Спираль риска Путина

Логика эскалации в неразрешимой

войне
Питер Клемент, The Foreign Affairs, 26 октября 2022 года

Весной 2018 года, за четыре года до своего

второго вторжения в Украину, президент
России Владимир Путин выступил с
необычной речью о растущей мощи
российских вооруженных сил. "Тем, кто в
последние 15 лет пытался ускорить гонку
вооружений и добиваться одностороннего
преимущества против России, - сказал он, -
я скажу следующее: все, что вы пытались
предотвратить с помощью такой политики,
уже произошло. Никому не удасться
сдержать Россию".
В то время эта речь привлекла внимание
международной общественности, прежде
всего, тем, что Путин похвастался новым
гиперзвуковым оружием,
предназначенным для обхода
американских систем противоракетной
обороны. Но в ней также прозвучало и
более тонкое послание. Путин отметил
успешное вмешательство России в
гражданскую войну в Сирии, заявил, что
размер обычного и ядерного арсенала
России увеличился почти в четыре раза, и
утверждал, что ее вооруженные силы
"значительно окрепли". Путин также
повторил, что "Россия оставляет за собой
право применить ядерное оружие
исключительно в ответ на ядерное
нападение, или нападение с применением
других видов оружия массового поражения
против страны или ее союзников, или акт
агрессии против нас с применением
обычного оружия, угрожающий самому
существованию государства". Взятые
вместе, эти комментарии излучали
сильное чувство уверенности в способности
России успешно противостоять любому
противнику и, возможно, более
маскулинное преследование
национальных и личных целей. "Никто не
хотел нас слушать", - предупредил он. "Так
послушайте сейчас".
Сегодня, когда война в Украине
развивается во все более опасном и
непредсказуемом направлении, вопрос о
том, насколько Путин просчитывает риски,
резко обострился. С начала сентября
Москва столкнулась с рядом неудач,
включая не только драматическое
отвоевание территории Украиной в
Харьковской области, но и ее дерзкий удар
8 октября по мосту через Керченский
пролив, соединяющий Крым с Россией,
который поставил под угрозу ключевой
маршрут российских поставок. В ответ
Путин мобилизовал сотни тысяч
дополнительных войск, поспешил
незаконно аннексировать территории,
которые Россия не контролирует
полностью, и запустил новую волну
ракетных ударов по преимущественно
гражданским целям, включая Киев и
другие крупные города. Он также
неоднократно угрожал применить ядерное
оружие, отмечая, что США создали такой
прецедент в Хиросиме и Нагасаки.
Угрозы Путина об эскалации тревожат
европейских соседей России, а также
администрацию Байдена. Однако его
готовность играть в азартные игры, ставя
на карту военную мощь России, началась
не в сентябре и даже не тогда, когда он
вторгся в Украину в феврале 2022 года. Как
показывает речь 2018 года, его склонность
к риску росла задолго до нынешней войны.
И хотя остается много вопросов о том, как
далеко он готов зайти, изучение эволюции
его мышления помогает объяснить, почему
он выбрал этот курс и какие наиболее
вероятные варианты он может выбрать в
ближайшие недели и месяцы. Для оценки
Западом дальнейших шагов России
понимание путинского расчета рисков
может быть не менее важным, чем оценка
реальной военной мощи России.
ЗОЛОТАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ
До вторжения Путина в Украину в 2022
году он приобрел репутацию
прагматичного человека, готового идти на
риск. В российских интервенциях в
Грузию в 2008 году и в Крым в 2014 году
российские силы легко одолели
неподготовленного и пораженного
противника; в Сирийском конфликте с
2015 года Иран и "Хезболла" выполняли
тяжелую работу на земле, а Россия
предлагала материальные средства,
воздушную и морскую мощь. Короче
говоря, во всех трех случаях речь шла о
ситуациях с относительно низким риском и
высокой выгодой, с небольшими потерями.
Как же объяснить рискованное решение
Путина о вторжении в Украину, в
результате которого около 180 000 солдат
оказались на линии фронта, из которых на
сегодняшний день, по оценкам, погибло 15
000 или более человек?
