XVII в.) II Культурное наследие Древней Руси. М ., 1976. С.

195—200) и у Кариона
Истомина (в разделе "Пиитика” его дидактической поэмы ”Град царства небесного”
(I ИМ. Чудовское собр. N 100/302. J1. 17)).
'С м : Стеблин-Каменский М.И. Скальдическое стихосложение / / Стеблин-Камен-
i кий М.И. Поэзия скальдов. JI., 1979. С. 97—99. Впрочем, у отмеченного явления
п-п. и прямые аналоги: компрессивно этимологизированные рассечения слов, диктуе-
гмыс правилами, во-первых, "темного” или "разделенного языка” (berla etersCartha)
прспнеирландских поэтов, во-вторых, "обработанного языка” (samskrta) древнеиндий-
г кой поэзии. См.: Калыгин В. П. Язык древнейшей ирландской поэзии. М., 1986.
< М -5 7 .
“ Цит. по кн.: Макарий. Указ. соч. Т. III. С. 311.
" I ИМ. Чудовское собр. N 115/62 — Минея служебная на апрель, XV в.
< р.: Иванов Вяч. Вс. Об анаграммах Ф. де Соссюра / / Соссюр Ф. де. Труды по языкозна­
нию. С. 638.
"('м.: Ковтун Л.С. Термины стихосложения в русском азбуковнике / / Культурное
наследие Древней Руси. С. 271.
" I 1.Л. Ф. 256. N 420. Л. 20 об.
I им же. Л. 26—27 об.
11 I ам же. Л. 8.
” 1 ИМ. Синодальное собр. N 132.
“ ГИБ. О перг. N 18. Л. 43—44.
"('м.: Филарет (Гумилевский). Обзор русской духовной литературы. СПб., 1884. Кн.
1/2 (862— 1720). С. 48.
" H i новейших назовем работы болгарского исследователя Г. Попова: I) Новооткрита
ор т ннална старобългарска част в тексте на Триода / / Български език. С., 1978. Кн. 6.
С. 497—507; 2) Новооткрити химнографски произведения на Климент Охридски
и Константин Преславски // Там же. 1982. Кн. 1. С. 4—5; 3) Триодни произведения
ни Константин Преславски / Кирило-Методиевски студии. С., 1985. Кн. 2. С. 9— 145.
” 1, 1.1 ттт В.К. Русские акростихи старшей поры (до XVII в.) / / Русское стихосложение:
I радиции и проблемы развития. М., 1985. С. 209—243.
Топоров В.Н. "Проглас” Константина Философа... С. 36—37. Впоследствии
■ икая акростишная форма получила название "стихословные перворечия”. См.: Были-
ШИШ1 В.К. Русские акростихи... С. 213.
" (м .: Канонник. Л. 74.
*'( м : Прохоров Г.М. Греческие эпиграммы в славянском переводе XVI в и в русской
рукописной традиции / / Духовная культура славянских народов: (Литература. Фоль­
клор. История). Л., 1983. С. 88—96; Кож ухаров Ст. Старобългарски проложни стихове
// Литературна история. 1977. N 1 (София).
*' ( м.: Панченко А.М. Русская стихотворная культура XVII века. С. 63—77; Сулима Н.М.
Украинское стихосложение конца XVI — начала XVII в. Автореф. дис. ... канд. филол.
наук. Киев, 1982. С. 9; Трифуновий Ti. Азбучник српских средн,овековних кчижевних
Шумова. Београд, 1974. С. 125.
“ < м.: Бражников М. Древнерусская теория музыки. Л., 1972. С. 86; Холопова В.Н.
У ка ), соч. С. 26.

И И. КАЛИГАНОВ
И С Т О Р И К О -Л И Т Е Р А Т У Р Н Ы Е П Р О Б Л Е М Ы
Ю Ж НОСЛАВЯНСКОГО В Л И Я Н И Я НА РУСИ

Говоря о ю ж нославянском средневековом влиянии на Руси, преж­

де всего нужно определить границы сам ого понятия ’’влияние”. В
него м ожно вклю чать воздействие одной страны на другую в разных
областях культуры: архитектуре, иконографии, музыке, фольклоре,
т ы к е , палеографии, художественном оф ормлении рукописей, литера­
т у р е и т.д. Все эти р азнообразны е сферы культурных воздействий,
St
разумеется, не являю тся пред м ето м нашего рассмотрения. В докладе
речь пойдет об историко-литературны х проблем ах южнославянского
влияния на Руси. При этом посредническая функция болгарской и
сербской книжности в передаче неславянских литературны х произве­
дений нами не учитывается. Во внимание принимаю тся лиш ь те ори­
гинальные пам ятники Болгарии и Сербии, которые наш ли отражение
в русской рукописной традиции и частично использовались русскими
книжниками при создании собственных сочинений. Т ако й подход пред­
ставляется нам целесообразны м, поскольку при затушевывании гра­
ниц между оригинальной и переводной (неславянской) литерату­
р ой 1 уточнить объем литературного воздействия одной страны
на другую очень сложно. Э то запутывает суть дела, хотя ясность
здесь желательна полная. Смещение акцента с вопроса ’’что проник­
ло?” на проблему ’’каким об р азо м проникло?” уводит исследователя
от главного. Ведь, устанавливая ф акт творческого использования
древнерусским книжником какого-либо византийского памятника,
ученый должен говорить о воздействии литературы Византии на
русскую независимо от того, что данное византийское произведение
м о гл о попасть на Русь в б о лгарско м или сербском переводе.
Концентрация нашего внимания на оригинальных произведениях
болгар, русских н сербов как бы сам а собой очерчивает круг
вопросов, на которые надо ответить. К о гда и как зародились
самобытные литературы в Болгарии, Сербии и на Руси? С какого
времени начинается воздействие литератур южных славян на рус­
скую? К ако ва периодизация этого воздействия и какие формы
оно принимало? М ы постараемся д ать на них ответы, но ввиду
небольшого объема д о кл ада они будут изложены в тезисном
порядке.
