда же клеть исполь-
зовали как кладовую, изба ставилась перпендикулярно улице.
32
«Старинная изба делилась на три части: на шолнуш, или кухню и спаль-
ню, избу, столовую и жилую; горенку, чистую, без печи или с голландс-
кою» (В.И.Даль, цит. соч., т. II, с. 14).
33
В разных местах это пространство называли по-разному: чулан, куть, упечь,
середа. В 1926 г. в Тверской губ. 54% жилищ состояли только из одной
комнаты, 23% — из двух комнат, в 8% имелась отдельная кухня, в 38 % кухня
была отделена перегородкой от общей комнаты (ср. Большаков, цит. соч.).
34
По данным обследования, проведенного Сысиным (ср. цит. соч.), в 1927 г.
в Нижегородской губ. в 44% домов полати использовались для спанья.
35
Ср. Е.Дорош. Новый мир, 1962, № 10, с. 14.
36
В центральных губерниях подобные трансформации избы наблюдаются с
середины XIX в. (ср. Громов. История крестьянского жилища, цит. соч.).
37
В деревнях Горийской волости Тверской губ. 94% крестьянских домов
имели двор (ср. Большаков, цит. соч.).
38
А.Ф.Рудольфи отмечал, что в 1927 г. лишь в 6,9% обследованных кресть-
янских дворов имелась яма для навозной жижи (Крестьянская изба в
центральных губ. См. Сысин, цит. соч.).
39
Подробное описание этих построек для сушки зерна оставил Пьер Пас-
каль, видевший их в 1920-х гг. в Нижегородской губ.: «Здание имеет два
уровня. Внизу яма глубиной полтора-два метра, куда надо спускаться по
устроенной сбоку лестнице; туда складываются дрова и там разводится и
поддерживается огонь. Сверху поставлен проконопаченный сруб, с кры-
шей и полом, поднятым достаточно высоко, чтобы до него не доставали
языки пламени (по крайней мере, так предполагается). Кроме того в полу
190 75

по обеим сторонам оставлено открытое пространство для циркуляции
нагретого воздуха, а поверх досок лежит слой плотно утрамбованного
песка, который тоже нагревается жаром, идущим снизу. Примерно на
локоть от пола поперек сруба укладываются десятка два жердей (колосни-
ки) и уж на них разбрасываются снопы для сушки. В стене сруба делаются
два отверстия-оконца: через верхнее загружают и потом достают просу-
шенные снопы, а через нижнее подбирают упавшие зерна. Прямо перед
овином — гумно, особая площадка под большим навесом, где зерно обмо-
лачивают» (Pierre Pascal. La civilisation paysanne en Russie. Lausanne,
L'Age d'Homme, 1969, p. 86).
40
В деревнях Тверской губ. в 1926 г. овины имелись у 26% крестьянских
семей (ср. Большаков, цит. соч.).
41
По Нижегородской губ. имеются следующие данные о размерах усадеб
по состоянию на 1927 г.: менее 683 кв. м — 15,6% ; от 683 до 1366 кв. м
— 23,9% ; от 1367 до 2731 кв. м — 21,7% ; от 2732 до 4097 кв. м —
19,5% ; от 4098 до 5463 кв.м — 14,2% ; более 5463 кв.м — 5,1% (ср.
Сысин, цит. соч.).
42
В деревнях Горийской волости Тверской губ. для мытья использовали в
основном печную топку, и только 16%> семей имели отдельно стоящую
баню (ср. Большаков, цит. соч., с. 357).
43
Так, в Нижегородской губ. в 1926 г. избы татар почти не отличались внешне
от домов русских, разве что у первых изгородь была повыше (ср Сысин, цит.
соч.); со своей стороны, русские позаимствовали у татар плоскую крышу
бани (Г.Маслова. Советская этнография, 1953, № 1, с. 111).
44
А.А.Сенников. Доклады отделений и комиссий Географического общества
СССР, выпуск 3. Л„ 1967, с. 39-57.
45
В 1959 г на 100 кв. км насчитывалось от 1 до 5 деревень по 70-80 жителей
(очаговое расселение).
46
Здесь она называется крышей порубом, зарубом, на буках.
47
Такие консоли получают следующие названия: полавы, помочи, пропуски.
48
Другой вариант, распространенный в Ярославской, Костромской и Вят-
ской губ. — дом-блок в форме буквы «г» (дом глаголем), когда изба стоит
перпендикулярно к двору.
49
В зависимости от местности они получили название причелин, поломенец,
подзоров.
50
В 1926 г. в Весьегонском уезде Тверской губ. избы распределялись по
высоте следующим образом : менее 2,5 м — 16% ; от 2,5 до 5 м — 16%; от
5 до 6 м — 16% ; 7 м — 6% ; 8 м — 13%; более 8 м — 33% (см. Сысин, цит.
соч.). В самых высоких, двухэтажных домах под крышей устраивалась
летняя спальня (ср. Анохина, цит. соч., с. 103).
51
В качестве примера можно вспомнить большой дом Чапурина, описанный
Мельниковым-Печерским на первых страницах романа «В лесах».
52
В 1926 г. во Владимирской губ. 45% крыш были из теса, 40% из листового
V
железа и 15% из соломы (см. Сысин, цит. соч.).
53
Содержание скотины требует постоянного нагревания воды; интенсивное
испарение в плохо проветриваемых помещениях приводило к тому, что каж-
дые двадцать лет избу перестраивали (ср. Анохина, Шмелева, цит. соч., с. 104).
54
Как показали раскопки в древнем Новгороде, стилизованное изображение
коня связано с архаической практикой, когда конский скелет закладывали
в фундамент дома для сообщения ему энергии и плодородия, а череп
укрепляли на крыше для отпугивания злых духов; со временем голову
коня или дракона стали вырезать из дерева (Н.Н.Воронин. Жилище. См.
История культуры Древней Руси. М., Изд-во АН СССР, 1948. Т. 1, гл. IV).
55
На седьмой неделе после Пасхи («Зеленые святки»), когда отмечался
семик, деревенская молодежь отправлялась на берег реки или озера гонять
русалок, которые, по народным поверьям, любят резвиться и водить хоро-
воды при луне (ср. Мельников-Печерский, цит. соч.).
56
Об искусном украшении изб в Верхнем Поволжье имеется замечательная
работа Желаговой (Труды Государственного Исторического музея. М.,
1957); в ней, в частности, приводится список деревень Нижегородской
губ., специализировавшихся на постройке деревянных судов (цит. соч.,
с. 11). Эта традиция плотницкого искусства дожила до наших дней: на
Каме сплавщики леса ставят на свои плоты избушки, изысканно украшен-
ные резьбой (ср. Борисов. Литературная газета, 18 сент. 1968 г.).
57
Ср. Е.Дорош. Новый мир, 1962, № 6, с. 161.
58
Смоленская, Витебская, Псковская и некоторые районы Новгородской обл.
59
В северных и центральных областях 54% обрабатываемых земель распо-
лагаются на расстоянии менее километра от жилья.
60
Домом здесь называется жилище, состоящее из нескольких комнат (пяти-
стенок).
61
По этой же причине стены хлева или коровника здесь часто бывают
построены из камня.
62
Такая внутренняя планировка встречается в некоторых станицах донских
и терских казаков.
63
М.Исаковский. На ельнинской земле. Новый мир, 1969, № 4, с. 17.
64
Основой литовского дома также является сруб, однако печь используется
лишь раз в неделю для выпечки хлеба, а для повседневного приготовления
пищи используется каменный очаг с подвесным котлом (см. А.Н.Теренть-
ева. Колхозное крестьянство Латвии. Труды Института этнографии. М.,
1960, с. 37).
65
Новый мир, 1959, № 8, с. 216.
66
В Тамбовской губ. к 1926 г. 91% домов были крыты соломой, 8% кро-
вельным железом и 0,7% черепицей (Сысин, цит. соч.).
67
В дер. Вирятино Тамбовской губ. к 1881 г. 70% изб имели площадь от 20
до 32 кв. м. на семью из семи человек (в среднем). Если большая семья не
разделялась, то, чтобы всех разместить, приходилось пристраивать допол-
нительные срубы. Так, семья Мараковых состояла из 27 человек и прожи-
вала в трех избах (Село Вирятино, с. 50).
190 77
68
В Тамбовской губ. к 1926 г. 60% изб имели 4 окна, 38% — 5 и более окон
(Сысин, цит. соч.).
69
На Юге существуют два варианта расположения печи: восточный (Воро-
нежская, Тамбовская, Рязанская обл.) — когда печь повернута горнилом к
входу, и западный (Калужская, Курская, Орловская обл.) — когда печь
смотрит на улицу.
70
В Тамбовской губ. к 1926 г. 61,5% конюшен были из дерева и 26% из
«плетня» (Сысин, цит. соч.).
71
Еще и сегодня в Сибири можно встретить избы, построенные в середине
XVIII в. (Ащепков, цит. соч., с. 72-74).
72
В 1928 г. врач Н.И.Созов, проводивший анкетирование в русских дерев-
нях Тункинской долины (Иркутская губ.) отмечал, что кроме русской печи
в 65% изб имелась чугунная печка и в 45% — голландка; 32% домов
состояли из более чем двух комнат (жилой площадью 43,6 кв.м.), а бывали
дома площадью до 70 кв. м. (Сысин, цит. соч.)
73
А.Копылов. Культура русского населения Сибири в XVII-XVIII вв. Ново-
сибирск, «Наука», 1968, с.68.
74
Если в западных областях России хутором называют деревушку в 5-10
домов, то здесь хутор — это крупное селение в 200-400 домов (Кубанские
станицы. Труды Института этнографии. М.,1967, с. 124).
75
Хороших плотников на Кубань приглашали из Воронежской или Тамбовс-
кой губ. Впрочем, большую часть домов на Кубани составляют все же
украинские хаты, так как в основном казацкое население здесь происходит
не из России, а из Запорожья (там же, с. 117).
16
На Дону такое жилище называют «круглый дом», а на Кубани — курень
или флигель (если крыша двускатная).
77
Некоторые усадьбы построены по типу «блок» — под влиянием «хофа»
поволжских немцев.
78
Безусловно, одних географических критериев недостаточно для описа-
ния всех вариантов и создания полной типологии русского крестьянско-
го дома: культурные факторы и в особенности религиозные обычаи,
принятые в той или иной секте, накладывали заметный отпечаток на
устройство жилища. Так, в домах крестьян-староверов, проживавших в
«южной» зоне, угол с иконами обыкновенно был не у входа, а в глубине
избы, ибо молиться у входной двери не полагалось (О.А.Ганцкая, Н.И.Ле-
бедева. Труды Института этнографии, т. LVII. М., 1960, с. 194). В Новго-
родской губ. для хранения мирского имущества (утвари, инструментов)
старообрядцы выделяли особый «поганый шкапок»: одно это название
вполне красноречиво свидетельствует об их отношении к тем, кто не
принадлежал к их общине. У Мельникова-Печорского встречаем описа-
ние того, как «стары старухи и пожилые бабы /.../ с молитвой клали
мелом кресты над дверьми и над окнами ради отогнания нечистого» («В
лесах», кн. 1, ч.1, гл. 2).
V
79
Victor Tissot. La Russie et les Russes. Paris, Plon, 1884, p.262.
80
Такие хрестоматийные произведения, как «Путешествие из Петербурга в
Москву» Радищева, рассказ Чехова «Мужики», книга Шингарева «Выми-
рающая деревня» с детальным описанием селений Воронежской губ., дав-
но стали эталоном реалистического изображения темноты и нищеты рус-
ской деревни. Однако попадаются и другие, несколько идеализированные
картины деревенской жизни, восхваляющие крестьянские добродетели:
книга Антоновского «Описания всех народов» (1799), сочинения Мельни-
кова-Печерского, а среди текстов недавнего времени — воспоминания
Д.Набокова «Детские годы в Супруновке» (Новый мир, 1967, № 11).
81
Сельское жилище по данным работ санитарных органов РСФСР. Под ред.
А.Н.Сысина. М., изд-во Наркомздрава РСФСР, 1928. 218 с.
82
В уже цитированной книге В.Тиссо сообщается, что из тысячи новорож-
денных мальчиков лишь 593 доживали до пятилетнего возраста. В Мос-
ковской губ. общая смертность сельского населения в период с 1898 по
1903 г. колебалась от 20 до 25%.
83
В Тверской губ. (Весьегонский уезд) к югу было обращено 37% изб, в
Тамбовской губ. — 17% (Сысин, цит. соч.).
84
В более давние времена дома старались ставить лицом к реке, но с тех
пор, как дорога стала важнее реки, избы смотрят на улицу.
85
В Тамбовской губ. в половине изб имелось подполье, но лишь 4% домов
стояли на фундаменте (в Нижегородской губ. — 16%) (Сысин, цит. соч.).
86
В 1926 г. в Тверской губ. (Весьегонский уезд) 75% изб имели площадь 36
кв. м, 16% — от 36 до 46 кв. м и лишь 9% — более 46 кв. м. (данные
Донина в: Сысин, цит. соч.). В том же источнике указано, что в Нижего-
родской губ. в 28,5% домов на человека приходилось менее 4 кв. м площа-
ди, в 33,3% — от 4 до 6 кв. м, в 23,3% — от 6 до 9 кв. м и лишь в 15% —
более 9 кв. м. Это позволяет понять, почему рабочие, недавно переехав-
шие в город, в течение многих десятилетий считали свои городские жи-
лищные условия терпимыми, хотя жителю Запада они показались бы
весьма суровыми,
87
Именно так обстояло дело в 70% домов Воронежской губ. и в 45% в
Нижегородской (Сысин, цит. соч.).
88
В Нижегородской губ. — 0,35- 0,71 кв. м (там же).
89
В Нижегородской губ. двойные рамы имелись в 16% изб, в Тамбовской
губ. — в 18% (там же).
9
" Еще в начале XIX в. окна чаще всего были затянуты бычьим пузырем
(Село Вирятино, с. 50).
91
Толщина наружных стен составляла в среднем 20 см (Сысин, цит. соч.).
92
В 1926 г. в Нижегородской губ. в 12% домов были блохи, в 8% — вши; в
Воронежской губ. доля домов с блохами увеличивалось по мере роста
благосостояния (там же).
93
Ю. Черниченко. Новый мир. 1968, № 11, с. 180.
94
Новый мир, 1968, № 1, с. 3
190 79
95
В Тверской губ. накануне коллективизации в 80% изб была только одна
отапливаемая комната; в Тамбовской губ. в 24% домов стояла дополни-
тельная голландская печь (Сысин, цит. соч.).
96
Свежезаготовленные дрова называли новосеком, прошлогодние — годо-
валышми (Е.Бломквист, цит. соч., с. 267).
97
В Нижегородской губ. самовар появился в 70-80 гг. XIX в.; к 1926 г. он
был распространен nontn повсеместно — самовар имелся в 75% домов
(Сысин, с. 118).
98
Д.П. Набоков. Детские годы в Супруновке. Новый мир, 1967, № 11, с. 87-89.
99
А.Д.Валов. Санитарные недочеты нашей деревни. Русская мысль, 1903,
№ 1, с. 22.
100
В одной из старых инструкций содержится предписание рыть колодцы на
расстоянии не менее 18 м от выгребных ям и хлевов. Уборная — если она
имелась (во Владимирской губ. она отмечена только в 2% жилищ) —
представляла собой обычную яму, закрытую дощатым настилом (Сысин,
цит. соч.).
101
Наибольшая зафиксированная глубина деревенского колодца составляла
71,2 м (Н.Фальковский. История водоснабжения в России. М., 1947. С.72.
102
В Нижегородской губ. на 1 января 1926 г. в среднем один колодец
приходился на 3 - 5 семей ; в Воронежской губ. в 1920 г. 42% колодцев
были индивидуальными, 58% — общественными.
103
Следует напомнить, что отдельно стоящая баня, столь привычная для
северных и центральных областей России, отнюдь не частое явление в
степной зоне. Южная граница распространения бани проходит от Балтики
к верховьям Двины, захватывая восток Белоруссии и север Черниговской,
Смоленской, Калужской и Рязанской областей, продолжается по течению
Оки, а затем идет вплоть до Урала.
104
П.И. Мельников-Печерский. В лесах. Кн. 1, ч.1, гл. 5 и 16.
105
В литературе нет единого мнения относительно происхождения этого
типа бани. Одни авторы, основываясь на греко-латинских корнях самого
слова баня, делают вывод о византийском влиянии; другие, такие, как
Н.В.Воронин (История культуры древней Руси, т.1. М., 1948, с. 228) и
Е.Бломквист (цит. соч., с. 346) полагают, что русская баня имеет чисто
славянское происхождение. Вопрос о взаимоотношениях между русской
баней и скандинавской сауной требует дальнейшего изучения.
106
Маркиз де Кюстин довольно сдержанно оценивал целебное воздействие
русской бани: «Этот обжигающий туман хорошо очищает и укрепляет
тело, однако способствует преждевременному появлению морщин» (пись-
мо от 2 августа 1839 г).
107
Особая привязанность русских к рябине отчасти объясняется тем, что ею
широко пользовались как целебным средством от угара и головной боли
(ср. А.Яшин. Новый мир, 1965, № 6, с.147). К этому следует добавить,
что рябина считалась чистым, святым деревом, что мотивировалось
V
крестообразной формой ее листьев (примеч. ред.).
108
После зимнего Николы в избе и вовсе не зажигали света (ср. П.И. Мель-
ников-Печерский, цит. соч.).
109
В первое время керосин продавался по 12-15 коп. за фунт, т.е. по 24-30
коп. за кг; в 1877 г. цена на керосин упала до 3,68 коп. за кг (Статистичес-
кий сборник Московской губернии, 1905). В селе Вирятино Тамбовской
губ. первая керосиновая лампа появилась в 1879 г. (Село Вирятино, с.50).
1,0
Вот, например, как распределялись по типам освещения деревенские избы
Воронежской губ. накануне коллективизации: 58% — керосиновые лампы,
27% — свечи, 15% — оба способа (ср. Тарадина в : Сысин, цит. соч.).
111
Большой известностью пользовались сундуки из Козьмодемьянска Ярос-
лавской губ. Делали сундуки и в других губерниях : Пермской, Владимир-
ской (г. Муром), Курской и Воронежской.
112
В Тверской губ. 92% крестьян спали на общих кроватях (Сысин, цит. соч.).
113
Тарадина в : Сысин, цит. соч.
114
Мельников-Печерский дает подробные описания домов богатых купцов
Верхнего Заволжья. Вот, например, дом Скорнякова, в котором отчетливо
проступают характерные признаки избы: «Дом у него стоял большой,
пятистенный, о двух ярусах, с боковушами и светлицами; убран не так
богато, как Чапуринский, однако ж походил на городской купеческий дом
средней руки. В передней горнице стояла русская печь, но была отделена
филенчатой перегородкой, доходившей до потолка и обитой, как и стены,
недорогими обоями. Лавок в тех горницах вдоль стен не было; стояли
диван и кресла карельской березы, обитые черной волосянкой, плетеные
стулья и два ломберные стола, крытые бумажными салфетками с выткан-
ными изображениями города Ярославля. Возле огромной божницы крас-
ного дерева со стеклами, наполненной иконами в золоченых ризах, булав-
ками приколоты были к обоям картины московской работы». (В лесах.
Кн. 2, ч. 3, гл.6).
115
См. : Сборник статистических сведений по губерниям. СПб, 1900.
116
В Воронежской губ. за 15 лет (с 1897 по 1912 г.) количество домов,
крытых кровельным железом, увеличилось с 2500 до 52000.
117
Г.Г. Громов. История крестьянского жилища Владимирского края в XIX в.
М., МГУ, 1954.
118
В 1913 г. в границах будущего СССР уже насчитывалось 11300 сельских
библиотек (Народное хозяйство СССР в 1958 г. М., 1959. с. 851).
119
На 1 января 1915 г. 141 603 67 дворов подпадали под режим обязательно-
го страхования. Добровольному страхованию подлежали только строения,
расположенные не ближе 50 сажен от деревни (Вестник.., цит. соч., 1923).
120
Сысин, цит. соч. В том же источнике приводится средняя стоимость
некоторых дворовых построек: амбар — 100-150 руб., конюшня —
200 руб., хлев — 120 руб., рига — 250 руб.
121
А.И.Шингарев. Вымирающая деревня. Воронеж, 1907.
190 80
Перевод Ярослава Богданова
 Эволюция крестьянского питания
в России (1896-1960)*

' Впервые опубликовано: L'evolution de l'alimentation rurale en Russie: 1896-

1960 // Pour une histoire de l'alimentation. Recueil de travaux presentes par Jean-
Jacques IKmardinquer, Paris, EPHE, Vie section, 1970, p. 188-211 (Cahiers des
Annales, 28; et aussi Annales. Economies, Societes, Civilisations, 5, 1962).
 6 января 1894 г. в Москве в зале Юридического общества на
IX съезде российских естествоиспытателей и врачей с докладом
«О монографическом методе исследований и его применении'к
изучению пищи»1 выступил JI.H.Mapec. По утверждению автора
доклада, столь важная для здравоохранения тема, как крестьян-
ское питание, до сих пор не привлекала внимания русских уче-
ных. С этого заявления, содержащего столь низкую оценку всем
опубликованным на тот момент трудов по данной теме2, и начи-
нается полувековой период пристального внимания к проблеме
питания сельского населения. Она была актуальна не только для
врачей3 (в 1894 г. все помнили о последствиях голода 1891-92 гг.),
но и для земских деятелей, а также чиновников Министерства
земледелия, обеспокоенных проблемой изменений доходов и
потребления в деревне.
При большевистском режиме сбор данных по деревенскому
потреблению был отправной точкой для разработки экономис-
тами Госплана и ответственными по снабжению городов плана
нормированного распределения4, установления норм обязатель-
ных поставок сельскохозяйственной продукции и при прогно-
зировании соотношения между потреблением населения и крес-
тьянским спросом5. Самые романтические революции не могут
обойти главный вопрос: как обеспечить хлебом насущным всех.
Проблема питания или, пользуясь русской терминологией, про-
блема зерновых с самого начала вместе с индустриализацией
определяла экономическую политику советского правительства.
Настоящая статья не ставит перед собой цель определить эту
политику, наша задача будет куда скромнее: попробовать отве-
тить на вопрос, как сказались индустриализация и коллективи-
зация на традиционном питании русских крестьян. Конечно,
вопрос звучит академично, но тем не менее он заслуживает вни-

85
мания в силу весьма специфического контекста развития Совет-
ской России в течение последних четырех десятилетий. Ни в
одной другой стране мира индустриализация и социальные пе-
ремены не протекали столь быстрыми темпами, а власти не вме-
шивались в таком объеме, столь последовательно и столь энер-
гично, а иногда даже и жестоко с тем, чтобы контролировать и
направлять потребление и в городах, и на селе, и нигде в мире
задача постепенного стирания различий между городскими и
сельскими условиями жизни не была декларирована с такой ре-
шимостью и настойчивостью.
Источники
Мало стран располагают столь полными статистическими
данными, как Россия, словно бы стремясь удовлетворить наше
любопытство, но увы, не все они были нам доступны. На осно-
ве прямых полевых обследований с 1865 по 1917 гг. были опуб-
ликованы 11500 крестьянских бюджетов, одни только земские
периодические статистические обсчеты крестьянских хозяйств
составляют более 400 томов6. Эти материалы неоднородны и не
безукоризненны с методологической точки зрения. Тем не ме-
нее они представляют собой исключительный по значимости
источник по аграрной истории России последних предреволю-
ционных десятилетий. На основе этой статистики С.А.Клепи-
ков смог написать в 1920 г. свою монографию «Питание рус-
ского народа», которая и сегодня остается основополагающим
исследованием по крестьянскому дореволюционному потреб-
лению7.
Изучение деревни продолжалось и при советской власти. За-
частую в Центральном статистическом управлении работали быв-
шие земские кадры, что и обеспечило преемственность в мето-
дах исследования8. Оно стало более регулярным и охватило
большую территорию. С 1918 по 1926 гг. было проведено 18 пе-
риодических обследований крестьянского питания, зачастую в
довольно сложных условиях9.
Наряду с этим вплоть до сегодняшнего дня проводятся обсче-
ты крестьянского бюджета, содержащие значительный раздел,
посвященный питанию, причем методика их постоянна совер-
шенствуется. Впрочем отныне они не проводятся регулярно;
службы Госплана требуют быструю фиксацию данных с тем, что-
бы использовать их при составлении прогнозов. С 1924 г. стати-
стик должен постоянно проживать в данном районе и посещать
118
семьи дважды в месяц. Число обследуемых семей возросло с
4000 в 1923 г. (0,44/1000) до 25700 (1,36/1000) в 1958 г10. Однако
регулярная публикация данных прекратилась в 1932 г. С этого
времени статистические ежегодники в СССР ограничиваются
публикацией индексов объема потребления некоторых продук-
тов в колхозных семьях относительно довоенного уровня, при-
чем 1940 г. принимается за 100% без каких-либо указаний на
физические показатели данного года". Таким образом, страна,
очевидно располагающая наиболее подробными статистически-
ми данными по развитию села за довольно долгий период време-
ни в настоящее время предоставляет лишь ограниченный мате-
риал для глубокого анализа изменений в крестьянском
потреблении.
Тем не менее, изучение данных макроэкономики не является
единственно возможным методом. На Съезде 1894 г. такие сто-
ронники региональных глобальных обследований, как Щерби-
на, столкнулись с позицией большинства экономистов, кото-
рые, во главе с Чупровым, считали, что только монографический
метод может внести ясность относительно крестьянского пита-
ния. Данный предмет исследования, говорили они, нуждается в
том, чтобы исследователь происходил из крестьянской среды и
находился в постоянном с ней контакте, иначе ему не удастся
растопить лед недоверия.
Как было уже сказано, этот метод применялся в официаль-
ных обследованиях с 1924 г., и начиная с конца XIX века и до
наших дней он применялся в целом ряде монографий по кресть-
янскому быту в России, которые с большой конкретикой допол-
няют данные общей статистики12.
В рамках доступных нам источников наша цель заключается,
с одной стороны, в составлении статистической когерентной
серии крестьянского потребления по некоторым продуктам за
большой период по всему Советскому Союзу; а с другой, в выч-
ленении из монографических исследований не поддающихся
подсчету данных по эволюции потребительских привычек в сель-
ской местности. Применяя оба подхода (макроэкономический и
монографический), мы хотели использовать их преимущества,
отдавая себе, впрочем, отчет в том, что мы рискуем не удовлет-
ворить ни экономистов, ни социологов. Но интерес темы, до сих
пор не привлекавшей внимания, как и ее значение для оценки
эволюции крестьянского быта заставляют нас пойти на этот риск.
87
 Определение деревенского сообщества в России
Недостаточность данных и отсутствие однородной статисти-
ки не являются единственными препятствиями. Само определе-
ние термина «деревенский» двусмысленно, а кроме того оно силь-
но варьировалось в административном понимании от одной
переписи населения к другой. Как показал Семенов-Тян-Шан-
ский, в России разграничение между городом и деревней не было
проведено последовательно. Размеры агломерации в регионах со
значительной концентрацией сельского населения сами по себе
не выступают как отличительный признак, и множество малень-
ких городов с их деревянными избами напоминают крупные
села. Кроме того, существенный объем смешанных доходов в
крестьянских семьях не позволяет провести четкую границу меж-
ду крестьянином и рабочим13. Рабочий-крестьянин и сегодня
встречается довольно часто. Крестьянин, нанимаясь на работу в
город, воспроизводит там свой прежний образ жизни. Если в силу
расстояний его семья не может присылать ему продукты питания,
он покупает их практически всегда на колхозном рынке, так как
они всегда отвечают его ожиданиям. Так, на большом отрезке
времени происходит приближение уровня рабочего и крестьянс-
'кого потребления к прежнему уровню потребления городской бур-
жуазии и провинциального дворянства. Пределы потребления но-
сят как социальный, так и географический характер.
География питания в русских регионах
Возникает вопрос: правомерно ли анализировать крестьянс-
кое питание в целом, в то время как даже в областях с преимуще-
ственно русским населением различия в традициях существенно
меняются от региона к региону? Пище крестьян из озерной мест-
ности, примыкающей к бывшей столице, в которой преобладает
рыба и репа, а недостаток зеленых овощей вызывает цингу, про-
тивостоит питание в южных областях, где использование сала и
изобилие овощей определяет большое разнообразие кухни14. Раз-
личия определяются также наличием/отсутствием леса с гриба-
ми15 и ягодами, близостью от крупных центров (в начале века
потребление кофе охватывает и окрестности Санкт-Петербурга, а
чай входит в обиход в Центральной России), силой религиозных
верований и пищевых запретов, особенно на Урале и в Сибири.
До 1915 г. земская статистика, несмотря на эту вариатив-
ность, позволяет вычленить некоторые ареалы и противопоста-
вить регионы с преобладанием потребления ржи регионам, по-
требляющим пшеницу, «мясные» и «молочные» регионы, регио-
ны богатые и полуголодные16.
Очевидно, что некоторые из этих противопоставлений оста-
ются актуальными и сегодня. На Северо-Западе потребляют боль-
ше молочных продуктов, чем на Юге, где выше потребление мяса.
Доля картофеля в рационе растет с юга на север, а потребление
овощей и сахара наоборот падает. Было бы любопытно просле-
дить изменение этих границ на значительном отрезке времени, с
учетом роста общегосударственного рынка и изменений в куль-
турных парадигмах. К сожалению, начиная с коллективизации,
данные по изменению сельского потребления по регионам боль-
ше не публикуются. Региональные данные по производству не
. могут быть использованы для оценки состояния потребления.
Высокие цифры по производству картофеля не обязательно озна-
чают высокий уровень его потребления, так как он может быть
продан в другой местности или переработан на корм свиньям и
т.д. Приведем только один пример. Недавно появилась информа-
ция о значительном потреблении зерновых в Белоруссии, сооб-
щалось также, что уровень потребления овощей здесь ниже сред-
него по стране, в то же время данные по производству этих двух
категорий продуктов на душу населения составляют 45% и 113%
по отношению к средним показателям по стране'7. Поэтому в
отсутствии точных данных по регионам мы вынуждены сосредо-
точиться на эволюции крестьянского питания на макроэкономи-
ческом уровне, используя средние показатели по СССР.
Значение средних показателей и
стратификация крестьянства
Использование средних данных — за неимением статистики,
позволившей проанализировать изменения в потреблении в за-
висимости от доходов, — в свою очередь порождает ряд проблем.
Поскольку за этими средними показателями могут скрываться
очень большие различия внутри крестьянства, они будут суще-
ственно деформировать реальность. Актуальны ли и сегодня та-
кого рода упреки, предъявлявшиеся марксистами земской ста-
тистике? Коллективизация смягчила некоторые аспекты
неравенства, особенно связанного со сдачей в аренду земли и
наймом рабочей силы, но далеко не все. Материальное положе-
ние варьируется не только по регионам, по колхозам (в 1954 г.
в Подмосковье по колхозам средняя зарплата колхозников мог-
ла отличаться в 12 раз18), но даже и внутри одного колхоза — в
89
зависимости от расходов, профессиональной квалификации 19 ,

148-152
139-156
104-112

132-158
58-66
1960

149
Коэффициенты

310
510
214
числу трудодней и т.п. В 1955 г. при исследовании села Виряти- 100
но Тамбовской области обнаруживаются вариации в доходах в
Таблица 1. Эволюция крестьянского и колхозного потребления с 1896—1915 по 1960 гг.

3,5 раза на трудоспособного члена семьи и даже в 7, если взять

96-114

47-57
75-84
85-91
63-71
1896-
1915
1940

108
110
доходы на любого члена семьи. Эти различия столь же значи-

69
76
тельны, как и те, о которых писал Ленин, анализируя стратифи-
кацию дореволюционного крестьянства20. Но советские статис-

149-169
тики, сопоставляя эти д а н н ы е , поступают прямо

14,2
1960

15,8

26,2

115
205
148

4,5
21
60
противоположным образом, вычитая средние показатели по до-
революционному потреблению из доли, соответствующей по-

157-179
треблению богатых крестьян или «кулаков», стремясь придать

1958

13,0
12,4

26,5

105
208
150

5,4
21
60
однородность более поздним данным, поскольку данная соци-

(количество продуктов на душу в кг за год)

альная категория была официально «ликвидирована» при кол-

157-179
лективизации. Мы выбрали более объективный путь: использо-

1953

15,5
12,4

140
188

1,7

6,8
6,2

56
54
вать среднюю статистику за 1896-1915 гг. не внося в нее
коррективы, поэтому наши оценки по сравнению с 1913 г. не j
совпадают с официальными индексами.

