Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
На правах рукописи
ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ
НА ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СЛЕДСТВИИ
Научный руководитель-
В.Н.Махов
Москва - 1997
О Г Л А В Л Е Н И Е:
Введение 3-14
Заключение. 207-214
Список литературы и источников. 215-226
Введение
Если проблеме получения доказательств при проведении допросов посвящен ряд серьезных научных
исследований, то этого нельзя, к сожалению, сказать об упомянутой другой ее стороне. Кандидатская
диссертация Г.С.Казиняна "Процессуальные и тактические основы проверки, оценки и использования
доказательственной информации, полученной при допросе", защищенная в 1983 году, не помогла
полностью разрешить эту важнейшую проблему.
К тому же необходимо было проанализировать наблюдающиеся на практике тенденции, относящиеся к
участию в допросе прокурора и сведующих лиц, а также особенности допроса подозреваемого с участием
защитника. Требуют также дальнейшей теоретической разработки проблема обеспечения достоверности и
допустимости в качестве доказательств результатов допроса , в том числе, в связи с Постановлением
Пленума Верховного Суда РФ от 31.X.1995г."О некоторых вопросах применения судами Конституции
Российской Федерации при осуществлении правосудия".
Идеей предпринятого диссертационного исследования явилась прежде всего теоретическая разработка как
общих вопросов, относящихся к процессуальному доказыванию, так и исследование допроса в качестве
средства доказывания. Значительное внимание предполагалось уделить специфике проверки, оценки и
использования показаний в процессе расследования преступлений, а также процессуальным и тактическим
особенностям допроса при участии прокурора, защитника.
В процессе работы над диссертацией по специально разработанной анкете, методом произвольной выборки
были изучены материалы 135 уголовных дел, находившихся в производстве следователей Тверской,
Перовской, Преображенской межрайонных прокуратур г.Москвы, прокуратур Центрального и Восточного
административных округов, следственной части прокуратуры г.Москвы, следственного отдела ОВД
муниципального округа “Перово” Восточного административного округа г.Москвы в период с 1994 - 1997
г.г. Приемущественно это были дела об умышленных убийствах и изнасилованиях, а также о причинении
тяжких телесных повреждений Произведено интервьюирование 35 следователей указанных органов
предварительного расследования, а также 21 следователя прокуратуры Липецкой области в сентябре 1996г.
Кроме того использовалась база эмпирических данных, ранее проведенных НИИ проблем укрепения
законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ исследований ,относящихся к эффективности
допроса и других следственных действий .
Вместе с тем, анализ этих публикаций, а также защищенных в последние годы по рассматриваемой
проблематике диссертаций свидетельствует, что менее исследованным остался комплекс вопросов,
относящихся к рассмотрению допроса как средства процессуального доказывания и определению в этой
плоскости его роли и значения в системе следственных действий , а также роли допроса, как метода
проверки и оценки собранных по делу доказательств .
В этой связи прежде всего заслуживает быть отмеченной научная разработка взаимосвязанных между собой
критериев оценки относимости, допустимости и достоверности получаемой в процессе допроса
доказательственной информации, рассмотрение тактических рекомендаций по проведению допроса с
позиций их соответствия международным стандартам, предъявляемым к законности допроса и
расследования в целом .
2 . Раскрыта роль допроса в процессуальном доказывании как своего рода связующего элемента между
другими способами собирания доказательств, направленными на получение показаний и их проверку путем
предъявления лица для опознания, очных ставок, следственных экспериментов и т .д . и способами
обнаружения и фиксации материальных следов, вещественных доказательств и документов, связанных
зачастую с их осмотром и экспертным исследованием, что позволяет эффективно использовать возможности
допроса в процессуальном доказывании .
а) Отмечено, что в главе девятой "Доказательства" проекта УПК нечетко определена позиция авторов по
вопросу об источнике доказательств . С одной стороны, авторы ст .71 проекта определили, что фактические
данные, в частности, устанавливаются протоколами следственных и судебных действий, а с другой, в ст . 79
(Протоколы следственных и судебных действий) определяют доказательствами по делу протоколы всех
следственных действий, кроме допроса .
В ст.71 проекта УПК, как и в действующей ст.69 УПК РСФСР, среди источников доказательств указаны
показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого . Однако, источником доказательств, во
всяком случае на стадии предварительного расследования, показания становятся лишь после их
протоколирования, поэтому представляется, что в соответствующей норме проекта Кодекса среди
протоколов следственных действий необходимо указать и протоколы допроса .
б) В зависимости от процессуального положения допрашиваемого в теории уголовного процесса различают
допрос свидетеля, допрос потерпевшего, допрос подозреваемого, допрос обвиняемого, допрос подсудимого,
допрос эксперта . Представляется, однако, что такую классификацию нельзя назвать полной . С точки
зрения правового положения некоторых участников уголовного процесса, было бы оправданным выделение
в УПК в качестве самостоятельных видов допроса - допрос представителя потерпевшего, гражданского
истца, гражданского ответчика и их представителей, как самостоятельных процессуальных фигур,
наделенных соответствующими правами, отличными зачастую от статуса участников процесса (свидетеля,
потерпевшего), в качестве которых допрашиваются указанные лица и закрепление этого в законе .Мы также
разделяем мнение о необходимости выделения допроса сведущего свидетеля, запротоколированные
показания которого , следует рассматривать как самостоятельный источник доказательств и закрепить
соответствующую норму в УПК .
г)Действующая редакция ст.20 УПК , как и нормы проекта УПК содержат лишь общий запрет на получение
показаний с помощью насилия, угроз и иных незаконных мер, не раскрывая сути таковых. Необходимо
закрепить в законе признанный в международном праве принцип сохранения свободы выбора поведения
допрашиваемого как критерий разграничения допустимых мер судебно-психологического воздействия от
необладающих таким свойством.
В этой связи необходимо поддержать разработчиков проекта УПК, в ст .170 которого сформулировано
положение о возбуждении прокурором перед судом ходатайств по поводу мер пресечения и иных мер
процессуального принуждения, применяемых на основании судебного решения . Проект указанной нормы,
кстати в качестве одной из основных форм надзора выделяющий личное участие прокурора в производстве
следственных действий, позволяет сохранить объем полномочий прокурора в той мере, которой
определяется его статус процессуального руководителя расследованием.
Хотя в соответствии со ст.ст.53, 56 УПК потерпевшим уже на стадии предварительного расследования для
представления законных интересов в деле и может быть привлечен адвокат, однако объем полномочий
такого представителя заметно отличается от правового статуса защитника. Так, закон не предусматривает
возможность участия представителя при производстве допросов и иных следственных действий с участием
потерпевшего, права постановки при этом допрашиваемым лицам вопросов, подлежащих занесению в
соответствующие протоколы, лишая возможности представителя быть действенной, а не пассивной фигурой
расследования.
При подготовке работы использовались такие методы исследования, как сравнительно-правовой анализ
законодательства, конкретно-социологические методы .
В апреле 1996 г. выступил с научным сообщением о роли допроса в системе следственных действий на
заседании кафедры уголовного права и процесса Российского университета дружбы народов.
В теории уголовного процесса сущность допроса определяется во многом его ролью в процессуальном
доказывании, под которым принято понимать осуществляемую в процессуальных формах деятельность
следователя, прокурора, суда и лица, производящего дознание, с участием других субъектов уголовного
процесса , по собиранию, закреплению, проверке и оценке фактических данных, необходимых для
установления истины по уголовному делу и решения задач уголовного судопроизводства.
Содержанием процессуального, доказывания является познание обстоятельств преступления,
осуществляемое в особой процессуальной форме и состоящее в собирании, проверке,
оценке , а также использовании доказательств для решениязадач уголовного судопроизводства
по расследуемому уголовному делу.
Критикуя несостоятельность такого рода концепции, С.А.Шейфер справедливо отметил, что доказывание
есть обосновывающая деятельность мысли, неотделимый элемент познания, проникающий в систему
практических операций по собиранию и проверке доказательств и следовательно познание не предшествует
обоснованию конечного вывода, а включает его в себя.
В современном русском языке под способом понимается действие или система действий, применяемые при
исполнении какой-нибудь работы, при осуществлении чего-нибудь.
В свою очередь, наряду со способами собирания доказательств существуют способы их проверки и оценки,
имеющие свои особенности и специфику. Цель применения любого из этих способов - доказывание тех или
иных, имеющих значение для дела, обстоятельств.
Поэтому справедливо говорить о способах собирания, проверки и оценки доказательств как о способах
доказывания.
Из сказанного можно сделать вывод о том, что следственные действия служат инструментом и средством
процессуального доказывания.
Слово "средство" является близким по смыслу слову "способ", этимология которого на терминологическом
уровне позволяют в ряде случаев отождествлять указанные понятия.
Однако, несмотря на отмеченную выше схожесть понятий способов и средств процессуального доказывания
и допустимость, в принципе, их применения для характеристики его структурных элементов, все же, как
представляется, целесообразно в ряде случаев дифференцировать их использование в целях упорядочения
системы понятий в рассматриваемой сфере уголовного процесса. Так, применительно к характеристике
процессуальной сущности следственных действий, оправдано было бы использовать термин - средство
доказывания. Такой подход позволяет развести понятия следственных действий и других способов
собирания доказательств, предусмотренных ст. 70 УПК.
Трудно, однако, согласиться с высказыванием В.Я.Дорохова о том, что смысловое значение термина
"средство доказывания” означает то, с помощью чего осуществляется доказывание, то есть
“доказательство". Понятия "способ", "средство" предполагают совершение какого-либо действия, а
"фактические данные", представляющие собой основу структуры доказательства, являются ни чем иным,
как информацией о существовавших в прошлом явлениях объективной действительности, каких-либо
имеющих значение для дела обстоятельствах, фактах. Если эту информацию не выявить и не закрепить, то
она никогда не станет доказательством. Поэтому одной из основных задач процесса доказывания и является
обнаружение, фиксация таких данных, в связи с чем, справедливо говорить о таких действиях, как о
способах, средствах собирания доказательства в широком смысле - способах, средствах доказывания.
В связи с тем, что тема диссертационного исследования непосредственно увязана с проблемами допроса в
процессуальном доказывании, представляется необходимым более подробно рассмотреть допрос как
средство собирания доказательств, а в более широком смысле как средство доказывания.
Задача следователя в этом случае сводится к реконструкции обстоятельств этих событий с целью
установления картины преступления. Следователь должен проанализировать исследуемое событие в
обратном направлении, по различным материальным и нематериальным следам восстановить процесс его
развития, получить доказательственную информацию и зафиксировать полученные фактические данные в
установленной уголовно-процессуальным законом форме.
Последние из указанных задач следователь решает в процессе проведения допросов и других следственных
действий.
Деятельность следователя, как подчеркивалось, носит удостоверительный характер. Это означает, что
следователь должен облечь все свои действия в соответствующие, предусмотренные законом протокольные
формы. Лишенные этого удостоверительного начала действия следователя не могут иметь
доказательственного значения. Такой вывод логически вытекает из содержания ст. 87 УПК, в соответствии с
которой лишь составленные в порядке предусмотренном процессуальным законом протоколы следственных
действий, являются доказательствами по уголовному делу.
Практически при расследовании каждого уголовного дела допрос активно используется как средство
получения доказательств.
Установлено, что более четверти бюджета рабочего времени следователи тратят на производство допросов и
лишь 4 % времени - на проведение остальных следственных действий.
С точки зрения уголовного процесса допрос - это подробно регламентированный законом процесс
получения показаний. Криминалистика изучает допрос с точки зрения применяемых в процессе его
производства тактических приемов, места допроса в методике расследования в целях формирования
доказательственного материала. Судебная психология рассматривает допрос как процесс специфического
общения допрашивающего с допрашиваемым, изучает психологические явления, связанные с
производством данного следственного действия, а также проявляющиеся в процессе допроса
закономерности человеческой психики.
Изучение допроса, с позиций теории информации, позволяет более полно передать сущность некоторых его
элементов, обосновать употребление в анализе допроса терминов из области кибернетики. С позиций этой
теории допрос изучался в диссертационных и монографических исследованиях Р.С.Белкина, В.А.Гуняева,
Л.М.Карнеевой, Н.А.Селиванова, М.С.Строговича и др.
Исходя из положений теории информации, допрос можно представить как процессуальную форму общения,
содержанием которой является получение информации, имеющей отношение к расследуемому делу. В
результате общения между следователем, прокурором и судом с одной стороны, и свидетелем,
потерпевшим, подозреваемым, обвиняемым - с другой, происходит процесс передачи и восприятия
информации от говорящего к слушающему. Этот процесс можно разделить на четыре этапа: истребование
информации от допрашиваемого; передача информации допрашиваемым следователю; осмысление
следователем принятой информации; запечатление, фиксация информации. Если цель передачи информации
вообще - обогатить новыми знаниями другого человека , то у следователя, прокурора и суда это цель
несколько иная - возбудить мыслительную деятельность допрашиваемого, перестроить ее, получить от него
информацию, оказать помощь во вспоминании и воспроизведении забытого.
Показания в свою очередь есть ни что иное, как выявленные в памяти людей в процессе допроса
"мыслеобразы" , представляющие собой отображение реальных событий и содержащие информацию о тех
"следах-сигналах", которые были порождены преступлением уже после окончания его физического
существования. В любом случае, показания есть результат допроса, то есть имеющая значение для дела
информация, полученная в результате специфического общения следователя с допрашиваемым. На стадии
предварительного расследования показания могут иметь доказательственное значение лишь при условии
наличия фактических данных, а также их протоколирования в соответствии с установленными законом
требованиями. На стадии судебного разбирательства, в силу принципов устности и непосредственности,
показания, в процессуальном смысле, играют роль источника доказательств уже в момент их
непосредственного восприятия судом и другими участниками уголовного процесса, в отрыве от их
последующего протоколирования. Представляется, что именно по этой причине закон в качестве
доказательств рассматривает, наряду с протоколами следственных действий, показания субъектов процесса.
В этой связи представляется необходимым отметить, что в главе девятой "Доказательства" проекта УПК,
нечетко определена позиция авторов по вопросу об источнике доказательств. С одной стороны, авторы ч.2
ст. 71 проекта определили, что фактические данные, в частности, устанавливаются протоколами
следственных и судебных действий, а с другой, в ст. 79 ( Протоколы следственных и судебных действий)
определяют доказательствами по делу протоколы всех следственных действий, кроме допроса.
Правда, в ч.2 ст. 64 проекта УПК, как и в действующей ст. 69 УПК РСФСР, среди источников доказательств
указаны показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого. Однако, источником
доказательств, во всяком случае на стадии предварительного расследования, показания становятся лишь
после их протоколирования, поэтому представляется, что в ст. 79 проекта среди протоколов следственных
действий необходимо указать и протоколы допроса.
Как отмечалось, допрос является наиболее распространенным следственным действием. Это неслучайно.
Познавательные возможности данного следственного действия чрезвычайно велики, поскольку допрос
может производиться по любым обстоятельствам предмета доказывания. Однако, за внешней простотой
этого следственного действия следует иметь ввиду сложность установления психологического контакта с
допрашиваемым, адекватного восприятия устной речи ( информация, составляющая показания может быть
получена /передана/ не только в форме устной или письменной речи, но и путем использования другой
кодовой системы передачи информации, например, при помощи знаков глухонемого, чертежей, рисунков и
др.),преодоления добросовестного заблуждения либо лжи, правильности отражения показаний в протоколе.
Допрос в процессуальном доказывании служит как бы связующим элементом между способами собирания
доказательств, направленными на получение показаний и их проверку путем предъявления лица для
опознания, очных ставок, следственных экспериментов и т.д. и способами обнаружения и фиксации
материальных следов, вещественных доказательств и документов, связанных зачастую с их осмотром и
экспертным исследованием.
Это свойство допроса предопределено прежде всего тем, что его гносеологическая природа основанная на
методе познания -расспросе присуща и другим следственным действиям ( проверка показаний на месте,
очная ставка и др. ), что безусловно их сближает, обусловливает тесное взаимодействие,
взаимопроникновение, а также возникающими в процессе доказывания ситуациями, когда следственные
действия, направленные на обнаружение,фиксацию, исследование материальных следов преступления не
выполнили или не полностью выполнили свою роль в установлении имеющих существенное значение для
дела обстоятельств и необходимо конкретизировать, "привязать", "озвучить" имеющуюся в распоряжении
следствия информацию о свойствах, признаках тех или иных материальных объектов.
Протокол допроса является источником доказательств, а показания, как правило, совокупностью сведений,
содержащих фактические данные. Очевидно, что характеристика способов получения информации с их
последующей классификацией и классификация самой информации (показаний) могут иметь существенные
отличия. Кроме того, следует иметь в виду, что показания в качестве информации могут содержаться не
только в протоколах допроса, но и с протоколах других следственных действий ( очная ставка, опознание,
проверка показаний на месте и др.).
А.Б.Соловьев, Н.А.Селиванов и другие ученые, рассматривая тактику получения показаний, в ряде случаев
относят очную ставку к разновидности допроса.
Думается, что такой подход не совсем оправдан. Хотя в основе того и другого следственного действия
лежит один и тот же метод расспроса ,необходимо все же дифференцировать указанные следственные
действия исходя из тактических и процессуальных различий их проведения.
Показания, в свою очередь, могут быть правдивыми или ложными, достоверными и недостоверными,
классифицироваться как оговор или самооговор.
Таковы, например, положения п.6 названной Инструкции, в соответствии с которыми во время пребывания
судна в иностранном порту капитан должен иметь в виду, что все находящиеся на судне члены экипажа и
пассажиры полностью попадают под действие уголовных законов прибрежного государства, компетентные
органы которого вправе применять свою юрисдикцию. В тех же случаях, когда между СССР и прибрежным
государством заключено соглашение, предусматривающее неприменение при определенных
правонарушениях, совершенных на борту судна, юрисдикции прибрежного государства, капитан или лицо,
им уполномоченное, осуществляют возложенные на них Инструкцией функции органа дознания. В связи с
тем что современная практика имеет тенденцию к неприменению в определенных случаях юрисдикции
прибрежного государства и при отсутствии специальных соглашений (обычно в тех же случаях, которые
изложены в ст.19 Конвенции о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.) капитан или лицо, им
уполномоченное, должно получить сведения о практике данного прибрежного государства у консула СССР,
после чего принимать решение об осуществлении функций дознания.
Инструкция также указывает на то, что производство допросов граждан иностранного государства и другие
действия с привлечением иностранных граждан возможны не иначе, как с разрешения компетентных
иностранных властей.
