1

Утина Паганини

Слова про слова

Без цензуры

2
© Утина Паганини, 2019

Сборник «Слова про слова» состоит из семи глав:

1. Легкомыслие в тяжёлой форме;
2. Галлюцинации по поводу реальности;
3. Слоноблудие;
4. Тринадцать ступенек;
5. Записки просветлённой;
6. Дурдом на колёсиках (стихи в прозе);
7. Утомительная сказка + бонус (две утомительные поэмы)

18+

ISBN

3
Оглавление
Когда нечего сказать (вместо предисловия) ....................... 14
Легкомыслие в тяжёлой форме
Цунами .................................................................................... 15
Пейзаж .................................................................................... 16
Я просто вышла покурить ...................................................... 17
В различиях ничуть не меньше сходства ............................. 18
Письма мертвеца ................................................................... 20
Овцы-вурдалаки ..................................................................... 22
Обманите! ............................................................................... 22
Ворон ....................................................................................... 23
Мы просто улетающие птицы ............................................... 25
Прохожий ................................................................................ 25
Луна ......................................................................................... 28
О любви................................................................................... 29
Маэстро и вдова Паганини.................................................... 30
Город-призрак ........................................................................ 31
На съедение планктона ......................................................... 33
Гений должен умереть .......................................................... 38
В 43-м гробу ............................................................................ 39
4
Смешная осень ....................................................................... 40
Город ....................................................................................... 41
Ведьма пьёт чай без сахара .................................................. 42
Прикоснуться рукой к проводам .......................................... 44
Трамвай на Нараяму .............................................................. 45
Сон ........................................................................................... 46
Иероглиф................................................................................. 48
Мысли ..................................................................................... 49
Счастье .................................................................................... 50
Неслучайно ............................................................................. 50
Человек с пробитой головой................................................. 51
Летучие фрегаты..................................................................... 51
Моё!......................................................................................... 52
Звёзд на небе нет!.................................................................. 53
Время....................................................................................... 54
Найди в душе своей взрывчатку! ......................................... 55
Cлова про слова ..................................................................... 57
На дне рожденья .................................................................... 58
В Никуда .................................................................................. 58
С колеса Сансары ................................................................... 59

5
Догореть ...................................................................................... 60
Ницше в метро ........................................................................... 61
Плачут берёзы ............................................................................ 62
Нерождённые Мы ...................................................................... 63
Прощание с Зимой ..................................................................... 64
Что нам до… ................................................................................ 65
Космическая пантомима ........................................................... 66
Я так хотела................................................................................. 66
Пусть ............................................................................................ 69
Галлюцинации по поводу реальности
а Он курит и верит ...................................................................... 70
а Он курит и верит.................................................................. 61
не досчитав до ста.................................................................. 71
они спят ................................................................................... 71
неполиткорректное................................................................ 72
известие .................................................................................. 73
последний литр ...................................................................... 73
все мы немного танкисты...................................................... 74
стих .......................................................................................... 74
на съедение ............................................................................ 75
тень .......................................................................................... 75

6
 Маяковский в кружевной пижамке ..................................... 75
тем не менее .......................................................................... 76
вампиры не входят без приглашения .................................. 76
хочется чувствовать ............................................................... 77
плен для души ........................................................................ 77
знамя ....................................................................................... 78
в глазах растамана ................................................................. 78
сначала всегда начало ........................................................... 78
Завтра ...................................................................................... 79
как у махасиддхов .................................................................. 80
Стоп-кадр ................................................................................ 82
беспантовые игры .................................................................. 82
Слоноблудие .............................................................................. 83
Я иду убивать дракона........................................................... 83
Слоноблудие .......................................................................... 86
Люди-сундуки......................................................................... 87
Свинкс ..................................................................................... 88
Про е-бал ................................................................................ 89
Фанера над Парижем ............................................................ 91
По пути на трон....................................................................... 92

7
Разговор канцелярских скрепок ........................................... 93
Всё происходит через зад ..................................................... 95
По сути..................................................................................... 96
Индюк во всём индюк ........................................................... 98
Баллада о короле ................................................................... 99
Рояль ..................................................................................... 100
Кошка-весна.......................................................................... 101
Каменный гость .................................................................... 102
Чёрная вдова ........................................................................ 104
Ваши губы дрожат, как рука конвоира .............................. 105
Это дико ................................................................................ 106
Больница для плохих поэтов............................................... 107
Истина в салате..................................................................... 108
Ожиданье по имени По Х’YЙ .............................................. 109
Лучшее в мире харакири ..................................................... 110
Колобки!!! ............................................................................. 111
Горы как горы ....................................................................... 112
Остальные ............................................................................. 113
Идиот ..................................................................................... 114
Ветер...................................................................................... 115

8
 Стучит….................................................................................. 116
Тринадцать ступенек ............................................................... 117
Горела ведьма на костре ..................................................... 119
Есть что вспомнить ............................................................... 120
Устала .................................................................................... 121
Смерть и вилы ...................................................................... 122
Существую............................................................................. 123
Келья номер 13 .................................................................... 124
Он был болен........................................................................ 126
13 ступенек ........................................................................... 127
Дымя старой трубкой .......................................................... 128
Просто так ............................................................................. 129
Вопреки ................................................................................. 130
Рисую ..................................................................................... 131
Вернусь.................................................................................. 132
Там, где небо встречается с морем .................................... 133
Без разницы .......................................................................... 135
Говорят .................................................................................. 136
Столько, сколько в нас ......................................................... 137
Нужно стать морем .............................................................. 138

9
 Не то, что от тифа ................................................................. 139
Жаль ...................................................................................... 140
Снежный вечер..................................................................... 142
Могу....................................................................................... 143
А небеса становятся ясней .................................................. 144
Записки просветлённой ........................................................... 145
Буду я не с Вами ................................................................... 147
Полдень Брахмы .................................................................. 149
Ухожу ..................................................................................... 150
Не думай! .............................................................................. 152
Исчерпала ............................................................................. 155
ом мани падме хум .............................................................. 156
я строю храм ......................................................................... 158
я есть ..................................................................................... 160
Поменявшись местами с толпой ........................................ 162
Добровольный нищий ......................................................... 164
Западйога .............................................................................. 165
В изначальную ночь ............................................................. 168
Плацебо................................................................................. 169
Дурдом на Колёсиках (стихи в прозе) .................................... 170

10
кактус в форме динозавра .................................................. 172
винтик.................................................................................... 173
безымянное .......................................................................... 176
религиозная пропаганда ..................................................... 177
фонарик................................................................................. 179
читта вритти ниродхо .......................................................... 181
экстериоризация .................................................................. 183
кто-то не тот .......................................................................... 185
бывает ................................................................................... 188
фонд инвестиций в деградацию ......................................... 191
человек на скале .................................................................. 195
мир глазами дальтоника ..................................................... 198
хренология событий ............................................................ 201
шастра-чикитса ..................................................................... 204
лучший способ проснуться .................................................. 205
солнечные зайчики .............................................................. 208
Драконка ............................................................................... 210
даосско-дзэнское ................................................................. 213
кокос ...................................................................................... 214
дверь ..................................................................................... 216

11
 на запад................................................................................. 218
Дурдом на колёсиках........................................................... 224
релаксация............................................................................ 228
ужраться до блевоты ........................................................... 230
преступление против истины.............................................. 232
вернуться в пустоту .............................................................. 235
танцевать рок-н-ролл........................................................... 237
безмолвней рыб ................................................................... 240
по кармическим причинам ................................................. 241
что-то вроде ветра ............................................................... 242
через тысячу лет ................................................................... 244
обязательно .......................................................................... 246
больше, чем сила ................................................................. 248
если б я не забыла забыть................................................... 251
не дышать заранее............................................................... 253
Утомительная сказка + бонус (две утомительные поэмы)... 254
Утомительная сказка ........................................................... 255
Путь (июнь, 2014) ................................................................. 256
Художник (август, 2012) ....................................................... 266

12
13
 Когда нечего сказать (вместо предисловия)
Существуют такие поступки, которые если не совершишь
сегодня, завтра, попросту, не поднимется рука. И не мудрено, ибо
сегодня ты не такой, как вчера, а завтра будешь не таким, как
сегодня… Но стоит ли стесняться того, каким ты был вчера? А если
стоит, то чего? Впрочем, подобную цепочку риторических
вопросов можно продолжать вечно…
Так что, я решила, не тратя на это время, прогрызть пикантную
дырочку в будущее и утончённо плюнуть накопленными
озарениями и заблуждениями, предавая угрозе индивидуальной
интерпретации раскалённые чувства, оформленные в желчные
словесные конструкции, которые так же далеки от истины, как
два противоположных берега Индийского океана…
Ну, а если Некто, тратя ежедневно по несколько часов
на перечитывание сих, с позволения сказать, творений, найдёт их
заурядными и тошнотворными, окончательно разочаровавшись,
ничего не останется, как принять это за успех:) Ибо всё в этом
мире состоит из условных атомов и у каждого свои галлюцинации
по поводу зыбкой реальности. А разочарование, это когда хочется
прижать к груди весь мир и вдруг оказывается, что она
не настолько большая…
Будьте счастливы!!!

14
 Легкомыслие в тяжёлой форме

Цунами
Природа, в припадке врываясь с разбега
С отчаянным рёвом в сердца площадей,
Взывает о поступи сверхчеловека…
Планета устала от недолюдей
Развратных и мелочных, кислых, безвольных…
Презренные туши рабов и господ
Давясь поглощают взъерённые волны…
Уносят в пучину бунтующих вод
Грязь, алчность, хандру и нелепые склоки…
Срывают вериги с закованных рек…
И тыкают пальцами в небо пророки,
Гадая, где явится сверхчеловек…
Над гребнем стихии дрожащие тени
И ветер играет торжественный туш…
Цунами неистует, как воплощенье
Броженья и смут ограниченных душ.

15
 Пейзаж
Ночь, собрав чудеса в узелок,
обернулась Авророй крылатой…
И по стоптанным спинам дорог
снова мчится на пастбище стадо.
Пляшет кисть, прикасаясь к холсту,
заполняя росистой прохладой…
Разве важно в каком ты ряду
многоглавого счётного стада?
Стародавний мотив луговой
примиряет последних и первых.
Лишь волков металлический вой
режет слух и щипает за нервы.
Где-то там за летучей рекой,
что с горы направляется к морю,
бродят волки в долине глухой,
вольным ветрам воинственно вторя.
Возмущает покой мирных стад,
оглушая пронзительным воем,
дерзких горнов расстроенный лад:
«Если можешь, то выйди из строя!»
Пастухов негодующий рог —
нет над стадом всесильнее власти.
Дружный ропот — разумный итог:
«Нужно ль нам столь туманное счастье?»
Тёплый хлев — нерушимый блиндаж,
грохот вёдер, родные помои…
На рассвете привычный пейзаж…
Даже волки по-прежнему воют…

16
 Я просто вышла покурить
Небесный свод зиял свинцовым дулом,
Постукивая звёздами по лбу…
Я вышла покурить и оглянулась —
Кого же там выносят во гробу??
Какое-то нелепое смятенье,
Наигранные жесты, скользкий шаг…
Слегка мерцают… словно приведенья…
Нет, что-то тут, по-моему, не так…
Полк скорбных взглядов, слёзы и одышка —
Всё втянуто искусно в кутерьму…
И, напрягая жалкие умишка,
Уже распределяют — что кому…
Виновница немого карнавала
Смотрела строго из небытия…
И, подойдя поближе, я узнала…
Какого чёрта??… Неужели я??
Неистово брыкаясь, я рыдала,
Махала кулаками во всю прыть:
«Куда вы меня тащите, вандалы??
Ведь я всего лишь вышла покурить!!»
Скрывая телеса под длинной рясой
Надсадно отпевал священный сан,
А после пили водку, жрали мясо,
Порвали балалайку и баян…
Как говорится — вот и доигралась…
И ничего уже не изменить.
Но только мне навязчиво казалось,
Что я всего лишь вышла покурить…

17
 В различиях ничуть не меньше сходства
В различиях ничуть не меньше сходства,
Чем в дифирамбах лицемерных фраз…
Очарованье близкое к уродству
Ни раз манило, отвращая нас…
Юнец, что присно думает о вечном,
Так стар… А дед с белёсой бородой
Кривляется задорно и беспечно…
В душе он, очевидно, молодой!
В толпе, подчас, смертельно одиноко…
Несложно спутать случай и судьбу…
И от живых бывает столько проку,
Как от лежащих чинно во гробу…
Петь можно молча и кричать беззвучно…
Порой неясно — сеешь, или жнёшь…
Веселье, зачастую, крайне скучно,
А истина сомнительней, чем ложь…
Всё иллюзорно… и одно бесспорно —
Незыблемых оплотов в мире нет!
Вот вам, должно быть, кажется — я в чёрном?!
Зажгите, сударь, на минутку свет!
Теперь смотрите! … вздохи изумленья…
Тревожный шелест губ поверх голов:
«Она вся в белом… в белом, без сомненья!!»
Всё это лишь игра теней и слов…
Под маской льда нередко море страсти…
А преданность возможна даже в ссоре…
Нам слёзы лить доводится от счастья
И надрываться со смеху от горя…
Сжимать внутри, что тянется наружу

18
И приступ страха выдавать за смелость…
Быть может потому мы наши души
Привыкли свято принимать за тело…

19
 Письма мертвеца
Вновь почтальон принес в конверт одетое
Испачканное прахом письмецо:
«Не уж то нынче пишут с того света?»
И подал, усмехаясь мне в лицо:
Да, да. Смешно. Письмо без адресанта.
В который раз. С трагическим концом.
«Ещё жива? Я тоже жил когда-то…
Представь, я раньше не был мертвецом!»
Признанье леденящего курсива…
«Однажды мне приснилась пустота
И умер я внезапно. И красиво…
Хотя казалось — буду жить всегда…
Я помню до сих пор леса и реки…
Их шелест проглотила тишина…
И, кажется, что не жил я вовеки…
Хоть точно знаю — жил! Но не сполна…
Так ярко жил!… а главного не понял…
Я многих не простил и потерял…
Мерещился звездой на сером фоне,
А догорел в мгновенье! И упал.
Я был любим… И… мною дорожили.
Я верил грёзам, в цели, в волшебство…
Да. Было. А теперь в сырой могиле
Лежу, не стоя ровно ничего…
Поэзия моя давно уж стёрта…
Поверь, я был отчаянный боец…»
Я надрываюсь: «О, какого чёрта
Ты пишешь мне, назойливый мертвец?!
Зачем упорно тянешь мою душу

20
 Своим ехидно-искренним словцом?!»
А он в ответ смеётся: «Нет… послушай!
И ты однажды станешь мертвецом…
Так будь же сострадательней и проще!
И… не носи под сердцем суеты!…
Нам уготовлен всем в тенистой роще,
Покой, где сплошь могилы и кресты…
Где твердь питают искренние слёзы,
Там мягче стелет матушка-земля.
Не важно, кем ты был — простым матросом…
Отважным капитаном корабля…»
«Мертвец! Несправедливый… и… жестокий!
Ты хочешь извести меня с ума!»
В конце письма постскриптум: «Эти строки
Ты только что придумала сама.»

21
 Овцы-вурдалаки
На склонах, орошённых кровью,
Лужайках, где зимуют раки,
Пасутся овцы-вурдалаки…
И пусть пасутся на здоровье!

Холёным тонкорунным стадом,

Под ножницы подставив спины,
Покорно блеют. Так невинны…
Пронзают души волчьим взглядом

До слёз исполненным страданья…

Ягнят родных загрысть готовы
(Вы не подумайте плохого)
Сугубо ради пропитанья…

Обманите!
В лабиринте ролей и наитий
Я как зверь, угодивший в капкан…
Обречённо шепчу — Обманите!
Только так, чтоб поверить в обман.
Опоите бульоном, микстурой…
Лишь бы чувствовать ласку в руках,
Беспощадно спускающих шкуру,
Не барахтаться в тесных силках
За приют принимая темницу…
И, кроша, как на корм воронья,

22
Приносить в жертву чьих-то амбиций
Фанатично распятое Я…
Признавать в шимпанзе человека,
В сумасбродных шагах — героизм…
И считать самой нежной опекой
Чью-то манию и эгоизм.
Называть мазохиста аскетом,
Фатализмом оправдывать лень
И палить по живым силуэтам,
Видя в каждом всего лишь мишень.
Дайте несколько капель забвенья!
Я слижу с самой гнусной руки.
И санскрит, и латинский, и квенья —
Пусть смешаются все языки…
Лишь бы видеть во тьме добродетель
И желать только блюда с витрин,
Лишь бы было всё в розовом цвете,
Не бросался в глаза октарин.

Ворон
Пылью мягко стелется
Серость в городах,
Бесы мирно селятся
В душах изо льда,
На колёса мельниц
Сыпется песок,
В чудеса не верится…

23
 Всё наискосок…
Люди-побрякушки,
Легионы щёк…
Расскажи, кукушка,
Сколько мне ещё…?
День, срывая шторы,
Пишет грязный джаз…
Выклюй, чёрный ворон,
Хоть один мне глаз!
Пересохли строчки
В рюмке на столе.
Я хочу стать точкой
На твоём крыле.
Век над синим морем,
Порохом кружить…
Покажи мне, ворон,
Что такое жизнь…
Дай мне, чёрный ворон,
Кое-что понять —
Чем опасны взоры,
Брошенные вспять,
Впрямь ли может время
Подвести итог,
Сколько весит бремя,
Что я за игрок…?
Как замедлить пулю,
Пущенную в лоб?
В радость я живу ли
Или всем назло?
Над девятым валом

24
 На тропе зарниц
Спутницей я стала
Стаи чёрных птиц.
Небеса качаются,
Падает звезда…
Чудеса случаются!
Только иногда…

Мы просто улетающие птицы

Просторы меря ястребиным взором,
Над пропастью кружа ветрам назло,
Глумимся над фатальным приговором
И падаем, разбившись о стекло…

Нам хочется отчаянно прибиться

К кормушкам чьих-то мыслей и стадам…
Но, неизменно, одинокой птицей
Мы держим путь с рожденья в никуда…

Пытаемся упорно притвориться,

Но тянут вниз фальшивые крыла…
Мы просто улетающие птицы
В далёкий край, где нет добра и зла…

Прохожий
25
 В потоке лиц, размытых дымом,
Под гул машин и детворы
Прошли вы, ненароком, мимо,
Как будто, вышли из игры
Без джокеров, ролей и правил
Навстречу молодым ветрам…
А знойный вечер камни плавил,
Сдувая пыль с оконных рам…
Взглянув на вас, забавы ради,
Вздохнула, замедляя шаг…
Один лишь взгляд… но в этом взгляде
На волю вырвалась душа…
Вы, тешась над моим смятеньем,
Прочли, как надпись на столбу,
В одно короткое мгновенье
Мою нехитрую судьбу
От нескольких нескладных строчек
О слишком ранней седине
До дюжины бездонных бочек
И капель истины в вине…
От беззащитности до власти,
От хохота до горьких слёз,
От безразличия до страсти,
Немой тоски и тайных грёз…
От подлости до альтруизма,
От преданности до измен,
От буйности до аутизма,
От нежности до грубых сцен…
От жадности до культа меры,
От золота до мишуры,

26
 От отречения до веры,
От искренности до игры…
От клеветы до явной лести,
От ярости до пустоты,
От счастья до плохих известий…
И от возвышенной мечты
До дьявольского искушенья…
От бездорожья до тропы…
И полного изнеможенья
От изнурительной борьбы,
Опасных взлётов и паденья,
Крушенья тысячи надежд…
Матрикул по кругу общенья —
От звездочётов до невежд…
Прочли, как мчалась по осколкам
Свои сжигая корабли,
А после завывали волки
И кошки на сердце скребли…
Маячила, не зная брода,
Что тень за собственной спиной…
Вы улыбнулись мимоходом:
«Всё это было и со мной…», —
Поспешно удаляясь прочь… Я
Помню этот долгий миг,
Когда, терзая горло в клочья,
Внутри теснился комом крик
И я, застыв у поворота,
Платочком смахивала дрожь…
Ведь вы лишь кто-то… а кого-то
По имени не позовёшь…

27
 Луна
Луна по небу носится…
Всё мечется копьём…
А вдруг возьмёт да сбросится??
Так страшно за неё…
В понуром одиночестве
Слоняется во мгле
Без имени и отчества,
С печалью на челе…
Я, свесившись над городом,
Кричу ей из окна
Охрипшим полушёпотом:
«Послушайте, Луна!
Здесь те же слёзы, ссадины,
Плюс мясо в сюртуках…
Держите, Бога ради, вы,
Луна, себя в руках!
Гладь слаженного осмоса,
Лазурный полумрак —
То кажется из космоса.
Вблизи отнюдь не так!
Здесь желчь бежит по улицам
Мокротой ледяной,
Здесь каждый третий щурится
С дубиной за спиной,
Здесь кровь живёт под кожей и
Отравляет сны…
Везде одно и то же. И
Мы все обречены.
Здесь правда на обман ловка,

28
 Тускнеет бриллиант —
Вот вам и вся романтика…
Вот вам и сбоку бант!
Здесь даже заклинания
И ночь слабее дня
Без вашего сияния,
Без вашего огня…

О любви
В полночный час присел у изголовья
Усталый Серафим с огнём в руках:
«Как можете вы, люди, звать Любовью
Слепое вожделение и… страх
Утраты неминуемой? … В народе
Мне, доводилось слышать, говорят —
Любовь… она приходит и уходит…»
Промолвил он, роняя тяжкий взгляд…
«Теряя разум, падая и руша,
В стремлении пленить чужую плоть
Вы топчите в своих заблудших душах
Зерно, что завещал взрастить Господь…
Сбиваясь с пульса, сохнете в недуге,
Томительно вздыхая…» Вся в поту
Я, в полумраке простирая руки,
Хватала ртом немую пустоту:
«Не улетай! Прошу, поведай тайну!
Как уберечь заветное зерно?»

29
В ответ лишь дождь, играя ложкой чайной,
Стучал уныло, притворяясь сном…

Маэстро и вдова Паганини

Смычком снимая злое вето
На волю выпустил скрипач
В хрустальном звоне флажолета
Жар-птицу — затаённый плач…
Под гулкий щебет пиццикато
Трещал по швам потёртый фрак…
Скрипач как в царстве тридесятом,
В свет обращал глубокий мрак…
Быстрей! Сильнее! Выше! Дальше!…
Постой, Маэстро, не спеши!
Ты первый, кто сыграл без фальши
На струнах сломанной души…
Глиссандо с привкусом полыни
Разгульно било зеркала…
Вдова Никколо Паганини
Свой прежний голос обрела…
Взрывая пелену тумана,
Подобно раннему лучу,
Скрипач шатался, словно пьяный
И прижимал её к плечу
Так пламенно… Что было силы…
Целуя гладь его ланит
Она шептала тихо: «Милый,

30
 А нас ничто не разлучит?»
Скрипач ей отвечал, смеясь и
Шутливо струны теребя:
«Никто для нас столь не опасен,
Как сами для самих себя…»

Город-призрак
Доверяя лишь лунному свету
Я брела под покровом небес
И считала во тьме силуэты
Загулявшихся пар и повес,
Промотавших последние крохи
За сбивающий с ног серпантин…
И как будто сменялись эпохи
В отражении тёмных витрин…
Вдалеке на холмистой равнине
Люд, моля об отраде земной,
Поклонялся какой-то богине
И шаман, истекая слюной,
Ударял в свой потрёпанный бубен…
Сквозь вуаль старины вековой
Магистрали дымили и трубы…
Обагряя настил мостовой
Бились готы… а может быть гунны…
Пав в бою, исчезали в пыли…
Доносилось дыханье лагуны
И белели в ночи корабли…

31
 Черепичные крыши и скверы
Проносились… луга и стада,
Коронации и адюльтеры,
И сошедшие с рельс поезда…
Кроны клёнов и лип… а навстречу
Мимо каменных стен не спеша
Шла девица, накинув на плечи
Побелевшую рваную шаль.
В космах ветра сырые порывы…
Так бывает во всех городах…
Я зачем-то спросила: «Вы живы?»
Но она не ответила: «Да…»
Улыбнулась уныло… И прямо,
Но украдкой взглянула в глаза…
Дрожь неслась по прозрачным рукам… а
Она словно что-то сказать
Тщетно силилась… Тяжкое столь же,
Как гора, что не сдвинется с плеч…
Точно знала она нечто больше,
Что в слова невозможно облечь…
А затем всё слилось воедино —
Тишина и немой разговор.
Я стояла напротив витрины
Замерев, и смотрела в упор…
Ощущая туманно — когда-то
Здесь развеян был дух мой и прах
За истлевшей погостной оградой.
Но не всё растворилось в ветрах…
Город-призрак, живая могила,
Усыпальница первых камней…

32
 Я здесь явно кого-то любила
Дольше жизни своей и сильней,
Вышивала твои минареты
Яркой гладью на тонкую ткань…
Ты меня вспоминаешь за это,
Принося ежегодную дань…
Льнут к ногам твои древние плиты
И оббитые сталью врата
Для меня ровно в полночь открыты.
Так бывает во всех городах.

