Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/13549111

Эротичный пион
Направленность: Слэш
Автор: Sunny Dasha (https://ficbook.net/authors/7852917)
Фэндом: Bangtan Boys (BTS), BlackPink, Stray Kids (кроссовер)
Пэйринг и персонажи: Мин Юнги/Пак Чимин, Чон Чонгук/Ким Тэхён, Ким
Намджун/Ким Сокджин, Чон Хосок/Лалиса Манобан, Хван Хёнджин/Ли Феликс,
Ли Минхо/Хан Джисон, Бан Чан/Со Чанбин, Ким Сынмин/Ян Чонин
Рейтинг: NC-17
Размер: 141 страница
Количество частей: 11
Статус: завершён
Метки: Русреал, Секс в публичных местах, Римминг, Анальный секс, Рейтинг за
секс, Нежный секс, Деревни, Незащищенный секс, Кладбища, Россия, Засосы /
Укусы, Дачи, Анальный оргазм, Секс в нетрезвом виде, Громкий секс, Секс на
природе, ООС, Нецензурная лексика, Мужская беременность, Романтика, Юмор,
Флафф, Повседневность, AU, Стёб, Омегаверс, Элементы гета, Здоровые
отношения, Истинные, Прелюдия, Драббл

Описание:
- Здравствуйте, вас приветствует теле-магазин Leomax. Что бы вы хотели
приобрести?
- Доброго полудня! Мне нужны ваши трусы! Как они там? А! "Возбуждающий
пион"
- Может быть "Эротичный пион"?

Посвящение:
Во-первых, тиктоку, который послал в мои рекомендации видео с прозрачными
трусами в цветочек
Во-вторых, моим богиням русреала, Арзу и Ане, которые вдохновляют меня на
написание подобной наркомании)) люблю вас сильно

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Примечания:
Очередная хрень, родившаяся в моей голове, под воздействием тиктока...

Несмотря на статус "завершен", работа будет пополняться новыми ситуэйшн,

происходящими с героями
 Оглавление

Оглавление 2
Влияние леомакса 3
Примечание к части 8
Огоньковое поле 9
Примечание к части 13
Кладбище 14
происшествие у шашлычной 20
Примечание к части 23
Широкой этой свадьбе было места мало 24
Примечание к части 37
Сказ о хабалке заморской 38
Примечание к части 53
В чем сила мужицкого духа и единения братства? 54
Примечание к части 71
Аэропорт... Улетаю... 72
Примечание к части 82
Всякий курорт есть место неожиданных встреч 83
Примечание к части 93
И распахнув свои шальные объятия, ласкает нас морской прибой
Примечание к части 10594
Рыночные похождения русской делегации 106
Примечание к части 112
Сноски: 113
Примечание к части Приятного прочтения)

Влияние леомакса

Летнее утро в деревне наполнено какой-то своей непередаваемой атмосферой, которую

вы не сыщете нигде. Яркое солнце заглядывает в окна и пробуждает спящих людей своими
лучами; по нежно-голубому небу плывут пушистые облака, каждое из которых имеет свою
неповторимую форму; на зелёной траве блестят прохладные капельки росы; приятная тишина
прерывается лишь пением птиц и разговорами бабушек-соседок.

Проснувшись, омега спустился из своей комнаты на первый этаж дачного домика, где находились
спальня его дедушек и маленькая кухня. Около плиты стоял дедуля Чимин и готовил завтрак,
тихо напевая что-то из репертуара Валерочки Меладзе. Рядом с ним за столом устроился дед
Юнги, на глазах которого сейчас находились очки, а в руках лежал телефон с открытым
«Дурак.Онлайн». Выключив конфорку, Чимин обернулся и увидел сонного внука.

— Доброе утро, ТэТэ, — тепло улыбнулся он, — садись, сейчас будем кушать.

— Доброе, дедули, — тихо пробормотал Тэхен, усаживаясь на стул.

— Опять сейчас к своему Чонгуку побежишь? Ох и не внушает мне доверия этот альфа, —
заворчал Юнги, откладывая телефон в сторону.

— Деда, ну чего ты так? Он хороший, ты ж с его дедом дружишь.

— Как я могу нормально относиться к хахалю моей ягодки? Даже если он и внук Хосока, это
ничего не меняет, — заявил альфа, отпивая из кружки горячий чай.

— Так, старый, отцепись ты от него, Чонгук хороший мальчик и Тэхена нашего очень любит, —
встрял Чимин, раскладывающий вареники с творогом по тарелкам.

— Айщ, вообще ничего говорить не буду, — надулся Юнги и принялся завтракать.

Покончив с едой, Тэхен убежал в баню, чтобы умыться. Оставшись наедине со своим мужем, омега
уселся к нему на колени и утянул того в сладкий поцелуй. Альфа провел рукой по чужому бедру,
слегка его сжимая.

— Неа, держи свои руки при себе, старый извращенец, — хихикнул Чимин.

— Я ещё возьму свое, — Юнги легонько шлепнул любимого по ягодице.

— Обязательно, а теперь давай поговорим. Прекрати ворчать на Тэхена из-за Чонгука, они
истинные, — нахмурился он.

— Да я же несерьёзно, шучу так, — вскинул брови Мин.

— Но Тэ этого может и не понять, так что кончай.

— Конечно кончу, только внучок пусть уйдёт, — ухмыльнулся Юнги.

— Иди в пердимонокль, — закатил глаза омега и ушёл в спальню.

***

На улице нещадно палило солнце, но это не мешало старикам копаться в огороде. Чимин бережно
срезал свои любимые пионы, чтобы поставить их в вазу на кухне. Аккуратно собирая букет, он
периодически взвизгивал, когда в радиусе нескольких метров пролетала какая-нибудь живность.
Юнги же собирал ранетки с небольшого дерева, иногда прерываясь, чтобы напугать мужа,
изображая жужжание, на что получал матерные оды.

— Блять, да ты заебал! Я ж раньше времени инфаркт схвачу и подохну прямо тут! Хуеблан! — в
очередной раз заорал перепугавшийся омега, — и вообще, какого хуя ты топчешься по моему
газону?! А ну свалил нахуй оттуда, пока я тебе стебель с шипами от розы в жопу не запихал!

3/113
— Ой, как нам страшно, ой-ой-ой.

— А вот потом и посмотрим! — пригрозил Чимин.

— Ну вот потом и посмотрим.

— Вот и посмотри-посмотри!

— Вот и посмотрю-посмотрю.

Они бы и продолжили препираться, если бы их спор не был нагло прерван соседом.

— Вы чего тут разорались, голубки? — весело спросил Хосок, выглядывающий из-за забора.

— Хоби, иди, куда шёл! — взорвался Чимин.

— Понял, принял, обработал, — капитулировал Чон, зная, что с мужем друга ругаться опасно для
жизни.

— Погоди, скажи, как там наш Тэхени? — остановил его омега.

— Тэхени сейчас хорошо, как никогда. Вы бы слышали это, — заговорщически сказал Хосок.

— Хобыч, твой внук совсем охренел? Им же по семнадцать! — возмутился Юнги.

— Ой, чья бы корова мычала! Ты себя-то вспомни! Мне шестнадцать было, когда я забеременел от
тебя!

— Да не ругайся ты на них, ну любят дети друг друга, ну что такого? — обратился Чон к другу.

— Да делайте вы, что хотите, я вообще лезть не буду, — отмахнулся Юнги и ушёл в дом.

— Псих, — фыркнул омега и, попрощавшись с соседом, пошёл за мужем.

Время близилось к вечеру. Чимин ушёл в магазин; Тэхен остался у Чонов на весь день, а то и ночь.
Заскучав, Юнги включил телевизор. На каком-то канале шла реклама Leomax; дед уже хотел
переключить её, но остановился, когда увидел, что именно там продавали.

— Вы хотите добавить в интимную жизнь перчинки, но не знаете, как это сделать? Тогда вы
попали точно по адресу! Только у нас вы можете найти то, что нужно! Приобретите нижнее белье
«Эротичный пион» и ваша сексуальная жизнь станет ярче! В комплект входят полупрозрачные
трусы с принтом нежно-розовых пионов, которые идеально прилегают к телу и подчёркивают все
ваши достоинства! Только сегодня вы можете получить его по супер-низкой цене, всего за
девятьсот девяносто девять рублей. Но если вы позвоните нам прямо сейчас, то в подарок к белью
получите духи с феромонами «Страстный гладиолус». Но и это ещё не всё! Если вы позвоните нам
прямо сейчас и закажете белье «Эротичный пион», то в качестве небольшого комплимента вы
также получите бандаж для спины «Плоскогорье». А если вы закажете два комплекта белья, то в
подарок получите футболку с пикантными разрезами «Грешная Черешня»! Звоните на номер на
экране, количество белья ограничено!

— Нет, ну надо однозначно взять, Чимини любит пионы! Я ему такой сюрпрайз забабахаю! — Юнги
нацепил очки и быстро ввёл номер с телевизора, а затем нажал на вызов.

— Здравствуйте, вас приветствует теле-магазин Leomax. Что бы вы хотели приобрести?

— Доброго полудня! Мне нужны ваши трусы! Как их там? А! «Возбуждающий пион»!

— Может быть «Эротичный пион»?

— Да, его. Мне надо два комплекта.

— Хорошо, назовите адрес, курьер привезёт ваш заказ в течение нескольких часов. Оплата
наличными?

— Нет, по карте. Деревня Пчелоебово, улица Фиолетовая, дом семь.

4/113
— Хорошо, заказ оформлен, ожидайте.

Через два часа вещи привёз доставщик. Быстренько все оплатив, дед побежал в дом
переодеваться. Нацепив на себя белье, Юнги покрутился вокруг зеркала, приговаривая:

— Вот это повезло моему Мини, такого самца себе заграбастал! Секс-пулемет, ни дать, ни взять!

Хлопнула входная дверь. Взглянув в зеркало последний раз, Мин включил музыкальный центр. Из
динамиков полилась песня. Дед соблазнительно вышел в центр кухни и уже хотел начать петь,
как увидел, что на пороге стоит ошарашенная парочка. Тэхен и Чонгук хлопали глазами, не зная,
что сказать, а Юнги скрылся с места преступления, чтобы накинуть на себя махровый синий
халат.

— Бонни и Клайд, вы что тут забыли?

— Мы за фотиком пришли, хотели на поле огоньковое сходить, — все еще пребывая в шоке, выдал
Тэ.

— Беги за своим фотиком, и чтобы я вас тут до завтрашнего дня не видел, идет?

— Идет, — кивнул Чон.

— Деда, ты собрался дедулю соблазнять под Стаса Михайлова? — хихикнул Ким.

— Много ты понимаешь! Чимин вообще-то от него без ума!

— Ладно-ладно, удачи тебе!

— Ага, и вам не хворать. Малышня, а ну стойте, — остановил парней Юнги, — вы это,

предохраняйтесь хоть.

— Дед!

— Молчу-молчу.

Буквально через несколько минут после ухода внука пришел Чимин.

— Юнги! Помоги пакеты разобрать! — попросил омега, но в ответ он услышал только музыку,
доносившуюся из их спальни, откуда спустя мгновение вышел его муж. На нем не было ничего
кроме полупрозрачных трусов в цветочек.

Сказать, что Чимин был в ахуе — не сказать ничего. Он просто стоял и смотрел, как его альфа
орет под музыку:

— Без тебя, без тебя.

Всё ненужным стало сразу без тебя,
От заката до рассвета без тебя,
Так нужна ты мне, любимая моя.

— Мы вместе тридцать три года, а ты с каждым разом умудряешься удивлять меня больше и
больше, — рассмеялся омега, подходя к мужу и обнимая его.

— Рад стараться, — улыбнулся Юнги и накрыл мягкие губы любимого своими, утягивая его в
поцелуй полный томящей нежности. Они вкладывали в прикосновения всю свою любовь, что за
годы совместной жизни расцвела красивыми цветами пионов. Их чувства каждый день росли,
подобно звезде, что увеличивается в процессе жизни, пока не достигнет пика и не взорвется на
миллиарды частиц.

Чимин издал тихий выдох, когда ощутил теплые руки на своих ягодицах. Продолжив ласкать
чужой рот, он прижался к альфе сильнее, желая быть к нему еще ближе. Юнги спустился
поцелуями к шее, оставляя на ней россыпь багровых засосов. Добравшись до пульсирующей
жилки, Мин вдохнул пленяющий аромат топленого молока, глубоко осевшего в легких приятным
послевкусием. Подхватив омегу под бедра, альфа усадил того на стол, тут же стягивая с него
футболку и припадая губами к розовому соску, начиная его посасывать. По телу Чимина
пробежала волна мурашек от горячих прикосновений к чувствительной коже; он выгнулся
5/113
навстречу родным губам, прося большего. Юнги провел по обнаженной груди рукой и спустился
ниже, оглаживая мягкий живот и добираясь до бедер, обтянутых джинсовыми шортами. Оставив
дорожку из поцелуев от ложбинки на груди до линии челюсти, он вновь утянул возлюбленного в
глубокий поцелуй, что с каждым мгновением становился всё развязнее. Их языки сплетались
между собой, словно танцоры, плывущие в страстном танго. Небольшое помещение было
освещено слепящим солнцем, нагревавшим все поверхности; по коже стекали капельки пота,
блестящие от попадавших на них лучей; столбик на термометре полз вверх, показывая высокую
температуру в кухне. Оторвавшись от любимых сладких губ, альфа расстегнул ширинку на шортах
Чимина и потянул их вниз вместе с уже намокшим бельем. На вставшем омежьем члене проступил
предэякулят, а из ануса сочилась естественная смазка, стекающая по бедрам на стол. Юнги
покрыл ляжку омеги легкими поцелуями, поднимаясь к тазовой косточке. От приятных ощущений
Чимин довольно замурчал, словно котенок, которого приласкали.

— Я хочу тебя вылизать, — низким голосом сказал старший, исподлобья глядя на любимого.

— Целуй меня; делай всё, что хочешь; я в твоей власти, — прошептал омега, преданно смотря на
своего альфу.

Чимин аккуратно попытался встать в коленно-локтевую позу, и когда у него это почти получилось,
стол, который стал жертвой их сексуальных игрищ, не выдержал и упал.

— Нихуя себе блять, — прошипел младший, приземлившийся голой задницей на ковер.

— Сука, — вскрикнул Юнги, на ногу которого завалился стол, — Мини, сильно ударился?

— Все хорошо, нахуй стол, возьми уже меня наконец! — нетерпеливо проговорил Чимин, хватая
старшего за руку и ведя его в спальню. Альфа обхватил мужа за талию и прижал к себе, мокро
целуя. Внутри омеги все всколыхнулось от настойчивости возлюбленного, заставляя желать его
еще больше. Он потерся своим возбуждением о чужое, прося перейти к действиям.

Юнги понял все без слов и, взяв любимого на руки, подошел к огромной кровати и бросил на нее
Чимина, а затем перевернул его на живот и прошелся губами вдоль позвоночника, расцеловывая
каждую луну, что была нарисована на красивой спине.

— Ну-ка подними жопень свою, — приказал Мин.

Омега приподнялся на локтях и призывно оттопырил задницу, немного повиляв ею. Юнги ощутимо
шлепнул по одной ягодице, оставляя на ней красный след от ладони, и проделал то же самое со
второй, получив в ответ вскрики от неожиданности. Нежно огладив булочки руками, он
поочередно чмокнул каждую, а затем раздвинул их, открывая вид на анус, из которого выступала
ароматная смазка. Альфа подул на розовое колечко мышц, из-за чего оно тут же сжалось, и
провел кончиком языка от яичек до копчика под тихое мычание Чимина.

— Мой сладкий Мини, — довольно промурлыкал Юнги, прочувствовав вкус топленого молока.

Старший обвел сфинктер языком, а затем толкнулся в горячее нутро, ощущая давление гладких
стеночек. Он вылизывал мужа, постепенно наращивая темп. С губ Чимина слетали мелодичные
стоны, доставлявшие альфе истинное наслаждение. По подбородку Мина стекала слюна
вперемешку со смазкой, возбужденный член неприятно натирало белье. Юнги желал поскорее
избавиться от ненавистной ткани, но не хотел останавливаться, видя, как приятно сейчас
любимому, и с какой отдачей он двигается ему навстречу. В комнате было очень душно, даже
вентилятор не спасал от летнего зноя; по пространству разлилось смешение ароматов: топленое
молоко и печенье с шоколадной крошкой. Чимин двигал бедрами, подстраиваясь под темп мужа,
пытаясь насадиться еще глубже; его голос уже охрип из-за громких стонов, срывавшихся в
моменты удовольствия. Мин добавил к языку два пальца, начиная аккуратно растягивать омегу
для себя. Увеличивая темп, он стал загонять пальцы по самые костяшки и вскоре нашел заветный
комочек нервов, о чем свидетельствовали звонкие вскрики омеги.

— Хочу тебя в себе, пожалуйста, — проскулил младший, чьи ноги уже тряслись от подступающего
оргазма.

— Все для тебя, котенок, — оторвавшись, прошептал Юнги, чмокая омегу в копчик.

Чимин обессиленно рухнул на простыни, пропитавшиеся потом и смазкой. Альфа перевернул

уставшего мужа на спину и навис над ним, а затем примкнул к родным губам, нежно сминая их.
Отстранившись, Мин наконец-то стянул с себя мешающиеся трусы, высвобождая сочащийся
6/113
смазкой член. Он приставил орган к разработанному входу и плавно заполнил омегу собой,
ощущая приятное давление стеночек. Дав Чимину немного привыкнуть, он начал двигаться. Юнги
каждым толчком заставлял взрываться фейерверки в душе омеги. Их обоюдные стоны наполнили
комнату, сплетаясь в прекрасную песню любви, которую они смогли пронести сквозь года и
сохранить, как прекрасный сосуд, наполненный нежностью и страстью, пониманием и совместным
сумасшествием. Их любовь — бескрайнее море, поражающее своим спокойствием или бурей,
разражающейся в моменты эмоциональных всплесков. Альфа смотрел в глаза своего
возлюбленного, утопая в них, словно в патоке. Взгляд напротив проникал в самую душу, заставляя
сердце биться еще быстрее, хотя казалось бы, куда уж больше? Юнги покрывал лицо любимого
мимолетными поцелуями, получая в ответ такие же поцелуи-пушинки. Мин продолжал вбиваться
в податливое, такое желанное тело мужа, которое остро реагирует на родные прикосновения.
Чимин выгибался навстречу движениям, пытаясь быть к альфе еще ближе, так, чтобы до предела.
Находясь в предоргазменной неге, влюбленные шептали друг другу слова нежности. Губы в губы,
глаза в глаза, стон к стону. Сделав еще несколько фрикций, Юнги кончил, заполняя нутро омеги
своей спермой. Через пару секунд и Чимин содрогнулся в оргазме, пачкая белесой жидкостью
животы: свой и мужа. Выйдя из омеги, альфа лег рядом с ним, прислоняясь к покрытому
испариной лбу возлюбленного.

— Годы идут, а ты становишься всё сексуальнее, — усмехнулся Мин, зачесывая волосы назад.

— Ты тоже не уступаешь, вроде пятьдесят один год, а запал, как в восемнадцать, — хихикнул
Чимин, прикасаясь ладонью к щеке любимого.

— Я еще Чонгуку этому фору дам, — рассмеялся Юнги, обнимая мужа и укладываясь поудобнее.

— Чего разлегся? А ну марш баню топить! Я, по-твоему, должен в сперме ходить?

— Блять, Чимин, еп твою мать, поваляться не дашь, — пробухтел альфа, вставая и накидывая на
себя халат.

— Шуруй-шуруй.

***

Намывшись в бане, супруги решили посмотреть фильм. Чимин мазал лицо кремом, пока Юнги
промывал ягоды на кухне. За окном уже стемнело, небо покрылось звездами, а воздух стал
прохладнее. Тэхен позвонил и предупредил, что ночует у своего парня, поэтому его и не ждали.
Альфа вернулся с огромной тарелкой клубники и улегся на кровать, включая телевизор.

— Мини, я совсем забыл, у меня для тебя подарок! — воскликнул Мин и полез в свою
прикроватную тумбочку. Вытащив оттуда флакончик духов и какую-то ткань, он протянул их
омеге.

— «Страстный гладиолус»? Название, конечно, интригующее, — рассмеялся младший, пшикая на

запястье, — а пахнет еще лучше, — Чимин сморщился, поднося руку к носу мужа.

— М-да, нихуя это не гладиолус, это страстный спрей от тараканов, — закашлялся Юнги от
резкого запаха.

— Футболка «Грешная Черешня»… — омега посмотрел на кусочек ткани, продырявленный со всех

сторон и вновь засмеялся, — барахольщик, ты где это добыл?

— Да там теле-магазин какой-то был, в подарок к тем трусам шли вот эти побрякушки.

— Вопрос: нахрена тебе были те трусы?

— Ну ты же любишь пионы, а на трусах они и нарисованы, еще название такое: «Эротичный

пион».

— Да уж, ни разу не пожалел, что когда-то выбрал тебя, — хохотнул Чимин, подползая к своему
альфе и обнимая его.

***

7/113
Чимин проснулся поздно, когда за окном уже нещадно слепило солнце. Юнги сидел за своим
рабочим столом, что-то печатая в ноутбуке. Накинув шелковый халат персикового цвета на
обнаженное тело, омега подошел к своему мужу и чмокнул того в щеку, а затем поплелся на
кухню.

Около окна сидели Чонгук с Тэхеном, не стеснявшиеся никого и ничего. Ким устроился на коленях
своего альфы и самозабвенно целовал его.

— Вы продолжайте-продолжайте, я за винцом, — помахал рукой Чимин, — Чонгук, классные

татушки.

— Спасибо, — смутившись, ответил Чон.

— Да не стесняйтесь вы, дело молодое, можно подумать, я не замечаю ваши синие шеи, —
хихикнул омега, наливая алкоголь в бокал.

— Дедуля, ты такой красивый. Я смотрю, план деда с соблазнением под Стаса Михайлова
сработал? — заметил Тэ.

— А то, мы с дедом еще вас обгоним. Так, я пошел. Любитесь, дети мои, но лучше поднимитесь в
комнату, а то Юнги кондрашка хватит, — Чимин скрылся за дверью своей спальни. Держа в руках
бокал с холодным вином, он подошел к мужу и уселся на его колени, отвлекая того от работы, —
ты в этих очках выглядишь очень сексуально.

— А ты в этом халате, — он провел по чужому бедру ладонью.

— Под ним ничего нет, — вскинул бровь омега, приближаясь к лицу альфы.

— Прекрасно, можешь ничего и не надевать. Мы решим эту проблему вечером, — хрипло

прошептал Юнги, сжимая нежную кожу.

— Как скажешь, милый. Что-то сегодня жарко, не находишь? Может окрошечки?

— Мини, у меня проект крупный, пока что некогда, — вздохнул Мин, потирая переносицу.

— А я все же поем, — он коротко поцеловал мужа, оставляя после себя привкус вина на губах.
Вернувшись на кухню, Чимин не застал там внука и его ухажера, но спустя минут десять до него
долетели характерные стуки и тихие постанывания, которые явно пытались сдерживать, —
горячая парочка.

Примечание к части

Надеюсь, это было не слишком кринжово...

8/113
Примечание к части Очередная ситуэйшн, написанная под влиянием моих русреальных богинь)

Приятного прочтения)

Огоньковое поле

Летние дни продолжают идти своим чередом. Начало июня выдалось таким жарким, что
жителям Сибири даже не пришлось ехать на юга, чтобы насладиться солнечными ваннами.
Зелёные краски разбавляются яркими цветами одуванчиков, сирени, гвоздик и яблонь. Куча
насекомых спешат по своим насекомовским делам, случайно, а может и намеренно, пугая таких
впечатлительных людей, как дед Хосок. Огородные кампании тоже не стоят на месте, взять даже
Чимина и Юнги, что усиленно воюют в теплице, пытаясь переспорить друг друга. Каждый год они
все никак не могут решить, чем лучше подвязывать помидоры: ленточкой, как утверждал омега,
или же леской, по мнению альфы. Но все же, как бы они не пытались решить, в итоге все равно
выигрывал Чимин, с которым спорить — все равно что пытаться понять, зачем в истории России
столько русско-турецких войн. В общем жизнь кипит, как вода в котле, который подготовили для
смертной казни «сварение в кипятке».

Тэхен проснулся, когда солнце за окном уже нещадно палило, заставляя растения увядать, а
жителей деревни прятаться по домам, чтобы спастись от перегрева. Однако, помещение не особо
их спасало даже с включённым вентилятором. На вечер у омеги было запланировано свидание на
огоньковом поле, так полюбившемся ему и Чонгуку. Скорее всего это будет их последняя
возможность полюбоваться прекрасными цветами, что рассыпались по поляне тысячами
небольших огоньков, потому что буквально через несколько дней они отцветут: такова их
особенность, цветение огоньков длится всего несколько недель и выпадает на конец мая-начало
июня. Быстро закончив свои дела, Ким убежал к себе в комнату, чтобы начать собираться. Сегодня
у них с Чонгуком первая годовщина, и ему хотелось выглядеть как-то по-особенному. Неожиданно
дверь распахнулась и в спальню влетел дедуля Чимин, как и всегда выглядевший
сногсшибательно: его волосы, которые он вчера выкрасил в нежно-розовый, были небрежно
растрепаны; на лицо был нанесён какой-то крем, от которого кожа сияла; на теле красовался
голубой шёлковый халат с перьями. Тэхен всегда восхищался своим дедушкой, который мог из
рокового омеги превратиться в заботливого мужа и родителя. Чимин подошёл к кровати и сбросил
на неё ворох каких-то пакетов.

— Бусинка моя, мы с дедом прошвырнулись по магазинам, и я там тебе прикупил кое-что.

— Ого, спасибо, — улыбнулся парень и, чмокнув дедулю в щеку, подошёл к постели, открывая
первый пакет и доставая оттуда чёрные кожаные шорты и такого же цвета шелковую рубашку.

— Ну-ка примеряй, там ещё колготки в сетку где-то были, — хитро сощурился дедуля, усаживаясь
на мягкое кресло около окна.

— Деда, а я это куда носить буду? — хихикнул внук, заходя за ширму.

— Да хоть в огород, будешь червей соблазнять, — рассмеялся Чимин, — а вообще, я думаю, что
Чонгуку твоему понравилось бы.

— Правда? — Тэхен вышел и предстал перед дедушкой в новом образе: короткие шорты и
колготки подчеркивали длинные ноги, а расстегнутая на пару пуговиц рубашка оголяла изящные
ключицы.

— Боже мой, какой ты красивый! — восторженно пропищал Чимин.

Омеги устроили в спальне целый модный приговор. Перемерив практически все, что притащил
дедуля, Ким изрядно выдохся. Взяв последний пакет, он открыл его и тихо ахнул. Чимин,
наблюдавший за внуком, усмехнулся.

— Ну что ж, теперь перейдём к самому главному. Сейчас, моя булочка, я, как истинный
совратитель всея Пчелоебово, расскажу тебе о секретах соблазнения альфы, — лукаво подмигнул
он, — иди переодевайся.

Спустя несколько минут Тэхен вновь показался из-за ширмы. На его теле красовалось
полупрозрачное чёрное боди с кружевом; на шее закреплён кожаный ошейник с металлической
цепочкой, прикрепляющейся к ремешку на талии, от которого отходят маленькие цепи,

9/113
свисающие по бокам; бедра опоясывали две портупеи с небольшими блестящими камушками
посередине.

— Ну просто шедевр на миллиард карат, — дедуля осмотрел внука и, удовлетворенно кивнув,

улегся на кровать, подперев голову рукой, — кошечка моя, слушай и запоминай. Вот альфа твой —
король, остальные не по рангу, понял? Он такой сильный, гроза района, короче со всеми
авторитет. А ты, по мнению всех, слабый омега, но это не так! На самом деле ты имеешь такую
власть, о которой никто и не догадывается. Ты имеешь власть над своим альфой! Он в жизни
такой серьёзный, а перед тобой растекается лужицей и готов кинуть весь мир к твоим ногам, чего
бы ему это не стоило! И вот наступает момент, когда вы хотите быть друг к другу ещё ближе, и
ты, истинный дьявол во плоти, искушаешь его своим обаянием. Идёшь к нему навстречу, а-ля
львица-тигрица, и просто у него срывает голову от твоей охуенности! Ну а дальше все по наитию
и как вам больше нравится, — поделился старший.

— У меня самый лучший дедушка, — рассмеялся Тэхен.

— Ещё бы, а теперь садись, я тебе причёску сделаю.

Через час волосы Кима были красиво уложены лёгкими волнами, а на ушах висели длинные
серебряные серьги-цепочки. На лице красовался лёгкий макияж: стрелки на глазах,
подкрашенные ресницы и прозрачный блеск для губ. Чимин пожелал внуку удачи и ушёл в свою
спальню, оставив того любоваться собой перед зеркалом. Взглянув на часы, Тэхен увидел, что
время уже близится к семи вечера, а значит скоро нужно будет выходить. Жара на улице спала,
поэтому омега достал из шкафа широкие брюки и кремовый свитер с высоким горлом, чтобы
скрыть все ремешки для сохранения интриги. С улицы послышались чьи-то крики.

— Тэхен! — под окном стоял улыбающийся Чонгук с букетом васильков, таких же, какие растут
около ограды соседки тёти Лисы. Улыбнувшись альфе в ответ, Ким последний раз взглянул на
себя и вышел из комнаты.

Солнце уже склонялось к горизонту, коровы возвращались с пастбищ домой, а возле забора из
профлиста цвета морской волны стояла сладкая парочка, за которой наблюдали из двух домов.
Дед Хосок стоял на небольшом балкончике, смотря в лорнет, чтобы лучше видеть внука и его
омегу, что сейчас с упоением целовали друг друга.

— Ох, молодёжь, — усмехнулся он и скрылся, возвращаясь к своей гостье, — Лисочка, как насчёт
второго захода?

— Наручники есть? — спросила женщина, лежащая на большом диване, застеленном постельным

бельем с розами. Её красная помада размазалась, а волосы растрепались; между пальцами была
зажата тонкая сигарета, а на подлокотнике стоял стакан с виски.

— Обижаешь, — ответил Хоби и, достав из тумбочки розовые наручники, кинулся к даме.

***

Небо озарилось нежными красками лилового заката, в лесном воздухе витал аромат приятной
свежести, сухая трава шуршала под ногами. Тэхен и Чонгук шли по протоптанной тропинке, мило
болтая. В одной руке Ким держал очаровательный букет из синих васильков того же цвета, что и
его волосы, а другой согревал большую ладонь Чона. Пройдя через лес, они вышли на огромную
поляну, усеянную яркими цветочками, похожими на маленькие шарики пламени, рядом с которой
находилось небольшое озеро. Чонгук завел Тэхена в середину поля и, сняв с себя кожанку,
расстелил её на траве, приглашая омегу присесть. Достав из рюкзака контейнер с собственно
приготовленным шашлыком и вишневый сок в маленьких коробочках, альфа открыл их и протянул
возлюбленному, встречаясь с сияющими глазами напротив.

— Гуки, у меня слов нет… Я в восторге! Ты для меня шашлык пожарил! — радостно пролепетал Тэ,
набросившись на любимого с объятиями.

— Я знал, что ты его любишь, и не мог отказать своему котёнку в удовольствии, — нежно
улыбнулся Чон, устраивая руки на талии Кима.

— Я думаю, это может и подождать, у меня для тебя есть кое-что поинтереснее, — Тэхен отложил
еду в сторону и умостился на бедрах Чонгука, обнимая его шею руками и приникая к желанным
губам в поцелуе. Он сминал чужие губы томяще-сладостно, словно пробовал вкусную конфету и
10/113
растягивал удовольствие от приятного послевкусия. Этот поцелуй нельзя считать невинным, он
наполнен юношеской пылкостью, толкающей на создание страстного тандема. Все звезды с неба
сейчас были во влюбленных глазах парней, что упивались близостью друг друга в сумерках,
уносящих за собой таинство их единения.

Альфа подцепил края свитера омеги и потянул его вверх, снимая. Мягкая кожа Кима тут же
покрылась мурашками из-за контраста температур. Чон провел руками по любимому телу,
облаченному в откровенное боди с мягким кружевом, пробуждавшем в сознании самые яркие
фантазии. Расстегнув брюки и сняв их с Тэхена, Чонгук обхватил его ягодицы ладонями, сильно
сжимая и получая в ответ судорожный выдох. Крепкие руки очерчивали изящные изгибы талии,
нащупывая кожаные ремешки с цепочками, блуждали по пышным бедрам, цепляя портупеи,
красиво опоясывающие ляжки. Огонь возбуждения накрыл их с головой, заставляя разум
покрываться туманной дымкой. Альфа расцеловывал шею омеги, слушая его довольное мурчание.
На нежной коже расцветали алые отметины похожие на азалию. Ким стянул с Чона футболку и
отбросил ее в сторону, после чего припал к чувствительному соску, облизывая бусину кончиком
языка, заставляя Чонгука запрокинуть голову от удовольствия. Огладив мягкие половинки, альфа
оттянул ниточку белья в сторону, открывая доступ к сочащемуся смазкой колечку мышц. Обведя
сфинткер пальцем и собрав природную смазку, Чон протолкнул его в анус омеги под сдавленное
шипение последнего. Дав Тэхену немного привыкнуть, он начал двигать пальцем, постепенно
наращивая темп, после чего вставил второй и начал растягивать Кима, оглаживая гладкие
стеночки изнутри. Собственный член болезненно упирался в джинсы, неприятно натираясь о
ткань. Тэхену было мало пальцев, на которые он пытался насадиться еще глубже, до самых
костяшек.

— Боже, Гуки, возьми меня уже, — проскулил омега, когда альфа попал по простате.

Чонгук встал и поднял за собой Кима. Когда он снял с себя штаны, Тэ удивленно выдохнул, увидев
на своем парне такие же трусы, как и у его деда.

— Откуда ты это взял? — рассмеялся Тэхен, опускаясь перед Чоном на колени и проводя руками
по крепким бедрам.

— Дед Юнги сказал, что тебя это обязательно соблазнит, — прошипел он, когда омега стянул
ткань, высвобождая возбужденный член наружу.

Ким ничего не ответил, лишь усмехнулся перед тем, как слизать с чувствительной головки
предэякулят. Чонгук взглянул на возлюбленного, что толкался языком в уретру, смотря на него.
Обхватив орган губами, Тэхен начал двигать головой, втягивая щеки. От стонов альфы по телу
омеги побежали тысячи искорок возбуждения, взрывающихся яркими салютами в бешено
стучащем сердце. Чон вплел пальцы в копну синих волос, поглаживая кожу головы. Ненавязчивые
прикосновения заставили омегу блаженно промычать, от чего по члену пошли вибрации,
доставившие альфе еще большее наслаждение. По подбородку Кима бежала слюна, стекающая
прозрачными каплями по шее, смешиваясь с потом.

— Тэ, я хочу тебя, — рыкнул Чонгук, пребывающий на грани оргазма.

Омега выпустил член изо рта, оставляя между ним и своими губами тонкую ниточку слюны,
похожую на плавящееся стекло. Гук схватил руками цепочку, ведущую к ошейнику, и аккуратно
притянул Тэхена к себе, чтобы впиться в раскрасневшиеся губы настойчивым поцелуем. Парни с
упоением ласкали языки друг друга, сплетая их в нежном вальсе. Чонгук зажал между средним и
указательным пальцем чужой чувствительный сосок, скрытый кружевом, на что получил тихий
стон. Разорвав поцелуй, он подхватил омегу под бедра, заставив того обхватить его талию
ногами. Одной рукой удерживая Кима за талию, а другой направляя член ко входу, он начал
медленно погружаться в горячее нутро Тэхена, чувствуя, как узкие стеночки сжимаются вокруг
органа, создавая приятное давление. Дав любимому время привыкнуть, Чон принялся двигаться,
постепенно увеличивая темп. Он загонял член по самое основание, попадая по комочку нервов,
из-за чего тело Тэхена прошибало зарядами тока, заставлявших его выгибаться навстречу своему
альфе. Оглушительная тишина ночи наполнилась звуками шлепков разгоряченных тел друг о
друга и обоюдными стонами, сливающимися в мелодию страстной нежности, которая проявляется
в непреодолимом влечении, заботе и внимательности друг к другу. В воздухе смешались запахи
ночной свежести, пыльцы цветов и ароматы альфы и омеги — шашлык и черная смородина.
Казалось, что они не сочетаемы, но это совершенно не так. Вместе Тэхен и Чонгук были словно
летняя история, состоящая из посиделок у озера, шансона, прогулок по лесу и работы в огороде.
Между ними была своя неповторимая химия, неразрывная связь, которой каждый из них очень
дорожил. И вряд ли можно сыскать в мире людей, которые любили бы друг друга так же, как они.
Пылко, нежно, бережно.
11/113
— Тэ, я всю ночь думал о тебе, и в моей голове родилось стихотворение, — тяжело дыша,
проговорил Чон, продолжающий вбиваться в желанное тело. На его лбу проступила испарина, по
обнаженной груди стекали капельки пота, а ноги подрагивали от удовольствия.

— Расскажешь? — тихо выдохнул Ким в чужие губы.

— Твои глаза,
Словно бескрайнее море.
Я смотрю в них,
Душа моя тонет.

Ты заставляешь сердце трепетать,

А губы — улыбаться.
И, Боже, как же я люблю
С тобою целоваться.

Милее сладких губ твоих

Мне не сыскать нигде.
Я так люблю любить тебя,
Все думы о тебе.

Ты мой прекрасный лунный луч,

Ты греешь в тишине.
Я за руку тебя возьму,
Нежно прижму к себе.

Чонгук говорил заветные строки, глядя в чужие глаза, что искрились неподдельным счастьем. По
щекам омеги текли трогательные слезы. Их момент чувственности стал еще интимнее благодаря
откровению альфы, чье сердце было переполнено искренней любовью к своему истинному.

— Гуки, я люблю тебя бесконечно, — прошептал Тэхен, и в следующий момент с его губ сорвался
стон, завершивший песню их страсти фееричной нотой оргазма.

— Взаимно, котёнок, — улыбнулся Чон, убирая мокрые прядки со лба возлюбленного.

— Гуки! — испуганно вскрикнул Ким, когда почувствовал набухший узел альфы внутри себя.

— Прости, я не уследил, — ошарашенно произнес Чонгук, из головы которого совсем вылетело, что
нужно использовать защиту, которая, кстати говоря, лежала у него в рюкзаке.

— Да ладно уж, чего теперь, — вздохнул омега и прислонился своим лбом ко лбу любимого.

Гук аккуратно опустился вместе с Тэхеном на расстеленную куртку и умостил руки на его талии,
пока Ким устало прижимался к нему. Небо было усыпано звездами, словно бриллиантами; в траве
стрекотали сверчки. Одинокая луна смущенно наблюдала за влюбленными, тихо радуясь их
счастью.

— Тэ, расскажи что-нибудь, — попросил Чон, грея омегу в своих объятиях.

— А что говорить? Блять, ну…в тюрьме четыре основные касты: первая — блатные, черные; вторая
— мужики, серые; третья — козлы, красные; четвертая — опущенные, голубые, — поведал Ким.

— Это, конечно, нужная информация.

— Да, а теперь лучше ты мне расскажи, каким образом дед Юнги тебе эти трусы всучил? —
рассмеялся Тэхен.

— Ну в общем, дело было как-то так…

Стоя у мангала, Чонгук повторял про себя строки своего стихотворения. Вдруг из-за угла дома
послышались какие-то звуки. Обернувшись, альфа увидел деда Юнги и деда Хосока.

— Пс, внук, а ну-ка поди сюды, — подозвал Хоби.

— Чего вам? — вскинул бровь Гук.

12/113
— Короче, у вас же с Тэхенчиком сегодня свиданка, вот бери их, они обязательно помогут тебе в
соблазнении, — подмигнул Мин.

— А вот это, чтоб всё безопасно было! — Чон старший протянул внуку упаковку презервативов и
смазку со вкусом смородинового варенья, — светящиеся!

— Спасибо, конечно…

— Не благодари, — отмахнулся дед Юнги.

— Ебитесь, дети мои, главное предохраняйтесь! — объявил Хосок и, подхватив друга под руку,
удалился в дом.

— Они, как обычно, в своем репертуаре, — хихикнул Ким.

***

Тэхен и Чонгук проснулись ранним утром, потому что по полю кто-то ходил и тихо напевал:

— Ты пчела, я пчеловод, а мы любим мед!

Чуть приподнявшись, они увидели деда Хосока, нюхающего яркие цветы. Вдруг мимо пролетел
огромный шмель, из-за чего по округе разнесся громкий визг Кима. Услышав, что на поляне есть
кто-то еще, Хоби повернулся и увидел внука и его омегу, пытающихся отмахнуться от насекомого,
которое просто летело по своим делам.

— А НУ НЕ ТРОГАЙТЕ ШМЕЛЯ, ПОЁБЫШИ! — заорал дед, показывая им кулак.

***

Ближе к обеду довольные парни вернулись домой. Зайдя в ограду к Тэхену, они увидели
интересную картину. Дедуля Чимин в длинном ярко-красном халате с перьями и огромной
цветочной шляпой на голове пел в золотой микрофон, пока дед Юнги вел его в танце.

— О-о-о-о, зеленоглазое такси.

О-о-о-о, притормози-притормози.

— И зачем мне отношения, если они не будут такими? — засмеялся Ким, обнимая своего альфу и
кладя голову ему на грудь.

Примечание к части

Может, это последняя часть, а может и нет)

13/113
Примечание к части Приятного прочтения)

Кладбище

Летние каникулы в самом разгаре: школьники проводят время в огороде, помогая своим
родителям; работники уходят в отпуск; пенсионеры живут на даче, наслаждаясь свежим
воздухом. Июль выдался не на шутку жарким. Находиться на улице было практически невозможно
из-за палящего солнца и духоты. Вода в озере около огонькового поля, где коротали дни Тэхен и
Чонгук, стала, как парное молоко. Чимин перестал эксплуатировать Юнги на картошке, а вместо
этого они целыми днями откисали в бассейне и валялись в кровати, иногда отдаваясь во власть
страсти. В доме Чонов частым гостем стала Лиса, с чьей клумбы Гук таскает васильки для своего
парня. Хосок стал светиться еще ярче, чем обычно. Стоя на своем излюбленном балконе, он
наблюдал за соседями, разносящими феромоны своей любви по округе, и ярко улыбался, потому
что теперь и в его жизнь пришло долгожданное светлое чувство.

Ранним утром, когда все еще видели десятый сон, к даче семьи Мин подъехал автомобиль, из
которого очень громко играла музыка.

«Едем, едем в соседнее село на дискотеку!

Едем, едем на дискотеку со своей фонотекой.
Едем, едем, с гаража угнав папину «Победу».
Едем, едем в соседнее село на дискотеку!» — доносилось из динамиков на всю улицу.

Из дома выскочил разъяренный альфа, на котором были только прозрачные трусы в цветочек. В
его руках была длинная метла, которой он намеревался огреть нарушителя спокойствия деревни
Пчелоебово. Распахнув калитку, невыспавшийся Юнги уже замахнулся очень даже опасным
оружием, но застыл, увидев, кто именно их потревожил.

— А вы какого хера тут забыли? — вскинул бровь дед, всё еще оставаясь в боевой позе.

— Я тоже рад видеть тебя, пап, — хихикнул Джин, окидывая родителя взглядом.

— Нехуй тут так рано делать, еще и музло своё включили! Тьфу! Срамота!

— Здравствуйте, дорогой тесть, — улыбнулся Намджун, вышедший из машины.

— И вам не хворать, уважаемый ебырь моего сына, — поклонился Мин, съязвив.

— Я смотрю, вы нам очень рады, — усмехнулся зять, протягивая ладонь для рукопожатия.

— Культяпки при себе держи! Пожимать её буду только тогда, когда вы научитесь приезжать не в
четыре утра! — отец замахнулся метлой, отгоняя родственничка от себя.

— Юнги, кто там? Чего ты разбуянился? — сонно пробурчал подошедший Чимин, еще не
разлепивший глаза и кутающийся в шелковый халат.

— Действительно, кто же?! Мини, сам подумай: кто может приехать под утро и врубить на всю
улицу какую-то хрень?

Окончательно проснувшись, омега заметил гостей, приехавших к ним.

— А вы чего тут забыли? Вас сюда плоскогубцами-то не притащишь, а тут сами явились, —
озадачился Чимин, — старый, а ты совсем сдурел?! Какого хрена ты в одних недотрусах, так еще и
с метелкой своей? Как Баба-Ёг, ей Богу!

— Ля, я вышел защищать честь сна нашей деревни!

— Да иди ты уже оденься! Стоит, в чем мать родила!

— Мы с вами потом поговорим! — прищурился альфа и направился в дом.

— Как же я по этому скучал, — выдохнул Сокджин, подходя к папе и обнимая его.

— А мы-то как скучали, — рассмеялся Чимин, обнимая в ответ, — зятёк, как жизнь молодая?

14/113
— Прекрасно, решили вспомнить молодость и вернуться в родные просторы, — усмехнулся Джун,
доставая из багажника огромный чемодан.

— Вы к нам жить приехали? — выпучил глаза старший омега.

— На недельку, а там, как пойдет, — улыбнулся Джин, протягивая папе медовый торт в
фирменной коробке.

— Ну какая красота, Юнги сейчас, как кот, объевшийся сметаны, будет!

***

Несмотря на раннее пробуждение, Юнги всё же рад был видеть детей, хоть и не показал этого
сначала, зато потом, наевшись тортом, стал засыпать зятя вопросами. Тэхен проснулся в десятом
часу утра и, спустившись на кухню, увидел своих родителей, чему несказанно обрадовался. Омега
не видел своих пап полтора месяца, что находился в деревне. Вечером решено было сделать
застолье по случаю приезда, на которое пригласили и Чонов. Весь день омеги посвятили готовке,
а альфы собирали мангал и жарили шашлыки.

К пяти часам все уже расселись по своим местам. Гости принесли с собой две бутылки отменной
настойки, которую делал сам дед Хосок — главный поставщик качественной алкашки на все
праздники. Большое количество разных блюд, закусок и выпивки шли в ход. Самым молодым
участникам семейного праздника тоже наливали алкоголь, и если Чонгук опрокинул две рюмки, то
Тэхен так и не притронулся к своему бокалу, потягивая виноградный сок.

В момент, когда все уже были подшофе, Тэ встал, собираясь сделать заявление. Он достал из-за
спины маленькую белую коробочку и протянул ее рядом сидящему Чонгуку. Открыв крышку,
перевязанную аккуратным бантиком, Чон ошарашенно уставился на содержимое, а когда осознал,
что именно он перед собой видит, взял Кима за руку и спросил.

— Это правда? — глаза альфы сияли от радости.

— Ну нет блять, я пошутить решил, — нервно хохотнул омега, оказавшийся в теплых объятиях
истинного.

— Я так рад, — всхлипнул Чонгук, в глазах которого застыли слёзы.

— Правда-правда?

— Правда-правда.

— Молодежь, мы, конечно не хотим вам мешать… — начал говорить Хосок, но был прерван.

— Так, а я чего-то не понял: какого фига вы там обжимаетесь и плачете, а нам ничего не
рассказываете? — возмутился дед Юнги.

— Да уймись ты уже, старикан, не видишь что ли? Любовь у них! — Чимин отвесил мужу легкий
подзатыльник.

— Посмотрите, что в коробке. Там подарок для всех, — сквозь слезы проговорил Тэхен.

Мин выхватил коробку и на секунду застыл.

— А нахрена ты ему носки такие маленькие подарил? Вы из-за размера плачете что ли? —
недоумевал альфа.

— Вот старый пень! Беременен наш ТэТэ! — чуть ли не плача, вскрикнул Чимин.

