МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

УЧРЕЖДЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ
«БАРАНОВИЧСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Факультет славянских и германских языков

Кафедра теории и практики германских языков

Дата и № регистрации работы на кафедре ____________________

Отметка о допуске к защите ________________________________
Оценка за защиту ____________________________________

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине «Типология родного и иностранного языков»

Тема: БИБЛЕИЗМЫ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ (на

примере немецкого, русского и белорусского языков)

Исполнитель:
студентка факультета
славянских и германских языков, 3-го курса,
группы НА-31
Косько Яна Флоровна

Руководитель:
старший преподаватель кафедры
теории и практики германских языков
Мясоед Алла Павловна

Барановичи 2021
 РЕФЕРАТ
Курсовая работа: 40 с., 2 гл., 3 таблицы, 25 ист., 3 прил.
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС, ФРАЗЕОЛОГИЗМ, БИБЛЕИЗМ.
Цель исследования – установление состава наиболее
употребительных библеизмов в русско-, белорусско- и немецкоязычном
политическом дискурсе.
Объект исследования  политический дискурс.
Предметом исследования является использование библеизмов в
немецко-, русско- и белорусскоязычном политическом дискурсе.
В ходе исследования использовались следующие методы: метод
структурного анализа, метод контекстуального анализа, метод
семантического анализа, метод статистической обработки данных.
Элементом научной новизны исследования является сравнительный
анализ структурно-семантических особенностей библеизмов в немецко-,
русско-, белорусскоязычном политическом дискурсе.
Теоретическая значимость исследования состоит в анализе
структурно-семантических особенностей библеизмов на основе
политических выступлений, публицистических и научных текстов.
Практическая значимость исследования определяется
возможностями использования материалов и результатов данного
исследования в процессе преподавания лексикологии, стилистики, типологии
родного и иностранного языков.
Автор подтверждает, что приведенный в работе отчетно-
аналитический материал правильно и объективно отражает состояние
исследуемого процесса, а все заимствованные из литературных и других
источников теоретические, методологические и методические положения и
концепции сопровождаются ссылками на их авторов.
__________________

2
 ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ..............................................................................................................4

ГЛАВА 1 ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БИБЛЕИЗМОВ В ПОЛИТИЧЕСКОМ

ДИСКУРСЕ..............................................................................................................7

1.1 Дискурс как объект лингвистического исследования.................7

1.2 Особенности политического дискурса........................................11

1.3 Библеизмы как лексические единицы.........................................16

1.4 Классификации библеизмов.........................................................19

ГЛАВА 2 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СТРУКТУРНО-

СЕМАНТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ БИБЛЕИЗМОВ В НЕМЕЦКО-,
РУССКО- И БЕЛОРУССКОЯЗЫЧНОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ....25

2.1 Анализ структурно-семантических особенностей библеизмов в

политическом дискурсе.....................................................................................26

2.2 Интернациональный и национально-специфический характер

библеизмов ......................................................................................33

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.....................................................................................................36

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ............................................38

ПРИЛОЖЕНИЯ.....................................................................................................41

3
 ВВЕДЕНИЕ

Понятие дискурса стало неотъемлемой частью современной

коммуникативной лингвистики, в рамках которой сформировались
многочисленные направления, рассматривающие дискурс во всем
многообразии его проявлений.
В научной литературе существует большое разнообразие подходов к
изучению данного объекта. Определение понятия «дискурс» представляет
значительные сложности в силу того, что исследуемый феномен оказался на
стыке целого ряда научных дисциплин, таких как лингвистика, антропология,
литературоведение, этнография, социология, социолингвистика, философия,
психолингвистика и когнитивная психология.
Проблемам изучения понятия «дискурс» посвящены труды таких
учёных как Н.Д. Арутюнова, С.А. Аскольдов, В.З. Демьянков, Б.М. Гаспаров,
Р. Водак, Т.А. Ван Дейк, М.Л. Макаров, П. Серио.
В настоящее время отмечается возросший интерес лингвистов к
проблемам дискурса активных социальных групп, и прежде всего политиков.
Политический дискурс является социальным явлением, которое имеет особое
значение в жизни общества. Функция политической речи предполагает
воздействие на политическую картину мира адресата, эмоциональное
воздействие на адресата, склонение адресата к тем или иным действиям. Для
наиболее усиленного воздействия на адресата в политических речах
используются разнообразные средства выразительности, очень часто
различные фразеологизмы, в том числе библеизмы – фразеологические
сочетания и афоризмы библейского происхождения.
Библеизмы – слова, устойчивые выражения и обороты, уходящие
своими корнями в тексты Библии [23].
Фразеологизм – фразеологическая единица, идиома, устойчивое
сочетание слов, которое характеризуется постоянным лексическим составом,
грамматическим строением и известным носителям данного языка значением

4
(в большинстве случаев – переносно-образным), не выводимым из значения
составляющих фразеологических компонентов [24].
Политический дискурс – это дискурс политиков; является формой
институционального дискурса, т.е. есть дискурсами политиков считаются те
дискурсы, которые производятся в такой институциональной окружающей
обстановке, как заседание правительства, сессия парламента, съезд
политической партии [25].
Объектом курсовой работы является политический дискурс.
Предметом исследования является использование библеизмов в
немецко-, русско- и белорусскоязычном политическом дискурсе.
Цель исследования – установление состава наиболее употребительных
библеизмов в немецко-, русско-, белорусскоязычном политическом дискурсе.
Поставленная цель обусловила следующие задачи:
 обосновать политический дискурс как объект лингвистического
исследования;
 рассмотреть библеизмы как языковые средства выразительности в
политическом дискурсе;
 обобщить классификации библеизмов;
 описать библеизмы как одно из средств языковой выразительности;
 провести сравнительный анализ структурно-семантических
особенностей библеизмов в немецко-, русско- и белорусскоязычном
политическом дискурсе;
 сравнить интернациональный и национально-специфический характер
библеизмов.
Материалом для практического исследования послужили тексты
немецко-, русско- и белорусскоязычного политического дискурса,
публицистические и научные тексты, а также книги Священного Писания
Ветхого и Нового Завета на русском языке.

5
 В ходе исследования использовались следующие методы: метод
структурного анализа, метод контекстуального анализа, метод
семантического анализа, метод статистической обработки данных.
Теоретическая значимость исследования состоит в анализе структурно-
семантических особенностей библеизмов на основе политических
выступлений, публицистических и научных текстов.
Практическая значимость работы определяется возможностями
использования материалов и результатов данного исследования в процессе
преподавания лексикологии, стилистики, типологии родного и иностранного
языков.
Элементом научной новизны исследования является сравнительный
анализ структурно-семантических особенностей библеизмов в немецко-,
русско-, белорусскоязычном политическом дискурсе.

6
 ГЛАВА 1 ИСПОЛЬЗОВАНИЕ БИБЛЕИЗМОВ В
ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

1.1 Дискурс как объект лингвистического исследования

Дискурс как лингвистическая категория является сложным и
многозначным объектом исследования. Сложность эта заключается в том,
что дискурс представляет собой явление промежуточного характера между
речью и общением, языковым поведением, с одной стороны, и фиксируемым
текстом с другой стороны.
Многие термины, используемые в лингвистике речи,
прагмалингвистике, психолингвистике, социолингвистике и
лингвокультурологии, трактуются неоднозначно. К их числу относится и
понятие дискурс.
В современной лингвистике существует множество определений
дискурса. Первым термин «дискурс» в лингвистику ввел Э. Бенвенист. Он
определяет дискурс как речь, присваиваемую говорящим, в
противоположность, повествованию, которое разворачивается без
эксплицитного вмешательства субъекта высказывания [1, c. 129].
Существует огромное количество и других определений данного
термина. Голландский ученый Т.А. Ван Дейк предлагает понимать дискурс в
широком и в узком значении [2, с. 7-37]. В широком смысле дискурс (как
комплексное коммуникативное событие) есть коммуникативное событие,
происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем) в процессе
коммуникативного действия в определенном временном и пространственном
контексте. Это коммуникативное действие может быть речевым,
письменным, иметь вербальные и невербальные составляющие. Типичные
примеры – обыденный разговор с другом, диалог между врачом и пациентом,
чтение газеты [3].
Дискурс в узком смысле (как текст или разговор) – это вербальная
составляющая коммуникативного действия, о которой говорится как о