160-182
1940

14,1
11,3

2,15

127
120

1,6

4,4

40
47
Основные этапы долгосрочной эволюции Я

200-225
Опубликованные данные до 1931 г. по изменению крестьяне- 'Н

1938

152
81

44
кого потребления по некоторым продуктам , а также оценки по •
периоду с 1931 г. представлены в Таблице 1. щ
Объяснение методологии, позволившей установить эти циф- 1

1932

186

9,4
ры, см. в Приложении. Я
а/ Клепиков; б/Чаянов; в/Дихтяр; г/ЦСУ. Состояние пита- 1

1927/

11,9
1928

18,7

183
ния, М., 1928 I

142
221

2,7
10

5
Необходимо объяснить, почему были выбраны эти годы. 1
1896-1915 гг. Невозможно было вычислить средний показа- Я

10,16
136,2
1923/
1924

19,2
31,6
176
тель по всей России на 1913 г., поскольку региональные иссле- 1

1,3

5,6
259

3,1

4
дования питания проводились с 1896 по 1915 гг. Таким образом, Я
их результаты неоднородны, что объясняет различия в показате- 9

51 (а)-61(

7,8(а)-9,6(

137,7 (в)
показатель

16,8(6)-
средний

18.8(a)
3,1 (а)
132(a)-

2,1 (а)

37 (в)
142(6)
255(a)
лях у разных авторов. •

1896-
1915,

16,2
б)
б)
1923-24, 1927-28 гг. Эти годы соответствуют расцвету и кон- 1
цу НЭПа, средние данные показывают, что в целом потребление 1

Мясо, сало и птица

Молоко и молочные
собственной продукции превзошло довоенный уровень под вли- 1

пересчете на муку)

Овощи и фрукты
производные (в

(убойный вес)
Подсолнечное
янием недостатка мануфактурной продукции, которая могла бы 1

Яйцо (шт.)
Зерновые и

продукты
Картофель
Продукты
удовлетворить крестьянский спрос (следует отметить контраст- •

Сахар

Соль
масло

Рыба
ные данные за 1896-1915 гг., с одной стороны, по среднему по- 1
треблению мяса и молока, а с другой, по соли и сахару). Я
1932-1938-1940 гг. Данные слишком малочисленны, чтобы 1
можно было судить о том, какой удар нанесла коллективизация Я
90 1
по крестьянскому потреблению в 1932 г. По-видимому, после
исключительного урожая 1937 г, ситуация нормализовалась в
1938 г. В 1940 г. уже начинают проявляться «сложности предво-
енного периода», по выражению одного советского историка21.
Государство увеличивает сельскохозяйственные заготовки, что-
бы создать продуктовые запасы, и уменьшает пособия по граж-
данскому потреблению.
1945 г. Прямым путем невозможно оценить уровень потреб-
ления, но можно составить приблизительное представление по
продуктовой ситуации по окончании войны, исходя из средних
данных по валовой продукции на душу населения: 56 по зерно-
вым (1940 г. — 100 %), 86 по картофелю, 39 — по подсолнечному
маслу, 24 по сахару, 62 по мясу, 88 по молочной продукции.
1953-1958-1960 гг. 1953 г. — конец сталинской эпохи; следу-
ет заметить, что уровень потребления животноводческой про-
дукции близок среднему показателю за 1896-1915 гг.; 1958 г. —
самый лучший год для сельского хозяйства, а урожай 1960 г., был
средним; сравнение данных за 1953 и 1960 гг. позволяет увидеть
позитивное развитие за последние годы.
Итак, оценивая эволюцию на протяжении большого отрезка
времени и приняв уровень 1896-1915 гг., за 100 %, следует заме-
тить, что накануне второй мировой войны крестьянское потреб-
ление в СССР в целом (за исключением овощей) находилось на
более низком уровне, чем до революции, и что существенные
изменения наступили после 1953 г. Таким образом, они сверши-
лись стремительными темпами в относительно краткие сроки.
Изменения в структуре сельского питания
Именно в силу этих обстоятельств структура потребления не
успела измениться радикальным образом. В 1913 г. 84,2 % ежед-
невного калорийного рациона русского крестьянина обеспечи-
валось за счет растительных продуктов, из них 62,8 % зерновы-
ми; средние показатели по потреблению 10 продуктам в оценке
на 1960 г. соответствуют калорийному рациону на 80 % расти-
тельного происхождения, причем доля зерновых снизилась до
56 %22. Растительное масло и особенно сахар постепенно заме-
няют зерновые как источник запасаемой энергии. Потребление
зерновых снизилось примерно на 30-33 % за 60 лет, что превы-
шает темпы Франции в период с 1860 по 1920 гг. (на 25 %), в то
время как потребление масла выросло вдвое, а сахара впятеро23.
Впрочем потребление зерновых качественно изменилось: если в
V 190
1913 г. производство ржи и пшеницы было практически одина-
ково24, в 1960 г. в СССР на каждый килограмм ржи приходилось
4 кг пшеницы, зато потребление картофеля не снизилось, не-
смотря на рост потребления других овощей.
Стагнация в потреблении мясомолочных продуктов вплоть
до 1953 г. показывает, что изменения за этот долгий период про-
текали относительно медленными темпами25. Советский кресть-
янин в 1958 г. потреблял пропорционально столько же барани-
ны и свинины, сколько и горожанин, но меньше говядины и
намного больше птицы26. Молоко у него шло на производство
масла, а снятое молоко — на творог и варенец (скисшее кипяче-
ное молоко). Хранение свежего молока представляя определен-
ные сложности для колхозника, ограничивает его потребление.
Сильный прирост в потреблении яиц с 1953 г. отражает рост
реальных доходов от сельского хозяйства, так как прежде яйца
предназначались для продажи.
Перечисленные продукты составляют основу крестьянского
питания, но в рационе фигурируют и другие продукты. Мед,
лесные ягоды, грибы, дичь, чай и настойки нарушают монотон-
ность повседневного меню. К сожалению, невозможно дать точ-
ные цифры по этим продуктам за последние годы. Можно толь-
ко пожалеть, что не была опубликована статистика по
потреблению водки в деревне, учитывая важность этого напитка
в ритуальной жизни села. Официальное производство водки на
душу населения в 1960 г. составляло 6,45 л., т.е. в среднем мень-
ше, чем в 1913 г. (7,5 л), но эти данные не учитывают самогон. В
1928 г. производство алкоголя на государственных заводах со-
ставляло 3,7 л на человека, в то время как крестьянин потреблял
в среднем 5,7 л. Дороговизна водки, важного источника доходов
для государства, может объяснить тот факт, что и сегодня про-
блема самогонщиков остается актуальной в некоторых регио-
нах27. Таким образом можно предположить, что потребление вод-
ки существенно не снизилось28.
Уроки микроэкономики
В отсутствии общих и подробных статистических данных по
структуре крестьянского питания в СССР некоторые моногра-
фические исследования (например, по Новоживотиному) по-
зволяют оценить качественные изменения, в частности разно-
образие продуктов, потребляемых за долгий период, а также
подсчитать калорийность ежедневного рациона (см. Таблицу 2).
93
 Таблица 2. Эволюция питания крестьянских семей в
Новожитном Воронежская обл. (1900-1956)
Ежедневный
Ежегодны Средняя год Коэффициент прирост Калорийная ценность
рацион (а)
рацион (кг), овая по по СССР ежедневного рациона
Индивидуальный рацион в гр.,
1900 СССР 1900=100 Новоживотинное, 1956
(брутто) 1900
1956 1956 1956=100 Кал в %
1956
А. Растительные
родукты
709,5 298,9
1. Ржаной хлеб 2,5 . 457,47
198,9 72,6
4,05
2. Пшеничная мука 2700 962,56
300,8 109,8
125,1
3. Крупы и бобовые 35 148,72
44 16,06

4. Макаронные изделия 141,60

40 14,6
845,7 308,7 69
Всего зерновых 1-4
583,7 213,1 170 125 50
233,85 512,64
5. Картофель
576 210,2 168 125 15
94,06 34,3
6. Капуста 105 38,53
98,8 36,1
1
7. Огурцы 2920 29,60
80 29,2

8. Помидоры 29,58
102 37,2
Всего овощей 6-8 102,5 59 174

/ -Л49 0.89 484 \ ^

/ 9 . Рас гитсльи о с ма с л < > 3,0 ">">
12 4,3 144
0,78 0,285 3964
10. Сахар 9,4 96
31 11,3 120

11. Кондитерские изд. — 124

50 18,3
2663,20
Всего 7-11
78
Б. Продукты животные
13,4
36,62 165
12. Мясо 22,1 101,68
62 134
28,1
0,34 0,124
13. Сало 21 4838 127,59
16,4 6,0
2,3
6,37 165
14. Рыба 3,8 10,7 8,50
10,5 118
12,6
0,28 0,102
15. Сельдь 8600 31,86
23,6 8,8
220,37 80,4 255
16. Цельное молоко 188 (б) 376,14
561,4 204,9 161
0,70 0,255
17. Масло 1843 98,93
13 4,7
3,13 23 шт. 321
18. Яйца 84 шт. 15,20
10,2 74 нгг. 88
3423,10 (в)
Всего 1-18
100
В. Разное
).038
19. Чай 168
0,064
а) П.Белявский и А.Чернышов. С. 22-24 б) эквивалент молока, в) без фруктов
 До революции деревни Новоживотиное и Моховатки Воро-
нежской губернии отличались большой бедностью, что сказа-
лось в высоком уровне смертности. Поэтому цифры за 1900 г.
недостаточно показательны. В 1956-57 гг. колхоз, в который вхо-
дили эти две деревни, занял первое место в области по свекло-
вичному производству, поэтому доходы и потребление в частно-
сти сахара были выше, чем в среднем по стране. Таким образом,
сопоставление уровня потребления в 1900 и 1956 гг. отражает
существенные перемены.
Тем не менее, уже отмеченные общие тенденции подтверж-
даются и этим монографическим исследованием. Так, мало что
изменилось по части разнообразия питания с 1900 по 1956 г., за
исключением таких новинок, как макаронные изделия, помидо-
ры и кондитерские изделия. Среди овощей по-прежнему лиди-
руют капуста и огурцы в силу простоты хранения этих продук-
тов, которые потребляются в засолке в течение всей зимы.
Структурно калорийный итог мало отличается отданных, кото-
рые можно извлечь из общей статистики.
Можно было бы сделать предварительный вывод, что кресть-
янское потребление существенно увеличилось количественно,
но не изменилось качественно. Микроэкономический анализ
позволяет преодолеть это первое впечатление, указать на более
глубокие перемены и уточнить некоторые специфически совет-
ские факторы, объясняющие данную эволюцию. В рамках на-
стоящей статьи следует ограничиться следующими вопросами:
поскольку разнообразие в питании связано с развитием обмена,
вышла ли крестьянская семья в СССР за узкие границы само-
обеспечения? Какое влияние в этом плане оказал колхозный
строй, а также как он отразился на иных изменениях в крестьян-
ском питании? Как сказались секуляризация деревенского со-
общества и перемены в структуре колхозной семьи на кулинар-
ных традициях?
Доля потребления собственной и рыночной
продукции в деревенском питании
До революции крестьянское хозяйство производило в сред-
нем около 78 % общего объема потребляемой пищи29. Доля по-
купной продукции была относительна высока в самых бедных
семьях, которые за недостатком средств производства вынужде-
ны были наниматься на работу и тратить существенную часть
заработанных таким образом денег на покупку продуктов пита-
V 190
ния. Немногие сведения, что мы смогли собрать по современ-
ным колхозным бюджетам, показывают, что покупки на стороне
• составляют все еще малую часть (20-22%) от общего объема
потребляемых советским крестьянином продуктов30. Как и в
1913 г., покупается бакалея (соль, сахар, растительное масло,
чай), напитки (водка, пиво), рыба (соленая сельдь), к этому се-
годня следует добавить кондитерские, макаронные изделия, (рыб-
ные) консервы. Выпечка хлеба чаще всего производится в до-
машних условиях, но в некоторых регионах с созданием сельских
булочных ситуация постепенно меняется.
Следует ли из этого заключить, что степень открытости
крестьянской экономики для обмена между городом и дерев-
ней-все та же, что и 60 лет назад? Нет, поскольку это бы означа-
ло, что мы смешиваем институты, которые сегодня имеет со-
всем иные функции. Экономической единицей
сельскохозяйственного производства выступает уже не кресть-
янская семья, а колхоз, главная функция которого максималь-
но увеличить продажу произведенной продукции. Индивиду-
альное хозяйство колхозника в этой системе должно обеспечить
потребление крестьянина, по статусу своему оно является еди-
ницей потребления. Характер оплаты сельскохозяйственных
работ, отчасти в натуральной форме, усиливают эту специфи-
ку. Кроме того, те узкие рамки, которые отводит устав артели
личному сельскохозяйственному производству колхозника (раз-
мер индивидуального надела, количество голов скота, которое
он может содержать в хозяйстве), также способствуют потреб-
лению, поскольку вопрос соотношения между инвестициями и
потреблением не стоит перед крестьянским хозяйством в том
виде, в каком он встает в сельскохозяйственном производстве,
основанном наличной собственности.
Влияние колхозов на питание
Колхозный строй оказывает самое непосредственное влия-
ние на питание. Размеры и оснащенность колхозов создают тех-
нические условия, которые в случае правильного их использова-
ния, недоступны для малого хозяйства. Запасы фуража, зерна,
резервный фонд, в принципе предусмотренный в каждом колхо-
зе, должны защитить от неблагоприятных погодных условий.
Голод с его страшными последствиями в виде эпидемий и исхо-
да населения в города ушел в прошлое. Из монографии, посвя-
97
щенной деревне Вирятино Тамбовской области31, выясняется, лишков на местном рынке, что не представляет для него боль-
что почти все колхозные семьи в 1954—55 гг. располагали запа- шой сложности. Тот факт, что деревенское потребление карто-
сом зерновых, равным 6-12-месячному потреблению, а иногда феля не снизилось за 60 лет, можно объяснить желанием кресть-
и большим, поскольку именно зерновые у советских крестьян ян воспроизводить основную культуру, которой они могут
подлежат накоплению. Сказанное не означает, что вариации еже- полностью распоряжаться. Кроме того, зависимость колхозни-
годного урожая не играют никакой роли при распределении на- ков от колхоза в отношении фуража оказало достаточно негатив-
туральных доходов среди колхозников. Вот примерное соотно- ное влияние на развитие личного поголовья скота, а следова-
шение между годовым доходами и продукцией, распределяемой тельно и на потребление некоторых мясомолочных продуктов32.
между колхозниками в 1955-56 гг. в селе Кораблино Рязанской Те, кто не располагает достаточным запасом фуража, чтобы про-
области (Таблица 3). кормить корову, держат козу. Некоторые колхозы выдают моло-
ко работникам ферм.
Таблица 3. Вариация количества продуктов, выделяемых Дифференцированные цены на сельскохозяйственную про-
колхозникам в Кораблино (1955—56) дукцию и в частности рыночные цены побуждают продавать из-
лишки и тем самым ставят колхозника перед классическим вы-
Ежегодный Количество,
бором: потреблять или продавать. К какому выбору он склоняется
Поставки и Количество, полученно сегодня? Общая статистика по СССР показывает, что в 1957 г.
урожай полученное
госзакупки колхозников пропорциональн
(центнер
(в тоннах) о его участию
на члена советский крестьянин продал только 17 % своего молока и мо-
с га) ссмьи лочных продуктов и 31 % мяса, оставив соответственно 83 и 69 %
1955 1956 1955 1956 1955 1956 1955 1956 для собственного потребления. Можно заметить также, что в
304 трудодня* 301 трудодень* последние годы в РСФСР в результате роста общих доходов объем
доля натурой продаж на колхозных рынках увеличивался гораздо медленнее,
Зерновые 14,5 11,6 523 734 518,8 346,2 171 115 чем крестьянское потребление некоторых основных продуктов33.
Картофель 55 77,7 2519 2837 57,76 391,3 130
Из этого следует, что когда коллективные доходы достаточно
Овощи - - 2341 1607 510,7 255,8 170 85
высоки, крестьянское хозяйство сохраняет отведенную ему роль
Доля в дсн. выражении (руб.)
потребительской единицы.
1161 602 387 200
Влияние города
Источник: Ученые записки (Рязань) Обмен между городом и деревней сказывается на эволюции
питания в другом плане. Крестьянин бывает теперь в городе
Среднее годовое количество трудодней чаще, чем прежде (он приезжает, чтобы продать на рынке свою
продукцию или чтобы купить товары, которые он не может
на колхозника
найти в деревне), он постепенно привыкает к новым блюдам.
Из таблицы следует, что колхозник не может целиком пола- Хотя продукты в целом остаются прежними, способы их при-
гаться на результаты коллективного труда, чтобы обеспечить себе готовления отличаются большим разнообразием. В Подмоско-
пропитание. Он не принимает участия в решениях по распреде- вье винегрет, котлеты, колбаса, макароны, ранее неизвестные
лению доходов, так как приоритет имеют государственные по- крестьянам, стали частью их повседневного меню. На Тамбов-
ставки, объем которых к тому же сильно колеблется. Поэтому он щине помидор считается новинкой. До революции мелкое кре-
и уделяет столь большое внимание своему индивидуальному уча- стьянство редко покидало пределы губернии, за исключением
стку, обеспечивающему его пропитание либо непосредственно крестьян, уходивших на работу в города, которые уже в XIX
— благодаря продукции, выращенной на огороде или выкорм- веке стали главными инициаторами нововведений в сельской
ленной его трудами, либо опосредованно — путем продажи из- кухне. Теперь колхозники не боятся дальних дорог: из Средней

V 190 99
Азии едут продавать фрукты на московских рынках, кавказцы Таблица 4. Сезонные вариации традиционного ежедневного
наживают целые состояния, продавая свое вино в сибирских рациона русского крестьянина (Новгородская губерния)
городах. Смешанные браки между советскими народами изме- по отношению к средней годовой величине (100%)
нили карту региональной кухни. Русские в Сибири позаимство-
вали отдельные блюда у бурят, литовцы испытали влияние рус- Период Мука Картофель Мясо Молоко Рыба
ской кухни34. 92 100 108
16 августа-14 ноября 109 107

Сезонные колебания питания 15 ноября-24 декабря 84 120 (а) (а) 100

25 дскабря-6 января 99 108 640 117 100
Несмотря на эти внешние влияния, русская крестьянская 7 января-10 февраля 116 79 280 121 60
кухня по-прежнему сохраняет некоторые специфические чер-
Сретение 156 111 - 229 15
ты, наиболее характерной из которых является контраст между
зимней и летней пищей. Овощи, яйца, птица и молочные про- Великий пост 77 120 (б) 18(6) 40
Пасха 110 138 1380 205 100
дукты составляет основу летнего меню, крупы, говядина и сви-
нина, сало и соленья и сегодня потребляются зимой. Таким 14 апрсля-2 июня 103 86 100 128 127

образом, в разгар полевых работ (июнь-июль) крестьянин не- 3 июня-29 июня 107 132 20 (в) 85 193
часто потребляет мясо. А.Н.Энгельгардт дает следующее объяс- 30 июня-30 июля 106 70 80 123 133
нение: мясо еще не созрело в этот период, скот не нагулял 1 августа-15 августа 81 103 (г) 62 140
достаточно жира, а хранить мясо жарким летом невозможно В среднем (в граммах) 725 426 20 266 61
даже в соленом виде35.
Крестьянин оставляет мясо на мертвый сезон. Теленка или В течение четырех постов, предписываемых православной
свинью закалывают осенью или к праздникам в конце года, церковью, мясо полностью исключается из рациона, а вместе с
потому что в это время года фуража становится все меньше. По ним молоко, масло, яйца. Разрешены только рыба, растительное
той же причине (у крестьянина зимой на корм корове остается масло и овощи. Постная пища кроме постов и заговений гото-
только солома) удои сокращаются до минимума и восстанавли- вится также по средам и пятницам, то есть общей сложностью
ваются в тот момент, когда скот снова можно выгонять на паст- 173 дня в год37.
бище.
Эти годовые колебания в питании были особенно ощутимы Секуляризация сельской жизни и питание
в традиционном обществе. Не только характер потребляемых
У нас нет статистики, которая позволила бы оценить измене-
продуктов, но и их количество зависело от времени года и ра-
ния, которые привнесла в питание секуляризация деревенской
бочего ритма. Русский крестьянин умел приспосабливать свою
жизни. Высокий дореволюционный уровень потребления рыбы38
пищу к типу работ, которые он должен был выполнять, отмеча-
русским крестьянином связывался с религиозным фактором. Тот
ет Энгельгардт. Перепады температуры тоже влияли на кало-
факт, что оно еще больше выросло с 1913 г., разумеется, ни в
рийность дневного рациона. Но решающее значение имела ре- коей мере не свидетельствует о соблюдении постов. Однако не-
лигия. Следующая статистика начала века может дать которые недавние работы отмечают, что Великий пост по-пре-
представление о влияние этих разнообразных факторов на пи- жнему соблюдается особенно пожилыми людьми. Данные Таб-
тание36: лицы 4 показывают, что Петров пост, который приходится на
разгар полевых работ, соблюдался менее строго, чем три другие,
еще до перемен, происшедших в пореволюционной деревне.
Возможно, что с ростом образовательного уровня в деревне
практически полностью исчезли и многие другие пищевые зап-

V 190 100
 реты, отмеченные в некоторых регионах. (В начале века крестья-
нин, живший под Петербургом, не ел ни медвежатину, ни зайча-
тину, ни оленину, ни лебедей; в некоторых уральских деревнях
капусту не ели на Усекновение Головы Иоанна Крестителя, а
зеленый горошек в Ильин день и т.д.) Следует, однако, отме-
тить, что некоторые секты, такие как молокане и хлысты, хотя и
не в прежних количествах, но существуют в некоторых облас-
тях39. Первые, как указывает их название, не ислючают молоч-
ную пищу в постные дни, а вторые, наоборот, исповедуют са-
мый крайний аскетизм и запрещают справлять праздники в
течение всего года и потреблять алкогольные напитки40.
Соблюдение отдельных гастрономических традиций, изна-
чально связанных с религиозными обычаями, не является ни в
СССР, ни в других странах, критерием их живучести. Недавние
исследования по социологии села в СССР доказывают, что по-
хоронные обряды (похороны и поминки) оказались наиболее
устойчивыми: традиционные блюда готовятся даже в случае от-
сутствия религиозного обряда. Так и традиция изготовления ку-
личей и крашеных яиц на Пасху в основном утратила ритуаль-
ный смысл.
Независимо от того, носит ли праздник религиозный харак-
тер или нет, и прежде и сегодня он составляет резкий контраст
монотонной повседневной пище. На стол подаются блины, пи-
роги с мясом или овощами, пирожки, колбасы, булочки. Водка в
такие дни обязательна, как и в случае всех больших и малых
событий деревенской жизни. Застолья устраиваются и по слу-
чаю свадеб и престольных праздников, и длятся они иногда по
нескольку дней. На свадебный пир приглашают человек 50-100,
а то и больше41, что для семьи оборачивается существенными
затратами. Праздники соответствуют в бюджете современной
колхозной семьи расходам на нормальное питание одного чело-
века в течение восьми месяцев42.
Эволюция быта крестьянской семьи и питание
Более скромный ритуал повседневного питания существенно
видоизменился в связи с изменением бытовых условий кресть-
янских семей в колхозах. Быт колхозницы не похож на быт крес-
тьянки в прошлом. Она гораздо больше, чем прежде, проводит
время вне дома, что естественно отражается на организации всей
домашней жизни. С.Струмилин подсчитал, что в 1934 г. хозяйка
дома — колхозница посвящала хозяйству в среднем 5,63 часов в
V 190
день (7,5 до коллективизации), 2,20 — работе на индивидуаль-
ном участке и 3,10 — коллективной работе против 5,05 часов на
сельскохозяйственных работах до введения колхозов43. Еда дол-
жна быть приготовлена быстро, что объясняет моду на макаро-
ны среди крестьян, блюда, требующие долгого приготовления,
откладываются на праздничные дни. Хотя там, где был построен
водопровод и где хлеб уже не выпекается дома, домохозяйка
экономит много времени44.
С другой стороны, изменилась и численность семьи. Ушло то
время, когда хозяйке помогали ее замужние дочери и невестки.
Большая семья за редким исключением распалась. Однако и сегод-
ня приготовление пищи лежит на пожилой женщине. Еду готовят
рано утром на весь день. Хозяйке помогают дети, которые посеща-
ют школу после обеда (обычно школы работают в две смены).
На селе постепенно появляются завезенные из города плиты.
Они существенно изменяют образ жизни, так как традиционная
печь во многом обусловливает жизнь русской избы или хаты. На
столе, отныне покрытом скатертью, деревянные миски смени-
лись эмалированными или алюминиевыми. Тарелки и индиви-
дуальные приборы не вполне еще утвердились в быту, но их
можно встретить в молодых семьях и тех, что отмечены городс-
ким влиянием. Но гостям повсюду ставят отдельные тарелки.
Питаются три раза в день и по-прежнему, по мере возможно-
сти, дома, если этому не мешает коллективная работа, что часто
случается в разгар страды, в этом случае меню сокращается до
предела (хлеб, яйца, сало, молочные продукты). В Подмосковье
повседневное питание включает щи или уху, кислую капусту,
соленые огурцы, кашу, крупы, картошку с салом и в зависимос-
ти от времени года мясо или молочные продукты.
Общественное питание быстро развивалось в сельскохозяй-
ственных коммунах с 1917 по 1931 гг., когда оно было упраздне-
но. В настоящее время коллективное питание организуется для
детей летом в колхозных яслях или детских садах, а также для
взрослых колхозников в страду. Однако во многих колхозах кре-
стьяне предпочитают брать с собой перекус из дома, что не все-
гда возможно, поскольку они могут отсутствовать из дома по
несколько дней или даже недель. Постоянные или сезонные сто-
ловые были устроены в некоторых передовых колхозах. Более
распространены чайные, они достаточно популярны в СССР,
как и в других странах, так как люди любят собираться, чтобы
выпить и обсудить местные новости.
103
 Особенности эволюции сельского питания в СССР стало зависеть от государства и даже вошло с ним в противоре-
Итак, отличается ли эволюция крестьянского питания в СССР чие. Определение квот на поставку сельскохозяйственной про-
настолько, чтобы эти отличия заслуживали особого внимания дукции государству в зависимости от его потребностей и урожая
читателя? Этот вопрос мы поставили перед собой в начале ста- представляет собой политическое решение, от которого в боль-
тьи. шой мере зависит часть продукции, потребляемой самими крес-
Некоторое сходство эволюции питания в Советском Союзе с тьянами. Естественно, оно может раскалить страсти. Как дока-
другими славянскими странами45, не достигшими той же степе- зательство можно упомянуть отмену в мае 1957 г. обязательных
ни индустриализации (таблица 5) могло бы нам подсказать вы- поставок личной продукции колхозников «в целях улучшения,
вод о том, что родство славянских сельских культур проявляется по официальной формулировке, политической обстановки в де-
сильнее, чем различие в экономическом развитии. Остается толь- ревне»46.
ко объяснить, почему русская традиционная крестьянская куль- Разумеется, ситуация сейчас отличается от первых лет кол-
тура была лишь отчасти затронута форсированной индустриали- лективизации. Руководство оказалось тогда в драматическом по-
зацией и вызванным ею ускорением обмена между городом и ложении из-за сокращения сельхозпродукции и необходимости
деревней. увеличить ее экспорт, чтобы закупить оборудование для строек
первой пятилетки в ситуации, когда мировой кризис крайне не-
Таблица 5. Уровень деревенского потребления благоприятно сказался на условиях обмена. Личный участок по-
в Восточной Европе (в кг на душу населения) зволил колхознику выжить в трудные годы Второй мировой вой-
ны, опустошившей богатейшие регионы страны. Неудивительно,
Кар- Мясо и Яйцо
что в этих условиях структура колхозного питания еще несколь-
Зерновые Овощи Сахар Сахар ко лет назад оставалась практически неизменной. В силу этого
тофель птица (шг)
До До До
отставания эволюция оказалась тем более быстрой после 1953 г.
1957 1957 1957 1957 1957 1957
войны
-58 -58 -58
войны
-58
войны Если мы хотим оценить изменения в сельском сообществе за
-58 -58
(а) (а) (а) долгий период, питание не лучший критерий, так как сила при-
Болгария (г) 222,3 189 23,7 88,3 22,4
28,6
104 2,5 7,8
вычки в этой области весьма велика. Наравне со статистикой по
(б) питанию, санитарные показатели, такие как уровень детской
Польша - 166,3 231,0 80,0 - 188 - 16 смертности (1913 г. 273 0/00, 1960- 35 0/00) и средняя продолжи-
(б) тельность жизни (1896-97 гг. — 32 года, 1958-59 гг. — 69), отсут-
СССР 215 167 150,0 60,0 14,1 26,5 105 2,15 12,4 ствие голода, отражают перемены, произошедшие в русской де-
Югославия 240 196 55,0 51,0 19,3 71 6 7
ревне за последние полвека.
(в) Несмотря на это до сих пор сохраняется контраст между кре-
стьянским сообществом, еще не вполне расставшимся с тради-
а) Болгария: средние цифры за 1934-38 гг. , СССР: 1940; Югославия: 1939; ционной культурой, и советским индустриальным обществом,
б) сельское и городское население усвоившим завоевания современности, что ставит сложные за-
дачи перед ответственными за планирование работиками: как
Как представляется, ответ заключается в специфических ус- отрегулировать, исходя из интересов индустриального развития,
ловиях, в которых была осуществлена индустриализация в СССР. рост покупательной способности города и деревни с тем, чтобы
Создание колхозов и сохранение индивидуальных участков ста- создать стимул, позволяющий увеличить сельскохозяйственное
ло компромиссом между требованиями социалистического на- производство, не уменьшая поставок в город и не подталкивая
копления и хозяйством, призванным обеспечить выживание. крестьян к уходу из деревни. По каким критериям проводить
Семейная крестьянская экономика развивалась отдельно от эко- специализацию сельскохозяйственных регионов и какие креди-
номики страны. Таким образом, пропитание колхозников пере- ты отпускать на развитие инфраструктуры, необходимой для бы-

V 190 105
строй коммерциализации сельхозпродуктов? Как выровнять уро-
вень жизни рабочих и крестьян, с учетом того, что постепенная
монетаризация крестьянской экономики должна соответство-
вать необходимым для деревни поставкам. Все эти проблемы,
так или иначе связанные с крестьянским питанием, будут в бли-
жайшие годы определять темп его эволюции. В нем, как в зерка-
ле, будут и впредь отражаться постоянно меняющиеся отноше-
ния между советской экономикой и деревенским сообществом.
Приложение
Комментарий к источникам и методам, использованным
для подсчета статистических данных (Таблица I) 47
Оценка, предложенная в таблице, претендует лишь на то,
чтобы дать представление о порядке величин. Она основывается
наданных за 1953-60 гг., на официальные индексы потребления
на члена колхозной семьи по сравнению с 1940 г. Наша работа
свелась к тому, чтобы вычислить либо абсолютные цифры, либо
данные за 1940 г., либо один год из серии коэффициентов, а
затем проверить когерентность серий, полученных из доступной
статистики по продукции брутто, нетто или проданной.
Зерновые. В этой рубрике мы основывались на оценки произ-
водства нетто за 1940 и 1953 гг. на душу населения за вычетом
экспорта, что дает 182 кг в 1940 г. и 177 кг в 1953. Мы предполо-
жили, что это количество, учитывая высокий процент крестьян-
ского населения в 1940 г (67 %), близко к количеству резервов на
душу населения в 1940 г., без учета запасов. Справедливость пред-
ложенного метода была подтверждена соответствием роста се-
мейного потребления, как это представляется при анализе бюд-
жетов (1953 = 98 по отношению к 1940 г.) и резервов нетто на
душу населения (1953 = 97 по отношению к 1940 г.). Поскольку
известны цифры за 1938 и 1939 гг. по зерновым, распределен-
ным в конце года в колхозе за коллективную работу на отдель-
ную семью (соответственно 9,6 и 8,2 кг — История СССР, 16
1962, с. 47), а также число членов семьи (Вестник статистики, 11,
1961, с.93), прибавив количество зерновых, выращенных на лич-
ных наделах (площадь и средний урожай за 1940 г. в Сельское
хозяйство СССР, ук.соч.), получаем средний показатель на душу
в 160 кг (1940 г.). Применяя тот же метод к 1933 г. (в конце 1937 г,
V 190
было распределено рекордное количество — 17,42 кг на семью,
по Прокопович, цит. в H.Wronski, Remuneration et niveau de vie
dans les kolkhoz : le Trudoden, Paris, 1957, p. 130), получаем 320 кг
резерва зерновых на душу населения, что подтверждается офи-
циальным коэффициентом роста (125) зерновых резервов в сель-
ских семьях в 1938 г. по сравнению с довоенным средним пока-
зателем. Если не учитывать запасы, крестьянское потребление в
1940 г, располагалось между этими двумя цифрами: минимум
160 кг и максимум 182 кг ( в 1940 г. в силу международной обста-
новки государство приняло меры, чтобы увеличить свои запасы,
что привело к сокращению крестьянского потребления ниже
уровня среднего резерва нетто на душу населения. 3) Бывший
министр сельского хозяйства Мацкевич указал, что в СССР в
1958-59 гг. среднее потребление в городе и на селе (муки) дос-
тигло 150 кг. (Trybuna luda, 20 марта 1960 M.E.Rutan. Private
Consumption in the USSR : Changes in the Assortement of Goods,
1940-1959 // Soviet Studies, v. XIII, n°3, январь 1962, p. 247). Кро-
ме того, нам известно благодаря Синюнину (Советская торгов-
ля, № 9, 1959), что потребление зерновых соотвествует 45,8 %
калорийного рациона недеревенского населения в 1958 г., со-
ставляющего 2880 кал в 1959 г. (Ю.Шнирлий. Научно-обоснован-
ные нормы потребления, М.,1961, с.25) или 3000 кал (Мацке-
вич). Из этого можно вычислить, что городское потребление
составляет порядка 130-142 кг на душу (48 % от общего населе-
ния), а сельское — 158-161 кг, что соответствует порядку вели-
чин, полученному с помощью первого метода. Цифры за 1938 г.
были вычислены из средних резервов нетто на душу населения в
1937 г. (280 кг) и 1938 г. (170) и среднего количества, выданного
колхозами крестьянским семьям в 1937 и 1948 гг.
Картофель. 1) Мы взяли продукцию нетто надушу населения
(Дж.Джонсон) за 1958 г. — 150 кг, что имплицитно, на основе
индексов роста бюджета колхозника, дает 188 кг в 1963. Эта цифра
не противоречит продукции нетто за 1953 г. (вычисляемую исхо-
дя из продукции брутто минус а) 10% на потери б) посевной
материал из расчета 2 т на га, то есть 17,4 млн т в 1954 г.; с) раци-
она, соответствующего 20 % от нормы 1926-27 гг., на свиное
поголовье.
2) Мацкевич дает цифру 150 кг на душу населения в 1958-59
гг.; учитывая важность огородных культур для рабочих и служа-
щих, можно предположить, что средние показателя потребле-
ния были сходны в городе и деревне.
107
 3) Советская торговля, 9, 1959 указывает, что в 1958 г. 7,5 %
энергетического рациона несельского населения приходилось
на картофель, что соответствует 89—92 кг потребляемого карто-
феля, то есть, основываясь на коэффициентах, приводимых Кле-
пиковым, 150 кг использованного картофеля.
4) Продукция нетто на душу населения в 1937 г. представляет
51 % продукции брутто, в 1938 г. эта величина снижается до
32,5 % из-за плохого урожая, можно предположить, что в 1939 г.
урожай составил 80 % исключительного урожая 1937 г. Указан-
ное соотношение улучшилось и достигло 40 %, что дает 124 кг на
душу населения, показатель близкий цифре за 1940 г., получен-
ной из индексов, вычисленных на 1958 г. =100 (150 кг). Продук-
ция нетто за 1940 г. (190 кг в среднем надушу населения) отрази-
ла присоединение новых, не охваченных колхозами территорий,
где массово производится картофель. Поэтому эту цифру нельзя
использовать для оценки среднего уровня колхозного потребле-
ния. Цифры за 1927-28 гг. взяты из N.Jasny. Socialized Agriculture
of the USSR. Stanford, 1949, p. 591, а также по мясу и фруктам.
(По другим рубрикам мы вынуждены отослать читателя к публи-
кации данной статьи в Annales, 17, 1962, р. 912-913).
1
Труды подсекции статистики IX съезда русских естествоиспытателей и
врачей (Москва 3-11 января 1894) опубликованы в Чернигове в 1894 г.
Через три года Jl.H.Mapec опубликует «Производство и потребление хле-
бов в крестьянском хозяйстве». СПб, 1897.
2 материалов, напечатанных до и после войны.
Вот первые исследования, уделяющие внимание крестьянскому питанию:
Н.И.Костомаров. Очерк домашней жизни и нравов великорусского наро-
да в XVI-XVIII веках // Современник, 83, 1890 (о пище с. 312-323),
П.П.Семенов (Тян-Шанский), директор Центрального статистического ко-
митета: Сборник материалов для изучения сельской поземельной общи-
ны, СПб, 1880, где описывается два десятка крестьянских общин Мураев-
ской волости Рязанской губернии; П.Грязное. Опыт сравнительного
изучения гигиенических условий крестьянского быта, Новгород, 1880;
Е.Н.Анучин, директор налогового ведомства Самарской губернии, кото-
рый посвятил свое исследование данной губернии в 1874-79 гг в: Прави-
тельственный вестник 1881-1883; Jl.H.Mapec. Пища народных масс //
Русская мысль, 1883, № 10; Н.Смирнов. Экономический быт крестьян
Саратовского и Кузнецкого уездов, СПб., 1884.
3 были также напечатаны: ЦСУ, Статистическое управление Новгородской
Савельев. Пищевые нормы крестьян землянского уезда Воронежской гу-
бернии // Вестник общественной гигиены, 1892, и исследования доктора
А.И.Шингарева, который недолгое время был в 1917 г. министром сельс-
V тание сельского населения Вятской губернии в 1924 и 1925 г. Вятка, 1925;
кого хозяйства временного правительства: Село Новоживотное в санитар-
ном отношении // Саратовская земская газета, Саратов, 1901, № 38—41, а
также его классический труд «Вымирающая деревня, опыт санитарно-
экономического исследования 2 селений Воронежского уезда». СПб, 1907.
4
Оценки количества зерна, необходимого для пропитания русского кресть-
янина, колебались у разных авторов от 9 до 23 пудов (147-376 кг). Понят-
на поэтому неуверенность властей, когда во время войны пришлось за-
няться снабжением. По просьбе Всероссийского союза городов А.Я.Чаянов
опубликовал свои Нормы потребления сельского населения России //Стати-
стический вестник, 1915, № 2 и Нормы продовольствия сельского населе-
ния России поданным бюджетных исследований. М., 1916, дополнив таким
образом исследования по продовольственному потреблению в русских го-
родах Ф.Эрисмана (М., 1893), С.Н.Прокоповича (1902), М, Давидовича
(1908), И.М, Шапошниоква (1909), A.M. Стопани (1910). Эти работы были
обобщены по просьбе Союза городов П.Кабо в: Потребление городского
населения России. М., 1918. Единственное исследование по крестьянскому
питанию во время войны было проведено в Иркутской губернии летом
1917 г. Оно будет опубликовано только в 1921 г. К.Н.Миротворцем: Нормы
потребления хлеба и некоторых других предметов первой необходимости у
сельского населения Иркутской губернии // Материалы Иркутского Губерн-
ского Статистического бюро, Иркутск, 1921 , № 3.
5
А.Е.Лосицкий. Перспективы потребления продовольственных продуктов в
Союзе // Плановое хозяйство, 1927, № 4, с. 79-91.
6
Речь не идет о том, чтобы описать эволюцию крестьянского питания во
всех культурных ареалах на территории Советского Союза. Ради однород-
ности материала мы по мере возможности отбирали центральные евро-
пейские регионы с русским населением. Эволюция в прибалтийских рес-
публиках тоже представляет собой интересную тему благодаря обилию
7
С.А.Клепиков. Питание русского крестьянства, т. 1. М., 1920, изданное ВСНХ
с обширной библиографией. Второй том, который должен был быть по-
священ анализу экономических факторов, влияющих на крестьянское пи-
тание, опубликован не был.
8
Автор обследования крестьянских бюджетов Тульской губернии (1911-14)
П.И.Попов станет первым Управляющим ЦСУ СССР, поэтому и накануне
всеобщей коллективизации сельского хозяйства оно будет служить образ-
цом для бюджетных обследований в СССР.
9
Список обследований и их результаты можно найти в обобщающей моно-
графии, опубликованной ЦСУ: Состояние питания сельского населения
СССР 1920-1924. М., 1928. 147 с. Некоторые региональные обследования
губернии. Питание сельского населения Новгородской губернии в 1920 г.
Новгород, 1921; ЦСУ, Статистическое управление Вятской губернии. Пи-
190 108

