У. Партлетт.

Постсоветское суперпрезидентство    103

ПОСТСОВЕТСКИЕ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ:
ВЕКТОР ИЗМЕНЕНИЙ

Постсоветское суперпрезидентство
Уильям Партлетт*

В статье утверждается, что преобладающая форма конституционного строя в бывших советских республиках не является полупрези-
дентской. Напротив, это четвёртый тип формального конституционного устройства власти: суперпрезидентский. Суперпрезидентство
в исследованиях отличается от президентских и полупрезидентских систем по двум причинам. Во-первых, суперпрезидентские кон-
ституции предоставляют президенту право формирования и роспуска правительства и потому не могут считаться полупрезидентскими.
Во-вторых, такие конституции наделяют президента широкими полномочиями по надзору и контролю (посредством роспуска и на-
значений) за законодательной властью. Соответственно, речь идёт о конституциях нового типа, появление которого на постсоветском
пространстве оправдано потребностью в сильном президенте для решения основных экономических и политических проблем. Супер-
президентство отрицает идею рассредоточения власти за счёт принципа разделения властей, который присутствует в трёх известных
моделях конституционного устройства. В постсоветских странах государственная власть – результат псевдомонархической, независи-
мой позиции президента как «главы государства» и «гаранта конституции» – включает в себя право президента влиять на законода-
тельную власть путём назначения членов верхней палаты законодательных органов. Этот вывод важен по двум причинам. Во-первых,
он пересматривает общепринятую идею о том, что полупрезидентство является основной формой конституционного правления в
бывших советских республиках. Во-вторых, это свидетельствует о том, что многие постсоветские государства сознательно приняли
новую конституционную структуру, которая отвергает западные концепции разделённого правительства. Вместо этого они приняли
суперпрезидентскую форму, которая предоставляет обширную конституционную власть президенту, который затем сможет преодолеть
сложности и координировать единое государство в разрешении постсоветских проблем.

³³ Конституционная структура; конституционная классификация; сравнительное

DOI: 10.21128/1812-7126-2018-3-103-123 конституционное право; суперпрезидентство; постсоветское пространство

1. Введение сматривающих распределение формальных

В статье рассматривается четвёртая, мало-
изученная форма правления, которая назы-
вается «суперпрезидентство» и концептуаль-
но отличается от трёх других конституцион-
ных моделей (президентской, смешанной или
полупрезидентской, парламентской), преду-
*
Уильям Партлетт – доцент Школы права Мель-
бурнского университета, Мельбурн, Австралия (e-mail:
william.partlett@unimelb.edu.au). Профессор Партлетт
выражает благодарность за полезные комментарии
участникам международной конференции «Двадцать
пять лет эволюции конституционализма в России и
Восточной Европе: сравнительные параллели», орга-
низованной Институтом права и публичной политики
2–4 февраля 2018 года в Москве. Перевод с англий-
ского Лунёвой Екатерины Александровны.
властных полномочий с целью ограничения
влияния ветвей власти. При суперпрезидент-
стве в руках избранного «суперпрезидента»
сосредоточены два важнейших полномочия.
Во-первых, конституция наделяет «суперпре-
зидента» правом назначать и отправлять в
отставку премьер-министра и членов прави-
тельства. И в этом состоит основное отличие
от полупрезидентской формы правления, при
которой правительство во главе с премьер-
министром является (хоть немного) подот-
чётным законодательной власти. Во-вторых,
«суперпрезидент» также может осуществлять
контроль законодательной власти посредст-
вом её формирования и (или) роспуска. Такая
прерогатива противоречит основополагаю-
щему принципу президентской формы прав-
104    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
ления – «взаимной независимости» законо-
дательной и исполнительной ветвей власти1.
Из комбинации двух президентских преро-
гатив вытекает новый вид конституционного
строя, который автор называет «суперпрези-
дентство».
При определении данного понятия ис-
пользуется буквальный подход к рассмотре-
нию властных полномочий, формально за-
креплённых за основными институтами го-
сударства и, в частности, за президентом в
тексте конституции2. Здесь мы отступаем от
существующих дефиниций «супер-» или «ги-
перпрезидентства» (характерных для латино-
американского контекста), согласно которым
«суперпрезидентство» означает внеконститу-
ционную концентрацию власти в руках пре-
зидента3.
Метод исследования, ориентированный
исключительно на текст конституции, имеет
ряд недостатков, так как формально закреп-
лённые режимы на практике зачастую дейст-
вуют совсем иначе. В особенности это каса-
ется давно существующих конституционных
систем, которым известны многочисленные
случаи появления надконституционной прак-
тики и толкований, выходящих за рамки тек-
ста4. В литературе принятая классификация
учитывает влияние внеконституционной по-
литики на конституционную форму. При этом
буквальный анализ текста конституционных
норм имеет и ряд преимуществ. Во-первых,
в практическом плане объективной оценке
проще поддаются формальные, буквальные
полномочия, нежели крайне запутанная вне-
1
См.: Beranger D., Murry C. Systems of Government //
The Routledge Handbook of Constitutional Law / ed. by
M. Tushnet, T. Fleiner, C. Saunders. New York : Rout-
ledge Press, 2013. P. 73–84, 81.
2
Прочие примеры относятся к типологии судебной про-
верки. См. описание новой модели: Gardbaum S. The
New Commonwealth Model of Constitutionalism: The-
ory and Practice. Cambridge : Cambridge University
Press, 2013.
3
См.: Nino C. The Debate Over Constitutional Reform in
Latin America // Fordham International Law Journal.
Vol. 16. 1992. No. 3. P. 635–651, 635; Rose-Acker-
man S., Desierto D., Volosin N. Hyper-Presidentialism:
Separation of Powers without Checks and Balances in
Argentina and Philippines // Berkeley Journal of Inter-
national Law. Vol. 29. 2011. No. 1. P. 246–333, 246.
4
См.: Levinson D., Pildes R. Separation of Parties, Not
Powers // Harvard Law Review. Vol. 119. 2006. No. 8.
P. 2311–2386.
конституционная политика. Во-вторых, текст
конституции сам по себе предполагает при-
верженность определённой структуре власт-
ных полномочий внутри государства5. Иными
словами, текст конституции отражает норма-
тивную концепцию того, какой должна быть
организация власти. В частности, нормы кон-
ституции призваны восполнить недостатки
проводимой политики путём закрепления то-
го, какой должна быть система правления6.
Наконец, текст конституции – это главный
источник судебных решений в вопросах оспа-
ривания конституционности системно-право-
вых полномочий и основание для обращения
в суд в случае отклонения внеконституцион-
ной политики от её нормативной концепции.
При анализе формы конституционного
дизайна можно было бы изучить все извест-
ные в мире конституции суперпрезидентско-
го типа7. Но для целей статьи ограничимся
режимом суперпрезидентства в постсовет-
ских государствах8. Далее будет показано, что
многие постсоветские конституции наделяют
президента полномочиями по контролю пра-
вительства, назначению и отставке премьер-
министра и других министров, ведению пра-
вительственных заседаний и отмене решений
представителей исполнительной власти9. Бо-
лее того, многие из них также закрепляют
5
См.: Jacobsohn G. J. Constitutional Identity. Cambridge,
MA ; London : Harvard University Press, 2010.
6
Конституции похожи на законы в том смысле, что яв-
ляются нормативными решениями политических проб-
лем. Например, постсоветское президентство сформи-
ровалось как способ противостояния распаду и хаосу
на постсоветском пространстве. Но такой конституци-
онный строй не всегда мог удачно реализовать свою
нормативную концепцию.
7
Включая страны Африки, к примеру. Конституция
Зимбабве наделяет Президента правом полного кон-
троля правительства, а также возможностью роспуска
парламента и назначения членов верхней палаты. См.
пункт «b» части 4 статьи 109 и статью 143 Конститу-
ции Зимбабве.
8
В настоящей статье рассматриваются одиннадцать
стран бывшего СССР, в которых до недавнего времени
действовала или продолжает действовать суперпрези-
дентская система, или же сохраняется влияние этого
конституционного строя. Соответственно, из исследо-
вания исключаются Туркменистан и три прибалтий-
ских государства.
9
См.: Краснов М. А., Шаблинский И. Г. Российская си-
стема власти: треугольник с одним углом. М. : Ин-
ститут права и публичной политики, 2008; Крас-
нов M. Глоссарий. Конституция 1993 года. URL:

