Н.Н.

Новиков

СУБЪЕКТЫ ТОЛКОВАНИЯ ПРАВА В МЕХАНИЗМЕ ПРАВОВОГО

РЕГУЛИРОВАНИЯ

Согласно известному римскому изречению знание законов состоит не столько в том, чтобы
держаться за их «букву», сколько в том, чтобы понимать их смысл и значение. В дальнейшем закон
может быть применен либо иным способом реализован, но основой правильного применения
(реализации) права всегда является четкое понимание закона.
Деятельность государственных органов, в результате которой рождается акт толкования
(нормативное официальное толкование), специфична по отношению к правоприменительной
деятельности, поскольку отсутствует такая общепризнанная теоретиками стадийность процесса
применения права (установление фактического состава, установление юридической основы,
квалификация, решение в виде издания правоприменительного акта), хотя стадийность как таковая в
интерпретационном процессе наличествует.
Однако с функциональной точки зрения действия государственных органов по специальному
толкованию и применению права весьма схожи.
Процедура по самостоятельной реализации функции толкования сильно отличается от устоявшейся
схемы применения права, где толкованию отведено промежуточное место где-то перед квалификацией.
Как уже отмечалось, основной критерий обособления нормативного толкования от иных видов
толкования права – самостоятельное существование актов нормативного толкования, особая их форма
внешнего выражения. Что касается актов нормативного официального толкования, специфичность
субъектов их создания – государственных и муниципальных органов власти – заставляет определиться
с процедурой принятия таких актов, с разновидностями формализованных «оболочек», форм, в
которых принимаются эти акты.
Для удобства рассмотрения данного вопроса в нашей статье, как представляется, следует
использовать конституционные положения о принципе разделения властей. Это обусловлено теми
особенностями деятельности органов власти различных ветвей, которые выводятся из данного
принципа. Исходя из него можно выделить официальное толкование, осуществляемое органами
законодательной, исполнительной и судебной власти.
В силу принципа разделения властей законодательные (представительные) органы наделены хотя и
узкой, но чрезвычайно важной функцией – функцией законотворчества. Фактически это единственная
функция законодательных органов в системе формирования, реализации и толкования права. Ввиду
такой особенности законодательные органы не занимаются правоприменением, не толкуют
подзаконные нормативно-правовые акты (исходящие от органов исполнительной власти, а также от
органов прокуратуры), т.е. не могут осуществлять легальное (в широком смысле), казуальное и
правоприменительное толкование.
Единственное, что остается законодательным органам – аутентическое толкование собственных
законов. Но, на первый взгляд, у них отсутствует и такая возможность, поскольку такое право
специально не закреплено в законодательстве.
Законодательные (представительные) органы могут заниматься нормативным официальным
нормативным толкованием (в большей степени аутентичным, а также в ограниченной степени
легальным в отношении нормативно-правовых актов законодательных органов – исторических
предшественников по вопросам их действия и соотношения с современным законодательством) – в
форме законов согласно установленной для принятия законов процедуре, если иное прямо не
предусмотрено законодательством, в частности Основным законом.
Что касается деятельности Конституционного суда РФ в сфере толкования, то, по всеобщему
признанию, это весьма специфичный орган правосудия. Его особенность заключается в том, что,
будучи по определению судом, этот государственный орган не столько осуществляет разбирательство
по конкретным «жизненным спорам» как суды общей юрисдикции и арбитражные суды, а занимается
«конституционным контролем» и решает «исключительно вопросы права», не устанавливая и не
исследуя фактические обстоятельства споров. Из этого можно сделать вывод, что в подавляющем
большинстве случаев Конституционный суд РФ занимается именно нормативным толкованием.
Получить от Конституционного суда РФ акт толкования (конечно же, обычно речь идет о
постановлении, признающем неконституционными законодательные положения) крайне сложно, а
главное, зачастую становится неактуально, если речь идет о судебном споре, достучаться до
Конституционного су-да РФ можно, лишь проиграв спор в суде первой инстанции, во всех
вышестоящих инстанциях, тем самым дождавшись вступления соответствующего судебного акта в
силу, потратив при этом достаточно много времени, что может вообще воспрепятствовать
восстановлению нарушенного права.
Однако необходимо признать, что недоступность Конституционного суда РФ нельзя
охарактеризовать как отрицательное правовое явление. Он изначально создавался для рассмотрения
узкого круга вопросов и всегда стоял особняком в системе государственных органов России, в том
числе судебных. Поэтому, видимо, следует искать возможность добиться официального разъяснения
интересующего положения какого-либо нормативного акта в других органах.