ЦСУ Украины, Питание населения Украины зимою 1920-1921, Харьков,
1923; ЦСУ УССР. Харчування сшьского населения Украши 1925-1926.
Харьков, 1927; Михайлов. Изучение динамики крестьянского питания в
Смоленской губернии, 1921-1926//Экономическая жизнь, Смоленск, 1927,
№ 5 и 8.
10
С 1957 г. регулярно исследуются бюджеты совхозников, сельскохозяй-
ственных рабочих.
11
Народное хозяйство СССР. Издание 1960 г., (с. 717) дает данные за
1953-59 гг, 1961 г. (с. 742) дополнено статистикой за 1960 г. Народное
хозяйство РСФСР, издание 1959 г. с. 423 (1956-58 гг.), издание 1960 г.
с. 485 (1953 и 1959), издание 1961 с. 456 (1960), Сельское хозяйство
СССР. М., Г960, с. 480.
12
Упомянем лишь те, что представляют интерес для нашего исследования,
ограничиваясь русскими регионами: Рогов. Материалы для описания быта
пермяков //Пермский сборник, 1860 (о еде с. 14-32); Овсянников. Быт
населения Бежецкого уезда Тверской губернии. СПб, 1878 (сЛ48-9); Д.К.Зе-
ленин. Уксус у русских крестьян //Этнографическое обозрение, 84, 1907,
с.71-74; Китицына. Хлеб, питание Костромского края // Труды Костромс-
кого научного общества по изучению местного края. Кострома, 1927,
с. 92-102 (описание способов выпечки хлеба); С.Ф.Гущина. Материалы
по народной кулинарии. Русское население Тунклинского края //Сибирс-
кая живая старина, 1928, № 7, с. 23-46; К.М.Шуваев. Старая и новая
деревня. Материалы исследования села Новоживотинское и деревни Мо-
ховатки, Береговского района Воронежской области за 1901-1907, 1926-
1937 гг. М., 1937; А.Е.Арина, Г.Готов, К.В.Лосева. Социально-экономи-
ческие изменения в деревни. Мелитопольский район 1885-1938 гг. М.,
1939. 407 е.; Г.С.Маслова. Культура и быт одного колхоза Подмосковья //
Советская этнография. 1951, № 1; П.Белявский, А.Чернышов. Судьба вы-
мирающей деревни. М., 1958. 56 е.; П.И.Кушнер. Село Вирятино в про-
шлом и настоящем. М., 1958 (Труды Института этнографии, т. XLI). 278 е.;
В.И.Селиванов. Рязанское село Кораблино //Ученые записки Рязанского
педагогического института, 1957, т. 18 (рец.: Советская этнография. 1959,
№ 2; Г.С.Маслова. Пища и хозяйственная утварь и А.С.Парникова. Пища,
посуда и утварь. Обе статьи напечатаны в сборнике под редакцией П.И.Куш-
нер. Материалы и исследования оп этнографии русского населения Евро-
пейской части СССР. М., 1960 (Труды Института этнографии, т. LVII),
с. 143-171 и 205-209.
13
В 1923 г. доля некрестьянского населения, проживающего в деревне,
превышала почти на 6 % долю городского населения СССР; в 1955 г., по
нашим оценкам, более 30 % населения, описываемого сегодня как сельс-
кое, не было связано с сельским хозяйством.
14
Одна из глав в книге И.Старовского по этнографии малороссов содержит
очень точные сведения по пище на Украине: Россия. Под ред. В.П.Семено-
ва, т. 7. СПб, 1903, с. 108. Другие тома этого издания посвящены другим
региональным крестьянским кухням.
V
190
15
Ср. V.P.Watson, R.G.Wasson. Mushrooms, Russia and History. New York,
1957.
16
Ежедневный рацион колеблется от 5000 в Олонецкой губернии до 3111 в
Калужской (Клепиков); потребление сахара в год превышает 10 кг надушу
в Подмосковье (Чаянов), в то время как средний показатель по стране
накануне первой мировой войны был 4,6 кг.
17
Р.Назаров. Об уровне и структуре потребления продовольственных това-
ров // Советская торговля, 1956, № 10; Н.В.Василев. Размещение и специа-
лизация сельского хозяйства СССР. Госпланиздат, 1959.
18
С.С.Сергеев. Вопросы экономико-статистического анализа колхозного
производства. М., 1956. с. 642-643.
14
В одном воронежском колхозе в 1960 г. тракторист зарабатывал в среднем
за рабочий день 41,20 руб, тогда как колхозник получал там 17,90 руб.,
если работал на ферме, и 15,30 за работу в поле (Новый мир, 1961, № 11,
с. 175). Подобные различия отмечаются и в Новосибирской области в
1959 г.; 40,92 руб. в день — зарплата тракториста и 16,46 руб. обычного
колхозника (В.Г.Фуров, с. 70). Если же принять во внимание зарплату
председателя колхоза и его заместителей, то разброс зарплат будет еще
значительнее.
20
В.И.Ленин. Развитие капитализма в России. Анализ воронежской статис-
тики за 1889 г. показывает, что при 6 категориях доходов доходы на одно
хозяйство могут отличаться в 6,5 раз, а на душу населения только в 3,7,
потребление ржи на члена семьи в 1,5, а мяса в 3.
21
М.А.Вылсан. Колхозный строй накануне Великой Отечественной войны //
История СССР, 1962, № 1, с. 48.
22
Подсчеты основаны на калорийных соответствиях по L.Randoin et al. Les
rations alimetaires equilibres, Paris, 1961. Количество брутто преобразовано
в продукты потребления на базе соответствий, указанных для СССР Васи-
левым. Указ. соч. с. 130-131.
23
В 1957 г. крестьянское потребление сахара в СССР соответствовало
среднему уровню потребления во Франции в 1900 г. (11 кг).
24
В 1913 г. пшеничная мука составляла лишь 26 % среднего потребления
зерновых русского крестьянства (Food Research Institute, The Place of Wheat
in the Diet, Vol. V, № 4, Stanford, 1929).
25
Во Франции среднее потребление мяса на душу населения удвоилось с
1860 г. (26 кг) по 1910 г. (50 кг).
26
Структура потребления мяса колхозниками в 1958 г. была подсчитана
исходя из опубликованных данных по продукции брутто и по проданной
мясной продукции (Сельское хозяйство СССР. М., 1960).
27
Советы депутатов трудящихся, 1961, № 6; Советская юстиция, 1961,
№ 13.
28
В 1913 г. среднее потребление, выраженное в литрах чистого спирта в
России, вычисленное на основе данных по производству на душу населе-
ния, достигало 3 л., то есть было ниже, чем во Франции (3,9), Швеции
111

(3,45) и Дании (4,8) в это время. На той же основе потребление в 1960 г. в
СССР должно было достигать 2,6 л. на душу населения. Оно снизилось
медленнее, чем в Скандинавии (Швеция и Дания — 2,45 л в 1935 г.) и
соответствовало среднему потреблению во Франции в 1941 г. по данным
L'Annuaire statistique de la France, Paris, INSEE, 1947.
29
Процент вычислен на основе статистических данных, опубликованных
Лениным Указ. соч. (продукты питания приобретены на сумму 5,01 руб.
при том, что стоимость продуктов на члена семьи составляла 21,84 руб.) и
Г.А.Дихтяр. Внутренняя торговля в дореволюционной России. М., 1960,
с. 37 (4,32 руб. при общей стоимости 20,04 руб.).
30
Эти оценки основаны на 1) Потребление в Новоживотинском (ср. Табли-
цу 2), рассчитанное в розничных ценах 1956 г., а также стоимость куплен-
ных продуктов по-статистике, опубликованной Белявским и Чернышовым
(Указ.соч., с. 22) (сахар, кондитерские изделия, чай, рыба), к которым мы
добавили еще макароны, крупы и соль (12 кг). (В эту статистику не была
включена мука, несмотря на высокий уровень потребления пшеницы, что
подтверждается значительной оплатой натурой в свекловодческих колхо-
зах, где нормы оплаты весьма высоки: средняя семья из 3 человек получа-
ла 11,52 ц зерновых на 2304 трудодня);
2) Крестьянский бюджет 1957 г., напечатанный Гурьяновым в Комсомольс-
кой правде (5 февраля 1959 г.). Мы сочли, что были приобретены: рыба,
сахар, кондитерские товары, крупы и макароны, соль, сахар и пряности;
3) Данные но продуктовым покупкам крестьянской семьи из 4 человек по
обследованию деревни Кораблино Рязанской области.
I 11 111
Новоживотинскос Нсуказ. деревня Кораблино
Воронсж.обл. 1956 вановской обл. 1958 Рязанской обл. 1956
Общая стоимость
пищевых продуктов,
потребляемых на
2618 3078
человека в год
(в руб. в розничных
ценах этого года)
Из них куплено 584 576 500
% покупок от
общей стоимости, 20,4 21,9
34
Гущина. Указ.соч. и В.Милюс. Пища и домашняя утварь литовских кресть-
ян в Х 1 Х - Х Х вв. кандидатская диссертация, защищенная в Институте
этнографии Академии Наук СССР в 1954 г. (не опубликована).
35
См. нашу работу: La reforme de 1861 et ses effets sur la vie rurale dans la
province de Smolensk d'3apres A.N.Engelgardt // Le Statut des paysans
liberes du servage, 1861-1961, R.Portal (ed.), Paris, Mouton, 1963 (Etudes
sur l'histoire, l'economie et la sociologic des pays slaves, 6), p. 267-310.
36
Цифры основываются на обследовании, проведенном с августа 1918 по
август 1919 г. в 10 семьях Старорусского уезда. Советская статистика
оценивает этот год как относительно неплохой (Состояние питания 1920—
1924), что позволяет предполагать, что отмеченные вариации близки обыч-
ным довоенным условиям.
37
Подсчитано по литургическому календарю православной церкви на 1961 г.,
• изданному Московской патриархией, с. 78-79.
38
Д л я сравнения, в Италии потребление рыбы достигло 5 кг, во Франции 7,5
кг в 1927, в Германии 8,4 в 1927, в Великобритании 18 кг в 1909-1918
(крестьянское потребление в России 7,8-9,6 кг в 1896-1913 гг.)
39
Современное сектантство и его преодоление, сборник документов по
Тамбовской области, изданный АН СССР. М., 1961 (серия История рели-
гии и атеизма, 9).
40
В отсутствии данных невозможно было проанализировать изменения,
произошедшие за последние полвека в диетических воззрениях русских
крестьян. Те, что были широко распространены в конце XIX века, проана-
лизированы в нашей работе La rcformc de 1861.
41
Маслова. Ук.соч., с. 56; А.Терентьева. Колхозное крестьянство Латвии.
М., 1960 (Труды Института этнографии, 49), с. 300.
42
Более 2000 руб. расходуется на праздничное застолье, а обычные траты на
питание на семью из 7 человек, из которых 6 постоянно проживают в
семье, составляли в 1958 г. 18470 руб. (Комсомольская правда, 5 февраля
1959 г.)
43
С.Г. Струмилин. Проблемы экономики труда, с. 246-265.
44
Тот же экономист подсчитал, что принос воды на члена семьи в год (500-
600 ведер) требует 103 часа, выпечка пуда хлеба (16,38 кг) 7,34 часа.
45
Источники. Среди п о с л е в о е н н ы х исследований Польши: Th.Kramer.
Przemiany runku wiejskiego w zwiazku z procesem industrializacji. Poznan,
1961; M.Czerniewska. Zagadnenienia ekonomiki rolnej. Suppl. 6, 1960. По

V
-
Югославии: B.Markovic. Ishrana seoskih domacinstva // Studije i analize,
без напитков n 5; Ishrana poljoprivrednih domacinstva // Statisticki Bilten, исследова-
31
ние 1956 г.; по Болгарии: Х.Мочева. Консумация нахранителни продукта
Кушнер. Село Вирятино, с. 167-174. в българското селско домакинство // Народно стопанство, 1947, Н 3. Для
32
Арина, Готов и Лосева. Указ.соч.; Кушнер. Село Вирятино, с. 162. довоенного времени у нас есть обследовании д-ра Иванича из Министер-
33
Статистические таблицы, указывающие на эти соответствия, воспроиз- ства здравоохранения Югославии (1937), Д.Г.Джорджеску из Румынского
ведены в нашем исследовании Les marches paysans en URSS, Paris, Социального института Бухареста (1936), Института сельского хозяйства
Mouton, 1968 (Etudes sur l'histoire, l'economie et la sociologie des pays Софии (1935-36). Мы благодарим М.Симона из ИНСЕЕ за ссылки по Польше.
slaves, 10), c. 302.

190 112
 Статистика по Болгарии извлечена из L'Etude sur la situation economique
en Europe en 1958, Geneve, 1959, chapitre 4, tableau 5; цифры по Польше
из исследования М.Черневской; по Югославии из l'Armuaire statistique de
la FRNJ pour 1960, p. 443 (данные за 1939 г. извлечены из Пятилетнего
плана Югославии. Белград, 1947, с. 176)
46
Правда, 28 мая 1957 г.
47
Недавняя статистика по эволюции потребления на члена рабочей семьи, с
одной стороны, и колхозной, с другой, показывает, что за исключением
молочных продуктов и овощей, потребление в 1953-1960 гг. растет не-
сколько быстрее в деревне, чем в городе. Это можно объяснить некоторы-
ми трудностями в снабжении животноводческой продукцией города в
последние годы.

Перевод Галины Кабаковой

Торговые ярмарки
и внутренний российский рынок
в первой половине XIX века*

' Впервые опубликовано: Les foires commerciales et le шагсЬё intdrieur en

Russie dans la premiere moitie du XIXe stecle // Cahiers du Monde russe et sovi&ique,
7 (3), 1966, p. 414-435.

114
 I. Постановка проблемы
В названии данной работы объединены оба аспекта исследо-
ваний по истории внутренней торговли в России начала XIX в. В
течение долгого времени эта тема интересовала прежде всего
представителей делового мира, уделявших основное внимание
составлению подробного перечня ярмарок, а также рассмотре-
нию наиболее явных тенденций в развитии внутреннего россий-
ского рынка. Такого рода работы, адресованные, как правило,
коммерсантам, напоминают нынешние торговые справочники:
в них указаны сроки проведения ярмарок, дни работы рынков,
объем их торгового оборота, номенклатура предлагаемых това-
ров1 . Это вполне естественно, так как торговец-оптовик той эпо-
хи был не слишком озабочен углубленным анализом экономи-
ческой деятельности вообще и коммерции в частности.
Однако с конца XIX в. наметился поворот в российской исто-
риографии, и эта тенденция сделалась преобладающей в советс-
кое время: центром интереса стали не ярмарки как таковые, а
внутренний рынок в совокупности всех своих составляющих.
Вокруг вопросов о природе российского рынка, его объеме и
социальной роли разгорались ожесточенные споры между на-
родниками и марксистами, отголоски которых можно встретить
во многих ранних работах Ленина, в частности в его книге «Раз-
витие капитализма в России» (1899) с характерным подзаголов-
ком «Процесс образования внутреннего рынка для крупной про-
мышленности». Влияние этой книги на работы советских
историков, вплоть до самых недавних, оказалось решающим 2 .
Главной проблемой остается по-прежнему следующая: мож-
но ли считать, что еще до реформы 1861 г., т.е. уже в первой
половине XIX в., российский внутренний рынок был охвачен
процессами, характерными для начальной фазы капитализма, и
если да, то не следует ли рассматривать отмену крепостного пра-
ва как внешнее выражение, как заключительную фазу глубинно-
го социально-экономического кризиса, обусловленного, соглас-
но теории марксизма, углублением противоречий между
117
феодальным способом производства и капиталистическими про-
изводительными силами. Западные историки обычно оспарива-
ют такую точку зрения, полагая, что реформа 1861 г. была вызва-
на в первую очередь политическими факторами; по их мнению,
отмена крепостного права стала, напротив, отправной точкой
бурного промышленного развития России, которое, следователь-
но, начинается лишь со второй половины XIX в.3
Данная работа представляет собой попытку выйти за рамки
описательного анализа деятельности крупных российских ярма-
рок с тем, чтобы сосредоточить внимание на определенных фун-
кциональных отношениях между ними, поскольку этот аспект
проблемы не получил еще достаточного освещения. Можно пред-
положить, что такой подход к ярмарочной торговле позволит
несколько иначе взглянуть и на основополагающую проблему
природы и тенденций развития дореформенного российского
внутреннего рынка.
II. Источники
При нынешнем положении дел с доступными источниками
по российской внутренней торговле вряд ли возможно включать
в сферу нашего анализа период до 1815 г. Сохранившиеся доку-
менты, относящиеся ко второй половине XVIII — началу XIX в.,
слишком отрывочны и неполны. Главным образом это годовые
отчеты губернаторов правительству о собранных урожаях, коли-
честве поступившего на рынок зерна, числе и торговом обороте
ярмарок и рынков. К сожалению, эти данные с трудом поддают-
ся сопоставлению и корректному обобщению ввиду очевидной
приблизительности выбранных критериев оценки. Внутренние
таможни к этому времени уже не существовали, и поэтому исто-
рик лишен возможности использовать неисчерпаемый источ-
ник разнообразных сведений 4 , каким являются таможенные ре-
естры 5 . Именно благодаря им состояние торговли в первой
половине XVIII в. изучено гораздо лучше, чем за последующий
период6.
Только с 30-х гг. XIX в., т.е. со времени введения особой
пошлины на речные перевозки, установленной для получения
средств на строительство и восстановление каналов 7 , появля-
ется новый «барометр», позволяющий следить за движением
по крайней мере тех товаров, которые доставлялись водным
путем8. Начиная с 1845 г. «Журнал Министерства Внутренних
118
дел» начинает регулярно публиковать прейскуранты внутренних
цен, а Департамент мануфактур и внутренней торговли — дан-
ные о состоянии торговли в стране. Уже накануне Великой Ре-
формы, во время Крымской войны, Генеральный штаб, по стра-
тегическим соображениям, составил систематическую опись
ресурсов каждой губернии; всего было издано 29 томов, содер-
жащих очень точные данные о населении, производстве, инфра-
структуре и торговле России по состоянию на 1855 г.9
Несмотря на это, состояние внутренней торговли в России в
первой половине XIX в. изучено крайне недостаточно. С одной
стороны, потому, что товары, перевозившиеся сухопутными пу-
тями (прежде всего сельскохозяйственная продукция, которую
перевозили в межсезонье), учитывались отнюдь не столь регу-
лярно, как крупные грузы, доставлявшиеся по воде. С другой
стороны, только из-за того, что до нас дошли учетные книги
некоторых помещичьих хозяйств, а о крестьянских хозяйствах
никакой документации в архивах не сохранилось, могло создаться
искаженное впечатление о доминировании помещичьих хозяйств
на аграрном рынке. Кроме того, нам гораздо больше известно о
деятельности периодически проводившихся крупных региональ-
ных или всероссийских ярмарок, чем о скромной повседневнос-
ти базаров и мелких рынков. Как это часто бывает, все необыч-
ное, событийное привлекает больше внимания, нежели
будничная рутина.
Но не следует ли из этого, что историками была преувеличена
роль крупных ярмарок?
III. Ярмарки крупные и менее крупные
Граница, устанавливаемая чаще всего между ярмаркой и обыч-
ным рынком, представляется довольно искусственной. По сей
день главным отличительным признаком остается периодич-
ность: если торговля производится реже одного раза в месяц, она
включается в категорию «ярмарок», а если чаще — то это «ры-
нок». Однако иные ярмарки длились целый месяц, а то и боль-
ше, приобретая таким образом все признаки стабильного торго-
вого места. По мере того, как увеличивалось население городов,
временные лотки и ларьки превращались в самые настоящие
лавки. Ярмарочный торговец при первой же возможности рад
был променять свою бродяжью участь на гораздо более спокой-
ную жизнь городского магазинщика или лавочника, имеющего
119
не только собственный склад товара, но и настоящую семью,
друзей, постоянных покупателей.
Бывало и наоборот: в определенное время года рынок преоб-
разовывался в ярмарку. Например, на престольные праздники в
тот или иной городок стекалось народу не в пример больше обыч-
ного, причем это быди не только крестьяне из окрестных дере-
вень, но и купцы из отдаленных мест, привозившие диковин-
ный товар, что вносило большое оживление в местную торговлю.
Одним словом, ярмарочная торговля видится нам не столько как
изолированный эпизодический феномен, но как одна из форм
торговли, тесно связанная с другими, сезонными или оседлыми,
вдобавок постоянно переходящими одна в другую10.
Следует иметь в виду, что обобщающие оценки объема рос-
сийской торговли в целом и ярмарочной, в частности, были в то
время, из-за несовершенства применявшихся методов, весьма
приблизительными". Так, опытному служащему не представля-
ло особого труда определить количество подвезенного на ярмарку
товара: он проходил по рядам и «на глаз» — как это делается и
сейчас на колхозных рынках — определял, сколько и чего приве-
зено на продажу. Однако гораздо труднее дать оценку реального
объема сделок: ярмарочные торговцы предпочитали торговаться
и сговариваться не на виду у всех, а где-нибудь в трактире, после
энного количества самоваров чая или штофов водки. Нераспро-
данный товар перевозился на соседнюю ярмарку. В результате,
механически складывая цифры торгового оборота российских
ярмарок, полученные путем оценки «на глаз» количества подве-
зенного, а не действительно проданного товара, мы рискуем за-
высить конечные показатели в несколько раз. Тем не менее,
можно, хоть и с оговорками, принять во внимание следующие
данные о порядке величины и количестве действующих ярмарок
в России в начале XIX в.: по состоянию на 1812 г. в 45 губерниях
Российской империи их насчитывалось около 4000, а в 1856 г. —
6500, в том числе:12 ярмарок с годовым товарооборотом более
1 млн.руб. —• 33, с товарооборотом более 100 тыс. руб. — 209 и с
товарооборотом менее 100 тыс. руб. — 6258.
V IV. Функциональные связи
Вышеприведенная классификация ярмарок в зависимости от
предположительного объема продаж соответствует grosso modo
общепринятой функциональной типологии13: основание пира-
миды образуют местные ярмарки, куда стекаются небольшие
излишки крестьянских хозяйств (функция группирования); на
следующем уровне располагаются региональные ярмарки, цент-
рализующие предварительно сгруппированную продукцию и
поставляющие ее на межрегиональный оптовый рынок (функ-
ция внутреннего обмена); на самой вершине — несколько круп-
нейших общенациональных ярмарок, играющих посредничес-
кую роль в торговле с заграницей, а также роль регулятора
внутреннего рынка (функция торговой биржи; и наконец, в осо-
бую категорию выделяется множество мелких рынков, ориенти-
рованных на розничную торговлю.
В начале XIX в. роль общего регулятора российской внутрен-
ней торговли играли несколько торговых центров: Москва (с
начала XVIII в.), Нижегородская ярмарка — в центральной Рос-
сии, Харьковская — на юго-западе европейской части страны и
Ирбитская — на востоке (с начала XIX в.).
Кроме иерархического соподчинения, сложившегося между
местными и межрегиональными ярмарками, существовали ме-
нее заметные функциональные отношения, обусловленные раз-
делением труда между различными регионами России. Этот ас-
пект дела, обычно замалчиваемый историками, заслуживает, на
наш взгляд, более пристального внимания, ибо местоположение
той или иной ярмарки, дата ее открытия, ассортимент предлага-
емой продукции получают адекватное объяснение только в об-
щем экономико-географическом контексте эпохи14. Именно при
таком подходе ярмарочная торговля предстает не просто в виде
конгломерата разрозненных рынков, но как некое взаимосвя-
занное целое, а то и как единый рынок.
В XIX в. ярмарочная торговля держалась на ограниченном
ассортименте товаров, среди которые можно выделить несколь-
ко основных групп: 1) железо, медь и металлопродукция; 2) пря-
жа, ткани, сукно, коленкор, ситец, одежда (часто обозначаемые
термином красный товар)', 3) сельскохозяйственная продукция,
куда входили в основном сырье для последующей переработки
(кожи, шкуры) и трансформированные продукты (жиры, вино,
спиртные напитки), т.к. скоропортящиеся продукты в то время
практически не перевозились на дальние расстояния; 4) лошади
и крупный рогатый скот; 5) соль, чай, кофе, специи. На примере
этих нескольких базовых групп товаров можно составить до-
вольно точное представление о межрегиональных товаропото-
ках, соединявших крупные ярмарки между собой.
190 120

I. Ярмарки Центральной России
(Нижегородская)
В качестве путеводной нити удобно для начала взять торгов-
лю железом15. В начале XIX в. 4/5 российского производства
железа было сосредоточено на Урале. Уральские заводы стави-
лись неподалеку от водных путей, и выплавленный чугун накап-
ливался по берегам рек до конца распутицы, когда открывалась-
весенняя навигация и железо, погрузив на плоты и барки, сплав-
ляли по реке Каме и ее притокам к Волге. Первым перевалоч-
ным пунктом была пристань и небольшая ярмарка г. Лаишева,
неподалеку от впадения Камы в Волгу, откуда пути водных кара-
ванов с железом расходились: часть барок продолжала сплав-
ляться вниз по Волге, на юг (металлургия в Новороссии начнет
по-настоящему развиваться только с прокладкой железных до-
рог); другая часть поднималась вверх по Волге в центральные
губернии. В XVII-XVIII вв. на левом берегу Волги у Макарьевс-
кого монастыря действовала крупнейшая ярмарка, куда приво-
зились товары не только из Центральной России, но и с Урала и
из восточных земель. Макарьевская ярмарка открывалась в на-
чале июля, т.е. как раз два с половиной месяца спустя с начала
навигации, что точно соответствовало времени, необходимому
для доставки железа с Урала.
В 1817 г., после пожара на Макарьевской ярмарке за год до
этого, ярмарка была перенесена в Нижний Новгород, на 60 км
севернее, к месту впадения Оки в Волгу — историческому пере-
крестку и месту встречи славян, финнов и татар. Для ярмарки
выбрали просторный участок на луговой стороне Оки, напротив
нагорного берега Волги, где возвышались купола соборов и баш-
ни Нижегородского кремля16. У главного входа на ярмарку, ко-
торая открывалась 6 июля и работала до 15 августа, а иногда до
начала сентября, на двух высоких мачтах развевались флаги. По
сторонам длинной, широкой мощеной улицы, забитой кресть-
янскими телегами, повозками купцов в ярких татарских, турец-
ких, персидских одеждах, теснились балаганы и лавки с това-
ром, ради которого сюда съезжались крестьяне: тут и простые
ткани, и сарафаны, кафтаны, шали, татарские бараньи тулупы,
галантерейный и скобяной товар, инструменты. Главная улица
выводила прямо к обширному каменному, с трех сторон окру-
женному обводным каналом Гостиному двору, построенному в
форме параллелепипеда из 60 корпусов, где могли разместиться
122
2520 лавок. Дворян и прочую состоятельную публику здесь ждал
огромный ассортимент товаров — чаще всего привезенных из-за
границы — на самый изысканный вкус: бухарские и персидские
шелка, бархат и парча, кружева, мебель, зеркала, часы, столовое
золото и серебро, драгоценности, деликатесы, чай17 (в лавках,
украшенных китайскими иероглифами) и т.д. Третий квартал
ярмарки был отведен под увесистые товары, разложенные у при-
станей под полотняными навесами или под рогожами: изделия
из железа и меди, колокола, колеса, строительные материалы,
кожи из Казани, невыделанные шкуры, поташ, топленый жир,
хлопок-сырец, привезенный бухарцами из Индии или Китая.
Часто этот товар даже не разгружали: прямо в баржах он дожи-
дался покупателя, который уже распоряжался, куда его везти
дальше на переработку. Скопление торговых судов делало эту
часть города похожей на лес, состоящий из мачт.
В дни проведения ярмарки население города увеличивалось с
20 тыс. до 200 тыс., а иногда и до 600 тыс. человек. На террито-
рии ярмарки были отдельные здания полиции, почты, банка,
две церкви — русская православная и армянская, мечеть, боль-
шой зал для представлений и балов, биржа. Впрочем, во всех
свидетельствах отмечается, что биржа обычно пустовала: тор-
говцы еще долго привыкали к ней, предпочитая беседовать, сидя
на лавках вдоль закопченных бревенчатых стен. Бесчисленное
множество харчевен, блинных, трактиров, бань ежедневно за-
полнялось простонародной публикой, а на улицах и площадях
посетителей развлекали — и обирали — зазывалы и скоморохи,
гадалки и шарлатаны всех мастей.
Из Нижнего грузы18 шли в двух главных направлениях. По
Оке баржи поднимались до Коломенской ярмарки, где товар
приходилось перегружать в суда меньших размеров19, чтобы даль-
ше плыть пять-шесть дней вверх по Москве-реке до Москвы или
сплавляться вниз к Туле, знаменитой своими медных дел масте-
рами. Другая часть грузов направлялась вверх по Волге на Ярос-
лавль и Рыбинск.
Рыбинская ярмарка после постройки системы каналов, со-
единивших Волгу с Невой, стала важным транзитным пунктом
по направлению к столице. При постоянном населении всего в 6
тыс. жителей (1840) летом в Рыбинск съезжалось до 130 тыс.
человек. До 1700-1800 барж стояли у пристаней, дожидаясь пе-
регрузки товаров на суда с меньшей осадкой. Переходя с одной
баржи на другую, можно было перебраться на другой берег Вол-
118
 ги, не замочив ног. Баржу средних размеров (10 тыс. пудов) тя-
нула ватага бурлаков из 35 человек. Рыбинск был своего рода
биржей труда для бурлаков, сюда они стекались отовсюду, чтобы
наняться для очередного рейса. Двух рейсов едва хватало на по-
крытие собственных расходов, только третий рейс мог принести
дополнительный заработок2". Бурлацкий труд был изнуряющим
и опасным; число волжских бурлаков доходило до 400 тыс., и
7 тыс. из них ежегодно умирали от непосильных нагрузок или
несчастных случаев.
Через Ярославль, стоящий на правом берегу Волги в 82 вер-
стах от Рыбинска, железо поступало в северную часть Моско-
вии, где оно подвергалось переработке. Ярославская ярмарка,
открывавшаяся в марте и всего на одну неделю, служила базой
для снабжения многочисленных мелких ярмарок; местные ре-
месленники покупали здесь сырье (железо, медь и т.д.). Недале-
ко от Ярославля была знаменитая ярмарка в Ростове Великом,
куда свозились самые разные товары из открестных сел и дере-
вень: излишки сельскохозяйственной продукции, льняное во-
локно, металлические изделия местных кустарей. Гакстгаузен
сообщает, что на эту трехнедельную ярмарку перед Великим по-
стом съезжалось 30-40 тыс. торговцев и скупщиков, снабжавших
затем текстильные предприятия центральной части России и
пополнявших товаром оптовые склады московских купцов.
В самой Москве в 1820 г. насчитывалось более 240 тыс. жите-
лей, что было вполне достаточно для того, чтобы возникли регу-
лярно (три раза в неделю) работающие рынки и постоянные
лавки и магазины21. Мимо иных лавок невозможно было прой-
ти: туда буквально затаскивали нанятые торговцем зазывалы.
Московская торговля процветала: в 1850 г. объем продаж в Мос-
кве оценивался в 60 млн. руб., тогда как оборот Нижегородской
ярмарки в то же время не превышал 50 млн. руб. Именно мос-
ковские купцы были наиболее активными участниками ярма-
рок22 ; в частности, при их посредничестве промышленные това-
ры, производившиеся в центральной части России (пряжа,
шерсть, металлоизделия, инструменты и т.д.), продавались и от-
правлялись в южные сельскохозяйственные губернии.
2. Южные ярмарки (Харьков)
Путь товаров из центральных губерний непременно пролегал
через торговые города, расположенные на стыке бассейнов се-
V
верных и южных рек России: Калуга и Брянск (Свинская ярмар-
ка в 2 км от города), Орел и Курск, Тамбов и Воронеж становят-
ся центрами региональных ярмарок на границе с Украиной. В
течение долгого времени самой знаменитой была Коренная яр-
марка, проходившая на второй неделе после Пасхи неподалеку
от Знаменского монастыря в 27 км от Курска. Она была важ-
ным звеном в торговых обменах не только России и Украины,
но и одним из этапов торгового пути из Лейпцига и Нижний
Новгород. Однако с упразднением таможен между Россией и
Украиной в конце XVIII в. московские купцы переместились
дальше к югу, и Коренная ярмарка стала мало-помалу терять
свое значение.
Зерно из черноземной полосы чаще всего свозили на приста-
.ни Тамбова и Орла, где его грузили на баржи и водным путем
доставляли в центральные и северные губернии. Таким образом,
торговля зерном в основном шла минуя ярмарки. (В 1850 г. на
зерновые приходилось всего 3% товарооборота Нижегородской
ярмарки, тогда как, по оценкам Тегоборского, они составляли
15,3% российского внутреннего товарооборота). В обратном на-
правлении, из центральных районов на украинские ярмарки,
везли промышленную продукцию и изделия кустарных промыс-
лов. Впрочем, украинцам явно недоставало торговой жилки:
справочники украинских городов того времени свидетельству-
ют, что большинство купцов были русские, армяне или евреи.
Центром притяжения всей межрегиональной торговли Юга Рос-
сии был Харьков.
Если Нижний Новгород являлся по преимуществу рынком
железа, то Харьков отличали значительные объемы продаж тек-
стиля: вдвое больше, чем в Нижнем, т.е. треть всего российского
производства того времени. Харьковская торговля распределя-
лась между четырьмя ежегодными ярмарками, из которых круп-
нейшая — Крещенская — открывалась 6 января23. В промежут-
ках между крупными ярмарками торговцы, имевшие склады в
Харькове, успевали объехать еще 11 главных украинских ярма-
рок24. Таким образом, Харьков представлял собой своего рода
базу для разъездной торговли, наглядным свидетельством чему
является сам календарь ярмарок, составленный так, чтобы да-
вать возможность торгующим переезжать с места на место, пе-
риодически возвращаясь к исходному пункту:
1 июня, Харьков: Троицкая ярмарка
20 июля — 10 августа, Полтава (120 верст от Харькова):
Ильинская ярмарка (шерсть)
190 124
V 15 августа — 14 сентября, Харьков: Успенская ярмарка купцами. Эти ярмарки пользовались большой известностью сре-
14 сентября, Кролевец (280 верст от Харькова): Крестовоздви- ди русских крестьян, приезжавших сюда покупать калмыцких
женская ярмарка лошадей, очень ценившихся в хозяйстве.
1 октября, Харьков: Покровская ярмарка Однако крупнейшей из ярмарок восточной части страны была
21 ноября — 6 декабря, Сумы (170 верст от Харькова: Введенская Ирбитская, открывавшаяся в январе и проходившая в течение
ярмарка
двух-трех недель. Ирбит, расположенный у восточных предго-
6 января, Харьков: Крещенская ярмарка рий Урала, у самого начала Западно-Сибирской равнины, был
17-24 февраля, Ромны: Маслянская ярмарка важным торговым центром на пути из европейской части Рос-
21 апреля, Елисаветград (375 верст от Харькова): Георгиевская
сии в ее азиатские окраины. Продолжением Ирбитской была
Праздник Вознесения, Ромны: Вознесенская ярмарка.
Иркутская ярмарка, где шла торговля товарами, привезенными
Кроме того, Харьков выступал в роли главного перевалочно- из Китая (чай, хлопок, шелк) и доставлявшимися отсюда непос-
го пункта всей соляной торговли в направлении Юг-Север. редственно в Нижний Новгород. Динамика товарооборота Ир-
Крымские солевары (чумаки) возами доставляли соль на Харь- битской ярмарки в период 1817-1851 гг. отражает значительный
ковскую ярмарку, загружаясь на обратный путь в Новороссию рост интенсивности торговли в этом регионе в первой половине
необходимыми изделиями промышленности, металлоизделия- XIX в. Если в 1817 г. Ирбитская ярмарка была лишь седьмой по
ми и мануфактурой. величине, то к 1860 г. она выходит на второе место, сразу же
Следовательно, можно считать, что сеть крупных межрегио- вслед за Нижегородской, причем если у последней объем това-
нальных ярмарок образовывала единый передвижной рынок, рооборота вырос за этот период в 2,7 раза, то у Ирбитской он
перемещающийся в течение всего года по довольно обширной увеличился в 10 раз (см. табл.)27.
территории, следуя установленному циклу, так что в среднем
каждый торговец преодолевал расстояние в 2000-2500 км25. Динамика товарооборота
крупнейших российских ярмарок
3. Ярмарки в отдаленных частях
Российской империи (Ирбитская) 1817 г. 1851 г. 1851
(тыс.руб) (тыс.руб) (1817=100%)
Взаимодополняемость и периодичность, которые мы наблю-
дали по отношению к торговым обменам между Центром и Югом Нижегородская ярмарка 19857 52937 267
и которые позволяют нам рассматривать российский внутрен-
Ирбитская ярмарка 2857 28741 1006
ний рынок как единое целое, проявляются в гораздо меньшей
степени, когда мы имеем дело с ярмарками, расположенными на Харьковские ярмарки
периферии Российской империи: Подолье, Волынь, крупные 15429 20395* 132*
(4 в год)
центры Поволжья и прежде всего Ирбитская ярмарка, на грани-
це Урала и Сибири, выступают по преимуществу в роли переда- Коренная ярмарка
1257 3395 270
(Курской губ.)
точных звеньев между российским рынком и внешним миром.
На западных окраинах страны основными посредниками меж- Ростовская ярмарка
4571 1572 28
ду центральноевропейскими рынками и ярмарками в Белорус- (Ярославской губ.)
сии и на Западной Украине (Бердичевская) были торговцы-ев-
реи, хотя их деятельность ограничивалась рядом запретов26. На * 1861 г. (ср. М.К. Рожкова, цит. соч. С. 307).
Юго-Востоке ярмарки в Казани и Астрахани действовали как
настоящие свободные экономические зоны, где устанавливались Можно заметить также постепенное уменьшение значения
торговые связи с турецкими, персидскими и даже индийскими ярмарок по мере развития оседлой торговли. Этим объясняется