обширные возможности президента по отно-
шению к парламенту. Эти полномочия, отча-
сти вытекающие из псевдомонархического,
автономного конституционного статуса пре-
зидента как «главы государства» и «гаранта
конституции», включают в себя формально
закреплённое за президентом право роспуска
парламента и зачастую право формирования
верхней палаты.
Вышеприведённое заключение имеет
важное значение по двум причинам. Во-пер-
вых, пересматривается распространённое
мнение о том, что полупрезидентская форма
правления является преобладающим видом
конституционного строя в республиках быв-
шего СССР. Во-вторых, что более важно, де-
монстрируется, что многие постсоветские го-
сударства сознательно избрали новую кон-
ституционную модель, отрицающую ключе-
вую западную концепцию разделения вла-
стей. Они пошли по пути суперпрезидентско-
го строя, наделяющего президента широкими
формально закреплёнными в конституции
полномочиями для преодоления возможных
тупиковых ситуаций и поддержания единства
государства в сложный постсоветский пери-
од10. Это ещё раз указывает на то, что сто-
ронники суперпрезидентского строя на пост-
советском пространстве не считали, что кон-
ституционная система разделения властей
способна справиться со всеми сложностями
постсоветского периода.
Такие нормативные доводы в поддержку
суперпрезидентства, конечно, весьма спор-
ны. Так, утверждается, что суперпрезидент-
ские конституции, сосредотачивающие фор-
мальные властные полномочия в руках все-
народно избранного президента, на самом
деле ведут к ослаблению государства. В ча-
стности, они повышают вероятность увели-
чения коррупции, ослабления политической
конкуренции, а также препятствуют станов-
лению самостоятельных институтов (напри-
мер, судов) в условиях создания предельно
http://polit.ru/article/2016/01/09/gloss_krasnov/ (да-
та обращения: 21.05.2018).
10
Следует отметить, что суперпрезидентство было вы-
брано многими странами в качестве нормативно-пра-
вовой стратегии для преодоления экономического и
политического распада в постсоветский период. В
большинстве стран эта система не смогла полностью
противостоять процессу распада и слабости государ-
ства.
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    105
персоналистского режима. В ответ на эту
критику группа ведущих специалистов-кон-
ституционалистов из «Высшей школы эконо-
мики» решила предложить в качестве «моде-
ли развития российской государственности»
свой проект конституции, в меньшей степени
сосредоточенной на роли президента11.
Однако подробно мы на этом останавли-
ваться не будем, а обратимся к определению
и исследованию самого понятия суперпрези-
дентства. Соответственно, статья состоит из
четырёх частей. В первой части описываются
три известные типологии конституционного
строя и объясняется классификация многих
постсоветских государств как республик с по-
лупрезидентской (смешанной) формой прав-
ления. Во второй части даётся определение
суперпрезидентству и объясняется преобла-
дание этого режима на постсоветском про-
странстве. В третьей части приводится обос-
нование суперпрезидентства. В четвёртой,
заключительной части, делаются выводы из
проведённого исследования.
2. Конституционная классификация
и постсоветское пространство
Учёные-компаративисты традиционно выде-
ляют три категории конституционного строя,
каждая из которых устанавливает нормы рас-
пределения властных полномочий между ис-
полнительной и законодательной властью с
целью обеспечения политической конкурен-
ции и плюрализма12. M. Вайл объясняет сло-
жившуюся связь конституционализма и кон-
ституционного строя13. В частности, осново-
полагающая идея конституционализма со-
11
См.: Проект Конституции России / отв. ред. М. А. Крас-
нов. М. : Фонд «Либеральная миссия», 2012. URL:
http://www.liberal.ru/upload/files/Proekt%20novoy
%20Konstitycii.pdf (дата обращения: 21.05.2018).
12
Некоторые считают, что рассредоточение властных
полномочий между исполнительной и законодатель-
ной властями, в свою очередь, способствует независи-
мости судебной власти. См.: Ríos-Figueroa J. Frag-
mentation of Power and the Emergence of an Effective
Judiciary in Mexico, 1994–2002 // Latin American
Politics and Society. Vol. 49. 2007. No. 1. P. 31–57, 31.
13
См.: Vile M. J. C. Constitutionalism and the Separation
of Powers. 2nd ed. Indianapolis, IN : Liberty Fund, 1998.
P. 1–3. URL: http://oll.libertyfund.org/titles/vile-
constitutionalism-and-the-separation-of-powers (дата
обращения: 21.05.2018).
106    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
стоит в распределении институциональных
полномочий для сдерживания власти любой
правящей группы14. Все три системы разде-
ления властей имеют свою логику распреде-
ления формальных властных полномочий.
При парламентской форме правления за-
конодательная власть обладает значительны-
ми возможностями для контроля исполни-
тельной власти, в прошлом – потомственного
монарха, в настоящее время – коллегиально-
го правительства, сформированного парла-
ментом15. Исполнительная власть сохраняет
свои полномочия и вводит в действие законы
до тех пор, пока пользуется доверием законо-
дательной власти. Так, суды признали проти-
воречащими конституции последние попытки
внеконституционной политики упрочить до-
минирование исполнительной власти. Напри-
мер, в недавнем деле Джины Миллер Вер-
ховный суд Великобритании постановил, что
правительство не может принять решение о
выходе страны из состава Европейского Со-
юза в одностороннем порядке, поскольку для
этого требуется согласие парламента16.
Для президентской же формы правления
характерно более строгое разделение властей
или «взаимная независимость» ветвей вла-
сти – исполнительной (избранного прези-
дента) и законодательной (законодательного
органа)17. Наиболее известное определение
данной системы дано в США и предусматри-
вает отдельно избираемых президента и за-
конодательную ветвь власти, которые обла-
дают самостоятельной легитимностью и не
вправе прекращать полномочия друг друга, за
исключением лишь одного случая – импич-
мента президента. Такое разграничение мо-
жет порождать неразрешимые разногласия
14
См.: Vile M. J. C. Op. cit.
15
См.: Beranger D., Murry C. Op. cit. P. 76–77.
16
R (Miller) v. Secretary of State for Exiting the Europe-
an Union [2017] UKSC 5. А также Австралия – дело
Williams v. Commonwealth of Australia [2012] HCA
23 (ограничивается право правительства вступать в
договорные отношения без предварительного согла-
сия парламента).
17
См.: Skach C. The Newest Separation of Powers: Semi-
presidentialism // International Journal of Constitutional
Law. Vol. 5. 2007. No. 1. P. 93–121, 93. Президентская
модель США, например, создаёт формальную систему
конституционного правления, при котором исполни-
тельная, законодательная и судебная ветви власти яв-
ляются «равноправными» ветвями правительства.
между исполнительной и законодательной
властью. В последнее время тенденции к уста-
новлению чрезмерных президентских полно-
мочий признавались судами неконституци-
онными. Например, Верховный суд США за-
блокировал широкую концепцию исполни-
тельного (президентского) права назначения
на том основании, что «система сдержек и
противовесов лежит в основе структуры
правления, которая защищает свободу»18.
Полупрезидентская форма правления –
это новый элемент классификации в литера-
туре. Здесь учёные придерживаются двух
подходов19. Так, Роберт Элги, ведущий спе-
циалист в этой области, определяет полупре-
зидентскую форму правления как формаль-
но закреплённый в конституции строй, «при
котором всенародно избранный президент с
установленным сроком полномочий, премь-
ер-министр и кабинет министров подотчётны
правительству»20.
Эта система, похоже, стремится обеспе-
чить разделение и ограничение власти по-
средством рассредоточения полномочий меж-
ду двумя представителями исполнительной
ветви власти – президентом и премьер-ми-
нистром. По сути, во всех формах полупрези-
дентского правления – и даже в случае цен-
трализации власти в руках президента – воз-
можно разделение или «сосуществование»
органов исполнительной власти. В этом слу-
чае избранный президент, партия которого не
контролирует парламент, вынужден согла-
шаться с назначением премьер-министра и
правительства, подконтрольных парламенту.
При этом существенно урезаются полномо-
чия избранного президента, что может приве-
сти к непреодолимым противоречиям между
парламентом и президентом21, особенно в
18
National Labor Relations Board v. Noel Canning, 573
U.S. (2014).
19
Учёные признают существенные различия в сущест-
вующих системах суперпрезидентства. См.: Shu-
gart M. S., Carey J. M. Presidents and Assemblies: Con-
stitutional Design and Electoral Dynamics. Cambridge :
Cambridge University Press, 1992.
20
Elgie R. The Politics of Semi-Presidentialism // Semi-
Presidentialism in Europe / ed. by R. Elgie. Oxford ;
New York : Oxford University Press, 1999. P. 1–21, 12.
21
См.: Perju V. The Romanian Double Executive and The
2012 Constitutional Crisis // International Journal of
Constitutional Law. Vol. 13. 2015. No. 1. P. 246–278,
246.

случае серьёзного ограничения возможно-
стей президента по повседневному контролю
политической жизни. Тенденция к появлени-
ю «расщеплённого» правительства обуслов-
лена порождающей его традицией разделён-
ного конституционного правления.
2.1. Посткоммунистическая классификация
С падением коммунистического режима в ря-
де стран Восточной Европы, Кавказа и Цен-
тральной Азии были приняты новые консти-
туции. В литературе, посвящённой их класси-
фикации, посткоммунистические конституции
рассматриваются как повторяющие консти-
туционный строй западных стран. По мнению
большинства представителей англоязычной
науки, полупрезидентская форма правления
фактически стала «моделью конституции
посткоммунистического мира»22. Эта модель
пользовалась популярностью в центрально-
и восточноевропейских странах Варшавского
договора23. Более того, в английской литера-
туре учёные-компаративисты причислили к
полупрезидентскому типу двенадцать респуб-
лик бывшего СССР: Азербайджан, Армения,
Беларусь, Грузия, Россия, Казахстан, Кыр-
гызстан24, Литва, Молдова, Таджикистан, Уз-
бекистан, Украина. Единственными, кто не
попал в эту категорию, стали страны с устой-
чивой парламентской формой правления –
Эстония и Латвия, а также Туркменистан с
системой султанской власти.
Факт распространения полупрезидент-
ской модели в посткоммунистических странах
позволил констатировать, что уже в 2007 го-
ду эта форма правления была принята в од-
ной трети демократических стран25.
Россию и другие постсоветские республи-
ки российская наука также относит к полу-
президентской модели (однако без учёта вли-
яния системы правления на политический
процесс перехода). Е. Козлова и О. Кутафин
22
Colton T. J., Skach C. The Russia Predicament // Jour-
nal of Democracy. Vol. 16. 2005. No. 3. P. 113–126, 113.
23
См.: Perju V. Op. cit. P. 246.
24
См.: Elgie R., Moestrup S. Semi-presidentialism in De-
mocracies, Quasi-democracies, and Autocracies //
Semi-Presidentialism in the Caucasus and Central Asia
/ ed. by R. Elgie, S. Moestrup. London : Palgrave Mac-
millan, 2016. P. 1–28, 1.
25
См.: Semi-Presidentialism in Europe / ed. by R. Elgie.
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    107
утверждают, что Россия является «полупре-
зидентской республикой»26. В. Чиркин так-
же относит Россию к категории государств
с полупрезидентской формой правления27. В
остальном в российской науке высказывают-
ся неоднозначные мнения о правильной клас-
сификации конституционных моделей. В од-
ной авторитетной работе, посвящённой рос-
сийской Конституции, говорится о том, что
Россия одновременно является страной с по-
лупрезидентской и президентской формами
правления28.
2.2. Суперпрезидентство
Лишь немногие специалисты не соглашают-
ся с типологией постсоветских государств как
стран с полупрезидентской формой правле-
ния и называют преобладающий на постсо-
ветском пространстве конституционный строй
суперпрезидентским. При исследовании сло-
жившейся системы разделения властей они,
однако, не дают детальной теоретической
оценки концепции суперпрезидентства. В
особенности это проявляется в отсутствии
соответствующего описания отличий данной
концепции от трёх традиционных типов кон-
ституционного строя.
В 1994 году С. Холмс писал, что Конститу-
ция РФ являлась суперпрезидентской и «не
созданной по образцу полупрезидентской
формы правления Пятой французской рес-
публики», поскольку в российской системе
«сосуществование невозможно». Однако этот
тезис не получил теоретического развития и
не определил основных характеристик супер-
президентства29. Несколькими годами позже
С. Фиш тоже назвал российский конституци-
онный строй суперпрезидентским30. Он опи-
сывал «широко распространённое представ-
26
Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право
России : учеб. 5-е изд. М. : Проспект, 2018. C. 146.
27
См.: Чиркин В. Е. Конституционное право: Россия и
зарубежный опыт. М. : Зерцало, 1998. С. 285–292.
28
См.: Конституция Российской Федерации: Научно-
практический комментарий / под ред. Б. Н. Топорнина.
М. : Юристъ, 1997. С. 469, 486.
29
См.: Holmes S. Super-Presidentialism and its Problems
// East European Constitutional Review. Vol. 2–3.
1993/1994. No. 4–1. P. 123–126.
30
См.: Fish M. S. The Pitfalls of Russian Superpresidential-
ism // Current History. Vol. 96. 1997. No. 612. P. 326–
330, 326.
108    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
ление о том, что сильная авторитетная власть
требуется для избавления от многих социаль-
ных и экономических трудностей страны и со-
хранения в международных отношениях ста-
туса великой державы»31. В его четырёхстра-
ничной статье также не содержалось описа-
ния ключевых аспектов суперпрезидентства.
В российской литературе весьма неболь-
шое число работ посвящено конституцион-
но-правовому анализу понятия суперпрези-
дентства32. М. Краснов подробно рассмотрел
вопрос персонализации власти в российской
конституционной системе, но не охарактери-
зовал эту систему как суперпрезидентскую33.
В. Чиркин пишет о суперпрезидентстве как
о форме правления в конституционном пра-
ве зарубежных (в основном африканских)
стран34. При этом в типологии В. Чиркина не
исследуется суперпрезидентство в постсовет-
ских странах.
3. Суперпрезидентство и бывший СССР
В статье даётся теоретическое объяснение су-
перпрезидентству и причинам превалирова-
ния этого режима в странах бывшего СССР.
При внимательном прочтении конституций
постсоветского периода выясняется, что су-
перпрезидентство является наиболее отличи-
тельной и влиятельной моделью конституци-
онного устройства на постсоветском прост-
ранстве35. Фактически девять постсоветских
государств перешли на суперпрезидентскую
систему правления в 1990-х годах. И хотя не-
которые страны в последние годы стали от неё
отходить, суперпрезидентство по-прежнему
преобладает как форма конституционного
строя в рассматриваемом регионе. Только в
одной стране бывшего СССР (Литве) закре-
пился наиболее стабильный вариант полу-
31
Fish M. S. Op. cit. P. 326.
32
См.: Енгибарян Р. В., Тадевосян Э. В. Конституцион-
ное право : учеб. для вузов. М. : Юристъ, 2000. URL:
http://www.bibliotekar.ru/konstitucionnoe-pravo-1/
110.htm (дата обращения: 21.05.2018).
33
См.: Kраснов M. Глава государства: рецепция идеи
«отцовства» // Общественные науки и современность.
2008. № 5. C. 68–79.
34
См.: Чиркин В. Е. Конституционное право зарубежных
стран. М. : Юристъ, 1997. С. 145–146.
35
В статье используются редакции конституций СНГ с
сайта: URL: http://cis-legislation.com/ (дата обраще-
ния: 21.05.2018).
президентского режима36, а в двух других
(Молдове и Украине) установился менее ста-
бильный режим полупрезидентского типа.
Кроме того, в Эстонии и Латвии действуют
стабильные парламентские системы.
3.1. Характерные признаки суперпрезидентства
Перед тем как перейти к описанию постсо-
ветских стран с суперпрезидентской формой
правления, представим полное определение
четвёртого вида конституционного строя. Су-
перпрезидентство сочетает в себе такие пре-
зидентские полномочия, которые образуют
четвёртую модель конституционного правле-
ния, теоретически отличную от трёх других37.
Во-первых, в отличие от полупрезидент-
ской, в суперпрезидентской системе избран-
ный президент имеет всю полноту власти в
вопросах назначения и отставки премьер-ми-
нистра и остальных членов правительства. В
одних конституциях прямо прописано его до-
минирование над исполнительной властью,
а в других объём формальных полномочий
определяется толкованием одних положений
«во взаимосвязи» с другими. Например, как
будет показано ниже, во многих постсовет-
ских конституциях есть положение об «одоб-
рении» законодательным органом кандидата
от президента на пост премьер-министра. Но
далее в конституции говорится о том, что пре-
зидент вправе: 1) распустить законодатель-
ный орган в случае неоднократного отклоне-
ния предложенного президентом кандидата
на пост премьер-министра, и 2) после пре-
кращения полномочий парламента назначить
того кандидата, которого неоднократно откло-
няли. В целом очевидно, что согласие законо-
дателя не является необходимым в случае,
если президент твёрдо решил назначить кон-
36
В регионе есть только одна страна со стабильной фор-
мой смешанного правления. Это Литва, где с самого
начала установилась полупрезидентская система. Пре-
зидент избирается народом на установленный срок
(статья 78). Правительство подотчётно парламенту.
Президент может назначить и отстранить премьер-ми-
нистра только с согласия парламента (статьи 84, 92).
Кроме того, правительство обязано уйти в отставку в
случае выражения вотума недоверия парламентским
большинством (часть 2 статьи 101). URL: http://
www3.lrs.lt/home/Konstitucija/Constitution.htm (дата
обращения: 21.05.2018).
37
См.: Краснов M. Глоссарий. Конституция 1993 года.

