Курс может быть условно разделен на две части.
Первая (лек- Лекция 1
ции 1-4) посвящена формированию и развитию источниковедения
как научной дисциплины в ХУШ-ХХ вв. в контексте исследова-
тельской деятельности отечественных историков. Показано, как
постепенно вырабатывались приемы и методы изучения истори-
ческих источников, складывалось понимание их природы, вовле-
кались в научную практику новые их виды. Особое место отведе-
но выдающемуся русскому ученому А. С. Лаппо-Данилевскому, с
именем которого связано появление целостной концепции источни-
коведения. Отмечены основные направления развития науки в совет-
ский и современный периоды.
Вторая часть курса (лекции 5-9) включает в себя разделы, где
рассматриваются взгляды ученых на ключевое понятие источни-
коведения «исторический источник» и проблему их классифика-
ции в историографии XX в., анализируется классификационная сис-
тема Л. Н. Пушкарева, которому принадлежит единственная
монография по данному вопросу. Самостоятельный раздел посвя-
щен методологическим проблемам массовых исторических источ-
ников (определение, характерные признаки, классификация, методы
изучения), активно внедряемых в исследовательскую практику во
второй половине прошлого столетия. Подробно рассмотрены
современная трактовка метода источниковедения и основные этапы
источниковедческого исследования - источниковедческий анализ
и синтез.
Каждый раздел курса сопровождается списком источников и
литературы, идеи и выдержки из которых использованы в пособии.
ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ
В XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.
Формирование источниковедения как научной дисциплины свя-
зано с процессом выработки принципов работы с источниками и скла-
дыванием отдельных приемов и методов в стройную систему.
Начало этого процесса относится ко второй четверти XVIII в. и свя-
зано с именами В. Н. Татищева, М. В. Ломоносова, Г. Ф. Миллера,
А. И. Шлецера. Говорить же о научной дисциплине можно в том
случае, когда имеется четко определенный предмет исследований,
разработана методология и развит категориальный аппарат. Поэтому
превращение источниковедения в самостоятельную научную дис-
циплину происходит гораздо позже - в последней трети XIX в.
Интерес к отражению исторических событий возник в глубокой
древности и связан с устной народной традицией, а затем с летопи-
санием. Летописцы в ходе своей работы привлекали довольно
широкий круг источников: произведения устного народного твор-
чества, погодные записи, жития, международные договоры и др.
События обычно освещались в рамках хронологической канвы. В
период русского Средневековья сама форма летописного погод-
ного изложения не позволяла развиться критическому отношению
к источникам. Лишь иногда летописцы проверяли точность дат или
согласовывали встречающиеся в источниках противоречия. Чаще
они сами редактировали текст, исходя из современной им полити-
ческой ситуации, отдавали приоритет одним источникам перед дру-
гими, прибегали к прямым фальсификациям. Конечно, еще рано
говорить о выявлении причинно-следственных связей на этом этапе
работы с источниками. Преобладающее значение имело теологи-
ческое объяснение событий.
Более критичное отношение к источникам проявилось в истори-
ческих сочинениях, которые появляются со второй половины XVI в.
Это новая форма освещения исторических событий. Нет стремле-
ния к сведению всего известного материала, как это было в летописях.
Создаются произведения, посвященные конкретной теме: «Синоп-
сис» и «Скифская история»Л. И. Лызлова (XVII в.), «Ядро Россий-
ской истории»/! И. Манкиева (XVIII в.). Делаются первые попытки
5
выявления отдельных связей между явлениями. Авторы стремятся
к увеличению и расширению круга используемых источников.
Однако о принципах критического анализа источников говорить еще
рано. Авторы исторических сочинений допускали компилятивность
в изложении, произвольный отбор фактов. Лишь некоторые из них
приходили к выводу, что следует больше доверять источникам древ-
него времени, чем позднейшим.
Навыки работы с источниками накапливались и в ходе практи-
ческой работы по собиранию и хранению документов в великокня-
жеских канцеляриях в Древнерусском государстве и позже в архивах
приказов, местных органов управления, монастырей, отдельных фе-
одалов. Их собирание и хранение требовало определенных навыков.
В эпоху раннего феодализма и в последующий период создава-
лось немало поддельных и подложных документов. В связи с этим
постепенно развивались методы по установлению подлинности и
достоверности свидетельств источников. Вырабатывались приемы
обнаружения подчисток и подправок, анализа почерка, печатей. Но
данного рода работа касалась так называемых внешних признаков
источников. Анализ содержания документов для установления их
подлинности и достоверности не производился. Примером
работы такого рода может служить разборе. Денисовым «Деяния
соборного» и «Требника».
Таким образом, можно отметить, что в ХУП-ХУШ вв. был на-
коплен определенный опыт, который сыграл важную роль в фор-
мировании научного источниковедения.
В XVIII - первой половине XIX в. в России происходили заметные
перемены во всех сферах общественной жизни. Возникли новые
задачи и перед исторической наукой, развитие которой было невоз-
можно без наличия надежной источниковедческой базы. Историки
стали уделять особое внимание выявлению и собиранию истори-
ческих источников.
А. П. Пронштейн в своем исследовании «Источниковедение в
России: период феодализма» выделяет пять основных этапов в
развитии отечественного научного источниковедения в рамках
феодальной эпохи.
Первый этап связан с именем В. Н. Татищева.
Второй этап представлен трудами историков середины XVIII в.,
прежде всего М. В. Ломоносова и Г. Ф. Миллера.
На третьем этапе выделяются труды историков конца XVIII—
начала XIX в.: М. М. Щербатова, И. Н. Болтина, А. Л. Шлецера,
Н. М. Карамзина.
Четвертый этап - 20-30-е гг. XIX в. связан с работами представи-
телей скептической школы, во главе которой стоял М. Т. Каченов-
ский, и охранительного направления во главе с М. П. Погодиным.
Пятый этап представлен исследовательской деятельностью Я.
В. Калачова и Н. И. Надеждина в 40-50-е гг. XIX в.
Василий Никитич Татищев (1686-1750)1 впервые поставил
задачу создать обобщающий труд по истории. Для этого, по его
мнению, необходимо иметь солидную источниковую базу. Можно
сказать, что В. Н. Татищев положил начало собиранию источников
в научных целях. Он выявил более 300 источников, открыв целый
ряд документов.
В. Н. Татищев первым из русских историков понял, что ученый
должен не просто пересказывать собранный материал, но и владеть
«наукой критики». Под этим он имел в виду не только проверку
достоверности фактов, что уже делали его предшественники, но
прежде всего выяснение надежности источника в целом. Критерием
надежности источников, по его мнению, являлась достоверность
сообщаемых фактов, откуда эти факты взяты, их происхождение.
В. Н. Татищеву принадлежит первый в отечественной науке
опыт классификации источников. Его классификация просущество-
вала в течение всего XVIII в. Были выделены следующие группы
источников:
1. Общие, или генеральные (летопись Нестора, «Степенная кни-
га», хронографы, «Синопсис»).
2. Топографии, или местные летописи (Московская, Новгород-
ская, Псковская, Сборник муромский о Петре и Февронии).
3. Дипломатические грамоты из казанских, сибирских, астра-
ханских и других архивов.
' Родился в семье псковского помещика, окончил в Москве инженерную и
артиллерийскую школу. Участвовал в Северной войне (1700-1721), выполнял раз-
личные военно-дипломатические поручения Петра I. В 1720-1722 гг. управлял
казенными заводами на Урале, основал г. Екатеринбург. В 1741-1745 гг. - астра-
ханский губернатор (см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1973. Т. 14.
С. 146).
6 7
 4. Частные («Хождение митрополита Пимена в Константи-
нополь», «Жизнь царя Ивана Грозного», «Временник Ивана Тимо-
феева», «Сказание Авраамия Палицина», «Скифская история» А.
Лызлова).
Всю массу проклассифицированных источников В. Н. Татищев
делил по степени достоверности содержащихся в них сведений
на следующие категории:
1. Автор - участник описываемого события;
2. Создатель документа - современник события;
3. Историк писал позже, но на основе документов современни-
ков или участников;
4. Автор - соотечественник, хорошо знающий язык, а не ино-
странец.
Подходя к источникам с точки зрения их достоверности, В. Н. Та-
тищев отдавал предпочтение более древним из них. С меньшим
доверием, чем к источникам отечественного происхождения, исто-
рик относился к сочинениям иностранных авторов. Совсем не до-
верял В. Н. Татищев встречавшимся в древнерусских письменных
памятниках «суевериям» и «баснословиям», противоречившим
здравому смыслу. Таким образом, можно отметить, что он первым
из отечественных историков высказал свое отношение к произве-
дениям устного народного творчества, хотя признавал возможность
их использования для освещения ранних периодов истории.
Изучая источники, В. Н. Татищев обратил внимание на необ-
ходимость перевода дат и мер на современные системы счета,
уточнения по современной ему карте географических пунктов,
знания родословий, понимания древних терминов. Кроме того, он
впервые использовал в работе данные лингвистики. Так, отмечает
А. П. Пронштейн, трудами В. Н. Татищева было положено начало
хронологии, метрологии, исторической географии и генеалогии.
В. Н. Татищев подготовил к печати такие важные законодатель-
ные источники, как «Русская Правда», Судебник 1550 г. и др. Инте-
ресны его комментарии к источникам. Однако анализ законодатель-
ных актов В. Н. Татищев вел в отрыве от общего хода истории.
Создавая свой основной труд - «Историю Российскую», В. Н. Та-
тищев стремился объединить всю массу бывших в его распоряжении
источников. Он связывал отдельные сообщения источников в соот-
ветствии с понимаемой им логикой исторических событий.
8
По мнению А. П. Пронштейна, В. Н. Татищев разработал основы
научного источниковедения в России.
Основы критического отношения к историческим источникам,
заложенные В. Н. Татищевым, получили дальнейшее развитие в
середине XVIII в. в трудах Михаила Васильевича Ломоносова
/]711-1765)2 и Герарда Фридриха Миллера(1705—1783)3.
Как и В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов считал, что историчес-
кие труды должны базироваться прежде всего на исторических до-
кументах и сочинениях авторов, живших в описываемое время.
Главным источником по истории Древней Руси он считал летописи,
и прежде всего труд Нестора. В связи с тем, что источников от древ-
нейших периодов истории в распоряжении ученых середины XVIII в.
было сравнительно немного, М. В. Ломоносов, как и другие совре-
менные ему авторы, привлекал данные языка. Лингвистические
данные были им использованы, например, для критики норманн-
ской теории происхождения русского народа.
Главным критерием в определении достоверности сведений у
него было рационалистическое объяснение, т. е. «здравый смысл».
Используя летописи, сочинения древних и позднейших авторов,
данные устного народного творчества, языка, М. В. Ломоносов счи-
тал факт доказанным, если известия о нем совпадали в нескольких
источниках. При наличии же расхождений в источнике он не выяс-
нял их причины, которые могли быть связаны с социальным зака-
зом, стремлением авторов представить события в определенном
свете, а отбирал те, которые казались ему достоверными с точки
зрения здравого смысла.
2
Сын крепостного крестьянина Архангельской губернии. Учился в Московс
кой Славяно-греко-латинской академии (1731-1735) и учебных заведениях Герма
нии (1736-1741). Адъюнкт физики в Петербургской Академии наук (с 1742 г.),
профессор химии (с 1745 г.). Инициатор создания Московского университета (1755;
см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1965. Т. 8. С. 767).
3
Историк, археограф, член Петербургской Академии наук с 1731 г. Немец.
Приехал в Россию в 1725 г. С 1725 г. - адъюнкт, с 1731 г. - профессор истории, в
1728-1730 и 1754-1765 гг. - конференц-секретарь Академии наук. В 1733-1743 гг.
участвовал в экспедиции по изучению Сибири, обследовал и описал архивы более
20 городов. Собрал огромную коллекцию документов (см.: Советская историчес
кая энциклопедия. М., 1966. Т. 9. С. 442).
9

Современник М. В. Ломоносова Г. Ф. Миллер, как и В. Н. Тати-
щев, был одним из первых историков России, которые считали, что
историю следует писать лишь на основе источников, возникших
в древнее время. При этом историк обязательно должен на них
ссылаться.
Вслед за В. Н. Татищевым Г. Ф. Миллер полагал, что для напи-
сания истории необходимо иметь как можно больше источников.
Огромный труд был им вложен в собирание документального
материала, в том числе по истории Сибири. Он был участником
Сибирской экспедиции 1733-1743 гг. Итогом этой работы стали его
знаменитые «портфели».
На основе изучения сибирских летописей Г. Ф. Миллер соста-
вил схему сибирского летописания, главные положения которой
длительное время сохраняли свое научное значение. Г. Ф. Миллеру
принадлежит заслуга в издании ряда ценных исторических ис-
точников: «Степенной книги», Судебника Ивана IV, писем Петра I
к Шереметьеву, «Описания земли Камчатки» С. П. Крашенинникова
и других источников. Им был выдвинут принцип издания «по луч-
шему списку», который получил признание в археографии XIX в.
Создавая свои исторические сочинения, Г. Ф. Миллер опирался
на летописи. Он считал наиболее достоверными те из них, которые
были созданы в древности и с недоверием относился к текстам,
вписанным позже, например, на вклеенных листах. Ученый пер-
вым пришел к выводу о более позднем, чем основной текст, про-
исхождении вклеек. К преданиям и легендам Г. Ф. Миллер, как и
М. В. Ломоносов, относился с позиций здравого смысла, старался
дать им рационалистическое толкование.
При написании «Истории Сибири» Г. Ф. Миллер использовал
актовые документы как иллюстрацию к летописным известиям, а
также для уточнения и дополнения летописных сообщений.
Актовый материал он считал вполне достоверным источником и
лишь в отдельных случаях подвергал его критике. Основным
критерием при этом была вероятность отраженного в них события.
Г. Ф. Миллер привлекал в качеств источника также данные линг-
вистики и археологические памятники.
Во второй половине XVIII в. интерес к отечественной истории
значительно возрос. Заметно выделяется среди историков этого
10
периода Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790)4. Ученый на
протяжении всей жизни твердо стоял на рационалистических и
прагматических позициях, решительно отвергая стремление
историков-предшественников толковать исторические события во-
лей божественного провидения. Ход истории он объяснял действи-
ями людей (князей, бояр, представителей боярской аристократии),
вызванными ближайшими по времени причинами. Задачу историка
М. М. Щербатов видел в том, чтобы описать действия людей и
вскрыть психологические побуждения, руководившие ими.
Как и историки первой половины XVIII в., основным источником
по истории России М. М. Щербатов считал летописи, ценность и
преимущество которых перед другими источниками заключались в
том, что они написаны современниками или очевидцами описы-
ваемых событий. Помимо летописей М. М. Щербатов привлекал и
другие повествовательные источники, как русские, так и иност-
ранные. Из источников иноязычного происхождения ученый более
всего ценил сочинения древних авторов, содержащие отсутствую-
щие в летописях сведения. Что же касается произведений иност-
ранцев более позднего времени, то, как и М. В. Ломоносов, историк
считал их менее достоверными, чем русские источники. Ученый
значительно шире и полнее, чем его предшественники, привлекал
актовый материал, но, как и они, считал, что акты и грамоты могут
использоваться главным образом в качестве иллюстрации фактов и
событий, указанных в летописях. Определенное место среди
источников в исследованиях М. М. Щербатова принадлежало
произведениям фольклора. Их он считал наиболее ранней формой
освещения событий прошлого и признавал возможным использовать
их, особенно при освещении древнейших периодов, от которых
других источников не осталось. Но, как рационалист, Щербатов
4
Происходил из древнего и богатого княжеского рода. Получил глубокое и
разностороннее домашнее образование. В раннем детстве был записан в гвар-
дейский Семеновский полк. Хорошо знал французский, немецкий, итальянский
языки. В его библиотеке было собрано около 15 тыс. книг. В 1762 г. вышел в от-
ставку в чине капитана. В конце 60-х Тг XVIII в. поступил на государственную
службу. Работал в комиссии по составлению Нового Уложения. В 1779 г. стал се-
натором. В 1788 г. вышел в отставку в чине действительного статского советника
(см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1976. Т. 16. С. 386).
11
 Современник М. В. Ломоносова Г. Ф. Миллер, как и В. Н. Тати-
щев, был одним из первых историков России, которые считали, что
историю следует писать лишь на основе источников, возникших в
древнее врем*я. При этом историк обязательно должен на них
ссылаться.
Вслед за В. И- Татищевым Г. Ф. Миллер полагал, что для напи-
сания истории необходимо иметь как можно больше источников.
Огромный труд* был им вложен в собирание документального
материала, в тот числе по истории Сибири. Он был участником
Сибирской экспедиции 1733-1743 гг. Итогом этой работы стали его
знаменитые «по-ртфели».
На основе изучения сибирских летописей Г. Ф. Миллер составил
схему сибирского летописания, главные положения которой
длительное время сохраняли свое научное значение. Г. Ф. Миллеру
принадлежит заслуга в издании ряда ценных исторических ис-
точников: «Степенной книги», Судебника Ивана IV, писем Петра I
к Шереметьеву, -«Описания земли Камчатки» С. П. Крашенинникова
и других источников. Им был выдвинут принцип издания «по луч-
шему списку», жоторый получил признание в археографии XIX в.
Создавая свои исторические сочинения, Г. Ф. Миллер опирался на
летописи. Ой считал наиболее достоверными те из них, которые
были созданы в древности и с недоверием относился к текстам,
вписанным позже, например, на вклеенных листах. Ученый первым
пришел к выводу о более позднем, чем основной текст, про-
исхождении вклеек. К преданиям и легендам Г. Ф. Миллер, как и
М. В. Ломоно-сов, относился с позиций здравого смысла, старался
дать им рацион-алистическое толкование.
При написании «Истории Сибири» Г. Ф. Миллер использовал
актовые документы как иллюстрацию к летописным известиям, а
также для уточнения и дополнения летописных сообщений.
Актовый материал он считал вполне достоверным источником и
лишь в отдельных случаях подвергал его критике. Основным
критерием при этом была вероятность отраженного в них события.
Г. Ф. Миллер привлекал в качестве источника также данные линг-
вистики и археологические памятники.
Во второй половине XVIII в. интерес к отечественной истории
значительно возрос. Заметно выделяется среди историков этого
10
периода Михаил Михайлович Щербатов (1733-1790)4. Ученый на
протяжении всей жизни твердо стоял на рационалистических и
прагматических позициях, решительно отвергая стремление
историков-предшественников толковать исторические события во-
лей божественного провидения. Ход истории он объяснял действи-
ями людей (князей, бояр, представителей боярской аристократии),
вызванными ближайшими по времени причинами. Задачу историка
М- М. Щербатов видел в том, чтобы описать действия людей и
вскрыть психологические побуждения, руководившие ими.
Как и историки первой половины XVIII в., основным источником
по истории России М. М. Щербатов считал летописи, ценность и
преимущество которых перед другими источниками заключались в
том, что они написаны современниками или очевидцами описы-
ваемых событий. Помимо летописей М. М. Щербатов привлекал и
другие повествовательные источники, как русские, так и иност-
ранные. Из источников иноязычного происхождения ученый более
всего ценил сочинения древних авторов, содержащие отсутствую-
щие в летописях сведения. Что же касается произведений иност-
ранцев более позднего времени, то, как и М. В. Ломоносов, историк
считал их менее достоверными, чем русские источники. Ученый
значительно шире и полнее, чем его предшественники, привлекал
актовый материал, но, как и они, считал, что акты и грамоты могут
использоваться главным образом в качестве иллюстрации фактов и
событий, указанных в летописях. Определенное место среди
источников в исследованиях М. М. Щербатова принадлежало
произведениям фольклора. Их он считал наиболее ранней формой
освещения событий прошлого и признавал возможным использовать
их, особенно при освещении древнейших периодов, от которых
других источников не осталось. Но, как рационалист, Щербатов
4
Происходил из древнего и богатого княжеского рода. Получил глубокое и
разностороннее домашнее образование. В раннем детстве был записан в гвар-
дейский Семеновский полк. Хорошо знал французский, немецкий, итальянский
языки. В его библиотеке было собрано около 15 тыс. книг. В 1762 г. вышел в от-
ставку в чине капитана. В конце 60-х гт: XVIII в. поступил на государственную
службу. Работал в комиссии по составлению Нового Уложения. В 1779 г. стал се-
натором. В 1788 г. вышел в отставку в чине действительного статского советника
(см.: Советская историческая энциклопедия. М, 1976. Т. 16. С. 386).
11
решительно отвергал явные выдумки одних и стремился найти
рациональное зерно в других преданиях.
М. М. Щербатов не только использует широкий круг источни-
ков, но и более глубоко, чем его предшественники, подходит к ним.
Ученого интересовала не только древность источника, главным
признаком достоверности М. М. Щербатов считал древность про-
исхождения источников. Поэтому он стремился установить время,
место, обстоятельства возникновения каждого из источников, от-
куда почерпнул сведения автор. Благодаря такому подходу историк
уточнил время происхождения многих источников (например,
Иоакимовской летописи). Однако при объединении известий раз-
ных источников он отвергал право историка на домыслы и догадки,
требуя отделять размышления исследователя от свидетельств
источника.
Много внимания уделял М. М. Щербатов истолкованию текста
источника, стремясь сделать его возможно более понятным для
читателя. Но эти этимологические изыскания были еще очень
несовершенны.
При работе с источниками историк привлекал данные так назы-
ваемых вспомогательных дисциплин: палеографии, дипломатики,
генеалогии.
Подход Ивана Никитича Болтина (1735-1792)5, одного из круп-
нейших историков второй половины XVIII в. к задачам изучения
исторического материала во многом определялся его общим взглядом
на ход истории. Последний, по его мнению, являлся результатом
влияния различных факторов, в том числе природы человека и ес-
тественных условий его жизни. Отсюда следовала необходимость
отличать в источниках вероятное от невероятного и находить в ис-
тории общее и особенное. Для этого, по мнению И. Н. Болтина,
3
Дворянин, крупный помещик, государственный деятель. Родился в Нижего-
родской губернии. Получил домашнее образование. С 1779 г. проживал в Петер-
бурге. Был близок с Г. А. Потемкиным. Научные интересы сформировались в связи
с его практической деятельностью и на основе широкого знакомство с научной
литературой, в том числе трудами В. Н. Татищева и французских просветителей.
Входил в кружок «Любителей отечественной истории», сгруппировавшихся вок-
руг А. И. Мусина-Пушкина (см.: Советская историческая энциклопедия. М, 1962.
Т. 2. С. 598).
12
надо прежде всего уметь отбирать необходимые источники и тща-
тельно их изучать.
Ученый собрал значительное число источников и распределил
их на группы, показав достоинства и недостатки каждой из них.
На первое место он ставил летописи, особенно древнейшую
из них - летопись Нестора, не исключая, однако, что ей предшество-
вали и более древние летописные записи, которые не сохранились.
Ценной группой источников И. Н. Болтин признавал законы.
Появление их он связывал с состоянием нравов и выделил несколько
этапов в развитии русского законодательства (древний период,
«Русская Правда», период становления в стране единодержавия,
Уложение 1649 г.). Историк дал характеристику многих законов
до конца XVIII в. и в издании некоторых из них принимал участие.
Пользовался И. Н. Болтин и картографическими материалами,
считая географические данные очень важными для исследователя,
так как история и география, по его утверждению, тесно связаны.
Ученый считал, что историк должен привлекать в качестве ис-
торического источника сочинения иностранных писателей, но про-
верять их русскими источниками.
К произведениям фольклора И. Н. Болтин обращался лишь в
редких случаях - только тогда, когда они говорили о народных
поверьях и преданиях. В целом же он, будучи рационалистом,
решительно исключал их из ряда исторических источников.
И. Н. Болтин определил основные задачи изучения источников.
Первая задача при изучении источников - отбор материалов,
заслуживающих доверия на основе палеографических и прагмати-
ческих данных. Главным критерием ценности источника он называл
древность происхождения.
Вторая задача историка, по мнению И. Н. Болтина, состояла в
том, чтобы правильно понять текст источника и перевести его на
современный автору язык, раскрыв точный смысл сказанного.
Главным при этом являлось установление первоначального текста
путем сравнения списков.
Третьей задачей при изучении источников И. Н. Болтин называл
истолкование текста. В соответствии с уровнем филологической
науки конца XVIII в. ученый разъяснял непонятные слова и термины.
13
 Последняя задача историка в работе с источниками состояла в
правильном отборе и оценке свидетельств, важных для воссозда-
ния прошлого. Главными критериями при этом И. Н. Болтин считал
их вероятность с точки зрения «здравого рассудка» и совпадение
с известиями других источников, а также иногда старался учесть
и «пристрастия» авторов источников. Кроме того, И. Н. Болтин пред-
лагал даже к данным в целом достоверного источника относиться
дифференцированно. Поэтому он делил известия источников на
«истинные», «сумнительные», «вероподобные», «невероятные» и
«ложные». Так постепенно от критики свидетельств самих по себе,
взятых в отрыве от источника, происходило приближение к осозна-
нию необходимости критики самого источника.
Немецкий ученый Август Людвиг Шлецер (1735-1809)6,
проживший в России несколько лет (1761-1767), большую часть
жизни посвятил изучению русских летописей как главного источ-
ника по истории Древней Руси. Он сформулировал задачи их кри-
тического изучения:
1. Восстановление по имевшимся спискам первоначального
текста, который не дошел до исследователя (критика слов, или
малая критика);
2. Правильное его прочтение и истолкование (грамматическое
и историческое толкование);
3. Выяснение достоверности сведений (критика дел, или выс-
шая критика).
Ученый исходил из того, что древнейшая русская летопись была
создана в начале XII в. монахом Нестором, однако сохранилась она
лишь в позднейших списках (не ранее XIV в.), сильно искаженных
переписчиками. Поэтому при изучении ее он предлагал прежде всего
восстановить первоначальный текст (идея создать «очищенного»
Нестора), а затем истолковать непонятные по причине их древности
6
Историк, публицист, статистик. Член Петербургской Академии наук с 1765 г.
Почетный член Общества истории и древностей российских с 1804 г. Учился в
Виттенбергском и Геттенгенском университетах. По приглашению Г. Ф. Миллера в
1761-1767 гг. работал в России, изучал древнерусские летописи. По возвращении
в Германию преподавал историю и статистику в Геттенгенском университете (см.:
Советская историческая энциклопедия. Т. 16. С. 293).
14
или искажений при переписке слова и термины, и путем проверки
убедиться в достоверности приводимых фактов.
При решении первой задачи А. Л. Шлецер переписывал текст
летописи по списку, который, с его точки зрения, точнее передавал
оригинал, разбив на сегменты (отрывки), а рядом приводил вари-
анты из других списков. Он не проявлял интереса к выявлению
обстоятельств происхождения каждой отдельной рукописи и срав-
нивал не сами списки, а отрывки текста, содержащиеся в разных
списках. Потом историк выбирал, по его мнению, первоначальный
вариант. Главным критерием при этом у него был «здравый смысл».
Он учитывал также противоречия в самом тексте и расхождения с
известиями иностранных авторов. Ученый пробовал не только
«очистить» текст летописи от искажений, описок, легенд, но и объяс-
нить, почему они возникли. Так ученый пытался восстановить под-
линный текст древнейшей русской летописи.
Таким путем, не видя связи между отдельными частями, выби-
рая из них «лучшие», руководствуясь соображениями «здравого
рассудка», А. Л. Шлецер воспроизводил мозаичный текст древней
русской летописи, составленный из разных летописных списков.
Некоторые его методы были осмыслены и развиты историками пос-
ледующих поколений.
При решении второй задачи - истолкования текстов - историк
опирался на данные языка. За основу сопоставления он брал корне-
вой строй языка. Этот метод предвосхитил некоторые приемы срав-
нительного языкознания, утвердившиеся в первой половине XIX в.
Решая третью задачу, А. Л. Шлецер исключал из изложения все
известия, не заслуживающие доверия, и проверял те, которые, на
первый взгляд, кажутся правдивыми. Как рационалист и праг-
матик, он ко всем летописным известиям подходил прежде всего
с позиций «здравого смысла», используя также метод сопоставле-
ния сообщений летописца с показаниями других источников. При
установлении достоверности факта ученый сопоставлял его с эпо-
хой в целом, а если не находил связи, то ставил факт под сомнение.
В этом отношении его можно считать предшественником скепти-
ческой школы. В тех случаях, когда путем исторической критики
удавалось отбросить сомнения и доказать достоверность повество-
вания, историк включал его в текст «очищенного» Нестора.