7
«тексте» или «разговоре». В этом смысле термин дискурс обозначает
завершенный или продолжающийся “продукт” коммуникативного действия,
его письменный или речевой результат, который интерпретируется
реципиентами. То есть дискурс в самом общем понимании – это письменный
или речевой вербальный продукт коммуникативного действия [4, c. 37].
В лингвистической науке термин «дискурс» в настоящий момент один
из самых употребительных и в то же время один из самых многозначных:
1. Дискурс соотносится с понятием текст, с формой текста, с
произвольным фрагментом текста (В.З. Демьянков). Т.А. Ван Дейк
дискурсом называет «актуально произнесенный текст». Так, термины речь и
текст как два аспекта дискурса будут видовыми по отношению к
объединяющему их родовому термину дискурс. Дискурс понимается
широко – как все, что говорится и пишется, другими словами, как речевая
деятельность, являющаяся «в то же время и языковым материалом»
[5, c. 169].
2. Дискурс соотносится с понятием высказывание, с группой
высказываний, цельным речевым произведением. В связи с этим выделяют
три основных подхода к трактовке обозначенного понятия: первый подход
осуществляется с позиций формально или структурно ориентированной
лингвистики и определяет дискурс как «язык выше уровня предложения или
словосочетания»; второй подход связан с функциональным определением
дискурса как всякого «употребления языка» в широком социокультурном
контексте; третий вариант определения основан на синтезе вышеназванных
определений – подчеркивает взаимодействие формы и функции – «дискурс
как высказывание», т.е. дискурс это не примитивный набор изолированных
единиц языковой структуры «больше предложения», а целостная
совокупность функционально организованных, контекстуализованных
единиц употребления языка [6, с 29].

8
 3. Дискурс соотносится с понятием стиль. Дискурс – способ говорения,
индивидуальный язык (Ж. Деррида, А. Греймас, Ю. Кристева, М. Пеше,
М. Фуко) [7, c. 139].
4. Под дискурсом понимают речь, погруженную в жизнь
(Н.Д. Арутюнова), речь, вписанная в коммуникативную ситуацию
(З. Харрис), процесс и результат речевой деятельности (С.В. Гусева).
Дискурс является центральным моментом человеческой жизни «в
языке», того, что Б.М. Гаспаров называет языковым существованием:
«Всякий акт употребления языка – будь то произведение высокой ценности
или мимолетная реплика в диалоге – представляет собой частицу непрерывно
движущегося потока человеческого опыта. В этом своем качестве он вбирает
в себя и отражает в себе уникальное стечение обстоятельств, при которых и
для которых он был создан». К этим обстоятельствам относятся: 1)
коммуникативные намерения автора; 2) взаимоотношения автора и
адресатов; 3) всевозможные «обстоятельства», значимые и случайные; 4)
общие идеологические черты и стилистический климат эпохи в целом и той
конкретной среды и конкретных личностей, которым сообщение прямо или
косвенно адресовано, в частности; 5) жанровые и стилевые черты, как самого
сообщения, так и той коммуникативной ситуации, в которую оно
включается; 6) множество ассоциаций с предыдущим опытом, так или иначе
попавших в орбиту данного языкового действия [8, с. 11].
Суммируя различные понимания дискурса, М.Л. Макаров показывает
основные координаты, с помощью которых определяется дискурс:
формальная, функциональная, ситуативная интерпретации. Формальная
интерпретация – это понимание дискурса как образования выше уровня
предложения или сверхфразовое единство, сложное синтаксическое целое,
выражаемое как абзац или кортеж реплик в диалоге. На первый план здесь
выдвигается система коннекторов, обеспечивающая целостность этого
образования. Функциональная интерпретация – это понимание дискурса как
использования языка, т.е. речи во всех ее разновидностях. Более узким

9
вариантом функционального понимания дискурса является установление
корреляции «текст и предложение» – «дискурс и высказывание», т.е.
понимание дискурса как целостной совокупности функционально
организованных, контекстуализованных единиц употребления языка
[9, c. 53].
Неоднозначный подход к определению дискурса отмечается у
П. Серио, он выделяет восемь значений термина «дискурс»:
1) эквивалент понятия «речь», т.е. любое конкретное высказывание;
2) единица, по размерам превосходящая фразу;
3) воздействие высказывания на его получателя с учетом ситуации
высказывания;
4) беседа как основной тип высказывания;
5) речь с позиций говорящего в противоположность повествованию,
которое не учитывает такой позиции;
6) употребление единиц языка, их речевую актуализацию;
7) социально или идеологически ограниченный тип высказываний,
например, феминистский дискурс;
8) теоретический конструкт, предназначенный для исследований
условий производства текста [10, c. 337-383].
С позиции социолингвистики, выделяют два основных типа дискурса:
персональный (личностно-ориентированный) и институциональный. Первый
тип дискурса порождается личностью во всем богатстве своего внутреннего
мира, второй тип дискурса принадлежит говорящему, который выступает
представителем определенного социального института. Институциональный
дискурс представляет собой коммуникацию в заданных рамках
статусноролевых отношений. Сегодня можно выделить следующие виды
институционального дискурса: политический, дипломатический,
административный, юридический, военный, педагогический, религиозный,
мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный,
сценический и массово-информационный. Согласно В.И. Карасику,

10
институциональный дискурс выделяется на основании двух
системообразующих признаков: цели и участники общения [11, c. 5-20].
Таким образом, термин «дискурс» многозначен. Исходя из точек
зрения различных лингвистов на его определение, можно сказать, что
дискурс рассматривается как сложное языковое явление, которое включает в
себя такие компоненты как текст и речь, необходимые для порождения
высказывания.

1.2 Особенности политического дискурса

Как выше было сказано, политический дискурс является формой

институционального дискурса. Это означает, что дискурсами политиков
считаются те дискурсы, которые производятся в такой институциональной
окружающей обстановке, как заседание правительства, сессия парламента,
съезд политической партии.
Е.И. Шейгал разграничивает следующие разновидности политического
дискурса:
1. Институциональный политический дискурс, в рамках которого
используются только тексты, непосредственно созданные политиками и
использованные в политической коммуникации (парламентские
стенограммы, политические документы, публичные выступления и интервью
политических лидеров).
2. Масс-медийный (медийный) политический дискурс, в рамках
которого используются тексты, созданные журналистами и
распространяемые посредством прессы, телевидения, радио, интернета.
3. Официально-деловой политический дискурс, связанный с
аппаратной коммуникацией, в рамках которой создаются тексты,
предназначенные для сотрудников государственного аппарата.
4. Тексты, созданные «рядовыми гражданами», которые, не являясь
профессиональными политиками или журналистами, эпизодически

11
участвуют в политической коммуникации. Это могут быть разного рода
письма и обращения, адресованные политикам или государственным
учреждениям, письма в СМИ.
5. «Политические детективы», «политическая поэзия» и тексты весьма
распространенных в последние годы политических мемуаров.
6. Посвященные политике тексты научной коммуникации [12, с. 22-29].
Границы между шестью названными разновидностями политического
дискурса не вполне отчетливы, нередко приходится наблюдать их взаимное
пересечение.
Политический дискурс с точки зрения лингвистов (Р. Якобсона,
В.З. Демьянкова, Г. Сайдела) обладает многочисленными функциями.
Однако наиболее удачную классификацию функций предлагает Е.И. Шейгал:
1) Функция социального контроля – регулятивная (создание
предпосылок для унификации поведения, мыслей, чувств и желаний
большого числа индивидов, т.е. манипуляция общественным сознанием).
2) Функция легитимизации власти (объяснения и оправдание решений
относительно распределения власти и общественных ресурсов).
3) Функция воспроизводства власти (укрепление приверженности
системе, в частности, через ритуальное использование символов).
4) Ориентации (через формулирование целей и проблем, формирование
картины политической реальности в сознании социума).
5) Функция социальной солидарности (интеграция в рамках всего
социума или отдельных социальных групп).
6) Функция социальной дифференциации (отчуждение социальных
групп).
7) Агональная функция (инициирование и разрешение социального
конфликта, выражение несогласия и протеста против действий властей).
8) Акциональная функция (проведение политики через мобилизацию
или «наркотизацию» населения: мобилизация состоит в активизации и