На съедение планктона

33
Я напишу роман, где все несчастны
В плену оков невежества и зла…
И буду убиваться: «О, ужасно!
За что я их на это обрекла?…»,
Ловя в слезах отчаянно влюбленных

34
 Хоть каплю неизменной чистоты,
Что не исчезнет, в духе Авалона,
Синхронно c воплощением мечты.
Я рассажу всех кукол на витрине,
Диктуя мысли, вмешиваясь в сны…
Герой тужит у ложа героини —
Ей не дожить до завтрашней весны…
На площади кидаются камнями
Верша средневековый ритуал —
У ног еретика играет пламя
И тешится над тем, как он летал…
Вот рыцарь слепо жертвует собою
По прихоти каких-то вздорных дам…
А на щите несут других героев
И лавры достаются их вождям…
Бойцы ушли неслышно, словно тени…
Без имени, без рода и лица…
Они погибли ради убеждений
Туманных от начала до конца…
Земля вберёт их молодые соки,
И даст испить осоке и плеве…
Ещё один страдалец одинокий
Как лютик сник в очередной главе…
Он, расточаясь, ожидал поклонов,
Забыл про время, покупая жизнь…
Фонтан иссяк — и толпы монотонно,
Утратив любопытство, разошлись…
Вот латексом обёрнутые рыбы
Мне предлагают крови и вина…
Я улыбаюсь приторно: -«Спасибо!

35
 Давно предпочитаю пить одна…»
И шагом, полным праведного гнева,
Спешу на растерзанье кутерьме…
По замыслу пера, я — королева!
И ничего, что трон стоит в дерьме.
По замыслу… а может приговору…
Не важно… ибо ясно не вполне.
Последняя глава, в которой скоро
Погаснет свет софитов в тишине…
Откланяются повара и воры…
Что вылупился, недалёкий сброд??
Плесни бальзама на душу актёра!
Иначе он потухнет и умрёт…
Всё. Больше ни строки. Зевая сонно,
Встаю отодвигаясь от стола,
Бросаю на съедение планктона
Совсем не то, что от себя ждала…
Да, редкий путник, в мрачную минуту,
Застигнутый сверканием зарниц,
Отважится искать себе приюта
Хоть на одной из названных страниц,
Где долго и мучительно страдали,
Затем усопли каждый в свой черёд,
Тела отпели, души закопали…
А может быть совсем наоборот…
Но вот, взвиваясь обелиском дыма,
Законно возмутится чей-то крик:
— «А суть-то в чём??»
Она неуловима.
И постоянно изменяет лик…

36
37
 Гений должен умереть
Пыль, точно мрачный призрак на погосте,
Испуганно металась у ворот…
Дробь барабанов, в мозг вбивая гвозди,
Стелила путь на скользкий эшафот…
Навеселе от солнечной купели
Глумился и толкал меня конвой,
И ветки разгораться не хотели
На плахе по-весеннему сырой…
Пьянящий дым последнего мгновенья
Сжимал виски, стирая круговерть…
А дикая толпа кричала: «Гений!
Ты должен… должен… ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ!!!»
Услужливо подхватывало эхо
И откликалось миллионы раз,
Переплетаясь с идиотским смехом
В чернильных жерлах ненасытных глаз…

…Ночь, прогнала фарфоровые лица

От прахом обращённого костра…
И как Капитолийская волчица
Надрывно завывала до утра…

38
 В 43-м гробу
Презирая любовь, проклиная судьбу,
Неподвижно лежу в 43-м гробу.
Где-то лики святых улыбнутся с холста,
Дрогнет камень, исполнится чья-то мечта,
Пьяный гений шагнёт в роковое окно…
Только мне всё равно и, как прежде, смешно…
Снова сцена и дым… Смуть у райских ворот…
Звон ключей, лязг петель… Каждый рвётся вперёд,
Скирд грехов, словно крест, волоча на горбу.
Меньше толков ценю я такую борьбу!
Мне бы душу согреть от безжалостных слов
В жарком пламени, где нет запретных плодов,
Асмодей исступлённо трясёт головой,
Вскинув руки над дружно горящей толпой.
Скрежет стали, бренчанье железных оков…
Жаль одно — в преисподней всего семь кругов!

39
 Смешная осень
Смешная осень… ветряная стерва,
Трясущая багровой головой…
Ты для кого-то нынче станешь первой,
Второй… последней… и очередной…
Уж пробил час твоих распутных плясок,
А ты молчишь печально у стола…
Ты как и я, сменяя сотни масок,
Забыла кто ты и зачем пришла…
Смешная осень… в этих чёрных ризах
Мы так похожи! что ни говори…
Я как и ты заядлая актриса…
А может быть и у тебя внутри
Бьёт крыльями дух одинокой птицы
И на’ сердце колотятся дожди?…
Ты знаешь, я хочу с тобой напиться
И разрыдаться на твоей груди…
Могучая, наивная, шальная…
На дне твоей бескрайней западни,
В который раз смертельно не хватает…
Того, кто б смог замедлить твои дни,
Несущиеся в хмурые закаты…
Но я не жду ни света, ни тепла…
Ты вновь поишь меня бодрящим ядом…
Я без тебя сейчас бы не жила…

40
 Город
Неприступный и вечный город,
Парки и колокольный звон…
Тот, кто строил был пьян и молод,
В каждый камешек был влюблён…
Знал, что ветры бывают злые
Всё продумал, но всё зазря…
Уцелел от игры стихии
Только пепел от алтаря.
Город видит, как, строя рожи,
Черти тешутся у ворот…
Но не это его тревожит.
Непонятно чего он ждёт…
Может, чтобы из окон рая
Хлынул дождь и осела пыль…
Просто если сквозняк качает
Крепость —
значит в основе гниль.

41
Ведьма пьёт чай без сахара
Ведьма пьёт чай без сахара
С вечера до утра…
Ей бы метлу да за гору
Мчать на семи ветрах…
Пьёт за своё бессмертие
Крепкий экстракт тоски,
Всюду скребутся черти и
Рвут её на куски,
Нагло плюются в душу и
В уши хулу кричат…
Если б не эта дюжина
Чёртова на плечах…
Где-то из жарких фраз куют
Путы и каламбур,
Хищно клыками лязгают
Из-под овечьих шкур…
Клёкотом сонной нежити
Булькает кипяток,
Радуга в рваном скрежете,
На волосах венок —
Траурно ветки свесили
Тернии и дурман.
Ведьме до жути весело,
Ведьма сошла с ума.
Льются в потоки вешние
Слёзы сквозь дикий смех…
Будущее и прежнее
Тает как грязный снег.
Трутся у ног и крутятся

42
 Время и хмарь болот…
Ведьме всё время чудится,
Ведьма чего-то ждёт…
И пролетает ночь её
Искрами от костра.
Ведьма пьёт чай. А прочее —
Сказка о двух мирах.

43
 Прикоснуться рукой к проводам
Словно нож в рукаве злого гения,
заглушая мигание фар,
Бьётся сердце, признав преступлением
исключительно каждый удар.

Рёв сирен в затаённом дыхании…

С головы сотрясая до пят
Повторяется вновь заклинанием
6-ти тысячи-вольтный разряд.

Я боюсь, что оно обесточится

и замрёт, не дождавшись суда.
Оттого ль так отчаянно хочется
прикоснуться рукой к проводам?…

44
 Трамвай на Нараяму
Я жду трамвай на Нараяму,
Стою-свищу, курю ганджу…
Но ускоряется упрямо
Нелепый бег по виражу
Сапог и пыльных шляп из фетра…
Читаю мантры громко вслух,
А над толпой подобно ветру
Парит мой просветлённый дух.
Стою, кокетливо флиртуя
С разносчиками суеты
И думаю — какого хуя
Вы тут маячите, скоты??
Ловлю напевы придорожья,
Поток струится по рукам
И чувствую, как воля Божья
Меня возносит к облакам…
Слова любви, сплетаясь в строки,
Бессвязно падают во тьму…
Я так люблю твои пороки,
Что добродетель ни к чему.

45
 Сон
Страстью заклят,
Ветром рождён —
Чувствую взгляд,
Знаю, что сон.
Сговор минут,
Пал циферблат —
Стрелки бегут
Только назад.
Сдавленный плач —
Это игра.
Ты — мой палач
Лишь до утра.
Мягко всадил
Острый клинок
И из груди
Вырвал комок
Лёгкой рукой…
Выстрелом в ночь
Слившись с толпой
Двинулся прочь…
Я за тобой,
Словно обвал
С криками: «Стой!
Что ты забрал?»
Топот и лай,
Слепят огни.
«Слышишь? Отдай!
Срочно, верни!»
Тающий шаг…

46
 Мой талисман
Ты, не спеша,
Прячешь в карман
И на меня
Смотришь в упор…
Омут в глазах —
Вздор и задор.
Мир пополам…
Бьют по губам
Дрожь и слова:
— «Где оно?» -«Там…»
Дождь в голове,
В воздухе смех..
След на траве —
Быстрый разбег.
Впору нырнуть
В омута муть.
Страшно одно —
Мелкое дно…

Взоры людей —
Лезвия бритв…
Кровь на земле —
Кто-то убит..
Полог воды..
Вижу тебя —
Я это ты,
Ты это я…

47
 Иероглиф
Паутина ног — лишь миф
В морской строке.
Я как иероглиф
На сыром песке.
Контур стёртых линий,
Вычурный на вид,
В памяти — трясине
Бережно хранит
Под трухлявой грудой
Тайну о любви.
Я вас не забуду.
Вы в моей крови.
Волны жадно слижут
Вмиг узор следа
Я вас не увижу
Больше никогда.

48
 Мысли
Я иду по краю света
В мир, где всё легко и просто,
Слышу, как свистят кометы,
Как на небе дышат звёзды,
Падают в стальные лужи
На осколки разлетаясь…
Демоны воруют души…
Я смотрю и улыбаюсь…
Исполинские громады
И немые саркофаги
Исчезают без возврата,
Растворяясь в полумраке…
В лёгкости бесцветных линий
Нет ни времени, ни граний…
Лишь гудят, как в паутине
Мысли… мысли без названий…
То пронзая острой спицей,
То укутав тёплым пледом…
То как сказочные птицы…
То как вещие приметы…
Обольстительны и строги…
Собираясь пёстрой стаей
Мысли падают под ноги
Я иду, переступая…

49
 Счастье
Счастье совсем не в том,
что ты признанный кем-то Гига-,
где-то в какой-то Экстра-,
с Мега- на поводу…
Счастье, когда ты просто…
Вечно и Беззаветно,
не прикасаясь даже…
этого не отнять.

Неслучайно
Постучались как-то в небо
Два влюблённых космонавта:
«Мы уже навоевались!»
Но, блеснув всеядным оком,
Лишь причмокнуло губами,
Распластав в пространстве щёки
Пышно и невозмутимо
Дремлющее Сверхсознанье…
То, откуда мы свалились,
Разлетевшись на осколки,
Чтоб любить и ненавидеть,
Сталкиваясь неслучайно…
И швырять друг в друга рьяно
Части Истины единой.

50
 Человек с пробитой головой
Молча шёл и звёзды целовал,
Мирно возвращаясь поздним вечером…
Он в бою истратил все слова
И сказать теперь уж было нечего.

Он искал, но не нашёл. Зато

Знал, что он по-прежнему живой.
Опьянённый гордой высотой…
Человек с пробитой головой…

Летучие фрегаты
«Да, это мир был, кажется, таков…»
Я оглянусь задумчиво быть может
на шорох своих собственных шагов,
необратимо выскользнув из кожи…

И замерцаю огоньком вдали…

Вы знаете, я очень даже рада
тому, что поезда мои ушли…
остались лишь летучие фрегаты:)

Я буду разбиваться без конца,

лишь для того, чтоб заново родиться
и безответно биться в их сердца
умалишённой одинокой птицей.

51
 Моё!
Людям нужны алмазы,
Ландыши и тюльпаны,
Чтобы поставить в вазы,
Чтобы набить карманы,
Чтобы смотреть как вянет
Лист, осыпаясь прахом,
Меркнут, затупясь, грани…
И наблюдать за взмахом
Крыльев, зажатых в клетке…
Следуя пустословью
Наши назвали предки
Хищность свою любовью.
Мысли, сердца и тряпки,
Золото и гнильё…
Лишь бы сгрести в охапку
И заявить: «Моё!»

52
 Звёзд на небе нет!
Звезда сияла миллионы лет
Осеребряя здешние просторы…
Вдруг кто-то крикнул: «Звёзд на небе нет!»
И все послушно потупили взоры…
Нетвёрдым шагом побрели гурьбой
Без сущего просвета, всякой цели…
Ощупывая камни пред собой,
Но оступаясь чаще, чем доселе…
С заботой пастуха своих овец
Наперекор всеобщему забвенью
Звезда касалась избранных сердец,
Вселяя вечный свет и вдохновенье…
Нередко её ясные лучи
Нашёптывали истину пророку,
А одиноким странникам в ночи
Указывали верную дорогу.
Взамен не ожидая ничего
Отвергнутое челядью светило
Всем верующим в звёздо-существо
Дарило щедро неземную силу…
А есть ли на планете нашей ветер?
Возможно, некто даст такой ответ:
«Конечно, нет! На нашей-то планете…
Я вас прошу, не сочиняйте бред!»
О, да, мой друг, вы правы без сомненья!
Здесь только ваш уютный кабинет,
Дефляторы, активы и печенье…
А ветра нет! И звёзд на небе нет!

53
 Время
Крадётся каждый миг, лукаво пряча,
В кармане новый жребий, вещий знак…
Лишь час назад казалось все иначе,
Но грянул гром — и всё уже не так…

И ледяная кровь вскипает в жилах,

Внезапный взрыв рассеивает мрак…
И мы в который раз вздыхаем: «Было!…»,
Но часто забываем — что и как…

Неумолимо тает всё, что бренно

И не замедлить брошенных камней…
И времяпровожденье во Вселенной
Порой сродни полёту на коне,

Из под копыт которого клубится

Туманным током быстрая река,
Несущая слова, дела и лица,
Что оседают пылью на висках…

54
Найди в душе своей взрывчатку!
С размаху брошенной перчаткой
Ночь бьётся о бетонный воздух…
Найди в душе своей взрывчатку!
Рвани чеку пока не поздно!
Взлетают мысли стаей блеклой
Скрестившись, точно на дуэли.
И пустота толкает в пекло:
«Последний шаг — и ты у цели!»
Дрожат натянутые струны,
В утробе умирают звуки…
И крутят колесо Фортуны
Незримые для глаза руки.
Иду вперёд… чего-то ради…
Несу утерянные звенья…
Лишь некогда покой во взгляде
Стал походить на отчужденье.
Душа с улыбкой Несмеяны…
Скажи мне, что в тебе осталось?
Одни иссякшие фонтаны,
Пренебрежение и жалость…
Уносит ветер покаянья,
Рассеивая над долиной…
И, проклиная расстоянье,
Я с грустью вглядываюсь в спины
Ушедших прочь и уходящих…
Их след посыпан чёрным перцем…
И начинает биться чаще
Моё отравленное сердце.
В кромешной мгле кивает сухо

55
 Грядущее, шепча украдкой:
«Всё впереди! Не падай духом!
Осталось лишь найти взрывчатку…
Найди! покуда не ослепла —
И всё сначала повторится…
Ведь птица-феникс лишь из пепла
Имеет право возродиться…»

56
 Cлова про слова
Рита бормочет слова на санскрите..
Лебедь любви, умирающий в Рите,
Оземь ударившись станет жар-птицей.
Рита не ждёт чистокровного принца
На скакуне изабелловой масти.
Ей нужен Мастер…
Серые пряди, дождливые нити…
Город всеяден, криклив и гранитен…
Вымощен бренностью и пустословьем,
Тесен для тех, кому пишется кровью…
Грязнет, постыло гремя кандалами…
Мастер застыл наблюдая, как пламя
Трётся о буквы корёжа страницы..
Скользкие рельсы… Безликие лица…
Всё измеряя резиновой пастью
Время ступает, кроша на запчасти
Скверы, дома, корабли и причалы.
Лишь у любви ни конца, ни начала…
и… говорят —
рукописи в огне не горят…

57
 На дне рожденья
За окном третью вечность туман…
Скрип колодок, исполненный фальши…
Остановка: «Здесь сходят с ума!»
Все сошли. Я поехала дальше
В глубину Абсолютных Пустот,
Где царит лишь Свобода паденья…
Глохнет внутренний автопилот,
Погружаясь на дно…
дно рожденья…
В чистоту вековечных пучин…
Я увижу подводные скалы
В беспричинной причине причин,
В безначальном начале начала…
И ответ, бестелесностью глаз,
На вопрос, не дающий покоя —
Почему я хочу только Вас,
а взамен получаю другое…

В Никуда
Когда, вернувшись на круги своя,
Реальность пробудится ото сна,
Останутся лишь двое — Вы и я…
Не верю в то, что это я одна
Придумала луга и облака,
Войну и Мир, стихи и поезда…
И то, как, прорастая сквозь века,

58
В который раз уходим в Никуда…

С колеса Сансары
В отблесках Лунной фары
Падал, дрожа, билет…
И с колеса Сансары
Спрыгивал силуэт.
Дар обратив в удар, но
Так и не сдвинув ось…
Искренне благодарный
Каждой, с кем довелось…
Самой последней дряни,
С коей маршрут был схож,
За размозживший камень,
Всаженный в спину нож…
Ангелы над столицей
Подняли шум и гам.
Мне б за него молиться…
Знать бы каким богам…

59
 Догореть
Едкий дым пророчеств,
Пепел-порошок…
Без имён и отчеств
Тоже хорошо.
Соловьиным свистом
Разразится рак…
То, что было исто,
Всё сбылось и так.
В сказочном полёте
Над землёй руин
Счастье не колотит
И не душит сплин.
Чёт сменяет нечет…
В облачных мехах
Ровно каждый вечер
Некто впопыхах,
Вскапывая воздух
Жилистой рукой,
Зажигает звёзды.
Безвести — на кой…
@ Чтоб над каждой крышей…
Свято. В полный рост.
Затаённо дышит…
И по воле звёзд
Кто-то вновь контужен,
Пьян, или спасён…
Просто звёздам нужно
Догореть. И всё.

60
 Ницше в метро
Мама! я видела Ницше в метро!
по ту сторону зла и добра…
Он громко молчал, притворившись горой…
Он правда был точно гора…
Один на один с целым миром… слегка
понурый… святой палач…
Я слышала стук у него в висках
и грудь надрывающий плач…
Мне так захотелось его обнять…
Но когда он поднял свой взор…
Мама, он дважды убил меня
одним этим взглядом в упор.
Я ради того, чтоб быть с ним заодно…
Но он вышел под шелест газет…
Что, мама? он умер?… давно уже, но
Тебя же ведь тоже нет…

61
 Плачут берёзы
Скрип и скрежет в берёзовой чаще…
Вялой поступью, как миражи
Бродят тени… и в тех, что послаще
Беспощадно вонзают ножи,
Нанося легкомысленно раны
Наотлёт… то в сердца, то в висок…
И струится по слаженным станам
Карамельный берёзовый сок.
Горьким шелестом меццо-сопрано
Сотрясается каждый листок —
Рвётся плач из души деревянной:
«Почему этот мир так жесток?»
Беззащитно вздымаются плечи
Повторяя беззвучно вопрос…
Только тени друг друга калечат
Точно также. Что ИМ до берёз?…

62
 Нерождённые Мы
Голубыми глазами блеснув,
Небеса погрузились в весну
И железные птицы войны
Продырявили долгие сны..
Я учусь умирать у зимы,
C мыслью об огнедышащем лете.
Слышу, как уклоняясь от пуль,
Рыжей кошкой крадётся июль,
А за ним Нерождённые Мы…
И цветут на лугу наши дети…

63
 Прощание с Зимой
Она вошла, совсем седая,
Держась за сердце ледяной
Рукой: «Налей-ка, дочка, чаю!
Уж шибко на дворе весной
Повеяло… На косогоре
Проснулся по утру ручей…
Ох, чую, пошатнутся вскоре
Под гомон озорных грачей,
Несущих ветреную шалость,
Мои хрустальные мосты…
И так уж мало что осталось
От прежней гордой красоты…»
Взглянула в зеркало: «Нет мочи
Сражаться за свои права…
Смотри, как побелели ночи,
Как разыгралась синева!…»
И встала, опрокинув блюдца:
«Прощай! Ни пуха ни пера!»
И, не успела я очнуться,
Исчезла в дымке… До утра
Я слушала, как меркли скрипы
Её шагов в сурьме луны…
И с треском вздрагивали глыбы
Под звонким каблучком весны…

64
 Что нам до…
Что нам до снега, что не выпал…
Что до дорог, которых нет…
До безутешных слёз и всхлипов
Того, кто не рождён на свет…

Что нам до снов, что не приснились,

До усыпальницы пустой
И на ладонь осевшей пыли,
Что некогда была звездой…

Ветров, которые не дуют,

До «Я», не ставшего собой
И самых страстных поцелуев,
Не преподнесенных судьбой…

Что нам до истин безымянных,

Не существующих ролей,
До не прилаженных карманов
И не отмеренных долей…

Что нам до… но, мы думать рады

О том, что где-то за окном
Нет ничего светлее ада,
Пройти который не дано.

65
 Космическая пантомима
Ещё пол шага, но без головы.
Ещё пол слова, но уже без звука…
И разошлись, как зажившие швы,
галактики, летевшие друг к другу,
изображая миллиарды лет
комическую траги-пантомиму…
в чужих мирах растрачивая свет…
И улыбнулись, пролетая мимо.

Я так хотела
Я помню, как она вошла
В аспидно белом
Не отражаясь в зеркалах.
Я так хотела.
Мелькнула тенью по стене
Немым оскалом…
Шатаясь, подошла ко мне
С пустым бокалом
И протянула: «Пей до дна!»
Мне было горько,
Но я глотала, а она
Смотрела только…
От поцелуев хрусталя
Дрожало тело,
Вставала на дыбы земля…
Я так хотела.

66
 По ком-то колокол звонил…
Господня воля…
И раб судьбу благодарил…
Такая доля…
Легко переступив черту
Я полетела
В кромешный мрак и пустоту.
Я так хотела.
Пронзая души на лету
Эфирной шпагой,
Вдруг поняла я, что иду
Нетвёрдым шагом…
Точнее еду на коне,
Как чёрный рыцарь…
И в спину шлют проклятья мне
Мои убийцы.
Как просто уходящим вдаль,
Но сложно первым…
Я подношу к губам хрусталь
Рукой Минервы
И пью за тех, кто устоял
На тонкой грани
И всех, кто за свободу пал
На поле брани.
Я знаю, вы один из тех,
Кто канет в Лету…
Присядем, я открою вам
Свои секреты.
Я посмотрю на вас в упор
И брошу: «Здрасте!»

67
И вы поймёте: время — вор
Не только страсти…
И удивитесь: «Чудеса!
Оно сгорело!»
Отвечу: «Убедитесь сам!
Я так хотела…»

68
 Пусть
В предутреннем тумане умирая,
Последним взмахом ослабевших рук,
Безмолвие, подобно самураю,
Вонзило себе в сердце первый звук.
Забрезжил свет. На миг последний грамм мне
Напомнил кто я, для чего и где…
И сам Господь, разбрасывая камни,
Гулял по небу, словно по воде…
Бесцветным шагом, призрачно взирая
Поверх… не ненавидя, не любя…
Стирал следы, дошедшие до края,
Трагически бежавших от себя.
В безличном океане сонный гений
Казался шуткой воспалённых глаз…
Ошибкой своих собственных творений…
«Вот… затянитесь, что ли, пару раз…»
Срастаясь с вдохом искажённой тени,
Он докурил из рук моих чилом.
И, пав друг перед другом на колени,
Мы бились в исступлении челом…
А Вечность, расправляя нейросети,
Над нами сладким заревом плыла…
Пусть воины уходят на рассвете,
Легко оставив бренные тела…

69
 Галлюцинации по поводу реальности

Мир, как пузырь, парящий в круговерти…

Пестрит, пока не лопнет… а внутри
Жизнь происходит накануне смерти,
Как ночь в преддверье утренней зари.