15
 В целом разработанные А. Л. Шлецером приемы критики были
шагом вперед в развитии источниковедения.
В 1816-1818 гг. вышли в свет 12 томов «Истории государства
Российского» Николая Михайловича Карамзина (1766-1826)7,
которые вызвали шумный успех у публики и серьезный резонанс
в научных кругах.
Н. М. Карамзин был убежден, что при написании истории сле-
дует опираться на возможно более полную источниковую базу. В
этом отношении он находился в гораздо более благоприятных
условиях, чем его предшественники. К началу XIX в. многие доку-
менты были опубликованы, российские архивы приведены в опре-
деленный порядок, историка снабжали документами археографы
и коллекционеры (П. М. Строев, К. Ф. Калайдович, П. М. Румян-
цев, А. И. Мусин-Пушкин и др.). В итоге при создании «Истории
государства Российского» Н. М. Карамзин располагал значительно
большим числом документов, чем его предшественники.
Чтобы создать историю, основанную на достоверных фактах,
ученый, по убеждению Н. М. Карамзина, должен быть уверен в том,
что источники, которыми он пользуется, заслуживают полного
доверия. Поэтому, как и историки XVIII в., главной задачей ис-
торической критики он считал установление по источникам досто-
верных и точных фактов. Писатель проверял и уточнял каждый
факт, упоминаемый в источниках. Его методы проверки достовер-
ности были традиционными, идущими из XVIII в. - критика содер-
жания источника с позиций «здравого смысла». Но рассуждениям
Н. М. Карамзина свойственны психологизм и глубина, более тонкие
и верные, чем у предшественников. Ученый нередко опирался при
этом на знание древних обычаев. Устанавливая достоверность
документов, он также применял метод сопоставления известий
разных источников.
В понятие критики источников ученый вслед за А. Л. Щлеце-
ром, который был для него авторитетом, включал две задачи -
7
Родился в Симбирской губернии. Дворянин. С 1784 г. жил в Москве. В 1789-
1790 гг. путешествовал за границей. Член Российской Академии наук с 1818 г.
(см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1965. Т. 7. С. 17).
16
восстановление первоначального текста («очищение» источника)
и истолкование текста. Однако при решении второй из указанных
задач в работах Н. М. Карамзина уже нет простой интерпретации
терминов на основе словотворчества, которыми были заполнены
сочинения историков XVIII в. Его понимание содержания источни-
ков основано на более глубоком, чем у предшественников, знании
реальной жизни изучаемой эпохи. При истолковании отдельных
терминов он нередко прибегал к сравнению употребления их в раз-
ных документах, пользовался данными лингвистики, хронологии,
исторической географии.
Как и исследователи предыдущего столетия, ученый считал ле-
тописи важнейшим источником для изучения древней истории Руси.
Он сформулировал принципы научного издания летописей: груп-
пировать сходные списки и издавать каждую группу по лучшему
списку, снабжая его вариантами и разночтениями из остальных.
Этим принципом наука пользуется и в настоящее время.
В летописях и сочинения древних авторов Н. М. Карамзин на-
ходил много легенд и преданий, но, в отличие от А. Л. Шлецера,
считал возможным использовать их в научных изысканиях и вклю-
чал в свою «Историю», стараясь установить степень достоверности.
Н. М. Карамзин придавал важное значение законам как истори-
ческому источнику, считая, что они дополняют летописи. Разбор
им «Русской Правды» представляет собой целое источниковедчес-
кое исследование.
Много внимания при написании своего многотомного труда
историк уделял актовому материалу: документам московского
великокняжеского архива (договорным и духовным грамотам).
Используя актовые документы, Н. М. Карамзин стремился установить
или уточнить время и место их появления и скептически относился
к документам, дошедшим в позднейших списках и не упоминав-
шимся в других источниках.
В целом сочинения Н. М. Карамзина способствовали дальней-
шему развитию источниковедения в русской исторической науке,
им была создана основа для установления нового этапа в развитии
исторической критики и возникновения источниковедения как
самостоятельной отрасли научных знаний.
Н«уч«»я библиотека |у
Уралмкого
■ииювйпепмяаго
 В 20-х гг. XIX в. в русской исторической науке появилось новое
направление. Оно было представлено трудами Михаила Трофимо-
вича Каченовского (1775-1842)8 и его учеников и получило назва-
ние скептической школы. Под влиянием новых философских идей
начинает складываться представление о развитии народов по опре-
деленным законам и ведется поиск этих законов. Исходя из пред-
ставления об «органическом развитии общества», скептики отказа-
лись от взгляда на историю как на набор мало связанных друг с другом
фактов. Они считали, что историки должны прослеживать место
каждого явления в цепи исторических событий, сравнивая его со
сходными процессами в других странах, особенно славянских, и
критически оценивая существующие известия.
По этой причине представители скептической школы призывали
покончить с доверительным отношением к источникам, присущим
их предшественникам, в том числе Н. М. Карамзину, который, как
историк-мыслитель, уже не удовлетворял требованиям науки начала
XIX в. Признавая понятия о высшей и низшей критике, разрабо-
танные А. Л. Шлецером, крупнейшим достижением предшествующей
исторической науки, они критиковали немецкого ученого, который
не ставил задачи сопоставления свидетельств источников с ходом
исторических событий и обстоятельствами места и времени.
Скептики значительно расширили задачи высшей критики по
сравнению со старыми представлениями. Она должна была от-
разить конкретные общественные условия той определенной эпохи,
8
Из небогатой греческой семьи Качони, переселившейся из Балаклавы в Харь-
ков. Учился в Харьковском коллегиуме, где получил фамилию Каченовский. В 1788
г. поступил в Екатеринославское казачье ополчение урядником. С 1793 г. - канце-
лярист в Харьковском губернском магистрате, с 1795 г. - сержант Таврического
гренадерского полка. В 1801 г. вышел в отставку и поступил библиотекарем к
А. К. Разумовскому. С 1804 г. сотрудничал в «Вестнике Европы». С 1805 г. - ма-
гистр философии и преподаватель риторики и русского языка в Московском уни-
верситете, с 1806 г. - доктор философии и изящных наук, с 1808 г. - адъюнкт и
правитель канцелярии Разумовского. С 1811 г. - профессор теории изящных ис-
кусств и археологии, с 1821 г. - профессор истории, статистики и географии, с
1835 г. - профессор истории и литературы славянских народов, с 1837 г. - ректор
Московского университета (см.: История России с древнейших времен до 1917 г.:
Энциклопедия. М., 1996. Т. 2. С. 539).
в условиях которой стало возможно появление самого историчес-
кого памятника, а также определить, насколько содержание его со-
ответствует исторической действительности («духу времени»).
Новые задачи исторической науки и новое понимание назначе-
ния исторической критики, по мнению скептиков, требовали со-
здания и новой методики исторических исследований, и выделения
исторической критики в самостоятельную отрасль научной деятель-
ности историка. Анализ исторических источников они предлагали
проводить с точки зрения трех видов критики: дипломатической,
исторической, археологической.
Дипломатика должна была служить для отличия подложных
документов от достоверных на основе анализа официальных при-
знаков достоверности (подписей, печатей и т. п.). В качестве глав-
ного средства проверки достоверности документа М. Т. Каченов-
ский называл его графическую экспертизу. Но когда с помощью
дипломатики установить подделку не удается, следует прибегать
к исторической критике, к помощи фактов, которые связаны между
собой причинами и следствиями. В силу этого историк предлагал
не принимать на веру известия тех источников, которые не соответ-
ствовали общему представлению о связи событий. Историческая
критика, по мнению М. Т. Каченовского, должна основываться не
только на установлении достоверности фактов, но и на отборе их
в соответствии с требованиями исторической науки. Третьей
задачей, стоящей перед исследователем исторических источников,
ученый считал критику археологическую, к которой он относил
объяснения отдельных слов, терминов, имен, народных званий, дол-
жностей, денежных законов, обычаев, поверий, обрядов, этапов
судебной процедуры и т. д.
Таким образом, если А. Л. Шлецер с помощью низшей и выс-
шей критики стремился решить вопрос, какие части источника воз-
никли позже, чем сам памятник, т. е. были кем-то дописаны, а по-
том исключить их, то М. Т. Каченовский с помощью названных трех
видов критики пытался прояснить вопрос о подлинности и дос-
товерности источника в целом. Скептики свой взгляд на историю
и пути ее познания старались основывать на методе критического
изучения исторических источников.
18 19
 Разработанные ими методы скептики применили к изучению
важнейших источников истории Древней Руси. Так, изучая летописи,
они пришли к выводу о существовании особого, «баснословного»
периода древней русской истории, основанного на устных преда-
ниях. Народные предания они определили при этом самым древ-
ним и самым недостоверным источником, а поскольку в летописях
много легенд и сказаний, то и древняя история недостоверна.
М. Т. Каченовский и его ученики подвергли дипломатическому,
историческому и археологическому анализу текст «Русской Прав-
ды», стараясь связать его с общими условиями жизни Новгорода
и окружающих его земель. Но на оценке этого памятника сказалась
неверная посылка - представление о низком уровне хозяйственной,
политической и культурной жизни Новгорода в начале XI в., когда
Русь только приняла христианство и обрела письменность. Это пред-
ставление не позволило историку объективно оценить все факты
и привело к ошибочному выводу, что «Русская Правда» не могла
возникнуть в начале XI в., а была заимствована из германского права
не ранее середины XII в.
Помимо летописей и «Русской Правды» М. Т. Каченовский и
его последователи обращали внимание и на другие важные для
историка источники: грамоты, церковно-поучительную литературу.
Однако метод проверки свидетельств источников с точки зре-
ния соответствия их «духу времени» вступал в противоречие с не-
верным представлением скептиков об исторической эпохе, к кото-
рой относились изучаемые источники. По их представлениям, в XI
-начале XII в. Русь только вышла из варварского состояния и поэтому
не могла иметь таких литературных шедевров, как летописи или
«Слово о полку Игореве», детально разработанные юридические
документы и др. Вместе с тем подвергалась сомнению и достовер-
ность всей древней русской истории, какой она изображалась в этих
источниках, возникших через 2-3 столетия после тех событий,
которые в них описаны.
Несмотря на ошибочность и наивность многих суждений, скеп-
тическая школа имела определенные достоинства. Она предложила
ряд оригинальных методов исторического исследования, заставила
историков искать в источниках и сообщаемых ими фактах связь с
общими явлениями.
Формирование исторических воззрений и научного метода Ми-
хаила Петровича Погодина (1800-1875)9 происходило в середине
20-х гг. XIX в. В это время он разделял взгляды представителей
скептической школы. Однако уже в начале 30-х гг., отмежевавшись
от них, он объявил себя последователем А. Л. Шлецера и Н. М. Ка-
рамзина и противником философского метода в исторической науке.
Философскому методу в изучении источников М. П. Погодин
противопоставил свой научный математический метод, который
считал универсальным для работы со всеми видами источников.
Данный метод состоял в выявлении всех источников, относящихся
к теме исследования, установлении их подлинности, происхождения
и достоверности, суммировании их свидетельств, а на основе этого
-в выделении лишь самых общих закономерностей. Такой подход
исключал возможность широких историко-философских обобщений,
направляя внимание ученого на разработку частных проблем.
На практике М. П. Погодин использовал свой математический
метод при выяснении различных исторических проблем. Так, на-
пример, ученый ставит перед собой задачу выяснить роль великого
князя как представителя верховной власти. Для этого прежде всего
он выбирает из летописи все упоминания по этому вопросу. Их ока-
зывается 37. Затем распределяет их по конкретным случаям и уста-
навливает, что князь владел племенами (3 случая), брал с них дань
(10 случаев), также и с Новгорода (1), раздавал города (2), сажал в
них своих «мужей» (2), строил крепости (2), собирал войско (2),
управлял (1), судил и наказывал (2) и т. д. На основе этого перечня
ученый пытался «чисто математически» ответить на поставленный
вопрос. Но так как приведенные им свидетельства он не связывал
с общим процессом исторического развития, то они, как правило,
давали мало материала для научных заключений.
Тот же математический способ историк использовал при рас-
смотрении положения бояр, вопроса о значении денег на Руси, роли
языческих верований в Древней Руси.
9
Русский историк, писатель, журналист и публицист. Академик с 1841 г. Сын
крепостного крестьянина. В 1821 г. окончил Московский университет. В 1826—
1844 гг. - профессор Московского университета. В 1827-1830 гг. издавал журнал
«Московский вестник», в 1841-1856 гг. -«Москвитянин» (см.: Советская истори-
ческая энциклопедия. М., 1968. Т. 11. С. 321).
20 21
 Под влиянием критики со стороны К. Д. Кавелина, И. Е. Забе-
лина и И. В. Киреевского М. П. Погодин внес коррективы в пони-
мание своего метода и признал его исключительным, применимым
лишь на стадии первых, предварительных работ.
Отмечая как порок отсутствие у М. П. Погодина историзма в
подходе к источникам и содержащимся в них фактам, современ-
ники видели и положительные стороны в его методе скрупулезного
исследования источников. С особенной похвалой они отзывались
о разработанных им методах текстологического анализа источни-
ков с целью установления их подлинности, времени и места воз-
никновения, имени автора, достоверности содержащихся в них све-
дений. Однако это нашло свое выражение не столько в теоретической
разработке указанных вопросов, сколько в конкретной работе с от-
дельными источниками.
Свой метод М. П. Погодин пытался применить к изучению Древ-
ней Руси. Важнейшим источником при этом он считал летописи.
Возражая скептикам, историк пытался доказать достоверность
древней русской истории, а следовательно, и летописи. В отличие
от А. Л. Шлецера, старавшегося воссоздать «очищенного» Нестора,
М. П. Погодин выдвинул задачу поиска источников, которыми
пользовался каждый летописец, и добился определенных результатов
в ее решении. После осуществления такого рода работы ученый
считал возможным с доверием относиться к летописям, ограничивая
их критику суммированием содержащихся в них свидетельств.
В отличие от многих своих предшественников историк пола-
гал, что включенные в летописи сказки и легенды могут и должны
быть использованы как источник и что они важны не для уточнения
дат, хода событий и пр., а для выяснения общих черт, обычаев и
нравов эпохи. Однако, указывая на необходимость подвергать
такого рода источники строгой критике, он свел последнюю к выяв-
лению в каждой легенде конкретного факта, лежащего в ее основе.
Наиболее значительным после летописей источником по ис-
тории Древней Руси М. П. Погодин считал «Русскую Правду».
На основе изучения Краткой и Пространной Правды М. П. Пого-
дин предложил схему развития древнерусского законодательства
Х-ХШ вв. - от Правды Ярослава к Правде Ярославичей и затем к
Пространной Правде, долго сохранявшей свое научное, значение.
Это был важный вклад в источниковедение «Русской Правды».
К числу важных источников исторических знаний М. П. Пого-
дин причислял данные лингвистики. К древнейшим памятникам
языка он относил названия рек, озер, мест. При использовании дан-
ных лингвистики как источника историк следовал за Н. М. Карам-
зиным и далеко опередил в этом отношении ученых XVIII в. Однако
полученные данные он часто использовал в соответствии со своими
политическими устремлениями, например в защиту норманнской
теории.
Последний (пятый) этап в развитии источниковедения в России
эпохи феодализма отмечен появлением значительного числа тру-
дов, где специально разрабатывались вопросы работы с историчес-
кими источниками.
Образцом источниковедческого исследования такого рода яв-
ляется опубликованный в 1846 г. труд Николая Васильевича Кала-
чова (1819-1885)'° о «Русской Правде», которую он рассматривал в
связи с развитием права в стране в целом. Ему принадлежит одна
из первых попыток дать периодизацию русского законодательства,
в основе которой лежит учет различий в характере русских юриди-
ческих документов.
Программа изучения «Русской Правды», сформулированная
историком, включала в себя следующие разделы:
1. Полное издание текста памятника по важнейшим спискам с
вариантами прочих;
2. Филологический анализ, дающий объяснение отдельных слов,
выражений и оборотов речи;
3. Юридическое объяснение текста, т. е. раскрытие его содер-
жания и сравнение с другими юридическими и неюридическими
памятниками;
4. Публикация «критически очищенного текста»;
10
Русский историк, юрист, археограф, архивист. Академик с 1883 г. Работал в
Петербургской археографической комиссии, был профессором кафедры истории
русского законодательства Московского университета в 1848-1952 гг., участвовал
в подготовке реформы 19 февраля 1961 г. и судебной реформы 1864 г. В 1865-
1885 гг. возглавлял Московский архив министерства юстиции. Положил начало
ежемесячному журналу «Юридический вестник», который редактировал в 1860-
1864 гг. Организатор Петербургского археологического института в 1877 г. (см.:
Советская историческая энциклопедия. М., 1965. Т. 6. С. 838).
22 23
 5. Выводы о достоинствах источника с исторической, филоло-
гической и философской точек зрения.
Однако не все пункты программы ему удалось осветить в равной
степени, хотя уже сама постановка такой программы была выдаю-
щимся явлением для своего времени, поскольку открывала перс-
пективы изучения документов историко-правового характера.
Николай Иванович Надеждин (1804-1856)" выступил как исто-
рик в период усилившегося интереса к исторической науке и острой
борьбы между прагматиками и скептикам о принципах, приемах
и методах исторической критики.
Он значительно расширил круг исторических источников, осо-
бенно древнейшего периода. Благодаря этому более полно, чем
прежде, были раскрыты информативные возможности историчес-
ких источников. Вместе с тем ученый отмечал, что ни один источ-
ник не может быть использован историком без предварительного
критического рассмотрения.
Историк показал, что характер русского летописания не был
всегда одинаков, а менялся с развитием общества: от начального
периода, связанного с Древней Русью, через раздробленность к еди-
нодержавию и централизации.
Н. И. Надеждин по-новому раскрыл значение произведений ус-
тного народного творчества. К фольклору он причислял сказания,
сказки, пословицы и песни и утверждал, что от употребления этих
источников историческая наука только выиграет, так как это хотя
и не важное историческое повествование, но и не чистый вымысел.
Таким образом в подходе к устному народному творчеству и
к летописям проявился историзм Н. И. Надеждина.
" Родился в семье дьякона. Окончил Московский университет по кафедре те-
ории изящных искусств и археологии. В 1831 г. издавал журнал «Телескоп» с при-
ложением газеты «Молва», в которых сотрудничал В. Г. Белинский. В 1836 г. «Те-
лескоп» был закрыт за опубликование «Философического письма» П. Я. Чаадаева.
Надеждин сослан в Усть-Сысольск, затем Вологду (1836-1838), где стал заниматься
историко-географическими и историко-этнографическими исследованиями. Как
ученый-теоретик Надеждин активно работал в Отделении этнографии Русского
географического общества. С 1848 г. - председатель Отделения (см.: Советская
историческая энциклопедия. М., 1966. Т. 9. С. 872).
Помимо сказаний и летописей историк признавал важным ис-
точником документы, которые он называет дипломатическими, т.
е. акты, грамоты и другие бумаги. Он ценил их потому, что они
достоверны, но достоверность их, по его мнению, относительна и
безусловна лишь в отношении самого факта, а не смысла и духа
документа.
К числу источников Н. И. Надеждин относил и частные свиде-
тельства - рассказы очевидцев о событиях. В них ученого привле-
кает непосредственная связь рассказчика с происходящим.
Помимо истории Н. И. Надеждин уделял большое внимание
изучению исторической географии и исторической этнографии. Эти
занятия привели его к заключению о важном значении как истори-
ческих источников историко-географического и топонимического
материала. Специальное внимание он уделил раскрытию значения
топонимики для историко-географического изучения России и ис-
следования проблем расселения.
Высказал Н. И. Надеждин и свое отношение к запискам иност-
ранцев как историческому источнику. Особенно высоко он ценил
иностранные источники, созданные древними писателями, а более
поздние считал менее достоверными. Хотя и те и другие, по его
мнению, требуют к себе критического подхода.
Крупной заслугой Н. И. Надеждина является тот факт, что он
сформулировал новые, по сравнению со своими предшественниками,
принципы исторической критики.
По мнению ученого, в естественных науках существуют два вида
познания: опытное (чувственное) и умозрительное. Но совсем иначе
вырабатывается истина в такой науке, как история. Опытное знание
здесь достигается путем изучения исторических источников и до-
полняется «умозрением».
В связи с этим необходимо упомянуть классификацию Н. И. На-
деждина. Он делит источники на безгласные (вещественные и архе-
ологические) и гласные (словесные отголоски минувшего).
Но такая классификация не имеет существенного значения для
исторической критики. По мнению историка, для нее важнее про-
исхождение свидетельств, т. е. вопрос о том, имеет ли дело иссле-
дователь с источниками намеренными или безнамеренными. В пер-
24 25
 вом случае критике открывается большее поле деятельности, нежели во
втором, поскольку на эти сообщения может влиять целый ряд причин,
искажающих истину. Во втором же случае нет оснований предполагать
умышленный обман со стороны информатора.
Принимая традиционное, идущее из XVIII в. деление исторической
критики на низшую и высшую, Н. И. Надеждин не ограничивался этим.
Традиционная критика, по его мнению, не решает всех стоящих перед
историком задач, так как лишь воспроизводит достоверные факты на
основе достоверности свидетельств. Задачи же исторической критики
должны состоять не только в отрицании всего неистинного, но и в
утверждении истины. В определенной степени это обеспечивается с
помощью низшей и высшей критики источников, которую ученый
предложил называть формальной критикой. Но ее следует дополнить
критикой факта - реальной критикой. Последняя, по представлению Н.
И. Надеждина, предполагает знание и учет:
1) общей природы человеческой личности;
2) этнографических черт каждого народа;
3) влияния времени, когда происходит событие;
4) условий внешнего общения.
Установить истину можно лишь при совокупном использовании
формальной и реальной критики.
Такой подход к задачам исторической критики свидетельствовал о
том, что в трудах Н. И. Надеждина научное источниковедение в своем
развитии становится на новый, более высокий уровень.
На протяжении полутора веков историки стремились разработать
научный подход к изучению исторических источников с целью вы-
явления из них достоверных фактов для своих конкретно-исторических
построений. Это выразилось прежде всего в собирании источников,
определении принципов и критериев оценки их достоверности, этапов
научной критики и характеристике основных разновидностей.
Источники
Болтин И. Н. Критические примечания генерал-майора Болтина на
второй том «Истории князя Щербатова». СПб., 1794.
Калачов Н. В. Предварительные юридические сведения для полного
объяснения Русской Правды. СПб., 1846.
Каченовский М. Т. О баснословном времени в российской истории //
Учен. зап. Моск. ун-та. 1833. Ч. 1.
Каченовский М. Т. Об источниках русской истории // Вести. Европы.
1809. Т. 43.
Каченовский М. Т. Параллельные места в русской летописи // Вести.
Европы. 1809. Т. 47.
Миллер Г. Ф. История Сибири. М.; Л., 1937.
Миллер Г. Ф. Объявление предложения до исправления российской
истории касающегося. СПб., 1732.
Надеждин Н. И. Об исторических трудах в России // Библиотека для
чтения. СПб., 1837. Т. 20.
Надеждин Н. И. Об исторической истине и достоверности // Там же.
Погодин М. П. Исследования, замечания и лекции о русской истории.
М„ 1846.
Погодин М. П. Историко-критические отрывки. М., 1846.
Погодин М. П. Нечто о методах исторических исследований // Атеней.
М., 1858. №26.
Татищев В. Н. История Российская. М.; Л., 1962-1968. Т. 1-7.
Шлецер А. Л. Нестор. Русские летописи на древнеславянском языке.
СПб., 1809-1819.
ЩербатовМ. М. История российская от древнейших времен. СПб., 1901.
Литература
Древнерусские письменные источники Х-ХШ вв. М., 1991.
Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значе-
ние. М; Л., 1947.
Приселков М. Д. История русского летописания Х1-ХУ вв. Л., 1940.
Пронштейн А. П. Источниковедение в России. Период феодализма.
Ростов н/Д, 1989.
Советское источниковедение Киевской Руси: Историогр. очерк. Л., 1976.
Фарсобин В. В. Источниковедение и его метод. М., 1983.
Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы Х1У-ХУ веков. М.; Л.,
1948-1950. Ч. 1-2.
Щапов Я. Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на
Руси в Х1-ХШ вв. М, 1978.
Янин В. Л. Очерки комплексного источниковедения: Средневековый
Новгород. М., 1977.
26 27
 Лекция 2
СТАНОВЛЕНИЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ
КАК НАУЧНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ ВО
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В.
Труды историков второй половины XIX в. С. М. Соловьева,
К. Н. Бестужева-Рюмина, В. О. Ключевского, Д. Я. Самоквасова,
С. Ф. Платонова и других способствовали становлению источни-
коведения как самостоятельной отрасли научного знания.
Сергей Михайлович Соловьев (1820-1879)' стремился просле-
дить развитие различных сторон жизни России с позиций историзма.
В известиях каждого источника он искал отражение закономерного
хода истории, стремился к установлению происхождения и подроб-
ному изложению содержания изучаемых источников.
Первые труды историка появились в печати на рубеже 40-50-х гг.
XIX в. Это было время, когда официальная дворянская историогра-
фия завершила свою борьбу со скептической школой, но на смену
ей приходит либерально-буржуазное направление, которое находит
свою теоретическую основу в философии Ф. Г. Гегеля, концепции
всемирно-исторического процесса и диалектического принципа
развития. К этому направлению, которое впоследствии получило
название «государственной школы», примкнул С. М. Соловьев.
Главный труд С. М. Соловьева - «История России с древней-
ших времен». Уже в предисловии к 1 -му тому ученый сформулиро-
вал принцип, которым должна руководствоваться современная ему
историческая наука: «...Не делить, не дробить русскую историю
на отдельные части, периоды, но соединять их, следить преимуще-
ственно за связью явлений ... не разделять начал, но рассматривать
их во взаимодействии, стараясь объяснить каждое явление из внут-
ренних причин».
1
Родился в Москве в семье священника. Учился в Московском университете
в 1837-1842 гг., где испытал влияние Т. Н. Грановского и философии Г. Гегеля.
1842-1844 гг. провел за границей домашним учителем детей графа А. П. Строга-
нова. Слушал лекции Ф. Гизо и Ж. Мишле в Париже, Л. Ранке в Берлине, Ф. Шлос-
сера в Гайдельберге. В 1845 г. приступил к чтению университетского курса по
русской истории и закончил магистерскую диссертацию, в 1847 г. - докторскую,
с 1847 г. - профессор Московского университета, с 1872 г. - академик (см.: Совет-
ская историческая энциклопедия. М., 1971. Т. 13. С. 328).
28
С. М. Соловьев неоднократно отмечал, что в основе всякого
исторического сочинения должны лежать источники. При этом уче-
ный подчеркивал, что историк должен со вниманием относиться
буквально ко всем источникам: анекдотам о государях, о дворах,
известиям о том, что было сказано одним министром, что думал
другой. Обилие использованных источников - отличительная черта
его трудов.
Для СМ. Соловьева характерна иная, чем у его предшествен-
ников, методика изучения источников. Историк обобщил опыт ра-
боты с историческими источниками, накопленный учеными XVII
-первой половины XIX в. Его не удовлетворяли рационализм и праг-
матизм историков XVIII в., а попытки исторического подхода к ма-
териалу М. Т. Каченовского и его приверженцев вызывали одобре-
ние, но ученый искал новые пути в работе с источниками.
Историк стремился в известиях каждого источника найти отра-
жение закономерного хода истории. Это определило его твердую
установку на проверку в каждом случае подлинности источника,
времени и места его возникновения, имени автора или составите-
ля, а также достоверности содержащихся в них сведений. Таких
строгих требований к источникам еще до включения в историчес-
кий труд содержащихся в них сведений до С. М. Соловьева никто
не предъявлял. В «Истории России» и в ряде других трудов ученый
стремился раскрыть значение отдельных видов источников и мето-
дов работы с ними.
Наиболее широко в качестве исторических источников С. М. Со-
ловьев использовал летописи. По его характеристике, летописи пред-
ставляют собой первые на Руси «памятники собственно историчес-
кого содержания». Возникновение летописей историк относил
примерно к XI в. Вопреки общепризнанному мнению М. П. Пого-
дина о том, что летописи писались при княжеских дворах, С. М. Со-
ловьев доказывает, что они создавались монахами в монастырях.