Первый вопрос неотделим от проблем ы появления у болгар, рус­
ских и сербов развитой системы письма и прохождения этими наро­
д ам и стадии ученичества. Он принуждает нас также коснуться
некоторы х обстоятельств миссии солунских братьев К ири л ла и Ме-
фодия в Великую М оравию , потом у что именно т а м впервые возник­
ли ростки сам обы тной литературы на славянском языке. Н о вначале
следует пояснить, что мы понимаем под стадией ученичества. Это
своеобразный ’’долитературны й” период, в продолжение которого
мораване, болгары , русские и сербы овл адеваю т навы кам и чтения
и письма, знаком ятся с каноническими книгами, необходимы ми
для богослужения, соприкасаю тся с л итературны ми произведениями
других народов и вплотную приближ аю тся к том у моменту, когда
в процессе усвоения чужого опыта рождается потребность в написа­
нии собственных литературны х сочинений. Ученики переш агивают не­
зримый порог и сами становятся творцами, не переставая при этом
почитать творения своих учителей. С этого времени, собственно,
и начинается сам обы тная литература того или иного славянского
народа.
Появление у м ораван, болгар, русских и сербов развитой систе­
мы письма и зарождение сам обы тной литературы оказались связан­
ными с принятием христианства2, но в каждой стране эти процессы
52
протекали по-своему. В Великой М оравии период ученичества завер­
шился сравнительно бы стро по нескольким причинам.
1. Во главе византийских миссионеров, отправленны х в эту
гI рану по просьбе м оравского князя Ростислава в 863 г., стояли
одпрепные филологи — солунские б ратья К ир и л л и Мефодий. Они в
t оиершенстве владели славянским и греческим я зы к ам и и являлись
литературно об разован ны м и л ю д ьм и. Последнее, видимо, было харак-
irpiio и для н екоторы х их помощ ников.
2. Славянская азбука (вероятнее всего, глаголица) была соз­
дана К ириллом для м о раван заблаговрем енно в процессе подготовки
к предстоящей миссии. Т огда же он осуществил и перевод части
обязательных для богослужения книг.
V Солунские братья не являлись первоп роходцам и в деле рас­
пространения христианства и б орьбы с язычеством в Великой М ора-
нпп. Еще до их прихода в эту страну там действовало латино-не­
мецкое духовенство, усиленно насаждавшее новое вероучение.
■1 Кирилл и Мефодий еще до м оравской миссии были сф орм и ровав­
шимися книжниками, успевшими проявить себя на л итературн ом попри­
ще. Им принадлежали такие произведения, как ’’М олитва Григорию
l.oi ослову”, ’’Слово на перенесение мощ ей К л им ента Р и м ск о го ” и др.
Они подавали пример творческой рабо ты своим ученикам в Моравии и
Напнонии. Очевидно, т а м М ефодий написал свой канон Д им итр ию
Солу не кому, а после смерти К ирилла (869 г.) в результате совмест­
ных усилий М ефодия и его пом о щ ник ов бы ло создано пространное
житие славянского первоучителя.
Ьлагодаря стечению этих обстоятельств период ученичества про­
должался в Великой М оравии всего 10—20 лет. Тем не менее с ам о­
бытные м оравские литературны е ростки не получили своего дальней­
ш ею развития. Они не превратились в литературу в полном смысле
•тою слова — литературу с развитой системой жанров, традициями,
разнообразной тем атик ой и б о гатство м идей. Э том у пом еш али небла-
т и р и я т н ы е ф акторы , приведшие к провалу м ор авску ю миссию:
1) географическая удаленность Великой М оравии от своего по­
мп шческого сою зн ика Византии и отсутствие с ней смежных границ3;
2) препятствия, чинимые Кириллу и М еф одию латинско-немецким
духовенством;
}) отсутствие среди византийских миссионеров духовного лица
пысокого ранга, об лад авш его правом рукоп олагать м оравских учени­
ком в священники4;
4) безвременная смерть К ирилла;
5) изменение религиозно-политической ориентации Великой Мо-
рамии после захвата власти князем С в я топ ол ко м , зани м авш им прорим-
скую позицию.
Иная историческая ситуация слож илась в Болгарии. Очень инте­
ресным, на наш взгляд, является наблюдение Д.С. Лихачева, что
болгарская литература сразу же достигла зрелости5. Эта мысль,
однако, нуждается в пояснении. О на верна в то м смысле, что первые
болгарские оригинальные пам ятники об лад ал и б ольш им и литератур­
ными достоинствами. Но ее нельзя т р а к т о ва ть как констатацию воз­
53
никновения зрелой л и тературы на гол о м месте. Болгарские книжни­
ки также не избежали периода ученичества. К а к известно, после
санкционирования христианства в 865 г. князем Борисом I в стране
в качестве богослужебного начал использоваться греческий язык.
В болгарские земли прибыли многочисленные византийские миссио­
неры, составившие на первых порах корпус священнослужителей
новообращ енного христианского народа. Греческий язык ш ироко ис­
пользовался в Б олгарии о ко л о трех десятков лет, а точнее —
до знам енитого Преславского собора (893 г.), которы й возвел в ранг
церковного и государственного язык славянский. За этот период
многие б олгары прекрасно овладели греческим. Н екоторы е из них,
наиболее талантливы е и одаренные из числа послушников и церков­
ных служек, посылались в К онстантиноп оль и византийские м онасты ­
ри д ля получения богословского образования.
В целом по сравнению с Великой Моравией в Болгарии сущест­
вовали лучшие условия для зарождения и дальнейш его развития
сам обы тной литературы.
1. Б олгарское государство граничило с Византией, и это облег­
чало культурные кон такты между двумя странами, способствовало
их интенсивности.
2. В продолжение почти трех десятилетий греческий язык в
Болгарии стал я зы ком -посред ником и делал доступными для болгар­
ских книжников сокрови щ а богатейш ей византийской литературы.
И впоследствии знание греческого язы ка бы ло неизменной чертой
больш инства крупнейших писателей болгарского средневековья.
3. В отличие от Великой М оравии в Болгарии не велась поли­
тическая борьба против распространения христианства в его восточ­
новизантийском варианте.
4. Еще в дохристианский период в Болгарии появилась прослой­
ка населения, приобщ енного к новой вере. Она увеличивалась по мере
отторжения византийских территорий б олгарским и х анами К рум ом
(803—814), О м у р т аго м (814—831), М а л а м и р о м (831—836), Пресианом
(836—852) и Б ори сом (852—889). Н а завоеванных ими землях жило
немало лю дей, начавших д обр ов ол ьн о исповедовать христианство
без каких-либо организованны х миссионерских акций со стороны
Византии. На этих территориях находилось и значительное число
христианских храм ов, построенных еще в IV— VIII вв.