а Он курит и верит
а Он курит и верит в то, что курит и верит. Он только за этим
вошёл в эти двери, чтоб ступая по белому полотну, напряженно
вытянув руки, погружаться в Свою тишину, Свои запахи, краски и
звуки.
а когда Он скроется За, для того, чтоб возникнуть На,
погаснут все звёзды и светофоры. останется лишь белизна без
единого следа, который подтвердил бы Его сбивчивую повесть о
том, что где-то существует вода… города и рассветы…
а потом кто-то тронет Его за плечо и, указав на двери,
предложит путёвку в новую жизнь… и Он, доверчивый дурачок,
конечно же, снова честно отмерит 21 грамм Своей безграничной
Души, что бы податься туда, где стаи овалов хаотично мечутся в
броуновском движенье, называя это походом в кино, на работу,
или в больницу… декодируя в голограммы сигналы, пишут стихи
и постоянно лечатся от чего-то… всецело в гипнотическом
подчиненье…
Он не забудет их лица.

70
 Не досчитав до ста
Однажды я, не досчитав до ста, шагнула с высоты
многоэтажной. и оказалось, что могу летать. Всё остальное
сделалось неважно. Внизу который век тянулся бой —
живые механизмы шли под пули, лежали в койках
с сорванной резьбой, но щупальцы по-прежнему тянулись.
Передвигали чинно кандалы и рок-н-ролл играли на рояле…
и великаны из зелёной мглы спина к спине квартетами
стояли… протягивая руки к небесам, поверх всего, невидимые
оку… а механизмы, строго по часам шли, сторонясь погостов
и пророков…

они спят
Колкий взгляд с головы до пят… они снова хрипят. им душно.
под ногами скрипят этажи и всё больше мотивов жить переходит
в особый разряд «не особо-то это нужно».
Затянусь и у самого края, улыбаясь, замедлю шаг… я так рада,
что умираю… в этой жизни всё шло не так…
и очнусь среди мятых страниц… да какая вам разница, что я
курю?? По тибетскому календарю нет сезона самоубийц.
Да, я чудом спаслась, но знаю — там, внутри, остались они. И,
зависнув между мирами, безнадёжно смотрю на огни. Каждый
вечер. Не надеюсь уже на встречу. Не считаю ни дни, ни месяцы.
Я им сбрасываю петлю, предлагаю на время повеситься: «вы
не бойтесь… я оживлю…»

71
 Но они коронуют идущее к краху, убивая друг друга во имя
Аллахов. Твёрдо сидя на мягких стульях, чинно поют «Аллилуйя».
Плодятся, чтоб ставить в рамочки семейные фото. И пять дней
в неделю ждут субботу.
они спят. и не видят меня в своём сне.

неполиткорректное
давайте покурим какой-нибудь дури и дружно представим,
что было бы с нами, если бы Гитлер выиграл войну. многие
скажут: «да ну…», или даже: «ну что за х@йня…» извините,
кане666на, меня, но у евреев был бы свой собственный остров
посреди сверкающих волн океана. сугубо курортное гетто. все
были б обуты, одеты. и не было б дефективных. во всяком случае,
от рождения. только гении. поголовно. безусловно, по меркам
Третьего рейха.
я была бы наложницей шейха, сидела в шатре на полу,
перелистывая Mein Kampf и игралась с домашним ягуаром где-
нибудь за экватором, перебирала струны ситара и, наверное,
наконец бы узнала разницу между оргазмом и экскалатором…
не было б Евромайдана и, сколь искренне мне ни жаль,
ослепительных гей-парадов. увы. зато спецслужбы погубили бы
меньше народа и вы летали бы на заводы на дисковидных
дерижаблях, не опасаясь ни капли за то, что через мгновение
начнётся развал схождений.
всё было бы проще простого. мир без холодной войны,
Кубинской революции, феминизма и проституции… космическая

72
идиллия красных и синих рептилий… сплошные улыбки на усатых
лицах. и, к слову, Шамбала была бы нашей столицей.

известие
мы черпали с Ошо одной колошей. поэтому так похожи. мы
лежали с Ницше в одной больнице. нас тошнило от одних
и тех же лиц. Фрейд вливал в меня чай с кокаином. может в этом
и есть причина?…
того, что от цивилизации Созвездия Тельца получила,
намедни, известие… такое, о чём не пишут в мемуарах даже
полководцы…
оказывается, вся наша жизнь протекает на дне колодца! люди
теснятся, не замечая лестницу. снятся друг другу, отсчитывают
мгновения… ибо бытует мнение, что в Кали югу проще пропить
свою душу, чем выбраться вверх наружу.

последний литр
однажды закончилась нефть и у винного магазина двое
дрались на смерть за последний литр бензина. нудный дождик,
кольцом толпа… но никто их не остановит. они бились, у ног упав,
до последнего грамма крови, что стекая из рваных ран,
растворялась в беззвёздной луже. рядом мавр листал Коран под
гудение Мулен-Ружа, подпирая фонарный столб… зябко кутаясь

73
в рваный свитер… и неведомо в чьём авто догорит сей
злосчастный литр…

все мы немного танкисты

золото инков в звёздных пылинках. приторный кофе, смерть
философий. мы свободны для пустоты.
ночь разводит мосты между мной и координацией. намекает:
«свяжись по рации, посчитай перелётных птиц и случайные
облака». нет границ, лишь предчувствие тупика. на уснувшей
от скуки станции все одеты в газеты. перевозчица в мир живых
так пьяна, что не может поднять весло. как назло…
этот миг никогда не кончится. разве что на седьмые сутки,
когда Бог сотворит новый мир и раскрошит бесплатный сыр
для церковных мышей… и создаст на корону — по стае бомжей,
на монахиню по проститутке… и зальёт соловьиным свистом
размалёванные закаты. и будем мы этому рады. ведь все мы
немного танкисты и чуточку акробаты.

стих
Люди кричат: «по машинам!» Мне же слышится: «Помаши
нам!» Я машу из последних сил. Переглядываются: «Дебил… чё он
там истерично машет?…» — кто-то скажет. — «Убогий псих…» Вот
такой получился стих.

74
 на съедение
Люди, блюдите уши! ведь уши — порталы в души. сквозь них
проникает мораль. и искренне жаль, если кто-то, сие недокушав,
отправится в Монреаль. в такую-то даль… просто ужОс!

тень
злая мудрость, затменье разума… нахлобучив на плешь
корону из картона с цветными стразами, тень блуждала
по небосклону. покосилось и перевесило. нервный смех,
кувырок, паденье. я лежала и было весело наблюдать за своей же
тенью…

Маяковский в кружевной
пижамке
неведомый читатель в хрупкой рамке, да знаешь ли ты что-
нибудь о том, как Маяковский в кружевной пижамке стаканами
глушил, сложив крестом чернилами измазанные руки?? как
Иисус, вдыхая анашу, строчил Святой Завет? читайте ж, суки! для
вас, по сути дела, и пишу…

75
 тем не менее
голос всё глуше вещает извне с наигранным благодушием:
«оставайтесь на нашей волне, дышите как можно глубже
и сохраняйте спокойствие…» знаете, с удовольствием! благо
некуда дальше ехать. я вас отчётливо слышу. тут на крыше такое
забавное эхо… ноты свободы, сны-самолёты… один недочёт
лишь — кто-то нагло ворует воздух перед самым рассветом.
всего-то… но если б не это… я была бы сейчас жива.
а звёзды подсказывают слова почти перед каждым куплетом.
звёзды немы, но мы чинным строем выводим псалмы —
потомков порочной связи затуманенного ума и нездоровой
фантазии.
я пыталась подняться выше, но цепь оказалась короче, чем
мне изначально казалось. впрочем, мечта не имеет срока
хранения. лишь бы дожило хрупкое «ради»… и, кстати, по мне
лучше cорваться с крыши, чем не проснуться в кровати.

вампиры не входят без

приглашения
если крик не сдирает кожу, то не крик, а тоскливый лепет. мои
мысли всё больше похожи на чугунные, ржавые цепи. словно кто-
то безжалостно рушит мои призрачные дворцы.
мне уже не хватает энергии Ци. в тишине с диким свистом
по швам рвётся что-то внутри и снаружи. не пиши мне. вампиры
не верят словам. вампиры читают души. вампиры всегда одни.

76
они любят своё отражение за то, что его нет. не входят без
приглашения и не летят на свет.

хочется чувствовать
нарисую гуашем п@зду на листу и, любуясь как плющатся
морды, поднесу не спеша сигарету ко рту… люди любят пейзажи
и натюрморты…
чиркну спичкой… опять миражи… это мы… наши тени уже
удаляются друг от друга… и вот, я пытаюсь спастись из порочного
круга, забыть твои шрамы и вспомнить забытый язык. стряхиваю
пепел сомнений с вершины Курама. всего-навсего шаг —
и ладони полны. только, всё ещё что-то не так. мне, по-прежнему,
скучно с людьми…
а внутри ни единой ноты, способной заполнить оторванность.
и пусть высшая форма — бесформенность, хочется чувствовать
хотя бы что-то…

плен для души

наизнанку напялив маску, с шоколадкой на поводке я
пытаюсь сбежать из сказки, затаившись в ночной строке. влево,
вправо? боры, дубравы… жуткий мрак. не видать конца. впереди
лишь пустые главы — занесённая кисть творца. прохлаждаясь
в астральной луже, поправляя ночной колпак, автор вывернуть
хочет души, но пока не придумал как. «прекрати! сумасшедший

77
что ли?» но срывается с губ — «пиши!». словно плен этот —
не неволя… а симфония для души…

знамя
мне снится, что я в столице и мимо глаза на лицах плывут,
распахнув ресницы, как окуни по реке. а следом идёт девица,
напудренная корицей, и тащит морскую львицу на розовом
поводке.
уже не остановится. предательской вереницей истошно
галдят жар-птицы, толкаясь в пустой башке. и что-то внутри
стучится, рискуя подчас разбиться. мне снится, что вновь
не спится и знамя дрожит в руке.

в глазах растамана
в глазах растамана луга и туманы, жемчужные реки и лунное
регги, бульканье бонга, время-воронка, пыль Амстердама, сутры
и кама, пепел реалий, море печали, клочья рассвета, ветер.
а следом бархатным пледом слетятся тени вещих видений.

сначала всегда начало

78
 мы вышли из дома, словно из комы. весна улыбалась, как
старым знакомым. глаза-акварель и граффити в тоннелях… мы
распахнули глухие шинели. мёртвые души рвались наружу. мы их
макали в сонные лужи. крошили на части, купали в чернилах…
и тут, внезапно, меня осенило-
ведь где-то, наверняка, живёт Вася!
меж тем, всё та же весна… у кого-то пожар, семейная драма,
свист последнего снегиря… словом, обычное воскресенье…
так вот… человеком Вася родился благодаря кармическому
невезенью — в прошлой жизни его выкурил Тибетский Лама.
к новому телу Вася привыкал довольно-таки сложно. постепенно
вживался год за годом. родители считали его неблагонадёжным,
соседи — классическим моральным уродом. друзей и девушки
у Васи не было. и, возможно, был бы Вася человеком в полном
смысле этого слова, если б был то не Вася, а, к примеру, Петя, или
на худой конец Вова. а так чё тут, собственно, про Васю
рассказывать. особо нечего. в администрации президента угрозы
для режима в нём не видели. судьба так себе — ничего
потрясающего. на любителя. ласково отглаженные брюки,
волосы на груди, руки…
сначала всегда начало, конец должен быть в конце. схема
вроде ясна. но сбиваются ритмы.

Завтра
Чайки выстроились чинно
вдоль по линии прибоя.
Значит скоро волны явят

79
нам очередные трупы…
У меня всё будет завтра.
Если только завтра будет…
Завтра это лишь случайность,
что случается привычно,
а на деле всё непросто…
раз возьмёт и не наступит…
и останутся лишь уши,
но не будет больше тела…

как у махасиддхов
Всё отнюдь не так уж просто
в этом сне обыкновенном…
Люди, превращаясь в звёзды,
падают за океаны,
пролетая с диким визгом
неопознанным объектом…
Вот подуло свежим ветром —
оборвалась паутинка…
гусеница приземлилась
прямо на святые буквы.
Проползая по странице,
впитывает благовейно
смысл сакральный каждой лапкой,
излучает просветленье
каждой вздыбленной шерстинкой…
Где-то некто, в то же время,

80
выпил чаю безучастно,
что, по сути, равносильно…
и пустым, бесцветным взглядом
прилепившись к монитору,
копипейстит монотонно
мудрости в свой нужный форум…
словно беженец от мира,
что, стремясь обогатиться,
с жадностью суёт в карманы
чьи-то черепа и руки…
А потом рукой дрожащей
скручивает самосады
и ложится спать смиренно,
отрекаясь аскетично
от всего, что недоступно
в силу тупости и лени…
Я устала биться в стены,
глухо запертые двери…
быть безжизненным набором
скобочек и прочих знаков.
Завтра отправляюсь в горы!
и останусь жить в пещере…
левитировать в пространстве,
отпуская бакенбарды,
прямо как у махасиддхов…
А когда спущусь обратно,
лет, быть может, через двадцать,
то не вспомню даже смысла
недосказанных сказаний.
Ты меня забудешь сразу…

81
 может даже не заметишь,
что исчезли все аккуанты
и никто не отвечает.

Стоп-кадр
Снова чиркаю спичками. Наугад. Словно силясь перечеркнуть
неудавшиеся странички… Слишком много красивых слов… Но…
всё в моей жизни было исключительно «ради». До ужаса
обжигающе и некстати. Но ради. Того. Что никогда не случится.
Облокотившись локтями повествую о том, что прошлое моё —
инвестиция в стоп-кадр, заранее вырезанный из киноплёнки.
Воображаемый психиатр с учтивостью акулёнка улыбается
и беспомощно разводит руками. А чем ещё?… На бабки меня
нынче не развести. Батя всё продал и пропал без вести. А дядя
уже пол года не даёт зарплату. А я… всё ещё немножечко верю —
а вдруг всё-таки тебя не посадят?… А потом, где-нибудь
в Ебиньграде, меня предоставят к награде… За что-то такое… ну
даже не знаю… по сути не так уж и важно. Если только мы будем…
Безумно и многотиражно. В истории, поверх той, что напечатают
в учебниках.

беспантовые игры
всё так глупо…
всё так надоело…

82
ну зачем и кому это нужно?
строить стены…
сажать эдельвейсы…
шить жилетки
карманным собачкам…
размножаться…
сражаться и верить…
сочинять…
умирать и рождаться
для того, чтоб сажать эдельвейсы…
шить жилетки
карманным собачкам…
размножаться…
сражаться и верить…
сочинять…
беспантовые игры…

Слоноблудие

Я иду убивать дракона

В тихом омуте дремлют черти,
Звёзды спят в городском пруду…
Из космической круговерти
По заснеженному хребту
Ночь, споткнувшись, сошла со склона,

83
 Сея марево на ходу…
Я иду убивать дракона!
Я иду убивать дракона!!
Я иду убивать дракона!!!
Ту-ту-ту!!!
Пятиглавый, тысячезубый,
Огнедышащий чародей,
Что, селясь в выхлопные трубы,
Околдовывает блядей,
По ораве за щёку мечет…
Нет управы во всём краю!..
Благо, вздумалось мне давеча —
Одолею его в бою!
Изумрудно скользя глазами
Вдоль обочин, ревёт в ночи…
Из ноздрей извергает пламя…
Против ветра свирепо мчит,
Оставляя на тротуаре
Хищный след роковых когтей…
Гой яси вас, князья-бояре!
Обязуюсь спасти блядей!
Я кругла, весела, проворна,
Люба взору со всех сторон,
Верю в Джа, не снимаюсь в порно,
По субботам кормлю ворон1.

1 Согласно ведической астрологии, суббота является днем недели, которому

покровительствует Сатурн — основная планета, управляющая болезнями,
старостью и смертью. Для гармонизации психоэмоциональных аспектов
сознания, на которые Сатурн оказывает влияние, рекомендуется по субботам
кормить чёрных воронов, символизирующих проявление энергии Сатурна.

84
Шмаль — умеренно, селфи — редко…
Словом, рыбочка и конфетка…
Резвы ноги, как добры кони,
Чую ворога за версту.
Я иду убивать дракона!
Я иду убивать дракона!!
Я иду убивать дракона!!!
Ту-ту-ту!!!

85
Слоноблудие
В тиши, не ведая печали,
Средь золотых древесных крон
Слоны загадочно блуждали,
Давя рассеянно ворон,
Что, словно бляди в шоколаде,
Расселись, свесив перья вниз
И драли глотки на закате,
Ведясь на хитрость рыжих лис.
Тот самый сыр, как в старой басне…
Да мир и сам не так уж нов…
Но нет в нём ничего прекрасней
В ветвях блуждающих слонов.

86
Люди-сундуки
Бывают люди-сундуки,
обшитые сукном…
Неброским. Только суть не в том.
А за вторым лишь дном.
Бывают люди-сундуки,
обшитые парчой.
Внутри порхают мотыльки,
сгорая над свечой…
И мишурой устелен пол…
И что-то в этом есть…
Открыл, захлопнул и пошёл!
Садам здесь врядли цвесть.
Бывают люди-сундуки,
набитые говном…
Сбивая яростно замки,
мечтаем об одном,
а получаем, так сказать,
продукты естества.
И нет желанья проверять —
одно там дно, иль два.

87
Свинкс
Я легендарный свинкс из Поебипта,
Хранитель тайных знаний бытия.
Как говорится в древних манускриптах —
Орёл, но в большей степени свинья,
Король всех зооморфных изваяний,
Гроза невежд, гостящих под Луной.
В благоговейном страхе ебиптяне
Поныне мечут бисер предо мной
И, поклоняясь, поросячьей ряхе,
Уж вытоптали весь чертополох…
Ещё при фараоне Идинахе
Мне нравилось подчас застать врасплох
Какого-нибудь праздного скитальца
Блиц-тестом в безвременной тишине…
К примеру, где гораздо больше пальцев —
На правой, или левой? Кто сильней —
Кольмар, абидозавр, или йети?
Что калорийней — страз, или алмаз?
Замешкавшийся был мгновенно съеден
Под жадный блеск моих бесстыжих глаз.
В них, кстати говоря, в научной сфере
Весь мир единодушно признаёт
Спесивый взор царицы Хетепхерес,
Чья мумия уже который год
Хранится в 110-й пирамиде
И дух её за то готов на месть.
Сей факт неоспоримо очевиден,
Хотя загадок до сих пор не счесть.

88
Про е-бал
один заядлый виртуал
решил онлайн устроить бал
и самолично разослал
на мейлы е-билеты…
е-хороводы, е-бостон,
поклоны, благородный тон,
перчатки с платьем строго в тон,
согласно этикету…
е-бармен вежливо кивал,
протягивая е-бокал…
галлантно ржали кони
на душном е-балконе…
небрежно, не жалея рук,
швырял купюрами супруг
какой-то е-банкирши…
а весь оркестр мимо нот
е-барышне косился в рот,
что судорожно в е-блокнот
записывала вирши…
солист же, из последних сил,
гнусаво что-то е-басил…
порой от светских е-бесед
под музыку е-Баха
маленько виснул интернет
к общественному страху.

Но вот разверзся потолок

и дигитальный глас изрёк
с блаженной миной на устах:

89
«Всем оставаться на местах!
Очередной Армагедон!»
И каждый осознал, что он —
Бозон, что спал и видел сон…

90
Фанера над Парижем
Однажды пролетая над Парижем
Ко мне подсел галантный кавалер…
Он был надушен, выбрит и подстрижен
И называл себя Огюст Фаньер…
Он целовал мне руки над Версалем,
Шептал «Je t’aime» над садом Тюильри…
И пламенно читал в оригинале
Стихи Бодлера и Экзюпери…
Мост Мирабо… кристальным отраженьем
Нырнула в Сену ясная звезда…
Он сделал мне над Лувром предложенье,
И над Монмартром я сказала «Да!»…
Паря над бездной суеты столичной
И тая на губах как карамель
Я думала о том, как романтично…,
Как дивно начинается апрель!!
Над Мулен Руж нас лихо закрутило,
Но он держался, точно шевалье!
Я всё-таки для верности спросила:
— «А вам удобно сзади не метле?»
— «Не беспокойся, я привык к экстриму…»
Сорвал усы: -«Ну?! Узнаёшь теперь?»
Смотрю — сосед мой, алкоголик Дима…
Вот людям после этого и верь!!…

91
По пути на трон
Cегодня утром, по пути на трон,
Я размышляла только об одном —
Как глупо быть напыщенным рабом…
Уж лучше дураком или шутом…
Корсет, все эти юбки… просто жуть!
Ни сесть, ни съесть, ни пукнуть ни вздохнуть…
Помада, диадемы, рукава,
Осанка, благородные слова…
Казнить, назначить, объявить войну…
Кругом плебеи. Ты у них плену.
Кто пятки лижет, кто целует в зад…
А ты никто… не гений, не пират,
Не Апполон, не псих и не пророк…
Не жизнь живёшь, а отбываешь срок…

92
Разговор канцелярских скрепок
Кроша ватрушку на верже
Вникаю в суть беды…
Каскадом строчек в литраже
Несущейся воды
Сбивает экстренный аспект…
Я падаю на бис
И, ударяясь о паркет,
Улавливаю писк:
— «Вчера скрепляла два листа…
Полнейший бред и вздор!»
Откуда голоса? Ах, да…
Мой офисный набор…
— «…«Необходимо подчеркнуть…
Занудно, но смешно…»
Пытаюсь шею повернуть…
В глазах меж тем темно.
В углу застыли чинно в ряд
Клей, скотч, карандаши…
А скрепки с хохотом галдят
И скачут словно вши…
В плодах казённого труда
Резвятся во всю прыть…
— «Ты только посмотри сюда —
«Имеет место быть»…»
Нелепый смех и кутерьма,
Вокруг всё та же тьма..
— «Субстанция сего письма
Сведёт меня с ума!
Свод галактических идей…

93
Тут целый анекдот!…
Не понимаю, хоть убей —
О чём грустит народ?!…»
— «Да… риторический вопрос…»
Вдруг чувствую — рука
Назойливо суёт мне в нос
Раствор аммиака…
Вскочив, хватаю со стола
Пакет сверхважных дел,
Заверенный сего числа
Министром Странных Дел.
Модель двучленов и статья
Затрат на ПВО…
— «Кто хочет поработать?» -«Я!
Что делать?» -« Ничего!
…В том смысле, что, как и всегда —
Подробный реферат…
Побольше букв — и тогда
Не важен результат!»

94
Всё происходит через зад
Всё происходит через зад,
Чему, как пидор, лично рад!
Но есть такие, кто пиздят
И вечно недовольны…
То не по вкусу наш парад,
То индекс пенсий и зарплат…
Сослать бы на недельку в ад-
Поймут кто тут король, бля…
Но каждый гей желает дать
Народу благо и занять
Свою позицию в тылу
Листая мирно Каббалу…

95
По сути
Привет, сигарета! Скоро лето,
Мятые гусли, вопли квартетом…
Кому дать в табло? Вопрос без ответа.
Попробуй при этом не быть поэтом.
Борьба за завтра — избитая тема.
Аресты всех лысых, социальная дилемма…
Дети в песочнице кроют матом.
Дожить бы до завтра. А мне это надо?
Сидим с пацанами, разводим руками,
Жизнь проходит мимо уныло и галимо.
Блики на стенах чуть ниже колена…
Лузер с гитарой идёт по Вселенной…
Не то пацан, не то дятел с гривой…
За ним его сучка с авоськами пива
Скачет в припрыжку походкой мангуста.
Жить по понятиям тоже искусство.
Гитару мне, а Снегурку в дурку —
Перед братвой буду цыкать «мурку».
Логика ветра на серых страницах
Взять застрелиться? А вдруг это снится…
Чокнулись с Коляном пластмасовым стаканом
И тут мне всё в жизни стало понятно-
Корнями врастают,
лопатой копают,
Бабы рожают,
а птицы летают.
Собаки лают,
а пьяных шатает.
Принцев на всех не хватает.

96
Избушки-матрёшки на тоненьких ножках
Спешат по району сплошным легионом.
Природа умна, но ко многим жестока.
А что если зубра скрестить с сорокой?
Живи для себя, жми на педаль!
Город научит любить асфальт…
Бродить в ритме улиц, забыв про сказки,
По стройке без каски гулять без опаски.
Жизнь это просто версия тетриса.
Ну а если говорить по сути, то —
Корнями врастают,
лопатой копают,
Бабы рожают,
а птицы летают.
Собаки лают,
а пьяных шатает.
Принцев на всех не хватает.
Микрофон взалнах!