В расчетах Путина, вероятно, учитывался
целый ряд факторов: интересы
безопасности России, окно для достижения
более широких геостратегических целей, а
также желание занять свое место в
истории. Как известно, Москва назвала
соображения безопасности главной
движущей силой решения о начале
"специальной военной операции" 24
февраля, а именно – то, что Украина,
похоже, намерена вступить в НАТО, о чем
свидетельствуют западная военная помощь
и обучение, а также открытые призывы
президента Украины Владимира
Зеленского к членству в НАТО. Но был и
другой стимул: Путин, возможно, оценил,
что геополитические обстоятельства
предоставляют узкую возможность
решительно выйти из семилетнего тупика
на востоке Украины. По мнению Москвы,
Соединенные Штаты были политически
поляризованы; американская
общественность была в основном
равнодушна к Украине и опасалась новых
иностранных войн, особенно после плохо
организованного ухода США из
Афганистана; многолетний канцлер
Германии Ангела Меркель покидала свой
пост; мир все еще был озабочен пандемией
COVID-19; Европа сильно зависела от
российской нефти и газа. Наконец, Путин
все больше зацикливался на российской
истории и был полон решимости оставить
за собой наследие великого лидера,
вернувшего России основные славянские
территории и ее законное место в качестве
мировой державы.
Различия между относительно
малорискованным вторжением Путина в
Украину в 2014 году и полномасштабным
вторжением в 2022 году дают важные
подсказки о том, как развивалось это
мышление. В первом вторжении Путина в
Украину использовались в основном
солдаты без опознавательных знаков -
неопознанные российские агенты,
известные как " зеленые человечки", и
морская пехота местного базирования,
которые подготовили почву для захвата
Крыма. Обоснование, которое привел
Путин, было простым: гарантировать
"безопасность" многочисленного
этнического русского населения Крыма от
зарождающегося антироссийского
"фашизма" украинского правительства и
обеспечить постоянный контроль России
над Севастополем, где базируется ее
Черноморский флот, независимо от того,
кто находится у власти в Киеве. Создание
сепаратистских пророссийских плацдармов
в Донецкой и Луганской областях тем
временем дало России возможность
попытаться повлиять на будущую
политическую ориентацию Киева и
помешать НАТО рассматривать Украину в
качестве члена.
Возможно, что шаги Путина в 2014 году
были частью более масштабного замысла,
первым шагом к включению большей
части Украины обратно в состав "матушки
России". Любопытно, что всего через
несколько месяцев после аннексии Крыма
Путин публично упомянул "Новороссию" -
территорию к северу от Черного моря,
которая была аннексирована Екатериной
Великой в XVIII веке, - которая, как он
отметил, включает Харьков, Херсон,
Луганск, Донецк, Николаев и Одессу -
области, которые он назвал "не частью
Украины". В то время, однако, о
широкомасштабном вторжении в Украину
не могло быть и речи. По словам самого
Путина, в феврале 2014 года после падения
пророссийского президента Украины
Виктора Януковича, Москве пришлось
действовать быстро, чтобы спасти Крым.
Более того, события в других странах,
вероятно, временно отвлекли внимание
Путина от Украины. Просьба сирийского
президента Башара Асада спасти его
пошатнувшийся режим летом 2015 года
потребовала принятия серьезного, но не
слишком рискованного решения помочь
сохранить единственный
ближневосточный режим-клиент Москвы.
(Разногласия между Турцией, США и
другими членами НАТО по поводу того,
какую сирийскую оппозиционную группу
следует поддержать, вероятно, облегчили
Путину принятие решения, поскольку
определение вражеских комбатантов,
данное Асадом, было простым: все
противники режима были
"террористами").
Более серьезное значение для Путина имел
непредвиденный исход выборов в США в
2016 году после того, как Москва
попыталась вмешаться в ситуацию от
имени Дональда Трампа. С приходом
Трампа к власти, Путин, возможно,
пришел к выводу, что существует слишком
много потенциальных геостратегических
выгод в победе Трампа, чтобы рисковать
ими, предпринимая агрессивные шаги в
Украине. Наряду с использованием
растущей политической поляризации в
США, он мог сыграть на скептическом
отношении Трампа к НАТО и недоверии к
американскому разведывательному
сообществу и, возможно, достичь
выгодного для России соглашения по
Украине. На самом деле, контакты между
бывшим высокопоставленным
сотрудником выборной кампании Трампа
и сотрудником российской разведки по
поводу возможной сделки по Украине
продолжались и в начале 2018 года.