190 126
 упадок Ростовской ярмарки, чей товарооборот к 1851 г. составил
лишь четверть того, который она имела в начале века. С другой
стороны, освоение новых территорий, например, в Сибири, дает
новый импульс ярмарочной торговле там, где спрос еще недо-
статочно развит, чтобы могли возникнуть те или иные формы
постоянной торговли.
Остается лишь объяснить сохранение ярмарками своей жиз-
неспособности в эпоху, когда развитие промышленности начи-
нает понемногу изменять структуру российской экономики, ус-
коряя, благодаря росту интенсивности обменов, складывание
общероссийского рынка 28 .
V. Определяющие факторы эволюции
российского внутреннего рынка
Выживание таких архаических форм торговли, как регио-
нальные ярмарки, обусловлено рядом экономических, техни-
ческих и институциональных факторов, которые следует вкрат-
це напомнить 29 .
В первую очередь обратим внимание на то, что, судя по
данным переписей 1811 и 1851 гг., рост численности населе-
ния России в первой половине XIX в., несмотря на присоеди-
нение новых территорий, был сравнительно медленным: 41
млн. чел. и 68 млн. чел. 40 лет спустя, что соответствует сред-
негодовому приросту в 1,14%, т.е. гораздо ниже аналогичного
показателя во второй половине XIX в. (1,5% в год) и даже в
настоящее время (1,4%) 30 . Правда, городское население уве-
личивалось более быстрыми темпами (2,7 млн. чел. в 1812 г. и
5,6 млн. чел. в 1851 г., т.е. 1,2% в год), но при этом удельный
вес городского неаграрного спроса оставался по-прежнему
крайне низким (соответственно 4,4% и 7,8% общероссийско-
го спроса) 31 . Такой уровень городского спроса был совершен-
но недостаточным для возникновения постоянной торговли
(это не относится к таким крупным городам, как Москва,
Санкт-Петербург и Киев): в 1856 г. в России насчитывалось
678 городов против 630 в 1811 г.
Кроме того, дворяне-помещики, проводившие зиму в городе,
снабжались не с городских рынков (за исключением дров и сена),
так как имели возможность обеспечить доставку продовольствия
V
непосредственно из деревни. Из поместья подвозили муку, со-
лонину и соленья, домашние консервы, дичь. Крепостные несли
гужевую повинность, что значительно удешевляло доставку всех
этих продуктов в город32.
Что касается крестьянской массы, то ее денежные доходы
слишком низки, чтобы породить сколько-нибудь значительный
платежеспособный спрос на промышленную продукцию. Крес-
тьянство по-прежнему остается в рамках натурального хозяй-
ства, хотя и намечаются определенные сдвиги в тех местах, где
помещики полагают более выгодным для себя перевести кресть-
ян с барщины на оброк33. Налоги, тяготеющие над крестьян-
ством (подушная подать, питейный сбор), в принципе стимули-
руют монетаризацию экономики, т.к. для уплаты налогов
необходимо увеличивать производство излишков, поступающих
на рынок 34 , но одновременно те дополнительные денежные сред-
ства, которые теоретически могли бы увеличить покупательную
способность основной массы населения, поглощаются самой же
налоговой системой.
Неудивительно, что платежеспособный спрос, прибегающий
к услугам рынка, разнообразием не отличается35: он ограничи-
вается удовлетворением некоторых сезонных потребностей (вес-
ной — сельскохозяйственный инвентарь и дойные коровы, зи-
мой — одежда и продукты питания как дополнение семейных
запасов), оттого и ярмарочная торговля подстраивается к смене
времен года, т.е. обусловливается контрастными климатически-
ми факторами и соответствующими особенностями ведения сель-
ского хозяйства.
В итоге давление спроса на внутреннем рынке оказывается
совершенно недостаточным, чтобы всерьез воздействовать на
предложение и вызвать существенные изменения в инфраструк-
туре торговых обменов. Так, сеть транспортных коммуникаций
остается слаборазвитой. Зима — самое благоприятное время для
грузовых перевозок : поля покрываются снегом, озера и болота
сковывает льдом, так что зимник может быть проложен практи-
чески как прямая из одного населенного пункта в другой, при-
чем зимой на санях можно перевозить вдвое больше, чем летом
на телеге по самой лучшей дороге36. Однако осень могла выдать-
ся затяжной, и тогда все перевозки прекращались, рынки бедне-
ли и цены на товары росли. Перевозки на дальние расстояния в
основном производились летом — лошадей тогда можно было
переводить на подножный корм. Доставку тяжелых грузов ста-
рались успеть сделать за короткую навигацию, но в засушливое
190 128
лето уровень воды в реках понижался, и тяжелогруженые баржи
могли сесть на мель.
Таким образом, цикл торговых обменов напрямую зависел от
состояния транспортной системы, слаборазвитой и медлитель-
ной. Зачастую требовался целый год, а иногда и больше, чтобы
доставить такую продукцию, как железо, от места производства
до места назначения. Замедленный ритм товарооборота, в свою
очередь, отнюдь не способствовал развитию коммерческого кре- .
дита, но тут были и другие препятствия, психологического ха-
рактера: ко всякого рода «посредникам» неграмотное население
испытывало стойкое чувство недоверия.
Наконец, развитие российской торговли сдерживалось таки-
ми хорошо известными социальными факторами, как дворянс-
кие привилегии и почти полная монополия купеческих гильдий.
Только дворяне имели право собственности на землю и на своих
крепостных; они же, вместе с самодержавным государством, име-
ли монополию на производство алкоголя и на военные постав-
ки. Определенные отрасли промышленности и коммерческой
деятельности — например, поставки кожи или тканей на нужды
армии — ускользали от купеческого сословия. Зато гильдии за-
щищали купцов от конкуренции со стороны крестьян и иност-
ранцев. Наделе, впрочем, запреты, ограничивающие торговую
активность крестьянства, далеко не всегда были действенными :
помещикам было выгодно давать своим крепостным возмож-
ность увеличить доходы благодаря несельскохозяйственным ви-
дам деятельности, поэтому купцы как правило не отваживались
затевать тяжбу против крестьян-нарушителей, опасаясь законо-
мерного вмешательства помещика на стороне собственного кре-
постного37 .
VI. Отличительные особенности
российского внутреннего рынка
Низкий уровень спроса, высокие накладные расходы из-за
архаичности инфраструктуры и средств сообщения, привилеги-
рованное положение определенных классов, — всего этого впол-
не достаточно, чтобы объяснить, почему повсюду, кроме не-
скольких крупнейших городов, сезонная торговля играла
доминирующую роль в сравнении с постоянной 38 . Вместе с тем,
зарождающаяся крупная промышленность и специализация от-
V 190
дельных регионов на производстве тех или иных видов продук-
ции действуют в противоположном направлении, способствуя
интенсификации товарообмена и образованию вокруг наиболее
активных метрополий — таких, как Москва, Санкт-Петербург,
Киев, Харьков, Одесса, — очагов настоящего общенациональ-
ного рынка 39 .
Историки до сих пор не пришли к согласию относительно
природы этого внутреннего рынка. Одни переоценивают степень
прогрессивных структурных изменений, другие, напротив, недо-
оценивают глубину внутренних преобразований, полагая, что
вплоть до 1861 г. крепостное право жестко ограничивало развитие
российской экономики. Исследования советских историков пос-
леднего времени внесли новую струю в эти дебаты, убедительно
доказав, что объемы реализации товарного зерна в первой поло-
вине XIX в. были гораздо больше, нежели это считалось до сих
пор40. Кроме того, как показано в работах Ковальченко, монета-
ризация крестьянского хозяйства была сильно занижена : кресть-
янами поставлялось не 10% товарного зерна, о чем писал Лящен-
ко, но около 47% (1850), а это неизбежно меняет наши
представления об объеме российского внутреннего рынка41.
Как бы то ни было, этот рынок, вне зависимости от его дей-
ствительного объема, имеет ряд отличительных особенностей,
на которых следует остановиться, так как они в значительной
степени объясняют то, что в течение долгого времени озадачива-
ло современников (в наши дни никого не удивляет сосущество-
вание в рамках одной развивающейся экономики двух укладов —
традиционного и капиталистического), а именно : сохранение
«феодальных» пережитков в некоторых социально-экономичес-
ких структурах в первой половине XIX в. невзирая на прогресс в
области промышленности и торговых обменов.
Прежде всего укажем на то, что несмотря на установление
функциональных связей между крупными ярмарками, множе-
ство местных рынков продолжали оставаться замкнутыми. Не-
развитость средств сообщения, высокие транспортные расходы
усугубляли разброс цен на одну и туже продукцию в зависимос-
ти от региона. В 1835 г. в Оренбурге мешок муки продавался по 6
руб., а в Пензе — по 30 руб., т.е. в 5 раз дороже (на некоторые
товары цены могли различаться в 11 раз). Это говорит о том, что
проницаемость рынка оставалась по-прежнему крайне низкой.
Кроме того, межрегиональные торговые обмены необязатель-
но подчинялись — как это требуется по законам рыночной эко-
131
 номики — правилу минимизации себестоимости и извлечения
максимальной прибыли, когда из регионов с наименьшими це-
нами товары устремляются в регионы с наболее высокими цена-
ми. Внутренние товаропотоки следовали субъективной логике, в
рамках которой семейные узы и традиции имели большее значе-
ние, чем чисто экономические соображения. Колонист, осев-
ший на новом месте, Предпочитал приобретать изделия, приве-
зенные из его родных краев, чем снабжаться на местном рынке.
Так, на Украине покупали стекло из Суздаля, вместо того, чтобы
приобрести его в ближайшем Смоленске, только потому, что
переселенцы сами были родом из суздальских деревень.
Третья особенность заключалась в том, что колебания спроса
и предложения и уровень цен на рынках лишь косвенным обра-
зом влияли на производительность как помещичьих, так и крес-
тьянских хозяйств. И крепостной, и его господин в первую оче-
редь заботились об удовлетворении своих личных потребностей;
к продаже излишков прибегали только для того, чтобы путем
получения дополнительного дохода получить возможность до-
купить недостающее в собственном хозяйстве. В результате уро-
вень предложения товаров от этих двух групп производителей
вполне мог оставаться прежним даже в тех случаях, когда заку-
почные цены снижались (чего в принципе не должно происхо-
дить при рыночном характере экономики), и наоборот, в неуро-
жайные или голодные годы, неэластичность спроса периодически
вызывала резкий всплеск цен, никак не сказываясь на объемах
производства.
Не забудем, что в крестьянском хозяйстве — как, впрочем, и в
помещичьем, — стоимость рабочей силы не принималась во вни-
мание при расчете издержек: крестьянин не рассматривал вло-
женный им труд как статью расходов, но и помещик, в условиях
крепостного права, свободно распоряжался неоплачиваемой ра-
бочей силой. Именно поэтому оба могли согласиться продать
товар по цене ниже себестоимости, не снижая при этом объемов
поставок. Следовательно, в первой половине XIX в. правила ры-
ночной экономики были фактически неприложимы к целой от-
расли российского хозяйства.
В то же самое время другой сектор экономики страны — ко-
торому вскоре, по мере развития промышленности предстояло
занять главенствующее положение — очень чутко реагировал на
требования рынка. Купцу, разбогатевшему на торговле и не име-
ющему возможности вкладывать капитал в сделки с недвижимо-
V 190
стью, поскольку собственность на землю принадлежала исклю-
чительно дворянству, в промышленности предоставлялась пол-
ная свобода действий. Однако, не располагая крепостными, та-
кой новоявленный фабрикант или заводчик вынужден был
привлекать наемную рабочую силу. Точно таким же образом в
Новороссии, на землях, никогда не знавших крепостного права,
складывалось капиталистическое сельское хозяйство с исполь-
зованием наемных работников. При таких условиях стоимость
рабочей силы становится важной составляющей конечной себе-
стоимости продукции, а значит, служит постоянным стимулом к
повышению производительности труда. Фабриканту приходи-
лось не только обеспечивать прожиточный минимум своим ра-
бочим — пусть даже и нищенский, — но и чаще всего включать в
издержки сумму, соответствующую размерам оброка, который
нанятые им чужие крепостные обязаны были уплачивать своему
господину. Не приходится сомневаться в том, что борьба между
двумя секторами экономики — традиционным помещичьим хо-
зяйством, пренебрегающим понятиями производительности тру-
да и рентабельности, и тем сектором, который уже можно на-
звать «капиталистическим» и который быстро усваивал рыночные
правила, — эта борьба поначалу была неравной, но она неизбеж-
но вела к постепенному накоплению преимуществ более произ-
водительным сектором.
В связи с этим понятно, почему советская историография,
используя присущую ей марксистскую терминологию, подчер-
кивает — вполне справедливо — существование «противоречий»
в российской экономике первой половины XIX в., которые дол-
жны были привести к взрывоопасной ситуации. Однако стоит
ли, вслед за советскими историками 42 , заключать на этом осно-
вании, что накануне отмены крепостного права «кризис» был
уже достаточно назревшим, чтобы взорвать изнутри структуры
помещичьего хозяйства?
Нам представляется, что в течение всей первой половины
XIX в. определяющей особенностью российской внутренней тор-
говли остается слабая проницаемость, раздробленность, замк-
нутость местных рынков. Строительство железных дорог и раз-
витие пароходства вскоре же вызовут резкие изменения в
экономике отдельных регионов43, и тогда внутренний рынок ста-
нет обретать единство. Крупные традиционные ярмарки пере-
станут играть роль главных центров торговли, ибо развитие
средств сообщения позволит устанавливать прямые связи между
133
 регионами ; ярмарки станут превращаться в торговые биржи44, а 7
Строительство канала, соединяющего Волгу с Балтийским морем, проходи-
налаживание постоянной торговли в городах повлечет за собой ло в несколько этапов: сначала был построен Вышневолоцкий канал (1706-
постепенное вытеснение крестьянских рынков. Однако к 1855 г. 1730), затем Мариинский (1798-1810) и наконец, Тихвинский (1802-1812).
8
этот процесс едва начинается : общая протяженность железных Обзор внутреннего судоходства России.
дорог составляет всего 1170 км, и это пока никак не отражается 9
Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами
на деятельности традиционных ярмарок 45 . О предстоящих по- Генерального штаба. СПб., 1860-1868.
трясениях тогда не веДал никто. 10
Ярмарки выступали также в роли торговых баз, где снабжались коробей-
ники, торговавшие вразнос и вразвоз по деревням, обычно начиная с
Париж, февраль 1966г. осени.
" Самым солидным исследованием той эпохи о российской торговле пер-
* * *
вой половины XIX в. является книга M.L. de Tegoborski. Etudes sur les
1
Н.Аксаков. Изследование о торговле на украинских ярмарках. СПб., 1858. forces productives de la Russie. Paris, 1853 . Т. Ill (Le commerce). Автор
358 е.; М. Чужое. Исторические описания российской коммерции при всех пересчитал объем внутреннего товарооборота 1850 г., основываясь на
портах и границах от древних времен до ныне настоящего. М., 1786. Т. VI, собственных предположительных оценках, во-первых, уровня коммерциа-
кн. IV (Ярмарки). С. 40-176. Более подробная библиография содержится в лизации основных видов продукции и, во-вторых, «добавленная стоимость»
кн.: С.Каратаев. Библиография финансов, промышленности и торговли при транспортировке и продаже товара. В итоге, по его расчетам, на
со времен Петра Великаго по настоящее время. СПб., 1880. 376 с ярмарочную торговлю приходилось 215 млн. руб. из общего объема в
2
Ср. , например, Б.Б. Кафенгауз. Очерки внутреннего рынка России первой 1260 млн. руб. Вот из чего складывались цифры общего внутреннего
половины XVIII века (по материалам внутренних таможен) М изд-во товарооборота (в млн. руб. серебром):
АН СССР, 1958. 354 с.
3
П.И.Лященко. История народного хозяйства СССР, т. 1. М., 1946. 663 с. Валовый объем В т.ч.
Переведенная на английский язык (History of National Economy of Russia. производства продано (а)
Mac Millan & Co), эта книга и сейчас остается наиболее основательным
I. Сельскохозяйственная продукция:
исследованием экономического развития России с марксистской точки
Зерновые
зрения. См. рецензию на нее А. Гершенкрона (Journal of Economic History,
Картофель 138 (б)
Spring 1952. P. 146-159), а также его собственную работу: Alexander
Овощи и фрукты 15 3
Gerschenkron. Economic backwardness in Historical Perspective. Frederic
Растительные 55 18
Praeger, 1962. P. 5-30, 152-197.
текстильные волокна 14 10
4
В России внутренние таможни были упразднены раньше, чем во Франции. Масличные культуры и табак - 11
Объясняется это желанием императрицы Елизаветы улучшить ситуацию Спиртные напитки 7,7 4
со снабжением Санкт-Петербурга: поскольку столица империи была рас- Сено 360 36(в)
положена на самой ее периферии, товары туда поступали, преодолев це- Мясные и молочные t
лый каскад таможенных барьеров с многократной уплатой пошлин. Ср. продукты 100 40
Я.Волков. Таможенная реформа 1753-1757 гг. Исторические записки 1962 Коневодство 129 30
№ 71. С. 134-158. Лес и лесоматериалы 135 90
5
В эти реестры вносились сведения о происхождении товара, пункте назна- Итого: 380
чения, цене, владельце и т.д. Именно в таких реестрах впервые встречает-
II. Минеральное сырье 20
ся термин кулак, обозначающий торговца, разбогатевшего на торговле
зерном. III. Промышленная
500
6
E.I.lndova. Les activites commerciales de la paysannerie dans les villages du продукция
Tsar de la region de Moscou (premiere moitie du XVHIe siecle). Cahiers du А) Обшэя стоимость продукции, 900
Monde Russe ct Sovietique, V. P. 206-228; Н.Л.Рубинштейн. Русская яр- поступившей на рынок
марка XVIII века. Ученые записки кафедры истории СССР Московского Б) Торговая добавленная стоимость 360
областного педагогического института. Выпуск I. М., 1939. 16 с. ОБЩИЙ ОБЪЕМ ТОВАРООБОРОТА 1260 00

V 190 135
 (а) включая вывоз Вид продукции Регионы и губернии
(б) за 50 млн. четвериков (1 четверик = 0,26238 гл) из валового урожая в Спиртные напитки
260 млн. четвериков, т.е. около 19% валового сбора или 25% сбора за Южные губ.
соль, фрукты
вычетом семян ; собственное потребление оценивалось в 2 четверти на
Дон, Поволжье, побережья Черного
душу населения (включая изготовление кваса), что было значительно Продукция рыболовства
и Каспийского морей
ниже рациона русского солдата того времени (3,25 четверти)
' (в) поставлено в города и продано на нужды армии Лес и лесоматериалы Северные губ.
(г) из расчета + 60% первоначальной стоимости с/х продукции и + 25% Железо и металлопродукция Нижегородская
первоначальной стоимости промышленной продукции; сюда входят
Ткани (хлопок, шерсть) Костромская, Московская, Владимирская
транспортные и иные коммерческие расходы, а также процент прибы-
ли на торговый капитал Медь Тульская
(д),т.е. 5040 млн. франков в ценах 1850 г. Бумага, волокна Калужская
12
«Санкт-Петербургский альманах на 1853 г.» приводит существенно от- Горшки, посуда Смоленская, Черниговская
личную оценку товарооборота 92 ярмарок : с товарооборотом от 0,5 до
1 млн. руб. — 19, от 250 тыс. до 500 тыс. руб. — 25, от 100 тыс. до Стекло, хрусталь Владимирская
250 тыс. руб. — 37 и т.д. ; 9/10 общего объема ярмарочной торговли
15
приходилось на долю 59 ярмарок. В.К.Якунский. География рынка железа в дореформенной России. Вопро-
13 сы географии, № 50, 1960. С. 110-146.
Alice G. Dewey. Peasant Marketing in Java. Free Press of Glencoc, 1962. 16
262 p.; G.William Skinner. "Marketing and Social Structure in Rural China". До нас дошло немало описаний Нижегородской ярмарки той эпохи: В.П.Бе-
The Journal of Asian Studies, XXIV, 1, nov. 1962. P. 3-43 ; XXIV, 2, fevr. 1965. зобразов. Очерки Нижегородской ярмарки. М., 1866 ; П.Мелъныков. Ниже-
P. 195-228 ; Walter C. Neale, Harmal Singh, Jai Pal Singh. "Kurali Market: городская ярмарка в 1843, 1844 и 1845 годах. Нижний Новгород, 1846 ;
A Report on the Economic Geaography of Marketing in Northern Punjab". А.Зубов. Краткое описание Нижегородской ярмарки. СПб., 1839; Е. Le Cointe
Economic Development and Cultural Change. Chicago, XIII, 2, janv. 1965. de Laveau. Описание Нижегородской ярмарки. СПб., 1829. Из работ на
P. 129-168. французском языке следует, безусловно, упомянуть знаменитую книгу баро-
14 на Гакстгаузена (Haxthausen. Etudes sur la situation interieure, la vie nationale
На основе данных, приводимых Тегоборским (M.L. de Titgoborski, op.cit.) и
et les institutions rurales de la Russie. Hanovre, 1848, t. 1. P. 389-400), а также
Аксаковым (Н.Аксаков, цит. соч.), можно попытаться составить приблизи-
очень насыщенную статью Пьера Паскаля (Pierre Pascal. Un centre intellectuel
тельную таблицу региональной специализации в первой половине XIX в.:
provincial au XIXe siecle: Nijnij-Novgorod. Revue d'Etudes slaves, t. XXI,
1954. P. 39-55). Замечательная карта ярмарки в XIX в. имеется в кн.: Roger
Вид продукции Регионы и губернии Portal. Les Slaves, peuples et nations. Paris, A.Colin, 1965. P. 185).
Екатеринославская, Казанская, Херсонская, " Нижний Новгород был главным центром чайной торговли в Российской
Киевская, Курская, Орловская, Оренбургская, империи. Чаепитие широко вошло у русских в привычку только в XIX в.
Зерновые Пензенская, Рязанская, Тамбовская, Таврическая, 18
Тегоборский (см. цит. соч. С. 271-321) приводит следующую структуру
Воронежская губ., область казаков продаж на Нижегородской ярмарке 1852 г. (в % от общего объема):
Войска Донского
Астраханская, Екатеринославская, Курская, Российские Российские
Харьковская, Херсонская, Орловская, Виды продукции
товары и привозимые товары
Коневодство Полтавская, Тамбовская, Черниговская,
Воронежская губ., область казаков Хлопчатобумажные ткани и пряжа 19,5 15,5
Войска Донского Чай - 10,6
Жиры (мыло, стеарин) Оренбургская Железо, сталь 12,4 9,5
Лен и пенька Центральные и Западные губ. Изделия из металла 7,7 7,8
Шерсть Харьковская, Московская, Одесская, Симбирская Шкуры 8,8 4,7

V 190 136
 Российские Российские Кожи, обувь 7,5 Фарфор, фаянс 1,2
Виды продукции
товары и привозные товары Железо, медь, мет Вина, спиртные
7,2 1,1
Шерстяные ткани 8,7 7,6 аллоизделия напитки

Шелк 7,3 7,1 Масло

6,3 1,0
парча, кружева растительное
Сахар (и кофе) 4,2 (сахар) 3,8
Сахар 5,3 Сало 0,9
Зерно, мука 4,0 3,0
Меха 3,8 Прочие товары 13,3
Вино, спиртные напитки М 2,8
* Доля в процентах вычислена нами на основании абсолютных показателей;
Рыба 1,8 1,3
общий объем продаж составлял 9,8 млн. руб.
Прочие товары (льняные ткани, кожи, 24
24,5 26,3 См . Н.Аксаков, цит. соч. С. 43. Кроме этих одиннадцати следует, разуме-
табак, медь и т.д.)
ется, упомянуть о множестве мелких местных ярмарок: в 1854 г. в Харь-
100 100 ковской губ. их было 425, в Полтавской — 372, в Черниговской — 170 и
т.д. Эти данные сильно контрастируют с небольшим количеством местных
В 1852 г. при валовом объеме продаж в 56,2 млн. руб. серебром (225 млн. ярмарок в промышленно-развитых центральных губерниях : так, в Мос-
франков 1852 г.) на отечественные товары приходилось 76,3%, на западно- ковской губ. было 70 местных ярмарок, в Петербургской — 40, во Влади-
европейские — 5,8% и на азиатские — 17,9%. мирской — 7.
19 25
Название Коломна происходит от названия одной из разновидностей Такие переезды на 2500 км должны были обходиться примерно в 10-
речных судов. 12 руб./пуд, что автоматически исключало из разъездной торговли особо
20
Расчет, как правило, был следующим: 3,5 бурлака на 1000 пудов груза при тяжелые грузы (исключение составляла соль). Железо перевозилось вод-
скорости движения 50-60 верст в сутки. Чтобы подняться от Самары до ным путем.
26
Рыбинска (1500 верст), требовалось от 2 до 6 недель в зависимости от На ярмарках в Харькове и в Сумах евреи могли только покупать, а не
направления и силы ветра, и плата за работу составляла 50-70 руб. Вниз по продавать; в Кролевце им запрещалось являться на ярмарку в определен-
течению от Рыбинска до Нижнего Новгорода добирались всего за три дня ное время года (см. Н.Аксаков, цит. соч. С. 36). Поскольку ярмарки были
(Haxthausen,.op.cit., t. I. P. 136). приурочены к православным праздникам, эти запреты вероятнее всего
21
История Москвы. Т. III. М., 1954. С. 267-271. См. также годовые «Отчеты были связаны с предрассудками, возникшими под влиянием религиозного
московской полиции» и путеводитель по городу (Е. Le Cointe de Laveau. Le фанатизма. На самом деле евреи могли легко обойти подобные запреты,
guide du voyageur a Moscou. Moscou, 1824. 460 p.). В 1822 г. в Москве выступив в качестве уполномоченных лиц или подрядчиков какого-нибудь
насчитывалось 8396 постоянных лавок (из них 5228 в Китай-городе), русского купца.
27
115 булочных, 135 винных лавок, 502 трактира, 244 харчевни и ресторана См. М.К. Рожкова. К вопросу о значении ярмарок во внутренней торговле
и т.д. при населении 246 543 чел., из которых 12 104 чел. из числа актив- дореформенной России (первая половина XIX в.). Исторические записки,
ного населения числились в купеческом сословии. № 54, 1955. С. 298-314.
22 28
Тегоборский (см. цит. соч.)приводит следующую цифру: в 1850 г. из V.K.Yatsunskij. Main Features of Industrialization in Russia before 1917. First
46279 членов купеческих гильдий 10384 проживали в Москве и Санкт- International Coference of Economic History (Stokholm, August 1960). Paris-
Петербурге и только 494 — в Нижнем Новгороде. La Haye, Mouton & Co, 1960. P. 297-310 ; V.K.Jacunskij. La revolution
23
В книге Аксакова (см. Н.Аксаков, цит. соч.) приводятся данные о прода- industrielle en Russie; Cahiers du Monde Russe et Sovietique, II, 3. P. 299-312.
29
жах на Крещенской ярмарке 1854 г. (в % от общего объема)*: Jerome Blum. Lord and Peasant in Russia from the Ninth to the Nineteenth
century. New York, 1964. P. 277-307. (Великолепно написанная глава о
Бумажные ткани, торговле и промышленности в дореформенной России).
20,7 Лошади 2,7
пряжа 30
А.С.Рашин. Население России за 100 лет. М., 1956.
Чай 14,0 Льняные ткани 2,0 31
Доля городского населения достигала в это же время во Франции 25%, а в
Шерстяные ткани Столовое серебро, Великобритании превышала 30%. Впрочем, тогдашние российские крите-

V
11,3 1,7 рии определения городского населения не соответствовали западноевро-
и изделия драгоценности

190 138
 пеиским и приводили к занижению численности горожан: во-первых, го-
родами считались только населенные пункты, имеющие собственное
городское управление (административный критерий), и, во-вторых, куста-
ри и ремесленники, проживавшие в слободах, не включались в число
жителей данного города.
32
Количество крестьян, занятых отработкой гужевой повинности, оценива-
лось в летнее время в 800 тыс. чел., доходя в зимнее время до 3 млн. чел.,
что уже составляло 30% мужской крепостной рабочей силы. В среднем за
одну поездку каждый воз преодолевал расстояние в 400-500 верст.
33
Дворянство, подверженное влиянию Западной Европы, усваивает запад-
ные привычки: внимательно следит за модой, обзаводится роскошной
мебелью, экипажами, зеркалами, фарфором, приобретает вкус к дорогим
винам, кофе и т.д. В стремлении удовлетворить эти новые потребности,
помещичье хозяйство начинает перестраиваться, привлекая к фабричной
деятельности не в полной мере используемую крепостную рабочую силу
(семинар проф. Кула [Kula] в Высшей школе практических исследований
[ЕРНЕ, Vie section], 1964).
34
Использование прямого и косвенного налогообложения для стимулирова-
ния роста излишков сельскохозяйственной продукции у крестьянского
населения, живущего за счет самодостаточного натурального хозяйства,
является испытанным методом, который по сей день используется в ряде
развивающихся стран.
35
К примеру, на Нижегородской ярмарке 2/3 продаж приходилось всего на
7 групп товаров.
36
H.Storch. Cours d'economie politique. Paris, 1823, vol. I. P. 187-188.
37
М.Чулков, цит. соч. Один из авторов той эпохи жалуется на то, что
крестьяне совершенно не считаются с установленными правилами торгов-
ли и составляют нечестную конкуренцию купцам, действуя гораздо актив-
нее последних и покупая пшеницу по низким ценам в отдаленных регио-
нах. Количество торговых лицензий, выданных крестьянам, увеличилось
с 5408 в 1838 г. до 7215 в 1852 г. (см. M.L. de Tegoborski, op.cit.), тогда как
число членов купеческих гильдий за этот же период увеличилось с 36304
до 45642. Большая часть разрешений была выдана крестьянам неаграрных
губерний: Петербургской — 1480, Московской — 1356, Ярославской —
253, Владимирской — 231.
38
К 1850 г. в России один торговец приходился на 1127 жителей, а в
Пруссии — один на 118 жителей.
39
Это хорошо видно на примере ускоренного увеличения объемов торговли
в Москве и Санкт-Петербурге по сравнению с ростом их населения. В
период между 1789 и 1859 гг. население двух российских столичных
городов выросло соответственно в 1,5 раза и на 70%, тогда как привоз
зерна (водным путем) увеличился соответственно в 14 раз и в 3,5 раза.
40
И.Д.Ковальченко. О товарности земледелия в России в первой половине
V
XIX в. Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы,1963. Виль-
нюс, 1964. С. 469-486; он же. Крестьяне и крепостное хозяйство Рязанс-
кой и Тамбовской губерний в первой половине XIX в. М., 1959. С. 54-61;
И.А.Анцупов. Развитие торгового садоводства и виноградарства в селени-
ях государственных крестьян и колонистов южных уездов Бессарабии в
30-60-х годах XIX в. Ежегодник по аграрной истории Восточной Евро-
пы, 1961. Рига, 1963. С. 399-341.
41
Приведенная цифра является усредненным показателем, за которым скры-
ваются весьма значительные региональные различия: так, в Предуралье
крестьяне поставляли до 98,2% товарного зерна, тогда как в центральных
губерниях этот показатель составляет не более 29,7% (см. И.Д.Ковальченко,
цит. соч. С. 483). Этот же автор приводит сравнительные оценки объемов
поставок товарного зерна и валового и чистого урожая по регионам.
42
Впрочем, по этому вопросу у советских историков нет единого мнения,
насколько можно судить по докладам профессоров Дружинина и Панкра-
това на Конгрессе исторических наук, проходившем в Риме в 1955 г.
43
Подвоз «дешевого» зерна с Юга в центральные губернии стимулирует
переключение населения на занятие несельскохозяйственной деятельнос-
тью ; точно так же доставка уральского чугуна в западном направлении по
доступной цене обернется закрытием металлургических заводов, работав-
ших во второстепенных регионах, когда расходы на перевозку были еще
слишком высокими. Пуд железа, за который платили 1,1 руб. в Нижнем
Новгороде, стоил 1,2 руб. в Москве, а в Полтаве — уже 1,75-2,60 руб., т.е.
втрое дороже первоначальной цены. С 1837 г. отмечается падение объе-
мов вывоза зерна по Каме, Бугу и Днестру (см. И.Д.Ковальченко, цит. соч.
С. 471-476). Н.Аксаков (см. цит. соч.) уже в 1853 г. констатирует, какой
удар животноводству Малороссии был нанесен развитием этой отрасли в
Новороссии, где себестоимость продукции была ниже.
44
С 1855 г. цена на шерсть устанавливается в Полтаве, на сахар — в Киеве,
на железо — в Нижнем Новгороде.
45
В 1855 г. действуют только две железние дороги: Москва - Санкт-Петер-
бург и Москва-Варшава; к строительству дорожной сети только приступа-
ют (в 1860 г. — 8 тыс. км мощеных дорог); пароходное сообщение на
Волге будет налажено только после 1850 г.
Перевод Ярослава Богданова
190 140
 ОХОТНИКИ И МЕХОТОРГОВЦЫ
В РОССИИ В НАЧАЛЕ XX в/

' Впервые опубликовано: Chasseurs et marchands de fourrure en Russie

au debut du XX е siecle, Cahiers du Monde russe et sovidtique, 19 (4), 1978,
p. 339-370.
 Кто хоть раз смотрел фильм «Дерсу Узала», вряд ли забудет
этого маленького человечка с морщинистым лицом, который
внезапно, точно таежный гном, выныривает из чащи у бивуака
небольшого экспедиционного отряда русских солдат и который
потом становится их проводником и другом1. Трогательная встре-
ча двух цивилизаций в эпоху продвижения русской колониза-
ции все дальше на восток, за драгоценной пушниной, в течение
веков составлявшей главное богатство русских князей и царей.
О торговле русской пушниной в XV-XVIII вв. есть целый ряд
серьезных исследований, тогда как работ по XIX в. гораздо мень-
ше, а по началу XX в. их почти нет2.
Цель данной статьи заключается не столько в том, чтобы запол-
нить образовавшуюся лакуну, сколько в обследовании — на приме-
ре традиционного промысла - довольно обширной области, рас-
положенной на пограничье антропологии культуры и истории
экономической деятельности. Мы сосредоточимся прежде всего на
изучении: 1) контактов между двумя сообществами - русскими и
коренным населением, — живущими охотой на пушного зверя;
2) экономических механизмов интеграции - таких, как иерархи-
чески выстроенная система рынков, от местных до всероссийских,
а затем и международных ярмарок, — которые обеспечивали преоб-
ладание одного сообщества над другим в течение десятилетия, пред-
шествующего началу Первой мировой войны.
Для детального анализа сочленений между экосистемами охоты
(т.е. различными формами взаимозависимости данного сообще-
ства и природной среды) и экономической системой (т.е. отношени-
ями зависимости субъектов, участвующих в торговле пушниной)
нам пришлось обратиться к самым разным источниками — статис-
тическим, географическим, историческим, этнографическим, уде-
лив пристальное внимание годовым отчетам двух крупнейших все-
российских меховых ярмарок — Нижегородской и Ирбитской3.

