Вторичная номинация: эвфемизация и сленг.

Несмотря на плодотворное и многоаспектное изучение, вторичная номинация останется еще

для многих поколений лингвистов перспективной областью исследования. Это связано с
утверждением в лингвистике второй половины ХХ века новых научных парадигм. Если
раньше приоритетным было изучение языка с точки зрения его “внутреннего устройства”, то
на сегодняшний день более актуально исследование языка “в действии” - в речи.
Современный подход характеризуется антропоцентричностью, т.к. предполагает
рассмотрение любого языкового знака с точки зрения всего объема знаний, накопленного
человечеством, т.е. в центре внимания - единство языка и человека, действующего в
реальном мире, мыслящего и познающего, общающегося с себе подобными [2, с. 1].
Во вторичной номинации используется фонетический облик уже существующей единицы в
качестве имени для нового обозначаемого, что пополняет номинативный состав (инвентарь)
языка? [4, с. 47], т.е. вторичная номинация - это переосмысление уже существующего
понятия, выделение особенностей, перегруппировка номинативных и денотативных
макрокомпонентов, где в плане номинации на первый план выходят эмоциональный,
эмотивный, стилистический компоненты, наслаиваясь нà остальные; а в плане денотации
“вторичный” денотат выходит на первый план, подавляя “первичный” [3, с. 9-10]. Такое
переосмысление не возможно без учета уже накопленного опыта, как индивидуального так и
национально-культурного. Соответственно изучение вторичной номинации невозможно без
учета картины мира, которая представляет собой сложную систему образов, отражающих
действительность в коллективном сознании? [6, с. 28].
Каждый язык отражает свой собственный способ восприятия мира. Между различными
культурами существуют черты сходства и различия. Есть более универсализированные
семантические области, а есть национально специфические, и носители разных языков
видят мир немного по-разному, через призму своих языков. Языковые значения
представляют собой некую единую систему взглядов представителей определенной
этнокультуры, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. [11, с.
19].
Но коммуникация была бы невозможна, если бы у каждого участника диалога
(коммуникации) не было определенного набора упорядоченных и структурированных знаний,
позволяющих воспринимать и декодировать получаемую и передаваемую информацию. То
есть участник речевого акта должен обладать прагматической компетенцией.
Прагматическая компетенция - это знание говорящим картины мира, владение образно-
ассоциативным узусом употребления слов и выражений, его способность оперировать
национально-культурными символами и стереотипами, такими как “хорошо” и “плохо”,
“прилично” и “неприлично” (когнитивно-аксиологический аспект) и понятиями, вызывающими
положительные или отрицательные реакции (эмотивный аспект) [6, с. 37].
 Одними из самых экспрессивных таких символов, формирующих национально-культурную
семиотическую парадигму, являются эвфемизмы и сленг.
Многие лингвисты рассматривают сленг только как составляющую дисфемизации, таким
образом, противопоставляя два этих прагматически маркированных пласта и исключая
возможность использования сленга в эвфемистической функции. Так В.П. Москвин пишет:
“за пределами литературного языка выразительность, как правило, ничего общего с
эфвемией не имеет, поэтому очень трудно принять понятие “эвфемизма” “сленгизма” сленг
реализует стратегию осмеяния, абсолютно несовместимую с эвфемией как атрибутом
официальной и серьезной культуры” [10, с. 98]. На первый взгляд, использование
стилистически сниженных языковых средств противоречит самой сущности эвфемизмов:
служить “для замены таких обозначений, которые представляются говорящему” не вполне
вежливыми, слишком резкими”. Но современная общественно - речевая практика
демонстрирует нам такие кажущиеся вначале парадоксальными примеры, когда
стилистически сниженная лексика используется явно с целью эвфемизации: expecting
(pregnant); lady of the night (prostitute).
Значит все-таки можно говорить об использовании нелитературной лексики и слов с
негативной стилистической окраской в эвфемистической функции. С этой точкой зрения
соглашается Л.П. Крысин. Он пишет: “Своеобразные функции выполняют эвфемизмы в
социальных жаргонах. По-видимому, главная из них “сокрытие, вуалирование сущности
обозначаемого понятия, иногда с элементами словесной игра, шутки, каламбура” [9, с. 398].