В целом С. М. Соловьев доверчиво относился к летописям. По
его мнению, установление точных и достоверных данных об ис-
торических фактах обеспечивает тщательный текстологический ана-
лиз летописных списков. Сталкиваясь с противоречиями, историк
пытался либо выбрать одно из двух, либо согласовать их. Однако,
выбирая наиболее достоверное, по его мнению, свидетельство, уче-
29
ный не объяснял подробно причин своего выбора, хотя без видимой
критики С. М. Соловьев принимал те известия, в достоверности
которых у него не возникало сомнения. Сообщения сомнительные,
на его взгляд, он старался проверять.
С. М. Соловьев использовал разные приемы, с помощью кото-
рых стремился установить достоверность или недостоверность ле-
тописных сообщений, в том числе подход к известиям с позиций
«здравого рассудка», определение достоверности летописных из-
вестий, исходя из конкретных знаний о событиях или отношений
между людьми, объяснения фактов на основе собственного взгляда
на исторический процесс. В отдельных случаях ученый старался
понять личные, религиозные и политические мотивы, которыми
руководствовался летописец.
Замечая в летописях сшивы, вставки и пропуски, историк делал
вывод о сводном характере летописных списков и о том, что древней-
шие из них представляли собой летопись сокращенную, а полный
ее текст сохранился в позднейших списках. Однако увидеть напласто-
вания различных сводов в летописях СМ. Соловьев еще не мог.
Ученый обращал внимание не только на необходимость учета
фактического материала, содержащегося в летописях, но и на тен-
денциозность, с которой он подавался. Но когда С. М. Соловьев
переходил к практическому использованию летописей как источ-
ника, он чаще всего не раскрывал их идейного смысла, а включал
летописный рассказ в свою схему исторического процесса, подробно
пересказывая его содержание.
Народные предания, включенные в летописи, С. М. Соловьев
считал, как правило, достоверным источником, если они не проти-
воречили «здравому рассудку». Он анализировал произведения ус-
тного народного творчества, чтобы найти отражение быта и нравов
Древней Руси. Историк считал важным также учитывать мотивы,
которыми руководствовался летописец, включая в свой текст опре-
деленное предание. Можно сказать, что С. М. Соловьев использо-
вал произведения устного народного творчества как исторический
источник гораздо шире, чем его предшественники.
Наряду с летописями, сказаниями и легендами С. М. Соловьев
неоднократно обращался как к источнику к законодательству. В поле
его внимания оказались уставные и судные грамоты, судебники
30
Ивана III и Ивана IV и другие законодательные документы второй
половины XVI - первой половины XVIII в.
Особенно подробно он рассмотрел «Русскую Правду», харак-
теристика которой представляет собой самостоятельное научное ис-
следование. Прежде всего ученый сделал вывод о ее славянском
происхождении и слабом влиянии на содержание документа скан-
динавского элемента. Текст «Русской Правды» историк использо-
вал при выяснении положения представителей разных групп древ-
нерусского общества, а также при изучении правовых отношений
-судоустройства и судопроизводства. В целом можно отметить, что
С. М. Соловьев использовал данный памятник как исторический
источник значительно шире, нежели предшественники. Подойдя
к этому источнику исторически, он увидел в нем отражение пере-
мен в жизни русского общества, возникновение в условиях ро-
дового строя отдельных элементов государственных отношений.
В то же время текстологическому анализу списков «Русской Правды»
С. М. Соловьев уделил немного внимания.
Более широко, чем предшественники, привлекал С. М. Соловьев
и актовый материал. Он внимательно изучает акты Древней Руси:
договоры Руси с Византией X в., Ярославовы и духовные грамоты.
Если его предшественники искали в актах лишь иллюстрацию к по-
ложениям, установленным по иным документам, то С. М. Соловьев
использовал их как основной источник для решения важнейших
проблем отечественной истории. Так, по духовным и договорным
грамотам Дмитрия Донского, Ивана III, Ивана IV он прослеживает
этапы процесса складывания государственных отношений.
С. М. Соловьеву принадлежит заслуга в значительном расши-
рении источниковой базы исторической науки за счет впервые вво-
димых в научный оборот документов текущего делопроизводства
ХУП-ХУШ вв. С середины 40-х гг. XIX в. историк почти ежедневно
работал в архивах. Он тщательно изучил материалы Московского
архива министерства иностранных дел, архив министерства юсти-
ции, документы разрядного приказа, приказа тайных дел, фонды
Сената, Верховного тайного совета, тайной канцелярии и др.
Введение в научный оборот такого нового для середины XIX в.
вида исторических источников, как делопроизводственные доку-
менты, потребовало разработки соответствующих методов их изу-
31
чения. С. М. Соловьев предложил некоторые способы установления
датировок, сопоставления редакций, отбора из их числа наиболее
достоверных, определил приемы исследования источников с уче-
том особенностей эпохи, учреждений и лиц, с которыми связано их
появление.
Внимание ученого привлекали также и литературные памятники.
Он ввел в научный оборот, тщательно проанализировал и определил
научное значение как источников большого числа литературных
произведений XI - первой половины XVIII в.
Неразвитость методики источниковедческого исследования в
середине XIX в. проявилась в использовании С. М. Соловьевым
приема пересказа или передачи содержания документа в виде под-
робных выдержек из него. Подробно и точно пересказывая источ-
ник, ученый стремился создать впечатление объективности в под-
ходе к историческим фактам. Однако на самом деле этого не было,
так как он применял метод выборочного подхода к материалу и
не отказывался от введения в научный оборот так называемых
мутных источников.
Константин Николаевич Бестужев-Рюмин (1829-1897)2 в
60-70-е гг. XIX в., когда во главе московских историков стоял С.
М. Соловьев, возглавлял петербургскую историческую школу.
Исторические взгляды К. Н. Бестужева-Рюмина складывались
в переломный период истории России, когда шла борьба между
представителями либерально-буржуазного (гегельянцами и пози-
тивистами) и официально-охранительного (прагматики) направле-
ний. В итоге он встал на путь эклектического соединения этих на-
правлений, объявив себя приверженцем «объективного знания»,
основанного на тщательном изучении источников.
Особое внимание к изучению и критике исторических источ-
ников нашло отражение в ряде работ ученого, прежде всего в мо-
2
Родился в Нижегородской губернии в дворянской семье. В 1851 г. окончил
юридический факультет Московского университета. С 1865 г. - профессор кафед-
ры русской истории Петербургского университета, с 1890 г. - академик. В 1878—
1882 гг. возглавлял Высшие женские курсы в Петербурге. Член Археографической
комиссии, Русского географического общества, Петербургского славянского ко-
митета (см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1962. Т. 2. С. 384).
нографии «О составе русских летописей до конца XIV века», кото-
рая посвящена возникновению и развитию древнего русского лето-
писания. В 1872 г. К. Н. Бестужев-Рюмин, уже будучи профессором
Петербургского университета, опубликовал 1-й том «Русской исто-
рии», во введении к которому изложены взгляды автора на истори-
ческие источники и методы их изучения.
Под источниками ученый понимал «все то, откуда черпается
сообщаемое сведение об историческом прошлом», но из этого по-
нятия он исключал литературные пособия, т. е. исторические труды.
К. Н. Бестужев-Рюмин считал, что собранные и систематизирован-
ные сведения об исторических фактах, содержащихся в источни-
ках, если последние надежны, вполне могут отразить ход истори-
ческого процесса. Поэтому первая задача историка состоит в том,
чтобы установить надежность источника, а вслед за этим - степень
полноты, достоверности и точности известий, содержащихся в нем.
К этому он сводил суть всей предварительной работы с историчес-
ким материалом, называя ее исторической критикой.
Отвечая на вопрос, от чего зависят характер и направление исто-
рической критики, ученый называл, во-первых, род источника и, во-
вторых, наличие необходимости устанавливать внутреннюю и вне-
шнюю достоверность источника. При этом ценность выводов историка
тем выше, чем меньше он допускает собственных домыслов.
В этой связи К. Н. Бестужев-Рюмин дал подробную характе-
ристику отдельных видов и групп источников, обращая внимание
на особенности их изучения.
На первое место он ставил летописи, отмечая, что самые ран-
ние из них (до конца XV в.) представляют собой своеобразный ар-
хив, в котором до нас дошли произведения древней русской лите-
ратуры. Эти летописи, по его мнению, заслуживают большего
доверия, чем позднейшие.
Далее К. Н. Бестужев-Рюмин называл сказания, повести и жи-
тия святых. Особую ценность имели те, которые были написаны
современниками, участниками и очевидцами событий, так как пе-
редавали воззрения эпохи, подробности и фон, на котором высту-
пали события.
32 33
 В следующую группу источников ученый включал записки (ме-
муары) и письма. В качестве положительной их черты он отмечал
непосредственность в отражении прошлого, в освещении событий,
в которых сам автор принимал участие или которые известны ему
от очевидцев. Ценность их увеличивается и тем, что в них содер-
жатся факты, не нашедшие отражения в официальных документах.
Вместе с тем К. Н. Бестужев-Рюмин указывал на необходимость
учитывать возможную пристрастность авторов.
В особый разряд источников историк включал памятники юри-
дические и акты государственные, так как «право того или иного
народа соответствует его гражданскому и умственному развитию».
Особую категорию памятников старины составляют, по мнению
ученого, произведения словесности - устной и письменной. Они
позволяют изучить народный быт, народные воззрения, развитие
сознания, которое является одной из важных сторон истории.
К числу памятников словесности К. Н. Бестужев-Рюмин отно-
сил произведения богословия, «изящной», научной и публицисти-
ческой литературы, хотя специфика отражения в них исторического
прошлого требует особых подходов к их изучению: умения отде-
лить личные воззрения автора от общих воззрений, действительные
события от авторского вымысла.
К. Н. Бестужев-Рюмин не ограничивался характеристикой
отдельных групп исторических источников и особенностей их изу-
чения. Он сформулировал и общие задачи, принципы и методы
научной критики источников. С его точки зрения, ценность исто-
рического труда зависит от того, насколько исследователь владеет
источниками.
Прежде всего историк должен установить внешнюю достовер-
ность источника. С этой целью следует определить, оригинал или
копия имеется в его распоряжении. В числе источников могут быть
переводы, записанные позже поверья, предания. В этом случае надо
выяснить, к какой эпохе они относятся. В решении задач внешней
критики необходимо опираться на данные филологической критики,
из которой и зародилась собственно историческая критика. Затем
исследователь должен перейти к установлению внутренней досто-
верности. К. Н. Бестужев-Рюмин ставил четкую грань между этими
этапами работы, не видя их тесной взаимосвязи. Для установления
34
внутренней достоверности источника следует изучить личность
автора, его социальное положение, обстоятельства, в которых он
находился, и на основе этого определить, имел ли он возможность
передать достоверные сведения, какую цель преследовал при этом.
Ученый отмечал, что для успешного решения задач научной
критики источников историк должен обладать обширными позна-
ниями в области филологических, юридических, естественных наук,
а также археологии, палеографии, дипломатики, сфрагистики и
других вспомогательных наук.
В 1870-1890-е гг. господствующее положение в методологии ис-
тории занимали идеи позитивизма. Они оказали заметное влияние
на научное творчество Василия Осиповича Ключевского (1841-1911 )3.
В. О. Ключевскому принадлежала выдающаяся роль в разра-
ботке многих конкретных исторических проблем и создании науч-
ного метода в истории. Ученому принадлежит первый в русской
исторической науке специальный курс источниковедения (истори-
ческой критики).
Разработкой методов исторического исследования ученый за-
нимался на протяжении всей своей научной деятельности. На ос-
нове многолетнего исследовательского опыта он пришел к выводу,
что к 80-м гг. XIX в. русская историческая наука еще не выработала
подлинного научного метода.
Способы, с помощью которых ведется историческое иссле-
дование, В. О. Ключевский называл исторической критикой и видел
в ней несколько этапов: критика источников, критика прагматичес-
кая и критика высшая, устанавливающая связь между историчес-
кими событиями.
3
Родился в семье сельского священника в Пензенской губернии. Отказался
от духовной карьеры. В 1865 г. окончил историко-филологический факультет
Московского университета. С 1867 г. начал преподавательскую деятельность
(Александровское военное училище, Московская духовная академия, Высшие жен-
ские курсы). В 1872 г. защитил магистерскую диссертацию, в 1882 г. - доктор-
скую, с 1879 г. - доцент, с 1882 г. - профессор русской истории Московского уни-
верситета, с 1889 г. - член-корреспондент Академии наук, с 1900 г. - академик, с
1880-х гг. - член Московского археологического общества, Общества любителей
российской словесности, Общества истории и древностей российских (см.: Со-
ветская историческая энциклопедия. М, 1965. Т. 7. С. 433).
35
 Методологические позиции и сформулированные В. О. Клю-
чевским задачи и методы исторического исследования легли в ос-
нову его подходов к некоторым теоретическим вопросам истори-
ческой науки, в том числе к определению понятия «исторический
факт». В отличие от своих предшественников и современников,
толковавших исторический факт только как конкретное событие,
историк видит в нем более широкую категорию - идеи, взгляды,
чувства, определенные состояния материальной и духовной жизни
общества.
В. О. Ключевский придавал важнейшее значение разработке
методов изучения источников. Историческую критику он опреде-
лял как «общую методику предварительной обработки историчес-
ких источников», а ее задачу видел в «очистке исторического
источника от портящих его примесей с целью сделать его годным
к научному употреблению».
Сформулированные таким образом задачи исторической кри-
тики определили и построение курса, вошедшего в историографию
как первый курс лекций по источниковедению. Во вводной лекции
курса В. О. Ключевский рассматривал вопросы, связанные с общей
характеристикой источников, задач и приемов исторической кри-
тики. Во второй лекции говорится об особенностях русских источ-
ников. Далее формулируются задачи критики источников на мате-
риале летописей и актов. Затем дается обзор важнейших источников
по истории России.
Начиная курс, В. О. Ключевский дает традиционное определе-
ние источников исторических знаний как письменных и веществен-
ных памятников, в которых «отразилась угасшая жизнь отдельных
лиц и целых обществ». В соответствии со взглядами на источники,
сложившимися в то время, историк не включил в их число памят-
ники языка, устного народного творчества и т. п.
Исходя из указанного определения источников, ученый дал
их классификацию. Прежде всего он разделил источники на два
главных разряда:
- остатки жизни и деятельности людей (памятники);
- наблюдения современников (воспоминания).
Каждый вид он делил на группы: акты, деловые бумаги отно-
сил к памятникам, а летописи, сказания - к воспоминаниям.
36
Достижением В. О. Ключевского как источниковеда является
его мнение о том, что каждая разновидность исторических источни-
ков требует специфических приемов их изучения и особых знаний.
По мнению В. О. Ключевского, историческая критика источни-
ков проходит два этапа.
Во-первых, это «предварительная расчистка и разборка истори-
ческого источника», «критика текстов», в задачу которой ученый
включал интерпретацию и реставрацию текста. Интерпретация тек-
ста достигается при помощи филологической критики и состоит из
правильной разбивки древнего текста на слова и фразы, а также
изучения лексики той эпохи, к которой принадлежит изучаемый
источник. Реставрация - это решение текстологических проблем с
целью восстановления первоначального варианта текста, например,
выяснение источников летописи, восстановление хронологической
и внутренней исторической связи событий, выявление искажений,
внесенных переписчиками. Кроме того, на первом этапе должны
решаться и другие вопросы: установление времени возникновения
источника, выяснение имени его автора, определение круга источ-
ников, которыми он пользовался.
Второй этап исторической критики источников, согласно В. О. Клю-
чевскому, - «критика фактов». Собрав все источники по интересую-
щему его вопросу, исследователь должен прежде всего оценить,
насколько они богаты или бедны сведениями. Затем он обращается
к анализу содержания источников. При этом ученый исходит из того,
что все остатки исторических фактов, если установлена их подлин-
ность, в критике достоверности содержащихся в них сведений не
нуждаются. К числу таких источников он относит все вещественные
памятники, а из письменных - юридические документы и акты, пис-
цовые книги. Иной подход необходим, по мнению ученого, при изу-
чении повествовательных источников. Историк должен прежде все-
го выявить все содержащиеся в них сведения, а затем установить,
как позиция автора влияет на достоверность изложенных в источни-
ке фактов. В. О. Ключевский применял этот метод к изучению жи-
тий святых и летописей, но пришел к выводу, что авторская позиция
в них выражена слабо, в отличие от повестей и сказаний о Смуте.
37
 Центральное место в курсе источниковедения занимали вопро-
сы выяснения научной ценности повествовательных источников
-летописей, хронографов, житий святых.
После трудов С. М. Соловьева, К. Н. Бестужева-Рюмина и В. О. Клю-
чевского интерес к источникам как к объекту специального изучения
в связи с усложнением задач, стоящих перед исторической наукой,
значительно возрос. А. П. Пронштейн отмечает два варианта про-
явления интереса к историческим источникам: во-первых, появля-
ются историки, в сочинениях которых содержится подробная ха-
рактеристика отдельных источников, их групп и видов; во-вторых,
работы, посвященные рассмотрению методов работы с историчес-
кими источниками.
К историкам первого типа можно отнести Михаила Осипови-
ча Кояловича (1828-1891)4. Его научные взгляды формировались
в 50-е гг. XIX в., когда шла борьба между западниками и славяно-
филами. Он встал на сторону последних. В своем основном труде
«История русского самосознания по историческим памятникам и
научным сочинениям» (1884) М. О. Коялович поставил перед
собой задачу проследить историю развития русского самосознания.
Первую часть своей книги ученый посвятил тщательному разбору
источников, которые он делит на пять групп: летописи; акты госу-
дарственные, общественные и частные; сочинения иностранных
писателей; опыты прагматического изложения истории (народная
поэзия, легенды, былины); документы текущего делопроизводства
и канцелярий.
Подробный и систематический обзор важнейших источников
по русской истории сделал и другой ученый - профессор Харьков-
ского университета Дмитрий Иванович Багалей (1857-1932)5. Его
4
Сын священника Гродненской губернии. С 1862 г. профессор Петербург
ской духовной академии (см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1965.
Т. 8. С. 17).
5 источниками в Дрезден. В 1872 г. защитил магистерскую диссертацию, в 1977 г.
Сын ремесленника. Получил образование в Киевском и Харьковском уни
верситетах. С 1883 г. приват-доцент Харьковского университета, после защиты
докторской диссертации - профессор. С 1883 г. заведовал Харьковским истори
ческим архивом. Ректор Харьковского университета в 1906-1910 гг. Член Госу
дарственного совета в 1906 и 1910-1914 гг. Академик АН УССР (см.: Советская
историческая энциклопедия. М, 1962. Т. 2. С. 27).
научная деятельность началась в 80-е гг. XIX в., а основные инте-
ресы сосредоточились вокруг истории слободской и степной Укра-
ины. Наряду с этим с конца 80-х гг. он читал в Харьковском универ-
ситете спецкурс по русской историографии, который впоследствии
опубликовал. Эта книга называлась «Русская историография» и
включала материал, который, по современным представлениям,
входит в собственно историографический, а также тот, который мы
сегодня относим к источниковедению. В соответствии с этим книга
распадается на две части: источниковедческую и историографичес-
кую. Источниковедческой части автор отводит вводную роль. Здесь
историк подробно освещает историю собирания и издания истори-
ческих материалов, начиная с периода Киевской Руси, а также дает
характеристику важнейших источников и их групп. Наиболее под-
робно в книге Д. И. Багалея рассмотрены летописи, а также изучены
хронографы, житийная литература, актовые документы, сказания
иностранцев, записки и мемуары русских людей.
Наряду с систематической характеристикой источников по оте-
чественной истории ученые 80-90-х гг. XIX в. уделяли внимание
проблемам их научной критики. Содержательную работу, посвящен-
ную этому вопросу, опубликовал в 1884 г. профессор Киевского
университета Федор Яковлевич Фортинский (1846—1902)6. Работа
называлась «Опыт систематической обработки исторической кри-
тики». Ученый отмечал, что критическое отношение к истории, как
в Западной Европе, так и в России, утвердилось лишь во второй
половине XIX в. Задача исторической критики, по мнению Ф. Я. Фор-
тинского, заключалась в том, чтобы уметь выделить из источника
6
Родился в Рязанской губернии, сын сельского священника. Среднее образо-
вание получил в Рязанском духовном училище и Рязанской семинарии. Обучался
на историко-филологическом факультете Петербургского университета в 1865-1869 гг.
Оставлен в университете по кафедре всеобщей истории. Выезжал для работы с
-докторскую. Доцент Киевского университета с 1872 г. В 1874-1876 гг. занимал-
ся в Геттенгенском университете. В 1877 г. - экстраординарный профессор Киев-
ского университета, в 1878 г. - ординарный профессор, в 1887-1890 гг. - декан
историко-филологического факультета, в 1890-1902 гг. - ректор Киевского уни-
верситета. Преподавал на Киевских женских курсах в 1878-1888 гг. (см.: Славяно-
ведение в дореволюционной России: Библиогр. словарь. М., 1979. С. 344).
38 39
 достоверные факты и на их основе воспроизвести события прошлого.
Все исторические источники историк делил на три группы: пи-
санные (письменные), устные (предания) и вещественные. О кри-
тике вещественных памятников ученый говорил кратко. По его
мнению, археолог должен определить, подлинный ли это предмет,
что он означает и для чего используется.
Столь же кратко Ф. Я. Фортинский писал о критике преданий.
Он полагал, что безусловного внимания заслуживают те из них,
которые сообщали о крупных событиях и к тому же не опроверга-
лись письменными источниками. При этом он считал, что даже вполне
достоверные предания могут содержать детали, которые являются
вымыслом и фантазией.
К числу письменных источников Ф. Я. Фортинский относил
официальные документы прошлого и свидетельства о нем, остав-
ленные людьми. Содержание документов, по его мнению, как пря-
мых остатков прошлой жизни людей, не нуждается в критическом
анализе, а достоверность свидетельств современников подлежит
проверке.
Историческая критика, по характеристике ученого, состоит из
двух этапов: критики текстов (установление их подлинности) и кри-
тики фактов (определение достоверности). Как позитивист, он про-
водил четкую грань между этими этапами.
С 1873 г. стали выходить в свет научные труды профессора
Дмитрия Яковлевича Самоквасова (1843-1911)7. Основные его
интересы сосредоточились на исследовании общей истории Рос-
сии и истории русского права.
Первой работой Д. Я. Самоквасова, посвященной источникам,
была статья «О методе ученой разработки исторических источников».
В ней на основе изучения главным образом русских летописей ре-
шались некоторые проблемы исторического источниковедения. Так,
первой задачей при изучении источников сводного характера историк
считал восстановление первоначального текста на основе сопос-
7
Русский археолог и историк права. С 1877 г. - профессор русского права в
Варшавском университете, с 1894 г. - в Московском университете. Управляющий
Московским архивом министерства юстиции с 1892 г. (см.: Советская историчес-
кая энциклопедия. М., 1969. Т. 12. С. 517).
тавления различных списков. Затем необходимо восстановить пер-
воначальный смысл текста каждого источника, т. е. провести его
истолкование. Эта задача выдвигалась еще историками XVIII в., но
Д. Я. Самоквасов дал ей развернутое обоснование. Он отмечал, что
древние понятия резко отличаются от современных и поэтому часто
толкуются неправильно - старинным словам и выражениям прида-
ется смысл нового языка, а вследствие этого искажается подлин-
ное значение исторического свидетельства. Чтобы восстановить
понятие, выявить соответствие древних и современных слов, необ-
ходимо сопоставление различных свидетельств как одного, так и
нескольких источников, где эти слова используются.
Свои взгляды на методы разработки исторических источников
Д. Я. Самоквасов пытался применить к изучению законодательных
документов. Итоги многолетних занятий ученого в этой области
были подведены им в опубликованных в 1896 г. трех выпусках «Ис-
следований по истории русского права». В этой работе историк
прежде всего ставил вопрос о том, что следует считать источником
права. Он значительно шире, чем многие современные ему юристы,
истолковывал понятие источника права как средства познания. Уче-
ный делил эти источники на общие (летописные указания на нравы,
общественный строй и политические события, вещественные
памятники, архаические следы в современном быте и т. п.) и спе-
циальные (акты и сборники обычных и законодательных правил
или норм, где бы они не сохранились - в летописях, литературных
сборниках или официальных кодексах).
Д. Я. Самоквасов высказал свои соображения о задачах и методах
изучения русского права и его источников. Как и современные ему
законоведы, он делил историю права на историю внешнего и внут-
реннего права. К внешней истории он относил историю источни-
ков и памятников права. Внешняя история права, по мнению исто-
рика, должна предшествовать внутренней, и ее главная задача
состоит в выяснении происхождения, достоверности и точного
смысла памятников права.
Ученый также разработал этапы изучения источников права.
Первый этап - догматическое изучение источников права всех исто-
рических эпох с целью определения их содержания. Второй - кри-
К) 41
 тическое изучение содержания сохранившихся памятников с целью
определения исторической достоверности (подлинности) каждого
памятника в целом и в отдельных его частях. Третий - хронологи-
ческое распределение достоверных памятников по историческим
эпохам. Четвертый - экзегетическое изучение содержания памятни-
ков русского права с целью определения взаимной связи между ними,
истинного смысла текстов и значения каждого из них как средства
познания права данной исторической эпохи или данных эпох.
Кроме того, решая задачи каждого этапа, исследователь дол-
жен руководствоваться определенным методом. Как и другие уче-
ные-позитивисты, свой метод Д. Я. Самоквасов называл «методом
положительной науки», такая наука «ищет истины посредством
опыта и наблюдения конкретных фактов, тел и явлений, окружаю-
щих человека и составляющих вещественную и духовную при-
роду... опыт и наблюдение являются единственными средствами
научного познания».
Сергей Федорович Платонов (1860-1933)8 принадлежал к числу
наиболее крупных русских ученых конца XIX - начала XX в. Его
труды в области отечественной истории имели широкое рас-
пространение. Свою научную деятельность он продолжал и в пер-
вые годы советской власти.
Чисто источниковедческим исследованием является его труд
«Древнерусские сказания и повести о «Смутном времени» XVII в.
как исторический источник», представленный им в качестве маги-
стерской диссертации, а затем дважды изданный в 1888 и 1913 гг.
Источниковедческий характер имеет работа «Обзор источников
русской истории летописного типа» (1905). Подробную характери-
стику многих источников содержат «Лекции по русской истории»,
выдержавшие за 1894-1917 гг. десять изданий.
8
Окончил Петербургский университет в 1882 г., профессор этого университета
с 1899 г., член-корреспондент Академии наук с 1908 г., академик АН СССР с 1920 г.
Председатель Археографической комиссии в 1918-1929 гг., с 1928 г. - Комиссии
по изданию сочинений А. С. Пушкина, в 1925-1929 гг. директор Пушкинского
Дома и Института русской литературы АН СССР, в 1925-1929 гг. -директор Биб-
лиотеки АН СССР. Арестован и выслан в Самару, где умер в 1933 г. (см.: Советская
историческая энциклопедия. М, 1969. Т. II. С. 204).
42
Изучая Смутное время по сказаниям и повестям, С. Ф. Плато-
нов применил к ним методы исторической критики, часть которых
разработал самостоятельно. Для науки представляют большой ин-
терес использованные им в ходе исследования способы датировки
источников по косвенным данным, методы их идентификации
(установление имени и социальной принадлежности автора),
выяснение подлинности или поддельности их, а также установле-
ние источников сведений, содержащихся в изучаемых им сказаниях
и повестях. Поскольку многие из сказаний и повестей имели свод-
ный характер, он стремился определить состав каждого списка,
происхождение отдельных его частей, отношение сохранившихся
редакций друг к другу и другие текстологические вопросы.
Вопросов работы с источниками С. Ф. Платонов касался в своих
учебных курсах: «Лекциях по русской истории» и «Обзоре источ-
ников русской истории летописного типа». Эти труды ученый на-
чинает с определения понятия истории как науки, ее задач и мето-
дов: «История есть наука, изучающая конкретные факты... главной
целью ее признается систематическое изображение развития и из-
менений жизни отдельных исторических обществ и всего челове-
чества... Чтобы дать научную, точную и художественно цельную
картину какой-либо эпохи... или полной истории народа, необхо-
димо: 1) собрать исторические материалы, 2) исследовать их дос-
товерность, 3) восстановить точно отдельные исторические фак-
ты, 4), указать между ними прагматическую связь и 5) свести их в
общий научный обзор или в художественную картину. Те способы,
которыми историки достигают указанных частных целей, называ-
ются научными критическими приемами...» «История каждого
народа складывается из трех основных частей: 1) из суммы прове-
ренных фактов, относящихся к быту и процессу народной жизни,
2) из суммы приемов, при помощи которых мы добываем эти факты,
и 3) из суммы источников, откуда добываем эти факты знанием».