97
Индюк во всём индюк
Индюк во всём индюк…
совсем не важно —
В саду клюёт он гусениц и мышек,
Иль на ступеньки перед министерством
На солнышке погреться в полдень вышел…
Отвлечься от забот своих бумажных
И обсудить проблему изуверства…
Он швырнет в вас, кривясь брезгливо, взглядом
Напыщенным… презрительно-надменным…
Так, точно ЭТО ОН — ТВОРЕЦ ВСЕЛЕННОЙ,
А вы — невесть какая х@ета,
Что пролетела мимо его рта…
И, несмотря на то, что он во фраке,
Дух индюка пребудет в каждом шаге —
Хоть на бульон идёт он, хоть в театр.
Будь он хоть парфюмер, хоть психиатр,
Хоть бюрократ, хоть скульптор, хоть танцор,
Поэт, сантехник, киллер, либо вор…
Но сердце нерушимо индюшачье…
Пусть даже хоть с фамилией кошачьей,
Индюк во всём индюк!…
И сколь бы звучно он не бил крылами,
На равных не дано парить с орлами…

98
Баллада о короле
Один король сидел на унитазе,
разгадывая тайны бытия,
И думал: «До чего же я прекрасен…
как я умён, как я силён, как я…»
Вдруг сквозняком таинсвенным подуло
и… о, судьбы фатальный поворот!…
Корона злополучно соскользнула
в бурлящий ледяной водоворот…
Макал он длань до самой сахасрары,
но был неутешителен финал…
Простой народ, дышащий перегаром,
монарха без короны не узнал…
Толчки взашей и ног сумбурный танец…
придворный визг надушенных кулём…
С ним рядом самый грязный обосранец
казался без короны королём…
Пинок… прикосновение ступенек…
непринятая миром бандероль…
«Пошёл отсюда, жалкий шизофреник!
тут каждый третий этакий король…»
Так брёл он обречённо за пределы…
Кто хлеб подаст, кто гордо кинет кость…
Зато штаны его и ныне целы.
На троне просидеть не довелось…

99
Рояль
Милорд, прошу, внесите яд…
Мне нынче тесно во плоти.
Теперь поставьте на рояль
И можете идти.
Хотя… не торопите шаг,
Ведь в этот милый полумрак
Ничто так не внесёт кураж,
Как мой предсмертный марш!!!
Мне так наскучила игра
И вечный бой с собой,
И пробужденья по утрам
С тяжёлой головой.
Ваш безучастный взгляд как крах
Учения Христа…
Уж лучше ненависть в глазах,
Чем эта пустота!
Милорд, куда вы, чёрт возьми?!
Ведь я для вас, пока жива,
В восьми десятках и восьми
Ищу последние слова!
Ваш ужин стынет?!
Что ж… машу рукой.
Чёрт с вами!
А быть может и со мной…

100
Кошка-весна
Сметая медленно хвостом
Снег с серого сукна,
Крадётся мартовским котом,
Как хищница, весна…
На мягких лапах проскользит
Под окнами и вот —
Нарушен сон и аппетит
И нет важней забот,
Чем, созерцая без конца
Даль, тягостно вздыхать…
Весна, царапая сердца,
Научит вас летать!
Пригрев на солнышке бока,
Дурачится с ручьём…
Налейте кошке молока!
Задобрите её!
Весна изъявит горячо
Раскатистое «Муррр!»
И приземлится на плечо
Вам шкодливый амур…
Но помните про коготков
Арапистую рать —
Отряд кошачьих он таков…
Им лишь бы поиграть!

101
Каменный гость
Ночь танцевала рок-н-ролл —
Волшебный ритуал…
Открылась дверь и он вошёл —
Потомок Кельтских скал…
Дыханьем норда закалён
Чеканный грубый торс,
Безбрежный океан времён
В хрустальном блеске слёз…
Во взоре — мир речных долин,
Закаты древних лун…
Весь в шрамах — тысячах руин,
Следах священных рун…
Он вторгся в мой покой извне…
Гранитный исполин,
Фантом давно минувших дней,
Тень канувших глубин…
Он выбрал цель подобно льву
Сквозь сон глухих лощин…
Я не встречала наяву
В свой век таких мужчин…
Он дерзок был, как бог войны…
Я сразу поняла —
Для близости нам не нужны
Ни губы, ни тела…
«Я ради вас», — он говорил, —
«На многое готов…»
Никто мне раньше не дарил
Таких красивых слов…
Гонг подступающей зари

102
Разбил последний щит…
— «Что бьётся у тебя внутри?»
— «Естественно, гранит!»
В моей душе восстала рать
Сомнений и огня,
Но не сумела устоять.
Он был сильней меня.
Вся нежность призрачных земель
Была в его руках…
Я рухнула как цитадель
Под натиском врага…
Он прижимал меня к груди,
Звал в царство праотцов
И умолял ему родить
Прелестных сорванцов…
Свершая на семи мостах
Магический обряд,
Он предавал из уст в уста
Вкус мифов и баллад,
Вплетая в чёрное сукно
Судьбы цветную нить…
Не знала, что камням дано
Так искренне любить.

103
Чёрная вдова
Нежный трепет над бездной кромешной,
Мысли бисером врозь, словно ртуть.
Я убью тебя, милый… конечно.
Но пока что об этом забудь.
Фея хлопнула призрачной дверцей…
А в глазах моих сырость и муть.
Как навеки забрать твоё сердце,
Не изранив укусами грудь?
На краю паутины застыла
Вместе с нами ухмылка луны…
Я, конечно, убью тебя, милый…
Лишь у леса закончатся сны.
Пусть любовь эта будет до гроба!
Я так долго мечтала о том,
Чтоб сошлись серебристые стропы
Наших судеб над диким кустом.
Рассекая туманную мглу я
Рею тенью меж спящих ветвей
И дарю яд своих поцелуев
Каждой клеточке плоти твоей.
Ночь качает ажурное ложе
И уносит за край облака…
Я убью тебя, милый… чуть позже…
Ты не думай об этом пока…

104
Ваши губы дрожат, как рука конвоира
Ваши губы дрожат, как рука конвоира,
Что уводит меня на расстрел…
Я прочту ваши мысли устами Шекспира
Безмятежно зевая в прицел
И вернусь как исчадие ада
Лишь на землю опуститься тьма…
Из романа Маркиза де Сада
Я сойду к вам, как сходят с ума
Как невинная жертва хирурга…
Как Рязань под ударом татар
Упаду сигаретным окурком
В ваши ноги, лишась своих чар…

105
Это дико
Душа скорбит в пурпурный час заката…
Горит без цели, словно холст Рембрандта…
Кричу богам: «Пошлите мне лопату!
Я откопаю все свои таланты!»
Но тишина смеётся едким ливнем,
Засохшей розой в чёрных складках платья…
Реву, как слон, в хлеву застрявший бивнем:
«Да что ж это такое, твою мать, а?»
Лишь стайка жёлтых листьев с адским криком
Промчатся мимо словно шмель над плахой
Умом я понимаю — это дико,
Но громко посылаю листья на х@й.

106
Больница для плохих поэтов
Шум в палате под номером пять:
«Обнажите ведущую руку!
Будем всем, господа, прививать
Словоблудие, похоть и скуку,
Чтоб читателям радость была,
А творцам — популярность и слава…»
И игла неотложно вошла,
В соответствии с пунктом устава,
Убивая забористый стих,
Под покров горемык-землероек.
И застенчивый ропот затих
Над чредой созидательных коек…
«Эй, сестра, поменяйте иглу!
Не дышите, как майская роза!
А тому, что рыдает в углу,
Семерную, немедленно, дозу!
Чтоб остыл дерзкий дух бунтаря
И, кичась ядовитым приплодом,
Не строчил по ночам втихаря…
Пусть в стакане мутит лучше воду!»
И швырнул разъярённо в окно
Мятый лист: «Ишь какая отрава!…
Что первично — не всё ли равно
Правосудие или расправа?…»
Когда речь о грядущем страны,
Экономить нельзя на вакцине.
Тишина. Вроде все спасены.
Трижды! трижды ура медицине!

107
Истина в салате
Невидимый доброжелатель
Склонился тщательно жуя
И плюнул… истина в салате!
Салат на ложечке… и я
Уже почти её глотаю!…
Но некто тянет за рукав:
«Чего-то явно не хватает!
Добавьте всяких там приправ!
Побольше сахара и хрена,
Горчицы, бисера для бус…»
О, как всё в этом мире бренном…
Познать бы истину на вкус…

108
Ожиданье по имени По Х’YЙ
Дробь в висках, все терзания ада,
Скрежет нудных минут на часах
В ожиданье по имени Радость,
В ожиданье по имени Страх.
Кол в груди и отсутствие взгляда,
Перебор ржавых струн наизусть…
Всё непрочно, на грани распада
В ожиданье по имени Грусть…
Ясность мысли, надёжный рассудок,
Крепкий сон и естественный вид,
Не гнетёт продолжительность суток…
Ни надежд, ни стыда, ни обид,
Ни сомнений, ни лишнего вздоха…
Лишь воинственное торжество
В ожиданье по имени По х’Yй…
Я люблю его больше всего!

109
Лучшее в мире харакири
Где-нибудь под конец света,
когда всё былое притворится забытым,
я оглянусь посмотреть, как планета,
медленно соскальзывая с орбиты,
расплескивает реки и океаны…
Как сдвигаются горы и жеманно
ломаются нефтяные вышки…
А самурай, в отблесках последней вспышки,
совершает лучшее в мире харакири…
И кто-то даже снимает,
но не успевает загрузить в Instagram…
Может быть, докурив свой последний грамм,
ты увидишь в конце концов…
Бог и Дьявол — одно лицо…
а люди и звёзды
состоят из одной
микро-нано-частичной пыли…
Всё, что было,
всё было прекрасно!
Через миг всем всё станет равно…

110
Колобки!!!
Изнемогая от тоски,
Японский Бог напряг мозги,
Наскрёб муки, добавил Ки…
И покатились колобки!
Людишки, похватав сачки,
Помчались наперегонки —
Беременные, старики,
Дистрофики и толстяки…
Пинки, подножки, матюги…
Бог умилялся: «мудаки…».
Затем смешал их языки
И, нахихикавшись до слёз,
Зевнул и впал в анабиоз..

111
 Горы как горы
Рабыня Изаура пасла динозавров. Шипела как кошка.
Плескала в ладошки. Всплакнула, вздремнула, а после
споткнулась о хрупкое тельце малютки-пришельца с задумчивым
взглядом (он был её братом). Но это не важно. А мимо вальяжно
шёл Хулио с ранчо походкой упругой (они безответно любили
друг друга). Препятствий судьба учинила немало — из разных
сословий… с различных каналов… Хоть Хулио тоже пас в детстве
рептилий…
Она родила, а его посадили (он был не виновен, но жизнь так
сумбурна…). Там всё пояснялось транзитом Сатурна, как позже
поведал сокамерник-гуру. Баланда, духовная литература… так
Хулио сделался полным санньяси.
Пришелец подрос, улетел восвояси, похитив Педритту
(дочурку Изауры). Дым, вопли и топот, ревут динозавры… Что
делать — неясно. На улице ночь…
Но тут Хулио вышел условно-досрочно. Забил, затянулся,
окинул всё взором…
А реки как реки… И горы как горы…

112
Остальные
О, стальные…. О, стальные!
О, стальные!!! О, СТАЛЬНЫЕ!!!
Остальные… остальные —
То, всего лишь, остальные…
Ну куда им эполеты??!…
В сумерках дрожат осины…
И вращаются планеты —
Заводные апельсины…

113
Идиот
Иван Иваныч Идиот
Был абсолютный идиот.
Пожалуй, совершенней всех…
Фамилия, причёска, смех…
Бывало, сядет у ворот
И воет сутки напролёт…
Или, засунув ноги в рот,
Многозначительно замрёт
Загромождая выезд, вход…
А то, иной порой, возьмёт
Под двери за ночь всем насрёт…
Немало доставлял хлопот.
«Пустяк!» — махал рукой народ,
«Даст Бог — и скоро он помрёт…»
Но всем надеждам вопреки
Он, как и прежде, у реки
Живёт, не ведая забот.
Продлил свой Идиотский род
(уж младший в первый класс пойдёт),
Жена — советница посла,
Дочь — украшение села.
Такой фатальный поворот…
Кто дочитал, тот идиот.

114
Ветер
я тень собаки на боку быка,
рогами протыкающего утро.
я стайка рыб, парящих в облаках
из розового мета-перламутра.
я мысль на острие карандаша,
рождённая из собственного чрева.
мне нужен только ветер, что шурша,
раскачивает стены вправо… влево…

115
Стучит…
Когда всё сбудется не так,
И запретят мои стихи
Читать народу натощак,
Остановись. Услышь шаги
Идущего во сне дождя…
Запахнет музыкой в ночи…
Запомни, как он уходя
Стучит…

116
Тринадцать ступенек

117
знаешь, сегодня я,
пожалуй, бы вышла
на улицу голой…
но у нас тут такие ветра
и сплошные вчера…

118
Горела ведьма на костре
Горела ведьма на костре
Глотая едкий чад.
Огонь казался ей острей,
Чем сотни лет назад,
Когда охотник приговор
Пропел как мадригал.
Но только в этот раз костёр
Никто не разжигал.
Никто не проклинал: «Гори!»
И не кидал камней.
Огонь неистовал внутри
И делался сильней.
Хотелось бесконечно выть
Оскалив дико пасть.
Она пыталась утопить
Свою земную страсть
В небесной бездне и вине…
Свой гробовой секрет…
Горела ведьма. И в огне
Был ненасытный свет.

119
 Есть что вспомнить
Вот теперь тебе есть, что вспомнить… Вспоминай. Что ж ещё
осталось… как ты медленно превращалась, в то убожество, что
ночами, словно рыба, глотает воздух и выламывает запястья
отравляясь своим же ядом…
Дети просто играли в счастье. Им никто не сказал, как надо.
Всё, что было, осталось в прошлом. Только память гуляет рядом.
Задевая плечом нарочно. Исподлобья сверлит угрюмо.
Не ищи во мне обелисков, бодхисатв и рахат-лукумов.
Вспоминай, как ты им дышала. Обнимая под рёв мотора. Как
никто никогда на свете… Как клялась себе быть с ним вечно.
С этим ангелом… и как скоро предала, променяв на ветер.
Растворяясь в пыли дорожной… Вспоминай, как с другим курила,
распадаясь на междометья. потому что, они так схожи… с тем, кто
в жизни твоей лишь ветер.
Вот и всё. Можно рвать и комкать, босиком вслед за волчьей
стаей… плотоядный росток… Любуйся! — на обломках твоих
иллюзий одиночество прорастает.

120
 Устала
Лунный звон предшествует пустоте.
Я опять пишу тебе. Как ты? Где?
Как мне здесь невесело. Все дела. Мол накуролесила. Поняла.
Лица-попугаи. Кругом вода. Я теперь другая. Совсем не та…
Только под обломками этой лжи лист синеет, комкаясь,
и дрожит.
Это рвёт и мечется хищный зверь.
Ты не верь, прошу тебя, мне. Не верь.
Просто я устала. Смертельно. Да.
Начинаю с чистого вновь листа.

121
Смерть и вилы
Та'я в радуге и тая
В горле камень, подобный звуку,
Миг терялся в потоке Я,
Пародирующих друг друга…
Сквозь туман улыбалась Смерть
Беззаветно суля свободу…
Я не знала на что смотреть
И уставилась тупо в воду…
Заколдованные круги…
Гладь пророчески холодила…
И по воле моей руки,
Как перо, заплясали вилы…
Кляксы, контуры и штрихи…
Время шло, не сбавляя хода,
Как всегда, выходя сухим
По следам не нашедших брода…
Догорала моя свеча —
Не летел уж никто на пламя.
А вода, про себя журча,
Всё текла под лежачий камень…

122
Существую
В смертельном фильме каждый шаг
Похож на рану ножевую.
Из кадра некуда бежать
И я упорно существую.
Жду, свято веря, что вернусь
Поведать своему народу
Про мир, похожий на войну…
Про плен, похожий на свободу.
И в мимолётности шальной,
За Буддой убивая Будду,
Никто не будет больше мной.
И я уже никем не буду.

123
Келья номер 13

Распутывая цепь реинкарнаций,

В кромешном мраке… не видать ни зги…
Я в келье с славным номером «тринадцать»

124
Бьюсь об углы, взывая: «Помоги!»
Неважно кто ты. Сатана ли, Бог ли…
Нащупав дверь, я выйду из весны
И смолкну так, чтоб все кругом оглохли
От гробовой, свинцовой тишины.
Там, за стеклом, оранжевое лето…
А на часах торжественно немых,
По-прежнему, мгновенье до рассвета…
До отступленья непроглядной тьмы.
Мои слова проглатывает Раху.
Но первый луч совсем недалеко.
И, совратив тибетского монаха,
Я с ним сбегу в нирвану босиком
По алым углям… сквозь глухие двери
и мраморные стены напролом.
Лишь унесу в душе немного зверя
На память о несбывшемся былом.

125
Он был болен
он был болен не мной.
он был болен шизофренией.
я смотрела в окно,
вспоминая о том, как с ним я
никогда не курила план,
не кормила уток…
он двулично макал в стакан
свой больной рассудок.
а я вместо одежды срывала с себя кожу,
оставляя валяться на грязном полу в прихожей.
задёргивала неровно занавески из паутины
и пыталась весь вечер забыть этого кретина.
я пыталась не думать о розовой обезьяне…
и о чём-то ещё, что не носят поверх одеяний…
и про то, как земная ось
не урчит в брюхе…
а ветер, сквозя насквозь,
доносил слухи,
что там, на болотах, голодная жаба
пожирает его томным взглядом из-под хиджаба,
невинно моргая, предлагает
отправиться вместе со стаей
куда-нибудь на Цейлон… а он…
он был болен не мной.
он был болен шизофренией.

126
13 ступенек
Растворяющая дома
тьма стекает в молчанье фьорда…
я, наверно, сошла с ума…
все 13 ступенек… к чёрту…
Каждый миг — невесомый шаг
к миражам, порождённым жаждой.
Мне неведомо что и как…
только знаю, что ты однажды
дико вздрогнешь, задев плечом
ту, которая будет рядом…
— «Слышишь музыку?…»
— «Ты о чём?!…»
И захочется к чаю яда.
Это звёзды звенят в фате
небом венчаных с ветром в поле.
Не ищи меня. Я нигде.
Выйди к морю. напейся, что ли…
Окна — призрачные огни
улетающих вдаль фрегатов…
Если вспомнишь меня — вздохни.
Да. Вот так. Тяжелей не надо…
В тихих водах застыла высь…
Бриг на отмели ждёт прилива…
Там, где с нами случилась жизнь,
всё до ужаса справедливо.

127
Дымя старой трубкой
Всё вечно и хрупко. Дымя старой трубкой,
Набитой цветами войны,
Бреду, как в бреду по багровым зарубкам.
Со мной дети Чёрной Луны.
Раз пять бы распять. Только станет ли легче?..
В груди ничего не стучит.
Качнётся — и Время погасит все свечи,
Затупит стальные мечи.
Немыслимы мысли в сплетении кружев
Космического миража.
И, вынув наружу бездушную душу,
Я в бездну шагну не дыша.
Звездой пятипалой мерцая устало,
Исчезну в кривых зеркалах…
И встречу всех тех, кем однажды рождалась,
Всех тех, кем когда-то была.
Оранжевой птицей взлечу над столицей,
Стеклянное небо дробя,
Где пасти на лицах,
Где впору напиться
И боги не верят в себя.

128
Просто так
Тень сжимается на ветру.
Дрожь ложится на провода.
Мам, когда я уже умру?
И послышится: «Никогда…»
Проходящее стороной
Подмигнёт, приподняв колпак.
Для чего это всё со мной?
И послышится: «Просто так…»

129
Вопреки
Снова падаю в морок ночи,
сжав в ладонях твой светлый мрак…
Приходи, если вдруг захочешь.
Приходи ко мне просто так…

Серым ливнем по шиферным крышам,

мягким шёпотом белой пурги.
Вопреки моему «ненавижу»
и всему, что ни есть вопреки…
В лунном ритме мерцающей тенью,
синей птицей, клюющей с руки…
Побывай хоть в моём отраженье
на чернеющей глади реки…

Из порожних сует в пустое,

мимо бездн, не постигших дна,
вопреки своему «не стОит»,
приходи. Я всегда одна.

130
Рисую
Есть ли шанс не дожить до смерти?…
Боги спят, ни о чём не ведая…
Извини, на моём мольберте
снег по пояс… а мы раздетые…

Повторяю упорно всуе…

Боги спят… нечестивцы каются…
И зачем я тебя рисую?…
Неужели им не икается?…

В лунном свете я точно мумия…

Смерть — мгновенье. Умрём заранее.
Разум — это лишь вид безумия.
Нет чудес. Есть ступени знания.

Ты, наверное, счастлив с нею…

Звёзды падают над погостами…
Значит, стану ещё сильнее.
Боги были когда-то звёздами…

131
 Вернусь
Мы — тот воздух, которым дышим…
Как монахиня-террористка,
сумасводно брожу по крышам…
Кто-то выше глотает виски
и ритмично листает Ошо
пролетая над Аргентиной…
Я в себе убиваю лошадь
снова каплями никотина.
На витрине продажных мнений понемногу снижают цены.
Вдоль аллеи ложатся тени… В остальном — никакого дзена. Осень
дерзко срывает маски. Вновь пишу, как скребутся кошки. Только
он тут всё ищет сказку и избушку на курьих ножках… коротая свои
досуги… Если б только… но нет. Ей-богу… Знаю — так не трясутся
руки… и глаза так гореть не могут… В слишком громком для
сердца стуке тихий шелест гигантских гонгов… Клином сходимся
друг на друге… Разрываемся там, где тонко… Наступаем на те же
грабли, из огня попадая в пламя… Где-то там вдалеке кораблик…
Наше время уже не с нами…
— «Эй, проснись! Вавилон разрушен!» В свете факелов берег
Нила…. Вижу братьев в туниках, мужа…
— «Боже мой!… мне такой снилось…»
Умываюсь водой проточной, сажей смазываю ресницы… Я
вернусь туда. Этой ночью. Нам осталось теперь лишь сниться.

132
Там, где небо встречается с морем

В гробовой тишине перед бурей,

он прищурится и улыбнётся
глядя вдаль. И привычно прикурит

133
 от луча уходящего Солнца…
Провожая мечтательным взглядом
поколенья, кометы, закаты…
И на нас не с тобой будет падать
серый пепел цветных листопадов…
Он заварит, зевая от скуки,
крепкий кофе с корицей и перцем.
И пригреет холодные руки
у чьего-нибудь знойного сердца.
Подмешает в осенние лужи
пару капель лекарства от смерти.
Я люблю наблюдать, как он тушит… в мягких пальцах
задумчиво вертит почерневший окурок подолгу… А потом, как
смычком, вдохновенно водит острым пурпурным осколком
по натянутым венам Вселенной… Он сплетает чугунные бусы
из эфирно-воздушных историй, оседающих тягостным грузом
там, где небо встречается с морем… Надевает на хрупкие плечи,
подзывая отточенным жестом.
Я стираю его каждый вечер, но он даже не сдвинулся с места…

134
Без разницы
Снится мне, что я сплю, амриты
наебеневшись. И во сне
мир поношенный и избитый,
будто снова зацвел во мне…
Ослепляет, кипит и манит,
погремуче свербит мечта…
И в молочно-парном тумане
вновь тащусь я невесть куда.
Синим пламенем догорая,
исчезает последний мост…
Робкий демон в воротах рая,
заплутавший в долине звёзд,
перепутавший свет и пламя,
за любовь принимая страсть,
из груди вынимает камень,
ищет взглядом, куда б упасть…
В этой музыке нет спасенья
от проклятых, коварных чар…
То ли я его сон осенний,
то ли он мой ночной кошмар…
Но, когда меня вновь не станет,
всё продлится само собой —
будет осень швырять листами,
как и прежде, шуметь прибой…
Надрываясь цепной волчицей,
обрываясь в неровный час…
все навязчиво повторится.
И без разницы — в ком из нас.