— Поздравляю, мой маленький! — расплакался Сокджин, подходя к сыну и обнимая его, — ты так
быстро вырос…

— Спасибо, папуля, — поблагодарил Тэ, прильнув к родителю.

— Это я теперь прадед что ли? За это надо выпить! — объявил Хосок.
15/113
За общей радостью никто и не заметил, что их теплую компанию покинули Намджун и Юнги.
Впрочем, альфы скоро вернулись. В руках Юнги была всё та же метла, а вот Намджун отхватил
себе какую-то люстру, валявшуюся в дровнике.

— Чонгук, можно тебя на секундочку? — попросил Джун.

Ничего не подозревающий парень отпустил Тэхена из своих объятий и вышел, радостно улыбаясь.

— Ну чё, хуй с ушами, побегаем? — невинно похлопал глазами Мин.

— Что? — ничего не понял альфа.

— Да так, — отмахнулся Юнги, а затем перехватил метелку поудобнее и начал колотить ей Чона.

— Да что случилось-то? — не понимал молодой отец.

— Случилось то, что ты не умеешь держать свой член при себе! — рыкнул Ким и бросился на
бедного парня, который, отбившись от деда, дал дёру из ограды, — а ну стой, недопробка
анальная! Я тебе сейчас все агрегаты отрежу, а люстру эту запихаю в ноздрю!

— Давайте спокойно всё обсудим, как цивилизованные люди!

— Я тебе так обсужу! На всю жизнь обсуждалка закроется! — проорал дед Юнги, не уступающий в
беге зятю.

— Вы же сами мне давали советы, как соблазнить вашего внука!

— Соблазнить, а не обрюхатить, остолоп! Это разные вещи! Для чего тебе Хобыч презервативы
давал?

— Ну так получилось!

— А ну живо остановились все! — прозвучал громогласный крик Джина, — Намджун, твою мать!
Положи люстру, это раритет!

— Джини, не лезь! Я сейчас этому пиздюку одно место начищу! Сиять получше хрусталиков
будет! — прорычал Нам.

— Значит так, если ты сейчас же не остановишься, трахаться будешь со своей рукой!

— Ну Джини… — обреченно вздохнул Намджун, останавливаясь, зная, что муж не шутит.

— Я тебе всё сказал! Папа! Отстань от мальчика!

— Ага, сейчас! Придумай, что получше! — показал язык альфа.

— Мин Юнги, оставь Чонгука в покое, иначе месяц свое пристанище будешь искать в бане!

— Меня этим так просто не провести!

— Нехуево жить наблюдателем, — довольно протянул Хосок, потягивая настойку прямо из

бутылки, — не переживай, Тэ, дед твой отходчивый — погоняется и успокоится.

— Надеюсь, — вздохнул Ким, уже привыкший к такому балагану, и продолжил поедать шашлык со
смородиной.

Все собравшиеся стояли за оградой и наблюдали за беготней. Уже порядком уставший Чонгук не
нашел ничего лучше, чем прыгнуть в небольшую речку, находившуюся через дорогу от дома. Мин
не растерялся и сиганул в воду вслед за парнем, начиная по новой хлестать его метлой. Гук уже
смирился со своей участью, а потому просто прикрыл голову руками. В Юнги было еще полно
энергии, но краем глаза он увидел грустную моську Тэхена и, вздохнув, вылез из реки, после чего
направился в сторону дома, потому что не переносил грусти любимого внука. Чонгук еще минуты
две стоял и пытался понять, что только что произошло. К берегу подошел его омега с большим
махровым полотенцем.

16/113
— Вылезай давай — заболеешь.

Чон понял, что на улице действительно похолодало, и вышел на берег к Тэхену.

— Раздевайся, — скомандовал Ким.

— Бусинка моя, на ранних сроках лучше воздержаться, — улыбнулся Гук, на что Тэ закатил глаза и
сам потянул чужую футболку вверх, снимая. Омега накинул полотенце на плечи альфы, укутывая
его. Чонгук умилился такой заботе и, аккуратно притянув парня к себе, накрыл его губы своими,
утягивая в трепетный поцелуй. Лаская губы друг друга, они утопали в безграничном море нежной
любви, которой упивались изо дня в день. Отстранившись, Чон опустился перед возлюбленным на
колени и, приподняв край серой кофты, оставил на маленьком мягком животике легкий поцелуй,
вызывая теплую улыбку Тэхена.

— Тьфу, срамота! — пробурчал Юнги, наблюдавший за парочкой из окна дома.

***

Чуть успокоившись, все решили продолжить застолье, чтобы отпраздновать пополнение в семье.
Пока альфы разговаривали между собой, давая Чонгуку наставления, омеги во главе с Чимином,
который по такому случаю даже надел очки, штудировали сайты детских магазинов, уже
присматривая вещички для будущего новорожденного. На удивление всех дед Юнги перестал
ворчать и извинился перед Гуком, сказав, что безмерно рад будущим правнуку или правнучке.
Несмотря на все происшествия, их вечер все же был наполнен теплом и уютом.

Все разошлись в полночь. Тэхен и Чонгук лежали на кровати в комнате омеги и обнимались. Сна
не было ни в одном глазу, поэтому они разговаривали об их малыше. Весь дом окутала тишина, и
лишь из комнаты дедушек доносились скрипы кровати и тихие стоны — видимо Юнги извинялся
за свое поведение перед мужем.

Внезапно с улицы послышался какой-то стук. Выглянув в окно, парочка увидела Сокджина и
Намджуна, озирающихся по сторонам. И всё бы ничего — возможно, они просто решили
прогуляться, но вот вид их был весьма экстравагантным. В свете фонаря можно было увидеть
Намджуна в высоких кожаных ботинках на шнуровке, черных штанах и такого же цвета длинном
плаще, и Сокджина в блузке из черного кружева с корсетом и рваных джинсах. Но самое странное
— черная помада и подводка на их лицах. Тэ хихикнул и завалился обратно в постель, протягивая
руки к своему альфе.

— Я не перестаю удивляться твоим дедушкам и родителям, — усмехнулся Чон, сгребая омегу в

охапку и покрывая его лицо короткими поцелуйчиками.

***

Намджун не соврал, когда сказал, что они с мужем приехали вспомнить молодость. В юности
мужчины проживали в этой деревне и были участниками готической субкультуры, благодаря
которой и познакомились. По ночам молодые влюбленные сбегали из дома на кладбище, где
отдавались в объятия любви. Вот и сейчас они, разодетые по всем параметрам готов, бредут по
тропинке, которую помнят до сих пор. Дорога привела их к большому кладбищу. Ворота были
закрыты. Обойдя с другой стороны, супруги нашли проем в заборе, через который проникали
внутрь семнадцать лет назад.

На небе светила полная луна, вокруг которой весело мерцали звезды, перешептываясь между
собой о людях, блуждающих в столь поздний час. Прохладный воздух забирался под одежду,
заставляя тело зябнуть. Плитки надгробий освещались голубыми лучами; сторожевой домик, окна
которого тускло светились, стоял в другом конце кладбища. Аккуратно ступая между
многочисленных оградок, мужья направлялись к большому раскидистому кедру, от которого
приятно пахло хвоёй.

— Такая ностальгия, помню, как наш первый раз тут прошел, а потом я узнал о Тэхене, — вздохнул
Сокджин.

— Да, прошло столько лет, а тут ничего не изменилось, только теперь мы уже не молодые
родители, а молодые дедушки, — рассмеялся Намджун, приобнимая любимого.

17/113
Остановившись у самого дерева, альфа притянул возлюбленного к себе и впился в его губы
страстным поцелуем. Ворвавшись горячим языком в чужой рот, он начал выводить там узоры,
распаляя огонь возбуждения, который ярким пламенем разливался по телу, отзываясь приятным
покалыванием в кончиках пальцев.

Отстранившись, Сокджин опустился на колени перед Намджуном и расстегнул чужие брюки,

снимая их вместе с бельем. С возбужденного члена стекали капли предэякулята. Джин провел
языком по всей длине органа, собирая прозрачную жидкость, после чего обхватил набухшую
розовую головку губами, тут же отпуская её с громким чмоком. Толкнувшись пару раз языком в
уретру, омега вобрал горячий член в рот и начал двигать головой, втягивая щеки, создавая
вакуум. Он чувствовал языком каждую выступающую венку и возбуждался еще больше от низких
стонов Намджуна. Мужчина зарывался пальцами в мягкие волосы мужа, получая неимоверное
удовольствие от прикосновений любимого. По подбородку Джина бежала прозрачная слюна,
стекающая по шее прямо в ямочку на ключицах. Сокджин заглатывал на всю длину, сжимая
ладонями крепкие бедра Джуна и оставляя на них красные полосы от ногтей. Достигнув пика
удовольствия, альфа излился на язык омеги, проглотившего всё до последней капли.

Подняв мужа, Нам накрыл его губы своими, прикасаясь нежно, словно к дорогому шелку. Намджун
опустил руки на мягкие ягодицы и сжал их, заставляя Джина податься вперед. Мужчина
почувствовал, как в бедро упирается чужое возбуждение. Развязав шнуровку корсета, он проник
ладонями под легкую блузку, оглаживая нежную разгоряченную кожу. Задрав кружевную ткань
кверху, альфа обхватил губами набухший сосок, начиная ласкать его кончиком языка и
покусывать, вызывая удовлетворенные вздохи Сокджина. Спускаясь поцелуями ниже, оставляя
влажные дорожки на желанном теле, Намджун добрался до пояса джинсов и, стянув их, повернул
мужа к себе спиной. Оставив легкий укус на ягодице, мужчина оттянул ниточку кружевных
трусиков, открывая вид на анус, в который была вставлена анальная пробка с наконечником в
форме сердца с розовым кристалликом. Нажав на основание игрушки, он заставил Джина
прогнуться в спине от прошибшего разрядом тока удовольствия.

— Джуни…хочу тебя… — проскулил омега, нетерпеливо вильнув задницей.

— Всё, что пожелаешь, душа моя, — выдохнул Нам, чьё возбуждение так и не спало, несмотря на
недавнюю разрядку.

Аккуратно вытащив пробку, он сунул её в карман спущенных штанов. Альфа провел кончиками
пальцев от щиколотки до бедра омеги, по чьим ногам текла естественная смазка, от которой
исходил аромат кедрового ореха. Стиснув руками мягкие половинки, Джун раздвинул их в сторону
и мазнул языком по промежности, слыша в ответ рваный выдох возлюбленного. Обведя кончиком
языка сфинктер, мужчина толкнулся им внутрь, оглаживая нежные стеночки, сжимающиеся от
приятных ощущений. С губ Сокджина срывались звонкие стоны; он насаживался на мокрый язык,
пытаясь получить больше наслаждения. Намджун отстранился, и Джин ощутил неприятную
пустоту внутри себя, но спустя мгновение почувствовал, как к пульсирующему анусу приставили
головку члена, и замер в предвкушении.

Нам медленно вошел в мужа, чувствуя, как узкие стеночки с силой сдавливают его орган.
Сдавленно прошипев, он начал двигаться, с каждым толчком увеличивая темп и насаживая
возлюбленного на свой член сильнее. Кромешная тишина прерывалась обоюдными стонами,
льющимися рекой; судорожными вздохами, шлепками тел и хлюпаньем смазки. Намджун
продолжал вбиваться в податливое тело, погружаясь в горячее нутро омеги. Одной рукой
обхватив талию Джина, а другой шею, он притянул его к себе и впился в искусанные губы, терзая
их томительно-сладким поцелуем. Разомлевший в любимых руках, Джин с упоением отвечал мужу,
скуля в губы от удовольствия. Он дотронулся ладонью до гладко выбритой щеки, даря свою ласку.
Их языки сплетались, словно влюбленные лебеди, плывущие по озеру. Кожа покрывалась
мурашками, взрывающимися тысячами искр, разлетающихся по всему телу.

Налитый кровью омежий член истекал смазкой и требовал разрядки. Разорвав поцелуй, Джун
надавил на спину Сокджина, заставляя того согнуться и оттопырить задницу еще сильнее. Войдя
под новым углом, он наконец нашел простату. Вновь набрав темп, альфа на каждом толчке
упирался головкой в набухший комочек нервов. Джин чувствовал, как его прошибают волны
наслаждения, словно электрическим током. Его голос уже охрип от постоянных срывов на громкие
стоны, что невозможно было сдерживать. Содрогнувшись в оргазме, Сокджин обмяк, но надежные
руки мужа не дали этого сделать.

Сделав еще пару фрикций, Намджун кончил, заполняя омегу своим семенем. Вытащив член до
сцепки, он достал из кармана всё ту же анальную пробку и, собрав уже начавшую вытекать
сперму вперемешку со смазкой, осторожно вставил её в разработанный анус возлюбленного.
18/113
— Я люблю тебя, душа моя, — прошептал Намджун, целуя ушко обнимающего его Сокджина.

— И я тебя, Джуни, — омега нежно поцеловал супруга в губы и уткнулся носом в пульсирующую
жилку на шее, вдыхая родной аромат хвои.

***

Призраки лежащих здесь людей знатно охренели, когда их вечный сон потревожила сладкая
парочка. Давно они такого не видели, лет так семнадцать.

В домике охранника сидел ошарашенный старичок, что всю жизнь здесь работает.

— Господь, я только забыл этих кроликов, а они опять вернулись…

19/113
Примечание к части Приятного прочтения))

происшествие у шашлычной

Деревня Пчелоебово нынче наполнена разного рода событиями, хотя здесь никогда не
соскучишься, но всё же этот год сразил наповал всех. Лето закончилось, а на смену ему пришла
золотая осень. За пролетевшие три месяца животик Тэхена стал больше, а в смешении ароматов
альфы и омеги появился новый — свежий зеленый салат. Чонгук всё не мог нарадоваться своему
счастью, а потому, как только выдавалось свободное от работы время, ходил за Кимом хвостиком,
одаривая того морем прикосновений. Парни вместе снимали квартиру в городе и наслаждались
совместной жизнью. Они поступили на один факультет на заочное обучение и пошли работать,
несмотря на то, что родители и дедушки очень хорошо помогали им с деньгами.

Намджун и Сокджин стали чаще приезжать в родную деревню вместе с Чонгуком и Тэхеном,
потому что их старики очень скучали. Вот и сейчас они собираются в Пчелоебово, потому что их
ждет важное событие.

Месяц назад дед Хосок огорошил всех новостью о том, что он решил жениться на Лисе. Сказать,
что все были в шоке — не сказать ничего. Взять даже деда Юнги, которого до того рассмешило
объявление, что на него напала ужасная икота, которая не проходила на протяжении часа. Но всё
же все выбор старшего Чона поддержали и стали помогать в подготовке к свадьбе. Омеги таскали
альф по магазинам, покупая подарки и наряды для предстоящего торжества.

Назначив свободный день, чета Мин и будущие молодожены поехали в город, чтобы выбрать
платье для невесты и костюм для жениха. Чимин и Лиса отправились в салон свадебных платьев,
а Юнги и Хосок в какой-то бутик с классическими костюмами. Омеги довольно быстро выбрали
платье, потому что оно идеально подходило Лисе, а вот у альф процесс немного затянулся…

Перемерив практически весь ассортимент бутика, они так и не нашли то, что подошло бы Чону.

— Фуфло здесь отменное, конечно, еще и цены, как в Лай Фонтан[1], — Юнги скептически
осмотрел друга, который примерял очередной костюм.

— И не говори, — вздохнул Хосок, заходя в примерочную, — слушай, я уже заколебался. Да и

вообще нам надо на рынок, самый лучший товар там!

— Солидарен, какой хер мы тут забыли? Пошли к Арменчику, у него самое охуенное качество на
всем рынке.

Выйдя из торгового центра, мужчины направились к торговым палаткам, находящимся через

дорогу. Возле одной такой стоял невысокий мужчина в красном спортивном костюме «abibas» и с
густой черной бородой. Увидев альф, он поднял руку вверх и радостно крикнул:

— Юнгей! Сколько лет, сколько зим! — продавец подошел ближе и протянул руку Мину.

— Здарова, Арменка, как жизнь молодая? — дед Юнги приобнял Армена.

— Товар идет, деньга плывет, жена поёт, — рассмеялся он, и Хосок увидел золотые зубы
армянина.

— Арменчик, познакомься, это мой старый верный друг Чон Хосок.

— Друзья Юнгея — друзья Армена, приятно познакомиться! — мужчина протянул руку Чону.

— Взаимно, — Хоби ярко улыбнулся.

— Арменчик, слушай, у Хобыча скоро свадьба, нам нужен костюмчик для жениха, — объяснил Мин.

— Фигня-вопрос, у меня как раз новая поставочка утром была! Вот, посмотрите вот эту модельку,
— он снял с манекена костюм пива и протянул жениху, — качество — Турция! Прямая поставка из
Бангладеша. Фасончик стильный, необычный. Ткань — хэбэшечка! Будем мерить?

— Юн, ты глянь, какой секс! Тут еще и галстук есть, — одобрительно покачал головой Хосок.

20/113
— Слушай, Хорс, ты у нас самый модный жених на всё Пчелоёбово будешь, — протянул Мин,
присаживаясь на табуретку.

— Проходи, дорогой, вставай вон там на картонку, я тебе сейчас шторку подержу! — Армен
проводил жениха в угол палатки. Через несколько минут Хосок вышел из импровизированной
примерочной и предстал перед дедом Юнги.

— Ну как? Мне кажется ебейше, — Чон крутился, рассматривая себя в зеркале, которое Арменчик
держал в руках.

— Вай-вай, Хобыч, костюмчик, как на тебя сшит, вот прям тебе по темпераменту! — нахваливал
продавец.

— Согласен, вот это не те Гучи-Хуючи фуфлыжные, — кивнул Мин, осматривая друга.

— Так, теперь надо туфли найти.

— Погоди, дорогой, сейчас тяги тебе подберем, какой размер? — спросил Арменчик.

— Сорок третий.

— ИБРАГИМ! КОКОРДИЛОСИ КАШВИТС НОР КОШИКНЕР БЕРЕК КАРАСУНЕРЕКЕРОД ЧАПС! —

прокричал продавец, и через пару минут к палатке подбежал парнишка с тремя коробками.

Открыв одну из них, Чон увидел красные лакированные туфли из крокодильей кожи. Надев туфли,
альфа просто влюбился в них.

— Ну как влитые сели, — удовлетворительно осматривал обувь Юнги.

— А ты помнишь мою кепку-хулиганку красную? Мне кажется, она идеально впишется, —

задумчиво сказал Хосок.

— Ну ты вообще у нас Киркоров на максималках, — усмехнулся Мин.

— Бери, дорогой, не пожалеешь. Туфли из последней коллекции, кожа — натуралочка, ножка

дышать будет, — Армен вертел зеркало, чтобы покупатели видели, как обувь сидит на ноге.

— Берем, и костюм, и туфли, — кивнул Чон и пошел переодеваться.

— Всё вместе будет пять тыщ, но вам скидку сделаю по дружбе, берите за четыре, — продавец
протянул пакеты с вещами.

— Спасибо, Арменчик, у тебя, как всегда, всё на высоте, — Юнги пожал руку армянину.

— Спасибо большое, теперь знаю, у кого закупаться буду, — кивнул Хосок.

— Ай, не за что, дорогой, совет да любовь, мир вашему дому! — пожелал Армен, улыбаясь во все
тридцать два.

— Взаимно.

Выйдя из палатки, альфы направились в небольшую шашлычную рядом с рынком, потому что, как
сказал дед Юнги: «Сосать должно не в желудке, а в области ширинки».

Заказав себе шашлык из свинины, друзья уселись за столик в ожидании. Из большого окна были
видны золотые кроны деревьев, освещенные ярким солнцем. Вскоре официант принес две тарелки
ароматного мяса в смородиновом соусе.

— Вспомнил Чонгука и Тэхена, они вместе так же благовонят, — хмыкнул Хосок, уплетая шашлык
за обе щеки.

— Точно, я, кстати, правнуку уже кликуху придумал — срукала, — заявил Мин, — как тебе?

— Почему срукала? — озадачился Чон.

— Ну типо он же зеленью пахнет, а есть такая фигня — руккола, а он будет срукала.

21/113
— Ты гениален, — рассмеялся Хоби.

— Дорогой друг, вам не кажется, что шашлык без настойки, как корова без дойки?

— Вы правы, товарищ, поэтому спешу обратиться к своим запасам, — альфа достал из небольшой
сумки пол-литровую бутылку с красной жидкостью, — моя фирменная.

— На водке и вишне с сахаром?

— Да.

— Идеально.

***

Выбрав платье, Чимин и Лиса прогулялись по торговому центру и нашли подходящие туфли для
невесты; зашли на фудкорт, а затем, вдоволь наевшись, пошли к машине, чтобы дождаться своих
альф. Простояв возле машины около часа, омеги порядком устали, а потому решили найти
скамейку и позвонить мужчинам. Ни Хосок, ни Юнги не отвечали на звонки.

— Вот по-любому где-то уже напились, — закатил глаза Чимин, в очередной раз набирая мужа.

— Более, чем уверена, — согласилась Лалиса.

Время близилось к вечеру, солнце склонялось к горизонту, а от альф ни ответа, ни привета.

Внезапно откуда-то послышались знакомые голоса, и Пак вместе с Лисой увидели, как их
благоверные залезли на небольшую сцену около шашлычной.

— Добрый вечерочек, мои фанаты! С вами МС дед Юнги! И сегодня я буду исполнять хит своего
любимейшего зятя-рэпера, известного как Рэп Монстр! Дайте шуму! — вещал Мин в микрофон,
держась за стойку.

— Никогда ничего не бойтесь! Живите здесь и сейчас! Кайфуйте! Жизнь одна! — прокричал Хосок
во второй микрофон, который отобрал у местной певицы.

— Мини, любовь моя, я посвящаю исполнение этой песни моими устами тебе!

— Поддержим молодое дарование! — Чон захлопал в ладони и поспешил слезть со сцены, чтобы
снять это всё на камеру.

— Ты выглядишь шикарно в черных чулках,

Но даже без них, малыш, ты — моя суперзвезда.
Дорогой, не надо флиртовать с людьми вокруг…
Не расстегивай кофту, я и так вижу, что под ней…
Приди ко мне, я думаю о тебе,
Кажется, пора наказать тебя…
Твоя фигура в моём вкусе… — Юнги зачитывал строчки, усердно стараясь не промахиваться
мимо нот.

Хосок не заметил, что к нему кто-то подошел, и вздрогнул, когда увидел перед собой свою
невесту:

— Лисочка, а ты как тут оказалась? — нервно икнул альфа.

— У меня тот же вопрос к тебе, Хоби, — мило улыбнулась женщина и схватила жениха за ухо, —
значит, слушай меня сюда: до свадьбы ты ни капли спиртного в рот не возьмешь, иначе твоя
самогонная мастерская накроется медным тазом, усёк?

— Усёк, — вздохнул мужчина, и опустил глаза, будто нашкодивший котенок.

Музыка на сцене продолжала играть, но голоса деда Юнги слышно не было, да и самого Мина там
не оказалось. Повернув головы, парочка увидела, как Чимин направляется к ним, держа в руках
ключи от машины, а за ним плетется его муж с опущенной головой.

22/113
— Так, граждане-алкоголики, метнулись в машину кабанчиком, пока мы еще не сильно
разозлились, — твердо сказал Пак, строго смотря на альф, которые молча направились к
автомобилю, пристыженно поглядывая на возлюбленных.

Все молча загрузили пакеты и расселись по местам, после чего отправились домой. Сидя за рулем,
Чимин изредка поглядывал в зеркало заднего вида, откуда было видно, как Хосок что-то шепчет
будущей жене, наверняка извиняясь за свою выходку. В салоне тихо играла песня Земфиры —
«ПММЛ». Паку, несомненно, было приятно, что его альфа спел для него, но то, что Юнги и Хоби
напились, расстраивало. Они договорились сразу после шоппинга встретиться около машины, а в
итоге омегам пришлось ждать мужчин с тяжелыми пакетами без возможности убрать их в
багажник, потому что ключи были у Мина. Внезапно Пак ощутил теплую ладонь на своем бедре.
Чуть повернув голову в сторону Юнги, он встретился с щенячьими глазками любимого, в которых
читалось искреннее раскаяние. Мин смотрел на своего мужа, одними губами шепча слова песни
вместе с исполнительницей: «Прости меня, моя любовь».

Чимин вернул взгляд на дорогу и незаметно улыбнулся. Он обязательно поговорит с мужем дома,
а сейчас пусть тот подумает над своим поведением.

В деревню они приехали, когда уже стемнело. На небе горели яркие звезды, стволы высоких
сосен освещались бледным светом луны. Попрощавшись с соседями и поставив машину в гараж,
Юнги и Чимин зашли в дом, который встретил их кромешной тишиной.

— Так грустно без Тэхена, — вздохнул омега, устало усаживаясь на стул в кухне. Он не стал
включать свет: лунного света было достаточно.

— Тоскливо, — согласился альфа, присаживаясь перед мужем на корточки и кладя подбородок на

его колени, — но мы есть друг у друга, мы не одиноки.

— Знаю, Юнги, знаю, но он так быстро вырос, что я даже и не заметил. Тэ скоро папой станет, а у
меня ощущение, что буквально недавно мы забирали этот сверточек нежности из роддома, — по
щекам Чимина потекли трогательные слезы.

— Тише, душа моя, для меня твои слезы, как ножом по сердцу, — выдохнул Мин, беря маленькие
ладони в свои и оставляя на них трепетные поцелуи, еле сдерживаясь, чтобы тоже не заплакать.

Кухня вновь наполнилась тишиной, которая говорила громче любых слов. Юнги усадил омегу к
себе на колени и начал собирать соленые бусины слёз губами, заставляя сердце Пака щемить от
всепоглощающей нежности. Чимин прижался своим лбом к чужому, заглядывая в любящие глаза
напротив и чувствуя, как в душе разливается океан теплоты. Мин невесомо прикоснулся рукой к
мягкой щеке возлюбленного, слегка поглаживая её. Омега накрыл губы альфы своими, сминая их
в неторопливом поцелуе. Юнги и Чимин утопали в своей бесконечной любви, которую дарили друг
другу изо дня в день вопреки всем разногласиям, появляющимся между ними. Они ценят друг
друга, а потому не тратят свое время на долгие обиды, предпочитая говорить и нежиться.

День завершился с замирающим от мягкого поцелуя сердцем.

Примечание к части

Надеюсь, это был не кринж...

23/113
Примечание к части Что-то как-то я увлеклась и написала 19 страниц....но ниче, это было весело)

Желаю вам, мои любимые читатели, не сдохнуть от кринжа! С любовью, ваша Даша

Широкой этой свадьбе было места мало

Осень в этом году выдалась очень теплой. Яркое дневное солнце светило прямо в
лобовые стекла быстро едущих автомобилей, украшенных разноцветными шариками и
свадебными атрибутами. Из открытых окон громко звучали музыка и радостные крики.

Вереница из машин подъехала к небольшому одноэтажному зданию. Куча гостей направилась ко

входу в ЗАГС. Из жигули желтого цвета вышли Хосок, Юнги и Чонгук. Жених был при полном
параде: отутюженный костюм пива, начищенные туфли из крокодильей кожи и красная кепка-
хулиганка, завершающая образ. Дед Юнги тоже не уступал по красоте; он, как истинный
свидетель, выглядел под стать другу: идеально сидящий на нем серый костюм, завалявшийся в
шкафу со свадьбы с Чимином; розовая рубашка, красная лента свидетеля и джинсовые мокасины.

Дед Хосок оглянулся и посмотрел на внука.

— Не нравится мне твой вид, — он кинул скептический взгляд на брюки и черную рубашку. — Ты
вообще мой внук или нет? — Чон подошел к машине и, открыв багажник, выудил оттуда
малиновый пиджак. — Надень и не позорься.

— Дед, я стесняюсь спросить, откуда у тебя это в багажнике? — вскинул бровь Чонгук, надевая
вещицу.

— Да по молодости купил, мода тогда была. А вытащить из машины забыл, так и лежит тут уже
лет тридцать, — отмахнулся Хосок, смотря на подъехавший автомобиль.

— Пф, всего-то тридцать лет, — нервно хохотнул Гук.

— Ну-ка иди сюда, хрен татуированный, — свистнул дед Юнги, обращаясь к младшему.

Мысленно перекрестившись, Чонгук натянул на лицо улыбку и подошел к Мину. Тот схватил его за
ворот рубашки и притянул к себе, заставляя наклониться. Уже приготовившись к тому, что его
снова побьют, парень зажмурился, но внезапно почувствовал холод металла на шее. Открыв
глаза, он увидел, что мужчина застегивает на его шее толстую золотую цепь. Отстранившись, дед
Юнги похлопал альфу по плечу.

— Не ссы в трусы, это тебе для полноты образа. Ахуенная бижутерия от Армена, от настоящего
золота и не отличишь.

— Спасибо, — икнул Чон.

Из машины, рядом с которым стоял Хосок, сжимая в руках букет невесты, вышел дедуля Чимин.

Увидев мужа, дед Юнги схватился за сердце. На теле омеги красовались черные брюки за
разрезами по бокам и полупрозрачная рубашка с изображением людей с картин эпохи ренессанса.
Уши украшали серьги, выполненные в форме силуэта «Девушки с жемчужной серёжкой».

— Мини, с твоей красотой ни одна Венера не сравнится, — выдохнул Мин, беря мужа за руку.

— Спасибо, — улыбнулся он. — Это костюм с нашей свадьбы?

— Да, есть еще порох в пороховницах, — мужчина подтянул брюки.

— Как новенький. Вот это качество раньше было, не то, что сейчас. Фуфло китайское, — хмыкнул
Чимин, смахивая невидимую пылинку с чужого плеча.

Вслед за дедулей вышел Тэхен, придерживающий рукой уже заметно выпирающий живот.
Поправив рубашку с изображением презервативов, он подошел к своему парню и украдкой
поцеловал его в губы, пока дед Юнги не видит. Чонгук обвил талию омеги руками и прижал того к
себе, поглаживая чужой животик.

24/113
— Я смотрю, тебя тоже приодели по всем стандартам моды Пчелоебово, — усмехнулся альфа.

— Иронично, правда? Беременный омега в рубашке с презиками, — хихикнул Тэхен наблюдая за

тем, как дед Хосок ошеломленно пялится на свою будущую жену.

Перед всеми предстала прекрасная невеста. Длинные волосы женщины были уложены в высокий
пучок с выпущенными передними прядями; на лице сиял макияж с изящными стрелками и
неизменной красной помадой на пухлых губах; стройное тело облегало сверкающее стразами
откровенное платье-боди с полупрозрачным шлейфом, через который проглядывались стройные
загорелые ноги в босоножках на шнуровке. Лиса вальяжно подошла к жениху и притянула того к
себе, впиваясь в его губы страстным поцелуем. Чон спешно ответил на ласку любимой и прижал
невесту к себе, запрокидывая ее оголенное бедро на своё.

Чонгук выпучил глаза, опешив от поведения дедушки. Заметив это, Тэхен закрыл альфе обзор
своей ладонью.

— Нет, ну вы может еще поебетесь тут? — возмутился Юнги. — Кончайте уже, регистрация через
две минуты.

— Ты блять в каждой бочке затычка, — закатил глаза Хосок, отстранившись.

***

В зале бракосочетания все гости заняли свои места. Тэхен обнимал Чонгука, думающего, что его
слезы никто не замечает. Дед Юнги стоял рядом с Хосоком, а дедуля Чимин рядом с Лисой.
Женщина, регистрирующая брак, читала монотонную речь о важности семьи и уз любви.

Неожиданно дверь распахнулась и в зал ворвались Джин и Намджун, будто сбежавшие с бала
Сатаны. Супруги были одеты в кожаные штаны и кружевные черные водолазки, а на их ногах
красовались высокие берцы.

— Простите, нас задержали менты, — извинился омега.

— Они подумали, что мы наркоманы, и нам пришлось объяснять, почему мы так выглядим, —
дополнил Джун. — Они как-то неохотно поверили, но всё же отпустили.

— Ну блять, на вас посмотришь — не только о наркоманах подумаешь, — вскинул бровь дед Юнги.
— Курочки, вы из какого борделя сбежали?

— Угомонись, сутенер хренов, — Чимин отвесил мужу подзатыльник.

— Все видели? Это же наичистейший абьюз! — вскрикнул Мин.

— Не хватает самогонки и сала, — выдал Хосок, наблюдая за перепалкой.

— А мне кажется, тебе пиздюлей смачных не хватает, — мило улыбнулась Лиса.

Спор прервала неловко кашлянувшая женщина, стоящая у стойки регистрации.

— Может быть продолжим? — вежливо попросила она.

— Ах да, продолжайте, — кивнул Чон.

— Согласны ли Вы, Чон Хосок, взять в жены Лалису Манобан?

— Да.

— Пизда, — выдала невеста. — Всегда мечтала это сделать.

— Моя девочка, — счастливо улыбнулся жених.

— Согласны ли вы, Лалиса Манобан, взять в мужья Чон Хосока? — спросила женщина, глаз
которой начал дергаться.

— Разумеется.
25/113
— Прошу вас поочереди расписаться в акте о заключении брака.

Расписавшись в положенном месте, молодожены вернулись на свои места.

— Объявляю вас мужем и женой! Можете обменяться кольцами и скрепить союз вашей любви
семейным поцелуем!

Надев на безымянные пальцы друг друга обручальные кольца, муж и жена слились в невинном
поцелуе под строгим взглядом деда Юнги. Подняв любимую на руки, Хосок понес ее на выход,
пока гости осыпали их лепестками роз.

Рассевшись по машинам, все направились обратно в Пчелоебово на свадебный банкет.

Добравшись до кафе «Пылкий пчеловод», гости и молодожены вошли внутрь. На стенах заведения
висели композиции в виде двух скрепленных сердец из желтых шаров. Столы, выстроенные
буквой «п», ломились от огромного количества горячего, закусок, салатов и спиртного. На
многочисленных стульях, укрытых белой накидкой, были повязаны желтые банты из шифоновой
ткани.

В зале появился тамада, несший в руках каравай.

— Здравствуйте, дорогие гости и новобрачные! Меня зовут Чанбин, и сегодня я буду скрашивать
ваш вечер своим присутствием! По традиции жених и невеста должны поочереди откусить
каравай, после чего мы узнаем, кто же в доме будет главным! — Чанбин проследил за Хосоком и
Лисой, что кусали булку. — И главой семьи становится наша обворожительная невеста!

Когда гул аплодисментов и криков утих, ведущий проводил всех на свои места. Еда и напитки
пошли в ход, алкоголь лился рекой по хрустальным бокалам, а нескончаемые тосты и пожелания
не умолкали.

Чанбин объявил первый танец молодых, и пара вышла в центр зала. Из огромных колонок
полилась музыка, под которую молодожены начали плавно двигаться. Когда начался куплет
песни, все присутствующие услышали знакомый голос деда Юнги. Мужчина стоял возле диджея с
микрофоном и пел:

— В шумном зале ресторана

Средь веселья и обмана
Пристань загулявшего поэта.
Возле столика напротив
Ты сидишь вполоборота
Вся в луче ночного света.
Так само случилось вдруг,
Что слова сорвались с губ,
Закружили голову хмельную.
Ах, какая женщина, какая женщина.
Мне б такую…

Ни одна песня еще не исполнялась так чувственно, как эта. Мин старался изо всех сил и видел
нежную улыбку Хосока, смотрящего на свою жену. Отыскав взглядом Чимина, Юнги одним
взглядом сказал ему о своей любви, продолжая петь красивые строки.

Музыка утихла, и молодожены вновь сели за стол. Мин вышел в центр зала, поклонился и
проследовал на свое место рядом с Хосоком. Опрокинув по стопке самогона, альфы обнялись.
Растрогавшись, Чон благодарил своего друга, роняя трогательные слёзы. Дед Юнги тоже не
сдержался и пустил скупую слезу, крепко прижимая к себе мужчину.

Лиса, что наблюдала за тельячьими нежностями, склонилась к Чимину, непринужденно

попивающему красное вино.

— Чимин-и, мне кажется, что свадьба сегодня у этих двоих.

— Я не удивлюсь; они как раз в той кондиции, когда можно забыть, что Хосок женился на тебе, а
не на Юнги, — хмыкнул омега. — Слушай, если наши дорогие муженьки решат связать себя узами
брака, я заберу тебя к себе. Хорошая же идея. Будем сидеть вечерами в беседке, пить винцо и
любоваться на гортензии.

26/113
— Я согласна. Ради тебя готова подать на развод прямо сейчас, — женщина обняла Чимина.

Альфы наконец разлепились, и Мин, увидев своего мужа в чужих объятиях, недовольно вскинул
бровь.

— Я не понял, это что за хуйня? А ну быстро убрала руки от моего Мини, шлёндра!

— Ты что, мою невесту бить будешь? — нахмурился Хосок.

— Я за своего любимого кого угодно отмутузю! Хорс, не обессудь, но твоя дама нарушает все
границы! — Юнги был настроен агрессивно.

— Уймись, защитник хренов! Куда я от тебя денусь? — отмахнулся омега, подходя к мужу и
обвивая его шею руками.

Альфа ничего не ответил, лишь демонстративно утянул возлюбленного в поцелуй. Рассмеявшись,

Чимин ответил на ласку мужчины под довольный гул гостей.

Задорный тамада проводил конкурсы, вызывая всеобщий смех. Громкая музыка сотрясала
танцпол, на котором вовсю отжигал дедуля Чимин, перекрикивая исполнителей песен. Свободные
движения омеги завораживали своей пластичностью так, что дед Юнги, наблюдавший за своим
мужем, не заметил, как опустошил вместе с зятем бутылку коньяка.

Чимин, уже вошедший в кураж, залез на стол, начиная тверкать под Инстасамку вместе с Лисой.
Восторженные визги и крики наполнили помещение, смешиваясь в монотонный гомон. Алкоголь
нехило ударял в голову, делая тело легким. Уставшие омеги под конец песни еле-еле слезли со
стола и вымотанно уселись на свои места, освежаясь прохладным шампанским.

Когда гости перевели дух и перекусили, ведущий вышел в центр зала, объявляя новый конкурс:

— А сейчас объявляется конкурс для самых сильных! — заговорщически сказал Чанбин. — Итак,
кто осмелится поучаствовать? Вам всего-то нужно сломать раритетную нокию, — мужчина достал
из кармана пиджака доисторический телефон и показал его залу.

— Настал мой час, — Намджун поднялся со своего места и гордо подошел к тамаде, заявляя о
своем участии.

— Поддержим нашего конкурсанта!

Из зала раздались аплодисменты. Джун принял из рук Чанбина телефон и принялся думать, как
же его сломать. В помещение внезапно ввалился Чонгук, отсутствие которого никто не заметил.
Вздрогнув от грохота дверей, Намджун выронил нокию, что с громким лязгом упала на пол,
разбиваясь.

Гости восторженно засвистели, пока Чонгук, извиняясь, проталкивался сквозь столы к Тэхену.
Ведущий удивленно смотрел на победителя и поздравлял его, вручая в качестве приза баночку
монпансье.

Чонгук наконец пробрался к своему месту рядом с Тэ, и вручил омеге коробку с клубникой.

— Гуки, спасибо-спасибо, — Ким поцеловал своего альфу в щеку и нетерпеливо открыл контейнер
с ягодами, тут же доставая одну и макая её в кетчуп.

— Вкусно тебе, радость моя? — Чон любовно смотрел на беременного, совершенно не понимая,
как в того влезает эта мешанина.

— Очень, хочешь? — Тэхен протянул сладость любимому.

— Пожалуй, откажусь, — улыбнулся Чонгук, поглаживая омегу по спине.

— Оп, молодежь, привет, — дед Юнги завалился на соседний стул, хватая со стола бутерброд с
икрой. — Че это вы тут лобызаетесь?

— Правнук твой потребовал нормальной пищи, — хихикнул Тэхен.

— Ой, ну это дело хорошее. Кушай, Тэхен-и, кушай, — кивнул Мин. — А вот чего вы, как неродные
27/113
сидите. Чонгук, ты бы хоть обнял его!

— Я могу и обнять, если хотите, — невозмутимо ответил Чон.

— Не надо тут руки распускать! Обнималка еще не выросла, — заявил мужчина. — Молодежь, а
хотите краткий экскурс в мир отборного мата с дедом Юнги? Ну слушайте!

Чонгук и Тэхен переглянулись, после чего последний достал из кармана брюк телефон, включая
видеозапись.

— Вот если вас что-то уже настолько задолбало, что прямо до тупопомерщения, то просто шлите
это нахуй! Вот знаете, послать нахуй — это как глотнуть свежей самогонки после тяжелого
рабочего дня, — Юнги икнул. — Очень извиняюсь, видимо, кто-то настолько заинтересовался
мной, что просто не может перестать вспоминать, — рассмеялся он. — На чем я остановился? Ах
да, маты! Так вот, мат — это заебись. Жизнь без мата, как я без дедули Чимина!

— Невесела? — уточнил Чонгук.

— Невозможна.

— Так, старый, ты что тут делаешь? Опять до детей докапываешься? — подошедший Чимин
скептически оглядел мужа.

— Вообще-то я занимаюсь просвещением молодого поколения, — возмутился Мин.

— И чем ты наполняешь их светлые головушки? — вскинул бровь Чимин.

— Народными преданиями! Передаю из уст в уста, — деловито поделился Юнги, поднимаясь со

своего места. — Ладно, молодежь, любитесь. Не буду я вам мешать.

— Дед, да ты не мешаешь, — пробубнил Тэхен, пережевывая очередную ягоду.

— И всё же я пошел, мне нужно отойти по важным делам, — мужчина спешно удалился из зала.

Проходивший мимо стола Джин внезапно остановился возле Чонгука и Тэхена. Обняв их, омега
улыбнулся и пролепетал:

— А вы знаете, как я попал на эту свадьбу? — выдержав интригующую паузу, он сквозь смех
договорил. — Через дверь!

— Господи, кого я воспитал, — Чимин прикрыл глаза рукой. — Чувство юмора ему явно от Юнги
досталось.

***

Двери банкетного зала распахнулись в разные стороны, являя собравшимся персону деда Юнги,
еле стоящего на ногах. Но больше всего гостей удивило не эпичное появление через створки,
открытые пинком, а длинный предмет в руке Мина: позолоченный туалетный ершик с головой
льва на наконечнике.

Высоко подняв ершик над головой, альфа выискал взглядом своего мужа и громогласно заявил:

— Чимин-и, между этим красавцем и тобой, я выберу тебя!

Дед Хосок, сидевший на своем стуле, подскочил и громко зааплодировал, одобрительно кивая
головой и свистя. Чимин, до этого жевавший кусок мяса, поперхнулся, из-за чего Лисе пришлось
постучать его по спине.

— Эй, дамочка! Быстро убрала руки от моего омеги! — вскрикнул Юнги, прищуренным взглядом
прожигая в невесте дыру. — Еще раз тронешь Мини — я оторву тебе сиськи!

— Мой орёл, — вздохнул Чимин, кладя руку на грудь.

— Хоби, если ты не будешь любить меня так же, я разведусь с тобой, усёк?

28/113
— Понял-принял, — подмигнул Хосок, опрокидывая рюмку любимой настойки.

Дедуля Чимин вышел к мужу в центр зала, держа в руках две небольшие коробки, которые
вытащил из-под стола. Взяв у ведущего микрофон, омега заговорил:

— Дорогие наши Хоби и Лисочка, вы взрастили между собой великое чувство под названием
любовь, — всхлипнул Чимин, видя, как подруга смахивает слезы с щек. — Продолжайте растить
его, словно дерево, которое с каждым годом крепчает. Но не забывайте, что деревья сами по себе
не растут, им постоянно нужна подпитка. Так же и в любви, напитывайте свою семейную жизнь
разнообразием! В этом вам помогут наши подарочки! — он подошел к молодоженам и протянул им
коробки.

— От души, брат! — закричал Мин, махая ершиком Хосоку, что выбежал из-за стола и сжал друга в
крепких объятиях.

— Как же я тебя люблю, бро! — пискнул Чон.

— И я тебя, Хорс, — Юнги незаметно смахнул одинокую слезу, покатившуюся из его левого глаза.

Заинтригованная Лиса сразу же открыла коробочки, тут же восторженно вереща:

— Божечки-кошечки! Чимин-и! Это лучшее, что я когда-либо получала! Спасибо-спасибо! —

женщина кинулась к омеге и крепко обняла его держа в руках полупрозрачный комплект белья с
пчелками и трусы с розами.

— Да будут в вашей семье мёд и цветы! Чиминь! — благословил тот.

***

Тэхен, Джин, Чимин и Лиса стояли у окна, наблюдая за танцующими альфами, для которых
объявили конкурс на самый соблазнительный стриптиз. Свора мужчин во главе с женихом
пыталась сексуально двигаться и кидать заигрывающие взгляды на омег. Некоторые, например
Намджун, старались так сильно, что случайно задели активно двигающимся тазом стол со
спиртным и опрокинули его, отчего по всему залу разнесся душераздирающий вопль Хосока,
увидевшего разбитые бутылки собственноручно приготовленной настойки.

Тамада под шумок подошел к компании омег, воровато оглядываясь и следя за тем, чтобы альфы
не смотрели на него.

— Доброго вечера, — кивнул головой Чанбин, окидывая толпучку взглядом. — Не скучаете ли вы?

— Нет, смотреть на бухих мужиков, пытающихся совратить друг друга — одно удовольствие, —
мило улыбнулся Чимин.

— Вы хотите скрасить наше томное времяпрепровождение? — вскинул бровь Тэхен, потягивая

молочный коктейль с лимоном.

— Смею предложить вам всем прокатиться до соседней деревни, — выдал ведущий. — Тут
недалеко. Гарантирую веселье, вашу любимую музыку и исполнение всех ваших пожеланий.

— Прям всех? — сощурился Джин. — А виллу на берегу Черного моря купишь?

— Всех, кроме виллы, — неловко почесал затылок Чанбин.

— О, значит, мерседес можно? — оживилась Лиса.

— Давайте ограничимся едой и напитками, — предложил тамада.

— Хлеб с маслом, — внезапно сказал Тэ.

— Что? — непонимающе нахмурился ведущий.

— Я за хлеб с маслом сейчас душу продать готов, — протянул Ким, отставляя стакан на
подоконник. — Поехали, мне нужен белый хлеб и сливочное масло.

29/113
 ***

Вымотавшись после танцевального конкурса, Юнги и Хосок, держа друг друга под ручку,
увалились на сдвинутые около стола стулья. Немалое количество выпитого алкоголя ударило в
голову, заставляя хотеть спать. Не в силах контролировать навязчивое желание, альфы уснули,
грея друг друга в объятиях.

Веселье на свадьбе шло полным ходом, но внезапно поддатый Чонгук огорошил своим криком
весь зал, повергая гостей в непонимание:

— Тэхен-и пропал! Моего тигреночка похитили! — горестно причитал Чон, не зная, куда податься
от растерянности.

— А где мой Джин? — озадачился Намджун, оглядываясь. — Сос! Омеги пропали!

Все всполошились; музыка утихла, оставляя в зале только гомон взволнованных голосов и громкий
храп. Чонгук, пошатываясь, подбежал к деду Юнги и заорал, что есть силы:

— Генерал отряда «Эротичный пион»! Подъем! Муж, сын и внук пропали! — повернувшись к
Хосоку, он вновь заблеял. — Дед, Лису спиздили!

— Где спиздили?! — подскочил старший Чон. — Кто посмел угнать мой корабль?!

— Какой блять корабль? — вскипел парень.

— Летучий, — невозмутимо ответил Хосок. — Только что у меня был, а тут ты орешь, что его
спиздили.

— Дед, ты обкурился? У тебя невесту скомуниздили!

— Ух ты ебут твою мышь, — пробурчал мужчина, поднимаясь со своего места и утягивая за собой
спящего деда Юнги.

— Я не понял, что за кипиш? — нахмурился Мин, разлепив глаза. — Вы куда меня тащите? Не крал
я ваших кирпичей!