В современной лингвистической литературе существует множество определений понятию
“эвфемизм”:
Ч. Кейни: “эвфемизм - это способ, посредством которого неприятное, оскорбительное или
внушающее страх слово, заменяется на более мягкий термин” [7, с. 262].
Л. Крысин: “эвфемистическая замена используется в стремлении избегать коммуникативных
конфликтов и неудач, не создавать у собеседника ощущения коммуникативного
дискомфорта” [9, с. 391].
Арапова Н.С.: “эвфемизмы” это слова и выражения, используемые с целью искажения или
маскировки подлинной сущности обозначаемого” [1, с. 590].
Таким образом, проанализировав данные определения, можно сделать вывод, что
эвфемизм выполняет три основные функции:
1. смягчение неприятного, грубого и оскорбительного для говорящего (в данном случае
происходит субъективная оценка, основанная на личных знаниях, что такое грубость -
основополагающим фактором такой оценки служит уже имеющийся набор знаний,
лингвокультурологический опыт, семейные традиции, воспитание, моральные ценности)
2. смягчение для собеседника (социально обусловленное употребление, значение имеет
контекст, условия произнесения высказывания)
3. маскировка подлинной сущности (в данном случае эвфемистические высказывания не
только смягчают слова и выражения, но и скрывают, вуалируют суть высказывания).
В слове "expecting" реализуются все три функции эвфемизации, “pregnant” звучит несколько
грубовато, и "expecting" выполняет смягчающую функцию, как для говорящего так и для
собеседника, а так же служит средством маскировки сути, то есть вуалирует физическое или
скорее физиологическое состояние и акцентирует эмоциональное и психологическое. Таким
образом анализируя этот пример мы можем говорить об эфвемистической функции сленга.
Однако точка зрения В.П. Москвина по этому вопросу категорична: “неразличение указанных
понятий является причиной того, что жаргон и сленг (нелитературные явления) и эвфемия
(явления литературного языка) традиционно описываются вместе, “под одной крышей”, в том
числе и при лексикографическом представлении. Такой (к сожалению, общепринятый)
подход к истолкованию и описанию эвфемизмов не представляется нам теоретически
правильным и практически целесообразным” [10, с.99].
Однако, это явление можно изучать не только с точки зрения языка, но и речи, т.е. учитывать
не только семиологический, но и семантический (номинативный) аспект. Исследователь В.А.
Хомяков, изучавший эвфемизмы в английском языке, пришел к выводу, что их “можно
разделить на два класса: стилистически сниженные (обычно сленгизмы) и стилистически
нейтральные (слова и выражения литературного стандарта)” [12, с. 68].
Сходную точку зрения высказывает А.М. Кацев. Он тоже пишет о противоречии,
существующем в современной лингвистике, связанном с эвфемизмами, которое состоит в
том, что одни исследователи рассматривают стилистически сниженную лексику в качестве
источника эвфемии, другие считают это противоречащим самой природе эвфемизмов.
Причина столь противоположных точек зрения видится А.М. Кацеву в этимологии слова
“эвфемизм”. Сам он предлагает “рассматривать явления табуирования и эвфемистической
замены не в стилистической, а в денотативно-ассоциативной плоскости” [8, с. 79]. Он
подчеркивает, что “в семантической структуре эвфемизма непременно должен быть
ассоциативный компонент значения, обеспечивающий косвенность наименования”.
А.М. Кацев считает, что “грубоватость, пренебрежительность, ироничность, свойственная
просторечию, в особенности сленгу, свидетельствует о том, что замена прямого
наименования подчас совершается не всерьез, без должного почтения к существующим
моральным и религиозным нормам” [8, с. 80]. Некоторые из таких эвфемизмов вследствие
длительного употребления, когда ассоциаты все теснее связываются с денотатами,
оказываются на грани перехода в слова-табу (напр., “kick the bucket”). Но некоторые слова и
обороты сниженного характера остаются в пределах эвфемистического словаря, например,
“big C” (cancer), “top heavy/ mellow / merry” (drunk), и т.д. Подводя итог анализу этого явления,
А.М. Кацев указывает, что сейчас ?отмечается крен в сторону использования сниженной
лексики и фразеологии в той же функции смягчения эффекта высказывания, который вызван
все более интенсивным проникновением просторечных элементов в речь самых различных
слоев населения” [8, с. 81].