5. Государственная власть в Бол гар ии в конце IX — первой тре­
ти X в. характеризовал ась стаб ил ьн остью и последовательностью
в насаждении христианства в его восточновизантийском варианте.
Редкие исключения составляли попытки возврата к языческим веро­
ваниям в годы кратковрем енного правления болгарского князя Вла-
дим ира-Расате (889—893)6 и диплом атическое заигрывание Бориса I
с Р и м о м для достижения церковной независимости от Константино­
поля и учреждения в стране собственной архиепископии (870 г.)7.
6. Переход от греческого к славянском у богослужебному языку
осуществился сравнительно быстро благод аря деятельности учеников
солунских братьев, бежавших из Великой М оравии после смерти
Мефодия (885 г.) и неудачи византийской религиозно-политической
54
 м т ч и и . Обретя надежное пристанище в болгарски х землях, они за
.............. ... срок (886—893 г.) сумели восстановить и размнож ить
•ни 1 и<шо утраченные кирилло-мефодиевские переводы Священного
писания, а также обучить значительное число болгар славянской
1 |)пмоте.

/ С'реди учеников солунских братьев имелись весьма одаренные

н ни тературном отношении личности, которые выросли в творцов
именно в конце IX — начале X в.: К лим ент Охридский, Константин
Нреславский, Н аум О хридский и др. Д о 893 г. они успели пройти
i Iадию ученичества в Великой М оравии и созрели для создания
самобытных произведений. Другие, возм ож но, были готовы к этому
и раньше, но занимались оказанием помощ и К ириллу и М еф одию при
переводах Священного писания и переписывании богослужебных
книг.
Таким об разом , бы стром у зарож дению и развитию оригинальной
литературы в Болгарии предшествовал период ученичества. Он про­
должался около 30—40 лет. Н адо думать, что в первые годы своего
пребывания на болгарской земле ученики К ир и л ла и М ефодия не
шинмались созданием собственных произведений, а обучали болгар
г на минской грам оте и восстанавливали частично утраченные кирилло-
мефодиевские переводы. Видимо, некоторая зам ин ка произош ла и в
с и т и с заменой глаголицы более привычным для болгар греческим
унициальным а лф ави том , которы й они пытались использовать еще в
донисьменный период. Э та замена, скорее всего, произош ла на Пре-
еланском соборе в 893 г. и вы звала необходим ость в транслитерации
уже подготовленных глаголических книг.
Зарождение и ф орм ирование древнесербской литературы осложня-
лось рядом исторических обстоятельств. Они являю тся доказатель-
етном того, что введение одного лиш ь христианства не обязатель­
но должно привести к бы стром у возникновению оригинальной литера-
|уры. По свидетельству исторических источников, христианизация
сербов произош ла, по-видимому, в 867—874 гг.8. О днако этого было
недостаточно для появления сам обы тной сербской литературы. Ее
быстрому возникновению помешали:
1) феодально-племенная раздробленность и княжеские усобицы.
II IX — начале X в. Сербия находилась на раннем этапе политиче­
ской и этнической консолидации, еще не достигшей степени, доста-
■очной для создания сербского централизованного государства. Славян-
е кие племена, из части ко то ры х впоследствии сф ормировалась древ­
несербская народность, в то время об разовы вали ряд княжеств под
различными названиями: Д укля, Травуния, Захумье, Пагания, Серб­
ское княжество и Конавли, вошедшее затем в Травунию. Сербские
князья Прибеслав, Петр, Бранк, Клони ми р, Павел и Чеслав вели
между собой м ного л етн ю ю борьбу, вы зы вавш ую политическую неста­
бильность и отрицательно сказы вавш ую ся на развитии культурной
жизни;
2) отсутствие сербской церковной автокефалии. После крещения
и распространения христианства в его восточновизантийском ва­
рианте славянские племена, составившие в дальнейш ем ядро древне­
55
сербской народности, не об лад ал и собственной церковной независи­
мо стью и добились ее спустя значительное время;
3) последовательный захват сербских земель политическими про­
тивниками. На протяжении X — начала XI в. Болгария, а затем
и Византия овладели значительной частью территорий, на которых
тогда обитали сербские племена. Занята ими бы ла и внутренняя
Сербия (Рашка);
4) переносы политических и культурных центров в результате
болгарской и византийской экспансии. Занятие внутренней Сербии
войсками противника повлекло за собой смещение политических и
культурных центров к А дриатическому побережью, в Д у кл ю (Зету).
В 30—40-годы XI в. средоточием сербской культурной жизни ста­
новится г. Бар — религиозная столица Барской архиепископии;
5) непостоянство в использовании какого-то одного богослужеб­
ного язы ка и системы письма в IX —XI вв. Следует думать, что в
продолжение указанного периода в зависимости от превратностей
истории, изменения политических границ на Б ал к ан а х и регионов
своего обитания сербы попеременно использовали в качестве бого­
служебного греческий, латинский и славянский языки, прибегая к
глаголице, латыни и кириллице.
В результате перечисленных обстоятельств зарождение ориги­
нальной литературы в Сербии отчасти походит на появление первых
литературных ростков в Великой Моравии. Вслед за возникновением
первого пам ятника оригинальной сербской литературы (по нашему
мнению, им было житие Владимира Зетского, созданное в первой по­
ловине XI в., а не гипотетическая ’’хроника сербских князей”,
согласно точке зрения Г. О строгорского) не последовал сразу по­
ток других литературных произведений — сам обы тное литературное
начало было продолжено лиш ь в начале XIII столетия после сф орм и ро­
вания м ощ ного сербского централизованного государства.
В иных условиях протекало зарождение сам обы тной древнерус­
ской литературы. Оно предварялось введением на Руси христианст­
ва князем В ладим иром в 988 г., утверждением славянского языка
в качестве богослужебного и восприятием развитой системы пись­
менности от болгар. Киевская Русь по сравнению с Великой Моравией
и Болгарией находилась в менее вы игры ш ном положении. Э то объяс­
нимо р ядом причин, среди которых м ожно выделить главные.
1. Киевская Русь располагалась вдали от Константинополя —
главного духовно-религиозного центра Византийской империи. С то­
лицы двух государств разделяло несколько тысяч километров, что
затрудняло культурные связи между двумя государствами. С введе­
нием нового вероисповедания русская земля фактически превратилась
в северо-восточную ойкумену европейского христианского мира.