К числу источников С. Ф. Платонов относил «всякий остаток
старины, будет ли это сооружение, предмет искусства, вещь жи-
тейского обихода, печатная книга, рукопись или, наконец, устное
предание». Предметом своего внимания он делал источник «в узком
смысле», т. е. «печатный или письменный остаток старины».
43
 Всю массу источников ученый делил на две основные категории:
памятники литературного типа и документы юридического харак-
тера. К первой группе он относил летописи, хронографы, сказания
и повести литературного и публицистического характера, жития свя-
тых и повествования о чудесах, сочинения иностранных авторов
о России; ко второй - все документы законодательного и админист-
ративного характера. Из первой группы источников С. Ф. Платонов
особенно подробно останавливался на летописях. Он дает определе-
ние летописей, их классификацию по разрядам и изводам. Все юри-
дические документы ученый делил на шесть основных групп:
1. Государственные акты (договорные грамоты, духовные гра-
моты великих и удельных князей, «Русская Правда», Судебники,
Кормчая книга - церковное законодательство);
2. Административные грамоты;
3. Челобитные;
4. Памятники народного быта;
5. Документы судопроизводства;
6. Приказные, писцовые, переписные, кормленные, разрядные
книги.
С. Ф. Платонов сформулировал свои взгляды на задачи и приемы
критики исторических источников. Как и другие историки-позити-
висты, он делил ее на внешнюю и внутреннюю. При этом он считал,
что между этими этапами критики должна быть четкая грань: сна-
чала надо изучить все внешние данные об источнике, а затем ана-
лизировать его содержание. Главная задача внешней критики ис-
точника, по мнению ученого, состоит в установлении его
подлинности. Внутренняя критика необходима, на его взгляд, по-
тому, что на достоверность сообщаемых фактов может влиять лич-
ность автора. В связи с этим к важным задачам и приемам критики
исторического источника относится выяснение личности составите-
ля, его целей, обстоятельств, при которых он составлял источник.
Основные научные интересы Владимира Степановича Икон-
никова (1841-1923),были связаны с проблемами историографии
9
Окончил Киевский университет в 1865 г. Профессор Киевского университета
с 1870 г., академик с 1914 г. (см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1964.
Т. 5. С. 782).
44
и источниковедения. В 1891-1892 гг. опубликован первый том его
сочинения «Опыт русской историографии», где рассматриваются
проблемы методологии истории, освещается история собирания,
хранения, издания материалов по русской истории и состояние
архивного дела в стране, дается подробная характеристика важней-
ших, по мнению автора, источников.
Одно из центральных мест в труде В. С. Иконникова занимает
проблема исторической критики. Рассматривая ее значение и задачи,
историк ставит вопрос: стоит ли ученому пересказывать все мате-
риалы, находящиеся в его распоряжении и дает на него отрицатель-
ный ответ. В. С. Иконников полагал, что исследователь должен
ограничить свою деятельность отбором материала, отражающего
господствующие линии.
Далее В. С. Иконников сформулировал свои взгляды на методы
исторической науки. Он полагал, что историк должен прежде всего
собрать и описать факты. (Этот этап он назвал анатомией истории.)
Затем исследователь связывает факты в определенную систему
(физиология истории). И наконец, опираясь на установленные
связи, историк должен изображать прошлое как живую деятель-
ность общества.
Историческим источником, или историческим материалом, ученый
называет «отражение впечатлений, произведенных на очевидцев и
ближайших свидетелей событий». Он также отмечает, что исто-
рические источники чрезвычайно разнообразны и многочисленны
и делит их на определенные категории. Все источники по форме
подразделяются им на письменные, устные и вещественные; затем
письменные он делит на прямые свидетельства (произведения пись-
менности, изображения искусства, официальные документы, хро-
ники, летописи и т. п.); косвенные свидетельства (произведения
искусства и литературы). По существу, такой подход соответство-
вал распространенному в конце XX в. в исторической науке деле-
нию источников на остатки исторических фактов и предания о них.
В своем труде В. С. Иконников дает также характеристику пись-
менных источников, установив очередность по степени их важности:
актовый материал, документы официального характера (летописи,
записки современников, донесения тайных агентов), повествова-
тельные источники (мемуары, письма, жития святых).
45
 Поскольку каждый исторический источник по разным причинам
дает не всегда достоверные и полные сведения об историческом
факте, В. С. Иконников ставит вопрос о том, как должны относиться
к ним историки. По его характеристике, научная историческая кри-
тика состоит из двух самостоятельных частей.
Первая - это критика низшая, критика текстов. В ее задачи
входит выяснение подлинности источника, установление времени
и места его появления, имени автора. Последнее необходимо для
того, чтобы разобраться в психологии автора и собрать о нем сведе-
ния, которые могли повлиять на достоверность источника. К первой
части критики относится также истолкование содержания источ-
ника, неясных или древних слов и выражений.
Решив все задачи внешней критики источников, исследователь
переходит ко второй части - критике внутренней, или высшей, ко-
торая ставит своей задачей определить достоверность и точность
сообщаемых исторических фактов. С этой целью необходимо прежде
всего установить, мог ли автор источника знать факты, о которых
говорит. Для этого надо использовать данные внешней критики и
определить, был ли автор очевидцем описываемых событий.
Затем необходимо проверить точность сообщаемых в документе
фактов, сопоставив их с данными других источников, далее, выяс-
нить, насколько искренен автор в своих показаниях, и если он при-
страстен, то почему и какими способами пытается склонить на свою
сторону читателя.
Такой подход к задачам исторической критики в целом можно
оценить как позитивистский.
Важным условием развития исторической науки В. С. Иконников
считал овладение возможно большим количеством исторических
материалов. Значительную часть своего труда он посвятил истории
собирания, переписки и публикации исторических источников, а
также охарактеризовал состав и содержание документов, храня-
щихся в архивах, музеях и библиотеках страны. До середины XIX в.
историки такой задачи перед собой не ставили.
Весомый вклад в разработку вопросов исследования древнерус-
ских летописей внес Алексей Александрович Шахматов (1864—
46
1920)10, хотя специально вопросами теории источниковедения и
методики изучения источников он не занимался.
В отличие от своих предшественников историк рассматривал
каждую летопись не как механическое соединение ее отдельных
частей, а как литературно-историческое произведение, памятник
общественно-политической борьбы того времени, когда она созда-
валась. Каждая летопись, по его мнению, была результатом созна-
тельной переработки предшествующего летописного материала,
звеном в системе текстов, развивавшейся на протяжении всей ис-
тории русского летописания 1Х-ХУ1 вв. Поэтому, чтобы раскрыть
идейное содержание каждой сохранившейся летописи, следует
выяснить ее состав и источники, воссоздать историю всего русского
летописания, установить генетические связи между дошедшими
летописными списками, сохранившимися и утраченными текстами
и определить их место в историческом развитии русского летопи-
сания в целом.
На материале конкретных исследований А. А. Шахматов показал,
что решение этих задач требовало применения ряда методических
приемов: анализа датировок, топографических данных, имен лето-
писцев и упоминающихся в летописях исторических лиц, логичес-
ки-смыслового и сравнительного анализа текстов, аналогии, учета
сознательного редактирования летописцами под влиянием полити-
ческих, религиозных и личных устремлений, анализа внешних при-
знаков рукописей, данных языка и стиля, пометок на полях и т. д.
Многими из этих приемов исследования летописей ученые пользо-
вались и до А. А. Шахматова, но он использовал их в комплексе,
значительно смелее, чем его предшественники, прибегал к гипотезе
как средству познания.
10
Родился в Нарве в семье судебного чиновника. С 9 лет проявил глубокий
интерес к истории. В 1883-1887 гг. учился на историко-филологическом факуль-
тете Московского университета. В 1890 г. был утвержден приват-доцентом уни-
верситета, в 1894 г. получил степень доктора. С 1898 г. - ординарный академик
Петербургской Академии наук, с 1904 г. - действительный член Сербской акаде-
мии философских наук, с 1910 г. -член-корреспондентКраковской Академии наук,
почетный доктор философии Пражского и Берлинского университетов. С 1908 г.
преподавал в Петербургском университете (см.: Советская историческая энцикло-
педия. М., 1976. Т. 16. С. 140).
47
 Методы, разработанные А. А. Шахматовым, получили распро-
странение при изучении других источников, особенно тех, которые
сохранились в различных редакциях и списках.
Среди русских историков последней трети XIX - начала XX в.
заметную роль играет Николай Иванович Кареев (1850-1931)"
-автор многочисленных работ по истории Западной Европы в Сред-
ние века и Новое время, а также проблемам методологии, теории
и методики исторических исследований.
В 1916 г. выходит его работа «Историка», в которой ученый
выразил свой взгляд на историю как науку, ее предмет и задачи,
материал исторической науки - источники, их классификацию и
методы изучения.
Исторический процесс, по мнению Н. И. Кареева, представлял
собой сложное «взаимодействие между прагматическими и куль-
турными факторами». С этой точки зрения он критиковал вместе с
другими противниками марксизма его «экономический материа-
лизм». В противовес марксизму историк считал, что исторический
процесс является результатом «взаимоотношения между различными
категориями общественных явлений, т. е. явлениями политическими,
юридическими, экономическими и духовно-культурного характера».
На взгляд ученого, все эти факторы можно разбить на две катего-
рии: факторы развития культуры и конкретные явления. При этом
культурные факторы, которые поддаются обобщению, должны быть
предметом социологии как науки номологической, устанавливаю-
щей законы развития. Напротив, конкретные, прагматические факты
должна изучать история как наука феноменологическая (идеогра-
фическая). Н. И. Кареев считал, что суть исторического процесса
состоит в его индивидуальности и неповторимости.
" Из небогатой дворянской семьи. В 1873 г. окончил Московский универси-
тет, где под руководством В. И. Герье изучал историю Французской буржуазной
революции конца XVIII в. В 1879-1885 гг. - профессор Варшавского, а затем Пе-
тербургского университетов. Был уволен из Петербургского университета в связи
со студенческими волнениями, вернулся в 1906 г. В годы первой русской револю-
ции вошел в ряды кадетской партии и был избран членом Первой Государствен-
ной думы. С 1910 г. член-корреспондент Российской Академии наук. С 1929 г.
-почетный член АН СССР (см.: Советская историческая энциклопедия. М., 1965.
Т. 7. С. 27).
Стремясь разобраться в движущих силах исторического про-
цесса, Н. И. Кареев признавал его многофакторность, дуализм, од-
нако на первое место ставил роль личности в истории, идеи и воз-
зрения. В связи с этим он большое значение придавал психологии
человека как силе, управляющей его поступками, а также роли пси-
хологии как основе исторической науки.
Из взгляда на историю как на науку конкретную, науку о фактах
сформировалось представление ученого о предмете, задачах и ме-
тодах ее изучения. Предметом истории, с точки зрения Н. И. Каре-
ева, было реальное прошлое человеческого общества, которое со-
стоит из цепи конкретных фактов, и поэтому первая задача историка
сводится к тому, чтобы их восстановить. Что касается методов, то
ученый отмечал, что в основе метода всех наук лежат общие
законы логики, но в каждой отдельной науке они трансформиру-
ются в зависимости от задач, стоящих перед ней, материала, кото-
рым она пользуется.
Роль отдельных методов Н. И. Кареев устанавливал на основе
их сравнения между собой. Например, такой признанный научный
метод, как логический, абстрактно-дедуктивный, лежит в основе
математики, но к нему историк может в отдельных случаях обра-
щаться как к вспомогательному. Экспериментальному методу нет
места в истории, хотя своеобразной формой эксперимента в исто-
рической науке можно считать мысленное представление о том, что
могло бы быть в истории при определенных условиях. Н. И. Кареев
также называет такой метод, как планомерное наблюдение. Исто-
рик может непосредственно наблюдать вещественные памятники,
однако действительным наблюдением для него являются чужие
свидетельства. Эти свидетельства заключены в источниках, а на-
ука, разрабатывающая методы их изучения, называется источнико-
ведением.
К задачам источниковедения как особого отдела исторической
науки Н. И. Кареев причислял упорядочение и характеристику каж-
дой разновидности источников. Заключенные в источниках свиде-
тельства о прошлой жизни людей, по словам ученого, не всегда точны
и полны, но познание прошлого по ним возможно, хотя для этого
необходимо овладеть необходимыми техническими приемами. Исто-
48 49
 рик также дал определение понятию «источник»: «всякие свидетель-
ства, заключающиеся в вещественных или словесных памятниках,
то есть в остатках и следах, которые в том или другом виде дошли
до нас от прошлого».
Позднее Н. И. Кареев несколько уточнил свое определение.
Он отметил, что изучение вещественных источников является пред-
метом археологии, а словесных - филологии. А главным материа-
лом для историка являются не всякие остатки прошлой жизни, а те,
которые могут передать мысль, внутреннее содержание событий,
психику людей. К числу источников ученый не относил историчес-
кие труды.
В соответствии с указанным определением понятия «историчес-
кий источник» Н. И. Кареев проводил их классификацию. Он делил
источники на две большие категории. Первая - источники, которые
дошли до нас непосредственно из самого прошлого и сохранили
частицу, остаток; вторые - те, что донесли воспоминание о нем.
Н. И. Кареев указывал, что работа с конкретными категориями
источников требует специальных сведений и навыков, поэтому вспо-
могательное значение для исторической науки могут иметь психо-
логия, социология, политическая экономия, юриспруденция, палео-
графия, дипломатика, геральдика, нумизматика и др. К числу
самостоятельных наук, которые также помогают понять источники,
он относил археологию и филологию.
Что касается приемов и задач научного анализа источников,
то ученый считал, что они едины для всех категорий источников.
Таким образом, научную критику он делил на внешнюю, т. е. кри-
тику подлинности, и внутреннюю - критику достоверности и со-
держания. Смысл исторической критики Н. И. Кареев видел в по-
лучении точных и достоверных знаний.
Труды ученых второй половины XIX в. сыграли важную роль
в рождении источниковедения как особой научной дисциплины.
Пока еще не был определен ее предмет, но уже обозначены объект,
задачи и методы его критики. Также принципиальное значение
имеют выводы о том, что исследование исторических источников
имеет самостоятельное значение, а не является лишь вспомогатель-
ным этапом исторических изысканий.
50
Источники
БагалейД. И. Русская историография. Харьков, 1911.
Бестужев-Рюмин К. Н. О методах исторических занятий // Журнал
министерства народного просвещения. 1887. Февр.
Бестужев-Рюмин К. Н. Русская история. СПб., 1872.
Иконников В. С. Опыт русской историографии. Киев, 1891.
Кареев Н. И. Историка (теория исторического знания). Пг., 1916.
Ключевский В. О. Источниковедение: Источники русской истории //
Сочинения. М., 1989. Т. 7.
Коялович М. О. История русского самосознания по историческим па-
мятникам и научным сочинениям. СПб., 1884.
Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1959-1966.
Фортинский Ф. Я. Опыт систематической обработки исторической
критики // Киевские университетские известия. 1884. № 8.
Литература
Андреев А. И. Работа С. М. Соловьева над «Историей России» //Тр. МГИАИ.
М., 1947. Т. 3.
Зимин А .А. Формирование исторических взглядов В. О. Ключевского
в 60-е годы XIX в. // Ист. зап. М., 1961. Т. 69.
Илперицкий В. Е. Сергей Михайлович Соловьев. М., 1980.
Киреева Р. А. В. О. Ключевский как историк русской исторической
науки. М, 1966.
Киреева Р. А. Изучение отечественной историографии в дореволюци-
онной России с середины XIX в. до 1917 г. М., 1983.
Нечкина М. В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и твор-
чества. М., 1974.
Пронштейн А. П. Источниковедение в России. Эпоха капитализма.
М., 1991.
Фарсобин В. В. Источниковедение и его метод. М., 1983.
Цамутали А. Н. Борьба течений в русской историографии во второй
половине XIX в. Л., 1977.
Черепнин Л. В. В. О. Ключевский // Очерки истории исторической
науки в СССР. М., 1960. Т. 2.
Черепнин Л. В. В. О. Ключевский как источниковед // Археографичес-
кий ежегодник за 1980 год. М., 1981.
Черепнин Л. В. СМ. Соловьев как историк // Соловьев С. М. История
России с древнейших времен. М., 1960. Кн. 1.
Чумаченко Э. Г. В. О. Ключевский - источниковед. М., 1970.
51
 V Лекция 3 ВКЛАД А. С. ЛАППО-
ДАНИЛЕВСКОГО В РАЗВИТИЕ
ОТЕЧЕСТВЕННОГО
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ
Вопрос об источниковедении как «целостном систематическом
учении об источниках» впервые поставлен в трудах Александра
Сергеевича Лаппо-Данилевского (1863-1919), профессора высшей
школы, академика. Постановка этого вопроса имела важное теоре-
тическое значение, явилась решающим этапом на пути превращения
источниковедения в науку об источниках.
Основной труд А. С. Лаппо-Данилевского - «Методология исто-
рии» (1910-1913). В книге рассмотрены понятие об историческом
источнике, главнейшие виды исторических источников, принципы
их классификации, характеризуется сущность методов интерпре-
тации и критики и обосновывается значение исторических источ-
ников. Постановка вопроса о методологии источниковедения
выводила данную область знания об источниках на качественно
иной уровень. Методология истории, согласно его концепции,
рассматривает общие принципы исторического познания и зани-
мается преимущественно рассмотрением главнейших методов
исторического изучения.
Рассмотрев отечественную и западную литературу по вопросу
методологии источниковедения, А. С. Лаппо-Данилевский составил
представление о степени ее изученности. «Методология источни-
коведения до сих пор еще не представляет цельного и системати-
чески развитого учения», - констатировал он. «Одни предлагают
взамен такого учения только обозрение конкретно данных источ-
ников, другие отождествляют методологию источниковедения с
«критикой», понимая ее в широком смысле, третьи изучают исто-
рические источники в их генезисе, например, в зависимости от тех
условий и форм общественной жизни, благодаря которым они воз-
никли и т. п. Но все они едины в том отношении, что не представляют
его целостным учением, а, напротив, лишь одной из частей метода
историка - аналитическим процессом, приобретавшим смысл лишь
при условии его продолжения и завершения процессом исторического
52
синтеза». «После того, как факты получены, проверены, отделены
от источников, последние теряют в глазах исследователя всякий
интерес, и он обращается к их систематизации». А. С. Лаппо-Дани-
левский, напротив, строит методологию источниковедения как
«учения об объективно данных источниках исторического знания».
А. С. Лаппо-Данилевский отмечал, что учение о методах исто-
рического исследования состоит из двух частей: методологии ис-
точниковедения и методологии исторического построения. Мето-
дология источниковедения*устанавливает тс принципы и методы,
на основании которых историк определяет достоверность фактов,
сообщаемых источником и раскрывает познавательные возможности
последнего. Методология исторического построения использует уже
проверенные и истолкованные факты, а также разрабатывает те
методы и принципы, которыми историк пользуется, чтобы научно
конструировать изучаемую действительность. Эти различия между
методологиями, подчеркивал ученый, проводятся с аналитической
точки зрения, а на практике изучение исторических источников идет
рука об руку с изучением исторических процессов, но в то же время
задача и предмет методологии источниковедения и методологии
исторического построения различны.
Определения исторического источника существовали и до А.
С. Лаппо-Данилевского. Так, Э. Бернгейм, составитель одного из
лучших, по мнению А. С. Лаппо-Данилевского, руководств по
методологии истории, определял источники как «результаты
человеческой деятельности или непосредственно служащие, или
же через посредство собственного существования, возникновения
и в других отношениях преимущественно пригодные для познания
или для доказатепьства исторических фактов». Российский ученый
справедливо заметил по этому поводу, что, во-первых, результаты
человеческой деятельности, как проявления душевной жизни чело-
века, могут быть и недоступны историку. Чтобы стать источником,
о
они должны быть доступны его чувственному восприятию, т. е. быть
реализованы. Кроме того, попытка Э. Бернгейма ввести в это опре-
деление еще и различия разновидностей источника и даже методов
их исследования утяжеляет определение, делает его неясным.
53
 Более ясным и кратким, по мнению ученого, является опре-
деление, разработанное французской школой в лице Ш. Ланглуа
и Ш. Сеньобоса, которые определяют источники как «следы, кото-
рые мысли и действия людей прошлого оставили по себе». Но само
понятие «след», как отмечает А. С. Лаппо-Данилевский, не раскрыто
авторами.
В свою очередь А. С. Лаппо-Данилевский выводит следующее
определение источника: «Исторический источник есть всякий реа-
лизованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения
фактов с историческим значением». Нетрудно видеть, что опреде-
ление ученого также оставляет много неясного. И прежде всего
непонятно, чем будет руководствоваться историк, придавая исто-
рическое значение фактам, содержащимся в источнике. Для прояс-
нения этого вопроса ученый далее выдвигает некоторые критерии
научной «пригодности» источника: он отличает «с теоретико-позна-
вательной точки зрения» основные источники (ближе остальных сто-
ящие к изучаемому факту) от производных (сообщающих факт уже
через несколько передаточных инстанций). Он говорит далее о том,
что критерий «пригодности» - это критерий подбора материала в
зависимости от познавательной цели историка. Историк, познаю-
щий субъект, выступает при этом как создатель определенной сис-
темы оценки источника в зависимости от познавательной (субъек-
тивной) цели. При смене познавательной цели уже другой источник
будет более ценен, а источник, только что расцененный как прямой,
окажется косвенным. В этой позиции А. С. Лаппо-Данилевского
прослеживается влияние философского воззрения неокантианства
Согласно учению И. Канта явления и вещи существуют объектив-
но, «в себе», познание же начинается с их воздействия на познаю-
щего субъекта. В неокантианстве (направление философии конца
XIX - начала XX в.) акцент был сделан не на объективности объекта
познания, вещи в себе, как у И. Канта, а на активности мышления
познающего субъекта.
Трактовка концепции А. С. Лаппо-Данилевского как неокан-
тианской широко распространена в литературе. Однако важно об-
ратить внимание на другое - в его концепции есть выходы за пре-
делы этой концепции, прежде всего в обращении к объективным
54
свойствам источника. Это, в частности, заметно в определении
источника как продукта человеческой психики (речь идет о пси-
хике его создателя, а не историка), а значит об объективном, не
зависящем от историка комплексе свойств. Далее ученый еще рас-
ширяет этот подход, он говорит о том, что «источник в качестве
продукта человеческой психики есть результат человеческого
творчества в широком смысле». Это результат творчества опреде-
ленного коллективного лица: народа, города, кружка и т. п. И в то
же время источник несет и отпечаток индивидуальности автора, в
этом смысле можно сказать, что «каждый источник есть инди-
видуализированный результат творчества данной общественной
группы или данного лица». Это положение ученого представляет
собой важный момент понимания источника как результата чело-
веческой деятельности.
Источник, по мнению А. С. Лаппо-Данилевского, способен
отразить жизнь:
- во-первых, ее духовную сторону;
- во-вторых, лишь субъективно, сквозь призму своей психологии.
В отличие от позитивистов он считал, что «реализованный про-
дукт человеческой психики» может быть историческим источником
только после того, как историк докажет его пригодность для вос-
создания исторического прошлого.
Из представлений А. С. Лаппо-Данилевского о сущности исто-
рического источника вытекал его взгляд на их классификацию.
В главе «Главнейшие виды исторических источников» рассмат-
ривается проблема классификации источников. Отмечено главное
назначение классификации -разобраться в большом разнообразии
источников, которое, в свою очередь, обусловливает «довольно
существенные отличия в методах их изучения». Главную цель
классификации А. С. Лаппо-Данилевский видел не в упорядоче-
нии источников, а в том, чтобы с помощью классификации раскрыть
эвристические возможности источников, их познавательную цен-
ность. Историки-позитивисты выделяли две группы - остатки
исторических фактов и предания о них. Историк не отказывался
от такого принципа деления источников, но пришел к выводу, что
нельзя ограничиваться делением источников по одному признаку,
55
 что этих признаков может быть несколько: по происхождению,
материальной форме, степени близости к объекту изучения.
А. С. Лаппо-Данилевский подчеркивал, что можно делить ис-
точники с самых различных точек зрения, в зависимости от целей
исследования. Самой общей такой целью он считает оценку исто-
рических памятников с позиции их источниковедческой ценности.
Такая их ценность, по мнению А. С. Лаппо-Данилевского, зависит
оттого, изображает источник исторический факт, т. е. рассказывает
о нем, описывает его или же обозначает его, т. е. сам является час-
тью исторического события или факта, остатком от него. Поэтому
автор и делит все источники на две большие группы: изображаю-
щие источники и источники, обозначающие факт. Это деление, как
отмечает сам А. С. Лаппо-Данилевский, совпадает с делением
источников на вещественные и письменные, хотя имеет совсем иное
теоретическое обоснование. Устанавливая это общее деление,
историк отмечает, что бывают, конечно, источники, которые одно-
временно и обозначают исторический факт и изображают его.
И остатки культуры, и исторические предания могут содержать
в себе разное количество данных для характеристики исторического
факта. Поэтому все остатки культуры А. С. Лаппо-Данилевский
делит на:
1. Воспроизведения, например, язык, нравы, обычаи, учреж-
дения, т. е. все то, что было раньше и может в известной степени
повториться, воспроизводиться вновь;
2. Пережитки, например, некоторые элементы языка, разные об-
ряды, нравы, учреждения, т. е. все то, что может жить в настоящем;
3. Произведения культуры, например, предметы древности, про-
изведения литературы, документы и т. д.
Исторические предания ученый распределяет на две группы:
1. Чистые, т. е. основанные на личном восприятии, - рисунки
и рассказы очевидцев, мемуары, надписи, отчасти былины и сказа-
ния, и т. д.; а они в свою очередь делятся на описательные (анналы,
дневники) и оценочные (мемуары, сказания);
2. Смешанные, т. е. основанные на опосредованном восприя-
тии, - жития, биографии, сказания, легенды, летописи, в свою оче-
редь делятся на производные и составные.
56
А. С. Лаппо-Данилевский предлагает и другую возможную сис-
тему деления источников - по содержанию - и делит источники, ис-
ходя из этого принципа, на источники с фактическим и с норматив-
ным содержанием. Первая группа состоит из источников с идейным
содержанием (предметы культа, произведения прозаической и по-
этической литературы) и с бытовым содержанием (предметы житей-
ской техники, деловые бумаги и т. д.) Последние в свою очередь
делятся на источники частного быта и государственного быта.
Источники с нормативным содержанием состоят из чисто норма-
тивных (трактаты по логике, система законодательства, моральное
учение) и утилитарно нормативных (правила техники, правила
стихосложения, памятники обрядового характера, обычного права,
юридические акты, памятники законодательства и т. д.)
А. С. Лаппо-Данилевским впервые было полно разработано
учение об интерпретации источника - ее значение, методы, соот ноше-
ние с критикой источника. Он показывает и обосновывает значение
интерпретации как целого комплекса методов, имеющих общую
и очень важную цель:установить то значение источника, которое
его автор придавал ему, «что именно автор хотел выразить».
Ученый назвал следующие методы интерпретации:
1.Психологический. Суть его добиться совпадения мыслитель-
ного образа, возникающего у историка при изучении источника с
мыслительным образом, отраженным в источнике. Историк дол-
жен как бы воспроизвести в себе чужое сознание. Этот метод
лежит в основе всех остальных методов, так как источник - это
результат психической деятельности человека;
2.Технический метод основан на том, что форма источника тесно
связана с его назначением и по форме можно судить о его содержании;
3.Типизирующий метод интерпретации принадлежит, по мнению
ученого, к историческим методам, он должен был помочь историку
определить место источника в той среде, в которой он возник;
4.Индивидуализирующий также относится к числу исторических
методов; при данном подходе «исследователь точнее устанавливает
тот смысл, в каком автор сам хотел, чтобы воспринимали его произ-
ведение».
57
 А. С. Лаппо-Данилевский подчеркивал взаимную зависимость
этих методов и необходимость (для достижения успеха) применять
их в самых разных комбинациях или в совокупности.
Определяя задачи интерпретации, ученый обращал внимание:
- во-первых, на необходимость внимательного истолкования
смысла источника как необходимого условия его последующего
изучения и использования;
- во-вторых, на соотношение интерпретации и критики источ-
никоведения.
Историк показал, что нельзя смешивать понятия «методология»
и «критика» и не следует объединять интерпретацию с критикой.