Из общей психологии известно, что любое общение между людьми, любое их взаимодействие с целью
получения информации невозможно без взаимного психологического воздействия. Характер
психологического взаимодействия при допросе в этом отношении не представляет исключения.
В широком смысле взаимоотношения следователя с допрашиваемым есть ни что иное, как психологическое
общение, предполагающее взаимный обмен информацией, основанный на взаимном психологическом
проникновении, воздействии .
Такое общение при производстве допросов имеет двойственный характер поскольку основано на двух
психологических принципах: "психологического контакта" и "психологической борьбы".
В отличие от большинства иных ситуаций общения, психологический контакт при допросе имеет
неравнозначный характер, поскольку с одной стороны следователь стремиться получить максимум
информации, а с другой - свести к минимуму разглашение имеющихся в его распоряжении сведений.
Особенностью психологического контакта при допросе является также и то, что целью, задачей такого
контакта, прежде всего. является получение не любой, а доказательственной информации, то есть
полученной с соблюдением предусмотренной законом процессуальной формы и имеющей отношение к
расследуемому делу.
Как подчеркивалось, психологический контакт невозможен вне общения. Поэтому несмотря на специфику
установления психологического контакта на допросе, такое общение должно подразумевать не только учет
процессуальных аспектов контакта, но и высокую речевую культуру следователя, владение им не только
нормативной лексикой, но и в ряде случаев определенными навыками общения, основанными на учете
профессии, культурного уровня, национальных особенностей допрашиваемого и т. д.
Особое внимание и такт следователь должен проявлять к лицам, в отношении которых применены
процессуальные меры принуждения, прежде всего связанные с лишением свободы. Стремление следователя
объективно и полно исследовать обстоятельства дела, выяснить не только уличающие, но и другие
обстоятельства, проявление корректного отношения к таким лицам, разъяснение и соблюдение прав и
законных интересов допрашиваемого, - вполне могут способствовать возникновению и поддержанию
конструктивного психологического контакта даже и в такого рода, в общем-то, неблагоприятных для его
установления и поддержания условиях.
В той же степени , что и бездушие, недопустимы и аморальные приемы общения, преследующие цель
завоевания авторитета и доверия у допрашиваемого, такие как панибратство, заискивание, заигрывание и
т.п.
В этой связи справедливой представляется научная позиция А.М.Ларина, критикующего полярные подходы
к рассмотрению этого вопроса - с одной стороны приверженцев концепции конфликтного, а с другой - идеи
бесконфликтного следствия, справедливо отмечая, что конфликтологическая трактовка расследования и
уголовного процесса в целом, сводящая расследование к конфликту следователя с обвиняемым
неприемлема. Одиозно в этой трактовке жесткое распределение амплуа, когда следователи и прокуроры
неизменно, все подряд герои, рыцари без страха и упрека, проницательные правдолюбцы, неуклонно
постигающие истину, а обвиняемые и подозреваемые сплошь - коварные злодеи, любыми путями
стремящиеся ускользнуть от заслуженной ответственности. Такого рода подход крайне опасен, поскольку
позволяет отождествлять подозреваемых и обвиняемых с преступниками. Судебная практика знает немало
горьких примеров тенденциозности следствия, финалом в которых были необоснованные репрессии ни в
чем неповинных людей.
Потеря психологического контакта почти всегда означает отказ допрашиваемого от дачи показаний. Такая
ситуация, однако, может быть обусловлена ошибочной линией поведения самого следователя, например,
вследствие возникновения необоснованного подозрения к допрашиваемому, предубежденности,
нервозности, бестактности допрашивающего. Если причины таких конфликтов кроются в неправильном
поведении самого следователя, то они чаще всего бывают устранимы при условии надлежащей критической
самооценки следователем.
Конфликт участников уголовного судопроизводства характерен еще и тем, что вступая в противоборство,
они должны использовать при этом свои процессуальные права. А.М.Ларин, в этой связи, даже предложил
называть такие конфликты процессуальными.
Можно спорить о достоинствах и недостатках такой терминологии, в плане научной корректности, однако
трудно отрицать ее по существу. Если внимательно изучить уголовное дело, связанное с насилием над
личностью, писал Г.А.Зорин, разрабатывая проблемы психотравмирующих ситуаций на предварительном
следствии, то материал дела можно квалифицировать как истерику в уголовно-процессуальной форме
,как сумму переживаний, аффективных проявлений участников расследования, не исключая и самого
следователя, поведенческая мотивация которого прослеживается в форме изложения протоколов допросов .
Противоборство сторон при допросе может и должно осуществляться только в процессуальной форме.
Какие бы эмоции не владели сознанием следователя по отношению к допрашиваемому, он всегда должен
оставаться предельно сдержанным, корректным, внимательным к рассмотрению ходатайств и иных
законных требований противоборствующей стороны.
Следствием подобной порочной практики, а по существу прямого нарушения ст. 58 УПК, обязывающей
следователя не только разъяснять участвующим в деле лицам их права, но и реально обеспечивать
возможность их осуществления, нередко являются конфликтные ситуации, сопряженные с потерей
контакта.
Надо отметить, что гарантируя обвиняемому, подозреваемому их права, закон позволяет им только такое
поведение, которое не выходит за рамки их процессуальных прав. Если же обвиняемый ( подозреваемый )
злоупотребляет предоставленным ему правом, использует недозволенные законом способы и средства,
например: в виде различного рода провокаций, шантажа, подговора, подкупа свидетелей, уничтожения
предметов, которые могли бы быть признаны вещественными доказательствами по делу, следователь может
оказать на него определенное правомерное, основанное на нормах УПК, воздействие, в том числе и
основанное в ряде случаев на применении мер процессуального принуждения в целях коррекции поведения
обвиняемого, нейтрализации психологических факторов, обусловливающих такого рода действия.
Несмотря на высокую степень воздействия мер процессуального присуждения на чувства, волю и сознание
людей в целом, было бы неправильным считать только их определяющими в разрешении подобных
конфликтных ситуаций. В арсенале следователя имеются и тактические приемы воздействия, выработанные
на основе достижений криминалистики, психологии, логики, других смежных наук и предполагающие
маневрирование информацией в целях выявления осведомленности допрашиваемого о преступном событии
и причастных к нему лицах. Реализуются такие приемы, как путем создания у лица преувеличенного или,
наоборот, уменьшенного представления о наличии в распоряжении следователя сведений, которыми он
фактически располагает , или которые, в действительности, у него отсутствуют, так и путем маскировки
истинных целей следователя при проведении различных следственных действий.
Действительно, любое общение людей друг с другом немыслимо без взаимного психологического
воздействия. И такое воздействие тем более ярко проявляется в борьбе за информацию в условиях
психологического противодействия в уголовном процессе. Более того, анализ норм действующего УПК,
регламентирующих как основные принципы процесса, так и статус следователя в процессе, позволяет
однозначно констатировать, что, наделяя следователя широкими процессуальными правами, законодатель
тем самым признает правомерным психологическое воздействие с его стороны на участников процесса.
Надо отметить, что хотя нормы международного права, Конституция РФ и действующий уголовно-
процессуальный закон ограничивают пределы такого рода воздействия, далеко не все вопросы, связанные с
правовой регламентацией подобных ограничений, нашли свое однозначное разрешение. Так, вопрос о
допустимости мер воздействия при расследований преступлений был и остается одним из наиболее
сложных, острых и дискуссионных как в сфере международного права, так и в отечественной
юриспруденции.
На состоявшейся в конце 1976 года XXX сессии ООН была принята резолюция “О правилах по защите всех
лиц, подвергшихся любой форме задержания и тюремного заключения”. В ст. 24 резолюции
провозглашается: "Ни один арестованный или содержащийся под стражей не должен подвергаться
физическому или психическому принуждению, пыткам, насилию, угрозам или влияниям какого бы-то не
было рода, обману, хитростям, обманчивым внушениям, продолжительным допросам, гипнозу, воздействию
наркотиков или любых других средств, способных нарушить или ослабить свободу его действий или
решений, его память или его способность суждения, любое заявление его, вызванное применением какого-
либо из упомянутых выше запрещенных методов, а также полученное таким образом доказательство не
должно допускаться в качестве доказательств против него на любой стадии производства по делу". Статья 5
Всеобщей декларации прав человека (от 10 декабря 1948г.) провозглашает, что никто не должен
подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и
наказанию. Аналогичные нормы содержат ст.7 "Международного пакта о гражданских и политических
правах" (от 16 декабря 1966г.) и ст.3 "Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод"
(от 4 ноября 1950 г.)
На основании и в развитие этих принципиальных международных актов 10 декабря 1984 года Генеральной
Ассамблеей ООН была принята и открыта для подписания, ратификации и присоединения Конвенция
против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и
наказания. Эта Конвенция, одной из участниц которой является и Российская Федерация, определяет
понятие пытки, как любого действия, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или
страдание, физическое или нравственное, чтобы получить от него или третьего лица сведения или
признания, наказать его за действия, которые совершило оно или третье лицо, или в совершении которых
оно подозревается, а также запугать или принудить его или третье лицо, или по любой причине, основанной
на дискриминации любого характера, когда такая боль или страдание причиняются государственным
должностным лицом или иным лицом, выступающим в официальном качестве, или по их
подстрекательству, или с их ведома или молчаливого согласия. В это определение не включаются боль и
страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций или вызываются ими случайно.
Норма, текстуально почти совпадающая со ст. 7 "Пакта о правах человека", содержится в ст. 21
Конституции Российской Федерации, предусматривающей, что никто не должен подвергаться пыткам,
насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.
Статья 20 действующего УПК говорит о запрещении применения к обвиняемому, другим участвующим в
деле лицам угроз и других незаконных мер воздействия с целью получения показаний.
Очевидно, что вопрос о критериях допустимости использования тех или иных способов психологического
воздействия является одним из наиболее важных в науке.
В этой связи нельзя обойти вниманием дискуссию, развернувшуюся в свое время на страницах
"Следственной практики", в которой приняли участие практические работники и ученые. Полемику открыл
следователь В.Г.Красуский, опубликовавший в 65 номере журнала статью " О некоторых психологических
приемах расследования", в которой приводилось утверждение о том, что правомерность психологического
воздействия определяется эффективностью и направленностью на установление истины соответствующих
тактических приемов.
Анализ материалов научных исследований, посвященных психологии допроса, показывает, что вопрос о
соответствии рефлексивного управления критериям допустимости психологического воздействия, во
многих научных трудах как бы обходится стороной. Отдельно в них говорится о тактических приемах
допроса, учитывающих рефлексию противника, и особняком о методах психологического воздействия, в
частности, о единственно допустимом методе воздействия - убеждении, как будто речь идет о каких-то
разных вопросах, либо говорится о соответствии рефлексивного управления критериям правомерного
психологического воздействия вообще, словно кроме убеждения допустимы иные методы воздействия.
В связи с наличием в литературе подобных разночтений хотелось бы отметить, что рефлексивные игры не
выходят за рамки убеждения как метода психологического воздействия, разумеется, при условии
правильного толкования его сущности.
В силу указанных обстоятельств, под методом убеждения, применяемом при допросе, на наш взгляд,
следует понимать правомерное воздействие на мышление, чувства и волю путем приведения доводов и
предъявления доказательств, при котором у допрашиваемого формируется осознанное желание
давать правдивые показания в условиях сохранения свободы выбора его поведения.
Думается, что только таким образом может толковаться сущность метода убеждения. Сводить же его к
действиям, направленным на формирование в сознании допрашиваемого положительной социальной
ориентации, к перевоспитанию правонарушителей неприемлемо, поскольку такой подход позволяет
нивелировать познавательные возможности тактических приемов, предполагающих рефлексивные
рассуждения следователя и учет рефлексии допрашиваемого.
В условиях снижения или выключения сознательного волевого контроля со стороны участвующих в деле
лиц всегда существует риск толкнуть их на объективно неправильный образ действия, который в силу
увеличенности или предубеждения лишь представляется соответствующим истине, не являясь таковым в
действительности.
Тем не менее, некоторые ученые не всегда корректно используют термин "внушение" при характеристике
тех или иных психологических приемов допроса. Так, Н.А.Селиванов, обосновывая допустимость
использования психологических приемов допроса. основанных на методе "психологического реагента",
привел описание тактических приемов, основанных на внушении" подозреваемому определенных мыслей
( о наличии у следователя значительных технических возможностей обнаружения вещественных
доказательств, о "целесообразных" действиях следователя и др. ). В первом примере следователь, в
производстве которого находилось дело о хищении, сообщил подозреваемому, что в его распоряжении
находится специальный прибор для отыскания металлических предметов, включая изделия из золота.
Поднеся несколько металлических предметов к поисковому элементу , он дал возможность подозреваемому
непосредственно воспринять сигналы прибора и убедиться в его высокой чувствительности. После
непродолжительного колебания подозреваемый показал следователю тщательно замаскированный тайник,
обнаружение которого без соответствующего психологического воздействия на подозреваемого было бы
затруднительно и даже проблематично. Во втором примере следователь в присутствии женщины,
подозреваемой в убийстве своего мужа , заявил оперативным работникам, что поиски трупа должны быть
приостановлены до следующего дня. Подозреваемая сама выдала себя, пытаясь ночью перепрятать труп в то
место, где днем уже копали землю.
Из приведенных Н.А.Селивановым примеров видно, что как в первом, так и во втором случаях, свобода
выбора поведения подозреваемых не ограничивалась. При соответствующем критическом анализе,
препятствий которому не было, действий и поведения следователя, ситуации в целом, подозреваемые могли
бы избрать и другую линию поведения. Описанные тактические приемы целиком основаны на правилах
рефлексивных игр и связаны с использованием следователем мыслительных процессов и действий
соперника.
А.Р.Ратинов правильно замечает, что случаи неоправданного применения термина "внушение" в научной
литературе нередки. При этом понятие толкуется очень широко и предполагает любое воздействие одного
человека на другого. Внушение же имеет место только тогда, когда субъект принимает определенную идею
без критики и следует ей автоматически. Использование даже отдельных элементов внушения в реализации
тактических приемов допроса недопустимо. Во всех случаях важно, чтобы при оказании психологического
воздействия у допрашиваемого сохранялась свобода выбора поведения, а действия следователя
соответствовали не только действующему законодательству, но и нормам морали.
В данном примере налицо ограничение свободы выбора поведения обвиняемого в результате оказания на
него неправомерного психологического воздействия ,однако, доказать это следователю в беседе с ним было
не просто, так как тот считал, что не обманывал подозреваемого ибо не демонстрировал ему материалы
уголовного дела в процессе допроса.
В данном случае свободы действий и решений обвиняемого не была нарушена или ослаблена. При условии
критической оценки происходящего допрашиваемый мог избрать и иную линию поведения. Кроме того,
невиновный человек был бы абсолютно нейтрален к увиденному в кабинете следователя.
Применение тех или иных мер процессуального принуждения, в тех случаях, когда в законе прямо не
указано на необходимость их применения, должно быть строго дифференцировано в зависимости от
характеристики личности допрашиваемого, поведения в процессе следствия, следственной ситуации и т. д.,
именно с учетом судебно-психологических характеристик таких мер воздействия на личность. В этой связи
в литературе встречаются мнения о недопустимости, например, предупреждения добросовестного
свидетеля, занимающего активную гражданскую позицию, об уголовной ответственности за отказ,
уклонение, дачу ложных показаний т.к. по мнению сторонников этой точки зрения такой подход унижает
человеческое достоинство
Предлагается применять эту меру процессуального принуждения лишь к тем свидетелям и потерпевшим,
показания которых в процессе проверки полностью или частично не нашли своего подтверждения.
Представляется, однако, что такой подход не совсем верный. Предупреждение гражданина об
ответственности за правдивость сообщаемых им сведений - необходимый элемент в процессуальной
регламентации допроса. Такая мера мобилизует, дисциплинирует сознание допрашиваемого. В тоже время
надо иметь в виду, что тактически неправильное ее применение может сыграть не предупредительную,
профилактическую, а дезорганизующую роль. Поэтому выполнение следователем требований ст. 158 УПК
далеко не формальный момент.
Деяния связанные с отказом, уклонением от дачи показаний, дачей ложных показаний затрагивают
общественные отношения в сфере осуществления правосудия. Гражданин, явившийся на допрос должен в
полной мере осознавать значимость, серьезность и важность этого действия, понимать ответственность
перед обществом и государством за правильность сообщаемых им сведений, поскольку содержащиеся в его
показаниях фактические данные могут повлечь юридические последствия для ограничения
конституционных прав и свобод других членов общества. Порядок этой процессуальной меры должен быть
обусловлен тем, что основной задачей ее применения является мобилизация сознания допрашиваемого на
сообщение интересующих следствие сведений. И все же тактические особенности применения данной меры
процессуального принуждения могут иметь в ряде случаев место. Например, при допросах в качестве
свидетелей, потерпевших лиц, в достоверности показаний которых у следствия есть основания сомневаться,
следователь перед допросом может подробно ознакомить их с соответствующими нормами уголовного
закона, а уже в процессе допроса провести ряд тактических приемов, направленных на внедрение в сознание
допрашиваемого мысли о реальности несения им установленной законом ответственности ( предъявить
документы, опровергающие первоначальные показания лица полностью или в части).
Очевидно, что лица, вызываемые на допрос впервые , и в отношении своевременной явки которых нет
оснований сомневаться, уведомлять о необходимости явки к следователю лучше всего путем направления
им писем-приглашений. Проявление такого рода такта будет всегда надлежаще оценено адресатом.
При наличии определенных оснований следователь вправе в соответствии со ст. ст. 156, 161 УПК
подвергнуть свидетеля или потерпевшего приводу. Однако, следует иметь в виду, что привод является
серьезным ущемлением прав человека. В психологическом плане это серьезный акт воздействия на волю и
чувства человека, сознание в целом, способный дать негативную реакцию на все последующие действия
следователя, способствовать возникновению неоправданных конфликтных ситуаций.
Поэтому недопустимы случаи доставления свидетеля с места его жительства, работы в милицию или к
следователю на допрос без предварительного вызова повесткой, телефонограммой или телеграммой.
Задержание лица по подозрению в совершении преступления имеет цель выяснения причастности
задержанного к преступлению и разрешение вопроса о применении к задержанному меры пресечения. В
соответствии со ст. 123 УПК следователь обязан допросить подозреваемого не позднее 24 часов с момента
задержания.
Цель избрания меры пресечения в виде содержания под стражей - воспрепятствование продолжению
преступной деятельности, предотвращение возможности сокрытия обвиняемого от следствия и суда.