12
организации сторонников, тогда как под наркотизацией понимается процесс
умиротворения и отвлечения внимания, усыпление бдительности) [13, с. 36].
Политический дискурс характеризуется наличием таких целей, как
завоевание, удержание и распределение власти. Таким образом, власть
выступает как базовая интенция политического дискурса, предопределяя тем
самым его содержание: самопрезентация политика и его политических
институтов в положительном свете, борьба с оппонентом, что подразумевает
его презентацию в негативном свете, и театральность, попытка завоевать
расположение аудитории.
Предметная область политического дискурса характеризуется
неопределённостью, «эфемерностью» как самих политических объектов, так
и их границ. Границы номинируемых объектов в политическом дискурсе
устанавливаются в соответствии с тем, какие политические интересы
актуализованы, как распространяются властные амбиции и с помощью каких
именно объектов предполагается реализовать власть.
Язык политического дискурса специфичен семантической
неопределённостью, эзотеричностью, идеологической полисемией,
сложностью значений лексики, использованием эмоционально-возвышенной
лексики, что в своей совокупности позволяет адресантам манипулировать со
смыслом высказываний и объективировать субъективно-коннотативные
значения. С когнитивной точки зрения политический дискурс
характеризуется использованием не строго определенных понятий, оценкой
истинности высказываний на основе их авторства и соответствия
идеологической точке зрения, а также скорее конструирующим, чем
воспроизводящим типом познания.
В политической дискурсивной практике используется широкий спектр
текстов: с одной стороны, нарративные, декларативные, референциальные, а
с другой – художественные, публицистические, научные тексты
используются политическими агентами в качестве инструмента воздействия
на сознание и опыт реципиента.

13
 Контексты политического дискурса в значительной степени
образованы прецедентными текстами, что обусловливается необходимостью
воспроизводства власти: идентификация адресатом ключевых категорий
возможна благодаря наличию их в опыте чтения аналогичных текстов.
Конструирование знания в политической дискурсной практике происходит в
контексте конкретных действий в определённом пространстве и времени и
связано с жизненным миром и смысложизненными ориентирами
коммуникантов. Отличительной особенностью коммуникативного контекста
политического дискурса является его массовость и неопределенность границ
коммуникантов.
В целом политический дискурс направлен не столько на объективную
репрезентацию действительности, сколько на конструирование особого типа
реальности в соответствии с властными интенциями и амбициями.
Политическая дискурсная практика организуется таким образом, что
неопределённость и неточность её ключевых категорий, объектов и
потенциальной аудитории способствует включению в её поле всё большего
числа индивидов. Политический дискурс оперирует богатыми языковыми,
когнитивными, коммуникативными инструментами, что даёт политическим
субъектам возможность вуалировать базовую цель достижения и удержания
власти [14, с. 21-22].
Политический дискурс представляет мир политики, в который входят
ораторские выступления, посвященные политике, официальные тексты на
политическую тему, постановления, указы, законы, научные
политологические статьи, газетно-публицистические тексты.
Языку политики уделяют большое внимание не только политологи и
журналисты, но и обычные люди. Основной темой и движущей силой
политического дискурса является борьба за власть, достижение
определенных целей. Для политического дискурса характерна высокая
степень воздействия, и поэтому тема раскрытия механизмов политической
коммуникации представляется значимой. При анализе речи политических

14
деятелей можно определить используемые стратегии и тактики для
достижения поставленных целей. Анализ позволяет спрогнозировать мотивы
и намерения политика, а также установить наиболее эффективные средства
воздействия на аудиторию. Отличительной чертой речевого поведения
политических лидеров является использование ключевых слов и приемов,
позволяющих оказывать эмоциональное влияние.
Политический дискурс (политические выступления, публицистические
тексты, научные статьи) пользуется как рациональными, так и
эмоциональными способами воздействия на аудиторию. Среди экспрессивно-
выразительных средств политических текстов выделяются крылатые слова,
литературные тропы, цитирование, игра слов, намеренное нарушение
лексической сочетаемости. Особое место в политическом дискурсе занимают
библеизмы как средства выразительности.
Исследователь Т.А. Солдаткина утверждает, что использование
библейской фразеологии в политическом тексте подчеркивает ее
универсальность. Реализуя манипулятивную функцию, в политическом
дискурсе библеизмы позволяют усилить воздействие на адресата благодаря
яркой экспрессии и насыщенной выразительности [21]. Например: «Долг
всех, кто облечен властью и полномочиями, – действовать во благо людей. А
значит, строго следовать духу и букве Основного закона нашей страны –
Конституции Российской Федерации» (12.12.2002). [Cр. «Но ныне, умерши
для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам
служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рм. 7:6)].
Таким образом, можно сделать следующие выводы: в современной
лингвистике политический дискурс трактуется неоднозначно, поэтому
общепринятого определения этого термина в настоящее время не
существует; политический дискурс представляет собой тип
институционального дискурса, специализированную разновидность общения,
обусловленную социальными функциями партнеров и регламентированную
как по содержанию, так и по форме. Политический дискурс характеризуется

15
наличием многочисленных функций. Исходя из предложенной
классификации, основной функцией политического дискурса можно считать
его использование в качестве инструмента политической власти (борьба за
власть, овладение властью, ее сохранение).
Восприятие политических реалий формулируется с помощью языковых
средств выразительности. Большая образность библеизмов, их
экспрессивность, выразительность, помогает оказать более усиленное
воздействие на адресата и широко используется в политическом дискурсе.

1.3 Библеизмы как лексические единицы

Библия вписана в контекст многих культур. На протяжении веков к

данной книге обращаются не только религиозные деятели, но и
исследователи самых различных научных и культурных сфер. Библия оказала
и продолжает оказывать воздействие на литературные языки, в том числе на
русский, белорусский и немецкий. Вследствие этого в поле зрения ученых-
лингвистов оказываются библеизмы как лексические единицы. В настоящий
момент существует достаточно большое количество работ, посвященных
исследованию библеизмов с точки зрения различных лингвистических
аспектов.
В многочисленных научных исследованиях и статьях приводятся
различные толкования значений библейских выражений; предлагаются их
классификации; описываются вопросы их этимологии и истории
возникновения; создаются словари (в основном одноязычные) библейской
фразеологии; обсуждаются проблемы функционирования фразеологизмов-
библеизмов. Следует отметить, что в последнее время исследователи
(В.А. Мендельсон, Е.В. Каминская, А.О. Жолобова) показывают все больший
интерес к сопоставительному анализу библеизмов в русском и каком-либо
иностранном (английском, немецком, испанском, французском) языке.

16
 Мы рассмотрели трактовку термина «библеизм» в словарях и
существующих лингвистических исследованиях. Так, например, «Словарь
лингвистических терминов» О.С. Ахмановой определяет этот термин
следующим образом: «Библеизм – англ. biblical expression. Библейское слово
или выражение, вошедшее в общий язык» [1, с. 5].
Профессор Е.М. Bерещагин в статье «Библейская стихия русского
языка» выводит свое, наиболее широкое определение библеизмов: «…это
отдельные слова современного русского литературного языка, которые или
просто-напросто заимствованы из Библии (ад, ангел, суббота, диавол), или
которые подверглись семантическому воздействию библейских текстов.
Наряду с отдельными словами, библеизмами называют и устойчивые
словосочетания, а также целые выражения и даже фразы, восходящие к
Библии…» [3, с. 97]
Таким образом, библеизм – очень обширное понятие, так как под него
попадают даже те языковые единицы, которые в минувшем испытали на себе
семантическое влияние Библии и в данный момент не имеют ассоциаций с
данным источником.
Исследователь Т.П. Клюкина в своей статье не приводит определения
термина «библеизм», однако применяет его «для обозначения имен
собственных, выражений и цитат из Библии, а также тех, которые возникли
на основе библейских сюжетов и текстов» [7].
H.B. Климович в своей кандидатской диссертации «Библеизмы в
художественном тексте» под этим термином понимает «слова и выражения,
проникшие в языки из Библии» [6, с. 1].
Составитель «Энциклопедического словаря библейских
фразеологизмов» К.Н. Дубровина приводит следующее определение:
«Библейские фразеологизмы – это выражения, восходящие по своему
происхождению к Библии» [4, с. 4].
Следует также отметить, что многие лингвисты (Кунин, 1972, 1986;
Гак, 1997; Дубровина, 2001; Булавина, 2003; Жолобова, 2004; Каминская,