кретное лицо премьер-министром; парламент
не может навязать президенту своего канди-
дата на этот пост. Более того, «суперпрези-
дент» обладает исключительной прерогати-
вой прекращения полномочий премьер-ми-
нистра и других членов правительства. Право
парламента на выражение вотума недоверия
не влияет на указанную прерогативу прези-
дента. По сути, даже при вотуме недоверия
президенту принадлежит полное право при-
нятия решения относительно отставки премь-
ер-министра или правительства. Наконец, в
конституциях часто говорится о доминирова-
нии президента над органами исполнительной
власти, а именно: президент вправе председа-
тельствовать на заседаниях правительства,
отменять действие всех решений органов ис-
полнительной власти, определять направле-
ния внутренней и внешней политики38.
Во-вторых, в отличие от президентской
системы, избранный «суперпрезидент» име-
ет значительное влияние на законодательную
власть (отчасти в роли главы государства).
Прежде всего, речь идёт о формально закреп-
лённом праве президента на роспуск парла-
мента. В полупрезидентской системе этим
правом наделяется президент как глава госу-
дарства при существовании «расщеплённой»
исполнительной власти, поскольку включе-
ние данного права в конституционные нормы
президентского правления (когда президент
управляет правительством) существенно уре-
зает возможности парламента по сдержива-
нию президентской власти. К тому же при
суперпрезидентском правлении президент
довольно часто формирует парламент. Объ-
единение двух вышеназванных видов полно-
мочий нарушает основополагающий принцип
президентской формы правления, который
предусматривает взаимную независимость
законодательной и исполнительной властей.
В какой-то степени эти полномочия вытекают
из идеи о том, что президент со своим само-
стоятельным статусом должен обладать более
обширными полномочиями по координации,
контролю и преодолению тупиковых ситуаций
в рамках конституционной системы. Соответ-
ственно, наряду с возможностью проведения
государственной политики посредством кон-
троля исполнительной власти президент осу-
См.: Краснов М. А., Шаблинский И. Г. Указ. соч.
38
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    109
ществляет надзор и за другими ветвями вла-
сти, особенно законодательной, выступая в
качестве арбитра во внутригосударственных
спорах.
В совокупности президентские прерогати-
вы образуют новую модель конституционного
строя. Централизующая и надзирающая роль
президента была разъяснена одним из авто-
ров Конституции России 1993 года как спо-
соб обеспечения общественного согласия и
«стабильного развития страны»39. Далее он
указал, что с конституционной точки зрения
требуется активное участие президента в слу-
чае возникновения серьёзных проблем и кон-
фликтов40. По словам Президента Беларуси
А. Лукашенко, идеальная конституция – это
та, которая устанавливает «три ветви вла-
сти – законодательную, исполнительную и
судебную. Есть дерево – это президент, от
которого отрастают веточки власти»41.
3.2. Стабильное суперпрезидентство
В 1990-х годах суперпрезидентство закре-
пилось в шести постсоветских странах. Как
мы увидим ниже, среди этих стран есть неко-
торые различия. Но главные элементы неиз-
менны: президент осуществляет полный кон-
троль за деятельностью правительства и, со-
ответственно, за оперативными вопросами
внутренней и внешней политики. Президент
также обладает большими возможностями
по отношению к законодательной власти, вы-
ступая в роли гаранта конституции, главного
арбитра в спорах и объединителя государства.
Узбекистан (1992). Узбекистан стал
первой постсоветской страной, принявшей
39
Хамраев В. Сергей Шахрай поделился гордостью за
Конституцию // Коммерсантъ. 2013. 17 апреля. URL:
http://kommersant.ru/Doc/2171921 (дата обращения:
21.05.2018).
40
По словам С. Шахрая, «идея была в том, чтобы прези-
дент подключался в основном в конфликтных ситуаци-
ях» (Леонова K. Словесный занос: Авторы российской
конституции вспоминают, как в документ занесло сло-
во, благодаря которому Владимир Путин смог пойти на
третий президентский срок // Esquire. 2012. № 75.
URL: http://esquire.ru/constitution-75 (дата обраще-
ния: 21.05.2018)).
41
Lukashuk A. Constitutionalism in Belarus: A False Start
// Democratic Consolidation in Eastern Europe. Vol. 1:
Institutional Engineering / ed. by J. Zielonka. Oxford ;
New York : Oxford University Press, 2001. P. 293–318,
309.
110    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
систему суперпрезидентства. Президент Уз-
бекистана управляет деятельностью прави-
тельства. Формально он обязан представить
кандидатуру премьер-министра парламенту
на утверждение (пункт 10 статьи 93), но фак-
тически парламент не может заблокировать
кандидатуру, предложенную Президентом.
В случае же двукратного отклонения парла-
ментом этой кандидатуры Президент вправе
назначить премьер-министра без одобрения
(статья 98) и распустить упорствующий пар-
ламент. Президент также может в любой мо-
мент отстранить премьер-министра и отпра-
вить правительство в отставку. И хотя парла-
мент вправе выразить правительству вотум
недоверия, эта процедура носит чисто фор-
мальный характер. На самом деле, после вы-
ражения вотума недоверия именно Прези-
дент «принимает решение об освобождении
премьер-министра от должности» (статья 98).
Более того, в Конституции закрепляются
обширные полномочия Президента в отно-
шении органов законодательной власти. Во-
первых, Президент вправе распустить зако-
нодательный орган, если ставится под угро-
зу «нормальное функционирование» пра-
вительства или если Президент решит, что
не соблюдаются положения Конституции
(статья 95). Президент также вправе распу-
стить обе палаты парламента при возникно-
вении «непреодолимых» разногласий между
ними (включая двукратное отклонение пред-
ложенной Президентом кандидатуры на дол-
жность премьер-министра). Президент Узбе-
кистана назначает шестнадцать членов Сена-
та, а также Председателя Сената (статья 77).
Наконец, в своих выступлениях перед парла-
ментом Президент определяет общие направ-
ления внутренней и внешней политики стра-
ны (статья 81). Указанные полномочия выте-
кают из самостоятельного статуса Президента
в качестве главы государства и координатора
госучреждений. В системе Узбекистана Пре-
зидент «обеспечивает согласованное функци-
онирование и взаимодействие органов госу-
дарственной власти» (статья 89) и «выступа-
ет гарантом соблюдения прав и свобод граж-
данина, Конституции и законов Республики
Узбекистан» (пункт 1 статьи 93).
Россия (1993). В России также действу-
ет суперпрезидентская конституция. Во-пер-
вых, Президент России полностью руководит
деятельностью правительства. В соответст-
вии с пунктом «а» статьи 83 и частью 1
статьи 111 Конституции России Президент
назначает премьер-министра (Председателя
Правительства РФ) с «согласия Государст-
венной Думы». Однако, согласно части 4
статьи 111, «после трёхкратного отклонения
представленных кандидатур» Президент на-
значает Председателя Правительства, «рас-
пускает Государственную Думу и назначает
новые выборы». Конституция также наделя-
ет Президента правом принятия решения об
отставке правительства (часть 2 статьи 117).
И даже в случае выражения Государственной
Думой недоверия правительству (статья 117)
Президент вправе не согласиться с таким ре-
шением, а в случае повторного выражения
недоверия – объявить об отставке прави-
тельства либо распустить Государственную
Думу (часть 3 статьи 117). Наконец, в полно-
мочия Президента входит определение «ос-
новных направлений внутренней и внешней
политики государства» (часть 3 статьи 80) и
приостановление действия актов органов ис-
полнительной власти в случае противоречия
этих актов Конституции, федеральным зако-
нам, международным обязательствам России
(часть 2 статьи 85).
Президент России также обладает боль-
шими возможностями по отношению к зако-
нодательной власти, включая особые полно-
мочия по роспуску Государственной Думы «в
случаях и порядке, предусмотренных Консти-
туцией Российской Федерации» (статья 84).
В число этих полномочий входит право роспу-
ска Государственной Думы в случае трёхкрат-
ного отклонения ею кандидатуры премьер-
министра или выражения вотума недоверия
правительству (как указано выше). Кроме
того, Конституция наделяет Президента Рос-
сии правом назначать не более 10 % от числа
членов верхней палаты парламента42. Эти
полномочия вытекают из полномочий Прези-
дента по контролю за системой разделения
властей. Будучи «гарантом Конституции»,
Президент вправе принимать «меры по охра-
не суверенитета Российской Федерации, её
независимости и государственной целостно-
сти, обеспечивает согласованное функциони-
рование и взаимодействие органов государ-
См.: Russian Federation Law on Amendment to Consti-
42
tution. URL: http://en.kremlin.ru/events/president/
news/46281 (дата обращения: 21.05.2018).