Очевидно, что тактические приемы допроса лиц, находящихся в условиях принудительной изоляции имеют
свою специфику, однако, в любом случае, лишение человека свободы, - как мера процессуального
принуждения, применяться для оказания психологического воздействия на личность, в том числе, с целью
получения определенных показаний, не может, так как это противоречит целям задержания, положениям
Конституции, принципам уголовного процесса, в связи с чем и задержание, и арест не могут
рассматриваться в качестве мер процессуального принуждения, применяемых при допросе.
Таким образом, применение мер процессуального принуждения при допросе в некоторых случаях связано с
ограничением прав лица, свободы выбора поведения, самостоятельности принятия решений в той или иной
жизненной ситуации, однако, при этом строго регламентировано Конституцией РФ, уголовно-
процессуальным законодательством.
И.Ф.Демидов, анализируя причины кризисного состояния правопорядка в книге:" Проблема прав человека в
Российском уголовном процессе" выделяет целый ряд факторов, центральное место среди которых занимает
хроническое несоблюдение прав и свобод граждан ,в том числе вовлеченных в орбиту уголовного
судопроизводства в силу самых разных причин: от низкого уровня правосознания и правовой культуры,
недостатков в государственно-правовом регулировании общественных отношений до неисполнения
правоприменительными органами предписаний правовых норм.
По мысли автора уголовно-процессуальное принуждение в каждом случае его применения должно быть
оправдано, основано принципе наличия достаточных оснований для их применения. Анализируя
сложившуюся практику правоприменения, автор с сожалением констатирует, что метод принуждения
остается основным методом уголовно-процессуальной деятельности не только по отношению к
подозреваемым и обвиняемым, но и свидетелям и потерпевшим.
И действительно, по действующему закону свидетель, кроме допроса, может быть подвергнут экспертизе
для определения психического и физического состояния, а также освидетельствованию; для сравнительного
исследования у него могут быть получены образцы почерка и иные образцы; он обязан дать показания
также на очной ставке; его могут привлечь к участию в опознании, следственном эксперименте; у него в
жилище возможен обыск и при этом он сам может быть подвергнут личному обыску, на находящееся у него
имущество может быть наложен арест; поступающая на его имя и исходящая почтово-телеграфная
корреспонденция может стать объектом ареста и выемки (ч.3 ст.79,ст.181, ч.2 ст.186,ч.1 ст.163,ч.1 ст.164,ч.3
ст.183,ч.1 ст.168,ч.2 ст.172,ч.1 ст.175,ст.174 УПК).
Свидетель вправе лишь дать показания, ознакомиться с протоколом и потребовать дополнения протокола и
внесения в него поправок (ст.160 УПК).
По этой причине в специальной литературе данный термин стал употребляться в узком и широком
значениях. Так, И.Ф.Герасимов, А.М.Ларин относят к числу следственных все процессуальные действия
следователя, хотя и выделяют среди них более узкую группу действий, непосредственно направленных на
собирание и проверку доказательств. Более распространенным является мнение, разделяемое нами, согласно
которому к числу следственных относятся только те процессуальные действия, которые
непосредственно направлены на собирание и проверку доказательств. При этом подчеркивается
специфическая познавательная роль этих действий в доказывании, которая и отличает их от иных
процессуальных действий
Как справедливо отмечал С.А.Шейфер, при анализе содержания следственных действий необходимо
исходить из взаимосвязи объекта исследования ( следов преступления ), цели (собирание доказательств) и
используемых при их производстве общенаучных методов познания, составляющих познавательную основу
этих действий.
Вместе с тем, можно не согласиться с С.А.Шейфером, когда он говорит об иных способах собирания
доказательств как о формирующихся следственных действиях . Как отмечалось, следственные действия
характеризуются активной ролью следователя, который, как правило, производит их самостоятельно. В
случаях же истребования предметов и документов, требований производства ревизии, а также при
предоставлении доказательств участниками процесса, гражданами, организациями и учреждениями (ст.70
УПК) имеет место иная процедура формирования доказательств. Последние не собираются непосредственно
следователем, а предоставляются ему.
Нельзя обойти вниманием и существующую точку зрения о включении в число следственных действий
прослушивание телефонных переговоров ,предусмотренное ст.35-1 Основ уголовного судопроизводства
Союза ССР и союзных республик, т.е. нормой, не приостановленной в свое время Верховным Советом
РСФСР.
Как нам представляется, с принятием Федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности” от
12.08.95г.,ст.6 которого относит прослушивание телефонных переговоров к числу оперативно-розыскных
мероприятий, результаты каковых имеют свою специфику использования в качестве доказательств (ст.11
Закона), сомнений относительно невключения указанного мероприятия в число следственных действий
быть не должно, поскольку вновь принятый Федеральный закон имеет приоритет над устаревшим союзным.
Указанный подход целесообразно использовать и при изучении системы следственных действий. Известно,
что каждый вид преступлений находит свое отражение в особенностях следов преступления, что в свою
очередь обусловливает специфику познавательной деятельности следователя по отдельным категориям
уголовных дел.
Трудно согласиться с позицией С.А.Шейфера, предлагающего выделять только три группы следственных
действий и относить назначение экспертизы к способам получения вербальной информации, поскольку
диапазон информации, на которую опирается следователь при постановке соответствующих вопросов перед
экспертом весьма широк и не замкнут на методиках, выработанных криминалистикой. Следователь же при
этом активно использует достижения других наук (медицина, физика, химия и т.д.).При этом метод
расспроса, определяющий получение вербальной информации, в данном случае не может, по понятным
причинам, выступать в качестве основополагающего , тем более, что действия следователя, основанные на
расспросе, скорее можно отнести к подготовке материалов для экспертизы ,нежели к ее непосредственному
назначению.
А.В.Дулов в системе следственных действий предлагает выделять так называемые "тактические операции",
характеризующиеся сочетанием нескольких следственных действий, которые в своей совокупности
выполняют определенную познавательную и тактическую за- дачу, например, по розыску скрывшегося
лица, установлению личности неопознанного трупа, изучению личности обвиняемого и т.д.
Ранее нами приводилась классификация следственных действий, в основу которой положено их деление в
зависимости от характера следов преступления на четыре группы. Надо отметить, вместе с тем, что не менее
важным является выделение двух групп следственных действий. Впервые такой подход был сформулирован
авторами монографии “Теория доказательств в советском уголовном процессе”, в его основе лежало
разделение следственных действий в зависимости от характера получаемой информации. К первой из них
были отнесены те следственные действия, при производстве которых происходит дача показаний: допрос,
очная ставка, предъявление для опознания, следственный эксперимент, проверка показаний на месте; ко
второй- следственные действия, непосредственно направленные на обнаружение и изъятие следов
преступления и других вещественных доказательств. Это-осмотр места происшествия, обыск, выемка,
осмотр изъятых предметов, различные виды судебных экспертиз. Такое деление элементов системы, ядром
которой служит все тот же характер следов преступления, более универсально и потому более удобно для
теоретического осмысления для освещения сущности допроса и проблем взаимодействия структурных
элементов системы. Разграничение же этих двух групп следственных действий находится в прямой
зависимости от принятой в криминалистике классификации следов события преступления на личные, т.е.
запечатленные в памяти людей, и материальные, сохранившиеся в окружающей обстановке.
Обращают на себя внимание и другие закономерности, предполагающие выбор того или иного
следственного действия в той или иной ситуации расследования.
Так, следственные действия, которые характеризуются сложной операциональной структурой (очная ставка,
следственный эксперимент, предъявление для опознания, проверка показаний на месте) проводятся после и
по итогам допросов, осмотров и других следственных действий с более простой операциональной
структурой, расширяя тем самым познавательные возможности системы следственных действий.
Необходимо, однако, отметить, что вопрос о связях и взаимозависимостях внутри системы следственных
действий не столь очевиден и прост, как это может показаться на первый взгляд. Особенность
рассматриваемого вопроса обусловлена тем обстоятельством, что система, как целостное образование
обладает новыми качественными характеристиками, не присущими образующим ее компонентам.
Отмеченное явление с позиций системного подхода объясняется тем, что взаимодействие составляющих
систему элементов вызывает появление новых интегральных качеств, не свойственных отдельно взятым,
образующим систему компонентам.
Говоря о месте и роли допроса в системе следственных действий следует подчеркнуть его большие
познавательные возможности ибо допрос может производиться по любым обстоятельствам предмета
доказывания. Допрос в процессуальном доказывании служит как бы связующим звеном между способами
собирания доказательств, направленными на получение показаний и их проверку путем предъявления лица
для опознания, очных ставок, следственных экспериментов и т.д. и способами обнаружения и фиксации
материальных следов, вещественных доказательств и документов, связанных зачастую с их осмотром и
экспертным исследованием.
Это свойство допроса предопределено прежде всего тем, что его гносеологическая природа, основанная на
методе познания-расспросе присуща и другим следственным действиям (проверка показаний на месте,
очная ставка и др.),что безусловно их сближает, обусловливает тесное взаимодействие,
взаимопроникновение, а также возникающими в процессе доказывания ситуациями, когда следственные
действия, направленные на обнаружение, фиксацию, исследование материальных следов не выполнили или
не полностью выполнили свою роль в установлении имеющих существенное значение для дела
обстоятельств и необходимо конкретизировать, "привязать" ,"озвучить" имеющуюся в распоряжении
следствия информацию о свойствах, признаках тех или иных материальных объектов.
Допрос среди других средств процессуального доказывания занимает ведущее место. Об этом ярко
свидетельствуют результаты проводившихся в разное время научных исследований.
Кроме того, необходимо иметь в виду, что показания могут содержаться как в протоколах допросов, так и в
протоколах других следственных действий, при производстве которых используется метод расспроса (очная
ставка, проверка показаний на месте и др.),но в подавляющем большинстве они содержатся, как правило,
именно в протоколах допроса.
Обобщение результатов исследования дало следующие результаты: Всего по изученным тремстам делам
подследственности МВД было проведено 18963 следственных действий, из них 12047 допросов. Удельный
вес допросов при этом составил 68,7%.
Оценивая результаты проведенного исследования, А.Б.Соловьев и Г.С.Казинян пришли к выводу о том, что
несмотря на значительный познавательный потенциал допросов и то, что они являются наиболее часто
употребляемыми в процессуальном доказывании, следователи обосновывая выводы о виновности лица,
совершившего преступление, зачастую необоснованно ссылаются в обвинительных заключениях на
показания, не содержащие важной доказательственной информации, в определенной мере не дооценивая
доказательственное значение результатов других следственных действий, о чем, в частности,
свидетельствует некоторое уменьшение ссылок на протоколы допросов и увеличение процента других
источников доказательств в приговорах по изученным делам.
Взаимосвязи допроса с остальными следственными действиями, как это было показано Г.М.Миньковским,
А.Р.Ратиновым и С.А.Шейфером носят более сложный характер, чем простое использование результатов
последнего при их производстве.
Подходы к изучению природы этих взаимосвязей могут быть самыми различными в зависимости от
характера рассмотренных выше системообразующих связей.
Так, рассмотрение роли допроса в рамках "тактической операции" будет во многом опираться на вопросы
психологии и тактики допроса, разработкой которых подробно занимались Н.И.Порубов, А.Р.Ратинов,
А.Б.Соловьев и др.
Так, еще встречающиеся на практике ошибки, обусловленные завышенной оценкой показаний обвиняемого
обычно бывают связаны с их так называемым "закреплением" путем производства не вызывающихся
необходимостью и не несущих новой доказательственной информации повторных допросов.
Данное обстоятельство, разумеется, ни в коей мере не умаляет важного значения как повторных так и
дополнительных допросов в формировании доказательственной базы. Важно только, чтобы эти
следственные действия не замыкались на повторении данных, содержащихся в первоначальных показаниях,
а были направлены на получение новых фактических данных.
Нередко после проведения следственного эксперимента или проверки показаний на месте возникает
необходимость в уточнении и дополнении показаний, что делается на повторных и дополнительных
допросах.
Как уже отмечалось, наиболее важное научно-практическое значение для характеристики взаимосвязей
внутри системы следственных действий и соответственно для определения в ней места и роли допроса,
играет их разграничение по различиям в механизме формирования фактических данных, обусловленное
отражением события преступления как в сознании людей, так и в материальной обстановке и основанное на
принятом в теории доказательств их подразделении на личные и вещественные.
Учитывая, что всесторонность, полнота и объективность расследования могут быть достигнуты лишь при
использовании и умелом сочетании различных процессуальных средств доказывания, опирающихся на
разные методы познания, всего комплекса необходимых следственных действий, задачи допроса в
получении необходимой доказательственной информации могут быть решены только при условии
обязательного учета ряда закономерностей в рамках системы следственных действий, основанной на учете
характера следов преступления.
В третьих, необходимы учет и использование информации, полученной при производстве допроса и других
следственных действий одной группы в ходе проведения действий, относящихся к другой. Например,
допрос может давать ориентировочные данные для проведения обыска и выемки, а обнаруженные и изъятые
при осмотре места происшествия вещественные доказательства и следы преступления могут успешно
использоваться при допросах подозреваемого и обвиняемого.
Так, в настоящее время при производстве целого ряда следственных действий (допрос, очная ставка,
проверка показаний на месте, следственный эксперимент, осмотр и т.д.) широко используется видеозапись,
однако это эффективное средство фиксации законом не предусмотрено и следователи, прилагая к протоколу
следственного действия видеозапись последнего, формально выходят за рамки процессуального закона,
регламентирующего как общие, так и специальные условия и порядок проведения соответствующих
следственных действий.
Глава II .
Определение круга задач , стоящих перед следователем , связанных с обеспечением этих свойств
доказательств при допросе представляет собой актуальную проблему , требующую самостоятельного
изучения и осмысления , связанную с разрешением целого ряда теоретических проблем в сфере
процессуального доказывания с учетом динамики и специфики развития процессуального
законодательства .
Анализ процессуальной литературы позволяет выявить различия в подходе ряда авторов к определению
понятия "допустимость доказательств" .
Так , М . С . Строгович считал , что допустимость доказательства- это его способность как источника
сведений о факте быть средством установления этого факта . Строгович выделял два условия допустимости
доказательства: 1) соответствие источника сведений определенным условиям указанным в законе; 2)
облечение этих источников в определенные процессуальные формы , предусмотренные законом (ст . ст . 150
, 151 , 152 , 155-161 и др . УПК).
Авторы курса "Теория доказательств в советском уголовном процессе” обобщили и выделили следующие
условия допустимости фактической информации , получаемой по делу: а)известность и возможность
проверки ее происхождения; б)компетентность и осведомленность лиц , от которых она исходит и которые
ее собирают; в)соблюдение общих правил доказывания; г)соблюдение правил собирания фактических
данных определенного вида , гарантирующих от неполноты и искажений , а также правил , гарантирующих
полноту и точность фиксации собранной информации в деле; г)отказ от включения в нее догадок и
предположений.
С.А.Шейфер под допустимостью доказательства понимает качество этого доказательства , связанное с его
надлежащей процессуальной формой .
Н.С. Алексеев указывает , что сведения о фактах могут быть доказательствами , если они: устанавливают
или опровергают подлежащие доказыванию обстоятельства уголовного дела; почерпнуты из указанных в
законе источников и получены в установленном законом порядке
Н.М. Кипнис понимает под допустимостью такое свойство доказательства , которое характеризуется
законностью источника фактических данных , а также способов получения и фиксации фактических
данных , содержащихся в таком источнике .
Как отмечалось , следователь , прежде всего , должен обеспечить соответствие порядка получения
сведений , представляющих интерес по расследуемому делу , требованиям закона , основываясь на
следующих его положениях .
Свидетелем по уголовному делу является лицо , которому могут быть известны какие-либо обстоятельства ,
подлежащие доказыванию по данному делу (ч . 1 ст . 72 УПК) .
Кроме того , закон устанавливает круг лиц , которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей
(потерпевших) . В теории процесса он получил название "свидетельский иммунитет". Существуют
различные основания к установлению свидетельского иммунитета .
Несмотря на то , что Конституция РФ является актом прямого действия , а также имеются соответствующие
разъяснения Верховного Суда РФ , тем не менее желательно было бы указанную норму включить в
уголовно-процессуальный Кодекс .
В соответствии со ст . 161 УПК при вызове потерпевшего , его допросе и составлении протокола допроса
применяются правила , регламентирующие допрос свидетеля . По этой причине иммунитет , установленный
ст . 51 Конституции РФ должен распространяться также и на показания потерпевших .
В ч . 2 ст . 13 Закона РСФСР "О свободе вероисповеданий" от 25 октября 1990г . сказано , что тайна
исповеди охраняется законом: священнослужитель не может допрашиваться или давать объяснения кому бы
то ни было по обстоятельствам , которые стали ему известны из исповеди гражданина .Данная норма нашла
свое отражение в п.11 ч.1 ст.5 УПК ( Федеральный закон от 27.08.93г.№ 5661-1).
По нашему убеждению в УПК действительно должна быть введена норма, проясняющая распространение
свидетельского иммунитета не на безликий статус “редакции”, а на конкретных лиц, выполняющих
редакционное задание, но до той поры вопрос об освобождении от дачи показаний журналиста в целом или
в части должен решаться следователем с учетом всех обстоятельств дела, на основании пояснительных
документов редакции того или иного средства массовой информации.
Норма , содержащаяся в указанном выше законе , по своей природе является процессуальной и должна быть
помещена в УПК.
По мнению А.Ю.Епихина круг лиц, на которых распространяется свидетельский иммунитет ,должен быть
расширен. Правом отказа от свидетельствования и освобождения от уголовной ответственности за отказ от
дачи показаний в качестве свидетеля должны также обладать законный представитель несовершеннолетнего
подозреваемого, обвиняемого; государственный служащий ,работа которого связана с государственной или
служебной тайной.
В силу указанных обстоятельств мы не поддерживаем предложений Епихина А.Ю., тем более, что в
качестве законных представителей несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого чаще всего
выступают его родители, на которых и так распространяется свидетельский иммунитет.
В 1973 году Военная коллегия Верховного Суда СССР в частном определении по делу Садыкова от 25
октября отметила , что допрос в качестве свидетеля подозреваемого в совершении преступления лишает его
возможности осуществить свое право на защиту и поэтому не может быть признан соответствующим
требованиям закона .
Однако ,в тот период фактически не действовал институт свидетельского иммунитета, появление которого
проявило проблему под совсем иным углом зрения. добавив ей еще большую остроту и актуальность .
В.Шимановский считает, что так называемых заподозренных лиц следует допрашивать в качестве
свидетелей с разъяснением права, предусмотренного ч.1 ст.51 Конституции, о чем сделать
соответствующую отметку в протоколе допроса, которую удостоверить подписью допрашиваемого.