I. Этнология охоты на пушного зверя в России

В России, как, впрочем, и везде решение вопроса о том, где,
когда и как именно охотиться на того или иного пушного зверя

145
V напрямую связано с привычками и повадками самого зверя. Сле-
довательно, можно сказать, что охота как вид деятельности от-
личается особой стабильностью по сравнению с потребностями
занимающихся ею групп людей.
Начнем с того, что именно зверь диктует выбор среды обита-
ния. Тундра с ее крайне скудными пищевыми ресурсами мало-
привлекательна для животных за исключением полярных оленей,
способных своими мощными копытыми выкапывать из-под сне-
га мхи и лишайники, да зайцев, устраивающих норы прямо в
снегу. Только они могут зимовать в тундре. Даже полярная лиса -
песец --не в состоянии нагулять достаточно жира за короткое
лето и осенью уходит на всю зиму в тайгу. В тайге и корма вдоволь,
и животный мир гораздо разнообразнее: тут и соболь, и куница, и
белка, и выдра, и бурый медведь, и олень. В гористых местностях
встречаются дальневосточные и алтайские маралы, а в лесостепи
- барсук и хорек. Лисица же любит разнообразие: леса, овраги,
лощины, речки и, конечно, густые луга с изобилием мелких гры-
зунов. Для белки излюбленный корм - шишки и кедровые орехи,
а если их не хватает, то она вполне обходится лесными ягодами и
сушеными грибами. Благодаря своей приспособляемости белка
является самым распространенным в России пушным зверьком в
климатических зонах южнее 65 параллели4; именно беличьи шкур-
ки составляют главную статью доходов населения, занимающего-
ся промысловой охотой, поскольку добыча другого зверя - про-
мысел гораздо менее надежный5.
Кроме того, охота напрямую связана с природными цикла-
ми, под которые подстраивается физиология растений и живот-
ных. Так, весной, как правило, не охотятся: для млекопитающих
это период выведения потомства; ждут зимы, когда на снегу хо-
рошо видны звериные следы. И мех зимой наилучшего качества
- шелковистый, блестящий, одним словом, «зрелый». Летом охо-
тятся только на крупного зверя - на медведя, кабана, марала,
причем в такой охоте участвует сразу много охотников6, бывает,
что охотник и в одиночку поджидает зверя, спрятавшись в засаде
вблизи водопоя или солончака, но отнюдь не всякому по плечу
мучительное многочасовое ожидание в туче комаров и мошки.
Многолетние природные циклы также оказывают сильное
влияние на объемы добычи пушнины. Например, в 1908 г. на
Ирбитской ярмарке было продано 2,6 млн. беличьих шкурок, а в
1911 г. - в 4 раза больше! Раз в десять лет случается исключи-
тельный урожай шишек, что немедленно отзывается резким ро-
стом популяции белок. Затем усилиями лис и куниц природное
равновесие постепенно восстанавливается. В тундре каждые три-
четыре года бывает «плохой» год: снег сходит слишком поздно,
многие лемминги из-за бескормицы не доживают до весны, и в
результате сокращается численность хищников — песцов. Когда
нарушается соотношение популяции животных и возможностей
данной природной среды, некоторые виды — например, белка —
мигрируют. Соболь и бобер, некогда в изобилии водившиеся в
европейской части России, с XVIII в. устремились на восток, за
Урал, а в XIX в. даже в Западной Сибири их оставалось не так
много. Совокупность всех этих экологических особенностей от-
ражена в Табл. I
ТАБЛИЦА F
Регионы охоты и пушные звери в России
(по состоянию на 1911 г.) (тыс. руб. дохода)
Распределение по губерниям
Пермская 310
Томская 306
Енисейская 285
Тобольская 283
Вологодская 218
Распределение по видам животных
Белка 538 (из них Пермская -166, Енисейская -145)
Горностай 210 (из них Тобольская - 53, Томская 40)
Лисица 187 (из них Тобольская - 28 Вологодская - 27)
Соболь 161 (из них Амурская - 61, Енисейская - 50)
Заяц 98 (из них Пермская - 23 Тобольская - 12)
Численностью того или иного зверя (скажем, на 100 кв. км
приходится до 160 белок и всего 1,6 соболя), в свою очередь,
определяется плотность населения, которое в состоянии жить
охотничьим промыслом. Согласно недавним исследованиям,
группе людей, для которых единственным источником суще-
ствования являются охота и собирательство, для выживания не-
обходима территория в 100-200 кв. км на человека8. Хозяйствен-
ный потенциал того или иного региона определяется в том числе
и наличием альтернативных видов деятельности, таких, как, на-
пример, оленеводство или рыбная ловля. Рыболовство обычно
190 146
тесно связано с охотой, чем и объясняется расселение северных сравнением двух экосистем: тунгусов (этот термин применяли
народностей по берегам рек или на побережье океана. Когда до 1917 г. для наименования целого ряда коренных народностей,
основу пищевого рациона составляет рыба — например, у уль- населявших таежные области Центральной и Восточной Сиби-
чей, нанайцев Приамурья или манси Приобья, — охота позволя- ри") и русских.
ет добавить к нему мясо, а также получить мех и шкуры для
изготовления одежды и обуви. Для эвенков, юкагиров и ороков, А. Экосистема охотника-тунгуса
напротив, охота является основным видом деятельности. В зак- Начнем с описания наружности тунгуса, каким его увидел
рытых с Севера и Юга холмами таежных долинах, где есть усло- Жюль Легра: «Эти приземистые люди выглядят хотя и экстра-
вия для занятия земледелием и скотоводством, охота является вагантно, но довольно жалко: у каждого ноги плотно обмотаны
лишь вспомогательным видом деятельности для местного осед- каким-то черным полотном наподобие облегающих панталон;
лого населения: русских, коми, якутов. В целом же в конце XIX поверх ярко-красной рубахи — наглухо застегнутая суконная
в. в России промысловая охота была главным источником дохо- кацавейка; жесткие волосы схвачены на затылке, пропущены
да для 1,5-2 млн. чел.9 (Табл. II): через какое-то белое, словно бы фарфоровое, кольцо и ниспа-
дают на плечи черною гривою. По типу лиц они совершенные
ТАБЛИЦА II10 китайцы, даже несколько карикатурные. Это и есть тунгусы,
Доля охоты в доходах северных народов населяющие бульшую часть сибирской тайги. Обитают они в
самой чаще лесов, как кочевники, поскольку пропитание себе
Доля охоты добывают исключительно охотою, настоящего жилья не стро-
в совокупности Бродячие народы Оседлые народы ят, зимуют кое-как, ютясь в грубых палатках, а летом снуют
доходов туда-сюда по таежным речкам на своих легких челноках. Лодка
Более 70% Кеты, эвенки, юкагиры
имеется у каждого и представляет она собой легкий деревян-
Более 50% Селькупы, нганасаны, ный каркас, метров шести в длину, обитый берестою; по виду
ороки, долганы она напоминает байдарку, только чуть более просторную; уп-
Более 25% Эвены (оленеводство- 36%)* Ульчи (рыболовство) равляют ею при помощи двухлопастного весла [...] Одежды свои
Энцы (оленеводство - 38%) Якуты (скотоводство) они купили у заезжего торговца, который сплавляется по реке
Более 15% Ханты (оленеводство - 43%) Манси (рыболовство) на барке, превращенной в плавучую лавку со всевозможным
Коряки (оленеводство - 53%) Ительмены (рыболовство) товаром»12.
Менее 15% Коми (оленеводство - 73%) Русские (рыболовство) Тунгусы живут группами человек по тридцать; для такой
Чукчи (оленеводство - 67%) Коми (рыболовство) группы требуется территория площадью примерно 1000 кв. км,
на которой расставлены ловушки с таким расчетом, чтобы их
' В скобках указана доля доходов от основной хозяйственной деятель- можно было проверять раз в 5 - 7 дней и не меньше 20-25 раз за
ности. охотничий сезон. Расстояние, которое охотник проходит за
день, варьирует в зависимости от способа передвижения: пеш-
Хотя различение оседлого, бродячего и кочевого населения ком - 7-10 км, на собачьей упряжке с грузом - 70-80 км, без
применительно к северным народностям устанавливается отно- груза - 150-180 км. Оленья упряжка из двадцати оленей по-
сительно произвольно — так, к 1926—27 гг. среди коми оседлыми крывает за день расстояние не более 20—25 км, но имеет пре-
считались только 69%; якуты же ведут оседлый образ жизни толь- имущество автономности: олень сам находит себе корм, тогда
ко зимой, а летом кочуют вместе с оленьими стадами, — такая как на упряжку из 5 - 7 собак требуется от 10 до 14 кг свежей
оппозиция все же удобна для характеристики хозяйственной де- рыбы вдень 13 . Использование оленей лишь усиливает необхо-
ятельности нескольких групп населения, занимавшихся промыс- димость кочевого образа жизни охотников, так как на Крайнем
ловой охотой в начале XX в. Для краткости мы ограничимся
V Севере пастбища восстанавливаются очень медленно.

190 148
 Охота ведется не только на пушного зверя — прежде всего она
обеспечивает потребности в пище и одежде: заяц дает не только
шкуру, но и мясо, соответственно и охота не прекращается ни
весной, ни в начале лета, т.е. ни в период прилета перелетных
птиц, ни во время линьки. Пойманная в сети птица на целый год
обеспечивает мясом людей (если нет оленей) и собак (если нет
рыбы). Яма, выкопанная в вечной мерзлоте, служит естествен-
ным холодильником. В конце лета заготавливаются ловушки и
приманки для зимнего сезона.
Ловушки являются самым распространенным способом охоты
в силу целого ряда важных преимуществ: прежде всего этот спо-
соб гораздо продуктивнее, кроме того, он исключает порчу шку-
рок и не требует боеприпасов. Только белки водятся в достаточ-
ном количестве, чтобы на них можно было продуктивно охотиться,
бродя по тайге с ружьем; другие виды зверей — соболь или горно-
стай — встречаются так редко, что подстрелить их почти невоз-
можно. Каждая этническая группа соперничает с другими при
изготовлении ловушек в изобретательности: тут и всевозможные
капканы, и силки, и сети, и стреляющие ловушки и т.д.
Кроме владения техническими приемами охотнику необхо-
димо досконально изучить повадки зверя. Так, песца надо брать
в начале зимы, когда он мигрирует по берегам замерзающих
речек. На других зверей ловушки ставят вблизи воды, причем
так, чтобы их не завалило снегом. Звериные тропы перегоражи-
вают различными препятствиями, заставляя зверя направиться
прямо к ловушке. Худо придется соболю, решившему пробежать
по «заботливо» переброшенному через ручей стволу дерева — у
другого берега его поджидает силок с привязанным к нему кам-
нем: попавшийся зверек упадет в ледяную воду, где шкурка мо-
жет сохраняться довольно долго. Если же охотнику повезет са-
мому встретить соболя, он подстрелит его особой стрелой с тупым
наконечником, чтобы не испортить ценный мех. Пучок таких
стрел, лук, ружье, кинжал и набор ножей составляют охотничий
арсенал тунгуса.
Тунгусы обычно охотятся в одиночку, с собакой, которая из-
далека чует белку: с 8-10 метров охотник без промаха бьет белку
в глаз. Зимой и поклажу, и лодку тунгус перевозит на санях,
летом передвигается на лодке или верхом на олене, «по-якутс-
ки». Охотник берет с собой боеприпасы, провизию для себя (два
пуда рыбы, пару пудов крупы, пуд растительного масла или ры-
V
бьего жира) и для собаки (сушеную рыбу), одежду и обувь: две-
три пары меховых рукавиц, 8-10 пар меховых унтов, две-три
пары кожаных штанов, вязаные шерстяные носки14.
Для защиты от слепящей снежной белизны у охотника име-
ются самодельные «солнечные очки» из тонких дощечек или из
пары продырявленных ложек.
В зависимости от времени года и характера местности тунгус
ночует в землянке или в своеобразной палатке из шкур (чум).
Иногда охотник строит в качестве зимовья бревенчатую хижину
наподобие примитивной избы (балаган), куда периодически воз-
вращается, обследуя окружающую территорию в радиусе 15-
20 км. Балаган перевозится два-три раза, т.к. за сезон охотник
перемещается на 300—500 км. Охотничье снаряжение хранится
всегда за пределами жилища — во-первых, чтобы не заржавело,
во-вторых, чтобы не пропахло домом и потом не спугнуло чутко-
го зверя. По той же причине женщинам запрещено даже прика-
саться к оружию, зато выделка шкур поручается именно им15.
В среднем охотник добывает десяток белок вдень, т.е. от ста
до трехсот шкурок за сезон. В плохой год дневная добыча может
составить всего 4 - 7 белок, зато в очень хороший год охотник
ежедневно приносит по два-три десятка белок (200-1000 за се-
зон)16. Шкурки мездрят в чуме, затем сушат, придавив камнем,
чтобы шкурка не свернулась; затем их обкуривают дымом, рас-
тягивают, шлихтуют, смазывают жиром из оленьей печени и на-
конец дубят смесью золы и толченой ольховой коры. Мясо рас-
пределяется между всеми членами семьи, а остатки отдают другим
семьям, чтобы никого не обидеть17. Если охота была коллектив-
ной, добыча распределяется пропорционально числу охотников.
Шкуры служат для обмена и для закупки патронов, муки, саха-
ра, алкоголя и, разумеется, чая и табака, без которых коренные
жители Сибири уже не могут обходиться: крепчайшим чаем за-
пивается любая еда, а трубку здесь курят все, включая женщин и
детей.
Хотя тунгус и охотится в одиночку, он бы не выжил в тайге
без поддержки «своих», причем сообщество не имеет строго тер-
риториальной основы, а представляет собой клан родственни-
ков, живущих друг от друга иногда на расстоянии 300—400 км18;
это позволяет охотнику во время многодневных скитаний по
тайге находить приют у «своих». Обычай раздела добычи помо-
гает поддерживать такую систему взаимопомощи. Бродя по ле-
сам, Дерсу Узала никогда не бывает один: он всегда опирается
на палку с рогулькой на конце, которая символизирует собой
190 150
 сообщество. На стоянке рогулька может пригодиться, чтобы
подвесить котелок над огнем, но, уходя, палку надо обязатель-
но взять с собой. Чтобы злословие и пересуды «чужих» не при-
несли вреда сообществу, нужно также «подкармливать» огонь,
бросая в очаг кусочки жира, которые, разгораясь, не дают угас-
нуть пламени и одновременно являются символическим уго-
щением отсутствующих.
В сообщество входят не только родственники и друзья, но и
покойники и еще не родившиеся дети. Все живые существа - в
том числе, конечно, и звери - рассматриваются как элементы
вечного жизненного круговорота. Из таких представлений выте-
кает целый ряд практических правил (например, экзогамия: во
избежание угасания или вырождения немногочисленной груп-
пы), ритуалов и табу, имеющих целью поддержание гармонии
отношений человека и природы. Мы ограничимся здесь крат-
ким упоминанием некоторых магических практик, связанных с
охотой".
Такие ритуалы призваны либо завоевать благосклонность хо-
зяина леса, чтобы охота была удачной, либо предотвратить раз-
рыв жизненной цепи после гибели зверя. Главное правило - не
говорить лишнего. Охотник никоим образом не должен выда-
вать своего намерения отправиться на охоту или произносить
вслух имя зверя, чтобы тот не услышал и не расстроил планов
охотника. Якуты, например, используют «тайный код» : вместо
ружья говорят «белый журавль», вместо медведя - «старик» или
«лесовик». В лесу охотник-тунгус должен первым делом найти
тропу, по которой ходит дух зверя, чтобы поймать его. У каждого
духа свои излюбленные тропы, отмеченные вполне материаль-
ными знаками - такими, как веревка, натянутая между двух жер-
дей или стволов двух берез, очищенных от веток. Связанная ве-
ревка на месте захоронения утопленника обозначает конец
дороги духа*.
Убив зверя, охотник старается при разделке туши не пролить
на землю ни капли крови — скорее всего из-за того, что кровь
считается жизненным началом, — а собрать ее в своего рода бур-
дюк, сделанный из оленьего желудка. Следует также сохранять
Об обрядах и повериях, сопровождавших охоту у народов Евразии см.
Д.К.Зеленин. Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии. 4.1.
Запреты на охоте и иных промыслах. JL, 1929 (Сб. МАЭ. Т.8). 4.2. Запреты в
V
домашней жизни. Л., 1930 (Сб. МАЭ. Т.9) (примеч. ред.).
видимость цельности убитого животного, для чего голова, серд-
це и печень укладываются рядом со скелетом на своих прежних
местах; прочие кости захораниваются, чтобы — как и покойни-
ки - попасть в загробный мир20. Некоторым зверям (например,
соболю) оказывают особые почести: нельзя и виду показать, что
соболь был убит, а нужно вести себя так, будто он зашел в чум в
гости. Соболя вносят в жилище через окошко (у якутов - через
отверстие вверху юрты), помещают его на почетное место и на-
мазывают мордочку жиром. Наибольшим уважением из всех та-
ежных зверей пользуется у тунгусов медведь: во-первых, за его
силу, а во-вторых, видимо, за то, что в древности, наблюдая за
его повадками, предки тунгусов постигали охотничье искусство.
Почитая предков, тунгусы не едят медвежатину: медведь - это
тотем. В случае неудачной охоты соответствующие обряды со-
вершает шаман.
В тайге охотник-тунгус никогда не чувствует себе в одиноче-
стве, он живет в унисон с миром, полным колдовских чар, куда
он входит, стараясь соблюдать его законы и прислушиваясь к его
природному языку, в понимании которого он вполне может со-
перничать с нашим рациональным подходом. Он осторожно про-
двигается вперед по этому миру, населенному духами, бережно
убирая с пути препятствия при помощи ветки, напоминающей
пальмовую. Русский охотник ведет себя совершенно иначе: вет-
ки он отодвигает руками, тем самым обозначая свое присутствие
в лесу. Столь разные манеры поведения обусловлены принад-
лежностью к двум различным культурным универсумам21.
Б. Русский охотник-зверолов
Если тунгус пробирается по тайге с ощущением, что за ним
наблюдают духи, то русский охотник идет по лесу как хозяин,
имеющий все законные права22. Ниже мы еще остановимся на
том, какие конфликты проистекают из этой убежденности рус-
ского человека в своем праве диктовать коренным жителям, как
именно следует себя вести на территории, которую те полагают
принадлежащей всем, а значит, никому в отдельности. Тунгус -
бродячий охотник, и потому ему нет нужды накапливать богат-
ства, тогда как оседлые русские умеют считать и деньги, и детей,
и время. Когда охота служит единственным источником пропи-
тания, рождение очередного ребенка воспринимается как появ-
ление в доме еще одного едока, поэтому детоубийство здесь не
редкость; для крестьянина, напротив, иметь много детей значит
190 152

располагать лишней парой рабочих рук и обеспечить себе на-
дежную опору в старости. Для русских охота — это либо вспомо-
гательная деятельность, либо вид развлечения, в то время как
тунгус даже не задается таким вопросом: охота для него не рабо-
та и не развлечение, а сама жизнь во всей ее полноте.
Охотничья территория у того и у другого тоже неодинако-
ва. Русскому охотнику хватает окрестных лесов и, даже уходя
на весь зимний сезон, он редко удаляется больше, чем на 100—
200 км, т.е. на три дня пути от своей деревни. Тунгус же заходит в
такие места, куда русские просто не в состоянии добраться, по-
тому что их образ жизни предполагает менее примитивное, но
зато и менее мобильное хозяйство.
Выжить в тайге - будь то русским или коренным жителям -
можно только сообща. Община в Сибири называется обществом,
причем этим термином обозначают не только традиционную де-
ревню, но и своеобразное объединение, состоящее из несколь-
ких небольших населенных пунктов, удаленных друг от друга
иногда километров на десять. Расположение деревень вдоль до-
рог или рек на расстоянии в 25-40 км одна от другой объясняет-
ся тем, что именно такое расстояние можно преодолеть за один
день пути. Обществу, как правило, принадлежит право распоря-
жения определенной площадью лесных угодий23, оно же уста-
навливает сроки начала и окончания охотничьего сезона.
Охотничий сезон состоял из многократных вылазок в перио-
ды с 15 сентября по 10 октября, с 15 октября по 15 ноября (от
Покрова до Казанской) и с 1 ноября по 5 декабря. Даты откры-
тия охоты совпадают с первыми снегами, которые и служат сиг-
налом к тому, чтобы запрягать сани. В сильные снегопады охота
прерывалась из-за невозможности передвижения и возобновля-
лась в период между 10 февраля и 15 марта, а затем весной во
время массового пролета диких гусей и уток, которых подстере-
гали, притаившись в выкрашенных белой краской лодках, что-
бы птицы принимали их за льдины.
Те русские крестьяне, для кого охота была промыслом, ухо-
дили в лес только после предварительного обустройства лагеря.
Именно поэтому охотники-одиночки встречались редко - охо-
тились обычно артелью из трех-четырех, а иногда и 10-12 чело-
век, по возможности родственников. Необходимость артели дик-
товалась прежде всего условиями зимовки, когда место охоты
отстояло достаточно далеко от деревни, что не позволяло регу-
лярно возвращаться домой.
154
I
Прежде чем начать оборудовать лагерь {стан, зимовье), нужно
было осенью всей деревней прорубить к нему просеку. Затем на
санях туда завозили необходимые предметы быта, инвентарь и
провизию на месяц, а то и больше, на всю артель — и это не
считая охотничьих принадлежностей и железной печки. На мес-
те ставили самый простой сруб, без окон, но с широким навесом
для собак. Бывало, что довольствовались и землянкой или лег-
кой хижиной или шалашом - круглым (чтобы не снесло бура-
ном) или двускатным, наподобие палатки, с крышей из коры
лиственницы или сосны (балаган). Жюлю Легра довелось ноче-
вать однажды с охотниками под лапами огромной ели, на кото-
рые сверху просто набросали большие куски коры24. Охотничья
добыча складывалась в бадьи и кадки, стоявшие у жилья; неко-
торые сооружали для этих целей особый лабаз с двумя отделени-
ями (одно для хлеба, другое - для пушнины), причем ставили
его на высоких сваях, чтобы до него не добрались звери. Иногда
требовалось устроить закрытый двор для лошадей и даже рас-
корчевать для них участок, чтобы они могли там пастись, а затем
и его обнести изгородью.
Когда лагерь располагался на берегу реки - обычно так и
поступали, если река была рыбная, — то охотники позволяли
себе роскошь обзавеститсь и банькой. Тогда и привозили все по
воде, на больших лодках. Лодка вообще часто входила в число
охотничьих принадлежностей. При переходах ее привязывали к
саням, которые тащила собачья упряжка или тянул сам охотник,
приладив к саням тормозное приспособление, чтобы лодка не
задавила его при спуске с горы.
Представление о том, какой объем груза требовалось перево-
зить на зимовье, можно составить уже по рациону продуктов,
которые требовалось запасти на одного охотника: десять фунтов
сухарей, три пуда замороженного белого хлеба, пачку (примерно
фунт) чая, один-два фунта сахара, пять фунтов соли, до пяти
бутылок водки. Староверы не употребляли алкоголя и вместо
водки брали 10-12 фунтов сушеных ягод, вместо чая пили травя-
ные отвары (скрипень), а на постные дни прихватывали 15 фун-
тов квашеной капусты, 2 - 5 фунтов соленого репчатого лука и
10-12 фунтов сушеного лосося25. Кроме того, на одну лошадь
нужно было привезти с собой 15 пудов сена и 22 пуда овса. Из
домашней кухонной утвари брали только котел да чайник, пото-
му что остальную посуду изготавливали на месте из дерева, дол-
гими зимними вечерами, после возвращения с охоты. Для осве-
155
 щения все чаще пользовались не лучиной, а свечами.
Из вещей охотник брал с собой: телогрейку или овчинную
безрукавку, шубу (доху), валенки, меховые сапоги (унты), су-
конные (надерги) или кожаные (тура) онучи, шерстяные (испод-
ки) или овчинные (мохнатки) рукавицы, две рубахи - одну хол-
щевую; другую шерстяную, - теплые штаны (иногда из лосиной
или оленьей шкуры) й еще одни штаны, полегче, потник для
седла, толстые носки, в которые заправлялись штаны, а также
шерстяной вязаный шлем или шапочку, закрывающую уши, на-
подобие шлемов первых авиаторов. Староверов можно было уз-
нать не только по длинным волосам и бороде, но и по широко-
полой фетровой шляпе или меховому колпаку; перепоясаны они
были нарядным широким (8-15 см) шерстяным поясом. Крес-
тьяне из бывших казаков, хотя уже были не на службе, сохраня-
ли привязанность к военной форме: они выделялись среди про-
чих охотников-промысловиков своими синими широкими
штанами с лампасами, шинелью с воинскими ремнями и фу-
ражкой или кавказской бараньей папахой26.
Хотя считалось, что охотились «артелью», собственно на охо-
ту на пушного зверя каждый отправлялся самостоятельно, на
«свой участок» тайги, площадью до 50 кв. км (4х 12 км). Стре-
лять зверя на участке соседа запрещалось, а если приходилось
пересекать «чужую» территорию, следовало делать это не задер-
живаясь и тем более не выслеживая добычу. Запахнувшись в
теплую доху, в сопровождении верной лайки (хвост крючком,
уши торчком, умный взгляд - такая собака была ценнее лошади,
особенно если была натаскана на соболя), охотник уходил в тай-
гу рано утром, с автоматическим винчестером или берданкой
(калибра 10,67 мм) на правом плече, с ножом в деревянных нож-
нах или топором за поясом, с корзиной или холщевым мешком
(турсуком) с провиантом за плечами.
На обед охотник обходился прихваченной с собой круглой
буханкой хлеба, а вечером, в зимовье, его ждал горячий ужин.
Ужинали вместе, всей артелью, но каждый ел то, что прихватил с
собою из дома; по-братски делили разве что наваристый суп из
дичи. Перед сном занимались обработкой шкур или подготов-
кой ловушек на следующий день.
Русские охотники использовали почти те же приемы, что и
тунгусы. На больших территориях обычно устраивали ловушки:
ямы и западни на крупного зверя (медведя, лося, волка), капка-
V
ны и силки на мелкого; использовали манки из березы для ими-
тации крика косули или тетерева, приманки для охоты на диких
уток. Патроны берегли, стреляли в основном белку и только с
близкого расстояния. Когда нет снега, белка передвигается по
земле, и собаке легко ее учуять, но уже с октября, как раз, когда
мех у белки начинает сереть («бусеть»), она скачет по самым
верхушками деревьев, и тут уж собака ничем не может помочь:
приходится ставить особые силки (плашки) в тех местах, где раз-
грызанные шишки или скорлупки от орехов выдают присутствие
белки. Ставят ловушки и на лисицу (в самом начале охотничьего
сехона), и на соболя (обычно в декабре, когда мех делается осо-
бенно шелковистым). Ловушки хороши тем, что увеличивают
шансы охотника, но их самый главный недостаток, отмечав-
шийся уже тогдашними охотоведами, состоит в том, что таким
образом фауне наносится слишком большой ущерб, поскольку
ловушку проверяют лишь время от времени, и пойманная дичь
успевает либо испортиться, либо быть съеденной хищником.
Охотничьи трофеи делились поровну между членами артели27.
«Атаману», которым обычно выбирали самого опытного, полага-
лась дополнительная доля; ему же поручалось торговаться при
продаже самой ценной пушнины. Таким образом, артель пред-
ставляла собой нечто среднее между кооперативом и страховой
кассой: никто не возвращался с охоты с пустыми руками, и каж-
дый пользовался плодами совместных усилий. Сельская община
торжественно отмечала как уход, так и возвращение охотников28.
Каких-то особых обрядов и ритуалов, связанный с охотой, у
русских не встречается*, однако удача сопутствовала русскому
охотнику - как и тунгусу - в силу того, что он тесно сживался с
природой. Нужно было изучать звериные тропы к местам кор-
межки или ночевки, а главное, уметь ориентироваться в тайге,
особенно в пургу или густой туман, когда видимость не превы-
шает двух-трех метров; необходимо было долго изучать язык
леса - наклон ветвей (выше с северной стороны, ниже с юж-
ной), окраску коры (красноватая с восточной стороны, желтова-
тая с южной, зеленоватая с северной), примечать расположение
муравейников у подножия деревьев и т.п. Деревенский подрос-
ток постигал эту охотничью науку с 12-14 лет, когда его начина-
ли брать с собой старший брат или отец. Растерянный, неуклю-
" Это не совсем так. См., например, Д.К.Зеленин. Табу слов у народов Восточ-
ной Европы и Северной Азии. Ч. 1. Запреты на охоте и иных промыслах. Л., 1929
(Сб. МАЭ. Т.8).
190 156
жий в городе, мужик-промысловик преображался в родной сре-
де, в тайге, где у него появлялись тысячи возможностей про-
явить свою находчивость, наблюдательность, сообразительность.
Наиболее искусного охотника товарищи недаром прозывали
«тунгусом»29, отдавая дань уважения тем, у кого русские немало
переняли,осваивая охотничью премудрость.
В. Культурные контакты русских с коренным
населением в связи с охотой
Несмотря на неустранимые различия между русскими и мест-
ными охотниками и вопреки раздельному расселению, в котором
находил свое выражение апартеид обоих сообществ, сегрегация
никогда не исключала контактов между ними с тех самых времен,
когда русские впервые появились в западносибирской тайге, т.е. с
конца XVI в. Крупные и мелкие реки вначале выполняли функ-
цию границ, затем путей проникновения вглубь чужой террито-
рии и наконец, линий соприкосновения и обменов. Такие кон-
такты обернулись чередой влияний и заимствований - то
благотворных, то чреватых осложнениями. Здесь мы лишь вкрат-
це упомянем об основных этапах этой истории, представляющих
особый интерес с точки зрения культурной антропологии.
Вполне допустимо предположить, что самые первые контак-
ты вызывали у представителей обеих групп не меньшее изумле-
ние пополам с опасением, чем то, что испытывал Христофор
Колумб сотоварищи, когда впервые столкнулся с «голыми дика-
рями». Невиданные предметы, имевшиеся у пришельцев, разу-
меется, вызвали любопытство, которое положило начало обмену
подарками. Меха на первых порах дарили в качестве свидетель-
ства уважения к гостю; со временем этот свободный дар превра-
тился в навязанную завоевателями дань (ясак). Необходимость
уплаты дани стала для коренных жителей внешним побудитель-
ным мотивом для более интенсивной охоты, а также для более
частых взаимных посещений30. Заимствования на этой стадии
ограничиваются областью предметов и технических приемов.
Русские перенимают у местных охотников одежду, прекрас-
но приспособленную к суровому климату (меховые носки, без-
рукавки из рысьего меха и т.д.), широкие лыжи и снегоступы,
охотничьи сумки, собак. Аборигены же так и не изменили своей
манеры одеваться, которая всегда была знаком принадлежности
к определенному клану: одеться по-другому означало бы разор-
V
вать родственные связи, оторваться от корней31. Зато уже с кон-
ца XVIII столетия тунгусы начинают пользоваться огнестрель-
ным оружием, которое позволяет им охотиться на более крупных
зверей, таких, как полярный олень или лось. Благодаря ружью
резко увеличивается отстрел белок. Применение с XVII в. желез-
ных инструментов (топора, ножа, пилы, игл и т.д.) облегчило стро-
ительство лодок, изготовление саней, лыж, обработку шкур и т.п.
С XVII в. появляются новые потребительские привычки (мука,
самогон), а со второй половины XIX в. - сахар. Китайцы, гораздо
раньше русских посредничавшие в торговле пушниной, приучи-
ли местное население к табаку и чаю. Однако все эти разнообраз-
ные заимствования не приводили к серьезным осложнениям: они
легко встраиваются в систему любой традиционной культуры, не
требуя глубокой трансформации последней.
Совершенно иными были последствия вторжения в этот мир
русских переселенцев-колонистов. Кроме биологического воз-
действия на изоляты (оспа и другие заразные болезни), продви-
жение русских приводит к миграции некоторых народностей (так,
якуты с середины XVII в. забираются все дальше на север, вниз
по течению Лены и Вилюя) и к овладению пришельцами терри-
торией, на которой испокон века жили аборигены. Только в
период с 1897 г. по 1917 г. эвенки потеряли треть своих сельско-
хозяйственных земель, а буряты - 60% своих пастбищ32. Все это
не могло не породить напряжения в отношениях между при-
шлым и местным населением, у которого были совсем иные
представления о собственности.
Для тунгусов, участки тайги для охоты или зоны рыбной
ловли той или иной группы устанавливаются по традиции, без
какого бы то ни было акта на владение. Понятие личной соб-
ственности распространяется только на предметы, сделанные
своими руками: сани, чум, инструменты, ловушки и т.п. Для
русских крестьян, традиционные представления о собственно-
сти на землю восходят своими корнями к праву пользования
ею того, кто ее обрабатывает и вкладывает в нее свой труд.
Администрация поощряла действия переселенцев, навязывав-
ших местному населению свои понятия об исключительном
праве пользования землей и вытеснявших малые народности с
их исконных территорий охоты. Те были не в состоянии проти-
востоять фактическому ограблению ввиду малочисленности,
разбросанности, отсутствия территориального единства и ма-
териальной цивилизации, а также недостаточного осознания
сути происходящего.
190 158
V Господствующее положение русских получало свою легити-
мацию в идеологии, которую брали на вооружение все колони-
заторы: цивилизаторская миссия и распространение истинной
веры. Однако православное христианство слишком далеко от
космогонии сибирских народностей, чтобы те могли воспри-
нять его, не разрушая до основания собственную социальную
организацию. Поэтому и подлинное культурное сближение ста-
ло возможно только после того, как тунгусы перестали воспри-
ниматься как дикари-язычники, а культурная интеграция нача-
лась лишь с распространением грамотности и изменением
экономических отношений.
Что касается торговли с местным населением, русские с са-
мого начала стремились наладить ее, хотя со временем оказа-
лось, что на этой почве также возникает взаимное непонимание.
В самом деле, для тунгуса, добывающего ровно столько, сколько
требуется для выживания, не существует никаких иных обяза-
тельства, кроме тех, что продиктованы вековыми традициями,
кровным родством и отношениями взаимопомощи между семь-
ями, входящими в состав одного клана. Так, например, обязан-
ность жениха отработать какое-то время на семью своей невесты
объясняется естественным стремлением как-то компенсировать
потерю дочери-работницы. Понятие экономических обяза-
тельств, основанных на безличных отношениях купли-продажи,
совершенно чуждо сознанию аборигенов: для них существуют
только личные отношения, что и придает такую пронзитель-
ность истории о том, как подружились Арсеньев и Дерсу Узала.
Со временем отношения господства и подчинения, купли-про-
дажи будут принудительно навязаны извне и породят неизвест-
ные ранее потребности.
В работе И.С.Гурвича33 описывается, как русские купцы, за-
вязывая первые контакты с коренными жителями Сибири, при-
возят им в подарок конину, масло, творог и, разумеется, водку,
чтобы завоевать доверие и получить, в качестве ответного дара,
заветную пушнину. Дружеские похлопывания по плечу и пред-
ложения выпить позволяют легко добиться желаемого результа-
та. Поначалу алкоголь преподносится как знак уважения, но
довольно быстро от становится главным предметом вожделения
местных охотников, стимулируя их к обмену мехов на водку34.
Точно также тунгусы постепенно были приучены обменивать
меха на муку и крупы.
В книге Жюля Легра есть характерная «зарисовка с натуры»,
сделанная им во время путешествия на пароходе от Оби до Ени-
сея: «Тунгусы с нетерпением ждут прибытия парохода, чтобы
иметь возможность приобрести несколько пудов муки и кое-
какие другие продукты цивилизации: водку, одежду. Сначала
они пытаются нас уверить, что у них нет с собой ни одной бели-
чьей шкурки, но мы догадываемся, что они врут. Вдруг четверо
до того сидевших спокойно тунгусов, заметив в руках у одного
матроса сушку, куда-то уносятся стрелой и возвращаются с кар-
манами, полными беличьих шкурок, вдобавок несут в каждой
руке по нескольку диких уток. Тотчас начинается торговля, при-
чем матросы втридорога сбывают свои несчастные сушки. Мне
становится страшно неудобно за матросов и безумно жалко тун-
гусов с их наивными причудами»35.
Важнейшим этапом в совершенствовании системы торговых
обменов стало использование денег: отныне скупщику пушни-
ны не нужно было непременно привозить товары для выменива-
ния на мех. Впрочем, в течение долгого времени деньги не вос-
принимаются как эталон стоимости, а ценятся как украшения,
наряду с серебряными или медными застежками, пряжками,
кольцами и браслетами. К денежным расчетам привыкали край-
не медленно. На первых порах, с 20-х гг. XV111 в., дается разре-
шение выплачивать ясак не пушниной, а серебром. В 1810 г. ясак
заменяется подушной податью. Однако накануне Первой миро-
вой войны и даже в двадцатые годы XX столетия более 40% пуш-
нины поставляли на рынок фактории, практиковавшие нату-
ральный обмен с местным населением36.
II. Торговля пушниной в России в начале XX в.
А. Товарообмен с тунгусами
Русские были отнюдь не первыми, кто овладел рынками
пушнины: задолго до них, в бассейне Волги и в Средней Азии,
мехами торговали арабы, а в Сибири — китайцы, проникшие до
побережья Охотского моря в поисках меха калана (камчатского
бобра), который считался царским мехом, тогда как большая
часть населения Китая охотно покупала лисий и беличий мех37.
В течение долгого времени в роли посредников между двумя
этими крупнейшими рынками традиционно выступали татары
и якуты.
Якуты могли предложить тунгусским охотникам широкий ас-
сортимент продуктов животноводства (масло) и изделий кустар-
ного промысла (весла, кожаные мешки, ножи, сапоги), в то вре-
мя как русские купцы в первую очередь поставляли зерно, муку,
190 160
 ткани, чай, табак, свечи, порох и патроны. Торговля осуществ-
лялась либо через лавки и склады, имевшиеся в русских дерев-
нях, куда тунгусы приезжали за покупками, заполняя улицы сво-
ими оленьими упряжками, либо напрямую, когда купцы - в
одиночку или артелью, по трое-четверо - два-три раза в год
наведывались в самые глухие медвежьи углы: по весне, пока еще
не вскрылись реки, обычно завозили муку, а осенью, по возвра-
щении с охоты, вывозили пушнину. Весной охотнику часто бы-
вало нечего предложить купцу, и он покупал провизию в кредит,
с обязательством рассчитаться осенью натурой.
Такая .торговля в кредит могла обернуться для тунгуса-охот-
ника настоящим закабалением. Во-первых, купец неизменно
выигрывал на разнице сезонных цен: весной втридорога прода-
вал зерно и муку, а осенью по низкой цене закупал пушнину.
Если охотнику за сезон не удавалось покрыть долг, его перено-
сили на следующий год38. Таким образом, купец становился «хо-
зяином» своего должника, и тот был обязан уступать ему все, что
добывал на охоте39. Во-вторых, купцы закупали у тунгусов пуш-
нину по сильно заниженным ценам по сравнению с закупочны-
ми ценами на региональных рынках. Вот лишь один случай, о
котором сообщалось в газете: на Тюменской ярмарке лиса сто-
ила 20 руб., песец - 25 руб., а охотнику-тунгусу за такой же мех
платили соответственно 12 и 15 руб40.
Такой разброс цен затрудняет оценку реальных доходов, полу-
чаемых тунгусами от охотничьего промысла. В официальных от-
четах делался упор на то, что местные охотники, пробиравшиеся в
самые труднодоступные места, поставляют на рынок наиболее
редкие, а значит и наиболее ценные меха, поэтому преобладала
тенденция к завышению доходов коренного населения. Так, в
1909 г. администрация Хабаровского края оценивала годовой до-
ход охотника-тунгуса в 200 руб., охотника-казака - в 165 руб. и
русского крестьянина - в 80 руб.41 Однако, согласно другим ис-
точникам, скупщики пушнины, как правило, выплачивали охот-
нику не более половины стоимости товара, удваивая таким обра-
зом собственную чистую прибыль. Совершенно очевидно, что на
деле купец навязывал свои условия охотнику, не имевшему ника-
кого представления о реальных рыночных ценах42.
Эксплуатация, жертвой которой становились тунгусы, все же
имела определенные ограничения. Первое из них было связано с
конкуренцией непосредственно на местах приобретения товара
между русскими купцами, бурятами, якутами и даже американ-
162
цами43. Второе определялось тем, что местные жители далеко не'
все нужные им предметы приобретали на рынке. Кроме уплаты
налога, пушниной расплачивались за ружья, патроны, топоры,
сети, конский волос. Все это по объему не превышало 16-19%
годового бюджета тунгуса44. За неимением других данных мы
можем, на основании переписи 1926-27 гг., составить пример-
ное представление о том, какой была доля денежных поступле-
ний в хозяйство тунгусских и русских семей, проживавших на
Крайнем Севере в начале XX в. (Табл. III).
ТАБЛИЦА III 45
Тунгусы Русские
% руб. % руб.
Доля населения, получающего
33 29
доход от охоты
Обший объем производства
618 1 064
одной семьи
- в том числе продукты охоты 115 92
Общая сумма денежны
218 462
расходов семьи
Доля семей, живущих в долг 76 43
Заметим, что данные, касающиеся русских, относятся ис-
ключительно к общинам, проживавшим в северных районах и
занимавшимся главным образом рыболовством (53% доходов).
Тем не менее эти данные можно считать репрезентативными для
традиционного крестьянского хозяйства в целом, поскольку в
1904 г. денежная часть доходов крестьянских хозяйств Сибири
оценивалась в пределах от 31% до 47%46.
Б. Крестьянское хозяйство и торговля пушниной
Предложить строго научное описание традиционного крес-
тьянского хозяйства в России едва ли возможно, настолько ве-
лико разнообразие условий в различных местностях. Охота — а
тем более охота на пушного зверя — занимала скромное место в
хозяйстве крестьянина Европейской части России, за исключе-
нием Уральского региона. Безусловно, для русского крестьяни-
на, как и для любого другого, охота всегда была излюбленным
118
резвлечением перед наступлением зимы, но рассматривать ее
как профессиональную деятельность можно только примени-
тельно к тем, кто, подобно сибирякам, посвящает ей не меньше
двух недель в году.
На севере Европейской части России охота на пушного зверя
уступила место более надежным видам деятельности, таким, как
рыболовство (включая сюда добывание морских млекопитаю-
щих), смолокурение, производство дегтя и скипидара47. Охотни-
чий промысел остался доходным лишь в некоторых уездах Оло-
нецкой губ. (например, в Каргопольском), где обрабатывалось
до 2 млй. беличьих шкурок в год: в сшитом виде их поставляли
на Нижегородскую ярмарку. В Новгороде, когда-то являвшемся
пушной метрополией, к этому времени обрабатывались только
заячьи шкурки; мясо дичи отправлялось главным образом в
Санкт-Петербург48. Чем дальше к югу, тем меньше доля охоты в
промысловой деятельности крестьян: для большинства это ста-
новится лишь одним из занятий в свободное время49.
В Сибири охота всегда составляла заметную долю в крестьян-
ских доходах, но и там она оставалась все же вспомогательным
видом деятельности. Главным приработком русского крестья-
нина был извоз: зимой - на санях, летом - по воде. С построй-
кой Транссибирской магистрали и развитием пароходства идет
на убыль крестьянский извоз, на котором столетиями держалась
как внутренняя, так и внешняя торговля.
Проникновение в Сибирь современных средств транспорта и
коммуникации не только положило конец монополии отдель-
ных купцов на сбыт того или иного вида товаров, но и дало
сильнейший импульс развитию товарного сельского хозяйства.
Поскольку аграрная деятельность отныне позволяла крестьяни-
ну получать достаточный доход, значение прочих видов несель-
скохозяйственной деятельности, и в частности, охоты, неуклон-
но снижалось. Охотничий промысел сохраняется на прежнем
уровне лишь в северных регионах, где из-за сурового климата и
отдаленности не было смысла развивать сельское хозяйство, да и
то в селах, расположенных по берегам рек, предпочитают зани-
маться не охотой, а промысловым ловом рыбы, особенно по
мере увеличения притока русских переселенцев в Сибирь50 и
налаживания регулярного рынка сбыта продуктов рыболовства.
Вдобавок рыбоконсервные заводы используют женскую рабо-
чую силу, тогда как охота является исключительно мужским за-
нятием.
V дажной стоимости 400 ц пшеницы, т.е. вчетверо больше, чем мог
Согласно данным опроса 13712 крестьянских семей, прове-
денного в Сибири в 1903-04 гг., доход на одно хозяйство состав-
л я л в среднем 270-280 руб., из них 63% приходилось на сельско-
хозяйственную и 37% на прочие виды деятельности51. Принимая
во внимание эти данные, можно ли определить примерную долю
дохода от пушного промысла?
Государственные органы для получения таких данных исполь-
зовали простую формулу: общий объем доходов от добычи пуш-
ного зверя в той или иной губернии делился на количество охот-
ников-промысловиков. Таким образом, в среднем на каждого
приходилось, например, в Иркутской губ. 18 руб., а в Сургут-
ском уезде Томской губ. - 35-38 руб.52 Но из этого следовало бы,
•что за год охотник зарабатывал не больше месячной (в первом
случае) или двухмесячной (во втором случае) оплаты наемного
работника в аграрном секторе, т.к. средний дневной заработок
последнего составлял в то время 61,8 коп.53 Проблема заключает-
ся в том, стал ли бы охотник за такие небольшие деньги продол-
жать заниматься своим делом в невероятно суровых условиях си-
бирской зимы? Приходится признать, что нет. И действительно,
администрация в своих оценках совершенно не учитывала коли-
чество человекодней, а с другой стороны, явно занижала как вало-
вый объем добычи, так и ее денежную стоимость. Это хорошо
видно на следующем примере: по официальным данным добыча
соболя в 1905 г. в Якутской губ. составила 200 шт., а общая выруч-
ка от охотничьего промысла - 117 тыс. руб.; однако по оценкам
одной специализированной компании предложение соболя на
Якутской ярмарке в том же году составляло 3000 шт., а общее
предложение достигало 548 тыс. руб.54
Не доверяя официальной статистике, К.Паас сделал попытку
напрямую исчислить доход от охотничьего промысла на основа-
нии оценки приходных и расходных статей охотничьей артели,
состоящей из трех охотников, за 26 дней одного охотничьего
сезона (Табл. IV).
Тот же автор приводит данные, согласно которым общая сум-
ма доходов за все три месяца охотничьего сезона составляет
800 руб. на одного охотника, т.е. за вычетом расходов (125 руб.)
остается чистой прибыли 675 руб., или 225 руб. в месяц - что
вполне согласуется с вышеприведенным расчетом. При таком
подходе положение дел предстает совершенно иначе. Месячная
прибыль, превышающая 200 руб., соответствует средней про-
190 164