В Европе Путин также увидел растущие
рычаги влияния. В годы правления Трампа
институциональные основы Европы
подверглись серьезному испытанию по
нескольким направлениям.
Надвигающийся экономический развод
Соединенного Королевства с континентом
свидетельствовал об ослаблении союза;
растущие антииммигрантские настроения
усилили популистские партии (и привели к
власти лидера-единомышленника в
Венгрии), чьи взгляды на социальные
ценности и национальную идентичность
полностью совпадали с российскими; а
НАТО, похоже, раздирали
экзистенциальные сомнения. Именно на
фоне этих событий Путин выступил в
марте 2018 года с обращением, в котором
подчеркнул возросшую военную мощь
России и дал понять, что готов ее
использовать.
Когда именно Путин решил вторгнуться в
Украину, остается загадкой, но к 2021 году
Россия заложила военную и политическую
основу для того, чтобы сделать вторжение
реальным сценарием. В течение всего года
Москва использовала плановые военные
учения для прикрытия значительного
наращивания российских сил вдоль
украинской границы - с примерно 87 000 в
феврале 2021 года до примерно 100–120
000 к декабрю. Затем, в результате
внеплановых военных учений с Беларусью
в середине февраля 2022 года, еще 30 000
российских войск оказались на северной
границе Украины - на прямом пути к
Киеву.
Не менее важным политическим сигналом
стал поразительный 20-страничный
трактат Путина "Об историческом единстве
русских и украинцев", опубликованный на
сайте Кремля в июле 2021 года. В нем он
утверждал, что исторически "русские и
украинцы были одним народом - единым
целым"; что Украина никогда не
существовала как государство; и что
нынешнее правительство Украины
находится под "прямым внешним
контролем", о чем свидетельствует
присутствие "иностранных советников" и
"размещение инфраструктуры НАТО" на
украинской территории.
БОЛЬШИЕ ПОТЕРИ, БОЛЬШИЕ СТАВКИ
Наблюдая за реакцией Кремля на военные
успехи Украины в сентябре и октябре,
вспоминаешь древнюю китайскую
пословицу: "Тот, кто едет на тигре, боится
сойти с него". За восемь месяцев войны,
которая должна была закончиться через
несколько дней или недель, вторжение
Путина в Украину превратилось в
катастрофическую трясину, которая
потенциально угрожает его правлению.
Его реакция на накапливающиеся неудачи
России на поле боя говорит о том, что у
него немного хороших вариантов сыграть
эту партию, кроме как повышать ставки и
идти на еще больший риск. Поэтому
важнейший вопрос, стоящий перед
Украиной и Западом, заключается в том,
как далеко может зайти эскалация Путина.
Ключевыми переменными в его расчетах
являются способность России закрепить
свои территориальные завоевания и
способность Украины сохранить темп
наступления. Успех Украины в
возвращении большей части Харьковской
области, атака на аэродромы и склады
боеприпасов в Крыму и взрыв моста через
Керченский пролив - психологически
разрушительный рейд на ключевую линию
снабжения и символ успеха Путина в
Крыму - подчеркивает, что даже
закрепиться на территориях, которые
Москва все еще удерживает, является
серьезной задачей. Эти события также
дали представление о том, с чем
столкнется Москва в партизанской войне,
даже если ей удастся вернуть утраченные
территории. Между тем, западные
эксперты отмечают нехватку у России
высокоточных боеприпасов и даже
обычных ракет, что еще больше усложнит
ее задачу.
России придется значительно пополнить и
расширить свои боевые силы, если она
надеется добиться какого-либо прогресса
на поле боя, не говоря уже о покорении
Украины. Указ Путина от 25 августа об
увеличении численности российских
вооруженных сил на 137 000 человек был
первым признаком проблемы с кадрами,
как и публичное признание Москвой в
августе того, что частная военная группа
"Вагнер" была важным субъектом в войне.
Но после резких успехов Украины в начале
сентября проблема нехватки войск стала
настолько острой, что 21 сентября Путин
объявил "частичную мобилизацию",
которая, как позже выяснилось, включала
в себя около 300 000 человек. Этот
неожиданный призыв ознаменовал собой
критический переломный момент внутри
страны, и, по оценкам, от 100 000 до 200
000 потенциальных призывников
немедленно устремились за границу. До
сентября российские вооруженные силы в
основном полагались на вербовку и
призыв граждан из более отдаленных и
этнически разнообразных регионов
Дальнего Востока и Северного Кавказа.