2. Греческий язык в Киевской Руси знало весьма ограниченное
число людей. Он не стал язы ком -посредником среди ее населения
даже на короткий срок. В результате первого и второго обстоя­
тельств возм ожности бы строго ознаком ления русских книжников с
византийскими пам ятниками светского и полусветского содержания
были крайне ограниченными.
56
 ' Материальная база и организационная структура для отправ­
лении христианских ритуалов в Киевской Руси к 988 г. отсутство-
ййм» почти полностью. Не были построены здания церквей, не сфор-
мнронались приходы, не налажено производство пергамена, необходи­
м о ю для роздания корпуса богослужебных книг, не имелось церков­
ном утвари, икон и всего того, что наличествовало в Болгарии к 893 г.
(материально-организационное строительство института церкви у
Лплгар до Преславского собора в основных своих чертах уже успело
приобрести известную завершенность).
4. Прослойка людей, исповедовавших христианство до официаль­
ной на него санкции, бы ла нам ного меньше, чем в сопредельном
Ипшнтии б олга р с ко м государстве. Прецеденты крещения княгини
Ольги, видимо, некоторы х купцов и других русских людей до вве­
дения нового вероисповедания все-таки были единичными, а не
массовыми.
5. Великокняжеская власть в Киевской Руси к 988 г. не достигла
i n кой степени концентрации, как в Болгарии при введении богослу­
жения на славянском языке в 893 г.
6. Даже если разделить точку зрения нек ото ры х ученых, пред­
полагающ их активную роль болгарских проповедников в приобщении
Киевской Руси к славянской письменности сразу же после 988 г.,
нельзя не заметить, что среди них не бы ло литературны х талантов
ранга Кирилла, Мефодия, К л им ента О хридского, Константина П реслав­
ского и других писателей, стоявш их у истоков зарождения оригиналь­
ных литератур в Великой М оравии и Болгарии. Во всяком случае,
ни одного имени б олгарского книжника, творивш его в Киевской Руси
на рубеже X — XI столетий или одними-двумя веками позднее, сла-
иистам не известно.
Итак, условия для бы строго прохождения стадии ученичества и
формирования сам обы тно й литературы в Киевской Руси вы глядят не
особенно благоприятны ми. К перечисленным за м е д л я ю щ и м ф актор ам
можно добавить и другие. В конце X столетия древнерусское госу­
дарство по численности населения (приблизительно 5 млн чел) и по
территории (около 1,5— 1,8 м лн кв. м )10 в несколько раз превосходи­
ло Великую М оравию и Б о л г а р и ю ко времени введения там христиан­
ства. В нем имелось о коло 25 городов, не уступавших по своей вели­
чине тогдаш ним западноевропейским: Киев, Н овгород, Псков, Л адога,
Ростов, П олоцк, М уром и д р . 11. О днако подавляю щ ее больш инство
русских лю дей жили не в городах, а в деревнях, как правило не
снязанных с остальны м м и р о м проезж ими дорогам и. Если исходить
из расчета, что в период средневековья средний церковный приход
насчитывал пятьсот человек12, то для приобщения всего населения
Киевской Руси к христианству следовало построить свыше 9000 церк-
вей и часовен. В свою очередь, каждый церковный приход нуждался
минимум в восьми богослужебны х книгах13, и это создавало по­
требность более чем в 72000 рукописях. Реш ить подобные задачи
п кратчайшие сроки без предварительной подготовки было бы нелегко
даже при наличии огром ной арм ии строителей, мастеровых по выдел­
ке пергамена, переписчиков книг, миссионеров и священнослужите­
57
лей. П о этой причине христианизация русских земель без преувеличе­
ния растянулась на века. Судя по дан ны м археологии, в X — первой
половине XII столетия сельское население Древней Руси продолж ало
целиком оставаться язы ческим14.
После введения христианства церкви первоначально возводились
только в крупнейших древнерусских городах, и на протяжении X —
первых десятилетий XI в. их насчитывалось не более одного-двух
деся тко в15. Н адо полагать, что именно в них и появились первые
русские рукописные книги. В соответствии с предписаниями для
культовых отправлений требовался вполне определенный состав бо­
гослужебной книжности: евангелие-апракос, апостол-апракос, триодь
постная, триодь цветная, минея общ ая, псалтырь следованная, слу­
жебник и требник. По всей вероятности, на первоначальном этапе
строительства русской церковной жизни этими книгами и исчер­
пывался репертуар чтения древнерусского книжника. В то время
переписчики едва ли осмелились бы переписывать на свой страх и
риск какие-либо иные книги без специального на то поручения. Пер­
гамен, краски и переплеты были недешевы, настоящий читатель еще
не родился, корпорация писцов, р а б о т а ю щ и х на свободный рынок, как
т ако в ая еще не сложилась. В силу этих обстоятельств говорить об
а ктивн о м переписывании то гд а на Руси каких-либо светских или
полусветских книг будет преувеличением.
Такое заявление м ожет показаться ’’еретическим”, поскольку
в науке утвердилось мнение об активной деятельности болгарских
миссионеров на Руси сразу же после введения т а м христианства.
Считается, что они привезли с собой множество славянских книг,
и не то л ь к о богослужебных, но и светского и полусветского х а р а к­
тера. Э то мнение столь часто повторялось в научных статьях и
монографиях, что постепенно стало восприниматься как некая неп­
реложная истина. Между тем конкретные доказател ьства в его поль­
зу не приводятся и по степени своей аргументированности оно м а ­
ло чем отличается от ум озрительного суждения историка русской
церкви М акари я Булгакова, писавшего в середине XIX в.: ’’Откуда,
если не из Болгарии, м огли быть принесены к нам вначале славян­
ские богослужебные книги, и при том в т о м количестве, в каком
требовалось? О ткуда могли прийти первые пастыри, которые способ­
ны были преподавать нашему народу христианские истины на понят­
ному ему языке, — первые учителя, которые начали учить русских
славянской грам оте и письму?...” 16.
Очевидно, проблем а переноса болгарских литературны х памятни­
ков на русскую почву является более сложной, чем кажется на
первый взгляд. Д ля ее решения в первую очередь следует рассмот­
реть вопрос о том, каким о б р азо м болгарские книжники могли о казать­
ся в Киевской Руси. В медиевистике по этому поводу допускается
несколько версий.
