В ЗАЩИТУ ПРИНЦИПА ВНЕСЕНИЯ

КОММЕНТАРИЙ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ

ПО ЭКОНОМИЧЕСКИМ СПОРАМ ВС РФ ОТ 23.05.2016 N 304-ЭС15-
18474

А.Н. ЛАТЫЕВ

Александр Николаевич Латыев, партнер, руководитель практики Группы

правовых компаний "ИНТЕЛЛЕКТ-С", доцент, кандидат юридических наук
(г. Екатеринбург).

Порой приходится удивляться, насколько неглубоко укорененными в

отечественной правовой системе оказываются основополагающие принципы
целых институтов гражданского права. Одним из центральных правил
регистрационной системы ст. 8.1 ГК РФ закреплен принцип внесения,
согласно которому права на недвижимое имущество возникают по общему
правилу с момента их регистрации. Однако до сих пор нередки судебные
решения, игнорирующие этот принцип. Показательным примером здесь
явилось дело N А46-2854/2015 по иску ООО "АЗС-Мостовик" к ООО
"Научно-производственное объединение "Мостовик" о признании права
собственности на ряд объектов недвижимого имущества, потребовавшее для
его правильного разрешения вмешательства Верховного Суда.
Между истцом и ответчиком был заключен договор купли-продажи
недвижимого имущества. Истец по этому договору выступал покупателем, а
ответчик - продавцом. Обязанность по осуществлению регистрации перехода
права собственности на проданное имущество была возложена сторонами на
продавца, которому в целях ее исполнения были переданы все подписанные
сторонами экземпляры договора продажи недвижимости.
Покупатель произвел оплату в согласованном договором размере
(весьма примечательно, что расчеты между двумя организациями на
восьмизначные суммы осуществлялись наличными деньгами и оформлялись
приходным кассовым ордером, а факт их получения подтверждался
впоследствии в суде, помимо прочего, таким редким для арбитражных судов
доказательством, как свидетельские показания), однако так и не дождался ни
регистрации перехода права собственности на имущество, ни возврата от
продавца самого текста договора. В ответ на вполне обоснованную
претензию покупатель узнал, что все подписанные сторонами экземпляры
оригиналов договора продавцом утрачены и на этом основании он не может
зарегистрировать переход права собственности.
Дополнительную пикантность ситуации придает то, что продавец - ООО
"Научно-производственное объединение "Мостовик" в момент заключения
договора уже находился в стадии наблюдения, однако все установленные
законодательством о банкротстве формальности (вроде согласования
отчуждения недвижимого имущества с временным управляющим) были
соблюдены. К моменту же рассмотрения спора продавец-ответчик перешел
уже в следующую стадию банкротства - внешнее управление. Впрочем, коль
скоро договор заключался уже после начала первой из процедур банкротства,
требования истца, даже если бы они были денежными, оказались бы
текущими и подлежали бы удовлетворению ранее требований конкурсных
кредиторов.
Следует отметить, что, несмотря на утрату экземпляров договора, ни
одна из сторон не оспаривала сам факт его заключения и его условия, что
дало основание суду первой инстанции прийти к справедливому выводу о
том, что договор все-таки был заключен, а для установления его условий
пришлось воспользоваться той копией текста, которая была представлена в
суд истцом.
Заплативший за товар, но так и не дождавшийся перехода к нему права
собственности покупатель первоначально обратился в Арбитражный суд
Омской области с иском о взыскании с продавца уплаченной денежной
суммы как неосновательного обогащения. В дальнейшем, однако, истец
изменил предмет иска, потребовав уже не возврата денег, а признания за ним
права собственности на недвижимость, являвшуюся предметом договора.
Суд первой инстанции удовлетворил иск, сославшись на то, что при наличии
заключенного договора и при доказанном факте оплаты товара покупателем
у последнего возникло право собственности.
Восьмой арбитражный апелляционный суд отменил решение и отказал в
удовлетворении иска, указав со ссылкой на п. 59 известного Постановления
Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 (далее -
Постановление N 10/22), что иск о признании права собственности может
быть удовлетворен лишь тогда, когда право собственности возникло до
вынесения судом решения. В случае с производным приобретением права
собственности на недвижимое имущество такое право может возникнуть
лишь с момента регистрации его перехода, отсутствие которой как раз и
явилось предпосылкой для предъявления иска. А раз регистрации не было, то
у истца и не возникло право собственности, соответственно, признано оно
быть не может.
Арбитражный суд Западно-Сибирского округа, однако, не согласился с
судом апелляционной инстанции, отменив его Постановление и оставив в
силе решение суда первой инстанции о признании за истцом права
собственности на спорные объекты недвижимости.
Наконец, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ (далее -
Коллегия) в составе судей И.Л. Грачевой (председательствующий судья, она
же вынесла и определение о передаче дела на рассмотрение Коллегии), А.Н.
Маненкова и Г.Г. Поповой отменила Постановление Арбитражного суда
Западно-Сибирского округа и решение Арбитражного суда Омской области о
признании за истцом права собственности на спорную недвижимость и
оставила в силе Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда
об отказе в удовлетворении исковых требований. При этом Коллегия прямо
указала в своем Кассационном определении на то, что ни ею, ни другими