135
Говорят
говорят, он когда-то жил…
он был молод, а после стар.
из его бесконечных жил
каждый миг вытекал нектар.
говорят, он любил цветы,
проливные дожди и лужи…
он умел поджигать мосты
и кому-то был очень нужен.
иногда он листал журнал
и бродил по чьему-то следу…
говорят, что он что-то знал,
а о чём-то совсем не ведал.
говорят, он топил в вине
что-то там… от чего не лечат.
и, порой, вспоминал о ней,
обнимая чужие плечи.
говорят, он точил копьё…
глядя в небо… вздыхал устало…
брал от жизни всегда своё.
говорят, что вполне хватало.
говорят, он считал года,
слушал блюз и болел простудой…
он так долго спешил туда,
что давно позабыл откуда…
говорят, в глубине души
в чём-то каялся запоздало…
говорят, он когда-то жил…
и однажды его не стало…

136
 Столько, сколько в нас
В ссадинах и ранах от праведных камней, в тишине под
планом ты придёшь ко мне… родом из Гоморры, ходом в Никуда.
Золотые горы, Звёздные Врата рухнут в одночасье, чем ни
подопри…
Все дороги к счастью сходятся внутри.
Мрак словесных склепов, ядовитый бриз… Я смотрю на небо.
Небо смотрит вниз. В облачном рассвете пыльные века… Скоро
кто-то встретит новый день сурка горсткой мегагерцев, серебром
в висок…
Я бросаю сердце на морской песок чайкам вместо хлеба.
В следующий раз…
Всё мираж. Лишь неба, столько, сколько в нас.

137
Нужно стать морем
Ржавость историй
В грязном узоре.
Нужно стать морем…
Нужно стать морем…
В рыбьем молчанье
Тонкие грани.
Воблы, тарани,
Злые пираньи…
Выйдет наружу.
Только не скоро.
Чтоб украсть душу,
Нужно стать вором.
В небе жар-птица.
Это лишь снится.
Текст на заборе:
«Нужно стать морем»

138
Не то, что от тифа
помнишь, Раджниш…
мы с тобой были ближе,
чем просто два тела
под сенью босвеллий…
я так и не стала целой…
одна… но на самом деле
обыденно одинока…
чудовищно и смертельно.
так и блуждаю устало,
там, где нет ни тебя, ни меня
добитая декабрём…
помнишь, как я шептала:
«Обещай, что мы не умрём,
даже если взорвёмся на части…»
без тебя сложно помнить о том,
что для счастья
не нужны никакие причины…
не нужны никакие причины,
чтобы праздновать смерть всего,
чем мы были с тобой когда-то…
тень теней и персона нон грата…
упиваясь промозглой Балтийской стужей,
так легко умирать… зная, что никому не нужен…
не чувствуя и не любя…
просто берёшь и выходишь из кожи…
не то, что от тифа, держась за тебя…
помнишь? Ошо…

139
Жаль
Господи,
ну куда ты?
скажи?
в эту ночь…
совершенно один…
босиком…
как агаты
в тиши
расползаются звёзды…
опять будут петь,
громыхать
и, роняя осколки,
хихихать стервозно —
измываться над памятью вех…
и, чихая от пыли историй,
лучезарно язвить…
беспощадно готовить печальную участь для тех,
кто рожден был в любви,
а не в лаборатории…
я дождусь тебя
там, на грани
между «слишком рано»
и «ещё не поздно».
а когда пожилой хиромант,
изучив географию ран
на моих ладонях,
мудрёно солжёт: «вам туда»,
я отвечу «спасибо! да…»
зная то, что он знал,

140
что «обратно»…
просто боялся исчезнуть…
как эти надменные пятна
поутру,
если я вдруг внезапно проснусь умру…
точнее,
выдохну этот кошмар… легко…
но всё же… мне по-прежнему будет жаль, что горячие звёзды,
согревая холодный космос,
превращаются в Белых Карликов,
а затем, неизбежно, чернеют…

141
Снежный вечер
Снежный вечер сгущает краски…
В ярких окнах мелькают люди…
Я сбежала из этой сказки.
Продолженья уже не будет.
Ничего не осталось, кроме…
кроме холода и скитаний.
Сон невидим и дивен… в дрёме
мир, утративший очертанья,
вспоминает шуршанье листьев…
пишет медленные картины
для любителей сладких истин,
растворённых в десертных винах.

142
Могу
Стрелки надвое рвутся ёкая,
Измеряя тернистый путь.
Мне уже безразлично многое
И не нужно быть с кем-нибудь.
Ночь загадочно-многоликая
Улыбнётся в слепом окне…
Безучастно, как всё великое,
Вне исканий себя вовне.
Память — пьяная пулемётчица,
Целясь в сердце, пробьёт башку.
Выживать мне уже не хочется,
Но дожить до конца могу.

143
А небеса становятся ясней
Прилягу отдохнуть на букву «эС»
Под летним ливнем на пустынном пляже…
Ты выйдешь, ухмыляясь… словно бес…
Присядешь рядом и тихонько скажешь:
«А небеса становятся ясней…»
Отвечу: «Да…» — очнувшись, как всегда,
одна. Лишь эхо: « …сней, ясней, я с ней…»
Конечно, с ней… вода… кругом вода…
А небеса становятся ясней…

144
Записки просветлённой

145
146
Буду я не с Вами

Ни сестёр, ни братьев,
ни отца, ни матери..
Стёртое распятье

147
и дорожка скатертью.
Я курила с Шивой,
целовалась с джайном,
пела, но фальшиво
и любила тайно.
Танцевала танго,
выжрав литр цанга…
Я была в нирване
и пила из Ганги.
Променяв высоты
тёмных коридоров,
по тональным нотам
поднималась в горы.
Вглядывалась в знаки…
и душой промокшей
впитывала раги
дервешей и мокшей.
Скрещивала мудры
с крепкими словами…
Где я буду утром?
Знаю лишь — не с Вами.

148
Полдень Брахмы
Пропитанный маревом горной дороги
Хрустел под ногами лазурный покров,
За склоном мерцали огни Сатья-локи
И реяли искры небесных костров
Сплетаясь в созвездья над суетной твердью…
Мятежные души, дрожащей рукой
Нащупав черту между жизнью и смертью,
Глотали забвенье из чаши мирской.
В бездонной дали растворялись крупицы
Невиданных снов и туманных идей…
И Брахма парил в золотой колеснице-
Лилейной упряжке семи лебедей.
А солнце, застыв церемонно в зените,
Томилось в величии гордом своём…
И с губ невзначай сорвалось: «Извините,
Большая ли запись к Богам на приём?»
Замешкавшись, Брахма в согласном потоке,
Качаясь на гребне эфирной волны,
Ответил с усмешкой: «Мертвы нынче Боги.
Гуляли всю ночь на балу Сатаны»

149
Ухожу

Я ухожу, чтоб уничтожить

Все ваши бусы и щиты
И смыть дождями с толстой кожи

150
Следы огульной суеты,

Навстречу розовому шуму,

За утопический рубеж,
Подальше от могил угрюмых
чужих несбывшихся надежд…

От смака горького лекарства,

Сверканья мантий и корон.
В груди святится моё царство…
Где сяду, там и будет трон.

Я ухожу подобно смерти,

Глотая пыль ночей и утр…
Беззвучным шагом… против шерсти…
Крадусь на запах древних сутр

В туманом застланные дали,

Сжигая за собой мосты,
Взведённые из той же стали,
Что сновиденья и мечты…

151
Не думай!

Хребты и бездна… тишина

В ногах скитальца…
Там за морями город Сна,

152
Слюнявя пальцы,
Шуршит газетами и пьёт
Бордо и виски
И превращает кислород
В звонки и списки.
Рвут похотливые ветра
Глухие створы…
А я несу в ладонях прах,
Взбираясь в гору.
Пять тысяч метров над былым…
В безмолвье шума
Обрывки фраз — исчадье мглы:
«Умри, не думай!»
Как чёрно-белую змею
Во вкусе ретро
Тяну из глотки жизнь свою
По миллиметру…
Непросто вырвать… растоптать,
Поверив шуму…
Но вот доносится опять:
«Тяни, не думай!»
Холодный, обречённый взгляд…
Бельма, как свёрла,
А по хвосту стекает яд
Обратно в горло…
Глотаю пересохшим ртом,
Но точно знаю —
Теперь я напишу о том,
Что проще Рая.
О чём-то близком вдалеке,

153
Что не остынет…
Но не замечено никем
Ещё поныне,
По-видимому, оттого,
Что в мире бренном
Ничто не стоит ничего.
Здесь всё бесценно.
И впору царство променять
На каплю в море…
А голоса внутри меня
Почти не спорят
О том, кто нынче победит
В голодных играх…
Кто победит, тот победит.
Не наше дело.

154
Исчерпала
Сонные пальмы Майсора
Льнут к оловянной Луне.
Я не хожу больше в горы.
Горы приходят ко мне.
Смерть неприметно таится
В вое бродячих собак.
На нарисованных лицах
Вечное «что-то не так».
Дёрнув за ниточку небо,
Выверну в серую пыль
Птиц, улетающих в небыль…
Небыль, летящую в быль…
Звёздная Брахма-мухурта
Стиснет объятья, знобя.
Видно, в театре абсурда
Я исчерпала себя.

155
 ом мани падме хум

Громче жизни звенит тишина визгом зурн самодивского хоро.

Ты прости, но я дальше одна. Тень моя, не ходи за мной в горы.
Вечный полдень на стыке миров вновь встречает шаманскими

156
плясками. И сплетается пламя костров с недосказанными
недосказками о весне… и о том, как закат, распадался на алые
лопасти, как безумцы, не зная преград, по лучу проходили над
пропастью, хохоча поджигали моря…
Я оставила всё по ту сторону, где с хрустальных ресниц января
разлетаются белые вороны… Беспощадно вгрызаясь в виски,
диких мыслей бродячие своры вторят вою пурги… и клыки их
смертельно отравлены вздором…
Сердце глухо, о чем ни спроси, откликается стуком. И в стуке
дрожь предсмертия всех Хиросим, бестелесное кружево вьюги…
Пьяные на снегу…
Ом мани падме хум.
Нечто, бывшее дорого мне, проплывает аморфными пятнами.
Свист ещё не упавших камней затухает кругами квадратными
на воде и сенсорных полях… Вся в молчаньи из чистого золота я
вернусь станцевать на углях, и осколках того, что расколото.
Тернии и бурьян —
инь порождает ян.
Опиум и полынь —
ян порождает инь.

157
 я строю храм
Мир грустит, перекусив
стаей белок в колесе…
Миру нужен новый миф.
новый Ной и Моисей…
новый пулемёт Максим,
новый бром и никотин,
тени новых Хиросим,
новый скрежет Гильотин…
новые пальцы об новый асфальт,
новый Освенцим и Бухенвальд…
Мир гложет и тащит. мир шепчет свистяще:
— «Докажи, что ты жив, а не просто лежишь в мутной жиже,
цепляясь клешнями души за тела, за дела… за кожу прохожих,
крадущихся мелкой дрожью…
Выйди из тени! протяни свои дни и скорми!
Докажи мне, что я без тебя невозможен!»
От вращенья вокруг своей хрупкой оси, утратив координацию,
мир натягивает маски на лица
тех, кто встаёт по утрам…
Мир суёт в рот слова… и боится остановиться…
модифицируя одни и тех же ответы
на одни и те же вопросы…
Я СТРОЮ ХРАМ.
Строю храм одевая носки, покупая конфеты,
нюхая маки, срывая розы…
славя Джа и играя в снежки из дождя…
подражая ветрам…
и даже
загорая на пляже!…

158
Я строю храм.
Ом — хрим — шрим — кшраум.

159
 я есть

Я есть то, что сошло на нет, растворив себя в океанах голубых

и морях свинцовых… добела… в чьих-то тёмных душах и трясине
умов холодных… Демон, что из последних крыльев вверх взлетел,

160
на манящий свет, чтоб с размаху… Ну ладно. Хватит. Это, право,
немного нудно. Вот и всё. Я включаю Бога. Покровительски
улыбаясь, величаво плыву в пространстве… благосклонно порой
взирая сверху вниз. Воздавая ровно… то налево, а то направо…
Театрально не замечая всяких трепетных мелочей… Мне, по сути,
неважно кто ты — хамка с усиками, святоша, или взбалмошная
кокета…
Только ты не сгорай, покуда я не выясню где же, к чёрту,
начинается этот рай… Если выпадет снег этим летом, мы с тобой
будем вместе навеки…

161
Поменявшись местами с толпой

опираясь на собственный крест,

выше снов и пустых разговоров
я стою, озираясь окрест…

162
и о чём же молчат эти горы
языком ненаписанных книг?…
так протяжно и складно седея…
мне бы вспомнить хотя бы на миг —
что со мной… или кто… или где я…
там, куда не доходят умом,
за порогом стандартных паролей,
все равны… но равны лишь в одном —
в несравненном значении роли…
поменявшись местами с толпой,
запущу себе вслед со всей дури
грязным камнем, спеша на убой…
а толпа, улыбаясь, закурит…

163
Добровольный нищий
Я добровольный нищий,
всё до последней тыщи
раздавший дрожащим тварям.
Каждой твари по паре.
За вежливые гримасы,
на унитазы со стразами…
Что ж, на здоровье, срите!
Всё это читта вритти…
Всё, что творится с нами,
просто зовётся снами.

164
Западйога

165
166
Здрасте, с вами гуру Свами!
Вы, друзья, поосторожней —
Здесь вам не арена цирка,
Помним — с уваженьем к телу!
Вот в такой сегодня узел
Предстоит всем завернуться,
Молодцы, ещё немножко…
Вправо 10 миллиметров,
В тазобедренном суставе
Извернитесь чуть левее,
Дайте надавлю в коленном…
Асана от целлюлита…
Если есть, то помогает…
Медленно вдохнули чакрой…
И про выдох не забудьте!
Восемь циклов. Наслаждайтесь!
Говорил же осторожно!
Прям как маленькие дети…
Скорая, алло! Да. Свами.
Как обычно, тот же адрес.
Что не люди, то проблемы.
Выносите вон из зала!
Кстати, вызов скорой — бонус,
Входит в стоимость занятий.

167
 В изначальную ночь
Из Вечности в Человечность босиком вдоль Рижского залива…
Неторопливо. Встряхивая гривой… хоботом слона… руками
орангутанга. Подпрыгивая от счастья, периодически переходя
на танго… не то от безусловной любви к миру, не то
от отрешённости от него… Глядя на рожи опарышей,
пожирающих трупы… сквозь наушники изучая, как шевелятся чьи-
то губы, источая пивной перегар. Очередная тварь, запав
на задницу, нагло поравняется, пожирая туманным взглядом,
будет тащиться рядом… -
«почемувыгуляетеодначемзанимаетесьдайтесвойномер».
— «ОТ*БИСЬ, СКОТИНА!!!»…
Прежде, чем озвучить ответ, считаю до ста… и улыбаясь мило,
не оставляя следа, молча иду на свет звезды, которой давно уже
нет… В ту изначальную ночь, где колыбель и могила.

168
Плацебо
Вселенная бьёт плавниками,
брыкаясь в потоке свирепом.
Возьми всё, что хочешь на память,
пока я люблю тебя небом.
Прими этот яд, как плацебо.
С тобой ничего не случится,
пока я люблю тебя небом…
там будут и звёзды и птицы…
Прими этот яд внутривенно…
В такт макрокосмическим скерцо
сквозь кожу и кости Вселенной
стучит раскалённое сердце…
В её бесконечных аортах
журчат беспокойные реки.
Когда всё укатится к чёрту,
останется небо. Навеки.

169
Дурдом на Колёсиках (стихи в прозе)

170
Не выживешь из ума —
не выживешь!

171
кактус в форме динозавра
а вот и мысли мои
звонкие, как резиновые мячики…
не потому ли,
что абсолютно полые изнутри?
то ли они прыгают по мне,
то ли из меня…
смотрю и думаю —
кактус в форме динозавра,
или же просто динозавр с колючками?…
и не вымаливайте рецепт!
это всего лишь сон…

172
винтик
Здрасте!
Вам, Вам! Отчего ж не Вам то?
Ой, да бросьте!… незнакомы…
Все люди братья…
Вот Вы когда-нибудь ощущали себя
чем-то вроде винтика,
прикрученного сбоку,
без которого конструкция,
не только не рухнет,
но даже и не пошатнётся?…
и всё же благонадёжнее,
если вы вкручены,
чем просто валяетесь в пыли…
да будь она хоть трижды звёздная!!
люди предпочитают не вдаваться
в подобные детали,
ибо вредно пищеварению…
конечно, не стоит ожидать
особой тонкости подхода
от массового сознания,
особенно после
повальной инъекции
высшего образования…
Куда Вы? я ещё не начала…
Как Вам кажется —
намеренно ли Реальность
скрывает свою многомерность
от человеческого восприятия?
либо категории, репрезентирующие

173
людскую проницательность
настолько антропоморфны,
что большинство,
белыми нитями сшивая
чёрные дела,
даже и не догадывается о том,
что детородные органы
прикреплены
вовсе не для развития
моторики правой руки,
а чтобы возводить живые памятники
своим победам над собой…
и всё же, не кажется ли лично Вам странным то,
что технократическая экспансия
в борьбе с религиозностью
неким образом допускает
непрерывное вмешательство
в обиход народных масс нечистой силы?..
или же… что ж тут странного?
действительно…
практически любая формула
имеет погрешность…
но к чему это я всё клоню?…
забыла.
только всё это лишь слабые отголоски
патетических песнопений Гомера,
подобные гребням волн
в океане пробуждения,
когда тёмной ночью
внезапно вспоминаешь,

174
что родился вовсе не для ТОГО…

175
 безымянное
чей бы кровью не писалась добрая сказка,
без счастливого конца
(все злодеи нещадно изрублены на мелкие кусочки),
не воспитаешь в ребёнке благонадёжного, добропорядочного
гражданина
в этом мире, лишенном
всякой картезианской определенности…
где многие не знают, чего хотят,
а многие хотят то, чего не знают,
а когда получают,
оказывается, что это вовсе не то,
что было нужно…
и не мудрено, между прочим,
в один из погожих дней
взять и
с благоговением и бесстрастием
полностью отрешиться от всего земного…
но подобные идеи, как правило, одолевают
лишь до тех пор,
покуда вам не довелось
услышать,
как на другом берегу озера бесцельно ползёт змея…
стрекочет, ощупывая пространство языком
и подтягивает своё скользкое липкое тельце…
настоящий гибрид мухи с бегемотом!..
а после…
падает беззвучно смертоносный меч
и приходит на ум безымянное…

176
религиозная пропаганда
лишь блуждая на ощупь
по тёмным коридорам,
можно столкнуться лицом к лицу с тем,
что Есть На Самом Деле…
и, мило проболтав битый час,
с перепугу кинуться прочь
в неизвестном направлении
случайно оказавшись на свету…
и бежать до тех пор,
пока Реальность не удалится
на безопасное расстояние
утратив истинные черты,
либо,
превратившись в крупное
и опасное животное,
не догонит и не поглотит,
выплёвывая всё неудобоваримое
под ноги тех,
кто умер для всяких воспоминаний,
удовольствий, ненависти и идей
и уже не падает, запнувшись
о фантомные камни…
стою на тротуаре
нимбом освещая вечерний проспект…
«Скажите, у вас не найдётся…?
а зря…
ибо каждый день я общаюсь с Богом..
что? вы мне не верите?
но как можно ставить под сомнение

177
слова человека,
который каждый день общается с Богом?!
Кстати, не могли бы вы подержать моего питончика,
пока я заплетаю косу… спасибо!»
созываю орден единомышленников,
дабы противостоять бездуховному обществу…
на лицах прохожих неизгладимый отпечаток инфантилизма…
ноги обходят за квартал…
ведь даже религию мы выбираем ту,
что наилучшим образом соответствует
нашим убеждениям…
до тех пор, покуда наши убеждения,
с энтузиазмом хватаясь за догмы верования,
не становятся результатом
избранной
религиозной пропаганды…

178
фонарик
что вы, женщина,
тут ищите?
Воина???
позвольте вам посвечу…
пугаете своей поэтичностью…
в наш век?
я б на вашем месте
довольствовалась
каким-нибудь мелким
заносчивым чиновничком…
этакий расчетливый сундучок,
который, даже не заставит вас
всякий раз сомневаться
за чей счёт
вы с ним обедаете в ресторане…
или же заведите себе
грациозного импотента…
ну да, соглашусь, скучновато…
ни обысков, ни арестов…
а вот, кстати, познакомьтесь —
Мосье Альфонс…
Ах, это ваш бывший!….
а как вам этот?
псевдоинтеллектуальное чмо?
Ну и получайте тогда
фиолетовую энергию Космоса
вместо вонючих поцелуев!
какая же вы всё-таки дуррра!
нет, женщина, правда же —

179
Дурррра!
всё. тушу фонарик.
земля подпрыгнула и понеслась прочь
из под рычащих колёс…
скольжу сквозь улицы,
как вегитарианская фуагра
на колёсиках…
вот вам и хи-хи в тряпочку.

180
читта вритти ниродхо
время работает против жизни…
сосредоточившись на бесконечном,
беру ногу, с выдохом заношу за голову,
чтоб снизить скорость прироста энтропии.
торможение ментальной активности…
читта вритти ниродхо…
медленно заваливаюсь набок,
как, бывает, падаешь со стула,
заснув во время званого ужина…
или на совещании…

…Ну и где же тут рифма??

До чего скверные стихи!
Затянулись не в то горло, или что?..

о, злобствующие критики!
а много ль вы имеете против
фундаментальных идей
моей мировоззренческой парадигмы,
радикально диссонирующей с генезисом
метастабильно устойчивого шаблона Цивилизации?
17 слов в спину
из уст тех, кто,
полагая себя подлинным интеллектуалом,
упражняется в скепсисе
и поднимает пивные кружки?
но даже если и теократические причитания —
что мне до этого?…
ведь в краю банановых шкурок

181
основная задача — не споскользнуться на ровном месте.

182
экстериоризация
ночь как купол…
не захлебнуться бы звёздами…
слишком чёрное небо…
трудно дышать…
Раджас и Тамас, переплетаясь,
разносят по извилинам Мановаха шрот
последние соображения
по поводу истинной природы
эмпирического Я…
мышление принимает форму объектов
теряя себя…

— «Вась, ну что за вечер… ни одной звезды!

Такие деньги за билет, за проживание….
Днём ходила в море палас полоскать,
Волной сбило, чуть не захлебнулась
Водой их солёной….
Глянь, как всё тучами затянуло…
Опять дожди будут.
Ей Богу, лучше б к маме на огород съездили…
Ни одной звезды…»
— «Живут люди без звёзд, не жалуются…»
— «Да они только и делают тут, что меНдитируют…»

небо превращается в скатерть,

угасает,
падает со стола вместе с кактусом…
и что-то мешает, сосредоточившись на тонких сущностях
физических вещей,

183
 ответить на беззвучный зов…
прилив отрешенности порождает смирение перед лицом
судьбы…
и совсем не страшно
подойдя к зеркалу
увидеть чужое отражение,
как очередное маленькое доказательство
Божественной заинтересованности
твоими ничтожными злоключениями во Вселенной…
интересно, чей это Бог проделывает все эти фокусы —
мой или ваш?
уверена — мой на такое не способен!
а вот ваш неправильный…
к тому ж готова биться до крови — вашего вообще
не существует!!!
жду рассвета,
ибо взойдёт Солнце…
оно не за чёрных и не за белых.
оно светит тем,
кто сумел дожить до утра.
а рассуждения об этике и гуманизме —
удел белоручек и ерундистов.

184
кто-то не тот
«Институту нужны молодые учёные!
Вы только посмотрите…
Какая голова…
на вес золота!
что ни мысль, то бриллиант!
срочно,
срочно берите стул,
садитесь за стол…
осторожно! тут пыль…
…и принимайтесь за диссертацию!»
а ты уже расплылся,
придвинул поближе циркуль
и готов изобрести
научный метод
классификации научных методов,
классифицирующих научные методы,
которые, в свою очередь, предназначены
для классификации научных методов…
и пошаговую инструкцию
по раскрытию штор,
что доселе не было человечеством
научно обоснованно…
тысячи страниц,
тонны леса,
чертежи, помарки,
формулы, формулы, формулы, формулы,
груды пепла, психостимуляторы…
и вот оно!
неопровержимое доказательство.