17
2004; Кочкарева, 2005; Григорьев, 2007; Иванова, 2007; Корнеева, 2009 и др.)
и словари библеизмов (Бен-Лев, 2000; Грановская, 2003; Загот, 2004;
Дубровина, 2010) рассматривают лексические единицы разряда «библеизм»
как фразеологические единицы и используют различные термины для их
обозначения («библеизм», «библейский фразеологизм», «фразеологический
библеизм», «фразеологизм библейского происхождения»). Если обратиться к
другим, нелингвистическим отраслям науки, то можно обнаружить
следующую трактовку данного термина. Согласно энциклопедии
«Литература и язык», библеизмы – это «фразеологические сочетания и
афоризмы библейского происхождения. Выделяют фразеологизмы,
образованные от имен библейских персонажей или географических названий
(Judaskuss, поцелуй Иуды, пацалунак Юды; Kain und Abel, Каин и Авель, Каін
і Авель; Sodom und Gomorra, Содом и Гоморра); фразеологические сочетания,
отражавшие реалии библейского сюжета (ägyptische Finsternis, казни
египетские; sein Pfund vergraben, зарыть талант в землю, закапаць талент
у зямлю) или древнеиудейской истории и быта (sein Scherflein beitragen,
внести лепту, унесці лепту); цитаты из проповедей Христа (selig sind, die da
geistlich arm sind, блаженны нищие духом, дабрашчасныя ўбогія духам) [8].
Словарь литературоведческих терминов С.П. Белокуровой относит
библеизмы к разряду крылатых слов: «Крылатые слова, восходящие к
Библии, называются библеизмами [2].
Нам показалось интересным определение, данное в Национальной
социологической энциклопедии: «Библеизм – библейское слово или
выражение, вошедшее в ряд языков. Вид языковых интернационализмов. Ср.
Babylonischer Turm, вавилонская башня, бабілонская вежа» [9].
Итак, обзор словарей и существующих лингвистических исследований
показал, что, существует достаточно большое количество изысканий в
области библейской фразеологии, однако мы не смогли выделить единого
мнения относительно определения понятия «библеизм».

18
 Исходя из проведенного нами анализа определений данного термина,
мы пришли к выводу, что он трактуется как библейское слово/выражение,
вошедшее в общий язык; как слово, заимствованное из Библии;
фразеологическое сочетание/афоризм/крылатое слово, восходящее по своему
происхождению к Библии, и их количество составляет большой пласт
лексики в современных языках.

1.4 Классификации библеизмов

Русский, белорусский и немецкий литературные языки, как и языки

других христианских народов, испытали огромное влияние языка
Священного Писания. Не случайно поэтому в этих языках так много
библеизмов – языковых единиц, заимствованных из Библии или испытавших
семантическое воздействие библейских текстов. Значительную часть их
составляют устойчивые словосочетания, а также целые выражения и даже
фразы: Alpha und Omega, Альфа и Омега, Альфа і Амега; ein Wolf im
Schlafpelz, волк в овечьей шкуре, воўк у авечай шкуры; du sollst dir kein Bildnis
machen, не сотвори себе кумира, не рабі сабе куміра.
Как и все фразеологические единицы, фразеологические библеизмы
обладают своими дифференциальными признаками. По мнению лингвистов,
(Н.М. Шанский, И.А. Мельчук, В.В. Виноградов, Е.Ф. Арсентьева), наиболее
универсальными и однозначными чертами, присущими большинству единиц
класса фразеологизмов и отличающими их от единиц других классов (слов,
свободных словосочетаний), являются следующие:
1) воспроизводимость – в речи фразеологизм воспроизводится как
готовая целостная единица (основное свойство, коренным образом
отграничивающее его от свободных сочетаний слов и, в то же время,
сближающее его со словами языкового стандарта);
2) раздельнооформленность (сверхсловность) – фразеологизм состоит
как минимум из двух компонентов значимых частей речи (основное

19
свойство, коренным образом отграничивающее его от слов и, в то же время,
сближающее со свободными сочетаниями слов);
3) устойчивость – семантическая слитность и неразложимость
компонентов фразеологической единицы (ФЕ);
4) семантическая целостность, то есть внутреннее смысловое единство
компонентов фразеологизма (утрата собственного лексического значения
компонентов ФЕ) [19, с. 64].
Библеизмы-словосочетания и библеизмы-предложения однозначно
обладают первыми двумя чертами (воспроизводимость и
раздельнооформленность), так как все они состоят из двух и более
лексических единиц и уже существуют в языке и речи в готовом виде (das
tägliche Brot, хлеб насущный, хлеб надзённы; Adamskostüm, костюм Адама,
Адамаў касцюм). Можно также говорить об устойчивости, присущей многим
библеизмам (in aller Munde sein, притча во языцех, на языках панесціся).
Данным свойством обладают не все библеизмы (отметим следующие
неустойчивые единицы: der Splitter im fremden Auge, сучок в чужом глазу,
парушынка ў чужым воку).
Можно сказать, что большая степень устойчивости присуща
библеизмам с компонентом имени собственного (Noahs Arche, Ноев ковчег,
Ноеў каўчэг; Babylonische Verwirrung, Вавилонское столпотворение,
Вавілонскае стоўпатварэнне) либо с компонентом, вышедшим из
употребления в современном языке (die Stimme des Predigers in der Wüste,
глас вопиющего в пустыне,). Что касается семантической целостности, ею
также обладает большинство единиц рассматриваемого класса (Gottes Lamm,
Агнец Божий, Ягня Божае).
Существуют различные подходы к классификации библеизмов.
Рассмотрим некоторые из них.
С точки зрения структуры, все библеизмы делят на библеизмы-слова,
библеизмы-словосочетания и библеизмы-предложения. Это наиболее простая
и обобщенная классификация, на основании которой ученые-лингвисты и

20
богословы строили дальнейшие исследования. При рассмотрении первой
группы (библеизмы-слова) целесообразным является дальнейшее
подразделение:
 библеизмы-имена собственные – достаточно употребительны в языке
любой страны, где религией является христианство (Adam, Адам, Адам);
 библеизмы-топонимы – географические названия, упомянутые в
тексте Священного Писания (Golgatha, Голгофа, Галгофа);
 библеизмы-религиозные реалии – слова, используемые в практике
отправления религиозных обрядов и в наименовании предметов церковного
обихода, а также наименования божественных существ (Taufe, крещение,
хрышчэнне; Engel, ангел, анёл; Altar, алтарь, алтар) [15].
Библеизмы со структурой словосочетания имеют следующее
подразделение:
 субстантивные – выполняют функцию называния, т. е. обозначают
лицо, группу лиц, предметы, явления (Gottes Lamm, агнец божий, ягня
божае);
 глагольные – обозначает состояние или действие предмета (Teufel
austreiben, изгонять бесов, выганяць дэманаў);
 адъективные – обозначают свойства, признаки, качественные
характеристики лица, предмета, явления (ungläubiger Thomas, неверующий
фома, фама няверуючы);
 адвербиальные – обозначают признак действия или признак признака
(die Lämmer mitten unter die Wolfe, ягнята среди волков, ягняты сярод ваўкоў)
[22].
В научной литературе также можно встретить различные варианты
классификации библеизмов как фразеологических единиц (А. Бирих и
Й. Матешич, Н.П. Матвеева, Ю.А. Гвоздарев, А.А. Меликян, В.Г. Гак).
Рассмотрим существующие классификации библеизмов на основе
семантической целостности.