Интерпретационной деятельностью, являющейся разновидностью интеллектуальной,
познавательной деятельности, занимаются все правоприменители, включая различные органы
государственной власти, ученых-юристов и юристов-практиков.
Общим для всех форм интерпретационной деятельности, включая деятельность конституционных
судов, является то, что она означает по своему содержанию мыслительно-познавательный процесс,
который происходит на стадии применения права. Применение юридических норм, как правило,
предполагает движение мысли от общего к частному. Промежуточным пунктом в этом процессе
является интерпретация нормы.
Все многообразия интерпретационной деятельности, направленной на поиск значения юридических
норм, является объектом исследования общей теории права.
Судебная интерпретация, осуществляемая конституционными судами, занимает особое место среди
всех форм интерпретационной деятельности.
Судья учитывает, что применяемая норма представляет только одно звено в цепи (в системе)
юридических норм. Система юридических норм, в которой есть нормы, обладающие высшей
юридической силой, представляет собой основу юридического устройства. Судья не может не
учитывать эти основы. Следовательно, толкование законов и Конституции, осуществляемое
конституционными судами, отличается от чисто интеллектуального толкования.
Одной из особенностей толкования законов и Конституции конституционными судами является
коллективный характер познавательного интерпретационного процесса, в этом процессе происходит
взаимодействие конкурирующих взглядов различных судей, входящих в состав суда и выработка
окончательного решения на основе поиска компромисса. То есть имеет место элемент внутрисудебной
политики: суды чаще всего не склонны к радикализму, они стараются найти компромиссы.
Наряду с Конституционным судом РФ, конституционными (уставными) судами субъектов РФ в
судебную систему в качестве составляющих входят суды общей юрисдикции и арбитражные суды.
Однако только высшие суды – Верховный суд РФ и Высший арбитражный суд РФ – обладают
полномочием осуществлять нормативное толкование. Это отражено в Конституции РФ, согласно ст.
126, 127 которой эти суды дают разъяснения по вопросам судебной практики. Разъяснения высших
судов, безусловно, являются актами нормативного официального толкования, принимаемыми
безотносительно конкретного дела.
Весьма актуальным является вопрос об обязательности разъяснений (а также правовых позиций,
выраженных в судебных постановлениях) Верховного суда РФ для арбитражных судов и, наоборот,
Высшего арбитражного суда РФ для судов общей юрисдикции. Во-первых, высшие суды как одни из
авторитетнейших правоприменителей в России (в конкурентах у них только Конституционный суд РФ)
претендуют на истинность своих суждений относительно смысла толкуемых норм права – вполне
понятно, что двух истин быть не может, ведь один из принципов правотворчества исходит из того, что
норма в максимальной степени не должна допускать разночтений. Во-вторых, общеправовой критерий
определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного
принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1 Конституции Российской
Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного
понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой
нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и
неизбежно ведет к произволу, а значит – к нарушению принципов равенства, а также верховенства
закона. Таким образом, отказ в применении правовых позиций высшего суда иной системы не может
рассматриваться иначе как сомнение в правильности толкования, изложенного в них, а значит, в
правильности своего толкования, то есть именно то, от чего предостерегает Конституционный суд РФ:
разночтение закона судами, ничего, кроме правового хаоса и нарушения основополагающих правовых
принципов и конституционных прав и свобод, повлечь не может. Показательной здесь является
известнейшая басня Крылова, которую суды не должны использовать в качестве примера.
В качестве итога изложенного можно отметить следующее. Постановления пленумов Верховного
суда РФ и Высшего арбитражного суда РФ о разъяснениях норм права являются актами нормативного
официального толкования. Нормативность таких постановлений, как интерпретационные акты не
носит общего характера, поскольку, хотя они и используются неоднократно, круг лиц, для которых
такие постановления обязательны, ограничен.
 Другим аспектом является то обстоятельство, что доступ граждан и их объединений к получению от
высших судов акта официального разъяснения вне конкретного судебного спора абсолютно
отсутствует. Это вполне объяснимо – основная функция судебных органов – отправление правосудия,
т.е. разрешение конкретных дел, в ходе которых дается казуальное толкование применимым нормам
права.
Обременение высших судов дополнительной функцией разъяснения законодательства по заявлениям
граждан и их объединений, а также государственных и муниципальных органов и должностных лиц, не
только бы оказалось не свойственно судам, находящим истинное значение закона при многократном
его применении, но и существенно бы усложнило им жизнь.