В то же время ученый считал, что содержание критики источников
не есть свод технических правил для различения ценного от нецен-
ного, годного от негодного. По определению А. С. Лаппо-Данилев-
ского, «историческая критика устанавливает научно-историчес-
кую ценность источников», причем разновидности исторической
критики определяются в зависимости от познавательных целей.
Исходя из того, что источник может иметь научно-историческую
ценность либо в качестве исторического факта, либо в качестве
показания (свидетельства) об историческом факте, историк разли-
чает критику, выясняющую ценность источника как факта и критику,
устанавливающую ценность его свидетельств о факте. Говоря в
общей форме, первая занимается проблемой подлинности источ-
ника, вторая - проблемой его достоверности.
В свою очередь понятие достоверности или недостоверности
источника формулируется А. С. Лаппо-Данилевским с теоретико-
познавательной точки зрения. «Историк признает источник досто-
верным, если он на основании показаний о факте может научно
судить о том же факте, как если бы сам испытал или не испытал его
в своем чувственном восприятии».
Главный вопрос: каков критерий достоверности свидетельств
(или показаний) источника? У Лаппо-Данилевского этим критерием
служит суждение историка. Именно историк проводит анализ пока-
заний, используя всю полноту исследовательских приемов, ему и
решать этот вопрос, соотнося свидетельства со своим личным,
общечеловеческим и профессиональным опытом. Но в целом раздел
о достоверности заканчивается в книге суждением о том, что воп-
рос о достоверности - это вопрос конкретного исследования, и он
решается в каждом конкретном случае отдельного исследования.
Итак, А. С. Лаппо-Данилевский различал два вида критики,
устанавливающей:
1. Научно-историческую ценность источника как факта;
2. Научно-историческую ценность показаний источника о факте.
Задача критики первого рода - определить подлинность источ-
ника. При решении этой задачи важная роль принадлежит выясне-
нию времени, места возникновения источника, личности его автора
и т. д. Здесь же ученый сформулировал этапы деятельности исто-
рика по восстановлению достоверности:
1. Восстановить архетип, т.е. оригинал первоначального ис-
точника;
2. Выяснить взаимосвязь архетипа и источников, возникших
позже (составить генеалогическую схему).
В связи с этим он также разработал вопросы о соотношении
оригинала и копии, о плагиате и подделках.
Вторая задача научной критики - более сложная. Ученый счи-
тал, что свидетельство источника заслуживает внимания, если оно
позволяет историку научно судить о каком-либо факте. Он разрабо-
тал критерии этих суждений:
1. Критерий абсолютной истины, или степень соответствия
показаний источника «законам сознания или законам природы»;
2. Критерий фактической истины (главный у А. С. Лаппо-Дани-
левского), или совпадение представлений, которые возникают при
изучении источника с представлениями о том же факте тех, кто ис-
пытал его в собственном чувственном восприятии. Этот критерий
дает основание утверждать о наличии данного факта. Здесь исполь-
зовались такие методы, как изучение личности автора, сравнение
с другими источниками и др.
В заключении своего труда А. С. Лаппо-Данилевский определил
общее значение исторических источников. Оно состоит прежде всего
в их теоретической значимости для познания прошлого. Но знание,
которое получает историк из источников, «оказывается лишь более
или менее вероятным» из-за того, что «материал, которым он рас-
58 59
 полагает, довольно случайного происхождения», а потому истори-
ку «редко удается достигнуть полного понимания и надежн ки».
Чтобы избежать этого, требуются дополнение сведен! источников
другими и реконструкция недостающего источ его частей. «Каждый
источник получает полное свое значс ным образом благодаря
интерпретации и критике. Но в< отношениях интерпретация и
критика не могут достигн; не точных результатов».
Близка современному пониманию и мысль ученого о практи-
ческом значении источников в деле преемственного развития
культуры. А. С. Лаппо-Данилевский завершает свою книгу словами:
«Без постоянного пользования историческими источниками человек
не может соучаствовать в полноте культурной жизни человечества».
Таким образом, А. С. Лаппо-Данилевский определил предмет
и задачи источниковедения, сформулировал понятие исторического
источника и соотнес с ним другие теоретические основы науки и
методы источниковедческого исследования - классификацию,
учения о критике и интерпретации, определение значения истори-
ческих источников. Основные вопросы методологии источникове-
дения он рассматривал в системе исторического познания.
Источники
Лаппо-Данилевский А. С. Методология истории. СПб., 1911-1913. Лаппо-
Данилевский А. С. Очерк русской дипломатики частных актов. Пг., 1920.
Литература
Медушевская О. М. История источниковедения: Конец XIX - XX в.
М., 1988.
Пронштейн А. П. Теория и методика исторического источниковеде-
ния в труде А. С. Лаппо-Данилевского «Методология истории»// Источни-
коведение отечественной истории, 1989. М., 1989.
Лекция 4
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ В РОССИИ В XX В.
1920-1930-е гг. называли периодом утверждения в российском
источниковедении марксистской теории.
Некоторые принципиальные источниковедческие положения
•;ашли свое выражение в 1921 г. на страницах журнала «Пролетар-
ская революция» в статье М. П. Покровского «От Истпарта», где
рассматривались следующие вопросы:
- о значении исторических источников, без которых невозможна
исследовательская работа;
- о принципиальной важности обеспечения историко-революци-
онных исследований возможно более полной источниковой базой;
- о значении документов РКП(б) и других политических партий
и революционных движений для изучения революционной борьбы;
- о значении мемуаров как источников, отражающих психоло-
гический фон событий.
Под влиянием статьи В. И. Ленина «О значении воинствующего
материализма» в 20-е гг. в работах М. Н. Покровского, В. В. Адо-
ратского, Н. М. Лукина началась борьба с так называемой буржу-
азной методологией истории, раскрывалась суть кризиса «буржу-
азного историзма». Большой вклад в это дело внесли выступления
М. Н. Покровского и В. И. Невского в связи с переизданием в 1923 г.
книги А. С. Лаппо-Данилевского «Методология истории». Крити-
куя последнего за отрыв источников от общественных условий, в
которых они созданы, М. Н. Покровский выдвигает положение об
историческом источнике как продукте классовой борьбы. Впослед-
ствии, в начале 60-х гг., М. Н. Покровского критиковали В. П. Дани-
лов и С. И. Якубовская за узкое определение исторического источ-
ника, который «не только отражает классовую борьбу, но содержит
конкретные исторические сведения». Но в период становления
советской исторической науки формула М. Н. Покровского возникла
скорее не как определение исторического источника, а в связи с
критикой подходов к источнику в буржуазной историографии.
Принципиальные положения складывающейся новой теории
:~:точниковедения формулировались в основном на страницах учеб-
■ ых пособий, статей, лекций. Ряд лекций был прочитан в 1918-
61
1919 гг. слушателям Архивных курсов при Петроградском архео-
логическом институте А. С. Лаппо-Данилевским, А. Е. Пресняко-
вым, И. Л. Маяковским, О. А. Добиаш-Рождественской.
В 1922 г. было опубликовано учебное пособие В. И. Пичеты
«Введение в русскую историю», где автор:
- определяет исторический источник как «все те материалы,
которые остались от прошлой жизни и в которых отражается ка-
кой-либо след старины»;
- выдвигает принцип исчерпывающей полноты источниковой
базы;
- формулируя понятие о внутренней и внешней критике, указы-
вает на важность выяснения вопросов происхождения источников,
обстановки их появления, в особенности авторства (условия жизни
автора, социально-экономическая, политическая и идеологическая
принадлежность).
- дает обзор источников по территориальному признаку, а за-
тем - по видам, но без обоснования видового принципа деления.
Учебные пособия этого периода опирались в основном на ис-
точники феодального периода.
В 1923 г. в журнале «Красная летопись» появляется статья//. А. Рож-
кова «К методологии истории революционного движения», где,
во-первых, автор призывает критически усваивать не только запас
исторических знаний, но и приемы и методы исторического иссле-
дования, оставшиеся в наследие от буржуазных историков, и, во-
вторых, останавливается на вопросах методики исследований
историко-революционного материала на примере анализа воспоми-
наний революционеров.
В 1924 г. на Всесоюзном совещании Комиссии по собиранию и изу-
чению материалов по истории Октябрьской революции и истории
Коммунистической партии (Истпарт) с докладом «О научной обра-
ботке источников по истории РКП(б) и Октябрьской революции»
выступил известный историк партииЯ. И. Авдеев. В своем выступ-
лении он также говорил о критическом освоении того полезного
в области методики, что могла дать предшествующая источнико-
ведческая историография, подчеркнул обязательность применения
всего аппарата источниковедческой критики ко всем историчес-
ким источникам, в том числе и к историко-партийным докумен-
там. Эту необходимость Авдеев доказывал ссылками на историко-
партийные мемуары, в которых возможны ошибки памяти и кото-
рые требуют сопоставления с другими источниками.
Вопросы происхождения и авторства, критики и интерпретации
источников, которые ставились и буржуазным источниковедением,
Н. И. Авдеев дополнил классовым анализом. Он требовал выяснять
не только особенности языка, характер интересов и взглядов автора,
уровень его образования, но и классовые интересы эпохи, к кото-
рым принадлежат данные источника.
Н. И. Авдеев критиковал немецкого ученогоЭ. Бернгейма, который
делил исторические источники на остатки и предания, считал, что
остатки требуют только проверки на подлинность без проверки
на достоверность. Советский историк возражал против такого подхо-
да, приводя в пример документы охранки, недостоверные, по его мне-
нию, хотя и являющиеся остатками, по классификации Э. Бернгейма.
В первой половине 20-х гг. наметились контуры некоторых
других направлений исследования теоретико-источниковедческих
проблем. В статьях С. В. Рождественского, С. Н. Валка, Ю. М. Бо-
чарова обращается внимание на видовую характеристику источ-
ников. Так, Ю. М. Бочаров дал характеристику основных видов
источников по истории Октябрьской революции: мемуаров, стати-
стики, законодательства, устной традиции, газетной и брошюрной
литературы.
Основным содержанием этого периода (20-е гг.) является ста-
новление истории партии как науки и подготовка историков-марк-
систов, но решаются и другие вопросы. Так, на конференции в 1928 г.
говорилось о важности статистико-математических методов при ана-
лизе исторических явлений, о применении методов точных наук при
датировке памятников (фото, рентгеновский, химический анализ).
Конец 20-х гг. отмечен борьбой против деления наук на номоте-
теческие и идиографические. Это деление названо «риккертианством»
и проявлением кризиса буржуазного историзма. Таким образом,
происходит отмежевание советской науки от мирового опыта,
формируется марксистско-ленинский подход к анализу обществен-
ных явлений.
62 63
 Работы конца 20-х - начала 30-х гг. ставили перед собой в пер-
вую очередь учебные задачи.
Г. П. Саару принадлежат обзор и критика теоретико-методически:
работ буржуазных ученых: Э. Бернгейлш, Ш. Ланглуа, Ш. Сенъобоса.
Г. П. Саар критикует их схемы классификации источников, опреде-
ления исторического источника как «результата человеческой дея-
тельности», «продукта индивидуальной человеческой психики»,
«следа мысли и действий людей прошлого».
В 1931 г. выходит книга С. И. Быковского «Методика истори-
ческого исследования». В предисловии автор отмечает, что «на
книжном рынке почти нет специальных работ и систематических
учебников по вопросам техники исторического исследования». Из
опубликованных работ дореволюционного периода наибольшего
внимания, по его мнению, заслуживает труд Ш. Ланглуа и Ш. Се-
ньобоса, «на худой конец заслуживает внимания и работа Э. Берн-
гейма», «обширный курс лекций Лаппо-Данилевского чрезвычайно
засорен не идущими к делу, бесполезными в практическом отно-
шении и, более того, вредными рассуждениями, идеалистическая
основа которых очевидна», названы также труды В. С. Иконникова,
В. Н. Перетца, Е. Щепкина и «решительно ничего не дающая работа
Л. П. Карсавина "Введение в историю"» (1920). Все эти произведе-
ния, по мнению С. И. Быковского, объединяет антимарксистская
сущность в части методологии истории. Он также отмечает, что
вопросы техники исторического исследования тесно связаны с мето-
дологией истории. «Но марксистски продуманной и проработанной
методики исторического исследования еще не создано... и крити-
чески марксистски не проработан итог достижений буржуазной
исторической науки... такая работа только началась трудами В. И. Пи-
четы, А. М. Большакова, А. Шестакова, Г. П. Саара».
С. И. Быковский отмечает, что методологией исторической науки
является теория исторического материализма. А наука, которая
имеет дело с памятниками, в которых отражен исторический про-
цесс - это техническая методология исторического исследования
-вспомогательная историческая дисциплина.
Автор также дает определение понятию «исторический источ-
ник». В широком смысле - это «всякий памятник прошлой жизг
I узком - «памятник прошлой жизни, отражающий тот или иной
исторический факт, событие, явление или деталь исторического
факта, события, явления».
С. И. Быковский проводит черту между историческим источни-
ком и историческим пособием. Последнее не является, на его взгляд,
историческим источником в узком смысле, в отличие от Г. П. Саара,
который относил исторические пособия к историческим источникам.
Схемы классификации исследователь считал условными и при-
держивался, как и Г. П. Саар, видовой классификации. Он предло-
жил деление исторических источников на 4 группы: 1) устная тра-
диция; 2) письменная и печатная традиция; 3) вещественные
памятники и традиции в изображениях; 4) пережитки (след про-
шлой жизни в языке, нравах и т. п.). Внутри каждая группа дели-
лась на виды.
Говоря об обязательной полноте источниковой базы, С. И. Бы-
ковский отмечает, что «прочные выводы историка могут быть ос-
нованы только на доброкачественных источниках». В связи с этим
он предлагает дополнить приемы внешней и внутренней критики
и вводит понятия «аналитическая» и «синтетическая критика» ис-
точников. Первая проводится при анализе отдельных памятников,
изучаемых независимо друг от друга, и ее главная задача состоит
в проверке подлинности памятников, вторая - при совместном изу-
чении группы исторических источников, а главная задача опреде-
лена как выяснение степени достоверности сообщаемых истори-
ческим источником фактов.
Книга С. И. Быковского вызвала ряд негативных рецензий. В
частности, С. Г. Томсинский сводит проблему принципиального
отличия марксистского источниковедения от буржуазного лишь к
умышленной фальсификации источников и фактов. В своем ответе
последнему С. И. Быковский подчеркивал «необходимость преем-
ственности в науке», отвергал упрощенное понимание классовости
каждого отдельного приема техники источниковедческого ис-
следования. Отличительной чертой марксистско-ленинского
источниковедения С. И. Быковский считал требование «полно-I
всестороннего охвата всех видов источников каждым частным пс
разделением исторической науки».
64
65
 Решение проблемы соотношения марксистско-ленинского ис-
точниковедения с предшествующим опытом практической работы
историков над историческим источником было положено С. Н. Вал-
ком в его исследовании «Исторический источник в русской ис-
ториографии XVIII в.». Он говорит о зависимости методики источ-
никоведения «от характера руководящей историографической
теории и методологии».
В 1940 г. вышли учебники по источниковедению М. Н. Тихоми-
рова «Источниковедение истории СССР с древнейших времен до
конца XVIII в.» и С. А. Никитина «Источниковедение истории СССР
XIX в.». В них на практике применен основной принцип нового ис-
точниковедения - источники рассматривались в связи с теми кон-
кретно-историческими условиями, в которых они возникли. Учеб-
ники характеризуют основной состав источников по истории страны
феодального периода и эпохи капитализма и основные виды источ-
ников этих периодов. В учебнике М. Н. Тихомирова давалась также
характеристика важнейших источников по истории народов России.
В 30-е гг. происходит серьезная деформация в развитии теоре-
тических проблем, в частности утверждается положение о необя-
зательности документального обоснования выводов историка; уче-
ные отказываются от принципа привлечения всей совокупности
документов как условия объективной интерпретации и научной
критики исторических источников; утрачивается академический
профессионализм.
Разгром и приведение к абсолютному идейному послушанию
Академии наук начались в 1929-1931 гг. с «академического дела»,
когда под суровый большевистский суд попали археография,
источниковедение и другие специальные дисциплины, препятству-
ющие искажению истины. Еще в 1927 г. И. В. Сталин в статье
«Об оппозиции» сказал об архиве Истпарта, что «там есть такие
документы, с которыми партия не может мириться».
Но даже в таких экстремальных условиях источниковедение
продолжает функционировать самостоятельно на одном островке.
В 1930 г. происходит открытие Московского государственного исто-
рико-архивного института - МГИАИ (этот факт О. М. Медушевская
назвала «феноменом»), так как источниковедческий профессио-
нализм оказался необходимым в одной сфере - в сфере государ-
ственнои архивной службы. Дисциплины источниковедческого на-
правления в институте читались С. Б. Веселовским, П. Г. Любо ми-
ровым, М. Н. Тихомировым, В. К. Яцунским, Л. В. Черепниныи Н.
П. Чуйковым.
Таким образом, в 20-50-е гг. определились главные черты новой
концепции источниковедения. Принципиальное значение имело при
этом рассмотрение источника в качестве социально-исторического
явления, продукта определенной общественной борьбы. На этой
основе реализовались основные задачи источниковедения - вопросы
классификации источников, методы изучения происхождения и ав-
торства, проверки достоверности и оценки значения.
К разработке серьезных теоретических проблем источниковеды
вернулись лишь в конце 50-х - начале 60-х гг.
Что касается западной и мировой науки в целом, то здесь можно
отметить, что после Первой мировой войны общественный престиж
исторической науки и социальный статус историка претерпели резкие
изменения, что было связано с разочарованием в прогнозирующих
возможностях исторической науки и социальных наук в целом. На
этом фоне негативизма массового сознания по отношению к ду-
ховным ценностям прошлого историки-профессионалы обратились
к критическому переосмыслению концепции исторического пост-
роения. В 20-50-е гг. концепции событийности, по преимуществу
политической истории, истории европоцентристской, была проти-
вопоставлена новая концепция объемной, «тотальной» истории,
охватывающей область общественных настроений, менталитет,
образ жизни народов. Эта концепция по-новому ставила вопрос
об исторических источниках, о качественном изменении источ-
никовой базы. «Новая историческая наука», или школа Анналов
во Франции в лице М. Блока и Л. Февра, подвергла переосмыслению
традиционные представления об историческом документе, о путях
достижения исторической истины, о соотношении исторического
источника и факта социальной действительности. Конец 50-х - нача-
ло 60-х гг. - новый этап в развитии гуманитарных наук. Западные
историки определили его как «ренессанс эрудиции». Общественные
симпатии от технических и естественных наук (что связано с их
успехами в первой половине XX в.) повернулись к истории.
66 67
 В нашей стране с_ж>нца 50-х гг. растет интерес к теоретическим
проблемам"ттстотптиковедения (предмет, его структура, задачи и мес-
то в системе научных исторических знаний). Эти вопросы находятся
в фокусе дискуссий на страницах журналов и всесоюзных конфе-
ренциях. Только за 1972-1983 гг. было проведено 4 конференции.
-В эти годы начинается разработка источниковедения советской
эпохи. До того существовало мнение, что источники по истории
современности не подлежат источниковедческому изучению, а сразу
используются как база конкретно-исторического исследования.
Лишь в 1955 г. руководитель кафедры источниковедения истори-
ческого факультета МГУ академик М. Н. Тихомиров сумел доказать
начальству, что пора приступить к изданию общего курса источни-
коведения советской истории. Он включил источники советского
времени в сферу научных изысканий Археографической комиссии
АН СССР, неоднократно выступал за разработку проблем источни-
коведения советской документалистики.
Особое внимание привлекают к себе вопросы типологии и клас-
сификации источников, выявления их социальной природы, струк-
туры, закономерностей образования, эволюции типов.и видов;
Первостепенное внимание уделяется в этот период совершен-
ствованию методов, обеспечивающих повышение уровня инфор-
мативной отдачи источников, эффективности их научного исполь-
зования, в теоретическом и прикладном аспекте разрабатываются
возможности применения в источниковедении методов других наук
-математики, социальной психологии, экономической статистики и
др. Формируется как источниковедческая дисциплина источнико-
ведение массовых источников.
Создаются учебные пособия по всему курсу источниковедения
истории СССР - М. Н. Черноморского (1965), И. Д. Ковалъчвнко
(1973, Ш\)М. А. Варшавчика (197\).
Критикуются концепции буржуазной исторической науки с по-
зиций партийности и историзма.
Одним из важнейших условий конституирования научной дис-
циплины в самостоятельную отрасль знания является определение
ее объекта, предмета, задач и методов изучения.
Объектом изучения источниковедения были определены исто-
рические источники. Что касается предмета, то в 20-е гг. большин-
68
ство историков удовлетворяло общее определение источниковеде-
ния как научной дисциплины, посвященной изучению исторических
источников, а так как этим же занимались многие вспомогатель-
ные исторические дисциплины, то источниковедение рассматрива-
лось как их совокупность. Историки 30-х гг. тоже характеризовали
источниковедение как «совокупность научно-вспомогательных
дисциплин, относящихся к изучению и обработке исторических ис-
точников» (БСЭ. 1-е изд. М, 1937. Т. 30. С. 96). С. Н. Валк в 1940 г.
отделил источниковедение от других научных дисциплин, изучаю-
щих источники, и определил его как «общее учение о документе».
В том же году впервые в нашей стране были опубликованы уни-
верситетские курсы М. Н. Тихомирова и С. А. Никитина, где
источниковедение рассматривалось как самостоятельная наука,
ставящая своей задачей «дать обзор и критику важнейших пись-
менных источников по истории СССР». В 1960-е гг.У7. В. Черепнин
и А. И. Гуковский отмечали множественность определений источ-
никоведения: в одних случаях - как совокупность вспомогатель-
ных дисциплин, в других - как одну из них. Ряд исследователей, в
частности В. В. Фарсобин, отмечают, что задачей источниковеде-
ния является разработка методов изучения источников и в этом от-
личие источниковеда от историка. Однако стремление ограничить
предмет источниковедения методикой исследования источников
не встречает поддержки у большинства ученых (М. А. Варшавчик,
С. О. Шмидт, В. И. Стрельский). Они подчеркивают, что источ-
никоведение должно не только разрабатывать методику, принципы
и приемы исследования исторических источников, но и вести прак-
тическую работу по их изучению. Эта же точка зрения развивается
в учебнике под редакцией И. Д. Ковальченко (1973, 1981).
Другой вопрос - установление границ между источниковедчес-
ким и историческим исследованиями. В 1962 г. С. М. Каштанов и
А. А. Курносое, утверждая, что история - «.. .это теория и методика
осмысления исторических фактов в их взаимосвязи и взаимообус-
ловленности», а источниковедение «может рассматриваться как
теория и методика исторических фактов», тем не менее пришли к
выводу, что большой разницы тут нет и «источниковедение прак-
тически сливается с историческим исследованием». Через Шлет
69
этот же вопрос поднял М. А. Варшавчик. Он заявил, что в задачи
источниковедения входит не только аналитическая, но и синтети-
ческая критика. Последняя представляет собой особый этап иссле-
довательской работы, на котором прослеживаются, устанавливаются
связи между фактами, создается всестороннее фактологическое по-
строение об изучаемом предмете, необходимая совокупность фак-
тов. Рассматривая отличие труда историка от труда источниковеда,
А. И. Уваров и О. М. Медушевская отмечали, что историк создает
источниковедческую модель источника, выделяя из источника ту
информацию, которая непосредственно связана с темой его иссле-
дования, но за пределами внимания историка остаются сведения,
которые могут быть значительными для изучения другого вопроса.
В задачу источниковеда входит выявление всей информации,
содержащейся в источнике, с последующей оценкой ее полноты,
достоверности, научной ценности и т. д.
К середине 80-х гг. точно разработан предмет источниковедения:
«Источниковедение есть специальная отрасль научных истори-
ческих знаний, наука об исторических источниках, теория и прак-
тика их использования в исторических исследованиях. Источни-
коведение органически входит в систему исторической науки»
(М. А. Варшавчик).
Источниковедческие исследования ведутся как в теоретико-ме-
тодологическом, так и в конкретно-прикладном аспектах. В центре
внимания первого находятся вопросы о сущности и природе источ-
ников как носителей сведений о прошлом; типах и видах источников,
закономерностях их возникновения и эволюции, информативных
возможностях; об основных принципах, путях и методах научной
критики источников, обработки и анализа содержащихся в них
сведений и др.
Таким образом, исследования по общим теоретико-методоло-
гическим проблемам источниковедения касаются широкого круга
гносеологических вопросов, связанных с характеристикой ис-
точников в системе отношений «действительность - источник» и
«источник - историк».
Конкретно-прикладной аспект источниковедческих исследований
связан с анализом той или иной совокупности источников, исполь-
зуемых для изучения определенных исторических явлений и про-
70
цессов. Такое направление научных изысканий наиболее широко
распространено в источниковедении и тесно связано с практикой
конкретно-исторических исследований.
В к"ни^8^д гг у 1-ГТ"ЧННК"ВРТ*НИЧ появились новые задачи в
связи с пересмотром ряда концепций исторического развития, что
породило спрос на новую информацию. Среди актуальных проблем
отечественного источниковедения этого периода можнсГ назвать
следующие:
""Г? Прг одоление неравномерности в уровне, характере и масшта-
бах изучения и использования различных групп и видов источников;
2. Введение в научную практику массовых источников;
3. Разработка задач источниковедческой критики по отношению
к документам советского времени (в наибольшей степени эти приемы
были разработаны применительно к источникам истории дорево-
люционной России, элементарные источниковедческие процедуры
вообще не применялись к партийным документам);
4. Развитие специальных источниковедческих исследований
по периоду Нового и Новейшего времени (источниковедение исто-
рии СССР феодального периода находилось в этом отношении на
более высоком уровне);
5. Восстановление пробелов в источниковой базе Новейшего
времени - сбор и фиксация воспоминаний, «воссоздание» источ-
ников, развитие «устной истории»;
6. Организация на новом уровне публикаторской работы мате-
риалов по истории советского общества (до этого преобладали сбор-
ники, имеющие апологетический характер, конъюнктурное назна-
чение); пересмотр и переиздание статистических публикаций;
7. Совершенствование методов исследования источников,
привлечение современных технических средств (в первую очередь
это касается массовых источников).
В настоящее время, в начале XXI в., когда ученые получили дос-
туп ко многим ранее засекреченным документам и ввели их в науч-
ную практику, некоторые историки-корифеи (Н. Н. Покровский и
др.) обращают внимание на качественный научный анализ этих
документов, как в процессе их изучения, так и в ходе их публика-
ции. Внимание акцентируется на комплексном подходе, так как из-
влечь достоверные сведения из документа можно только используя
71
 достижения различных наук: источниковедения, текстологии,
археографии, дипломатики, палеографии, сфрагистики. Подчерки-
вается также, что назрела необходимость углубленного научного
анализа советских документов: определения авторства, дат, подлин-
ности, полноты, канонического (первоначального) текста, тенден-
циозности и достоверности. Таким образом, пришла пора не про-
сто вовлекать в научную практику'новые источники и~спёшнО~их
публиковать, а предварительно подвергать их тщательному и каче-
ственному анализу, источниковедческому исследованию. Только
в этом случае возможны истинно научные выводы.
В новом учебнике по источниковедению, изданном Российским
государственным гуманитарным университетом (РГГУ) в 1998 г.,
говорится, что к концу XX в. определился новый статус источнико-
ведения в системе гуманитарных наук. Суть его заключается в том,
что исторический источник выступает как единый объект исследо-
вания различных гуманитарных наук при разнообразии предметов
их изучения. Тем самым он (источник) создает единую основу
• - для междисциплинарных исследований и интеграции наук. Таким
* ббразом подчеркивается междисциплинарный характер источникове
дения, которое разрабатывает проблемы, рассматриваемые не только
в исторической науке, но в других вспомогательных исторических
дисциплинах (палеография, сфрагистика, дипломатика и др.).
Источниковедение определяется как метод изучения прошлой ре
альности через посредство человеческого восприятия, зафиксирован
ного в источнике. А так как без обращения к источникам познание
реальности вообще невозможно, то метод источниковедения необ
ходим для гуманитарного познания в целом. Источниковедение
рассматривается как одна из фундаментальных дисциплин в образо
вании специалиста-гуманитария, а метод источниковедения - источ
никоведческий анализ и синтез - как тот исследовательский метод,
которым должен владеть профессионал-гуманитарий. Таким образом,
источниковедение - это учение об источнике, которое имеет прин
ципиальное значение для гуманитарного знания в целом.
