Войтишек и Др. - умк - Литература Китая

Министерство образования и науки РФ
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования
Новосибирский государственный
университет
Гуманитарный факультет
кафедра востоковедения
«Литература Китая»
Учебно-методический комплекс
Документ подготовлен в рамках реализации Программы развития

государственного образовательного учреждения высшего
профессионального образования «Новосибирский государственный
университет» на 2009−2018 гг.
1
«Литература Китая». Учебно-методический комплекс / Сост.: д-р ист. наук,
доц. Е. Э. Войтишек, канд. ист. наук, проф. С. А. Комиссаров, ассист. М. А.
Кудинова. Новосибирск: Новосибирский государственный университет,
2011.– 138 с.
Учебно-методический комплекс содержит рабочую программу курса,

рекомендации по организации самостоятельной работы студентов,
выполнению практических заданий, банк обучающих и контролирующих
материалов. Программа предназначена для студентов-бакалавров 2-го курса
отделения востоковедения гуманитарного факультета НГУ со
специализацией «филология».
Рекомендовано учебно-методическим советом гуманитарного факультета.
Рецензент: канд. филол. наук, доцент Е. Е. Малинина
© Е.Э. Войтишек, 2011

© С. А. Комиссаров, 2011
© М. А. Кудинова, 2011
© Новосибирский государственный университет, 2011
2
РАБОЧАЯ ПРОГРАММА
ПО КУРСУ «ЛИТЕРАТУРА КИТАЯ»
Программа курса (дисциплины) «Литература Китая» составлена в

соответствии с требованиями к обязательному минимуму содержания и
уровню подготовки бакалавра по циклу «Дисциплины специализации» по
направлению «Востоковедение и африканистика», по профилю «Языки и
литература Восточной Азии», а также с задачами, стоящими перед
Новосибирским государственным университетом по реализации Программы
развития НГУ.
Авторы:
Е. Э. Войтишек, д-р ист. наук, доцент;
С. А. Комиссаров, канд. ист. наук, профессор;
М. А. Кудинова, ассистент преподавателя, аспирант
Факультет гуманитарный
Кафедра востоковедения
1. Цели освоения дисциплины (курса)
Программа дисциплины «Литература Китая» составлена в соответствии с

требованиями к обязательному минимуму содержания и уровню подготовки
студента-бакалавра по циклу «Дисциплины специализации» ФГОС третьего
поколения по специальности 032100 «Востоковедение и африканистика».
Цель курса – предоставить студентам-филологам основные знания об
истории литературы Китая по четырем разделам: древняя литература,
средневековая литература, литература нового времени, литература
новейшего времени; дать представление о положении художественной
словесности среди других видов духовной деятельности человека, об
основных закономерностях становления и развития наиболее
представительных литературных тенденций, их периодизации и
типологической характеристике на разных этапах исторического развития, их
взаимосвязей и взаимовлияний с литературами других стран в пределах
Восточноазиатского региона; ориентировать в проблемах развития жанров и
стилистической эволюции ведущих литературных традиций, деятельности
ведущих школ и направлений; ознакомить с биографиями выдающихся
писателей; выработать навыки самостоятельной работы как с
художественными, так и с научно-критическими текстами.
Данный курс занимает важное место в подготовке бакалавра-востоковеда
по специализации «филология», он призван существенно повысить
3
филологическую эрудицию студентов и связан со многими теоретическими
курсами, входящими в систему подготовки востоковеда-филолога. Важной
задачей курса является привитие студентам навыков применения основ
историко-типологического, историко-функционального, сравнительно-
типологического методов для литературоведческого анализа явлений на
разных этапах развития китайской литературы. В системе гуманитарной
подготовки курс выполняет теоретико-познавательную и культурно-
воспитательную функции, формируя у слушателей системное представление
о причинно-следственных закономерностях возникновения и развития тех
или иных историко-литературных процессов и стратегиях межкультурного
взаимодействия.
В соответствии с требованиями ФГОС ВПО по направлению подготовки
реализации компетентностного подхода данная программа предусматривает
широкое использование в учебном процессе активных и интерактивных форм
проведения занятий в сочетании с внеаудиторной работой. Методика занятий
в значительной степени подразумевает практико-ориентированный подход,
что способствует формированию особой коммуникативной культуры
бакалавра-востоковеда, профессионально ориентированного в теоретических
вопросах стратегии межэтнического взаимодействия и современного
гуманитарного знания.
Методологической основой данного курса послужили концепции
системного взаимодействия социально-политических и художественно-
эстетических тенденций развития общества, современные комплексные
литературно-текстологические подходы (с элементами структурно-
семантического анализа), достижения классического литературоведения –
как китайского, так и зарубежного, в том числе отечественного.
К окончанию данного курса студенты обязаны разбираться в основных
литературных течениях и жанрах древнего, средневекового и современного
этапов развития литературы Китая; ориентироваться в историко-
литературоведческом материале и уметь проводить сопоставительный анализ
пройденного материала по хронологическому и событийному признакам.
2. Место дисциплины в структуре образовательной программы

Дисциплина «Литература Китая» относится к базовой части
профессионального цикла «Дисциплины специализации» и является
обязательной для студентов-филологов по профилю обучения «Языки и
литература Восточной Азии» по направлению подготовки 032100
«Востоковедение и африканистика». Настоящий курс входит в комплекс
историко-культурных и литературоведческих программ, читаемых кафедрой
востоковедения ГФ НГУ, и предназначен для студентов второго курса (1-й и
2-й семестры) отделения востоковедения ГФ НГУ. Он является необходимым
звеном в цепочке дисциплин, охватывающих изучение истории литературы: в
1-м и 2-м семестрах студенты третьего курса слушают курс по литературе
Японии, а в 1-м семестре 4-го курса проходят дисциплину по истории
литературы Кореи. Кроме того, во 2-м семестре 4-го курса они знакомятся с
4
историей литературы других стран Востока (арабской, фарсиязычной и т. п.)
и основами восточной поэтики.
Данная образовательная программа в соответствии с Программой
развития НИУ НГУ призвана обозначить конкретные направления
межэтнического взаимодействия и рассчитана на опережающую подготовку
высококвалифицированных кадров для фундаментальной и прикладной
науки, системы ВПО в интересах национальной и региональной
безопасности и развития геополитической роли Сибирского региона в
глобальном мире, а также выработке сценария взаимодействия региона со
странами Центральной и Южной Азии и АТР.
Программа курса предусматривает совершенствование методик
преподавания востоковедных дисциплин путем стимулирования творческой
самостоятельной работы студентов в решении задач фундаментального
востоковедения, в том числе за счет расширения источниковой базы по
истории и культуре Востока.
При этом обзор и анализ литературных течений, жанров и
произведений Китая имеет не только прикладное, но и методологическое
значение. Системно и целостно разработанная типология и периодизация
эволюции корпуса всего комплекса китайских историко-литературных
источников дает основу для типологического рассмотрения и сравнительного
изучения корпуса аналогичных литературных источников других стран.
Программа отвечает потребности творческой самостоятельной работы
студентов и альтернативности выбора источников для конкретного освоения
основ истории литературы такого важнейшего региона Восточной Азии, как
Китай.
3. Компетенции обучающегося, формируемые в результате освоения

дисциплины
В результате освоения дисциплины «Литература Китая» студент должен
овладеть следующими компетенциями:
а) общекультурными (ОК)
 способность научно анализировать социально значимые проблемы и
процессы, умение использовать на практике методы гуманитарных,
социальных, экономических, исторических, филологических наук в
различных видах профессиональной и социальной деятельности,
связанной с изучением Востока (ОК-1);
 способность использовать в познавательной и профессиональной
деятельности базовые и профессионально профилированные знания
основ филологии, истории, экономики, социологии и культурологии;
владение культурой мышления, знание его общих законов, способность
в письменной и устной речи правильно (логически) оформить его
результаты на родном, западном и восточном языках (ОК-2);
 способность приобретать новые знания, используя современные
образовательные и информационные технологии (ОК-3);
5
 способность собирать, обрабатывать и интерпретировать с
использованием современных информационных технологий данные,
необходимые для формирования суждений по соответствующим
профессиональным, социальным, научным и этическим проблемам
(ОК-4);
 решения профессиональных задач (ОК-8);
 способность и готовность к практическому анализу логики различного
вида рассуждений, владение навыками публичной речи, аргументации,
ведения дискуссии и полемики (ОК-9);
 способность понимать культуру социальных отношений, критически
переосмысливать свой социальный опыт, готовность уважительно
относиться к историческому наследию и культурным традициям (ОК-
16).
б) профессиональными (ПК)
в научно-исследовательской деятельности:
 демонстрировать владение теоретическими основами организации и
планирования научно-исследовательской работы (ПК-1);
 способность применять знание цивилизационных особенностей
регионов, составляющих афро-азиатский мир (ПК-2);
 способность понимать, излагать и критически анализировать
информацию о Востоке, свободно общаться на основном восточном
языке, устно и письменно переводить с восточного языка и на
восточный язык тексты культурного, научного, политико-
экономического и религиозно-философского характера (ПК-3);
 владение понятийным аппаратом востоковедных исследований (ПК-4);
в учебно-образовательной деятельности:
 владение одним из языков народов Азии и Африки (помимо освоения

различных аспектов современного языка предполагается достаточное
знакомство с классическим (древним) вариантом данного языка, что
необходимо для понимания неадаптированных текстов, истории языка
и соответствующей культурной традиции) (ПК-5);
 способность применять знание основных географических,
демографических, экономических и социально-политических
характеристик изучаемой страны (региона) (ПК-6);
 умение создавать базы данных по основным группам востоковедных
исследований (ПК-7);
 умение обрабатывать массивы статистическо-экономических данных и
использовать полученные результаты в практической работе (ПК-8);
в экспертно-аналитической деятельности:
6
 способность понимать и анализировать принципы составления
проектов в профессиональной сфере на основе системного подхода,
умение строить и использовать модели для описания и
прогнозирования различных явлений, осуществлять их качественный и
количественный анализ (ПК-9);
 способность использовать знание принципов составления научно-
аналитических отчетов, обзоров, информационных справок и
пояснительных записок (ПК-10);
 умение излагать и критически анализировать массив данных на
восточном языке и представлять результаты исследований (ПК-11);
 способность использовать понимание роли традиционных и
современных правовых систем народов Азии и Африки в
формировании их политической культуры и менталитета (ПК-12);
в практической и организационной деятельности:
 способность применять на практике знание теоретических основ

управления в сфере контактов со странами афро-азиатского мира (ПК-
13);
 владение информацией об основных особенностях материальной и
духовной культуры изучаемой страны (региона), понимание роли
религиозных и религиозно-этических учений в становлении и
функционировании общественных институтов, умение учитывать в
практической и исследовательской деятельности специфику,
характерную для носителей соответствующих культур (ПК-14);
 способность использовать знание этнографических,
этнолингвистических и этнопсихологических особенностей народов
Азии и Африки и их влияния на формирование деловой культуры и
этикета поведения (ПК-15);
 способность пользоваться навыками критического анализа и
практического применения знаний по актуальным проблемам развития
афро-азиатского мира, решение которых способствует укреплению
международных позиций, повышению экономической безопасности и
конкурентоспособности Российской Федерации (ПК-16).
В результате освоения дисциплины обучающийся должен:

обладать суммой знаний об основных теоретических аспектах истории
литературы и литературоведения, а также исследовательской практики
применительно к реалиям китайской истории и литературы;
владеть навыками самостоятельной работы с различными китайскими,
японскими и корейскими источниками (для осуществления лучшего
понимания специфики дальневосточного историко-культурного ареала);
навыками творческого применения методологии литературоведческой науки
7
(на материалах китайских, японских и корейских источников); владеть
навыками литературоведческого анализа и художественного перевода.
Студент должен уметь профессионально представлять в виде
интеллектуального продукта свой исследовательский результат изучения
историко-литературных реалий Китая, которые оказывали непосредственное
влияние на дальневосточную культуру.
К окончанию данного курса студент обязан:
владеть методикой применения основ историко-типологического, историко-
функционального, сравнительно-типологического и других современных
методов для литературоведческого анализа явлений на разных этапах
развития китайской литературы;
знать основные литературные течения, направления школы на разных
этапах развития литературного процесса в Китае; ориентироваться в
методике сопоставления жанровых систем и отдельных жанров китайской
литературы и литератур других стран Дальнего Востока и Запада на разных
этапах исторического развития;
уметь проводить сопоставительный анализ пройденного материала по
хронологическому и событийному принципам; выявлять видовые
особенности изучаемого корпуса источников и литературно-художественных
памятников; уметь анализировать литературоведческие понятия в системе
различных общенаучных парадигм; должен демонстрировать знание
наиболее значительных этапов, произведений и авторов в литературе Китая в
древности, в средние века, новое и новейшее время, ориентироваться в
истории изучения и проблемах современного этапа в истории китайской
литературы.
4. Структура и содержание дисциплины Общая трудоемкость
дисциплины составляет 7 зачетных единиц, 252 часа.
Виды учебной работы, Формы текущего

Раздел включая контроля
дисциплины
№ самостоятельную работу успеваемости
Неделя семестра
П студентов и трудоемкость (по неделям

№ (в часах) семестра)
п/ Форма
Семестр
п промежуточной
аттестации
(по семестрам)
1 1- Теор. Пра Кон сам.
18 зан. кт.з тр.р раб.
ан. аб. студен
та
Календарный 1 18 36 18 54
модуль 1.
Дисциплинарный 1
модуль 1.
Тема 1. Специфика 1 0,5 - 0,5
понятия «литература»
8
в Китае
Тема 2. 1 1,5 - 1,5
Отечественная
историография
китайской
Проблема перевода
0,5 0,5 Контрольная
работа № 1
Дисциплинарный 2-4 -
модуль 2.
Тема 3. Мифы и 2 2 2 4 Самостоятельная
легенды Китая работа № 1
«Космогонические
мифы Китая и мифы
о культурных
героях»
Тема 4. Проблема 3 2 -
эпоса в Китае
Тема 5. Китайские 4 2 2
народные сказки
работа № 2
Дисциплинарный 5-7
модуль 3.
Тема 6. Традиционная 5 2 - 2
классификация
письменных
памятников
Тема 7. Философские 6-7 4 2 4 Самостоятельная
и исторические труды работа № 2
как произведения «Основные
литературы направления
древнекитайской
философии их
влияние на развитие
литературы»
работа № 3
Дисциплинарный 8-
модуль 4. 10
Тема 8. «Книга 8 2 - 2
песен» («Ши цзин»)
Тема 9. Творчество 9 2 - 2 Самостоятельная
Цюй Юаня работа № 3
«Мифологические
мотивы в творчестве
Цюй Юаня»
Тема 10. Поэзия 10 2 - 2
эпохи Хань
работа № 4
9
модуль 5. 13
Тема 11. Литература 11 0,5 - 0,5
периода
раздробленности
страны (обзор)
Тема 12. Поэзия 11 0,5 - 0,5
эпохи раннего
средневековья
Тема 13. Великий 11 1 - 1 Самостоятельная
поэт Китая Тао работа № 4 «Поэма
Юаньмин Тао Юаньмина
«Персиковый
источник»
Тема 14. 12 2 - 2
Проникновение
буддизма и его
влияние на развитие
литературы
Тема 15. 13 2 - 2 Самостоятельная
Повествовательная работа № 5.
проза и литературная «Своеобразие
критика эпохи творчества Гань Бао»
раннего
средневековья
работа № 5
модуль 6. 16
Тема 16. Общие 14 0,5 0,5
проблемы литературы
периода Суй-Тан
Тема 17. Суйская 14 0,5 0,5
поэзия
Тема 18. Поэзия 14- 2,5 2,5
эпохи Тан 15
Тема 19. Танская 15- 2,5 2,5
новелла 16
работа № 6
модуль 7 18
Тема 20. Литература 17 0,5 - 0,5
эпохи Сун (общий
обзор)
Тема 21. 17 0,5 - 0,5
Историческая проза
Оуян Сю и Сыма
Гуана
Тема 22. Творчество 17 1 - 1
Су Ши (Су Дунпо)
10
эпохи Сун
Тема 24. Сунская 18 1 - 1 Самостоятельная
проза работа № 6
«Развитие
повествовательных
жанров в эпоху Сун»
работа № 7
Практикум по 6,5 6,5
переводу № 1
Итоговый контроль 2 2 Выставление

рейтинговой оценки
по календарному
модулю.
Возможность
добора баллов.
Календарный 2 16 32 32 80
модуль 2.
модуль 8.
Тема 25. «Народные 1 1 2 4 Самостоятельная
книги» пинхуа как работа № 7
предшественники «Художественные
романов особенности
произведения
«Шихуа о том, как
Трипитака Великой
Тан добыл
священные сутры»
периода Юань-Мин.
Тема 27. Расцвет 2 2 1,5 4,5 Самостоятельная
китайской работа № 8
драматургии в эпоху «Художественные
Юань. особенности драмы
«Западный флигель»
работа № 8
модуль 9.
Тема 28. «Четыре 3-6 8 7,5 20,5 Самостоятельная
великие работа № 9
удивительные книги». «Структурные и
Развитие жанра языковые
романа в эпоху Мин. особенности великих
китайских романов
эпохи Мин»
работа № 9
11
модуль 10.
Тема 29. 7 1 - 2
Философская мысль и
бессюжетная проза
эпохи Мин.
Тема 30. 7 1 - 20 Самостоятельная
Просветительская работа № 10 «Место
литература. Каноны канона
цикла «Сань – бай – «Тысячесловие» в
цянь» («Три – сто – просветительской
тысяча») литературе Дальнего
Востока»
2 2 Контрольная
работа № 10
модуль 11.
Тема 31. 8 2 2 5 Самостоятельная
Повествовательная работа № 11
проза хуабэнь «Историко-
литературная
традиция жанра
хуабэнь»
Тема 32. 9- 2 2 5 Самостоятельная
Литературная 10 работа № 12
новелла и повесть «Жанровые
бицзи (XVII-XVIII особенности прозы
вв.) бицзи»
Тема 33. Развитие 10 0,5 - 1,5
жанра романа в
XVIII в.
Сатирический роман
У Цзинцзы
«Неофициальная
история
конфуцианцев»
Тема 34. Цао 10 1,5 1 3,5
Сюэцинь и его роман
«Сон в красном
тереме»
работа № 11
модуль 12.
Тема 35. 11 2 - 2
Афористическая
литература.
Цзацзуань как особый
вид китайских
изречений
работа № 12
12
модуль 13.
Тема 36. Литература 12 1 - 1
первой половины XIX
века (обзор)
Тема 37. Общая 12 1 - 1
характеристика
литературного
процесса второй
половины XIX века
работа № 13
модуль 14. 15
Тема 38. Китайская 13 2 - 2
литература первой
половины ХХ века
(обзор)
Тема 39. Жизненный 14 2 - 2 Самостоятельная
и творческий путь Лу работа № 14 «Сатира
Синя и обличительный
пафос сборника
«Старые легенды в
новой редакции»
Тема 40. Жизненный 15 2 - 2 Самостоятельная
и творческий путь работа № 15
Лао Шэ «Сравнительный
анализ «Записок из
кошачьего города»
Лао Шэ и «Записок
из мира духов» Чжан
Тяньи»
работа № 14
модуль 15.
Тема 41. Китайская 16 1 - Самостоятельная
литература 1950- работа № 16 «Тема
1980-х гг. (обзор) культурной
революции в
творчестве
китайских
писателей»
Тема 42. Китайская 16 1 3,5 3,5 Самостоятельная
литература на рубеже работа № 17
ХХ-ХХI вв. «Своеобразие
творчества Цань
Сюэ»
работа № 15
Практикум по 1,5 1,5
переводу № 2
Итоговый контроль 2 2 Выставление
13
рейтинговой оценки
по календарному
модулю.
Выставление
рейтинга по
дисциплине в целом
Итого 68 50 134 252
Календарный модуль 1. Литература Китая периода древности и

раннего средневековья
Дисциплинарный модуль 1.
Специфика понимания сущности литературы в Китае и проблемы
изучения китайской литературы
Тема 1. Специфика понятия «литература» в Китае
Темы рефератов:
 Проблема преодоления европоцентристского подхода в оценке
специфики мирового литературного процесса.
 Место китайской литературы в истории культуры восточноазиатского
региона.
 Проблема хронологического деления литературного процесса и
периодизация китайской литературы.
Рекомендуемая исследовательская литература:

Введение в востоковедение / Под ред. Е. И. Зеленева, В. Б. Касевича. СПб.:
КАРО, 2011.
Китай и окрестности. Мифология, фольклор, литература. М. 2010. К 75-
летию академика Б. Л. Рифтина. Orientalia et classica, вып. XXV. М., 2010.
Тема 2. Отечественная историография китайской литературы.

Проблема перевода
 Значение трудов академика В. М. Алексеева в отечественной
синологии.
 Труды Н. И. Конрада и изучение восточных литератур.
 Российская синологическая школа: традиции и новые имена.

КАРО, 2011.
14
Воскресенский Д. Н. Литературный мир средневекового Китая. Собрание
трудов. М., 2006.
Голыгина К. И., Сорокин В. Ф. Изучение китайской литературы в России.
М.: Восточная литература, 2004.
Китай и окрестности. Мифология, фольклор, литература. М. 2010. К 75-
летию академика Б. Л. Рифтина. Orientalia et classica, вып. XXV. М., 2010.
Постмодернизм в литературах Азии и Африки. СПб, 2010.
Китайская мифология и фольклор
Тема 3. Мифы и легенды Китая
 Космогонические и антропогенетические мифы.
 Мифы о культурных героях и идеальных правителях.
 Источники древнекитайских мифов и особенности функционирования
китайской мифологии.
 Космогонические и антропогонические мифы.
 Мифы о культурных героях и идеальных правителях.
Источники:
Юань Кэ. Мифы древнего Китая: 2-е изд., испр. И доп. / Пер. с кит. Е. И.
Лубо-Лесниченко, Е. В. Пузицкого, В. Ф. Сорокина. М., 1987.

Бодде Д. Мифы древнего Китая // Мифологии Древнего мира / Пер. с англ.
М., 1977. С. 381–382.
Кравцова М. Е. История культуры Китая. СПб.: Лань, 2003.
Рифтин Б. Л. Китайская мифология // Мифы народов мира. М.: Советская
энциклопедия, 1980. Т. 1. С. 652-662.
Рифтин Б. Л. О китайской мифологии в связи с книгой Юань Кэ // Юань Кэ.
Мифы древнего Китая: 2-е изд., испр. И доп. / Пер. с кит. Е. И. Лубо-
Лесниченко, Е. В. Пузицкого, В. Ф. Сорокина. М.: Наука, 1987.
Тема 4. Проблема эпоса в Китае
 Специфика понятия эпоса в китайской литературной традиции.
 Взаимодействие эпической и фолькорной традиции в китайской
литературе.
15
КАРО, 2011.
Кравцова М. Е. Поэзия древнего Китая. СПб., 1994.
Кравцова М. Е. Хрестоматия по китайской литературе. СПб., 2004.
Рифтин Б. Л. Историческая эпопея и фольклорная традиция в Китае:
(Устные и книжные версии «Троецарствия»). М., 1970.
Тема 5. Китайские народные сказки
 Общее и особенное в сюжетах китайских сказок.
 Типология сказочных сюжетов.
 Архетипические сюжеты и мотивы китайских сказок.
 Образы людей и животных в сказках гуши.
Источники:
Волшебная флейта: Мифы и легенды народов Китая / Сост. В. В. Евсюкова.
Новосибирск: Новосибирское книжное издательство, 1989.
Дочь Царя Драконов: Сказки народов Китая / Науч. Ред., сост., вступ. Ст. С.
А. Комиссарова. Новосибирск: Модус, Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. (Сказки
народов Востока).
Китайские народные сказки / Пер. и предисл. Б. Л. Рифтина. М.: У-
Фактория, 2007. (Bibliotheca ythological)

Рифтин Б. Л. Герои и сюжеты китайских сказок // Китайские народные
сказки. М., 2007. С. 5–27.
Комиссаров С. А. Сказки народов Китая // Дочь Царя Драконов. Сказки
народов Китая. Новосибирск: Модус, Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. С. 5–10.
Дисциплинарный модуль 3. Классические философские и исторические

труды как памятники художественной литературы
Тема 6. Традиционная классификация письменных памятников

Тема 7. Философские исторические труды
как произведения литературы
 «Книга перемен» («И цзин») как памятник художественной литературы: к
постановке проблемы.
 Основные категории древнекитайской философии и их воздействие на
развитие художественного творчества.
16
 Своеобразие древней китайской исторической прозы на примере
памятников «Шуцзин» и «Чуньцю».
 Структура, генезис и основные художественные особенности китайской
классической «Книги песен».
 Канон «И-цзин» как элемент классической культуры стран Восточной
Азии.
 Генезис, структура и содержательные особенности «Ли цзи».
Источники:
Древнекитайская философия: В 2-х т. / Сост. Ян Хиншуна. – М.: Мысль,
1972, 1973. Т. 1, 2. – (Философское наследие).
Конфуций: Я верю в древность / Сост., предисл., пер. с древнекит. И англ. И.
И. Семененко. – М.: Республика, 1995. – (Мудрецы).
Лао-цзы. Книга о Пути и Силе: 3-е изд., испр. И доп. / Пер. с кит. И комм. А.
Кувшинова. – Красноярск: Ника, 1998.
Мудрецы Китая: Ян Чжу, Лецзы, Чжуанцзы / Пер. с кит. Л. Д. Позднеевой. –
СПб.: Петербург – XXI век; Лань, 1994.
Семененко И. И. Афоризмы Конфуция. – М.: Изд-во МГУ, 1987.
Шуцкий Ю. К. Китайская классическая книга перемен И-цзин. Под ред.
А. И. Кобзева. Пред. А. И. Кобзева, Н. И. Конрада. М.: Наука, 1993.

Духовная культура Китая: Энциклопедия / Ин-т Дальнего Востока РАН.
М.: Восточная литература, 2006. Т. 1. Философия.
Конрад Н. И. Древнекитайская литература // История всемирной литературы
в 9 т. / Ин-т мировой лит. Им. А. М. Горького. М.: Наука, 1983. Т. 1. С. 143–
204.
Дисциплинарный модуль 4. Поэзия Древнего Китая
Тема 8. «Книга песен» («Ши цзин»)

 Проблема датировки и структуры выдающегося памятника
древнекитайской поэзии.
 Проблема соотношения авторского и коллективного творчества в
произведении.
 Обширная комментаторская традиция.
Источники:
Шицзин / Под ред Н. И. Конрада. М., 1957.
17
204.
Тема 9. Творчество Цюй Юаня

 Становление авторской поэзии в Китае.
 «Чуские строфы» и Цюй Юань.
 Цюй Юань – первый великий поэт Китая.
Источники:
Шицзин / Под ред Н. И. Конрада. М., 1957.

204.
Тема 10. Поэзия эпохи Хань

 Господство авторской поэзии.
 Специфика лирических жанров в авторской лирике.
Источники:

М.: Восточная литература, 2006. Т. Литература. Язык и письменность.
204.
Дисциплинарный модуль 5. Литература эпохи раннего средневековья
Тема 11. Литература периода раздробленности страны
18
 Творчество императоров-поэтов.
 Поэзия «трех Цао».
 Первые литературоведческие труды.
Источники:

204.
Тема 12. Поэзия эпохи раннего средневековья

 Специфика направления «поэзия в стиле тайкан».
 Специфика направления «стихи о сокровенном».
 Антология «Павильон орхидей» и творчество каллиграфа Ван Сичжи.
Источники:

204.
Тема 13. Великий поэт Китая Тао Юаньмин

 Тао Юаньмин – крупнейший реформатор китайского стихосложения.
 Идейное содержание поэтической утопии «Персиковый источник».
Источники:

204.
19
Тема 14. Проникновение буддизма и его влияние на развитие
литературы
 Становление жанра бяньвэнь, его значение в истории китайской
 Образы и мотивы в творчестве Се Линъюня.
 Направление «поэзия в стиле юнмин».
Источники:
Ван Янь. Вести из потустороннего мира: Буддийские короткие рассказы 5 в.
/ Пер. с кит., примеч., послесл. М. Е. Ермакова. СПб., 1993.
Ван Янь-сю. Предания об услышанных мольбах. СПб., 1998.

История всемирной литературы в 9 т. / Ин-т мировой лит. Им. А. М.
Горького. М.: Наука, 1983. Т. 1−2.
Тема 15. Повествовательная проза и литературная критика

эпохи раннего средневековья
 Первые собрания китайских новелл.
 Специфика термина сяошо в китайской литературе.
 Особенности творчества Гань Бао.

Дисциплинарный модуль 6. Литература эпохи Суй-Тан

Тема 16. Общие проблемы литературы периода Суй-Тан
 Борьба с буддийской идеологией и движение за «возврат к древности».
 Специфика концепции фу гу.
 Дискуссия об «эпохе Возрождения» в Китае.

20
Тема 17. Суйская поэзия

 Поиск новых мотивов в поэзии.
 Специфика выразительных средств в суйской поэзии.

Тема 18. Поэзия эпохи Тан

 «Золотой век» китайской поэзии.
 Жизнь и творчество Мэн Хаожаня, Ван Вэя, Ли Бо;
 Жизнь и творчество Ду Фу, Бо Цзюйи, Сыкун Ту;
 Влияние даосизма и чань-буддизма на танскую поэзию.
Источники:
Из китайской лирики VIII–XIV веков: Ван Вэй, Су Ши, Гуань Ханьцин, Гао
Ци / Сост., послесл. И комм. И. Смирнова. М.: Главная редакция восточной
литературы издательства «Наука», 1979.
Китайская классическая поэзия / В пер. Л. З. Эйдлина. М.:
Художественная литература, 1975.
Китайская пейзажная лирика: Стихи, поэмы, романсы, арии / Под общ.
Ред. В. И. Семанова; сост. В. И. Семанова и Л. Е. Бежина; вступ. Ст. и комм.
И. С. Лисевича. М., 1984.
Постоянство Пути: Избранные танские стихотворения / В пер.
В. М. Алексеева. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. (Драгоценные
строфы китайской поэзии).
Поэзия эпохи Тан, VII–X вв. / Сост. И вступ. Ст. Л. Эйдлина. М.:
Художественная литература, 1987. (Библиотека китайской литературы).
Чистый поток: Поэзия эпохи Тан (VII – X вв.) / В пер. Л. Н. Меньшикова.
СПб.: Петербургское востоковедение, 2001. (Драгоценные строфы китайской
поэзии).
Бежин Л. Е. Ду Фу. М.: Молодая гвардия, 1987. (Жизнь замечательных
людей).
Дагданов Г. Б. Мэн Хаожань в культуре средневекового Китая. М.: Наука,
1991.
21
Дагданов Г. Б. Чань-буддизм в творчестве Ван Вэя. Новосибирск: Наука,
1984.
Кравцова М. Б. История культуры Китая. СПб.: Издательство «Лань», 1999.
Кравцова М. Б. Поэзия Древнего Китая: Опыт культурологического
анализа. Антология художественных переводов. СПб.: Центр «Петербургское
востоковедение», 1994.
Танская поэзия VII–IX вв. // История всемирной литературы в 9 т. / Ин-т
мировой лит. Им. А. М. Горького. М.: Наука, 1984. Т. 2. С. 116–129.
Фишман О. Л. Ли Бо: Жизнь и творчество. М.: Издательство восточной
литературы, 1958.
Эйдлин Л. З. Танская поэзия// Поэзия эпохи Тан (VII–X вв.): Пер. с кит. М.:
Художественная литература, 1987. С. 5–24.
Тема 19. Танская новелла

 Формирование и развитие жанра новелл.
 Анализ основных сюжетов и образов танской новеллы.
 «Повесть об Ин-ин»: мир образов и художественных идей.
Источники:
Юань Чжэн. Повесть об Ин-ин // Танские новеллы. М.: Государственное
издательство художественной литературы, 1960.
Горького. М.: Наука, 1983. Т. 3.
Дисциплинарный модуль 7. Литература эпохи Сун

Тема 20. Литература эпохи Сун
Тема 21. Историческая проза Оуян Сю и Сыма Гуана
Тема 22. Творчество Су Ши (Су Дунпо)
Тема 23. Поэзия эпохи Сун
Тема 24. Сунская проза
 Творчество энциклопедиста Су Ши.
 Хуан Тин-цзянь и «цзянсийская поэтическая школа».
 Пейзажная лирика в творчестве сунских поэтов.
 Тема любви и дружбы в лирике сунских поэтов.
 Городская повесть хуабэнь эпохи Сун.
 Развитие жанра новеллы в сунской прозе. Аналих основных сборников.
Источники:
22
Классическая проза Дальнего Востока. М., 1975. (Б-ка всемир. Лит.).
Рассказы у светильника: Китайская новелла XI – XVI веков / Сост., пер. с кит., предисл.,
коммент. К. И. Голыгиной. М., 1988.
Су Дунпо. Стихи. Мелодии, Поэмы / Пер. с кит., вступ. Статья, коммент.
И. Голубева. М., 1975.

Голыгина К. И. Новелла средневекового Китая: Истоки сюжетов и их
эволюция. VIII–XIV вв. М., 1980.
Горького. М.: Наука, 1983. Т. 3.
Календарный модуль 2. Литература Китая (Средние века – XXI в.)
Дисциплинарный модуль 8. Литература эпохи Юань-Мин
Тема 25. «Народные книги» как предшественники романов
 Ранние повествовательно-стихотворные сказы пинхуа как
предшественники китайского эпоса.
 «Шихуа о том, как Трипитака Великой Тан добыл священные
книги»: жанровые особенности место в итории китайской литературы.
Источники:
Шихуа о том, как Трипитака Великой Тан добыл священные книги / Пер. с
кит., вступ ст. Л. К. Павловской. – М.: Наука, 1987.
Китайские пинхуа. СПб., Северо-Запад Пресс, 2003. (Золотая серия
китайской литературы).

Павловская Л. К. Пинхуа – народный историческийц роман / Китайские
пинхуа. СПб.: Северо-Запад Пресс, 2003. (Золотая серия китайской
литературы).
Павловская Л. К. Шихуа как образец буддийского народного повествования
// Шихуа о том, как Трипитака Великой Тан добыл священные книги / Пер. с
кит., вступ. Статья Л. К. Павловской. М., 1987.
23
Тема 26. Поэзия периода Юань-Мин
 Пейзажная лирика в творчестве поэтов эпох Юань-Мин.

 Гражданская поэзия эпох Юань-Мин.
 Творчество Чжао Мэнфу, Вана Мяня, Ни Цзаня.
 Юаньские арии цюй
 Песенная лирика саньцюй.
Источники:
Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. М., 1977. (Б-
ка всемир. Лит.).
Китайская классическая драма / Сост. Т. И. Виноградова. Золотая серия
китайской литературы. СПб., 2003.
Китайская классическая поэзия / Пер. Л. З. Эйдлина. М., 1975.
Китайская пейзажная лирика: Стихи, поэмы, романсы, арии / Под общ. Ред.
В. И. Семанова; Сост. В. И. Семанов, Л. Е. Бежин; Вступ. Статья, коммент.
И. С. Лисевича. М., 1984.
Тема 27. Расцвет китайской драматургии в эпоху Юань
 Генезис жанра классической юаньской драмы.
 Структура и композиция юаньской драмы.
 Мир образов юаньской драмы.
 Структура и художественные особенности драмы Ли Хаогу «Студент
Чжан Юй морскую варит воду у острова Шамэнь».
 Структура и художественные особенности драмы Чжэн Гуанцзу
«Домашних духов обманув, душа Цянь-нюй расстается с телом».
Источники:
Ван Шифу. Западный флигель // Китайская классическая драма. СПб.:
Северо-Запад Пресс, 2003. (Золотая серия китайской литературы). С. 133–
375.
Классическая драма Востока. – М., 1976. – (Библиотека всемирной
24
Ли Хаогу. Студент Чжан Юй морскую варит воду у острова Шамэнь //
Китайская классическая драма. СПб.: Северо-Запад Пресс, 2003. (Золотая
серия китайской литературы). С. 21-64.
Чжэн Гуанцзу. Домашних духов обманув, душа Цянь-нюй расстается с
телом // Китайская классическая драма. СПб.: Северо-Запад Пресс, 2003.
(Золотая серия китайской литературы). С. 67-114.
Юаньская драма / Сост. И вступ. Ст. В. Петрова; ред. И прим.
Л. Меньшикова. Л.; М.: Искусство, 1966. (Библиотека драматурга).

Меньшиков Л. Н. «Западный флигель» и его место в истории китайской
драмы. СПб., Северо-Запад Пресс, 2003. (Золотая серия китайской
литературы). С. 117–132.
Петров В. В. Юаньская драма // Китайская классическая драма. СПб.,
Северо-Запад Пресс, 2003. (Золотая серия китайской литературы). С. 5–20.
Позднеева Л. Д. Литераторы эпохи монгольской династии Юань: Гуань
Ханьцин // На сайте «Китайская поэзия эпохи Юань (1280–1368 гг.)». Режим
доступа: http://chinese.poetry.yuan.dynasty.land.ru/
Сорокин В. Ф. Китайская драма XIII—XVI вв. // История всемирной
литературы: В 9 томах / Ин-т мировой лит. Им. А. М. Горького. М.: Наука,
1985. Т. 3. С. 631–639.
Сорокин В. Ф. Китайская классическая драма XIII–XIV вв.: Генезис,
структура, образы, сюжеты. М., 1979.
Дисциплинарный модуль 9. Развитие китайского романа
Тема 28. «Четыре великие удивительные книги». Развитие романа в

эпоху Мин
 История создания, основные идеи и образы исторической эпопеи Ло
Гуаньчжуна «Троецарствие» («Саньго яньи»).
 Структура и художественные особенности исторической эпопеи Ло
Гуаньчжуна «Троецарствие» («Саньго яньи»).
 История создания, основные идеи и образы героической эпопеи Ши
Найаня «Речные заводи» («Шуйху чжуань»).
 Структура и художественные особенности героической эпопеи Ши
Найаня «Речные заводи» («Шуйху чжуань»).
 История создания, основные идеи и образы героико-фантастической
эпопеи У Чэнъэня «Путешествие на Запад» («Си ю цзи»).
 Структура и художественные особенности героико-фантастической
эпопеи У Чэнъэня «Путешествие на Запад» («Си ю цзи»).
 История создания, основные идеи и образы анонимного романа
«Цзинь, Пин, Мэй» (или «Цветы сливы в золотой вазе»).
25
 Структура и художественные особенности анонимного романа «Цзинь,
Пин, Мэй» (или «Цветы сливы в золотой вазе»).
Источники:
Ло Гуаньчжун. Троецарствие / Пер. с кит. В. Панасюка. – М., 1984.
У Чэнъэнь. Путешествие на Запад / Пер. с кит., прим. А. П. Рогачева;
предисл. Л. Н. Меньшикова. – Рига, 1994. – Т. 1–4. – (Новая библиотека
китайской литературы. Классический роман Китая).
Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй / Пер. с кит.
В. Манухина. – М., 1977. – Т. 1, 2.
Ши Найань. Речные заводи / Пер. с кит. А. П. Рогачева. – М., 1959. – Т. 1–2.