— Юн, ты ебу дал? Какие нахуй кирпичи? — возмутился Хосок, волоча на себе тушу друга.

— Кирпичи? Кирпичи на базе продаются, недорого, — объявил Юнги.

— Да отъебись ты со своими булыжниками! — прокряхтел Хоби, спускаясь по лестнице. — У нас

всех омег упиздопричинили!

— Какие нахуй булыжники? Кирпичи точеные, красненькие, — начал объяснять Мин, очерчивая в
воздухе прямоугольник.

— Дедулю Чимина похитили! — прикрикнул Чонгук, хватающийся за перила.

— Так а хули вы молчали? — взбунтовался Юнги. — У кого там девять жизней? Сейчас ни одной не
останется! Я этому смельчаку причиндалы бензопилой выпилю!

— Лучше сверлом одно место просверлите, — подсказал Намджун, старательно пытающийся не

споткнуться.

— Что ж у тебя за мания такая: всё куда-то совать? То люстру, то сверло, — фыркнул мужчина,
выбираясь из рук Хосока.

— Вы хотите поговорить о фетишах? — поинтересовался Джун, бросая в Чонгука ключи от

машины. — Поведешь, а то у меня что-то настроя нет.

— Боже упаси — разговаривать об этом с тобой, — перекрестился Мин.

Чонгук гулко сглотнул, слушая пьяные разговоры родственников любимого омеги, и поставил себе
мысленную заметку: убрать из дома все предметы, которые можно куда-то засунуть.

30/113
Альфы оперативно вышли из кафешки и направились к машинам. Намджун, подошедший к своей
вишневой девятке, за рулем которой расположился Чонгук, дернул ручку на двери, но не
рассчитал силы и вырвал её. Ошарашенно оглядев поломку, Ким вздохнул и, отбросив ручку в
сторону, полез в автомобиль через открытое окно. Кое-как устроившись на переднем сиденье,
мужчина устало выдохнул:

— Заебала эта ебатория, — протянув руку к магнитоле, он включил «Черные глаза» на всю
громкость и закинул ноги на панель, расслабленно откидываясь на спинку кресла. — Вези, зятек,
на поиски благоверных.

Провернув ключ, Чон услышал, как затарахтела машина, и сорвался с места, выезжая на пустую
дорогу. Следом за ними на желтых жигулях помчались дед Юнги и дед Хосок.

Мин, крутивший баранку руля, увлеченно следил за дорогой, изредка петляя по ней. Находящийся
рядом Хосок весело подпевал песне, звучащей из старых колонок, и смачивал горло чекушкой,
прихваченной со стола.

— А внучок у тебя — не промах, вон как славно управляется, — кивнул на впереди едущий
автомобиль Юнги.

— О, так ты его принял, — удивился Чон.

— Мечтай, этот пиздарь у меня на особом счету, — сощурился альфа, выезжая на встречную
полосу для обгона.

Не заметив сплошную, Мин начал обгонять девятку. Успешно завершив маневр, мужчина
усмехнулся, глядя в зеркало заднего вида.

Стоявший рядом с трассой гаишник махнул палкой, вынуждая жигули остановиться. Подойдя к
открытому окну, инспектор почувствовал запах перегара и, представившись, потребовал показать
документы.

— Палыч, это ты чтоль? — внезапно выдал дед Юнги, всматриваясь в знакомое лицо.

— Ну я, а Вы кто? — озадачился сотрудник.

— Как это кто? Юнги! — как само собой разумеющееся сказал Мин. — Ты что, не помнишь? Мы же с
тобой вместе служили в воздушно-десантных!

— Юнгей, ты, что ли? — неверяще уточнил полицейский.

— Ну конечно я, а кто же еще? — альфа расстегнул рубашку и показал старому приятелю

татуировку ВДВ.

— Япона-матрена, а я ж тебя и не узнал! Ты куда это так спешишь?

— Да у нас омег спиздили. Вот едем искать, — объяснил Юнги.

— Так давайте я вам помогу! Я сейчас по рации передам, и подготовим план-перехват, — заявил
гаишник. — Какие особые приметы?

— Четыре омеги, среди них девушка в свадебном платье и один беременный, — вклинился Хосок,
выглядывая из-за спины друга.

— Сейчас все устроим, — кивнул Палыч, передавая информацию по рации. — Я с вами поеду, у
меня мигалка есть.

Процессия из трех автомобилей во главе с полицейским уазиком двинулась по шоссе, объезжая

всё Пчелоебово вдоль и поперек. Не найдя пропажу, альфы направились в соседнюю деревню.
Вслед за уазиком, жигулями и девяткой выстроилась вереница автомобилей ГИБДД. Вой сирен
смешивался с громко орущими песнями из открытых окон Юнги и Намджуна.

— Урою сучару, который посмел моего Чимин-и тронуть, — прошипел Мин. — Хорс, открой
бардачок, там пистолет лежит.

— Че, прям настоящий? — удивился Чон, доставая оружие.

31/113
— Хер там плавал, у меня лицензии нет. Это пневматика, — пояснил мужчина. — Не убьет, но
жопу подпалит.

— Надо бы себе тоже приобрести, — хмыкнул Хосок.

— Я тебе на новый год подгоню.

— Забились.

***

Омеги ехали с ведущим, распевая песни Асти во все горло. Тэхен, сидевший на переднем сидении
снимал сторис в Инстаграм, захватывая в кадр всех остальных. Ведущий улыбался, смотря в
зеркало заднего вида и наблюдая за Чимином, представляющим себя певцом.

Остановив автомобиль у магазинчика «Виссарион», Чанбин убавил звук и повернулся к Тэхену:

— Какое масло?

— Маслобоевское, — заказал омега, нетерпеливо поерзав на месте.

— Понял, а вам что-нибудь нужно? — обратился мужчина к другим пассажирам.

— Бутылку красного полусладкого! — попросил Чимин.

— И чекушку! — вскрикнула Лиса.

— И фисташки!

— Все пожелания учтены, я буду через пять минут, — подмигнул тамада Чимину, что
непонимающе вскинул бровь.

— Вот ебанутый, его же Юнги закопает, — хмыкнул он, когда Чанбин скрылся.

— Ну и хуй с ним, пусть только хлеб с маслом отдаст, — отмахнулся Тэхен, поглаживая живот. —
Мне жарко, пойдем на улицу?

— Действительно, какого хрена мы тухнем в этой четырке. Ну-ка, бусечки, вылазим, — прокряхтел
дедуля Чимин, выбираясь из машины.

Покинув салон, омеги глубоко вдохнули пыль, витающую в воздухе от мимо проехавшей иномарки,
и закашлялись.

— Тьфу, дыра ебаная. Не то, что у нас — везде асфальт проложен, — фыркнула Лиса. — Конечно с
марианскими впадинами, но главное, что асфальт есть.

— Истину глаголишь, — кивнул Чимин, оглядываясь по сторонам. — О, ебать, там сливы!

— Где? — встрепенулся Джин, следя за взглядом папы.

— Да вон, возле забора.

Сокджин молча направился к несчастному дереву, пытаясь достать до спелых плодов. Попытки не
увенчались успехом, и Ким полез на забор. Пару раз свалившись и разодрав себе руки и штаны,
Джин все-таки забрался на шаткую конструкцию и принялся срывать маленькие сливы, бросая их
в Лису, складывающую фрукты в подол платья.

Внезапно раздался протяжный гул сирен, и через минуту около магазина появился полицейский
уазик, за которым длинной процессией подъехали желтые жигули, вишневая девятка и еще
несколько автомобилей ГИБДД.

— Сына, облава! Мусора нагрянули! — заорал Чимин, отчего Сокджин испуганно вскрикнул и
увалился с забора, сдирая колени в кровь. — Беги, мой мальчик!

32/113
— Всем стоять на месте! — прогремело из громкоговорителя вышедшего из уазика мужчины.

— Мини, любовь моя! Я спасу тебя от пидораса, который тебя похитил! — из жигулей вывалился
дед Юнги, стреляя из пистолета в воздух. — Где этот хуйлуша?!

— А что происходит? — непонимающе нахмурился Чанбин, еле удерживающий в руках покупки.

— Мужик, лучше б ты не выходил, — Тэхен сочувственно похлопал ведущего по плечу. — Но ты не

расстраивайся, судьба у тебя такая.

— О чем Вы? — вскинул бровь тамада, оглядывая присутствующих.

— Это вот этот пиздюк на наших позарился? — уточнил Мин и, не дожидаясь ответа, вальяжно
подошел к Чанбину. — Ну че, друг ебушкин, побегаем? Или мне тебя сразу подстрелить?

— Да что происходит-то? Это же просто шутка! — нервно икнул мужчина, испуганно глядя на
деда.

— Я тебе сейчас такую шутку покажу — обхохочешься и не только, — усмехнулся Мин и схватил
ведущего за ворот белой рубашки, приставляя дуло пистолета к паху тамады. — Слышь,
похититель хренов, еще раз ты посмеешь хоть дыхнуть в сторону моего мужа, сына или внука, я
отстрелю тебе член, ты меня понял?! — увидев быстрый кивок, Юнги продолжил. — То же самое
касается и Лисы.

— Слушай сюда, Чикибринушка, — икнул Хосок, сжимая плечо тамады. — Я тебе за свою жену
организую жертвенный костер и сожгу в нем заживо. А смерть твою спишу на старообрядчество,
усёк?

— Усек, — прошептал Чанбин.

— А теперь пиздуй, чтоб пятки сверкали, — дед Юнги махнул пистолетом в сторону четырки.

Ведущий быстро зашагал к своему транспорту, прикрывая задницу руками.

— А ну стоять, — грозно приказал Тэхен. — Хлеб и масло сюда давай!

— Конечно, вот возьмите, — протянул мужчина омеге.

— Благодарочка, — хмыкнул Ким и подошел к своему парню.

— Тэ, ты в порядке? Как малыш? — забеспокоился Чонгук, кладя ладонь на выпуклый животик.

— Все хорошо, Гуки, — улыбнулся Тэхен, прижимаясь к возлюбленному. — А как вы нас нашли?

— По историям в твоей инсте, — усмехнулся Чон. — Этот остолоп ничего с тобой не сделал? Он
бережно вас вез?

— Да, только к дедуле Чимину шары подкатывал, — хихикнул омега.

— Охуел? Я сейчас его шары на баскетбольное кольцо намотаю! — порывался дед Юнги подойти к
машине, что тут же сорвалась с места, оставляя после себя клубы пыли. — Сученыш!

***

Довольный дед Юнги вел машину, поглядывая на своего омегу, мирно сопевшего на соседнем
сиденье. В салоне мягко пахло топленым молоком и играла тихая музыка. За окнами проносились
убранные поля, опоясанные полосой ярко-оранжевых деревьев.

Чимин приоткрыл глаза и уловил на себе взгляд мужа, тут же посылая ему мягкую улыбку.
Закусив губу, Пак положил ладонь на бедро Мина, ненавязчиво поглаживая.

Усмехнувшись, Юнги съехал с трассы на проселочную дорогу, останавливаясь около ограждения.

Чимин быстро пересел на колени альфы, тут же приникая к его губам жадным поцелуем. Привкус
алкоголя оседал на языке, горячие руки беспорядочно блуждали по телу, задерживаясь на
33/113
обтянутых тканью брюк ягодицах и с силой сжимая их, отчего с блестящих от слюны алых уст
сорвался несдержанный стон.

Мимо по асфальту пронеслась девятка, где сидели Сокджин, Намджун, Хосок и Лиса. Чимин
испуганно вздрогнул, услышав громкую музыку, на всю катушку играющую в автомобиле детей.

— Тише, маленький, — горячо прошептал Юнги, опаляя ухо мужа дыханием.

Судорожно выдохнув, Пак качнул бедрами, потираясь промежностью о возбужденный член Мина,
скрытый тканью штанов.

Нетерпеливо расстегнув и приспустив чужие брюки вместе в бельем, альфа надавил на

истекающее смазкой колечко мышц и проник в него сразу двумя пальцами, оглаживая гладкие
стеночки. С губ Чимина слетали протяжные стоны, сопровождавшиеся сдавленным шипением,
когда Юнги добавил еще один палец.

Почувствовав неприятную пустоту, Чимин коротко вздохнул, но в следующую же секунду звонко

простонал, когда крупная набухшая головка члена альфы начала погружаться во влажное нутро.
Медленно войдя в омегу, Юнги блаженно промычал от давления горячих стеночек, стискивающих
его орган.

Привыкнув, Пак принялся двигаться, ощущая, как головка альфьего члена попадает прямо по
простате. Мин, крепко ухватившийся руками за мягкие ягодицы мужа, изредка ударял по ним,
оставляя красные следы от ладоней.

Салон автомобиля наполнился шлепками тел, жаркими стонами и смешанными ароматами. В

приоткрытые окна проникал прохладный ветерок, обдувавший взмокшие лбы мужчин.

Чимин сладко целовал губы любимого, медленно сминая их, пока Юнги нежно гладил бархатную
кожу на вспотевшей спине, посылая по позвоночнику ворох мурашек. Мин обхватил ладонью
омежий член, лаская возбужденный орган, истекающий смазкой.

Омегу окутала предоргазменная нега, волнами удовольствия томящая каждую клеточку. Сделав
пару движений, Пак излился в кулак мужа, прогибаясь от прошибающего наслаждения,
разлившегося внизу живота.

Юнги продолжил вбиваться в податливое тело, срываясь на короткие стоны. Совершив еще
несколько фрикций, Мин содрогнулся в оргазме, наполняя нутро омеги своим семенем.

Разморенные после сладостных ласк, мужья долго целовались, одаривая друг друга любовью, что
наполняла скрепленные сердца. Невесомые прикосновения успокаивали и заставляли счастливо
улыбаться. Любовные взгляды проникали в самую душу, трепетно обволакивая своим теплом.

— Надо ехать, нас потеряли наверное, — шепнул Чимин, обнимая любимого.

— Тогда поехали, — Юнги оставил мимолетный поцелуй на щеке Пака, вдыхая любимый аромат.

***

Тэхен, сидящий рядом с Чонгуком в салоне уазика, окно которого было запаяно решеткой,
смаковал мягкий хлеб вприкуску со сливочным маслом, блаженно мыча от желанного вкуса.

Сквозь металлические прутья внутрь машины проникали лучи уходящего солнца, клонящегося к
горизонту. Быстрой линией проносились бесчисленные деревья, сливающиеся в оранжевую
тесьму.

Чонгук, неотрывно наблюдающий за возлюбленным, внезапно слез со своего сиденья, усаживаясь

перед омегой на пол и кладя голову на его колени. Задрав ткань чужой рубашки, Чон прислонился
прохладными губами к нежной коже живота.

— Гуки, ты чего? — удивился Тэхен, зарываясь пальцами в копну волос парня.

— Ничего, красивый ты, — улыбнулся альфа и сунул руку в карман своих брюк, тут же вытаскивая
оттуда изящное колечко из белого золота. — Будешь моим мужем?

34/113
— Буду, — кивнул Ким, откусывая кусок хлеба. — А ты мне приготовишь грибной супчик?

— Конечно, как только приедем домой.

— У меня самый лучший будущий муж, — всхлипнул Тэхен, утыкаясь своим лбом в лоб
возлюбленного.

— Мой котенок, — прошептал счастливо Чонгук, невесомо целуя родные губы.

***

Хосок, уставший после долгой поездки решил побыть в одиночестве. Усевшись на лавку около
кафешки, он тихо вздохнул и закурил. Из банкетного зала доносилась приглушенная музыка, на
улице же было тихо. Гости продолжали веселиться, несмотря на отсутствие тамады.

Повернув голову в сторону, Чон заметил сидящего на другом конце лавки маленького шмеля,
ползающего по деревянной поверхности. Хрупкие крылышки и мягкая шерстка были настолько
красивыми, что Хосок невольно ахнул.

— Ты, приятель, как я посмотрю, тоже решил побыть один. Уж прости, что я тебе тут, как снег на
голову, — усмехнулся альфа. — Хотя откуда ты знаешь, что такое снег? Ты ж в теплое время
живешь и холодов не знаешь. А я вот знаю; как нападает этих хлопьев, так потом ходи с лопатой
и греби, чтобы из дома выйти можно было. Не жалую я зиму, Новый год люблю, а вот саму зиму не
очень. Холод, стужа, метель — не моё это всё. Ты меня понимаешь ведь? — поинтересовался он и
продолжил.

— С людьми ведь так же: некоторые живут в месте под солнцем и горя не знают, не ведают, как
выживают другие, а некоторые постоянно в холоде и вспоминают о теплых временах. И это я
сейчас даже не о погоде. Это же человеческие натуры таковы по себе! — поднял руку к небу
мужчина. — Ой, тяжело это всё, не время сейчас для таких разговоров. Я вот сегодня самый
счастливый: меня такая прекрасная женщина полюбила. А как я ее люблю, ты знаешь? Конечно не
знаешь, потому что это же и передать невозможно. Я впервые такое чувствую. На старость лет,
так сказать, решил удариться в романтику. И как я раньше свою милую не замечал? —
непонимающе выдохнул Чон.

— Вот слушай, тебя же Шамиль звать, правильно? Шмель Шамиль. Охуенно звучит, правда? —
уточнил он. — Так вот, Шамиль, знал бы ты как страдают пчелы от ежедневных вторжений
гнусных ос. Тебе об этом известно? У вас в медособирающем акционерном обществе есть какие-то
новостные каналы? Вот если нет, то ты создай, пожалуйста, потому что проблемы пчелок очень
насущны и важны! Их нужно придать широкой огласке, чтобы пчеломатки задумались и
поставили укрепленную защиту от этих живучих сучек. Мы с тобой договорились? — шмель
зажужжал и улетел. — Какой исполнительный мне товарищ попался, аж на душе легче стало, —
задумчиво вымолвил Хосок и, кинув окурок в урну, зашел в помещение.

***

Чонгук, сидящий за столом и уплетающий кусок торта за обе щеки, внезапно подорвался с места и
схватил за руку Тэхена.

— Тэ, сходи со мной в туалет, пожалуйста, — слезно попросил Чон, сгинаясь от нетерпения.

— Пойдем, — пожал плечами Ким и вышел из зала, ведя за собой альфу. — А почему ты сам не
можешь сходить?

— Тэхен-и, мне страшно… Там монстр… — нервно сообщил парень, оглядываясь по сторонам.

— Какой еще монстр? Что за глупости?

— Самый настоящий!

— Да нет там никаких монстров, ты сколько выпил? — нахмурился омега.

Внезапно из-за угла выпрыгнул Намджун и закричал:

— Рэп Монстр здесь, еее!

35/113
— Господи помилуй да спаси на небеси! — вскрикнул Чонгук, подпрыгивая от страха.

— Папа! Ты меня оставишь отцом-одиночкой! — воскликнул Ким, грозно смотря на Джуна.

— Прости, ягодка моя, просто к моменту пришлось, — неловко почесал затылок мужчина.

— Я с вами с ума сойду, ей богу! — закатил глаза Тэхен и скрылся за дверью туалета, утягивая за
собой возлюбленного.

***

В центр зала вышли молодожены. Музыка утихла, так же как и гул голосов гостей. Выждав
короткую паузу, Чон объявил:

— Дорогие наши собравшиеся, я спешу сообщить, что сейчас буду кидать повязку! Просьба:
оставайтесь все на своих местах!

Сняв зубами с оголенного бедра Лисы джарретьеру, Хосок натянул ее на пальцах и запульнул в
Чонгука, от неожиданности подавившегося самогонкой.

— Сегодня все решили меня до инфаркта довести? — обреченно простонал внук, вставая и
показывая повязку.

Невеста подошла к сидящему рядом с Чонгуком Тэхену и протянула ему свой букет, говоря:

— Совет да любовь, мои хорошие! Горько!

Весь зал начал скандировать «Горько», и парочке ничего не осталось, кроме как подняться и
слиться в нежном поцелуе под удовлетворенные визги толпы.

Дедуля Чимин и Джин роняли трогательные слезы, наблюдая за моментом любви, пока их альфы
волком смотрели на Чонгука, буквально прожигая в затылке парнишки дыру.

Увидев светящийся взгляд Тэхена, Намджун и Юнги синхронно вздохнули и махнули на

влюбленных рукой, давая волю своим эмоциям и начиная лить счастливые слезы.

— Пусть уже целуются на здоровье, — всхлипнул Мин, обнимая зятя.

— Как же быстро вырос наш ТэТэ. Я же вот только помню, как забирал его из роддома. Свою
кровиночку, любимого мальчика, — причитал Намджун, утыкаясь в плечо тестя.

— Ничего-ничего, давай-ка мы с тобой по маленькой, — Юнги разлил по рюмкам самогонку и,

коротко выдохнув, залпом выпил алкоголь.

***

Юнги и Чимин прогуливались по ночной деревне, вдыхая аромат осенней прохлады. Плечи омеги
были заботливо укрыты пиджаком альфы, обнимающего своего любимого.

Небосвод, раскинувшийся иссиня черным полотном горел яркими звездами, своим мерцанием
напоминающими дорогой жемчуг, рассыпавшийся по бархатной коробочке. Бледная луна укромно
притаилась за верхушками деревьев, хитро выглядывая, чтобы понаблюдать за парочкой, не
спящей в такой поздний час.

Опавшая листва шуршала под ногами, нарушая гулкую тишину, окутавшую всё поселение. Около
какого-то деревянного домика стоял высокий фонарь, освещающий кусочек тротуара.
Остановившись у бетонного столба, Юнги притянул Пака к себе, кладя ладонь на его мягкую
щеку, начиная нежно поглаживать её. Затуманенные пеленой алкогольного опьянения глаза
Чимина любовно смотрели на мужа, что внимательно наблюдал за ним.

Мягко прикоснувшись своими губами к губам возлюбленного, Мин отстранился, не отрывая

влюбленного взгляда от чужого лица. Слабо улыбнувшись, Чимин приник к манящим устам
мужчины в безмятежном поцелуе, спокойном, словно бескрайнее море, ласкающее языками волн
бархатный песок на пляже. Неспешные сминания губ; тихий-тихий шепот, вещавший о
36/113
бесконечной любви; касания горячих рук, спасающих от промозглого ветра, пробирающегося под
одежду — всё это будоражило и колыхало струны души, заставляя их звучать умиротворенной
мелодией, связывающей между собой двух людей, бережно держащих в ладонях сердца друг
друга.

***

Сонную тишину в комнате нарушало лишь навязчивое жужжание наглой мухи и едва слышное
сопение вымотавшегося Чонгука. Тэхен и глаз сомкнуть не мог из-за нежеланной гостьи,
посмеявшей нарушить покой его спальни. Раздраженно выдохнув, Ким поднялся с кровати и
схватил лежащую на тумбочке тетрадь, которой, скрутив ее в рулон, принялся гонять насекомое
по комнате.

— Пидораска! — прошипел Тэхен, когда муха уселась на бедро Чонгука. Прицелившись, омега со
всей силы шлепнул парня по ляжке, отчего тот подорвался, но надоедливая гостья успела
улететь, доводя Кима до точки кипения.

— Господи, Тэ, что происходит? Ты решил познать азы БДСМ? — ошарашенно спросил Чон,
потирая ушибленное место.

— Прости, Гуки, но эта сучка меня уже заебала, — гневно пропыхтел Тэхен, выискивая ее
взглядом.

— Какая сучка? Собака, что ли?

— Да какая нахрен собака?! Муха ебаная тут летает, спать мне не дает, — злобно выругался Ким,
включая свет.

— Ложись, я сейчас все сделаю, — Чонгук подошел к омеге и, поцеловав его в лоб, обнял, подводя
к кровати. Уложив возлюбленного и накрыв одеялом, Чон полез в шкаф Кима, тут же выуживая
оттуда красный пылесос.

— На кой хер тебе пылесос? — недоуменно вскинул бровь Тэхен, выглядывая из-под покрывала.

— Спокуха, я всё решу.

Парень воткнул шнур в розетку и, включив пылесос, принялся гоняться по комнате за мухой,
пытаясь ее засосать. Проворное насекомое все никак не давало себя поймать, и Чонгук, бросив в
ее сторону пару нелестных словечек, усилил режим на аппарате.

В дверь комнаты постучали, и та отворилась. Только что вернувшиеся дед Юнги и дедуля Чимин,
совсем не удивленные выходками молодежи, молча наблюдали за попытками Чонгука поймать
беспокойное насекомое. Когда альфе всё же удалось это сделать, он победно вскрикнул и
выключил пылесос, замечая на пороге дедушек.

— Доброй ночи, — улыбнулся Чон, махая трубой.

— Нет, я, конечно, знал, что у меня второй зять тоже ебанутый будет, но чтоб настолько! —
хохотнул дед Юнги и направился в свою комнату.

— Сладких снов, любимки, — Чимин послал парням воздушный поцелуй и ушел вслед за мужем,
крича. — Ой, посмотрите на него, зять у него ебанутый! Себя-то вспомни, как ты в молодости
шмеля ловил рыбацкой сетью! А хотя чего тебе вспоминать, ты и сейчас с ебанцой.

— Айщ, не выебывайся, Мини, — глухо прозвучал голос Мина.

— Ну да, правда же глаза колет.

— Не трынди, свет очей моих, иди лучше сюда! Я нам сала порезал с чесночком!

Примечание к части

Хрень или не хрень - вот в чем вопрос.

37/113
Примечание к части Писала главу 2 месяца....а получился треш

Приятного вам прочтения ❤

Сказ о хабалке заморской

Послесвадебное утро деда Юнги началось с громкого крика соседского петуха и

настойчивого стука в калитку, доносящегося через закрытые окна. Нежеланный гость, очевидно,
не собирался уходить, потому что продолжал нещадно долбить несчастную дверь.

— Заебали. То городские припрутся в четыре утра, то еще каких-нибудь остолопов занесет с

бодуна, — закряхтел Мин, открывая один глаз и смотря на настенные часы. — Семь утра?! Совсем
уже страх потеряли. Ну я им сейчас.

— Да замолкни ты уже, — сонно пробурчал Чимин, чья голова высунулась из-под подушки. —
Лучше чем-нибудь другим рот займи.

— Оставь свои совратительские наклонности на вечер, я пошел отстаивать честь сна нашего
поместья, — Юнги резво поднялся с кровати и потопал на выход.

— Ну стучат и стучат, что теперь? Третью мировую развернешь под Пчелоебово? — недовольно
выдал омега, кутаясь в одеяло.

— Я им такую Хиросиму устрою, они в жизни к нашему забору не подойдут.

— О мой великий защитник семейства Мин, иди уже утихомирь этого глашатая, а то, если Тэхен
не выспится, ходить нам всем униженными и оскорбленными, — зевнул Чимин.

— Подумаешь, все равно больше всех ебырь его получит, так что не кипишуй, любовь моя.

— Да иди уже, отвяжись от Чонгука в конце-то концов!

— Он что, твой молодой любовник? Чего ты его так защищаешь? — сощурился Юнги, замирая у
двери.

— Еще что придумаешь? — закатил глаза омега, кидая в мужа подушку.

— Абьюз в семье! — заверещал Мин, выбегая из спальни.

— Милый мой, я еще даже во вкус не вошел!

На выходе из комнаты Юнги столкнулся с недовольным Тэхеном, уверенно идущим куда-то в

одной пижаме и с шлангом от пылесоса в руках.

— Внучок, а ты куда это нафуфырился? — поинтересовался дед, прихватывая деревянную швабру

по пути.

— Заебал этот дятел. Че, больше долбиться некуда, кроме как в нашу дверь? — зло прошипел
Ким, выходя на улицу и быстрым шагом направляясь к калитке. — Завали стучалку, будильник
ебучий! В противном случае я сделаю тебе гастроскопию пылесосовым шлангом!

Пока омега пытался открыть заевший замок на двери, на улицу выбежал босой Чонгук,
растерянно оглядывающийся по сторонам в поисках своего жениха.

— Тэ, ты чего подскочил? — выдохнул Чон, когда заметил парня целым и невредимым.

— Дорогой мой будущий муженек, если ты сейчас же не заткнешься и не перестанешь задавать

мне идиотские вопросы с утра пораньше, то эта труба окажется в твоей заднице! Не слышишь, что
ли? На нашу территорию напал отряд барабанщиков!

— Чего? — не понял альфа, еще не проснувшийся окончательно.

— Чон Чонгук, не надо тут напоминать мне, что тебя и бронетранспортером не разбудишь! А я
спать не могу, даже когда ты просто дышишь, потому что с наступлением беременности мой сон

38/113
стал дохрена чувствительным! Меня можно в разведчики отправлять, мимо ни одна мошка не
пролетит!

— Котенок, я понял-понял. Не нервничай, тебе нельзя.

— А кто нервничает-то? Я спокоен, как дедуля Чимин, когда дед Юнги по его газонам ходит, —
фыркнул Тэхен, выпрыгивая за ограду. — Ну сука, покажись мне. Я тебя на месте прикончу за
недосмотренный сон!

— Здрасьте-приехали, не слишком ли Вы категоричны в своих обещаниях? — скептически

сощурилась женщина-омега, стоявшая с огромной клетчатой сумкой у забора.

— Эсмеральда? Ты какого хрена тут забыла? — удивился дед Юнги, явно не радующийся
нежданной гостье.

— Вот так ты любишь свою сестру. Как был распиздяем, так и остался. Тьфу на тебя! — закатила
глаза Эсмеральда, бесцеремонно прошедшая на территорию дома.

— Свали по-сестрински, а. Не мучай нас своим присутсвием, — захныкал Мин, роняя швабру на
землю.

— Мечтай, братец, я не для этого перелась с Владивостока четверо суток в плацкарте, —

хмыкнула женщина, с легкостью таща огромную сумку.

— Лучше б ты там и осталась, — проворчал Юнги, убегая в дом.

— Теть, а Вы к нам надолго? — с кислой миной спросил Ким.

— Пока что на недельку, а там посмотрим. А что, у тебя есть для меня развлекательная
программа?

— Ага, можете сходить в пару местечек, — буркнул невыспавшийся Тэхен.

— Например? — полюбопытствовала Эсмеральда.

— Нахрен, в баню, в задницу и так далее по списку.

— Что за молодежь нынче пошла? — фыркнула женщина. — Тэхен, а тебе не кажется, что ты
поднабрал за последние года, что мы с тобой не виделись? Тебе бы килограммчиков пять
сбросить.

— Сбросить я могу лишь Вас в канаву, в остальном будьте добры отъебаться, — мило прощебетал
омега, стискивая ладонь ничего не понимающего Чонгука в своей.

— Бабуль, я не знаю, что за терки у Вас с семьей Мин, но спешу доложить, что я не позволю так
относиться к Тэхену. Если Вы еще хоть слово вякнете в его сторону, я буду вынужден подсыпать в
Вашу еду слабительное.

— А ты еще кто такой?

— Я жених Тэхена.

— А не рано ли в семнадцать лет замуж? Хотя о чем я говорю? У вас же в семье все залетные, это
уже династия такая.

— Стерва общипанная, — шикнул Ким, удаляясь вслед за дедом и нарочно толкая гостью плечом.

Хмыкнув, Чонгук направился вслед за парнем, оставляя гостью в гордом одиночестве. Эсмеральда
осмотрелась вокруг себя, оценивая взглядом состояние участка.

— Всё-то у них прибрано, всё-то у них хорошо, — недовольно заметила женщина, заходя в дом.

На кухне у стола стоял дедуля Чимин, укутанный в одеяло, словно «Аленушка». Наполовину
пребывая в сонном царстве, Пак большими глотками осушал банку с рассолом из-под соленых
огурцов в томатной заливке.

39/113
— Сушняк, Чимин-и? — ехидно оскалилась гостья, бросая сумку к ногам Чимина.

— Ты какого хрена приперлась? Тебя не ждали, — буркнул невыспавшийся омега.

— А мне приглашения не надо. Я приехала навестить любимого братца.

— Очень интересно узнать, когда мой муж затесался в любимые братья?

— Ты слишком придираешься к словам.

— А ты произносишь их, совершенно не включая при этом мозги. Хотя о чем это я? У тебя они
атрофировались еще в момент рождения.

— Недалеко от тебя ушла, — хмыкнула женщина, открывая свой баул и выуживая оттуда одну за
одной банки с какими-то заготовками.

— Что за отраву ты притащила? У нас ни крыс, ни тараканов не водится, — скептически изогнул

бровь Чимин.

— Ну как же? Вот рядом со мной стоит самая настоящая крыса. А это не отрава. Это анклбенс —
самое вкусное, что только может быть.

— Очень сомневаюсь в правдивости твоих речей, — хохотнул Пак, наблюдая за тем, как на столе
остается все меньше места из-за многочисленных трехлитровых банок с не очень
привлекательным наполнителем.

— Лучше бы ты так сомневался в том, что твой еще не родившийся правнук не залетит при
рождении.

— Заткни пасть в сторону моего правнука, иначе я тебе кочерыжкой от капусты выломаю зубы, —
бросил Чимин, собираясь уйти обратно в спальню.

В кухню вошел дед Юнги, пребывающий в не самом лучшем расположении духа. Увидев
разозленного мужа и кучу банок на столе, он тихо выругался и подошел к любимому, обнимая его.

— Мини, опять ты босиком. Полы холодные — заболеешь. Беги в кровать, я скоро приду, — Мин
оставил на пухлой щеке мимолетный поцелуй.

— Буду ждать, — Пак закусил губу и поспешил удалиться.

— Господи, уже тридцать лет вместе, а до сих пор, как кролики, ебутся, — закатила глаза
Эсмеральда, усевшаяся с открытой банкой своей мешанины на стул.

— Тебе завидно? Найди себе тракториста и претвори свои желания в жизнь, — устало вздохнул
Юнги, доставая из ящичка буфета любимые конфеты мужа с орехами.

— С трактористами сами ебитесь, — промычала женщина, пережевывая бурду, намазанную на

хлеб.

— Ах да, негоже княгине царства идиотов с колхозниками сношаться, — Мин усмехнулся и

вытащил из холодильника банан, собираясь вернуться в спальню.

— Я стесняюсь спросить, что ты собрался с ним делать.

— Стесняйся дальше своей больной фантазии. Этот банан отправится прямиком в мой желудок, а
не туда, куда ты подумала.

***

Тэхен сидел у зеркала в комнате и оглядывал в отражении свои яркие синие волосы. Довольно
ухмыльнувшись, парень вытащил из выдвижного ящика тюбик с тоникой и направился на поиски
дедушек.

Проходя мимо спальни супругов, омега услышал приглушенные стоны и, покачав головой,
хихикнул, выходя на кухню, где сидел Чонгук, задумчиво глядя в окно. На столе все так же стояли
40/113
банки с анклбенсом, но вот их хозяйки не наблюдалось.

— А где дальневосточная хабалка? — вскинул бровь Ким, усаживаясь на колени жениха.

— Пошла искать туалет. Плацкартной экзотики ей не хватило, поэтому она решила опробовать в
деле Пчелоебовские канализационные ассоциации, — хохотнул Чон, утыкаясь в ароматную жилку
на шее возлюбленного.

Тэхен вздрогнул от невесомого прикосновения кончика носа к нежной шее. Игриво закусив губу,
омега оставил короткий поцелуй на лбу альфы и свободной рукой забрался под его тонкую
футболку, пальцами обрисовывая очертания пресса.

— Гуки, а пойдем в баню, м? — предложил Тэхен, судорожно вздыхая от крепкой ладони Чонгука,
что бесстыдно сжимала его бедро.

— Пойдем, не всё же твоим дедулям развратничать, — улыбнулся Чон, подхватывая любимого на

руки.

Теплые осенние деньки продолжали радовать жителей деревни. Яркое солнце озаряло каймы
рыжих листьев белостанной березы, красующейся возле деревянной беседки. С высоких сосен,
обросших густой хвоей, словно мягкой бородой, свисали шишки, падающие наземь от дуновения
ветра.

Чонгук нес Тэхена по бетонной тропинке, ведущей прямиком в баню. Возбужденный омега
ластился к своему альфе, изнывая от желания получить ласку. На все великолепие золотой осени
никто не обращал внимания, будучи утопленными в карих глазах друг друга.

Торопливо распахнув дверь, Чон вошел в предбанник, тут же опуская Кима на пол и нетерпеливо
примыкая к манящим алым устам, с упоением отвечавшим на сладостный поцелуй. Шлейфы
ароматов усилились, являя собой аппетитную композицию. Чонгук руками оглаживал
выпирающий живот, мягкие ягодицы, изящную спину, пока ведомый этими касаниями Тэхен льнул
ближе к своему мужчине, желая слиться с ним воедино.

Тихие постанывания и звуки страстного поцелуя наполнили собой помещение, нарушая тишину.
Безудержный порыв лишал сознания. В этом мире сейчас находились только они вдвоем. По
разгоряченной коже ползли стаи будоражащих мурашек.

— Тэ, с малышом все хорошо будет? — выдохнул Чонгук, опаляя дыханием чувствительную мочку
уха омеги.

— Да, это даже полезно, — сбивчиво прошептал Тэхен, бросая тюбик с краской на лавку и
кончиками пальцев касаясь возбужденных сосков альфы.

Внезапно входная дверь распахнулась и на пороге появилась Эсмеральда, уже успевшая

переодеться в цветастый халат, еле доходящий до середины бедра. Она водила носом в воздухе,
явно принюхиваясь. Заметив лобызающуюся парочку, женщина скорчила недовольную гримасу.

— Вот что за люди? Старики трахаются, эти зажимаются. Одним словом — семейство. Я-то думала,
Вы тут шашлыки жарите в честь моего приезда, а это, оказывается, ароматы секса, — закатила
глаза Эсмеральда. — Никакого гостеприимства.

— Да как Вы можете думать? У Вас же вместо головы арбуз, — недовольно пропыхтел Тэхен,
высвобождаясь из объятий своего альфы. — Теть, Вы бы прикрылись, а то мне боязно за наших
ворон. Они от Ваших прелестей замертво попадают.

— Солнце мое, этот халат прошел со мной огонь, воду и три развода. Я ни за что не расстанусь с
ним.

— Да уж, сказались на нем, однако, три неудачных брака, — протянул Ким.

— А можно вопрос? Ваши бывшие мужья… Они нашли себе любовниц? Вы поэтому развелись? —
поинтересовался Чонгук, держа Тэхена за руку.

— Да нет, они просто передохли все. Как мухи, ей-богу!

— А, ну понятно, — нервно хохотнул Чон, переглядываясь со своим омегой.

41/113
Послышался глухой удар и чей-то тихий болезненный стон. Ошарашенно уставившись на дверь,
ведущую в парилку, Чонгук завел икнувшего от неожиданности Тэхена за свою спину. Эсмеральда
сложила руки на груди и оперлась о косяк, наблюдая за происходящим.

Через несколько секунд дверь распахнулась, и оттуда вывалился полуголый дед Хосок, на теле
которого остались лишь трусы с розами, подаренные Чимином, галстук от свадебного костюма и
красные туфли. Сонно оглядевшись, он заметил гостью, и его заспанные глаза превратились в
подносы, на которых в домах буржуев выносили завтраки. Ухватившись за дверь, Хосок потянул
ее на себя, закрывая, чтобы тут же открыть.

— Матерь Пресвятая Богородица! Предки династии Цин! Сталинские репрессии! — воскликнул он,
потерянно метаясь взглядом по предбаннику. — Я больше не пью! Лиса, милая, принеси,
пожалуйста, тонометр! У меня, кажется, давление упало… Глюки пошли…

— Дед, что случилось? — кашлянул Чонгук.

— Чонгук-и, внучочек мой, скажи, пожалуйста, дедуле, что у него шизофрения. Скажи, что здесь
нет никакой Эсмеральды!

— Дедуль, здесь есть Эсмеральда.

— Чур тебя! Чур! — запротестовал Хосок, отмахиваясь. — Упомяни дьявола, так он тут как тут.

— Еще что скажешь? — усмехнулась женщина, надвигаясь на Хосока огромной скалой. — Ну,
сладкий, соскучился по школьной любви?

— Пошла нахрен, лярва! Это мой мужик! Я с ним еще даже суток в браке не прожила! —
взвизгнула Лиса, выскочившая из парилки в белье с пчелами и шлейфе от свадебного платья, и
накинулась на Эсмеральду, тягая ее за волосы.

— Отпусти, шаромыжка! Я в этот платиновый блонд четыре года выходила! — прорычала

женщина, цепляясь за лямку чужого лифчика.

— Еще столько же будешь выходить из комы, если еще раз приблизишься к моему альфе! — Лиса
схватила подол своего платья и накинула его на шею Эсмеральды, пытаясь обмотать. — Убери
свои культяпки с подарка Чимина! Я тебе за него филлеры из губ высосу!

— Змея!

— Кабаниха!

— Туда ее! — довольно вскрикнул Тэхен.

— Дамы, разойдитесь, пожалуйста. Лиса, солнышко, ты же ее убьешь, — Хосок безуспешно

пытался разнять женщин.

На крики в баню прибежали запыхавшиеся Чимин и Юнги. Увидев драку, Юнги оттащил из центра
театра боевых действий Хосока, чтоб тот не пострадал, и уселся на лавочку, наблюдая за бойней.

— Лиса! Лиса! Лиса! — скандировал Мин, вытаскивая из-под стола бутылку пива.

— У тебя нычка тут? — удивился Хосок, заглядывая под скатерть.

— Ага, на случай апокалипсиса, — кивнул Юнги, не отрывая взгляда от побоища.

— Дорогие мои червяки, Вы бы не могли пойти нахуй и перестать громить мою баню?! Я всю
пенсию вложил, чтоб ее обустроить! — вскрикнул дедуля Чимин, бросаясь на спину Эсмеральды.
— Старая кашолка, свали уже! Ты мне бюст Александра Второго сломала! Он стоит, как твоя
жизнь!

— Слезь, пиявка! Я тебя сейчас на прогиб кину!

— Только попробуй, я твой анклбенс соседским коровам скормлю! — подскочил Юнги.

— Не трожь анклбенс! — взревела женщина, скидывая с себя Пака и убегая на кухню, чтобы
42/113
спасти свои банки.

— Вот же сука, — прокряхтел Чимин, потирая ушибленную задницу.

— Душа моя, эта курва сильно тебя ударила? Пойдем, я посмотрю. — Мин подбежал к мужу и
схватил его на руки.

— Айщ, старый, отвянь на время. Лучше подумай, как выдворить эту скотину из нашего дома?

— Обязательно подумаю после того, как обработаю твою прелестную жопку.

— Объявляю заседание семейства Мин-Чон-Ким через тридцать минут в теплице! — огласил

Чимин, после чего дед Юнги унес его в дом.

— Кстати о семействе Ким… Где мои родители? — вскинул бровь Тэхен.

— Сто по сто, опять на кладбище зависают, — хмыкнул Хосок, подходя к жене. — Моя львица.

— А ты мой птеродактель.

— Почему птеродактель? — промурчал Хосок, ведя рукой по оголенному бедру супруги.

— Рожа у тебя такая же, когда набухаешься, — прыснула женщина, нежно целуя недоумевающего
мужа.

— Мы Вам не мешаем? — поинтересовался Чонгук, изначально пришедший в баню с другой целью.

— Вообще-то мешаете, — согласился Хосок, скрываясь вместе с Лисой в парилке. — Ну что, моя
страстная тигрица, у нас есть целых полчаса.

— Кринж, — выдохнул Чонгук.

— Пора бы уже привыкнуть. Мы сами в старости такими же будем, — Тэхен утешающе погладил
плечо своего альфы. — Пойдем в спальню? Я целоваться хочу.

— Все, что пожелаешь, свет души моей.

— Вот видишь, мы уже называем друг друга, как они.

— Да пофиг, у нас детская травма.

***

Выйдя из дома, Чимин глубоко вдохнул свежий воздух, наполненный солнечным теплом. Все
утреннее раздражение как рукой сняло после тактильной терапии деда Юнги, и теперь омега
расслабленной походкой направлялся к любимой теплице, где уже не осталось никакой
растительности, за исключением белой горчицы.

Спускаясь по крыльцу, ведущему в огород, Пак услышал странный шорох со стороны ветвистой
яблони, на чьих ветках еще висели редкие, налитые румянцем яблочки. Нахмурившись, Чимин
вытянул шею, пытаясь разглядеть, кто прячется за деревом.

Узнав в нарушителе тишины Эсмеральду, мужчина втянул воздух сквозь зубы и схватил лежащий
около лесенки шланг. Прокрутив вентиль, омега направил поток воды на гостью, что истошно
проверещала на всю деревню от окатившей ее ледяной влаги. Женщина выскочила из-за тонкого
ствола и кое-как взобралась по небольшому склону наверх, чтобы поскорее попасть в дом. Она
кричала ругательства и проклинала Чимина, пока тот злобно хихикал, наблюдая за мокрой с
головы до ног персоной.

— Это тебе, сучка, за то, что ты по моему газону топчешься! Я за свою травку-муравку ушатаю! —
весело прокричал Пак вслед матерящейся гостье.

— Да пошел ты, фламинго ебучий!

43/113
— Ах, как приятно чувствовать себя дитем заката[2], — воодушевленно протянул Чимин и,
выключив воду, поспешил в место назначения, где остальные заседатели уже ожидали
последнего.

В большой теплице по сравнению с улицей было душно. В воздухе витал еще не выветрившийся
аромат зеленых помидоров. Хосок и Лиса, устроившиеся практически у входа, поочереди
потягивали чекушку прямо из бутылки, пока дед Юнги пытался незаметно снять это на камеру. Но
операция «Беспалевная фотосессия» потерпела крах из-за включенной вспышки на телефоне
Мина. Тэхен и Чонгук слепились, как два пельменя, и сидели около красной бочки с водой. Ким
пристроился на коленях своего альфы и с удовольствием жевал крабовые палочки, пока Чон
клевал носом, усиленно пытаясь не уснуть.

Громко кашлянув, Чимин огласил:

— Итак, граждане-товарищи-заседатели! На нашу территорию вторгся фашист, поэтому мы, как

истинные патриоты своего дома, обязаны истребить врага любой ценой! Да, будет трудно, ведь
эта террористка проворлива, как проволочник в картошке, но это не повод для отчаяния! Я
говорю, что мы победим, а значит, мы победим! Ура!

— Слава нашему вождю! — вскочил дед Юнги, начиная громко аплодировать мужу.

— Ну что вы, что вы. Не стоит оваций, — Пак послал Мину воздушный поцелуй, отчего тот
буквально растаял. — Каков план по предотвращению этой тли на нашем помидоре?

— Предлагаю бить сразу в тыл. Нужно испортить ее хваленый платиновый блонд, — важно
выложил Тэхен, пережевывая лакомство. — У меня с прошлого раза осталась синяя тоника. Не
убьем, но подобьем. Нужно налить пигмент в ее шампунь.

— Отлично, займешься этим? — кивнул Чимин внуку.

— Разумеется, все будет в лучшем виде.

— Замечательно. Есть еще какие-то предложения?

— Давайте нашего местного алкаша Альберта на нее натравим. Скажем, что с ним жаждет
знакомства очаровательная мадам, прилетевшая в наши края с дальневосточных территорий в
поисках любви, — выложила Лиса, теребя пальцами волосы своего мужа. — Но она не так проста,
как кажется. Эта фифа без боя не дастся, поэтому нашему Альберту придется побороться за
неприступное сердце заморской красавицы.

— Прекрасно, моя королева, просто прекрасно, — прощебетал Чимин.

— Смотри на меня, Мини, зачем тебе королева? У тебя же есть я! — ревностно пробурчал дед
Юнги, щенячьими глазами глядя на мужа.

— Не переживай, мое сердце принадлежит лишь тебе одному, — мягко улыбнулся Пак, обнимая
любимого. — У меня тоже есть идейка…

Внезапно в проеме показалась уже обсохшая женщина, заглядывающая в теплицу сквозь

открытую форточку.