185
череда научно-практических семинаров,
диаграммы, икосаэдры,
рука на пульте слегка дрожит,
пальцы потеют, щеголяя броской анимацией…
слёзы умиления,
сопли, аплодисменты…
идёшь по улице,
сияешь на ветру,
преисполненный чувством собственного достоинства…
в кармане табличка «УВАЖАЕМЫЙ»…
но люди смотрят на тебя так,
словно ты кто-то не тот…
и тебе самому
хочется задремать, свернувшись калачиком,
а проснувшись,
спрыгнуть с трапа самолёта
и крикнуть: «Привет, индийский Бог!!»
но кто-то о чём-то попросил…
все разом…
не сговариваясь…
каждый о своём.
надеясь на что-то,
забывая о чём-то,
ты всем ответил: «Да!»
стол, окно…
и вот твои рамки.
а за пределами осталось нечто,
что ты не понял
и потому утешительно назвал бессмысленным…
проходят годы…

186
и ты уже пятишься от людей:
«Прошу, отстаньте!»
но слова не в той оправе,
часто остаются неправильно понятыми…
хочется бежать вникуда,
но страшно,
что всему накопленному придёт конец…
а ведь он придет, так или иначе…
огромный сундук
достижений, воспоминаний,
удовольствий, ненависти и идей…
ты тащишь его в гору
для того, чтобы столкнуть вниз.
и когда он катится,
перепрыгивая с камня на камень,
облегчённо вздыхаешь:
«Мир твоему праху, кто-то не тот…»

187
бывает
бывает, хочется написАть…
аж руки чешутся!
но почешешь —
и всё проходит….
вот бы так во всём…
с ума сойти, какая экономия!
с другой стороны —
не уничтожаем ли мы жизнь,
подавляя желания?…
но благородно ли следовать на поводу
условно-маньякальных инстинктов?…
а ещё бывает,
сидишь на крыше
и размышляешь —
у людей жизнь, как жизнь…
офис, театр, новости, секс…
никаких паранормальных совпадений…
а на свою смотришь
и недоумеваешь —
и кто ж это всё так закрутил?
чем не сценарий для мыльной оперы?…
а вот ещё бывает,
пишешь и думаешь —
станет ли среднестатистический читатель
вникать во все тяготы
моего измышления?
конечно, если я обобщу
все свои записи,
получится прямо-таки анти-книга,

188
которую противопоказано
не только читать особям,
с выраженным дисбалансом
Ваты и Питты,
но даже ритуально сжигать на костре
в новолуние…
а бывает даже такое —
растишь, к примеру,
президента страны
с расчетом на баснословную IRR,
оплачиваешь учёбу, выкармливаешь…
а он возьмёт,
да и сбежит в тропические джунгли
к толтекским мистикам…
и невольно начинаешь взвешивать —
уж лучше б занялся искусством…
«Кем это ты себя возомнил?
И с чего это ты взял, что у тебя есть способности?
Учительница твоя дура.
Сам говорил.
Запомни, тупая бездарность,
Ты должен сидеть в престижной канторе,
Слюнявить бумажки.
А на заработанные миллионы
Мы будем
Лечить твои нервы у лучших психиатров,
Закатывать банкеты…
И ещё накупим всего
самого крутого и офигенного…
конечно, для тех, кто понимает…»

189
что не устроило —
не разберёшь даже под действием
лекарств и
сенсорной депривации
после сорокодневного голодания…
воистину, подлинная перемена не имеет мотива.
вообще, много чего бывает…
история психиатрии
подбрасывает несметное число
потрясающих фактов…
бывает,
мы жаждем тотальной революции
и в то же время
боимся крушения стереотипов,
отречения от общественно признанного…
и, в пассивном стремлении к комфорту,
продолжаем обставлять
свою пустоту сувенирными людьми
и забавными увлечениями,
приспосабливаясь к нездоровому обществу
и укоризненно наблюдая за тем,
как на металлических страницах будней
мелькает священная рука правосудия,
грозя кулаком всякому,
кто общается с ангелами
без разрешения церковной власти…

190
фонд инвестиций в деградацию
мне вчера сказали, что я могу летать…
так высоко, что страшно даже проверять —
а вдруг и вправду взлечу…
и, чего доброго, сделаюсь очередной жертвой
чёрной дыры…
ибо слишком жива ещё во мне
маленькая девочка,
прикованная золотым поводком
в одиночной комнате
и получающая трёхразовое питание
вместо человеческого тепла…
почему же так просто
принять сенсорный опыт,
противоречащий традиционным представлениям,
соединяя разрозненные факты
в единую антропоморфную модель,
разделяя догму и анархию свободного поиска…
и сложно прастить этого большого мальчика?
маленькая девочка всё ещё копит
пустые слова глупого мальчишки,
который не знает о ней ничего,
кроме собственноручно набитых штампов,
навеянных стериотипами нездорового мышления…

десятое число месяца…

«Привет! подъедешь за деньгами?»
«Да! через 20 минут»
…привет, браток!
«Привет, всё плохо, все козлы,

191
Никто не звонит, не заходит,
деньги были, месяцами жили толпы
Ели, пили,
А теперь никому не нужен.
Всё, ладно я поехал.
Тут стоянка платная. Пока!»
….
десятое число месяца…
«Привет! подъедешь за деньгами?»
«Да! через 20 минут»
…привет, браток!
«Привет, всё плохо, все козлы,
Никто не звонит, не заходит,
деньги были, месяцами жили толпы
Ели, пили,
А теперь никому не нужен.
Всё, ладно я поехал.
Тут стоянка платная. Пока!»
…
десятое число месяца…
«Привет! подъедешь за деньгами?»
«Да! через 20 минут»
…привет, браток!
«Привет, всё плохо, все козлы,
Никто не звонит, не заходит,
деньги были, месяцами жили толпы
Ели, пили,
А теперь никому не нужен.
Всё, ладно я поехал.
Тут стоянка платная. Пока!»

192
 …
десятое число месяца…
«Привет! подъедешь за деньгами?»
«Да! через 20 минут»
…привет, браток!
«Привет, всё плохо, все козлы,
Никто не звонит, не заходит,
деньги были, месяцами жили толпы
Ели, пили,
А теперь никому не нужен.
Всё, ладно я поехал.
Тут стоянка платная. Пока!»
…
десятое число месяца…
«Привет! подъедешь за деньгами?»
«Да! через 20 минут»
…привет, браток!
«Привет, всё плохо, все козлы,
Никто не звонит, не заходит,
деньги были, месяцами жили толпы
Ели, пили,
А теперь никому не нужен.
Всё, ладно я поехал.
Тут стоянка платная. Пока!»
…
так хочется быть чем-то больше, чем фонд инвестиций
в деградацию…
расправить плечи, вырвавшись из лабиринта предрассудков…
и, может быть, даже побежать босиком по облакам,
выплеснув комок ограничивающих убеждений

193
в громком смехе…
но порой так сложно избавиться от того,
что не имеет смысла…

194
человек на скале

человек на скале…
он не прыгнет,
потому что знает —

195
это бессмысленно.
что-то он мне напоминает…
нечто разрушенное,
некогда бывшее великим…
возможно даже священным…
а нынче позабытое
и безмолвно стоящее на отшибе…
он окидывает зелёную вечность
ровным взглядом,
светящимся
из под осевшей
после взрыва пыли….
люди увлеченно ловят морские брызги.
им наплевать о чём думает человек на скале.
может быть о том,
что безмолвно знают маги
и истошно декламируют философы…
а может быть о спелой груше,
свисающей с ветки…
в голове уже не булькает…
музыка из-под ресниц…
квартиры, имена,
страсть, ненависть,
борьба, самообман и отчаяние…
всё это факты, к которым
не осталось никаких чувств.
смешное и грустное —
нет больше разницы.
а, может быть,
нет даже разницы

196
между скалой и человеком…
Свист.
Синяя рубашка машет рукавами:
«Сумасшедший! Слезай немедленно!…»
человек на скале улыбается…
возможно, ещё вчера
он послал бы всех к чёрту,
но сегодня он впервые узнал,
что облака расступаются,
когда вы думаете о солнечном свете…

197
мир глазами дальтоника
ветер в ушах…
мимо мелькают хижины…
плейер заглох 3 дня назад.
в голове какое-то особое безмолвие,
как в начале мира…
щёлк!
и тут началось.
прямая трансляция…
непременно… непременно
совершу что-нибудь общественно полезное!
закрашу надписи в подъезде,
или напишу книгу
о том, как заставить ребёнка индиго
не вертеться на уроках истории…
а может быть даже однажды утром выйду на балкон
и выступлю с прокламацией в духе:
«Люди, Очнитесь, Опомнитесь и Воспряньте!»
конечно, основная проблема в том,
что мир глазами абсолютного дальтоника
представляется псевдохроматическим.
«Существует поверье, что мир цветной…
Шарлатанские сказки!
Живопись — псевдоискусство!
Всё равно, что кистью по воздуху махать…
Ибо что такое цвета?…
Ни съесть, ни ущипнуть…
Значит их нет!
Для меня все цвета одинаковые!
А тот, кто считает, что разные,

198
Пусть запишется к психиатру.
Я же, к счастью, пока не различаю.
Слава Богу!»
Бог… такое удобное слово…
Многофункциональное…
мы поминаем его всякий раз,
когдa случaется кaкое-то бедствие,
либо хочется добавочных удовольствий и роскошей…
но имеет ли что-либо общее с Богом то,
что даёт возможность
извлекать выгоду священнослужителям?
и догадывается ли Бог,
о том, что
всё ЭТО в его честь?
а может быть витает,
расправив павлиньи перья, размышляя:
«И чего это бьются лбами эти маленькие уродцы?
Тянут руки к потолку,
А внутри нищета и покосившиеся плетни…»
Кто же такой Бог?…
Да Бог его знает…
листья джакаранды впиваются в волосы.
промокнув насквозь,
возношу хвалы целебной силе
тропического климата
и мечтаю умереть…
но мысли строят множества завтрашних дней
и это придаёт силы.
лодка крестьян, гребущих с песнями,
крики «Убивают!» и прочие мелкие признаки

199
присутствия жизни…
жители деревни похожи на скалы..
«Да, да, здрасте… ага, счас куплю!
Мужик,
ну на фига мне твоя папайя?
я бегу десятый км…»
запах воды и стервятники…
побережье, усыпанное сувенирными лавочками,
насыпи, зелёные таблички, процессия в белом…
«Извините, кого хоронят?»
не дождавшись ответа, продвигаюсь вдоль скалы.
люди уходят безвозвратно…
кончается жизнь.
и последние 10 км тяжело даются тем,
кто не был готов к первым.
а мы остаёмся оплакивать собственную пустоту…

200
хренология событий
очищение ментального пространства,
выброс в кровь эндорфинов на фоне сверхнагрузок…
спонтанные выходы за пределы тонального тела…
но большим трудом не достигнешь того, что даётся легко,
когда ничто не познается и ничто не мыслится.
хотя опыт показывает —
в переменах нуждается именно то,
что сложней всего изменить…
отчаянный зуд во лбу…
видимо рог прорезается…
итак, приступаю к воздержанию
от всяких порочных поступков и стремлений…
а не послать ли мне
в мир
немного любви,
лишенной драматического пафоса,
с поистине космическим значением,
лучащейся из моего огромного
фиброзно-мышечного генератора,
сокращающегося 170 раз в минуту
при хаотических размышлениях
о недоступном людскому пониманию?…
стена уходит из-под ног…
но может не стена это вовсе,
а пол, устеленный земляничным кафелем?
главное вовремя сойти сума…
стою перед зеркалом, усердно повторяя:
трава не зелёная, вода не мокрая, собаки не лают…
а людям подавай стриптиз, вино

201
 и круглые столы для вычурного пустословия.
лишь судьба ни с кем не совещается, принимая решения.
всю жизнь мы гонимся по пятам за тем,
чего нет,
разрываясь между разными интепретациями одного
и того же…
преследуем страхи,
которые и знать о нас не знают
до тех пор,
пока попав в капкан воображения,
не становятся нашими собственными…
всё это лишь охота за комаром,
жужжащим меж двух галлициногирующих реальностей…
в конце концов придёт большая волна, всё сметёт…
и жизнь мага, шута и строителя
сделаются одинаково бесполезными…
но, разумеется, всё это не к тому,
что в царстве технического эго
и массового невротизма,
я — никто…
примитивная токсичная форма жизни…
безусловно,
мне вполне можно поклоняться,
возводить храмы и воскурять фимиам,
просить о помощи с чувством
бесконечного уважения к неведомой силе…
ну а я, буду многозначительно скрытничать,
делая из себя важную персону,
слагать пророчества
и всячески помогать социальной активности…

202
а ведь когда-то, много лет назад
у каждого было своё Солнце,
которое вращалось
вокруг своего хозяина
и закатывалось в момент его смерти…
но что это я такое говорю?
прямо сон Менделеева…
однако, всё дело в том,
что чувства мои
больше не подчинены идее.

203
шастра-чикитса
в головах прохожих слишком темно…
особенно по праздникам.
но главное не потерять свой путь в сумерках.
травы, минералы… мистика, оккультизм…
а может плюнуть
и, всё-таки, стать министром?..
подписывать бумажки
с нетерпением ожидая конца существования,
содержать здоровых быков…
но дхарму ведьмы не сожжёшь ананасовым соком.
«Нurry up! Hurry up! Нurry up! Hurry up!…»
Да умолкни ж ты наконец, приятный мужской голос!
Мне некуда спешить…
Озираюсь…
Надо же… это вентилятор…
беру меч, отрубаю всё лишнее…
ах, дорогие мои,
до чего ж я у вас непутёвая!

204
лучший способ проснуться
первые лучи,
сминая покрывало ночи,
поползли по углам…
и комната заулыбалась…
заря наивная,
как Наташа Ростова
накануне первого бала…
а ведь есть где-то
мир, где всё из апельсина,
дома, шубы…
и, точно знаю, есть мир, где всё из банана…
и из яблока…
и есть мир, в котором
вы просиживаете души в бумажных канторах
и цепляетесь за своё болото
ради того,
чтобы сходить в театр,
а затем сыпать словечками,
как из дырявого мешка
самоутверждающе закинув ногу за ногу,
поглядывая свысока…
либо снизу вверх…
но есть ли разница?…
итак… первые лучи.
самый лучший способ проснуться — вверх ногами.
но для этого, сперва нужно, как минимум, заснуть,
перевернувшись с ног на голову…
только попробуй заснуть, когда в голове
столько ценных идей…

205
вынимаю бируши.
ворона говорит, что будет дождь
что ж… вполне логично,
ибо сегодня мой единственный выходной.
силюсь вспомнить, как называется закон
согласно которому,
в единственный выходной
начинает палить, как из пулемёта.
над ухом жужжит комар,
но я не стану его убивать.
пусть поживёт ещё.
что мне… жалко?…
а вот теперь…
хлоп…
о, как это было великодушно!
ведь эти дарованные секунды
вполне могут сравниться
с осознанными десятилетиями
многострадальной человеческой жизни…
открываю шкаф.
ящерица, вцепившись лапками
в банку,
усердно слизывает мёд.
моё пробуждение её не слишком озадачило…
привыкла.
ведь ныне
минул месяц
нашего сожительства…
я зову её Драконкой.
интересно, как она называет меня…

206
…доброе утро, ведьма!
и откуда столько ужаса в одной паре маленьких глазок?
ах, это зеркало!…
призывая Боддхисаттв и аватаров,
с четким осознанием процессуальности,
начинаю утренний ритуал.
после очередного вдоха
блокирую правую ноздрю давлением большого пальца…
вдох через левую ноздрю,
выдох через правую…
любовь наполняет,
освящая мысли и чувства
и в этом есть нечто весьма удовлетворяющее…
из стоп моих растут корни,
уходящие глубоко в почву…
изначальное стремление проснуться
в апельсиновом мире забывается…
постепенно начинает казаться неуместным…
и вот, я снова в рамках обыденного сознания!
сегодня обязательно схожу
в супермаркет,
ибо пробудилась потребность элегантно нахамить.

207
солнечные зайчики
мир шатает из стороны в сторону.
лежу на диване,
сжимаю в ладонях знаки Рейки.
стук в дверь:
«Женщина с мужчиной ищут тебя…»
выхожу во двор…
«Здравствуй, мама!
Как давно я не видела твою улыбку…
И не прикасалась к тебе…
С того самого момента,
Как они положили тебя в гроб
И засыпали землёй.
И Юра с тобой…
Ну конечно.
Ведь вы всегда были вместе…»
«Мы с отцом прилетели, как только узнали, что ты тут…»
Да, милая,
Наверняка, так бы всё и было…
Я так рада тебя видеть!
Хотя и знаю, что это только сон
И скоро от тебя останутся лишь
Солнечные зайчики на сырой подушке…
Знаешь, в последнее время из моей пустоты
Родилось столько нового…
Я почти готова жить со смертью,
Ибо поняла,
Что смерть — всего лишь продолжение того,
Чем мы являемся на самом деле…
Успеть бы обнять тебя ещё раз

208
До рассвета…
мир шатает из стороны в сторону…
лежу на диване.
сжимая в ладонях знаки Рейки…
на подушке солнечные зайчики…

209
Драконка

сегодня Драконка заговорила,

поэтому данное произведение
посвящаю ей
от первого

210
до последнего слова.
Драконка это ящерица,
С которой мы уже второй месяц
Разделяем апартаменты.
Драконка заговорила
именно в тот вечер,
когда с утра
я наконец-таки додумалась
плеснуть ей на блюдечко
немного мёду…
интересно —
неужели совпадение?
как обычно, внезапно
образовавшись на стене,
она замерла
и на привычное
«Драконка, а я тебя вижу!»,
вопреки нашим с ней
негласно установленным правилам,
не стала вжимать шею
и молниеносно менять дислокацию,
а разразилась
раскатистым стрекотанием…
поразительно!
впервые слышу, как разговаривает ящерица!
что бы это значило?
даже если и ничего,
эйфория от этих звуков
соизмерима разве что
со счастьем,

211
когда слышишь,
как собственный ребёнок
пытается сложить
два слога «ма»…
многие из вас,
конечно же,
в силу своей испорченности,
сочтут подобные эмоции
всевозможными последствиями…
но, да ну вас всех!
и, кстати, спокойной ночи!

212
 даосско-дзэнское
уцелевшая в буре столетий,
выползала пустота на свет божий
до того сильная, что сводит скулы…
и сделалось предельно ясно —
бытие — лишь психоэнергетические манипуляции
с искусственным психологическим подтекстом.
пишу корявым почерком
очередной рецепт приготовления псилоцибиновых
снадобий…
ибо вирши мои чересчур сложны для публики, ожидающей
триллера…
со страниц слетают экстравагантные галлюцинации,
новоиспечённые психоделические откровения
и прочие увлекательные экзотизмы…
в срезах иных Реальностей
ждёт тебя моё радикально реструктурированное эго
и есть в этом что-то даосско-дзэнское.

213
кокос

30 лет Земля вынашивала целителя…

опекала, сдувала пылинки
И вот, здрасте…

214
 таблетки шести вкусов, трипхала грита, читракади вати… всё
на блюдечке…
пoиcтинe, Aллax нe cмyщaeтcя пpивадить пpитчeй кoмapов…
словом, какие ноги такие и следы —
сухие и холодные стопы
далеко не заведут,
а влажные и горячие
указывают на воспалительные процессы
и легочные инфекции…
однако, если при надавливании
на подушечки ногтевых фаланг
больших пальцев
вы ощущаете дискомфорт —
у вас не в порядке с головой…
ветер безоговорочно развевает слова над океаном…
а Совесть вопит:
«Выпусти из ванной гусеницу, сволочь!
Уж третий день сидит в заточенье.
Помоги ей стать бабочкой!»
разгрызая яйцо времени,
пошатываюсь под музыку Рейки…
пальцы теребят чью-то лысую голову
пальмы как вентиляторы,
ветки — пасти крокодилов…
кажется очнулась…
мир бессмысленный, однородный,
в руках кокос…

215
дверь

сломанный замок,
паутина…
толкаю дверь.

216
удивлённый скрип.
тут когда-то жили люди.
как тут могли жить люди??…
грязный свет вперемешку с сыростью
рвётся из щели.
безмолвная пустота
стучится в виски.
но моя пустота совсем другого склада…
ступаю по осколкам.
деревянный пол
кое-где прогнил…
слишком тихий для пола…
или я призрак?
сжимая нож,
крадусь неведомо куда.
где когда-то существовали формы,
цвета, звуки, вкусы и запахи.
знакомые тени.
глухие стены.
стихи под подушкой…
здесь когда-то жила я.

217
на запад

Солнце едва успело взойти,

а мне уже пора на Запад…
но знайте — я везу не только

218
Индийский чай,
но и нечто,
что пребудет со мной
на все лета.
конечно, трансформацию личности
можно уподобить синусоиде…
или косинусоиде…
смотря, что вы предпочитаете
именовать точкой отсчёта-
ноль или полное пи,
поделённое надвое…
но вот, кажется, я на гребне волны
и хочется верить,
что это цунами,
которое обрушится
с бешенной
созидательно-исцеляющей силой.
что-то нога зачесалась…
видимо от нетерпения…
а ведь, правда, хочется
ступить на родную землю,
прочесть свежие надписи в подъездах,
технично переступая битые карты и бутылки…
да….
мне ли вам рассказывать о том,
как сложно порой
совладать
с желанием материться на детской площадке,
или высморкаться на асфальт…
удивительно!

219
а вас ещё что-нибудь удивляет в этой жизни?
впрочем, о чём это я…
так вот…
дипропилтриптамин,
48 минут без единой мысли,
врикшасана на углях,
пол дня в ширшасане,
методичные наблюдения за тем,
как с треском лопается
картина мира
всех предыдущих веков,
пребывающих в блиндаже
формальной науки…
осознание.
паника —
и чего теперь искать в собственной голове?…
как быть с представлениями
о реальности,
что внушались с детства?…
дипропилтриптамин.
прозрачность и безмятежность.
и всё это было со мной…
а может быть даже чего-то и не было…
но всё равно,
это было прекрасно!
со мной, со мной…
булькает пробуждённое эго…
и совсем не страшно
ступить в никуда,
сознавая кто ты…

220
и, чего уж там,
я б даже собственноручно
приказала отлить себе медаль…
(хватило бы золота в наших краях)…
и, не улыбайтесь так криво,
я вовсе не претендую
на то, чтоб слова мои
отождествились с действительностью…
ибо каждый сам выбирает
в каком мире жить —
укрыться от солнца
под налётом недугов,
или же быть частью природы,
резонировать каждой клеточкой
с огромным и неисчерпаемым…
все мы имеем полное право
выстраивать
вокруг своей однозначной определённости
картонные стены,
и, хватаясь за них,
настигнутые сердечным приступом,
удивлённо наблюдать,
как комкаются
искусственные оплоты
не в силах предоставить надлежащую опору…
да, мы можем
презрительно кривиться и фыркать,
измеряя здравость ума
концентрацией вальяжных терминов
в авторитетных рассуждениях о методах

221
измерения дифрукции с перпендикулярной лукрецией,
не задумываясь о том,
что показатели сии исчезнут с лица Земли
вместе с последним
экспертом в области &^* (#@%…
и, в отличие от лунного цикла,
вряд ли уж будут продолжать
оказывать какое-либо воздействие
на жизненные процессы.
но иной раз так сложно
распознать ценности,
которые стоит приобретать.
особенно будучи загнанным
в ловушку условностей и предубеждений.
ибо интересы естественной эволюции
и государства
не имеют общего сечения
ни в единой плоскости.
стою примиряюсь —
до куда бы лучше допрыгнуть от счастья.
совсем уж скоро скроется за облаками
страна моего второго рождения,
а я, прилипши к иллюминатору,
буду вспоминать тот миг,
когда
в моих наушниках
впервые
заиграла совсем другая музыка.
а пока что
скала

222
и сувенирные лавки…
«Добропожалвать в наш салон красоты
мы только дотронемся до вас
волшебной палочкой
(совсем не больно)
с вас столько то…
мы вас так любим…
чуть ли не от всей души!
а вот ещё попробуйте бальзам
«Мисс Вселенная Тибета»
удваивает волосы,
удесятеряет ресницы,
увеличивает грудь
аж на два размера в час!
ах вы миссис…
ну тогда вам вот этот…»
улыбаюсь…
значит всё-таки удалось
нарастить мозоль позитива!
мысли рассыпаются на куски,
падают в Аравийское море.
оно говорит на другом языке,
но я его понимаю.