ственной власти» (часть 2 статьи 80). К ним
же относится право использования согласи-
тельных процедур для разрешения разногла-
сий между различными органами государст-
венной власти (часть 1 статьи 85).
Таджикистан (1994). Конституция Рес-
публики Таджикистан также является супер-
президентской. Во-первых, в ней говорится,
что Президент является главой государства и
исполнительной власти (статья 64). Соответ-
ственно, Президент наделяется неограни-
ченными полномочиями по назначению и от-
ставке премьер-министра и других членов
правительства (статья 69). Вместе с тем Пре-
зидент вправе приостанавливать действие ак-
тов органов исполнительной власти в случае
противоречия этих актов «Конституции и за-
конам» (пункт 6 статьи 69). Наконец, Пре-
зидент «определяет основные направления
внутренней и внешней политики Республи-
ки» (статья 69).
Президент также обладает широкими воз-
можностями по отношению к законодатель-
ной власти. Хотя он не может отправить пар-
ламент в отставку, но имеет право внеочеред-
ного созыва и определения повестки дня за-
седания, а также назначает одну четвёртую
часть состава верхней палаты (статья 49).
Эти полномочия вытекают из самостоятель-
ного статуса Президента как «гаранта Кон-
ституции» и главного арбитра в вопросах
«функционирования и взаимодействия орга-
нов государственной власти» (статья 64).
Азербайджан (1995). Азербайджанская
Республика тоже суперпрезидентская. Во-
первых, Президент руководит деятельностью
правительства. Как и в Таджикистане, в этой
стране Президент является главой государ-
ства и исполнительной власти. В Конститу-
ции прямо говорится, что кабинет министров
(в состав которого входит премьер-министр)
«подчиняется и подотчётен Президенту Азер-
байджанской Республики» (часть 3 статьи
114). Конституция содержит положение, со-
гласно которому премьер-министр назначает-
ся с согласия законодательной власти (Мил-
ли Меджлиса) (часть 1 статьи 118), но это
согласие не является обязательным. Вместо
этого Президент наделяется правом назна-
чать премьер-министра без согласия парла-
мента при трёхкратном отклонении кандида-
туры, предложенной Президентом (часть 3
статьи 118). Президент также имеет полное
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    111
право прекращать полномочия премьер-
министра или членов кабинета министров
(пункт 5 статьи 109). Поэтому весьма симво-
личными представляются полномочия парла-
мента по выражению вотума недоверия пра-
вительству. Так, после повторного выраже-
ния вотума недоверия кабинету министров в
течение года Президент вправе распустить
парламент (статья 981).
Президент также обладает широкими воз-
можностями по отношению к законодатель-
ной власти. Президент не формирует парла-
мент, но может его распустить по целому ря-
ду оснований, включая отказ от согласования
кандидатуры премьер-министра и выполне-
ния своих иных «обязательств» (статья 98).
В эти обязательства входят основные полно-
мочия и обязанности парламента, такие как
утверждение бюджета и отдельных указов
Президента. Полномочия Президента частич-
но обусловлены его самостоятельным стату-
сом главы государства. Так, согласно основ-
ным положениям Конституции, Президент
«олицетворяет единство народа Азербай­
джана и обеспечивает преемственность азер-
байджанской государственности» (часть 2
статьи 8).
Казахстан (1995). В Казахстане также
принята конституция суперпрезидентского
типа. Во-первых, Президент полностью кон-
тролирует правительство. В Конституции пря-
мо говорится, что Республика Казахстан яв-
ляется государством с «президентской фор-
мой правления» (статья 2). С согласия пар-
ламента Президент вправе назначить премь-
ер-министра (пункт 3 статьи 44), но сегодня
это полномочие носит чисто формальный ха-
рактер. Так, до 2007 года Президент мог на-
значить премьер-министра после двукратного
отклонения парламентом предложенной им
кандидатуры43. В 2007 году в Конституцию
были внесены изменения, направленные на
усиление президентской власти, и теперь
Президент может распустить парламент в
любой ситуации, за исключением периода
чрезвычайного или военного положения, по-
следних шести месяцев пребывания в долж-
ности президента, а также на протяжении
См.: Nurumov D., Vashchanka V. Constitutional De-
43
velopment of Independent Kazakhstan // Semi-Presi-
dentialism in the Caucasus and Central Asia / ed. by
R. Elgie, S. Moestrup. P. 143–172, 157.
112    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
одного года после предыдущего роспуска
(статья 63). Соответственно, если парламент
не даёт согласия, то Президент может просто
его распустить и сам назначить премьер-ми-
нистра. Президент Казахстана также может
по собственной инициативе принять решение
о прекращении полномочий премьер-минист-
ра или других членов правительства (часть 7
статьи 70). Наконец, Президент определяет
«основные направления внутренней и внеш-
ней политики» (статьи 40 и 44).
Президент Казахстана обладает широки-
ми возможностями по отношению к законо-
дательной власти. Прежде всего речь идёт о
праве прекращения полномочий парламента
(за исключением вышеназванных случаев).
Президент также назначает 15 членов верх-
ней палаты парламента (Сената) (статья 50).
Данное право вытекает из псевдомонархиче-
ского положения Президента как «символа и
гаранта единства народа и правительства, не-
зыблемости Конституции, прав и свобод че-
ловека и гражданина». Наконец, в присущей
постсоветским конституциям манере закреп-
ляется положение о том, что ограничение
срока избрания Президента не распространя-
ется на «Первого Президента Республики Ка-
захстан» (Н. Назарбаева) (часть 5 статьи 42).
Решившая проблему преемственности после
ухода Назарбаева, суперпрезидентская си-
стема Казахстана тоже кажется вполне на-
дёжной.
Беларусь (1996). В Беларуси также дей-
ствует конституция суперпрезидентского ти-
па. Президент управляет деятельностью пра-
вительства. Несмотря на требование об одоб-
рении парламентом кандидата от Президента
на пост премьер-министра, Конституция Бе-
ларуси предписывает, что в случае двукрат-
ного отклонения этой кандидатуры премьер-
министр назначается автоматически, а Пре-
зидент распускает Палату представителей
(статья 106). Далее, Президент по собствен-
ной инициативе может прекратить полномо-
чия премьер-министра и любого члена пра-
вительства. Право Палаты представителей на
выражение вотума недоверия правительству
носит чисто формальный характер, посколь-
ку Президент вправе с ним не согласиться
(статья 106). В Конституции также закреп-
ляется право Президента председательство-
вать на заседаниях правительства (пункт 15
статьи 84). Наконец, Президент «гарантиру-
ет» реализацию основных направлений внут-
ренней и внешней политики (статья 79).
Президент Беларуси обладает широкими
полномочиями по отношению к законода-
тельной власти. Он вправе распустить Пала-
ту представителей и может назначить восемь
членов верхней палаты парламента (Совета
Республики). Эти полномочия обусловлены
тем, что Президент «олицетворяет единство
народа» и «принимает меры по охране су-
веренитета Республики Беларусь, её наци-
ональной безопасности и территориальной
целостности, обеспечивает политическую и
экономическую стабильность, преемствен-
ность и взаимодействие органов государст-
венной власти, осуществляет посредничест-
во между органами государственной власти»
(статья 79). Как и в большинстве других
стран, система суперпрезидентства в Бела-
руси представляется весьма стабильной, по
крайней мере в период пребывания на посту
Президента А. Лукашенко.
3.3. Отступление от суперпрезидентства?
В последние годы от суперпрезидентской мо-
дели отказались ещё три страны, принявшие
эту модель в 1990-х годах.
Армения (1995). Первая Конституция
Армении была суперпрезидентской. Эта Кон-
ституция наделяла Президента единолич-
ным правом назначать и отправлять в отстав-
ку премьер-министра и всех остальных чле-
нов правительства44. Согласно Конституции,
Президент мог назначить премьер-министра
с согласия большинства депутатов (пункт 4
статьи 55). Но далее говорилось, что если
это невозможно, то назначается кандидат,
пользующийся доверием у наибольшего
числа депутатов. Кроме того, Президент мог
распустить Национальное собрание в слу-
чае, если два раза подряд в течение двух меся-
цев не одобрялась программа правительства
(статья 74.1). Конституция давала Президен-
ту право определять структуру правительства
(статья 85).
Эта Конституция также наделяла Прези-
дента большими возможностями по отноше-
нию к законодательной власти. Так, Прези-
44
Конституция Армении. URL: https://www.constitute
project.org/constitution/Armenia_2005.pdf?lang=en
(дата обращения: 21.05.2018).