Пан Ин. Текстология китайского классического романа («Речные заводи» и
«Сон в красном тереме»). СПб.: Нестор-История, 2008.
(Устные и книжные версии «Троецарствия»). – М.: Наука, 1970.
Рифтин Б. Л. От мифа к роману: Эволюция изображения персонажа в
китайской литературе. М.:Наука, 1979.
Рогачев А. П. У Чэнъэнь и его роман «Путешествие на Запад»: Очерк. –
М.:Наука, 1984.
Дисциплинарный модуль 10. Философская и просветительская

литература
Тема 29. Философская мысль и бессюжетная проза

Тема 30. Каноны цикла «Сань – бай – цянь» («Три – сто – тысяча»)
 Место цикла «Сань-бай-цянь» в просветительской литературе
Старого Китая.
 Художественные средства выразительности, поэтика и
нумерологическое значение произведений цикла.
 Особое значение канона «Тысячеловие» в просветительской
традиции региона Восточной Азии.
 Цикл «Сань-бай-цянь» и переводческие традиции в российском
китаеведении.
Рекомендуемая исследовательская литература

Войтишек Е. Э. Игровые традиции в духовной культуре стран Восточной
Азии (Китай, Корея, Япония). Новосибирск, 2011.
Войтишек Е. Э. Китайский канон «Мацзян-cаньцзыцзин» (перевод и
комментарии) // Вестн. НГУ. Серия: История, филология. 2007. Т. 6. Вып. 4:
Востоковедение. С. 55–69.
26
Войтишек Е. Э. Китайский «Канон тысячи иероглифов» Цяньцзывэнь и
японский алфавит ироха как уникальные памятники традиционной культуры
Востока // Гуманитарные науки в Сибири. 2001. № 4. С. 90–96.
Дисциплинарный модуль 11. Повествовательная проза эпохи Мин-Цин
Тема 31: Городская повесть хуабэнь
 Генезис жанра, структура и разновидности городской повести XVII в.
 Специфика любовных хуабэнь.
 Особенности авантюрно-приключенческих хуабэнь.
 Анализ судебных хуабэнь.
 Специфика волшебных хуабэнь.
 Анализ даосской концепции «жизнь есть сон» в повестях XVII в.
 Поэтика и художественные особенности повести «Игрок в облавные
шашки».
Источники:
Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века / Сост., пер. с
кит., предисл. И комм. Д. Н. Воскресенского. М.: Главная редакция
восточной литературы издательства «Наука»,1982.
Дважды умершая: Старые китайские повести / Пер. с кит., послесл. И комм.
Д. Воскресенского. М.: Художественная литература, 1978. (Классическая
проза Востока).
Жемчужная рубашка: Старинные китайские повести / Сост., предисл. И. Э.
Циперович; Пер. с кит. И коммент. В. А. Вельгуса и И. Э. Циперович. – СПб.:
Петербургское востоковедение, 1999.
Заклятие даоса. Китайские повести XVII века / Сост., пер. с кит., предисл. И
комм. Д. Н. Воскресенского. М.: Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1987.
Проделки Праздного Дракона: Двадцать пять повестей XVI–XVII веков /
Сост., пер. с кит. И комм. Д. Воскресенского. М: Художественная
литература, 1989. (Библиотека китайской литературы).
Разоблачение божества: Средневековые китайские повести / Пер. с кит.,
послесл. И комм. В. А. Вельгуса и И. Э. Циперович. М.: Главная редакция
восточной литературы издательства «Наука», 1977.
Удивительные истории нашего времени и древности / Сост. И вступ. Ст. И.
Э Циперович; комм. В. А. Вельгуса. М: Художественная литература, 1988.
(Библиотека китайской литературы).

М.: Восточная литература, 2008. Т. 3. Литература.
27
Желоховцев А. Н. Хуабэнь – городская проза средневекового Китая:
Некоторые проблемы происхождения и жанра. М.:Наука, 1969.
Прушек Я. Средневековая городская литература в Европе и Китае // Народы
Азии и Африки. – 1967. – № 3.
Рифтин Б. Л. Повествовательная проза: Китайская литература XVII в. //
Горького. М.: Наука, 1987. Т. 4. С. 486–497.
Воскресенский Д. И. Китайская повесть XVII в. // Заклятье даоса. Китайские
повести XVII века. М.: Главная редакция восточной литературы издательства
«Наука», 1987. С. 5–26.
Тема 32: Литературная новелла и проза бицзи (XVII−XVIII вв.)
 Своеобразие творчества Пу Сунлина.
 Художественные особенности новелл на вэньяне. Проблема
внутриязычных переводов.
 «Заметки из хижины Великое в Малом» Цзи Юня.
 Сборник бицзи Юань Мэя «О чем не говорил Конфуций».
 Шэнь Фу и его «Шесть записок о быстротечной жизни».
Источники:
Пу Сунлин. Рассказы Ляо Чжая о необычайном / Пер. с кит., предисл. И
комм. В. М. Алексеева. М.: Художественная литература, 1988. (Библиотека
китайской литературы).
Цзи Юнь. Заметки из хижины Великое в малом / Пер. с кит., предисл. И
комм. О. Л.Фишман. М., 1974.
Шэнь Фу. Шесть записок о быстротечной жизни / Пер. с кит., предисл. И
комм. К. И. Голыгиной. М., 1979.
Юань Мэй. Новые [записи] Ци Се, или о чем не говорил Конфуций / Пер. с
кит., предисл. И комм. О. Л. Фишман. М., 1977.
Устин П. М. Пу Сунлин и его новеллы. – М.: Изд-во МГУ, 1981.
Фишман О. Л. Три китайских новеллиста (XVII–XVIII вв.): Пу Сунлин, Цзи
Юнь, Юань Мэй. – М.: Наука, 1980.
Тема 33. Развитие жанра романа в XVIII вв. Сатиричекий роман У

Цзинцзы «Неофициальная история конфуцианцев»
 Сатира как основной художественный прием в романе У Цзинцзы
«Неофициальная история конфуцианцев».
 Роман Цао Сюэциня «Сон в красном тереме» и его место в истории
китайской литературы.
28
Источники:
У Цзинцзы. Неофициальная история конфуцианцев / Пер. с кит. Д. Н.
Воскресенского. М., 1959.
Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме / Пер. с кит. В. А. Панасюка. М.:
Государственное издательство художественной литературы, 1958. Т. 1, 2.
Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме / Пер. с кит. В. А. Панасюка,
Л. Н. Меньшикова. М.: Полярис, 1997. Т. 1–3. (Библиотека китайской
Фишман О. Л. Китайский сатирический роман. М.: Наука, 1966.
Фишман О. Л. Сон в красном тереме // История всемирной литературы в 9 т.
/ Ин-т мировой лит. Им. А. М. Горького. М.: Наука, 1988. Т. 5. С. 593–599.
Тема 34: Цао Сюэцинь и его роман «Сон в красном тереме»
 Проблема авторства и структура романа «Сон в красном тереме».
 Исторические реалии в романе Цао Сюэциня «Сон в красном тереме».
 Символика образов и имен главных героев романа.
 Сценическое воплощение романа.
 Мировая переводческая традиция и роман «Сон в красном тереме».
Источники:
Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме / Пер. с кит. В. А. Панасюка. М., 1995.
Т. 1–3. (Библиотека китайской литературы).

Фишман О. Л. Сон в красном тереме // История всемирной литературы в 9 т.
/ Ин-т мировой лит. Им. А. М. Горького. М.: Наука, 1988. Т. 5. С. 593–599.
Дисциплинарный модуль 12. Китайский афоризм
Тема № 35: Афористическая литература. Традиции китайской

афористической литературы. Цзацзуань как особый вид китайских
изречений
 Жанр литературного афоризма в Европе (Ларошфуко, Лабрюйер,
Лихтенберг и др.) и в Китае.
 Цзацзуань: поэзия или проза?
 Задолго до Козьмы Пруткова: серьезный юмор цзацзуань.
29
 Влияние жанра китайских цзацзуань на японскую и корейскую
литературу
Источники:
Сад камней. Мудрость Китая и Японии / Пер. с кит. И. Э. Циперович, пер. с
яп. А. М. Кабанова. Спб.: Паритет, 2001.
Цзацзуань. Изречения китайских писателей IX-XIX вв. / Пер., предисл.,
примеч. И. Э. Циперович. М.: Наука, Главная редакция восточной
Цзацзуань. Изречения китайских писателей / Пер. И. Э. Циперович, В. А.
Вельгуса. М.: Наука, 1975.

Федоренко Н. Т., Сокольская Л. П. Афористика. М., 1990.
Циперович И. Э. О жанре китайских изречений цзацзуань (история изучения
и характеристика жанра) // Жанры и стили литератур Китая и Кореи. Сб. ст.
М: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1969. С. 51–73.
Дисциплинарный модуль 13. Китайская литература XIX в.
Тема № 36. Литература первой половины XIX в. (обзор)

 Характеристика двух основных потоков в китайской литературе.
 Рост просветительских тенденций в китайском обществе.
 Роль тунчэнской литературной школы.
 Основные тенденции в развитии поэзии. Сунская школа. Чанчжоуская
школа.
 Повествовательная проза и драматургия: основные сюжеты и образы.
 Роман как главная форма повествовательной прозы.
 Особенности сатирического романа первой половины XIX в.

Горького. М.: Наука, 1983. Т. 5-6.
Тема № 37. Общая характеристика литературного процесса

второй половины XIX в.
 Рост интереса к социально-патриотической проблематике.
 Укрепление влияния тунчэнской литературной школы.
 Просветительские идеи в творчестве Хуан Цзунсяня.
 Развитие авантюрного романа.
 Развитие любовного романа.
30
 Развитие судебного романа.
Источники:
Ши Юйкунь. Трое храбрых, пятеро справедливых / Пер. с кит. В. Панасюка;
Вступ. Статья, коммент. Б. Рифтина. М., 1974.

Дисциплинарный модуль 14. Литература Китая первой половины XX в.
Тема № 38. Китайская литература первой половины ХХ в. (обзор)
 Вытеснение классических жанров новыми литературными формами.
 Развитие прозы на разговорном языке байхуа, публицистики.
 Первые опыты переводов западной художественной литературы.
 Развитие иностранной темы в китайской литературе.

Тема № 39. Жизненный и творческий путь Лу Синя

 Соиальная направленность творчества Лу Синя.
 Переводческая и литературоведческая деятельность Лу Синя.
 Нравственность как основа произведений Лу Синя. «Записки
сумасшедшего».
 Анализ сборников рассказов и стихотворений в прозе («Клич»,
«Блуждания», «Дикие травы»).
 Психологичность как основной прием в повести «Подлинная история
А-кью».Гротеск и ирония как основной метод.
 Анализ сборника «Старые легенды в новой редакции». Развитие
обличительно-трагической темы.
Источники:
Лу Синь. Избранное. М.: Государственное издательство художественной
31
Лу Синь. Повести и рассказы / Вступ. Ст. Л. З. Эйдлина, под ред. Н. Т.
Федоренко. М.: Художественная литература, 1971. (Библиотека всемирной
Лу Синь. Повести и рассказы / Под ред. Н. Т. Федоренко, вступ. Ст. Л. З.
Эйдлина. М.: Художественная литература, 1971.
Лу Синь. Подлинная история А-Кью. М.: Детская литература, 1986.

Литература Востока в новейшее время (1917–1945) / Под ред. И. С.
Брагинского и др. М., 1977.
Литература Востока в новое время / Под ред. И. С. Брагинского др. М.,
1975.
Петров В. В. Лу Синь, очерк жизни и творчества. М., 1960.
Позднеева Л. Д. Лу Синь: Жизнь и творчество. М., 1959.
Семанов В. И. Лу Синь и его предшественники. М.: Наука, 1967.
Тема № 40. Жизненный и творческий путь Лао Шэ
 Вличние иностранной литературы на творческий метод писателя.
 Острая социальная направленность произведений.
 Сатирико-фантастический роман «Записки о кошачьем городе».
 Развитие реалистического метода в романе «Рикша».
 Роман «Сказители» как форма развития традиционного китайского
сказа.
Источники:
Лао Шэ. Записки о Кошачьем городе / Вступ. Ст. В. И. Семанова. М.:
Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1977.
Лао Шэ. Записки о кошачьем городе Вступ. Ст. В. И. Семанова. М.:
Муравей, 2000.
Лао Шэ. Избранное. М.: Прогресс, 1981.
Лао Шэ. Избранное. М.: Радуга, 1982.
Лао Шэ. Избранные произведения / Сост. Е. Рождественской-Молчановой;
вступ. Ст. В. И. Сорокина. М.: Художественная литература, 1991.
(Библиотека китайской литературы).
Лао Шэ. Рикша / Пер. с кит. Е. Рождественской; предисл. В. Петрова. М.,
1970.
Лао Шэ. Сказители / Пер. с кит. Н. А. Спешнева. М., 1986.
32
Антиповский А. А. Раннее творчество Лао Шэ. Темы, герои, образы. М.:
Наука, 1967.
Литература Востока в новейшее время (1917–1945) / Под ред. И. С.
Брагинского и др. М., 1977.
1975.
Дисциплинарный модуль 15. Литература Китая второй половины XX –

начала XXI вв.
Тема № 41. Китайская литература 1950-1980-х гг. (обзор)
 Развитие простонародной литературы и сказовая традиция.
 Дальнейшее развитие сатирической традиции.
 Новые тенденции в развитии китайской драматургии. Пекинская драма
цзинцзюй.
 Новый герой в пропагандистской литературе периода «культурной
революции».
 Преодоление последствий «культурной революции»: новые
литературные течения.
 Проблематика и образы в творчестве Фэн Цзицая.
 Художественное своеобразие прозы Ван Мэна.
Источники:
Ван Мэн. Избранное / Сост. И предисл. Торопцева С. А. М.: Радуга, 1988.
Ван Мэн. Мертвеющие корни самшита // Иностранная литература. М., 2004.
№5.
Ван Мэн. Следы на склоне, ведущем вверх / Пер. с кит., сост. Торопцева С.
А. М: Едиториал УРСС, 2004.
Китайские метармофозы. Современная китайская художественная проза и
эссеистика / Сост. И отв. ред. Д. Н. Воскресенский. М., 2007.
Современная китайская проза: Ван Мэн, Шэнь Жун, Фэн Цзицай / Вступ.
Ст. Л. З. Эйдлина. М.: Известия, 1984 (Библиотека журнала «Иностранная
литература»).
Фэн Цзицай. Повести и рассказы / Сост. И предисл. Б. Л. Рифтина. М.:
Радуга, 1987.
Фэн Цзицай. Чудаки / Предисл., пер. с кит. Спешнева Н. А. СПб.:Бельведер,
2003.
Фэн Цзицай. Чудаки. Рассказы на китайском и русском языках / Вступ. Ст.
Спешнева Н. А.М.: КАРО, 2006.
33
Воскресенский Д. Н. Дорога литературных исканий // Китайские
метармофозы. Современная китайская художественная проза и эссеистика /
Сост. И отв. ред. Д. Н. Воскресенский. М., 2007.
Тема № 42: Китайская литература на рубеже ХХ-ХХI вв.
 Художественные особенности прозы Ван Мэна.
 Эссе и очерки Ван Мэна.
 Повесть Чжан Цзе «Она курит сигареты с ментолом».
 Творчество Цзя Пинва.
 Творчество Ван Шо.
 Стилистическое своеобразие рассказов Цань Сюэ.
 Гао Синцзянь – «китайский Солженицын»?
 Электронное измерение китайской литературы (Цай Цзюнь, Су Дин и
др.)
 Современная литература Тайваня, Сянгана (Гонконга) и Сингапура
Источники:
Ван Мэн. Избранное / Сост. И предисл. С. Торопцева. – М., 1988.
Гао Синцзянь. Осенние цветы // Молодая гвардия. 1990. № 1.
Гао Синцзянь. Обоснование литературы // Иностранная литература. 2001. №
5.
Сингапурская мозаика / Сост., пер., предисл. Д. Н. Воскресенского. М.:
Пргресс, 1980.
Китайские метармофозы. Современная китайская художественная проза и
эссеистика / Сост. И отв. ред. Д. Н. Воскресенский. М., 2007.
Цай Цзюнь. Вирус:роман / Пер. А. Н. Желоховцева.М. :Книжный клуб, 2006.
(Интернет-триллер).
Цай Цзюнь. Заклятие:роман / Пер. А. Н. Желоховцева.М. :Книжный клуб,
2006. (Интернет-триллер).
Журнал «Свободный Китай» (1994–1999), с 2000 г. «Тайбэйская панорама», с
2003 г. «Тайваньская панорама» - статьи и очерки.

Ван Мэн в контексте современной китайской литературы. М.: Ин-т Дальнего
Востока РАН, 2004.
Желоховцев А. Н. Кардинальное преображение китайской беллетристики в
XXI веке // Китай и окрестности. Мифология, фольклор, литература. К 75-
летию академика Б. Л. Рифтина. М., 2010. С. 599−607.
34
Постмодернизм в литературах Азии и Африки. СПб.: Изд-во СпбГУ, 2010.
5. Образовательные технологии
В соответствии с требованиями ФГОС ВПО по направлению подготовки

реализация компетентностного подхода в преподавании дисциплины
«Литература Китая» предусматривает широкое использование в учебном
процессе активных и интерактивных форм проведения занятий в сочетании с
внеаудиторной работой. В рамках учебного курса, предназначенного для
студентов-востоковедов 3 курса, предусмотрены рабочие встречи, семинары
и мастер-классы с представителями российских и зарубежных
университетов, государственных и общественных организаций, мастер-
классы экспертов и специалистов. Методика занятий в значительной степени
подразумевает практико-ориентированный подход, что способствует
формированию особой коммуникативной культуры бакалавра-востоковеда,
профессионально ориентированного в теоретических вопросах
литературоведения.
Методологической основой курса послужили современные комплексные
историко-текстологические подходы; классическое литературоведение
(китайское, японское, корейское, западное и отечественное); достижения
культурно-исторического, структурно-семантического, культурно-
географического и историко-социологического направлений.
Данная программа способствует интеграции и координации усилий
учебного, научного и инновационно-внедренческого потенциала
гуманитарного факультета и ИаиЭТ СОРАН для совместных действий в
образовательной и научной областях, включая международную деятельность
и популяризацию научных знаний.
6. Оценочные средства для текущего контроля успеваемости,

промежуточной аттестации по итогам освоения дисциплины и учебно-
методическое обеспечение самостоятельной работы студентов
Контрольная работа № 1 по теме «Специфика понимания сущности

литературы в Китае и проблемы изучения китайской литературы» (3-4
балла)
Вопросы к разделу «Специфика понятия «литература» в Китае»
1. Кратко расскажите о концепции вэнь в культуре Китая.
2. Какие факторы обусловили влияние китайской литературы на
становление и развитие литератур стран Восточной и Юго-Восточной
Азии?
Вопросы к разделу «Отечественная историография китайской

литературы. Проблема перевода»
35
1. В чем заключается специфика стихотворного перевода?
2. Расскажите кратко об основных принципах отечественной школы
художественного перевода.
3. Назовите 5-7 российских исследователей и переводчиков китайской
Самостоятельная работа № 1
«Космогонические мифы Китая и мифы о культурных героях» (2-3
балла)
1. Расскажите об источниках возникновения космогонических мифов.
2. Перечислите основных персонажей и их «достижения».
3. Назовите основные источники изучения космогонических мифов и
мифов о культурных героях.
Контрольная работа № 2 по теме «Китайская мифология и

фольклор» (3-4 балла)
1. Назовите основные проблемы исследования китайской мифологии.
2. Назовите основных божеств-миросоздателей и мироустроителей в
китайской мифологии.
3. В чем заключается проблема эпоса применительно к китайской
фольклорной традиции?
«Основные направления древнекитайской философии их влияние на
развитие литературы» (2-3 балла)
1. К каким философским течениям принадлежали следующие
мыслители: Мо Ди, Мэн-цзы, Чжуан-цзы, Шан Ян, Лао-цзы.
2. Назовите основные даосские и конфуцианские памятники, их авторов
и даты создания (если возможно).
Контрольная работа № 3 «Классические философские и

исторические труды как памятники художественной литературы» (3-4
балла)
1. Назовите «четыре отдела» древнекитайской литературы.
2. Назовите основные философские течения древнего Китая.
3. Перечислите основные памятники конфуцианского канона.
«Мифологические мотивы в творчестве Цюй Юаня» (2-3 балла)
1. Назовите основные произведения автора.
2. Расскажите о вязи творчества Цюй Юаня мифологией.
3. Расскажите коротко о значении творчества Цюй Юаня для китайской
культуры.
36
Контрольная работа № 4 «Поэзия Древнего Китая» (3-4 балла)
Вопросы к разделу «Книга песен» («Ши цзин»)»
1. Охарактеризуйте структуру и состав «Книги песен».
2. Каким периодом датируется данный памятник?
Вопросы к разделу «Творчество Цюй Юаня»

1. Перечислите основные произведения Цюй Юаня.
2. Назовите основные художественные особенности поэзии Цюй Юаня.
Вопросы к разделу «Поэзия эпохи Хань»

1. Назовите особенности жанра оды-фу.
2. Расскажите о деятельности Музыкальной палаты.
«Поэма Тао Юаньмина «Персиковый источник» (2-3 балла)
1. Охарактеризуйте жанр данного произведения.
2. Назовите художественные особенности поэмы.
3. Расскажите о месте данного произведения в творчестве Тао
Юаньмина и в истории китайской литературы в целом.
Самостоятельная работа № 5. «Своеобразие творчества Гань Бао» (2-

3 балла)
1. Как можно определить жанр «Записок о поисках духов»?
2. Расскажите о структурных и языковых особенностях этого
произведения.
3. Какого было влияние творчества Гань Бао на развитее китайской
литературы?
Контрольная работа № 5 по теме «Литература эпохи раннего

средневековья» (3-4 балла)
Вопросы к разделу «Поэзия эпохи раннего средневековья»
1. Назовите литераторов, известных как «три Цао».
2. В чем состояло новаторство Тао Юаньмина?
Вопросы к разделу «Проникновение буддизма и его влияние на развитие

литературы»
1. Когда буддизм начинает проникать в Китай? Объясните причины
быстрого распространения этого учения в Китае.
2. Что такое бяньвэнь?
Вопросы к разделу «Повествовательная проза

и литературная критика эпохи раннего средневековья»
1. Назовите наиболее известнее литературно-критические сочинения
данного периода и их авторов.
2. Назовите некоторые сборники повествовательной прозы и их авторов.
37
Контрольная работа № 6 по теме «Литература эпохи Суй-Тан» (3-4
балла)
Вопросы к разделу «Общие проблемы литературы периода Суй-Тан»
1. В чем суть концепции фу гу?
2. Почему принято говорить о периоде Суй-Тан как «эпохе Возрождения»
в Китае?
Вопросы к разделу «Суйская поэзия»

1. Каковы основные темы поэзии эпохи Суй?
2. Назовите имена наиболее известных потов эпохи Суй.
Вопросы к разделу «Поэзия эпохи Тан»

1. Назовите имена трех великих танских поэтов.
2. Расскажите об истоках и значении «поэзии вина».
3. Расскажите о влиянии школы чань-буддизма на развитие китайской
поэзии.
Вопросы к разделу «Танская новелла»

1. Расскажите об особенностях танской новеллы, истоках жанра и его
влиянии на дальнейшее развитие литературы.
2. Каковы художественные особенности жанра цзацзуань?
«Развитие повествовательных жанров в эпоху Сун» (2-3 балла)
1. Охарактеризовать бессюжетную прозу и философскую мысль эпохи
Сун.
2. Проанализировать творчество неоконфуцианских философов.
3. Перечислить особенности исторической прозы: школы и направления.
«Художественные особенности произведения «Шихуа о том, как
Трипитака Великой Тан добыл священные сутры» (2-3 балла)
1. Поясните жанровую принадлежность данного произведения.
2. Охарактеризуйте структуру произведения.
3. Каково соотношение стихов и прозы в шихуа?
4. Расскажите о месте данного произведения в китайской литературе.
«Художественные особенности драмы «Западный флигель» (2-3 балла)
1. Назовите особенности структуры и композиции драмы Ван Шифу
«Западный флигель».
2. Охарактеризуйте язык драмы.
3. Какие функции выполняют арии цюй?
38
4. Перечислите главных героев пьесы и обозначьте их принадлежность к
традиционным амплуа китайской драмы.
5. К каким средствам прибегает автор для создания образов персонажей?
Контрольная работа № 7 по теме «Литература эпохи Сун» (3-4

балла)
1. Какие философские идеи оказали наибольшее влияние на литературу
эпохи Сун?
2. Назовите основные темы сунской поэзии.
3. Назовите основные жанры повествовательной прозы эпохи Сун.
4. Каковы источники возникновения жанра городской повести хуабэнь?
5. Назовите важнейшие исторические произведения эпохи сунн и их
авторов.
Контрольная работа № 8 по теме «Литература эпохи Юань-Мин»

(3-4 балла)
Вопросы к разделу «Народные книги» пинхуа как предшественники
романов»
1. Назовите источники возникновения «народных книг».
2. Прокомментируйте смысл названия жанра.
3. Назовите основные особенности структуры «народных книг»
пинхуа.
4. Назовите аналоги жанра пинхуа в мировой литературе.
Вопросы к разделу «Поэзия периода Юань-Мин»

1. Назовите особенности жанра саньцюй.
2. Расскажите о происхождении названия «министерский» стиль и
перечислите его основных представителей.
3. Объясните причины возникновения движения «за возврат к
древности» и перечислите связанные с ним имена.
Вопросы к разделу «Расцвет китайской драматургии в эпоху Юань»

1. Назовите наиболее известных драматургов периода Юань и их
основные произведения (пять-шесть).
2. Назовите структурно-композиционные особенности юаньской
драмы.
3. Перечислите основные амплуа юаньской драмы
4. В чем суть противопоставления «изукрашенного» и
«натурального» стилей?
«Художественные особенности великих китайских романов эпохи Мин»
(2-3 балла)
Сделайте анализ одного из романов по плану:
1. Источники создания романа
39
2. Структура и композиция романа
3. Язык произведения
4. Главные герои
5. Влияние религиозных и философских идей
6. Отражение исторических реалий
7. Влияние романа на дальнейшее развитие литературы Китая
Контрольная работа № 9 по теме «Развитие китайского романа»

(3-4 балла)
1. Назовите четыре великих китайских классических романа и их
авторов (известных или предполагаемых); запишите названия романов,
имена авторов, а также словосочетание «Четыре великих удивительных
книги»
2. Кто перевел классические романы эпохи Мин на русский язык?
3. Какие из «Четырех великих удивительных книг» связаны между
собой предполагаемыми авторами, а какие – общими действующими лицами?
4. Назовите главных героев каждого из романов; напишите их
имена иероглифами.
Самостоятельная работа № 10 «Место канона «Тысячесловие» в

просветительской литературе Дальнего Востока» (2-3 балла)
1. Описать историю создания канона «Тысячесловие», легенды и

предания.
2. Охарактеризовать структуру и стилистическое своеобразие
памятника.
3. Проанализировать идейное содержание памятника.
4. Охарактеризовать влияние этого памятника на формирование
письменной культуры Кореи и Японии.
Контрольная работа № 10 по теме

«Философская и просветительская литература» (3-4 балла)
Вопросы к разделу «Философская мысль и бессюжетная проза»
1. Перечислите основных представителей «Дунлиньской
Академии» и литературного Сообщества возрождения (Фушэ)
2. Расскажите о связи поэзии с бессюжетной прозой.
3. Назовите основные жанры философских сочинений.
Вопросы к разделу «Каноны цикла «Сань – бай – цянь» («Три – сто –

тысяча»)»
1. Объясните название цикла; назовите произведения, входящие в
него.
2. Опишите структуру и стилистическое своеобразие памятников
цикла.
40
3. В чем проявлялось влияние канонов цикла на формирование
письменной культуры Кореи и Японии?
«Историко-литературная традиция жанра хуабэнь» (2-3 балла)
1. Назовите основные источники жанра
2. Перечислите важнейшие сборники хуабэнь и их составителей
3. Каково соотношение фольклорной и авторской составляющей повестей
хуабэнь?
Самостоятельная работа № 12 «Жанровые особенности прозы бицзи» (2-

3 балла)
1. Назовите наиболее ярких представителей жанра и их произведения.
2. Какие задачи ставились авторами при создании сборников бицзи?
3. Охарактеризуйте структуру сборников.
4. Какова жанровая принадлежность составных элементов сборников
прозы бицзи?
5. Каковы философские основы прозы бицзи?
6. Какова роль фантастики в бицзи?
7. Расскажите о роли фольклора в бицзи.

«Повествовательная проза эпохи Мин-Цин» (3-4 балла)
Вопросы к разделу «Городская повесть хуабэнь»
1. Назовите авторов наиболее известных сборников повестей
хуабэнь и сами сборники; запишите иероглифами термин хуабэнь, названия
сборников и имена авторов.
2. На какие жанры условно делится хуабэнь? Приведите один-два
примера повестей каждого жанра.
3. Расскажите об исторических предпосылках формирования
жанра?
4. Что такое ни хуабэнь?
5. Назовите основных отечественных переводчиков и
исследователей повестей хуабэнь.
Вопросы к разделу «Литературная новелла и проза бицзи (XVII-

XVIII вв.)»
1. Назовите главную лингвистическую особенность произведений
Пу Сунлина.
2. охарактеризуйте основные типы персонажей новелл Пу
Сунлина.
3. Расскажите о роли фантастики в произведениях Пу Сунлина.
4. Перечислите основные особенности жанра бицзи и его основных
представителей.
41
Вопросы к разделу «Развитие жанра романа в XVIII вв.
Сатиричекий роман У Цзинцзы «Неофициальная история конфуцианцев»
1. Кратко опишите проблематику романа У Цзиньцзы
«Неофициальная история конфуцианцев».
2. В чем состояло новаторство У Цзинцзы?
Вопросы к разделу «Цао Сюэцинь и его роман «Сон в красном тереме»

1. Прокомментируйте названия романа.
2. Перечислите основных героев романа; запишите их имена
иероглифами.
3. Укажите основные особенности композиции романа.
4. В чем можно проследить связь сюжета с биографией автора?
Контрольная работа № 12 по теме «Китайский афоризм» (3-4

балла)
1. Перечислите основные художественные особенности цзацзуань.
2. Охарактеризуйте язык цзацзуань.
3. Что такое гунъань?
Контрольная работа № 13 по теме «Китайская литература

XIX века» (3-4 балла)
Вопросы к разделу «Литература первой половины XIX века»
1. Расскажите об особенностях элитарной и демократической
2. Назовите основные идеи и главных представителей тунчэнской
литературной школы.
3. Назовите важнейшие поэтические школы данного периода и их
представителей.
4. Перечислите амплуа актеров в пекинской опере.
Вопросы к разделу «Общая характеристика литературного процесса

второй половины XIX века»
1. Расскажите о патриотической и иностранной темах в китайской
поэзии.
2. Назовите основные формы и жанры повествовательной прозы
второй половины XIX века.
3. Охарактеризуйте основные типы героев романа Ши Юйкуня
«Трое храбрых, пятеро верных».
«Сатира и обличительный пафос сборника
“Старые легенды в новой редакции”» (2-3 балла)
1. Охарактеризовать структуру произведения, идейный пафос.
42
2. Проследить взаимосвязь основных сюжетных линий с известными
мифологическими мотивами.
3. Сравнить это произведение со «Сказками» современника Лу Синя
японского писателя Дадзай Осаму.
Самостоятельная работа № 14 «Сравнительный анализ «Записок из

кошачьего города» Лао Шэ и «Записок из мира духов» Чжан Тяньи» (2-3
балла)
1. Развитие традиций сатирической литературы.
2. Сравнить художественные образы и особенности, поэтический язык
двух произведений.
3. Охарактеризовать степень влияния средневекового новеллиста Пу
Сунлина на оба произведения: многозначность, многоплановость
сюжета, специфичность языка, психологизм.

«Китайская литература первой половины ХХ века» (3-4 балла)
Вопросы к разделу «Китайская литература первой половины ХХ века»
1. В чем, по Вашему мнению, состоит новаторство романа Цзэн Пу
«Цветы в море зла»?
2. Каковы были особенности перевода иностранной литературы на
ктиайский язык в данный период?
Вопросы к разделу «Жизненный и творческий путь Лу Синя»

1. Перечислите основные произведения Лу Синя.
2. Как проявляются в творчестве Лу Синя традиции китайской
литературы?
3. Дайте объяснение понятию «акъюизм».
Вопросы к разделу «Жизненный и творческий путь Лао Шэ»

1. Перечислите основные произведения Лао Шэ.
2. Какие социальные, экономические, политические проблемы
жизни Китая отражены в романе Лао Шэ «Записки о Кошачьем городе»?
3. Как повлияла иностранная литература на творчество Лао Шэ?
Самостоятельная работа № 15 «Тема культурной революции в

творчестве китайских писателей» (2-3 балла)
1. Развитие темы положительного героя в повестях и романах на
производственную тему в середине века.
2. «Революционный реализм» как китайский вариант
«социалистического реализма».
3. Охарактеризовать черты художественного осмысления
последствий культурной революции.
4. «Литература шрамов», «литература рефлексий», «поток
сознания», «литература поиска корней».
43
Самостоятельная работа № 16 «Своеобразие творчества Цань Сюэ»
(2-3 балла)
1. Становление и развитие модернизма в современной китайской
литературе.
2. Охарактеризовать приемы и методы постмодернистской
литературы в Китае.
3. Творчество Цань Сюэ как видной представительницы
литературы «женского потока» постмодернизма.
4. Абсурдистские приемы и фантастические мотивы как основа
творческого метода Цань Сюэ.

«Литература Китая второй половины XX – начала XXI вв.» (3-4 балла)
Вопросы к разделу «Китайская литература 1950-1980-х гг.»
1. Поясните смысл названия романа Цянь Чжуншу «Осажденная
крепость»
2. Назовите основные течения китайской литературы второй
половины ХХ в. и их основных представителей.
Вопросы к разделу «Китайская литература на рубеже ХХ−ХХI вв.»

1. Назовите основные произведения Фэн Цзицая.
2. Каковы, на Ваш взгляд, основные особенности творчества Ван
Мэна?
3. Назовите основные особенности произведений Цань Сюэ. К
какому литературному направлению их можно отнести?
4. Кратко охарактеризуйте проблематику произведений Ван Шо.
5. Назовите основные периоды творчества Чжан Цзе.
1. Учебно-методическое и информационное обеспечение дисциплины

Список рекомендованной литературы и источников
Обязательный
Художественные и фольклорные произведения
Ван Мэн. Избранное / Сост., предисл. С. Торопцева. М., 1988.

Из книг мудрецов: Проза древнего Китая / Сост., вступ. Статья, коммент.
И. С. Лисевича. М., 1987. (Б-ка кит. Лит.)
Китайская литература: Хрестоматия / Сост. Р. М. Мамаевой; Общ. Ред.,
вступит. Статья Н. И. Конрада. М., 1959. Т. 1: Древность. Средние века.
Новое время.
44
Китайские народные сказки / Пер. с кит., предисл. Б. Л. Рифтина. М.,
1972.
Классическая проза Дальнего Востока. М., 1975. (Б-ка всемир. Лит.).
Китайская проза XXI века: Сорок третья страница / Сост.
А. А. Родионов, Н. А. Спешнев. СПб., 2011.
Классическая драма Востока. М., 1976. (Б-ка всемир. Лит.).
Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. М., 1977.
(Б-ка всемир. Лит.).
Лао Шэ. Избранные произведения / Сост. Е. Рождественской-
Молчановой; вступит. Ст. В. И. Сорокина. М., 1991. (Б-ка кит. Литер.).
Ло Гуаньчжун. Троецарствие / Пер. с кит. В. Панасюка. М., 1984.
Лу Синь. Повести и рассказы. М., 1971. (Б-ка всемир. Лит.).
Пу Сунлин. Рассказы Ляо Чжая о необычайном / Пер. с кит., предисл.,
коммент. В. М. Алексеева. М., 1988. (Б-ка кит. Лит.).
У Чэнъэнь. Путешествие на Запад / Пер. с кит., примеч. А. П. Рогачева;
Предисл. Л. Н. Меньшикова. Рига, 1994. Т. 1–4. (Нов. Б-ка кит. Лит.
Классический роман Китая).
Цао Сюэцинь. Сон в красном тереме / Пер. с кит. В. А. Панасюка. М.,
1995. Т. 1–3. (Б-ка кит. Лит.).
Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй / Пер. с кит.
В. Манухина. М., 1977. Т. 1, 2.
Цзацзуань: Изречения китайских писателей IX–XIX вв. / Пер. с кит.,
предисл., примеч. И. Э. Циперович. М., 1975.
Ши Найань. Речные заводи / Пер. с кит. А. П. Рогачева. М., 1959. Т. 1–2.
Юань Кэ. Мифы древнего Китая: 2-е изд., испр. И доп. / Пер. с кит.
Е. И. Лубо-Лесниченко, Е. В. Пузицкого, В. Ф. Сорокина; Отв. ред., послесл.
Б. Л. Рифтина. М., 1987.
Исследовательская и учебная литература
Алексеев В. М. Китайская литература. М., 1978.

Голыгина К. И., Сорокин В. Ф. Изучение китайской литературы в
России. М.: Вост. Лит., 2004.
Духовная культура Китая: Энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред.
М. Л. Титаренко. М.: Вост. Лит., 2008. Т. 3. Литература.
Конрад Н. И. Запад и Восток: 2-е изд., испр. И доп. М., 1972.
Литература Востока в новейшее время (1917–1945) / Под ред.
И. С. Брагинского и др. М., 1977.
1975.
Литература Востока в средние века / Под ред. Н. И. Конрада. М., 1970.
Ч. 1–2.
Рифтин Б. Л. Китайская мифология // Мифы народов мира. М., 1980.
Т. 1.
45
Дополнительный
Художественные и фольклорные произведения
Антология китайской поэзии / Под общ. Ред. Го Можо, Н. Т. Федоренко.