Так, судом присяжных Московского областного суда на основании вердикта коллегии присяжных
заседателей обвиняемый органами предварительного расследования в получении взятки и незаконном
приобретении и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов Каменев был оправдан.
В кассационном протесте прокурор просил об отмене приговора в связи с существенным нарушением норм
УПК РСФСР в ходе рассмотрения дела.
Кассационная палата Верховного Суда РФ 13 февраля 1996 г. оправдательный приговор оставила без
изменения, указав, что доводы прокурора, изложенные в кассационном протесте, о том, что судья
необоснованно исключил из разбирательства дела часть доказательств, противоречат действующему
законодательству.
Судья правильно исключил из разбирательства дела протокол допроса Каменева в качестве свидетеля, так
как против него было возбуждено уголовное дело и у органов предварительного следствия имелись все
основания допросить его в качестве подозреваемого с соблюдением уголовно-процессуального закона и с
разъяснением требований ст. 51 Конституции Российской Федерации о том, что никто не обязан
свидетельствовать против себя самого.
Нелишне в этой связи отметить и необходимость производства допроса надлежащим лицом ,то есть
следователем на которого не распространяются предусмотренные законом основания ( ст.23, 59, 64 УПК),
исключающие его участие в деле.
На важность этого обстоятельства указал Верховный Суд в постановлении N 556п95пр. по делу Тараканова,
в котором, в частности, отметил, что согласно ч. 2 ст. 59 УПК РСФСР, следователь не может принимать
участие в рассмотрении дела, если он является родственником обвиняемого. При этом степень родства
законом не определена. (По возвращенному на дополнительное расследование делу обвиняемый и
следователь приходятся друг другу троюродными братьями.).
Как справедливо отметил З.З.Зинатуллин ,если допустимость доказательств связана прежде всего с их
процессуальной формой , то их относимость определяется качеством их содержания , т . е . наличием в них
достаточной информации , способной заинтересовать следственные органы .
Очевидно , что окончательное решение вопроса об относимости тех или иных фактических данных к
предмету доказывания - проблема оценки доказательств , поскольку работа по проверке следственных
версий характеризуется тем , что следователь в ряде случаев еще не знает какая полученная им информация
будет доказывать виновность лица , совершившего преступление и другие обстоятельства определяющие
предмет доказывания , а какая нет . Именно по этой причине следователь не должен игнорировать ту или
иную информацию на первый взгляд не относящуюся , по его мнению , к предмету доказывания , а
принимать все меры к ее процессуальному закреплению .
В этой связи можно не согласиться с мнением З . З . Зиналуллина , который утверждает , что относимость к
делу сведений о тех фактах , которые имеют прямое материально-правовое значение всегда очевидна и
поэтому решение вопроса в этой части не встречает серьезных затруднений . Также легко определяется
относимость прямых доказательств , содержание которых совпадает с расследуемым событием .
Ведь нередко связи имеющейся информации с предметом доказывания бывают настолько сложными , что
следователю приходится производить целые комплексы следственных действий в целях установления
значимости тех или иных имеющихся в его распоряжении данных .
Ведь даже для определения виновности лица , совершившего преступление , необходимо сначала получить
его объяснения , для чего его отыскать , что нередко составляет одну из важнейших задач расследования , и
надо отметить , что далеко не вся полученная в процессе этой работы информация будет относиться к
предмету доказывания .
Изучение 188 уголовных дел авторами методического пособия "Характер , причины и способы устранения
ошибок в стадии предварительного следствия" выявило существенные недостатки в обеспечении
следователями относимости доказательственной информации , в частности , при допросах , что выразилось
прежде всего в недостаточном планировании расследования-2/3 всех изученных дел.
Причем , по каждому второму делу не были выдвинуты и проверены все обоснованные версии , а по
каждому третьему делу имело место увлечение одной версией при недостаточном внимании к другим .
Авторы исследования заметили , что многие следователи при допросах свидетелей и потерпевших отводят
себе роль протоколистов , фиксируя лишь то , что найдет нужным сказать допрашиваемый . Почти треть
всех ошибок при допросах состояла в том , что следователи не придали значения пробелам и противоречиям
в показаниях и не пытались их устранить .
Почти по каждому третьему делу при допросе подозреваемого и обвиняемого отмечались схожие
недостатки . Наиболее распространенные из них- неконкретное без детализации изложение доводов
обвиняемого , неполное выяснение на допросе обстоятельств , охватываемых рамками обвинения , и др .
В следственной практике автора настоящей работы имел место случай , в определенной мере
иллюстрирующий данный тезис .
Достоверность вывода следствия об обстоятельствах уголовного дела-то же самое , что истинность этого
вывода , т . е . правильное, соответствующее действительности установление обстоятельств дела: события
преступления , виновности данного лица в совершении преступления , места , времени , способов
совершения преступления . Обеспечение достоверности , истинности выводов по делу требует от
следователя , чтобы обвинение основывалось только на доброкачественных , тщательно проверенных и не
вызывающих сомнения доказательствах.
Так , обеспечение достоверности показаний уже при первоначальных допросах означает , что следователь
должен принять меры к изучению личности допрашиваемого с точки зрения способности последнего к даче
правдивых и полных показаний , проанализировать содержание полученных сведений с точки зрения их
внутренней логической структуры (последовательность , наличие противоречий , неточностей , пробелов и т
. д.) сопоставить полученную информацию со сведениями , полученными из других процессуальных
источников .
Изучение достоверности показаний означает также оценку следователем условий восприятия , запечатления
информации в памяти допрашиваемого . Так , решение вопроса о достоверности показаний свидетеля от
таких факторов , как способность данного лица к восприятию , запоминанию и воспроизведению
информации , составляющей содержание его показаний , а также условий восприятия события , его
скоротечность , заинтересованность свидетеля в исходе дела и др .
В целях обеспечения достоверности доказательственной информации закон обязывает участников процесса
к выполнению целого ряда условий . Так , закон обязывает свидетеля , потерпевшего, явившегося по вызову
на допрос , правдиво сообщить обо всем , что ему известно по делу . Перед допросом свидетель
(потерпевший) предупреждаются об уголовной ответственности за отказ , уклонение от дачи показаний ,
дачу ложных показаний , в протокол допроса обязательно заносятся данные о личности допрашиваемых .
Для ограждения свидетелей и потерпевших от давления заинтересованных в исходе дела лиц , закон
обязывает следователя не только допрашивать вызванных по одному делу лиц , порознь , но и принять меры
к тому , чтобы они не могли общаться между собой (ст 158 УПК) .
Если следователь лишен возможности предотвратить общение свидетеля с другими лицами , еще не
вызванными на допрос , у допрашиваемого может быть отобрана подписка о неразглашении известных ему
по делу сведений .
Учитывая данные психологической науки о том , что свидетель, не прерываемый допросами , способен
более полно и объективно рассказать все ему известное по делу в той форме и последовательности , которая
ему удобна , закон формулирует норму , предоставляющую свидетелю и потерпевшему право рассказать все
известное об обстоятельствах , в связи с которыми они вызваны (ст 158 , 160 УПК)
В процессе допроса следователь должен избегать наводящих вопросов (ст 158 УПК) , так как в противном
случае велика вероятность искажения информации . С той же целью недопущения искажения информации ,
следователь обязан разъяснить допрашиваемому право пользоваться услугами переводчика (независимо от
процессуального положения допрашиваемого- ст 17 УПК) .
Свою специфику имеют установленные законом критерии достоверности показаний при допросах
несовершеннолетних , при которых могут , а если допрашиваемым не исполнилось 14 лет , должны
присутствовать педагог , законные представители или родственники . Законодатель в этом случае исходит
из учета особенностей психологии детского восприятия и установления контакта с подростком .
Устные показания являются разновидностью разговорной речи . Хотя в условиях официальной обстановки
допрашиваемый ориентируется на стандартный , кодифицированный литературный язык, однако его речь не
свободна от диалектных , просторечных , жаргонных слов и выражений , профессионализмов , научно-
технических терминов . Содержание самих высказываний оформляет также интонация речи . Известно , что
соответствующее повышение и понижение тона голоса может придавать высказыванию различные
смысловые оттенки . Кроме того , содержание устных показаний во многом определяется также
неязыковыми ( экстралингвистическими) средствами общения , которые включаются в речевую
коммуникацию . К неязыковым средствам общения относятся жесты , мимика участников следственного
действия и т . д .
Поэтому одной из задач следователя в ходе выполнения указанных следственных действий является не
только выполнение требований закона о по возможности дословной фиксации пояснений , которые даются в
процессе допроса , но и определенная логическая и лексическая проработка полученной информации с ее
последующим изложением в протоколе . Последнее требует от следователя известных профессиональных
навыков . Разумеется сказанное не означает , что следователь волен свободно интерпретировать , на свой
лад излагать воспринятую в процессе допроса информацию . Такой подход крайне опасен , так как может
повлечь за собой фиксацию искаженной или неверной информации , что может привести к разного рода
следственным ошибкам .
Действенными вспомогательными средствами фиксации показаний могут служить аудио- и видео- запись .
Порядок применения звукозаписи подробно регламентирован УПК (ст 141-1) .
К сожалению , порядок применения видео записи при производстве следственных действий и в частности
при допросах , в УПК закрепления не получил , что однако не означает противоправности использования
видеотехники в качестве технического средства .
В соответствии со ст . 141 УПК к протоколам допроса могут быть приложены фотоснимки , планы , схемы ,
материалы звукозаписи и т . д .
При предъявлении обвинения , производимом , как известно , на более поздних этапах расследования ,
допрос начинается с вопроса обвиняемому признает ли он себя виновным . У обвиняемого должны быть
получены показания по каждому из пунктов предъявленного обвинения . Если обвиняемый признает себя
виновным в полном объеме предъявленного обвинения , допрос должен вестись столь же детально , как и
при полном отрицании им своей вины . В отношении несовершеннолетнего обвиняемого и подозреваемого
закон устанавливает дополнительные гарантии получения от них достоверных показаний . Вызов и допрос
несовершеннолетних производится , как правило через родителей и других законных представителей . В
допросе несовершеннолетнего обвиняемого , не достигшего 16 лет , может участвовать педагог , который
вправе с разрешения следователя задавать вопросы , а по окончании допроса знакомиться с протоколом и
делать замечания о правильности и полноте имеющихся в нем записей (ст 397 УПК) .
В 1982 году конгресс США принял закон о защите жертв преступлений и свидетелей, в преамбуле которого
отмечается, что нормальное функционирование системы уголовной юстиции невозможно без “кооперации”
с жертвами и свидетелями преступлений. Закон США 1984г. о жертвах преступных посягательств
предусмотрел обязательную помощь потерпевшему в судебном разбирательстве. Законодательством всех
штатов предусмотрена защита “специальных категорий” жертв преступления. В Великобритании оказание
помощи лицам, пострадавшим от преступлений, является составной частью уголовной политики
государства. Законодательство этой страны наряду с , в частности, предусматривает право потерпевшего
заявить ходатайство о неоглашении в судебном заседании его анкетных данных.
По решению Генерального прокурора такому свидетелю могут быть вы даны также новые документы,
выплачены средства на жизненно необходимые расходы и расходы, связанные с изменением места
жительства, казана по мощь в трудоустройстве, применены иные меры физической и социальной защиты, в
том числе запрет на разглашение информации о данном лице и его месте жительства.
В Российской Федерации, к сожалению, закон о защите свидетелей до настоящего времени не принят, хотя
проект его и существует.
Указанный закон предусматривает применение специально предусмотренных мер и средств защиты к лицам
заявившим в правоохранительный орган о преступлении либо иным образом участвовавшим в обнаружении
,предупреждении, пресечении или раскрытии преступления; свидетелям; потерпевшим и его
представителям по уголовному делу; подозреваемым, обвиняемым , их защитникам и законным
представителям экспертам, специалистам, переводчикам и понятым; гражданский истцам, гражданский
ответчикам и их представителям по уголовному делу или гражданскому судопроизводству по иску о
возмещении ущерба, причиненного преступлением.
Меры безопасности могут применяться также в отношении близких родственников и иных граждан, через
воздействие на которых оказывается давление на названных выше лиц.
К числу мер обеспечения безопасности свидетелей (ст.5) Закон относит:- неразглашение сведений и
личности защищаемого лица; закрытое судебное разбирательство; личная охрана, охрана жилища и
имущества ;прослушивание телефонных переговоров; выдача средств связи, оружия и специальных средств
индивидуальной защиты и оповещения об опасности ; замена документов на новое имя и изменение
внешности; переселение на другое место жительства ; изменение места работы или учебы ; временное
помещение в место, обеспечивающее безопасность.
Кроме того, закон указывает, что с учетом характера и степени опасности для жизни, здоровья,
достоинства , имущественных и иных прав защищаемого лица могут осуществляться и другие меры,
предусмотренные действующим законодательством , в том числе и Законом "Об оперативно розыскной
деятельности в Российской Федерации".
Закон предусматривает и, как представляется, вполне обоснован но, довольно широкий круг субъектов,
наделенных правом принятия решения о применении мер безопасности. К ним относятся: суд или судья,
прокурор, а также следователь, орган дознания с согласия прокурора по находящимся у них в
делопроизводстве заявлениям или сообщениям о преступлении либо уголовным делам, а после вступления
приговора в законную силу также органом внутренних дел по месту нахождения защищаемого лица.
Уже сам факт появления нормативных актов о защите свидетелей на уровне субъектов федерации наглядно
демонстрирует остроту и актуальность проблемы, стремление региональных властей остановить вал
организованной преступности. Очевидно, однако, что радикальным образом переломить ситуацию позволит
лишь принятие соответствующего федерального законодательства.
В ст . 70 УПК указывается , что все собранные по делу доказательства подлежат тщательной , всесторонней
и объективной проверке . Проверка доказательств служит основой принятия законных и обоснованных
решений по делу . Предписание о проверке доказательств помещено в ст . 70 УПК , посвящённой
собиранию доказательств . Этим подчеркивается то немаловажное обстоятельство , что и собирание , и
проверка доказательств осуществляются предусмотренными законом способами , преимущественно
посредством проведения следственных действий .
Анализ ст . 70 УПК свидетельствует , что собранные доказательства могут быть проверены путем
проведения любого из предусмотренных законом следственных действий , а также любым из иных способов
собирания доказательств (истребование и представление предметов и документов , требование о
производстве ревизии) .
Приведенные выше общие положения , относящиеся к проверке и оценке доказательств , находят свое
отражение и конкретизацию применительно к характеристике отдельных источников доказательств (ст . ст .
74-77 УПК , посвящённых показаниям свидетеля , потерпевшего , подозреваемого и обвиняемого) , а также
в статьях , регламентирующих проведение допроса указанных лиц (ст . ст . 150-152 , 158-160 УПК ) . В
указанных статьях закона содержится ряд положений , направленных на проверку полученных следователем
при допросе сведений .
Особое внимание надлежит уделять проверке и оценке содержания полученных в процессе производства
допросов показаний поскольку показания участников процесса являются прежде всего субъективным
отражением объективной действительности , которое предполагает зависимость от индивидуальных
особенностей восприятия , памяти , внушаемости , заинтересованности допрашиваемого , что нередко
влечет деформацию сообщаемых им сведений .
Согласно ст . 74 УПК РСФСР , свидетель может быть допрошен о любых обстоятельствах , подлежащих
установлению по данному делу . Это значит , что свидетелю могут быть заданы вопросы не только для
обеспечения полноты и конкретности показаний , их необходимой детализации , но и для проверки тех
сведений , которые сообщил он во время допроса . То же самое можно сказать и о показаниях потерпевшего
( ст . 75 УПК ) .
Показания подозреваемого и обвиняемого (ст. ст. 76-77 УПК), как известно , служат средством их защиты ,
указанные лица не несут уголовной ответственности за отказ от дачи и за дачу заведомо ложных показаний .
Эти обстоятельства обусловливают необходимость более тщательной проверки и более глубокой и
всесторонней оценки содержания показаний подозреваемых и обвиняемых . Этой цели служит предписание
законодателя об обязанности следователя допросить и соответственно о праве обвиняемого дать показания
по поводу имеющихся в деле доказательств (ст . 77 УПК ).
В то же время, по оценке Верховного Суда, все еще распространены факты, когда органы следствия и суды
не уделяют должного внимания проверке доводов обвиняемых, выдвинутых ими в свою защиту; обвинение
в ряде случаев основывается на таких доказательствах, которые не соответствуют другим фактическим
данным, а причины противоречий остаются невыясненными; допускается нарушение принципа
непосредственности исследования доказательств судом.
22 мая 1992 г. Читинским областным судом осужден Малявин за умышленное убийство из корыстных
побуждений Бирюковой, совершенное при разбое в привокзальном сквере станции Чита.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор областного суда отменила по
следующим основаниям.
В подтверждение вины Малявина в убийстве Бирюковой областной суд сослался в приговоре на показания
Малявина в начальной стадии следствия, показания очевидцев происшествия - свидетелей Борзикова и
Жамсаранова, заключение судебно-медицинской экспертизы.
В частности, сразу же после происшествия были допрошены находившиеся рядом с Бирюковой в момент
убийства ее знакомые свидетели Борзиков и Жасмаранов, которые описали приметы лица, совершившего
нападение на Бирюкову, и находившегося с ним другого мужчины. Эти приметы не схожи с данными о
внешности Малявина; не было на нем и такой одежды, о которой говорили свидетели. Несмотря на это,
Малявин для опознания свидетелям сразу представлен не был, и лишь спустя полгода он был предъявлен для
опознания Жамсаранову, который не опознал его как лицо, нападавшее на потерпевшую. В деле не
оказалось также протокола предъявления Малявина для опознания Борзикову, хотя последний заявил в
суде, что такое следственное действие проводилось, и он не опознал в Малявине человека, ударившего
ножом Бирюкову. В силу перечисленных и других пробелов уголовное дело возвращено для дополнительного
расследования.
Таким образом можно отметить , что все полученные при допросе сведения подлежат тщательной ,
всесторонней и объективной проверке как непосредственно в ходе следственного действия , так и в
процессе дальнейшего расследования по делу .
Поскольку содержание показаний не имеет заранее установленной силы или преимуществ перед другими
доказательствами , проверка полученной при допросе доказательственной информации осуществляется
предусмотренными законом способами , в основном при производстве допросов и других следственных
действий (ст. 70 УПК ) .
Как показало проведенное нами изучение , такая работа проводится следователями не по всем делам .
Лишь по 30 % изученных уголовных дел (40 дел) к протоколам допросов прилагались рисунки и схемы. В
двух случаях получение признания от обвиняемого привело к прекращению дальнейших усилий
следователя по проверке истинности сообщенных им сведений, по собиранию дополнительных
доказательств .Как закономерный результат - оба дела впоследствии были возвращены судом для
производства дополнительного расследования.