223
Дурдом на колёсиках
Хотела вам кое-что показать,
но вовремя опомнилась —
всё, что
человечество разучилось воспринимать,
сегодня называется абсурдом,
средневековым невежеством,
ироничным, в представлении многих,
словом мистика.
Хм… а что, если в скором времени
мы будем с недоверием коситься
в сторону тех,
кто способен различать ноты,
или почесать
правой рукой
левую лопатку?…
У многих, наверняка, возникает вопрос —
Для чего я всё это пишу?
Отвечу прямо — НЕТ!
Нет, конечно же, не затем,
чтобы блеснуть,
попоясничать,
либо унизить…
просто так уж сложилось,
что чакры мои открыты
для контакта с миром.
и я делюсь с ним
актуальными наблюдениями
всех своих трёх глаз.
И уверена-

224
Кое-что даже
мне вовсе не мерещится!
А именно —
светонепроницаемая стена
из огнеупорных
полимеров
между природой и человечеством.
Мы отделились от природы настолько,
что голос её принимаем за галлюцинации,
проявления её
кажутся нам Невероятным,
естественное
стало для нас
необъяснимым…
а для кого-то, может быть, даже
анти-Религиозным и Запретным!?

отделились настолько, что

скрещиваем руки на груди
и театрально вздыхаем,
дабы заполнить неловкие паузы в молчании.

настолько, что устраиваем себе

бургеротерапию,
в единоборстве со стрессом,
вызванным проблемами,
существующими,
лишь в нашем воображении.

настолько, что ждём выхода на пенсию,

225
для того, чтобы
избавиться
от надокучевшей работы.

настолько, что
безусловно принимаем на веру то,
что провозглашают миллионы
и отвергают единицы,
постигшие суть.

Однако, мы вполне склонны

становится
Католиками,
Буддистами и
Мусульманами,
в надежде на то, что
посредством фанатичного служения
малопонятному культу
достигнем неведомой нирваны,
или попадём в рай с вином
и шлюхами…
а вовсе не затем,
чтобы, сознательно
восстановив единство
с Вечным Источником,
исполнять своё предназначение,
не превращая жизнь
в затянувшуюся агонию,
или опасную гонку,
в которой

226
каждый в поте лица
толкает вперёд
свой дурдом на колёсиках.

227
релаксация
лежу на полу, раскинув конечности,
утопая в ощущениях невесомости и потери чувствительности.
голова, утратив контакт с шеей,
безвольно отклонилась в сторону…
нечто между Буддой и дауном…
куда бы мне сегодня отправить свой,
пока ещё мятежный,
но, несомненно, изрядно просветлённый дух?
на осенний берег родного моря,
или может быть туда, где все ещё живы
и никто не умирал…
да, пожалуй, слетаю в это минувшее,
а может быть даже
никем и не прожитое,
где все друг друга понимают,
ни в чём не упрекают
и не разбрызгивают своё эго по стенам,
нанося добро спасительными ударами
в область солнечного сплетения…
а что потом?
чёрная пропасть
и…
поезда, поезда, поезда,
поезда, поезда, поезда…
конечно, проще жить, когда окружающие
не догадываются,
что у тебя есть душа,
пылесосить,
смотреть сериалы

228
ловя знаки одобрения
на лицах картонных богов…
а после, уныло заикаясь, разглагольствовать
о каких-то смешанных ощущениях
бесцельно прожитой жизни
и чего-то там ещё
руками не уловимого…
организм постепенно привыкает к тому,
что сдачу в магазине дают конфетами…
нет, не нужно было возвращаться…
но раз уж я снова тут,
теперь в моей жизни будут только самолёты!
память ехидными когтями отчаянно скребётся,
вырываясь наружу,
едва меланхолия
становится на миллиметр больше меня…
но всё это ждёт лишь одного —
мига,
когда опустит Воин свой меч
для того, чтобы стать Мастером…

229
ужраться до блевоты
нужно чему-то радоваться,
о чём-то грустить и сожалеть,
хвататься руками за воздух,
манерно падая в обморок
от культурного шока…
выдавливать мудрости
по гороховому зёрнышку…
иначе люди утратят к тебе интерес,
перестанут обращать внимание…
а оно тебе надо?
яма на яме.
постукиваю в ночи каблуками.
мужчина, ну што вы пялитесь?
вы б сначала сообразили,
что хотите —
меня,
или мою рекламную вывеску.
ассиметрия очертаний…
гулкий перегар…
а может так и надо?
иду наперерез шатающейся тени,
ибо единственная моя цель —
превзойти себя в собственном безумии,
положив на алтарь победы
убитое отчаяние.
жизнь это счастье…
счастье многомерно,
многогранно,
многотомно,

230
многогамно…
и оно всегда правильно.
счастье марионетки-
оказаться в правильных руках,
счастье кукловода
нащупать правильные ниточки.
счастье…
всем пресытиться,
ужраться до блевоты…
ибо ничто иное,
как пресыщение,
делает нас
ликующими аскетами.

231
преступление против истины
Жизнь как смерть.
Смерть как любовь.
Настоящая любовь
обязательно должна быть трагичной,
недосягаемой…
А может проще
обнимать плюшевого зайчика?
Как просто подменить жизнь
на существование…
скрипеть кроватью,
срать в золотые унитазы,
ходить в театр
и с глубокомысленной миной
подбирать новую пьесу
для сломанного пианино…
Звезда как поляна…
Осень как…
Как…
Как много можно позволить
ради эксперимента…
А вам интересно узнать,
как скоро
в ответ на «до свиданья»
Вас начнут посылать нах?
Тогда найдите подопытного
и начните отдавать ему всю свою зарплату.
но, главное!
не забывайте извиняться
за то,

232
что так мало.
и тогда узнаете.
Люди на блюде
делают сальто…
стаи сомнений
в крошечных лицах
и ноги,
танцующие тишину —
вот формула счастья!
Уж лучше стать жертвой
поиска высшего смысла,
заблудиться
постигнув истину собственного пути
и единства со Вселенной,
чем отказывать себе в праве
дарить любовь…
кому?
эмоционально атрофированным
и поверхностно рыскающим?
да кто я вообще??
люди на блюде говорят, что я гуру,
тянут руки…
ибо тот, кто нуждается в гуру,
будет нуждаться в нём вечно.
остальные же
слишком взрослые,
для того,
чтобы меня понять.
им некуда уже расти духом,
ибо ум их загнан

233
в ловушку
обусловленных идеалов…
взросление — результат их системы…
называясь кем-то,
они ограничили себя
даже не ведая о том,
что единственный предел нашей прочности
это смерть…
Смерть как любовь.
Настоящая любовь
обязательно должна быть…
извините, кассета перемоталась.
буквы прыгают,
как обезглавленные ноты
на карте освобождения…
почти перестала их узнавать,
но продолжаю слать
криптограмму в будущее,
где каждое слово — преступление против истины…

234
вернуться в пустоту
пни мир
и поймёшь-
он никуда не катится.
он такой,
каким ТЫ его видишь.
вот и получается
7 миллиардов
коллажей благочестия
и разврата,
при наложении которых
случаются войны,
перемирия
и всякие личные трагедии.
миллионы путей
и ловушек осознания…
каждый попадает в свою,
куда бы он ни шёл.
и всё ради того,
что бы
озабоченность
тривиальными вещами
казалась нам
не утомительной и бессмысленной,
а попутной
в погоне за мечтой.
вера это слепая курица,
бесконечно роняющая яйца…
но предоставляя нам то,
ради чего стоит жить,

235
она приобретает значение
большее самой жизни…
и смысл происходящего
становится для нас
не столь уж важен,
как наша интерпретация…
поэтому не каждому верблюду
удаётся опровергнуть
своё жирафное происхождение,
ибо не всякий зомби
готов вернуться в пустоту.

236
танцевать рок-н-ролл
бесцельно лежу на диване
в окружении яблочных огрызков…
да, залюбовавшись
дыркой от бублика,
сложно определить —
видишь ты ЭТО,
или тебе только кажется…
но история не терпит пустоты…
и, возможно,
просто стОит написАть
байку века
о том,
как я сидела,
потом встала,
потом пошла…
немедленно опубликоваться любой ценой
и считать себя
даровитым драматургом…
с другой стороны
тем, кто
с каждым годом
становится моложе духом,
незачем торопиться…
ибо всё идёт по плану.
только, к счастью,
не всегда
по Нашему Собственному…
и нет смысла проклинать
обстоятельства,

237
помешавшие успеть
на затонувший корабль…
даже если он шёл на Гавайи…
да… так просто испытывать любовь
ко всему миру
и, одновременно,
ощущать себя — миром,
который любит тебя…
осознавать,
что с этим волком
ты воешь на одну луну
и перемешиваешь
грибной чай
ложечкой из дуба,
который
когда-нибудь
будет всасывать
минеральные соли,
подаренные твоим телом
весенней почве…
но тут ситуация выходит
из-под контроля…
комнату заполоняет толпа.
в чёрном…
точно знаю,
когда они все
соберутся
вокруг моего гроба
сочиняя скорбные изречения
(что-то вроде прощальной вечеринки),

238
ты,
наклонившись,
прошепчешь:
«Не хочешь объяснить, что всё это значит?»
и тогда я встану
и начну танцевать
рок-н-ролл…

239
 безмолвней рыб
порой живёшь на свете непонятно зачем,
а умираешь — не яснее прежнего…
кто-то забыл о тебе…
бывает…
подхожу к витрине, выбираю журнал…
ветер, слетая со страниц,
срывает шляпу…
девушка
что ж вы так оскалились
бюстом наизнанку?…
прошу об одном — не превратитесь ненароком в лошадь…
неужели на фабрике звёзд
не хватило для вас головы австралопитека?
стою на вездесущей грани,
за которой продолжается
поток еще не начавшейся игры…
а вы едите отбивные, ужасаясь новостям
и надписям в подъезде,
не замечая собственного дыхания, земного притяжения
и течения времени…
с артистическим трагизмом вздыхая над моими опусами…
и веря, что ваши стены плотные и статичные,
пишите о том,
как листья в парке все аллеи замели.
но подобные слова безмолвней рыб,
кишащих на дне домашнего аквариума…

240
 по кармическим причинам
Уважаемая Оказия Валер… Яновна,
Мой сын отсутствовал на уроках по кармическим причинам.
Вы уж извините нас милосердно…
Нет-нет, мы не приверженцы интеллектуального аскетизма…
Просто он не успел инкарнироваться к началу вашего
предмета.
Видимо, не готов ещё к сражению за корпус идей,
Не противоречащих адекватному разумному состоянию…
Чья-то рука на плече…
Кто здесь?
Высший разум дарующий и наказующий
Увлекает в просторы энергетических полей высокой
интенсивности…
Перо падает из рук…
Перцепция становится хаотичной…
Ныряю в чернильницу…
Иллюзии перекрывают внешние сообщения…
Всё. Связь оборвалась.
Зато кругом неувядающая красота
и прочие великолепия Царства Божия…
Планеты сливаются
в безграничном сиянии Бесформенного Сознания…
Прощаюсь с каждой за руку…
Ведь звёзды нашего времени
Озаряют пути ещё не рождённых…

241
что-то вроде ветра
только что вернулась
из астрального путешествия
зачем?
во-первых, пожрать
а так…
чё уж такого незаменимого
я тут совершаю,
если без меня
все не передохли…
сколько ненужного
пришлось забыть
падая в пропасть
в обмен
на маленькое открытие-
меня не существует.
и вас тоже.
часы измеряют сами себя…
вы даже не подозреваете о том,
что снитесь мне,
ибо в вашем сне
мир выглядит совсем иначе.
там не было ни Битвы при Пуатье,
ни инквизиции…
а я там — что-то вроде ветра…
хотя, не уверена,
что в вашем мире существуют ветра…
когда закончится мой фильм,
вы просто исчезните с экрана
и появитесь вновь,

242
когда я перемотаю плёнку…
но вы об этом не узнаете.
потому что вы —
лишь плод моего воображения.
а я — что-то вроде ветра.
того, что не существует в вашем мире.

243
через тысячу лет
стрелки часов,
запах мандаринов,
кровь за кровь,
маленькие причины для счастья…
такое ощущение,
что всё это уже было,
но не в прошлом,
а через тысячу лет…
жизнь — коллекция несущественных вещей,
гонка по бурелому
ради мистического стоп-кадра,
где мы не вместе…
стихи, словно запись на приём…
допинг для рождённых затем,
чтобы судорогой сердец
разрушить все земные храмы…
напялив шапку шакья-муни,
ныряю в морозную дымку.
звёзды, как корабли,
что тянутся от бухты
до самой барахты…
мёртвые потомки древнего этноса…
извините, вам плохо,
или вы пьяный?
не хочется ждать никакого ответа…
дева соседствует со львом…
значит кому-то
завтрашний день
покажется странным,

244
кому-то обычным,
а для некоторых так и не начнётся…
тут видите ли в чём дело…
когда мы слышим крики о помощи,
каждый думает на другого,
что тот вызвал полицию.
полиция тоже уверена,
что её вызвали…
так что можете хоть надорваться…

245
обязательно
порою кажется,
что люди
воруют друг у друга судьбы…
другой порой кажется,
что это всего лишь кажется,
а иногда кажется,
что кажется,
будто это только кажется…
сомнения ломятся в глубь,
ложась под сердце,
как мысли великих…
простые и бессмертные….
что делать?
спать.
ибо сон — лучшее убежище…
можно переспать боль,
голод, отчаяние.
не возможно одно —
первую мысль после пробуждения:
где бы ты ни был,
что бы ни делал,
лишь бы тебе жилось…
а для меня
новый день с радостью испечёт
и раскрошит
горсточку свежих фактов
в подтверждение очередного
умственного заблуждения…
ибо если веришь в звёздное небо

246
на дне пруда,
обязательно его увидишь…
даже если пруда не существует.

247
больше, чем сила
через пару минут
зажгут звёзды…
посиди со мной
на крыше.
знаешь…
а может быть
будет лучше,
если ты никогда
об этом не узнаешь…
но я не думаю подолгу
о пустяках…
со временем
в памяти остаются
лишь смутные образы…
что-то вроде комиксов…
пустые истории…
подсказать тебе
короткий путь вниз?
или ты всего лишь сон?…
вдыхаю твой локоть
вместе со стужей.
не значит ли,
что вовсе не время
стирает нашу память?
наверное, я растворюсь прежде…
и, скорей всего,
так и не успею
деградировать до состояния,
в котором впору

248
с честью зваться
Нормальным Человеком…
учить детей
думать как ты,
а после
жалко топтаться с грабелькой
над любимыми костями
и сетовать на то,
что родная дочь
не позволяет пить свою кровь…
а что если смысл созидания
именно в разрушении?
настолько уж безразлично
каким огнём
Всё догорает?…
и, знаете, Вечный Рай…
это даже не утопия,
а пытка приторным сиропом,
который нечем разбавить.
а вообще-то,
каждый сам решает —
пинать лужи,
или танцевать под дождём…
так вот… когда я растворюсь,
ты останешься
в символах
выцветших рукописей
и, наверное, на своих фотках…
поверх всего остального…
больше, чем сила,

249
которую следует победить…

250
если б я не забыла забыть
живи так,
словно каждый день последний…
вдыхай счастье,
ощущай воздух,
будь безмятежен,
будь готов к смерти…
Ничего не бойся
и иди до конца,
балансируя
между выгодным неведением
и благородным насилием.
МЫ не состаримся вместе,
как когда-то хотели.
Отныне, я решила
исключительно молодеть.
И быть одной чаще,
чем с кем попало.
С трудом отпуская
ненужные костыли,
к которым так привыкла,
погружаюсь в нездоровый покой.
Мне не нужны чужие руки,
я слишком отчётливо помню
вкус слёз.
На столе традиционный ужин — 108 блюд,
каждое из которых,
как обычно,
слегка не удалось.
И пусть мне некому их подать,

251
зато я больше никогда тебя не предам,
ради %^&#@;!*…
Я могу укусить себя
даже за локоть,
только это совсем ни к чему.
Я — свидетель бытия,
процедивший мир через ситечко
собственного Я,
которого не существует…
И всё было бы зашибись,
если б я не забыла забыть
его,
тебя
и всё, что помню…

252
не дышать заранее
Способность мыслить логически…
способность мыслить вообще…
Но, непременно, так,
как учат на уроках слабоумия.
Фальшивой мудростью
плескать ядовито в кирпичные лица
с высокомерной учтивостью…
Мы все однажды переживём то,
что называем жизнью…
С энтузиазмом учусь не дышать заранее.
Ведь всё, что есть у меня — это Сей Час.
А у вас — одиночество вдвоём,
сказка не той длины и право на апокалипсис.

253
Утомительная сказка + бонус (две утомительные поэмы)

254
Утомительная сказка
Утомительная сказка…
Бесконечные страницы…
Я ищу в застывших масках
Человеческие лица…
Я ловлю биенье сердца,
Я ползу на запах крови,
Но встречаю лишь чудовищ
С привкусом свинца и перца
В дребезжанье ломких звеньев
Чьих-то сношенных доспехов…
Все они лишь только тени,
Все они лишь чьё-то эхо…

255
Путь (июнь, 2014)
Пролог

Он во власти Луны. Ты его не буди.

Он участник другой войны.
Не пытайся спасти и не стой на пути.
У него впереди лишь сны.
Он устал и продрог, он почти сбился с ног.
Ночь застала в пути, гроза…
Это просто предлог. Он ступил на порог,
Чтоб увидеть в твоих глазах
Свет, который искал среди огненных скал,
В дымных мыслях чужих домов,
В белом шуме колёс, в чистоте тайных слёз,
В звоне ветра и вздорных слов…
Он скучал, он мечтал, он давно не дышал,
Он увидел причал и пристал,
Постучал… Ты не спал… Он вошёл и упал…
Ты молчал, словно ждал сигнал…
Он валялся в углу на промозглом полу,
Как осколок погасшей звезды
Ночь, приникнув к стеклу, ворошила золу
Что остыла давно. А ты
Силясь вспомнить, терял, рвал и снова хватал
Злыми пальцами нервных рук
Нить, что тая как снег, превращалась навек
В беспокойный и острый стук,
От которого дрожь режет горло как нож…
Он с усмешкой смотрел в окно.
Было странно, но всё ж всё казалось равно…

256
Свет и тьма в нём слились в одно.
В тишине его глаз ты услышал рассказ —
Его поезд летел стрелой
На досуге подчас хмуря бровь напоказ
Он курил и качал ногой
Наблюдал из окна как резвилась весна,
Танцевала на тонком льду…
Стук колёс и гудок. Чай. Последний глоток…
И он выпрыгнул на ходу
А потом как в бреду брёл в холодном поту
Между строк и понять не мог
Мир покорных людей в рабстве ложных идей,
Синтетический уголок,
Мир натянутых струн и продажных фортун,
Где трепещут и вечно лгут…
Мир фиктивных проблем и искусственных схем…
Даже воздух и тот раздут…
От избы до избы нет впрямую тропы
Муть воды проникает в лбы
От стены до стены все смертельно больны
Так причудливы, что смешны…
Горсти чёрной земли расцветали в пыли,
Где он прежде оставил след
Кто боялся примет, тот плевал ему вслед,
Не решаясь об этом спеть…
Сея перья, заря осыпалась в моря,
Пробуждалась мирская рать…
Он учился летать, ему есть что сказать,
Но ни слова не говоря
Он раскинулся ниц, чтоб не видеть их лиц.

257
Посмотри на меня и спросил: «Кто же он?»
И услышишь простой ответ-
Мой герой вечно пьян и безумно влюблён
В недоступный далёкий свет.

Ангел

Шрам над тонким крылом, ироничный излом

Чутких губ был ей так знаком…
Взгляд, щемящий на вкус, затаившийся пульс…
Они шли по воде вдвоём…
Он сжимал её длань увлекая за грань
Звёздных нив и седых пучин…
«Мы умрём в один миг…» И срывался на крик
Нежный шёпот морских ундин.
Гул грядущих миров и несказанных слов
Заглушал тихий плеск шагов…
Он не знал до сих пор этот дикий простор
Рядом с пленницей вещих снов…
Беспредельная мгла растворяла тела,
Тормошила морскую гладь,
Опускалась до дна и кого-то звала,
Окликая по именам…
Он глотал ватный мрак, как отменный коньяк
И был рад всему, как чудак…
Вдруг, что сломленный стих, прозвучало: «Прасти!
Отпусти меня! Всё не так…»
И безумная ночь понесла её прочь
По зеркальной воде… а он…
Он стоял в пустоте…

258
Словно призрак…
Словно призрак… пустая масть…
Только сдавленный стон в содрогании губ:
«Дайте ангелам место пасть!»

Миры

Штормом сделался бриз. Омут, тянущий вниз,

Закрутил, пеленая в хмарь…
Плеск, гудение, хруст и смятение чувств.
Луч, пылающий, как янтарь…
Хаос звуков иссяк. И теперь каждый шаг
Был наполнен журчаньем вод.
Ток неведомых сил без труда уносил
На ветрах Нелюдских Свобод
В незнакомый удел, где причудливость тел,
Непрерывная смена форм…
Взгляды брезжащих рыб, свет серебряных глыб,
Перламутровый, сладкий шторм…
Край Великих Идей, ритурнель на воде,
Сомны образов и огней,
Говорящих зеркал и танцующих скал,
Бледных фей и живых камней…
Люди с крыльями птиц лёгким взмахом ресниц
Сотворяли свои миры —
Яркость сказочных лиц, карнавал небылиц,
Палисадники и дворы…
Шквал. Внезапный обрыв. И эфирный порыв
Увлекал в край Земной Мечты…
Шелест мелких дождей, обиход срочных дел

259
Душ невольников суеты…
Неземные рабы вырубали гробы,
Отправляли на сплав леса,
Растворялись в гурьбе, умирали в борьбе
Кто-то против, а кто-то за…
Блеск надуманных догм сквозь удушливый смог
От эфирных фабричных труб…
Серый дым всех эпох наполнял каждый вздох
И срывался с усталых губ,
Что, градясь от беды, целовали кресты
По обычаям старины
Славя праведный суд… Ибо боги умрут,
Если станут вдруг не нужны…
Вновь безмолвная глушь. Рябь Источника Душ
И бурленье грядущих лик,
Мельтешащих в волнах. И плелись времена
В бесконечный единый миг…
Пропасть. Новый простор — мрачный край Чёрных Гор…
Неусыпный, стальной дозор…
Шевеленье громад, мрак и пепельный смрад,
Голосов тарабарский хор…
Грозный бас, жалкий писк и пронзительный визг —
Не то всхлипы, не то псалмы
Над покоем пустынь, безымянных святынь
Бдящих стражей кромешной тьмы…
Ангел шёл напрямик в непроглядный тупик,
Но сгорали под ним мосты,
Мысль сходила с ума, погружаясь в туман…
И теряла свои черты…

260
Поэт

Лёгкий, призрачный свет в неприметном окне

Чей-то тёмной, глухой души…
Ветер. Всполох. Рука. За строкою строка
Вереницей сплетались в жизнь.
Выл причал, сыпал снег и хватались за брег
Гребни буйного моря грёз…
Как под ветром ковыль шатко реяла быль,
Кто-то падал, а кто-то нёс…
Созревали плоды и Ветра Пустоты,
Дули истово в паруса,
Продолжая нести тех, кому по пути…
И на чьих-то шальных часах
Затихал брязг минут, падал на пол сосуд…
И неслись, обгоняя срок,
По дорогам из слов миллионы голов,
Под собою не чуя ног.
Вечный поиск, побег… и течение рек,
Уносящих куда-то прочь
Облака… Бурелом. Твёрдый шаг напролом…
Стол. Дыхание. Свечи. Ночь.
Липкий звон, как пароль. То ли смех, то ли боль
В каждой капле небесных слёз.
Стук пера. Тонкий след. Одинокий поэт
Теребил прядь седых волос.
В уголках его рта притаилась мечта,
На плече стрекотал Пегас…
Бил копытами конь и задорный огонь
Рвался искрой из бездны глаз…

261
Порождало перо сотни сказочных строк,
Даровало возможность быть
Мудрецам и богам, мирным, чьим-то врагам…
Развивая лихую прыть.
Дребезжало внутри и поэт до зари,
Оперевшись о край стола,
Размышлял на свой лад. Отмерял наугад
Путь влюблённого ангела.

Сны

Новый шаг на закат по сплетенью плеяд,

Склонам радуги, вглубь, на дно…
Свежих ветров глоток. Луг. Хрустальный лоток.
Стрекотня продавщицы снов:
«Сны на то и даны… Спи, пока снятся сны…»
Пальцы. Крошечный узелок.
«Лишь откроешь глаза — будет поздно назад,
Ты увидишь, что одинок…»
Рельсы. Ропот колёс. И мерцание звёзд.
Тёплый чай. Череда реприз:
Города и сады, изумрудные льды…
Как прекрасно паденье вниз!
В безымянной степи человек на цепи
Разрывается на куски.
Рёв и скрежет в груди… Ни спасти, ни пройти,
Ни подать ни одной руки…
Трётся сталь о гранит, извиваясь, звенит
Цепь — злосчастная полоса…
Пот струится со лба, бьётся пыль у столба.