ТАБЛИЦА IV55
Доход артели из 3 охотников (руб.)
Выручка за 133 косули, 3 оленей и 1 лося
(мясо и шкуры)
Итого на каждого охотника
Расходы на каждого охотника (руб.)
Питание, одежда и пр.
Корм для лошадей
Охотничье снаряжение, боеприпасы, амортизация
предметов долговременного пользования
Итого на каждого охотника
Чистой прибыли на каждого (руб.)
ском экспорте за 1913 г. явствует, что доход от продажи масла и
невыделанных шкур был одинаковым - 13 руб. за пуд - при
вполне сопоставимых транспортных расходах580 . Именно этим
объясняется исключительное увеличение объемов производства
масла в Сибири в первое десятилетие XX в., когда для его пере-
760
возки впервые стали применяться вагоны-рефрижераторы59.
253 Столь же быстрыми темпами росло и свиноводство - побочный
вид хозяйственной деятельности при мукомольных заводах и мас-
лобойнях: сало и свиная щетина оказались не менее выгодными,
8 чем собольи меха60.
18
Когда железная дорога в 1885 г. пересекла Уральские горы и в
1901 г. достигла Байкала, она не только оказала сильнейшее вли-
яние на крестьянское хозяйство, но и серьезно подорвала моно-
24
польное положение прежних мехоторговцев, ибо напрямую со-
50 единила Сибирь с международным рынком. Отныне меха
продаются и покупаются непосредственно на местных рынках, а
250
вовсе не обязательно на всероссийских ярмарках.

собрать один сибирский крестьянин, учитывая среднюю уро- В. Меховые рынки

жайность в 7 ц/га и средний размер обрабатываемой площади
(15 га). Наемный же работник вынужден был бы трудиться це-
лый год, чтобы заработать столько же, сколько охотник-про-
мысловик всего за три месяца.
В этих условиях приходится скорее удивляться тому, что охот-
ничий промысел не только не привлекал все большего количе-
ства людей, но и, по единодушному мнению, постепенно прихо-
дил в упадок56, чему главной причиной признавалось общее
ухудшение состояния фауны. Вырубка лесов в зонах колониза-
ции, а также неконтролируемая охота с применением средств,
наносящий большой ущерб природе, вели к неуклонному сни-
жению охотничьих ресурсов в окрестностях сел и деревень, на-
селенных русскими. Охота превратилась в сезонный и вдобавок
не приносящий гарантированного дохода вид деятельности, так
что русский крестьянин не мог полагаться на нее всерьез. Не-
удивительно поэтому, что он увидел в животноводстве гораздо
более привлекательную альтернативу, когда со строительством
транссибирской магистрали представилась возможность выгод-
но сбывать сельскохозяйственную продукцию.
Железная дорога позволила в пять раз снизить расходы на
тоннокилометр и открыла возможность вывоза из Сибири более
дешевых (в расчете на кг веса) товаров, чем меха или драгоцен-
ные металлы57. К примеру, из статистических данных о россий-
166
Описать путь, которым меховая шкурка из таежной глуши
попадает к потребителю, означает попытаться определить и обо-
значить различные этапы обработки меха и торговли пушниной.
Пушная торговля имеет немало особенностей и прежде всего ту,
что в отличие, скажем, от пищевых продуктов (таких, как зерно
и т.п.), мех - товар нестандартный. Кроме того, предложение
здесь сезонное, а спрос сильно зависит от переменчивой моды в
странах-импортерах.
Таежный охотник сбывает пушнину непосредственно в де-
ревнях и селах или в портах. Кроме того, в определенное время
года он отправляется на один из «сходов» (суглан, болджор), ко-
торые устраиваются обычно на берегах рек: это такие места, как
Чекунда на р. Бурия, Чумикан, Бурукан, Кульч на р. Уда (приток
Амура) или Обдорск и Сургут на р. Обь. На этих небольших
ярмарках охотники-аборигены продают меха скупщикам, а те в
свою очередь снабжают их продовольствием, разноцветными тка-
нями, патронами и порохом, рано или поздно становясь их кре-
диторами.
Объем сделок на каждой из таких местных ярмарок неук-
лонно снижался, поскольку с появлением железной дороги их
становилось все больше61 (тогда как прежде торговля концент-
рировалась в немногих центрах), к тому же представители круп-
118
. ных компаний все чаще заключали сделки на местах, а не через ТАБЛИЦА V64
мелких посредников. В результате, например, торговый оборот Главные мехоторговые ярмарки России в 1913—14 гг.
мехового рынка в Чекунде, где в XIX в. продавалось пушнины
на 200 тыс. руб. в год, накануне Первой мировой войны упал до
Торговый
10 тыс. руб. Из небольших рынков не зачахла только Обдорская Время
оборот
ярмарка (ныне г. Салехард). проведения
Роль скупщиков заключалась в том, чтобы собирать пушнину
в крупные лоты, причем лот составлялся из товара самого разного Нижний Новгород 15 июля-10 сент. 130
качества. Так, соболий мех делился на три категории: голова 30
(1 сорт), средка (2 сорт) и хвост (3 сорт); ни один скупщик, есте- Ирбит 25 января -1 марта (из них
ственно, не стал бы продавать мех только 1 и 2 сортов, потому что пушнина - 8,3)
никогда бы не нашел покупателя отдельно на мех 3 сорта62. Бели- Тюмень (Ильинская ярмарка) 5 июня - 2 0 июля 3,3
чьих шкурок в одном лоте могло быть от 2 тыс. до 20 тыс., лисьих
- всего 10-20; горностая торговали лотами по 80-100 шкурок. Крестовское (Пермской губ.) 15 июля - 2 5 августа 3
Цена одного лота обычно была в пределах 7-10 тыс. руб. Астраханская губ.
Зачастую мелкий скупщик сам являлся должником какого- 9 мая - 1 5 мая 1,6
(Ханская ярмарка)
нибудь крупного купца, продавшего ему в кредит ткани и одеж- Оренбург
ду: в этом случае долг мог быть покрыт пушниной, даже если (Меновнинская ярмарка)
1 июня -1 ноября 0,8
сам купец, торгуя мануфактурой, обычно вовсе и не занимался
мехами. Тобольск
1 ноября-декабрь 0,8
(Михайловская ярмарка)
С местных и региональных рынков пушнина, уже в виде ло-
тов, отправлялась на крупные всероссийские и международные
Между различными ярмарками постепенно установилось оп-
ярмарки. В течение долгого времени центром мехоторговли был
ределенное разделение труда, они как бы дополняли друг дру-
г. Тобольск (заложенный в 1587 г. как острог), пока первенство у га, и прежде всего это касалось разделения «сфер влияния».
него не перехватила Ирбитская ярмарка63. Оттуда на карбазах — Так, в Ирбит свозились товары с региональных ярмарок Запад-
судах с плоским днищем, которые можно было перетаскивать ной Сибири (таких, как Обдорская), а пушнина из Енисейско-
волоком - через Березово и Великий Устюг пушнину доставля- го края (в частности, с Туруханской ярмарки) шла напрямую в
ли в Архангельск; там суда продавали на разборку или загружали Нижний Новгород. В принципе, чем мех был дороже, тем даль-
зерном и отправлялись в обратный путь: один карбаз мог пере- ше он отправлялся. Именно поэтому некоторые особо ценные
везти до 100-180 тонн зерна, предназначенного как для продажи сорта - например, с Камчатки - уходили непосредственно за
местному населению, так и для производства водки. В начале границу, минуя Ирбитскую и Нижегородскую ярмарки. Так,
XIX в. пушнина со всей центральной Сибири и Якутии свози- соболь часто доставлялся прямо на Лейпцигскую ярмарку или
лась в Енисейск, расположенный у слияния Енисея и Ангары, а на лондонские пушные аукционы. Горностай с Ишимской яр-
с Китаем торговля шла через Иркутск: именно пушнина, в част- марки (Тюменская губ.) поступал в Москву. Ирбитская ярмар-
ности, светлый соболь, была главной статьей русского экспорта ка считалась наилучшим рынком сбыта невыделанных шкурок
в Китай. Со строительством «тракта», а затем и транссибирской белки, горностая и зайца, а Нижегородская славилась именно
магистрали Тобольск и Енисейск оказались в стороне от новых выделанными шкурками тех же белки и зайца, но прежде всего
торговых путей. К началу XX в. только Ирбит, Нижний Новго- каракуля.
род и Москва продолжали играть свою традиционную роль все-
Сроки проведения ярмарок рассчитывались таким образом,
российских центров мехоторговли (Табл. V). чтобы дать возможность купцам поочередно посещать их, сбы-
вая на каждой следующей ярмарке нераспроданный товар. Обыч-

V 190 169
но сибирские ярмарки проводились в зимнее время, когда легко горного козла (в 1905 г. — 8 тыс. шт.), а в Нижнем - овчину и
было доставлять товар санным путем, и заканчивались до на- каракуль из Ирана, Афганистана и даже из Багдада. В зависимо-
ступления весенней распутицы. Напротив, западнее Урала яр- сти от происхождения товара применялись и различные едини-
марки проходили летом, будучи приурочены к срокам начала цы измерения. Так, кипа могла означать 60 бараньих и овечьих
навигации на реках Среднерусской равнины. шкур, если их доставляли из Ирана, но когда речь идет о караку-
Необходимо отметить две важнейших особенности мехотор- ле из Исфахана или Шираза, то кипа - это уже 200-250 шкур, а
говли. Прежде всего, почти невозможно было заключать сделку если каракуль афганский, то и все 500-600. Чтобы избежать та-
по образцу товара - из-за непостоянства качества меха. В пуш- кого рода ошибок, мы ограничимся основными мехами, пред-
нине вообще необычайно трудно установить твердый стандарт положительно российского происхождения в полном объеме
качества, чем и объясняется то, что и на Нижегородской, и на (Табл. VI).
Лейпцигской ярмарках мех продавался и покупался конкретны-
ми партиями, по старинке, хотя большая часть сделок уже зак- ТАБЛИЦА VI65
лючалась по образцам продукции. Приходилось, как в стародав- Добыча пушнины в России и объемы поставок мехов
ние времена, привозить на ярмарку огромные лоты пушнины, на Ирбитскую и Нижегородскую ярмарки (тыс. шт.)
иногда стоимостью до 2-2,5 млн. руб. Эти лоты на месте сорти- Лиса
ровались и покупались комиссионерами крупных фирм, чаще Белка
Горно-
рыжая Псссц Куница Соболь Заяц Медведь Волк
всего иностранных. стай
(дикая)
Другая сложность заключалась в том, что меха требуют осо- 1. Добыча в целом по России
бых условий хранения. Невыделанный мех, если его не про- 1910 4918 158 43 36 7 8 682 3 16
дать в течение года, начинает выцветать, менять окраску, а
1911 2010 116 29 33 5 3.5 539 2 9
значит, и обесцениваться. Риск потери товара из-за плохой
его сохранности, несовершенство технических средств и из- 1912 1709 97 29 77 4 11 511 4 7
менчивость моды - все это вместе делало невозможным кре- - в том числс в Сибири
дит под гарантию поставки. Брокеры заключали сделки толь- 1910 3996 62 9.7 28 0.5 7.7 163 2 5
ко на поставки каракуля. Отсутствие надежных банковских
1911 1226 63 7.8 32 0.3 3 112 1.4 3
инструментов в сочетании с неразработанностью междуна-
родных норм качества приводили к тому, что пушной рынок 1912 1048 61 9.6 75 0.3 11 171 2.9 3.7
оказывался в руках наиболее ловких и при этом иногда наи- 2. Объемы поставок
менее честных торговцев. - на Ирбитскую ярмарку
1910 6225 100 35 11 10 9 1800 1 9.9
Г. Объемы поставок и цены на пушнину 1911 10770 350 32 И 12 20 200 1.2 11.5
Из-за того, что нераспроданный товар перевозили с одной 1912 7325 150-200 29 18 15 10 1500 1.5 16.5
ярмарки на другую, от Ирбита до Нижнего Новгорода и не все-
1913 4355 200-265 53 10 7 9 1000 2 7.6
гда сбывали в течение одного года, вычислить общий объем по-
ставок довольно затруднительно: один и тот же товар можно — на Нижегородскую ярмарку
посчитать дважды. Надеемся, что те, кто предпочитают полному 1910 3500 71 89 18.5 4 13.4 1260 1 3-4
неведению хотя бы приблизительное знание, с пониманием от- 1911 6000 25 - 17 мало 12-15 1210 - мало
несутся к нашим расчетам.
1912 - 43 18 6 10 15 1000 - мало
Дополнительная трудность связана с тем, что на крупных яр-
1913 2000 30 15 8.7 1430 2-3
марках продавали также меха и шкуры, привезенные из-за гра- - - -

V
ницы. В Ирбите обрабатывали, например, шкуры тибетского

190 170
 Мы уже указывали на существенные расхождения между дан- ТАБЛИЦА VII 67
ными Министерства сельского хозяйства о ежегодной добыче
Динамика поставок мехов на крупнейшие
пушнины и статистикой поставок мехов на ярмарки: первые явно
занижены, так как конечной целью было установление реаль- российские ярмарки в XIX— XX вв. (тыс. шт.)
ных доходов охотника-промысловика, а тот стремился платить Нижегородская
Якутская ярмарка Ирбитская ярмарка
как можно меньше налогов; вторые, напротив, скорее всего, за- ярмарка
вышены из-за того, что в них включены меха, добытые не обяза- 1837 1893-1894 1881-1884 1910-1914 1880-1884 1910-1914
тельно в данном году, а также перевезенные с другой ярмарки; с Белка 455 700 3475 6915 1349 3700
другой стороны, в это количество входили и шкурки, добытые Куница 1.5 - 2.8 11.4 51.4 7
нелегально. Несмотря на все эти несоответствия можно сделать
Соболь 18 5.5 15.2' 10.9 14.5 12.8
следующие выводы:
Горностай 25 55 88 271 46 42.4
1) значительные колебания в объемах поставок соболя и пес-
Песец 10.1 18 8.75 14.1 1.4 12.7
ца: показатели разных лет могут отличаться вдвое;
Речной
2) особое значение Сибири в поставках ценных видов пуш- бобр
0.45 0.15 5 - 2 6"
нины. В 1910-1912 гг. в Сибири по официальным данным было
Речная
добыто 97% соболей, 92% песцов, 76% белок, 66% медведей и выдра
0.2 - 0.5 1.2Ь 8 16
50% горностаев. Лиса водилась в основном в Европейской части
России, а волк, вопреки расхожему мнению, явно предпочитал ' 1911
степи сибирской тайге; ь
1914
3) общая тенденция к снижению добычи в 1910-1912 гг. (ста- взлет цен на этот мех и привело к тому, что спрос переключился
тистических данных за 1913 г. явно недостаточно) по шести ви- на меха более светлой окраски. Из-за такого радикального изме-
дам зверей, в связи с чем мехоторговцы и высказывали опасения нения моды в 1912 г. поставки 1913 г. были существенно мень-
по поводу неуклонного ухудшения состояния фауны. ше, поскольку конъюнктура цен была слишком неблагоприят-
Достаточно ли обоснованными были эти опасения? Анализ ной для ценного меха.
статистики крупнейших ярмарок за более длительный период Главный фактор, определяющий ценность меха, - числен-
показывает, что поставки собольего меха действительно сокра- ность того или иного зверя. Еще в XVII в. соболья шкурка была в
щались год от года - что и привело к появлению указа от 9 июня 200 раз дороже беличьей; судя по официальной советской стати-
1912 г. о запрещении охоты на соболя с 1 февраля 1913 г. на три стике за 1964-65 гг.69, это соотношение осталось таким же, при-
года, однако динамика численности других видов пушных зве- чем оно точно соответствует плотности популяций этих зверь-
рей не оправдывает пессимизма российских авторов той эпохи66 ков на 100 кв. км. Однако в интересующую нас эпоху цена
(Табл. VII). зависела не только от редкости меха: в конечную цену включа-
Если поставки речного бобра и речной выдры на Нижегород- лись накладные расходы и надбавки посредников. На Нижего-
скую ярмарку удвоились, то мех морского бобра (калана) и коти- родской ярмарке 1912 г. шкурка соболя была эквивалентна не
ка на российском рынке в начале века почти не встречался. Вов- 200, а 330 беличьим. Всего за 15 лет (1897—1912) соболий мех
се не обязательно это говорит об хищническом истреблении подорожал в 10 раз (для сравнения: цена на рожь выросла всего
каланов и котиков русскими и американцами на Камчатке и на на 14%).
островах Берингова моря: вполне вероятно, что этот мех постав-
лялся в Лондон напрямую, минуя российские ярмарки6*. До наступления эры железных дорог, которые будут способ-
ствовать быстрому выравниванию цен на сельскохозяйственную
Динамика поставок свидетельствует и об изменении спроса в
продукцию на всей территории Российской империи, рынки
зависимости от колебаний моды и конъюнктуры цен. Так, умень-
были замкнутыми, и цены варьировали в зависимости от мест-
шение предложения темного соболя в 1911 г. вызвало резкий
V ных производственных издержек и транспортных расходов на

190 172
 подвоз продуктов первой необходимости. Не представляет осо- ТАБЛИЦА VIII 72
бого труда продемонстрировать, что высокий уровень цен на Разброс цен на некоторые виды мехов в XIX—XX вв.
некоторые виды сибирской пушнины в немалой степени объяс- (руб. за шт.)
няется «накрутками» многочисленных посредников в разных зве-
ньях торговой цепочки, имея в виду, что исходный уровень оп-
ределяют транспортные расходы на доставку зерновых - основы Конец XIX в. 1912 г
пищевого рациона - в отдаленные северные районы70. Учет из- Нижегород- Нижегород-
Ирбитская Местные Ирбитская
держек «метрологией» мехоторговли выражается в основной еди- ярмарка
ская
цены ярмарка
ская
нице {сорок) измерения лотов собольих мехов: ведь именно со- ярмарка ярмарка
рок шкурок должен был продать купец в Архангельске, чтобы Енисейская
0,7 0,12 0,2-0,5 0,33 0,42-0,45
окупить собственные расходы за 8-10 месяцев71 (по аналогии белка
можно вспомнить, что единицей расчета урожайности служил Амурская
пуд, соответствовавший количеству зерна, необходимого для за- 0,5-0,9 1-1,5 0,45 0,59 0,62
. белка
севания одной десятины пашни).
Горностай 10-60 15-30 1,5-2,8 2,4-3,6 2,8-3,7
В начале XX в. торговая наценка на каждом этапе составляла
от 20 до 50%. Так, беличья шкурка, купленная у охотника мел- Якутский
200-250 130-180
соболь
ким скупщиком за 15 коп., перепродавалась им уже за 20 коп.
(наценка — 35%) крупному купцу, который составлял лоты по Темный
сортам меха. Лот перепродавался комиссионерам из расчета баргузинский 250 350-380 250-300
25—35 коп. за шкурку (средняя наценка — 50%), а те, в свою соболь
очередь, накидывали еще от 22 до 30%, так что меховщику шкур- Светлый
ка обходилась вдвое, а то и втрое дороже первоначальной цены. енисейский 35 35-40
Однако благодаря техническому прогрессу в сфере коммуника- соболь
ций к 1911-1912 гг. разброс цен на один и тот же мех в зависимо-
сти от региона стал значительно меньшим, нежели в XIX в.: • 1884
ь
цены начали выравниваться, что означало складывание обще- 1885
российского рынка пушнины (Табл. VIII). с
1894
Можно констатировать, что разница в ценах между Ирбитс- d
1895
кой и Нижегородской ярмарками, которая в XIX в. достигала с
1884
75% на соболий мех, 100-125% на горностая и 40% на белку, f
1885
двадцать лет спустя уже составляла соответственно 45%, 40% и
25%. Отметим также существенно разную стоимость меха в зави- так как выделанные меха чаще всего ввозились в Россию из-за
симости от его происхождения (в рассматриваемую эпоху на- границы. Иными словами, мех пушного зверя был не только
считывалось до 28 сортов беличьих шкурок, 8 сортов горностая и важной статьей российского экспорта - обработанный английс-
т.д.): самым ценным считался мех камчатского чернохвостого кими, немецкими, французскими меховщиками и скорняками,
соболя, следом шли баргузинский и несколько менее темный он возвращался обратно в виде готовых изделий для состоятель-
якутский соболь и наконец, более светлый енисейский соболь, ных покупателей.
чей мех к тому же был не таким густым и пышным73. Д. Экспорт и импорт российских мехов в начале XX в.
Так обстояло дело с невыделанными шкурками. Что касается
цен на выделанный мех, то цены на него в России зависели от Таможенной статистикой Российской империи учитывались
стоимость и вес (в пудах) каждого вида вывозимого меха, а также

V
котировок на Лейпцигской ярмарке и лондонских аукционах,
страна назначения. На основании этих данных можно судить об

190 174
интенсивности мехоторговли с теми или иными странами, но их ТАБЛИЦА IX75
практически невозможно сопоставить со статистикой торговли Доля пушнины во внешнеторговом обороте России
на внутреннем рынке, на ярмарках, где шкурки учитывались в
штуках, тогда как в международной торговле принято учиты- 1. Эспорт/импорт шкур и мехов по категориям (тыс. руб.)
вать общий вес экспортных грузов.
Вместе с тем таможенная статистика второй половины XIX Экспорт Импорт
в. позволяет установить любопытную обратную зависимость 1911 1912 1913 1913
между вывозом российского зерна и экспортом пушнины, что Бараньи и
лишний раз подтверждает компенсаторную, дополняющую роль козьи шкуры
8524,6 14295,6 10568,1
охоты в крестьянском хозяйстве. В самом деле, в урожайные
Общий объем
годы зерна вывозилось больше, а пушнины - несколько мень-
продаж
ше, и это соотношение менялось в неурожайные годы. Так, в 7232,3 8580,5 6484 6752
невыделанных
период с 1868 по 1884 г. пик объема экспорта пушнины прихо- шкурок
дится на 1881 г., и именно в этом году зерна было вывезено на
целых 20% меньше, чем в предыдущем. И наоборот: макси- - заяц и кролик 957,6 1049,1 729,3
мальное количество зерна вывозилось в 1878-79 гг., когда объем - волк и лисица 131,1 153,4 158,1
экспорта пушнины был наименьшим74. В 90-е гг. XIX в. регу- - соболь 124,1 200,1 234,5
лярность этого соотношения проверить уже не удается, ибо с Выделанные
этого времени объем экспорта пушнины уже варьировал в за- меха 988
висимости от внешней, а не от внутренней конъюнктуры. Прав- - неокрашеные
да, в 1906-07 гг. имело место снижение объема вывоза зерна на
- окрашенные 8587
20%, что обернулось резким — на 60% — увеличением товаро-
оборота пушнины, но в 1908 г. снижение зернового экспорта Общий объем
было еще ощутимее, а на вывозе мехов это никак не сказалось. экспорта шкур 15756,9 22876,1 17052,1 16337
и мехов*
В 1910-12 гг. наблюдается одновременный рост объемов экс-
порта зерна и пушнины. - в т.ч. в Германию 9026 13201,8 11036,9
Впечатляет быстрота, с которой росли объемы продажи за - в т.ч. в Англию 3159,6 4890,2 2491,4
границу российских шкур и мехов в течение десятилетия, пред-
шествующего началу Первой мировой войны: если во второй
' Доля Германии и Англии в российском пушном экспорте была следующей:
половине XIX в. их вывозилось ежегодно на 3,3 млн. руб., то в 1911 г. - 77,3%, 1912 г. - 79,1%, 1913 г. - 79,3%.
1900-1906 гг. этот показатель составляет уже 9,5 млн. руб., а в
1907-1913 гг. - 15,6 млн. руб., т.е. примерно 1% всего российс- 2. Динамика экспорта и импорта мехов stricto sensu
кого экспорта того времени.
Следует учесть, что данные таможенной статистики группи- Экспорт Импорт
ровались таким образом, что в графу «меха» включались бараньи Год тыс. пудов млн. руб. ФОБ тыс. пудов млн. руб. ФОБ
и козьи шкуры, причем они составляли 60% этой группы това-
ров. Нам показалось уместным вычесть их из общего объема 1903 138 2,7 63 7,6
экспортно-импортных операций, чтобы точнее определить объе- 1904 137 4,4 58 5
мы ввоза и вывоза мехов stricto sensu (Табл. IX). 1905 140 4,6 60 4,9
1906 142 6,1 73 5,1