В результате проверки содержания показаний нередко становится очевидным их несовпадение в целом или
в части уже с проверенными материалами дела . Причиной этого может быть не желание умышленно
исказить истину , а забывание допрашиваемым того или иного обстоятельства или непридавание ему
существенного значения . В подобных случаях следователь должен принимать меры к устранению
добросовестного заблуждения с помощью дополнительных вопросов или предъявления доказательств ,
активизирующих процесс припоминания , постараться получить от допрашиваемого достоверные
сведения. Однако , помощь допрашиваемому в припоминании забытых фактов не должна содержать
никаких элементов внушения , поставленные им вопросы не должны носить наводящий характер.
Как указала при этом Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, в материалах дела
имеются столь существенные противоречия, причины которых не нашли своего объяснения ни в ходе
предварительного следствия, ни в процессе неоднократных судебных разбирательств, что при их наличии
возникают серьезные сомнения в виновности Клочкова во вмененном ему убийстве.
Как на одно из основных доказательств вины осужденного в убийстве Минакова суд сослался в приговоре
на заявление Клочкова ("явку с повинной") и его показания, полученные вслед за этим заявлением на одном
из допросов. Однако, проанализировав обстоятельства задержания Клочкова и его многократные допросы
оперативными работниками милиции без поручения следователя, Судебная коллегия признала, что "явка с
повинной" и показания Клочкова, полученные с нарушением закона, от которых он еще в стадии
расследования отказался, не могут иметь доказательственного значения. Кроме того, и по существу
содержащиеся в них сведения не согласуются с другими доказательствами, в том числе с данными
протокола осмотра места происшествия, с заключениями экспертов, с показаниями ряда свидетелей, на
что также обращено внимание в кассационном определении.
Таким образом, оценив все имеющиеся фактические данные, Судебная коллегия отметила, что по делу не
исключается версия о возможности совершения преступления иными лицами, по другим мотивам и при
иных обстоятельствах, чем это признано судом в приговоре. Поэтому нельзя говорить о доказанности
предъявленного Клочкову обвинения.
В ситуациях , когда наличие расхождений имеет место при дефиците доказательственной информации у
следователя , возникает необходимость проверки полученных от допрашиваемого сведений путем
дополнительного собирания доказательств по окончании допроса . Это делается с помощью проведения
различных следственных действий , в ходе которых следователь решает двуединую задачу: осуществляя
проверку содержания показаний , собирает дополнительные доказательства . Проводимая работа
способствует получению следователем совокупности взаимосвязанных доказательств .
Прежде всего, необходимо указать на значительные возможности в этом отношении , которые
заключены в проведении допросов . Эти достоинства определяются значительными познавательными
возможностями этого следственного действия , позволяющими проверить обстоятельства , относящиеся
как к предмету доказывания в целом , так и к отдельным его элементам . Обычно следователи в процессе
расследования широко используют возможности допроса лиц , которые могут дать показания по
проверяемым обстоятельствам и таким путем решают вопрос о достоверности исследуемых показаний .
В процессе изучения уголовных дел была исследована зависимость частоты применения тех или иных
средств доказывания в целях проверки показаний подозреваемых (обвиняемых) с одной стороны и
свидетелей (потерпевших) с другой. Результаты представлены в таблицах.
Итого: 3.105
Допросы 1349 50
Экспертизы 406 15
Итого: 2.700
Как видно из приведенных результатов исследования допросы играют ведущую роль в проверке собранных
по делу доказательств. Причем чаще они используются при проверке показаний свидетелей и потерпевших.
Необходимость более объективной и тщательной проверки показаний подозреваемых и обвиняемых
заставляет следователя больше обращаться к экспертам и использовать доказательственный потенциал
других следственных действий с более сложной чем у допроса операциональной структурой.
Результаты изучения практики наглядно показывают, что в сопоставлении с допросами обвиняемых , при
допросах свидетелей и потерпевших, проверке , оценке содержания их показаний уделяется еще меньше
внимания (3105 проверочных действий против 2700 и 916), хотя в силу возможной заинтересованности
свидетелей и оказываемого на них воздействия, как нам представляется, существует потенциальная
необходимость в проведении указанной работы в отношении практически каждого допрашиваемого из
числа свидетелей и потерпевших .
Такие допросы подозреваемых и обвиняемых имели место практически по всем изученным уголовным
делам (133); потерпевших - в 94% случаев (127 дел); свидетелей, показания которых имели важное
доказательственное значение, - по 54 % дел (73).
Как показывает изучение практики , при первом допросе лишь в сравнительно редких случаях удается
проверить достоверность полученных от допрашиваемого сведений . Объясняется такое положение прежде
всего ограниченными возможностями проверки содержания показаний при помощи вопросов следователя и
сложностью использования имеющейся доказательственной информации на первом допросе , когда
следователю еще до конца не ясно с кем он имеет дело - правдивым , но добросовестно заблуждающимся
или преднамеренно искажающим истину лицом . К тому же нередко следователь на момент допроса ещё не
составил окончательного представления о том , как в действительности развивались обстоятельства
расследуемого события .
Кроме того, поскольку для проверки содержания показаний требуется всестороннее их сопоставление с
другими материалами уголовного дела , осуществление подготовительных мероприятий, проведение
дополнительных следственных действий , тщательная разработка тактики предстоящего допроса, основная
работа по проверке достоверности полученных при допросе доказательств по исследуемым вопросам , как
правило переносится на более позднее время и осуществляется при повторных допросах.
Н.И.Порубов считает , что повторный допрос целесообразно провести в иной последовательности , чем
предыдущий , причём тактически его желательно построить так , чтобы допрашиваемый не понял , какие
конкретно обстоятельства вызывают сомнения у следователя. Представляется , что данная тактическая
рекомендация сформулирована слишком "жестко" , как имеющая значение для каждого из случаев
производства повторных допросов . Как нам представляется , характер и последовательность повторных
допросов, тактические особенности их производства зависят от конкретных обстоятельств дела,
следственной ситуации, позиции допрашиваемого и других факторов . В некоторых случаях , например ,
при повторном допросе добросовестно заблуждавшегося лица, предлагаемые ухищрения со стороны
следователя не имеют смысла . При изобличении на повторном допросе подозреваемого (обвиняемого)
предъявлением совокупности доказательств предложение скрывать от допрашиваемого какие именно
обстоятельства вызывают сомнение у следователя также теряет свое значение.
Познавательный потенциал повторных допросов довольно высок, поскольку ко времени проведения таких
следственных действий в распоряжении следователя, как правило, уже имеются материалы проверки
первоначальных показаний . Однако , как показывает изучение практики расследования уголовных дел , он
реализуется следователями еще не полностью .
Так, по изученным делам , содержание показаний каждого четвертого подозреваемого (обвиняемого) при
повторных допросах не сопоставлялось с первоначальными показаниями и другими материалами дела.
Следователи в результате не использовали возможности допроса как средства проверки доказательств, а
отводили себе роль протоколистов, добросовестно фиксируя все то, что найдет нужным допрашиваемый ,
хотя необходимость проверки путем постановки соответствующих вопросов существовала.
Отмечена также вызывающая тревогу тенденция к снижению качества повторных допросов потерпевших и
свидетелей в сравнении с допросами обвиняемых , что прежде всего объясняется известной недооценкой
следователями трудностей допроса этой категории лиц. Если в подавляющем большинстве случаев на
первом допросе следователями принимались меры к проверке фактических данных (94 % дел), полученных
при допросе свидетелей и потерпевших , то в дальнейшем при проведении повторных допросов эта работа
становилась менее активной (показания проверялись лишь по каждому пятому делу- всего18 случаев).
Причем зачастую она носила формальный характер .
В этой связи необходимо подчеркнуть , что результаты повторного допроса, также как и первоначального,
подлежат проверке путем сопоставления с собранными по делу доказательствами . Только на этой основе
может быть сделан правильный вывод о достоверности как первоначальных , так и последующих
показаний .
Преимущественным способом проверки содержания показаний является допрос иных лиц , проходящих по
уголовному делу . Обычно проверяемые обстоятельства преступления , помимо допрошенного лица бывают
известны также соучастникам преступления , потерпевшему , свидетелям. Отсюда появляется возможность
путем их допроса дополнительно получить несколько показаний по одному и тому же вопросу ,
проанализировать в ходе допроса указанных лиц проверяемые данные , сопоставить результаты допросов с
полученными ранее сведениями , всесторонне и полно проверить содержания показаний и сделать
обоснованный вывод об их достоверности .
Как показывают приведенные выше данные изучения практики , это относительно простой и в то же время
достаточно надежный способ проверки достоверности полученных от допрашиваемого фактических данных
, который в основном используется следователями . При наличии нескольких лиц , могущих сообщить
интересующие следствие сведения, и условии непротиворечивости их показаний , разового проведения их
допросов обычно бывает достаточно для окончательной проверки достоверности исследуемых показаний .
Однако такие “идеальные” совпадения чрезвычайно редки ( из 135 изученных дел, таких всего 2) . Поэтому,
в подавляющем большинстве случаев после производства первоначальных допросов внутренние
противоречия проверяемых показаний между собой и другими материалами дела остаются неразрешенными
. В этих случаях наряду с повторными допросами для проверки требуется использование других
следственных действий , чьи познавательные возможности открывают дополнительные перспективы для
всесторонней и полной проверки достоверности содержания исследуемых показаний .
Нельзя не отметить , что при очевидности ряда преимуществ проверки содержания показаний с помощью
допросов других лиц, этот канал проверки имеет и определенные недостатки . На качество показаний влияет
ряд объективных и субъективных факторов. При допросе не всегда достигается необходимая адекватность
речевого общения между допрашивающим и допрашиваемым . Широта предмета допроса в сочетании с
ограниченностью возможностей используемых при его производстве методов познания нередко
отрицательно влияют на качество получаемых показаний и т . д . Поэтому не следует ограничивать проверку
достоверности показаний проведением повторных допросов того же лица и допросами других участников
процесса .
Учитывая эти обстоятельства законодатель прямо предусмотрел в ряде статей УПК ( ст . ст . 162-165 , 183 )
возможность при наличии необходимости проверки отдельных положений показаний путем проведения
специально предназначенных для этого следственных действий , результаты которых , отражённые в
соответствующих протоколах , дают новые источники доказательств .
К числу этих следственных действий , прежде всего относится очная ставка , в основе которой , как ранее
отмечалось лежит тот же метод расспроса ,и которая проводится при наличии существенных противоречий
в показаниях двух ранее допрошенных лиц. Целью очной ставки является устранение существенных
противоречий в показаниях и установление истины по спорным обстоятельствам . В ходе этого
следственного действия происходит проверка показаний участников , делающая очевидной ошибочность
или ложность содержания одних или даже обоих проверяемых показаний .
Кроме того, все большее значение для проверки содержания показаний приобретает использование в
уголовном судопроизводстве специальных знаний , в частности проведение различных судебных
экспертиз ,удельный вес назначения которых в целях проверки достоверности содержания показаний
подозреваемых и обвиняемых имеет устойчивую тенденцию к увеличению.
Допрос по своей познавательной природе универсален и поэтому нельзя обойти стороной его роль в
проверке результатов остальных следственных действий. В этой связи необходимо отметить, что с помощью
допроса можно проверять их пригодность и качество для установления истины по делу .
Например , следователь после принятия к производству уголовного дела , по которому уже производились
следственные действия , может выяснить путем допроса у участников ранее проводившихся опознания ,
следственного эксперимента , осмотра места происшествия и т . д . сведения о порядке проведения
указанных следственных действий , проверив тем самым законность их производства и сделав выводы о
соответствии или несоответствии этих сведений данным , указанным в соответствующих протоколах .
В той же связи можно сказать о допросе, как о важном средстве устранения существенных и иных
нарушений уголовно- процессуального закона в досудебных стадиях уголовного процесса, допущенных при
производстве следственных действий.
Так, по справедливому суждению Т.А.Москвитиной такие нарушения могут быть устранены в результате
выполнения письменных указаний прокурора и начальника следственного отдела о проведении
следственных действий, направленных на устранение допущенных нарушений, возвращения прокурором
дела для производства дополнительного расследования , передачи прокурором дела от одного следователя к
другому или от органа дознания следователю, личного участия прокурора в производстве допросов и других
следственных действий.
Как нам представляется, прав Н.М.Кипнис, когда утверждает,что допрос понятого в качестве свидетеля об
обстоятельствах производства следственного действия допустим, но показания свидетеля не во всех случаях
могут заменить протокол следственного действия. Если не выяснить у понятого, присутствовавшего
например, при производстве осмотра места происшествия, причину отсутствия его подписи, то
вещественные доказательства, изъятые в ходе осмотра, и полученное на их основе заключение эксперта, -
следует признать недопустимым, так как их появлению в материалах дела предшествовал протокол допроса,
а он в виду невозможности устранить сомнения в его достоверности ( не выяснена причина отсутствия
подписи ) будет признан недопустимым и исключен из совокупности доказательств по делу.
Таким образом , допрос как средство процессуального доказывания играет важную роль в проверке как
ранее полученных в процессе расследования показаний участников процесса , так и другого
доказательственного материала , собранного с использованием иных следственных действий .
Уяснению роли допроса в проверке собранных по делу доказательств в немалой степени способствует
институт предъявления доказательств на допросе .
Ведь для того , чтобы правильно оценить значение собранных доказательств и использовать их для
принятия процессуальных решений , следователь должен тщательно их исследовать: проанализировать
данные об условиях и источнике получения доказательств, сопоставить полученные доказательства с
имеющимися в деле материалами , при необходимости провести дополнительные следственные действия ,
связанные с проверкой и оценкой доказательств .
Поскольку в процессуальном плане все источники доказательств равноценны , то все они могут
использоваться на допросе . Поэтому на допросе помимо показаний могут предъявляться вещественные
доказательства , заключения экспертов , протоколы различных следственных действий и иные материалы и
документы.
Что касается предъявления других доказательств, то хотелось бы отметить , что наряду с другими
материалами дела, следователь в процессе допроса может предъявить обвиняемому для ознакомления
заключение эксперта. При этом , в соответствии со ст . 193 УПК, обвиняемый имеет право дать свои
возражения , а также просить о постановке дополнительных вопросов эксперту, ходатайствовать о
назначении дополнительной или повторной экспертизы , что безусловно является одной из важнейших
средств проверки результатов экспертных исследований .
Таким образом , одной из целей , достигаемых при предъявлении доказательств на допросе является их
проверка , основанная на объяснениях допрашиваемого по существу предъявляемых ему материалов .
Надо оговориться , однако , что цель эта достижима , как правило , лишь в тех случаях , когда
соответствующие доказательства предъявляются добросовестным допрашиваемым , содействующим
установлению истины по делу .
Справедливости ради надо отметить , что доказательства , в частности , различные показания могут
предъявляться допрашиваемому и в условиях бесконфликтной ситуации , когда необходимость
предъявления в процессе допроса доказательств обусловлена не наличием расхождений между показаниями
и материалами уголовного дела , а вытекает из необходимости получения более конкретных и детальных
показаний как по поводу предъявленных доказательств , так и связанных с ними обстоятельств дела.
В довершение к сказанному хотелось бы отметить, что допрос был и остается универсальным и наиболее
часто употребляемым в практике расследования преступлений средством проверки относимости,
допустимости и достоверности собранных по делу доказательств, инструментом обеспечения пригодности
даже тех из них, которые первоначально были собраны с нарушением норм уголовно-процессуального
закона.
Отдельные доказательства могут оцениваться как в ходе , так и в итоге собирания и проверки их в каждой
стадии уголовного процесса. Однако такая неразрывная связь не означает , что оценка содержания
показаний завершается вместе с их проверкой . Сопровождая проверку , она продолжается и после ее
завершения , основываясь на уже окончательно проверенных сведениях .
Статья 71 УПК специально посвящена и с достаточной полнотой рассматривает общие положения оценки
собранных и проверенных доказательств . Эта статья содержит принципиально важное положение о том ,
что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы . Следователь оценивает доказательства
по своему внутреннему убеждению , основанному на всестороннем , полном и объективном рассмотрении
всех обстоятельств дела в их совокупности , руководствуясь законом и правосознанием .
Применительно к допросу, оценка начинается в тот момент, когда получаемые от допрашиваемого сведения
оцениваются с позиции внутренней согласованности , относимости , допустимости, достоверности и
продолжается ,когда уже запротоколированные показания сопоставляются с другими имеющимися в деле
доказательствами.
Вместе с тем , следует отметить , что содержащиеся в статьях УПК , регламентирующих допрос ,
предписания о проверке и оценке полученных в ходе следственного действия фактических данных , в
отличие от ст . ст . 70 и 71 УПК не содержат прямых указаний о проверке и оценке содержания показаний .
Представляется , что это обстоятельство может явиться одной из причин , в силу которых на практике
следователями не уделяется достаточного внимания проверке и оценке содержащихся в показаниях
сведений непосредственно в процессе самого допроса .
В целях оценки показаний уже в период допроса следователем применяются различные тактические приемы
: детализация показаний; составление допрашиваемым планов или схем; постановка перед допрашиваемым
контрольных вопросов , направленных не только на уточнение показаний , относящихся к расследуемому
событию , но и к выяснению психологической характеристики личности допрашиваемого . Наиболее
важным представляется в указанной связи метод сравнительного анализа информации , воспринимаемой
следователем от допрашиваемого с имеющейся в материалах дела . Как справедливо отмечал Н. И.
Порубов , каждое доказательство сопоставляется с другими доказательствами , сравнивается со всеми
установленными по делу обстоятельствами . В результате обнаруживается его противоречие , которое
объясняется и устраняется . Так , по мысли Н. И. Порубова , совпадения в показаниях потерпевшего и
обвиняемого свидетельствуют о правдивости последнего и , наоборот , несовпадение в показаниях этих
участников процесса может быть результатом дачи обвиняемым или потерпевшим ложных показаний .
Совпадение подробностей в показаниях нескольких свидетелей может быть объяснено предварительным
сговором или явлением массовой суггестии , имеющей место в тех случаях , когда допрос одного свидетеля
ведется в присутствии других.
Разумеется , противоречия в показаниях допрашиваемых по делу лиц могут быть вызваны и другими
причинами . В любом случае , в обязательном порядке они выясняются и устраняются .