21
 Исследователи-лингвисты A. Birich и J. Matesich (Германия) проводят
следующее разделение:
1) выражения, которые уже в тексте Библии отличающиеся
целостностью значения, экспрессивной выразительностью и практически
сформировавшиеся в качестве фразеологических единиц. Например: Stein des
Anstoßes, камень преткновения, камень спатыкнення; mit allen Wassern
gewaschen sein, пройти сквозь огонь и воду (и медные трубы), прайсці праз
агонь і ваду (і медныя трубы); Auge um Auge, Zahn um Zahn/ око за око, зуб за
зуб/ вока за вока, зуб за зуб;
2) фразеологизмы, образованные на базе свободных словосочетаний
Библии, но получившие новое фразеологическое значение: Hände in Unschuld
waschen, умывать руки, абмываць рукі; den Stein werfen, бросить камень,
кінуць камень; die Zeichen der Zeit, знамение времени, знаменне часу; ein Buch
mit sieben Siegeln, книга за семью печатями;
3) фразеологические единицы, не представленные данным лексическим
составом в Библии, но семантически детерминированные ее текстами:
verbotene Frucht, запретный плод, забаронены плод; Kindermord, избиение
младенцев, збіццё немаўлятаў; das Kainszeichen; каинова печать; das/die
Manna (vom Himmel), манна небесная, манна нябесная [17, c. 80; 16, c. 59].
Наряду с этими группами Ю.А. Гвоздаревым выделяется и четвертый
тип библейских выражений: фразеологические единицы, обусловленные
общим содержанием Библии: Weltuntergang, конец света, канец свету; das
zweite Kommen von Christus, второе пришествие Христа, другое прышэсце
Хрыста. Выделение этой группы Ю.А. Гвоздаревым представляется
довольно сомнительным. Так как существуют библейские выражения,
мотивированные общим содержанием Библии. Их возникновение связано,
как правило, с семантическим воздействием конкретных библейских текстов.
Например, выражения до второго пришествия, конец света
детерминированы не общим содержанием Библии, а евангельскими текстами

22
о вторичном «пришествии» Христа перед концом света (Мф. 24,3,27; Мк.
13,26; Лк. 17, 30) [16, c. 59].
Похожую классификацию предлагает Н.П. Матвеева:
1) Добиблейские ФЕ (das Salz der Erde, соль земли, соль зямлі). Это
фразеологизмы, которые уже в Библии употреблялись как метафорические
обобщеннообразные обороты. К группе добиблейских фразеологизмов
примыкают многочисленные собственно библейские метафорические
обороты, использованные в притчах и проповедях Иисуса Христа, пророков,
евангелистов (der Splitter im fremden Auge, сучок в чужом глазу, парушынка ў
чужым воку).
2) Постбиблейские ФЕ, которые в свою очередь делятся еще на две
подгруппы:
 библейские фразеологические единицы, образованные в результате
метафоризации библейских свободных словосочетаний (sein Pfund vergraben,
зарыть талант в землю, закапаць талент у зямлю). Среди этих
фразеологических единиц имеется также много интернациональных;
 библейские фразеологизмы, которые вообще не встречаются в
Библии ни в прямом, ни в переносном значении, а образуются уже в языке на
основе тех или иных сюжетов. Например: (Екклесиаст 11:1) отпускать хлеб
свой по водам. Такие библеизмы, как правило, не встречаются в других
языках и могут называться национально заимствованными [20].
Для современной лингвистики особый интерес представляют
библеизмы в политическом дискурсе.
Т.Г. Добросклонская утверждает: «Политические деятели являются
публичными лицами, которые часто появляются на телевидение и находятся
в центре беспрерывного внимания прессы. Речь их нацелена на убеждение
народа как внутри страны, так и на отстаивание позиций на международной
арене». Так, библеизм, несущий в себе символ, который наполнен смыслом,
при употреблении его в тексте политического дискурса способен оказать
определенное эмоциональное воздействие на слушателя [18].

23
 Рассмотрев различные подходы к классификации библеизмов, можно
сказать, что современное понятие библеизм многопланово: это
фразеологизмы, афоризмы библейского происхождения, крылатые слова и
выражения, любые устойчивые сочетания слов, прямо или опосредованно
связанные с конкретными библейскими сюжетами и ситуациями, а также
цитаты из священного писания.

24
 ГЛАВА 2 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СТРУКТУРНО-
СЕМАНТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ БИБЛЕИЗМОВ В
НЕМЕЦКО-, РУССКО- И БЕЛОРУССКОЯЗЫЧНОМ
ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Вопрос использования библеизмов в политическом дискурсе

интересует многих лингвистов и является одним из важнейших направлений
развития современной лингвистики.
В ходе практического исследования был проведён сравнительный
анализ структурно-семантических особенностей библеизмов в немецко-,
русско- и белорусскоязычном политическом дискурсе, а также выявлен
интернациональный и национально-специфический характер библеизмов.
Материалом для исследования библеизмов послужили тексты
немецко -, русско- и белорусскоязычного политического дискурса,
публицистические и научные тексты, а также книги Священного Писания
Ветхого и Нового Завета на русском языке.
База данных была получена в результате сплошной выборки из
следующих источников: «Литературная газета», «Комсомольская правда»,
«Аргументы и факты», Газета «Коммерсантъ», Журнал «Огонёк», Журнал
«Имена», «Аргументы недели», Газета «Культура», Газета «Труд», Газета
«Звязда», интернет-источники (интервью), Книга «Glaube, Liebe, Hoffnung».
База данных составила 104 единицы (39 из немецкого, 47 из русского и
18 из белорусского языков).
В ходе практической части исследования была предпринята попытка
выявления фразеологизмов библейского происхождения в политическом
дискурсе, анализа библеизмов как одного из средств языковой
выразительности в немецком, русском и белорусском языках в текстах
научного, публицистического, а также художественного стилей.

25
 2.1 Анализ структурно-семантических особенностей
библеизмов в политическом дискурсе

Библеизмы отличаются семантикой оценочности свойств, качеств,

эмоций человека, а также различных явлений и событий. Особенностью
библейской фразеологии является назидательный характер, нравственно-
этическая тематика, различные наставления, заповеди, предостережения,
советы. Все вышеуказанные особенности библеизмов в речи становятся
весьма востребованными и в политических текстах.
Опираясь на классификации В.В. Виноградова, мы сравнили
структурные особенности библеизмов в немецком, русском и белорусском
языках.
Результаты представлены в таблице 2.1.
Таблица 2.1 ― Структурные особенности библеизмов
Структура Слова Словосочетания Предложения Итого

Язык
Немецкий 10(10%) 21(20%) 9(9%) 40(38%)
Русский 3(3%) 42(40%) 2(2%) 49(47%)
Белорусский 2(2%) 12(12%) 4(4%) 18(17%)
Итого 15(14%) 75(72%) 15(14%) 104(100%)
В современной лингвистике понятие библеизмы определяются как
отдельные слова, словосочетания или целые предложения, уходящие своими
корнями в тексты Библии. При сравнительном анализе будет
целесообразным разделить все библеизмы по структуре образования на три
группы: библеизмы-слова, библеизмы-словосочетания и библеизмы-
предложения. Рассмотрим первую группу библеизмов на примере трех
сравниваемых языков.
Библеизмы как отдельные слова описывают конкретный сюжет из
Библии, это могут быть географические названия, а также слова,
используемые в наименовании предметов церковного обихода, наименования
божественных существ (Golgatha, Голгофа, Галгофа; Altar, алтарь, алтар).