V 190 176
 Продолжение ТАБЛИЦЫ IX (2) лись в 1915-1916 гг. в объеме 20-30 тыс. пудов ежегодно. Еще
10 тыс. пудов пушнины поставлялось в Центральную Европу
Экспорт Импорт
через Финляндию и Швецию 76 . Кроме того, с введением запрета
Год тыс. пудов млн. руб. ФОБ тыс. пудов млн. руб. ФОБ на добычу соболя тут же были налажены нелегальные каналы
1907 110 5 79 7
сбыта собольего меха через Китай.
Часть невыделанных мехов все же оставалась в России, так
1908 128 4,8 86 7,1
как в отдельных небольших городах и селах - например, в Дуни-
1909 147 5,9 103 9,5 лове и в Шуе (Владимирской губ.) - занимались выделкой шкур
1910 174 7,9 120 12,5 и обработкой мехов для Нижегородской ярмарки; в Каргополе
(Олонецкой губ.) специализировались на обработке беличьих
1911 145 7,2 113 10,8
шкурок, а в Арзамасе (Нижегородской губ.) меховщики больше
1912 207 8,5 109 11,1 занимались серой зайчиной. По некоторым оценкам, российс-
1913 166 6,4 115 16,3 кие меховщики могли обрабатывать до 3,5 млн. беличьих шку-
рок в год, однако более половины годовой добычи продолжало в
Приведенные цифры не оставляют сомнений в том, что Рос- невыделанном виде вывозиться за границу. Отметим то, в каких
сия в начале века выступала как крупный импортер мехов. Пара- больших количествах вывозились невыделанные кроличьи и за-
докс этот объясняется просто: страна не располагала в то время ячьи шкурки: этот мех — особенно когда он белый — лучше всего
развитой химической индустрией и не могла производить кра- подходит для изготовления подделок, поэтому он широко ис-
сителей для окраски меха. Невыделанная пушнина вывозилась в пользуется меховщиками именно как сырье77. В принципе же
Германию, чтобы затем, после обработки и окраски, вернуться в искусство меховщика и состоит в том, чтобы сохранить природ-
Санкт-Петербург и Москву. Такая торговая схема оборачива- ную красоту меха, когда таковая имеется, и уметь добавить необ-
лась немалыми финансовыми потерями: согласно все той же ходимое, если у меха есть какие-то недостатки.
таможенной статистике, к примеру, в 1913 г. доход с каждой Следует ли из всего этого заключить, что Россия, не сумев
вывезенной тонны пушнины составлял в среднем 2390 руб., тог- развить соответствующих технологий, понемногу лишилась того
да как выделанные меха обходились в 6770 руб./т ФОБ, т.е. в 2,8 достояния, которое в XVII—XVIII вв. составляло ее богатство
раза дороже, и это не считая расходов на страховку и фрахт. как державы? Вероятно, в условиях «лесной цивилизации» рус-
ский крестьянин действительно имел большую склонность к об-
Невыделанные меха ввозились в основном из Монголии, Ира- работке дерева и растительных волокон, нежели к обработке шкур
на и Афганистана для последующего реэкспорта в страны За- и мехов, которая традиционно была более развита у степных
падной Европы. Шкуры и пушнина из Бухары и Хивы также народов. Изделия из кожи интересовали скорее военных интен-
заносились в графу «импорт» в силу того, что оба эти рынка дантов, чем самого крестьянина, который испокон века даже
играли роль перевалочных пунктов в мехоторговле Среднего Во- конскую упряжь ухитрялся полностью изготовлять из раститель-
стока. Привилегированное положение Германии и Великобри- ного сырья78. Что же касается меховых изделий, таких, как шуба,
тании как главных направлений российского экспорта пушни- меховой воротник, муфта, шапка, то их носили только богатые.
ны (79% общего объема) связано с тем, что Лейпциг и Лондон
были центрами мировой торговли мехами. Только на Германию Итак, перед нами еще одна иллюстрация того, какой разрыв
существовал в России между двумя сообществами людей, при-
приходилось более половины объема поставок из России. Фран-
надлежавших двум различным культурным мирам, в том числе
цию больше интересовали шкуры и кожи, чем меха: во Францию
по своей манере одеваться. Как и в прежние времена, мех испол-
шло в среднем 4% российского экспорта, основную долю в нем
нял функцию социального маркера. Для кучера, поджидающего
составляли бараньи шкуры и каракуль.
господ у подъезда городского особняка, овчиный тулуп или доха
С началом боевых действий прямые торговые отношения с не более чем теплая одежда; для господ же меха - престижный
Германией были прерваны; в Англию же поставки продолжа- предмет роскоши. Однако такой статус мех приобретает только
178
118
после того, как он был выделан в Лейпциге, а затем раскроен и
сшит в Вене либо в Париже.
Зрелище, которое являл собой этот лощеный космополитич-
ный и внутренне опустошенный мирок, приговоренный исчез-
нуть в водовороте войны и революции, не может заслонить со-
бою процесс неслышного проникновения международного
капитала на российский рынок пушнины, о чем и свидетель-
ствует бесстрастная статистика экспортно-импортных операций
с мехами. Накануне войны в Российской империи добывается
около 40% всей мировой пушнины, т.е. больше, чем в Северной
Америке (39%) и в Европе (3%)79, однако это не приносит Рос-
сии ощутимой прибыли. Основную выгоду получают иностран-
ные фирмы, соперничая друг с другом на лондонских пушных
аукционах и на Лейпцигской ярмарке, которая тогда проводилась
трижды в год. Судя по каталогу участников этой ярмарки, на нее
ежегодно съезжались около двухсот мехоторговцев и меховщиков
из полутора десятков стран80. Эти господа, прибывшие из Крако-
ва или Праги, из Вены или Лиона, выступали как преемники
многих поколений купцов, которые с ганзейских времен посред-
ничали в непрекращавшейся веками торговле между меховых дел
мастерами из западноевропейских столиц, фландрскими буржуа
и новгородскими купцами и московскими князьями.
***
Вот и подошло к концу наше путешествие по следам соболя —
от места, где он попался в капкан, до обнаженных плеч светской
дамы в роскошном салоне где-нибудь в Санкт-Петербурге или
Баден-Бадене. По пути мы увидели три совершенно несхожих и
чуждых друг другу сообщества: мелкие клановые группы людей,
которых заставляют выходить из таежной чащи табак, алкоголь
и необходимость платить налог; русские крестьяне, подыскива-
ющие доходное занятие в межсезонье; и городской торговый
люд, эксплуатирующий и эксплуатируемый. Любопытный слу-
чай паразитического переплетения традиционного семейного
хозяйства и рыночной экономики с ее разветвленной сетью — от
ремесленников до крупных международных фирм.
Такое сосуществование оказалось возможным вследствие
того, что российское общество той эпохи, которому по-прежне-
му недоставало ни времени, ни решимости довершить процесс
собственного преобразования, было не в состоянии оказывать
глубокое культурное воздействие на коренные народности Си-
V 190
бири, ограничиваясь поверхностными контактами. Новый по-
литический режим, в своем неудержимом стремлении ко всеоб-
. щему выравниванию и коллективизму, пойдет гораздо дальше
по пути модернизации, чем простое приобщение отсталых на-
родностей к достижениям техники. Вторгнувшись в мир древ-
них верований и запретов, он примется за разрушение самой
структуры как крестьянского, так и тунгусского сообществ, что в
! конечном счете приведет к постепенному исчезновению опреде-
ленного типа охотника, искусно приспособившегося к жизни в
тундре и тайге. Разведение пушных зверей на звероводческих
фермах освободит охотника от длительных и не всегда удачных
зимних странствий по тайге. Но если верно то, что близость к
природе совершенно необходима для воспитания уважения к
живому, к любой форме жизни, следует пожелать современному
человеку вновь обрести, пусть каким-то иным путем, то же са-
мое ощущение гармонии с природой, чувство собственного дос-
тоинства и свободы в общении с себе подобными, пример кото-
рых - редкий и глубоко трогательный - подал нам Дерсу Узала.
Париж, 1978
ПРИМЕЧАНИЯ
1
Речь идет о фильме, который снял Акира Куросава по повести Владимира
Арсеньева (1909).
2
А.А.Силантьев. Обзор промысловых охот в России. СПб, 1898. 619 е.;
К.Паас. Краткий обзор пушного дела в России. М., 1915. 141 с.
3
Статистическое бюро при Нижегородском ярмарочном биржевом коми-
тете. Отчеты о ходе торговли в Нижегородской ярмарке, ежегодник.
Нижний Новгород, 1910-1914; Справочная книжка Ирбитской ярмарки.
Ирбит, 1910-1914.
4
В лиственничных лесах средняя плотность белки - 20-50 особей на 1 тыс.
га; в кедровых лесах этот показатель достигает 50-60 белок на 1 тыс. га.
5
Россия. XVI. Западная Сибирь. СПб., 1907. С. 316.
6
У бурят на облаву, которая может длиться несколько недель, выходит
порой до тысячи человек. Ср. К.В.Вяхина. Очерки культуры и быта бурят.
Л., 1969. С. 69.
7
См. Статистический ежегодник России 1912 года. СПб, 1913, VII. С. 83-84.
8
M.Godelier. Anthropologic economique, in: R.Cresswell. Elements
d'ethnologie. Paris, A.Colin, 1975, II. P. 95-96; Е.В.Рогачева. Опыт комп-
лексной оценки биологических ресурсов тайги, в кн.: Природные условия
и особенности хозяйственного освоения северных районов Западной Си-
бири. М., Наука, 1969. С. 139.
181
9
А.А.Силантьев, цит. соч. С. 348. их было гораздо меньше : 6,2% в Приморье и 2,9% в Забайкалье.
27
10
См. Общественный строй у народов Северной Сибири (XVII - начало Россия. V: Урал. СПб., 1914. С. 272.
28
XX в.). М., Наука, 1970. С. 62-63. О том, как обрабатывались шкуры см. А.М.Сабурова. Культура и быт
11
О термине «тунгус» ср. L.Delaby. Chasseurs toungouzes. Etudes mongoles et русского населения Приангарья, конец XIX-начало XX века. М., Наука,
siberiennes, 7, 1977. P. 7-9. В литературе советского периода этноним 1967. С. 57-58.
29
«тунгусы» не используется, уступив место более узкому термину «эвен- В некоторых регионах тунгусниками презрительно называли русских,
ки». Однако такое обозначение не решает всех проблем, т.к. происходит от которые разбогатели за счет эвенков.
30
родового самоназвания, а его могут носить семьи, принадлежащие другой В XVII в. туземные жители обязаны были сдавать по семь соболей в год.
народности (ср. Преобразования в хозяйстве и культуре и этнические Ср. J.R. Gibson. Feeding the Russian fur trade, the provisionment of the Okhotsk
процессы у народов Севера. Под ред. И.С.Гурвич и Б.О.Долгих. М., Наука, Seabord and Kamtchatka peninsula, 1639-1856. University of Wisconsin Press,
1970. С. 288). 1969. P. 25.
12 31
J.Legras. En Siberie. Paris, A.Colin, 1899. С. 137. Преобразования в хозяйстве и культуре... С.86.
13 32
Преобразования в Хозяйстве и культуре... С.139. В.Ф. Борзунов. Влияние транссибирской магистрали на развитие сельско-
14 го хозяйства Сибири и Дальнего Востока в начале XX века. 1990-1910. В
К.Паас, цит. соч. С. 12.
15
И.С.Гурвич. Культура северных якутов-оленеводов. М., 1977. С. 78. кн.: Особенности аграрного строя России в период империализма. М.,
16 Изд-во АН СССР, 1969. С. 170.
Е.В.Рогачева, цит. соч. С.138.
33
17
Народы Сибири. М„ 1956 : Ненцы. С. 624; Эвенки. С. 725 И.С.Гурвич, цит. соч. С.78.
34
18
А. Смоляк. Этнические процессы у народов Нижнего Амура и Сахалина. Производство сорокаградусной водки в Сибири выросло с 3,8 млн. ведер
М„ Наука, 1975. С. 179. в 1901-02 гг. до 6,2 млн. ведер в 1905-06 гг. (1 ведро = 12 бут.). Таким
19 образом, подушевое потребление водки в Сибири было вдвое выше, чем
Laurence Delaby. Routes et chemins des esprits chez les Toungouzes.
на остальной территории Российской империи, где лицами обоего пола
L'Ethnographie, n° special: Voyages chamaniques, II, 74-75, 1977. P. 189-195.
20
потреблялось в среднем 6 бут. водки в год. См. А.А.Силантьев. Азиатская
И.С.Гурвич, цит. соч. С.202. Россия, II. СПб., 1914. С. 434-436.
21
Мы оставили за пределами данного очерка этнологию среднеазиатско- 53
J.Legras, op.cit. P. 137-138.
го охотника, характерной особенностью которой является использова- 36
История Якутской ССР, III. М., 1957. С. 80. Цит. по: З.В. Гоголев. Соци-
ние борзых и специально обученных хищных птиц для преследования
ально-экономическое развитие Якутии. Новосибирск, Наука. 1972. С. 89.
дичи в степи. В этом регионе охота всегда больше походила на спорт, 37
чем на разновидность хозяйственной деятельности, хотя в год добыва- J.R.Gibson, op. cit. P. 27.
38
лось 30 тыс. лис, 1,5 тыс. диких котов и т.д. (Россия. XIX: Туркестанский А.А.Силантьев, цит. соч. С.378.
39
край. СПб., 1913). Общественный строй у народов Северной Сибири... С. 55.
22 40
Л.М.Горюшкин. Из истории земельно-лесного хозяйства казны в Сибири Торгово-промышленная газета, № 209. СПб., 1909.
41
конца XIX - начала XX века. В кн.: Из истории экономической и обще- К.Паас, цит. соч. С. 14.
ственной жизни России. М., Наука, 1976. С. 131. 42
Россия. XVI. Западная Сибирь... С.321.
23
Таежные леса были государственными и находились в ведении сразу трех 43
Торгово-промышленная газета, № 221. СПб., 1910.
министерств: государственного имущества, лесного хозяйства и сельского 44
К.М. Расцветаев. Тунгусы Мамъяльского рода. Социально-экономичес-
хозяйства. То одно, то другое выдавало разрешение на вырубку леса под- кий очерк с приложением тунгусских бюджетов. Л., 1933.
рядчикам и выделяло участки для охоты на год или более длительный 45
Данные взяты из: Похозяйственная перепись приполярного Севера СССР
период (от 6 до 24 лет) как отдельным охотникам, так и целым крестьянс-
1926-27 гг. Цит. по: З.В.Гоголев. Социально-экономическое развитие
ким общинам. Ср. Л.М.Горюшкин, цит. соч. С. 131.
24
Якутии. Новосибирск: Наука, 1972. С. 31. (Средние значения вычислены
J.Legras, op.cit. P. 112. нами - Б.К.).
25
К.Паас, цит. соч. С.9-10. 46
Различия были довольно значительными (у беднейших крестьян - 20%, у
26
Д.К.Логиновский. О быте казаков Восточного Забайкалья. Живая стари- зажиточных - до 60%) и часто зависели от того, насколько давно пересе-
на, 2, 1902. С. 183-184. Казаков проживало особенно много в Приамурье ленцы прибыли в Сибирь. Ср. Н.Макаров. Крестьянское хозяйство и его
(18% населения), тогда как в других регионах Сибири и Дальнего Востока эволюция. М., 1920. С. 239.

V 190 183
47
П.Трофимов. Очерки экономического развития Европейского Севера Рос-
сии. М„ 1961. С. 156.
48
Россия. III: Озерная область. СПб., 1900. С. 130.
49
В северо-восточной части Вологодской губ. в 1905 г. доход от охотничье-
го промысла составлял 17% несельскохозяйственных доходов крестьяни-
на, однако в центральной части той же губернии - только 3% (63% дохо-
дов приходилось на долю различных промыслов).
50
В период 1897-1914 гг. население Сибири увеличилось с 4,6 до 7,6 млн.
чел., т.е. на 65%, тогда как в регионах западнее Урала этот показатель
составлял всего 7% (В.Ф. Борзунов, цит. соч. С. 162). Почти на столько же
(63%) увеличилась за это же время площадь обрабатываемых земель
(A.Antsiferov et al. Russian agriculture during the war. Yale University Press,
1930. P. 68).
51
Материалы по обследованию переселенческого хозяйства в степном крае
Тобольской, Томской, Енисейской и Иркутской губерниях. XXXIV. СПб.,
1906. С. 29.
52
Россия. XVI. Западная Сибирь... С.318-319.
53
ИД. Ковальченко, Л.В.Милов. Всероссийский аграрный рынок XVIII-
начала XX века. М., Наука, 1974. С. 353.
54
А.А.Силантьев, цит. соч. С.373.
55
Данные взяты из: К.Паас. Краткий обзор пушного дела в России. М.,
1915. С. 9-11.
56
Доходы от охоты, составлявшие в среднем 38 руб. на крестьянское хозяй-
ство в 1897 г., упали до 11-16 руб. в 1906 г. Ср. Н.Макаров, цит. соч. С.ЗОЗ.
57
В 60-е гг. XIX в. себестоимость перевозки одного пуда зерна на лошадях на
расстояние 1150 км составляла от 75 коп. до 1 руб. 80коп.В 1913 г. перевозка
зерна на то же расстояние по железной дороге обходилась всего в 22 коп.
58
С П. Прокопович. Крестьянское хозяйство. Берлин, 1924. С. 201.
59
Вывоз сибирского масла увеличился с 48 тыс. пудов в 1897 г. до 5,5 млн.
пудов в 1913 г., что составляло 16% мировых экспортных поставок масла.
Ср. И.Ф.Степаненко, К.П.Комков. Сибирское маслоделие. Новосибирск,
1928. С. 5.
60
F.X.Coquin. La Siberie, peuplement et migration paysanne au XIXe siccle.
Paris, Institut d'Etudes slaves, 1969. P. 735.
61
В 1913 г. только в Тобольской губ. насчитывалось до 260 периодических
ярмарок. Ср. П.М.Головачев. Экономическая география Сибири.М., 1914.
С. 129..
62
Там же. С. 68.
63
О.Н.Вилков. Русские товары на Тобольском рынке. В кн.: Экономика,
управление и культура Сибири XIV-XIX вв. Новосибирск, 1965. С. 90-99.
64
Данные взяты из: Административные, экономические, статистические, тор-
говые и промышленные данные о Российской империи. Петроград, 1915.
С. 60; П.М. Головачев. Экономическая география Сибири. М., 1915. С.72.
V 190
65
Данные взяты из: Отдел сельской экономии и сельско-хозяйственной
статистики при Главном управлении землеустройства и земледелия. Сбор-
ник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству в России.
Петроград, год VII, 1914; год VIII, 1915; Статистическое бюро при Ниже-
городском ярмарочном биржевом комитете. Отчеты о ходе торговли в
Нижегородской ярмарке, ежегодник. Нижний Новгород, 1910-1914; Спра-
вочная книжка Ирбитской ярмарки. Ирбит, 1910-1914.
66
П.М. Головачев, цит. соч. С.73; Россия. XVI. Западная Сибирь... С.315 ;
К.Паас, цит. соч. С.213.
67
Данные взяты из: К.Паас. Краткий обзор пушного дела в России. М.,
1915. С. 35, 37, 39, 41, 47, 48, 49, 124, 125, 130.
68
J.R.Gibson, op. cit. P. 40.
69
Е.В.Рогачева, цит. соч. С. 139.
70
Еще в XVIII в. казакам - как, впрочем, и всем государственным служа-
щим, проживающим в Западной Сибири - жалованье выплачивалось нату-
рой (зерном). Ср. J.R.Gibson, op. cit. P. 219.
71
Б.Александров. Роль крупного купечества в организации пушных промыс-
лов и пушной торговли на Енисее в XVII в. Исторические записки, № 71,
1962. С. 177.
72
Данные взяты из: К.Паас. Краткий обзор пушного дела в России. М.,
1915. С. 71, 77, 79, 82, 83, 84, 132, 133, 135.
73
Учитывается и то, в какое время года зверь был пойман. При первых
заморозках шкурка приобретает слегка зеленоватый оттенок, а мех стано-
вится «остистым»; в зимнее время шкурка белая, а мех более густой,
пышный и шелковистый.
74
А.А.Силантьев, цит. соч. С.504-505.
75
Данные взяты из: Ежегодник России 1912. СПб., 1913. С. X, 1, 22, 33-35;
Внешняя торговля СССР за 1918-1940 гг. М., Внешторгиздат, 1960. С. 55-
225 ; А.А.Силантьев. Азиатская Россия. СПб, 2. С. 360.
76
A.Antsiferov et al., op. cit. P. 205.
77
В учебнике скорняка (Manuel du pelletier-fourreur. Paris, 1918, «Manuel
Roteri ») содержится подробное описание применявшихся в то время тех-
нологических приемов.
78
П.Рынджинский. Крестьянская промышленность в пореформенной Рос-
сии. М., Наука, 1966. С. 147.
79
Примерная оценка, сделанная по случаю международной выставки в Вене
в 1910 г. По оценкам Э.Брасса, сделанным на основе подсчета физических
единиц товара, в 1907-1909 гг. в России было добыто 96% зайцев и белок,
75% бурых медведей, 63% горностаев, 55% хорьков, 36% голубых песцов
и соболей и т.д. Е.Brass. Aus dem Reiche der Pelze. Berlin-Leipzig, 1911.
80
Ofifizielles Leipziger Messe Adressbuch. Leipzig, 1903. 667 p.
Перевод Ярослава Богданова
185
 БИБЛИОГРАФИЯ РАБОТ
БАЗИЛЯ КЕРБЛЕ
Составитель Моник Арман, при участии Мириам Дезер,
Мари-Роз Белгодер, Стефани Сирак и Аньель Ле Ни.
Эта библиография, пока неполная, может постепенно по-
полняться и уточняться дополнительными сведениями,
которые Моник Арман просит читателей направлять ей
по адресу: (CMR@ehess.fr).
V
1946
« Le regime juridique des brevets d'invention en URSS », Cahiers de I 'Economie
sovietique [Institut d'etude de l'economie sovietiquey, 5, 1946.
1947
« La situation economique de l'URSS en 1947 »1, Cahiers de I'Institut d'Etude
de I'Economie sovietique, 7, 8, 1947.
1948
« La situation economique de l'URSS en 1948 », Etudes et Conjoncture [INSEE],
6, 1948 ; 1, 1949.
1949
« L'evolution de la politique familiale en URSS », Idees et Forces, 4, 1949.
« Salaires, prix et niveaux de vie en URSS », Economie et Humanisme, mars
1949.
1950
« Les normes de l'economie sovietique en URSS », Idees et Forces, 4, 1950.
« Le role des normes dans l'economie sovietique », Economie et Humanisme, 5,
1950.
1951
« The economic relations of the USSR with foreign countries during the World
War and in the post-war period », Bulletin on Soviet Economic Development
[University of Birmingham, Department of economics and institutions of
the USSR], 5, 1951 (compte rendu in The Economist, 05.05.1951 et
International Affairs, 27 (3), juillet 1951, p. 388-389).
1952
B. Apremont,« Comment connaitre la situation economique en URSS » et « Le
5C plan quinquennal. Les perspectives d'expansion economique », Economie
et Humanisme, 76, novembre 1952.
avec Lary Hall, « Economic developments in the Soviet Union (1951) », Economic
Survey of Europe [Geneve, Nations Unies], 1952.
1953
B. Apremont, « Levee de rideau sur les democraties populaires », Economie et
Humanisme, novembre-decembre 1953.
« Les grands travaux en URSS et leur signification economique », etude pour la
Direction d'Europe du ministeredes Affaires etrangeres, Paris, 1953, roneote.
1954
B. Apremont, « Les recentes tendances de la politique economique de l'URSS »,
Politique etrangere, 1, 1954, p. 73-93.
« Aper^us sur l'economie de l'URSS en 1953-1954», Paris, Presidence du
conseil, Documentation franfaise, 1954 (Note 1925).
1955
« L'energie en URSS ». Rapport etabli a la demande du Conseil economique
pour preparer une mission d'etude en Union sovietique en aoflt-septembre
1955, Paris, Ministere des Affaires etrangeres, 1955.
« Leitlinien der Agrarpolitik seit 1947 », Ost-Probleme, mai 1955.
B. Apremont,« Les recents developpements de la politique agricole de l'URSS »,
Politique etrangere, 1, 1955, p. 67-76.
B. Apremont, « Reflexion sur i'hcritage de Staline », Economie et Humanisme,
juin 1955.
1956
B. Apremont, « Apenjus sur la Russie en 1956 », Economie et Humanisme, 100,
novembre 1956.
B. Apremont, « L'economie de l'URSS dans ses rapports avec la Chine et les
democraties populaires », Politique etrangere, 5, 1956, p. 601-613.
B. Apremont, « La penetration des pays du bloc sovietique au Moyen-Orient et
dans le Sud-Est asiatique », Politique etrangere, 2, 1956, p. 201-214.
B. Apremont, «Politique agricole et collectivisation en URSS », La Nef 12,
mars 1956.
« L a politique economique de l'U.R.S.S. : 1946-1957 », Paris, ENA, Cours de
Section, 1956-1957, 286 p.
1958
B. Apremont, « Les relations economiques sino-sovietiques », Politique etrangere,
5, 1958, p. 509-531.
« Les tendances des recherches sur l'URSS aux Etats-Unis », Politique etrangere,
3, 1958, p. 326-333.
1959
« Entretiens sur la planification avec des economistes sovietiques », Cahiers du
Monde russe et sovietique, 1 (1), 1959, p. 174-179.
« Le nouveau plan septennal de l'URSS et ses implications », Politique etrangere,
4, 1959, p. 385-398.
« Le nouveau taux de change du rouble », Motes et fctudes documentaires, 2745,
1959.
190 186
« Osteuropaforschung in Frankreich », Osteuropa, 2, 1959.
« Perspectives des relations economiques entre l'U. R. S. S. et les Etats-Unis »,
Politique etrangere, 24(5), 1959, p. 504-512.
« El sindicalismo sovietico », Economia Humana [Montevideo], 5, 1959.
1960
« Entretiens sur la plqnification avec les economistes sovietiques », Cahiers du
Monde russe et sovietique, 1, 1960, p. 174-179.
« L'impact des modeles "economiques" sovietique et chinois sur le Tiers Monde »,
Politique etrangere, 4, 1960, p. 332-354.
« Le plan septennal sovietique : etudes et documents », Cahiers de I'lnstitut de
Science Economique Appliquee, 107 (supplements), serie G, n° 10, 1960,
367 p. Cft. par Vsevolod Holubnychy, in The American Economic review,
52 (1), 1962, p. 255-256.
« Quelques donnees sur l'effort de recherche scientifique en URSS », Cahiers du
Monde russe et sovietique, 1 (3), 1960, p. 497-701.
« La penetration economique des pays du bloc sovietique au Moyen Orient»,
Orient, 4(13), 1" trim. 1960.
1961
« Le pouvoir d'achat des salaires en URSS », Economie et Humanisme, 1, 1961.
B. Apremont, « Difficultes et progres de ['integration economique au sein du
Comecon », Politique etrangere, 3, 1961, p. 215-238.
« Remarques sur les formulaires de ia planification sovietique », Cahiers de
VISE A, 107, 1961.
1962
« L'aide economique de l'U.R.S.S. au Tiers-Monde», Developpement et
Civilisations, 10, 1962, p. 33-50.
« L'evolution de l'alimentation rurale en Russie : 1896-1960 », Annates.
Economies, Societes, Civilisations, 5, 1962, p. 885-913.
B. Apremont, « Nouvelles perspectives sovietiques (economie et production) »,
Economie et Humanisme, XXI (142), 1962, p. 45-53.
B. Apremont, « Les pays communistes et le Marche Commun », Economie et
Humanisme, XXI (138), 1962, p. 43-50.
B. Apremont, «Politique agricolc en U.R.S.S.», Revue de I'Action populaire,
161, 1962, p. 967-975.
« La transformation du "Kolkhoz" en "Sovkhoz" et l'exode rural en U.R.S.S »,
in L 'U.R.S.S. : droit, economie, sociologie, politique, culture, Paris, Sirey,
1962, p. 297-304.
avec Jacques Guillermaz, « The question of Sino-Soviet competition over North
Vietnam », in Unity and contradiction; major aspects of Sino-Soviet
relations. Edited by Kurt London, International Conference on Sino-Soviet
V
Bloc Affairs (3rd : 1960 : Lake Kawaguchi), New York, Praeger, 1962.
1963
« Les propositions de Liberman pour un projet de reforme de l'entreprise en U.R.S.S. »,
Cahiers du Monde russe et sovietique, 4 (3), 1963, p. 301-311.
« L a Reforme de 1861 et ses effets sur la vie rurale dans la Province de
Smolensk, d'apres F. Engel'gardt », in Le Statut des paysans liberes du
servage, 1861-1961. Recueil d'articles et de documents presentes par
Roger Portal ; avec la collab. de Tatiana Bakounine, Michael Confino,
C. Kastler, Basile Kerblay et al., Paris - La Haye, Mouton & C°, 1963,
311 p., ici p. 267-310 (Etudes sur l'histoire, l'economie et la sociologie
des pays slaves, 6).
avec Henri Chambre et Georges Sokoloff, « L'U.R.S.S. comme 'modele' »,
Annales. Economies, Societes, Civilisations, 4, 1963, p. 816-822.
1964
« A. V. Eajanov : un carrefour dans revolution de la pensee agraire en Russie de
1908 a 1930 », Cahiers du Monde russe et sovietique, 5 (4), 1964, p. 411-
460.
« Soviet studies in Western Europe : France », Survey, 1964, p. 97-106 ; repris in
Walter Z. Laqueur & Leopold Labedz, eds., The state of Soviet Studies,
Cambridge, MA, The MIT Press, 1965.
1965
« Les avancees, les reculs et les perspectives de 1'agriculture sovietique, 1954-
1965 », 11 politico [Universite de Pavie], 3, 1965, p. 505-517.
« Typologie des marches paysans russes en U.R.S.S. », Annuaire de l'U.R.S.S.,
1965, p. 373-388.
1966
«Aspects de 1'agriculture sovietique (1954-1965)», Le Contrat social, 10 (4),
1966, p. 212-218.
Introduction a : « L'agriculture en U.R.S.S. (son evolution depuis le depart de
N. S. Khrouchtchev) », Notes et etudes documentaires; 3292, 21 mai 1966,
p. 3-4.
« Bauern, Agrarsoziologie », in Sowjetsystem und demokratische Gesellschaft,
Freiburg, Herder, 1966.
« Bibliographie des principaux travaux de A. V. ^ajanov », Cahiers du Monde
russe et sovietique, 7 (1), 1966, p. 85-112.
« L e s communes de l'Avenir», Archives internationales de Sociologie de la
Cooperation, 19, j a n v i e r - j u i n 1966, p. 172-178 ( i n t r o d u c t i o n a
1
S. G. Strumiline, « La vie quotidienne de l'ouvrier et le communisme »,
p. 179-202, trad, de Novyj Mir, 1960, 7).
« Evolution economique des regions nordiques de l'U.R.S.S. », Inter-Nord, 8,
1966, p. 175-184.
; << Les foires commerciales et le marche interieur en Russie dans la premiere
moitie du XIX е siecle », Cahiers du Monde russe et sovietique, 1 (3), 1966,
p. 414-435.
190 188
« La planification sovietique », Le Contrat social, 10 (5), 1966, p. 301-308 [la
planification en tant que facteur de ['industrialisation sovietique].
« Propos d'un economiste sovietique sur kolkhozes et sovkhozes », Archives
internationales de Sociologie de la Cooperation, 19, 1966, p. 150-152
(introduction a G. Lisitchkin, «Hectares, quintaux et roubles», p. 153-
171, trad, de Novij Mir, 1965, 9).
« The Russian peasant», Soviet Affairs, 1966, p. 7-19 (St. Antony's papers, 19).
« Les tendances de la sociologie rurale en U.R.S.S. confrontees avec celles de la
sociologie occidentalc »,Annuaire de I 'U.R.S.S., 1966, p. 615-627, bibliogr.
« A. V. Chayanov: life, career, works », in A. V. Chayanov, The theory of
peasant economy, Daniel Thorner, Basile Kerblay, R[obert] E.F. Smith,
eds., Homewood (111.): Published for the American Economic Association,
by R.D. Irwin, 15>66.
1967
«L'evolution economique des regions nordiques de l ' U R S S » , Inter-Nord, 9,
mars 1967, p. 178-189.
« Du moujik au kolkhozien 1917-1967 », Le Contrat social, 11 (5), 1967,
p. 308-314.
« Les mutations de la societe sovietique 1917-1967 », Economie et Humanisme,
177, 1967, p. 6-15.
« T h e peasant (The Soviet revolution 1917-1967, a balance sheet) », Survey,
juillet 1967, p. 99-107 et 168.
« Les relations agriculture-industrie dans le developpement sovietique », Tiers-
Monde, 30, avril-juin 1967, p. 327-348.
« Les transformations de l'economie sovietique, 1917-1967 », Table ronde, 237,
octobre-novembre 1967, p. 127-142 (traduction en langue espagnole in
Rusia encuentra de nuevo su espiritu : la revolution у su destino (1917-
1967), Madrid, Edit. Magisterio Espanol, 1967).
« La ville : essai de confrontation des doctrines sovietiques et occidentales sur le
phenomene urbain », Annuaire de I'U.R.S.S., 1967, p. 727-739.
CEuvres choisies de A. V. Cajanov. Textes reunis et publics par Basile Kerblay,
Wakefield, S.R. Publishers ; [New York], Johnson Reprint Corp ; Paris-
La Haye, Mouton & Co., 1967, 8 vols. (Etudes sur l'histoire, l'economie et
la sociologie des pays slaves, 13, 1-8) [Textes en russe, en annexe :
« Bibliographic des principaux travaux de A. V. Cajanov », v. 1, p. 72-96].
Commentaire de : A. Nove, « Peasants and officials », in Soviet and East European
agriculture [Conference on Soviet Agricultural and Peasant Affairs (1965 :
Santa Barbara, Calif.)], ed. by J. Karcz, Berkeley, University of California
Press, 1967.
1968
« L e s anthropologues de Siberie decouvrent l"homo sovieticus' », Inter-Nord,
10, 1968, p. 216-218.
« L'economie de I'U.R.S.S. », Revue de Defense nationale, janv. 1968, p. 40-49.
190
V
« Evolution des principaux indicateurs economiques des regions nordiques de
I'U.R.S.S. », Inter-Nord, 10, 1968, p. 179-184
Les marches paysans en U.R.S.S., Paris - La Haye, Mouton & C°, 1968, 519 p.
(Etudes sur l'histoire, l'economie et la sociologie des pays slaves ; 10)
[Universite de Paris. Faculte des lettres et sciences humaines. These Etat:
Lettres, Paris, 1969].?CR mLaRevue economique,(6), 1970, p. 1036-
1039 ; par H. de Farcy, in Projet, janvier 1970, p. 110 ; par P. Rambaud, in
Sociologia ruralis, 3, 1971, p. 315-316 ; par E. Zaleski, in Revue de Г Est,
oct. 1971, p. 181-193 ; par E. Clayton, in Slavic Review, 30 (1), 1971, p.
167-168 ; by A. Nove, in International Affairs, 46 (4), 1970, p. 829-830 ;
par O.A. Narkiewicz, in Soviet Studies, 22 (3), 1971, p. 473-475.
« Moscou : les grandes villes du monde », Notes et etudes documentaires, 3493,
1968, 79 p., cartes, tabl.
avec Pierre George, « Economie et politique economique de I'U.R.S.S », Paris,
Amicale des eleves de l'lnstitut d'etudes politiques, 1968, 275-12-3 p.
(Cours 1968-1969).
Compte rendu
Chambre, Henri, Union Sovietique et developpement economique, Paris, Aubier-
Montaigne, 1967, in Economies et Societes, 2, 1968, p. 511-513.
1969
« Le village russe va-t-il disparaitre ? Le nouveau statut des kolkhozes »,
Communautes. Archives internationales de Sociologie de la Cooperation et
du Developpement, 26, 1969, p. 179-188.
« Le village russe va-t-il disparaitre ? Reflexions sur l'avenir de l'habitat rural »,
Cahiers du Monde russe et sovietique, 10 (1), 1969, p. 5-20.
« U.R.S.S. : du mir aux agrovilles », in H. Mendras et Y. Tavernier, Terre,
paysans et politique, Paris, S.E.D.E.I.S., 1969, p. 281-305.
1970
« Changements dans I'agriculture sovietique », Projet, 43, mars 1970, p. 309-320.
« La croissance sovietique », Conference n° 8 a l'lnstitut d'etudes politiques de
Paris, 1969-1970, 18 p.
«L'evolution de l'alimentation rurale en Russie : 1896-1960», in Pour une
histoire de l'alimentation. Recueil de travaux presentes par Jean-Jacques
Hemardinquer, Paris, EPHE, VP section, 1970, p. 188-211 (Cahiers des
Annales, 28 ; et aussi Annales. Economies, Societes, Civilisations, 5, 1962).
« Monographies sur le village sovietique, esquisse d'une nomenclature »,
Communautes. Archives de Sciences sociales de la Cooperation et du
Developpement, 27, janvier-juin 1970, p. 155-161.
« Le paysan siberien de la premiere moitie du XX 5 sieclc (sur quelques travaux
recents des historiens sovietiques) », Inter-Nord, 11, 1970, p. 143-154.
« Sociologie du village sovietique », Revue de I'Est, 1 (1), juillet 1970, p. 174-
182 (a propos de l'ouvrage de Ju. V. Arutjunjan, Opyt sociologieeskogo
izueenija sela (Essai d'etude sociologique du village), Moscou, 1968).
191
« L a ville sovietique entre le possible et l'imaginaire», Annates. Economies,
Societes, Civilisations, 4, 1970, p. 897-912.
1971
« Chayanov and the theory of peasantry as a specific type of economy », in
T. Shanin, Peasants and peasant societies, New York, Penguin, 1971,
p. 150-160.
« La croissance sovietique », Cours a l'Institut d 'etudes politiques de Paris,
1970-1971.
«II potere sovietico e la classe contadina », L'Est [Milan], 1, 31 mars 1971,
p. 21-37.
« Sociologie du village sovietique (II) », Revue de I'Est, 2 (1), janvier 1971, p.
149-156 (presentation de deux ouvrages de Karl-Eugen Wadekin,
Privatproduzenten in der sowjetischen Landwirtschaft, Cologne, 1969 et
Fiihrungskrafte im sowjetischen Dorf. Ihre politischsoziale Situation und
Funktion in der Ara Chruscev, Berlin, 1969).
« Monographies sur le village sovietique, esquisse d'une nomenclature », et « Le
village russe va-t-il disparaitre ? Le nouveau statut des kolkhozes », in
Villages en developpement: contribution a une sociologie villageoise,
actes des 1" et 2 s Colloques d'Albiez-le-Vieux, 1969 et 1970, publics sous
la direction de Henri Desroche et Placide Rambaud, Paris - La Haye,
Mouton, 1971, p. 323-332 et 333-338.
1972
« L'evolution de l'isba aux XIX е et XX е siecles. Etat des travaux sur l'habitation
paysanne en bois », Cahiers du Monde russe et sovietique, 13 (1), 1972, p.
114-139.
« Le pouvoir sovietique et la paysannerie », Sociologia ruralis, XII (2), 1972,
p. 167-180, tabl.
Introduction a : Ju. V. Arutjunjan,« La sociologie du village sovietique », Archives
Internationales de Sociologie de la Cooperation et du Developpement,
juillet-dec. 1972, p. 112-174 (introduction, p. 112-119).
1973
« Ce n'est pas le ble qui manque le plus. L'economie sovietique est freinee par la
trop faible progression de la productivity », Problemes economiques, 1313,
14 mars 1973, p. 30-32.
avec Pierre George, « Economie et politique economique de l'URSS », Paris,
Fondation nationale des sciences politiques, 1972-1973,376-V p. (Economie
et politique economique de l'URSS, 2) [Polycopie].
L'isba d'hier et d'aujourd'hui: l'evolution de l'habitation rurale en URSS,
Lausanne, L'Age d'homme, 1973, 247 p.-12 p. de pi. (Slavica, 9). CR par
M. Tchimichkian in Revue d'Etudes comparatives Est-Ouest, 2, 1975,
p. 233-238; par R.E.F. Smith, in Soviet studies, 4, 1975, p. 657-658, par
St. P.Dunn, in Slavic Review, 34 (1), 1975, p. 167.
« Ой va le regime sovietique ?», Esprit, novembre 1973, p. 611-659 (reponses
V
de M. Aucouturier, A. Besanfon, H. Carrere d'Encausse, H. Chambre,
F. Fejto, B. Kerblay, J.-J. Marie, H. Zamoyska a des questions sur le
developpement des oppositions intellectuelles, religieuses et nationales et
sur leur repression dans le contexte d'une ouverture diplomatique a l'Ouest).
« Peasants », in C. D. Kernig ed., Marxism, Communism and Western Society;
a comparative encyclopedia, New York, Herder and Herder, 1973,
p. 230-238.
« Sovkhoze », in Encyclopaedia Universalis, 1973, p. 222.
1974
« Le plan directeur de Moscou », Problemes politiques et sociaux, 208, 28 dec.
1973-4 janv. 1974, p. 4-19 ; 216-217, 1-8 mars 1974, p. 5-19, serie URSS
36 et 37 (les transports, l'organisation de la vie quotidienne); voir aussi:
« Un commentaire du plan directeur », ibid., 216-217, p. 19-22
« L a restructuration de l'espace rural dans les provinces de la RSFSR situees
hors de la zone des terres noires », Bulletin del'Association des Geographes
franqais, 420-421, nov.-dec. 1974, p. 325-329 (communication au colloque
dirige par Pierre George, consacrc aux « Questions de geographie regionale
de l'URSS »).
1975
« L'amenagement de l'espace rural en Asie moyenne Sovietique », Annales de
Geographie, 84,465, sept.-oct. 1975, p. 634-635 (presentation de l'ouvrage
de Ernst Giese, Sovchoz, Kolchoz undpersonliche Nebenerwerbswirtschaft
in Sowjet-Mittelasien, Munster, 1973).
« Les pays socialistes et la crise », Esprit, 43(1-6), janvier-juin 1975, p. 360-369.
1976
« La ville sovietique : vers une civilisation urbaine », Projet, 103, 1976, p. 264-
280.
« Le village en URSS : changements et permanences », Sociologia ruralis, 4,
1976, p. 258-278.
1977
La societe sovietique contemporaine, Paris, A. Colin, 1977, 303 p. (Collection
U. Serie Sociologie, 5) [Trad, anglaise : Modern Soviet society, New York,
Pantheon books - Londres, Methuen, 1983] CR par H. Carrere d'Encausse,
in Revue frangaise de Science politique, 6, 1978, p. 1111-1113; par M.
Lavigne, in Revue d'Etudes comparatives Est-Ouest, 4, 1978, p. 181-184 ;
par J. Sabate, in La nouvelle Critique, 114, 1978, p. 50 ; par P. George, in
Annales de Geographie, 481, 1978, p. 372-374 ; par M. Kahn, in Le
Courrier des Pays de I'Est, 217, 1978, p. 55-57; par J. Ellenstein, in
L'Expansion, fevr. 1978, p. 135; par M. Lewin, in Soviet Studies, 31,
1979, p. 118-124; par M. Ferro, in Annales. Economies, Societes,
Civilisations, 4, 1979, p. 903-905 ; par M. McAuley, in Russian Review,
40 (1), 1981, p. 70-71.
Introduction a : A.V. Tchajanov, « Specificites de l'economie paysanne »,
Communaute. Archives internationales de Sociologie de la Cooperation e
du Developpement, 41-42, 1977, p. 240-245.
190 192
 Compte rendu
Black, C.E. et al., The modernization of Japan and Russia : a comparative study,
New York, Washington; Londres, Praeger, 1976, in Revue d'ttudes
comparatives Est-Ouest, 1, 1977, p. 134-135.
1978
« Chasseurs et marchands de fourrure en Russie au debut du XX е siecle »,
Cahiers du Monde russe et sovietique, 19 (4), 1978, p. 339-370.
Compte rendu
Crisenoy, C. de, Lenine face aux moujiks, Paris, Seuil, 1978, in Annales.
Economies, Societes, Civilisations, 4, 1979, p. 900-902.
1979
« Les enseignements de l'experience sovietique d'agriculture collectiviste
(Resultats, problemes et perspectives) », Revue d 'Etudes comparatives Est-
Ouest, 10 (3), 1979, p. 7-30.
Compte rendu
Solomon, S.G., The Soviet agrarian debate: a controversy in social science,
1923-1929, Boulder, CO : Westview Press, 1977, in Slavic Review, 38 (4),
1979, p. 676-677.
1980
« Peasant family economy in the USSR today », in E. J. Hobsbawm et al, eds.,
Pesants in history: Essays in honour of Daniel Thorner, Calcutta - Delhi -
Bombay [etc.] : publ. for Sameeksha Trust by Oxford University press,
1980, pp. 69-82.
« Les problemes de la socialisation dans le milieu rural sovietique », Cahiers du
Monde russe et sovietique, 21 (3-4), 1980, p. 249-277.
L 'URSS : dossier realise sous la dir. de Basile Kerblay, Paris : la Documentation
fran9aise, 1980, 54 p., ill., cartes (La Documentation photographique; 6048).
Preface de : Pierre Cavoleau, Terminologie industrielle sovietique : lexique russe-
franqais d'organisation industrielle, Paris, Institut d'etudes slaves, 1980,
69 p. [en 1983 : 2e ed. rev. et augm.] (Lexiques de l'lnstitut d'etudes
slaves, 3)
Compte rendu
Lapidus, G. W., Women in Soviet society: Equality, development, and social
change, Berkeley : University of California Press, 1978, in Slavic Review,
39 (1), 1980, p. 127-128.
1981
« L e s propositions de rcforme agraire de M. Tugan-Baranovskij en 1905»,
communication lors du Colloque sur la revolution de 1905, organise par le
Centre de recherches sur l'histoire des Slaves de l'Universite de Paris I
avec lc concours de l'INES en juin 1981.
« Situation de l'economie sovietique et perspectives ouvertes par le nouveau plan
V
quinquennal », Problemes economiques, 1720, 22.4.1981, p. 21-26.
Comptes rendus
Carrere d'Encausse, Helene, Lepouvoir confisque, gouvernants et gouvernes en
URSS, Paris, Flammarion, 1980, in Politique internationale, 10, hiver
1980-1981, p. 287-290.
Zaleski, Eugene, Stalinist planning for economic growth, 1933-1952, Londres,
Macmillan, 1980, in Revue frangaise de Science politique, 31 (5-6), 1981,
p. 1094-1097.
1982
« Rapport du prefet de police de Moscou sur l'annee 1835 », Revue des Etudes
slaves, 54 (1-2), 1982, p. 122-135 [repris in Tsarisme, bolchevisme,
stalinisme: vingt regards d'historiens, Paris, Institut d'etudes slaves, 1990,
p. 41-47 (Collection historique de l'lnstitut d'etudes slaves, 33)].
« Social inequality in the USSR », Problems of communism, 31 (1), 1982, p. 56-
• 60.
« Sozialisationsprobleme im sowjetischen landlichen Milieu », in Bildung und
Erziehung in Osteuropa im 20. Jahrhundert : ausgewahlte Beitrage zum
Zweiten Weltkongress fur Sowjet- und Osteuropastudien, herausgegeben
von Oskar Anweiler, Berlin, Berlin Verlag, 1982, p. 84-116 [World Congress
for Soviet and East European Studies (2 n d : 1980 : Garmisch-Partenkirchen,
Germany] (Osteuropaforschung, Bd. 5).
Compte rendu
Stoliaroff, Jean, Recit d'un paysan russe, Paris, Mme V. Stoliaroff, 1982, in
Revue des Etudes slaves, 54 (4), 1982, p. 786-787.
1983
« Un handicap de 1'agriculture sovietique: l'etat des routes rurales », Revue
d'Etudes comparatives Est-Ouest, 14 (2), juin 1983, p. 5-24.
« Inegalites et classes sociales en Union sovietique », Commentaire, 5 (20),
hiver 1982-1983, p. 714-719 [a propos de 4 ouvrages parus aux Etats-Unis
entre 1977 et 1980].
Modern Soviet society, transl. by Rupert Sawyer ; foreword by Moshe Lewin,
New York, Pantheon books - Londres, Methuen, 1983, XXVI-321 p.
[Trad, de : La Societe sovietique contemporaine, Paris, A. Colin, 1977].
CR par P.G. Lewis in Soviet Studies, 36(3), 1984, p. 456-457 ; par N.
Kolchevska, in The Slavic and East European Journal, 28 (4), 1984, p.
555-556 ; par J. Lawrence in International Affairs, 60 (3), 1984, p. 499.
1984
« Coup d'oeil sur la robotique en URSS », L 'autre Europe, 1, 1984, p. 48-50.
« L'economie sovietique en quete d'un nouveau modele », L 'autre Europe, 2,
1984, p. 97-103.
« Les utopies communautaires au banc d'essai de la Russie des annees vingt»,
Revue des Etudes slaves, 56 (1), 1984, p. 97-103 (Dans un numero intitule
« L'utopie dans le monde slave »).
190 194
 1985
Du mir aux agrovilles, Paris, Institut d'etudes slaves, 1985, 422 p. (Cultures et
societes de l'Est, 1) [Recueil d'articles extraits, pour la plupart, de diverses
revues et publications, 1962-1984].
« Les «sociologues» et la socictc sovietique au cours des annces soixante et
soixante-dix », Revue des Etudes slaves, 57, 2, 1985, p. 259-272 (Dans un
numero intitule « Troisdecennies de sciences sociales en Union sovietique,
1953-1983 »),
avec Marie Lavigne, Les Sovietiques des annees 80, Paris, A. Colin, 1985, 214
p. ; 2' ed. mise a j o u r : Paris, A. Colin, 1987, 215 p. (Armand Colin
actualite, 1). CR par D. Lecorbenois, in Est et Ouest, 24, 1985, p. 36 ; par
Wl. Andreff in Revue d'Economie politique, 6, 1986, p. 722-725 ; par N.
Werth, in Vingtiime siecle, 11, 1986, p. 155-156 ; par J. Vaillant, in Slavic
Review, 4 6 ( 1 ) , 1987, p. 149.
Comptes rendus
Atkinson, Dorothy, The end of the Russian land commune, 1905-1930, Stanford
(Calif.), Stanford Univesity Press, 1983, in Annales. Economies, Societes,
Civilisations, 40 (4), 1985, p. 892-895.
Littlejohn, Gary, A sociology of the Soviet Union, Londres, Macmillan, 1984, in
Slavonic and East European Review, 63 (3), 1985, p. 472-473.
Lewin, Moshe, The making of the Soviet system : essays in the social history of
interwar Russia, Londres, Methuen, 1985, in Annales. Economies, Societes,
Civilisations, 40 (4), 1985, p. 860.
Siberie I: Questions siberiennes. Economie. Ecologie. Strategie, dir. Boris
Chichlo, Paris, Institut d'Etudes slaves, 1985, in Annales. Economies,
Societes, Civilisations, 40 (4), 1985, p. 861-862.
1986
« Families socialistes », in Histoire de la famille. Sous la dir. de Andre Burguiere
et al., Paris, A. Colin, 1986, vol. 2., p. 437-469 [Traduction anglaise :
« Socialist families », in Л history of the family, Cambridge, Mass : Belknap
Press of Harvard University Press, 1996, vol. 2; Trad, allemande :
« Sozialistische Familien », in Geschichte der Familie, Francfort, Campus
Verlag, 1998, vol. 3, p. 305-342 ; Trad, chinoise : Pekin, Sanlian Shudian,
1998, vol. 2].
« Le milieu estudiantin de Saint-Petersbourg en 1909 », Revue des Etudes slaves,
58 (2), 1986, p. 119-124 (dans un numero intitule « Ecole et enseignement
en Russie et en URSS de 1860 a nos jours », sous la dir. de Jean-Louis Van
Regemorter).
avec Daniel Thorner, R.E.F. Smith [en tant qu'editeurs], A.V. Chayanov, The
Theory of peasant economy, with a foreword by Teodor Shanin, Madison,
The University of Wisconsin Press, 1986, 316 p.
Preface de : Ivan Stoliaroff, Recitd'unpaysan russe. Zapiski russkogo krest'janina,
notes de Valerie Stoliarov, avec la collab. de Alexis Berelowitch, Paris,
Institut d'Etudes slaves, 1986, 202 p.
196
1987
Compte rendu
Duchene, Gerard, L'economie de l'URSS, Paris, La Decouverte, 1987, in Revue
des Etudes slaves, 59 (4), 1987, p. 906.
1988
L 'evolution des modeles familiaux dans les pays de l'Est europeen et en URSS,
travaux publ. sous la dir. de Basile Kerblay, Paris : Institut d'etudes slaves,
1988, 226 p., ill. (Cultures et societes de l'Est, 9) [CoIIoque, 9-11 janv.
1986, Paris, organise par le Centre de recherches sur les langues et cultures
slaves de l'Universite de Paris-Sorbonne. Contient deux contributions de
В. K.: « L'evolution des modeles familiaux dans les pays de l'Est europeen
et en U.R.S.S. », p. 5-13, « L'evolution de la natalite et de la nuptialite dans
trois villages de la banlieue de Kolomna (province de Moscou) de 1861 a
1961 », p. 47-58]. CR par Caroline Humphrey in Slavonic and East
European Review, 67 (4), 1989, p. 642-643 ; par D. H. Kaiser, in Slavic
Review, 48(4), 1989, p. 674.
1989
« Les impasses de l'agriculture sovietique », Esope, 469, 16 nov. 1989-15 janv.
1990, p. 1-8 (vertes).
« Les modeles interpretatifs en sovietologie », Revue des Pays de l'Est, 30 (1),
1989, p. 1-15.
La Russie de Gorbatchev, Lyon, La Manufacture, 1989, 235 p. (L'histoire
partagee). CR par M. Kahn, in Le Courrier des Pays de I 'Est, 343, 1989, p.
72-73 ; par Al. Berelowitch, in La Quinzaine litteraire, 46-30 sept. 1989, p.
21 ; par A. deTinguy, in Politique etrangere, 54 (4), 1989, p. 788-790 ; p a r
Jean-Pierre Ferrier, in Politique Internationale, 46, hiver 1989-1990, p.
382-383 ; p a r A . deTinguy, in L'Annee international, 1990-1991, p. 141-
144 .
Gorbachev's Russia, translated by Rupert Swyer, New York : Pantheon Books,
1989, xii-175 p.
Preface de : Marie-Rose Rialand, L'alcool et les Russes, Paris, Institut d'Etudes
slaves, 1989, 248 p. (Cultures et societes de l'Est, 11).
Compte rendu
Zaslavskaia, Tatiana, A voice of reform : essays, ed. by Murray Yanowitch,
Armonk, Sharpe, 1989, in Revue des Etudes slaves, 61 (4), 1989, p. 463-
467.
1990 . .
«Rapport du prefet de police de Moscou sur l'annee 1835 », iri Гга
bolchevisme, stalinisme: vingt regards d'historiens Pans Jnstim
slaves, 1990, p. 41-47 (Collection historique de 'Institut d etude slaves,
33) [l re ed. in Revue des Etudes slaves, 54 (1-2), P- ЮПМЧПППЙ
г t >J--.
Postface de : A. V. Tchayanov, L 'organisation ae <
d'Alexis Berelowitch ; pref. par Daniel Thorner,
118
 : diff. Ed. de la Maison des sciences de l'homme, 1990, 344 p. (Titre de la
postface : « A. V. Tchayanov redecouvert », p. 23-34).
1991
« A propos des «Medias en URSS a l'heure de la glasnost» », Cahiers du Monde
russe et sovietique, 32.(3), 1991, p. 425-429 [apropos d'un colloque (Paris,
mars 1990) dont les actes ont ete publies dans la Revue des Etudes slaves,
62 (3), 1990].
Comptes rendus
Les grandes,dales de la Russie et de l'URSS, sous la dir. de Francis Conte, en
collab. avec Michel Koszul, Catherine Gousseff et Yves Sansonnens. Ed.
mise a jour, Paris, Larousse, 1990, in Revue des Etudes slaves, 63 (2),
1991, p. 577-578.
Vocabulaire de la perestroi'ka. Centre de recherche sur revolution de l'URSS
(Caen), Paris, Editions universitaires, 1990, in Revue des 'Etudes slaves, 63
(1), 1991, p. 279-280.
1992
«Russie 1917 - URSS 1991 »,Esope, 482, 16janv.-15 mars 1992, p. 1-6 (pages
jaunes).
« La commune agricole de N. Nepljuev d'inspiration Slavophile (1895-1917) »,
in Russes, Slaves et Sovietiques. Pages d'histoire offertes a Roger Portal.
Textes reunis par Celine Gervais-Francelle, pref. de Helene Ahrweiler,
Paris, Institut d'Etudes slaves-Publications de la Sorbonne, 1992, p. 189-
203.
Entretien avec Tatiana Zaslavska'ia, « L'aggravation des inegalites sociales en
Russie », Notes et Etudes documentaires, 4958, 1992, p. 37-65 (Numero
special « La fin de l'URSS. Heritages d'un empire »).
Preface de : Ivan Stoliaroff, Un village russe : recit d 'un paysan de la region de
Voronej (1880-1906), postf. de Jean Malaurie, Paris, Plon, 1992, 450 p.
(Terre humaine); Paris, Pocket, 1992, et 1997, 403 p. (Titre dc la preface :
« La glebe, l'incendie et l'icone », p. 9-21).
Compte rendu
Russkoeprosloe, Istoriko-dokumental'nyj al'manah, Ed. par Viktor Bortnevskij,
Sankt Peterburg, Svclen, 1, 1991, 511 p. [Premiere revue historique
independante, editee par une cooperative], in Cahiers du Monde russe et
sovietique, 33 (1), 1992, p. 131-132.
1993
« L'agriculture russe », Esope, 488, 16 janv.-15 mars 1993, 7-11, (pages vertes).
Preface de : Irene Semenoff-Tian-Chansky, Lepinceau, la faucille et le marteau :
les peintres et le pouvoir en Union sovietique de 1953 a 1989, Paris,
Institut d'etudes slaves, 1993, 327 p. (Cultures et societes de I'Est, 16).
198
1994
« L a recomposition territoriale et structurelle de 1'ex-URSS », L'Information
geographique, 58 (5), 1994, p. 185-198.
Compte rendu
Jobert, Veronique, La fin de l'URSS et la crise d'identite russe, Paris, Presses de
l'Universitc de Paris-Sorbonne, 1993, in Revue des Etudes slaves, 66 (2),
1994, p. 416-417.
1995
Compte rendu
Werth, Nicolas ; Moullec, Gael, eds., Rapports secrets sovietiques : la societe
russe dans les documents confidentiels, 1921-1991, Paris, Gallimard, 1994,
in Communisme, 42-43-44, 1995, p. 225-229.
1996
« Socialist families », in A. Burguiere et al, eds., A history of the family,
Cambridge, Mass : Belknap Press of Harvard University Press, 1996, vol.
2 [Trad, de : « Families socialistes », in Histoire de la famille. Sous la dir.
de Andre Burguiere et al., Paris, A . Colin, 1986, vol. 2., p. 437-469].
1997
Compte rendu
L 'etat de toutes les Russies: les Etats et les nations de I 'ex-URSS. Sous la dir. de
Marc Ferro ; avec la collab. de Marie-Helene Mandrillon, Paris, La
Decouverte-IMSECO, 1993, in Annales. Histoire, Sciences sociales, 52
(3), mai-juin 1997, p. 681-684.
1998
« Sozialistische Familien », in A. Burguiere et al, eds., Geschichte der Familie,
Francfort, Campus Verlag, 1998, vol. 3, p. 305-342; Trad, chinoise :
Pekin, Sanlian Shudian, 1998, vol. 2 [Trad, de : « Families socialistes », in
Histoire de la famille. Sous la dir. de Andre Burguiere et al., Paris, A .
Colin, 1986, vol. 2., p. 437-469].