— А я так и знала, что вы сектанты. Сталина на вас нет, он бы быстро разогнал вашу шаражкину
контору, — фыркнула Эсмеральда, пытаясь открыть дверь.

— А на Вас Раскольникова, он бы быстро ваше бренное тело затопорил, — хмыкнул проснувшийся

от неприятного голоса Чонгук.

Тэхен сощурился и встал со своего места, напрявляясь к нежеланной гостье. Остановившись у

самой двери, Ким выдал:

— Проституткам не открываем, проститутки тут подождут, — и захлопнул форточку.

— Совести у тебя нет, проститутка. Пошла отсюда, шлендра, — шикнула Лиса, вставая рядом с
Тэхеном и закрывая окошко на шпингалет.

44/113
— Случай запущенный, поэтому к исполнению операции «Устранение заморской хабалки»
приступить немедленно, — вздохнул Чимин.

— Слушаемся, генерал зефирка, — проголосил дед Юнги, хитро улыбаясь.

— Не подрывайте мне дисциплину, командир отряда «Эротичный пион», — рассмеялся омега,

оставляя на щеке мужа короткий поцелуй. — Тэхен-и, сегодня мы затопим баню, скажем нашей
гостье об этом, а ты зайдешь и перельешь тонику в ее бутыльки.

— Понял-принял, — кивнул Ким.

— Хоби и Юнги, пожалуйста, найдите Альберта и передайте ему всё то, что сказала Лиса.
Убедительная просьба: не поддайтесь влиянию извергаемых им алкогольных паров.

— Да какие пары, Чимин-и? Мы ж всегда трезвы, как во времена Сухого закона, — удивился Хосок.

— Именно поэтому с Вами отправится Чонгук, — закатила глаза Лиса. — Гук, будь добр, проследи
за этими братцами-кроликами.

— Без проблем, — пожал плечами Чон, чувствуя на себе прожигающий взгляд деда Юнги.

— А вы что делать будете? — прищурился Мин, обращаясь к Лисе и Чимину.

— Отвлекать владычицу анклбенса, а то она весь огород своим слонопотамием перетопчет, — Пак
протянул женщине руку и направился к выходу. — На этом заседание парламента окончено. К
исполнению задач приступить незамедлительно!

***

Эсмеральда сидела в беседке, придирчиво оглядывая местные красоты, какие ей удавалось

заметить с участка. Внезапно сбоку раздался какой-то шорох, и в следующую секунду перед
женщиной возник Тэхен.

— Там дед баню натопил, можете идти мыться.

— Ваше семейство все же соизволило проявить гостеприимство, — ухмыльнулась гостья. — Ну

хорошо, сейчас пойду.

Эсмеральда поднялась с места и шустро направилась в дом за своими пожитками. Гадко

усмехнувшись, Ким проследовал в баню, притаился под столом, где обнаружил ящик пива, и
принялся выжидать.

Женщина расставила свои мыльно-рыльные принадлежности на столе и, по всей видимости что-то

забыв, удалилась из предбанника. Убедившись, что гостья ушла, Тэхен выскочил из своего
укрытия и, быстро вычитав названия на немногочисленных бутылочках, схватил бальзам для
волос, спешно откручивая крышку и выдавливая в фиолетовую жидкость ярко-синий пигмент.
Надев колпачок на кондиционер обратно, парень юркнул под стол, переводя дух.

Через несколько минут дверь распахнулась, и в нее вошла Эсмеральда. Дождавшись, пока
женщина зайдет в парилку, Тэхен шустро покинул баню, в душе ликуя от удачно проделанной
операции.

***

Дед Юнги, дед Хосок и Чонгук стояли за углом местного магазинчика, выжидая, когда на
горизонте появится их цель. Томительное ожидание деды скрашивали поочередными глотками
самогонки Хосока, которую они вообще-то взяли в качестве жеста внимания для Альберта. Чонгук,
поначалу отказывавшийся от алкоголя, все же сдался под напором стариков и опрокинул пару
пластиковых стаканчиков.

К моменту прихода поддатого Альберта двухлитровая бутылка была опустошена, а альфы

блаженно сидели прямо на траве у стены магазина и вели светскую беседу на тему беременности
Тэхена. Представители старшего поколения давали Чонгуку наставления по уходу за ребенком и
проливали скупые мужские слезы, потому что их внуки так быстро выросли.
45/113
Краем взгляда заметив щуплого низенького мужчину, Хосок икнул и, по его мнению, громко
свистнул, привлекая внимание. На деле же этот звук даже не являлся свистом, а скорее каким-то
стоном побитой жизнью выхухоли. Дед Юнги выглянул из-за угла и крикнул:

— Альберт! Брат! Иди сюда, разговор есть.

— Юнгей! Как жизнь молодая? — радостно протянул мужчина, подходя к компании альф.

— Ой, Альберт, не спрашивай. Сестра моя приехала, мозги всем выносит, ей мужика, видимо, не
хватает, — фыркнул Юнги.

— А сестра симпатичная? — заинтересованно спросил Альберт, приосаниваясь и поправляя

воротник старого фиолетового пиджака.

— Ага, вице-мисс России. С обложки журнала «Синяя свекла» сошла, — хохотнул Хосок.

— Еще и такая важная особа! — Альберт восторженно вздохнул и схватил деда Юнги за руку. —
Слушай, тебе она не нужна, так отдай мне! Я ее кормить редиской с огорода буду, а по вечерам
пиджак свой давать.

— Да забирай, я тебе за нее доплачу. Только она не так проста, как ты думаешь, — отмахнулся
Мин. — За ней ухаживать надо.

— Тю, да я ж самый сочный самец этой деревни! — мужчина подтянул штаны и зачесал седые
волосы назад, на что Юнги скорчил пренебрежительную гримасу. — Показывай мою даму, я ее
быстренько соблазню своими чарами.

— Сегодня вечером приходи на площадь, ты узнаешь ее по синей гриве.

— Ах, эта экстравагантная кобылица, — благоговеянно выдохнул Альберт и на крыльях счастья

полетел восвояси.

— Пф, нашелся тут сочный баклажан. Самец тут только один! Хотя нет, два! Я и Хобыч, а
Альберты всякие — мыши подредисочные, — дед Юнги снова фыркнул и пошел в сторону своего
дома.

Чонгук и Хосок переглянулись и поспешили следом за Мином, что уже скрылся за поворотом.

Альфы вошли в ограду прямо в тот момент, когда из бани пулей вылетела Эсмеральда, голося на
всю деревню проклятия. Ее мокрые посиневшие волосы свисали сосульками, пачкая шею и ворот
халата.

— Мармазевки! Вы мне все волосы испортили! Я вас, сук, сейчас в чан с кипятком закину! —
угрожала женщина омегам, что вышли на крыльцо и еле сдерживали смех.

— А что случилось-то, кумушка? Неужели тебя выебал павлин? — поинтересовался Чимин,

вскидывая бровь.

— Ты еще издеваться будешь, пенек розовый?! — взревела Эсмеральда и кинулась в сторону Пака.

— Только тронь, сучка, я тебя лысой оставлю, а на макушку семечек насыплю, чтоб голуби
заклевали, — Лиса вышла вперед и закрыла собой Чимина.

— Теть, не кипишуй, ты, может, свой шампунь с моим перепутала? — предположил Тэхен, плечом
опираясь о железный столб, держащий навес.

— Нет, я мыла своим шампунем! — прошипела она. — Это же ты сделал, щенок залетный. Только
ты в бане был!

— Ну даже если и я, то что? Бить меня пойдешь? Да пожалуйста, тебе потом дед патлы вырвет и
заставит их сожрать, — хмыкнул омега, медленно надвигаясь на женщину. — Если ты, курица
тухлая, посмеешь тронуть меня хоть пальцем, я на тебя заявление накатаю. Я с местным
участковым дружу, он тебе быстро оформит суток пятнадцать.

— Сопля синяя, — выплюнула Эсмеральда и грозной походкой направилась в дом.

46/113
— Сперматозоид чахлый, — выдал Ким, провожая гостью скептическим взглядом.

— Чего? — протянула она, пренебрежительно смотря на Тэхена.

— Я думал, мы обмениваемся тупыми названиями телесных жидкостей, — пожал плечами парень.

Эсмеральда ничего не ответила и спешно вошла в помещение, оставляя семейство в почти полном
составе. Омеги весело усмехнулись и уже собирались идти в беседку, чтобы выпить чая, но
заметили своих альф, что скромно стояли около калитки.

— Так, а я не понял, какого хрена вы стоите там и булки мнете? Марш сюда! — Чимин кивнул
головой на беседку.

— Да что-то устали сидеть, ждать Альберта, теперь вот настояться не можем, — мило прощебетал
Юнги, стараясь уверенно держаться на ногах и не спотыкаться.

Кое-как рассевшись по лавкам и чуть не разбив себе носы, Хосок, Юнги и Чонгук уставились на
своих омег, ожидая серьезного разговора. Тэхен нахмурился и, положив руку на живот, подошел к
Чонгуку и отвесил ему подзатыльник.

— Айщ, за что? — возмутился тот, потирая ушибленное место.

— Нехрен бухать по углам, — Ким развернулся и направился в дом. — Ко мне можешь не

приходить. Спи, где хочешь.

— Тэ! Ну ты чего? Я же почти трезвый! — икнул альфа, собираясь бежать за омегой.

— Я все сказал! — отрезал Тэхен и скрылся.

— Ну и что мне теперь делать? — вздохнул Чон, укладывая голову на стол.

— Снимать трусы и бегать, — хмыкнула Лиса, взглядом прожигая дыру в Хосоке, что увлеченно
рассматривал лампочку, висящую прямо у крыши.

— Думаешь, поможет? — нахмурился Чонгук, пальцем стуча по деревянной поверхности.

— Вам троим уже ничего не поможет, — фыркнул Чимин, усталым взглядом осматривая пьяниц. —
С Альбертом договорились?

— Да, — хором проговорили мужчины.

— Пизда, — Лиса сложила руки на груди и спиной облокотилась о деревянный бортик, разозленно
стуча ногой по полу.

— Мы вас обидели, да? — пробормотал Хосок, виноватым взглядом посматривая на омег.

— Что вы, что вы, милые, конечно же нет! Ничего страшного, что вы ушли на полтора часа и
успели налакаться в какой-то подворотне, хотя обещали прийти трезвыми! — взорвалась
женщина, вставая из-за стола. — Делайте, что хотите. Меня это уже достало!

— Лиса! Солнышко мое, ну прости дурака старого! Не буду я больше пить! Ну хочешь,
закодируюсь пойду? — Хосок спешно побежал за женой, что стремительно удалялась в сторону
дома, куда недавно зашел Тэхен. — Лиса! — внезапно альфа споткнулся и упал на бетонную
тропинку, сдирая себе колени и руки.

— Господи, да что ж такое-то?! — чуть ли не плача, взвыла она и подошла к Чону, протягивая ему
руку.

— Прости меня, — Хосок поднялся и притянул Лису к себе, сжимая в крепких объятиях.

— Да прощаю я, — вздохнула женщина. — Иди проспись.

— Просплюсь и поговорим? — с взглядом провинившегося котенка спросил Чон.

— Ага, — кивнула Лиса и, высвободившись из объятий, ушла.

47/113
— Вернувшись в беседку, Хосок уныло посмотрел на погрустневшего Чимина.

— Чимин-и, прости меня, пожалуйста, — прошептал Юнги, нервно теребя пальцы.

— Надоело. Вы можете наши просьбы выполнять, не напиваясь при этом? — спросил омега, смотря
лишь в одни глаза.

— Можем.

— А почему тогда получается так, что вы приходите пьяными?

— Ну просто нам скучно было, — стыдливо пробурчал Мин.

— Как дети малые, ей-богу! — покачал головой Пак.

— Прости…

— Угу, — Чимин повернулся к Чонгуку. — Вечером, чтоб, как штык, был трезвым! Нечего мне внука
нервировать.

— Я понял-понял, — кивнул Чонгук, пристыженно упираясь взглядом в свои коленки.

— Вот и замечательно. А теперь сгинули с моих глаз, чтоб я вас не видел. И да, Эсмеральду на
свиданку выманивайте сами. У меня свои дела есть.

— Какие? — поинтересовался Юнги.

— Не твое дело, — Чимин вздернул подбородок и покинул беседку, чтобы через минуту скрыться в
доме.

— Косячные мы, — вздохнул Хосок, перебирая пальцами кусочек сахара.

— Надо вину-то загладить, — согласился Мин, доставая из кармана телефон. — Свозим их всех в
Таиланд?

— А давай! Покупай путевки, мы тебе деньги скинем, — поддержал дед Хосок.

***

Лиса и Тэхен сидели в комнате младшего, смотря какую-то сопливую мелодраму по Русскому
Роману, когда в дверь постучали. Через секунду в спальню вошел Чимин, по чьему лицу текли
слезы.

— Что случилось? — подскочил Тэхен и подошел к дедуле, обнимая его.

— Ты чего? Эти остолопы тебя обидели? — Лиса встала вслед за Тэхеном.

— Нет, все хорошо, — прошептал Пак.

— А что тогда?

Чимин ничего не ответил, лишь показал ладонь, на которой что-то лежало. Присмотревшись,
омеги поняли, почему плачет дедуля Чимин.

— Ты беременен! — радостно воскликнул Тэхен.

— Кажется, да… — все еще не веря, вымолвил Пак, утирая счастливые слезы с пухлых щек.

— Боже, Чимин-и, поздравляю! Я так рада за вас! — Лиса обняла друга, дотрагиваясь до еле
заметного животика ладонью.

— Спасибо, — улыбнулся омега.

— Деда обрадуется, — Тэхен прислонился к ароматной жилке на шее дедули и вдохнул. — Запаха
48/113
еще нет.

— Деда будет в топографическом ахуе, — хихикнул Чимин. — Кто бы мог подумать, что я в сорок
девять лет стану папой…

— Пф, ты у нас еще ого-го, — рассмеялась Лиса.

Улегшись на кровати, омеги долго болтали и даже не заметили, как наступил вечер. Солнце уже
склонялось к горизонту, а на небе начали проявляться мелкие звезды. В телевизоре один фильм
сменялся другим, пока Чимин и Лиса тихо переговаривались, легонько трепая волосы уснувшего
Тэхена.

Внезапно послышался какой-то гулкий стук. Лиса поднялась с места и выглянула в окно, где
встретилась с Чонгуком, потирающим лоб ладонью. Увидев женщину, он вздрогнул от испуга и
чуть не свалился с лестницы, которую дружно держали дед Юнги и дед Хосок.

Раскрыв окно, Лиса вернулась на свое место. Чимин уселся поудобнее, готовясь смотреть
представление. Еле сдерживая смех, омеги наблюдали за тем, как Чонгук пытается просунуться в
окно и не упасть. Оставив попытки проникновения в комнату, альфа заголосил:

— Дорогой мой будущий муж, папа моих детей, прости душу мою грешную да пьянчужную! Не
посмею я более и капли алкоголя в рот взять без ведома твоего, о повелитель сердца моего!

Тэхен, которому вновь не дали выспаться, медленно открыл глаза и, борясь с желанием
обматерить весь этот бренный мир, поднялся с кровати и подошел к окну.

— Чего приперся? — сложив руки на груди, спросил Ким.

— Прощения просить, — вздохнул Чонгук, стыдливо опуская глаза, и протянул омеге маленький
букет полузавявших бархатцев.

— Ах ты ж паразит! Из банок для солений достал? — воскликнула Лиса. — Это тебя дед надоумил?

— Чонгук-и, братву не сдают! — раздался голос Хосока снизу.

— А ты вообще молчи! — громко шикнула женщина.

— Да дайте вы сказать! — рявкнул Чонгук, вскипев. — Простите.

— Да ничего-ничего, продолжай, — хохотнула Лиса.

— Тэ, прости меня… Ну пожалуйста.

Щенячьи глазки Чонгука смотрели на Тэхена так преданно, что Чимин и Лиса умиленно
выдохнули, не сдерживая трогательные слезы.

— Это круче русских сериалов, — пролепетал дедуля Чимин.

Тэхен, долгие несколько минут прожигавший альфу взглядом, внезапно выдал:

— За что тебя прощать-то?

— В смысле? — не понял Чон.

— Ты прощения просишь за то, что набухался, или за то, что разбудил меня? — сощурился Ким,
кладя руку на живот.

— За всё…

— Я прощаю тебя за твое пьянство, — Тэхен принял из рук альфы маленький букетик. — А вот за
сон — нет, — омега закрыл окно.

Чонгук, чуть не упавший вновь, вскрикнул и поспешил слезть с лестницы. Стерев со лба холодный
пот, он коротко вдохнул прохладный воздух.

— Тебе трусишки принести? Не обмочился от страха-то? — обеспокоенно поинтересовался дед

49/113
Юнги.

— Да нет… Что мне сделать, чтобы он меня простил?

— Есть у меня одна идейка, — Мин коварно потер ладони и достал из дровиника пустую бутылку
от самогонки. — На, бери вместо микрофона. Будешь петь песню на все случаи жизни! Земфиру
знаешь?

— Знаю, — Чонгук кивнул, принимая огромную бутыль.

— Значит так, встаешь на лавку, бутылку ко рту подносишь, как микрофон, и начинаешь очень
громко, выразительно, а главное чувственно петь! Прости меня, моя любовь! Понял?

— Понял, — Чон полез на лавочку, что стояла под окном Тэхена, и уже собирался начать петь, как
его остановил дед Хосок.

— Ну это же вообще никуда не годится! Спеть-то ты споешь, а танцевать будет кто? Понятно
дело, что мы с Юнги на подтанцовке будем, но жеребец-то здесь ты, поэтому смотри: сейчас
начинаешь петь и как-бы так плавненько бедрами ведешь, как будто пытаешься трусы поудобнее
поправить, потом добавляешь к ходу свободную руку и кладешь ее на шею, как будто ты
задыхаешься без Тэхена, и очень важно не забывать про голову! Головой качай вверх-вниз, как
будто говоришь «да», чтобы он подсознательно захотел согласиться дать тебе прощение. Ты меня
услышал? — вскинул бровь Чон, поправляя соломенную шляпу на своей голове.

— Услышал.

Чонгук дождался, когда деды займут свои позиции и, перехватив бутылку поудобнее, начал петь,
сопровождая слова танцем а-ля стриптиз.

— Море обнимет закопает в пески,

Закинут рыболовы лески,
Поймают в сети наши души.
Прости меня, моя любовь!

С двух сторон от лавки кружились вокруг своей оси, словно балерины, Юнги и Хосок, махая
руками, как птицы крыльями. В окне второго этажа появились три омеги, что еле-еле сдерживали
смех, смотря на альф, пытающихся совершать плавные телодвижения.

Внезапно возникшая сбоку от дома Эсмеральда, ставшая свидетельницей концерта, покрутила у

виска и сказала:

— Все люди, как люди, а вы ебанутые.

— Лучше быть ебанутыми, чем трижды разведенными, — выкрикнул Тэхен, раскрывший окно. —
Гуки, я тебя прощаю!

— Ну слава богу! — выдохнул Чонгук, счастливо улыбаясь.

Из окна высунулся Чимин и во весь голос прокричал:

— Мин Юнги, ты теперь не только прадедом станешь!

— В смысле? А кем еще? Дедом? Джин-и тоже забеременел? — удивленно вскинул брови Юнги.

— Ну насчет Джина я не знаю, но вот про то, что ты скоро отцом снова станешь — это точно, —
волнительно закусив губу, признался Пак.

— Каким отцом? Ты решил меня в духовную семинарию отправить? — икнул альфа, хватаясь за
сердце и усаживаясь на лавку.

— Да ебут твою перепелку! Я беременен! — крикнул Чимин, не выдержав.

— Ого… Ого… — альфа не знал, что сказать, а потому просто взобрался на лестницу и, подползши
к окну, утянул мужа в нежный поцелуй.

— Вот это ты, Юнги, секс-пулемет! За это выпить надо! — обрадовался Хосок, но тут же сник под
50/113
строгим взглядом жены.

— Я тебе выпью! Я тебе выпью!

— Хосечка, а я тебе буду разрешать выпить, — томно проговорила Эсмеральда, накручивая синий
локон на палец.

— Отстань от меня, женщина, я женатый человек! И вообще у тебя сегодня вечером свидание! —
Хосок перекрестился и отошел на пару шагов.

— Чего? — нахмурилась гостья.

— Тобой заинтересовался один очень успешный и экстравагантный мужчина. Его зовут Альберт,
ему пятьдесят пять лет. Он очень настойчив, умен и обаятелен, в своих намерениях серьезен. Ты
его просто наповал сразила, он тебя увезти в Гагры хотел, но мы его уговорили на свидание перед
этим, — на одном дыхании выложил Хосок.

— Вы меня совсем за идиотку держите, да? — усмехнулась Эсмеральда.

— Вообще-то он даже сказал, что не против попробовать ваш хваленый анклбенс, — как бы между
прочим поделился Чонгук.

— Анклбенс? Да что ж это я… Надо хоть приодеться, — женщина поправила волосы и уже
собиралась уходить, но вдруг остановилась и опустила руки. — Да кому я могу теперь
понравиться с этой синюшной гадостью на голове?

— Но ведь цвет очень красивый, — заметил Тэхен.

— А Альберт сказал, что экстравагантные кобылицы занимают отдельное место в его сердце, —
подтвердил дед Юнги.

— Ну тогда я побежала собираться! — на радостях она упорхнула в дом.

— Господи, если ты нас слышишь, то сотвори, пожалуйста, чудо! Пусть Альберт хотя бы в речке
помоется! — взмолил Хосок, падая на колени.

— Да не ссы, я с Розкой-парикмахершей договорилась, чтобы она его причипурила, — хмыкнула

Лиса.

— Пчелка моя, ты у меня такая прелесть, — Хосок послал жене воздушный поцелуй, на что та ему
игриво подмигнула.

Раздалась громкая трель телефонного звонка. Узнав свою мелодию, Чимин потянулся за
мобильным в карман. Ответив на вызов, Пак услышал голос сына.

— Алло, пап?

— Джин? А вы где?

— Тут такое дело… Мы не знаем, как так получилось, но мы в Дагестане… Тут кстати в Махачкале
жара сейчас, вам чего-нибудь привезти?

— Вы меня, конечно, извините, но какой хуй вы забыли в Дагестане? Может, надо было сразу в
Казахстан пиздошить, ну чтоб по полной программе? — возмутился Чимин. — Привезите мне
хинкал.

— Хорошо. Как там Тэхен-и?

— Все с ним нормально, вы когда приедете?

— У нас билеты на завтра.

— Деньги есть?

— Есть.

51/113
— Тогда бай-бай, амигос. Потом созвонимся.

— Адьос, папуля.

Положив трубку, Чимин уперся руками в бока.

— Знаете, я не удивлен. Наше семейство способно на всё, что угодно. Даже улететь в Дагестан по
пьяни может и позвонить оттуда только для того, чтобы узнать чего привезти из Махачкалы.

— Я более чем уверен, что всё это — дело рук нашего ебнутого зятя, — непринужденно сказал
Юнги.

— Ты сам-то когда в адекватные записался? — закатил глаза Чимин.

Спор супругов прервался вышедшей на улицу Эсмеральдой, что выглядела довольно

эксцентрично: длинные синеватые волосы лежали на плечах, на теле красовалось ярко-алое
платье с разрезами на ноге и спине, пышная грудь выглядывала из декольте, а на ногах были
надеты черные лакированные туфли. Женщина покрутилась перед всеми, как на показе мод, и
вопросительно уставилась на Хосока.

— Ну как? — спросила она.

— Я не разбираюсь, лучше спроси у омег, — капитулировал Чон, прячась за спину внука.

— Очень хорошо сидит, подчеркивает формы, — кивнула Лиса, что-то обводя руками в воздухе.

— Спасибо, крошка, — Эсмеральда послала ей воздушный поцелуй. — А где свидание будет?

— На главной площади Пчелоебово, — Юнги спустился с лестницы.

— А как я узнаю его?

— Он сам тебя найдет.

— Ну тогда я пошла, — воодушевленно проговорила женщина и, помахав на прощание, ушла,

держа в одной руке огромную сумку с банками анклбенса.

— Попутного ветра вам в спину, — хохотнул Хосок, облегченно выдыхая, когда послышался стук
калитки.

— Надеюсь, Альберт увезет ее навсегда… — вздохнул Чимин.

— Если только в страну запоя, — хмыкнул Юнги.

— Да нет, мы же купили им билеты в одну сторону до Владивостока. Пусть возвращается к себе в

далекие края, — рассказала Лиса, успевшая спуститьсяя и выйти на улицу.

— Так радостно в душе, — улыбнулся Хосок, когда жена села к нему на колени.

— Ты ж мой петушок, радостно в душе ему, — протянула женщина. — Завтра в семь утра пойдешь
по всей ограде иголки собирать, ты меня понял?

— Понял…

Когда все разошлись по своим уголкам, было уже совсем темно, а время близилось к полуночи. На
улице прилично похолодало. Все затихло.

В доме Минов вновь раздался звонок. Приняв вызов, Юнги услышал стук колес поезда и голос
своей сестры, что радостно вещала о том, что они с Альбертом уезжают в лучшую жизнь, и
просила не скучать.

От радости Юнги чуть ли не до потолка прыгал, а потом долго-долго целовал своего мужа и его
еще пока не сильно выпирающий животик.

В спальне Тэхена было тихо. Даже паскудная муха, которая прошлой ночью не давала ему спать,
пропала. Чонгук ласково гладил омегу по голове, прижимая к своей груди и шепча всякие
52/113
нежности.

Дом Лисы и Хосока пылал страстью. Чон сказал жене, что тоже хочет ребенка, и поэтому теперь у
новоиспеченных супругов появилась цель.

Просторами Пчелоебово любовь не заканчивается. Где-то там, за тысячи километров сейчас

находятся Джин и Намджун, сидящие в небольшой шашлычной и вспоминающие свои счастливые
моменты. А пока что не далеко от деревни, в плацкарте трясется сладкая парочка, что кормит
друг друга анклбенсом.

Примечание к части

Приглашаю вас в свой маленький мирок – https://t.me/imyourhopeyouaremyhope

А вот тут можно найти видики по моим фф - @jinlipusha

С любовью, Ваша Даша

53/113
Примечание к части Итак, новая часть! Хочу сказать большое спасибо Chubby bunny1 (очень
надеюсь, что я правильно написала ник) за сюжет новой главы! Если бы не эта прекрасная дама,
то альфего братства не было бы! Надеюсь, я оправдаю твои ожидания)

Всем приятного прочтения!

В чем сила мужицкого духа и единения братства?

Октябрьская погода нынче удивляла: в конце месяца еще ни разу не выпал снег, а
столбик термометра не опускался ниже пятнадцати градусов. Затянувшееся бабье лето радовало
семейство, что находило всё новые и новые дела огородные. Ну как семейство… Дедуля Чимин
находил для деда Юнги занятия, ну а по всем кодексам братства комплектом к нему непременно
шел дед Хосок, посланный Лисой в качестве отбывателя наказания за порчу замороженной ягоды,
предназначенной для согревающего чая в суровые зимние дни, когда горло саднит так, будто его
поклевали петухи, а тело трясется, как стиральная машинка в режиме отжима. А к дуэту
богатырскому с недавних пор повадился клеиться, как кусок скотча на палец, Чонгук, которого
шпынял Тэхен, ибо «нехрен задницу просиживать за вечной работой, так и голова обмякнуть
может».

Впрочем, альфы были и не против лишних молодых крепких рук, что практически всю работу
выполняли буквально за час, мотивируемые оставлением младшего поколения на весь вечер
одних. Чонгук, конечно, понимал, что его эксплуатируют, как только могут, но такие желанные
моменты одиночества с Тэхеном затмевали всякие хитрости дедов.

Неделя шла за неделей, а снега так никто и не видал… Удивительно, Сибирь вновь
переквалифицировалась в юга.

В один из таких не холодных, но уже и не знойных вечеров раздался стук в калитку. Горьким
опытом наученное семейство Мин-Чон-Ким пока еще не в полном составе двинулось к забору,
собираясь браво держать оборону дорогого сердцу поместья, где и без всяких гостей заморских
царила анархия, владыками которой предстали омеги. Матриархат, получается.

Стук был ненастойчивым, даже каким-то не слишком громким. Знаками показав соратникам «не
расслабляться», дед Юнги подошел к двери, собираясь открыть её, но тут же отскочил, когда
послышался грохот.

Калитка распахнулась, являя свету загоревшее лицо Намджуна, сияющее довольством. В руках
мужчина держал четыре огромные клетчатые сумки, а на глазах его красовались черные
солнечные очки, совершенно не подходящие к вечерней темноте.

— Ебаться-сраться! Ты че творишь? — взвизгнул дед Юнги, хватая стоящую около забора лопату.
— Ты дверь мне сломал? Я ее вот этими руками лично устанавливал! — он подбежал к Чонгуку и
схватил его за предплечье, тряся им в воздухе.

— Не трогал я вашу дверь, — рассмеялся Джун, заходя в ограду. — Ну привет, родственнички.

— Та как же, не трогал он. А как она тогда открылась? Я отчетливо слышал щелчок сломанного
замка! Уж что что, а в глухие я еще не затесался! — фыркнул Мин, подходя к зятю, чтобы,
сощурившись, заглянуть в его глаза. — А ты чего в окулярах? Блатным и ночью солнце светит?

— Да вот решил надеть, чтоб не ослепнуть от сияния ваших наипрекраснейших лиц при виде нас.

— Сиять они будут только словами «пригрели же долбоеба», — дед Юнги закатил глаза и
выглянул из-за плеча Намджуна. — А ты куда сына моего дел? Неужто он остепенился и бросил
тебя ради жгучего дагестанца, который наконец-то снимет с меня обязанность за шашлыки в этом
доме?

— Понимаете… Случилось так, что я остыл к Сокджину, поэтому мы летели разными рейсами. Где
он сейчас, я не знаю. Я лишь привез вам подарки из отпуска, — вздохнул Намджун, опуская
голову.

— Ты сделал что? — вскинул бровь Тэхен.

— Тэ, так иногда случается, понимаешь? Ты, главное, не волнуйся, — Намджун поставил сумки на

54/113
землю и уже собирался подойти к сыну, но был остановлен.

— Зятек, это ты не волнуйся, — хмыкнул Чимин, незаметно оказавшийся за спиной альфы.

— А почему я должен волноваться? — недоуменно спросил Джун.

— Да так, — Пак усмехнулся и вытащил из-за спины пластиковую бутылку с соляркой, тут же
выливая ее на задницу Намджуна.

— Вы что делаете? — возмутился мужчина, не понимая, зачем его поливают какой-то жидкостью.

— А ты не знал? У нас в Сибири новый праздник ввели. «Согрей зятька» называется, —

невозмутимо ответил дед Юнги, зажегший спичку и тут же бросивший ее прямо на солярное
пятно, что моментально вспыхнуло ярким пламенем.

На всю улицу разнесся очень громкий крик, от которого у всех близ стоящих чуть не лопнули
барабанные перепонки. Намджун носился по ограде, не зная, что делать. В конечном итоге он
увалился на землю и усиленно пытался потушить свою пятую точку. Дед Юнги притащил шланг и
включил воду, направляя поток прямо на задницу мужчины.

— Ну че, зятек, согрелся? — спросил Чимин, присаживаясь перед пострадавшим на корточки и

оглядывая обгоревшие штаны, сквозь которые были видны розовые трусы.

— Да я же пошутил, — проблеял Намджун, пытаясь подняться.

— В каждой твоей шутке есть доля долбоебства, поэтому нам не жаль, — Мин отключил воду и
непринужденно отбросил шланг в сторону.

Джун все же смог подняться и, немного прихрамывая, вернулся к сумкам, извиняясь за неудачную
шутку. Забывшие, что нужно расслабиться, обитатели дома наконец выдохнули, когда поняли, что
угрозы в виде Эсмеральды Мандрагоры-Валесской (прозванной так по фамилии ее нового мужа
Альберта, дай Бог чтоб последнего, иначе многострадальный халат не выдержит четвертого
развода) не прогнозируется. Увидев наконец вошедшего в ограду Сокджина, тащащего огромный
баул, дед Хосок хлопнул в ладони и проголосил со счастливым выражением на лице:

— Надо выпить за приезд!

— А мне для восстановления нервных клеток полагается! — поддержал Юнги, подходя к другу и
предлагая ему руку. — Маэстро, не соизволит ли ваша легкая чуйка на сладостное зелье оказать
мне помощь в выборе вкуса настоявшегося напитка, подходящего для нашего сегодняшнего
случая?

— Мусье, вы оказываете мне огромную честь, ведя в свои именитые волшебные погреба! — Хосок
схватил Мина за локоть, и они вместе быстренько ретировались, пока никто не успел опомниться.

Проследив взглядом за шустро удаляющейся парочкой, Чимин и Лиса одновременно закатили

глаза, после чего повернулись к блудным детям.

— Помнится мне, что вы должны были вернуться две недели назад, — Пак сложил руки на груди,
ожидая объяснений.

— Мы вам все сейчас расскажем, только давайте поедим, — попросил Джин, явно уставший после
перелета.

— Ну пойдем, там как раз остался вчерашний шашлык, — кивнул Чимин и направился в дом.
Следом за ним последовали остальные.

***

В доме было тепло, мягкий свет лился от лампочек старой люстры. В небольшой кухне с горем
пополам уместилось все семейство Мин-Чон-Ким в полном составе. Разогретый шашлык,
накрошенные на быструю руку салаты, бутерброды, отварная картошка и облепиховая настойка —
всё это заполняло собой маленький стол, за которым сидело восемь человек.

Все обитатели дома с интересом слушали приключения Джина и Намджуна в Дагестане.

55/113
— Получилось так, что мы попали на празднование Хэллоуина среди местных готов. Атмосфера,
конечно, не как на Пчелоебовском кладбище, но тоже достаточно интересная. Вы представляете,
они там массовую оргию устроили! — с энтузиазмом делился Намджун, поедая мясо.

— Пиздец… — протянул дед Юнги, переглядываясь с Хосоком. — Вы что, тоже участвовали в этой
вакханалии?

— Да нет, пап, возраст уже не тот, — хихикнул Джин, отпивая из стакана вишневый сок.

— Ну слава самогонным аппаратам! Еще не до конца ополоумели, — облегченно выдохнул Мин и

опрокинул рюмку настойки.

— Ты бы не увлекался, — сощурился Чимин, втыкая зубцы вилки в жареную сосиску.

— Кхм… Намек понят, — Юнги икнул и отставил стопку подальше.

Чимин ничего не ответил, лишь мило улыбнулся и откусил сосиску, продолжая слушать новую
историю от сына.

— Мы еще с фруктовой контрабандой связались по-случайности, так они нам предложили

подработку. Мы воруем арбузы — они нам процент и пару штук с собой, — делился Джин.

— В общем две недели мы пиздили арбузы с полей какой-то шишки из мэрии, нас даже в розыск
объявили.

— И не поймали? — вскинул бровь Тэхен, отодвигающийся от Чонгука.

— Да там каких-то кыргызов вместо нас посадили, по фото не отличили, — пожал плечами
Сокджин. — После этого случая мы таки собрались домой. Еле достали билеты на самолет, вот
честное слово, было ощущение, что все население решило массово мигрировать в Сибирь за
пушниной.

— А как вы вообще связались с контрабандистами…? — после недолгой паузы поинтересовался

Чонгук.

— Да там вообще история смешная получилась. Мы шли мимо какой-то стройки, ну и бригадир
принял нас за гастарбайтеров, привел к начальству. Мы рассказали, кем являемся на самом деле.
Этот мужик, классный кстати, его Джамшутом зовут, расстроился, уж очень мы ему приглянулись,
поэтому предложил нам поработать во втором его бизнесе, ну а мы деньги любим, поэтому и
согласились, — поведал Намджун.

— Стесняюсь спросить, а как вы арбузы на самолете перевезли? — хохотнула Лиса.

— Так мы их все изолентой перемотали и отправили с багажом, а не в ручную кладь. Там всего-то
штук пятнадцать получилось, — Джун махнул рукой и встал из-за стола, чтобы притащить на
кухню одну сумку. — Доплатить, конечно, пришлось за перевес, но ничего. Зато теперь мы можем
торговать арбузами на местном базаре втридорога! — Ким гордо вытащил арбуз, на три слоя
замотанный синей изолентой.

— Бизнесмен блять, — Юнги закатил глаза и протянул зятю огромный нож.

Внезапно, как по сигналу, из-за стола поднялись Джин и Чимин. Удивленно взглянув друг на
друга, омеги в один момент выдали:

— Я скоро стану папой.

Намджун уронил арбуз, что упал прямо на его ногу. Следом за арбузом полетел нож,
воткнувшийся (слава всевышним силам) в толстый ковер. Глупо хлопая глазами, Джун таращился
на своего мужа, даже не чувствуя пульсирующую боль в большом пальце.

Все удивленно замерли. Если о беременности дедули Чимина большинство уже знало, то от Джина
этого не ожидал никто. Пара не планировала ребенка, решив сосредоточиться на работе, но, по
всей видимости, жизнь решила преподнести семейству тройной сюрприз в виде малышни.

Дед Юнги, узнавший о том, что скоро станет не только прадедом и отцом, но еще и дедом,
56/113
схватился за сердце и неожиданно для всех упал в обморок. К другу бросился Хосок, тормоша его
за плечи.

— Юнги, не умирай! Я не смогу следить за твоими спиногрызами один! А с кем я самогонку буду
пить?! Юнги, друзей не бросают! — кричал он, хлопая ладонью по чужим щекам. — Айщ! —
оторвав от своей футболки кусок ткани, Чон схватил бутылку с настойкой и смочил его. Сделав
пару глотков для дезинфекции, Хосок накрыл губы Юнги тряпочкой и прислонился к ним своими,
делая искусственное дыхание. — Ты сдохнешь только вместе со мной, в один день!

Почувстовав вкус алкоголя, Юнги приоткрыл один глаз и увидел своего верного братана, что
всеми силами пытался вернуть его к жизни.

— Хобыч, я так тебя люблю, — пробормотал Мин, когда Хосок делал ему массаж сердца.

— Ожил! Настойка — жидкость животворящая! — Чон облегченно выдохнул и, подняв друга на

руки, усадил того на стул. Сев рядом, он начал обмахивать мужчину листом салата.

— Голубки, мы вам не мешаем? — кашлянула Лиса, обнимающая Тэхена, Чимина и Джина.

— Много вы понимаете! Братва друг за друга даже умереть готова! — фыркнул Хосок, протягивая
другу кусок картошки. — Ну-ка съешь, а то вдруг от голода еще раз наебнешься.

— Вот это забота! Не то, что вы! — хмыкнул Юнги, принимая с рук друга еду.

— Вы слепились, как хинкали! Ни к одному не подойдешь без пулемета! — дедуля Чимин

обиженно вскинул подбородок.

— Ну Мини, я же шучу, — Юнги подошел к мужу и вырвал его из чужих объятий, прижимая к себе.

— Да знаю я, — буркнул Пак, вдыхая теплый аромат, исходящий от ароматной жилки на шее
альфы.

Намджун наконец отмер и кинулся к Джину, поднимая его на руки и кружа в воздухе, чуть не
снося половину трещащей по швам кухни. За всеобщей радостью никто и не заметил, как Тэхен и
Чонгук, грустно друг на друга взглянув, расселись по разным концам стола.

Очухавшийся дед Юнги внезапно нахмурился.

— Это получается, я дважды дед… А значит, этот остоебень обрюхатил моего сына, —
сощурившись, мужчина прыгнул на спину ничего не подозревающего Намджуна, радостно
переговаривающегося с Лисой. — Вот же пидормот!

— Вы что, не рады еще одному внуку?! — вскрикнул Джун, чуть не завалившись на бок.

— Внуку я рад! А вот тому, что ты свой хуй распускаешь — нет! — Юнги резко укусил зятя за
плечо, отчего тот дернулся, и из-за этого дед свалился на пол. — Вот же сучара!

Вскочив на ноги, Юнги схватил мухобойку, что преспокойно лежала на буфете, и шлепнул ей по
многострадальной заднице Намджуна. Взвыв от боли, Ким сорвался с места и, раскрыв дверь
нараспашку, выбежал из дома. Мин погнался вслед за зятем, махая орудием пыток.

— Мы с вашим сыном уже семнадцать лет женаты! — кричал Джун, перепрыгивая через
шиферные оградки для газона.

— От этого он не перестает быть моим сыном! По всем традициям отцовства я должен отпиздить
тебя!

— Я думал, что мы подружились!

— А ты не думай! Тебе нечем!

Намджун, видя, что тесть стремительно его нагоняет, от безысходности полез на дерево, крича
Джину предсмертные слова, пока дед Юнги, словно затаившийся перед добычей лев, медленно
выхаживал возле ствола осины, похлопывая по своей ладони мухобойкой.

Никто из домочадцев уже не обращал внимания на догонялки, привыкнув к вечным теркам между
57/113
альфами, и лишь дед Хосок стоял на крыльце с только начатой бутылкой самогона, запевая
поддерживающие серенады для лучшего друга:

— А забудь об этом дне!

Он не нужен никому!
Не читай нотаций мне,
Лиса, это не к чему!
Снова к Юнги своему убегаю.
Что меня тянет к нему, я не знаю.
Мне без Юнги оставаться надолго нельзя!
Самогонка нас связала,
Тайной вечерей нашей стала.
Всем вашим упрекам кричу я в ответ:
«Мы купим с Мином драндулет!»

Омеги, сидевшие на кухне, закатили глаза и рассмеялись, пока Чонгук снимал деда на камеру.
Как говорится: всякий компромат в хозяйстве пригодится.

Юнги прямо воодушевился, услышав такой родной голос братана, и с победным криком запустил
мухобойку в зятя, что, испуганно взвизгнув, поехал по стволу вниз, сдирая ладони и ноги.

— И так будет с каждым, кто посмеет обрюхатить моих бусинок, — хмыкнул Мин и, горделиво
развернувшись, побежал к Хосоку, выхватывая из его рук литрушку самогона и в раз выпивая
полбутылки. — Я стану дедом, прадедом и отцом! Хвостатая выдра!

Мужчина вновь свалился в обморок счастья, из-за чего дедуля Чимин взволнованно поднялся со
своего места, собираясь подойти к мужу. Омегу опередил Хосок, что склонился над другом и во
весь голос прокричал:

— Подъем, звезда! Ты теперь хоть эстрадным вокалистом, хоть народным баянистом быть
можешь! Такой генофонд забабахал!

— Я всё понял! — Юнги подскочил с места, будто и не терял сознание буквально несколько секунд
назад, и побежал в огород. Перемахнув через забор, Мин скрылся в чужой ограде, но через
несколько минут вернулся с четырьмя букетами пестрых георгинов, что уже потеряли свою
летнюю свежесть, но сохранили довольно презентабельный вид. Протянув омегам букеты, Юнги
уселся на стул и, облокотившись подбородком о подставленную ладонь, заключил. — Это же я
теперь сопьюсь… А я еще на свадьбе любимого внука не был!

— Я тебе такое «сопьюсь» дам — вовеки не забудешь, — сощурился Чимин, грозно откусывая
помидор и переводя взгляд на георгины. — Если пустят корешки, я себе насобираю и высажу.
Любка охуеет.

Когда все вновь собрались в кухне, чтобы наконец отметить пополнение в семействе, Лиса и
Хосок одновременно встали из-за стола и прокричали:

— За то, чтоб Санта-Барбара в Пчелоебово не заканчивалась никогда! — после чего на

брудершафт опрокинули по рюмке медовухи.

— Ура! — послышалось со всех со сторон.

За общей радостью никто и не заметил Тэхена, укромно плачущего на своем месте. Постепенно
слезы текли все сильнее, а всхлипы становились все громче. Чонгук вмиг подлетел к омеге и
прижал его к своей груди, покачивая из стороны в сторону.

— Что случилось, прелесть? Почему ты плачешь? — обеспокоенно шептал Чон, пока остальные
домочадцы непонимающе смотрели на парочку, не решаясь нарушить идиллию.

— Я просто счастлив, — навзрыд протянул Тэхен.

— Моя ж ты радость, моя ж ты сладость, от счастья так не рыдают! — с видом знатока заключил
дед Юнги, косо посматривая на Чонгука. — Слышь, Квазимодо Дарданельский, ты моего внука
обидел? Ты ж меня знаешь, я за Тэхена тебе такую пыточную организую, что всякий инквизитор
позавидует.

— Что произошло? — спросил дед Хосок, внезапно открыв в себе способности семейного
58/113
психотерапевта. — Нужно зрить в корень проблемы, а не на ее поверхность. Вот вы понимаете,
что, вот так рыдая, ничего не решите, а если расскажете нам всю суть и подводные кораллы, то
это будет очень правильно, ведь мы люди бывалые, уже повидавшие в этой жизни и жопу, и
кострище жертвенный. И даже макароны в виде хуев, прости-Господи!

— Вот это тост так тост! — Юнги поаплодировал.

— И все же, что случилось? — неловко кашлянул Намджун.

— Дело в том, что мы не знаем, что делать со свадьбой… — начал Чонгук.

— Мы хотим уже скорее слепиться узами брака, но я не могу выходить замуж беременным! Все
веселье, как обычно, достанется альфьей стороне, а мы будем сидеть и пить сок. А я хочу вина,
коньяка и водки! — Тэхен снова залился горьким плачем. — И мы из-за этого ссоримся, а я не хочу
с ним ссориться, потому что люблю! Но я не могу не ссориться, потому что эта свадьба уже
поперек кишки сидит! И вообще мне нужны пельмени…

— Хочешь, я сварю тебе пельменей? — спросил Чонгук, поглаживая округлый живот омеги.

— Не хочу, я уже объелся и потолстел… Я хочу утренние пельмени, чтобы ты сварил мне их
завтра, — Тэхен щенячьими глазками посмотрел на своего альфу. — Я тебя уже заколебал, да?
Прости меня, Гуки.

— Нет-нет, всё хорошо, — Чонгук улыбнулся и поцеловал тыльную сторону ладони Кима. — Я
люблю тебя.

Из-за стола поднялся Джин и внезапно для всех огласил:

— Значит так: мы сегодня же всем своим омежьим батальоном собираем бусики-трусики и едем в
город! Нашему Тэхен-и нужно развеяться, проветриться и отвлечься от проблем насущных, —
Сокджин взял ключи от машины с буфета. — За старшего остается Чонгук. Предвещая все вопросы
и возмущения, поясняю: он самый адекватный альфа из всей вашей шаражки, — Джин закрыл
рукой открытый рот Намджуна и продолжил. — Лиса, папа и Тэхен, бегите собирайтесь, я жду вас
в машине, — Ким вышел из дома, бросив напоследок короткое «Чао-какао, пупсики».

По указанию Джина омеги засеменили по дому, собирая вещи, пока альфы недоуменно
переглядывались друг с другом и съедали одно блюдо за другим, сами того не замечая. Через
пять минут Тэхен, Лиса и Чимин уже стояли около машины, а провожавшие их Юнги, Намджун,
Чонгук и Хосок грустными глазами таращились на своих возлюбленных.

Лиса, занявшая место спереди, перегнулась через бардачок и нажала на руль несколько раз, из-за
чего раздался громкий сигнал клаксона. Машина тронулась с места, и омеги радостно загудели.
Тэхен, полностью успокоившийся, уже вовсю подпевал музыке, льющейся из динамиков.

— Теперь он пьяный по твоей вине!

— Я царица! Царица! — Лиса снимала сторис в инстаграм.

— Один лишь взгляд — и лютый холод по спине!

— Он просто не может в тебе не раствориться!

Веселье вмиг накрыло маленькую компанию. За окном уже было темно, глубокая ночь все таки;
небо покрылось сияющими звездами, а прохладный воздух проникал сквозь окна в салон
автомобиля, где омеги без устали перепевали хиты один за другим. Подсветка на панели передач
горела яркими цветами розового и синего, переливаясь, пока машина мчалась по пустой трассе.