Главная задача источниковедения - изучение объектов культуры
как источников информации о человеке и обществе. Перед источ-
никоведением-также стоят две задачи: эвристическая и аналити-
ческая. Первая - это ориентирование в многообразии исторических
источников, их классификация, изучение совокупности источников,
отложившихся в ходе исторического процесса. Вторая - это разра-
ботка методов анализа исторических источников, получения из них
достоверной и, возможно, более полной информации и методов
оценки источников с данных позиций.
По мнению ученых - представителей школы МГИАИ, - для
источниковедения ключевым является определение культуры в самом
широком смысле, т. е. все созданное людьми в отличие от создан-
ного природой без их участия. Поэтому следует обращаться ко всему
объему произведений культуры, созданных в процессе человеческой
деятельности и отразивших в себе социальные, психологические,
эколого-географические, коммуникационно-информационные,
управленческие и другие аспекты развития общества и личности,
власти и права, нравственности, мотивов и стереотипов человечес-
кого поведения. В современной концепции источниковедения
активно проводятся идеи исторического источника как средства
общения личности с мировой культурой. В основе этой концепции
лежит фундаментальная человеческая потребность в преодолении
рамок пространства и времени и взаимодействия с людьми, с куль-
турой других эпох при посредстве исторических источников,
выступающих как явление культуры.
Источниковедение изучает не просто исторический источник,
а систему отношений: человек - произведение - человек, когда
через посредство созданного произведения человек дает знать о себе
другим людям.
Итак, отечественное источниковедение прошло определенные
этапы в своем развитии. В 1920-1980-е гг. была оформлена и полу-
чила развитие материалистическая концепция науки об источниках,
сформировался ее предмет как самостоятельной отрасли научных
исторических знаний. Новые задачи, возникшие перед источнико-
ведением в конце 1980-х гг., дали весьма ощутимый импульс в его
развитии. Прежде всего это проявилось в освоении и введении в
научную практику ранее неизученных источниковых комплексов, а
также в совершенствовании методов исследования источников.
Углубление теоретико-методологических изысканий способствовало
определению нового статуса источниковедения в системе гумани-
тарных наук, основанного на его междисциплинарном характере.
72 73
 Литература
Авдеев Н. И. О научной обработке источников по истории РКП(б) и
Октябрьской революции // Пролетарская революция. 1925. № 1,2.
Бочаров Ю. Н. Источники по истории Октябрьской революции и ме-
тоды их проработки в школе // Историк-марксист. 1927. № 5.
Быковский С. И. Методика исторического исследования. Л., 1931.
Варшавчик М. А. Историко-партийное источниковедение. Киев, 1984.
Данилов В. П., Якубовская С. И. Источниковедение в изучении исто-
рии советского общества// Вопр. истории. 1961. № 5.
Источниковедение: Теоретические и методические проблемы. М., 1969.
Источниковедение: Теория, история, метод, источники российской
истории. М., 1998.
Карсавин Л. П. Введение в историю // Вопр. истории. 1996. № 8.
Карсавин Л. П. Философия истории. СПб., 1993.
Каштанов С. М., Курносое А. А. Некоторые вопросы теории источни-
коведения // Ист. арх. 1962. № 4.
Ковалъченко И. Д. Исторический источник в свете учения об инфор-
мации // История СССР. 1982. № 3.
Круглый стол: Актуальные проблемы советского источниковедения //
История СССР. 1989. № 6.
Медушевская О. М. Источниковедение в России XX в.: Научная мысль
и социальная реальность // Советская историография. М., 1996.
Медушевская О. М. Современное зарубежное источниковедение. М., 1983.
Медушевская О. М. Теоретические проблемы источниковедения в со-
ветской историографии 20-х - начала 30-х годов // Источниковедение:
Теоретические и методические проблемы. М., 1969.
Пичета В. И. Введение в русскую историю. М., 1922.
Покровский Н. Н. Источниковедческие проблемы истории России
XX века // Общественные науки и современность. 1997. № 3.
Пронштейн А. П., Данилевский И. Н. Вопросы теории и методики
исторического исследования. М., 1986.
Рожков Н. А. К методологии истории революционного движения //
Красная летопись. 1923. № 7.
Саар Г. П. Источники и методы исторического исследования. Баку, 1930.
Тихомиров М. Н. Источниковедение истории СССР с древнейших вре-
мен до конца XVIII в. М., 1940.
Томсинский С. Г. За марксистско-ленинское источниковедение // Про-
блемы источниковедения. М.; Л., 1933. Вып. 1.
Фарсобин В. В. Источниковедение и его метод. М., 1983.
V Лекция 5 ПОНЯТИЕ
«ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК»
Центральное место среди теоретических проблем источниковедения
занимает теория самого источника, раскрывающая его природу,
сущность, специфику отражения действительности, особенности
содержащейся в нем информации, его гносеологическую функцию в
исторических исследованиях.
Что касается определения понятия «исторический источник», то
оно, с одной стороны, относительно и условно, как любое определение.
С другой, оно является одним из средств более полного и точного
познания научной категории. В отечественной исторической науке
определение исторического источника возникло сравнительно поздно и
стало своеобразным этапом познания.
Впервые с употреблением термина «источник русской истории» мы
встречаемся в работе немецкого историка и статистика А. Л. Шлецера
«Опыт изучения русских летописей», вышедшей на немецком языке в
1768 г., где употребляется термин 0ие11е. Эта книга была известна в
России, но термин «источник» долго не входил в употребление.
Обобщающие труды по русской истории XVIII в. вообще обходятся без
него.
В начале XIX в. термин ОцеИе завоевывает признание в немецком
источниковедении. Его применяют также М. Каченовский, Н. Карамзин,
но не разъясняя значения этого понятия. В 30-60-е гг. XIX в. термин
«источник» широко внедряется в практику преподавания истории, в
исследовательские и обобщающие труды. Например, в «Русской
истории» Н. Г. Устпрялова термин «исторический источник»
приравнивается к понятию «памятник минувшего». Впервые об отличии
исторического источника, от исторического исследования (пособия)
сказал К. Н. Бестужев-Рюмин во введении к курсу «Русская история»
(1872), не дав определения термину. К концу XIX в. русское
источниковедение вплотную подошло к выработке собственного
определения исторического источника.
В конце XIX в. происходит формирование источниковедения как
особой исторической дисциплины. Вопросы теории источниковедения
получили свое отражение прежде всего в работах Э. Берн-гейма,
немецкого историка, профессора Грейсвильского универси-
75
тета, автора одного из первых учебников по методологии истории
-«Учебника исторического метода и философии истории» (1889).
Э. Бернгейм придерживался неокантианских представлений о спе-
цифике исторического познания.
Понятие «исторический источник» Э. Бернгейм определял сле-
дующим образом: «Материал, из которого наша наука черпает
познание». По его мнению, исторический источник, как генетически
(по происхождению), так и функционально (по использованию),
связан с человеческой деятельностью:
- прошлой деятельностью человека;
- познавательной деятельностью историка.
Не отрицая влияния «физических условий и воздействий»
природы и общества на «массовые и индивидуальные проявления
деятельности людей», Э. Бернгейм особо подчеркивал, что деятель-
ность человека определяется «внутренними побуждениями созна-
ния», т. е. «чувствованиями, мышлением, волей». Эти «внутренние
причины», указывал ученый, «относятся к психической причинно-
сти, и этот вид познания причинности и преобладает в истории...»
Следовательно, исторический источник он рассматривал кшрезуль-
тат прежде всего психической деятельности людей, как продукт
той «духовной среды», в которой он был создан.
В 80-е гг. XIX в. начал читать свой курс лекций по источникове-
дению В. О. Ключевский. Исторический источник он определял как
«письменные или вещественные памятники, в которых отразилась
угасшая жизнь отдельных лиц и целых обществ». В. О. Ключев-
ский сближается с французской школой, для которой характерно
понимание исторических источников как следов прошлого («угас-
шая жизнь»).
Что касается исторического позитивизма, то одной из его ха-
рактерных особенностей является стремление возвести историчес-
кую науку в «почетный ранг» «точных», «положительных наук»,
таких как физика, химия (АнриМарру). Историки-позитивисты стре-
мились создать «точную науку о духе». Ориентируя историческое
познание на беспристрастное констатирование фактов, извлекаемых
из исторических документов с помощью их критического анализа,
сторонники исторического позитивизма старались избегать поста-
новки теоретико-методологических вопросов источниковедения
76
и сосредоточивали свои усилия преимущественно на разработке
конкретной методики изучения исторических источников (Я/.
Ланг-луа и Ш. Сеньобос и их «Введение в изучение истории» -
1898).
Вместо немецкого термина (^иеИе Ш. Ланглуа и Ш.
Сеньобос использовали термин «документ». «История пишется по
документам». «Документы - следы, оставленные мыслями и
действиями некогда живших людей». Ученые видели в них
«единственный источник исторического познания», служащий
для историка «точкой отправления» в его изысканиях. Без
документов, считали они, историческое познание невозможно.
«Нет документов, нет истории».
Понятие исторического источника глубже и обстоятельнее
всего в русской буржуазной исторической науке разработано у А. С.
Лаппо-Данилевского (его концепцию см. в лекции 3).
Русские историки вначале эмпирически выявили, описали и
классифицировали исторические источники, а уж потом занялись
выработкой определения (см. лекцию 2). Побудительными
причинами этого, по мнению советского историка Л. Н.
Пушкарева, было появление определений подобного рода в
западноевропейской науке, а также расширение
источниковедческой базы, возникновение новых видов
источников.
В начале XX в. необходимость оперирования большими
комплексами разнообразных источников существенно
усложнила процедуры отбора, классификации и сопоставления
исторических источников. Все это требовало более широкой
трактовки самого понятия «исторический источник». В то же
время расширение понятия явилось отражением тенденции
исторической науки к усложнению предмета своего исследования и
соответственно к увеличению своей источниковой базы. С этой
точки зрения расширительная трактовка понятия «исторический
источник» имела существенное методологическое значение,
ориентируя историков на комплексное изучение всех
разнообразных видов исторических источников.
Одна из первых попыток дать расширительную трактовку
понятию «исторический источник» была предпринята
немецким историком А. Майстером (1906), который считал, что
предметом исторической науки являются человеческое общество
и индивидуум в их взаимодействии. Историческому источнику он
давал следующее определение: «все то, из чего мы можем
почерпнуть историческое познание, является историческим
источником».
11
 С расширительной трактовкой данного понятия в последующие
годы выступили и другие западные ученые.
Э. Кайзер в опубликованной в 1931 г, книге «Наука истории.
Построение и задачи» отклонил традиционное ограничение уче-
ния об источниках только рассмотрением письменных источников:
«Число источников бесконечно и качество их самое различное...
источниками истории могут считаться не только результаты
человеческого труда, но и все то, что оказывает на них влияние
-это и природные явления (ландшафт), вещи, язык, музыка, обы-
чаи и т. д.»
Начало расширительной трактовки понятия «исторический
источник» во французской историографии было положено трудами
Л. Февра и М. Блока. Выступая против традиционной «собы-
тийной» истории, ограничивавшейся простым описанием фактов,
Л. Февр и М. Блок обосновывали необходимость синтеза знаний.
Историю они рассматривали как «интегральную», «тотальную»,
«комплексную» науку, охватывающую социальные, психологические,
моральные, религиозные, эстетические, политические, экономичес-
кие и культурные аспекты жизни человека в прошлом и настоящем.
Исторический источник они связывали со «следами» всякой чело-
веческой деятельности.
Л. Февр пишет: «Изобретательность историка позволяет ему
использовать все - слова, знаки, пейзажи, черепицу, формы земле-
делия, сорные травы, сбруи, экспертизы камней геологами, анали-
зы состава металла шпаг химиками. Словом, необходимо исполь-
зовать все то, что было у человека, зависело от человека, служило
человеку, выражало человека, обозначало присутствие его деятель-
ности, его вкусы и формы его бытия».
Л. Февр и М. Блок рассматривали исторические источники как
объективную основу познания прошлого. По их мнению, объектив-
ное существование документов делает возможным постижение
исторической истины.
В 1961 г. в Париже выходит коллективная работа «История и ее
методы» под редакцией Ш. Самарана. В ней употребляется термин
«документ» в самом широком смысле.
Как развивалось понятие «исторический источник» в отече-
ственной историографии XX в.?
78
Работы, опубликованные в первые годы советской власти, были
написаны со старых методологических позиций, их авторы при-
держивались взглядов, зародившихся в недрах буржуазной истори-
ческой науки.
Определение исторического источника у Л. П. Карсавина в ра-
боте «Введение в науку. История» связано с его общим представле-
нием об истории как науке и «вживании» историка в прошлое как
основном и единственном методе познания: «Историку открыт
лишь оди I путь к погруже}шю в минувшее — реальные остатки
этого минувшего, видимо, оторванные от того единства, в котором
они находились, и утратившие ясные связи с ним. Такие обрывочные
остатки проишого, переживающие себя в настоящем и связующие
нас с тем единством, в которое они входили прежде, и называются
историческими источниками».
С. А. Жебелев в работе «Древняя Греция» определяет исто-
рический источник как «фактический материал, который зак-
лючает в себе совокупность данных, сохранившихся от прошлой
жизни... историческими источниками могут быть или сами
факты непосредственно - памятники, или указания на факты
-свидетельства».
Работа О. А. Добиаш-Рождественской «Западная Европа в сред-
ние века» содержит определение источника, восходящее к француз-
скому источниковедению начала XX в.: «Это следы прошлого,
прямые (остатки) или символические (письменные)».
В. И. Пичета в своей работе «Введение в русскую историю»
дает определение источника, тесно связанное с определением С.
Ф. Платонова, с одной стороны, и Ш. Сеньобоса, с другой: «К
источникам следует причислять все те материалы, которые
остались от прошлой жизни и в которых отражается какой-либо
след старины».
Таким образом, в первой половине 20-х гг. историки в качестве
определения понятия «исторический источник» предложили тер-
мины: «материалы», «фактические материалы», «остатки», «следы
прошлого», «памятники».
Новое, более широкое понимание источника мы находим в ра-
боте Г. П. Саара «Источники и методы исторического исследова-
ния» (Баку, 1930): «Материалы, по которым мы можем изучать
79
прошлое человеческого общества, называются историческими источ-
никами» и «Если говорить об исторических источниках вообще,
то все, созданное человеческим обществом как в области матери-
альной культуры, так и идеологии, является историческим источ-
ником». В дальнейшем Г. П. Саар склоняется к тому, чтобы включить
в число исторических источников не только «все, созданное челове-
ческим обществом», но также и географические условия, климат,
почву, минеральные богатства... социальные болезни». Это - рас-
ширительная трактовка.
В 30-е гг. новым этапом в определении исторического источника
становятся лекции Б. Д. Грекова по русской истории, которые он
прочитал в 1934-1937 гг. в Вечернем институте Красной профессуры
и на историческом факультете Ленинградского государственного
университета. Б. Д. Греков склонялся к очень широкому определе-
нию: «Исторический источник в широком понимании термина
-это буквально все, откуда мы можем почерпнуть сведения об ин-
тересующем нас предмете, т.е. все, что служит средством исто-
рического познания, будь то письменный документ, предание или
вещественный памятник».
В работах 40-х гг. окончательно утверждается для определения
источника термин «памятник» в широком смысле этого слова.
Так, в курсе источниковедения истории СССР М. Н. Тихомирова
имеет место такое определение: «Под историческим источником
понимают всякий памятник прошлого, свидетельствующий об ис-
тории человеческого общества: рукописи, печатные книги, зда-
ния, предметы обихода, древние обычаи, элементы древней речи
и т. д.— одним словом, все остатки прошлой исторической жизни».
М. Н. Тихомиров понятие источника определяет сразу двумя тер-
минами - «памятник» и «остаток», причем оба термина употребля-
ются как равнозначные и оба - в широком смысле («памятник про-
шлого», «остаток прошлой жизни»).
К проблеме понятия «исторический источник» в 60-70-е гг.
обращаются В. И. Стрелъский, И. Л. Шерман, В. П. Данилов и С.
И. Якубовская, С. М. Каштанов и А. А. Курносое, М. А. Варшавчик, А.
П. Пронштейн, С. О. Шмидт, Г. М. Иванов и др. Для этого периода
характерно стремление уточнить понятие источника, указать
на его отличие и сходство с историческим исследованием, под-
черкнуть связь источника с породившей его эпохой, указать наспе-
цифику отражения действительности в источнике.
С. О. Шмидт в начале 1960-х гг. предпринимает попытку дать
возможно более широкий охват различных источников и предлагает
такое определение данного понятия: «Все те явления прошлого и
настоящего, которые могут быть привлечены для познания
истории человеческого общества».
Л. Н. Лушкарев в середине 1970-х гг. проанализировал понятие
«исторический источник» и показал, что каждый источник пред-
ставляет собой сложное общественное явление, диалектическое
единство объективного и субъективного, «объект, созданный чело-
веком на основе личных субъективных образов реального объектив-
ного мира». Другая отличительная черта источника - непосредствен-
ное отражение им исторической действительности. Однако эта
непосредственность относительна, так как автор может быть участ-
ником событий или получить информацию из вторых рук. Но в лю-
бом случае содержащаяся в источнике информация будет иметь одну
общую черту - между источником и реальной действительностью
находится только сознание автора, создателя источника. Кроме того,
Л. Н. Пушкарев отмечал, что в совокупности источников отобра-
жаются не только конкретные события, факты и явления, но и более
общие исторические процессы. Еще одна характеристика истори-
ческого источника - историческое прошлое не только отображается,
но и воплощается в историческом источнике, так как любой источ-
ник, отображая в своем содержании историческую действитель-
ность, сам всегда является неотъемлемой частью действительности.
Под воплощением Л. Н. Пушкарев понимает тот факт, что любой
исторический источник есть часть действительности, историчес-
кий источник не только содержит в себе сведения о фактах, он сам
всегда является одновременно историческим фактом.
Г. М. Иванов в 1970-е гг. показал, что, содержащееся во многих
источниках наряду с конкретным обобщенное отражение действи-
тельности будет не непосредственным, а опосредованным. Поэтому
более правильно рассматривать источник «как единство непосред-
ственного и опосредованного отражения действительности».
80 81
 Г. М. Иванов рассматривал социальную природу исторического
источника как ^материальный продукт прошлой деятельности
человека, как общественно-историческое явление, в котором на-
ходят свое воплощение и отражение социальные условия жизне-
деятельности людей». Социальная природа исторического источ-
ника является, по его мнению, результатом опредмеченной в нем
человеческой деятельности. Наиболее глубоким выражением соци-
альной природы исторического источника Г. М. Иванов считает
присущее ему диалектическое единство объективного и субъектив-
ного. Он объективен прежде всего потому, что существует в форме
«внешнего предмета, вещи» и независимо от создавшего его чело-
века. Вместе с тем исторический источник, являясь продуктом труда,
включает в себя субъективное, выражающее человека, его потреб-
ности и сознание. В процессе исторического познания исторические
источники выполняют гносеологическую функцию. Г. М. Иванов
отмечает некоторую равнозначность понятий «исторический источ-
ник», «реликт», «памятник». «Превращение» реликта в историчес-
кий источник совершается тогда, когда реликт как продукт прошлой
деятельности включается в процесс деятельности познающего
субъекта, использующего его уже в качестве средства познания
прошлого. Так, всякий исторический источник субстанционально
является реликтом, но не всякий реликт функционально выступает
как исторический источник.
В 1980-е гг. И. Д. Ковальченко обратил внимание на то, что одна
из важнейших особенностей исторических источников состоит в
том, что они содержат не только прямо выраженную, намеренную
информацию, но и ненамеренную, косвенную (скрытую) информа-
цию. Задача историка извлечь из источника всю эту информацию,
используя методы, выработанные теорией информации.
Переходя к рассмотрению в свете учения об информации проблем
исторического источника, И. Д. Ковальченко отмечет, что понятие
информации употребляется в исторической науке и источникове-
дении в разных смыслах. В самом широком плане под информацией
понимают всю совокупность сведений, которые содержатся в исто-
рических источниках. Вместе с тем в узком смысле под информа-
цией в исторической науке нередко понимается та совокупность
сведений и данных источников, которая вовлечена в научный обо-
82
рот и используется для изучения тех или иных конкретных явлений
и процессов, т. е. информация выступает как действующее знание.
В связи с разными подходами к определению исторической инфор-
мации ученый делил источники на реальные т. е. такие, сведения
которых используются и вовлечены в научный оборот, и потенци-
альные, к которым относятся источники, информация которых еще
не использована.
И. Д. Ковальченко выделил три аспекта информации - праг-
матический, семантический и синтаксический и рассмотрел их по
отношению к историческому источнику.
Возникновение большинства исторических источников, по мне-
нию историка, представляет собой информационный процесс, в ко-
тором фигурируют объект, т. е. отражаемая реальность, субъект, т. е.
творец источника, и информация, являющаяся результатом отраже-
ния объекта субъектом. Этот процесс, как и всякий информацион-
ный процесс, всегда имеет свой прагматический аспект, так как тво-
рец источника преследует определенную цель, выявляя сведения
об объективной действительности. Эти сведения требуются для ре-
шения тех или иных общественных или личных задач. То, что потом
стало исторической информацией, зафиксированной в исторических
источниках, первоначально являлось информацией, необходимой
для удовлетворения практических нужд. Это в одинаковой мере от-
носится и к законодательству, и к правовым актам, фиксировавшим
и регулировавшим те или иные отношения, и к личной переписке,
и к мемуарам, которые преследовали цель самовыражения.
Целевая заданность исторических источников в момент их
возникновения обусловливает то, что всякий источник не только
отражает реальность, но и сам является неотъемлемым компонен-
том этой реальности.
Целевая заданность информации, содержащейся в историчес-
ких источниках, как и всякой социальной информации, не исклю-
чает ее объективности. Степень этой объективности и ее размах
могут быть разными, но всякий источник содержит ту или иную
объективную информацию, и поэтому в семантическом отношении
нет источников, которые непригодны для использования. Неправо-
мерно поэтому, подчеркивает И. Д. Ковальченко, деление источни-
ков на «плохие» и «хорошие».
83
 Принципиально важным для источниковедения является тот
факт, что субъект, создатель источника, не просто отражает реаль-
ность, но и сам выступает как отражающийся объект. В итоге ис-
точник несет в себе двойную информацию: с одной стороны, опос-
редованно, через сознание субъекта отражает объект, а с другой
-непосредственно характеризует субъекта, прежде всего отражает
его цель и методы восприятия объективной реальности. Например,
мемуары, пишет И. Д. Ковальченко, содержат опосредованную ин-
формацию о действительности и непосредственную - о мемуаристе.
Или жалоба крестьянина на помещика опосредованно отражает
отношение помещика к крестьянам и их положение и непосред-
ственно - мотивы и цели жалобы. Поэтому, обращает внимание
ученый, если источник не содержит никакой объективной инфор-
мации об объекте, в нем будет какая-то объективная информация
о его творце, т. е. о субъекте.
И. Д. Ковальченко также отмечает давно установленный источ-
никоведами факт большой субъективности данных, которые явля-
ются результатом всякого рода извлечений, сводок и переработок
первоначальных сведений. Все извлечения и сводки не только
ведут к той или иной потере первичной информации, но и являются
дважды субъективизированным отражением действительности. К
субъективному фиксированию первоначальной информации здесь
еще прибавляется субъективность извлечения, сводок или иной
переработки исходной информации. Есть немало источников, в кото-
рых такая субъективизация является многократной. Это, во-первых,
всякого рода последовательные и многоступенчатые выборки и
сводки данных и, во-вторых, редакции и списки различных
памятников. Каждый уровень сводки представляет собой очеред-
ную субъективизацию, ибо каждый раз ставилась новая цель и при-
менялись соответствующие методы отбора и обработки данных.
Ученый подчеркивает, что критический анализ таких источников
усложняется. Он должен включать кроме этапа, связанного с установ-
лением степени адекватности отражения действительности в момент
фиксирования первоначальной информации, еще и этапы выявле-
ния потерь информации и объективности последующих сводок и
переработок.
Целевое происхождение исторических источников обуславли-
вает то, что в содержательном отношении они характеризуют исто-
рическую реальность селективно, избирательно.
В плане семантическом, т. е. с точки зрения содержания исто-
рических источников, И. Д. Ковальченко делает вывод о том, что
в результате отражения субъектом объективной реальности и в про-
цессе его практической деятельности возникает информация выра-
женная и скрытая. Многообразие и безграничность взаимосвязей,
присущие явлениям объективного мира, обуславливают то, что в
исторических источниках, несмотря на избирательное отражение
действительности, содержится, в сущности, безграничный объем
скрытой информации, характеризующей взаимосвязи явлений дей-
ствительности. Анализ этих взаимосвязей на основе информации,
непосредственно выраженной, позволяет выявлять информацию
скрытую. Это, подчеркивает ученый, создает возможности для не-
ограниченного повышения информационной отдачи источников
и преодоления избирательности непосредственно выраженного
отражения источниками действительности.
Историк говорит о том, что информационная неисчерпаемость
присуща всем историческим источникам. Однако можно выделить
типы и виды источников, которые содержат особенно большой
объем скрытой информации. Такими источниками, на его взгляд,
являются массовые источники, т. е. источники, которые характери-
зуют массовые явления и процессы, различного рода обществен-
ные системы. Как правило, такие источники содержат не только
сведения о больших или меньших совокупностях объектов, но и
характеризуют их по целому ряду признаков, что расширяет
возможности для изучения взаимосвязей, т. е. для извлечения
скрытой, структурной информации. Важное свойство скрытой
информации заключается в том, что она в наименьшей степени под-
вержена субъективным искажениям. Эти рассуждения И. Д. Коваль-
ченко основаны на его определении массовых исторических источ-
ников (см. лекцию 9).
Существенным для решения ряда проблем источниковедения,
по мнению ученого, является разрабатываемый в учении об инфор-
мации и в семиотике синтаксический аспект информации. Данный
84 85
аспект касается прежде всего способов и форм отражения в источ-
никах объективной реальности. Поскольку язык является действи-
тельным выражением сознания, материальной формой мысли и сред-
ством человеческого общения, универсальной формой выражения
информации оказываются естественные языки. В силу этого именно
письменные источники И. Д. Ковальченко называет основной кате-
горией исторических источников.
В 1980-е гг. в исследовательской и учебной литературе чаще
всего использовались определения исторического источника, раз-
работанные А. П. Пронштейном: «Исторический источником можно
считать все продукты деятельности людей, которые содержат
в себе информацию о реальной жизни общества в единстве непос-
редственного и опосредованного отражения, свидетельствуют
о закономерном процессе развития человеческого общества, и, бу-
дучи вовлечены в сферу исторического исследования, служат сред-
ством исторического познания» и М. А. Варшавчиком: «Истори-
ческий источник - это материальный носитель исторической
информации, возникший как продукт определенных общественных
отношений и непосредственно отражающий ту или иную сторону
человеческой деятельности».
В конце 1990-х гг. О. М. Медушевская и ученые МГИАИ (В. А. Му-
равьев, И. Н. Данилевский, М. Ф. Румянцева и др.), основываясь
на учении А. С. Лаппо-Данилевского и зарубежных историков, а
также принимая во внимание достижения отечественного источ-
никоведения, осуществили толкование понятия «исторический ис-
точник» с культурологических позиций. Исторический источник
рассматривается как произведение, созданное человеком, как про-
дукт культуры. Акцент при этом делается на понимании психоло-
гической и социальной природы исторического источника, которая
и делает его пригодным для изучения исторического прошлого.
Историческое прошлое при этом понимается как реконструкция,
в основе которой лежит диалог сознания исследователя с сознанием
людей, живших прежде. Диалог начинается с понимания человека
прошлого через исторический источник. Он и позволяет в ходе ин-
терпретации воспроизвести одушевленность (психику, индивиду-
альность) своего творца, понять автора - человека прошлого.
Приведем их определение исторического источника: «Источ-
ник - продукт (материально реализованный результат) целенап-
равленной человеческой деятельности, используемый для получе-
ния данных о чечовеке и обществе, в котором он жил и действовал...
в материальной форме реализованы чувства и мысли людей,
когда-то создававших их».
О. М. Медушевская подчеркивает, что источники в большин-
стве своем не есть какие-то особые, специально созданные для пе-
редачи исгорических сведений предметы и документы. Они высту-
пают в этом качестве, лишь когда люди обращаются к ним с целью
получить необходимую социальную информацию. Прилагательное
«исторический» уточняет не специфику источника, а специфику той
области знаний, которая привлекает источники для своих исследо-
вательских целей.