А. Часть болгарской знати и болгарски х книжников бежали на
Русь еще в 70-е годы X в. в связи с неудавшимся походом князя
Святослава на Балкан ы и последующей военной экспансией Византии,
захватившей Восточную Б о л г а р и ю 17.
58
 I. Болгарские книжники начали перебираться на Русь во время
п т .п с й ш е г о завоевания Болгарии, предпринятого византийским импе-
р и ш р ом Василием II Б олгаробой цой с 1001 по 1018 гг.
И Киевская Русь обратилась к Болгарии с просьбой прислать
Пымнрских миссионеров в пом ощ ь византийским духовны м лицам.
Каждая из этих версий становится крайне уязвимой при анализе
ионкретных исторических фактов. Болгарские книжники едва ли
могли покинуть свою родину и уйти с отр яд ам и Святослава в языче-
I кую Русь. Они имели представление о крутом норове русского
КИИ1Я, посадившего на кол после взятия Ф илиппополя (Пловдива)
двадцать тысяч его жителей18. К ро м е того, военно-политический
союз Святослава с болгарам и к мом енту его ухода из страны был ра-
шрнан19. Если они и стронулись с насиженных мест, то двинулись
ис на Русь, а в Северную Болгарию , куда еще не ступила нога не­
приятеля. Последнее произош ло в 1001 г., когда им ператор Васи-
ниIt II Б олгаробой ца овладел б олгарским и дунайскими крепостями.
Мо наблюдению В. М ош ина, тем с ам ы м был вбит клин между К и­
ш ской Русью и Болгарией, препятствовавш ий пр ям ы м кон тактам
диух государств20. Н адо полагать, что и тогда болгарские книжники
о т р а в и л и с ь не на Русь, а в Западную Болгарию , продолж авш ую вести
с Византией отчаянную борьбу, исход которой оставался неясным.
Сопротивление Западной Болгарии б ыло окончательно сломлено в
101К г. В эти годы миграция болгарских книжников в Киевскую Русь
т к ж е едва ли могла иметь место. И не то л ь к о потому, что неприя-
■ель отрезал к ней путь, но и по причине ее военного союза с
Иизантией: в состав византийских войск входили русские отряд ы 21.
Проблему миграции следует перевести и в другую плоскость
рассмотрения, задавш ись вопросом: а происходила ли она в дейст-
IIи 1сльности? Ведь из исторических документов известно, что в первые
i оды после завоевания Болгарии византийцами привилегии болгарского
духовенства (а именно оно составляло костяк книжно-образованных
людей) нисколько не урезались, а, наоборот, заметно возрастали.
) ю т глубоко продуманный ход Византии легко объясним ее стрем ­
лением сделать болгарское духовенство опорой своей власти во вновь
шиоеванных зем лях .
М алоправдоподобной является и третья версия. После введения
христианства Киевская Русь не об лад ала достаточны м церковно­
юридическим статусом, чтобы самостоятельно обращ аться к Болга­
рии с просьбой о присылке миссионеров. Она могла сделать это
ю л ьк о через посредничество Византии, чье духовенство направля-
1Н> процесс христианизации русского населения. Константинополь,
естественно, сам ы м остры м о б р азо м отреагировал бы на лю б ую попыт­
ку князя В ладимира вступить без ведома византийцев в контакты
с церковниками Болгарии — страны, чей патриарший статус они столь
упорно отказывались признать, при первой возможности понизив его
н ’’табели о рангах” до архиепископства23. К тому же Византия в
гот период находилась в состоянии перманентной войны со своим
сснерным соседом, твердо укрепившись в намерении сломить его до
конца.
59
 Более вероятно, что византийское духовенство, на которое бы ­
ла возложена задача христианизации Киевской Руси, для преодоле­
ния язы кового барьера и приобщения русского населения к основам
христианской д огм атики предприняло следующие шаги:
а) после тщ ательной фильтрации отобрало небольшое число бол­
гарских священнослужителей из недавно покоренных восточноболгар­
ских земель и переправило их на Русь;
б) послало будущих русских священнослужителей для обучения в
Константинополь и византийские монастыри, обеспечив им учителей
из все той же Болгарии.
Надо полагать, что славянские книги, предназначавшиеся для
обучения русских учеников на рубеже IX —XI вв., подвергались
строгой византийской цензуре с целью исключения из них ’’вредо­
носных” еретических сочинений. К ро м е того, их содержание перво­
начально, видимо, не вы ходило за рам ки уже упоминавшихся восьми
богослужебных книг. Другое было излиш ним и не входило в на­
мерения византийских миссионеров. Они не ставили себе задачей
в сжатые сроки поднять уровень духовно-религиозного сознания
своей русской паствы. В их памяти свежим был пример Болгарии,
которая, быстро добивш ись церковной автономии, вновь превра­
тилась в воинственного соседа Византии.
Т аки м об разом , проникновение в Киевскую Русь болгарских
книг, менее связанных с практикой богослужения, относится к
более позднему времени, нежели рубеж X — XI столетий. Т аковы ми
являлись две их разновидности: четьи-сборники и книги для ’’келей­
ного” чтения. В число первых входили многочисленные поучения
отцов церкви, златоустники, толковы е псалтыри, служебные минеи,
патерики и т.п. Вторую разновидность составляли исторические
палеи, хронографы, измарагды, златы е цепи и др. Н еобходимость
в таких книгах росла по мере роста лю бознательности древне­
русского книжника и развития в Киевской Руси монастырской жизни.
Первые монастыри начали строиться у нас еще с конца X в. в
Киеве, Н овгороде24, а затем и в других древнерусских городах.
О днако их облик существенно разнится от наших сегодняшних
представлений о ’’среднем” монастыре. Тогда они еще не успели
превратиться в истинных феодалов: не обзавелись земельны ми угодь­
ями и смердами, каменными постройками и стенами, богатыми
библиотеками и помещ ениями для многочисленных монашеских
келий. Это были скромные церквушки, обнесенные ты ном , с неболь­
шими деревянными постройками внутри, в которы х жило от трех
до пяти монахов. П орядок монастырской жизни еще не регламен­
тировался уставами — сводами предписаний, предусматривавш ими
наличие у братии четьи-сборников. В первые десятилетия суще­
ствования русских монастырей количество находящихся в них книг
едва ли превыш ало обязательную цифру богослужебных, а литерату­
ра светского или полусветского характера у м онахов полностью
отсутствовала.