— Я хочу в туалет! — внезапно выдал Тэхен.

— Я тоже! — поддержал дедуля Чимин.

— Сейчас остановимся, — Сокджин кивнул и свернул на обочину.

Убавив звук музыки, Джин вышел из машины; за ним последовали и остальные. Тэхен и Чимин,
взявшись за руки потопали в сторону леса, пока Сокджин и Лиса осматривали местность. Тихо,
лишь стрекотание сверчков да приглушенная музыка нарушали ночное безмолвие.
59/113
Спустя несколько минут вернулись Тэхен и дедуля Чимин, и всё бы ничего, но в руках Кима
деловито сидел маленький пёс. В свете высокого фонаря омегам удалось разглядеть его: большие
пушистые уши, как у кролика; длинная серебристая шерсть, наощупь мягкая, как шелк; глаза-
бусинки, смотрящие на всех с чувством превосходства; хвост, виляющий из стороны в сторону.
Собака заинтересованно склонялась к каждому члену компании, касаясь человеческих рук своим
влажным носом и склоняя уши к голове. Радости маленького животного не было предела.

— Вы где его взяли? — удивленно выдохнула Лиса, почесывая собаку по шее. — Это мальчик?

— Фаберже на месте — значит, мальчик, — дедуля Чимин поднял хвост песика.

— Он сидел в кустах, а потом кинулся к моим ногам. У нас случилась искра, — пёс лизнул Тэхена в
губы.

— Как бы Чонгук не начал ревновать, — хохотнул Сокджин. — Он слишком ухоженный для

бродячего. Видимо, потерялся. Похож на йоркширского терьера.

— Никаких объявлений мы не видели, и домов тут нет. Может быть, его выбросили? — Лиса
пролистала чат деревни.

— Если так, то люди, выбросившие эту прелесть — гондоны, — фыркнул Тэхен. — Папа, он на тебя
похож. Я назову его Джином.

— У него вид слишком презентабельный для просто «Джина». Пусть будет Джин Гашикович, —
изложил дедуля Чимин, открывая дверь машины и запрыгивая в нее. — Чего стоим, курочки? Чай,
не май месяц на улице.

Лиса, Тэхен и Джины вернулись в автомобиль и скромной, но шумной делегацией все же

направились в город. Около двух часов дороги пролетели незаметно за разговорами ни о чем, и
теперь омеги уже располагались в спальнях квартиры семьи Ким, валясь с ног.

Упав, кто куда дополз, омеги заснули практически сразу, даже не обратив внимание на то, что
вестей из Пчелоебово не прилетало почти три часа. Новый житель по-хозяйски осмотрел каждый
угол предоставленных апартаментов и плюхнулся посреди мягкого дивана в гостиной, наконец
мирно погружаясь во сны, где его ждут жгучие йоркширские терьерочки.

***

Тихо-мирно пролетели два дня, проведенных в городе. Омеги установили новый рекорд,
пересмотрев несколько сезонов «Битвы экстрасенсов» и пару-тройку сериалов по «Русскому
Роману», заедая все это дело хачапури, пиццей и приправляя молочными коктейлями. Всей
компанией для Лисы выбирали новый маникюр и делали масочки на лицо, расслабляясь в спальне
Тэхена, которую наутро после прибытия облюбовал Джин Гашикович.

Омеги вновь ехали в машине, но теперь атмосфера в ней была не такой веселой, как пару дней
назад. Тихая музыка играла из динамиков, но никто не подпевал, а пес лежал на коленях Тэхена,
беспокойно кусающего губы. Нарушить молчание вызвался Чимин, кашлянув и сказав:

— Тэ, ты решил, что со свадьбой?

— Нет… Я не знаю, что мне делать. Я очень хочу свадьбу, всегда мечтал, но сейчас у меня нет
никакого желания что-то организовывать, — вздохнул Тэхен, поглаживая круглый живот.

— Хочешь, мы организуем? — повернулась Лиса и ободряюще сжала ладонь Кима в своей.

— Пожалуйста, давайте дождемся, когда мы все родим, а потом устроим свадьбу. Как раз лето
будет, — Тэхен устало уложил голову на спинку сиденья. — Просто я тоже хочу пьяный омежий
девичник со стриптизерами, станцевать на барной стойке с дедулей Чимином и заснять драку
папы с кустом крыжовника за зацепившиеся о него фиолетовые трусы стриптизера.

— Хорошая идея, — кивнул Джин. — Бухать должны не только альфы. К тому же, если вспомнить,
что они вычудили на наших свадьбах…

— Долой патриархат, — хмыкнула Лиса. — А детей с нянечкой оставим.

60/113
— Точно, — поддержал дедуля Чимин и достал из кармана телефон. — Тэхен-и, глянь-ка
свадебный подарок для Чонгука. Я думаю, он оценит это на тебе.

— Ого… — на экране мобильного красовалось нижнее белье нежно-голубого цвета с всякими

бусинками, перышками и ремешками. Тэхен невольно ахнул от такой красоты и уже представил,
как горячие руки жениха бережно расстегивают каждый замочек. Щеки налились румянцем. —
Такой классный.

— Ну, значит, не зря заказал, — Пак выдохнул с облегчением.

— Спасибо, — прошептал омега и благодарно поцеловал дедулю в скулу. — А что вытворили папа
и дед на ваших свадьбах?

— Когда мы с Намджуном решили пожениться, я был на девятом месяце беременности. И

естественно по классике жанра роды начались именно тогда, когда мы расписывались в ЗАГСе. С
горем пополам поставив подпись и обматерив весь этот бренный мир, я кое-как доковылял до
машины; твой дед повез меня в роддом. По очень необычной случайности рядом с этим самым
роддомом каким-то хером через дорогу находилось кладбище, и твой отец-удалец совершенно
магическим образом оказался там и наебнулся в яму, вырытую к похоронам бедной старушки.
Каково же было удивление убитых горем родственников, когда они привезли гроб и уже
собирались опускать его, но обнаружили в могиле пьяного альфу, плачущего о том, что он так и
не увидит своего сыночка. Вся орава гостей подалась в волонтерскую поисковую бригаду.
Намджуна искали почти сутки, пока случайно не заметили его всего грязного и побитого, сиядщим
на лавочке под окнами роддома и поющего на всю улицу «выпьем за любовь». К удивлению всех
собравшихся на торжество Намджун ничего себе не сломал, отделался лишь синяками и
ссадинами. А я в это время посылал его нахуй в родзале, потому что у нас должны были быть
партнерские роды, а этот дуралей не пришел. Самое интересное то, что это был канун Нового
года… Я удивлен, как он там не замерз к чертям собачьим. Но еще больше я удивился, когда
узнал, что дед Юнги Намджуну раны обрабатывал. Папа потом, конечно, отпиздил его снова за то,
что из-за него я лежу и страдаю, но все же у них было короткое перемирие.

— Да уж… Тогда на родах вместо Намджуна был я. Мне собственный сын руку вывихнул, поэтому я
тоже был в клубе по осквернению чести родного зятя. Ты бы слышал, Тэхен-и, какие слова слетали
с уст твоего папы… Я тогда значительно пополнил свой словарный запас, — рассмеялся дедуля
Чимин, окунаясь в прошлое. — А вот помню, как на нашей с Юнги свадьбе, этот остоебень от
волнения нахрюкался еще ночью вместе с Хосоком в его самогонной и свалился в подпол с
соленьями. Твой дед тогда сломал огромную полку и разбил почти сотню банок с квашеной
капустой, малиновым вареньем и солеными помидорами с огурцами. Юнги кое-как вытащил Хосок
из этого подземелья по связанным простыням. Бухой в хламину Хоби нес такого же бухого Юнги
на руках в дом и там же переодевал. Я на нерве не спал почти всю ночь, и вот, когда мне только-
только удалось заснуть, два этих друга, хуй да подпруга, прикатили мотоцикл Хосока к моему
дому и начали газовать, чтоб я услышал. Моей злости не было предела, поэтому я набрал таз воды
и вылил его на них со второго этажа. Водичка подействовала в худшую сторону: Юнги подумал,
что начался дождь и возомнил себя великим романтиком. Твой дед забрался на дерево и начал
орать на всю улицу: «Луна, луна, цветы, цветы! Нам часто в жизни не хватает друзей и доброты!».
Уж не знаю, каких друзей и доброты ему там не хватало, но я послал его нахрен и пошел обратно
спать. Хосок и Юнги уселись около того самого дерева и уснули, а утром выяснилось, что у моего
ненаглядного женишка перелом ноги. Эта раненая птица наотрез отказалась ехать в больницу,
пока мы не распишемся, поэтому из ЗАГСа на руках нес не он меня, а я его. У меня тогда срок еще
был небольшой. И нашу брачную ночь мы провели в травмпункте с пьяными женщинами и
омегами, праздновавшими восьмое марта, а на следующий день у Юнги был день рождения, в
которое он страдал от похмелья вместе с Хосоком.

— Весело, что еще сказать… — нервно хохотнул Тэхен, уже представляя, что будет твориться на
его свадьбе.

— А как мы за костюмами ходили, помнишь? Они решили рыночную сделку с Арменом отметить в
шашлычной и совершенно случайным образом оказались на сцене перед торговым центром, пока
мы их с пакетами ждали около машины, — Лиса хихикнула и включила видеозапись от деда
Хосока, чтобы показать ее Тэхену.

— Мне кажется, что у нас долбоебизм передается исключительно по альфей стороне, и не важно,
имеют ли они родственные связи или нет, — заметил Чимин.

— Не удивлюсь, если Чонгук на нашей свадьбе потеряется на огоньковом поле, а потом будет
61/113
убит руками деда Хосока за потревоженных пчел, — хмыкнул Тэхен, улыбаясь.

— Бляха-муха-цокотуха позолоченное брюхо… Цыпочки, а вестей-то с родины мы трое суток не

слыхали… Я более чем уверен, что за наше отсутствие в доме произошла Третья Мировая, —
внезапно огорошил Джин.

— Если так, то мы создаем антиальфью коалицию и, совершив контрнаступление на наверняка

набухавшихся мужланов, держим оборону моего дома, где будет наш генштаб, — заявила Лиса,
уже мысленно представляя, что творится в деревне.

— Ох они и опиздюлятся у нас, — протянул дедуля Чимин, коварно потирая ладони.

Наконец автомобиль прибыл в родные Пчелоебовские края. Тихий осенний вечер, достаточно
умиротворенный и не предвещающий беды. Нервы омег были успокоены двухдневным отдыхом, а
прохладный воздух приятно освежал головы.

Открывшаяся калитка стала переломным моментом в этапе «странной войны», именуемой так из-
за могильной тишины, погрузившейся на участок. Можно было бы предположить, что Намджун
втянул всех альф в субкультуру своей молодости, и теперь в доме семьи Мин приветствовалась
тишина исключительно гробовая, но состояние ограды наводило на мысль о том, что альфы здесь
отражали набеги, по меньшей мере, трехсот печенегов, вооруженных конницей и осиновыми
колами.

Дедуля Чимин первым вошел на участок, ледянящим душу взглядом осматривая свои владения, по
которым прошлась нелегкая рука Циклопа, такого упитанного и высотой в три Ким Намджуна.
Издалека был виден полностью перекопанный огород, будто там устроили марафон гробовщиков,
на скорость роющих могилы. Около беседки из мангала торчал обуглившийся труп любимого
чучела семейства Мин[3]; вокруг бани с периодическими неровностями лежали поломанные
кирпичи, из которых кто-то усиленно пытался построить дом, но очень быстро эту затею отогнал
от себя прочь версты эдак за три; в самой же бане на полу стоял разбитый, сгоревший телевизор,
по которому Чимин вечерами залипал на сериальчики и «Битву Сильнейших»; возле двух
сломанных тазиков валялись пустые бутылки и стаканы, а прямо на столе в предбаннике, словно
шест на жертвенном алтаре, лежал распиленный черенок от лопаты, доставшейся деду Юнги по
наследству от его прадеда, еще со времен Первой Мировой.

Пройдя через огород с болью в сердце и кирпичом в руках к теплице, дедуля Чимин заметил
старую коляску, в которой шестнадцать лет назад катали Тэхена. Сейчас же в ней лежал чихуяхуя
Апполинарий Августинович бабы Дуси, живущей на другом конце деревни. Апполинарий крепко
спал, укутанный в розовый пояс для чулок дедули Чимина, на маленькой голове красовался
потрепанный временем фиолетовый чепчик с рюшечками, а на задние лапы был нацеплен старый
памперс, непонятно откуда вытащенный. На крыше уличного туалета гордо развевалось знамя
ВДВ.

Вернувшись к дому, Чимин переглянулся с омегами и, ухватив кирпич в своей руке поудобнее,
вошел в дом. Следом за Паком угрожающей походкой двинулись остальные. На удивление в кухне
было чисто, даже следов от позавчерашнего застолья не осталось. Насторожившись, разозленный
дедуля Чимин с размаху открыл дверь в их с дедом Юнги спальню, откуда доносились женские
стоны.

Измены не обнаружилось, на рабочем ноутбуке Мина показывалось сражение Винкс с Трикс.

Закрыв крышку компьютера, стоявшего на столе, Чимин перевел взгляд на кровать. Зашедшие
опасной вереницей Тэхен, Лиса, Джин и Джин Гашикович тоже уставились на своих ненаглядных.

Четыре бренных тела валялись на матраце в чересчур экстравагантном виде справа налево: дед
Хосок в красном кандибобере, по всей видимости спизженном у бабы Дуси вместе с
Апполинарием, и рыбацких сапогах, напоминавших надувную лодку, держал в левой руке грязную
кочергу; рядом дед Юнги с черным, как будто его опалили жертвенным костром, лицом, мятными
волосами и перемотанной сетчатыми чулками дедули Чимина рукой; подле него сладко сопящий
Чонгук с заячьими ушами на голове, во сне обнимающий Намджуна всеми конечностями и
сосущий желтую соску с изображением львенка. Крайним членом блестящей четверки стал
Намджун, занимавший добрую часть кровати. Хоть мужчина и был заключительным звеном, но
отнюдь не самым скучным, скорее даже наоброт… Ким крепко сжимал в объятиях Чонгука, своими
розовыми волосами щекоча чужой нос. Нога Намджуна была забинтована по всем законам
оказания первой медицинской помощи: с двух ее сторон виднелись недостающие части от
черенка раритетной лопаты, перемотанные синей изолентой; на стопе красовался зеленый тазик,

62/113
закрепленный еще не до конца застывшим цементом. Что примечательно, то все члены этого
«Мет Гала 2023» были, как четверо из ларца, в трусах «Эротичный пион» и тельняшках.

Ошарашенный жизнью Тэхен достал из кармана штанов телефон и запечатлел сие действо на
камеру, тут же пересылая всё в чат с омегами.

— Компромат для шантажа и пыток собран, — хмыкнул Тэхен, наблюдая за тем, как дедуля
Чимин, Лиса и Джин с Джином Гашиковичем на руках опрокидывали на альф огромный таз с
ледяной мыльной водой.

Послышались истошные вопли и шипения. Нераздуплившиеся с похмелья альфы вскочили с

кровати и заверещали не хуже Эсмеральды, когда у нее спиздили из сумки банку с анклбенсом, но
тут же свалились обратно на мокрые простыни, помирая от колотящей по голове боли. В памяти
всплыли события последних двух дней…

Оставшись без любимых омег под надзором молодняка, старшие альфы решили шустро споить
своего воспитателя, чтобы не зазнавался. Натопив баню, дед Юнги полез в подполье за бутылками
отборной студеной самогонки, пока дед Хосок тащил из своей мастерской на дегустацию
двенадцать новых видов наливки. Намджун с горем пополам притараканил из родительской
спальни телевизор и поставил его на пол, на удивление полностью уцелевшим. Чонгука же
припрягли мыть посуду и убирать со стола.

Врубив «Бригаду» через встроенный ютуб, альфы расселись за столом в предбаннике, начиная
дегустацию. С каждой выпитой стопкой градус в помещении, а может и в теле повышался,
заставляя мужчин медленно, но верно снимать с себя одежду. Алкоголь в крови пробуждал
неописуемые эмоции, и каждый из братского членства признавался друг другу в любви.

— Вот, Гуки-хуюки, вот ты на меня не обижайся! Я ж тебя не абы как шпыняю, я тебя просто
уважаю! — разъяснял дед Юнги, положив руку на плечо Чонгука. — У-ВА-ЖА-Ю, понимаешь?

— Да конечно, я ж тебя тоже дедом родным считаю, с малых лет мне пинка для разгона даешь, —
икнул Чонгук, отпивая наливку на абрикосах прямо из бутылки. — Такая любовь, она дороже мира!

— Ой мороз-мороз, не морозь меня! — внезапно запел дед Хосок, качаясь с Намджуном из стороны
в сторону.

— Не морозь меня! Моего коня!

— Братва, мы ведь молодцы! Вот держимся друг за друга, как… Как… Как ножки за сороконожку!
— выдал Мин и опрокинул рюмку самогонки.

— Скоро суета придет, а мы так братьями и останемся! Братву на суету не меняют, с братвой
суету наводят! — с важным видом проговорил Хосок, сжимая плечо Намджуна.

— Ауф! — Джун поднял указательный палец вверх.

— Вот роды эти… Они же такие тяжелые, вот как наши будут там страдать-то? — со слезами на
глазах прошептал Чонгук.

— Да мы любые роды за наших порвем, хоть маточные, хоть внематочные! — Юнги ударил
кулаком по столу.

— По фактам, брат!

— Чонгук, а вот скажи-ка нам, почему Тэхен-и такой загруженный? Не удовлетворяешь? —

поинтересовался Намджун с видом заядлого сплетника.

— Да вот со свадьбой решить не можем. Вроде бы хочется и побыстрее, но ведь Тэхен тоже хочет
отдохнуть. Я хочу веселиться с ним.

— Ты так мудр не по годам и так любишь моего внучка, — всхлипнул дед Юнги и уткнулся в плечо
Хосока.

— Вот оно, конечно, странно, но ты, зятек, знаешь что? Ты сына моего поддерживай, ему сейчас
тяжело, — Намджун пригрозил Чонгуку пальцем. — Иначе моя люстра всегда при мне!

63/113
— С какого это такого хуя она твоя? — возмутился дед Юнги. — Ее мне и Чимину на свадьбу
подарили родители Хосока.

— Пардон, оговорился, — Джун выставил руки в примиряющем жесте.

— А вообще я считаю, что Чонгук должен пройти курс молодого отца! — внезапно для всех выдал
дед Хосок.

— Да! Мы в свое время все его проходили! Это посвящение в ряды пожизненных бойцов! —
поддержал дед Юнги, на радостях вскочив из-за стола и стукнувшись о потолок головой. — Вот
пидр!

— Не повезло тебе, Чонгук-и, — хмыкнул Намджун.

— Че ты там вякаешь? Тебе бы тоже не помешала спустя семнадцать лет переподготовка! —

фыркнул Мин.

— Да? Да вы ведь сами-то его уже не пройдете! Часики возраст натикали.

— Я еще тебе фору дам! Вишь как, в пятьдесят лет батей стану!

— Спорнем? — предложил Намджун.

— Спорнем! — с азартом Юнги хлопнул по чужой руке. — Победитель получает годовой запас
волшебного эликсира хорошего настроения!

— А проигравшие танцуют кан-кан в тельняшках и трусах с пионами! — подхватил Чонгук, вступая

в спор.

— И выкладывают свои заначки на сырье для производства! — вклинился Хосок.

Сказано-сделано. Уже через минуту альфы стояли около стола и прожигали взглядом стаканы с
водкой, которые каждому нужно выпить на скорость. В ходе соревнования выпили все же не по
три стакана, а по бутылке, и не на скорость, а под душевные разговоры. Вспомнив о том, что они
как-бы тут занимаются подготовкой к бренности отцовства, мужчины вышли из бани.

— Надо выкопать яму для куста! Каждый альфа должен в своем доме посадить куст! А для корней
нужна яма! — заявил дед Хосок, вытаскивая из старого сарая лом. — Я чур возле беседки рою!

— А я на газоне! — воскликнул Намджун, хватая излюбленную люстру и начиная ею елозить по

траве.

— Я тогда на картошку! — Чонгук схватил детскую лопатку и побежал в огород.

— Вот сучары! Все самое лучшее забрали! — вздохнул Юнги, хватая старую антенну времен СССР
и направляясь к грядкам.

Время близилось уже к утру, а альфы без устали рыли ямы, словно самые искусные кроты. Каким-
то просто эпопеическим образом ямы превратились в траншею, в которой уже можно было
строить метрополитен. На данный момент альфы не ощущали масштаба беспредела, который
учинили. Даже чувство самосохранения наглухо отключилось в пьяных головах, и все буквально
забыли о том, каково это — сталкиваться с праведным гневом дедули Чимина, радеющего за свой
горячо любимый газон.

— Ну я считаю, что победило братство! — заключил дед Юнги, оглядывая творения рук своих
собутыльников.

Решив немного передохнуть после интенсивного акта землеройства, альфы уселись в беседку и
внезапно поняли, что алкашки-то они и не видали последние часа три.

— Объявляю новую эстафету! Кто быстрее добежит до магазина и купит ящик пивка для рывка! —
провозгласил Хосок, после чего, отсчитав три секунды, рванул вместе со всеми из ограды.

Каково же было разочарование на лицах мужчин, когда те столкнулись с закрытой на

сигнализацию железной дверью на магазине. Отменив это испытание, альфы в растроенных
чувствах побрели обратно. Внезапно около водонапорной башни дед Юнги схватил на руки
64/113
маленькую собачонку. Узнав в животном питомца бабы Дуси, корешихи деда Хосока по поставке
отборных абрикосов, Мин обрадовался и чуть ли не вприпрыжку побежал к дому.

— Сейчас мы будем пеленать Апполинария! — объявил дед Юнги, открывая свой гараж.

Вытащив из всего хлама старые коляску и соску Тэхена, два жизнью побитых чепчика и памперс,
сохранившийся в закромах шкафчиков, мужчины направились к дому, чтобы дождаться деда
Юнги, усердно ищущего то, чем можно было бы запеленать подопытного. Наконец Мин вышел на
крыльцо, победно держа над головой ярко-розовый пояс для чулок.

Выкатив все снаряжение к теплице, ибо там под светом голубой луны обряд пеленания имеет
больший успех, нежели среди сосен, мужчины начали ритуал. Спокойный, как удав, Аполинарий,
по всей видимости где-то тяпнувший пару капель горячительного, сонно наблюдал за тем, как
четверо альф пытаются уложить его спать колыбельной, похожей на гудение трактора. Песик
словил дзен и совершенно смирился с тем, что ему на голову надели чепец, как у барыни
девятнадцатого века, а на ногах закрепили белый памперс, похожий на трусы. Несмотря на свой
внешний вид, Апполинарий чувствовал в себе нотку сексуальности, проснувшейся от эротичного
пояса дедули Чимина. Пес думал о том, что неплохо было бы сейчас подцепить соседскую овчарку
Геральдину, что взором своих страстных очей сражала Апполинария наповал всякий раз, когда
тот проходил мимо чужого забора.

— Ну мед ведь! Вы посмотрите, ну вылитый младенец! — дед Юнги уложил собаку в коляску.

— Братва, мы вновь справились на ура! — прокричал Намджун, обнимая Чонгука и Хосока.

— За это надо выпить! — хором проголосили Чоны.

— А мы не возражаем! — радостно воскликнул дед Юнги, после чего дед Хосок сорвался в свою
мастерскую, уже через пару минут возвращаясь с ведром, полным настойки на вишне.

— Ну, настойка без шашлыка, как хуй без узла! — заявил дед Юнги. — Идем жарить шашлык!

Альфы вновь вернулись в гараж. Хосок, увидевший свои рыбацкие сапоги, тут же нацепил их и
походкой от бедра направился в ограду, прихватив по пути Евглафия, главного обсера всея
Пчелоебово. Вальсируя с чучелом, Хосок пару раз чуть не упал, но все же успешно добрался до
мангала и поставил своего верного соратника около него. Чонгук, вернувшийся из гаража с двумя
пакетами угля, устало присел на крыльцо большой беседки и даже не заметил, как заснул. Дед
Юнги и Намджун подошли через пару минут. Увидев спящего Чонгука, мужчины надели ему на
голову заячьи ушки, а в открытый рот положили соску, которую нашли в гараже.

— Сосочка для сосуночка, — пьяно хихикнул Намджун, делая селфи с будущим зятем.

— Япона-мать, я ж в молодости-то ВДВ-шником был, кирпичи головой ломал! — поделился Мин.

— Верится слабовато, — хмыкнул Намджун, с вызовом глядя на тестя.

— Башка у тебя соображает слабовато, а я еще ого-го!

Дед Юнги взял тачку, стоявшую около забора, и скрылся. Через несколько минут мужчина въехал
в ограду с полной тележкой кирпичей. Расставив каждый кирпичик так, что получилась стена, дед
Юнги отошел на несколько метров и с разбегу с диким воем «За ВДВ!» впечатался головой в
построенное препятствие, разваливая его на мелкие части.

— Юнги-сила! — дед Хосок поддерживающе заулюлюкал.

— Есть еще порох в пороховницах! — гордый собой Мин начал рукой лопатить каждый кирпич,
разламывая его на две части без особого труда. Один особо крепкий орешек устроил деду Юнги
темную и отказался ломаться. Упертости у мужчины не занимать, а потому спустя пять ударов
рука Мина решила, что не станет терпеть абьюза, и по всей видимости вывихнулась, но дед Юнги
не отчаялся. Быстро сбегав домой и схватив запримеченные еще час назад сетчатые чулки, альфа
перемотал свое запястье. — Чимин со своими хахаряшками может на войну идти сестрицей
милосердия, чтобы солдатиков спасать. Так, я не понял, каких это солдатиков? Я его
единственный воин!

Поборов взявшийся из ниоткуда ревностный порыв, дед Юнги подошел к Чонгуку, торомоша его за
плечо и крича на ухо:
65/113
— Вставай, Чонгук огромный наш! Вставай на банный строй!

Подскочив на месте, Чон выронил изо рта соску, которую тут же поднял Намджун, убирая в
карман. Сонный парень озирался по сторонам и не понимал, что от него хотят. Дед Хосок,
разжегший огонь, повернулся к Евглафию и похлопал его по плечу.

— Ты по-любому брат мне. А братья друг другу помогают. Последишь за костром? По глазам вижу,
что последишь. Честно признаться, я больше тебя, Евглаша, люблю только старого хрена Юнги, а
так лучше тебя никого нет. Ну, бывай! — Хосок побежал к альфей компании, что уже пыталась
протиснуться в дверь, чтобы попасть в баню.

Кое-как ввалившись в предбанник, мужчины всей гурьбой упали на провод от телевизора,

вырывая несчастный кабель вместе с розеткой. Телевизор перевернулся на пол и заискрился.
Невозмутимый дед Юнги схватил ковшик с кипятком и вылил его на поломку, затушивая искры.
Накрыв телевизор ковром для пущей безопасности, альфы прошли в баню. Там же разделись и
взялись за новую бутылку самогона. За окном уже всходило солнце, а мужчины пили за мужскую
солидарность, гены быстрого реагирования в деде Юнги, мир во всем мире и тайландских леди-
боев, несущих в этот мир экзотику.

Изъявив любезность набрать для всех воды, Намджун со своим наисветлейшим во всей галактике
рукожопством сломал два пластмассовых тазика, уронив их с полога.

— Вот фуфло китайское! Срамота! — фыркнул дед Юнги.

— Тест-драйв от Ким-Сломаювсёчтоугодно-Намджуна не пройден, — Чонгук улегся на деревянный

полог. — Пизданите меня веником, а то что-то спина разболелась.

— Это у тебя, наверное, радикулит! Такая поеботина, я тебе скажу. Сам по зиме страдаю, так мне
Чимин-и поясничку мазью мажет, а на утро всё-всё проходит, — Мин схватил замоченный веник и
принялся хлестать парня по спине и ягодицам. — Старый БДСМ-щик Терентий избушку свою
подметает плетью, — напевал дед Юнги, пока Хосок намыливал голову Намджуна шампунем
дедули Чимина.

Юнги, оставивший Чонгука лежать разогреваться, схватил с полки первый попавшийся бутылек,
что оказался сюрпризом от дорогой сестрицы, так и не забравшей чудо синюшных ассоциаций.
Увлекшись новым спором о безнес-идее, альфы забыли, что шампунь с волос надо смыть.

— Я тебе говорю, надо организовывать поставки конопли в Бангладеш! У нас этого добра с
лихвой! Вон коровы под кайфом в курятнике валяются, пока бедные курицы, лишенные крова, в
лебедей превращаются и плывут по нашему болоту в теплые страны! — стоял на своем дед Юнги.

— А я говорю, надо делать медовые косячки! Пчелы столько пашут на этих пасеках, что грех не
заметить такое упорство! — Хосок и не собирался сдаваться.

Дискуссия прервалась всплеском воды. Чонгук из ведра окатил мужчин холодной водой, смывая
остатки шампуня. Выпив за решенный конфликт, дед Юнги притащил альфам в качестве
душевного подарка трусы «Эротичный пион» из личной коллекции и тельняшки.

— В этом наша сила мужицкого духа и единения братства! — провозгласил Мин, посвящая
каждого в «пионство», касаясь плеч пустой бутылкой из-под самогонки.

На радостях все побежали в бассейн, так и не убранный с лета, где вода уже стала ледяной.
Самое то после жаркой бани, где температура под сотню была! Вдоволь набултыхавшись, альфы
заметили, что Евглафий находится на смертном одре. Бегом кинувшись к дорогому сердцу пугалу,
мужчины принялись тушить костер и вытаскивать кочергой Евглафия, что все-таки не уследил за
огнем и волею судьбы-злодейки попал в жертвенный костер. Все без толку… Даже сердечно-
легочная реанимация не помогла.

Похоронив Евглафия со всеми почестями в мангале, альфы побрели в дом, роняя скупые слезы по
утрате.

— Был пацан! И нет пацана! Без него на земле весна! Ой, Евглаша, на кого же ты меня покинул?!
— причитал дед Хосок не в силах смириться с горем.

— Хороший был мужик, с него ж не только вороны срались, но и Любка-соседка. Ей даже горшок
66/113
пришлось купить, чтобы ночью на улицу мимо нашего красавца не ходить, — всхлипнул дед Юнги.

За всеобщей скорбью Намджун не заметил яму, которую сам рыл, и упал в нее. Послышался треск
и отборный мат. Хосок, Юнги и Чонгук склонились над валяющимся в траншее Намджуном.

— Надо спасать братана, — сказал Мин и наполовину залез в яму. — Держите меня за ноги!

Дед Хосок и Чонгук схватили деда Юнги за ноги, крепко прижимая их к земле. Юнги потянулся за
Намджуном и, взяв его за руки, дернул вверх.

— Что-то репка нам больно упитанная попалась, — прокряхтел Юнги, пытаясь вытащить зятя. —
Поотращивают себе мускулов, а потом честному народу страдать от непомерной тяжести
приходится. Я вам не подъемный кран!

Поднапрягшись, Намджун сумел вскорабкаться и вылезти наружу не без помощи сослуживцев

Пчелоебовских войск. Всем братским членством установив диагноз: перелом, альфы стали гадать,
как же им быть. Скорую вызывать? Быстрее будет самим отучиться на травматологов и
прооперировать многострадальную голень Намджуна. Повздыхав о былых временах без
пострадавших, мужчины запили это дело березовым соком, разбавленным водкой.
Чудодейственный коктейль оживил мозговую активность Чонгука, и парень притаранил огромную
лопату с чугунным ковшом и ножовку. Отпилив черенок, Чон разделал его еще на две части, после
чего уложил с двух сторон поврежденной ноги.

— Принесите бинты, — попросил Чонгук, выравнивая палки.

— Хобыч, ну вот умные гены все он унаследовал от тебя! — восхитился дед Юнги, неспешно идя
по тропинке с Хосоком, держа его под локоть.

Спустя минут десять деды преподнесли юному лекарю три рулона синей изоленты. Чонгук, не
медля ни секунды, принялся заматывать ногу Намджуна, крепко фиксируя бандаж. Закончив,
парень довольно оглядел свою работу и, гордясь собой, улыбнулся.

— Ой, а у меня не эта нога болит… — Ким удивленно хихикнул, рассматривая свою синюю ногу.

— Блять, Намджун, еп твою мать! — дед Юнги закатил глаза и отвесил зятю подзатыльник. —
Чонгук-и старался, а у тебя нога другая! Не выебывайся и вставай!

— Я сейчас переделаю, — вздохнул Чонгук и принялся отрывать изоленту под болезненные крики
Намджуна.

— Терпи, казак — атаманом будешь, — дед Хосок ободряюще сжал плечо Джуна.

— Ну ничего-ничего, будет тебе бесплатный салон депиляции от мастера всея волосатых ног Чон
Чонгука, — хмыкнул Мин, сдирая очередной моток изоленты под недовольное шипение Намджуна.

— А можно поаккуратнее?! — взвизгнул Ким.

— Тю, нашелся тут прынц на бетоне! Скажи спасибо, что мы тебе ее на хуй не прилепили, — Юнги
многозначительно потряс в воздухе куском клейкой ленты.

Когда работа все же была завершена, альфы дружненько подобрали Намджуна с пола и потащили
бедного калеку в дом, распевая на ходу:

— А я сяду на жигули!
И уеду куда-нибудь!
Если вспомнишь, меня забудь!
А вернешься, мы в похмеле!

Устало усевшись на кровать в спальне деда Юнги и дедули Чимина, альфы горестно вздохнули,
мыслями возвращаясь к Евглафию, героически отошедшему в мир иной. Чонгук, призадумался, но
тут же вскочил с кровати и выбежал из дома. Вернувшись через пару минут, парень притащил
единственный уцелевший тазик, пачку цемента и ведро воды.

Чонгук схватил ногу Намджуна и сунул ее в таз, высыпая туда порошковый цемент и заливая всё
это дело холодной водой. Старшие не переставали восторгаться умениями и надежностью альфы,
что достался Тэхену.
67/113
— Вот был бы я омегой, обязательно у Тэхенчика отбил бы Чонгука! — заявил дед Юнги, шарясь в
ноутбуке, пока рядом лежащий дед Хосок обнимался с кочергой, проливая слезы по любимой
жене, которую не видел почти сутки. — А вот вы не думали, чем занимаются Трикс, пока Винкс
перевоплощаются в свои энчантиксы, беливиксы и прочую лабудень? Мы должны
проанализировать! — Мин врубил первый сезон «Винкс» на полную громкость и поставил
компьютер на стол.

Мужчины буйно строили догадки о том, что же делают Айси, Дарси и Сторми, пока феи
марафетятся, попутно дезинфицируя рану Намджуна изнутри, передавая бутылку с самогоном по
кругу, дабы избежать распространения инфекции. Долго ли, коротко ли спорили члены
братсовета, а носами уже начали клевать, ибо уморительное это дело — рассуждать о проблемах
насущных. Улегшись на матраце поудобнее, альфы постепенно начали засыпать. Намджун,
почувствовав себя самым ответственным, сунул Чонгуку в рот ту самую соску, чтобы ребенок
одинокими днями и ночами ненароком не растерял сосательный рефлекс. Убедившись, что милый
кролик крепко спит, Джун обнял его и безмятежно заснул, погружаясь в сны со сладкими
дагестанскими арбузами.

***

— Картина маслом: кроль на пидорасне! — фыркнул Тэхен, подходя к жениху и отвешивая ему
подзатыльник. — Ты сколько выжрал? На титьку тараканью похож! Дитя беременной кукурузы.

— Да я чуть-чуть, — промямлил Чонгук, жмурясь от головной боли.

— Ну да блять, даже Ниагарский водопад по объемам меньше пойла, которым вы набухались, —

Тэхен положил свои руки на живот и отошел к двери, продолжая взглядом прожигать дыру в
виске своего благоверного.

Джин отдал песика Тэхену и грозной тучей двинулся на своего мужа, не предвещая тому никакой
безопасности.

— Чего лежим, отродье зефирных краёв? Ты мне плинтусом-то не притворяйся, ты уже ниже
опустился, — сощурившись, прошипел Сокджин и схватил Намджуна за больную ногу.

— Джин-и, солнышко, мне больно! — завыл тот, пытаясь отодвинуться.

— Моя ж ты радость, моя ж ты сладость… Ноженьку повредил? Какая жалость… — с притворным

сожалением вздохнул омега. — А нехрен свои двухметровые ходули пихать куда-попало!
Мандавошка ебучая! — Джин взял за руку сына и, попросив у Лисы ключи от ее дома, быстро
ретировался на соседний участок вместе с Тэхеном и Джином Гашиковичем.

Лисе хватило одного лишь взгляда на суженого, чтобы сразить его. Хосок весь сжался и состроил
щенячьи глазки.

— Лисюсеночек мой любимый, как отдохнула? Все хорошо? — спросил Чон, прикрывая жизненно
важные органы кочергой.

— Когда это элитные трубочисты-рыболовы стали интересоваться делами смертных омег? — Лиса
скептически оглядела своего мужа. — На лабутенах и в охуительных трусах? Оригинально, что
еще сказать…

— Лисонька моя, — Хосок протянул руки для объятий, на что женщина резко взяла мужа за
грудки.

— Слушай сюда, слесарь морских судов пятого разряда. Если через полтора часа поместье
семейства Мин не будет возвращено к божескому виду, то ищи-свищи меня в Паттайе на улице
красных фонарей в танце с горячими трансвеститами, — Лиса направилась домой, перед этим
остановившись рядом с Паком и ободряюще сжав его плечо.

Дедуля Чимин долго терпел, он упрямо смотрел в глаза деда Юнги, и вот настал момент, когда
пробка от шампанского вылетела и пробила натяжной потолок. Чимин стремительно двинулся в
сторону мужа, кидая на пол кирпич и хватая по пути старый серебряный канделябр. Юнги,
завидев наступление, кинулся через кровать и пустился на улицу.

68/113
— Ну куда же ты, магнат местных траншейных синдикатов? — мило прощебетал Пак, несясь вслед
за альфой. — Просвяти же меня, о великий землекоп Мин Юнги, каким таким образом наша ограда
превратилась в окопы для снайперов? Стой, конопля болотная! Я тебя все равно догоню и надену
этот подсвечник на твой хуй! — Чимин находился лишь в паре метров от Юнги. — Кикимора! —
омега внезапно запрыгнул на спину мужа и укусил его за ухо, сильно сжимая зубы.

— Ай блять сука! — дед Юнги замер, куксясь от боли. — Мини, отпусти ты мою душу грешную!
Прости дуралея старого! Все, что скажешь, сделаю, только прости!

— Да сдалась мне твоя душонка, — горько усмехнулся Пак, бросая канделябр на землю и
разворачиваясь, чтобы уйти.

— Чимин-и!

— Отстань, Юнги. О каком ребенке может идти речь, когда ты сам себя ведешь, как младенец, —
дедуля Чимин скрылся, громко хлопнув калиткой.

— Вот я еблан… — дед Юнги поднял подсвечник и прижал его к сердцу, проклиная самого себя.

Вновь собравшись в спальне, альфы горестно вздохнули, осознав масштаб катастрофы, которую
они учинили.

— Нам пиздец, — единогласно было объявлено спустя продолжительное молчание.

С этих самых пор в доме семейства Чон организовался генштаб омег, а в поместье семьи Мин
разбили лагерь альфы. Меж двумя участками царило такое напряжение, что даже самый
навороченный вольтметр в своих измерениях потерпел бы крах. Холодная война, разразившаяся
по инициативе омег, принявших тактику полного игнора, действовала на соперников, всеми
силами пытавшихся заключить перемирие, угнетающе.

Чего только не делали альфы: и траншею обратно закопали, и газон новый засыпали, и весь дом
вымыли, и телевизор с тазиками новыми купили, и Евглафия похоронили по всем языческим
традициям, и бутылки в тароприемник увезли, и кирпичи убрали да подальше. В общем,
примарафетили усадьбу по-божески. Даже Апполинария в новом полушубке вернули бабе Дусе. И
если с территорией было покончено, то вот с обидой омег предстояло еще расправиться.

Искренние раскаянья альф не принесли никакого результата, что уж говорить о букетах цветов,
коробках шоколада, серенадах под полной луной и стриптизе около елки. Время тянулось долго,
без любимых жизнь не та… Омеги морозились долго, не замечая своих суженых. Целую неделю
мимо себя пропускали все поползновения вражеского батальона.

И вот, когда стало совсем невмоготу без ручек нежных, взглядов ласковых да пинков
отрезвляющих, альфы приползли к белым ноженькам повелителей своих сердец, безмятежно
попивающих чай с кабачковым рулетом в беседке дома Чон. Колени обнимали, запястья целовали,
головами к животам ластились и таки выпросили толику внимания.

— Чего надобно, четверка с улицы Фиолетовая? — незаинтересованно протянул Чимин, читая

«Вести Пчелоебово».

— Мини, свет моей души, рыбка моего сердца, мы понимаем, что конкретно проебались, поэтому
очень просим прощения. Нам жизнь без вас — не жизнь вовсе. Не можем мы ни есть, ни пить, ни
спать. Вон, Хобыч вчера в обморок на крыльце упал, лоб себе расшиб, — дед Юнги указал рукой на
Хосока.

— Ой, Юнги, ты хоть не пизди, а, — отмахнулась Лиса. — Я вчера видела, как он в шланге
запутался и уебался в клумбу.

— Не суть важна! Важно то, что мы без вас, как мандарины с косточками! Такие же скукоженные
и безвкусные… Простите нас, — Юнги взглядом побитой собаки посмотрел на Чимина.

Переглянувшись, омеги поочереди заговорили.

— Ну что ж, самогонная баталия, ваша лавочка прикрывается. Все вы лишаетесь алкогольных

запасов полностью и целиком на полтора года. Вопрос о кодировании еще не закрыт, — жестко
отчеканила Лиса, наблюдая за тем, как мужчины растерянно смотрят друг на друга. — Если
согласны на такие условие, то, Чон Хосок, ключи от мастерской на стол.
69/113
Дождавшись, когда дед Хосок отдаст ключи, говорить начал Чимин, смеряя каждого виновного
ледяным взглядом.

— В случае, если вы не сдержите данное нам обещание, останетесь без возможности видеть нас,
своих детей, внуков и правнуков навсегда. Единственное, что мы вам предоставим — это развод.

Дед Юнги вмиг побелел, испуганно смотря на мужа и крепко сжимая его ладони в своих. Альфы
не на шутку переполошились, хватаясь за своих омег сильнее, будто они могли раствориться.

— Не надо развода! Мы на всё согласны! — хором проговорили мужчины, на лбу которых

проступил холодный пот.

Тэхен, даже не смотрящий в сторону Чонгука, что прижимался к его животу, мягко поглаживая по
талии, подал голос:

— Второе коллективно-принятое решение: свадьба состоится только тогда, когда все омеги родят,
потому что не только вы хотите пить и веселиться. За возмущения касательно этого вопроса
следует наказание в виде полнейшего игнора на ближайший месяц.

— Хорошо, — альфы потупили головы, махая рукой на перспективу погулять на свадьбе.

Наотрывались уже вдоволь.

— Помимо этого на время беременности и до момента, когда малышам не исполнится хотя бы

годик, мы переезжаем в Пчелоебово, поэтому нам нужно купить дом. Ясно? Решение обжалованию
не подлежит, — отрезал Джин, чеша Джина Гашиковича, сидящего на мягкой подушке, за ушком.
— К тому же, большая часть дел по дому взвалится на ваши плечи ровно так же, как и сидение с
детьми, потому что бросать работу, учебу и свои увлечения из-за декрета никто не собирается.

— А не слишком ли жирно из-за одной попойки? — тихо возмутился Намджун, бормоча себе под
нос.

— Если для тебя семья ничего не стоит, то чао-бамбина. Гуляй, Намджун и сверкай пятачком, —
сухо обронил Сокджин, опуская глаза от обиды.

— Нет-нет, я на все согласен, — судорожно замотал головой Намджун, нежно целуя пальцы мужа.

— Всё это не значит, что мы вас полностью прощаем, — строго объявил дедуля Чимин. — Лишь
даем возможность вернуть наше доверие.

— Мы все понимаем, — вздохнул Хосок, стыдливо поджимая губы. — И хотим сказать, что через
неделю везем всех вас в Таиланд в заслуженный отпуск. Будем проводить время вместе, всей
семьей.

Омеги на это позволили себе улыбнуться и даже разрешили альфам наконец обнять их после
долгой разлуки. За всеобщей радостью дед Юнги и не заметил, как опасно подкрался Джин
Гашикович к его ноге, в следующий момент запрыгнувший к нему на руки и укусивший за губу.

— Ух ты ж ебут твою мышь, это что за потомок мегалодона? — прошипел Мин, облизывая
поврежденную губу.

— Это наш новый член семьи! Джин Гашикович! — гордо заявил Тэхен. — Он у нас уже авторитет
всей деревни завоевать успел. Всех собак крышует, даже у Апполинария увел Геральдину! Его все
коты боятся, хотя с некоторыми он все же закорешился.

— Ну всё… Теперь ходить и оглядываться только, — нервно хохотнул дед Хосок, рассматривая
новоявленного криминального авторитета.

— А еще он пиздит семечки у дедули Чимина!

— Замечательно, он еще и вор в законе, — Намджун вдруг представил, как этот представитель
высшего собачьего ранга забирается ночью в его постель и своими саблезубыми клыками
откусывает ему палец или еще что похуже.

— Вот так попадешь на неделю в бан, а у тебя семья уже повязалась с криминалом… — задумчиво
протянул дед Юнги, гладя Джина Гашиковича по спине в надежде завоевать его милость.
70/113
Примечание к части

Мне было бы интересно услышать ваше мнение о новой главе или работе в целом)) Всех люблю и
чмокаю в щечки!

71/113
Примечание к части Итак, Таиландская эпопея пускает свои корни!

Посвящаю главу Арзу, которая помогла мне с домашкой по инглишу и тем самым ускорила
процесс написания главы! АРЗУ, ОТ ДУШИ ДУШЕВНО В ДУШУ!

А еще очень хочу поблагодарить Оливочку за мильен крутых и таких же ебанутеньких, как и я,
идей! Спасибо, что ты есть! Аж жизнь краше стала))

Приятного прочтения, котятки!

Аэропорт... Улетаю...

Ноябрь пролетал, как информация в ушах бедных студентов в период сессии. Прошли две
недели до отъезда семейства Ким-Чон-Мин очень быстро, даже чересчур. За это время все уже
успели переругаться, помириться и вновь поругаться, решая, кто с кем и как поедет до аэропорта.
В итоге решили не трепать друг другу нервы и ехать на одном такси.

Сухой закон губительно сказывался на психике альф, у которых уже глаз дергался от запросов
беременных омег, вводивших мужчин в дичайший ахинаузер. Вот взять даже события недельной
давности, когда дедуле Чимину, чье настроение скачет не хуже российской погоды, в полнолуние
понадобился корень Топинамбура из землицы в огороде бабы Дуси для варения зелья против
злого языка синьки заморской.

Или, например, пару дней назад Джина вновь охватила ностальгия по бурной молодости, но в
силу морозов и желания сберечь свое здоровье омеге пришлось отправить на кладбище
Намджуна, чтобы тот под покровом темной ноченьки насобирал розовых карамелек и принес их
на место захоронения бравого Евглафия, при этом обязательно вместо старых конфеток положив
новые — шоколадные — в дань памяти о предках.

Что-что, а стабильность даже в такой деревне, как Пчелоебово, все же присутствовала. Главным и
единственным ее хранителем являлся Тэхен, статично поедающий изо дня в день пельмени,
заботливо слепленные Сокджином под началом Джина Гашиковича.