26
1) Рассмотрим пример в немецком языке: «…Als erster frei gewählter
Präsident in der 5000 Jahre alten Geschichte Chinas lässt sich feiern und
vergleicht sich selbst mit Moses, der sein Volk ins Gelobte Land führt»
(Frankfurter Allgemeine Zeitung, 25.08.97.). В русском языке библеизм алтарь
представлен в следующем контексте: «Чтобы оценить всю красоту
убранства храма, сначала нужно дать глазам немного привыкнуть. Затем в
ослепительном золотом свете, струящемся из-под купола, со стен, алтаря
постепенно проступают лики святых и ангелов» (Журнал «Огонёк» №50
21.12.2020). Сравним пример в белорусском языке: «Зусім нядаўна мы
ўспаміналі апошнія зямныя дні Збавіцеля. Натхняліся тым прыкладам, які
пакінуў нам Збаўца. Яго прыклад жыцця – натхняльна высокі і непаўторны,
разам з тым, такі патрэбны для ўсяго чалавечага роду».
Следует отметить, что в текстах немецкого политического дискурса
используются библейские предельные понятия. Обращение к таким
предельным понятиям как «вера», «религия», «свобода», «мир» наблюдаются
в текстах и речах, связанных с определенной тематикой (праздники,
культурные события, а также темы, касающиеся кризиса, войны, природных
катаклизм). Данную группу в немецкоязычном дискурсе можно назвать
околобиблейской христианской лексикой: Frieden, Krieg, Freiheit, Glauben,
Kirche, Religion. Приведем некоторые примеры в контекстах: «Daher werden
wir jede Chance zum Frieden (мир) nutzen, und sei sie auch noch so klein.» –
Joschka Fischer (19.03.2003); «…Die Frage von Krieg und Frieden die zentrale
Frage ist.» – Gerhard Schröder (19.03.2003); «Dieser Glauben hat nichts mit dem
Glauben zu tun, wie ihn Martin Luther predigte.» – Christine Weiss (19.03.2003).
Следующую группу составляют библеизмы-словосочетания.
Библеизмы со структурой словосочетания в свою очередь подразделяются

на: субстантивные, глагольные, адъективные, адвербиальные (die Lämmer

mitten unter die Wolfe, ягнята среди волков, ягняты сярод ваўкоў).
Частеречная классификация библеизмов в составе словосочетания ниже
рассмотрена подробнее. Результаты представлены в таблице 2.2.
27
 Таблица 2.2 ― Частеречная классификация библеизмов в составе
словосочетания
Библеизмы-словосочетания
Язык Итого
Субстантивные Глагольные Адъективные Адвербиальные
Немецкий 10(10%) 4(4%) 4(4%) 3(3%) 21(20%)
Русский 18(17%) 10(10%) 8(8%) 6(6%) 42(40%)
Белорусский 4(4%) 5(5%) 1(1%) 2(2%) 12(12%)
Итого 32(31%) 19(18%) 13(13%) 11(11%) 75(72%)
Примеры субстантивных библеизмов представлены в следующих
контекстах: «Sie haben nach ausgezeichneter internationalen Ausbildung bereits
in der Praxis bewiesen, dass Sie selbst „Stein des Anstoßes“ sein können…»
(Hannoversche Allgemeine Zeitung, 21.01.99.); «И я даже допускаю, что люди,
которые были носителями сепаратистских идей, изначально
руководствовались абсолютно благими намерениями» (10.11.2002);
«Лебедзь  бунтоўны герой. Ен не палічыў неабходным узысці на каўчэг
сапраўднага Ноя і захаваць сябе для нашчадкаў…» – верш М. Багдановіча.
Глагольные библеизмы выявлены в следующих контекстах: «Da drüßen
ist der Teufel los», behauptet Chai (chinesischer Lastwagenfahrer), Seit Monaten,
so hat er beobachtet essen die Menschen Gras, schälen die Rinde von Bäumen,
mahlen sie zu Pulver und backen daraus Plätzchen…» (Zeitung „Die Zeit,
31.10.97.); «Я бы даже распространил это утверждение на Ближний
Восток в целом. Это, на мой взгляд, серьёзный изъян. Только болтать и
слова на ветер бросать»; «Я будаваў гэтую краіну так, як мог. І вы павінны
разумець, што я яе проста так на знявагу не аддам...».
Следующую группу составляют адъективные библеизмы, которые
представлены в данных контекстах: «Als die drei Steinmetze gefragt wurden,
was sie täten, sagte der erste: 'Ich verdiene mein tägliсhes Brot.'»; «…мы
стараемся организовать праздник для всех любителей спорта в мире, а не
только для себя. Хотя, конечно, ваш покорный слуга прежде всего думает о
том, чтобы сделать такой праздник для граждан Российской Федерации»;
«…Вырашэнне ўласных праблем ляжыць у першую чаргу ўнутры, а не звонку

28
краіны. Толькі ўпартая праца, разважлівасць і мудрасць будуць
садзейнічаць нашаму развіццю».
Примеры адвербиальных библеизмов выявлены в следующих
контекстах: «Московский Арт-Салон структурирован по образу и подобию
родного города» (Литературная газета 1998, № 18); «Сёння, калі мы святкуем
гэтыя святыя дні, мы ўсведамляем, што Хрыстос не пакінуў нас ва
ўваскрэсенні сваім. Ён паабяцаў з намі быць да сканчэння веку» .
Третья группа библеизмов со структурой предложения в немецком,
русском и белорусском языках употребляются в контекстах: «Nun aber
bleiben Glaube, Hoffnung, Liebe…» (Das Buch von Nikolaus Schneider «Glaube,
Liebe, Hoffnung»); «Не будем жить по принципу: нас ударят по одной щеке,
а мы другую подставим…»; «Вось давайце па чарзе і мяне туды. І хай гэты
дэмакратычны суд усіх асудзіць. Так у сябе яны калоды ў воку не бачаць, а ў
нас штосьці знайшлі. Гэтага не будзе….» (Газета «Звязда», 07.05.2021).
Проанализировав все библеизмы (104 – общее количество примеров),
мы выявили, что по количеству употребления преобладают библеизмы со
структурой словосочетания (72%), далее библеизмы-предложения и
библеизмы-слова составили (15%). Так, использование в речи библеизмов со
структурой предложения и отдельных слов значительно уже, так как они
описывают конкретный библейский сюжет, привязка к которому выражена
более ярко, нежели у библеизмов-сочетаний.
Сопоставив частеречную классификацию библеизмов в составе
словосочетания, мы получили следующие результаты: субстантивные
библеизмы составили – 32%, глагольные библеизмы представлены– 19%,
количество адъективных библеизмов – 13% и адвербиальных библеизмов –
11%.
Таким образом, проанализировав полученные данные, можно сделать
следующий вывод: большинство исследуемых библейских фразеологизмов
принадлежит к первым трем группам (субстантивные, глагольные,
адъективные). Этот факт подтверждает общую тенденцию, так как

29
субстантивные, глагольные и адъективные группы являются наиболее
продуктивными и структурно более или менее однотипными во
фразеологической системе в целом.
Опираясь на классификацию A. Birich и J. Matesich мы попытались
распределить библеизмы на основе семантической целостности в немецком,
русском и белорусском языках. Согласно данной классификации, все
библеизмы могут быть рассмотрены с точки зрения четырех позиций: ФЕ
библейского происхождения, свободные словосочетания,
детерминированные, мотивированные общим содержанием Библии.
Результаты сравнительного анализа представлены в таблице 2.3.
Таблица 2.3 –– Классификация библеизмов по на основе семантической целостности
Вид Библейского Свободные Детерми- Мотивирован Итого
библеизма происхождения словосочетания нированные ные общим
содержанием
Библии
Язык

Немецкий 23(22%) 9(9%) 5(5%) 2(2%) 39(38%)

Русский 13(13%) 19(18%) 13(13%0 2(2%) 47(45%)
Белорусский 4(4%) 6(6%) 4(4%) 4(4%) 18(17%)
Итого 40(38%) 32(31%) 22(21%) 10(10%) 104
(100%)
Рассмотрим примеры библейских фразеологизмов в трех сравниваемых
языках.
Наиболее продуктивной группой являются фразеологизмы библейского
происхождения (камень преткновения; не хлебом единым жив человек; соль
земли; око за око, зуб за зуб; корень зла). Так, библеизм камень преткновения
выявлен в контексте немецкой газеты: «Sie haben nach ausgezeichneter
internationalen Ausbildung bereits in der Praxis bewiesen, dass Sie selbst „Stein
des Anstoßes“ sein können…» [Hannoversche Allgemeine Zeitung, 21.01.99. ]. В
русском языке фразеологизм библейского происхождения не хлебом единым
жив человек выявлен в следующем контексте: «В самые голодные для нашей
страны годы не хлебом единым жил человек, а еще и обращал внимание на
хорошие спектакли, на дивную музыку, на стихи» [АиФ, 2007, № 3, с. 23]. В
контексте белорусской газеты найден фразеологизм библейского