Теперь даже Москва и Санкт-Петербург,
где проживает много детей элиты, больше
не защищены от реалий войны. Тем не
менее, 14 октября Путин объявил, что 222
000 новых солдат будут готовы к отправке
в течение двух недель.
Другим важным фактором на поле боя
является оценка Москвой того, насколько
хорошо идут дела у украинцев, и
перспектив Киева в отношении
дальнейшего получения западной военной
и финансовой помощи. Зеленский часто
заявлял о потребности Украины в такой
помощи, в том числе в более современном
вооружении. В преддверии зимы он также
заявил, что Украина нуждается в
чрезвычайной финансовой помощи на
сумму до 38 миллиардов долларов, чтобы
покрыть растущую долговую проблему.
Многое будет зависеть от политической
воли западных правительств
удовлетворить эти растущие запросы,
которые имеют решающее значение для
способности Украины продолжать
наступление и вернуть утраченные
территории.
В самой России Путину также придется
взвесить последствия санкций для
российской оборонной промышленности и
энергетического сектора. Нехватка
ключевых микросхем и компонентов
оружия будет все больше затруднять
боевую тактику и возможности российских
военных; аналогичным образом,
отсутствие ключевых западных
технологий, таких как детали для бурения
нефтяных скважин, будет иметь
долгосрочные последствия для экспорта
энергоносителей. Что касается российской
экономики, то западные санкции привели
к 14-процентной инфляции, ограничениям
внешней торговли и международных
финансовых операций, а также потере
значительной части иностранных
инвестиций.
Наконец, Москва сталкивается с
чрезвычайно высоким уровнем потерь.
Последняя официальная российская
цифра погибших на войне, датированная
сентябрем, составляет 6534 человека, но
американские и независимые оценки
показывают, что эта цифра почти
наверняка намного выше. В июле директор
ЦРУ Уильям Бернс назвал цифру в 15 000
погибших - столько же войск потеряли
Советы за десять лет в Афганистане. В
августе Министерство обороны США
публично сообщило о 60 000–80 000
жертв с российской стороны, а в середине
октября независимый российский сайт
СМИ увеличил это число до 90 000.
Немногие россияне считают официальные
данные Москвы достоверными, о чем
свидетельствует массовый отток
потенциальных призывников после
"частичной" мобилизации Путина.
Насколько все эти переменные сыграют
роль в расчетах Путина, остается неясным.
Мало что известно о том, какую
информацию и разведданные ему
предоставляют, а также об уровне
достоверности этой информации. По
некоторым данным, плохие разведданные
заставили Путина поверить в то, что
вторжение в Украину будет успешным в
кратчайшие сроки, но вину за это следует
возложить и на самого Путина: его трактат
"Россия и Украина" (2021 год) раскрыл его
ошибочные предположения о чувстве
национальной идентичности украинцев, их
военном потенциале и готовности
защищать свою страну от превосходящего
в военном отношении противника.
НОВАЯ ЗИМНЯЯ ВОЙНА
Повороты, которые война претерпела с
сентября, подчеркивают опасность
поспешных выводов о поражении России.
Впечатляющие успехи Украины в
Харьковской области и успешная
бомбардировка моста через Керченский
пролив вызвали много комментариев о
критическом изменении динамики. Но
такие оценки не учитывают всего спектра
возможностей Путина, который пытается
слезть с тигра. Действительно, всего через
несколько дней после бомбардировки
моста многодневный шквал российских
ракетных ударов по украинским городам и
мирным жителям вновь высветил
мрачный потенциал карательных
возможностей России. И если заявления
Путина о количестве призывников
соответствуют действительности, то его
недавняя мобилизация может помочь
россиянам вернуть недавно потерянные
территории.