Но, как говорится, пельмени — не кукуруза, а нынешнее время — не Хрущевское, потому и

стабильность время от времени трещала по швам и вырабатывалась не в полуфабрикатную
кампанию, а в «трезво-гормональную войну». Альфы в этом бою заведомо приняли свое
поражение и действовали по тактике «тише водки, ниже стопки», дабы не налететь волей случая
на праведный гнев совсем чуть-чуть не урановешенных омег.

За время засухи душевной, в отсутствие эликсира мудрости и успокоения, мужчины семейства

Мин-Чон-Ким успели найти дом на два хозяина, стоящий прямо напротив поместья Мин, и узнать,
что совсем рядом продают еще два дома. Очень странно, что причиной продажи стали шумные
соседи, хотя таких в Пчелоебово отродясь не водилось по скромному мнению деда Юнги.

Кстати о нашем великом самце. Мин со скуки и жизни нервозной сошелся характерами с Джином
Гашиковичем, гордо прозванным Гашишем. Пес теперь только на это имя откликался, и лишь к
омегам нежно-трепетно ластился на ласковое «Джинушка». Терьер как-то с дури поцапался с
Апполинарием за даму сердца собачьего, а потом отмечал победу в кустах вишневых, где все
ягодки уж три месяца как лежали на земельке хладной и пускали последние соки. Впрочем,
отметил Гашиш так, что дедам с болью в сердце и слезами на глазах пришлось отпаивать пахана
боржоми и откармливать отборной Армавирской колбасой, не сдавая братана на плаху к
ветеринарам для подрубки драгоценных фаберже. Гашикович добра не забывает, а потому теперь
верно служит своим спасителям и по одной их просьбе гадит неугодным лицам в тапки да нычки
самогона оперативненько перепрятывает — одним словом: не пес, а мечта.

Злоумышленники из шайки бывшего главаря анонимных алкоголиков Альберта, пронюхавшие о

таком подарке судьбы, как Джин Гашикович, намеревались его в свои лапы оттяпать, да только
Чонгук, славный богатырь и молодец, заметил шакалов старых и выгнал их взашей, угрожая
огромным разводным ключом, купленным Тэхеном на распродаже по скидке. Лаврами альфу
наградил любимый омега, под настилом пелены ночной лаская его губы пылающие.

Время, время, время… О как же быстро оно летит на своих крыльях, особенно когда у людей
очень много дел. Так и случилось с нашим семейством: до отъезда остались сутки, и вроде бы
труселя запакованы, планы составлены, а вагон и тележка нерешенных дел никуда не делись.

72/113
Дедуля Чимин, радевший за свое любимое дитя — огород, покрывшийся слоем мерзлоты — все
никак не мог успокоиться, переживая за туи и можжевельники, честно спизженные с городских
клумб у дома Сокджина под покровом ночи. С горем пополам омега согласился на то, чтобы за
участком, а по совместительству и за Гашишем присматривал Ферапонт, старый батюшка из
церкви, с которым дед Юнги по молодости проектировал храм для деревни, будучи практикантом.

Не успев раскидаться с одной проблемой, семейство столкнулось с новой. Намджун, совершенно

беспечная и наивная душа, ночью залез в холодильник и достал оттуда жареные пельмени. Без
задней мысли схомячив все пельмешки до единой, Ким уже собирался идти спать, но был позорно
пойман на месте преступления Тэхеном и вечно волочащимся за своим омегой Чонгуком. Ох, кто
бы слышал эти крики межпоколенческого конфликта…

Даже Лиса и Хосок, не перестающие мечтать о малыше-крепыше, прибежали из своего дома,

запыханные, кое-как прикрытые простынями с розами. Чета Чон сочла переполох в поместье Мин
за знак о том, что Тэхен рожает, но, прибыв в готовности принимать роды, супруги увидели лишь
Намджуна, что был похож на обкуренного тушканчика под угрозой испепеляющего в прах взгляда
сына и весьма увесистого половника в его руке.

— Я же просил не трогать мои пельмени! Как ты посмел! Я их специально поставил в

холодильник, чтоб настоялись! — холодно шипел омега, крепко сжимая рукоятку поварешки.

— ТэТэ, радость моя, я совсем забыл, — нервно хохотнул Намджун, судорожно ища пути
отступления.

— Ах забыл! Ой! — Тэхен уронил половник на пол и схватился за живот.

— Что случилось? Больно? Тебе плохо? Скорую надо? Ты рожаешь? Помогите! — Чонгук
взволнованно заметался по кухне.

— Иди сюда скорее, — Тэхен схватил альфу за руку и приложил её к своему животу. — Малыш
шевелится!

— Пинается, — с замиранием сердца прошептал Чонгук, опускаясь перед Тэхеном на колени и

прислоняясь щекой к круглому животу. — Ай!

— Нет, ну ты совсем дуралей? — хихикнул омега, глядя альфу по волосам. — Строптивый у нас
ребёнок будет.

— Так, а я не понял, вы чего тут столпились и преспокойненько беседуете? Я вообще-то из своей

конуры так поздно выполз, надеясь посмотреть на Пельменное побоище, а тут ни пельменями, ни
побоищем и не пахнет! — возмутился дед Юнги, грызя сухарь с изюмом.

— Дед, у тебя тут правнук пинается! — радостно оповестил Тэхен.

— Вот же ж сиська комариная! А малышарик-то наш — ночной обыватель, получается!

— Дайте мне потрогать! — дедуля Чимин пулей вылетел из спальни и, пристроившись около
Чонгука, тоже уложил ладонь на живот внука. — Волшебство какое-то!

— И мне! — послышалось со всех сторон.

— А ну брысь от моего омеги! — Чонгук, насколько это было возможно, сжал Тэхена в объятиях. —
Вы мне ребенка распугаете!

— Раз уж мы все проснулись, — как бы невзначай начал Тэхен. — Давайте еще что-нибудь
пособираем в дорогу, а то мне что-то так скучно спать стало…

— Конечно, сыночек, — залебезил Намджун, протягивая руки к Тэхену.

— Я с предателями не разговариваю, — хмыкнул Ким и, схватив зеленый тазик с постиранным

бельем, который отложили до лучших времен будущего утра, вышел на улицу, чтобы развесить
постельное на веревки.

— Точно! А фен-то я забыл положить! Дурная башка — дай пирожка, — Джин стукнул себя по лбу
и поспешил к своему чемодану.
73/113
— А можно я досплю? — Чонгук устало зевнул, чуть ли не падая. Радостное событие хоть и
взбудоражило его, но чрезмерная активность любимого омеги в последнее время напрочь лишила
альфу сна.

— Конечно, Чонгук-и, иди досыпай, — дедуля Чимин похлопал парня по плечу. — Лучше надень
беруши, а то, чует мой попец, вакханалия на одних только пельменях сегодня не закончится.

Омеги и альфы разбрелись по группкам, ожидая, когда же вернется униженный и оскорбленный

любимым отцом Тэхен, способностями гневиться награжденный генами дедули Чимина. Намджун
нервно кусал ногти, смотря на закрытую дверь и ожидая судного часа. Альфы рядом с ним
пригорюнились и стали думы важные думать, как бы внука любимого разжалобить да члена
братства альфьего уберечь.

Послышался топот. Мужчины, оставшиеся на кухне, подобрались на своих стульях, а Намджун,

нервно сглотнув, перекрестился.

— Боже, если ты меня сейчас слышишь, сотвори, пожалуйста, чудо!

Дверь распахнулась, и в нее вошел Тэхен, от чьего взгляда хотелось зарыться в землю к червям и
сидеть там, помалкивая даже под угрозой зловредных кротов. Собравшись с духом, деды
заговорили.

— Тэхен-и, ну прости ты своего отца-удальца, у него ж мозгов, как у креветки, — дед Юнги
демонстративно постучал по лбу Намджуна кулаком. — Я ж говорил, что он недалекий.

— Правда, ТэТэ. Намджун в нашем членстве самый затяжной, — дед Хосок утешающе сжал ладонь
омеги.

— То есть, вы с ним заодно? — Тэхен бросил тазик на пол, чувствуя, как по глазам катятся горячие
слезы. — Вот так да?

— Тэ, миленький, что же ты такое говоришь? Ну хочешь, мы тебе новые пельмешечки купим? Или
сами сделаем? Да хоть завод купим, ты только не плачь, бусинка моя! — дед Юнги растерялся:
для него слезы любимых омег, а особенно Тэхена, словно серп по причинным местам, и то не
сравнится!

— Ну да… Я же теперь старый сын и внук, зачем я нужен? Лучше новое купить, химозой
магазинной травить малыша и меня. Разве я сделал что-то плохое? Я ведь пытался для вас лучше
всех стать… Вы ведь всегда хотели сына и внука альфу, а тут я вот такой появился… И теперь у
вас есть новая возможность, а я уже и не важен совсем, — Тэхен тихо всхлипнул, утирая слезы
обиды, а у альф от этой картины невидимые пельмени не то что поперек горла, поперек души
встали.

— Маленький наш, ну ты чего? Мы ведь любим тебя, — Намджун хотел подойти к Тэхену, но тот
извернулся и направился в сторону своей комнаты, поглаживая животик.

— Пойдем, котеночек, нам здесь не рады, — омега громко хлопнул дверью, оставив альф наедине
с муками совести.

Дед Юнги и дед Хосок синхронно дали Намджуну подзатыльники, матеря бедного зятя на чем
свет стоит.

— Я ведь обещал посмотреть с ним фильм, а так и не посмотрел. А он все равно меня одеялом
укрывал и ужином кормил, когда я с кладбища вернулся весь замерзший. Ну почему я такой
дурак? Заставил его подумать, что он нелюбимый… Он ведь счастье моей жизни, — Намджун
прикрыл лицо руками, пряча редкие слезы.

— А меня чаем поил и рулетом кабачковым кормил, когда я с огорода бабы Дуси в три часа ночи
приперся. А когда он маленький-то был, я же постоянно его ждал. И как я счастлив сейчас, что он
с нами живет, — дед Юнги с болью на сердце вздыхал. — Тэхен-и — свет в окне.

— Точно-точно. ТэТэ, как солнышко. Одна улыбка — и день сразу светлее. Помню, он еще
маленьким шалупынчиком был, пришел ко мне малину собирать. Матерь Божья, я ж тогда чуть
коньки не откинул от милоты, — дед Хосок с улыбкой на губах окунался в прошлое. — Чонгук-и
тогда в первый раз поцеловал Тэхенчика в щечку.
74/113
— Я не понял, этот хрен с самого детства к Тэхену катит?! — Мин возмущенно вскинул бровь и
сложил руки на груди.

— Да замолкни ты уже, тетеря. У них любовь еще с пеленок, — вошедший в кухню дедуля Чимин
взял со стола кружку с чаем и в один присест осушил её. — Такси заказывайте. А то расселись тут,
горемычные.

Спустя пару часов к поместью Мин подъехал голубой минивэн. Омеги дружной толпучкой, как
полагается светским львицам, первыми вошли в карету, держа при себе по маленькой дорожной
сумочке. Следом за мини-батальоном подошли и альфы, каждый неся в руках по два огромных
баула со всем самым необходимым.

— Свет души моей, ты там случайно не дрова березовые везешь для продажи тайцам? — дед
Юнги, кряхтя, водрузил сумки в багажник.

— Ну вообще-то там все самое-самое нужное! — послышалось из автомобиля.

— Нужное оно было бы, если бы там были бутылки настойки Хобыча, — изрек Мин.

— Ты что-то сказал, милый? — Чимин высунулся из машины.

— Да нет-нет.

Мужчины вереницей залезли в заднюю часть такси. В салоне было тепло, играла тихая музыка, а
омеги обсуждали экскурсии, на которые хотели бы попасть.

— Гони, родимый, — дед Хосок вытянул ноги и расслабленно откинулся на спинку сиденья.

Когда машина тронулась, Тэхен внезапно обернулся и, пересчитав альф, закричал, заставив
водителя подпрыгнуть на месте и удариться головой о крышу.

— Останови машину — я сойду! Любимого Чонгук-и захвачу! — протянул Ким, собираясь на ходу
вылезать из минивэна.

— Бляха-муха-цокотуха-позолоченное брюхо! Внука-то забыли! — Лиса шлепнула по бедру. —

Эдик, останавливай!

— Эдик? — Намджун прыснул от смеха.

— Ну теперь понятно, почему у него на визитке написано: «Прокатимся с удовольствием!», —

хмыкнул дед Хосок.

Машина остановилась. Тэхен уже собирался бежать к дому, но внезапно дверь раскрылась, и в
нее просунулся Чонгук.

— Пардон, я чуть-чуть заснул по пути, — Чон быстро уселся рядом с дедом Юнги, к груди
прижимая честно доверенные Тэхеном сумки.

— Привет, дорогой, меня Эдуардом зовут, — к Чонгуку повернулся таксист-бета и приветливо

помахал рукой. — Будем дружить.

— Так, а я не понял, какого лешего тут происходит? — дед Юнги недоуменно нахмурился. —
Почему этот Эдик поздоровался только с Чонгуком?

— Может быть, потому что он пэдик? — Сокджин смерил таксиста подозрительным взглядом.

— Вообще-то это наш хрен татуированный! — Мин уже готов был стоически сражаться за своего
наполовину внучатого зятя, но его жестоко остановили.

— Угомонись. Эдик не тронет, пока ему зеленый свет не покажут, — слова Лисы успокоили всех,
но не Чонгука, внезапно взглянувшего на свою куртку темно-зеленого цвета.

Шумно сглотнув, Чонгук вжался в сиденье и попытался слиться с ним. Результата это, конечно же,
не принесло; таксист лишь начал подмигивать Чону в зеркале заднего вида.

75/113
— Знаете, а Чонгуку недавно писал наш бывший одноклассник, хотел на свидание его пригласить,
а я чисто случайно сделал ему порчу на «письку-отвалиську», — как бы невзначай произнес Тэхен,
не спуская ледяного взгляда с Эдика, что тут же прикусил язык, которым собирался облизнуться,
и опустил глаза на дорогу.

— Моя школа, — хмыкнул Джин, разглядывая пейзаж за окном и вслушиваясь в тихое звучание
«За тебя калым отдам».

Через несколько часов таксист высадил семейство с чемоданами у аэропорта и поспешил уехать
от греха подальше, даже не смотря в сторону Чонгука, благодарно целующего своего
возлюбленного в щеки. Довольные омеги шли впереди, осматриваясь, пока их альфы плелись
сзади с возом и поклажей, с завистью смотря на людей, отдыхающих в баре дьюти-фри.
Непонятный женский голос скандировал какие-то слова, объявляя посадку, а охранники сновали
туда-сюда, выслеживая нарушителей.

Пройдя все необходимые процедуры и сдав тонны багажа, за который еще и доплачивать нехило
так пришлось, семейство наконец расселось в зале ожидания. Рейс должен быть только через три
часа, а потому времени, чтобы обследовать дьюти-фри, было с лихвой. Альфы, долго-верно
ходившие около павильончиков со спиртным, решили, что они все же не алкоголики какие-то, а
потому дружной вереницей потопали к фуд-корту, прихватив с собой Чонгука. Набрав салатиков,
всяких батончиков, соков и куриных ножек в кляре, мужчины понесли это все своим благоверным,
скучающе оглядывающим потолок.

— О, добытчики вернулись, — хмыкнул Чимин, вытягивая голову и с аппетитом рассматривая еду.

— Сейчас мы будем кушать, сейчас нас всех покормят, — протянул Джин, придвигаясь ближе к
сиденьям, где расположили пирушку.

Трапеза, на удивление, прошла очень спокойно; никто даже не покушался на жизнь, честь и
достоинство Намджуна, а тот, в свою очередь да на счастье близких, ничего не сломал. Посчитав
сегодняшний день из ряда вон выходящим, Лиса и Хосок решили, что покуролесить им все же не
мешало бы, ибо «вылазка без приключений вызывает отвращение». Молодая пара, взяв друг друга
под руки, в ускоренном режиме направилась к туалетам, оставляя остальных членов семейства
прожигать часы перед перелетом в относительном спокойствии.

Дед Юнги, взяв мужа на руки, перенес его поближе к батарее, все-таки не май месяц на улице —
того гляди, может и снег нагрянет. Убедившись в том, что ноги, руки и задница Чимина в тепле,
Мин прилег и устроил свою голову на коленях любимого, ластясь, словно изголодавшийся по
ласке кот.

— Любиться будем? — Чимин нежно провел по волосам Юнги пальцами, мягко улыбаясь.

— Да, я слишком соскучился, — альфа уткнулся лицом в живот Пака, сжимая в своих руках его
прохладною ладонь.

— Мы с тобой всю ночь обнимались и фильмы смотрели. Неужели тебе мало? — омега подался
вперед и оставил легкий поцелуй на лбу Юнги.

— Мини, с тобой мне всегда будет мало, — Мин заглянул в родные глаза, что лучились теплом. — Я
ведь люблю тебя.

— Уже тридцать три года любишь, — хмыкнул Чимин. — И я тебя столько же.

— Нет, не тридцать три, — мотнул головой Юнги. — Я в тебя еще с детского сада влюблен и до
самого гроба буду.

— Замолчи про гроб и не думай об этом, понял? У нас вечная любовь, она даже смерти
неподвластна, — Пак легонько щелкнул возлюбленного по носу.

— Если даже меня убьют самым жестоким способом, я все равно воскресну и буду скрашивать
твою жизнь своим долбоебизмом, — пообещал Мин и, приняв сидячее положение, примкнул к
пухлым губам мужа в трепетном поцелуе.

— Вот пусть твой долбоебизм сопровождает меня до конца дней моих, — на мгновение
отстранившись, вымолвил омега.

76/113
Чимин вновь прильнул к альфе, утягивая его в томительно сладостный поцелуй, полный
безудержной любви, умиротворенным потоком текущей по венам вместе с кровью. Сердца
супругов, скрепленные искренней нежностью, бились в унисон, отдавшись во власть друг друга.
Пылкие губы, неторопливые сминания и влюбленные улыбки — все это приятным трепетом
отзывалось в груди.

— Юнги, — шепнул Чимин, ласково касаясь кончиками пальцев слегка колючей щеки мужа.

— Да, жизнь моя? — альфа млел в мягких руках любимого омеги и ластился-ластился-ластился.

— Я хочу, чтобы ты сыграл для меня, — Пак указал рукой на неподалеку стоящий рояль.

— Все, что пожелаешь, Мини, — взяв Чимина за руку, Юнги повел его к музыкальному
инструменту. Усадив мужа на сиденье и сев рядом с ним, Мин спросил. — Что тебе сыграть?

— Валерочку Меладзе, — с видом самого величайшего ценителя музыки выдал Пак,

прокашливаясь.

— Ты там сильно-то не уменьшительно-ласкай, — сощурился Юнги и заскользил пальцами по

клавишам, наигрывая знакомую мелодию.

— В первый день весны! На краешке земли! Нечаянно мы встретились с тобой! — нежно запел
Чимин, чей тембр так прекрасно сливался с музыкой рояля.

— Падал белый снег и розы не цвели! Но к нам пришла весенняя любовь! — Юнги подхватил слова
мужа и продолжил песню, будто бы мурча ее. Негромкие голоса во вмиг затихшем зале
сплетались между собой невидимыми красными нитями и создавали гармоничный дуэт.

Звучные слова окунали в прошлое, когда Юнги в первый день морозного марта караулил Чимина у
ворот его дома с коробкой шоколадных конфет, заботливо врученной мамой со словами: «Без
этого омеги вход в дом воспрещен». Чимин из окна своей комнаты видел, как альфа не решался
постучать и все ходил кругами около забора, разговаривая с самим собой. Пак тогда вдоволь
наумилялся, а после открыл окно и окликнул парня, что уже порядком замерз, судя по
раскрасневшимся щекам и носу. Мин на мгновение растерялся, увидев такого теплого и
домашнего Чимина, но в следующий момент бросил в омегу коробку с конфетами, что прилетела
ему прямо в лицо, и убежал, даже не обернувшись.

— Она была отчаянно красива! — какой-то мужчина поднялся со своего места и заголосил на весь
зал.

По помещению разнесся смех. Дед Юнги продолжил игру, чувствуя, как Чимин головой прижался к
его плечу. Нежная улыбка касалась губ альфы, а в душе было так тепло, что даже захотелось
спать.

Внезапно в зале появилась статная женщина лет семидесяти, внешним видом своим
напоминавшая старуху Шапокляк: такая же шляпка-тарелка и крыса в руках. И никто бы даже
внимания не обратил на эту среднестатистическую бабульку, если бы она внезапно не изъявила
желание поговорить на темы исторические.

Дед Юнги прекратил играть, когда раздалось громогласное заявление женщины:

— А вы знаете, что у Брежнева была своя Галя, которую он не любил, но ебал. Вот понимаете,
даже у Гали был тот, кто ее ебал! Да и вообще, кого из нас система Брежнева не наебала? Ведь
взасос-то любил он мужиков! Вот оно влияние голубой дивизии! Правда, Зелечка? — бабуля
погладила крысу по голове и присела на сиденье прямо рядом с лагерем семейства Ким-Чон-Мин.

Жителей России мало чем можно удивить, поэтому старушка не произвела сильного ажиотажа,
лишь несколько шепотков пробежались по ожидающей рейс толпе.

— Слушай, Юнги, а это не может быть твоя внебрачная сестра? Изречения точь-в-точь как у тебя,
— хмыкнул дедуля Чимин.

— А хрен ее знает, мать-то у меня по молодости роковая женщина была, — хохотнул Мин, ведя
омегу под ручку.

Через несколько минут к месту обитания нашей дражайшей династии вернулась чета Чон.
77/113
— Ой-ой, а довольные-то, как Юнги, нашедший самогонку, — рассмеялся Чимин, оглядывая Лису и
Хосока, что прямо-таки светились счастьем.

Сладкая парочка не успела ничего ответить, так как заметила больно знакомую старушенцию с
живностью, что им покоя до недавнего времени не давала. Переглянувшись с мужем, Лиса
полезла в свою сумочку и вытащила оттуда бутылек слабительного под недоуменные взгляды
родственников.

— Тэхен-и, заговори-ка этой достопочтенной даме зубы, чтоб она не обращала внимания на свой
дневной кофе, — омега кивнула на бумажный стаканчик, стоящий прямо на краю сиденья.

— Без проблем, — Ким пересел поближе к старушке и начал ей рассказывать о том, что вычитал
на одном сайте, мол в Спарте юноши для укрепления боевого духа друг с другом практиковали
ролевые игры, а та и уши развесила, внимая каждому слову такого, как она выразилась,
обаятельного юноши.

Лиса, не теряя ни секунды, вынула колпачок из бутылька и вылила в кофе добрую половину
слабительного, тут же отбегая на безопасное расстояние и кивая Тэхену о завершении миссии.
Сославшись на чрезмерную сонливость и токсикоз, Ким, придерживая животик, вернулся к своему
альфе, устало вдыхая любимый аромат. Бабулька умилительно взглянула на парочку и, чтобы не
смущать парней, отвернулась, допивая свой кофе.

Семейство ждало объяснений от Хосока и Лисы, выжидающе смотрящих на женщину. Спустя

двадцать минут напряженного молчания, когда старушка пулей полетела в сторону туалетов,
крепко держа в руках крысу, Хосок наконец выдохнул и заговорил.

— Эта Шапокляк полчаса в нашу кабинку долбилась и орала, что, если у нас недержание, надо в
памперсах ходить. Ей-Богу, потрахаться нормально не дала! Еще и крысу свою запустила под
кабинку. Так та увидела нас во всей красе и от жизни прилично так обалдела. Я думал, она в
обморок упадет, и эта старуха Изергиль вообще туалет разнесет на две части, — хохотнул Чон.

— Ага, долбилась-долбилась, да так и не выдолбилась, ушла. Ну мы подумали, что еще вернется;

спиздили у технички табличку «Санитарная зона» и повесили на дверь. Короче, бабулькинс-
обосрулькинс получится, — Лиса победно вздернула подбородок.

— Бонни и Клайд на минималках, — хмыкнул дед Юнги. — Моя школа.

— Ой, молчал бы, Дон Корлеоне Пчелоебовский, — дедуля Чимин повернулся к Тэхену. — Тэ, тебе
плохо? Ты бледный весь.

— Тошнит что-то, — Ким поморщился, и сильнее прижался к груди Чонгука, ласково

поглаживающего своего омегу по голове.

— Пойдем, прогуляемся немного, — Чонгук помог Тэхену подняться и повел его к большому окну.

— Бедная моя ягодка, — Юнги потер грудь в области сердца и внезапно подскочил на месте. — А
где Джин-и и муж его верный?

Только сказал, и тут, как по заказу, появились яркие представители Пчелоебовских субкультур.
Джин преспокойненько шел впереди и с великим удовольствием на лице ел лимон, пока за ним
волочился Намджун, держа в руках огромную кастрюлю.

— Представляете, мы встретили Джамшута! Он нам по старой дружбе подарил пельмени от его

мамы! — Намджун радостно потряс кастрюлей в руках. — Надеюсь, Тэхен-и простит меня…

— Надо куда-то спрятать, — сказал Джин, вытирая капли лимонного сока с губ. — Так, у меня там
в сумке свободное место есть. Я сейчас вытащу подушку, и пельмешки поместятся.

— Мне очень интересно, где вы этого Джамшута встретили, — дед Юнги скептически оглядел
зятя.

— Ну мы вышли на улицу, чтоб свежим воздухом подышать, а тут бац, и Джамшут идет. Он нас
увидел и так обрадовался; сказал, что таких работников, как мы, очень не хватает. А потом
притащил вот это и пожелал благополучия и мира нашей семье, пообещал приехать на рождение
карапуза, — на одном дыхании рассказал Джун.
78/113
— А пельмени как пронесли через таможню? — дедуля Чимин удивленно вскинул бровь.

— Намджун снял кофту и обернул ею кастрюлю, а я запихал ее себе под толстовку и получилось
так, будто бы я беременный. Эта хуйня металлопроверяющая, конечно, пищала, но я сказал, что
сегодня перед полетом выпил слишком много витаминов с повышенным содержанием железа.
Таможенник с трудом, но все же пропустил, видимо испугался убийственного взгляда моего
муженька, — поведал Сокджин, вороша вещи в ручной клади.

— На твоего муженька посмотришь — не только взгляда испугаешься, — хохотнул дед Юнги. — Но

за находчивость можно поставить плюсик.

***

Тэхен и Чонгук медленно шли к выходу на посадку. Альфа крепко держал Кима за талию и руку,
прижимая к себе. Тэхен действительно выглядел неважно: побледневшая кожа, пересохшие губы
и выражение усталости на лице омеги вызывали беспокойство. Чонгук каждые две минуты
спрашивал о самочувствии возлюбленного, готовясь, в случае чего, кричать о помощи.

— Тэ, может быть, присядем?

— Нет-нет, все хорошо, просто это токсикоз дурацкий, — Тэхен поморщился и остановился. —
Обними меня, пожалуйста.

— Иди ко мне, — Чонгук обвил талию омеги руками и, насколько позволяло их положение,
прильнул к любимому, согревая в своих объятиях. — Я боюсь, что во время полета тебе станет
хуже.

— Не переживай, ладно? Ты рядом со мной, а значит, все хорошо, — Ким улыбнулся и, привстав на
носочки, оставил короткий поцелуй на губах альфы. — Всё пройдет, когда я пойму, чего требует
наш ребенок.

Чонгук опустился перед парнем на корточки и уложил ладони на его живот.

— Малыш, перестань мучать папу, — Чонгук на мгновение приподнял край чужого свитера,
обнажая смуглую кожу и касаясь ее губами.

— Так он тебя и послушал, — Тэхен хихикнул и повел носом в воздухе. — Гуки, я хочу понюхать
того омегу, — Ким кивнул в сторону стоящей неподалеку пары.

— Пойдем спросим у него, можно ли это сделать, — Чон встал на ноги и, взяв любимого за руку,
направился в сторону двух обнимающихся парней. — Здравствуйте, меня зовут Чон Чонгук, а это
мой омега Ким Тэхен. У нас к вам очень деликатная просьба.

— Добрый день, я Хван Хенджин, — представился альфа.

— А я Хван Феликс, очень приятно, — второй парень приветливо улыбнулся и задержал взгляд на
Тэхене. — У вас тоже будет малышарик? Какой срок?

— Шесть месяцев, — поделился Ким, опуская взгляд на чужой животик. — А у Вас?

— Тоже шесть, — Феликс удивленно взглянул в глаза Тэхена. — Так что у вас за просьба?

— Вы, наверное, как никто, можете понять нас, и… — начал Чонгук.

— Я хочу понюхать твой аромат, — без лишних прелюдий выдал Тэхен, обращаясь к Феликсу. Этот
омега сразу показался таким солнечным и теплым, что Киму захотелось с ним подружиться. —
Можно, пожалуйста?

— У меня тоже это в голове было! От тебя так веет чем-то вкусненьким! Можно я тоже тебя
обнюхаю? — глаза Феликса буквально засияли.

— Еще спрашиваешь! — Тэхен чуть ли не запрыгал от радости. — Давай, ты первый.

Феликс уткнулся носом в ароматную жилку на шее Тэхена и вдохнул кисло-сладкий запах черной
79/113
смородины, перемешанный с шашлыком и зеленым салатом. От такого легкого летнего сочетания
во рту скопилась слюна, а желудок призывно заурчал.

— Хенджин, я хочу мясо в смородиновом джеме, обернутое пекинской капустой, — прошептал

Феликс, отстраняясь от Тэхена и расстегивая ворот на своей кофте, чтобы Ким тут же
прислонился к шее омеги.

— Как думаешь, в аэропорту есть? — альфа обратился к Чонгуку, что удивленно наблюдал за вмиг
спевшимися парнями.

— На фудкорте что-то было, — кивнул Чон.

— А мне бы виноградика, — пробормотал Тэхен, которому, судя по всему, стало лучше.

— Идите-идите, мы вас тут подождем, — отмахнулся Феликс, обнимая Кима, словно закадычного
друга.

Порядком прифигевшие альфы поспешили удалиться, но не успели пройти и пяти метров, как
диспетчер объявил посадку на их рейс. С вселенским разочарованием в мире, омеги, не желая
отпускать друг друга, попрощались, напоследок обменявшись номерами.

Когда Чонгук и Тэхен вернулись, семейство было уже в полной готовности лететь на крыльях
ветра. Нетерпеливые и явно что-то задумавшие старшие вели себя максимально неестественно,
особенно Намджун, который увидел сына и с такой силой сдавил в руке журнал деда Юнги, что
бумага неприятно затрещала, сминаясь.

— Не, ну ты вообще уже опух, зятек! Я эти кроссворды берег целый месяц специально для
поездки! — он выхватил помятую книжечку из рук мужчины и принялся долбить ею по голове
многострадального Намджуна.

— Да хватит его пиздить! У него ж скоро все мозги десантируются к свиньям сахалинским! —
дедуля Чимин выхватил журнал и спрятал его в своей сумке. — Пиздуйте на посадку! Спереди
пусть Тэхен с Чонгуком идут, а сзади я. Остальным не доверяю.

— Как это ты мне не доверяешь? — возмутился Мин, вперив руки в бока.

— Айщ, какой же ты несносный! Если ты пойдешь впереди, то заведешь нас на территорию

Ватикана в лучшем случае, а если оставить тебя сзади, ты найдешь себе собутыльника и укатишь
с ним в Молдавию! Не возникай уже, а то сейчас опоздаем! — Чимин шлепнул мужа по заднице,
заставляя встать в шеренгу.

— Это я-то несносный? Вот так ты со мной?

— Да ёбен-бобен! — Пак резко притянул альфу к себе и впился в его губы настойчивым поцелуем,
тут же отстраняясь. — Мин Юнги, руки в ноги и вперед!

— Понял-принял, — дед Юнги икнул и шустренько потопал следом за остальными.

Внезапно процессия семейства Мин-Чон-Ким встала на месте. Намджун, шарящий по своим

карманам, ошарашенно оглядывал родственников.

— Я паспорт потерял…

— Дуебень, он у тебя в руках! — дед Юнги закатил глаза и пошел дальше, покрутив у виска
пальцем.

— А ой, — Джун наконец заметил документы с билетами и на радостях побежал к выходу.

— Вот всем же давным-давно известно, что Намджуну нельзя доверять что-то ценнее поварежки,
но нет, мы постоянно наступаем на одни и те же грабли, — ворчал Мин.

— Да закройся ты уже! — Чимин схватил мужа за руку и повел к двери, где уже столпился народ.

***

80/113
Наконец устроившись в самолете, выслушав все инструктажи и пару раз переругавшись с
назойливой бабкой, пытавшейся усадить Тэхена рядом с собой для продолжения беседы,
семейство смогло вздохнуть с облегчением. Самолет уже набрал высоту, и теперь по классике
полетов требовалось поспать.

Тэхен, мирно сидевший в компании омег увлеченно разглядывал небесные пейзажи за окном,
медленно, но верно погружаясь в сонную истому. Внезапно произошла внутрисемейная
пересадка, и рядом с Тэхеном уселись Намджун, Юнги и Хосок.

— Тэхен-и, давай поговорим? — попросил Намджун, протягивая сыну кастрюлю с пельменями.

— Вы что, думаете, меня можно подкупить? — сощурился Ким. — Можно. Говорите.

— Сынок, ты — тот человек, который заставляет меня улыбаться даже в самые тяжелые времена.
Ты очень быстро вырос, стал похожим на своего прекрасного папу. Такой же безумно красивый,
умный и боевой. И вот теперь, совсем скоро ты подаришь нам маленькую копию себя. Это такое
счастье! Но, пожалуйста, не думай, что я перестану от этого тебя меньше любить. Для меня ты
навсегда останешься моим маленьким крохотуликом. Прости меня, Тэ, дурака такого. Я совсем не
подумал, когда съел твои пельмени, и из-за этого пострадали дедушки, — Намджун мягко
улыбнулся сыну и прижал его руку к своей щеке.

— ТэТэ, я тебе безумно благодарен, — дед Хосок заглянул в глаза Тэхена. — Ты Чонгука
счастливым делаешь каждый день; он рядом с тобой так повзрослел, что я и не успел этого
заметить. Я всей душой тебя люблю, ты такой же мой внук, как и он, — Хосок кивнул в сторону
Чона, что сидел спереди. — Я просто твой поклонник, особенно по части устранения Мандрагоры
Владивосточной, — Чон протянул руки для объятий, и Тэхен с охотой на них ответил, сказав, что
тоже безумно любит Хосока.

— Пап, я тебя уже давно простил. И вы меня тоже простите за мои закидоны, просто я частенько
не могу их контролировать, а потом жалею, — вздохнул Тэхен, обнимая Намджуна. — Я вас всех
очень люблю.

Дед Юнги кашлянул и поменялся местами с зятем, придвигаясь ближе к Тэхену.

— Когда я узнал, что Мини забеременел твоим папой, я был безумно счастлив, просто до
невозможности, потому что очень любил его и продолжаю это делать по сей день. Когда твой
папа рассказал мне, что скоро на свет появится одна маленькая лялька, и протянул снимок УЗИ с
маленькой горошинкой, который до сих пор хранится в ящике моего стола, я захотел прихлопнуть
твоего отца кувалдой, потому что он хотел забрать у меня любимого сына, но потом я понял, что
безмерно счастлив. И в день, когда тебя, такого крохотного малютку, забирали из роддома, я
плакал, потому что еще до момента твоего рождения любил тебя, — голос Юнги дрогнул. — Моя
ягодка, когда ты сообщил всем, что вы с Чонгуком ждете ребенка, я хотел убить этих троих, —
Мин кивнул на Намджуна, Чонгука и Хосока, — потому что у меня хотели отобрать тебя и увести
во взрослую жизнь, а я даже не заметил, как ты вырос на глазах. Эти годы, полные счастья,
пролетели очень быстро, и я так не хотел тебя отпускать… Даже сейчас я не хочу, чтобы ты
вырастал, но понимаю, что с моей стороны это очень эгоистично. Тэхен-и, я тебя очень люблю. И
уже никогда не смогу полюбить кого-то с такой же силой, — по щеке мужчины покатилась слеза,
и Тэхен притянул его к себе, обнимая.

— Деда, смотри, — Тэхен взял ладонь Мина и уложил на свой животик.

— Толкается, — Юнги улыбнулся, почувствовав рукой слабенький пинок. — Ну точно футболистом

будет!

— Я тебя тоже очень люблю, как никого другого. Пожалуйста, не забывай об этом.

На глазах всех членов семьи уже давно блестели слезы. Момент примирения наконец настал, и
теперь никакого напряжения не чувствовалось.

Уже через двадцать минут Тэхен с омегами за обе щеки уминали пельмени, наслаждаясь вкусом,
пока Намджун, Юнги и Хосок с Чонгуком давали храпака на весь самолет напару с какими-то
альфами из другого конца салона.

Недовольные пассажиры, чей сон тревожили назойливые звуки, возмущались, а нашим все было
ни по чем, их даже бронетранспортером нельзя было разбудить. Время шло, все постепенно
свыклись и стали воспринимать храп, как неотъемлемую часть полета.
81/113
И только-только установилось спокойствие, как Шапокляк внезапно на весь самолет начала
запевать «Владимирский централ». Пассажиры знатно напугались, услышав этот голос, похожий
на скрип заржавевших протезов, и поняли, что как-то даже соскучились по храпу, который пропал
с приходом «молодого дарования».

Примечание к части

Хотелось бы услышать ваше мнение, поэтому не стесняйтесь, пишите!

С любовью, ваша Даша))

82/113
Примечание к части Здрасьте, мои дорогие червяки ❤
Вот и началась Таиландская эпопея! Вы ждали, и она наконец пришла!
Спешу сообщить, что это ещё даже не начало, впереди будет 2 или 3 части, посвящённых
Таиланду. Я запланировала так много всего, что оно выйдет на страниц 40, если не 50 или 60,
поэтому решила, что удобнее будет разделить

Приятного прочтения, котята ❤

Всякий курорт есть место неожиданных встреч

Долго ли, коротко ли, а все же после драм сердечных и затекших булок прибыло наше
семейство Пчелоебовской комплекции в места, не столь отдаленные от экватора. Шустренько
спустившись с практически пустого трапа самыми последними, делегация в лице альф и омег
направилась к автобусу, что только их и ждал, подгоняя деда Юнги, чтоб тот не расслаблялся и
бежал занимать последние места.

Получив волшебного супружеского пенделя для ускорения, Мин на сверхскоростном режиме

несся к дверям забитого автобуса, перегоняя кучку людей, которые тоже спешили к транспорту.
Какой-то мужик, что в аэропорту старательно пел под аккомпанемент Юнги, возмущенно
запыхтел и ускорился, но дед Юнги, как всем известно, это не только мощь и экспрессия, но и
великая сила землицы Сибирской, а против такой даже Батыевская орда не попрет.

Впрочем, доехать до аэропорта Бангкока не составило труда, и мест в итоге хватило всем, а вот в
трансфере до отеля стычка все же имела место быть. Дед Юнги, переодевшись в туалете в
любимую курортную рубашку с пальмами и белые льняные шорты, как истинный альфа-самец
деревни Пчелоебово поперся занимать козырные места в автобусе. Быстренько загрузив багаж в
отсек и раскидав по сиденьям очки да шляпы, Мин побежал помогать остальным членам
семейства.

Наконец разделавшись с делами насущными, династия Мин-Чон-Ким зашла-таки в салон автобуса,

да только нашла свои вещи на галерке, в самом конце автобуса. Дед Юнги сразу напыжился,
словно петух перед бойней, и пошел не сулящей ничего хорошего походкой к наглецу, что посмел
занять законные места.

— Доброго полудня, граждане-товарищи, — Юнги выдавил из себя милую улыбку. — Какого,

спрашивается, хрена, вы заняли наши места?

— А где тут написано, что они ваши? Может быть, покажете печать или документы на патент? —
хмыкнул тот самый альфа, что буквально час назад продул Мину в гонке до трансфера.

— Скажите, а вы случайно не страдаете такой болезнью, как шароебство? — сощурился Юнги. —

Вообще-то на этих сиденьях лежали панамки, очки и прочая лабуда, которая ну просто прекрасно
показывает, что на этих местах уже есть жопная бронь!

— Как вещают наши Японоперебдяевские мудрецы: «Задок приподнял — местечко проебал», —

хмыкнул мужчина, цепляясь взглядом за волосы Юнги и Намджуна. — А Кикиморе болотной да
принцессе Селестии положено на галерке греться.

— То-то я и вижу у японских магнатов маникюрчик на перстах. Неужто голубая дивизия предо
мной нарисовалась? — Мин усмехнулся, оглядывая пальцы альфы, что были выкрашены в ярко-
красный цвет.

— Это моё, — смущенно пролепетал Феликс, радостно кивая Тэхену, стоявшему позади. — Я
обучаюсь на мастера маникюра, и мне нужна была модель для практики, поэтому я попросил
деда.

— Пардон, очаровательный юноша. К таким вопросам претензий не имею, очень даже красиво у
Вас получилось, только вот пальцы бы другие для таких шедевров, — покачал головой Юнги. — А с
тобой мы еще сочтемся, — он окинул мужчину пренебрежительным взглядом и демонстративно
уселся на задние места.

Долгая поездка в жаре под скрипучий голос тайского мужичка-гида, что еле-еле говорил по-
русски, ни на ком не сказалась благоприятно. Вымотанные омеги буквально валились с ног, когда
вышли из автобуса, а не менее уставшие альфы мечтали лечь под глыбу льда, потому что палило

83/113
солнце нещадно. Пока семейство вытаскивало багаж и пыталось не помереть от зноя, к альфам
семейства подошли два тайца, держащие в руках поднос с бокалами шампанского.

— Савотика, мистер! — тайцы поклонились и протянули алкоголь мужчинам, у которых аж глаза

жизнью наполнились, но тут же сникли под строгими взглядами омег.

— Спасибо, нам не надо! — громко прокричал Чимин в надежде, что его поймут.

Сотрудники отеля вновь поклонились и исчезли с глаз долой.

— Так, цыпочки, у вас сухой закон, поэтому никаких приветственных шампусиков, —

предупредила Лиса и первой зашла в холл.

Следом за женщиной потянулись и остальные. Восторженно оглядывая убранство помещения,

наши новоявленные туристы продвигались к ресепшену, где собралось столпотворение.

— Хобыч, ты у кого путевки в такой отель спиздил? — Юнги все не сводил взгляда с подносов с
шампанским.

— Так мне Арменчик в честь дня рождения его троюродной тети по линии бабушкиной сестры
подогнал, — поделился Чон, таща огромный чемодан жены. — Пять звезд! Тут еще и в шаговой
доступности всё! Кстати, это отель троюродного племянника той самой тетки из Сургутского
пригорода. Олл инклюзив!

— Шо?

— Жрать и пить можно, сколько хочешь! И ничего нам за это не будет!

— Ну ты добытчик! Горжусь, — Мин похлопал друга по плечу, горестно вздыхая по

неопробованному заграничному бухлишку.

Омеги, посчитав себя самыми адекватными из их шайки, прихватили документы, на этот раз
честно доверенные Чонгуку, и встали в очередь, что была даже длиннее, чем в школьной столовке
за пиццей. Юнги же, заметив неприятеля, собрал в себе все силы и драпанул к мягкому
диванчику, перегоняя мужика-занимателя-чужих-мест и ложась плашмя сразу на три сиденья в
ожидании своих братанов, что еле-еле ползли, обвешанные сумками и чемоданами с ног до
головы.

— Не дадим этому пиздопротивному хмырю одолеть нас! — бойко объявил дед Юнги, цепляя на
лицо солнечные очки.

Стоя в бесконечной очереди, что двигалась в темпе улиточной дивизии, наши дражайшие главы
семейства, что отправили своих альф от греха подальше, разговаривали о новых выпусках «Битвы
экстрасенсов», воздыхая по младшему Шепсу. Стоявшие сзади омеги, с которыми Чимин, Тэхен,
Джин и Лиса страдали в автобусе, явно заинтересованные обсуждаемой темой, вклинились в
разговор.

— Вам тоже нравится Олег? Он и вправду лапочка, — заговорил уже знакомый Тэхену Феликс.

— О, так вы тоже смотрите? Тогда давайте знакомиться! Все-таки отдыхать вместе будем, —
обрадовался дедуля Чимин. — Я Пак Чимин.

В ходе знакомства выяснилось, что Чанбин — самый старший омега, дедушка Хенджина и Чонина,
а также папа Джисона. Джисон же, в свою очередь, папа Чонина и Феликса. Что очень
примечательно: все они тоже были беременны, за исключением Чонина, что по природе своей
являлся альфой.

— Это мой муж Минхо, — Джисон рукой указал на мужчину, что незаметно пытался поймать
огромную лупоглазую рыбу, безмятежно плавающую в аквариуме.

— Такой же с прибабахом, как и Намджун, — хихикнул Джин.

— А это мой Чан, — Чанбин кивнул на лютейшего отпускного врага деда Юнги, и Чимин
рассмеялся. — Кажется, у наших дражайших мужчин холодная война развязалась.

— Чую одним местом, что сейчас эта война станет горячей, — Сокджин многозначительно кивнул
84/113
на Юнги и Чана, что кувыркались на полу в объятиях друг друга, пытаясь подобраться к вазочке с
конфетами, стоящей на ресепшене.

Тэхен и Феликс, отходившие на пару минут в туалет, решили, что им надо много чего обсудить,
сидя на диванчике и попивая молочные коктейли, а потому начали спрашивать у своих дедушек,
где запропастилась альфья половина.

— Видишь, Ленин в панаме на полу валяется и ногами дрыгает? Вот к нему иди, авось своего
Чонгука найдешь где-то рядом, — Чимин махнул в сторону мужа, что усиленно пытался скинуть с
себя Чана.

— А на Ленине Сталин восседает, тебе к нему, — хихикнул Чанбин, показывая Феликсу деда. — И
передай, пожалуйста, этому борцу за конфеты, что его омега очень хочет икру баклажанную.

Тэхен и Феликс неспешно направились к своим родственничкам, что никак не могли разлепиться.
Нависнув над дедами угрожающими скалами, омеги кашлянули, привлекая к себе внимание.
Альфы вмиг отлетели на метр друг от друга и ласково заулыбались, спрашивая, чего хотят их
маленькие котята.

— Дед, там дедуля хочет баклажановую икру, — Феликс, сощурившись, прожигал во лбу Чана
дыру. — Иди ищи.

— Конечно, солнышко, — Бан шустро подобрался и побежал на выход.

— Тэхен-и, бусинка моя, тебе что-то принести? — Юнги встал на ноги. — А тебе, Феликс?

— Ничего не надо, лучше скажи, где Чонгук запропастился? — Ким оглядывался, пытаясь найти
хоть кого-то отдаленно похожего на его парня.

— Так он с Ханжой под цветком на чемоданах спит, — Мин устремил взгляд на горшок с
монстреллой, стоящий около аквариума.

— С какой такой Ханжой? — ревниво буркнул Тэхен.

— Ну с его хахалем, — Юнги кивнул на Феликса.

— С Хенджином, что ли? — парни прыснули со смеху и, поблагодарив Мина за помощь,

отправились к альфам, дабы потревожить их сладкий сон.

Омеги, проходя мимо аквариума, заметили своих дорогих отцов, Джуна и Минхо, что яростно
спорили о том, какой породы рыба в аквариуме.

— Я говорю, это карась! — утверждал Намджун, прилипнув к стеклу носом.

— А я говорю, это окунь! — Минхо протестовал, пытаясь поймать водоплавающее.

— Папенька, неужто ты в рыболовы заделался? — хмыкнул Феликс.

— Ты прикинь, какая из этой красотки уха получится! — восторженно пробормотал Минхо.

— Не трожь рыбешечку! Иначе я назову твою внучку Эсмеральдой!

— Окстись, сыночек! Я на километр больше не подойду к этому окуню! — Ли перекрестился и

отбежал от аквариума.

— Это карась! — Намджун, не готовый мириться с позицией соперника, шустро последовал за ним,
стоя на своем.