дент Армении мог распустить Национальное
собрание за воспрепятствование политиче-
ской программе правительства, подконтроль-
ного Президенту (статья 74.1). Конституция
называет Президента гарантом «независимо-
сти, территориальной целостности и безопас-
ности Республики Армения», а также ключе-
вым институтом, который обеспечивает «нор-
мальное функционирование законодатель-
ной, исполнительной и судебной властей»
(статья 49).
Но в 2015 году в эти положения были
внесены изменения, отменившие прямые вы-
боры Президента и ознаменовавшие переход
к парламентской модели. В новой редакции
Конституции указывается, что Президент из-
бирается парламентом (статья 125), а важ-
нейшей фигурой является премьер-министр
(статьи 152–156). Само по себе движение к
парламентаризму предположительно связа-
но с сильным государственным конституци-
онализмом и было инициировано, в частно-
сти, для того, чтобы С. Саргсян, в то время
занимавший пост Президента Армении, смог
оставаться у власти, несмотря на запрет пре-
бывания на посту после истечения срока пол-
номочий45.
Кыргызстан (1993). Первая постсовет-
ская Конституция Киргизской Республики
1993 года была полупрезидентской. В после-
дующие годы избранный Президент К. Баки-
ев внёс изменения в конституцию для уста-
новления суперпрезидентской системы. В том
числе было закреплено доминирующее поло-
жение Президента по отношению к исполни-
тельной и законодательной ветвям власти.
Однако в 2010 году была принята новая кон-
ституция полупрезидентского типа, которая
сохранила процедуру избрания президента,
но прямо указала на то, что правительство
подотчётно законодательному органу. В ча-
стности, кандидата на должность премьер-
министра выдвигает фракция (или коалиция
фракций), имеющая большинство депутат-
См.: Partlett W. Centralism and Supervision in Armenia
45
and Ukraine // Annual Review of Constitution-Building
Processes: 2015. Stockholm : International Institute for
Democracy and Electoral Assistance, 2016. P. 85–98.
URL: https://www.idea.int/sites/default/files/publica
tions/chapters/annual-review-of-constitution-building-
processes-2015/annual-review-of-constitution-build
ing-processes-2015-chapter-5.pdf (дата обращения:
21.05.2018).
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    113
ских мандатов (часть 1 статьи 84). Статья 85
устанавливает, что правительство «подотчёт-
но» парламенту. Более того, парламент мо-
жет заставить Президента отправить прави-
тельство в отставку, если в течение трёх меся-
цев повторно примет решение о выражении
недоверия правительству (часть 7 статьи 85).
Грузия (1995). Конституционная система
Грузии изначально складывалась как прези-
дентская46. В 2004 году президентские полно-
мочия были расширены с приходом к власти
М. Саакашвили. Однако в 2010 году новые
конституционные поправки вновь ослабили
положение Президента и превратили Грузию
в полупрезидентскую систему47. Ключевые
положения создали систему «расщеплённо-
го» правления. Президент избирается и оста-
ётся главой государства. В этом статусе он
имеет значительные возможности, включая
право роспуска парламента, но не обладает
полномочиями по контролю правительства; в
Конституции, напротив, говорится, что пра-
вительство «подотчётно Парламенту Грузии»
(часть 1 статьи 78). Во-первых, Президент
назначает премьер-министра из ведущей пар-
ламентской фракции (часть 2 статьи 80). Во-
вторых, премьер-министр выбирает других
членов правительства, утверждаемых парла-
ментом (часть 3 статьи 80), а также отправ-
ляет их в отставку (часть 5 статьи 79). Нако-
нец, в случае выражения парламентом воту-
ма недоверия правительству прекращаются
полномочия всего правительства (часть 5
статьи 81).
В 2017 году конституционная комиссия
Грузии предложила полностью перейти к пар-
ламентской форме правления, отменив пря-
мые выборы президента48. В ответ на это бы-
ла выдвинута та же критика, что и в адрес Ар-
мении: формирование сильного правитель-
ства партии большинства нарушит важный
46
См.: Nakashidze M. Semi-Presidentialism in Georgia
// Semi-Presidentialism in the Caucasus and Central
Asia / ed. by R. Elgie, S. Moestrup. P. 119–142.
47
См. данную редакцию Конституции Грузии: URL:
http://csb.gov.ge/uploads/2081806.pdf (дата обраще-
ния: 21.05.2018).
48
См.: Nakashidze M. Constitutional Amendments in
Georgia: Towards Parliamentarism // Blog of the Inter-
national Journal of Constitutional Law. 2017. 12 May.
URL: http://www.iconnectblog.com/2017/05/consti
tutional-amendments-in-georgia (дата обращения:
21.05.2018).
114    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
принцип сдержек и противовесов, существо-
вавший в смешанной форме правления49.
3.4. Нестабильные полупрезидентские системы
Наконец, ещё две постсоветские страны при-
няли и почти полностью сохранили полупре-
зидентскую форму правления, хотя и попали
под влияние суперпрезидентской модели.
Украина (1996). Украина является ред-
ким примером постсоветской конституции,
которая фактически сохранила полупрези-
дентскую форму правления, установленную
ещё в 1990-х годах. Конституционный про-
цесс раннего постсоветского периода можно
назвать неудачной попыткой закрепить су-
перпрезидентство. После долгих споров (и
проволочек) законодательная власть (Вер-
ховная Рада) смогла блокировать инициативу
Президента Л. Кучмы по принятию супер-
президентской конституции. Таким образом,
Украина приняла полупрезидентскую форму
правления.
В действующей системе правительство
явно несёт ответственность перед парламен-
том. Во-первых, в Конституции прямо гово-
рится, что премьер-министр назначается Вер-
ховной Радой по представлению Президента
(статья 114). Кандидатуру премьер-министра
Президент, в свою очередь, вносит по пред-
ложению коалиции депутатских фракций
(статья 114). Кроме того, в отличие от многих
суперпрезидентских режимов, правительство
слагает полномочия перед вновь избранной
Верховной Радой (статья 115). Согласно Кон-
ституции, законодательная власть также осу-
ществляет контроль «за деятельностью Ка-
бинета Министров» (пункт 13 статьи 85). По
типологии М. Шугарта и Дж. Кэри, эта систе-
ма чётко вписывается в парламентско-прези-
дентскую систему, в которой исполнительная
власть несёт ответственность как перед пре-
зидентом, так и перед парламентом. Однако
тема суперпрезидентства не ушла из консти-
туционных дебатов. Президент П. Порошен-
ко, например, стремился получить дополни-
тельные полномочия для укрепления контро-
ля над страной в связи с майскими акциями
протеста на Майдане и аннексией Крыма. И
хотя эти реформы не были нацелены на су-
См.: Nakashidze M. Constitutional Amendments in
49
Georgia: Towards Parliamentarism.
перпрезидентство, но предназначались для
установления сильной координирующей вла-
сти Президента в регионе50.
Молдова (1994). Первая постсоветская
Конституция Молдовы была полупрезидент-
ской51. С. Ропер пишет, что эта конституцион-
ная система «предусматривала нахождение
консенсуса между исполнительной и законо-
дательной ветвями власти при назначении
кабинета министров, а законодательные пол-
номочия президента по большей части были
этим обусловлены»52. В 2000 году Молдова
полностью перешла к парламентскому режи-
му после внесения в конституцию поправки
об отмене народных выборов президента.
С тех пор в Молдове восстановилась сме-
шанная форма правления с сильной парла-
ментской властью. Президент является гла-
вой государства и избирается. Правительство,
однако, теперь тоже формируется парламен-
том. Согласно Конституции, Президент вы-
двигает кандидатуру на должность премьер-
министра после консультаций с парламент-
скими фракциями (часть 1 статьи 98). Эта
кандидатура предлагается на утверждение за-
конодательной власти (части 2–4 статьи 98).
В Конституции прямо говорится, что прави-
тельство несёт ответственность перед парла-
ментом (статья 104), обязано давать ответы
на вопросы и запросы депутатов (статья 105)
и должно уйти в отставку (в большинстве
случаев) в случае выражения ему вотума не-
доверия (статья 103).
Тем не менее суперпрезидентская модель
также остаётся привлекательной для амби-
циозных президентов Молдовы. Например,
действующий Президент И. Додон после сво-
его избрания призвал провести референдум
по вопросу усиления президентских полномо-
чий по отношению к законодательной вла-
сти53. В частности, речь шла о праве роспуска
50
См.: Averchuk R. Presidential Power in Ukraine: A Com-
parative Analysis // VoxUkraine. 2016. 8 July. URL:
https://voxukraine.org/2016/07/08/presidential-power-
in-ukraine-comparative-perspective-en/ (дата обраще-
ния: 21.05.2018).
51
См.: Roper S. From Semi-Presidentialism to Parlia-
mentarism: Regime change and Presidential Power in
Moldova // Europe-Asia Studies. Vol. 60. 2008. No. 1.
P. 113–126, 118.
52
Ibid.
53
См.: Banila N. Moldovan President to Seek Greater
Executive Powers // SeeNews. 2017. 21 February. URL:

парламента. И хотя инициатива не была под-
держана Конституционным Судом Молдовы,
она по-прежнему представляет серьёзную
перспективу для страны54.
4. Обоснование суперпрезидентства
В основе мотивации суперпрезидентства ле-
жит не только личная заинтересованность
президента. В обоснование приводится мно-
жество аргументов о важности сосредоточе-
ния в руках избранного президента конститу-
ционных властных полномочий для решения
стоящих перед государством проблем. В
постсоветских суперпрезидентских системах
концентрация полномочий считалась необхо-
димой в силу двух основных причин. Во-пер-
вых, в условиях сепаратизма и гражданских
войн президенты утверждали, что в раннем
постсоветском периоде сильная президент-
ская власть требовалась для установления
порядка и восстановления авторитета госу-
дарства. Во-вторых, в условиях кризиса пла-
новой экономики она была необходима для
проведения болезненных реформ по внедре-
нию рыночной экономики. И всё базирова-
лось на доводах об особой, исторически сло-
жившейся в регионе потребности в сильном
государстве для решения политических и эко-
номических проблем.
4.1. Посткоммунистический транзит
Как следствие холодной войны посткоммуни-
стические страны столкнулись с тремя слож-
нейшими, конфликтующими (как увидим ни-
же) формами транзита. Во-первых, эти стра-
ны должны были перейти от плановой, социа-
листической экономики к рыночной. Переход
сопровождался масштабными и малопопу-
лярными реформами. Во-вторых, они должны
были закрепиться в качестве стабильных
независимых государств, что оказалось труд-
но сделать в условиях сепаратизма и граж-
данской войны после распада СССР. Нако-
https://seenews.com/news/moldovan-president-to-
seek-greater-executive-powers-558962 (дата обраще-
ния: 21.05.2018).
54
См.: Moldovan Court Finds President Dodon’s Referen-
dum Plan Unconstitutional // RadioFreeEurope/Radio-
Liberty. 2017. 27 July. URL: https://www.rferl.org/a/
moldova-president-dodon-referendum-unconstitutional/
28642832.html (дата обращения: 21.05.2018).
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    115
нец, эти страны стремились перейти от одно-
партийного правления коммунистического
режима к многопартийной системе демокра-
тического государства. И для этого в том чис-
ле требовалось создание конституционного
строя с механизмом сдержек и противовесов.
Многие страны Центральной и Восточной
Европы восприняли крах коммунизма как
освобождение от колониализма и возмож-
ность выхода из-под российского господства
и воссоединения с Западом. Это предусмат-
ривало присоединение к ЕС и означало сле-
дование курсу на переход к западной консти-
туционной демократии в соответствии с тре-
бованиями ЕС о проведении конституцион-
ных реформ, направленных на установление
демократического правления западного ти-
па. Преобразования потребовали внесения
в конституции стран ряда изменений для за-
крепления западных демократических стан-
дартов, включая принцип разделения властей.
Однако в восточной части бывшего СССР
у республик были другие первоочередные
задачи переходного этапа. Во-первых, пер-
спективы присоединения к ЕС для этих рес-
публик (за исключением прибалтийских) бы-
ли весьма отдалёнными. Поэтому условия
присоединения, как и масса советников с го-
товыми рекомендациями по переходу к за-
падным формам конституционного правле-
ния, отходили на задний план перед угрозой
государственного кризиса и радикальных ре-
форм. На территории всего региона во многих
только что образовавшихся независимых го-
сударствах начали возникать активные сепа-
ратистские движения и гражданские войны.
Более того, распад СССР подорвал экономи-
ческие связи между республиками, что при-
вело к спаду производительности в экономи-
ке всего региона. Переход к демократической
форме правления представлялся как переход
к конституционной системе, консолидирую-
щей государственную власть в институте из-
бранного президента.
4.2. Постсоветский транзит
Унаследованная от советской эпохи консти-
туционная модель решения проблем в пост-
советском мире сформировалась в виде пра-
вительства с разделением полномочий меж-
ду парламентским суверенитетом советской
эпохи и вновь образованным институтом из-
116    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
бранного президента. Парламентский суве-
ренитет глубоко уходит корнями в социали-
стические конституции советского периода.
У каждой страны рассматриваемого региона
формально была своя конституционная си-
стема со сверхцентрализованной формой пар-
ламентского правления (Верховный Совет).
Председатель Совета обладал максимальны-
ми полномочиями и осуществлял верховную
государственную власть через небольшие ин-
ституты исполнительной власти – президи-
умы (пленарные заседания которых прово-
дились не столь часто)55. Президиум, в свою
очередь, надзирал за правительством (Совет
Министров) (статья 132 Конституции СССР
1977 года). Эта форма законодательного
верховенства, естественно, во многом была
иллюзорной, поскольку в советский период
реальная власть принадлежала коммунисти-
ческой партии. Избранные президенты, на-
против, стали новым элементом системы и
результатом реформ эпохи перестройки, в хо-
де которых в СССР многие парламенты рес-
публиканского уровня внесли в конституции
поправки, закрепившие положение вновь из-
бранных президентов.
Такое сочетание компетенций привело к
появлению системы «расщеплённого» прав-
ления, в которой избранный президент дей-
ствовал наряду со сверхцентрализованной
законодательной властью. Система работала
относительно успешно, пока коммунистиче-
ской партии удавалось координировать вла-
стные полномочия парламента и президента.
Но, когда коммунистическая партия утратила
свою монополию на власть в конце 1991 года,
у избранных президентов возник конфликт
с избранными законодательными органами
относительно важнейших государственных
проблем, включая темпы экономических ре-
форм и меры противодействия сепаратизму.
В условиях этого конфликта у избранных
президентов было меньше прерогатив, а кон-
ституции, по сути, формально оставались
плодом подхода законодательного верховен-
ства к социалистическому конституциона-
лизму. Формально-конституционные системы
представляли собой сосредоточенную на пар-
ламенте смешанную модель, в которой зако-
нодатель (а не президент) осуществлял пол-
ный конституционный контроль за деятель-
Статьи 120–125 Конституции СССР 1977 года.
55
ностью институтов исполнительной власти
(Советом Министров), а президенты наделя-
лись расплывчатыми, неопределёнными пол-
номочиями в сфере обороны и в своей функ-
ции главы государства. Президенты получили
формальный контроль только над своими но-
выми администрациями56.
Для усиления президентского контроля в
странах бывшего СССР избранные президен-
ты активно критиковали формальный вари-
ант законодательного верховенства и стреми-
лись ввести новые конституции, закрепляю-
щие модель суперпрезидентства. В поддерж-
ку проектов таких конституций президенты
ссылались на избирательный характер ин-
ститута президентства и неспособность раз-
розненного правительства решать задачи пе-
реходного периода для построения рыночной
экономики и стабильного национального го-
сударства. Они утверждали в том числе, что
только сильная президентская власть может
справиться с насилием и экономическим кри-
зисом после распада СССР.
Их аргументация частично опиралась на
традицию сильного государственного консти-
туционализма. Но эта традиция развивалась
не так, как на Западе: вместо продвижения к
системе разделения властей развитие консти-
туций шло по пути построения государства.
Конституции помогали создавать сильное го-
сударство, призванное органично объединять
народ и правительство в их стремлении к до-
стижению целей коллективного развития57. В
историческом ракурсе конституции – и реа-
лизация их положений в законодательно-пра-
вовых актах и правовых позициях националь-
ных судов региона – представляются направ-
ленными на преодоление слабости государ-
56
См.: Partlett W. Separation of Powers Without Checks
and Balances: The Failure of Semi-Presidentialism and
the Making of the Russian Constitutional System,
1991–1993 // The Legal Dimension in Cold-War Inter-
actions: Some Notes from the Field / ed. by T. Borisova,
W. Simons. Leiden ; Boston, MA : Martinus Nijhoff Pub-
lishers, 2012. P. 105–140.
57
См.: Black J. L. The “State School” of Russian History:
A Re-Appraisal of its Genetic Origins (1973) // Jahrbü-
cher für Geschichte Osteuropas. Neue Folge. Bd. 21.
1973. H. 4. S. 509–530, 509. Более подробно об отли-
чительных чертах российской правовой традиции см.:
Borisova T. Russian National Legal Tradition: Svod ver-
sus Ulozhenie in Nineteenth-Century Russia // Review
of Central and East European Law. Vol. 33. 2008. No. 3.
P. 295–341, 295.