Несколько иного взгляда на исторический источник придержи-
вается С. О. Шмидт, который трактует исторический источник бо-
лее широко: «Исторический источник — это все, откуда можно
получить информацию о развитии человеческого общества», «...все
то, что может источать информацию, полезную для историка,
а не только результаты целенаправленной человеческой деятель-
ности, хотя именно источники исторического происхождения
(т. е. памятники материальной и духовно культуры) составляют
основной массив исторических источников. Но источники - это
и природные явления, и биопсихофизические свойства самого чело-
века, во многом предопределяющие и объясняющие деятельность
и отдельных индивидуумов и общества в целом».
Все вышесказанное показывает, что ключевое понятие источ-
никоведения трактовалось учеными в соответствии с их воззрениями
в области методологии. Расширительный подход, возникший в на-
чале XX в., до сих пор не потерял своих сторонников. В то же время
многие ученые сегодня базируют свое толкование исторического
источника на учении А. С. Лаппо-Данилевского.
Литература
Варшавчик М. А. Историко-партийное источниковедение: Теория,
методология, методика. М., 1984.
Иванов Г. М. Исторический источник и историческое познание. М., 1973.
86 87
 Иванов Г. М., Коршунов А. М., Петров Ю. В. Методологические про- V Лекция 6 МЕТОД
блемы исторического познания. М., 1981. ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ. СТРУКТУРА
К юбилею О. М. Медушевской // Отеч. арх. 1997. № 5. ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Ковальченко И. Д. Исторический источник в свете учения об инфор-
Метод источниковедения имеет целью: 1) установить инфор-
мации // История СССР. 1982. № 3.
мационные возможности источника (или ряда однородных источ-
Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987.
ников) для получения фактических данных о процессах обще-
Медушевская О. М. Источниковедение: Теория, история, метод. М., 1996.
ственного развития (полнота, достоверность, новизна этих данных);
Новое учебное пособие по источниковедению: Взгляд специалистов //
2) аргументированно оценить значение источника (или ряда одно-
Отеч. арх. 1999. №5.
родных источников) с данной точки зрения. В соответствии с этой
Пронштейн А. П., Данилевский И. Н. Вопросы теории и методики
целью метод источниковедения применяется поэтапно, последова-
исторического исследования. М., 1986.
тельно, на каждом этапе решается своя исследовательская задача,
Пушкарев Л. Н. Классификация русских письменных источников
достигается познавательная цель.
по отечественной истории. М., 1975.
Метод источниковедения включает в себя источниковедческий
Шмидт С. О. Проблемы взаимодействия общества и природы и неко-
анализ и источниковедческий синтез и основан на том, что произ-
торые вопросы источниковедения // Общество и природа: Исторические
ведение, созданное в процессе целенаправленной и осознанной
этапы и формы взаимодействия. М., 1981.
человеческой деятельности, несет в себе репрезентативную сово-
купную информацию о своем создателе, о времени и условиях
своего возникновения. Поэтому оно может быть понято и интер-
претировано другими людьми, в частности исследователем, рассмат-
ривающим это произведение как источник социальной информации
(исторический источник). Данное отношение (автор - произведе-
ние - исследователь)'рассматривается как единая взаимосвязанная
система, как фундаментальная основа методологии источнико-
ведения. В триаде человек - произведение - человек методология
источниковедения различает два типа взаимосвязей и соответственно
два типа исследовательской деятельности. При первом типе взаи-
мосвязей рассматривается отношение произведения к той истори-
ческой реальности, в процессе функционирования которой он был
создан (действительность - источник). При втором типе взаимо-
связей познающий субъект (источниковед или историк) включает
произведение в реальность современной ему эпохи (источник
-историк).
Суть и своеобразие методологии источниковедения состоит в
признании чужого сознания. Данный принцип понимания одного
человека другим через посредство произведения составляет специ-
фику гуманитарного познания.
89
 Структура источниковедческого исследования
1. Исторические условия возникновения источника Источник
как материальный продукт целенаправленной человеческой
деятельности вызван к жизни определенными условиями, задачами,
целями. Поэтому важно понять, что представляла собой та
историческая социальная реальность, в которой он возник.
Любой источник не может быть интерпретирован вне той обще-
культурной ситуации, с которой он связан возникновением и функ-
ционированием. Совершенно различно, например, значение устной
или письменной информации в традиционно-архаических и совре-
менных обществах. Без изучения исторических условий нельзя ре-
шить вопросы новизны, уникальности или, наоборот, типологич-
ности изучаемого комплекса источников. Общекультурная ситуация
неоднозначна в обществах различного типа: в дописьменных, пись-
менных, обладающих печатным станком или компьютером.
2. Проблема авторства
Невозможно интерпретировать источник, предварительно не по-
няв его автора, не зная его биографию, сферу практической дея-
тельности, уровень его культуры и образования, род занятий, его
принадлежность к определенной социокультурной общности с со-
ответствующими ценностными установками. С проблемой автор-
ства позитивистское источниковедение связывало установление
достоверности источника. Источниковеды Нового и особенно
Новейшего времени выступают против столь жесткой схемы, свя-
зывающей достоверность источника непосредственно с личностью
его автора. Ряд ученых обращают внимание на сложность приме-
нения такого рода критериев к источникам коллективного (или
безымянного) авторства.
Среди источников Нового и Новейшего времени значительное
место уделяется произведениям коллективного творчества - зако-
нодательным, делопроизводственным документам, периодической
печати. Изучение авторства в подобных ситуациях должно вклю-
чать целый ряд исследовательских процедур, учитывающих состав
авторских групп, социальные цели законодателей, непосредственных
исполнителей произведений коллективного авторства.
3. Обстоятельства создания источника Данная
исследовательская проблема состоит в выявлении тех
обстоятельств, которые могли влиять на полноту и достоверность
сведений, на оценочные суждения автора. В одних и тех же условиях
один и тот же человек может создать произведения, существенно
различающиеся как по полноте сообщаемой информации, так и
по степени ее достоверности. Это зависит от обстоятельств, в которых
находится автор. В ряде ситуаций автор не располагает необходимой
информацией, обращается к недостоверным свидетельствам или
доверяется собственной памяти. Иногда автор не дает полной или
достоверной информации намеренно.
Обстоятельства, диктующие необходимость быстрых и реши-
тельных действий, оказывают существенное влияние на способ
изложения, структуру документа (агитационная, военно-оперативная
документация, публицистика). Обстоятельства создания мемуаров
воздействуют на полноту и достоверность их содержания. Свои
особенности имеют обстоятельства возникновения экономической,
отчетной, делопроизводственной документации.
Поэтому в качестве общего исследовательского критерия
достоверности и полноты социальной информации необходимо
внимательно изучать обстоятельства создания источника.
4. История текста источника
Важно выяснить, имеется ли автограф произведения, что он
собой представляет, как соотносятся между собой черновые и окон-
чательный варианты, первоначальный и последующий тексты.
Наличие различных списков и редакций указывает на то, как отно-
сились к произведению читатели другого времени. Самостоятельный
интерес представляет вопрос о переводах источника на другие языки,
а также история публикаций источника.
5. История публикаций источника
На этом этапе необходимо выяснить, предназначался ли источ-
ник к изданию или был создан для других целей. Если источник
все же публиковался, то необходимо выяснить, кем, когда, с какой
целью. Ответ на первый вопрос дает представление о цели и на-
90 91
мерениях автора изучаемого источника и имеет важное значение
для решения проблем достоверности. Источник, первоначально
не предназначавшийся для издания, может содержать более от-
кровенные высказывания, нежели тот, который целенаправленно
готовился автором для печати. Каждое новое переиздание источ-
ника представляет самостоятельный интерес, поскольку данный
факт отражает степень использования источника в социальной
практике.
6. Интерпретация источника
Проводится с целью установить (в той мере, в какой это воз-
можно, с учетом временной, культурной, другой дистанции, раз-
деляющей автора и исследователя) тот смысл, который вкладывал
в произведение автор. Общее учение об исторической интерпретации
источников в наиболее систематизированном и логически обосно-
ванном виде изложил А. С. Лаппо-Данилевский в своей «Методо-
логии истории» (см. лекцию 3).
Э. Бернгейм связывал изложение этой проблемы с задачами
«исторического построения», т. е. имел в виду интерпретацию ис-
торических фактов историком. Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобос, говоря
об анализе источника, не проводили логической грани между зада-
чами внутренней критики источника и задачами его интерпретации.
Напротив, А. С. Лаппо-Данилевский придает проблемам интерпре-
тации источника принципиальное значение. Для решения этих задач
он выдвигает прежде всего принцип психологического истолкования
(основа - признание чужой одушевленности); технический метод
интерпретации позволяет судить о смысле и назначении данного
произведения по тем специальным (техническим) приемам, ко-
торыми пользовался автор; типизирующий метод предполагает
соотнесение источника с соответствующим типом культуры; инди-
видуализирующий метод интерпретации позволяет раскрыть
индивидуальные особенности творчества автора.
Современная философская герменевтика гласит: «Сама работа
по интерпретации обнаруживает глубокий смысл - преодолеть
дистанцию, отделяющую читателя от чуждого ему текста, чтобы
поставить его на один с ним уровень и таким образом включить
92
смысл этого текста в нынешнее понимание, каким обладает чита-
тель». На этапе интерпретации источника исследователь движется
в потоке сознания автора произведения, стремится лучше понять
ситуацию, в которой тот находился, выступает в позиции заинте-
ресованного слушателя. Но от проблемы истолкования (смысла,
который вкладывал в свое произведение автор) исследователь
переходит к рассмотрению более широкой, выходящей за пределы
интерпретации проблемы понимания источника как явления
культуры
А. Марру говорил о том, что исследователь средневековых
текстов должен суметь на какое-то время психологически перевоп-
лотиться в средневекового монаха. Но, естественно, для ряда кате-
горий источников подобный подход неэффективен.
7. Анализ содержания
От этапа интерпретации источника исследователь переходит к
анализу его содержания. При этом для него становится необходи-
мым взглянуть на источник и его свидетельства глазами человека
другого времени. Исследователь раскрывает всю полноту социаль-
ной информации источника, решает проблему ее достоверности.
Если этап интерпретации источника предполагает создание психо-
логически достоверного образа автора источника, использование
наряду с логическими категориями познавательного процесса таких
категорий, как здравый смысл, интуиция, симпатия, сопереживание,
то на этапе анализа содержания превалирующими становятся
логические суждения и доказательства, сопоставление данных,
анализ их согласованности друг с другом.
Таким образом, в процессе источниковедческого анализа иссле-
дователь раскрывает информационные возможности источника,
интерпретирует те сведения, которые намеренно или помимо своей
воли сообщает источник. Опираясь на результаты проведенного
исследования, источниковед обобщает свою работу, проводит
источниковедческий синтез. Синтез - это завершающий этап
изучения произведения, рассматриваемого в качестве историчес-
кого источника. На этом этапе обобщаются результаты анализа
отдельных сторон произведения, которое теперь рассматривается
93
как явление культуры своего времени, определенной социокультур-
ной общности.
Таким образом, метод источниковедения имеет целью воссоз-
дать произведение как историческое явление. Аргументирован-
ная оценка значения источника дает обоснование для практичес-
ких рекомендаций о возможностях его научно-практического
использования.
Литература
Медушевская О. М. Источниковедение: Теория, история и метод.
М., 1996.
у Лекция 7 КЛАССИФИКАЦИЯ
ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ
Необходимость классификации вызвана потребностью, во-первых,
разобраться во все увеличивающейся массе исторических источ-
ников, во-вторых, с наибольшей полнотой выявить источники по
определенной теме и установить методы их научного изучения.
Классификацию современные ученые определяют как логическую
операцию, состоящую в разделении изучаемых объектов на отдельные
виды и классы по обнаруженным сходствам и различиям, на основе
знания их закономерной связи. Причем признаки, на основе кв-
торых проводится классификация, должны быть существенными,
а не случайными.
Из историков, работавших в конце XIX - начале XX в., наибо-
лее четкую классификацию исторических источников и заключен-
ных в них сведений дали Э. Бернгейм, А. С. Лаппо-Данилвеский,
Ш. Сеньобос и Ш. Ланглуа,
Э. Бернгейм всю массу источников делит на остатки и тради-
ции, а среди традиций выделяет следующие виды:
1. Устная традиция (песни, рассказы, саги, легенды, анекдоты,
крылатые слова, пословицы);
2. Письменная традиция (исторические надписи, генеалогичес-
кие таблицы, биографии, мемуары, брошюры, газеты);
3. Изобразительная традиция (иконография, географические
карты, планы городов, рисунки, живопись, скульптура).
Остатки он также распределяет на виды:
- данные языка;
- обычаи, нравы, учреждения;
- произведения всех наук, искусств, ремесел;
- деловые акты, протоколы, административные документы;
- законодательные и делопроизводственные документы;
- монументы и надписи (монеты и медали).
Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобос предложили деление источников и
фактов на непосредственные следы прошлого, заслуживающие
особого доверия и косвенные следы - «косвенное средство к пости-
жению». Ряд представителей зарубежного источниковедения сере-
дины XX в. также придерживались деления источников на две боль-
95
шие группы: на намеренные и ненамеренные источники (М Блок).
В первом случае цели автора пронизывают источник, они ясны,
во втором - создатели источников не преследовали каких-либо
целей, и эта группа является для историка наиболее важной.
В первые годы советской власти (1917 - середина 1920-х гг.)
исследователи (Л. П. Карсавин, С. А. Жебелев, О. А. Добиаш-Рож-
дественская, В. И. Пичета) в вопросах деления исторических
источников стояли еще на позициях русского буржуазного источ-
никоведения. Авторы присоединялись к системам деления, выра-
ботанным Э. Бернгеймом или А. С. Лаппо-Данилевским.
Л. П. Карсавин подчеркивал принципиальную невозможность
классификации: «Нельзя классифицировать конкретные источники,
а только данные источников». Эти данные он делит на:
1. Непосредственные отражения прошлого;
2. Заявления автора, например, законодательные акты, манифе-
сты, договоры и т. п.;
3. Сообщения автора источника о его наблюдениях;
4. Сообщения автора о наблюдениях других людей;
5. Сообщения из вторых и третьих рук о событиях, современ-
ных автору;
6. Такие же сообщения, как в предыдущей группе, но о про-
шлом.
С. А. Жебелев целиком присоединялся к точке зрения Э. Берн-
гейма.
0. А. Добиаш-Рождественская во многом разделяет точку
зрения Ш. Сеньобоса и отмечает, что «психический момент состав
ляет центральный интерес объекта истории». Она делит источники
на две большие группы:
1. Вещественные остатки (немые памятники).
2. Письменные памятники (символические следы).
Одной из первых после 1917г. специальных источниковедческих
работ, где подробно рассматривался вопрос о делении источников,
был учебник В. И. Пичеты. Автор предлагает следующую схему
деления источников:
1. Вещественные (предметы археологических раскопок, веще-
ственные остатки).
96
2. Устные (былины, сказки, исторические песни, пословицы,
поговорки, различные поверья, народные легенды, стихи, частушки).
3. Письменные (летописи, хронографы, акты публичного и граж-
данского права, мемуары, письма, политические сочинения, жития
святых, документы по внешней политике, исторические и исто-
рико-литературные печатные издания и сборники, записки ино-
странцев и т. д.)
В последующие годы советские историки, во-первых, выска-
зались за возможность деления источников по разным признакам,
во-вторых, начали применять тематическую группировку материала.
В 1930 г. в Баку вышла в свет работав П. Саара «Источник и
методы исторического исследования», в которой он признал прин-
ципиальную возможность деления источников по различным призна-
кам - происхождению, содержанию, характеру, месту хранения и т. п.
Новым в его работе была тематическая группировка материала.
Он сгруппировал письменные источники в три большие группы:
1. По истории государств и идеологий;
2. По истории экономического развития общества;
3. По истории революционного движения.
В начале 30-х гг. С. Н. Быковский выдвинул принцип деления
источников по видам (см. лекцию 4).
М. Н. Тихомирова в учебнике, опубликованном в 1940 г., делит
исторические источники на следующие типы:
1. Вещественные (археологические, предметы быта, нумизма-
тический материал, архитектурные памятники);
1. Этнографические;
2. Лингвистические (географическая номенклатура, разговор-
ный и книжный языки);
2. Устные (устный рассказ, былины, песни, пословицы и т. д.);
3. Письменные:
а) памятники литературного характера (летописи, хроники, хро
нографы, жития, мемуары, памфлеты и т. д.);
б) памятники актового характера (грамоты или акты в широком
смысле этого слова, законодательные памятники, письма, юриди
ческие документы и т. д.).
97
 Это деление развивало классификационную систему В. И. Пи-
четы и вошло в практику преподавания источниковедения в вузах.
Заслугой М. Н. Тихомирова является четкое деление источников
в широком смысле этого слова.
М. Н. Тихомиров также впервые применил хронологический
принцип систематизации письменных источников. Он объединяет
их в шесть больших групп: по древней истории; по истории Киев-
ской Руси; по истории периода феодальной раздробленности и т. д.
Внутри этих хронологических групп источники были систематизи-
рованы по происхождению и по видам. Однако автор не дал теоре-
тического обоснования принятого им принципа деления.
Новые работы в области деления источников появились лишь
после Великой Отечественной войны в связи с разработкой в 1950 г.
программы курса «Источниковедение истории СССР» для МГИАИ.
Кафедра вспомогательных исторических дисциплин этого инсти-
тута решила делить источники, основываясь только на их содер-
жании:
1. По социально-экономической истории;
2. По истории внутренней и внешней политики;
3. По истории общественно-политической мысли и культуры.
Одним из инициаторов такого подхода был А А. Зимин. Но эта
классификационная система вызвала возражения у некоторых ученых,
в частности, В. К. Яцунский указал, что при такой классификации
все внимание исследователей сосредоточивается на описании
материала, который содержит источник, а не на методике его
исследования. При этом подходе источники комплексного характера
попадали сразу в несколько групп и поэтому на практике применить
этот принцип не удалось, и преподаватели МГИАИ отказались от
данной классификации.
В 1954 г. в другом проекте программы этого же курса МГИАИ
все источники были разделены на шесть групп:
1. Письменные;
2. Вещественные;
3. Лингвистические;
4. Этнографические;
5. Устные;
6. Кинофотофонодокументы (позже, в 60-е гг., данная группа
была разделена на две - кинофото- и фонодокумнты).
Особое внимание проекта программы было уделено письменным
источникам, которые делились по хронологическому признаку, а
затем - по видам.
Положительной стороной этой классификации является то,
что в ней отражено сложившееся разделение объектов исследова-
ния ряда гуманитарных наук (археология, этнография, языкозна-
ние и т. д.), впервые в особый тип выделены кинофотофонодоку-
менты. Но С. М. Каштанов и А. А. Курносое (1962) выразили
сомнение в ее теоретической состоятельности, поскольку в ней
смешаны два принципа деления источников:
1) по способу передачи явлений (вещественные, устные, пись-
менные),
2) по объекту исследования разных наук (этнографические и
лингвистические).
По мнению И. Д. Ковальченко, высказанному уже в начале 80-х гг.,
непоследовательность этой классификационной схемы заключается
в неоднозначности принципов и критериев их выделения: одни группы
выделены по форме отражения действительности; другие - способу
фиксирования информации; третьи - объекту отражения. Отмечал
И. Д. Ковальченко и другие проявления изъянов этого подхода: на-
пример, данные фольклора могут стать источником только после
того, как будут материально зафиксированы, а это - письменная
запись или фонозапись.
В 1958 г. в «Трудах МГИАИ» выходит статья В. К. Яцунекого
«К вопросу о классификации письменных исторических источников».
Это первая в советском источниковедении научная статья, специ-
ально посвященная вопросам деления письменных источников.
Автор присоединяется к системе деления М. Н. Тихомирова и ут-
верждает, что классификация источников является необходимым
предварительным приемом при изучении источников и что в ее ос-
нове должен лежать единый принцип классификации. В качестве
такого основания он избирает особенности в приемах анализа ис-
точников и на этой основе делит источники на виды, относя к каж-
дому виду источники, требующие одинаковых или очень близких
98 99
приемов анализа. Кроме того, вслед за М. Н. Тихомировым он счи-
тает возможным принять хронологическую систематизацию мате-
риала и давать для каждого исторического периода свой перечень
видов источников.
В 1961 г. вышла статья В. П. Данилова и С. И. Якубовской, в кото-
рой авторы отмечают, что сложились две системы деления источ-
ников - по видам и по содержанию, но обе вызывают возражения.
Они считают, что нельзя создать систему деления, пригодную для
всех случаев исторического исследования, необходимо определить
единые, основные принципы деления. Важным принципом деле-
ния они считают деление на «остатки» (подлинные письменные
документы, созданные непосредственно в процессе исторического
действия - законодательные акты, ведомственные распоряжения
и приказы, договоры, уставы, записи речей и выступлений, прото-
колы, переписка и т. д.) и «традиции» (источники, передающие истори-
ческое событие, это не сам факт, а его отражение в источнике - отчеты,
пресса, мемуары и т. д.). По мнению В. П. Данилова и С. И. Якубовской,
научная классификация источников возможна только при одновре-
менном учете их происхождения, формы и содержания.
В 1961 г. прошла дискуссия по вопросу деления источников
Нового времени в журнале «Новая и новейшая история». В ней в
основном принимали участие преподаватели источниковедения
вузов и, следовательно, она носила прикладной характер. В резуль-
тате редакция присоединилась к видовому принципу деления пись-
менных источников.
В 1962 г. С. М. Каштановым и А. А. Курносовым сделана
попытка теоретического обоснования нового принципа деления
источников и дана критика иных систем деления. Они высказались
за деление источников по происхождению и указывали, что вид
документа - категория вторичная, производная от породивших его
условий и отношений. Под происхождением они понимали «сумму
признаков, определяющих место источников в общественной жизни:
их целевое назначение, авторство, обстоятельства появления».
Исходя из этого принципа, С. М. Каштанов и А. А. Курносов делят
все письменные источники на возникшие в сфере:
- социально-экономических отношений;
- социально-политической борьбы, общественной мысли и куль-
туры;
- семейно-личных отношений.
Эта схема вызвала критику Л. В. Черепнина и Е. А. Луцкого.
Их аргументы:
- большинство источников возникло в условиях очень сложного
переплетения общественных отношений, что затрудняет практическое
использование данной классификации;
- если допустить, что источник возник в какой-то определенной
сфере, то из этого не следует, что он будет отражать только отношения,
характерные для этой сферы.
В 1966 г. вышло первое в СССР учебное пособие по источнико-
ведению истории СССР советского периода для исторических
факультетов. Его автор М. Н. Черноморский, приняв деление
письменных источников по видам, не выдержал принятого прин-
ципа и наряду с делением по видам (мемуары), допустил группи-
ровку по происхождению (документы КПСС), содержанию (мате-
риалы по планированию народного хозяйства) и т. д.
В 1967 г. М. А. Варшавчик в своем учебном пособии по исто-
рико-партийному источниковедению критикует принятые до сих
пор системы деления (по содержанию, происхождению, близости
к отраженным событиям и т. д.). Он делает вывод, что не может
быть выработано классификации, основанной на одном принципе
деления, так как для разных источников характерны различные черты,
качества и свойства. Поэтому источники надо классифицировать
и по их классовой направленности, и по видам, и по происхожде-
нию, и по авторству. Следовательно, допускается множественность
принципов классификации. Кроме того, М. А. Варшавчик различает
классификацию и систематизацию источников, последнюю он
называет «группировка».
В начале 70-х гг. в научной и учебной литературе была принята
типо-видовая система деления источников, в основу которой поло-
жен хронологический принцип деления по крупным историческим
периодам.
Видовой принцип получил затем теоретическое обоснование
в работах О. М. Медушевской, В. К. Яцунского, Л. Н. Пушкарева и
И. А. Булыгина.
100 1 101
 Существуют определенные трудности в делении источников
на виды, так как имеет место глубокая органическая взаимосвязь
отдельных видов и разновидностей источников между собой, и многие
виды образуют комплексы близких по своему характеру источников.
И. Д. Ковалъченко в начале 80-х гг. показал, что к классифика-
ции источников следует подходить «с позиций трех аспектов ин-
формации» - прагматического, семантического и синтаксического.
Наиболее общим из этих подходов, по его мнению, является
синтаксический. Исходя из него можно выделить первый, наи-
более общий уровень классификации исторических источников.
По методам и формам отражения действительности вся совокуп-
ность исторических источников делится ученым на четыре группы,
или категории:
- вещественные;
- письменные;
- изобразительные (изобразительно-графические, изобразитель-
но-художественные, изобразительно-натуральные);
- фонические.
Выделение основных групп исторических источников, отмечает
ученый, является хотя и важным, но лишь первым этапом в их клас-
сификации. Еще большее значение имеет классификация источни-
ков каждой из этих групп. Широко распространенная в источнико-
ведении видовая классификация, в основе которой лежат единство
происхождения, общность содержания и назначения определенного
круга источников того или иного класса с информационной точки
зрения основывается на прагматическом аспекте информации, а именно
на единстве целевого назначения информации для ее получателя,
субъекта. Единство цели, для которой выявлялась информация,
естественно, обусловливало сходство принципов и методов отра-
жения действительности, форм выражения и использования инфор-
мации, что в свою очередь создает возможность применения единых
принципов и методов ее источниковедческого и конкретно-истори-
ческого анализа, подчеркивает И. Д. Ковальченко. Значение видовой
классификации историк видел в том, что она открывает возможности
для выявления эволюции источника.
Кроме синтаксического и прагматического информация имеет
еще семантический, содержательный аспект, и возникает вопрос
102
о правомерности классификации источников на основе учета
держания. Попытки такой классификации предпринимались не-
однократно. С точки зрения учения об информации, о возможности
такой классификации И. Д. Ковальченко говорит следующее
Поскольку содержание источников в плане отражения ими объек-
тивной действительности чрезвычайно многообразно, и одни и те
же виды источников и даже отдельные источники содержат инфор-
мацию о самых разнообразных сторонах этой действительности,
постольку дать классификацию источников по содержанию, идя
от самих источников, не представляется возможным. Но такая клас-
сификация может быть проведена на основе выделения исследова-
телем тех или иных сторон и черт исторической действительности.
Такие классификации широко применяются в проблемных ис-
точниковедческих исследованиях и являются основным видом
классификации источников в конкретно-исторических работах
(группировка разных видов источников по степени ценности для
определенного исследования).
Таким образом, учет трех аспектов информации помогает яс-
нее представить принципы, исходя из которых может проводиться
классификация исторических источников.
В новейшей историографии 90-х гг. классификация рассматри-
вается как познавательное средство для осмысления всего много-
образия исторических источников (О. М. Медушевская). Наиболее
важной определена видовая классификация, как отвечающая главной
задаче источниковедения. В основе видовой классификации - учет
цели и назначения произведения, так как источники возникают в
целенаправленной человеческой деятельности как облеченные в
материальную форму произведения, как средство достижения той
или иной цели, удовлетворения тех или иных общественных или
человеческих потребностей.
В связи с тем, что одной их задач классификации является раз-
работка методов исследования различных источников, то проблема
классификации рассматривается во взаимодействии с междисцип-
линарным подходом. В ходе источниковедческого анализа источ-
никоведение использует данные всех дисциплин и отраслей знания,
которые дают возможность изучать произведения, созданные
людьми. Чтобы эффективно изучать конкретные документы, необ-
103
ходимы знания методов смежных дисциплин - палеографии, дип-
ломатики, языкознания, журналистики, социологии, статистики,
правовых наук и др. Так, источниковедение литературных памят-
ников тесно связано с литературоведением; источниковедение
законодательства - с правовыми науками; источниковедение изоб-
разительных источников - с историей искусств; рукописных книг-
с кодикологией и палеографией; актовых материалов - с диплома-
тикой; периодической печати - с журналистикой и т. д.
Итак, рассмотренные классификационные системы разрабаты-
вались на основе различных критериев - близости к историческому
факту, содержания, происхождения, видовой принадлежности.
Учитывая условный характер любой классификации, необходимо
подчеркнуть ее познавательное значение в связи с разработкой
методов изучения исторических источников.
Литература
Ковалъченко И. Д. Исторический источник в свете учения об инфор-
мации // История СССР. 1982. № 3.
Ковалъченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987.