Синхронно закатив глаза и рассмеявшись, омеги подошли к цветку, где нашли своих благоверных,
сладко спящих в обнимку. Альфы тихо посапывали и жались друг к другу еще ближе, что-то
бормоча во сне.

— Отдай велосипед, — беспокойно ворчал Чонгук, гладя Хенджина по волосам.

— Я куплю тебе велосипед, — Хван уткнулся лицом в шею парня. — Только дай мне шашлык.

85/113
— Высокие отношения, — хмыкнул Тэхен. — Может, ну этих мужланов? Будем жить дружной
омежьей семьей.

— Я согласен, — Феликс приобнял Кима и положил голову на его плечо. — Скроемся где-нибудь на
острове танцующей девушки.

— Точно, и будем пить кокосовое молоко, смотря тайский стриптиз.

— Какой стриптиз? — альфы подорвались и удивленно выпучили глаза, озираясь по сторонам.

— Курям зерно, а этим всё одно, — хмыкнул Тэхен. — Подъем, голубчики, ваши омеги жаждут
вишневых молочных коктейлей.

— Будет исполнено, — парни помогли друг другу подняться и спешно направились на выход из
отеля.

— Куда поперлись, дружки? В бар идите, там всё есть, — Феликс кивнул на стойку с напитками.

— Маршрут перестроен, — Хенджин ухватил Чонгука за руку и потащил в указанную сторону.

Тэхен и Феликс дружно уселись на диванчик и принялись наблюдать за происходящим в холле

отеля. Без дедов, отцов и благоверных все было до боли спокойно, кроме того, что к омегам шел
какой-то альфа.

— О, Сынмин, — Феликс помахал парню рукой.

— Привет, Ликси, все хорошо? — мужчина ярко улыбнулся.

— Да. Сынмин, познакомься, это мой новый друг Тэхен. Тэ, это Сынмин, парень Чонина.

— О, так вы вместе? Неожиданно, но очень классно, — Ким вскинул брови в легком удивлении —
не каждый день встречаешь двух влюбленных друг в друга альф.

— Очень приятно, — Сынмин одарил омег теплым взглядом. — Хотите чего-нибудь вкусного?

— Мы уже отправили дуэт сестер Толмачевых за молочными коктейлями, так что не нужно. Спроси
лучше у остальных, они вон там стоят, — Феликс кивнул в сторону кружка по интересам, где явно
разразилась какая-то весьма интересная дискуссия.

— Не скучайте, прекрасные, — мужчина быстрым шагом направился к сдружившимся омежьим

половинам и Чонину.

— Он просто душка! — Тэхен восторженно накрыл щеки руками, провожая альфу умиленным
взглядом.

— Да, галантности у Сынмина не занимать. Ух и повезло же Чонину! — Феликс устало уложил

голову к Киму на плечо, собираясь вздремнуть.

***

— Чонин, Сынмин, а вы чем вообще занимаетесь? Есть ли какое-то любимое дело? — Лиса
заинтересованно засыпала вопросами альф, что так мило держались за руки.

— Мы работаем акушерами-гинекологами. Это прямо мечта всей жизни была: принимать роды
вместе, — делился Чонин, которому определенно нравилось вести разговор с женщиной,
обожающей яойные фанфики.

— Ого! Так это же по нашей части! — дедуля Чимин радостно встрепенулся. — В каком городе вы
принимаете?

— Во Владивостоке, — весело усмехнулся Сынмин, прижимая своего альфу к себе и заставляя

Лису чуть ли не пищать от восторга.

— Далековато, конечно… Погодите, мы Вас видели в аэропорту в Сибири, — Пак недоуменно

нахмурился.
86/113
— Мы к прабабке приезжали в гости, а оттуда уже сюда прилетели, — Чанбин усердно искал в
галерее телефона фото можжевельников, чтобы показать их Чимину.

— Ну что там? Нашел? — нетерпеливо потирал ладонями дедуля Чимин.

— Да, вот смотри. Этот я выкопал возле школы Феликса, а вот этот спиздил на работе у муженька
своего, а эту тую мне привезла наша соседка пару недель назад. Видимо, в качестве извинений за
неспокойную жизнь, — усмехнулся омега.

— Слушай, ну замечательные просто. Прямо как у ландшафтников, — Пак вглядывался в

фотографии. — О, туя совсем, как у меня!

— Может, сорт популярный?

— Не знаю, мне ее зятек возле мэрии выкопал, когда с учебы возвращался, — хихикнул Чимин.

— Какой славный у тебя зять! — Чанбин рассмеялся. — А газоны ты какие предпочитаешь?

— Ой, знаешь, с моим слонопотамным семейством, привыкшим разрушать всё и вся, я беру самые
дешевые, рассыпаю по ограде и жду, когда взойдут хотя бы три травинки.

— А что не так с семейством?

— Да ты прикинь, около месяца назад наша дражайшая альфья половина устроила такую попойку,
что мой любименький огород превратился в ебучие окопы для снайперов! Честно, я уже готов был
лезть в эти траншеи с пулеметом и выслеживать неугодных, — цокнул дедуля Чимин, замечая
Чана и Юнги, гордо идущих на приличном расстоянии. — О, ты глянь. Муженьки в метре друг от
друга соблюдают ковидные профилактические меры.

— В главных ролях Чан Анчоус и Юнги Мин Хуичонсон,[4] — Чанбин громко хохотнул, пытаясь
разглядеть в руках благоверного баклажанную икру.

— Бини, вот твоя икорочка! И хлебушек с чесночком, — Чан чуть ли в ноги омеге не кланялся.

— Спасибо, уважаемый муж, — Чанбин нежно поцеловал мужа в щеку. — А теперь можешь брать
чемоданы подмышки и пиздовать на четвертый этаж в девяносто восьмой номер.

— Слушаюсь и повинуюсь! — Чан счастливо улыбнулся и побежал за багажом.

***

Все парочки обоих семейств медленно, но верно расползлись-таки по своим номерам, удачно
расположившимся на одном этаже друг за другом. Тишина воцарилась в отеле, когда
захлопнулась последняя дверь в комнату Намджуна и Сокджина.

Уставший просто до невозможности от монотонного разглядывания рыбы и спора с Минхо,

Намджун разулся и, как есть, завалился на кровать в позе звезды, через пару минут уже давая
такого храпака, что тихий этаж внезапно превратился в депо работающих томографов. Сокджин
на это лишь усмехнулся — его муж за семнадцать лет брака так и не поменялся.

Наскоро приняв душ, омега покрасовался перед зеркалом, планируя вечером устроить любимому
альфе маленький сюрприз в виде себя, облаченного в шелковый черный халат с ажурными
чулками. Удовлетворенно улыбнувшись своему отражению, Джин отправился к мужу в кровать,
чтобы выспаться после долгой поездки.

***

Юнги кропотливо разбирал чемоданы, бережно доставая вещи Чимина, от которых исходил
мягкий аромат топленого молока, так полюбившийся альфе еще в юности, пока Пак во все горло
распевал песни в душе. Небольшой, чистый номер был таким уютным, что Мину хотелось поскорее
улечься в мягкую кровать вместе с мужем и нежиться до самого вечера, смотря телевизор, а
потом уснуть в самых родных объятиях, чтобы наутро расцеловать сонное личико возлюбленного.

87/113
Шум воды прекратился, и через несколько минут из ванной вышел Чимин в белом махровом
халате, такой разнеженный, плюшевый и мягкий, что Юнги не удержался и, подскочив со своего
места, сгреб мужа в охапку, повалив того на прохладный матрац. Омега, еле удержавший в руках
маленькие бутылёчки с шампунями, запечатанное мыло и зубные щетки, возмущенно надул щеки
и укусил альфу за нос.

— Меня скоро инфаркт схватит с твоими выходками! Мин Юнги, а ну пусти меня! — Чимин начал
елозить по кровати, пытаясь скинуть мужа с себя.

— Ты что, уже пиздишь мыльно-рыльные? — хохотнул Юнги, потираясь своим укушенным носом о
чужой.

— Конечно. Мне Лиса сказала, что их тут каждый день меняют, поэтому надо брать! Меньше на
сувениры потратим, к тому же мы своих шампуней привезли столько, что можем ларек открывать,
— Чимин все же смог встать и аккуратно сложить косметику в чемодан. — И вообще, какого фига
ты разобрал мой чемодан? Вдруг у меня там личные вещи, — Пак недоуменно вскинул бровь,
грозной тучей надвигаясь на мужчину.

— И когда у нас появились тайны друг от друга? — дед Юнги нахмурился, когда омега подошел
вплотную, окутывая ароматом малинового геля для душа. — Что у тебя там личного такого может
быть, чего не должен видеть я?

— Вдруг я решил устроить тебе сюрприз и не хотел, чтобы ты раньше времени о нем узнал, —
Чимин сел на колено мужа и принялся медленно расстегивать пуговицы на его цветастой рубахе.

— Чимин-а, ты что, приготовил для меня что-то? — Юнги оставил ленивый поцелуй на шее омеги и
потянулся к поясу чужого халата.

— Не-а, старый извращенец, ты сейчас пойдешь в душ, а потом мы ляжем спать, потому что очень
устали в долгой дороге, — Пак дразняще чмокнул альфу в нос. — У нас с тобой будет еще очень
много времени.

— Ты ведь знаешь, что с тобой мне всегда будет мало, — Мин на мгновение прильнул к губам
мужа в нежном поцелуе.

— Знаю, Юнги, знаю, — Чимин ласково улыбнулся и потрепал альфу по голове. — Я люблю тебя.

— И я те… — мужчина хотел ответить омеге взаимностью, но внезапно услышал протяжные стоны,
доносящиеся из-за стенки. — Так, я не понял, этот татуированный хуй давно метлой по кочерыжке
не получал? Какого, извините меня, хрена, он ебет моего внука?! — дед Юнги чуть ли не
задыхался от возмущения.

— Муженек, держи себя в руках. ТэТэ уже взрослый, и тебя его половая жизнь никак не касается.
Неужели ты думал, что наш внук забеременел от святого духа? — Чимин хихикнул, в душе
радуясь тому, что не зря перед поездкой подарил Тэхену то самое белье.

— Я все понимаю, но этого я не понимаю! Видит Бог, я отправлю этого распиздяя к Эсмеральде и
Альберту! — недовольно запыхтел Мин, вытаскивая из сумки новые трусы с пионами и скрываясь в
ванной комнате.

— Ну молодежь, ну дает, — дедуля Чимин весело улыбнулся и, убрав вещи в шкаф, включил
телевизор.

***

Тэхен за обе щеки уминал мандарины, смотря по телевизору какой-то сериал о деревенской
клуше и богатом бизнесмене. Белый махровый халат приятно согревал чистое после душа тело, а
кондиционер приятно обдувал лицо прохладными струями воздуха. Ким с нетерпением ожидал
возвращения своего альфы настолько, что в груди все трепетало в легком предвкушении
сладостной страсти.

Наконец дверь в ванную комнату открылась, и оттуда вышел Чонгук. Сердце Тэхена забилось в
ускоренном ритме… По обнаженной груди альфы стекали капли воды, влажные волосы были
зачесаны назад, пирсинг блестел под лучами просачивавшегося через занавески солнца, а рука,
88/113
полностью забитая татуировками, выглядела так соблазнительно, что омега невольно задержал
дыхание. Взгляд упал на крепкие бедра альфы, скрытые лишь белоснежным полотенцем.

— Ты ждешь, пока я оценю твой банный лук? — Тэхен заглянул в хитрющие глаза альфы,
искрящиеся озорством. — Миллион из десяти.

— Так неожиданно и приятно, — усмехнулся Чон, медленно, словно затаившийся перед добычей
тигр, приближаясь к возлюбленному. — Тэ, а давай поиграем, как будто я твой лис, а ты мой. Ты
знал, что у них один партнер на всю жизнь?

— Ага, только играть мы в это не будем. Теперь лисы у меня ассоциируются с женой твоего деда,
— прыснул от смеха Тэхен.

— Тогда давай я буду медбратом, а ты моим пациентом, — Чонгук сел рядом с омегой и
прислонился своим лбом к его.

— Ну да, мне же мало врачей было за последние несколько месяцев. Даже вспоминать не хочу, —
скуксился Ким.

— А хочешь, я буду матросом?

— А я тогда кто? Палуба, которую ты будешь драить? — вскинул бровь Тэхен.

— Ну тогда я буду бандитом, а ты моей жертвой, — не сдавался Чон, ведя горячей ладонью по
обнаженному бедру омеги.

— Наш ребенок не должен знать жестокости хотя бы до рождения!

— Я буду нежным бандитом!

— Чон Чонгук, я все сказал!

— Ладно, а может, я буду домохозяином, а ты моим работодателем? — альфа оставлял короткие

поцелуи за ухом омеги, чувствуя чужое слегка сбитое дыхание.

— Ну тогда по классике жанра ебать тебя должен я, — хмыкнул Ким.

— А у нас будет нестандартно.

— Не хочу бытовой секс, — Тэхен медленно вел указательным пальцем вдоль узоров на плече
парня.

— А хочешь я буду стюартом, а ты уставшим от перелета пассажиром.

— Гуки, мы несколько часов назад сошли с самолета, и я не имею никакого желания вспоминать
этот перелет, — Ким перекинул ногу через бедра Чона и уселся на них. — Давай, ты будешь
просто моим любимым Чонгуком, а я буду твоим любимым Тэхеном. У нас еще будет время для
игр. М?

— Хорошо, — улыбнулся Чон и накрыл мягкие губы омеги своими в теплом поцелуе.

Альфа развязал пояс чужого халата и скинул его с возлюбленного, обнажая разгоряченное тело,
украшенное нежно-голубым нижним бельем с цепочками и перышками, смотревшееся так изящно,
что Чонгуку хотелось просто любоваться своим парнем. Волны жаркого, как лава, вожделения
проходились по всему телу приятным покалыванием, и Чонгук, аккуратно уложив омегу на
кровать, принялся оставлять не медовой коже россыпь бархатных поцелуев, полных бескрайней
нежности.

Расстегнув кружевной бюстгальтер и откинув его в сторону, альфа припал к возбужденным

соскам Кима, лаская их горячим языком. Тихие низкие стоны Тэхена проникали своей
мелодичностью в сознание, отдаваясь в теле новой волной зноя. Чонгук совсем невесомо касался
круглого живота, оставляя своими прикосновениями караваны будоражащих мурашек.

Тэхен гладил широкую спину альфы, а одной рукой зарывался во влажные волосы, легонько
массируя кожу чужой головы. Искрящийся ком возбуждения внизу живота заставлял нетерпеливо
ерзать на белых простынях и просяще выгибаться в спине.
89/113
Расцеловав длинные ноги омеги, Чон снял с него намокшие от смазки трусы и коснулся губами
пульсирующего розового колечка мыщц, проникая в него. Мягкие стеночки сжимались вокруг
альфьего языка, что приятно скользил внутри. Щеки Тэхена покрылись сладостным румянцем, а с
зацелованных вишневых губ слетали громкие стоны наслаждения. Довольно мыча, Чонгук
продолжал ласкать омегу, слизывая ароматную смазку и горячими руками сжимая его пышные
бедра.

Собственное возбуждение туманило разум, и казалось, что альфа прямо сейчас упадет в
сладостную истому удовольствия от одного вида разомленного возлюбленного, такого красивого и
уютного до невозможности. Сердце в груди Чонгука замирало от непомерного количества любви к
одному человеку, который носил под сердцем его частичку.

— А прикинь, дед услышит, чем мы тут занимаемся, — с придыханием выдал Тэхен и тут, как по
заказу, раздался настойчивый стук в дверь. — Ой, накаркал, кажется.

— Картина Репина «Не ждали», — усмехнулся Чон, вставая с кровати и наспех одеваясь.

— А может, не будем открывать, м? — Тэхен нехотя поднял с пола халат и накинул его на себя.

— Если это твой дед, то он же дверь выломает, если мы не откроем в течение пяти минут, —
Чонгук приобнял омегу за талию. — Это как минимум, а как максимум вызовет спецслужбы,
включая скорую, полицию и ритуалку для меня.

— И то верно, — хихикнул Ким и, быстро чмокнув альфу в уголок губ, скрылся в ванной.

***

— Лиса, я есть хочу, — жалобно протянул Хосок, лежащий на груди жены.

— Ну высунься в окно, там ящерицы ползают, вот тебе и обед, — хмыкнула женщина, листая
журнал с экскурсиями. — Вообще-то ты ел в самолете пару часов назад.

— Вот! Чуешь всю силу этих нескольких часов? Я ведь на глазах таю, — альфа драматично
прикрыл глаза рукой.

— Хоби, тебе не пять лет. Либо терпи, либо шуруй в магазин, — Лиса потрепала мужа по волосам.

— А вдруг меня выкрадут трансвеститы? Или что-нибудь похуже, а? Тебе совсем не страшно
потерять меня?

— Чон Хосок, у тебя с голодухи в мозгах проплешины появляются, так что иди уже за харчами,
пока меня не сожрал, ей-Богу! — омега закатила глаза и перевернулась на живот.

— Один только Юнги меня любит, остальные совсем не ценят, — ворчал Хосок, надевая шорты. —
Вот уйду от вас, будете потом плакать и вспоминать, какие у дедушки Хосока были охуенные
настойки.

Лиса обернулась, чтобы укоризненно посмотреть на мужа, но тут же спрыгнула с кровати.

— А ну стоять, паразит! Быстро надел майку! — женщина кинула в альфу белую футболку. — И
шляпу надень.

— К чему такая конспирация, родная? — Чон весело улыбнулся, хватая жену за руку и притягивая
к себе за талию. — Ревнуешь?

— Нет, просто не хочу, чтобы кто-то сгорел на солнце, — Лиса стащила с тумбочки крем от загара
и, выдавив пару капель на пальцы, размазала его по лицу мужа.

— Какая забота, — Хосок нежно поцеловал омегу в губы. — А ты не знаешь, где здесь могут
продавать суп с пиздочками?

— Чего? — недоуменно нахмурилась женщина. — Какие пиздочки?

— Ну такие беленькие штучки в супе.

90/113
— Перловка? — хихикнула Лиса. — Интересные у тебя ассоциации.

— Ну а что, похоже ведь, — пожал плечами альфа.

— Не знаю, вряд ли здесь есть что-то такое, — омега щелкнула мужчину по носу и, выпутавшись
из объятий, вновь улеглась на кровать. — Хоби, купи, пожалуйста, шоколадку с фундуком. И
зайди к остальным, может, им тоже что-то нужно.

— Слушаюсь, моя королева, — кивнул Хосок, укладывая кошелек в сумку, и вышел, направляясь
вдоль коридора.

Постучав в дверь четы Мин, Хосок очень вежливо вошел в номер, аккуратно выглядывая из-за
угла, чтобы не побеспокоить парочку.

— Эй, есть кто живой? — громким шепотом спросил Чон, проходя в комнату.

— Не дождешься, старый хрен, — рассмеялся Чимин. — Ну проходи, чего стоишь-то на пороге?

— А вы чего тут делаете? — Хосок недоуменно вскинул брови, когда увидел Юнги, сидящего возле
холодильника и рассматривающего что-то внутри, и Чимина, что заинтересованно выглядывал из-
за плеча мужа.

— Хобыч, тут алкашки, как в роге изобилия! — воскликнул Мин, отодвигаясь и показывая другу
содержимое холодильника, которое состояло из алкоголя самого разного вида.

— Это ж какую попойку можно закатить! — глаза Чона засветились искорками счастья, что тут же
потухли под строгим взглядом Чимина. — Но мы не будем, мы люди интеллигентные, поэтому ни
капли в рот, ни свечки в жопу.

— Замечательная позиция, достойная уважения, — хмыкнул Пак. — Хоби, ты чего хотел?

— Я собирался в магазин, и Лиса сказала, чтобы я прошелся по всем и спросил, надо ли вам что-
нибудь, — Хосок достал из сумки блокнотик и ручку. — Заказывайте.

— Хурму и каркаде, — на мгновение задумавшись, огласил Чимин. — Лиса такая заботливая.

— А почему все лавры только Лисе? Хобыч тоже не поленился, оделся и пошел, — вклинился Мин,
радеющий за дорогого друга.

— Не петушись, муженек, я и Хосока бесконечно люблю, — Чимин улыбнулся и слегка приобнял

Чона за плечи.

— Так, ты давай-ка руки по швам и в кровать, нечего тут по холодному полу босиком ходить, —
засуетился дед Юнги, мягко отталкивая омегу от Хосока.

— Юнги, я вообще-то в тапочках, — хихикнул Пак.

— Это же еще хуже! Ты что, не знал о том, что тапки очень сильно пропускают кафельный холод?
Темнота! Ты же так нашего милипиздрика не убережешь! — Мин подхватил мужа на руки и
посадил на кровать. — Сиди тут и не вставай, понял?

— Ага, а ты что делать будешь? — вскинул бровь Чимин.

— Как это что? С тобой рядом сидеть, — как само собой разумеющееся выдал Юнги.

— Хренушки, голубчик. Значит так, Отелло, шлепки надел и попиздовал вместе со своей
Дездемоной в магазин, и не дай Бог вы набухаетесь! — взгляд Чимина был острее айсберга, о
который разбился титаник, и друзья, шумно сглотнув, под ручку поспешили удалиться из номера.

Подойдя к комнате Намджуна и Сокджина, альфы остановились, прислушиваясь и думая, стоит ли

входить в эту ядерную обитель, где бравый богатырь Намджун стоически сражает злого дракона
своим храпом, защищая любимого принца в лице Джина.

— Мне кажется, что сейчас там появляться опасно для жизни. Вдруг Намджун храпанет, и мы
улетим в Изумрудный город. Нас ведь даже Гашиш не спасет, просто потому что его с нами нет, —
91/113
нервно хохотнул Хосок.

— Надо будет Джину посоветовать действенный метод против храпящего мужа, — дед Юнги
сочувственно посмотрел на дверь.

— Какой?

— Засунуть Намджуну в рот его грязные носки, — хмыкнул Мин. — Мне так Чимин сделал
однажды, и после этого я больше не храпел. Как бабка отшептала.

— Откуда ты знаешь, что не храпишь? — Хосок заинтересованно слушал друга, шагая в сторону
комнаты внуков.

— Хуйню какую-то в нос ставлю во время сна, вот она и не дает, — Юнги остановился возле
номера Тэхена и Чонгука, где все еще не стихали низкие стоны. — Так блять, заебали ебстись. У
твоего татуированного хрена спермобак бесконечный или что? Они начали полтора часа назад!

— Ну так, дело молодое. Это ж не ты со своим десятиминутным экшеном, — рассмеялся Чон.

— Хобыч, команды пиздеть не давали, так что ебасосик на замочек. И вообще-то мы с Мини еще
этим перцам фору дадим, — хмыкнул Мин, настойчиво стуча в дверь.

— Юнги, вот и какого хрена ты творишь? И сам не ам, и другим не дам, да? — дед Хосок
недовольно сощурился. — Дети отдохнуть приехали, помирились наконец-то, а ты!

— А что я? Я пенсионер! У меня сердце уже не такое резвое, чтобы слушать утехи моего
маленького внучка с его пиздарем, — фыркнул Юнги и постучал еще раз. — Хоби, ну пойми ты
меня, не могу я так. Не привык еще. Я стараюсь, но это так сложно.

— Ай, хрен с тобой, — отмахнулся Чон и оперся плечом о стену.

— Уборка номеров! — нарочито писклявым голосом объявил Мин, продолжая стучать.

Дверь приоткрылась, и в узком проеме появилась голова Чонгука. Недовольно-смущенное

выражение на его лице сменилось удивленным, а потом застыло в легком ужасе.

— Здрасьте, — парень нервно сглотнул.

— Ага, забор покрасьте, — Юнги скептически оглядел Чонгука, выскользнувшего из номера. — Ты

на каком сеновале курей ловил? Что с тобой случилось, дитя савраса?[5]

— Да это… У Тэхена там сережка под кровать закатилась, пришлось лезть и доставать, — Чонгук
неловко почесал затылок.

— Да? И поэтому ты так натужно кряхтел, что весь этаж слышал? — вскинул брови Мин.

— Да там кровати такие неудобные, вот и получилось. Мне еще потом Тэ спину мял, опять
прихватило…

— Бедный, бедный зятек… Ну ничего, я тебе сейчас мазь из змеиного яда куплю, быстро все
пройдет. Что-нибудь еще надо? — Юнги мило улыбнулся и похлопал глазами.

— Не, не надо, — Чонгук чувствовал себя загнанной в сети паука мухой и желал как можно скорее
скрыться от прожигающего взгляда деда Юнги. — Ну я пойду?

— Конечно-конечно, ступай, мой мальчик, — Мин помахал альфе на прощание и, взяв Хосока под
локоть, поспешил удалиться. — Шалость удалась.

— Смотри, как бы тебе потом от Тэхена ответочка не прилетела, — хмыкнул Хосок, надевая
солнечные очки.

— Переживу, — отмахнулся Юнги.

Друзья вышли из отеля и направились туда, сами не знали куда. Поблуждав по периметру
комплекса, мужчины несколько раз потерялись. Совсем отчаявшиеся, они не знали, что делать, но

92/113
внезапно Хосока озарила мысль. Чон достал из сумки карту Паттайи, купленную в дьюти-фри, и
принялся выискивать на ней отель «Амбассадор».

— Вот он! — радостно крикнул Юнги, тыкая пальцем в точку на карте.

— Вот это у тебя глаз-алмаз, — уважающе кивнул Хосок. — Значит, нам нужно идти прямо, пока не
встретим короля.

— Какого короля? — Мин недоуменно нахмурился.

— Маху Вачиралонгкрона, — прищурившись, вычитал Чон. — Тьфу блять, намудрят какой-то хуйни,
а нам потом язык ломай. Короче, Раму Десятого.

— Раму? Я из рам только масло знаю, — фыркнул Юнги. — И как мы этого короля называть будем?

— Ваше Величество?

— Хуичество. Мы манерам не обучены, и вообще откуда здесь появится король?

— Ну а вдруг его заебало правление, и он решил скоротать дни под видом старенького торговца
кошельками из крокодильей кожи, — Хосок взглядом выискал шлагбаум и направился к нему.

Короля альфы так и не нашли, а вот его портрет, спрятанный в клумбе с какими-то растениями,
увидели и устроили возле него фотосессию, чтобы похвастаться перед Пчелоебовскими жителями.
Дойдя без происшествий до мини-маркета, мужчины наконец зашли в прохладное помещение, где
почти никого не было. Обойдя весь отдел, друзья не нашли ровным счетом ничего и обратились за
помощью к продавцу.

— Доброго полудня! А где у вас тут можно найти хурму и каратэ? — спросил Мин. — И еще
пирожок с капустой.

— Савотика, — продавец поклонился и непонимающе уставился на клиентов.

— А суп с пиздочками у вас есть? — Хосок положил на кассу шоколадки с фундуком.

Мужчина за прилавком продолжал смотреть на друзей, явно не понимая, что от него хотят.

— Вот мы дебилы! Он же по-русски не чухает! — Юнги стукнул себя по лбу. — Хэллоу, дорогой! Ай
вонт хурма энд каратэ! Энд суп виз пиздочки!

— What? Sorry, I dont understand,[6] — продавец неловко почесал затылок.

— Хобыч, забивай в интернете картинки, — Мин вздохнул. — Ван момент плиз!

Спустя сорок минут мук продавец был свободен, а довольные альфы шли с гостинцами для омег.
Суп и пирожок с капустой они так и не нашли, зато накупили бананов, мандаринов, хурмы и
манго. На обратном пути мужчины забрели на небольшой внутриотельный рынок, где было
столько разного барахла, что душа шопоголика откинулась бы прямо там от изобилия безделушек.
Разведав обстановку и прикупив омегам заколки в форме лотосов, друзья на радостях разошлись
по своим номерам.

Примечание к части

Надеюсь, Вам зашло

Буду рада вашим отзывам, для меня важна обратная связь:)

А ещё я вновь создала тг-канал, где делюсь спойлерами и всякими штучками по фф и не только
https://t.me/jinlipusha - вот сюда шпуньк, буду рада всем!

С любовью, Ваша Даша

93/113
Примечание к части Здрасьте, котики! Я, на свое собственное удивление, пришла не через мильен
лет... Даже месяца не прошло.
А вообще я хочу сказать, что Таиланд будет очень большим, даже больше, чем я ожидала,
паматучто я не могу писать меньше, мне так хочется
И так, встречайте, 2 часть Таиландской эпопеи! Приятного прочтения❤

И распахнув свои шальные объятия, ласкает нас морской

прибой

Наутро, когда все вдоволь выспавшиеся и насладившиеся друг другом настолько, что
ночью к номерам всего третьего этажа, где расположились дивизии Ким-Чон-Мин и Бан-Хван-Ли,
приходили администраторы по жалобам людей, ставших жертвами брачных игр, оба семейства
направились в столовую. Омеги радостно переговаривались между собой и обсуждали
прошедшую ночь, пока альфы, за исключением Чонгука и Хенджина, едва плетущихся в самом
конце длинной процессии, препирались между собой. Не хватало для полноты картины только
Сынмина и Чонина, но они предпочли не идти на завтрак, а хорошенько выспаться перед
экскурсией.

Как говорится, в Таиландской столовой хлебалом не щелкают, поэтому к приходу наших

дражайших обывателей Пчелоебово и Японоперебдяево мест уже не осталось. Услужливые
сотрудники отеля выразили свои глубокие извинения и отвели семейства в другой зал с огромным
общим столом. Омеги обрадовались возможности промыть косточки красивым администраторам,
что были похожи на героев тайских лакорнов, а вот альфья сторона со ртом на замке, но
негодованием на лице и сердце расселась по разные стороны баррикад, а если быть точнее —
стола.

— Мужчины, где ваша вежливость? Хоть бы поздоровались друг с другом, — хмыкнул Чанбин,
выжидающе глядя на своего мужа.

— Я не буду здороваться с этим отродьем зеленого горошка, — фыркнул Чан, складывая руки на
груди.

— А я бы и не принял от этого недомеладзе никаких приветствий, — Юнги демонстративно

отвернулся, но Чимин тут же прошептал ему что-то, отчего Мин успокоился и расслабился.

— Вот каблук, — ухмыльнулся Бан.

— Не каблук, а любящий муж, — Юнги тряхнул волосами и пошел в сторону шведского стола
набирать еду, где уже вовсю орудовали чета Чон, Хван и Тэхен с Чонгуком.

— Балбесина, — Чанбин отвесил Чану подзатыльник. — А ты, значит, у нас не каблук?

— Ну Бини, — альфа поцеловал омегу в щеку, строя щенячьи глазки. — Я на эмоциях.

— Сегодня спишь на полу.

— Но…

— Я все сказал, — отчеканил Чанбин. — Будь добр, сходи, пожалуйста, за блинами.

— Конечно, — понурившийся мужчина поспешил удалиться.

— В ежовых рукавицах его держишь, — хихикнул Чимин.

— А как с ними еще? Только спуску дай — начнется вакханалия.

— И то верно.

Намджун и Минхо устроили игру в гляделки не на жизнь, а на смерть. Мужчины прожигали друг
друга взглядом, пока их мужья крутили пальцем у виска и обсуждали предстоящую поездку.

— Намджун, хватит уже. Вы со вчерашнего дня из-за этой рыбы ебете друг другу мозги, —
Сокджин закатил глаза.

94/113
— А могли бы нас, — Джисон скептически сощурился и смерил своего мужа обиженным взглядом.

— Сони, я не понял, тебе ночью было мало? — не отрываясь от глаз Намджуна, поинтересовался
Минхо.

— Ты каждые пять минут говорил мне, как разъебешь его своими знаниями по ихтиологии, и в
итоге оргазм у меня был под лекцию о различиях окуня и карася! — фыркнул Джисон,
нахмурившись.

— Но оргазм-то был.

— Иди ты в пень, Ли Минхо! — буркнул омега и принялся есть принесенные Феликсом сосиски.

В столовую зашли бодрые и выспавшиеся Сынмин и Чонин, нежно держащие друг друга за руку.
Лиса, увидев влюбленных, чуть тарелки с едой не уронила от восторга.

— Ну какие же они лапушки! — умилительно пропищала женщина, на что ее муж округлил глаза
до размера пятирублевых монет.

— Голубая луна всему виной, все в округе говорили. Этой странной любви так ему и не простили,
— проголосил дед Юнги, смотря на двух альф, трущихся носиками.

— Юнги, закройся, иначе я тебя придушу, — пригрозил Пак, целясь в мужа вилкой.

— Котенок, если ты сделаешь это своими ляжками, то я очень даже не против, — Мин послал
Чимину воздушный поцелуй. — Да здравствует голубая дивизия!

— Голубая луна! — запел Хосок, неся тарелку с арбузами.

— Голубая! — вторил ему друг, таща чашку с супом для Чимина. — А вообще мы люди
толерантные, так что не обижайтесь. Просто к слову пришлось.

— Да мы поняли, — рассмеялись альфы и тоже подошли к шведскому столу.

Со временем все наконец расселись и приступили к трапезе. Омеги мило щебетали о своем, о
всяком, пока альфы враждебно смотрели друг на друга, яростно кусая ананасы. Никто на эту
борьбу внимания не обращал, а потому завтрак, к счастью сотрудников отеля, протекал
относительно нормально.

— Чан-и, подай мне, пожалуйста блинчик, — Чанбин придвинул к себе апельсиновый джем, с
аппетитом облизывая ложку.

— Конечно, солнце мое, — Бан нежно поцеловал мужа в висок.

— Ой-ой-ой! Вы посмотрите на сие действо, наш не подкаблучник превращается в раба! —

язвительно пробормотал Юнги, наблюдая за телячьими нежностями.

— Холопам слова не давали, — хмыкнул Чан, пытаясь достать тарелку. Внезапно нога мужчины
соскользнула, и он угодил лицом прямо в блины, щедро смазанные маслом.

За столом повисла тишина. Лишь смех и хрюканье деда Юнги раздавались на всю столовую,
отражаясь эхом от стен.

— Ну знаешь, масло очень питательно для кожи, особенно иссохшей, как у рептилии. О! А еще от
запоров помогает! — Мин старательно пытался сдерживать смех, чтобы нормально договорить, но
получалось, откровенно говоря, плохо.

— То-то я и смотрю, что ты эксперт в области устранения запоров, — фыркнул Чан, все же подавая
мужу желанные блины.

— Я вообще личность крайне разносторонняя, — Юнги закинул в рот кусок жареного яйца.

— Закрой рот и ешь, — Чанбин насильно впихнул в Чана бутерброд с клубничным джемом.

Остаток завтрака прошел без происшествий к удивлению всех присутствующих. Лишь дед Хосок,
оглядываясь по сторонам, бесцеремонно воровал со стола нарезанные арбузы, складывая их в
95/113
специально подготовленный контейнер и надежно пряча в сумку.

Сокджин и Джисон рассказывали семействам об экскурсиях, на которые уже успели записаться,

пока Чонгук ревниво наблюдал за тем, как Хенджин порхает над Тэхеном и Феликсом, предлагая
выполнить любое их желание. Чон и сам бы не против поухаживать за любимым омегой, да только
тот был так увлечен беседой с Феликсом, что вовсе и не замечал нежных порывов своего альфы,
лишь инстинктивно поглаживая его по бедру.

Сердце деда Хосока тоже металось в грудной клетке, словно безвольная птица. Мужчина
наблюдал за любимой женой, что сейчас была окружена Сынмином и Чонином, с энтузиазмом
рассказывающими о своих рабочих приключениях.

Наконец наевшись до отвала, процессия в составе семейств Ким-Чон-Мин и Бан-Хван-Ли

направилась в холл отеля, чтобы оттуда проследовать прямиком до такси, увезущего их на пляж
танцующей девушки.

— Кстати, вы знали, что это такси называется «тук-тук», — с умным видом сказал Намджун, читая
буклет, взятый на ресепшене.

— Я на башке Чана не поеду, — хмыкнул Хосок. — И вообще, тук — это печенье такое вкусное,
особенно с сыром.

— Хоби, базар фильтруй, пока без зубов не остался, — предупредила Лиса, на секунду отвлекаясь
от разговоров с Сынмином и Чонином.

Все остальные рассмеялись, заставив Хосока обиженно надуться и проследовать в такси в гордом
одиночестве. Солнце палило нещадно, своими лучами обжигая кожу туристов. На небе не было ни
единого спасительного облака, что могло хотя бы на пару минут закрыть светило. Пот стекал по
лбу, и у всех собравшихся возникло внезапное желание скинуть с себя одежду и подставить тела
попутному ветру. Но все же рамки приличия должны соблюдаться, поэтому семейства лишь
расселись в открытом такси и двинулись в райский уголок.

Огромное количество маленьких магазинчиков, высокие пальмы, надземные пешеходные

переходы с портретами членов королевской семьи, низенькие старички-тайцы, старательно
прячущиеся от солнца — все это цепляло своим колоритом и какой-то неописуемой уютной
атмосферой.

Тэхен и Феликс увлеченно снимали пейзажи на камеру, параллельно с этим делая селфи и
фотографируя членов семьи. Сокджин и Джисон позировали своим сыновьям, обнимаясь и корча
рожицы, пока их альфы играли в гляделки, безмолвно споря о том, кем же на самом деле
является рыба из аквариума. Поездка протекала спокойно, даже очень. Сидевшая на коленях
своего мужа Лиса наконец смогла успокоить ревнивое сердце Хосока, нежно гладя мужчину по
плечам и шепча о том, что очень любит. Чонгук, которому довелось сесть рядом с Хенджином, был
насторожен, но непринужденная беседа с Хваном заставила его расслабиться и влиться в
обсуждение смысла татуировок. Чимин и Чанбин переговаривались через рядом сидящих мужей о
следующем сезоне посадки помидоров и петуний, совершенно не замечая напряжения, что прямо-
таки искрило между альфами.

— Какая у тебя огромная жопа, я сейчас упаду! — недовольно пропыхтел Чан, расставляя ноги
шире. — Если бы там не сидел Чимин, я бы обязательно скинул тебя отсюда.

— Ой, вы посмотрите на него! Жопа моя ему не понравилась! Ты себя-то видел, дед обосранный?
— фыркнул Мин, пихая мужчину локтем в бок. — Только из уважения к твоему омеге я держу себя
в руках и все еще борюсь с желанием прописать тебе пиздюлей.

— Ты хочешь стрелку? Я тебе ее устрою! Чиполлино хуем околоченное!

— Пидрило хреново!

— Тля болотная!

— Баба-Яга!

— Леший!

— А ну заткнулись оба! — гаркнул Пак, отвешивая мужу подзатыльник. — Ты че устроил,

96/113
последыш выебанного сельдерея?

— Я?! Да это он первый начал! Он сказал, что у меня большая жопа!

— Мин Юнги, что плохого в большой жопе? Сочти это за комплимент и вбей в свой лобешник, —
закатил глаза Чимин, тыкая пальцем в лоб альфы.

— Ты вообще на чьей стороне, любимый? — вскинул бровь Мин.

— На стороне самого себя.

— Ля, а как же в горе и в радости?

— Ты ебанутый? Какое у тебя горе? Если только с башкой… Тут да, соглашусь, — хмыкнул омега.

— Туда его! — победно вскрикнул Чан, показывая деду Юнги средний палец.

— Еблет закуй, мужичок. Моего муженька могу ругать только я, его сын и внук. Больше ни у кого
таких полномочий нет, — Чимин обнял руку Мина, угрожающе глядя на Чана.

— Понял-принял, — поняв, что взгляд Чимина не сулит ничего хорошего, Бан усадил Чанбина к
себе на колени и отодвинулся дальше, выслушивая от мужа длинную нотацию о правилах
хорошего поведения в обществе.

***

Через полчаса семейства уже лежали на пляже, купаясь в солнечных ваннах и лазурном море.
Теплая, словно парное молоко, вода пришлась всем по вкусу, а потому на берег никто вылазить и
не собирался. Исключением стали Лиса и Хосок.

У молодоженов по приезде в отпуск открылось второе дыхание, которое толкало влюбленных на

смелые шаги. Например, сейчас парочка изъявила желание купить всем мороженое, но это вовсе
не значит, что через пять минут все будут лакомиться сладостью. Лиса и Хосок скрылись
совершенно в другом направлении от ларька, что стоял буквально в нескольких метрах от
шезлонгов.

Дед Юнги, весело круживший Чимина в воде, не спускал глаз с Чонгука и Тэхена, нежно
целующихся и обнимающихся под солнцем, пока Феликс фотографировал их. Язык мужчины так и
порывался отпустить язвительный комментарий в сторону будущего зятя, но Пак, мирно
поглаживающий мужа по щеке, отвлекал все внимание на себя, не давая случиться катастрофе в
виде обиженного Тэхена.

Внезапно Чимин чихнул. Мин, услышав это, выпучил глаза, как белка из «Ледникового периода» и,
подхватив омегу на руки, спешно вынес его из воды, тут же усаживая на теплые покрывала и
обматывая тремя полотенцами с головы до ног.

— Не дай Бог, заболеешь! — мужчина обеспокоенно прижался губами ко лбу Чимина, проверяя
наличие высокой температуры.

— Юнги, ты совсем с ума сошел? Я просто на солнце посмотрел и чихнул, — омега умилительно
хихикнул, щелкая альфу по носу. — Заботливый ты мой.

— Да у тебя уже губы синие! Всё, хватит купаться. Погрейся на солнышке.

— А ты что будешь делать?

— С тобой сидеть конечно же, — Мин натянул на глаза солнечные очки и улегся на спину,
намереваясь позагорать. — Пусть все в нашем колхозе увидят, как мы отдохнули.

— Любка обзавидуется, — Чимин скинул с себя полотенца и лег рядом с мужем, едва касаясь его
плеча своим.

— Ты какого хрена размотался? Уже согрелся?

— Нет, просто я хочу, чтобы ты намазал мне спину кремом от загара, — омега перевернулся на
97/113
живот. — В левом кармане твоего рюкзака.

— Такая красота и только для меня, — Юнги, словно объевшийся сметаны кот, улыбнулся и,
выдавив крем на ладони, принялся растирать его, нежно оглаживая спину мужа и оставляя на ней
мимолетные поцелуи.

— Ты чего делаешь? — Пак вскинул бровь. — Секс на пляже хочешь устроить?

— Было бы славно, — Юнги с искрами надежды в глазах улыбнулся. — Можно?

— Не, не можно. Тут дети, к тому же место общественное, — Чимин устроился поудобнее и
прикрыл глаза, собираясь вздремнуть.

— Мы ведь можем отойти в укромное местечко, — загадочно пробормотал Мин, сжимая ягодицу
омеги.

— Муженек, прижми лапы, пока пизды не дали.

— Ну Мини, а как же экзотика? — слезливо спросил альфа.

— Я всё сказал. Ложись рядом и поспи вместе со мной, — Пак прикрыл голову шляпой.

— Ладно, — вздохнул Юнги и устроился возле Чимина, совершенно бесстыдно кладя руку на его
задницу.

— Старый извращенец.

— Весь в тебя, любимый.

***

Сокджин вместе с Джисоном увлеченно строил огромный замок из песка с башенками и рвами.
Большая постройка впечатляла, и омеги, весело переговариваясь, слушали музыку, заботливо
включенную Чанбином, чтобы не было скучно.

— А ты стоишь на берегу в синем платье! Пейзажа краше не могу пожелать я! — подпевал

Джисон, выливая принесенную воду в ров.

— И распахнув свои шальные объятья, ласкает нас морской прибой! — вторил ему Сокджин, ставя
очередную башенку сверху.

Из-за громкой музыки Джисон и Джин совсем не заметили, как к их стройке незаметно подлетела
катастрофа в лице Минхо и Намджуна, совсем не замечающих перед собой ничего, бурно споря о
том, какая рыба вкуснее в супе. От природы страдающие топографическим кретинизмом, альфы,
сами того не понимая, натолкнулись на песочный замок и, запнувшись, упали на него плашмя.

Даже колонка уловила норовящую вот-вот обрушиться бурю и отключилась, оповестив о

разряженном аккумуляторе. В воздухе заискрило напряжение, которое ножом можно было резать.
Сокджин шумно сглотнул и сжал руки в кулаки, пока ошарашенный Джисон все еще держал
наполовину полное ведро с водой.

Схватив кусок от замка, Джин кинул его в Намджуна, а следом припечатал и Минхо прямо в
голову, после чего Джисон, не растерявшись, вылил оставшуюся воду на волосы альф, отчего
локоны превратились в слипшиеся сосульки грязи.

— Ах ты ж припизденыш! Неужели нельзя под ноги смотреть? Хотя о чем это я. У тебя же с
рождения шароебство развивается в геометрической прогрессии! — Ким бросил в Намджуна еще
один ком песка. — Индюк неуклюжий!

— Джин-и, прости! Я не видел! — Намджун попытался встать, но оказался придавленным.

— Хуй тебе! Я сейчас тебя закопаю прямо тут и оставлю подыхать, чтоб неповадно было! —
фыркнул Джин и принялся маленькой лопаткой, которую позаимствовал у маленькой девочки,
прикапывать мужа.

98/113
— А ты чего молчишь? Неужели решил полностью погрузиться в ихтиологию и стать рыбой?! Нет,
дорогой мой! Я зарою тебя прямо здесь, чтоб вы вдвоем страдали в обществе друг друга до конца
дней своих! — разозленно выкрикнул Джисон, начиная закапывать вместе с Сокджином.

— Сони, я ведь случайно. Это он виноват! Он меня отвлек! — заголосил Минхо, дрыгая ногами и
руками.

— Харю засыпь, горемычный. Нет тебе прощенья, — фыркнул Джисон.

Вскоре альфы были закопаны и обезврежены. Любящие омеги все-таки посчитали себя не такими
уж и извергами, поэтому смилостивились и надели на головы своих мужчин панамы, чтобы, не дай
Бог, последние мозги не расплавились. Повозмущавшись пару минут, альфы все же поняли о
бесполезности этой затеи и решили, что сейчас очень подходящий момент, чтобы продолжить
очень важную дискуссию, итог которой, как Намджун и Минхо считали, приведет к гармонии души
и тела.

Довольные омеги дали друг другу пятерню и русалочками прыгнули в воду, оставляя благоверных
наедине с познаниями в области рыбной науки. Встретив в море выходящих Тэхена и Чонгука и
безостановочно лобызающихся Феликса и Хенджина, Сокджин с Джисоном вдоволь поумилялись и
отправили молодежь не берег.

Чонгук крепко держал руку Тэхена в своей, иногда касаясь ее теплыми губами и ощущая
солоноватый вкус моря, на что омега смущенно улыбался, трепетно прислоняясь головой к плечу
альфы.

— Тэ, я люблю тебя, — ласково пробормотал Чон, заправляя влажную кудрявую прядь
возлюбленного за ушко.

— А я тебя, — Ким утянул парня в мягкий поцелуй.

— Как думаешь, с какой скоростью твой дед пропишет мне пиздюлей, когда заметит, чем мы тут
занимаемся? — рассмеялся Чонгук, целуя прохладные руки омеги.

— С нулевой. Деда храпака даёт на весь пляж, так что можем хоть ебстись направо и налево, и
ничего нам за это не будет, — Тэхен многозначительно вздернул бровь.

— Я бы поспорил. У деда Юнги эхолокаторы установлены на нашу связь. Увы и ах, но не видать
нам сейчас счастливых брачных игр.

— Не очень-то и хотелось, — хмыкнул омега, усаживаясь на покрывало. — Чонгук.

— Да, радость моя? — альфа заинтересованно уставился на возлюбленного.

— Ты уже как наши старички. Но мне нравится, — хихикнул Ким. — Смотри, на пальме кокосик
висит.

— Любимый хочет кокос? — Чонгук посмотрел в указанную сторону и удивленно присвистнул. —

Высоковато.

— Мне очень хотелось бы кокосового молочка, — Тэхен расслабленно разлегся, подставляя

нежную кожу солнцу.