При оценке полученных при допросе сведений имеет значение не только анализ их содержания , но и
изучение конкретных побудительных причин деформации показаний . Сначала необходимо исключить
добросовестное заблуждение допрашиваемого , а при установлении в качестве такой причины установки на
ложь следует выяснить побудительные мотивы - личная заинтересованность , воздействие со стороны
обвиняемого и его родственников и т . д . Выяснение указанных обстоятельств способствует более полной и
точной оценке достоверности содержания показаний . Изучение следственной практики показывает , что в
последнее время граждане зачастую не содействуют разоблачению лиц , совершивших преступления ,
опасаясь расправы за содействие следствию .
Очевидно что , мотивы уклонения от дачи правдивых показаний и причины дачи ложных могут быть
самыми различными , сколь различной будет и мотивация такого поведения на следствии свидетеля ,
потерпевшего с одной стороны и подозреваемого , обвиняемого с другой . Выяснение таких причин с целью
надлежащей оценки показаний соответствующих участников процесса- важная задача следователя .
При этом одинаковую опасность представляет как излишняя эмоциональность следователя , так и
протоколирование показаний свидетеля , потерпевшего без какой бы-то не было предварительной оценки .
Сказанное наглядно иллюстрируют опубликованные в 1990г . результаты изучения 188 уголовных дел ,
находившихся в производстве следователей прокуратуры , проводившегося НИИ проблем укрепления
законности и правопорядка . Характеризуя типичные недостатки в получении , проверке и оценке
доказательств , авторы изданной по материалам исследования монографии отмечали , что многие
следователи при допросе свидетелей и потерпевших отводят себе роль протоколистов , фиксируя лишь то
, что найдет нужным сказать допрашиваемый . Почти треть всех ошибок при допросах состояла в том ,
что следователи не придали значения пробелам и противоречиям в показаниях и не пытались их устранить.
Аналогичные недостатки были отмечены автором настоящей работы при изучении дел об умышленных
убийствах , находившихся в производстве следователей прокуратур Восточного административного
округа г . Москвы в 1995-96 г.г .
Так, по 80% изученных дел в материалах имелись протоколы допросов, выполненные не следователем, а
оперативными работниками органа дознания ,т.е. лицами, как правило, не обладающими необходимыми
навыками выполнения следственных действий. Практически в половине случаев повторных допросов
следователями не производилось.
По 60% дел об умышленных убийствах, находящихся в производстве следователей межрайонных
прокуратур округа протоколы допросов важных свидетелей занимали от 2 до 3 страниц, и не содержали
информации о выяснении следователем всех необходимых обстоятельств по данной категории дел.
Фактически лишь по делам следователей по особо важным делам самой окружной прокуратуры после
изложения свободного рассказа допрашиваемого , показания фиксировались в форме: вопрос - ответ.
При анализе же полученных на допросе подозреваемого , обвиняемого сведений необходимо иметь в виду ,
что лицо совершившее преступление , даже в случае дачи правдивых показаний нередко стремится внести
в них ложные , надуманные элементы . Чаще всего это делается для того , чтобы оставить за собой
возможность отказаться при неблагоприятных обстоятельствах от дачи ранее данных правдивых
показаний с помощью на опорочивающее их несоответствующие действительности детали и
факты .Поэтому крайне важен сопоставительный анализ показаний с другими материалами дела уже в
ходе производства допроса, что .разумеется, предполагает хорошее знание следователем всех материалов
дела.
При расследовании автором настоящей работы уголовного дела, связанного с мошенническими действиями
при купле - продаже автомашин, следователь детально изучил нормативный материал, регулирующий
совершение такого рода сделок. Подозреваемый в совершении преступления К., рассчитывая на
неосведомленность следователя о порядке совершения сделок, пытался на допросе представить ситуацию
в выгодном для него свете, умолчав о деталях (особенности оформления купли-продажи), которые
собственно и составляли объективную сторону преступления, но вынужден был изменить позицию и дать
правдивые показания, после того как ему были предъявлена имевшаяся в распоряжении следствия
Инструкция о порядке оформления сделок по купле-продаже автотранспортных средств.
Однако основной объем работы по оценке содержания показаний проводится по окончании допроса , когда
его результаты сопоставляются следователем со всеми материалами уголовного дела , в том числе с
результатами следственных действий , проведённых с целью проверки сообщенных допрашиваемым
сведений, и когда оценивается вся совокупность показаний определенного лица и все материалы уголовного
дела.
Мы считаем , что как оценка доказательств , так и основанная на ней оценка обстоятельств
преступления , являясь прежде всего формой мыслительной деятельности субъекта доказывания (в
рассматриваемой ситуации-следователя) , находит свое отражение не только в процессуальных актах
следователя , но и в протоколах следственных действий , в частности , в протоколах допросов , когда
следователь оценивая показания допрашиваемого в момент их получения , в нужный момент может
изменить ранее намеченную тактику допроса , что , в свою очередь , находит свое отражение в протоколе
этого следственного действия .
В следственной практике , наряду с ранее отмеченными , имеют место недостатки , связанные с оценкой
показаний допрошенных по делу лиц , которые можно типизировать следующим образом :
Сказанное выше дает основание сформулировать требования , которым должна отвечать оценка содержания
показаний :
1 . Оценка должна быть основана на законе и внутреннем убеждении .Содержание выводов следователя,
вытекающих из оценки доказательств не может быть предопределено указаниями каких бы-то ни было лиц ;
2 . Она должна быть органически связана с проверкой содержания показаний и продолжаться в процессе
всего расследования по делу;
Оценивая в ходе допроса полученные сведения , следователь должен учитывать целый ряд обстоятельств ,
относящихся к условиям формирования показаний и личности допрашиваемого , которыми в большой
степени обусловлена полнота и достоверность этих показаний . На это правильно указывает А.И.Абасов,
отмечая в числе таких обстоятельств психологические условия формирования
показаний ,заинтересованность допрошенного в исходе дела , взаимоотношения его с другими ,
проходящими по делу лицами , его моральный облик и пр .
При оценке доказательственной информации , полученной на допросе следователь учитывает не только
сведения , которые сообщает допрашиваемый и отмеченные выше обстоятельства , но и ощущает весь
процесс допроса , поведение допрашиваемого , его уверенность , эмоциональную насыщенность речи, ее
интонационную направленность ( сожаление, раскаяние, пренебрежение), вегетативные проявления
( покраснение, побледнение, тремор рук, выступление пота на лице) и т . д . Соответственно этому
различают чувственный и логический уровни оценок.
При оценке содержания показаний всегда существует опасность эмоционального подхода со стороны
следователя . Следователь в равной степени не должен быть как бесстрастным и пассивным регистратором
совершенного преступления , так и не вправе позволить себе предаться чувству возмущения по отношению
к допрашиваемому , оценивать его действия по эмоциональному побуждению.
Как уже было сказано выше , собирание ,проверка и оценка показаний служит средством решения задач
уголовного судопроизводства по расследуемому делу ( ст . 2 УПК ).
С этой целью показания используются непосредственно в ходе производства следственных действий , как
основание для их проведения , а также для обоснования принимаемых процессуальных решений .
Использование показаний наряду с другими доказательствами в процессе доказывания , на наш взгляд ,
характеризует , с одной стороны , мыслительная деятельность следователя на всех этапах процесса
доказывания (собирание , проверка , оценка доказательств) , предполагающая учет характера , значения ,
относимости, допустимости , достоверности и достаточности имеющихся в деле доказательств , а с другой ,
основанное на ней применение следователем определенных тактических приемов , направленных на
установление истины по делу .
Что же касается разнообразия тактических приемов , используемых главным образом при проведении
следственных действий , то представляется целесообразным остановиться на характеристике тех из них ,
которые носят наиболее распространенный характер и имеют непосредственное отношение к вопросу о
значении допроса как средства процессуального доказывания .
Так , в определении Военной коллегии Верховного Суда СССР от 27 июля 1970г . по делу Борисова Е . И . и
Ильина Г.И., было указано , что оглашение свидетелю показаний других лиц в случаях , непредусмотренных
законом , недопустимо . В этом определении оглашение показаний свидетеля при допросе другого свидетеля
приравнивалось к наводящим вопросам , указывалось , что законом допускается оглашение показаний лишь
участников очной ставки и делался вывод о том , что закон запрещает следователю оглашать свидетелям
при их допросе показания других допрошенных по делу лиц.
В литературе уже была высказана обоснованная критика указанного запрета . Наиболее развернуто этот
вопрос анализируется в кандидатской диссертации Е . Е . Центрова "Личность потерпевших по делам о
половых преступлениях и особенности их допроса" , где автор на основе сопоставительного анализа
отдельных доводов данного определения и соответствующих норм УПК убедительно показывает
недостаточность аргументированности ряда его положений и общего вывода о недопустимости оглашения
свидетелю показаний других лиц . Так , в определении подчёркивается , что оглашение показаний
допускается уголовно-процессуальным законодательством только в исключительных , строго указанных в
законе случаях . Однако это указание относится лишь к судебному следствию . УПК , устанавливая
исчерпывающий перечень случаев , когда на суде допустимо оглашение показания (ст . ст . 281 и 286
УПК ) , как справедливо отмечает Е . Е . Центров , исходит , прежде всего из закрепленных в законе
принципов устности и непосредственности судебного разбирательства . Предварительное следствие
проводится в иных условиях . Поэтому попытка ограничить органы предварительного следствия в праве
оглашать свидетелям показания других лиц выражает явную тенденцию перенести принципы и способы
осуществления судебного следствия на содержание и характер деятельности органов предварительного
расследования и дознания , что представляется необоснованным и неправильным по существу .
Как показывает изучение мнения практических работников, проведенное в свое время Казиняном Г . С .,
использование доказательств в процессе производства наиболее распространенного следственного действия
-допроса считается ими правомерным . Так , все опрошенные им следователи прокуратуры и МВД заявили о
допустимости такого использования , а 94 , 6% из них успешно применяют доказательства при производстве
допросов.
Это , прежде всего , ст . 77 УПК , в которой говорится о праве обвиняемого давать показания не только по
предъявленному обвинению и известным ему обстоятельствам дела , но и в связи с имеющимся в деле
доказательствами . Это положение закона по разделяемому диссертантом мнению А . Б . Соловьёва,
является процессуальным основанием для предъявления доказательств , включая показания , обвиняемому
при его допросе.
Помимо этого , доказательства могут использоваться в соответствии со ст. 141-1 УПК , разрешающей
воспроизведение звукозаписи при производстве других следственных действий , и ст . 162 УПК , дающей
право следователю при наличии существенных противоречий в показаниях двух ранее допрошенных лиц
произвести между ними очную ставку . Причем примечательно , что регламентирующая порядок очной
ставки , ст . 163 УПК прямо предусматривают возможность , после дачи участниками следственного
действия показаний и записи в протоколе , огласить прежние показания , содержащиеся в протоколах
предыдущих допросов , а также воспроизвести их звукозапись .
Проблема процессуальных оснований предъявления доказательств при допросе тесно связана с тактикой их
использования.
По этой причине тактика предъявления показаний при допросах занимает центральное место среди
тактических приемов основанных на использовании доказательств .
Вместе с тем , учитывая , что такого рода тактические приемы носят прежде всего характер правомерного
психологического воздействия на допрашиваемого , то справедливо говорить о возможности их применения
и при производстве других следственных действий . Раскрыть же их характер и сущность методологически
удобнее на примерах их использования при допросах .
Общей задачей применения тактических приемов при допросе являются обеспечение получения
достоверных показаний . Однако , решение этой задачи обычно достигается через разрешения конкретных
целей допроса устранение добросовестного заблуждения допрашиваемого , преодоление его установки на
дачу ложных показаний , на отказ от дачи показаний и др .
Готовясь к этому , он должен решить вопрос о допустимости и относимости , оценить значение и объем
имеющейся в его распоряжении доказательственной информации , придти к выводу о целесообразности
реализации этой информации на допросе . Следователю надлежит определить также наиболее
благоприятный момент и наиболее целесообразные способы ее использования . Применительно к
предстоящему следственному действию соответствующим образом корректируется и тактика допроса
недобросовестного лица .
Следует спланировать предстоящий допрос таким образом, чтобы по возможности избежать в ходе
этого следственного действия обсуждения не подкрепленных доказательствами обстоятельств
преступления .
При всем разнообразии побудительных причин и мотивов , в психологии подозреваемых и обвиняемых
имеется нечто общее, обусловливающее их позицию по делу .
На фоне действия оборонительной доминанты в сознании правонарушителя происходит борьба мотивов "за"
и "против" признания , к которой , как отмечает А.Р.Ратинов , следователь не может быть
безразличен .Напротив , следователь должен активно влиять на эту борьбу , нейтрализовывать негативные
мотивы и укреплять те из них , которые побуждают допрашиваемого к правдивым показаниям.
Этой своей цели следователь достигает с помощью оказания правомерного психологического воздействия
на допрашиваемого , в том числе путем приведения основанных на наличии доказательственной
информации аргументов и предъявления доказательств при допросе .
Это объясняется , с одной стороны тем , что вещественные доказательства , равно как и иные документы , в
силу своей наглядности нередко оказывают сильное психологическое воздействие на допрашиваемого . С
другой стороны , можно предположить , что показания нередко используются при производстве очных
ставок .
Однако , как показывает проведенное нами изучение практики, это далеко не всегда так .Все опрошенные
следователи заявили, что чаще они используют на допросах доказательственную информацию ,
полученную ранее при производстве других допросов .
Это подтвердилось и при изучении уголовных дел . Доказательства предъявлялись на повторных допросах
49 обвиняемых всего 85 раз . В абсолютном большинстве случаев (более 80% ) использовались показания
свидетелей , потерпевших ,соучастников преступления. В отдельных ситуациях предъявлялись прежние
показания самого допрашиваемого, как правило , когда имел место отказ от прежних показаний . Из
общего количества предъявления доказательств при повторных допросах обвиняемых более чем в трех
случаях из четырех доказательства предъявлялись с целью разоблачения ложной позиции допрашиваемых .
Как отметили при опросе сами следователи , такое положение объясняется тем , что допрос является более
простым и менее трудоёмким следственным действием , чем очная ставка , подготовка и успешное
проведение которой требуют от следователя много времени и высокой квалификации .
Наконец , реализация показаний одного лица при допросе другого вовсе не исключает возможности
проведения в дальнейшем (если использование на допросе показаний закончится безрезультатно) между
ними очной ставки . Можно констатировать , что следователи стремятся добиться положительного
результата с минимальной затратой сил и времени .
Не оспаривая в принципе данное высказывание , отметим , что нередко встречаются ситуации обратного
порядка , когда , например , косвенное доказательство оказывает на лицо больше воздействия , чем прямое .
Это обусловлено , кроме личных качеств и психического состояния допрашиваемого еще и тем
обстоятельством , какое значение придает сам допрашиваемый данному доказательству .
Так , по изученным делам звукозапись применялась всего десять раз .Причем , применение звукозаписи
носило формальный характер, и не случайно , что в дальнейшем , при производстве допросов она не
воспроизводилась .
При подготовке к предъявлению доказательственной информации при допросе необходимо избрать такую
тактику предъявления , которая бы при несла наиболее эффективный результат . Для этого
доказательственную информацию , полученную ранее при производстве других допросов , необходимо
предъявлять в комплексе с другими собранными по делу доказательствами .
Доказательства при расследовании преступлений нужно предъявлять только после того , когда следователь
всесторонне выяснит интересующий его факт и когда несоответствия между показаниями допрашиваемого
и собранными следователем доказательствами не будут устранены в свободном рассказе допрашиваемого и
после его ответов на вопросы следователя . Определяя время предъявления доказательственной информации
, следователь не должен проявлять поспешность. Нежелательно как преждевременное предъявление
доказательств при допросе лица , дающего заведомо ложные показания , так и их не предъявление тогда ,
когда возникает в этом необходимость . Выбор наиболее подходящего момента предъявления доказательств
при допросе недобросовестного допрашиваемого в целом зависит от конкретных обстоятельств дела ,
личности допрашиваемого , ситуации допроса .
Это подтверждается и изучением практики . Больше половины опрошенных следователей показали , что
они предъявляют доказательства в любой момент расследования дела , причём принятие этого решения
прежде всего обусловлено наличием доказательств , личностью допрашиваемого , занимаемой им позицией
по делу , конкретными обстоятельствами расследования .
Несмотря на то , что предъявление доказательств само по себе является достаточным аргументом для
изобличения во лжи недобросовестного допрашиваемого и получения от него правдивых показаний , эта
группа тактических приемов должна сочетаться также и с другими приемами допроса: моральным
стимулированием (разъяснение обстоятельств , смягчающих уголовную ответственность и т . д . ) ,
приёмами , основанными на использовании психологических факторов (например , внезапности применения
того или иного тактического приёма , учитывающая неподготовленность допрашиваемого к перестройке
своих ложных показаний) .
Предъявление доказательств при допросе чревато также и некоторыми нежелательными последствиями .Во-
первых , психическое воздействие предъявленных доказательств может оказать на допрашиваемого
внушающее воздействие . Это обстоятельство надо учитывать при оценке полученных в результате
предъявления доказательств показаний . Во-вторых , предъявление доказательств всегда связано с передачей
допрашиваемому определенной доказательственной информации , что в принципе нежелательно , поскольку
она может быть использована недобросовестным лицом для сокрытия истины . Поэтому следователю
необходимо с осторожностью использовать имеющиеся у него материалы при допросе недобросовестного
лица , стремясь ограничиться ее минимумом или делать это на более поздних этапах расследования , когда
вероятность негативных последствий ознакомления обвиняемого с имеющейся в распоряжении следователя
доказательственной информацией значительно уменьшается .
Как показывает изучение практики , следователи понимают важность данного вопроса . Все опрошенные
следователи заявили , что они принимают меры к нейтрализации негативных последствий в связи с
ознакомлением недобросовестного допрашиваемого с имеющимся доказательствами , в частности ,
полученными при производстве других допросов . Следователи в числе таких мер указали на
преимущественное использование не всех имеющихся доказательств , а их части , применение
опосредованных способов реализации доказательств (в частности , сообщение об их наличии, основанная
на имеющихся фактических данных демонстрация осведомленности по делу и т . д . ) .
Изучение уголовных дел и результаты опроса следователей показали , что при расследовании преступлений
доказательственная информация для изобличения во лжи предъявляется следователями преимущественно
в конце расследования уголовного дела .
Однако нередко применение этого тактического приема дает положи тельный результат на начальном этапе
следствия , непосредственно после задержания подозреваемого в совершении преступления , когда его
психическое состояние таково , что предрасполагает к признанию вины . Как правило , предъявляемая
доказательственная информация оказывает на этих лиц необходимое психологическое воздействие и
приводит их к выводу о нецелесообразности дальнейшего сокрытия истины от следствия . Такой
благоприятный момент не следует упускать , поэтому в подобных случаях целесообразно использовать
имеющуюся доказательственную информацию именно на начальном этапе расследования с тем , чтобы
попытаться преодолеть установку допрашиваемого на дачу ложных показаний .