М., 1957, 1958. Т. 1–4.
Афоризмы старого Китая: 2-е изд., испр. / Пер. с кит. В. В. Малявина.
М., 1991.
Бамбуковые страницы: Антология древнекитайской литературы / Сост.,
вступ. Статья и коммент. И. С. Лисевича. М., 1994. (Классическая
литература Востока).
Баоцзюань о Пу-мине / Пер. с кит., исслед. И коммент. Э. С. Стуловой.
М., 1979. (Памятники письменности Востока).
Би Сяошэн. Цвет абрикоса: Роман о чувствах и утехах любви / Пер. К.
Голыгиной. М., 1992.
Бяньвэнь о воздаянии за милости: (Рукопись из дуньхуанского фонда
Института востоковедения) / Пер. с кит., исслед. И коммент.
Л. Н. Меньшикова. М., 1972. Ч. 1. (Памятники письменности Востока).
В поисках звезды заветной: Китайская поэзия в первой половине XX в. /
Сост., пер. с кит., вступ. Статья и примеч. Л. Черкасского. М., 1988 (Б-ка кит.
Лит.)
Ван Вэй. Стихотворения / Переложения А. Штейнберга; сост., вступ.
Статья и коммент. В. Сухорукова. М., 1979.
Ван Янь. Вести из потустороннего мира: Буддийские короткие рассказы
5 в. / Пер. с кит., примеч., послесл. М. Е. Ермакова. СПб., 1993.
Волшебное зеркало: Дотанские новеллы / Пер. с кит. А. Тишкова,
В. Панасюка. М., 1963.
Волшебная флейта: Мифы и легенды народов Китая / Сост. В. В.
Евсюкова. Новосибирск, 1989.
Возвращенная драгоценность. Китайские повести XVII века / Сост., пер.
с кит., предисл., коммент. Д. Н. Воскресенского. М.,1982.
Гань Бао. Записки о поисках духов (Соу шэнь цзи) / Пер. с древнекит.,
предисл., примеч. Л. Н. Меньшикова. СПб., 1994. (Памятники культуры
Востока).
Го Можо. Сочинения / Сост., вступ. Статья Н. Федоренко. М., 1990. (Б-
ка кит. Лит.).
Дальнее эхо: Антология китайской лирики (VII–IX вв.) / Пер. Ю. К.
Щуцкого. СПб., 2000. (Драгоценные строфы китайской поэзии, III).
Дважды умершая: Старые китайские повести / Пер. с кит., послесл.,
коммент. Д. Воскресенского. М., 1978. (Классическая проза Востока).
Дождь: Рассказы китайских писателей 20–30-х годов / Сост., вступ.
Статья Н. Федоренко. М., 1974.
Дочь Царя Драконов: Сказки народов Китая / Науч. Ред., сост., вступ.
Статья С. А. Комиссарова. Новосибирск, 1997. (Сказки народов Востока).
Древнекитайская философия: В 2 т. / Сост. Ян Хиншуна. М., 1972,
1973. Т. 1, 2. (Филос. Наследие).
46
Дождливая аллея: Китайская лирика 20-х и 30-х годов / Пер. с кит.,
предисл. Л. Черкасского. М., 1969.
Дэн То. Вечерние беседы в Яньшани: Заметки публициста / Сост.,
предисл. А. Н. Желоховцева. М., 1974.
Жемчужная рубашка: Старинные китайские повести / Сост., предисл. И.
Э. Циперович; Пер. с кит., коммент. В. А. Вельгуса, И. Э. Циперович. СПб.,
1999.
Заклятие даоса. Китайские повести XVII века / Сост., пер. с кит.,
предисл., коммент. Д. Н. Воскресенского. М., 1987.
Из китайской лирики VIII–XIV веков: Ван Вэй, Су Ши, Гуань Ханьцин,
Гао Ци / Сост., послесл., коммент. И. Смирнова. М., 1979.
Китайская классическая драма / Сост. Т. И. Виноградова. СПб., 2003.
(Золотая серия кит. Лит.)
Китайская классическая поэзия / Пер. Л. З. Эйдлина. М., 1975.
Китайская классическая проза / Пер. акад. В. М. Алексеева. М., 1959.
Китайская пейзажная лирика: Стихи, поэмы, романсы, арии / Под общ.
Ред. В. И. Семанова; Сост. В. И. Семанов, Л. Е. Бежин; Вступ. Статья,
коммент. И. С. Лисевича. М., 1984.
Китайские метармофозы. Современная китайская художественная проза
и эссеистика / Сост. И отв. ред. Д. Н. Воскресенский. М., 2007.
Китайские пинхуа / Сост. Т. И. Виноградова. СПб., 2003. (Золотая серия
кит. Лит.)
Кравцова М.Е. Хрестоматия по китайской литературе. СПб., 2004.
Конфуций: Я верю в древность / Сост., предисл., пер. с древнекит., англ.
И. И. Семененко. М., 1995. (Мудрецы).
Лао-цзы. Книга о Пути и Силе: 3-е изд., испр. И доп. / Пер. с кит.,
коммент. А. Кувшинова. Красноярск, 1998.
Лао Шэ. Рикша / Пер. с кит. Е. Рождественской; Предисл. В. Петрова.
М., 1970.
Лао Шэ. Сказители / Пер. с кит. Н. Спешнева. М., 1986.
Ли Бо. Избранная лирика / Пер. А. Гитовича. М., 1957.
Ли Жучэнь. Цветы в зеркале / Пер. с кит. В. А. Вельгуса и др. М.; Л.,
1959.
Лирика китайских классиков / Новый пер. А. Гитовича. Л., 1962.
Люди и оборотни: Рассказы китайских писателей / Сост., предисл.
А. Желоховцева, В. Сорокина. М., 1982.
Мао Дунь. Избранное / Сост., вступ. Статья В. Сорокина. Л., 1990. (Б-ка
кит. Лит.).
Мао Цзэдун. Восемнадцать стихотворений. М., 1957.
Мудрецы Китая: Ян Чжу, Лецзы, Чжуанцзы / Пер. с кит.
Л. Д. Позднеевой. СПб., 1994.
Нефритовая Гуаньинь: Новеллы и повести эпохи Сун (X–XIII) / Пер. с
кит. А. Рогачева; Предисл., коммент. А. Желоховцева. М., 1972.
Нефритовая роса: Из китайских сборников бицзи X – XIII веков / Пер. с древнекит.
И. Алимова. СПб., 2000. (Азбука-классика).
47
Облачная обитель: Поэзия эпохи Сун (X–XIII вв.) / Сост. И. С. Смирнова.
СПб., 2000. (Драгоценные строфы китайской поэзии, VI).
Однажды вечером: Новеллы китайских писателей / Сост., вступ. Статья
Т. А. Малиновской. М., 1968.
Осенняя хризантема: Стихотворения Тао Юаньмина (IV–V вв.) / Пер.,
предисл., примеч. Л. З. Эйдлина. СПб., 1999. (Драгоценные строфы
китайской поэзии, III).
Поэзия эпохи Сун / Вступ. Статья В. А. Кривцова. М., 1959.
Постоянство Пути: Избранные танские стихотворения / Пер.
В. М. Алексеева. СПб., 2003 (Драгоценные строфы китайской поэзии, VIII).
Поэзия эпохи Тан, VII–X вв. / Сост., вступ. Статья Л. Эйдлина. М., 1987.
(Б-ка кит. Лит.).
Поэты Китая и Вьетнама в переводах Л. Эйдлина. М., 1986.
Проделки Праздного Дракона: Двадцать пять повестей XVI–XVII веков /
Сост., пер. с кит., коммент. Д. Воскресенского. М, 1989. (Б-ка кит. Лит.)
Прозрачная тень: Поэзия эпохи Мин (XIV–XVII вв.) / Пер.
И. С. Смирнова. СПб., 2000. (Драгоценные строфы китайской поэзии, II).
Простонародные рассказы, изданные в столице / Пер. с кит., предисл.,
примеч. И. Т. Зограф; Стихи в пер. Л. Н. Меньшикова. СПб., 1995.
(Памятники культуры Востока).
Пурпурная яшма: Китайская повествовательная проза I–IV вв. / Сост.,
ред., коммент. Б. Рифтина. М., 1980. (Классическая проза Востока).
Пятая стража: Китайская лирика 30–40-х гг. / Пер. с кит. Л. Е.
Черкасского. М., 1975.
Разоблачение божества: Средневековые китайские повести / Пер. с кит.,
послесл., коммент. В. А. Вельгуса, И. Э. Циперович. М., 1977.
Рассказы о необычайном: Сборник дотанских новелл / Сост., предисл.
А. А. Тишкова. М., 1977.
Рассказы у светильника: Китайская новелла XI – XVI веков / Сост., пер. с кит.,
предисл., коммент. К. И. Голыгиной. М., 1988.
Семененко И. И. Афоризмы Конфуция. М., 1987.
Современная китайская проза / Сост., предисл. Н. Т. Федоренко. М.,
1988.
Средний возраст: Современные китайские повести / Сост., предисл. Б.
Рифтина. М., 1985.
Су Дунпо. Стихи. Мелодии, Поэмы / Пер. с кит., вступ. Статья, коммент.
И. Голубева. М., 1975.
Сухой тростник: Поэзия эпохи Тан (VII–X вв.) / Пер. Л. З. Эйдлина. СПб.,
1999. (Драгоценные строфы китайской поэзии, I).
Сыма Цянь. Избранное / Пер. с кит. В. Панасюка. М., 1956.
Танские новеллы / Пер. с кит., послесл., примеч. О. Л. Фишман. М.,
1955.
Тао Юаньмин. Стихотворения / Пер. с кит., вступ. Статья, примеч.
Л. З. Эйдлин. М., 1972.
48
Удивительные истории нашего времени и древности / Сост., вступ.
Статья И. Э Циперович; Коммент. В. А. Вельгуса. М., 1988. (Б-ка кит. Лит.).
У Цзинцзы. Неофициальная история конфуцианцев / Пер. с кит.
Д. Н. Воскресенского. М., 1959.
Фэн Цзицай. Повести и рассказы / Сост., предисл. Б. Рифтина. М., 1987.
Хрестоматия по китайской литературе / Сост., коммент.
Е. Э. Войтишек. Новосибирск, 2004.
Цао Чжи. Семь печалей: Стихотворения / Пер. с кит., вступ. Статья,
примеч. Л. Черкасского. М., 1962.
Цзи Юнь. Заметки из хижины Великое в малом / Пер. с кит., предисл.,
коммент. О. Л. Фишман. М., 1974.
Цзи Юнь. Заметки из хижины Великое в малом / Сост. Т. И.
Виноградова. Золотая серия китайской литературы. СПб., 2003.
Цзэн Пу. Цветы в море зла / Пер. с кит. В. Семанова. М., 1990. (Б-ка кит.
Лит.).
Цюй Юань. Стихи / Вступ. Статья, общ. Ред. Н. Т. Федоренко. М., 1956.
Цянь Чжуншу. Осажденная крепость / Пер. с кит. В. Сорокина. М., 1980.
Цюй Цюбо. Избранное / Сост., пер. с кит., предисл., примеч. М.
Шнейдера. М., 1975.
Чжан Тяньи. Записки из мира духов: Повесть. Рассказы / Пер. с кит.
Л. Черкасского. М., 1972.
Чжан Цзе. Тяжелые крылья / Пер. с кит. В. Сорокина. М., 1989.
Чжао Шули. Песенки Ли Юцая / Сост. М. Е. Шнейдер. М., 1974.
Чжоу Синсы. Тысячесловие (Цяньцзывэнь) / Пер. с кит., коммент.
С. В. Зинина. М., 2000.
Чистый поток: Поэзия эпохи Тан (VII–X вв.) / Пер. Л. Н. Меньшикова.
СПб., 2001. (Драгоценные строфы китайской поэзии, VII).
Ши Юйкунь. Трое храбрых, пятеро справедливых / Пер. с кит.
В. Панасюка; Вступ. Статья, коммент. Б. Рифтина. М., 1974.
Шихуа о том, как Трипитака Великой Тан добыл священные книги / Пер.
с кит., вступ. Статья Л. К. Павловской. М., 1987.
Ши цзин: (Книга песен и гимнов) / Пер. с кит. А. А. Штукина; Предисл.
Н. Т. Федоренко. М., 1987.
Шэнь Фу. Шесть записок о быстротечной жизни / Пер. с кит., предисл.,
коммент. К. И. Голыгиной. М., 1979.
Юань Мэй. Новые [записи] Ци Се, или о чем не говорил Конфуций /
Пер. с кит., предисл., коммент. О. Л. Фишман. М., 1977.
Юань Мэй. Новые [записи] Ци Се, или о чем не говорил Конфуций /
Сост. Т. И. Виноградова. Золотая серия китайской литературы. СПб., 2003.
Юаньская драма / Сост., вступ. Статья В. Петрова; Ред. И прим.
Л. Меньшикова. Л.; М., 1966. (Б-ка драматурга).
Юэфу: Из древних китайских песен / Пер. с кит. Б. В. Вахтина. М., 1959.
Исследовательская и учебная литература
49
Алексеев В. М.. Наука о Востоке: Статьи и документы. М., 1982.
Алексеев В. М. Труды по истории китайской литературы: В 2 кн. М.,
2002; 2003. (Классики отечественного востоковедения).
Бежин Л. Е. Се Линъюнь. М., 1980. (Писатели и ученые Востока).
Бежин Л. Е. Под знаком «ветра и потока»: Образ жизни художника в
Китае III–VI вв. М., 1982.
Бежин Л. Е. Ду Фу. М., 1987. (Жизнь замечательных людей).
Бодде Д. Мифы древнего Китая // Мифологии Древнего мира. М., 1977.
Вельгус В. А. Средневековый Китай. М., 1987.
Воскресенский Д. Н. Литературный мир средневекового Китая. Собрание
трудов. М., 2006.
Гайда И. В. Китайский традиционный театр сицюй. М., 1971.
Георгиевский С. Мифы и мифические воззрения китайцев. СПб., 1892.
Голыгина К. И. Теория изящной словесности в Китае. М., 1971.
Голыгина К. И. Новелла средневекового Китая: Истоки сюжетов и их
эволюция. VIII–XIV вв. М., 1980.
Голыгина К. И. Китайская проза на пороге Средневековья
(мифологический рассказ III–VI вв. и проблема генезиса сюжетного
повествования). М., 1983.
Голыгина К. И. «Великий Предел»: Китайская модель мира в литературе
и культуре (I–XIII вв.). М., 1995.
Грот Я. Де. Демонология древнего Китая. СПб., 2000.
Дьяконова Е. М. Мифология в японской и китайской литературе:
Современные исследования. М., 1984.
Дагданов Г. Б. Чань-буддизм в творчестве Ван Вэя. Новосибирск, 1984.
Дагданов Г. Б. Мэн Хаожань в культуре средневекового Китая. М., 1991.
Жанры и стили литератур Китая и Кореи / Отв. ред. Б. В. Вахтин,
И. С. Лисевич. М., 1969.
Желоховцев А. Н. Хуабэнь – городская проза средневекового Китая. М.,
1969.
Желоховцев А. Н. Литературная теория и политическая борьба в КНР.
М., 1979.
Завадская Е. В. Культура Востока в современном западном мире. М.,
1977.
Зинин С. В. История древнекитайской литературы (в вопросах и
ответах). М., 2002.
Изучение китайской литературы в СССР: Сб. статей к 60-летию чл.-кор.
АН СССР Н. Т. Федоренко. М., 1973.
История всемирной литературы: В 9 т. / Под ред. Г. П. Бердникова. М.,
1983–1994. Т. 1–8.
Китай и окрестности. Мифология, фольклор, литература. К 75-летию
академика Б. Л. Рифтина. М., 2010.
Китайская классическая литература: Библиогр. Указатель рус. Пер. и
крит. Лит. На рус. Яз. / Сост. И. К. Глаголевой; Вступ. Статья В. Ф.
Сорокина. М., 1986.
50
Книга прозрений / Сост. В. В. Малявина. М., 1997. (Вост. Арабески).
Конрад Н. И. Избранные труды: Синология. М., 1977.
Кравцова М. Е. Поэзия древнего Китая. СПб., 1994.
Лао Шэ: Биобиблиогр. Указатель / Сост. И. К. Глаголева; Вступ. Ст.
В. Ф. Сорокина. М., 1983.
Литература Древнего Китая: Сб. статей / Сост. И. С. Лисевича. М.,
1969.
Литература и искусство КНР, 1976–1985 / В. Ф. Сорокин,
Н. Е. Боревская, И. В. Гайда и др. М., 1989.
Литература и искусство КНР начала 90-х годов / Отв. ред.
В. Ф. Сорокин. М., 1990.
Литература и культура Китая / Пред. Редкол. Н. Т. Федоренко. М.,
1972.
Лисевич И. С. Древнекитайская поэзия и народная песня. М., 1969.
Лисевич И. С. Литературная мысль Китая на рубеже древности и
средних веков. М., 1979.
Лу Синь: Биобиблиогр. Указатель / Сост. И. К. Глаголева. М., 1977.
Малявин В. В. Жуань Цзи: О жизни и творчестве китайского поэта и
мыслителя Жуань Цзи. М., 1978. (Писатели и ученые Востока).
Малявин В. В. Китайская цивилизация. М., 2000.
Малявин В. В. Сумерки Дао: Культура Китая на пороге Нового времени.
М., 2003.
Малявин В. В. Чжуан-цзы. М., 1985. (Писатели и ученые Востока).
Маркова С. Д. Китайская поэзия в период народно-освободительной
войны 1937–1945 гг. М., 1958.
Меньшиков Л. Н. Реформа китайской классической драмы. М., 1959.
Петров В. Лу Синь, очерк жизни и творчества. М., 1960.
Позднеева Л. Д. Лу Синь: Жизнь и творчество. М., 1959.
Постмодернизм в литературах Азии и Африки. СПб, 2010.
Проблемы периодизации литератур народов Востока. М., 1968.
Прушек Я. Средневековая городская литература в Европе и Китае //
Народы Азии и Африки. 1967. № 3.
Рифтин Б. Л. Сказание о Великой китайской стене и проблема жанра в
китайском фольклоре. М., 1961.
китайской литературе. М., 1979.
Рогачев А. П. У Чэнъэнь и его роман «Путешествие на Запад»: Очерк.
М., 1984.
Семанов В. И. Лу Синь и его предшественники. М., 1967.
Семанов В. И. Эволюция китайского романа с конца XVIII по начало
XX в. М., 1970.
Серебряков Е. А. Китайская поэзия X–XI вв. (жанры ши и цы). Л., 1979.
Серова С. А. Пекинская музыкальная драма. М., 1970.
51
Серова С. А. Зеркало Просветленного Духа. Хуан Фаньчо и эстетика
китайского классического театра. М., 1979.
Серова С. А. Китайский театр и традиционное китайское общество
(XVI–XVII вв.). М., 1990.
Сорокин В. Ф. Китайская классическая драма XIII–XIV вв.: Генезис, структура,
образы, сюжеты. М., 1979.
Сорокин В. Ф., Эйдлин Л. З. Китайская литература: Крат. Очерк. М.,
1962.
Социальная действительность КНР в отображении литературы и
искусства 80-х годов / Отв. ред. В. Ф. Сорокин. М., 1990.
Спешнев Н. А. Китайская простонародная литература: Песенно-
повествовательные жанры. М., 1986.
Серебряков Е. А., Родионов А. А., Родионова О. П. Справочник по
истории литературы Китая (XII в. до н. э. – начало XXI в.). М., 2005.
Теоретические проблемы изучения литератур Дальнего Востока: Сб.
статей к 60-летию Л. З. Эйдлина / Отв. ред. И. С. Лисевич. М., 1970.
Устин П. М. Пу Сунлин и его новеллы. М., 1981.
Федоренко Н. Т. Китайская литература: (Очерки по истории китайской
литературы). М., 1956.
Федоренко Н. Т. Проблемы исследования китайской литературы. М.,
1974.
Федоренко Н. Т. Меткость слова. Афоризм как жанр словесного
искусства. М., 1975.
Федоренко Н. Т. Древние памятники китайской литературы. М., 1978.
Федоренко Н. Т. Китайское литературное наследие и современность. М.,
1981.
Федоренко Н. Т. Цюй Юань: Истоки и проблемы творчества. М., 1986.
Федоренко Н. Т. Избранные произведения: В 2 т. М., 1987. Т. 1–2.
Филологические программы: языки и литературы народов Востока и Африки. М.,
2010.
Фишман О. Л. Ли Бо: Жизнь и творчество. М., 1958.
Фишман О. Л. Китайский сатирический роман. М., 1966.
Фишман О. Л. Три китайских новеллиста (XVII–XVIII вв.): Пу Сунлин,
Цзи Юнь, Юань Мэй. М., 1980.
Черкасский Л. Е. Поэзия Цао Чжи. М., 1963.
Черкасский Л. Е. Новая китайская поэзия (20–30-е годы). М., 1972
Черкасский Л. Е. Китайская поэзия военных лет, 1937–1949. М., 1980.
Шнайдер М. Е. Русская классика в Китае: Переводы. Оценки.
Творческое освоение. М., 1977.
Эйдлин Л. З. Тао Юаньмин и его стихотворения. М., 1967.
Видео-материалы
Западный флигель. Серия «Сокровищница китайской драмы». (2 DVD-

диска).
52
Речные заводи. Телевизионная экранизация романа Ши Найаня «Речные
заводи»; в 43 частях (2 DVD-диска).
Путешествие на Запад. Телевизионная экранизация романа У Чэнэня
«Путешествие на Запад»; в 25 основных и 16 дополнительных частях (3
DVD-диска).
Сон в красном тереме. Телевизионная экранизация романа Цао Сюэциня
«Сон в красном тереме»; в 85 частях (4 DVD-диска)
Троецарствие. Телевизионная экранизация романа Ло Гуаньчжуна
«Троецарствие»; в 84 частях (4 DVD-диска).
СТРУКТУРА И СОДЕРЖАНИЕ КУРСА

Календарный модуль 1. Древность и Средние века
Тема 1. Специфика понятия «литература» в Китае
Общие задачи курса. Место китайской литературы во всемирном
литературном процессе. Необходимость преодоления европоцентристского
подхода. Актуальность истории китайской литературы.
Специфика понятия «литература» в Китае. (Концепция вэнь как
воплощенного Дао.) Традиции в истории китайской литературы. Ее
влияние на формирование литературных традиций в странах Восточной и
Юго-Восточной Азии. Корейская классическая литература на ханмуне и
вьетнамская – на ханване; возможность применения к ним основных
характеристик китайской литературы. Особое положение японской
классической литературы.
Проблема хронологического деления литературного процесса стран
Востока; корреляция выделенных последовательностей друг с другом и
европейскими образцами. Различные подходы к периодизации китайской
литературы. Теория особого «периода ораторского искусства», ее критика.
Специфика иероглифической письменности и ее воздействие на
формирование литературы. Первоначальные примеры художественной
обработки текста по данным эпиграфики.
Сложности перевода китайской классической литературы (проблема
переводчика и проблема читателя). «Фиалки в тигле» или свершение
невозможного. Понятие адекватного перевода. Отечественная школа
художественного перевода, ее основные принципы. Особенности
стихотворного перевода.
Тема 2. Отечественная историография китайской литературы.
Проблема перевода.
Изучение древней и средневековой литературы Китая в Европе и в
России. Значение трудов академика В. М. Алексеева. Характеристика
53
важнейших работ российских исследователей китайской литературы
указанного периода (Н. И. Конрада, Л. З. Эйдлина, Н. Т Федоренко, Л. Д.
Позднеевой, Б. В. Вахтина, Б. Л. Рифтина, И. С. Лисевича, В. Ф.
Сорокина, Л. Н. Меньшикова, В. В. Малявина, М. Е. Кравцовой и др.).
Тема 3. Мифы и легенды Китая.
Доисторические истоки китайской мифологии. Реконструкция
основных мифологем. Сохранение мифологических образов в «живой»
передаче – в форме устного народного творчества – и их фиксация в
письменных источниках. «Книга гор и морей» («Шань хай цзин») –
удивительное произведение древнекитайского мифотворчества.
Исторические реалии «Книги гор и морей». Северный и южный субстраты
китайской мифологии; внешние заимствования. Солярная мифология.
Тема 4. Проблема эпоса
Отсутствие единого эпического цикла; реализация общественной
потребности в эпосе через отдельные песни и сказания.
Тема 5. Китайские народные сказки.
Народные сказки и легенды – поздний этап в развитии фольклора.
Важнейшие сказочные сюжеты. Использование мифологии и фольклора
профессиональными литераторами. Взаимодействие ханьского фольклора
с фольклорно-мифологическими традициями других народов Китая
(тибетцев, монголов, хуйцзу, мяо-яо, ицзу и др.).
Тема 6. Традиционная классификация письменных памятников
Традиционная классификация письменных памятников в Китае по
«четырем отделам» (сы ку): каноны (цзин), описания-истории (ши),
трактаты (цзы) и «произведения различных авторов (жанров)» (цза цзя). Их
реальное содержание. Становление китайской поэтической традиции и ее
связь с развитием этнокультурной ситуации.
Тема 7. Философские и исторические труды как произведения
Основные направления древнекитайской философской мысли и их
влияние на развитие литературы. Взгляды Конфуция на предназначение
музыки и поэзии. Философские и исторические труды как произведения
литературного творчества. Формирование художественно-выразительных
средств на примере конкретных памятников: «Суждения и беседы» («Лунь
юй»), «Мэн цзы», «Сюнь цзы», «Канон о Пути и Благодати» («Дао дэ
цзин»), «Чжуан цзы», «Ле цзы», «Хань Фэй цзы», «Исторические записки»
(«Ши цзи»), «Речи царств» («Го юй»), «Планы сражающихся царств»
(«Чжаньго цэ»). Поэтический характер «Дао дэ цзин» и «Чжуан цзы»,
сложность их перевода.
54
Тема 8. «Книга песен» («Ши цзин»)
«Книга песен» («Ши цзин») – выдающийся памятник древнекитайской
поэзии; его состав и датировка. Соотношение авторского и коллективного
творчества. Конфуцианская комментаторская традиция (Чжэн Сюань, Кун
Инда, Чжу Си и др.) и ее значение. Героическое начало, исторические
реалии, социальные противоречия, лирические проявления, эротические
мотивы в «Ши цзин». Развитие поэтической техники: ритмика, строфика,
система рифм, эвфония.
Тема 9. Творчество Цюй Юаня.

«Чуские строфы» («Чу цы») и их состав. Цюй Юань – первый великий
поэт Китая. Биография, ставшая судьбой. Поиски лирического героя через
воплощение мифологических образов. Мистическое путешествие-ю как
литературный сюжет (на примере «Ли сао»). «Вопросы к Небу» («Тянь
вэнь»). Начало индивидуального литературного творчества. Особенности
поэзии Сун Юя. Нравоучительные сочинения и грустные стихи Цзя И.
Тема 10. Поэзия эпохи Хань.

Ханьская литература (обзор). Становление «императорского
конфуцианства» (Дун Чжуншу), и его влияние на развитие литературы.
Творчество Сыма Сянжу и формирование одического стиля.
Особенности оды-фу. Лу Цзи и его «Ода об изящном слове» («Вэнь фу»).
Деятельность Музыкальной палаты. Юэфу как собрание народного
поэтического творчества. Эволюция конфуцианских поэтологических
воззрений. Императоры-поэты (Гао-цзу, У-ди и их последователи): к вопросу
о соотношении поэзии и власти. Лю Сян – «первый и блестящий историк
китайской литературы».
Тема 11. Литература периода раздробленности страны (обзор).
«Семь мудрецов из бамбуковой рощи» (Жуань Цзи, Цзи Кан и др.).
Тема 12. Поэзия эпохи раннего средневековья.
Поэзия «трех Цао». Критический трактат Цао Пэя «Рассуждения об
изящной словесности» («Дянь лунь лунь вэнь»). Трагическая муза Цао Чжи.
Даосско-религиозные мотивы в раннесредневековой лирике.
Тема 13. Великий поэт Китая Тао Юаньмин.
Тао Юаньмин (Тао Цянь) – крупнейший реформатор китайского
стихосложения. Поэзия внутренней свободы. «Персиковый источник» –
поэтическая утопия.
55
Тема 14. Проникновение буддизма и его влияние на развитие
Проникновение буддизма в Китай и его влияние на развитие
литературы. Жанр бяньвэнь; поэзия Се Линъюня, Се Тяо, Хань Шаня.
Тема 15. Повествовательная проза и литературная критика эпохи
раннего средневековья.
Первые собрания китайских новелл; «рассказы о необычайном»;
творчество Гань Бао. «Изборник вэнь» («Вэнь сюань») принца Сяо Туна.
«Девятнадцать древних стихотворений» и их значение для развития
классической поэзии. Литературно-критический трактат Лю Се «Дракон,
изваянный в сердце письмен» («Вэнь синь дяо лун»).
Тема 16. Общие проблемы литературы Суй-Тан.
Литература периода династий Суй–Тан: общие проблемы. Борьба с
буддийской идеологией и движение за гувэнь. Концепция фу гу. К вопросу об
«эпохе Возрождения» в Китае.
Тема 17. Суйская поэзия.
Суйские поэты (Сюэ Даохэн, Ван Цзи). Поиск новых мотивов и
выразительных средств в танской поэзии (Ван Бо, Лу Чжаолинь, Чэнь Цзыан,
Хэ Чжичжан). Пейзажная лирика Мэн Хаожаня. «Пограничная» лирика Гао
Ши и Цэнь Шэня.
Тема 18. Поэзия эпохи Тан.
«Золотой век» китайской поэзии. Три великих танских поэта: Ван Вэй, Ли Бо
(Бай), Ду Фу. «Поэзия вина» как поэтическая традиция, ее значение.
Буддийская школа чань и медитативная поэзия.
Поэзия и проза Хань Юя, Лю Цзунъюаня, Ли Юйси, Юань Чжэня, Ду Му.
Гражданская поэзия Бо (Бай) Цзюйи. Элегическая лирика Ли Шанъиня.
«Стансы» Сыкун Ту, его мысли о предназначении поэта.
Тема 19. Танская новелла.
Танские новеллы (сяо шо): формирование и развитие жанра; его основные
характеристики. Становление жанра афоризмы-цзацзуань.
Тема 20. Литература эпохи Сун.
Общие вопросы литературы династии Сун. Творчество неоконфуцианских
философов (Чэн И, Чэн Хао, Чжу Си), их влияние на развитие китайской
Тема 21. Историческая проза Оуяна Сю и Сыма Гуана.
Сановник-реформатор-поэт Ван Аньши.
56
Тема 22. Творчество энциклопедиста Су Ши (Су Дунпо). Отражение
политических дискуссий в литературном процессе.
Тема 23. Поэзия эпохи Сун.
Борьба китайского народа с иноземными захватчиками и патриотическое
направление в литературе. Поэзия Лу Ю, Синь Цицзи, Фань Чэнда.
Тема 24. Сунская проза.
Дальнейшее развитие новеллы и становление городской повести хуабэнь.
Театральные действа цза цзюй. Китайская литература периода Юаньской
династии как переход к литературе нового времени. Зарождение и развитие
новых литературных жанров.
Практикум по переводу китайской классической поэзии № 1.
Переводчик-восточник должен учиться искусству

перевода долго и усердно…
В. М. Алексеев
Практические занятия по курсу в рамках 1-го семестра проводятся в

форме практикума по художественному переводу китайской классической
литературы (в основном, поэзии). Он представляет собой отдельный
дисциплинарный модуль обучения, рассчитанный на выработку навыков
самостоятельного перевода художественных текстов. В рамках аудиторных
занятий проводится освоение теоретического раздела и подготовка
подстрочников, а непосредственно воссоздание поэтического текста на
русском языке осуществляется в ходе самостоятельной работы студентов.
После завершения работы над очередным произведением тщательно
разбираются допущенные ошибки для корректировки дальнейшей работы;
общий итог подводится в конце семестра. Каждое произведение оценивается
в соответствии с бально-рейтинговой системой (после предварительной
качественной оценки). Для перевод песни «Шо шу», поэм Тао Цяня и Бай
Цзюйи предлагается использовать диапазон 0,5 – 1,5 балла, для блока
чэнъюев 0,5 – 1 балл, для стихотворений Цао Чжи, Мэн Хаожаня, Ли Бая
также 0,5 – 1,0 балла (для каждого); эти тексты являются обязательными для
перевода. Таким образом, максимальное количество баллов, которые может
заработать студент за выполнение данного модуля, составляет 5 баллов.
2. Теоретическое обоснование
Концепция художественного перевода занимает особое место в теории
и практике перевода в целом. Речь идет не только о передаче некоторой
информации, но и всего связанного с ней объема эмоционально-
энергетических характеристик. О сложностях художественного (особенно
57
поэтического) перевода написано достаточно много (можно вспомнить
знаменитые «фиалки в тигле» П. Б. Шелли), и здесь нет нужды вновь
повторять все отмеченные проблемы. В качестве методологической основы
курса были взяты старая, но отнюдь не устаревшая монография Е. Г. Эткинда
«Поэзия и перевод» [6]; а также замечательная книга выдающегося теоретика
и практика художественного перевода К. И. Чуковского «Высокое
искусство» [5], которая, несмотря на беллетризованный стиль изложения (а
возможно, именно благодаря ему), помогает лучше понять всю сложность
языкового взаимодействия разных художественных традиций. На их основе
дается важнейшее в методическом отношении понятие адекватного (как
противоположность буквального) перевода. Приводятся примеры из опыта
перевода на русский язык западной литературы (А. Блока, И. Анненского,
Б. Пастернака, С. Маршака, И. Эренбурга, В. Левика, А. Сергеева и др.) и
дается установка «переводить по слуху и по духу» (М. Цветаева).
Для собственно китайской литературы незыблемой методологической
основой для нашего курса являются фундаментальные труды академика
В. М. Алексеева, который в ряде своих монографических статей совершенно
убедительно доказывает абсолютную невозможность создания полноценных
переводов китайских классических текстов (в частности, из-за скудности
культурного контекста), – а затем полностью опровергает собственные
выводы блестящими примерами своих же переводов сложнейших текстов
Цюй Юаня, Лу Цзи, Лю Сяна, Ван Вэя, Му Хуа и многих других китайских
поэтов и прозаиков. В этом состоит один из базовых выводов, равно как и
практических задач нашего практикума: реально существующее, имманентно
присущее ситуации противоречие возможности/невозможности
художественного перевода снимается только в творчестве конкретного
переводчика. Поэтому личный опыт адаптации иноязычных текстов к
имеющимся знаниям в области русского языка и отечественной литературы
становится одним из важнейших элементов обучения.
Работа в рамках данного практикума сопровождает общий курс
«Истории китайской литературы» [4], поэтому студентам заранее даются
необходимые историко-этнографические и, при необходимости,
биографические сведения, что позволяет создать необходимый культурный
контекст для каждого конкретного произведения.
С самого начала перед участниками практикума ставится задача
создания художественных текстов со всей их противоречивой сложностью:
это должны быть (оставаться) китайские художественные тексты, но
изложенные на русском литературном языке. Здесь установкой к действию
(пусть даже с долей максимализма) является известное высказывание
выдающегося поэта и переводчика Н. Заболоцкого: «Если перевод с
иностранного языка не читается как хорошее русское произведение, – этот
перевод или посредственный, или неудачный» [3, С. 252].
При определении общих подходов к переводу поэтических текстов
обсуждаются принципы, разработанные и внедренные в рамках школы
академика В. М. Алексеева (сохранение каждого слова оригинала,
58
ритмический характер переведенного текста, возможность удвоения строк,
пропорциональное (обычно кратное трем) увеличение количества слогов,
относительная свобода в чередовании русских ритмов). Рассматриваются и
другие образцы переводов, выполненных как с оригинала, так и по
подстрочникам (здесь же, попутно, проходит обсуждение самой возможности
для переводчика работать с подстрочником) – А. Ахматовой, Л. Эйдлиным,
А. Штукиным, Ю. Щуцким, Б. Вахтиным, А. Адалис, Л. Позднеевой, Л.
Меньшиковым, А. Гитовичем, А. Штейнбергом, И. Смирновым, Е.
Витковским, И. Лисевичем, М. Кравцовой, В. Микушевичем, М.
Басмановым, Л. Черкасским и некоторыми другими авторами.
В целом же, окончательной установкой для собственной пробы пера
служит высказывание все того же академика В. М. Алексеева, которое
является своего рода итогом многих десятилетий напряженной
переводческой работы: «Мы пришли к убеждению, что для китайских стихов
и прозы не существует каких-либо стабилизованных принципов перевода:
каждый из них отвечает своему читателю и назначению, и мастерство
переводчика индивидуально» [2, С. 14].
Процедура работы над конкретным произведением включает следующие
этапы: 1) показательное каллиграфическое написание текста на доске с
разбором всех непонятных, особенно старых иероглифов → 2) подробный
текстологический разбор, с упором на грамматические конструкции вэньяня
→ 3) при необходимости, дополнительный историко-культурный
комментарий → 4) фактически создание подстрочного перевода → 5)
завершение работы путем создания художественного перевода (в качестве
домашнего задания, на которое выделяется от двух недель до двух-трех
месяцев). Следует специально подчеркнуть, что хотя сохраняется
возможность своего рода «нулевого варианта» (мол, не всем дано писать
стихи, поэтому в принципе можно сдавать и прозаические переводы,
исполненные грамотным литературным языком), но большинство студентов
пытается выполнить максимальную программу и создать свой вариант
стихотворного перевода. Для некоторых из них – это первая в жизнь попытка
писать стихи, и хотелось бы верить, что открытие в себе новых талантов в
любом случае не пройдет даром. Ни разу не отмечались случаи
«заимствования» переводов из уже опубликованных сборников. После
проверки переводов, как правило, устраивается их анонимный разбор, а
также дается для сравнения один из лучших переводов профессиональных
авторов.
В качестве материала для переводческой практики были выбраны наиболее
представительные (пользуясь термином академика В. М. Алексеева,
«суперклассические») произведения, которые известны абсолютному
большинству китайцев, начиная с курса начальной школы (Прим. 1). При
отборе мы учитывали также принципы, высказанные тем же автором: так,
чтобы «старинные шедевры» содержали «элемент всечеловеческого
общечитательского понимания» [1, С. 127].
59
3. Материалы для перевода (с комментарием)
В качестве образца народной поэзии предлагается песня «Большая
мышь» («Шо шу») (Прим. 2) из «Ши цзина». Выбор канонического
источника позволяет еще раз напомнить о существующем делении древней и
средневековой литературы Китая по четырем отделам («Сы ку»).
碩鼠碩鼠, 無食我黍!
三歲貫汝, 莫我肯顧。
逝將去汝, 適彼樂土。
樂土樂土, 爰得我所。
碩鼠碩鼠, 無食我麥!
三歲貫汝, 莫我肯德。
逝將去汝, 適彼樂國。
樂國樂國, 爰得我直。
碩鼠碩鼠, 無食我苗!
三歲貫汝, 莫我肯勞。
逝將去汝, 適彼樂郊。
樂郊樂郊, 誰之永號。
На примере вышеуказанного произведения показана роль песенного