30
происхождения в чужом глазу соринку видим, а в своем и бревна не
замечаем: «Вось давайце па чарзе і мяне туды. І хай гэты дэмакратычны
суд усіх асудзіць. Так у сябе яны калоды ў воку не бачаць, а ў нас штосьці
знайшлі…» [Газета «Звязда» 07.05.2021].
Следующую группу составляют фразеологизмы, образованные на базе
свободных словосочетаний Библии, но получившие новое фразеологическое
значение. Рассмотрим пример в немецком языке: «Das sind gute Omen auch
für die müden Sozialstaaten Europas… Gleichzeitig trägt die Verbreitung von
Wissen und Know-how und der Konkurrenzdruck zu immer rascher
Wohlstandssteigerung bei. Wer bei diesem Ausblick nur über die Sorgen der
Gegenwart jammern kann, hat die Zeichen der Zeit noch nicht verstanden»
(Zeitung «Die Zeit», 31.10.97.). В русском языке пример библеизма тайна за
семью печатями выявлен в контексте: «Прежде всего, механизмы
финансирования политических партий остаются для избирателей пока
тайной за семью печатями» (16.05.2003).
В политическом дискурсе также активно используются
детерминированные фразеологические библеизмы (запретный плод, каинова
печать, манна небесная). Так, в контексте «Heute ist der Seitensprung die
verbotene Frucht vom Baum der Erkenntnis» (Michael Dur), выявлен библеизм
запретный плод. В русском языке в контексте «Так вот, я искал именно
таких людей – «с меткой на лице», с каиновой печатью…» (Журнал
«Огонёк» № 26 от 06.07.2020), выявлен пример употребления
детерминированного фразеологического библеизма каинова печать. В
белорусском языке библеизм данной категории найден в стихе
М. Богдановича: «Лебедзь  бунтоўны герой. Ен не палічыў неабходным
узысці на каўчэг сапраўднага Ноя і захаваць сябе для нашчадкаў…».
В текстах публицистического стиля в русском языке также
зафиксированы разговорные фразеологизмы библейского происхождения
(капля в море, пройти сквозь огонь и воду (и медные трубы), зарывать
талант в землю, не от мира сего). Так, фразеологизм зарывать талант в

31
землю найден в контексте: «– Но у тебя талант, Егор! Ты не имеешь права
зарывать его в землю!» [Литературная газета, 2008]. Фразеологизм
библейского происхождения капля в море используется в контексте: «Ну где
же на сцене театра наше сегодня? Оно есть, но это капля в море
изображения иных времен и народов» [Литературная Газета, 2008, № 2]. Ещё
один библеизм пройти сквозь огонь и воду зафиксирован в контексте:
«Наверно, все эти качества сполна присущи и самой Фрейдлих, которая
никогда не боялась пускаться в авантюры, решительно менять судьбу,
шагать в неведомое. При этом – пройдя огонь, воду и медные трубы – не
потерять в себе ребенка» [Имена, 2008, № 2, с. 10].
В немецком, русском и белорусском языках частое употребление
находят фразеологические единицы с компонентами Бог, Боже, Господь,
Христос. Так, в немецком языке данный компонент находится в контексте:
«Wir müssen es wollen, zusammen, und immer wieder. Und dafür erhoffe ich uns
auch Gottes Segen.» [Joseph Deiss in einem Interview, 1.08.2004]. В русском
языке данный компонент находит свое место в контексте: «…Это печальное
происшествие – призыв Бога к тому, чтобы мы осмыслили свою жизнь с
точки зрения нравственного закона, духа Евангелия, и старались
упорядочить свою жизнь через молитву, покаяние, прощение и стремление к
миру в нашем обществе.» [Газета «Белорусский партизан», 12.05.21.].
Пример данного компонента также представлен в контексте: «…Нашу краіну
шматкроць выпрабоўвалі і зноў выпрабоўваюць на трываласць. Але Бог ўсе
бачыць – Ен нас захоўвае» [Газета «Звязда», 12.05.21.].
Подсчет количественных данных определил следующие результаты:
ФЕ библейского происхождения составили – 38%, количество свободных
словосочетаний – 31%, детерминированные библеизмы представлены –21%,
библеизмы, соотносимые с общим содержанием Библии – 10%
Таким образом, рассмотрев библеизмы по четырем оппозициям с точки
зрения их семантической целостности можно сказать следующее: результаты
исследования показали, что, в немецкоязычном дискурсе преобладают

32
библеизмы, относящиеся к группе ФЕ библейского происхождения. В
русскоязычном дискурсе наиболее употребляемые библеизмы относятся к
группе библеизмов свободного словосочетания. В белорусскоязычном
дискурсе также преобладают библеизмы данной группы. В сумме, наиболее
высокий результат по количеству употребления (38%) выявился в группе ФЕ
библейского происхождения.

2.2 Интернациональный и национально-специфический

характер библеизмов

В настоящее время Священное Писание является самой

распространенной и самой читаемой книгой во всем мире. Проанализировав
тенденции последних лет можно сказать, что интерес к Библии среди
лингвистов с каждым разом возрастает, уделяется большое внимание
влиянию Библии на язык, культуру, литературу и современный дискурс.
Библия это не только Священное Писание, идейный флаг христианства,
неизменный набор жизненно важных истин, но и выдающийся памятник
всемирной литературы, который является источником большинства
фразеологических оборотов, крылатых фраз, устойчивых словосочетаний.
Фразеологические единицы считаются библейской фразеологий, так
как они прямо заимствованные из текстов Библии или образованные на
основе библейских сюжетов.
Проанализируем различия выбранных фразеологизмов библейского
происхождения по форме и лексическому значению.
Что касается грамматической структуры библеизмов, то необходимо
отметить, что некоторые фразеологизмы, такие как костюм Адама, каинова
печать, козел отпущения, конец света, имеющие в русском и белорусском
языках такую структуру, как существительное + прилагательное, в немецком
языке передаются одним существительным: Adamskostüm (костюм Адама)

33
Kainszeichen (каинова печать), Sündenbock (козел отпущения), Weltuntergang
(конец света).
Многие библейские фразеологизмы различаются по лексическому
значению.
Сравним библейский фразеологизм с общим значением «пройти сквозь
огонь и воду (и медные трубы)» (в русском языке); «прайсці агонь і ваду (і
медныя трубы)» – в белорусском языке. В немецком языке – «mit allen
Wassern gewaschen sein». В переводе данный фразеологизм звучит так: «быть
обмытыми семью водами». Таким образом, фразеологизм имеет расхождение
с русским и белорусским языком.
В качестве еще одного примера можно привести библейский
фразеологизм с общим значением «притча во языцех». В белорусском языке
данный фразеологизм звучит так: «на языках панесціся». В немецком языке
данный фразеологизм in aller Munde sein, переводится как «быть у всех на
слуху». Таким образом, анализируемый библеизм имеет лексическое
расхождение во всех трех языках.
Что касается стилистических расхождений, то можно заметить, что в
русских эквивалентах рассмотренных библейских фразеологизмов в
большинстве случаев употребляется книжная лексика (вкусить, испить),
устаревшая лексика (возопить, златой), а также использование архаизмов и
церковнославянизмов (притча во языцех). В немецком же языке данная
лексика не употребляется, либо употребляются лишь некоторые выражения
(in aller Munde sein).
Большая часть библеизмов немецкого, русского и белорусского языков
интернациональна, т. е. одни и те же выражения представлены как в
немецком, так в русском и белорусском, а также полностью эквивалентны по
форме, стилю и лексическому значению компонентов и обладают
аналогичными значениями.
Рассмотрим отдельные примеры.
Golgatha – Голгофа – Галгофа

34
Alpha und Omega – Альфа и Омега – Альфа і Амега
Das Salz der Erde – соль земли – соль зямлі
Stein des Anstoßes – камень преткновения – камень спатыкнення;
Auge um Auge, Zahn um Zahn – око за око, зуб за зуб – вока за вока, зуб за зуб;
Baum des Lebens – древо жизни – дрэва жыцця.
Исходя из проведенного нами анализа можно сделать следующие
выводы: не все библеизмы являются интернациональными; наблюдаются
различия в смысловой трактовке; в сравнении с немецким русскому и
белорусскому языкам присущи церковнославянизмы, архаизмы, книжная и
устаревшая лексика.