Коренные сдвиги в церковно-религиозной жизни Киевской Руси
наблю даю тся с 30-х годов XI столетия. В культурной истории
60
 Русс кого государства произош ли важные события: учреждение митропо-
jiiiii (1037 г.), начало строительства киевского кафедрального со­
бора св. Софии25, создание первой русской библиотеки. Эти со-
0i.ii ия во м ногом обязаны политической и культурной инициативе
к пн 1я Ярослава Мудрого, способствовавш его также и организации
кишского переводческого центра. Летописцы с о о бщ аю т, что Ярослав
"собра писце многы и прекладаш е от грек на словеньское писмо,
и синсаша книгы м ногы ”26. Очевидно, среди переводчиков, кроме
шанших славянский язык византийцев, были и вы ходцы из болгар ­
ских земель. Здесь тогда все начинает х о р о ш о увязываться. Извест­
но, что после смерти болгарско го архиепископа И оанна Дебрского
(1017 г.) его престол занял византиец Лев Пафлагонский, предпри-
нинший массовую замену грекам и высшего и даже низшего болгар ­
с к о ю духовенства вплоть до священников и иподьяконов27. Именно
с конца 30-х годов поток болгарских книжников стихийно (или
искусственно направляемы й византийскими церковны ми иерархами)
устремляется на Русь. На этот раз, уходя навсегда в далекие
русские земли, болгарские книжники берут с собой не только
богослужебные книги, но и четьи-сборники и сборники для ’’келей­
н о ю ” чтения. Обилие такой литературы , которая все шире стала
использоваться в русской монасты рской практике, вы звало в сере­
дине XI в. принятие Студийского типика -— первого м онастырского
28
устава .
Приведенные данные, выстроенные нами в определенной последо-
иательности, в известной мере о б ъясняю т сравнительно долгий пе­
риод ученичества у русских книжников. По подсчетам некоторых
исследователей, он продолж ался 50—70 лет29.
Количество привезенных на Русь болгарским духовенством четьи-
сборников и книг для ’’келейного” чтения, видимо, было немалым,
но в их составе преобладали славянские переводы византийских па­
мятников. С ам тип первых с а м обы тны х литературны х произведений
на Руси — таких, как гипотетическая ’’Киевская летопись 1037—
1039 гг.”, ’’Повесть временных лет”, ’’Чтение о Борисе и Глебе”
и др., — подсказы вает м ысль о том, что образцам и для них
служили сочинения не болгарских, а византийских и западносла-
иянских авторов. ’’Повесть временных лет” представляет собой л ето­
писный свод, какие в Б олгарии не создавались, а ’’Чтение о Б о ­
рисе и Глебе” по своему характеру является ’’мученической агиогра­
фией”. В литературе П ервого Бол гарского царства мартирии, т.е.
жития мучеников, не обнаруживаю тся.
В целом картина проникновения оригинальных сочинений южных
славян в древнерусскую рукописную традиц ию оказывается более
сложной, чем это принято считать. В медиевистике преобладает
мнение, что будто чуть ли не все произведения болгар и сербов
сразу же после своего создания становились известными в Киевской
Руси, не говоря уже о пам ятниках, принадлежавш их перу болгар­
ских писателей IX — начала X в. Проникновение последних стерео-
ш ино воспринимается едва ли не как некий одноразовы й акт,
снсршившийся в конце X — начале XI столетий. В действитель­
61
ности все, видимо, обстояло иначе. Если исходить из конкретных
данных, а не ум озрительны х гипотез, то получится, что значительная
часть сочинений ю ж ны х славян попала на русскую почву гораздо
позже своего появления на свет. Асинхронность между созданием
древнеславянских л итературн ы х памятников и их проникновением
в инославянскую среду объясняется не то л ь ко хронологическими
различиями в возникновении болгарской, русской и сербской ли­
тератур и медленными тем п ам и распространения средневековой руко­
писной книги30. Она вы зывалась также различием памятников по
своему статусу и зависела от наличия или отсутствия ’’режима
благоприятствования”. Трудно допустить, что такие сочинения, как
житие Иоанна Рильского, служба царю Петру и другие болгарские
агиографические и гимнографические памятники, прославляющ ие ме­
стных подвижников, могли появиться в Киевской Руси в X —XIII вв.
Э том у бы несомненно воспротивилась церковная цензура визан­
тийцев, отказы в ав ш ая ю ж ны м славянам в праве канонизировать соб­
ственных угодников. Т о т факт, что произведения болгар и сербов
подобного рода не встречаются в русских рукописях X I—XIII вв.31,
по-видимому, не случаен. Исключение составили то лько имена сла­
вянских первоучителей К ири л ла и Мефодия, которые хотя и не были
официально возведены в ранг святы х тогдаш ней греческой церковью 32,
но могли считаться ’’своими” византийскими подвижниками.
О характере проникновения сам об ы т н ы х южнославянских пам ят­
ников в русскую литературу X I—XVII вв. дает представление
составленная нами таблица. В ней фиксируется время и место
их создания, автор (если произведение приписывается ему, то оно
сопровождается вопросительным знаком), отмечаю тся время появ­
ления данны х памятников на Руси и все установленные случаи его
использования древнерусскими книжниками при написании собствен­
ных сочинений. Здесь также приводятся сведения о русских списках
южнославянских произведений и их распределении по векам. Что
показы вает такая таблица? Она дает несколько неожиданные резуль­
таты и заставляет задуматься над пр авом ерностью ряда положений,
которые превратились в стереотипы мы ш ления больш инства сла-
вистов-медиевистов. К сожалению, за недостатком места здесь нет
возможности привести всю нашу таблицу целиком. П оэтом у выбе­
рем из нее примеры, ил лю стрирую щ и е бытование на Руси сам о­
бы тных произведений, созданных крупнейшими писателями славян­
ского юга IX —X вв. — К л им енто м О хридским, И о анн о м Э кзар хо м
и К онстантином Преславским.
Первый из них являлся одним из сам ы х плодовиты х писателей
раннего славянского средневековья. Ему принадлежит свыше восьми­
десяти поучительных слов и наставлений. К ром е того, наряду с
другими книжниками он принимал участие в составлении П ространно­
го жития К и ри л ла33. Из всех К лим ентовы х слов и наставлений
в русской рукописной традиции X I—X III вв. зафиксировано только
17, причем больш ая часть уцелевших списков тяготеет к концу
этого периода. П очти 3 /4 слов К лим ента О хридского обнаружива­
ется в русских рукописях, датиру ем ы х XIV — XVII столетиями, в
62
 iii'концом в сборниках XV I— XVII вв. К этом у же времени отно­
си им и больш инство первых русских об р аб о т о к произведений упо­
мянутого книжника.