Однако при этом нельзя забывать , что следователь может и не добиться ожидаемого результата , а
предъявляя те или иные материалы следствия , преждевременно раскроет имеющиеся доказательства , тем
самым даст допрашиваемому возможность подготовить более аргументированное и правдоподобное ложное
объяснение события . Поэтому на первоначальном этапе расследования выгоднее сослаться на имеющуюся
доказательственную информацию , а не предъявлять ее не добросовестному допрашиваемому .
Несколько иначе обстоит дело с тактикой предъявления доказательственной информации при допросе
соучастников при расследовании групповых преступлений . Здесь надлежит учитывать то обстоятельство ,
что поведение и показания каждого подозреваемого в известном смысле непредсказуемо и является
загадкой для соучастников группового преступления . Это обстоятельство может способствовать успешному
предъявлению доказательственной информации , прежде всего правдивых показаний признавшегося
подозреваемого при допросе остальных соучастников группового преступления . При этом использование
фактора внезапности может существенно усилить психологическое воздействие этих показаний на
несознавшихся соучастников .
Чтобы разоблачить такого рода ложные показания , следователь должен знать непосредственные причины ,
в силу которых лицо , в основном дающее правдивые показания , умалчивает об отдельных обстоятельствах
или дает по ним ложные показания . Выяснение таких причин во многом облегчит за дачу следователя при
предъявлении доказательств .
Кроме того, восстановление ассоциативных связей при допросе имеет свои особенности, которые
обусловлены тем , что возможности источников доказательственной информации в устранении
добросовестного заблуждения различны . Это обстоятельство дало А. Б . Соловьёву основание подразделить
их на две группы , из которых одни непосредственно связаны с событием преступления, как , например:
показания очевидцев , большинство документов , вещественные доказательства , и в силу этого могут
содействовать припоминанию забытого , а другие - большинство протоколов следственных действий ,
заключения экспертиз , по своему характеру являются производными , вторичными и поэтому , в
большинстве случаев , они непригодны для восстановления ассоциативных связей. Действительно , исходя
из пригодности отдельных источников доказательств для восстановления ассоциативных связей они могут
быть подразделены на две указанные группы .
По нашему мнению , такого рода комментарий должен быть максимально кратким и касаться лишь
относимости предъявленного доказательства к делу и к предмету допроса . Вопросы к допрашиваемому
необходимо ставить только в общей форме и не высказывать своей точки зрения относительно
предъявленных доказательств .
Изучение уголовных дел показывает , что наиболее часто (в 80 % случаев), для активизации ассоциативных
связей в сознании допрашиваемого используются показания , а преимущественным способом предъявления
доказательственной информации , полученной ранее при производстве других допросов , с целью
устранения добросовестного заблуждения допрашиваемого является оглашение протоколов допроса ,
прежде всего свидетелей-очевидцев .
Представляются необходимой определенная корректировка такой практики. Имеется в виду ориентация
следователей на сокращение числа случаев использования для активизации ассоциативных связей
показаний и предпочтительность предъявления допрашиваемому для устранения добросовестного
заблуждения вещественных доказательств , документов и приложений к протоколам следственных действий
.
Из общей психологии известно , что внушаемость различной степени присуща всем людям , и что
результаты внушения в решающей мере зависят от характера информации , используемой при допросе .
Различается побудительная и констатирующая информация . Установлено , что побудительная информация
в виде совета , приказа , разрешения , запрещения и т . д . потенциально более внушающая , чем
констатирующая , заключающая в себе сообщение о фактах . Объясняется это тем , что "побудительная
информация непосредственно побуждает к действию или воздержанию от него: при констатирующей -
окончательный толчок к действию или воздержанию сохраняется за самим информируемым индивидом".
По этой причине при наличии выбора способов устранения добросовестного заблуждения предпочтительнее
использовать вещественные доказательства и иные документы .
Как уже отмечалось , одной из целей использования доказательств при допросе является получение
развернутых показаний , относящихся как к самим предъявляемым доказательствам , так и к связанным с
ними обстоятельствам расследуемого уголовного дела . Объясняется это тем , что при расследовании
нередко приходиться встречаться с ситуациями , когда допрашиваемые затрудняются дать полные и
всесторонние показания об имеющихся в уголовном деле документах и предметах , а также применительно
к относящимся к ним обстоятельствам .
Необходимо отметить определенную условность указанного выше деления . Нередко бывает очень сложно
разграничить между собой ситуации , связанные как с ориентацией допрашиваемого на вспоминание
информации о фактах , интересующих следствие , так и с направленностью допросов на детализацию его
показаний в отношении предъявленных доказательств .
Чаще всего с этой целью доказательства предъявляются свидетелям и потерпевшим . В практике известны
случаи использования доказательств также при допросе подозреваемых и обвиняемых, когда последние
сознались в совершении преступления и имеют намерение содействовать в установлении истины по делу .
В литературе было высказано мнение о том , что наиболее часто для конкретизации и детализации
показаний предъявляются вещественные доказательства и особенно документы . Не оспаривая в целом
правильности этого утверждения , необходимо отметить , что нередко с этой целью следователи используют
также и показания других лиц .
Как показывает изучение уголовных дел , в половине случаев получения развернутых показаний от
допрашиваемого следователи предъявляли им доказательственную информацию , содержавшуюся в
протоколах допросов других лиц .
Одна треть опрошенных следователей предпочитает для получения развернутых показаний предъявлять
доказательственную информацию , полученную ранее при производстве других допросов , в то время как
более половины из них используют для этой цели , наряду с показаниями , также вещественные
доказательства и документы .
Как показывает изучение практики , прежние показания самого допрашиваемого или других лиц с целью
конкретизации и детализации его повторных показаний предъявляются следователями в тех случаях , когда
не все имеющие значение для дела обстоятельства были освещены в показаниях допрашиваемого и когда
предполагается , что они должны быть известны допрашиваемому .
Как известно , наиболее распространенным следственным действием является допрос , что делает его
основным , если не главным источником получения доказательств . Неслучайно , именно участие прокурора
в допросе было выделено А .Б. Соловьевым при изучении им проблем эффективности расследования в
качестве наиболее распространенной формы надзора за законностью при производстве следственных
действий , особенно на начальном этапе следствия по уголовным делам , что по мысли А.Б.Соловьева ,
делает ее не только гарантией законности деятельности следователей , но и в наиболее полной мере
позволяет обеспечить их эффективность.
Участие прокурора в допросе позволяет ему правильно оценить законность задержания , привлечения к
уголовной ответственности , своевременно выявить и устранить нарушения закона , составить мнение и дать
необходимые указания следователю о направлении расследования . Фактически , через участие в допросе
прокурор может реализовать любые свои полномочия , предоставленные ему законом , что , в свою очередь
делает неразрывно связанными проблемы тактики его участия в производстве данного следственного
действия и вопрос о характере и объеме полномочий прокурора в процессе предварительного расследования
преступлений , приобретший в период активной работы по подготовке и проведению правовой реформы
особую остроту и актуальность .
В одобренной в октябре 1991г . Парламентом Концепции судебной реформы в Российской Федерации было
высказано положение о частичном перераспределении надзорных полномочий прокуратуры в пользу
судебных органов , в частности , говорилось о судебном контроле и судебном надзоре за законностью мер
процессуального принуждения , что в последствии нашло свое отражение в Конституции РФ . Так , согласно
ст . 22 арест , заключение под стражу допускаются только по судебному решению . Вне судебного решения
лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов .
С мерами процессуального принуждения , связанными с лишением свободы , в большинстве случаев как раз
и связано участие прокурора в допросе , в процессе которого прокурор выясняет для себя наличие либо
отсутствие оснований для применения подобных мер , а в процессе изучения уголовных дел проверяет
законность и обоснованность действий и решений следователя .
В соответствии с данными статистической отчетности по кадрам органов прокуратуры за 1995 год , у около
трети самой распространенной категории следователей городского и районного звена стаж работы в
занимаемой должности не превышает 1 года . Вызывает беспокойство и прослеживающаяся тенденция к
уменьшению числа фактически работающих следователей по отношению к штатной численности ,
увеличение процента уволенных и уменьшение принятых на работу следователей по сравнению с
аналогичными показателями 1994 года .
В соответствии со ст . 96 УПК При разрешении вопроса о санкции на арест прокурор обязан тщательно
ознакомиться со всеми материалами уголовного дела содержащими основания для заключения под стражу ,
и в необходимых случаях лично допросить подозреваемого или обвиняемого , а несовершеннолетнего
подозреваемого или обвиняемого во всех случаях .
-необходимость получения информации для обоснования и принятия тех или иных процессуальных
решений по уголовному делу , в том числе их санкционирования;
Участие прокурора в допросах бывает особенно необходимо в целях оказания помощи молодым
следователям и обучения их искусству допроса . Понятно , что с наибольшей эффективностью может
оказать непосредственную помощь в допросе лишь тот прокурор , который сам работал следователем ,
обладает достаточным опытом , знает все тонкости следственной работы , в совершенстве владеет богатым
арсеналом тактических приемов допроса.
По нашему мнению , к числу оснований для самостоятельного проведения допроса прокурором можно
отнести и просьбу об этом следователя .
В тех случаях , когда прокурор сам производит допрос , он берет на себя все обязанности по его подготовке ,
организации , выбору тактических приемов его проведения .
Прокурор должен , однако , иметь в виду , что в процессе расследования возможны ситуации , когда его
участие в производстве допроса нежелательно , так как может изменить психологическую атмосферу
следственного действия , нарушить установившийся между следователем и допрашиваемым
психологический контакт и свести на нет большую и кропотливую работу , проведенную следователем для
его установления . Поэтому если следователю удалось найти правильный подход к допрашиваемому и
убедить его давать правдивые показания , прокурору в тех случаях , когда , конечно , это возможно , следует
воздержаться от участия в допросе .
Обязательное условие эффективности участия прокурора в допросе- это тщательная подготовка к нему .
Прежде всего прокурор с учетом предмета допроса тщательно изучает материалы дела , обращая особое
внимание на доказательства , относящиеся к тем обстоятельствам , по поводу которых предстоит допросить
данное лицо .
В ходе изучения материалов уголовного дела прокурору надлежит продумать характер и пределы своего
участия в данном следственном действии , оценив важность и сложность предстоящего допроса ,
квалификацию следователя , определить предмет допроса, круг обстоятельств , которые необходимо
выяснить , последовательность и характер вопросов , аргументы и доказательства , которые целесообразно
использовать в ходе допроса , последовательность их предъявления допрашиваемому лицу и т . д . Уже при
изучении материалов дела прокурор должен определить допустимость и относимость собранных по делу
доказательств , обращая особое внимание на их достоверность и надлежащую проверку . Если некоторые из
доказательств вызывают сомнение , он принимает меры к их дополнительной проверке либо не допускает их
предъявления на допросе .
Предпочтительно , чтобы прокурор сам прочитал материалы уголовного дела , сделал необходимые
выписки , а после этого побеседовал со следователем по поводу предстоящего допроса .
Важное место в подготовке к участию в допросе занимает изучение сведений , характеризующих личность
допрашиваемого , ведь успех предстоящего допроса во многом будет зависеть от того насколько прокурору
удастся при его производстве воспользоваться сведениями , характеризующими психику допрашиваемого .
В этой связи необходимо по материалам дела и путем беседы со следователем выяснить содержание
предыдущих показаний такого лица , его психологические и эмоциональные особенности , а также
морально-волевые качества , интеллектуальный уровень , получить сведения о позиции , которую
допрашиваемый занимал и занимает по делу . Особое внимание прокурор должен обратить на наличие в
деле медицинских данных о физическом и психическом состоянии лица , которое предполагается допросить
. Выяснить состоит ли такое лицо на учете у психиатра , нарколога имеются ли в деле данные об
отклонениях от нормального развития , травмах , увечьях , инвалидности и т . д . При отсутствии в
материалах дела необходимых данных прокурору надлежит путем постановки соответствующих вопросов
на допросе получить необходимую информацию, поручив следователю ее проверку .
Вместе со следователем целесообразно заранее продумать и обсудить план предстоящего допроса наметить
круг вопросов , их очередность , согласовать единую тактическую линию , в частности определить заранее
кто и когда задает эти вопросы , приводит аргументы и предъявляет те или иные доказательства ,
определить порядок и способ фиксации показаний .
Методы участия прокурора , как в допросе , так и в проведении других следственных действий должны
учитывать необходимость соблюдения процессуальной самостоятельности следователя .
В литературе высказывалось мнение о том , что прокурор по своему усмотрению может изменить план
производства следственного действия , если этого требуют интересы дела. Такая позиция нам
представляется не совсем правильной , не соответствующей принципу процессуальной самостоятельности
следователя , в соответствии с которым , все решения о направлении следствия и производстве
следственных действий следователь принимает самостоятельно и несет полную ответственность за их
законное и своевременное проведение . Планирование расследования , а равно производство отдельных
следственных действий , выбор тактических приемов- исключительная прерогатива следователя , поэтому в
ст . 211 УПК ничего не говорится о праве прокурора давать следователю указания по этим вопросам . Как
правильно подчеркивает Л . А. Соя-Серко , прокурор может изменить план производства следственного
действия в том случае , когда следственное действие производится с нарушением закона.
Уместно , по нашему мнению , в этой связи добавить , что несоответствие избранной тактики закону ,
несоблюдение требований закона о всестороннем , полном и объективном исследовании всех обстоятельств
дела , выяснение как уличающих , так и оправдывающих обвиняемого , а также отягчающих и смягчающих
его ответственность обстоятельств также можно отнести к основаниям для вмешательства прокурора .
В случае участия прокурора в допросе , производимом следователем , допрос , как правило , начинает
следователь . После начала допроса прокурору полезно некоторое время понаблюдать за допрашиваемым ,
его поведением манерой держаться , реакцией на вопросы . Такой порядок допроса во многом определяется
процессуальным положением прокурора , предполагающим , чтобы тот до вступления в допрос оценил
законность и обоснованность действий следователя , их направленность на полное всестороннее и
объективное исследование обстоятельств дела , определил для себя правдивость допрашиваемого , составил
предварительное мнение о его позиции по делу и только тогда вступил в допрос . При даче допрашиваемым
ложных показаний прокурору не следует спешить с его изобличением . Прежде всего надо предоставить
такую возможность следователю . И только когда допрашиваемый будет упорствовать во лжи , прокурору
целесообразно вступить в допрос с постановки дополнительных и уточняющих вопросов , направленных на
выяснение противоречий в показаниях , причин и их несоответствия другим материалам дела . В такой
ситуации будет оправдано приведение прокурором имеющихся у него аргументов , предъявление
доказательств , опровергающих позицию допрашиваемого .
Тактика участия прокурора в допросе , как и тактические приемы применяемые в ходе допроса
следователем , одинаково подвижны , динамичны , зависят от стадии допроса , позиции допрашиваемого ,
морально-психологических и иных особенностей его личности , других факторов .
Если следователь допустит нарушение предусмотренной законом процедуры проведения допроса , либо
тактический просчет , прокурор должен в тактичной форме указать на это следователю . В случае же
возникновения ситуации , в которой этого сделать невозможно без ущерба для авторитета следователя в
глазах допрашиваемого , прокурору надлежит сделать перерыв , прервав допрос, и наедине указать
следователю на допущенные им упущения и ошибки . Если же после этого следователь продолжит допрос
игнорируя замечания прокурора , придерживаясь ранее избранной им тактической линии , прокурор вправе
отстранить следователя от расследования данного дела . Однако и такое решение , как представляется ,
прокурор должен объявить следователю наедине .
Отстраняя следователя от дальнейшего расследования по уголовному делу , прокурор либо принимает дело
к своему производству , либо поручает расследование другому следователю .
Важнейшей гарантией осуществления права на защиту является положение закона об обязательном участии
защитника .
Кроме того , судебная практика идет по пути признания факта нарушения права на защиту в случае , если
просьба любого подозреваемого , обвиняемого о предоставлении ему защитника не выполнена .
При всей широте диапазона процессуальных прав защитника, их границы все же достаточно четко
определены процессуальным законом. В этой связи следует не согласиться с мнением К.А. Савельева,
считающего, что защитник может принимать участие практически во всех следственных действиях, и
ссылающегося при этом на Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 года “О
практике применения судами законов, обеспечивающих право обвиняемому на защиту”, в соответствии с
которым по делам, в которых защитник допущен с момента предъявления обвинения, его участие
защитника может иметь место не только при допросах и иных следственных действиях с участием
подзащитного (ч.2 ст.51 УПК), выполняемых по ходатайству защитника и обвиняемого, но и в других
следственных действиях .
К.А.Савельев оставил без внимания то обстоятельство, что в указанном им Постановлении анализировалась
практика применения действовавшей в свое время ст.47 УПК ,по общему правилу которой участие в деле
защитника с момента предъявления обвинения было явлением исключительным, имевшим место лишь по
делам несовершеннолетних и лиц не способных в силу своих физических или психических недостатков
самостоятельно осуществлять свое право на защиту и Постановление суда было посвящено главным
образом укреплению процессуальных гарантий данной категории лиц в уголовном процессе.
Серьезным нарушением права обвиняемого на защиту является предъявление ему обвинения перед самым
окончанием предварительного следствия , когда до этого момента он числится свидетелем . В таких случаях
фактически преследуемые лица лишены возможности пригласить защитника , заявлять различные
ходатайства, реализовывать иные права , предоставленным законом обвиняемому.
Перечень лиц, допускаемых к участию в деле в качестве защитника закон устанавливает в ч.4 и ч.5 ст.47
УПК. В соответствии с указанными нормами в качестве защитников к участию в деле допускаются адвокат
по предъявлении им ордера юридической консультации; представитель профессионального союза или
другого общественного объединения, являющийся защитником, по предъявлении им соответствующего
протокола, а также документа, удостоверяющего его личность. По определению суда или постановлению
судьи в качестве защитников могут быть допущены близкие родственники и законные представители
обвиняемого, а также другие лица.
Содержание и конструкция приведенных норм фактически разграничивает круг лиц, которые могут быть
допущены к участию в деле в качестве защитника на стадии предварительного следствия и в судебном
заседании. Поскольку участие представителей профсоюзных и иных общественных организаций в деле
носит эпизодический характер, то справедливо говорить в основном о фигуре адвоката, выступающей в
качестве защитника на предварительном следствии.
Общая же тенденция обозначилась ,однако, в пользу узкого толкования судами ч.4 ст.47 в том смысле, что
адвокатами могут считаться лишь члены коллегий адвокатов.