повтора (рефрена) в организации поэтического текста, разбивки его на
строфы, значение рифмы, эвфонические характеристики.
Важный раздел в освоении художественного перевода – знакомство с
сюжетными фрагментами из произведений древнекитайских философов и
историков. Как правило, суть их сформулирована в виде устойчивых
фразеологических сочетаний, так называемых чэнъюев (здесь же дается их
краткая характеристика). В задании предусматривается подбор близких по
смыслу одной или нескольких русских пословиц или поговорок. Выводится
правило, что фразеологизмы предпочтительно переводить также
фразеологизмами, передающими основную суть понятия, даже при
определенном внешнем отличии между ними (например, «тянуть всходы,
помогая им расти» – как «медвежья услуга» и т. п.). В то же время, из-за
значительных языковых различий не всегда удается подобрать на русском
столь же выразительный эквивалент.
В качестве материала для перевода-сопоставления предлагаются
высказывания (и связанные с ними истории) из таких классических
произведений, как «Лунь юй», «Мэн цзы», «Чжуан цзы», «Ле цзы», «Хань
Фэй цзы», «Чжаньго цэ», «Ши цзи» и некоторых других. В качестве
своеобразного эпиграфа для освоения и запоминания дается самая первая
60
фраза из самой классической книги самого основной идеологической
системы традиционного Китая – «Лунь юя»:
學而時習, 不亦說乎? 有朋自遠方來, 不亦樂乎?
Далее даются материалы из различных источников (конфуцианского,
даосского, легистского и даже буддийского направления):
問一得三 («論語»);
五十步笑百步; 揠苗助長 («孟子»);
井底之蛙 («莊子»);
歧路亡羊; 朝三暮四 («列子»);
自相矛盾; 老馬識途; 鄭人買履; 買櫝還珠 («韓非子»);
刻舟求劍 («呂氏春秋»);
三人成虎; 南轅北轍; 畫蛇添足 («戰國策»);
苛政猛於虎 (“禮記”);
塞翁失馬 («淮南子»);
一字千金; 指馬為鹿; 破釜沉舟; 紙上談兵 («史記»);
葉公好龍 («新序»);
瞎子摸象 («大般涅盤經»);
杯弓蛇影 («晉書»);
磨杵成針 («潛確類書»);
畫龍點睛 («歷代名畫記»);
天衣無縫 («靈怪錄»);
走馬看花 («舊唐書»).
Два фрагмента, наиболее законченные в сюжетном плане, даются для
полного перевода. Первый из них взят из трактата «Хань Фэй цзы» и имеет
характер бытовой притчи.
«韓非子»: 守株待兔
宋人有耕者, 田中有株, 兔走觸株,折頸而死。因釋其耒而守株, 冀復得兔,
兔不可復得, 而身為宋國笑。
Второй сюжет взят из «Чжаньго цэ» и представляет собой типичную
басню о животных.
«戰國策»: 狐假虎威;
虎求百獸而食之。得狐。狐曰: “子無敢食我也。天帝使我長百獸, 今子
食我, 是逆天帝命也。子以我為不信, 吾為子先行, 子隨我後, 觀百獸之見我而
敢不走乎?” 虎以為然, 故遂與之行。獸見之皆走。虎不知獸畏己而走也, 以為
畏狐也。
Интересно отметить, что хотя такая задача и не ставилась в качестве
обязательной, но многие из участников практикума, хорошо ощущая
басенный характер текстов, пытались переводить их стихами, как того
требует российская традиция. В целом, работа с вышеуказанными текстами
помогает понять, как в рамках классической литературы формировались
61
произведения разных жанров и направлений, как постепенно накапливались
для этого особые выразительные средства.
К данному разделу примыкает задание, связанное с переводом
стихотворения Цао Чжи ( 曹植 ), поскольку последняя фраза данного
произведения ( 相煎何太急 ) также является известным и широко
применяемым чэн-юем. В то же время, оно является образцовым вариантом
пятисложного стихотворения-ши, получившего наибольшее распространение
в средневековой поэзии Китая. С четкой ритмической организацией (которая,
как правило, подчеркнута цезурой после второй стопы) и хорошо
выраженной рифмой, эта форма дает неплохие возможности для создания
поэтических версий на русском языке.
七步詩
煮豆燃豆萁, 漉豉以為汁。
萁在釜下燃, 豆在釜中泣:
«本是同根生, 相煎何太急?»
Далее лирическая традиция продолжается программным

стихотворением Тао Юаньмина (陶淵明), который, как справедливо считает
В. М. Алексеев, сыграл для китайской поэзии «роль нашего Пушкина»,
добившись той высокой простоты стиха, что отличает подлинно великие
творения.
飲酒
結廬在人境, 而無車馬喧。
問君何能爾? 心遠地自偏。
採菊東籬下, 悠然見南山。
山氣日夕佳, 飛鳥相與還。
此中有真意, 欲辨已忘言。
В качестве образца пейзажной лирики предлагается для изучения и

перевода хрестоматийное стихотворение Мэн Хаожаня (孟浩然) «Весенний
рассвет»:
春曉
春眠不覺曉, 處處聞啼鳥。
夜來風雨聲, 華落知多少?
62
Предлагается также несколько стихотворений Ли Бая (李白) (Прим. 3)–
как самого разностороннего из танских поэтов, которого академик В. М.
Алексеев назвал зенитом китайской поэзии. Это три следующих знаменитых
произведения:
秋浦歌 (其拾伍)
白髮三千丈, 緣愁似個長。
不知明鏡里, 何處得秋霜。
靜夜思
床前明月光, 疑是地上霜。
舉頭望明月, 低頭思故鄉。
淥水曲
淥水明秋日, 南湖採白蘋。
荷花嬌欲語, 愁殺蕩舟人。
Перевод и сравнительный разбор последнего стихотворения

представляет особый интерес, поскольку именно на его примере академик
В. М. Алексеев детально показывал, как увлечение неверно понятой
экзотикой (в версификации Юдифи Готье) приводит к полному искажению
смысла произведения.
Завершает знакомство студентов с великой танской поэзией
стихотворение Бай Цзюйи (白居易) (Прим. 4).
憶江南
江南好,
風景舊曾暗。
日出江華紅勝火,
春來江水綠如藍,
能不億江南?
江南憶,
最憶是杭州。
山寺月中尋桂子,
郡亭枕上看潮頭,
何日得重游?
63
Практическая работа над переводом этого стихотворения позволяет
проявить большую гибкость в подборе размеров, а также варьировать
строфику.
Помимо основных задач практикума, параллельно решаются и
некоторые другие учебные задачи. В частности, вся иероглифика дается в
полном написании, тогда как в основном курсе китайского языка
преобладают сокращенные иероглифы. Таким образом, для студентов
появляется некоторая возможность поупражняться в каллиграфии.
Транскрипция приводится исключительно по системе Палладия–Попова,
которая практически не дается в учебниках, хотя необходимость в ее
изучении и правильном применении (например, для передачи имен
собственных) очень велика. При разборе конкретных текстов внимание
студентов фиксируется на грамматических конструкциях и иероглифических
обозначениях старого литературного языка, что в какой-то степени
компенсирует отсутствие особого курса вэньяня.
Необходимо подчеркнуть, что вместе с китаистами в практикуме
работают также и студенты, изучающие японский и корейский языки. После
проведенного необходимого разъяснения об особой роли китайской
культуры в развитии дальневосточной цивилизации в целом, они в основном
занимаются вполне ответственно и плодотворно. К тому же полученные
навыки дают им возможность для работы с классическим литературным
языком в каждой из стран (соответственно, камбун в Японии и ханмун в
Корее).
В целом, проведение такого практикума, на наш взгляд, развивает
склонность студентов к самостоятельной творческой работе, общению с
оригинальным текстом; развивает как востоковедную, так и общую
грамотность. Отдельные переводы оказываются выполненными на вполне
профессиональном уровне. Их авторы, как правило, продолжают
специализацию по восточной литературе.
4. Примечания и библиография
Примечания
1. Тексты произведений выбраны на основе сборников, указанных в
списке литературы [см.: 7; 8; 9; 10].
2. Мы приводим современное чтение «Шо», а не древнее «Ши», хотя
последнее лучшее соотносится с эвфонической организацией стихотворения,
поскольку такова практика среди современных китайских литературоведов
(согласно устному пояснению известного китайского литературоведа,
профессора У Фухуаня, проректора Синьцзянского университета). Однако
при разборе песни вместе со студентами приводится и древнее чтение «Ши».
64
3. Мы принимаем наиболее распространенное чтение имени и фамилии
Бай (Бо), поскольку они утвердились (согласно уже упоминавшемуся
разъяснению профессора У Фухуаня) в современной китайской
литературной, в том числе и литературоведческих исследованиях. При этом
внимание студентов обращается на сложившуюся традицию в отечественном
переводе, чтобы они были в равной степени готовы к тому или иному
варианту.
4. См. предыдущее примечание.
Список литературы
1. Алексеев В. М. Китайская литература: Избранные труды. М.: Наука,

ГРВЛ, 1978.
2. Алексеев В. М. Наука о Востоке: Статьи и документы. М.: Наука,
ГРВЛ, 1982.
3. Заболоцкий Н. Заметки переводчика // Мастерство перевода: Сб. ст.
М.: Сов. Писатель, 1959.
4. История китайской литературы: Рабочая программа / Сост.
С. А. Комиссаров, Е. Э. Войтишек. Новосибирск: РИЦ НГУ, 2004. Ч. I и II.
5. Чуковский К. Высокое искусство. М.: Сов. Писатель, 1968.
6. Эткинд Е. Поэзия и перевод. М.; Л.: Сов. Писатель, 1963.
7. 李白詩選 / 舒蕪選註。香港：大光出版，1976。
8. 中国成语故事选：汉英对照 / 楊立义选译。北京：中国对外翻译出版
社，2007。
9. 中国古诗百首读：汉英对照 / 朱宏达，吴洁梅选注。北京：华语教
学出版社，1991。
10. 中国历代文学作品选 / 朱东润主编。上海：上海古籍出版社，
1985。
Вопросы к зачету по календарному модулю 1.
1. Специфика понимания сущности литературы в традиционном Китае.

2. Отечественная историография китайской литературы, ее
отличительные черты. Проблема художественного перевода.
3. Китайская мифология, ее основные сюжеты, влияние на становление
художественной традиции.
4. Проблема эпоса. Сказки.
5. Традиционная классификация китайской литературы «по четырем
отделам».
6. Классические философские и исторические произведения как
памятники художественной литературы.
7. «Чуские строфы». Творчество Цюй Юаня и его значение.
8. Одическая поэзия древности и средневековья. Юэфу.
65
9. Поэтическое творчество «трёх Цао».
10. Великий поэт Китая Тао Юаньмин.
11. Развитие литературно-критических взглядов в эпоху средневековья.
12. Значение буддизма для развития китайской литературы. Жанр
бяньвэнь. Се Линъюнь.
13. «Золотой век» китайской поэзии: эпоха Суй–Тан: (Обзор).
14. «Три танских поэта»: Ван Вэй, Ли Бо (Бай), Ду Фу. Творчество Бо (Бай)
Цзюйи.
15. Движение за «возрождение древности» (фу гу). Хань Юй и Лю
Цзунюань.
16. Чиновники-писатели династии Сун: Оуян Сю, Сыма Гуан, Ван Аньши.
Энциклопедическое творчество Су Дунпо.
17. Развитие новеллы при династиях Тан и Сун. Городская повесть
Календарный модуль 2. Новое и новейшее время
Тема 25. Народные книги пинхуа как предшественники романов.
Развитие жанра повествовательной прозы в эпохи Юань и Мин.
«Народные книги» пинхуа. Прозаические сказы пинхуа на исторические,
авантюрные и бытовые темы. Девять ранних прозаических пинхуа и один
стихотворный сказ в жанре шихуа. Отражение религиозного синкретизма.
Элементы народного мировоззрения. Эпические мотивы. «Народные книги»
как предшественники романов. XIV–XVI вв. – время создания крупных
жанровых форм героической эпопеи и романа.
Тема 26. Поэзия периода Юань–Мин.

Традиционные и новые жанры. Возникновение новых школ. Песенная
лирика саньцюй. Чжан Кэцзю. Поэтическое творчество прославленных
драматургов (Гуань Ханьцин, Бо Пу, Ма Чжиюань, Цяо Цзи). Пейзажная
лирика. «Министерский» стиль в поэзии. Движение за возврат к древности.
Тема 27. Расцвет китайской драматургии в эпоху Юань.

Юаньская драма и ее связь со средневековой городской культурой.
Жанровые особенности; различные школы «изукрашенного стиля»,
«натурального стиля». Драматургия Гуань Ханьцина, Ма Чжиюаня, Ван
Шифу, Чжэн Тинъюя, Пянь Сяньцзу.
Тема 28. «Четыре великие удивительные книги». Развитие жанра
романа в эпоху Мин.
Ло Гуаньчжун и его историческая эпопея «Троецарствие» («Саньго яньи»).
Объединение страны под властью законного государя как основная идея
66
романа. Влияние эпического творчества, даосского и конфуцианского
мировоззрения. Развитие авантюрного начала. Сочетание элементов высокой
словесности и демократической традиции. Значение «Троецарствия» как
самой ранней китайской книжной эпопеи.
Героическая эпопея Ши Найаня «Речные заводи» («Шуйху чжуань»).
Крестьянское восстание начала XII в. под руководством Сун Цзяна как
историческая основа романа. Сведение воедино эпических биографий героев
на основе многочисленных фольклорных преданий. Первое произведение
китайской литературы, написанное на разговорном языке. Энциклопедия
народной жизни. Элементы фантастики и мистики на фоне преобладания
реалистического описания событий. Авторская позиция.
Героико-фантастическая эпопея У Чэнъэня «Путешествие на Запад» («Си
ю цзи»). Реальный факт, легенды, предания, профессиональный сказ,
народная книга, драма как основа развернутой книжной эпопеи. Длительная
эволюция популярного сюжета. Соединение литературного опыта сунского
сказа, юаньской драмы и минской повести. Особая авторская роль писателя.
Развитие сюжета в двух планах: событийном и метафорическом. Трудности
определения жанра. Комедийно-пародийные и сатирические элементы.
Сочетание в произведении прозы со стихами как главный структурный
признак средневековой словесности.
Анонимный роман «Цзинь, Пин, Мэй» (или «Цветы сливы в золотой
вазе») – энциклопедия нравов средневекового Китая. Проблема установления
авторства. Внимание к частной жизни героев как новаторская черта
художественного метода. Сатирическое описание разных социальных слоев.
Религиозно-этическая основа романа и буддийская концепция воздаяния.
Тесная связь сюжетных линий с мотивами героической эпопеи «Речные
заводи». Влияние традиций устного сказа. «Антология китайского эротизма».

Тема 29. Философская мысль и бессюжетная проза эпохи Мин.
Создание «Дунлиньской Академии». Литературное сообщество
возрождения. Традиционные жанры изящной словесности: жизнеописания,
записки, полемика, рассуждения, комментарии, эпитафии, трактаты на
философские, политические и исторические темы. Сочинения по вопросам
эстетики и по теории эволюционного развития литературы, собрания
миниатюр-эссе. Связь поэзии с бессюжетной прозой. Отказ от подражания
древним, введение современных тем и патриотических мотивов, стремление
выразить индивидуальность (Гу Яньу, Хуан Цзунси, Ван Фучжи). Развитие
песенной лирики в жанре цы (У Вэйэ, Чэнь Вэйсун, Чжу Ицзунь). Влияние
эстетических идей и художественной практики поэтов на творчество
крупных писателей эпохи.
Тема 30. Просветительская литература. Каноны цикла «Сань–бай–

цянь» («Три–сто–тысяча»)
67
Каноны цикла «Сань–бай–цянь» («Три–сто–тысяча») в контексте
просветительской литературы старого Китая. Каноны «Сань цзы цзин»
(«Канон трех иероглифов» или «Троесловие»), «Бай цзя син» («Канон ста
фамилий») и «Цянь цзы вэнь» («Канон тысячи иероглифов») не только как
собрание рифмованных иероглифических прописей, но и как развитие жанра
энциклопедических сводов. Проблема авторства произведений этого цикла.
История переводов канонов на русский язык. Структура и стилистическое
своеобразие памятников цикла. Несомненное влияние канонов этого цикла
на формирование письменной культуры Японии и Кореи. Нумерологическое
значение канонов цикла «Сань–бай–цянь» («Три–сто–тысяча») и феномен
универсального классификационализма китайской культуры.

Тема 31. Повествовательная проза хуабэнь.
Повествовательная проза эпох Мин и Цин. Демократизация литературы
как результат стремительного роста китайских городов и укрепления
городского населения. Расцвет жанра городских повестей хуабэнь.
Знаменитые сборники Фэн Мэнлуна и Лин Мэнчу. Художественное
богатство, нюансы и многокрасочность поэтического мира, увлекательность
и динамизм в развитии сюжета. Многообразие жанра и сюжетов. Связь с
народным сказом как яркая художественная особенность городских повестей.
Сильная дидактическая и морализаторская направленность в рамках
религиозного мировосприятия. Жанр хуабэнь как переходный этап от устной
сказовой прозы к индивидуальной авторской повести.
Тема 32. Литературная новелла и записки бицзи. Литература XVII-XVIII

вв.
Авторские сборники бицзи. Богатый литературный и этнографический
материал. Литературная новелла на языке вэньянь. Творчество Пу Сунлина.
Сборник новелл «Описание удивительного из кабинета Ляо», или «Записки
Ляо Чжао о вещах невероятных». Разнообразие тематики, стилистики,
литературных приемов. Неразделимое единство реального мира и мира
чудес. Возрождение традиции авторского резюме. Сатира на современное
общество. Проблема внутриязычных и иноязычных переводов.
Дальнейшее развитие драматургии. Появление драматических
произведений патриотического характера. Сосуществование и
взаимовлияние двух жанров – цзацзюй и чуаньци. Творчество драматургов
Тан Сяньцзу («Пионовая беседка»), Ли Юя («Встреча за 10 тысяч ли», «О
честных и верных»), Хун Шэна («Дворец долголетия»), Кун Шанжэня («Веер
с персиковыми цветами», «Маленькая лютня»). Сложение теории театра как
результат обобщения опыта драматургии и актерского мастерства.
68
XVII в. как один из этапов перехода от позднесредневековой литературы к
творчеству Нового времени. Развитие жанров изящной словесности.
Постепенное обновление старой системы литературы.
Подражание классическим образцам в поэзии и бессюжетной прозе.
Тенденция к разностороннему познанию мира. Резкое расширение круга тем
и героев в литературе XVIII в. Рост авторской индивидуальности и связанное
с этим развитие литературных жанров. Аналогия с просветительскими
тенденциями европейского Просвещения. «Литературная инквизиция».
Теория изящной словесности. Литературная дискуссия. Теоретические
взгляды поэта Ван Шичжэня. «Тунчэнская школа» Фан Бао. «Янхуская
школа» литераторов.
Дальнейшее развитие поэзии и драматургии. Творчество поэта и писателя
Юань Мэя. Любовная и пейзажная лирика Хуан Цзинжэня. Гражданская тема
в творчестве Чжэн Се. Отказ от современных тем в драматургии, «уход» в
исторические сюжеты с намеком на современную ситуацию. Творчество
Цзян Шицюаня и Ян Чаогуаня (драмы «Иней на коричных деревьях»,
«Аромат в пустой долине», «Четыре струны осенью»).
Продолжение традиций Пу Сунлина. Обширное собрание из пяти
сборников «Заметки из хижины Великое в Малом» Цзи Юня. Род прозы
малых форм бицзи. Сочетание разных жанров (новелл, рассказов, быличек,
анекдотов, рассуждений о событиях и произведениях литературы, истории и
философии). Характер достоверности и фактографичности. Дидактическая
направленность, авторская позиция. Близость к фольклору. Проповедь
конфуцианской морали. Многочисленные подражания сборнику. Сборник
бицзи Юань Мэя «О чем не говорил Конфуций». Элементы обличения и
дидактики на фоне полета фантазии автора. Распространенные мотивы
мирового фольклора. Оппозиция живой–мертвый. Этнографические детали.
Шэнь Фу и его «Шесть записок о быстротечной жизни». Исповедальная
искренность автобиографического произведения. Рост индивидуального
начала и гражданской позиции.
Тема 33. Развитие жанра романа в XVII−XVIII вв.

Развитие романа и прозаической эпопеи. Новые редакции средневековых
эпопей: Мао Цзунган – «Троецарствие», Чэнь Чэнь и Цзинь Шэнтань –
«Речные заводи», Дун Юэ – «Путешествие на Запад». Новые героические
романы «Сказание о полководцах из рода Ян» и «Сказание о Юэ Фэе».
Фантастическо-сатирический анонимный роман «Чжун Куй хватает бесов» и
его значение в развитии жанра сатирического романа. Расцвет любовного
романа. Роман Ли Ливэна (Ли Юя) «Подстилка из плоти». Увлекательный
сюжет и эпилог в виде морализующего трактата. Идея буддийского
воздаяния. Попытка новой психологической трактовки поступков героя.
Постепенное смещение акцента в литературном творчестве в XVII в.
Выдвижение вперед крупных повествовательных прозаических жанров
(повести и романа) вместо поэзии и изящной прозы.
69
Роман как основной прозаический жанр китайской литературы XVIII в.
Сатирический роман У Цзинцзы «Неофициальная история конфуцианцев»
(«Жулинь вай ши»). Новаторство автора: отсутствие дидактики, выбор в
герои обыкновенных людей, а не знаменитых государственных деятелей,
использование разговорного языка не только в диалогах, но и в описательных
частях, отказ от употребления стандартной поэтической лексики, отсутствие
вставных стихотворных описаний и песен, сатира как средство
универсального изображения жизни. Конфуцианская идея правильного
воспитания человека и формирования идеального члена семьи и общества
как основная тема романа.
Тема 34. Цао Сюэцинь и его роман «Сон в красном тереме».

Цао Сюэцинь и его роман «Сон в красном тереме» («Хун лоу мэн»).
Автобиографический характер романа. Буддийско-даосская символика
романа. Сложное взаимодействие различных пластов реальности и
сверхреальности. Многоплановость сюжетных линий, психологизм в
описании противоречивости душевного состояния героев. Новаторство в
композиции романа – параллелизм между прологом и эпилогом.
Энциклопедия нравов традиционного китайского общества. История упадка
и краха аристократической семьи как основа романа. Художественные
достоинства и эпическая масштабность. Значение романа как шедевра
китайской и мировой литературы.

Тема 35. Афористическая литература
Китайский афоризм. Глубокие корни афористической словесности.
Буддийская афористическая литература (чань-буддийский гунъань).
Становление афоризма в качестве литературной формы как результат
культурного синтеза трех традиционных учений Китая. Художественные
особенности афоризма: эстетическое начало, принцип экономии выражения
мысли, элитарный художественный язык, морализаторство и дидактичность,
индивидуалистический элемент.
Цзацзуань как особый вид китайских изречений. Художественные
особенности цзацзуань (оригинальная литературная форма, особая
композиционная организация, своеобразные стилистические приемы). Юмор
и сатира как отличительная сторона цзацзуань. Этнографические
подробности. Смешение элементов литературного языка вэньянь и элементов
разговорной речи. Тенденция к преобладанию байхуа. Цзацзуань как
замечательный памятник китайской демократической литературы.

Тема 36. Литература первой половины XIX в.
Два основных потока в китайской литературе XIX в.: элитарный
(классическая поэзия, бессюжетная проза древнего стиля гувэнь и
параллельного стиля пяньливэнь), использующий архаичный язык вэньянь, и
70
демократический (повествовательная проза сяошо, драматургические
жанры), использующий байхуа – язык, близкий к разговорной речи.
Поддержание «чистоты национального духа» как цель конфуцианской
ортодоксии. Ориентация литературы Китая на самоизоляцию. Рост
просветительских тенденций.
Высокая проза. Роль тунчэнской литературной школы. Внутренняя
эволюция тунчэнской теории. Идея прозы, близкой к публицистике.
Поэзия. Влияние школы сунской поэзии. Нравственный ориентир –
конфуцианские воззрения о совершенной человеческой личности.
Литературная деятельность Хэ Шаоцзи. Сознательная установка на
социальную индифферентность творчества. Ограниченность тематики.
Пейзажная лирика. Творчество Чжэн Чжэня. Создание поэтических обществ
и содружеств: «Источник в облаках», «Восточная терраса». Чанчжоуская
поэтическая школа. Расширение тематического диапазона поэзии цы.
Формирование прогрессивной тенденции, вызванной к жизни
просветительскими идеями и патриотическими настроениями периода
первой «опиумной» войны. Творчество Гун Цзычжэня, Вэй Юаня, Чжан
Цзиляна. Изобразительные средства в патриотической поэзии.
Повествовательная проза и драматургия. Роман как главная форма
повествовательной прозы первой половины XIX в. Следование сложившимся
традициям. Многочисленные продолжения и подражания роману «Сон в
красном тереме». «Проза о талантах и красавицах» как жанровая
разновидность любовного романа. «Прекрасный рассказ о сливе и орхидее»
Цао Угана, «Беседка белой рыбы» Хуан Ханя, «Следы цветов и луны» Вэй
Сюжэня. Развитие авантюрного (героического) романа. Идея верности
императору как высоконравственный принцип социального бытия. «Повесть
о героях и героинях» Вэнь Кана. Идеализация императорской власти.
Развитие романов судебного жанра. Появление элементов детектива в
описании способов ведения следствия. Анонимный роман «Дела судьи Ши».
Сатирический роман как важное направление в повествовательной прозе.
Роман Ли Жучжэня «Цветы в зеркале». Сложная композиционная структура,
переплетение элементов сатирического, фантастического, бытового, ученого
романа, а также романа-путешествия. Утверждение идеи женского
равноправия, критика пороков консервативного общества. Утопические
идеалы писателя. Влияние исторической прозы. Приверженность автора
законам средневекового художественного мышления.
Традиционные жанры цзацзюй и чуаньци. Обращение к историческим
сюжетам. Предпочтение созданию типажей, а не раскрытию индивидуальных
характеров. Постепенное сближение двух потоков китайской литературы –
ортодоксального и демократического. Создание многочисленных пьес по
мотивам романа «Сон в красном тереме», а также циклов пьес на темы
произведений прославленных литераторов Средневековья. Формирование в
Пекине столичной музыкальной драмы цзинцзюй. Преобладание пьес на
исторические сюжеты. Вольное обращение с либретто. Постепенное
появление литературно обработанных пьес в виде печатных текстов.
71
Тема 37. Общая характеристика литературного процесса второй
половины XIX в.
Общая характеристика литературного процесса второй половины XIX в.
Использование традиционных жанров и форм. Подражательство и
формализм в теории и на практике. Мощное влияние ортодоксального
конфуцианства, углубление интереса к социальным и патриотическим темам.
Укрепление позиций тунчэнской литературной школы. Деятельность
литератора Цзэн Гофаня и его «Семейные поучения». Сохранение авторитета
за школой сунской поэзии. Деятельность чанчжоуской школы. Развитие
поэтического жанра цы. Социальные мотивы. Пейзажная лирика, путевые
зарисовки в стихах. Развитие патриотической темы в творчестве Цзинь Хэ.
Появление иностранной темы как симптом новых веяний. Просветительские
идеи в творчестве Хуан Цзуньсяня. Его деятельность как начало новой
прогрессивной тенденции в китайской литературе. Демократизация
поэтического языка и развитие поэтической формы.
Публицистика и повествовательная проза. Публицистика Фэн Гуйфэня.
Многоглавный роман на языке, близком к разговорному, как основная форма
повествовательной прозы. Обращение к историческим лицам и фактам,
народным синкретическим верованиям, заимствование элементов
фантастики из народной религии.
Развитие жанра героического, или авантюрного романа. Роман Ши
Юйкуня «Трое храбрых, пятеро верных». Устная сказовая форма романа,
основанного на фольклорных и литературных сюжетах, как специфика
художественной поэтики произведения. Дальнейшее развитие судебного
романа. Анонимный роман «Дела судьи Пэна» как своеобразное
продолжение романа «Дела судьи Ши», относящегося к началу XIX в.
Идеализированный герой. Трафаретное развитие сюжета и единообразная
трактовка основных образов.
Любовный роман. Многочисленные подражания «Сну в красном тереме».
Особое место романа Хань Банцина «Жизнеописания цветов на море».
Социальная проблематика, психологичность, усиление индивидуального
начала. Использование местного диалекта в диалогах как своеобразный
литературный эксперимент. Упадок жанра фантастических романов на фоне
развития повествовательной прозы малых форм. Исключительная
популярность рассказов о необычайном. Подражания Пу Сунлину, Юань
Мэю, Цзи Юню.
Упадок классических жанров драматургии – цзацзюй и чуаньци.
Заимствование сюжетов из предшествующей литературы, пребывание в
плену традиционализма и канонизированных форм. Теоретические трактаты
и пьесы Ян Эньшоу. Деятельность драматурга Чэнь Ляна. Пьеса
«Ласточкина башня». Дальнейшее развитие пекинской музыкальной драмы.
Пополнение репертуара за счет пьес исторического и фантастического
содержания, за счет сюжетов средневековых эпопей.
72
Сосуществование двух тенденций: следование средневековой
литературной традиции, консервативной конфуцианской идеологии, а также
приверженность к просветительским, прогрессивным взглядам. Постепенное
преобладание прогрессивных тенденций в переходный период на рубеже
веков.

Тема 38. Китайская литература первой половины XX в.
Трансформация системы литературных жанров в начале XX в.
Вытеснение классических жанров новыми литературными формами.
Развитие прозы на разговорном языке байхуа, публицистики и
художественного перевода. Обращение к новым темам, изображению нравов
в противовес традиционным книжным сюжетам. Публицистичность и
ориентация на реальную жизнь. Злободневность тем, острота поднимаемых
вопросов, выбор специальных поэтических средств и приемов, особая
стилистика и пафос произведений как художественные средства
публицистики. Связь эссеистики и публицистики с деятельностью
реформаторов. Отход от строгих эстетических канонов.
Широкая переводческая деятельность как неотъемлемая часть
литературы. Особенности раннего художественного перевода.
Развитие иностранной темы в китайской литературе. Роман Цзэн Пу
«Цветы в море зла». Новаторство в художественном методе и
стилистических приемах. Формирование новых черт в литературе:
преобразование композиционной структуры (отсутствие традиционного
пролога и др.), своеобразие повествовательного стиля (совмещение черт
художественного и публицистического повествования), усиление авторской
роли, новые средства изобразительности.
Тема 39. Жизненный и творческий путь Лу Синя.

Творчество двух выдающихся литераторов XX в. Лу Синя и Лао Шэ как
начало нового этапа в развитии китайской литературы.
Жизненный и творческий путь Лу Синя. Социальная направленность
творчества. Переводческая и литературоведческая деятельность.
Нравственность как основа произведений Лу Синя. Рассказ «Записки
сумасшедшего», повесть «Былое». Сборники рассказов и стихотворений в
прозе: «Клич», «Блуждания», «Дикие травы», «Старые легенды в новой
редакции». Обличительно-трагическая тема. Авторская позиция.
Психологизм произведений. «Подлинная история А-кью», повесть о душе
китайского народа как одно из высших достижений мировой литературы XX
в. Героико-иронический тон повествования. Злободневные полемические
намеки. Обличительный пафос художественного исследования китайского
общества. Двуплановость повести: китайская деревня как модель
современного общества. «Акьюизм» как форма утешения в «моральной
победе». Гротеск и ирония как художественный метод. Значение творчества
Лу Синя. Судьба наследия.
73
Тема 40. Жизненный и творческий путь Лао Шэ.
Отказ от подражаний литературе на вэньянь, использование нового
литературного языка байхуа, основанного на нормах народно-разговорной
речи. Влияние иностранной литературы на творческий метод Лао Шэ. Острая
социальная направленность произведений. 1930-е гг. как самый
плодотворный период в творчестве писателя. Сатирико-фантастический
роман «Записки о кошачьем городе». Обличение произвола реакционных
властей. Специфика художественного метода. Роман «Рикша» как
произведение зрелого мастера прозы. Развитие реалистического метода.
Глубокое понимание общественных противоречий. Прогрессивное значение
романа. Роман «Сказители» как форма развития традиционного китайского
сказа. Необычная история создания романа. Лао Шэ как представитель
критического реализма. Значение творчества Лао Шэ.
Простонародная литература. Характерные особенности сказовой
литературы и ее место в жизни Китая. Песенный, поэтический, прозаический
сказ. Динамика развития жанров песенно-повествовательной литературы и
их влияние на традиционное эстетическое воспитание в китайском обществе.
Творчество Чжао Шули. Рассказ «Женитьба маленького Эр-хэя».
Проблема отцов и детей, протест против многовековых устоев общества.
Народный юмор в повести «Песенки Ли Юцая». Влияние народного сказа.
Развитие традиций Лу Синя.
Сатирическая проза Чжан Тяньи. Отказ от старой традиционной манеры
письма, четкая авторская позиция, критическая острота, гражданское
мужество, юмористическая и сатирическая направленность как характерные
черты произведений Чжан Тяньи. Сатирическая повесть «Записки из мира
духов» и рассказы. Влияние творчества средневекового новеллиста Пу
Сунлина. Многозначность и многоплановость сюжета, специфичность языка,
психологизм.

Тема 41. Китайская литература 1950-1980-х гг.
Поэзия и драматургия первой половины ХХ в. Сосуществование разных
направлений и течений. Традиционалисты «сунской школы». Дальнейшее
развитие жанра цы. Поэты-реформаторы Тань Сытун, Хуан Цзуньсянь.
Новые темы и объекты изображения, изменения в области строфики и
поэтического языка. Влияние поэзии нового стиля (синь ти ши) на
творчество представителей нового поколения. Деятельность Южного
литературного общества. Патриотическая, гражданская направленность,
специфическая поэтическая лексика. Необходимость поиска новых
поэтических принципов. Поэзия военных лет – поэзия национальной
обороны. Художественные образы. Связь времен.
Сложный период в истории развития китайской драматургии и
театрального искусства. Широкая популярность различных видов старой
драмы. Огромный репертуар жанра пекинской музыкальной драмы цзинцзюй.
74
Появление пьес современной тематики. Патриотическая и социальная
заостренность исторических пьес. Драмы «Дьявольские огни», «Теплое
гнездышко», «Сон о пепелище». Романтическая тональность, утопические
идеалы, иностранная тема как яркая особенность многих пьес. Попытки
нововведений. Ростки драмы нового типа.
Динамика и многоплановость литературного процесса второй половины
ХХ в. Литературная теория и политическая борьба. Тяжелые последствия
«культурной революции». «Возвращение» в литературу писателей среднего
поколения.
Тема 42. Китайская литература на рубеже XX−XXI вв.

Возрождение и развитие реалистической прозы. Правдивая Летопись
пережитого. Переосмысление прошлого. Гражданское мужество. Боль и
горечь пережитого как постоянная тема современной прозы. Изобилие
произведений с одинаковой тематикой. «Литература шрамов» не только как
документальное повествование, но и как литература социально-критического
направления. Попытка осмысления фактов на более широком материале
повседневной действительности. Творчество Шэнь Жун. Новаторство в
композиции, сюжетном построении. «Литература дум о прошедшем» как
развитие жанра «литературы шрамов». Жанр лирико-публицистической
прозы. Психологизм, социально-нравственный и этико-философский анализ
действительности. Рассказы и повести Цун Вэйси, Шао Хуа, Ли То, Ван
Мэна, Ван Сицзяня, Чжан Канкан, Фэн Цзицая.
Развитие иностранной темы. Роман Цянь Чжуншу «Осажденная
крепость». Автобиографичность романа. Летопись жизни так называемой
«интеллигентной» части китайского общества. Ирония и сатира как
художественные особенности романа.
Творчество Ван Мэна. Автобиографичность прозы. Роман «Метаморфозы,
или Игра в складные картинки». Идея несовершенности, дисгармоничности
мира. Этнографические, бытовые реалии. Личностная неоднозначность
человека. Новшества в трактовке образа героев. Трагическое мироощущение
художественного конфликта, многослойность, полифония, ассоциативность
изложения. Связь с литературой «потока сознания». Развитие «иностранной»
темы.
Роман Чжан Цзе «Тяжелые крылья». Проблемы экономической реформы
и обновления китайского общества. Развитие реалистического метода.
Защита гуманистических идеалов.
Творчество Фэн Цзицая. Влияние русской классики. Цикл повестей и
рассказов «Необычайная эпоха». Трагическая тема «культурной революции».
Забота о будущем и ответственность перед историей как основные мотивы
повестей «На тропинке, усыпанной цветами», «Крик», «Спасибо жизни».
Тема «трагического десятилетия» в рассказах «Высокая женщина и ее муж-
коротышка», «Дилемма», «Итальянская скрипка». Портретная галерея
социальных типов. Цикл рассказов из серии лао-шао («стар и млад»).
Лирические миниатюры. Появление «женской темы» в романе «Волшебный
75
фонарь». Повесть «Волшебный кнут» как сплав элементов традиционного
китайского авантюрно-рыцарского, бытописательского, фантастического и
философского романа.
Поэзия и современный литературный процесс. Этап 1950 –х гг.: пафос
интернационализма и социалистических преобразований. Го Можо, Гу Гун,
Ли Цзи. Общечеловечность лирики Ай Цина. Естественность языка.
Дискуссия о путях развития поэзии. 1960–1970-е гг.: трагические
последствия «культурной революции». Поэзия как рупор официальной
пропаганды. «Культовая» поэзия. Отражение каждой новой политической
кампании в тематических стихотворных циклах. 1980-е гг.: обличительная
поэзия как попытка нравственного преодоления губительных последствий
«культурной революции». Пропаганда нового курса «пусть расцветают сто
цветов, пусть соперничают сто школ». Направление «обличительной
литературы» баолу вэньсюэ. Сборник «Стихотворения с площади
Тяньаньмэнь». Ростки новой поэзии в атмосфере духовного кризиса. 1990-е
гг.: стремление исследовать духовное состояние китайского общества.
Острота постановки проблем, живая мысль, оригинальность поэтического
слова, гражданская позиция авторов. Лирика в стихотворном творчестве Ли
Ин, Ню Хань, Шу Тин, У Чжаоцян.
Основные литературные течения заключительной четверти XX в. как
развитие направлений «литературы шрамов» и «литературы размышлений».
Народные и национальные традиции в «литературе поисков корней».
Трилогия А Чэна «Три царя» – «Царь шахмат», «Царь детей» и «Царь
деревьев». Аналогии с советской «деревенской прозой». Повести Гао
Сяошэна «Ивы на берегу» и Шэнь Жун «Деревенская тайна». «Литература
реформ» как жанр, поддерживаемый официальными китайскими кругами.
Творчество Дэн Гана, Цзян Цзылуна. Производственная повесть «30
миллионов» Кэ Юньлу. Появление целого ряда произведений об
интеллигенции. Формирование образа положительного героя-интеллигента.
Тема молодежи в современной китайской прозе. Повесть «Судьба» Лу Яо и
произведение писательницы Лю Сола «У тебя нет выбора». Элементы
юмора, сатиры и эротики в современных произведениях. Произведения Чжан
Сяньляна «Женщина – половинка мужчины» и «Прости меня, пожалуйста».
Сатирическое звучание повести Чэнь Мяо «Неофициальная история
крупного писателя». Реалистический метод и модернизм. Китайский
модернизм с элементами фарса и абсурда в произведениях Лю Сола и Шэнь
Жун. Дальнейшее развитие реалистического метода в жанрах рассказа,
повести и романа. Новый жанр в современной китайской литературе –
«роман о чиновничестве» (гуаньчан сяошо). Сатирико-обличительный
характер этого жанра, его особенности.
Китаеязычная литература Тайваня и Сянгана. Сосуществование в
современном Китае двух разных видов литературы. Элитарная и массовая
76
Практикум по переводу № 2.
В соответствии с курсом лекций, темы семинарских занятий

предполагают обращение к литературным произведениям разных жанров и
различных эпох. На практических занятиях планируется ознакомить
студентов с особенностями языка таких важнейших повествовательных
жанров литературы Нового и Новейшего времени, как роман, новелла,
афоризм цзацзуань, рассказ и повесть.
Рекомендуемые фрагменты предоставляют возможность студентам
ознакомиться с текстами знаменитых произведений китайской литературы,
написанными в оригинале на старом литературном языке вэньянь, что
позволит провести филолого-исторический анализ китайского языка в
диахронном аспекте. Актуальное звучание всей подборке текстов придает
наличие фрагментов художественной прозы известных произведений
классиков китайской литературы XX в. Лу Синя (повесть «Подлинная
история А-кью») и Лао Шэ (повесть «Серп луны»), а также отрывков из
рассказов выдающегося современного писателя Фэн Цзицая («Высокая
женщина и ее муж-коротышка» и «Итальянская скрипка»).
Студентам предлагается осуществить языковой и художественный анализ
рекомендуемых фрагментов, а также предпринять попытку собственного
художественного перевода следующих произведений:
5. Ши Найань. «Речные заводи»
Отрывки из гл. V («Лу Чжишэнь расправляется с главарем разбойников в

деревне Таохуацунь») и из гл. XXI («Cyн Цзян в гневе убивает Янь Поси»).
Источник: Гуревич И. С., Зограф И. Т. Хрестоматия по истории
китайского языка III–XV вв. М., 1982. С. 128;129; 131–137.
6. Пу Сунлин. «Рассказы Ляочжая о необычайном»
Новеллы «Красная яшма», «Ван Чэн».