35
 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведённого исследования было установлено, что

библеизмы – это устойчивые выражения, которые уходят своими корнями в
текста Библии. В настоящий момент многие лингвисты проявляют большой
интерес к данным феноменам. Библеизм представляет собой постоянно
развивающееся явление, которое все больше проникает в языки народов.
Мы установили, что в текстах политического дискурса
(публицистических, научных, художественных текстах) фразеологизмы
библейского происхождения являются действенным средством создания
выразительности и экспрессивности, а также оказывающее более усиленное
воздействие на адресата.
К настоящему времени разработано большое количество
классификаций библейских фразеологизмов. Более удачной является
классификация A. Birich и J. Matesich, которые различают ФЕ библейского
происхождения, ФЕ на основе свободных словосочетаний,
детерминированные ФЕ и ФЕ, мотивированные общим содержанием Библии.
Анализируя библейские фразеологизмы на основе их семантической
целостности, мы пришли к выводу, что наиболее употребляемой группой в
политическом дискурсе являются библеизмы, относящиеся к первой группе –
ФЕ библейского происхождения.
Следует также отметить, что В. Виноградов разделяет все библеизмы с
точки зрения структуры на библеизмы-слова, библеизмы-словосочетания и
библеизмы-предложения. Проанализировав данную классификацию, мы
определили, что большинство библеизмов, употребляемых в политических
текстах, относятся к группе библеизмы-словосочетания.
Попытка частеречной классификации отобранной группы библеизмов
(на основе классификации В.В. Виноградова) со структурой словосочетания,
которые в свою очередь подразделяются на субстантивные, глагольные,
адъективные и адвербиальные, позволила сделать вывод о том, что по

36
частотности употребления в немецко-, русско- и белорусскоязычном
дискурсе преимущественными являются первые три группы.
В ходе исследования нами было определено, что источником
большинства фразеологических оборотов, устойчивых словосочетаний,
крылатых фраз является Библия. Интерес лингвистов к данной книге на
протяжении многих лет только усиливается. Устойчивые выражения, взятые
из страниц Священного Писания, стали неотъемлемой частью немецкой,
русской, белорусской фразеологии.
Анализируя интернациональный и национально-специфический
характер библеизмов, мы пришли к выводу, что не все фразеологизмы
библейского происхождения являются интернациональными, так как имеют
различия в смысловой трактовке. Также нами было выявлено, что немецкий
политический дискурс, в сравнении с русским и белорусским,
характеризуется отсутствием книжной и устаревшей лексики,
церковнославянизмов и архаизмов.
Данное исследование показало, что использование библеизмов глубоко
проникло в язык и речь, а также не перестает функционировать и в
политическом дискурсе, реализуя манипулятивную функцию и позволяющее
усилить воздействие на адресата, а также предать текстам насыщенной
выразительности и яркой экспрессии.

37
 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1 Бенвенист, Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. ―

M.:1978. ― 448 c.
2 Thompson, J.B. Ideology / J.B. Thompson / [URL]. ― 2012. ― Режим
доступа: http://www.cultsock.org/index.php?page=/media/ ideoldet.html. ― Дата
доступа: 12.09.2012.
3 Рыбакина, А.В. Проблемы политического дискурса / А.В. Рыбакина
[Электронный ресурс]. ― 2011. ― Режим доступа:
http://www.pglu.ru/lib/publications/University_Reading/2009/II/uch_2009_II_000
39.pdf. ― Дата доступа: 26.03.2021.
4 Дейк, Т.А. Ван. Язык. Познание. Коммуникация / Пер. с англ. /
Т.А. Ван Дейк. ― М.: Прогресс, 1989. ― 312 с.
5 Дейк, Т.А. Ван. Принципы критического анализа дискурса / Пер. с
англ. // Перевод и лингвистика текста / Т.А. Ван Дейк. ― М.: ВЦП, 1994. ―
320 с.
6 Щерба, Л.В. Языковая система и речевая деятельность /
Л.В. Щерба. ― М.: Наука, 1974. ― 432 с.
7 Водак, Р. Язык. Дискурс. Политика / Пер. с англ. и нем. // Р. Водак.
― Волгоград: Перемена, 1997. ― 139 с.
8 Гаспаров, Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового
существования / Б. Гаспаров. ― М.: «Новое литературное
обозрение»,1996. ― 352 с.
9 Макаров, М.Л. Основы теории дискурса / М.Л. Макаров. ― Москва:
«Гнозис», 2003. ― 280 с.
10 Серио, П. Русский язык и анализ советского политического
дискурса: анализ номинализаций / П. Серио. // Квадратура смысла:
Французская школа анализа дискурса: пер. с фр. и порт. ― М.:ОАО ИГ
«Прогресс», 1999. ― 416 с.

38
 11 Карасик, В.И. О типах дискурса / В.И. Карасик // Языковая
личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр.
Волгоград, 2000. ― С. 5 ― 20.
12 Шейгал, Е.И. Структура и границы политического дискурса /
Е.И. Шейгал. // Филология ― Philologica, №14. Краснодар, 1998. ―
С. 22 ― 29.
13 Шейгал, Е.И. Семиотика политического дискурса: Монография /
Е.И. Шейгал. // Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ун-т. ― Волгоград:
Перемена, 2000. ― 368 с.
14 Баранова, Н. П. Материалы ежегодной научной конференции
студентов магистрантов университета. 14 — 15 апреля 2004 г.: В 4 ч. Ч. 3.
Отв. Редактор Н.П. Баранова. ― Мн.: МГЛУ, 2004. ― 225 с.
15 Бирих, А. Из истории русских библейских выражений /А. Бирих,
И. Матешич. // Русский язык за рубежом. М., 1994. ― № 5―6. ― С. 41―47.
16 Гвоздарев, Ю.А. Библейские выражения в русской фразеологии /
Ю.В. Гвоздарев. // Ядерно-периферийные отношения в области лексики и
фразеологии (на материале русского языка). Тезисы докладов респ. Конф.
Новгород, 1991. ― С. 21―27.
17 Солодухо, Э.М. Вопросы сопоставительного изучения
заимствованной фразеологии Текст. / Э. М. Солодухо. ― Казань: Изд-во
Казан, 1977 ― 158 с.
18 Добросклонская, Т.Г. Медиалингвистика: Системный подход к
изучению языка СМИ: Современная английская медиаречь /
Т. Г. Добросклонская. ― М.: Флинта: Наука, 2008 ―263 с ― Библиогр.: с.
257 ― 261.
19 Шанский, Н.М. О фразеологизме как языковой единице и
предмете фразеологии / Н.М. Шанский // Проблемы устойчивости и
вариантности фразеологических единиц: материалы межвузовского
симпозиума, Тула, ноябрь 1968 г. / Тульск. гос. пед. инст.; редкол.:
В.Л. Архангельский [и др.]. ― Тула, 1968. ― С. 7―14.

39
 20 Матвеева, Н.П. Библеизмы в русской словесности (фрагменты
словаря) // Н.П. Матвеева // Русская словесность. ― М., 1993. ― № 2. ― С.
83―86. ― 1995. ― № 3. С. 87―91; 1996. ― № 1. ― С. 81―85; № 2. ― С.
88―90.
21 Солдаткина, Т.А. Фразеологические единицы библейского
происхождения во французском политическом дискурсе [Электронный
ресурс] / Т.А. Солдаткина, Е.Н. Слинкова. ― Режим доступа:
http://www.rusnauka.com/20_AND_2014/Philologia/7_173304.doc.htm.
Проверено 13.03.2016. ― Дата доступа: 03.05.2021.
22 Виноградов, В.В. Об основных типах фразеологических единиц в
русском языке[Текст] / В.В. Виноградов. –– М.; Л. : Знание, 1933. ― 305 с.
23 Мокиенко, В.М. Толковый словарь библейских выражений и
слов: ок. 2000 единиц / В.М. Мокиенко, Г.А. Лилич, О.И. Трофимкина. — М.:
АСТ : Астрель, 2010. — 639 с.
24 Прохоров, А. М. Большая Советская Энциклопедия: в 30 т. /
А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1969—1978.
25 Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику /
А.Н. Баранов. — М., 2001. — 246 с.

40
ПРИЛОЖЕНИЯ

41