В итоге суд признал действующую редакцию ч.4 ст.47 УПК соответствующей Конституции РФ.
Необходимо иметь в виду то обстоятельство, что статья 48 Конституции гарантирует каждому лицу “право
на получение квалифицированной юридической помощи”. Это право реализуется в главным образом в
отношении обвиняемых и подозреваемых путем привлечения ими к участию в деле защитника (адвоката) ,
наделенного большим объемом процессуальных прав.
Хотя в соответствии со ст.ст.53, 56 УПК потерпевшим уже на стадии предварительного расследования для
представления законных интересов в деле и может быть привлечен адвокат, однако объем полномочий
такого представителя заметно отличается от правового статуса защитника. Так, закон не предусматривает
возможность участия представителя при производстве допросов и иных следственных действий с участием
потерпевшего, права постановки при этом допрашиваемым лицам вопросов, подлежащих занесению в
соответствующие протоколы, лишая возможности представителя быть действенной, а не пассивной фигурой
расследования. Институт же представителя свидетеля вообще не предусмотрен действующим УПК.
По данным И.Е.Миловой ,изучившей материалы 140 уголовных дел защитники (адвокаты) принимали
участие в допросах обвиняемых по всем без исключения делам. В ходе исследования выявлено достаточно
широкое участие защитников в производстве очных ставок (по 124 делам). При проведении других
следственных действий была отмечена более низкая степень активности адвокатов (по 60 делам адвокаты
приняли участие в проведении опознания и следственного эксперимента, 4 случая среди 276 проведенных
по делам экспертиз и т.д.) .Опрошенные Миловой И.Е. 150 адвокатов Самарской областной коллегии
подтвердили, что преимущественно они участвуют в допросах обвиняемых и подозреваемых , а также в
очных ставках производимых с участием их подзащитных.
Похожие результаты, отражающие общую тенденцию участия адвокатов в большинстве случаев именно при
допросах, были получены К.А.Савельевым изучившим материалы уголовных дел, рассмотренных
Кировским районным судом г.Самары.
Такая статистика не случайна. Ведь показания обвиняемого служат основой формирования позиции защиты.
Защитник участвует в допросе как активный и самостоятельный субъект доказывания . Он реализует
предоставленные ему законом права и оказывает непосредственное влияние на содержание деятельности
следователя, способствует предотвращению обвинительного уклона. Смысл участия защитника в допросе ,
очной ставке состоит в том , чтобы обеспечить их полноту и всесторонность с точки зрения защиты
законных интересов обвиняемого , способствовать выявлению в материалах дела доказательств, полностью
или частично отвергающих предъявленное обвинение или улучшающих положение подзащитного,
оказывать обвиняемому юридическую помощь в восстановлении его нарушенных субъективных прав .
Участие защитника в допросе может быть очень полезно следователю и в том отношении , что тот получает
возможность исправить допускаемые иногда ошибки , позволяет следователю обратить внимание на
обстоятельства , либо не попавшие в сферу его внимания , либо на те , которые посчитал в свое время
малозначительными . Участие защитника в допросе обвиняемого снижает также вероятность жалоб со
стороны последнего в суде на якобы имевшее место несоблюдение или нарушение его прав и законных
интересов в ходе расследования .
К числу мер , которые может принять следователь с тем , чтобы гарантировать защитнику полное
осуществление его права на участие в допросе , относится своевременное информирование о времени и
месте допроса , корректировка времени с учетом возможностей защитника , способствовать этому будет
ознакомление защитника с графиком проведения следственных действий по уголовному делу . В литературе
существуют рекомендации о том , чтобы результаты ознакомления с таким графиком отражались в
специальном протоколе , который подписывался бы следователем и защитником . В этом документе должно
указываться желает ли защитник участвовать в следственных действиях , и в каких именно.
В этой же связи заслуживает внимания и точка зрения А.П.Лобанова , предлагавшего предусмотреть в УПК
правило , обязывающее следователя ставить защитника в известность о намерении осуществить конкретное
следственное действие с его подзащитным в определенное время и в определенном месте. Мы разделяем это
мнение.
В этой связи очень важна подготовка к допросу, тщательная разработка его плана. Авторы монографии
“Особенности предварительного расследования преступлений, осуществляемого с участием защитника” на
наш взгляд справедливо исходят из возможности предварительной координации планов подлежащих
выяснению вопросов защитника и следователя, ссылаясь на то обстоятельство, что получая из различных
источников информацию о действиях обвиняемого , его роли в совершении преступления , об особенностях
его характера, темпераменте , защитник может просить следователя предъявить дополнительно , например ,
те или иные доказательства, а также с учетом состояния и личностных особенностей допрашиваемого он
может просить следователя не задавать его подзащитному вопросов определенного характера или не
связанных с расследуемым преступлением.
До начала допроса , следователь в соответствии с требованиями закона обязан разъяснять обвиняемому его
права и обратить внимание на то , что тот вправе вообще отказаться от показаний (ст.149 УПК). Из
тактических соображений , разъяснение обвиняемому его прав лучше предоставить защитнику . Такой
подход будет способствовать формированию у обвиняемого положительной установки в отношении
следователя , способствовать нейтрализации конфликтной ситуации , если таковая наметилась.
Вместе с тем , следователю при выборе тактических приемов допроса обвиняемого с участием защитника
рекомендуется учитывать возможную иногда недобросовестность защитника , его стремление исказить
обстоятельства дела в интересах обвиняемого. В связи с этим особое значение приобретает строгое
соблюдение порядка допроса , закрепленного в ч . 5 ст . 150 УПК , что позволит избежать
неконтролируемого следователем воздействия защитника на обвиняемого . Это обстоятельство важно
подчеркнуть в связи с изменениями , которые были внесены в ст . 51 УПК РФ , регулирующую права и
обязанности защитника . По ранее действовавшему законодательству он мог задавать вопросы только с
разрешения следователя . Действующая редакция ст . 51 УПК такого разрешения от следователя не требует .
Иными словами , защитник может задать вопрос в любой момент допроса (после свободного рассказа
обвиняемого) , что создает определенные сложности для следователя , так как несвоевременно
поставленные вопросы способны нарушить логическую структуру допроса , помешать применению
следователем тактических приемов .
Подобная форма поведения защитника является одной из форм противодействия расследования и примеры
тому есть.
По нашему мнению , право первым задавать вопросы принадлежит следователю , так как он является
руководителем данного следственного действия , а защитник лишь в нем участвует . Поэтому
следователь во всех случаях должен снять несвоевременно поставленный защитником вопрос , например , в
ходе свободного рассказа и предложить защитнику задать его повторно после постановки следователем
уточняющих вопросов .
Некоторые проблемы организации допроса при участии защитника тесно связаны с сохранением тайны
следствия .
Средством борьбы с подобного рода явлениями в определенной мере может служить предупреждение
защитника в порядке ст . 139 УПК о неразглашении сведений, которые ему стали известны при участии в
предварительном следствии .Разумеется такой прием не может полностью исключить противодействие
расследованию, но соответствующий протокол в материалах дела может стать объективной основой для
постановки вопроса о привлечении недобросовестного адвоката к дисциплинарной и даже уголовной
ответственности.
Поскольку о праве выписывать из дела любые сведения и в любом объеме в законе отмечено после указания
на право обвиняемого и его защитника знакомиться со всеми материалами дела при завершении дознания
или предварительного следствия , мы считаем, что не должно быть и ограничений для указанных лиц на
право делать выписки из материалов , с которыми они знакомятся во время следствия .
По нашему убеждению решение этого вопроса тесно связано с проблемой сохранения тайны
предварительного следствия . И поскольку существует возможность нарушения этой тайны путем ,
например , демонстрации фотографий , материалов аудио- и видеозаписи еще не допрошенным свидетелям
или иным заинтересованным лицам , следователь не должен выходить за рамки установленной законом
процедуры применения при производстве следственных действий соответствующих технических средств ,
на использовании которых могут настаивать обвиняемый и его защитник .
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1) Отмечено, что в главе девятой "Доказательства" проекта УПК нечетко определена позиция авторов по
вопросу об источнике доказательств . С одной стороны, авторы ст .71 проекта определили, что фактические
данные, в частности, устанавливаются протоколами следственных и судебных действий, а с другой, в ст . 79
(Протоколы следственных и судебных действий) определяют доказательствами по делу протоколы всех
следственных действий, кроме допроса .
В ст.71 проекта УПК, как и в действующей ст.69 УПК РСФСР, среди источников доказательств указаны
показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого и обвиняемого . Однако, источником доказательств, во
всяком случае на стадии предварительного расследования, показания становятся лишь после их
протоколирования, поэтому представляется, что в соответствующей норме проекта Кодекса среди
протоколов следственных действий необходимо указать и протоколы допроса .
4)Действующая редакция ст.20 УПК , как и нормы проекта УПК содержат лишь общий запрет на получение
показаний с помощью насилия, угроз и иных незаконных мер, не раскрывая сути таковых. Необходимо
закрепить в законе признанный в международном праве принцип сохранения свободы выбора поведения
допрашиваемого как критерий разграничения допустимых мер судебно-психологического воздействия от
необладающих таким свойством.
В этой связи необходимо поддержать разработчиков проекта УПК, в ст .170 которого сформулировано
положение о возбуждении прокурором перед судом ходатайств по поводу мер пресечения и иных мер
процессуального принуждения, применяемых на основании судебного решения . Проект указанной нормы,
кстати в качестве одной из основных форм надзора выделяющий личное участие прокурора в производстве
следственных действий, позволяет сохранить объем полномочий прокурора в той мере, которой
определяется его статус процессуального руководителя расследованием.
Хотя в соответствии со ст.ст.53, 56 УПК потерпевшим уже на стадии предварительного расследования для
представления законных интересов в деле и может быть привлечен адвокат, однако объем полномочий
такого представителя заметно отличается от правового статуса защитника. Так, закон не предусматривает
возможность участия представителя при производстве допросов и иных следственных действий с участием
потерпевшего, права постановки при этом допрашиваемым лицам вопросов, подлежащих занесению в
соответствующие протоколы, лишая возможности представителя быть действенной, а не пассивной фигурой
расследования.
9)При системном подходе к вопросу о месте допроса в следственных действиях становится очевидным
наличие ряда не от регулированных в законодательном порядке вопросов как на уровне системы
следственных действий , так и применительно к отдельным из них , в частности , к допросу .
Так , в настоящее время при производстве целого ряда следственных действий (допрос , очная ставка ,
проверка показаний на месте , следственный эксперимент , осмотр и т . д . ) широко используется
видеозапись , однако это эффективное средство фиксации законом не предусмотрено и следователи ,
прилагая к протоколу следственного действия видеозапись последнего , формально выходят за рамки
процессуального закона , регламентирующего как общие , так и специальные условия и порядок проведения
соответствующих следственных действий .
При наличии определенных оснований следователь вправе в соответствии со ст . ст . 156 , 161 УПК
подвергнуть свидетеля или потерпевшего приводу . Однако , следует иметь в виду , что привод является
серьезным ущемлением прав человека . В психологическом плане это серьезный акт воздействия на волю и
чувства человека , сознание в целом , способный дать негативную реакцию на все последующие действия
следователя , способствовать возникновению неоправданных конфликтных ситуаций. Поэтому
недопустимы случаи доставления свидетеля с места его жительства , работы в милицию или к следователю
на допрос без предварительного вызова повесткой , телефонограммой или телеграммой.
3. Проект уголовно - процессуального кодекса Российской Федерации, 1997 г., принятый к рассмотрению
Государственной Думой РФ.
4.Закон РСФСР "О свободе вероисповеданий" от 25 октября 1990г .Ведомости Съезда народных депутатов
Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации .1990,№ 21, ст. 240.
6.Закон РФ от 8 мая 1994г . N 3-ФЗ "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата
Государственной Думы Федерального собрания РФ" Российская газета.№ 88 от 12.05.94 г. ,№ 50 от
15.03.96г.
7.Закон РСФСР "О языках народов РСФСР" от 25 октября 1991г. Ведомости Съезда народных депутатов
Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации . 1991 , № 50, ст . 1740
8.Закон республики Башкортостан от 14 октября 1994 года N ВС-25/50 "О Государственной защите
потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству" .Справочная
правовая система "Энциклопедия Российского права", Москва, Вып.№7(17) -июль 1997г.Ф.arb32971.
4.Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1978 года “О практике применения судами
законов, обеспечивающих право обвиняемому на защиту”. Бюллетень Верховного Суда СССР, 1978, № 4.
5.Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984г . "О судебной практике по
применению , изменению и отмене принудительных мер медицинского характера". Бюллетень Верховного
Суда СССР,1984,№ 3.
6.Постановление Верховного Суда РФ в N 556п95пр. по делу Тараканова. Обзор судебной практики
Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 1996 года. Бюллетень Верховного суда РФ, № 3,
1997 .С.4.
8.Обзор практики Верховного суда Российской Федерации по рассмотрению уголовных дел в кассационном
и надзорном порядке в 1992 году. Бюллетень Верховного суда РФ, № 6. 1993. С.3.
9.Определение Алтайского краевого суда от 8 января 1992 г. по делу по Столярова. Бюллетень Верховного
Суда РФ ,№ 1, 1993г. С.8.
10.Определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 27 июля 1970г . по делу Борисова Е . И . и
Ильина Г.И. Бюллетень Верховного Суда СССР , 1971 , N 2 , C . 40-42 .
11.Частное определение Военной коллегии Верховного Суда СССР в по делу Садыкова от 25 октября1973
года. Сборник Постановлений Пленума и определений коллегий Верховного Суда СССР по уголовным
делам: 1971-1979 г.г. . М ., 1981 . С . 725-726 .
III.Диссертации и авторефераты.
1.Абасов А.И. Показания обвиняемого в советском уголовном процессе. Автореф. Канд. дисс. М. 1986. С.15-
16.
4.Епихин А.Ю. Защита законных прав и интересов свидетеля в уголовном процессе. Афтореф. канд. дисс.
М. 1995. С.7.
8.Комарков В.С. Тактика предъявления доказательств при допросе обвиняемого Автореф. канд. дисс.
Харьков,1973.С.5-6.
10.Махов В.Н. Теория и практика использования знаний сведущих лиц при расследовании преступлений.
Докт. дисс. М. 1993. С. 252;
13.Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии. Дисс. ... доктора юрид. наук.
М.1977,С.21,344.
14.Центров Е.Е. Личность потерпевших по делам о половых преступлениях и особенности их допроса. Канд.
дисс. М., 1972. С. 235-236.
10.Быков В.М, Марков А.Я. К вопросу о предъявлении доказательств при допросе. В сб.: "Процессуальные и
криминалистические проблемы предварительного следствия". Ташкент, 1980, С.67.;
12.Васильев А.Н. ,Карнеева Л.М. Тактика допроса при расследовании преступлений. М., 1970. С.134;
13.Воскресенский В.В., Исаенко В.Н., Исмакаев Л.П., Лазарева В.А. , Леви А.А., Махов В.Н., Радутная Е.С.,
Соловьев А.Б., Токарева М.Е. ,Шейфер С.А.. Характер ,причины и способы устранения ошибок в стадии
предварительного следствия. Методическое пособие. М.,1991.С.8,19.;
20.Дулов А.В. Проблемы развития следственной тактики.В сб.:50 лет советской прокуратуре и проблемы
совершенствования предварительного следствия. М. 1972.С.23-26.
26.Казинян Г.С. Соловьев. А.Б. Проблемы эффективности следственных действий. Ереван, 1987, С.9., С.108-
112, С.140,С.146;
30.Леви А.А., Якубович Н.А., Батищева Л.В., Конах Е.И. Особенности предварительного расследования
преступлений осуществляемого с участием защитника. Методическое пособие. М. 1995. С.30, С.32,С.34-35,
С.38, С.41;
32. Махов В.Н. О необходимости новой формы использования знаний сведущих лиц - сведущем свидетеле.
В сб.: Проблемы совершенствования расследования и профилактики преступлений на современном этапе.
Уфа. 1990.С.62-66.
33.Международные нормы и правоприменительная практика в области прав и свобод человека. М., 1993,
С.88.;
35.Михайлов А.И, Соя-Серко, Л.А, Соловьев. А.Б .Научная организация труда следователей. М., 1974,
С.127.;
36.Михайлов А.И., Подголин Е.Е. Письменная речь при производстве следственных действий. М., 1980,
С.42-47.;
37.Научно-практический комментарий к УПК РСФСР. Л., 1961,С.27.;
40.Ожегов. С.И. Словарь русского языка . Изд. 20-е. стереотипное. М., 1989, С.618.;
43.Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии. Минск, 1978, С.17, С.55.,
С.111,С.157;
45.Поршнев Б.Ф. Контрсуггестия и психология. В кн. "История и психология". М., 1971, С.735.;
48.Ратинов А.Р. К ядру личности преступника. В кн.: Актуальные проблемы уголовного права и
криминологии.М.,1981.С.67-69.;
49.Рахунов. Р.Д. О понятии доказательства и главном факте доказывания. "Советское государство и право",
1965, N 12, С.96.;
51.Савельев К.А. .Проблемы участия защитника в доказывании по уголовному делу. В сб.: Правовые формы
и эффективность доказывания по уголовным делам. Самара. 1996.С.123.
56.Сибилева Н.В. Допустимость доказательств в советском уголовном процессе. Киев. 1990. С.31.
60.Соловьев А.Б. Прокурорский надзор как важное условие повышения эффективности производства
следственных действий. В сб. Проблемы совершенствования предварительного следствия и прокурорского
надзора за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия.М.,1982.С.86., 88.;
61.Соловьев А., Токарева М. Предъявление доказательств на допросе. "Социалистическая
законность",1972,N 9,С.42-44.;
С.211-213;
С.231-232,С.290,298,С.383-384,395-396,428 .
73.Шейфер С.А. Сущность и способы собирания доказательств в советском уголовном процессе. М., 1972.
С.34-35.
74.Шейфер С.А. Теория следственных действий как элемент теории доказательств. Сб. :Актуальные
проблемы совершенствования производства следственных действий.Ташкент.1982.,С.22,С.23;
77.Якубович. Н.А Понятие доказательств в Советском уголовном процессе. Советское государство и право.
1965, N 7, С.114-115.;
78.Якубович Н.А., Леви А.А. ,Батищева Л.В. ,Багаутдинов Ф.Н., Пичкалева Г.И. ,Халиулин А.Г.Участники
уголовного процесса и прокурорский надзор за обеспечением органами расследования их прав и законных
интересов. Методическое пособие.М.1995.С,26.