Медушевская О. М. Источниковедение: Теория, история, метод. М., 1996.
ПронштейнА. П. Методика исторического источниковедения. М., 1976.
Пронштейн А. П., Данилевский И. Н. Вопросы теории и методики
исторического исследования. М., 1986.
Пушкарев Л. Н. Классификация русских письменных источников
по отечественной истории. М., 1975.
Шмидт С. О. О классификации исторических источников // Вспомо-
гательные исторические дисциплины. Л., 1985. Вып. 16.
V Лекция 8 КЛАССИФИКАЦИОННАЯ
СИСТЕМА Л. Н. ПУШКАРЕВА
Основные классификационные понятия -тип, род, вид - упот-
реблялись как в русском, так и в советском источниковедении.
Однако точное определение им было дано Л. Н. Пушкаревым в его
монографии «Классификация русских письменных источников
по отечественной истории» (М, 1975). Здесь же эти понятия были
рассмотрены в системе.
Термин «вид» традиционно использовался для обозначения ком-
пактных и четко очерченных категорий письменных источников,
таких, как летописи, акты, мемуары и т. д. Родом называется бли-
жайшая к виду категория. Наиболее удачным термином, отражающим
сущность наиболее крупных категорий источников, по мнению
Л. Н. Пушкарсва, является термин «тип».
Под типами исторических источников Л. Н. Пушкарев подра-
зумевает такие наиболее широкие категории источников, которые
отличаются друг от друга самим принципом хранения и кодирова-
ния информации, т. е. наиболее общим его свойством, предопреде-
ляющим его источниковедческую ценность. Как, в какой форме
закодирована в источнике эта информация и какое это имеет источ-
никоведческое значение, как это должно отражаться на методике
изучения данного типа источника - вот какие вопросы возникают
при определении различных типов источников.
Основные типы исторических источников с точки зрения коди-
рования в них информации: письменные, вещественные, устные
(фольклорные), этнографические, данные языка, кинофотодоку-
менты, фонодокументы.
Начиная с 30-х гг. XIX в. русские историки начинают делить
письменные источники на две категории - документальные и пове-
ствовательные. В разное время этим категориям присваивались раз-
личные наименования: «разряды», «группы», «категории». Л. Н. Пуш-
карев предлагает именовать их термином «род» и присоединяется
к определению, данному этому термину в «Словаре современного
русского литературного языка» (М., 1961), гласящему, чтород - это
105
«каждый класс предметов, в состав которого входят другие клас-
сы предметов, являющиеся его видами».
I С точки зрения Л. Н. Пушкарева, внутренним признаком, отли-
чающим документальные источники от повествовательных, явля-
ется преобладание отображения, или воплощения, действительности
в источнике. В одних источниках отображается и далекое прошлое
в виде рассказа, предания (устного или письменного) и живое на-
стоящее, так как источник является одновременно и историческим
фактом. В других источниках гораздо меньше или ничего не гово-
рится о том прошлом, которое совершилось до создания самого
источника, но гораздо больше различных фактов, сведений и черт,
которые свидетельствуют о многообразном воплощении реальной
исторической действительности в данном письменном источнике.
Таким образом, в первом случае говорилось п ррвег.ткпиятепкнктх^
источниках, рассказывающих о прошлом или настоящем, во втором
- об источниках документальных, т. е. о тех, которые сами по себе
являются как бы документом, подтверждающим историческое
настоящее по отношению ко времени создания документа.
Л. Н. Пушкарев подчеркивает, что любой источник и отображает,
и воплощает в себе историческую действительность одновременно.
Все дело в том, какой из этих двух процессов - отображение или
воплощение - преобладает в данном источнике. Если источник^щшше
рассказывает о прошлом, совершившемся до возникновения самого
источника, или повествует о настоящем в виде связного рассказа
-перед нами источник повествовательный. Если автор источника
не ставит своей целью дать связный рассказ о событиях, а просто
фиксирует происходящее, то мы имеем дело с документальным
источником. Однако оба эти процесса сосуществуют в любом исто-
рическом источнике.
Иногда источниковеду трудно бывает определить - повествова-
тельный или документальный источник находится перед ним. Среди
письменных источников Нового и Новейшего времени много
таких, которые стоят на грани этих категорий, например, отчет.
Следовательно, между документальными и повествовательными
источниками нет непроходимой грани.
По мнению Л. Н. Пушкарева, документальность, или повество-
вательность, источника - это его реальное, объективное свойство,
106
с момента возникновения присущее источнику, а не привносимое
в него исследователем. Историк не может изменить по своему же-
ланию характер источника и превратить деловую бумагу в пове-
ствование о прошлом. Следовательно, такое деление вытекает из
самой природы письменного источника и связано с процессом
отображения и воплощения действительности в источнике.
Л. Н. Пушкарев ставит вопрос о связи деления источников на
роды с проблемой достоверности. По его мнению, прямой связи не
сущее гвует. Но установление документальности или повество-
вательное™ письменного источника необходимо для определения
тех приемов и способов изучения, которые могут дать наиболее пол-
ные результаты. Значительная часть этих способов является общей
для всех письменных источников, но есть и такие особенности,
которые заставляют выделять, например, дипломатику как особую
часть источниковедения. Имеет свою специфику также изучение
мемуаров, художественных произведений и т. д. Таким образом,
установление документальности или повествовательности письмен-
ного источника сразу помогает исследователю определить, какими
приемами и способами может он извлечь из источника необходи-
мые ему факты, какова степень их полноты и достоверности, каковы
пути дальнейшего изучения источника.
Как уже отмечалось выше, рассмотренные два большие рода
письменных источников в свою очередь распадаются на более мелкие
составные части - виды.
Категория вида - это исторически сложившийся комплекс пись-
менных источников, для которых характерны сходные признаки
их структуры и внутренней формы.
Л. Н. Пушкарев также рассмотрел вопрос о взаимосвязи между
достоверностью источника и его видом и подчеркнул, что не может
быть оказано предпочтения одному источнику перед другим только
потому, что один источник - акт, а другой - рассказ современника.
Источниковедческая ценность памятника определяется целой сум-
мой признаков, среди которых вид - лишь один и к тому же не са-
мый главный, хотя есть виды источников, хранящие необыкновенно
богатую информацию о прошлом, содержащие сведения о более
узкой сфере деятельности.
107
 „ Представляют интерес рассуждения Л. Н. Пушкарева о поняти-
ях «классификация» и «систематизация» исторических источников.
Он отмечает, что оба эти термина встречаются в исторической ли-
тературе4 и чаще всего употребляются как синонимы, хотя термин
«классификация» является предпочтительным.
Систематизация источников, по мнению Л. Н. Пушкарева, тес-
нейшим образом связана с целями и задачами исследования. Задача
систематизации - сделать обозримым для историка-исследователя
его источники, сгруппировать их; помочь в отыскании сходных
фактов и данных, указать возможный объем материала, подлежа-
щего изучению и т. д. Цель систематизации - чисто служебная, вспо-
могательная: создание такой системы, которая полнее раскрывала
бы содержание изучаемых источников. Причем выбор этой системы
целиком определяется волей историка-исследователя. Одни и те же
источники можно систематизировать по самым различным признакам
в зависимости от целей исследования.
/? Под классификацией источников Л. Н. Пушкарев понимает рас-
крытое внутренней необходимой связи между различными типа-
ми, родами и видами источников. Эти связи изначально заложены
в источниках, присущи им с момента их возникновения, объек-
тивны и независимы от воли историка-исследователя. Задача клас-
сификации - указать на объективный характер источника, на неза-
висимость его от воли исследователя, а также выбором основания
деления подчеркнуть важнейшую особенность, главное свойство
источника, разделить источники на такие группы, которые изуча-
ются близкими, сходными приемами и способами, т. е. связать
классификацию источников с методикой их изучения. Классифи-
кация не просто систематизирует источники в удобные для изуче-
ния группы, а способствует их познанию, является одним из спо-
собов и средств этого познания. Одной из целей классификации
является указание пути и форм возникновения новых типов, ро-
дов и видов источников.
Таким образом, заключает Л. Н. Пушкарев, если систематизация
источников относится к области методики изучения источников,
то классификация связана с теорией источниковедения, с методоло-
гическими проблемами исторической науки вообще. И если целью
108
/
систематизации источников является группировка исходного мате-
риала, отражающая уровень данного конкретного исследования,
то цель классификации - создание такой схемы, которая отражала
бы уровень развития исторической науки и источниковедения на
данный исторический период. Смену различных классификаци-
онных схем Л. Н. Пушкарев называет закономерным историогра-
фическим явлением.
Слщхулщций важный теоретический вопрос, который рассмат-
ривает Л. Н. Пушкарев - выбор основания деления при классифи-
кации источников. Научное значение классификации, по его мне-
нию, зависит оттого, насколько правильно выбран принцип деления
и с какой степенью последовательности он применен. Оеневзшшм.
деления при классификации источников должно быть самое общее, '
самое основное, самое существенное свойство источника. И такой
наиболее общей его чертой, считает ученый, является способ коди-
рования содержащейся в источнике информации Выбор данною
основания деления позволяет наметить не только определенные
типы источников, но и, объяснив наличие переходных типов, под-
черкнуть непрерывность деления и возможность возникновения
новых типов источников.
Ученый отмечает, что вычлененные в результате деления типы
источников, в силу спецификации способов кодирования информа-
ции, требуют для своего изучения особых специфических приемов
и методов изучения. В силу того, что способы кодирования заклю-
ченной в источнике информации различны, различна и методика
изучения отдельных типов источников. Однако, несмотря на всю
близость методики изучения источников к проблеме их деления,
она не может быть положена в основу деления, так как привносится
в изучение источника исследователями. Методика изучения есть
следствие их деления, а не основа его.
По словам Л. Н. Пушкарева, положив в основу деления способ
кодирования заключенной в источниках информации, получаем
семь перечисленных типов и два переходных, являющихся одно-
временно источниками историческими и биологическими (дан-
ные антропологии), историческими и естественными (географи-
ческая среда).
109
 Ученый считает, что типологическая система классификации новления специфики анализа отдельных типов, родов и видов
с наибольшей полнотой и последовательностью отражает ту все- источников и т. д. Затем отмечается процесс интеграции.
общую связь и взаимообусловленность явлений в природе и обще- В то же время история как наука, несмотря на всю дифференциа-
стве, которая в области источниковедения проявляется с особой цию и разветвление на множество самостоятельных разделов, отрас-
наглядностью в тесном переплетении между собой типов, родов лей, специальных и вспомогательных наук, внутренне едина, так как
и видов источников, в отсутствии резких непереходимых границ изучает историю человеческого общества. Единство исторического
между ними, в наличии смешанных, переходных форм, выпадаю- процесса обусловливает и единство всей совокупности источников.
щих из рамок формально-логического деления источников. Учитывая приведенные выше рассуждения, Л. Н. Пушкарев
Так, между основными типами источников существуют пере- предлагает циклическую систему деления источников, которая,
ходные: монеты, медали, гербы, печати, эпиграфические источни- по его мнению, наиболее убедительно подчеркивает взаимосвязь
ки, вещественные источники с элементами письма - берестяные различных типов источников и наличие переходных групп между
грамоты (переходные между вещественным и письменными); фоль- ними (рис. 1).
клор, бытующий в письменной форме (переходный между пись-
менными и устными); обрядовые жанры фольклора (переходные
между устными и этнографическими) и т. д.
Оба рода письменных источников Л. Н. Пушкарев делит в свою
очередь на виды, количество которых, по его мнению, постоянно
увеличивается. Практика источниковедческого анализа свидетель-
ствует о том, что некоторые виды письменных источников могут
быть объединены (в пределах рода) в особые категории, имеющие
схожие особенности происхождения, содержания и формы. Эти
категории, по аналогии с классификационными схемами других
наук, могут быть названы разрядами. Таков разряд статистических
материалов, состоящий из нескольких видов и разновидностей,
большой разряд актов, разряд картографических материалов и т. д.
-все это в пределах рода документальных письменных источников.
Среди повествовательных памятников также могут быть выделены
такие разряды, как исторические труды (летописи, хронографы, Рис. 1. Циклическая система классификации исторических источников
анналы, хроники и т. д.), источники личного происхождения (по Л. Н. Пушкареву)
(мемуары, дневники, письма, автобиографии) и пр. Одни из этих
видов оказываются характерными для одного исторического пери- ЦиклцческазГсйстемаослассификации изображает всю совокуп-
ода, другие - свойственны многим хронологическим эпохам. ность источников в виде замкнутого круга, разделенного (условно)
Классификация исторических источников, тесно связанная с на семь основных типов источников (для удобства изображения
классификацией наук вообще, должна подчеркнуть взаимосвязь кинофотодокументы Л. Н. Пушкарев разделил на две группы: кино-
различных типов источников, их взаимообусловленность. Процесс документы и фотодокументы). Однако эти типы не отделены друг
становления и развития источниковедения как науки совершался от друга непереходимой границей, наоборот, между ними находит-
вначале путем дифференцирования источников, их обособления ся большое количество переходных форм. Количество этих пере-
ходных форм различно, как отмечает ученый, на рис. 1 указаны лишь
друг от друга, все большего их дробления и разграничения, уста-
наиболее яркие и показательные.
110
111
 С практической точки зрения бывает нужно развернуть цикли-
ческую систему в линейную, т. е. в каком-либо условном месте
разорвать замкнутый цикл источников и представить его в виде
линейного ряда (рис. 2).
Рис.2. Линейная система классификации исторических источников
(по Л. Н. Пушкареву)
Такая необходимость, по мнению Л. Н. Пушкарева, диктуется
прежде всего стремлением показать, что ряд исторических источ-
ников бесконечен, так как с развитием науки и техники будут возни-
кать новые типы исторических источников, основанные на новых
способах кодирования информации. С другой стороны, линейный
ряд циклической классификации наглядно может продемонстриро-
вать связь исторических источников с естественно-физическими
(географическая среда) и естественно-биологическими (антропо-
логические данные) источниками. Естественнее всего, как считает
ученый, разрыв провести в пункте, соединяющем этнографические
источники с фонодокументами. Это может быть мотивировано той
последовательностью в возникновении исторических источников,
которая раскрывается данной линейной системой классификации
(хотя вещественные источники по времени своего возникновения
первичны, но в качестве источников они стали привлекаться к ис-
следованию после письменных источников). Все переходные группы
источников должны быть сохранены: они наглядно показывают
непрерывность линейного ряда источников. Количество этих пере-
ходных групп легко может быть увеличено и на рис. 2 они указаны
историком лишь выборочно.
Клас ификация письменных источников, разработанная Л. Н. Пуш-
карсвым, в своем графическом выражении строится на тех же
самых Т1рТшцйпах. Наиболее объективной графической формой
классификации следует считать циклическую, так как она наглядно
показывает условность деления письменных источников на два
больших рода, на разряды внутри этих родов и на виды (рис. 3).
Названия разрядов вынесены за пределы круга источников. Близ-
кие друг другу виды обозначены на сегментах белого цвета. Они,
конечно, перечислены не все, по количеству их гораздо больше,
чем указано на рис. 3.
Рис. 3. Циклическая система классификации исторических
письменных источников (по Л. Н. Пушкареву)
112 113
 Между всеми помещенными на рис. 3 видами можно устано-
вить переходные формы, которые будут содержать черты, общие
для соседствующих видов (например, деловые и личные письма;
между историческими повестями, хронографами и летописями
имеется большое количество переходных форм; географические
труды теснейшим образом связаны с картографическими источни-
ками и т. д.).
При развертывании циклической системы классификации пись-
менных источников в линейный ряд разрыв между двумя родами
будет условным и относительным ( рис. 4). Л. Н. Пушкарев счита-
ет, что логичнее всего провести^тот разрыв в пункте, соединяю-
щем картографические источники с научными, так как сама форма
отображения и воплощения действительности в двух этих видах
существенно и наглядно отличается. В то же время ряд повествова-
тельных источников будет оканчиваться научными трудами, т. е.
тем переходным видом, который стоит на грани исторического
источника и исторического исследования.
Таким образом, циклическая система классификации письменных
источников при ее развертывании в линейный ряд дает нам воз-
можность представить всю совокупность источников в виде их непре-
рывного ряда, переходящего в одном направлении в исторические
исследования, а в другом - в изобразительные источники, восходя-
щие к древнейшему периоду в развитии человечества.
Разработанная Л. Н. Пушкаревым типо-видовая классифика-
ционная система, основанная на циклической и линейной схемах,
не потеряла своего научного значения до настоящего времени.
Несомненным также является вклад ученого в развитие категори-
ального аппарата данного раздела источниковедения.

Литература
Пушкарев Л. Н. Классификация русских письменных источников по
отечественной истории. М., 1975.

114
 Лекция 9
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ
ПРОБЛЕМЫ МАССОВЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ
ИСТОЧНИКОВ
К числу теоретических вопросов источниковедения массовых
источников относится прежде всего определение понятия «массо-
вые источники». Оно начало складываться в конце 1950-х - начале
1960-х гг. В. И. Стрельский писал, что «есть источники уникальные,
полностью отразившие основные, существенные, наиболее важ-
ные и характерные черты изучаемого вопроса... Есть источники
массовые, иллюстрирующие уже установленные по материалам
первого рода закономерности и не доставляющие существенно
важного к уже установленным фактам».
Такое определение Б. Г. Литвак признал недостаточным. Он
заметил, что в этом случае массовым источникам отводится под-
собная роль, которая исключает возможность изучения на их основе
закономерностей общественного развития. При определении кате-
гории массовых источников Б. Г. Литвак считал необходимым
исходить из обстоятельств и цели происхождения документов.
Его определение (разработано в 1965 г. совместно с М. П. Губенко)
звучит так: «Под массовыми источниками мы разумеем такие до-
кументы, которые отражают единичный факт или явление, сами
по себе имеющие ограниченный интерес, но в совокупности позво-
ляющие выяснить ту или иную закономерность. По форме своей
эти документы представляют определенный формуляр или зачатки
его». Таким образом, это документы, само возникновение которых
связано с повседневностью во всех ее проявлениях, с элементарной
необходимостью фиксации этих проявлений, будничных сторон
социальной жизни.
Позднее, в 1979 г., Б. Г. Литвак указывает, что наиболее суще-
ственными признаками массовой документации являются:
- ординарность обстоятельств возникновения;
- однотипность формы, тяготеющей к стандарту;
- первичность, предельная близость к отражаемому факту дей-
ствительности;
- однородность и повторяемость содержания.
Несколько иной подход к пониманию массовых источников
предлагает И. Д. Ковальченко. В его основе лежит учет не обстоя-
тельств и целей происхождения массовых источников и их форма,
а содержание заключенной в источниках информации.
Определение И. Д. Ковальченко звучит следующим образом:
«Массовыми являются источники, характеризующие такие объекты
действительности, которые образуют определенные общественные
системы с соответствующими структурами. Массовые источ-
ники отрлжают сущность и взаимодействие массовых объектов,
составляющих эти системы, а следовательно, строение, свойства
и состояние самих систем».
Такой подход позволяет признать массовыми источниками не
только отдельные документы, отражающие единичные факты или
явления, но и источники, содержащие факты обобщенные, на-
пример, статистические публикации, при условии, что эти источники
несут информацию о массовых социальных объектах и явлениях.
В соответствии с двумя рассмотренными подходами к понима-
нию массовых источников по-разному решается вопрос об отноше-
нии статистических источников к массовым. Б. Г. Литвак считает,
что статистические источники нельзя относить к категории массовых.
По мнению И. Д. Ковальченко и большинства других исследователей,
статистические источники по содержанию заложенной в них
информации вполне подходят под категорию массовых. Аргументы
последних - статистические источники, хотя и не отличаются ор-
динарностью происхождения, а имеют обычно научную заданность
(на что указывает Б. Г. Литвак), но отвечают следующими свой-
ствам массовой документации:
- они содержат в большом количестве систематическую одно-
родную информацию;
- у них единый механизм передачи этой информации;
- они многомерно характеризуют массовое явление, богаты скры-
той информацией и допускают количественные методы ее анализа.
Что касается вопросов классификации, то Б. Г. Литвак считает,
что массовая документация, ординарная по своему происхождению,
содержит разнообразнейшую информацию о различных сторонах
социально-экономической действительности. Он выделил три пласта
116 117
в комплексе массовой документации в зависимости «от степени
близости документа к самому факту прошлого или его деталям»:
1) документы, которые отражают деталь, фрагмент прошлого;
2) документы, которые отражают весь факт прошлого;
3) документы, которые сами являются естественной частью
факта.
По мнению И. Д. Ковальченко, массовые источники представ-
лены различными комплексами документов и материалов.
Прежде всего - это статистика, которая отложилась в виде
«сырых», необработанных данных и в сгруппированном виде
(таблицы, графики, диаграммы).
Среди массовых источников по проблемам современности не-
обходимо выделить материалы социологических обследований.
К массовым источникам относятся документы, имеющие стан-
дартные разработанные формы, идентичные или близкие к статис-
тическим: анкеты, формуляры и результаты их обработки. Это так
называемые формализованные источники.
Следующую группу массовых источников составляют докумен-
ты, которые хотя и не имеют разработанной формы, но описывают
стандартные ситуации и положения, их также называют полуфор-
мализованными источниками. Это - характеристики, автобиогра-
фии и биографии, рекомендации, жалобы, письма в газеты и адми-
нистративные органы власти, доносы и т. д. Сквозные признаки
таких документов легко выделяются, и по ним можно составить
единый унифицированный формуляр, т. е. преобразовать в анкету,
создать новый массовый источник.
Некоторые историки отмечают также неформализованные ис-
точники, к которым относят документы эпистолярного и мемуар-
ного жанра, но на этот вопрос нет единства взглядов.
Основной круг вопросов, раскрывающих предмет источнико-
ведения массовых источников связан:
1) с изучением закономерностей отражения ими исторического
процесса;
2) с выяснением закономерностей получения информации из них.
И. Д. Ковальченко считал, что при изучении массовых источни
ков возникает две группы задач: в системе «действительность -
источник», и в системе «источник - историк». Рассмотрим их по
очереди.
1. Исходная задача источниковедческого изучения массовых
источников - выявление тех или иных их комплексов, характеризу-
ющих различные стороны, явления и процессы исторической дей-
ствительности. Сложность решения этой задачи определяется тем,
что нередко массовые данные о тех или иных явлениях или процес-
сах собирались различными ведомствами и учреждениями и сосре-
доточивались в различных архивах. С другой стороны, некогда упо-
рядоченные комплексы массовых данных в дальнейшем оказались
разрозненными, искусственно объединенными с материалами дру-
гих комплексов, утраченными и т. п. Поэтому для выявления и сис-
тематизации многих комплексов массовых источников необходимо
проделать большую работу. В методологическом плане здесь зас-
луживает внимания вопрос о закономерностях возникновения,
движения и утраты массовой информации.
2. Важнейшей задачей источниковедческого анализа массовых
источников является установление репрезентативности (представи-
тельности) содержащихся в них данных. Здесь прежде всего необхо-
дима проверка представительности данных массовых источников
в количественном отношении, т. е. насколько они равномерно охва-
тывают совокупность объектов и их разновидности. Другим аспек-
том изучения представительности массовых источников является вы-
яснение того, насколько заключенные в них сведения позволяют
раскрыть действительную суть исследуемых явлений и процессов.
3. Источниковедческий анализ массовых источников включает
выявление достоверности и точности данных. Существенной явля-
ется проверка сопоставимости в пространстве и времени данных
массовых источников, так как сбор сведений часто производится
по неодинаковым и изменяющимся программам и различными ме-
тодами. Поэтому выяснение целей, программ и методов сбора ин-
формации об изучаемых объектах играет важную роль в источни-
коведении массовых источников, особенно в тех случаях, когда
однотипные сведения содержатся в разных видах источников. В тех
случаях, когда данные массовых источников получены в результате
того или иного измерения, решение вопроса о их достоверности
118 119
и точности требует выяснения принципов, методики и техники
измерения.
Таков круг основных источниковедческих задач анализа мас-
совых исторических источников в аспекте «действительность
-источник».
Другой аспект касается звена «историк - источник».
1. Основная задача этого направления анализа состоит в выра-
ботке наиболее эффективных методов обработки и анализа данных,
содержащихся в изучаемых источниках. Эффективность применя-
емых методов определяется тем, в какой мере они позволяют полу-
чить надежную в количественном и качественном отношении ин-
формацию о сущности исследуемых явлений. Конкретные задачи
здесь сводятся к разработке методов повышения информативной
отдачи источников. Здесь следует сказать о скрытой информации,
которую содержат практически все источники. Ее объективная ос-
нова - широкая взаимосвязь в реальной действительности явлений,
процессов, их свойств и черт. Поэтому создатели источников наряду
с целенаправленной и непосредственно выраженной информацией
об объектах и процессах неизбежно фиксируют и скрытую, непос-
редственно не выраженную информацию. В этом отношении важ-
ная особенность массовых источников - их многомерность и, сле-
довательно, богатство такого рода информацией. В связи с этим
массовые источники допускают применение количественных
методов ее извлечения, обработки и анализа. Выявление многооб-
разных взаимосвязей - основной путь к извлечению из массовых
источников явно невыраженной информации.
2. Завершающая и определяющая задача источниковедческого
анализа массовых источников - разработка конкретных методов
формирования системы объективно доказательных массовых
фактов об исследуемых явлениях. Эта задача связана с тем, что
разнообразие данных, содержащихся в массовых источниках, ведет
к опасности субъективного отбора фактов и, следовательно, к иска-
жению сущности изучаемых явлений.
Таким образом, И. Д. Ковальченко разработал основные этапы
источниковедческого изучения массовых источников:
120
1. Установление комплекса массовых источников по теме, выяс-
нение степени репрезентативности, достоверности, точности и со-
поставимости данных - система «действительность - источник».
2. Разработка методов повышения информативной отдачи ис-
точников и методов формирования системы объективных доказа-
тельств массовых данных об исследуемых процессах - система
«историк - источник».
Теоретические проблемы массовых источников имеют в насто-
ящее время большое значение в связи с развитием квантитативной
истории и совершенствованием методов исторических исследова-
ний. Массовые источники постоянно пополняют творческую лабо-
раторию историков, активно вводятся в научную практику, особенно
в контексте новейшего времени. Внедрение в исторические иссле-
дования информационных технологий привело к созданию такой
отрасли знаний, как историческая информатика, и ее раздела
-компьютерного источниковедения, основанных именно на
работе с массовыми источниками. В этих условиях важное
значение приобретают вопросы, относящиеся к предмету
источниковедения массовых источников и специфике методов их
изучения.
Литература
Литвак Б. Г. Очерки источниковедения массовой документации XIX
-начала XX в. М., 1979.
Лубский А. В., Пронштейн А. П. Некоторые теоретические и методо-
логические проблемы источниковедения массовых источников // Источ-
никоведение отечественной истории, 1981. М., 1982.
Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. М., 1987.
Массовые источники по социально-экономической истории России
периода капитализма. М., 1979.
 СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ...............................................................................................................3
Лекция 1. ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ
В XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В..................................................................5
Лекция 2. СТАНОВЛЕНИЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ КАК НАУЧНОЙ
ДИСЦИПЛИНЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В..............................................28
Лекция 3. ВКЛАД А. С. ЛАППО-ДАНИЛЕВСКОГО В РАЗВИТИЕ
ОТЕЧЕСТВЕННОГО ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ...................................................52
Лекция 4. ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ В РОССИИ В XX В.....................................61
Лекция 5. ПОНЯТИЕ «ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК»....................................75 Учебное издание
Лекция 6. МЕТОД ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ. СТРУКТУРА
ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ................................................89
Лекция 7. КЛАССИФИКАЦИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ.................95
Лекция 8. КЛАССИФИКАЦИОННАЯ СИСТЕМА Л. Н. ПУШКАРЕВА........105
Лекция 9. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ Юлия Анатольевна Русина
МАССОВЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ.............................................116
ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЯ

Курс лекций
 Редактор и корректор В. И. Попова
Компьютерная верстка Н. В. Комардиной
/ ЛР№ 020257 от 22.11.96. Подписано в печать 20.06.2001. Формат 60x84 V
Бумага для множительных аппаратов. Гарнитура Тшез.
Уч.-изд. л. 6,5. Усл. печ. л. 7,2. Тираж 300 экз. Заказ 4^2..
Издательство Уральского университета. 620083, Екатеринбург, пр. Ленина, 51.

Отпечатано в ИПЦ «Издательство УрГУ». 620083, Екатеринбург, ул. Тургенева, 4