Таким образом, сленгизмы и стилистически сниженные выражения могут использоваться в
эвфемистической функции, выполняя одновременно и различные экспрессивные функции,
будучи, например, средством передачи иронии, создания речевой характеристики персонажа
или дополнительно выражая негативную оценку. Так слово "lady" означает “a woman,
especially of refinement and good manners” и подобное обращение к представительнице
древнейшей профессии с одной стороны звучит несколько иронично, с другой стороны
вуалирует суть. "Night" имеет два основных значения: 1. the period from sunset to sunrise
(служит намеком на суть - указывает на время работы представительниц данной
профессии); 2. spiritual darkness (в данном случае значение появилось в результате
вторичной номинации). И если говорить о духовной непросвещенности девушки-проститутки,
можно говорить о третичной номинации, где говорящий не только вуалирует и маскирует
суть профессии, используя слово с непрямым значением т.о. ассоциируя с этическими и
эстетическими категориями, но и выражает жалость и сожаление. Важнейшее условие для
использования стилистически сниженной лексики в качестве эвфемизмов - ассоциация с еще
более грубым словом или выражением, существующая в сознании автора высказывания и
предполагаемая им у адресата. Взамен этого грубого слова или выражения и используется
эвфемизм, который выступает в данном случае как смягчающее или вуалирующее средство.
Подводя итог, следует отметить, что эвфемия представляет собой разнородное по своей
структуре и весьма значимое в лексической системе языка лингвистическое явление.
Эвфемизм - это не только троп, состоящий в имплицитном выражении отрицательной
оценки, но и элемент структуры языка, играющий важную роль в его историческом развитии,
так как эвфемизация представляет собой непрерывный процесс замены одних
наименований на другие, основанный на постоянной оценке и переоценке человеком форм
выражения, исходящей из стремления к успешной коммуникации.
Несмотря на достаточно обширное число работ, обращающихся к явлению эвфемии, в
научной литературе отсутствует единое понимание этого явления. Динамичность и
многоаспектная природа эвфемизмов и сленга являются причиной большого разнообразия
их лексико-грамматических форм, эмоциональной нейтральности или стилистической
окрашенности, вариативности их потенциала. Эти свойства эвфемизмов и сленга приводят к
тому, что проблема определения данных явлений представляет определенную трудность
для исследователей.

Список использованной литературы.

1. Арапова Н.С. Эвфемизм // ЛЭС. М., 1990.
2. Аристов С.А., Сусов И.П. Коммуникативно-когнитивная лингвистика и разговорный дискурс
1999.
3. Вардзелашвили Ж.А. Компонентный анализ значения слова в теории вторичной
номинации. ?Русский язык и литература в Азербайджане? ? 4, Баку 2000, с.8-13.
4. Вардзелашвили Ж.А. Метафорические номинации в системе языка. // Научные труды.
Серия: Филология. С-Пб. ? Тб., т. III, 2001, с.45-51.
5. Вардзелашвили Ж.А. Метафорические номинации в языковой картине мира. // Научные
труды. Серия: Филология. С-Пб. ? Тб., т. II, 2001, с.32-37.
6. Карасик В.И. Язык социального статуса. ? М.: ИТДГК ?Гнозис?, 2002.
7. Кацев А.М. О социолингвистическом подходе к проблеме эвфемизмов // Проблемы
интерпретации текста. Л., 1975.
8. Кацев А.М. Эвфемизмы и просторечие. Семантический аспект // Актуальные проблемы
семасиологии. Л., 1991.
9. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца ХХ столетия
(1985-1995). М., 1996
10. МосквинВ.П. Эвфемизмы в лексической системе современного русского языка. Изд. 2-е.
М.: ЛЕНАНД, 2007.
11. Никитин М. В. Основы лингвистической теории значения. ? М., 1988.
12. Хомяков В.А. Структурно-семантические и социально-стилистические особенности
английского экспрессивного красноречия: Дис. канд.фил. наук. Вологда, 1974.