Пространное житие К ирилла известно в 39 русских списках34,'
к I которых самый старш ий — конца XV в. Тем не менее житие
I ш иитского первоучителя было х оро ш о зн а к ом о книжникам Киев-
I кой Руси значительно раньше. И м я К ир и л ла встречается в первой
русской датированной рукописи — О стр ом и р ов ом евангелии 1056—
I0S7 гг., А рхангельском евангелии 1092 г. и других наших ману-
I криптах X II— XIII вв. Житие знал автор ’’Повести временных лет”,
ппомисец Нестор. О тр ы во к из пам ятника с пророчеством С олом она
о Христе читается и в одной из русских рукописей XIII в. — в
сГюрнике толкований из Ветхого и Н ового завета.
Иоанн Э кзарх зареком ендовал себя в истории древнеславянской
книжности главны м об р азо м как переводчик и создатель слов и
поучений, автор оригинальных предисловий к переводному ’’Шесто-
днсиу” — сборнику сочинений раннехристианских писателей и ”Не-
Огспм” Иоанна Д амаскина. Из восьми приписываемых этому книж­
нику поучений в русских рукописях X I—XIII столетия встречается
ю л ьк о одно — ’’Слово на Вознесение” в знам ени том Успенском
сборнике X II—XIII вв. Остальные семь поучений распределяются
по искам следую щ им образом: ’’П охвала кресту” — XIV в., ’’Слово
на Преображение” — XV в., а другие пять слов — X V I— XVII вв.
Древнейший русский список ’’Шестоднева” датируется 1414 г.
Остальные (а их насчитывается более шестидесяти) были созданы
н XVI—XVIII столетиях. Э кзарховский перевод ’’Небес” с ориги­
нальным предисловием известен у нас по древнейшему русскому
списку конца XII — начала XIII в. О стальные русские списки
0 | носятся к XV— XVII вв.
Константин Преславский вошел в историю древнеславянской книж­
н о с т и в качестве создателя ’’Учительного евангелия”, автора ” Про-
1ласа к Е вангелию” и ’’Азбучной М олитвы ”. Древнейшие русские
списки первых двух произведений относятся ко второй половине
XII в. В русской рукописной традиции X III столетия они не обна­
руживаются — их переписывание ведется в основном тремя-четырьмя
исками позднее. ’’П рбглас к Евангелию ” К онстантина Преслав-
ского известен лиш ь в одном русском списке — он помещен в
сборнике ’’Златая цепь” XVI в. из собрания Троице-Сергиевой
ланры.
Конечно, судить о времени проникновения южнославянских лите­
ра турных пам ятников в русскую литературу X II—XVII вв. только
но уцелевшим русским спискам было бы неверно. Многие ранние
русские списки оригинальны х сочинений ю ж ны х славян до нас не
дошли. Так, например, зн ак о м ств о с переводом ’’Шестоднева” Иоанна
)ю арх а прослеживается в ’’Поучении” В ладимира М оном аха (XII в.)
и "Слове о погибеле русской зем ли” (X III в.), хотя, как уже отме­
чалось, старейший из уцелевших списков перевода Э кзарх а д ати­
руется XV в. О днако нельзя впадать и в другую крайность,
чрезмерно апеллируя к слабой сохранности русского рукописного
63
фонда X I—XIII вв. по причине частых пожаров, м онголо-татарских
погром ов и гибели рукописей из-за обветшания. Русская рукопис­
ная традиция все-таки бы ла довольно живучей и донесла до нас
почти все то, что приш ло к нам со славянского юга в эпоху
раннего средневековья. К том у же при анализе болгаро-русско-
сербских средневековых связей и литературного влияния на нас
ю ж ны х славян в первую очередь нужно говорить не просто
о присутствии в русской рукописной традиции того или иного ори­
гинального болгарского или сербского произведения, а о том, когда
и как он оказал воздействие на древнерусских книжников в процессе
написания ими собственных сочинений.
Составленная нами таблица, разумеется, не является оконча­
тельной. Она отраж ает научный уровень, достигнутый славистами в
изучении болгаро-русско-сербских литературны х связей. Со временем
в нее будут вноситься известные коррективы. Тем не менее та­
кая таблица позволяет сделать ряд предварительных выводов о
периодизации, хронологии и особенностях влияния на древнерусскую
литературу книжности славянского юга.
1. П ериодизация средневековых литературных связей не совпа­
дает с периодизацией развития отдельно взятых славянских лите­
ратур. Р я д литературны х пам ятников, созданных в Болгарии и
Сербии в IX —XIV столетиях, м ог попасть на русскую почву
гораздо позднее — в XV, XVI и даже XVII вв. По этой причине
традиционное деление ю ж нославянского влияния на первое и второе
приобретает проблематичность.
2. Из таблицы видно, что в русской рукописной традиции X I—
XIV вв. до сих пор не зафиксировано ни одного русского списка
сам обы тны х сербских литературны х памятников, равно как и следов
влияния таковы х на творчество древнерусских книжников того вре­
мени. Э то обстоятельство ставит под сомнение целесообразность
употребления утвердившегося научного клише ’’первое южнославян­
ское влияние”. Со славянского юга в литературу Киевской Руси,
очевидно, вливались только сам обы тны е литературные сочинения
болгар, но не сербов. П оэтом у применительно к данном у периоду
следует говорить о болгарском , а не ю ж нославянском влиянии.
3. По наш им наблюдениям, пики юж нославянского литературного
влияния на Руси — болгарского в X I—XIV столетиях и б олгаро­
сербского в XV—XVII вв., если судить о них по степени исполь­
зования древнерусскими писателями сам обы тны х произведений южных
славян, не совпадаю т с пиками развития собственных литератур
болгар и сербов. Здесь почти всегда имеет место хронологиче­
ская сдвинутость от полувека до полутора столетий.