судами не рассмотрен вопрос о возможности взыскания истцом уплаченных
ответчику денежных средств, и покупатель не лишен возможности заявить
соответствующие требования.
Анализируя вынесенные судебные акты, нельзя не заметить, насколько
распространенную для обывателя, но непростительную с юридической точки
зрения ошибку допустил суд первой инстанции и согласившийся с ним
окружной суд: они связали возникновение у покупателя права собственности
с фактом оплаты товара по договору, совершенно проигнорировав то
обстоятельство, что в отношении недвижимого имущества действует
принцип внесения, который, с одной стороны, предполагает возникновение
права собственности у приобретателя такого имущества лишь с момента
государственной регистрации перехода к нему этого права (за редкими и не
имеющими отношения к рассмотренному делу исключениями), а с другой -
отрицает какое бы то ни было вещно-правовое значение факта оплаты
имущества.
Как справедливо отмечено судом апелляционной инстанции и
Коллегией, ст. 8.1 и п. 2 ст. 223 ГК РФ однозначно связывают момент
возникновения права собственности с моментом регистрации такого права, а
п. 59 Постановления N 10/22 прямо указывает на то, что для удовлетворения
иска о признании права собственности истец должен доказать, что право у
него возникло ранее, а значит, ему нужно либо представить доказательства
регистрации за ним этого права, либо сослаться на одно из прямо
поименованных в законе и постановлении исключений из принципа внесения
(которых не так много и которые исчерпываются ранее - до учреждения
системы регистрации прав на недвижимое имущество - возникшими
правами, правами, перешедшими в порядке универсального правопреемства,
а также возникающим с момента полной оплаты паевого взноса правом
собственности члена жилищного, жилищно- или гаражно-строительного,
дачного и т.п. кооператива). В отсутствие этих обстоятельств покупателя и
продавца связывают лишь обязательственные отношения и покупатель может
защищаться только обязательственными исками.
Более того, специально для случаев уклонения продавца от регистрации
перехода права собственности действующим законодательством
предусмотрено специальное средство защиты: требование о государственной
регистрации перехода права собственности согласно п. 3 ст. 551 ГК РФ.
Именно это - сугубо обязательственное - требование, являющееся частным
случаем требования об исполнении обязательства в натуре, закрепленного на
сегодняшний день как универсальный способ защиты обязательственных
прав в п. 1 ст. 308.3 ГК РФ, служит надлежащим способом защиты прав
покупателя, если он заинтересован в получении имущества от продавца, а не
в возврате уплаченных денег, к чему его подталкивают вынесенные по делу
судебные акты.
То обстоятельство, что продавец-ответчик утратил переданные ему
экземпляры договора, как представляется, нисколько не исключает
удовлетворение такого требования. Оценивая этот аргумент с точки зрения
норм об ответственности за нарушение обязательств (п. 3 ст. 401 ГК РФ) и о
прекращении обязательств (ст. 416 ГК РФ), мы вынуждены будем прийти к
выводу о неизвинительности поведения ответчика, утратившего
необходимые документы, а следовательно - о сохранении в силе его
обязанности осуществить регистрацию. Притом что в ходе рассмотрения
дела судами был установлен факт заключения договора и были определены
условия, на которых он заключался, ничто не мешает вынести решение о
регистрации перехода права собственности к покупателю.
Следует отметить, что и в настоящее время покупатель не лишен
возможности заявить подобное требование - такой иск не должен считаться
тождественным уже рассмотренному хотя бы потому, что он относится к
искам о присуждении, в то время как рассмотренный является иском о
признании.
Вместе с тем несколько удивляет отказ судов в данном деле от
реализации их права на переквалификацию заявленных истцом требований:
общим правилом в отечественном процессуальном праве является принцип
несвязанности суда правовыми основаниями иска, в силу чего суд применяет
те нормы, которые сам посчитает применимыми. Более того, абз. 4 и 5 п. 5
Постановления Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 N 54 "О некоторых вопросах
разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости,
которая будет создана или приобретена в будущем" прямо предписывают
переквалифицировать требования о признании права собственности в том
случае, когда стороны связаны обязательственными отношениями, на
требования, предусмотренные п. 3 ст. 551 ГК РФ. Как представляется, в
данном случае нет никакой разницы между договорами о продаже "будущей
недвижимости" и недвижимости, уже существующей на момент заключения
договора, так что это указание с легкостью могло бы быть применено в
рассматриваемом деле.
Пока же по всем судебным актам видно, насколько старательно ими
обходится вопрос о применении п. 3 ст. 551 ГК РФ и разъясняющих его
положений п. п. 60 - 62 Постановления N 10/22. Такая произвольность в
решении вопроса о переквалификации требований может быть прекрасной
иллюстрацией порочности самого права судов самостоятельно - без учета
позиции истца по делу - определять подлежащие применению нормы права.
В рассмотренном случае, быть может, истец и хотел бы, чтобы суд указал
ему правильную квалификацию, но суд предпочел формальный подход и,
рассмотрев дело согласно буквально заявленным требованиям, отказал в их
удовлетворении, отправляя истца защищать свои права надлежащим образом
в другом процессе.