ства, стремление к централизации и объеди-
нению государственной власти58. При таком
подходе конституционно сформированное го-
сударство имеет иной нормативный смысл59
и для него сильный институт президентства с
огромными полномочиями считается необхо-
димым.
4.3. Анализ ситуации в России
В период конституционного становления Рос-
сии в 1992–1993 годах публичные выступле-
ния и дебаты создателей Конституции прямо
указывали на то, что страна не собиралась
создавать конституцию с системой разделения
властей. Президент Б. Ельцин со своей коман-
дой, напротив, сформировал суперпрезидент-
ский строй, сосредотачивающий власть в ру-
ках избранного президента для преодоления
сложностей с единством государства и кризи-
сом национальной экономики в тот период.
Во-первых, из дискурса становится ясно,
что составители действующей Конституции
России отказались от механизма сдержек и
противовесов в конституционной системе
разделения властей. Ельцин утверждал, что
Россия «должна отказаться от копирования
американских, французских или других мо-
делей и вернуться к русским корням, чтобы
почтить свой собственный демократический
опыт»60. Он говорил о том, что новая Консти-
туция России должна принять «новый под-
ход» к организации власти61. Участник рос-
сийского Конституционного совещания под-
черкнул, что в 1958 году во Франции рассмат-
ривали две модели правления, а в результате
приняли одну новую (смешанную форму
правления). Он утверждал, что россияне соз-
дают четвёртую модель правления для разре-
шения возникшей ситуации62.
58
См.: Tsygankov A. P. The Strong State in Russia: Devel-
opment and Crisis. Oxford ; New York : Oxford University
Press, 2014. P. 8–9 (describing how Russia needs a type
of strong state «that suits the country’s economic and
social needs»).
59
См.: Partlett W. Separation of Powers Without Checks
and Balances: The Failure of Semi-Presidentialism and
the Making of the Russian Constitutional System,
1991–1993.
60
Информационный бюллетень «Конституционное со-
вещание». М. : Юридическая литература, 1993. С. 17.
61
Там же.
62
См.: Конституционное совещание: Стенограммы. Ма-
териалы. Документы. 29 апреля – 10 ноября 1993 г.
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    117
С. Алексеев, один из главных составителей
Конституции, описывал новую конституцию
как отрицающую любые формы сдерживания
парламентом исполнительной власти. «Мы
ещё не готовы к парламентской форме. Для
этого требуется сложившаяся политическая
система, в которой есть сформированные
партии, проработанная структура и закре-
пившиеся правила игры… Вместо этого, –
говорил он, – новая конституция призвана
закрепить ключевую фигуру в конституции –
не царя, а президента». Он продолжил: «Ска-
жу честно, что были включены некоторые
русские традиции, потому что Россия – это
страна, одной из основ которой является ав-
торитарное государство. Раньше был монарх,
теперь – Президент. В общем, с 1918 года
мы движемся – не на словах, а на деле – к
конституционной монархии»63.
Позднее на Конституционном совещании
С. Алексеев пояснил, что конституционная
роль российского Президента отличалась от
конституционных моделей Запада. Президент
России не такой, как о нём пишут в учебни-
ках или представляют в классическом виде.
Основополагающая концепция президент-
ства является воплощением высшей власти.
Президентство защищает идею независимого
и ответственного правительства, сформиро-
ванного для решения вопросов деятельности
правительства. Президентство также обеспе-
чивает работу правительства с региональны-
ми органами законодательной власти по соз-
данию единой вертикали власти64.
Он пояснил, что президент является «гла-
вой государства». Его ответственность –
структурная целостность правительства. Пре-
зидент принимает меры по обеспечению ра-
боты всего аппарата правительства, предот-
вращает различные виды кризисов и непо-
средственно руководит работой правительст-
ва65. По мнению Алексеева, система являет-
Т. 6: 11 июня 1993 г. М. : Юридическая литература,
1995. С. 48.
63
“No, not a Tsar but a President”: interview with S. Alek-
seev by Elena Dikun, Megapolis-Express (5 May 1993),
26 // Current Digest of the Post-Soviet Press. Vol. 45.
1993. 2 June. P. 7.
64
См.: Ibid.
65
См.: Конституционное совещание: Стенограммы. Ма-
териалы. Документы. 29 апреля – 10 ноября 1993 г.
Т. 1: 29 апреля – 4 июня 1993 г. М. : Юридическая ли-
тература, 1995. С. 7.
118    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
ся демократической, поскольку основана на
народовластии. Это стабильная, сильная, ор-
ганизуемая власть, которая корнями уходит в
принцип демократии: народовластие. Народ
решает66.
Отвечая на вопрос о том, почему прези-
дент не был формально включён в конститу-
ционную структуру исполнительной власти,
ближайший советник Б. Ельцина А. Собчак
(один из наставников В. Путина) удачно ре-
зюмировал устройство системы: разделение
не на отдельные деревья, а на отдельные вет-
ви, произрастающие из одного и того же яд-
ра, одного и того же ствола67. Президент
станет «стволом» государственной власти, от
которого будут расти отдельные ветви. Ещё
один из основных составителей Конституции
С. Шахрай объяснил, что выведение прези-
дента за рамки исполнительной власти –
способ его усиления: «Президент слабее,
когда он глава исполнительной власти…»
С. Шахрай также сказал, что дополнитель-
ные прерогативы гарантируются «всенарод-
ным избранием» президента68.
Обращаясь к гражданам страны перед
проведением всенародного голосования по
вопросу о принятии Конституции, Б. Ельцин
вернулся к своему аргументу о том, что кон-
центрация власти в институте президентства
представляла собой демократию: «…Россия –
огромное государство, которое занимает зна-
чительную часть двух континентов – Европы
и Азии. Президент, который избирается всем
населением, всеми народами, гражданами
всех регионов или, как говорили на Руси –
земель, призван олицетворять всю Россию.
Быть главным гарантом её единства и нести
главную ответственность за страну. Но для
этого он должен иметь соответствующие
полномочия»69.
66
См.: Там же.
67
Конституционное совещание: Стенограммы. Матери-
алы. Документы. 29 апреля – 10 ноября 1993 г. Т. 2:
5, 7 июня 1993 г. М. : Юридическая литература, 1995.
С. 382. Анатолий Собчак, профессор Юридического фа-
культета ЛГУ, ставший первым избранным постсовет-
ским мэром Санкт-Петербурга в середине 1991 года.
68
Конституционное совещание: Стенограммы. Матери-
алы. Документы. 29 апреля – 10 ноября 1993 г. Т. 12:
18, 19, 21 июня 1993 г. М. : Юридическая литература,
1995. С. 284.
69
“To Adopt the New Constitution Means Saving Russia
from a Repeat of the October Events”, Izvestiia (10 De-
Основатели действующей Конституции
объясняли отказ от западных моделей необ-
ходимостью восстановления в России поряд-
ка и проведения экономических реформ. Эта
риторика началась довольно рано. В 1992 го-
ду Б. Ельцин обратился к законодателю с
просьбой возобновить обширные полномо-
чия Президента, ссылаясь на потребность в
сильном институте президентства для выжи-
вания России как национального государст-
ва: «Я сторонник президентской власти. Но
не потому, что являюсь президентом, а пото-
му, что убеждён: без этого России не выжить
и не подняться. Прежде всего потому, что
президент избирается гражданами всего госу-
дарства. И он олицетворяет его целостность,
его единство»70.
Ещё один сторонник Б. Ельцина, А. Венге-
ров, также утверждал, что единственная за-
конная конституционная система включает
сильного и независимого Президента. Он
обосновывал свою мысль тем, что Президент
необходим для обеспечения территориальной
целостности Российского государства: «Рос-
сия всегда нуждалась в сильной исполнитель-
ной власти в серьёзные поворотные моменты
своей истории. [Если] мы хотим, чтобы Рос-
сия была сохранена, а не распалась на удель-
ные княжества, то ей нужна как раз такая
власть – как из-за геополитического поло-
жения и большой территории, так и из-за эт-
нического состава, который для нас всегда
был особой проблемой»71.
В ходе кампании по подготовке референ-
дума С. Филатов, ключевой сотрудник адми-
нистрации Ельцина, подчёркивал, что супер-
президентство нужно было России для того,
чтобы избежать гражданской войны и распа-
да государства, а также утверждал, что ссыл-
ки на международную практику зачастую не-
уместны в случае России, поскольку она осо-
бенная. Когда речь шла о разделении вла-
стей – полной изоляции одной ветви власти
от другой, он вспоминал историю, которая
тогда только произошла (и уже стала истори-
cember 1993), 1 // Current Digest of the Post-Soviet
Press. Vol. 45 (49). 1994. 5 January. P. 1–2.
70
Борис Ельцин: если вы развалите президентство –
развалите Россию // Известия. 1993. 12 марта. С. 1.
71
Interview by Aleksandr Sidiachko, Megapolis-Express
(19 May 1993), 23 // Current Digest of the Post-Soviet
Press. Vol. 45. 1993. 9 June. P. 4.