4. Само понятие ”пик влияния” в д анном случае вмещает в себя
исключительно количественные характеристики. Качественные х ар а к ­
теристики при взаимодействии оригинальных литератур Болгарии,
Сербии и Руси применяться не могут. И х употреблению противоречит
неизменный континуитет и повторяем ость одинаковы х приемов ’’заим ­
ствования—воздействия” с одинаковы м зн ак о м на всем протяжении
славянского литературного средневековья. За новое ’’качество” здесь
64
|||ииГ)()чно принимаю тся лиш ь новые комбинации количественных
кирактеристик. Н о от перестановки слагаем ых в общ ем итоге
гумма не изменяется.

' II ингературоведческой медиевистике незаметно стали превращаться в аксиомы сле-

цуннцне положения: четкие границы между письменностью и литературой отсут-
■ щуки; нельзя провести границу между оригинальной и переводной литературой;
| рнницм между отдельными славянскими литературами православного региона в эпоху
I роднснековья были размытыми. Подобное ’’безграничье” ведет к исследовательскому
I унику. Установить границы между данными явлениями и понятиями, дейст-
пн i c j i i . h o , порой нелегко. Однако это не означает, что ученые должны отказы-
инп.сн от продвижения в этом направлении. В науке индуктивный метод всегда
нрсхрисно дополнялся дедуктивным, синтез сочетался с анализом, обобщение с
конкретизацией. Проникновение в суть явления обычно сопряжено с необходимостью
выделить и отграничить его от других сходных явлений, даже имеющих с ним
"mu рлничные зоны”.
' l i t »того не следует выводить некую историческую закономерность. В Армении,
нйиример, христианство было введено в 303 г., а письменность на армянском
и 11.1 кс появилась около века спустя. См.: Абегян М. История древнеармянской
шпгритуры. Ереван, 1975. С. 53.
1Кроме того, в первые годы кирилло-мефодиевской миссии Великая Моравия была
oipeinna от Византии враждебной Болгарией, заключившей союз с Восточно-
фрпикским королевством. См.: Флоря Б.Н. Сказания о начале славянской пись­
менности. М., 1981. С. 25; Гюзелев В. Княз Борис първи. С., 1969. С. 65—74.
* ( м.: Бернштейн С.Б. Константин-Философ и Мефодий. М., 1984. С. 94.
'(м .: Лихачев Д.С. Размисли за националното своеобразие и европейското значение
ни старобългарската литература / / Литературна мисъл. С., 1970. Кн. 2. С. 73—
н \ Он же: Развитие русской литературы X—XVII вв.. Л., 1973. С. 35—39.
’ ( м : 1латарски В. Избрани произведения. С., 1972. Т. 1. С. 352—353.
'('м.: Гюзелев В. Указ. соч. С. 209—256.
I См : Наумов Е.П. Формирование этнического самосознания древнесербской народ­
ное h i / / Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего
средневековья. М., 1982. С. 188.
’ ('м.: Сабрана дела TeoprHja Острогорског. Београд, 1970. Кн. 4. С. 79—86.
'"('м.: Урланис Б.Ц. Рост населения в Европе. М., 1941. С. 84, 86.
" ( м : Тихомиров М.Н. Древнерусские города. 2-е изд. М., 1956. С. 15.
II Гм Сапунов Б.В. Книга в России в XI—XIII вв. Л., 1978. С. 58.
"('м.: Гам же. С.77, 79.
" ( м Седое В.В. Распространение христианства в Древней Руси: (По археологи­
ческим материалам) / / Введение христианства у народов Центральной и Восточной
I кроны: Сб. тез. М., 1987. С. 40.
" Ни данным летописей, на Руси в это время были построены церкви св. Василия,
(ми ородицы (Десятинная) и Георгия Победоносца в Киеве, Преображения в Василь­
еве и Ьерестье, Рождества Богородицы в Суздале, Успения Богородицы в Ростове и др.
" Мнкирий [Булгаков]. История русской церкви. СПб., 1857. Т. 1. С. 72.
"('м.: Жуковская Л.П. Изборник 1073 г. Судьбы книги, состояние и задачи изу­
чении II Изборник Святославов 1073 г. М., 1977. С. 12.
"< м : Златарски В. История на българската държава през средните векове. С.,
1471. Т. I, ч. 2. С. 573.
" Мупшфчиев П. История на българския народ (681 — 1323).С., 1986. С. 220; Са-
>«/>()« А Н. Дипломатия Святослава. М., 1982. С. 170, 182.
См: Мошин В. О периодизации русско-южнославянских литературных связей
X XV веков II ТОДРЛ. М.; Л., 1963. Т. XIX. С. 53—54.
" (м .: Златарски В. История на българската държава през средните векове.
I 1,ч. 2. С. 725.
"('м.: Литаврин Г.Г. Болгария и Византия в XI—XII вв. М., 1961. С. 351—352.
" (м .: Николае Й. Православната църква през епохата на феодализма (IX— XIV в.) / /
Ирппославието в България. С., 1974. С. 105— 106.
" II первые десятилетия после введения христианства монастырей на Руси возво-
' In> 257 65
 дилось значительно меньше, чем церквей, — считанные единицы. См.: Мона­
стыри Российской империи / Сост. В.В Зверинским. СПб., 1887.
25 См.: Повесть временных лет: Текст и перевод. М.; JI., 1950. Ч. 1. С. 102— 103.
26 Там же. С. 103.
27 См.: Литаврин Г.Г. Указ. соч. С. 367—368.
28 См.: Мансветов И. Д. Церковный устав. СПб., 1885.
29 СМ.: Сапунов Б. В. Указ. соч. С. 208.
30 Калиганов И.И. Некоторые черты литературного общения болгар, русских и
сербов в эпоху средневековья / / Литературные связи. Литературный процесс.
М., 1986. С. 197— 198.
31 См.: Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР
(XI—XIII вв.). М., 1984.
32 В греческом богослужении имена Кирилла и Мефодия появились только в XX в.
См.: Кирил патриарх Български. Как бе отпразнувана 1000 годишнината от
смъртта на св. Методий / / Константин-Кирил Философ. С., 1971. С. 53.
33 Это подтверждено путем обработки текста памятника на ЭВМ. См.: Романкова Н.В.
Формально-количественные методы и проблемы атрибуций нарративных источников
по истории южных славян IX—XIV вв.: Автореф. дис. ... канд. филол. наук.
М., 1985.
34 См.: Рогов А.И. Великая Моравия в письменности Древней Руси / / Великая
Моравия. М., 1985. С. 277—288.

66