262
Этот столб он придумал сам…

Боги

Боги пили вино и смотрели в окно,

Там показывали кино —
Элизийский финал превращался в оскал
И молчанье прибрежных скал…
Взмах надломленных крыл… лихорадочный пыл…
Блик миров и земной закат,
Хищных глаз хрустали и в туманной дали
Леденяще гудел набат,
Заглушая мольбы и раскаты борьбы…
Гомон мыслей, летящих прочь,
Телефонных звонков и прощальных гудков
Кораблей уходящих в ночь…
Он ступал по траве и чернел в синеве
Рой камней и железных птиц…
Устремляясь на гром, он забыл обо всём.
Поле брани. И люд без лиц.
Фронтовые сто грамм, приступ с криком «Ура!»,
Пламя, пепел и звон штыков…
— «Что за бой?» — «За любовь». Взрыв — и новая кровь
Пополняла сосуд богов.
Сквозь пылающий круг ангел крался на стук
Недоступный для смертных глаз,
Чей-то преданный щит… — «А кого он хранит?»
— «Полагаю, того, чей час
Мы пробьём всё равно, как иссякнет вино…»
Рвались мины и жизни нить

263
Превращалась в змею, обрываясь в бою
Для того, чтобы победить.
— «Людям скучно дышать…» — молвил глас не спеша,
А другой отвечал трубя:
— «Дело вовсе не в том. Бой на месте пустом —
Редкий способ познать себя…
Испытать свой предел, храбрость душ, крепость тел…
Разве в жизни иная суть?
Для того и даны людям ядра войны —
Власть, любовь и тернистый путь…»
Пошатнулась гора… Полилось через край.
За снарядом летел снаряд.
Боги пили вино и смотрели в окно…
Уцелел лишь один солдат.

Эпилог

Он лежал на полу вне побед и разлук-

Силуэт внеземной страны…
«Кто ты?» — шорох и стук, всплеск немеющих рук…
«Просто ангел, что видит сны»
Шаг. Блуждающий взор. Фальшь в сиянии гор,
Гул лавин и туманный звон…
Открывая глаза, ангел тихо сказал:
«Тебя нет. Ты всего лишь сон…»
Искривлённая тень, бледный жар, близость тел,
Крылья, шрам и изгиб ребра…
У поэта в груди взорвалось: «Погоди!
Ты ведь плод моего пера!»
Рябь, разлившись за грань, впилась в тонкую ткань

264
Плоти, голоса, пустоты…
Как волна в поле льна отступила стена,
Растворялись во мгле черты…
Слякоть догм и диллем, личных мелких проблем
Сытно чавкала под стопой…
Мчались искры костров и земных катастроф
Притворяясь для всех судьбой…
Озираясь вокруг, то на всплеск, то на стук
И, сжимая виски, поэт
Бормотал невпопад повторяя сто крат
Неразборчиво всякий бред
И вдыхал круговерть: «Так ли явится Смерть?…»
И пытался нащупать стол…
Голоса, миражи… «Смерти нет. Пока жив.
А для мёртвых она ничто…»
Ангел плыл над тоской зыбкой роли людской:
«Вот и нет ни добра, ни зла…
Хрупких сфер унисон… Жизнь — лишь призрачный сон…
Сон влюблённого ангела,
О котором поэт сочиняет сонет-
Нудных букв живой букет…»
На полу таял след. Меркнул свет. Лишь поэт
Норовил дописать куплет.
Едким смехом дыша, наполнялась душа
В спор вступая сама с собой,
Вырубая узор на хребтах мёртвых гор.
Длился бой. Бесконечный бой…

265
Художник (август, 2012)
На кисть осевший безымянным прахом
Безликий миг, что в вечность отступал,
Легко рождался с каждым новым взмахом,
Таинственным изгибом воскресал…
Улыбкой детской на губах солдата,
Или бокалом красного вина
В объятьях бледных рук аристократа,
Взирающего гордо с полотна…
Душа, вздымаясь над прозрачным слоем,
Рвалась из тесных рам на белый свет…
Художник сотый день не знал покоя
Дыша на неоконченный портрет
Нагой гетеры, тонущей в сфумато
Блестящих локонов, спадающих на стан,
И провожающей надменно-томным взглядом
Диск солнца, заходящего в стакан.
Как муха в паутине наважденья,
Он вслушивался в мёртвые уста…
Один лишь штрих, одно прикосновенье,
Казалось — и она сойдёт с холста!

Иллюзии как рвущиеся струны

И тусклый свет, порой, влечёт во мрак,
Но каждый сам ловец своей фортуны,
Свой лучший друг и свой заклятый враг…
Самовлюблённый раб мирских амбиций
Бредёт, переступая грань, во тьму
Стремясь создать вокруг себя столицу,
Империю, чертог и кутерьму…

266
В глазах бездушных масок лицедеев,
На перепутье троп, которых нет,
Что может быть правдивей и живее,
Чем красками написанный сюжет?…

Под треск свечи рождалась феерия

Теней на мрачных стенах мастерской,
Осенний дух беснующей стихии
Стучал в окошко призрачной рукой…
И истина витала в буйстве звука…
Художник обретал её в вине.
Вдруг, разгоняя пелену досуга,
Седой старик возник в ночном окне.
Как ливень, барабаня длинной тростью,
Прильнул к стеклу: «Живой ли кто-нибудь?
Откройте дверь нечаянному гостю,
Прошедшему нелёгкий, долгий путь!»

Порою кажется, что жизнь только снится,

Причём кому-то, а отнюдь не нам…
Едва успели стихнуть половицы,
Вторящие влачащимся стопам,
Как завязался разговор о вечном,
Плетясь ажуром, словно кружева,
И понеслись в опор потоком встречным
Слова, слова, слова, слова, слова…
О силе духа, власти вдохновенья…
О том, как бренна и прекрасна плоть…
О смысле эфемерного творенье,
Что исконно на смерть обрёк Господь…

267
И вот, в неподражаемой манере
Провозглашая тост за милых дам,
Художник начал повесть о гетере,
К холсту склоняясь, словно к образам.
Шарм и нелепость… пристальность мгновений
Извечных их безмолвных рандеву…
Отдать бы всё… но разве воплощенье
Утопии возможно наяву…

Достопочтенный господин во фраке

Учтиво улыбался в полумраке,
Внимательно и терпеливо слушал,
Пронизывая взглядом пустоту,
Затем сказал: «Продай мне свою душу —
И я осуществлю твою мечту!»
Сквозь грань стекла, бросая взгляд украдкой,
Художник осушил стакан до дна…
«Безумец!» — пронеслась в уме догадка,
Сам колко молвил: «Сходная цена!»
Старик, зевнув лениво и бездонно,
Вжимаясь зябко в ворот сюртука,
Прошамкал неразборчиво и сонно:
«Ну что ж… Тогда ударим по рукам!»

Свет смолк и будто замерли на миг

Пожатье рук, куранты… И старик,
Невозмутимо возвратился к разговору,
С ближайшего холста откинув штору,
Изрёк: «Вглядись в свои произведенья —
Палитра, ракурс… грамотно! и что ж…

268
Ты мастер, без сомнений… но не гений!
В твоих картинах сплошь и рядом ложь,
Что, скрыв изъяны, украшает лица,
Стремясь запечатлить себя в веках…
Но вот… О том ли думала царица,
Наследника качая на руках?!»
И улыбнулась, наполняя ядом
Веселье ночи полная Луна…
Прижав к груди единственное чадо
Владычица стояла у окна-
На шее крест, а на устах молитва
И на лице следы тяжёлых дум…
Уставившись на край кипящей битвы,
Она застыла, вслушиваясь в шум…
Глаза творца блеснули как зарница,
Но встретились лишь с выстрелом в упор.
«Ну и о чём же думала царица?!»
«О! да об этом шепчется весь двор!
Конечно ж о гвардейском офицере,
С которым развлекается тайком
В очередном содомском адюльтере,
Покуда муж сражается с врагом!»
«Отколе вам видна подробность эта?»
Не вы ль тем самым были подлецом?!»
«Я знаю все подспудные секреты
И каждый миг могу узнать в лицо!
Но, всё же, естество людского рода
Я уместил бы в этот эпизод…»
Толпа, ликуя, ждёт у эшафота
Позорную телегу, что везёт

269
Противоборцев братства и свободы…
«Смотри, как восторгается народ!
Как хищно направляется к карете…»
Скрипел не умолкая господин…
Раскачиваясь в такт на табурете,
Творец внезапно понял — он… один!
Вдоль стен холсты застыли истуканом,
Но не было ни трости, ни морщин…
Лишь он наедине с пустым стаканом…
Он… и до дна осушенный графин!
Влекла всё глубже жуткая трясина,
Насмешливо гудели провода…
Художник плюнул: «Что за чертовщина…
Не мог же он исчезнуть без следа!»
Но вот, забрезжил луч и во спасенье,
В дверь постучали… точно сам рассвет…
И голос, не терпящий возраженья:
«Бонжур, месье! Откройте, к вам клиент!»

Вдыхая мокрый шелест листопада

Стоял, расправив полы пиджака,
Интеллигент с печатью бюрократа
На сельской ряхе Ваньки-дурака.
Наряжен чинно… впрочем, элегантно…
Не маскируя утончённый вкус,
Держал под локоть сдержанно-галантно
Прекрасный образец для брачных уз-
Особу типажа церковной мыши…
Но это лишь на самый первый взгляд!
Клубок гремучих змей гораздо тише

270
Шипит (как очевидцы говорят).
Цитируя Сенеку и Шекспира
Чиновник рьяно втискивал в слова
Всю мудрость окружающего мира,
А суть была примерно такова:
«Я сам пишу, хотя и без признанья,
А это дама сердца — сущий блеск!
С ней лечь под кисть я возимел желанье,
Да так, что б ни какой-нибудь гротеск!»
Художник живо приступил к заданью,
Перенося на чистый лист черты
Приличного для света сочетанье
На вид добропорядочной четы…

Тут дверь качнулась и возник прохожий

В плаще до пят, из поросячьей кожи,
И с эспаньолкой горного козла…
Не отражаясь в пыльных зеркалах,
Вошёл, дыша как чёрт, дымящий серой,
Обрушился на ветхий табурет:
«Рисуй меня в обнимку с Люцифером!
Ибо такой желаю я портрет!
Недурно бы поменьше ярких пятен…
Эстеты нынче ценят чёрный цвет…»
«Заказ ваш, разумеется, понятен…» —
Немедля перебил интеллигент,
«…Но свой черёд дождитесь за порогом,
На грядке огородной. А пока,
Имеем честь! Ступайте к чёрту! С Богом!
Эх! Право… так и чешется рука!»

271
Пришелец замер, навзничь сбитый с толку
Как мраморный надгробный монумент,
Но длилось замешательство недолго
И тот же час последовал ответ:
«По Фрейду — ты общественно опасен!
Но тут, я больше с Дарвином согласен…
Фрак, туфли, галстук и одеколон…
А в остальном — потомственный гиббон!»
Соперник по словесному турниру
Стал ликом, точно камень аметист:
«А если верить на слово Шекспиру,
О том, что жизнь — театр, то вы — статист!!!»
«Комедию ушедшей жизни боле
Не суждено нам повторить на бис…
Большое ли значенье в главной роли,
Когда един для каждого кулис?…»
Сменив каскад взаимных оскорблений
На мирный спор о сути бытия,
Чиновник и искатель приключений
Расстались, как добрейшие друзья.

Клонились небеса за край багровый…

И, выправив последнюю черту,
Художник отодвинулся: «Готово!»
Интеллигент направился к холсту:
«Я б, лично, сделал несколько акцентов…
Хоть, вижу, вам советы не нужны…
Но если можно скинуть пару центов —
То этому шедевру нет цены!»
Минутный торг — и продана картина!

272
Подав своей возлюбленной манто
Чиновник, по-привычке, плюнул в спину
И пара укатила на авто.

Мелькали неподвижным лимбом спицы,

Сердца и отдалённый стук колёс…
Художник брёл по улицам столицы
Вслед за туманным образом из грёз.
А мимо плыл рядами строевыми
Бурлящий полк хороших и плохих…
«Как жаль!», — художник думал… «Я не с ними…
Но, чёрт возьми!… а вдруг я выше их?!…»
И прямо по студёным, грязным лужам,
Ступал с вершин на сумрачное дно.
И пусть! Ведь каждый шаг зачем-то нужен,
Коль без него прожить не суждено…
Увядший лист, как пафосное слово,
Взмывался срыву к безднам неземным…
И мысль за мыслью, побросав оковы,
Ликуя устремлялись вслед за ним
Могучим и, порой, нестройным хором
Окутывая шаткий силуэт…
Он шёл глухой и недоступный взорам
По шлейфам звёзд и тающих комет.
Рвалась в душе легко и безнадёжно
Струна за жалко дрогнувшей струной…
Судьба кралась не слишком осторожно…
Художник обожал играть с Судьбой!
Подчас, кидаясь в хищные объятья,
Он наблюдал, как над тузом черва

273
Прядёт-куёт бессильные проклятья
В своей каморке чёрная вдова.
Но кисти, что живит бездушный камень,
Угодливо покорен всякий жест!
И кротко гас неукротимый пламень,
Похожий на мальтийский красный крест.
Художник шёл, минуя форт столетий
И, увлечённый роковой игрой,
Ломал то живописный цикл комедий,
То жребий уготовленный Судьбой,
То падал как платок английской леди,
Сменяя наспех профиль на анфас…
Он молод был, но… стар, богат, но беден…
Был чужд, но сродни каждому из нас.
Переступая путы и преграды
Шагал, не отклоняясь от пути.
Должно быть, так не долго и до ада…
Но случай помешал ему дойти…

Тоска осадком винного дурмана

Клубясь, в тот вечер, сдавливала грудь…
Глаза, как два бездонных океана,
Где каждый бриг мечтает утонуть,
Влекли к холсту с неугомонной силой…
Луна в вуали матового сна
Следила пристально за тем, как кисть поила
Кипящей жизнью алчность полотна…
Насупив брови, с жадным нетерпеньем
Царила вездесущая Луна
Над каждым мягким со-прикосновеньем

274
Живородящей кисти и сукна,
Где кровь забрезжив, мигом стыла в жилах,
Румянец вспыхивал, но тут же снова гас…
Внезапно холст вздохнул со страшной силой
И из глубин полился сладкий глас…
Взметнулась пыль и Вечность поседела,
Гетера рассмеялась и запела…
Как будто гром средь ясна неба грянул…
Художник обмер, а затем отпрянул…
«Создатель, помоги сойти с холста!» —
Зашевелились жаркие уста.
Услышав, как заговорил портрет,
Он бросил кисть и оттолкнул мольберт.
Луна померкла, робко задрожала…
И девица из эллинских руин
Спустилась, словно в праздничную залу,
Наполненную тысячью мужчин.
Присев в поклоне, пламенная жрица
Уж за руку художника взяла…
Порхая по скрипучим половицам
В сластолюбивом танце увлекла
Туда, где на три четверти звучали
Сердца и дождь, смывая быль с окон,
Кружились стены и не знал печали
Пророк, смиренно кутаясь в хитон…

В любви, как в храме — лишь слепая вера

Являет рай, а размышленья — ад…
Шли годы, а художник и гетера,
Не зная бед, вкушали сладкий яд

275
Стрелы Амура. Распри и сомненья
Сгорали в фимиаме сигарет.
Тянулись эти чудные мгновенья
Быть может миг, а может сотни лет…

Прошло ли Завтра… Час не знал истока…

Художник приближался к мастерской.
И рабски исполняли волю рока,
Идущие начертанной дорогой,
Но купленные дорогой ценой…
Дверь распахнулась, лязгая затвором,
Вторя холодным дребезгам ключа…
И странный водевиль открылся взору —
Держа в руках хрустальную амфору,
Гетера танцевала хохоча
У изголовья. А на взбитом ложе,
Раскинувшись в чём мама родила,
В перине пуховой тонул прохожий
С бородкой как у горного козла:
«Я, помнится, захаживал давеча,
След не успел остынуть, так сказать…
Нельзя ли ракурс сей увековечить?…
Чтоб было что потомкам показать…»
Секунда — и в объятьях неформала
Гетера вместо анкха на груди…
Художник в гневе кинулся к нахалу
Всё сокрушая на своём пути.
Подлец метнулся прочь, невзвидя света,
Как сизый голубь выпорхнул в окно
И полетел стрелой. Художник следом…

276
А на бульваре пусто и темно.

Зловещее затишье перед бурей

Молчаньем истязало допьяна…
И в мимолётном облаке лазури
Замедлил поступь автор полотна.
Глоток вина — и в этой тишине
Ему легко, как мёртвым на войне!
На позабытой лавке в тёмном сквере,
Кидая камни в опустелый пруд,
Художник думал. Думал о гетере,
А ветер тучи гнал на страшный суд.
Над всеми крест, а на кресту распятый,
К нему с надеждой тянется рука:
«Господь, спаси! Я слева, 305-й…»
Под ухом хрустнул кашель старика:
«Мне б закурить…» — Художник чиркнул спичкой
И озарил морщины, фрак и трость…
«Людей сближают вредные привычки!» —
Ехидно хохотнул… тот самый гость!
Кровавая луна с улыбкой Фрины
Сверкнула сатирическим стихом,
Деталью недописанной картины,
Решающим, злорадостным штрихом…
«Был случай, — старец сел, — В английском пабе
С одним юнцом мы расложились в вист…
Он был пылинкой в мировом масштабе,
Но в сущности большой авантюрист!
Игрок, безмерно преданный азарту,
Охальник, волокита, грубиян…

277
И с вечера поставив всё на карту,
К утру был бос, раздет и в доску пьян.
Ступал с сумой, протягивая руку
Остаток лет до гробовой доски,
Стучал, но гнали внемлющие стуку,
С презреньем отвернувшись от руки.
Всечасно пыль дорожную глотая
Шептал молитву пересохший рот,
Что б истина далась ему читая
Святой Завет и звёздный небосвод…
И было на душе его cпокойно
От ангельских напевов в смертный миг,
Осевший белоснежною рукой на
Потёртый крест и загрубелый лик.
Но мог быть и иной исход той встречи…
Ты, впрочем, знаешь цену… А другой…
Тот в Божий храм ходил и ставил свечи,
Но не во здравие и не за упокой,
А чтобы вышла дочь за генерала,
Чтоб тёща кости все переломала,
Жена была стройней, чем у соседа,
Чтоб джип был самый модный во дворе
И чтобы перешло наследство деда
Ему, а не двоюродной сестре.
Он был богат ещё с утра… cегодня…
Имея в подчиненье крупный штат,
А час назад в воротах преисподней
Стоял как самый первый кандидат
Убогий, вне себя от потрясенья…
Не сам ли он наметил этот путь?…

278
…Один пират в минуту просветленья
Стал бить, рыдая, кулаками в грудь…
Рванул к истоку, но минули годы…
Он не узнал ни берег, ни исток.
Ведь там уже текли другие воды…
А на траве некошенной у брода
Сидел обескураженный пророк,
Ошеломлённо повторяя всуе…
Но высь была безмолвна и глуха…
Он понял — путь земной непредсказуем
Не дальше, чем до первого греха.
Судьба как пластелин в руках умельца,
Пока душа свободна и чиста…»
Художник пододвинулся: «Есть дельце.
Верни мне душу! Именем Христа!»
Старик затрясся, cудорожно скорчив
Сухие пальцы… Выдохнул с трудом:
«Да будет так! Сегодня я сговорчив.
Прощай!» — И растворился, как фантом.

Деревья замотали головами

И в вышине раздался волчий вой…
Художник торопливыми шагами
Пустился по безлюдной мостовой…
Аллея поплыла и закипела
Беспомощно барахтаясь во мгле…
Но произвол Судьбы не знал предела
Ни по какой оценочной шкале…
А в мастерской как будто роем черти
Прошлись, перевернув всю пыль до дна…

279
И девица застыла на мольберте…
Как прежде… неприступна, холодна…
Художник потянулся за стаканом,
Но всё буквально падало из рук…
Ночь просвистела арию сопрано,
А по утру раздался гулкий стук.
∞
«А, это вы… Да будьте ж вы неладны!!!» —
В дверях опять стоял интеллигент.
«Какой приём… Не слишком ли прохладный?!
Учтите, как-никак, я — ваш клиент!»
Чиновник чуть замешкался в передней
Сдувая пыль с ботинок на ходу:
«Забыл своё кашне у вас намедне.
Позвольте-ка, немедленно пройду…
…Кажись, вот тут… Оно! Ну, слава Богу!»
Художник сгоряча махнул рукой:
«Уж лучше бы забыли вы дорогу
До этой трижды клятой мастерской!»
«Ох, вид у вас не больно-то здоровый…» —
Чиновник сел. Художник взял бокал
И залп за залпом… и за словом слово
Как на духу — в деталях передал.
«…Какое чудо!…Что вы говорите?!
Вот прямо так — взяла и ожила?…
…Гетера… Так чего же вы хотите…
Неверность здесь — обычные дела…
…Ну что вы… Отчего же не поверить…
Случается, и в наши времена…»
Чиновник стал поглядывать на двери:

280
«Ну вот, мы засиделись до темна!
На посошок по рюмочке абсента!
Вино, как время — тщетно истекло!…
…Забудьте! То ж картина! Сто процентов —
Ей всё равно — что сердце, что стекло!…
…У нас в канторе пишут и считают
И до других проблем там дела нет!
Все гении! Но не с кем выпить чаю…
Поведаю, пожалуй, вам секрет…
…Вы много пьёте… Впрочем, дело ваше…
Бледны на вид… Однако суть не в том…
…Однажды посреди берёз и пашен
Я отроком носился босиком
В глухой глубинке… предположим, Эн-ской…
В тот вечер, как сейчас, плыла луна!…
И на поросшей тропке деревенской
Мне преградил дорогу Сатана.
То старец с длинной тростью был во фраке
И что-то вроде крыльев на горбу…»
Интеллигент склонился в полумраке:
«Он предсказал мне всю мою судьбу!…
…Подайте ж руку, окажите милость!
А то недолго с вами до утра.
Подумаешь… Привиделось, приснилось…
С кем не бывает… Словом, мне пора!»
И, распрощавшись театральным жестом,
Без лишних слов чиновник был таков.
«Бывайте, сударь! И… поклон невесте!»
Художник запер двери на засов.
∞

281
А небо пахло ладаном и воском…
Художник взял мольберт, зажёг свечу
Увлёкшись, было, свеженьким наброском,
Но точно кто-то хлопнул по плечу…
Как будто помянул о срочном деле
Неловким мановением руки —
И рюмки, и стаканы разлетелись,
Рассыпавшись на мелкие куски…
Звеня осколком битого стекла
Запрыгал бес на краешке стола…
Запнувшись, взор упал на лик гетеры…
Немой шедевр не думал, не дышал…
«Что невозможно, то достойно веры!
Без мала совершенство… идеал!»
Художник погрузился в размышленья:
«А может совершенство это смерть?…
Тот сумрачный рубеж воображенья,
Который нелегко преодолеть…
А там, за острой гранью многоточья,
Незыблемы эфирные дворцы…
И этот свет предстанет чёрной ночью,
Где, путаясь, скитаются слепцы,
Страшась освобождения из плена…
Всё станет блефом… И гетера — сном…
Лишь частью одураченной Вселенной…»
Альковный шёпот зажурчал ручьём…
Гетера вдруг зафыркала надменно:
«Нелепый вздор! Пустая болтовня…
Какая часть?! Я — целое Вселенной!
А частью она станет без меня!»

282
И, хитро подмигнув, захохотала.
Художник, проклиная ремесло,
Поднёс свечу — картина запылала.
А на душе вдруг сделалось светло…
∞
Ночь пронеслась чудным калейдоскопом —
Подножье Парфенона и Платон…
Железный рыцарь, скачущий галопом…
А на рассвете колокольный звон
Развеял сон. С ярмом мирской печали
На паперти очнувшись у ворот
Художник в храм вошёл. Там отпевали
Усопшего. Вокруг скорбил народ…
Мерцающие свечи в полумраке…
Угрюмые иконы и кресты…
На смертном одре дедушка во фраке…
Вперяя взор в знакомые черты
Художник, к алтарю взошёл несмело,
Зажёг свечу трепещущей рукой…
И наблюдал, как дух прощался с телом,
Вдыхая Вечность, Память и Покой.

283