Источники: на письменном языке вэньянь оригинала – Пу Сунлин.
Ляочжай чжии (Рассказы Ляочжая о необычайном). Хэфэй: Аньхуй вэньи
чубаньшэ, 2002. С. 71–75; 176–180;
в современном варианте на байхуа – Пу Сунлин. Ляочжай чжии
(Рассказы Ляочжая о необычайном). Чэнду: Башу шушэ, 1996. С. 99–108;
189–199.
7. Подборка лаконичных изречений цзацзуань
из антологий IX–XVII вв. Ли Шанъиня, Ван Цзюньюя, Су Ши и Хуан

Юньцзяо.
Источники: Гуцзинь шохай (Собрание древних и современных изречений).
Переиздание изречений эпохи Мин материкового Китая 1544 г. Тайбэй,
77
Ивэнь иньшугуань инъинь, 1966; Шофу (Собрание изречений городских
предместий). Переиздание изречений эпохи Юань материкового Китая.
Шанхай: Шанъу иньшугуань пайинь, 1927.
8. Лу Синь. Повесть «Подлинная история А-кью»
Фрагменты произведения (гл. 1, 2).

Источник: Чжунхуа сяньдай вэньсюань (Хрестоматия по современной
литературе Китая). Шанхай: Шанхай цзяоюй чубаньшэ, 1988. Т. 1. С. 12–22.
9. Лао Шэ. Повесть «Серп луны»
Фрагменты произведения (гл. 1–3).

Источник: Чжунхуа сяньдай вэньсюань [Хрестоматия по современной
литературе Китая]. Шанхай: Шанхай цзяоюй чубаньшэ, 1988. Т. 1. С. 520–
522.
10.Фэн Цзицай. Рассказы
Фрагменты рассказов «Высокая женщина и ее муж-коротышка» (гл. 1–2) и

«Итальянская скрипка» (гл. 2).
Источник: Фэн Цзицай. Гао нюйжэнь хэ тадэ ай чжанфу [Высокая
женщина и ее муж-коротышка. Шанхай: Шанхай вэньи чубаньшэ, 1984. С. 1–
3; 79–88].
Китайские афоризмы. Цзацзуань.

Изречения цзацзуань
Афоризмы цзацзуань — оригинальный вид китайской художественной
литературы, относящийся к наиболее ранним образцам средневековой
прозы и созданный профессиональными литераторами на языке, близком к
разговорному. Несмотря на то, что первые сборники афоризмов были
созданы еще в эпохи Тан и Сун, начиная с Минского периода, времени
расцвета народной литературы, и вплоть до конца XIX в. наряду с
развитием романа, драмы и повести литературный процесс сопровождался
новым подъемом жанра цзацзуань. Именно поэтому данный жанр
представляется справедливым рассматривать в контексте развития
литературы Нового времени.
Изречения цзацзуань отличаются своеобразной формой, особой
композиционной структурой, своими стилистическими приемами.
Основным отличительным признаком этого жанра является выделение
заголовка, представляющего собой тему последующих за ним
78
высказываний, в отдельную строку. Таким образом, под одним заголовком
перечисляются ситуации и наблюдения, возникающие у автора при виде и
сопоставлении некоторых сходных явлений, что дает повод считать
цзацзуань ассоциативными изречениями, ряд которых может быть
продолжен сколь угодно долго.
Данный тип изречений характеризуют неожиданность, контрастность
переходов от одной темы к другой, что обеспечивает комический и
иронический характер изображения действительности, подчас
переходящий в эмоциональный план злой сатиры. Ввиду большой
насыщенности этнографическими деталями афоризмы цзацзуань
представляют не только литературный, но и историко-познавательный
интерес, по праву считаясь выдающимся памятником китайской
демократической литературы, оказавшим большое влияние на развитие
некоторых жанров классической литературы сопредельных стран.
11.Ли Шанъинь (812-858)

Избранные изречения из первого собрания цзацзуань эпохи Тан.
Сборник «Цзацзуань Ли Ишаня»
雑纂卷上唐李義山纂
必不來
醉客逃席客作偷物去追王侯家人把棒呼狗
窮措大喚妓女
不相稱
窮波斯病醫人不解飲弟子瘦人相撲
肥大新婦先生不識字屠家念經社長乘涼轎
老翁入娼家
羞不出
新婦失禮尼姑懷孕相撲入面腫富人乍貧
處子犯物議重孝醉酒
怕入知
匿人子女犯人愛寵透稅賊贓
不嫌
饑得粗食徒行得劣馬行久得坐次渴飲冷漿
行急得小船遇雨得小屋
遲滯
新婦見客窮漢醵率貧家嫁娶謁致仕官
孕婦行步
79
不得已
忍病飲酒大暑赴會掩意打兒女流汗行禮
忍痛灼艾爲妻罵愛寵冒暑迎謁老乞休致
窮寺院待客
相似
京官似冬瓜暗長鴉似措大饑寒則吟印似嬰兒常隨身
縣官似虎動則害人尼姑似鼠入深處燕似尼姑有伴方行
婢似貓煖處便住
惱人
遇佳味脾家不和終夜歡飲酒罇卻空方謁上官忽背癢
賭博方勝油盡難尋淘井漢急屎尿遣不去無賴窮親
失本體
不學發遣書題失子弟體弔孝不哀失凶禮體
不收拾椀器家事口中不喃喃失老婢體送客不出門失主人體
不闌腰不持刀砧失廚子體不點檢學生作課念書失先生體
不口打口罵失節級體不早晚禮拜念佛失僧尼體
早晚不點檢門戶家私失家長體僕子著鞋襪衣服寬長失僕子體
逃席後不傳語謝主人失實客體唱小喏行步遲緩失武官體
不快意
鈍刀切物破帆使風樹陰遮景致
築墻遮山花時無酒暑月背風排筵
惶愧
犯人忌諱遇見讎家欠債不償逢主參謁失禮
醒後聞醉語
殺風景
花間河道看花淚下苔上鋪席斫卻垂楊
花下曬裩游春重載石筍繫馬月下把火
妓筵說俗事果園種菜背山起樓花架下養雞鴨
不忍聞
孤館猿啼市井穢語旅店秋砧聲少婦哭夫
老人哭子落第後喜鵲乞兒夜號居喪聞樂聲
纔及第便卒
80
虛度
花時多病好時節褊迫閹宦娶美婦貧家節日
好家業不和貧家好花樹好景不吟好廳館不作會
不可過
夏月肥漢入舍妻惡遭貪酷上官惡俗同僚
大暑涉長途對麤人久坐舟中雨漏茅屋下穢濕
守令好尋事
難容
僧道對風塵笑語僕人學措大體叚卑幼傲尊長
僕妾攙言語武人村夫學書語
II. Ван Цзюньюй (1020-1092)

Избранные изречения из собрания цзацзуань эпохи Сун.
Сборник «Продолжение цзацзуань»
雑纂卷中宋王君玉續纂
奴婢相
扱卓高添水滿挑燈長剪燭短喫乾飯
疾睡著放物當路翻著衣裳
趁不得
驚馬脫籠步尋下水船斜日照人影醉漢蹴踘
病起人同飯與村伶合曲
冷淡
念曲子說雜劇喫素冷淘村伶打諢齊筵聽説話
III. Су Ши, или Су Дунпо (1037-1101)

Избранные изречения из собрания цзацзуань эпохи Сун.
Сборник «Второе продолжение цзацзуань»
雑纂卷下宋蘇子瞻續纂
旁不忿
村漢有錢俗夫有好妻見初學人及第
無才識人作好官善人被小人淩辱
不快活
81
步行著窄鞋赴尊官筵席入試遇酷暑
暑月對生客重囚被鎖縛妬妻頭白相守
小兒初入學堂吏胥遇嚴明長官
省不得
閩人讀書諸行市語番人説話
IV. Хуан Юньцзяо (XVI-XVII вв.)
Избранные изречения из антологии эпохи Мин.
Сборник «Третье продолжение цзацзуань»
雑纂三續歙黃允交
必不來
貧士請貴要子弟窮後邀幇閒父母召訓驕兒
衙官提勢豪冷曹結客
殺屈景
鼓吹游山聽歌說家務松林作廁
對各姬罵坐各山壁上題詩
勸不得
醉人唱曲妬妻罵妾鍊爐火講道學
老人說遠年事愛小便宜俗漢作詩
難忘
游過好山水良友箴規寵嬋為妻所遺
情人語困厄時受人隣
得人憐
作家妻妾孝順兒媍人不長舌
小兒不嬚粗糙子弟好交長者僕妾善體主人
可惜
好天資不讀書名書畫入村手作詩贈俗人
清官罷識好試文曳百聰俊兒郎不自愛
有學人弄筆頭
Вопросы к экзамену по календарному модулю 2.
1. Развитие жанра повествовательной прозы в эпохи Юань и Мин.

«Народные книги» пинхуа как предшественники романов.
2. Классическая драматургия Китая (Юаньская драма).
3. Ло Гуаньчжун и его историческая эпопея «Троецарствие».
4. Героическая эпопея Ши Найаня «Речные заводи».
5. Героико-фантастическая эпопея У Чэнъэня «Путешествие на Запад».
82
6. Анонимный роман «Цзинь, Пин, Мэй» – энциклопедия нравов
средневекового Китая.
7. Каноны цикла «Сань–бай–цянь» («Три–сто–тысяча») в контексте
просветительской литературы старого Китая.
8. Повествовательная проза эпохи Мин–Цин. Расцвет жанра городских
повестей хуабэнь.
9. Развитие романа и прозаической эпопеи в эпоху Мин–Цин.
10. Литературная новелла на языке вэньянь. Творчество Пу Сунлина.
11. XVII в. как один из этапов перехода от позднесредневековой
литературы к творчеству Нового времени.
12. Продолжение традиций Пу Сунлина. Род прозы малых форм
бицзи.
13. Роман как основной прозаический жанр китайской литературы
XVIII в. Сатирический роман У Цзинцзы «Неофициальная история
конфуцианцев».
14. Цао Сюэцинь и его роман «Сон в красном тереме». Значение
романа в китайской и мировой литературе.
15. Китайский афоризм. Глубокие корни афористической
словесности.
16. Цзацзуань как особый вид китайских изречений.
17. Повествовательная проза, поэзия и драматургия первой половины
XIX в.
18. Общая характеристика литературного процесса в Китае второй
половины XIX в.
19. Трансформация системы литературных жанров в начале XX в.
Вытеснение классических жанров новыми литературными формами.
20. Творчество выдающегося литератора XX в. Лу Синя как начало
нового этапа в развитии китайской литературы.
21. Лао Шэ как представитель критического реализма. Значение
творчества Лао Шэ.
22. Особенности поэзии и прозы первой половины ХХ в.
23. Динамика и многоплановость литературного процесса второй
половины ХХ в. Литературная теория и политическая борьба.
24. Возрождение и развитие реалистической прозы. Новые жанры и
основные литературные течения заключительной четверти XX в.
12.Материально-техническое обеспечение дисциплины

Для обеспечения дисциплины необходим соответствующий аудиторный
фонд, аудио-, видеоаппаратура, мультимедийный проектор, компьютерный
класс для проведения всех видов практической дисциплинарной подготовки
и итогового контроля.
83
РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ОРГАНИЗАЦИИ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ
СТУДЕНТОВ
Освоение дисциплины «Литература Китая» предполагает модульно-

рейтинговое обучение, то есть учебный процесс строится по модульному
принципу, и успеваемость студентов оценивается по рейтинговой системе. В
объем дисциплины в обязательном порядке включаются часы на выполнение
аудиторной работы, самостоятельной работы студентов и подготовку к
контролю знаний.
Рабочая программа структурируется по календарным и дисциплинарным
модулям, указываются наименования тем, входящих в каждый
дисциплинарный модуль, и общий объем часов по видам учебных занятий и
самостоятельной работы. Из общего объема часов, предусмотренных в
рабочем учебном плане на проведение практических занятий, выделяется
время в конце каждого дисциплинарного модуля для проведения
промежуточного контроля знаний, а также время для проведения итогового
контроля – подведения итогов текущей работы и промежуточных контролей
по дисциплинарным модулям.
Рейтинговая система оценки качества учебной работы студентов
Рейтинговая система оценки успеваемости студентов обеспечивает

объективный и комплексный подход при оценивании знаний, позволяет
усилить мотивацию учебной деятельности путем более четкой
дифференциации оценки результатов учебной работы каждого студента,
уменьшить влияние субъективных факторов со стороны преподавателя, что
способствует повышению качества обучения.
Студент своевременно информируется преподавателем об изменении
своего рейтинга, что является одним из основных факторов активизации его
самостоятельной работы.
Результаты всех видов учебной деятельности студентов оцениваются
рейтинговыми баллами. Максимальное количество их равно 100. Для
получения положительной оценки необходимо набрать не менее 60 баллов.
При изучении студентом учебной дисциплины рейтинговые баллы
распределяются по дисциплинарным модулям в зависимости от их
значимости и трудоемкости. Рейтинговая оценка по дисциплинарному
модулю складывается из количества баллов, набранных за текущую работу и
полученных при промежуточном контроле.
По результатам текущей работы по дисциплине в течение всех
дисциплинарных модулей студент должен набрать от 40 до 60 баллов, по
промежуточным контролям – от 20 до 40 баллов. Сумма минимальных
границ диапазонов всех дисциплинарных модулей должна составлять 60
баллов, а максимальных – 100 баллов.
84
В рабочей программе по дисциплине определяются виды текущей
работы и формы проведения промежуточных контролей, диапазоны
рейтинговых баллов дисциплинарных модулей, с выделением баллов за
текущую работу по видам и промежуточные контроли. При распределении
баллов по видам текущей работы учитывается количество практических
занятий, степень сложности учебного материала.
В течение дисциплинарного модуля преподаватель проставляет баллы за
все виды текущей работы в журнале оценки знаний студентов. После
окончания дисциплинарного модуля в журнале оценки знаний студентов
преподаватель выставляет суммарные баллы за текущую работу и
промежуточный контроль. Дисциплинарный модуль считается изученным,
если студент набрал количество баллов согласно установленному диапазону.
За активность на занятиях студенту может быть добавлено до 3 баллов в
каждом дисциплинарном модуле.
За нарушение сроков выполнения текущей работы по видам, за отказ
отвечать на практических занятиях и т. д. студент получает «штрафы» в виде
уменьшения набранных баллов Размер штрафов устанавливается в пределах
баллов, начисляемых за соответствующий вид текущей работы. Неявка на
практические занятия и на промежуточный контроль (отказ от него)
оценивается нулевым баллом. При проведении промежуточного контроля
преподаватель имеет право добавить вопросы по пропущенным студентом
темам занятий дополнительно к общему для всех варианту заданий.
Студент, не изучивший дисциплинарный модуль, допускается к
изучению следующего дисциплинарного модуля. Если студент не изучил
дисциплинарный модуль по уважительной причине, то ему предоставляется
возможность добора баллов. Если студент не изучил дисциплинарный модуль
без уважительной причины, то ему предоставляется возможность добора баллов
только с разрешения преподавателя. Студент обязан отчитаться по
задолженностям за дисциплинарные модули (по отдельным темам
дисциплины) во время текущих консультаций или дополнительных занятий
по добору баллов до итогового контроля. Для дополнительных занятий
преподавателям выделяется время в соответствии с утвержденным
нормативом. Расписание для дополнительных занятий по добору баллов с
закреплением аудиторий составляется учебным отделом по согласованию с
преподавателями.
Изучение учебной дисциплины сопровождается практическими занятиями.
На последнем практическом занятии проводится итоговый контроль. Во время
итогового контроля преподаватель подводит итоги текущей работы и
промежуточных контролей по дисциплинарным модулям, объявляет
студентам общее количество набранных баллов.
Если студент желает повысить рейтинговую оценку по дисциплине, то
он обязан заявить об этом преподавателю на итоговом контроле.
Дополнительная проверка знаний осуществляется преподавателем в течение
недели после итогового контроля, при этом преподаватель должен
ориентироваться на те темы дисциплины, по которым студент набрал
85
наименьшее количество баллов. Полученные баллы учитываются при
определении рейтинговой оценки. Если студент во время дополнительной
проверки знаний не смог повысить рейтинговую оценку, то ему сохраняется
количество баллов, набранных ранее в течение календарного модуля.
Для получения зачета по дисциплине сумма баллов студента по
дисциплине за весь срок обучения должна быть 60 и более баллов при
условии изучения всех дисциплинарных модулей.
Для получения экзаменационной оценки (или дифференцированного
зачета) сумма баллов за дисциплинарные модули должна составлять от 60 до
72 баллов для оценки «удовлетворительно», 73−86 баллов для оценки
«хорошо», 87−100 баллов для оценки «отлично».
Студенту, не набравшему минимального количества рейтинговых
баллов в календарном модуле (60) до итогового контроля, т.е. получившему
«неудовлетворительно», предоставляется возможность добора баллов по
дисциплинарным модулям в течение двух недель после окончания изучения
дисциплины.
Если в течение двух недель студент не набрал необходимого количества
баллов для получения положительной оценки, то назначается комиссия по
приему академических задолженностей с обязательным участием
заведующего кафедрой, срок ликвидации академических задолженностей –
январь и июнь текущего учебного года. Результаты ликвидации
академических задолженностей также оцениваются в рейтинговых баллах по
принятой шкале.
Рейтинговая оценка по дисциплине – это оценка знаний студентов,

которая складывается из количества баллов, набранных за текущую работу и
полученных при промежуточных контролях по совокупности
дисциплинарных модулей. Максимальный рейтинг по дисциплине – 100
баллов, соответствует 100% освоения студентом всех видов работ на высоком
качественном уровне.
Текущая работа – постоянно накапливаемая оценка результатов обучения
студента непосредственно в процессе освоения дисциплины, формируемая из
оценок таких элементов, как: а) посещаемость занятий (отношение посещенных
занятий к их общему количеству); б) успеваемость на занятиях, оцениваемую
через: активное участие в ходе занятия; результаты подготовки домашнего
задания; высокое качество выполнения поставленных задач; способность
самостоятельно и в отведенный срок решать новые задачи;
Максимальное число баллов за текущую работу варьируется в пределах
от 40 до 60 баллов и не должно превышать 60% общего рейтинга.
Промежуточный рейтинг определяется в процессе промежуточного
контроля (самостоятельные, контрольные работы, коллоквиумы) по итогам
освоения каждого модуля. Основная цель каждого промежуточного контроля –
мониторинг успеваемости, принятие корректирующих воздействий по
улучшению качества образования.
86
Максимальное число баллов, присваиваемых за все формы
промежуточного контроля в процессе обучения, − от 20 до 40 баллов и не
должно превышать 40 % общего рейтинга.
Система штрафов и бонусов
Для дополнительной мотивации студентов возможно использование
системы штрафов за непосещение занятий и пассивное участие в
образовательном процессе, несвоевременную сдачу выполненных заданий, и
бонусов за повышенную активность, а также другие особые достижения в
процессе обучения.
За пропуски занятий – минус N баллов, где N – количество
пропущенных академических часов.
За несвоевременную сдачу выполненных заданий – минус 3 балла
максимум (в дисциплинарном модуле)
За повышенную активность, а также другие особые достижения в
процессе обучения до 3 баллов максимум (в дисциплинарном модуле)
При этом максимально возможная сумма штрафных/бонусных баллов,
уменьшающих/увеличивающих текущий рейтинг студента, не должна
превышать 10% общего рейтинга.
В течение всего семестра ведется раздельный учет успеваемости по
видам работ (самостоятельная, аудиторная). При этом успеваемость может
фиксироваться в классических оценках, а текущий рейтинг успеваемости – в
баллах – определяется как среднее арифметическое оценок, полученных на
проведенных ранее занятиях. Минимальное количество оценок, обязательное
к получению каждым студентом в каждом конкретном модуле по видам
работ, определяется учебным планом. При невыполнении студентом нормы
по количеству набранных оценок, недостающие оценки заменяются
цифрой 2.
При использовании модульно-рейтинговой системы оценки успешно
освоившим дисциплину считается студент, набравший более 60%
максимально возможного рейтинга.
Если студент по результатам обучения в семестре набрал менее 60%
максимального рейтинга, то он считается задолжником по данной
дисциплине.
Итоговая рейтинговая оценка по дисциплине – это интегрированная
оценка знаний студентов по дисциплине за все календарные модули, в
течение которых она изучалась. Если дисциплина изучается в течение только
одного календарного модуля, то итоговая рейтинговая оценка по дисциплине
совпадает с рейтинговой оценкой по дисциплине в календарном модуле.
Итоговая рейтинговая оценка студента по дисциплине рассчитывается
как средневзвешенное количество баллов, набранных студентом при
изучении дисциплины в течение всех календарных модулей, отведенных на
изучение данной дисциплины:
87
n
B K ij ij
PД  i 1
n
K
j
ij
i 1
где РДj – итоговая рейтинговая оценка студента студента по j-ой

дисциплине;
n – количество календарных модулей, отведенных на изучение данной
дисциплины;
Bij – количество баллов, набранных студентом при изучении j-ой
дисциплины в i –ом календарном модуле;
Kij – число кредитов по j-ой дисциплине в i –ом календарном модуле.
Если дисциплина рассчитана на один календарный модуль, то
рейтингом студента по дисциплине является рейтинг студента, набранный в
течение календарного модуля.
Рейтинг студента по календарному модулю рассчитывается как
средневзвешенное количество баллов, набранных студентом при изучении
всех дисциплин календарного модуля:
m
B K
j 1
ij ij
PМ i
 m
Kj 1
ij
где РМi – рейтинг студента в i-ом календарном модуле;

m – количество дисциплин, изучаемых в i-ом календарном модуле.
В расчете рейтинга не учитываются факультативные дисциплины и
дисциплины, изучаемые сверх рабочего учебного плана по специальности
(направлению).
ПРИМЕРНОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ РЕЙТИНГОВЫХ БАЛЛОВ

ПО ДИСЦИПЛИНЕ
Дисциплинарный Текущая Промежуточный всего

модуль работа контроль
Календарный модуль 40-60 20-40 60-100
№1
Дисциплинарный 5-7 2-5 7-12
модуль № 1
Контрольная работа 3-4
1
модуль № 2
Самостоятельная 2-3
работа 1
88
2
модуль № 3
работа 2
3
модуль № 4
4
работа 3
модуль № 5
работа 4
работа 5
5
модуль № 6
6
модуль № 7
7
работа 6
Переводческий 5-11 4-5 9-16
практикум № 1
Календарный модуль
№2
модуль № 8
работа 7
8
модуль № 9
9
Самостоятельная
работа 8
модуль № 10
работа 9
89
работа 10
10
модуль № 11
11
работа 11
работа 12
модуль № 12
12
модуль № 13
13
модуль № 14
работа 13
работа 14
14
модуль № 15
работа 15
работа 16
15
Переводческий 5-7 3-6 8-13
практикум № 2
СООТВЕТСТВИЕ РЕЙТИНГОВЫХ БАЛЛОВ И АКАДЕМИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ
Общее количество Академическая

набранных баллов оценка
Менее 60 2 (неудовлетворительно)
60-72 3 (удовлетворительно)
73-86 4 (хорошо)
90
87-100 5 (отлично)
БАНК ОБУЧАЮЩИХ МАТЕРИАЛОВ

ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ
Календарный модуль 1.
К теме: «Мифы и легенды Китая»
ВКЛАД АКАД. Б. Л. РИФТИНА

В ИЗУЧЕНИЕ МИФОЛОГИИ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
Долгое время мифология Китая и Восточной Азии в целом оставалась