Более того, война между Путиным и
Западом включает в себя факторы,
которые выходят далеко за пределы поля
боя. В этом более масштабном конфликте
Путин явно рассматривает зиму как
ключевого союзника, который позволит
ему использовать энергетические рычаги
влияния России на Европу. На
энергетической конференции в Москве в
середине октября глава "Газпрома"
Алексей Миллер отметил, что даже в
теплую зиму "целые города и земли" могут
остаться без отопления на несколько дней
или даже недель. На той же конференции
Путин предупредил, что недавняя
диверсия против газопровода "Северный
поток" - атака, которая, как подозревают
многие, была совершена Россией -
продемонстрировала, что "любая
критически важная инфраструктура в
области транспорта, энергетики или связи
находится под угрозой, независимо от того,
в какой части света она расположена, кем
контролируется, проложена на морском
дне или на суше". Это послание прозвучало
всего через неделю после того, как ОПЕК+,
консорциум, членом которого является
Россия, объявил о своем решении
сократить добычу нефти на два миллиона
баррелей в день, несмотря на активное
лоббирование США о сохранении уровня
добычи. Это был не слишком тонкий намек
Вашингтону о том, что энергетические
рычаги России распространяются не
только на Европу. Энергетика также
фигурирует в нынешней военной тактике
Путина в Украине: ракетные удары по
украинским электросетям и другой
инфраструктуре, вероятно, призваны
оказать давление на Зеленского, чтобы
заставить его пойти на переговоры с
Москвой.
Если зимняя стратегия Путина не приведет
к давлению Запада на Зеленского с целью
заставить его пойти на переговоры с
Москвой, и если российские войска
продолжат терять позиции в Украине,
Путин вполне может выполнить свои часто
звучащие угрозы "использовать все
доступные средства". Одним из возможных
вариантов являются крупномасштабные
кибератаки на западную инфраструктуру -
угроза, которая, возможно, уже была
предвосхищена распределенными атаками
типа DDOS на веб-сайты нескольких
крупных американских аэропортов в
середине октября. По предварительным
оценкам, эти атаки исходили из России,
что свидетельствует о том, что Москва
может быть готова применить средства
кибер-войны, если Запад продолжит
вооружать Киев более современным
оружием.
Но Россия также может использовать
химическое оружие или тактическое
ядерное оружие, чтобы изменить ход
сражений на земле. Многочисленные
ссылки Путина на ядерное оружие говорят
о том, что он, возможно, считает, что
психологический террор, вызванный этим
оружием, может стать решающим - если не
на земле, то за столом переговоров. Такие
шаги были бы сопряжены с большим
риском, поскольку они, скорее всего,
спровоцировали бы масштабные ответные
действия Запада и запустили бы спираль
эскалации, с которой ни Путин, ни Запад
не смогут легко справиться. Более того,
если такой шаг не позволит Москве
одержать верх в Украине, растущая
внутренняя критика неизбежно заставит
Путина сосредоточиться на еще более
насущном приоритете - сохранении власти.
Если такое решение будет принято, мнение
российских "ястребов войны", включая
некоторых ближайших советников Путина,
может оказаться решающим. Как отметил
Стивен Сестанович, если кто-то из них
начнет считать, что России нужно
сократить потери, Путину понадобятся
соратники, с кем можно разделить вину.
На самом деле Путин уже подготовился к
такому сценарию. Напомним, что всего за
три дня до вторжения 24 февраля он
организовал транслировавшееся по
национальному телевидению заседание
Совета безопасности России, на котором
каждый член Совета выразил твердое
согласие с необходимостью принятия мер в
Украине. А в своем объявлении о
российских ракетных ударах после взрыва
моста через Керченский пролив Путин
отметил, что этот шаг был предложен
Министерством обороны в соответствии с
планами Генерального штаба России.
Однако такие усилия по разделению
политического риска при принятии этих
решений могут зайти очень далеко,
поскольку именно одержимость Путина
Украиной и ее неразрывными связями с
Россией положила начало маршу к войне.

Пока Киев и его западные сторонники

оценивают возможности Путина в
ближайшие месяцы, ясно одно: у Путина
есть различные способы затянуть войну. В
сочетании с продолжающимися доходами
от продажи нефти свежие силы могут
поддержать военную машину России,
возможно, с чрезвычайно
разрушительными последствиями в
Украине и за ее пределами. В то же время,
возможности Путина сужаются. Со
временем растущая общественная
оппозиция против войны может стать для
него трудно сдерживаемой в преддверии
выборов 2024 года. Возможные расколы в
ближайшем окружении Путина будет
сложнее обнаружить, но вероятность
прямой угрозы для него возрастет.
Продолжающаяся единая и мощная
поддержка Украины Западом вполне
может усилить эту динамику, но, если
политические распри или маневры
кремлевских инсайдеров не ослабят
Путина, эта война может продолжаться
еще долгое время.