ей), но ещё была свежа в памяти, и говорил о
том, что ими был выбран путь, противопо-
ложный партийной номенклатуре и войне72.
Суперпрезидентская конституция обосно-
вывалась также тем, что была необходима
для проведения сложных, болезненных эко-
номических реформ с целью построения ры-
ночной экономики. Ельцин представлял но-
вую суперпрезидентскую конституцию как
создающую «эффективную власть», которая
«станет опорой правовой системы для эконо-
мического благосостояния страны»73. Только
путём «преодоления слабости государствен-
ной власти» конституция могла обеспечить
необходимые существенные преобразова-
ния74. Ельцин также пояснил, что сосредото-
чение народной власти в одном институте,
стоящем над остальными, приведёт к воз-
никновению реформистского правительства:
«Только опираясь на волю народа, мы смо-
жем укрепить российскую государственность
и преодолеть наследие коммунизма, совет-
ского прошлого и последствия дуализма
власти. […] Конституция создаёт прочное
препятствие конфронтации ветвей власти»75.
В своём интервью Ельцин объяснил важ-
ную роль сильного президентства: «В стране,
привыкшей к царям или вождям; в стране,
где не сложились чёткие группы интересов,
не определены их носители, где только-толь-
ко зарождаются нормальные партии; в стра-
не, где чрезвычайно слаба исполнительная
дисциплина, где вовсю гуляет правовой ниги-
лизм, – в такой стране делать ставку только
или главным образом на парламент? Да через
полгода, если не раньше, люди потребуют
диктатора. Такой диктатор быстро найдётся,
уверяю вас»76.
72
См.: Конституционное совещание: Стенограммы. Ма-
териалы. Документы. 29 апреля – 10 ноября 1993 г.
Т. 18: 8 сентября – 21 октября 1993 г. М. : Юридиче-
ская литература, 1996. С. 96.
73
Информационный бюллетень «Конституционное со-
вещание». С. 14.
74
См.: Там же. С. 17.
75
“Boris Yeltsin: The New Constitution will Protect De-
mocracy in Russia”, Izvestiia (10 November 1993), 1 //
Current Digest of the Post-Soviet Press. Vol. 45. 1993.
P. 1–2.
76
“Boris Yeltsin: As President I Have a Greater Stake than
Others Do in Social Stability”: interview with Boris Yelt-
sin, Izvestiia (16 November 1993), 1, 4 // Current Di-
gest of the Post-Soviet Press. Vol. 45 (46). 1993. 15 De-
cember. P. 9.
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    119
Отрицание конституционного строя за-
падного типа и обосновывающих его прин-
ципов присуще не только России. В других
постсоветских странах президенты выдвига-
ли похожие аргументы. В Казахстане Пре-
зидент Н. Назарбаев пояснил, что президент
должен действовать как «организатор и ар-
битр в вопросах взаимодействия всех [трёх]
ветвей власти и [обеспечивать] их ответст-
венность перед народом»77. В Беларуси вновь
избранный Президент А. Лукашенко заявил,
что централизованная президентская власть
необходима для усиления реформистского го-
сударства и, по его мнению, способна прекра-
тить «бессмысленные битвы» системы сдер-
жек и противовесов78. Наконец, в Армении
первый Президент Л. Тер-Петросян обосно-
вывал институт сильного президента тем, что
это был способ избежать гражданской войны
в стране79.
5. Последствия и выводы
Вышеприведённый анализ существенно ме-
няет представление о конституционном строе
стран бывшего советского блока. Соответ-
ственно, можно сделать ряд выводов отно-
сительно конституционного строя, постсо-
ветского региона и сравнительного метода в
целом.
5.1. Суперпрезидентство
Во-первых, настоящее исследование помо-
гает понять конституционный строй с супер-
президентской формой правления – главное
отличие многих постсоветских конституций
от западных. Постсоветские государства уста-
новили такой конституционный строй, при
котором предпочтение отдавалось суперпре-
зидентству перед президентской, парламент-
ской и полупрезидентской моделями. Постсо-
ветские конституционные системы являются
77
Осмысление пройденного и дальнейшее демокра-
тическое реформирование общества. См. подроб-
нее: Nurumov D., Vashchanka V. Op. cit. P. 156.
78
Александр Лукашенко считает, что «именно в силь-
ной власти сегодня спасение для нашего государства»
(URL: http://naviny.by/rubrics/elections/1996/10/10/
ic_news_623_350127 (дата обращения: 21.05.2018)).
79
См.: Partlett W. The Elite Threat to Constitutional Tran-
sitions // Virginia Journal of International Law. Vol. 56.
2016. No. 2. P. 407–457, 439–440.
120    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
суперпрезидентскими не потому, что прези-
денты обладают обширными неформальными
полномочиями или занимают главенствую-
щее положение из-за возможностей контро-
ля элит. Они суперпрезидентские потому, что
конституция сосредотачивает существенные
полномочия в руках президента. В таких си-
стемах президенты управляют не только ис-
полнительной властью, но и осуществляют
«президентские» полномочия по контролю и
координации остальных частей конституци-
онной системы (особенно законодательной
власти). Эти полномочия схожи с монархиче-
скими в плане надзора за работой государст-
венного аппарата и обеспечения его единства.
Соответственно, создатели суперпрезидент-
ства рассматривают конституцию не как до-
кумент для разделения институциональной
власти, призванный ограничить государст-
венную власть, а как механизм объединения
народовластия в лице президента для реше-
ния насущных государственных проблем. Си-
стема была разработана для преодоления
постсоветских проблем распада и слабости
государства, однако продолжающееся ослаб-
ление государства во многих постконфликт-
ных постсоветских странах свидетельствует о
том, что данная конституционная модель не
является достаточно успешной.
Этот вывод помогает лучше разобраться
в том, как работает конституционное законо-
дательство в данном регионе. Во-первых, это
свидетельствует о том, что в постсоветских
конституциях конституционный строй не яв-
ляется фикцией80. Централизованная прези-
дентская власть в постсоветском регионе
стала результатом намеренного формального
конституционного устройства, а не свидетель-
ством его провала и перехода к неформаль-
ной политике. Постсоветские президенты по-
строили свою власть не только на основе
традиционных форм правления сильного ли-
дера или неформального контроля властных
элит. Для укрепления президентской власти
они скорее опираются на формальные кон-
ституционные нормы. Значимая роль этих
норм проявляется в важности положения,
ограничивающего срок полномочий прези-
дента. Президенты нашли несколько путей
См.: Fruhstopher A. Paradoxes of Constitutional Politics
80
in the Post-Soviet Space // University of Illinois Law Re-
view. 2017. No. 2. P. 767–790.
решения этой проблемы. Многие полностью
отменили ограничение срока посредством
внесения изменений в конституцию (Казах-
стан). Другие перешли к сверхцентрализо-
ванной парламентской системе, не имеющей
жёстких ограничений по срокам (Армения). И
последняя стратегия состоит в том, что пре-
зидент уходит на должность премьер-минист-
ра и через два срока возвращается на пост
президента (Россия).
Формулировки суперпрезидентских кон-
ституций позволяют объяснить судебную
практику Конституционного Суда России. В
обоснование решений о признании обшир-
ных полномочий Президента Конституцион-
ный Суд часто ссылается на формальные
нормы Конституции об объединяющем и цен-
трализующем характере президентства. В од-
ном деле Конституционный Суд рассматривал
право Президента издавать «указы и распо-
ряжения», действие которых распространя-
ется «на всю территорию Российской Феде­
рации»81. Суд постановил, что положение
Конституции о том, что Президент призван
«обеспечить согласованное функционирова-
ние и взаимодействие органов государствен-
ной власти», обосновывает все издаваемые
указы и распоряжения при условии, что они
прямо не противоречат федеральному зако-
ну или Конституции82. В другом деле со ссыл-
кой на объединяющую роль Президента «как
прямого представителя народа» Суд признал
конституционность закона о назначении гу-
бернаторов (вместо прямых выборов губер­
наторов)83. Такая трактовка противоречит су-
дебной практике западных стран с президент-
ской системой, где суды ограничивают власть
президента, осуществляемую посредством
исполнительных директив.
Наконец, существование четвёртого типа
конституционного строя, называемого супер-
президентством, также ставит вопрос о на-
личии сходной формы правления в других ча-
стях света. Подобное исследование выходит
за рамки настоящей статьи, но должно быть
ориентировано на конституционные системы,
81
Статья 90 Конституции Российской Федерации.
82
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от
30 апреля 1996 года № 11-П // Собрание законода-
тельства Российской Федерации. 1996. № 19. Ст. 2320.
83
См.: Постановление Конституционного Суда РФ от
21 декабря 2005 года № 13-П // Собрание законода-
тельства Российской Федерации. 2006. № 3. Ст. 336.

в которых избранные президенты имеют пре-
рогативы по надзору за исполнительной вла-
стью и контролю за законодательной.
5.2. Полупрезидентство
Проведённый анализ позволяет больше
узнать о научной дискуссии относительно ро-
ли полупрезидентства при демократическом
транзите. Полупрезидентская форма правле-
ния редко встречается на постсоветском про-
странстве, но всё же есть несколько приме-
ров. Так, в 2010 году Кыргызстан фактически
отказался от президентской системы и принял
полупрезидентскую. Более сбалансированная
конституционная структура способствовала
более активному конституционному контро-
лю, осуществляемому недавно образованной
Конституционной палатой Верховного суда
Кыргызстана. Опыт Украины также свиде-
тельствует о том, что полупрезидентская си-
стема может увеличить число плюралистиче-
ских форм правления и уменьшить количест-
во возможностей для закрепления власти за
одной из существующих элит.
Эти примеры показывают нечто совер-
шенно противоположное тому, что многие на-
зывают полупрезидентством в постсоветском
пространстве. Прежде всего, они обеспечива-
ют аргументированную поддержку позиции,
согласно которой полупрезидентское правле-
ние скорее может привести к политическому
плюрализму. В частности, полупрезидентство
возникает как такая форма правления, кото-
рая может ограничить концентрацию власти
посредством устранения президентского кон-
троля за правительством в случае, если пре-
зидент не контролирует парламентское боль-
шинство. Более чёткое понимание классифи-
кации форм правления в республиках быв-
шего СССР показывает, что в постсоветском
мире как минимум имеются доказательства
того, что в данном контексте вполне возмо-
жен «элемент демократии в конституции с
“расщеплённым” правлени­ем»84. Это свя-
зано с тем, что конституционная система с
Hale H. E. The Informal Politics of Formal Constitutions:
84
Rethinking the Effects of “Presidentialism” and “Parlia-
mentarism” in the Cases of Kyrgyzstan, Moldova, and
Ukraine // Constitutions in Authoritarian Regimes / ed.
by T. Ginsburg, A. Simpser. New York : Cambridge Uni-
versity Press, 2014. P. 218–244, 240.
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    121
«расщеплённым» правлением осложняет
консолидацию одним патроном полного кон-
троля над элитами. Таким образом, проясня-
ется влияние полупрезидентства на полити-
ческий плюрализм и демократический режим
в других регионах мира.
5.3. Чистота классификации
В настоящей работе приводится ряд важных
выводов с точки зрения сравнительно-право-
вой классификации. Первый вывод состоит
в том, что компаративистам, особенно при
выходе «за каноны», следует избегать буква-
листского подхода к писаным конституциям
и изучать «эффект взаимосвязи» различных
положений в тексте конституции85. Как ви-
дим, положения постсоветских конституций
о том, что президент назначает премьер-ми-
нистра с согласия законодательного органа,
становятся весьма условными в свете других
положений, позволяющих президенту назна-
чать премьер-министра в одностороннем по-
рядке и распускать законодательные органы
в случае неоднократного отклонения пред-
ставленной им кандидатуры. Аналогичным
образом действие права на выражение недо-
верия ограничивается его взаимосвязью с
другими нормами, позволяющими президенту
проигнорировать вотум недоверия или в от-
вет распустить парламент. Следовательно,
эффект взаимосвязи может почти полностью
лишить смысла отдельные положения кон-
ституции.
Суть второго вывода сводится к тому, что
компаративистам следует избегать ловушки
конвергенции и склонности к рассмотрению
зарубежных систем как подобных тем, что
знакомы им. Этот момент упускается из виду
во многих англоязычных исследованиях, по-
свящённых постсоветским конституциям. К
примеру, Р. Шарлет в своих работах проявил
этот общий подход, когда написал, что конец
холодной войны породил один из наиболее
«масштабных переносов правовых идей в со-
временной истории права»86. По его словам,
85
См.: Scheppelle K. L. The Rule of Law and the Franken-
state: Why Governance Checklists Do Not Work // Gov-
ernance: An International Journal of Policy, Administra-
tion, and Institutions. Vol. 26. 2013. No. 4. P. 559–562.
86
Sharlet R. Legal Transplants and Political Mutations:
The Reception of Constitutional Law in Russia and the
122    С равнительное К онституционное О бозрение 2018  № 3 (124)
конвергенция затронула весь постсоветский
мир, и «Конституцию Российской Федера-
ции 1993 года можно считать конституцион-
ным эквивалентом европейского Аэробуса,
собранного из частей, изготовленных в не-
скольких странах… Влияние Франции и США
особо прослеживается в главе о президенте
в российской Конституции»87. Но, как пока-
зано выше, каждый конституционный строй
действует согласно своей особой логике раз-
деления и ограничения властных полномо-
чий. Комбинация институциональных полно-
мочий и механизмов президентской и полу-
президентской систем (по типу конструкции
Аэробуса) способна изменить само разделе-
ние власти и привести к появлению совер-
шенно другой системы.
6. Заключение
Подводя итоги вышесказанному, можно отме-
тить, что настоящая работа показывает важ-
ность тщательного подхода к классификации.
Такой подход проясняет концептуальное по-
нимание конституционного строя, помогает
точнее определить сходства и отличия кон-
ституционализма в постсоветских и западных
странах, а также характер отношений между
ними. В результате в постсоветском регионе,
отличающемся относительным разнообрази-
ем и до сих пор большим числом суперпрези-
дентских конституций, формируется модель
сосредоточения формальных полномочий в
институте президентства. В странах этого ре-
гиона проблемы распада государства и ра-
дикальных экономических преобразований
остаются ключевыми факторами, обосновы-
вающими такую концентрацию власти.
Однако остаётся открытым вопрос о том,
как долго действующее обоснование супер-
президентства сможет сохранять свою убеди-
тельность в свете стабилизации обстановки в
регионе. Об этом постоянно говорят в России
(как в представительном примере страны рас-
сматриваемого региона)88. В случае же обо-
Newly Independent States // Eastern European Consti-
tutional Review. Vol. 7. 1998. No. 4. P. 59–67, 59.
87
Ibid. P. 64.
88
См.: Дергачев В., Маетная Е. Ходорковский заказал
Конституцию // Gazeta.Ru. 2016. 28 April. URL:
https://www.gazeta.ru/politics/2016/04/27_a_8200
625.shtml (дата обращения: 19.03.2018).
стрения проблем при централизованной су-
перпрезидентской власти – крупномасштаб-
ной коррупции, сверхперсоналистского прав-
ления или непрекращающейся институцио-
нальной слабости – станет очевидным, что
суперпрезидентство уже не справляется с за-
дачей укрепления государства. И это, в свою
очередь, позволит сторонникам более сба-
лансированной конституционной модели вы-
двинуть эту модель в качестве более эффек-
тивной стратегии укрепления государства.
Библиографическое описание:
Партлетт У. Постсоветское суперпрезидент-
ство // Сравнительное конституционное обозре-
ние. 2018. № 3 (124). С. 103–123.
Post-Soviet super-presidentialism
William Partlett
Associate Professor, Melbourne Law School, Melbourne, Australia (e-mail:
william.partlett@unimelb.edu.au).
Abstract
This article will argue that the predominant form of constitutional design in
the former Soviet republics is not semi-presidentialism. Instead, it is a fourth
type of formal constitutional design: super-presidentialism. Super-presiden-
tialism is analytically distinct from both presidential and semi-presidential
systems for two reasons. First, super-presidential constitutions are not semi-
presidential because they give the president final control over the formation
and dismissal of the executive-branch government. In the post-Soviet region,
presidents have the formal power to make the final decision on both the ap-
pointment and dismissal of the prime minister and other executive branch
ministers, chair government meetings, and rescind official decisions made by
executive branch officials. Second, these constitutions are not presidential
because they give the president significant power to supervise and control the
legislative branch. In the post-Soviet states, this authority – a result of the
pseudo-monarchical, free-standing position of the president as “head of
state” and “guarantor of the constitution” – includes the formal presidential
power to dismiss the legislature and, frequently, appoint members of the up-
per house of legislature. This finding is important for two reasons. First, it re-
vises the generally held idea that semi-presidentialism is the primary form of
constitutional government in the former Soviet republics. Second, it demon-
strates that many post-Soviet states consciously adopted a new constitutional
structure that rejects western concepts of divided government. Instead, they
adopted a super-presidentialist structure that grants vast formal constitu-
tional power to a president who would then be able to break deadlocks and
coordinate a unified state in overcoming post-Soviet challenges.
Keywords
constitutional structure; constitutional classification; comparative constitu-
tional law; super-presidentialism; post-Soviet.
Citation
Partlett  W. (2018) Postsovetskoe superprezidentstvo [Post-Soviet super-
presidentialism]. Sravnitel'noe konstitutsionnoe obozrenie, vol. 27, no. 3,
pp. 103–123. (In Russian).