мало известной в России. Помимо книги С. М. Георгиевского «Мифические
воззрения и мифы китайцев», вышедшей 1892 г., вплоть до середины
следующего столетия не было создано ни одного монографического
исследования на русском языке. Однако «отложенный спрос» на
исследования по мифологии сменился бурным ростом изысканий в данной
области во второй половине XX в. Здесь следует упомянуть значительные
работы таких авторов, как Н. Т. Федоренко, И. С. Лисевич, Л. С. Васильев,
Э. М. Яншина, В. В. Евсюков, Д. В. Деопик, А. М. Решетов. Однако особое
место в этом важнейшем направлении по изучению духовной культуры
региона принадлежит трудам Б. Л. Рифтина. С учетом той важной роли,
которую материалы по мифологии играют в исследовании религиозных
культов (как в содержательном, так и в обрядовом плане), мы предлагаем на
страницах данного тематического издания краткий историографический
обзор творчества ведущего отечественного специалиста по проблемам
китайского фольклор, уделив при этом особое внимание его последним
крупным публикациям, изданным на китайском языке и потому недостаточно
известным в нашей стране.
В одной из статей Б. Л. Рифтин сравнивает изучение древних мифов с
работой археолога и реставратора, которые сначала выявляют фрагменты
реальности, а затем реконструируют по ним культуру общества,
существовавшую много веков назад [Рифтин, 1987, с. 379]. Это
сопоставление имеет для автора не только образное, но и методическое
значение, поскольку в своих изысканиях он использовал как всю
совокупность письменных и архивных источников, так и новые фольклорные
материалы, собранные в ходе полевых экспедиций. Еще в студенчестве он
начинает записывать сказки и предания дунган (потомков китайских
мусульман-хуэй, переселившихся в Среднюю Азию); впоследствии эти
записи составили основу для фундаментального издания в серии «Сказки и
мифы народов Востока», в котором оригинальные тексты сопровождаются
91
глубоким анализом сюжетов с широким привлечением сопоставительных
материалов [Дунганские народные сказки, 1977]. В настоящее время
готовится китайское издание этой книги, поскольку в самом Китае немногие
ученые осуществляют подобные сравнительные исследования.
Во время стажировки в Пекине (1965–1966 гг.) Рифтин изучал тексты
сказителей-шошуды, исполнявших варианты исторической эпопеи
«Троецарствие», подчас существенно отличавшиеся от опубликованного
текста. В результате ему удалось не только проследить генетические связи
между устной и письменной литературой, но и показать устойчивое
взаимодействие этих двух видов художественного творчества на протяжении
древности, средневековья и Нового времени. Впервые в мировой науке он
описал структуру китайского прозаического сказа и разработал методику
сопоставления сказа с романом.
Комплексное изучение книжных и устных вариантов позволило Б. Л.
Рифтину наметить решение т. н. проблемы эпоса в Китае. Действительно, в
китайском фольклоре нет единого цикла, построенного вокруг подвигов
одного героя, однако многочисленные эпические мотивы, как в фольклоре,
так и в письменной литературе и в драме, в совокупности выполняли те же
функции, что и развитый эпос Европы и Центральной Азии. Именно Рифтин
поставил вопрос о развитии эпоса в китайском фольклоре и показал, что
эпические сказания прошли в Китае путь от исторических преданий к
развитым формам сказа «взаимодействуя на всех этапах развития с книжной,
особенно исторической литературой, в свою очередь, испытывавшей
постоянное влияние устной традиции» [Рифтин, 1970, с. 8].
В то же время, от информаторов из Внутренней Монголии, где
существовала собственная богатейшая эпическая традиция, Б. Л. Рифтин и
его коллеги в 1970-е гг. записали «книжные сказания» (бэнсэн улигэр), в
которых народные сказители использовали сюжеты классических китайских
романов – как непосредственно, так и в различных переложениях [Неклюдов,
Рифтин, 1976].
В ходе командировки во Вьетнам (1987 г.) Б. Л. Рифтину удалось
выявить архаичные варианты мифа о Ны Оа (Нюй-ва) и связать их с культом
женского божества и обрядами повышения плодородия полей,
практиковавшимися в сельских районах вплоть до современности [Рифтин,
1988б]. Такое комплексное использование различных видов источников
(нарративных, фольклорных, этнографических) способствует более полному
раскрытию содержания традиционной духовной культуры и ее влияния на
современное общество.
При всей широте научных интересов Б. Л. Рифтина их основу составляет
именно изучение китайских мифов. В этом видится сознательный выбор
ученого, оценившего уникальность китайской ситуации в данной области
духовной культуры и ее значение для развития сравнительного исследования
мифологии в целом. Из-за конфуцианского рационализма древнекитайская
мифология сохранилась хуже, чем индийская или греческая, поэтому ее
основные сюжеты необходимо реконструировать, в т. ч. с привлечением
92
археологических данных (напр., находок в ханьских могилах Мавандуй и т.
п.) [Рифтин, 1988а, с. 14–16]. Но у данного явления была и оборотная
сторона, благоприятствовавшая исследователям. Развитая письменная
традиция Китая донесла до наших дней многочисленные мифологические
подробности, которые у большинства народов оказались утерянными или
существенно деформированными в ходе исторического развития.
Добросовестные китайские историографы стремились фиксировать явления
во всей полноте, даже если истинный смысл описанного оставался для них
непонятным. Тем самым, обилие письменных источников обеспечивало
полноту данных, невиданную для большинства других этносов. И,
одновременно, почитание традиций обеспечивало сохранение
мифологических сюжетов в фольклоре, религиозных ритуалах. обрядах,
произведениях искусства, которые дошли до наших дней и, отчасти,
продолжают воспроизводиться на современном этапе, что позволяет
реконструировать утраченное значение исходных мифологем.
Механизмы воздействия мифологии на общественное сознание Б. Л.
Рифтин детально исследовал на примере способов изображения персонажей
в классической китайской литературе. Он показал, что «у истоков
литературного образа стоит изображение, складывающееся еще в период
активного мифотворчества» [Рифтин, 1979, с. 306]. В народной литературе
XII–XIV вв., которая восходит к устному эпическому творчеству, портреты
героев строятся по тому же принципу, что и древнейшие мифологические
изображения первопредка, связанные с тотемическими верованиями. Черты
«звериного облика» переходят в романы-эпопеи средневековья, хотя уже
воспринимаются как метафоры; эта традиция сохраняется и при переходе к
литературе Нового времени.
В обобщающей статье для энциклопедии «Мифы народов мира»
Б. Л. Рифтин представил не только все многообразие персонажей и сюжетов
древнекитайской мифологии, но и показал, как они участвовали в
формировании своеобразной религиозной (буддистской и даосской) и
поздней народной мифологий, а также их воздействие на художественную
культуру [Рифтин, 1980]. Обращаясь к методикам сравнительного анализа,
он уделяет особое внимание общим темам в мифологии китайцев и соседних
народов [Рифтин, 2007].
Особое место в научном творчестве Б. Л. Рифтина заняло изучение
фольклора тайваньских аборигенов. Первые этнографические материалы
«Экскурсии на Формозу» опубликованы российским моряком П. Ибисом на
страницах «Морского сборника» еще в 1876 г. Среди последующих
исследователей истории и культуры аборигенов Тайваня следует назвать
А. Мольтрехта, Н. В. Кюнера, Н. А. Невского, Р. Ф. Итса, Г. Г. Стратановича,
М. О. Чигринского, С. Кучеру. В сфере же исследования мифологии и
фольклора лидирующие позиции, причем в мировом масштабе, принадлежат
Б. Л. Рифтину, который в течение семи лет вел полевые разыскания на
острове. Он руководил большим исследовательским проектом «Сбор и
сравнительное изучение фольклора аборигенов Тайваня». В самом этом
93
факте можно видеть признание выдающихся достижений и большого
потенциала российского ученого, поскольку именно его один из престижных
университетов пригласил для преподавания и изучения мифологии Китая. В
ходе экспедиционных исследований удалось зафиксировать много новых
легенд и мифов (около 150 у представителей бунун, еще 40 – у народа атаял),
в т. ч. очень архаичный пласт, без последующих наслоений. По мнению Б. Л.
Рифтина, эти сказания еще более архаичны, чем мифы эскимосов, чукчей,
индейцев и народов Пасифики; они подтверждают связи древнейшего
коренного населения острова как с материком, так и с Филиппинами (см. [Лю
Ядин, 2006]). За период 1990-х – начала 2000-х гг. Рифтин издал более
десятка книг и обзорных статей по указанной проблеме, выступил с
обобщающими докладами на самых престижных международных
конференциях, разработал курс по литературе тайваньских аборигенов,
прочитанный в университетах Цзинъи и Цинхуа (Тайвань), а также в
Оксфорде [Янь Годун, 2001]. Монография «Мифы и рассказы о злых духах:
сравнительное изучение мифов и сказок аборигенов Тайваня», представляет
собой наиболее масштабную работу по теме за весь почти полуторовековой
период исследования. Неслучайно она вышла двумя изданиями (в Тайчжуне
в 1998 г. и в Пекине в 2001 г.), объединив, таким образом, ученых по обе
стороны Тайваньского пролива.
Широта охвата оригинального материала отразилась в структуре книги,
о чем свидетельствуют названия отдельных глав, например, «От Амура до
Тайваня – сравнительное изучение мифов о стрельбе в солнца», «От Алтая
до Тайваня – предания о потерянной письменности», «От древней Греции до
Тайваня – сравнительное изучение мифов о племенах женщин». Особого
внимания заслуживают разделы, посвященные сказкам, поскольку именно
Б. Л. Рифтин впервые выделил эту категорию фольклорных произведений у
тайваньских аборигенов.
Наибольшее разнообразие сюжетов и вариантов представлено
антропогоническими и связанным с ними космогоническими мифами. В тех
случаях, когда удается локализовать сюжет (например, о том, что небо
поднялось высоко над землей, потому что в него ударяли ручками пестов
при обрушивании зерна), он оказывается тесно связанным как с островной,
так и материковой частями Юго-Восточной Азии, а также с Южным Китаем.
Это еще раз подтверждает правомерность концепции существования в
древности обширной зоны этнокультурного взаимодействия – «прото-Юго-
Восточной Азии» («Аустрии»), на севере достигающей Янцзы [Деопик,
2002, с. 71, 72]. В ее пределах происходило формирование многочисленных
аустрических (австронезийских и австроазиатских) народов. Некоторые
лингвисты (например, Р. Бласт) считают, что центр формирования этих
народов приходился на район южной части китайской пров. Юньнань –
Северную Бирму; и Б. Л. Рифтин склонен согласиться с этой точкой зрения,
исходя из данных мифологии. Мы предлагаем подкрепить эту масштабную
гипотезу соображениями о связях австронезийского (тайваньского) и
94
тибетского фольклора, которые могли осуществляться в указанном районе
([Азаренко, Комиссаров, 2005]).
Любопытный материал для размышления дает сюжет о рождении
человека из керамического сосуда у пайвань и рукаи. У них описан обычай
почитания сосудов, которые делятся на мужские и женские. Отмечен он
также у бунун, ямэй, некоторых общин пинпу, но без соответствующего
«мифологического сопровождения». Гипотеза о том, что антропоморфный
орнамент на древней китайской керамике иллюстрирует представление о
сосуде как вместилище душ предков (или духа зерна), как замечает
Б. Л. Рифтин, не подтверждается выявлением на материке мифов о
происхождении человека из сосуда. По той же причине невозможно
однозначно интерпретировать захоронения в сосудах в неолите Северного
Китая как воплощение идеи о будущем возрождении. А для ранних культур
Тайваня, обладающих указанным мифом, такой обряд не выявлен. Данный
пример хорошо иллюстрирует сложность взаимоотношений между мифом и
ритуалом, нелинейный их характер.
Заслуживает внимания сюжет о происхождении человека от насекомого,
записанный у бунун. Наиболее широко он представлен на островах Южных
морей, встречается в Индонезии и у индейцев Южной Америки; но
отсутствует у народов материкового Китая. Не исключено, что данный,
несомненно, архаичный вариант был вытеснен на материке другими, более
развитыми, и сохранился лишь в сравнительно изолированных сообществах.
В частности, культовое отношение к насекомым реконструируется
археологами на основе неолитических находок в Южной Маньчжурии
[Алкин, 2007, с. 67-71]. Эта общая черта на севере и юге Западной Пасифики
пополняет ряд доказательств тесных связей между регионами в эпоху
неолита и палеометалла, осуществлявшихся вдоль т. н. восточного
меридионального пути; при этом Тайвань оказался важным связующим
звеном на древних транзитных маршрутах (см.: [Комиссаров, Азаренко,
2003]).
Одним из наиболее ярких свидетельств существования таких
межкультурных коммуникаций явилось распространение в приморских
районах мифа о множественности солнц и уничтожении лишних с помощью
стрельбы из лука. Б. Л. Рифтин показал существование общей мифологемы
«лишних» вредоносных солнц, с которыми боролись разными средствами (с
помощью шеста, ножа и даже заклинания). Такие представления могли
иметь общетипологический характер, выражая идею борьбы человека с
природными стихиями. Они прослеживаются в фольклоре многих народов
на всех континентах; однако в варианте «стрельбы в солнце» такие предания
концентрируются вдоль западного побережья Тихого океана. В самом Китае
классический персонаж такого мифа, стрелок Хоу И оказывается
«пришельцем», по мнению многих ученых, связанным с древними
племенами дунъи восточного побережья Китая, для которых археологи и
антропологи отмечают выраженные «прото-малайско-полинезийские»
черты. Поэтому представляется возможным связать распространение
95
данного сюжета с перемещением или влиянием австронезийских (возможно,
шире – аустрических) народов.
Еще один сюжет, распространенный от Южной Сибири и Амура до
Тайваня, – «утрата» письменности бесписьменными народами. В ходе
обзора мифов гиляков и тунгусов, айнов, орочей, якутов, тюрок Алтая,
народов Южного Китая и Юго-Восточной Азии, предпринятого
Б. Л. Рифтиным, выявляются общие мотивы таких сказок. Этот сюжет явно
позднего происхождения возникает как идеологическая реакция на
знакомство с феноменом письменности и носит своеобразный культурно-
компенсаторный характер (что особо заметно в преданиях пуюма).
Именно Б. Л. Рифтин впервые выделяет сказки аборигенов как особый
тип фольклора. В соответствии с положениями теории структурной
фольклористики, они разделены на два основных типа: архаические, еще не
окончательно разошедшиеся с мифами, и классические волшебные.
Б. Л. Рифтин характеризует архаические сказки как играющие функцию
разъяснения основополагающих явлений мира в ходе рассказа о событиях,
имеющих значение для отдельного человека, а не для всего социума
(разного уровня – от племени до всего человечества), как это имеет место в
мифах. Так, сюжет об обращении сестер в разных птиц носит не
мифологический, а сказочный характер: это рассказ о судьбе детей, а не о
происхождении птиц, тогда как в мифах речь идет о глобальных явлениях, к
числу которых трудно отнести появление двух видов маленьких птиц.
Другой вопрос, что сами эти сказки оказываются сакральным знанием,
передаваемым следующим поколениям по мужской линии. В таком
бытовании, в частности, и отражена их архаичность.
Другой особенностью архаических сказок, в отличие от классических,
являются нестрогость структуры сюжета, большая самостоятельность
отдельных сюжетных элементов и их равнозначная роль. В завязке не
обязательно фиксируется утрата чего-либо (например, исчезновение
принцессы), не всегда бывает счастливой развязка, при которой достигается
цель (муж находит пропавших жену и детей). Из четырех
охарактеризованных автором видов народных сказок – о животных;
волшебные; бытовые; о чертовщине, – у тайваньских аборигенов, как и у
других народов на начальных ступенях социального развития, практически
отсутствуют бытовые сказки без чудесной составляющей; наиболее
распространены сказки о животных, чудесные сказки с упрощенным
сюжетом и сказки о духах.
На тайваньском и сопоставительном восточнославянском материале
критически рассматривается встречающееся в исследовательской литературе
представление о том, что зарождение этого жанра сказок связано с
определяющей ролью охоты в жизни первобытного общества. Отмечается,
что данные фольклора тайваньских аборигенов опровергают расхожее
положение о том, что источник сказок о животных – тотемистические мифы,
в силу того, что тотемизм у этих народов не развит (исключения – пайвань,
почитающие как тотем щитомордника). В качестве основы происхождения
96
сказок о животных автор предполагает мифологическое мышление, для
которого характерно представление об отсутствии изначальной
дифференциации людей и животных. Сказки многих народов повествуют о
том, что животные в прошлом были людьми (реже – наоборот), и
формозский фольклор в этом плане – не исключение. Так, атаял говорят о
человеческом прошлом коршуна; сэдэк (ветвь атаял) – об обезьяне, олене и
горном кабане; а в сказке цоу утверждается, что прежде не было разделения
на птиц, зверей, рыб и насекомых, и внешне они были такие же, как люди.
Отдельно рассмотрены повествования о браке человека с женщиной-
звездой – как вид волшебных сказок о женах-волшебницах. Автор
подчеркивает, что в тайваньском фольклоре рассматриваемые сюжеты –
сказочные, а не мифологические, так как зерновые с неба получают не все
люди, а супруги небесных дев, конфликт происходит не между звездой и
человечеством или племенем, а внутри семьи и т. п.
Еще один большой раздел – сказки о сироте. Сам феномен несчастного
сиротства возникает при развитии малой семьи и начале выделения
обособленных хозяйств. Соответственно, Б. Л. Рифтин отвергает как
несостоятельную концепцию о том, что китайские (и японские) сказки о
сиротах и приемных матерях суть «порождение противоречий семейного
строя феодального общества» и доказывает, что у ряда тайваньских народов
изначально не было отдельных терминов для называния мачехи и матери и
падчерицы/пасынка. В рассказах о притеснении ребенка чаще всего
отрицательным персонажем оказывается именно мачеха. Поэтому в
категорию сказок о сиротке – один из первых видов бытовых сказок –
включаются и рассказы о детях, терпящих обиду от «матери».
Фольклор аборигенов проявлял исключительную устойчивость к
изменениям, сохраняя ряд наиболее архаичных сюжетов. Однако это не
означало его полную герметичность. В процессе развития он впитывал
многие новые сюжеты, которые подвергались заметной «натурализации».
Так, с приходом христианских миссионеров одним из вторичных
источников становится Библия. Но наиболее массовые заимствования были
осуществлены из литературы и фольклора Китая. Долгие века общения с
носителями ханьской культуры способствовали той или иной степени
китаизации всех племен: от практически полного растворения в
господствующем этносе до заимствования отдельных элементов культуры,
включая фольклор.
Б. Л. Рифтин установил, что заимствованные истории рассказывают в
основном женщины, тогда как изначально традиционные – мужчины.
Выявленная закономерность характерна для патриархального экзогамного
рода, когда фундаментальные ценности общественного устройства
сохраняют мужчины, а культурные инновации могли приносить с собой
женщины. Причем этот пласт фольклора (в первую очередь, различного рода
генетические мифы и легенды) впервые сообщали старшие в роду мужчины
мальчикам-подросткам или юношам. Здесь можно видеть сохранившийся
97
элемент обряда инициации, когда по достижении зрелости, пройдя через
определенные испытания, умерев и родившись заново как человек
социальный, юноша получал важнейшие сведения о происхождении своего
народа и его месте в окружающем мире, осваивал действующие ритуалы и
заперты.
Поздние заимствования, связанные с приходом китайцев, могут
удивительным образом сочетаться с первичными мифами и легендами. В
качестве такого примера Б. Л. Рифтин рассматривает историю женитьбы
«принцессы» на собаке, записанную им в 1992 г. непосредственно у
информатора-пуюма. Сюжет брака человека и собаки относится к числу
древнейших и в качестве такового зафиксирован у многих народов – от
ирландцев до эскимосов. Однако его оформление близко напоминает
легенду о Паньху, известную, прежде всего, у народов Южного Китая: яо,
мяо, ли, – и зафиксированную китайскими летописцами еще в V–VI вв. Ряд
моментов (например, снятие собакой императорского указа как знак
возложения на себя ответственности за его исполнение) типичен именно для
китайских сказок.
Во многих легендах Южного Китая и сопредельных территорий
супружеская пара (женщина и собака) и/или их дети уходят в другие места,
где дают начало новому племени или роду. Так, в соответствующем мифе у
пайвань дети от чудесного брака дают начало большинству тайваньских
народов – не только самим пайвань, но и рукаи, пуюма, бунун, амэй, атаял и
цоу. Соответственно, объясняются обряды и запреты, связанные с
прародителем-собакой. Однако у некоторых приморских народов пара
первопредков не просто уходит, а уплывает по морю. Поскольку то же
отмечается и в изучаемой истории пуюма, которые сейчас проживают в
горах вдали от моря, то эта особенность является еще одним
доказательством позднего заимствования.
Данная публикация по сравнительному изучению мифологических
повествований тайваньских аборигенов получила более чем высокие оценки
со стороны ведущих специалистов [Кучера, 2000; Ян Лихуй, 2001], которые
показали ее важный вклад в мировую синологию. В предисловии,
написанном проф. Е Шусянем, отмечается значение книги для дальнейшего
изучения фольклора не только Тайваня, но и многих народов Южного
Китая, которые имеют австронезийское происхождение. Автор другого
вступления к книге, тайваньский проф. Ху Ваньчуань подчеркивает
значительный вклад Б. Л. Рифтина в методологию изучения фольклора
аборигенов, творческое применение комплексного сравнительно-
исторического подхода для анализа сотен сюжетов. Методологическая
значимость работ ученого особенно заметна на фоне эвристически
малоэффективных рассуждений о различении «литературной антропологии»
и «антропологии литературы», которые имеют хождение среди некоторых
китайских авторов. Он на практике реализует возможности структурно-
типологического метода, наиболее полно реализованного для изучения
фольклора именно в российской историографии.
98
Во многих работах на китайском языке Б. Л. Рифтин подробно излагает
взгляды своих учителей (В. Я. Проппа, В. М. Жирмунского, Е. М.
Мелетинского), а также наиболее известных зарубежных методологов –
таких как А. Леви-Брюль и К. Леви-Стросс. К этому его вынуждает
следующее обстоятельство: хотя труды всех перечисленных исследователей
давно уже стали признанной классикой мировой фольклористики и в
качестве таковой переведены на многие языки, однако с ними до сих пор
мало знакомы китайские исследователи. Отсюда происходят разнобой и
путаница – уже на этапе терминологии. Приводя различные формулировки у
разных авторов таких базовых понятий, как, например, миф, Б. Л. Рифтин
пишет с несвойственной ему резкостью о том, что фольклористика – такая же
наука со всемирным статусом, как любая другая естественнонаучная или
гуманитарная дисциплина, поэтому в рамках одной страны не может быть
особых понятий мифа или легенды, так же как не существует специально для
Китая созданного определения электричества [Ли Фуцин, 2001, с. 32].
Поэтому одной из важных задач его публикаций, на наш взгляд, является
преодоление методологической самодостаточности китайских коллег.
Многие работы Б. Л. Рифтина посвящены представлению достижений
российских ученых в области фольклористики и литературоведения (в
широком смысле термина) вниманию научной общественности стран
«Большого Китая». Своего рода апофеозом такой культуртрегерской
деятельности Б. Л. Рифтина можно считать издание библиографии
литературы на иностранных языках по мифологии народов, населяющих
Китай, а также имеющих с ними тесные этногенетические или культурно-
исторические связи [Ли Фуцин, 2007]. Это позволяет китайским
исследователям привлекать необходимые сопоставительные материалы при
изучении фольклорных традиций, например, тюркских, монгольских или
тунгусоязычных народов. Впрочем, не менее полезно данное издание и для
ученых других стран. Список выявленных работ предваряется
фундаментальным методологическим исследованием и подробным
историографическим обзором. При составлении каталога важно установить
критерии отбора и размещения материалов. Первым существенным
ограничителем Б. Л. Рифтин определил учет литературы только на
иностранных (по отношению к китайскому) языках, что обусловлено
первоначальной целью данного издания, подготовка которого началась по
предложению китайских коллег для приобщения их к достижениям мировой
науки. Тем самым ряд публикаций иностранных авторов, изданных на
китайском языке, в т. ч. несколько статей самого Б. Л. Рифтина, не попали в
итоговый список. Однако учет профильной литературы на китайском языке –
самостоятельная и очень большая по объему работа, которая отчасти уже
выполнена Б. Л. Рифтиным [Библиография…, 1987, с. 481–498] и, надеемся,
будет им продолжена в будущем.
При определении хронологических рамок в качестве начальной точки
отсчета была взята первая публикация по китайской мифологии («Заметки о
“Шань хай цзине”» М. Базена) в 1839 г. То, что новое, чрезвычайно
99
перспективное направление исследований возникло именно во Франции,
можно считать закономерным – с учетом той роли, которую сыграли
французские ученые в становлении и развитии мировой синологии. В
качестве конечного рубежа взят 1990 г., поскольку именно в начале 90-х гг.
рукопись была подготовлена к публикации, а затянувшийся временной лаг
между готовой рукописью и опубликованной книгой объясняется ее
непростой издательской судьбой. Впрочем, образовавшаяся лакуна частично
восполнена автором во вступительной статье, где он дал описание основных
публикаций по теме за прошедшие полтора десятка лет. Своими размерами и
представительностью особенно выделяются японский (около половины
списка) и российский (примерно 300 работ) разделы. Будем надеяться, что
столь авторитетное издание поможет хоть как-то преодолеть своего рода
«заговор молчания», когда важные публикации на русском языке остаются
неведомыми зарубежным (в т. ч. китайским) коллегам 1.
Наиболее существенные критерии отбора, потребовавшие специального
обоснования, связаны с самим материалом исследования. Поскольку
китайские (и не только) исследователи достаточно часто смешивают мифы с
другими типами фольклора, особенно с преданиями и легендами, то
Б. Л. Рифтин уделяет особое внимание их разграничению. На основе как
современных теоретических концепций, так и собственного
исследовательского опыта Б. Л. Рифтин выделяет 13 особенностей, присущих
именно мифу, и 11 – преданиям. Тем не менее, на практике разграничить
предания и мифы не всегда просто, особенно в тех случаях, когда предания
описывают события переходного (от мифологического к историческому)
времени. Проникновение мифологических мотивов в исторические предания
зафиксировано, в частности, в таких классических памятниках, как «Шан
шу», «Ши цзин», «Люйши чуньцю» и др.
Мифы не только неразрывно связаны с первобытными религиозными
верованиями (шаманизм, тотемизм и т. п.), но и отражены в произведениях
традиционного искусства. Особенно наглядно последняя закономерность
раскрывается в Китае, и эта специфическая область исследования, связанная
с историей материальной культуры, также вошла в круг отобранных работ.
В результате тематического отбора материалов для библиографии было
учтено около 2 360 публикаций более чем на 15 языках. Кроме того,
выявлено более 190 рецензий на монографические издания, часто
написанные ведущими китаеведами и представляющие вполне законченное
исследование, в частности, определяющие направления дальнейшего
изучения китайской мифологии. Для организации собранного материала Б. Л.
Рифтин разработал структуру книги, опираясь на типологию самих мифов. В
первый раздел он отнес работы, посвященные непосредственно китайским
(ханьским) мифам. В его рамках выделены следующие рубрики: общие
исследования; мифы в связи с тотемизмом и шаманизмом; отражение мифов
1
Отметим, что Б. Л. Рифтин пользуясь возможностью, знакомит китайскую аудиторию с работами
российских китаеведов, трудящихся и над другими темами, см., напр. обширные интервью [Лю Ядин, 2006;
Чэнь Цзяньхуа, 2003; Янь Годун, 2001]
100
в искусстве и древней символике; мифы о природе (с дальнейшей разбивкой
на мифы космогонического характера, посвященные потопу, солнцу и луне,
ветру, дождю и т. д.); мифы о животных (с особыми «фонариками» о
драконе, фениксе и тао-те) и растениях; мифические персонажи (такие как
Фу-си, Нюй-ва, Хуан-ди и др.); мифы в классических книгах (с выделением
«Шан шу», «Ши цзина», сочинений даосских философов, «Шань хай цзина»,
«Жизнеописания Сына Неба Му», «Чу цы»).
Второй раздел охватывает работы по мифологии неханьских народов,
проживавших и проживающих на территории Китая. Именно данный раздел
представляет главную отличительную черту работы Б. Л. Рифтина [Гао
Лифэнь, 2007, с. 57], Помимо современных этносов, в отдельные рубрики
выделены некоторые народы (вернее, их мифологии) древности и
средневековья (хунну, тюрки, кидании, чжурчжэни, тангуты); кроме того, в
ряде случаев этносы объединены по географическому принципу (в рамках
бассейна р. Амур, Центральной Азии, Тайваня). Принятое деление позволяет
достаточно полно описать и компактно разместить публикации по основным
этносам Китая, а также привлечь сопоставительные материалы по мифам
сопредельных народов, тем более что многие из них проживают по обе
стороны современных границ. Это, кстати, делает книгу полезной и для
специалистов, занимающихся мифологией, фольклором и традиционной
религией Кореи, Монголии, Вьетнама, восточных районов России и других
стран, граничащих с КНР.
Научное изучение фольклора Б. Л. Рифтин постоянно сопровождал
переводом и изданием сказок для массового читателя. Впервые
опубликованная 50 лет назад книга «Китайские народные сказки»
впоследствии неоднократно дополнялась и переиздавалась. Последнее
издание вышло недавно в серии «Bibliotheca mythologica» [Сказки Китая,
2007]. Подчас трудно объяснить без специальных изысканий, почему столь
популярны немудреные, в принципе, сказочные сюжеты. В данной
особенности можно видеть проявление важнейшей роли, которую фольклор
играл в традиционных обществах, выполняя функцию необходимого
элемента их структурной организации, а не просто развлечения. Именно
поэтому основные фольклорные темы имеют всемирное распространение.
Обращаясь к исследованию этой формы фольклора, Б. Л. Рифтин
подчеркивает ее связь с древней мифологией. Внешняя дидактическая
конструкция сказки, как правило, изготовлена из древнего мифологического
материала. Мы не всегда можем расшифровать спрятанный в сказке миф, но
ощущение его становится мощным источником эмоционального воздействия.
Хотя по структуре сказка интернациональна, по фактуре она этнически
своеобразна. Свою специфику имеют не только имена и географические
названия, но и многочисленные описания быта и культуры в целом,
особенностей национальной психологии. Читая и рассказывая сказки, народы
лучше узнают друг друга. Например, все положительные герои китайского
фольклора отличаются исключительным трудолюбием. Хотя они и мечтают о
чудесах, обращаясь за поддержкой к волшебным помощникам, однако
101
получают их помощь лишь в награду за собственное усердие и мастерство.
Любовь к труду, почитание старших, подчинение собственной судьбы,
вплоть до самопожертвования, интересам коллектива (своей семьи, деревни,
государства) – именно эти качества закреплялись конфуцианской этикой и
распространялись в народе, в т. ч. и через обработанную фольклорную
традицию. Ее влияние распространялось на другие страны Восточной Азии.
Неукоснительно соблюдаемый научный подход позволил Б. Л. Рифтину
отобрать самые представительные и интересные сюжеты, характеризующие
различные стороны жизни Китая. Хозяйственные занятия сказочных героев,
описания праздников и обрядов, отношений между простым народом и
чиновниками, сюжеты с волшебными персонажами ненавязчиво помогают
составить довольно полное представление об обществе старого Китая,
верованиях и суевериях жителей страны.
К числу важнейших характеристик Китая как государства можно
отнести многонациональность. По данным пятой Всекитайской переписи
населения 2000 г., общая численность некитайских этносов приближается к
109 млн. чел. Многие из официально называемых «малочисленными
народами» имеют собственную государственную историю и до сего дня
бережно сохраняют язык и культуру, значительно отличающиеся от
традиций «титульной» нации. Это касается и памятников фольклора.
Поэтому вполне закономерно Б. Л. Рифтин включает в состав своих книг
сказки не только ханьцев, но и тибетцев – одного из самых больших и
самобытных этносов на территории КНР, а также фольклорные произведения
тайцев, корейцев, узбеков, хуэй, ли, мяо и яо. Взятые вместе, они помогают
лучше представить этнокультурное развитие Китая во всем его богатстве и
многообразии. К тому же сказки, записанные у некитайских народов,
содержат мифологические сюжеты, в меньшей степени подвергшиеся
современной обработке, благодаря большей архаичности самого общества. В
то же время, этническая пестрота и интенсивное общение с соседними
народами – один из источников «интернациональных» сюжетов в фольклоре
народов Китая.
К сказкам примыкают мифические предания и легенды, что отражает
одну из главных особенностей китайское культуры: ее долгое непрерывное
развитие. Писаная достоверная история Китая превышает 3,5 тыс. лет –
больше, чем у любой другой из ныне существующих стран. Раз возникнув,
китайская цивилизация никогда не пресекалась, непрерывно развиваясь от
поколения к поколению. Почитание древности всегда числилось среди
основных добродетелей. Отсюда и стремление включить в состав правивших
династов мифические персонажи типа демиургов Фу-си и Нюй-ва или
мудрых правителей Яо и Шуня, которые наделялись качествами эпических
героев.
Многие сказки сохраняют свою мифологическую основу, в них
встречаются некоторые космогонические сюжеты, выявляются архаичные
элементы, обретшие в ходе развития китайской культуры противоположный
смысл. В то же время именно в сказках ряд первоначальных сюжетов
102
перерабатываются в соответствии с реалиями классового общества, в них
нередко присутствует общественный конфликт, который, как правило,
разрешается в пользу обездоленных (и как мечта о светлом будущем, и как
определенный социальный стабилизатор). Сказки показывают, что именно
простой народ является создателем и хранителем наиболее важных этических
ценностей, в частности – семейных: сыновнего, родительского, супружеского
долга.
Многообразие сюжетов, изложенных выразительным художественным
языком, который передает особенности устной речи и ее образность,
бережное сохранение бытовых деталей и исторических реалий – все это
делает переводы сказок, выполненных Б. Л. Рифтиным, не только
увлекательным чтением для детей, но и полезным материалом для
преподавательской и исследовательской работы.
Международному успеху исследовательской работы Б. Л. Рифтина
способствует изысканный китайский язык, на котором последние 20 лет
автор предпочитает писать часть своих произведений. Многие китайские
ученые искренне считают Ли Фуцина (под таким именем публикуется автор)
своим соотечественником, что помогает им ближе познакомиться с
достижениями зарубежной синологии, к которому они испытывают
традиционное недоверие. Его работы становятся естественной частью
китайской науки . Впрочем, не зря говорится, что недостатки часто являются
продолжением достоинств. Работы Б. Л. Рифтина последних лет оказываются
малодоступными для российских ученых, ведь, например, из обширного
собрания материалов по мифологии тайваньских аборигенов на русском
языке опубликован лишь небольшая часть (сокращенный перевод одной из
глав см.: [Рифтин, 1998]).
Достижения Б. Л. Рифтина в области изучения китайской мифологии и
фольклора позволяет выделить его работы в особый историографический
этап, суть которого – в соединении всей полноты письменных источников
(включая классическую литературу) с полевыми фольклорными и
этнографическими материалами и их комплексном изучении на основе
методологии, разработанной в рамках российской школы структурно-
семантического анализа. Его заслуги в данной области отмечены многими
наградами: золотой медалью «За исследование китайского языка и
культуры», учрежденной Правительством КНР для награждения
выдающихся иностранных синологов (этой чести удостоено всего 10
ученых), а также почетным дипломом Союза писателей Китая «За
выдающиеся достижения в переводе, изучении и распространении китайской
литературы».
Библиографический список:
Азаренко Ю. А., Комиссаров С. А. Мифология тайваньских аборигенов
// Вестн. НГУ. Сер.: история, филология. – 2005. – Т. 4. Вып. 3.
Востоковедение. – С. 227-235.
103
Алкин С. В. Древние культуры Северо-Восточного Китая: Неолит
Южной Маньчжурии. – Новосибирск, 2007. – 167 с.
Библиография по древнекитайской мифологии / Сост. Б. Л. Рифтин //
Юань Кэ. Мифы Древнего Китая: 2-е изд., испр. и доп. – М., 1987. – С. 478–
506.
Деопик Д. В. Вьетнам: История. Традиции. Современность. – М., 2002. –
551 с.
Дунганские народные сказки и предания / Запись текстов и перевод
Б. Рифтина, М. Хасанова и И. Юсупова; отв. ред. Б. Рифтин. – М., 1977. – 572
с.
Комиссаров С. А., Азаренко Ю. А. Нефритовые изделия Тайваня
(в контексте связей древних культур Восточной и Юго-Восточной Азии) //
Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных
территорий: Материалы Годовой сес. Ин-та археологии и этнографии СО
РАН 2003 г. – Новосибирск, 2003. – Т. IX, Ч. I. – С. 368-372.
Кучера С. Рецензия // Восток (Oriens). – 2000. – № 1. – С. 195-201. – Рец.
на кн.: Ли Фу-цин (B. Riftin). Цун шэньхуа дуй гуйхуа. Тайвань
юаньчжуминь шэньхуа гуши бицзяо яньцзю [From Myths to Ghost Stories.
Comparative Studies on Taiwan Aboriginal Tales]. – Тайчжунши: Чэньсин
чубаньшэ, 1998. – 362 с. – (Тайвань юаньчжуминь силе, 26).
Неклюдов С. Ю., Рифтин Б. Л. Новые материалы по монгольскому
фольклору // Народы Азии и Африки. – 1976. – № 2. – С. 135–147.
Рифтин Б. Л. Древнекитайская мифология и средневековая
повествовательная традиция // Теоретические проблемы изучения литератур
Дальнего Востока: (Алексеевские чтения). – М., 1988а. – Ч. II. – С. 230–239.
(Устные и книжные версии «Троецарствия»). – М., 1970. – 482 с.
Рифтин Б. Л. Китайская мифология // Духовная культура Китая:
Энциклопедия в 5 т. – М., 2007. – Т. 2: Мифология. Религия. – С. 16–77.
Рифтин Б. Л. Китайская мифология // Мифы народов мира:
Энциклопедия в 2-х т. – М., 1980. – Т. 1. – С. 652–662.
Рифтин Б. Л. Китайская мифология в Юго-Восточной Азии // Роль
фольклора в развитии литератур Юго-Восточной и Восточной Азии. – М.,
1988б. – С. 14–47.
Рифтин Б. Л. О китайской мифологии в связи с книгой профессора Юань
Кэ // Юань Кэ. Мифы Древнего Китая: Изд. 2-е, испр. и доп. – М., 1987. – С.
378–477.
китайской литературе. – М., 1979. – 360 с., ил.
Рифтин Б. Л. Предания о злых духах в фольклоре аборигенов Тайваня //
Восточная демонология: От народных верований к литературе. – М., 1998. –
С. 44–60.
Сказки Китая / Сост., пер. с кит., вступит. ст., коммент. Б. Рифтина. –
Екатеринбург, 2007. – 400 с.
104
Гао Лифэнь. Синь шу пинцзя [Рецензия]: A Bibliography of Foreign-
Language Studies of Mythology of All the Nations of China (1839–1990). By
B. Riftin (Ли Фуцин) // Ханьсюэ яньцзю тунсюнь (Тайбэй). – 2007. – Т. 27, №
2. – С. 57–58.
Ли Фуцин [Рифтин Б. Л]. Гудянь сяошо юй чуаньшо: [Классические
романы и легенды]. – Пекин, 2003. – 7, 15, 470 с. (раздельн. пагинация).
Ли Фуцин [Рифтин Б. Л.]. Шэньхуа юй гуйхуа – Тайвань юаньчжуминь
шэньхуа гуши бицзяо яньцзю: Цзэн дин бэнь: [Мифы и рассказы о злых
духах – сравнительное изучение мифов и сказок аборигенов Тайваня: Изд-е
доп. и расширен.]. – Пекин, 2001. – 6, 7, 3, 3, 3, 4, 23, 410 с. (раздельн.
пагинация).
Ли Фуцин [Рифтин Б. Л.]. Чжунго гэ миньцзу шэньхуа яньцзю вайвэнь
луньчжу мулу: [Библиография произведений на иностранных языках по
изучению мифов различных народов Китая]: (1839–1990). Пекин, 2007. 29, 3,
223 с. (раздельн. пагинация).
Лю Ядин. «Я всей душой люблю народные сказания Китая» – запись
интервью российского китаеведа, академика Рифтина // Вэньи яньцзю. 2006.
№ 7. С. 71–80; № 8. – С. 68–75.
Чэнь Цзяньхуа. У потока истории и фактов – диалоги о культурном
взаимодействии Китая и России // Шанхай цзоцзя цзопинь шуаннянь сюань:
Вайго вэньсюэ цзюань [Избр. произведения шанхайских писателей за два
года. Вып. «Иностр. лит.»]. – 2003. – № 9 (То же: Российская китайская
газета; режим доступа: http://www.renmin-
hotel.com/huaren/baodao/379380/gyzefh.htm).
Ян Лихуй. Мифы и истории тайваньских аборигенов в поле зрения
мировой общественности // Миньцзу вэньсюэ яньцзю. – 2001. – № 1.
Янь Годун. Запись интервью с член-корреспондентом Рифтиным //
Чжунхуа душу бао. – 2001. – 20 июня (То же: Сайт «Устная традиция и
нематериальное наследие» Фак-та литературы национальных меньшинств
аспирантуры АОН КНР. – 2006. – 17 мая. – Режим доступа:
http://www.blogercn.com/user1/10420/archives/2006/111311.shtml).
МИФЫ, ВОПЛОЩЕННЫЕ В БРОНЗЕ

(Об интерпретации археологических памятников культуры саньсиндуй)
Труды Б. Л. Рифтина по китайской мифологии и фольклору не