ДИПЛОМНЫЕ РАБОТЫ,
ВЫПОЛНЕННЫЕ ПОД РУКОВОДСТВОМ Б. КЕРБЛЕ
Aubain, Laurence, L 'habitation paysanne traditionnelle des Ukrainiens, These
de 3C cycle : Etud. Slaves, Paris 4 : 1983.
Belgodere, Marie-Rose, L 'alcool et les Russes, These de 3e cycle : Etudes slaves,
Paris 4, 1983.
Buono, Lise, Peuples du Daghestan ou peuple daghestanais ?, Memoire de
maitrise, Universite de Paris-Sorbonne, UER de Slavistique, Paris, 1983.
Canapa, Marie-Paule, Lepouvoiryougoslave et le monde rural. L'evolution de
la politique agraire de la Yougoslavie depuis la Seconde Guerre mondiale
(I'exemple de la Republique de Macedoine), Doctorat d ' E t a t : Science
politique, Paris 4, 1988.
Cavoleau, Pierre-Louis, Les problemes de la gestion et du management dans
I'industrie sovietique, Doctorat de 3 C cycle ancien regime: Sciences
economiques, PARTS 1, 1978.
Chaussonet, Valerie, L 'aide economique de l'URSS aux pays d'Afrique noire de
1954-1980, Memoire de maitrise : Universite de Paris-Sorbonne, UER de
Slavistique, Paris, 1983.
Delamotte, Jeanne, Un traitement original du probleme de la productivite du
travail dans I Industrie sovietique : I 'experience de Shchekino, These de 3C
cycle : Etudes slaves et sociologie regionale, Paris 4, E.P.H.E., VI sec.,
1972.
De Tinguy de Lasteyrie, Anne, Commerce et co-existence : aspects politiques et
historiques des relations economiques et commerciales sovieto-americaines,
Doctorat de 3 C cycle : Histoire, Institut d'Etudes politiques, Paris, 1981.
Desert, Myriam, Le contremaitre sovietique sur le front du travail (aspects
organisationnels, ideologiques et sociaux), Doctorat (nouveau doctorat):
Etudes slaves, Paris 4, 1986.
Dezsenyi-Gueullette, Agota, Theorie socialiste du commerce exterieur: doctrine
marxiste, apports exterieurs et evolution dans les pays de I'Est europeen,
Doctorat de 3C cycle ancien regime : Sciences economiques, Paris 1, EHESS,
1978.
Durand, Dominique, En communisme des 1918: sociographie des communes agraires
en URSS, These de 3C cycle : Etudes slaves, Paris 4, EHESS, 1978.
Golovanow, Nadia, L 'evolution du reseau routier en Russie au XIXе et debut XX"
siecles, These : Etudes slaves, Paris 4, 1979.
118
Gueullette, Christine, Les fonctions et la pratique du sport dans la societe, These
de 3C cycle : Etudes slaves, Paris 4, 1983.
Guidez, Dominique, L 'evolution du systeme educatif sovietique et la reforme de
1984, Docotrat de 3 e cycle : Etudes slaves, Institut d'Etudes politiques,
Paris : 1986.
Janin, Yvonne, L 'architecture religieuse en bois de la Russie septentrionale
(etude comparee avec les eglises en bois de Scandinavie), Doctorat
d'universite : Art et archeologie, PARIS 4, 1978.
Jobert, Veronique, La satire sovietique contemporaine : societe et ideologic,
Doctorat (nouveau doctorat): Etudes slaves, Paris 4, 1988.
Karro, Jacques, Echanges culturels entre Russes et Jakuts : XlX'-debut XXе
siecle, Maitrise, Universite de Paris-Sorbonne, U.E.R. de Slavistique, Paris,
1978, 59 p.
Leon Dufour, Maylis, La medecine des zemstva (1864-1917), Doctorat de 3C
cycle : Etudes slaves, Paris 4, 1983.
Marchadier, Bernard, Histoire des baptistes sovietiques, These de 3° cycle :
Religion (Histoire religieuse), Paris 4, EHESS, 1974.
Muzikova, Magdalena, La voix de l'URSS (evolution etfonction de la television
sovietique), Doctorat de 3e cycle : Etudes slaves, Paris 4, 1980.
Nguyen-Phi-Phung, Les relations entre 1'agriculture et I'industrie dans le
developpement economique de la Republique democratique du Vietnam :
1955-1965, These de 3 e cycle : Economie regionale, Paris, E.P.H.E., VI
sec., 1970.
Panetrat, Pierre, L 'evolution des budgets-temps de la famille ouvriere en U.R.S.S
: etude comparee, 1920-1970, These de 3e cycle : Etudes slaves, Paris 4,
1978.
Portier, Jacqueline, La theorie de la convergence des systemes economiques et
sociaux contemporains : etude de la position sovietique, These de 3C cycle :
Etudes politiques, Paris, E.P.H.E., VI sec., 1972.
Romer, Jean-Christophe, La notion de crise ginerale du capitalisme dans
I 'ideologic sovietique, influence des theses d 'Eugene Varga sur I 'evolution
de I 'ideologie sovietique depuis la fin de la Deuxieme Guerre, These de 3e
cycle : Etudes slaves, Paris IV, 1976.
Teyssier Tchernychev, Annie, L'enseignement de I'histoire en URSS : La
formation des jeunes sovietiques par I'etude de I'histoire de la Russie et
des pays occidentaux, These de 3e cycle : Etudes slaves, Paris 4, 1984.
Vukovski, Ivan, Le syndicalisme yougoslave (1974-1982), la classe ouvriere
entre I 'autogestion socialiste et le centralisme democratique, Doctorat de
3C cycle : histoire, Institut d'Etudes politiques, Paris, 1985.
201
 - МАГИСТЕРСКИЕ И ДИПЛОМНЫЕ РАБОТЫ, РАБОТЫ, ПОСВЯЩЕННЫЕ Б. КЕРБЛЕ
ВЫПОЛНЕННЫЕ ПОД РУКОВОДСТВОМ Б. КЕРБЛЕ « Disparitions. Basile Kerblay, grand connaisseur de la Russie », par Jean-Marie
В ИНСТИТУТЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ Chauvier, Myriam Desert, Marc Ferro, Le Monde, 15 fevrier 2004.
ИССЛЕДОВАНИЙ В ПАРИЖЕ « Basile Kerblay. Un pionnier du renouveau des recherches sur la Russie imperiale
et sovietique », Hommagcs recueillis par Myriam Desert, Le Courrier des
Cloos, Jim, La dissidence dans les pays socialistes et les liens entre 1'intelligentsia
Pays de I 'Est, 1042, mars-avril 2004, p. 82-85 [aupres de Moshe Lewin,
et la classe ouvriere, 1980.
Alain Blum et Alessandro Stanziani].
Colas, Christian, Aux origines intellectuelles et ideologiques de Solidarnosc,
« Basile Kerblay (1920-2004) », par Myriam Desert et Jacques Catteau, Revue
1983.
des Etudes slaves, 75 (1), 2004, p. 243-245.
Desert, Myriam, L'URSS face aux problemes de discipline de travail, 1982.
« Basile Kerblay (1920-2004) », Cahiers du Monde russe, 45 (3-4), juillet-dec.
Guidez, Dominique, L'education et la mobilite sociale en URSS, 1983. 2004, p. 369-406 (dossier compose des temoignages et articles suivants :
Jacques, Corinne, L'industrie du lait et de la viande en URSS, facteur Marc Ferro, « Aux debuts des Cahiers du monde russe et sovietique :
d'acceleration des echanges CEE-URSS ?, 1983. Basile Kerblay », p. 371-372 ; Alexis Berelowitch, « In memoriam », p.
373-378 ; Moshe Lewin, « Basile Kerblay and his scholarship. Selected
Khene, Amine, Les rapports parti-syndicat dans la Revolution russe, 1981.
probes », p. 379-386 ; Alessandro Stanziani, « Eajanov, Kerblay et les
La Sabloniere-Renault, Sabine de, Pouvoir et Eglise en Union sovietique, 1983. sestidesjatniki: une histoire globale ? », p. 385-406).
Mink, Georges, Conjoncture et tendances de ['agriculture polonaise, 1970. Bibliographic des travaux de Basile Kerblay (fichier.pdf) (216k)
Neveux, Chrystele, Introduction a Г etude des valeurs de possession, consommation
et abondance dans la politique, l'ideologie et le comportement des
sovietiques, 1976.
Orlandini, Marie-Josee, Les relations entre le parti et l'armee en URSS, 1983.
Poudade, Paul, Problematiquc et methodologie du recensement sovietique de
1970, 1970.
Pradel, Jacqueline, Les problemes du monde rural de la region de Kalinin de
1956 a 1966 : aspects sociologiques, 1970.
Rudiger, Valentine, Le theme de l'ouvrier dans la litterature sovietique
contemporaine, 1981.
Silve, Florence, La diffusion de la culture frangaise en URSS : quelques aspects
des annecs vingt a nos jours, 1982.
Szurek, Jean-Charles, La collectivisation en Pologne : 1949-1956, 1970.
Tinguy, Anne de, Les relations economiques et commerciales sovieto-americaincs
de 1961 a 1972, 1974.
Touraine, Michel, Iconographie de «La Pravda», 1979.
Venter, Andre, Recherche bibliographique pour une etude des problemes sociaux
de la jeunesse rurale sovietique des annees soixante, 1975.

202 203

ПОСЛЕСЛОВИЕ
Российская культура
глазами французского исследователя
Традиционные формы русской культуры (такие как жилище,
народные промыслы, ярмарки и др.) не отягчены излишним вни-
манием к себе со стороны зарубежных ученых. Нужно не просто
интересоваться, но и любить русскую культуру, чтобы посвятить
свою жизнь исследованию далеко не самых ярких сторон рус-
ской жизни. Поэтому когда встречаешься со столь заинтересо-
ванным взглядом, невольно проникаешься уважением, а после
знакомства и почтением к автору. Профессор Кербле из числа
таких исследователей.
Среди российских ученых, занимающихся своей культурой,
распространены две точки зрения на работы иностранцев о Рос-
сии. В соответствии с одной, «они» ничего не понимают в осо-
бенностях русской культуры и обречены занимать позицию эпи-
гонов. Представители такого взгляда, как правило, являются
приверженцами идеи «непостижимости русской души» и пере-
убедить их в этом невозможно, да и бессмысленно. Остается
только сожалеть, что подобное отношение является довольно
распространенным, и в настоящее время ряды сторонников «рус-
ской идеи» не только не уменьшаются, но растут, что объясняет-
ся крайней степенью закомплексованности и вызванным ею
стремлением к закрытости*.
' Хотелось бы напомнить, что концепт русскости имеет вполне обозримую
историю, поскольку начало его формирования относится к позднему времени.
Как и любой другой образ культуры (русской, немецкой, грузинской), он созда-
вался и продолжает создаваться с двух точек зрения: внешней (иностранными
наблюдателями) и внутренней («русские о русском»). При этом хронологически
первыми были, разумеется, наблюдения и обобщения с внешней точки зрения.
V
Каждая культура сначала создает образы «чужого», а уже затем приступает к
Между тем, взгляд извне всегда представляет несомненную
ценность, поскольку ему открыто то, на что мы, как правило, не
обращаем внимания. Кроме того, иностранный исследователь
так или иначе описывает русские реалии с позиции другой куль-
туры, от чего они приобретают неожиданный вид и позволяют
нам увидеть в знакомом незнакомое — эффект, который так
трудно удается при взгляде изнутри.
Будучи энциклопедически образованным исследователем (это
ощущается с первых строк и подкрепляется при взгляде на биб-
лиографический аппарат), Базиль Кербле вводит предмет своего
изучения в широкий европейский контекст. И вместе с тем, по-
разительно внимание к деталям, а известно, что этнография —
наука о мелочах. Обычно зарубежные исследователи дают об-
осмыслению и описанию «себя». Как известно, образы «чужого» основываются
на эффекте необычности других культур. Фиксируется то, чем они отличаются
от «своей». При этом «свое» считается нормой, а норма до поры до времени не
замечается и не описывается. Поэтому самоописания в любой культуре (и
русская здесь не исключение) возникают позже описаний извне, и усваивают из
«внешнего текста», прежде всего, тезис о своей уникальности. Если огрубить
ситуацию, то можно сказать, что миф о «загадочной русской душе» (как и о не
менее загадочных немецкой, румынской и т.д.) создавался на первых порах
иностранцами. И это естественно. Русские были (и остаются) загадочными для
других, но никак не для себя.
Тему уникальности русских и необычности русской жизни добросовестно
разрабатывали С.Герберштейн, И.Масса, С.Коллинс, де Кюстин и многие дру-
гие иностранцы, посещавшие русские земли начиная с XVI века и оставившие
после себя записки, полные удивлений и восклицаний. Позже (примерно с конца
XVIII века) к этому увлекательному занятию подключились и сами русские,
поскольку к этому времени появилась необходимая для рефлексии социальная и
интеллектуальная дистанция между теми, кто мог занять отстраненную пози-
цию по отношению к своей культуре (элитой) и социальными низами, которые
стали называться «народом». Карамзин, Пушкин, Гоголь, Достоевский и другие
соотечественники оставили после себя многочисленные наблюдения над рус-
скостью. Собственно, это был тоже взгляд со стороны, поскольку истинными
носителями русскости считались представители «простого народа». Другими
словами, русскость конструировалась элитой, но приписывалась «народу». Сам
«народ» не был озабочен своей русскостью. Вплоть до самого позднего времени
локальное сознание было важнее. Показательно, что в «Пословицах» В.Даля все
паремии о «русском» умещаются на одной странице, в то время как о нравах
новгородцев, москвичей, псковичей и жителей других губерний — на порядок
больше.
На сегодняшний день текст русскости представляет собой конструкт, синтези-
рующий внешнюю и внутреннюю точки зрения на специфику русской культуры.
190 204
 щую, более или менее приблизительную картину. Совсем другое
дело в данном исследовании. По степени конкретизации мате-
риала, посвященного, например, русской избе, мне не известно
аналогичное отечественное исследование. Я и сам узнал много
для себя нового, хотя много лет посвятил изучению той же избы.
Базиль Кербле увидел те сюжеты, которые обычно не привлека-
ют внимание российских специалистов, такие как гигиена и проч.
Вместе с тем, самые обычные этнографические темы под при-
стальным взглядом Базиля Кербле приобретают нетривиальный
смысл.
Вот, казалось бы, нудное, полное цифр и статистики иссле-
дование Б.Кербле. об охотниках и мехоторговцах, но каким со-
временным оно является. Это не этнография, а высокая антро-
пология. Не могу удержаться от того, чтобы привести
заключительный абзац этого исследования.
Вот и подошло к концу наше путешествие по следам собо-
ля — от места, где он попался в капкан до обнаженных плеч
светской дамы в роскошном салоне где-нибудь в Санкт-Петер-
бурге или Баден-Бадене. По пути мы увидели три совершенно
несхожих и чуждых друг другу сообщества: мелкие клановые груп-
пы людей, которых заставляют выходить из таежной чащи табак,
алкоголь и необходимость платить налог; русские крестьяне, по-
дыскивающие доходное занятие в межсезонье; и городской тор-
говый люд, эксплуатирующий и эксплуатируемый. Любопыт-
ный случай паразитического переплетения традиционного
семейного хозяйства и рыночной экономики с ее разветвленной
сетью — от ремесленников до крупных международных фирм.
В статье, посвященной ярмаркам, впервые в этнографичес-
кой литературе рассмотрен российский внутренний рынок как
единое целое. И здесь Б.Кербле верен себе: он не ограничивает-
ся описанием российских ярмарок, но пытается проанализиро-
вать функциональные отношения между ними. Внимательное
отношение к источникам и тщательный анализ дореволюцион-
ной и советской статистики позволяет ему (насколько это воз-
можно) воссоздать картину межрегиональных обменов и придти
к довольно неожиданным выводам о характере взаимоотноше-
ний между традиционными и новыми (капиталистическим) фор-
мами торговли.
Нужно сказать, что работы Б.Кербле, несмотря на характер-
ную для них академичность, всегда ориентированы на те сюже-
V
ты, которые если и не злободневны, но остро актуальны для
понимания истории русской культуры. К их числу относится и
работа об эволюции питания в России с 1896 по 1960 год. Автор
поставил перед собой цель ответить на вопрос: «как сказались
индустриализация и коллективизация на традиционном пита-
нии русских крестьян». Задача в высшей степени интересная и
сложная, тем более, что многим советским исследованиям в этой
области доверять было бы опрометчиво, а опубликованный ма-
териал по меньшей мере тенденциозен. Оказалось, что на протя-
жении всего этого периода структура питания оставалась прак-
тически неизменной. Разумеется, исследованный период отмечен
самыми серьезными катаклизмами и крайне неоднороден, но
общие тенденции сохранялись. Среди них — существенный раз-
рыв между питанием деревни и города, постепенное увеличение
количественных показателей при постоянных качественных ха-
рактеристиках пищи и др.
Если говорить о том общем, что объединяет работы, собран-
ные под одну обложку в этом небольшом сборнике, то им ока-
жется синтез этнографического и экономического подходов к
реалиям русской жизни. Такой взгляд отнюдь не нов, и с этой
точки зрения на русскую культуру пытались посмотреть мно-
гие исследователи. У одних получалось лучше, у других — хуже,
но никаких особых неожиданностей не обнаруживалось. Когда
те же сюжеты рассматривает Базиль Кербле, оказывается, что
этнография и экономика каким-то образом повышаются в ран-
ге и становятся в высшей степени современной экономической
антропологией. А это доступно только талантливым исследова-
телям.
Альберт Байбурин
190 206
 Базиль Кербле

РУССКАЯ КУЛЬТУРА.
ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ
ОЧЕРКИ

Подготовка к печати, макет, оформление Татьяны Николаевой

ЛР № 065334 от 7 августа 1997 г.

Формат 60x90/16. Бумаги офсетная

Печать офсетная. Печ.л. 13
Гарнитура Times. Тираж 1 ООО экз.
Заказ №

«Европейский Дом»
191187, Санкт-Петербург, ул. Гагаринская, 3
Тел./факс: (812) 579-08-33, e-mail: evrodom2006@list.ru