— Будет исполнено, — Чон напоследок погладил живот омеги и побежал к дереву.

Ким прикрыл глаза и погрузился в лёгкую дрему. Отовсюду слышались голоса людей,
смешивающиеся в единый гомон. С моря дул тёплый ветер, распространяя в знойном воздухе
солоноватый аромат свежести. Совсем рядом кто-то играл в города, только вместо них
использовали названия кладбищ, а с другой стороны доносился громкий храп деда Юнги, который
прерывался каждые пять минут болезненным ойканьем и шипением дедули Чимина о том, что в
следующий раз он засунет своему мужу в рот не носок, а ногу Намджуна. Эти слова действовали
на мужчину отрезвляюще, и на непродолжительное время становилось тише.

Все семейство Бан-Хван-Ли было занято своими делами: Минхо дискутировал с Намджуном о
добавлении сайры и горбуши в уху, Джисон грелся на солнце вместе с Сокджином, играя в
«кладбища»; Чанбин участвовал в заплыве на скорость с Сынмином и Чонином, а Феликс и
Хенджин снимали на камеру Чонгука, пытающегося взобраться на пальму. И только Чан браво
99/113
стоял в нескольких метрах от деда Юнги, наблюдая за бессильным врагом, погруженным в
глубокий сон. Хитрый план вертелся в голове мужчины, что набрался решительности и тихо,
почти бесшумно подошел к Юнги.

Мин лежал на спине, сложив руки на животе, и спал, широко открыв рот. Рядом с Юнги дремал
Чимин, чье лицо было закрыто панамой от солнца. Чан пренебрежительно вскинул бровь,
разглядывая соперника, и шепнул себе под нос:

— Как покойник, ей-богу!

Вытащив из кармана красных шорт тюбик с маслом для загара, Чан коварно улыбнулся и принялся
осторожно размазывать жидкую консистенцию по лицу Юнги, отчего тот недовольно щурился во
сне.

— Мини, тут есть чайки? — внезапно выдал Мин, заставляя Бана испуганно вздрогнуть.

— Угу, — Пак явно был не настроен разговаривать и отвернулся, пытаясь уцепиться за

недосмотренный сон.

— Мне, кажется, одна из таких чаек лицо обгадила, — Юнги сморщился.

— Заткнись и спи, — Чимин пнул мужа ногой, и тот наконец замолк, не смея глаз открыть, чтобы
ненароком не разозлить любимого омегу.

Чан, довольный удавшейся операцией, поспешил вернуться к своему покрывалу и растянуться на

нем пластом.

***

Чонгук стоял под высокой пальмой, оценивая свои возможности добраться до верхушки и сорвать
желанный кокос для возлюбленного. Высчитав на глаз тринадцать метров в стволе, Чон
присвистнул, несколько раз обойдя дерево вдоль и поперек, и все же решился лезть.

Первые две попытки не увенчались успехом из-за скользящих тапочек, и альфа раздраженно
скинул их, чтобы не мешались. Решив, что Бог любит троицу, парень полез еще раз, сдирая ступни
и ладони о кору, но так и не преодолевая даже пяти метров. Следующие две пропали даром из-за
слепящего солнца, что палило прямо в глаза, создавая нулевую видимость. Плюнув на все и всех,
Чонгук собрался с силой, залез на дерево, и начал вслух материть тайцев. На удивление это
сработало. Каждая фраза помогала подняться выше на полметра, и вскоре альфа довольно сидел
на верхушке пальмы, держа в руках большой зеленый кокос.

Уже представляя, как Тэхен будет рад, Чон собирался лезть вниз, но внезапно вспомнил одну
очень важную вещь, о которой и не следовало забывать. Чонгук до одури боялся высоты. Даже
тогда, когда ему пришлось лезть к окну Тэхена, коленки подергивались от страха, но то было
четыре метра от земли и на устойчивой лестнице, а здесь только пальмовый ствол высотой в
тринадцать метров. Гулко сглотнув, альфа прижал кокос поближе к сердцу и принялся звать на
помощь.

— Помогите! Люди добрые! Я высоты боюсь!

К дереву тут же подбежали спасатели, а за ними и члены двух семейств от мала до велика, кроме
закопанных Минхо и Намджуна.

— Помогите… — Чонгук обреченно посмотрел на толпу, собравшуюся внизу.

Дед Юнги, чье лицо напоминало морду красной макаки, ошарашенно пялился на наполовину
внучатого зятя, пока Чан, стоявший в стороне хохотал, вызывая недоумение со стороны
остальных.

— Зятек, ты накурился? Нахуя ты на пальму залез? — Мин удивленно вскинул бровь.

— За кокосом… — Чон усиленно держался за ствол, дожидаясь спасателей.

— Все люди, как люди, а ты один, как хуй на блюде. У тебя шило в заднице или что? Совсем на
месте не сидится? — Юнги, отошедший от шока, рассмеялся.
100/113
— Закройся, муженек! Не видишь что-ли, боится человек, — Чимин обеспокоенно наблюдал за
парнем, успокаивающе держа Тэхена за руку.

— Ля! А хули лез, если боится? Не суй нос в ворота, если знаешь, что там переебут в три оборота,
— фыркнул дед Юнги.

— Мин Юнги, я тебе сейчас этот кокос в очко запихаю, — раздраженно выпалил Пак,
поворачиваясь к мужу и тут же заходясь в громком хохоте. — Как ты мог…

— Что такое? Чимин, что случилось? — альфа обеспокоенно схватил омегу за плечи, не понимая,
смеется тот или плачет. — Тебе плохо?

— Да… Ты изменил мне.

— Ты ебу дал, муженек? Я люблю тебя больше жизни, а ты вот такие вещи говоришь.

— Твое лицо ярко свидетельствует о том, что ты делал римминг гамадрилу,[7] — Чимин, чьи щеки
уже болели от смеха, не переставал улыбаться, смотря на мужчину.

— Чего? — недоумевал Мин.

— Дед, смотри, — громко хохочущий Тэхен протянул ему телефон с открытой фронтальной
камерой, где очень хорошо была видна обгоревшая моська Юнги.

— Ебаться-сраться! Я же недолго лежал… — альфа потерянно разглядывал свое отражение, пока

не услышал чье-то коварное хихиканье из-за своей спины. Обернувшись, мужчина увидел Чана,
покрасневшего от смеха. — Так вот ты какая, обосравшая мое лицо чайка.

— Э, ты часом не охуел, дедочек? — Бан возмущенно уперся руками в бока.

— А ты, птичка морская, бережки-то не попутала? Еще один выпад, и я уебу тебя на птичий базар,
— Юнги вскинул подбородок, демонстративно отвернувшись.

Обмен колкостями прервался шуршанием кустов, из которых через несколько секунд вылезли
Лиса и Хосок. В их руках не было ни одного стаканчика мороженого, впрочем, как и ожидалось.

— О, леснички вернулись. Ну как, разведали обстановку? Мороженого купили? — усмехнулся Мин.

— Павильон не нашли, — отмахнулся Хосок. — Что здесь за вавилонское столпотворение?

— Собрались встречать ваши дражайшие персоны со всеми почестями, — Юнги поклонился.

— Господи, Юн, что у тебя с лицом? Ты как будто к жопе красной макаки припечатался, —
хохотнул Хосок.

— Ой, отъебись, Хорс, и так тошно, — мужчина вновь устремил взгляд на пальму, где спасатели
пытались снять Чонгука с дерева. — Вон, лучше на внучка своего посмотри.

— Блять, Чонгук, еп твою мать, ты как туда залез? А главное, на кой хер? — Чон недоуменно
вскинул брови, поправляя шляпу на голове.

— Я доставал кокос и забыл, что боюсь высоты!

— Бедный ребенок, — Лиса нахмурилась. — Тебе пропеллер в жопу засунули? Нафига ты лезешь
туда, куда не надо?

— Это из-за меня… — вздохнул Тэхен, сочувственно глядя на своего альфу. — Я ему намекнул, что
хочу кокосовое молоко, а он на пальму полез…

— А я всегда знал, что он ебнутый! Но за рвение сделать приятно Тэхену можно поставить плюсик,
— хмыкнул дед Юнги.

— Захлопнись, калькулятор ебаный, — Пак отвесил мужу подзатыльник. — Сколько можно

обижать Чонгука?

101/113
— Ой всё, я вообще молчать буду, — Мин сложил руки на груди и затих.

С горем пополам Чонгука все же сняли со злосчастной пальмы. Парень от радости был готов песок
под ногами Тэхена целовать, но вместо этого протянул омеге кокос с великой преданностью в
глазах.

— Гуки, можно же было просто купить, — Ким смущенно покачал головой. — Ты ведь мог
пострадать, там очень высоко. Если с тобой что-нибудь случится, я ведь не переживу.

— Зато натурально и никакой химозы, — альфа ласково прижал омегу к себе под умиленные
вздохи собравшихся. — Со мной ничего плохого не произойдет, пока ты рядом и оберегаешь меня.
Не волнуйся, тебе нельзя.

— Дурак ты… Но любимый, — Тэхен улыбнулся и мягко поцеловал возлюбленного в уголок губ.

— Ради тебя даже Альпы перейду, — Чонгук счастливо смотрел на своего будущего мужа и
понимал, что любит его бесконечно.

Дед Юнги, наблюдавший за любвеобильными детьми, терпеливо сжимал челюсти, борясь с

желанием вставить свои пять копеек. Дедуля Чимин, заметив это, снисходительно улыбнулся и,
подойдя к альфе сзади, обнял его за талию, кладя подбородок на чужое плечо.

— Ты отлично держишься, любимый, — Пак оставил ласковый поцелуй на шее Мина. — Прости, что
иногда бываю таким резким.

— И ты прости, что иногда бываю несносным, — Юнги взял омегу за руку.

— Купишь мне мороженое?

— Фисташковое?

— Да.

— Все, что пожелаешь, драгоценный, — Юнги чмокнул Чимина в губы и повел к пляжу.

***

День близился к своему завершению, и процессия в лице семейства Мин-Чон-Ким решила

прогуляться по территории пляжа танцующей девушки. Как говорится, на других посмотреть да
себя, красивых, показать. Несмотря на то, что название подразумевало под собой наличие хотя бы
одной танцующей девушки на этом самом пляже, никто не нашел виновницу, из-за которой это
место так назвали. Можно было бы подумать, что танцующая девушка — это бухая в стельку
семидесятилетняя старушенция в красных стрингах, пытавшаяся танцевать что-то похожее на
стриптиз, но все же семейство предпочло не забивать этими мыслями головы, а дальше
наслаждаться местными достопримечательностями.

Волею судьбы забрели наши туристы в загадочную палатку со звездами. Атмосфера внутри была
мистической, пахло благовониями, а на большом круглом столе стоял шар с молниями.

— Здесь, наверное, сидят ваши экстрасексы любимые, — дед Юнги осматривался вокруг,
подмечая, что обстановка очень даже ничего.

— Ау, тут есть кто-нибудь? — спросила Лиса.

Внезапно послышалось шипение. Скрипнули ножки стула, и из-за стола вышла невысокая
женщина с длинными волосами, достававшими ей до пояса; лицо было скрыто темным капюшоном
мантии.

— Добрый вечер, путники, — вкрадчивым голосом проговорила женщина. — Я знала, что вы ко мне
придете. Я потомственная гадалка культа предков.

— Это Швепсиха, я тебе точно говорю, — прошептал дед Хосок на ухо друга. — Я по телеку
слышал про братьев Швепсов, а это их сестра видимо.

102/113
— Мое имя Арзу. Будем знакомы, — гадалка вновь села за стол, из-за которого ее почти не было
видно. — Мужчина в розовой футболке, сядь на стульчик.

Сокджин — единственный, на ком было что-то розовое, — сел на указанное место. Гадалка взяла
его руку в свою и принялась что-то шептать.

— Вижу, ты забыл что-то очень важное в твоей жизни. Совсем недавно… Оно давно с тобой, с
самой юности, но сейчас ты потерял его где-то… Ты это очень любишь, как и оно тебя, — Арзу
тихо говорила Джину слова, которые внезапно озарили его.

— Я забыл выкопать Намджуна! — омега подорвался с места и, поблагодарив женщину, выбежал

из палатки.

— Действительно, оно, — хохотнул Мин. — Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка.

— Тихо, — шикнул на него Чимин.

— Юноша с татуировками, подойди ко мне ближе, — Арзу достала колоду карт из кармана и
начала тасовать их в руках. — Будущее у тебя хорошее, богатым будешь и любимым. Много омег
вокруг тебя будут крутиться, но сердце твое только одному принадлежит. Один брак на всю
жизнь, ребенок совсем скоро появится. В праздничный день ждите счастье.

— А ребенок только один будет? — Чон заинтересованно слушал женщину.

— Этого я не вижу, — Арзу посмотрела на Лису. — Иди сюда, красавица. Любовь недавно
встретила, счастливая стала, но почему-то грустишь часто.

— Мы ребенка очень хотим, но не получается никак, — вздохнула Лиса.

— Отпустить ситуацию надо. Вы на отдых приехали, вот и наслаждайтесь, не думайте ни о чем.

Все приходит к тому, кто умеет ждать — запомни это. Мужчина у тебя хороший, не беспокойся, —
гадалка ободряюще сжала ладонь женщины.

— Спасибо, — прошептала Лиса.

Каждый из членов семьи получил предсказание от гадалки, все остались довольными и даже
отблагодарили Арзу парой сотен бат. И только дед Юнги мялся на проходе, не решаясь вновь
подойти к женщине и задать волнующий вопрос. Наконец набравшись смелости, Мин сел на стул
и выложил, как на духу:

— Скажите, а есть какие-нибудь заговоры на врага?

— Мести тебе хочется? — усмехнулась гадалка.

— Да нет, на всякий случай.

— Мне нужно воззвать к высшим силам для пополнения ресурсов. Подожди чуть-чуть, — Арзу
сняла с шеи кулон и, расчертив на белоснежной скатерти углем пентаграмму, принялась качать
им из стороны в сторону. — Сейчас я буду вызывать дух Сталина, он поможет мне настроиться на
нужную волну. Дух Сталина, приди, со мной поговори. Дух Сталина, приди, со мной поговори.
Иосиф Виссарионович, вы тут? — кулон качнулся. — Замечательно. Иосиф Виссарионович,
помогите мне написать заговор на врага, — Арзу закрыла глаза и обратилась к Юнги. — Бери
ручку, листок и записывай.

— Ага, — Мин подобрался.

— В полночь встать напротив окна вражеского да окликнуть его, чтоб услышал. Как выглянет
соперник, так начинать танец ритуальный вершить, приговаривая: расставив руки в стороны,
голову к земле склонив, я заклинаю вредного оружие сложить. После этих слов на твоего недруга
хворь нападет.

— Спасибо большое! — Юнги спрятал заветную бумажку в нагрудный карман и поспешил

удалиться, чтобы догнать семью.

Солнце склонялось к горизонту, потихоньку наступал вечер. Вдоволь накупавшееся и наевшееся

семейство наконец ехало в автобусе вместе с династией Бан-Хван-Ли. Омеги обменивались
103/113
впечатлениями, пока альфы враждебно прожигали друг друга взглядами. Обстановка накалялась
с каждой проведенной вместе минутой, и мужчины норовили вот-вот разорваться от
переполняющего их раздражения, но, к счастью всех присутствующих, автобус прибыл к отелю.

На молчаливой ноте все разошлись по своим номерам, и каждый знал, что это еще совсем не
конец, а лишь затишье перед бурей.

Дед Юнги, намывшись, улегся в кровать и принялся пристально смотреть на часы, что показывали
только десять вечера. Еще целых два часа до свершения мести… И Мин уже знал, чем займет их.

Ворвавшись в душ к Чимину без стука, Юнги мягко коснулся его обнаженной спины, по которой
стекала густая пена. Омега вздрогнул.

— Ебут твою мышь, ну ты совсем больной? Можно же было предупредить, у меня чуть сердце в
почки не упало! — Пак шлепнул мужа мочалкой по груди. — Чего тебе надобно, старче?

— Мне надобно тебя, — альфа подошел чуть ближе и прижал совершенно голого мужа к себе,
чувствуя руками разгоряченную кожу.

— Ну так бери, — хмыкнул Чимин и запрыгнул к Юнги на руки да так, что тот чуть не упал,
поскользнувшись на нескользящем коврике.

— Сдаешь позиции, муженек.

— Команды пиздеть не давали.

— Ой-ой, посмотрите на него.

Юнги ничего не ответил, лишь прильнул к родным губам в спешном поцелуе, полном
необузданной страсти, прижимая Пака спиной к стене. Возбуждение тугим комом собиралось
внизу живота, тело изнывало по ласкам, а сердце заходилось в учащенном ритме, отдаваясь
шумом в ушах. Мин любовно расцеловывал каждый миллиметр кожи своего мужа, утопая в
томительной нежности, которой его одаривали мелодичные стоны, срывающиеся с пухлых губ.

Альфа бережно водил руками по любимому телу, словно прикасался к лепесткам цветущей вишни,
норовящим вот-вот осыпаться наземь от малейшего дуновения ветерка. Океан любви
умиротворенно колыхался в груди мужчины, повергая в сладостную истому вожделения, от
которого по телу пробегались мурашки, а в голове рисовались совсем непристойные фантазии.
Отпустив Чимина, Юнги развернул его к себе спиной и сжав мягкую ягодицу мужа, коснулся
головкой возбужденного члена розового колечка мышц, обильно истекающего ароматной смазкой.

Чимин замер в предвкушении, терпеливо дожидаясь, когда Мин наконец наполнит его собой.
Нетерпеливо закусив губу, омега нахмурился, не понимая, почему альфа медлит. Повернув голову
назад, Пак увидел, что Юнги любуется им, рассматривает обнаженного с ног до головы с таким
восхищением в глазах, какого Чимин не видел ни разу в жизни.

— Я люблю тебя, — хрипло прошептал мужчина, утягивая возлюбленного в томительный поцелуй.

Зажав ладонью чувствительный сосок омеги, Мин медленно и очень осторожно вошел в него,
боясь навредить. Чимин громко простонал, когда крупная головка коснулась простаты, и
прогнулся в спине, желая быть еще ближе. Наслаждение накрывало с головой, поцелуи
дурманили, а прикосновения приятно обжигали кожу. На шее расцветали алые засосы, похожие
на лепестки красных роз. Неторопливые движения, полные бескрайней нежности, доводили до
исступления, и вскоре пара отдалась волнам удовольствия.

Разомленные мужья приняли душ и переместились на кровать, нежась в объятиях друг друга и
ласково целуясь. Время пролетело незаметно, и вот часы уже показывали, что надо бы
выдвигаться.

Наспех надев шорты и футболку, дед Юнги поспешил на улицу, заранее объяснив все Чимину. Пак
лишь покрутил пальцем у виска и отмахнулся, мол «делай, что хочешь». После этого жеста Мину
уже особо и не хотелось ничего делать, но душа желала мести, а потому прямо сейчас альфа
направлялся к окну четы Бан. Сверившись со временем, Юнги удивленно заметил, что под
балконом его номера стоял Чан с бумажкой в руке, точно такой же как и у Мина.

Принявшись выполнять указания из записки, Юнги увидел, что Чан делает то же самое. Плюнув на
104/113
заговор, мужчина кинулся на соперника и повалил его на асфальт, чего тот совсем не ожидал.

— Кашолка ебучая, ты ворожить на меня вздумал! Я тебе покажу кузькину мать! — Мин схватил
врага за уши.

— А ну брысь отсюда, припизднутый! Мне гадалка сказала, что я должен защитить себя от
долбоеба, — фыркнул Чан, щипая деда Юнги за сосок.

— Ты охренел, голубенький? Какого хуя ты трогаешь мои сиськи?! — взвизгнул Юнги.

— Да сдались мне твои титьки! У меня муж есть!

— А у меня тоже муж есть!

— Ну вот и пиздуй к нему, чтоб пятки сверкали!

— Сейчас у тебя что-то другое так сверкнет, что забудешь, как свет белый выглядит!

— Да отъебись же ты, огурец ебучий! — Чан перевернул альфу на спину, усаживаясь ему на
живот.

Из окон послышался хохот. Члены двух семейств наблюдали за своими дедами, которых никак не
брал мир.

— Слушай, Юнги, заканчивай уже быстрее свою баталию и пиздуй ко мне, я хочу побыть на месте
твоего дражайшего врага, — хихикнул Чимин, высовываясь на улицу.

— Чимин дело говорит. Чан, если тебя не будет через пять минут возле меня, ебаться можешь со
своей рукой до скончания жизни, — хмыкнул Чанбин.

Альфы внезапно остановились и, как ни в чем не бывало, разошлись. Даже руки друг другу
пожали напоследок, обещая, что их война еще не закончена, а лишь прервана в силу неотложных
обстоятельств.

Примечание к части

Не забывайте, дорогие, что мне всегда очень интересно ваше мнение о прочитанном, поэтому, как
хозяин своего детища, буду ждать вас в отзывах

Ещё хочу пригласить вас к себе в уголочек со всякой всячиной — https://t.me/jinlipusha ❤

С любовью, Ваша Даша

105/113
Примечание к части Здрасьте! Автор в ахуе от своей продуктивности, но, как говорится: "Затишье
перед бурей". В моем случае затишье - это время письма, а буря - отсутствие вдохновительных
ресурсов, поэтому я не знаю, когда приду с новой главушкой
Эта часть получилась несильно большой, но я вложила сюда, все что хотела. Во всяком случае это
вообще не конец, в Таиланде у семейств ещё будет овердохрена всего, поэтому я не прощаюсь, а
говорю "до свидания". (Не обращайте внимания, я просто увидела такую фразу на баннере в
магазине )

Приятного прочтения, дорогие

Рыночные похождения русской делегации

Заключившее, что пляжных приключений им пока что достаточно, семейство Мин-Чон-

Ким решило провести день на территории отеля, валяясь на шезлонгах и штурмуя местный рынок
с бассейном. Позавтракав, опять-таки в компании династии Бан-Хван-Ли, альфы и омеги дружной
делегацией направились к зоне отдыха. По обычаю кто-то бунтовал, кто-то мирно обсуждал
курицу в вишневом маринаде, а кто-то по дороге досыпал то, что не было доспано ночью из-за
гиперактивности отдельных лиц.

Утро проходило на редкость безмятежно и спокойно, никто даже не подрался за честь первым
пройти в калитку, а это о многом говорило. Горящие пятые точки Чана и Юнги, казалось бы,
успокоились и перевели войну в статус холодной. Вечно спорящие Минхо и Намджун наконец
замолкли, будучи под впечатлением от вчерашней песочной терапии, подействовавшей на них
отрезвляюще, но надолго ли? Острые взгляды вещали сами за себя о том, что это противостояние
века не закончено.

Зато омеги слиплись между собой, как макароны в кастрюле, и мирной кучкой проводили отпуск в
любви и согласии, иногда прочищая воспаленные мозги своих мужчин, конфликтующих не на
жизнь, а на смерть. Даже сейчас омежья половина от мала до велика плавала в бассейне,
совершенно не обращая внимания на Минхо с Намджуном, что на скорость читали рыболовные
журналы, и Юнги с Чаном, мостящихся на одном лежаке, потому как мест больше не было, а в
воду лезть не хотелось. Завидное спокойствие сохранял Хосок, предостереженно наблюдающий
за другом, чтобы в случае чего броситься на подмогу.

Тэхен и Феликс сидели на бортике, подставляя лица лучам солнца и изредка поглядывая за
своими спящими альфами.

— Эти сурки весь отпуск продрыхнут, — хмыкнул Феликс, умиляясь с сонного лица мужа.

— Пусть высыпаются, — махнул на них Ким и огладил животик, в котором буянил малыш. —
Сейчас бы крокодильчика в лимонном соку.

— Или кровушки змеиной, — мечтательно вздохнул Хван. — Мы обязаны съездить на

крокодиловую ферму. Я слышал, что там подают такие изыски на экскурсиях.

— Обязательно поедем, — согласился Тэхен.

К омегам подплыли их папы и дедушки.

— Бусинки, у нас сейчас будет семейный променад в виде парной йоги. Собирайтесь и
расталкивайте своих благоверных, явка обязательна, — подмигнул Чанбин, выбираясь из воды.

Спустя пятнадцать минут члены семейств, уже переодетые по всем стандартам спорта, сидели на
ковриках, расстеленных по зеленому газону прямо напротив водоема с варанами, внушающими,
если не страх, то трепет своими синими языками, так сильно напоминающими шевелюру той, чье
имя называть заведомо опасно, ведь можно навлечь на себя гнев небес, как минимум, а как
максимум, вновь встретить эту нелицеприятную особу на своем пути в совершенно неподходящий
момент, хотя, если так подумать, с данной персоной любой момент будет неподходящим.

В ожидании инструктора альфы развалились на маленьких ковриках в позе морской звезды, пока
омеги делали растяжку. Помимо уже знакомых личностей в группе наблюдались леди-бои,
которых легко было вычислить по грубому голосу и торчащему кадыку. Кто бы видел
ошарашенные лица деда Юнги и деда Хосока, когда они как вежливые и добропорядочные
граждане поздоровались со всеми присутствующими, а в ответ услышали мужские приветствия от

106/113
миловидных таечек.

— Ебана рама-пилорама! Ты это видел? — прошептал Мин на ухо друга.

— Да это ж пиздец. Юнги, я тебя прошу, ты, когда во всякие позы вставать будешь, пожалуйста,
береги свое драгоценное очко, а то мало ли, кто-нибудь на автопилоте влетит, и пойдет пузда по
ямочкам, — Хосок обеспокоенно оглянулся. — Я-то все пойму и приму, но перед Чимином
неудобно, беременный все-таки.

— Не ссы в трусы, Хорс. У нас на такой случай есть громоотвод в лице Сынмина и Чонина, они на
себя весь удар примут еще и довольными останутся, — Юнги старался не смотреть в сторону
трансвеститов, кокетливо поправляющих волосы. — Но ты на всякий случай тоже ворон не считай,
а побольше за задницей следи. Этот полуголубой дивизион к добру не приведет.

— Будем молиться за нашу жопную девственность и за их гормональный упокой, — Чон нервно

сглотнул, когда увидел инструктора, входящего в ту же половую принадлежность, что и таечки.

— Дорогой, а твоей маме невестка не нужна? — внезапно спросила одна из леди-боев у деда
Юнги.

— Вы хотели сказать, не нужен ли моей маме зять? Нет, у нее уже есть самый прекрасный в мире,
— Мин подскочил с места и спрятался за Чимином.

Когда внешние, но не душевные волнения устаканились, инструктор объявил два подразделения

для йоги. Те, кто на беременную, располагаются слева, а те, кто на эротическую, справа. Вот тут-
то дед Хосок чуть не окочурился, когда услышал свое имя в правом списке. Мир буквально ушел у
мужчины из-под ног вместе с синим ковриком, который усиленно пыталась вытащить Лиса. И все
бы ничего, Чон был бы совсем не против отдаться в руки любимой жены да еще и провести это
время с пользой, но некоторые факторы конкретно так омрачали данную перспективу, а именно —
трансвеститы, все до единого оказавшиеся в группе по эротической йоге. Полностью потонуть в
болоте страха не давала пара Сынмина и Чонина, стоявшая впереди, словно спасительное
светило, способное оградить от мирских опасностей в виде потревоженной задницы.

Дед Юнги, видя, что дружбана утягивают в трансгендерный водоворот, схватился за сердце,
испуганным взглядом метаясь по окружающим. Мин уже готов был бежать на подмогу, но его
ткнул в бок Чимин, оповещая о том, что занятие началось. С болью в груди и слезящимися глазами
альфа принялся выполнять задания от инструктора на пару с Чимином. Минуты тянулись
бесконечно долго, и Юнги, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей о судьбе дорогого друга,
перевел взгляд на любимого мужа, выгибавшегося в такие узлы, что даже самый заядлый матрос,
увидев это, отвесил бы челюсть.

— Я даже не знал, что ты так умеешь, — хохотнул Юнги, мягко похлопывая по ягодице мужа.

Омеги в весьма откровенных костюмах для йоги, обтягивающих все слишком неприлично,
выглядели так соблазнительно, что даже фонарные столбы мигали от великолепия, которое
предстало перед ними, а вараны по тихому облизывались, выглядывая из воды. Чимин встал в
позу «собака мордой вниз», и от сия действа у половины альф морда внезапно поползла вверх.
Даже Намджун, просто валявшийся на траве умудрился потянуть спину, когда извернулся, чтобы
посмотреть на Пака с широко разинутым от удивления ртом, за что тут же выхватил смачных
люлей от своего мужа, а вслед огреб еще и кожаным сандалием тестя по темечку.

В целом, занятие беременной стороны проходило без происшествий. Юнги бдил, чтобы никто не
пялился на его прелести в виде Чимина; Намджун во избежание катастрофы сидел и медитировал,
Сокджин резво выполнял задания, а Тэхен и Чонгук вместе с Хенджином и Феликсом мирно
занимались под чутким руководством инструктора. Чанбин и Чан, скорее всего прошаренные в
данном виде спорта, с мастерством упражнялись в растяжке, изредка кряхтя от натуги; Минхо и
Джисон, примирившиеся после вчерашнего инцидента, любовно поддерживали друг друга в
случае неудач.

Все страсти сосредоточились на стороне эротической, где ревнивый дед Хосок пытался закрыть
собой жену, напялившую короткие леопардовые шорты, больше напоминавшие трусы,
одновременно с этим исполняя пируэты, которые без стеснения показывал инструктор. Лиса в
свою очередь с усердием изворачивалась в асанах, как рыба, плавающая в воде, и еще успевала
умиленно пищать с Сынмина и Чонина, делающих упражнения с завидной красотой. Чону не
нравилось повышенное внимание любимой к этим двум альфам, а потому он усиленно пытался
перенять его на себя.
107/113
Кто бы видел, как выворачивался Хосок, внезапно почувствовавший родственную связь с отрядом
ужей. И так присядет, и эдак крутанется, и замрет в позе скрюченной креветки, и задницу
отклячит, а все без толку. Жена, увлеченная новым занятием, совсем не восторгалась выпадами
мужа. Тогда мужчина решил пойти на крайние меры. Перекрестившись три раза и мысленно
глотнув самогонки для смелости, Чон опустился на поперечный шпагат, повергая всех
собравшихся в тихий ахер.

Безмолвие, в котором застыли все: от леди-боев до геев, прервалось треском ткани на шортах
деда Хосока.

— Это что, завершающий салют был? — рассмеялась Лиса, помогая мужу встать. — Хоби, я даже
не думала, что у тебя такая хорошая растяжка.

— Чего не сделаешь, ради любимой женушки, — Чон демонстративно притянул Лису к себе и
поцеловал в губы на глазах у всех, чтобы знали, чья эта королева.

Вдоволь насмеявшись, оба семейства поплелись в отель расслабляться после новшеств в своей
жизни. Все, за исключением Сынмина и Чонина, решивших уединиться в пляжной раздевалке,
разошлись по номерам.

Дед Юнги, разлегшись на холодном полу после насыщенной зарядки, достал телефон и принялся
звонить Ферапонту, чтобы разведать, как там Гашиш живет-поживает. Убедившись в том, что с
дорогим псом все более, чем хорошо, Мин заверил в этом и своего мужа, беспокойно
мельтешащего вокруг альфы.

Услышав, что с его газонами и любимым Джинушкой все в порядке, Чимин облегченно выдохнул и
уселся на бедра мужчины.

— Сегодня вечером едем на ночной рынок, готовься, — хмыкнул Пак, забираясь пальцами под
футболку Юнги.

— Я надеюсь, там не будет трансвеститов? На сегодня с меня хватит, — Мин поморщился,

вспоминая взгляды таек.

— Не переживай, там будут только палатки с одеждой, сувенирами и едой.

— Едой? Я в деле, — встрепенулся альфа, укладывая руки на ягодицы омеги.

— У меня в планах попробовать все, что там есть, кроме жуков всяких, — Чимин коснулся
чувствительных сосков Юнги.

— А я хочу что-нибудь острое, — мужчина сжал бедро мужа.

Внезапно в дверь постучались, и, не дожидаясь разрешения, в нее бесцеремонно вошли Лиса и

белый, как мел, Хосок, тридцать минут назад еще бывший красным, как сваренный рак.

— Вы когда-нибудь перестаете ебстись? — хохотнула женщина, усаживаясь на кровать.

— Нет, у нас этот процесс на протяжении всей жизни беспрерывен, — фыркнул недовольный
Юнги, которого так нагло обломали. — Чего надобно, дорогуши?

— У Хоби потрясение случилось, — Лиса кивнула на поникшего мужа, что стоял возле тумбы
телевизора ни живой, ни мертвый.

— Что такое? — подскочил Мин.

— Юнги… Эти ебучие тайцы, чтоб их в жопу выебли, спиздили банку с настойкой, которую я вчера
сделал из натыренных в столовке арбузов! На святое посягнули, Юнги! — Хосок трагично прикрыл
глаза рукой.

— Не драматизируй, муженек. Лучше пиздуй разбираться на ресепшен, — хмыкнула Лиса. — И

кента своего с собой возьми!

— Вы меня, конечно, извините, не сочтите за грубость, но какого хуя вы из-за настойки решили
разобщить нашу репродуктивную деятельность? — пропыхтел Чимин, отказываясь слезать с
108/113
альфы.

— Ну Мини, дело мирового масштаба! Международные отношения! Мы не можем позволить этим

тайцам подорвать авторитет нашей Родины! Мы должны отстоять свою честь и честь деревни
Пчелоебово на межнациональном уровне! — воскликнул Мин, настроенный крайне решительно.

— Так вот ты как! Ну ладно, муженек, я запомнил, — Пак скрылся в ванной, громко хлопнув
дверью.

— Ну всё, горе мне. Но ничего, не посрамимся перед иностранцами, покажем всю мощь
российских сельчан, — дед Юнги отряхнулся и поспешил на выход из номера, таща за собой
друга.

— Два брата-акробата, — Лиса закатила глаза и откинулась спиной на матрац, прислушиваясь к

звукам воды, доносившимся из ванной.

***

Доведенные халатностью сотрудников отеля до белого каления, разозленные Юнги и Хосок

шустро подлетели к ресепшену, за которым их услужливо встретили кудрявый таец и две
администраторши. Они приветливо улыбались гостям, явно не предполагая, какой бурный шквал
эмоций от униженных и оскорбленных туристов они сейчас выслушают.

— Доброго полудня, граждане. У нас к Вам весьма деликатный разговор, — начал Мин.

— Кто из вас спиздил мою настойку?! С какой стати, вы меня извините, я скандал такой учиню! Я
спрашиваю, с какой стати?! Это что такое вообще за выступления ваших уборщиков?! Я требую
владельца отеля для разбирательств! Я это просто так не оставлю! — Хосок, которому явно
требовались успокоительные, рвал и метал.

Администраторы засуетились и начали звонить владелице. Через несколько минут в холле

появилась женщина-армянка, грозной походкой направлявшаяся в сторону Юнги и Хосока, ничуть
не испугавшихся такого напора.

— Что здесь происходит? — она недовольно сощурилась.

— Это же Вы, тетя Армена из Сургута? — внезапно спросил дед Юнги.

— Ну да, Арменчик — мой любимый племянник, а что?

— А мы его друзья, постоянно у него на рынке закупаемся. Он нам билеты в Ваш отель продал, —
поделился Мин.

— И в этом самом отеле произошла кража имущества! — не унимался Чон, сложивший руки на
груди.

— Какая кража? Быть не может! — отрезала женщина, скептически оглядывая туристов.

— Еще как может! Ваши сотрудники утащили у меня из номера банку с арбузной настойкой, в
которую я вложил всю свою душу! — фыркнул Хосок.

— Вот паразиты! Я им устрою кузькину мать! Подождите, дорогие гости, на диванчиках, я сейчас
все решу, — армянка мило улыбнулась.

Мужчины сели на диван и принялись ожидать. Хозяйка отеля очень громко отчитывала своих
подчиненных, требуя, чтобы они вернули банку. Под угрозой увольнения одна из горничных все
же отдала напиток владелице, которая тут же отстранила ее от работы. Уладив все
организационные моменты, армянка подошла к альфам и протянула им пропажу в придачу с
семью билетами на шоу трансвеститов в «Мимозе» — парке, что находился через дорогу от отеля.

— Еще раз искренне приношу свои извинения, такого больше не повторится. Девчонка совсем
новенькая, незнакомая, так что я даже не ожидала, — женщина пожала мужчинам руки.

— Благодарим за содействие, — Хосок прижал банку к сердцу и вздохнул, успокаиваясь после

пережитого стресса.
109/113
 ***

К вечеру, когда на улице уже стемнело, нервы пришли в норму, а тела стали отдохнувшими,
семейства вновь сели в тук-тук и поехали на ночной рынок. Прохладный воздух освежал, и альфы,
опасаясь за здоровье любимых омег, грели их в своих объятиях. Поездка выдалась на удивление
тихой и романтичной, никто даже не ругался и не пытался скинуть друг друга на дорогу, а
разговоры о рыбах так и не заводились, кажется, теперь они стали табуированными.

Наконец подъехав к пункту назначения, альфы и омеги вереницей выползли из такси и поспешили
в сторону палаток, решив держаться вместе, дабы не потеряться.

Стоял гомон из голосов продавцов и покупателей, по дороге быстро проносились мотоциклы,

теплый воздух смешивался с пряным ароматом еды и благовоний, а над палатками светились
фонари. Каждый киоск не был похож на другой: в одних продавали игрушки, в других трусы и
носки, в третьих обувь, в четвертых одежду, а в пятых еду, напитки и еще очень много всего.
Атмосфера ночного рынка захватывала дух и сразу затягивала с головой, заставляя восторженно
оглядываться по сторонам в поисках понравившейся вещи.

Тэхен, словно загипнотизированный, остановился возле павильона с фигурным мылом,

благоухающим своими свежими запахами. Омега глубоко вдыхал аромат и чуть ли не
облизывался, глядя на очень аппетитные на вид фигурки. Чонгук, стоявший рядом, смотрел на
своего жениха и без преувеличений был готов скупить ему весь ассортимент этой лавки, только
чтобы видеть горящие глаза и счастливую улыбку на родном лице.

— Тэ, тебе купить мыло? Какое ты хочешь? Только скажи, я куплю. Хоть десять, хоть двадцать.
Выбирай, — Чон мягко приобнял парня за талию.

— Я хочу вот это, — Ким кивнул на маленькую упаковку в форме лотоса.

— Может быть, еще какое-нибудь?

— Нет, только это.

Чонгук заплатил продавцу и повел довольного омегу вслед за остальными. Тэхен все не мог
нарадоваться такому ценному приобретению и без конца благодарил своего альфу, нежно целуя
его в щеку. Вдоволь налюбовавшись красивым мылом, Ким распаковал его и, вдохнув сладкий
аромат жасмина, исходивший от фигурки, откусил добрую ее часть.

— Ну я не знаю, что они туда кладут, отрыв фляги произошел просто, — пробубнил Тэхен с
вселенским удовольствием в глазах. — Это круче, чем оргазм.

— Прямо-таки круче? — сощурился Чонгук, ревниво поглядывая на мыло.

— Не переживай. С тобой ничто не сравнится, — парень ткнулся носом в шею возлюбленного.

Омеги сметали всё на своем пути. Продавцы сегодня ликовали, ведь им удалось заработать целое
состояние на двух семействах, решивших скупить всё и вся. Крема, мази, сережки, браслеты,
кольца, трусы, погремушки, шорты, шляпы, аромапалочки и всё, чего душа шопоголика могла
только пожелать, одно за другим падало в пакеты, которые водрузили на бедных альф
непосильной поклажей.

Мужчины, словно сошедшие с картины «Бурлаки на Волге», черепахами плелись за своими

благоверными, уже сто раз пожалев о том, что выбрали для поездки Таиланд, а не какой-нибудь
Северный полюс, где из базаров можно встретить разве что птичий. Часы тянулись мучительно
долго, ряд сменялся рядом, палатка мелькала за палаткой в нескончаемом рыночном потоке.
Каждые сорок минут семейства устраивали привал, чтобы не лишиться рабочей силы в лице
дорогих муженьков.

Когда силы альф, несмотря на периодический отдых, окончательно иссякли, омеги

смилостивились над ними и оставили сидеть на лавочке, пока сами отправились дохаживать
последние ряды. Делегация омег пролетела до конца рынка очень быстро, ибо в крайних палатках
расположились продавцы юбилейных монет, к которым у туристов совершенно не лежала душа.

Закончился рынок рядом с проселочной дорогой, по которой время от времени проносились

110/113
мотоциклы и автомобили. Одна из машин остановилась возле дружной кучки омег, сигналя. Из
открытого окна высунулась голова какого-то обрусевшего тайца, лыбящегося до ушей.

— Бубочки, садитесь — прокачу, — на ломаном русском пролепетал мужчина, похотливым

взглядом рассматривая каждого из небольшой компании.

— Ты кому сигналишь, а?! — встрепенулся Тэхен. — На первом месте у меня все, что касается моей
чести! Я за свою честь и честь моих близких! — Ким, не договорив, яростно схватил валявшийся на
дороге старый дорожный знак и кинул его на лобовое стекло тайца.

В считанные секунды к шайке омег подбежали патрульные полицейские, стоявшие неподалёку.

Они быстро оформили туристам экскурсию до полицейского участка, и уже через пять минут
возле дороги стоял одинокий Чанбин, следящий за уезжающей полицейской машиной и не
попавший под опалу, только потому что на пару минут отходил в туалет.

Не растерявшись, Чанбин прыгнул в первый попавшийся тук-тук и, протянув таксисту пару сотен
бат, попросил ехать вслед за полицейскими, не отставая. Мужчина, завлеченный деньгами,
сорвался с места, оставляя после себя клубы пыли.

***

Альфы на удивление мирно сидели, будучи вымотанными в самое «не хочу». Никто даже не
говорил, все просто дремали, крепко прижимая пакеты к груди, чтобы никто ненароком не
отобрал. Дед Хосок и дед Юнги, которым совсем скоро стало скучно, укатили тележку, одиноко
стоявшую возле входа в какой-то минимаркет, и устроили в ней, по словам Мина, модную
фотосессию. Следом за друзьями последовали и остальные альфы, посчитавшие идею мужчин
очень даже креативной.

Чонгук и Хенджин, провозгласившие себя часовыми, следили за временем и уже через пятнадцать
минут начали ерзать на месте, порываясь бежать на поиски любимых, но их успокоили старшие,
сказав, что омеги за этот промежуток могли только обсудить, покупать им розовый
пневматический пистолет или тот, что со стразиками. Но минуты шли, а омег все не было и не
было. Поддавшись волне беспокойства, так и плещущего в глазах Хенджина и Чонгука, мужчины
все же согласились организовать поисковой отряд благоверных.

С болью в ногах и беспочвенным неспокойствием в сердцах альфы обошли рынок до самого конца
и попали на эпизод заключения омег стражами закона. Не успев ничего сказать, мужчины
увидели, как вслед за полицией уехал и вышедший из кустов Чанбин.

— Бляха-муха, нельзя было оставлять их одних… Это ж надо так: пойти за безделушками и
попасть под конвой, — нервно хохотнул Чонин, крепче сжимая ладонь Сынмина от напряжения.

— Я уже ничему не удивляюсь. Это же наши мужья, — хмыкнул дед Юнги, совершенно не зная,
что делать, куда звонить и в какие службы обращаться.

— Единственный раз я готов с тобой согласиться, — пробормотал Чан, хмурясь.

— Пойдём в посольство! — внезапно выдал Намджун. — Это посягательство на наш суверенитет.

— Зятек, если твой рот не может сказать умной мысли, незачем его раскрывать, — фыркнул Мин,
набирая номер владелицы отеля, с которой мужчинам удалось подружиться. — Сейчас все решим.

***

К сидящим в обезьяннике омегам присоединился ещё и Чанбин, которого по умолчанию приписали

как соучастника преступной группировки, устроившей нападение на добропорядочного
гражданина, отказавшегося под тяжёлым взглядом дедули Чимина от написания заявления.
Мужчину отпустили, а вот омег оставили в изоляторе до следующего дня в качестве
профилактических мер против повышения уровня преступности в королевстве. Главы семейств
этому ничуть не огорчились, наоборот, сочли за приятный опыт, достали из закромов шоколадки и
начали голосить песни на весь участок, заставляя полицейских чуть ли не на стены лезть от
странных, на их взгляд, мотивов.

— От вашей грязи мусорской мы настрадались! Поели вдоволь у хозяина харчей! Мы раньше

111/113
срока, было дело, отзвонились по актировке лазаретовских врачей! — дружный хор имени Мин-
Чон-Ким-Бан-Хван-Ли сотрясал стены камеры, а стражи закона в это время молились всевышним
силам, обещая больше никогда не связываться с русскими. — Хоп, мусорок! Не шей мне срок,
машина Зингера иголочку сломала! Всех понятых, полублатных, да и тебя бля, мусор, я в гробу
видала!

Внезапно дверь участка распахнулась, и в неё гурьбой ввалились до того распереживавшиеся

альфы, что их лица покрылись красными пятнами. Исключение составлял дед Юнги, у которого
щеки, наоборот, побелели от шока. Мужчины, настроенные крайне враждебно, объединились для
спасения любимых и собирались таранить кованую решётку в случае неудачных дипломатических
переговоров. Омеги же, кажется, совсем не замечавшие своих муженьков, продолжали весело
распевать песни, умудряясь ещё и приплясывать.

— Хэлоу, фраерочки! Мы пришли за нашими сужеными! — с видом великого посла заговорил дед
Юнги, подходя к полицейским. — Отпустите по-братски.

— Это ваши? — на ломаном русском спросил один из них.

— Целиком и полностью, — кивнул Мин, пересчитывая омег по головам.

— Заберите их, пожалуйста, — слёзно попросил полицейский, хватаясь за руку Юнги, как за
спасательный круг. — Они нас уже заебашли.

— Эти красавцы могут, — хмыкнул Сынмин, махая Лисе, на что дед Хосок вскинул бровь, мол
«какого хуя».

Спустя пять минут все обнимались, радуясь долгожданной встрече, а Тэхен, почувствовавший
себя в своей среде, напоследок обвел помещение взглядом и махнул полицейским в прощальном
жесте.

— За окошком помашу тебе, мусор, ручкой, — пропел Ким, цепляясь за локоть Чонгука и
закидывая пакет с манго на плечо.

— Эх раз, мусору я плюну в глаз. Я жиганка вольная, ты рожа протокольная! — подхватила Лиса,
которой приключение в обезьянник явно пришлось по вкусу.

— Покеда, лейтенантики, — крикнул Джисон. — Младший лейтенант, мальчик молодой…

— Это кто там у тебя молодой, а? — ревниво буркнул Минхо, сильнее прижимая мужа к себе за
талию.

— А тебе скажи, и ты захочешь, — хмыкнул омега, щелкая альфу по носу.

Семейства наконец покинули участок, оставив бедных таиландских полицейских в покое. Стражи
закона ещё долго вспоминали это ночное дежурство, из-за которого на их волосах появилась
седина, а глаза мало-помалу начали подергиваться.

Примечание к части

Готова слушать ваши впечатления! Я всегда жду отзывов, как второго пришествия, поэтому
вэлком ту комментс❤

По традиции впихну сюда рекламу о своём тг-канале с морем всякой херни

(https://t.me/jinlipusha)

А еще у меня есть тт с мемными видосиками по фанфикам - @jinlepesha

С любовью, Ваша Даша

112/113
Сноски:
[1] а-ля Луи Витон
[2] есть песня: розовый фламинго — дитя заката
[3] за деда Юнги не переживайте, речь не о нем
[4] отсылка на Коул Спроус и Хэйли Лу Ричардсон. Никому не в обиду, чисто смеха ради!
[5] человек, любящий устраивать разгул и кутить
[6] Что? Простите, я не понимаю
[7] обезъяна с красной попой

113/113