только раскрывают конкретные исследовательские проблемы, но и
обладают важным методологическим значением. С. Ю. Неклюдов
справедливо отмечал в качестве характерной черты его творчества
сопоставление материалов, «реконструируемых по книжным
памятникам», с данными полевых исследований [Неклюдов б. г.].
Поскольку реконструкция мифологических образов, как правило,
обращена в древность, то Б. Л. Рифтин наряду с этнографическими и
лингвистическими материалами нередко использует и данные
105
археологии, что дает дополнительную возможность объективной
проверки полученных выводов. Мы постараемся продемонстрировать
далее действенность такого подхода на примере одного из наиболее
известных древних мифов.
В обобщающей монографии по мифологии тайваньских аборигенов
(реально охватывающей гораздо большие территориальные пределы
Восточной и Юго-Восточной Азии – «от Амура до Тайваня») Б. Л.
Рифтин специально исследовал мифологический сюжет множественности
солнц и уничтожения «сверхнормативных» светил с помощью стрельбы
из лука. Ему удалось значительно расширить эту сюжетную линию за
счет привлечения новых материалов. Он показал, что существовала
общая мифологема «лишних солнц», с которыми могли бороться
разными способами (с помощью шеста, ножа и даже заклинания).
Наиболее концентрированно данные мифы представлены вдоль
побережья и на островах Тихого океана. То, что указанный сюжет
практически не встречается за пределами Пасифики и прилегающих к
ней районов наводит на мысль о генетическом родстве записанных
сказаний, хотя, судя огромной территории охвата, истоки эти относятся к
глубокой древности.
В то же время, в рамках общего сюжетного сходства существует
множество различий, ряд которых имеет и этнокультурное значение.
Например, одна из наиболее очевидных проблем связана с количеством
лишних солнц. В мифах разных народов называется разное количество:
два, три, пять, девять, десять, двенадцать и даже шестьдесят шесть. Б. Л.
Рифтин, указывая на совпадающее число солнц в мифах аборигенов
Тайваня, Филиппин, Микронезии и Меланезии, считает это совпадение
неслучайной характеристикой, которая, возможно, указывает на
существовавшие в древности связи между народами указанных регионов.
Разумеется, сакральная нумерология древности могла иметь различное
объяснение и была, прежде всего, связана с космологическими
представлениями. Но взятая в совокупности с другими фактами, та или
иная «магическая» цифра может послужить дополнительным
свидетельством в пользу кросс-культурных контактов.
В качестве таких дополнительных характеристик мы обратили
внимание на часто встречающуюся орнитоморфность солнца (солнц) и его
связь с мифологемой мирового древа. В наиболее законченном виде эта
идея представлена в китайской мифологии. Как отмечал Б. Л. Рифтин,
«…представление о космической вертикали воплощено в образе солнечного
дерева – фусан (букв. Поддерживающее тутовое дерево), в основе которого
лежит идея древа мирового. На дереве фусан живут солнца – десять
золотых воронов. Все они – дети матушки Си-хэ, живущей за Юго-
Восточном озером». Именно этих воронов сбивает стрелок Хоу И, в облике
которого также прослеживаются «птичьи» черты. Однако происхождение
данного образа исследователи связывают не с Центральной равниной (где
106
формировался собственно ханьский этнос), а с зоной проживания племен
дунъи, которая охватывала современные приморские провинции Шаньдун,
Цзянсу и Чжэцзян. Б. Л. Рифтин справедливо указывает на распространение
в выделенном регионе неолитической культуры давэнькоу, носители
которой имеют выраженные австронезийские черты. Возможно, именно с
происхождением и распространением австронезийских народов следует
связывать мифологему об истреблении «лишних» светил.
Однако уникальная находка китайских археологов в провинции
Сычуань позволяет, на наш взгляд, несколько уточнить предложенную
схему. Речь пойдет об открытиях, сделанных при изучении культуры
саньсиндуй эпохи развитой бронзы (XIX–XI вв. до н. э.), основные
памятники которой сосредоточены в долине Чэнду. В нашу задачу не
входит подробная презентация данной культурной общности; отметим
лишь ее наиболее существенные характеристики: производящий характер,
развитые ремесло и торговля, наличие укрепленных поселений городского
типа. Китайские исследователи говорят даже об особой цивилизации
саньсиндуй, которая развивалась в тесном контакте с государствами
Центрального Китая эпохи «трех династий» (Ся, Шан и начальный период
Западного Чжоу). Основой для формирования саньсиндуй послужила
местная неолитическая традиция (культура баодунь). В свою очередь, на
базе саньсиндуй сложилась культура шиэрцяо, связанная линией прямой
преемственностью с историческими («поздними») царствами Ба-Шу. В
процессе развития осуществлялся интенсивный обмен не только с
культурами Чжунъюани, но и с обитателями среднего и нижнего течения
Янцзы. В частности, аналогии по нефритовым изделиям позволяют
говорить о контактах на раннем этапе с наследниками традиций
приморской культуры лянчжу, представленной на территории провинции
Чжэцзян в XXIII–XX вв. до н. э. На основе историко-географических
сопоставлений культуру саньсиндуй связали с государством раннего Шу,
воины которого, как известно, участвовали в походе У-вана против
последнего иньского правителя Чжоу Синя.
Наибольшее внимание исследователей привлек великолепный набор
бронзовых, золотых и нефритовых изделий в двух ямах (жертвенниках или
хранилищах), открытых в 1986 г. на территории саньсиндуйского городища
в уезде Гуанхань. Комплекс из «жертвенной» ямы № 2 отнесен
специалистами к позднему (5-му) периоду культуры саньсиндуй, который в
целом соответствует 3-му этапу Иньского городища. Последний в
соответствии с исправленной хронологией Аньяна в абсолютных датах
определяется периодом 1140–1130 гг. до н. э. Эту дату не следует
абсолютизировать, поскольку стилистика найденных там изделий из
бронзы, золота и нефрита тесно связана с находками из аналогичной
«жертвенной» ямы № 1, которая датируется концом 1-го – началом 2-го
аньянского этапа (соответственно, 1180–1170 гг. до н.э.). Для нас
хронологическая и типологическая близость двух жертвенников важна с
107
точки зрения вполне вероятного использования предметов из них в едином
ритуальном действе.
Центральное место занимают скульптуры и маски, которые
связываются исследователями с шаманскими ритуалами. Благодаря
любезности китайских коллег, нам удалось осмотреть часть находок в
фондах музея Сычуаньского университета сразу же после раскопок и
непосредственно почувствовать сильное эмоциональное воздействие этих
образов. Внешний облик скульптурных голов (большие глаза, крупный нос,
часто с горбинкой, «загадочная» улыбка) не обычен для искусства шанского
Китая. Шаманская интерпретация бронзовых и нефритовых личин
подкрепляется находкой во второй яме двух бронзовых деревьев. Из них
одно (№ 1) сохранилось почти полностью, его высота 3,84 м. Дерево № 2
сохранилось хуже; в целом, оно похоже на первое.
Деревья располагались на подставках в виде соединенных вместе трех
округлых зубцов, которые интерпретируются как художественное
воспроизведение иероглифа шань (гора), украшенных «облачными» и
солярными узорами. Самоочевидное отождествление этих находок с
мировым древом подкрепляется также выраженной трихотомией дерева №
1: три вершины «горы», три узла на стволе, откуда отходит по три больших
ветви, из которых одна, в свою очередь, имеет отросток. С их концов
свисают плоды, которых всего 12. Это не нарушает общей троичной
структуры бронзовых скульптур и, одновременно, обогащает
нумерологический набор еще одной «магической» цифрой, которая, как
правило, имеет календарную интерпретацию. На каждой из больших ветвей
сидит по птице (на одной нижней ветке птица не сохранилась, но она
восстанавливается по сохранившейся подставке и сопоставлению с деревом
№ 2). Таким образом, птиц всего девять, хотя можно предположить и
наличие десятой птицы – на верхушке дерева. Но, в любом случае, такая
птица занимала особое положение. Возможно, это была какая-то иная
птица, отличная от тех, что сидят на ветках. В качестве навершия могла
использоваться, например, великолепная бронзовая статуэтка петуха,
найденная с ними в едином комплексе. Во всяком случае, она крепилась на
какую-то подставку, поскольку в нижней части фигурки имелась небольшая
втулка. Каждая из птиц посажена прямо в чашечку раскрывшегося цветка,
чем наглядно снимается обсуждавшаяся в литературе оппозиция между
зооморфной и дриадной солярной символикой. Троичность композиции
подчеркивается рядом деталей в фигурках птиц – например, тремя
зубчиками хохолка и тремя большими перьями, составляющими хвост.
Идея соединения трех миров подкрепляется фланкирующей фигурой
крылатого дракона – универсального медиатора восточноазиатской
мифологии. Можно также упомянуть на сопоставимую по размерам
бронзовую фигуру стоящего человека (высотой 2,62 м), очевидно,
изображавшую шуского князя, поскольку в древних обществах правитель-
жрец выступал своего рода социальным алломорфом мирового древа.
108
Западные ученые (в частности, С. Эриксон) для уточнения семантики
данных находок предположили их генетическую связь с «монетными
деревьями» (яоцяньшу) династии Восточная Хань, которые
символизировали изобилие и бессмертие. Предположение вполне
вероятное, но не учитывающее многочисленные детали и археологический
контекст и потому столь скудное в итоге. Очевидно, ощущая эту
недостаточность, Лотар фон Фалькенхаузен на без драматизма заключил:
«ничего не известно об их исходном значении».
Думается, что ситуация все же не столь безысходна. Помимо уже
упомянутой мифологемы мирового древа, возможна и более детальная
интерпретация, предложенная уже в первых публикациях по теме
китайскими учеными, которые привлекали для этого древние мифы.
Из числа наиболее известных мифологических деревьев выделялись,
прежде всего, цзяньму, фусан и жому. Первое из них как нельзя лучше
соответствовало саньсиндуйским находкам своей «пропиской». В «Шань
хай цзин» по его поводу сказано, что цзяньму располагалось в Дугуан и
именно по нему поднимались (на небо) и спускались (на землю) люди и
боги Этот фрагмент повторяется в «Хуайнань-цзы», причем уже в ранних
комментариях указывалось, что Дугуан соответствует уезду Гуанду,
который, в свою очередь, располагался в долине Чэнду.
В «Шань хай цзин» также указано, что у цзяньму есть девять сучьев и
девять корней, что хорошо соответствует отмеченной троичности
саньсиндуйских изображений. Однако в целом они гораздо лучше
коррелируют с описаниями фусан и жому, поскольку, во-первых, найдены
в паре и, во-вторых, на их ветках сидят птицы, само количество которых
(девять или десять) указывает на солнечных воронов древнекитайских
мифов, что подтверждается также солярными знаками (в виде кружка с
точкой) на пьедестале.
Справедливо связав конструкцию «дерево + птицы» с мифологемой
«множественности солнц», китайские археологи попытались также дать
«естественнонаучное» объяснение происхождению указанного сюжета. По
их мнению, виной всему знаменитые сычуаньские туманы, которые
способствовали возникновению «ложных солнц» (гало). Сведения об их
необычной форме (в том числе в виде птиц) содержатся в местных
хрониках и записках путешественников эпохи средневековья. Мы же
можем наблюдать еще одну попытку возрождения в современной
историографии теорий позапрошлого века, поскольку гипотезу Чэнь Дэаня
и его соавторов вполне вписывается в рамки «солярно-метеорологической»
школы в фольклористике. О. Ф. Миллер мог бы гордиться своими
китайскими последователями.
Справедливости ради надо сказать, что на возможную связь
представлений о «сверхнормативных» солнцах с гало еще четверть века
назад указывал И. С. Лисевич. Полностью такую возможность исключить
нельзя, однако, на наш взгляд, связь эта имела, скорее, обратный характер:
уже имевшиеся мифы их хранители пытались наложить на необычное
109
природное явление. На такое предположение нас наводят материалы о
«солнце с ушами», собранные Е. В. Шаньшиной у орочей, а также
аналогичные сказания у других народов Приамурья, где наблюдается
именно движение от мифа к природоведению, а не наоборот. «В устной …
традиции народов региона такие ложные пятна-солнца считались
отсветами, тенями, отражениями или даже, как считали негидальцы,
душами ханян убитых и погасших в далекие времена первотворения
лишних солнц».
Большинство саньсиндуйских находок использовались в ритуальных
действах. Некоторые китайские авторы считают, что ямы сами по себе
представляли жертвенники, в которых осуществлялись приношения
божествам неба, земли и гор. Об этом свидетельствуют следы воздействия
огня, особенно в первой яме, где нашли также кости животных, из которых
перед сожжением, возможно, выпустили всю кровь. В любом случае,
прежде чем быть помещенными в жертвенную яму, бронзовые скульптуры
и маски использовались в качестве убранства храмов, в которых
проводились различные ритуалы. Исходя из общего контекста находок,
считаем возможным предположить, что китайские археологи выявили
следы обряда уничтожения лишних светил, то есть установления
(восстановления) космического порядка, главным «реквизитом» которого
являлось бронзовое дерево с девятью или, возможно, десятью (9 + 1)
птицами на ветвях. Такие числа воспроизводятся в мифах разных народов:
девять – у вьетнамских тай, наси, буи, лоба, а десять (помимо ханьцев) – у
бирманских цзинпо, а также у калифорнийских индейцев шаста. Возможно,
в качестве десятой птицы на верхушке дерева, соответствующего фусан,
крепилась фигурка петуха, который должен был призывать оставшееся
после «экзекуции» солнце взойти над землей. Такая роль петуха отражена в
мифологии многих народов, но в контексте мифа о множестве солнц
представлена, в первую очередь, в преданиях мяо, чжуанов, яо, цзинпо и
вьетнамских чамов. В наиболее развитом виде она отражена в китайских
источниках, где говорится о нефритовом петухе на верхушке фусан,
который дублировался золотыми и каменными петухами на других
выдающихся деревьях и горах.
Встает вопрос о способе и инструментах «астральной охоты».
Теоретически это могла быть стрельба из лука, которая нередко встречается
в ритуальной практике разных народов. Однако в мифах иногда встречается
и использование другого оружия. Возможно, замена реального лука на
какое-то символическое оружие произошло в рамках культа, поскольку при
исполнении обряда жрец не мог допустить ни единого промаха
(вероятность которого существует даже у самых умелых лучников), иначе
нарушился бы космический порядок. Переход от дистанционного к
ближнему бою давал абсолютную гарантию поражения цели. Затем это
изменение могло транслироваться (а могло и нет) в устную традицию,
поскольку миф и ритуал соединяли тесные и, что важно, двусторонние
связи. Интересный сюжет содержится в преданиях гуйчжоуских гэлао, у
110
которых герой по имени А-ин сбивает лишние светила бамбуковым шестом
(посохом). Следует отметить, что для этого ему приходится взобраться на
самое высокое дерево, стоящее на вершине самой высокой горы. Вспомним,
что в Саньсиндуй бронзовое дерево также установлено на подставке,
трактуемой как символ горы. Такая редупликация символического центра
Вселенной характерна для мифологического сознания, где важность идеи
часто подчеркивалась кратным воспроизведением образов, ее
олицетворяющих. Однако в данной ситуации для нас важно ее включение в
контекст мифа о «лишних солнцах».
В комплексе вооружения культуры саньсиндуй встречаются бронзовые
и каменные наконечники стрел, однако, насколько можно судить по
публикациям, они не входят в состав «жертвенных» комплексов и не
обладают какими-либо особенностями, указывающими на их ритуальное
применение. В этом отношении выделяется нефритовый кинжал,
найденный в первой яме. Это уникальный экземпляр не только для
культуры саньсиндуй, но и для эпохи развитой бронзы всей Восточной
Азии. Оружиеведческие штудии показывают, что нефритовые и каменные
образцы предметов вооружения изготовляются как реплики с боевого
металлического оружия именно для использования в различного рода
обрядах и церемониях. В данном же случае нефритовый клинок появляется
на два столетия раньше, чем аналогичные бронзовые кинжалы.
Несомненно, он использовался в каком-то ритуале, но в каком именно
(например, для «уничтожения» лишних солнц) – без дополнительных
указаний определить невозможно.
В этом отношении, на наш взгляд, заслуживает внимания «золотой»
посох (вернее, деревянный оправленный в золотую фольгу) из первой ямы,
тиснение на котором удивительным образом соответствует сведениям
древнекитайской мифологии. Оно многократно повторяет один и тот же
сюжет, чем подчеркивается его особая важность: стрела (!) пронзает голову
большой рыбы, а на уровне середины древка находится птица, очень
похожая на тех, что сидят на ветках бронзового дерева. Блоки этих
рисунков отделяются друг от друга лентами с изображением улыбающихся
лиц в «коронах» и с серьгами (своеобразные древние «смайлики»).
Скульптурные варианты таких изображений (бронзовые головы, часто в
«коронах» и с «загадочными улыбками»), которые использовались в
ритуале, найдены в обеих жертвенных ямах.
Китайские археологи увидели в рисунках промысловый сюжет, а птиц
соотнесли с бакланами, которых до сих пор используют в Сычуани для
рыбной ловли. Такой народнохозяйственный подход, в принципе,
допустим, а данный уникальный способ лова вполне может
рассматриваться как этнокультурная характеристика. Однако при столь
прямолинейной трактовке получается, что «бакланы» не добывают, а лишь
приносят хозяину подбитую рыбу. Думаем, что вряд ли правомерно
приписывать птицам функцию спаниелей. Более перспективно попытаться
увидеть в картинке мифологический сюжет или, вернее, два связанных
111
воедино сюжета, причем хронологическая ось оказывается
спроецированной на плоскость. Нам сообщается, что сначала стрелой были
поражены птицы, а затем она пронзила рыбу. Если обратиться к базовому
циклу о Хоу И, то мы обнаружим, что после успеха стрельбы по солнечным
воронам он, среди прочих подвигов, поражает гигантского удава из озера
Дунтин и речного бога Хэ-бо, у которого рыбье туловище. С учетом
мифологического алломорфизма рыбы и змеи последние два события
можно объединить в один сюжет, локализуемый в среднем течении Янцзы.
Юань Кэ сообщает также о «громких радостных криках», которыми
приветствовали прибрежные рыбаки возвращение героя с победой. Возьмем
на себя смелость связать эту деталь с изображением смеющихся лиц на
«золотом» посохе, что, на наш взгляд, еще раз подтверждает использование
его в ритуале, символизирующем уничтожение лишних солнц, а также
прославляющем подвиги Хоу И.
Очень заманчиво сопоставить изображение великого героя,
восстановившего космический порядок, с бронзовой фигурой шуского
правителя, руки которого специально приспособлены для того, чтобы
держать округлые предметы, в том числе и жезл. К такому предположению
располагает не только общая соразмерность масштабов ритуальных
скульптур, но и упоминаемые в письменных источниках «птичьи» имена
основателей двух (из пяти) шуских династий: Юй Фу («рыбная» утка, то
есть баклан) и Ду Юй (кукушка). Впрочем, для более определенных
выводов нужны прямые доказательства, связанные со структурой
мифоритуала.
На основе сопоставления археологических и мифологических
материалов можно реконструировать следующие базовые составляющие
саньсиндуйского мифа: два солярных дерева, растущих на вершине горы и
соединяющих три сферы мироздания, на ветвях которых растет девять
«солнечных цветов» и отдыхает девять (или десять) солнечных птиц. На
макушке одного из деревьев сидит петух, выполняющий присущую ему
функцию вызывать рассвет. Герой сбивает лишние солнца стрелами
(которые в ритуале мог замещать «золотой посох»), после чего совершает
новый подвиг, убивая водяное чудовище – на радость всем людям. В целом,
эта конструкция очень точно соответствует древнекитайскому циклу о
Стрелке (Хоу И). Его происхождение, как уже говорилось выше, выводят из
мифологии племен дунъи (древних австронезийцев). Данное открытие
доказывает, что основа этого цикла сложилась не в ханьское и даже не в
чжоуское время, а гораздо раньше, в эпоху развитой бронзы (а, возможно, и
позднего неолита). При этом центр формирования мифа оказывается
гораздо ближе к чускому, а не шанскому ареалу – как минимум, в
территориально-географическом, а, вероятно, и в этнокультурном
отношении.
По многим важным элементам (дерево на горе, девять солнечных птиц,
петух на вершине, возможность замены лука на шест (посох) в качестве
ритуального оружия) саньсиндуйский миф находит наибольшее число
112
соответствий в фольклоре, с одной стороны, австронезийских (и, отчасти,
австроазиатских) и, с другой стороны, тибето-бирманских народов. Нам
уже приходилось отмечать взаимосвязь между этими двумя традициями,
восходящую к этногенезу аустрических народов, на примере мотива
рождения человека из камня. В данном случае, мифологические параллели
обретают вещественную основу и выводят нас на проблему происхождения
культуры саньсиндуй, которая достаточно активно обсуждается в
литературе. М. Е. Кравцова полагает, что бронзовые личины изображают
«один и тот же антропологический тип, отмеченный явными
европеоидными чертами» и считает возможным соотнести сычуаньские
находки с миграцией скифо-сакских племен, либо с «евразийским
колесничным потоком». Предположение более чем заманчивое,
открывающее большие возможности для дальнейших сопоставлений, но
пока не имеющее археологических (да и антропологических) доказательств.
В качестве своеобразного дивертисмента укажем на более чем
оригинальную точку зрения на происхождение культуры саньсиндуй и, в
частности, бронзовых деревьев, предложенную Су Сань. Аналогии им она
находит среди находок в царских могилах Ура. По ее мнению, в
Саньсиндуй были изображены абрикосовые деревья, поскольку именно они
пользовались наибольшим почитанием у древних евреев. Не остались без
внимания и птички на ветках, которые особо почитались на Ближнем
Востоке, что подтверждается изображением птицы на государственном
флаге современного Египта. В том же духе выдержаны и другие
«доказательства». Это еще один пример живучести историографических
курьезов. Т. де Лакупри умер более века назад, но идеи его и методы (более
чем свободная трактовка чисто внешнего сходства при сопоставлении
различных объектов) продолжают жить.
В то же время в указанной книге хорошо забытое старое удивительно
гармонично сочетается с плохо усвоенным новым. Сама
«исследовательница» в качестве своих основных источников постоянно
ссылается на материалы «всемирной паутины», а в предисловии ее прямо
называют «настоящим человеком Интернета» (или «Интернет-человеком»).
Такая характеристика вполне симптоматична. Обилие разнородных данных
без их серьезного критического анализа на основе выработанной
методологии приводит к вольным или невольным ошибкам. Впрочем, иметь
свое (пусть и, мягко говоря, неадекватное) мнение по практически любой
проблеме – личное дело каждого человека. Следует лишь отделять научный
подход от досужих мечтаний. В этом отношении удивляет факт публикации
фантастической книжки вполне солидным научным издательством «Чжунго
шэхуй кэсюэ чубаньшэ», равно как и благожелательное предисловие,
написанное преподавателем авторитетного факультета китайской
литературы и руководителем докторантуры Народного университета,
профессором Цзинь Юаньпу. Увы, не только некоторые из отечественных
ученых не избежали соблазнов дутых сенсаций.
113
Для серьезного поиска истоков культуры саньсиндуй необходимо
воспользоваться ретроспективным подходом. Как уже говорилось, удалось
выявить линию прямого развития от саньсиндуй до государств Ба-Шу. Как
считал Р. Ф. Итс, басцы (и шусцы) были прямыми предшественниками
народов группы ицзу. Он же предположил наличие среди «коренного»
населения Чу не только предков мяо, но и предков туцзя, язык которых
относится к тибето-бирманской группе. Современный исследователь и
переводчик фольклора Ван Чанфу, сам ицзу по национальности, выделил ряд
элементов на саньсиндуйских бронзах, который сопоставил с традиционной
культурой своих соплеменников. В частности, обнаружилось сходство по
таким этнически значимым характеристикам, как одежда, головной убор и
головные украшения, прическа. Изображенный на некоторых бронзовых
головах обычай собирать волосы в одну прядь соответствует описанию
прически («волосы, собранные в пук») у племени цюнду, проживавшего «к
северу от Дянь» (то есть на территории современной Сычуани). Данная
деталь отмечена в качестве существенной в 116-й главе «Повествование о
синаньи» («юго-западных варварах») в составе «Исторических записок».
На других скульптурах отражен обычай закрывать голову плетенным
(«в виде косы») убором, что полностью соответствует способу повязывать
головной платок у современных ицзу. В мочках ушей у большинства личин
проделаны отверстия (для серег), что соблюдается и в наше время.
Наибольшее число совпадений Ван Чанфу выявил на самой большой
(«княжеской») фигуре: высокая парадная шапка, крой халата с V-образным
вырезом для шеи (вместо стоячего воротника), укороченные штаны,
нарукавники (которые у ицзу называются сянь), специальная лента (дута),
которой ицзу отмечали героев, сходство узоров на платье с современными
украшениями костюма. Каждый из перечисленных элементов, взятый в
отдельности, не может служить доказательством родственных связей
(высокие парадные шапки носили и русские бояре, и шотландские
гвардейцы, а косу по окружности головы укладывает и одиозная Юлия
Тимошенко); но в совокупности они делают данную гипотезу вполне
приемлемой для дальнейшей разработки. К уже перечисленным элементам
Ван Чанфу добавляет обряд кремации (в яме № 1 и у современных ицзу),
сходство между саньсиндуйскими нефритовыми жезлами и отличительным
знаком колдунов-бимо у ицзу, а также развитый миф о «лишних» солнцах и
лунах (их, соответственно, пять и шесть), которые сбивает стрелами герой
Чжигэаэр.
О последнем сюжете скажем немного подробнее. Эпическая поэма
ляншаньских ицзу «Лээ тэи» («Книга преданий») повествует о том, что
когда шесть солнц (и семь лун) стали появляться на небе одновременно, и
начались ужасные бедствия (вода испарялась, растительность сгорала,
животные поджаривались до смерти), то на помощь пришел рожденный
чудесным образом герой Чжигэа-Дракон. (Прозвище это он получил,
потому что мать зачала его от трех капель крови, которые уронил с неба
пролетавший Дракон-Орел; соответственно, будущий герой родился в год,
114
месяц, день и час дракона). Он поднялся на дерево на вершине горы
(отметим соответствие саньсиндуйской находке – фигуре крылатого
дракона, взбирающегося на бронзовое дерево, стоящее на подставке-горе; а
также намек на птичью (орлиную) составляющую в происхождении героя)
и стрелами сбил «лишние» светила. Но оставшиеся в одиночестве солнца и
луна испугались и спрятались; на земле наступил мрак. Тогда небесное
божество Бакэачжа послало к ним белого петуха с просьбой вернуться. В
качестве клятвы, гарантирующей безопасность светилам, было сделано
девять (3 х 3) надрезов на гребне петуха. С тех пор именно петух встречает
солнце громким пением на заре и провожает на закате.
Этнографы КНР связывают первичный импульс формирования ицзу с
ранним движением цянских племена на юг, в район современного Сичана
(Сикана), где, смешавшись с местными племенами, они дали начало народу
пу (бо). Этот народ (государство) упоминается в исторических хрониках в
одном ряду с Шу; сообщается также, что он проживал на одной территории
с боюэ (предки вьетов или чжуанов) и имел много одинаковых с ними
обычаев. В данном отношении заслуживает самого пристального внимания
и дальнейшего изучения указание Ян Мэйли на возможные контакты
протоцянских культур цицзя и сыва с древним населением северной
Сычуани. В качестве связующего звена, в котором представлены как
древнецянские, так и древнешуские элементы, можно указать на
западночжоуский могильник Жуцзячжуан, но вероятны и более ранние
контакты. Во всяком случае, именно о таких тесных связях
свидетельствуют данные древней мифологии, реконструируемой по
бронзовым изделиям из Саньсиндуй. В качестве рабочей гипотезы можно
отождествить носителей культуры саньсиндуй с предками народов группы
ицзу, формирование которых проходило в эпоху развитой бронзы на основе
взаимодействия местного населения и пришлых цянских племен, и при
этом с заметным влиянием со стороны приморских аустрических народов.
Календарный модуль 2.
Дисциплинарный модуль 9
К теме № 28 «Четыре великие удивительные книги». Развитие жанра
романа в эпоху Мин
ЭПОХА ВЕЛИКИХ РОМАНОВ

Роман в китайской литературе появился сравнительно поздно. Если
говорить о народном, анонимном романе, родившемся из особого рода
китайского сценического искусства, так сказать, театра одного актера -
"рассказывания книг" (шо шу), то первые сведения о нем обнаруживаются в
исторических источниках, относящихся к XII веку. Рассказчики книг
"шошуды" брали какой-то хорошо известный исторический или иной сюжет -
мифологический, легендарный, бытовой - и на его основе составляли
сценарий. По этому сценарию они и вели свой рассказ, точно повторявший
основные узлы сценария, но в промежутках оставляли место для свободной
115
импровизации. Сохранилось несколько таких сценариев. Это довольно
обширные произведения, явно рассказывавшиеся не в один прием, а за
несколько вечеров. Большинство из них - это рассказы о тех или иных
периодах китайской истории, о которых в народе сложились легенды. А
легенды эти, в свою очередь, были использованы рассказчиками книг. Из
десятка дошедших до нас народных романов - их обычно называют словом
"пинхуа" ("рассказы с оценкой") - только два не могут быть строго отнесены
к историческим повествованиям: "Рассказ со стихами о том, как монах
Трипитака добыл сутры" и "Забытые дела годов Сюань-хэ при Великой Сун".
Первый из них, хотя и кладет в основу реальное путешествие в Индию за
священными книгами китайского буддиста Сюань-цзана (600-664), но
изложен в совершенно фантастическом плане: это описание приключений
Сюань-цзана в вымышленных странах, к реальному путешествию монаха
почти не имеющих отношения. Второй, также основанный на действительно
происходивших событиях начала XII века, на поверку оказывается записью
легенд о бурном периоде, когда Китай (называвшийся тогда Сун) пытался -
далеко не всегда успешно - отражать нашествия северных соседей
чжурчжэней. Окончилось это потерей государством Сун северной части
страны, где чжурчжэни образовали свое государство Цзинь. Остальные
дошедшие до нас пинхуа являются переложением событий из исторических
сочинений с добавлением легенд, с этими событиями связанных.
Народный роман пинхуа в XIV веке лег в основу авторского романа,
предназначенного уже не для слушателя, а для читателя, что исключает
какую-либо импровизацию, но зато требует высокого словесного искусства.
И действительно, китайский авторский роман явился как крупное
литературное течение того периода, который - по тогдашнему названию
страны - именуется обычно "периодом Мин" (1368-1644). Роман быстро
оттеснил на задний план другие литературные направления этого периода
(кроме, может быть, драмы), и очень часто о периоде Мин говорят, как об
эпохе великих романов. Этот новый для Китая вид литературы сохранил
многие черты, указывающие на его связь с народными повествованиями
пинхуа. В частности, главы в романе называются "разами" ("первый раз",
"второй раз" и т. д.), кончается глава ("раз") на самом интересном месте
(совсем как в пинхуа или в современных нам телесериалах), и потом
добавляется: "Хотите узнать, что было дальше, услышите в следующий раз"
(или "прочтете в следующей главе"), а новая глава начинается со слов: "В
предыдущий раз (в предыдущей главе) было рассказано, как..."
Народное повествование (все равно, пинхуа или новелла "хуабэнь")
обычно начиналось со стихотворного введения, где рассказчик сообщал, о
чем сегодня пойдет речь. Завершался рассказ стихотворным резюме
большого эпизода или всего рассказа. В самом тексте описания природы и
наружности героев излагались образной ритмической прозой. Когда
завершался промежуточный эпизод, давалась его оценка в виде двустишия.
Все эти приемы сохранились и в авторском романе и, может быть, наиболее
116
неопровержимо свидетельствуют о его происхождении от народного романа
пинхуа.
Для китайской литературы характерен особый путь развития. Каждый из
больших периодов отмечен господством какого-то направления, когда
литераторы все силы устремляют главным образом на развитие и
усовершенствование именно этого вида. Во время Тан (618-907) это были
размеренные стихи (ши), отмеченные именами многих великих поэтов, среди
которых такие, как Ли Бо, Ду Фу, Мэн Хао-жань, Ван Вэй, Бо Цзюй-и, Ли
Шан-инь и многие другие. Для времени Сун (960-1279) - разностопные стихи
"на мотив" (цы) и ритмическая проза публицистического или философского
характера (гувэнь). Период монгольской империи Юань (1278-1367) - это
"золотой век" китайской драмы. Создание кистей великих писателей, то или
иное направление достигает своего апогея в свой период, а потом, не исчезая
из литературного обихода и творчества литераторов, все-таки отходит на
второй план, становится традиционным. Утверждается новое течение обычно
усилиями одного-двух выдающихся литераторов, их творения, произведя
глубокое впечатление на современников, долгое время служат потом
образцом для последующих писателей, использующих возможности
открытой основателями новой формы, оттачивающих ее и доводящих ее до
полного выявления всех ее возможностей. Появляются произведения одно
другого прекраснее. Но потом, когда возможности направления оказываются
исчерпанными, бессмертные шедевры замещаются подражаниями, и
направление уступает место другим формам, проходящим аналогичный путь
развития.
История авторского романа в Китае начинается с двух шедевров,
впитавших в себя весь опыт предшествующего жанра пинхуа. Первый из них
- "Речные заводи" (Шуй-ху чжуань) - принадлежит кисти Ши Най-аня,
второй - "Троецарствие" (Сань-го яньи) - его другу и ученику Ло Гуань-
чжуну. Оба автора жили на переломе, когда иноземное монгольское
государство Юань в результате народного восстания было заменено
национальной империей Мин. Однако правление основателя Мин Чжу Юань-
чжана (на троне в 1368-1398) оказалось жестоким и кровавым и не оправдало
тех надежд, которые возлагали на нового правителя его соратники. Ши Най-
ань, один из участников антимонгольского движения, отказался служить
новому императору и посвятил остаток своих дней написанию романа
"Речные заводи". Он не успел вполне закончить свое творение, завершил его
Ло Гуань-чжун. В романе изображено восстание Сун Цзяна в начале 20-х
годов XII столетия (оно, кстати, составило один из эпизодов пинхуа
"Забытые дела годов Сюань-хэ"). Ши Най-ань описал лагерь благородных
разбойников, бежавших от несправедливостей властей. Они организуют союз
Верных и Справедливых, где все равны и где царит справедливость и
доверие друг к другу. Этот утопический союз оказывается непобедимым - до
тех пор пока не идет на компромисс с императорской властью, после чего все
сто восемь героев один за другим погибают. Роман "Речные заводи" стал
образцом для последующих приключенческих и героических романов на
117
несколько веков. Второй роман - "Троецарствие" Ло Гуань-чжуна - также
имел своего предшественника в "Пинхуа по истории Троецарствия". Но если
в народном романе главная идея - предопределение, воздаяние правителям за
несправедливые дела, то роман Ло Гуань-чжуна в ряде параллельных
эпизодов демонстрирует, как следует и как не следует управлять, показывает
достоинства гуманного правления. Оба романа не случайно были созданы
двумя друзьями и единомышленниками. В них в скрытом виде таится
протест против жестокости и деспотизма новой власти империи Мин,
которой авторы отказались служить. После романа "Троецарствие" было
написано множество романов на исторические темы, причем к XX веку все
периоды китайской истории - от падения государства Инь и установления
империи Чжоу в XII веке до н. э. до провозглашения Республики в 1911 году
- оказались описанными в этих исторических эпопеях, бравших за образец
роман Ло Гуань-чжуна. Таким образом, китайский роман зародился как
историческая эпопея и как повествование о героях. Тем большее впечатление
произвел написанный в XVI веке роман У Чэн-эня (начало XVI в. - 1582?)
"Путешествие на Запад" (Си ю цзи). Роман этот, в основу которого положено
было действительное путешествие в Индию за священными книгами
буддийского монаха Сюань-цзана (600-664), на самом деле представляет
собой рассказ вполне легендарный о путешествии Сюань-цзана по
фантастическим странам, где Сюань-цзана и его спутников - царя обезьян
Сунь У-куна, бессмертного борова Чжу Ба-цзе и Монаха Песков встречает
множество препятствий, одолеваемых только с помощью волшебной силы и
при поддержке самого Будды и его посланцев. И этот роман тоже стал
образцом для многих более поздних произведений, описавших
фантастические путешествия в разные страны света. После исторического,
героического и фантастического романов появляется и бытовой роман
"Цзинь, Пин, Мэй" (названный так по именам трех ведущих женских
персонажей), предтеча реалистического направления в китайской литературе.
Автор скрылся под псевдонимом Насмешник из Ланьлина. Со времени
написания романа в конце XVI века до нашего времени этот псевдоним
раскрыть не удалось, хотя для этого предпринималось много попыток. И это
неудивительно. В романе изображены очень ярко и достоверно разложение и
бесчинства богатеев и властей предержащих с очень ясными намеками на
действительные дела верхушки общества. Замечателен он еще обильными
эротическими сценами, равных которым по откровенности и разнообразию
нет, пожалуй, во всей мировой литературе, хотя во многих литературах мира
эротика сопровождала начало реалистической струи. Потом было написано
много произведений густо эротических и попросту скабрезных, но по
яркости описания быта и нравов и по великолепному языку ни одно из них не
идет в сравнение с этим знаменитым романом. Во всех четырех названных
выше великих романах в той или иной степени присутствовал сатирический
элемент, возраставший от романа к роману. Поэтому естественным оказалось
рождение сатирического романа, во'главе которого встал роман У Цзин-цзы
(1701-1754) "Неофициальная история конфуцианства" (Жу линь вай ши). Он
118
оригинален по форме. Во-первых, автор отказался от традиционных
стихотворных заставок, концовок и промежуточных описаний. Во-вторых,
роман представляет собою длинную цепь самостоятельных новелл, в каждой
из которых изображен представитель чиновничьих кругов, причем они, эти
представители, лишь как исключение люди честные и дельные, в массе же
они продажны, жадны, жестоки, невежественны, надменны, готовы на
всяческие нарушения закона ради собственной выгоды. В конце очередной
новеллы-главы появляется новый персонаж, который становится ведущим в
следующей новелле. Наконец, последним в цепи великих романов становится
"Сон в красном тереме" - он же признается вершиной китайской литературы
и одной из высочайших вершин мировой литературы вообще.
Дисциплинарный модуль 11
К теме № 34: Цао Сюэцинь и его роман «Сон в красном тереме»
"СОН В КРАСНОМ ТЕРЕМЕ" И ЕГО АВТОР ЦАО СЮЭ-ЦИНЬ
Роман "Сон в красном тереме" (Хун лоу мэн) впервые был издан в 1791
году в печатне Чэн Вэй-юаня, с двумя предисловиями: самого издателя и
некоего Гао Э; в романе было 120 глав, причем по предисловию было ясно,
что автор романа не успел его закончить и что закончил его Гао Э. В
следующем году "Сон в красном тереме" был еще дважды переиздан тем же
издателем с поправками - второе издание и считается каноническим текстом
романа, с него перепечатывались многочисленные издания XX века, в том
числе и лучшее из них 1957 года. Роман произвел на китайскую читающую
публику самое глубокое впечатление. За два века после его появления он
выдержал множество переизданий - больше, чем какое-либо другое
произведение китайской литературы, если, конечно исключить главный
идеологический свод - конфуцианский канон, лежавший в основе китайского
классического образования. Если искать ответ на вопрос, поставленный в
эпиграфе, то в Китае это несомненно "Сон в красном тереме". Роман собрал в
себе все великие достижения предшествующей китайской литературы
вообще и романа в частности. В нем есть и фантастика - предыстория
легендарного толка, вещие сны и тому подобное, - но не безудержная, как в
"Путешествии на Запад", а весьма тактичная, органически входящая в ткань
вполне реалистического повествования. Есть и тщательные описания быта в
его мельчайших деталях, и любовные, достаточно откровенные сцены - как в
"Цзинь, Пин, Мэй", но за всеми этими деталями скрывается плавно и логично
развивающееся повествование. Есть и критическое нелицеприятное
изображение нравов как богатых людей, так и бедняков - но в большей
сгепени в романе важны описания обычной жизни людей, их забав, радостей
и горестей. В романе много стихов. Но это не заставки, концовки, вставки, во
множестве встречавшиеся в более ранних романах и бывшие (кроме
"Неофициальной истории конфуцианства") неотъемлемой частью
композиции повествования. Стихи эти по большей части сочиняют
действующие лица романа, иногда в поэтических соревнованиях, очень
119
распространенных в старое время в Китае, иной раз на случай, иной раз,
чтобы полнее выразить свои чувства и среди стихов, ими написан-ных,
встречаются настоящие поэтические шедевры, особенно когда их пишут два
главных героя - Цзя Бао-юй и Линь Дай-юй. В целом же стихи служат не
столько украшением романа, сколько помогают характеристике героев.
Сюжет романа - это история расцвета и разорения большой, богатой -
несметно бога той - семьи, бездумно растратившей свои богатства, что
навлекает на ее членов множество бед и невзгод. В предисловии издателя
Чэн Вэй-юаня названо имя некоего Сюэ-циня из фамилии Цао, который
"несколько раз перерабатывал" роман. Далее говорится, что широко
распространены восемьдесят глав романа, однако доходили слухи, что всего
глав в романе сто двадцать. После долгих поисков издателю удалось найти
большинство недостающих глав (около тридцати). Один друг потрудился,
приводя текст в порядок ("подрезая слишком длинное и надставляя слишком
короткое"), и теперь он решается выпустить в свет роман, напечатав его
подвижным шрифтом (вещь не вполне обычная: китайское книгопечатание
до XX века предпочитало не набор, а ксилографию - печатание с резных
досок). Второе предисловие, принадлежащее упомянутому в первом
предисловии Гао Э, говорит о его восхищении полной редакцией романа,
предоставленной ему другом Чэн Вэй-юанем. Из всего этого можно понять,
что вполне завершенными оказались первые восемьдесят глав романа,
последние же сорок, хотя и существовали до издания Чэна, но в черновиках,
которые еще пришлось приводить в порядок, каковую работу и проделал
Гао Э.
Кто такой Цао Сюэ-цинь, названный в предисловиях и упомянутый во
вводной части первой главы романа, как якобы получивший уже готовый
текст, высеченный на камне, который он лишь "десять раз читал и пять раз
исправлял" и упорядочил, разделив на главы и дав главам названия, - кто этот
человек, толком никто не знал до самого XX века. И это не удивительно:
романы, написанные на разговорном языке байхуа, а не на классическом
языке древних сочинений вэньяне, настоящей литературой в старом Китае не
считались. И даже Гао Э, выразивший свой восторг словами: "Я был словно
персидский раб, любующийся увиденной драгоценностью", все-таки
добавляет: "Хотя книга эта и принадлежит к грубым рассказам и диким
историям".
Пришел XX век - и многое изменилось в китайских воззрениях на
литературу. Драма, роман, повесть и другая беллетристика, не без влияния
знакомства с европейскими литературами, стали в один "ряд с
произведениями "высокой" прозы и поэзии и прочно вошли в историю
китайской литературы как достойная и важная ее часть. Ученые нового
времени Ван Го-вэй, Ху Ши, Чжэн Чжэнь-до и многие другие предприняли
усердные поиски и одного за другим разыскали в китайских исторических
трудах и в "описаниях уездов" (так назывались многочисленные
произведения, которые мы сейчас назвали бы краеведческой литературой)
авторов знаменитых романов, повестей, пьес, новелл, биографические
120
сведения о них и другие их произведения. Среди новооткрытых'великих
писателей оказался и Цао Сюэ-цинь. Первая половина XVIII века, когда жил
Цао Сюэ-цинь, была временем великих перемен. В 1644 году в Китае
вспыхнуло восстание Ли Цзы-чэна, под ударами которого империя Мин,
пришедшая в 1368 году на смену монгольскому государству Юань и
просуществовавшая почти триста лет, прекратила свое существование.
Повстанцы вошли в столицу Пекин. В это время на северо-востоке
образовалось новое государство маньчжуров. Вождь маньчжуров Нурхаци в
1616 году назвал свое государство Поздняя Цзинь - в память другого
государства тоже маньчжурского племени чжурчжэней, существовавшего на
севере Китая в 1118-1234 годах (маньчжурские правители считали себя
наследниками чжурчжэней). Государство маньчжуров постепенно расширяло
свои границы, и в 1636 году, уже выйдя к Великой Стене, приняло другое
название - Цин. От дальнейшей экспансии удерживала Великая Стена. Когда
Ли Цзы-чэн вошел в Пекин, один из военачальников призвал маньчжуров на
помощь против повстанцев и. открыл для них заставу Шаньхайгуань.
Маньчжуры быстро справились с Ли Цзы-чэном, но уходить обратно не
пожелали и вскоре захватили Китай, распространив на всю страну название
Цин. Маньчжурская династия правила в Китае до 1911 года. Предки автора
"Сна в красном тереме" принадлежали к древнему роду. Предполагали даже,
что он восходит к знаменитому поэту, деятелю эпохи Троецарствия (220-264)
Цао Цао. Но реально генеалогия семьи Цао восходит к одному из соратников
Чжу Юань-чжана, основателя империи Мин. Имя этого предка, умершего в
1372 году, было Цао Лян-чэнь, он значительно способствовал укреплению
власти нового повелителя Китая. Его сын Цао Цзюнь в начале XV века
переселился из Центрального Китая на север, в Ляоян, на территории
нынешней северо-восточной провинции Ляонин, где его потомки оставались
на государственной службе и где их застало возвышение маньчжурского
предводителя Нурхаци. Внук Цао Цзюня, прапрапрадед автора романа, Цао
Си-юань, прапрадед Цао Чжэнь-янь, прадед Цао Си - все служили новой
империи со дня ее образования и после того, как в 1636 году маньчжуры,
дошедшие уже до Великой Стены, переименовали свое государство, дав ему
имя Цин.
Маньчжуры свои войска подразделяли на "восемь знамен" (по числу
основных и промежуточных частей света), причем инородцы в эти войска не
допускались. Но уже очень скоро были образованы аналогичные "знамена"
для монголов и для китайцев, отличившихся на маньчжурской службе,
зачисление их в "восьмизнаменные войска" считалось особой честью. Члены
семьи Цао с самого начала были зачислены в китайское (ханьское) войско
Белого Знамени и активно участвовали как в завоевании маньчжурами Китая,
так и в управлении завоеванными землями. Дед Цао Сюэ-циня (по другим
сведениям - двоюродный дед) Цао Инь (1658 - 1712) служил в южных
городах в нижнем течении Янцзы: в Сучжоу, Янчжоу, Цзяннине. Он
управлял ткацкими императорскими мануфактурами в Цзяннине (южнее
Нанкина) и одновременно был соляным инспектором в Янчжоу. Он
121
прославился не только как администратор, но и как выдающийся культурный
деятель, создатель одной из наиболее обширных частных библиотек и
организатор книгопечатания. Имя его и до сих пор входит в число восьми
наиболее прославленных ученых и литераторов города Янчжоу. После его
смерти его дело ненадолго воспринял его сын Цао Юн (ум. в 1615 г.), а потом
- племянник и приемный сын Цао Иня - Цао Фу, отец Цао Сюэ-циия. Цао
Инь при жизни своей купил большой кусок земли на окраине тогдашнего
Нанкина и разбил там великолепный парк, шедевр китайского садового
искусства. Потом этот парк перекупил другой крупный литератор, прозаик и
поэт, Юань Мэй (1716-1797), и под названием Сад Следования Природе (Суй
юань) прославил в своих сочинениях. Но раньше того парк семьи Цао под
названием "Сад Роскошных Зрелищ" (Да гуань юань) был детально описан в
романе "Сон в красном тереме". Цао Сюэ-цинь, первое имя которого Цао
Чжань, родился в 1715 году - как раз когда Цао Фу вступил в должность и во
владение имуществом своего приемного отца. Цао Сюэ-цинь рос в этом
парке, и его восприятие мира в значительной степени воспитано было
совершенством окружающих пейзажей. Однако как Цао Инь, так и его
преемники слишком полагались на свое богатство и жили, что называется, не
по средствам. Цао Фу получил в наследство не только дела и имущество, но
и огромные долги, которые семейство Цао так и не смогло никогда оплатить.
В 1728 году после нескольких неудачных попыток погасить долги по указу
императора Юн-чжэна (на троне в 1723-1736) все имущество семьи Цао было
конфисковано, и славившаяся роскошью и хлебосольством семья впала в
крайнюю бедность. Мы мало знаем о жизни Цао Сюэ-циня вообще и в
частности в этот последний период. Видимо, некоторое время после
разорения семьи он жил в Янчжоу, потом перебрался на север, на северо-
западной окраине Пекина купил домик недалеко от монастыря Лежащего
Будды, где и писал свой роман. Сохранилось несколько обращенных к нему,
а потом и оплакивающих его стихотворений, написанных его друзьями:
братьями-поэтами маньчжурами Дуньчэном (ум. в 1791 г.), Дуньминем
(1729-1796) и Чжан И-цюанем, о жизни которого ничего другого не известно.
Из стихов и из надписей на полях рукописей романа мы знаем, что в жизни
Цао Сюэ-циня было три женщины, одна из них рано умерла, две другие были
его женами, причем .последняя из них принесла ему счастье - но даже имен
этих женщин мы не знаем. В 1763 году была эпидемия оспы, унесшая его
сына и детей его друзей, и сам он, видимо заразившись от больного сына,
умер в ночь под новый год, который в переводе на наш календарь
приходился на первое февраля 1764 года, и не дожил до своего
пятидесятилетия.
Все исследователи романа "Сон в красном тереме" единодушно
признают, что основой сюжета романа послужила история семьи Цао Сюэ-
циня и что главный герой - Цзя Бао-юй во многом напоминает автора романа.
В самом деле - роман посвящен описанию жизни огромной семьи, очень
богатой и разветвленной, имеющей родственные связи во всех самых
богатых и знатных семьях города Цзиньлина (старое название Нанкина), где,
122
кстати, и было громадное поместье в 1967 му, купленное Цао Инем и
превращенное им в парк. В этом парке, получившем в романе название "Сад
Роскошных Зрелищ", проходит жизнь семьи в удовольствиях и развлечениях.
Денег в этой семье никто не считает. Главный герой Цзя Бао-юй,
единственный наследник и баловень всей семьи, живет в окружении сестер -
родных, двоюродных, троюродных - и их служанок. ("Красный терем" есть
китайское образное обозначение теремов, в которых живут девушки.)
Девочки и мальчики постепенно взрослеют. Две из двоюродных сестер, Линь
Дай-юй и Сюз Вао-чай, - предмет особо нежных чувств подрастающего
мальчика, чувство к Линь Дай-юй переходит в любовь. Когда встает вопрос о
женитьбе Бао-юя, семья должна выбрать между Линь Дай-юй и второй
сестрой. Дай-юй - девушка болезненная, от нее не ждут здорового потомства,
и поэтому выбрана Бао-чай. Происходит почти библейская история: Бао-юй
узнает, что его женили на Бао-чай, только в брачную ночь. Линь Дай-юй
умирает от горя, а Бао-юй исчезает из дома, и только потом его встречает его
отец Цзя Чжэн - его сын стал буддийским послушником. Этот основной
стержень романа развивается на фоне множества судеб героев и героинь
повествования. Судьбы сначала беззаботных молодых людей после
разорения семьи оказываются несчастливыми. Жизнь в "Саду Роскошных
Зрелищ" описана в подробнейших деталях: пейзажи и интерьеры, занятия и
развлечения, праздники и приемы - все есть на страницах романа, вплоть до
рецептов лекарств, прописанных больным. Воистину нет в литературе более
подробной и достоверной энциклопедии китайской жизни, чем этот роман.
Все действие вставлено в изящную рамку. Во время сражения древних
легендарных героев было пробито небо. Богиня-повелительница Нюй-ва
собрала тридцать шесть тысяч пятьсот один камень, сплавила их вместе и
залатала пролом. Но один камень остался. Побывав у нее в руках, он обрел
волшебные свойства, мог увеличиваться и уменьшаться, передвигаться и
разговаривать. Камень был найден двумя монахами - буддийским и
даосским, они его куда-то унесли, а после камень вновь был обнаружен с
записанными на нем судьбами людей в бренном мире. Про эти записи
(недаром другое название романа "Записи на камне", Ши тоу цзи) как раз и
говорится, что Цао Сюэ-цинь взял готовую историю и лишь обработал и
упорядочил ее. Далее камень обнаруживают во рту только что родившегося
Бао-юя, и он всегда носит его на шнурке на шее, не подозревая, что на камне
записана вся его судьба и судьба всех его близких. Монахи еще несколько
раз появляются на страницах романа и в конце концов уводят с собой его
главного героя. В истории расцвета и разорения семьи Цзя, несомненно,
угадывается история семьи Цао Сюэ-циня. Но, конечно, это не точный
сколок, и не только в деталях, но и в судьбах действующих лиц. Простой
пример: одна из сестер Бао-юя - Цзя Юань-чунь - замужем за самим
императором, и вплоть до своей смерти оказывает семье своих родителей
покровительство. В семье автора среди родственников была двоюродная
тетка Цао Сюэ-циня, мужем которой был член царствующего дома, но не
император и даже уже не великий князь. И таких примеров можно привести
123
много. В то же время две женщины в семье самого Цао Сюэ-циня как будто
повторяют судьбу Линь Дай-юй и Сюэ Бао-чай. Это частый случай в истории
мировой литературы: автор берет истинные события и реальных людей, по
изменяет их судьбы так, как этого требует художественная правда.
ОТКРЫТИЯ XX ВЕКА И СУДЬБА РОМАНА
Предисловия к первому изданию романа говорили, что роман долгое