References
Beranger  D., Murry  C. (2013) Systems of Government. In: Tushnet  M.,
Fleiner T., Saunders C. (eds.) The Routledge Handbook of Constitutional
Law, New York: Routledge Press, pp. 73–84.
Black J. L. (1973) The “State School” of Russian History: A Re-Appraisal of
its Genetic Origins. Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Neue Folge,
vol. 21, no. 4, pp. 509–530.
Borisova T. (2008) Russian National Legal Tradition: Svod versus Ulozhenie
in Nineteenth-Century Russia. Review of Central and East European Law,
vol. 33, no. 3, pp. 295–341.
Chirkin V. Е. (1997) Konstitutsionnoe pravo zarubezhnykh stran [Constitu-
tional law of foreign countries], Moscow: Yurist. (in Russian).
Chirkin  V. Е. (1998) Konstitutsionnoe pravo: Rossiya i zarubezhnyy opyt
[Constitutional law: Russia and foreign experience], Moscow: Zertsalo.
(In Russian).
Colton T. J., Skach C. (2005) The Russia Predicament. Journal of Democracy,
vol. 16, no. 3, pp. 113–126.
Elgie R. (1999) The Politics of Semi-Presidentialism. In: Elgie R. (ed.) Semi-
Presidentialism in Europe, Oxford; New York: Oxford University Press,
pp. 1–21.
Elgie R., Moestrup S. (2016) Semi-presidentialism in Democracies, Quasi-
democracies, and Autocracies. In: Elgie R., Moestrup S. (eds.) Semi-
Presidentialism in the Caucasus and Central Asia, London: Palgrave Mac-
millan, pp. 1–28.
Engibaryan R. V., Tadevosyan E. V. (2000) Konstitutsionnoe pravo: Uchebnik
dlya vuzov [Constitutional law: A book for universities], Moscow: Yurist.
(In Russian).
Fish M. S. (1997) The Pitfalls of Russian Superpresidentialism. Current His-
tory, vol. 96, no. 612, pp. 326–330.
Fruhstopher A. (2017) Paradoxes of Constitutional Politics in the Post-Sovi-
et Space. University of Illinois Law Review, no. 2, pp. 767–790.
Gardbaum S. (2013) The New Commonwealth Model of Constitutionalism:
Theory and Practice, Cambridge: Cambridge University Press.
Hale H. E. (2014) The Informal Politics of Formal Constitutions: Rethinking
the Effects of “Presidentialism” and “Parliamentarism” in the Cases of
Kyrgyzstan, Moldova, and Ukraine. In: Ginsburg T., Simpser A. (eds.)
Constitutions in Authoritarian Regimes, New York: Cambridge University
Press, pp. 218–244.
Holmes S. (1994) Super-Presidentialism and its Problems. East European
Constitutional Review, vol. 2–3, no. 4–1, pp. 123–126.
Jacobsohn G. J. (2010) Constitutional Identity, Cambridge, MA; London:
Harvard University Press.
Kozlova E. I., Kutafin O. E. (2018) Konstitutsionnoe pravo Rossii: uchebnik
[Constitutional law of Russia: A textbook], 5th ed., Moscow: Prospekt.
(In Russian).
Krasnov  M. (2008) Glava gosudarstva: retseptsiya idei “ottsovstva” [The
Head of State: The reception of the idea of “paternity”]. Obshchestven-
nye nauki i sovremennost', no. 5, pp. 68–79. (In Russian).
Krasnov M. (ed.) (2012) Proekt Konstitutsii Rossii [Draft Constitution of Rus-
sia], Moscow: Fond “Liberal'naya missiya”. (in Russian).
Krasnov М. A., Shablinskiy I. G. (2008) Rossiyskaya sistema vlasti: treugol'nik
s odnim uglom [The Russian system of power: A triangle with one angle],
Moscow: Institute of Law and Public Policy. (In Russian).
У. Партлетт. Постсоветское суперпрезидентство    123
Levinson  D., Pildes  R. (2006) Separation of Parties, Not Powers. Harvard
Law Review, vol. 119, no. 8, pp. 2311–2386.
Lukashuk A. (2001) Constitutionalism in Belarus: A False Start. In: Zielon-
ka J. (ed.) Democratic Consolidation in Eastern Europe. Vol. 1: Institution-
al Engineering, Oxford, New York: Oxford University Press, pp. 293–318.
Nakashidze M. Semi-Presidentialism in Georgia. In: Elgie R., Moestrup S.
(eds.) Semi-Presidentialism in the Caucasus and Central Asia, London:
Palgrave Macmillan, pp. 119–142.
Nino C. (1992) The Debate Over Constitutional Reform in Latin America.
Fordham International Law Journal, vol. 16, no. 3, pp. 635–651.
Nurumov D., Vashchanka  V. (2016) Constitutional Development of Inde-
pendent Kazakhstan. In: Elgie R., Moestrup S. (eds.) Semi-Presidential-
ism in the Caucasus and Central Asia, London: Palgrave Macmillan,
pp. 143–172.
Partlett W. (2012) Separation of Powers Without Checks and Balances: The
Failure of Semi-Presidentialism and the Making of the Russian Constitu-
tional System, 1991–1993. In: Borisova T., Simons W. (eds.) The Legal
Dimension in Cold-War Interactions: Some Notes from the Field, Leiden:
Martinus Nijhoff Publishers, pp. 105–140.
Partlett W. (2016) Centralism and Supervision in Armenia and Ukraine. In:
Annual Review of Constitution-Building Processes: 2015, Stockholm: In-
ternational IDEA, pp. 85–98.
Partlett  W. (2016) The Elite Threat to Constitutional Transitions. Virginia
Journal of International Law, vol. 56, no. 2, pp. 407–457.
Perju  V. (2015) The Romanian Double Executive and the 2012 Constitu-
tional Crisis. International Journal of Constitutional Law, vol. 13, no. 1,
pp. 246–278.
Ríos-Figueroa J. (2007) Fragmentation of Power and the Emergence of an
Effective Judiciary in Mexico, 1994–2002. Latin American Politics & So-
ciety, vol. 49, no. 1, pp. 31–57.
Roper S. (2008) From Semi-Presidentialism to Parliamentarism: Regime
change and Presidential Power in Moldova. Europe-Asia Studies, vol. 60,
no. 1, pp. 113–126.
Rose-Ackerman S., Desierto  D., Volosin  N. (2011) Hyper-Presidentialism:
Separation of Powers without Checks and Balances in Argentina and
Philippines. Berkeley Journal of International Law, vol. 29, no. 1,
pp. 246–333.
Scheppelle K. L. (2013) The Rule of Law and the Frankenstate: Why Gover-
nance Checklists Do Not Work. Governance: An International Journal of
Policy, Administration, and Institutions, vol. 26, no. 4, pp. 559–562.
Sharlet R. (1998) Legal Transplants and Political Mutations: The Reception
of Constitutional Law in Russia and the Newly Independent States. East-
ern European Constitutional Review, vol. 7, no. 4, pp. 59–67.
Shugart M. S., Carey J. M. (1992) Presidents and Assemblies: Constitutional
Design and Electoral Dynamics, Cambridge: Cambridge University Press.
Skach C. (2007) The Newest Separation of Powers: Semipresidentialism.
International Journal of Constitutional Law, vol. 5, no. 1, pp. 93–121.
Topornin  B. N. (ed.) (1997) Konstitutsiya Rossiyskoy Federatsii: Nauchno-
prakticheskiy kommentariy [The Constitution of the Russian Federation:
Scientific-practical commentary], Moscow. (In Russian).
Tsygankov A. P. (2014) The Strong State in Russia: Development and Crisis,
Oxford; New York: Oxford University Press.
Vile M. J. C. (1998) Constitutionalism and the Separation of Power, 2nd ed.,
Indianapolis, IN: Liberty Fund.