время ходил в списках (чуть не тридцать лет), что автор не успел его
закончить и что Гао Э завершил роман. Естественно, что исследователей
всегда интересовало, что написал Цао Сюэ-цинь, что добавил Гао Э и не
исказил ли Гао Э замысел автора. Для решения этого вопроса всегда
считалось важнейшей пятая глава романа. В этой главе рассказано о сне Бао-
юя. Он попадает в Область Небесных Грез, по которой его водит фея Цзииь-
хуань (имя ее значит "Пробуждающая от грез"). В числе прочего они
слушают музыкальное представление, где каждая из арий содержит намек на
судьбу одной из юных героинь романа (всего их двенадцать, и вместе они
называются "двенадцать шпилек"). Кроме того, Бао-юй обнаруживает книги,
где записаны судьбы людей, и опять эти записи полны намеков, которые он
не понимает, прочесть же разгадки этих намеков фея ему не позволяет -
судьбы заранее никто не должен знать. Сопоставляя эти намеки, которые в
значительной части находят свою разгадку по мере развития действия в
романе, ученые пытаются выяснить, каков был первоначальный замысел Цао
Сюэ-циня. Исследования эти весьма многочисленны, догадки многообразны.
Всех их здесь не привести, но одной загадки стоит все-таки коснуться.
Кроме двух двоюродных сестер Линь Дай-юй и Сюэ Бао-чай, судьба
которых в романе напоминает отношения самого Цао Сюэ-циня и его жен, в
романе есть еще третья двоюродная сестра Ши Сян-юнь. Как и две другие,
она носит фамилию, отличную от фамилии Цзя, а по китайским понятиям
сочетаться браком не могли мужчина и женщина с одной фамилией - значит,
брак ее с Бао-юем возможен. В шестьдесят второй главе романа рассказано,
как опьяневшая после угощения на дне рождения Бао-юя Ши Сян-юнь
уснула в саду на каменной скамейке. Потом Бао-юй находит возле скамейки
оброненную ею статуэтку единорога-цилиня, парная же статуэтка остается у
Сян-юнь. Привычная символика парных предметов обычно намекает на
брачный союз, и вряд ли случайно находит эту статуэтку именно Бао-юй. В
окончательном тексте романа судьба Ши Сян-юнь, как, впрочем, и других
героинь, трагична. Она выдана замуж, счастлива с мужем, но муж умирает, а
она становится нищенкой. Между тем в относящихся к ней стихах, которые
слышит и читает Бао-юй в своем сне, говорится о ее безбрежном счастье, "и
только пора ее раннего детства была в ее жизни грустна". А если вспомнить,
что в стихах друзей Цао Сюэ-циня говорится о последней его жене, с которой
он был счастлив, то можно думать, что судьба Ши Сян-юнь должна была
быть иной и что она должна была в конце выйти замуж за Бао-юя и принести
ему счастье. Это только один пример. В то же время намеки, рассеянные как
124
в сне Бао-юя, так и в других частях романа, в подавляющем большинстве
исследователями раскрыты, и серьезных отклонений от смысла этих намеков
в последующих главах почти нет. Это лишний раз говорит о том, что Гао Э,
завершая роман, старался строго следовать первоначальному замыслу Цао
Сюэ-циня, однако несколько глав (около десяти) написаны не были или
существовали только в набросках, и иногда можно заметить, что конечные
главы как будто от авторского замысла отклонились. Не только по
предисловиям, но и по некоторым обнаруженным записям и стихам XVIII
века можно видеть, что до его опубликования в печати роман ходил в
рукописных копиях. Начало XX века совпало с обнаружением нескольких
списков романа, причем все они, эти списки, обрывались на восьмидесятой
главе, то есть содержали ту часть романа, в отношении которой авторство
Цао Сюэ-циня несомненно. В настоящее время найдено тринадцать
различных копий текста, причем все они друг от друга отличаются и носят на
себе следы авторской правки, и только один из списков представляет собой
полный текст в ста двадцати главах. Одна за другой эти рукописи издавались
фотоспособом, и сегодня появилась возможность издать полный критический
текст романа с учетом всех расхождений в различных рукописях и изданиях.
Изучением истории текста - и тем самым изучением творческой истории
романа - занимались и занимаются многие ведущие специалисты, такие, как
Ху Ши (1891-1962), Лу Синь (1881-1936), Юй Пин-бо (1900-1989) и ныне
здравствующий Чжоу Жу-чан. Благодаря их усердным трудам были
установлены основные редакции романа. В рукописях, включающих
восемьдесят глав, постоянное заглавие - "Записи на камне", но в тексте также
упоминается и "Сон в красном тереме". Потом это второе название романа
победило и закрепилось окончательно - в первоиздании. И хотя
исследователи знают и первое название, тем не менее роман всегда
называется вторым из них. Заметим, что список, включающий сто двадцать
глав, тоже озаглавлен "Сон в красном тереме", и можно думать, что это тот
оригинал, с которого печатали. О популярности романа в Китае может
свидетельствовать тот факт, что вскоре после так называемой культурной
революции, в 1980 году, в Пекине в системе Академии общественных наук
был организован отдельный Институт "Сна в красном тереме", во главе
которого встал известный историк Фэн Ци-юн. Ему принадлежит заслуга
координации научной деятельности многочисленных ученых и научных
центров, где ведутся исследования романа. Выделилась особая отрасль
науки, занимающаяся самыми разнообразными изысканиями, связанными с
романом (эта отрасль науки получила название "хун сюэ", что по-русски
можно перевести труднопроизносимым словом "хунлоумэноведение"). На
Тайване ведущим специалистом в этой области является проф. Пань Чжун-
гуй, крупный филолог и глубокий знаток текстов древнекитайской
литературы. Деятельность Института "Сна в красном тереме" не только
организационная - хотя и эта деятельность очень важна: едва где-нибудь в
Китае образуется новое общество любителей и исследователей романа, туда
немедленно выезжает представитель института для составления общей
125
программы. Сосредоточение всей информации в одном центре продвигает
исследования романа вперед большими шагами. Продемонстрируем это на
нескольких примерах.
До образования Института издание найденных списков ранних редакций
производилось несистематически, многие списки оставались неизвестными
широкому кругу специалистов. Так, в 1964 году Б. Л. Рифтин опубликовали
пространное сообщение о неизвестном списке романа, хранящемся в
Ленинграде. Хотя это сообщение и вызвало интерес (в Японии, например,
вскоре вышел перевод статьи), однако вопрос об издании рукописи встал
только после того, как Институт востоковедения вошел в контакт с
Институтом "Сна в красном тереме". Между тем рукопись представляет
значительный интерес для вопроса об истории создания романа: в ней
обнаружена правка, которую нельзя признать иною чем авторской. Кроме
'того, ленинградский (петербургский) список оказался единственным,
обнаруженным за рубежом - все остальные найдены и хранятся в Китае. Она
была приобретена в 1832 году членом русской православной духовной
миссии в Пекине П. П. Курляндцевым (заметим, что в то время и в самом
Китае рукописи романа не были известны). В 1986 году состоялось
совместное издание полного текста списка фотоспособом, предисловие
написали Л. Н. Меньшиков и Б. Л. Рифтин. Уже в 1987 году потребовалось
переиздание: первого не хватило даже специалистам. Это издание завершило
введение в науку наличных рукописей романа. Вскоре в Пекине (под
редакцией Фэн Ци-юна) и в Тайбэе на Тайване (под редакцией Пань Чжун-
гуя) были изданы критические издания, учитывающие разночтения во всех
списках. Другая линия исследований связана с историческим фоном, на
котором создавался роман - и здесь пальма первенства, несомненно,
принадлежит проф. Фэн Ци-юну. Под его руководством обнаружены и
обследованы семейные кладбища семьи Цао, одно в провинции Ляонин,
другие два, двух ветвей фамилии Цао, на севере современной провинции
Хэбэй и на запад от Пекина. На основании найденных там записей была
восстановлена подробнейшая генеалогия семьи Цао в нескольких ее ветвях в
шестнадцати поколениях, последним из которых оказал ось поколение Цао
Сюэ-циня - на этом генеалогия обрывается. Последним в ветви Цао Иня
оказывается человек по имени Цао Тянь-ю. Имена автора романа Цао Чжань
и Цао Сюэ-цинь в родословной не обнаружены, но некоторые исследователи
- одни со значительной долей сомнения, другие вполне уверенно -
отождествляют его с Цао Тянь-ю. В любом случае, ближайшее окружение и
историю семьи удалось восстановить вполне достоверно, по подлинным
документам, и параллель между семьями Цао в действительной жизни и
семейством Цзя в романе устанавливается во многих деталях. Другая находка
Института и его руководителя Фзн Ци-юна - это небольшое поместье под
Пекином, о котором мы уже упоминали. Это небольшой одноэтажный домик
в четыре комнатки, обнесенный, как это обычно в Китае, каменной оградой
выше человеческого роста. В одной из комнат, стены которой, как везде в
обычном, не дворцового типа китайском жилище, покрыты штукатуркой и
126
побелены, под поздним слоем побелки обнаружены стихотворные записи,
причем одна из записей принадлежит, несомненно, хозяину дома. Это
единственный автограф Цао Сюэ-циня, нам достоверно известный. В домике
сейчас музей. Вокруг него обширное поле, на север - горы, с запада
расположены два монастыря, выдающиеся памятники китайской храмовой
архитектуры: монастырь Лежащего Будды и монастырь Бирюзовых Облаков.
Почти все сохранилось в том виде, как во время жизни автора романа, и
можно представить себе обстановку, в которой роман создавался. Недаром
проф. Фэн Ци-юн, когда писал свои исследования о жизни автора и его
предков и об истории создания романа, любил поселяться в парке Сяншань
на склонах тех гор на западе, где расположен монастырь Бирюзовых
Облаков. В результате многолетних усердных поисков в литературе,
современной Цао Сюэ-циню, удалось выяснить круг его друзей в последние
годы жизни. Это, прежде всего, упоминавшиеся уже Дуньчэн, Дуньминь и
Чжан И-цюань. К ним надо добавить еще некоего Чжиху-соу, из записи
которого на полях одной из рукописей мы узнали год смерти Цао Сюэ-циня.
Но, может быть, самый значительный - человек, которого мы знаем только по
его псевдониму Чжи-янь чжай - "Хозяин кабинета Коробочка для румян".
Чжи-янь чжай оставил и на полях рукописей романа, и между строк, и в
добавление к основному тексту множество своих заметок, которые дают в
высшей степени важные сведения о творческой истории романа, об
обстоятельствах жизни Цао Сюэ-циня и его семьи, а также критические
замечания по тексту. Исходной точкой исследования романа всегда служили
эти заметки - недаром они сейчас собраны воедино в книге тайваньского
ученого Чэнь Цин-хао. По всему видно, что "Хозяин кабинета" - человек
очень близкий автору романа. По некоторым особенностям языка можно
думать, что это - уроженец города Янчжоу, где служил дед, а потом и отец
Цао Сюэ-циня. Некоторые исследователи даже думают, что это - женщина, с
которой списан образ одной из центральных фигур романа, двоюродной
сестры героя романа Ши Сян-юнь. А если это так, то можно думать, что это
не хозяин, а "хозяйка кабинета", и, может быть, вдова Цао Сюэ-циня,
упоминаемая в одном из стихотворений Дуньчэна на смерть автора романа:
"Со слезами выплеснут к благим Небесам голос его вдовы". На южной
окраине Пекина по плану и под руководством Фэн Ци-юна в последние два
десятилетия разбит парк под названием "Сад Роскошных Зрелищ". Его
создатель, внимательно следуя описанию сада, дворцовых построек и
павильонов в романе "Сон в красном тереме", решил восстановить этот парк.
Сейчас все необходимые постройки возведены или находятся в стадии
завершения, вплоть до деревушек, где на окраине парка живут слуги.
Прорыты ручейки и пруды, через них переброшены мостики. Строения
украшены надписями, сочиненными по роману членами семьи Цзя. Памятуя,
что в романе парк разбивают к приезду старшей сестры Бао-юя,
императорской жены Юань-чунь, и что в честь ее, "государыни
императрицы", на подмостках в парке было устроено представление, каждый
год весной в воссозданном парке тоже устраивается представление "Приезд
127
императрицы", где действующими лицами выступают персонажи романа.
Неподдельная любовь к великому произведению Цао Сюэ-циня и энтузиазм
его исследователей не могут не вызвать восхищения. Сцена "Приезд
императрицы" - не единственный эпизод из романа "Сон в красном тереме",
легший в основу как пьес народного театра, так и книжек-картинок для детей
и новогодних поздравительных картин. Содержанием всех этих
произведений может быть и глава, где Ши Сян-юнь, опьяненная, засыпает на
садовой скамейке, и сценка, в которой четыре красавицы ловят рыбу в пруду,
и трагические судьбы служанки Юань-ян или двух сестер Ю, дальних
родственниц семейства Цзя, и комические эпизоды с деревенской старухой
Лю - и многое другое. В конце восьмидесятых годов в Китае был поставлен
телесериал, где глава за главой показаны почти все основные линии сюжета
романа "Сон в красном тереме", и сейчас изображения артистов в роли
героев и героинь романа перекочевали и на почтовые открытки, и на
закладки для книг, и на иллюстрации к популярным пересказам романа... В
наше время роман находит все более и более широкого читателя. Раньше в
литературных анекдотах отец, обнаружив, что дочка не спит по ночам и
обливается слезами, читая роман, выражал по этому поводу свое крайнее
неудовольствие. Ведь стержнем "Сна в красном тереме" все-таки является
любовь Цзя Бао-юя и Линь Дай-юй, а девушке о таких вещах думать не
полагалось. Теперь же при гораздо более свободных нравах никому не
придет в голову запрещать детям и тем более подросткам читать ни "Сон в
красном тереме", ни знаменитые пьесы о всепобеждающей любви -
"Западный флигель" Ван Ши-фу (конец ХIII - начало XIV вв.) или
"Пионовую беседку" Тан Сянь-цзу (1550-1617) - обе пьесы, кстати, читают
(тайком, конечно) две героини романа Линь Дай-юй и Сюэ Бао-чай.
"СОН В КРАСНОМ ТЕРЕМЕ" В РОССИИ И ЕВРОПЕ
В странах китайского культурного ареала роман "Сон в красном тереме"

в течение всего XIX века переводить не приходилось: китайский язык был
знаком любому образованному человеку, и в Японии или Корее роман
читали в подлиннике. Перевод потребовался только в XX веке, когда
классическое образование заменилось современным европеизированным и
уже далеко не каждый мог читать по-китайски. Тогда-то, в 1920 году, и
появились массовые переводы китайской классической литературы на
японский язык, в том числе и перевод "Сна в красном тереме", выполненный
Юкида Роханом и Хираока Рюдзе, сопровождавшийся для желающих и
подлинным китайским текстом. Потом выходили и другие переводы,
издаваемые неутомимым проповедником произведений мировой литературы
издательством "Иванами сетэн".
Россия и Европа по понятным причинам китайскую литературу в
подлиннике не читали, для знакомства с нею потребны были переводы. И
они появились - силами русских и европейских китаеведов. Первыми здесь
были русские, ученики Пекинской духовной миссии. Их заслуга не только в
128
приобретении одной из рукописей ранней редакции романа, о которой мы
уже писали. Ученик миссии А. И. Кованько, возвратившись из Китая в 1836
году, опубликовал под псевдонимом Дэ Мин очерки под названием "Поездка
в Китай" (журнал "Отечественные записки" за 1841-1843 годы). К
заключительной части он приложил перевод вступления к первой главе "Сна
в красном тереме", и это было первой попыткой в Европе
продемонстрировать шедевры китайской литературы на образцах. Частичные
переводы отдельных глав и фрагментов романа включались постоянно
русскими китаеведами в их учебные программы в Университете. Ведущий
китаист XIX века акад. В. П. Васильев впервые в мире издал "Очерк истории
китайской литературы" в составе "Всеобщей истории литературы" В. Ф.
Корша (1880). Подобного очерка до того не было не только в западных
странах, но и в самом Китае. Включив в свой очерк китайскую
повествовательную прозу, В. П. Васильев особо отметил как выдающееся
произведение, могущее стать наравне с шедеврами мировой литературы,
роман "Сон в красном тереме". В европейских странах роман тоже появился
сначала в избранных фрагментах. В Англии в 1868 году вышли первые
восемь глав в переводе Е. Боура, в 1885 году - переводы главы тогдашнего
английского китаеведения Герберта Джайлза, в 1919 году - переложение
одного из знаменитейших в Англии переводчиков китайской литературы
Артура Узили. Немецкий перевод Франца Куна вышел в 1932 году,
французский в избранных фрагментах - в 1933 году. Все перечисленные
переводы были в той или иной мере адаптированы, приспособлены к
привычным представлениям о литературе тех культур, на язык которых
делался перевод, или представлены в избранных, наиболее, по мнению
переводчиков, интересных для читателя отрывках. Перевод романа во всех
деталях, составляющих его особую прелесть, казался европейским
переводчикам громоздким и для западного читателя неудобочитаемым - и
это несмотря на то что сходные произведения Стерна, Филдинга, Рабле,
Шодерло де Лакло читались и читаются с большим интересом и подробные
их описания не отпугивают читателей. Эту боязнь сохранения подлинного
облика переводимого произведения смог преодолеть в себе русский
переводчик В. А. Панасюк. Он сначала перевел на русский язык, ничего не
опуская, сложнейший исторический роман "Троецарствие" Ло Гуань-чжуна,
полный описаний сражений, перечней титулов и должностей и множества
исторических подробностей. И, уже имея опыт такого перевода, приступил к
"Сну в красном тереме". Переводчик старался передать по-русски все
бесчисленные бытовые детали, в изобилии встречающиеся на страницах
романа - и в этом преуспел, хотя, может быть, при проверке бдительным
взглядом специалиста по китайскому быту кое-что может нуждаться в
поправках (как это случилось после проверки знатока истории китайской
одежды Л. П. Сычова - он предложил целый ряд уточнений к названиям
одежды и деталей одежды), но это, видимо, дело будущего и грядущих
переводчиков, ибо В. А. Панасюка уже нет в живых, он умер в 1990 году,
едва начав готовить новое издание романа в исправленном переводе. Также
129
впервые были переведены все стихи без исключения, встречающиеся в
романе. Переводчик столкнулся с многими трудностями, главная из которых
состояла в том, что стихи эти - не просто стихотворные вставки, они
сочиняются действующими лицами романа и служат их характеристике.
Переводчик - кроме стремления к наибольшей точности перевода по тексту -
старался передать также и разнообразие написанного в подлиннике. Так или
иначе, перевод В. А. Панасюка состоялся и давно уже имеет своего
благодарного читателя. Думается, под впечатлением проделанной им работы
был предпринят такой же полный перевод на английский язык. Первые три
тома - начальные восемьдесят глав - под названием "История камня, или Сон
в красном тереме" в переводе Д. Хоукса вышли в Англии в 1976-1978 годах.
Еще два тома, заключительные сорок глав, в переводе Дж. Минфорда,
появились в 1982 году. Англоязычная публика, таким образом, вслед за
русским читателем стала обладательницей полного, неадаптированного
текста великого романа.
ИЕРОГЛИФИЧЕСКИЙ ТЕЗАУРС
Совокупность иероглифической терминологии, связанная друг с другом,

составляет важную относительно самостоятельную часть курса, в то же
время неразрывно связанную с основным его содержанием. Поэтому
освоение иероглифики является отражением уровня погружения в тематику
того или иного дисциплинарного модуля.
Соответственно, одной из форм текущего контроля является проведение
контрольных работ и блиц-опросов по пройденному иероглифическому
материалу, который делится на четыре нижеследующие составляющие.
1. Имена авторов
Цюй Юань 屈原
Сун Юй 宋玉
Цзя И 贾誼
Сыма Сянжу 司馬相如
130
Цао Цао 曹操
Цао Пи (Пэй) 曹丕
Цао Чжи 曹植
Тао Цянь (Тао Юаньмин) 陶潜（陶淵明）
Се Линъюнь 謝靈運
Сяо Тун 蕭統
Лю Се 劉勰
Мэн Хаожань 孟浩然
Ван Вэй 王維
Гао Ши 高適
Ли Бай 李白
Ду Фу 杜甫
Бай Цзюйи 白居易
Юань Чжэнь 元稹
Хань Юй 韩愈
Лю Юйси 劉禹錫
Ду Му 杜牧
Ли Шанъинь 李商隱
Сыкун Ту 司空圖
Оуян Сю 歐陽修
Сыма Гуан 司馬光
Ван Аньши 王安石
Су Ши (Су Дунпо) 苏軾（苏東坡）
Хуан Тинцзянь 黃庭堅
Ли Цинчжао 李清照
Лу Ю 陸游
Синь Цицзи 辛棄疾
Фань Чэнда 范成大
Гань Бао 干寶
Лю Ицин 劉義慶
Шэнь Цзицзи 沈既濟
Бай Синцзянь 白行簡
Гуань Ханьцин 關漢卿
Ван Шифу 王實夫
Ма Чжиюань 馬致遠
Бо Пу 白朴
Ло Гуаньчжун 羅貫中
Ши Найань 施耐庵
131
У Чэнъэнь 吳承恩
Ланьлинский насмешник 兰陵笑笑生
Фэн Мэнлун 馮梦龙
Лин Мэнчу 淩濛初
Ли Юй (Ли Ливэн) 李漁 (李笠翁)
Фан Бао 方苞
Пу Сунлин 蒲松齡
Цзи Юнь 紀昀
Юань Мэй 袁枚
Шэнь Фу 沈复
У Цзинцзы 吳敬梓
Цао Сюэцинь 曹雪芹
Цзэн Пу 增樸
Лу Синь 魯迅
Лао Шэ 老舍
Цянь Чжуншу 钱钟书
Ван Мэн 王蒙
Фэн Цзицай 冯骥才
Цань Сюэ 残雪
2. Названия произведений
«Суждения и беседы» («Лунь юй») 論語

«Великое учение («Да сюэ») 大學
«Учение о срединном пути» 中庸
(«Чжун юн»)
«Мэн-цзы» 孟子
«Книга песен» («Ши цзин») 詩經
«Книга перемен» («И цзин») 易經
«Книга историй» («Шу цзин») 書經
«Записки о ритуалах» («Ли цзи») 禮記
«Весны и осени» («Чуньцю») 春秋
«Дао дэ цзин» 道德經
«Чжуан-цзы» 莊子
«Ле-цзы» 列子
«Хуайнань-цзы» 淮南子
«Хань Фэй-цзы» 韩非子
«Долг и ритуал» («И ли») 義禮
«Чжоуские ритуалы» («Чжоу ли») 周禮
132
«Книга сыновней почтительности» 孝經
(«Сяо цзин»)
«Эр я» 薾雅
«Вопросы к небу» («Тянь вэн»ь) 天問
«Персиковый источник» 桃花源
«Резной дракон литературной мыли» 文心雕龍
(«Дракон, изваянный в сердце
письмен»)
«Расположенные по 列異轉
порядкуповествования о странном»
(«Ле и чжуань»)
«Записки о поисках духов» («Соу шэнь 搜神记
цзи»)
«Новое изложение рассказов, в свете 世說新語
ходящих»
«Волшебное изголовье» 枕中記
«Жизнеописание красавицы Ли» 李娃傳
«Обида Доу Э» 竇娥冤
«Сон о бабочках» 蝴蝶夢
«Спасение обманутой» 救風塵
«Западный флигель» 西廂記
«Осень в ханьском дворце» 漢官秋
«Дождь в платанах» 梧桐雨
«Шихуа о том, как Трипитака Великой 大唐三藏取經詩話
Тан добыл священные книги»
«Троецарствие» 三國演義
«Речные заводи» 水滸傳
«Путешествие на Запад» 西遊記
«Цветы сливы в золотой вазе, или 金瓶梅
Цзинь, Пин, Мэй»
Каноны цикла «Три – сто – тысяча» 三百千
«Канон трех иероглифов» («Сань цзы 三字经
цзин»)
«Канон ста фамилий» («Бай цзя син») 百家姓
«Канон тысячи иероглифов» («Цянь 千字文
цзы вэнь»)
«Рассказы о древности и 古今小說
современности»
«Три слова» («Троесловие») 三言
«Слово ясное, мир наставляющее» 喻世明言
«Слово доступное, 警世通言
мирпредостерегающее»
133
«Слово вечное, мир пробуждающее» 醒世恆言
«Первый выпуск совершенно 初刻拍案驚奇
удивительных рассказов»
(«Поразительное. Первая часть»)
«Второй выпуск совершенно 二刻拍案驚奇
удивительных рассказов»
(«Поразительное. Вторая часть»)
«Камни кивают» 石點頭
«Немые пьемы» 無聲戲
«Двенадцать башен» 十二樓
«Подстилка из плоти» 肉鋪團
«Описание удивительного из кабинета 聊斋志异
Ляо» («Записки Ляо Чжая о вещах
невероятных»)
«Записки из хижины «Великое в 閲微草堂笔記
малом»
«Новые записи Ци Се, или О чем не 子不語, 新齐諧
говорил Конуций»
«Шесть записок о быстротечной 浮生六記
жизни»
«Неофициальная история 儒林外史
конфуцианцев»
«Сон в красном тереме» 紅樓夢
«Записки о камне» («История камня») 石頭記
«Судьба золота и яшмы» 金玉緣
«История двенадцати шпилек из
金陵十二釵
Цзиньлина»
«Цветы в море зла» 孽海花
«Записки сумасшедшего» 狂人日記
«Подлинная история А-кью» 阿 Q 正传
«Старые легенды в новой редакции» 故事新编
«Рикша» 骆驼祥子
«Записки о кошачьем городе» 猫城記
«Сказители» 鼓书艺人
«Осажденная крепость» 围城
«Метаморфозы, или Игра в складные 活动变人形
картинки»
«Крик» 啊
«Высокая женщина и ее муж- 高女人和她的矮丈夫
коротышка»
«Итальянская скрипка» 意大利小提琴
«Венгерский велосипед» 匈牙利脚踏车宝
134
3. Имена литературных героев
Ин-ин 鶯鶯
Цао Цао 曹操
Сунь Цюань 孙权
Лю Бэй 刘备
Чжан Фэй 张飞
Гуань Юй 关羽
Чжугэ Лян 诸葛亮
Сун Цзян 宋江
У Сун 武松
Ли Куй 李逵
Сунь Укун 孙悟空
Сюаньцзан 唐僧
Чжу Бацзе 猪八戒
Шасэн 沙僧
Симэнь Цинн 西門慶
Пань Цзиньлянь 潘金蓮
Ли Пинэр 李瓶兒
Пан Чуньмэй 龐春梅
Линь Дайюй 林黛玉
Сюэ Баочай 薛宝釵
Цзя Баоюй 贾宝玉
4. Литературные термины и исторические реалии
Ода (фу) 賦
«Музыкальная палата»; 樂府
управленческая структура и
поэтическая форма (Юэфу)
Концепция фу гу (возрождения 復古
древности)
Афоризм цзацзуань 雜纂
Повествовательная проза сяошо 小說
Цирковые представления байси («сто 百戲
игр»)
Театральные действа цзацзюй 雜劇
Южные пьесы наньси 南戲
Амплуа: мо, дань, цзин, чоу 角色: 末旦净丑
135
Вставка сецзы («клин», дополнительное 楔子
действие в драме)
«Народные книги» (прозаические 評話
сказы) пинхуа
«Вверху картины, внизу текст» 上图下文
(структура книг пинхуа)
«Четыре великие удивительные книги» 四大奇書
Многоглавная проза 章回小説
Пролог (жухуа) 入話
Царства Вэй, У, Шу 魏吳蜀
Лагерь повстанцев Ляншаньбо 梁山伯
Дунлиньская академия 東林書院
Восьмичленные сочинения 八股文章
Миниатюра-эссе 小品文
Городская повесть хуабэнь 話本
Подражательная хуабэнь 拟話本
Тунчэнская школа 桐城派
Проза малых форм бицзи 笔記小説
Пекинская музыкальная драма 京劇
Великая пролетарская культурная 无产阶级文化大革命 (文革)
революция (Культурная революция)
«Обличительная литература» 暴露小说
«Литература шрамов» 伤痕文学
«Литература размышлений» 反思文学
«Литература поиска корней» 寻根文学
Поток сознания 意识流动
Интернет-литература 网络文学
СПИСОК ИЕРОГЛИФОВ К КУРСУ «ЛИТЕРАТУРА КИТАЯ»

(ЭПОХА ЮАНЬ – НОВЕЙШЕЕ ВРЕМЯ).
КАЛЕНДАРНЫЙ МОДУЛЬ 2
Драма
百戲雜劇南戲角色末旦净丑楔子
關漢卿竇娥冤蝴蝶夢救風塵王實夫西廂記
馬致遠漢官秋白朴梧桐雨
Пинхуа
評話上图下文大唐三藏取經詩話
Романы цикла «Четыре великие удивительные книги»

136
四大奇書章回小説入話
羅貫中三國演義魏吳蜀曹操孙权刘备张飞关羽诸葛亮

施耐庵水滸傳梁山伯宋江武松李逵
吳承恩西遊記孙悟空唐僧猪八戒沙僧
兰陵笑笑生金瓶梅西門慶潘金蓮李瓶兒春梅
Академия Дуньлинь
東林書院八股文章小品文
Сань-Бай-Цянь
三百千三字经百家姓千字文
Городские повести хуабэнь

拟話本馮梦龙古今小說
三言喻世明言警世通言醒世恆言
淩濛初初刻拍案驚奇二刻拍案驚奇石點頭
李漁李笠翁無聲戲十二樓肉鋪團
Литературные школы
桐城派方苞古文笔记
Новелла, эссе
蒲松齡聊斋志异笔記小説
紀昀四库全書四库全書总目提要閲微草堂笔記
袁枚子不語新齐諧
沈复浮生六記
《闺房記乐》、《闲情記趣》、《坎坷記愁》、《浪游記快》
《中山記历》、《养生記道》
Роман «Неофициальная история конфуцианцев»

吳敬梓儒林外史琴棋書画
«Сон в красном тереме»

曹雪芹紅樓夢石頭記金玉緣金陵十二釵
林黛玉薛宝釵贾宝玉
Афоризмы
雜纂清言
137
Новая литература
京劇增樸孽海花
Новейшая литература
魯迅狂人日記阿 Q 正传故事新编
老舍骆驼祥子猫城記鼓书艺人
无产阶级文化大革命文革
钱钟书围城
王蒙活动变人形
馮驥才啊高女人和她的矮丈夫意大利小提琴
匈牙利脚踏车宝
Литературные течения XX в.
暴露小说伤痕文学反思文学寻根文学意识流动网络文学
现代小说当代小说
高行健
蔡骏
Рецензент (ы) _________________________
Программа одобрена на заседании

____________________________________________
(Наименование уполномоченного органа вуза (УМК, НМС, Ученый
совет)
от ___________ года.
138

Войтишек и Др. - умк - Литература Китая

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Войтишек и Др. - умк - Литература Китая

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Министерство образования и науки РФ

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Документ подготовлен в рамках реализации Программы развития

Учебно-методический комплекс содержит рабочую программу курса,

Рекомендовано учебно-методическим советом гуманитарного факультета.

Рецензент: канд. филол. наук, доцент Е. Е. Малинина

© Е.Э. Войтишек, 2011

© Новосибирский государственный университет, 2011

Программа курса (дисциплины) «Литература Китая» составлена в

1. Цели освоения дисциплины (курса)

Программа дисциплины «Литература Китая» составлена в соответствии с

2. Место дисциплины в структуре образовательной программы

3. Компетенции обучающегося, формируемые в результате освоения

 владение одним из языков народов Азии и Африки (помимо освоения

в практической и организационной деятельности:

 способность применять на практике знание теоретических основ

В результате освоения дисциплины обучающийся должен:

Виды учебной работы, Формы текущего

П студентов и трудоемкость (по неделям

Итоговый контроль 2 2 Выставление

Календарный модуль 1. Литература Китая периода древности и

Тема 1. Специфика понятия «литература» в Китае

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 2. Отечественная историография китайской литературы.

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 3. Мифы и легенды Китая

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 4. Проблема эпоса в Китае

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 5. Китайские народные сказки

Рекомендуемая исследовательская литература:

Дисциплинарный модуль 3. Классические философские и исторические

Тема 6. Традиционная классификация письменных памятников

Рекомендуемая исследовательская литература:

Дисциплинарный модуль 4. Поэзия Древнего Китая

Тема 8. «Книга песен» («Ши цзин»)

Тема 9. Творчество Цюй Юаня

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 10. Поэзия эпохи Хань

Рекомендуемая исследовательская литература:

Дисциплинарный модуль 5. Литература эпохи раннего средневековья

Тема 11. Литература периода раздробленности страны

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 12. Поэзия эпохи раннего средневековья

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 13. Великий поэт Китая Тао Юаньмин

Рекомендуемая исследовательская литература:

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 15. Повествовательная проза и литературная критика

Рекомендуемая исследовательская литература:

Дисциплинарный модуль 6. Литература эпохи Суй-Тан

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 17. Суйская поэзия

Рекомендуемая исследовательская литература:

Тема 18. Поэзия эпохи Тан

Тема 19. Танская новелла

Дисциплинарный модуль 7. Литература эпохи Сун

Рекомендуемая исследовательская литература:

Календарный модуль 2. Литература Китая (Средние века – XXI в.)

Дисциплинарный модуль 8. Литература эпохи Юань-Мин

Тема 25. «Народные книги» как предшественники романов

Рекомендуемая исследовательская литература: