My Bol Se Ne Prosnemsa

Ссылка на материал: https://ficbook.
net/readfic/4432552
Мы больше не проснемся
Направленность: Слэш
Автор: Arvey (https://ficbook.net/authors/1718115)
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер)
Пэйринг и персонажи: Том Марволо Реддл/Гарри Поттер, Бартемиус Крауч-мл.,
Сириус Блэк III, Гарри Поттер, Том Марволо Реддл
Рейтинг: NC-21
Размер: планируется Макси, написано 450 страниц
Количество частей: 32
Статус: в процессе
Метки: Несчастливый финал, Психические расстройства, Нездоровые
отношения, Пытки, Рейтинг за насилие и/или жестокость, Сложные отношения,
Галлюцинации / Иллюзии, Верность, Убийства, Обреченные отношения, Кровь /
Травмы, RST, Психологическое насилие, Трагедия, Манипуляции, От героя к
злодею, Стокгольмский синдром / Лимский синдром, Сумасшествие,
Великолепный мерзавец, Психологический ужас, Эмоциональная одержимость,
Газлайтинг, Насилие, ОМП, Underage, Ангст, Драма, Психология, Дарк, Ужасы,
AU, Дружба, Жестокость, Убийственная пара, Обоснованный ООС, Элементы
романтики
Описание:
На летних каникулах учителя обнаруживают на территории Хогвартса
подростка, который по странным обстоятельствам потерял память. Им
оказывается Том Реддл прямиком из 1942 года.
Том Реддл, который не станет добрым человеком, Гарри Поттер, в сердце
которого постепенно разрастается тьма.
Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика
Примечания:
Здесь нет явного ООС, я постаралась передать характеры персонажей такими,
какие они были показаны в книге. Достаточно медленное развитие отношений,
сюжета. Никаких внезапных наследий, никакого Мэри/Марти Сью.
Озвучка фанфика: https://www.youtube.com/watch?v=B_nkPPVanS8
Огромное спасибо за великолепный арт от Неисправного:

http://fanfics.me/fanart10099
Рассказ, принадлежащий этой же вселенной - https://ficbook.net/readfic/5069923

Оглавление
Оглавление 2
Пролог 3
Глава 1. Встреча 8
Глава 2. Вспышка 21
Глава 3. Ты исключение 36
Примечание к части 52
Глава 4. Марволо Костон 53
Глава 5. Priori Incantatem 68
Глава 6. Друг 83
Глава 7. Fidelius 95
Глава 8. Точка отсчета 110
Глава 9. Спасибо 121
Глава 10. Спящий дракон 136
Глава 11. Cruciatus 153
Глава 12. Разрешение на смерть 172
Глава 13. «Трезвая оценка ситуации, ум и возраст» 185
Глава 14. Ты ведь доверяешь мне? 203
Глава 15. Кошмары 220
Глава 16. Рождество 229
Глава 17. Morsmordre 242
Глава 18. Посмотри, разве мы не одинаковые? 256
Глава 19. Даже если я все-таки умру 273
Глава 20. Ты уже побежден 288
Глава 21. Темный Лорд Волдеморт 305
Глава 22. Покои Леди Морреты Слизерин 316
Глава 23. Пропажа 330
Глава 24. Я могу уйти 338
Глава 25. Звучит так, будто ты влюблен в него 352
Глава 26. Хранитель Тайны 362
Глава 27. Падение Гарри Поттера 375
Глава 28. Безнаказанность 394
Глава 29. Взгляни на мир так, как вижу его я, и ужаснись 407
Глава 30. Права на своего крестника 428
Глава 31. Лондон, площадь Гриммо 12 449
Пролог
Трое волшебников напряженно смотрели на обездвиженного ими

парня и молчали. Минерва МакГонагалл была необычайно встревожена, руки
тряслись, а сама она едва сдерживала порыв выбежать из кабинета директора.
Снейп неверяще разглядывал черты лица пленника, чувствуя, как внутри все
переворачивается от неприязни и волнения. Это было невозможно. Выходило за
рамки его понимания.
Альбус Дамблдор же не выдавал своих эмоций. По его лицу невозможно было

прочесть, что он думает об этой ситуации и как её решить.
— Готовы? — тихо спросил он, и учителя кивнули: Снейп решительно, а Минерва

едва заметно, прикрыв глаза от ужаса.
Директор взмахнул палочкой, и подросток распахнул пугающие красные глаза,

которые выражали крайнее удивление и непонимание.
Он молча уставился на окружающих его людей, которые направляли на него

палочки. Мгновением позже его глаза вернули свой родной синий цвет. Парень
опустил взгляд вниз и заметил, что его крепко привязали к стулу заклинанием,
лишив возможности двигаться. Но было что-то еще. Быстро продиагностировав
свое состояние, он заметил еще парочку чар, сковывающих его движения,
сознание и магию.
— Ты нас слышишь? — спокойно спросил Альбус, целясь парню прямо в лоб.
Тот немного помедлил, узнав отчего-то сильно постаревшего профессора, и

кивнул. Что-то заставляло отвечать правду, хотя он для начала хотел бы узнать,
где именно находится и по какой причине связан.
— Как тебя зовут?
— Том Марволо Реддл, — впервые подал голос парень, безэмоционально

уставившись на единственного знакомого человека в комнате.
Женщина испустила удивленный вздох, а глаза Дамблдора сверкнули.
— Как ты выжил? — процедил сквозь зубы черноволосый мужчина, скривив губы

в гримасе ненависти.
Том чуть наклонил голову набок:
— Я не умирал.
— Как ты… — Минерва совладала с собой, и ее голос налился нотками привычной

строгости. Возможно, в этом ей помог помолодевший вид злейшего врага. — Как
ты очутился на территории Хогвартса?
— Я здесь учусь, — лаконично ответил подросток. — Факультет Слизерин, пятый

курс.
Волшебники пораженно переглянулись.

3/461
— Невозможно, ты выбрал наиглупейшую ложь, — резко ответил Снейп. —
Голову морочить вздумал?
— Нет, — Том догадался, что его опоили Веритасерумом, иначе ни за что бы не

стал терпеть разговоры в подобном тоне. Зелье Повиновения сдерживало его
чувства, а зелье Правды заставляло вновь и вновь открывать рот, отвечая
волшебникам.
— Как ты сюда попал? — переиначил вопрос Снейпа Дамблдор. В отличие от

него, седовласый маг был абсолютно спокоен.
— Я здесь учусь, — Том все-таки смог впустить в повторный ответ холодные

искорки негодования.
— Какой сейчас год?
— Тысяча девятьсот сорок второй, — Реддл чувствовал абсурдность ситуации, но

чары и зелья затуманивали рассудок, не позволяя сознанию полноценно
работать, а эмоциям брать верх. Он словно опустел.
Преподаватели переглянулись.
— Зелье не могло не подействовать, профессор, — тихо произнес зельевар,

отойдя с директором в сторону, тогда как МакГонагалл продолжала сжимать
волшебную палочку в руке, направляя ее на молодого Волдеморта.
— Тогда не будем медлить, — кивнул Альбус, и они вновь подошли к пленнику.
Дамблдор встретился взглядом с мальчиком и вновь взмахнул палочкой, с

огромным трудом протискиваясь в чужие мысли. Несмотря на силу мага, что-то
было не так. Неправильно. Он не мог прикладывать такие усилия в подобных
чарах, никогда раньше собственная волшебная палочка так отчаянно не
сопротивлялась. Возможно, ему на руку сыграли многочисленные чары,
наложенные на разум подростка. Но, несмотря на это, пожилой волшебник
чувствовал, что долго не протянет.
Альбус наблюдал картинки из прошлого, ища правду. Он видел его жизнь в

приюте, самого себя, четыре с половиной года обучения в школе. Однако они
были переиначены: воровство в приюте, жестокость к детям, убийство Миртл,
занятия темной магией — все пропало. Будто кто-то стер неугодную ему
информацию, оставив парня неприкосновенным. Дамблдор видел его жизнь,
быстро мелькавшую под воздействием магии, но это была жизнь обыкновенного
студента, а не монстра, каким он запомнил Реддла еще в годы обучения. И вот,
воспоминания прервались на моменте, где Том заходит в женский туалет на
третьем этаже.
Затем тьма. Удушающая и необъятная. Дамблдор чувствовал, как его

собственное сознание борется с ней, и магия невольно отступает, пытаясь
сохранить жизнь своего носителя: эта тьма затягивала в себя все живое. И имя
ей — Смерть.
Директор очнулся через несколько секунд, его поддерживали с двух сторон

профессора и обеспокоенно заглядывали в лицо.
4/461
— Директор! Альбус! — Минерва была бледна, ее губы подрагивали.
— Все в порядке, — тихо ответил Дамблдор и высвободился от поддерживающих

его рук, испустив смешок. — Стар я для подобного.
«Очень странно. Это не простая потеря памяти. Все инстинкты кричат, что разум
Тома теперь отличается от человеческого, разумеется, еще больше, чем обычно,
от самой сути… От живого человека. Именно поэтому мне было так тяжело.»
Он погрузил подростка в искусственный сон и устало вздохнул. Мысли

разбиты, а тело подрагивало от напряжения.
— И что вы об этом думаете? Почему он здесь? — спросила обеспокоенно

МакГонагалл.
— Пища для размышлений больше походит на праздничный пир, — задумчиво

ответил директор и сел за свой стол, соединив пальцы рук вместе. — Это
действительно Том Реддл, и он действительно из тысяча девятьсот сорок
второго года, как бы невероятно это не звучало.
— Как такое возможно?! Насколько мне известно… — Северус Снейп едва

сдерживал себя от крика. — Может быть, это кто-то другой. Темная магия, зелья,
что угодно, но только не Темный Лорд.
— Почему же? — добродушно спросил Дамблдор, и черноволосый маг взорвался

от подобной невозмутимости.
— Такого перемещения во времени не может быть! Это нарушает законы и рамки

многих и многих известных нам наук!
— Сейчас это неважно. Нужно решить, что с ним делать.
— Решить? — откликнулась Минерва. — Мы же не можем оставлять его в живых,

Альбус.
— Нельзя убивать его, — буквально выплюнул слова Снейп. — Нельзя нарушать

ход истории.
— История уже нарушена его появлением здесь!
— Откуда вы знаете, Минерва? — Снейп сощурился, разглядывая профессора

трансфигурации. — Мы до сих пор помним войну. И все эти смерти…
Он запнулся, но мгновенно справился со своими эмоциями. Голос вновь звучал

холодно и отстраненно:
— Скорее всего, он просто вернется в свое время в положенный ему срок. Если
это действительно путешествие во времени, а не ловушка.
— Может быть, его следует постоянно поддерживать в состоянии сна? Альбус, он

опасен.
Директор молча наблюдал за перепалкой учителей и вновь вздохнул. Ситуация
5/461
была неразрешимо сложной, ведь множество ответов были практически
недосягаемы, пазл находился в своей начальной стадии.
— Нельзя. Ибо тогда Том Реддл никогда не сможет вернуться в свое время. А я
точно не могу предсказать, что и когда вернет мальчика обратно.
— Вы предлагаете его отпустить? — женщина схватилась за сердце и отошла от

директорского стола на несколько шагов.
— Об этом и речи быть не может. Но я был в его голове, — Дамблдор почесал

нос. — Он чист.
— О чем это вы? — с подозрением спросил Снейп.
— Его память будто нарушена, эмоции изменены, а мысли переплавлены. Перед

нами сидит совершенно другой человек, нежели много лет тому назад. Именно
сейчас Том Реддл — обыкновенный ребенок.
Повисла тишина.
Дамблдор, поняв, что отвечать ему не собираются, невозмутимо продолжил:
— Более того, я хочу, чтобы он остался в школе. Я пронаблюдаю за ним

некоторое время.
— В школе? — мысленно простонала МакГонагалл, слова директора все больше и

больше шокировали ее. — Вы подвергнете учеников опасности?!
— Ни в коем случае, — заверил ее Директор. — Не беспокойтесь, Минерва, мы в

безопасности. Похоже, Том абсолютно точно не знает, кто такой Волдеморт.
МакГонагалл вздрогнула, услышав имя, а Снейп и бровью не повел.
— Естественно, я оставлю его на испытательный срок. По возвращении в свою

реальность Реддл, скорее всего, все забудет. Но на уровне подсознания может
измениться. Я надеюсь, — он перевел свой взгляд на крепко спящего парня.
— Если моя теория подтвердится, а в этом я не сомневаюсь, он продолжит
обучение в школе.
— Я не позволю ему и близко подходить к моим ученикам, — резковато ответила

женщина, а Снейп промолчал. — Северус!
— Не буду ввязываться в спор. Только надеюсь, что вы поступаете правильно, —

он впился своими черными угольками в Реддла, чувствуя и страх, и ненависть
одновременно.
МакГонагалл поджала губы, промолчав, но позиций не сдавала.
— Придется предупредить учителей и дать Непреложный Обет, — прохладно

произнесла она через некоторое время, справившись с возмущением. — Многие
мои коллеги помнят, как выглядел Сами-Знаете-Кто до войны. Раз уж этот
монстр пока — «пока» — обыкновенный… мальчик, то никто не должен
разубеждать его в этом.
6/461
— Непременно, — Дамблдор сверкнул глазами и достал из стола кусок
пергамента. — А теперь нужно организовать важные встречи, которые без
помощи высших сил никогда бы не свершились.
Том медленно брел сквозь темный коридор и смотрел перед собой ничего не
выражающим взглядом.
Он не выходил на свежий воздух уже около двух месяцев. Весь мир сжался
до затхлой комнаты с бесконечным лабиринтом за ней. Реддл всего за неделю
раскрыл весь букет защитных чар своей тюрьмы и теперь пытался найти выход
из мертвых коридоров замка. Он никогда здесь раньше не был.
Еще никогда он не был так одинок.
Еще никогда ему не было так страшно.
7/461
Глава 1. Встреча
Гарри удрученно плелся по замку, проклиная сегодняшний день не

почем зря.
Во-первых, Снейп. Неизвестно почему он с первых занятий ходил злой, как

черт. Нет, он и обычно представлял собой озлобленного на весь мир
сальноволосого ублюдка, но в этом году побил свой личный рекорд. Да и многие
преподаватели странно себя вели (это заметили только чуткая Гермиона и еще
несколько девочек за столом Рейвенкло). После слов подруги мальчик
внимательнее присмотрелся к преподавательскому столу во время завтрака и
тоже уловил едва ощутимые изменения, которые затронули практически всех.
Они были нервозны. Словно перед каким-то большим событием или

несчастьем. Гарри не мог подобрать точных сравнений, разглядывая
отстраненный вид нового учителя по ЗОТИ, такого же бледного, как и все
остальные. Только два лица выделялись из общей массы: довольное Дамблдора
и безразличное Снейпа.
«Зато на уроках отрывается,» — мрачно подумал Гарри, потирая обожженную

руку, на которую, счастливый от своих выходок, Малфой опрокинул испорченное
зелье. Пойти в Больничное Крыло Гарри не захотел, слишком устал. Да и кровь
практически перестала сочиться, что давало надежду на благополучное
заживление. Все-таки перьями он не покрылся и нос не потерял.
Почему он бродит по замку вот уже два месяца после прибытия?
У него болел шрам. Не просто болел, голову жгло Адским Пламенем! Это
началось почти перед самой школой, в один невзрачный день августа, когда
Гарри по своему обыкновению ныкался от ненавистных взглядов Дурслей.
Мальчик никому об этом не рассказал. В конце концов, после событий в поезде к
нему и так было обращено слишком много ненужного внимания, от которого
подташнивало. Или эта тошнота была вызвана непрекращающейся болью в
голове?
Гарри поправил мантию-невидимку своего отца и крепче сжал волшебную

палочку, освещая темный коридор Хогвартса.
Первую ночь в замке он так и пролежал с открытыми глазами до утра, хоть и

здорово устал за последнее время. Ведь боли не прекращались уже большую
часть осени подряд. А сейчас они попросту усилились, не давая мальчику
нормально думать и спать.
Боясь наткнуться на профессоров, Гарри все-таки потушил бледный свет на

конце палочки и прислонился к холодной каменной стене, переводя дух и
стараясь привыкнуть к темноте. Он перекатился на бок и прижал разгоряченный
лоб к камню.
Долго простоять так не мог, холод сковывал движения, а на нем была лишь
старая пижама Дадли, которая была не предназначена для прогулок по старому
замку. Хотя, судя по ее виду, она уже давно отжила свое и требовала
немедленного уничтожения. Гарри с радостью бы распрощался с растянутыми
огромными штанами и такой же огромной футболкой, которая издали
8/461
напоминала прогнивший парус. Но он также понимал, что если тратить деньги
на каждую мелочь (а из новых вещей у него только школьная форма), то к
последнему курсу не останется ничего. Он понятия не имел, чем будет
заниматься после школы. Да и надо ли о таком думать, когда впереди еще куча
времени?
Конечно же, Гермиона так не считала. Но вот Рон поддерживал его во всем,
начиная от занятий, заканчивая спорами с девочкой.
Гарри поморщился, боль так и не утихла, и что-то неуловимое влекло его

тело дальше, вглубь замка.
Мальчик вздохнул и поплелся вперед, обхватив себя руками, в надежде

заполучить хоть немного тепла.
Где-то на периферии сознания мелькали мысли и образы, за которые не было

возможности ухватиться. Он решил идти дальше, доверившись внезапному
порыву.
Спустя пару часов непрерывной ходьбы он ощутил, как боль в шраме

усилилась, будто на лоб опустилось раскаленное железное клеймо. Тихо охнув,
Гарри прижал обе ладони ко лбу и присел на корточки, сжавшись в комок и
обхватив руками голову, уткнувшись ноющим лбом в колени.
А вдруг он умирает? А если это какая-то неизвестная болезнь, а он даже не

рассказал никому об этом?!
Пульсация усилилась, когда он услышал тихие шаги прямо по коридору.

Спасение!
Волшебник попытался встать, но тут же упал на спину, ударом вышибая

воздух из легких. Перед глазами пестрили разноцветные вспышки, а к горлу
вновь подкатила тошнота. Гарри уперся ладонями в пол и с трудом принял
сидячее положение.
— Кто здесь? — он услышал тихий смутно знакомый голос, и чужие шаги

ускорились.
Через пару мгновений он разглядел перед собой высокий темный силуэт.
— Как ты тут оказался? Эй, что с тобой? — в голосе незнакомца послышалось

изумление, и он наклонился, чтобы помочь сидящему на коленях мальчику.
И тогда произошло сразу несколько вещей.
Гарри почувствовал прикосновения чужих рук, почти обжигающих замерзшее

тело, боль внезапно прекратилась, а глаза ослепил яркий свет, дезориентируя и
мгновенно согревая. Черноволосый парень покачнулся и рухнул обратно на пол,
теряя сознание от внезапного облегчения и тепла.
Проснулся он на мягкой перине, укрытый одеялом. Голова впервые за долгое
9/461
время не болела, и мальчик наслаждался спокойствием и тишиной.
«Больничное Крыло?» — лениво подумалось Гарри, продолжая улыбаться своим

мыслям, что со своей везучестью скоро останется здесь жить.
— Очнулся?
Из сладкой дремоты его вывел тот же странно знакомый голос, из-за которого
Поттер мгновенно распахнул глаза.
Это было не Больничное Крыло.
И в кресле напротив восседал Лорд Волдеморт в своем юном обличье.
— Т…ты! — Гарри резко сел на кровати и отполз к подушкам, стараясь быть от

врага как можно дальше. Вот теперь он, наконец, понял, что такую боль в его
шраме мог вызвать только один человек. И как раньше не догадался?!
Том выглядел точно таким же, как в воспоминаниях дневника и туманном образе
в Тайной Комнате. Темно-каштановые волнистые волосы закрывали часть лба,
острые скулы выделялись еще сильнее за счет неяркого света свечей, а глаза
обдавали могильным холодом, с неким любопытством наблюдавшие за
изменившимся поведением мальчика.
Несомненно, это был Том Реддл. Лорд Волдеморт.
— Как ты себя чувствуешь? — казалось, об его спокойствие можно было

разбиться насмерть. Гарри не понял суть вопроса и тряхнул головой, с ужасом
осознав, что не чувствует палочку в кармане пижамных штанов.
— Как ты здесь очутился? — дрогнувшим голосом прошептал мальчик, когда

обнаружил волшебную палочку в изящных руках врага. Его палочку.
Мальчика переполнило чувство дежавю. Они вновь вдвоем, а он вновь

безоружен.
Том на вопрос приподнял брови, но на лице не отразилось ни единой эмоции.
— Я теперь тут живу.
— Невозможно! Ты же умер!
— Я и не предполагал, что доживу до глубокой старости, — ответил парень, а

уголки губ нервно дернулись. — Мы были знакомы?
— Ты что, издеваешься? — опешил гриффиндорец, не замечая, как от удивления

у него вытянулось лицо.
— Нет, почему же? — с ленцой в голосе ответил Реддл. — Я жил много лет назад.
Я могу понять, что более старое поколение может меня узнавать, но ты…
Сколько тебе лет?
Гарри хлопал глазами, изумленно разглядывая Волдеморта. От того не исходило

угрозы и неимоверной ярости, как тогда, в Тайной Комнате. В голосе
10/461
проскользнули интерес и настороженность, но не более.
— Почему ты спрашиваешь? Как ты можешь меня не помнить? — такое

поведение нервировало Гарри и окончательно запутывало.
— Только не говори, что ты мой предполагаемый внук, — на лице врага

отразилось удивление, а глаза расширились.
Они уставились друг на друга, как вдруг Гарри прыснул в кулак:
— Внук?.. Ты… Ты точно издеваешься! — сквозь приступ немного нервного смеха

выдавил уже не спрашивая, а утверждая.
Том растерялся и ничего не ответил.
— Так ты действительно ничего не помнишь? — уже более смело спросил Гарри

и подобрался немного ближе к краю кровати.
— А что я должен помнить?
— Тайная Комната. Дневник, — Гарри наклонил голову набок, рассудительно

подумав, что в этой ситуации лучше заболтать противника, пока он не заскучал
и не прикончил его.
Поддержать странную и немного безумную игру, что Волдеморт не хочет его

убить.
В глазах второго парня что-то сверкнуло, и он медленно поднес руку к лицу,

разглядывая собственные пальцы.
— Я… Помню… — сердце Гарри рухнуло в желудок. — Но будто бы это было сто

лет назад. Я… Искал эту Тайную Комнату. Вычитал про нее в библиотеке. Как и
ты, верно? Запретная Секция. И через некоторое время, на пятом курсе,
обнаружил ее. Затем мрак. И я очнулся на территории замка.
— Что? — непонимающе отозвался гриффиндорец. — Как это?
— Не знаю, — резко ответил тот и нахмурился. — Ваши преподаватели и

директор допрашивали меня, поили Веритасерумом, но и под ним ничего. Под их
напором я понял, что переместился в будущее и довольно-таки далеко. Я не
знаю, как оказался в вашем времени.
— Дамблдор знает, что ты здесь? — облегчению мальчика не было предела, и он

начал верить странному рассказу Тома. — Так значит, ты меня не убьешь?
— Убью? — синие глаза распахнулись, в немом изумлении уставившись в

радостные зеленые. От неожиданного вопроса он растерял былую маску
самоуверенности и ледяного превосходства. — Мерлин, я не собирался никого
убивать!
Слова звучали настолько искренне, настолько правдиво, что Гарри решил

предпринять последнюю попытку разоблачить врага. И если уж это не
сработает — не сработает ничего.
11/461
— Ты… Не мог бы вернуть мне палочку? — тихо попросил Гарри и вытянул перед
собой руку, раскрыв кверху ладонь.
Реддл секунду-другую продолжал шокировано смотреть на мальчика, но

мгновением спустя, он еле заметно махнул указательным пальцем левой руки, и
волшебная палочка Гарри мягко приземлилась своему обладателю в руку.
— Спасибо, — выдавил из себя Гарри, сраженный наповал ситуацией. Реддл

ничего про него не помнит? Как же так? Ведь Волдеморт из Тайной Комнаты
знал про него все. — Ты владеешь беспалочковой магией?
— Я все-таки старше тебя года на три, — Реддл горделиво приосанился, не

выдавая свои истинные мысли.
«Ты мне в дедушки годишься, парень.»
— На два. Я на третьем курсе.
— Как тебя зовут? — участливо спросил Том, не отрывая пытливого взгляда от

озадаченного Поттера.
— Гарри, — он поднял глаза на парня, но тут же отвернулся, столкнувшись с

горящими в полумраке льдинками. — Гарри Поттер.
— Значит, ты все-таки не мой внук? — в голосе Тома проскальзывало едва

заметное веселье, но взгляд оставался таким же пронзительным и
напряженным. Он не доверял странному мальчику.
— Где это мы? — Гарри обратил свое внимание на комнату и восхитился,

воистину роскошная обстановка!
Комната не слишком большая, но достаточно уютная (для подземелья, конечно).

Каменный пол застилал черный мягкий ковер по всей площади комнаты;
привычных окон, естественно, не было, но им на достойную замену пришли
живописные картины с пейзажами окрестностей Хогвартса. У арочной двери
стоял платяной шкаф с искусной резьбой терновых веток; по обе стороны от
кровати приземистые тумбочки, выполненные в том же стиле, что и шкаф.
Напротив большой, удобной кровати располагался стол с тяжелым стулом, и два
кресла по бокам, в одном из которых чинно восседал Реддл, все это время
наблюдавший за Гарри. Тот не смог подавить улыбку восхищения и свесил ноги
на пол, тут же заметив, что бос.
— Ты снял с меня обувь? — удивленно спросил волшебник, и Реддл кивнул.
— Что тебя привело в самую глубь подземелий?
— Я не знаю, — честно ответил парень и пожал плечами. Гарри слез с кровати и,

нашарив под ней свои потрепанные кеды, поспешил надеть их на ноги. — Просто
шел, куда глаза глядят.
— Не спится? — хмыкнул Том, и Гарри поджал губы. Как бы то ни было, от голоса

юного Темного Лорда его прошибла дрожь отторжения. Хотелось поскорее
убраться подальше от его внимательных глаз и низкого голоса, который в
прошлом году приказал Василиску убить его.
12/461
— Странно, — он вспомнил события ночи и перевел заинтригованный взгляд на
Реддла. — Что ты со мной сделал?
Том моргнул.
— В смысле… — Гарри мучительно покраснел и поспешил добавить: — У меня

много дней раскалывалась голова, но с твоим появлением все прошло. Как ты
это сделал?
— Я ничего не делал, — покачал головой Том. — Ты вдруг упал в обморок, и мне

пришлось нести тебя до моих покоев. Потом я обнаружил на твоей руке рану и
вылечил ее.
— Ты вылечил мою руку? — Гарри странно дернулся и посмотрел на правое

предплечье — действительно, там остался лишь едва заметный рваный след от
ожога зельем. — Как?
— Все та же беспалочковая магия, — последовал небрежный ответ.
Гарри продолжал пялиться на свою руку, не веря происходящему. Какой-то

абсурд. Сумасшествие. Волдеморт окончательно спятил. Взял совершенно новую
планку психопатии. Или ему стало не с кем болтать. А болтать он любит.
— Спасибо. А почему ты здесь? — Поттер неопределенно махнул рукой, указывая

на всю комнату сразу.
— Думаю, ты и сам знаешь, — его лицо исказила кривая жесткая ухмылка. — Я

узник в этом замке: пленник, враг, зови, как хочешь. Я видел лица твоих
преподавателей. Я видел твое лицо. Мне ничего не объяснили, но я не глуп, — он
подался вперед, упираясь руками о свои колени. — Меня ЗНАЮТ в этом времени.
Меня боятся. Я чувствую страх и ненависть.
Последние слова он почти прошипел сквозь сжатые зубы, а в глазах полыхнул

недобрый огонь.
Гарри побледнел. Вот теперь он точно боится. Удивительно, но озлобленный

Темный Лорд смотрелся куда правдоподобнее и естественнее, чем дружелюбный
растерянный студент.
— Я застрял в незнакомом для меня месте. Всего два месяца назад назвал бы
Хогвартс своим домом, но теперь это темница.
Реддл встал и начал нервно расхаживать по комнате, перестав обращать

внимание на замершего мальчика. Он словно выплескивал весь гнев, всю обиду,
выпускал наружу свое одиночество в холодных каменных стенах замка.
— У меня никого нет. Лишь два раза в день меня навещает Дамблдор, ведя
«воспитательные» беседы. Пару раз замечал эльфов-домовиков, которые
приносят еду, но им строго-настрого запретили говорить со мной. Что
происходит?! Ответь мне!
Он резко обернулся, и в его глазах полыхнул ледяной огонь. Гарри сглотнул и

провел вспотевшей ладонью по волосам.
13/461
— Я знаю не больше твоего, прости, — тихо ответил он, невольно сопереживая
парню, но ответить на взгляд не решался.
— Кто я? — холодно перебил Поттера волшебник. — Кем тебе прихожусь? Я

видел твою реакцию.
— Никем, — быстро ответил мальчик, а Реддл метнулся к нему.
— Не лги мне! — он встал почти вплотную к сжавшемуся в комок Гарри и злобно

на него смотрел. В глазах горели странные огоньки безумия, он выглядел… По-
настоящему опасным.
— Я попытаюсь высказать свои догадки, только если ты отойдешь немного в

сторону и возьмешь себя в руки, — нервно ответил Гарри, поражаясь своей
дерзости, но Том будто бы очнулся. Его лицо медленно разгладилось, пряча
следы ярости и отчаяния, а глаза наполнялись страхом и непониманием, словно
он сам не знал, зачем раскричался на ни в чем не повинного ребенка. Том
медленно присел на корточки, и теперь его лицо находилось несколько ниже
лица Гарри.
— Прости меня, — голос был наполнен раскаянием. — Я не хотел тебя напугать.

Понимаешь… Я хочу выбраться отсюда, вернуться домой, в свое время. Чем я
вообще заслужил подобное наказание?
Дождавшись кивка ошалевшего от подобного поведения Гарри, он продолжил:
— Ты первый, кто просто заговорил со мной. Дамблдор… — при этом имени он

недовольно скривился, но заканчивать мысль не стал. — Тебя когда-нибудь
держали взаперти?
Он горько улыбнулся и прикрыл глаза.
«Держали, Реддл. Всю мою жизнь.»
Гарри чувствовал, что должен что-то сказать, но слова застряли в горле.

Только что перед собой он видел разъяренного Волдеморта, глаза которого
прожигали насквозь, а голос заставлял дрожать. Но сейчас перед ним сидел
беспомощный парень, преисполненный стыдом и отчаянием. Темные кудри были
немного растрепаны, а на висках поблескивал пот.
Гриффиндорец медленно протянул руку и невесомо коснулся плеча парня,

пытаясь его успокоить. Он сам не понимал почему. Почему ему так больно,
почему сердце сжимается, а в голове набатом бьет «Помоги! Помоги! Помоги!»
Том резко вскинул голову и удивленно уставился на мальчика, пытавшегося

его утешить. Из зеленых глаз исчез страх, уступив немому сочувствию.
— Ты странный, — сухо сказал Том и смахнул плечом руку мальчика, поднимаясь

на ноги. Его лицо вновь приобрело отсутствующее выражение. Он закрылся от
Гарри.
— Не более, чем ты, — мальчик позволил себе полу-улыбку, еще не совсем

оправившись от собственных действий и резкой смены настроения Реддла.
14/461
— Мне нужна правда. Меня держат два месяца взаперти, как преступника, я
имею право знать, за что.
Он выжидающе посмотрел на Поттера, который заломил руки и нервно прикусил

губу, быстро соображая. Если он расскажет правду, память может вернуться, и
тогда его убьют. Но просто уйти… Нет, не сможет, гриффиндорское чувство
справедливости не позволит сделать этого.
— А что если… Ты стал очень плохим человеком? — голос звучал неуверенно и

тихо, но Реддл приготовился жадно впитывать любую информацию о себе.
— Что, если твоя потеря памяти и перемещение во времени… Как-то связаны с
этим?
Волдеморт обдумал эти слова и кивнул:
— Скорее всего, так и есть. Но я помню все, что со мной происходило на

протяжении пятнадцати лет. Мне до сих пор пятнадцать, и я не тот человек,
которого все боятся. Разве я не прав? — его голос наполнился такой мощной
уверенностью, что Гарри невольно кивнул.
— Я не знаю, как ты сюда попал. Но… Может быть, Дамблдор… — Гарри

наткнулся на раздраженный взгляд Тома и умолк.
— Еще в мое время он меня недолюбливал.
«Мне кажется, есть за что,» — отстраненно подумал Гарри, теребя пальцами

край футболки.
— И я ему не верю, — холодно добавил Том, присаживаясь обратно в кресло.
— Что он тебе рассказал? — заинтересованно спросил Гарри.
— Ничего конкретного. Пояснил, что некоторое время я поживу здесь. Он сказал,

что если я пройду какое-то испытание успешно, то смогу учиться вместе со
всеми учениками, — в голосе сочился яд презрения и недоверия. — Директор
постоянно рассказывает о каких-то моральных качествах, которых будто бы у
меня нет. Что я потерял память. Он обездвиживает каждый раз, когда приходит,
а я остаюсь полностью безоружным. Иногда он поит меня зельями и вновь
допрашивает. И так на протяжении всего времени!
Гарри пораженно замер и неверяще обернулся к Реддлу.
«Не может быть! Дамблдор бы никогда…» — Гарри оборвал свою мысль. — «А

как еще он мог поступить с Волдемортом?»
— Похоже, профессора знают о твоем присутствии, — медленно произнес Гарри.

Он вновь хотел хоть чем-то облегчить жизнь Реддлу, ведь если ему
действительно пятнадцать лет, он был еще всего-навсего школьником.
Том внимательно слушал Гарри, взяв себя в руки.
— Снейп возненавидел меня еще больше, будто твое появление здесь — моя
вина.
15/461
Гарри отмахнулся от внезапно дернувшегося предчувствия.
— Снейп? Не слышал в своем времени, — Том не помнил ни одного волшебника

среди учеников с такой фамилией. А значит он либо грязнокровка, либо
полукровка.
— Он преподает у нас Зельеварение. Пренеприятнейший тип, — Гарри смешно

скривился.
— Дай угадаю. Та злобная летучая мышь?
Поттер весело рассмеялся, и этот смех разлился в душе Тома необъяснимым

теплом. Он не привык к искренним теплым эмоциям.
— Точно. Он декан факультета Слизерин.
— А ты на каком факультете? — тут же поинтересовался Том.
— Гриффиндор, — Гарри слегка напрягся, зная, что Реддл принадлежит к

враждующей стороне.
— Я так и думал. Шляться по подземельям ночью без видимой на то причины.
— Не спалось, — Гарри спохватился: — А сколько сейчас времени?
— Пять часов утра. Не волнуйся, занятия еще не начались.
— Только я не знаю, как вернуться обратно, — испуганно прошептал Гарри,

чувствуя, как внутри все холодеет. А если его тут поймают? Или он набредет на
Снейпа или слизеринских старост, патрулирующих подземелья?
— Я знаю эти места. Я мог бы нарисовать карту.
— Спасибо, — поблагодарил его Гарри, а Том уже достал из ящика стола

пергамент и прикоснулся к нему ладонью, прикрыв глаза.
Некоторое время его лицо выражало полную сосредоточенность. Через

несколько долгих секунд Реддл устало выдохнул и капнул чернилами на чистый
лист. В следующее мгновение на нем стали образовываться темные линии,
складывающиеся в сеть коридоров и проходов Хогвартса.
— Как ты это сделал? — Гарри подошел ближе, не обращая внимания на мигом

напрягшегося Реддла. — Ты так легко зачаровываешь без палочки, зачем она
тебе в таком случае?
— Не легко, — поморщился Том. — Беспалочковая магия сложна тем, что часть

ее расходуется впустую, наполняя внешний мир и подпитывая его. Некоторая
часть даже переходит к магглам, — он не удержался от легкой гримасы
отвращения. — Так рождаются грязнокровки. Но это одна сторона медали.
Гарри проглотил его обращение к магглорожденным, ведь заводить спор с едва

успокоившимся Томом чревато последствиями.
16/461
— С другой стороны стоит вред. Непоправимый вред. Магия может и вредить,
да, — он нравоучительно кивнул, заметив тень недоверия на лице мальчика.
— Ты ведь знаешь, что магия каждого человека индивидуальна? Редко, когда
она дает идеальное сплетение с другой. Поэтому магию нельзя совмещать. Ведь
есть и совсем противоположные полюса. И при их столкновении, даже при
частичном попадании друг в друга, магическое ядро слабого носителя магии
разрушается, превращая в сквиба.
— И это никак нельзя исправить? — Гарри заворожено слушал, присев на

краешек кровати, напротив Реддла. Об этом он совсем ничего не знал.
— Никак. Однако у сквибов могут родиться вполне здоровые, сильные маги. Но я

отвлекся, — Реддл наслаждался вниманием мальчика, понимая, что он куда
умнее Поттера. — Беспалочковая магия еще непроста тем, что она
ненаправленна. Нет проводника. Твое тело разом выбрасывает в пространство
поток энергии, а поддерживать ее направленность очень сложно. Знаешь же,
все дети непроизвольно творят волшебство? На подсознании. Взрослым
волшебникам сложнее в этом плане. Дети ближе к самой сути магии, у них нет
рамок в голове, они даже не задумываются об этом. Волшебники со временем
теряют такую тесную связь с чистой энергией, и она убивает, если те не
научатся ее контролировать с помощью волшебных палочек. Но при некоторых
случаях она полезна.
— В каких?
— В защите, конечно же, — надменно ответил Том, отклонившись на спинку

большого красного кресла и уставившись в потолок. — Она может окутать
человека полностью, как «Протего», нет, более надежно, даже атаковать.
Стихийная магия полезна и при массовых сражениях, когда тебя зажали в угол.
Но чаще всего в смертельно опасных ситуациях магия реагирует сама, желая
защитить своего хозяина. Хотя, против искусных магов такая защита слишком
слаба.
— Значит… Без палочки тебе совсем плохо?
— Я не слабый волшебник, — покачал головой Реддл. — Вред минимальный, но

сегодня я почти исчерпал свой лимит сил.
Гарри решил не спрашивать, какое волшебство он творил до этого.
Внезапно из соседней двери послышался хлопок аппарации, и Гарри

подскочил на месте.
— Не бойся, это эльф принес завтрак. Присоединишься? — он неуверенно

наклонил голову набок, и мальчик кивнул, не сразу успокоившись.
Оказывается, за шкафом располагалась еще одна неприметная дверь, ведущая в

крохотное помещение со столом и двумя стульями.
Реддл помрачнел, как только зашел туда, и сжал кулаки.
— Именно здесь твой любимый Дамблдор меня пытает. Не непростительными

заклинаниями, нет, — заметив удивленное выражение лица Гарри, сказал Том,
присаживаясь на краешек одного из стульев. — Но сложно не назвать пыткой
17/461
ежедневные допросы, бесконечные зелья и заклинания, не позволяющие
нормально думать и дать отпор насильственному заточению.
Гарри внезапно показалась эта комната крайне неуютной и холодной, будто

выпивала из него жизнь.
— Мы можем позавтракать в комнате, — тихо ответил мальчик, рассматривая

содержимое на подносе: тарелка неаккуратного черствого хлеба с сыром и
кубок с… Водой?
Это напомнило ему проживание у Дурслей.
Том согласно кивнул и отлевитировал поднос на кровать. Они сели по обе

стороны от еды и принялись жевать твердый хлеб, думая каждый о своем.
Гарри не было неловко от молчания, он почти перестал бояться и нервничать,

стараясь попросту не смотреть на сидящего по-турецки Лорда Волдеморта. Что-
то все еще не давало покоя, и много вопросов вертелось на языке, которые он
пока боялся озвучить.
Во-первых, он не верил, что Дамблдор мог так поступить. Гарри знал его как
чрезвычайно доброго мага, немного лукавого и слегка сумасшедшего, но все-
таки добродушного. Пусть это и была юная копия Волдеморта из прошлого, но
ведь он всего лишь подросток! Умом Гарри понимал, что не следует жалеть
волшебника, который убил его родителей, из-за которого он живет в семье, что
презирает ребенка, из-за которого на Гарри смотрят как на прокаженного или
постоянную тему для сплетен.
Но сердцем чувствовал, что в этом мире никогда не было ничего простого и

однозначного, и появление этого человека из прошлого что-то значило.
Возможно, даже для него самого, ведь не случайно они встретились?
— Ты упомянул кое-что… Что такое Непростительные Заклинания?
— Неужели за три года ты книг в руки не брал? — приподнял брови Реддл. — Что
ж, я объясню. Существуют такие проклятия, за использование которых грозит
Азкабан. Непростительные. Их нельзя отразить, их невозможно побороть. Первое
из них — Империус. Заклятие подчинения. Оно дарит заклинателю полную
власть над человеком. То есть, он волен приказывать что захочет, а человек под
этим заклятием мигом все выполнит. Правда, сильные маги могут оказывать
сопротивление. Но это будет сводить их с ума.
— Неужели такое существует? — поежился Гарри, представив, как его всю

жизнь заставляют драить котлы. — Это кошмарно.
— Как сказать, — Реддл, похоже, не находил в этом ничего ужасного. — Есть

более худшие способы заставить человека делать то, что от него просят.
Шантаж, например. Гораздо менее гуманно было бы наблюдать за мучениями
человека, который ради своих близких выполняет самые немыслимые приказы. И
не может уклониться, ведь тогда они пострадают. Под Империусом ты
практически не осознаешь, что, собственно, делаешь. Никаких угроз, никаких
заложников, ничего. Второе заклинание — заклинание боли, Круциатус.
Заклинание страшных болезненных пыток. Думаю, объяснений не нужно.
18/461
Гарри сглотнул и покачал головой, чувствуя легкую дурноту.
— Есть еще одно непростительное. Самое страшное, — Реддл удовлетворенно

посмотрел на побледневшего мальчика и поджал губы. — Хотя, рановато тебе
еще знать о такой магии.
— Ну спасибо! Теперь я точно не засну, зная, что в любой момент меня могут
заставить выполнять всякие мерзости.
— Не волнуйся, это незаконно. К тому же, какой прок использовать запретную

магию на маленьком мальчике и угодить по этой причине в тюрьму? Неразумно и
непрактично, по моему мнению. Да и для таких мощных заклинаний требуется
хороший запас магических сил и великолепная концентрация, не говоря уже о
практике.
Гарри не успокоился до конца, а спрашивать о третьем проклятии не решился.
— Как ты меня нашел? — спросил он, надеясь перевести тему, а Том

прищурился.
— Хотел бы задать тебе тот же вопрос. Эта комната находится в сети

лабиринтов и, не зная дороги, сюда попасть невозможно. Тем более с первого
раза, как ты.
— Я не обращал внимания, куда иду, — нахмурился Гарри в ответ на

подозрительность. — Я даже не знал про тебя. А если бы знал…
— …То никогда бы не пришел? — закончил за него с кривой усмешкой Реддл.
— Нет, — честно ответил Гарри. — Не пришел бы.
— Зато правдиво, — пожал плечами Реддл и отпил из кубка. — В благодарность

отвечу так же честно: я сбежал.
— Что?! — Гарри подавился хлебом и поспешно прокашлялся. — Как это, сбежал?

А Дамб…
— Не знает, — Реддл победоносно ухмыльнулся, сверкнув синими глазами. — Я

обвел директора вокруг пальца. Он даже не заметил, что я вот уже четыре дня
могу свободно бродить по лабиринту, зная все его проходы и тупики. Однако не
дальше. По краям стоит сигнальный барьер, и меня могут мгновенно засечь. Он
настроен только на…
Том и Гарри замерли, когда их обоих пронзила одновременная догадка.

Понимание явным отпечатком проступало на лицах.
— Мне конец, — простонал Гарри. — Они постоянно пытаются присматривать за

мной, нянчатся, как с младенцем, а я тут… С тобой… После отбоя… Без
сознания... У тебя будут проблемы?
— Беспокоишься? — хмыкнул Том и опять ушел в свои мысли, а Гарри соскочил с

кровати и заметался по комнате.
— Ты не видел мою мантию-невидимку? — Гарри схватил нарисованный магией
19/461
Реддла пергамент и осмотрелся.
— Конечно, — Том вытащил из кармана своей мантии серебристую ткань и

протянул мальчику. — Полезная вещь.
— Отцовская, — улыбнулся Гарри, но его улыбка тут же потухла, когда мальчик

вспомнил, кому это говорит.
— Мне будет интересно, как ты доберешься, и заметят ли тебя, — задумчиво

проговорил Волдеморт, вытаскивая нечто из стола. — Мой дневник. Я зачаровал
его для своих… Друзей, — он запнулся на этом слове, но Гарри ничего не
заметил. — Чтобы можно было общаться на расстоянии. Он двухсторонний.
Настроен на мою магию.
Реддл протянул Гарри небезызвестный дневник, и мальчик дрогнувшей рукой

принял его. Лорд Волдеморт хочет заполучить его жизненные силы? Нет, это
бессмысленно, он же не бесплотный дух! Может быть, на данный момент это
простой дневник?
— В чем дело? — недовольно спросил Том, заметив вновь появившуюся

нервозность мальчика, но тот мотнул головой и двинулся к выходу.
— Постой.
Реддл вновь прикрыл глаза и медленно провел рукой по двери.
— Я убрал защиту. Иди.
— Ну… — Гарри замялся. — Спасибо за карту. И что помог мне. И…
— Иди, — на губах Реддла скользнула легкая улыбка, и он затворил за Гарри

дверь.
20/461
Глава 2. Вспышка
Гарри Поттер сидел на Истории Магии и скучал. Откровенно скучал.

Мало того, что этот предмет никогда ему не нравился, так еще и мысли теперь
витали непонятно где. Его ночной вылазки не заметил никто, но Гермиона
встретила по утру c легкой облегченной улыбкой, обратив внимание, что друг
наконец-то более-менее выспался и пребывает в приподнятом настроении. Рон,
как всегда, ничего не заметил. И сейчас он просто спал, сложив руки под голову.
Гермиона бросала на рыжеволосого друга сердитые взгляды в перерывах между
поспешным конспектированием слов профессора. Гарри медленно достал из
сумки дневник Реддла и неуверенно погладил обложку. Предмет выглядел точно
так же, как и его будущая версия, принадлежащая этому времени. Странно,
почему за все эти годы он нисколько не потрепался? Магия, наверное. Забавно. В
этом мире все можно объяснить «это магия, не заморачивайся.»
Волшебник незаметно огляделся, проверяя, смотрят ли в его сторону, и

открыл презент Реддла — единственное доказательство, что эта абсурдная
встреча не привиделась.
Была-не была, ведь в прошлом году он писал туда, и ничего не случилось.
«Привет.»
Гарри замер, но слова не исчезали. Через пару мгновений на странице

проявился ответ знакомым изящным почерком.
«Долго же тебя носило, юный гриффиндорец. Или ты испугался?»
«Ничего я не испугался!» — последовал незамедлительный раздраженный ответ.
«Мне скучно. Развлеки меня.»
«ТЕБЕ скучно? Я на уроке профессора Бинса!»
«История — это очень интересно.»
«Да неужели? Всегда хотел знать, из-за чего началась десятилетняя война
между троллями.»
«Гоблинами, Гарри.»
Следом за этой фразой последовала другая:
«А какой же предмет достоин твоего внимания?»
Гарри так и чувствовал насмешливые нотки в голосе книжного собеседника.
21/461
«Трансфигурация мне интересна, но моя подруга справляется с ней гораздо
лучше. Заклинания… Хотя, я бы не сказал, что хорошо учусь. Как-то… Не было на
это времени.»
И это чистая правда. На первом курсе то и делал, что выискивал информацию

о философском камне, искал того, кто хочет его украсть, и проходил испытания.
На втором курсе был сумасшедший эльф, наследник Слизерина и громадный
василиск. А еще был интереснейший квиддич. Где уж тут заботиться об уроках?
Вот и в этом году он умудрился вновь наткнуться на Волдеморта. Будто
приклеился, честное слово! Будто один единственный путь ведет именно к нему.
А они оба стоят на противоположных концах и всегда друг друга находят.
«Тьфу, какая-то сопливая романтическая чепуха,» — Гарри тряхнул головой,

отбрасывая диковатые размышления прочь.
«И чем же ты занимался, трудяга?»
Гарри занес перо над исписанной страничкой и замер. А что, собственно, ему
написать? «Ты торчал из затылка моего бывшего профессора, и мне пришлось
нечаянно его убить?» или «Я убил твоего питомца, вновь обвел вокруг пальца
юное темнейшество, то есть тебя, и удачно сбежал»? Ну уж нет.
«Ну… В квиддич играл.»
«Игра для плебеев.»
«Сам ты плебей!» — рассердился Гарри. — «Очень интересный спорт.»
«Дай угадаю. Ты ловец?»
Гарри удивился.
«Да, но как ты понял?»
«Это просто. Твой организм идеально подходит для этой роли. Идеальное
строение тела для ловца. Мелкий и легкий. Отчаянно неуклюжий только.»
Гарри почувствовал на себе чей-то взгляд и оторвался от дневника. Гермиона

сердито смотрела ему в лицо, сразу раскусив, что тот занимается посторонним
делом, ведь мальчик сроду лекции Бинса не записывал. Поттер неопределенно
махнул ей рукой и вернулся к дневнику Волдеморта. Лист очистился, а в самом
его начале уже виднелась надпись:
«Ты сегодня придешь?»
22/461
— Нет, это просто смех какой-то! Неужели они всерьез думают, что Блэк просто
возьмет и проберется в замок? Это же абсурд! — разглагольствовал во время
обеда Рон, набивая себе рот пловом.
— Рон, не будь дураком. Этот человек сбежал прямиком из Азкабана. Ему не

страшны дементоры.
— Замок должен охраняться, — неуверенно сказал Гарри, поддерживая

волшебника. — К тому же, тут Дамблдор.
— Вот именно! Ты слишком переживаешь, Гермиона, — поддакнул Рон, но

девочка только покачала головой.
— Я беспокоюсь о Гарри. То, что сказал мистер Уизли…
— Ой, да брось. За нашим Гарри кто только не охотился, верно, друг? Ты всегда
выбираешься из переделки живым!
— Надеюсь, так оно и будет, — Грейнджер поджала губы и с беспокойством

посмотрела на зеленоглазого мальчика. — Ты в порядке?
— В смысле?
— Ты сам не свой был…
— Просто голова болела, — Гарри тут же добавил: — Но я сходил в Больничное

Крыло, и меня подлечили. Оказалась простая магическая простуда.
— Вот и хорошо, — девочка ласково улыбнулась.
Гарри задумчиво смотрел на преподавательский стол и размышлял.
Он так и не рассказал друзьям о странной встрече. Он так и не ответил на

последний вопрос Реддла.
К концу дня порядочно вымотался. Из-за недостатка сна и нормального

питания он чувствовал сильную слабость, а шрам вновь заявлял о себе
неприятной болью. Про дневник старался не вспоминать, полностью отдавшись
разговорам с друзьями.
Нет, он не собирается быть зависимым от Реддла. Он не станет, как Джинни,

следовать указаниям в дневнике. Не станет вновь подвергать свою жизнь риску.
Он не станет сближаться с Лордом Волдемортом.
23/461
Вечером Гарри заметил, что близнецы вновь откуда-то притащили еду, и
решил действовать, мгновенно построив цепочку нехитрого плана в голове.
Выйдя из Общей Гостиной с полученной информацией, он нашел нужную

картину и пощекотал грушу. Та хихикнула, и перед ним распахнулась небольшая
дверь. Гарри очутился на Хогвартской кухне, которую заполняли…
— Гарри Поттер, сэр! Гарри Поттер пришел навестить Добби, о, я так счастлив!
Сэр!
На него налетело нечто мелкое и порывисто обхватило тонкими ручонками ноги.

Всю кухню заполонили домовые эльфы, приветливо улыбаясь и кланяясь.
— Привет, Добби, — улыбнулся мальчик, узнав лопоухое создание.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — он горделиво посмотрел на своих собратьев.
— Если тебе не трудно… Сможешь положить чего-нибудь вкусненького мне в

дорогу, пожалуйста?
Домовой эльф аж подпрыгнул от счастья:
— Это честь для меня!
Через несколько минут в его руки был отдан увесистый, горячий бумажный
пакет.
— Я наложил на него чары стазиса и тепла! — Добби светился от удовольствия

помочь своему спасителю. — Они останутся свежими, а некоторые продукты
горячими целых два дня!
— Вот спасибо! — улыбнулся Гарри и распрощался со всеми неловким кивком

головы.
Волшебник убрал пакет в пустую сумку и накинул на себя мантию. Теперь он

знал, куда ему идти. Вытащив знакомый пергамент, он невольно залюбовался
ровными линиями чернил, начертанными магией Реддла. Через час уже стоял у
знакомой арочной двери. Гриффиндорец глубоко вздохнул и вежливо
постучался.
Ответом ему была оглушительная тишина, и Гарри заволновался: может, зря

пришел? Не поздно повернуть назад?
Уже попятившись, он уловил звук быстрых шагов, странный скачок

напряжения («Реддл убрал щиты» — догадался Гарри), и дверь порывисто
распахнулась, являя Поттеру своего врага во всей красе: помятая мантия,
растрепанные волосы и полубезумный взгляд, от которого хотелось бежать без
оглядки.
Гарри замер, не смея пошевелиться, увидев странную гамму чувств на лице

Реддла: отчаяние сменилось разочарованием, а затем обреченностью. Парень
зажмурился и повесил голову, с силой сжав пальцами край двери и дверной
24/461
проем.
Гарри не понимал, что сделал не так. Ведь он пришел?
— Лжец. Чертов лжец.
«Гарри Поттер, ты болван. Правильно говорил мистер Вы-Как-Ваш-Отец-Идиот,

во мне совсем ума не осталось.»
Мальчик медленно стянул с себя мантию-невидимку и напряженно посмотрел

на Реддла. Видеть его в подобном состоянии было непривычно и странно. Он
был… Таким настоящим, таким человечным, и это заставляло сердце юного
волшебника сжаться от непонятной боли. Он просто не мог сейчас малодушно
уйти, поддавшись своему страху или неприязни. Не мог уйти именно из-за
пленника в этом темном лабиринте.
— Я здесь, — так же тихо ответил Гарри, боясь напугать Реддла.
Но тот все же вздрогнул и резко поднял голову, шокировано уставившись на

появившегося из ниоткуда гриффиндорца.
— Мантия-невидимка, ты не забыл? — сделал попытку улыбнуться Гарри, но она

провалилась, когда Реддл порывисто обнял мальчика за плечи, уткнувшись ему
куда-то в шею.
От шока Гарри замер, находясь где-то на грани между обмороком и инфарктом.

Но не успел хоть что-либо предпринять, как подземелья озарила знакомая
ослепляющая вспышка света.
Только теперь Поттер чувствовал ее более явственно и цельно. Она шла от

них самих. По телу словно пробежался разряд боли и удовольствия, а магия
взбунтовалась и рвалась наружу, заполняя до кончиков пальцев, заставляя
волосы на голове шевелиться.
Парни отшатнулись друг от друга, и свет мгновенно погас. Они безмолвно

таращились друг другу в глаза и тяжело дышали. Гарри порывался дать
справедливого деру, а Реддл, почувствовав настроение мальчика, затащил того
внутрь, дернув за рукав, и закрыл следом дверь на замок.
— Какого… Какого адского Мордреда сейчас было?! — яростно прошипел Реддл,

не отойдя от странных ощущений магического покалывания, и перевел взгляд на
свою руку, которой все еще крепко держал рукав мантии Поттера.
Возле пальцев затихали едва заметные искорки магии. Они переливались

серебром и чистым белым светом. Гарри тоже зачарованно посмотрел на пальцы
Реддла и медленно поднял свою руку, коснувшись их своими.
Их тут же захлестнула очередная волна магии, а место соприкосновения

голой кожи покалывало, словно от статического электричества. Том приоткрыл
рот от удивления и мгновенно отдернул руку. Нет, так не должно было быть.
Это было неправильно, лично, пошло и… Совершенно естественно

одновременно? Словно именно в этом исход странной встречи?
25/461
— Вот здорово! — Гарри смотрел на свою ладонь. — Такого еще никогда не было
ни с кем.
Реддл смотрел настороженно и молчал.
— Что это? — Поттер вопрошающе посмотрел на Волдеморта. — В нашу первую

встречу тоже была подобная вспышка.
— Я думал, это из-за того, что ты проник за барьер, — Реддл поджал губы и сел в
свое излюбленное кресло. — Видимо, это совсем не причем. Я обдумаю причины
этого явления немного позже.
«Мой шрам перестал болеть, когда мы друг друга коснулись,» — невольно

подумалось Гарри.
Гриффиндорец сел на кровать и расслабился.
— Директор Дамблдор приходил? Он знает, что я был тут?
— Как же. Приходил. Конечно, — помрачнел подросток. — Но если и заметил, то

не подал виду.
— Он не объяснил, как ты оказался в этом времени?
Реддл насмешливо поглядел на мальчика и покачал головой. Эмоции. Гарри

вдруг вспомнилось отчаяние в глазах:
— Как ты? Что-то случилось?
— Не хочу об этом говорить.
— Ладно, — пожал плечами Гарри, недовольный ответом. — Кстати.
Он достал из сумки пакет и передал Тому.
— Это тебе. Собрал немного нормальной еды…
— Мне не нужна ничья жалость, — сквозь зубы процедил уязвленный Волдеморт.
— Я знаю, что такое голод и быть запертым в четырех стенах, — Поттер

чувствовал, как начинает раздражаться. — Я знаю, как выглядит направленная
на меня ненависть. И страх. Это не жалость, а помощь. Или, лелея гордость,
продолжишь давиться сухими корками? Так я верну еду домовикам.
Реддл нахмурился:
— Дамблдор и тебя держал взаперти?
— Нет, не он, — Гарри почесал затылок и кивнул на бумажный пакет. — Ешь.

Эльф любезно угостил хогвартской едой. Думаю, тебе понравится. Пахнет
вкусно.
Реддл помедлил, не сводя заинтересованного взгляда с Гарри, и кивнул.
26/461
— А ты голоден сейчас?
— Нет. Поужинал в Большом Зале, — Поттер улыбнулся и прикрыл глаза,

наслаждаясь тишиной и отсутствием боли. Умиротворенностью.
Через несколько минут слизеринец расправился с ужином и довольно вздохнул,

позволяя сытой улыбке скользнуть по губам.
— Так кто морил тебя голодом? — Реддл сам не знал, почему его интересовал
этот вопрос, будто въевшись в память.
— Я тебе скажу, если ты сам объяснишь свое странное поведение, — Гарри был
определенно доволен собой, и это мгновенно отразилось на лице, заставив
Реддла фыркнуть.
— В тебе хитрости ни на кнат, а туда же лезешь. Но я согласен.
Гриффиндорец помедлил, обдумывая, что сказать.
— Родственники, не особо дальние. Магглы. По маминой линии, ее сестра

позволила мне остаться в их доме.
Реддл зло скривился, машинально пригладив темные пряди.
— «Позволила»? — голос стал холоден. — Ты должен радоваться, что у тебя есть

близкие люди, родня.
Гарри промолчал, вновь принявшись разглядывать свою руку.
— Радоваться, да? — прошептал он и вздохнул, решив не спорить. Но Реддл

придерживался иного мнения. Он словно решил вычерпать из Гарри все мысли,
узнать о нем абсолютно все.
— И что дальше? Тебе не доложили конфет и не пустили на любимый

аттракцион? — язвительно ответил Том, скрестив на груди руки. Он чувствовал
жесткое разочарование.
Ведь сам он жил в приюте и воспринимал все жалобы однокурсников на семью с

тщательно скрываемой враждебностью. И теперь боялся увидеть в новом
знакомом точно такого же изнеженного мальчика, как и все студенты, Реддл не
признавал посредственных людей.
— Я никогда не был на аттракционах, — стойко встретил его взгляд Гарри. Пусть

скалится. Это же Волдеморт. — Для меня никогда не готовили еды и никогда не
покупали одежду. И уж тем более не кормили конфетами. Меня ненавидели,
потому что знали, кто я. Про колдовство. Может быть… — он неопределенно
пожал плечами, углубившись в воспоминания. — Если бы они не знали мою
семью, приняв за обыкновенного ребенка, то не обращались бы со мной, как с
прислугой или ненавистным врагом. Я не знаю. За стихийные выбросы магии
пороли, запирали в чулане и дня три не кормили. Когда я был маленький, было
как-то… Легче, что ли. Я не знал другой жизни, не знал, кто я. Не знал, что где-
то меня ждет новый дом с друзьями. Хогвартс, конечно же. А теперь
возвращаться обратно все сложнее, Реддл. Я не хочу. В то же время — и некуда.
27/461
Гарри отвернулся, погруженный в свои мысли.
— А что случилось с твоими родителями? — мягко спросил Том, чувствуя, что

внутри что-то теплеет, облегчается, изменяет отношение к незнакомцу.
— Мертвы, — горько откликнулся Гарри, скривив уголок рта.
При любой другой ситуации он ни за что бы так не отреагировал, но после этой

странной магической вспышки все чувства оказались разом накалены до
предела.
«Только бы не расплакаться перед Волдемортом, стыд-то какой! Хорошо, хоть в

драку не полез.»
— Мне жаль.
— Неважно, — неразборчиво ответил Гарри и приложил все усилия, чтобы не

подскочить, когда рядом прогнулась кровать.
И совсем растерялся, когда плечи приобняла рука слизеринца. Казалось, воздух

от напряжения загустел.
Реддл зачарованно смотрел на знакомые мини-молнии и искры, но кожи

мальчика старался не касаться, не зная, как тот на это отреагирует. Он вообще
не понимал реакцию Поттера. И сейчас вновь чувствовал непонимание и страх,
идущие от странного гостя. Гарри был напряжен, как натянутая струна, а
мышцы казались окаменевшими.
«Неужели ему так неприятны прикосновения? Мне отчего-то понадобилось его

утешать, а он против!» — с удивлением и раздражением подумал Реддл, но не
отступил. Он чувствовал, как его магия ликует рядом с мальчиком. Чувствовал,
как сам расслабляется в его присутствии. А насчет странной реакции мальчишки
все равно все выведает.
— Важно, — его голос изменился. Реддл всегда знал, что своей харизмой
способен завоевать даже самые холодные и недоверчивые сердца. И сейчас он
желал, чтобы мальчик ему доверял. — Я бы хотел знать куда больше о своем
единственном госте.
Гарри почувствовал, что внутри все холодеет от бархатного голоса, а ноги и

руки немеют. Если для других людей этот голос может казаться ласковым,
добрым или участливым, то Гарри его по-настоящему пугался. Он уже слышал
эти нотки, и тогда они не сулили ничего хорошего. Ядовитый лживый человек.
Язык будто исчез, и Гарри молчал, молясь, чтобы Реддл прекратил

испытывать свои чары на нем. Тот, не дождавшись ответной реакции Поттера,
чуть сжал руку на плече Гарри и усилил хватку, доводя последнего до
полуобморочного состояния.
— Ты можешь мне довериться. Что с тобой? — Реддл чувствовал чужое

напряжение и абсолютно недоумевал, отчего так действует на парня. Обычно
люди сразу велись на поддержку умного улыбчивого старосты, старались
отвечать тем же. Может, это из-за вчерашней вспышки ярости? Но ведь
мальчишка слушал его речи, чуть ли не в рот заглядывая!
28/461
Тем временем, Гарри собрал все свои эмоции в кучу и постарался представить,
что рядом с ним сидит Рон.
Не помогло.
«Ну же, Гарри, ты должен хоть что-то ответить! Соберись, тряпка, он же не

пытается тебя прикончить!»
Именно поэтому. Гарри не понимал дружелюбное поведение Реддла и не

принимал его. Лучше бы он попытался его убить, в такой ситуации хотя бы
знаешь, что делать. А как вести себя с дружелюбным Волдемортом?
— Все в по… Порядке, — надломленным голосом ответил Поттер. — Твоя

очередь.
— Прости, что? — от неожиданности Реддл растерял лживую харизму и опять

стал «собой».
Гарри сдержал вздох облегчения, когда парень немного отстранился от него и

убрал, наконец, руку.
— Обещание. Ответ за ответ — что с тобой случилось?
Реддл поджал губы, ему не понравилось, что Гарри отводит от себя тему, но он
только что раскрылся перед ним. Показал свою слабость. Том не понимал свои
эмоции к гриффиндорцу, как относиться к невозможно странному гостю.
Смирился, когда Гарри так и не ответил ему в дневнике. Смирился, когда весь
день о нем думал, ждал и надеялся вновь услышать чужой голос. Смирился,
когда впервые в жизни почувствовал счастье при появлении постороннего
человека. Смирился, что и этот мальчишка смотрел на него со страхом в глазах.
Это были убогие мысли, но совершенно нормальные для одинокого безвинного
пленника.
Немного помолчав, Реддл тихо ответил, подбирая самый мягкий тон:
— Мне одиноко. Некоторое время мне казалось, что ты — плод воспаленного

воображения. Думал, ты больше никогда не появишься, и единственным
собеседником останется Дамблдор-тюремщик. Это… Тяжело. Я вел достаточно
социальную жизнь. Ты оказался светом в этом лабиринте. В прямом смысле
слова, — хмыкнул он.
Гарри ничего не ответил, ожидая продолжения. От изумления и волнения у него

перехватывало дыхание.
— Ты оказался спасательным кругом. Еще немного, и я бы попросту попытался

напасть на этих чокнутых, а это чревато куда более худшими последствиями. Но
тут появляется чужак и рушит цепочку моей бесконечной скуки и гнева. Как ты
мог заметить… Моя магия откликается на тебя. Как и твоя на меня. Это странно,
ибо идет вразрез с моими убеждениями. Мы из разного времени, наша магия не
может быть связанной друг с другом. Если только…
Реддл с удовольствием заметил, как вновь напрягся мальчик.
29/461
— …Если только ты не мой внук. Эй!
Он увернулся от полетевшей в него подушки и отсел подальше, смеясь.
Удушливая атмосфера сразу сошла на нет, уступая место непринужденности,

чему оба парня тайно радовались. Гарри с улыбкой смотрел на смеющегося
Реддла, впервые увидев его таким. Ему… Ему шла радость, очень. Смех явил
едва заметные ямочки, а к щекам слегка прилила кровь, делая парня менее
похожим на призрака прошлого. Делая его еще более реальным и живым.
Красивым.
— Гарри.
Мальчик вопросительно посмотрел на переставшего смеяться слизеринца.
— Протяни руку, — дрогнувшим от предвкушения голосом произнес Том.
Поттер догадался, чего хочет Реддл, и кивнул, осторожно прикасаясь к уже

протянутой руке.
Он точно так же, всем сердцем желал повторить ощущения от их

прикосновения.
Вопреки ожиданию, яркого всполоха не было. Их руки окутало слабое

свечение, похожее на призрачную искрящуюся пыль, а по коже пробежалась
знакомая паутинка молний. Колдуны чувствовали восторг и облегчение от
прикосновения, все плохие мысли улетучились, оставив только ощущение
комфорта и радости.
Гарри незаметно для самого себя переплел пальцы их рук, силясь увеличить
контакт с кожей, а Реддл взял его за вторую ладонь, повторив движения
мальчика.
— Думаешь… Это как-то связано с тем, что у меня перестал болеть шрам?
— задумчиво спросил Гарри, зачарованно смотря на их соединенные сплетенные
руки, забывая практически обо всем на свете. Приятно.
— Шрам? — Реддл точно так же разглядывал их перекрещенные пальцы, ощущая

теплое удовольствие.
Гарри замешкался и одним движением головы смахнул со лба челку, являя

парню свою знаменитую «молнию», заставив слизеринца обратить все внимание
на лицо.
— Откуда он? Похож на шрам от проклятия. Но что-то я не помню… — Том

прищурился.
— Неважно, — перебил Гарри и легко тряхнул головой, вновь скрывая след

убийства от пристального внимания Реддла. Настроение вновь упало — не
стоило забывать, кто Волдеморт и что сделает, когда вырастет. Вернется в свое
время. Убьет чету Поттеров. Сам оставит этот шрам, попытавшись убить и
младенца.
— И вновь я вижу знакомый взгляд страха и ненависти, — прошипел Волдеморт,
30/461
резко вырывая ладони из тонких пальцев Гарри и разрывая контакт.
— Он относился не к тебе, — поспешно откликнулся Гарри, чувствуя вину, и с

сожалением посмотрел на свои, все еще согнутые в локтях и приподнятые руки.
И ведь правда. Пока что не к нему.
Между парнями повисло напряженное молчание, и Гарри начал нервничать.

Опять всплыл вопрос — а зачем он, собственно, вообще сюда явился? Какая сила
притягивает к темным подземельям замка, где притаилось зло?
— Чем ты тут обычно занимаешься? — робко поинтересовался Поттер, пытаясь

загладить неловкость.
— Вынашиваю план по захвату мира, — язвительно ответил Реддл, присаживаясь

обратно в свое кресло. — Видимо, именно этого все от меня ждут. Так, может,
мне удовлетворить ваши надежды?
Гарри уже встречал подобную манеру язвить и не обиделся. Все-таки заслужил.
— Узнал что-нибудь… Про перемещение во времени?
— Немного. Только то, что вспомнил сам. Я с чем-то связан в этом времени.
Понятия не имею, как так получилось, но других вариантов я не вижу. Быть
может, какой-то артефакт. Без палочки я практически ничего не могу. Она
осталась в прошлом.
Гарри достал свою из кармана мантии и без раздумий передал ее удивленному

парню.
«Если бы он хотел убить меня, то сделал бы это при первом удобном случае, а он
был. Более важным является факт неправильного присутствия в чужом времени.
К тому же, мне до сих пор стыдно… Он ничего мне не сделал, а я веду себя как
последний засранец,» — рассудительно подумал Гарри, решительно прогоняя
прочь все сомнения.
Том внимательно следил за движениями собеседника и расслабился, только

когда палочка благополучно оказалась в его руках.
— Интересно. Ощущения знакомые.
«Ну конечно же. Перо феникса! Твоя палочка-близнец…»
— Ты чувствуешь палочку? — округлил глаза Гарри, когда смысл сказанного

дошел в полной мере.
— Ты с луны свалился что ли? — буркнул Реддл. — Будто с первокурсником

разговариваю. Ты совсем ничего не знаешь? Может, ты простой помощник
лесничего?
— Нечего придираться. Отвечай по-человечески!
— А ты меня заставь.
31/461
— Давай сюда палочку, и я…
— Что? Пустишь в меня мыльные пузыри?
Гарри нахохлился и скрестил руки на груди, почувствовав, что проиграл бой.

Пятикурсник был явно сильнее, а позволить доказывать это наглядно было бы
глупо.
Некоторое время они сидели в тишине. Реддл что-то чертил волшебной

палочкой в воздухе и нашептывал, сведя брови к переносице.
— Но… Ты не можешь остаться здесь навсегда? — неуверенно спросил мальчик

спустя двадцать минут бездумного блуждания взглядом по комнате. Стало
скучно. Тут действительно нечем заняться в одиночестве.
— Так не терпится от меня избавиться, а, Гарри?
Тот смущенно потупился и отвел взгляд.
— Но это не твое время. Когда-нибудь все равно придется вернуться назад,

домой.
— Вряд ли после этих месяцев я смогу считать Хогвартс своим домом, — мрачно
ответил Реддл, поджав губы и побледнев. — Я не преступник. Но все-таки я
здесь.
— Мне так жаль, — прошептал Гарри. Ему действительно было жаль, несмотря
на всю неприязнь, что испытывал к Волдеморту. Это был одинокий подросток в
заточении.
Том неопределенно хмыкнул, не поверив ни единому слову.
— Я не смогу сегодня остаться на ночь, — вспомнил Гарри и неуютно поелозил

на кровати, не заметив сверкнувших разочарованием глаз Реддла. — Мое
отсутствие сложно не заметить.
— Ты такая знаменитая персона? — усмехнулся собеседник, а Гарри внезапно

рассмеялся, прикрывая тыльной стороной ладони рот.
«Это даже забавно. Передо мной сидит тот, из-за кого я получил эту
ненавистную популярность, и совершенно не понимает кто я.»
— Ну… Я неплохой ловец, — сверкнул зелеными глазами мальчик, продолжая

лукаво улыбаться, надежно запрятав в себе всю абсурдность ситуации. Он
вполне удобно расположился на кровати, беседуя с убийцей своих родителей.
Волдеморт спокоен, дружелюбен и общителен. А еще страшно, невыносимо
одинок.
— Какие предметы нравятся тебе? — Гарри сделал ударение на последнее

слово.
— Мм… Дай-ка подумать… Все? — притворно засомневался тот и бросил на Гарри

насмешливый взгляд. — Мне интересен магический мир. Все предметы мои
любимые. Разве что, эти твои полеты на метле… Бессмысленны. Можно летать и
32/461
без этой глупой деревяшки, которая может тебя сбросить. Которую можно
заколдовать.
— Да уж, — недоверчиво фыркнул Гарри, наконец-то разделив для себя «этого

Тома» и «Волдеморта» на две разные части.
Он совершенно по-иному посмотрел в синие, смеющиеся глаза Реддла,

вспоминая ненависть Волдеморта на первом курсе и холодную ярость на втором.
Разве они могут быть одним и тем же человеком? Разве в Самом-Страшном-
Проклятии-Магического-Мира может быть столько разных эмоций, которые
присущи обыкновенному подростку? Мальчику, который сверкает глазами и
румянцем, отражая искренние чувства?
«К тому же, он не попытался меня убить,» — как мантру повторял себе Гарри все
чаще.
От размышлений отвлек знакомый хлопок эльфийской аппарации.
— Странно, рановато для ужина, — прищурился Том, а в следующую секунду в

комнату влетел разодетый домовик с бешено горящими глазами. — Что за…
— Добби!
— Сэр Гарри Поттер! Добби пришел вас предупредить!
Гарри и Том переглянулись, последний — очень настороженно.
— О, сэр Гарри Поттер завел себе новых друзей, Добби счастлив!
Гарри поперхнулся застрявшими в горле словами и, неожиданно для самого

себя, смутился.
— У тебя есть личный домовик? — удивленно спросил Реддл, которого забавлял

незнакомый сумасшедший эльф.
— Нет, он…
— Для меня честь служить Гарри Поттеру, сэр! — восторженно проверещал

домовик, сжав маленькие ручки в кулачки. — Но Добби находится в подчинении
у сэра Альбуса Дамблдора, хоть и выполнит любой наказ сэра Гарри Поттера!
— Значит, хогвартский, да? — задумчиво произнес Том.
Гарри все это время разглядывал молодого Волдеморта и дивился, как он

менялся при посторонних: сдержанный, учтивый и холодный. Идеальный. Ни
одна лишняя эмоция, ни одного лишнего движения. Он производил впечатление
взрослого человека. Поттер уже видел подобное лицо из воспоминаний
дневника.
«Как же, еще и староста факультета. Интересно, другие замечают метаморфозы

или это только мне так повезло? Не посчитал стоящим тратить силы на
притворство? На втором курсе... Вместо того, чтобы выждать и напасть
исподтишка, Реддл начал разглагольствовать на тему «как же я ненавижу Гарри
Поттера». Пожалуй, если бы не это, растерянность и сочувствие к несчастному
33/461
сироте могла бы меня убить. Но тот разговор помог собраться и увидеть
настоящего врага, морально приготовиться к атаке. И все три раза нашей с ним
встречи Волдеморт скидывал маску идеальной хитрости, позволял мне увидеть
непреодолимую злобу ко мне. И каждый чертов раз его искренние эмоции
спасали мою жизнь.»
На какое-то мгновение Гарри посетило абсурдное желание поделиться

своими мыслями с настоящим Волдемортом из этого времени. То-то он взбесится.
Впрочем, ничего нового. И, скорее всего, начнет долгие бессмысленные
разговоры, наполненные драмой, позволяя своему врагу благополучно удрать
восвояси.
— Работаю на кухне, сэр, — закивал головой Добби, привлекая внимание

Поттера.
«Боже, о чем я думаю? Это не смешно. Волдеморт — опасный спятивший

маньяк.»
— Так что привело тебя сюда? Ты вроде как о чем-то хотел меня предупредить…
Домовик от испуга подскочил на месте и даже побледнел.
— Вы должны уходить отсюда! Срочно!
От волнения он немного подрагивал и теребил расписной шарфик.
— Да что случилось-то?
— Сюда направляется человек, который не должен вас здесь увидеть!
— Профессор Дамблдор что ли?! — переполошился Гарри, вскочив на ноги.
— Нет-нет-нет! Сэр Альбус Дамблдор сам попросил меня предупредить сэра

Гарри Поттера!
— Это кто-то плохой? Так, значит, директор знает? — Поттер моментально

схватил карту Реддла и мантию невидимку, но по пути к двери запутался в полах
мантии и растянулся на полу.
— Ты точно ловец? — лицо Реддла оставалось спокойным, но Гарри чувствовал,

что тот вовсю веселится.
«Интересно, как я это понял?»
— Для этой ситуации очень плохой. Он причинит вам вред, если увидит вас
здесь! Он уже идет сюда, сэр! Я защищу!
— Что же мне делать? — Гарри схватился руками за голову, даже не подумав

встать с пола.
— Добби может переместить вас в вашу гостиную, — глаза домовика грозились

вылезти из орбит. — Добби может, сэр. Нужно поспешить!
За дверью послышалось эхо шагов.
34/461
Гарри и пискнуть не успел, как сильные руки рывком поставили его на ноги и
сунули в карман мантии палочку. Реддл хмуро покосился на дверь и поджал
губы от разочарования. Гриффиндорец хотел уже даже возмутиться от такого
бесцеремонного поведения, но были дела посерьезнее ущемленного
достоинства и нарушенного личного пространства. Например, вибрация
защитных чар на двери.
— Встретимся в дневнике, — сухо попрощался Том и пихнул мальчика к

домовику.
Хлопок перемещения.
Гарри оказался в собственной спальне, учащенно дыша от страха и волнения.

Не обнаружив рядом с собой спасителя, которого следовало бы поблагодарить,
он оглянулся по сторонам — никого.
Быстро спрятав карту и мантию в сундук, Гарри скачками спустился в Общую

Гостиную и, поискав глазами друзей (которые тихо перешептывались в дальнем
уголке), ринулся к ним.
— Гарри! Где ты был? Мы тебя обыскались! — вскинулась Гермиона.
— Прости. Просто решил прогуляться по замку… Ну, знаешь, подумать над

словами профессора Трелони, — не моргнув глазом, соврал мальчик.
— Не стоит обращать внимания на слова шарлатана, — взволнованный вид

Гермионы тут же сменился пренебрежением, и та фыркнула, из-за чего Рон с
Гарри весело засмеялись: как так, Гермиона Грейнджер ругает преподавателей
за некомпетентность!
Они просидели до поздней ночи, делая домашнюю работу по зельеварению и

трансфигурации, пока Перси не погнал всех спать.
Но Гарри еще долго не мог уснуть, вслушиваясь в мерное похрапывание

Невилла и размышляя о недавних событиях.
«Стоит ли мне поговорить с Дамблдором? Наверное, да. Добби сказал, что он сам
попросил предупредить меня, к тому же эти охранные чары на лабиринте…
Конечно, он знает. Завтра же поговорю с директором о загадочном присутствии
Тома Реддла в школе, это безумно важно,» — с этими мыслями мальчик сладко
зевнул и перевернулся на бок, засыпая.
«И все-таки он очень красивый, этот Реддл. Даже для парня…»
35/461
Глава 3. Ты исключение
К удивлению Гарри, Дамблдор сам пригласил в свой кабинет после

уроков, прислав школьную сову во время завтрака. Друзья удивленно покосились
на витиеватый почерк и недоуменно переглянулись. Это было странно.
— Наверное, хочет узнать, как ты себя чувствуешь после той простуды, —

предположил Рон.
— Или хочет поговорить насчет занятий. Ведь ты сильно отстаешь, — пожала

плечами Гермиона, уткнувшись в свою любимую Нумерологию, которая занимала
почти все свободное пространство перед девочкой, отчего та постоянно
тянулась через книгу к еде.
Гарри перевел взгляд на учительский стол и словил веселое подмигивание

Дамблдора, и на душе сразу стало легче: он не станет его ругать. А вот Снейп
метал молнии: казалось бы, еще большей ненависти к мальчику испытывать
было просто невозможно, но он вновь бил свои личные рекорды, мысленно
испепеляя третьекурсника на месте. Поттер переборол желание показать
мужчине язык и скосить глаза к носу.
— Чего это Снейп на тебя так уставился? Что ты там натворил? Это как-то
связано с походом к директору?
Но Гарри лишь отмахнулся от друга и принялся быстро поглощать овсянку,

избегая новых вопросов. Похоже, он догадался правильно, кто вчера
наведывался к Реддлу. Но ведь Снейп не мог узнать? Иначе Дамблдор не
прислал бы домовика.
Первой парой была Трансфигурация, и Гарри привычно сел рядом с Роном.

После нее они начали было искать глазами Гермиону, а ее и след простыл!
— И так с самого начала учебного года, — проворчал Рон. — У нее что, от нас
какие-то секреты? А теперь еще и ты начал куда-то уходить!
— Просто наш Гарри любит побродить по замку, — несколько высокомерно

послышался голос подруги сзади, и оба мальчика удивленно оглянулись.
Она спешила к ним с противоположной стороны замка, выныривая из какого-то

невзрачного на вид прохода в стене.
— Ты как туда попала? — выпучил глаза Рон. — Ты же сидела на

Трансфигурации, а я могу поклясться…
— Опять заладил свое. Просто ты невнимателен.
— Ты испарилась!
— Я что, похожа на призрака?
— Но я точно видел, что сначала ты была. А потом тебя не было… И вдруг ты

снова тут! Гарри, подтверди!
36/461
— Ээ… Наверное… — промямлил мальчик, не желая вступать с друзьями в спор.
Гермиона всю дорогу смеялась на каждое высказывание рыжего парня, отчего

тот еще сильнее распалялся и предполагал все более немыслимые версии
внезапных перемещений девушки.
Просидев еще три урока, они спускались на обед, когда Гарри настигла
троица врагов: Малфой, Кребб и Гойл. Белобрысый мальчик скривил губы в
надменной усмешке и оглянулся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости
учителей.
— Ну что, Потти, сначала дементоры, а затем черные песики? И все-то тебя

грозятся убить? Конечно, нашей знаменитости тяжело не сыскать себе
приключений, как же ты, бедненький, да без внимания толпы?
— Ой, достал уже, — махнул рукой Гарри, но все же остановился. — Идите без
меня, я сам разберусь.
Друзья переглянулись, но спорить не стали: голодные желудки брали верх.
— Разберешься? Ну давай, а мы посмотрим, как это у тебя получится, —

ухмыльнулся Драко, скрестив руки на груди.
— Что тебе от меня нужно? — Гарри повторил его движение, но вместо ухмылки
принял вид усталого человека. Что, собственно, далеко от истины не ушло.
Бесконечные брачные танцы слизеринского трио уже успели надоесть за два
года. И парень не удивился бы, если Драко по-настоящему ревновал за давний
отказ в дружбе. Впрочем, пересматривать свое решение Гарри ни в коем случае
не собирался.
— Мне-то? Автограф, шрамоголовый, можешь оставить при себе. Или ты

мечтаешь раздавать фотографии, как в прошлом году?
— Ничего я не раздавал, — начал раздражаться мальчик.
— Ну да, ну да. Хотя тот год прошел для тебя слишком спокойно, не так ли?
Гарри Поттеру же подавай приключения и славу! На первом курсе философский
камень, на втором автографы с Локонсом. А теперь что? Сражения с
дементорами?
В голове в секунду все помутилось, и Гарри почувствовал внезапную ярость,

которая буквально рвалась наружу. Голова вспыхнула болью, а руки сами собой
сжались в кулаки.
Слизеринская троица глупо захихикала, не замечая изменений своего врага,

а Гарри, откинув сумку прочь, набросился на Малфоя с кулаками.
— Просто возмутительное поведение, мистер Поттер! Это недостойно вашего

возраста и моего факультета. Минус двадцать баллов с Гриффиндора!
Профессор МакГонагалл метала молнии, выговаривая своему ученику. Снейп уже
37/461
давно отпустил своих третьекурсников, даже не сняв с них баллы (Гриффиндор
же, по его вине, лишился пятидесяти).
— Но... Профессор! Снейп же...
— Профессор Снейп, Гарри, — прервал мальчика Дамблдор, а ноздри учителя

трансфигурации начали гневно раздуваться.
— Меня не волнует, сколько баллов снял профессор Снейп, вы все-таки на моем

факультете, а я имею полное право подвергать своих учеников наказанию!
Гарри уныло повесил голову и прикусил разбитую губу.
Он успел лишь слегка помять Драко, тогда как его дружки отмутузили в
отместку по полной. И Гарри уже было выхватил палочку, как из-за угла
вынырнул Снейп и унизил еще больше, не дав ответить, при этом сверкая
глазами и недобро усмехаясь. Похоже, наслаждаясь своим преимуществом
перед юнцом. А потом и МакГонагалл подоспела.
— Простите.
— Чтобы больше подобного в стенах замка не повторилось, мистер Поттер. Вы

поняли?
— Да, профессор МакГонагалл, — но они оба знали, что это ложь.
Та еще некоторое время смотрела на мальчика, затем попрощалась с

директором и вышла из кабинета вон, оставив его и Гарри в одиночестве.
Дамблдор какое-то время молчал, а затем предложил выпить с ним чаю и сесть в
удобное кресло.
— Как продвигается твоя учеба, Гарри?
— Да... Вполне неплохо, сэр, — гриффиндорец отхлебнул сладкий напиток и

посмотрел на директора, который лукаво улыбался.
— Что, и никаких ночных прогулок, странных встреч, домовиков?
Мальчик покраснел и смутился:
— Ну… Я собирался вам все рассказать, но…
— Конечно, я знаю обо всем, что происходит в стенах этой школы, мой мальчик.
Но вот как ты сам отыскал нашего нежданного гостя?
— Оно само… — вздохнул Гарри и уткнулся взглядом в свою чашку.
— Я не ругаю тебя, — мягко ответил старый волшебник и тоже вздохнул. — Дела

обстоят куда серьезней вульгарной ругани за прогулки после отбоя. Но, думаю,
ты и сам понимаешь.
— Как он здесь оказался, профессор? — выпалил Гарри давно мучащий его

вопрос.
38/461
Директор некоторое время разглядывал своего ученика задумчивым взглядом,
затем устало повел бровями. Он словно постарел еще лет на пятьдесят.
— Никто не знает. Как Реддл отреагировал, когда вы встретились? Было ли…

Нечто странное в поведении?
— Ничего. Хотя… Считается ли странным, что он не напал? Волдеморт меня

даже не знает!
— Чудесно, как я и предполагал.
— А... Извините, Сн… — он наткнулся на укоризненный взгляд директора и

поспешно поправил себя: — Профессор Снейп, сэр, это же от него меня Добби
спасал? Он вообще знает, что я там появляюсь?
— Нет. Но не думаю, что обрадуется. Видишь ли, он винит тебя буквально во

всем, и появление Тома не исключение. Некрасивое поведение, но я постоянно
упрекаю за это. К сожалению, наш зельевар имеет непростой характер.
— Так значит, вы разрешаете мне туда ходить? — Гарри от удивления широко

распахнул глаза.
— Я могу запретить, но от этого будет больше вреда, чем пользы. Я объясню

почему. Видишь ли… Из-за странной амнезии Том стал обычным подростком. Ему
так же нужно общение, но впустить в ряды моих учеников пока не решаюсь.
Дать свободу.
— Волдеморт упомянул о каком-то испытании, профессор. Что это?
— О, так он и об этом тебе сказал, — Дамблдор довольно сверкнул очками-

половинками. — Он почти его завершил, встретившись с тобой. И не напав. Но не
переживай, в случае нападения, ты бы мигом перенесся сюда, в мой кабинет,
благодаря защитным чарам.
«Которые он почти сразу взломал…»
— Почти прошел? А когда «совсем» пройдет? — полюбопытствовал Гарри, вновь

отхлебывая чай.
— В свое время узнаешь, — улыбнулся Директор, а голубые глаза странно

сверкнули. — И еще кое-что. Не ходи к нему неделю-другую. Профессор Снейп
теперь часто патрулирует подземелья возле лабиринта.
— Хорошо, сэр.
Они немного помолчали, наслаждаясь напитками в своих кружках. Рядом с

могущественным добрым волшебником было тепло и хорошо.
— У вас не было разногласий? Или ссор?
— Ну… — Гарри замялся. Нужно отвечать честно. — Он хороший. Вроде. Но

иногда напоминаю себе, что он убил моих родителей, и становится страшно за
эти мысли. Я ведь не должен испытывать к своему врагу дружеских чувств,
профессор! Но я смотрю на него и вижу не монстра, а незнакомого мальчика,
39/461
который… — Гарри замялся, не зная, как выразить чувства в словах. — Мне
почему-то даже кажется, что мы знакомы очень давно. Что это обыкновенный
студент, как и я. С другой стороны, Реддл меня пугает. Я не понимаю, как вести
себя с ним. Он такой... Человечный. Именно это самое жуткое.
Вот он и высказал то, что волновало больше двух дней. Как реагировать на
Реддла? Что делать с симпатией к подростку? Как разместить в себе столь
противоречивые эмоции? Гарри никогда не переживал столько различных
чувств, эмоций одновременно.
— В теплых чувствах никогда не было зла. Сторонники Волдеморта… У них

такого не было. Они искали выгоду, жестокость, подчинения. Преклонялись
перед ним и его темной силой. Даже самые верные примкнули к Волдеморту не
ради любви, а ради славы и жестоких развлечений. Им нравилось убивать и
причинять боль, Гарри. Даже в школьные годы за ним шли только потому, что
необычный колдун предлагал безграничные возможности, обучение запретной
магии. Реддл не стремился заводить друзей, я всегда был убежден: мальчик
попросту лишен навыка любви. Старый глупец, слепец. Может, поэтому я
позволил черному ростку стать непроходимым Запретным Лесом в его душе. Не
смог уберечь.
Гарри смутился странных речей директора. Звучало так, будто старик в чем-то
виновен перед Лордом Волдемортом.
— Неужели Реддл все-таки станет таким же? Копией себя из этого времени? И
я...
— Это совсем другой мальчик. Я не увидел в нем той же тьмы, что была много
лет назад в его возрасте. Это странно и ничем не объяснимо, Гарри. Но я
надеюсь, что его можно исправить, можно не дать вновь прорасти росткам зла и
ненависти. Ведь, по сути, он вновь может ступить на тот же путь.
— Но как?
— Ты можешь испытывать к нему хорошие чувства, мой мальчик, — Гарри

удивленно вскинул голову. Директор улыбался. — Это подсказка.
— Значит ли это…
— Уже поздно. Ты же не хочешь вновь потерять баллы? Иди в башню.
— Но...
— Гарри, ты со временем поймешь все сам. Сейчас слишком рано, время не

пришло. Но ростки уже есть, не так ли? Спокойной ночи!
Мальчик выходил из кабинета директора с совершенно смешанными чувствами.
В гостиной его ждали друзья и приветливо махнули Гарри рукой, подзывая

ближе. В глазах читалось нетерпение. Гермиона даже отложила в сторону
очередную, бесспорно увлекательную книгу.
40/461
— Ну что там? Что было-то? Ого, ну тебя и отделали!
Гарри был не уверен, говорить ли им о Реддле, но… Они же были его лучшими
друзьями?
— Кое-что произошло недавно. Я вам не рассказал… В общем, я наткнулся на

кое-кого ночью.
— Ставлю галлеон, это был мерзавец-Снейп! — выпалил Рон, но Гермиона

шикнула.
— Нет. Но близко. Это был… Том Реддл.
Гарри ожидал реакции. Любой. Но на лицах друзей читалось явное недоумение.
— Что? Вы не помните?
— О чем ты? Кто он? Кто-то из учеников?
— Да вы что! — он даже растерялся. — Я же вам рассказывал, на втором курсе,

Тайная Комната, дневник Джинни!
— Какая комната?
— Какой еще дневник?
Гарри пораженно застыл. Опять это же чувство. Драко что-то говорил о Локонсе
и философском камне, но так и не посмаковал победу над василиском. Мелочь,
но все же. Друзья вели себя откровенно странно. В прошлом учебном году
Джинни чуть не убили, а Рон умудрился забыть виновника прошлогоднего
кошмара! А прекраснейшая память Грейнджер?
— Вы чего?
— Что еще за комната? — заинтересованно спросила Гермиона, и Гарри моргнул.

Нет, подруга ни за что бы не забыла такое. Может быть, Обливиэйт? Что
произошло?
— В прошлом году рассказывал о странном сне, а теперь нашел портрет старика

с именем из сновидения, — напряженно ответил мальчик, поставив в голове
пометку, что завтра же сходит к Дамблдору. — Это не очень важно, просто
играет любопытство.
— Как скажешь. Так что сказал директор? И как ты умудрился подраться с

Малфоем? Мы-то ушли, думали, ты просто поговоришь с ними! Бессовестный!
— Ты сломал этому ублюдку нос?
— Рон!
— Нет, ну, а что? Он артачится на моих друзей, так почему я должен...
— За его драку у нас отняли баллы. А из нашего курса только я набираю
41/461
достаточное количество баллов за домашнее задание!
— Да-да, все прекрасно знают, какая ты умная. Можно было и не твердить нам об
этом по пять раз в день.
— Ничего я не твержу, — Гермиона покраснела. — Но ты так нам и не сказал,

Гарри, зачем Дамблдор вызывал тебя.
— Просто поинтересовался насчет самочувствия, ты была права.
Гарри было неловко оттого, что врал лучшим друзьям, но что он еще мог
сделать? Сказать, что ходил уже два раза к Волдеморту? Отдавал врагу
волшебную палочку? К тому же, они почему-то не помнят события второго года
обучения в школе. И не только они. Был ли Малфой включен в список
забывчивости? Это настораживало.
— Ладно, пора спать. Вы как хотите, но завтра первой парой Зелья, а я не хочу
постоянно зевать.
Гермиона демонстративно отложила книгу и пошла к женской спальне. Рон и

Гарри переглянулись.
— Как же, на его уроках не то, что зевать, моргнуть нельзя лишний раз.
Гарри угукнул и тоже отправил Рона спать, сказав, что кое-что еще допишет по
Прорицаниям и скоро придет. Дождавшись, пока гостиная не опустеет, мальчик
быстро вытащил из сумки дневник и нетерпеливо его раскрыл. Там уже была
пропечатана надпись:
«Тебя не поймали?»
Улыбнувшись, Гарри макнул перо в чернильницу и начал быстро строчить

ответ.
«Привет. Нет, все обошлось. Правда, сегодня я умудрился подраться со

слизеринцами, и меня повели к директору. Вообще-то, он и сам меня вызывал до
этого, но... Он действительно с самого начала знает, что я был у тебя. Сказал,
чтобы я к тебе не ходил неделю, потому что Снейп будет патрулировать
коридоры в своих подземельях. Кстати, ты случайно не знаешь, люди могут
внезапно терять память? Кажется, мои друзья почему-то забыли события
прошлого года.»
Ответ пришел не сразу, и Гарри терпеливо ждал, пока на странице появится

новая запись.
«Добрый вечер, Гарри. Что именно тебе сказал Дамблдор?

Зачем ты подрался? Типичный гриффиндорец. Какие заклинания хотя бы
использовал?
Твой Добби, видимо, говорил именно о Снейпе. Он что-то вынюхивал, когда ты
42/461
ушел, но ничего не сказал. Кажется, летучая мышка меня боится. Впрочем, как и
все вокруг.
Твоих друзей могли заколдовать или напоить зельем. Проверь, на всякий случай.
Очень жаль, что не придешь. Но ты всегда можешь вновь использовать мантию-
невидимку, раз уж проблема только в Снейпе, не так ли?»
Гарри немного задумался над ответом.
«Профессор Дамблдор сказал, что ты хороший. Ха-ха, он угостил меня чаем и

нисколечко не ругался, представляешь? Я не использовал заклинания, я
кулаками. Так было быстрее.»
«Хороший? Как же. Однако, он и сегодня поил меня своей отравой, выведывал,
что со мной, и о чем думаю. Но вопросов о тебе не задавал.
Слушай, а ты точно маг? Может, сквиб? А если нет, то на что тебе палочка?
Когда вернешься — научу парочке хороших проклятий от врагов.»
«Не стану я нападать на них!»
«Ты уже напал.»
«Они первые начали.»
«Гарри, ты как ребенок.»
«Мне тринадцать, мне можно! :)»
Гарри уже принялся было рисовать смайлику рожки, как его надпись и мини-
рисуночек пропали, заставив мальчика возмущенно фыркнуть. Реддл тем
временем писал:
«Приходи сюда.»
«Не могу, знаешь же.»
«У тебя есть мантия, можешь.»
«Я пообещал Дамблдору! А он точно узнает, и никакая мантия не поможет!»
Гарри внезапно почувствовал раздражение, волнами идущее от Реддла. Он

был просто в ярости! Шрам взорвался болью.
Гриффиндорец в испуге захлопнул дневник, и наваждение пропало. С

тревожными мыслями сунул дневник обратно в сумку и направился в комнату,
предвкушая сон.
43/461
К утру шрам вновь начало покалывать, а вечером голову охватил уже
знакомый ореол боли, который, впрочем, не мешал Гарри делать треклятое эссе
по Травологии. Гермиона помогать наотрез отказалась, а Рон решил забить,
дескать, времени полным полно. Гарри тоже мог бы оставить все на «потом», но
так же понимал, что со временем боль усилится, и делать домашнее задание
будет попросту невыносимо. Про дневник старался не вспоминать, сильно
напугавшись чужого гнева, который почему-то смог ясно ощутить. Почему они
связаны с Реддлом? Что за странный белый свет их окутывает при
прикосновении? Ответов он не знал и в ближайшее время узнавать не собирался.
К Дамблдору Гарри так и не сходил.
Узнавать о причинах странного забвения постоянно что-то мешало: то пары,

то домашняя работа, то усталость, то просто вылетало из головы. Будто что-то
нарочно путало, сбивало всю решимость, как только мальчик надумывал
обратиться к профессору Дамблдору за помощью.
Поттер продержался почти пять дней, изнывая от сильного жжения в шраме,

не угасавшего ни на секунду. Иногда он выпадал из реальности прямо на уроках
из-за недостатка сна и неотвратимо терял баллы. Гермиона предлагала сходить
в Больничное Крыло, но друг наотрез отказался: Гарри догадывался, что это из-
за связи с Волдемортом, и никто не мог с этим что-либо поделать.
Новый учитель Защиты от Темных Искусств ему очень понравился. Более

того, пары запоминались и были очень интересными. Правда, мальчик не
надеялся, что сможет в достаточной мере освоить новые заклинания с головной
болью и сильной усталостью: эта пытка не давала нормально спать и мучила,
изнуряла, сводила с ума.
Он честно держал слово, данное Дамблдору, пока книги не начали падать из

его трясущихся рук.
В субботу, по окончании последней пары, Гарри не выдержал. Будь что

будет.
Не дожидаясь темноты и даже не поднявшись в свою башню, мальчик

побежал в подземелье, сбивая с ног зазевавшихся студентов. В безлюдном
коридоре он накинул на себя мантию невидимку и быстрыми шагами пошел по
знакомому туннелю, ведущему прямиком в лабиринт. Постоянно сверяясь с
картой, Гарри быстро нашел нужную дверь и мучительно стиснул зубы, замерев.
Он выявил некую закономерность: боль в сто крат усиливалась при приближении
к заветной комнате, но прекращалась при прикосновении. Интересно, отчего так
происходило? Почему не мог просто пожить спокойно, без опасностей и
приключений на свою голову?
Мальчик выдохнул сквозь плотно сжатые зубы и три раза постучал в дверь,
чувствуя знакомое волнение.
Дверь не открылась.
Постучав для верности еще несколько раз и выждав минут пять, Гарри
развернулся на месте и побрел обратно, уныло повесив голову.
44/461
«Что произошло? Почему он мне не открыл? Может быть, что-то случилось? Или
его отравили? Снейп-то может!»
С такими невеселыми мыслями Гарри добрался до своей спальни и ничком

упал на кровать, полностью опустошенный. Завтра тренировки по квиддичу, а он
даже просто двигаться устал. Смертельно устал.
«Может, он вспомнил?! Нет, Дамблдор бы узнал. Узнал же?..»
«А может, он просто не хочет меня больше видеть? Сдался ему надоедливый,

незнакомый мальчик.»
Так, в полусне, прошло еще семь дней. Мальчик пытался свыкнуться с болью
и принять ее, как должное. Или как наказание за свой проступок, ведь он
обманул Дамблдора и все-таки пошел к Реддлу, верно? А Гарри любил
справедливость и честность.
Боль не давала ни спать, ни есть, ни учиться. Учителя поглядывали с

сочувствием. МакГонагалл как-то оставила непутевого студента после пар и
провела основательную беседу по поводу поведения и безответственного
отношения к собственному здоровью. Пообещав преподавателю сходить в
Больничное Крыло и начать, наконец, нормально учиться, Гарри скрестил
пальцы за спиной: конечно же, он никуда не пойдет. А вот Снейп только
злорадствовал, высмеивая чужие рассеянность и сонливость на парах, чем
радовал слизеринцев и очень огорчал Гермиону, которая пыталась хоть чем-то
помочь лучшему другу. То советами, то жалостливыми уговорами, а то и криком.
Но мальчик не мог ничего сделать. Он спускался в подземелья два раза и упорно
получал молчаливый отказ. Поэтому терпел и пожинал свои плоды.
В субботу вечером Гарри решительно распахнул дневник Реддла и начал с

остервенением, подгоняемый болью, писать:
«Мне надоело! Думаешь, так легко было просуществовать всю эту неделю?
Думаешь, люди легко переносят боль? Я не знаю, что с тобой случилось (и
случилось ли!), но я приду сегодня в последний раз. Если ты и на этот раз не
откроешь, я иду к Дамблдору, и пусть разберется с этой болью самостоятельно,
пусть хоть вообще голову отрежет! А все из-за твоих глупых обид и злобы! Как
ребенок, в самом деле. Впрочем, не важно: решай сам.»
Гарри поставил жирную точку-кляксу и захлопнул дневник. Маг не виноват,

что у него болит шрам, он не виноват в этой дурацкой связи! И из-за упрямства
Реддла теперь страдает, Мерлин его задери.
Гарри решительно направился в ненавистные подземелья.
В самом конце его разум полоснула очередная вспышка боли, но он

удержался от желания согнуться пополам и зажать голову двумя руками. Боль
была такая невыносимая, что мальчик тихо застонал, не заботясь о
разоблачении его Снейпом.
«Чертов Реддл. Чертовы подземелья. Чертов идиотский Снейп со своим длинным
45/461
носом. Чертова боль. Чертов шрам. Ненавистный бога в душу Лорд Волдеморт.»
— Гарри!
Мальчик направил свет палочки в темный проход и увидел Реддла, быстро

идущего в его сторону. Гриффиндорец скинул с себя мантию-невидимку, чтобы
тот его заметил.
«И чего бродит опять? Сидел бы в своей комнате, обидчивая слизеринская

зараза,» — прошипел про себя Поттер, тоже пойдя навстречу подростку.
В двух шагах от мальчика Том остановился и напряженно замер, разглядывая

похудевшего бледного гриффиндорца. Затем медленно развел руки в стороны,
приглашая. Гарри, боль которого стала уже совсем нестерпимой, скачком
бросился в раскрытые объятия, не сдержав вздоха облегчения. Он крепко
вцепился в парня руками и зажмурился, даже через закрытые веки ощутив
знакомую, яркую вспышку магии. Реддл крепко сцепил руки за чужой спиной, не
позволяя не то, что отстраниться, но даже двинуться.
Но Гарри не возражал. Совсем не возражал. Напротив, впервые за столько

дней он готов был смеяться от счастья воссоединения, умиротворения,
правильности их близости и отсутствия боли. Как же долго этого ждал.
Где-то на периферии сознания он почувствовал, как Реддл мазнул губами по

открытой шее и глубоко вздохнул, опаляя кожу жаром и прижимая свою голову к
плечу мальчика. Пошевелиться не смел, боясь спугнуть Гарри, и стоял, не
двигаясь, наполненный точно таким же счастьем и нервным возбуждением.
«И чего он раньше не открывал мне? Ведь так хорошо сейчас. Да потому что
засранец, вот почему.»
Гарри завозился, чувствуя нарастающую неловкость, и Реддл ослабил хватку,

откидываясь чуть в сторону и рассматривая лицо мальчика при слабом свете
искорок магии, которые уже начали бледнеть. Гарри выглядел изможденным, но
довольным. Щеки покрывал легкий румянец, а глаза постепенно наполнялись
яркими светлыми эмоциями.
Реддл сосредоточенно разглядывал выражение лица Гарри и хмурился.
— Я должен извиниться перед тобой.
— Что…
— Не перебивай, — тихо, но с угрозой предостерег Волдеморт, и Гарри поспешно

захлопнул рот. — Моя вина в том, что я позволил тебе не появляться в
подземельях. Я мог бы тебя заставить, но не стал. И в итоге навредил еще
больше, чем рассчитывал. Я… Не хотел доводить до крайности. Ты примешь мои
извинения?
Его тон излучал угрозу и некоторую долю властности, отчего Гарри мог только
рассеянно автоматически кивнуть.
Удовлетворенный реакцией мальчика, Реддл заметно расслабился. Взгляд

стал теплее.
46/461
«Не привык извиняться? По крайней мере, все выглядит так, будто это моя вина.
Вот плут! И стопроцентный засранец,» — возмущенно подумал Гарри, но вслух
это высказать не решился, ведь он до сих пор находился в объятиях Волдеморта,
слишком близко к опасности, слишком близко к врагу. От Реддла исходили волны
магии, которые подавляли и подчиняли, которым не хотелось сопротивляться. Но
мальчик был счастлив увидеть его вновь.
Молчание затягивалось, а Гарри старательно отводил глаза, уставившись

куда-то в ворот мантии парня, стискивая ткань на его спине, закусывая губу от
напряжения.
«Может, он уже отпустит? Это очень-очень неловко, он совсем не девушка. Мы

стоим слишком близко. Это неприлично. Реддл определенно не девчонка.»
Гриффиндорец медленно опустил руки и кашлянул, намекая. Тот моргнул,

словно отгоняя наваждение, и отступил на полшага назад, разомкнув объятия.
— Пойдем к тебе?
— Пойдем.
Они неспешно двинулись в сторону места заключения Реддла, не разговаривая и

не глядя друг на друга. Уже внутри Гарри по своей привычке плюхнулся на
кровать, а Том в кресло, выглядя при этом, будто царь на своем троне.
Реддл удовлетворенно разглядывал присмиревшего мальчика, отмечая, что с

его появлением вновь воцарилось внутреннее спокойствие. Словно его место
именно здесь, возле него самого. Нечто излечивалось, становилось объемнее и
лучше. Странные чувства.
— Так что от тебя хотел Снейп?
Гарри жадно впитывал в себя черты лица Реддла, ведь он действительно успел
соскучиться. И по его отстраненному выражению, и по спокойствию, и по
холодным синим глазам. Когда только успел привыкнуть? Это немного пугало.
Но не настолько, чтобы просто сбежать. Бога ради, он от Арагога не убегал, пока
всю информацию у монстра не выпытал.
— Ничего особенного. Вопросов не задавал, устроил проверку. Ничего не

нашел, — губы скривились в торжествующей глумливой улыбке. — Он же всего
лишь человек, несмотря на гонор.
— А ты будто нет!
— Не хочу относить себя к этой низкой расе, Гарри. Все эти человеческие
потребности, эмоции. Они портят всю сущность магии, заключают ее в рамки.
Быть человеком — значит подчиняться слабостям. Поэтому я не люблю их.
— Я тоже человек, знаешь ли.
— Ты исключение, — Реддл снисходительно смотрел на возмущенного мальчика

из-под прикрытых век.
47/461
Они немного помолчали.
— А чем занимался ты?
— Я? Чем занимается весь день студент Хогвартса? Учился, как и всегда. Знаешь,
у нас появился потрясающий преподаватель Защиты от Темных Искусств.
Гораздо лучше, чем в прошлом... И позапрошлом году, — Гарри не терпелось
поделиться этой новостью. — Его зовут профессор Люпин. Он сумел отогнать
дементоров в одиночку!.. Слышал же о таких? Они отчего-то имеют на меня
сильное влияние. Ну, знаешь, обмороки и прочее.
— Дементоры? Обмороки? — глаза Реддла изумленно распахнулись. — Мерлин,

что с тобой происходило?
— Ааа, я тебе не рассказывал… — Гарри стыдливо отвел взгляд. — В поезде

повстречал стража Азкабана и… Потерял сознание.
— Что дементор делал в поезде? — вкрадчиво спросил Том, поджав губы и

побледнев. — Почему никто тебя не защитил? Где были старосты?
— Почему же? Защитил. Профессор Люпин! Он просто замечательный. Даже

шоколадом угостил… Ну, знаешь, помогает от их присутствия. А дементор искал
сбежавшего заключенного.
Тома совсем не впечатлил тон мальчика. Ему уже заранее не нравился этот
самый Люпин. Перед мысленным взором сразу предстал красавец-мужчина,
раздающий конфеты маленьким, доверчивым мальчикам. К этому они еще
вернутся. Но сейчас обдумать нужно совсем другое.
— Погоди-ка, — Реддл недоверчиво нахмурился. — Заключенного из Азкабана?

Ты хочешь сказать, что оттуда кто-то смог сбежать? Невозможно. Ты что-то
напутал.
— Ничего я не напутал, — обиделся Гарри. — Мне так папа Рона сказал. Он…
Работает в Министерстве Магии. Да и в газетах писали. Вокруг школы выставили
заслон из дементоров.
— Вокруг школы, значит. Что заключенному здесь понадобилось? Какие цели он

преследует?
«Меня.»
— Не знаю.
— Ты лжешь, — спокойно ответил Реддл. — Я мог бы прочесть твои мысли. Ты

этого разве хочешь? Будет больно. Уже не раз подлавливаю на лжи, я ее
чувствую. Будь впредь осторожен — я не в меру любопытный, когда от меня
стараются что-то утаить.
Гарри вздрогнул и поспешил вновь отвести взгляд.
— Ты можешь читать мысли? — Гарри испугался. Ведь он постоянно вспоминал

другого, взрослого Волдеморта!
48/461
— Я превосходный легилимент. Но вряд ли это тебе о чем-то говорит. Итак, что
насчет правды, Гарри? — в низком проникновенном голосе вновь можно было
услышать затаенную угрозу. — Что ему нужно в школе? Не я ли, случаем?
«А, вот почему он разозлился,» — подумал Гарри, успокаиваясь. Тут любой бы в

атаку полез, если угрозу почувствует.
— Нет-нет. Заключенный преследует другого человека. Но не беспокойся, он не

сможет пройти сквозь дементоров. К тому же, в школе Дамблдор!
— Велика защита, — фыркнул слизеринец. — И кто этот человек?
Повисла напряженная тишина.
— Я, — тихо ответил Гарри, а Реддл выругался сквозь зубы.
Мальчик с удивлением слушал его брань, еще ни разу не видя такую эмоцию у
Темного Лорда. Он что, действительно волнуется? За Гарри Поттера?
— И это тебе тоже сказал тот министерский? — голос звучал на тон выше, и
Гарри кивнул, поправляя мантию на коленях.
Он уже думал об этом Блэке и решил: пока Гарри в Хогвартсе, бояться нечего.
Так чего тревожиться без повода? Преступника обязательно поймают. Но если
он все-таки проберется и найдет Реддла? Признает ли в нем Волдеморта? Или он
не видел своего хозяина в столь юном возрасте? Гарри не знал ответов на свои
вопросы, но задать их Дамблдору не решался. Пусть со взрослыми разбираются
сами взрослые.
— Поэтому ты в первый день нашей встречи упомянул, что некие «они»

пытаются присматривать за тобой и защищать.
— Я такое говорил?
Гарри удивился, что собеседник подмечает каждую мелочь в разговоре.
— Говорил. Что же ты такого натворил, что за тобой охотится сам узник

Азкабана? Кто он такой вообще?
— Ничего. Просто чокнутый, как я понял. Меня в такие дела не просвещали, — а

тут Гарри слегка слукавил, ведь основной причиной всех бед был именно Том.
— Его зовут Сириус Блэк.
— Блэк? Со мной учится один представитель этой древней семьи. Может, это его
близкий родственник. Это темный влиятельный род. Между прочим, в него
входят очень сильные волшебники… Есть новости? Где его видели в последний
раз?
Реддл выглядел еще более встревоженным, чему Гарри неприятно обрадовался.

Душу грело осознание факта, что Реддл переживал о сохранности чужой
человеческой жизни. Это делало его таким же человечным, настоящим,
понятливым, не страшной историей о яростном монстре.
«Ему не все равно. Вау. Меня хотят убить, и ему не все равно.»
49/461
— Я не знаю. Не думаю, что он настолько глуп, чтобы появляться возле
дементоров, — Гарри озвучил слова лучшего друга, ибо сам был уверен в их
правдивости.
— Сам сказал, он — псих. И я склонен согласиться. Блэк.
— Да брось, ничего не случится. Я живучий.
— Очень на это надеюсь, — свел брови к переносице Реддл.
Они проговорили еще несколько часов буквально обо всем подряд, но коснуться
друг друга вновь так и не решились. Парни не заметили, как стрелка часов
сдвинулась далеко за два часа ночи.
— Останься, — прямо сказал ему Том, когда Гарри начал было собираться.
— Ты же сказал, что тебя навещает Дамблдор и…
— Неделя прошла, — глаза слизеринца хищно сверкнули, и мальчик невольно

застыл на месте, слегка покраснев неизвестно по какой причине. — Он ясно дал
понять, что знает о твоих посещениях. Не так ли?
— У тебя нет второй кровати, — растерялся Поттер, приняв очередное

поражение. — К тому же мне еще нужно вернуться за учебниками. На
понедельник задали много, и...
— Кровать большая, уместимся, — нетерпеливо махнул рукой собеседник. —

Уроки сделать успеешь.
Он не спрашивал, прекрасно зная, что Гарри уже согласился. Поттер четко

улавливал настроение парня, без каких-либо усилий ощущая эмоции. Это было
странно, но хорошо. Да, в присутствии Реддла определенно было хорошо. Пусть
и звучало отвратительно. Разрешение Дамблдора тоже сыграло не последнюю
роль. Сказать по правде, Поттер ни за что не вернулся бы в подземелья, не
скажи директор обратного.
Гарри зевнул и вновь удобно расположился у изголовья кровати, согнув ноги

в коленях.
«Действительно, я не был тут целую вечность. Почему я должен уходить?

Дамблдор знает. Он разрешил. А этот Реддл... Он не просил остаться, а
приказывал, какие глупости. Неужели так боится, что я откажу простой просьбе?
Что людей не обязательно удерживать возле себя силой? Хотя такое вполне
может быть. Не понимаю, как я его вообще терплю, проклятого хама.»
— Поттер, ты думаешь слишком громко, — Реддл фыркнул. — На юных дураков

можно только приказом воздействовать, да и то не факт, что они заимеют мозги.
— Ты прочел мои мысли?! — от возмущения и праведного гнева Гарри покраснел,

а руки непроизвольно сжались в кулаки. — Как ты смеешь!
— Тише, — он веселился. — Я не удержался.
50/461
— Как ты вообще это делаешь?
— Легилименция.
— Да что это такое?!
— Враг и союзник окклюменции, — слизеринец тихо рассмеялся, глядя на

взъерошенного, разобиженного и ничего не понимающего мальчишку. — И да, я
могу, как ты выразился, «читать мысли». Но это не очень верная формулировка.
Я слышу лишь то, что происходит в твоей голове в данный момент времени.
Иногда в отдельных словах, иногда в зрительных образах. А эмоции лишь
усиливают контакт. Мне достаточно лишь… Взглянуть прямо в глаза. Но если ты
выставишь хороший барьер — то мысли останутся закрытыми. Этот дар мне
всегда давался очень легко. Но вот чтобы прочесть воспоминания или хорошо
спрятанные мысли, нужно знать определенное заклинание и иметь достаточно
сил для его использования. В этом случае человеку будет больно. Кстати, когда
ты злишься, мне даже заставлять себя не надо прочесть, что у тебя творится в
голове.
— Идиот, — буркнул Гарри и лег на бок, отвернувшись от самодовольного

подростка. — Я спать.
— Что, в мантии и на покрывале? Поттер, ты, конечно, кретин, но...
Замолчать его заставила метко брошенная подушка. Гарри победно

ухмыльнулся, отлично скопировав усмешку Волдеморта: подушка попала
прямиком в лицо.
— Ах так… — Реддл недобро прищурился, а в глазах мелькнул внезапно

созревшая коварная идея.
Он протянул руку вперед и небрежно махнул пальцами. Из кармана мантии

Гарри немедленно вылетела его волшебная палочка и покорно легла в бледные
руки Волдеморта.
«Предательница!» — Гарри тоскливо посмотрел на палочку и взял в руки вторую

подушку, приготовившись с честью принять бой.
— Что бы мне с тобой сделать? — Реддл включил свои чары обаяния, отчего
Гарри легонько потряс головой: сейчас слизеринец выглядел до того невинно и
очаровательно, будто не приближался к мальчику мягкими крадущимися шагами
и с волшебной палочкой в руках. — Может быть отрастить тебе ослиные уши?
Или н… — договорить ему не дал еще один чертовски меткий бросок подушкой,
и Гарри испустил победный воинственный клич.
Реддл сначала растерялся, часто моргая и недоуменно смотря на смеющегося

мальчика.
Гарри смешил потрепанный вид Тома: взъерошенная челка, немного

покрасневший от встречи с подушкой нос, приоткрытый в удивлении рот и
полные эмоций глаза. Поттеру безумно нравилось видеть брешь в его идеальной
маске напускного спокойствия.
— Ты нарвался, — Реддл взмахнул палочкой, и над Гарри появились три
51/461
одинаковых диванных валика, которые тут же принялись бить по телу
хохотавшего мальчика, который от смеха не мог сопротивляться и лишь вяло
отмахивался, прикрывая лицо. Было совершенно не больно и удивительно
смешно.
— Хва…тит, у меня уже живот смеяться бол-лит! — прохрипел Гарри не своим

голосом, который уже сорвался от громких повизгиваний и смеха. Реддл
милостиво опустил палочку, и подушки исчезли.
Гриффиндорец облегченно перевернулся на спину и часто дышал, глупо

улыбаясь. Его лицо раскраснелось, а волосы совсем свалялись в воронье гнездо.
— Ты изверг, — так же хрипло ответил мальчик, рассматривая застывшего возле

него Реддла. — Знаешь это?
Том молчал и даже перестал моргать.
«Какого черта сейчас было? Почему я веду себя как полоумный кретин,
гриффиндорец-первокурсник?! Поттер. Как он делает это? Особая магия? Да нет,
до глубины души простак. Тогда как он может так открыто наслаждаться моим
присутствием, когда всего неделю назад его взгляд пылал ненавистью и
страхом? Дружба. Серьезно? Эмпатическая интуиция не мой конек, но на сей раз
логического объяснения эмоциям нет. Не хочу, чтобы странная дружба
заканчивалась. Даже не хочу возвращаться обратно, в свое время. Как бы я
хотел остаться здесь навсегда.»
Гарри до смерти перепугался, когда увидел страшный взгляд горящих

потемневших глаз.
Он дернулся и потерял равновесие, ничком рухнув на пол и заохав. С

Волдеморта будто сошло едкое наваждение, и он почти безумно расхохотался,
глядя на потиравшего ушибленный бок гриффиндорца. Лицо мальчишки
наполнилось смущением, стыдом и обидой.
Том продолжал смеяться и вновь наставил палочку на зло пыхтевшего Гарри,

надумывая вновь призвать диванные валики, лишь бы опять услышать веселый
беззаботный смех.
И в тот же момент защитные чары комнаты сорвало, а дверь резко

распахнулась, являя парням незваного гостя.
Примечание к части
итак, решила выкладывать редактированные части по мере их дописывания,

иначе затяну еще на год. Вряд ли пока что кто то увидит изменения, но я
прилично убавила градус детской наивности Поттера и его чрезмерную
слезливость. Дальше я возможно стану вставлять целые новые главы.
52/461
Глава 4. Марволо Костон
Северус Снейп летел по подземельям, чувствуя, как внутри все

сковывает льдом тревоги, волнения и ненависти. Он почувствовал магию. Более
того, магию со стороны «особой» части замка, где сейчас притаилось самое
страшное существо на свете.
Темный Лорд.
Неделю назад он поставил дополнительные чары, отслеживающие всплески

магии. Терпеливо ждал, он знал, что именно так все и будет. И вся показная
невинность парня была фальшивкой, ложью, тщательно продуманным планом.
Дамблдор не мог сдерживать спящее чудовище вечно.
Он не знал, что задумал Темный Лорд, но медлить нельзя, поэтому Снейп

ничего не сказал директору лично, и сейчас со всех ног бежал по лабиринту,
крепко сжимая в руках свою палочку.
Перед самой дверью в обитель Тьмы, он услышал Его смех. Северус слышал
его раньше, сотни раз на собраниях, где спятивший Лорд до смерти пытал
магглов, противостоящих ему волшебников и даже самих Пожирателей Смерти.
И этот смех мог означать только беду. И огромную удачу для любой задумки
монстра. Снейп одним взмахом палочки разрушил защитный барьер, оповещая
тем самым Альбуса Дамблдора, и распахнул дверь, врываясь внутрь. Увиденное
заставило побледнеть и замереть в проеме, застыть, словно статуя, впиться
глазами в невозможную дикую картину перед ним.
Гарри Поттер.
Он лежал на полу и тяжело дышал. Мантия всклокочена, впрочем, как и

волосы (хотя особой разницы Снейп не заметил). В широко распахнутых глазах
застыли ужас и удивление, а очки держались на самом кончике носа, норовя
совсем упасть вниз.
Реддл стоял перед ним с волшебной палочкой и победоносной ухмылкой. На

губах все еще витал призрак того сумасшедшего смеха, от которого у Снейпа
учащался пульс.
Мгновение — и Реддл принял боевую стойку, молниеносно направив палочку

на мастера зелий. С лица схлынули эмоции, оставив за собой лишь холодную
угрозу. Вооруженный Темный Лорд. Предупреждающий взгляд абсолютно синего
льда словно говорил: «Двинешься — убью». Снейп этим глазам верил, каждой их
угрозе.
— Елки-палки, — выдохнул Гарри, уставившись во все глаза на своего

профессора Зельеварения, не спеша подняться на внезапно ослабевшие ноги.
— Поттер, — губы Снейпа сами изогнулись в гримасе пренебрежения, но взгляд

оставался направленным только на Реддла, который точно так же застыл,
пристально следя за каждым вздохом мужчины. — Ни дня без происшествий?
— Встань за мою спину, — холодно приказал Волдеморт, впившись глазами в

53/461
непроницаемую маску спокойствия зельевара.
— Что? Это вовсе не…
— Живо, — его голос приобрел совсем устрашающие нотки и, к неимоверному

ужасу Северуса, Гарри послушно вскочил на ноги и шагнул за Реддла, бросив
извиняющийся и одновременно вызывающий взгляд на зельевара.
«Да что здесь происходит?!»
— Что ты с ним сделал? — спокойно спросил он у Волдеморта, тогда как в душе

бушевала буря различных чувств. Поттер под Империо? Парня пытали? Что он
скажет Дамблдору? Как несносный юнец вообще сюда пробрался, почему его
единственная жизненная цель — столкнуться лбами со всеми монстрами
волшебного мира?! А в особенности — с Темным Лордом, оставив его как
пирожное на десерт!
— Много чего, — лицо явно поддельного подростка озарила усмешка издевки.

— О, мы хорошо поиграли, не так ли, мальчишка?
От лица Снейпа вновь отлила кровь.
Гарри ничего не ответил, тоже почувствовав исходящие от Реддла волны

магии. Он словно стал бомбой, которая готова была взорваться от любого
неверного движения. Опасный. Непредсказуемый. И Поттер сам разрывался.
Мальчик ненавидел и Снейпа, и Волдеморта. Но прямо сейчас... Прямо сейчас
безвинного силой держат в подземельях. Никто не должен отвечать за поступки,
которых еще не совершал. Тем более терпеть злобу сальноволосой гадюки. Его
бы натравить на реального Волдеморта, Гарри в таком случае даже не знал, за
чью победу болеть.
— Отпусти его, — медленно ответил Северус Снейп, крепче сжимая в пальцах

волшебную палочку и выжидая удачный момент для нападения. Как бы ни
обстояли дела, сейчас Волдеморт — всего лишь подросток со странно
подправленной памятью. Но то ли безумный блеск глаз, то ли знакомая
убийственная аура не давали ему пошевелиться. Тело юнца может оказаться
такой же подделкой, и мужчина не собирался атаковать вслепую.
— Отпустить? — Реддл холодно лживо рассмеялся, отчего Гарри покривился.

Слишком знакомый звук опасности. — Даже не надейся. Снейп, не так ли?
Малыш Гарри рассказывал мне о тебе много интересного.
«Мерлин всемогущий, он все-таки пытал ребенка?! Чертов Дамблдор со своими

играми!»
А вот Поттер терпеть унижение был не намерен, как и издевательство в свою

сторону.
— Какой я тебе малыш! — тут же взвился он, совершенно не походящий на

человека, который был подвергнут пыточному проклятию. Но Поттер не был бы
Поттером, если бы мог держать язык за зубами, так что зельевар не мог быть
точно уверенным во всем, что его касалось. За исключением невероятной
глупости и безрассудства, что перешли к нему в наследство от тупого папаши. И
удачливости. Прямо сейчас — Поттер стоял живым и здоровым возле Темного
54/461
Лорда. Ничего нового.
Однако было нечто неправильное в повернутом спиной к врагу Волдеморте.

Неправильное в вооруженном монстре, что до сих пор оставался в подземельях,
не воспользовавшись волшебной палочкой для своего спасения, для убийства
Гарри Поттера. Вот, они остались наедине, как Темный Лорд и должен был
планировать, но... Что, черт возьми, происходит в его мозгах, если нападает на
Снейпа, а не на свою проклятую Немезиду?
— Гарри, не мешай старшим разговаривать, будь добр, — почти нежно ответил

Реддл, заставив мальчика сменить гнев на испуг. — Итак. Ты вломился сюда с
палочкой наготове и наивно решил, что имеешь право размахивать ею перед
моим носом? Попытаешься меня одолеть, ссылаясь на разницу в возрасте?
Недооценивать меня — очень опасное занятие. Ты действительно считаешь, что
мое безграничное терпение позволит вам и дальше держать меня в плену? Ты
ошибаешься, Снейп. Ваше время истекло. Я ухожу отсюда, хотите вы этого или
нет.
Не успел Снейп взмахнуть палочкой, как Реддл сделал молниеносный выпад

рукой, обезоруживая врага и захватывая в плен ловкой руки волшебную палочку.
Гарри напряженно следил за действиями Волдеморта, опасаясь худшего.

Что, если он атакует Снейпа? Что делать ему, Гарри? Как позвать на помощь
профессора Дамблдора?
«Боги, Реддл говорит, как Снейп. В точности, как он. Язвительные насмешки,
скрытая угроза в простых фразах, интонации. Интересно, это имеет смысл?
Насколько близко они были знакомы? Снейп — слуга Волдеморта? Тогда почему
он прямо сейчас...» — Гарри ужаснулся от мысли, что сам спросит Реддла об
этом. Настолько мальчик понял, любые попытки сравнить Волдеморта с
остальными людьми приводили того в ярость. И он мстил.
— Как странно, — Реддл склонил голову набок совсем знакомым движением, от

которого внутри Снейпа что-то оборвалось.
«Все. Это конец. Чертов Дамблдор со своей любовью и всепрощением. Я был

абсолютно прав насчет «юного» Реддла. И этот невыносимый Поттер, который
вечно все портит, в каждой бочке затычка, чтоб его мантикора задрала раньше
Темного Лорда.»
— Странно, что мне знакомы эти щиты Окклюменции, — продолжил говорить

Реддл вкрадчивым голосом. — Они явно копируют мои. Немного хуже, но вполне
на сносном уровне. Более того, для простого смертного они великолепны.
Затем сделал то, отчего мужчина едва заметно пошатнулся: Реддл отвел руку за
спину и отдал его палочку Гарри.
Отдал. Поттеру. Его. Волшебную. Палочку.
И продолжал стоять к своему юному врагу спиной.
— У нас будут неприятности, — простонал Гарри и рухнул на кровать, судорожно

сжимая чужую палочку. — Он мой преподаватель, черт возьми!
55/461
— Мне плевать, кто он, пока меня незаконно удерживают в плену. Хоть министр
магии.
— Но...
— Он влетел в комнату, где меня незаконно держат силой, с волшебной

палочкой с явным намерением атаки, естественно я защитил и тебя, и себя, —
холодно ответил Реддл, продолжая наблюдать за шокированным мужчиной
своими жуткими светлыми глазами. — Я, наконец, заполучил оружие, а теперь
верну свою свободу.
А Снейп не верил своим ушам. Поттер пререкался с Волдемортом как... С

другом? И совершенно его не боялся. Волдеморт, судя по всему, действительно
понятия не имеет о пророчестве и враге за собой. Гриффиндорец же слишком
туп, чтобы понять о ситуации, в которой находился прямо сейчас.
Хотя отсутствие страха можно объяснить отсутствием мозгов.
Но вот как объяснить поведение Темного Лорда, который, по предположению

Дамблдора, должен был вернуть свою память и совместить временной поток при
встрече с Поттером? Темный Лорд всенепременно бы убил мальчишку, из-за
которого пал и потерял целую армию много лет назад. Но тот вовсе не пытался
нападать, более того, он защитил мальчишку. Защитил Поттера от Снейпа.
Волдеморт защитил Поттера.
«Что?»
— Профессор Снейп…
«Ага, меня боится, а что Темный Лорд во всеоружии стоит посреди комнаты —
его совершенно не колышет! Маленький нахал. По крайней мере, теория этого
несчастного поттеролюбца провалилась. Капля бальзама на душу, но все-таки
приятно,» — Снейп переполнился волной негодования и, наконец, перевел
яростный взгляд темных глаз на мальчика, который принял его с безрассудным
вызовом.
— Ээ… Я могу все объяснить.
— Уж постарайтесь! Вы вновь на грани исключения из школы, Поттер! И если за

тринадцать лет жизни в вашу безмозглую голову не вбили элементарные
понятия о правилах безопасности, то я готов это сделать сию же минуту, —
отрывисто сказал Снейп, с ненавистью разглядывая знакомые черты лица, а
Реддл внезапно ощерился, выпустив из волшебной палочки Гарри сноп искр.
— Сбавь тон, — прошипел Реддл, растягивая шипящие. — Иначе заколдую так,

что Хогвартс в лучшем случае покинешь вперед ногами.
— Ты чего? — тревожно отозвался Гарри. Как бы ни ненавидел мерзкого

злобного профессора, слова парня ему не понравились. Том сейчас мало походил
на самого себя: на парня, с кем проводил последние часы гриффиндорец. Он все
больше становился похож на Лорда Волдеморта. Такой Том пугал. Поттер
решительно повернулся к Снейпу, возвращая тому злой взгляд, и отрывисто
сказал: — Профессор Дамблдор знает, что я здесь, сэр. Неделю назад узнал, что
56/461
я прихожу. И он разрешил. Я согласен с Томом. Вы напали на человека безо
всякой причины, до этого удерживая в плену!
— Вы приходите сюда неделю? — Снейп не просто злился. Он был в ярости! Он

потратил столько сил, оберегая этого неблагодарного заносчивого глупца, а тот
самостоятельно приходит в приветливо распахнутые объятия смерти!
— Неужели? А не обманываете ли вы меня, Поттер? Может, лишняя неделя
отработки вам будет в самый раз? Хотя нет, — он мстительно улыбнулся.
— Месяц.
— Смею заметить, мой дорогой мальчик, Гарри совершенно точно сказал правду.
На пороге комнаты собственной персоной возник Альбус Дамблдор.
Его появление на всех произвело разное впечатление: Гарри облегченно

выдохнул, а тревожные мысли разбрелись кто-куда, Снейп поджал губы и
неестественно выпрямился, а Реддл помрачнел еще больше, крепче сжимая в
руках палочку, но не смея наставить ее на директора.
Похоже, в этой комнате только Гарри был вполне доволен окончанием

перепалки и жизнерадостно улыбнулся директору. Снейп кисло скривил губы,
желая сию же минуту быть закопанным где-нибудь далеко от этого места.
— Здравствуйте, профессор!
— Доброй ночи, Гарри, — старик кивнул и внимательно посмотрел на Реддла.

— Мы не собираемся проводить магическую дуэль, Томас, опусти, пожалуйста,
волшебную палочку.
Тот не двигался. Испугавшись вновь за состояние слизеринца, Гарри тихонько

подергал рукав мантии парня:
— Том, все в порядке.
«Похоже просьба Поттера возымела куда больший эффект, нежели слова

Альбуса Дамблдора. У выродка Джеймса напрочь отсутствует страх и чувство
самосохранения. И что Поттер делал тут всю неделю? И что будет делать, когда
узнает, с кем именно коротал вечера? Многое бы отдал за шанс увидеть на его
глупом лице страдание, гнев и жуткий стыд,» — с праведным возмущением
думал Снейп, искренне ненавидя самодовольного мерзкого мальчишку,
неубиваемого никакими способами Волдеморта и удручающе спокойного
директора.
Реддл вновь захлопнулся от всех. Его лицо не выражало ничего, кроме

спокойствия и безразличия ко всему. А ментальные щиты были так сильны, что
ни Дамблдор, ни Снейп не ощущали его истинных эмоций. Парень вернул
палочку Гарри, который заметно расслабился.
— Добби, — Дамблдор посмотрел на появившегося эльфа. — Отправь мальчиков

в мой кабинет.
— Палочку, Поттер, — сквозь зубы прорычал Снейп и сделал шаг вперед, краем
глаза заметив, как непроизвольно дернулась ладонь Реддла, словно в порыве
вытащить собственную.
57/461
Которой у него, впрочем, не было.
Гарри немного нервничал, но верил, что Дамблдор не позволит Снейпу

отомстить. Поэтому он протянул волшебную палочку злому колдуну, который
резко выдернул ее из рук мальчика, выпустив сноп красных искр, подпалив тем
самым мантию Гарри.
— Профессор, а вы… — Гарри неуверенно посмотрел на спокойного, если не

сказать умиротворенного Дамблдора.
— Не волнуйся, Гарри. Я переговорю с профессором Снейпом и вернусь к вам.
— Сэр Гарри Поттер и его друг должны взяться за мои руки, — радостно и почти
раболепно пропел домовик, взирая на парней из-под расписной нелепой
шапочки.
Снейп чувствовал, как нервно дергается уголок его рта при слове «друг».
После хлопка перемещения в комнате остались только два учителя и

оглушающая, давящая на барабанные перепонки, тишина. Кажется, Дамблдор
ею омерзительно наслаждался.
— Может быть, вы все-таки сделаете милость и объясните, что, Мордред подери,

тут происходит?!
Дамблдор вздохнул и покачал головой, поражаясь недогадливости своего

бывшего шпиона. А Снейп хотел, чтобы все эти вздохи были запрещены законом.
— Зря ты сделал поспешные выводы, мой мальчик. Как и я. Том Реддл не тот,
кем был много лет назад. Он злится, он нетерпимый подросток, но не
сумасшедший колдун с единственной жаждой убийства.
— Это Темный Лорд, и глупо считать иначе! Отобрал палочку у Поттера и

собирался использовать ее! Хватит нести эту несусветную ересь о благодетелях!
— Не отобрал, — казалось, терпение Дамблдора на злобные выпады Снейпа было

безграничным. — Гарри сам ее отдавал Тому, мог бы подсмотреть его
воспоминания повнимательнее, Северус. Они хорошо общаются, а Том всего
лишь бросился защищать своего нового друга, что говорит о многом.
— Друга? Друга?! Лорд убил его родителей и собирался прикончить ребенка!

Если не считать остальных смертей. Когда ваш драгоценный Поттер узнает…
— Он знает, кто это, Северус.
— Он… Знает? — Снейп задохнулся. — То есть как? Как такое может быть?
— Гарри добрый, великодушный мальчик, который судит людей по их

поступкам, — Дамблдор укоряюще посмотрел на профессора Зельеварения
поверх очков, как бы намекая тому о безосновательной ненависти к Поттеру-
младшему. — Несомненно, Гарри все еще не доверяет ему и боится, но если моя
теория верна, то их близость сохранит множество жизней. А может, и изменит
предначертанное.
58/461
— Меня тошнит от этого бреда, — брезгливо ответил Снейп, скривившись от
отвращения к дуэту Поттер+Темный Лорд. — Кто бы мог подумать, ваш Золотой
Мальчик на стороне величайшего темного волшебника этого времени. К чему
может привести этот ваш «гениальный план»? Если Темный Лорд и не вспомнит,
что уже в школе был ярым распространителем своей знаменитой теории о
чистоте крови и власти волшебников над магглами, то нарушенный поток
времени может самовосполниться. И вы прекрасно понимаете, что это значит.
— Возвращение Лорда Волдеморта, — тихо ответил Дамблдор и прикрыл глаза.

— Да, вероятность очень высока, но исход другой вероятности слишком ценен.
Его воскрешение и истинное возвращение в любом случае неизбежно, а другой
попытки перечеркнуть будущую войну у нас может и не быть.
— И что же вы предлагаете? — Снейп насмешливо изогнул бровь. — Переманить

Темного Лорда на свою сторону? С помощью мальчишки, которому
предначертано его убить? Не смешите меня, Альбус. Поттер не станет
подстраиваться под ваш план, дай Мерлин ему мозгов на это, а Темный Лорд не
сможет измениться благодаря этой вашей хваленой любви. Любви! Он не знает
такого чувства.
— Этот мальчик отличается от самого себя в прошлом, я повторюсь. Он не

помнит ни одного из своих будущих Пожирателей Смерти. Он не помнит, что
применял черную магию на невинных учениках. Не помнит, что убил ребенка с
помощью василиска. Понимаешь, мой мальчик?
— Никто не знает, для каких целей изменена память! Вполне вероятно, для
отвода глаз, в угоду тщательно составленному плану. И если это так — мальчика
следует убить.
— Смертям не бывать, пока не будет доказательств негодности моих планов.

Обычно мои прогнозы точны и верны в своем исполнении. Убьем его — нарушим
ход времени, — ровно и достаточно резко произнес Дамблдор, будто
увеличиваясь в росте. — А в случае провала… Войны в любом из ходов не
избежать. Но мы можем и должны выиграть время и предотвратить убийства, а
появление Тома может быть ключом ко всему.
— Или ключом ко всеобщему концу. Если его временная линия и… Линия

будущего Темного Лорда смешаются, первым, кого он убьет — будет Гарри
Поттер. Который так удачно крутится рядом, поощренный вашими словами.
Дамблдор немного сгорбился и стал выглядеть таким старым, словно

непосильная ноша, которую он на себя взвалил, наконец прогнула к земле.
Снейп с мрачным удовольствием смотрел на побледневшего директора, но не
позволил себе ввернуть едкое замечание.
— Северус… Я знаю, чем мы рискуем. Но мы должны.
— Стало быть, мальчишку вы в свой план не посвятите?
— Некоторые его части придется с ним обсудить, — Альбус поправил очки и

деловито осмотрел комнату. — А неплохо он тут устроился, все забывал сказать
Тому, как мне понравилось. Даже палочка не понадобилась.
59/461
— Да, действительно, нахваливать сильную беспалочковую магию
смертоносного врага — в вашем стиле, — язвительно откликнулся Снейп,
скрестив на груди руки.
Его злость и недоумение поутихли, но острый укол прочного недоверия навсегда

поселился в сердце. Недоверие к Поттеру, что он сумеет сохранить свою якобы
чистоту души (нет, Северус не думал, что Золотой Мальчик так легко может
склониться ко тьме, но Темный Лорд всегда был довольно убедителен. Это было
проверено на собственной шкуре. А уж если щенок посчитает того своим
другом… Жди беды и крупных неприятностей, которые свалятся на голову и ему,
Снейпу). Не доверял Реддлу, который светился холодной яростью и все тем же
презрением, ненавистью к людям. С чего бы ему меняться? Осталось только
рассчитать день предстоящей катастрофы.
«Но Дамблдора не переубедишь, как же, упрям как осел или гриффиндорец, что
одно и то же,» — Снейп раздосадованно слушал беззаботное лепетание
Дамблдора, который уже вернул себе былое радушие и умиротворение. Словно
он только что не предстал перед Снейпом сломленным и уставшим.
— Думаю, инцидент полностью исчерпан. Приглядишь за ними, Северус? Но

незаметно, разумеется, учитывая вспыльчивость обоих мальчиков.
— Как я понял, это была не просьба, а приказ.
— Ну что ты.
— Знаю, знаю, сдувать с этого «героя» пылинки и не давать Темному Лорду

заслуженно его прикончить.
— Северус, будь терпимее! — Дамблдор покачал головой. — Гарри совсем не

Джеймс, он никогда им не был.
— Оставим эту тему, — голос Снейпа был соткан из льда. — Мне уже не терпится
приступить к своим обязанностям телохранителя. Добрых снов, господин
директор.
Профессор быстрыми шагами покинул комнату.
Альбус Дамблдор постоял там несколько секунд, затем призвал эльфа и

вместе с ним исчез.
Гарри нервно мерил кабинет директора широкими шагами, иногда хватаясь

за взлохмаченные волосы, еще больше их растрепывая. Том Реддл же спокойно
восседал в одном из кресел и ничего не выражающим взглядом следил за
манипуляциями мальчика.
— Это отстойно! — Гарри закусил губу. — Так нелепо попасться из-за твоих
дурацких подушек!
— Ты это начал, а не я. Не вел бы себя, как ребенок, ничего бы не случилось, —

спокойно парировал слизеринец. Его устраивало собственное положение. Теперь
60/461
Реддл был на свободе, а это стоило любой драки с любыми последствиями.
— Так я же не использовал магию, — обиделся Гарри и остановился напротив

Тома. — Эй, это Ты вел себя, как ребенок, когда наколдовал подушки! Не
переводи на меня вину!
— Мерлин, подари мне взрослого и умного собеседника, — закатил глаза Реддл.
— Вот и отлично, ни слова больше не скажу, — огрызнулся Гарри и с размаху

плюхнулся в кресло, надувшись и покраснев от гнева.
«Как он смеет! Из-за него у нас, скорее всего, неприятностей полон дом! А на
парах Снейп вообще меня того и гляди прибьет… Чертов Реддл!»
Но голову переполняли вопросы, и гриффиндорец не выдержал:
— Что с нашими вспышками магии? Сказать об этом Дамблдору?
— А обещал молчать, — ухмыльнулся Том, но тут же добавил, заметив

надвигающуюся бурю: — Нет. Не стоит. Это наше дело, а ему я не доверяю. К
тому же, не желаю вновь находиться под наблюдением, словно флоббер червь.
— А если это важно? Очень-очень важно?
— Разберемся, — торжественно пресек его возражения парень.
Через несколько мгновений посреди комнаты возник Дамблдор в сопровождении

домового эльфа. Домовик поклонился и с тем же тихим хлопком исчез.
— Думаю, нам стоит обстоятельно поговорить, мальчики, — старик сел за свой

стол и сложил изящные руки домиком, переводя взгляд с напряженного Гарри
на расслабленного Реддла, который подчеркнуто не обращал внимания на
директора.
— Гарри, как дела в учебе?
— Не очень, профессор, — признался тот, понимая, что Дамблдор, скорее всего, в

курсе его плачевных дел. — Болел шрам, сэр, и… Простите.
— Я понимаю. Но ты должен был сказать мне об этом.
— Профессор… Эти боли проходят, когда рядом Реддл, — Гарри бросил быстрый
взгляд на чуть нахмурившегося парня. — Я не знаю, почему.
— Проходят, да? Странно… Необычно. А что ты чувствуешь сейчас?
— Пусто. Ничего не болит, сэр.
— А ты, Том? Не преследуют боли?
— Нет, сэр.
— Как продвигается твое распутывание чар охранной системы лабиринта?

— Дамблдор улыбался.
61/461
— Уже. Осталось только взмахнуть палочкой, но у меня ее нет, — Реддл был
предельно вежлив, но глаза потемнели, выдав всю эмоциональную бурю в душе.
— Об этом я и хотел поговорить, — Дамблдор выдвинул ящик и что-то нашарил

там рукой. — Думаю, в этом учебном году она тебе пригодится.
Реддл поднялся на ноги.
— Моя палочка! — он стремительно подошел к письменному столу директора и

неверяще забрал ее, рассматривая во все глаза.
— Спасибо, профессор, — Волдеморт спрятал ее в карман мантии и сел на свое

место, уже более расслабленный и… Счастливый?
«Удивительно! Я чувствую счастье. Оно не мое, но идет от самого сердца. Оно

точно не мое!» — подумал Гарри, оглянувшись на Тома. Его лицо было пустое и
абсолютно спокойное. Однако Поттер продолжал ощущать чужие искренние
эмоции.
— Я официально зачислил тебя в ученики Хогвартса, но с одним условием.
— Каким же? — резковато спросил Том, но директор не обратил на это внимания.
— Тебе запрещено покидать пределы замка и его окрестностей. Хогсмид ты

посещать можешь, но не далее. Сам понимаешь, некоторые встречи… Могут
стать для путешественника во времени фатальными.
— Хорошо, сэр.
— Гарри, — Дамблдор мягко посмотрел в сторону мальчика, который выжил. —

Надеюсь, ты не нарушаешь запрет и сидишь в замке?
— Да, профессор, — печально вздохнул Гарри, вспоминая счастливые лица

друзей, говоривших о магической деревне.
— Отлично. Далее. Том, отныне тебя будут звать Марволо Костон, — дождавшись
кивка парня, он продолжил: — Учиться ты будешь на Слизерине, как и раньше.
Думаю, с твоими знаниями быстро догонишь своих сокурсников.
— Сэр, в своем времени я проучился полгода на пятом курсе. Думаю, это им

придется меня догонять, — немного надменно заметил новоявленный Марволо,
приподняв подбородок.
— Несомненно. Вы не против переночевать в подземельях? Я бы хотел, чтобы вы

чаще там бывали. Гарри уже рассказал о сбежавшем преступнике?
— Да, сэр. Сириус Блэк.
— Будет безопаснее, если Гарри иногда будет жить в той комнате, в лабиринте.
И будет совсем хорошо, если ты, Том, будешь составлять ему компанию.
— Я туда не вернусь, — сверкнул глазами Реддл. — А за стенами замка

дементоры. Сомневаюсь, что Блэк окончательно растерял последние мозги. Ведь
62/461
он носитель своей фамилии, что делает изворотливым и хитрым с самого
детства. К тому же, слизеринцы ценят свою жизнь.
— Он учился на Гриффиндоре, — тяжело вздохнул директор, а брови Реддла

недоуменно поползли вверх. — Закроем эту тему. Попросту не лезьте в дела
минувших дней. Живите настоящим и будьте осторожны. Ах да, пароль к
гостиной Слизерина — Камень Величия.
— Настоящим, профессор? — Том изогнул губы в немного издевательской

насмешке. — Но ваш совет приму к сведению. На этом все?
— Все, Том. И… Прости меня за пережитое.
Они молча смотрели друг на друга, а Гарри нетерпеливо хмурился, гадая, о чем
это он. Но вот, Реддл коротко кивнул и направился к выходу из кабинета.
— Поттер, ты идешь?
— Я… Подожди меня за дверью, я хочу поговорить с профессором

Дамблдором, — Гарри неловко переминался с ноги на ногу, но Реддл
безразлично пожал плечами и вышел вон.
Дождавшись, пока дверь за ним закроется, Гарри повернулся к директору.
— Все в порядке, мой мальчик, он уже ушел. Что ты хотел сказать?
— Это не опасно? — выпалил Гарри. — Выпускать в школу и возвращать палочку?

Простите, а… Где вы ее достали? Она действительно принадлежала Волдеморту
когда-то?
— Тисовая палочка была на том самом месте, где он и потерял свое могущество.
Где потерял свое тело, где раньше находился твой дом, Гарри. Я успел послать
своих людей туда раньше, чем нагрянули авроры. А насчет обучения в школе...
Это разумно. Подумай, что бы Томас сделал, держи мы его там и дальше?
— Он бы сбежал или окончательно озлобился.
— И тогда мести могли подвергнуться многие невинные ученики. Волдеморт

теоретически безопасен, как ты сам мог убедиться.
— Вы сказали тогда, что ему нужно было пройти какое-то испытание. Что это
было?
— Твоя защита, — Дамблдор одарил изумленного мальчика теплой улыбкой.

— Искренняя, разумеется.
«Не может быть. Дамблдор заранее все спланировал? И мой поход в подземелья,
и мое сближение с Реддлом, и Снейпа? Именно поэтому он приносил парню
постную еду, зная, что я не смогу это вытерпеть? Дамблдор знает, как я жил…
Ему один из домовиков, наверное, докладывал. Директор знает, что я не смог бы
сбежать. Такая непоколебимая уверенность меня пугает. Но… Все закончилось
хорошо, с чего бы мне переживать?»
— А Сней… Профессор Снейп, простите…
63/461
— Он в курсе вещей. Но лишний раз на глаза ему не попадайся, — развеселился
директор. — А что ты чувствуешь сам? По поводу Тома? Помнится, интуиция тебя
никогда не подводила.
Гарри немного задумался.
«Он определенно опасен. Даже очень. Дамблдор лгал, когда говорил, что Том
невинный и «теоретически безопасный». Как же! Я видел его взгляд, чувствовал
волны ненависти. Я до сих пор сомневаюсь в правильности поступка профессора
Дамблдора. К тому же, этот Снейп… Свободно гуляющий по замку Волдеморт! Но
я видел и другие его стороны, с этим сложно не согласиться. Видел его счастье,
умиротворение, заботу, волнение. Ведь он был искренне рад меня видеть, я
чувствовал! И мне… Становилось легче от присутствия человеческого Тома.
Может быть, не все потеряно? Может быть, он станет хорошим?»
— Я не знаю, профессор. Столько противоречивых мыслей. Магглы обычно

говорят — «поживем — увидим».
— Хороший ответ, — Дамблдор удовлетворенно кивнул. — Но помни: Том ни о

чем не должен знать. Последствия могут быть ужасны, мой мальчик. Может
случиться и наоборот. Должен тебя предупредить, что Волдеморт владеет
Легилименцией. Несмотря на возраст — к этому у него был талант с раннего
детства. Старайся меньше думать о его более старшей версии, о ваших встречах.
Было бы очень неплохо, если бы Томас побыл невинным мальчиком еще хотя бы
пару лет. Мы постарались извлечь из библиотеки все упоминания о прошлом
Волдеморта. А из учеников никто не знает его истинного имени, Пожирателям
Смерти строго-настрого запрещалось разглашать информацию. Думаю, они до
сих пор боятся проклятия… Но оставлять прежнее имя, разумеется, опасно. Кто
знает, сколько детей упомянут странного мальчика в письмах родителям или во
время каникул?
— А что если Т… Простите, профессор, Реддл…
— Мне кажется, ему приятно, когда ты относишься с дружелюбием. Людям

нравится искреннее тепло, это выворачивает всю душу. Вообще-то я знаю, что
Том ненавидит свое имя. И все же... Гарри, он ведь тоже человек, и у него есть
обыкновенные человеческие чувства. Приглядись к сердцу.
Гарри совсем смутился, но продолжил свою мысль:
— Что будет, если Том повстречает свою повзрослевшую версию?
— Я предвижу четыре варианта событий. Первое — он попросту умрет, не

выдержав парадокса. Тогда мы его забудем. Последствия могут быть ужасны.
Второе — его светлая, новая сторона победит и монстр останется простым
человеком. Третье — победят воспоминания Лорда Волдеморта и принесут с
собой войну и двух Темных Лордов. Четвертое — обе версии объединятся. Но
каков получится результат — не знаю даже я.
— А когда… Когда Том вернется в свое время, он...
— Он не вспомнит ничего, что происходило в будущем. На нем не отразится

время. То есть, даже если он проведет здесь сотню лет, вернувшись в прошлое,
64/461
старик вновь станет подростком.
— Удобно, — невольно хмыкнул Гарри, но тут же помрачнел: — Значит, все

попытки сделать его добрым тщетны?
Дамблдор хмыкнул, поражаясь этой наивности.
«Надо же, «добрым». Гарри еще такой маленький, такой чистый. В моем же
представлении, «добрый Реддл» — это Реддл, не убивающий людей. Гарри
Поттер, и сам того не понимая, станет лучшим наказанием для Тома.»
— Почему же? Память — как душа, ее так просто не стереть подчистую.

Человеческая сущность очень загадочна, Гарри. Мне кажется, Томас сможет
измениться. Не помнить, по какой причине, но измениться.
— Значит, остается только надеяться и ждать?
— Надеяться и ждать, — вздохнул Дамблдор. — Иди спать, Гарри. До встречи.
— Спокойной ночи, профессор, — Гарри кивнул ему и вышел из кабинета.
Как только стихли шаги мальчика, Альбус Дамблдор перестал улыбаться. Плечи
опустились, а из глаз исчезла добрая насмешка, уступив место болезненной
безысходности.
— Мне так жаль, Гарри… Так жаль.
У каменной горгульи его ожидала неподвижная тень Реддла.
— Что он тебе сказал?
— Не заморачиваться лишний раз, — улыбнулся Гарри и поправил очки. — А еще

держаться подальше от Снейпа, но это я и сам стараюсь выполнять по мере
возможностей.
— И как, получается? — хмыкнул Реддл, когда они направились в сторону

подземелий.
— Никогда, — рассмеялся гриффиндорец. — Эта летучая мышь обладает

невероятной способностью вырастать из-за любого угла. И уж точно не упустит
шанса снять баллы за любую мелочь. Его все ненавидят! Кроме слизеринцев,
конечно.
— Вот уж точно, Поттер, минус двадцать баллов с Гриффиндора, — холодный

голос эхом прокатился по каменным стенам, и Гарри побледнел.
«Это просто невозможно. Невозможно! Почему именно он?!»
— За что?! — тут же взвился Гарри. — Мы от профессора Дамблдора!
— Минус двадцать баллов за пререкание.
65/461
— Но...
— Еще минус десять. Ох, Поттер, давай, продолжай говорить. Я с превеликим

удовольствием лишу ваш факультет всех оставшихся баллов, — Снейп злобно
ухмылялся, а Гарри от гнева сжал кулаки и уже открыл было рот, как Реддл
положил на подрагивающие плечи гриффиндорца обе ладони.
— Не стоит.
Том безразлично окинул взглядом своего нового декана и, приобняв уязвленного

мальчика, повел его прочь.
Снейп заскрипел зубами, не веря в происходящее.
— Я же говорил! Я его ненавижу, этот… Чертов ублюдок…
— Будешь выражаться как маггл — заколдую так, что говорить сможешь только
на уроках и только по делу.
— Мордредов шакал, мандрагору ему в подштанники! Сын флоббер-червя!
Реддл с трудом сдерживал рвущийся наружу смех, слушая нелепые гневные

восклицания мальчика, усердно вспоминавшего ругательства Рона.
Они уже дошли до злополучной комнаты, когда Гарри успокоился, а Реддл

наоборот — помрачнел.
— Я наконец-то свободен, но разницы не вижу.
— Ну, во-первых, у тебя есть волшебная палочка, — загнул палец Гарри,

присаживаясь на постель. — Во-вторых, ты будешь учиться. В-третьих, тебе
здесь находиться необязательно — Дамблдор посоветовал лишь мне иногда
ночевать в подземельях. В-четвертых…
— Достаточно, — устало вклинился Том, снимая с себя мантию. — Раздевайся и

ложись, завтра встанем пораньше. Хочу прогуляться по Хогвартсу, посмотреть,
насколько изменился замок за эти годы.
Гарри кивнул и стянул с себя верхнюю одежду, оставшись только в белье. Реддл
же переоделся в заранее приготовленную простую темно-зеленую пижаму
своего факультета. Они забрались под одеяло и некоторое время лежали молча.
— Ну и денек сегодня выдался, — прошептал Гарри, а Реддл махнул рукой, гася

свечи.
— Так тебе запретили посещать Хогсмид?
— Не совсем. Дядя не подписал разрешение. Знаешь, я сделал из своей тетушки

воздушный шар, — признался Гарри и услышал, как постель затряслась от
беззвучного смеха Тома. Гриффиндорец не удержался и прыснул следом за ним.
66/461
— Ты неисправим, — Реддл перевернулся на бок и подпер голову рукой,
рассматривая темный силуэт растрепанных волос на светлой подушке. Он опять
подавил желание коснуться чужой кожи. В конце концов, это было попросту
пошло для двух парней.
Через несколько минут Том уже погрузился во тьму, которая стала неизменным
спутником его сна. И сквозь эту плотную завесу черноты ощутил знакомый
перелив магии. Нежный, спокойный, живой. Не просыпаясь, Том почувствовал,
как к нему прижалось сопящее тело, даря это магическое тепло. Реддл бездумно
притянул мальчика еще ближе, закидывая руку тому на бок и сонно улыбаясь.
Тьма стала комфортной.
67/461
Глава 5. Priori Incantatem
Гарри впервые в жизни просыпался с таким душевным подъемом. Он

улыбнулся от уха до уха, смакуя приятный жар нагретого одеяла и последние
остатки какого-то чудного сна про белоснежных змей, зачарованный лес и
теплое озеро в нем.
Хотел было так же сладко потянуться, но его тело оказалось туго замотано в
слой одеяла и, лениво размышляя о приятном препятствии, Поттер открыл глаза.
Сон мгновенно сдуло, и Гарри дернулся всем телом. Прямо перед его носом
оказалось плечо спящего парня, мерно опускавшееся и поднимавшееся в такт
дыханию. Одна рука Тома была зажата между Гарри и кроватью, а другая
довольно-таки тяжелой ношей покоилась сверху, плотно прижимая к чужой
грудной клетке своего обладателя. Лицо Тома Гарри не видел, но чувствовал,
как к его макушке прижималась щека, а волосы трепало теплое дыхание. К
своему стыду, мальчик обнаружил, что сам обнимает Реддла, точно
пригревшаяся миром змея, и его чертова нога закинута на бедро парня. Их тела
окутывало знакомое мерцание. Видимо, во время сна их тела действовали сами,
ища чудесный источник магии.
«Мерлинова борода! Так вот почему мне змеи снились?!»
Гарри прислушался к равномерному дыханию Реддла и поблагодарил всех

богов, что проснулся раньше.
Встречать утро в объятиях Волдеморта, вот уж сомнительное удовольствие!
«Хотя, как сказать. Это и правда приятно. Безумно приятно. О, Мордред, о чем я
думаю!»
Испугавшись своих мыслей, Гарри упрямо заворочался, убирая конечности с

тела Тома и ужом сползая вниз, выскальзывая из кольца рук парня. К
сожалению, его манипуляции не остались незамеченными, и эти самые руки
будто окаменели, вцепившись в худые плечи мальчика, как в ускользающую
добычу. Гарри поднял испуганный взгляд вверх и наткнулся на недовольное
ранним пробуждением сонное лицо слизеринца, который и сам не до конца
понимал, где он и с кем.
— Доброе утро, — прохрипел обладатель невозможно синих глаз и зевнул.
Растроганный таким открытым и беззащитным жестом, Гарри заулыбался.
— Доброе, — согласился он и раскраснелся от дурного смущения, почувствовав,

как правая рука Реддла заскользила по спине, остановившись где-то в районе
поясницы. Прямое соприкосновение их кожи перерастало в трепет и
удовольствие, от которого хотелось парить в воздухе.
— Прости, — Том отдернул руку от пунцового мальчика, полностью проснувшись.
Гарри наконец-таки потянулся во весь свой рост, разминая затекшие конечности,

и постарался выкинуть это странное утро из головы. Ну, обнимались. Ну и черт с
ним. Поттер уже спал в обнимку с Уизли, даже с Гермионой. Так чем же теплый
68/461
Реддл плох?
— Какие на сегодня планы? — бодро спросил он угрюмого парня. — Эй, что с

тобой?
— Ненавижу утро.
— Ты же сам сказал, что мы должны пораньше встать!
— Но не настолько же! Если бы ты тут не возился, я бы еще спал.
Гарри фыркнул и направился в ванную, оставив парня ворчать с самим собой.
Не повстречав в подземельях Снейпа, Гарри возликовал — добрый знак.
Реддл настойчиво просил вывести его на свежий воздух, и гриффиндорец

взял путь на астрономическую башню. Почувствовав прохладные дуновения
ветра, парень взбодрился и резво метнулся вверх по лестнице, выбираясь на
просторную каменную площадку. Он остановился у самого края и, подняв голову
наверх, замер. Его глаза устремились на чистое звездное небо, на черные
верхушки деревьев, затем на искрящееся под луной озеро, на маленький домик
Хагрида, из которого уже валил уютный дым, а в окошках горел свет. Гарри
облокотился о край балкончика и с наслаждением вдыхал холодный осенний
воздух, успокаивая нервы и разгоряченное от неизвестно по какой причине
смущающего пробуждения сознание.
Том неслышной тенью встал за мальчиком и точно так же расслабился,

подставляя лицо западному ветру.
— Красиво, правда? Я иногда прихожу сюда, по ночам. Если сильно повезет —

можно увидеть семью единорогов во-о-он на той полянке, видишь? — Гарри
указал пальцем на более светлое пространство между деревьями. — А вон там
живет мой друг, Хагрид. Он очень-очень добрый, но кексы печет просто
отвратительные.
Гарри хмыкнул воспоминаниям и лег животом на камень, свесив голову и руки

вниз, легко балансируя на краю балкона. Страха не было — после сумасшедших
гонок на метлах каменный край башни казался чрезвычайно надежным и
крепким.
— Осторожнее!
Чужие руки немедленно втащили обратно и теперь крепко держали подальше от

опасного края. Гарри немного разочарованно вздохнул. Почти как Гермиона.
— Ничего со мной не случится, не веди себя, как трусишка.
— Ты ведешь себя, как ребенок. Пойдем обратно в замок, здесь прохладно.
Гарри будто очнулся и поежился, заметив, что тут и впрямь становится очень
холодно. Том на это насмешливо поднял брови, наконец, разжимая руки и
69/461
отпуская от себя волшебника.
Первым делом он повел Реддла на завтрак, ибо желудок уже несколько

минут настойчиво требовал себя наполнить. Том не сильно сопротивлялся, но
для приличия поворчал: «Уступать упрямому ребенку, еще чего!».
В такую рань там еще никого не было, что было только на руку. С каждой
ступенькой вниз в груди росло странное неясное расстройство, оформившись в
неприятное ожидание.
«Теперь странное знакомство закончится. Старшие курсы, другие занятия,

другой стол. К тому же, он найдет себе друзей по возрасту и характеру. Я —
просто случайное стечение обстоятельств, которые вынудили находиться рядом
со мной. А если быть точнее — я сам Реддла вынудил. Сам пришел, сам
навязался. Может быть, это наш последний совместный завтрак. Глупо
грустить — я должен быть счастлив: Волдеморт не та компания, в которой я
должен находиться, ведь так? К тому же, в последнее время Рон и Гермиона
сильно отдалились. И в этом тоже моя вина.»
Несмотря на понимание, легче не становилось. Гарри быстро привязывался к

людям, и даже Волдеморт не был исключением из правил. Тем более,
очаровательно дружелюбный и теплый.
Реддл уловил изменившееся состояние своего спутника, но принял это по-

своему:
— Ты можешь не идти со мной. Дождись друзей и развлекайся, я не против, —

мягко сказал Том, развернув мальчика к себе лицом.
Он внимательно разглядывал удивление и непонимание в глазах, мимоходом

подумав, что его круглые очки ну слишком нелепые. Этот Поттер сам был комком
нелепости вместе со своими взъерошенными космами и раздутой тетушкой.
— Нет! В смысле… Я совсем не против позавтракать и прогуляться с тобой.
— Опять краснеешь. Да где ты витаешь?
Несмотря на раздраженный голос, Гарри почувствовал с его стороны волну

облегчения и торжества. Пожав плечами, маг целенаправленно потащил парня к
столу Гриффиндора, вцепившись в рукав. Сев за стол, он напряженно ждал
реакции Тома, но тот будто бы и не обращал внимания, где находится.
Волдеморт, смиренно ожидающий кашки за столом гриффиндорцев вместе с

Гарри Поттером.
«Вау.»
Перед парнями возникли две тарелки с горячей овсянкой, свежие ломти

белого душистого хлеба и два кубка с тыквенным соком. Поттер тут же налег на
аппетитно пахнущую кашу, в то время как Реддл скривился. Гарри не обратил на
спутника никакого внимания, уделяя его самой важной части утра — завтраку.
Но вот Том оставаться игнорируемым и молчаливым не собирался.
— Как ты можешь это есть? Отвратительно. На нашем столе давали то, что
70/461
студент попросит.
К еде парень не притронулся, и Гарри воззвал к его благоразумию:
— До обеда еще куча времени, ты что, совами будешь перекусывать? Давай, не

вороти нос, Реддл.
— Я теперь Костон, не забывайся, — прошипел тот не хуже змеи, придвинувшись

ближе к мальчику.
— Ладно-ладно. Но я что-то сомневаюсь, что ваш стол чем-то отличается от

нашего. Враки!
— Ты сомневаешься в моих словах?
— Да, — Гарри хмыкнул.
— Тогда идем, — Реддл поднялся и дернул за собой слабо сопротивляющегося

Гарри, который пытался закинуть в себя еще несколько ложек овсянки прямо на
ходу, но в итоге просто подхватил тарелку с собой.
— Куда?
— Ты возьмешь свои слова обратно и неделю будешь завтракать, обедать и

ужинать за столом Слизерина.
— Ты шутишь? — Гарри в ужасе уставился на ухмыльнувшегося Реддла, который

будто на буксире тащил того к своему столу. — Да у меня там весь факультет
врагов!
— А, так значит, я все-таки был прав?
— Еще чего, — Гарри вздернул нос, совсем не распознав манипуляций. — Но если

прав окажусь Я, то ты будешь питаться овсянкой две недели, сидя за
гриффиндорским столом.
— Маленький торгаш. Идет.
Реддл царственно сел за свой стол, на свое привычное место в том времени,
наконец, почувствовав прилив сил и бодрости. Все-таки он соскучился по своему
столу. И хоть что-то стало прежним.
— Тарелка риса и вареной рыбы. Кубок с вином. Audite vocem meam. (лат.
Подчиняйся мне/Услышь мой голос)
Мгновенно перед ним появилась тарелка и кубок с точно выполненным запросом.

Гарри с приоткрытым ртом уставился на довольного собой Реддла, который аж
светился от самодовольства и гордости.
— Как ты это сделал?!
— Это просто, — он с чувством собственного достоинства начал поглощать еду,

ловко орудуя столовыми приборами.
71/461
— Сомневаюсь, — Гарри покачал головой. — Я много раз слышал, как слизеринцы
жаловались на еду.
— Значит ты слышал разговор абсолютно тупых неучей.
— Малфой обрадуется, — расхохотался Гарри, разнеся эхо по сонному полумраку

Большого Зала. — А вино зачем с утра пораньше?
— Привычка и залог хорошего настроения. Спиртное меня не пьянит в

небольших количествах, — он поджал губы. — Я привык к комфорту и не хочу
изменять своего распорядка дня, даже после всех этих дней в подземельях.
— Как скажете, милорд, — Гарри изобразил покорное преклонение и выпятил

нижнюю губу.
Реддл в ответ только тихо фыркнул.
Через пятнадцать минут ленивых разговоров, рядом со столом появился

незнакомый домовик и сухо доложил, что вещи с учебниками мистера Костона
уже находятся в слизеринских покоях, и исчез.
Потом они еще долго сидели в постепенно светлевшем зале, даже когда
опустевшие тарелки с кубками исчезли. О прогулке по замку было забыто. Реддл
твердо решил посмотреть на преподавательский состав и увидеть, с кем
общается его Гарри. То, что мальчик именно «его», он уже не сомневался.
К семи часам в Большой Зал начали подтягиваться ученики, а Гарри все

больше нервничал, елозя на лавочке. Разумеется, каждый в первую очередь
обращал внимание на незнакомца и мальчика, который выжил, что сидел там за
чужим столом чужого Дома.
— Р… Костон, я думаю, мне лучше...
— Проигравший спор не может уклониться. Где же твоя хваленая

гриффиндорская храбрость, Гарри? Ведешь себя, как трусишка, — поддразнил
его лукавый Дьявол в обличье мальчика.
Волшебник нахохлился на своем месте, как воробей на ветке, стараясь не

смотреть по сторонам, в то время как Реддл скользил внимательным взглядом
практически по каждому ученику и учителю, анализируя, читая поверхностные
мысли и сравнивая, изучая.
— Эй, Потти, а ты столом не ошибся? — послышался знакомый голос, и Гарри

принял вызов, решительно подняв голову и одаривая Малфоя самым своим
раздраженным взглядом.
— Где хочу, там и сижу, Дракуля.
— Неужели? Да ты храбрец! — он неприятно рассмеялся, присаживаясь

напротив, и предвкушающе потер ладони. — Поверь, за подобную выходку тебя
не только профессор Снейп, но и весь факультет на башне вздернет.
— А самому не страшно? — Гарри рассмеялся, представив, как по коридорам

замка за ним несется вся змеиная братия с поруганной невинностью во главе со
72/461
Снейпом, держащим огромное знамя. На врага! За покушение на наши каши!
— У тебя легкий кулак, не льсти себе.
— Ты вообще драться не умеешь. Малыш Дракуся может только из-за спин своих
телохранителей язык показывать, — просюсюкал Гарри, стараясь как можно
сильнее задеть Малфоя. Драться в Большом Зале им не светит, но побороть в
себе удовольствие погавкаться с врагом они не смели.
На лице слизеринца проступил болезненный румянец.
— Поттер, без метлы и своего шрама — ты пустое место. А махать кулаками на

манер маггловских выродков — не мое.
Реддл вовсю веселился, наблюдая за перепалкой двух детей, а при упоминании

шрама в нем проснулся интерес.
«Спешить нельзя. Если Гарри есть, что скрывать, он не будет рад, узнай я
подробности легилименцией. К тому же, не стоит портить себе интерес
собственного расследования. Что такого важного может скрывать этот лохматый
воробей? Какие глупости.»
— Как тебя зовут? — спросил он Малфоя, и тот перевел на него взгляд.
Видно, что слизеринец до этого момента не особо замечал, с кем сидит

ненавистный Поттер, впрочем, как и всегда, не видя и не слыша никого, если
рядом Гарри Поттер. А теперь совсем стушевался: в глазах незнакомца читался
приказ. Так бывает, когда слизеринец устанавливает свой статус над другими,
безмолвно ставя остальных на место и занимая определенную иерархию на
факультете. Малфой дураком не был, и сразу смекнул, что перед этим
незнакомцем лучше показать себя во всей красе с самого начала.
— Я Драко Малфой, полноправный и единственный наследник рода Малфоев, —

он протянул Реддлу руку, но тот лишь улыбнулся уголками губ, осторожно
разглядывая поток мыслей в слизеринской голове, не позволяя себе прикасаться
к яростным метаниям, которые были посвящены Поттеру.
«Замечательно. Еще один Малфой. Человек другой, а песня та же. Такими

невероятно легко управлять. Совсем одержимый Поттером, какая прелесть.»
Он не протянул руку для ответного рукопожатия, и Гарри воспрянул духом.
— Меня зовут Марволо Костон. Перевелся из Дурмстранга, — Реддл отвернулся

от побледневшего Малфоя и принялся дальше разглядывать свой стол.
— Ты уже знаком с Поттером? — Драко почувствовал себя униженным и кидал

злые взгляды в сторону Гарри. — Почему он за нашим столом? Знаешь, Марволо,
он не того поля ягода. Ты разве не знал? Тут его не любят.
Реддл улыбнулся, но от его лица веяло неприкрытым холодом. Гарри едва

заметно поежился, хоть и знал, что это презрение было адресовано не ему.
Неприятное чувство.
— Знаком. Но это мое дело.
73/461
Гарри все-таки решил оглянуться по сторонам и с мрачным смирением понял,
что большая часть разговоров была именно о нем и Реддле. Ученики
взволнованно переговаривались, некоторые даже показывали пальцем,
выдвигая самые нелепые предположения. И, конечно, более всего слышались
девчачьи восхищенные голоса. Поттер слепцом не был и прекрасно понимал, по
какой причине на Тома обратили подобное внимание.
«Гарри Поттер за столом Слизерина!»
«Что произошло? Его наказали? Может быть, он там насильно сидит?»
«Я слышал, он тут уже давно с этим новеньким. Это его друг?»
«Может быть, это хитрый план по уничтожению своих врагов?»
«Поттер же гриффиндорец до мозга костей, он не мог предать свой факультет!

Интересно, что скажут Снейп и МакГонагалл? Спорим, у нее инфаркт будет!»
«Ой, какой парень красивый! Знаете его имя?»
«Откуда он? Новенький? Я его раньше не видела!»
«Давай потом попросим Гарри познакомить нас с ним?»
«Интересно, у него уже есть девушка?»
«А, может, они друг с другом встречаются?»
«Не говори ерунды, Гарри же гриффиндорец, а этот красавчик со Слизерина!

Хотя, я бы не отказалась...»
Гарри слушал разговоры с легким раздражением, то бледнея, то краснея, и

отчаянно пытался найти взглядом своих друзей. Что за вздор? Девчонки думают
только об одном.
Реддл же оживленно знакомился и общался, включив свою очаровательную

харизму и притягивая взгляды. Парочка его слов по поводу присутствия Гарри —
и слизеринцы отстали, будто почуяв угрозу каким-то особенным нервом. Умные
они, змееныши. Гарри на это не особо внимания обратил, безразличный к
вражеской территории.
Заметил встревоженных Рона и Гермиону, он радостно махнул им рукой.
— Костон, я пойду к своим друзьям? Пожалуйста, — шепнул Гарри ему на ухо и

неосознанно вздохнул полными легкими приятный запах парня. Теплый,
человеческий, ничего общего с образом жуткого монстра. Хотя не то чтобы он
особо нюхал Волдеморта.
Реддл секунду-другую разглядывал чужое лицо странными изумленными

глазами и кивнул:
— Не забывай про мой дневник.
74/461
— Что? Ах, да… До скорого.
Гарри пулей понесся к своему столу и втиснулся между Уизли и Грейнджер.
— Гарри, ты что там делал, дружище?
— Рассказывай!
— Не томи, это по секретному заданию Дамблдора?
— МакГонагалл подослала шпиона, дабы помешать матчу?
— Или ты решил опять набить морду этому Малфою?
Вопросы посыпались, словно град, и троица поспешила смыться куда подальше.
— Где ты был? — тут же накинулась на него Гермиона, едва они зашли в пустой
класс. — Тебя всю ночь не было! Мы почти до утра тебя ждали.
Гарри виновато посмотрел на рассерженную девушку. И правда, друзья

выглядели очень помятыми.
— Прости, Гермиона. Это по приказу Дамблдора. Из-за этого Блэка попросил

меня переночевать в защищенной комнате, в подземельях. И… Иногда я буду
там проводить ночи. Там я и встретил этого новенького, Марволо Костона. Он
приехал сюда учиться из… Ээ… Дурмстранга. Кстати, а что это?
— Ну что же ты молчал! — встрепенулась Гермиона, а глаза заметно потеплели,

когда мальчик упомянул директора. Девушка ласково погладила друга по плечу.
— Думаю, он прав. Если за тобой охотится опасный преступник, лучше
перестраховаться. И как можно не знать о Дурмстранге?!
Она тут же пустилась в объяснение о других волшебных школах, а Рон просто

похлопал Гарри по плечу, бросая облегченный взгляд и беззвучно благодаря
приятеля, который сумел предотвратить целый день нравоучений. А сам же
Поттер решил, что ни в коем случае не будет подвергать друзей такой
опасности, как правда.
Снейп чувствовал, как его и без того угрюмое настроение стремительно

летит ко дну.
Поттер имел наглость восседать за столом его Дома и — о, Мерлин
всемогущий — беззастенчиво разговаривать с Темным Лордом, сидя к нему чуть
ли не вплотную! Впервые за много лет, зельевар хотел хорошенько напиться
прямо с утра.
МакГонагалл бросала яростные и встревоженные взгляды в сторону

Дамблдора и двух мальчиков, но директор улыбался в бороду, деловито
откусывая кусок от хорошо прожаренной курицы.
Люпин дергался от каждого звука и пристально следил за Волдемортом.
75/461
«Если он только посмеет… Хоть пальцем! О чем Дамблдор думает?! Гарри —
маленький мальчик, и он даже не понимает, что сидит за одним столом с
чудовищем, которое погубило половину магического мира. Я просто обязан
предостеречь его, уберечь… Я поговорю с ним… Про Волдеморта рассказать не
смогу, но вот предостеречь от Костона попытаюсь. Гарри...»
Остальные профессора, знающие молодого Реддла, сидели такие же

бледные, напряженные, но старались не обращать на Волдеморта лишнего
внимания, как и приказал Дамблдор.
Только несчастный Хагрид не замечал ничего вокруг, тревожась за участь

своего гиппогрифа.
Реддл сидел на Трансфигурации, сходив за учебниками под школу.

Преподавателя он уже видел — в первый день своего появления, и с мрачным
удовольствием ощущал ее нерешительность пополам со страхом. Ему были
непонятны эти чувства, непонятно, почему их испытывают именно к нему
самому. Что же он такого сделал? И дементору понятно — в этом притоне
светлых магов — их страх мог значить только то, что Реддл все-таки
прославился как Темный Маг. Нехорошо прославился.
«И это странно. В школе я никогда не пытался разбрасываться своими знаниями

с другими. Чтение книг, посещение Запретной Секции... Более того, я укрыл это
так глубоко в себе, что даже Дамблдор не догадался покопаться поглубже. Все-
таки заклятие Прочтения отнимает много сил. С одной стороны — безумно
хотелось узнать, чего же я достиг и кем стал. Может, даже и повстречаться с
будущим собой, ведь раз я — это он, то и свое перемещение во времени обязан
помнить. А с другой стороны… Кто хотел бы узнать о своей смерти или
неудачах? Так даже не интересно.»
Реддл всегда отличался изощренным умом, поэтому сложные загадки любил,

а легкий подход, односложное решение интересных проблем ненавидел. Что
может быть более унылым, чем безделье после безвкусной победы?
Теперь Легиллименцию он применял только в крайних случаях, осторожно

прощупывая почву и лишь определенные направления мыслей. Странно, но
кроме Снейпа и Дамблдора, которые самостоятельно закрывали разум, на
некоторых профессорах стоял сильный магический заслон. Скорее всего, это
какой-то артефакт, заменяющий им дар Окклюменции. Мысли же других
оставались скучны — они, по всей видимости, даже не знали, кто такой Том
Реддл. Наводило на интересные размышления: было ли это возрастом или
личной неприязнью?
«Разумно. Я мог бы и не удержаться.»
Он узнал некоторых своих старых преподавателей, изрядно потрепанных

жизнью и постаревших.
Но красавца-Люпина так и не нашел. По его мнению, среди

преподавательского стола не было ни одного мужчины, который мог бы
вызывать восхищенный лепет Поттера. Снейп, однако, сильный маг, но мальчик
76/461
его взаимно ненавидит. Может быть, он не присутствует на обедах в Большом
Зале? Ничего, на ЗОТИ увидит все своими глазами.
«Раздражает. Раздражает, когда Поттер говорит о ком-то другом с таким

подобострастием. Кто может быть настолько лучше меня? Разве не Я поразил его
своими знаниями? Разве это не меня он слушал с чистым восхищением в глазах?
И разве это не наша магия создает неизведанное и еще никем не
воспроизводимое взаимодействие? Может, и он нашел меня, но я не отпускаю
добычу.»
В расписании Защита стояла на завтрашний день, и Реддл мог только

бессильно злиться, мысленно расчленяя белокурого и белозубого атлета, каким
представлялся ему профессор Люпин. С полными карманами шоколадных
конфет для мальчиков и милых девочек.
На перемене слизеринец стремительно вылетел из класса и заперся в

туалете, вытащив волшебную палочку на изготовку. Теперь-то он многое сможет
узнать. Правильно говорят, по палочке волшебника можно определить, что он за
человек. Именно это Реддл и жаждал узнать.
— Приори Инкантатем!
И с расширенными от ужаса глазами наблюдал последние заклинания своей

палочки.
На четвертой паре магия колыхнулась, оповещая, что Гарри открыл дневник.
Сам ежедневник — волшебный. Он состоял из магии Реддла, из личных

резервов. Более того, он был единственным по своей уникальности. Поэтому
записи Поттера молниеносно появлялись в его голове, а отвечал он с помощью
своей исключительной Легиллименции, основанной на прочной связи с
дневником.
«Реддл, я кое-что вспомнил. В четверг у нас был урок ЗОТИ! Я бы многое хотел
отдать, если бы мог отправить тебе свое воспоминание!»
Парень безразлично уставился на доску, игнорируя лекцию профессора и

магический вызов на той стороне дневника.
Он — убийца.
Этого следовало ожидать, судя по реакции окружающих на его присутствие.

Но он зашел так далеко, просматривая последние проклятия. Темнейшие из
темнейших. Они заставляли людей корчиться от боли, сходить с ума снова и
снова, растягивать секунды в часы и столетия агонии. Эта палочка творила
действительно страшные вещи.
Можно было, конечно, предположить, что ею владел кто-то другой, но

боялись именно Реддла. И дело было вовсе не в палочке. Это было лишь орудием
77/461
кошмарных преступлений. В таком случае... Почему его вообще оставили в
живых? Почему не убили?
Том бы на их месте уничтожил угрозу.
«Это действительно все объясняет. Я должен быть благодарен, что остался

жив,» — мысли не приносили утешения, а наоборот, распаляли злобу и
безысходность: он никого не убивал, он никого не проклинал. Он не должен
отвечать за поступки, которых еще не совершил.
«Но почему? Что сподвигло пытать и убивать людей? Что меня так изменило?
Или же… Нет, это невозможно.»
Реддл посмотрел на однокурсников, поразившись внезапной догадке.
«Я знаю все про многих учеников моего времени, но никогда с ними не

пересекался. Не помню взаимодействий. Моя память стерта, фрагментарно,
выборочно. Я не помню, как применял темную магию, но мне известно о ней
очень многое. Если учесть нынешнее положение вещей, то было стерто именно
все плохое с общественной точки зрения. Все плохие вещи, которые я мог
совершить, или о чем мог подумать, чего мог возжелать. Дамблдор говорил, что
я совершенно другой. Вот, что он имел в виду. Я — убийца.» — горько думал
Реддл, сильно сжав зубы.
«Гарри все еще со мной. Он не сбежал после нашей первой встречи, а ведь знал.
Он с самого начала все знал. Почему именно он? Другие студенты понятия не
имеют, кто я. Может, дело в нашей связи? Она что-то значит? Неважно. Пока это
неважно. Я — переделанный комок рваной памяти. И именно поэтому Поттер до
сих пор со мной. Если бы был прежним, каким там я ни был, меня бы убили,
скорее всего. А Гарри не нашел бы оправданий моему существованию. Никто не
должен знать, что я все понял. Я должен продолжать прилежную игру. Увязну в
поисках ответов — и все потеряю.»
Реддла пронзила знакомая волна злости, когда он представил, как кто-то

промывает ему мозги. Скорее всего, это был очень сильный маг. Вот так взять и
полностью изменить человека! Но он обязательно все обдумает. Позже. И узнает
виновника. Или спасителя?
Парень легонько тряхнул головой, обращая свое внимание на тонкую нить

магии, через которую к нему передавались послания из дневника. Прочитав ее
содержание, он раздраженно поджал губы, передавая ментальное послание на
тот конец связи.
«Это возможно.»
«Как?»
«Используй магию. Приложи ладонь к странице и постарайся вытолкнуть свое

воспоминание в дневник. Учитывая нашу связь, это может получиться с первого
раза.»
Прошло минут пять, и Том, наконец, уловил слабый сигнал. Ухватившись за
78/461
него, он резко дернул воспоминание Поттера в свою голову.
Кажется, профессор Флитвик упал со своего стула, когда кинул случайный

взгляд на лицо Реддла, а сокурсники недоуменно обернулись, но Том не обратил
на них ни малейшего внимания.
Он даже не заметил, как красивое лицо искривилось в жестокой усмешке,

которая сделала выражение лица почти гротескной маской. Слизеринец
испытывал мрачное удовлетворение от представшей в голове картины: Северус
Снейп в женской одежде и с внушительным чучелом птицы на немытых волосах!
Кажется, его заточение было немного отомщено.
Действительно, подобное зрелище могло отвлечь от мрачных дум.
«Гарри, Это оборотное зелье?»
«Боггарт!»
«Тогда понятно. Ему очень идет. Убедись, что Снейп эти воспоминания тоже
получит любым из способов.»
Все еще ухмыляясь, Реддл неспешно просмотрел воспоминание Поттера

целиком. Мальчик неумело обрабатывал информацию и воспоминание вышло
местами обрывочным, а многие зоны заполняли смазанные пробелы, как если бы
мальчик забыл детали и не обратил внимания на окружающую среду. Это
выражалось туманом по углам кабинета.
Том скользнул взглядом по ученикам и задержался на заморыше, по

недоразумению назвавшемся преподавателем. В нем не было ничего особенного:
потрепанная одежда, нестриженые русые волосы с проблесками ранней седины,
изможденный вид, шрамы на коже рук и лица. Он не блистал обаянием, по
мнению Реддла, не имел выдающегося ума (судя по слишком скупым
объяснениям своей темы), внушительной или располагающей внешности. Однако
ученики восхищенно глядели на мужчину, ни на что другое не отвлекаясь.
«Похоже, в этом времени с преподавателями Защиты у бедных детишек совсем

туго.»
Но вот, он слишком часто смотрит на Гарри. Слишком долго задерживается

на нем взглядом, и никто ничего не замечает. Никто, кроме Реддла, разумеется,
привыкшего читать лица людей, как раскрытую книгу.
В глазах профессора отражалась тоска, жалость и… Нежность?
Так люди могли смотреть на своих умерших родственников, возлюбленных

или друзей. Но никак не на вполне живых и здоровых учеников! В особенности
на посторонних мальчиков.
«Пожалуй, за ним стоит присмотреть,» — мрачно подвел итог Том, вновь обратив
свое прилежное внимание на пару.
79/461
— Но никто не может сам себе заказать завтрак. Я читала. Только по праздникам
на столах появляются разнообразные кушанья, которые составлялись из
вкусовых привычек учеников в целом. Но столы не подчиняются конкретному
человеку!
— Да, Гермиона, я тебе верю, — устало согласился Гарри, когда троица

медленно направлялась к Большому Залу. — Но я видел своими глазами.
— Он все подстроил, — мрачно заключил Рон. — Этот чертов слизень. Как ты

вообще можешь с ним общаться?
— Рон, межфакультетская вражда не приветствуется! Гарри поступает

правильно.
— Он не плохой, — вышеупомянутый мальчик взлохматил волосы и ухмыльнулся.

— А еще он напал на Снейпа.
— Да что ты!
— Ага. Снейп появился на пороге защитной комнаты с палочкой в руках, и

Марволо его обезоружил. Атаковал, если быть точнее. Снейп выглядел злым и
напуганным. И Костону ничего за свой проступок не было.
— Гарри, теперь он мой кумир, — благоговейно простонал Рон. — Надо было

пользоваться случаем и превратить ублюдка в жабу.
Поттер рассмеялся, а Гермиона упрекающе покачала головой.
— Жаль, конечно, что ты теперь там сидишь. Но после Снейпа я готов простить
ему что угодно!
Они зашли в зал, и Гарри покосился в сторону ненавистного стола. Реддла не

было! Обрадованный этим фактом, он тут же сменил траекторию и пошел за
друзьями.
— Куда это ты собрался? — цепкая ладонь сжала руку чуть повыше локтя и
потащила в противоположном направлении.
Гарри раздраженно фыркнул, но покорно поплелся вслед за внезапно

появившимся Реддлом, который опять был не в духе.
В Большом Зале весело обсуждали вчерашний урок ЗОТИ и Снейпа на нем,

сумасшедшую прорицательницу и новую, ярко-голубую мантию Дамблдора,
поэтому появление Поттера за слизеринским столом на этот раз практически
осталось без внимания.
— И все-таки, как ты это делаешь? — Гарри приподнял брови, наблюдая за тем,

как Том попросил индейки и вина.
— Ешь молча, Поттер.
Тот пожал плечами и начал быстро поглощать пюре, разумно придя к выводу:
80/461
быстрее съест — быстрее уйдет.
Внезапно к нему обратился сосед с другой стороны:
— Здравствуй, Поттер. Я в прошлый раз не представился — Эндрю Каресбиус.
— Очень приятно, — слегка настороженно ответил мальчик, пожимая руку

незнакомца.
У него были длинные, пшеничного цвета волосы до лопаток, небрежно

собранные в низкий хвост, хитрые карие глаза и правильные черты лица,
которые были присущи всем аристократам. В принципе, Поттер счел бы его
симпатичным, если бы не отвращение к белобрысым парням. Судя по всему, он
был на четвертом курсе, а с Гарри не пересекался никогда.
— Что же ты делаешь за нашим столом?
Не почувствовав в его голосе угрозы, Гарри хмыкнул:
— Проиграл спор Костону. Что, все так плохо?
— Да не сказал бы, — у него не было привычки, как у Малфоя, растягивать с

ленцой слова, но создавалось впечатление, что он — хозяин этого пиршества,
снизошедший на разговор с прислугой. Гарри подавил желание рассмеяться и
уткнулся взглядом в свою тарелку. — Скорее, мы удивлены. Приятно удивлены.
Все-таки не каждый день великий Гарри Поттер уделяет нам свое скромное
внимание.
— Хватит меня так называть, — огрызнулся мальчик и отодвинул от себя

тарелку, приготовившись к ссоре. Настроение пропало. — Иди к черту.
Но парень не оправдал его ожиданий и приподнял руки:
— Я не хотел тебя обидеть, Поттер.
— Да ну?
— Что за предрассудки, — он усмехнулся и тоже прекратил есть, развернувшись

всем корпусом в сторону соседа. — У меня нет врагов среди других факультетов,
и я не стремлюсь их заводить.
— Ээ... Ну... Здорово, наверное, — Гарри моментально сдулся и потупил взгляд.

Теперь он чувствовал себя виновато. — Прости.
— Ничего страшного, — с достоинством отозвался собеседник. — Я видел, как ты

играешь. Болеть за гриффиндорскую команду не обещаю, но на матч приду.
— Смотри, как бы кто не узнал, что ты общаешься с гриффиндорцем, — весело

ухмыльнулся Гарри, заметив парочку раздраженных взглядов соседей (включая
Реддла).
— Переживут. Я здесь занимаю не самое последнее место.
Гарри с удивлением почувствовал, как к нему на колени опустилась записка. Он
81/461
быстро сунул ее к себе в карман и уловил подмигивание Эндрю. Мальчик
недоуменно наклонил набок голову, но слизеринец уже поднялся со своего
места:
— Что ж, свидимся.
— Ага.
Гарри посмотрел на Тома, который уже заканчивал неспешно поглощать еду, и

легонько тронул его руку, старательно не задевая открытую кожу. Тот казался
ослепительно разгневанным.
— Почему ты такой раздраженный?
Но парень красноречиво одарил строгим взглядом, очевидно, не собираясь

поддерживать разговор.
Остаток дня прошел довольно обыденно. Гарри ловил насмешки по поводу

своего нового места в Большом Зале, Рон ныл из-за домашних заданий, а
Гермиона то и дело куда-то пропадала.
Зайдя в туалет, мальчик вспомнил о записке и поспешно сунул руку в карман,

в миг преисполнившись любопытством.
«Не хочешь встретиться в библиотеке, завтра, в шесть часов? Знаю, что слишком
рано, но это хорошая причина избежать появления слухов. Не подумай про меня
ничего плохого — ты мне интересен, и я хотел бы познакомиться с тобой
поближе. Я пойму, если ты не придешь. Э. К.»
Гарри недоуменно прочитал послание еще раз — это шутка? Новый повод
подшутить, подняв гриффиндорца в выходной день так рано? Правда, причин
отказываться было слишком мало.
«Он не показался мне опасным. Чем черт не шутит, все равно нужно писать
сочинение на тему этих… Восстаний. Гермиона даже обрадуется, когда узнает,
что я так рано все сделал. И дам Рону списать.»
Приободренный, он сделал все свои дела и покинул туалет, насвистывая

маггловскую мелодию.
82/461
Глава 6. Друг
Гарри сидел в гриффиндорской гостиной и слушал очередную

перепалку друзей. Рон был уверен, что кот Гермионы хочет съесть Коросту!
Поттер считал, что такая маниакальная уверенность и злость — абсурдны, ведь
Рон никогда не был привязан к крысе, а никаких доказательств, что кот охотится
только за ней, у него не было. Но и святая уверенность Гермионы в
непогрешимости питомца поражала. Он же кот, в конце концов! Вполне
естественно, что он все-таки заточит бедную Коросту. Странно еще, почему она
выглядит только хуже? Неужели Рон не поил ее лекарством?
Гарри доделывал домашнюю работу по зельеварению, уютно разместившись

между друзьями. Снейп все пары плевался ядом и с наслаждением на него
кричал. Гарри тоже с удовольствием покричал в ответ.
А вот голос рассудка молчал, из-за чего его факультет лишился сорока
баллов. Самомнение Снейпа было полностью удовлетворено.
Гарри свернул свиток в тугой рулон и перевязал его веревочкой, затем

забросил работу в сумку. Туда же мальчик поскидывал учебники на
понедельник, надумывая провести ночь в подземельях, как и сказал профессор
Дамблдор, когда после ужина отвел в сторонку. Том категорично заявил, что не
будет там спать, и Гарри приуныл: находиться одному там счастья мало, но
друзей позвать не решался — они же не виноваты, что за их бедовым приятелем
охотится чокнутый мужик! Поттер не хотел, чтобы Гермиона и Рон страдали.
Он пожелал всем спокойной ночи, расцеловал подругу и друга в щеки и

вышел за портрет, медленно направившись под замок.
Как Гарри и ожидал, в комнате никого не было. Вздохнув, он скинул с себя

вещи и натянул пижаму. Шрам не болел, но все равно спать не хотелось, и
мальчик долго ворочался в постели, до боли жмуря глаза, в попытке заснуть.
Но сон так и не пришел, и Гарри принял единственное верное по его мнению

решение: вновь порадовать Снейпа своим блужданием по замку. Странное дело,
но он редко когда возвращался в башню незамеченным, даже мантия-невидимка
не спасала от чуткого слуха ненавистного профессора, который умудрялся
наткнуться на мальчика даже в самых, казалось бы, отдаленных и забытых
коридорах. В таких случаях он с удовольствием распространялся об умственных
способностях, отце и о гриффиндорцах в целом. На «вкусненькое» он всегда
оставлял желание Великого Поттера всегда быть в центре внимания и упиваться
славой.
Тогда благоразумие покидало мальчика, и вспыльчивый гриффиндорец

кидался в отчаянную словесную атаку, зная, что Снейп только и ждет повода
отомстить, наказать отработкой или снятыми баллами. Ну и, конечно же, не
откажет себе получить удовлетворение от унижения мальчишки. Как там
говорил Рон? «Он прекрасно знает, что ты ничего не можешь ему сделать, и
пользуется своей властью! Носатый ублюдан, как профессор Дамблдор может
быть таким слепым?! Да Снейп сделает все, чтобы сжить нашего Гарри со свету!
Гарри, попроси своего друга заколдовать профессора, а? Так, чтоб наверняка
ноги протянул» — рассусоливал Рон, ударяя кулаком в воздух.
83/461
Гарри очнулся от своих мыслей, когда обнаружил себя на знакомом третьем
этаже рядом с неработающим женским туалетом. Он огляделся и быстро
прошмыгнул внутрь, не заметив в пределах видимости грозный, черный силуэт.
Миртл рыдала в какой-то из кабинок и совершенно не обращала внимания на

своего гостя, который сбросил с себя мантию и медленно подошел к раковинам.
Странное чувство напряжения не покидало разум, а тело будто действовало
само по себе.
Гарри уставился на змейку и сглотнул.
Замок за спиной был наполнен давящей тишиной, от которой в ушах стоял

странный гул. Лишь какой-то особенно жалобный и обреченный вой мертвой
девочки прорезал вязкое молчание холодного, ночного Хогвартса. И как днем
этот замок может быть приветливым и родным? Когда вокруг лишь серые старые
камни, сырость и мрак.
И страшный, безутешный плач ребенка.
«Что будет, если Реддл зайдет сюда? Никто не помнит, что произошло в
прошлом году. Но… Может, тогда ничего и не было? А я схожу с ума?»
Змеиные глаза блестели в свете свечей.
Под ногами спал Василиск. Или его гниющий труп.
Повинуясь неясному порыву, Гарри прошипел приказ змейке, отчего

раковина пришла в движение, открывая до боли знакомый проход в черную
бездну. Дунуло сыростью и холодом. У мальчика все скрутилось внутри, когда он
обнаружил себя летящим вниз по туннелю, окруженный спертым воздухом и
темнотой.
«Какой же я дурак! И как я вылезу обратно?! Тогда был Фоукс… Или не был?»
Гарри приземлился на холодные камни, пребольно ударившись коленками и

лбом. Вокруг стоял непроглядный мрак, тихие, мерные всплески капель и
мертвецкий холод самого темного и глубокого подземелья Британии.
Дрожа от страха, напряжения и низкой температуры, Гарри одеревеневшими

ногами блуждал по темным проходам, освещая себе путь слабо дрожащим
Люмусом. Было мерзкое навязчивое чувство, будто магия покинула мальчика, а
тусклый свет палочки — свет фонарика с севшими батарейками. Мышцы на
ногах слушались все хуже.
Гудение в ушах усиливалось, но мальчик все еще не мог различить на что

оно было похоже. Внезапно, после очередного поворота, он оказался в
просторном зале с огромной каменной головой.
И увиденное заставило парня открыть рот в беззвучном крике: там стоял

Реддл и ласково гладил разлагающийся труп змеи, иногда запуская пальцы в
прогнившую шкуру Василиска, выпуская наружу гной вперемешку с темной
кровью. Но на этот раз он был намного выше и старше, а лицо искажено в
отвратительной гримасе, подобно пугающей театральной маске. Глаза утратили
свой невероятный синий оттенок, сменившись ужасающим красным.
84/461
Он повернулся в сторону Гарри, а рот медленно раскрылся, обнажая длинные
и поражающе острые зубы. Черный провал рта все вытягивался, съехав в
сторону, а глаза провалились внутрь, являя собой черные круглые провалы.
Гул стал громче.
И мальчик, на краю своего помутненного от первобытного страха сознания,

наконец, понял, откуда он. Звук шел прямиком от слизеринца, ставшего его
кошмаром.
Существо, бывшее ранее Реддлом, тяжело, с присвистом и утробным рыком

втягивало воздух, с таким же жутким звуком его выдыхая. Этот звук
перемешался с ровным гулом, который напоминал и белый шум радио, и рык
двигателя самолета, и даже низкий бас фортепиано.
Монстр внезапно испустил полный алчного голода и ненависти вой, встав на

четвереньки и развернувшись всем корпусом к Гарри. Со рта капала черная
жижа, а бока ходили ходуном, в такт жутким хрипам и рычанию.
Скрючив пальцы, ломая ногти о каменный пол, монстр резкими

нечеловеческими скачками понесся в сторону полумертвого от страха мальчика.
Мир утонул во тьме, в смертельном ужасе и оборвавшимся гуле, который

своей мощностью уже грозил разорвать барабанные перепонки.
Гарри очнулся от того, что громко кричит и извивается, пытаясь избавиться

от крепких пут.
— Гарри, очнись! Все хорошо, это всего лишь сон… Да проснись же, ну!
Мальчик тяжело дышал, чувствуя, как сердце бьется где-то под горлом, а спину
и лоб покрывает испарина. Гарри дернулся еще пару раз, но, почувствовав
знакомое ощущение защиты и отстраненного удовольствия, он начал приходить
в себя, возвращаясь к реальности. Мальчик широко распахнул глаза и отчаянно
вцепился руками в Реддла, который все еще гладил его по голове и шептал
слова утешения вперемешку с угрозами.
«Это сон. О, Мерлин, это всего лишь сон.»
— Что ты здесь делаешь? — хрипло спросил мальчик и понял, что сорвал голос.
Сколько же он кричал? И в какой момент сна пришел Реддл?
— Защищаю тебя от кошмаров.
— Все в порядке, — Гарри сглотнул, вспомнив безумные черные провалы глаз и

оскал самой смерти. Он сразу же попытался отстраниться, но Реддл лишь усилил
хватку, невольно заставив мальчика расслабиться и успокоиться, переместив
руки на кожу. Магия ликовала, а сознание только и ждало повода отключиться
от пережитого страха, закрыть его глубоко внутри, чтобы не нанести травму
душе мальчика.
Забыть.
85/461
Пролежав таким образом несколько минут, Гарри с осторожным
любопытством посмотрел на Реддла. Тот все еще был в своей черной мантии,
которая стараниями Гарри была порядочно измята на груди. Глаза были
прикрыты, но лицо напряжено — брови нахмурены, а губы сжаты в белую
полоску. Гарри не удержался и провел пальцами по щеке Реддла, вызывая
касанием бледную мерцающую дымку, заставив того открыть в изумлении глаза.
Удостоверившись, что их цвет все еще светло-синий, Гарри неуверенно
улыбнулся. Том удовлетворенно хмыкнул в ответ, заметив покрасневшие щеки —
верный признак того, что Поттер пришел в себя.
— И часто такое бывает?
— Не очень, — признался мальчик, бездумно поглаживая плечо Реддла.

— Спасибо, что разбудил.
— Это выглядело… — Реддл поморщился и вплотную притянул

несопротивлявшегося мальчика к себе, зарывшись носом в его волосы. — Будто
тебя пытали. Я сначала перепугался и выхватил волшебную палочку, но ты был
один.
Гарри шокировано молчал и слушал. Голос Тома вибрировал от эмоций, а руки

слегка подрагивали.
— Никогда не видел, чтобы кошмары причиняли такую боль. Что тебе снилось?
Хотя нет, не отвечай.
Они долго пролежали в таком положении — скрутившись в единое целое, что и

не разберешь, где чьи руки-ноги. Они перестали быть отдельными личностями,
малознакомыми парнями или подружившимися врагами. Все было безумно
правильно и естественно, будто их близость — единственный исход их жизни, их
душ.
«Такое чувство, будто я нашел самого себя. Отрастил себе давно потерянную
конечность, спас лучшего друга, нашел в пустыне воду, после долгого
путешествия вернулся домой. Странное, непонятное чувство, будто я наконец
срастил свою душу, найдя недостающую часть…» — думал Гарри, засыпая и не
зная, что мысли Реддла были полностью идентичны.
Утро его встретило сильным покалыванием в области груди — магическое

заклятие будильника, которое в прошлом году откопала Гермиона. Гарри помнил
про чуткий сон Реддла и не спешил двигаться. Он оценил обстановку,
немедленно покраснел, почувствовав себя вновь прижатым к спящему телу, и
уже тогда осторожно выполз из-под Реддла, стараясь производить как можно
меньше лишнего шума и движений. Сработало: Гарри на свободе, а Том
продолжал спать, обхватив руками подушку вместо гриффиндорца.
Подавив фырканье, Поттер оделся, умылся и выскочил за дверь, бодро

зашагав в сторону библиотеки.
Он пришел раньше назначенного времени, но слизеринец был уже там, делая

вид, что безмерно увлечен книгой по выращиванию мандрагор в домашних
86/461
условиях. Гарри достал из сумки учебник по Истории Магии, пергамент и перо с
чернилами, и сел рядышком, раскладываясь.
— Привет. Не думал, что ты все-таки придешь, — Эндрю улыбнулся и пожал

Гарри руку.
— Аналогично. Вижу, такой ранний подъем тебе не по нутру, — заметил мальчик,

когда уселся рядом и оценил довольно-таки растрепанный вид парня.
— Зато ты выглядишь вызывающе выспавшимся, — слизеринец поморщился и

подавил зевок, стараясь держать лицо. — Используешь зелья бодрости? Так
знай, от них несварение получишь.
— Я жаворонок, — Гарри поднял палец вверх, используя маггловское понятие. —

Ранняя птаха. Привык так вставать. А ты, видимо, сова.
— Точно. Ни дать ни взять птичка, — повеселел Эндрю. — Если присмотреться

внимательней, то ты и впрямь похож на какого-нибудь мелкого пернатого. Или
даже на птенца.
— Ну, спасибо, — Гарри стеснялся своего тощего маленького тела, острых

коленок, торчащих ребер, и слишком худой шеи. В раздевалке их команды по
квиддичу это было заметно более всего. Мерлин, даже Гермиона, следившая за
своим весом, была плотнее!
— Я не пытался тебя обидеть, Гарри.
— Да, конечно, — гриффиндорец отмахнулся, показывая, что нисколечко не

расстроен. — О чем ты хотел поговорить?
— Ты слишком прямолинеен, — вздохнул слизеринец и потер переносицу. —

Знаешь ли, мы не привыкли задавать настолько прямые вопросы, и это
бестактно. И… Неловко, неуместно.
— Мне просто любопытно, чем я мог заинтересовать четверокурсника-

слизеринца.
— Думаешь, мое предложение познакомиться ближе таит в себе подтекст и

угрозу?
— Я думаю, что вы никогда не делаете ничего просто так.
— И то верно, — Эндрю улыбнулся и постарался пригладить немного

взъерошенные со сна волосы. Упрямая прядка выбилась из хвоста и изогнулась
под неправильным углом, раздражая невыспавшегося слизеринца. — А вы
похожи на топор — «что думаю, то и говорю».
— Какие есть, — развел руки в стороны Гарри, улыбнувшись.
— Нет, на этот раз я пришел сюда из чистейшего интереса узнать тебя получше.
Знаешь, разные слухи ходят. Не волнуйся, я не собираюсь расспрашивать о
событиях твоего первого года обучения, не собираюсь упоминать обстоятельства
славы. Мне больше любопытно то, что о тебе отзываются как о мягкосердечном
и справедливом. Говорят, что ты тихий и стеснительный, ненавидящий свою
87/461
известность. Меня поражает, что ты не пытаешься выделяться из общей серой
массы учеников. Знаешь, я бы так не смог. Будь на твоем месте, я бы добивался
еще большей славы и величия.
Гарри раскраснелся от удовольствия и отвел глаза, не распознав неприкрытую

лесть.
— Я никогда не считал, что сделал что-то стоящее. Кому нужны эти косые
взгляды? Постоянные сплетни? Я одиннадцать лет не знал, что я волшебник, а
все они…
— ЧТО?!
Гарри вздрогнул от сердитого вскрика и зашикал на шокированного слизеринца.
— Мерлин, ты чего орешь-то? Хочешь, чтобы нас выгнали?
— Как это не знал, что ты маг?! — яростно зашептал Эндрю. Он выглядел, словно
громом пораженный.
— Так и не знал. Я жил с тетей и дядей. Они были магглами.
— Но… Почему?
— Потому что мои родители мертвы, — Гарри поджал губы, поражаясь

недогадливости парня. — И кто здесь говорит бестактные вещи?
— Извини, — ему хватило совести отвернуться. — Я не подумал. Они разве не

знали, что ты волшебник?
— Как же. Конечно, знали. Они их ненавидели, поэтому держали эту правду в
секрете.
— Но ты-то догадывался. Я про всплески магии.
— Ну… Я просто считал себя ненормальным, странным. Так говорили мои

родственники.
Эндрю долгое время молчал.
— Ты и правда странный. Это невероятно. Никогда бы не подумал, что ты так…

Жил. Кошмарно. Почему ты не сбежал?
— А куда? — горько усмехнулся Гарри. — У меня больше никого нет.
Слизеринец положил свою руку на ладонь Гарри и легонько сжал.
— Хочешь, я перекрашу волосы Малфоя в красный?
Поттер громко расхохотался, чувствуя, как уходит напряжение, и заслужил

грозное предупреждение от мадам Пинс.
— Уверен, от этого мне станет легче, — иронично ответил Гарри, не заметив, что
сосед все еще держит его руку, и хихикал, представляя своего школьного врага
88/461
с огненной шевелюрой.
— Не сомневаюсь!
Эндрю еще долго расспрашивал Гарри о жизни среди магглов, иногда поражаясь
совершенно логичным и очевидным вещам.
— Да как же они выдерживают? Подумать только, тиле… Телефон, — по слогам

выговорил он. — Совы намного надежнее. А они делают из них лишь предмет
любования! Глупцы. Неудивительно, что у них постоянно что-то взрывается.
Подумать только, заменить надежные свечи на какие-то искры в шнурах!
Он пихнул хихикающего гриффиндорца, который откровенно забавлялся

непросвещенностью нового друга.
— Чего смешного? Они еще и платят за этот опасный бред!
— Знаешь ли, у магов тоже забот хватает. Взять хотя бы того же Симуса…
— А что с ним?
— Ты когда-нибудь испытывал на себе всю мощь гриффиндорской

неудачливости на уроках Снейпа? Я удивлен, что до сих пор жив, находясь с ним
в одном кабинете!
— Будто ты сам разбираешься в зельях, — фыркнул слизеринец, который уже

успел похвастаться хорошей успеваемостью по всем предметам, в особенности
по зельям. Он даже поделился, что метит на старосту. — Профессор Снейп часто
любит затрагивать тему «Ты скоро догонишь Поттера» или «Твоя домашняя
работа достойна унизительных результатов Избранного Тупицы». Нет, ты
представляешь? В этом году он вообще зверствует по полной. Слыхал, как он
сорвался на девчонке из Равенкло?
Гарри покачал головой.
— Так вот, не далее, чем вчера, он довел до слез Ариду, которая по ошибке
добавила слишком много истолченной печени австралийского морского дракона.
Ну, ты знаешь, она вообще очень опасна, если неверно рассчитать дозу, — он
увидел недоумение на лице Гарри и насмешливо фыркнул. — Этому нас учили
еще на втором курсе. Чем ты занимался в прошлом году, позволь тебя спросить?
Но не суть. Из котла уже начали подниматься ядовитые испарения, впрочем,
ненадолго — Снейп мгновенно устранил проблему. Он вполне мог просто снять
баллы, назначить отработку или сделать выговор. Но попросту сорвался! Видел
бы ты его!
Теперь настала очередь Гарри фыркать, заметив восхищение в голосе

слизеринца. Вот, кто истинный фанатик зелий и Снейпа.
— Да уж, мне часто приходится его видеть, — Гарри поспешно добавил, увидев,
как светлые брови собеседника поползли наверх: — У него феноменальная
способность находить меня по ночам.
Похоже, двусмысленная поправка вызвала еще больше недоумения, и Гарри

разрывался между желанием расхохотаться, смутиться и рассердиться от
89/461
красноречивой ухмылки недогадливого Эндрю.
— Надо же. Растопил сердце холодного слизеринского короля, а, Гарри?
— Да иди ты, — все-таки рассмеялся Поттер, ударив в плечо веселившегося

парня, когда понял, что над ним лишь подшучивают.
— А что у тебя с новеньким? — небрежно спросил успокоившийся

четверокурсник, перелистывая какой-то учебник и не смотря на Гарри.
— С кем? С Костоном что ли? Ну, мы… Хорошо общаемся, наверное…
Гарри нахмурился и замолчал. Вопрос поставил его в тупик.
«А кто мы друг другу? У меня бы язык не повернулся назвать Волдеморта своим

приятелем. Он темный маг, ненавистник магглов и магглорожденных, злой и
опасный волшебник, в конце концов. Он убил моих родителей, искалечил жизнь
стольким людям! Но ведь… Это же Том. Том Реддл.»
Гарри устыдился собственных мыслей, а на душе стало паршиво.
«Он беспокоился обо мне. Его прикосновения излечивали головную боль. Он

действительно помог, был дружелюбен, защищал меня. Вон, даже на Снейпа
напал! Я не могу его ненавидеть. У меня не получается. Это и задумывал
Дамблдор? Так называемое «всепрощение». Которое не поможет мне в случае
ошибки. Когда Реддл все вспомнит, когда вновь станет считать себя злейшим
врагом Гарри Поттера. Однако сейчас он всего лишь ученик Хогвартса, мой…»
— Друг, — Гарри твердо решил не лгать самому себе. — Конечно, он мой друг.
— Странных друзей ты себе находишь. Помнится, и г… Магглорожденная, и

чистокровка, и полувеликан, и даже сам Альбус Дамблдор.
— Он просто иногда приглашает меня на чай. К тому же… Эй, хватит улыбаться,
у меня нет никаких особых отношений с директором, и он точно так же строг со
мной, как и с остальными учениками!
— Ну да, ну да, — хмыкнул Эндрю и отложил книгу в сторону, отчего-то

повеселевший. — Особенно, когда ты нарушил множество запретов, спасая
философский камень.
— Я же не из-за удовольствия к нарушениям школьных правил… — вспыхнул

мальчик, как спичка. — К тому же, не успей мы с ребятами вовремя — Квирелл
заполучил бы камень.
— Кстати, о них. Я понимаю еще Грейнджер. Умная девчушка, но вот Уизли?

Почему ты выбрал его в друзья? Что в нем такого особенного?
В вопросе слизеринца не было пренебрежения, лишь искренний интерес.

Кажется, его действительно волновал ответ.
— Знаешь… Я никогда не задумывался над вопросами «почему» и «зачем»…
— Что для гриффиндорца неудивительно, — вставил свои пять кнатов парень.
90/461
— Он хороший друг. С ним можно беззаботно веселиться, забыть на время о
проблемах и учебе, рассказать секрет, не боясь, что он обсмеет или расскажет
его кому-то. Все-таки Гермиона девушка и в… Некоторых вопросах она
бесполезна, — он немного поежился от своих слов. — Все учеба да нравоучения.
Рон — второй в моей жизни друг. Знаешь, все одиннадцать лет я считал себя
ненормальным, неудачником, которому суждено всю жизнь провести в
одиночестве и несправедливости. Рон — моя соломинка, которая вытягивает из
этих мыслей. Мы защита и опора друг другу.
— А кто был твоим первым другом? — казалось, Гарри немного удовлетворил его
любопытство, но в глазах мелькнуло что-то непонятное. Было видно, что слова
поразили слизеринца до глубины души.
— Хагрид, конечно, — Гарри тепло улыбнулся воспоминаниям. — Это был мой

одиннадцатый день рождения. Первый праздничный торт в мою честь.
Вызволение из одиночества в магический мир.
Эндрю залюбовался улыбкой мальчика и не обратил внимания на то, как он тут

же стушевался от своих слов, смутившись собственной откровенности.
— Я рад, что у тебя сложилось все хорошо, — слизеринец широко улыбнулся

соседу. — У нас по-другому. На факультете, я имею в виду. Друзья выбираются
согласно статусу, иерархии. Да и не друзья это, а лишь хорошие связи. Редко кто
обременяет себя такими узами. Слишком много лишних телодвижений и
обязательств. Поэтому мне стало интересно, как ты сошелся с Костоном.
— Да в подземельях столкнулись, — Гарри взлохматил на голове волосы.

— Когда я отдавал дань традициям.
— Каким?
— Гулял в неположенном месте в неположенное время, — фыркнул мальчик. И

это было чистейшей правдой.
— Вот и вся разгадка твоих приключений. Значит, если я захочу нажить себе
интересных происшествий, мне всего лишь нужно нарушить парочку правил?
Заметано, гриффиндорский львенок!
— Только потом не говори, что это по моей вине.
— А то по чьей же?
Они рассмеялись.
Следующие пару часов прошли в непринужденной беседе, во время которой

Гарри списывал со старой библиотечной книги злоключения гоблинского короля,
а Эндрю рассказывал, что его род корнями уходит в магическое средневековье,
а одного из его предков даже несколько раз пытались сжечь на костре.
Рассказывал, что у него есть несколько маленьких замков, но живут они

только в зимнем, в Британии, стараясь особо не выделяться. В давней войне не
вставали ни на чью сторону, однако, семья все-таки придерживалась древних
устоев, что не позволяли принимать в род магглорожденных.
91/461
Гарри донельзя смутился, когда повторно переспрашивал фамилию, упорно
не желая ее запоминать. Но Эндрю совсем не обижался, откровенно веселясь
над потугами третьекурсника извиниться. В конце концов, парни так достали
мадам Пинс, что она выгнала их прочь, запретив появляться в библиотеке
добрую пару недель. Гарри было все равно, но Эндрю огорчился.
— И где нам теперь общаться?
— Так волнуешься за свою репутацию? — фыркнул Гарри, когда они неспешно

шли по сонному замку.
— Да нет. Я слышал, что твои однокурсники совсем нелестно отзывались о твоем

общении со слизеринцами.
— Неужели тебя так беспокоит, как обо мне отзываются?
Слизеринец остановился.
— Вообще-то, я беспокоюсь, что из-за моего эгоизма у тебя не останется

нормальных друзей.
Гарри недоверчиво покосился на абсолютно серьезного парня и покачал головой:
— Не думаю, что Рон с Гермионой отвернутся, даже если про меня начнут
говорить самые страшные гадости. Представь себе, даже Рон не против
Марволо. Главное, чтоб не Малфой со своей свитой, — рассмеялся Гарри, и они
продолжили блуждание по утреннему Хогвартсу. — Но если это тебя беспокоит,
можно найти и другое место. Ты удивишься, сколько в замке есть тайных
закутков, о которых не знают даже учителя.
— Так значит, ты совсем не против быть моим другом? — лицо Эндрю

просветлело и он широко улыбнулся. — Классно.
— Тебя это удивляет?
— Ты же гриффиндорец. И да, я приятно удивлен, что смог заполучить твое

внимание.
— Скажешь тоже, — проворчал явно смущенный Гарри. — Кстати, где это мы?
— В подземельях. Надо же. Я и не заметил. — слукавил Эндрю. — Боишься?
— Кого, Снейпа? Еще чего.
— Святая наивность и блаженство в незнании!
— Что, прости?
Внезапно дверь какого-то класса распахнулась.
— Поттер!
«Ну конечно, куда же без него. Помяни черта, он и рога покажет.»
92/461
— Чего тебе, Малфой?
— Ничего себе. Я уж думал, мне твой голос померещился. Да ты, я смотрю,

набиваешься в друзья к слизеринцам? Кто следующий на очереди?
— Драко, тебе завидно? — лениво спросил Эндрю, облокотившись о стену.
— Чему тут завидовать, — расфыркался смазливый блондин, но его щеки

предательски раскраснелись. — Общаться с придурошным Поттером —
сомнительное удовольствие.
Гарри уловил знакомую волну гнева и магического ликования. Он почувствовал

Реддла прежде, чем тот появился.
— Любопытно, — холодно произнес он, заставив всю троицу вздрогнуть, как

нашкодивших котят. Том не отводил прищуренных глаз от неподвижно стоящего
Каресбиуса. Гарри неуверенно улыбнулся Реддлу, но тот оставил мальчика без
внимания.
— Что же тут любопытного? — вежливо спросил четверокурсник, подойдя

ближе. — Позволь сказать тебе, что Гарри Поттер отныне мой друг.
— Это правда? — мягко спросил Реддл, наконец, переведя льдисто-синие глаза

на побледневшего гриффиндорца, который мгновенно уловил угрозу и тихую
ярость на том конце их странной связи.
— Ну д-да.
— Какая покладистость! — язвительно воскликнул Малфой, не желая оставаться

незамеченным. — Надо же!
— Драко, ты куда-то спешил? Может быть, тебе продолжить идти дальше?

— Эндрю говорил так же мягко, но в голосе звенела сталь.
Малфой упрямо вздернул подбородок и решил донимать исключительно

Поттера — против старшекурсников ему лучше не выступать, несмотря на свой
высокий именной статус. Подойдя ближе к мальчику, он понизил голос и
резковато спросил:
— Мальчик на услужении? Личный раб слизеринских подземелий? Может, ты и

мне подобные услуги окажешь, Потти?
— Ах ты Мордредов слизень! — Гарри мгновенно вскипел и с удовольствием

принял вызов, оскорбляя Малфоя в ответ, ибо попросту боялся сейчас
разговаривать с Реддлом. Он прекрасно запомнил, что по утрам парень встает не
с той ноги.
Между тем, Реддл и Каресбиус молчали, выдерживая ментальную дуэль, то

есть — кто кого переглядит. По мнению Поттера, это было забавным. И
бесполезным. Однако стычек между двумя слизеринцами еще не видел, поэтому
комментировать, задавать вопросов не стал.
Всю эту нелепую сцену (с упоением кричащих друг на друга Гарри и Драко,
93/461
застывших статуями слизеринцев) настиг логичный итог: на подозрительный
шум, словно мотылек на огонь, пришел Снейп.
«Вот уж карма так карма,» — обреченно подумал Гарри.
— Какая занимательная сцена. Минус десять баллов с Гриффиндора, Поттер, за

крики в подземельях! Малфой, Каресбиус, Костон, в чем дело?
— Поттер сам нарвался, — наябедничал Драко и ухмыльнулся. Двое парней

продолжали молчать, напряженно вглядываясь друг другу в глаза и не обращая
внимания на учителя.
— Идите в свою гостиную, Драко, — резковато ответил Снейп и подошел ближе к

Реддлу. Тот будто очнулся и перевел изменившийся, учтиво-вежливый взгляд на
декана.
— Прошу прощения, профессор. Мы лишь разговаривали. Недоразумение

исчерпано? — в голосе слышался явный смешок, намекавший на недавнюю
стычку, в которой Том одержал верх.
— Вполне, — зло выдавил из себя Снейп, и Гарри сделал шаг в сторону,

подальше от разгневанного преподавателя. Похоже, выходку Реддла зельевар
никогда не забудет.
— Еще увидимся, Гарри, — Эндрю отсалютовал парню и пошел прочь.
Снейп какое-то время разглядывал оставшихся в коридоре парней и, театрально

развернувшись, зашагал в противоположном направлении. Реддл одарил Гарри
холодным взглядом и отрывисто произнес:
— Следуй за мной, Поттер.
Гарри покорно повесил голову и поспешил следом за слизеринцем по знакомому

пути, ведущему в лабиринт.
94/461
Глава 7. Fidelius
— О чем ты только думал?! Безмозглый мальчишка, даже палочку с

собой не взял!
Гарри со смиренной скукой слушал плюющегося ядом и злобно шипящего

Реддла, который уже четверть часа расхаживал взад-вперед по комнате. И был
злым, как собака.
— Пойти куда-то со слизеринцем, в одиночестве, безоружным… Нет, Хаффлпафф

по простодушию явно уступает место Гриффиндору! За тобой охотится
преступник, а на уме ничего, помимо развлечений. Пустота!
«А может, мне просто и дальше молча сидеть? Глядишь, и успокоится к

завтраку».
Но, видимо, слизеринец уловил такой исход событий, а это было совершенно
ему не по вкусу. Он остановился перед Гарри и скрестил на груди руки, одаривая
мальчика сердитым, презрительным взглядом.
— Зачем он вызвал тебя в библиотеку?
— Откуда ты…
— Записка. Выпала из твоей мантии, пока ты переодевался, — Реддл поджал

губы. — Ее содержание… Ты должен был предупредить меня.
— Да почему?! — тут же взвился Поттер, потеряв терпение. — Я не должен

отчитываться!
— Конечно, ты должен шастать с незнакомыми четверокурсниками по всем

уголкам замка!
— По каким еще уголкам?
— Откуда я знаю? — зашипел Реддл, сверкнув глазами. — Так зачем?
— Что же ты его мысли не прочитал? — дерзко парировал мальчик, уперев руки в

бока и надувшись. С какой чертовой стати он должен терпеть эти нападения?
— Ты же лег…лигле…
— К твоему сведению, практически все слизеринцы обладают начальными

навыками Окклюменции, защитными амулетами и чарами Закрытого Разума. И
моя незаконная попытка пробиться через барьер вызовет неприятные для меня
последствия. А тот мальчишка не только щиты выстроил, но и побрякушку с
помехами нацепил. Понятное дело, он что-то скрывает.
— Будет больно? — полюбопытствовал Гарри, готовый злорадствовать над

потерявшим всякую совесть другом.
— Если только ему самому. А меня исключат. Точнее, исключили бы, будь я из
вашего времени, — высокомерно ответил Том и все же сел в кресло, не сводя с
гриффиндорца требовательного взгляда. — Что он тебе сказал? Предлагал
95/461
сделку? Угрожал? Шантажировал? Что-то пытался выведать?
— Да ничего он не делал! — Гарри на несколько секунд прикрыл глаза,

успокаиваясь. Чего он бесится так, в самом деле? Если Реддл такой нервный, то
ему-то зачем уподобляться слизеринцу? Или Волдеморту. — Слушай, мы всего
лишь разговаривали. Он расспрашивал меня о детстве и друзьях. Рассказывал о
своей семье, трещал о своих любимых зельях. Ты доволен?
— Нет, — холодно ответил парень. — С чего такая любезность? Ты настолько

наивен, что не видишь очевидного?
— А может, это ты параноик?
— Попридержи язык.
Они несколько секунд молча сверкали друг на друга сердитыми глазами.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что он явно от тебя чего-то добивается. С какой стати ему
интересоваться твоим прошлым?
— Он сказал, что хочет быть моим другом. Так почему бы и нет? — Гарри пожал
плечами. — Не вижу причин кричать на весь замок.
— Другом, конечно, — сарказм из его слов можно было черпать тяжелым

ковшом. — А больше он ничего тебе не предложил, м?
— Да хватит уже, Реддл! Какая муха тебя сегодня укусила? — не выдержал

Гарри. — Что ты хочешь?! Оставь меня в покое хотя бы до завтрака!
— Чтобы ты прекратил общаться с тем мальчишкой, — тут же ответил

слизеринец, не моргнув глазом.
— Это, видишь ли, только мое дело. Ну, буду я пару раз в день обмениваться с
Эндрю приветствиями, и что с того? Тебе-то что?
Реддл побледнел, но на этот раз успел взять себя в руки, предотвращая

очередную вспышку гнева.
«Да что этот остолоп себе позволяет! Чушь собачья, Каресбиус не из тех, кто
заводит знакомства на пустой почве. Поттер — идиот, слепец и упрямец! В
записке был откровенный флирт, намек на более тесные отношения, нежели
дружба. Я пытаюсь оградить его от беды, а мальчишка просто поразительно
уперт в своей «правоте». Ничего. Времени предостаточно, и я собью с него
спесь. Собственно, ничего мне не мешает расправиться с этим… Эндрю. Что за
паршивое имя? Выжду некоторое время. Дам понять Поттеру, что слизеринец
видит в нем лишь средство, а не человека. Дружба! Смех и грех. Каресбиус.
Этот… Как же я хочу сломать его, ворваться в разум, причинить боль, заставить
кричать. Я так хочу, чтобы ему было больно.»
Слизеринец дернул головой, прогоняя странные мысли прочь. Насколько он

себя помнил, он никогда не отличался такой кровожадностью.
96/461
«Насколько я помню, ха! Может, желать мук другим людям для меня было в
порядке вещей. Жестокость идет рука об руку с убийством.»
Хотя, сейчас Реддл не видел ничего плохого в убийстве четверокурсника-

выскочки.
— Делай, что хочешь, — Том решил говорить спокойно и непринужденно. — Но

если он проявит свои истинные намерения — не беги ко мне плакаться.
— Хорошо.
Гарри был счастлив закрыть эту тему о несусветной чепухе, ибо в желудке уже
вовсю играло в предвкушении плотного завтрака.
Они молча поднялись в Большой Зал, который уже был полон галдящих
учеников. За учительским столом пока сидели только Дамблдор, МакГонагалл и
Трелони. Кивнув друзьям, Гарри сел за слизеринский стол, справа от мрачного
Реддла, который тут же попросил себе вина и какой-то французский салат.
Поттер косился в его сторону весь завтрак, пытаясь разгадать причину дурного
настроения рано утром. Иногда Том говорил о чудных глупостях, совсем
бессмысленные вещи, которые гриффиндорец не мог понять, разгадать. Было
интересно, как такой вспыльчивый и агрессивный подросток подмял под себя
половину Британии, подчинил. Как вообще оказался в Доме Слизерин, если
подобному человеку прямая дорога к таким же вспыльчивым львам. Змеиные
предки? Совершенно не аргумент.
Пары прошли в относительном спокойствии, разве что Рон с удовольствием

подкалывал друга, на что тот отвечал точно такими же шутливыми подколками.
Вместо обиды и раздражения в груди полыхала щемящая нежность и любовь.
Ожидаемо, что в конце дня Поттер сиял, как новогодняя елка, тискаясь и
обнимаясь с друзьями поочередно.
За ужином не было такой дружественной и теплой атмосферы, как за столом

львов. Здесь либо молчали, либо говорили скупо и по делу, не распространяясь
за пределы ушей собеседника. Гарри Поттер уныло ковырял ложкой в своей
любимой каше, но кусок в горло не лез: очень уж хотелось обратно к друзьям.
Две минуты назад придумал милую шутку, а рассказать совершенно некому.
«Как они справляются? Они же не бездушные. Совершенно очевидно, что

каждый любит хорошо проводить время, веселиться. Ни за что не поверю, что
эти индюшата самолично пожелали скорчить постную мину и воображать себя
на приеме министра магии. Встряхнуть бы каждого (Малфоя можно и два раза),
растормошить, заставить шутить и улыбаться. Даже первокурсники напустили
на себя надменно-мрачный вид. Какие милые. Индюшата. У них детство
пролетает мимо, и никто не замечает.»
— Костон, может быть, поедим в другом месте?
Ноль внимания. Поттер вздохнул.
— Здесь совсем уныло. Тебе же без разницы где, все равно ни с кем не говоришь,
а?
Ответом была тишина, и Гарри решил испробовать свое новое оружие, которое
97/461
ему открыл Дамблдор.
— Том, пожалуйста, — зашептал мальчик на ухо соседу, чтобы больше никто не

услышал. Тот вздрогнул и покосился на Гарри, мигом принявшего жалостливый,
молящий вид.
«И как такому идиоту можно отказать?»
— Пошли.
Они вышли из замка и направились к озеру, немного углубившись в лес.

Укрылись за тремя деревьями, разместившись между корнями, что закрывали
волшебников от ветра и чужих глаз. Летом это место обещало быть очень
уютным. Но и сейчас Гарри был счастлив: он вполне удобно уселся на ворох
опавших листьев, практически ложась спиной на холодные гладкие корни. Если
исключить упирающиеся в спину сучки и изогнутые корешки, то это место
походило на большой диван.
Том придирчиво осмотрелся и сел рядышком, полностью повторив движения

Гарри. Перед студентами отражение пасмурного неба, за ними — Запретный
Лес. Они находились как раз под таким углом, что Замка было совсем не видно.
Казалось, мальчики находились посреди одинокого лесного озера, а за многие
километры вокруг — ни единой человеческой души.
Запасливый гриффиндорец достал из сумки бумажный пакет с бутербродами

и разделил их напополам с Реддлом.
— Здесь обалденно красиво, — выговорил мальчик с набитым ртом, не

удержавшись.
Величественный вид угасающей природы действительно захватывал дух.
— Твой словарный запас вгоняет меня в тоску.
— Да брось ты, не будь индюшонком. Тут очаровательно. Тихо, спокойно,

красиво. Никакого слизеринского стола, других индюшек… — Гарри увернулся
от тычка в бок и рассмеялся.
— Ты часто здесь бываешь?
— В прошлом году нашел это место. Когда прятался от… Неважно. Когда хотел
побыть один. И в этом году несколько раз приходил. Приводил в порядок мысли
и успокаивался.
— И не страшно? Рядом с Запретным Лесом?
— Я там уже бывал, — махнул рукой мальчик, рассеянно скользя взглядом по

поверхности озера. — С Хагридом наказание отрабатывал и навещал давнего
друга лесника.
— Предположу, что это был кентавр.
— А вот и нет! — Гарри решил похвастаться, что выжил после встречи с

многолапым монстром. Все таки, не такой уж он и бедовый. — Там живет
98/461
гигантский паук Арагог со своим потомством.
Том приоткрыл рот от удивления. Потому что сразу понял, о ком говорит Поттер.
— Гигантский паук? Акромантул? Господи, тот самый?! — судя по

побледневшему лицу Реддла, слова не возымели желаемого эффекта. — Как,
Мордред и Моргана, ты выбрался оттуда?! Почему питомца тупоголового
Хагрида так никто и не прикончил?
«Черт возьми, сколько вещей нас уже связывают вместе?» — пролетели

изумленные мысли слизеринца. — «Мое прошлое, мое настоящее, прошлое и
настоящее Гарри, а теперь наше время, соединенное, переплетенное. Это не
может быть просто совпадением, случайностью. Такого не бывает.»
— Он не был агрессивным, — задумчиво ответил Поттер, разглядывая парящих

над макушками деревьев сов. На острое высказывание постарался не обращать
внимания. Как Том подставил полувеликана, мальчик все еще помнил. — Паук
был наделен разумом и мог говорить на человеческом языке. На самом деле нас
спас заколдованный фордик Рона.
— Форд? Что он забыл в лесу? — слизеринец расслабленно привалился к стволу,

прикрыв глаза.
— Помнишь Добби, того милого домовика?
— А, чудака в нелепой одежде?
— Угу. В прошлом году он не дал мне на вокзале пройти сквозь стену, и Рону
пришла идея полететь в школу на форде «Англия». Ни за что не поверишь, но
это машина с самосознанием. До сих пор где-то здесь, в лесу, катается без
водителя. Жутковато.
— Полететь? Целый день ребенок управлял зачарованной маггловской машиной,

парящей в небесах? Я все верно понял? Тебя ничего не смущает в своих бравых
историях-похождениях? И скольким людям ты хвастаешься геройствами? По-
твоему адекватный взрослый человек должен завидовать и восхищаться
проступками детей?
Гарри пристыженно и виновато посмотрел на Тома, который уже не смог

сдерживать осуждающий и раздраженный взгляд.
— Под конец мы врезались в гремучую иву, нас едва не выгнали из Хогвартса, и

я очень, очень сожалел о том, что не написал кому-то из профессоров.
Реддл покачал головой, но гнева в синих глазах плескалось на порядок меньше.
— Что это за дерево такое? Гремучая ива.
— Разве в твоем времени оно не росло?
— Не слыхал о таком.
— Ну… Она любит давать сдачи. К ней лучше не подходить близко, ударит и
покалечит. Чуть не размазала нас и машину о землю. Похоже, деревце тоже
99/461
обрело самосознание. Чудеса. А фордик, видимо, разобиделся и уехал в лес.
— И почему я раньше не появился? Было бы интересно на подобную клоунаду

посмотреть.
Том насмешливо улыбался, разглядывая забавное выражение лица сидящего

рядом Поттера.
— Тебе хочется потягаться силами с огромным восьминогим чудовищем? — не

поверил мальчик и поежился от воспоминаний. — Кажется, кто-то был против
хвастовства и зависти.
— Что ты, смотреть со стороны — совсем иное дело, нежели принимать

непосредственное участие. О, ты бы мог припугнуть акромантула огнем или
водой.
— Их было тысячи! Он расплодился!
— Так не совался бы в лес. Все очень просто, не так ли?
— Я… — Гарри запнулся. Прошлый год слишком опасная тема. — Впредь обхожу

стороной те места.
— Ты любые места в Запретном Лесу должен стороной обходить, — уже без

иронии ответил слизеринец. — А с твоей поразительной удачей совсем из башни
носа не высовывать.
— Думаешь, я и там не найду ничего интересного? — сверкнул глазами Гарри и

беззаботно рассмеялся. Со стороны Реддла смеха не последовало. — Прости, ты
прав. Нужно быть осторожнее.
— Я всегда прав.
В конце концов, они вновь замолчали, наслаждаясь природным спокойствием.

Реддл читал вынесенную без спроса библиотечную книгу, которая на вид была
бесконечно хрупкой и ломкой, а Гарри просто разглядывал гладь озера, лениво
размышляя о предстоящем году обучения. Каждый раз появлялся Лорд
Волдеморт, пытаясь прикончить врага. Чудовищные монстры, сражения за
жизнь, травмы... И ведь традиция продолжалась несмотря ни на что: дементоры,
сбежавший преступник. Осталось только ожидать появления Волдеморта.
Поттер вздрогнул, когда следующая мысль стала будто ушатом ледяной

воды: Темный Лорд уже появился. Сидел рядышком. Мирно читал. Утром
завтракал вместе с Гарри. Ранее — заснул с ним в обнимку.
Уши гриффиндорца моментально вспыхнули.
— Я отойду.
— Куда это? — Том оторвался от книги, а Гарри закатил глаза.
— В кусты.
Гриффиндорец прошел подальше в лес и справил нужду за каким-то колючим,
100/461
но еще зеленым кустарником, исколов себе при этом и руки, и ноги, и задницу.
Тихо ругнувшись, мальчик уже хотел было идти обратно, как вдалеке
послышался шорох и жалобный скулеж. Моментально навострив уши и
собравшись с мыслями, Гарри пошел на звук, опасаясь, как бы это не Клык в беду
попал, звук-то собачий был. Все-таки он уже успел привыкнуть к доброй,
трусливой псине. В любом случае, кто-то попал в беду.
Через несколько метров густых зарослей, Гарри увидел громадного черного

пса, который непонятным темным пятном застрял в кустах. В длинную шерсть
вцепились извилистые ветки, и чем сильнее животное дергалось — тем сильнее
застревало. Мальчик мгновенно узнал собаку. Он бы насмерть перепугался
«грима», но животное было в такой нелепой ситуации, что заподозрить в нем
предвестника смерти было бы как минимум глупо.
Однозначно, Гермиона была права.
«Она всегда права, моя умница. Обязательно ей вечером об этом скажу.»
— Эй, как ты сюда забрался? — он настороженно подошел чуть ближе, не зная,

опасен ли пес. Но животное тут же замерло и посмотрело прямо в зеленые глаза,
задрав длинную морду вверх. — Какой красивый… И тощий. Жалко тебя. Не
сезон крольчатины, что ли?
Пес принялся бешено вилять хвостом, отбивая его о ветви. Гарри подошел
совсем близко и неуверенно коснулся черной макушки. Собака тут же ласково
ткнулась мордой ему в ладонь и разинула пасть, высунув длинный розовый язык.
Мальчик с удивлением заметил, что это очень смахивало на улыбку. Жуткий
грим оказался симпатичной доброй собакой. Немного глупой, наверное, раз
умудрилась в кустах застрять.
— Так значит, ты у нас добряк, верно? Давай-ка мы тебя освободим. Только

постарайся не двигаться. Вот так… Постой, не дергай ты так лапами! Секунду.
Готово! — Гарри наконец совладал с ветками, сам не понимая, почему говорит с
собакой. Она же его совершенно не понимает. Может быть, это было из-за умных
темных глаз или смешливого оскала зубастой пасти.
Пес моментально выскочил из неприятной клетки и накинулся на своего

спасителя, повалив того на землю и вылизывая смеющееся лицо. Собака
выглядела невероятно счастливой и даже тихо повизгивала, когда Гарри
почесывал ее за ухом.
— Перестань, не слюнявь меня! — Гарри принял сидячее положение, пытаясь

закрыть уже порядком мокрое лицо от сумасшедшего пса. Тот и не думал
успокаиваться, большими скачками наматывая круги вокруг гриффиндорца.
— Какой же ты все-таки худой… Может, ты не откажешься от бутербродов с
ветчиной и сыром? У меня осталось четыре в сумке. Что ты на это скажешь?
Пес отчаянно завилял хвостом и громоподобно гавкнул, когда Гарри поднялся на

ноги, потирая ушибленную от падения спину.
— Пошли, друг, это недалеко.
Но не успел он сделать и пары шагов, как из-за дерева показался Реддл с
101/461
поднятой тисовой палочкой. Загородив собой пса, Гарри испуганно вскинул руки,
пытаясь прикрыть собой ни в чем не повинное животное.
— Ты что, сбрендил? Опусти палочку!
— Гарри, отойди от него, — слизеринец казался напуганным. Напуганным, что

его другу грозит смертельная опасность. — Немедленно отойди от этого
существа.
— Все в порядке, он добрый пес, — в подтверждении своих слов мальчик

потрепал лохматую голову собаки, которая уселась возле него на землю и
разглядывала синеглазого незнакомца.
По лицу которого тут же прошлась судорога потрясения.
— Это никакой не пес, Гарри! Отойди сию же секунду!
— Что?
В то же мгновение сверкнул луч оглушающего заклинания, попавший в

дернувшегося от неожиданности гриффиндорца, и пес обратился в человека,
который, не теряя ни секунды, схватил мальчика поперек туловища и бросился
бежать. Реддл не решился напасть на преступника, боясь, что опять попадет в
бессознательного Поттера, и кинулся следом.
Очнулся Гарри от того, что на него кто-то пристально смотрел. Бок саднило
от заклятия, а кожа изодранных о кусты рук сильно болела. Распахнув глаза,
волшебник повернул голову вправо и вскрикнул:
— ТЫ?
«Кажется, подобное я уже проходил.»
От неожиданности и страха он побледнел и вскочил на ноги.
Прямо перед ним, в грязной, изорванной одежде, обросший и похудевший,

сидел Сириус Блэк. Гарри быстро огляделся, оценивая ситуацию, и с силой сжал
зубы, понимая, в какое дерьмо влип.
Очнулся один на один с убийцей, в пещере, единственный выход из которой

был прямо за спиной Блэка, но до которого еще нужно было прилично идти. На
полу толстым слоем лежала солома и какие-то тряпки, по углам белели кости,
шерсть и перья. Похоже, беглец прожил в этой пещере не один день.
«Что он тут делает? Где мы? Далеко ли от Хогвартса? Но он был прямо возле
озера! Возле чертового озера в облике чертового пса, прямо возле школы! Но…»
Гарри уставился на мужчину, который с неким непонятным страхом и

волнением наблюдал за быстрой сменой эмоций мальчика, так и не предприняв
никаких действий. Более того, его палочка и палочка Гарри лежали в сторонке.
102/461
«Почему он не напал на меня? Захотел помучить? Но тогда почему не похитил
сразу, как только встретил меня в Литтл Уингинге? Или в Запретном Лесу? Он…
Он лизал мое лицо!»
Гарри раскраснелся и отвернулся от молчаливого заключенного, переминаясь

с ноги на ногу. Нужно думать логически, чтобы выбраться живым. Это не
безмозглый монстр, а взрослый мужчина. Не связал. Не напал. Молчит — ждет
реакции пленника.
«Он меня не убил. И сейчас не пытается… Как говорил Дамблдор? «Не делай
преждевременных выводов, создавая для себя же идеальную ложь.» Если мои
сумасшедшие и нелепые догадки верны, то нужно срочно во всем разобраться.»
— Эм… Мистер Блэк? — Гарри прокашлялся. — Я правильно понял?
— Да, так меня зовут, — прохрипел ему в тон мужчина. — А ты Гарри. Гарри
Поттер. И я испугал тебя?
— Конечно. Вы же меня похитили, — Гарри нервно заломил пальцы на руках, но

все-таки сел на место, в упор смотря на бывшего узника Азкабана.
— Твой друг мог сильно навредить, если бы отдал меня дементорам, так и не
узнав всей правды, — мужчина виновато улыбнулся. Но улыбка вышла слишком
неправдоподобная, словно бы он разучился испытывать эту эмоцию. — Я не
хотел показываться в таком облике, зная, что ты испугаешься или…
Возненавидишь меня.
— А есть за что? — осторожно поинтересовался Гарри.
— Если бы ты только знал, — улыбка мужчины уже отражала горечь и боль.
Она была настолько отчаянной, что Гарри почувствовал укол в сердце — ни о

какой ненависти не может быть и речи, пока гриффиндорец не поймет, в чем же
дело и почему он до сих пор живой. Пусть хоть весь мир ополчится на
преступника, но Поттер не последует за ним, пока не будет знать всю правду
целиком. Пока не сделает собственные выводы и не составит личное мнение, как
относиться к похитителю.
— Я бы хотел узнать.
— Это… Сложно. Я не смогу поведать тебе все от начала и до конца, но… — Блэк
замялся. — Отказывать тебе я не могу и не хочу, как бы эгоистично с моих уст
это не прозвучало. И я буду прав, если назову себя последним самовлюбленным
мерзавцем. Я не имею права на искупление.
Гарри склонил голову набок, видя перед собой обезумевшего от нахлынувших

эмоций мужчину. Он кусал обветренные губы и щипал себя за руки, совершенно
не обращая на это внимания. Взгляд был прикован куда-то к полу, словно он
боялся посмотреть на Гарри. Но все-таки заговорил, уже более спокойно:
— Я не достоин твоего доверия, и ничем не смогу подтвердить свои слова. Разве

что Веритасерумом? Может быть, может быть. Но его сейчас нет, и мне придется
воззвать ко всем богам, чтобы ты меня услышал и поверил. Гарри! Гарри…
Простишь ли ты меня за правду?
103/461
Мальчик молчал. Он не знал что и думать, но мужчину это не волновало. Он
торопливо продолжал, будто боясь услышать отказ:
— Я знаю, ты считаешь меня безжалостным убийцей. Да все считают! На этом

свете нет ни единого человека, который верит мне. Я не давлю на твою жалость,
лишь указываю на истинное положение вещей, в котором оказался. Нет в этом
мире сейчас человека, который мог бы скрепить мою клятву, но я отдам свою
жизнь, если обману тебя сейчас. Гарри Джеймс Поттер, я клянусь своей душой,
что никогда не пытался убить тебя, и никогда не попытаюсь в будущем.
Примешь ли ты клятву из уст сбежавшего преступника, который обвиняется в
убийствах и служении Волдеморту?
Гарри с широко распахнутыми глазами смотрел на преступника, который

приложил одну руку к груди, сжав пальцы в кулак. Вокруг нее распространялось
слабое алое сияние. Блэк выглядел серьезным, а в глазах горело настоящее
пламя верности, отчего Гарри не смог усомниться в произнесенных словах.
Севшим от волнения и сильных впечатлений голосом он ответил:
— Я принимаю вашу клятву и верю вам, мистер Блэк.
И был за это вознагражден легкой, но абсолютно искренней улыбкой облегчения

и счастья. Мимолетного, но настоящего счастья. Можно было даже представить,
как мужчина виляет хвостом.
— Но что это все значит? Что вы хотите сказать мне? — Гарри все еще не
понимал, кому он доверился и почему. Но был готов выслушать, страх отступил,
а любопытство разгоралось еще сильнее.
«Кто же он такой? Он назвал Волдеморта по имени… Насколько я помню, так

говорили только директор и профессор Люпин. Значит ли это, что он на светлой
стороне? Но как же так?» — наивно размышлял мальчик, который все еще жил в
мире, разделенном на «белое» и «черное», не замечая этого.
— Двенадцать лет я провел в Азкабане, — глухо начал свой рассказ мужчина,

прикрыв глаза, словно вспоминая нечто особенно отвратительное. — Двенадцать
лет ужаса, который ослеплял меня. Двенадцать лет горя и вины, которые
разъедали сердце не хуже яда пещерного костокрада. Осужденный за убийство,
как верный последователь Волдеморта. Окруженный сходящими с ума
Пожирателями Смерти и дементорами, которые медленно выпивали последние
крохи счастливых воспоминаний. Но я даже не думал о побеге. Какое мне дело
до свободы, когда я уже давно похоронил свою душу и сердце на пустырь самого
страшного предательства? Зарыл вместе с виной. Я виноват во всем. Во всем!
— он отчаянно схватился костлявыми руками за свои спутанные длинные волосы
и тихо застонал. — Гарри, все случилось только по моей вине!
— Что «все»? — Гарри было нестерпимо жалко сидящего перед ним человека,
который сгорбился и низко свесил голову, закрывая свое лицо от мальчика. Он
хотел помочь, хотел доказать, что такое невероятное отчаяние в голосе не
может принадлежать плохому человеку. — Мистер Блэк…
— Твои родители, — он сглотнул и все-таки поднял голову, встречаясь взглядом

с мальчиком. Словно бы он принял решение ответить за все, отбросить трусость
104/461
и принять грудью все обвинения, которые, по его мнению, всенепременно
заслуживал. — Они убиты. По моей вине. Их смерть лежит на моей совести.
— Простите, но их убил Волдеморт, — мягко ответил Гарри. — Вы не м…
— Формально! — мужчина вскочил на ноги и заметался по пещере, перестав

обращать внимания на мальчика и уйдя в собственные мысли. — Он бы никогда
их не нашел, если бы не я. Если бы не я — ты жил бы у замечательных Лили и
Джеймса, а не у этих…
Блэк издал неопределенный рык, выражающий гнев и презрение.
— О чем вы говорите?
Мужчина стушевался и сел на свое место, немного помолчав. Судя по всему, за

свою вспышку ярости перед спокойным мальцом Сириусу стало стыдно.
— Не думал, что когда-нибудь смогу рассказать тебе о том, что натворил. Это
очень сложно… Ты знаешь, что такое Заклятие Доверия? — дождавшись
недоуменного взгляда гриффиндорца, он продолжил: — Оно позволяет скрыть
целый дом от недоброжелателей. Волдеморт мог искать их десятилетиями, даже
жить с ними на одной улице, но так и не найти нужного дома. Это заклятие
накладывается на определенного человека, его называют Хранителем Тайны. Он
несет на себе главную ответственность — оберегает Ключ, главное звено в этих
чарах. Только он может рассказать адрес проживания Заклинателей. То есть тех,
которые доверились Хранителю Тайны. Только он мог сообщить местоположение
твоей семьи…
Последнюю фразу он прошептал, уткнувшись ничего не видящим взглядом в

пространство перед собой. Гарри неподвижно переваривал полученную
информацию, холодея от осознания.
— Вы… Вы были Хранителем Тайны? — Гарри выдавил из себя эту фразу, с

трудом борясь с постепенно нарастающей яростью и отчаянием.
— Нет, — Блэк зажмурился. — Нет-нет.
Эти слова дались ему нелегко. Они выжигали на нем невидимое клеймо вины и
сумасшедшего горя. Ошибки, которой уже не исправить.
— По-началу они хотели выбрать меня, но я настоял на обратном. Я боялся. Я

знал, что Волдеморту прекрасно известно о моей дружбе с твоим отцом…
— Вы дружили с папой? — перебил мужчину Гарри, не веря своим ушам и

чувствуя, как что-то сдавливает сердце. Только что этот разговор стал одним из
самых важных в жизни.
— Конечно, — второй раз за день лицо мужчины озарила улыбка. Впрочем, тут
же померкшая за еще более сильным оттенком отчаяния в глазах. — Конечно… Я
сглупил. Испугался, что Волдеморт доберется до меня и пытками, зельями, чем
угодно — выведает тайну. О, тогда я мнил себя гениальным и восхитительно
догадливым. Я… Уговорил Джеймса назначить Хранителем Тайны другого
человека. Кроме меня, того ублюдка и четы Поттеров о решении никто не знал,
так было надежнее. Хранитель был слабым и самым неприметным в той жуткой
105/461
войне. Тем, кого Джеймc тоже считал другом. Кого другом считали мы все.
Блэк прикрыл лицо обеими руками. Сам Гарри чувствовал, как внутри все
обливает то огнем, то холодом. Перед взором вновь застыли улыбающиеся лица
родителей, смотрящих на него с такой жадностью, с такой любовью, из зеркала
Еиналеж.
— Знаешь, в тот день я закупался подарками. Хеллоуин на носу, а я как всегда

делал все в последний момент. Лили и Джеймсу я купил дом. Не смотри на меня
так, в те дни я был очень богатым наследником, хоть и изгнанным из рода.
Домик был очень красивым, будто сошедший со страниц маггловских сказок. И
далеко за городом, там, где их никто бы не нашел. И тебя в том числе. Тебе я
выбирал подарок по собственному вкусу и наставлениям Джеймса, — Сириус
заулыбался, а темные глаза потеплели, преображая заросшее лицо. — Мы с ним
постоянно тебя баловали, за что часто получали от твоей мамы. Ох, видел бы ты,
как она ловко расправлялась с нашими горячими головами не менее горячей
рукой! Я решил подарить тебе метлу. Маленькую совсем, но получше той, что у
тебя уже была. На радость Докки, кошке вашей. Я… — Сириус запнулся, а глаза
будто остекленели. — У меня было предчувствие. Жуткое, страшное
предчувствие. Когда… Когда я появился у вашего дома…
Мужчина задохнулся словами, но судорожно продолжал говорить:
— Он был практически разрушен. Я стоял перед развалинами вашего дома и уже

ничего не мог сделать. Понимаешь? Я опоздал… Я… Держал маленького
плачущего ребенка над телом его мертвой матери, — он смотрел на свои
трясущиеся руки, будто и сейчас продолжал держать маленького Гарри.
— Джеймс был внизу, под обломками. Мой лучший друг лежал под грудой
камней, навсегда мертвый. Навсегда. Ты… Очень сильно плакал. Я не мог
оставаться там долго, а вдруг за тобой вернутся? Выбежал на улицу, а там уже
был ваш лесничий. Бледный, сам плачет, ты плачешь, да и я… Кажется, плакал.
Мне пришлось тебя отдать, он что-то упомянул про Дамблдора. А старик смог бы
тебя защитить, позаботиться… Ведь в моих мыслях была лишь месть. Месть и
сумасшедшее горе, которое распаляло мою ненависть. И я просто ушел. В ту
ночь я потерял абсолютно все. Моих друзей, свое честное имя, свободу и
надежду. Один в кромешной тьме, в которую собственноручно и загнал себя.
Сириус Блэк, виновный в смерти лучшего друга и самой доброй женщины,
которую я когда-либо знал. Сириус Блэк, предатель своего рода, по вине
которого несчастный ребенок вот уже двенадцать лет живет в семье, которая
его ненавидит. Я пойму, если ты убьешь меня. Я заслужил смерти.
Блэк прикрыл глаза, а его руки безвольно повисли вдоль тела, ударившись
пальцами о каменный пол пещеры.
Гарри мало соображал, что делает. Лишь помнил, как на негнущихся ногах
подошел к мужчине и положил обе руки тому на плечи, борясь с надрывным
плачем и бешено стучащим сердцем. Странное дело — очки на нем, но перед
глазами все расплывается, словно мир погрузился в воду. В его бесконечно
льющиеся слезы.
Гарри упал на колени рядом с мужчиной, а простое прикосновение к плечам

переросло в судорожную хватку на них, словно мальчик боялся утонуть,
захлебнуться и упасть вниз, к той же тьме осознания правды. Она обрушилась
разрушающим потоком, который было невозможно так просто удержать или
106/461
спрятать. Где-то на грани сознания Поттер слышал, как трещат камни,
раскалываясь от его мощного магического выброса.
Бесконечно долгих пятнадцать минут они просидели в таком положении, не

смея шевельнуться и сказать хотя бы слово. Боясь, что любое неосторожное
действие может спугнуть внезапного спутника их горя. Они оба нуждались друг
в друге, прямо сейчас — разделяя чувства на две равные части.
Гарри с трудом успокоился и поднял глаза на Блэка, который смотрел на него

одновременно робко и… С надеждой?
— Прости меня. За то, что никогда тебя не знал. Никогда не пытался узнать.
Прости меня, Сириус, — он мотнул головой, не позволяя себе вновь
расплакаться. — Ты ни в чем не виноват. Ты же… Хотел как лучше, верно?
Думал, что это… Спасет моих маму и папу. Пожалуйста, не осуждай себя,
пожалуйста, пожалуйста.
— Гарри… — мужчина вздохнул. — Ты слишком добр ко мне.
— Ты ни в чем не виноват, — яростно зашептал мальчик, сильнее сжав тощие

плечи бывшего заключенного. — Кроме того, что ты не сбежал из этой поганой
тюрьмы раньше!
К Гарри возвращалась способность нормально мыслить, но сердце продолжало

раздирать от боли. Нет, он не помнил своих родителей и не мог в полной мере
прочувствовать эту боль потери, но он видел перед собой сломленного под
гнетом горя мужчину. Завышенное чувство справедливости гриффиндорца было
сильно ранено от правды. От ужасной правды.
Лучшего друга родителей предали. Маму и папу предали!
Ни о чем более жутком и неправильном он и помыслить не мог. Нет ничего

страшнее разбитого сердца. А у Сириуса оно было изранено на мелкие-мелкие
осколки, которые до сих пор продолжают кровоточить. По сей день.
— Кто он? Кто был Хранителем Тайны? — все мысли переключились на

незнакомца, несомненно, дружившего с его семьей. Отдавшего их врагу. Гарри
практически задыхался всполыхнувшей жаждой убийства этого человека, этой
мерзости.
— Я не могу сказать тебе, прости. Все что угодно, но только не это. Я не

подвергну тебя опасности. Никогда. Только не еще один Поттер, — твердо
сказал Блэк, а в серых глазах сверкнула доселе невиданная Гарри сталь. — Я
поклялся убить предателя и я это сделаю. Ради мести и сбежал из Азкабана.
Гарри вздохнул и — неожиданно для себя — сдался. Он доверился словам

мужчины. Редко когда взрослые обещают защитить. Оказывается, это очень
приятно.
— И что теперь будет?
— Не знаю, Гарри, — Сириус отвернулся в сторону выхода из пещеры и

некоторое время молчал. — Кто этот мальчик, что кинулся тебя защищать? Он
очень смелый. И раскусил во мне человека.
107/461
— Наверное, дело в том, что он Легиллимент, — признался Гарри, поежившись.
Придется лгать, и лгать правдоподобно.
«Мерлин милосердный… Как сказать ему, что я привязался к человеку, который в

будущем убьет моих родителей? Как мне быть? Что делать? Я отвратителен.»
— Его зовут Марволо. Мы решили позавтракать у озера, в Большом Зале было

слишком шумно.
— Легилимент? В его-то возрасте? — лицо пленника вытянулось, заостряя и без

того выпирающие скулы. — Видимо, он очень-очень сильный волшебник. Повезло
тебе с друзьями.
Гарри дернулся и вымучил из себя улыбку. Сириус тут же улыбнулся в ответ:
— А вот я, когда был студентом Хогвартса, обожал шумные компании. Как-

нибудь расскажу тебе о былых деньках, ведь мы с Джеймсом, ох, как любили
пошалить.
Гарри встрепенулся и приготовился слушать, но Блэк уже поднялся на ноги и

неуверенно протянул руку Гарри, словно боясь, что тот в испуге отпрянет. Но
мальчик с удовольствием принял помощь, ухватившись за теплую широкую
ладонь Блэка.
Они подняли волшебные палочки и двинулись к выходу.
— Расскажу потом. Тебе нужно возвращаться, пока твой друг не взбудоражил

школьных стражей. Уже темнеет.
— Откуда у тебя палочка?
— Выкрал, будучи очень непослушным псом, — фыркнул мужчина и зажмурился,

когда они выбрались к белому свету. Все небо заслоняли зимние тучи, но
солнечный закатный свет был довольно ярок после долгого пребывания в
пещере.
— Так мы еще увидимся? Когда? Где? — Гарри вцепился в руку Блэка, не

собираясь того просто так отпускать. У него столько вопросов!
— Не волнуйся, — кажется, Блэка тронуло его беспокойство, он продолжал

несмело улыбаться, все еще не веря своему счастью. Счастью, что Гарри его
принял. Выслушал исповедь, ведь только он, сын Поттеров, последний из
Поттеров, мог отпустить вину. — Не хочешь завтра, после обеда? Скажи, если
тебе неудобно, я…
— Нет! — мгновенно воскликнул мальчик, сшугнув стайку возмущенно

крикнувших птиц. — На том же самом месте, у озера, идет? В семь часов вечера.
— Договорились, — они прогулочным шагом направились куда-то вглубь леса.

Гарри этих мест не знал и доверился уверенному виду спутника, который
целенаправленно вел все дальше.
Это был самый необычный и переломный момент за все тринадцать лет жизни.
108/461
внимание: о выходе глав оповещения не появляются, потому что они уже были
выложены раньше.
эту скопировала и добавила как новую ради звездочки в уведомлениях, чтобы
читатели были в курсе о возрождении мбнп
109/461
Глава 8. Точка отсчета
Они распрощались у озера.
Гарри с удовольствием пожал протянутую руку и пообещал все-таки

принести с собой побольше вкусной еды. Сириус обернулся собакой и умчался
обратно в чащу.
Гриффиндорец побрел вдоль озера к знакомому дереву, совершенно

механически переставляя ноги от переполнявшей сердце печали.
Откуда он мог знать? Что есть еще кто-то, помимо родителей, кому очень
дорог? И как невиновного человека посмели посадить в тюрьму? Почему никто
не позаботился о Сириусе Блэке? Где был Альбус Дамблдор? Хагрид говорил, что
страшнее места на свете не сыскать. А Блэк провел там двенадцать лет,
наполненный отчаянием и раскаянием. Виной. Мальчик всегда сопереживал
другим людям, ощущая их эмоции на собственной шкуре.
Ему было немного легче, когда рассказали, что родителей убил злой
волшебник. Ведь все детство не покидали мысли о том, что Гарри попросту
бросили, забыли, подкинули. Он стыдился своего облегчения, считал себя
отвратительным сыном. Поттер ведь совсем не знал их. Даже не любил. Но они
все равно оставались его мертвыми родителями. И мальчик безумно скучал по
зеркалу Еиналеж, тосковал по непрожитым с ними дням, завидовал счастливым
детям.
Гарри не знал другой жизни, поэтому предаваться этим чувствам долго не

мог. Ведь была волшебная школа, Рон и Гермиона, Дамблдор, магия, Хагрид,
квиддич, а теперь еще и новая заманчивая загадка — Реддл.
Впрочем, к этому списку Гарри сразу же приписал и Сириуса Блэка, который

мало того, что пытался спасти родителей и был с ними дружен с самой школы,
так еще и рассказал о его семье больше, чем кто-либо в жизни мальчика. У них
была кошка, он уже в детстве катался на метле, мама любила ворчать на папу, а
они с Сириусом, похоже, были такими же отчаянными сорви-головами, что и
братья Рона. Блэк мог подарить ему те мгновения жизни, которых мальчик уже
не помнил. Рассказать о родителях, которых так и не узнал. Быть рядом, как...
Родитель. Гарри не смел об этом даже думать, надеяться.
Незаметно для себя он дошел до нужного места и безвольно сел у корней,

застывшим взглядом наблюдая за редкими волнами холодного осеннего озера.
«Это невероятно. Просто невероятно. Когда-то давным-давно я мечтал встретить

родственника, который забрал бы от Дурслей навсегда. Постоянная
невозможная мечта. Я забыл о ней, когда пришел Хагрид. Когда увез меня
оттуда, подарил мне немного помятый торт. Забыл, а получил гораздо большее.
Друзей, друга семьи, самую интересную жизнь на свете. Слова Сириуса... Это так
больно, так грустно и так обидно!»
Гарри почувствовал ком в горле и больше не смог сдерживать рвущиеся

наружу рыдания. Он поджал колени к груди, обняв руками, и уткнулся в них
мокрым от слез лицом. Грудная клетка судорожно сокращалась, выталкивая
новые рыдания, которые перекликались с колотившей его дрожью от холода и
110/461
переживаний.
«Нужно просто перестать об этом думать. Мне еще возвращаться в школу, если
Реддл не вернется сюда, а вся физиономия будет красная и опухшая. Куда это
годится? Я уже не маленький, в самом деле…»
Гарри резко вскинул голову и принялся яростно тереть глаза. Затем

расслабленно вытянул ноги и лег спиной на торчащие снаружи корни. Он
перевел взгляд на затянутое облаками белое небо и глубоко вздохнул, пряча
руки в длинные рукава и подавляя судорожные вздохи — остаток истеричных
рыданий.
Может быть, будь сейчас с ним хоть кто-нибудь, ничего бы не случилось.
Он вновь видел ту поляну в лесу. Видел этот сон уже несколько раз.
Гарри улыбался, вдыхая легкий запах вереска и свежести ночного воздуха.

Он проделывал это уже бесконечное множество раз. И вновь предвкушал
радость удивительной встречи.
Мальчик медленно брел по поляне, его ноги по колено утопали в душистой

траве, а полы мантии срывали лепестки с цветов, когда проскальзывал мимо
них. Над головой бездонная чернота небес, без единой звезды, а вокруг всегда
теплая летняя ночь, без намека на непогоду. Вот, он доходит до середины
поляны и оборачивается: с противоположного конца должны появиться гости.
Они всегда приходили, дарили облегчение от боли, которая не покидала
мальчика даже во сне, пока не встретился с Реддлом. И правда — спустя
несколько секунд меж листьев заструилось неземное свечение. Свет
переливался от серебристого к бледно-золотому, все ярче и ярче.
И, наконец, на поляну ступили три единорога. Семья.
Самый крупный, отец семейства, величественно прошествовал мимо Гарри,

нисколечко его не боясь, но даже не обращая на застывшего в восхищении
мальчика внимания. Совсем неслышно за ним ступала самка, которая была
изящней, а ее рог более тонким. Она всегда оборачивала к волшебнику свою
голову и смотрела печальными лошадиными глазами, в которых плескалась
вовсе не лошадиная мудрость. Затем долго тяжко вздыхала, совсем как человек,
и двигалась дальше. Вслед за ней семенил золотистый единорожек.
Нескладный, пугливый и неуклюжий. Тонкие ножки пошатывались, а уши то и
дело смешно встряхивались. Совсем еще ребенок.
Он всегда подходил к Гарри и осторожно касался теплой мордой его

расслабленной ладони. Мальчик не решался гладить такое волшебное и нежное
создание, боясь, что сон навсегда исчезнет.
И сейчас, только грустно смотрел вслед уходящим созданиям, которые даже

не приминали копытами траву. За ними расцветали новые темно-синие цветы,
невиданные своей красотой тем, кто не встречался с единорогами. Жеребенок
обернулся у самой кромки леса и жалобно посмотрел на Гарри, словно пытался
сказать что-то очень важное. Он переливчато заржал, и Гарри сделал шаг в
111/461
сторону единорогов.
Сквозь сон Гарри почувствовал прикосновения, и поляна начала пропадать.

Тепло уступило место обжигающему холоду, а тело оказалось совсем
занемевшим и затекшим от долгого сидения на земле. Прикосновения ощущал
не кожей, магией. Знакомые всполохи полупрозрачного белого света внесли
ясность в сознание.
Мысли брели лениво и медленно, а спать хотелось нестерпимо. Гарри уже

закрыл было глаза, как его еще более настойчиво затрясли, окликая.
— Гарри! Черт, не смей засыпать!
Он вновь чувствовал прикосновения, но на этот раз на кожу полилось тепло.
«Согревающие чары,» — догадался мальчик, улыбнувшись приятным ощущениям

от отступившего холода и прилившего магического удовольствия — Реддл
продолжал осматривать мальчика, порхая руками буквально везде, ища
повреждения.
— Энервейт! — в голосе слышался испуг.
Сознание Гарри будто выбросило на поверхность, заставив распахнуть глаза и

вздрогнуть, как от пощечины.
Было уже темно.
Перед ним на коленях сидел Реддл и встревоженно вглядывался в зеленые

глаза гриффиндорца, стараясь узнать, в каком состоянии мальчик, насколько
соображает и как быстро сможет передвигаться.
— Том? Что происходит? Я что, заснул? — голос был сиплым и очень тихим, а
губы едва-едва шевелились. Гарри попытался оглядеться, но ему помешала
теплая ладонь, которая легла на щеку. Было уже очень темно.
Другая переместилась на плечо мальчика. Реддл заставил его вновь поднять на

себя взгляд и заговорил ужасно странным, тихим голосом:
— Не знаю. Я обыскал лес вокруг озера, но ничего не нашел. Когда Блэк похитил
тебя, я сразу же ринулся следом, но быстро потерял вас из виду. Пожалуйста,
прости меня, не усмотрел. Я старше. И должен был защитить, — пальцы сжались
на плече, из-за чего Гарри покрылся мурашками. — Что он сделал с тобой?
Почему ты тут лежишь? Пожалуйста, поговори со мной.
Мальчика тронула его забота, но что сказать не знал. Правду? А поверят ли?
Пока Реддл не начал злиться, нужно попытаться.
— Ничего, честное слово, — Гарри улыбнулся кончиками губ, чувствуя

невероятно горячую ладонь парня, от которой словно шла мощная волна
энергии, подпитывая Гарри и возвращая силы.
Он осознал, что заснул в минусовую погоду в легкой мантии и сильно замерз. Из-
за магического выброса в пещере и полного расстройства чувств, магия с трудом
защищала тело. Чары тепла не помогали, а лишь создавали видимость хорошего
112/461
самочувствия, отвлекали разум от неприятных ощущений. Поэтому Реддл не
отнимал руку, вдобавок сместив вторую ладонь с плеча на шею гриффиндорца.
Со стороны жест казался достаточно личным, но на деле все было совсем не так.
Том чувствовал, как его магия ластится поддерживать тело Гарри, возвращая
борьбу за жизнь. Он был взволнован и напряжен, хотя чувство облегчения едва
не лишило рассудка: когда Реддл понял, убедился, что Поттер еще жив. Что
бледность кожи — лишь сильное переохлаждение, а закрытые глаза — не
смерть, а сон. Уже вынужденный — магия не позволяла своему носителю
двигаться, она сосредоточилась на поддержание жизни.
Реддл с тревогой смотрел на улыбавшегося мальчика, подумав, что тому

крепко повредили мозг. Это страшнее возможных телесных повреждений.
— Твоя магия ослабла бороться с холодом. Я немного подпитаю ее, и мы

немедленно отправимся в Больничное Крыло. Ну почему ты такой тощий?! Как
ты тут оказался? Блэк отпустил на свободу или ты сам сбежал?
Гарри слабо мотнул головой. Все мышцы, казалось, окаменели. Тяжелые веки
закрывались сами по себе.
«В самом деле, чего прикопался? Я практически засыпаю, может и подождать.

Видит же, ничего со мной не сделали.»
— Гарри! — мальчик почувствовал сильный шлепок по щеке и недовольно

нахмурился, вновь открыв глаза. — Если ты сейчас заснешь, то я не вытащу тебя.
Пожалуйста, продолжай говорить.
Таким встревоженным Гарри его еще никогда не видел.
— Что, Реддл, боишься, что на тебя спихнут смерть Гарри Поттера?

— усмехнулся мальчик, стараясь разрядить обстановку, ибо видеть слизеринца в
таком состоянии… Было неестественно. Может, это продолжение сна?
— Не говори ерунды. Ты не умрешь. По крайней мере — не сейчас.
— Что ты делаешь? Я себя прекрасно чувствую. Может, просто пойдем в школу?
— А ты можешь пошевелить руками и ногами?
Гарри с ужасом понял, что нет. Совсем не может. Ему тепло, но тела все еще не
чувствует.
— Я наложил особые чары. Тебе не больно, и ты не можешь почувствовать

повреждения, осознать их. Может показаться, что с тобой все в порядке, но это
не так. Магическое ядро ослабело, защищая тело от смерти. Мерлин подери, ты
почти умер от переохлаждения!
— Ни дня без приключений, — обреченно ответил парень, вспомнив слова

профессора зелий. — И что мне делать?
— Нам, — Реддл начал успокаиваться, видя, что мальчик не собирается

засыпать, а восстанавливает силы и проявляет интерес — верный признак того,
что выкарабкается. Вообще-то, Укрывающие чары очень опасны. Бывали случаи,
113/461
что человек умирал, чувствуя себя вполне здоровым. Мог прогулочным шагом
пересечь улицу с пулей в голове, не чувствуя боли и приближающейся гибели.
Это опасно и тем, что окружающие люди так же не видят истинное состояние
больного. Подобный маневр раньше использовали в битвах, в опасных для жизни
ситуациях, в больнице, где облегчали страдания неизлечимо больным
пациентам. — Я восстановлю немного сил, которые смогут сохранить жизнь,
пока будем идти в Хогвартс. Там быстро вылечат, а я… Совершенно не знаю, как
лечить обморожение и переохлаждение.
Том выглядел подавленным.
«Нет, он жив, все хорошо. Я не знаю, сработает ли наша связь, она просто
добьет, если я ошибся. Придется помалкивать, это может напугать. Блэк. Если с
Гарри что-нибудь случится, я самолично его убью. Заснуть прямо на улице!
Лежал долго, судя по его виду. Был едва жив, но я успел. И успеваю. Что с
магией? Почему так ослаб? Что Блэк с ним делал?! Вернись я сюда раньше, то не
стал бы испытывать теоретическую магию, которая никогда в жизни не
применялась удачно! Гарри Поттер — бесконечный клубок невезения! Я не
встречал еще человека с большим потенциалом к несчастьям!»
— Все хорошо, — Гарри вновь улыбнулся, поддерживая Тома и чувствуя

благодарность. — Я глупый, знаю. Можешь отругать, когда меня вылечат, потому
что я совсем забыл про все. Взял и уснул на этом месте.
Реддл согласно кивнул, мысленно одобрив стремление мальчика к

благополучному исходу. Сам же надел спокойное выражение лица, решительное
даже.
— С чего бы мне потом начать? Отстегать ремнем? Поставить на целый день в

угол? Тебе не семь лет, чтобы так себя вести. А если бы меня не было? Если бы я
не вернулся к озеру и пошел обыскивать замок?
— Почему ты не позвал никого из учителей?
— Шутить изволишь? — Реддл рассердился недалекости мальчика. — Да

помедли я хоть несколько секунд — было бы поздно, и никакая перекачка магии
бы не…
— Что? — Гарри вспомнил события прошлых дней. — Ты же сказал, что магия

разных людей не совместима! Я не хочу становиться сквибом, лучше умереть!
Ай! Чего ты щиплешься?
— Чтобы больше я подобного не слышал, — процедил Реддл, еще больше

раздражаясь. Теперь, когда волнение и страх прошли, он чувствовал сильную
злость на свою слабость к странному Поттеру. — Если будет надо, и сквибом
станешь, но живым. А вообще: советую доверять моему уму.
— Так что там с магией? Стало быть, ты ошибся?
— Ничего я не ошибся, — высокомерно ответил Том, огладив ладонью шейные

позвонки гриффиндорца, порождая облачко искрящейся пыли. — Много ты
видел людей, у которых прикосновения заканчиваются магическим выбросом?
Много ты встречал людей, на которых твоя магия откликается и взывает?
114/461
— Постой, ты хочешь сказать, что у нас совместимая магия? — Гарри
недоверчиво выпучил глаза, ничего не понимая. Отчего же тогда Квирелл
шарахался от боли? Да парень ему всю морду спалил голыми руками. Чушь. — У
тебя и меня?
«Знает ли Волдеморт о чувстве юмора судьбы? Это же полнейшее безумие.»
— Возможно. Если в течение нескольких минут ты не умрешь, значит,

совместимая.
— Утешил!
— Гарри, — уже более мягко ответил Реддл, поглаживая щеку и шею

подушечками больших пальцев. — Все будет хорошо. Нет, сначала я устрою тебе
взбучку, но потом все будет хорошо.
Мальчик тут же разомлел от приятных ощущений, а сердце ускорило темп.
— Что с тобой? Тебе больно? Плохо? — видимо, слизеринец ощутил, как пульс на
шее участился.
— Нет.
Гарри вспыхнул до самых ушей, отчаянно желая отстраниться или вообще

сбежать. Какой стыд.
— Говори конкретнее, Поттер, магия стала вредить? Что ты чувствуешь?
— Вообще-то мне приятно, — Гарри отвел глаза, а обе руки стали опалять кожу
даже сильнее, занимая практически все пространство мыслей Гарри.
Это было странно. Непривычно и странно. Очень жарко, очень неловко и очень-
очень приятно. Лицо Реддла находилось слишком близко, а руки просто до
неприличия ближе.
Слизеринец от удивления приподнял брови, но поглаживать щеку и шею не

перестал. Он чувствовал точно такое же удовольствие и размеренную радость,
только совершенно не смущался подобной близости, считая ее чем-то само собой
разумеющимся. Да, трогают друг друга. И что? Магия восхитительна, чтобы
отказывать ей из-за каких-то человеческих условностей.
«Или именно эти человеческие условности и усилят поток, благодаря...»
— Конечно, — глаза Тома расширились. — Эмоции. Это может помочь.
— О чем ты?
— Гарри, скажи, ты доверяешь мне сейчас? Я хочу попробовать кое-что. Это

поможет быстрее завершить процесс восстановления. Чем быстрее, тем лучше —
ты все еще мерзнешь и умираешь.
— Если это поможет, то я только «за», — Гарри согласно кивнул, а слизеринец

придвинулся ближе, следя за тем, чтобы контакт его рук с кожей Гарри не
разорвался. — Что ты заду…
115/461
От неожиданности мальчик замолчал и зажмурился — Том приблизил свое лицо
к нему вплотную.
«Неужели нельзя сделать ситуацию хоть немного менее смущающей!»
То, что произошло дальше, выбило из мальчика весь дух вместе с мыслями.
Гарри почувствовал прикосновение чужих губ. Это было настолько ярко и

неожиданно, что он дернулся. Они были мягкими и очень теплыми, гладкими и
невыносимо горячими. Слизеринец даже не целовал — водил губами по губам
Гарри, осторожно, едва их касаясь. Лицо опалило чужим размеренным
дыханием, тогда как дыхание Поттера оказалось сбито с первых мгновений.
Удовольствие вспыхнуло такой силы, что в голове все поплыло.
«Щекотно. Никогда бы не подумал, что от простого прикосновения можно

получить столько удовольствия. От прикосновения парня! Интересно, а если я
его поцелую по-настоящему?»
Гарри тут же исполнил это заманчивое предложение взбудораженного

разума и слегка подался вперед, совсем пьяный ощущениями, уже вплотную
прижавшись губами ко рту Реддла. От этого действия внутри разлилось нечто
невыносимо горячее, переполняя до краев.
Слизеринец подавил дрожь возбуждения, разрешая целовать свои губы.

Парень притянул мальчика ближе, надавив на шею. Он втянул в рот нижнюю
губу Гарри и почувствовал прерывистый вздох.
Это было восхитительно, но Том оторвался от такого неожиданно приятного

занятия, приводя мысли в порядок: восстановление завершено, и нужно было
прекращать, иначе магия перенасытит парня.
— Пора в замок, — шепнул он Гарри, который все еще сидел с закрытыми

глазами и чуть приоткрытым влажным ртом, что так и манил продолжить. Это
желание было столь же невыносимо, сколько сильным было намерение спасти
мальчика. — Давай же. Сможешь встать? — не дожидаясь ответа, слизеринец
осторожно поднял Гарри на ноги, но не отпустил, опасаясь, как бы тот опять не
завалился на землю. — Как ты себя чувствуешь?
Поттер с любопытством прислушался к себе, но не заметил ничего

подозрительного, за исключением сильнейшего смущения и счастья. Для
умирающего ему было слишком хорошо. Тело слушалось, а ощущения были
словно после долгого сна — тело заполняла нега и бодрость одновременно.
Хотелось бегать, кричать, выпускать энергию, в конце концов. Ее было слишком
много!
— Все в порядке, идем. Не говори никому о псе. Пока не говори. Это очень
важно.
— Как только ты поправишься, немедленно потребую объяснений. И бог тебе

судья, если они не понравятся мне.
— Идет.
116/461
Гарри старался не смотреть в лицо парня, зная, что обязательно начнет вести
себя, как дурачок. Спотыкаться, заикаться и прочие ужасающие вещи
неловкости. Реддл тактично не напоминал о поцелуе, пока они быстро
добирались до замка, но зорко следил за состоянием своего спутника — и
физическим, и эмоциональным, и магическим. По идее, нужно провести полную
диагностику, но волшебная палочка может резонировать с магией — мальчика
следует срочно показать опытному колдомедику.
Мимо дементоров они почти бежали — эти существа могли навредить

умирающему.
Со стороны мальчики смотрелись странно — Гарри старался принять

невозмутимый вид, со своими растрепанными волосами, посиневшими губами и
практически белой кожей. Ноги иногда сами по себе подгибались, постепенно
переставая слушаться, поэтому Реддл каждый раз его удерживал от встречи с
полом, перекинув руку мальчика себе за плечо и обнимая одной рукой за талию.
На губах слизеринца застыла нервная усмешка, за которой прятался все
возрастающий страх — магии в Гарри было еще очень много, но большая часть
тратилась на движение, мысли и чистое сознание. Тело начинало сдавать.
Большинство студентов думало, что Гарри попросту пьян, поэтому

показывало пальцами, иногда смеясь и комментируя.
Не обращая на учеников внимания, Том быстро направился в Больничное

Крыло, едва не волоком таща на себе Поттера. Уже перед самым входом он
безжизненно повис на руках, и Реддл пинком ноги распахнул дверь, затаскивая
мальчика внутрь.
Появившаяся Помфри уже хотела возмутиться шумом и грубым поведением в

своей святая святых, но, увидев бессознательного Гарри на руках у юного
Волдеморта, кинулась помогать перетаскивать пострадавшего на свободную
койку. Свой страх перед Томом Реддлом она запрятала в самую глубь. Сейчас
она прежде всего целитель, чем воин или испуганная женщина.
Колдомедик сразу же уловила присутствие чужой магии в третьекурснике,

которая и поддерживала жизнь.
— Говори коротко и быстро.
— Несколько часов сна на открытом воздухе, переохлаждение. Я перенаправил в

него свой магический поток, и это помогло замедлить процесс смерти. Возможно
был магический выброс.
Колдомедик уже вливала в мальчика четвертую порцию зелья, только хмурясь и

молча кивая головой. Палочку не использовала. Далее сняла с мальчика всю
одежду, оставив того в одних трусах, и начала втирать в недвижное тело остро
пахнущую мазь.
Реддл сидел напротив кровати и отрешенно смотрел в сторону. Теперь, когда

жизнь мальчика зависела не от него, будто бы и потух изнутри. Ничего не мог
сделать, не мог помочь. Даже не знал, помогло ли гриффиндорцу его
безрассудное перекачивание магии. Или Гарри продолжает умирать, но теперь
по вине Тома.
117/461
Мадам Помфри, бросив мимолетный взгляд на парня, поджала губы:
— Лучше вам уйти. Процесс лечения касается только меня и пациента.
Реддл недоуменно уставился на женщину, не понимая, что сделал не так. А

ответ получил, едва взглянув чужое лицо: настороженность, страх, острая
ненависть.
— Даже не пытайтесь, — Том не мог сдержать эмоций, накаленный

произошедшим, поэтому в слова вложил все свои резервы запугивания:
презрение, угрозу и пренебрежительность к людям. — В этом мальчике моя
магия. Ее в нем сейчас даже больше, чем своей собственной. Он — мой.
Женщина отшатнулась от слизеринца, мысленно взмолившись всем богам, чтобы

тот не тронул мальчика.
— Как пожелаете, мистер Реддл. Я приведу директора Дамблдора.
— Ведите.
Она смазала Гарри шею, грудную клетку, живот и запястья другой мазью,
которая имела розоватый оттенок. Затем поспешно достала зелье и налила его
себе в руки, равномерно распределяя по ладоням. Начертила им магические
руны на лбу мальчика, которые обязывались накапливать жизненные силы, не
позволяя тратить все остатки на восстановление — с этим неплохо справлялась
магия Реддла.
Затем женщина укутала едва живого мальчика несколькими одеялами и

вытерла со лба пот.
— Что ж. Что ж… Анки! — перед ней с хлопком появился домовой эльф.

— Немедленно приведи профессора Дамблдора в больничное крыло. Передай
ему, что это связано с Реддлом и Поттером. Приступай.
Тот поклонился и тут же исчез, оставив палату невидимо искриться от

напряжения. Реддл не сводил изучающих недобрых глаз с колдомедика, которая
бледнела и серела от подобного внимания, то и дело прикасаясь к небольшому
кулончику на шее.
«Ага, щит против Легиллиментов. Интересно, до какого состояния я смогу ее

довести? Ее спасает только то, что помогает моему Поттеру, не более. Я
свободен, у меня есть палочка, не позволю больше относиться ко мне с таким
неуважением. Как ответственный за магическое ядро Поттера, я обязан быть
рядом. С этой связью разберусь позже. Сейчас самое главное — вытащить
мальчика с того света и дать несколько часов восстановительного отдыха. Как
только его собственная магия установит прежнюю связь, мальчик мгновенно
поправится. Я уверен, что все сделал правильно.»
Долго терроризировать колдомедика Реддлу не пришлось — спустя пару минут в

кабинет ворвался Дамблдор вместе со своей неизменной свитой: МакГонагалл и
Снейпом.
— Поппи, что произошло? — профессор трансфигурации кинулась к своему

ученику, встревоженно вглядываясь в бледное лицо. Снейп же с ненавистью и
118/461
подозрением уставился на слизеринца.
— Сильное обморожение и магическое истощение.
— Истощение? Да Поттер буквально фонит магией, — Снейп сморщился от

неприятных ощущений, а Реддл оценил — похоже, их магия вступила в
конфликт.
— Но это не его собственная, — пояснила мадам Помфри. — Резерв мальчика

практически пуст, лишь крохи силы. Я нанесла руны, которые будут их
сдерживать, поэтому накопление пошло своим естественным ходом.
— Он выживет, Поппи, Гарри очнется? — МакГонагалл с мольбой посмотрела на

пожилую женщину, но та успокаивающе улыбнулась.
— Да, мистер Реддл успел вовремя. Судя по всему, мистер Поттер провел на
холоде более семи часов. Но странно не это. Судя по всему, у ребенка был
магический выброс.
— Как вы это объясните, мистер Реддл? — отрывисто спросила Минерва, на что

Том лишь пожал плечами. Незаслуженная чужая ненависть ощущалась
отчетливо ярко.
— Мы повздорили. Поттер сбежал в Запретный Лес. На этом все.
Дамблдор одарил парня долгим взглядом и кивнул — других повреждений на

Гарри он не обнаружил.
— Господин Директор, — целительница поджала губы. — В Гарри Поттере очень

много чужеродной магии. И его собственная приняла, как свою. У меня нет
объяснений подобному феномену.
— Но он же Поттер, — Снейп покачал головой, обескураженный очередной

удачей мальчишки. — Дуракам закон не писан. Даже магический. И уж слишком
подозрительно, что везение распространилось на идеальное сочетание его
магии с магией мистера Реддла.
Взрослые волшебники молча уставились на невозмутимого слизеринца. Они

были поражены поступком юного Волдеморта. Разве что Дамблдор выглядел
вполне довольным.
— Как ты смог передать мальчику свою магию? — впервые подал голос

Дамблдор. — Этот ритуал запретили еще во времена моей молодости, он
чрезвычайно опасен и нестабилен.
— А есть разница? Директор, я сумел спасти мальчика, не думаю, что это сейчас
важно, — холодно заметил Реддл, не собираясь раскрывать свои карты.
Впрочем, Дамблдор не настаивал. Он подошел ближе к неподвижному

гриффиндорцу и кивнул Поппи, которая тут же скрылась по ту сторону двери.
— Томас, скажи мне, почему Гарри заснул на улице?
— Понятия не имею, сэр. Как я и сказал, убежал в лес во время нашей прогулки,
119/461
и я отправился следом. Когда вернулся обратно к озеру — увидел, что он уже
погружен в искусственный сон. Решение пришло само собой, и я поделился своей
энергией с Поттером, чтобы тот смог добраться до замка живым.
— Это могла бы быть довольно нелепая смерть, хотя для такого как он — вполне
закономерная, — не удержался от комментария зельевар, скрестив руки на
груди. — Я уже могу уйти?
— Северус! — воскликнула пораженная его словами МакГонагалл. — Он

маленький мальчик, ты не имеешь права вести себя как последний мерзавец!
Дамблдор жестом прервал открывшего было рот Снейпа и заговорил сам:
— Довольно ссор. Северус, жду тебя через пару часов в своем кабинете.
Минерва, дорогая, утром Гарри уже придет в себя. Я думаю, его вполне можно
оставить на Реддла, если, конечно, он не хочет пойти поужинать.
Слизеринец проигнорировал слова директора.
Дамблдор еще раз внимательно осмотрел мальчика и вышел из палаты

вместе с остальными преподавателями.
120/461
Глава 9. Спасибо
Гарри просыпался четыре раза за ночь — в первый раз из-за

сильного жара, который буквально сжигал каждый миллиметр кожи, костей и
мышц в болезненной лихорадке. Это бодрствование он запомнил смутно, лишь
по туманным образам заботливых рук мадам Помфри, растирающих горящее
тело.
Второй раз нестерпимо хотелось пить. Он проснулся с пересохшим горлом, но

не смог вымолвить ни слова — так сильно ослаб. За окном было уже или еще
темно, а температура спала. В целом, Поттер чувствовал себя вполне здоровым,
ощущая лишь некоторое недомогание, как после болезни.
В третий раз его настойчиво разбудили принять какие-то паршивые на вкус

зелья, впрочем, после них волшебник мгновенно заснул.
Окончательно его пробудил ласковый солнечный свет, который все активнее

слепил глаза сквозь закрытые веки.
Услышав знакомые тихие голоса, Гарри проморгался и приподнял голову,

продолжая щуриться от яркого света в палате. Было прекрасное воскресное
утро, а за окном — удивительно — ни единого облачка. Напротив кровати сидели
Рон с Гермионой, тихо переговариваясь между собой.
— Привет, — немного хрипло позвал мальчик, раскрывая себя.
— Гарри! — они кинулись к другу, душа в крепких объятиях. — Ну и напугал же

ты нас всех!
— Говорил же ей, ты скоро очнешься, — Рон нарочито самодовольно хмыкнул,

пытаясь скрыть облегчение от вида очнувшегося мальчика.
— Сколько я тут пролежал? — Поттер надел на себя очки, которые дожидались

своего часа на прикроватной тумбочке.
— Не волнуйся, всего лишь ночь, — ответила Гермиона, присаживаясь на его

кровать. — Мадам Помфри сказала, что ты уже полностью здоров,
представляешь? Она просто молодец!
— Да… — Гарри рассеянно почесал лоб. — Неплохо было бы размять ноги.

Кажется, я выспался на неделю вперед!
— Профессор МакГонагалл и Вуд будут в восторге, — закатил глаза Рон. — Видел

бы ты нашего капитана. У нас скоро матч, а ты уже в больничном крыле.
Дружище, да ты тут скоро пропишешься навсегда!
— Не глупи, Рон. Гарри вредны активные тренировки, и он предпочел бы

отлежаться в кровати, ведь так?
— Ну… — мальчик смутился под подозрительным взглядом Гермионы. — Я

хорошо себя чувствую.
— Ты чуть не погиб!
121/461
— Мерлин, Гермиона, я этим занимаюсь уже целых два года, — закатил глаза
Гарри. — В школе можно погибнуть даже от взорвавшегося котла или упав с
вечно двигающихся не туда, куда нужно, лестниц.
— Гарри дело говорит, — Рон поднял палец вверх и принял вид мудреца. — А
чего стоят твои книги? Вот огреешь ими по голове — и поминай как звали…
— Мало, наверное, я вас била, олухи, — сварливо парировала девочка,

настроенная все так же грозно. — Сами-то за себя постоять не можете. Каждый
раз вас кто-нибудь, да спасает! И на этот раз, если бы не Костон, Рон, твой друг
был бы мертв.
Гермиона побледнела, а ее губы затряслись, предвещая слезы. Рыжий, не будь

дураком, почувствовал опасность и принялся успокаивать Грейнджер, бросая на
друга красноречивые угрожающе-молящие взгляды.
— Прости меня, — Гарри догадался, что нужно сделать. — Я знаю, что поступил
как идиот, но что было, то было, верно? Вот он я, живой и здоровый.
— Дурак! — Гермиона кинулась на шею, обливая его слезами. Она провела в

таком положении всего несколько секунд, затем внезапно подскочила на месте
и принялась яростно тереть рукавами лицо.
— Эй, ты чего?
— У меня же все лицо опухнет! — она в панике похлопала себя по щекам. — Как
я выгляжу?
— Эээ…
— Молчите!
Она достала палочку и что-то пробормотала себе под нос, делая причудливые
взмахи прямо перед своим лицом. И вот, спустя пару секунд, следы недавней
истерики прошли, а черты лица несколько преобразились.
— Гермиона! — восхищенно отозвался Рон, не веря своим глазам. — Что это с

тобой?
И правда, она выглядела иначе: губы слегка заалели, а ресницы приобрели

непривычную пушистость и тяжесть.
— Это называется макияжем. Как раз хотела попрактиковаться… — смущенно

отозвалась девочка, явно польщенная словами друга. — Мне однокурсницы
показали, как наносить такие чары. Конечно, это менее надежно, чем
маггловский способ, но…
— Очень красиво, — улыбнулся Гарри, про себя отмечая, что и без косметики его
подруга очень симпатичная. — Ты с кем-то встречаешься?
— Что? Нет! — Гермиона вспыхнула. — Просто… Я хотела… Ну, знаете, это

сейчас очень модно… И… Вот. Ну что вы, в самом деле!
122/461
— А он симпатичный? — Рон пихнул красную Гермиону в бок. — Небось, жутко
умный? Читаете вместе, а?
Гарри рассмеялся, наблюдая, как его друг бегает по всей палате, уворачиваясь
от безобидных проклятий рассерженной подруги. Хотя больше смущенной, чем
разгневанной. Интересно, ради кого она все-таки так прихорошилась?
В палату заглянула незнакомая женщина и попросила вести себя потише.
— А кто это? — шепотом спросил Гарри у запыхавшихся друзей. Рон все еще
смеялся, потирая ужаленное заклятием плечо, а Гермиона поджала губы, бросая
яростные взгляды на мальчика.
— Ну да, ты же спал в это время. Мадам Помфри ушла в отпуск. Представляешь?

Слышала, что она уже много лет не покидала замка, а тут — на тебе… Надеюсь,
ее заместительница будет такой же компетентной.
— Кстати, слышал бы ты вчерашние слухи, — Рон успокоился, сменив тему. — Мы

благодаря им и прибежали к профессору МакГонагалл.
— А что?
— Ну, всякое… — Уизли принялся теребить край мантии, смотря куда-то в пол. —
Что видели тебя в обнимку с Костоном, некоторые признавались, что ты
распевал школьный гимн, а он нес тебя как невесту. Кто-то даже говорил, что вы
целовались на глазах всей школы.
Друзья несколько секунд смотрели друг на друга, а затем весело расхохотались.
«В некотором смысле слухи не далеки от истины. Правда, это сложно было

назвать поцелуем, но… Черт, именно этим оно и было! Мой первый поцелуй был с
Волдемортом!»
Гарри начал нервно икать, потрясенный мыслями.
— Мне, кстати, вам нужно кое-что рассказать, — Гарри сел на кровати, свесив
ноги к полу. — Вам и Марволо, все-таки он тоже стал моим другом.
— О, мы с ним успели поболтать сегодня утром, — оживился Рон. — Оказался не

таким уж и мерзким типом, этот твой слизеринец. Эй, чего ты так странно
улыбаешься?
— К тому же он волновался о тебе, — согласилась Гермиона. — Директор

рассказал, что это именно он спас тебе жизнь. Представляешь, просидел в
Больничном Крыле практически всю ночь!
Гарри почувствовал, как внутри разливается тепло.
— Правда?
— Мы тоже удивились. Ты дрых постоянно, это же скучно, — фыркнул Рон. — Ни

поговорить, ничего.
— Слушайте, — Гарри встрепенулся. — У меня к вам просьба. Ни при каких
123/461
обстоятельствах не говорите ему про Волдеморта. Вообще ничего.
— По-твоему, он, ученик Дурмстранга, ничего о тебе не знает? Да весь

магический мир отмечает Хеллоуин вместе с праздником поражения Сами-
Знаете-Кого, — скептически спросила Гермиона. — К тому же он на Слизерине
теперь. Думаю, там о таком все равно расскажут.
— Не имеет значения. Лучше поздно, — Гарри сглотнул. Он хотел рассказать все-

все-все, но… Реддл Легиллимент. Это опасно. И если он почему-то сдерживается
от проникновения в его мысли, то про остальных волшебник не был так уверен.
— Хорошо?
— Договорились, о чем речь, — пожал плечами Рон.
— А сейчас он где?
— Вышел за едой, вроде. Он пообещал, что принесет и нам завтрак, если

посидим с тобой, — развеселился Рон такой простой фортуне.
«Том не знает, что и без этого мои друзья с радостью останутся рядом.
Невероятно. Как же я счастлив, что они у меня есть.»
Растроганный своими мыслями, мальчик не сдержал широкой улыбки, которую

Рон растолковал по-своему:
— Да, приятель, я тоже чертовски проголодался.
— А что ты хотел нам рассказать? — встрепенулась Гермиона.
— Не здесь.
Через несколько минут появился и новоявленный Костон с двумя пакетами

бутербродов и, кажется, термосом чая.
— Доброе утро, — Гарри помахал замершему в дверях парню, а друзья тут же

обернулись в сторону пришедшего.
— Очнулся, — с порога констатировал факт Реддл, деловито прошествовав к

кровати гриффиндорца, изображая из себя постное спокойствие.
«Нет, не обманешь. Скрывай свои эмоции сколько хочешь, но я чувствую, что ты

рад,» — Гарри закусил губу, пряча смешок и подвинулся, освобождая слизеринцу
место.
— Давай уже завтрак, я готов простыни жевать, — проворчал Рон, первым сунув
руку в бумажный пакет. — Гарри, ты, давай ешь, пока мы все самое вкусное не
разобрали. Тебе обязательно нужно как можно больше еды, худой как щепка.
Мальчик пожал плечами и взял хлеб с ветчиной, хотя особого голода не

чувствовал. Некоторое время они жевали молча, иногда отпивая клюквенный чай
из заколдованного термоса. Закончив с трапезой, Рон сыто растянулся на
соседней койке и закинул руки за голову. Гермиона подчеркнуто не обращала
внимания на друга, аккуратно избавляясь от крошек на мантии.
124/461
— Куда пойдем? В библиотеку? — лениво предложил Уизли. — В воскресенье там
обычно ни души. Герми, дашь списать?
— Можешь в моем сундуке глянуть, я практически все эссе написал. Библиотека

— неплохо. Только если я пойду туда в мантии-невидимке, — Гарри фыркнул,
увидев озадаченные лица. — Мадам Пинс запретила мне там появляться
некоторое время.
— И все у тебя неладно! — всплеснула руками девочка. — Но я предвидела это…

Ну, знаешь, мне показалось, что после очередных школьных слухов, ты бы
захотел пройтись по замку незамеченным.
С этими словами она достала серебристую мантию из недр сумки. Гарри

почувствовал прилив нежности к подруге, которая так о нем волновалась. А он,
болван, взял и заснул на улице!
— Спа… Спасибо, — он накинул поверх пижамы школьную мантию и обулся.

— Марволо, пойдешь с нами? Я должен рассказать секрет.
Тот кивнул, чуть прищурившись, догадавшись, что речь пойдет о Сириусе Блэке.
Гарри укрылся за мантией-невидимкой, и процессия двинулась в обитель знаний.
По дороге им встречались редкие ученики, которые с интересом поглядывали

на странную компанию: самая умная девушка-магглорожденная на своем
потоке, гриффиндорец до мозга костей, загадочный пятикурсник-слизеринец.
Пару раз кто-то хотел спросить про Гарри, но Реддл тут же вежливо пресекал
все разговоры.
Добравшись до нужного места, они забились в самый дальний угол, прячась

за книжными шкафами и обложившись кипами книг. Поттер стянул с себя
невидимку и заозирался.
— Вчера кое-что произошло.
— Вот уж не удивил!
— Нет, Рон. То, что я узнал — действительно нечто безумно важное. И само по
себе безумное, если посмотреть со стороны.
— Выкладывай, Гарри, — в глазах Гермионы загорелся азарт: как перед

сложным уроком или опасным предприятием, куда она окуналась с головой,
стоит Гарри попасть в очередную переделку. За это он ее и любил — подруга не
боялась ничего, если дело касалось друзей.
Мальчик замялся, не зная, с чего начать.
— Только пообещайте, что никому ничего не расскажете.
— Обижаешь, — нахмурился Рон. — Когда это мы тебя подставляли?
— На этот раз речь пойдет не обо мне, — сдержано пояснил мальчик, закусив
губу. — Поэтому пообещайте.
Друзья поочередно кивнули, и Гарри продолжил:
125/461
— Как вы знаете, за мной охотится Сириус Блэк, — он услышал удивленный
вздох девушки, сразу связавшей воедино события прошлого вечера. — Я
встретился с ним в субботу.
— Что?!
Гермиона зашикала на Рона, который чуть было не подскочил на месте.
— Когда я… В общем, отошел дальше в лес, — Гарри пристыжено склонил голову

под единогласным осуждающим взглядом друзей. — Наткнулся на черного пса.
Помните, Треллони рассказывала мне о Гриме?
— Ты видел Грима? — Рон в ужасе прижал руки ко рту. — Вот именно поэтому ты
чуть не умер!
— Не умер же, значит, никакой это не Грим, — живо откликнулась Гермиона.

— Предвестников смерти не бывает, сколько раз тебе говорить. А эта
шарлатанка… Гарри, при чем тут она?
— Может, это был и не Грим на Предсказаниях… Тогда, в чашке. Но точно

предвестие, — Гарри обвел глазами друзей. — Я уже встречался с ним. Возле
дома Дурслей, когда сбежал оттуда.
Он почувствовал, как сбоку напрягся Том.
— И Гермиона права, это был никакой не Грим. Это Сириус Блэк в своей
анимагической форме.
Переждав испуганные возгласы грифиндорцев, Гарри посмотрел на Реддла. Тот

сидел нахмуренный, бледный даже для себя. Заметив внимание мальчика, он
кивнул, призывая продолжить.
— И тогда в лесу, когда я не знал, кто он такой, принял за обыкновенную собаку.

Он запутался в каком-то ветвистом растении, и я кинулся помогать, — Гарри не
заметил шокированных взглядов, направленных на его теплую улыбку.
— Он тебя околдовал, — ахнула Гермиона, а Рон нервно захихикал.
— Приятель, ты высвободил из кустиков своего убийцу, а затем почесал за

ушком?
— Рон, не смешно!
Но Гарри рассмеялся вместе с другом, так же нервно и взволнованно — еще не

добрался до главного. Чувствительный щипок под ребра от Реддла вернул
преувеличенно серьезный и сосредоточенный вид.
— Тогда же я не знал кто он. А псина хорошая. Хвостом виляла, слюнявила мне
лицо… Поэтому я и думать забыл о Гриме или опасностях, — продолжал мальчик
под аккомпанемент судорожных вздохов Гермионы и хихиканья Рона.
Том поперхнулся воздухом и сжал пальцы в кулаки.
126/461
— Сириус Блэк вылизывал твое лицо? — натянутым голосом переспросил он.
— Ну да. Он же был в обличье пса, не забыл? — Гарри покраснел и почесал

затылок. Да, неловкая ситуация. — А потом появился ты и разгадал, кто он
такой. Как у тебя получилось, кстати?
— Прочитал мысли, — холодно и зло ответил слизеринец. — Совсем не собачьи

мысли. Он в тот момент как раз думал о том, как было бы хорошо вновь свободно
колдовать. Более того, пропах блэковскими родовыми проклятиями.
— Так я и подумал.
— Ты владеешь Легиллименцией? — пораженно прошептала Гермиона. — Но это

очень-очень сложная магия…
— Это врожденный навык, поэтому ничего особенного. Я бы назвал более

существенными знания третьекурсницы, взятые из учебников более старших
курсов.
— Потом обменяетесь комплиментами, — прервал их диалог Гарри, обращаясь

исключительно к Реддлу, и вновь повернулся к Рону и Гермионе, которые
пребывали в некотором шоке. — Так вот. Сириус оберн…
— Ты уже называешь его по имени?!
— Да не перебивай же ты, ну! — Гарри подходил к самой сложной части и был

немного на взводе. Не побегут ли к Дамблдору? Дружба дружбой, но он и сам
приложил бы все усилия, чтобы защитить своих любимых. — Он обернулся
человеком, а Марволо случайно попал в меня Оглушающим заклинанием. Блэк
убежал со мной в лес и перенес в какую-то пещеру. Ее, наверное, уже не найти…
А потом я очнулся.
Реддл не знал, что случилось с мальчиком с момента его похищения, поэтому

слушал крайне внимательно, улавливая мельчайшие изменения в настроении.
Ему совершенно не нравилось отсутствие страха. Гарри волновался, но не
испытывал неприязнь и ужас. Напротив, ему не терпелось донести какое-то
открытие.
— А что было потом? — шепотом спросила Гермиона, подавшись вперед. — Вы

сражались? Ты сумел от него убежать?
— Мы разговаривали, — просто ответил Гарри.
Повисло молчание.
— Ты просто сидел и разговаривал с ним? — резко переспросил Том.
— Ага. Не долго, конечно… Он боялся, что меня начнут искать, и отвел обратно.
И у меня был сильный магический выброс. Поэтому случилось то, что случилось.
— Погоди, погоди, — Рон поднял руки и натянуто улыбнулся. — Это ты нас так
разыгрываешь? Классно. Я почти поверил!
— Да не шучу я! — разозлился мальчик, но тут же притих, помня о наказании
127/461
библиотекарши. — Послушайте. Ничего такого не было. Да, он сбежавший
заключенный, да, он немного спятил в той чертовой тюрьме, но никогда не
пытался меня убить!
— С чего ты это взял? Ты ему просто поверил? — Гермиона спрашивала серьезно,

без скепсиса или неодобрения.
— Он дал клятву на своей жизни.
— Что? Ты серьезно?
— Интересно… — Том почесал подбородок. — Но такую клятву можно легко

нарушить, если ты псих.
— Он мог сто раз меня убить, — возразил мальчик. — У магглов, заколдовать в

пещере или перегрызть горло, в конце концов!
Гарри тут же раскаялся в своих словах — с лица Гермионы схлынула краска и

она прижала ладонь ко рту.
— Что он тебе сказал? — спросил Реддл.
— Правду, — Поттер помассировал себе виски. — Он был лучшим другом моего

отца. Его осудили за вещи, которых он не совершал.
— Были очевидцы. Я про те жертвы…
— Все в этой жизни можно подстроить!
— Как ни странно, Гарри может быть прав, — задумчиво произнес Том. — Память
можно отформатировать, заменить. Можно внушить, заставить. Кто знает? Если
Блэк действительно невиновен, почему не сбежал раньше?
— Он ищет человека, который предал и его, и мою семью.
— Почему именно сейчас?
— Не знаю.
Они немного помолчали, пораженные услышанным, а Гарри не спешил начинать

разговор.
— И что теперь? Что ты будешь делать? — тихо поинтересовалась Гермиона,

нарушив оцепенение.
— Не знаю… — повторил мальчик. — Но сегодня я опять с ним встречусь, поэтому

прикройте м…
— Нет, — отрезал Реддл. — Или я иду с тобой, или ты не идешь никуда вообще.
— Мы тоже пойдем. Если Блэк, как ты говоришь, не опасен, то нам нечего

бояться, верно? — нарочито бодро поддакнул Рон, заслужив полный решимости
и одобрения взгляд Гермионы.
128/461
— Хорошо, — Гарри улыбнулся, чувствуя, как отлегло от сердца.
Остаток дня он провел как на иголках, вяло отвечал на вопросы

любопытствующих, игнорировал обнаглевшего Малфоя и его немалую свиту. От
Эндрю он тоже скрывался, как только замечал светловолосого парня на
горизонте. Рон старался держаться рядом, каждый раз отвечая грубостью на
очередной выпад в сторону друга, а Гермиона делала свой немыслимый объем
домашней работы. Реддла они искали, но так и не нашли.
Ближе к шести часам Гарри спустился на кухню и попросил еды у

восторженных домовиков, которые нагрузили вдвое больше, чем он сам просил.
Встретившись с друзьями у стен школы, они быстро двинулись к Запретному
Лесу, озираясь и прислушиваясь к каждому шороху. Как оказалось, Том уже
сидел у озера, дожидаясь остальных.
— Почему с нами не пошел? — спросил запыхавшийся Гарри, скидывая с себя

сумку и присаживаясь рядом. — Эй, подвинься, мы теперь тут не одни.
Он молча сдвинулся в сторону, освобождая место для Гермионы и Рона, которые

изрядно нервничали.
— Гарри, ты уверен? — тихо спросила девушка, подхватив его под руку и

прижавшись к острому плечу, когда села рядом. — Мы еще можем уйти.
— Но почему? Он не враг, — Гарри покачал головой, второй ладонью нащупывая

ладонь Рона и крепко стискивая его пальцы в поддержке. Пусть, в скрученной
позе было неудобно сидеть, но... Друзьям сейчас крепко не по себе. — Он очень
хороший.
Ровно в семь часов где-то справа затрещали кусты, и прямо перед учениками
появился большой лохматый пес, настороженно и удивленно принюхиваясь.
— Привет, Сириус, — улыбнулся мальчик. — Все хорошо, это мои друзья, я им

рассказал о тебе, и они решили познакомиться.
В следующую секунду вместо собаки перед ними стоял потрепанный жизнью

мужчина и несмело улыбался, не зная, что сказать.
— Я представлю вас! — Гарри подскочил и начал поочередно указывать на

друзей. — Это Рональд Уизли, Гермиона Грейнджер и Марволо Костон. А это —
Сириус Блэк.
Хотя нужды в том, чтобы знакомить их с Сириусом не было — о его побеге и так
твердили на каждом углу — Гарри счел, что мужчине будет приятно. Рон с
Гермионой выглядели напуганными, а Том настороженным, словно порывался в
любую секунду вскочить с палочкой на изготовку.
— Рад повстречать друзей Гарри, — тихим голосом ответил бывший

заключенный, слегка склонив голову набок. Похоже, Блэк испытывал сильную
неловкость. — К сожалению, вы не можете того же сказать и обо мне, но я все
понимаю. На вашем месте я бы поступил так же.
— Не доверял опасным преступникам, которые каким-то образом смогли сбежать

из самого Азкабана, при этом не умерев в его стенах? — Реддл сощурил глаза,
129/461
поднимаясь на ноги.
— Нет, — спокойно ответил Блэк, не поддавшись на провокацию подростка.

— Пошел бы с другом, силясь его защитить.
— Мистер Блэк, — подала голос Гермиона. — Но как вы сбежали?
— Меня тоже интересует этот вопрос, — кивнул Том, подойдя ближе к Гарри,
слегка загораживая его от анимага.
— Ничего сверх умного, — Сириус пожал плечами и сел на землю, по-турецки

скрестив ноги. — Я оборачиваюсь в пса и без помощи волшебной палочки.
Поэтому просто выскользнул из клетки, благо кормили там не по-королевски.
— А как же стража?
— Дементоры нечувствительны к животным, они даже ничего и не поняли. Им

нечего было забирать — какая радость у меня могла быть? Я похоронил свое
счастье вместе с Поттерами.
— Тогда как ты продержался в таком месте целых двенадцать лет? — мягко

спросил Гарри, присаживаясь уже не к корням, а рядом с Блэком.
— Тешил себя мыслью об отмщении. Не слишком счастливая надежда, верно?

Скорее, цель. Иногда такие цели помогают выживать в условиях и похуже моего.
— Кому отомстить?
— Предателю. Крысе, переметнувшейся на другую сторону баррикад на войне, —

в глазах мужчины замерцали огоньки открытой ненависти.
— Вы убьете его? — испуганно воскликнула Гермиона.
— Конечно.
Девочка поежилась, абсолютно не желая сидеть рядом с таким опасным

человеком.
— Но Сириус, — Гарри повернулся к нему. — Можно отдать его дементорам.

Разве нет? Тогда ты будешь полностью оправдан.
— А кто оправдает мою душу? — глухо отозвался мужчина. — Все уже решено.
Прошлого не исправить, а двенадцати лет не вернуть. Мне остается только
месть, ради нее я и живу.
— Это неправильно, — совсем тихо сказала Гермиона. — Убивать людей. Если вы

хороший человек, нужно поступить по совести. Что сделал тот… Кого вы так
ненавидите?
— А Гарри вам не рассказал?
Мальчик покраснел, встретив недоуменный взгляд друзей.
— Я подумал… Что это личное, только твое. Прости, ведь ты был знаком с моими
130/461
родителями всю жизнь, а я… — гриффиндорец махнул рукой, смущенный
столькими взглядами сразу. — Совсем не знал их. Я не могу осудить тебя за
выбор, но и поддержать тоже не смогу. Я согласен с Гермионой, убийство ничего
не искупит.
— Ты невероятно добрый мальчик, — Сириус улыбнулся, а голос потеплел. — Как

и твоя мама. Но в некоторых вещах добру и мягкосердечности нет места. Ты не
прав. Во многом не прав. Мое прошлое — твое прошлое тоже, поэтому ты сам
должен решать, рассказывать о нем или нет, верно? Не важно, что рассказал
тебе о нем именно я, просто больше некому было делиться правдой. Оно и твое
тоже.
Гарри не нашелся, что ответить.
— Гермиона, верно? — Блэк посмотрел на девочку, и она кивнула. — Как ты

думаешь, что такое семейные узы?
— Узы крови, — мгновенно отозвалась та. — Кровная связь, которая укрепляет

магическую силу и передает наследственные особенности из поколения в
поколение. Нерушимые цепи матери и ребенка, отца и деда.
— Верно. Не удивлюсь, если учителя тебя очень хвалят. Я в твоем возрасте

забивал голову лишь квиддичем и нелепыми проделками.
Гарри перекинулся веселым взглядом с Роном, когда их подруга покраснела от

похвалы.
— Но я не совсем об этом. Я не знаю каноничное определение этих чар,

учебники-то я под голову клал, пока спал на всех предметах, — Рон
одобрительно хмыкнул, а Гермиона с Реддлом решили сохранять каменные лица.
— Всю суть я понял, когда встретил свою семью.
— Что значит встретил? Ты жил не с родственниками? — удивился Гарри.
— Нет-нет, ты все не так понял. Семейные узы распространяются не только на

кровь. Я встретил свою семью в школе, еще на первом курсе. Джеймс, Ремус и
Питер — мои первые лучшие друзья. Единственные, можно сказать. Нет,
замкнутостью я не отличался, даже наоборот, но то были приятели, знакомые и
просто подружки на каждый месяц. А они породнились с моей душой, навеки
укрепившись в сердце, практически корнями в самую глубь, — он коснулся своей
груди. — Разве я представлял жизнь без них? Даже когда Джеймс женился, мы
не переставали ходить друг за другом хвостиками. В эту семью включилась и
Лили, которая заботилась о твоем отце в мое отсутствие. Счастливые были
деньки.
Он немного помолчал и вздохнул.
— Теперь часть моего сердца мертва, вместе с ними. Я все еще связан кровными
узами, и это причиняет мне боль. Вся моя сущность устремлена к мести.
— А другие? Ремус и Питер? — осторожно спросил Гарри. — Жить ради них?

Это… Это кто-то из них оказался предателем?
— Нет, — после секундной заминки ответил Блэк, и Реддл свел брови к
131/461
переносице. Мужчина бросил предупреждающий взгляд на подростка, и Том
отвернулся. — Я не буду говорить, кто он, и впутывать тебя. А они… Считают
беглого заключенного убийцей. Не думаю, что меня ожидает теплая встреча со
старыми друзьями. Скорее всего, они попытаются меня убить. Или отдать
дементорам.
— Ты сам сказал, это и мое дело тоже, — решительно отозвался Гарри. — Я

помогу. Я найду его вместе с тобой.
— И что дальше? Поможешь мне убить живого человека? — Сириус криво

усмехнулся. — Я не позволю тебе взять этот грех на свою душу. Ты всего лишь
ребенок, а он взрослый мужчина, которого переманили на сторону зла. И ты
собрался его поймать? Каким это способом? Или знаешь проклятие, способное
убить? А применишь ли его? Это смешно.
— Если за мной охотишься не ты, значит — он, — холодно возразил мальчик. — Я

не ребенок и смог бы помочь тебе.
— Нет! — Сириус стукнул кулаком по земле. Потемневшие глаза вспыхнули

яростью. — Я запретил.
— Послушай совета старших, Поттер, — Том напомнил о своем присутствии и

опалил гриффиндорца самым ледяным и угрожающим взглядом. — Ты и минуты
не протянешь в поединке со взрослым волшебником. Даже со мной,
пятикурсником.
«Еще бы я одолел Лорда Волдеморта,» — поджав губы, подумал Поттер. —

«Конечно, только если он опять не начнет двигать драматические вещи о своем
величии.»
— Гарри, подумай головой. Тринадцатилетний пацан не должен лезть в дела

взрослых, что обещали позаботиться. И я это обещание даю прямо сейчас.
— Он предал всю мою семью, — Гарри с вызовом смотрел на Сириуса, ясно давая
понять, что только что включил в нее и самого Блэка. — И он все еще не наказан
по заслугам.
— Я не изменю своего решения, — дрогнувшим голосом ответил мужчина, отведя

горящий взгляд в сторону, явно польщенный осознанием слов Гарри.
— Разберусь с ним сам, вот тогда и расскажу все. Абсолютно все.
Мальчик пожал плечами, решив не спорить — взрослые всегда упертые бараны,

а сделать можно все и по-своему.
— Ах да, Сириус! — взгляд Гарри упал на выступающие кости Блэка и одежду,

висевшую на нем мешком. — Мы принесли тебе покушать.
— Правда, что ли? — кажется, будь он собакой сейчас, то начал бы бешено

вилять хвостом. — Вот спасибо!
Рон тут же достал из сумки пакет и передал бывшему узнику Азкабана, который
живо начал расправляться с копченым мясом и хлебом. Гарри удовлетворенно
улыбнулся и переглянулся с Роном и Гермионой, которые уже совсем
успокоились и доверчиво улыбались. Пусть мужчина и планировал убийство, но
132/461
только что он поступил как настоящий друг семьи — запретил Гарри участвовать
в мести, осознавал свои поступки и ответственность. Лицо же Реддла было
непроницаемым на эмоции.
— Я слышал, что ты хороший ловец, — невнятно проговорил мужчина, не

прекращая жевать. — Весь в отца. Ты знал, что Джеймс был великолепным
охотником? Он бы гордился таким сыном. Хотя, о чем я? Когда ты был совсем
маленьким, Джим то и дело твердил, что ты обязательно будешь играть в
квиддич.
— Сириус, неужели ты никогда не хотел со мной встретиться? Так бы и скитался

по миру, убил предателя и вновь в бега?
Гарри очень волновал ответ. Он понимал, что ничего не может требовать у

практически незнакомого ему мужчины, но всем сердцем надеялся, что и
дальше сможет общаться с частью своей семьи и прошлого.
— Скорее всего нет. Все-таки не удержался и решил взглянуть на маленькую

копию Джеймса, — ласково сказал он. — Выдал себя, как видишь. Но… Если бы я
совершил задуманное… То, наверное, пришел бы к тебе молить о прощении.
— За что? — искренне удивился мальчик.
— За то, что отсутствовал в твоей жизни целых двенадцать лет.
— Рон, Марволо, может, прогуляемся? — как бы невзначай предложила

Гермиона.
Том смерил долгим и по-настоящему тяжелым взглядом Блэка, но пошел следом

за Грейнджер, которая решительно толкала вперед ничего не понимающего
гриффиндорца.
— А твоя подруга очень тактичная, — заметил Блэк, принявшись за второй кусок

рыбного пирога.
— Да, наша Гермиона — она такая, — рассмеялся Гарри, чувствуя прилив

благодарности к девочке. — А вот Марволо тебе все еще не доверяет.
— Еще бы, — буркнул мужчина. — Нашел, с кем водиться. Слизеринец —

подумать только! Все это время прощупывал мои мысли. Из меня Легиллимент
паршивый, но в части сокрытия самого ценного равных нет. Обычно все думают,
что я не умею ставить щиты. Но мой самый верный щит — запудривание мозгов.
Волшебники считают, что читают мои сокровенные мысли, которые я не могу
скрыть, в то время, как они являются несущественной шелухой для отвода глаз.
Он тебя не обижает?
— Нет, — широко улыбнулся мальчик. — Он замечательный.
— Тебе повезло с друзьями.
— Наверное, это семейные узы, — Гарри придвинулся ближе к Блэку. Зеленые

глаза возбужденно заблестели от предвкушения и волнения. — Расскажи мне о
родителях.
133/461
Сириус откинул в сторону обглоданную кость и вытер замасленные губы
тыльной стороной руки.
— Твой отец, Джеймс, был тем еще шалопаем. Как бы тебе объяснить?..
Беспокойный мальчик с ветром в голове. Я встретил его по чистой случайности,
не найдя свободных мест в купе поезда на первом курсе. Сошлись быстро — на
удивление. Ведь услышав мою фамилию, он сначала решительно пренебрег
дружбой со мной.
— Почему? — ошарашенно переспросил Гарри. — Неужели он был как этот…

Малфой?..
— Нет, что ты! Совсем наоборот. Это наша семья веками кичилась своей
чистотой крови, репутация была убийственная. Темные маги, жестокие и
безжалостные. Это распространялось даже на семейное воспитание.
Представляешь, меня и моего младшего брата заставляли смотреть на пытки
прислуги! Я, конечно, вредил потом своей мамаше по-крупному, но вот Регулус
так не мог. Слабым он был, мой братишка. Поэтому и стал впоследствии
Пожирателем Смерти.
— Что?! Твой брат — Пожиратель Смерти?!
Дамблдор рассказал Гарри, как назывались сподвижники Волдеморта, поэтому

сейчас мальчик несказанно удивился. И вновь его идеально составленный мир
черного и белого был немного порушен.
— Был. Пропал много лет назад. Когда решил пойти на попятный и сбежать от
Волдеморта. Скорее всего, прикончили труса мелкого.
— Мне жаль…
— Да не бери в голову. Жаль его, но поделом. На чем мы остановились? Ах да,

твой отец, — его взгляд вновь посветлел. — Как ни странно, нас сплотила
нелюбовь к общему врагу — еще до поступления в школу! Ну, а когда я оказался
на Гриффиндоре, мы все, начались самые счастливые дни моей жизни. На
втором курсе к нашей компании присоединились Ремус, ужасный зубрилка и
молчун, и Питер, который смотрел нам в рот… Впрочем, мы были и рады
всеобщему вниманию. Твой отец отлично играл в квиддич. Думаю, ты смог бы
дать ему великолепный отпор, Гарри! Хотя не берусь сказать, что ты смог бы
победить.
Он лающе засмеялся, прикрыв глаза, и Гарри заулыбался следом.
— Джеймс в ранние годы не пропускал ни одной юбки, как и я. Славу мы любили,

как и всеобщее внимание, — он немного виновато посмотрел на мальчика. — Это
прошло к четвертому курсу, когда он по-настоящему влюбился в Лили. То есть…
Думаю, она ему понравилась с их первой встречи, но мы же тогда были всего
лишь необузданными ветреными мальчишками! Откуда ему было знать, что это
влечение перерастет в крепкую, чистую любовь? Ох и попотел он тогда,
добиваясь ее расположения…
— Мама отказывала ему?
— Еще как. Она ненавидела Джеймса! — Сириус спохватился, увидев изумление
134/461
в глазах гриффиндорца. — Ну, поначалу. Она была слишком благоразумной пай-
девочкой для такого взбалмошного сорванца и всеобщего любимчика. Но ты не
подумай, Джеймс был замечательным человеком. Он никогда не оставлял в беде
своих друзей, никогда не обижал девушек, никогда не водился с плохими
людьми. Он был очень веселым и храбрым, твой папа. Лучший человек из всех,
кого я когда-либо знал.
Гарри посмотрел куда-то в сторону, чувствуя себя неважно и восхитительно

одновременно. Это было так волнительно, что он не мог найти нужных
правильных слов. Он узнает своего отца, представляет его молодое
ухмыляющееся лицо и веселый смех. С другой стороны, было невосполнимо
грустно от того, что парень никогда не увидит папу собственными глазами.
— А твоя мама была немного похожа характером на Ремуса. Наверное, его

одного из всей нашей честной компании она понимала больше всех. Может, еще
и Питера, но она не одобряла прихлебательство перед Джеймсом. Поттеру
пришлось поубавить спесь, чтобы заслужить ее внимание! И потом уже начались
бесконечные прогулки, улыбки, подарки… Оба как с ума от любви сошли, ей-
богу. Я, со своими бесконечно меняющимися девушками, даже позавидовал
другу. Почти сразу после школы они объявили о помолвке и о беременности
Лили. По старым обычаям они закрепили магический брак еще до твоего
рождения, а потом я… Ну, в общем, родился ты, да, — он как-то странно замялся
в конце, пряча взгляд, но Гарри не обратил на это никакое внимание.
«Я никогда их не увижу. Мои милые мама и папа, которые отдали жизнь, чтобы я
смог продолжить свое одинокое существование. Уже без них. Знали ли, что мне
будет уготовано? Думали ли, что обо мне позаботится хоть кто-то из их друзей?
Или же меня должен был попросту убить Волдеморт, вслед за родителями? Так и
должно было случиться. А теперь я сижу перед их лучшим другом, который был
осужден за преступления, которых не совершал, а где-то за деревьями гуляет
Волдеморт-путешественник-во-времени в окружении моих друзей — верных, но
таких беззащитных… И я не могу больше его ненавидеть. Просто не могу.»
— Гарри, ты в порядке? Прости, я что-то не так сказал? — мальчик почувствовал

прикосновение к щеке и открыл глаза. Сириус встревоженно нахмурил брови,
пригладив бледную теплую щеку. Движения были неловки и даже грубоваты, но
приносили успокоение — о нем заботятся, он не один.
— Спасибо. Спасибо, Сириус, за тебя. И все остальное.
135/461
Глава 10. Спящий дракон
Через два часа Гермиона и Том отцепили растроганного Поттера от

Блэка, не прекращавшего все это время говорить. Рон стоял в сторонке и
преспокойно насвистывал незатейливую мелодию, вполне довольный жизнью —
знание тайны «всемагического» масштаба очень повышало настроение. Сириус
пообещал в скором времени написать письмо или навестить их в замке в
анимагической форме.
— Как все прошло? — спросила Гермиона по дороге к школе. — В смысле, как он

тебе?
— Мне нравится Сириус, — Гарри тепло заулыбался. — А вам? Уже не кажется

опасным психом?
— Он собирается убить человека, — будничным тоном ответил Том, не глядя в

сторону гриффиндорца. — Просидел в Азкабане долгие годы. Пережил
сильнейшее эмоциональное потрясение. В конце концов — носитель фамилии
Блэк. Конечно, он все еще опасный псих.
— Марволо! — в один голос воскликнули разгневанные Гарри и Рон, которому

тоже понравился мужчина.
— Он вообще-то прав, — сухо парировала Гермиона. — Я бы не хотела, чтобы ты

проводил время с убийцей.
— Спасибо, Гермиона.
Гарри поджал губы от обиды: «Спелись, конечно. Она понятия не имеет, кто он
на самом деле. Если уж Сириус плохой человек, то что бы она сделала, узнай, что
сидела в нескольких сантиметрах от будущего Темного Лорда? Поразительно.»
— Эй-эй, не переманивай на свою сторону Гермиону! Она и так помешана на

всяких там правилах! — всполошился Уизли. — Теперь вообще сладу не будет
никакого. Терпеть нравоучения просто кошмар, знаешь ли!
— Ну, спасибо.
Гермиона демонстративно прибавила шаг, оставляя троицу парней позади себя.

Рон помедлил немного, но все-таки кинулся догонять обиженную подругу.
— Верх тактичности, — констатировал факт Том.
— Они часто ругаются, — заверил его Поттер. — И постоянно мирятся.
Не то что бы слизеринцу было до них хоть какое-то дело.
— Что ж, ты как всегда меня удивил.
— Что?
— Почему вокруг тебя вертятся всякие странности?
136/461
— Включая тебя? — мальчик лукаво подмигнул Тому, отчего тот чуть не
споткнулся на ровном месте. — Ну же, Реддл, скажи, что тебе это нравится.
Иначе не ходил бы со мной.
— Я «хожу с тобой», потому что хочу сберечь бедовую голову, на которую

потратил огромную часть магии, времени и нервов, — высокомерно возразил тот.
— Чтобы вытащить твою несчастливую задницу из беды, в которую ты с
завидным упорством стремишься попасть.
Гарри искренне обиделся.
— Идем через другой вход, — Том потянул мальчика за рукав и потащил куда-то
в обход. — Не хочу вновь натыкаться на дементоров и идиотских детей.
Они подошли к неприметной на вид статуе грифона, и Реддл погладил ее по

голове. Каменное изваяние резво отскочило в сторону, открывая взору узкий
проход внутрь замка.
— Ух ты! Не думал, что из Хогвартса можно выйти потайным ходом!

— восхитился Гарри, пролезая следом за довольно ухмыльнувшимся Томом.
— Ты удивишься, когда я тебе скажу, что знаю три таких хода?
— Не красуйся.
— О, так я настолько поразителен?
Гарри рассмеялся и легко ударил ухмыляющегося слизеринца в плечо.
— А иногда просто невыносим.
— Брось, я очарователен. Ты знаешь это.
Реддл неопределенно вздохнул: флирт Поттер вообще не распознавал. Ну и что

делать с его взрослением? Даже Уизли соображает куда лучше, чем его друг
видит дальше собственного носа. Том в тот момент рассеянно подумал, что
попал в не самый подходящий момент времени гриффиндорца. У них
совместимая магия, черт возьми. Это не просто так.
Парни шли по извилистому туннелю, постепенно поднимаясь вверх по

редким ступенькам. Ноги то и дело поскальзывались на мхе и плесени от вечной
сырости на холодных камнях.
— Иди сюда, — Том мягко потянул спутника в неприметную на вид комнату за

старой деревянной дверью в стене. — Поговорим.
Гарри зашел следом за слизеринцем и поморщился от затхлого запаха. Это была

небольшая каморка без мебели, поэтому мальчики расположились прямо на
холодном камне. Гарри неудобно завозился, совершенно не желая сидеть в
таком сыром и пустом месте.
— Откуда ты знаешь про эту комнату? Зачем она тут? — мальчик старался
говорить тихо, но жуткое эхо все равно отражалось от старых стен замка.
137/461
— В своем времени наткнулся на нее совершенно случайно, когда изучал
проходы замка на их прочность, закрывая некоторые из них от других учеников
или учителей. Таких помещений в замке очень много, и служат они для укрытия.
Знаешь, раньше войны между магами и простецами были привычным делом —
волшебников ненавидели и всячески пытались истребить. Поэтому во времена
Основателей уже существовали подобного рода укрытия, защищенные
магическим и маггловским способом — чарами и прочным камнем. Сюда
заводились ученики во время сражений.
— Сомневаюсь, что сюда влезет более десяти человек, — Гарри поежился от

холода. — А нельзя было сделать одну, но большую?
— Нельзя, — Том посмотрел на мальчика, как на идиота. — Тогда дети могли бы

попросту погибнуть одновременно. Лучше раздавить десяток, чем две сотни.
— Как мило, — поморщился Гарри. — Не иначе как от сырости они погибли бы

быстрее. Так о чем хотел поговорить?
— Хотел узнать, как себя чувствуешь. Как на тебя повлияла моя магия? Есть
какие-либо изменения? Любые. Мне важно знать о мельчайших деталях.
Переливание магии — запрещенный ритуал из-за практически стопроцентной
смертности. Быть может, это отложенный эффект.
— Ты мог бы спросить об этом и в Большом Зале, — покачал головой Поттер.

— Нет. Ничего. Чувствую себя превосходно и абсолютно точно так же, как и
раньше.
— Странно. Должно же быть хоть что-то, — Реддл пристально разглядывал

третьекурсника, отчего тому тут же стало неловко. — Я пронаблюдаю за тобой и
состоянием твоего тела куда более внимательно.
— Куда уж больше? — Гарри улыбнулся. — Как ты думаешь, Сириус найдет его?

Того предателя?
Его это волновало. На самом деле мальчик очень хотел посмотреть в глаза другу
семьи, который обрек родителей на смерть, а Сириуса на двенадцать лет
тюрьмы. И он точно так же хотел мести.
— Думаю, уже нашел. Он же Блэк, — Том неопределенно махнул рукой, а лицо

приняло безразличный скучающий вид. — Этот род отличается упорством, если
даже не с ослиным упрямством. Они сильны. Правда, насчет сумасшествия я
тебя не обманул. На некоторых семьях лежат сильные проклятия, которые со
временем прочно срастаются с магией их крови. На семье Блэков много
проклятий… Насколько я сам вычислил на некоторых из его представителей в
моем времени. Сумасшествие.
— Ну и что? — Гарри не понимал, чему удивляться или чего бояться. — Я всегда

считал, что волшебник должен быть немного психом, ты не находишь? Это…
Если смотреть с маггловской точки зрения, например. А вот Дамблдор тоже
немного… Того… Но он продолжает оставаться величайшим, добрым колдуном!
— Да уж, — сварливо ответил Том. — Святая непогрешимость. И ты довольно

весел для таких травмирующих событий, — парень заглянул в чистые зеленые
глаза друга. — Есть нечто занимательное?
138/461
Поттер пожал плечами.
— Завтра будут замок украшать. Хотя, я с большим рвением жду именно

Рождества. Было бы здорово, если в этом году по домам разъедутся вообще все.
Ну, из-за дементоров и Блэка на свободе. Я уже соскучился по пустому замку во
время праздников.
Волшебники поднялись на ноги, а Реддл странно на него посмотрел.
— Ты что, остаешься в школе?
— Ну да, — Гарри невесело рассмеялся. — А к кому мне ехать? У меня же нет

любящих родственников, которых обрадует мое появление во время их
семейного застолья.
Он перестал смеяться, когда Том мягко притянул его к себе, заключая в объятия.
Это было настолько неожиданно и приятно, что Гарри только охнул от
изумления, почувствовав уже привычный отклик магии.
Гриффиндорец неловко обхватил парня руками за талию и с наслаждением

прикрыл глаза, позволив себе забыться в накатывающих волнах умиротворения
и удовольствия. Все печальные мысли испарились, будто под действием
наркотика.
— Знаешь, мне тоже не к кому было возвращаться, — признался Реддл

некоторое время спустя. Он уткнулся лицом в макушку мальчика, из-за чего
голос звучал немного приглушенно. — Я жил в приюте. И всегда оставался на
праздниках в замке. Иногда приглашали погостить сокурсники, но я всегда
отказывался. Не хотел быть свидетелем чужого счастья. Чувствовать себя
лишним среди смеха и радости, среди любви, это отвратительно.
— Правда? — Гарри не дали отстраниться и посмотреть на Тома, с силой прижав

к застывшему напряженному телу.
Слизеринец отчаянно не хотел, чтобы его лицо сейчас увидели. Только не в

минуты его откровения. Эта новость не шокировала Гарри Поттера, ведь он знал
о приюте со второго курса. Но мальчик и подумать не мог, что Реддл вот так
просто возьмет и расскажет о себе. Это признание заставило гриффиндорца
задуматься. Гарри никогда не представлял семью Волдеморта, считая врага кем-
то вроде злого книжного существа из древних преданий, которому не приписали
никаких других чувств, кроме злобы, презрения или отвращения ко всему
живому. Он никогда не думал о Темном Лорде как о живом человеке. И это был
второй раз, когда четкое разделение на «добро» и «зло», «белое» и «черное», их
границы пошли рябью.
— Не вздумай кому проболтаться.
— Да ты что! Я не…
— Вот и отлично.
Гарри никогда бы не завел эту тему, если бы не отсутствие зрительного

контакта с обнимавшим его парнем.
139/461
— Ты никогда не задумывался, правильно ли мы делаем? Я… О нашем общении.
В смысле… Тебе не кажется это странным? Магия, чужие эмоции, почему мы
друг друга ощущаем?
— Думал, — Реддл не спешил с объяснениями, и Гарри занервничал, ругая себя

за вырвавшиеся слова. — В моем понимании, все, что между нами происходит —
грубо неправильно. Ты совершенно не мой типаж, а я не собирался заводить ни с
кем никаких близких отношений. Только определенные связи для достижения
собственных целей, будь то идеально сваренное зелье или расположение
древнего рода. А какой мне прок с третьекурсника? Мне не нравится эта связь,
которой я даже не берусь дать определение. Мне не нравится волноваться о
тебе, не нравится тот факт, что я думаю о тебе. Не нравится взаимодействие
нашей магии — это вообще перечит существующим законам в целом. Не в моих
правилах заниматься глупостями с малолетними гриффиндорцами, которых я
едва знаю. Которые живут в далеком будущем.
— Ты прав, — Гарри понимал его, как никто другой. Может, даже больше — ведь
он знал всю правду. От этого не было легче. Слова Реддла сдавливали его грудь
и причиняли боль. Он этого ожидал, заранее зная ответ. Поттеру требовалось
услышать самому.
— И все же… — Слизеринец провел рукой по спине поникшего мальчика,

повинуясь некому инстинктивному желанию оградить того от плохих мыслей. —
Это интересный опыт. Мы всегда можем остановиться и прекратить. А я просто
вернусь в свое время. Посмотрим, что из этого выйдет. Может быть, случится
чудо, и я окажусь неправ в своих убеждениях?
— В том, что я глупый маленький гриффиндорец? — подколол его Гарри,

жмурясь от облегчения. — Жду не дождусь этого момента.
— Надейся, — фыркнул Том и разомкнул объятия, разглядывая порозовевшее

лицо мальчика. — Ты даже не думаешь меняться. Пошли в Большой Зал, тут
слишком холодно.
— Сам сюда нас привел. Дети ему, видите ли, мешают, — пожаловался Гарри,
подхватывая пустую сумку с пола.
В Большом Зале уже собрались практически все ученики школы. Некоторые

из них весело болтали, некоторые судорожно дописывали домашнюю работу на
понедельник.
Гарри сел за стол Слизерина, стараясь не обращать внимания на смотревших на
него студентов. Это очень нервировало. Правда, от негативных мыслей его
отвлек Эндрю, пересевший к мальчику с дальнего конца стола.
— Привет. Как ты?
— О чем ты? — Гарри кивнул на приветствие.
— О, брось, почти вся школа видела тебя вчера. Пил, наверное?
140/461
— А… Да, — Гарри покраснел. — Перебрал немножко.
— Не умеешь пить — не берись, — фыркнул слизеринец, демонстративно не

обращая внимания на мрачного Реддла. — К тому же, в таком состоянии не надо
было сверкать по всему замку.
— Учту на будущее, — рассмеялся Гарри, накладывая себе картофельного пюре с

сосисками.
— Не хочешь пройтись? До отбоя еще есть время, а мне дико скучно. Приятели
сидят в библиотеке, а мне, как ты помнишь, путь туда закрыт.
— Ладно, — Гарри пожал плечами и залпом допил тыквенный сок. — Марволо,

стало быть, до завтра?
Тот безразлично кивнул, даже не повернувшись, а два парня направились к

выходу из Большого Зала, тихо между собой переговариваясь.
Не сдержавшись, Реддл с силой опустил кубок с вином на стол, расплескав

напиток.
Гарри Поттер проснулся от дурного предчувствия. В комнате, как и обычно,

все еще спали, и он решил не дожидаться пробуждения Рона — лежать на
кровати мальчику быстро надоело.
Вчера вечером Эндрю в красках расписывал, что накупит в Хогсмиде, а Гарри

вяло поддакивал, с грустью думая о несправедливости судьбы. Его не пускали в
магическую деревню из-за Сириуса Блэка, который даже не собирался ему
вредить. Глупость-то какая!
И Хэллоуин… Неприятно отмечать вместе со всеми праздник, во время

которого были безжалостно убиты родители. Видя перед собой лицо
преступника.
Спустившись вниз, мальчик с неудовольствием обнаружил уже не спящих

учеников, с возбуждением обсуждавших будущий поход в Хогсмид.
— Гарри! Эй, Гарри! С праздником тебя, — к нему подошла незнакомая девочка и

вручила бутылочку с каким-то напитком. — Я знаю, что тебе нельзя выходить из
замка. И… Мне показалось хорошей идеей угостить тебя сливочным пивом. Я
недавно заказала для себя и друзей. Только не подумай ничего такого! У меня
есть парень и… Это просто в знак доброго жеста.
Гарри с удивлением смотрел вслед убегающей девочки, вертя в руках

неожиданный презент. Не успел открыть напиток, как на него налетел Эндрю,
раскрасневшийся и запыхавшийся.
— Чего это с тобой? Будто от дементоров спасался, — удивился мальчик.
— Бегал в Совятню. А потом вспомнил, что еще не отдал сочинение профессору

Снейпу, он не любит, когда запаздывают с этим. Видишь ли, я занимаюсь
141/461
дополнительно, и у меня другое расписание, — он заметил в руках
гриффиндорца сливочное пиво. — О, это было бы как раз кстати. Не угостишь, а?
Я жутко хочу пить.
Он взял бутылку и выпил чуть ли не половину, благодарно улыбнувшись. Гарри

покачал головой, пряча подарок незнакомой девочки в сумку.
— А чем ты будешь заниматься тут, в замке?
— Не знаю. Наверное, посижу вместе с Костоном. Он тоже останется в школе.
— Жалко, что ты не пойдешь с нами.
— Ага.
— Ладно, я пойду к своим. Еще увидимся!
— Пока.
Мальчик направился в сторону слизеринского стола, заранее пресекая все

жалкие попытки разума уговорить тело повернуть к родному столу под бордово-
золотым знаменем.
Гарри со всех ног мчался по коридору замка, расталкивая не успевших

шарахнуться в сторону учеников, сбивая их, как таран, на одной волне
адреналинового ужаса.
Поворот, еще один, вновь длинный коридор.
— А ну, остановись! — послышался разъяренный голос за спиной, и Гарри,

вопреки ему, ускорился.
Все началось с того, что Реддл обезумел. Спятил, осатанел, как угодно.
Настиг гриффиндорца где-то у выхода из замка и зажал в углу, с

непередаваемым взглядом впившись в испуганного мальчика. И неизвестно, чем
бы все это закончилось, не появись из-за угла Эндрю. Слизеринец с точно таким
же сумасшедшим взглядом силком оторвал Тома от Гарри и приподнял за
грудки:
— О, Марволо, если ты еще хоть раз посмотришь на этого Поттера, я запру тебя в
самом глубоком подземелье, дабы ничто и никто не мешал нашей любви!
Послышался свист и улюлюканье, а Гарри медленно сполз к полу, во все глаза

смотря на разыгравшийся спектакль.
— Хватит нести бред, Каресбиус, и не смей меня касаться, — Реддл оттолкнул от

себя восторженного парня и демонстративно отряхнул мантию, будто бы Эндрю
142/461
запачкал ее своим прикосновением. — Я видел, как ты смотришь на Гарри, тебе
меня не обмануть.
— Это было так давно! — он махнул рукой, а к щекам прилил яркий судорожный
румянец. — Изгиб твоих губ, контур глаз, скул... Будь со мной сейчас и всегда,
Марволо, я тебя люблю!
К Гарри подсела взявшаяся из ниоткуда Гермиона, которая наблюдала за сценой

с тихим ужасом. Она часто дышала, а на лбу появилась испарина, словно минуту
назад девушка обежала половину замка.
— Гарри, похоже, они оба под любовными зельями! Нужно что-нибудь сделать,
пока парни не натворили бед.
— Мерлин, жаль, этого не видит Рон, — немного развеселился Гарри. — Он любит

такие сцены.
Гермиона взглянула на друга, как на дурачка.
— Не смешно. Эти зелья запрещены, а тут еще и чары сверху.
— Что? Ты уверена?
— Все симптомы налицо. Излишняя театральность, возбуждение, несусветный

бред, превышенная эмоциональность, расширенные зрачки и превышенный
тонус мышц, — перечислила девушка, будто книгу читала. — Да каждый день
кого-нибудь, да и отравят этим варевом! Мне непонятно, кто мог такое сделать и
зачем. Ты должен найти профессора Снейпа и попросить его приготовить
противоядие. А еще постараться увести Марволо и этого слизеринца подальше
от других учеников, прямо к Снейпу.
— Да что я могу с этим сделать? — Гарри нервно закусил губу, поднимаясь на

ноги.
— Ты не заметил? Костона-то на тебя приворожили.
— Вот беда! — воскликнул совсем напуганный гриффиндорец, запустив руки в

волосы. — Но зачем?!
«Темный Лорд Волдеморт под любовным зельем! Я не хочу этого видеть,

пожалуйста! Что угодно, только не любовное!»
— А я предупреждала тебя, что посиделки за столом слизеринцев кончатся чем-

то подобным. Костон будет тебя искать, поэтому ты с легкостью отведешь
больного в подземелья. Ну и второй мальчик пойдет за вами, ведь он
приворожен на нашего друга.
— Грейнджер! — прорычал Реддл, заметив девочку. — Отошла от него,

немедленно!
Та быстро юркнула куда-то в толпу, бросив последний многозначительный

взгляд в сторону застывшего Гарри.
Том сделал шаг к Поттеру и неестественно бодро рассмеялся, являя на щеках
143/461
ясный влюбленный румянец:
— Иди же ко мне, Гарри.
Тот испустил задушенный травмированный вздох и кинулся в сторону

подземелий, намереваясь немедленно последовать совету Гермионы.
Гарри порядочно запыхался, пока добирался до нижних ярусов замка. Он

слышал, как за ним по пятам несся Реддл, даже не собираясь отставать. С одной
стороны — именно этого и хотел мальчик, а с другой…
Поттер уже готов был упасть прямо на пол от усталости. Заплутав в

одинаковых коридорах, он налетел на Гермиону. Та испуганно воскликнула:
— Гарри! Что ты здесь делаешь? Куда так торопишься?
— Ты… — мальчик силился отдышаться. — Ты же сама сказала найти Снейпа и…

Любовное зелье, тонус мышц и так далее…
— Я так сказала? — девочка напряженно нахмурилась. — Когда?
— Минут пятнадцать назад, ты чего? — Гарри навострил уши, услышав

невдалеке шум погони. — Мне пора. Потом расскажу! Пни Марволо под коленом,
когда увидешь!
И побежал дальше, оставив задумчивую подругу позади.
— Пятнадцать минут назад?.. Марволо?
Лицо гриффиндорки просветлело от понимания, и она мигом заскочила в

пустующий класс.
— Хватит играть в догонялки, все равно не уйдешь, — услышал он совсем близко

от себя.
Завернув за угол, Поттер все-таки рухнул на колени, уже не в силах продолжать

гонку.
— Вот ты где!
Гарри обреченно поднял глаза на точно такого же красного и мокрого от

быстрого бега Реддла, который облокотился о стену и тяжело дышал. Мягкие
темные кудри так же взмокли, спутались и прилипли ко лбу, мантия совсем
перекошена. Однако синие затуманенные зельем глаза сверкали нескрываемым
триумфом.
— Послушай, Марволо…
144/461
— Я Том, — парень нахмурился.
«Нет, ты спятивший влюбленный Волдеморт под действием отравы. И я

потребую с него моральную компенсацию за этот кошмар,» — парень с
недовольством уловил медленно крадущегося в его сторону слизеринца. —
«Дважды.»
— Ладно-ладно, «Том»! — Гарри поднял руки с напускным умиротворением в

лице. — Пожалуйста, успокойся. Ты не понимаешь, что делаешь. Тебя опоили
любовным зельем, слышишь? Это все — не ты.
— Не говори ерунды. Все мои чувства реальны.
«Бедолага. Кошмарное зрелище. Я бы три раза умер, но попытался переслать

эти воспоминания настоящему Волдеморту. Это его точно убьет.»
— Да? Тогда ты не против выпить противоядие?
— Меня ничем не опоили, — задорно пропел Реддл, начиная подбираться ближе

к мальчику, оттесняя того подальше от коридора. — Ну же, не противься. Ты
ведь и сам этого хочешь, верно?
— Чего я там хочу? — занервничал Гарри, улавливая новые движения и отползая

дальше: дрожащие от перенапряжения конечности не давали мальчику
подняться на ноги. — Кончай пороть чушь, и пошли к Снейпу.
— Снейпу? — к удивлению гриффиндорца, Том только разозлился. — Ах, к

Снейпу!
В мгновение ока его вздернули на ноги, прижав к холодной стене. Гарри

совершенно немужественно крякнул от удара в спину, даже не пытаясь
сопротивляться пугающе сильной хватке слизеринца, глаза его метали молнии.
— Ты не посмеешь в моем присутствии говорить о ком-то другом, Гарри

Поттер, — зло зашипел парень, жадно разглядывая побледневшее лицо
мальчика. — Теперь мы одни. И мне никто не сможет помешать.
В подтверждение своих слов он впился грубым поцелуем в губы Гарри, крепко

сжимая пальцы на его плечах.
Вспышка серебристого дурмана едва не вывернула Поттера наизнанку,

пройдясь стремительной волной мурашек по всему телу, и он громко замычал в
рот второго парня, с силой вцепившись в чужие плечи.
Слизеринец терзал губы Гарри зубами, словно голодный зверь, даже не

пытаясь подарить тому нормальный поцелуй, причиняя боль. Но мальчик даже
не чувствовал этого, прикрыв глаза и тихо застонав от дурманящего
наслаждения, которое прошибало все тело насквозь, выметая из головы
последние мысли.
Со стороны это походило не на поцелуй, а попытку обглодать лицо.
Собрав остатки сил, по нелепости названных гордостью, Гарри оттолкнул

расслабившегося было Реддла и резво отскочил в сторону, часто дыша через рот.
145/461
Том только удовлетворенно улыбнулся и вновь начал подходить ближе, явно
намереваясь продолжить начатое.
— Гарри…
Но тот быстро оценил ситуацию, сопоставив силы: Реддл невменяем, а Гарри

точно распрощается с рассудком, если тот его опять коснется. Поэтому мальчик
вновь дал деру, со злорадством отметив, что всплеск магии вернул утраченные
после долгой погони силы.
— Петрификус Тоталус! — закричал Реддл, но Гарри шустро увернулся от луча

заклятия, целенаправленно устремившись к заветной двери.
Уже на нижних ярусах Том заметно поотстал, а гриффиндорец (который, не будь

дураком, не пропускал ни одной тренировки по квиддичу) издал облегченный
вскрик, заметив ненавистную дверь кабинета Зельеварения. С размаху влетев
внутрь, он тут же захлопнул дверь и стек на пол, отдуваясь и хрипя от
изнуряющего бега.
— Поттер! — Гарри услышал яростный голос, оповещающий, что декан

Слизерина увидел вторжение в кабинет, явно пребывая до этого в плохом
настроении.
Впрочем, как и всегда.
Отбросив отвращение к своему поступку, Гарри зашептал:
— Профессор Снейп, сэр, прошу вас, помогите.
Тот поперхнулся готовыми было вырваться гневными речами. Ему показалось,

что он ослышался. Зельевар одним быстрым текучим движением оказался возле
мальчика, вновь взял себя в руки, и навис сверху:
— Какого Мерлина вы вломились в мой кабинет, несносный мальчишка?
— Да за мной Волдеморт гонится, — Гарри испуганно прислушался, но звука

приближавшейся погони все еще не было.
— Что? — волшебник отшатнулся от взмыленного мальчика. — Он вспомнил? Он

попытался вас убить? Кто-то из учеников пострадал? Отвечайте!
— Эээ… — Гарри нахмурился, не понимая, о чем тот говорит. При чем тут вообще
ученики? — Вообще-то, нет. Или не знаю.
— Прекратите мямлить, Поттер.
— Дело было так, — быстро заговорил тот под гневным взглядом черных глаз.
— Стою я, никого не трогаю, а тут появляется спятивший Реддл и…
— Конкретнее, — рыкнул зельевар.
— Его опоили любовным зельем. Он ищет меня с… Боже! Понятно, для чего он
ищет меня! Профессор, помогите!
146/461
Кажется, Снейп готов был схватиться за сердце, когда смысл слов все-таки до
него дошел. Не сразу, но мужчина сопоставил слова мальчика с опухшими и
немного кровоточащими губами гриффиндорца.
В который раз за последнее время ему стало искренне плохо. Лили. Снейп
был рад, что возлюбленная этого дерьма уже не увидит.
— О, Мерлинова борода… — он провел ладонью по лицу. — Где Темный Лорд?
— Бежал за мной. Эндрю тоже под воздействием такого зелья.
— Что, на вас же?
— А? Нет, на Реддла.
Снейп издал какой-то сдавленный звук и метнулся к шкафу с ингредиентами.
— Опишите их поведение.
— Нет, постойте-ка, — Гарри встрепенулся и порывисто вытащил из сумки

бутылку со сливочным пивом. — Сэр, Эндрю пил отсюда. Но подарили-то ее
мне…
— Мистер Поттер, кому понадобилось сводить вас с Темным Лордом?

— прищурился Снейп, вырывая из рук мальчика злополучную бутылку. Он
принюхался к содержимому и поморщился. — Это не совсем любовное зелье, но
одна из его разновидностей. Обычное возбуждающее, с единичным действием
чар на определенного человека.
В дверь забарабанили, и оба волшебника вздрогнули. С коридора раздался

приглушенный злобный рык:
— Снейп! Я знаю, что Поттер у тебя. Я вышибу дверь, если ты сейчас же меня не
впустишь.
— Что нам делать? — прошептал Гарри, шарахнувшись в сторону. Зельевар

поднял палочку и жестом приказал открыть дверь. Студент, глубоко прерывисто
вздохнув, повиновался.
Том тут же кинулся внутрь и нарвался грудью на оглушающее заклинание, падая

ничком на каменный пол, и Поттер едва успел уберечь его голову от
столкновения.
— Вся жизнь перед глазами пролетела, — сообщил Гарри, смахивая со лба пот и
переворачивая слизеринца на спину. — Сказать кому — не поверят. Волдеморт
гнался за мной по всему замку, желая поцеловать.
— И, видимо, преуспел. Кончайте трепаться и найдите Каресбиуса, — сквозь

сжатые зубы ответил Снейп, разжигая огонь над котлом. — Я закончу через
двадцать три минуты. Живее, Поттер.
Нужно ли говорить, насколько осточертело профессору Зельеварения изо дня в

день выдавать противоядия от любовных зелий неугомонным подросткам? А
теперь в Хогвартсе застрял Волдеморт. И это был самый отвратительный день.
147/461
— Да, точно.
Эндрю долго искать не пришлось — он лежал на первом этаже, связанный и

злой. Увидев Гарри, он прорычал:
— Куда ты дел моего Марволо?!
— Все в порядке, — Гарри хмыкнул, жалея, что у него нет колдокамеры, чтобы
запечатлеть эти незабываемые моменты. — Он ждет тебя у Снейпа. Марволо
сказал, что хочет тебя увидеть.
— Он хочет? — гнев тут же испарился из карих глаз, а лицо переклинило

блаженным видом. — Я должен туда попасть.
— Да, конечно, — гриффиндорец применил заклинание левитации, не решаясь

предоставить Эндрю полную свободу действий. И через полчаса они были уже в
кабинете Северуса Снейпа, который как раз вливал в рот Волдеморту
противоядие.
— Отлевитируйте второго женишка на этот стол, Поттер, — мужчина даже не

глянул на них, не сводя настороженного взгляда с Реддла, которого только что
привел в чувство.
Том рассеянно проморгался и встряхнул головой. Заметив уставившихся на него

профессора и мальчика, он нахмурился.
— Что происходит? Что сейчас… — и замер на полуслове. Синие глаза пораженно

расширились.
— Вспомнили? — Снейп мстительно скривился, вливая небольшую дозу зелья в

рот слабо сопротивлявшемуся Эндрю, который с обожанием смотрел на Тома.
Реддл посмотрел на нервничавшего Гарри, и взгляд медленно опустился ниже,

на раскрасневшиеся губы. И Поттер мог поклясться, что чертов Том бессовестно
облизнулся, заставляя уши гореть.
— О, Мерлин. Я думал, подобное прекратится после второго курса.
— Как ты? — гриффиндорец опомнился и подошел ближе. — Профессор Снейп

приготовил антидот. Одну девочку, замешанную в этом, я запомнил.
Представляешь, она предложила мне сливочное пиво, но выпил его Эндрю. А вот
как и где отравили тебя?
— Что? Профессор Снейп? Что я тут делаю? — раздался удивленный

растерянный возглас второго слизеринца.
Зельевар убирал остатки зелья и не отвечал, многозначительно кинув взгляд на

Тома и Гарри. Эндрю охнул и залился краской стыда, когда воспоминания
пришли в норму.
— Гарри, прошу, прости меня!
— А я-то тут при чем? Виновато во всем зелье, правда, профессор?
148/461
— Избавьте меня от ваших примитивных умозаключений, Поттер. Прихватите
своих дружков и выметайтесь к Мордреду из моего кабинета.
— Но ведь… Нужно узнать, кто это сделал, а главное, для чего, — Каресбиус
помрачнел. — Какое унижение.
— Унижение — быть предметом твоего ущербного внимания, — желчно

отозвался Реддл, приводя в порядок помятую мантию. — С гораздо большим
удовольствием я бы выслушал сопливые признания от Поттера, чем от такого
отброса, как ты.
Гарри покраснел и поспешил покинуть кабинет, пока Снейп не выжег взглядом

на нем дыру.
Ругающиеся слизеринцы шагали рядом.
— Интересно узнать, зачем все это было нужно, — задумчиво произнес

гриффиндорец, когда под аккомпанемент злобной ссоры двух шипящих змей
шел к Большому Залу, надеясь еще перехватить Рона и Гермиону.
— Кто бы это ни устроил, я отомщу, — ощерился Реддл, схватив Гарри за руку

чуть повыше локтя. — Пошли.
Мальчик махнул на прощание растерянному Эндрю, который провожал их

грустным взглядом.
«Интересно, чего это с ним? Неужели так пробрало?»
— Куда пойдем?
— Ты — куда хочешь, а я искать виновников.
Гарри пожал плечами, немного разозлившись на слизеринца. Но осознание

произошедшего вернулось довольно быстро, заставляя все лицо и даже шею
полыхать алым. Внутри не было ни капли отвращения, сколько бы Поттер ни
пытался думать о Лорде Волдеморте. Взбудораженный опьяненный Реддл менее
всего был похож на диктатора прошлого.
«Мерлин и Моргана, мы целовались. Целовались. Невероятно. Нет, это точно не

я. Это определенно магия, все дело в ней. Из-за дурацкой связи я чувствую такие
неправильные вещи.»
Друзья, как выяснилось позже, уже были в Хогсмиде, поэтому мальчик просто
бродил по опустевшему замку, иногда натыкаясь на младшекурсников, которые
тут же принимались тыкать в его сторону пальцами и перешептываться.
От скуки его спас, как ни странно, профессор Люпин, любезно предложивший

выпить с ним чашечку чая. Волшебник выглядел очень уставшим, еще более
худым и потрепанным. Гарри не решился спрашивать причину — ведь он и сам
149/461
сейчас выглядел неважно.
— Как ты? — между тем спросил профессор ЗОТИ, разливая кипяток по двум
чашкам.
— Сносно, — Гарри с благодарностью принял напиток и подул, чтобы тот

быстрее остыл. — Правда, лучше, чем было.
— Рад за тебя. Слышал, скоро матч. Готовишься?
— Как же, Вуд на каждой перемене дергает меня, чтобы никуда не влипал до
матча. А уж потом — делай что хочешь, — гриффиндорец рассмеялся.
— Тут-то он прав, тебе нужно быть осторожнее, — Люпин немного нахмурился.

— Вообще-то, я хотел с тобой побеседовать.
— Да? О чем же? — Гарри отхлебнул на пробу чай и тут же поморщился от

жжения в истерзанных чужими зубами губах.
— О твоем новом друге, Костоне.
— С ним что-то не так? — невинно поинтересовался мальчик, сдерживая

ухмылку, прекрасно зная, ЧТО именно.
— Конечно, не мое дело, но этот человек — тебе не компания.
Гарри чувствовал странную мрачную радость, когда заметил побледневшее лицо

профессора на ответ:
— Он хороший друг, сэр. У меня в последнее время появилось много хороших…

Друзей, — Гарри вспомнил о Сириусе Блэке, и выражение лица парня
смягчилось.
— Гарри, я говорю не из-за того, что он тебя старше или учится на Слизерине!
— Люпин нервничал. — Ты можешь попасть в беду, если продолжишь
поддерживать с Костоном эти отношения.
— Пока что он меня только выручает, а не вовлекает в опасности, — Гарри

натянуто улыбнулся, чувствуя вину перед этим хорошим добродушным
человеком. И он прекрасно все понимал. Кто бы одобрил дружбу с Волдемортом?
— Рону и Гермионе мальчик понравился. Профессор Дамблдор тоже не против.
— Дамблдор? — Люпин судорожно вцепился в края своей чашки, чуть не

расплескав содержимое на мантию. — Ты уверен?
— Профессор, я его правильно понял. Но в чем проблема? Пока Марволо не дал

повода сомневаться в себе.
Люпин прикрыл глаза и что-то пробормотал себе под нос, явно недовольный
ответом студента.
— А что думаешь ты сам?
Гарри немного помялся, но решил сказать правду. Люпин рано или поздно обо
150/461
всем узнает, так почему бы не лично от самого гриффиндорца?
— Я считаю Тома Марволо Реддла вполне вменяемым подростком. Он же пока не

собирается меня убивать, верно?
С громким звоном чашка старшего волшебника разлетелась на куски,

встретившись с каменным полом. Но тот, кажется, даже ничего и не заметил.
— Гарри, ты… Ты что, знаешь, кто это?
— Я узнал Волдеморта с первого взгляда, — немного смущенно ответил мальчик,

уже ругая себя за откровенность. — Да вот только он оказался совсем другим.
— Другим? — слабо откликнулся профессор ЗОТИ, чувствуя себя очень и очень

неважно. — Хороший друг, да?
— Не сказал бы, что сразу перестал пугаться его присутствия. Может быть… Мне
и сейчас немного страшно, — Гарри мимолетно коснулся пальцами своих губ, и
скулы в который раз покрыл нежный румянец. — Но ведь все идет своим
чередом, верно?
— Это же Волдеморт, — простонал Люпин. — Неужели ты еще не понял? Это не

обыкновенный мальчик, а временно лишенный памяти могущественный колдун в
самом расцвете своих сил.
— Ему пятнадцать! — фыркнул Поттер, но быстро успокоился, наткнувшись на

серьезный взгляд мужчины. — Он защищал меня, спас жизнь. Разве можно после
этого продолжать ненавидеть? Как можно относиться по-прежнему к человеку,
который вытащил тебя с того света? Профессор, я не питаю дружеских чувств к
Волдеморту, но Том мой друг. Он не плохой, если узнать поближе.
— Мерлин, ты поддался ему?
— Простите, но я не понимаю, о ч…
— Гарри. Волдеморт — прекрасный оратор, который одними лишь речами

заставлял людей идти вслед за ним. Ему не нужны Непростительные
заклинания, чтобы человек сделал то, что захочет Лорд по собственной воле.
Если он поставит себе цель, то непременно того добьется. Голосом, мимикой,
жестикуляцией. Понимаешь? Он мастер убеждений.
— На меня его чары мало действуют, — покачал головой Гарри. — И он даже не

пытался заставлять меня делать нечто плохое. Даже наоборот. Том заботливый.
— Именно так это и работает. Человек даже не видит, не замечает, как он

запутывается в сетях. С чего бы тебе вдруг доверять Волдеморту? Как ты так
быстро к нему привязался, никогда не задумывался?
Гарри покачал головой, не веря. Чушь.
— Я прекрасно знаю, кто убил моих родителей. А вот Том Реддл этого не делал,
как вы не поймете? Нельзя обвинять человека за то, что он еще не совершил!
— Но совершит.
151/461
— Откуда вы знаете? — рассердился Гарри, вскакивая с кресла.
— Потому что твои родители все еще мертвы. А значит, он все-таки совершит это
преступление, — Люпин тяжело вздохнул и убрал остатки осколков и пролитого
чая с пола, взмахнув палочкой. — Твоя дружба понесет за собой лишь череду
боли и разочарования. Сможешь ли ты с этим жить? Сможешь ли постоять за
себя, когда уже более взрослая версия решит на тебя напасть? Поднимешь ли ты
в ответ палочку на того, кого считал другом?
— Я… — Гарри растерял весь свой пыл и медленно осел обратно, уставившись

прямо перед собой расширенными глазами. — Я не знаю…
Договорить ему не дал появившийся в кабинете Снейп. С тем же ненавидящим

взглядом, как и всегда.
— А, Поттер. Никак, плакаться пришли? — отпустил насмешливое замечание

декан Дома Слизерин, отдав удивленному Люпину какое-то зелье.
— Нет, сэр, — сквозь зубы проговорил мальчик, а растерянность мигом

сменилась на раздражение.
— О чем вы, Северус?
— Он вам не рассказал? Боюсь, откажу себе в удовольствии вновь лицезреть

мучения нахала из-за произошедшего: оставаться в этом кабинете — выше моих
сил. Выпейте зелье сейчас.
С этими словами он развернулся на каблуках и вышел прочь.
— Что это он вам дал? — полюбопытствовал мальчик.
— Ах, это, — Люпин сделал первый глоток и поморщился. — Приболел немного. А

Северус любезно предложил свою помощь в приготовлении этого чудо-напитка.
Как я мог отказаться?
Он допил остатки противного, судя по скривившемуся лицу, зелья и поднялся с

места.
— Думаю, тебе пора. Но насчет моих слов, пожалуйста, подумай. Все куда
серьезней твоего чувства справедливости. Нельзя быть привязанным к спящему
дракону, который с пробуждением тебя убьет.
— Хагрид бы с вами не согласился, — улыбнулся мальчик и, попрощавшись с

профессором, вышел прочь.
Решила оставить это баловство с приворотной дребеденью. Немного

поразмыслив, пришла к выводам, что эта ситуация вполне имела место быть в
рамках ау этой работы
152/461
Глава 11. Cruciatus
«Не бойся засыпать. Не страшись ступить во Тьму. Ты не умираешь. Ты

возвращаешься домой.»
— Гарри!
К мальчику со всех ног мчались Рон и Гермиона: раскрасневшиеся от холода и

бега, но счастливые и возбужденные.
— Привет. Как все прошло?
— На, держи, — Рон протянул ему бумажный пакет, полный сладостей и

забавных заколдованных вещиц. — Накупили тебе кучу всего!
Они тут же пустились в захватывающее описание деревни Хогсмид, его

магазинчиков и построек, а Гарри только молча слушал и улыбался, радуясь, что
его друзьям было хорошо.
— Кстати, ты разобрался со слизеринцами?
— О чем ты? — похоже, девочка не сказала Рону о случившимся.
— Ээ…
— Кто-то подмешал Марволо и еще одному мальчику, Каресбиусу, любовный

напиток, — Гермиона избавила Гарри от объяснений, за что тот мысленно ее
поблагодарил. — Я посоветовала Гарри отвести их к профессору Снейпу, чтобы
он приготовил антидот.
— Анти что? — не понял Рон. — Погоди, ты хочешь сказать, что Костон и какой-то
слизеринец лобызались прямо у всех на глазах? Вот шоу-то было! Гарри! — в
глазах Уизли сверкал праведный гнев. — Почему ты не прислал мне записку?! Я
должен был это увидеть.
— Вообще-то Марволо за мной бегал, — со смущенным вздохом ответил парень,

а у Рона отвисла челюсть. — Как-то не было времени письма писать.
А потом Уизли посмотрел на рот друга, наконец, догадываясь.
— Значит, догнал, — он расхохотался, а второй колдун слегка покраснел, что-то

проворчав себе под нос. Гермиона возмутилась таким отношением к Гарри, ткнув
Уизли в бок. — А Снейп что?
— Приготовил противоядие, поплевался ядом, все, как обычно. О, — Поттер

вспомнил, что хотел рассказать лучшим друзьям. — А еще я был у профессора по
ЗОТИ в гостях. И Снейп заходил к Люпину, приказал выпить какое-то странное
зелье.
Рон растерял свою веселость и нахмурился. Ремус ему очень нравился.
153/461
— И он выпил? — дождавшись кивка Гарри, друг рыкнул: — Да он точно больной
тогда! Пить что-то, приготовленное руками этой слизеринской змеюки! Вся
школа знает, что Снейп терпеть Люпина не может. Метит на его место, вот и
пытается отравить!
— Рон, Гарри постоянно пьет зелья нашего профессора Зельеварения, — холодно

отозвалась Гермиона, недовольная невежливым поведением волшебника к
преподавателям. — И все мы, когда заболеваем. Половина лекарств в
Больничном Крыле приготовлены именно рукой профессора Снейпа.
— ЧТО?!
— Брось, ты разве не знал?
— Нет!
Рон позеленел от отвращения и злости. Гарри только покачал головой и

предложил друзьям пойти в Большой Зал.
За слизеринским столом Реддла не было, поэтому Гарри решительно двинул

в сторону поникшего Эндрю. Поттер только сейчас разглядел его состояние.
Кажется, светловолосый колдун был сильно опечален случившимся.
— Эй, привет.
Тот вскинул голову и неуверенно улыбнулся:
— Так ты на меня не сердишься?
— Я же уже сказал, что в этом нет твоей вины. Зелье было подмешано именно в
мою бутылку сливочного пива. Может, это и хорошо, что досталась она не мне.
Тогда до Снейпа мы с Марволо точно бы не дошли, — Гарри содрогнулся, покачав
головой. — Не бери в голову. Все благополучно закончилось.
— Так он все-таки тебя поцеловал? — понизив голос, спросил Эндрю,

рассматривая припухшие и красные губы гриффиндорца.
— Мне все равно. Это была только отрава, — Гарри почувствовал, как вновь
горят от воспоминаний щеки. Он постарался увести разговор в менее
щекотливое русло: — Ты не слышал, вас много, кто видел? Выглядишь
расстроено.
— Не волнуйся. Все прекрасно знают о действиях приворотных. Поэтому все

подумали о дуэли.
— Нелепость какая.
— Унижение гораздо хуже ранений, — с насмешливой надменностью возразил

Каресбиус. — Правильным львятам не понять тонкостей.
Недоверчиво хмыкнув в ответ, Гарри впился зубами в тыквенный пирог.
154/461
Остаток вечера они провели в непринужденной веселой беседе, смеясь над
шумными выходками братьев Уизли за гриффиндорским столом. Когда появился
десерт, Эндрю дотронулся до плеча Гарри и кивком указал на Драко Малфоя,
направив на того под столом палочку.
Волосы слизеринского студента мгновенно перекрасились в ярко-красный,

вызывая хохот (с Дома львов) и крики возмущения (с Дома змей). Сам Малфой не
сразу понял, над чем все смеются, но когда наколдовал зеркальце и узрел, что
его великолепно вылизанная шевелюра приобрела цвет перезрелого помидора,
испустил полный яростной злобы крик. И какой-то незнакомый старшекурсник
тут же направил палочку на веселившегося Гарри, что-то прошептав.
Теперь уже смеялись слизеринцы, наблюдая, как школьная форма мальчика

поменяла свой факультет, сменив цвета галстука и капюшона на зеленый и
серебристый. Вдобавок, изменился и герб, а на груди ярко-изумрудной надписью
горело «Я люблю Слизерин!»
— Это не я! — возмутился Гарри, вцепившись в одежду.
— Такой цвет тебе подходит больше, раз уж ты имеешь наглость тут сидеть, —
удовлетворенно ответил Малфой, убедившись, что поруганная честь отомщена,
и попросил кого-то вернуть волосам прежнее идеально-прилизанное состояние.
— Эндрю, как мне цвет-то изменить? — растерялся Гарри, который понятия не

имел, как перекрашивать предметы.
— Ну уж нет, не порть мне праздник, — смеялся Каресбиус. — Тебе очень даже

идет.
— Вот наглец, — Поттер все-таки улыбнулся и махнул рукой, посчитав, что

красные волосы его недруга стоили испорченной мантии.
Гарри повернулся к своему столу и заметил смеющегося над ним Рона, которому
близнецы демонстративно поменяли цвет мантии на красный, сделав
аналогичное со своими. На их груди светилось «Я люблю Гриффиндор!».
Гермиона силилась придать своему лицу торжественную серьезность, но легкое
подрагивание губ выдавало девушку с головой. Поттер в тот момент подумал,
что готов отдать жизнь за друзей, которые не отвернулись, не осудили, даже
когда он начал проводить ужины под вражеским знаменем, отдельно. Кажется,
Хэллоуин мог быть по-настоящему веселым.
Директор открыто веселился, засматриваясь на витавший в воздухе

праздник, даже не думая прекратить всеобщий шумный балаган. Гарри
улыбнулся старику, поймав его сверкающий взгляд, и Альбус приподнял в
сторону мальчика свой кубок.
Когда праздничный ужин подошел к концу, Поттер попрощался с Эндрю и

вприпрыжку помчался к друзьям, которые терпеливо поджидали его у выхода из
Большого Зала.
— Теперь-то ты ночуешь с нами, в башне? После того, как… — Гермиона и Гарри

тут же зашикали на Рона и потащили того к лестницам.
155/461
— Да, думаю, да. Но Дамблдор ведь не знает о... О собаке. Поэтому, вполне
возможно, что я иногда должен отсиживаться в подземельях. Там не скучно.
Иногда провожу время с Марволо, - слукавил парень. Потому что только из-за
Реддла туда возвращался вновь и вновь.
— Вот дерьмо, — уныло простонал Рональд, смахнув с себя руки девушки.

— Меня раздражает, что мы совсем ничего не можем сделать. Учитывая, что
настоящий убийца где-то на свободе, а ты постоянно торчишь в стане врага...
— Давай посмотрим. Сириус нам ничего не сказал про преступника. Самое

логичное, что есть — предатель твоей семьи точно был со Слизерина, я ни за что
не поверю в обратное! — мальчик обвел грозным взглядом друзей, но те и не
подумали возражать, полностью согласные с высказыванием. Рон
удовлетворенно кивнул и загнул первый палец. — Марволо, затем этот
белобрысый, твое ежедневное торчание в подземельях, слизеринский стол.
Странно, ты не находишь? Это может быть ловушкой, - глаза наполнились
смехом. — А твоя новая модная мантия...
— Ты же знаешь, я не виноват! Просто совпадения. Не думаю, что взрослый

мужик так просто в школу проберется. И подземелья были защищены самим
Альбусом Дамблдором. Серьезно, до них добираться куда сложнее, чем до башни
Гриффиндора, и каждый знает, из какого я Дома. А цвета на одежде я не умею
менять, уж извини.
Гермиона вздохнула и привычно посмотрела на Гарри как на дурачка,

вытаскивая волшебную палочку из кармана мантии.
— Фините Инкантатем. Как можно не знать таких элементарных вещей? Вовсе не

обязательно ее перекрашивать. Просто обрати заклятие вспять. Рон может быть
прав, просто будь аккуратнее. Но и директору я верю. Если профессор Дамблдор
считает, что тебе следует находиться под школой, то к словам директора стоит
прислушаться.
К удовольствию и стыду мальчика, мантия вновь приобрела нужный

потребительский вид. Девушка проделала тот же трюк и с мантией Рона,
который побоялся исправлять цвет самостоятельно.
— Спасибо, — хором ответили друзья.
У портрета Полной Дамы было настоящее столпотворение.
— Что это там?
— Что случилось, в чем проблема?
— Кажется, Перси послал кого-то за директором. Полная Дама исчезла!
Троица друзей удивленно переглянулась. Холст был пуст и ужасно поврежден,

будто бы его изорвал какой-то крупный зверь. Женщины на портрете
156/461
действительно не оказалось, и проход в башню теперь был намертво запечатан.
Вскоре подоспел и Дамблдор со своей неизменной свитой из профессоров

МакГонагалл и Снейпа, дополненной и бледноватым на вид профессором
Люпином. Пока они разбирались в чем дело, Гарри тихо увел в сторонку Рона и
Гермиону.
— Я не верю, что это сделал Сириус.
— Я тоже, — мрачно покачал головой Рон. — Но кому понадобилось пробираться

в нашу гостиную?
— Может быть, кто-то принял его облик? Оборотное зелье, например…
— Но зачем? Напугать решил?
— Или подраться со студентами.
— Или кому-нибудь исподтишка навредить, прикрывшись личиной Сириуса. Тебе,

например!
Гермиона молча смотрела на нелепые предположения мальчиков, закусив губу.
— А я считаю, что все это чушь. Вы что, ничего не заметили?
— Слушай, Гермиона, кончай строить из себя всезнайку, — не вытерпел Рон.

— Просвети, нас, простых смертных, в свои великие догадки.
— А вот и просвещу, — фыркнула девочка, покраснев от удовольствия. — Кто бы

сюда не пробрался, он прекрасно знал, что в это время все ученики будут в
Большом Зале. Поэтому у него не было цели кому-то навредить. Только вот
разрушить портрет, чтобы попасть внутрь, не успел. А это значит — он не
студент и не учитель. Ведь в противном случае нападающий знал абсолютно
точно, когда заканчивается праздничный ужин и сколько времени потребуется
для того, чтобы ученики поднялись наверх. Не успел. Почти не успел, еще бы
немного... Самое главное — приходили точно не за Гарри. Иначе совершили бы
нападение поздно ночью, пока он крепко спал. Получается... Целью было нечто
другое.
Мальчики ошарашено уставились на подругу, как на восьмое чудо света. Рон

пролепетал искренним влюбленным голосом:
— Как ты успела все так быстро понять?..
— Так же, как и загадку с зельями на первом курсе. Я просто использую свою
голову в исключительно полезных целях. А не на поиск очередного приключения
с нарушением кучи школьных правил… Или на трату всего свободного времени
на квиддич, вместо того, чтобы заниматься домашним заданием... Куда это
годится?..
Лицо Грейнджер пылало, как маков цвет, и Гарри украдкой улыбнулся в другую
сторону.
— Ну ладно, ладно, — смущенно проворчал Рон, потоптавшись на одном месте.
157/461
— Тогда что именно ему понадобилось в нашей башне? И кому?
— Напишу записку Сириусу, надо с ним встретиться, — прошептал Гарри. — А

пока лучше пойти за всеми, если не хотим вызвать подозрение. Куда, кстати?
Последнее он спросил уже в полный голос у незнакомого парня с пятого курса.
— Профессор Дамблдор сказал всем спускаться в Большой Зал. Замок

собираются обыскивать сверху-донизу, а мы пока поспим на первом этаже.
— Класс, — обрадовался такому раскладу дел Уизли, бодро зашагав по лестнице.

— Всегда мечтал провести такую ночь. Эй, вы же не собираетесь спать?
Он с подозрением посмотрел на друзей, и Гарри сразу клятвенно заверил парня,

что обязательно составит компанию. Девочка же отказалась участвовать в этом
ребячестве.
— Завтра нас ждут уроки, не забывайте этого.
Столов в Большом Зале не было, зато на полу темнело множество спальных

мешков. Поспорив немного, друзья решили лечь у стены, ближе к дверям.
Гермиона жестко переубедила двух мальчиков в их желании забиться в самую
середину: если на них нападут, придется как можно быстрее выбираться из
Большого Зала, а если начнется паника, то толпа испуганных детей просто
попередавит всех. Странно, но Рон согласился с подругой почти сразу. Гарри
очень-очень надеялся, что именно по той причине, какой нужно.
Вскоре зал был полон учеников со всей школы: большая часть студентов
откровенно радовалась ситуации, весело перекидываясь шутками на общую
тему «Куда же подевался Сириус Блэк».
Гарри залез в свой мешок и повернул голову к Рону, который, похоже, забыл,
что собирался бодрствовать: он отчаянно зевал и тер глаза от усталости.
Где-то через час все устроились на ночлег и заснули.
Кроме Гарри Поттера. Он достал дневник Реддла и при свете «Люмоса» начал
быстро писать:
«Где ты, Том? В нашу башню кто-то пытался проникнуть. Проход разрушен. Пивз
сообщил, что это был Сириус Блэк. Теперь мы ночуем в Большом Зале. Замок
обыскивают.»
Ответ пришел почти сразу:
«Я занят. Никуда оттуда не выходи. Будь всегда неподалеку от взрослых.

Встретимся утром.»
158/461
Гарри удивленно приподнял брови, но все же закрыл дневник и убрал его в
сумку.
Хотел было последовать примеру остальных студентов, как услышал где-то
совсем рядом слабый шорох и тихий деревянный стук. Нахмурившись, мальчик
приподнялся на руках и заметил, как Короста поспешно убегает к выходу из
Большого Зала.
«Надо бы поймать ее, Живоглот где-то по замку бродит. Рон опять с Гермионой
поругается, если крыса пропадет... Все равно заснуть не смогу. Рон точно ужасно
расстроится, если с ней что-то случится.»
С этими мыслями Гарри на цыпочках пошел следом, жалея, что не взял

мантию-невидимку с собой. Но он не переживал — как раз в это время была
смена караула старост, и вход в Большой Зал оказался свободен. Короста
выбрала весьма удачное время для побега.
Гарри изумился, когда крыса пробежала мимо факела: у нее в зубах чернела
волшебная палочка Рона!
Поняв, что тут что-то нечисто, мальчик ускорился, не сводя взгляда с

Коросты, боясь потерять маленького грызуна в темноте. Но тот прошмыгнул в
приоткрытую дверь кабинета, откуда сразу же раздался едва слышный хлопок.
Поттер ворвался внутрь и нос к носу столкнулся с незнакомцем.
От неожиданности оба волшебника отпрянули друг от друга, на лицах их

обоих читались изумление и одинаковый испуг. Гриффиндорец уже видел
подобную магию у профессора Трансфигурации и Блэка, поэтому пришел в себя
сразу. Немного справившись со страхом и волнением и плотно прикрыв дверь,
Гарри пораженно прошептал:
— Короста, вы что, анимаг?
Полноватый лысеющий мужчина в рваных обносках сильно нервничал из-за

раскрытой тайны: дряблое лицо вспотело, руки с чрезмерно длинными ногтями
мелко тряслись, даже колени попеременно подгибались.
— Г-Гарри Поттер… Будь хорошим мальчиком, не г-говори никому моей тайны…

— слащавый голос походил на крысиный писк, и гриффиндорца это слегка
позабавило. Потому что у Минервы МакГонагалл тоже было нечто изящное,
кошачье, а у Блэка — собачье. Он оставил в голове пометку обдумать такие
сходства позднее.
— Но кто вы? — Гарри сел на парту, с любопытством разглядывая «крысу» Рона

внимательнее: серая потрепанная одежда, определенно, очень старая,
мышиного цвета волосы и пухленькое рыхлое тельце. Водянистые глаза
постоянно двигались, будто ища путь к отступлению. — Не волнуйтесь, я никому
не скажу. Только если вы объясните, кто вы такой. И почему вы питомец моего
друга?
Гарри мягко, доброжелательно улыбнулся, расслабленно опустив ладонь на

бедро, где в кармане штанов покоилась его волшебная палочка. Может,
провести бой и не сможет, но привлечь внимание взрывом — легко.
159/461
Незнакомый волшебник нервно облизнул губы и судорожно стиснул в
пальцах волшебную палочку Уизли, похоже, разделяя мысли Поттера.
— Я… Меня зовут Питер Петтигрю. И я скрываюсь от Сириуса Блэка. Меня хотят

убить!
— Что? Питер? — до Гарри начало доходить. — Питер?
Мужчина испуганно вжал голову в плечи.
— Друг моего отца, верно? — Гарри обрадованно хлопнул в ладоши, совсем

расслабившись. Это было самое логичное объяснение — анимаг, появление в
школе одновременно с Сириусом, и... — Профессор Люпин именно тот самый
Ремус? Почему вы здесь?
— Гарри… — волшебник вытер пот со лба, слабо держась на ногах. — Откуда ты

все это знаешь? Тебе кто-то рассказал?
— Конечно, вы же не в курсе, — мальчик сочувственно покачал головой.

— Сириус Блэк на самом деле невиновен. Я с ним встречался недавно: сказал,
что ищет реального преступника. Предателя семьи… Правда, имени не назвал.
Именно за этим вы все здесь? За настоящим убийцей.
Волшебник издал какой-то странный скулеж и осел на пол:
— Только не говори ему про меня! Гарри, хороший мой, не говори!
— Да что с вами? Сириус не причинит вреда своему другу, — Гарри обалдел от

поведения взрослого мужчины.
— Вы не п-понимаете. За мной охоти... Охотится тот предатель, да! — Питер

вытаращил глаза, задыхаясь. — Он всегда хотел меня убить. Всех! Всегда! Никто
не должен узнать… Ты такой умненький, догадался…
— Сириус рассказал, что его друзья были анимагами, поэтому я все понял.
Странно, что именно сейчас все вернулись обратно. Ремус все еще ничего не
знает. Думаю, он один оказался в школе по воле случая, заняв пост профессора
ЗОТИ. Или... — мальчик вздохнул. Или Дамблдор захотел защитить Гарри
Поттера, на которого охотится сбежавший заключенный, бывший друг Ремуса
Люпина. — Хорошо, я не скажу никому. Все-таки, не понимаю, почему. Сириус
Блэк сильный, он смог бы вас защи…
— Нет!! — взвизгнул Питер, вскочив на ноги. — Пожалуйста!
— Хорошо-хорошо, — Гарри удивленно поднял обе руки вверх, призывая

мужчину к спокойствию. Такой и наброситься может. — Куда вы шли, если это не
секрет? В замке ведется обыск.
Взрослый волшебник не сразу успокоился, несколько раз глубоко вдыхая через

нос.
— Иногда… Хочется прогуляться в человеческом облике. Чтобы не растерять

последние остатки разума…
160/461
Поттер с сожалением подумал, что этот волшебник как раз и растерял до капли
здравомыслие. Уж больно странно себя вел. Неужели тот предатель настолько
страшный человек?
— А как же вас до сих пор не обнаружили? Не прочитали мысли, например?
— О, это единственное, что я освоил в Окклюменции, — голос волшебника вновь

стал масляным, добрым. — С-Сириус меня научил, точнее. Но я использовал этот
дар иначе. Просто думаю как простая мышка при посторонних. Сначала было
нелегко, но за двенадцать лет как-то пообвык… Скучно, правда.
— Как насчет Ремуса? Лунатика, верно? Это же Люпин?
— Д-да. Только никому ни слова, — испуганно пролепетал Питер, который даже

посерел от ужаса.
— Хорошо, — покладисто ответил мальчик, спрыгивая с парты. — Надо же.

Профессор Люпин — один из Мародеров. Но ведь когда-нибудь Сириус поймает
того ублюдка, и вы сможете воссоединиться.
Он не задался вопросом, с какой стати взрослый сумасшедший мужчина все эти

долгие годы жил в семье Уизли. Друг отца... Ведь такому можно верить. Сириус
точно сказал, что никто из Мародеров предателем не является. И Гарри верил
анимагу.
— И правильно сделает! Пусть он сдохнет! Ответит за все! — яростно поддакнул

Петтигрю, стукнув кулаком по пухлой ладошке.
— Я имею в виду… Тогда вы откроетесь друзьям? Не представляю, каково это:

прожить двенадцать лет в теле крысы.
— Эт-то было почти невыносимо. Постоянно чьи-то карманы, мантии, сумки, коты
и совы! — запричитал волшебник. В глазах который раз мелькнули горечь и
паника. — Я люблю своих друзей, конечно, я вернусь, обязательно! Но пока мне
нужно залечь на дно.
Гарри кивнул и направился к выходу:
— Я обещаю, что не выдам вас. Только палочку Рону верните, ему еще учиться.
Доброй ночи.
Кажется, мужчина был готов расплакаться от облегчения.
— Доброй ночи, Гарри, да сохранит Мерлин от бед твое доброе сердце!
Поттер уныло бродил по темным коридорам замка, медленно, но верно

направляясь к секретному проходу, который ему показал Реддл. В Большой Зал
путь был закрыт: у дверей уже стояли старосты, поэтому, чтобы не навлечь на
себя неприятности, мальчик решил переждать ночь где-нибудь в другом месте,
утром просто смешавшись с толпой учеников.
161/461
К облегчению, до потайной двери, сокрытой за портретом старого рыцаря на
втором этаже, он дошел вполне спокойно, не наткнувшись на преподавателей и
старост.
«Глупо. Они ищут опасного преступника, сподвижника Волдеморта, тогда как не

смогли поймать простого мальчика. Никто ни о чем не узнает. Никто не поймет.»
— Люмос, — шепнул Гарри, когда портрет тихо закрылся за его спиной.
Том молча смотрел на затухающий на западе закат, не обращая внимания на

холод и неприятный ветер, пронизывающий до самых костей. Он не пошел на
праздник, ведомый жаждой мести.
В мыслях Гарри высмотрел лицо той гриффиндорки, рискнувшей угостить

мальчика чертовым зельем. Слизеринцу не составило труда выманить ее из
замка прямо перед пиром. Девочка бросала на него восхищенные, раболепные
взгляды, видимо, решив, что красивый парень из Дурмстранга позвал на
свидание. Но Том лишь направил на ведьму волшебную палочку, едва они
скрылись в Запретном Лесу от посторонних глаз.
— Империо, — парень с трепетным удовольствием почувствовал теплую волну

мощной магии, мгновенно пропитавшей все тело. — Ступай и приведи всех
соучастников. Всех тех, кто замешан в приготовлении и использовании любовных
напитков на мне и Гарри Поттере. Любыми способами приведи их сюда. Никто не
должен знать про меня. Выдумай повод, вымани их.
Девчонка тут же развернулась на месте и побежала к замку, оставив Реддла

одного.
«Глупо. Всего лишь безобидная детская шутка, но я взбешен. Одна часть меня
хочет просто отмахнуться от произошедшего, а вторая — показать, кого не
следует выводить из себя. И кому лучше не переходить дорогу. Это ли забытая
часть личности? Таким ли я был и должен буду стать? Воспоминания — то, что
делает человека таким, каков он есть. Любое их нарушение или изменение
переиначит и самого волшебника до неузнаваемости. Я все еще не являюсь
самим собой. Мое сознание — симбиоз заново сплетенных остатков
воспоминаний. Я должен вернуть себя, это единственный верный путь. Поэтому
сделаю то, что должен сотворить хозяин такой страшной палочки. Я не
собираюсь никого убивать. Только проучить, верно? Никто ни о чем не узнает.
Никто не поймет.»
Том отмахнулся от навязчивой неприязни, огорчения к своим планам: за него

говорила выдуманная личность, а не истина. Воспоминания идеального
старосты, благовоспитанного человека, правильной и хорошей личности.
Девчонка и ее друзья должны поплатиться за публичное унижение.
Через некоторое время он заметил движение в темноте: рядом с

заколдованной гриффиндоркой шла всего одна девушка. Она немного испуганно
озиралась по сторонам, видимо, не понимая, зачем они сюда пришли. Но,
завидев обворожительно улыбавшегося Реддла, расслабилась, а ее лицо
162/461
порозовело.
«А, Эллиан МакКри. Четвертый курс. Посредственность, но она чистокровна и

хорошо разбирается в чарах.»
— Приветствую, — Реддл позволил себе самый доброжелательный взгляд из

своего арсенала. — Никогда не понимал стремления волшебников засиживаться
на этих пиршествах. Не хотите ли прогуляться со мной в эту великолепную ночь?
Девушка залепетала что-то бессвязное, поддавшись чарам чистого очарования, и

поспешила следом за слизеринцем. Гриффиндорка, все еще под «Империусом»,
просто подчинилась мысленному приказу Реддла.
Уводя их все дальше в лес, парень делал вид, что слушает надоедливую
болтовню слизеринки, которая не заметила ни странную молчаливость,
отрешенность своей подруги, ни их долгий путь вглубь темного непроходимого
леса, ни постепенно исчезавшую добродушную ауру Тома.
Волшебники дошли до небольшой поляны, где и остановились совсем.
Реддл не спешил поворачиваться к девушкам лицом, безразлично

рассматривая черное пространство леса перед собой. Как вернуть
воспоминания? Как понять, за что тебя все ненавидят и боятся? Каким еще
способом?
Как стать самим собой? Был ли Том Реддл великим? Почему стерли
неугодные воспоминания человеку из прошлого? И откроется ли причина его
появления в будущем?
— Где мы? Ой, тут очень даже ничего! — рассмеялась Эллиан, дернув за рукав
вторую девочку, имя которой Реддл даже не удосужился узнать. — Правда? Эс,
что с тобой, уснула что ли?
Повисла тишина, прерываемая лишь мерным тихим шелестом травы под ветром.
— Эс?
Реддл медленно развернулся в их сторону и улыбнулся.
Только в этой улыбке уже не было ни капли теплоты или дружелюбия. Само
понятие улыбки в эту ночь утратило для слизеринца весь свой настоящий смысл.
Всего лишь движение мышц, что способно напугать. Он не помнил, чтобы в
своем времени использовал эту эмоцию по прямому назначению, только лишь
себе в выгоду. И странно, что эти воспоминания — прямое доказательство
личности — остались на прежних местах.
Это его выражение лица может вызвать сильный испуг у других людей.
Вспомнил — значит, идет по верному пути.
С мрачным наслаждением Том заметил, как краска немедленно сходит с лица

МакКри, которая замерла на месте, подобно испуганному ягненку перед
голодным зверем. Но этого мало. Мало для удовлетворения Реддла и для
страшной палочки в пальцах. Ведьма посмела унизить публично, отравить, и
должна понести наказание.
163/461
— Что же ты молчишь, малышка Эллиан? — мягко спросил Реддл, склонив голову
набок и продолжая улыбаться, отчего его лицо под слабым лунным светом
казалось совсем безумным. Будто у куклы с навечно застывшими, криво
нарисованными эмоциями. Красивыми, но фальшивыми.
Девушка вздрогнула, но не смогла заставить себя сорваться с места и бежать

прочь. Подальше от пугающего лица Реддла. Подальше от осознания того, что
слизеринку поймали с поличным. Что этот прекрасный переведенный студент
знает правду. Конечно, несложно теперь понять, что привели ее в лес не для
благодарностей.
— Неважно, — Реддл поднял палочку и принялся ее рассматривать, поглаживая

холодное дерево длинными пальцами. — Это все неважно, на самом деле. Даже
ваш поступок неважен. Но все же — вы здесь, передо мной.
— Прости, прости, пожалуйста! Мы хотели, как лучше. Мы посчитали этот способ

просто невинной шуткой! — на ее лице выступили красные пятна стыда и страха,
когда девушка все-таки смогла заставить себя подать голос.
— Простить вас? Нет, за плохие поступки нехорошие дети должны понести

наказание. Но я разрешу тебе выговориться. Неплохо повеселилась, наблюдая за
нами?
— Нет, — торопливо воскликнула МакКри, подавшись вперед. — Нет, Марволо,

все не так! Нам нужен был лишь Гарри Поттер, и его привязанность к Дому
Слизерин. Да все хотят его привязанности!
— Какое благородство, надо же. Мне падать ниц перед вами?
Реддл приподнял брови, разрываясь между желанием весело расхохотаться над

абсурдной ситуацией и замучить девочку до смерти, перед этим выпотрошив
мысли и воспоминания о Поттере-знаменитости. Несомненно, эти два желания
принадлежали разным личностям.
Безобидный детский поступок… Наивный в своей простоте.
Который больно бил по самолюбию Тома, ведь его смогли каким-то образом
опоить зельем. Им мог оказаться и яд.
— Как ты использовала на мне любовный напиток?
— Я… Распылила его. Пока ты спал, — она замялась. — На губы.
— Ясно, — в некотором роде Реддл был даже рад подобной информации —

теперь уже никто не посмеет к нему приблизиться ночью. — Какая польза в том,
что мы с Гарри переспим?
Эллиан раскраснелась, потупив взор:
— Это… была не совсем моя идея, но про то приворотное вспомнила именно я.

Многие слизеринцы хотят, чтобы Поттер был за наш факультет. А тут так удачно
все сложилось...
164/461
— Какая нам с этого выгода? — насмешливо скривился Реддл, не понимая, чем
ему полезна преданность Гарри. Нет, было бесконечно приятно от мысли, что
мальчик может быть к нему крепко привязан, но вот логики в поступке ведьмы
не прослеживал. Эмоции, развлечения, но никакой логики. — Зачем Поттер
факультету Слизерин? Это просто мальчишка.
— Это же Гарри Поттер, — Эллиан непонимающе прищурилась. — Все хотят его

дружбы. Она многое значит и бесконечно ценна. И очистит репутацию
родителей многих студентов, с кем Поттер заведет эту дружбу. Ты... Даже в
Дурмстранге это знают.
Том подавил в себе желание ворваться в голову глупой девочки и вытрясти всю
информацию о странном нелепом гриффиндорце. Вновь эта необъяснимая
знаменитость обыкновенного мальчишки. Но это было равносильно
поражению — Реддл должен все узнать непосредственно от самого Поттера или
догадаться сам, крупица за крупицей, собирая пазл, что явно скрывают от
путешественника во времени, по кусочкам. На подсознании чувствовал, что
они — ключ ко всему происходящему.
Конечно, не целая комната с призом, а лишь ключик от двери.
— И вновь это все неважно. Вы затронули не только Поттера, но и меня. Решив,

что останетесь безнаказанными, не так ли? Или отделаетесь снятыми баллами и
скандалом?
— Это было невинное зелье, — уголки губ МакКри нервно дернулись. — Всего
лишь зелье, ничего не случилось.
«Возможно, я бы и не обратил на них никакого внимания, прими вторую часть

напитка сам Поттер, а не Каресбиус, встретив интересное продолжение дня и
вечера.»
Реддл отмахнулся от навязчивых мыслей о теплых губах гриффиндорца,

пообещав себе, что обдумает это после.
— Не говори ничего профессору Снейпу?.. Я лишь хотела как лучше, для нас
всех, — едва слышно прошептала девушка, пытаясь понять, рассчитывать ли ей
на неприятную дуэль сейчас или же где-то поблизости стоит приглашенный
преподаватель, многое ли слизеринка сказала за эти секунды для серьезного
наказания. — Ведь ничего не случилось, не случилось же!
Реддл продолжал улыбаться, когда направил свою волшебную палочку на

слизеринку.
— Круцио.
Том Реддл устало привалился к старому дереву плечом, не обращая

внимания на слабо скулящих девушек, лежащих неподалеку.
Он чувствовал удовлетворение и сладкую усталость в мышцах от

использованных Непростительных. Том все рассчитал: увел с территории замка,
165/461
проследить темную магию директор не сможет. Он давно перерос
совершеннолетие для нынешнего Министерства Магии, а палочка принадлежала
к более взрослой версии Тома Реддла. Даря полную невидимость.
Том не старался доводить этих идиоток до безумия, но даже короткий

«Круциатус», пущенный по второму кругу, принес девушкам шоковое
невменяемое состояние. Страдание, которым парень упивался, пока слушал их
хриплые крики, смотрел на извивающиеся тела. Впервые колдун почувствовал,
что делает что-то для него привычное, будто проснувшись от странного долгого
сна, избавившись от чар дурмана.
«Конечно. Я видел, что моя палочка привычна к Непростительным, давно понял,

кем стал. Почему я должен сопротивляться? Чем мне может помочь нынешний
послушный-мальчик-Реддл? Что, вернет назад и раскроет каждую тайну или
загадку? Действительно? Нет, это безвыигрышно для моих знаний. Но…»
Губы Тома поджались на несколько секунд, а между бровями залегла

складка.
«Мне все еще стыдно, мне все еще жаль идиоток. Ничего серьезного девушки
не сделали, они не заслужили по три «Круциатуса» подряд. Им больно, и мне
плохо от осознания, что натворил. Только потому что не помню, как делал это
раньше и что чувствовал. Какие эмоции. Не помню, что был другим. Не помню,
что никогда не был… Хорошим волшебником. Хорошим человеком.»
Реддл оскалился, вновь ощутив сильную горечь от собственных мыслей.

Подростку не нравилась эта боль. Том вовсе не хотел так страдать из-за того,
что кто-то стер ему полжизни, заставив измениться. Это ненастоящие чувства.
Так не должно быть. Фальшь. Обман. Ложь.
Парень быстро поднялся на ноги и направился к едва слышно плачущим

девушкам.
В нос ударил слабый запах мочи и крови от разодранной в приступе агонии

кожи, а собственные отрицательные горькие эмоции вновь привели в
замешательство.
Сознание разрывалось на две части. Гнев и пренебрежение, отвращение к

человеческой слабости, насмешка. С другой стороны — сумасшедший стыд,
ярость к своему безумному поступку, жалость, отчаяние, нежелание признавать,
что это все — сделал он, Том Реддл.
Насильно успокоив пылающее сознание, чародей глубоко вздохнул и легко

улыбнулся, проверяя мимические движения мышц.
Первым делом излечил расцарапанные ногтями тела девушек, очистил их от

земли, крови и других отвратительных выделений. Затем погрузил волшебниц в
крепкий сон и полностью очистил память о кошмарной встрече. Немного
подумав, Том также аккуратно стер все решения переманить Гарри Поттера на
чужую сторону, предотвращая повторение странных попыток заполучить
лояльность мальчика.
Кажется, там было нечто о войне и Темных Лордах. Слизеринец не старался

считать эту информацию полностью. Возможно, в прошлом Гарри и его неясной
166/461
знаменитости повинны погибшие родители.
«Гриндевальд? Вероятнее всего.»
Затем Реддл неспешно двинулся в сторону замка, а две спящие фигурки Эс и

Эллен плавно поплыли следом, озаряясь лишь пустым и бездушным лунным
светом над головами.
С наступлением утра Гарри умудрился прокрасться обратно в Большой Зал,

когда всеобщая суматоха позволила ему остаться незамеченным.
Почти.
— Гарри Джеймс Поттер, где ты был?! — гневно зашипела Гермиона не хуже

змеи, уперев руки в бока. Гарри подумал в те секунды, что боится ее куда
сильнее, чем Волдеморта или Снейпа.
— В туалет ходил, — начал оправдываться мальчик. — А когда вернулся —

побоялся старосты, вот и...
— Чушь! Хватит врать, Поттер! — девочка стала яростно причесывать волосы,

нещадно раздирая свалявшиеся со сна пряди расческой. — Ну, и какие великие
дела на этот раз не могли подождать до утра? Неужели нельзя было вытерпеть
одну единственную ночь! Герой!
Гарри смущенно развел руки в разные стороны и покосился на сонного Рона в

поисках поддержки. Тот мольбу зеленых глаз рассмотрел верно, включив
телепатические особенности Золотого Три на «максимум».
— Будто он первый раз выходит по ночам гулять, — Рон махнул рукой, призывая
Гермиону к спокойствию. — К тому же, этой ночью по замку ходили учителя. А
это значит, наш Гарри был в безопасности.
— Что за бред ты несешь?! Горстка преподавателей не отменяет того факта, что

он мог попасть в беду на ровном месте! Его могли поймать и лишить факультета
баллов, а еще Гарри мог наткнуться на настоящего преступника. Между прочим,
все ищут Сириуса Блэка, поэтому незнакомцу будет куда легче до тебя
добраться! Думай головой хотя бы раз!
Гермиона посмотрела на раскрасневшегося от раскаяния и стыда Поттера и

покачала головой:
— Совсем не ценишь чужое беспокойство и заботу. Когда ты, наконец,

поумнеешь?
— Прости.
— Дружище, ну ты и похожалый, — прошептал Рон, по-приятельски хлопнув

Гарри по плечу.
На самом деле мальчик нисколечко не раскаивался за ночную прогулку, только
167/461
за позднее возвращение, ведь он раскрыл одну очень важную тайну. Которая,
впрочем, сейчас испуганно посматривала на перепалку черными глазками,
высунув нос из кармана сумки Рона. Гарри незаметно для других махнул Питеру
рукой и поднял большой палец вверх, показав этим, что помнит данное им
обещание. Кажется, крыс заметно успокоился.
— У меня есть для вас одна новость, — сообщил Поттер друзьям, пока они
прокладывали путь через толпу студентов к выходу. — Герм, не дуйся, прости!
Тебя заинтересует то, что я расскажу. Ты точно сможешь понять даже самые
сложные загадки.
Парень крепко обнял подругу и поцеловал ее в висок. Девушка смерила его

подозрительным взглядом, но немного оттаяла.
Им дали время добраться до своих спален, переодеться и взять нужные

учебники — первые пары отменили ввиду вчерашнего события. Вместо портрета
Полной Дамы там находился чокнутый портрет сэра Кэдогана, который
продолжал безумствовать в своем нелепом рыцарском духе — выслуживаясь
перед представительницами женского пола и угрожать мимо проходящим
парням.
Рассказать свое открытие по поводу Люпина Гарри так и не удалось: все

учителя будто сговорились против мальчика. Взрослые буквально под конвоем
провожали его из кабинета в кабинет!
Профессор МакГонагалл даже попыталась открыть мальчику жуткую

«тайну». Но Гарри только безразлично махнул рукой: бесконечные обвинения в
сторону Сириуса порядком надоели, а постоянное беспокойство о его
безопасности и вовсе вымораживало.
«Сколько можно, в самом деле! Неужели обыкновенный преступник, истощенный

и сошедший с ума, может быть сильнее и зловреднее Волдеморта на первом
курсе?! Квиреллу было плевать на распрекрасную защиту замка! Темный Лорд
прет, как таран, со своей ненавистью, и его не остановит ни патруль, ни стены
Хогвартса! И Волдеморт вхож сюда, как к себе домой. Он уже здесь. А Блэк —
просто человек. Уставший, одинокий и всеми презираемый.»
Похоже, преподаватели считали иначе.
На тренировке Поттер отвел душу: снова в небе! Мальчик не представлял

себя без полетов, без шума ветра в ушах, без скорости. Это невероятное чувство
невесомости, свободы и адреналина в крови — под ногами огромное расстояние,
воздух и ничего более. Ни странных анимагов, ни путешественников во времени,
ни назойливых профессоров.
Так как завтрак эльфы подали прямо в гостиные факультетов, студенты

вернулись в Большой Зал только к обеду. Столы уже стояли на своих местах, а
праздничного убранства будто и не было вовсе.
Заметив знакомый силуэт за слизеринским столом, Гарри наспех сказал

друзьям, что поговорит с ними позже, и чуть ли не бегом ринулся к Реддлу.
— Привет, — он плюхнулся рядом с ним, чувствуя непередаваемое удовольствие

от долгожданной встречи и близости. Кажется, с двух сторон одновременно.
168/461
Том внимательно посмотрел в глаза мальчика и кивнул, возвращаясь к жареной
картошке. Слизеринец выглядел устало, примято, как и сам Гарри. И был
довольно задумчив, погружен вглубь себя. Он не спешил начинать диалог
первым, и гриффиндорец спросил, волнуясь:
— Как ты? Почему не ночевал вместе со всеми?
— Разве я обязывался перед тобой отчитываться? — резковато ответил вопросом

на вопрос Реддл, сведя к переносице брови.
Разобиженный Гарри поднялся на ноги, чтобы уйти, но рука Тома, грубовато

перехватившая предплечье мальчика, рывком усадила уязвленного
гриффиндорца на место, и тот едва не отбил все ягодицы о лавку.
— Тише, Гарри, — вид тут же стал виновато-невинный, а голос мягкий и сладкий.

— Просто немного не в духе. Не обижайся на меня. Погулял немного в лесу.
Мальчик не поверил Реддлу ни на кнат, но все же успокоил обиду и гнев, не смея

испытывать негативные эмоции к человеку, который сейчас так нежно обнимает
и практически воркует над ухом.
Осознав, что Том делает это на глазах у недовольных слизеринцев (и крайне

напряженных учителей), Гарри быстро откинул чужую руку со своей спины,
сдержанно кивнув. Второй парень удовлетворенно хмыкнул и продолжил
обедать.
«Хитрец. Так и не сказал, чем занимался ночью. Однако Том прав — он вполне
волен хранить свои волдемортовские секреты, впрочем, как и я — свои.»
— Гарри, эй, Гарри!
Волшебник с обреченным стоном повернулся в сторону быстро идущего к

чужому столу Вуда. Тот явно намеревался продолжить спортивные и шпионские
нравоучения на новом уровне.
— Идем, есть разговор.
— Видишь ли, я ем, — хмуро отозвался гриффиндорец, покосившись на

невозмутимого Реддла. — Нельзя позже?
— Нет, Поттер, нельзя! — капитан сборной скрестил руки на груди и воинственно

обозрел окружение своего верного победоносного ловца.
— Будто нам интересны ваши глупые «секретные» тренировки, — хмыкнул

какой-то старшекурсник, вызвав у своих соседей смех, а Оливер покраснел от
злости.
Гарри закинул последнюю гренку в рот и поднялся из-за стола, рассудив, что
лучше разнять едва разгоравшуюся бессмысленную ссору, чем продолжать
давиться едой под крики и оскорбления. Чушь. Полная чушь.
— Ладно, идем.
169/461
Даже не взглянув на Реддла, Гарри быстро зашагал рядом с капитаном команды
прочь. Завернув за угол какого-то коридора, Оливер Вуд припечатал мальчика к
стене и рассерженно заговорил:
— Гарри Поттер, завтра матч, а ты спокойно рассиживаешь у врага! Не забывай,

на поле ты мне нужен целым и невредимым. Слизеринцы спят и видят, как бы
заполучить себе кубок. Но этому не бывать! Ты должен быть в форме, Гарри. Все
ясно? На сегодняшней тренировке ты постоянно зевал и чуть не нарвался на
бладжер! Хотя тут вина Джорджа… Завтра ты должен сиять на поле как звезда,
усек? И чтоб выспался! Перед матчем желудок не набивай, но плотно поужинай.
Гарри вяло отмахивался от парня, не воспринимая всерьез угрожающий мрачный

тон.
«Ну в самом деле, детский сад. Я буду играть на поле ровно так, как играл
всегда.»
— Оливер, я все понял, хватит мутить воду. Мы сидим перед носом у директора,
что они могут мне сделать?
— Они же слизеринцы, — страшно зашептал Вуд, и Поттер согласно хмыкнул.

— В общем, так. Если хоть кто-нибудь косо на тебя посмотрит — сразу говори
мне. Мы уроем каждого, любого, кто помешает победе. И метлу проверяй чаще.
Не забудь про очки и обувь! И ужин.
— Может, мы его уже прокляли, откуда тебе знать? — послышался знакомый,

язвительный голос, и оба парня вздрогнули от неожиданности.
К ним неспешно приближался Эндрю, с прищуром рассматривая недовольных

игроков, забившихся в угол коридора.
— Чего пришел? — моментально набычился Оливер, заслоняя собой

демонстративно закатившего глаза Гарри, готовый встретить грудью любую
драку.
— Да вот, решил немного поговорить со своим другом, поколдовать над его

метлой и мантией, — слизеринец насмешливо улыбнулся, развеселившись от
почти материнской заботы капитана гриффиндорской сборной.
— Что ты сказал?!
— Все в порядке, Вуд, — Гарри подошел к Каресбиусу, показывая свое

дружелюбие и доверие к слизеринцу. — Увидимся завтра на поле. Ужин и очки, я
все понял.
— Смотри в оба глаза, — кинул последнее предупреждение капитан, с открытым

подозрением поглядывая на четверокурсника.
Он ушел дальше по коридору, а Эндрю присвистнул:
— Во дает. Это у вас такой капитан?
— Ты не представляешь, как он изводит близнецов Уизли, которые, бывает, и

тренировки пропускают, и метлы портят, и сами себе вредят, — покачал головой
170/461
мальчик. На пристальное разглядывание недоуменно нахмурился: — Что-то не
так?
— Выглядишь усталым.
— Тренировка.
— Завтра совсем нелетный день, хм?
— Ну да, а ваша сборная решила переждать дождичек в тепле, — невольно

прорычал гриффиндорец, раздосадованный поведением Малфоя и его дружков.
Как же, ручка болит, конечно!
— Это же не от меня зависит, чего ты злишься? — Каресбиус мило улыбнулся.

— В любом случае, удачи завтра на матче.
— Спасибо.
П.с. насколько я поняла, если добавить работу в новый сборник, то оповещения о

добавлении новой главы появляется.
171/461
Глава 12. Разрешение на смерть
Что-то было не так.
Весь путь от замка к квиддичному полю Гарри снедали беспокойство и тоска.
Он не мог дать определения своим чувствам, не мог их объяснить, не мог

даже ухватиться за мелькавшие тяжелые мысли в голове. На периферии
сознания он слушал последние наставления Вуда, мало замечал бушующую
природу, не слышал рёв трибун.
Мальчик усиленно прислушивался к своей внутренней тревоге, которая

тяжелыми путами сжимала грудную клетку.
Сильнее, чем когда-либо.
Из-за Реддла.
Проснулся мальчик на взмокшей от пота кровати, тяжело дыша и испуганно

вздрагивая от зловеще позвякивающего стекла в окнах, обдуваемых всеми
ветрами.
Вновь кошмар.
Гарри не помнил содержания сна, но в голове все еще стояло эхо далекого
страшного гула. Мальчик вздрагивал от каждого шороха, а звуки за окном
заставляли подпрыгивать на месте.
Солнце еще не встало, но звезд не было видно — предвестие дурной погоды

на весь день. На улице назревала страшная буря, и от темных туч не было видно
неба. Соседи по комнате ещё спали, поэтому мальчик, бережно поправив и
подоткнув одеяло Рона, тихо выскользнул из спальни, с ухмылкой заметив
проскользнувшего мимо него Пивза, который, видимо, намеревался обломить
кому-то последние часы сладкого сна.
«Нет, Пивз, не в этот раз.»
В Гостиной было по-утреннему тихо и прохладно, свечи и камин уже

погасили, а вся комната тщательно убрана. Где-то за окном тяжело и зловеще
завыл ветер, и тяжелые холодные капли с гулким стуком забарабанили по
стеклу и камню. Начался самый настоящий ливень. Даже в замке мгновенно
запахло озоном и мокрым деревом Запретного Леса.
Гарри с ногами забрался на диван и укутался лежащим рядом пледом, чтобы

не окоченеть, затем открыл прихваченный с собой дневник и щелкнул
шариковой ручкой. Усмехнулся: Реддл был не в восторге от этих «идиотских
маггловских штучек», как он их брезгливо окрестил, но позлить слизеринца —
дело благое, даже несмотря на то, что он любит мстить. Даже несмотря на то,
что это великий и ужасный Лорд-мать-его-Волдеморт.
172/461
Хотя от этого еще забавнее.
«Доброе утро, Реддл. Ты спишь?»
«Реддл. Просыпайся, Реддл.»
Спустя несколько секунд появились следующие строки:
«Дьявол, Поттер. Спал. Какого черта тебе приспичило в такую рань?!»
Отфыркавшись при виде маггловских ругательств, Гарри продолжил писать:
«Ты же не думал проспать матч? Реддл, я не позволю тебе отсиживаться в

замке, пока я успешно ловлю снитч! Кто же тогда будет дарить мне овации?»
«Ты всегда такой отвратительно бодрый по утрам?»
Гарри чувствовал его раздражение, не удивляясь этому. Связь уже казалась

естественной.
«Не злись, я же не виноват, что ты такой соня. Тебя, кстати, не удивляет, что я
догадался, какое у тебя настроение?»
«Идиот. И фллобер-червю понятно, какое у меня сейчас настроение. Из-за тебя,

между прочим. Дай мне поспать!»
«И не подумаю. И ты не прав.»
«В чем же, Поттер?»
Гарри удовлетворенно хмыкнул, почувствовав вторую волну сильного

раздражения.
«Говори уже, невезучее ты создание. А про настроение все и так ясно — связь
делает наши эмоции доступными друг другу, если не запечатывать их в себе.»
«Не хочешь встретиться? У меня еще есть время перед матчем. Ты все равно уже
проснулся. Тем более вчера ты, мягко говоря, меня отшил.»
«Прибереги эти маггловские выражения для своей Грейнджер. Хорошо. Через

десять минут буду ждать тебя в Большом Зале.»
Гарри захлопнул дневник и полетел в комнату, чтобы переодеться. На той же

скорости помчался на первый этаж, прихватив с собой сумку. Весь замок
173/461
окутывала предрассветная мгла, факелы едва горели, а в пустых коридорах
раздавалось эхо мощного дождя с улицы, вторящее унылому завыванию ветров и
сквозняков. Изредка мелькали далекие молнии.
Там его уже ждал злой невыспавшийся Том, нервно постукивая носком туфли
по полу и скрестив на груди руки. В полумраке спящего замка его силуэт
смотрелся донельзя мрачно. Под глазами залегли тени, лицо приобрело
болезненную бледность. По всей видимости, часы оборванного сна и без того
были слишком короткими, тревожными или беспокойными.
Удивленный мальчик приостановился возле друга, во все глаза разглядывая

необычно-плохое состояние слизеринца.
— Боги, что с тобой?
— Будто ты сам выглядишь лучше, — прохладно огрызнулся Реддл, так же

внимательно разглядывая Гарри.
Тот неопределенно пожал плечами и оглянулся по сторонам. Не обнаружив

никого в просторном темном зале, он быстро подошел к слизеринцу и заключил
парня в немного неловкие объятия, зная, что Тому непременно станет чуточку
легче. И правда, странник прошлого глубоко вздохнул и расслабился, несильно
обнимая Поттера в ответ. Гриффиндорец в тот момент подумал, что даже
невесомое сжатие этих рук было колоссальным. Щеки немного горели.
— Ну вот, — прошептал Гарри, прислонившись лицом к груди парня и слушая его

ровное дыхание с мерным стуком сердца. Отчего-то кожа на щеках запылала
сильнее. — Теперь тебе лучше?
— Какое бездарное использование магической силы, — произнес Реддл в ответ,

рассеянно проведя ладонью по чужой спине и обрывая движение на тонкой шее.
— С ее помощью мы можем быть неограниченно могущественными,
непобедимыми в бою, а ты тратишь нашу магию на простые объятия.
— С кем ты драться-то собрался? — Гарри был рад, что его лица сейчас не было
видно. Слова Волдеморта больно резанули мальчика, заставив почувствовать
страх и неуверенность. Понимание. Даже с потерянными воспоминаниями
человек не меняется. — Какой бой? Сейчас мирное время, мы учимся в школе.
— А в моем времени идет война, — Том не мог видеть выражение лица Гарри, но
прекрасно чувствовал его настроение, поэтому и сам беззастенчиво пользовался
их странной связью: пробрался левой рукой за воротник к открытой шее
мальчика и погладил теплую кожу пальцами. Мерцающие искорки немедленно
окутали место соприкосновения, особенно выделяясь в неосвещенном Большом
Зале. — И быть магически сильным может помочь остаться в живых. Кто знает, в
какой момент на приют может упасть бомба? А такая связь, как у нас, может
породить такую мощную защиту, что она смогла бы закрыть не только меня
самого, но и все здание.
— Но меня в твоем времени нет, — Гарри разомлел от контакта кожи с

прохладными пальцами слизеринца и улыбался, несмотря на метавшиеся в
голове печальные тревожные мысли. — Кто знает, когда ты сам там окажешься
вновь? Когда вернешься обратно? И вряд ли когда-нибудь там окажусь я. Все это
не будет иметь значения в прошлом, где не будет ни меня, ни моей магии. Да и
174/461
ты меня уже не вспомнишь.
— О чем это ты? — Реддл оторвал от себя гриффиндорца и неожиданно сердито

встряхнул парня. — Что тебе известно о моей памяти?
— Только то, что сказал профессор Дамблдор, — удивленный волшебник честно

признался: — Он рассказал, что ты не вспомнишь это время, как только
вернешься назад.
Реддл тихо застонал и отошел в сторону, пораженный услышанным.
— И ты молчал?!
— Я думал, ты знаешь.
— Ни черта ты не думал. Будто меня волнуют ваши с Дамблдором секреты. До

сих пор не доверяешь мне, а, Поттер? Я застрял в чертовом будущем, а ты
посчитал нужным скрыть от меня такую важную информацию?! Ты такой же, как
они, — Реддл разъяренно шипел, окончательно выйдя из себя. — Я пленник этого
времени, а не неблагодарный гость, которого все только и ждут, чтобы выгнать
прочь. А может, ты просто следишь за мной для своего любимого директора?
Доносишь о каждом шаге?
Гарри молча повернулся к парню спиной, опустошенный и подавленный, и

просто ушел, не сказав ни слова.
Он настолько поразился отношением Реддла к нему, что добирался до башни

на автопилоте.
«Так вот, о чем он думает. Вот, кем меня считает. Что я там себе навыдумывал?
Ах да, дружба. Этот идиот либо действительно считает меня таким уродом, либо
просто сорвался с утра пораньше. Надо же было мне разбудить этого засранца?!
Да что с ним творится в последнее время? Что Я делаю не так?»
Уже у портрета сэра Кэдогана он пришел в себя и начал раздражаться. Гарри

подавил в себе желание вернуться к обнаглевшему Темному Лорду и начать
ругаться. Каков нахал! Вот они обнимаются, а вот уже ругаются! Даже Рон не
страдает такой частой сменой настроения. Но портрет уже открылся и оттуда
начали выходить зевающие сонные ученики, слабо приветствуя Гарри и желая
ему удачи на матче.
Мальчик плюнул на всю эту чепуху и затолкал собственную обиду куда

подальше, намереваясь найти друзей и пойти с ними на завтрак. За
гриффиндорский стол. И никаких больше Реддлов.
Промокший до нитки, Гарри взмыл в небо, с трудом удерживая метлу,

которую швыряло из стороны в сторону из-за сильных порывов ветра. Ливень
был такой силы, что не то что снитча, бладжера не увидишь!
Вуд где-то до хрипоты орал на зазевавшегося Фреда, но его голос перекрыл
175/461
мощный раскат грома, который на короткий миг оглушил трибуны и самих
игроков. Послышались визги с трибун, и Поттер невольно фыркнул. Неженки.
Гарри кружил над полем и сосредоточился лишь на двух вещах: поиск снитча
и удерживание метлы в воздухе. Вот, он заметил золотой проблеск, и... Внезапно
был сбит с толку, отчего тут же упустил предполагаемый снитч. Поттера окатило
едва заметной, но неожиданной волной магии, и мальчик понял, что Реддл все-
таки пришел на матч. Сердце забилось чаще.
Разозлившись на себя за подобную идиотскую реакцию, Гарри начал

наматывать круги над полем, словно коршун, сердито вглядываясь сквозь серые
потоки дождя, что то и дело заливал глаза, приводя в полную негодность
круглые очки.
Но снитч уже пропал.
Во время тайм-аута к Гарри подскочила промокшая до нитки и трясущаяся

Гермиона и что-то сотворила с очками, благодаря чему он смог прекрасно видеть
даже сквозь бушующую стихию. Парень сжал до хруста девочку в своих
объятиях, пробормотав искренние слова любви и благодарности, и вернулся к
игре.
Совсем окоченевший, Поттер стучал зубами и вертел головой, стараясь

охватить взглядом как можно больше воздушного пространства. Взгляд упал на
трибуны, заприметив там знакомого черного пса.
К удивлению мальчика, это придало сил, воодушевления и бодрости, а в

груди начало разливаться тепло.
Сириус тоже пришел за него поболеть.
Приободренный его появлением, Гарри взмыл вверх, уже не обращая

внимания на резко усилившийся холод. Вот только счастье длилось недолго.
Внезапное осознание того, что Седрик мчался за снитчем, буквально подбросило
Гарри на метле, и он круто развернулся, полетев к вражескому ловцу наперерез.
И «оно» случилось.
Звук пропал, будто все пространство вокруг него погрузилось в воду. Древко
промокшей метлы стало покрываться корочкой льда. Дождь все еще хлестал,
захлебываясь плачем, по трибунам прокатывалась волна из рук и вскакивающих
людей, но Гарри этого не слышал, не замечал.
Зато он чувствовал. Чувствовал и видел.
Холод сковал все движения, не позволяя мальчику вывернуть рукоятку

ледяной метлы, а то, что он видел перед своими глазами, привело
гриффиндорца в бесконечный ужас.
«Дементоры! Их сотни! Мне конец. Нужно срочно улетать, срочно сделать что-то,
нужно…»
Последним, что он слышал, были предсмертные крики матери, молившей

Волдеморта не убивать ее ребенка.
176/461
К своему неудовольствию, в чувство привели громкие голоса близнецов
Уизли. В палате Больничного Крыла было настоящее столпотворение: вся
команда, грязная и мокрая до нитки, и Рон с Гермионой, глядящие на пациента с
глубокой тревогой и паникой.
Заметив, что ловец проснулся, все тут же кинулись к кровати, облегченно

вздыхая и улыбаясь. Выслушав достаточную порцию поддержки, Гарри с ужасом
узнал, что они продули. Матч проигран. Гриффиндор больше не участвует в
итоговом соревновании.
Из-за ловца.
Он виноват.
Парень с молчаливой благодарностью наблюдал за тем, как подавленных

игроков выгоняет прочь новая заместительница мадам Помфри, позволив
лучшим друзьям остаться рядом с пациентом: они были относительно чистые и
спокойные. И вряд ли кто-то сумел бы прогнать их прочь.
— Дамблдор был в гневе, — вещала Гермиона надтреснутым голосом, все еще не

придя в себя. — Мы думали, что все… Их было так много! Директор что-то
наколдовал, как профессор Люпин в поезде, и им пришлось тебя оставить. У
меня чуть сердце не выскочило! Ты падал с огромной высоты! Без сознания!
Дамблдор ничего никому не сказал…
Гарри крепко сжал дрожащую ладошку девушки и прижался к ней лицом на

пару секунд. Грейнджер не должна так страдать. Все в порядке. Просто
проигранный матч.
— Давно я тут лежу?
— Минут тридцать, — с готовностью сообщила девушка, протянув другую руку и

пригладив волосы Поттера, убирая со лба. — Тебя Костон видеть хотел. Я
должна была сказать.
— Ну, как хотел… Чуть Большой Зал не разнес, — ошарашено хмыкнул Рон,
присев на кровать друга. — Да вот только Дамблдор увел его от греха подальше.
Поттер нахмурился. Опять Реддл. И все-то с ним всегда неладно.
— Что такое?
— Выброс у него был. Магический, — тихо ответила Гермиона, отворачиваясь.

— На первом этаже в окнах выбило все стекла. Кажется, он вначале совсем
оцепенел. Марволо. Сидел рядом с нами на трибунах, а когда ты свалился с
метлы, упал, и мы кинулись на поле — Костон остался сидеть на месте. И,
клянусь, он сидел там, даже когда все уже ушли в замок!
— Зато потом, — Рон веселился, вспоминая события, которым стал

свидетелем. — Сидим, значит, ждем вердикта Дамблдора… Седрик куксится и
177/461
страдает, мол, «это нечестно!» Малфой, дерьмо гиппогрифа, что-то орет на
языке идиотов, половина учеников гадает: мертв ты или нет. И тут в зал влетает
Костон! Мокрый до нитки. Орет, шипит, рычит, чтобы его пропустили в
Больничное Крыло, весь трясется, то ли злой, как черт, то ли потрясенный, кто
его знает? Похоже, решил, что ты мертвый! И точно спятил.
— А Дамблдор не позволил ему, — Гермиона покачала головой, напротив,

обеспокоенно хмурясь. Она не разделяла веселья друга. — Никогда бы не
подумала, что лицо Марволо может выражать такую ненависть. Так нельзя.
— И тут — на тебе! Все стекла вышибло ударной волной, но учителя поставили

над нами щиты от осколков. Никто не пострадал, конечно. Зато криков-то было!
А твоему слизню хоть бы хны. Стоит себе напротив директора, спокойный стал,
равнодушный, ну, точно психопат. Тогда-то и у меня поджилки затряслись,
каким страшным был…
— В общем, — сглотнула Гермиона. — Все очень волновались. Ты бы поговорил с

ним, я очень беспокоюсь за его состояние. Это ненормально. Его поведение —
ненормально.
Пораженный услышанным, Гарри лежал на кровати, приоткрыв от удивления

рот.
«Невероятно! Совсем умом тронулся! Мантикора его подери, что с ним сегодня
такое?! Это простое падение! Обыкновенные травмы!»
— И, да, Гарри, твоя метла… — Гермиона замялась и отвела погрустневший

взгляд. — Она попала в Гремучую Иву и та… Сам понимаешь. В общем, метлы
больше нет, прости.
Она покосилась на мешок с останками Нимбуса, лежащий возле кровати, и вновь

пригладила голову друга. Тот оглушенно молчал.
Целительница заглянула к друзьями и велела им оставить Поттера до утра.

Пожелав мальчику скорейшего выздоровления и хорошего сна, они нехотя
вышли из палаты, пообещав в скором времени вернуться, принести покушать и
что-нибудь почитать. Гарри рассеянно кивал, не сводя взгляда со свертка.
«Моя метла… Моя непобедимая прекрасная метла. Как же теперь мне…»
Погрузиться в сожаления ему не дала резко распахнувшаяся дверь, которая

заставила парня вздрогнуть. Почувствовав и узнав посетителя, Гарри немного
напрягся, не зная, чего и ожидать. Криков? Драки? Слезливой драмы? Но Реддл
подлетел к кровати и принялся поспешно ощупывать и осматривать Гарри,
который порядком ошалел от подобной бесцеремонности.
— Эй! — возмутился маг, когда холодные руки Тома начали забираться под
пижаму, ощупывая выступающие ребра.
— Ты непрошибаемый невезучий идиот! — прорычал слизеринец, грубо притянув

к себе Поттера, сдавливая того в крепких, будто змеиных объятиях, да так, что у
мальчика чуть глаза на лоб не полезли. Это походило даже не на объятия, а на
самую настоящую атаку.
178/461
— Отпусти! Задушишь!
— И не подумаю. Заткнись, — рассерженно ответил Реддл где-то над головой

сопротивлявшегося мальчика. — Думал, сможешь так просто от меня
избавиться? Я не вернусь в свое время, пока сам того не захочу. И не позволю
тебе сбежать, не разрешу умереть. Ты меня слышишь? Не разрешу.
Гарри от удивления даже отбросил попытки посильнее лягнуть сдавливающего

его ребра спятившего Тома.
«Что за... Я не ослышался? Это таким образом он извратил заботу? И что мне с
этим делать?»
— Ну что ты, как маленький, — прохрипел Поттер, обессиленно привалившись

грудью к груди Реддла. Он вновь чувствовал его учащенное дыхание и
сумасшедшее сердцебиение. Пальцы еще сильней сжали плечи, оставляя
синяки. Действительно волновался и переживал. — Тут я, живой и невредимый.
На матче же был Дамблдор, что ты так переживаешь? Просто игра в...
— Он мог и не успеть! — рявкнул слизеринец, борясь с желанием навесить

оплеух этому дурному мальчишке. — В моем времени тебя бы уже не спасли. Не
было подобных заклинаний! Дементоры, падение с такой высоты… Ты был бы
мертв еще на спортивном поле. Дементоры. И почему именно ты?!
— Карма, — буркнул Гарри, будучи солидарным с последним вопросом Реддла.

Да, почему именно он? Почему всегда он?
Почему все, кроме лучших друзей, думают, что быть на грани смерти для него в
порядке вещей? Похоже, Реддл приходит в ужас от подобного. Поттер был
благодарен разделить с ним эти эмоции.
— Ну все, все, — Гарри предпринял попытки успокоить Тома, так как дышать
становилось совсем тяжело, и он, с большим трудом высвободив руку, принялся
ласково гладить Реддла по мягким темным кудрям, успокаивая, будто ребенка.
Тот немного расслабился и прикрыл глаза, вдыхая уже привычный запах

Поттера, убеждая себя в том, что все-таки не потерял его, их чудесную магию и
ощущения чужих эмоций. И их последним разговором стала не бессмысленная
ссора. Все казалось глупым и бессмысленным на фоне вероятной гибели
Поттера.
— Чего ты в Большом Зале устроил?
— Дамблдор не хотел мне ничего говорить, — едко выплюнул слова Том.

— Смотрел как на врага. Словно я ничего не стою для простого ответа. Он уже у
меня в печенках сидит. Грязная старая зазнавшаяся тварь.
«Но дело-то совсем не в Дамблдоре. Который вовсе и не обязан перед тобой

отчитываться. Тем более с твоим ужасным отношением к пожилому волшебнику.
Волдеморт и сам дедушка, конечно, но...» — заметил Гарри, но вслух, конечно,
произнес совершенно иное.
— Знаешь, не переживай так. Я здесь часто бываю, это нормально, — он вновь

пригладил еще влажные от дождя кудри. — Не повод для паники. Это спорт.
179/461
Травмы случаются.
— Дементоры — не повод для паники? Так обычно говорит ваш директор, когда
на его учеников нападают темные твари? — терпеливо сказал Реддл, чудом
держа себя в руках и отстраняясь, заглядывая в глаза мальчику. — Они —
воплощение смерти и страданий. Сеют панику и страх, забирают последние
крохи надежды и радости. Желание жить. Они питаются хорошими
воспоминаниями, счастьем. Сжирают все подчистую, оставляя за собой пустоту
боли и страха. И твой любимый директор допустил присутствие этих тварей
рядом со школой. Ты знаешь, что делают дементоры? Высасывают душу. Совсем.
Становишься овощем. Понимаешь? Это нельзя вылечить, нельзя обратить
вспять. Это хуже смерти. И они чуть было не поцеловали тебя.
Гарри поперхнулся воздухом.
— Чего?!
— Это так называется процесс высасывания ими души через рот.
— Вот мерзость, — мальчик поморщился, его всего передернуло. — Но я же не

преступник! Что им от меня надо?
— Откуда же я знаю? Может, все от того, что ты Поттер, — Реддл невесело

усмехнулся, окончательно приходя в себя и успокаиваясь.
«Смерть. Никогда о ней не думал так много и часто.»
— Реддл… Какое последнее Непростительное заклинание? — наконец, задал

давно мучивший его вопрос Поттер. Знал, какое. Он хотел услышать слова. И
только от одного человека.
— Авада Кедавра. Заклятие смерти.
«Смерть.»
Гарри завозился и устроился поудобней в объятиях парня, пододвинувшись

на койке, чтобы освободить слизеринцу место. Тот сразу же забрался на кровать
с ногами, заняв большую часть подушки. Они уже перестали удивленно
вздрагивать от мерного серебристого свечения, исходящего от контакта их
кожи, но при тусклом свете пасмурного дня — это свечение казалось особенно
таинственным и волшебным.
Гарри невольно засмотрелся мерцающей пылью, словно

загипнотизированный, полностью завороженный, бездумно поглаживая
оголенное запястье Реддла, которое покоилось на груди гриффиндорца. Позор
от собственного поражения, чувство потери и нарастающую странную
безнадежность вытеснило яркое магическое удовольствие, которое жаркими
волнами окутывало тело, радуя и успокаивая.
«Вот, значит как Он сделал это. Авада Кедавра. Всего два слова могли оборвать
мою жизнь. Как же в магическом мире просто и легко умереть. От двух слов. От
поцелуя. Упав с метлы.»
Полчаса спустя Гарри погрузился в мирный беззаботный сон, а Реддл призвал
180/461
книгу по трансфигурации, погрузившись в чтение.
Все выходные его продержали в Больничном Крыле, несмотря на честные

уверения недовольного Гарри, что он прекрасно себя чувствует. Рон был на
стороне недовольного друга, всячески пытаясь увести оттуда. То колдомедика
отвлечет, то возьмется брать Больничное Крыло штурмом. Правда, мадам
Трисса, колдомедик, почти сразу распознала жалкие попытки Уизли увести
больного из-под ее опеки, поэтому больше не велась на тщательно продуманные
«отвлекающие маневры».
Гермиона пропадала за домашним заданием, не сильно тревожась за Гарри:

уж кто-кто, а он не сможет удрать от цепкого взора слизеринца и
профессионального внимания мадам Триссы. Поэтому даже Рона не отчитывала,
когда тот брался докладывать ей о ходе операции по вызволению Гарри Поттера
из Больничного Крыла.
Сам Гарри воспринял его поддержку с радостью — уж больно достало

постоянное ворчание Тома Реддла над ухом, мол, это все для твоего блага, тупой
ты идиот. Блага! Поттер старался не думать, что все эти вещи вчесывает ему сам
Лорд Волдеморт. Конечно, самый благостный волшебник Британии. Какие
несусветные глупости. Смешно и грешно одновременно. Колдомедик быстро
сошлась с этим парнем (что и неудивительно: его очарование мощным потоком
атаковало несчастную женщину, которая была совершенно не готова к чарам
молодого и красивого Темного Лорда), поэтому они были заодно.
К Поттеру часто наведывались друзья, поддерживая затисканного

вниманием мальчика. Чего стоили цветы Хагрида, запах которых тяжелым
сладким ореолом еще долго витал по палате, даже после того, как Рон, не
выдержав, накрыл презент лесничего какой-то стеклянной крышкой.
Уничтожить их ему помешал Гарри, возмущенный таким обращением с подарком
друга. Невилл заглядывал пару раз, рассказывая о положении дел в школе.
К ужасу Гарри, Джинни прислала вопящую открытку, напомнив давний позор

на День Святого Валентина, когда ему пришлось слушать любовное признание
на глазах у всей школы. К облегчению мальчика, Реддл тут же сжег заклинанием
злополучный подарок, который отчего-то мозолил слизеринцу глаза. Хотя
Гермиона была только рада, ведь громкие завывания открытки мешали ей
читать. А сидела она за книгами постоянно, устроившись на соседней койке, и
мало обращала внимания на друзей. Иногда обсуждала особо заинтересовавшие
ее темы с Томом, который охотно заливался соловьем на всю палату, купаясь в
лучах восхищенного изумления девочки, которая неожиданно для себя
приобрела ценного и умного собеседника.
Гарри только смеялся, наблюдая за возмущенным Роном, которому очень не

понравилось, что Гермиона перешла на сторону слизеринца. Подумать только,
парень один единственный пытался «помочь» своему другу! Так он думал, когда
в очередной раз с видом отпетого заговорщика наклонялся к уху Гарри,
нашептывая новый коварный план. Казалось, сплочение Гермионы и Тома против
задумки распаляло только сильнее.
«По крайней мере, развлекусь. Какой же Рон замечательный.»
181/461
Гарри принял самый невинный вид, страшно заинтересовавшись
противоположной стеной, когда Уизли громко сообщил, что собирается принести
что-нибудь пожевать.
Гермиона на секунду смерила их подозрительным взглядом, но ничего не

сказала. Спустя некоторое время Рон вернулся, прихватив с собой пакет с
мятным печеньем (Гарри рассказал другу, как проникать в хогвартскую кухню).
Угостив всех сидящих в палате, он подошел к Гарри, протягивая печенье и ему.
Затем незаметно сунул мальчику в карман пижамных штанов мантию-
невидимку. После чего, довольный собой, уселся на соседнюю койку,
похрустывая сладостью, а Гарри мысленно поаплодировал за великолепную
актерскую игру.
Правда, радовались они рано: Реддл, уловивший изменение в настроении

Поттера, просканировал его ликующего друга прищуренным взглядом и кивнул
сам себе.
Вскоре мадам Трисса попросила друзей уйти (кроме Тома, которому что и
понадобилось, как пару раз показать белозубую обворожительную улыбку).
Реддл тут же устроился на одной кровати с Гарри, потеснив того в сторонку.
Затем попросту грозно предупредил, что поставил на вход сигнальное
заклинание.
Обреченно вздохнув, мальчик сдался, оставив и без того вялые попытки

сбежать.
Он ведь и сам радовался присутствию Тома, чего уж там?
Гарри проснулся, обливаясь потом и мелко вздрагивая.
Ему вновь снилось что-то ужасное, но пробуждение забрало остатки сна

вместе с памятью о нем. В ушах затихал какой-то жуткий звук, пальцы мелко
подрагивали. Он отчетливо ощущал смертельную усталость, злобу, ужас, горечь
потери. Чьи?
Гарри провел ладонью по лицу и с удивлением обнаружил, что плакал.
Да что с ним такое?! Какая расхлябанность!
Скинув невероятно жаркое одеяло, мальчик осмотрел темную палату и не

обнаружил там Реддла.
«В подземельях, наверное. Ну да, а ты уже решил, что он с тобой всю ночь

проторчит? Дурак ты, Гарри.»
Одиночество он воспринял остро, с тоской признавая собственное

поражение. Мальчик озлобленно ударил в мокрую подушку, ненавидя себя, свои
чувства и эту дурацкую связь. Он не обязан чувствовать себя одиноко лишь в
отсутствие Реддла под боком. Глупости. Это нормальное поведение парней. Что
еще за ребячество?
182/461
«Отвратительно. Я просыпаюсь от кошмара и в первую очередь ищу Волдеморта,
хотя я на девяносто процентов уверен, что именно Он играл главную роль во
сне. Да кто же еще. Обычно так и бывает. О, что сказала бы мама?»
Мысли о матери привели мальчика в еще большее уныние, и он тихо взвыл,

уткнувшись в многострадальную подушку, чтобы хоть немного приглушить звук.
При чем здесь родители? Поттер не искал любви, и любви у него было
предостаточно от лучших друзей, от семьи Уизли, теперь от Сириуса. При чем
здесь... Совершенно ни к месту вспомнились невероятно теплые губы Тома
Реддла, горячее сбитое дыхание на коже, ускоренный пульс, его руки,
полыхающие потемневшие глаза.
Гарри вскочил с кровати и несколько раз хлопнул себя по горящим щекам,

прогоняя прочь такие абсурдные мысли. Вопреки всему, волшебника бросило в
жар.
«Он не девушка! НЕ девушка! Тогда какого черта я испытываю такое влечение?!

Мне ПОНРАВИЛСЯ поцелуй, я не могу этого отрицать и закрывать глаза на
подобную странность. Это ужасно.»
Теперь Гарри не мог спихнуть эти абсурдные невозможные чувства и

ощущения только на магический отклик, ведь Реддла рядом не было. Однако
гриффиндорец продолжал думать о приятных прикосновениях, желал их и ждал
больше всего. Нового поцелуя?..
«Нет-нет-нет! Люпин прав: меня очаровали. Нет. Нет, это нелепо, Том рядом со
мной ведет себя как последняя слизеринская скотина. Но и… Он защищает меня.
Проявляет заботу, разве нет? А мои чувства к нему — не обязательно
привязанность или л… Лю...»
Гриффиндорец сильно испугался пришедшей мысли и побледнел, силком

обрывая навязчивый голосок в голове.
«Нет, я просто благодарен ему. Пытаюсь исправить Волдеморта, как и говорил

Дамблдор. Он говорил... Только что я для этого делаю? Обнимаюсь? Какая
глупость. Но это только из-за своих эгоистичных побуждений и желаний. Мне
нравится. Это приятно. Директор надеется на мою помощь, а я даже не знаю,
чем там занимается Реддл. Может, именно сейчас он все вспоминает и
возвращается, а я тут развожу сопли по поводу своих никчемных и никому не
нужных чувств?!»
Крепко разозлившись, Гарри решительно поднялся с койки и вытащил

мантию-невидимку, намереваясь отыскать Реддла. В любом случае — будет
знать, что тот делает. Конечно же, он не сможет остановить Волдеморта, если
тот задумает кого-нибудь убить, но…
«И я отвратителен. Том был прав насчет меня. Я продолжаю думать о парне в

таком ключе, и он бесконечно прав, не доверяя мне,» — горько думал мальчик,
крадущимися шагами направившись к выходу из больничного крыла. — «Он не
сделал никому зла. Ни мне, ни другим людям. Я могу доверять Тому. Нужно
просто проверить, где и что...»
Раздавшийся за спиной вкрадчивый негромкий голос заставил Гарри
183/461
подпрыгнуть на месте и тихо охнуть:
— И далеко ты собрался?
— Том? — Поттер оглянулся и вытаращил глаза на высокую темную фигуру, а

затем круто развернулся на месте, ощупывая грудную клетку и пытаясь
привести бешеное сердцебиение в норму. — Как ты тут оказался?
— Я никуда не уходил. А вот куда намеревался пойти ты сам? Ночью.
— Тебя искать, — честно признался мальчик, тщетно пытаясь успокоить и

ускоренное дыхание, возвращаясь к влажной от пота кровати. Немного подумав,
он пересел на соседнюю, взбивая подушку. От присутствия слизеринца руки
отчего-то начали слегка подрагивать.
— Меня не нужно искать. Я заходил к мадам Триссе. Как ты?
Реддл присел рядом с нервозным на вид мальчиком и положил ладонь на щеку

гриффиндорца. В слабом свете мерцающей магии он рассмотрел тревожное
выражение лица. Челка была мокрой от пота, а глаза лихорадочно блестели.
— Опять дурной сон? — дождавшись кивка мальчика, Том нежно погладил щеку
кончиками длинных пальцев, немного задевая губы подростка, чувствуя, как у
него самого от этой ласки учащается пульс. — Постарайся заснуть. До рассвета
еще далеко, а завтра пары. Я буду рядом.
Гарри послушно улегся на кровать, не смея перечить Реддлу в такие редкие

минуты странной нежности. Более того: вряд ли бы он сумел произнести нечто
внятное. Щека от прикосновения чужой теплой кожи горела огнем. Сердце
громко стучало в грудной клетке, не собираясь успокаиваться. Воспоминание о
поцелуе плотным слоем забивало мысли.
Пришло долгожданное облегчение, и все вопросы рассыпались прахом под

гипнотическими голубыми глазами. Магия дурманила и сбивала с толку. Кошмар
отходил на второй план, забываясь окончательно.
Ведь Реддл действительно был рядом.
184/461
Глава 13. «Трезвая оценка ситуации, ум и
возраст»
Понедельник начался сумбурно.
Ранним утром в палату ввалился растрепанный и донельзя сонный Рон,

намереваясь первым забрать друга из Больничного Крыла. Только вот откуда он
мог знать, что Реддл останется там с ночевкой?
И рядом не было Гермионы, чтобы сдержать его потрясенный крик:
— ГАРРИ?! ПОЧЕМУ ВЫ НА ОДНОЙ КРОВАТИ?!
Рон смотрел во все глаза на открывшуюся ему картину: лучший друг лежал в
тесных объятиях с парнем! Да еще и со слизеринцем! Рука не особо любимого им
Костона крепко обвивала талию Гарри, а сам парень практически на нем лежал,
подмяв несчастного пленника своей дружбы под себя. Благо, Гарри лежал на
животе, повернувшись к слизеринцу макушкой, поэтому Рон не так сильно
травмировал свою нежную психику.
Поттер дернулся, резко просыпаясь и испуганно озираясь по сторонам в

поисках врага. Но найдя только пунцового от смущения друга у входа в
Больничное Крыло, тихо зевнул и вновь прикрыл глаза, наслаждаясь приятной
тяжестью на своей спине. Все было в порядке.
— Который час, Рон?.. Темень же еще, и шести нет...
Гарри медленно открыл глаза и с немым ужасом уставился на

шокированного увиденным гриффиндорца, который беззвучно открывал и
закрывал рот, тыкая пальцем в сторону койки.
«Представляю, о чем он подумал. Ну не говорить же, что мы спим вместе из-за

совместимой магии, которая дарит нам почти наркотическое опьянение, в самом
деле! Даже звучит нелепо. Может, просто промолчать и все само собой
образуется?» — с надеждой подумал Гарри, начиная тихонечко вытаскивать из-
под себя руку Реддла, стараясь не соприкасаться с ним кожей.
«Вот мордредов сапог, ведь проснулся, я точно знаю!» — Гарри раздраженно

ущипнул парня в наглую руку через ткань пижамы. Удовлетворенно услышав
тихое шипение в ответ, мальчик завозился основательнее.
Наконец, злой, как раненая мантикора, Реддл вскинул голову и свирепо

посмотрел на Рона, посмевшего разбудить его настолько рано. Руку из-под груди
Гарри убрал, но тут же опустил ладонь на его спину, не дав младшему
волшебнику подняться с койки. Тот обреченно фыркнул, даже не пытаясь
выбраться из постели в такую рань.
— Чего пришел, Уизли?! — холодно и тихо спросил Том, который, в отличие от

Поттера, совершенно не выглядел сонным и потрепанным. Вот что значит:
моментальная готовность к бою.
185/461
— Как... Вы... Вы что... — Рон смущенно шмыгнул носом. — Переспали, что ли?
От неожиданности Гарри испустил неопределенный хрипящий звук и сам

раскраснелся, тут же попытавшись вскочить с кровати. Наткнувшись спиной на
чуть ли не каменную ладонь, только повернул голову и яростно зашептал:
— Чего орешь, дурья башка?! Конечно же нет! Сколько мне, по-твоему, лет?! Мы
в Больничном Крыле! Я не...
— Ну все, ладно-ладно, — Рон попятился к двери, оборонительно приподняв

руки. — Ты только знай, я совсем не против, ну, насчет твоей ориентации, но
лучше бы это был гриффиндорец...
— Рон!
— А вот не шучу, — рыжий мальчик пришел в себя, а его губы растянулись в

широкую довольную улыбку. — Выбирай-ка ты кого-нибудь посущественнее, а то
я на вашу с Марволо свадьбу приходить не собираюсь.
— Пошел вон! — вскричал Гарри, давясь и захлебываясь воздухом, а Уизли

выскочил за дверь, смеясь во весь голос. — Вот дурачок. Теперь же не отстанет!
Ведет себя иногда хуже Джорджа.
— Джорджа?
— Брат его старший, — фыркнул парень. — Дай мне перевернуться, мне так
дышать трудно.
Почувствовав, как исчезла давящая и удерживающая на месте тяжесть, Гарри

перекатился на спину и прикрыл лицо руками, чтобы — не дай Мерлин! — не
столкнуться взглядом с глазами Реддла. Какой стыд.
Однако его попытку трусливо спрятаться от смущения прервали, когда

слизеринец настойчиво отвел руки мальчика в разные стороны, прижав запястья
по обеим сторонам от смущенного и розового лица. Тот даже испугался, заметив
на лице Тома широкую улыбку и подозрительно блестящие глаза.
— Так значит, тебя всего лишь волнует свой возраст и место проведения
полового акта? — Реддл совершенно бесстыдно оседлал костлявые бедра
мальчика, отчего тот широко распахнул глаза. — Ничто другое тебя не
останавливает, м-м, Гарри?
— Ты... Ты чего? — растерялся мальчик, от удивления даже не пытаясь

вырваться.
Том наклонился к лицу Гарри и тихо зашептал ему на ухо:
— Хочешь, займемся тем, что предложил твой друг-болван?
— Что? Реддл... — Гарри чувствовал обжигающее дыхание у ушной раковины и

мягкие щекочущие волосы на щеке. Голос звучал слабо и как-то сдавленно: —
Как ты можешь это говорить? Шутишь, что ли? Так вот знай, это ни капельки не
смешно.
186/461
— Кроме шуток. Совсем скоро наша магия будет способна вызвать взаимное
возбуждение. И что же ты с ним будешь делать? — от низкого вкрадчивого
голоса Поттер весь покрылся мурашками, а тело бросило в жар.
— Ты же знаешь, что мне всего тринадцать? Дин... — Гарри неуверенно замялся,

отводя взгляд. Что еще за паскудные темы обсуждений с Волдемортом?.. — Дин
говорил, что заниматься... Ээ... Сексом люди начинают гораздо позже. Хватит.
Он поджал губы, разрываясь от желания оказаться от Реддла как можно дальше

и желания коснуться чужого лица своей щекой. Они были так близко, что
мальчик ощущал мощную магию путешественника во времени почти как свою
собственную, чужое дыхание и жар кожи.
— Да твои друзья настоящие профи в этом вопросе! — расхохотался Том,

отклонившись назад. Впрочем, на его лице застыло легкое разочарование: — Но
ты прав, ты еще слишком маленький.
Впервые Гарри ничего на это высказывание не ответил, понимая, что спор

приведет к плачевным результатам.
«Некоторые вещи мне следует забыть навеки вечные. Перед тем, как написать о
них настоящему Волдеморту. Добавить к списку вещей, способных вызвать у
сволочи инфаркт. Мы говорили с ним о сексе. Да меня самого сейчас удар
хватит!»
— Тебя зельем, что ли, опять опоили? — с подозрением спросил мальчик,

недоверчиво осматривая оседлавшего его слизеринца. Но тот лишь высокомерно
усмехнулся и перекатился на бок, чем вызвал громадное облегчение у Поттера.
— Нет. Просто стала интересна твоя реакция.
— Она отрицательная! — возмутился Гарри, а сам досадливо морщился: близость

Реддла приносила ему радость. Он лгал.
— Ага. Особенно это подтверждают твои стоны во время нашего поцелуя, — Том
чувствовал торжество из-за своего влияния на гриффиндорца. — Даже не думай
обвинять связь: она лишь подогревает твои чувства, а не навязывает.
— К-какие чувства? — испугался Гарри, вытаращив глаза на слизеринца. — Мы

же друзья. Друзья же?
Неуверенность в голосе разозлила Реддла.
«Идиот. Такой идиот. Что ему может быть непонятно? Кажется, я заслужил хотя
бы некое подобие доверия. Мальчик слишком насторожен и недоверчив для
своего возраста, когда львята обзаводятся тонной друзей. Такое поведение
присуще не иначе как слизеринцам. Может, в роду Поттеров это первый
гриффиндорец? Нужно узнать больше о родителях мальчишки.»
— Друзья, — твердо сообщил Том, повернув голову к Гарри. Взгляд потемнел и

был нечитаемым. Впрочем, эмоции парня Поттер все равно почувствовал.
Разочарование и раздражение. — Но это не значит, что мы должны остановиться
на этой стадии взаимоотношений.
187/461
— О чем ты?
— О том, что мы не должны мешать происходящему. Тебе понравился поцелуй.

Так почему ты должен прятать это в себе?
— Я не прячу, пр... — Гарри захлопнул рот, поняв, что только что проболтался.
Теперь начал раздражаться и он. — Это не важно!
— Важно, Поттер, что ты там опять скрываешь? — Реддл крепко злился

непонятно на что. — Тебе настолько противны мысли о получении удовольствия
от меня и моей магии?
— Хватит говорить смущающие вещи, иначе опять разругаемся, — недовольно

ответил красный, как вареный рак, Поттер. — Во-первых, ты слишком торопишь
события. Мы ведь всего лишь друзья, верно? Да и то, ты как-то слишком легко
обвиняешь меня во всех грехах. И просишь меня быть отзывчивым? Погоди, дай я
выскажусь! Во-вторых, где это видано, чтобы друзья целовали друг друга в
губы? Даже Рон, мой лучший друг, подобное не позволяет, тогда что не так с
тобой?
— Еще бы он позволял себе, — проворчал Реддл, которого чуть не вывернуло

наизнанку, когда он представил с Гарри кого-то другого. — Я не тороплю. И
разве те случаи считаются?
— А разве нет?
Поттер упорно гнул свою линию, не намереваясь уступать.
— В первый раз ты умирал. Во второй раз я не отдавал отчета своим действиям.
— Тем более. Зачем ты вообще поднимаешь тему, если делал что-то не по своей
воле? Это ничего не значит.
И Гарри отчаянно хотел завершить разговор. Эта тема всегда вгоняла в краску, а
уж говорить об этом с Реддлом! Но тот упорно не желал заканчивать спор,
настаивая на чем-то своем. На том, что Гарри пока не мог понять.
— А кто сказал, что я не хочу сделать это еще раз? — невозмутимо ответил Том.
— Какой смысл отказывать себе в удовольствии?
— Мы парни. Оба.
— Думаешь, я не заметил? — Реддл не смог подавить смешка. — Нашел новость.

Но, поверь мне, в этом нет ничего плохого. У магглов оспаривается, а у нас такие
отношения считаются нормальными. Ты слишком зациклен на мнении общества,
которому, по сути, на все чужое плевать.
Вот теперь слизеринец говорил самым убеждающим и самоуверенным тоном, из-

за которого Гарри невольно обрывал все свои сомнения на корню.
Волдеморт умеет убеждать.
— Правда?
188/461
— Конечно. Думаю, больший фурор произвел тот факт, что мы с разных
факультетов. И то, что ты оказался настолько пьяным, что тебя буквально
волокли по замку.
— А Дамблдлор...
— Какое тебе до него дело? Разве это он должен командовать твоей жизнью?
Где был директор, когда тебя похитил разыскиваемый всей страной преступник?
Или когда ты умирал от переохлаждения? Пауки в лесу? Летающая машина?
По лицу Реддла было видно, что он до сих пор приходил в ужас от мысли, что два
маленьких мальчика пересекли полстраны по воздуху на маггловском агрегате с
самосознанием.
— Это было не по его вине, — второй волшебник тут же бросился защищать

своего директора, которого уважал и любил. — Он не должен следить за каждым
моим шагом.
— Вот именно. Только вот тебя это не всегда волнует. А только тогда, когда это
удобно.
— Хватит. Том, пожалуйста, не надо. Почему тебя так задевает мое отношение к
Дамблдору?
— Я обязан отвечать? — прохладно спросил слизеринец, демонстративно

безразлично смахивая с мантии несуществующие пылинки.
«Боже! Сколько показухи!»
— Раз уж я участвую в твоих странных планах.
— Ты думаешь, что я действую, исходя из собственных расчетов?
— Уверен. Ты — слизеринец. Эндрю сказал, что не в ваших принципах заводить

друзей. А твое отношение ко мне... Оно странное, Реддл.
— И ты хочешь, чтобы я озвучил причины, почему хочу нашей дружбы?
— Хочешь? Какая тебе с этого выгода?
«Законный вопрос. Может, он все вспомнил? И я попросту окажусь крепко

запутанным в его сетях, которые собственноручно буду помогать ткать? Или он
рассчитывает на то, что я предам Дамблдора? Друзей? Что он от меня хочет?
Мне неприятно подозревать... И я действительно хочу быть рядом с Томом,
говорить с ним, прикасаться к нему. Чувствовать, что я ему не безразличен. Быть
настоящим другом. Быть уверенным в этом.»
— Интересно. Меня все больше наполняют сомнения по поводу принадлежности

тебя к гриффиндорцам. У тебя в роду не было слизеринцев?
— Откуда мне знать? Я жил у магглов.
Реддл не понимал, почему Гарри рассердился, но обязательно выяснит причину.
189/461
— Ты рассуждаешь, как представитель нашего факультета. Более того, я
приятно удивлен, что ты способен так умело выражать мысли и сомнения, ведь
тебе всего тринадцать.
— Хватит тыкать на мой возраст, Реддл, тебя никто не заставлял общаться с

третьекурсником!
— Не повышай на меня голоса. И ты сам нашел меня в том лабиринте. Не так ли?
Тебя что-то туда привело. Тебя привело, а не меня.
— Но именно ты просил меня вернуться. Я мог не приходить, — Поттер

отвернулся от Тома, уязвленный открывшейся правдой. И ведь слизеринец не
соврал: это именно он, Гарри Поттер, поддержал дружбу с Темным Лордом.
Нашел. Вернулся. Остался.
— В некоторых ситуациях сказывается возраст и ум, которые позволили мне

трезво оценить ситуацию.
— Ты просто не хотел быть один, — тихо возразил мальчик. — Не нужно

притворства.
— Тогда какие еще доказательства моих честных намерений тебе нужны? —

приподнял брови Реддл, мысленно тормоша недогадливого мальчика.
Он с раздражением думал:
«Я впервые в жизни хочу близости постороннего человека, не требуя взамен

ничего больше! Почему все так сложно? С ним все так сложно? Поттер —
ужасный болван.»
— Теперь ты учишься в школе. Я больше не нужен для развлечения от скуки и

одиночества, — Гарри умело скрывал горечь, что наполняла от этих слов. — В
Хогвартсе большое количество студентов. Более умных и взрослых. Зачем тебе
я?
— Насчет ума верно сказал: ты идиот, — недовольно ответил Том, пытаясь

распознать истинные чувства мальчика: он ощущал и боль, и безразличие, и
надежду. Он не совсем понимал, чем они вызваны, а парень не давал
разобраться, закрываясь в себе. — Ты единственный, кто магически идеально
мне подходит.
— Так вот в чем дело? Тебе нужна магия и сила, — Поттер вскочил с койки и
принялся сверлить злым взглядом слизеринца. — Ну конечно.
«Да, я абсолютный болван. Надеюсь, ты доволен, Волдеморт? Упустил,

недогадливый, что тебя не волнуют чувства других. Магия — в ней все дело,
верно? Моя и твоя магия. Ты как-то сказал, что она способна сделать нас
сильнее. Я думал, ты умеешь дружить. Я думал, у Реддла все-таки есть сердце.
Какой же я дурак.»
Поттер полыхал от гнева и обиды, что ввиду его возраста душили особо
сильно. Реддл удивительно правдоподобно сымитировал непонимание и обиду
на лице. Только Гарри теперь ему не верил. Ни на кнат не верил.
190/461
— Сядь, пожалуйста, обратно на кровать. Ты ошибаешься.
— В чем? Да, Реддл, я ошибся, считая тебя другом, — выплюнул колкие слова
Гарри, которые жалили в сердце, причиняя боль.
— Сядь на кровать! — рявкнул Том, и подростка рывком притянуло обратно,

словно невидимый крюк подцепил его за одежду. Гриффиндорец немного
остудил свой гнев, испугавшись озлобленного вида Волдеморта. С парня словно
сошли все краски, а глаза метали искры. — Не делай поспешных выводов, исходя
из своих никчемных и жалких догадок!
Поборов очередное желание вскочить и раскричаться, Гарри с неимоверным

трудом призвал свои мысли к спокойствию и несколько раз глубоко вздохнул.
Обычно в такие моменты вспоминал голос Гермионы, которая с уверенностью
объясняла различные сложные составы зелий или вычурные махи руками на
Чарах. Ее друзья ничего не понимали, много раз переспрашивали самые простые
очевидные вещи, но девушка оставалась такой же спокойной и терпеливой.
Настоящая выдержка. Это успокаивало мальчика. И на этот раз, он освободил
свой разум от переполнявшего разочарования, отмахнулся от горящей боли,
закрыл в себе отчаянное желание кричать и как следует ужалить в ответ.
— Итак, когда ты, наконец, завершил истерику, можно спокойно расставить все
точки над «i». Гарри, — слизеринец дождался, пока чародей обратит на него
свое полное внимание. — Чтобы получить твое магическое сотрудничество, мне
не нужно было добиваться дружбы. Я бы предложил взаимовыгодную сделку, не
более. К тому же, я выявил у себя желание твоего присутствия еще до
установления этой, — он неопределенно покрутил рукой в воздухе. — Связи.
Тогда я не знал о нашей магической совместимости. И впредь не смей обвинять в
том, к чему я не имею никакого отношения. Я не собирался пользоваться тобой,
не собирался играть с твоими чувствами. Я на самом деле рассчитываю видеть
тебя своим другом.
— Почему?
Реддл крепко сцепил зубы.
— Правда, Реддл, почему? Что во мне такого особенного? Если ты исключаешь

магию?
— Ты просишь меня открыться. Но сам же верно оберегаешь всю информацию.

Информацию о моем будущем. Какой смысл, если я все равно забуду?
— Ты не понимаешь...
— Тогда объясни.
— Просишь откровенного разговора?
— Взамен можешь спрашивать меня о чем угодно — и я отвечу честно. Но только

в том случае, если и ты не соврешь. Ты знаешь, что ложь я почувствую.
— Это несправедливо, — Гарри покачал головой. — Что ты можешь мне такого

сказать, что сравнится с опасными знаниями о твоем будущем?
191/461
— Действительно, — Реддл задумался. — В таком случае, оставлю за тобой право
получать от меня честные ответы в любое время. Как тебе такой расклад?
«Узнавать от Волдеморта правду? Да о таком я и мечтать не смел! Вот только он

просит слишком много... Слишком.»
— Только с небольшой поправкой, — медленно ответил Гарри, взвешивая все

допустимые ходы, все за и против. Сейчас решалось нечто ужасно важное. — Я
не буду отвечать на вопрос, если это будет представлять опасность для кого-то.
Это твое будущее. И мое настоящее.
— Тогда и со своей стороны внесу условие. Я не буду лгать, если не смогу

выложить правду на твой вопрос. Просто не отвечу. Удовлетворительно?
— Немного, — Гарри с сомнением разглядывал слизеринца, сам еще не зная, на

что подписался. — Хорошо, идет.
— Я хочу, чтобы ты находился рядом со мной, потому что мне нравится твое
присутствие, — неожиданная смена темы разговора заставила мальчика
растеряться, но с жадностью вслушиваться в решительные слова. — Ты спас от
одиночества и скуки, это верно. Я долгое время был заперт в четырех стенах, не
видя живых людей, помимо тюремщиков, которые вели допросы под зельями.
Вначале меня настораживало твое присутствие. И я не доверял чужаку.
Чувствовал, что ты знаешь меня, знаешь относительно много. Предполагал,
подослан самим Дамблдором. Хотя моя уверенность быстро пошатнулась: ты
даже щиты Окклюменции ставить не мог. Конечно, странное взаимодействие
нашей магии подогрело интерес. Удивительно, что ты всегда возвращался, ведь
я откровенно пугал. И... Мне не было больше одиноко. Раньше я не обращал на
одиночество внимания, это какая-то сопливая чепуха. И мне до сих пор не нужны
друзья, не думай, что наши отношения что-то изменили. Нет, просто вместо «Я и
они» появилось «Мы и они». Тогда, на стадионе... И у того озера, в лесу. Это
были самые отвратительные моменты в моей жизни, потому что я никогда не
испытывал такого страха. Я ненавижу страх, я ненавижу чувства, которые
делают меня слабее и человечнее. Ты делаешь меня слабее. Поттер, если опять
узнаю, что ты влез в нечто подобное — запру где-нибудь и не выпущу больше
никогда, — Реддл поджал губы. Было видно, откровенная правда давалась с
большим моральным трудом. — Ты мне дорог, тупоголовый мальчишка.
— Спасибо, — прошептал гриффиндорец, пораженный искренностью чувств

второго парня, которые бились на том конце их связи. Правда, он чувствовал и
волнение, и торжество, и злость.
«Он волнуется, боится, а вдруг я вновь не поверю. Или высмею такую

искренность. Или отвернусь. Или уйду. Том на самом деле боится. Удивительно...
Невероятно. Он говорит правду! О, Господи, человечность Лорда Волдеморта и
восхищает, и пугает одновременно. А еще он ненавидит искренность. Да Том
просто в ярости от того, что приходится такое говорить вслух! Кошмар, что
творится в его голове?»
— А я накричал на тебя. Прости меня, пожалуйста.
— Трезвая оценка ситуации, ум и возраст, — надменно ответил Том, повторяя

недавние слова. — Кто-то же должен проявлять холодное благоразумие.
192/461
Мальчик улыбнулся, чувствуя, как отлегло от сердца. Слова слизеринца лились
бальзамом на душу, на все переживания и сомнения.
— Гарри, я испытываю волнение, когда ты попадаешь в неприятности. И

радуюсь, когда выходишь из них живым. Радуюсь, что ты больше не искажен
страхом и ненавистью, как остальные, когда улыбаешься мне, — Реддл
чувствовал, что для Гарри слова были очень важны. Ему важно услышать правду,
ломкую и тщательно скрытую самим Томом. От себя самого. — Не хочу, чтобы
отвернулся. Как все остальные. Тем более из-за своих нелепых размышлений!
— Их бы и не было, скажи ты все раньше, — мягко заметил мальчик. — Прости,

но ты всегда такой замкнутый. Как же мне, по-твоему, обо всем догадаться
самому?
— Да, действительно, — пробормотал Том, соглашаясь. — Я не привык к такой

чепухе, как чувства. Это чуждо для меня, Поттер. Это слабость. Один раз сказал,
и больше эти сопли жевать не буду.
Он разозленно сверкнул глазами, возненавидев разговор с самого его начала,

чувствуя себя героем какой-то дешевой мыльной оперы.
— Слабость? — Гарри упрямо завертел головой. — Нет, это не так. Она делает
сильнее. Сильнее, быстрее, умнее. Знаешь, на первом курсе было кое-что...
Задания. Была наисложнейшая загадка, которую и взрослому волшебнику было
бы тяжело разгадать. А моя Гермиона справилась с ней за несколько минут. Она
волновалась за меня и Рона! Рон смог применить заклинание, которое ему
совершенно не давалось. Он тогда спасал нас за считанные секунды... А я сам?
Многие идеи приходили ко мне за одно мгновение, только из-за того, что
дорогие люди были в опасности.
— Опасности, — медленно повторил Реддл непонятным тоном. — Так значит,

пауки — не предел?
— Тут уж не моя вина, — Гарри развел руки в стороны. — Но смысл-то в том, что
я в те моменты был не один. Дружба, Реддл. И чувства.
— Оставим эту тему. Не жди от меня повторения слюнявой дружеской сцены.

Больше никаких признаний. А теперь Я жажду услышать обо всех твоих
приключениях. Подробно и правдиво.
Гарри помялся, не зная, с чего начать.
— Может, поговорим после пар? Или лучше завтра? Это будет непростым...
Разговором.
— Ты от меня не отделаешься, — прищурился Том, но мирно отступил. — Хорошо.
— Спасибо, что был откровенным. И спасибо, что хочешь общаться со мной.

Мне... Нравится. Я не хочу, чтобы ты отдалялся от меня, — Гарри пожевал губы,
не зная, как подобрать точные слова. — Это... Сложно. Ты поймешь, когда
расскажу. Но о многом тебе придется догадываться самому.
— Поверь, я обладаю достаточно изворотливым умом, чтобы докопаться до
193/461
истины самостоятельно, — слизеринец чувствовал разлитое внутри тепло от слов
Гарри.
«Он хочет быть моим другом. Хочет быть рядом. Большего требовать не стану.
Но только пока.»
У входа в Большой Зал они замедлили ход.
— Неделя нашего договора закончилась, — вспомнил Гарри. — Не хочешь

присоединиться к нашему столу?
— Боюсь, ваши львята подобного не оценят, — усмехнулся Реддл, но

предложением мальчика остался доволен. — Я не беспокоюсь по этому поводу,
как ты. Идем.
Его появление за столом гриффиндора произвело на всех сильное впечатление.
Слизеринцы то и дело оглядывались на вражеский стол, перешептываясь, а сами

гриффиндорцы довольно-таки яростно выражали свое нежелание видеть Реддла
у себя за завтраком, инстинктивно защищая территорию от врага.
— Он мой друг, все в порядке, — наивно уверял их Гарри, подсаживаясь к

Гермионе и Рону. — Привет.
— Как вы мило смотритесь вместе, — тут же поддел друг. — Но не надейся! Мое

благословение получишь, только если твое сердце будет занято другим
гриффиндорцем.
Гарри залился краской и сделал вид, что ничего не услышал. Гермиона

удивленно подняла глаза на мальчиков, видимо, пребывая в неведении.
— О чем ты говоришь?
— О всяком... — Уизли загадочно улыбнулся, многозначительно посмотрев на

невозмутимого Реддла и старательно отворачивавшегося Гарри. — Разве ты не
видишь?
— Что не вижу?
— Ах, этот воздух счастья и сладострастных благовоний...
— Рон! — Гарри стукнул по столу, не выдержав.
— Гарри, его ударили по голове? — Гермиона с тревогой посмотрела на

рыжеволосого друга, который так и лучился самодовольной радостью. Ее это
немного раздражало: Рон явно знал что-то, а ей не рассказал!
«Неужели Рон не растрепался, что видел нас на одной кровати? Вот это да!» —
удивился Гарри, подкладывая себе омлета.
— О, Гермиона, это же очевидно! — пропел Уизли, в свою очередь нанизывая на
194/461
вилку сосиску и рассматривая ее взглядом мудрого профессора. — Тут у нас
любовь...
Сидящие рядом Симус и Дин затряслись в беззвучном хохоте, а Джинни, во все

глаза смотревшая на мальчиков, тихо охнула и убежала прочь, скрывая слезы.
Гарри не выдержал.
В Рона полетела тарелка с омлетом, а затем и куски хлеба, которые он метко

зашвыривал другу прямо в лицо. Уизли издал громкий боевой клич и начал
ответную атаку, запуская в красного, как рак, парня целую горсть макарон.
Естественно, содержимое тарелки попало и на соседей. Так что началось!
Том переглянулся с Гермионой и тут же нырнул вместе с ней под стол, тогда
как львиная братия с громким хохотом принялась разбрасывать во все стороны
еду из своих тарелок.
— Ну-ка успокоились! — раздался громкий голос директора, и Реддл, несмотря

на яростно крутящую головой Гермиону, решился высунуться из своего
временного убежища.
И это было роковой ошибкой. Рон, в это время швырявший мармелад направо и
налево, запустил пригоршню в сторону Гарри, который инстинктивно отклонился
назад. И целая горсть мягких конфет угодила прямо в лицо и волосы Реддла,
который успел только прикрыть глаза.
— Оп-п! — Рон остался доволен.
Такого Том вытерпеть не мог. Поддавшись порыву, он схватил первое

попавшееся блюдо и запустил туда всю пятерню, намереваясь отомстить
обидчику той же монетой.
Пригоршня малинового варенья — а это было именно оно — попало

точнехонько в цель, прямо в смеющееся лицо Уизли. Присвистнув, его старшие
братья-близнецы принялись активно защищать честь семьи, швыряясь едой уже
исключительно в Реддла. Тот, являясь хитрейшим из хитрейших, активировал
щиты, и все заряды попросту рикошетили в другие столы. Из-за присутствия
Гарри, защитные чары вышли такими мощными, что студенты, в которых
попадала еда, охали и потирали ушибленные места. А затем Реддл заклинанием
левитации отправлял сразу несколько залпов во взбудораженных его активными
действиями гриффиндорцев.
Гарри расхохотался от взъерошенного вида Тома, который сверкал глазами и

широко ухмылялся, отправляя очередной заряд в зазевавшегося противника.
Реддл моментально метнул в рот смеющегося Поттера кусок ненавистной ему
квашеной капусты, отчего мальчик мгновенно позеленел и принялся яростно
отплевываться.
Остальные столы либо откровенно потешались, надумывая подключиться к

веселой борьбе, либо демонстративно не обращали на стол Гриффиндора
внимания, либо сердились на подобное поведение прямо под носом у директора.
Который, впрочем, как и обычно покрывал свой любимый факультет. Но на

этот раз поводом являлись не личные чувства глубокоуважаемого профессора
195/461
Дамблдора, а впечатление, которое произвел на него детский поступок Реддла.
Альбус не спешил заканчивать переполох, с едва заметной улыбкой наблюдая,
как юный Темный Лорд присоединился ко всеобщему веселью, будто бы и не
являлся самым страшным ночным кошмаром всего волшебного мира последних
лет. Будто он был самым обыкновенным ребенком, а сейчас восполнял
мгновения утраченного детства, которого сам себя и лишил. Положительных
эмоций, которых у него практически не было. Настоящей улыбки, которую
директор не видел никогда.
Он обернулся посмотреть на преподавателей, желая увидеть то же

удовлетворение от увиденного, но наткнулся на глухую стену отвращения и
страха. Они не понимали поступка Волдеморта, они не видели в нем подростка.
Профессора продолжали смотреть на парня, словно через секунду он должен
достать свою палочку и начать пытать детей.
Нелегко было ее достать. Удивительно, как Министерство Магии не

заинтересовалось такими мощными всполохами магии в Хогвартсе. Но вполне
объяснимо — иногда у младшекурсников, которые провели детство в
маггловских семьях, случались магические выбросы. А иногда учителя
разрабатывали новые заклинания. Дамблдор лично наблюдал за процессом,
чтобы никто не пострадал.
Больше всего старика удивлял вовсе не изменившийся Том Реддл, а его

новый друг — Гарри Поттер. Этот невозможный мальчик перешагнул свой страх
перед могущественным темным волшебником, оставил позади себя ненависть к
убийце своих родителей. Именно он заставил Реддла повернуться лицом к свету,
именно Гарри смог стать его другом, пробудив в заблудшем ядовитом змее
светлые чувства. Он, Дамблдор, не смог этого сделать в свое время за долгие
годы бесконечных чаепитий и «разговоров по душам», а тринадцатилетний
ребенок сделал за несколько дней. Возможно, всему виной была странная связь.
А возможно — вырезанное, вырванное прошлое, воспоминания, перетертая кем-
то личность. Дамблдор не был наивным человеком, и делал большие ставки на
последний вариант.
Но полагаться только на дружбу не стоило. Мудрый волшебник чувствовал,

что Реддл должен все понять в конечном итоге. Если не вспомнить, то выяснить
самостоятельно — точно.
Хоть Альбус и позаботился о многом: убрал из библиотечных книг любое

упоминание о Темном Лорде, попросил деканов всех четырех факультетов
приказать своим подопечным не распространяться про «Сами-Знаете-Кого», как
Реддла продолжают называть в магическом мире.
Снейп смог в достаточной мере припугнуть свой серпентарий. Хаффлпаффцы

попросту не горели желанием наживать себе проблем. А уж говорить о самом
Лорде Волдеморте... Нет, они послушаются декана.
Факультет Равенкло слишком горд. Дамблдор, положа руку на сердце, был

абсолютно точно уверен, что они и ухом не повели на указ своего декана. Самая
высокая цена для этих детишек — знания, загадки, сложные ребусы. Поэтому
они могли бы удовлетворить любопытство Реддла в любой момент, когда тот
захочет. Да и кто смог бы отказать очарованию Тома? А уж похвастаться
знаниями?
196/461
Основная проблема — гриффиндорцы. Его милые львята. Храбрые, честные. И
Гарри Поттер — один из них. Только вот Дамблдор был уверен, что уж кто-кто, а
Гарри точно не расскажет правды Реддлу, чтобы не потерять дружбу. Остальное
— не важно. Когда-нибудь этот день должен будет наступить.
Директор и не предполагал, что время для правды наступит так скоро.
Очнувшись от своих размышлений, он встрепенулся и наткнулся на

многозначительный взгляд профессора МакГонагалл.
Директор кашлянул и слегка покраснел.
Затем на головы гриффиндорцев полился самый настоящий ледяной дождь.

Послышался визг и смех.
Смеялись все: и обычно серьезные равенкловцы, и добродушные

хаффлпаффцы, и напыщенные слизеринцы, которые со злым удовлетворением
наблюдали за расплатой непослушных и своевольных врагов, и сами
гриффиндорцы, что весело отфыркивались от воды. Девушки визжали, закрывая
руками лица, а некоторые смелые парни пытались продолжить атаковать
соседей. Только им помешала тут же исчезнувшая с тарелок еда.
— Минус десять баллов с Гриффиндора, — весело сообщил Дамблдор. — Ах,

молодость. Помнится, в ваши годы занимался тем же самым.
— Швырялись едой? — громко спросил Джордж, смахивая с волос крошки хлеба.
Раздался смех.
— Баловался водяным проклятием, поливая разбушевавшихся студентов, — так

же весело ответил директор, и в подтверждение своих слов на голову Уизли
обрушилось ещё ведер пять холодной воды.
По залу вновь прокатился смех. Реддл же, пытаясь сохранить серьезный вид,
невозмутимо отряхивался от еды. Гарри посмотрел на парня и вновь прыснул: он
был абсолютно мокрым! Волосы завивались еще сильнее, а лицо покрывал яркий
румянец стыда за свое недопустимое ребячество.
В этот момент из-под стола вылезла Гермиона и с невозмутимым гордым

видом осмотрела масштаб причиненного ущерба: мокрые и грязные студенты,
точно такие же стол, лавки и пол вокруг них. В ее взгляде читалось: «И с ними я
учусь!»
Старшекурсники быстро очистили пространство вокруг себя, бросая

виноватые взгляды на преподавательский состав школы.
Гарри, отсмеявшись, принялся отряхиваться сам, а Гермиона наложила на

троих парней высушивающее заклинание, приговаривая что-то об их интеллекте.
На пары шли медленно, так как у гриффиндорцев завтрак закончился

намного раньше, чем у остальных: еда-то с тарелок исчезла.
Том наклонился к мальчику и шепнул ему, что хочет поговорить наедине.

Гарри привычно покраснел, но кивнул.
197/461
— Ребята, я вас догоню, хорошо? Идите без меня.
— Не забывай, у нас сейчас сдвоенное зельеварение, — Рон закатил глаза. —

Потом намилуетесь.
— Да иди ты! — беззлобно проворчал Гарри и утянул улыбавшегося чему-то

Реддла за угол. Он оглянулся по сторонам: пусто. — Что такое?
— Буду ждать тебя завтра после ужина на восьмом этаже.
— Что? Почему там?
— Увидишь.
— Ой. У тебя тут... — парень фыркнул и выудил из еще немного влажных кудрей
парня желатинового червячка. Реддл не смеялся и не сердился, лишь неотрывно
смотрел в глаза гриффиндорца, у которого что-то сильно екнуло в груди.
Медленно поднеся вторую руку к лицу слизеринца, мальчик нерешительно

коснулся его щеки подрагивающими от напряжения и предвкушения пальцами.
— Том, — повторил он, когда Реддл наклонился к лицу чародея и замер в

нескольких миллиметрах от него, прикрыв глаза. Гарри почувствовал, как к
губам прикоснулось горячее дыхание, и подался вперед.
Это был словно наркотик, словно дурман.
Мальчик запустил обе руки в волосы слизеринца, чтобы тот — не дай Мерлин
— не передумал, но Том только притянул Поттера ближе, не веря своей удаче.
Реддл чувствовал невероятный триумф, ведь Гарри решился, сам. Позволил себя
поцеловать, сам желая этого. И каким сладким показался обоим парням
поцелуй! Волна удовольствия накрыла их, вызывая тихий трепет. Магия
взметнулась вверх чистым белым светом, распаляя своих носителей больше.
Гарри учащенно дышал через нос, а воздуха все не хватало — ему сейчас
всего было мало: и горячих рук, блуждающих по спине и бокам, они будто
прожигали кожу сквозь мантию, и совершенно потрясающего ощущения чужого
сбившегося дыхания, которое Поттер принимал собственной грудью, когда его
прижимали к чужой, так часто вздымающейся, и не менее потрясающих губ, что
лишь покрывали лицо невинными поцелуями, не заходя дальше.
Все это было настолько чувственным, новым, неожиданным, что Гарри

буквально задыхался от наслаждения, прижимая Тома еще ближе к себе, желая
ощутить его тело еще явственнее. Это не были поцелуи страсти или острого
желания плоти. Это было желание души — покорить и отдаться без остатка,
подарить тепло и получить его взамен.
Не выдержав собственного бездействия, Гарри нерешительно прикоснулся

губами к открытой шее, куда мог дотянуться. Он боялся, что эти действия могли
вызвать отторжение или смех: ведь Поттер не имел никакого опыта, лишь
поддался желанию. Но, услышав хриплый стон над ухом, повторил поцелуй,
одной рукой притягивая голову Реддла ниже, чтобы суметь дотянуться и до
чужой головы.
198/461
Гарри помедлил секунду, разглядывая расслабленное лицо Тома. Он
улыбался. Чуть подрагивающие веки были опущены, и длинные ресницы бросали
мягкие тени на раскрасневшиеся щеки, волосы сильно растрепаны, но все это
делало Реддла еще более прекрасным.
«Словно кукольное. Никогда не видел лица более красивого, чем у него,» —

невольно подумалось Гарри, перед тем, как он уже увереннее накрыл губы
парня своими, чувствуя сладостную дрожь по всему телу.
Том подхватил внезапно ослабевшего мальчика, удерживая того от падения

на каменный пол. Оба тяжело дышали, а перед глазами темнело от нехватки
воздуха и перенасыщения магией. Возле них утихали серебристые искры, а в
воздухе растворялась мерцающая белым светом пыль.
Поттер чуть тряхнул головой, пытаясь навести в своей голове порядок и уже
встал на ноги ровнее, все еще держась за плечи Тома. Тот жадно разглядывал
лицо парня, запоминая его нежность и удовольствие. Он видел отражение своих
эмоций, и это приводило слизеринца в ласковый трепет, поднимало где-то в
недрах сердца бушующую бурю из чувств, о которых он доселе не догадывался.
— Ого, — выдохнул Гарри, старательно отводя взгляд в сторону. Реддл сам

развернул смущенное лицо волшебника к себе, заставив того поднять взгляд
вновь.
И Гарри завороженно смотрел в темные глаза Тома, забывая собственное имя.
В подземелья мальчик спускался словно окрыленный чувствами. Он ощущал

себя легким, будто перышко, и счастливым. Ему казалось, что все существующие
проблемы совершенно нелепы и глупы. Что не нужно искать никакого
предателя, нет и не было никакого Волдеморта, который должен будет занять
место Тома, а Сириус не скитался по Запретному Лесу. На сдвоенное
зельеварение опоздал на пятнадцать минут. И даже отругавший его Снейп не
способен был заглушить мартовского счастья мальчика.
Он подсел к Рону, продолжая глупо улыбаться. Уизли удивленно хмыкнул и

наклонился ближе, чтобы профессор их не услышал:
— Ты чего такой довольный? Что-то случилось?
— Ничего, — Гарри мечтательно разглядывал список ингредиентов, совершенно

не понимая, о чем речь.
Кажется, Малфой опять начал паясничать. Сначала падение с метлы, а затем

утреннее перебрасывание едой.
— Что, тоже захотелось? Так на! — Рон вдохновленно швырнул крокодилье

сердце прямо в лицо смеющегося Драко.
Гарри беззаботно хохотал всю дорогу, а его друг ругал взбесившегося Снейпа
самыми грязными эпитетами.
199/461
Защиту от темных искусств вновь вел Люпин. После пар мужчина попросил
Гарри остаться, и мальчик молча кивнул удивленным друзьям. Он широко
улыбнулся учителю и шлепнулся обратно на стул.
— Как вы? Уже поправились?
— Да, мне гораздо лучше, спасибо. Слышал о случившемся на матче. Мне очень
жаль, Гарри, правда.
— Когда-нибудь это должно было случиться, — Гарри шмыгнул носом и пожал

плечами. Как-то он за сегодняшний день ни разу и не вспомнил свой
драгоценный, но поверженный Нимбус. — Профессор, неужели дементоры
всегда будут меня преследовать? Я что... Совсем плохой?
— В этом нет твоей вины. За свою жизнь... Ты пережил много дурного. Да ты и

сам знаешь. Поэтому и притягиваешь этих существ. Знаешь, что они из себя
представляют?
— Ага, Том рассказал. Они душу высасывают через рот, — Гарри в

подтверждение своих слов раскрыл рот и указал на него пальцем. — Радость,
счастье.
—Ты все-таки общаешься с ним, — Люпин покачал головой. В его взгляде не было
гнева или отвращения к мальчику: лишь грусть и беспокойство. — И знаешь, кто
он.
— Том Реддл, — мигом откликнулся Гарри. — Парень, который спас мне жизнь и
сегодня на завтраке перекидывался едой со студентами. Мне кажется, он
хороший. И станет еще лучше. Может, Тома что-то испортило? Не думаю, что все
так безнадежно.
— Будущее нельзя изменить, — тихо ответил профессор, вздохнув. — Как ни

пытайся, Гарри. Ничего не исправить.
— Оно уже изменено, — Гарри помрачнел. Люпин — первый, кому он решился

рассказать. Он не засмеет.
— О чем ты говоришь?
— Никто этого не помнит. Оно изменилось. А я, дефектный, почему-то запомнил.
Люпин недоуменно посмотрел на расстроенного парня и сел рядом.
— Расскажи, Гарри.
— На втором курсе Люциус Малфой подкинул Джинни Уизли дневник Тома

Реддла. А это оказался темный артефакт с его воспоминаниями. Он заставлял
Джинни делать ужасные вещи. Он заставил ее разбудить Василиска в Тайной
Комнате.
— Что? — ошарашенно воскликнул учитель, побледнев. — Выдумки! Этой

комнаты не существует!
— Существует, — мрачно ответил мальчик. — Я там был. Убил Василиска и забрал
200/461
Джинни. Кажется, разрушил дневник.
— Убил Василиска? — слабым голосом переспросил мужчина, вытерев на висках

пот. — Мерлин, звучит невероятно...
— Как и это, — Поттер прикоснулся пальцем к шраму на лбу. — Вот только после
появления Реддла никто не помнит прошлогодние события. Пребывание
Волдеморта в этом времени что-то изменило. А что случилось с профессором
Локонсом?
— Профессором Локонсом? — Люпин не был готов к смене разговора и несколько

секунд молча моргал, с ужасом представляя этого маленького мальчика против
громадной смертоносной змеи. — А, он... Уволился. Кажется, популярность
стояла выше, чем преподавание.
— Вот оно как... А в моих воспоминаниях он сошел с ума. Напал на Рона с его же
сломанной палочкой, представляете?
— Ты говорил об этом с Дамблдором?
— Нет... — тихо ответил Гарри, отвернувшись. — Боюсь, он посчитает меня

психом.
— Ну что ты! — мужчина взъерошил волосы на голове поникшего студента,

пытаясь его хоть как-то подбодрить. — Дамблдор любит тебя. Может, директор
что-то знает о таких случаях? Посоветуйся с ним.
— Так и сделаю, — Гарри улыбнулся и встрепенулся, вспоминая о чем-то. —

Профессор... Те дементоры... Вы прогнали одного из поезда. Научите, прошу! Как
мне бороться с ними?
— Но... Это очень мощное заклинание. Даже я не могу заставить его обрести
телесную форму после того, как... — Люпин на миг зажмурился, но все-таки
продолжил: — К тому же, тогда он был один. Гарри, тот случай на матче больше
не повторится. За тобой присмотрят, зачем тебе надрываться?
— Когда дементор рядом, я слышу, как Волдеморт убивает мою маму, —

бесцветным голосом признался мальчик.
— Гарри... — глухо отозвался мужчина, который внезапно сгорбился и словно

постарел от отразившейся на лице тоски.
Мальчик знал причину. Но он не должен себя выдать, он не должен выдать

Сириуса или Питера, пока приспешник Волдеморта на свободе.
— Пожалуйста, научите меня. Прошу.
Люпин несколько секунд молчал, раздумывая, но брошенный на студента

быстрый взгляд сломал всю решимость:
— Ну хорошо. Только во втором полугодии, ты не против? Лечение еще не совсем

закончилось. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Научу.
— Спасибо!
201/461
— Иди, твои друзья за дверью уже заждались, — профессор тепло улыбнулся
счастливому мальчишке, перед тем как тот покинул кабинет.
Гарри медленно брел вдоль темного коридора, придерживая мантию-

невидимку за край капюшона. Вновь проснулся от кошмара. Но сейчас была
ночь, поэтому он до сих пор помнил.
Все до последней капли убивающего пробуждения.
Безразлично скользнув взглядом по черной кромке запретного леса, мальчик

остановился у окна и присел на холодный каменный выступ.
«Так я был прав. Каждый раз мне снился Реддл. Я всегда его узнаю, даже если то
существо отдаленно напоминает человека. Но я всегда чувствую. Этот черный
безумный монстр — Том. И он каждый раз меня убивает.»
Гарри устало вздохнул.
«Ненавижу. Как только взойдет солнце — я погружусь в очередное забвение. Как

странно, что только в кошмарах чувствую реальность происходящего. Наверное,
именно поэтому к утру все уходит. Присутствие Реддла убивает меня, подавляет
все, чем я жил до этого. Будь моя воля, то лучше бы остался в ночном кошмаре,
где все по-настоящему. Где я испытываю настоящий ужас, настоящую
ненависть, как и должно быть. Не любовь. Не к монстру.»
Мальчик заметил слабое белое движение на знакомой лесной поляне, что

когда-то показывал Тому.
«Мне больше не снятся единороги. Я потерялся. Что мне делать, если я больше
не проснусь?»
Поляна вновь погрузилась во тьму.
«Что мне делать?»
202/461
Глава 14. Ты ведь доверяешь мне?
— Гарри, что ты здесь делаешь?
Мальчик вздрогнул и перевел взгляд от красного утреннего солнца на сонную

Гермиону.
— Тебя не было в спальне. Ты представляешь, сколько я тебя искала, как

волновалась? И куда ты смотрел?
Она тоже глянула в сторону стрельчатого окна, но там был лишь Запретный Лес
и алое небо.
— Я… — Гарри непонимающе обернулся обратно к окну и нахмурился. — …Не

знаю. Я помню, как засыпал в нашей башне.
Грейнджер подошла ближе и серьезно посмотрела на друга:
— Ты что, ходишь во сне? Гарри, ты страдаешь лунатизмом?
— Я не знаю… — беспомощно отозвался напуганный волшебник, совершенно не

понимая, как оказался около этого богом забытого окна в неизвестном коридоре.
«Что происходит? Почему я здесь? Я… Стоял и смотрел на Запретный Лес.

Сколько времени? Почему? Что с моей памятью?»
Солнце немного ослепило: перед глазами медленно затухали ярко-синие

пятна от его прожигающих красных лучей. Ноги болели от того, что он, по всей
видимости, простоял тут немалое количество часов.
— Идем наверх, — девочка заботливо взяла под руку чародея и повела в башню
Гриффиндора, не забыв подхватить лежавшую на полу мантию-невидимку.
Забравшись с ногами на диван в гостиной, друзья молча посмотрели друг

другу в глаза. Грейнджер взяла парня за руку, огладив тыльную сторону ладони.
— И давно с тобой так?
— Никогда раньше, — твердо ответил Гарри, припоминая все остальные

пробуждения.
— Ты обязан сходить к профессору Дамблдору, слышишь меня?
— Да… Да, я должен, — немного рассеянно пробормотал тот, почесывая

затекшую шею. — Не говори другим, хорошо? Только Рону. Не хочу, чтобы меня
считали еще более странным, чем есть на самом деле. Или больным. Как-нибудь
сами справимся. Хорошо?
Гермиона нежно улыбнулась и ласково причесала пальцами спутанные волосы

мальчика.
203/461
— Никто тебя таковым не считает. Мы с Роном любим тебя, ты наш лучший друг.
И мы всегда будем на твоей стороне. Просто дай нам помочь тебе, позволь быть
рядом.
Гарри спускался в Большой Зал вместе с тихой Гермионой и не до конца

проснувшимся Роном, но затем решил отделиться от них, чтобы невозмутимо
прошествовать к столу слизеринцев.
— Поттер? Опять ты здесь? — беззлобно отозвался какой-то пятикурсник, окинув

взглядом вполне себе довольного мальчишку. — Марволо?
— Все хорошо, это Я его пригласил, — Реддл кивнул подошедшему Гарри, и тот
сел возле парня. — Как прошел день? Кажется, кое-кто совсем не ложился спать.
Гарри чувствовал волны ликования и прибавил себе пару баллов за собственный

поступок: похоже, Том был рад, что Поттер по своему желанию присоединился к
нему за завтраком.
— Да замечательно. Я думаю, не хуже, чем у Малфоя, верно? — он одарил

смеющимся взглядом недовольное лицо белобрысого мальчика, который все еще
помнил смачный шлепок сердца о свой высокоаристократичный нос.
После окончания последней пары, Гарри нерешительно назвал пароль

каменной гаргулье.
— Гарри? Что-то случилось? — спросил Дамблдор, когда открыл ему дверь.
— Извините, если помешал… Можно поговорить с вами? Это… Мне кажется, это
важно, сэр.
— Конечно, мой мальчик, проходи.
Помешкавшись, он присел на краешек предложенного кресла и потупил взгляд,

не зная, с чего начать.
— Ты хотел поговорить о Реддле? — помог ему директор, когда сел за свой стол.
— Да. И не только. Это по поводу прошлого года.
Альбус Дамблдор сверкнул глазами:
— Так значит, и ты помнишь?
— Профессор! — воскликнул мальчик, вскинув голову. — Так это правда! Почему

только я и вы? Что происходит? И что произошло?
Волшебник немного помолчал, прикидывая, сколько информации может
204/461
выложить ребенку.
— Время всегда было довольно непредсказуемым. Неизученным. Его потоки, его

ответвления… Никто не может предположить, как мельчайшее изменение
может повлиять и на будущее, и на прошлое. Это называется искривлением.
Преломлением. Появление в этом времени Тома всему виной. Похоже, он не
отдавал свой дневник лорду Малфою. И событий, связанных с Тайной Комнатой,
попросту не произошло.
— Он… — Гарри широко распахнул глаза. — Он сейчас у меня, сэр.
— Можно взглянуть?
— Да, но… Если Реддл узнает… Он вас почему-то недолюбливает. Простите.
Поттер виновато улыбнулся и доверчиво протянул черный дневник директору,

вытащив его из своей сумки.
— У нас с ним были некоторые… Разногласия много лет назад. Ничего, я не стану
воздействовать на него магией. Хм… — Дамблдор нахмурился.
Юный волшебник терпеливо ждал, пока директор рассматривал со всех сторон

артефакт.
— Он другой, — вынес вердикт старый чародей. — В том году, точнее, в первой

версии того года, дневник Тома Реддла источал волны черной магии, а этот…
Лишь его собственную. И он все равно пуст.
— Он не пуст. Он полон воспоминаний.
— А! Полностью магическая вещь с ментальной связью со своим создателем.

Умно, очень умно. А ведь подделал под обычный покупной. Вот и еще одна
маленькая важная тайна раскрыта.
— Почему Добби здесь? Если Малфой не подкидывал дневник?
— Волшебные существа, Гарри, отличаются от нас. У них другое представление о

времени, они намного ближе к магии. И она посчитала его свободным и в этой
реальности.
— Почему именно мы, сэр?
— Понятия не имею, почему ты помнишь прошлую версию искривления, мой

мальчик, — Дамблдор покачал головой. — Хотя не должен был. Но вот я обладаю
достаточно мощной магической силой, чтобы впитать в свои воспоминания обе
реальности. К сожалению, ты не смог вместить в себя сразу две.
— Это плохо?
— Нет, Гарри. Я стар, вот и вся разгадка. Моей памяти уже слишком много, так
что вместить в себя дополнительную не составило труда. Гораздо более
невозможен тот факт, что твоя магия решила сохранить в памяти искривление, а
не обновленный виток времени.
205/461
Гарри немного помолчал, обдумывая слова профессора Дамблдора.
— Я считаю, это как-то связано с нашей связью. Моей и Тома Реддла.
Директор поразился догадливости паренька, ведь сам он старался обходить эту

тему, не позволяя ребенку знать больше положенного. Это было опасно. Его
план мог рухнуть.
«Он испугается, если узнает правду. Он ее не примет, не поймет. Гарри всего

лишь маленький мальчик, я не могу подвергать его таким испытаниям.»
— Нет, — соврал Альбус во благо. — Не беспокойся по этому поводу. Я во всем

разберусь.
Маг вернул дневник и посмотрел в окно. Солнце уже садилось, а замок окутывал
мрак.
— Спокойной ночи, профессор, — Поттер остановился у порога кабинета.

— Надеюсь, ничего непоправимого еще не случилось.
Дамблдор промолчал. Он продолжал смотреть в темнеющее небо.
Ужин для Гарри вновь проходил за столом Слизерина.
— Добрый вечер, — к нему подсел Эндрю. — Как ты себя чувствуешь? Слышал,

ты провел в Больничном Крыле все выходные. Видел матч… Это кошмарно. Мы
думали, Дамблдор не успел.
Второй парень секунду-другую непонимающе смотрел на светловолосого

приятеля. Он все это время был погружен в тяжелые мысли о Реддле, поэтому не
сразу понял, о чем говорил Каресбиус.
— А. Было дело. Но все хорошо, спасибо. Чем занимался?
— Ничем особенным. Ходил в Хогсмид, читал полезную литературу, помогал

профессору Снейпу с приготовлением ингредиентов.
— Скука, — фыркнул Гарри, поглощая пюре.
— Ну да, что может быть лучше падения с метлы? — поддел его Каресбиус,
накладывая себе спагетти с сыром.
— Только встреча с парочкой дементоров. Терять сознание — невероятно

захватывающий процесс! Попробуешь?
— Прости, — стушевался слизеринец. — Я не…
— Достаточно, — его извинения оборвал уже сам Реддл, поднимаясь из-за стола.
— Поттер, ты уже поел? Тогда идем.
Гарри кинул немного обреченный взгляд на Эндрю, напоследок закатив глаза,
206/461
будто говоря: «Ты уж извини его». Слизеринец выглядел огорченным и
смятенным.
Они быстро направлялись вверх по лестницам, не нарушая тишины.
Гарри попросту не знал, что сказать Тому, волнуясь перед разговором, а сам
Реддл обдумывал предстоящие вопросы. Он размышлял о них всю ночь, но так и
не пришел к единому решению.
— Напомни мне, почему мы ходим вокруг этого места кругами? — ворчливо

спросил Поттер, порядочно запыхавшись от долгой ходьбы. — Ты, конечно,
можешь держать при себе все свои великие тайны и планы, но...
Он поспешно захлопнул рот, с удивлением наблюдая за постепенно

появлявшейся в стене дверью.
— Ее тут не было!
— Это Выручай-Комната, — самодовольно ответил Том, первым заходя внутрь.

— О ней никто не ведает.
— Вау! — Гарри восхищенно озирался, рассматривая высокие каменные колонны,

белый мраморный пол, круглый многоярусный фонтан посреди комнаты,
многочисленные низкие диванчики, и… Небо. Самое настоящее небо! — Как
такое возможно?!
— Обыкновенные чары. Комната подстраивается под твои желания. Красиво, не

так ли?
Поттер смотрел во все глаза, старался дотронутся до каждого предмета, чтобы

убедиться, что помещение реально.
— Я даже как будто ветер чувствую. Это точно комната в замке?
— Абсолютно.
— Ты нашел ее в своем времени? - парень вздрогнул, когда со спины его обвили

руки, прижимая к чужой груди. Макушки коснулось теплое спокойное дыхание.
— Угу.
— Том, — Гарри повернулся лицом к слизеринцу и одарил того серьезным и

печальным взглядом, от которого Реддл оторопел. — Разговор тебе может не
понравиться.
— Звучит как прощание, — недовольно ответил слизеринец, отстраняясь и

хмурясь. — С таким лицом только на эшафот идти, Поттер.
— Думаю, после сегодняшнего вечера многое изменится. И ты… Уже не захочешь

быть моим другом.
— Что, все так плохо?
— Ты меня убьешь, наверное, — Гарри дернул уголком рта, силясь придать своим
207/461
словам значение простого оборота речи.
— Даже так? — Реддл хитро улыбнулся. — Не бойся, мне иногда хотелось

придушить тебя на месте и до откровенного разговора. Я не отвернусь от тебя,
не говори ерунды.
«Как жаль, что обещание придется нарушить,» — с грустью подумал Гарри,

когда они удобно расположились на большом диванчике у фонтана: Том
вытянулся на нем в полный рост, подложив под голову валик, а Поттер неловко
сел с краю, как бедный родственник, нервно теребя конец мантии в руках. Он
боялся.
— Да не трясись ты так, отвлекает. Не покусаю, — проворчал слизеринец и

лукаво добавил: — Возможно.
— Ха-ха-ха. Начинай уже, животное.
Реддл усмехнулся и невозмутимо задал свой первый вопрос:
— Ты знал, что я находился в замке? До нашей первой встречи.
— Нет, шел куда глаза глядят. Совершенно случайно наткнулся.
— Как? Там был лабиринт. И связка из защитных чар.
— Не знаю. Из-за нашей связи?
— Вероятно. Вероятно Дамблдор хотел именно этого, и мы еще выясним с какой

целью. Возможно ты прояснишь мне некоторые вещи, и я смогу в полной мере
удовлетворить наше любопытство.
Том улыбнулся, когда увидел на лице друга серьезное выражение. Диалог тек
правильно.
— То есть, ты сможешь разгадать эту загадку? Почему мы, родившиеся так

далеко друг от друга, встретились? Как мне показалось, меня что-то вело в тот
лабиринт…
— Может, это всего лишь случайность, не забывай. А теперь расскажи о себе.

Слизеринцы как-то странно о тебе отзываются, но молчат. Слова Малфоя и этого
Каресбиуса. Насколько я понял, тут поработал Снейп. С чего бы ему укрывать
тебя? Ты знаешь что-то важное?
— Ого. Наверное, Дамблдор постарался, — Гарри помялся. — К сожалению, моя

история не очень ценна на полезную для тебя информацию. Я ее ненавижу.
Видишь ли, для магического мира Гарри Поттер — знаменитость.
Реддл это уже понял, но показывать не стал. Юноша должен рассказать обо
всем сам.
— Неужели?
— Что-то вроде Национального Героя, ага, — скривился парень.

— Незаслуженно. На самом деле слава должна принадлежать моим родителям, а
208/461
не мне. Но все просто — я выжил, вот и расплачиваюсь. Это неприятно. Чужое
внимание — неприятно. Как на игрушку в магазине. Местное развлечение.
Том молча слушал и не перебивал.
— Наверное, нужно начать издалека. Существовал раньше один волшебник.

Плохой очень. Темный Колдун, который держал в страхе волшебный мир. Шла
война. Он истреблял магглов, магглорожденных, даже чистокровных, которые
перешли ему дорогу. Мои родители были такими. И тут родился я. Темный
Колдун решил избавиться от меня, решив, что я могу помешать Его власти.
— Маленький ребенок? — не поверил Реддл, приподнимая брови. — Да. Я слышал

разговоры о неком человеке. Разговоры «о Нем». Без имен.
Поттер не ответил. Он разглядывал свои пальцы и некоторое время просто

молчал.
— Меня спрятали. Меня и мою семью. Но Он все-таки нашел нас. Помнишь,

Сириус рассказывал о предательстве? Человек, который был близок с моими
родителями, был Хранителем Тайны. И он выдал нас Врагу.
— Как ты спасся? — Том сел, чтобы быть ближе к говорящему. Гарри не замечал,
как трясутся его руки, но слизеринец прекрасно улавливал чужие эмоции. Он
придвинулся вплотную, опустив подбородок на острое плечо подростка,
разглядывая подрагивающие темные ресницы гриффиндорца.
— Никак. Он пришел в наш дом и убил моих родителей.
— А как же ты? — напряженно спросил волшебник. — Почему тебя не тронули?

Блэк явился вовремя?
Гарри повернулся к парню и одним движением руки приподнял челку, которая

закрывала молниевидный шрам.
— Ты спрашивал меня, откуда он. Вообще-то, это след от Авады Кедавры. Я

пережил ее. Знал, что существует заклинание, способное убивать людей. Это
причина моей знаменитости.
Том почувствовал, как сердце забилось быстрее, а зрачки глаз расширились.
«Ведь он говорит сейчас правду. Я вижу, я чувствую. Он должен был умереть.

Его пытались убить. Маленького, беззащитного, моего Гарри. На него был
направлен смертельный луч убивающего. Выжил. Невероятно. Что за
невероятное везение? Что за невероятный человек.»
Том сдавил мальчика в крепких объятиях, чтобы чувствовать его тепло и

живое бьющееся сердце, показать свое участие. Он и помыслить не мог, что
встречи с Поттером могло и не быть. Что странные чувства, эмоции так и
остались бы за пределами понимания.
— Больше никто не посмеет тебя и пальцем тронуть. Верь.
— Том, — Гарри зажмурился и скривился. Он неподвижно замер, тогда как

внутри все разрывало в клочья.
209/461
«Все это ложь. Как только ты все вспомнишь. До тех пор пока не вспомнишь. Все
слова — яд, наркотик. Они убьют меня в конце.»
— Как? Как так получилось, что ты выжил? — Поттер успел вернуть своему лицу
нормальное выражение, когда Реддл отклонился назад, чтобы вновь впиться
взглядом в шрам на лбу, словно молния стала магнитом для внимания. Том
ощущал странное немыслимое притяжение к этому шраму.
— Это все моя мама, — слова давались с трудом. Кто бы мог подумать, что так
тяжело рассказывать о матери ее убийце, сидя у него же в объятиях? Так
уродливо мальчик не чувствовал себя никогда. — Она просила…
— Все хорошо. Я здесь, — зачем-то приговаривал Том, погладив мальчика по

спине.
Гарри несколько раз глубоко вздохнул, невольно замечая, что из-за

взаимодействия магии начал успокаиваться. А может, от слов парня. Ведь он
действительно рядом, а пока все хорошо.
— Мама попросила не убивать меня, просила забрать ее жизнь вместо моей. Он

убил ее, а затем решил заняться мной. Но… Защита матери сработала, а Он
сгинул.
— Сгинул? Умер, значит? Как его звали?
— Сгинул, значит сгинул. Не нужно тебе о Нем ничего знать, — твердо ответил
мальчик.
Том сощурился.
— Я ведь все равно все выясню. Обязательно узнаю, — заметил волшебник, но

дальше спорить не стал. — Значит ли это, что… Я был на его стороне?
— Вероятно, так, — уклончиво сообщил Поттер, не желая отвечать прямо. Ведь

друг почувствует ложь.
Слизеринец одарил мальчика долгим и ничего не выражавшим взглядом.
— Я жив? На данный момент?
— Да.
Том задумался, а Гарри разглядывал комнату, нервничая.
— Мне жаль, — наконец, нашелся с комментарием молодой Волдеморт. — Эта

тема болезненна для тебя. Я ничего не знал.
— Все в порядке. Ты ведь хотел правды, верно? Эту историю знают практически
все волшебники. А я до одиннадцати лет и понятия не имел, кем были мои
родители. Тетя рассказывала, что они погибли в автокатастрофе. Ложь, конечно.
Но я верил. Ненавидел их, потому что бросили.
Поттер криво неискренне улыбнулся и перевел тему:
210/461
— Ты вроде хотел услышать о моих приключениях?
— Я бы назвал их несчастьями, — Реддл поджал губы, недовольный таким

резким уходом от заинтересовавшего его разговора, на лице все еще читалось
беспокойство. Это был человек, переживший третье Непростительное. И теперь
Поттер стал куда более заманчивым для досконального изучения объектом.
На этот раз мальчик решил исключить из своих рассказов Волдеморта

полностью, понимая, по какой тонкой грани ступает.
— На первом курсе к нам пришел преподавать профессор Квиррелл. Ты знал, что

наша должность по ЗОТИ проклята? Никто не задерживается на ней больше
года. Так вот, этот человек искал бессмертия… — Гарри не заметил
вспыхнувший безумный огонек в глазах Тома. — И попытался украсть из
Гринготтса один камень… А Хагрид забрал его раньше. По приказу Дамблдора,
разумеется.
— Что еще за камень?
— Камень, дающий бессмертие. Камень, обращающий металл в золото, это…
— …Философский камень, — завороженно прошептал Том.
Слизеринец почувствовал прилив небывалый алчности — ему как никогда

хотелось заполучить этот камень. Он всегда мечтал обрести вечную жизнь.
Никогда не умирать. Толком не понимал, почему. Реддл отвел взгляд, и
настроение упало еще ниже. Не понимал, потому что не помнил ничего.
— Верно. Дамблдор поместил камень под охрану прямо в школе. Ну и год был, —
Гарри содрогнулся. — Мы переносили через всю школу детеныша дракона,
которого Хагрид вздумал вырастить сам. Сражались с троллем, ты
представляешь? Он чуть не убил Гермиону! Его-то и впустил Квиррелл. Ох, и
вредил он нам тогда… Заколдовал метлу, и та пыталась меня сбросить. А мы
думали, что это все Снейп! Даже отправились спасать камень именно от него, а
не от тихого, незаметного профессора. А зельевар все это время нас спасал.
Перед камнем была выстроена защита от каждого учителя. Больше всего меня
напугали Дьявольские Силки. Если бы не Гермиона… — мальчик покачал
головой, а Реддл с широко распахнутыми глазами слушал дальше. — И
трехголовый пес. Трехголовый! И знаешь, как его звали? Пушок!
— И вы убили его? — прошептал Том. Ему было тяжело слушать рассказ Гарри:
из-за связи и эмоций на том конце связи будто сам проходил через эти
испытания. Несчастья. Не приключения. Реддлу было нелегко от мысленной
картины, где маленький мальчик стоял перед смертоносными и для взрослых
волшебников тварями.
— Нет, что ты. Усыпили всего лишь. Он мгновенно засыпал от звуков музыки. У
последнего испытания остался только я один. Тогда-то и понял, кто во всем
виноват. Последним препятствием было зеркало Еиналеж. Оно показывает
самые сокровенные мечты и желания.
— А что видел ты? — тут же спросил Реддл, который сильно заинтересовался

артефактом. — Какое твое самое сокровенное желание?
211/461
— Родителей. И родственников. Себя в окружении семьи, - Гарри покачал
головой, когда лицо друга на этих словах поскучнело. Там была даже досада. —
А ты чего ждал? Да, Реддл, вот так просто. Квиррелл смотрел в зеркало и видел,
как использует камень. Он желал его для получения бессмертия. А я хотел,
чтобы камень ему не достался. Всем сердцем желал сберечь камушек. Поэтому в
Еиналеж я увидел себя с камнем в кармане.
— И что было дальше?
— Философский камень оказался у меня в кармане… — прошептал мальчик.

— Потом что-то случилось. Я не понял до конца, но Квиррелл почему-то не мог
до меня дотронуться. Каждое прикосновение причиняло ему боль. Как и мне.
Очнулся я в Больничном Крыле, а Дамблдор сообщил, что камень уничтожен
своим создателем.
— Вот так просто? И все? — с явным разочарованием протянул парень.
— Вот так просто, — подтвердил Гарри, чувствуя, что история слишком

неправдоподобна. Но даже этот недолгий разговор эмоционально вымотал.
— А что же случилось с вашим профессором?
— Мертв.
Том ничего на это не ответил, лишь крепче прижал к себе Гарри.
— Почему с этим не разобрались ваши преподаватели?
— Ну… Дамблдора не было в школе, а они… Не поверили, что Снейп решил

украсть камень. Это, конечно, был и не он вовсе, но камень-то все равно
попытались выкрасть.
— И вы, одиннадцатилетние дети, решили, что сможете одолеть взрослого

волшебника? — прошипел Том, довольно болезненно щипая за кожу парня возле
ребер через одежду. — Баранье упрямство и храбрость, доведенная до абсурда.
— Я не геройствовал. Мы просто пытались его остановить.
— Отвратительный у вас директор. И ты доверишь ему свою жизнь? Да он

управляет вами, словно пешками в своей игре. Гарри, неужели ты не видишь, что
тебя только используют? Странно, без понятия, для чего и почему. Но я вижу.
Разве другие студенты такой опасности подвергались?
— Тролль бродил по замку, так что — да, — огрызнулся парень.
— Ага, а кинулись его искать почему-то именно вы.
Реддл скривился, в нем клокотала злость. Теперь, когда он узнал итог своего
будущего, в нем начали просыпаться гнев, обида, тоска. Возможно был на
стороне некого нового Темного Лорда. Гриндевальд своего имени не скрывал
никогда. Темный Лорд пытался убить ребенка, и он, Том Реддл этого времени,
вероятнее всего мечтает отомстить за Хозяина. Хозяина.
212/461
— Мы кинулись Гермиону спасать, а не тролля искать! — раздраженно
воскликнул Поттер. — И успели как раз вовремя.
— Человеческие чувства — слабость. Именно из-за них вы чуть не погибли.
— Нет. Именно из-за них мы ее спасли. Да как ты не поймешь? Том, наша дружба
очень и очень выручает. Я держусь за нее, она самое ценное, что есть у
человека. У меня. Единственное, что вытянуло из одиночества и спасло жизнь.
Жизнь!
— Теперь я лично позабочусь о том, чтобы ты больше не влипал в неприятности.

Больше тебе не придется бороться за свою жизнь, ведь я буду рядом. А я куда
благоразумнее и сильнее каких-то детей.
Том подумал, что Поттеру больше и не нужны никакие другие друзья, но вслух
этого, конечно, не сказал.
Гарри не чувствовал благодарности, лишь колкое напряжение.
— Нет, не будешь. Как только ты вспомнишь самого себя. Дамблдор сказал, что
твои воспоминания могут слиться с воспоминаниями тебя нынешнего. А это
станет трагедией для всех.
— Ну и что? Это не значит, что я забуду эти дни, — прохладно возразил Реддл.
— Очнись, несколько дней против тринадцати лет ненависти ко мне!
Глаза Тома вспыхнули и следом потемнели. Ненависти. Он был прав насчет

мести за Хозяина. В груди вновь запылала ярость только от одной мысли, что
кому-то подчинялся.
— Пуп земли нашелся.
— Реддл, ты был на его стороне, — Гарри едва удержался от того, чтобы как
следует не пристукнуть упрямого парня. — Ты вспомнишь свою ненависть, и,
поверь, она будет в сто крат сильнее твоей странной привязанности!
— Откуда тебе знать? — неожиданно зло прошипел Том. — Тебе так хочется,
чтобы я тебя ненавидел? Так легче, не так ли?! Конечно, от меня именно этого и
ждут. Намного проще запереть в клетке и ждать, пока мои мозги вправятся на
место, чтобы я отправился убивать! Вот тогда все будет правильно! Тогда я буду
тем, кем являлся, настоящим!
— Я не хочу этого, — Гарри отвернулся и прикрыл глаза.
Том успокоился так же быстро, тяжело вздохнув и утянув мальчика за собой на

диван, почти насильно устраивая его голову у себя на плече.
— Я действительно хотел вернуть себе память. Считал, что так будет правильно.
Ведь это совершенно не мой характер, а лишь последствие исправленных
воспоминаний. Человек приобретает личность за счет прожитого опыта, и у меня
отняли его. Это не я. Не должен быть я. Не мои мысли, ничего из этого. Знаешь,
я многое понял и до этого разговора.
213/461
Поттер не отвечал, позволив себе наслаждаться близостью парня, магии и тихим
низким голосом.
— Гарри, я проверил свою палочку. «Приори Инкантатем».
— Что это?
— Это заклинание, показывающее последние используемые проклятия

волшебной палочки. Я был убийцей. И убийцей жестоким. Моя личность была
иной. Является иной.
Гарри вздрогнул, и Том прижал его к себе еще теснее, даже не собираясь
отпускать мальчика. Только не сейчас.
— Но вот что странно… Если эта волшебная палочка здесь, то что находится у
моей более старшей версии? Скажи, я в Азкабане?
— Ты скрываешься. Я ничего не знаю на счет твоей палочки, Том, — хрипло

ответил гриффиндорец. — Все думают, ты мертв.
Реддл неестественно замер. Вот оно. Проговорился. И сам не понял, как загнал
себя в ловушку вопросов.
— Тогда с чего ты взял, что я жив?
Молчание.
— Ты что, встречался со мной?
Реддл жестко потряс мальчика за плечи:
— Ответь мне. Я что-то сделал с тобой? Причинил боль? Поэтому ты меня так
боялся?
— Н-нет.
— Мерлин, — простонал слизеринец, который мигом уловил ложь. Вот все и

вскрылось. — Теперь я понимаю твою реакцию. Страх. Ненависть. Только теперь
я это понимаю. Но объясни мне одну вещь. Почему ты до сих пор рядом? Почему
остался?
— Ты не виноват, — испуганно отозвался Поттер, вскидывая взгляд на второго

волшебника. — Ты чего? Ты еще подросток, ты невиновен.
— Но я причиню вред. Когда вернусь. Если забуду.
Том искривил губы.
— Я простил тебя, — тихо отозвался Поттер.
«И это правда. Конечно же, я его простил. Он стал мне слишком дорог. Моим
другом, товарищем.»
— Гарри, ты… — парень мотнул головой, а взгляд выражал полнейшее
214/461
недоверие и удивление. — Я убийца. Я стану убийцей.
— Из-за меня погиб профессор Квиррелл. Значит, я тоже убийца.
— Это другое. Ты защищал себя, не пытаясь кого-то убить. А из моей волшебной

палочки было выпущено три убивающих проклятия подряд. Это последняя
магия, которая ею вершилась.
«Кажется, я знаю, кому они предназначались,» — Гарри вцепился в руки парня,

как за спасательный круг, чтобы не утонуть в ледяном страхе. Он боялся, что
Реддл просто уйдет, опять закроется в себе.
«Как глупо. Даже умереть не боюсь так сильно, как потерять дружбу.»
— Мне все равно. И даже тебя из этого времени больше не могу ненавидеть.
Реддл вздохнул и прикрыл глаза, не веря происходящему.
«Почему?»
Он искренне не понимал, как Гарри может продолжать желать быть рядом с

врагом. Это хорошо, но ненормально. Парень никогда не встречал настоящей
привязанности, не верил в любовь или самоотверженность. И он абсолютно не
знал, как теперь вести себя.
«Одно я понимаю точно — я не отпущу Поттера. А он останется. Даже понимая,

что я причинил боль. Даже понимая, что причиню ее в будущем, повзрослев.
Может, я и сейчас делаю ему больно. Я обещал защиту, но кто сможет уберечь
от меня самого? Необходимо обязательно выяснить, к кому примкну. Узнать все.
Из-за кого Гарри боялся меня, и почему я причинил ребенку вред. Дело не может
быть лишь в мести какому-то мальчишке. Это глупость. И я никогда бы не
оставил свою волшебную палочку у Дамблдора. Дамблдор, да. Вот, кто знает всю
правду целиком. Даже если я все забуду — до правды докопаюсь хотя бы в этом
времени. Оставлю себе послание. Или заключу воспоминания в колбу. Я
переиграю время, и меня не победить никому.»
Том решительно развернул бледное лицо Гарри в свою сторону, обхватив его
ладонями с двух сторон. Они некоторое время лежали молча, разглядывая друг
друга.
Помимо злобы Реддл чувствовал тоскливую нежность, наслаждаясь

ощущениями. Он и не думал, что такие чувства могут быть настолько
приятными. Приятнее, чем холодное безразличие, ликование или мрачное
удовлетворение от той глупой мести в лесу. Он смотрел в зеленые глаза
мальчика, думая, что мог бы пролежать тут вечно.
— Я не уйду, — зловеще прошептал Том, а мысленно добавил: «А если сбежишь

сам, то я отыщу и запру в самой высокой башне, в самом глубоком подземелье,
где тебя уже никто никогда не найдет. И откуда никто не сможет уйти.»
Лицо мальчика озарила легкая улыбка, которая притаилась лишь на уголках губ:
робкая и неуверенная.
«Я не могу тебе поверить. Это больно и несправедливо. Так хочу довериться
215/461
словам, пока рассудок со мной. Я, в любом случае, никуда не денусь. Сам
нырнул, иду ко дну. Какой смысл барахтаться? Падаю во тьму, в самую глубь
бездонного омута.»
— Тогда пообещай мне кое-что. Когда ты вспомнишь. Просто пообещай, что

скажешь мне, когда это случится. Даже если ты меня возненавидишь, захочешь
убить или просто уйти… Скажи мне это.
— Этого не случится.
— Обещай.
— Хорошо-хорошо, — Том устало вздохнул и поцеловал взволнованного мальчика

в лоб. А спустя несколько секунд невесело рассмеялся: — Ну и ну. Никогда бы не
подумал, что жизнь третьекурсника из Гриффиндора может быть более
насыщенной, нежели моя собственная, и это в войну.
— Кто знает? Может, в свое время ты сражался с толпой разъяренных

гиппогрифов, ты же все равно ничего не помнишь.
— Действительно, — рассеянно хмыкнул второй парень. Веселья он не

чувствовал. Его не было и у Поттера. — Знаешь, это странно. Нет чувства, будто
я нечто забыл. Будто все идет своим чередом, правильно, как и надо. Нет
пробелов в воспоминаниях. Учился, взрослел. Только вот…
— Что?
— Например, я знаю многих людей достаточно хорошо, чтобы просчитывать

каждый их шаг. Только вот в жизни я ни с одним из них не встречался, даже не
разговаривал. В таких случаях и понимаю, что воспоминания были частично
стерты. Или все дело в моих мыслях. Я знаю множество темномагических
заклинаний, но в моей голове нет фрагментов, где я вообще ею интересовался,
не то, что изучал.
— Интересно, почему так? Что с твоей памятью?
— Возможно, для того, чтобы я не мог быть собой. Убийцей, каким являюсь. Из
этого следует, что мое появление не просто случайность. Тот, кто стер мою
личность — враг. И враг сильный.
Реддл посмотрел на заколдованное небо. Троянский конь. Вот, кто он. Ловушка
для определенного человека. Для Поттера. И Дамблдора. Для всех тех врагов
нового Темного Лорда, что сгинул.
— Но сейчас, рядом со мной, ведь это — тоже ты. И ты им останешься, пусть и

где-то глубоко внутри, я верю.
— Гриффиндор, — слабо улыбнулся колдун, покачав головой. — Как ты с этим

справляешься? Со знаниями о моем будущем? Почему больше не видишь врага?
— Я… — Гарри осторожно подбирал слова. — Смирился. Наверное. Привык к

тебе, к нашим встречам. Что уж, все мы не без греха. Подумаешь…
Слизеринец только глянул на него и покатился со смеху, запрокидывая голову
216/461
назад. На этот раз смех был искренним.
— Нет, ты — нечто!
— Хватит ржать, — Поттер смущенно отвернулся, признав абсурдность своих

слов. — Я просто пытаюсь тебя поддержать. Ты мой друг.
— Еще кое-что. Снейп-то почему так к нам неравнодушен? — поинтересовался

Том, отсмеявшись.
— Ты-то на него напал, — ухмыльнулся мальчик, ощущая удовольствие. Зельевар

заслужил встряски за свою ублюдочность. — А я… Не знаю. Просто взаимная
неприязнь. Он учился с моим отцом и недолюбливал его. Вечная вражда.
— Мы с ним были ранее знакомы? «Ранее» с его точки зрения, разумеется.
— Откуда я знаю? — а вот тут мальчик задумался. Ведь он совершенно ничего не

знал о прошлом Снейпа. Уж кто-кто, а он точно подходил на роль сподвижника
Волдеморта. — Такое вполне может быть.
— Его ментальные щиты уж очень напоминают мои собственные, — признался

Реддл. — Если он действительно имел дело со мной — не подходи к нему.
— Не подходи — ха! Он мой учитель, ты о чем вообще? К тому же, он спас мне
жизнь на первом курсе. Интересно, если я спрошу у профессора, общался ли он с
тобой в молодости, как думаешь, я успею убежать до того, как меня насмерть
заколдуют? — рассмеялся гриффиндорец, но мрачный друг этих эмоций не
разделил. — Но в то же время можно и у профессора Дамблдора узнать.
— Не хочу, чтобы ты подходил и к нему. К ним обоим.
Кулаки слизеринца крепко сжались. Снейп. Вот, кто тоже может знать правду. И
за кем необходимо тщательно наблюдать.
— Насчет Снейпа можешь даже не переживать — не горю желанием. Но

Дамблдор-то чем тебе не угодил? Нет, серьезно? Он знает больше, чем мы!
— Гарри попытался рассуждать, исходя из выгоды для Реддла, а не из своих
личных чувств к директору, ведь слизеринцу определенно нужна помощь.
— Навредить он нам не сможет, если скажет неправду — ладно, правду —
вообще хорошо. В чем тогда проблема?
— В нем самом, — недовольно ответил Том, ощутимо сжав руки вокруг мальчика,
и тот поморщился от боли. — Он позволил тебе находиться рядом с врагом. Это
неспроста. А если бы я навредил? Ты никогда не задумывался, о каком
испытании говорил старик? Ведь я так ничего и не узнал.
— Точно, — пораженно прошептал Поттер, тряхнув головой. Близость Реддла

вновь действовала на него, словно дурман, сбивая с толку и ослабляя внимание.
— Профессор сказал, что ты прошел его, потому что не причинил мне вреда.
Он успел заметить постепенно зверевшее лицо парня, поэтому тут же поспешно

добавил:
— Но директор сказал, что на комнате были специальные чары, которые в случае
217/461
опасности перенесли бы меня далеко оттуда. Здорово, правда?
— О, спешу залиться счастливым смехом, ведь в случае смертельного проклятия

в его апартаменты перенеслись бы лишь твои бездыханные останки. Здорово,
правда?
Гарри вздохнул и покачал головой:
— Какая теперь разница?
— Разница в том, что ты веришь каждому слову хитреца. Почему? Пара улыбочек
и добрых фраз? Ради него ты пойдешь и на смерть? Понесешь знамя? А может,
старик надеется, что ты меня одолеешь? Стравить захотел, чтобы самому не
пачкаться.
— Ты преувеличиваешь, — мальчик рассердился. — Просто вы с Дамблдором не

очень хорошо ладите...
— Как тонко подмечено, — язвительно вставил Реддл.
— …Поэтому ты несправедлив к директору. Он тебя выпустил!
— Он же и держал взаперти.
— Ты из другого времени!
— Несколько месяцев он исследовал мои мозги вдоль и поперек, так ничего и не

найдя. И продолжал удерживать в чертовом лабиринте, как монстра.
— Ты убивал людей в своем будущем!
— И он допустил нашу встречу! — от слизеринца исходили практически

материальные волны ярости, из-за чего Поттер поежился и стушевался. — Мне
плевать. Я не собираюсь следовать Его плану, и ты не будешь. Мы не будем.
Поттер, я не позволю ему манипулировать нами. Послушай меня.
Том заговорил спокойно, почти гипнотизируя мальчика своим голосом, и смотря

ровно в чужие глаза. Руки вновь легли на щеки подростка, подсвечивая воздух
возле них мерным серебристым свечением.
— Мы не станем выполнять его поручения. Не станем подчиняться. Это наша

жизнь, никто не имеет права за нас решать, — Том мягко тепло улыбнулся, особо
выделяя определенные слова.
«Теперь это право отведено мне. Потому что это Я друг. Никакие не Снейпы с
Дамблдорами. Мы и они. Только так. Память не имеет значения. Мне плевать. Я
отыщу свое настоящее прошлое. И узнаю правду об этой связи с Гарри
Поттером.»
— Что бы ни случилось в дальнейшем — будем держаться вместе. Наша связь в

сто крат увеличивает магическую силу, так просто нас теперь не победить, а с
моей Легилименцией мы станем практически неуязвимы, вздумай на нас кто
напасть. Будь то хоть еще один Квиррелл, хоть сам Дамблдор. Помни, что я
защищу. Врагов не будет, если враг сам окажется другом. И все будет
218/461
прекрасно. Ты меня понял?
Гарри заворожено вслушивался в убаюкивающий голос Реддла, который

приглушил и возмущение, и несогласие, и печаль. Слова парня казались
единственно правильными, неоспоримыми, будто Поттер думал точно так же.
Будто это были собственные мысли, решения, выводы. Да, «они и все
остальные». «Мы», «наши», «вместе».
— Хорошо, Том.
— Мы во всем разберемся. Ты ведь доверяешь мне?
219/461
Глава 15. Кошмары
До рождественских каникул оставалось всего две недели. Голые

ветви Запретного Леса были покрыты тончайшим слоем первого инея, ветра
дули злее, острее, уже совсем по-зимнему.
Гарри медленно брел вдоль опушки леса, вглядываясь в далекое небо,

сокрытое за белоснежным слоем облаков. Выглядел мальчик неважно: под
глазами залегли черные тени, а щеки казались запавшими. Он не мог понять,
что с ним происходило — утро не приносило облегчения, он по-прежнему не
высыпался, а ночи дарили либо бессонницу, либо кошмар, который исчезал из
памяти с первыми лучами рассвета.
Как-то раз Реддл спросил его:
— Ты чувствуешь какие-либо изменения? После перекачки магии?
— Нет, — отвечал парень. — Ничего нового.
Но изменения были. Он чувствовал силу. Перенасыщение энергией, которая

накапливалась все в большем количестве, день за днем. Гарри чувствовал себя
постепенно наполнявшимся воздушным шариком, который впоследствии лопнет.
Но пока все было хорошо, не считая кошмаров. Том на них только махал рукой,
дескать, за окнами шарят дементоры, вот и спишь плохо.
И Гарри ему верил.
Поттер зачарованно смотрел на постепенно проявлявшиеся закорючки слов

на старом пергаменте. Близнецы Уизли довольно поглядывали на вытянутое от
удивления лицо Гарри Поттера, радуясь, что смогли немного растрясти сонного
и грустного ребенка.
«Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый и Хвост!

Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью
представляют свое новейшее изобретение — КАРТУ МАРОДЕРОВ»
Гарри замер, увидев прозвища отца и его друзей.
— Мародеры... — прошептал мальчик и пораженно охнул, когда увидел, ЧТО из

себя представляет невзрачный кусок старого пергамента.
Карта Хогвартса.
Близнецы указали на секретные проходы в Хогсмид, намеком показывая, что

от него хотят.
— Спасибо нашим предшественникам, — вздохнул Джордж и дружески похлопал

220/461
по названию карты.
— Благородные, славные помощники новому поколению проказников, —

провозгласил Фред.
Поттер широко улыбнулся, делая пометку в голове — написать Сириусу и

выспросить все про Карту Мародеров.
— Верно. Да, Гарри, не забывай стирать карту... — предупредил Джордж.
— ... а то кто-нибудь еще узнает ее секрет, — закончил за Джорджа Фред.
— Дотронься до нее волшебной палочкой и скажи: «Славная вышла шалость!» —

и карта исчезнет.
— Ну, дорогой Гарри, — сказал Фред голосом Перси. — Веди себя хорошо.
— Увидимся в «Сладком королевстве», — подмигнул на прощанье Джордж.
И близнецы, довольные собой, удалились.
«Конечно же, я пойду в деревню. Чего мне бояться? У меня есть мантия-
невидимка. А Реддл... Ему я расскажу обо всем позже,» — с этими мыслями Гарри
вытащил из сумки отцовскую мантию и быстро накинул ее на плечи.
Уже вечером, когда небо начало чернеть, Золотое Трио Гриффиндора тихо
сидело в пустом кабинете четвертого этажа и шокировано молчало. При слабом
мерцающем свете зачарованного огонька в баночке, лица друзей особенно четко
выделялись в темном пространстве класса. На стенах в бешеной пляске играли
тени, где-то из глубины замка эхом отражались голоса студентов. Перед
Рождеством царила атмосфера особого волшебства. Теплого, темного и
загадочного. Сказочного. Поэтому новость была воспринята радостно. Правда,
под конец дня Поттер крепко задумался, а счастье на несколько градусов упало.
— Почему он не рассказал?... — который раз спрашивал у пустоты Гарри.
Гермиона тоскливо закусила губу, не зная, чем утешить друга и как подбодрить.
Настроение мальчика менялось слишком быстро, да так, что воздух будто
потрескивал от напряжения.
— Мне срочно нужно его увидеть.
— О, Гарри, подожди хотя бы до утра! Сколько можно повторять? Ночь ничего не

изменит. Двенадцать лет ничего не изменили!
— Но это важно. Для меня. Как ты не поймешь?!
— Гарри, я знаю, — девочка беспомощно оглянулась на Рона в поисках

поддержки, но тот был на стороне Поттера. — Выходить ночью опасно. Помнишь,
что случилось в прошлый раз? Ты чуть не умер!
221/461
— Из-за магического выброса и... И мне тогда было не очень хорошо, — Гарри
покраснел, когда вспомнил, что в тот вечер рыдал как шестилетка. — Я
запомнил путь в нужную пещеру. Я найду его.
— Нет. Гарри Джеймс Поттер, ты никуда не пойдешь на ночь глядя, —

рассердилась Гермиона. В ее голосе зазвенела сталь, отчего Рон и Гарри
поежились: иногда подруга очень сильно напоминала Минерву МакГонагалл. —
Никуда мистер Блэк до утра не денется. И ты сейчас поднимешься с нами в
башню. Или мне проведать Костона? Кажется, его ты слушаешься куда чаще,
чем нас.
Последняя фраза прозвучала совсем обиженно, и Гарри потупил взгляд.
— Прости. Конечно же, ты права. Да и спать хочется... Пошли в Гостиную?
«Нашли дурака,» — фыркнул про себя Гарри, выбегая из спящего Хогвартса в

мантии-невидимке.
Добежав до знакомого ветвистого дерева у озера, мальчик зажег на конце

палочки
«Люмос» и стянул с себя невидимку — он боялся порвать ее о колючие кусты и
цепкие ветви. Мороз давал о себе знать: щеки, уши и нос покраснели, а изо рта
вырывался слабый пар.
Путь до пещеры мальчик запомнил действительно очень хорошо, ведь после

того случая с похищением часто наведывался к Сириусу с едой. Сейчас Гарри
наслаждался ночным зимним лесом: он был на удивление спокоен и тих. Небо
чистое, и над медленно бредущим мальчиком сверкали россыпью заледеневшей
росы звезды. Под ногами похрустывала ломкая заиневшая трава, а холодный
ветер мелодично свистел, подвывал и шумел в голых ветвях старых дубов.
Этой ночью луна была просто огромной. Она освещала чистым холодным
светом слабо протоптанную дорожку, будто дезинфицируя тьму от всех ее
кошмарных обитателей. Гарри часто оглядывался в ее сторону, мысленно
благодаря ночное светило за открытый путь: до этого немного боялся, что
придется долго выискивать едва заметную тропу.
Вот, он заметил знакомый холм посреди поляны, в которой и должна быть

заветная пещера.
— Нокс, — прошептал мальчик, почти звериным чутьем ощутив, что на открытой

лесной местности лучше вести себя как можно неприметнее. Он не слышал
обитателей Запретного Леса, которые издавали страшные звуки в любое время
суток, на этот раз единственным шумом было завывание ветра. Странно.
Неестественно. Страшно.
Когда Гарри добрался до входа, голову одолевали и иные противоречивые

чувства: волнение, предвкушение, решительность, обида, счастье. Он уже
пожалел, что пришел, тому же и порадовался. Но отступать было поздно. И
нельзя. Запретный Лес позади давил своей громадой, своей поглощающей
222/461
тишиной. Он ненавидел вторженца. Он желал ему мучительной смерти.
Поттер содрогнулся, пытаясь выкинуть эти странные мысли прочь.
— Сириус? — тихо позвал мальчик, не решаясь заходить вглубь пещеры: а вдруг

мужчина спросонья нападет, решив, что это, скажем, дементор?
В темноте послышался шорох сена.
— Гарри? — сипло отозвался сонный голос. — Это ты?
— Да, — мальчик оглянулся на луну, на секунду пробежавшись взглядом по

притихшему лесу. — Прости, что так поздно. Но это срочно.
— Что-то случилось? Заходи внутрь.
Поттер зажег приглушенный свет на конце волшебной палочки и с облегчением

ступил в пещеру, ибо ненависть черного леса за спиной внушала страх.
Сириус немного судорожно потянулся со сна и принялся что-то нащупывать

на противоположной входу пещеры стене. Несколько дней назад он рассказал,
что там зачаровывал узел защитных чар.
— Понимаешь... Я сегодня был в Хогсмиде. Знаю, что нельзя, но.. Я кое-что

услышал. Там был Министр Магии, школьные учителя... — Гарри замялся и отвел
взгляд, сильно смущаясь и опуская палочку вниз, боясь ослепить мужчину. —
Они рассказали, что ты мой крестный.
Сириус затих.
— Так это правда? Почему ты мне не сказал? Я!... — Гарри задохнулся от

волнения и повернулся в сторону леса, распаляясь из-за молчания Блэка все
больше. — То есть... Разве мы не могли бы...? Я имел в виду...
— Гарри?
— Не подумай ничего плохого! Просто... Если ты мой единственный родственник,

мы могли бы жить вместе, — Поттер наконец озвучил волновавшую все нутро
мысль. — После того, как тебя оправдают, например. Было бы непл...
— Гарри? Это ты?
Мальчик запнулся, а тело прошиб холодный пот. Деревья стали медленно

вытягиваться к черному небу, к необычайно огромной луне.
— Сириус?
Гарри сглотнул, впившись взглядом в высохший ствол дерева на другом конце

поляны, слыша, как мужчина за спиной продолжал шаркающим звуком
ощупывать стену. Перед глазами застыло то, что он упустил из-за волнения:
быстрые рваные движения пальцев, слишком ровная неподвижная спина.
Абсолютно черный силуэт мужчины в полностью освещенной «Люмосом»
пещере. Мальчик не смел пошевелиться. Ноги налились свинцом, а сердце
грозилось вырваться из груди. Луна светила ярче солнца, а ровный шум ветра
223/461
начал забиваться в уши, разрастаясь до кошмарного гула. Деревья Запретного
Леса стали гигантами, разрывая ветвями небеса.
— Что-то случилось?
Поттер почувствовал, как за спиной к нему приблизилось нечто громадное,

страшное, тяжелое. Черное. Голос Сириуса перекатывался в низкие рычащие
интонации, совершенно незнакомые и пугающие. Нечеловеческие. Так люди не
говорили. Казалось, это были не слова, а лишь искаженные механические звуки,
их напоминавшие.
Волоски на шее приподнялись, когда ее коснулось хриплое тяжелое дыхание

жуткого существа, которое было намного выше человеческого роста. Черно-
белое пространство леса вокруг зарябило от нараставшего тревожного звука,
который предвещал конец. Лунное свечение выжигало глаза, шум становился
все громче и громче, а тяжелая незримая сила за спиной сдавливала душу
ребенка от сумасшедшего страха.
— Заходи внутрь.
Гарри резко обернулся, пронзительно закричав и зажмурившись.
Ощущение нечеловеческой громадины пропало. Гул стих. Лес вновь

наполнился привычным шелестом, стрекотанием ночных птиц и криками редких
животных, даже воздух значительно потеплел. Мальчик неуверенно открыл
глаза и чуть было не свалился на землю от облегчения: полутемная пещера была
пуста. Луна была такая же маленькая, что и раньше, а деревья вернулись к
изначальной форме. И как Поттер не заметил, что подобного в природе не может
существовать?
И как он сразу не узнал существо из кошмаров?
Свет на конце палочки пару раз моргнул и погас.
— Люмос... Люмос! — Гарри испуганно потряс ею, но не вызвал даже искр.
Нужно было убираться оттуда.
Сорвавшись с места, мальчик сломя голову понесся к краю поляны, не смея

оборачиваться. Куда уж там! Он даже по сторонам боялся смотреть. Обрывая
телом остатки паутины и срывая хлесткие удары веток лицом, бежал дальше,
тяжело дыша и чувствуя, как от бешеного сердцебиения и морозного воздуха
разрывает легкие. Через пару минут он остановился у громадного дуба,
обливаясь потом и сипло втягивая воздух через рот. Виски и челюсть болели, а
уши заложило.
Волшебник передохнул пару минут и продолжил было путь, как резко

остановился, напряженно прислушиваясь и вглядываясь в черноту между
деревьями. Что-то приближалось к нему. Что-то происходило неподалеку, в
темноте. Совсем близко.
Глаза широко распахнулись, когда слуха коснулся знакомый звук. Сиплые

вдохи-выдохи и нарастающий гул.
224/461
— Нет... Нет, только не это...
Внезапно трава совсем рядом тихо зашелестела и на Гарри побежали толпы

черных крыс, бешено вереща от страха. Мальчик вскрикнул и отступил, но
грызуны не обращали на ребенка никакого внимания, в панике спасаясь
бегством от чего-то более жуткого, чем человек. Гарри посмотрел на светящиеся
красным глаза крыс, и в памяти что-то шевельнулось.
Бегущие крысы? Он уже видел это... В прошлом сне.
Деревья впереди трещали, пропуская вперед что-то громадное. Оно

приближалось.
— Я же просто сплю... — неуверенно прошептал Поттер, с ужасом замечая, как

монстр остановился прямо перед ним. Абсолютно черное существо сливалось с
ночными тенями, поэтому чародей даже не мог разглядеть его полностью.
Разглядеть стоявшего в четырех метрах монстра.
— Это сон, — Гарри беззвучно шевелил губами. — Мне это кажется.
Знакомый громоподобный рык существа сотряс лес, спугнув всех птиц в округе,
что черными тучами взвились над лесом, обвиняя сегодняшнюю ночь надрывным
плачем, вторя страшному вою.
Черная тень шевельнулась и двинулась вперед, на Гарри. Лунный свет упал

на вытянутую черную пасть с отсутствующей нижней челюстью. Виднелся
подгнивающий синюшный язык, а страшные длинные клыки были покрыты чем-
то склизким и черным. Запавшие глазницы оказались слепы, безглазы, но были
устремлены прямо на Гарри. Чудовище смотрело на парня, изучало,
разглядывало. Готовилось пожирать. Черная отвратительная жижа противными
шлепками падала вниз, а существо разрывало когтями землю под собственным
весом. Монстр неотрывно следил за Гарри черными провалами, хрипло втягивая
воздух сквозь разорванную пасть, почти лишая насмерть перепуганного
мальчика сознания.
— Это просто сон, пожалуйста...
Монстр вновь утробно зарычал, и страшный гул взорвался громоподобным басом,

будто давая созданию сигнал к нападению. Лес вокруг замер, и весь остальной
звук выключили словно щелчком.
— Пожалуйста, пожалуйста, проснись...
Скачками оно понеслось на белого от ужаса ребенка, занося страшные лапы для
удара точно в голову.
— Гарри! Гарри!
Мальчик обнаружил себя лежащим в гостиной. Его тормошил встревоженный

Уизли.
225/461
— Что? Рон? Я... — Гарри взбудоражено осмотрелся. — Уже так светло?
— Мерлин, ну и напугал же ты меня! Почему ты здесь? Ты кричал...
— Это... Это был кошмар, — Поттер потер глаза. — Который час?
— Уже десять часов. До второй пары осталось всего ничего, если тебе интересно.
Что-то с тобой неладное в последнее время творится. То пропадаешь куда-то, то
кричишь во сне. Ты пугаешь всех. Гарри, сходи к директору и разберись с этим
дерьмом. Будет только хуже, друг, — Рон пожевал губы и улыбнулся. — Но
знаешь, что? Заходи внутрь, Гарри.
— Что ты сказал? — мальчик дернулся и посмотрел на «друга», по телу которого

прошла рябь, будто от камня, брошенного в воду.
«Уизли» посмотрел на мальчика алыми глазами и сюрреалистично широко

улыбнулся:
— Рон мертвый. А тебе пора просыпаться. Чтобы вскоре умереть. Быть внутри
меня навечно.
Очнулся Гарри от громкой пощечины и собственного крика.
Широко распахнув глаза, волшебник уставился на разбудившего его

подростка. Узнав в нем Волдеморта, Поттер набрал в легкие воздуха, чтобы
испустить повторный крик, но был остановлен еще одной крепкой пощечиной и
сердитым возгласом:
— Поттер, да проснись уже!
Не понимая, где он находится, мальчик испуганно задергался и заозирался:

вокруг было темно, и лишь слабое свечение магии озаряло хмурое бледное лицо
Реддла.
— Где я? Что происходит? — он загнанно дышал, а из глаз непроизвольно

полились слезы: из-за темноты глазницы Тома казались черными, а кошмар и не
думал отпускать ребенка, внушая лютый ужас. — Я все еще сплю?
— Нет, Гарри. Ты сейчас в своей башне, это твоя кровать, — терпеливо ответил
Реддл.
— Тогда что здесь делаешь ты? — надломленно спросил гриффиндорец,

вздрагивая всем телом и пытаясь вырваться из крепко удерживающих рук, что
буквально вдавливали в кровать.
— Я почувствовал твою панику и пришел, — Том достаточно медленно и четко

отвечал, чтобы слова дошли до спутанного ночным кошмаром сознания
мальчика. — Через нашу связь. Поставил на полог кровати заглушающее до того,
как ты начал кричать, поэтому меня никто не обнаружил. Узнал пароль для
226/461
вашего портрета давно. Все хорошо, ты уже проснулся.
Не помогало. Поттер не видел его.
Реддл поджал губы и выхватил волшебную палочку, мимоходом отметив, что

этот жест отчего-то не пугал Гарри.
«Похоже, вместо меня он видит нечто другое. И пугает его не то же, что при
нашей первой встрече.»
— Люмос.
Жмурясь от яркого света, Том поднял руку выше, освещая и себя, и тяжелый
уютный полог кровати, и замершего от неожиданности Гарри. Он жадно
разглядывал сидящего рядом Реддла, крепко сжав его вторую руку в ладонях.
Перенапряженное тело расслаблялось, а дыхание приходило в норму.
— Господи, о, Господи, я здесь, — неразборчиво зашептал Поттер. Слезы

катились уже от громадного облегчения. — Это уже не сон, я проснулся.
— Да. Теперь все в порядке, — так же спокойно ответил ему слизеринец,

позволяя мальчику тискать и мять свое предплечье. — Пойдем. Пройдемся, тебе
станет легче.
Не позволив Поттеру возразить, он силком утянул сопротивлявшегося мальчика

за собой, гася свет на конце волшебной палочки. Тихо выйдя из башни, они
направились к Выручай-Комнате. На этот раз она приняла вид просторной
спальни в кремово-белых тонах. Том хмыкнул на подобное: на этот раз он
позволил Гарри самому выбрать. Похоже, подсознательно его разум отчаянно
нуждался в защите. А светлая комната шла в большой противовес ночному
ужасу.
Реддл запер дверь и ленивым взмахом палочки зажег все до единой свечи,
делая их даже ярче обычного. Присев на софу рядом с Гарри, он начал первым:
— Мы должны поговорить о твоих кошмарах. Я заметил, что из тебя выходит

магия. На этот раз ответь мне прямо. Что тебе снится? Почему кошмары
выкачивают энергию?
Гарри Поттер отвел взгляд.
— Я не знаю. Каждый раз по-разному. Начинается кошмар так, будто я и не

засыпал вовсе...
— Но каждый раз ты видишь что-то общее в нем? Кого-то?
— Да, — поколебавшись, ответил мальчик. — Но я помню свои кошмары лишь до

восхода солнца. Вроде. Не знаю, как это работает.
Брови Реддла скептически приподнялись.
— Ты что, принцесса из сказки? Что за бред? Как это может влиять на память?
— Откуда я знаю? — огрызнулся Гарри. — Ты спросил, я ответил.
227/461
— Угомонись, Поттер, я пытаюсь разобраться и помочь тебе.
— Помочь мне? — он хмыкнул. — Я больше чем уверен, что причина моих

кошмаров кроется в тебе.
Том удивленно посмотрел на гриффиндорца, замечая изменение в его

поведении. Раньше он подобного тона не позволял.
— И почему ты пришел к такому выводу?
— О, действительно! — младший чародей вновь скривил губы в усмешке. —

Видимо, это с Дамблдором у меня особая связь.
Не дав Тому ответить, мальчик серьезно добавил:
— Монстр из моего кошмара — ты сам.
228/461
Глава 16. Рождество
Несколько дней Реддл следил за поведением Гарри, замечая за ним

все новые странности.
Он стал немного рассеян, угрюм и молчалив. Для окружающих и даже для

друзей, такие изменения были совсем незначительны, они попросту не замечали
легкого отклонения в поведении Гарри, но Том улавливал состояние мальчика
так же ясно, как и свое собственное. Во время выполнения домашнего задания
клякс становилось больше. Пальцы сжимали перо немного сильнее, чем раньше
— видно по побелевшим костяшкам. Когда думал, что на него не смотрят,
зависал взглядом перед собой. Конечно же, Том смотрел. Буквально следовал по
пятам.
После той ночи Поттер и правда все забыл, чем не преминул воспользоваться
Реддл. Очнувшись в Выручай-Комнате, Гарри непонимающе нахмурился и
огляделся.
— Том? — он заметил читавшего какой-то учебник парня. — Что это мы тут

делаем? Я же вроде...
Он задумался, припоминая события прошлого вечера. Вот, он спорит с

Гермионой. Идет в спальню, чтобы выждать пару часов и отправиться к Сириусу.
Но, по всей видимости, недосып и усталость сказались на мальчике: его
попросту вырубило через пару минут.
Том захлопнул книгу и с любопытством посмотрел на Поттера.
— Ясно, так ты действительно ничего не помнишь.
— А что я должен помнить? — насторожился Гарри, с некоторым испугом

вспоминая пьяные похождения Симуса и Дина, после которых те к утру забывали
все, что натворили на дурную нетрезвую голову. — Почему мы здесь?
— У тебя был кошмар.
— ...И?
— Необычный кошмар, — Том присел на кровать возле мальчика, пригладив его

всклокоченные волосы длинными пальцами. — Я разбудил тебя и узнал кое-что
новое.
— Хватит говорить загадками! — проворчал Гарри, замирая под чувственными

прикосновениями к голове. Черт возьми, это было приятно. — Постой, а что это
ты забыл в башне Гриффиндора? Как узнал пароль?
Тот в ответ только закатил глаза:
— «Мысли прочитал», как ты любишь это называть.
Волшебник даже рот приоткрыл от праведного возмущения.
— Так нельзя!
229/461
— С чего вдруг? Я делаю то, что хочу, — надменно ответил слизеринец, а губы
растянулись в ласковой улыбке. — Тебе уже не интересно, что случилось далее?
Будешь критиковать мое поведение — и пальцем не пошевелю ради тебя.
— Шантажист, — фыркнул Поттер. — Хорошо, прости.
— То-то же, — Реддл немного помучил мальчика в неведении и продолжил: —

Твои кошмары. Они необычны. Высасывают энергию, но магия остается
неизменной. Более того, ты словно бы накапливаешь ее, расширяешь магическое
ядро. Это невозможно. Физиологически невозможно. Далее, и это самое
странное: ты забываешь абсолютно все подробности снов с наступлением утра.
Полагаю, мозг вытесняет травмирующие воспоминания.
— Я что, дурацкая маггловская принцесса? — возмутился Поттер, огорченный

неясным ответом, а Том ухмыльнулся, припоминая свои собственные замечания.
— Что может быть такого особенного во снах, чтобы их забывать? Да еще и
таким... Тупым способом?
— Не тупым. Некоторые воспоминания формируют личность, я говорил. И твое

сознание посчитало кошмары слишком опасными для себя, для развития
личности. Ты мог попросту сойти с ума. А содержимое снов... Понятия не имею, —
соврал Том, легко улыбнувшись. — Из тебя выходит жизненная энергия, но
магия... Меня смущает, что это происходит с силами, а не с ней. Даже более
того, у тебя ее в избытке. Магия растет, а твои жизненные силы убывают, —
дружелюбная улыбка увяла. — Поясню проще: ты гибнешь.
— Есть что-то такое... — медленно проговорил Поттер, прислушиваясь к

собственным ощущениям, все это время мучительно пытаясь вспомнить, что же
происходило с ним в кошмарах. — Я сильно устаю, больше, чем обычно, но в то
же время чувствую себя переполненным. Еще чуть-чуть — и разорвет. Но ничего
не происходит. Продолжаю раздуваться, как бесконечный шарик.
— Я же просил рассказывать обо всех изменениях после того случая у озера, —

процедил Том совершенно ледяным голосом, опалив мальчика противоположно
пламенным взглядом. — Это слишком серьезно, чтобы ты так просто
отмахивался. Мы говорим о твоей жизни.
— Прости. Я думал, это просто от бессонницы...
Парень оборвал его:
— Ничего ты не думал.
— Так что с ними? С моими кошмарами? — с нетерпением спросил Гарри, не

желая выслушивать нотации от слизеринца.
— Возможно, на тебя наложены чары или гипноз. Возможно, это зелье. Ты

рассказал, что тебя преследует какое-то существо во снах, но так и не понял
кто, — вновь соврал Том, внимательно рассматривая выражение лица Поттера,
контролируя свой голос и собственное лицо. — И мы решили во всем как следует
разобраться. Ты попросил помощи.
Он очень хотел, чтобы все так и было. Чтобы Гарри спрашивал его, просил,
230/461
доверился, зависел от него, доверил жизнь и судьбу. Так обязаны делать все
друзья, обязаны, но мальчик отчего-то злился вчера ночью. Том не понимал,
почему, но Поттер был его другом, и теперь Реддл мог в полной мере выполнить
свои обязанности, привязать подростка еще крепче к себе, показать, что он мог
защитить даже от глупых кошмаров. Потеря жизненной энергии — огромная
серьезная проблема, и Том ненавидел саму мысль, что с ней справятся какие-то
чужие колдомедики или сам Дамблдор, а не он, друг Гарри Поттера.
— Я такое говорил? Но... — мальчик озадаченно разглядывал свои руки, силясь

припомнить хоть что-то. — Как? Как мы можем разобраться в кошмарах?
— Что тебе известно о Легилименции, Поттер? — широко оскалил зубы в ухмылке

Том, ликуя победу над своей ложью.
За день до Рождества, пока Гарри подписывал все подарки для друзей (в

школе действовала особая система выдачи презентов: студент писал на
оберточной бумаге имя получателя, и в рождественскую ночь подарки
появлялись прямо у кроватей волшебников), поднялась сильная метель.
Оставшиеся в Хогвартсе детишки шумно веселились на улице, перебрасываясь
снежками и лепя неуклюжих снежных виверн.
Гарри с завистью поглядывал на первокурсников: когда они с Роном

выбежали поиграть в снежки во время первого снегопада, Реддл высыпал на
голову несчастному и ничего не подозревавшему Поттеру целый сугроб. И
обещал добавки, если тот продолжит вести себя как шестилетний ребенок.
Затем уволок за собой в библиотеку.
Гарри страшно обиделся.
А сейчас он сидел в подогреваемой камином и чарами башне, удобно

устроившись на кровати и болтая в воздухе ногами. Рон с остервенением
перебирал в чемодане ворох своих исписанных пергаментов, ища чистый и
ругаясь при этом, как прожженный сапожник. Гарри с Невиллом наблюдали за
копошением рыжеволосого приятеля и весело подбадривали его, как заправские
болельщики на стадионе (они-то и спрятали пергаменты, стараясь развеселить
Уизли, который от противостояния Коросты и Живоглота ходил сам не свой).
Поиск закончила Гермиона, которая внезапно пробралась к ним за забытой

книгой (чему Рон всегда возмущался, дескать, почему ей можно, а им нельзя в их
спальню!), взмахом палочки отлевитировав пергаменты из карманов мантии
смеющихся ребят.
— Эй! — возмутился Поттер и принялся уворачиваться от летящего в него залпа

носков Рона.
— Я считал тебя другом! Ты был мне, как брат! — Уизли метнул в него и свою
рубашку. — А ты чего смеешься, Невилл?!
В ойкнувшего Лонгботтома мигом полетели штаны.
231/461
Подурачившись еще немного, они оставили Невилла на растерзание чем-то
взбудораженного Дина и, подхватив смеющуюся Гермиону под руки,
отправились помогать профессору Флитвику украшать гирляндами Большой Зал.
— Вингардиум Левиоса! — Рон с гордостью демонстрировал немногочисленным

первокурсникам свои умения, периодически поглядывая в сторону Грейнджер.
Гарри с нежной улыбкой следил за манипуляциями друга, радуясь, что все ссоры
по поводу домашних любимцев забыты.
Дети восторженно ахали и смеялись, рассматривая разноцветные огоньки на

стенах, все никак не могли налюбоваться зачарованным потолком, к которому в
честь праздника добавили больше искр и звездочек. Бегали вокруг Хагрида,
путаясь у него под ногами и мешая перетаскивать огромные благоухающие
лесными ароматами елки. Но тот только улыбался, с теплотой в добрых глазах
смотря на взбудораженных первокурсников. Немногие на первом курсе
возвращаются отмечать праздник домой: такое чудо они видели впервые в
жизни! Хогвартс, украшенный Рождеством.
Гермиона помогала МакГонагалл с более сложными заклинаниями, а та не

могла нарадоваться умениями своей лучшей студентки. Грейнджер то и дело
поглядывала в ответ на Уизли, и ее щеки алели от удовольствия: друг искренне
восхищался знаниями девушки.
Когда Гарри, наконец, опустил волшебную палочку, она непроизвольно

окатила пол снопом голубоватых искр. Теперь она так делала постоянно, когда
мальчик творил волшебство.
— Сегодня ты в ударе, — выдохнул Рон, утирая со лба пот. — Я уже выжат, как
лимон, а тебе хоть бы хны.
Мальчик рассмеялся и отмахнулся от друга, отойдя в сторонку: столы начали

перемещать к стенам.
По-тихому слиняв из Большого Зала, Поттер направился в совятню.
«Привет, Бродяга. Как ты?

В лучшую ночь унылые балахоны отгонят от замка, а в башне останется только
Трио, не хочешь навестить нас в своей лохматой форме?
Мне кажется, тебе понравится Красное Знамя.»
Перечитав письмо и убедившись, что ничто его не выдаст, Гарри привязал

пергамент к лапке своей совы.
— Отнесешь Сириусу, моя хорошая?
Та с готовностью ухнула и с удовольствием приняла угощение в виде совиного

печенья. Нежно ущипнула за палец своего хозяина, затем взмахнула крыльями и
скрылась в темнеющем вечернем небе.
Поттер вздохнул полной грудью холодный воздух, и подошел к стрельчатому
232/461
окну, нерешительно всматриваясь в лес. Отчего-то он казался тревожным.
Словно в любой момент оттуда мог выскочить монстр, страшное чудовище, и
никакие школьные стены не спасут. Глупые, неоправданные ничем опасения.
Стены Хогвартса спасут от чего угодно.
«Не понимаю, почему мне страшно,» — размышлял Гарри, скользя взглядом по

недвижным макушкам леса. Его пальцы сжимали холодный каменный
подоконник окна для сов до побеления. — «Скоро Рождество. Я не должен
ничего бояться.»
Мальчик замер, различая краем глаза движение между деревьями. Спешно

переводя туда взгляд, весь леденея от дурного предчувствия, он обнаружил
фигурку человека. Она медленно махала ему рукой, стоя в глубине Запретного
Леса, слегка скрываясь за стволом старого дуба. Кажется, это был Гарри Поттер.
Он подзывал выйти наружу, к нему. Кажется, он был в опасности, в беде.
Волшебник отпрянул прочь, хватаясь за собственное лицо, нервно ощупывая.

Шрам, шрам был на месте, как и очки. Прямые, не волнистые, не мягкие волосы,
губы тоньше, нос меньше, не он, не он, не он.
«Это невозможно. Я здесь. Это я. Я в замке. Я — Гарри.»
Отчего-то перед глазами, словно отпечаток обжигающего солнца, застыло

лицо Тома Реддла. Поттер судорожно вздохнул, теряясь: он не понимал, что
забыл в совятне. Ведь только что парень ходил по лесу, продираясь по бурелому,
слушая клекотания птиц и ворчание далеких диких тварей. Нечто смущало,
нечто было совсем не так, но Гарри все никак не мог разобраться, что именно.
Какое-то помутнение, секундное, минутное, но лес пуст, а лицо — лицо все еще
принадлежало Гарри Поттеру.
«Что я делаю в совятне?»
Спускаясь обратно на первый этаж, он наткнулся на Тома, который, по всей

видимости, и поджидал мальчика. Реддл стоял в темноте, скрытый от
посторонних глаз, и гриффиндорец заметил высокую фигуру не сразу.
— Ты подумал над моим предложением? — с ходу задал вопрос слизеринец,

раздражаясь от нерасторопности принятия решений парня. Оглядевшись по
сторонам, он затянул друга в неосвещенный коридор, нависая над ним и сердито
сверкая очами.
— Напугал меня, — пожаловался Поттер, схватившись за сердце. Волдеморт,

выпрыгивающий из пустого коридора второго этажа — то еще зрелище. — Да, я
решил. После праздника, хорошо?
Реддл подавил в себе зачатки разочарования и злости: любопытство разъедало с

каждым днем все сильнее, любопытство, смешанное с острым желанием
разобраться с проблемами гриффиндорца самостоятельно.
Гарри на уровне интуиции ощущал неправильность предстоящего действа:
233/461
Том решил пробраться в его голову во время кошмара. Не просто прочитать
мысли, а перенести свой разум в сознание мальчика. Объяснив, что сей процесс
будет безболезненным из-за все больше крепнущей магической связи и
Легилименции слизеринца. Он уверял Гарри, что поможет избавиться от
усталости и вылечить мальчика от кошмаров. Но что-то мешало гриффиндорцу
дать положительный ответ.
Все внутри противилось, отторгало возможность проникновения

чужеродного разума. Мальчик доверял Тому, а чем вызваны подобные
противоречивые чувства, не знал. Конечно, он мог списать все на волнение и
страх перед неизвестностью, но трусом Гарри не был никогда.
— К чему ждать? Ты тянешь с ответом уже пару недель, Поттер. На одних зельях
от сновидений долго не протянешь. Скоро организм выработает иммунитет на
принимаемую тобой дозу, а увеличивать ее в твоем возрасте нельзя.
— Да знаю я, — второй волшебник отмахнулся. — Завтра ночью, договорились?

Мало ли что может произойти? Я хочу хорошо отметить праздник.
Том кивнул и приблизился вплотную, замыкая кольцо из рук где-то за спиной

Поттера. Он прижался лицом к шее подростка, и тот пробормотал нечто
неразборчивое.
— Ты думал над другим моим предложением? — прошептал Реддл, проведя

губами до ушной мочки и обратно, до ворота школьной рубашки. Глаза закрыл,
чтобы не ослепнуть от свечения серебристой магической пыли. — Мы говорили о
нем в Больничном Крыле. Помнишь?
Гарри непонимающе нахмурился, но собрать мысли в кучу было сложновато:

усталость мешала строить логические цепочки, а ласковые движения на горле и
вовсе сбивали с толку, наполняя грудную клетку учащенным сердцебиением.
Парень опустил ладони на торс Тома, и тот прижался к гриффиндорцу плотнее
всем телом. Он вздохнул, принимая молчание Гарри, как однозначный ответ.
— Мы могли бы сделать друг другу очень приятно, — Том мягко поцеловал шею
волшебника, но особо настаивать не стал. — Не знаю, сколько еще задержусь в
этом времени. К сожалению, нынешний возраст... Ты считал его? Будет глупо,
если другой Я, уже почти старик, начну делать непристойные предложения
несовершеннолетним мальчикам.
— Ты делаешь мне непристойное предложение? — у Поттера чуть вытянулось от

изумления лицо. Замечательно. Копилка инфарктов Лорда Волдеморта может
пополниться еще одним интригующим воспоминанием. Щеки слегка заалели.
Действия Тома были весьма приятными, несмотря ни на что.
— А ты на него соглашаешься? — урчащим голосом отозвался Реддл, оставив

очередной чувственный поцелуй на адамовом яблоке, и все же отстранился,
чтобы заглянуть в уставшие зеленые глаза. Он нахмурился. — Гарри, прости, но
ты выглядишь откровенно плохо. Скоро станут замечать и остальные люди. Я
этого не хочу.
— Стесняешься?
Реддл промолчал. Нет, просто в том случае помощь Поттер получит не от друга.
234/461
Они постояли еще немного в темноте, просто смотря друг на друга, а после
медленно побрели на первый этаж. И наткнулись там на привычную сцену:
Гермиона и Рон с упоением друг на друга кричали. Кричали со вкусом, будто бы
даже этим наслаждаясь.
Быстро развернувшись, Гарри утянул закатившего глаза Реддла обратно в

коридор.
— Ну их, еще втянут. Опять ругаются из-за кота и крысы. Знаешь, она...
— Подвергается нападению кота. Не глухой часом. Мне все равно.
Мальчик обиженно захлопнул рот, рассердившись на то, что его перебили.
«Ну и пожалуйста. Хотел рассказать про Петтигрю, но пусть так и ходит, ничего
не зная. И пусть жалуется потом, но так ему и надо.»
Когда Гарри и напряженные Рон с Гермионой вернулись в башню, Хэдвиг

принесла мальчику его ответное письмо. Друзья тут же забыли все обиды и
кинулись читать ответ Сириуса, тесно прижавшись плечами к плечам Поттера по
разным от него сторонам.
«11.20 p.m.»
И ниже отпечаток собачьей лапы.
— Но Гарри, а если его поймают? — встревоженно спросила девушка шепотом. —

И как он попадет в башню? Ты же написал ему наш пароль?
— Не волнуйся, Гермиона. В облике пса дементоры его почти не замечают,

верно? А пароль я сообщил, — мальчик рассказал о содержании своего письма.
— Гениально! — воскликнул Рон, но Грейнджер лишь покачала головой.
— Слишком просто. Если кто прочтет — сразу поймет все.
— Да не бойся ты так, — Уизли фыркнул. — Кто станет ловить сов? Кому такое в
голову прийти может? Бред.
— И все же...
Она закусила губу и с тревогой посмотрела на темный провал окна. На душе

было тревожно.
235/461
В положенное время друзья собрались возле весело полыхавшего камина и
разложили вокруг себя запакованные в праздничную бумагу подарки, решив
открыть их вместе с Сириусом. Он опаздывал уже на двадцать минут, заставив
Гарри изрядно нервничать. Уставший за целый день помощи профессорам Рон
мирно лежал на полу, удобно умостив голову на коленях Поттера. Относительно
удобно: подросток был такой же тощий и угловатый. Конечно, Уизли не
собирался говорить об этом вслух. К тому же его макушку почесывала чужая
рука, и будь рыжий мальчик котом, то давно бы мурлыкал от удовольствия.
— У него же нет мантии-невидимки, — утешила друга Гермиона, положив голову

к нему на плечо. Она тоже волновалась, но держала себя в руках. — Он
осторожничает, поэтому так долго.
— Верно, приятель, Блэк — смекалистый мужик, так просто никому не

попадется!
— Да и Хогвартс я знаю, как свой хвост! — раздался веселый голос со стороны

портрета, и все разом вздрогнули.
— Сириус! — Поттер с облегчением рассмеялся в ответ и кинулся обнимать

мужчину. Рон, от неожиданности слетевший на пол, проворчал что-то
неразборчивое.
— Гарри, я так рад тебя видеть, — он нежно потрепал взъерошенные волосы

мальчика и обвел взглядом гостиную. — И вам привет, Рон, Гермиона. Как же я
соскучился по этому месту...
Он сел рядом с ними и протянул озябшие ноги к огню, расплываясь в улыбке.
— Ты все еще в той пещере живешь? — озабочено поинтересовался Гарри,

разглядывая покрасневшие от холода руки волшебника. Он взял одну из них в
собственные руки, обхватывая кисть ладонями и пытаясь отогреть.
— Не переживай, в собачьей шкуре не так уж и холодно.
Рон с Гермионой загадочно переглянулись, но промолчали под

предупреждающим взглядом Поттера.
— Кстати, — мальчик с улыбкой достал Карту Мародеров из кармана и протянул

ее Сириусу.
Тот с секунду непонимающе разглядывал кусок старого пергамента, а затем

лицо мужчины просветлело, даже щеки налились румянцем.
— Не может быть, — он с совершенно по-детски счастливым видом приставил

палочку к пергаменту и прошептал: — Торжественно клянусь, что замышляю
шалость, и только шалость.
Гарри заметил проскользнувшую во взгляде грусть, когда на Карте начали

пропечатываться слова. Он не волновался по поводу раскрытия тайны Питера —
ведь Сириус мог только помочь, но в этот вечер крыса будто куда-то пропала.
Гарри заглянул во все закутки на карте, но закорючки с именем Питера
Петтигрю не было. Все было хорошо. Однажды друзья раскроют друг перед
236/461
другом свои тайны.
— Сто лет ее не видел, — Блэк с трепетным обожанием проскользил пальцами по

коридору, ведущему в башню Гриффиндора. Он так же внимательно осмотрел ее
всю, будто кого-то выискивая. — Где ты ее достал? Помнится, на последнем
курсе карту у нас отобрал Филч.
— Близнецы Уизли стащили из его кабинета, — хмыкнул мальчик. — Только, хоть

убей, не пойму, как они научились ею пользоваться.
— А! Это наша особая магия. Карта откроет свои секреты только отпетым
озорникам. Хотя, еще можно использовать кровь некрещеных младенцев... —
Сириус подмигнул и расхохотался, посмотрев на мальчишек. — Вы поверили?
Видели бы вы свои лица.
Рон с Гарри возмущенно переглянулись и тоже расхохотались, а Гермиона с

видом собственного превосходства промолчала: уж кто-кто, а она точно не
повелась бы на подобную шутку.
— Сириус, — уже более серьезно заговорил мальчик, когда волшебник вернул

ему карту, напоследок прикоснувшись к ней губами, будто в прощании, чем
изрядно смутил друзей. — Я хотел бы с тобой поговорить.
— Да? И о чем же? Откуда такая серьезность, Гарри? — он продолжал

улыбаться, удобно расположившись на диване.
— Сириус, ты мой крестный?
Улыбка мужчины потускнела, и он отвел взгляд к огню.
— Так ты все-таки узнал...
— Это была такая тайна? — Гарри почувствовал некую неловкость и сильное

волнение. — Извини, что накинулся на тебя так. Просто.. Ты не сказал мне об
этом, и я подумал...
— Прости меня, Гарри, — Блэк провел ладонью по лицу. — Я вообще не хотел

взвешивать на тебя столько правды. Кто захотел бы родственника,
разыскиваемого всей страной? Даже магглами? Кто захотел бы крестного-
преступника, который н...
— Замолчи! — Гарри вскочил на ноги, раскрасневшись от эмоций. — Ты знаешь,

что это не так! И я не считаю тебя плохим человеком. Ты нужен мне, пусть хоть
все страны будут тебя разыскивать! Мне плевать, что о тебе думают остальные,
главное то, что о тебе думаем мы, — он перевел дыхание и уже более спокойно
продолжил. — Сириус, я был счастлив узнать, что ты мой крестный.
Мужчина тоже поднялся на ноги и неуклюже утянул мальчика в объятия,

скрывая подступившие слезы молчанием. Он прижался губами к волосам
волшебника, чувствуя ответные объятия, и это одновременно ранило,
одновременно излечивало.
— Поэтому, пожалуйста, не говори так больше. Ты хороший человек, и тебя

обязательно оправдают. Я знаю это, — Гарри крепко стиснул худые бока
237/461
волшебника и улыбнулся, услышав прокатившуюся магическую волну по замку.
Полночь. — С Рождеством тебя.
— С Рождеством, Гарри, — тихо вторил Сириус, размыкая неловкие объятия и

разглядывая донельзя довольное лицо мальчика.
Затем повернулся к таким же счастливым Рону и Гермионе, одаривая их своей

широкой улыбкой:
— С Рождеством!
— С Рождеством! — хором отозвались дети и рассмеялись.
Гермиона призвала несколько хлопушек, а Рон распотрошил спиртную нычку

каких-то старшекурсников. Там оказалось простое маггловское шампанское,
достаточно низкого градуса, поэтому даже Грейнджер не стала возмущаться.
Разлив искрящийся напиток по фужерам, четверо волшебников приподняли их и
сделали первый глоток.
— Ого, так вот что пьют простецы? — воскликнул удивленный Рон, распробовав
тут же понравившийся ему напиток. — А отец приносил какую-то совсем
ужасную гадость, как же ее... Ээ... Исги?..
— Виски, Рон, — рассмеялась Гермиона. — Ох, подарки!
Она отлевитировала к каждому сидящему стопку коробок.
Рон с Гермионой скинулись Сириусу на теплую зимнюю мантию, а Гарри

взяли смешную красную шапочку с золотистым помпоном на ней и рисунком льва
и шутливую книгу «1000 и 1 способ согреться в зимнюю ночь». Гарри рассмеялся
от удовольствия и обнял друзей, целуя их в румяные щеки. Он подарил Гермионе
большой набор украшений для волос в виде полупрозрачных серебристых
мотыльков, бабочек и стрекоз (Гарри бессовестно подслушал разговор Лаванды,
которая нахваливала заколдованные заколки оттуда, не пропускавшие ни
единого волоска и крепко держа весь объем прически), а Рону коллекцию
миниатюрных двигающихся игроков в квиддич из его любимой команды «Пушки
Педдл». Сириусу же даровал маленькую, но уютную зачарованную палатку,
которая вмещала в себя небольшую комнату с заколдованным камином. О таком
услышал от Невилла, который часто выбирался с дядей в поход, он и помог с
покупкой и отправкой письма с деньгами продавцу.
Блэк начал обнимать трио друзей, смеясь от радости при виде подарков. К их
удивлению, он тоже пришел не с пустыми руками.
— Я снял некоторое количество денег в банке. Гоблины вопросов не задают, что

мне было только на руку, — он протянул детям три крошечных свертка, тут же
увеличив их в размерах.
По забавной случайности, Блэк тоже подарил им мантии, но парадные. Светло-

бежевую Гермионе, серую для Гарри и темно-синюю Рону. На смущенные и
вопросительные взгляды, он только загадочно усмехнулся:
— На четвертом курсе они вам понадобятся.
238/461
Затем все повернулись к Гарри, который с приоткрытым от удивления ртом
разглядывал новенькую метлу.
— Молния?! — Рон аж подпрыгнул. — Но она же ужасно дорогущая!
— За все пропущенные мною праздники, — отмахнулся слегка покрасневший

маг. — Я был на матче. Жаль метлу, она прекрасно сидела в руках. Но не
позволять же из-за какой-то сломанной метлы слизеринцам занять первое
место!
Он грозно обвел детей взглядом, ища возражения, но их не было.
— Это... Это просто великолепно. Сириус, она прекрасна! — Гарри во все глаза
разглядывал совершенное древко своей новой метлы, которая со временем
станет верным другом на долгие годы.
Он кинулся обнимать вконец смутившегося Блэка, который даже заворчал от

стольких нежностей. Волшебники еще долго сидели перед трещавшим камином
в пустой гостиной, неспешно потягивая шампанское, от которого розовели щеки
и блестели глаза.
Камин все горел, распространяя тепло вокруг себя, но Гарри считал, что его
семья пылала куда ярче полуденного солнца. И грела в два раза сильнее.
Немного погодя, Поттер написал короткое послание в дневник Реддла:
«Представляешь, Сириус подарил мне метлу. Настоящую Молнию! Теперь

Гриффиндор точно получит кубок по квиддичу!»
Мальчик довольно хмыкнул, не собираясь говорить, что крестный сейчас с

ним в башне. Тома он поздравит утром.
Через три часа Сириус уже конкретно набрался найденным в той же нычке
огневиски, и дети в шесть рук удерживали мужчину, который по непонятным
причинам решил «набить морду» какому-то Нюниусу, брехаясь на существо-
загадку по чем свет стоит. Обернувшись в огромного черного пса, он громко и
заливисто залаял, убегая от смеющихся детей.
Пес хитро сверкнул глазами и побежал в сторону выхода.
— Сириус, ты куда? Постой, тебя же могут увидеть!
Гарри махнул друзьям рукой и побежал следом за крестным.
Они добрели до Большого Зала и настороженно замерли, прислушиваясь:

пусто.
Пес с громким топотом пронесся по нему, запрыгивая на стоявший

посередине стол, отчего тот весь затрясся и загрохотал под большими мощными
лапами.
Гарри готов был поклясться, что Сириус проделывал подобное сотни раз.
239/461
Реддл стоял на площадке астрономической башни и задумчиво смотрел на
черное зимнее небо. Он был выпущен из темницы лабиринта, но свободы не
чувствовал. Кто освободит из собственной темницы чудесных воспоминаний
хорошего человека? И как обрести настоящее?
«Я постоянно думаю, что Поттер ненормальный. И совершенно упускаю из виду

собственные странности. Если мальчишка мучается кошмарами — я не вижу снов
совсем. Он устает, а я даже не чувствую сонливость по вечерам, хоть и
изматываюсь. Готов поспорить, я даже могу не спать вовсе. С чувством голода
так же. Кто я? Что было такого в моем прошлом, что воспоминания стерты?
Причина подобного состояния? В библиотеке пусто. В Запретной секции нет книг
по перемещению во времени. И здесь Дамблдор постарался.»
Том перевел взгляд на бледные пальцы и уже убрал было согревающие чары,
собираясь уйти, как заметил краем глаза внизу какое-то движение.
Присмотревшись внимательнее, он рассерженно зашипел: Поттер! Сбежал из
Хогвартса ночью! Не предупредив его!
«Несносный мальчишка, куда он ломанулся в такое время?!»
С еще большей яростью он заметил рядом с бегущей фигуркой мальчика

черного пса. Оба спутника, то проваливаясь в сугробы, то спотыкаясь и падая в
обнимку, мчались к Запретному Лесу не сбивая темпа.
«Конечно, налакались какого-то пойла и пошли наживать неприятностей.

Преподам-ка я важный урок Поттеру.»
Немедленно открыв сумку и достав пергамент с пером, он напоследок окинул

взглядом постепенно скрывшиеся за деревьями фигуры Блэка и Поттера темным
мрачным взглядом. И Том, жестко ухмыляясь, подозвал громким свистом
парящую неподалеку школьную сову. Подождав, пока та не спланирует на
перила балкона, принялся строчить анонимную записку профессору
МакГонагалл.
«Посмотрим теперь, как он полетает на конфискованной метле. Никакого

квиддича, Поттер. Будешь сидеть в библиотеке вместе со мной. И извиняться за
самовольный побег без спросу и разрешения. А если с ним что-то случится...
Опять. То ответит вдвойне.»
С чувством выполненного долга, он вручил пергамент недовольной рыжей

сове.
Реддл простоял там еще несколько часов, размышляя над дальнейшей

моделью своего поведения. Если будет и дальше показывать свою злобу, что
копится с каждым днем, то отпугнет от себя Поттера. Но в другом случае он
попросту сорвется на ком-то другом. Тогда велика вероятность, что Дамблдор
вновь запрет в глубинах замка. Гарри же не расскажет. Он не посмеет.
Том чувствовал, что теперь Гарри стерпит от него все, что угодно. Мальчик
привязался к нему. Это было хорошо, чудесно, это подтверждало дружбу,
240/461
хорошие намерения волшебника, его безграничное доверие и участие.
Реддл просто отмахивался от мыслей, что если причинит боль Поттеру —

сделает больно и себе. Ведь он точно так же к нему привязался. Том не
собирался делать зло Гарри, а просто сберечь. Вот, он уже в Запретном Лесу.
Вместе с чертовым пьяным Блэком.
«А если случится беда, я смогу проявить заботу,» — нашел хотя бы

единственную причину не кинуться следом слизеринец. — «И на этот раз Гарри
обязательно попросит помощи у друга.»
Вновь пошел снегопад. Температура упала еще на несколько градусов, но

Том этого даже не заметил.
Он забыл, что давным-давно убрал согревающие чары.
Не заметил, что долгое время простоял без малейшего движения.
Не заметил, что собственное тело не чувствует холода.
Мысли были заняты темнотой Запретного Леса, где был сейчас Гарри Поттер.
И они не были хорошими.
241/461
Глава 17. Morsmordre
Вернулся Гарри утром, уставший, грязный и промокший от снега.

Сириус так же медленно брел рядом, то и дело поскуливая.
— Почти дошли, — тихо сообщил мальчик. — Видишь? Практически вышли из

леса.
Тот в ответ ворчливо взрыкнул, но ускорил шаг.
Блэка мучило зверское похмелье.
Всю ночь они в каком-то неистовом приступе носились по лесу, опрокидывая

друг друга в снег, зарываясь в глубокие сугробы, сбивая иней с веток, радостно
хохоча и громко крича от эмоций. Алкоголь ударил в головы, и даже мороз не
был страшен, что уж говорить о тварях Запретного Леса? В конце концов они
наткнулись на Хагрида, который вышел узнать, что там за шум. Но Гарри лишь
накинул на себя и пса мантию-невидимку: мало ли, вдруг кто знает о его
анимагической особенности?
Немного успокоив горячие головы, они уже более медленным шагом побрели
в глубь леса, где Сириус тут же обернулся человеком, увеличивая в размерах
подаренную теплую мантию и с удовольствием в нее кутаясь. Приобняв
крестника, он завел с ним неторопливую беседу, и Гарри слушал, слушал,
слушал. Крестный рассказал, как найти дорогу домой по звездам, если у тебя
нет палочки; как выжить в лесу и охотиться на мелких животных (тут Поттер с
отвращением поморщился: убивать ни в чем не повинных зверюшек он не хотел);
рассказал о разнообразии магического народа, что населял этот лес. Блэк
говорил о старом времени, в котором жил, которое сумел запомнить, об
Азкабане, о родителях.
Они дошли до лесной узкой речушки, которая даже в это время года не была
покрыта льдом и звонко шумела, переливаясь стальным холодным цветом. Гарри
подошел было ближе, как был перехвачен цепкими руками взрослого
волшебника, и вовремя: ноги мальчика уже заскользили прямиком к воде.
— Коварство Льдистой дает о себе знать, — Сириус пьяно погрозил ей пальцем.

— Сколько людей и других животных погибло в ней, скольких она утащила к
себе на дно. Неприятно иметь с ней дело, стоило обойти это место стороной.
Поттер смутился.
— Ты говоришь о ней так, словно...
— А что? О, понял, — Блэк хмыкнул, обнимая мальчика крепче. — Видишь ли,

помимо живых существ, разумом иногда обладают и такие элементы, как огонь,
воздух, земля и вода. У огня мы научились вызывать Адское Пламя, которым
может управлять лишь могущественный волшебник. Темный. Я могу. Оно
сжигает все на своем пути. Не думаю, что существуют волшебники, способные
242/461
полностью подчинять этот огонь. Все дохнут.
Гарри поежился, недоуменно хмурясь. С какой стати ему вообще говорить с

пламенем? Что же, свечкам стишки рассказывать?
— Остальное нам пока неподвластно. Я наткнулся на Льдистую во время...

Прогулки с друзьями, — он прикусил себе язык за болтливость. — Пить хотелось
— жуть. Вот и поскользнулся у самой кромки воды. И, клянусь, видел вместо
своего отражения — отражение женского лица! Думал — все, конец. Но отец
твой, Джеймс, обернулся за долю секунды, обернулся оленем, и просто
отшвырнул меня рогами назад. Никогда не видел людей, так быстро
перекидывающихся в животных. Но он спас мою жизнь, а я отделался лишь
сломанными ребрами.
— Почему бы волшебникам с ней не договориться? Ну... — Поттер смущенно

помялся от глупости своего вопроса, обхватив запястья мужчины и вжимаясь в
его предплечье подбородком. Он неотрывно смотрел в сторону незамерзшей
речки. — Если мы смогли приручить стихию огня, то почему не можем воду?
— Гарри, все не так уж и просто, — Блэк разорвал объятия и сел на поваленное

дерево, похлопав рукой рядом с собой. Мальчик тут же сел рядышком,
накладывая на себя и крестного согревающие чары. — Ты пытаешься
рассуждать, будто стихия имеет жизнь. Она общается, но слова эти недоступны
человеческому пониманию. Их разум и примитивный, и совершенный
одновременно. Ну, так мамка мне рассказывала. Она в таких вещах соображала,
— старший колдун отчего-то нахмурился, но объяснять свои эмоции не стал. —
Все благодаря гармонии, в которой они сосуществуют с природой. Понимаешь? К
примеру, если ты попросишь защиты, она тебя просто утопит. Магия Льдистой
сочтет свои глубины безопасными и будет в этом права — никакой зверь не
проникнет туда, не сможет жить внутри реки. Дно ее пустынно и безжизненно,
кроме, разве что, трупов неудачливых путешественников.
— Таких рек много? И как же узнать, в какие можно заходить, а в какие нет?
— А ты подумай, — Сириус кивком указал в сторону Льдистой. — Ощущаешь что-

нибудь необычное?
— Ээ... — Гарри пожал плечами. — Река как река.
— Прислушайся, посмотри внимательнее.
На этот раз Поттер действительно обратил все свое внимание на речушку.
Волны собирались в прозрачные кружева, разбиваясь об обледенелый берег,

снег огибал серую поверхность, оседая на берегу. Она не была прозрачна. И она
манила, звала к себе своим чистым мелодичным звоном, предлагая усталым
путникам утолить свою жажду в последний раз. Ужасающие ощущения. Поттер
отвернулся прочь, вжимая лицо в плечо мужчины.
— Она притягивает, кажется, — после пяти минут молчания ответил Гарри. —

Зовет. Она не замерзает, но на вид река холоднее всего, что я когда-либо видел.
— Молодец, — похвалил ребенка волшебник. — Теперь, услышав подобный зов,

ты сразу распознаешь инородную магию, а не собственное желание.
243/461
— Я не знал, что реки могут быть злыми, — Поттер поежился, все еще ощущая
притягательное пение холодной воды.
— Эй, уродец, собирайся, завтра приют выезжает к морю.
Мальчик поднял голову, оглядываясь по сторонам. Показалось?.. Кажется, он

заснул находу. Голос крестного отвлек от неясной тоски, и Поттер неуютно
повел плечами.
— Злыми? Скажешь тоже, злыми. Ха! — Блэк развеселился, нежно потрепав

волосы крестника. Взгляд колдуна потеплел, и сердце мальчика оттаяло совсем.
— Ты просто копия Джеймса, это он постоянно разделял людей на хороших и
плохих. Белое и черное. Добро и зло.
Гарри счел это за комплимент и улыбнулся от уха до уха. Сравнили с отцом... Не

внешностью.
— Но ты не прав. Река не имеет плохих или хороших намерений. У нее нет

эмоций, нет чувств. Она НЕ человек, запомни это. И, встретив на своем пути
другие стихийные силы, знай: они не причинят тебе намеренного вреда. Они не
зло. Только люди могут быть злыми или хорошими. Природа... Гарри, она
нейтральна. Не зло. Однако будь разумен в своих желаниях, она утроит их и
обратит в настоящий Ад.
— Вот спасибо. Это именно то, что я хотел послушать ночью.
Блэк лающе рассмеялся, выглядя довольным собой. Поттер же поежился —

рассказчик из крестного хоть куда, а благодаря действию алкоголя, он
становился очень общительным и разговорчивым. На самом деле это прекрасно.
Гарри проводил время с крестным отцом. И прямо сейчас мальчик чувствовал
счастье.
— Пошли, покажу тебе кое-что, — Сириус поманил за собой ребенка. —

Далековато, но ничего, прогуляемся.
Мальчик бросил последний взгляд на Льдистую, чувствуя остаточную

потребность прикоснуться к ее поверхности, но пальцы Блэка держали крепко.
Интересно, приют все таки поехал на море? Гарри никогда не бывал на скалах
или в горных пещерах. Или просто забыл. Кажется.
«Подземное озеро,» — появились ленивые мысли, пока Поттер старательно

продирался за крестным сквозь сугробы, крепко сжимая его руку. — «Кого-то я
тоже уводил за собой. Рона что ли? Никак вспомнить не могу. Какое озеро? Я же
уже бывал в пещерах. Когда ездил на море с приютом.»
Он тряхнул головой, чувствуя, что от усталости в мысли лезет всякая чушь.

Гарри буквально засыпал на ходу, но требовать возвращения в замок не стал. Он
мечтал провести еще больше времени с Сириусом наедине. А еще ощущал
странную глухую тоску где-то в глубине своего сердца. Это напоминало
предчувствие, бившуюся на краю сознания потерянную мысль, забытое слово,
чувство дежавю, нечто важное.
Через двадцать минут изнурительной ходьбы по сугробам, волшебники
244/461
изрядно устали. Но Сириус не унывал, а даже воспрянул духом: практически
пришли. Гарри же привык терпеть неудобства, не собираясь жаловаться на
такую мелочь, как изнеможение.
Им открылось небольшое открытое пространство леса, еще недостаточное

для полноценной поляны, но выделявшееся от всего остального, у кромки
которого стояло больших размеров засохшее дерево. Оно было кривое,
изломанное, покрытое многочисленными царапинами и золой от попавших в него
заклинаний. Поттер узнал следы нескольких Непростительных. Скручивающие,
поджигающие, довольно знакомо.
«А здесь меня никто не найдет. И никто не помешает. Это будет моим местом.»
Почти на самой верхушке дерева красовался самый настоящий шалаш.

Правда, шалашом его называть было бы как минимум неправильно: там
располагался целый миниатюрный дом, с окнами, люком внизу, крышей и
веревочной лестницей. Гарри готов был поклясться, что знает, как взбираться по
ней. Сонное, уставшее, странное состояние мозга, когда все кажется знакомым и
давно позабытым. Вроде как — еще чуть-чуть, и дотянешься.
Никак.
— И он все это время стоял тут?
— Ага. Мы обнаружили его на четвертом курсе и, поверь, домик до сих пор ни

капли не изменился. Кто его построил? Когда? Зачем? Мы ничего не узнали,
даже обшарив всю библиотеку сверху до низу, перерыв все файлы Филча и
расспросив учителей. Да даже Хагрид ничего не ведает об этом месте!
— Странно, — Гарри подошел ближе, рассматривая светлые доски и точную

работу мастера-волшебника: дом выглядел так, будто был построен еще вчера,
если не считать, что он практически весь увит высохшим плющом и
виноградными лозами. Поттер коснулся пальцами шаткой веревочной лестницы,
сжимая деревянную перекладину. Рука слишком маленькая. И темная. Должно
быть не так. — Странно.
— Когда потеплеет, обязательно вернемся сюда, — кивнул сам себе Сириус.
Гарри тоже кивнул, отдергивая ладонь от лестницы, и отвернулся от чудесной

постройки прочь.
Кто первым повернул в сторону школы — неизвестно. Но вот, они уже

подходили к Хогвартсу, с наслаждением любуясь красотой старинного замка.
Серые камни внушали спокойствие и надежность, а высокие башни — некое
превосходство над окружающим его пространством. Сириус совершенно не по-
собачьи вздохнул и остановился, продолжив рассматривать свою бывшую школу.
Гарри мог только догадываться, что чувствовал в тот момент Блэк. Судя по
тому, что он рассказал, воспоминания о Хогвартсе — самые счастливые в жизни.
Как, впрочем, и у Поттера. Именно здесь они повстречали свою семью, именно
здесь зажили свободно от оков магглов и озлобленного чистокровного рода.
245/461
Встряхнувшись и окатив вздрогнувшего мальчика холодными каплями от
растаявшего снега, Блэк трусцой побежал вперед.
— Подожди меня!
В башню пробрались незаметно — все еще спали. Сириус тут же заперся в

душевой, раскидав одежду по всему периметру мальчишеской спальни третьего
курса. Рон сонно потянулся и сипло спросил:
— Гарри? Который час?..
— Спи, — тихо ответил мальчик, поправляя одеяло друга. — Еще и девяти нет.
— Аа... — Уизли перевернулся на другой бок и вновь громко засопел.
Поттер сел в кресло, стоявшее возле ванной, слушая шум льющейся воды и
тихое мурлыканье Сириусом старой маггловской песни.
— Найди меня в угрюмых лицах,

Не забывай очей, характера и рук;
Я вернусь к тебе на черных птицах, -
Так и знай, мой верный друг.
Блэк отмывался добрых два часа, смывая усталость, остатки похмелья и легкую
примесь боли. За последние двенадцать лет он не ощущал такого обжигающего
счастья, от которого хотелось парить и смеяться. Он действительно чувствовал
себя самым счастливым человеком на Земле.
Выйдя из ванны уже гладко выбритый, подстриженный и в чистой новой

одежде (предусмотрительная Гермиона трансфигурировала ее из исходных
тканевых материалов школьной программы), Сириус принялся рассматривать
учебники по чарам, постоянно комментируя то или иное изменившееся
заклинание. Гарри с улыбкой слушал тихую речь крестного (который совершенно
не хотел будить второго ребенка, продолжавшего мирно посапывать в подушку),
почти не вникая в смысл слов. Он был рядом, а этот день мальчик запомнит, как
один из самых счастливых дней своей жизни.
Вскоре к ним поднялась Гермиона с охапкой фолиантов в руках. Она вежливо

поприветствовала Сириуса, отметив, что выглядеть он стал куда лучше,
поцеловала Поттера в макушку, и растолкала Уизли.
— Сколько можно спать? Уже первый час дня, а ты все бока належиваешь.
— Еще десять минут, Герм, — Рон зарылся в одеяло. — Каникулы же.
Та лишь покачала головой.
— Потом же будешь весь день жаловаться, что голова болит.
246/461
Но мальчик уже уснул, на что Гарри тихо рассмеялся. Грейнджер внимательно
осмотрела состояние друга, чуть обеспокоенно поджав уголки губ на его
усталый и замученный вид. Однако Поттер выглядел по-настоящему
восторженным, мягким, довольным, и девушка не стала ругаться за очередную
бессонную ночь.
— Хорошо погуляли?
— Ох, да! — с тихой радостью ответил мальчик, сверкая улыбкой. — Сириус

столько всего показал!
— Вот и славно, — Грейнджер тоже улыбнулась, она была счастлива видеть

положительные эмоции на лице друга.
Немного погодя Гарри сообщил всем присутствующим, что должен отлучиться.
— Передавай Костону привет, — не отрываясь от книги сообщила Гермиона,

единственная, кто догадался, куда так заспешил Поттер.
Тот слегка покраснел и кивнул на прощание, подхватывая школьную сумку и

быстро покидая башню. Как и предполагал, Реддл был уже в Большом Зале, в
гордом одиночестве поглощая завтрак. Поттер рассеянно подумал, что Том
точно уже бывал на море и проводил теплые летние ночи в домике на дереве. А
может, и в горных пещерах плавал, в ледяных подземных озерах.
— Привет. С Рождеством тебя, — Гарри плюхнулся рядом на скамью и перевел

дыхание от бега через постоянно меняющие свое направление лестницы.
— И тебя, Гарри, — Том оторвался от еды и внимательно осмотрел

гриффиндорца, будто пытаясь нечто в нем отыскать. Чистые синие глаза
выражали нечто требовательное и отталкивающее одновременно.
— Что? Что-то не так? Кстати, я кое-что для тебя приготовил, — с этими словами
мальчик вытащил из сумки тонкий сверток, обернутый в ярко-красную бумагу.
Слизеринец вздохнул, отодвигая от себя тарелку с завтраком.
— Разве я не говорил, что не люблю отмечать праздники? — Реддл покачал

головой, но подарок принял, срывая бумагу под довольным взглядом Поттера. —
Что это?
Мальчик приставил палочку к новому чистому пергаменту:
— Том Марволо Реддл.
В ту же секунду на нем стала прорисовываться точно такая же, что и у Гарри,

Карта Хогвартса. И точки-шаги с именами всех присутствующих в замке. Глаза
Волдеморта изумленно расширились, но он сумел сдержать себя в руках. Это
был невероятно ценный дар.
— Сделал ее вместе с Сириусом. Мне показалось, что тебе понравилась моя

карта.
— Спасибо, — Том обвил талию сидящего рядом волшебника одной рукой и мягко
247/461
утянул Гарри в свои объятия, прижимаясь лицом к разгоряченной бегом шее,
долго вдыхая и медленно выдыхая. — Ты молодец. Мой подарок получишь
вечером, в Выручай-Комнате. Перед тем, как мы отправимся в кошмары. Ты
обещал.
Улыбка Гарри увяла.
«О, нет. Уже сегодня ночью. Может, еще не поздно отказаться?»
— Нет, Поттер, — Том мигом уловил напряжение мальчика, сдавливая его торс
крепче. Нехотя оторвал голову от уютной шеи, чтобы впиться острым взглядом в
недовольные зеленые глаза. Серебряная пыль медленно растворилась в темном
утреннем пространстве Большого Зала. — Хватит оттягивать неизбежное, ты
гриффиндорец или нет? Научись бороться со своими страхами.
— Да, конечно, просто... — Гарри не стал заканчивать фразу и махнул рукой. Его
опять подначивали. «Гриффиндорец»! Будто это хоть что-то решает, помимо
шляпы и меча.
После завтрака он потянул слизеринца за собой, чтобы показать новую метлу, но

наткнулся в гостиной на посуровевшую МакГонагалл. Она держала в руках
Молнию. Друзья немного испуганно поглядывали на своего декана.
— Так это и есть та самая метла?
— Профессор, что-то случилось?
Гарри посмотрел на Гермиону широко распахнутыми глазами, а бровь слегка

приподнялась. Девушка едва заметно кивнула, соединив кулаки вместе,
успокоив мальчика. Поттер выдохнул с облегчением. Сириуса не поймали.
Реддл наблюдал за этим приступом телепатии с явным недовольством, так

как уже успел словить полный ненависти и страха взгляд от декана
гриффиндорцев. Что, собственно, основательно подпортило рождественское
утро. Минерва ничего не сказала на появление чужака на своей территории, но
Том понимал людей и без пустых слов. Он сжал ладонь Гарри в своей руке
болезненно крепко. Тот не вырывался.
— Боюсь, мне придется конфисковать у вас метлу, мистер Поттер, — профессор

неодобрительно покачала головой. — Ваши друзья сказали, что никакой записки
вместе с подарком не было.
Рон виновато почесал затылок, явно переживая, что не смог придумать что-
нибудь получше.
— Мы с профессором Флитвиком и мадам Трюк проверим Молнию на наличие чар

и заговоров. Мистер Поттер, принимать подарки от незнакомцев, к тому же
такие дорогие... Не слишком ли беспечно? Впредь сообщайте мне о подобных
вещах. Если метла окажется в порядке — я вам незамедлительно ее верну.
С этими словами она вышла прочь, забирая уже ставший таким далеким подарок
Сириуса. Том сдержал мстительную ухмылку, оставаясь внешне спокойным и
плотно перекрывая каждый ментальный канал для связи, чтобы на другом конце
эти неправильные ликующие эмоции не были прочитаны.
248/461
— Что это было? — охрипшим голосом спросил Гарри у друзей. — Почему она
забрала? Что такого опасного может быть в метле?
— Она решила, что это ловушка от меня, — раздался голос прямо перед
Поттером, отчего тот ахнул от неожиданности: Сириус стоял все это время перед
ними в его мантии-невидимке! — Вполне разумно.
— Да, но метла же не заколдована. Бессмыслица.
— Откуда ей было знать? — Рон заскрежетал зубами. — Но это ужасно, это же...
Молния! Самая лучшая метла в мире!
— Вот именно, подарок из ниоткуда, — Гермиона задумчиво нахмурилась. — Как

она узнала?
— Да разве такое скроешь? — Сириус пожал плечами. — Может, из-за моего

побега школа стала проверяться тщательнее. Может, у мадам Трюк свои
сигнальные чары на метлах, ведь первокурсникам они запрещены. Как-то это
должно регулироваться. Кто знает? Она же ваш декан.
Гарри угрюмо промолчал. Настроение было подпорчено. Хватка пальцев Реддла

немного успокаивала.
— Не расстраивайся, она же вернет тебе метлу, — девушка явно не понимала,

что такого особенного в метлах, чтобы так по ним убиваться. То ли дело книга!
Том кратко кивнул всем в знак приветствия и вновь повернулся к Гарри:
— Пойдем. Ты хотел подтянуться по Истории Магии, — затем вновь окинул

бесстрастным взглядом львиную братию. — Я забираю его у вас.
— О, вот и славно. Наконец-то ты взялся за ум, — просветлела лицом Гермиона.
Но Рон и Сириус мрачно переглянулись, недовольные тем, что какой-то

слизеринец смеет распоряжаться временем их Гарри, да еще и подобным
способом.
— Увидимся позже, — парень махнул всем рукой и широко улыбнулся крестному,

который просто не смог не ответить улыбкой.
Вечером того же дня, отужинав за праздничным столом вместе с

оставшимися в школе студентами и учителями, Гарри по-тихому попросил Рона
принести с кухни еды для Сириуса и ушел вслед за Реддлом.
Они ходили по восьмому этажу — Том сосредоточенно представлял, чем

должна оказаться комната на этот раз. Наконец они зашли внутрь и
осмотрелись: вместо привычной мебели была пустота. Мраморный черный пол и
зеркальные стены. Они отражали друг друга, создавая бесконечные призрачные
коридоры из зеркал, черные мрачные проходы в неизвестность. Тусклый свет
249/461
мягко озарял парней, но его источника они не видели. Откуда-то тянуло едва
заметным холодом, будто сквозняком. Он втягивался внутрь комнаты.
— Подойдет.
— Что это за место? — Гарри нехотя прошел вперед.
Здесь было до тошноты неуютно, мрачно, тревожно. Тишина давила на

барабанные перепонки, а коридоры за стеклом, уходящие во тьму, приводили
мальчика в ужас. Решительность стремительно улетучивалась, уступая место
нарастающей панике и страху.
— Я вычитал о подобной комнате в книгах. В старые времена так лечили

душевнобольных. Такое расположение зеркал позволяло колдомедикам легко
проникать в сознание больного и попытаться вернуть утраченный разум. Проще
говоря, это комната гипноза, Гарри.
Том улыбнулся, рассматривая и ощущая эмоции парня.
— Какая жуть, — Поттер не знал, какие подобрать слова, чтобы описать

давящую атмосферу зеркал и не показаться при этом полным трусом. Это же...
Просто зеркала. Ничего больше. И они были в Выручай-Комнате совершенно
одни. Никаких призрачных монстров, только сквозняк и тишина.
— Это магия, — Реддл лишь пожал плечами, не чувствуя совершенно никакого

дискомфорта. — Она не причинит вреда, не волнуйся. Я сделаю все на высшем
уровне, ты можешь довериться.
Он подошел ближе и с наслаждением заключил напряженного мальчика в

объятия, касаясь его открытых запястий пальцами и шеи подбородком. Минуту
спустя Гарри полностью расслабился, даже прикрыл глаза. Магическая связь
действовала безотказно, дурманя мысли.
— Я хотел отдать свой подарок здесь: комната не выпустит даже очень мощную
магию за свои пределы.
Слизеринец развернул мальчика к себе лицом и достал волшебную палочку.

Пальцы слегка подрагивали от предвкушения.
— Что ты хочешь сделать? — непонимающе спросил Поттер, однако страха не

испытал, и Том вновь праздновал ликование. За эти дни он смог добиться
желаемого.
— Было кое-что полезное в моем времени, сохранившееся в памяти. Я сотворил

заклинание, которое позволило бы связываться с другим волшебником за много
километров друг от друга. Оно действует мгновенно, показывая
местоположение этого человека или даже подпитывая магией заклинающего.
Однако, дорабатывать его пришлось в этом времени, — Том поджал губы.
Необходимо рассказать Поттеру всю правду, так было правильно и нужно. —
Изначально заклинание причиняло сильную боль во время воздействия на него
волшебником, и было однонаправленным. Думаю, это что-то вроде магического
рабства. Разумеется, в роли Хозяина выступал Я.
Гарри внимательно слушал Реддла, наблюдая в его блестящих глазах
250/461
нарастающее возбуждение. Похоже, отдать свой рождественский дар парень
желал нестерпимо.
— Теперь я изменил магический поток чар, хоть и оставил слова заклинания

теми же.
— Так что это? — нетерпеливо поинтересовался мальчик.
— Небольшая отметина на теле с твоей и моей стороны, при соприкосновении с

которой мы можем получать информацию друг от друга. Только передавать и
принимать. Я исключил насильственное проникновение в мысли и вытягивание
магических сил. Это равноправная метка нашей с тобой связи, Гарри, — Реддл
быстро облизал губы, шагнув ближе. — Ты примешь ее?
Мальчик не раздумывая кивнул. Метка и метка, что с того?
«Он мой друг. Я доверяю, все будет хорошо. Главное — пережить чертово
проникновение в кошмары. А лучше совсем избежать. Мне тревожно. Что-то не
так.»
Сердце быстро билось. Что-то действительно было неправильным. И Поттер

совершенно не понимал, в чем дело. Нет, это не Легилименция. Что-то на краю
сознания, что-то...
— Замечательно, — сверкнул глазами Том, взяв Гарри за левую руку, и, не

отрывая взгляда от его лица, медленно закатал рукав мантии. Слизеринец
слегка погладил большим пальцем чужое запястье, отвлекая от страха и
наполняя воздух мерцающими искрами. — Это самое удобное место на теле
волшебника. Не такое доступное, как шея и запястья, конечно... Но вполне
приемлемое. Можно при необходимости быстро скрыть или активировать
татуировку. Так я и задумывал с самого начала.
— Как ею пользоваться? — занервничал волшебник при слове «татуировка». —

Это не больно?
— Ну что ты как маленький, — Реддл закатил глаза и полностью оголил

худенькое предплечье от рубашки. Вокруг их рук моментально
распространилось серебристое свечение магии, только усиливаясь от большего
контакта кожи. — Ты не почувствуешь боли.
— Погоди!
— Что еще? — недовольно спросил у него слизеринец, уже поднеся к руке

волшебную палочку.
— А если увидит Дамблдор? Или сработает что-то не так?
— Ходи в рубашке, вот и весь секрет. Это заклинание не запрещено, — Том

усмехнулся про себя: просто о нем еще никто не знает. — И оно работает. На
мне.
Реддл демонстративно оголил собственное левое предплечье. На нем четким

черным контуром был изображен череп с выползающей из рта змеей. Гарри
коснулся ее пальцем правой руки, слегка заворожено проследив тихую вспышку
251/461
серебра. Странно знакомый рисунок. Том что-то неразборчиво выдохнул и
подошел еще ближе, сжимая запястье гриффиндорца крепче.
— Мрачновато, — пожаловался Поттер, во все глаза уставившись на слегка

двигавшуюся татуировку и убирая ладонь. Внутри горело смирение и странное
понимание: вряд ли второй парень примет любой отказ.
— А тебе что, цветочки с бабочками подавай?
— Нет, — буркнул Гарри и расслабил руку. — Давай уже.
Том нежно огладил тонкое запястье мальчика, опустив взгляд вниз. Его
переполняло волнение и жуткое предвкушение. И вновь Гарри делает именно то,
что хочет Реддл. Подчиняется и доверяет, и вновь Реддл получает то, что хочет.
И хочет он Гарри Поттера. Себе.
— Морсмордре.
Парень замер, вздрагивая всем телом. И закричал от сильнейшей боли, которая

пронзила руку в месте соприкосновения кожи и волшебной палочки. Том держал
запястье крепко, не позволяя вырваться и отступить, не прерывая своих
действий. Выжигающая боль заклинания быстро увеличилась до размеров метки,
пылая ярким серебристым светом. Она была невыносима. Будто на руку
полилось раскаленное железо, заживо сдирали кожу, прижигали клеймом.
Черная магия вместе с объединенной магией Реддла и Поттера дала воистину
ужасающую силу этому заклинанию. Наконец, старший чародей отвел свою
волшебную палочку от слегка кровоточащего узора, и огладил его широкой
ладонью, размазывая кровь.
— Тише, уже не больно, — Том обнял всхлипывающего мальчика, который

дрожал от сильного болевого шока. Рука огладила узкую спину. — Видишь? Все
в порядке, теперь все хорошо.
Да, теперь хорошо. Реддл порадовался, что Гарри не видел его выражения лица.
Это был колоссальный триумф. Заполучить себе нечто настолько ценное, как
живую человеческую жизнь. Добровольно. Конечно, он не брал в расчет то, что
фактически никакая жизнь ему не принадлежала, а с помощью этой метки даже
мысли прочитать не сможет. И все же. И все же. Внутри все вопило о другом:
«Да. Да! Я заклеймил его, стер все дамблдоровские путы, расписался своим
именем и магией, связал на все оставшиеся дни, навечно. И теперь любой, кто
увидит эту метку на мне и на нем сразу уяснит: он мой. Теперь точно мой. Гарри
Поттер и его жизнь, магия, душа, это все, это все...»
Гарри уже перестал лить невольные слезы, которые совсем не

контролировал, и силком отстранился от парня, переборов желание вбить кулак
в голову этого поганого лжеца.
На руке красовалась точно такая же татуировка.
— Это было чертовски больно! Да чтоб ты подавился своей капающей слюной и

умер! — надтреснутым голосом обвинил Поттер, практически ненавидя этот
румянец на чужих скулах и ласковую широкую улыбку на полноватых губах. Он
вновь переводил взгляд, рассматривая змею и череп.
252/461
— Я солгал.
Волшебник опять опалил довольного собой слизеринца злым взглядом и

осторожно прикоснулся к метке. Кожа была горячей. Но изменений никаких не
ощущалось. Это было только рисунком.
Ничего.
— Она не работает. Татушка твоя.
Том тяжело вздохнул, опять приблизившись к гриффиндорцу вплотную и тоже

накрывая рисунок с черепом и змеей пальцами, озаряясь серебром.
— Ты должен невербально протолкнуть свои мысли в нее. Почувствуй магию.
В следующую секунду метка и кожа вокруг нее приятно потеплела, заставив

Гарри ойкнуть от неожиданности. Он прикрыл глаза и нахмурился, пытаясь
сделать то, что от него просил невыносимый обманщик Реддл.
Ощущения престранные. От недавней боли сознание будто растрясло и

перемешалось в кашу, поэтому было сложно сосредоточиться. Кажется, Гарри
знал, как призвать каких-то рыцарей на встречу. Или думал, что знал. Почему-то
на краю памяти крутились мысли о дурацких Малфоях. Но мальчик все-таки
уловил изменения: почувствовал теплую нить магии, идущую из глубины тела.
Гарри потянулся к ней, и в голове совершенно неожиданно прошелестел тихий
голос Реддла:
«Именно так она и работает. Именно это я ощущаю, когда ты пишешь сообщения
в мой дневник. А теперь попробуй ответить мне, это не сложно.»
Гарри вздрогнул от неожиданности и быстро потерял контроль, возвращаясь

к реальности. Он рассеянно посмотрел на Тома, и тот поощрительно погладил
спутанные черные волосы подростка.
— Вау, — только и мог сказать волшебник. — А это полезная вещь.
— Еще бы, — Поттер подумал, что Реддл совсем раздулся от самодовольства,

когда немного покраснел.
— Все равно мрачновато, — Гарри прикоснулся к метке всей ладонью и опять

ахнул: — Том, посмотри!
Возле места соприкосновения искрился слабый-слабый свет, почти в два

миллиметра над кожей, едва заметный. Не удивительно, что гриффиндорец не
рассмотрел его сразу. Будущий Темный Лорд с удовольствием разглядывал
результат своего труда, тут же накрыв татуировку ладонью, увеличивая
свечение в несколько десятков раз.
— Конечно. В ней сосредоточенна моя магия. Она имеет прямую связь со мной.
Нашу связь, общую, навсегда. Взгляни на мою.
Парень прикоснулся к собственной метке, вызвав аналогичный едва различимый

магический всполох.
253/461
— Мы соприкасаемся с магией друг друга. Регулярные тренировки, и ты
сможешь управлять связью. На это потребуется максимум концентрации и
желания, но, научившись, тебе станет достаточно мимолетной мысли.
Гарри немного помолчал, все еще наблюдая за рукой Тома на своем предплечье
и чувствуя тянущее удовольствие по всему телу.
— Что будем делать дальше?
Тот склонился и накрыл губы Поттера своими, вырывая у волшебника

шокированный вздох.
— Например, это, — прошептал Реддл, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в

расширенные зеленые глаза. — Приятно?
Гарри сглотнул, судорожно кивая. Да, черт возьми. Том улыбнулся, возвращаясь
обратно и прижимаясь к приоткрытому рту, Поттер заслужил награды, и они оба
ее заслужили. Старший волшебник сжал острые плечи гриффиндорца, и
толкнулся языком вперед, протискиваясь в словно обжигающий рот,
подхватывая участившееся дыхание. Коснувшись языка Гарри, продвинувшись
еще дальше, погладив его своим, окончил медленное чувственное движение на
мягкой нижней губе, обведя ее от одного уголка рта до другого, потянул зубами
на себя. Поттер не отвечал, и Том заставил себя сбавить обороты. Недостаточно,
но уже явно лишнее.
Реддл с тихим причмокиванием оторвался от повлажневших губ, утирая

чужой рот подушечкой большого пальца, и отошел от мальчика. Кивнул в
сторону одного из зеркал.
— Садись напротив и сосредоточься на нем. Давай.
Гарри отвел взгляд, теряясь от совершенно нежеланного прерывания такого

удовольствия, и послушно сел, напряженно посмотрев туда, куда боялся
взглянуть больше всего: внутрь темного зеркального коридора. Самым
страшным в нем было то, что ни он, ни Реддл не отражались. Лишь серый
туннель, заканчивающийся черным пятном. Там, далеко в зазеркалье, что-то
двигалось во тьме. Надвигалось. Поттер сощурился, пытаясь различить
очертания неясного существа. Кто-то шел к ним по зеркальному коридору. Голос
Тома над головой, шелестящий шепот, звучал сквозь нарастающий туман.
— Представь себя в нем. Представь, что ты идешь в темноту. Представь, что ты

уже там.
Гарри не хотел. Он мечтал выбраться из этого места, но тело уже перестало

слушаться: мальчик не мог пошевелиться. Он не смог заговорить, ответить,
закрыть глаза. Только смотреть, как по длинному, бесконечно длинному
тоннелю продиралась невидимая тварь.
Поттер уже был во власти зеркал.
Том неслышно приблизился к волшебнику со стороны спины, наблюдая, как

тот медленно оседает на пол, прикрывая веки. Присев на корточки, слизеринец
нежно огладил чужую щеку указательным пальцем, задерживаясь на
254/461
расслабленных губах и чуть надавливая на них, озаряя лицо искорками магии.
Убедившись, что Поттер крепко заснул, Реддл направил на мальчика

волшебную палочку:
— Легилименс.
понеслась родимая
255/461
Глава 18. Посмотри, разве мы не одинаковые?
Очнулся мальчик от сильных шлепков по лицу. Поттер сонливо

сощурил глаза, натыкаясь на сосредоточенно смотрящего на него Тома. Даже
возмутился на пару мгновений от подобного бесцеремонного обращения, не
особо понимая, где и зачем они вообще уснули. Но затем воспоминания о метке,
о зеркалах и странных кошмарах вернулись. Это был гипноз? Потеря сознания?
Казалось, прошло всего несколько минут. Гарри нахмурился:
— Что случилось?
Волшебник принял сидячее положение и поморщился от неприятных ощущений

холодного мрамора под собой. Даже подмерзать начал. Более того: они все еще
были в зеркальной комнате, а значит их эксперимент и близко к концу не
подходил, и настроение упало окончательно. Реддл сидел рядом и продолжал
хмуро глядеть на мальчика, думая о чем-то своем. В потемневших глазах
плескались досада и раздражение.
— Ничего не вышло. Меня вышвырнуло из твоего разума. Я пытался проникнуть

туда целых четыре раза, но безрезультатно. Что не так с твоей головой?
— Думаешь, я знаю? — разочарованно и в то же время с облегчением вздохнул

Поттер. — Может, из-за того, что это гипноз, а не кошмар?
— По сути, одно и то же.
Реддл злился. Очень сильно злился.
«Я подошел так близко к разгадке! Практически оказался в его голове, еще бы

немного!.. Почему с этим Поттером все настолько сложно?!»
— Можно попробовать дать мне снотворное, — неуверенно промямлил Гарри.
«Но я не хочу! Я не хочу, чтобы Том рылся в моей голове. А что, если он что-
нибудь выведает про себя? Или что-то изменит? Что, если его присутствие в
кошмаре лишь все усугубит?» — он покривился, признав поражение. — «Не
смогу отказать. Да, ему любопытно. Вру: безумно жаждет узнать, что со мной
происходит. Но я чувствую, что Реддл искренне пытается помочь. Избавить меня
от кошмаров и странной энергии, вытягивающей жизненные силы. Нельзя
отступать, если уже дал согласие. Я не трус.»
— Мы будем пытаться, — твердо продолжил Поттер, взяв себя в руки, убеждая

скорее собственную панику, нежели слизеринца.
Том с удивлением повернулся к мальчику, а его взгляд немного потеплел.
— Конечно. Попробуем применить легилименцию вместе с сонным зельем. А на

крайний случай дождемся твоего настоящего кошмара. Я буду следить за твоим
состоянием по ночам, старайся не дремать в другое время суток.
Гарри кивнул, рассматривая свое отражение в зеркале: бледное лицо,

несчастный, запуганный подобной перспективой взгляд. Немужественно,
непривлекательно, и парень угрюмо вздохнул.
256/461
— А что с меткой? — он дотронулся до предплечья левой руки, сжимая пальцами
через ткань, и Том проследил за этими движениями с нескрываемым
удовольствием, вспыхивая глазами, наполненными странными эмоциями. — Не
думаю, что татуировка — дело хорошее. Вопросы будут. А я не хочу говорить
кому бы то ни было, что это подарок от другого парня.
— Пока будем скрывать, если хочешь, — Реддл фыркнул, недоумевая, отчего это
гриффиндорец такой стеснительный.
— Но я могу сразу рассказать Дамблдору, верно? Ведь в самой татуировке

ничего такого нет. Просто связь, не так ли? — он подозрительно сощурил глаза,
поправляя на себе очки, как вдруг весь застыл, леденея. Взгляд остекленел.
— Посмотрим, — немного торжественно подытожил Том, поднимаясь на ноги. —

Я научу тебя, как пользоваться ею.
— Том.
— Не спорь со мной. Ты должен научиться как можно скорее, с твоей-то любовью

к неприятностям... Поттер, ты просто повернут на них. Не встречал более людей,
ранее, сейчас, кто так страстно мечтает оказаться в опасности.
— Том!
— ..И я видел тебя вчера ночью. Как ты убегал в Запретный Лес с этим своим
Блэком. Блэком, этим сумасшедшим пьяным мужиком, — Том крепко сжал зубы,
не желая делиться мальчишкой с кем-либо еще, пока столько тайн не разгадано,
пока их жутковатая связь остается загадкой без единой подсказки ее
разрешения. — Уму не пост...
— Том Марволо Реддл, закрой рот! — громко и четко произнес Гарри, злясь на
болтливого Волдеморта как никогда сильно.
Реддл удивленно посмотрел на мальчика, готовясь разразиться гневной речью,

как вдруг заметил выражение лица Поттера.
Холодный ужас.
Глаза будто застыли, а лицо побледнело еще на два тона. Он неотрывно

смотрел куда-то в сторону, замерев и едва различимо дрожа. Старший
волшебник медленно стек ближе, опустив руки на острые плечи, с интересом и
легкой тревогой заглядывая в перепуганное лицо.
— Гарри? Что с тобой?
Мальчик сглотнул и тихо ответил:
— Реддл, зеркало.
Том резко обернулся в сторону, куда смотрел Поттер, и замер, пораженный тем
же пониманием. Он весь подобрался, подобно агрессивной змее перед
опасностью.
257/461
— Мы отражаемся, — глухо продолжил Гарри очевидный факт, и губы дрогнули.
Со всех четырех сторон зеркальных стен на них смотрело два парня. Что уже
было неправильным, жутким, невозможным — в бесконечных коридорах должна
была быть целая толпа мрачных отражений подростков. Нечто было совсем не
так. Отражение Тома Реддла не поспевало за своим хозяином. Оно будто жило
своей жизнью, подражая, высмеивая, готовясь к атаке. Глаза отражения Гарри
Поттера были закрытыми, а выражение лица... Покорное, обреченное,
смирившееся с участью.
— Так значит мы уже спим. У тебя получилось, — Гарри с паникой посмотрел на

настоящего парня, всеми силами стараясь не замечать фальшивых образов из
зеркал. Искаженных, неправильных.
Реддл медленно растянул губы в победной улыбке.
— Невероятно... — парень осмотрелся, прошипев от удовольствия. — Твой мозг

генерирует точнейшие детали реальности, это просто прекрасно! Словно не
сознание, это целая система нескольких людей, кропотливая точность, это даже
не загадка, это чудо, — он заходил туда-сюда по зеркальной комнате, словно
взволнованный зверь, активно жестикулируя и перестав обращать на Гарри
внимание, уйдя с головой в изучение пространства. — У меня никогда не было
подобных снов. Будто попал в другую реальность. Даже в воспоминаниях я не
наблюдал такого реализма окружающего мира, в воспоминаниях и мыслях, даже
в Думосборе очертания расплываются, рассеиваются, если человек не был
сконцентрирован.
Гарри с ужасом наблюдал, как отражение ходившего кругами Реддла стояло на

одном месте и продолжало в упор разглядывать гриффиндорца. Кончики его губ
слегка приподнялись.
— Том... Том, давай уйдем отсюда.
Но тот ничего не слышал, распаляясь все больше.
— Я не удивлюсь, если здесь можно исполнять привычные для реальности

действия: есть, спать, общаться. Физика реального мира, а что с магией? Ты жил
у магглов, и это может стать для нас проблемой. Что, если можно заключить
этот кошмар в воспоминание? И даже жить там некоторое время? Только
представь — весь мир в твоем распоряжении, неограниченные часы изучения,
обучения, отдыха и размышлений. И безопасность.
Отражение Тома приставило ко рту указательный палец. Оно приближалось,

начало просачиваться в комнату, становясь все четче и ближе. Лицо его было
абсолютно пустым. Ни единой эмоции, ни единого проблеска чувств. Монстр. И
он был все ближе и ближе.
— Уходим, сейчас же!
Гарри схватил Реддла за руку и со всей силы дернул к выходу, выбегая из

Выручай-Комнаты. В последнюю секунду дверь за ними резко закрылась, а в нее
ударилось нечто ужасающе тяжелое, отчего по полу прошлась мощная
вибрация. Удар. Еще один. Сильные толчки сотрясали дверь, в желании
выломать. Монстр продолжал ломиться наружу, не произнося ни звука.
258/461
— Это оно, — гриффиндорец отступил от комнаты, не отрывая от двери
испуганного взгляда. Уши заложило, и слова слышались будто сквозь толщу
воды и снега. — То существо, о котором я рассказывал. Слышишь? Оно уже зде...
Мальчик обернулся и обнаружил рядом с собой абсолютно пустой коридор. Он

остался один. Покинутые портреты молчали, стены сверкали холодом и влагой.
Удары давно стихли, и замок был погружен в тишину.
— Том? Том, ты где? Это не смешно, — Гарри опять задрожал, ощутив холод все
отчетливее, холод, страх, панику, одиночество, больше всего на свете боясь
оставаться в этом кошмаре один на один с рыскающим монстром, что каждое
сновидение его убивает.
Приняв единственно верное решение, он помчался в сторону башни

Гриффиндора, надеясь отыскать там дневник Реддла: а вдруг его магия будет
работать и здесь? Вдруг связь позволит найти пропажу? Гарри чувствовал, что
не справится один. А еще чувствовал, понимал, что на этот раз — он не спит. И
это означало...
Замок был нем, глух и слеп. Ни единого звука помимо гулких шагов
бежавшего мальчика, его дыхания и шелеста мантии. Не было ни ветра за
окнами, ни привычного шума: даже в каникулярное время, по ночам, школа
жила. Она будто дышала, наполняясь привычным звучанием: шорохи одежды
патрульных, шаги, стук лапок паука-питомца этого безмозглого полукровки
Хагрида, тихие разговоры привидений и бодрствующих портретов, иногда
шумевший Пивз, звук воды в трубах, шелест магии, иногда и капающие краны,
чешуйки ползающего василиска. Сейчас же гробовая тишина.
Сам воздух тоже был другим, отличным от реального — он казался густым,

осязаемым, наполненным сонливостью и безысходностью, как в приюте ранним
утром выходного дня. Гарри подумал, что такое сравнение подходит как нельзя
лучше, настолько давяще, тоскливо, безысходно. Безысходно, пусто, одиноко,
обреченно, безысходно, безысходно.
Чувство безграничного одиночества давило, разъедало внутренности. Что

может быть страшнее громадного пустого замка? Вечные стены приюта? Эти
обшарпанные старые обои, содранные, подожженные и взмокшие от
протекающей крыши, с этим почерневшим от плесени потолком. Беззвучие
каменных стен, от которых даже не отражалось эхо? Или это была душная пыль
и запах сырости на чердаке?
У замка же был чердак?
— Уродец. Мы расскажем воспитателям. Тебя поймают и выгонят на улицу.
«Поскорее бы.»
Гарри влетел в спальню мальчиков и принялся судорожно разыскивать

заветный дневник, надеясь, что он не оказался в лапах Марты.
— Где же ты... Давай же, ну... Есть! — он раскрыл его и принялся быстро
строчить:
259/461
«Реддл, ты слышишь меня? Где ты? Сейчас я в своей башне. Собираюсь пойти в
ту самую комнату, где мы встретились в первый раз. Пожалуйста, пожалуйста,
поспеши.»
Прихватив с собой дневник, мальчик опрометью помчался в подземелья,

пытаясь сбить в голове неясную панику и тревожность.
В Большом Зале он с размаху столкнулся с Томом Реддлом, и оба парня

полетели на пол. Гриффиндорец сдавленно застонал, потирая грудную клетку.
Он врезался в зеркало, это «Конфундус»?
— Поттер? — Том ничего не сказал на столкновение, а Гарри, словно очнувшись

от помешательства, кинулся его обнимать, вжимая лицо в прохладную сухую
шею.
При соприкосновении вспыхнула сильная белая вспышка, ярче, чем когда-либо

до этого, но мальчик объятий не разорвал, только жмурясь сильнее.
— Ох, как хорошо, что это ты, — юный маг стиснул мантию на спине слизеринца,
скользнув ниже, теперь спрятав лицо у того на груди, прислушиваясь к
ускоренному сердцебиению. — Я встретил его, слышишь? Принял твой облик, я
говорил с ним раньше! И теперь он, оно, я не знаю, но он идет за нами.
— Что? Кого? — Том посмотрел в лицо Гарри, отстраняя чужую голову от себя,
сжимая ладонями бледные щеки, нахмурившись. Зеленые глаза лихорадочно
блестели и не отражали ровного, внятного рассудка. Серебристое свечение
дурманило.
— Его. В твоем обличье. Монстра.
Реддл застыл, разглядывая эмоции парня, не разрывая контакт глаз ни на

секунду. Поттер приоткрыл рот, различая во тьме зрачков свое отражение. Кто
это? Гарри моргнул, пытаясь сбросить наваждение. Опять неправильные
зеркала. Неправильный замок, это гипноз, это озеро возле школы. Старший
колдун вдруг заозирался и потянул мальчика на ноги, поднимаясь сам. Он
приставил указательный палец к губам, призывая оставаться тихим, под стать
застывшему в ожидании и тревоге приюту.
— Пошли.
Поттер молча смотрел на его широкую спину, сжимая ладонь в своих пальцах, и
следовал чуть позади. Затем перевел мутноватый взгляд на цветочные узоры на
стенах, борясь с внезапным желанием отодрать эти дрянные безвкусные обои
прочь. Некоторое время спустя, Том подал голос:
— Я тоже его видел. Он уродлив.
Добравшись до комнаты Волдеморта, парни заперли за собой дверь. Реддл
260/461
повернулся к гостю, уставившись на него, не мигая. Поттер отступил назад,
растерянный. Тревожность вернулась.
— Что ты видишь вокруг? Где ты находишься?
Гарри неуверенно помялся и сел на узкую заправленную кровать, бездумно

огладив закоченевшими пальцами тонкое холодное покрывало, натыкаясь на
знакомую дырку. После чего повернулся в сторону окна, где серел мрачный
дождливый Лондон. Слышались гудки автомобилей, шум колес и рычание
моторов. В шкафу громыхали украденные трофеи. Снизу топали дети, кричали и
хохотали. Сверху кто-то тоскливо рыдал, стукаясь головой в стену. За стенкой
скребся зверь.
— Вернулся в свой приют, кажется, — он нахмурился. — Нет, это подземелья. Мы

в Хогвартсе. Я...
— Как тебя зовут? — слизеринец помрачнел.
— Ты спятил? Что еще за фокусы? — второй волшебник устало вздохнул,

запуская пальцы в дырку на сером покрывале. — Мы должны выбираться
отсюда, зачем вообще вернулись? — но под требовательным, угрожающим
взглядом ответил: — Гарри я, Гарри Поттер. Хватит игр.
Шум города за окном погас. Скребущееся, продирающееся в комнату существо

исчезло.
Том, удовлетворенный словами парня, хотел было опуститься в кресло, но

Поттер остановил его:
— Пожалуйста, не надо. Сядь рядом. Мне так страшно, — его лицо было
искривлено гримасой крайнего напряжения и ужаса. Непонимания.
Реддл послушно подошел к мальчику и опустился рядом с ним на корточки,

чтобы заглянуть в глаза. Взяв его холодные ладони в свои, он спокойно
заговорил:
— Это всего лишь сон. И это не убьет тебя в реальности. Возможно, мы сможем
поговорить с ним. Узнать, что ему от тебя нужно. И что он вообще забыл здесь.
Послушайся меня, Гарри. И делай, как я говорю. Пока будем выжидать. Ничего
не бойся. Мы останемся вместе, а чужак должен исчезнуть раз и навсегда. Это Я
иду за ним.
Гарри неуверенно кивнул, вкрадчивые слова слизеринца немного успокоили

бешено колотящееся сердце.
Просидели они там часа четыре, если не больше. Но Гарри не торопился

доверять своему внутреннему мироощущению — во сне никогда нельзя быть в
чем-либо до конца уверенным. Замок был все так же тих, никто не нападал.
Желания содрать старые обои прочь больше не появлялось. Том Реддл все это
время сидел недвижно, уставившись в стену. Он же и нарушил тишину.
— Мы должны выйти наружу, — твердо сказал Том после долгого молчания,

словно никаких часов ожидания и не было. — Время пришло.
261/461
Гарри и сам понимал, что нужно. Ведь они не могут сидеть в подземельях вечно
— пора решиться и действовать. Паника порядочно улеглась, позволяя
соображать быстрее. Холод только никуда не исчез.
— Пойдем к Запретному Лесу. Там намного больше пространства для действий.

Встретим его, как подобает, лицом к лицу. И зададим парочку вопросов. О,
теперь мне ответят. И я увижу сам.
Они приоткрыли дверь и прислушались: абсолютная тишина, будто замок

находился глубоко под водой. Ледяной, вязкой, темной, с заброшенным
заросшим дном. Потерянная во времени школа. Гарри не понимал, когда же все
закончится. Он сильно устал. И в то же время продолжал спать.
— Чисто. Идем.
По пути на поверхность, им не встретилось ничего. То есть, совсем ничего. Ни

единой книги, ни стула, ни забытого пергамента. Будто в замке вообще
отсутствовала жизнь. Картины были так же пусты, брошены их обитателями,
тусклое пламя свечей оставалось неподвижным. А потолок Большого Зала
застилал мертвый белоснежный туман. Эхо куда-то пропало. Поттер сжимал
ладонь Реддла, вслушивался в гулкие ровные шаги, в стук своего сердца, желал
разорвать пугающую тишину и услышать голос друга, но они молчали. Том
казался совсем немногословным, словно тоже спал. Спящие, потерянные, как
дно озера.
На улице была точно такая же серость и безмолвие, а температура не

изменилась ни на градус, несмотря на зимнее время. Гарри с тусклым интересом
подцепил ладонью снег и тут же брезгливо стряхнул его с руки: по ощущениям
напоминало муку. Сухой и нейтральный по температуре, как и все вещи вокруг.
Однако отчего-то парень продолжал все сильнее замерзать.
— Что за странное место... — пробормотал он, вновь следуя за молчаливым

слизеринцем. Поттер посмотрел на его спину, и сердце кольнул страх. — Как ты
думаешь, на него подействуют заклинания?
— Возможно, — негромко откликнулся Том, не оборачиваясь и продолжая

жестковато тянуть спутника за собой. — Если в это верить. Если волшебная
палочка не сработает, я разорву его. Ты же помнишь, как это делается.
Гарри едва не споткнулся на последних словах. Спина покрылась бисеринками

пота. Слизеринец не посмотрел на волшебника.
— Снег странный, — выдавил из себя гриффиндорец, и его пальцы в чужой

ладони ощутимо дрогнули, на что их сдавили сильнее.
— Мелочи, — пустым голосом отрезал Реддл. — По сравнению с остальным —

сущий пустяк. Сознание теряет концентрацию. Каким идиотом нужно быть,
чтобы щупать снег, в то время как тебя пытаются убить?
Гарри на это только неопределенно фыркнул, немного задрав голову вверх,

чтобы рассмотреть серое небо лучше. Загадки Тома Реддла, очередные, лучше
бы они просто мирно провели время за ставшей привычной нравоучительной
ссорой, чем это сонливое путешествие между застывших деревьев и
нарастающего сухого тумана.
262/461
Они дошли до излюбленного места у озера, наконец, останавливаясь. Том
медленно развернулся к мальчику лицом, молча глядя на него сверху-вниз.
— Что ж, в этом есть свои плюсы, — Гарри легко разгреб нехолодный снег
руками, освобождая им место у дерева, но садиться отчего-то не стал. — Что
будем делать теперь? Ждать монстра? Как-либо позвать? Лично я не горю
желанием опять с ним встречаться.
— Ох. Вот оно как, — Том медленно растянул уголки губ в улыбке. — Но ведь
тогда он не появится. Не появится, а ты не выберешься из своего кошмара. Ведь
именно с его появлением просыпаешься. Конечно, никакой благодарности не
последует. И ты испуган, как крольчонок.
— Ага, как же. В прошлых снах это существо с завидными регулярностью и

постоянством меня убивало. Огромное ему человеческое спасибо. От души
просто!
— Я-то думал, ты все понял, — покачал головой будущий Темный Лорд,

продолжая жутковато улыбаться. — Думал, ты все это время понимал.
— Что понимал? — ворчливо отозвался Поттер, начав путаться в странной речи

друга.
— Насчет меня. Ведь это мой образ ты видел в своих кошмарах, верно? Монстр.
Он был мной?
Гарри помялся, и вдруг все вспомнил. Все, до последней детали.
— Ты. Ты! — грудь мальчика тяжело вздымалась, а пульс мгновенно ускорился.

— Ублюдок, ты использовал меня. Я не давал согласия проникать в мой кошмар,
в мой разум. Теперь тут все сломалось! Все не так!
— Разве? — парень со скучающим видом огляделся.
— Да, — гриффиндорец подавил в себе желание взвыть от досады: чертов Реддл,

чтоб его разорвало на части и раскидало по всему земному шару!
— Но как быть со мной? — слизеринец ступил ближе, он больше не улыбался. —

Боишься? Боишься меня теперь? Понимаешь, что происходит?
Поттер устало вздохнул, одаривая сердитым взглядом бледное лицо Тома. По

спине действительно побежали мурашки. Странный.
— Набить бы тебе морду, Реддл...
— Фу, как грубо, — он мягко рассмеялся и приподнял ладони в защитном жесте.

Глаза оставались пустыми, без тени веселья. — И что же, теперь Том Реддл? Не
монстр?
— О чем ты? — Гарри дернул головой, начиная беситься от подобных выпадов в

свою сторону. — Ты как был Томом Реддлом, так для меня и останешься. А
почему он принял твой облик, понятия не имею. Даже если ничего не забуду, мое
отношения к тебе не изменится.
263/461
«Хоть он и лживый ублюдок, а сейчас совсем с тормозов слетел. Что он делает?
Что вообще происходит?»
— Благородно, — вновь жутковато рассмеялся парень. — Но задавал я не те

вопросы. Тебе не хватает возраста, чтобы понять все до конца и разобраться.
Даже в себе самом. Ты не видишь очевидных вещей. Не замечаешь, — кончики
губ опустились. — Это тебя и убьет в итоге.
— Реддл!...
— Тише, Гарри. Ты не понял самого главного, — Том кивнул куда-то в сторону,

задержавшись взглядом где-то за спиной собеседника. — Если я Реддл... То кто
же тогда он?
Поттер резко повернул голову в указанном направлении и обомлел: в двух

метрах от них стояло запыхавшееся от быстрого бега существо, отдаленно
напоминавшее человека. Монстр.
Лицо казалась белее мела, а глаза источали пугающее красное свечение,

узкие, со змеиным зрачком. Волос не было вовсе, а кожа тонким пергаментом
обтягивала череп. Тело было чересчур худым и длинным, ломким на вид, слабым.
Казалось, его переломит даже слабый ветерок. Монстр смотрел прямо на
Поттера, не отрываясь. Было в этом взгляде странно знакомое, важное,
требовательное, такое, что... Затем чужак медленно повернул свое страшное
лицо на Тома.
Существо вдруг оскалило острые зубы в такой мощной ярости, что Гарри
буквально ощутил ее всем телом, задрожав.
«Ощутил?..»
— Том? — неуверенно позвал его мальчик, окончательно запутавшись. Зеленые

глаза шокировано расширились.
«Что происходит? Почему я чувствую эмоции монстра?»
— Как мило, что ты все-таки решил нас навестить, — с улыбкой произнес второй
«Том» возле мальчика, заставив того вздрогнуть и повернуть в свою сторону
голову.
— А ты кто? — достаточно агрессивно выпалил Поттер, щурясь.
— Я? — волшебник жестоко глумливо расхохотался. — А сам не видишь? Не

понимаешь?
— У тебя лицо моего друга, — сквозь зубы ответил мальчик, медленно отходя в
сторону. — Но поведение другое. Подделка. Я чувствую не твои эмоции, а
магический выброс при нашем соприкосновении был слишком силен. Как при
первой встрече с Томом, настоящим Томом. Подделка.
Глаза лжеРеддла потеряли смешинку, сменившись на пугающие безразличные

омуты. Теперь голос парня звучал холодно и мрачно, без капли странных игр, с
полной серьезностью.
264/461
— О, нет. Ты ошибаешься. Я всегда был Томом Реддлом. Всегда. Еще до
рождения твоей глупой душонки. Но только при появлении здесь этого, — он
резким кивком головы вновь указал на реального, настоящего Тома. — Я смог
вернуть свою внешность. Ты правильно все чувствовал. О, твоя интуиция просто
вопила не делать этого, не впускать гада в свой разум. Быть бесформенным, не
иметь человеческого сознания... Это очень утомляет. Помнишь, что говорил тебе
Сириус? Тогда, в лесу?
Гарри шокировано приоткрыл рот.
— Не удивляйся, Поттер, я пребываю в твоих никчемных мозгах постоянно, — он

оскалился и зло ухмыльнулся. — Чудовищная скука, очень не советую, — это он
уже сообщил все еще неподвижно стоявшему Реддлу. — Так вот, мой милый
глупый Гарри... Он рассказал тебе о стихиях. Которые не могли общаться с
человеком привычным ему языком. Но, Мерлин видит, — я пытался. О, как я
пытался привлечь твое внимание! Но чертова защита твоей грязнокровной
матери... Я не мог пробиться сквозь ее барьер. И спасибо твоему
очаровательному другу: своим появлением он разбил ее вдребезги. Спасибо и
тебе, Гарри Поттер. Теперь я способен мыслить, говорить и существовать.
Поздравляю.
Он мрачно улыбнулся Тому уголками губ, а затем шагнул ближе к

гриффиндорцу. Глаза полыхнули чем-то неясным.
— Я давал тебе знаки во снах. Единственное место, где я мог хоть как-то
добраться до тебя. Но ничего не выходило. Ничего. Видел твою жизнь, видел
твои сны, но не мог дотянуться до твоего разума. И вот — я здесь. Все
изменилось после появления «этого».
— Почему ты не называешь его по имени? — громко спросил Гарри, чувствуя

разрастающийся пожар ненависти внутри Тома.
— Потому что он посмел забыть себя, потерять личность и право на жизнь, —

озлобленно зашипел монстр, меняясь в лице от вопроса мальчишки. — Посмел
привязаться к какому-то жалкому человечишке. Где все твои убеждения, коими
ты жил с самого детства? Где они? Как ты вообще там оказался?!
Но Реддл продолжал молчать, накапливая в себе столько ярости, что ноги Гарри
слегка подогнулись под давлением такой мощи. Метка на руке начинала
нестерпимо жечь. Том Реддл ненавидел каждую частицу стоявшего рядом с
Поттером существа.
— Зачем ты назвался чужим именем?
— Ты все еще ничего не понял, — монстр склонил голову, подавляюще

припечатывая подростка темным взглядом к земле.
Гарри испустил болезненный полустон-полувыдох, когда левое предплечье

особенно сильно обожгло.
— Что там у тебя? — лжеРеддл резко дернул на себя руку мальчика, рывком
закатывая рукав. И рассмеялся с различимым удовольствием, впервые искренне.
— Невероятно! Парень из пророчества, оплот светлых сил, надежда магического
265/461
мира! Ребенок, победивший великого Темного Лорда, сейчас носит его метку!
Цена смерти, о, Альбус Дамблдор, сколько же разочарований принесет тебе это
пробуждение!
Гарри взвыл от боли в выворачиваемой и задранной кверху руке и совершенно

случайно слился мыслями с Реддлом. С его, настоящим Реддлом. Метка полыхала
огнем.
«Беги. Гарри, как только он отпустит тебя — беги со всех ног в мою сторону.»
Эти слова Том повторял в разных вариациях, напряженно следя за каждым

движением существа, принявшего облик слизеринца.
— Поздравляю, ты упростил мне задачу, — лжеРеддл с силой оттолкнул от себя

мальчишку, и тот от неожиданности завалился на спину. — Теперь Гарри Поттер
принадлежит мне.
На этих словах гриффиндорец рывком сорвался с места и в мгновение ока

оказался возле друга. Тот немедленно прижал его к себе костлявой рукой и
зашипел не хуже змеи:
— Ошибаешься.
И на этих словах, схватив юного чародея за руку, он рванул обратно к замку.

Вслед им доносился звучный голос монстра:
— Вы можете бежать, но Я никуда от вас не денусь. Никуда.
А затем появился он. Звук, преследовавший Гарри каждый кошмар. Гул,

подобный которому не сыщешь ничего на свете. И он стремительно приближался
к беглецам.
— Поттер, представь, что мы в замке, ну же! — на ходу взрыкнул Том, ни на

секунду не выпуская из своей ладони пальцы Гарри.
— Но как?!
— Мы в твоем сне, пустоголовый ты кретин! — рявкнул Реддл, и к Поттеру

вернулся прилив сил и отчаянной храбрости: вот же он, настоящий Том. И они
снова вместе. Не враг, враг позади, и он идет за ними. — Действуй, неразумное
создание!
Гарри судорожно вздохнул и закрыл глаза, полностью доверившись. Знал, что

тот ни за что не даст споткнуться и упасть, не даст попасться монстру. И верно:
Реддл внимательно следил за тем, куда ступает и куда тащит за собой мальчика.
Перед глазами пронеслись различные кабинеты Хогвартса, но Гарри

невольно остановился только на одном. Все мысли туда влекли. Слишком много
отражений, слишком много зеркал, зеркала, Зеркало.
Рев гула становился всеразрушающим, к нему добавилось ощущение чего-то

невероятно обозленного и громадного, скачущего за ними по пятам. Монстр
начал свое преследование, готовясь нанести один единственный удар.
266/461
— Давай же!
В следующую секунду они почувствовали толчок и твердый каменный пол под

ногами. Громкий звук затих, но не исчез: лишь остался снаружи замка. Парни
привалились к стене, силясь отдышаться.
— Что... Что это было? — через силу выдавил из себя мальчик, повернув голову к
спутнику, слегка вздрагивая от неожиданности нынешней внешности, но быстро
беря себя в руки. — Дьявол, кто это такой?!
Реддл промолчал, глядя ровно перед собой. Красные глаза были расширены от
изумления.
— Гарри, это то, о чем я думаю?
Мальчик посмотрел вглубь класса и ахнул: посредине стояло зеркало Еиналеж!

Не дожидаясь ответа Поттера, Том подошел к старинному артефакту и обошел
его кругом. Наконец, остановившись прямо перед отражением, он замер.
А Гарри в это время получил возможность получше разглядеть изменившееся

тело юного Волдеморта, совершенно не находя в себе отвращения или
запредельного страха. Да и чего можно бояться после того, как повстречался с
тем чудовищем? А возможно, причиной было то, что это все еще Том. Его Том.
Мальчик присматривался пристальнее и уже явственно различал узнаваемые
черты лица слизеринца. Белая кожа призрачно сияла в темноте, и это даже было
красивым. Пальцы казались намного длиннее и уже, по-паучьи тонкие косточки
четко вырисовывались под хрупкой кожей. Глаза стали нечеловечными в самой
большей степени, но не менее выразительными. Даже несмотря на утерянный
синий цвет. Подойдя немного ближе, Поттер с удивлением отметил, что нос у
Тома был, но лишь имел змеевидную форму. Да и сам волшебник теперь больше
похож на очеловечившуюся змею.
— Что ты видишь? — тихо произнес Гарри, подойдя ближе. — В зеркале. Что?
Реддл еще секунду-другую завороженно наблюдал за отражением, и, помедлив,

ответил:
— Неважно. Нам нужно разработать дальнейший план действий. Похоже, Он не

намерен идти на контакт.
Гриффиндорец встал на место Тома и впился взглядом в зеркало Еиналеж, всем

нутром надеясь вновь увидеть там своих родителей, урвать мгновения встречи с
ними. Однако вместо погибших родственников там оказалось совсем иное. Гарри
вскрикнул и отошел от холодного отражения.
— Что? Что такое? — Том мгновенно подскочил к шокированному увиденным

мальчику. — Что там?
— Н-Неважно, — повторил тот слова Реддла и вытер пот со лба.
Там не было родителей. Там отражался только он.
Мертвый.
267/461
Гарри, не выдержав, прижался к Реддлу всем телом, уже наплевав на нормы
приличия или совершенно неподходящую для близости ситуацию, чувствуя себя
как никогда разбитым, беспомощным и слабым.
— Что нам делать? Как мы выберемся?
Второй парень крепко прижал к себе испуганного и растерянного волшебника, а

уши уловили значительное приближение преследовавшего их звука.
— Пора уходить. Доберемся до Выручай-Комнаты и выйдем сквозь зеркало, —

Том аккуратно отстранил от себя мальчика и заглянул в его глаза. — Я вытащу
нас отсюда. Это всего лишь кошмар.
Гарри кивнул, смотря в непривычно алые глаза в ответ со всем доверием, на

которое был способен.
Они довольно быстро добрались до Выручай-Комнаты, которая осталась без

изменений: такие же зеркала, продолжавшие отражать вторженцев. Но как
только дверь за ними закрылась, комната погрузилась во мрак. Том крепко
прижал к себе Поттера, чтобы не потерять напуганного мальчика во тьме, до
боли сжимая его бока тощими костлявыми руками.
— Неужели вы думали, что сбежите? В моих владениях? Сможете спрятаться

здесь, в том месте, где я пробыл двенадцать лет? Переделанный уродец, я даю
последний шанс. Отойди от Поттера и отключись от его сознания. И тогда,
может быть, позволю тебе слиться со мной.
— Никогда, — прошипел слизеринец, отходя от того места, откуда, по его

мнению, доносился голос.
— Что ж, это был твой выбор.
Свет вновь озарил комнату невыносимо яркой холодной вспышкой, но Реддл, не

дожидаясь продолжения адского банкета, резко толкнул Гарри в сторону
зеркала, прыгая следом.
Поттер с хрипом вдохнул в себя воздух, резко распахивая глаза и с трудом

вскакивая на ноги. Обнаружив возле себя еще спящего Тома, он принялся
тормошить того за плечи. Реддл тут же открыл глаза.
— Мы проснулись? Мы вышли оттуда?
Гарри посмотрел в сторону зеркального прохода и молча кивнул: отражения

пропали. А Том Реддл вновь стал собой: обаятельно красивым парнем.
Впечатление портил лишь взгляд, полный безумия, остатков ярости. Юноша
быстро ощупал свою голову и вздохнул с видимым облегчением, обнаружив там
волосы и нос. Человеческий облик.
— А теперь... Теперь объясни мне одну вещь, — он таким же сумасшедшим

взглядом посмотрел на встревоженного гриффиндорца, стоявшего рядышком. —
268/461
Какого Мордреда в твоей голове нахожусь Я?!
— Я не знаю, — растерянно ответил Гарри. — Я, правда, вообще ничего не знаю.

Впервые вижу то существо в твоем облике. Я не вру, честное слово!
— Я верю тебе, — Том облокотился о свои колени. Он сильно вымотался, как

морально, так и физически. — Но это не дало мне ровным счетом ничего.
Слизеринец поджал губы на пару мгновений.
Метка Темного Лорда. Его метка. Монстр знал. Знает и Дамблдор. Темный
Лорд.
— Что случилось с твоим телом? Там, в кошмаре. Он что-то сделал с тобой?
— Просто прикоснулся, — Реддл поморщился, обрывая поток мыслей и

понимания. — Отвратительно. Я почувствовал такой гнев, какой никогда не
испытывал. Такую жуткую злобу на это существо, что готов был впиться в его
горло и рвать зубами, пока он не захлебнется собственной кровью. Его
существование — неправильно. Никто, помимо меня, не может быть Томом
Реддлом. Никто. Его существование — отвратительно.
Гарри дотронулся до плеча Тома, пытаясь хоть как-то его поддержать. И тот
действительно стал выглядеть спокойнее.
— Ты не испугался меня. Мне казалось, ты не узнаешь меня и останешься с той

тварью.
Том впился пожирающим взглядом в молниевидный шрам, словно впервые его

как следует разглядев. И волосы на всем теле зашевелились.
— Потому что это был ты, — просто ответил Поттер и выдавил из себя
вымученную улыбку. Слизеринец опустил взгляд ниже, меняясь в лице. —
Почувствовал твои эмоции, а затем сопоставил твое поведение и... Поведение
того существа. Каким бы ни стал — я буду на твоей стороне.
Реддл выдохнул и впился в губы Гарри требовательным поцелуем. Тот прикрыл

глаза и приобнял парня одной рукой, посчитав подобный жест близости
приемлемым между ними двумя, учитывая обстоятельства. Скользнувший внутрь
рта горячий и мокрый язык заставил дыхание сбиться и совсем пропасть.
Слизеринец придвинулся ближе, надавливая пальцем на подбородок Поттера,
опуская челюсть ниже для удобства, не особо отвлекаясь на полное неумение
другого парня к поцелуям и отсутствие ответа, сейчас это было неважно.
Повлажневшие от собственной слюны губы были мягкими, теплыми, и это тоже
было приятно. Руки ощущались в районе талии, и этого незамысловатого ответа,
согласия пока было достаточно.
— А я тебе и шанса не дам для предательства, — на полном серьезе ответил Том,

отстранившись от покрасневшего лица Поттера. — Идем.
Они секунду-другую еще смотрели друг на друга, перед тем как встать и...
— Не понял, — Гарри наморщил лоб и огляделся. — Где выход отсюда?
269/461
Том быстро подошел к пустующей стене, где должен был быть выход из
Выручай-Комнаты, положив узкую ладонь на пустоту каменной кладки.
— Я скажу тебе кое-что, что может тебе очень не понравиться, — он напряженно

замер. — Гарри, мы еще не проснулись.
— Что!?
— Все верно. Разве я не говорил? Вы не сбежите от меня, наивные идиоты, —

раздался голос из другого конца комнаты. Из зеркала.
И в следующую секунду они могли наблюдать смазанное отражение Тома

Реддла, который холодно улыбался, разглядывая напуганного Гарри. В красных
глазах читалась ненависть и нечто совершенно темное, пугающе, необъяснимое.
Он знакомым жестом прижал палец к губам. Затем прошептал:
— Сколько стараний... И все зря.
Настоящий Реддл кинулся к Поттеру, загораживая его собой и выхватывая свою

волшебную палочку. Из груди слышался тихий нарастающий рык. Гарри потерял
дар речи от пришедшего в голову осознания:
«Да они же действительно ненавидят друг друга! С первого взгляда, Мерлин, но

почему?!»
— И что ты сделаешь? Ты беспомощен. Бесполезен. Даже не смог оборвать сон.

Жалкое подобие меня, плохая копия. Подделка и фальшь. Ущербная память
делает тебя не лучше всех этих людей.
— Моя память вернется. А ты умрешь здесь, кем бы ни являлся.
— Гарри, скажи, ты доверяешь ему? Он стал твоим другом? — отражение

жестоко улыбнулось. — Насколько сильно ты позволил себе запутаться в сетях
лжи? Вашей общей лжи.
— Заткнись, — подал голос Поттер. — Ты ничего о нем не знаешь.
А вот теперь лжеРеддл обволакивающим шипением рассмеялся, поражаясь

выводам мальца.
— О, мой юный храбрый мальчик. Такой храбрый, но такой глупый. Я знаю, кто он
такой. А знаешь ли ты, кто я? Кем я являлся все двенадцать лет нашего
совместного сосуществования?
— Монстром, от которого следует избавиться.
— Твоя магия. Она увеличилась, верно? — отражение продолжало неприятно

ухмыляться, медленно приближаясь. — Жизненные силы уменьшаются, вскоре
ты перестанешь существовать. И даже встретишься со своей семьей, ты ведь об
этом мечтал? Но вряд ли она оценит по достоинству твой выбор. О, как же они,
должно быть, разочарованы, наблюдая за своей великой светлой надеждой
Магического Мира. Гарри Поттер и Том Реддл!
Мальчика больно кольнуло упоминание о семье. Как бы он ни пытался скрыть
270/461
свои мысли о предательстве, монстр выводил наружу самые тяжелые
переживания. И сейчас чужое сердце было обнажено перед ним, а разум как
никогда открыт.
— А теперь ты, — отражение повернуло голову к слизеринцу и опалило того

злым ненавидящим взглядом. — Ты ведь уже понял, кто я. Не так ли? И что
теперь собираешься сделать с открывшейся правдой? Ты знаешь, что тебя ждет,
если восстановишь память. Если восстановишь всю память. И продолжаешь
наставлять на меня палочку? На нас?
— Не слушай его, Поттер. Он пытается запугать тебя, — Том держался уже более
спокойно и холодно. — Это кошмар. Попробуй управлять им. Борись.
Но Гарри его не слышал, он судорожно вдыхал ставший ледяным воздух, дрожа

всем телом.
— Это не кошмар. Это его душа. Память, разум. И мы находимся внутри него.
Одно лишь воздействие — и милый Гарри навсегда останется безумцем. А я
получу безграничный доступ к его телу. И тогда... Тогда я вернусь, Том Реддл.
Разделаюсь с тобой и всем магическим миром, из-за которого застрял в этом
жалком человеческом ребенке.
— Тебя вытравят, как насекомого, — выплюнул слизеринец, с ненавистью и

презрением смотря на говорящего. — Ты — никто и ничто. Призрак кошмара,
отпечаток кошмара, даже не живой.
— А ты? Скажи мне, ты живой? Неужели и ты ничего не понимаешь? Посмотри на

нас. Посмотри, разве мы не одинаковые?
Внезапно Том направил волшебную палочку на Гарри. Тот непонимающе и

испуганно отступил на шаг, напряженно уставившись на светящийся кончик
палочки, направленный точно в голову. На шрам. Реддл вновь посмотрел на него
полубезумными широко распахнутыми глазами, быстро облизнув губы.
— Каким образом ты просыпался в прошлый раз? Ответь мне.
Тот секунду-другую молчал, а затем все лицо посерело от понимания.
А Отражение зарычало не своим голосом:
— Ты не посмеешь! Он мой! Я не позволю вам уйти!
— Ты готов? — в свою очередь прошептал Реддл, стискивая волшебную палочку в

побледневших от напряжения пальцах. Впрочем, ему не нужен был чужой ответ
или согласие, как и всегда.
— Что ты делаешь? — в глазах Гарри застыл ужас.
— Возвращаю нас домой. Авада Кедавра!
В третий раз Гарри очнулся на мраморном полу зеркальной комнаты, дыша,

как загнанный зверь, и обливаясь потом. Шрам, куда ударило Непростительное
271/461
заклинание, полыхал болью. Метка неприятно покалывала. Он видел это, он
вновь видел эту чертову зеленую вспышку, как и двенадцать лет назад. Боль
считывалась всем существом, и из груди донесся громкий надсадный вой.
У мальчика начиналась паническая атака.
Рядом в таком же состоянии очнулся Том, тут же кинувшись к мальчику и

обхватывая его лицо руками, пытаясь прервать крик и стереть пальцами
крупные горошины слез.
— Ты в порядке? Гарри, ты здесь? Это ведь ты?
Тот нашел в себе силы кивнуть и завалился на бок, сотрясаемый рыданиями.

Реддл притянул его к себе, обнимая и тихо нашептывая слова утешения, смотря
куда-то поверх лохматой макушки. А Гарри продолжал рыдать, потому что это
было слишком. Слишком за один раз, слишком за всю его жизнь.
— Поплачь, так станет легче. Мы убьем его, я клянусь, — второй волшебник сам
находился на грани срыва, ведь то, что он увидел в сознании Гарри Поттера —
было им самим. Не просто образом в голове, а реальным, настоящим, имеющим
разум и магию. И даже несмотря на это, Том всем нутром ненавидел то
искаженное существо. — Я приду за ним. И разорву.
Осколок души. Осколок души Темного Лорда. Того самого Темного Лорда.
Реддл еще не отошел от шока, поэтому не соединил полностью все

связующие, что открывали истину. Истину о нем самом. О Лорде Волдеморте. В
голове Тома до сих пор звучал насмешливый голос:
«Посмотри, разве мы не одинаковые?»
Гриффиндорец успокоился не сразу, а через полчаса уже был опустошен и

обессилен от горьких слез. Он отклонился назад и посмотрел в напряженное
лицо друга опухшими мутными глазами. Взгляд мальчика был тверд и
решителен.
— Мы идем к Дамблдору.
Но, вопреки своим словам, Гарри ослабел в чужих поддерживающих руках и

потерял сознание, заваливаясь на грудную клетку Тома.
272/461
Глава 19. Даже если я все-таки умру
Реддл мерил шагами покои Выручай-Комнаты, которая имела теперь

вид простенькой, но уютной спальни.
Гарри спал уже двенадцать часов.
Как только он упал в обморок, Реддл немедленно влил в того две порции
зелья сна без сновидений, которые Поттер всегда носил с собой в сумке по
настоятельному требованию Тома. Накрыв мальчика мантией-невидимкой и
вытащив в коридор, слизеринец быстро перестроил комнату для Гарри. Ни к
какому Дамблдору он, естественно, не обратился. С какой стати ждать помощи
от постороннего человека? Который допустил эту встречу? Участвовать в новых
экспериментах? Дать понять о своей осведомленности?
И Реддл остался один на один со своими мыслями, сжигавшими его изнутри.
Все это время он пытался найти правду. Найти самого себя, свою стертую
личность, стертые воспоминания, истину. А что делать, если он обнаружил
совсем не то, что искал? Что, если открывшаяся правда оказалась намного
ужасней самых смелых его предположений? Темный Лорд — и есть Том Реддл.
Том Реддл — падший убийца по воле случая, странной защиты миссис Поттер.
Где сейчас Лорд? В каком состоянии, что с магической силой или
приспешниками? Насколько готов мстить? Настолько, что убийство собственного
хоркрукса, своего осколка души, — пустяк? Падение вследствие попытки
умерщвления ребенка? А так ли уж велик Том Реддл станет в своем будущем?
И единственный, кто хоть как-то мог помочь Тому разобраться в

произошедшем, был погружен в неспокойный сон от сильнейшего
эмоционального срыва. В конце концов, Гарри Поттер был еще совсем ребенком.
И как этот малоразумный волшебник мог помешать великим планам Темного
Лорда? Просто смешно. А что делать с хоркруксом? Что делать с утечкой
жизненных сил? И как это повлияет на него, Реддла?
Слизеринец через каждые полчаса подрывался то вновь войти в разум

мальчика, то позвать Дамблдора. Но если в первом случае его останавливали
возможные катастрофические последствия для Гарри, для себя: осколок души
Темного Лорда оказался невероятно силен, безумен и зол на свое положение.
Катастрофа, хуже и быть не может. Но нет, Гарри Поттер, его личность, —
умирали, а их место занимал спятивший огрызок с манией самоуничтожения. Том
не знал, как иначе назвать стремление разорвать на части самого себя. В конце
концов, это не Реддл решил уничтожить младенца из-за страха перед ним. То во
втором случае имела роль банальная неприязнь. Том понимал, что нужно было
обратиться за помощью к опытному и сильному волшебнику, но на этот раз
чувства брали верх над разумом. Память о месяцах заточения оказалась
слишком сильна. Реддл ненавидел подчинение, запертые двери, все то, что
напоминало приют и постоянные наказания от воспитательниц. Куда он вскоре
должен будет вернуться.
И все, что парню оставалось делать — переживать кошмар мыслей вновь и

вновь.
273/461
Гарри просыпался тяжело. Он буквально чувствовал, как цепкие руки
забвения и тьмы не желают отпускать разум, возвращать к реальности. Но зелье
переставало действовать, а состояние значительно улучшилось. Пропала
усталость, будто все эти дни из него не вытягивали энергию. Сказать по правде,
все было чудесно.
С трудом разлепив глаза, мальчик бесшумно сел у изголовья кровати,

осмотревшись.
«Неужели Выручай-Комната? Сколько времени я спал? Похоже, под зельем...»
Разглядев очки на прикроватной тумбочке, он немедленно водрузил их на

нос. Что же, виновник трагедии никуда не пропал, несмотря на тишину. Реддл
обнаружился здесь же, задремавший в кресле напротив с книгой в руках. И
выглядел парень престранно: будто похудел на несколько фунтов, а кожа стала
бледнее обычного. Это было видно по тонким длинным пальцам, на которых
отчетливо прорисовывалась каждая косточка, по обтянутым скулам, будто бы
волшебник даже старше стал — так изменилось лицо.
— Том? — тихонько позвал его Гарри.
Слизеринец моментально распахнул глаза, тут же оказавшись у постели

очнувшегося мальчика. Честно говоря, выглядело это довольно жутко. Гарри
поморщился, но не стал оглашать смутные чувства — кто же знает, этих Темных
Лордов. Том и опомниться гриффиндорцу не позволил, сразу перейдя в
наступление.
— Как ты? — он пощупал лоб и внимательно осмотрел Поттера, словно имел

тайный сертификат колдомедика. Второго парня это немного покоробило. Они
были все еще в Выручай-Комнате, а не в Больничном Крыле, где и положено.
Однако весь вид Реддла говорил о таких внутренних переживаниях, что Гарри
первым делом стало интересно, как тот сам себя чувствует после пережитого.
Видно, что кошмар отразился и на великом-ужасном-Лорде. Удивительно.
«Чушь, он такой же мальчик, как и я,» — перебил собственные постыдные мысли

Поттер. — «Ему тоже нужна помощь.»
— Ты знаешь, очень хорошо, — Гарри удивленно приподнял брови. Значило ли

это помощь Альбуса Дамблдора? — Лучше, чем обычно, намного лучше. А ты?
Выглядишь уставшим.
— Ничего, все в порядке.
Реддл нетерпеливо отмахнулся, словно бы даже и обсуждать эту тему не желал.

А вот Поттер очень даже желал, и если уж на то пошло — выяснит все
досконально, не упустив ни малейшей детали.
— Что произошло?
— А что ты помнишь? — напряженно спросил Том, садясь рядышком, когда Гарри
274/461
отодвинулся в сторону, освобождая ему место. — Что конкретно из кошмара, до,
во время и после?
— Все, — тихо сказал гриффиндорец. — Все до того момента, как потерял

сознание. И зеркало, и твое странное превращение, и чужака-копию. Реддл, я
ничего не забыл, как и сказал тот... Ну, кем бы он там ни был.
Вопрос в том, сколько сумел понять гениальный староста за часы сновидения-

гипноза.
— Так я и думал, — Реддл потер лоб, и во взгляде появилась непонятная досада,

а следом — Гарри глазам своим не поверил — секундное отчаяние. — Что же, ты
был в отключке больше суток. Это ничего, я влил... Довольно много зелья. Не
страшно.
— Ничего себе. Даже в Больничном Крыле я так долго не спал, — гриффиндорец

удивленно посмотрел на напряженного и сосредоточенного на внимании Тома. —
Ты обращался к Дамблдору? Что такое? Нет?
Том отвернулся, нахмурившись. Его ладони с ненормально тонкими пальцами

сжались в приступе тяжелой эмоции.
— Я сам во всем разобрался.
— Реддл! Какого черта? — начал терять терпение мальчик.
«Кто бы сомневался! Сделал все по-своему, как всегда. И готов поспорить, мне
еще расхлебывать эту кашу. Чего он там сделал? Дал зелья и рядом сидел? О
чем только думал? И... Правда, о чем были мысли Тома?»
Поттер посмотрел на него. Вел себя, как обычно. Немного более сдержано,
потрясенно. Вряд ли так выглядел бы настоящий Лорд Волдеморт с
вернувшимися воспоминаниями.
«Хотя откуда же мне знать. Мальчик из дневника тоже был дружелюбен и

открыт к общению.»
— Ты ведь теперь хорошо себя чувствуешь? — Гарри сердито кивнул, скрестив

на груди руки. Он внимательно послушает, что же приготовил в оправдание
Реддл. — Я долго размышлял. О том, кто находится в твоем разуме. Даже строил
теории, что это лишь твое воображение, что ты и правда сходишь с ума.
Некоторые вещи показались странными. Но ухудшающееся состояние... Мне
понадобилось семь часов, чтобы решиться. Я впитал почти всю инородную магию
из тебя. Ее было много. Очень много.
Взгляд Реддла потемнел, скользнув по молниевидному шраму на лбу Гарри.
— И она была идентична моей. Там, внутри тебя, и правда нахожусь я сам. Часть
меня, по крайней мере. Вот, почему она вызывала такое отторжение. Эта часть
неправильна, покалечена. И вот, почему наши прикосновения вызывают
магический выброс. Наша связь... Это связь меня и того существа внутри тебя.
Это все — я. Поэтому мы встретились, поэтому тебя влекло в лабиринт. Только
из-за части души внутри. И его пробуждение — целиком и полностью моя вина.
275/461
— О, Том, — Гарри встревоженно коснулся плеча Реддла. Тот выглядел
совершенно разбитым, и вся злость выветрилась, как по щелчку пальцев. —
Сколько времени ты провел внутри себя? Почему не дождался моего
пробуждения? Мы бы вместе...
— Да что ты можешь сделать, Поттер! Ты и со своими проблемами справиться не

можешь!
— Это наши проблемы, — возразил тот, даже не думая отвечать злостью на гнев
Тома. Конечно, он был напуган и взволнован такой правдой. И это ему нужна
поддержка, совсем один в чужом времени, среди врагов, среди ненависти и
страха. А теперь и... — Откуда мы знаем, как может это отразиться на тебе? Вся
та магия, что ты забрал?
— Это все не имеет значения, — слизеринец успокоился так же быстро. — Я не

смогу избавиться от него. Из-за того, что я передал часть своей магии, тогда, у
озера, он...
— Что?
Том поджал губы, вновь взглянув на шрам. На этот раз Гарри заметил и весь
подобрался, ожидая худшего.
— Гарри, я не уверен до конца, — парень сощурился с ощутимой ненавистью. —

Возможно, ваши души сольются в одну. Это более точное описание
происходящего процесса. Ты же... Помнишь нечто, не относящееся к твоей
жизни? Странные места, где никогда не бывал? Люди, с которыми никогда не
был знаком? И вся эта копящаяся магия. Чужая. Моя магия. Именно это и
происходит с тобой. Прямо сейчас. И вряд ли можно что-то исправить. Не дать
ему завладеть разумом и телом — да. Если ослабить магию души осколка, то у
него не хватит сил перехватить власть на себя. И Дамблдор в этом случае
бессилен. Колдомедики бессильны.
— Что?! — в глазах Поттера росла паника с каждым произнесенным словом. — Я

не хочу сливаться с ним душами! Нет, только не с ним!
— Но этот процесс необратим, — мягко ответил Том, отведя взгляд в сторону. —

Прости.
Гарри несколько раз глубоко вздохнул, призывая себя к спокойствию.
«Невозможно. Я всегда выбирался даже из самых сложных ситуаций, когда,

казалось бы, выхода нет. И на этот раз все обойдется. Я верю в это.»
— Частица души упомянула про наши татуировки. Сказал, что это Его метка. Так
значит, ты ее будешь использовать в дальнейшем. Как ты сказал? Магическое
рабство... — задумчиво проговорил Гарри, поражая Тома своим спокойствием
после вспышки короткой истерики. — Но тот Реддл не учел того, что метка на
моей руке совершенно отличается от исходной версии. Ведь так? — спросил он
уже с подозрением.
— Так, — твердо ответил Том. — И ты был прав: никто не должен увидеть ее. Я
помню ненависть твоих учителей. И предполагаю, что будет, если другие увидят
знак темного волшебника.
276/461
Гарри чуть не проболтался о пришедшей в голову мысли:
«Он пробыл во мне двенадцать лет. Двенадцать лет назад я получил этот шрам.
Двенадцать лет назад Лорд Волдеморт потерял свое могущество и пропал.»
Вместо этого мальчик произнес:
— Меня пугает мысль о том, что внутри меня все эти годы жил кто-то другой.
Честно, просто в ужасе. Мысли читал, подсматривал, подслушивал. Кошмар! Но
если это ты сам...
— Не оправдывай мерзкое существо только потому, что то — я в будущем. Пусть

и в таком искаженном виде, — со злостью перебил его Реддл.
— Но именно это я и буду делать, — Поттер прикрыл глаза и попытался

улыбнуться, напоминая себе, что страдает не только он один. — Не так ужасно
осознавать, что моя душа сольется с твоей. А не с чьей-либо еще. Это
успокаивает меня.
Том отвернулся, чтобы не смотреть на спокойное лицо друга. Он хотел бы

вообще исчезнуть.
— Тебе еще нужен отдых, — безразлично произнес слизеринец, поправляя

мальчику одеяло. — Я буду рядом.
Гарри кивнул, укладываясь поудобнее.
— Тебе он тоже нужен, Том. Ты выглядишь... Изможденным.
— Позже. Спи.
Из Выручай-Комнаты они вышли только спустя сутки. Добби исправно

приносил им пищу и воду, чем Реддл оказался весьма недоволен: слизеринец
был уверен, что домовик докладывает обо всем Дамблдору. Впрочем, в этом
были и плюсы: никто не начал искать пропавших учеников, а тем более великого
Гарри Поттера и печально известного Волдеморта, пусть и в значительно
искаженном виде.
Рон с Гермионой, как и ожидалось, налетели на мальчика с вопросами.
— Где ты был? Ты хоть представляешь, как мы волновались за тебя?!
— Простите. Я был с Марволо.
— То есть как это? — тон Гермионы стал холоднее. — И даже не оставил нам
никакой записки? Просто исчез на два дня в никуда? Мы кое-как скрыли
исчезновение перед профессором МакГонагалл. Никогда еще я так не краснела
за себя! Столько пришлось врать! А ты бегал по свиданкам?!
277/461
Они сидели втроем в гостиной Гриффиндора, попивая горячий шоколад из
больших кружек. Несмотря на взбучку, Поттер испытывал искреннее счастье в
кругу близких. Это была не злоба, а забота и переживания.
— Он помогал с моими кошмарами, — серьезно ответил ей Гарри некоторую

часть правды. Не хотелось лгать друзьям. — С помощью Легилименции. Ввел в
гипноз, что забрало у нас порядочно так сил. Проснулись — и опять спать, как
убитые. Поэтому пропал. Простите.
— Мне бы такое оправдание, чтобы пары прогуливать, — проворчал Уизли. Он

тоже поглядывал с недовольством, но с осуждением не торопился — Гермиона
все выскажет и за двоих, и за десятерых.
— Безответственно, — покачала головой подруга, но взгляд умных карих глаз

стал значительно теплее. — Нужно было обратиться к профессору Дамблдору
или мадам Триссе.
— Я просто не хотел их лишний раз беспокоить. Зачем, если Марволо справился?
— У него получилось? Надо же, — Грейнджер немного успокоилась, а Рон,

сидящий под боком, просто фыркнул. — Умен. В любом случае — нужно
предупреждать. Не забывайте про преступника на свободе. Хотя бы Костон
должен нести ответственность, коли собственных мозгов не хватает...
Гарри незаметно для себя накрыл левое предплечье рукой, поглаживая

пальцами рукав мантии. На последнее высказывание чародей совсем не
обижался — в приюте говорили и лучшие вещи, искренне желая смерти или
тяжелой болезни. Он и правда провинился перед лучшими друзьями.
— А что Сириус?
— Ну, он почти сразу ушел. Так что и не знает, что ты куда-то пропадал,
дружище.
Гарри удовлетворенно кивнул головой, и тема разговора постепенно сменилась

на обсуждение магазинчика сладостей в Хогсмиде.
С началом нового семестра Гарри ходил в приподнятом настроении:

профессор Люпин уже назначил время и место первого дополнительного
занятия.
— Я тебе даже немного завидую, — сказала Гермиона за завтраком, когда друг

поделился замечательной новостью. Золотое трио, разумеется, полностью
поддержало эту идею. — Будь у меня хоть немного свободного времени, то тоже
попросилась бы изучать заклинание Патронуса.
— Если я вообще смогу им овладеть, — пробормотал Гарри, высматривая за

столом Слизерина Реддла. Но заметил только Эндрю, активно машущего ему
рукой и улыбавшегося широкой белозубой улыбкой, вызывающую легкую тоску.
278/461
— Ого, кажется, он зовет тебя, — Рон заулыбался, приготовившись ввернуть
подкол на другом.
Поттер тяжко вздохнул. Когда-нибудь это просто прекратится.
— Ну и что? Поговорим позже.
— А будь на его месте Костон, ты бы...
— Марволо мой друг, а Каресбиус просто приятель, — Гарри даже не покраснел:

ко всему можно привыкнуть, даже к шуточкам Рона на тему Гарри плюс Марволо.
— Где он, кстати? Я практически не вижу его в школе. Раньше рядом всегда
ошивался.
— У него тоже дополнительные, — соврал мальчик.
На самом деле Том все больше в себе замыкался, закрывался от него. Гарри
часто замечал на Карте Мародеров, что Реддл бесцельно бродит по ночному
Хогвартсу, а иногда стоит по нескольку часов на Астрономической Башне. Много
раз Гарри пытался найти его и поговорить, но Том успевал уйти до того, как
Гарри подберется к надписи «Том Реддл» ближе. Судя по всему, тот точно так
же следил за ним с помощью карты.
И так продолжалось уже пару недель.
Гарри решил дать ему немного времени — после такой информации любому
захочется поразмыслить в одиночестве. Чем Гарри и сам занимался, из-за чего
подолгу не мог уснуть. Голова не начала болеть, что тоже было странным.
Последствие перекачивания магии обратно к владельцу? Но почему Том
избегает встреч?
Единственный продолжительный диалог у них состоялся на второй день

после начала семестра:
«Том? Как ты?»
«Здравствуй, Гарри. Все в порядке. Ты принимаешь зелье?»
«Да. Почему мы совсем не пересекаемся? Я сделал что-то не так?»
«Нет. Позже поговорим.»
И больше ничего.
Гарри только вздыхал на подобное. Переходный возраст? Мальчики часто в

себе замыкаются. Быстрая смена эмоций, другие увлечения и мысли. Совсем
меняются, это нормально. Гриффиндорец точно не знал, откуда взялась такая
убежденность, но в ней сомнений не было.
279/461
По первому времени Поттер не замечал подтверждения пугающего
предупреждения о слиянии душ. Не чувствовал ничего странного, чужеродного,
болезненно-неправильного. Все же было хорошо?
«А что, если он догадался? Если и нет, то почему избегает разговора? Я сделал

что-то не так? Неправильно отреагировал?»
Несколько раз Гарри пытался мысленно найти магический след метки на

руке внутри себя, но натыкался на пустоту. При прикосновении кожа так же
источала тонкий серебристый свет. Гриффиндорец не умел ею пользоваться,
никто и не учил, виноватым себя в чем-то он не чувствовал.
«Может, все дело в ней? Том говорил, что она имеет с ним прямую магическую
связь. Именно поэтому шрам не начинает болеть в его отсутствие. Магия Реддла
совсем рядом, на расстоянии прикосновения моих пальцев.»
— Гарри, ты чего тут делаешь?
Внезапный окрик заставил парня вздрогнуть, и он обернулся назад. Рядом стоял

Эндрю и задумчиво рассматривал Поттера, которому вздумалось непонятно по
каким причинам постоять посреди темного коридора подземелья. Гарри слегка
напрягся, машинально ощупывая левый карман мантии, но быстро себя
одергивая. Змеи змей не выдают.
«Разве я должен отчитываться перед всеми?»
— Стою.
Слизеринец рассмеялся, увидев легкую улыбку на губах другого волшебника.
— Тебя в последнее время невозможно выловить. И витаешь в облаках все чаще.

У тебя что-то случилось?
Гриффиндорец перевел взгляд на носки ботинок. Мысли немного прояснились.

Стало стыдно за вспышку раздражения и опаски.
«Хотел бы я ответить что да, случилось. Рассказать хоть кому-то, не боясь

последствий.»
— Просто бессонница, — Гарри пожал плечами в итоге, расслабляясь. — Пошел

куда глаза глядят и, видимо, забрел к вам в подземелья. А ты что забыл здесь
посреди ночи?
— Гуляю. Ты же сам говорил, что только этим можно нажить себе столько
приключений, — он подмигнул гриффиндорцу, и они рассмеялись.
— Я готов составить тебе компанию, мистер Поттер. Не против ли ты принять

мое предложение немного пройтись в эту прекрасную зимнюю ночь? —
Каресбиус слегка поклонился, соблюдая все правила приличия. — Ну как?
280/461
— Ты что, белены наглотался? — Гарри развеселился, тем не менее, решив
пройтись со слизеринцем. Какая разница? Отбой уже был.
«На крайний случай покажу профессору Дамблдору свой значок старосты,» —

удовлетворенно подумалось Поттеру, и он рассеянно провел пальцами по груди,
будто бы и замечая там вычурную форму герба Хогвартса. — «Теперь-то ушлый
старик не в праве штрафовать после отбоя.»
— На самом деле тренируюсь, — слизеринец немного напрягся, что привело

спутника в чувства и вернуло внимание к разговору. Кажется, нечто о манерах.
Как долго они уже беседуют? — Скоро мне предстоит встретиться со своей
невестой.
— Ого, да, — парень задумчиво почесал подбородок. Затем пришло полноценное

понимание. — Постой! А не рано ли?
Эндрю смерил удивленного Гарри насмешливым взглядом.
— В семьях чистокровных волшебников маги обручены почти с самого рождения.
— Ужас какой, — Гарри содрогнулся при мысли о том, что его жизнь могли бы
расписать еще до рождения, но тут же опомнился. — О, прости! Я не хотел
обидеть тебя!
— Все в порядке. Я с тобой согласен, — Эндрю поджал губы и отвернулся. — Но

долг есть долг. Это моя семья, мой род, мои корни. И я, как наследник, обязан
чтить его. Думаю, это можно окрестить романтичным словом «судьба», чтобы
немного подсластить пилюлю. Да и девчонку на выпускной бал искать не
придется, а?
Гарри даже не знал, что ответить. Возможно, и у него, собственно, никакого

выбора-то и не было? Призрачная иллюзия на свободу?
«У меня ее нет. Все уже предрешено, а наши жалкие попытки все исправить —
всего лишь замедлят ход событий. Но не предотвратят его. Все мы опоздали.
Дамблдор, я, чертов Снейп. Реддл сказал, что наши души начали сливаться уже
после той ночи у озера, когда он смешал магию. Мои родители все еще мертвы. А
Лорд Волдеморт ищет смерти Мальчика-Который-Выжил. Судьба.»
— Да, судьба, — тихо повторил мальчик мысли. — Я понимаю тебя.
— Между прочим, не вижу с тобой Марволо. Разругались?
«Такое чувство, что моей компании ищут только для этих расспросов.»
Настроение упало.
— Наверное. Не знаю. У него сейчас голова забита учебой.
— Не сказал бы, — хмыкнул парень. — Его на парах иногда не бывает совсем. А

уж в Общей Гостиной вообще не найти.
— Да? — Гарри нахмурился. Теперь он просто обязан поговорить с другом. Нечто

происходит. Нечто совсем нехорошее. Том ответственно к предметам и
281/461
посещаемости относится. — Разберусь.
Они некоторое время молчали, думая каждый о своем. Дойдя до первого этажа,
Каресбиус остановился.
— В любом случае, ты можешь рассказать мне о своих переживаниях. Ты сам не

свой, это заметно. Я пойму и поддержу тебя. И, конечно, сохраню все в тайне.
— Спасибо, — Гарри ответил теплой улыбкой. На этот раз искренней. Даже одна
только просьба была очень важна. Но этим переживаниям лучше вообще
никогда не быть произнесенными вслух. — Спокойной ночи.
Они распрощались, и каждый пошел своей дорогой.
Взойдя на Астрономическую Башню, свое излюбленное место частой

бессонницы, мальчик поплотнее закутался в прихваченную с собой теплую
мантию и с наслаждением вдохнул морозный воздух. Мысли настигали
прескверные. Отсутствующий где-то Реддл ни капли не помогал. А ведь именно
он был источником всех проблем и переживаний. Гарри совсем от них заснуть не
мог.
«А где-то сейчас сладко спят мои друзья. Мои верные друзья, у которых все
хорошо. У которых здоровое будущее, быть может, большая семья, карьера,
интересные занятия... И они будут счастливы. Должны быть. По-другому и быть
не может. Первокурсники будут оканчивать школу, старшекурсники сдавать
экзамены... Дотяну ли я до этого времени? Оставят ли все эти события меня в
живых? Сохраню ли я свой разум? Где мне отыскать ответы? Хотел бы я все
забыть. Чтобы можно было все исправить. Уйти от проблем, стать самым
обыкновенным, с самыми обыкновенными проблемами. Видеть седьмой сон у
себя в башне, готовиться к экзаменам в конце года, не заморачивая голову
Волдемортом. Мне очень-очень страшно. Я не знаю, что будет со мной в
будущем, это пугает до дрожи в коленях.»
Поттер наложил на себя согревающие чары: чувство страха едко

перемешалось с холодными зимними ветрами, окутывая мальчика вязкими
путами, будто утягивая за собой во тьму ночного неба. Он был рад, что друзья не
видели этого состояния, не волновались.
Но и это уединение с самим собой прервали.
— Ты можешь замерзнуть, если будешь долго стоять в такое время суток на

открытом воздухе.
Гарри вздрогнул и обернулся, немного испуганно посмотрев на появившегося в

проеме Дамблдора. Он улыбался.
— Профессор... Простите, меня тут быть не должно...
— Ничего, Гарри. Иногда подумать в одиночестве весьма полезно. Только если

эти мысли не поглотят тебя целиком, — директор подошел ближе и посмотрел
на Запретный Лес, черной громадой разросшийся до самого горизонта. — Мне
нравится зима. Она открывает больше правды, чем любое другое время года.
282/461
Люди обнажены перед познанием истины, как эти деревья под северным ветром.
Мальчик немного смущенно потупил взгляд, не зная, к чему клонит Дамблдор и

догадался ли о его внутренних переживаниях.
— Как ты, мой мальчик? В последнее время ты все более задумчив.
— Я... — он хотел было соврать, придумать привычное оправдание о

загруженности или попросту уйти от ответа. Но что-то заставило сказать правду.
Часть правды. Поттер искал помощи, требовал ее, взывал к ней каждой своей
частичкой. — Мне страшно, профессор.
Волшебник смерил Гарри серьезным задумчивым взглядом.
— Страх — это не показатель трусости. О нем нужно рассказывать, о помощи не

стыдно просить.
Гарри вздохнул и собрал мысли в кучу, даже не зная, с чего начать.
— Реддл сторонится меня.
Альбус кивком головы призвал мальчика к продолжению.
— Я пытаюсь заговорить с ним, но... Он почему-то постоянно сбегает. Что мне

делать?
— Попробуй не упорствовать в своем желании помочь. Дай Тому время, ведь он

меняется, верно?
Гарри дернул краем рта.
«Нет, профессор. Он не меняется. Он возвращается.»
— Я попробую, сэр.
Гарри замолчал. Он просто не мог рассказать все волшебнику. Мальчик боялся

разочаровать его, показать, сколько уже наделал ошибок. Боялся, что Реддла
вновь запрут где-то, что он так и вернется обратно в приют в полном
одиночестве, ведь это один из самых неприятных страхов слизеринца. А их
довольно много, и каждый — оглушительно болезненный. И вместо того, чтобы
выложить понимающему старику правду целиком, скрыл. И вместо того, чтобы
помочь Тому измениться, лишь тянет парня во тьму, потакая его желаниям.
«И я даже не замечаю, как делаю нечто плохое. До тех пор, пока нас не
накрывают последствия моих поступков. Хотели избавиться от кошмаров —
получили столько раскрывшейся правды, что в пору уже паниковать. Радовался
нашей связи, благодарил Реддла за свое спасение — а на самом деле дал
существу, убившему моих родителей, прорасти в душе. Буквально. Да, это Том.
Но как же я боюсь стать кем-то другим, чем-то другим. Таким же, как Темный
Волшебник, бездушным и злым, плохим человеком. И самое страшное, что Реддл,
возможно, уже обо всем догадался. Он просто не мог не сопоставить мой рассказ
со словами той части души. И именно поэтому избегает встреч. Потому что я
превращаюсь в Волдеморта.»
283/461
Альбус покачал головой, наблюдая за выражением лица мальчика. Уж
слишком тяжкие думы его преследовали. Волшебник несколько раз за все эти
дни пытался прочитать мысли ребенка, но как только встречался с ним взглядом
— в голове вырастал тяжелый барьер, не дающий даже распознать эмоции. Он
был и сейчас. Хотя, весь калейдоскоп чувств и так был написан на лице Поттера.
И Дамблдор размышлял:
«Он так повзрослел за этот год. Сколько еще предстоит пережить в будущем?
Насколько сильно повлиял на детское сознание Том Реддл? И как дальше будут
развиваться события? Мой план проработан до мелочей. Но это теории и
догадки, он значительно отличается от того, что происходит на самом деле. Мне
жаль, что не могу помочь им. Один просто не примет помощь от того, кто махнул
на него рукой в прошлом. Другого уже не спасти. Впрочем, я всеми силами
постараюсь облегчить жизнь несчастного ребенка.»
— Гарри, ты можешь не возвращаться к Дурслям.
— Что? — мальчику показалось, что он ослышался, даже обернулся в сторону

старика. — Простите, что вы сказали?
Старый маг мягко и печально улыбнулся.
— На доме стоит защита твоей матери. Но теперь все изменилось, — Гарри

похолодел от ужаса, подумав, что директор все узнал. Но тот невозмутимо
продолжил: — Она бережет от нападения Волдеморта, однако прямо сейчас ты
учишься с ним, контактируешь и даже дружишь. Ты должен остаться рядом с
Томом, если сам захочешь. Думаю, так будет лучше и тебе, и ему.
— Я... Спасибо, сэр, я был бы очень рад, — Гарри почувствовал, как отлегло от
сердца. Он останется в Хогвартсе летом! Как и всегда мечтал! Даже просить не
нужно!
— Возвращайся в башню, мой мальчик. А не то придется вычесть с твоего

факультета баллы, — Дамблдор озорно сверкнул глазами и погрозил пальцем.
— Хорошо, профессор. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Гарри.
Гриффиндорец быстро вышел, а спустя несколько секунд на площадку

Астрономической Башни бесшумной тенью ступил Северус Снейп.
— А, Северус. Гарри уже ушел?
Маг презрительно фыркнул и скрестил руки на груди:
— Пробежал мимо меня, даже не заметив. Вы смогли узнать что-нибудь, Альбус?
— Ничего, — Директор вздохнул. — Его разум закрыт от меня. Боюсь, Томас

поставил защитный блок.
— Мерзавец, — прошипел зельевар.
284/461
— Но он оказывает мальчику поддержку, выражает свою заботу. Защищает его.
Разве он делал нечто подобное в своем времени? Уверяю, что нет. Я как никто
другой вижу разницу.
— Эта связь...
— Дело не только в ней, — перебил мужчину Альбус, покачав головой. — Связь

основана на магии, а тут скрыта более глубокая привязанность к ребенку. Они
похожи, Северус. И так же сильно отличаются друг от друга. Именно из-за этой
противоречивости отношений мальчики так привязаны.
Гарри на полпути остановился и хлопнул себя по лбу: там, в тени арочного

проема, осталась его сумка с учебниками! Немного помешкав, он все-таки
накинул на себя мантию-невидимку и прокрался обратно, боясь, что директор
все еще там. И удивленно замер у входа на площадку, услышав два тихих
голоса. Спрятавшись за арочным входом, он затаился и прислушался к
разговору.
— ...Но вы не можете защитить мальчишку от всего на свете. Взять хотя бы этого

Блэка... — Гарри с раздражением узнал во втором голосе Снейпа. — Он на
свободе, а никто ничего не может сделать. Следовало бы усилить охрану и
выловить преступника.
— Блэка поймают, рано или поздно.
— И это только часть беды. Все сокурсники Реддла заметили, как странно он
себя ведет. Как изменился. Пары прогуливает, чего никогда не было. На вопросы
не отвечает, пропадает из комнаты. Не значит ли это, что к нему возвращается
память? Или, что еще хуже, он получает память взрослого себя?
— Уж не думаешь ли ты, мой мальчик, что я не смогу защитить собственных

учеников? — голос директора был раздраженным и холодным. Гарри впервые
слышал такие интонации, даже ушам не поверил. — С Реддлом справится
Поттер. У него хватит сил удержать в руках даже вернувшегося Темного Лорда.
Повисла напряженная тишина.
— Вы возлагаете на него слишком большие надежды, — тихо и со злобой

отчеканил Снейп, а Гарри мысленно с ним согласился. — Поттер слаб.
— А я и не о магическом потенциале говорю. Даже не о силе дружбы. Дружбой

школу не защитить.
— Неужели...
— Именно. Я о нем.
— Поттер попросту сбежит, если узнает, что находится внутри его пустой
головы. А Реддл может сообщить своей взрослой версии, что Поттер — его
собственный хоркрукс. И тогда Темный Лорд не станет убивать мальчишку.
285/461
Гарри немного воспрянул духом, хоть и не понимал, что такое «хоркрукс», и как
Снейп догадался о частице души внутри него (что напугало мальчика). Но
следующие слова профессора Дамблдора выбили дух из легких:
— Мы не можем этого допустить. Ты знаешь, Северус. Это предначертано им

судьбой, уничтожить друг друга. Но только если Томас в достаточной мере
привяжется к мальчику, можно будет избежать больших потерь. В самом лучшем
варианте исхода — совсем смертей избежать. Я рассчитываю на последний.
Выбор невелик.
— Вы так просто об этом говорите, — как бы Снейп не ненавидел мальчишку, но

смерти ему никогда не желал. — Вы уже все за всех решили.
— Просто?
Дамблдор отвернулся от подавленного мужчины и прикрыл глаза.
«Не просто. Я бы умер, если бы это помогло мальчику. Взял себе хоркрукс, эту
ношу. Но если Гарри продолжит жить — продолжит жить и Лорд Волдеморт. А
это понесет за собой все больше смертей, все больше страданий. Как я могу
поставить Магический Мир против одного единственного ребенка, пусть и такого
хорошего, умного, несчастного... Как я могу вообще выбирать? Но кто-то должен.
Кто-то должен принимать тяжелые решения и нести ответственность. И пусть
это будет старик, который и так совершил слишком много плохого, даже если
это будет последнее, что я сделаю. И весь грех ляжет на меня.»
— Я не могу поступить иначе, — тихо ответил директор. — Я не могу.
Из зельевара пропала вся злость на директора. Остались лишь усталость и

тяжелая грусть.
— Я знаю, — Северус точно так же окинул взглядом Запретный Лес и молча

пошел прочь, так и не заметив подслушивавшего мальчика.
Следом за ним ушел и Дамблдор, что-то бормоча себе под нос, слишком
погруженный в свои мысли, чтобы уловить скрытый мантией-невидимкой
магический след.
Гарри Поттер сидел возле арочного входа Астрономической Башни и смотрел

перед собой невидящим взглядом. Волшебник был опустошен и раздавлен.
Черная тьма внутри него ползла и разрасталась, скручивая внутренности
болезненным холодом. Потому что больше ничего не осталось. То, во что он
верил... Те, в кого он верил... Все ушло, наглухо закрылось от Гарри Поттера.
Маленькие ростки надежды, вера во всесилие Дамблдора, взрослых, в свое
будущее, в будущее Реддла...
Нет, он не винил директора, ведь и сам прекрасно видел истинную сущность

внутри себя: безжалостную, озлобленную, не настроенную на мирные
переговоры. Копию того, кто рыщет сейчас в темноте, проклиная Гарри Поттера
286/461
за то, что тот появился на свет. И слова директора тоже не были жестокими —
звучали логично и объяснимо. Чтобы убить Волдеморта, нужно убить и всю его
душу. И если часть души... «Хоркрукс». Если она спрятана в Поттере, выход
находился только один.
И мальчик любил Тома, всем сердцем любил, пусть и сам чувств не замечал в
полной мере. Но теперь это мало имело значения, ведь Том, его Том, должен
будет умереть, как и он сам. Чтобы Волдеморта больше не существовало. Чтобы
не было войны и...
Сознание Гарри дало сбой, а магия пошатнулась, отозвавшись сильным

дребезжанием стекла во всех окнах Хогвартса.
«Нет.»
Гарри резко вскинул голову, решительно нахмурившись и сжав кулаки.
«НЕТ!»
Он вскочил на ноги и, подхватив сумку, бросился вниз по лестнице, сломя

голову побежав к Башне Гриффиндора, стиснув зубы и чуть ли не рыча от гнева
и бессилия. Чувства были раскалены до предела, а метка на руке полыхала
серебристым светом, опаляя кожу теплом.
«Я не позволю причинить ему вред. Не позволю кому-либо диктовать нам

будущее, оно наше и только наше! И если нужно будет, я в лепешку разобьюсь,
но помогу этому чертовому Реддлу. Что он о себе возомнил! Захватить мир
вздумал и умереть?! Как бы не так. Я ему покажу, как замыкаться в себе и
сторониться меня! Не за зря же я умирать собрался, в самом деле!»
Гарри остановился, пробежав по инерции несколько шагов вперед, а весь

запал исчез, как потухнувшая на ветру свечка. Яркий, ясный огонь, что так легко
может погаснуть. Ветер был сильным. Не просто ветер, а мысли о собственной
гибели. Поттер тяжело дышал, стоя в пустынном темном коридоре около своей
башни. За окнами тихо падал снег. Хогвартс спокойно спал.
«Даже если я все-таки умру...»
Мальчик почувствовал безысходность, безнадежность всех своих обещаний

самому себе. Волдеморт должен умереть. Войны и трагедии должны остаться
лишь в прошлом. Что есть цена одной жизни? Двух жизней. Волдеморт — не
просто детская пугалка и грозное слово, но человек.
Поттер опустился на корточки и зажал голову между коленок, вцепившись в

волосы пальцами. Глаза оставались абсолютно сухи от слез, но из прокушенной
губы тонкой капелькой полилась кровь. Гарри с трудом удерживал громкий,
яростный, полный тревоги крик, ведь он был так напуган, так одинок в
открывшейся истине, в мыслях, как никогда раньше. Он не желал стать
причиной смерти ни Тома Реддла, ни Волдеморта. Стать убийцей другого
человека, никогда.
И больше всего на свете Гарри Поттер не хотел умирать.
287/461
Глава 20. Ты уже побежден
— Как называется мальчик, который не хочет доедать свой завтрак? —

строго спросила уже довольно пьяная нянечка, нависая над Джошуа и слегка
покачиваясь на ногах. — Маленький негодник. А ты хочешь быть им?
Женщина повернула голову в сторону Гарри. Он хмуро смотрел в свою пустую

тарелку, сидя отдельно от всех детей. Пальцы сжимались в кулаки.
— Как называется ребенок Дьявола? — довольно громко поинтересовалась

маггла. — И что мы с ним сделаем за непослушание?
Поттер молча встал и самостоятельно отправился на чердак, где его ждало

наказание — темный угол и несколько ударов розгами. Это ничего. Скоро
сентябрь. Хогвартс. Боль — ничто. Даже голод можно пережить, если правильно
использовать змеиный язык.
— Как зовут будущих смертников? — шептал он, забираясь по скрипучей старой

лестнице. — Я запомню каждое из имен.
— Гарри, на тебе лица нет, — встревоженно обратилась к нему Гермиона. — Ты

же сказал, что тебя перестали мучить кошмары.
Мальчик безучастно пожал плечами, перевесив сумку на другое плечо. Он

действительно пытался выглядеть, как обычно, но, видимо, получалось не очень.
В голове крутился список имен, что волшебник никогда не знал. И на этот раз
Гарри заметил.
Ночь прошла для него будто в полусне. Поттер не особо помнил, как
добрался до постели, как пролежал до утра, не сомкнув глаз. Как к нему за
полог заглянул Рон, удивляясь, почему друг еще не встал, тогда как все
одногруппники уже активно собирались и шумели. И Гарри даже не помнил, чем
были заняты его мысли этой ночью. В них зияла пустота. Только огромный
список имен, состоящий из приютских детей и воспитателей.
Парень не хотел узнавать, как Том их всех впоследствии убивает.
— Плохо спал. Но кошмаров не было, — Гарри тряхнул головой и отвернулся: сил

не хватало даже на банальную улыбку. А как объясняться перед друзьями? Как
сказать им, что вспоминаешь прошлое Лорда Волдеморта? Безумное, тоскливое
прошлое.
Девочка нахмурилась и сцапала друга за локоть, заводя его в одну из ниш

коридора.
— Что происходит?
— Правда, не о чем волноваться. Я всего лишь не смог уснуть до утра.
— И выглядишь таким разбитым?

288/461
Мальчик опять пожал плечами. Мысли были далеко. Где-то в районе спины, где
должны были несколько месяцев краснеть унизительные следы розг.
— О чем это вы тут шепчетесь? — к ним заглянул Рон, с подозрением осматривая

парочку. — Мы на завтрак опаздываем, между прочим.
— Вот и пойдем, — нарочито бодро ответил моментально очнувшийся Поттер,

выскользнув из-под пристального внимания подруги.
Гермиона притормозила рыжего колдуна и яростно зашептала:
— Ты обязан выведать, в чем дело! Если во всем виноват этот... Марволо, то я не

знаю, что с ним сделаю! К Невиллу подойди! Да к кому угодно, мальчиков других
поспрашивай!
— Что? А что не так? — Уизли непонимающе почесал шею. — Он же сказал, что

не выспался. Подумаешь, что за истерика? Гарри же не кричит. Я так голоден,
может, пошли уже?
— Ну ты и дурак, — Грейнджер опалила Рона разочарованым взглядом и пошла

прочь, оставив растерянного и смущенного мальчика позади.
Мимо него прошел Лонгботтом, которого Уизли тут же притормозил. А что

гриффиндорцу оставалось делать?
— Хэй, Невилл!
— Привет, Рон. Что-то случилось?
— Гермиона озадачила, — он помялся. И дальше как объясняться? Если бы и сам

Рон хоть что-то понял! — Видишь ли, с Гарри чего-то происходит, по ее словам,
но он сказал, что просто не мог уснуть. Эм, может, проклял кто? Или что-то
странное было? У тебя совсем рядом с ним кровать, может, замечал? Я обычно
сплю, как убитый.
Невилл кивнул, перехватывая сумку с учебниками и письменными

принадлежностями удобнее.
— Вернулся он сегодня только под утро.
Рон удивленно посмотрел на одногруппника.
— То есть, сначала вернулся поздно ночью, да, — Невилл призадумался,

вспоминая события. — Я видел. Я всю ночь промучился из-за того зелья Снейпа...
Ну, которое пролил на себя. Бегал в туалет и...
Он покраснел, но Уизли махнул рукой, ожидая продолжения.
— Потом Гарри опять ушел. И вернулся где-то за полчаса до того, как вы встали.
— То есть, он блуждал где-то всю ночь? Гарри ничего не сказал... — Уизли

нахмурился. Раньше у Поттера не было от друзей секретов. — Спасибо большое!
289/461
За завтраком сонные ученики лениво беседовали, перекидываясь редкими
шуточками. И совершенно никто не обращал внимания на перешептывающихся
друзей, сидевших в стороне от всех. Впрочем, Золотое Трио частенько
обособлялось от толпы, ища уединения друг с другом.
— Ты абсолютно в этом уверен?
— Я помню, что просто лежал, пока не наступила пора идти на завтрак, — а вот
тон мальчика уже не был такой твердый. — Вроде.
Гермиона прищурилась, припоминая, что однажды уже поймала друга в ночном

Хогвартсе, когда тот точно так же не помнил, чем занимался. Как туда добрался
и для чего.
— Может, Невилл ошибся? Или ему приснилось?
— А если это не так? Что, если Гарри действительно страдает лунатизмом? Рон,
мы в магической школе, это может очень плохо закончиться. Здесь полно
кабинетов с опасным содержимым, высоких башен, откуда можно упасть, тот же
Запретный Лес... Нельзя надеяться на «авось».
— Я ничего такого не говорил, чего опять начинаешь? И не знаю я эти ваши

«авоси», — у Рона покраснели уши. — Гарри ведь утверждает, что никуда не
ходил!
— Ты сегодня же обследуешься у мадам Триссы. Или я самолично тебя к ней

отведу, — твердо сказала девочка, обращаясь к вяло кивнувшему другу. Тому не
хотелось ни с чем спорить, и в словах подруги был смысл. Переживать
юношество страшного маньяка — то еще удовольствие.
Гарри вздохнул и принялся поглощать перловку, без особого удовольствия

отхлебывая из кубка сок. Есть не хотелось, но ощущение было обманчивым:
мальчик точно знал, что из-за таких фокусов организма нужно держать ухо
востро. Думать о вчерашнем подслушанном разговоре не было ни сил, ни
желания. Все мысли были будто скованы невидимым барьером, не дающим
мальчику погрузиться в тяжелое отчаяние. Его охватила некая апатия,
нежелание что-либо менять, как-либо бороться. Мысли текли вяло, а движения
были замедлены.
«Как называется ребенок Дьявола?» — перед глазами застыло лицо Тома.
— Ничего, Гарри, с первого раза ни у кого не получается.
Мальчик сидел на краешке парты в кабинете Истории Магии и тяжело дышал.

Магия давалась с трудом — она отказывалась слушаться ввиду теперешнего
состояния волшебника. Волшебства становилось так же неотвратимо много, но
совладать с ним не было сил. Волшебство знакомое, чужое, будто бы и свое в
моменты помутнений.
290/461
Вместо заклинания у Поттера случился магический выброс. Из палочки
ударил тяжелый луч серебристого пламени, который рвал и корежил все
находящиеся в кабинете вещи: парты, столы, шкафы, даже стенам досталось.
Люпин, конечно, довольно быстро восстановил привычное состояние аудитории
профессора Бинса, но вот взгляд стал крайне встревоженным. Гарри почему-то
сравнил его с глазами Гермионы, и на душе стало теплее.
— Как ты себя чувствуешь? — в который раз за этот день прозвучал вопрос, на

что гриффиндорец отмахнулся, желая продолжить, а не говорить. — При
подобном заклинании не должно было выплеснуться столько магии... Давай,
попробуй еще раз. Сможешь?
Гарри кивнул и поднял палочку.
Представить нечто счастливое? Первый полет на метле. Он узнал, что

волшебник. Добрая улыбка Хагрида. Поттер в школе волшебства и чародейства
Хогвартс. У него появились лучшие друзья.
«Реддл медленно повернулся в его сторону, опаляя безумным взглядом

кроваво-красных глаз. Нижняя челюсть упала вниз. Его рука вдавилась в
сочащееся кровью и гноем тело мертвого Василиска.»
Улыбающиеся лица родителей в зеркале. Рон и Гермиона. Миссис Уизли.

Уничтоженный приют и мертвые дети.
«Голод. Мертвый Гарри Поттер в зеркале Еиналеж. Двадцать ударов

розгами.»
Мальчик дернулся, жмурясь сильнее. Нет, нет, нет, не подходит. Все не так,
все плохо. Сириус. Сириус невиновен, он — крестный отец.
«Пустая пещера, огромная полная луна, толпы бегущих прочь крыс,

черный монстр среди деревьев. Пустые провалы глаз внимательно
наблюдают за своей жертвой. Бежать некуда. Не спастись.»
Том Реддл. Его Том Реддл.
То, что нужно. Решительно вскинув палочку и задерживая в мыслях образ его
улыбки, Гарри кивнул приготовившемуся учителю. Люпин распахнул сундук,
выпуская наружу боггарта-дементора.
— Экспекто Патронум!
Кабинет погрузился в туман, из которого он слышал неразборчивые крики своей

матери. Но в следующий миг что-то произошло: будто нечто щелкнули,
переключили, а сам кабинет опустел. Не было ни Люпина, ни боггарта,
принявшего облик дементора, ни парт. Голые серые стены, в углу лишь — пустое
ведро со шваброй. Это был неиспользуемый, заброшенный кабинет.
— Вот мы и повстречались вновь, — прозвучало совсем рядом.
Гарри резко обернулся и встретился взглядом с опаляющими все его мысли

красными глазами. Том выглядел так же, как и в кошмарах. Тем же, что и
291/461
настоящий Реддл. Грудь опалило раздражением и страхом.
«Сколько драматизма: появляться за спиной,» — сварливо подумал парень. —

«Нет, я в безопасности. Я с профессором. Это только мираж.»
— Неразумно использовать в счастливых воспоминаниях мой образ, Гарри

Поттер, — Волдеморт стоял у стены и безразлично разглядывал испуганного
мальчика. — Кем ты становишься? Чем ты становишься?
— Как ты...
— О, я могу появляться не только в кошмарах, — он оскалился в жесткой

ухмылке. В мрачном осколке не было ни капли жалости или человечности. Лишь
жажда выместить гнев, помучить, причинить боль и страдания. — Что,
уродливый дружок бросил тебя? Гарри Поттер ему надоел? А может он
почувствовал всю безрезультатность своих действий и махнул на маленького
героя рукой? Или понял, кем является. Что воевать со мной — бесполезно.
Гарри сжал кулаки, приказывая себе не поддаваться на провокацию.
«Он специально говорит такие вещи. Хочет лишить меня последней надежды,
вселить страх. Нельзя паниковать. Я сильный. Я не убивал приютских детей.»
— Почему я вижу твое прошлое?
Реддл улыбнулся, но ничего не ответил на этот вопрос. Он так и стоял, опершись

о каменную стену, разглядывая другого волшебника странным немигающим
взглядом. Поттер шагнул назад и невольно покосился в сторону двери пустого
кабинета. Успеет ли выскочить? А что будет там, снаружи? Пустота? Выход из
миража? Или Хогвартс времен детства Волдеморта? ЛжеРеддл эти манипуляции
не оценил, скользнув вперед, следом за гриффиндорцем.
— Тебе не суметь спрятаться. Всего лишь мальчишка, околдованный и

ничтожный.
— А сам-то? — Гарри набрался смелости и с вызовом посмотрел на темного

волшебника. — Заперт здесь, внутри меня. Ты ничего не можешь, кроме как
запугивать и слать видения. Не я ничтожный.
— Ты так в этом уверен? — мягко переспросил Волдеморт, не меняясь в лице,

словно оскорбления никак не задели жуткий осколок. — Что ж, пусть будет так.
Видения поглотят тебя, унесут за собой в Ад.
Поттер с негромким вскриком рухнул вниз, когда пол в единое мгновение

превратился в черную тягучую жидкость. Она утягивала парня на глубину,
заставляя беспомощно барахтаться и захлебываться, взбивая темные воды
тяжелевшими конечностями. Перед всепоглощающей тьмой утопления
гриффиндорец успел расслышать вкрадчивые слова Реддла:
— Ты не сбежишь. Ты и я, и никто тебя не спасет.
Гарри испустил тихий стон, отбросив волшебную палочку на пол и схватившись

за голову. Он медленно осел вниз, перемещаясь на пол. Пальцы плохо слушались
и почти не сгибались. Все счастливые воспоминания были искажены,
292/461
подпорчены тонким ядом лжи и кошмаров, чужими воспоминаниями, чужой
жизнью. Тяжелое видение прошло мгновенно, растворившись в пустоте
сознания.
Превратившись в еще одно воспоминание.
— Гарри?
Ремус Люпин взволнованно подскочил к мальчику, осторожно обхватывая его

плечи. Маленький волшебник едва заметно дрожал, а дыхание было быстрым и
поверхностным. Гарри шарахнулся было в сторону, полубезумным взглядом
посмотрев на преподавателя, но, узнав в нем Люпина, быстро успокоился и
выпрямился. Только холод из пальцев никуда не пропал, а следом начали
мерзнуть и ноги.
— Простите, — он легко отмахнулся от мрачных картин воспоминаний в голове.

Это ничего. Просто нужно пережить, переждать, не думать. — Давайте еще раз.
— Нет, — твердо ответил мужчина. — Присядь, пожалуйста.
Профессор наколдовал мягкое удобное кресло и вызвал школьного домовика,

попросив у того кружку с горячим ромашковым чаем. Гарри, замешкавшись, сел
в указанное место и обхватил появившуюся на парте кружку все еще
подрагивающими от напряжения руками. Она никак не согревала.
— Что ты видел?
— Его, — Поттер отхлебнул горячий напиток в несколько глотков разом,

чувствуя, как начинает постепенно расслабляться.
— Волдеморта? — побледнел Люпин. — Ты видел ту самую ночь? Вновь?
— Да, — соврал мальчик.
«Ты не сбежишь. Ты и я, и никто тебя не спасет.»
— И что ты сейчас чувствуешь?
— Ничего, — Гарри заметил нахмуренный сощурившийся взгляд преподавателя и

поспешил объяснить: — Я ничего не чувствую, усталость, безразличие.
А еще он почему-то сильно замерз. Даже несмотря на горячий ромашковый чай,

Поттер не мог даже пальцами на ногах пошевелить, руки никак не хотели
отогреваться, губы становились непослушными.
— То есть как?
— Профессор... Я уже столько раз видел Волдеморта в кошмарах, что после них
не остается ничего, кроме усталости. Сколько можно бояться? — Поттер
нахмурился. — Не такой уж он и страшный. Будто преступников в мире мало.
— Во всем виноват этот... — Люпин поморщился, а пальцы самопроизвольно
293/461
сжались в кулаки. — Ты все еще поддерживаешь с ним общение, я полагаю.
— Не особо, — Гарри не хотел говорить с ним на эту тему. — В последнее время

мы редко видимся. Он собирается вырезать целый приют.
На плечо легла ладонь, заставив мальчика вздрогнуть и повернуть голову.

Рядом никого не оказалось. Вкрадчивый свистящий шепот, повторяющий одни и
те же слова раз за разом, пропал. Люпин сидел на против, и словно чего-то
ожидал. На лице была мягкая успокаивающая улыбка, и Гарри попытался
улыбнуться в ответ. Устал. Очень холодно.
— Идем, я тебе кое-что покажу. Допивай чай.
Мальчик быстро выпил остатки ромашкового чая и последовал за

преподавателем прочь из кабинета. Они все шли и шли по еще освещенному
свечами и факелами Хогвартсу, мимо пустых или спящих портретов, мимо
застывших привидений и запертых классов, пока не остановились у
неприметного окна в тупике коридора.
Гарри непонимающе воззрился на Люпина, но тот только улыбнулся,

указывая пальцем на черный силуэт Запретного Леса в окне:
— Ты сейчас там.
Спустя секунду все погасло: и улыбавшийся учитель, и тусклый свет свечей, и

серые камни школы. Резко наступила темнота ночи, оставляя светлый
постепенно исчезающий отпечаток галлюцинации в черном пространстве
Запретного Леса. Перед глазами бушевала метель, а ноги увязали в снегу,
забиваясь в ботинки. На волшебнике была лишь школьная мантия, накинутая
поверх пижамы. Гарри тяжело дышал, ошарашено оглядываясь на в один
кошмарный миг изменившуюся картинку. В уши задувал морозный ветер, а
кругом была лишь темнота. Сильно запаниковав, мальчик закрутился на месте,
силясь разглядеть в темноте огни ночного Хогвартса. Но тщетно.
«Но я только что был с профессором Люпином! Как я могу быть здесь?!»
Между тем, холод и ветер пробирал до костей, и Гарри, с облегчением

нащупав волшебную палочку у себя в кармане, наложил согревающие чары.
Нужно было поспешить — это была лишь иллюзия тепла. Если так и дальше
пойдет... Поттер сглотнул, понимая, что не жилец.
«Черт...черт... Сириус! Что он говорил... Определять направление по звездам...»
Гарри радостно запрокинул голову и тут же взвыл от бессильного страха:

небо было абсолютно черным. Внутри не осталось ни следа от дневной апатии,
все затопило древнее, как мир, желание выжить. Парень бешено бросался из
стороны в сторону, вглядываясь в черноту, а снег забивался в глаза, нос, рот,
под одежду, кругом деревья и сугробы, непроглядная ночная темень.
294/461
— Здесь кто-нибудь есть? Хагрид! Сириус! — крикнул Поттер, но тут же хрипло
закашлялся.
И — о чудо! Он заприметил слабый свет между деревьями. Не помня себя от

облегчения, мальчик бросился к нему навстречу, отчаянно надрывая легкие в
крике, уже не обращая внимание на болевшее от мороза горло:
— Я здесь! Стойте, я здесь! Я не умер! Не уходите, я жив, пожалуйста! — Гарри

зажег на конце волшебной палочки белое пламя «Люмоса» и задрал руку над
головой, чтобы неожиданный спаситель мог его заметить. — Постойте!
Проваливаясь в сугробы, путаясь в ветвистых кустарниках, он следовал за

дребезжащим желтым огоньком сквозь толщу лесного массива, пока не оказался
у знакомого дерева с домиком на вершине. Спасительный огонек сверкал и
дрожал снизу, но когда Поттер осторожно приблизился, он стал свечением на
кончике чужой палочки. Гарри остановился.
Том стоял к волшебнику спиной, держа в бледных пальцах волшебную

палочку. Ветер трепал каштановые волосы, мантию, вторая рука зажимала
перекладину веревочной лестницы. Реддл отпустил ее и обернулся на
гриффиндорца. Желтоватый свет озарил удивленное молодое лицо.
Гарри судорожно выдохнул, перед глазами потемнело и поплыло от ужаса. И

со всех ног бросился бежать.
Это не продлилось долго — теперь дорога была знакома, кажется, мальчик

шел по ней совсем недавно. Несколько минут назад? Это была весна? Наконец,
юный чародей вывалился на опушку, нырнув головой в сугроб и потеряв очки. С
тяжким хрипом глотнув воздуха, Поттер поднял голову и оцепенел.
Прямо перед ним во всей своей красе возвышался Хогвартс.
Забежав в потайной проход, показанный Реддлом, мальчик упал на колени и

зашелся неприятным сухим кашлем — от быстрого бега и тяжелого дыхания
горящие огнем легкие саднило, а горло будто разрывало на части. Он все никак
не мог согреться: чары давно спали, а темный проход был почти так же холоден,
как и улица за ним.
Собрав все силы в кулак, мальчик быстро поднялся по узкой обледенелой

лестнице наверх, не помня себя от усталости, добрался до своей башни. И тут
же рухнул на диван, обливаясь потом и продолжая сильно кашлять. Пролежал
Гарри так минут двадцать, восстанавливая дыхание и быстро бьющееся сердце.
«Что это было? Что это, черт возьми, было?!»
Как и ожидалось, Поттер заболел. Гермионе он ничего про свою

галлюцинацию не рассказал, но та и без жуткой правды отправила мальчика в
Больничное Крыло.
Мадам Помфри уже вернулась и только всплеснула руками, завидев нового
295/461
заболевшего. Напоив Поттера Перцовым зельем, она усадила того на кушетку и
внимательно продиагностировала с помощью волшебной палочки. Пожилая
женщина нахмурилась.
— Вы истощены. Когда в последний раз хорошо высыпались, мистер Поттер?

Регулярно питаетесь? Как можно доводить себя до подобного состояния?
— Д-да. Но сплю не очень хорошо. Кошмары, если быть точнее.
— Нужно было сразу обратиться к мадам Триссе, — она покачала головой и

вручила мальчику два флакончика с зельями. — Вот, по три капли перед сном.
Советую размешать в тыквенном соке — оно горькое. А это — укрепляющее, по
одной капле утром натощак.
— Спасибо, — благодарно отозвался Гарри, убирая приобретенные зелья в сумку.

— Можно идти?
— Да... Да, конечно, — женщина будто бы собиралась сказать что-то еще, но в

конечном итоге передумала.
Они сидели в кабинете ЗОТИ, когда Гарри пожаловался на вынужденную

слепоту. Гермиона призвала очки мальчика, которые спустя несколько секунд
влетели к ним на пару через открытое ею окно. Тем самым заработав факультету
десять баллов за отлично исполненные манящие чары.
— Спасибо, — шепнул ей друг, почесывая немного болевший шрам.
Профессор Люпин время от времени бросал на мальчика встревоженные

взгляды, а сам Гарри только гадал, что же на самом деле случилось вчера.
Просто подойти и спросить у мужчины он не мог, боясь наткнуться на кучу
провокационных вопросов. Но проблема решилась сама собой, когда
преподаватель попросил задержаться по окончанию пары.
— Как ты себя чувствуешь? — мужчина убирал в шкаф пергаменты с

сочинениями, его голос был наполнен заботой и переживанием. — Вчера так
внезапно ушел... Ты добрался до Больничного Крыла? Стало плохо?
— А... Да, — Гарри принял эту историю, закивав головой. — Меня затошнило, вот
я и... Простите.
— Ничего. Ты еще хочешь продолжать обучение?
— Да! — воскликнул гриффиндорец, все же находя в себе силы желать победы

на квиддичном матче.
— Тогда через неделю, в восемь, в этом же месте. Договорились? — Ремус тепло

улыбнулся.
296/461
Гарри сидел за обедом в компании друзей, спешно поглощая плов: после
долгого сна и принятых зелий, он, наконец, почувствовал прилив сил.
— А я тебе говорю, что Коросту съел твой демон косоглазый! Ее нигде нет!
— Брось ты, — отмахнулась раздраженная ссорой девочка. — В замке полно

кошек, а Глотик не может быть виноват в исчезновении грызуна. Верно, Гарри?
— Да, Гарри, скажи ей, что ее сожрал этот чокнутый обосранец!
Мальчик закатил глаза, не удивляясь, что и его приплели к спору.
— Глупости! — моментально взвилась девушка, не желая слушать поддержку со

стороны Поттера. — Тебе лишь бы разругаться со мной, Рональд Уизли. Твоя
крыса сбежала, потому что ТЫ плохой хозяин, вот и все! Почему-то у Гарри
Хэдвиг никуда не пропадает. Он всего лишь умирает, а ты не можешь хорошо
подготовиться к занятиям, просиживая штаны за этими шахматами!
— Прости, что? — Гарри пораженно уставился на девушку. — Что ты сейчас

сказала?
— А что не так? Думал, я не замечу, как он вместо рефератов со

второкурсниками развлекается?
Поттер сглотнул и отвернулся, решив, что ему послышалось. На плечо легла

чужая ледяная ладонь, но больше гриффиндорец не смел оборачиваться.
— Чтооо?! А сама-то! Пропадаешь непонятно где все время, учишь по нескольку

предметов разом! Какого Мерлина, ты скажи?! Как тебе удается совмещать три
пары сразу?
— Что за вздор!
— Я видел твое расписание. Там написано «Ты никому не нужен, Поттер»!
Гарри вскочил со своего места, во все глаза уставившись на удивленного Рона.

Соседи недоуменно оглянулись на вставшего из-за стола Поттера и тихо
зашептались: «он умирает, он умирает, ты только посмотри, мертвый Гарри,
покалеченный, замерзающий, он умирает.»
— Приятель, ты чего? — Рон выглядел растерянным. По лицу рыжеволосого

волшебника и не скажешь, что он произнес такие страшные слова.
«О, нет. Только не это. Снова галлюцинации!» — мысленно застонал мальчик, но

вслух произнес:
— Я в туалет.
Поттер механически смахнул с плеча прохладную кисть и нервно огляделся:

абсолютно все смотрели на него. Зал погрузился в пугающую тишину.
Студенты и преподаватели были повернуты всем корпусом в сторону стоявшего
на ногах гриффиндорца и молчали, глядя широко раскрытыми пустыми глазами
297/461
прямо на мальчика.
В этой гулкой тишине он вылетел из Большого Зала, тут же заскочив в

первый попавшийся мужской туалет. Плеснув себе на лицо холодной воды,
Гарри всмотрелся в свое бледное отражение в зеркале.
И вскрикнул в ужасе: прямо за спиной стоял Том Реддл.
Порывисто обернувшись, он увидел, что стоит в абсолютно пустом туалете.

Пламя свечей оставалось неподвижным, но в помещении стало заметно
холоднее. А между тем отражение заговорило:
— Как тебе мой маленький спектакль?
— Чего ты хочешь от меня? — одновременно злобно и жалобно зашипел мальчик,

нагнувшись ближе к зеркалу, сжав пальцы на краях раковины.
ЛжеРеддл стоял у стены, скрестив на груди руки. Прядь волнистых волос упала
на лоб, отбрасывая тень на бледное красивое лицо.
— Я просто развлекаюсь, — прошептал Волдеморт, он прикрыл глаза. — Мне

нравится твой страх. Страдания. Выглядишь таким беспомощным в моей власти.
— Ублюдок, — Гарри замахнулся и впечатал кулак в неподвижно стоявшее

отражение.
Зеркало изошло трещинами, а силуэт отражавшегося гриффиндорца в нем

начал стремительно меняться. Гарри отошел на два шага, в глазах скопилась
влага ужаса и нервного потрясения.
— Нет... Нет-нет-нет...
Там отражалась мама.
И на сей раз мертвая женщина не улыбалась ему. Глаза Лили были

наполнены печалью и острым разочарованием. Она тяжело вздохнула и тихо
произнесла:
— Зачем ты нас предал, Гарри? Я отдала за тебя жизнь, а ты променял меня на

человека, убившего нас. Это ты меня убил.
— Гарри?
Мальчик резко поднял голову и наткнулся взглядом на нахмуренную Гермиону.
— Ты почему ничего не ешь? Ты что... Плачешь?
Мальчик резкими движениями дрожащих пальцев вытер глаза, прерывисто

вздохнув и быстро оглядевшись: он все еще сидел в Большом Зале. Никто не
обращал на Золотое Трио ни малейшего внимания. Продолжался обед.
— Мне что-то в глаз попало, — пробормотал Гарри, все еще подавленный и до

глубины души пораженный увиденным.
298/461
Он чувствовал, что это галлюцинация. Гарри сидел вместе со своими
родителями в неизвестном доме. Они радостно улыбались мальчику,
разговаривая на ничего не значащие темы. То о подарках на Рождество, то о
заезжавшем совсем недавно Сириусе. Гарри знал, что родители мертвы. Он знал,
что это галлюцинация. Более того — эти воспоминания о доме были взяты из
головы Реддла, из памяти еще живого Темного Лорда, что пришел убивать
Поттеров в праздничную ночь.
Гарри продолжал жадно вглядываться в румяное лицо своей матери, в ее

зеленые добрые глаза, в собранные в пучок длинные рыжие волосы. Жадно
разглядывал смеющегося отца, так сильно на него похожего, с чуть кривовато
сидящими очками, спутанными волосами, совсем домашнего.
— Посмотри, чего я тебя лишил, — Реддл появился так же внезапно, безразлично

смотря на семейную идиллию. — Только посмотри, как бы ты был счастлив.
Волдеморт подошел ближе и опустил на плечо Гарри тяжелую ладонь уже

знакомым ощущением. Кажется, осколок делал это всегда. Поттер не стал
стряхивать кисть с себя.
— Ты не должен его любить.
— Но я могу, — Гарри не сводил взгляда со своих родителей. — Это мое право,

Том.
ЛжеРеддл согнулся ниже, прошептав гриффиндорцу на ухо:
— Выглядишь жалким. Ведь либо я, либо он, либо третий из нас — убьют тебя.
— Ты — нет, уже нет, — просто ответил мальчик. — Ты уже побежден. Старший

из вас скитается где-то в неизвестности, а Реддл из школы — даже не знает, кто
такой Лорд Волдеморт.
— Но он знает, что мы — идентичны. Правда, еще не до конца понял, насколько.

А тебе пора уходить.
Гарри кивнул, не чувствуя привычной злобы. Ему уже порядком надоело бегать
от этих видений, от пугающих картин, которые насылал на него темный
Волшебник. И понимал, чего колдун хотел. Убедить, что Том Реддл — чудовище.
Самая неподходящая кандидатура для дружбы. И юный колдун решительно не
желал разбираться, с какой именно целью кусок души творил эту извращенную
дичь. Породить к себе ненависть и страх? Добить?
Однако эта сцена с родителями...
— Оставь все так еще немного, не делай ничего ужасного, — тихо попросил
Поттер. — Дай мне запомнить их такими.
Волдеморт ничего не ответил, бесшумно растворившись за спиной Гарри.

Ощущение ладони с плеча пропало.
299/461
Мальчик бросил последний печальный взгляд утопающего на живых
родителей и направился к выходу из светлой комнаты, дернув за ручку дверь.
Ведь таким образом он вернется к реальности, верно? Зачем-то Темный Лорд эту
дверь оставил. На улице стояло лето. Теплый ветерок обдувал лицо, а солнце
ласково прогревало до самых костей.
— НЕТ!
Гарри резко дернуло назад, а спина со всей силы ударилась обо что-то твердое,
вышибая дух из легких. Перед глазами поплыло, и Поттер силился проморгаться,
пытаясь отогнать темноту. И только спустя несколько секунд понял, что темнота
реальна, а он лежал на каменном полу Астрономической Башни. Это был не удар,
а падение на пол.
— Какого хера ты творишь?!
Гарри вздрогнул и перевел ошарашенный взгляд на сидевшего рядом Реддла.

Настоящего Реддла. Он тяжело дышал, а взгляд был полон немого безумия и
страха.
— О, Мерлин, — Гарри тут же стиснул слизеринца в объятиях, только сейчас

понимая, как сильно скучал. И вот, он снова здесь, рядом, в пугающей,
неизвестной реальности.
По телу пробежалась легкая дрожь, когда пространство площадки озарила

серебристая вспышка. В голове подобно дурману распространилось спокойное
удовольствие от их близости. Близости Тома Реддла и его хоркрукса.
— Поттер... — пробормотал Том, а Гарри прижал его к себе еще ближе, когда
почувствовал на своей спине неуверенное касание рук.
Через некоторое время, достаточное для неловкости, волшебник отстранился и

вгляделся в напряженное взволнованное лицо Волдеморта. И пораженно ахнул.
Тот повзрослел. Черты лица стали тоньше, мужественнее, острее. Тело

вытянулось, плечи стали шире. Кажется, у глаз появились небольшие морщинки.
Том выглядел лет на двадцать пять, не меньше.
Опомнившись, Реддл схватил мальчика за грудки и с силой тряхнул, зашипев

на Гарри не хуже рассерженной и готовой к атаке гадюки:
— Что, Мордред тебя разорви, ты пытался сделать?! Покончить с собой? Сколько

непростительных в тебя нужно запустить, чтобы вправить никчемные мозги?!
— Я не...
Вопреки своим словам, Реддл вновь притянул ошарашенного мальчика к себе, до

боли сдавливая в медвежьей хватке объятий.
— Том, — Гарри уже более неуверенно прикоснулся к его влажным от

растаявшего снега волосам. Теперь он не знал, что делать: Реддл выглядел
иначе. Подсознательно гриффиндорец воспринимал друга, как другого человека.
— Том, взгляни на меня. Пожалуйста. Я не пытался с собой покончить.
300/461
— Тогда что? — с яростью в голосе спросил другой волшебник, все-таки
посмотрев в растерянные зеленые глаза мальчика.
— Пойдем, мы здесь замерзнем. Расскажу обо всем, но только внутри, хорошо? —

Гарри нежно взял слизеринца за руку и встал, утягивая его за собой. Такой
прием прекрасно работал с разгневанной Гермионой и сейчас не подвел:
упираться Том не стал. Щелкнул пальцами зачем-то, но оборачиваться Поттер не
посмел.
Они молча спустились на восьмой этаж, пройдя три раза мимо Выручай-Комнаты
и одинаково думая о знакомом им помещении. Только внутри, удобно
устроившись, Гарри сел на кровать, а Реддл в кресло напротив, вновь издав
щелчок, — они заговорили.
— Я жду объяснений.
Том выглядел угрожающе, скрестив на груди руки и нахмурив прямые черные

брови. Гарри все никак не мог насмотреться, боясь, что и он исчезнет, оставив
после себя лишь пустую горечь. Даже со странной внешностью, плевать, это не
имело значения. И Волдеморт вряд ли позволит сейчас задавать лишние вопросы
про себя.
— У меня галлюцинации, — с ходу выпалил мальчик, потупив взгляд. Он

попросту не выдержал прожигающего насквозь холода темно-синих глаз.
— Что? — в голос слизеринца прокралось удивление. — Как давно? Почему ты

мне об этом не сказал?
— Почему? — переспросил мальчик и скривил губы в горькой усмешке. — О чем

ты, Реддл? Ты избегал меня все это время. Обещал не оставлять меня, а сам что
и делал, как убегал. Как чертова девчонка.
— Есть дневник. Метка, в конце концов, — Том поджал губы, борясь с острым
приступом ярости и на себя, и на Гарри. Все вышло из под контроля.
— Которой я не умею пользоваться. Да что происходит?
Слизеринец помолчал несколько секунд, успокаиваясь. Голова остывала долго.

Как никогда раньше хотелось сорваться с места и как следует ударить глупого
мальчишку головой об стену за провалившийся план, за эти беспокойства.
Объясняться с Поттером? А что он сам скажет? Что сочинил в своей голове, как
оправдал?
Том склонился немного вперед.
— Сам как думаешь?
— Откуда я знаю?! — тут же вспылил Гарри. — Это я у тебя спрашиваю! Хватит

мне ребусы кидать, Реддл!
— Оставь свои каламбуры. Ты ведь знал о том существе внутри тебя. Обо мне.
Все это время знал и продолжал молчать.
301/461
— Это твое будущее. Конечно, я молчал. Но нет, Реддл, я не знал, что внутри
меня обитает твоя чертова обозлившаяся душа!
— Душа? — он приподнял уголки губ. В глазах появилось нечто пугающее. — О,

нет. Лишь жалкий, искореженный и безумный осколок. Это сложно назвать
душой. Лишь глупым подобием на нее.
— И чем это объясняет то, что ты меня избегал?
Том бросил на недогадливого ребенка еще более холодный взгляд.
— Ты должен меня ненавидеть. Твое отношение ко мне — ненормально. И я

думаю, виновата связь. Она портит тебя. Выворачивает наизнанку, делает
поступки неверными, память ложной. Порождает фальшь, и это приведет к
предательству. А я не собираюсь терпеть возле себя дурман из притворства.
— Ты думаешь? — Гарри сузил глаза, распаляясь еще сильнее. — Он думает!
Вскочив с кровати, мальчик заметался по комнате, раскричавшись и отчаянно

жестикулируя:
— Черта с два ты думаешь! Какая глупая отговорка, Реддл! Если ты не забыл, то

в первую нашу встречу я ненавидел тебя и боялся до чертиков. И во время
других встреч, с нынешним тобой, я что-то не припомню, чтобы испытывал
теплые чувства! Что за бред? Ваша связь с дьявольским осколком породила лишь
магические выбросы и... — мальчик содрогнулся, сделав неопределенный жест
рукой, вспоминая менее жестокое слово. — И это чертово слияние.
Том наблюдал за перемещениями парня со своего места, спокойно дожидаясь,

пока крик не закончится.
— И, возможно, из-за моего присутствия все обострится.
— Да куда уж хуже, — злобно прошипел мальчик, сверкнув глазами и как

никогда напоминая Реддла. — Что с мордой сделал? Выглядишь, как перед
путешествием в Албанию, а я ни сном, ни...
Почувствовав, как выглядит со стороны, побледнел и стушевался. Он сел

обратно на кровать и прикрыл ладонями лицо. Кажется, прямо сейчас звучали
неправильные слова. Албания?..
«Почему все так сложно? Почему Реддл такой упертый баран?»
— Я не хочу, чтобы ты избегал меня. Останься со мной, — Гарри отвернулся,

чтобы Реддл не заметил этот жалкий и забитый взгляд. — Мне тяжело.
Поэтому он сам не увидел мелькнувшую жутковатую усмешку парня.
— Гарри, прости меня, — прозвучало со стороны Тома. — Я не хотел доводить до

края. Ни сознания, ни Астрономической Башни. Правда, не хотел. Думал, тебе
станет лучше без моего присутствия.
— Не стало, — тихо ответил мальчик. — Я скучаю.
302/461
Слизеринец вздохнул и устало поднялся с кресла, присев на кровать возле
Гарри. Приобняв того одной рукой, он с наслаждением почувствовал магический
отклик. Как бы Реддл ни ненавидел тот осколок души внутри Гарри, сколько бы
планов не составлял, без самого мальчика ему было так же плохо. Настолько,
что все маскировочные чары слетели при одном взгляде на стоявшего на самом
краю мальчика.
И это было пока так же необъяснимо.
— Теперь все будет по-другому. И я буду рядом. Если ты захочешь, конечно.
— А ты сам? — Поттер бросил серьезный взгляд на Реддла.
— Хочу, — слегка замешкавшись, ответил слизеринец, прекрасно зная, чего

именно желал услышать второй волшебник. Глупости, конечно, говорить такие
сопливые вещи на полном серьезе, даже без романтического подтекста. Он
погладил плечо гриффиндорца, разглядывая его уставшее осунувшееся лицо.
Чудесно.
— Что произошло? — уже более мягко спросил Том. — Расскажи мне обо всем.
Дамблдор задумчиво перебирал письма из Министерства Магии. Напротив

сидела Минерва МакГонагалл, аккуратно попивая сладкий чай из маленькой
чашечки.
— Так значит они снова вместе, — спокойно подытожил директор, откладывая

документы в ящик стола.
— Да. Я видела, как мистер Поттер и Сами-Знаете-Кто покидали

Астрономическую Башню вдвоем, — женщина недовольно скривилась,
содрогнувшись от воспоминания: холодный безучастный вид Реддла и
счастливый Гарри, держащий жуткого психопата за руку.
— Как и должно было случиться.
— Альбус, я беспокоюсь о ребенке. Р-Реддл, он... Изменился. В плохую сторону. Я

все больше узнаю в нем старшекурсника из моего детства.
— Смею предположить, что его воспоминания о юношестве вернулись, дорогая

Минерва.
— И что же нам тогда делать?!
Дамблдор удивленно приподнял брови:
— Ничего.
— То есть... Как это «ничего»? — задохнулась возмущением декан Гриффиндора.

— Мы должны защитить мальчика! Вновь поставить защиту, спрятать Сами-
Знаете-Кого в подземельях!
303/461
— Ни в коем случае. Разум юного Томаса слишком хрупок, он может колебаться.
Сейчас очень легко подтолкнуть Реддла к безумию, а Гарри как нельзя лучше
подойдет для усмирения подобного характера, — старик посмотрел на свои
руки. Даже Минерве он не мог рассказать всей правды целиком. — Его
будущего.
— Так нельзя. Альбус, так нельзя.
— Мне жаль, Минерва, но ничего другого нам не остается.
Они не заметили, что их вновь подслушивали. И подслушивал тот, кому

нельзя было вообще ничего об этом знать. Питер Петтигрю.
304/461
Глава 21. Темный Лорд Волдеморт
Питер нервно мерил шагами пустой неработающий класс Хогвартса,

отчаянно пытаясь понять, что ему делать. Подслушанный разговор все не давал
ему покоя.
«Почему Он здесь? Почему Темный Лорд в Хогвартсе?! Ведь Он четко дал мне
указания… Неужели я что-то не так понял? Да нет-нет… Повелитель не мог
ошибиться… Пробраться в виде крысы в кабинет Дамблдора и достать Ему Его
волшебную палочку. Проще простого! Но…»
Анимаг вцепился пухлыми пальцами в остатки волос и заскулил. Это были

слишком сложные задачи и обстоятельства для отупевшего за годы пребывания
в теле крысы волшебника.
«Зачем Он приказал выполнить этот план, если Сам явился в Хогвартс?! Чертов
темный колдун! Вот бы повернуть время вспять…» — и тут же сам испугался
собственных мыслей. — «Нет! О, мой Лорд, простите меня! Тогда Вы бы запытали
меня до смерти и убили… А Поттеры… А что, Поттеры? Хозяин велик. Он бы все
равно их нашел.»
Хвост подавил в себе иррациональный страх перед призраками прошлого.

Иногда, много часов подряд, он дрожал от ужаса, представляя, что Джеймс
явится с того света и отомстит ему за предательство. Мужчина нервно оглянулся
на приоткрытую дверь, прислушиваясь. Пусто. Тихо. Призрак Джеймса Поттера
не спешил врываться внутрь, чтобы растерзать предателя, мертвые руки Лили
не стремились тянуться к горлу, а Сириус Блэк был очень далеко от Хогвартса.
Джеймс Поттер. Он всегда ему завидовал. Всегда.
Его славе, популярности у девчонок, удачливости.
«Да он был самим совершенством! Как он посмел смотреть на меня свысока! Они
все!» — пытался оборвать страх Питер, применяя на бывшем мертвом друге все
маски злодея.
Петтигрю не чувствовал счастья. Он никогда не чувствовал радости, с тех

пор, как предал Поттеров. Никакого удовлетворения от своего поступка он не
получил. Лишь горечь, страх и дикое сожаление. Будто ребенок, от своей
ревности и жадности, сломавший любимую мамину вещь. Ждущий расправы,
желающий отмотать время вспять, собрать заново разбитые осколки прошлого.
Где-то глубоко в душе он ненавидел себя. Желал исправить то, что

совершил. Но не во имя любви к друзьям или раскаяния, а из-за страха, из-за
жалости к себе и своей участи. Он сам сломал свою судьбу. И ничего уже не
исправить.
«Я должен стать, как Джеймс. Я совершу великий поступок ради Темного Лорда.
И Он меня признает. Я буду стоять выше всех. Нет! На равных с Ним! Все будут
смотреть на меня, как на этого чертового Поттера. Теперь настала моя пора
быть особенным!»
Питер в бессильном страхе с примесью ярости толкнул старую парту,

305/461
поднимая столб пыли.
Потому что в голове вновь всплыли до боли знакомые лица. В его мыслях
прочно застрял образ смеющегося Джеймса, шутливо лохматящего его волосы.
Сириуса, всегда его защищавшего. Ремуса, который подтягивал вечно
отстающего мальчика и защищал от нападок сверстников. Лили, всегда
смотревшую с добротой в глазах. Они все были там, неизменные и молодые.
Даже во сне его преследовали их лица, причиняя боль, пугая и ломая. Разрывая
на куски от невыносимого желания вновь вернуться в прошлое и прожить это
время заново. Но оно ушло, а тяжелая неукротимая реальность в буквальном
смысле свела мужчину с ума. Он был слишком слаб для подобной тьмы, не готов
заплатить за секундное удовлетворение своей зависти такую цену. За все свои
поступки приходится платить. Немногие готовы отхлебнуть от чаши страданий,
не скривившись, принять тьму внутри себя.
Питер не смог.
И это было его карой.
Мужчина вытер тяжелые капли пота со лба и бешено завращал глазами,

испугавшись, что грохот от упавшей парты может привлечь внимание. Но все
было тихо. Вечный страх стал спутником его жизни.
«Я смогу вывести Поттера из замка. Темный Лорд смог провести Дамблдора, о,

да! Темный Лорд велик! Только за ним следят… Точно-точно следят. Но не за
бедной несчастной крысой этого Уизли. Поттер-младший доверится мне. И я
уведу его прямо из-под носа Дамблдора. Хозяин вознаградит меня, о, да.»
Анимаг раскраснелся от чувства собственной значимости, важности для

Волдеморта. Все его мысли заполонило желание выслужиться, показать себя,
заставить других заметить его. Вечно стоявшее перед глазами лицо Джеймса
Поттера отвернулось. Лили закрыла глаза. Ремус разочарованно покачал
головой, а Сириус…
«Но нельзя спешить. Нужно выгадать время. Темный Лорд вознаградит меня, а
эти поганые лица наконец исчезнут из моей головы навсегда!»
Гарри проговорил с Реддлом всю ночь, умолчав лишь о словах Волдеморта в

его голове и подслушанном разговоре Снейпа и Дамблдора. Том некоторое время
молчал, а по-новому взрослое лицо выражало крайнюю задумчивость. Поттер
ощущал странную опаску, будто бы это был уже совершенно иной человек.
— Так значит, он получил доступ к твоему сознанию вне сна, — длинные пальцы
слизеринца негромко постукивали по деревянной ручке кресла. — Это плохо.
Ведь он чуть не убил тебя.
Это не самое страшное. Том разглядывал бледное лицо подростка, понимая, что
хоркрукс начал сливаться с чужой душой, и все воспоминания, прожитый опыт,
знания — все это сливалось в одно целое. И совсем скоро от Гарри Поттера не
останется ничего, если не вмешаться в происходящее, но тогда…
306/461
— Как ты вообще там оказался так вовремя? Секунда в секунду?
— Ты сам меня позвал, — Реддл хмыкнул и легко прикоснулся к своему левому

предплечью, объясняя словно простые истины. — Точнее, твоя магия. Я
почувствовал неладное и использовал подаренную тобой карту.
— Если бы ты опоздал… Мерлин, — Гарри ощутил запоздалый страх, и

раскаленные натянутые нервы заставили тело трястись. — Спасибо, Том. Ты спас
меня в который раз.
— Теперь я с тебя глаз не спущу, — пообещал он, нахмурившись. — Чуть не

поседел, когда увидел тебя у края, безмозглое ты создание. О таком нужно
рассказывать. А если бы он заставил убивать? Ты бы также промолчал?
Поттер вспомнил, как Волдеморт управлял Джинни, и содрогнулся. И ведь Том

был прав. Всегда прав. Что бы он сделал, если бы убил Гермиону? Рона? Кого-
либо еще? Насчет Реддла мальчик не боялся: тот не даст себя в обиду. В крайнем
случае пришлось бы идти к Дамблдору, но что бы тогда он подумал про них? Как
бы наказал? И был бы сам Том в порядке, что бы директор сделал с ним в итоге?
Нет, Гарри не чувствовал, что мог бы обратиться за помощью к профессору
Дамблдору. Уже нет.
— Но я не знаю, как с этим бороться. Кажется… — гриффиндорец наморщил лоб,

пытаясь подобрать верные слова. — Такое чувство, что я вижу твоими глазами.
Твоей памятью. Это… Неприятно, прости.
— Я помогу, — властно ответил слизеринец, считывая с чужих мыслей смутные

решения рассказать о проблемах профессорам, друзьям, да кому угодно. Другая
жизнь, воспринимаемая, как своя собственная, — уже не шутки. — Просто
слушайся меня, и все будет хорошо. Станет, если будешь принимать мою
помощь.
Гарри кивнул. Это была лучшая альтернатива, нежели идти к Дамблдору. Поттер
боялся выглядеть в его глазах странным, плохим, совершившим неправильные
поступки. Том не желал зла, и подросток не страшился вверить ему жизнь. Как
же хорошо иметь злодея, рядом с которым ты кажешься совсем не плохим
человеком. И как хорошо иметь рядом взрослого, что заберет проблемы и вновь
сделает твою жизнь нормальной.
— Я откачаю магию этого существа, мы ослабим его. Не дадим опять

перехватить власть над твоим сознанием.
— Том, ты из-за этого так выглядишь теперь?
Реддл немного помолчал. Он умело скрыл горечь за маской спокойствия.

Внешние изменения были не единственным результатом помощи гриффиндорцу.
Гарри смотрел открыто, доверчиво, как можно было обвинять его в
случившимся? Как можно винить ребенка в застрявшем в его душе хоркруксе
темного волшебника? И разве не Том виноват в той трагедии у озера? Разве не
он не смог защитить? Не он должен отвечать за последствия? Однако, несмотря
на все это понимание, в груди зрели тяжелые обвинения. Впрочем, вслух их Том
высказывать не станет.
307/461
— Да. Но это не страшно, изменения заметны не настолько, чтобы о них
беспокоиться. Я ношу иллюзию, говоря доступным тебе языком, — он провел
ладонью в сантиметре от своего лица, заставив Гарри охнуть от изумления.
Такой простой. Совсем не понимает, ничего не понимает. Словно внешность —
единственная трагедия. Реддл больше не ощущал себя простым подростком.
Было в этом нечто горькое, несмотря на облегчение вернувшихся воспоминаний.
Будто бы нечто потерянное навсегда. Нечто смутно ощутимое, поэтому и
горькое. Том постарался отмахнуться от этих ненужных чувств.
Поттер выглядел изумленным. Перед ним сидел ухмыляющийся

пятнадцатилетний Реддл. Лишь при пристальном внимании можно было уловить
некоторые изменения. Во взгляде. Было там нечто жуткое, незнакомое,
совершенно чужое, словно улыбающийся и краснеющий подросток много дней
назад был просто иллюзией, обманом, мороком. Словно бы сейчас рядом сидел
совершенно другой человек.
С другими воспоминаниями.
— Как ты это делаешь?
— Невербальные чары возраста. Но кому я это объясняю? Это явно не твой

уровень.
Том едва заметно щелкнул пальцами, и перед мальчиком вновь появился

двадцатипятилетний парень.
Поттер не был глупым. Не только внешние изменения поразили Реддла, не во

взгляде и другой памяти дело — он стал другим и внутри, Гарри чувствовал это.
Более сдержанным, более молчаливым, не торопящимся показывать открыто
свои эмоции, и мальчик больше не мог предвидеть дальнейшую реакцию. Весь
вид юного Волдеморта выражал холодную отстраненность и титаническое
спокойствие. И правда, совсем как взрослый. Поттер не знал пока, как на
подобное реагировать. Это был не просто немного более старший по возрасту
мальчик, но уже мужчина.
— Разве люди могут так измениться из-за магии? Как такое возможно?
— осторожно поинтересовался Гарри, пытаясь понять произошедшее.
Действительно, как можно повзрослеть от одних лишь воспоминаний?
— А ты много видел путешественников во времени? — Том иронически

усмехнулся, словно бы ожидал этого вопроса. — Понятное дело, подобная
практика проводится не каждый день, чтобы быть записанной в научных
трактатах. Но, не сомневаюсь, когда вернусь обратно, то вновь стану
пятнадцатилетним. Очевидно.
Гриффиндорец понурил голову, вспомнив, что с другом однажды придется

расстаться. И в этом времени останется лишь его озлобленная старшая версия,
забывшая его, ненавидящая его. Пытающаяся его убить. Том оставит его одного.
— Гарри, о чем ты сейчас думаешь? — мягко спросил его Реддл, наклонив голову
в бок. Все он видел и понимал. Но хотел услышать признание вслух.
— Не хочу, чтобы ты возвращался обратно, — тихо ответил Поттер, теребя край

рукава. Это были глупые бессмысленные слова. Реддл физически не мог
308/461
остаться здесь навсегда, это было невозможно. Даже его появление в
будущем — невозможно. — Не хочу терять тебя. Ты забудешь меня, а я тебя —
нет.
— А ты бы хотел?
Гарри помедлил с ответом. Первым порывом было сказать «нет», но этот вопрос
заставил его крепко задуматься.
«Действительно, чего бы я хотел? Много раз мечтал забыть обо всем. Чтобы
всего этого никогда не случалось, чтобы Реддл никогда здесь не появлялся. Это
из-за него я чувствую боль. Из-за него вижу галлюцинации и кошмары. Из-за него
я проведу остаток своих дней с мыслями о существе внутри. О Волдеморте. И я
не вижу хорошего конца у этой дружбы. У таких, как я и Реддл, не может быть
хорошего будущего. Мы же одинаковые, совсем одинаковые, и существо внутри
меня… Я… «Злодей». Точно злодей, потому что мой друг — Лорд Волдеморт. Я п-
плохой человек. Ну и что?»
— Нет, — все-таки ответил Гарри, твердо для себя решив: что бы ни случилось,
он будет держаться за Тома до самого конца. Каким бы злодеем ни был темный
колдун, одно Поттер знал наверняка: узы дружбы были крепче сторон света или
тьмы. — Ни за что не променяю эти дни, даже если они опять обернутся какой-
нибудь мордредовой чертовщиной.
И был за это награжден широкой улыбкой-оскалом.
Реддл подумал:
«Именно поэтому я выбрал мальчишку: он все еще со мной. «Мы» все еще
существуем. Он простил меня, несмотря на мое будущее, на свое искалеченное
прошлое, а ведь Гарри всего лишь ребенок, привыкший делить мир на добро и
зло. Привыкший следовать словам Дамблдора, моего врага. Конечно же, я
являюсь для него злом. Простил, несмотря на страдания, что я причинил.
Испорченную жизнь. Поттер выбрал меня вместо счастья. Теперь я его
счастье.» — мысли колдуна были полны ликования, торжества и странной, почти
безумной нежности, от которой хотелось сжать мальчика в объятиях до
переломанных костей. Может, в таком случае тот точно сорваться с
Астрономической башни не сможет. Сидит рядом, как взъерошенный воробей,
постоянно поправляя очки на носу, совершенно посредственный, мелкий, Том
смотрел на него и не понимал, почему испытывает такие странные эмоции. И
был ли смысл разбираться в этом.
Хоркрукс, сидящий в чужом теле, определенно нашептывал: нет, не

посредственный. Возраст не имел смысла, потому что Поттеру осталось
несколько ничтожных лет до взросления. Характер, личность можно направить,
изменить, сделать тем, что хочется видеть рядом с собой. Гарри уже был
зависим от своего странного друга. Был зависим от их встреч, от разговоров, от
магии и эмоций, словно подсел на редкий наркотик, не зная его влияния на себя.
Долгая разлука только раскрыла этот прекрасный букет зависимости. Совсем,
как Абраксас в свое время.
Вот только этот наркотик действовал в обе стороны на этот раз. Однако
Реддл был уже взрослым человеком со сформировавшейся личностью, видел
последствия каждого своего решения, знал их итог, в отличие от Поттера. Это
309/461
означало полную победу в игре, где не было победителей. К черту игру, если
привязанность была с обеих сторон. Том однозначно помнил те дни,
проведенные в теле невинного подростка, лишенного памяти, наполненного
первыми романтическими чувствами, однозначно помнил дни, когда в том же
возрасте убивал Миртл, никогда и никого не любя. Будто бы две стороны
зеркала, но обе правильны, реальны. Реддл хотел бы стереть новую, искаженную
жизнь из воспоминаний, жизнь, где он сумел привязаться к мальчишке, скучному
и неинтересному, помимо осколка души внутри, помимо его странных эмоций и
чувств. И, нет, Том отыщет способ сохранить воспоминания этого времени. И
забрать этого дурного подростка с собой.
— А теперь к делу, — слизеринец отмахнулся от странных навязчивых чувств,

подошел к кровати и сел рядом с Гарри, взяв того за руку. Чистые голубые глаза
резанули мрачной решимостью, заставив каждую клетку тела напрячься.
— Приготовься.
Тот сначала не понял, в чем дело, недоуменно и смущенно посмотрев на

сосредоточенного парня. Это… Был довольно странный и личный жест — никого,
помимо Рона и Гермионы Гарри так долго не держал за руку. Не подпускал.
Практически как поцелуй. Понимал ли это Реддл? Что он вообще думал о
прикосновениях? Были ли они для него так же значимы?
Магический отклик разгонял по телу кровь, даря неслабое облегчение,

принося больше удовольствия, чем сон или насыщение пищей. Каждая клетка
тела начала остро покалывать.
— Ох! — Гарри удивленно воскликнул, почувствовав, как магическое давление

усилилось, а серебристый свет засиял ярче, чище, светлее. Ощущения стали
одновременно болезненнее и приятнее, вогнав мальчика в краску. Внизу живота
появилось неясное напряжение, затылок укололо болью, перед глазами все
поплыло. Язык отчего-то заплетался, а руки сильно подрагивали: — Ч-что это?
Что ты д-делаешь?
Реддл не ответил, лишь крепче сомкнул пальцы на ладонях мальчика, вытягивая

знакомую родную магию, впитывая ее, забирая. Почему-то она оказывала
неслабое сопротивление, будто не хотела покидать тело этого юнца, и
волшебник находил это довольно странным. С чего бы? Что происходит с этим
чертовым хоркруксом?
Гарри пригляделся внимательнее: Том менялся прямо на глазах, с каждой

секундой этих странных ощущений. Волосы отросли сильнее, уже доходя ниже
лопаток, теряя свою мягкость и волнистость, тяжелея. Кожа бледнела,
натягиваясь на костях, утончаясь, скулы заострялись, кончик носа немного
удлинился, придавая сосредоточенному лицу более мужественный, взрослый
вид. У уголков глаз появились едва заметные морщинки, а загустевшие брови
нахмурились сильнее, придавая внешности некую суровость и мрачность. Тело
казалось более угловатым, длинным и худым — вытягиваясь в рост. Но самое
большее изменение было в глазах.
Гарри не был легилиментом, но догадался, что происходило с Томом.
Он взрослел.
И по мере взросления возвращалась память.
310/461
— Остановись, — прошептал мальчик, и его начало неукротимо трясти от паники
и понимания. — Хватит, нет, стой!
Гарри резко выдернул свои пальцы из рук Реддла, с шоком и страхом

разглядывая застывшее нечитаемое выражение лица Тома. И Тома ли?
— Все в порядке. Не стоит паниковать. Я все еще не знаю о тебе, — тихо ответил
мужчина, подняв темно-бордовые глаза на напуганного гриффиндорца.
Разумеется, он знал причину страха.
Гарри с трудом подавил в себе желание перекатиться на другой конец кровати и

дать стрекача из этого места, от этого нового, совершенно иного человека.
Незнакомца. Он уже привык к Реддлу, к своему Реддлу, но перед ним сейчас
сидел взрослый мужчина, с непривычной серьезностью во взгляде. Другой. С
другими воспоминаниями. Незнакомец. Лорд Волдеморт. Не подросток,
принимающий трепетные поцелуи, не подросток, ищущий объятия к утру, не
подросток, раскидывающий еду в Большом Зале.
Внезапно мужчина хмыкнул, а складка между бровей разгладилась,

заставляя гриффиндорца навострить уши в большем желании побега.
— И все-таки Снейп был моим слугой. Я оказался прав, — с мрачным торжеством

произнес Том, скривив рот в усмешке.
Гарри испытал жуткий ужас от этого нового выражения лица. Чужой. Этот
человек был совершенно чужим ему. Уйти прочь хотелось с новой силой.
Реддл, наконец, обратил все свое внимание на замершего мальчика, будто

по-новому его разглядев. Все чувства подростка были видны, как на ладони,
очевидны, и они были нормальными в этой ситуации. Разумеется, гриффиндорец
испытывал страх перед незнакомым лицом, перед взрослым мужчиной. Дети
всегда намного лучше привязываются к другим детям. И прямо сейчас Том
ощущал необходимость правильно направить эмоции напряженного мальчика,
чтобы избежать непредвиденных ситуаций в дальнейшем. Хоркрукс внутри него
был слишком силен, и забранной магии было недостаточно. Сойдет на первое
время. От страха необходимо избавиться.
— Ты вновь меня боишься, — тихо, но уверенно произнес Реддл низким голосом.

Его темные глаза внимательно разглядывали бледное лицо напротив. В этом
возрасте мужчина уже не имел дел с детьми, практически забыв нужные точки
воздействия. Но Поттер был влюблен в младшую версию Тома Реддла, это тоже
очевидно. Осталось лишь связать два образа воедино в его глазах. — Ну же,
скажи что-нибудь, Гарри.
Мальчик сглотнул и нахмурился, пытаясь найти своего Реддла в чужом для него
лице. Нет, это были те же черты: те же губы, те же скулы, те же глаза, не считая
их пугающего цвета. Но все остальное принадлежало другому человеку.
Взрослому Тому Реддлу, которого Гарри не знал. Чужой прищур внимательных
глаз, чужая кривоватая улыбка, чужой изгиб бровей. Другие, новые
воспоминания. Воспоминания, делающие его Волдемортом. Как реагировать?
Как вести себя? Были ли они все еще близкими друзьями? К неожиданности,
Поттеру захотелось горько заплакать. Будто близкий друг оказался навсегда
утерянным. Навсегда. Хуже, чем просто мертвый.
311/461
Мальчик посмотрел на своих слегка дрожащие пальцы.
— Что ты сейчас чувствуешь? — наконец смог произнести Гарри, вновь глянув на

знакомого чужака.
— Усталость, — честно ответил мужчина, не разрывая зрительного контакта с

мальчиком. — Воспоминаний слишком много, их восполнение происходило
слишком быстро. Это… Неприятные ощущения.
— Кто ты сейчас?
Гарри вновь отвел взгляд, устыдившись порыва.
— Том, — он терпеливо пытался донести до гриффиндорца мысль, что он все

еще здесь, вот он, настоящий Том Реддл, которому Поттер обязан доверять и
верить. — Я помню, что моей реальной памяти пятнадцать. Но по воспоминаниям
мне уже тридцать четыре. Я ощущаю их, как свое прошлое, несмотря на то, что
они являются моим будущим. Мое отношение к тебе не изменилось, лишь я сам
стал старше.
А вот тут он соврал.
Теперь Реддл чувствовал себя гораздо взрослее. Он ощущал себя мужчиной,

а не парнем-подростком, как раньше. И его опыт был опытом взрослого
человека, более сильного и духом, и магией, более умного и хитрого. Сквозь
призму своего опыта, новых воспоминаний, прожитых лет, Том ощущал еще
большую ответственность за мальчика. И раздражение на собственные глупые
игры — испить силы хоркрукса следовало раньше. Теперь разум ребенка был
сильно поврежден. Это был единственный близкий человек в этом новом,
незнакомом мире, и своим бегством Реддл мог попросту обратить Поттера
против себя. Мужчина не мог подобного допустить.
Это был его человек. Собственническое чувство обострилось за счет

созданных им хоркруксов, а Гарри, к тому же, являлся одним из них — лучшим,
человеческим хоркруксом, с двумя разумами, с двумя разными оттенками магии.
И, насколько он понял, незапланированным хоркруксом, но не менее важным.
Более того, это вместилище его души возвышалось по своей значимости над
всем, что когда-либо существовало для Реддла, ведь им был именно Гарри
Поттер. И он стал для Тома дороже, ценнее собственной безопасности, учитывая
происходящее. Бога ради, с чего вдруг он вообще решил оставаться в чертовой
школе, на виду у Дамблдора?
Иметь опыт взрослого человека прекрасно. Иметь возможность думать, как

взрослый, — прекрасно. Но появился значительный минус, которого Реддл уже
не сможет заметить, — вместе с возрастом, к нему перешло и безумие.
— Мерлин, мне еще долго придется к тебе привыкать, — Гарри провел ладонью
по лицу, впервые за это время прикрыв глаза так надолго, не боясь нападения.
— Не думаю, — Реддл хотел было вновь наложить на себя иллюзию, как Поттер
резко схватил его за руку.
— Вот уж нет! — Гарри подавил в себе желание отдернуться от непривычно
312/461
холодной ладони Тома. — Когда мы наедине, я хотел бы видеть твой теперешний
возраст. Ты же…
Обращаться ко взрослому мужчине, как к другу-подростку, было чем-то из ряда

вон выходящим, и юный волшебник это прекрасно понимал.
— Не нужно вести себя как-либо иначе со мной, — Реддл тут же накрыл пальцы
мальчика второй рукой, усиливая теплое магическое взаимодействие. — Просто
будь самим собой, как раньше. Это несложно.
Гарри сильно смутился от подобного жеста.
— Не волнуйся, твердое желание как следует тебя стукнуть никуда не

пропало, — буркнул он, отвернувшись и нахохлившись.
Гарри Поттер был растерян. Он действительно не знал, как себя вести перед
взрослым колдуном. По сути, в Реддле было столько нового, что он оказался
почти незнакомцем для мальчика. Он попросту не успевал подстраиваться под
такой быстрый ход развития событий.
«Что мне делать? Обращаться к нему на «вы»? Держаться подальше? Может, он

теперь не приемлет какую-то манеру общения? Или, наоборот, обзавелся новыми
привычками, которые будут раздражать еще сильнее, чем раньше? Что он успел
пережить в своих воспоминаниях? Стал ли всепоглощающей угрозой
Магического Мира? Но Том молодец — держится просто на отлично, будто
передо мной сидит простой невинный человек. До тех пор, пока не заглянешь к
нему в глаза. Они меня пугают больше всего.»
— Знаешь, у тебя глаза стали красные, — вырвалось у Гарри, отчего еще больше
смутился на собственный внезапный и глупый порыв. Щеки залила краска, а
сердце пустилось вскачь, с тревогой ожидая ответа Реддла.
Но тот лишь мягко рассмеялся.
Гарри с удивлением обнаружил, что сей звук отдается неимоверно приятной

вибрацией внутри него самого.
— Я знаю, — Том покачал головой. Какая прелесть. Что за наивность. — Это

последствия разрыва души. Тело постепенно теряет свое человеческое начало,
становясь более сильным и неуязвимым. Внешние особенности — пустяки по
сравнению с всепоглощающей мощью бессмертия и неограниченной магией.
— Постой. Как это, разрыва души? Так это была не метафора?! — напугался
мальчик, в полной мере осознав значение монстра в своем теле. — Тебе больно?
Это такое проклятие?
— Это дар, — мягко, но с убеждением отозвался мужчина. — Нынешний я, из

твоего времени, не может больше умереть.
Реддл вновь смотрел ему прямо в глаза, наполняя свою речь небывалой
уверенностью, которая передалась и мальчику. Вот он, Волдеморт в самом
расцвете своих сил. Тот, за кем безоговорочно шли сотни людей.
— А… — Гарри резко замолчал и захлопнул рот. В голове яростно заработали
313/461
шестеренки, складывая воедино картину.
«Разрыв Души. Дающий ему бессмертие. Бессмертие. Частица его души во мне.
Причина, по которой я должен буду умереть. Моя смерть убьет Реддла. Вот, что
задумал Дамблдор. Как я и предполагал, он не испытывал ко мне ненависти,
когда говорил те страшные вещи. Он не желает мне смерти, он просто не хочет,
чтобы я оставался живым. Но если я продолжу жить — продолжит жить и
Волдеморт. Вот, что он имел в виду. Вот, как называется существо внутри меня.
Хоркрукс.»
— Тогда почему ты так возненавидел свой будущий осколок во мне?
Реддл растерялся. Он и не думал, что мальчик окажется настолько

проницательным.
— Сколько ты понял? — тон его голоса все более часто оставался мягким,
обволакивающим, в то время как глаза выражали полнейшую серьезность и
сосредоточенность.
— Достаточно много, к сожалению, — честно ответил Гарри, на самом деле

испытывая острое сожаление от знания правды. Он хотел бы не знать. Мальчик
поспешно добавил: — Прости.
— Нет, я рад, что твой мозг работает в нужном направлении, — поощрил его Том,
удовлетворенно улыбнувшись.
«Гарри молодец. Из него вырастет сильный и умный маг. Если еще в таком
возрасте он может выстраивать подобные логические цепочки, подмечая все
новое и соединяя его воедино. Это полезный навык, который я буду в нем
совершенствовать. Потому что теперь Гарри Поттер по праву принадлежит мне.
Я с самого начала своего появления здесь это чувствовал. Чувствовал в нем
собственный хоркрукс, сам того не замечая. Присвоил его из-за собственных
эгоистических побуждений. Но, даже если бы Поттер не хранил в себе часть
меня самого, он все равно остался бы моим. Единственное живое существо,
человек, к которому я привязался, должен быть всегда рядом. И ничьим больше.
Никогда.»
— Отвечаю на твой вопрос, — Том задумался, припоминая собственную реакцию.

Теперь она казалось далекой, будто и правда прошло много лет. — Сам процесс
Разрыва Души по своей природе неестественен. Я чувствовал осколок, и он был
слишком мал, чтобы назваться душой. Но, тем не менее, я чувствовал, кто это.
Как бы ты себя повел, встреть ты себя самого, но, скажем, без легких, глаз, рук и
ног? Отвращение. То же чувство испытал и я. Видеть покалеченную, но
разумную и живую часть себя — сугубо неправильно. Это вызывало отторжение.
Осколок души должен находиться в стазисе, заключенный в предмет. Он должен
подчиняться.
Гарри стало не по себе от спокойного и небрежного тона мужчины, будто он

говорил о чем-то само собой разумеющимся, о погоде на завтра или о домашнем
задании. Его наружное безразличие пугало. Это было даже более ненормально,
чем разрыв души.
— Он ненавидит тебя.
314/461
— Конечно, он меня ненавидит, — развеселился Реддл, приведя мальчика в
большее замешательство. — Он провел в живом существе двенадцать лет,
испытывая чувства и эмоции. Имея свой примитивный из-за своего состояния
разум. Конечно же, он возненавидит того, кто самолично его там заключил.
Осколок не должен продолжать жить. Он обязан служить безмолвным якорем,
не имеющим сознание. Лишь память и магию.
— Звучит кошмарно, — признался Гарри, которого пробивало на крупную дрожь.

Он впервые столкнулся с такой темной магией лицом к лицу.
— Не бойся, теперь все позади, — Реддл придвинулся ближе, потрепав и без того
спутанные волосы мальчика. — Я окончательно погрузил его в стазис. Он все
еще имеет большую часть магии и моей жизненной энергии, но практически вся
память, весь его разум теперь во мне.
— И… Что теперь будет? — Поттер сглотнул, чувствуя ком в горле. — Ты и я. Что

теперь с нами будет?
Мужчина пожал плечами и взмахом руки попросил его посторониться,

укладываясь рядом на кровать и устало вытягивая длинные ноги.
— Продолжай учиться, взрослей. У тебя вся жизнь впереди, — пробормотал Том,

прикрыв глаза и засыпая. Воспоминания сильно измотали его, а рядом с
мальчиком он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы позволить
себе подремать. — Для волнений нет причин.
Гарри внимательно рассматривал уже спящего мужчину, сидя у изголовья

постели и положив подбородок на коленки. Грудь мерно поднималась в такт
дыханию, а тяжелые темные волосы разметались по подушке. Он уже не казался
незнакомцем: чувство, что этот человек ему чужой, прошло. Мальчик понял, что
было не так в его внешности: Реддл стал еще более красив. Но эта красота все
менее напоминала человеческую, находясь на грани между совершенством и
уродством. Сюрреалистическая красота черт лица, какой в природе не может
быть. Это пугало и завораживало. Заставляло тянуться к нему и отталкивало с
точно такой же силой. Его красота напоминала ядовитый цветок: им можно
любоваться — но издалека. Теперешний Том перешагнул человеческую грань, и
Гарри всем своим нутром это чувствовал. Но сердце билось ровнее, а страх ушел.
«Ведь это все еще мой Том. Я чувствую это. Пока он помнит меня, пока я помню
его — будет существовать «Мы».» — подумал Гарри, вспомнив, как Реддл
однажды сказал, что для него есть «мы», а есть «они» — остальные люди,
которые не имели для него значения.
Успокоив мысли, Гарри прилег рядом, надеясь еще урвать остатки утреннего
сна: ночные разговоры и потрясение лишили мальчика сил.
315/461
Глава 22. Покои Леди Морреты Слизерин
Реддл проснулся раньше Гарри.
Он медленно повернул в его сторону голову и улыбнулся кончиками губ.

Мальчик продолжал спокойно спать, крепко прижав к себе его руку.
Прислушавшись к себе, колдун понял, что был чертовски голодным. С

недовольством Том отметил, что прибавка в росте сделала его тело слишком
тощим. Но это поправимо.
Собственная внешность все более теряла свое значение для мужчины. Он

был бы даже не против отвратительного уродства, если бы это прибавило к его и
так немаленькому запасу еще больше магических сил. Однако Том понимал, что
своей красотой способен очаровывать так же сильно, как и умом. А это только
играло на руку.
Мужчина уже совершил много убийств в своем возрасте. Теперь это казалось
ему сущим пустяком, чем-то посредственным, необходимым для власти. Что
значит человеческая жизнь по сравнению с его грандиозными планами? Люди
рождаются и умирают каждый день, а историю вершить способны далеко не все.
Не испугаться ответственности, серьезных перемен, давления общества,
ненависти, которая сопутствует всем государственным переворотам. Без
смертей здесь не обойтись, в чем твердо был уверен Том. Это быстрее и проще,
чем убеждать каждого, находить к отдельным волшебникам свой подход, идти
на уступки и заключать огромное количество договоров.
В этом возрасте у него было множество последователей. Том имел хорошие

связи в политической сфере, начинал заручаться поддержкой всех слоев
общества и многочисленных магических народов, накопил немалую сумму в
банке, помимо этого получил доступ к заблокированным ранее ячейкам Мраксов
(из-за чего те и жили в бедности) и выкупил несколько особняков в разных
частях страны. Его политическая деятельность еще не включала в себя военные
действия, о которых говорил Гарри, но становилась все более агрессивной.
Мужчине не терпелось узнать, что осталось от его влияния. Как отразились на
стране его антимаггловские взгляды? Сколько преданных сторонников удалось
нажить? И сколько покинуло его, когда он потерял могущество?
Том резко переключил свои мысли на спящего рядом мальчика. В то время у

него не было ярых противников — он их попросту устранял, а хорошие связи не
давали просочиться одиночным убийствам в СМИ. К тому же, значимые для
общества люди не проявляли по отношению к Реддлу открытого протеста, а,
значит, не стоили его внимания. Он переманивал на свою сторону людей любыми
доступными методами. Богатством, славой, связями. Большая часть политиков в
Министерстве Магии была согласна с его идеями: еще бы, молодой и богатый
наследник самого Салазара Слизерина, уже в таком возрасте достигнувший
таких успехов, небывалых высот, из самой грязи, самого дна. Конечно, на
важных фигурах власти, которые выступали против него или даже просто
сомневались в выборе, он использовал Империус. И лишь позже пошли в ход
безжалостные убийства.
Но что с родителями Поттера? Чем они так помешали? Пришли к власти?

Имели свою политику, вразрез убеждениям Темного Лорда? Но зачем тогда ему
316/461
понадобилось убивать годовалого малыша? С какой стати? Более того, почему не
получилось? Что могло пойти не так с убийством ребенка?
Ответов Реддл не знал. Они были все еще недосягаемы для него — впитывать
остатки памяти своего хоркрукса мужчина не стал, боясь, что совсем его ослабит
или даже повредит. Магия напитала его, изменив тело, посчитав
пятнадцатилетний возраст неприемлемым для хранения подобного объема
памяти.
«Я не успел впитать в себя всю память осколка. Остался двадцать один год
воспоминаний, мною не прочитанных. До моего поражения. За это время я успел
начать войну и укрепиться на верхушке аристократии. И одним заклинанием я
лишил себя всего,» — Реддл протянул руку и невесомо откинул со лба спящего
челку, открывая взору молниевидный шрам от собственного проклятия. — «Та
внешность, какой меня наградил этот хоркрукс в его воспоминаниях — он сам. Я.
Не сомневаюсь, что сейчас я даже собственного тела не имею. А если когда-
нибудь смогу возродиться, то буду существовать именно в такой форме.
Искореженной, неправильной, под стать своим уже нечеловеческим остаткам
души.»
Том осторожно высвободил вторую руку и поднялся с постели, стараясь не

разбудить третьекурсника. После пережитого он нуждался в хорошем сне, а сам
мужчина — в отсутствии бесконечного потока вопросов.
«Уничтожить хоркрукс внутри него больше невозможно, не затронув при этом

мальчика. Наши души слились, а это дало осколку дополнительную защиту.
Единственный способ убить Гарри — Авада Кедавра из моих рук. Но я не посмею,
даже если забуду Поттера. Я не смогу не понять, кто передо мной, если увижу
его вновь. Как я могу не заметить собственный хоркрукс? Нонсенс.»
Слизеринец наложил на себя иллюзию и потребовал у Выручай-Комнаты

зеркало. То немедленно появилось на одной из стен. Реддл придирчиво осмотрел
со всех сторон свое отражение пятикурсника.
Конечно же, он вспомнил и свое юношество. Как в 16 лет совершил свое

первое убийство и создал первый хоркрукс, вспомнил убийство всех Реддлов, как
подставил Морфина, создал из его кольца второй хоркрукс. А вместо этого мог
бы швыряться едой в Большом Зале и таскаться за каким-либо подростком с
влюбленным лицом. Смешно.
«Надо бы проверить осколки.»
Теперь Дамблдор.
«Альбус, Альбус, Альбус... Что мне с тобой делать? Ты и в том времени порядочно
путался под ногами, часто срывая все планы. А сейчас ты прочно укрепился на
своем месте, добавил уважения среди волшебников и Министерства Магии.
Можно, конечно, подставить этого любителя грязнокровок, но старик слишком
осторожен. Особенно теперь, когда я нахожусь прямо под его носом. Мне нужны
союзники.»
Реддл бросил последний решительный взгляд в зеркало и засобирался,

написав Гарри небольшую записку.
317/461
Пришло время действовать.
Очнулся мальчик в два часа дня, пропустив половину пар. Но чувствовал себя
просто прекрасно, к удивлению.
Гарри лениво потянулся и недовольно заметил пустующую комнату. Спустя

пару секунд, он испуганно подскочил и заметался в поисках сумки: как он
объяснит преподавателям собственное отсутствие?! Сколько прошло времени? И
почему чертов Реддл не разбудил?
Но тут же приостановился, заметив на прикроватной тумбочке сложенный

вдвое кусок пергамента. Вот и ответ.
«Добрый день, Гарри.

Загляни в дневник. Т.»
Хмыкнув, Поттер достал из сумки названый предмет и заметил там

выведенное изящным почерком Тома ментальное послание.
«Сожалею, что не дождался твоего пробуждения. Не беспокойся — твоим

друзьям я передал, что ты еще не до конца поборол простуду. Они оповестят
твоих преподавателей, так что на занятиях можешь сегодня не появляться. Тебе
нужен покой после вчерашнего. Насчет моего возраста не переживай — сквозь
эту иллюзию не подглядит даже твой Дамблдор. Оставайся в Выручай-Комнате.»
Видимо, Том уловил, что Гарри прочел дневник: надпись исчезла, а вместо
нее появилась другая:
«Никуда не уходи. Ты понял меня?»
«Да.»
Гарри фыркнул и со спокойной душой закрыл дневник, не намереваясь

слушаться этого заносчивого мужчину. Он накинул на себя мантию-невидимку и
достал Карту Мародеров.
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.
Убедившись, что Том сейчас находится в подземельях, Гарри вышел из Выручай-

Комнаты, прихватив с собой сумку. Мальчик решил повидать Сириуса.
Заглянув на кухню и выпросив у счастливых домовиков еды для него,

волшебник покинул замок.
318/461
Шалость удалась.
Блэк оставил им координаты места расположения своей палатки, поэтому

Гарри достаточно быстро его отыскал. Крестный обрадовался появлению
мальчика, тут же расправившись с принесенной ему едой. Они весь день
провалялись около магического камина, рассказывая о своих приключениях. И у
каждого был богатый груз пережитого за плечами.
— Гарри, может, сбежим куда-нибудь этим летом, а? — мужчина заговорщицки

подмигнул ему. — Верну тебя в сентябре, а до этого момента как следует
повеселимся. Как ты на такое смотришь? Как преступник, имею право похищать
своего любимого крестника хоть каждый месяц.
— О, я буду только рад! — Гарри широко улыбнулся, ободренный такой

перспективой.
— Скажешь Дамблдору, что гостишь у друга.
— Верно, — мальчик радостно рассмеялся. Все выходило так просто — кто ему
может запретить проводить время с любящим крестным отцом? Никто в здравом
уме не захочет возвращаться в приют. — Знаешь, я всегда мечтал провести
время с семьей, настоящей семьей. А во сне даже видел твой мотоцикл,
помнишь, о котором ты рассказывал? Хагрид говорил, что привез меня на нем к
Дурслям.
— А, точно, — Блэк мечтательно улыбнулся. — Видел бы ты, как на него велись

девчонки. Не на Хагрида, на мотоцикл, конечно.
Они рассмеялись.
— Думаю, мы еще прокатимся на старичке. Вспомню старые деньки. Тебе

понравится.
— Ой!
Гарри схватился за руку, которую несильно обожгло.
— Что такое?
— Да так... Ушибся на тренировках, все еще немного побаливает, — Гарри

похолодел, когда почувствовал злость Реддла, отразившуюся в его метке. — Так
что ты говорил про Патронуса?
— Ха. Гляди, — Сириус достал свою краденную волшебную палочку и лениво ею

взмахнул: — Экспекто Патронум!
Из ее кончика вылетел большой серебристый пес и, описав изящный круг вокруг

волшебников, разбился о стенку палатки.
— Ух ты! А вот у меня не выходит... — Гарри поджал губы от огорчения. —
319/461
Профессор Люпин обещал научить меня этому заклинанию, но оно совершенно
мне не дается.
— Ремус... — Блэк тряхнул головой, смахивая со лба мешающие волосы. — Он

мастер своего дела. Выучил кучу заклинаний, в то время, как я и Джеймс
прохлаждались во время занятий. Он точно сможет научить, я в это верю.
— Почему бы не раскрыться ему? Он был бы только рад... — мальчик мягко

дотронулся до плеча крестного, чувствуя острую горечь из-за страданий
мужчины.
— Не хочу, чтобы он брал на себя всю эту правду. Оставим этот разговор, Гарри.
Поттер вздохнул и посмотрел на заколдованный огонь. Он желал Сириусу только

счастья, а тот упорно отворачивался от него. Блэки всегда были упрямы. Орион
— был того хуже.
Метку обдало сильным жаром и Гарри, незаметно для Блэка, накрыл левое
предплечье рукой.
«Какого черта этому Реддлу сейчас надо?! Ну не должен же я ежесекундно

сидеть возле него, в самом деле!» — разозлился он на увеличивающуюся боль в
метке.
Гарри расслабился и прикрыл глаза, стараясь найти внутри себя ту самую

едва заметную нить ментальной магии, идущую от татуировки. И в его голове
буквально взорвался взбешенный голос Волдеморта:
«Поттер! Где тебя дементоры носят, несносный мальчишка?! Разве я не сказал

тебе находиться в Выручай-Комнате? Если ты сейчас же не вернешься обратно, я
тебе устрою такую взбучку, что ты пожалеешь, что ослушался меня! А если ты
бегаешь В Запретном Лесу... Без преувеличения, надеру уши.»
Желание ответить ему не менее злобными словами было настолько велико,

что Гарри без труда послал ему ментальный ответ:
«С чего ты мне приказываешь, Реддл?! Делаю то, что хочу! Имею право! И
вернусь я, когда захочу! Я со своим крестным отцом, и нет безопаснее места, чем
возле Блэков.»
Удивленный тем, что получилось активировать метку, Гарри даже

успокоился. Чувство собственного достоинства было отомщено. Однако рука
болеть не перестала, а к ней подключился еще и шрам.
«Вот ведь упорный какой,» — ворчливо подумал Гарри. — «Зря только

согласился на эту чертову татуировку. Никакой пользы. Надеюсь, это
заклинание можно отменить. В конце концов, кто же знал, что он оставит на мне
знаменитый знак темного волшебника? Ужас какой, одни проблемы от этого
Реддла.»
—О чем задумался? — Блэк заметил сердитое выражение лица своего крестника.
— Некоторые мои друзья слишком много о себе мнят, — прохладно откликнулся

мальчик.
320/461
— Догадываюсь, о ком ты, — хохотнул Сириус. — Ты про того слизеринца, верно?
Ох, и нахлебаешься ты с ним проблем, помяни мое слово. С чего ты вообще с ним
дружбу водишь? Вон, мама твоя в свое время хорошо общалась с Нюниусом. Да
он за ней хвостиком ходил! И из-за этого засранца она постоянно ругалась с
твоим отцом! А чего в итоге? Оскорбил, унизил и ушел к врагу.
— Нюниусом?
— Ааа, ты же не знаешь, — Сириус ухмыльнулся, предвкушающе хлопнув в

ладони. — Мы так прозвали Снейпа.
— Мама дружила со Снейпом? — поперхнулся Гарри, во все глаза уставившись на

крестного. Такого он и представить не мог!
— Более того, этот ублюдок был в нее влюблен с самого детства. Отвратительно.
Но Джеймс ему спуску не давал, надеюсь, Нюниус до конца своих дней запомнит
школьные годы.
— ЧТО?!
Гарри аж рот приоткрыл от шокирующей информации.
«Так вот почему он меня ненавидит! Потому что мама выбрала папу, а не его!
Вот кошмар-то какой! Я ему теперь в глаза посмотреть не смогу.»
— Предупреждать надо, когда говоришь подобное, — пробормотал мальчик,

содрогнувшись от мысли, что Снейп вполне мог бы оказаться его отцом.
Мерзость. — Знаешь, думаю, мне пора.
Он встал и размял затекшие от долгого сидения на полу ноги. Левое предплечье

жгло все сильнее, а шрам болезненно пульсировал, обещая к утру сильную
мигрень, как оно и бывало всегда. По лицу Сириуса было видно, что он
расстроен. Сидеть в палатке одному целыми днями ему не улыбалось.
— Заходи еще как-нибудь, Гарри, — он приобнял мальчика и грустно улыбнулся.

— Не забывай меня.
— Обязательно.
Гриффиндорец почти бегом припустил к замку, проклиная по чем свет

взбешенного Реддла. Поттер ловко огибал кусты и деревья, на ходу пнув
маленького акромантула в сторону, даже не испугавшись щелкающих челюстей.
Волдеморт ждал его у главного входа, коршуном смотря на проходящих

мимо студентов. Завидев запыхавшегося мальчика, он тут же угрожающе
сверкнул глазами и направился в его сторону, нависая.
— Что я тебе приказал, Поттер? — ледяным тоном спросил у него Том. Как же он
ненавидел разбираться с упрямыми, непослушными детьми. Они совершенно не
задумываются о последствиях, не видят опасностей и угроз.
— Ты не можешь взять и запретить мне выходить из замка! — возмутился Гарри,

опершись ладонями о колени и восстанавливая дыхание. — Мне нужно было
321/461
повидаться с крестным.
— За мной.
Том круто развернулся и быстро пошел прочь, а Гарри (что ему еще оставалось?)
печально вздохнул и поплелся следом, в подземелье. Но вместо знакомой
комнаты, где они впервые встретились, слизеринец вел его все дальше, вглубь,
где проходы уже не были освещены факелами, где каменный пол покрывал
толстый слой пыли, а со стен свисала старая паутина. Привычный шум вечернего
Хогвартса затихал, уступая место давящей тишине.
— Где мы? — занервничал Гарри, поплотнее закутавшись в мантию и с тревогой

оглядывая покрытые трещинами и паутиной стены.
Том промолчал, подняв светящуюся палочку повыше. Они все петляли и петляли,
иногда спускаясь на ярусы ниже. Наконец, Том остановился у неприметного
портрета молодой женщины, сидящей в цветущем саду. У нее были гладкие
черные волосы и такие же темные глаза, печально смотрящие куда-то вдаль.
При виде гостей ее губы слегка изогнулись в приветственной улыбке.
— Малой кровью да озарится путь.
Женщина кивнула, и портрет распахнулся, пропуская их.
Внутри была расположена шикарно обставленная комната. Ни следов пыли

или паутины — все было подготовлено к их приходу. Вычурная старинная мебель
с позолотой, серебристо-зеленая гамма цветов и множество портретов с той же
темноволосой красавицей. Честно говоря... Гарри посчитал эту комнату слишком
безвкусной и пошлой. Позолота? Серьезно?
— Где мы? — повторил свой вопрос мальчик, задумчиво рассматривая мелкую

резьбу на искусно выполненной мебели.
— Нокс. В покоях Леди Морреты Слизерин, в девичестве Мракс.
Гарри удивленно посмотрел на успокоившегося Реддла, который уже убрал

иллюзию. Мужчина разжигал свечи в удивительных покоях.
— Мракс? Ты же вроде говорил...
— Верно. Фамилия моей матери, — он обернулся в сторону Поттера. — Эта

комната теперь по праву принадлежит мне. Отыскал ее в одном из фамильных
дневников своей матери.
— Ты никогда не рассказывал.
— Верно. Дневники я прочитал только к концу шестого курса.
Гарри уже более внимательно взглянул на портрет, подмечая характерные

черты Мраксов: мягкие темные кудри, идеальные скулы и прямые носы. Он
невольно коснулся собственного носа, встречая неожиданное раздражение — он
был иной формы.
— Видимо, муж очень сильно любил ее, — заметил мальчик.
322/461
— Почему ты так думаешь?
— Посмотри на портреты. Они написаны с любовью.
Женщина внезапно улыбнулась и игриво подмигнула мальчику, заставив того

покраснеть. Том ревностно фыркнул, возмущаясь подобным поведением леди
Морреты.
— Что сегодня на тебя нашло? — опомнился Гарри, потрясая левой рукой. — Это
больно, между прочим! Ты сказал, что переделал ее. Какого дьявола?! И шрам
болел!
Том внезапно нахмурился.
— Шрам? Ты не ошибаешься?
— Реддл! — разошелся мальчик, покраснев уже от злости.
— Тише. Шрам не мог болеть из-за меня, я точно в этом уверен, Гарри.
— Но...
Поттер побледнел.
— Это он. Будущий ты, тогда только от него, от его ярости шрам мог так
заболеть.
— Похоже, у тебя и с ним хорошая ментальная связь, — недовольно ответил

Реддл, примеряясь, как этой связью можно было бы воспользоваться себе на
благо. — Но ты молодец. Смог использовать Черную Метку, поздравляю.
— Что? Ах, у нее еще и название есть! Убери немедленно! Верни все как было,
сотри ее с моей руки!
Том вздохнул и подошел ближе, насильно притянув сопротивлявшегося и

возмущенного ребенка к себе, сковывая того в объятиях. Как и предполагалось,
магический отклик немного успокоил пышущего злостью третьекурсника.
Серебристая мерцающая дымка мягко окутала их тела, а Реддл довольно
улыбнулся, прикоснувшись щекой к взъерошенной макушке Поттера. Отчего-то
желание как-либо наказать глупца за побег пропало.
— Не уберу. У нее нет контрзаклинания. Но и с ним я бы не стал стирать ее с

тебя.
— Это еще почему? — Гарри для приличия говорил раздраженным тоном, в то

время, как внутри все ликовало и радовалось их близости. Это было
невообразимо приятно.
«Почему? Может, потому что ты больше себе не принадлежишь, Поттер? И

никому другому? Может, потому что от Черной Метки еще ни один смертный не
смел отказываться? Какая чарующая непосредственность, Гарри Поттер в самом
деле ничего не понимает. Его возраст удручает, но для моих планов, для
нужного становления личности подходит идеально. Нет, мой очаровательный
323/461
Гарри, эта отметина останется с тобой навечно.»
Том усмехнулся, но на нетерпеливое ожидание в зеленых глазах ничего не

ответил.
— А почему эта комната так глубоко в подземельях? До нее целую вечность

добираться.
— Эта часть замка целиком и полностью принадлежала Салазару Слизерину. Она

непригодна для классов, к тому же расположена слишком далеко от основного
корпуса Хогвартса. Раньше здесь проходили боевые состязания взрослых магов,
их обучали искусству сражения. Создавали воинов. Поэтому остаточная магия
хранит в себе опасность. Не гуляй здесь без меня. Помимо этого, здесь жила
семья Салазара. Многочисленные потомки, он и его жена. Его желание уберечь и
сохранить возле себя эту женщину было слишком велико. Мраксы ценили
свободу и вольную жизнь, поэтому Моррета любила убегать по ночам из замка. В
те времена магглы вели активную охоту на ведьм, а волшебные палочки не были
доступны в том виде, в котором мы пользуемся ими сейчас, магия была по
большей частью стихийной. А боевой обучались лишь мужчины. Моррета не
желала подчиняться тем законам, поэтому ее вольное поведение было слишком
опасным для женщины и матери его потомства. Салазар построил эти покои
специально для нее и своих детей. Он любил ее, несмотря на ее выходки.
— Выходки? Да тут окочуриться можно, — пожаловался Гарри, которому было

неуютно ощущать над собой тонны камня Хогвартса. Насколько глубоко они под
землей?..
Волдеморт постарался не повышать тона, даже вздохнул несколько раз,

успокаивая вспышку ярости. Сам же решил взяться за личность мальчика. Вот
она, удручающая особенность возраста: бесконечные вопросы, на которые
каждый раз необходимо проявлять терпение и спокойствие.
— Это поведение было недостойно женщины ее статуса, — Том кинул очередной

неодобрительный взгляд на портрет женщины. — К тому же, она была безумна.
— Что? Но она выглядит вполне нормально...
Реддл отстранился от мальчика и вручил ему старую потрепанную книжку,

которая до этого лежала на старинной тумбочке. Поттера необходимо чем-
нибудь занять, чтобы не отвлекал и был на виду, под рукой.
— Прочти это. Дневник Морреты, переведенный моей прабабкой. А позже

переданный моей матери.
Гарри с неким трепетом взял в руки дневник, на которым витиеватым почерком

были выведены какие-то незнакомые ему символы. Волшебник слегка
позабавился: похоже, ведение дневников у потомков Слизерина — дело
семейное.
— Спасибо, я почитаю его на досуге. Постой, мы теперь будем здесь жить? —

Гарри похолодел, представив, как долго ему придется сюда каждый раз
добираться.
— Не беспокойся, я зачарую секретный проход на верхних этажах, который
324/461
будет открывать эти покои. Магия замка слушается меня — я единственный его
наследник. Именно поэтому я мог заказывать определенную еду в Большом Зале.
Здесь безопасно. Безопасней, чем во всех четырех гостиных факультета.
— Нам не от кого прятаться, — Гарри покачал головой, понимая, что к Тому

прибавилась излишняя параноидальность, с которой придется либо мириться,
либо отчаянно бороться. — Лишние хлопоты.
— Это ты слишком беззаботен, — прошипел Реддл, подойдя ближе к пустующей

стене и принявшись выводить возле нее узоры волшебной палочкой, из которой
вырывалось мерное золотистое свечение.
— А что за странный пароль ты ей сообщил? Откуда эти слова?
— Это ее слова, из дневника, — Том кивком головы указал на вещь в руках

мальчика. — Она сказала их, когда убила свою дочь.
Гарри отшатнулся от мужчины, поражаясь его словам и спокойному тону. Теперь

улыбающийся портрет его пугал.
— Только попробуй запереть меня тут, — угрожающе произнес мальчик,

подозрительно глядя на спину Реддла. — Только посмей. Я в этом месте дольше,
чем на ночь, не задержусь.
В пустующей ранее стене вдруг появился еще один проход — обратная сторона
еще одного портрета.
— Он выведет на третий этаж замка, — удовлетворенно сообщил Том, отходя в

сторону и любуясь своим творением. — Пароль тот же.
— Ты слышал меня? — повысил голос Гарри, намереваясь дать деру при любом
неверном движении мужчины.
— Угомонись, мальчишка. Никто тебя силой держать здесь не собирается, —

холодно и резко ответил Волдеморт. Терпение у него уже подходило к концу. —
Не понимаю твоего страха перед этим местом. Оно успокаивает. Оно надежно.
— Ты говоришь про женщину-убийцу!
— Знаешь, я тоже убивал, — недовольно ответил Реддл, опалив мальчика

тяжелым взглядом бордовых глаз. — И Дамблдор убивал. И МакГонагалл, и
Снейп, и Блэк, и Люпин. Что тебя не устраивает? Какое ханжество.
Гарри удивился.
«Я никогда о таком не размышлял. Всегда думал об убийствах Реддла, но

никогда не представлял, что подобное мог совершить кто-то из учителей или
Сириус. Даже если это были сподвижники Волдеморта... Война есть война. А
люди есть люди. Убивать — плохо.»
— А я и не сказал, что меня это устраивает. Просто... В их случае не было другого

выхода.
Том промолчал. У него-то он был. А вот у его жертв действительно не было. И
325/461
колдун не сомневался, что в войне, которую он развяжет в своем времени,
количество смертей увеличится, и они будут даже от рук его главных врагов —
Ордена Феникса.
— У Морреты тоже не было выбора.
— Собственную дочь?!
— Ты ничего о ней не знаешь, — процедил Том, отвернувшись от мальчика. —

Никогда не суди людей, с которыми не знаком. Не имея представления, с чем им
пришлось столкнуться. Не зная, что они думали и что испытывали.
— Ты ведь не только про нее говоришь, да? — тихо спросил Гарри, подойдя
ближе к напряженному Тому.
Тот ничего не ответил.
Гарри лежал на громадной кровати и лениво листал дневник. Ничего скучнее

он и в жизни не видывал (а ведь он учился у профессора Бинса!). Записи велись
скупым на выражения языком, пестрели датами и описанием сражения, дуэлей,
именных древ. Было видно, что Моррета была слишком суха и безэмоциональна,
что резко отличалось от слов Волдеморта и поведения женщины на портрете.
— Том? — Гарри оторвался от записей. — Ты сказал, что она часто убегала на

поиски приключений. Тут об этом ничего не написано.
— Верно, — Реддл сидел за письменным столом и что-то быстро записывал на

пергаментах, изредка макая соколиное перо в чернильницу. Что именно он
писал, мужчина не ответил, а Гарри не стал настаивать. — Я узнал об этом
непосредственно в записях самого Салазара, а Моррета силилась свои проступки
скрыть.
Поттер только хмыкнул, передумав говорить, что дневник просто до безобразия

скучен. Кто знает, это ведь предок Реддла, вдруг мужчина взбесится? Любители
личных дневников, Гарри считал это девчоночьим занятием.
Через пару часов мальчик обнаружил заинтересовавшую его запись. Впервые

он увидел некую поэтичность выражений, настоящие эмоции женщины, которые,
по всей видимости, скрыть уже не удавалось:
«..Великий гость посетил наши владения накануне светлого празднества по

случаю именин Леди Пенелопы, муж рассказывал, что сей почтенный маг
является первым создателем Великого Змея, учителем еще юного Салазара.
Удивительным считаю то, что Герпию пески времени отсчитали уже за тысячу
прожитых лет, но колдун не выглядел седовласым старцем.»
— Великий Змей? Тысячу лет? Почему нам ничего про это не рассказывали на
истории?
326/461
— Это Темный Маг. Еще со времен моего директора Диппета из школьной
программы убрали все упоминания о таких волшебниках. Герпий Злостный был
создателем Василиска и считался поистине бессмертным. Но это ложь — в те
времена люди жили куда дольше.
— А что же с ним стало?
Мужчина как-то странно вздохнул, явно сдерживая эмоции.
— Его убил Салазар. Все, не отвлекай меня, Поттер.
Гарри пожал плечами и вернулся к чтению:
«..По исходу Второй Лунной Недели во мне расцвел седьмой цветок жизни,
отчего мой муж переселил меня и моих детей на нижние ярусы подземелий,
запретив выходить из Замка. Леди Кандида поддержала его, как и сэр Годрик.
Но Леди Пенелопа выступала против такого решения, чем я была ей премного
благодарна.»
«..Учитель мужа проявил странную заинтересованность в моем будущем

ребенке, но муж предостерег меня высказываться против подобного внимания,
когда я рассказала ему о своих волнениях, ведь Лорд Слизерин считал Герпия
Злостного своим приемным отцом. Мне было жаль расстраивать своего
любимого, поэтому я всегда слушалась его как совета, так и прямого наказа.»
«..Он что-то задумал. Он рассказывал о том, что готовит некий ритуал по случаю
рождения моей дочери. Мне страшно. Я чувствую еще более темную магию,
нежели от своего мужа.»
«..Герпий рассорил Салазара и сэра Годрика. Что-то назревает, я и Леди Кандида

чувствуем это, как никогда раньше. Война окрасила воздух своим холодом. Но
жизнь продолжается, и я назвала своего ребенка Клорэйн, в честь матери моего
мужа. Осталась лишь одна Полная Луна до ее появления.»
Гарри отвлекся от записей и протер глаза. Реддл продолжал что-то писать, а

узнать время не было возможности. Решив все-таки понять, из-за чего предок
сидящего неподалеку мужчины убила своего ребенка, он вернулся к дневнику.
«..Меня отвели в ритуальный зал, где и проходил обряд. Герпий принес в жертву
маггловского ребенка из соседней деревни и окропил меня его кровью. Сердце
вкусил, а душу заключил в объятия смерти лишь в самом конце ритуала. Он
приказал молчать, а я последовала его совету. Кажется, Салазар готовится
уничтожить близлежащее поселение и основать там первый полностью
магический городок. Я поддержу это решение, в здешних лесах стало слишком
небезопасно.»
— Том! Она так просто говорит о человеческом жертвоприношении. Это ужасно...

— Гарри переборол свое желание тут же захлопнуть дневник. Омерзительное
чтиво.
327/461
— Поттер, это десятый век. Темная Магия не была под запретом, более того, она
поощрялась и ценилась у магов. Она давала исключительную силу, что давало
колдунам того времени защитить свою семью.
— Им все-таки удалось основать Хогсмид, — прошептал мальчик. — Но довести

свою задумку до конца не вышло — деревушка так и не стала полноценным
городом.
«..Она прекрасна. Ее волосы будут отливать серебром, а глаза лучиться самым

прекрасным ночным небом. Ее смех заставляет мое сердце трепетать, как в
юности. Клорэйн — копия своего отца. И я полюбила ее с первых секунд ее
долгожданного крика.»
«..Мое сердце разбито, мой дух сломлен. Я останусь навсегда кровоточить под
Древом Луны, где и останется мой разум, мое сердце, моя дочь. Малой кровью да
озарится путь.»
Далее записи обрывались. Описывались похороны Клорэйны, и последние

слова были о том, как Годрик Гриффиндор приказал Салазару и его семье
покинуть Хогвартс навсегда.
— Но... Тут ничего нет, — Гарри растерянно нахмурился. Он почувствовал себя

обманутым. — Ты сказал, что у Морреты были причины для убийства дочери, но
тут ни слова о том, почему она совершила это преступление.
Том, наконец, оторвался от собственных записей и убрал исписанные

пергаменты в сундук, тут же заперев его заклинанием. Не хватало еще
поощрять любопытство мальчика к личным записям.
— Герпий Злостный нечто сотворил с ее дочерью во время беременности Леди

Слизерин. И это повредило рассудок женщины. Она видела в дочери зло. Но
была невиновна в ее смерти по причине своего сумасшествия. Салазар писал об
этом, он не винит супругу.
— Куда они ушли?
— Неизвестно. Слизерин не хотел пускать в школу грязнокровок, что и

послужило причиной ссоры между ним и Гриффиндором. Хотя, основной
причиной, конечно, была заносчивость Годрика, который хотел стать
единственным хозяином Хогвартса.
Гарри покачал головой, сильно сомневаясь, что Слизерин был такой уж невинной
овечкой. Взять хотя бы в расчет Василиска в Тайной Комнате.
— Тебе пора ложиться спать, — Том устало потянулся и размял затекшие плечи.
— Завтра начнется наше с тобой обучение. Пора бы уже уметь управлять магией
Черной Метки. Быть может, позанимаемся изучением новых заклинаний, тебе
полезно. Хватит бездельничать.
Поттер промолчал, не желая вновь начинать ссору: мальчик и слышать ничего не

хотел про эту татуировку. А при любом споре побеждал всегда Том, что сильно
328/461
ущемляло гриффиндорца — ведь он-то считал все свои возмущения обоснованно
правильными!
— Хороших снов. Я присоединюсь позже, нужно еще кое-куда сходить, — Том

приоткрыл тайный проход, ведущий на третий этаж, и обернулся. Его силуэт на
фоне черноты подземелий выглядел довольно зловеще. — На ночь я буду
запирать комнату. Эти подземелья опасны. Никаких блужданий по замку,
Поттер. Я узнаю, если вновь решишь ослушаться.
И с этими словами вышел прочь, действительно наложив на все два прохода

защитный барьер.
Гарри подавил в себе страх, неуютно повертевшись на слишком огромной

для него кровати: после прочитанного дневника в темноте возникали
чудовищные образы расчлененного в темном ритуале ребенка, громадный
Василиск, другие отвратительные твари, скрывавшиеся в темноте заброшенных
подземелий. Он видел, как с двух портретов на него смотрела убийца. Ее темные
глаза не мигали, разглядывая подростка.
«Ненавижу это. Не хочу быть здесь. Даже не знаю, что хуже: кошмары от
бешеного Волдеморта или эти реальные комнаты, где жила чокнутая
психопатка. Пошлое золоченое место. И этот портрет продолжает пялиться на
меня! Том просто издевается надо мной. Чтоб ему провалиться. Им обоим. Чтобы
я еще хоть раз куда-то за ним пошел!...»
Накрывшись одеялом с головой, Поттер с силой зажмурился, пытаясь

прогнать навязчивое ощущение чужого наблюдения в темноте.
329/461
Глава 23. Пропажа
Февраль Гарри встретил неожиданным шокирующем известием.
Питера съел кот Гермионы.
Казалось бы, ничего не могло омрачить его радость после возвращения

Молнии, но смерть человека, который был близок с его семьей, да еще и
подобным образом... Всю неделю мальчик ходил сам не свой. Но, в конце концов,
он решил, что Петтигрю инсценировал собственную смерть, как и в тот раз,
двенадцать лет назад. Мало ли, может, враг был на горизонте? Поттер даже
стал более осмотрителен, стараясь на каждую ночную вылазку брать с собой
мантию-невидимку и Карту Мародеров. Насчет отсидки в своей спальне,
разумеется, и речи быть не могло.
На дополнительных занятиях с профессором Люпином у мальчика были

значительные успехи. Счастливые воспоминания давались легко, а кошмары
давным-давно отступили. Правда, обещанная телесная форма все никак не
могла материализоваться. Выходило что-то расплывчатое, туманное, но
достаточно мощное, чтобы отпугнуть одного-двух лже-дементоров.
Гарри пытался делиться своими успехами с Реддлом, но тот только

отмахивался и поджимал губы: профессор ЗОТИ ему чем-то не приглянулся. Хотя
сам Гарри подозревал, что все дело было в том, что слизеринец физически не
мог призвать патронуса. Аналогичная странность происходила, когда он
оказывался рядом с дементорами: настроение Тома не менялось совсем, а
страшные существа будто его не замечали. Впрочем, теперь Реддл относился ко
всем занятиям отстраненно, безразлично, постоянно витал глубоко в своих
мыслях, часто смотрел перед собой в пустоту, не реагируя на вопросы Поттера.
И Гарри остерегался наседать слишком настойчиво — теперь Том все более не
выглядел безопасным и дружелюбным, и парень старался по большей части
молчать: говорить со взрослыми мужчиной было не о чем. Немного грустно.
Немного обидно.
Каждый вечер в течение нескольких недель Гарри возвращался в нижние

ярусы Слизерина через потайной портрет Леди Морреты на третьем этаже.
Друзьям Гарри объяснил свое отсутствие тем давним наказом Дамблдора
находиться в защищенной комнате. И практически каждый вечер Реддл доводил
его до белого каления, словно бы пробуждаясь от спячки и размышлений целого
дня. Самая настоящая змея. Он настолько доставал Поттера, что тот забывал,
что перед ним взрослый мужчина, убийца и психопат.
— Ты просто недостаточно стараешься.
— Я вымотан до предела, — Гарри смахнул со лба пот, задыхаясь от

перенапряжения. — Не даются мне эти щиты, Том. Давай оставим это, а?
Попробуем через два года, например...
Слизеринец раздраженно зашипел, а хрустальная ваза, находящаяся за его

спиной, с оглушительным звоном взорвалась. Гарри подавил в себе желание
отшатнуться: в конце концов, к подобным магическим выбросам он привык.
Когда Реддл злился (а злился он весьма часто), вокруг него постоянно что-то
рушилось. Но позволял себе так открыто показывать эмоции он только в этих
330/461
комнатах.
И на этой неделе слизеринцу вбилась в голову навязчивая паскудная идея,

что Гарри просто обязан научиться использовать боевые щиты, которые
поглощали проклятия и с немыслимой скоростью возвращали их атакующему без
прицеливания. Естественно, такой уровень магии был третьекурснику не под
силу.
«Я мог это делать только в пятнадцать лет», — с безразличием думал мальчик,

совершенно не осознавая двойственность воспоминаний. — «Не моя вина, что
учителя больше не преподают высший уровень защиты, не моя вина в твоей
заносчивости.»
— Репаро, — Гарри даже не смутился от собственной неудачи: осколки лишь

слабо пошевелились. — Видишь? Я уже даже вещь не могу починить. Ты совсем
загонял меня.
Реддл молниеносно взмахнул волшебной палочкой, мгновенно убирая все на

место в своем первозданном виде. Мужчина крепко стиснул зубы. Злость
увеличивалась прямо пропорционально спокойствию гриффиндорца. А вот
благодарность Диппету и Дамблдору, что много лет назад отказали ему в
должности преподавателя, все росла. Нет, учить целый замок бездарей он бы не
вынес!
— Патронус-то ты быстро выучил. Может, мне принять вид твоего любимого

профессора? В этом все дело?
Гарри устало вздохнул и покачал головой. Хотелось отвернуться и сесть,

наконец, в кресло, но мальчик точно знал: если во время очередного приступа
ярости Реддла повернется к слизеринцу спиной, то обязательно словит какое-
нибудь особенно пакостное проклятие.
— Почему ты это сравниваешь? Я не владею боевой магией. Это высший уровень,

он мне неподвластен.
— Патронус — тоже высший уровень. Это точно такой же щит.
Гарри помассировал указательными пальцами виски и нахмурился.
— В любом случае, ты же прекрасно видишь, что у меня ничего не выходит. Я не

ты.
Том громадным усилием поборол в себе гнев, ведь он не терпел слабости.
— Хорошо. Попробуем через месяц. А сейчас займемся Черной Меткой.
Мальчик застонал, поражаясь такой невыносимой упертости.
— У тебя однажды получилось ментально связаться со мной ввиду своей... — Том

опять скривился. — Эмоциональной неустойчивости.
— Это кто тут неустойчив? — сварливо отозвался Гарри, начав раздражаться.

Пределы спокойствия были и у него. — У меня все чернильницы взорвались от
твоего ора, Реддл!
331/461
— Я не виноват, что не переношу идиотизм, из которого ты состоишь. Замолкни,
Поттер, и слушай меня.
— Нет, это ты меня послушай! Я...
Гарри поперхнулся словами и грозно зашипел: на него попросту наслали

«Силенцио». Мальчик покраснел от гнева и унижения.
— Давай же, — Реддл самодовольно ухмыльнулся, вопреки своим словам

наслаждаясь подобной эмоциональностью Поттера. — Ты полон ярости, но
ответить не можешь. Воспользуйся ею. Используй злость, как энергию.
Том привалился спиной к стене и с усмешкой смотрел на пышущего яростью

гриффиндорца. Это было очаровательно.
Реддл всерьез задумался, что у него появилась маниакальная потребность

вызывать у Поттера крайности: до предела, со всей своей силой, без каких-либо
примесей. Абсолютная радость, животный страх, беспредельный гнев. Конечно,
только если эти эмоции были направлены на него. Мужчина чувствовал
буквально исходящие от мальчика волны злости, впитывая их, купаясь в них,
будто в живительном свете, поглощая и насыщаясь. Недавнее безумие
отступало, но вместо привычной холодной расчетливости было нечто животное в
его поведении. Желание направлять на себя эмоции Гарри было инстинктивным,
почти не зависящим от него.
Метка на предплечье отозвалась приятным жжением, что говорило о полном

успехе Поттера: похоже, в противоположность Реддлу, чье спокойствие
гарантировало ему абсолютный контроль над собственной силой, в порыве гнева
мальчик был действительно силен.
«Ублюдок! Ненавижу твое высокомерие, да как ты посмел! Да чтоб ты полысел

от собственной наглости, Реддл!»
Том на это только шире ухмыльнулся и бодро возвестил:
— Видишь, благодаря мне ты неплохо справляешься.
Где-то под столом взорвалась последняя чернильница.
Приближался матч с Равенкло.
Вуд изводил команду тренировками, от которых Гарри буквально валился с

ног, хотя, казалось бы, ему, ловцу, совершенно необязательно бежать по четыре
километра вокруг стадиона. Благо, старшекурсники заранее растопили
последний снег, и гриффиндорской сборной не пришлось ломиться сквозь
сугробы (хотя, по единогласному мнению всей команды, Вуд вполне мог
додуматься до подобного). У входа в замок его нетерпеливо ждала Гермиона,
иногда бросая испуганные взгляды в сторону Рона, который точно так же
встречал близнецов. Дело в том, что мадам Помфри строго-настрого наказала
332/461
всем командам в зимнее время принимать после каждой тренировки
разбавленное бодро-перцовое зелье: пропотевшие игроки очень легко могли
подхватить на холоде воспаление. Но из-за недавней ссоры Рон на дух не мог
переносить возле себя девочку. Он постоянно вворачивал колкие фразы, кидал
озлобленные и оскорбленные взгляды, но чаще всего попросту игнорировал
Грейнджер. Гарри очень волновало подобное поведение друзей, но ничего не
мог с этим поделать: у него и своих проблем хватало, хотя, конечно, подросток
терпеливо надеялся, что Рон с Гермионой помирится до возвращения в приют —
не хотелось переносить школьные проблемы к остальным, не менее
эмоционально затратным. К тому же, мальчик был уверен, что они вскоре
помирятся, а когда Рон узнает, что оплакивал малознакомого мужчину...
«Да уж, я бы точно двинулся, если бы узнал, что моя Хэдвиг является какой-
нибудь странной сумасшедшей теткой. В добавок и спит со мной в одной
кровати. Мама дорогая.»
Гарри с подозрением покосился на виднеющийся вдали Запретный Лес, над

которым кружились совы, и мысленно погрозил кулаком своей верной спутнице.
— Вот, держи, — Гермиона протянула мальчику флакон с зельем и зябко

поежилась: к весне ветра дули намного яростнее.
— Спасибо, — Гарри тепло улыбнулся подруге, отчего та немного оттаяла, и

залпом выпил содержимое флакона, поморщившись от жжения в груди. — А что
насчет...
— Мне некогда. Увидимся на парах.
Гермиона сразу же пресекала любые попытки поговорить об Уизли, что огорчало

мальчика, ведь его друг поступал точно так же. Вели себя как дети. Грейнджер
кинула последний затравленный взгляд на нарочито громко смеющегося Рона и
зашагала прочь, прижимая к груди стопку библиотечных книг, что не умещались
в сумке.
Устало и печально вздохнув, мальчик покачал головой, вытерев пот со лба.

После подобной тренировки ему срочно нужен был душ.
За ужином Рон вяло ковырял вилкой еду, подперев голову рукой.
— Ты чего? — Гарри усилием воли придал лицу обеспокоенность.
От постоянного напряжения, тренировок по квиддичу и занятий с Реддлом, у

гриффиндорца не оставалось сил даже на банальные эмоции. Зато спал как
младенец.
На парах.
— Смотри, а ведь Короста всегда любила пожевать еды с Большого Зала...
Невилл опасливо отодвинулся от удрученно вздохнувшего Уизли: крыс он боялся

и не любил.
333/461
— Да брось, от нее одни проблемы были, — подала голос Джинни и закатила
глаза. — Перси постоянно на нее жаловался. Считай, тебе повезло.
— Повезло?! Она была моим другом! — вспыхнул мальчик и стукнул кулаками по

столу, заставив вздрогнуть сидящих рядом студентов.
— Тише, тише, — Гарри положил ладонь на плечо друга и обратился к Джинни,

которая моментально покраснела. — А что про нее говорил Перси?
— Ну, знаешь, — девочка сдула со лба непослушную прядь волос и

неопределенно скривила губы. — Крысы сами по себе неприятные создания, как
по мне... Спокойно, Рон. Ты и сам знаешь, толку от них чуть, а забот полон дом.
То заболеют, то прогрызут что-нибудь... Эта Короста, когда еще жила у Перси,
всегда была немного странной. Заторможенной, медленной, не играла, а еду для
грызунов не ела совсем. Мама не одобряла кормление крысы с общего стола... —
Джинни замолчала, а ее глаза сверкнули неприязнью — видимо, девочка была
полностью на стороне матери. — Она всегда куда-то пропадала, хотя клетку мы
оставляли запертой!
— Точно-точно, — Перси важно кивнул. Он в этот момент придвинулся ближе к

родственникам. — И я точно уверен, что она умудрялась воровать еду из
заколдованного буфета.
— А уж как она странно таращилась на меня! — подхватила Джинни.
Гарри поперхнулся соком, не поверив своим ушам.
— Ну, когда я заходила в комнату к брату или просто... — волшебница немного

смутилась от такого пристального внимания своего кумира.
— Крыса-вуайерист, — жутким голосом отозвался Фред.
— Грызун-извращенец, — поддакнул Джордж, с устрашающим видом наматывая

макароны на вилку.
— Да заткнитесь вы! — воскликнула покрасневшая до кончиков ушей Джинни.
— Уроды, — едва слышно пробормотал Рон, на протяжении всей беседы не

отрывавший взгляда от тарелки.
Гарри не знал, что и думать. И ведь действительно, Питер жил с семьей на

протяжении двенадцати лет. Чужой мужчина жил в одном доме с ничего не
подозревавшими детьми...
«Но ведь... Он не причинил им вреда, так? Верно?» — Гарри убеждал себя

успокоиться, но мерзкое чувство, поселившееся в глубине души, не давало ему
покоя. Что-то было не так. Не сходилось. Не получалось. Однако странное
ощущение прошло так же быстро, как и вспыхнуло: мысли о предстоящем матче
перекрывали вообще все сигналы с окружающей средой, а остальные мысли
пропадали сами собой, из-за чего мальчик то в кого-нибудь врезался, то
застывал на месте и смотрел в одну точку. Он просчитывал свои возможности и
силы при столкновении с дементорами.
334/461
Прошлый инцидент не должен повториться. Теперь он был готов.
Гарри обеспокоенно рылся в чемодане, закусив губу и не обращая внимания

на подрагивающие от холода пальцы.
— Друг, ты чего тут застрял?
Дверь в спальню мальчиков приоткрылась, являя слуху шумную вечеринку в

гостиной, в комнату заглянул Рон с повязанным на голове галстуком и
возбужденным румянцем на щеках.
— Моя карта... Я не могу найти ее, — Поттер беспомощно отклонился назад,

оглядывая раскиданные по полу вещи, которые он сам же и разбросал в попытке
найти Карту Мародеров. — Ты не видел ее?
— Нет, — Уизли только фыркнул. — Может, Гермиона взяла, чтоб ночью в

библиотеку намылиться, ты же ее знаешь. Ну, или ты куда-нибудь сунул.
Поищешь потом. Пошли уже праздновать!
Мальчик нехотя собрал бардак и поднялся на ноги.
— Мне бы еще заглянуть в одно место, так что я ненадолго.
— Что, опять к своим слизеринцам пойдешь?
Рон скривился от досады: после ссоры с подругой, он ревностно отстаивал свою

дружескую территорию, вечно недовольный тем, что Гарри проводит
практически каждый свободный вечер с Марволо. Собственно, с недавних пор
Костон пугал Рона, и находиться с ним в одной компании было подобно
испытанию. От одного только взгляда на его странное отстраненное лицо по
телу пробегали мурашки, а в душе застывало тревожное чувство — будто то был
анимаг наоборот: со зверем внутри. Он пытался объяснить эти странные дела
Гарри, но парень лишь отмахивался, утверждая, что тот все накручивает.
— Брось, вас всех все равно скоро МакГонагалл разгонит. Думаю, тот взрыв был
слышен в подземельях, — непринужденно увильнул от темы мальчик, натянуто
улыбнувшись. — И кто же из монстро-дуэта учудил на этот раз?
Уизли весело рассмеялся, обхватив друга за плечи одной рукой и потянув его
вниз, к веселившимся гриффиндорцам. Они спустились в ярко освещенную
камином и свечами комнату, где собрался практически весь курс. Гарри с
усмешкой огляделся и направился к друзьям, расположившимся у самого
камина, в «вип-зоне», как назвал этот диван Рон.
На самом деле, по местной легенде, Джордж пролил туда реактив

собственного изготовления, и теперь все попросту боялись туда присаживаться,
опасаясь за свои мягкие места. Позже гриффиндорец шепнул Гарри, что то был
обыкновенный тыквенный сок.
Присев на подлокотник дивана, Гарри наклонился к плечу сидящего рядом
335/461
Колина, которого на правах фотографа пригласили в компанию более старших
ребят, что обожали разглядывать новенькие фотографии с матча. Заметив его,
второкурсник радостно воскликнул и подскочил на месте.
— Гарри! Ты вернулся! Ты посмотри, что мне удалось сделать! — мальчик с

трепетом посмотрел на альбом. — Это мне профессор МакГонагалл помогла.
Здорово, правда?
— Хорошие фотографии, ты молодец, — одобрительно кивнул Гарри,

разглядывая маленькие фигурки игроков в воздухе.
Но заинтересовал его лишь один снимок. Конечно, все ему уже об этом сказали,
но он должен убедиться. Сам. Увидеть собственными глазами свой Патронус.
На одном из снимков ловец команды Гриффиндор на лету вскидывает

палочку и насылает серебряный луч на «дементора». Придвинувшись еще
ближе, мальчик жадно разглядывал появлявшуюся раз за разом маленькую
грациозную фигуру оленя.
— Сохатый.
— Что? — Колин приоткрыл рот, недоумевая, почему его кумир уже не был так
весел. Напротив, Гарри выглядел немного растерянным и растроганным. —
Понравилась фотография? Если хочешь, я могу отдать ее тебе.
Поттер быстро кивнул и с благодарностью принял фото, все еще наблюдая

зацикленные во времени действия.
— Забудь. Спасибо за фотографию, — Гарри убрал ее в сумку, которую прихватил

с собой, намереваясь показать Патронуса Тому: тот по причинам своей
исключительной вредности отсутствовал на матче.
Да и какой прок его посещать взрослому мужчине? Гарри дивился, как он

вообще из школы не сбежал, Реддл откровенно скучал в ней. Недавно открытые
заклинания и зелья он изучил, как и пропущенную им историю. Мальчик не знал,
что его тут держит. Боится Дамблдора? Готовит что-то более грандиозное? Или
имеет какие-то виды на Хогвартс? Ведь, по сути, замок принадлежит ему, как
последнему прямому наследнику. Да и Реддл ни словом не обмолвился о Тайной
Комнате. Задавать подобные вопросы Гарри не решался, опасаясь
спровоцировать волшебника на какое-либо действие, которое может причинить
вред окружающим. Ему не следует забывать, что это уже далеко не тот Том
Реддл, с которым он имел дело в начале учебного года. И затишье темного мага
очень нервировало, тревожило, что держало Гарри все ближе к нему — так
парень хотя бы попытается предотвратить беду.
Гарри даже немного сник от подобных бредовых и наивных мыслей. Ага,

конечно, «предотвратить». Он даже не может выучить заклинания, что
предлагал ему Реддл, они были то слишком энергозатратными, то требовали
максимального сосредоточения, то еще что-то такое, чем Гарри Поттер не мог
обладать. Нет, после слияния души с хоркруксом его магический резерв
увеличился в сто крат, но пользоваться им мальчик не умел или совсем не мог —
волшебство хоркрукса принадлежало только хоркруксу. Да и сама мысль о том,
чтобы использовать магию Волдеморта, магию того осколка души, что появился
в нем сразу после убийства родителей, вызывала отвращение. Но и Реддл не
336/461
намекал о собственной магии, что наводило мальчика на определенные мысли —
мужчина тоже не хотел, чтобы гриффиндорец ею пользовался.
«Том не из тех, кто будет опасаться за чужую сохранность. Он бы обязательно

потребовал подключить тот самый запас, что сейчас клубится внутри, подобно
едкому дыму, распыленному яду. Я чувствую это внутри себя. Реддл отчего-то не
хочет, чтобы я даже пытался пользоваться этой дрянью.»
Мрачные мысли прервали веселые крики Джорджа и Фреда.
— Все сюда! Сейчас такооое покажем!
Гарри кивнул сам себе и быстро направился к выходу из гостиной, точно

уверенный, что после этой выходки, что бы там ни задумали близнецы, — а это
абсолютно точно будет очень громко — прибежит МакГонагалл и разгонит
шумный праздник по кроватям.
— Рон, я пошел. Прикрой меня, если что, — шепнул он другу на ухо и незаметно
для всех вышел за портрет, накидывая на себя мантию-невидимку.
За спиной раздался страшный грохот и громкий смех веселящихся.
Гарри на это покачал головой и двинулся в сторону третьего этажа.
337/461
Глава 24. Я могу уйти
Передвигаться по ночному Хогвартсу без карты было непривычно и

некомфортно. Будто совсем голый, будто на тебя разом смотрят тысячи глаз:
осуждающе и со скрытой угрозой. Конечно, мантия-невидимка служила верой и
правдой, но вот тайных переходов она не показывала, как и патруль старост или
профессоров. Замок мальчик знал пока не очень хорошо, кроме привычных путей
в кабинеты, поэтому вместо того, чтобы миновать патрулирующего через
обходной путь, Гарри приходилось выжидать и нырять в ниши, чтобы — не дай
Мерлин! — на него никто не наткнулся. Впрочем, до третьего этажа подросток
добрался без приключений. Неуверенно остановившись у заброшенного
женского туалета, Гарри поборол в себе желание зайти туда и проверить Тайную
Комнату.
«Зачем? Приключений себе ищешь? Ты прекрасно знаешь, чем заканчиваются

подобные авантюры. Опять Слизнорт насядет со своими вопросами», — одернул
себя Гарри и двинулся к неприметному старому портрету. — «Интересно, что
такое слизнорт? Где-то я это слово уже слышал.»
Реддл постарался на славу: красоту женщины можно было разглядеть, лишь

встав вплотную к картине, иначе подобное появление нового портрета вызвало
бы кучу ненужных вопросов. Моррета смотрела на мальчика с привычной
грустью, отчего ему становилось не по себе, и Гарри всегда старался забежать в
комнату, как можно быстрее.
Гриффиндорец с привычной поспешностью проскользнул внутрь и портрет

бесшумно захлопнулся.
Тома не было.
«Где он шляется в такое время суток?»
Гарри плюхнулся на кровать и вытащил из сумки дневник, перо и

чернильницу, одолженную у Гермионы — свои волшебник постоянно где-то
терял. Плечи немного дрожали от подступающего холода, и Поттер перво-
наперво укрылся краем одеяла.
«Привет, Том. Я на месте. Где ты?»
Ответа не последовало, но Гарри лишь безразлично пожал плечами и устало

прилег на спину, задумчиво глядя в потолок.
«Отвратительный месяц. Не помню более тяжелого времени. Все, что

происходит в замке... безумие. Почему каждый год случается нечто странное?
Василиск? Трехголовый пес? Гигантские пауки? Дементоры? И это школа для
детей. Что дальше? Драконы?»
Гарри содрогнулся от подобной перспективы и перевернулся на бок,

прикусывая губу от тревоги.
338/461
«И эта запутанная история с предателем семьи... Где он? Почему именно сейчас?
И стоит ли...»
Мальчик замер и широко распахнул глаза. Внезапное озарение заставило

сердце пуститься вскачь.
— Ну конечно!
Вскочив и заметавшись по комнате, гриффиндорец взбудораженно взлохмачивал

волосы и заламывал пальцы, силясь унять новое нервное потрясение.
«Предатель. Ответ был под самым носом, мне стоило только потянуться за
вопросом. Том Реддл. Да я просто спрошу у него самого, кто это был. Но...»
— Но это ничего мне не даст, — вслух размышлял мальчик. — Ну имя, ну и что?

Будто я смогу его поймать...
Новая волна озарения пронзила вздрогнувшего парня, но Гарри тут же

сокрушенно простонал: его карта пропала. Кто мог это сделать? А главное: как
он узнал о ней? И для каких целей будет использовать? Однако искать виновных
спешить не следовало: это могла быть обыкновенная рассеянность самого
Поттера.
Вдруг дверь в комнату со стороны древних подземелий открылась, и внутрь

зашел немного потрепанный Том, тут же стряхнув с себя иллюзию подростка.
— Ага! — возбужденно воскликнул Гарри, встрепенувшись и подскочив к

хмурому мужчине.
Том, заметив взбудораженное и нетерпеливое поведение мальчика, помрачнел

еще больше. Он прошел мимо него и уселся в кресло, скрестив руки на груди.
Реддл ожидал чего угодно. Щенячье счастье от выигранного матча, хвастовство
телесной формой Патронуса (вся школа об этом гудела), еще какой-нибудь
якобы чертовски важной подростковой проблемы. Раздражение возросло
ступени на четыре — сосуществование в среде школьников для взрослого
человека было точно таким же мучительным и неблагодарным испытанием, что и
для Гарри дружба с мужчиной средних лет. Но следующее восклицание
мальчика стало для мага шоком.
— Волдеморт!
Гарри нетерпеливо пытался донести до него какую-то мысль.
Том склонил голову набок, одарив Поттера сердитым взглядом бордовых

глаз, что совершенно не подействовало на взбудораженного мальчика — имя
страшного кошмара магической Британии для Гарри было только пустым звуком.
Тот взмахнул руками и подошел ближе.
— Послушай, ты ведь вернул себе память, верно? Всякие злодейские штучки и

секреты, да?
— Не понимаю, чему ты так радуешься, — тихо и угрожающе прошелестел

сидящий в кресле мужчина, чуть подавшись вперед, по всей видимости, пытаясь
339/461
припугнуть собой юного волшебника. Поттер и бровью не повел.
— Но это просто замечательно! Теперь все разрешится!
— Будь добр, объясни внятно, чего именно ты от меня хочешь.
— Предатель. О котором говорил Сириус. Ты знаешь, кто он!
«Так вот, в чем дело. Естественно. Только эти собачьи проблемы могли заставить
его так легко обратиться ко мне не как к Реддлу, а как к Лорду Волдеморту.»
— Нет, — резко огорошил его ответом Том, встав и направившись к письменному

столу. Казалось, это было невозможным, но настроение упало еще ниже. —
Представления не имею.
— Постой, ты же сказал...
— Поттер, мне неизвестен двадцать один год моего... будущего, — Том

отвернулся, испытывая отвращение от того, что приходится объяснять свой
промах мальчишке, эти простые и доступные пониманию вещи. — И если бы ты
был повнимательнее, то мои слова не канули бы в пустоту.
— Но... — слабо откликнулся Гарри и медленно опустился на кровать. Радость

сдулась подобно воздушному шарику, оставив за собой лишь горькое понимание
того, что правда вновь ускользала прочь.
Мальчик понуро опустил голову, теребя край мантии.
— Я просто хотел вернуть Сириусу прежнюю жизнь. Восстановить

справедливость. Я не хочу, чтобы он продолжал жить в палатке, тогда как
настоящий преступник где-то на свободе.
— Настоящий преступник? Тогда кто же я? — Реддл обернулся и опалил фигурку

третьекурсника холодным взглядом. Некоторые вещи этому юнцу забывать не
следовало, а тяжелое настроение только подливало масло в огонь.
Гарри опустил глаза, но ничего не ответил. Но Тому и не нужен был ответ: в этой
тяжелой тишине и так все было ясно.
«Убийца моей семьи.»
Карта так и не нашлась. Ни Гермиона, ни близнецы не знали, где она. Тому

говорить мальчик не стал, опасаясь серьезной ссоры: Реддл не раз говорил, как
опасен может быть артефакт в руках неприятелей. И вот, настало время, когда
тревога ни на секунду не покидала Гарри. Карта пропала, Питер, возможно,
убит, а где-то на территории Хогвартса блуждает переметнувшийся на сторону
Волдеморта волшебник. Такие глупости: вот он, Волдеморт, спит под боком, но
опасаться нужно именно его слуги. Сириус на весть о пропаже Карты Мародеров
не на шутку встревожился, даже запретил крестнику выходить из замка и
навещать его, пока все не утрясется. Мальчик очень огорчился, но послушался:
340/461
мужчина предупредил, что переместится с палаткой в другое место, чтобы
Гарри даже и не пытался зайти в Запретный Лес. Гермиона полностью его
поддержала, добавив, что и в Хогсмид ему путь закрыт, за чем внимательно
наблюдала.
Приближались Пасхальные каникулы, а это значило приближение и

экзаменов.
В Большом Зале к Гарри подошел Эндрю, на которого тут же с подозрением

покосились завтракающие гриффиндорцы — воинственные львы всегда
недружелюбно относились к кровным врагам.
— Я заберу у вас ненадолго Гарри Поттера, — тот надменно опалил окружающих

презрительным взглядом, поддерживая статус слизеринского аристократа чисто
для профилактики слухов.
Гарри на эту детскую демонстрацию только закатил глаза, отодвигая от себя

тарелку с перловой кашей. Это всегда было смешным. Часто чрезмерно
напускная гордость и благородство грифов, надменность и высокомерие
слизней, ужасающие всепринятие и улыбчивость барсуков, насильная тяга к
книгам и тайнам ворон, которые думают, что потеряют статус, если перестанут
забивать голову одной учебой — все это детский театр неумелых актеров. Гарри
знал, что барсуки были большими любителями грязных и мерзких сплетен,
любителями хорошенько подраться и отомстить. Он знал, что гриффиндорцы не
чураются низких хитрых поступков, они часто боятся и играют нечестно,
прикрываясь личиной своего устоявшегося образа. Слизеринцы — дремучее
царство наивных деток, которые думают, что их кровь или сила фамилий как-то
поможет в жизни, это все те же глупые и хаотичные дети, и очень часто — без
надлежащих манер. В Равенкло считается позором не испытывать тяги к учебе,
вот только по баллам они не выигрывали уже довольно давно. И это тоже были
дети, которые хотели беззаботных развлечений.
Над головой раздалось выжидающее покашливание, и все насмешливые

мысли в голове Гарри просто выключились, как по щелчку. И Поттер вновь видел
перед собой все такого же надменного слизеринца — такого, какими они всегда
и были.
— Идем.
Они медленно направились в сторону выхода. Стояло теплое воскресное утро, и

о парах можно было на время забыть.
— Как ты? Выглядеть стал лучше. Я рад за тебя.
— А... — Гарри почесал затылок, чувствуя неловкость и умолчав, что не перестал

чудовищно уставать и валиться с ног. То, что он смог сейчас выбраться на
прогулку раньше, чем Реддл бы сцапал его за шкирняк и утащил в подземелья —
чудо. — Да, мне стало легче. А что насчет тебя?
— Все как обычно, — парень пожал плечами. — Получаю хорошие оценки,

добиваюсь значка старосты, строю козни против Гриффиндора.
Поттер скептически посмотрел на подрагивающие губы слизеринца.
341/461
— Смотри, как бы тебя самого не казнили, смельчак.
— О, ты заметил мою храбрость?
Они хмыкнули, направившись к трибунам квиддичного поля. Забравшись на

первый ряд, они лениво посматривали на утренний Хогвартс. Лес и горы
окутывал туман, а молодую весеннюю траву покрывали искрящиеся капельки
росы. Прохлада, свежесть, запах талого снега. Восхитительное время суток.
Каресбиус первым надломил тишину:
— Я собираюсь познакомиться со своей невестой.
— Что? — Гарри перевел взгляд на нахмурившегося Эндрю. — Так ты еще и не

знаком с ней? Как такое может быть?
— Ничего необычного, — отмахнулся четверокурсник. — Я вот к чему... Сегодня

будет простая дружеская встреча в Хогсмиде. Она придет со своей подругой, а
я... Не хочешь пойти со мной?
Гриффиндорец шокировано молчал. Пойти с ним? На встречу с его будущей

женой? Какие глупости.
— Тебе не кажется, что... Это несколько неловко? Почему бы вам просто не

встретиться вдвоем? Зачем друзья?
— Так положено. Это не должно считаться свиданием. Пожалуйста, я был бы

очень рад.
— Но... — Гарри замялся, не зная, как объяснить. Ему попросту это не было
интересным, и мальчик не хотел тратить время на ерунду с не особо близким
приятелем. — Ты же злой и страшный слизеринец. Никто не поймет, если я
появлюсь там с тобой.
— Стеснительный Поттер, надо же! — фыркнул Эндрю и закатил глаза. — Весь

замок знает твои поползновения на наш факультет.
Гарри тут же напрягся и возмутился.
— Я всего лишь подкалываю тебя, остынь. Если серьезно, то все уже привыкли,
что ты общаешься со мной и этим... Марволо. А моя невеста не имеет ничего
против Гарри Поттера. Полагаю, ей будет интересно с тобой познакомиться.
«Я что, клоун? Местный сувенир для разглядывания?»
Проглотив неприязнь, мальчик терпеливо ответил:
— Даже если я и соглашусь, в Хогсмид мне путь закрыт. Родственники не

подписали разрешение.
— Я думал, в Гриффиндоре смельчаки. Неужели я ошибался?
— Не бери меня на слабо, — пробурчал Гарри в ответ на ухмылку слизеринца. —

Ну хорошо. Когда мне там появиться?
342/461
Каресбиус довольно улыбнулся и хлопнул в ладоши.
— Но с тебя должок, — погрозил пальцем Поттер.
— Естественно. Итак, мы встречаемся у Трех Метел в пять часов. Не волнуйся, я

прикрою.
Гарри безразлично и устало пожал плечами, отворачиваясь в другую сторону.
— Ясно.
Они проговорили еще немного, прежде чем мальчик почувствовал тепло от

метки.
«Возвращайся в комнату леди Морреты, у меня есть для тебя работа.»
Вздохнув, Гарри поднялся на ноги и потянулся, разминая конечности. Солнце

уже поднялось высоко, разгоняя туман и иссушивая росу, но сонное и
промерзшее состояние покидать волшебника не спешило. Невыносимо хотелось
закутаться в одеяло и уснуть. На вопросительный взгляд приятеля бросил на
прощание:
— Что ж, увидимся вечером. У меня появились неотложные дела.
Оставив немного растерянного таким странным и неожиданным уходом Эндрю

сидеть на трибунах, Гарри неспешно направился в сторону замка. В душе
поднимался нерациональный и глупый подростковый протест на поведение
Тома.
«Он лишает меня свободы, буквально командует мною. Но я хочу ходить куда
захочу, делать что и когда захочу. На меня давят его приказы. Что он, что
Сириус, что Гермиона, что учителя — все чего-то от меня требуют. Будто я им
должен. Конечно, Сириус и Гермиона хотят мне только добра... И они делают это
из-за любви ко мне. Том же иногда просто раздражает таким поведением.»
Благополучно обойдя шумящего неподалеку Пивза, с которым, судя по

полным гнева и бессилия крикам, воевал Филч, он добрался до третьего этажа и
вошел в уже приевшиеся апартаменты. Реддл что-то писал за столом и мало
обратил внимание на пришедшего мальчика.
— Что-то случилось? — подал голос Гарри, скидывая на пол сумку. Он

выжидающе смотрел на широкую спину мага.
— Да, это касается твоих занятий.
Испустив тихое раздраженное шипение, мальчик досадливо повел плечами.
«Ну конечно. И почему я надеялся, что смогу отдохнуть в выходной день?»
— Ты научился принимать мои мысли, но сам не можешь общаться со мной. Ты

должен будешь тренироваться каждый день, по два часа перед сном. Также я
оставлю несколько книг для изучения, прочти их, а я обязательно проверю.
Далее...
343/461
— Постой, — перебил Гарри и почувствовал, как внутри что-то оборвалось в
понимании. — Что происходит?
— Я ухожу.
Мальчик перевел взгляд на чемодан в углу. Так значит, предчувствие не

обмануло. Грудь сдавило, а сердце забилось чаще от тревоги и горечи. Не было
облегчения или радости. Он уходит. Он действительно уходит.
— А что... — Гарри совладал с чуть дрожащим голосом и продолжил. — А что

Дамблдор? Он не даст тебе уйти из замка.
— Я все уладил, — Том поднялся со своего места и, наконец, обратил свое полное
внимание на побледневшего гриффиндорца. — Меня выведет из Хогвартса
потайной проход, и когда директор прознает, что меня нет в замке, — я уже буду
далеко отсюда.
Гарри Поттер судорожно искал, что может его остановить. В тот момент
подросток даже не думал, что Волдеморт станет представлять опасность для
Магической Британии и творить свои черные гадливые дела, мальчик просто не
хотел отпускать от себя свой живой наркотик. Присутствие в своей жизни Тома
Реддла напоминало смертельный яд, но подобный обманчиво живительному
нектару, что и разрушал, и восстанавливал причененные собой раны. Пускал
трещины в сердце и тут же покрывал их тонкой коркой льда, заживляя боль.
Убийца семьи и друг.
Гарри жадно хотел оставить его себе навсегда.
— Что бы ни случилось — не доверяй Альбусу Дамблдору. Никогда. И я еще не

раз докажу, что старик разрушит твою жизнь своим вмешательством. Ты сам
убедишься, насколько я был прав. Будь со мной на связи каждый день. Если наш
дорогой директор что-либо предпримет насчет тебя — сразу же сообщи.
Слизеринец поправил ворот походной мантии и осмотрел комнату, проверяя, не

забыл ли он чего.
Гарри продолжал молчать, покусывая губы и не веря, что все это происходит
на самом деле.
А что делать ему? Как вернуться к прежней жизни, если все было разрушено
и переиначено, подстроено под Реддла? Что делать, если прежние правила не
работают, как восстановить самого себя?
«Это эгоистично. Я не могу остановить его, это неправильно. Том не вещь, он

мне не принадлежит. Том — взрослый мужчина, а заставлять находиться в
школе, где все его ненавидят, — жестоко. Даже для такого, как он. Но...»
— Останься, — вырвалось у мальчика.
Том посмотрел на него непривычно мягко. И на красивом восковом лице эта

эмоция выглядела жутко — неестественно и ненатурально. И все же, сердце
гриффиндорца почему-то сбилось с ритма в который раз.
344/461
— Гарри, я не навсегда тебя покидаю. Мне нужно кое-что уладить, а сидя в
Хогвартсе, это невозможно.
Темный Лорд прекрасно видел, что именно переживал в себе подросток —

первая влюбленность всегда достаточно сильна и стихийна, неуправляема. Он
знал и реакцию людей на самого себя. Реддлу льстили такие тяжелые эмоции
мальчика: чувство, что от тебя кто-то зависим, бесподобно.
— Подойди.
Гриффиндорец помялся и немного неуверенно шагнул в предложенные объятия.
Почувствовав знакомое тепло и легкий магический разряд по телу, он

прикрыл глаза и заметно расслабился. Вот, где он чувствовал себя хорошо.
Правильное место. Полнота. Достаточность. Цельность. Ради этих ощущений
теплых рук на спине, биения чужого сердца, жара тела напротив и магического
серебряного отклика, что сводил с ума, Гарри мог забыть обо всем на свете — о
проблемах и сложных новых чувствах, об усталости и медленном замерзании, о
страшной разнице двух возрастов и личностей. О том, что грядет нечто
страшное. И Гарри спешил к этой пропасти, подставляясь разрушающему потоку
темноты — абсолютного естества Реддла. Но даже в самой черной пропасти есть
просвет, мальчик питал надежду, верил. Даже такое существо способно на
искренние чувства.
Том наблюдал, как юноша постепенно успокаивается, а на побледневшем

ранее лице проступает румянец. Действительно, первая влюбленность такая
легко управляемая и очаровательная. Взрослый колдун поспешил задавить,
абстрагироваться от чего-то щемяще-нежного в собственной грудной клетке —
кажется, его подростковые эмоции все еще присутствовали в глубине разума.
Существование без большей части памяти оставило глубокий след на
изорванной душе — собственную нездоровую привязанность и, быть может,
некую долю одержимости к странному мальчишке. Это не было приятным или
допустимым чувством, но пока что оно не приносило Волдеморту серьезных
проблем.
— Идем со мной.
Гарри поднял глаза на мужчину, опасаясь, что ослышался.
— Что?
— Есть один человек за стенами Хогвартса, он готов предоставить защищенный

особняк. Я связался с ним. В нем тебя не найдут.
Не веря своим ушам, мальчик разомкнул объятия и отступил от Реддла на два

шага.
Конечно, первым порывом сердца было бросить все и сбежать вместе с ним.
Однако Гарри никогда не любил опасные авантюры, а уйти вместе с Темным
Лордом значило именно это. Опасное приключение. Здесь останутся его друзья,
крестный и... Дамблдор. Что скажет он? Что подумают другие? Люпин... Решит,
что мальчик переметнулся на другую сторону. Его сочтут предателем. Гарри и
так разрывался между двумя огнями, кидался из крайности в крайность, но это...
345/461
«Мне нужно окончить школу. Куда я пойду без образования? В Пожиратели
Смерти? Нет, не бывать этому! Я разочарую всех, заставлю беспокоиться, ведь
они могут начать поиски, могут нарваться на сподвижников Волдеморта.
Подведу Дамблдора. Нет, уже подвел. Память вернулась к Реддлу, а я его не
удержал, даже не пытался. Почему все проблемы взваливаются именно на меня?
Чем я заслужил подобное? Но если...»
Гарри закусил губу, мешкаясь с ответом.
«Я могу уйти. Не будет никаких «светлых миссий директора», а с Томом мне не

страшны ни дементоры, ни кто-либо еще. К тому же, я буду с ним. Том будет
рядом, это правильно, так необходимо, желаю этого больше всего на свете. Я
хочу сбежать, но...»
— ..Не могу.
Гарри взял себя в руки. Ноги перестали предательски дрожать, а взгляд излучал
прямую твердость. Он все решил, что бы там ни сказал в ответ Реддл. Но Том
лишь приподнял уголки губ в грустной улыбке.
— Я знал, что ты так ответишь. Помни, что я сказал тебе.
Он не прощался, лишь невесомо коснулся щеки мальчика кончиками ледяных

пальцев, прежде чем выйти за портрет. Гарри еще некоторое время стоял
посреди комнаты, смотря перед собой невидящими глазами, а внутри все
замерло и похолодело, не было ни слез, ни грусти. Оглушающая пустота.
— Гарри, ты в порядке? Может, тебе лучше вернуться в замок?
Мальчик тряхнул головой, скидывая наваждение, и улыбнулся сидящей напротив

девушке.
— Нет, что ты, просто задумался.
Они сидели в «Три Метлы», попивая сливочное пиво и лениво разговаривая.

Эндрю и Лира Ариес (его невеста) подружились быстро, найдя много общего, в
особенности — любовь к зельеварению. Она училась на шестом курсе Равенкло и
абсолютно не стеснялась своего возраста, тогда как щеки Каресбиуса покрылись
румянцем, когда он узнал, что младше девушки на два года. У нее были длинные
черные волосы и темные глаза — такая внешность ярко выделялась на фоне
общей бледности жениха, что делало их красивой гармоничной парой. Правда,
на сороковой минуте знакомства, оба признались, что не испытали никакой
«искры» и романтической заинтересованности друг в друге, но не имели ничего
против крепкой дружбы.
Эндрю обмотал голову и шею друга слизеринским шарфом, а форму очков

трансфигурировал, сделав их на время немного затемненными и прямоугольной
формы. Поттера так никто и не узнал.
Лира же привела с собой Чжоу Чанг — ловца из команды Равенкло, что
346/461
сейчас сидела и кидала странные взгляды в сторону Гарри, то покрываясь
слабым румянцем, то бледнея.
— И все же, почему бы вам просто не расторгнуть брак? — тихо спросила

девушка, то ли стараясь обратить на себя внимание, то ли интересуясь всерьез.
— А, так ты тоже росла среди магглов, как и Гарри? — отозвался Эндрю,

медленно потягивая напиток. — Это невыгодно. Наши семьи довольно-таки
известны в магическом обществе, а новость о расторжении помолвки
наследников двух древних семей обязательно появится на страницах Пророка,
так обычно и происходит. Поэтому редко кто уклоняется от брака. Это может
дойти до позора, знаете ли. Да и... Зачем? Лишь магглорожденные считают
подобные бракосочетания чем-то устаревшим. Это как жаловаться на перья и
свечи. Знаю, у простецов лампы.
Гарри кинул насмешливый взгляд на надутого от гордости Эндрю, а Чжоу лишь

закатила глаза.
— Мы хорошо общаемся, — добавила Лира, накручивая на палец темный локон

красивых ухоженных волос. — Так что я не волнуюсь за свое будущее, брак
обещает быть вполне счастливым. Уважение к партнеру — одна из главных
составляющих хорошего брака, поверьте. Любовь может пройти, а дружба
должна остаться до самой смерти.
— И всегда можно погулять на стороне, — шепнул Каресбиус на ухо Гарри.
К несчастью, это услышали все. Лира лишь согласно рассмеялась, а Чжоу и Гарри
покраснели от возмущения.
— Это неправильно!
— И грязно.
Эндрю присоединился к смеющейся невесте:
— А вы думали в браке по расчету царит мир и верность? Хотя, бывает и любовь,

почему нет?
Гриффиндорец спрятал возмущенное лицо в широком теплом шарфе, не желая

вступать в спор.
— В таком случае, я рада, что выросла в маггловской семье и с нормальными

человеческими устоями, — Чанг отвернулась. — И я верю в любовь. Только она
должна руководить моей жизнью.
Лира погладила подругу по руке, привлекая внимание.
— Никто и не говорит, что тебе нужно жить по-другому. Но волшебная кровь

может сильно разбавиться и ослабнуть, а даже сильный магический род —
угаснуть, если плохо рассчитать партнера для зачатия наследника. Есть
репутация в обществе и счет в банке. Конечно, все мечтают встретить свою
любовь и жить долго и счастливо, но это лишь высокие детские мечты. Подожди
немного, и ты поймешь, как дорого в наше время существовать. Это сейчас все
твои затраты — волшебные товары из лавки «Зонко», но позже у тебя появится
347/461
семья, собственный дом. Совершать выбор нужно не только сердцем, но и
разумом.
Чанг немного расстроилась, но возражать не стала.
— А что насчет тебя, Гарри? — черноволосая девушка обратилась к притихшему

мальчику. — Есть милая твоему сердцу?
Все обратили на него внимание, а сам гриффиндорец покраснел до корней

волос, так как в мыслях почему-то всплыло лицо Тома. Опрокинув на себя
сливочное пиво и поперхнувшись, Гарри покраснел еще сильнее, желая
выбежать на улицу от понимающих взглядов. Собственная реакция его удивила,
чуть ли не шокировала. Он влюбился? Что?
«Нет-нет, просто я думал об его уходе и... Конечно, он мой друг. Стану я
влюбляться в злого и вредного старика-Темного Лорда! Да он самый настоящий
сварливый и мерзкий дед, убийца, нет уж!»
Гарри очень надеялся, что никто сейчас не может прочесть его мысли.
— Так-так-так, — Эндрю расплылся в хитрой улыбке, вызывающей раздражение

и досаду. — И кто же эта счастливица? Или счастливчик? Помнится, ты хорошо
общаешься с этим Марволо. Он опытный партнер? Хорошо ведет тебя по пути
любви и страсти?
В голове всплыли странные намеки со стороны Реддла, еще не вернувшего

память, а следом — их поцелуй. В груди возникло сжигающее сожаление, что
парень на них так и не ответил из-за страха своей неопытности и подросткового
стыда. Язык Тома был в его рту.
«Господи.»
— Я... Я не... — Гарри сглотнул, а взгляд забегал, мальчик пытался быстро

подобрать ответ.
— Ну что же ты, не стесняйся. Мы тут буквально тебе душу открыли, а ты

жмешься.
— Эндрю! Это неприлично, к твоему сведению. Где твои манеры? — строго

одернула его невеста, но в глазах колдуньи тоже тлело нетерпеливое
любопытство. — К Мордреду. Мне тоже интересно. Я не знакома лично с
Костоном, но наслышана о нем. Появился из ниоткуда, про него ничего не
известно. Красавчик и учится хорошо. Ты же с ним в близких отношениях? Были
слухи, что вы целовались на глазах у всей школы. Ах, что я пропустила...
— Что? — Чжоу шокировано уставилась на чуть покрасневшую подругу. — Они

же парни! Что вы несете!
— Опять эти твои маггловские заморочки, — Эндрю презрительно скривил губы и

продолжил довольно грубо: — Если хочешь появляться среди аристократов или в
магическом обществе, забудь об этом. Иначе о тебе сложится мнение, как о
малограмотной простушке. Тебе стоит прочесть хотя бы парочку наших книг.
Может, еще не все потеряно.
348/461
На удивление Гарри, Лира не стала его одергивать.
— Эндрю, полегче, — негромко ответил Гарри, когда смог совладать со

смущением. На глазах у Чанг сверкали слезы обиды. — Мы не виноваты, что нас
воспитали по-другому. Мы не высший свет, нам не нужны тонкости: по крайней
мере, акцентировать на подобном внимание не станем. А говорить такое
девушке грубо. Где же твои манеры? Может, не поздно прочесть парочку книг по
правильному воспитанию и поведению в обществе?
Чжоу с приоткрытым ртом посмотрела на Гарри, щеки в который раз за вечер

залил румянец, а в глазах светилась благодарность.
— Мы не ругаем ее, — мягко возразила Лира. — А помогаем. Все-таки она

волшебница, и если собирается ею оставаться, то Чжоу должна понять, что вот
так проявлять агрессию на вполне привычные вещи — некрасиво. И некультурно.
Хотя стиль разговора мистера Каресбиуса оставляет желать лучшего.
Последнее девушка добавила ледяным тоном, хотя в глазах полыхал жаркий

темный огонь. Гарри нахмурился, вспоминая, где он видел такой взгляд — черты
лица определенно до боли знакомые...
— Ты Блэк?
Девушка удивилась.
— Моя мама носила фамилию Блэк до замужества. Как ты догадался? Уже знал?
— Напомнила мне одного человека. Чертами лица. Нет, не важно.
— Кого? — внезапно она нахмурилась. — Насколько я знаю, у Блэков детей не

появлялось давно.
Гарри замялся, чувствуя, что сболтнул лишнее. Очень лишнее.
— Я не могу сказать, прости.
Лира наградила его подозрительным взглядом и почему-то скривилась.
— Пошли, Чжоу. Вечер окончен. Увидимся, Каресбиус.
Они спешно удалились, заплатив за себя. У выхода Чжоу кинула взгляд на

растерянного Гарри и помахала ему рукой.
— Женщины, — Эндрю покачал головой, будто знал о них все. — И правда, как
ты узнал? Про Блэков редко говорят — это достаточно темный род, лишь в
некоторых кругах...
Он с задумчивостью посмотрел на Гарри, и тот прекрасно понял, о чем говорит

приятель.
— Те, кто были приближены к Темному Лорду?
Слизеринец ненадолго замолчал и одарил гриффиндорца нечитаемым мрачным

взглядом.
349/461
— Марволо. Кто он? Его семья входила в число Пожирателей?
Гарри побелел, а тело прошиб пот.
«Что происходит? Что я сказал? Как мои слова вывели его к Тому?»
— Н-не знаю, — нервно ответил мальчик, теребя в руках кончик чужого шарфа.
— Я ведь уже говорил, что мне можно доверять, — Каресбиус вздохнул и

отклонился назад, продолжая пристально разглядывать гриффиндорца. — Я не
тот человек, чтобы судить тебя. Моя семья в нейтралитете, но никогда не
поддерживала взглядов Альбуса Дамблдора.
Гарри продолжал молчать, разглядывая свои колени.
«Может, он и прав. Мне нужна, мне очень нужна поддержка. Но меня больше
беспокоит реакция Тома, если он узнает, что я раскрыл часть правды. Это
страшно. Кому-либо все рассказать. Слишком многое скопилось, слишком
личное, ведь это связано с Ним.»
— Непреложный обет, — вырвалось у мальчика, а Эндрю приподнял брови от

изумления.
— Что? Ты должно быть шутишь. Поверь, я тебя не сдам: мои ментальные щиты
на приемлемом уровне и есть артефакты от легилименции. Тебе нечего
опасаться. Твое недоверие меня поражает, разве я давал повод усомниться в
себе? Дать Непреложный Обет? Ты полон сюрпризов, Поттер. Это может плохо
закончиться, я на такое не согласен.
— Нет, если ты хочешь услышать от меня всю правду, то ты дашь его, — твердо
ответил Поттер, окончательно решаясь. Точнее, часть правды, но и это уже было
немалым подвигом.
Эндрю нахмурился и забарабанил пальцами о стол.
— Ну хорошо, — наконец, ответил слизеринец, придя к каким-то своим выводам,

а на лицо вернулось непринужденное дружелюбие. — Судя по тому, что
творится в твоей жизни, информация будет вполне стоящая. Я не собирался
кому-то рассказывать твои тайны. Нонсенс.
Гарри с облегчением вздохнул, прикрыв глаза.
«Я смогу выговориться. Вау. Будет человек, с кем я смогу поговорить так же

откровенно, как и с Реддлом. Эндрю не осудит мой выбор, я уверен.»
— На каникулах, хорошо? — Гарри неуверенно улыбнулся. — Сейчас не совсем

подходящее время.
Его все еще разрушало отсутствие Реддла. Но все наладится, все всегда
налаживалось. Обломки мира вновь срастутся правильно, ведь у него остались
друзья и крестный. Они ему дороги, и ради любимых Гарри не станет раскисать.
«Я буду сильным. Ничто больше не причинит мне вред. Я не позволю Реддлу
350/461
продолжать ломать и корежить меня, настало время покоя, ведь моя самая
главная проблема ушла.»
Гарри стиснул зубы, а пальцы сами собой сжались в кулаки — вопреки своим
мыслям, парень ощущал, что вместе с Томом Реддлом вырезали большую часть
мира, вселенной, из него вырвали счастье, предварительно извратив и
переиначив на свой лад.
Темный Лорд унес его с собой.
351/461
Глава 25. Звучит так, будто ты влюблен в него
Эндрю выловил мальчика на следующий день, выцарапав его из лап

решительно настроенной на нравоучения Гермионы. Гарри даже поблагодарил
бы его, если бы так сильно не нервничал. Он решил рассказать лишь часть
правды, но какую часть? Какова будет реакция слизеринца? Гарри не мог
просчитать заранее, многоходовой план — не его стихия. Но одно лишь чувство,
что, наконец, сможет излить душу другому человеку, воодушевляло Поттера на
вполне храбрые (для такой ситуации) действия. Рассказать, что все это время по
замку бродил Лорд Волдеморт.
Забавно.
Гарри затащил Каресбиуса на восьмой этаж, чувствуя странное дежавю, вот

только теперь именно он руководил ситуацией.
Приятель удивился наличию подобной комнаты, но не показал виду, лишь

выжидающе глянул на мальчика.
Эндрю вызвал как третьего участника ритуала своего домового эльфа. Когда
обряд Непреложного Обета был благополучно завершен, они присели в уютные
кресла и достали припасенные с собой термосы с чаем, кружками и сандвичами.
Гарри не испытывал голода, но был порядком измотан, поэтому ложными
ощущениями больше не обманывался.
— Хорошая комната. Как ты о ней узнал?
— Марволо, он показал мне. Она называется Выручай-Комнатой. Подстраивается

под желания волшебника, правда, еды от нее не дождешься.
— Неужели, — Эндрю усмехнулся, раскрывая в словах мальчика еще больше

правды, чем тот думал. — Костон тебе про нее рассказал? Переведенный ученик
с Дурмстранга. Интересно врешь. Но разве мы не условились, что ты расскажешь
правду?
— Это правда, — Гарри поднял серьезный взгляд на слизеринца, перемешивая

маленькой ложечкой сахар в чашке. — Готовься принимать ее такой, какая она
есть. Скажу яснее: правда будет для тебя неожиданной.
— И все-таки, кто он? Откуда узнал о секретной комнате в неизвестном ему

замке? Тут учились родители Марволо? Это как-то связанно с тем, что ты сказал
Лире? Костон имеет отношения к Блэкам?
— Стоп. Слишком много вопросов за раз. Начнем с Блэка.
Гарри покусал губу, подбирая нужные слова, не зная, с чего начать.
— Сириус Блэк.
— Что? При чем тут... А. Я слышал. Сбежавший преступник, который охотится за

тобой. Не удивляйся, у моей семьи хорошие связи в Министерстве Магии. Узник
Азкабана, приближенный к Темному Лорду, Пожиратель Смерти.
352/461
— Это ложь, — Гарри улыбнулся. — Сириус Блэк никогда не был на стороне
Лорда Волдеморта.
Эндрю нахмурился.
— Ты произносишь его имя. Ты либо смельчак, либо глупец.
— Один человек мне однажды сказал, что страх перед именем только усиливает
страх перед тем, кто его носит.
— Боюсь предположить, что этим человеком был наш многоуважаемый

директор.
— Точно, — гриффиндорец тихо рассмеялся.
— Погоди, что? — Эндрю тряхнул головой. — С чего ты это взял, про Блэка?
— Может, потому что он — мой крестный?
Гарри непринужденно пожал плечами, а Каресбиус поперхнулся чаем.
— Брось, ты не знал? Ты же сказал, что имеешь связи.
— Не я, а мои родители, это раз. Два: такую личную информацию не разглашают.

Почему ты думаешь, что он твой крестный? Кто тебе такое сказал?
— Сириус и сказал. Он сейчас в Запретном Лесу.
— Что?! Ты знаешь, где сбежавший преступник? — Каресбиус вскочил с кресла.
Гарри провел ладонью по лицу, уже жалея, что согласился на это. Столько
чужих навязчивых и громких эмоций за раз — неприятно.
— Пожалуйста, сядь и дослушай до конца.
И он рассказал все то, что поведал ему крестный. К чести слизеринца,

четверокурсник не перебивал, удивляясь все больше и больше. К концу монолога
он задумчиво смотрел в пространство перед собой, покручивая чашку в ладонях.
— Невероятно. Без суда и следствия... Нам нужны доказательства. И его

оправдают.
— Нам? — вот тут Гарри поджал губы. — Не нам, а мне. Я его крестник. С
настоящим преступником разберется Блэк. Что ты можешь сделать? Даже имени
предателя не знаем.
Эндрю быстро успокоил свое благородство, признавая правоту мальчика.
— Он имеет какое-то отношение к Костону?
— Нет, абсолютно, — Гарри практически соврал, немного нервничая перед тем,

как сказать жуткую правду. — Почему Марволо тебя так интересует?
— Он подозрительный. Этого достаточно, чтобы появилось желание разузнать о
353/461
нем практически все. Ты никогда не общался со слизеринцами, помимо Малфоя.
Если это... можно назвать общением.
Они кинули друг другу понимающие усмешки.
— А тут вдруг появляется переведенный ученик и сразу же сближается с Гарри

Поттером. Когда он пропускал пары, ни один учитель не сказал по этому поводу
ни слова. Профессора вообще с ним практически не контактируют. Марволо
хорошо знает замок. Это все — чертовски странно. Замечаю не я один.
— Они знали о нем больше, чем студенты, как и я. Правда, и на них лежит
Непреложный Обет, принесенный профессору Дамблдору.
— Что, все настолько серьезно?
— Ты не представляешь как. Его настоящее имя Том Марволо Реддл.
Тишина. Никакой реакции.
— Это должно было что-то значить? Почему он скрывает свое настоящее имя? Я
впервые в жизни слышу эту фамилию. Он полукровка?
Гарри содрогнулся, представляя, как Реддл откручивает ему голову за подобную

информацию. Том стыдился своего имени. Стыдился своей причастности к
магглам.
Мальчик молча достал из сумки чистый пергамент и показал старый трюк,

что когда-то увидел в Тайной Комнате.
— Это Анаграмма, — Гарри нацарапал на пергаменте «Том Марволо Реддл» и

протянул его ничего не понимающему слизеринцу, приготовившись к чему
угодно. Мальчик взмахнул палочкой, и буквы сами по себе перестроились в иные
слова. — Вот она, тайна Марволо Костона.
Эндрю дрожащими пальцами удерживал пергамент, где было четко выведено «Я

Лорд Волдеморт».
— Поттер, это не смешно. Это абсолютно не смешно. Темный Лорд мертв, —

дрожащим голосом ответил Каресбиус, скомкав лист и отшвырнув его прочь. — Я
насмерть тебя заколдую, если ты соврал мне сейчас.
Гарри подавил в себе раздражение и медленно перевернул левую руку ладонью

вверх. Эндрю никогда не встречал Пожирателей Смерти, поэтому не распознал
знаковых движений, когда мальчик начал закатывать рукав мантии и
расстегивать манжет рубашки.
Увидев левое предплечье мальчика, слизеринец подскочил к нему, во все

глаза уставившись на Черную Метку.
— Нет... Нет, не может быть. Я слышал о ней, я... — он запнулся, шокировано и с

ужасом взирая на череп со змеей. — Только Темный Лорд мог оставить это
заклинание на руке своего Пожирателя. Да, Метки в небе были в те времена не
редкость... Но на волшебнике ее мог оставить только создатель заклинания,
сделав ее татуировкой. Откуда она у тебя?..
354/461
Эндрю протянул руку, иррационально попытавшись дотронуться до нее, но
Гарри резко отдернул свою, прижимая конечность к груди. Во взгляде появились
ревность и злость.
— Ты что, сбрендил? Он почувствует, если ты до нее дотронешься.
Лицо Каресбиуса стало практически серым. Он медленно выпрямился, все еще

не отрывая глаз от руки Гарри, даже когда тот вновь спрятал Черную Метку под
одежду.
Эндрю молчал. Он долго молчал, спрятав лицо в ладонях, осмысливая всю

ситуацию. Осмысливая последние месяцы жизни в Хогвартсе. Гарри его не
торопил, больше не чувствуя напряжения.
«Кому причинит вред правда? Не Тому, не от Эндрю. Хотя, Реддл мог бы нехило
так разозлиться... Но его нет здесь. А Эндрю принес Непреложный Обет, он не
сможет даже намекнуть другим о своих знаниях. Все... Все в порядке, все будет
хорошо.»
Слизеринец, наконец, поднял голову. Его взгляд выражал горечь.
— Так значит, будет война.
— Что? С чего ты взял?
— Поттер, ты тупой? — в полном расстройстве чувств парень даже не следовал

этикету, используя выражения, далекие от аристократии. — Темный Лорд живой
и здоровый, а в прошлом он развязал войну намного масштабнее, нежели
Гриндевальд. Зашел намного дальше, ему подчинялись многие волшебные
существа. Мерлин, на его стороне были даже дементоры! Конечно, будет нечто
ужасное. И я не знаю, сможет ли моя семья вновь поддерживать нейтралитет. А
что насчет тебя? Да как вообще на тебе оказалась Черная Метка?!
— Я понятия не имел, что она принадлежала Волдеморту в прошлом, как знак

отличия его Пожирателей, — Гарри скривился. Эта тема доводила мальчика до
кипения. — Он сказал, что это для связи. Чертов...
— Тише! — Эндрю опасливо посмотрел на левое предплечье Гарри, словно оно

было объято пламенем. — А если он услышит? Что, если он прямо сейчас слышит
наш разговор?
Похоже, слизеринец был не на шутку напуган.
— Не беспокойся, Р... — Гарри запнулся. Он не мог теперь так просто говорить

перед посторонними его фамилию. — Темный Лорд не может нас подслушать.
Его вообще в замке нет.
— Что?! — в который раз за вечер воскликнул Каресбиус, вскинувшись. —

Дамблдор в курсе? Нет, я не принял какую-либо сторону, но в сложившейся
ситуации...
— Директор знает о нем.
355/461
— Не похоже на правду. Почему он его не убил? Известный факт, что Альбус
Дамблдор — злейший враг Темного Лорда.
— Были причины, — Гарри нахмурился. — Я не могу сказать тебе.
— И ты на его стороне. Это... невероятно. Я что, попал в параллельную

вселенную? Или, может, ты не в курсе, кто убил твою семью? И пытался убить
тебя самого? Ты просто чокнутый, Поттер. Как он вообще жив остался? И если он
не умирал, то почему вернулся именно сейчас?
— Я ни на чьей стороне! — сердито и громко ответил Гарри, подавшись вперед.

— Меня постоянно делят. То я должен быть соперником Волдеморта и спасать от
него школу, то меня приписывают чуть ли не в Пожиратели. Да я даже эту
мордредову Метку получил по незнанию! Заткнись, Каресбиус, и никогда,
слышишь? Никогда не смей навешивать на меня всякие ярлыки. Почему я
должен ненавидеть Волдеморта? Из-за того, что он убил моих маму и папу? Так
знай, я с ними даже не знаком! Я не помню их, как я могу любить своих
родителей, если даже до одиннадцати лет не знал, как они выглядят? Чушь! И с
чего мне быть на стороне темного мага? Я похож на убийцу? Я так сильно
напоминаю тебе Пожирателя Смерти? Так спроси своего любимого Снейпа, он с
радостью поведает, как они на самом деле выглядят!
Гарри немного перевел дух. От своего пламенного монолога он тяжело дышал и

до боли впивался ногтями в кожу, сжав пальцы в кулаки. Эти слова давно стояли
в горле, но выкрикнуть их было некому. Реакции Дамблдора и Реддла он боялся,
что одного, что второго.
— И он не оставался живым, — уже более спокойно, но не менее сердито

продолжил гриффиндорец. — Он возродился. А как именно — тебе знать
необязательно.
Гарри не рассказал, что Реддл из прошлого, это было слишком опасно. Пусть
слизеринец довольствуется такой информацией, чем будет самостоятельно
вынюхивать правду.
— Гарри, я не хотел... — Эндрю вновь подошел к мальчику и сильно сжал его

плечо. — Я тебя не осуждаю.
— И что ты теперь обо мне думаешь? Я предатель? — Гарри говорил с

презрением, сам того не замечая, пытаясь защитить себя и свои чувства.
Выпускал колючки и злился. Это он неосознанно перенял у молодого Реддла,
когда тот еще не вернул память, являясь обычным подростком.
— Я думаю, что ты много на себя взвалил. Сам факт того, что ты проводишь
время с Темным Лордом, должен давить, серьезно давить на психику. Да даже
то, что он учился вместе со мной в одном замке все это время, доводит меня до
паники! — Эндрю содрогнулся, бледнея. — Но я не думаю, что ты в чем-то
виноват. Тебе решать, что чувствовать к этому волшебнику. И если ты считаешь
Темного Лорда своим д-другом... То так этому и быть.
Эндрю был сам в ужасе от своих слов, в ужасе от того, что этот ребенок все
время был вместе с Волдемортом, вместе с убийцей своей семьи. И неизвестно,
что именно психопат нашептывал другу наедине, какие мысли вселил, какие
чувства взрастил.
356/461
— Спасибо, — тихо ответил Гарри, а весь гнев быстро угас, уступая место
облегчению и благодарности. — На самом деле я чувствую себя отвратительно.
Из-за того, что во мне нет ненависти к Волдеморту, из-за того, что не могу жить
спокойно, не отсвечивая всяким там Темным Лордам и парочке дементоров.
Раздражает. И...
Гарри помялся.
— И в то же время это нормально. Общаться с ним... сложно. Но еще сложнее

мне было, когда он держался в стороне. Меня тянет к этому человеку со
страшной силой, почти с такой же и отталкивает. Дурной выдался год.
Откровения давались легче, Гарри даже немного ошалел от своей смелости. В

подобных признаниях он не имел опыта.
— Это странно, — напряженно ответил слизеринец, немного помолчав. — Звучит

так, будто ты влюблен в него.
Щеки мальчика покрыл румянец, а Эндрю слабо улыбнулся.
— Серьезно, ты же в курсе, что ему около семидесяти лет?
— О, замолчи.
Пасхальные каникулы проходили на удивление спокойно и умиротворенно.
Гарри, почувствовав вкус свободы, даже не открывал книги, что оставил ему
Реддл. Это были высшие чары, улучшенный курс трансфигурации в боевых
условиях, а одна из книг вообще имела сомнительное содержание,
подозрительно напоминающее темную магию. Мальчик отложил все в долгий
ящик. Правда, Гермиона насела на него всерьез: близились экзамены, а Гарри
продолжал расслабляться в компании Рона или близнецов. Эндрю так же
просиживал все время в библиотеке, готовясь.
Не сказать, что Гарри Поттер совсем не учился, нет, всю домашнюю работу
он добросовестно сделал в первые дни каникул, а повторял пройденный
материал довольно часто. Правда, не так часто, как это делала Грейнджер: у
девушки залегли темные круги под глазами, а характер заставлял убегать куда
подальше — она либо огрызалась, либо включала свою любимую шарманку
«зубри целый день, не ешь и не спи, тогда все сдашь. Ну, или умри неучем.». Рон
немного сбавил обороты и даже пытался наладить отношения с подругой. Ссора
давалась ему так же тяжело, как бы он ни скрывал все за маской беспечной
улыбки. Гарри пытался их вновь помирить, но пока Гермиона была вся в учебе —
возможности не было никакой. Уже трижды они попадали под жалящее
проклятие, когда отрывали подругу от подготовки.
Но вот что Гарри действительно добросовестно выполнял, так это

тренировки по укрощению этой чертовой татуировки. Медитации, концентрация
на магии Реддла в Черной Метке, очищение разума — все это повторялось перед
357/461
сном изо дня в день. Правда, результатов пока не было никаких. Иногда мальчик
хотел бросить все. Особенно в те дни, когда был уверен, что Том просто бросил
его, забыл, оставил одного. Правда, хандра быстро проходила, ведь Гарри
получал короткие сообщения в дневнике каждый день. Они не несли в себе
какой-либо информации, лишь наставления и легкие угрозы, впрочем,
направленные либо на Дамблдора, либо на любые мысли о безрассудных
поступках. В покои Леди Морреты мальчик так и не вернулся.
Гарри был крайне осторожным после того, как Дамблдор вызвал его в свой
кабинет. Он заметил отсутствие Реддла лишь на третий день. Мальчик тут же
забил тревогу:
«Том! Профессор Дамблдор хочет поговорить со мной. Мне кажется, он все

узнал. Что мне делать? Что сказать ему?»
«Что ничего не знаешь. Ты не знаешь, что меня нет в замке. Постарайся лгать
правдоподобно, Поттер.»
Легче не стало. Врать? Дамблдору? Да он никогда в жизни не сможет что-

либо утаить от этого волшебника! Гарри даже не помнил, когда начал бояться
директора. Будто вор, преступник, нашкодивший ребенок, испугавшийся
расправы своего родителя. Мерзкое ощущение.
— Мандрагоровый мармелад, — охрипшим от волнения голосом сообщил он

пароль гаргульям.
Внутри кабинета парня ждали Дамблдор и, к ужасу мальчика, Снейп. Тот с

мрачным видом смотрел куда-то в сторону, скривив губы и нахмурившись.
Дамблдор выглядел таким же угрюмым, но сохранял спокойствие.
— Здравствуй, мой мальчик. Присаживайся. Выпьешь чаю?
— Да какой тут чай, Альбус! — взорвался зельевар, опалив гриффиндорца

ненавистным взглядом.
Тут Гарри был с ним солидарен.
— Нет, спасибо, профессор.
— А жаль, привезли такой хороший сорт из Индии...
— Профессор, что-то случилось?
Дамблдор посмотрел на мальчика поверх своих очков-половинок, и Гарри

прошиб пот: ведь он должен был знать, зачем именно вызвали.
— Случилось, Гарри. Томаса нет в замке.
— То есть, как нет?
— Видишь ли, если ребенок не появляется на территории Хогвартса в течение

двух суток, мои сигнальные чары бьют тревогу. Это было придумано, когда еще
358/461
я сам учился в Хогвартсе. Предотвращает несчастные случаи.
— Но... Я думал, Том вновь начал меня избегать, и... Куда он мог пойти? Реддл же
ничего не знает в этом времени, — тут уж Гарри не пришлось обманывать,
мальчику было всерьез интересно, куда и зачем ушел Волдеморт.
— Ты не замечал за ним никаких странностей?
Снейп фыркнул, а Гарри скептически посмотрел на старого волшебника.
— Простите, директор, но все, что есть в Томе, — странности. Он дружелюбен, он

общителен, и он ничего не помнит о своем дряном характере. Я не совсем
понимаю, о чем вы.
— Делился ли Том с тобой своими планами? Знаю, вы стали достаточно близки в

последнее время. Мой мальчик, это важно. Ведь ты понимаешь, что может
случиться.
Гарри закусил губу и отвернулся. Да, он понимал. Чего бы там не искал Реддл на
свободе, ни к чему хорошему это не приведет. Но что он мог сделать? Нет,
мальчик не собирается раскрывать ни крупицы правды о Томе Реддле. Точно так
же, как и Дамблдор не рассказал ему о хоркруксе внутри. Человек, который так
просто говорит о его смерти, уже не считался самым сильным, излучающим
безопасность и доброту волшебником. Доверие медленно покидало мальчика,
хотя он все так же уважал Дамблдора.
— Да, понимаю. Но я не видел его уже трое суток, — гриффиндорец помрачнел.

— И я не имею представления, что произошло.
— Мальчишка врет, — сквозь зубы прошипел Снейп. — Просто используйте

легилименцию, директор. Хватит тактичности, на расшаркивание уже нет
времени.
— Северус, время есть всегда. Но, возможно, ты прав.
Гарри неверяще посмотрел на директора, всеми силами уговаривая себя не

вжаться в плотно закрытую дверь.
— Мой мальчик, пойми, мы не можем допустить, чтобы к нему вернулась память.

А если он уже встретился с самим собой из этого времени? — проникновенно
произнес Альбус.
— Он не вернул память, Том все такой же, — нервно ответил Поттер, подавляя в
себе более яростное желание отступить ближе к двери. — А о своих планах он
никогда не распространялся. Простите, профессор, но тут я ничем не могу
помочь.
Гарри говорил искренне.
Дамблдор вздохнул и поднялся со своего кресла, размышляя над

сложившейся ситуацией.
— Можешь идти, Гарри. Позже я вызову тебя.
359/461
— Простите, профессор... Вы ведь скажете мне, если найдете Реддла?
— Какая наглость, Поттер! Из-за тебя...
— Хватит, Северус. Мальчик не виноват в поступках Томаса. И да, Гарри. Я

вызову тебя в кабинет, как только мы что-либо узнаем о местонахождении Тома
Реддла.
Гарри не поверил ему, но кивнул.
Выйдя из кабинета, он опрометью помчался к знакомому портрету.

Подсознательно Гарри искал безопасное место, силясь скинуть с себя
пронзительный взгляд голубых глаз директора, словно он мог прочитать его
мысли, узнать эмоции, угадать его чувства. Это было страшно.
Только там, под толстым слоем одеяла, сжавшись в комочек и обхватив колени
руками, Гарри начал успокаиваться.
«Что со мной? Почему я так напуган? Я никогда не испытывал страх перед

директором... Это ненормально. Ведь он добрый, он такой хороший! Всегда мне
помогал, всегда подавал руку помощи. Неужели из-за того, что мне пришлось
обманывать? Это ли чувствовал Реддл перед ним? Я больше не знаю, кому
верить. Не знаю, что делать. Почему нет прямого и верного пути? Почему я не
могу выбрать нечто третье, не разрывающее меня между Реддлом и
остальными?»
Гарри дрожащей рукой подтянул к себе сумку и достал дневник с

письменными принадлежностями.
«Мне страшно. Он догадывается, что я что-то скрываю. Я не знаю, что мне

делать.»
«Без паники, Гарри.»
Второй ответ последовал незамедлительно. Похоже, Реддл ждал окончания

разговора с директором.
«Воспользуйся меткой.»
Гарри почувствовал знакомые нити ментальной магии и легко впустил в свою

голову голос Реддла. Он был спокойным и уверенным, заставив мальчика
облегченно вздохнуть и перестать вздрагивать.
«Гарри. Прекрати паниковать, ты сам себя накручиваешь. О чем вы говорили с

директором?»
Мальчик прикрыл глаза и перетянул свои воспоминания в дневник, вспомнив,

как сделал это с воспоминанием боггарта-Снейпа на уроке профессора Люпина.
360/461
Ответ вновь прозвучал в голове.
«И всего-то? Даже в моей молодости допросы были посерьезнее, ты только зря

боишься. Директор, по всей видимости, на твоей стороне. Ты все сказал
правильно, молодец, Гарри. А сейчас тебе нужно успокоиться и вздремнуть. Где
ты сейчас?»
«В подземельях, у Морреты», — быстро написал мальчик.
«Вот и хорошо, оставайся там до утра, моя умница.»
Через светящуюся тусклым серебристым светом метку по телу начало

распространяться тепло, заставившее мальчика растянуть губы в улыбке. Том
коснулся его своей магией.
«Ты так и не скажешь, куда ушел?»
Гарри боролся со сном, чувствуя сладкую истому и удовольствие, но

любопытство брало верх.
«Еще не время. Но позже ты узнаешь. Засыпай.»
361/461
Глава 26. Хранитель Тайны
Последние дни каникул проходили в напряженном ожидании.
Из-за расшатанных нервов, Гарри не мог даже сосредоточиться на

подготовке к экзаменам, а отдых не приносил успокоения. Снейп устроил за ним
слежку. Он поджидал буквально за каждым углом, а раз сунувшись ночью за
портрет и наткнувшись почти у самого входа в гриффиндорскую башню на
Снейпа, Гарри оставил все свои попытки отправиться пошататься по ночам —
едва сердце не остановилось при виде мрачной фигуры в темноте. Все-таки вид
надвигающейся на тебя черной тени Снейпа в пустынном коридоре спящего
Хогвартса грозит кошмарами похлеще предыдущих. Это уяснил для себя каждый
студент, рискнувший вылезти из своей гостиной в ночное время суток.
Сириус писал часто и много, каким-то образом почувствовав страх крестника,

рассказывая про свои похождения в молодости, пытаясь развеселить мальчика.
Гарри читал с улыбкой на лице по нескольку раз, отсылая Блэку больше чистого
пергамента, чем использовал на лекциях сам.
Почерк у крестного был ужасным, а текст содержал в себе обыкновенный

маггловский мат. Казалось бы, выходец из чистокровной семьи должен обладать
всеми навыками аристократа, но мужчина будто бы специально вел себя
нарочито грубо, отрицая мораль и культурное поведение в целом. Гарри и Рон не
были против, это было даже забавно. А Гермиона же, решив, что мальчики,
наконец, взялись за ум, и заглянув, что же они там читают, ужаснулась.
Читать о юности своего отца было здорово. Он открывал для себя все новые
черты характера, узнавал его привычки, образ мыслей. Но, спустя некоторое
время, Гарри начал замечать за собой неприязнь к некоторым поступкам отца и
крестного.
Они издевались над другими детьми.
Не просто издевались, это была самая настоящая травля. Не сравнить с

поведением Малфоя и его компании дегенератов. Да на их фоне Драко просто
послушный мальчик!
После каникул Гарри даже попытался взглянуть на Снейпа с другой стороны,

сделав всю домашнюю работу правильно и сварив более-менее приличное зелье.
Но он оставил свои попытки примирения, получив жирное «О» в конце пары.
Хоть что-то в этом странном мире остается неизменным.
Письма Сириуса сильно пошатнули репутацию Джеймса в глазах мальчика,

которого он считал чуть ли не примером для подражания, кумиром, слушая
разговоры учителей про свою семью. Выходило, что он был храбрым, терпимым и
талантливым. Имел идеальные отношения с окружающими и любовь с первого
взгляда — Лили. Мальчик искренне перепугался, что и его мать была кем-то
другим, нежели он представлял. Но Сириус серьезно писал, что добрее и
искреннее женщины он не встречал.
«Что происходит с этим миром? В какой Вселенной вообще может

осуществляться происходящее здесь? Может, это все продолжение моих
кошмаров? Или это я сошел с ума?»
362/461
Гарри сидел на низком подоконнике в заброшенном коридоре замка,
разглядывая позеленевший лес. Это был последний день каникул. Размышления
доводили его либо до паники, либо до уныния, но ничего поделать со своими
мыслями он не мог. Как так выходило, что все, что колдун знал о своей жизни, —
ложь?
«Когда-нибудь я просто убегу отсюда, далеко, где начну новую жизнь, найду
работу, куплю уютный маленький домик за городом. Там не будет обмана, не
будет постоянного бегства от самого себя, от других людей, что ждут от меня
слишком многого.»
Гарри убеждал себя, что так и будет, что он выполнит все свои мечты. Но
реальность обступала со всех сторон: он никогда не сможет бросить друзей,
крестного. Он никогда не сможет убежать от Тома Реддла.
Мальчик был слишком зависим от мнения общества, видел глаза толпы,

обращенные в его сторону. Насмешки, если он оступился. Крики радости, если
вновь сделал «правильный» поступок. Это уже вошло в привычку —
оглядываться назад, на других людей, гадая, что они скажут о нем. Гарри
мечтал быть похожим на Сириуса — тому было абсолютно плевать, что о нем
подумают посторонние волшебники. Делал что хотел, жил по вкусу. Его
волновали только друзья, только ради них он мог отказаться от своей мечты,
семьи или увлечений. Сделать, все что угодно, ради своих Мародеров. А что
Гарри? Разве мальчик смог бы убить Реддла, если бы тот угрожал его друзьям?
Или встать на пути у Дамблдора, если тот решит устранить своего злейшего
врага?
«Я просто слабак. Никого не смогу защитить, что бы ни говорил Альбус

Дамблдор. На первом и втором курсе мне сильно помогли. Директор говорил о
смелости и любви, но я ощущал лишь гнев, отчаяние и страх. Меня выставляют
героем, но я обычный, самый обыкновенный человек, не способный даже
принимать самостоятельные решения.»
Самобичевание убивало мальчика, заставляло сердце сжиматься от боли, что

он приносил сам себе. Гарри не пытался бежать от своих мыслей, а принимал все
как есть, считая их своей расплатой.
Правда, ближе к экзаменам он выписал у мадам Помфри успокоительное,

чтобы — не дай Мерлин — ничего не завалить из-за своих «никому не нужных
страданий», как называл свое состояние сам мальчик. А еще, как ни странно, из
хандры его вызволял Оливер Вуд, постоянно тормоша сонного (из-за зелий)
ловца, требуя выиграть матч. Конечно, тренировки Гарри никогда не пропускал,
но ловил снитч чисто на автомате, не слушая своего капитана, который под
конец кричал так, что уши закладывало. К тому же, ловца постоянно доставал
Малфой со своими дружками, а рассеянный мальчик то падал, то не успевал
уклониться от пакостного, но мелкого проклятия. В итоге, Оливер снарядил
«операцию по защите Гарри Поттера», и теперь гриффиндорца практически
везде сопровождала его команда.
Матч прошел отвратительно.
363/461
Гарри, измотанный такой грязной игрой со стороны слизеринцев, почти упал
в объятия команды, желая только одного: пойти, наконец, в башню и лечь спать.
Но вопящая и ликующая толпа гриффиндорцев с ревом и ликованием выкатила
на поле, чтобы с такой же бешеной необузданностью поздравить команду,
только что выигравшую кубок по квиддичу впервые за семь лет. Но от
растерзания мальчика спасли близнецы, которые еще во время каникул
заметили пришибленное состояние своего ловца. Они подхватили «героя дня»
под руки и направились в раздевалку, клятвенно убедив всех, что уж на
праздновании гриффиндорцы успеют как следует отблагодарить Поттера, отбив
несчастному всю спину дружескими тычками и похлопываниями.
Уже внутри мальчик по привычке занял самую дальнюю кабинку,

заблокировав дверь душевой чарами: Гарри не мог позволить кому-либо увидеть
Черную Метку.
Подставившись под струи горячей воды, он расслабленно улыбнулся. Теперь

радость победы достигла и его. Надо же, он справился! Не подвел свой
факультет, утер нос Малфою в честном (со своей стороны) бою, порадовал
Сириуса, что пришел посмотреть на матч. Гарри видел черного пса внизу, у
подножья трибун, и махнул ему рукой, не заботясь, что его жест могут
неправильно понять.
— Гарри, как все прошло?
Рон, сидящий рядом, с опаской посмотрел на Гермиону, гадая, в каком она

настроении. Но девочка была настроена вполне миролюбиво — видимо,
экзамены прошли без особых проблем, несмотря на все ее жалобы.
— Ты, знаешь, вполне неплохо.
«Это произойдет сегодня ночью.»
— Трелони заставила смотреть в хрустальный шар...
«Темный Лорд вернется в своем былом могуществе, опаснее и сильнее, чем

когда-либо.»
— ..Я наплел всякой ерунды, но, кажется, она мне не поверила.
Гарри непринужденно улыбнулся, чувствуя, как внутри все сворачивается в

тугой комок страха. В ушах все еще стоял потусторонний голос профессора
Прорицаний, слова, что он услышал пару часов назад.
«Давний слуга вновь поклянется на верность своему хозяину, воссоединившись с

ним еще до наступления полуночи. Сегодня решится судьба пяти человек, один
из которых умрет.»
— Другого от этой шарлатанки я и не ожидала, — Гермиона фыркнула, но тут же

прищурилась. — А что с остальными предметами? Просто... Ты выглядишь
364/461
бледным.
— Переволновался на Защите, но, вроде как, справился.
— Уж ты-то точно ее сдашь на «Превосходно», — закатила глаза девочка, но она

чувствовала сильную гордость за своего друга.
Они сидели в Большом Зале, разглядывая громко переговаривающихся

студентов, гадая, кто на что сдал экзамены. Гарри нервно тряс ногой, пытаясь
убедить себя успокоиться.
«Гермиона права, она просто шарлатанка. Решила вновь потешить себя

очередным проклятием в мою сторону. Но... Мерлин, она говорила о Реддле. Она
назвала его «Темным Лордом». Боже, пусть это не будет Волдеморт, что пытался
меня убить на первом курсе. Нет, нет и нет, только не он.»
Внезапно прямо в тарелку с рисом шмякнулось письмо. Рон весело фыркнул,

наблюдая как ошеломленный друг стряхивает с себя разлетевшийся во все
стороны рис. Тихо ругнувшись, Гарри быстро распечатал письмо.
«Встретимся в одиннадцать вечера у кромки Запретного Леса. Я тебя найду.

Нужно поговорить о предателе, он попытается сбежать, но сегодня мы сможем
его поймать. Пожалуйста, никому не говори, это может обернуться катастрофой.
Гарри, мы сумеем восстановить справедливость!
Питер.»
«Так значит, он жив.»
— Рон, Гермиона, мне нужно с вами поговорить. Наедине.
Они переглянулись и послушно встали вслед за мальчиком, направившись на

выход из Большого Зала. Зайдя в пустой кабинет, Гарри показал записку
друзьям.
— Питер? Кто это? — Гермиона нахмурилась.
— Друг моего отца и Сириуса.
— Что? Почему мы слышим об этом впервые? — Рон обиженно насупился, встав в

позу.
Гарри виновато потупил взгляд, про себя решив, что ни за что не скажет, кем все
это время была Короста. Да Уизли удар хватит.
— Это была не моя тайна. Он попросил все держать в секрете.
— Погоди-ка, — глаза юной волшебницы округлились. — Питер? Питер

Петтигрю? Но как...
— Помнишь, я однажды сказал: все в этой жизни можно подстроить. Сириус не

убивал Петтигрю.
365/461
— Но где же тогда он был все это время?
— Скрывался, — Гарри вздохнул. — Сейчас не это важно. Я собираюсь туда

пойти.
Друзья напряженно посмотрели на гриффиндорца. Заметив, что Гермиона

открыла рот, чтобы возразить, Гарри быстро продолжил:
— Это взрослый мужчина, волшебник, окончивший Хогвартс. В Запретном Лесу

будет Сириус, к тому же. Ничего не случится. Но я должен убедиться, что
преступника поймают. Я должен быть там, понимаешь? Для меня это очень
важно.
Гарри вспомнил слова Трелони про слугу Волдеморта. Не он ли попытается до

мальчика добраться? Не поэтому ли Питер говорил, что это так срочно? Поттер
не должен дать пророчеству сбыться.
— Я тоже иду, — ответил Рон после нескольких секунд раздумья. — Подумаешь,

познакомлюсь еще с одним другом твоей семьи. Из-за Блэка мы тоже боялись,
помнишь, Герм? Но все было хорошо. Хороший мужик, все дела...
Девочка колебалась, поэтому Гарри добавил:
— Мы не станем самостоятельно искать преступника, я обещаю. И тут же

позовем преподавателей, если Питер его поймает.
— Ну хорошо, — сдалась гриффиндорка. — Но учтите, я иду с вами. Надо же

проследить, чтобы вы ни во что не ввязались, олухи...
Гарри рассмеялся и кинулся обнимать друзей, чувствуя, как от сердца медленно

отступал страх. Ему было нечего бояться в компании своей семьи. Любая
авантюра казалась пустяковым делом, а опасности — несущественными. Рон
смущенно заворчал, неловко похлопав мальчика по спине, а Гермиона только
вздохнула, кинув взгляд на большие механические часы посреди класса.
— Нам осталось три часа, между прочим. Мне еще нужно сдать в библиотеку
книги, а тебе, — она вырвалась из дружеских объятий и ткнула в сторону Гарри
пальцем. — Тебе надо бы захватить из башни мантию-невидимку. Если ты не
помнишь, то по ночам выходить из Гостиной строго запрещено. Увидимся.
Она быстрым шагом покинула кабинет, а Рон покачал головой, восхищенный и

довольный.
— В этом году она нарушает еще больше правил, чем обычно. Красота.
Гарри согласно кивнул, и они неспешно двинули в сторону башни Гриффиндора.
В условленное время Золотое Трио Гриффиндора уже стояло у темной

громады леса. Деревья медленно качались под ветром, восходила полная луна,
иногда скрываясь в далеких облаках, а в Хогвартсе зажигались огни. Солнце
366/461
практически село, опуская длинные жуткие тени от Запретного Леса до самого
замка: приближалась ночь.
Гарри сбросил мантию, убедившись, что он и его друзья надежно скрыты за

деревьями.
— Ну и как он нас найдет? — проворчал Рон, зорко и грозно поглядывая на

каждую ветку, так как уже успел нарваться на свисавшего с нее паука. Все
закончилось долгим пронзительным криком и победой Гермионы — она просто
смахнула паучка с плеча парня.
— Я... Я не знаю.
Спустя пару минут рядом зашуршали кусты, заставив юных волшебников

вздрогнуть. К ним навстречу вышел мужчина, нервно теребя край потрепанной
мантии и держа в руках... Карту Мародеров.
— Твоя карта! — воскликнул Уизли, во все глаза уставившись на незнакомца.
— Здравствуй, Питер, — Гарри вежливо поздоровался, немного неловко

переминаясь с ноги на ногу. — Это мои друзья, Р...
— Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, да, я видел, — Питер быстро указал на

карту, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Прости, это я у тебя ее одолжил,
мне нужно было... Нужно было скрыться, а карта очень помогла в этом.
— Но она не ваша! Как вы вообще ею пользоваться научились? — вновь

возмутился Рон, сжав кулаки.
— Я один из ее создателей, — гордо ответил Питер, немного задрав нос кверху.
Злость Уизли немедленно пропала, сменившись заинтересованностью.
— Ты говорил про... предателя. Где он? — Гарри же интересовало только одно.
— Пойман. Я привязал его на одной из опушек леса, — от волнения у Питера

глаза на лоб полезли, а на лбу выступил пот. — Подкрался незаметно... Успел
вырубить и связать... Палочка у меня, он безоружен.
— Надо позвать учителей, — робко подала голос Гермиона, и вся эта ситуация
девушке абсолютно не нравилась. Она то и дело зябко ежилась, постоянно
поглядывая на полную луну и Хогвартс.
Гарри молчал, судорожно отыскивая решение. Уходить он не собирался. В груди

жгла ненависть к предателю, мальчик жаждал отмщения и расправы. Перед
глазами словно опустилась кровавая пелена.
— Так. Ладно. Сбегайте за кем-нибудь, а я пока...
— Нет. Я одна схожу, а вы друг за другом присмотрите, — Гермиона одарила

подозрительным взглядом сначала Рона, а затем Гарри. — В лес ни ногой.
Простите... Мистер Петтигрю, верно? Вы ведь не станете вести их туда?
Понимаю, это дело близких и друзей, но... Это же опасно! Я очень рада, что вы
смогли поймать настоящего преступника, но я обязана рассказать все
367/461
профессору Дамблдору.
— Ну что ты, милая, — он приторно улыбнулся, все еще сильно нервничая.
Гарри его понимал. Пока они тут беседуют, предатель может вырваться и
сбежать.
«Убью. Я убью его. Я хочу убить. Подвесить за шейку, как блядского кролика.»
Гарри сморгнул странное наваждение, и из мыслей пропала непонятная и

жуткая картина: несчастное подвешенное животное. По спине пробежался
холодок.
Гермиона кивнула и побежала обратно к замку, накинув на себя мантию-

невидимку. Волшебники проводили ее взглядом, а Гарри резко повернулся к
Питеру, намереваясь требовать желаемое — предателя семьи, но мужчина уже
шел в лес, маня за собой парней.
— Идем же, он связанный. Гарри, мой хороший, ты же хотел увидеть того

мерзкого предателя? Учителя приведут дементоров, а вас отправят обратно в
школу. И мы никогда не сможем отомстить. Я ждал, я ждал твоего прихода. Ведь
только ты имеешь права положить конец этому мерзавцу. Ну же, поспешим!
Поттер крепко сжал зубы, чувствуя, как внутри все кипит от предвкушения и
злости. Наконец-то. Он отомстит. За себя и за Сириуса. И он сможет жить с
крестным, его оправдают, Блэк вновь обретет дом. Мальчик посмотрел на Рона и
тот уверенно кивнул. И в огонь, и в воду.
— Он же связан, верно? Ничего не случится.
— Идем.
Питер вел их по едва заметной тропинке, постоянно оглядываясь и проверяя, на

месте ли мальчики. А те с трудом продирались сквозь кусты, цепляясь мантиями
за голые сухие ветки. Петтигрю часто подгонял гриффиндорцев вперед, а на
вопросы отвечал скупо, по-видимому, волнуясь, как решил Гарри.
По истечению тридцати минут гнев прошел, а ноги начали уставать —

сказывалось отсутствие регулярного приема пищи, и сил постоянно нехватало.
Кроваво-красный закат давно угас, потонув в чернильной ночи, а на черном
мрачном небе зажигались звезды. Где-то между ветками деревьев сверкала
луна. Рон иногда громко ругался, размахивая руками, когда в лицо врезались
ночные насекомые, а решимость идти вслед за мужчиной поубавилась — дружба
дружбой, но ночной Запретный Лес — одно из самых опасных волшебных мест на
земле.
— Долго еще? — ворчливо спросил Уизли, когда в очередной раз его нога
запуталась в длинной и цепкой траве.
— Совсем немного, — отозвался Питер, не оборачиваясь.
Гарри пожалел о том, что не написал Сириусу. Где его теперь искать? Мужчина
оказался верен своему слову и не сказал, куда переместил палатку. Может,
призвать Патронус? Да, но как тогда Блэк их отыщет в темном лесу?
368/461
Спустя пару минут тропа расширилась, открыв небосвод, на котором во всей
красе белела большая полная луна, уже ничем не прикрытая. Что-то екнуло в
сердце Гарри, он даже остановился, непонимающе и пристально разглядывая
ночное светило.
Он уже где-то видел это.
Когда-то давно он шел этой тропой, освещенной светом гигантской полной

луны. Тряхнув головой, Гарри быстро нагнал Рона и Питера, когда воспоминание
ускользнуло в темноту памяти. Это не имело значения.
— Почти пришли, — хрипло возвестил мальчиков волшебник, запыхавшись и

немного прихрамывая.
Они выбрались на знакомую Гарри поляну, но продолжали идти вперед.
— Она уже рядом, прямо за этой, — Петтигрю махнул рукой в сторону уходящей
в лес тропинки, а Гарри вновь остановился, смотря на пещеру. Но на этот раз
смутные образы не канули во тьму разума. Они всплыли все разом, возвращая со
временем позабытый кошмар.
— «Заходи внутрь», — прошептал он, схватившись за сердце, ощупывая грудную

клетку ослабевшей рукой.
Теперь он вспомнил. Толпы бегущих прочь черных крыс, монстр посреди леса,
подделка в виде Сириуса, судорожные ощупывания камней в пещере.
Слова Трелони.
— Гарри, ты чего застрял? — Рон оглянулся на застывшего друга. — Эй, ты чего?
Уизли моментально огляделся, запаниковав. Запретный Лес по ночам не просто

опасен, не ровен час наткнуться на что-то ужасающее, что может тебя
растерзать или же замучить. Что ждет тебя в ночи, ждет, пока ты отвернешься,
сойдешь с тропы, начнешь слишком часто оглядываться назад — показывать
свой страх.
— Друг, ну же, идем, — едва слышно позвал Рон, облизав губы и побледнев от
страха. — Мы можем потеряться, мы не найдем дороги из леса, если отстанем.
Гарри перевел невидящий взгляд на друга.
«..Но знаешь, что? Заходи внутрь, Гарри. Рон мертв. А тебе пора просыпаться.»
— Рон... Рон, беги отсюда, — рот от страха пересох, а язык казался ватным. —
Уходи, скорее!
«Сегодня решится судьба пяти человек, один из которых умрет.»
В голове звучал ворох голосов из воспоминаний, а в ушах будто бы было

слышно эхо знакомого гула, предвещавшего смерть. Черные стволы деревьев
покачивались в такт ветру, а высохшая прошлогодняя трава под ногами
шуршала, напоминая обглоданные человеческие пальцы, что норовят схватить,
369/461
утащить под землю, задержать для кого-то еще более страшного.
Гарри, не помня себя, подскочил к такому же перепуганному другу, схватив

его за плечи и легонько встряхнув.
— Ты должен вернуться, слышишь? Возвращайся в замок, уходи из этого места!
Рон готов был свалиться на землю от ужаса, услышав сбивчивый и полный

животного страха шепот Гарри, словно он боялся повысить голос, словно совсем
рядом был тот, кто мог их услышать.
— Что? О чем ты говоришь, друг? — Рон покрутил головой, боясь даже

повернуться в сторону самого черного участка леса, откуда они пришли. — Я... Я
даже не найду обратную дорогу! Что случилось? Здесь кто-нибудь есть?
Гарри быстро замотал головой. На этот раз он точно знал, что страшный гул был
только плодом его испуганного разума, обманом, иллюзией, вот только ночной
страшный лес абсолютно настоящим.
Однако парень его слышал.
Смертельный ревущий звук был в его голове.
Спереди что-то зашуршало, заставив друзей вцепиться друг в друга, как в

спасательный круг. Но это был всего лишь вернувшийся назад Питер Петтигрю.
— Чего вы тут застряли? — он подозрительно посмотрел на гриффиндорцев. —

Хотя, это уже не важно. Мы перешли антиаппарационный барьер.
— Что? — Уизли непонимающе нахмурился, забыв от страха все на свете.
— Граница, защищающая Хогвартс и его окрестности от аппарации,

перемещения в пространстве, — прошептал Гарри, вспоминая слова Реддла.
— Верно. Граница, за которой вас уже никто не спасет. Экспеллиармус.
Из карманов обоих парней вылетели волшебные палочки.
— Что вы делаете? — дрожащим голосом спросил Гарри, чувствуя, как струна

напряжения и страха внутри готова оборваться.
«Бегущие прочь черные крысы.»
«— Кому отомстить?
— Предателю. Крысе, переметнувшейся на другую сторону баррикад на войне.»
Плечи медленно опустились, а руки безвольно повисли вдоль тела.
Он догадался слишком поздно.
И это стоит им жизни.
— Это ты, — Гарри не смог даже разозлиться. Его голос был тихим и
безжизненным. — Это ты предал мою семью.
370/461
Рон непонимающе переводил взгляды с одного на другого. Но, когда сложил
цепочку событий воедино, побелел еще сильнее. Он точно так же понял, что
скоро умрет. Это был конец. Последние минуты. Третьекурсники без волшебных
палочек и вооруженный взрослый преступник
— О, неужели? Предал? Я лишь сделал правильный выбор, — голос Петтигрю

повысился, он судорожно сжимал целых три палочки в руках. — Темный Лорд
скоро будет здесь. Он все и закончит. Сделает, как должно быть, как надо.
Гарри пошатнулся, крепко сжав плечо Рона, почувствовав такую же хватку на

своем поясе. Они цеплялись друг за друга, напуганные и обреченные, судорожно
искавшие спасение, последние крупицы тепла друг в друге.
Внезапно ночную тишину прорезал страшный вой, переходящий в злобный

низкий рык. Шум ночных птиц и насекомых стих. Гарри замер, перестав даже
дышать.
Победная и злобная улыбка на лице взрослого волшебника сползала, уступив

место безоговорочному ужасу. Он бросил палочки мальчиков куда-то в траву и
стремительно трансформировался в крысу, без колебаний убежав прочь с
громким писком — в ближайшие заросли можжевельника.
Гриффиндорцы, все еще не отпуская друг друга, медленно повернулись

назад. Гарри уже знал, что оно прямо за ними. Взяло след, учуяло страх.
На поляну неслышными крадущимися шагами вышел громадный волк. Его

задние лапы были изогнуты на манер людских ног, телосложение также
отдаленно напоминало человеческое, но странно изломанное и покрытое
шерстью. Бока быстро вздымались: существо принюхивалось. Глаза, налитые
кровью, немигая, смотрели на застывших в оцепенении мальчиков, из
приоткрытой пасти доносилось нарастающее утробное рычание, полное лютой
звериной ненависти и жажды пожрать свою жертву.
Это был оборотень.
— БЕЖИМ!
Они бросились в противоположную сторону, даже не попытавшись найти

волшебные палочки: в ночной темноте они бы все равно их не разглядели. Гарри
не успел добежать даже до края поляны, как мощный толчок лап сбил с ног,
заставив покатиться с пригорка, обдирая руки и ноги о камни. Где-то неподалеку
Рон закричал от боли, схватившись за то ли ушибленное, то ли сломанное бедро.
Почувствовав запах крови, оборотень злобно зарычал, прижавшись к земле,
готовясь к последнему прыжку, отделявшему скулящего мальчика от смерти.
Гарри собрал оставшиеся силы в кулак, готовясь рвать ногтями и зубами,

лишь бы оттащить монстра подальше от друга. Он оскалил рот в приступе гнева
на создание тьмы, что начало скачками приближаться к испуганному Уизли,
лежащему на земле.
Испустив крик загнанного в угол животного и напролом кинувшись на

оборотня, Гарри услышал совсем рядом грозный рык, а перед глазами мелькнула
большая черная тень, опрокидывая прыгнувшего оборотня на спину. Пес, а это
371/461
был именно он, громоподобно зарычал, вцепившись зубами в шею громко
воющего от боли оборотня, оттаскивая прочь от мальчика, не позволяя
приблизиться и напасть, очевидно, защищая насмерть.
— Сириус!
Кажется, мальчик заплакал от облегчения и радости — перед глазами все

помутнело и поплыло. Прихрамывая, он добежал до лежащего на земле Рона,
который стонал и держался обеими руками за правую ногу. Уизли был чертовски
бледен, и казалось, что на его искаженном лице можно было пересчитать
каждую веснушку.
— Мы спасены, мы спасены! — Гарри попытался приподнять мальчика, но тот

заохал и упал обратно.
— Кажется, сломана, — Рон поморщился и заплакал. — Как больно!
— Тише, тише, скоро все закончится, — Гарри утер слезы на лице лучшего друга,
стискивая его в объятиях. Жуткое облегчение заставляло ноги наполняться то
ватой, то свинцом — Рон жив, он жив, Сириус защитил их, нашел, пришел на
помощь. — Снейп говорил, что укусы оборотней не распространяются на
животных. Крестный справится, он заберет нас обратно в замок.
Но Рон уже не слышал. Кажется, он потерял сознание от боли.
Обернувшись, Гарри вскрикнул от ужаса, зажав руками рот: в бешеной

схватке сражался его крестный и обезумевший от ярости оборотень. Из глаз
вновь потекли слезы, но Сириус был настолько проворным и отважным, что
оборотень волей-неволей отступал обратно в лес. Извернувшись, пес как
следует укусил монстра за переднюю лапу, отчего тот взвыл и опрометью
умчался в черноту, поскуливая от боли в до кости прокушенной конечности.
Блэк тут же подскочил к мальчикам, обернувшись человеком.
— Гарри! Гарри, Гарри... — он быстро ощупал крестника, но, найдя того живым и
невредимым (разве что напуганным до полусмерти), мужчина порывисто обнял
гриффиндорца, которого уже в открытую сотрясали рыдания. — Мерлин, ты в
порядке! О, малыш, я думал, что уже опоздал.
Оторвавшись от Гарри и крепко поцеловав того в лоб, мужчина повернул голову

в сторону Рона.
— А что...
— Перелом, кажется. Этот... Это существо столкнуло нас вниз.
— Это существо Ремус Люпин, — Блэк тяжело вздохнул, доставая палочку. —

Наложу твоему другу повязки до того, как мы отправимся в Хогвартс. Нужно
зафиксировать но...
— ЧТО?! Это был профессор Люпин? — Гарри отшатнулся от волшебника.
— Прости, что не сказал тебе раньше, — мужчина отвернулся, а затем наложил

обезболивающее на ногу Рона. — Вот так. Воспаление это не остановит, а
372/461
перелом не срастется. Но от боли избавит точно, если твой друг очнется до
прибытия в Хогвартс.
Не услышав ничего в ответ, Сириус повернулся в сторону шокированного

мальчика.
— Я не мог тебе рассказать. Прости меня, Гарри. Именно поэтому я никогда не

назначал тебе встречи вблизи с полнолунием. Именно поэтому Ремус
отсутствовал на занятиях в эти дни. Но теперь... Ввиду обстоятельств ты просто
обязан знать. И должен знать, что он не виноват в случившемся.
Мужчина нахмурился, а взгляд погрустнел.
— Он не контролирует себя, когда оборачивается. Человек забыт глубоким сном

внутри монстра, Рем не давал отчета своим действиям.
Гарри провел рукой по лицу, переосмысливая все сказанное.
«Это не важно. Оборотень Люпин или нет, сейчас это не имеет никакого
значения.»
— Питер Петтигрю был здесь, — выдавил из себя Гарри. — Это он привел нас
сюда.
Сириус дернулся и резко обернулся. Его глаза разгорелись ярким пламенем

ненависти и немого безумия.
— Где? Где он?
Они оба вздрогнули, когда услышали вой вдалеке.
— Погоди... Это же со стороны замка! Сириус, нужно остановить Люпина, пока он

не причинил никому вреда! Там может быть Гермиона, прошу!
Блэк колебался. Это было видно по его быстро бегающим глазам, чуть
подрагивающим пальцам и тяжелому дыханию. Зарычав, словно раненный волк,
он прыжком обернулся в пса и кинулся в сторону воющего оборотня. Сириус
сделал свой выбор.
Гарри завалился на траву, чувствуя, что еще немного и присоединится к

Рону, потеряв сознание от нервного потрясения. Переведя взгляд на ногу друга,
мальчик поморщился, словно это и ему причинили боль. Аккуратно перевернув
Рона на спину, он нежными движениями счистил с повреждённой ноги
прилипшие комья грязи и сухие листья.
Рука вздрогнула, нащупав теплую, сочащуюся из ноги кровь.
— Нет. Нет, этого не может быть.
Гарри неверяще отполз от друга. Словно весь мир, звезды и луна пошатнулись,
перевернулись для мальчика. У Рона не было никакого перелома.
Оборотень укусил его.
373/461
Черт, после хлорки все эти ребятки такие простые и наивные

я понимаю, что им по 13 лет, но-
374/461
Глава 27. Падение Гарри Поттера
В который раз за ночь плечи юного волшебника сотрясались

рыданием. Гарри уже не волновало, что его могут услышать. Вся правда
потеряла смысл, а реальность сузилась до последствий самой катастрофической
ошибки.
«Как такое могло произойти? Это я, я во всем виноват! Никому не рассказал про
Петтигрю, привел Рона в лес! Гермиона... Это она позвала профессора Люпина,
но он не успел до заката солнца найти нас. Я ничего не смог сделать! Мой друг
умирает или уже умер, а я...»
Побледнев и кинувшись к лежащему неподвижно мальчику, Гарри приложил

два пальца к сонной артерии, моля всех богов, чтобы Уизли был жив.
Пульс прощупывался.
«Спокойно, спокойно. От укуса не умирают, волшебник всего лишь становится...

О, боги! Что же я наделал! Что же мы все наделали!»
Мальчика начал бить сильный озноб. Он обхватил себя руками, покачиваясь

вперед-назад. Зубы стучали, а глаза покраснели и опухли от слез. Как никогда
раньше юный волшебник ощущал свое одиночество, тяжелую беспомощность,
вину — эти давящие чувства затапливали, мешая дышать, слишком страшные
для любого тринадцатилетнего подростка.
«Пожалуйста, помогите. Хоть кто-нибудь, помогите мне спасти его. Подскажите,

что мне делать, умоляю...»
Холод все давил, проникая внутрь, разрушая разум. Знакомые ощущения

дернули мальчика на поверхность, из глубины собственных мыслей. Сработал
инстинкт самосохранения, и Поттер судорожно вздохнул носом, ошарашенно
оглядываясь по сторонам. До ушей донесся слабый, далекий женский крик.
— О, нет.
Расширившимися от ужаса глазами Гарри смотрел, как из его рта вырывается

тонкая струйка пара. Это была не просто прохлада ночного леса. Уныние и страх
поглощали все больше, отбирая надежду и заглушая последние остатки
храбрости, голос Лили Поттер звенел в пустоте ночи еще громче, еще отчаяннее.
— Да что же это такое! Только вас здесь не хватало! — истерика подкатывала к

горлу, вырываясь криком.
Гарри вновь вскочил на ноги, инстинктивно прикрывая собой Рона. К ним

приближались дементоры.
И их было сотни.
Палочки безнадежно утеряны, а Сириус далеко в лесу сражался с оборотнем.

Время стремительно уходило с каждой секундой беззвучного приближения
стражей Азкабана. Вот только безропотно принимать свою погибель Гарри не
собирался. Кинувшись в траву, где в последний раз стоял Петтигрю, мальчик
375/461
принялся судорожно искать на земле свою волшебную палочку, царапая до
крови руки об острые камни и сухие ветки.
— Где же она... Люмос, Люмос! Прошу, пожалуйста... — Гарри оглянулся и,

завидев, что дементоры уже неотвратимо заскользили по поляне, закричал от
ужаса.
В трех дюймах от руки засверкали серебристые искры.
Это была его палочка.
Вскочив и бросившись обратно к другу, мальчик взмахнул ею и выкрикнул:
Не было даже всполоха.
— Экспекто Патронум, Экспекто Патронум, ну же!
Гарри отчаянно закусил губу, чувствуя, как по подбородку потекла кровь. Это
отрезвило.
«Нужны счастливые воспоминания. Так... Рон жив. Сириус сможет остановить

оборотня, мы все вернемся в замок. Мы обязательно вернемся живыми. Гермиона
должна была сообщить Дамблдору, нас спасут.»
В мыслях не было уверенности, а мерзкий шепот страха и отчаяния забирал

последнюю храбрость: «Опусти палочку, сражаться больше не за чем. Ты
проиграл. Осталось совсем немного, скоро наступит покой». Из-за паники
гриффиндорец не мог сосредоточиться, успокоиться и позволить светлым
чувствам наполнить его. Тьма приближалась, утягивая за собой, — мальчик
начал терять сознание.
— Экспекто Патронум, Экс...
«Все кончено. Мы умрем прямо здесь, совсем рядом с Хогвартсом и спасением.

По собственной глупости, по моей вине. Это место станет нашей могилой.»
Мысли расплывались, а в голове стоял шум, подобный морскому прибою.

Волны с тихим шипением разбивались о гаснущие остатки разума, заглушая его,
забирая на самое глубокое и темное дно. Жизненная энергия покидала
мальчика, и лишь инстинкт самосохранения не позволил ему выпустить палочку
из слабеющих пальцев. Упав на колени, Гарри закрыл глаза, не в силах смотреть,
как дементоры постепенно высасывают из них жизнь.
И в самой глубине этой черноты прозвучал твердый и властный голос,

вытягивая из нее, заставляя глаза широко распахнуться, а разум проясниться:
«Держись, Гарри. Я уже близко.»
Чудовищная волна магии пронзила тело мальчика, а Метка готова была

разорваться от боли и перенапряжения, полыхнув раскаленными углями. Реддл
376/461
вновь перекачивал в него свою магию, но с такой силой, что Гарри буквально
подбросило на месте. Его собственная попросту не смогла ее принять, не
успевая накапливать, и магия Реддла водопадом прошлась сквозь тело, найдя
единственный выход — через палочку в трясущейся руке. Деревяшка сильно
нагрелась и подрагивала, готовясь выпустить наружу мощный поток магии.
Метка даже сквозь мантию сияла ослепительным серебром, пылая и возвращая
рассудок. Другая рука, все еще сжимающая палочку, поднялась.
Из нее тяжелым серебряным лучом вырвалось нечто крылатое, тут же стрелой

обрушившись на дементоров. Мощный яркий щит отталкивал все новые волны
стражей Азкабана, откидывая их назад. Вся поляна была озарена магической
вспышкой, прогонявшей прочь темных созданий.
Гарри чувствовал, как чужеродная магия непрерывным потоком струилась из

его Метки в палочку, текла через все тело, восстанавливая утраченные силы,
перенасыщая и болезненно скручивая внутренности. Кости сильно ломило, а
палочка казалась раскаленным железом, опаляя дрожащие пальцы.
Через пару мгновений гриффиндорец уже почувствовал теплоту летней ночи,

а дементоры бесшумно ускользнули прочь, исчезая кошмарным сном. Патронус
описал большой круг в воздухе и вернулся к мальчику.
— Птица?.. — Гарри удивленно протянул к большому ворону руку, но тот уже

начал растворяться в темноте.
Как только магия Реддла полностью выплеснулась наружу, ранее держа

мальчика на ногах, словно стальной прут, поддерживающий куклу, Гарри упал
на землю, отбивая колени о камни. Хватая ртом воздух, он тяжело дышал, в
виски тяжелыми ударами бил пульс, зубы громко стучали друг о друга. Кажется,
из носа текла кровь, но гриффиндорец этого даже не заметил, во все глаза
рассматривая свой изменившийся Патронус, пока тот совсем не пропал.
«Но был же олень... Может, это Реддл сделал? Мерлин, да он вообще не может
их вызывать! Но что...»
Его мысли прервали хлопки, доносившиеся с другого конца поляны. Оттуда

вышел Питер Петтигрю, скаля зубы в презрительной усмешке и манерно хлопая
в пухлые ладоши.
— Какое представление, Поттер! Надо же, дать отпор стольким дементорам,

мама с папой бы тобой гордились, верно?
— Ты! — Гарри захлебнулся гневом, попытавшись встать и кинуться на врага,

чтобы разорвать на части голыми руками, но ноги опять подкосились, и он
свалился на землю. Черная Метка продолжала гореть мучительным огнем, а
шрам непрерывно покалывало. Левая рука ощущалась огромной воспалившейся
раной, и все тело дрожало от напряжения после такой чудовищной отдачи. —
Мерзкий лживый предатель! Я убью тебя!
— Маленький храбрый мальчик все упростил. Ты же понимаешь, как хорошо все

выходит? Теперь больше нет никого, кто бы мог тебя защитить.
377/461
Питер всего несколько секунд назад трясся от страха, боясь пошевелиться,
боясь дементоров всем своим нутром. Но мысль о скором прибытии своего
Хозяина пугала больше: мальчишка мог сбежать.
— Зачем... — Поттер болезненно скривился. — Почему ты предал их? Они

считали тебя другом!
— «Они считали тебя другом», — передразнил мужчина. — Твой папаша был тем
еще уродом! Высокомерный самовлюбленный павлин, не замечающий никого,
кроме этого... Блэка. Лили лицемерная слепая сука, Люпин слабак и неудачник,
носился со своими правилами! Но в итоге такой же пустой лицемер! Если бы они
присоединились к Темному Лорду, то я бы не знал печали, но нет! Мы скрывались
по каким-то погребам, штабам, норам! Я не мог спокойно жить, пока они
заставляли меня быть верным этому Дамблдору!
Гарри так устал, что едва мог шевелить побелевшими губами. Крик ярости в
сторону Петтигрю забрал последнюю энергию, и эмоции сменялись
оглушительной апатией — подросток стал опустошенным оврагом, пустым и
диким, не желающим больше наполняться ничем, никем, никогда.
Хотелось спать.
Но Петтигрю был так восхищен собой, что попросту не обращал внимания на

притихшего неподвижного Поттера. Он продолжал взахлеб рассказывать,
выпучив глаза и сумасшедше улыбаясь:
— Выкрасть карту не стоило ничего. Джеймс запирал свой чемодан на кучу чар,
а ты даже элементарный замок не поставил! Такой правильный, всецело
доверяющий всем подряд, — Питер озлобленно плюнул в траву.
Эта черта бесила Петтигрю больше всего. Ведь она была и в Джеймсе. Ведь ее
не было в нем самом.
— Этот Блэк все испортил. Представь себе: не сбеги он из Азкабана, ничего бы

не случилось, а я тихо-мирно продолжил бы жить ручной зверушкой этого
рыжего полудурка. Ты бы спал в своей уютной постельке, а не сидел тут,
дожидаясь своей кончины, — Питер на долю секунды прикрыл глаза,
наслаждаясь собственным триумфом. Но молчание Поттера его дико бесило, не
удовлетворяло. Анимаг ожидал бурной реакции: гнева, отчаянной мольбы о
пощаде (о, ее он желал больше всего), но Гарри продолжал молчать.
Разозлившись, волшебник шагнул ближе и направил на гриффиндорца палочку.
— Встань! Немедленно встань! Иначе я собственноручно заставлю тебя это
сделать.
Но это был чистой воды блеф. Магически мужчина был так же слаб, как и
раньше. Украденная у какого-то ученика палочка плохо слушалась, не способная
на что-то посложнее «Экспеллиармуса» и привычных Анимагических чар — без
волшебной палочки он и вовсе не мог оборачиваться.
«Два слова. Жизнь этого дерьма могут оборвать всего два слова. Теперь я знаю,
каких. Нет, я знал уже давно.»
Гарри приподнял голову, по-звериному исподлобья покосившись на

покрасневшего от злости мужчину, и тихо прошептал:
378/461
— Ты поплатишься за все, что натворил, Питер.
Он и так это знал. Петтигрю больше всего на свете боялся расплаты за свои
грехи. И ради спасения собственной шкуры он был готов служить тому, кого
ненавидел и боялся. Чтобы направленные на него взгляды мертвых и живых
друзей исчезли, растворились, перестали так болезненно терзать.
— Неужели? Моя награда — слава и почет в кругу близких друзей Темного

Лорда, мое имя будет везде, а поступок сохранится в истории!
Мальчик презрительно скривил губы, наблюдая за окончательно спятившим

человеком. Ненависть ушла, забрав и горечь, и вину, и обреченность. Ничего,
кроме усталости, не осталось. Кажется, Гарри с минуты на минуту потеряет
сознание по-настоящему.
— Я смог связаться с Темным Лордом. Метка начинает чернеть, Он

возвращается! И мой дар будет самым ценным из всех предложенных Ему даров.
Твоя жизнь, Поттер!
Гарри облокотился о собственные колени, сильно сгорбившись. Внутренние

органы выкручивало от боли. Его тошнило и сильно знобило. И даже угроза
волшебника не возымела никакого эффекта. Сейчас Гарри желал одного:
потерять, наконец, сознание. Он делал это с такой завидной регулярностью, что
оставалось только удивляться, почему же на этот раз так поразительно
вынослив.
Питер что-то продолжал говорить, а Гарри задохнулся от удивления, когда

ощутил приближение знакомой магии. Это было настолько ярко на фоне
поглощающей его апатии, подобно недавней вспышке Патронуса в темноте,
подобно всполоху чистейшей незамутненной ярости, что мальчик неосознанно
приподнял уголки губ в облегченной улыбке.
Как и всегда, Гарри почувствовал присутствие Тома Реддла намного раньше,

чем увидел его.
Резко повернув голову влево, он немигающим напряженным взглядом

уставился в черноту между деревьями. Спустя пару невероятно долгих секунд
на поляну вышел высокий мужчина, скрытый тяжелым черным плащом. Лица не
было видно, но Гарри абсолютно точно знал, кто это.
Петтигрю резко замолчал, тоже увидев гостя.
«Неужели это спасение? И все, наконец, закончится?»
Тем временем, Реддл тихо подошел ближе, остановившись в метре от

волшебников. Голова медленно повернулась, обводя открывшуюся ему сцену
взглядом.
— Мой Лорд! — Петтигрю упал на колени перед ним, подползая, целуя краешек
мантии и тут же отползая в сторону.
— Поттер, — Реддл проигнорировал дрожащего перед ним мужчину и бесшумно

скользнул к мальчику, нависая над ним мрачной тенью, и выглядело это куда
379/461
более жутко, чем орда дементоров.
Гарри опрокинул голову назад, пытаясь разглядеть лицо волшебника, но видел

лишь черноту. Как никогда раньше он хотел увидеть друга, прикоснуться,
оказаться в объятиях и стиснуть в ответ так крепко, чтобы трещали кости.
Сделать все, что Том скажет, лишь бы уйти из этого места.
И половину жизни отдаст, чтобы все происходящее здесь оказалось сном.
— Хозяин, нужно торопиться... — Петтигрю поерзал, боясь даже поднять голову

на Волдеморта. — За мальчишкой в любую секунду могут прийти.
— Тогда поспешим, — ответил Том ничего не выражающим тоном, откидывая

назад капюшон и не отрывая взгляда кроваво-красных глаз от Поттера.
Гарри же озадаченно нахмурился. Не так. Опять, все — не так, иначе. И вновь

его лицо изменилось, заставляя щурить глаза и вглядываться внимательнее.
Кожа совсем утратила оттенки или, может быть, это все лунный свет? Лицо
все больше напоминало змеиное, сточенное, ненастоящее, но оно еще дышало
потусторонней и той самой нечеловеческой красотой, что поражала и пугала
одновременно. Волосы совсем утратили свой лоск и волнистость, тяжелыми и
спутанными прядями падая на грудь и спину. Болезненная худоба была скрыта
за черной мантией, но острые скулы, запавшие глаза и по-паучьему тонкие кисти
рук раскрывали всю картину происходящего. Дыхание Гарри перехватило.
Том Реддл больше не был похож на человека от слова «совсем». Монстр,

кукла, статуя, но не человеческое существо.
«Он вновь вернул себе часть памяти. Стал старше. Даже взгляд изменился.»
Вопреки своим словам, Реддл оставался неподвижен и бездействовал.

Волшебник разрывался на части между Поттером и собственной безопасностью,
собственным будущим.
«Если убью Питера, то раскрою себя. Метка этого слабака позволит узнать
магию убившего его, ведь я сам создал Черную Метку — будущая версия не
могла забыть все свойства, убью носителя — и Метка исчезнет. Он узнает, что я
здесь. Безумный, покинутый всеми, утративший тело и былое могущество.
Естественно, я бы попытался уничтожить собственную копию, дышащую
здоровьем и силой. Я бы его возненавидел. Иметь во врагах самого себя —
чрезвычайно глупо. Нельзя раскрывать свое существование, еще слишком рано.
Но... Поттер. Конечно. В каждой бочке затычка, как он вообще умудрился
попасться Петтигрю?! Как это ничтожество выманило Гарри из замка, почему
никто не уследил? Тринадцатилетний мальчик в Запретном Лесу, где полным-
полно темных тварей.»
Том чувствовал, как нечто дискомфортное сжимается в груди, и это были не

только ярость и разочарование: даже в темноте мужчина видел, как сильно
пострадал Поттер. Было удивительным, что юнец еще способен двигаться. Нутро
охватило нечто болезненное и ядовитое.
Хотелось поджечь Запретный Лес Адским пламенем.
380/461
— Тебя тут быть не должно, — холодно процедил волшебник, согнув спину и
наклонившись к сидящему на земле мальчику.
Его переполняла злость. Злость на эту безрассудность, умение появляться

совершенно невовремя и в самом неподходящем месте.
«И что же тебя постоянно так тянет на меня, идиот? Так отчаянно стремишься к
смерти?»
Том чувствовал ярость и досаду, едва сдерживаясь от порыва протянуть руку

и сжать тонкое горло Поттера в стальной хватке. Из-за этого юнца, он, один из
сильнейших волшебников этого времени, бросил все и примчался обратно,
спасая глупого ребенка от самого же себя.
— Прости, — голова мальчика опустилась, скрывая выражение глаз за

растрепанной челкой. — Меня обманули.
— Ты знал, кем являлась крыса Уизли. Ты ведь давно все знал о Коросте.
— Я... Знал. Я пытался тебе рассказать, но...
Мальчик замолчал. Сказать Волдеморту, что Гарри попал в эту ситуацию из-за
той давней и по-детски глупой обиды? Да Том ему голову свернет, не
задумываясь.
«И правильно сделает. Все это — моя вина. Что будет с Роном, когда он очнется?
А с Люпином? Сириусом? Я каждый раз подвергаю всех опасности, но в этот раз
моя вина колоссальна. Что было бы, расскажи я тогда Тому правду о Коросте?»
Внутренний голос едко шепнул: «А ничего бы не было. У твоего Реддла

отсутствовала память о последних годах жизни до своего развоплощения. Тебе
бы все равно не помогли.» Собственная язвительная мысль заставила поднять
широко распахнутые глаза на Тома.
— Короста. Ты сказал «Короста». Так значит, ты действительно вернул все

оставшиеся воспоминания? Как?
Реддл взбешенно отшатнулся от мальчика и прошипел:
— Тебе не кажется, что сейчас не лучшее время это выяснять?!
Питер наблюдал за ними, приоткрыв рот. Происходило нечто странное, не

вписывающееся в его планы. Темный Лорд должен был благодарить своего
верного слугу, а не общаться с Поттером, будто... с союзником. На равных.
Подумать о них «друзья» у мужчины не хватило духу, но именно это слово
вертелось на кончике языка, имея гнилостный тошнотворный привкус безумия.
— И что... Что теперь делать? — у мальчика сел голос. — Что будет дальше?
— Ты вернешься в замок, а я сотру Петтигрю память.
Гарри не поверил своим ушам.
«Это значит, что Том собирается отпустить его на свободу?! После всего, что
381/461
случилось, этот ублюдок просто спокойно сбежит?»
— Ты не посмеешь, — теперь уже низко шипел сам мальчик, чем изрядно удивил
Реддла. — Сириус из-за него провел двенадцать лет в Азкабане, а я лишился
семьи.
— Вообще-то это я лишил тебя семьи, — сухо ответил Волдеморт.
— Да мне плевать! — Гарри перевел дыхание, пытаясь восстановить силы для

диалога. Он просто не мог все так оставить, нужно было любыми способами
остановить Реддла. — Сириус...
— Меня не волнует этот Блэк, — перебил его мужчина, покривив губы с

отвращением. — Как и все остальные. Убийство Петтигрю не принесет выгоды.
Будет удобнее сохранить ему жизнь.
— Какой же ты ублюдок, — прошептал Гарри, закрыв глаза.
Разговоры отзывались болью в ребрах. Мальчик привалился спиной к дереву и

замер.
«На что я рассчитывал? На счастливую жизнь с крестным? Судьбы Рона и

профессора Люпина сломаны навсегда, а предатель, ради которого я привел
сюда нас всех, уйдет. Просто потому что так будет удобнее Волдеморту.»
— Хорошо, — устало ответил Гарри, безразлично смотря перед собой. — Делай,

что хочешь, бесчувственная тварь.
Тома едва заметно передернуло от этих слов. Состояние Поттера ему не

понравилось. Он был готов к гневу, слезам и обвинениям, но такой реакции
Реддл не ожидал — разочарованного смирения. Что-то рушилось между ними
сейчас, исходило трещинами, но Волдеморт не собирался ломать ни своего
Гарри, ни их связь.
— Что с мальчишкой Уизли? Он мертв?
Ему было все равно, что случится с друзьями мальчика, но смерть ученика —
проблема.
Гарри вновь ожил. Что и может вывести его из апатии, так это чувство вины.
— Его укусил оборотень. Ты... Ты можешь чем-то помочь?..
Глаза Поттера наполнились такой искренней надеждой, что Реддл передумал

отвечать на вопрос саркастическим оскорблением:
«Что, я уже не тварь? Какой очаровательный ребенок.»
— Я посмотрю, что можно придумать. Нам пора идти, Гарри.
Внезапно они услышали мягкий топот больших лап, а на поляну выскочил

потрепанный и искусанный оборотнем пес. Гарри в очередной раз порадовался,
что своей анимагией крестный оградил себя от обращения, но тут же похолодел:
сейчас Реддл был взрослым мужчиной, как никогда похожим на Волдеморта в
382/461
былые дни.
Сириус замедлил движения, приостановившись посреди поляны. Уши

торчком, а голова неподвижно застыла, обращенная в сторону Питера. Он был
прекрасен. Освещенный светом полной луны, с гротескными тенями деревьев за
спиной. Шерсть всклокочена, а из пасти падают маленькие капли крови,
разбиваясь о темную землю. Всего на несколько мгновений Блэк был самим
воплощением ночного Запретного Леса.
Громко зарычав, Сириус оттолкнулся от земли и мощными скачками

направился к предателю, готовый разорвать Петтигрю на месте. Но Реддл
взмахнул палочкой, не позволив Блэку даже приблизиться к Пожирателю,
откинув озлобленного анимага назад, словно бы отпнув надоедливую псину с
дороги. Тот машинально встряхнулся и мгновенно вскочил на ноги: подобный
толчок был пустяком для такой массивной анимагической формы. Пес вновь
зарычал, но уже на незнакомца.
— Гарри, будь добр, разберись со своей неуправляемой псиной, — раздраженно

и резко произнес Том.
— Нет, — мальчик поджал губы. Его взгляд был тверд и холоден. — Он сделает
то, что должен. Питер не уйдет с этой поляны. Я не позволю ему сбежать. Он
умрет.
Глаза Темного Лорда расширились и наполнились колоссальной жадностью,

жаждой, желанием всего на одно мгновение, прежде чем вернуться к
изначальному раздражению и досаде. Он коротко выдохнул ртом, еле заметно
дернув головой, силком сбрасывая с себя это чарующее наваждение, что едва не
разрушило все планы.
— Не позволишь? — взвизгнул Питер, поднимаясь на ноги и шагнув ближе к

Волдеморту, до смерти боясь бывшего друга — в гневе Блэк был страшен. — Мой
Лорд, мальчишка бредит, не лучше ли его отключить?
Окончание слов предателя потонуло в громоподобном яростном рычании,

которое переросло в полный горечи, неверия и гнева крик человека. Перед ними
предстал тяжело дышащий волшебник, не сводивший ошарашенных глаз с Тома.
Разумеется, все верно сопоставивший.
— Ты... — из-за переполнявших все нутро чувств, он даже не мог подобрать слов.
— Ты...
— Что, Блэк, испугался? — Питер неровно рассмеялся, в очередной раз смахивая

со лба пот. — Думал, с великим Темным Лордом давно покончено? Последний из
Поттеров пойман, а тебе конец!
Том Реддл перевел на Питера холодный взгляд и попросту вырубил мужчину

заклинанием. Мерзость. Бельмо на глазу.
— Отойди от него, гнусная погань, — прорычал Блэк, в глазах которого

разгорался еще более яростный пожар ненависти. Это не было похоже на жажду
мести. Все его нутро переполнило единственное желание — защитить. Древняя,
как мир, жажда защитить своего ребенка, свою кровь, свою семью. — Сражайся
со мной прямо сейчас, ты, монстр.
383/461
— Неужели? — Волдеморт позволил себе усмешку. — Но Гарри не хочет уходить,
верно?
Мужчины перевели взгляды на сидящего у ног Волдеморта гриффиндорца. Тот

со страхом и мучительным ожиданием следил за действиями волшебников,
опасаясь всего и сразу: он не хотел ни сражений, ни смертей, но этому не
бывать. Блэк не при каких обстоятельствах не бросит своего крестника.
— Гарри, все хорошо, я послал Патронус Дамблдору, — Сириус скривился,

понимая, что его, скорее всего, уже к утру приговорят к поцелую дементора,
если мужчина, конечно, переживет бой с Волдемортом. — Скоро прибудет
подмога, — взгляд потемнел, когда Блэк вновь перевел его в сторону Реддла. —
Так что мне всего лишь нужно удержать тебя здесь, до их прихода. И поверь
мне, я перегрызу тебе горло, если хоть пальцем тронешь Гарри.
Темный Лорд оскалился, чувствуя подступающую к горлу ярость — каждое

мерзкое слово из рта противника являлось заявлением прав на его Гарри
Поттера. Делиться с кем бы то ни было Том Реддл не собирался.
А Блэк выпрямился, успокаиваясь. Впервые в жизни он усмирил гнев по

собственному желанию: мужчина отчетливо понимал, что победить такого
могущественного волшебника ему не суждено, но Сириус сделает все ради
спасения Гарри. Даже умрет.
Тем более умрет.
Резкий взмах — и в Реддла полетело темное заклинание, мгновенно

откинутое назад невербальным щитом. Следующее смертельное проклятие
встретилось с деревом, прожигая в нем дыру. Том уклонялся так же легко и
ловко, как и ставил щиты, но Блэк отбросил попытки применить Аваду: он мог
задеть Гарри. Том, подумав о том же самом, незаметно переместился в сторону
от мальчика. Сириус бросал все новые атакующие чары, но Том быстрыми
движениями сбивал их. Он не нападал, будто играя с Блэком.
Сердце мальчика бешено колотилось, разбиваясь на части. Смотреть, как

дорогие ему люди сражаются, оказалось высшей степенью боли.
Бездействие Реддлу быстро надоело: молниеносным движением палочки он

наслал на Блэка обыкновенный «Ступефай», который попал точно в грудь.
Волшебник упал, не успев увернуться. Гарри вскрикнул от ужаса, не зная, что
сделал Том: весь бой был на невербальных заклинаниях.
— Без сознания, — кратко пояснил мужчина, брезгливо осмотрев место действия.
«Отлично. Что мы имеем? Трех бессознательных волшебников, которым придется

подчищать память. Пса следовало бы убить — на Беллу чары, связанные с
памятью, не действовали. Еще одна фамильная особенность семьи Блэк, чтоб их
черти в аду вечно драли. Нет, необходимо обдумать тщательнее. Мальчишка
нашел в крестном болезненное утешение, и пес будет ходить за ним, как
послушный утенок за мамой-уткой, это достаточная проблема. Преданность
Поттеров Блэкам прямо пропорциональна преданности Блэков Поттерам. Это
может пригодиться, только если Блэк примет и смирится с тем, что Гарри Поттер
принадлежит мне.»
384/461
Том резко повернулся на восток, почувствовав болезненное напряжение. Его
ноздри широко раздувались, а у переносицы появились звериные яростные
складки. Гарри тихо охнул, прижав пальцы к выстрелившему болью шраму.
— Он идет. Скорее, тебе нужно вернуться в замок.
— Что? Но как же Рон и Сириус? Я не оставлю их здесь, это не обсуждается,

Реддл!
— Я пришел спасти тебя, меня не заботят жизни остальных.
Том с секунду рассматривал решимость и страх на лице мальчика, поражаясь

этому нелепому сочетанию эмоций. Мужчина колебался.
— Я не уйду без них.
«Нет, я сделаю все быстро, это только незначительные мелочи. Время у меня
еще есть.»
Реддл удручающе-тяжко вздохнул. Сам же связался с юнцом. Самому и

выруливать проблемы.
— Хорошо. Акцио, волшебные палочки, — он сунул в руки Гарри палочки Рона,

Сириуса и Петтигрю. Последние две явно следовало отдать настоящим
владельцам. — Соберись, все делай быстро и без возражений.
Том дернул мальчика за руку, поднимая того на ноги. От соприкосновения их рук

вспыхнул серебристый свет, напитывая и восстанавливая измотанного мальчика.
Он облегченно вздохнул, до последнего не разрывая контакт с холодной и
мраморно гладкой кожей чужой ладони. Том разглядывал Гарри, невольно
наслаждаясь долгожданным воссоединением, чувствуя, как собственная магия
старается защитить хоркрукс, а разум и чувства — непосредственно только
мальчика.
— Я наложил на тебя Укрывающие чары. Как тогда, на берегу озера, помнишь?

Меньше, чем через час, чары спадут, и начнется откат. Он ударит по тебе с той
же силой, и лучше тебе в это время быть в Больничном Крыле.
Гарри серьезно кивнул, чувствуя себя бодрым и абсолютно здоровым.
— Пора, — тихо сказал Том, отойдя от мальчика и отпуская его руку. Затем
повернулся к Сириусу и произнес заклинание вслух, чтобы Поттер оставался
спокоен: — Мобиликорпус, — переместив Блэка в пещеру посреди поляны, он
запечатал проход, наложив защитные чары. — Его никто не найдет, даже если
попытается проникнуть в пещеру. К утру все заклинания спадут.
Они вернулись к лежащим Рону и Петтигрю.
— Фините Инкантатем.
Взрослый волшебник вздрогнул и дернулся, тут же попытавшись нащупать

волшебную палочку в кармане. Гарри демонстративно повертел ею в руках,
поджав губы и сильно нахмурившись. Теперь мысли об убийстве Питера
385/461
вызывали отвращение к самому себе.
«Если я желаю другому человеку смерти, чем я лучше Питера? Или Волдеморта?
Если во мне столько ненависти, желания отомстить, причинить боль, то могу ли
я быть светлым волшебником, как называет нас всех Дамблдор? Родителей не
вернуть, что бы я не делал, как бы сильно не хотел. Никакая месть, никакое
убийство не вернет мне моих маму и папу. Они останутся мертвыми, навсегда.
Том прав. Я не испытываю к нему ненависти, зная, что именно он убил моих
родителей. Но хочу причинить боль Питеру. Это лицемерие.»
Подойдя к нему ближе (получив при этом предупреждающий жесткий взгляд

от Реддла), Гарри почувствовал жалость. Этот волшебник был сломлен и слаб.
Сумасшедший, одинокий, жалкий. Разве таким стоит желать смерти?
— В будущем не попадайся мне больше на глаза. Никогда, — тихо, но твердо

сказал Гарри.
Питер непонимающе хлопал глазами, смотря то на одного волшебника, то на

другого.
— Мой Лорд?..
— Отправляйся в Визжащую Хижину и жди меня там. Никуда оттуда не выходи и

не пытайся со мной связаться. Ступай.
Том вновь взмахнул палочкой, обращая волшебника в крысу, которая тут же

кинулась в сторону замка, пропадая в зарослях. Гарри проследил за ней
взглядом, жалея лишь о том, что не смог помочь Сириусу. Тем временем, Реддл
наложил на себя иллюзию подростка.
— Мы встретились в лесу. Ты узнал, что Блэк не предавал семью и отправился

искать настоящего преступника. Из-за схватки Сириуса с оборотнем Петтигрю
удалось скрыться. Не забудь упомянуть про дементоров. Не лги, но моего
полного присутствия не упоминай. Я всего лишь помог разогнать дементоров. И
ты понятия не имеешь, где я был.
Не то чтобы Гарри действительно знал.
— Что?
— Сюда идет Снейп, — Том прикоснулся к своему левому предплечью. —

Полагаю, с ним и Дамблдор. Скорее всего, к утру в Хогвартс прибудет министр
для разбирательства: после случившегося дементоров должны убрать. Оставим
Уизли здесь, преподаватели заберут мальчишку в замок.
Гарри неуверенно кивнул и пошел вслед за молодым парнем, таким

непривычным в этом ночном кошмаре. Они затаились среди деревьев, скрытые
тенями, и принялись ждать. Поттер невольно вдыхал запах от кожи руки Тома,
что находилась в нескольких миллиметрах от лица с задранным по самый локоть
рукавом мантии, опираясь о ствол дерева, и почему-то в этот самый момент
мальчик подумал о замороженных свежих цветах или даже сливочном
мороженом — щеку опалял холодок, и аромат чего-то сладковатого, даже
приторного щекотал легкие.
386/461
Ассоциации с мороженым, конечно же, добрались и до вкуса, вот только
чувствовавшаяся странная сладость не вызывала никакого желания ощутить ее
сильнее, на языке. Наверное, Гарри размышлял, отвернуться. Следом появилось
легкое отвращение. Так пахнуть человек не должен был. Реддл только что
довольно шустро перемещался по малопроходимой поляне, сражаясь, но ничего,
похожего на пот гриффиндорец не ощущал, ни запаха пота, ни какого-либо
специфического мужского запаха, что был у него самого, у Рона, у других
мальчиков, с которыми Гарри находился достаточно близко.
Поттер попытался как можно более незаметнее вдохнуть воздух возле кожи
руки Реддла глубже. Просто чтобы понять, да. Люди не могут пахнуть так
странно. Или потому что Гарри искал именно мужской запах, тот, который и
должен быть в этой ситуации, который ощущал при контакте с другом раньше?
Ухватившись за мысль, мальчик постарался ее развить.
Не то чтобы Том пах, как девчонка, но... Волшебник сравнил бы аромат

именно с женским, но уже мертвым, поэтому и поначалу приятный, нежный, но
уже ледяной и с ноткой чего-то страшного, отвратного, едва-едва
нарастающего, оттого и почти незаметного.
— Что ты делаешь? — прошептали над ухом, и Поттер вжал голову в плечи,

пойманный с поличным.
— У тебя запах странный, — впрочем, прямо сейчас мальчик не находил ничего

дикого сказать об этом, учитывая обстоятельства. — Сладкий.
Отталкивающий и приятный одновременно.
— Ты в такой ситуации пытаешься флиртовать? — в голосе Темного Лорда

слышались то ли раздражение, то ли забава. Он с насмешкой потрепал и без
такого лохматые волосы Гарри. — С ума сойти. Неужели подростковые гормоны
заиграли? Сейчас не самое подходящее время, чтобы обнюхивать других парней,
а тем более мужчин. Замри и не шевелись.
Поттер хотел было праведно возмутиться, что ничего такого не имел в виду, но
на него шикнули.
Всего шесть минут спустя на поляне появился директор, зельевар и

профессор трансфигурации. МакГонагалл быстро подошла к Рону, что-то
встревоженно говоря Дамблдору. Они осмотрели поляну, освещая ее Люмосом,
тихо и быстро переговариваясь: похоже, решая, что делать дальше. Наконец,
Дамблдор что-то коротко произнес, и учителя, прихватив с собой застывшего в
полуметре от земли Рона, пошли обратно. Директор что-то объяснял Снейпу, как
вдруг бросил взгляд прямо на то место, где стоял Том вместе с Гарри.
Реддл тихо зашипел, а Гарри вжался ему в грудную клетку, иррационально

пряча лицо где-то в ключицах слизеринца, чувствуя собственный стук сердца
где-то под горлом и чужой — размеренный и спокойный. Мальчик зашептал на
ухо своему другу:
— Что это было? Он нас заметил? Тогда почему просто ушел?
— Кто знает, что творится в голове у директора, — в шипении Реддла

проскальзывала неприкрытая ненависть.
387/461
Желание обыграть Альбуса было настолько велико, что Том решил действовать
не по плану. Жажда убийства от лица Гарри все еще маячила в мыслях, и
Темный Лорд впитывал ее в себя, как сухая губка — одно лишь воспоминание
заставляло кончики пальцев предвкушающе подрагивать. Убивающий людей
Гарри Поттер. Идентичный Лорду Волдеморту. Плечом к плечу. Повзрослевший
именно так, как мужчине угодно.
«Я заберу его. Мальчишка никогда не будет тебе принадлежать, как бы ты ни

старался, Дамблдор. Какие бы шахматные фигуры ни выкидывал, я уже на два
шага впереди. И этой ночью Поттер шагнет намного ближе ко тьме.»
— Пойдем другой тропой. И будь тише — уверен, по лесу дежурят еще две-три
группы, разыскивая тебя.
Том дернулся от дурного предчувствия, почти затылком ощущая собственное

приближение к поляне. Гарри перевел на мужчину в личине подростка
испуганный взгляд.
— Мой шрам...
— Да, Он уже здесь. Быстро!
Том схватил мальчика за запястье и кинулся прочь, на ходу накладывая на себя

и Поттера Дезиллюминационные чары.
Гарри был на грани обморока от нового подступающего ужаса. Шрам горел

огнем, несмотря на наложенные чары, а шестое чувство буквально кричало об
опасности. Под ногами хрустели мелкие ветки и прошлогодние листья, мелькали
темные деревья, слышался шум дыхания, по лицу хлестали ветви, оставляя
тонкие быстро вспухающие борозды, кожу на руке сдавливало чужое тепло,
порождающее серебристое свечение, словно ясный маяк в непроглядной тьме.
Пальцы Реддла до синяков сжимали запястье, оставляя вмятины и царапины
впившимися ногтями, но гриффиндорец даже не чувствовал этого. Он не
чувствовал ни усталости, ни боли в ногах и легких, не задыхался от долгого и
быстрого бега — подросток был полностью во власти Укрывающих чар.
Наконец, Том остановился почти у самого выхода из леса. Но пошли они не в

сторону замка. Помня об осторожности, Гарри держал рот на замке. Том был
прав: Поттер видел в темноте зажженные Люмосом палочки, звуки голосов
вдалеке, которые выкрикивали его имя.
Они остановились у Гремучей Ивы, и Том взмахнул рукой, используя магию.

Гарри изумленно приоткрыл рот: бешеное дерево стало абсолютно спокойным и
неподвижным! Парни некоторое время брели по туннелю, а затем оказались в
старом разваливающимся доме.
— Это же... Мы что, в Хогсмиде? Это Визжащая Хижина?
— Верно.
Малфой-старший рассказал особенности этого старого строения. И здесь их

искать точно не будут.
388/461
— Зачем мы здесь? Разве нам не пора возвращаться?
— Время восстанавливать справедливость. Наш дорогой гость жаждет награды,

и мы ее предоставим, — Том мрачно ухмыльнулся и сбросил с себя иллюзию, а с
них обоих чары невидимости, дергая за руку мальчика и принуждая его встать
рядом.
Волдеморт зажег на кончике волшебной палочки Люмос, и Гарри, наконец, смог

рассмотреть лицо друга более внимательно. Реддл, в свою очередь, точно так же
разглядывал мальчика.
— Отвратительно выглядишь.
Том кивнул на размазанную запекшуюся кровь на лице. На руках были ранки и

маленькие занозы, появившиеся во время поисков волшебной палочки. Но на
деле все было куда серьезнее. Одно из ребер сломано, а внутренние органы
частично поражены магией, тело покрыто ушибами и порезами, но Гарри ничего
не чувствовал, лишь с любопытством посматривая на Волдеморта.
Его кожа действительно стала практически белой, мраморно ровной,

восковой, словно у статуи. Глаза казались ярче, радужная оболочка была
насыщенного алого цвета. Капилляры в белках глаз полопались, отчего взгляд
волшебника внушал ужас.
Нет. Это уже явно не было человеком. Подобное чувствовалось шкурой,

краешком глаза, на грани слышимости — всегда так, что точных доказательств
трезвым разумом найти было невозможно.
И Гарри спешно отвел взгляд к полу.
Реддл не стал приводить в порядок мальчика. Ученики бегали по Запретному

Лесу, сражаясь с преступником и дементорами: все должно выглядеть
правдоподобно. Они поднялись наверх и застали спящую в уголке комнаты
крысу. Реддл ленивым движением палочки превратил анимага обратно в
человека. Тот совершенно по-крысиному пискнул и вскочил на ноги, несколько
дезориентированный резким пробуждением.
— Питер, Питер... Как же ты встречаешь своего Хозяина? Нехорошо.
Тот посерел от страха, тут же кинувшись в ноги волшебнику.
— Простите меня, Мой Лорд!
Гарри почувствовал отвращение. Он прохладно взглянул на Тома, выражая в

плотно сжатых губах и прищуренных глазах свое отношение к подобному
действу. Раболепное поведение Пожирателей было отвратительным.
— Встань.
Петтигрю немедленно повиновался, дрожа всем телом. Его глаза наполнялись то

радостным предвкушением, то страхом за свою жизнь. Предатель часто кидал
странные взгляды в сторону застывшего в другом конце комнаты мальчика.
Гарри же вообще старался делать вид, что его здесь нет.
389/461
— Ты поразил меня своей верностью, — начал Том, растягивая будто выточенные
из камня губы в усмешке. — Сумел найти храбрость, чтобы призвать меня. Или,
может, ты просто спасался от ненависти Блэка?
Питер благоразумно промолчал, услышав обманчиво мягкий голос Реддла.
— Дважды предать Поттера, дважды сдать Поттера врагу. Знаешь, а ведь

Джеймс считал тебя другом до самой своей смерти, — Реддл краем глаза следил
за поведением Гарри, который напряженно слушал. — А его мать была намного
храбрей твоей жалкой душонки. Ты ведь помнишь Лили Поттер? Я знаю еще
одного человека, что был Пожирателем, но молил оставить в живых мать
мальчика. Молил меня лично. А ведь он не был ее другом уже несколько лет. Я
ценю подобную преданность в людях. Преданность сдвигает горы и иссушает
моря. Как и предательства.
Гарри почувствовал, как в душе начинает разрастаться пожар из горечи и

ненависти. Том пробуждал в нем те чувства, что мальчик силился погасить,
словно тлеющие угли. Которые с большим успехом вновь раздувал Реддл.
Мальчик сжал кулаки.
«Зачем он это говорит? Разве не чувствует, что слова причиняют мне боль? Разве
он не пытался сохранить жизнь Петтигрю? Предательство... Шла война, и люди
теряли близких на обеих сторонах, это я прекрасно понимаю. Волдеморт убил
врага, а Питер убил своего друга. Это нечто страшнее, нечто чудовищнее —
обречь на смерть лучших друзей, свою семью. Лишить одного свободы, а другого
вовлечь в долгие годы одиночества и скитаний. Я мог бы жить с крестным и
родителями, никогда не зная ненависти магглов. Познать любовь и дружбу с
малых лет, иметь настоящую семью.»
Том подавил в себе довольную улыбку. Его слова возымели нужный эффект.
Мальчик вспыхивал как спичка, подобно всем юнцам. Вспыльчивость Гарри была
ему только на руку, и сейчас Том мог отдать даже самого преданного
Пожирателя Смерти, если Гарри станет еще на шаг ближе к нему самому. Еще
более похожим. Идущие рука об руку, по одному пути.
— Я всегда презирал предательство. Предатель он и есть предатель, что на

одной стороне, что на другой. Блэк обладает неоспоримым преимуществом
перед тобой. И я с радостью взял бы его в свои ряды, даже несмотря на то, что
он мой враг. Это Блэк был готов пожертвовать своей жизнью ради друзей, а не
ты. Эта безграничная преданность может изменить ход событий, — Том говорил
совсем тихо, но стоявшие рядом волшебники практически не дышали, не
пропуская ни единого слова. — Гарри, что бы ты сделал, если бы Рональд Уизли
встал на сторону Петтигрю? Если бы он стал причиной гибели твоих близких?
Мальчик изумленно перевел взгляд на Тома, не понимая, к чему тот ведет.
— Такого бы никогда не случилось, — Гарри покачал головой. — А если бы и

встал, то по незнанию или под Империо. Нет ничего, что другие могли бы
предложить моему другу, чтобы он предал меня или Гермиону.
Том мысленно закатил глаза в ответ на наивные речи Гарри. Главная проблема
семьи Уизли была в деньгах и положении в обществе. Реддл был убежден, что
любую преданность можно купить, главное узнать правильную цену. Но сейчас
он играл на чувствах мальчика и спорить не стал.
390/461
— Допустим. Но я спросил не об этом. Что бы ты сделал?
— Убил, — Гарри бездумно сделал шаг вперед, не замечая еще одного короткого
алчного взгляда на себя. — Если бы кто-либо, кто угодно, посмел причинить
намеренный вред близким мне людям.
— Друзья быстро становятся врагами, совершая непростительные ошибки, —

прошептал Том. — И какую же ошибку совершил Джеймс Поттер?
Повисла напряженная вязкая тишина.
— Отвечай на вопрос, Петтигрю, — приказал Том, выглядя сейчас так

устрашающе, что даже Гарри вздрогнул.
Питер всхлипнул и быстро заговорил:
— Поттер в-всегда был выскочкой! Все, все восхваляли его, но Джим и сикля
ломанного не стоил, Хозяин! Везде лез со своей популярностью, в-выставлял
меня дураком... Все девчонки на него вешались, и по оценкам... Все профессора в
рот заглядывали, хотя Джеймс н-никогда не утруждал себя зубрежкой! Да он
был никем! Лишь громкая фамилия и внешность... Даже после окончания
Хогвартса Поттер не изменился — все министерские заглядывали Поттеру в рот.
Я сделал все правильно, в-выбрал правильную сторону, Мой Лорд! Это они
сглупили, это они отреклись от Вашего щедрого предложения, но не я. Это они
встали у Вас на пути, это они з-заслужили все то, что с ними случилось!
Том опустил веки, немного наклоняя голову к плечу. Вот э́ то — то, что стало с
армией великого Темного Лорда? Таких людей в конце пути вербовал
могущественный лидер? Питер, очевидно, обыкновенное травмированное
ничтожество с разумом отсталого ребенка, тем не менее, сумевшее заманить
Гарри в лес. А значит, заслуживающее наказания.
Принятое решение обрело сталь.
— Что за ребячество: девочки, оценки... — глумливо пожурил Волдеморт,

открывая глаза. — Он погиб из-за твоей зависти? А что Лили? Из-за чего умерла
она?
Питер замолчал. Несмотря на полный кавардак в голове, что-то щелкнуло в его

перевернутом мозгу.
— Гарри, спроси же его, за что я убил твою маму? — Реддл понимал, что ходил по
тонкому льду: он вполне мог обратить ненависть Поттера на себя.
Но мальчик смотрел только на Питера. Магия Реддла все еще была в нем,
вызывая чувство защиты и покоя со своей стороны. Она так сильно резонировала
с магией Поттера, что собственная энергия мальчика будто жила своей жизнью,
на уровне инстинктов признавая Реддла безопасным, частью семьи, частью себя.
В минуту чистых эмоций Гарри даже подумать не мог, что Том умело руководит
его чувствами, что всегда обострялись за счет их магического взаимодействия.
— Почему? — выдавил сквозь зубы Поттер, послушно повинуясь глубокому

голосу Тома.
391/461
— Она выбрала его, она не разглядела гниль внутри Джеймса, — голос же
Питера стал жалким и неуверенным. Глаза забегали по комнате, в поисках
выхода, а дыхание участилось.
— Как ты думаешь, сколько во мне гнили? — Гарри сделал еще шаг вперед. —
Хочешь убедиться в этом?
Мальчик бросил в сторону Реддла пылающий взгляд, не отражавший ясного

рассудка.
— Том?
Мужчина посмотрел на мальчика в ответ.
И это мгновение показалось им часом, месяцем, вечностью. Они смотрели

друг другу в глаза и видели самих себя. Это не Гарри стоял в Визжащей Хижине,
это Том направлял волшебную палочку на собственного отца. Это не Гарри тонул
в безумии, ненависти и горе, а он сам.
Мальчик чувствовал, что Реддл в этот момент сделает все, что Гарри
прикажет. Реддл знал, что Гарри поймет любое изменение во взгляде Темного
Лорда, каждую мельчайшую деталь распознает, разглядит. И тут же ему
подчинится. Они больше никогда не будут одиноки, пока продолжают смотреть
в глаза напротив, утопая в чужой душе, сливаясь в единый безумный разум.
Жаждущие зеленые в жаждущие красные. Это был момент одного целого,

мысленный диалог, молчаливый договор о верности, о власти друг над другом.
Но мгновение закончилось, а принятое Реддлом решение отразилось в желаниях
мальчика.
— Убей его.
Реддл знал, что Гарри это скажет. Сам Поттер знал, что Том убил бы Питера,
даже если бы мальчик не произнес эти слова вслух. Этот приказ, эта просьба
читались в каждой черточке лица Гарри. В изгибе его тела, в повороте головы, в
клокочущей внутри него магии.
По комнате будто пронеслось нечто громадное, черное, страшное, будто сама

смерть следовала за убивающим лучом еще до его появления, предвещая
гибель. Том поднял палочку, а губы растянулись в жестокой торжествующей
ухмылке, отчего лицо исказилось до неузнаваемости: бесчеловечно, пугающе,
еще более дико, чем привычная ярость. Наслаждение от собственной победы, от
падения Гарри Поттера, от предвкушения убийства отразились на Реддле,
оставляя еще более черный осадок внутри.
Он праздновал.
— Авада Кедавра!
И вновь я ухожу в спячку

392/461
Надеюсь, выпущенные главы стали для вас приятными минутами чтения)
393/461
Примечание к части Простите, что заставила ждать ТАК долго. Я вернулась.
Глава 28. Безнаказанность
Он тяжело дышал, пытаясь пережить панику, ликование, страх и

страшное чувство легкости, свободы, вседозволенности. Прыгнул за черту,
сделал это. Перед глазами сильно рябило: то проступали очертания раскинутой
на полу малышки Миртл, то крупного мертвого мужика, то это был мокрый
кафель женского туалета, то полусгнившие темные доски. Парень простонал
нечто бессвязное, когда в его спину ударил язык Василиска, ушей коснулось
встревоженное шипение. Празднование. Пальцы мяли обложку хоркрукса.
Первого в жизни хоркрукса. Все получилось. Празднование. Дневник
пульсировал холодной магией. Гарри запрокинул голову вверх, безумно и
счастливо улыбаясь, сглатывая набежавшую слюну. В голове шумело. Вены
кипели. Клокочущий смех в горле праздновал.
Ослепительное видение школьного туалета растворилось в полумраке. Его

кто-то настойчиво звал.
Гарри стоял неподвижно, пристально разглядывая раскинувшийся на

пыльном полу труп волшебника. Недвижный, похожий на манекен, на груду
старых тряпок, совсем не на живого человека. Мальчик должен был ощущать
сумасшедшее волнение, раскаяние, горечь, отвращение, да что угодно. Но
чувствовал только странное апатичное спокойствие. Будто эти события
произошли не с ним, будто Гарри лишь посторонний наблюдатель, а убийство
Петтигрю казалось продолжением сюрреалистического кошмара, где все
понарошку, только и ждет своего пробуждения. Очередное видение. Не его. Это
сделал Реддл. Только воспоминания. Только сон. Мальчик бы не удивился, если в
эту же секунду здесь появился бы тот самый монстр, сотканный из тьмы, голода
и безумия. Дурной тягучий сон.
«Я должен скормить труп Василиску, придется тащить тело до Тайной Комнаты,

как прошлый раз», — на этих мыслях из носа тонкой струйкой прорезалась капля
крови. Гарри терялся среди чужих воспоминаний и мыслей, потому что не хотел
быть в реальности, где сам стал убийцей.
Он вглядывался в постепенно бледнеющее расслабленное лицо-маску так

долго, что с трудом узнавал, кто перед ним. Морщины разгладились, а ранее
сумасшедшие глаза смотрели в пустоту под полуприкрытыми веками, грудная
клетка не поднималась в такт дыханию. Лежащий на полу маг идеально
вписывался в обстановку Визжащей Хижины: заброшенной, пыльной и мертвой,
изуродованной.
Поттера в очередной раз позвали:
— Гарри.
Гриффиндорец вздрогнул всем телом. Посторонний голос показался громким

ударом в колокол, громом, чудовищным шумом волны, обрушившейся на скалу.
Поттер выпал из реальности, а разум пытался отгородиться от панической
атаки, нагоняя сонливость, апатию и пытаясь затеряться в чужой памяти,
спрятаться там. Мальчик повернулся к Реддлу, совершенно не понимая, почему
они еще здесь, почему он еще не проснулся. Зачем они стояли посреди пыльной
394/461
комнаты, зачем этот высокий жуткий мужчина с восковым смазанным лицом
смотрел на него так пытливо и пристально?
— Тебе необходимо вернуться в замок, как можно быстрее.
Гарри нахмурился, чувствуя, как в груди все постепенно сжимается,

выворачивается наизнанку и корежится. Медленно и жестоко, как отступающая
от берега вода, готовая обрушится обратно гигантской волной. Волшебник не
почувствовал боли или раскаяния, как должно при преступлении, это оказалось
нечто еще более кошмарное.
«Только что я...»
Гарри повернул голову в сторону трупа, ощущая мерзкий холодок в животе —

подступающий немыслимый ужас. Страх перед грядущим наказанием. Они
узнают. Об убийстве узнают.
Питер мертв. Без сомнений, он мертв, и это не сон.
ОНИ УЗНАЮТ.
«Нет. Нет-нет-нет. Пожалуйста, нет.»
Реддл скользнул ближе, положив на плечо мальчика холодную ладонь,

сжимая на нем длинные цепкие пальцы. Мужчина заметил приближение
истерики, и с этим нужно было что-то немедленно делать. Только магического
выброса им еще не хватало, который станет сигнальным маячком для группы
волшебников в Запретном Лесу, ведущих поисковые работы. Никто не должен
узнать о Питере Петтигрю. О возродившемся в полной мере Лорде Волдеморте.
«Во время моего первого убийства я чувствовал себя превосходно. Миртл

постоянно путалась под ногами, что-то вынюхивала, лезла, куда не надо.
Мерзкая девчонка просто попалась под руку, абсолютно невиновная. Простой
ребенок без греха предательства. И я не испытывал страха или сожаления».
Том был немного разочарован ответной реакцией Поттера. Конечно, он не

ожидал, что мальчик сразу же станет подобным ему, примет его, вкусит его,
отбросит моральные дамблдоровские устои: старик все три года вешал ему
лапшу на уши о всепрощении и любви, что якобы являются полноценной боевой
единицей волшебника. Глупости, конечно. Волдеморт считал это полнейшей
чушью. Нет, Реддл даже слегка благодарен директору, ведь это именно он
поощрил Гарри Поттера к общению с заложником лабиринтов, решил сделать из
ребенка точную копию самого себя — сблизить мальчика с Волдемортом.
Белые костлявые пальцы скользнули по взмокшему лбу Гарри, с лаской

надавливая на слегка воспаленный шрам.
«Правда, у этого сюжета будет иной финал. Поттер не сойдется в поединке с

Темным Лордом, а присоединится к нему. Гриндевальд оплошал, сделав из
Дамблдора соперника, я же буду гораздо осторожнее. Я сделаю так, что Гарри
не захочет жить без меня. Верный союзник. Пора играть правильную роль
надежного, верного друга и взрослого, готового помочь и защитить — это
именно то, в чем сейчас нуждался Поттер».
395/461
Реддл прошел мимо застывшего трясущегося от ужаса и осознания мальчика,
с легким презрением осмотрев тело бывшего-будущего слуги. Он легко пнул
Петтигрю, тем самым переворачивая мертвеца с левого бока на спину. Гарри
вздрогнул от глухого стука, с непониманием наблюдая за действиями мага. Ноги
словно налились свинцом, и он не мог даже шевельнуться. В горле застыл ком
удушья.
Темный Лорд присел на корточки, небрежно вытаскивая что-то из кармана

Пожирателя, не стесняясь касаться трупа голыми руками — небрежно и
спокойно.
— Кажется, это твое, — Том протянул мальчику Карту Мародеров.
На самом деле волшебник хотел как следует накричать на пустоголового

гриффиндорца, умудрившегося потерять такой ценный артефакт. Сделать
больно. Напугать. Заставить молить о прощении и искуплении. Не сейчас. У них
будет время для наказаний и долгих нравоучительных бесед.
Гарри принял пергамент чуть дрожащими пальцами, смотря на Реддла

такими глазами, что мужчина невольно придвинулся ближе, желая заполучить
все эмоции без остатка. Надежда, мольба, отчаяние и неверие плескались во
взгляде Поттера, который искал свое спасение в волшебнике напротив. Спасение
от проступка, от этого невыносимо долгого ночного кошмара, от последствий, от
собственных мыслей, что сожгут мальчика дотла, как только он останется с ними
наедине. От других взрослых.
— Все в порядке, — Том, не вставая с колен, притянул к себе напуганного

третьекурсника, крепко сжимая в объятиях дрожащее тело. Он мягко
прикоснулся к пышущему жаром лицу, надеясь, что магия сама вытолкнет из
мальчика неугодные Темному Лорду эмоции. Или хотя бы станет в этом верным
помощником. — Мы сделали все правильно. Так и должно было случиться. В
итоге Петтигрю все равно бы умер: Блэк преследовал бы его вечно. А участь
приговоренного к поцелую дементора в сто крат хуже смерти. Мы даже
облегчили судьбу этой безумной крысы.
Том скривился, шепча эти слащавые слова утешения. Темному волшебнику никто
подобного не говорил, когда тот стоял над трупами своей семьи. Да ему
подобное никогда и не требовалось. И поглядите-ка. Лорд Волдеморт утешитель.
Лорд Волдеморт защитник. Лорд Волдеморт здесь и сейчас словно родитель,
чтобы обнимать напуганных мальчиков.
Нелепо. Комично. Жутко.
Тем не менее, у Тома не возникло ни единой мысли брезгливо отмахнуться от

дрожащего юного волшебника или хотя бы перестать служить ему подушкой для
слез. Плечо намокло. Хотя, когда Гарри мазнул мокрыми глазами по лицу
Реддла, внутри мужчины разлилось тепло, похожее на огромный глоток
огневиски. Надо же.
«С Поттером всегда было и будет непросто. Его путь несколько иной. И

действовать я должен мягче. Если ему нужны уверенность и защита, то он
получит их в полной мере. Я дам Гарри все, что он сейчас пожелает», — руки
обвились вокруг хрупкого тела, Реддл прижался носом к виску гриффиндорца,
потершись в утешении. Гарри пах тепленьким человеком. — «Он сломается, если
396/461
закрою глаза на произошедшее. Я не позволю помойной трусливой крысе быть
причиной разрушительных страданий моего Гарри. А уж тем более потери
нашей связи. Нет, не бывать тому».
— Мы убили человека, — голос мальчика сипел и слабо дрожал, будто Поттер

боролся с подступающими рыданиями. А может, так оно и было. В любом случае,
бледные щеки мальчика оставались поразительно сухими, несмотря на насквозь
мокрые глаза. Поттер все еще не позволял себе разрыдаться, незаметно (как он
считал) вытирая готовые сорваться слезы о плечо мужчины. — Том, мы убили
его.
Реддл положил обе ладони на выступающие скулы гриффиндорца, оглаживая их

подушечками пальцев и вызывая прикосновениями мерное мерцание
серебристого света. В широко распахнутых зеленых глазах застыли жажда и
прошение, губы подрагивали, а сердце билось, как у пташки. Темный Лорд
слышал это влажное сердцебиение в костной клетке даже отсюда. Бледная рука
коснулась груди подростка. Какое замечательное ощущение.
— А теперь послушай меня, — Том дождался нервного кивка, не отрывая взгляда

от глаз Гарри. Он воззвал к магии убеждения, чем всегда прекрасно и тонко
владел. — Питер Петтигрю пытался тебя убить. И убил бы, не будь меня в этом
времени.
Справедливость.
— Из-за него твой крестный больше никогда не увидит своих друзей, никогда не
сможет жить нормальной жизнью, гонимый преступлением, которого не
совершал.
Отмщение.
Пальцы Реддла погладили грудную клетку Гарри и вновь стекли к его шеи,
ощупывая биение пульса. Начал приходить в норму. Но дело уже — дрянь. Чары
постепенно выветривались. Мальчишка не успеет добежать до Больничного
Крыла и при лучшем исходе.
— Никто не станет сопереживать этой крысе. Нет такого человека, кто любил бы
Питера Петтигрю. Ты имел право на месть. К тому же, его считают мертвым вот
уже двенадцать лет. Петтигрю уже не существует. Он уже мертвый.
Губы Реддла неестественно-широко растянуты в нечеловеческой улыбке. Гарри

судорожно втянул сладковато-холодный запах его кожи, подверженный влиянию
их сверкающей магии и умелых слов.
Безнаказанность.
— Я спрячу тело. Будто его и не было в твоей жизни. Оно останется в темноте
этой ночи, спрятанный глубоко в воспоминаниях. Как самый обыкновенный
кошмар, дурной сон, морок, — пальцы мягко легли на тонкие веки, перебирая
еще по-детски очаровательные длинные ресницы. Еще мокрые от слез. — Никто
не найдет труп, я об этом позабочусь. Взрослый позаботится, тебе совершенно
ничего не придется делать. Ни за что не нужно отвечать. И не брать на руки
грех убийства. Никто даже не посмеет обвинить — третьекурсник просто стоял
397/461
рядом, его волшебная палочка чиста и невинна. Я все возьму на себя. Никто и
пальцем не посмеет тронуть Гарри Поттера.
Защита.
Реддл пригладил спутанные волосы мальчика, наблюдая, как тот постепенно

успокаивается до прежнего уравновешенного состояния и собранности. То ли
словами, то ли магией, но Том добился нужного результата. Прекрасно. Мужчина
склонился ниже и невесомо прижался губами к молниевидному шраму на лбу
гриффиндорца, не целуя и не двигаясь. Незаметно прошелся по нему языком,
выдыхая, и отстранился. Его маленький хоркрукс. Живой, окровавленный,
успокоенный. Все правильно.
Однако медлить нельзя: Гарри должен успеть хотя бы добежать до школы,

чтобы его смогли обнаружить взрослые, когда действие сложного заклинания
завершится.
— Возвращайся в Хогвартс. Помни, что я сказал тебе. Откат уже подступает к

твоему телу.
Гарри открыл глаза, внимательно посмотрев в лицо Волдеморта, невольно

любуясь, невольно ощущая отвращение. Нечеловеческое. Смазанное. Красивое.
Уродливое одновременно.
— А как же ты?
— У меня еще осталось незаконченное дело, — Том кивнул на Питера, намекая, а

затем мягко подтолкнул мальчика в сторону выхода.
Гарри отступил на несколько шагов назад, решаясь. Возвращаться — страшно.

Впереди ждут многочасовые разговоры с Дамблдором, судьба лучшего друга,
крестного и преподавателя. Мысли о Петтигрю отошли на второй план.
Просто мертвый предатель.
Еще один труп на пути к намеченной цели его будущего правления.
Мальчик резковато дернул головой, сгоняя очередное помутнение, и

бросился бежать по туннелю, спотыкаясь о камни и корни, пока не притормозил
у выхода. Дерево все еще стояло неподвижным, беспрепятственно позволяя
гриффиндорцу на корячках из-под него выползти. Немного постояв на месте,
обдумав свои действия, он взмахнул палочкой, направив ее на использованный
ранее сучок.
— Вингардиум Левиоса.
Быстро увернувшись от полетевшей в него «ветки» размером в дубину тролля,

Гарри со всех ног припустил в Хогвартс. Уже подходя к главному входу, он
почувствовал сильное жжение в легких. Схватившись за грудную клетку, Поттер
тихо и сквозь зубы застонал от боли: чары стремительно выветривались. И с
каждой секундой к нему возвращались ощущения от всех повреждений разом. К
ним подключились сильные боли в ногах и одышка; легкие разрывало, резало,
они пылали огнем от непрерывного бега. Казалось, что все тело постепенно
окунали в кипящее масло. Прислонившись к холодной каменной стене, Гарри
398/461
пытался выровнять рваное дыхание, чтобы хоть немного унять адское пламя под
ребрами: в грудную клетку будто впивались тысячи огненных иголок.
Начинался откат.
Голова сильно кружилась, свет свечей превратился в огненный фейерверк,

так похожий на вспышки боли, что ежесекундно прошивали измученное тело.
Гарри покачнулся и полетел на вниз, совершенно не слыша и не идентифицируя
встречу с каменным полом, лишь странный хруст, почувствовавшийся в ребрах.
Боль от удара накрыла лишь спустя пару секунд, когда во рту начала
скапливаться вязкая кровь — то ли от кипящей смолы в легких, то ли от
прокушенной губы, гриффиндорец уже не мог разобрать. Уже угасающим
сознанием мальчик услышал, как кто-то выкрикивает его имя.
Самая длинная ночь в жизни Гарри Поттера подошла к концу.
Просыпаться было больно.
Веки не открывались, пошевелиться оказалось невозможно, как и что-либо

сказать. Вначале мальчика охватила паника: Гарри не знал, где он и почему не
может двигаться. Боялся, что ослеп, что его навсегда заколдовали. Мальчик
лежал, снедаемый страхами, без возможности позвать на помощь. Ребро жечь
перестало, но левое легкое все еще покалывало при каждом вздохе; мышцы не
болели, как и ушибы в целом. Однако внутри него происходило нечто
невообразимое. Гарри казалось, что под кожу впрыснули жидкий огонь, а живот
набит пылающими углями. Черная Метка чувствовалась содранным куском
плоти, а пальцы правой руки точно так же жгло жалами тысячи пчел.
Прошло часа два, прежде чем мальчик начал ощущать странный навязчивый
запах, тогда как до этого воздух казался раскаленным, тяжелым и затхлым.
Будто его на самом деле заживо варили в котле.
«Зелья», — слово вспыхнуло в сознании, с невероятным трудом раскрывая для

гриффиндорца свое значение.
Гарри хотел бы вздохнуть этот восхитительный запах безопасного

Больничного Крыла полной грудью, но легкие будто не поддавались ему,
работая на автомате. Даже при приступе паники, грудная клетка продолжала
равномерно подниматься и опускаться, насыщая тело кислородом. Он не
контролировал процесс дыхания.
Еще через несколько часов Гарри начал слышать. Как и с обонянием, до этого
момента он и не замечал, что окружающее пространство состояло из давящей
тишины. Теперь был звон флакончиков, шорох ветра, тихие звуки ходьбы. И
вновь мальчик решил, что нет ничего прекраснее возможности слышать. Такой
огромный, наполненный звуками, мир.
Мысли текли лениво, возникая сами по себе. Гарри не ощущал себя живым
человеком, страх в начале пробуждения был вызван первой вспышкой
воспоминаний, которая быстро угасла. Он был никем.
399/461
Следующим вернулось осязание. Нежный ветерок из приоткрытого окна,
приятная прохлада легкой простыни поверх пылающего тела, мягкость
больничной койки. Вместе с этим добавилась и боль. Как оказалось,
многочисленные ушибы никуда не делись, а раздробленное ранее ребро
продолжало болеть, медленно заживая.
Гарри приоткрыл глаза, смотря в черноту перед собой.
— Мадам Помфри, он очнулся! — послышался знакомый голос откуда-то с боку.

Его лица тут же коснулись теплые пальцы, нежно погладив щеку.
— Мистер Поттер, как вы себя чувствуете?
Гарри ничего не ответил. Он не понимал, что от него хотят, что эти странные
звуки могли бы значить. Подросток не знал, как реагировать.
— Он что, ослеп?! Гарри! Гарри, ты нас слышишь?
— Успокойтесь, мисс Грейнджер. Он еще не до конца восстановился. Уверена,

мистер Поттер даже не знает, где находится.
Зрение вернулось очень быстро, наполняя пустынный и черный ранее мир

яркими пятнами. Было так светло, что глаза моментально заболели с
непривычки.
Сознание уже начало понемногу проясняться, а мысли не разбредались кто-

куда. Память возвращалась к мальчику болезненными рывками, отзываясь
ноющей болью в голове и сердце.
И последнее было гораздо хуже физической боли.
Гарри не помнил, как проснулся окончательно. Он лишь всем нутром желал

вернуть ту ускользающую из памяти темноту забвения.
— Мадам Помфри? — с трудом прохрипел Поттер, снова открывая глаза уже по

осознанной воли и желанию. Был уже вечер. Колдомедик тут же оказалась у
постели больного.
— Как вы, мистер Поттер?
Гарри немного помолчал, даже не зная с чего начать. Решил с самого

болезненного.
— Внутри все горит.
Женщина удрученно вздохнула, помрачнев. А затем позвала домового эльфа.
— Приведи сюда директора.
«О, нет! Только не он!!»
Мальчик не желал с ним видеться, только не сейчас, не обдумав

произошедшее, не поговорив с Реддлом, нет-нет, но одновременно хотел
рассказать профессору Дамблдору абсолютно все. Гарри всем нутром верил, что
400/461
старый волшебник его поймет, что у него еще есть шанс искупить свою вину.
Исправить ошибки, вернуть все назад.
Спустя пару минут в Больничном Крыле материализовались Дамблдор и

домовой эльф, который тут же откланялся и с тихим хлопком исчез. Альбус
попросил мадам Помфри оставить их наедине. Дождавшись, пока женщина
выйдет, профессор Дамблдор присел на краешек кровати, где лежал Гарри, и с
печальной задумчивостью обратил взор своих глаз на замершего мальчика.
— Как твое самочувствие?
— Внутренности пылают, сэр. Что со мной? Разве я уже здесь не... Не давно?
Директор несколько минут помолчал.
— Томас вернулся, верно?
— Откуда вы...
— Твои ожоги, — мягко перебил мальчика Дамблдор. — Нанесены магией

Реддла. Я знаю о нападении дементоров и знаю, что юноша помог тебе спастись.
Значит ли это, что его воспоминания еще не вернулись?
— Верно, профессор, — Гарри прикрыл глаза, боясь, что в них может отразиться
ложь.
Раздался длинный усталый вздох. Занавески палаты с легким шуршанием

развивались от теплого вечернего ветра. Откуда-то сверху доносились шаги.
— Я рад, что Томас все еще с нами. Почему он не вернулся в замок с тобой?
— Погнался за Блэком.
— Вот оно что. Думаю, ты мог бы с ним связаться. Томасу давно пора вернуться в
Хогвартс. Правда, совы в глубь Запретного Леса не суются, воспользуйся
обычным способом.
Гарри побелел, распахивая веки. В горле тугим комком сгустилась паника.
— Вы знаете, — поврежденные пальцы сжали простыни. — Это долгая история,

но она не связана с возвращением памяти Тома. Я... Я только позже выяснил, что
это метка Волдеморта, сэр. Том тоже ничего не знает! Он сказал... Это для
способа связи, понимаете? Я-я не...
— Я знаю, — Дамблдор осторожно потрепал Гарри по волосам. Его глаза были

наполнены сожалением и сочувствием. — Я не виню тебя, мой мальчик. Томас
сотворил Черную Метку еще в годы своей юности. Конечно, ты не мог знать,
кому принадлежала эта татуировка.
— Однако она помогла мне спастись, — тихо ответил Гарри, будто оправдываясь.
— Правда, я не совсем понимаю, что вы имели в виду, говоря, что ожоги
появились из-за магии Тома. Ведь он вылечил меня тогда.
— Он не лечил тебя, а лишь поддержал жизненную энергию. Даже не берусь
401/461
сказать, сглупил юноша или это был четко продуманный план, ведь это чуть не
убило тебя.
— Что?
— Гарри, стихийная магия — не игрушки. Она чаще вредит и калечит, нежели

помогает. Как бы совместима она между вами ни была, такое количество могло
запросто тебя сжечь. Благо, что в руках оказалась волшебная палочка, что
послужило проводником и выходом из твоего тела. Однако это количество...
— Как вы узнали?
— Твои пальцы, взгляни на них, Гарри.
Мальчик поднес правую руку к лицу и удивленно приподнял брови: пальцы

изуродованы. Выглядело так, будто их облили кислотой или долго жгли огнем.
Отвратительно.
— Они болят, — растерянно прошептал мальчик, осторожно прикоснувшись к

ним пальцами левой руки. На ощупь они оказались горячими и шершавыми. Хоть
ожог и выглядел зажившим, казалось, что он появился несколько минут назад.
— К слову, внешне, физически тело больше не пострадало. Но вот органы... —

Дамблдор вздохнул. — Некоторые пришлось отрастить заново, ждать, пока
приживутся, а многие одновременно с этим спешно лечить. Это не кости,
восстанавливаться будут долго. Магические раны вовсе могут никогда не
зажить. И именно из-за них возникли проблемы с лечением. Костерост и
заживляющие действуют на тебя крайне слабо.
Гарри отвернулся от директора. Никогда? Значит эта боль будет преследовать

его вечно?
— Но не все так печально, — Дамблдор по-доброму усмехнулся в бороду. —

Вообще-то Том вполне может облегчить твое состояние — вытянуть остатки
осевшей магии обратно. Именно эти крохи задерживают ход лечения.
— Не знаю, где он сейчас. А этой... Меткой я пользоваться не умею, — Гарри

подавил в себе негодование и отчаяние. В который раз его злило само
существование Черной Метки на своей руке. — Профессор, сэр... От нее можно
избавиться? Вы бы смогли?
Вспышка надежды подняла голову веры во всесилие великого волшебника, но...
— Думаю, что нет. Можно было бы спросить у Пожирателя Смерти, но таковых

мы под рукой не имеем.
Гарри вовремя прикусил язык, даже не изменившись в лице. Гриффиндорец

чувствовал, как старый волшебник пристально за ним наблюдает.
«Пытается подловить на лжи».
— Есть еще одна важная тема, которую следует обсудить. Гарри, я знаю о
Сириусе Блэке, — старик заметил проступившее на лице мальчика волнение и
тут же продолжил: — Я общался с твоим крестным. Не волнуйся, он сейчас в
402/461
безопасности. Блэку ничего не грозит, разумеется, пока он не совершает
намеренные и опрометчивые глупости.
— Вы говорили с Сириусом?
— Он директорский кабинет разнес, — печально улыбнулся Дамблдор. — Обещал

скинуть меня с Астрономической башни.
— Он что?! — Гарри не поверил своим ушам.
— Мне пришлось рассказать ему, кто такой Марволо Костон. Удивительно, на что
способен нос этого анимага. В темноте леса мужчина даже не разглядел
внешность юноши. Он узнал твоего друга по запаху.
— Вот так просто? И... Что он сказал вам?
— Милорд, о, уверяю Вас, блэковская темпераментность еще успеет пригодиться

в услужении, — весело вещал Орион, утирая щеку от брызг крови. Вальбурга
смеялась рядом. Гарри мягко улыбался своим рыцарям.
— Боюсь, некоторые нецензурные выражения придется опустить. Эти Блэки...

Однако Сириус настойчиво пытался забрать тебя из замка, — Дамблдор внезапно
посуровел, насупив кустистые брови. — Но я не позволил, разумеется. Ты
знаешь, что его объявили в розыск, как опасного преступника. Мне жаль, но я
ничем не могу помочь. Если назначат слушание — прибегнут к Веритасеруму.
Кроме меня, Сириуса и Люпина, больше никто не знает о событиях той ночи.
— Правда о Реддле может раскрыться, — вздохнул мальчик и кивнул. Он

понимал, чем это грозит им всем. Это будет расцениваться, как преступление, их
могут посадить в Азкабан, как и других Вальпургиевых... Гарри моргнул. Других
Пожирателей Смерти.
«Но Сириус... Он никогда меня не простит. Никогда. За одну единственную ночь

я потерял все».
— Гарри, Блэк не винит тебя, скорее, наоборот. Он считает, что ты околдован

или очарован, — Альбус снова удивительно верно расшифровал выражение лица
гриффиндорца. — Или же все твои действия выполнялись согласно моим
приказам, что не далеко от истины. Похоже, я стал для него врагом, равным
Волдеморту. Боюсь, повторного нападения мой кабинет просто не выдержит, —
и с печальной усмешкой повторил: — Ох уж эти Блэки.
— Мой Лорд, — склонился Орион Блэк перед Гарри. Мужчина с радостью в глазах
смотрел на то, как его Повелитель аккуратно погладил большой и круглый
живот слегка бледной, но вполне довольной Леди Вальбурги. — Ждем мальчика.
— Поздравляю с первенцем, друзья мои, — с губ Поттера сорвался холодный

бархатный голос. Внутри зияла пустота. Отлично. Новое мясо будущей армии.
Юная Бурга больше не могла сражаться бок о бок с другими Рыцарями, но
вместо этого рожала новых чистокровных волшебников, что тоже служило
благом их общему делу. — Умница. Благословляю род Блэков на долгое
процветание. И имя вашего сына?..
— Сириус, — любовно улыбнулась Вальбурга, тоже посмотрев на свой живот.
403/461
— Гарри, ты слушаешь? Кажется, старик совсем тебя утомил.
Дамблдор, впрочем, не выглядел особо сердитым. Нет, в голубых глазах колдуна

проскальзывало светлое веселье и понимание.
Гарри же чувствовал себя обманутым. Том Реддл мог знать Сириуса. Он мог
встречаться с ним раньше, мог... Держать маленького крестного на руках? Том
действительно знал других Блэков очень близко. Весельчак Орион и верная
малышка Вальбурга.
Поттер ощутил щемящую пустоту. Память хоркрукса работала не так. Не как

чужая. Это Гарри когда-то знал других Блэков глубоко в прошлом. Глаза обожгло
чем-то неприятным и болезненным, вторя горящим огнем внутренностям.
Мальчик сосредоточился на том, что говорит Дамблдор. Позже, позже
разберется. Почему посторонняя память приносит такой сильный дискомфорт.
— Дементоров, кстати, отозвали обратно в Азкабан. Министр пробыл тут

недолго, не дождавшись твоего пробуждения.
— Сколько времени я был без сознания, сэр?
— Четыре дня, мой мальчик, — Дамблдор вновь стал серьезным. — Прости, что в
очередной раз не смог защитить своих учеников. Не смог оградить Хогвартс от
беды. Это полностью моя вина.
В воспоминаниях Гарри глубоким порезом появилось искореженное болью лицо

лучшего друга. На извинения Поттер ничего не ответил. Как директор
Хогвартса, Альбус полностью облажался.
— Что с Роном?
Дамблдор отвернулся к окну. Теперь взгляд выражал тяжелую горечь, и на

мгновения сердце мальчика пронзил ужас небывалой силы.
— Жив. Мне очень жаль, но юного Уизли невозможно излечить. Боюсь, ты не

сможешь увидеть его до следующего учебного года — мальчик в больнице
Святого Мунго. И ты тоже был там еще вчера. Но когда состояние стало более
стабильным, колдомедики позволили завершить курс лечения в школе.
— Рон... — Гарри не мог пока думать о чем-то другом. — Он уже приходил в себя?
— Да, он очнулся практически сразу.
— Как он?
Голос мальчика дрожал. Он не знал, как посмотрит другу в глаза.
— Удивительно довольный, — Дамблдор покачал головой. — Похоже, Уизли

посчитал болезнь Ликантропии чем-то особенным, новым приключением.
Поразительно. По сравнению с профессором Люпином, Рон воспринял
результаты обследований чрезвычайно жизнерадостно. Иногда мне кажется, что
в Хогвартс вновь вернулась эпоха Мародеров.
404/461
— Что?
— Когда-то у нас уже учился оборотень. Но его психическое состояние было

намного хуже. Я знаю, Сириус поведал тебе о том, кто укусил твоего друга. А что
насчет него... Я применял легилименцию. Было крайне важно узнать душевное
состояние мистера Уизли, ведь после подобного — психологическая травма
обеспечена на долгое время, как и в случае с профессором Люпином в его
молодости, — и Альбус поспешил успокоить волнение и страх Гарри: — Рональд
оказался искренне доволен складывающейся ситуацией. Все мысли мальчика о
том, что «это не проклятие, а исключительная особенность, дар». И мистер Уизли
спрашивал о тебе. Волновался, рвался из больницы. Однако мы не можем пока
выпустить мальчика из под наблюдения профессионалов: раны, полученные от
магических животных, заживают долго и трудно.
— А что профессор Люпин?
— Ничего не помнит о событиях той ночи. Сейчас он в Лондоне. Я счел

благоразумным не сообщать ни ему, ни Рональду подробностей. Это может
сломать обоим жизнь. Простишь ли ты мне мою слабость?
«Это не слабость. Это выгода», — внезапно пронеслись трезвые мысли в голове

мальчика. — «Теперь Министерство Магии не сможет повесить на Дамблдора и
Люпина вину. Но директор определенно виноват. Пригласить в школу оборотня?
Но с другой стороны... Люпин прекрасный преподаватель и человек. И я не хочу,
чтобы Рон испытывал к нему ненависть — уж лучше ко мне. Не хочу, чтобы
профессор разрывался от вины, ведь он такой хороший, добрый...»
— Гарри, я знаю, о чем ты думаешь. Ты считаешь, что произошедшее ночью —

целиком и полностью твоя вина.
— А разве это не так? — хрипло отозвался гриффиндорец.
Взгляд директора был необычайно мягким.
— Ты постоянно винишь себя, берешь на свои плечи слишком многое. В

случившемся виновны лишь неблагополучно сложившиеся обстоятельства. Не
выпитое Ремусом зелье, обман Питера, полнолуние, да и мы слишком
задержались. Прости нас всех.
Гарри повел подбородком. Слова не принесли облегчения, слишком часто

мальчику говорили, что он ни в чем не виноват, постоянно извинялись. Взрослые.
Сколько еще они будут врать? Нельзя вечно все списывать на случайность.
— А Петтигрю?
— Пропал, — Альбус нахмурился. — Возможно, вернулся к своему хозяину.
«Хотя бы с этим мы не оплошали», — со злым удовлетворением подумалось

Поттеру, который внезапно понял, что именно убийство Питера Петтигрю было
истинно верным. И отпускать преступника было бы ошибкой, за которой могли
последовать еще более страшные проблемы.
Как та, что той ночью в Запретном Лесу было два Тома Реддла. Два жутких
монстра — Лорда Волдеморта.
405/461
Подобные мысли вызвали легкую дрожь.
— Кто-нибудь еще знает о Черной Метке? — напряженно спросил Гарри, боясь

поднять глаза на волшебника.
— Нет, мой мальчик. Я взял с мадам Помфри и колдомедиков из Святого Мунго

Непреложный Обет, — Альбус Дамблдор печально улыбался. — Но ты не
сможешь скрывать ее вечно. Особенно перед друзьями. Они смогут понять,
расскажи ты им всю правду, ведь любовь способна на многое.
Любовь.
Поттер подавил злую, горькую улыбку.
Директор поднялся на ноги.
— Блэк может попытаться проникнуть в замок — постарайся не гулять в

одиночку.
Гарри непонимающе глянул на волшебника. Зачем ему опасаться своего

крестного отца?
— После минувших событий, Сириус разозлен и подавлен. Зная его нрав, можно
опасаться за целостность Хогвартса и твоей психики. А теперь отдыхай, пора
принимать лекарства. Я зайду к тебе утром.
Не смотря на переживания, Гарри чувствовал, что начинает засыпать: даже

недолгий разговор порядком вымотал мальчика. Мадам Помфри вручила ему
пять флакончиков с зельями, заставив проглотить все до последней капли. Лицо
женщины ничего не выражало, но в конце она с отвращением, опаской и
неприязнью взглянула на левую руку студента. Уже засыпая, Гарри подумал:
«Я хочу увидеть своих друзей. Но больше всего мне сейчас нужен Том. Где же
ты?..»
406/461
Глава 29. Взгляни на мир так, как вижу его я, и
ужаснись
Этой же ночью в палату пробрался Реддл — бесшумно, подобно

тени.
Гарри уже не спал, ворочаясь с боку на бок, пытаясь хоть как-то облегчить
боль. Несмотря на обезболивающее, которое в него вливали целыми кубками,
мальчик не мог избавиться от чувства пожара внутри себя, чувства выжигания,
клеймения, жуткого тления углей. Органы были объяты болезненным пламенем,
хотя кожа оставалась холодной и липкой от лихорадочного пота. Из-за боли
Гарри даже не почувствовал, как Том оказался рядом с больничной койкой,
мягко отодвинув полог и нависнув над гриффиндорцем. Только невесомое
прикосновение пальцев ко лбу и вспышка серебра, секундное удовольствие от
сплетения магии позволили не вскрикнуть от испуга и неожиданности.
— Гарри, это я.
Мальчик все же вздрогнул, но сумел подавить в себе изумленный возглас:

впервые он не заметил приближения Волдеморта. Тот стоял в своей привычной
подростковой иллюзии, хмуря брови и пристально разглядывая лицо
гриффиндорца. Гарри надел очки и хотел было встать, как твердая рука
слизеринца уверенно пресекла все его попытки покинуть кровать.
Поттер требовательно спросил:
— Что ты здесь делаешь? Как попал сюда?
— Это ты так рад меня видеть? — Том насмешливо хмыкнул, присев у изголовья,
ведя пальцами по линии всклокоченной влажной челки, чтобы всегда иметь
возможность видеть воспаленный шрам. — Очень просто. Через главный вход,
как и все студенты Хогвартса.
Гарри выжидающе уставился на ненормально спокойного и сдержанного парня,

взглядом призывая того продолжить. Внутри все расцвело и предвкушающе
замерло: мальчик был счастлив чувствовать Тома рядом с собой. Недостающий
пазл вновь находился на своем месте. И... Чего уж говорить, ему бесконечно
нравилось, что Реддл был в своей подростковой иллюзии, словно бы и не
возвращалась никакая память, и рядышком сидел привычный мальчику друг из
прошлой жизни. Даже если это только мираж, Гарри становилось гораздо легче
общаться и даже смотреть на практически сверстника.
— Дамблдор применил легилименцию, но нашел в моей памяти лишь вполне

реальную сцену в лесу, где Сириус Блэк пытается на меня напасть, а Петтигрю
убегает прочь, — Волдеморт мерно пригладил спутанные волосы. Однако,
несмотря на привычный вид юного мальчика, взгляд слизеринца оставался
застывшим, пугающим, мрачным — совершенно отличным. — Директор ничего не
узнал. Похоже, я вновь останусь в Хогвартсе в качестве гостя-пленника.
— Ты этому не рад? — Поттер уловил досаду в голосе.
Тот криво усмехнулся, но на вопрос отвечать не стал, посчитав его
407/461
риторическим. Тут было две стороны медали.
Во-первых, он станет ближе к Дамблдору, что поможет предвидеть

некоторые его действия, относительно самого себя или Поттера. Нечего
оставлять свой хоркрукс в грязных лапах врага без присмотра. Старик
необычайно проницателен, хоть и не подает виду, играя роль всепрощавшего
добренького дедушки. Дамблдор явно преследует некий план. За понимающей
улыбкой вполне может стоять холод, ничем не уступающий Лорду Волдеморту.
Том прекрасно помнил, как силен Альбус Дамблдор и на что тот способен ради
Ордена.
Во-вторых, в Хогвартсе находилось одно из главных оружий Реддла, которое

он собрался ревностно оберегать от вездесущего носа своего врага. В Тайной
Комнате обитал не только Василиск. Многочисленные научные труды Салазара
Слизерина, законсервированные зелья, артефакты, небольшая боевая единица
инферналов. Будет глупым посчитать, что Слизерин покинул школу без надежды
однажды вернуться назад. В Выручай-Комнате хранится один из хоркруксов, и
Реддл пока не придумал, что с ним делать — задействовать или перепрятать.
С другой стороны, у него не будет возможности развернуть свою

деятельность вновь в прежнем объеме или свободе размаха. Не сможет
наблюдать за своей версией из этого времени, проверить оставшиеся хоркруксы,
обеспечить надежное будущее и понять, как и зачем оказался здесь. И главное
— как сохранить память по возвращении домой. Хогвартс все еще являлся
тюрьмой со своим главным смотрителем — Дамблдором. Реддлу иногда
казалось, будто вся судьба Магического Мира решается именно в этом замке, а
не в Министерстве Магии, как он считал раньше.
Теперь снова придется играть роль подростка, осторожничать и

присматривать сразу за несколькими людьми, тогда как единственным
союзником в этой клетке является Гарри Поттер. Единственным союзником стал
ребенок. Преданный, храбрый, замечательный, исключительный, но все еще
бесполезный и слабый ребенок, которого еще самого следует оберегать и
воспитывать. Но даже этот факт все еще подвергается сомнению: неизвестно,
что, в конце концов, перетянет Поттера на одну из сторон. Да, мальчик уже
расколот на две равные части, и что угодно может переместить одну чашу весов
вниз, к победе. Реддл прекрасно изучил характер Гарри и был уверен, что, уже
определившись со своим местом, гриффиндорец не отступится от выбранной
стороны. Преданность. Верность. И Том собирался добиться того, чтобы это
самое место было рядом с ним самим. Не только разум, но и сердце жадно
жаждало этого, даже несмотря на всю гниль и чернь в нем. Лорд Волдеморт
ценил верность больше полезности.
«Гарри Поттер. Колеблющийся между мной и директором, он стал уязвим для

окружающего мира. Я покинул Хогвартс на пару месяцев, а он успел наворотить
дел», — рука продолжала нежно гладить разомлевшего от ласки мальчишку по
голове. Какая нелепая, жуткая, ужасная ситуация. Перед Темным Лордом лежал
единственный надежный союзник-котенок среди ямы голодных драконов.
Гротескная сцена. На губах Реддла застыла легкая улыбка. — «Конечно, мальчик
не виноват в этих событиях, как он себе выдумал, но и на этом можно сыграть.
Выбирать методы привязки и воспитания не приходится. Воспользуюсь тем, что
имеем. Чувство вины убивает его, оно разъедает душу не хуже ненависти».
Но делать из Поттера сумасшедшего Реддлу совершенно не хотелось. Как и
408/461
бездумно следующую за ним пешку, слугу. Впервые за всю свою жизнь мужчина
надеялся увидеть возле себя преданного друга, а то и любовника, если учесть
протекающую между ними химию — ну, время на воспитание еще есть. Не
бояться, что Поттер может подставить, не бояться оставить его за своей спиной.
Том видел, как влияет на мальчика, но тот все еще окружен любящими
друзьями, заботой Дамблдора, поэтому очень важно на раннем этапе
становления личности Поттера быть рядом с ним.
Поправлять действия и мысли Гарри. Искоренить слабость и сомнение.
«Мой маленький милый хоркрукс».
Теперь необходимо расхлебывать накатившую лавину проблем, как и должно

делать взрослым.
— Дамблдор рассказал о том, как моя магия повлияла на твой организм.
Том чувствовал тревогу. Он ошибся, а так быть не должно.
«И это действительно был поступок чистых эмоций, а не здравого рассудка.

Переживания за Гарри заставили мою магию пылать огнем, передавая этот жар
и мальчику. Для ребенка подобное количество магии приравнивается к
полноценному проклятию. Действуй я более осторожно и медленно, то Поттер
бы не просто отогнал дементоров, но и остался невредим. Не будь наша магия
совместимой друг с другом, то мальчишка был бы мертв. Такого не должно
повториться. Мои эмоции не должны брать верх над разумом.»
— Мне очень жаль, — Реддл говорил медленно и на полном серьезе. — Я не

рассчитал количество магии. Это моя ошибка.
Он мягко притянул мальчика за плечи, прижимая его к себе в несильных

объятиях. Кожа даже сквозь пижаму была холодной. Поврежденные органы
забирали все тепло.
Нахмурившись, Том ухватился за верхнюю пуговицу пижамной рубашки

мальчика. Но замер, посчитав нужным сообщить тому свои действия: Реддлу
совсем не импонировало становиться в глазах мальчика человеком с
извращенными потребностями. Все же, ничего сексуального в детях мужчина не
находил.
— Я постараюсь убрать неприятные ощущения, изопью остатки магии, и тогда

зелья восстановят повреждения в положительном темпе. В твоем теле осталась
чужеродная магия, моя, она продолжает вредить, — объяснял «парень»,
аккуратно расстегивая рубашку немедленно покрасневшего Гарри.
Тот молчал, сосредоточенно рассматривая полог и закусив губу. Несмотря на

слова Тома, все это действо порядком смущало. Ну, еще бы не смущало. А
ощущения мимолетных касаний пальцев к коже и вовсе заставляло сердце
пуститься вскачь.
Реддл почувствовал изменения в настроении мальчика, но никак не

прокомментировал, боясь спугнуть странную покладистость и молчаливость.
Романтические проявления чувств — очень даже хорошо, а, скорее, даже нужно
мужчине, однако Волдеморт надеялся на... некоторые более поздние
409/461
взаимодействия. Хорошо, конечно, направить любовь Поттера именно с этого
возраста, взрастить и усилить, укрепить в глубине души и сердца, но...
Мягко коснувшись грудной клетки гриффиндорца, Том с наслаждением

почувствовал его ускоренное сердцебиение. Эту жизнь, эту магию естества
мальчика, что притягивала с чудовищной силой. Пространство возле больничной
койки озарилось серебристым сиянием, слабо мерцающим облаком пыли, а место
соприкосновения их кожи приятно покалывало.
Гарри закусил губу, сдерживая стон облегчения и легкого удовольствия.
Пожар боли стихал, сменяясь совсем иным пламенем.
«Это смущает. Смущает настолько, что я хочу сквозь землю провалиться.

Смущает то, что мне нравятся эти прикосновения. Мысли, что меня касается Том,
приносят гораздо больше удовольствия, чем ощущение переплетения нашей
магии, а это пугает. Но я не хочу прекращать.»
Реддл медленно убрал руку, второй коснувшись пылающего лица Гарри и

заставив мальчика посмотреть на себя. Зеленые глаза блестели, переполненные
эмоциями. Том хотел бы испить их все, подобно остаткам своей магии.
— Теперь все хорошо, — негромко произнес слизеринец, медленно застегивая

рубашку с присущим взрослым целомудрием.
Гарри спорил сам с собой пару секунд, закусив губу и немного нахмурив
брови. Внутри происходила отчаянная борьба, заставляя сердце колотиться все
быстрей и быстрей. Но решающим фактором в этом поединке был пронзительно
синий цвет, заменивший весь его мир. Мальчик порывисто подался вперед,
продолжая смотреть прямо в глаза Реддла. Гарри притянул его ближе за ворот
мантии, не ощущая сопротивления, и мягко коснулся его губ своими.
Если бы перед гриффиндорцем сидел тот взрослый мужчина с вернувшейся

памятью, то ни за что бы не решился повторить давний нежный жест. Однако
прямо сейчас рядом с мальчиком сидел другой юный мальчик, и их магия
воспалила каждое их любовное воспоминание, прикосновение, каждый поцелуй.
Новое прикосновение стало теплым и нежным, а движения невозможно

медленными. Поттер слегка потерся о неподвижный рот губам, слегка надавил,
выдыхая. В тот момент Гарри полностью отбросил прочь все мучившие его
мысли: о том, что было, и о том, что грядет. О том, кто именно сидит рядом.
Вновь осталось лишь горячее дыхание, и точно такие же обжигающие чувства,
которые опаляли не хуже недавних повреждений, нанося раны, которые
невозможно так же легко и быстро излечить. И своими чувствами к Тому, Гарри
ранил самого себя, даже не замечая этого. Не замечая за радостью и
чувственным наслаждением, что все, что принес ему Реддл — боль.
Реддл с любопытством наблюдал за действиями невероятно смелого

волшебника, несколько мгновений размышляя о своих ответных действиях —
поддержать поцелуй или решительно оттолкнуть под любым невинным
предлогом. Прикосновения невероятно приятные и желанные, но ровным
разумом мужчина понимал, что не хочет тела этого ребенка: мысли, чувства,
эмоции и магию — возможно. Но ничего сексуального. А подросток внутри, кем
Том и должен являться, рвал и метал в требовании немедленного ответа.
410/461
Противоречивые желания.
Темный Лорд склонил голову немного влево, потому что теплый нос Гарри то
и дело утыкался в его, что не было удобным, и в то же мгновение губы
соприкоснулись в плотном горячем касании.
Том скользящим движением переместил руки на спину Поттера, заставив его

наклониться немного ближе. Ощущения подобны фейерверку, намного более
сильному, чем магическая вспышка удовольствия, более реальному, чем
взаимодействие их магии. Реддла не особо трогал тот факт, что перед ним, по
сути, всего лишь мальчишка, тринадцатилетний ребенок, потому что и спать он с
ним прямо сейчас не собирался. Том мало находил прекрасного во внешности
Поттера, если не считать его глаз и тонких черт лица, хотя в будущем мужчина
видел в нем красивого и статного мужчину. Нет, Темный Лорд считал
привлекательным его характер, мысли и чувства, преданность. Их магическая
совместимость тоже сыграла немаловажную роль, даря удовольствие уже
физическое. А может, им ничего другого и не нужно.
Во всяком случае прямо сейчас необходимо ответить. Гарри ищет любви, он

ищет того же влюбленного подростка, кем являлся Том Реддл, лишенный
памяти. Лорд Волдеморт даст это мальчишке. Его левая рука аккуратно
погладила спину гриффиндорца, исследуя выступающие позвонки.
Том осторожно провел кончиком языка по чужим приоткрытым губам, ощутив

нарастающее возбуждение от тесного перелива их смешавшейся магии и
взревевшего одобрения «подростковой стороны личности». Он думал, что Поттер
испугается и тут же отстранится, но мальчик лишь уверенно обвил руками шею
Реддла, вплотную прижимаясь к чужой груди, похоже, даже не отдавая отчета
своим действиям. Легкое касание губ незаметно переросло в жаркое
переплетение языков, отчего дыхание мгновенно сбилось, на что никто даже не
обратил внимания. Сейчас обоих занимали лишь тесные объятия, бьющееся
напротив сердце и долгий поцелуй, наполненный жаром мокрых языков и
припухших губ.
Гарри потерял себя, позабыв обо всем на свете, чувств было так много, что он
не мог контролировать ни их, ни себя. Однако прикосновение холодных пальцев
к обнаженной спине послужило ледяным ведром воды, мгновенно остудившим
пышущую невнятную страсть.
Мальчик дернулся и отпрянул от Реддла, тяжело дыша и ошарашенно глядя

на... мужчину. Собственный порыв застал врасплох. Гарри даже не заметил,
когда руки взрослого чародея переместились к нему под пижаму, медленно
поглаживая распаленное тело. Иллюзия пропала. На языке осел вкус ледяного
мороженого — нечеловеческий. На плечах тяжелой волной покоились спутанные
длинные волосы Волдеморта, его взгляд с любопытством и темной насмешкой
наблюдал за ошарашенными эмоциями Поттера.
Дыхание у Тома тоже слегка сбилось, но выглядел мужчина вполне

довольным и поражающе спокойным, будто только что не пытался опрокинуть
на койку мальчика напротив. Поттер с шоком осознал, что — нет, не пытался. Это
он сам набросился.
— А теперь даже лучше, — так же тихо сказал Реддл, задержав свою ладонь на
спине Поттера чуть дольше, чем нужно, показывая свое одобрение и ободрение,
411/461
поощрение действий юнца.
Затем аккуратно расправил пижаму Гарри, который пребывал в каком-то

ступоре, отчего Том беспрепятственно уложил того обратно на больничную
койку, накрыв тонкой простыней — ночи стали необычайно жаркие, во всех
смыслах этого слова.
Темный Лорд вернул свою подростковую иллюзию и склонился для

заботливого поцелуя в шрам Поттера, в кончик его носа и уголок губ. Том
пригладил сбившуюся прическу мальчика, поднимаясь на ноги.
— Спи. Утром нам предстоит нелегкий разговор.
Сказать по правде, Гарри Поттер конкретно струхнул.
Даже хотел сбежать из Больничного Крыла, и плевать он хотел на Дамблдора

и Реддла. После событий этой ночи храбрый гриффиндорец не знал, куда девать
глаза. Сто раз отругав себя за неожиданный порыв, Гарри понятия не имел, что
делать и как вести себя с Томом. Побег показался самым лучшим решением.
Проснувшись еще до рассвета, мальчик раздосадовано заметил вполне

бодрого Реддла, читавшего книгу при свете Люмоса. Он сидел у изголовья койки
напротив, полностью сосредоточенный на библиотечном фолианте.
Гарри пользовался моментом, пытаясь найти веское оправдание своим

действиям. Ведь это он, он сам поцеловал Реддла. И опять списать эти чувства
на магию было бы глупо. Гарри отчаянно не хотел показывать себя ребенком, но
взрослеть подобным методом решительно отказывался.
Нет, он помнил тот давний поцелуй, с еще не вернувшим себе память

слизеринцем, но он воспринимался несколько иначе. Не было разрушающей
страсти, возбуждения, такого отчаянного желания. А если учесть недавнее
совместное убийство человека — то подобное вообще недопустимо. И со
взрослым мужчиной недопустимо. С полноценным Лордом Волдемортом — тем
паче хуже.
«Мне стыдно, и я смущен. Так почему же я не чувствую отвращения? Почему тот

поцелуй не вызвал во мне никаких отрицательных эмоций? И почему я так
сильно желал продолжения? А если бы на месте взрослого тоже был бы
подросток, как я? Мы бы... О, нет. Нет-нет-нет, не думай о таком!»
Что бы не происходило с ним в тот момент, мальчик твердо решил даже не

заикаться на эту тему. Гарри нащупал на прикроватной тумбочке очки и тут же
водрузил их себе на нос. Притворяться спящим надоело.
— Еще рано. Почему ты проснулся?
Мальчик неопределенно кивнул, а на щеках вспыхнул предательский румянец.

Язык будто свернулся бантиком, и все возможные слова для ответа просто
пропали.
412/461
Том отложил книгу в сторону и подошел к Поттеру, пристально всматриваясь
в его глаза. Ах, вот почему ребенок так странно себя вел. Реддл постарался
сделать свой голос максимально нейтральным и спокойным, даже
отстраненным.
— Как ты себя чувствуешь?
— Все хорошо, — голос оказался хриплым, но Гарри постарался вложить в него

всю уверенность. — Как новенький.
— Замечательно, — Том удовлетворенно кивнул, присаживаясь на краешек

кровати. Он взмахнул палочкой, накладывая на полог заглушающие чары. —
Думаю, до рассвета нас никто не побеспокоит. Боюсь, теперь из-за опеки
Дамблдора с подобными разговорами придется быть осторожнее.
— Он много чего узнал, — Поттер насупился. — Например, про Черную Метку.
Волдеморт изящно повел плечами, ухмыляясь. Его длинные пальцы сомкнулись

на левом предплечье гриффиндорца, огладив его. Глаза лучились глубинным
удовлетворением, что не понравилось Гарри.
— И не только он, — мальчик посмотрел на «парня» с вызовом. — Но и

колдомедики в Святом Мунго, мадам Помфри. Может, даже Снейп.
— Полагаю, со всех взят Непреложный Обет.
— Какой догадливый, — едко ответил Гарри, чувствуя досаду на спокойную

реакцию Тома. — Я не собираюсь становиться врагом профессора Дамблдора,
даже и не мечтай.
— Оставим эту тему, — Тон слизеринца похолодел на полтона. — Директор —

моя проблема, а сам не лезь.
— Видишь ли, уже слишком поздно.
Гарри отвернулся. Он решил ему все рассказать.
— Дамблдор знает, что я твой хоркрукс.
Реддл поперхнулся воздухом, услышав слова мальчика.
«Я еще ни разу не упоминал «хоркрукс» в наших разговорах. Это по-настоящему

темная и древняя магия, такого уже не найти в школьной библиотеке. Дамблдор
постарался. Но даже там скупо описан ритуал, лишь простое упоминание.
Директор не мог узнать всех подробностей, это невозможно. Не мог
догадаться!»
— Что именно он сказал?
Гарри вздрогнул. Глаза Тома отливали безумием, а сквозь иллюзию пробивались

искаженные гневом черты лица, делая прекрасное уродливым и жутким.
— Я... Подслушал его разговор со Снейпом, — тихо ответил мальчик, чувствуя

страх, но не видя ни единой причины смолчать или соврать. — Директор
413/461
Дамблдор упоминал, что во мне есть хоркрукс Волдеморта, и что его нужно
уничтожить.
Конец предложения он закончил практически шепотом, опасаясь взглянуть в

пугающие красные глаза.
— Уничтожить. Ты же понял, что он имел в виду? Догадался, как можно убить

часть чужой души внутри тебя?
Том внимательно следил за реакцией Гарри. Внутри бушевали злость и страх. Но

Темный маг ни за что бы не признался, что напуган. Волдеморт был так уверен в
своей гениальности, что даже подумать не мог, что тайну могут раскрыть. Что у
главного врага может появиться возможность убить его.
Гарри рассказал правду. Очень хорошо.
— Нет, — Гриффиндорец покачал головой, сжимаясь в комок. Эта тема все еще
приносила сильнейшую боль, внушала ужас. — Не я понял. Дамблдор прямым
текстом говорил, что я должен умереть.
Палата погрузилась в тишину. Реддл попытался задавить подкатившее к краю

взрыва бешенство и не встряхнуть мальчишку, как тряпичную куклу, чтобы
достучаться до него.
— И после этих слов ты не чувствуешь в нем врага? Поттер, твои мозги совсем
размякли?!
— Да, я не чувствую к нему ненависти! — вспылил Гарри, сжав кулаки. — Нет ни

моей, ни его вины в том, что во мне сидит тот чертов осколок души! Это ты его
враг, из-за тебя он хочет моей смерти. Но он никогда не желал мне вреда. Это
из-за тебя я должен буду умереть!
Том отвесил разбушевавшемуся мальчишке звонкую пощечину, тем самым

заставив того умолкнуть. Терпеть истерики он был не намерен. Даже если это
Гарри Поттер. На покрасневшем лице юнца застыли настоящая сильная обида и
боль.
— Не смей повышать на меня голос, мальчик, — медленно произнес Темный

Лорд, опустив ладонь на покрасневшую щеку и скользнув пальцами к мочке уха,
успокаивающе оглаживая. Зря ударил. Но это самый действенный метод: кнут и
пряник. — И никогда, — с тихой угрозой продолжил мужчина, после нескольких
секунд давящей тишины. — Слышишь меня? Никогда не смей говорить о своей
смерти. О нашей смерти. Этого не будет.
— Но ты все равно попытаешься меня убить.
Гарри был растерян. Сначала не сильной, но унизительной пощечиной, затем

ласковыми прикосновениями. Даже несмотря на решительный и уверенный тон
Реддла, он считал, что все было безнадежно.
— Когда вернешься обратно, твоя память будет стерта. Какой смысл надеяться
на такое будущее? На подобный исход?
— Думаешь, я не позабочусь о нас? — Реддл наклонился к мальчику, сумасшедше
414/461
оскалившись, и быстро коснулся губами его красной и горячей от удара щеки.
«Весь мир падет к моим ногам, а все, кто знает что-либо о хоркруксах, будут
убиты. Никто не посмеет причинить вред мне или моему Гарри. Никто не
сможет».
— Я просто хочу тихой спокойной жизни. Мне не нужны ни войны, ни политика,

ни что-либо еще, — Гарри потер горящую от пощечины и поцелуя щеку.
Несмотря на спокойный голос, взгляд был все таким же упертым. — Я не хочу
ничьих смертей.
— Ты еще слишком юн.
«Мне плевать, каким ты меня считаешь, Реддл. Если смогу, то предотвращу

любую смерть, любой вред от тебя кому-либо. Я не позволю убийствам прошлого
повториться».
Гарри вдруг замялся от своих же мыслей. В голове вспыхнуло лицо Питера

Петтигрю.
«Конечно, если они заслужили это, то я...»
— Как я и говорил, оставь все «взрослые проблемы» на меня. Не лезь. Оставайся

в стороне. Целым и невредимым, — Реддл говорил с паузами, желая, чтобы
каждое слово впечаталось в сознание лежавшего рядом мальчика. Гнев утихал,
а в голове роились тысячи мыслей, касательно безопасности его хоркруксов и
одного конкретного.
Поттер некоторое время разглядывал снова ставшие синими глаза, в который

раз поражаясь такой резкой смене эмоций. А затем просто кивнул.
«Ведь пока все хорошо. Том будет в замке, волноваться не о чем».
— А... — Гарри запнулся, кинув встревоженный взгляд на парня, но тот

ободряюще кивнул, на этот раз поощряя расспросы. — Ты расскажешь, куда
уходил?
— Навещал лачугу своих родственников, — усмехнулся Том, скрестив руки на

груди. Такие крупицы правды можно и раскрыть. Такое и Дамблдору
подсмотреть, подслушать позволено, если решит воспользоваться
Легилименцией. — Удивительно, что она еще не развалилась.
— Что? У тебя кто-то остался?
— Конечно, нет. Давно уже мертвы. Мне нужно было забрать кое-что ценное.
Посмотри.
Слизеринец протянул удивленному мальчику золотое кольцо с простым черным

камнем.
— Это реликвия нашей семьи. Надень его, — довольно резким тоном приказал
Том, пристально следя за движениями рук Поттера, чувствуя предвкушение и
волнение, сильное томление.
415/461
«Вид хоркрукса на пальце другого моего хоркрукса... Небывалое наслаждение,
это просто великолепно. Это... возбуждает. Что самое главное, никто помимо
меня или Гарри не сможет надеть кольцо и при этом остаться невредимым.
Полная безопасность».
Гарри чувствовал себя странно. Кольцо оказалось тяжелее, чем он думал, и

от него веяло каким-то холодом. Злостью. На указательном пальце оно сидело,
как влитое, хотя до этого размер казался многим больше. Оно манило и
отталкивало, очаровывало своей красотой и наводило страх. Это очень походило
на...
— Здесь что, твоя магия? Ощущения знакомые, — напряженным голосом

сообщил свои мысли Поттер, вытянув руку и разглядывая блестящий темный
камень в свете начинающегося красного рассвета. Он поблескивал яростным
алым цветом — гневом, страстью, силой.
Но Реддл молчал, продолжая пожирать глазами пальцы Гарри, полностью

очарованный моментом. Огненные проблески на камне завораживали,
притягивали, пленили.
— Пусть оно пока останется у тебя, — наконец, Том совладал с собой, с трудом
переведя взгляд на лицо мальчика. Рука невольно сомкнула плен на маленькой
ладошке с надетым хоркруксом, сжимая ее. — Но запомни: никто не должен
надевать кольцо, кроме тебя. Это очень важно, Поттер.
— Смотри, если ты отдал мне какой-то темный артефакт... — сварливо начал

Гарри, но тут же был остановлен поднятой ладонью Тома.
— Всего лишь кольцо моего рода.
— Погоди, тут какой-то рисунок.
Мальчик поднес кольцо ближе к глазам, рассматривая камень.
— Это герб моих предков.
Гарри кивнул, удовлетворенный ответом. Кольцо не казалось ему девчачьим, как

он думал раньше про все кольца, поэтому был совсем не против носить его на
указательном пальце.
— Как ты вернул память?
— Долгая история. Совсем скоро явится колдомедик — пора принимать зелья.
Утро уже полностью окрасило светлые стены Больничного Крыла в холодный

красный свет, а в приоткрытое окно подул прохладный ветерок, разнося
благоухание лесных разнотравий. Ночные птицы прекратили петь, уступив свое
место дневным, наполняющим воздух веселыми трелями.
Через несколько минут к больничной койке Поттера подошла немного сонная

мадам Помфри, неся с собой поднос с флаконами и кубком.
— Доброе утро, — вежливо поприветствовал ее мальчик, а Том просто кивнул,

занятый разглядыванием Запретного Леса.
416/461
Колдомедик поджала губы, завидев сидящего возле своего пациента Реддла.
Дамблдор еще вечером прислал к ней домового эльфа, оповестив о прибытии
слизеринца. Несмотря на сильное нежелание видеть в Больничном Крыле
Волдеморта, с прямым наказом директора она поспорить не могла.
— Вы должны выпить все прямо сейчас, мистер Поттер, — сухо наставила мадам
Помфри, опустив поднос с зельями на прикроватную тумбочку.
Том тут же внимательно осмотрел его содержимое и отобрал всего два

флакончика.
— Обезболивающее и Укрепляющее. Остальное больше не потребуется.
Женщина нахмурилась, готовая поспорить, но ее прервал негромкий стук в

дверь. Пришел Альбус Дамблдор.
Заметив Тома Реддла, он вполне приветливо кивнул ему, что тот

благополучно проигнорировал. Гарри чувствовал, как в нем клокотала ярость, но
посторонний наблюдатель увидел бы только ледяное спокойствие. Поттер
тихонько нащупал широкую ладонь «парня», стискивая в поддержке, а
Волдеморт накрыл другую руку гриффиндорца и часть его тела тонким одеялом,
пряча хоркруксы.
— Вижу, тебе уже лучше, мой мальчик?
— Да, сэр.
Гарри незаметно пошевелил рукой под легкой тканью, почему-то опасаясь

показывать директору кольцо, возможно, из-за того, что секундами ранее
мужчина под иллюзией не позволил Дамблдору нечто увидеть. Глупо, конечно,
очень иррационально. Кольцо было очень большим и необычным, и не заметить
такое позднее невозможно. Тогда придется объяснять, откуда оно оказалось у
Реддла. Опять врать Гарри был попросту не готов.
Колдомедик ушла в свой кабинет, а Дамблдор приостановился у открытого

окна.
— Я рад, что вы оба вновь в Хогвартсе, в целости и сохранности.
Реддл подавил в себе презрительный смешок. Игры, игры, игры, и снова эти
игры. Том пригладил макушку Поттера. Вот, ради кого они оба сейчас
продолжали фальшиво играть — два врага — Альбус Дамблдор и Лорд
Волдеморт. Гарри рассеянно улыбнулся на ласку.
— Думаю, ты вполне можешь не посещать оставшиеся занятия, — директор

лукаво подмигнул гриффиндорцу. — Скажу по секрету, результаты экзаменов
вполне неплохие. И Патронус... Великолепно! Телесный полноценный Патронус
против десятков дементоров. Отец мог бы гордиться своей маленькой копией.
Гарри не понравилось сравнение со своим папой. К тому же он ощущал

небольшую неловкость из-за сидящего рядом Тома.
— Форма твоего Патронуса — олень, верно? — голос директора всепонимающий
417/461
и уверенный.
— Нет, он изменился, — тихо ответил мальчик, бросив взгляд на Реддла. Тот

внимательнейшим образом наблюдал за тоном ведения их диалога. — Теперь это
ворон.
— Птица? Хмм...
Такого Альбус не ожидал.
«Я предполагал, что общение с Темным Лордом наложит на мальчика свой

отпечаток. Конечно, несмотря на то, что Том Реддл еще не стал безумным
монстром Волдемортом, черты характера все равно остались прежними. Это
могли быть змея, гиена, паук... Но птица? Совсем не похоже на Волдеморта».
— Профессор, разве Патронус может меняться?
— Гарри, его форма — отражение твоей личности, твоего характера и

внутренних переживаний. Твоей души. С чем у вас ассоциируется птица? —
Дамблдор бросил взгляд на внимательно слушающего Тома, испытывая
неподдельный интерес.
— Свобода, — парни ответили одновременно и удивленно переглянулись.
— Так вот оно что...
Директор выглядел задумчивым.
«Телесная оболочка Патронуса Поттера изменилась из-за слияния его магии с

магией Реддла. Их общее инстинктивное желание. Они слишком похожи».
На самом деле Дамблдор был приятно удивлен. Все оказалось куда лучше.
«Он не поддался его влиянию, мальчик все еще держится. И продолжает менять
Томаса. Вмешиваться еще слишком рано».
— Грядет замечательный теплый денек. Почему бы вам не провести его

снаружи? Думаю, свежий воздух и солнце пойдут на пользу ослабленному
организму, нежели каменные стены замка.
С этими словами, донельзя довольный Дамблдор заглянул в кабинет мадам

Помфри, чтобы сообщить о своем решении выпустить Поттера из Больничного
Крыла. И, напевая веселую мелодию, бодро вышел прочь.
— Что ты об этом думаешь? — спустя некоторое время спросил Гарри, когда оба
волшебника удобно расположились у корней полюбившегося дерева у озера. На
улице было по-утреннему свежо и прохладно. К обеду обещало стать совсем
жарко, поэтому долго засиживаться Реддл не хотел — он не любил лето, как и
солнечную погоду, предпочитая холод теплу.
— Он выжидает, — Том прекрасно понял, о чем говорит гриффиндорец. Все его
418/461
мысли были о том же. — Не думаю, что Дамблдор поверил моим воспоминаниям,
как бы реалистично я их не подкорректировал. Моя магия изменилась.
Поттер отбросил в сторону сухую веточку, которую до этого бессознательно

крошил в руках.
Да, он тоже это чувствовал. Казалось, Тома окружал слой темноты, через
которую не пробивалось ни солнечное тепло, ни житейские радости. Все
хорошее отталкивалось, а наружу выплескивалось нечто негативное и мертво-
ледяное, отчего окружающие его люди отходили все дальше и дальше. Холодная
сладость нечеловеческой кожи. Это запах монстра. Гарри заметил, что другие
студенты мало замечали потоки магии, исходящие от Реддла, которые тот
максимально естественно скрывал за присущей ему харизмой. Однако нечто
инстинктивное заставляло учеников обходить странного парня стороной,
отсаживаться на парах дальше, не заводить близких разговоров, а тем более
перебранок. Сам же Поттер просто привык ощущать возле себя этот могильный
сладкий холод, что теперь прочно ассоциировался лишь с Томом. Совместимость
их магии будто исправляла всю черноту, перекрашивая ее в чистый серебристый
свет. Для Гарри эта магия казалась восхитительной.
Единственное, что тревожило — кольцо. Несмотря на ощущение магии

Реддла в нем, оно отталкивало, таило угрозу, забирало радость. Оно тяготило.
«Нужно просто привыкнуть. Точно так же, как я привык к Тому. Ничего
страшного, он бы не отдал то, что может причинить мне вред».
— Ты обещал, что расскажешь мне о возвращении своей памяти.
Том бросил быстрый взгляд на кольцо, который не заметил мальчик,

подставлявший лицо ласковым солнечным лучам, а босые ноги прохладному
утреннему ветерку.
— Мне удалось слиться разумом со своей взрослой версией из этого времени.
— Что?
— Похоже, Он возвращает тело. Теперь это не просто бесформенный

полупризрак, а нечто более материальное. Не удивлюсь, если и ты в скором
времени начнешь замечать отголоски Его сильных эмоций.
— Очень заманчиво, — поджал губы Гарри, начав нервничать. — Он заметил?
— Думаю, нет.
— И... Как это было?
— Он абсолютно безумен. Я — безумен, — вздохнул слизеринец, прикрывая

тонкие подрагивающие веки. — И опален злобой. Воспоминания передались
вкупе с Его яростным сумасшествием, из-за чего я некоторое время ощущал
ненависть к Гарри Поттеру. Поэтому не вернулся раньше. Я несколько дней
подряд оставался чрезвычайно опасен для тебя.
— То есть...
419/461
— Да, я желал убить тебя.
Гарри содрогнулся. Спокойствие в голосе Реддла сильно калечило.
Но Том себя прекрасно контролировал, смог побороть инородные чувства,

абстрагировать эмоции воспоминаний от самой их сути. Рука мужчины
пригладила бедро мальчика в утешении.
— Я увидел анимагическую форму Петтигрю — он смог связаться с моей

взрослой версией напрямую. Отдал приказ вернуть свою волшебную палочку.
Спроси у Уизли, думаю, они даже скажут точное время, когда и на сколько их
крыса сбежала тем летом.
— И Петтигрю каким-то образом узнал тебя в замке?
— Подслушал, скорее всего. Повезло, что крыса оказалась достаточно тупа,

чтобы решить действовать самостоятельно, не связавшись со своим хозяином.
— Но как ты узнал?
— О том, что Петтигрю выманил тебя из замка? Твоя карта.
Гарри непонимающе скосил глаза в сторону Тома.
— Та, что ты подарил мне на Рождество. Я просто увидел вас, идущих к

Запретному Лесу. А затем почувствовал, как Петтигрю прикоснулся к Черной
Метке, вызывая Его. Теперь я связан с Ним больше, чем когда-либо.
— Ты сказал «Черная Метка». У него была Черная Метка, — медленно проговорил

мальчик. — Ты говорил, что Снейп тоже Пожиратель, так?
Реддл мгновенно понял, к чему ведет Поттер, чувствуя за него некую гордость.
Хороший мальчик. Маленькая умница.
— Верно.
— Снейп знает, что Сириус невиновен. Он знает о Питере. Он всегда знал.
— Черная Метка на руке Пожирателя — честь. Собирались практически все

приближенные, чтобы они могли знать новичков в лицо. Молодец. Ты понял все
правильно, — длинные пальцы пригладили уже смоляные волосы мрачного
подростка.
— Крестный говорил, что Снейп влюблен в мою мать. Так тот верный
Пожиратель, о котором ты говорил Петтигрю, он и есть? Это Снейп умолял тебя
не убивать маму?
— Ты так спокойно решил обсудить эту тему со мной? — мягко ответил вопросом
на вопрос Том, будто впервые разглядывая мальчика перед собой.
— О, я бы многое мог тебе сказать, — глаза Гарри сверкнули, а сердце

отозвалось мимолетной ненавистью — застарелой и уже позабытой. — Не думай,
что прощение тебя далось мне так легко.
420/461
Поттер отвернулся. Наконец, когда завеса тайны начала приподниматься,
вернулась и старая боль. Ворошить эти раны было самым неприятным занятием,
но он очень хотел разобраться в этой запутанной темной истории, которую
надежно заперли в прошлом. Удивительным было то, что вся правда
раскрывалась не людьми, дружившими с его мамой и папой, а мужчиной,
убившим их.
Реддл же нетерпеливо нахмурился: говорить о родственниках мальчика

сейчас у него не было ни цели, ни желания.
— И все-таки, на чьей он стороне?
— Не думаю, что Северус яро придерживается одной из них. Его даже в

нейтралитет сложно отнести. Но этот хитрый лис был мне полезен. Несмотря на
всю свою непостоянность. Сейчас — понятия не имею. Сейчас это предатель.
— Он же ненавидит тебя. Я видел своими глазами.
— Конечно, он будет ненавидеть человека, убившего его возлюбленную, Поттер,

— Том неопределенно повертел в воздухе пальцами, выражая свое презрение к
таким чувствам. — Но есть что-то, что снимает все оправдания с этого человека.
Пророчество.
— Что? Что еще за Пророчество?
— Много лет назад одна провидица произнесла слова, решившие всю нашу
судьбу.
Гарри вслушивался в тихий голос слизеринца, понимая, что сейчас перед его
пониманием откроется нечто очень важное.
— Оно было о нас. Говорилось, что родится мальчик, способный меня

уничтожить. И я выбрал тебя.
— Почему?
— Сын моих врагов, родившийся в нужное время. И совершенно неважно, почему.

Я выбрал. Я избрал тебя быть равным себе, — переиначил Пророчество Том. — И
произнесено оно было Сивиллой Трелони.
Гарри громко фыркнул. Вся таинственная и мрачная атмосфера просто

испарилась. Волдеморт, верящий в заунывные напугивания этой стрекозы-
шарлатанки, вот так номер, ух ты.
— Серьезно? Ты просто взял и поверил в слова шарлатанки? Боже, Реддл.
— В большинстве своем она тупая неудачница и выдумщица, все верно. Но дар

предвиденья у Трелони в крови, и это неоспоримая правда.
— Вообще-то... Было кое-что. Во время экзамена с ней произошло нечто

странное. Ну, знаешь, еще более странное, чем обычно, — они одарили друг
друга понимающими усмешками. — Она сказала о возвращении Темного Лорда.
И о его верном соратнике, что примкнет к нему. Предрекла смерть Питера. Но
она не говорила имен. Трелони не сказала, кто умрет, что это за друг такой и
421/461
какой именно Темный Лорд «вернется опаснее и сильнее, чем когда либо». Кто
знает, о ком она?.. Ты вернул память, а значит стал сильнее. Тот... — Гарри
запнулся. — Другой ты обретает тело, а значит точно так же становится сильнее.
— Впусти меня в свои воспоминания.
Гарри кивнул и без сомнений посмотрел Реддлу прямо в глаза, чувствуя, как в
голове проносится водоворот картинок и диалогов.
Том кивнул и приблизил свое лицо чудовищно близко, а после легонько

чмокнул парня в губы жестом благодарности, обмораживая мальчика запахом
сливочного мороженого. Темный Лорд нахмурился, переваривая увиденное.
— Как всегда. Извечная проблема всех Пророчеств — необходимо все

додумывать самому.
— Может, в этом все и дело? — отозвался Гарри, голова которого немного болела
и кружилась от вторжения чужого разума. — Может, и не стоило додумывать?
Что было бы, если ты двенадцать лет назад не воспринял слова Трелони
всерьез?
— Пророчество на то и Пророчество, что это сказание о будущем. Его нельзя

изменить.
— Нет, послушай же. Ты собрался убить меня только потому, что услышал
предсказание? А если бы не узнал о нем? То ничего бы и не было.
— Что значит «если»? — раздраженно откликнулся Реддл. — Нет и не будет

никаких «если». Нельзя изменить будущее. Снейп подслушал Пророчество и
передал его слова мне. И поступок Пожирателя Смерти был не туманным
будущим, а твердым настоящим для нас всех. И все мои действия стали
настоящим. С какой стати я бы оставил в живых свою угрозу? Любезно бы ждал,
пока ты вырастешь в члена Ордена Феникса? Напичканный дамблдоровскими
сказками? Мне не было дела, ребенок это или взрослый и могущественный
колдун. Это борьба за жизнь, Поттер. Я вижу угрозу и исправляю ее. В самый
разгар войны не до расшаркиваний с младенцами. Будущее существует уже с
учетом прошлого. Это как волны от брошенного в воду камня. И Пророчество —
та самая волна того, что уже не изменить. Оно было произнесено с поправкой на
то, что я о узнаю о словах Трелони. Иначе — Пророчества бы и не было вовсе. Как
бы тогда я выбрал тебя, не донеси мне Снейп содержание?
— Постой, — Гарри потер переносицу, приподняв очки. Это было безумно сложно
для тринадцатилетнего мальчика, поэтому самым ярким во всем монологе
Реддла было известие о непосредственном участии зельевара. — Это Снейп тебе
рассказал? Именно он подслушал?
— Да, Поттер, — ухмыльнулся Том. — Мужчина, безумно влюбленный в женщину,

без зазрения совести отдает ее родного сына на плаху. Неплохо, правда? Как
тебе такая любовь? Этот несчастный, видимо, надеялся на особую
благодарность с ее стороны.
Гарри вскочил и с замахом ударил его кулаком точно в скулу, в ответ на

презрительную насмешку. Голова слизеринца сильно дернулась, а с лица
стерлись все эмоции, оставив лишь изумление.
422/461
— Никогда не говори в таком тоне о моей матери, — Гарри тяжело дышал,
чувствуя и горечь, и гнев, и странное любование неподдельным удивлением во
взгляде Тома. — Я ненавижу Снейпа, это верно. Не заставляй меня ненавидеть и
тебя.
— Ненавидеть за что? За правду? — слизеринец по-звериному облизал разбитую

губу и сплюнул на траву кровь. Почерневшие глаза жадно горели. — Я
предотвращаю россказни Дамблдора о великой и прекрасной любви Снейпа,
трижды предателя. Взгляни на истинную суть вещей. Взгляни на мир так, как
вижу его я, и ужаснись.
— Если я когда-нибудь стану таким как, ты, то вряд ли смогу называться Гарри
Поттером. Это буду уже не я.
— Ты, — спокойно ответил Том. По его подбородку потекла капелька крови. —

Только повзрослевший.
Поттеру нечем было крыть, и он просто замолчал.
Темный Лорд склонился к нему, вперившись в побледневшее лицо темными

глазами. Затем мягко толкнул волшебника в грудь, заставив того упасть на
землю, и впечатался в небольшой рот грубоватым безответным поцелуем,
размазывая по чужим губам собственную кровь. Оторвался он от глубоко
изумленного мальчика почти сразу, до того, как тот попытался бы отвечать или
отбиваться, подтерев большим пальцем бордовую капельку, скатившуюся к уху.
Поттер выглядел ошарашенным и задыхающимся. Гарри машинально облизал
размазанную по своему рту кровь, наблюдая, как Том притягивает к себе его
безвольную ладошку и размашисто облизывает свое кольцо, оканчивая жест
крепким укусом на кончике пальца.
— Вот он, цвет твоей ярости. Моя кровь. Ты получил, что хотел. И я получу то,
чего желаю.
Реддл хмыкнул, не став разъяснять свои желания и как-то оправдывать

поступки, которые Поттеру все равно не понять. По крайней мере сейчас.
Откинувшись назад, он вполне удобно оперся спиной о широкий ствол дерева.
Гнев Поттера его вовсе не разозлил. Нет, приятного от удара оказалось мало, но
Том все еще неотвратимо тянулся к подобным вспышкам, поглощая сильные
эмоциональные всполохи.
Гарри смог прийти в себя не сразу, не решаясь стереть со рта отпечаток

собственной ярости. Низ живота тянуло. Тряхнув головой, мальчик неловко
спросил:
— Что нам делать с новым Пророчеством? Больше никто о нем не знает.
— Пусть это так и останется тайной. Предсказание не несет в себе какой-то

значимый смысл, не думаю, что мне стоит на него реагировать. Я сильнее Него.
Реддл поморщился, чувствуя двойственность чувств. С одной стороны, он был

рад обладать таким преимуществом, а с другой...
«И это мое будущее? Бесполезный озлобленный червяк с наглухо разорванной
423/461
душой? Никто до меня еще не создавал такое количество хоркруксов. Я не
догадывался, что это так повлияет на разум. Отвратительно. Как все исправить,
не прибегая к уничтожению хоркруксов и себя самого вместе с ними? Кто знает,
как это отразится на нем... на мне.»
— Так значит будем ждать попутной волны?
— Камень брошен давно, — кивнул Том, ощупывая разбитую губу длинными

пальцами. — С того самого дня, как я родился.
— Или с того дня, как мы умрем, — тихо добавил Гарри, странно пессимистичный
даже для самого себя.
— Держись рядом со мной и не пострадаешь. Уж что-что, а защитой я смогу тебя

обеспечить. Даже от самого себя.
«До тех пор, пока мы не захлебнемся от этих волн».
— Кстати, если ты можешь подглядеть в его воспоминания, то он может и в

твои?
Том ответил не сразу. Его и самого тревожил этот вопрос.
— Может. Но я ему не позволю. Видишь ли, у нас есть одно неоспоримое

преимущество.
— Да? И какое же?
— В отличие от меня, он понятия не имеет о существовании двух Темных Лордов

в этом времени, — торжествующая ухмылка вновь окрасила лицо Реддла в
уродливое безумие. — И я собираюсь этим воспользоваться.
Гарри только кивнул, успокаиваясь.
Конечно, новость о возвращении оставшихся лет воспоминаний должна

причинять мальчику боль. Память о войне, о всех убийствах, о Поттерах... А
теперь еще и странные Пророчества. Но отчего-то подобное не тревожило Гарри.
Если Реддл смог побороть в себе ненависть к ребенку Пророчества, то все в
порядке.
Мальчик нащупал ледяную ладонь Тома и несмело ее обхватил. Получив

уверенное сжатие в ответ, Поттер расслабленно закрыл глаза.
О большем он и не просил.
К обеду они вернулись в Хогвартс под тихое ворчание Тома — становилось

все жарче. Гарри любил тепло, в отличие от слизеринца, потому что постоянно
замерзал, поэтому в ответ только игнорировал и пожимал плечами. В Большом
Зале на них тут же налетела Гермиона, стиснув Поттера в стальных объятиях.
Мальчик с удивлением взглянул на темные круги под покрасневшими глазами.
Девочка сильно осунулась от страхов и волнений.
424/461
— Гарри! Боже, как я рада, что с тобой все в порядке... Мадам Помфри выгоняла
меня из Больничного крыла весь вчерашний день, а сегодня даже толком не
объяснила, где ты и что с тобой...
— Гермиона, — Гарри прервал бесконечный поток слов и утянул ее за локоть к

гриффиндорскому столу, кивнул на прощание Реддлу. — Давай, я тебе после
обеда все-все расскажу? Я страсть какой голодный, правда.
Грейнджер закусила губу. Быть в неведении ей сильно не нравилось, тем более

бояться за своих лучших друзей, не зная, что с ними случилось.
— Где Рон? Из замка четыре дня назад уехали все Уизли!
— Позже, — голос у Гарри дрогнул, что не могла не заметить встревоженная

подруга.
Но она покорно замолчала, заметив навострившихся гриффиндорцев, которые

желали уловить хоть крупицу информации — абсолютно все знали об отсутствии
Гарри Поттера и Рональда Уизли в замке и поисковых работах в Запретном Лесу
несколько дней назад. Также ничего не сообщалось о дементорах, вернувшихся
в Азкабан. Гарри набросился на жареную курицу, также заставив поесть и
Гермиону: девочка намеревалась и на этот раз пропустить обед. Она съела всего
пару кусочков, продолжив сверлить взглядом друга.
Пообедав, Гарри утянул ее в Выручай-Комнату, наличию которой Гермиона

совершенно не удивилась: она откуда-то знала о ее существовании.
— Что произошло? — тут же набросилась на Гарри гриффиндорка.
— Прости, что не послушались тебя. Питер Петтигрю и был тем самым

преступником. Как оказалось, нападение на него Сириусом — правда. Прости,
желание отомстить оказалось сильнее голоса рассудка. Мы побежали в лес,
Питер разоружил нас с Роном.
Гарри склонил голову, приготовившись услышать поток обвинений и крика, но

девочка в ответ только подошла ближе и крепко обняла друга.
— Вы бы ничего не смогли сделать со взрослым волшебником, — прошептала

она, нежно погладив спутанные волосы Поттера. — Я счастлива, что ты вернулся.
Но... Что с Роном?
Ее голос задрожал, а на глазах выступили слезы. Девочка не позволила Гарри

отстраниться, чтобы он не увидел ее плачущее лицо.
— Он в больнице Святого Мунго. Дамблдор сказал, что к нему пока не пустят.
— В Святом Мунго?!
— Его укусил оборотень.
Гермиона отошла от Гарри на несколько шагов назад, шокировано смотря тому

прямо в глаза.
425/461
— Это моя вина, — внезапно прошептала она, прикрыв ладошкой рот. Из глаз
девочки беспрерывным потоком текли слезы.
— Что? Нет-нет, ты ведь предупреждала нас не ходить в Запретный Лес...
— Это я виновата в случившемся!
— Да при чем здесь ты? — не выдержал мальчик.
— Я з-знала, что профессор Люпин оборотень.
— Ты... Что? Как давно?
— Еще с момента его частых «болезней». Я просто посчитала дни. Вот, почему
профессор Снейп говорил об оборотнях. Он хотел, чтобы и другие догадались.
— Мерлин, — Гарри провел рукой по лицу. Это могло быть проблемой. — Кто-то
узнал о тайне Люпина?
Гермиона покачала головой.
— Он уволился на следующий день. Никто ничего не узнал, я думаю, это

Дамблдор постарался.
— И Рон не должен узнать, — тяжело вздохнул Гарри. — Директор попросил об

этом. Прошу.
— Он сильно пострадал?
Голос Гермионы продолжал дрожать. Она пыталась взять себя в руки и, к

удивлению Гарри, держалась очень стойко.
— Дамблдор был у него. И сказал, что Рон в порядке. Нет, правда, директор
говорил, что Рон даже гордится этим, представляешь?
— Вот дурак! — в сердцах воскликнула Гермиона, улыбнувшись сквозь слезы.
— Послушай, это очень важно, — Гарри знал, что она поймет. — Люпин не
виноват в случившемся, он ничего не помнит.
— Не волнуйся, — девочка вытерла кулаком слезы, несколько раз кивнув. — Я не

расскажу Рону. Никому не расскажу.
— Спасибо.
— Что там было? Что произошло в лесу и как вы спаслись?
И Гарри рассказал ей откорректированную версию событий от начала до конца.

Девочка слушала с большим вниманием, часто переспрашивая и уточняя.
— Так значит, Петтигрю все еще на свободе? Гарри, об этом должны узнать в
Министерстве!
— У нас нет доказательств. Кто поверит тринадцатилетним подросткам?
426/461
— Дамблдор...
— Он не всесилен, Гермиона. Просто будем теперь осторожнее. Мы

предупреждены, а значит сильнее. Петтигрю не сможет вновь застать нас
врасплох.
— А что мистер Блэк?
— Не знаю, — Гарри отвернулся. — После той ночи я не видел его.
— Не сердись на своего крестного, — Грейнджер сжала его руку, неверно

истолковав взгляд мальчика. — Он хотел оградить тебя от опасности, Сириус
просто не хотел, чтобы ты совершал безрассудные поступки, поэтому не
рассказал всей правды.
— Но только их я и совершаю, — вздохнул Гарри.
— Все наладится, — прошептала Гермиона. — Все будет хорошо.
427/461
Глава 30. Права на своего крестника
Гарри без зазрения совести пользовался разрешением Дамблдора не

посещать оставшиеся до каникул пары, выбешивая своими прогулками по замку
и Снейпа, и слизеринцев, которые почему-то резко активизировались, узнав, что
с местного «героя» все нарушения школьных правил как с гуся вода. Том на
подобное поведение змеек лишь рукой махал, мол, может быть, всеобщая
слежка помешает «герою» нарываться задницей на штырь опасностей. Гарри не
обижался. Правда, гулял мальчик преимущественно вечером и только в
подземельях: он был не готов столкнуться с Сириусом. Гарри подозревал, что
вскоре крестный решит наведаться в Хогвартс, поэтому сильно нервничал перед
предстоящей встречей и собственными оправданиями. Так же, к удовольствию
Реддла, Поттер начал дополнять Карту Мародеров, зарисовывая на чистом
пергаменте старые подземелья Слизерина, а потом, в покоях Леди Морреты,
аккуратно переводил чертежи с черновика на карту. Правда, для этого пришлось
увеличить пергамент в два раза. Еще бы, Темный Лорд не был доволен:
мальчишка всегда под рукой и практически в поле зрения, что успокаивало
нервы и беспокойство за него. Красота да и только.
Благодаря неторопливому изучению коридоров подземелья, Гарри всегда

точно знал, как вернуться назад. А если впадал в чужие воспоминания и путался
в пространстве, как-то так получалось, что на его запястье смыкались длинные
пальцы и уводили обратно в покои Леди Морреты.
Через четыре дня после выписки из Больничного Крыла, Каресбиус

умудрился выследить Поттера в тех же пресловутых подземельях. Тот,
застигнутый врасплох, едва не выронил пергамент и палочку, которой
поддерживал витавшие рядом перо и чернильницу.
— Мерлин, не подкрадывайся ты так незаметно, — проворчал Гарри, осторожно

спрятав письменные принадлежности.
Эндрю секунду-другую разглядывал гриффиндорца, а затем быстро обнял его,

тут же отпрянув назад и осмотрев мальчика на наличие повреждений.
— Что, лишнюю пару ног надеешься отыскать? — хмыкнул Гарри, немного

пораженный жестом Каресбиуса — до этого они предпочитали избегать любых
физических контактов. Это не было приятными прикосновениями.
— Ты как?
— Понятия не имею, сколько раз слышал этот вопрос за весь третий курс. Но,
знаешь, хорошо.
— Где ты все это время был? Я весь Хогвартс облазил, пока сокурсники не
рассказали, что ты тут постоянно блуждаешь, — немного нервно ответил Эндрю.
— Опять попал в беду?
Поттер понимал, что для поддержания дружеских отношений необходимо

делиться своим самочувствием и тем, чем занимаешься, говорить о мыслях и
планах, о чувствах. Однако прямо сейчас мальчик ощущал лишь раздражение.
Ничего. Перетерпит.
428/461
— Что-то типа того.
Гарри повел плечами, мельком заглянув в карту Мародеров, проверяя, нет ли

поблизости Тома.
— Я нашел предателя. Это Питер Петтигрю.
— Что? Нет, он же был мертв.
— Теперь точно мертв.
Поттер зло улыбнулся, искривляя губы.
— Ты что…
— Не я, — уклончиво ответил Гарри, скосив глаза на левую руку.
— Ты серьезно? Нет, погоди, Темный Лорд убил собственного слугу?!
Гриффиндорец шикнул на него, вновь проверив карту.
— Дамблдор уверен, что Петтигрю жив и здоров. Марволо сказал ему, что
предатель сбежал, поэтому тебе лучше не распространяться об этом.
Эндрю прикрыл глаза ладонью, сильно нахмурившись.
— Дай-ка мне осмыслить. Ты хочешь сказать, что Темный Лорд, убивший твоих
родителей, убил Пожирателя Смерти, который их предал? И это каким-то
немыслимым образом удалось скрыть от директора? Что вообще происходит?
— Он спас мою жизнь.
Эндрю не верил ни единому слову. Это было видно по бегающему взгляду,

побледневшему лицу и нервно прикушенной губе.
«Его можно понять. Как и остальных, узнай они всю правду. Больше похоже на
жалкие выдумки и оправдания. Еще бы. Лорд Волдеморт, проводящий время в
Хогвартсе вместе с Гарри Поттером».
— Я не обязан тебе что-то доказывать, — вздохнул мальчик, собираясь уйти. —

Мне достаточно того, что ты выслушал меня.
— И это все, что ты можешь сказать, Поттер? Великий Темный волшебник

защищает тебя? И ты никогда не интересовался почему? По какой причине
произошли подобные изменения?
— Разве это имеет значение?
Имея ввиду, что «это не твое гребаное дело».
Гарри посмотрел на слизеринца с холодом и начавшейся ядовитой угрозой.
— О, ты даже не представляешь какое, — огрызнулся Каресбиус. — Видишь ли, в

школе для детей пребывает Темный Лорд, убивший человека под носом у
429/461
Дамблдора. Волшебник с чудовищной силой, развязавший войну, убивший
огромное количество людей, которого до сих пор считают мертвым и
побежденным. И это не имеет значения?!
Гарри переступил с ноги на ногу, ощущая, как в голове нечто лопается.

Терпение? Самообладание? Выдержка? Перед глазами застыло дергающееся в
приступе удушья тело, сомкнутые на горле руки, душащие, чей-то распахнутый
рот и вываленный язык, шум, шум, шум в голове.
«А, ну, хватит», — мальчик потер переносицу, плотно закрыв глаза. Если эти
видения присылает хоркрукс внутри, его намек становится более, чем просто
понятным. — «Я не стану убивать безвинного человека, ты, психованный
маньяк!»
— О чем ты, Эверли? — Гарри обаятельно улыбался, расслабленно восседая на

своем импровизированном троне. Он смотрел сверху-вниз на измученного
пытками слизеринца старшекурсника, посмевшего перечить Лидеру, то есть, ему
самому. За что и поплатился. — Бессмысленные убийства во имя жестокости,
какие можно и необходимо избежать?.. Ах, Гойл, бессмысленные для чего? Для
твоих постельных утех и школьных развлечений, действительно?
Бессмысленные… Все вы, жалкие, чьи амбиции ограничены местом в
Министерстве и рождением наследника… Не вы ли бессмысленные? Может быть,
стоит придать своей жизни важности, чтобы я не стал вас ее лишать? Может
быть, есть цели, в совершенстве более значимые, чем ваше ограниченное
существование? Скажи, Эверли, я собираюсь превознести забытую и ныне
запретную магию, твоя жизнь, разве она важнее моих целей, если она станет
препятствием на пути к ней?
— …послушай, если тебе плохо, я сопровожу тебя до…
— Он не трогает учеников. Ты ничего о нем не знаешь.
— Я, конечно, безумно этому рад: сомнительное удовольствие узнать Темного

Лорда поближе. Но я говорил об этом минуты три назад. Если тебе настолько
безынтересен наш разговор, то хотя бы не делай вид, что… — Эндрю прервался,
вздыхая. На самом деле Гарри выглядел довольно болезненно. — Знаешь,
Поттер, однажды «Марволо Костон» не успеет принять Оборотное. Однажды
тебе придется прилюдно выбрать сторону, на глазах у своих друзей и директора.
На глазах у Него.
— Оборотное? — все раздражение пропало. Виски кололо болью от дикой и

свирепой сцены расправы над Эверли Гойлом. — Ты о чем? Он не принимает
никаких зелий.
— То есть, как? Темный Лорд — метаморф?
— Нет. Он носит иллюзию подростка, если ты об этом.
Повисла куда более длинная тишина. Гарри с недоумением во взгляде смотрел

на слизеринца. Тот выглядел не менее шокированным.
— Либо ты не замечаешь, либо врешь мне прямо в лицо.
430/461
— Не понимаю, о чем ты! Я своими глазами видел, как Марволо одним
движением руки накладывает на свою внешность иллюзию.
— Но это невозможно, — Эндрю покачал головой, с неверием смотря на

мальчика. — Никакое волшебство, кроме метаморфии и оборотных, не вернет
магу молодость. Никакое. Даже философский камень не может повернуть время
вспять. Поттер, ты, верно, никогда не изучал искусство иллюзии?
Гриффиндорец отрицательно покачал головой, а в памяти что-то тревожно

шевельнулось. Слова Эндрю отчего-то сильно нервировали, что-то пробуждали в
мыслях. Нечто абстрактное, будто покрытое вязким туманом, до чего
невозможно добраться.
Вновь мелькнула сцена с убийством Миртл. Накатила легкая тошнота.
— Нет. Но… Но Лорд Волдеморт сильный волшебник, верно? Значит, для него
подобные чары не проблема.
— Ты не понимаешь. Это нерушимые правила. Просто спроси его прямо, — тут

слизеринец побледнел, смутившись и потупившись. — То есть… Я хотел
сказать… Прости. О чем это я? Ты же не самоубийца.
— Не говори так. Темный Лорд не такой ужасный монстр, каким его все считают.
Это не так.
— Как знаешь, Гарри, — тон Эндрю смягчился, а взгляд погрустнел. — Куда же

ты сунулся? Должен ведь понимать, как все это опасно. Чем дальше ты будешь
впутываться в дела Темного Лорда, тем сильнее увязнешь. Он не позволит тебе
повернуть назад и вернуться к нормальной жизни. И я слышал о людях,
подвергнутых его влиянию, обманутых им. Сломленных, скорбящих,
терзающихся. Стариков и совсем молодых магов, которые бездумно шли за ним,
уверовав в чистые намерения Темного Лорда.
— Не смеши меня. Пожиратели — невинные обманутые овечки?
— А я не о них сейчас. Многие слепо любили Темного Лорда, не входя в его

запрещенную группировку. Однако на твоей руке Черная Метка. И судить тебя
будут, Гарри, как Пожирателя Смерти.
— И что? При чем здесь я? Эндрю, у меня нет никаких ложных представлений на
его счет.
— Тогда почему? — слизеринец легко встряхнул его, вцепившись в худенькие

плечи мальчика. — Почему ты все еще с ним?
— Это целиком и полностью мое решение! — Гарри попытался отстраниться, но

Каресбиус держал крепко, не давая уйти от разговора. — Это моя жизнь, и
только я вправе поступать с ней, как считаю нужным! Не тебе решать, что
правильно, а что нет для меня! Почему это вообще тебя так заботит?
— Ты мой друг. И я обеспокоен твоим будущим.
Каресбиус медленно разжал пальцы, а Поттер отскочил от него, как
431/461
ошпаренный. Слизеринец с грустью смотрел на раздражение и подозрение в
горящих зеленых глазах. Ему было больно от того, что мальчик поразительно
слеп к складывающейся картине.
— Просто будь осторожен. Всегда помни, кто он такой.
— Уж я-то точно не забуду.
«Я никогда не осуждал Темного Лорда, как и моя семья. Его действия —

политика, направленная на улучшение магической крови, но. Он монстр.
Пострадали не только магглорожденные и простецы. И если Темный Лорд вновь
развернет активные действия, будет война. Теперь мало кто поддержит его
идеи. Остались лишь единицы, да и те спрятались, отреклись и сдались. Мало
кто помнит начало террористической власти. Родители рассказывали, что тогда
никто и не предполагал, что подающий надежды могущественный и гениальный
волшебник окажется безжалостным чудовищем, который использовал страшные
проклятия даже на своих соратниках. Но Темный Лорд все так же чертовски
умен, если смог провернуть свое возвращение под носом у Дамблдора. А теперь
и Гарри Поттер с ним. Пожалуй, это первый раз, когда я должен буду выбрать
сторону, независимо от мнения моей семьи».
— Тогда я буду рядом, — твердо сказал слизеринец. — Если ты сочтешь нужным

выбрать Темного Лорда, то и я присягну ему на верность.
Гарри выглядел обескураженным. Вся злость пропала, уступив чистому

изумлению. Жаркий спор привел их… куда-то не туда.
— Что ты…
— Я не собираюсь становиться Пожирателем Смерти, но если выбирать между

Дамблдором и Темным Лордом, я выберу последнего, учитывая обстоятельства.
Гарри помолчал. Он долго разглядывал странную решимость в глазах парня,

недоумевая, отчего тот резко мог переменить свое мнение о темном
волшебнике.
«Разве он только что не выступал против моих отношений с Томом?»
— Но почему?
— Если уж сам Гарри Поттер по каким-то неведомым мне причинам посчитал

нужным быть на стороне Темного Лорда, то кто я такой, чтобы перечить ему? В
конце концов, для чего еще нужны друзья? — торжественно закончил Каресбиус,
задрав нос. К лицу вновь вернулась та привычная ему хитринка, а губы
сложились в задорную ухмылку. Похоже, время серьезных разговоров подошло к
концу.
— Боже, сколько пафоса-то, — фыркнул Гарри, расслабляя плечи. — Ты же не

думал, что я буду принимать участие в его планах на Магический Мир? Я сплю и
вижу, как спокойно окончу Хогвартс и уеду подальше из страны, чтобы всякие
самовлюбленные засранцы глаза не мозолили.
— Как жестоко, Гарри! Ты ранил мое сердце!
432/461
— Да-да, я именно об этом.
Всю последующую неделю Гарри засел в библиотеке, обложив себя книгами.

Он искал все, что может быть хоть как-то связано с иллюзиями. Было даже
забавно примерять на себя роль Грейнджер, для которой библиотека стала
вторым домом. Ностальгично. Хоркрукс постоянно подсовывал воспоминания
Реддла, где тот закапывался в горы книг, жадно пожирая в себя любые крупицы
знаний о волшебном мире. Однажды осколок попытался передать даже
содержимое книг, какое запомнил, но это спровоцировало обморок Поттера и
страшную головную боль: похоже, сумасшедший ублюдок вкинул в мозг ребенка
содержание целых десяти книг разом. Очнувшись, Гарри с облегчением не
уловил ни крупицы знаний оттуда.
Зато следующим осторожным воспоминанием стал момент принятия зелий,

влияющих на память и скорость чтения, какие Реддл собственноручно варил или
воровал. Гриффиндорец вообще уже много видел стремных моментов с
воровством и убийствами. Отвратительных, гнусных и страшных. Иногда — то
есть, очень редко — Гарри забавлялся над происходящим в воспоминаниях,
грустил или смеялся, иногда подросток с огромным интересом впитывал
собственное прошлое, возвращавшееся, вспоминавшееся заново.
Гермиона позавидовала другу, узнав, что Гарри останется в замке на все

лето. Каресбиус больше к той теме не возвращался, лишь изредка бросал
немного затравленный взгляд на безумцев, как он их называл, какие имели
храбрость непринужденно заговорить с Костоном. Сам же Гарри пока не
спрашивал Реддла об его странных способностях, решив перво-наперво
разобраться во всем самому. К тому же, мальчик был не уверен, что Том ответит
честно. Еще гриффиндорец корыстно надеялся, что хоркрукс подбросит нужные
воспоминания, но этого не происходило.
Студенты уже разъехались по домам, а друзья пожелали мальчику удачи в

поисках. Гарри приходил проводить их, помахав на прощание выглядывающей
из окна поезда Грейнджер. Она оказалась очень огорченной, что ничем не
сможет помочь мальчику: ее родители были магглами, и нужных книг девочка
под рукой не имела.
Сколько Гарри ни искал, сколько научных трудов ни перечитывал, вопросы

только накапливались — нигде не указывалось об иллюзиях, направленных на
изменение человеческой внешности в постоянное использование. Более того, в
книгах черным по белому написано, что такая магия недолговременная и очень
слабая. Считай, легкий макияж. Практически любой волшебник при желании мог
подглядеть за иллюзию (что, конечно, жутко неприлично), она ощущалась даже
в самой магии.
Наконец, не выдержав неутешительных результатов поиска, Гарри решил

обратиться за помощью.
«Но к кому? Дамблдор заподозрит неладное, как и остальные учителя. Ведь они
знают секрет Костона. И Сириус знает, но с ним… еще больше все запутанно».
433/461
Гарри так и не поговорил со своим крестным. Он пытался пару раз написать
мужчине письмо, но рука замирала над чистым пергаментом всякий раз, как
мальчик собирался назначить встречу. О чем им говорить? Как объясниться
волшебнику, всю жизнь поддерживающего Дамблдора? Который боролся с
Волдемортом? Который потерял лучшего друга?
— Мистер Поттер, вам нужна помощь?
Гарри вздрогнул, услышав голос библиотекаря. Он поднял взгляд на нависшую

над ним мадам Пинс, немного виновато улыбнувшись. Видимо, она заметила
долгий отстраненный взгляд в пустоту, да и постоянные поиски в библиотеке во
время каникулярного времени привлекали большее внимание.
— Нет, спасибо. Просто… Я немного заинтересован в иллюзиях на внешность, но

в книгах нет ничего конкретного. Наверное, недостаточно хорошо ищу.
— Иллюзии на внешний облик человека? — лицо женщины изумленно

вытянулось. — Кто же вам о таком сказал, мальчик?
— Ээ… Никто. Мне самому интересно.
— Боюсь вас огорчить, но ничего существенного по такому вопросу вы не

найдете, — мадам Пинс покачала головой, оглядывая разложенные на столе
книги. — Хотя бы потому, что подобные чары невозможны.
— Что? Почему?
Женщина секунду помедлила, борясь с желанием попросту отправить мальчика

восвояси или к профессору Флитвику с такими вопросами. В конце концов, она
не преподаватель, чтобы разъяснять маленьким мальчикам азы магии. Но это
был скучный летний вечер, а ничем другим она себя занять не могла: абсолютно
все книги Хогвартса были ею прочитаны, а ничто другое библиотекаря не
интересовало. Да и жила женщина в замке, не видя свою жизнь вдалеке от книг,
каждый раз отказываясь от предложения директора уйти в отпуск.
— Для изменения внешности существуют зелья и артефакты, которые обладают

более систематизированной формулой или ингредиентами. Иллюзии мимолетны
и призрачны, да и рассчитаны по большей части на детей и корректировки
макияжа. В них нет никакой силы и постоянства, лишь притворство.
— Но потолок в Большом Зале выглядит вполне реально, — неуверенно заметил

мальчик.
— Однако вы все равно можете наблюдать сквозь него каменные своды. Это
лишь копия, и при более внимательном изучении, очевидно, вы сможете
заметить большую разницу.
— Как же так…
Гарри выглядел совсем убитым.
— Есть ли способ выглядеть иначе? Старше или, наоборот, моложе?
434/461
— Существует зелье старения, которое изменяет внешность. Внутренние органы,
магическая сила и память остаются неизменными. Но ни зелий, ни чар молодости
не существует, мистер Поттер. Поверьте, это был бы грандиозный прорыв в
магическом сообществе.
Гриффиндорец прикусил губу, сдерживая себя от восклицания и спора:

библиотекарь может рассказать профессору Дамблдору о странном интересе его
студента.
— Большое спасибо, мадам Пинс, что уделили мне немного времени.
— Я всегда рада помочь студентам в получении знаний, — снисходительно

ответила женщина, скрестив на груди руки. — Книги — величайшие помощники
юных магов.
Гарри попрощался с заведующей библиотекой и поплелся к Астрономической

башне — единственному месту, где ему было более-менее уютно. Где не давили
серые стены, а странные тени от неверного пламени факелов не давили на
психику: казалось, за каждым углом притаилась угроза. Наверху же Гарри
чувствовал теплый ветер, ощущал ласковые солнечные лучи и видел зеленый
лес во всей его красе. Он чувствовал себя свободным. Том Реддл в своем
прошлом не интересовался этим местом, и хоркрукс практически никогда не
травил здесь своими воспоминаниями психику мальчика. Гарри мог чувствовать
свою личность.
«Через пару минут здесь должен появиться Сириус. Я долго откладывал эту
встречу, но все время прятаться от проблем нельзя. Прятаться от родного
человека, от самого себя. Разве я в чем-то виноват? Где я совершил ошибку, за
которую должен расплачиваться ненавистью своего крестного? Могу ли я
заслуживать прощение?»
Мальчик сразу после библиотеки отправил Блэку сову, а ответ пришел

моментально:
«Через 30 мин в Астрономической башне.»
Гарри напрягся, услышав за спиной топот больших лап. Спустя мгновение на

площадке башни показался огромный черный пес, настороженно принюхиваясь
и осматривая пространство возле мальчика.
— Привет, Сириус, — тихо сказал Гарри, развернувшись к крестному всем

корпусом.
В глазах застыли печаль и смирение — Поттер был готов принять все, что Блэк
на него обрушит. Крестный обернулся человеком и нерешительно сделал шаг
вперед, что-то выискивая во взгляде мальчика. Под глазами мужчины залегли
тени, а пальцы заметно дрожали. Было видно, что все эти дни он провел в
болезненных метаниях, тревогах и сомнениях. К удивлению Гарри, Сириус
бросился вперед, прижав мальчика к груди.
— Мерлин, Гарри… — он зарылся лицом в непослушные черные волосы, отчего

слова звучали глухо и неразборчиво. — Что они сделали с тобой? Почему ты
435/461
ничего мне не говорил? О, Гарри…
Мальчик растерянно обнял крестного в ответ, не зная что и сказать, что и думать
о таком странном и непредсказанном поведении.
Блэк присел на корточки, взяв Гарри за руки. Те казались совсем маленькими

в широких ладонях мужчины. Сириус снова заглянул в глаза своего крестника,
будто пытаясь отыскать в них только ему ведомый ответ. Гарри испытал ни с
чем не сравнимое удовольствие от такой заботы, от горячих пальцев с
загрубевшей кожей, от встревоженного и полного любви взгляда.
Наверное, так и должен выглядеть отец.
Гарри с мягкой улыбкой поддел носком своей туфли тело раскинутого на

полу вниз головой Томаса Реддла-старшего. Безупречный нос вмялся в лощеные
доски столовой, размозжившись от падения. К ногам Поттера стекала струйка
крови из разбитого лба. Ах, так вот оно какое, семейное воссоединение. Какая
жалость.
Гарри выдохнул, жмурясь и дергая головой. Видение растворилось под

жарким, настойчивым шепотом Блэка:
— Возможно ты ничего не понимаешь, но, прошу, поверь мне. Скорее всего,

директор стер тебе память. Но ты должен знать, в замке находиться опасно.
Гарри, мы немедленно уходим. Немедленно!
— Постой, о чем ты? Память?
Крестный нечто знал о возвращавшейся памяти?
Сириус говорил быстро и сбивчиво, а в глазах разгоралось пламя,

заставившее Гарри сильно занервничать: в таком состоянии мужчина мог
попросту его не услышать. Блэки. Блэки.
— Та ночь. Ты помнишь ту ночь? Гарри, ты помнишь Волдеморта? Ты обязан мне

верить. Это чудовище сейчас в замке, а Дамблдор покрывает его! Похоже, я
вновь ошибся в выборе друзей… Мы все ошиблись.
Эти слова больно кольнули мальчика. Он мягко высвободил свои руки и прижал
их к груди, отступив от Сириуса на шаг назад. Он так похож на Ориона. Просто
одно лицо. Но более осунувшееся, скорбное, дикое. Где Орион лучился
здоровьем, счастьем и жизнерадостностью, его сын источал трагедию и надрыв.
— Постой, остановись на секундочку. Сириус, я все помню. Почему ты считаешь,

что профессор Дамблдор должен стереть мою память? Ты не понимаешь, все
совсем не так.
— Не так? — Блэк придвинулся ближе, не поднимаясь на ноги. — Что именно я не

понимаю? Что этот ублюдок позволил убийце и психопату находиться в школе,
полной детей? Разгуливать с волшебной палочкой, как ни в чем не бывало? Я
этого не понимаю?
— Он совсем другой! — воскликнул мальчик, опять отступая. — Том никого не

покалечил, он множество раз приходил мне на помощь, слышишь? Он не
436/461
причинил мне вреда!
— «Том», — Блэк рывком вскочил на ноги, взметнув мантией облако пыли. —

«Том»!
Он вцепился в свои длинные волосы и бешено зарычал, заставив мальчика в

страхе отшатнуться прочь, к самому краю Астрономической башни. Сириус
выглядел совсем спятившим и по-настоящему опасным. Сейчас — мужчина
выглядел точной копией Вальбурги под конец ее недолгой жизни.
— Он околдовал тебя, заставил подчиняться! Я допустил, чтобы моего крестника

использовал Волдеморт!
Маг метался по всему периметру площадки Астрономической башни, яростно

размахивая руками, то и дело запуская пальцы в спутанные волосы. Сириус
пытался взять себя в руки, но перед глазами застыли мертвые тела Джеймса и
Лили Поттеров. Роковая ошибка, опоздание всего на несколько минут, которое
стоило жизни его семьи.
Брошенный плачущий ребенок, покинутый ради мести. Глупо было бы

посчитать, что Блэк, наследник могущественной темной семьи, аврор,
волшебник в расцвете лет, не смог бы справиться с полувеликаном. Нет,
мужчина считал себя виноватым не только в смерти Поттеров, но и во всех
несчастьях Гарри, его малыша, его крестника. Ребенка, которого одержимо
преследует самое опасное существо Магического Мира. Нет. Не бывать этому.
Блэк круто развернулся и подлетел к неподвижно стоявшему гриффиндорцу,

опаляя мальчика горящим сумасшедшим взглядом.
— Мы уходим. Немедленно.
— Что? Нет, я не могу!
— Конечно, не можешь. Я похищаю тебя. Бомбарда! — он резко взмахнул

палочкой, рассекая воздух с громким свистом, указывая на противоположную от
них стену башни. Раздался громкий взрыв, осыпая на пол каменную кладку и
часть крыши. Губы Сириуса растянулись в болезненной надломленной ухмылке.
— Теперь они будут знать, что я предъявил права на своего крестника.
Гарри с ужасом посмотрел на образовавшуюся дыру, поднявшуюся пыль и лучи

солнечного света, такого же ослепляющего, как и действия мужчины.
— Что ты творишь?!
Но маг не слушал его, схватив Гарри за руку чуть выше локтя и потащив
мальчика вниз по лестнице. Он практически не ощущал борьбы со стороны
третьекурсника, то и дело срываясь на бег.
— Прошу, остановись! Давай поговорим, я не хочу этого! Пожалуйста, стой, мне

больно!
Гарри несколько раз ударил мужчину по спине, но не добился нужного

результата: в своем безумии Блэк попросту не замечал его уговоров и
отчаянного сопротивления. Они уже было миновали коридор, ведущий в башню,
437/461
как на пути Блэка и яростно сопротивляющегося мальчика встала высокая
черная фигура.
— Так-так, что я вижу. Дамблдор предупреждал меня о твоем появлении, Блэк.
Гарри с испугом посмотрел на Снейпа, не зная, радоваться ему или плакать: эта
встреча обещала обернуться чем-то кошмарным. Мальчик продолжал
выкручивать руку, пытаясь ее высвободить из до синяков сжимающих ее
пальцев, но не смог даже сдвинуть волшебника с места. Блэк тяжело дышал, не
сводя широко распахнутых безумных глаз с профессора зельеварения, который
смотрел на бывшего заключенного Азкабана с нескрываемой ненавистью. Снейп
даже не взглянул на извивающегося Поттера, сосредоточив все внимание на
анимаге. Бывший Пожиратель Смерти точно так же застыл, будто змея, готовая
к броску.
— Прочь с дороги, Нюниус, — низко прорычал Сириус, достав другой рукой

очередную краденую волшебную палочку.
Гарри даже не заметил, как Снейп выхватил свою, направив ее в грудь мужчины.
В черных глазах сверкала невиданная доселе ненависть, настолько сильная, что
Поттер невольно отпрянул, грозя сломать вывернутую под неестественным
углом руку.
— Как же долго я ждал этого момента, — тихо сказал Снейп. — Момента

расправиться с тобой. Как видишь, дементоров больше нет. И я надеюсь, ты
будешь сопротивляться, верно, Блэк? Ведь я так жажду тебя прикончить. Или
попытаешься сбежать?
Гарри подумал только о том, что крестный без сомнений напал на Лорда
Волдеморта, а тут какой-то детский неприятель. Как же все глупо. Сириус прямо
сейчас кинется в атаку. Прямо сейчас он все еще невыносимо сильно похож на
свою мать. Будет бойня.
— Повторяю последний раз, мерзавец. Не стой у меня на пути!
Сириус взмахнул палочкой, посылая в преподавателя невербальное заклинание

ярко-зеленого цвета, в это же время с силой отшвырнув мальчика себе за спину.
Потеряв равновесие, Гарри упал на пол, прижимая к груди сильно болевшую
руку. Он во все глаза смотрел на развернувшуюся битву: огонь и лед, пламенная
ярость и холодная ненависть.
— Что, выполняешь приказы своего хозяина, слизняк? — злобно рассмеялся Блэк,

ловко уворачиваясь и посылая ответное проклятие. Желание защитить своего
крестника делало его намного быстрее и сильнее, заставив давно забытые
умения играть с новой силой. — Волдемортовская шавка!
— Я смотрю, Азкабан сделал тебя разговорчивым? — Снейп же оставался

поражающе спокойным, разве что глаза выдавали его состояние. — Я с радостью
отрежу твой длинный грязный язык.
Гарри с еще большим ужасом замечал частые зеленые лучи «Авады Кедавры», от
которых оба мага умело уворачивались: непростительное пролетало сквозь щит.
Мужчины не гнушались смертельными проклятиями, поочередно пытаясь убить
противника. Поттер знал, чем это закончится. Несмотря на веру в крестного…
438/461
Вальбурга не смогла одолеть ни в честном, ни в бесчестном бою Лорда Принца.
Конечно, это все еще совершенно разные люди, однако прямо сейчас Поттер
видел иные лица.
«Сириусу ни за что не справиться с Принцем. Она долгие годы сидела в

Азкабане, ослабла и сошла с ума от отречения от рода своего первенца. Если я
не остановлю их… Бурга была такая молодая, когда… Сириус, нет!»
Маги кружили по широкому коридору, оставляя подпалины на стенах и круша

камень. С левой руки Блэка сочилась кровь.
Гарри пружинисто вскочил на ноги, дождался нужного момента и направил

палочку в спину ничего не замечающего вокруг себя зельевара.
— Ступефай!
Снейп упал, как подкошенный, ударяясь головой об пол, а его волшебная

палочка отлетела в сторону.
— О, боже, он меня убьет, — опомнившись, Гарри схватился за волосы, со

смертельным испугом смотря на то, что натворил. — Я напал на профессора, о,
Мерлин!..
Сириус вытер тыльной стороной ладони вспотевший от яростной битвы лоб,

сплюнул на пол и расхохотался. Он несколько секунд размышлял, добивать ли
Снейпа. Но, в конце концов, собственная гордость взяла верх: Блэк желал
сделать это, когда ненавистный ему маг будет в сознании, поверженный им,
осознающий свою кончину. Поэтому только наслал на бессознательное тело
магические веревки.
— Молодец, Гарри! Вот это я понимаю, гриффиндорский боец!
— Кончай ржать, Бродяга, это тебе шутки что ли?! — вскричал мальчик,
подскочив к мужчине и как следует встряхнув его. — Меня могут исключить, а
Снейп так вообще на месте испепелит, когда очнется! Что ты вообще удумал,
сражаясь с ним? Сириус, я поступил, как последний трус, нападая со спины, этим
не гордятся!
Блэк, отсмеявшись, порывисто обнял покрасневшего от злости и страха

крестника. Гарри был возмущен, что его постоянно тискают и совсем не
слушают, вскрикивая и пытаясь отпихнуться.
— Тише, малыш. Когда этот ублюдок придет в себя, мы будем уже далеко
отсюда.
— Нет, — Поттер все же высвободился из объятий, упрямо смотря на мужчину.

Лицо Ориона. Опять. Сердце свело болью. — Я никуда не пойду.
— Гарри, ты что, не слышал, что я тебе сказал? Волдеморт в замке, Мордред

тебя подери!
Сириус тут же сбросил с себя беззаботный вид. Лицо помрачнело, а уголки губ
изогнулись в оскале. Такого крестного мальчик боялся.
439/461
Видимо, страх отразился на лице Гарри, заставив Сириуса стушеваться.
Взрослый волшебник сделал шаг к третьекурснику, но тот отпрянул сразу на
три.
— Нет, стой, не приближайся! — Гарри предупреждающе поднял вверх

подрагивающие руки. — Сириус, ну пожалуйста, послушай меня. Реддл не
желает мне смерти, он отличается от того Волдеморта, что убил мою семью! Все
в порядке, я в безопасности!
— Ты не в себе. Гарри, ты бредишь. Я обещаю, мы найдем лекарство, мы

справимся, — в голосе крестного звучала отчаянная беспомощная мольба. —
Пойдем со мной. Я все сделаю. Гарри, я излечу тебя.
Гарри беспомощно заозирался, отступив к стене. Он не был готов покидать

Хогвартс, только не таким образом. Со спятившим магом, ни с кем не
объяснившись, никого не предупредив. Дав обещание Реддлу не совершать
глупостей.
Мужчина навис над сжавшимся крестником и вновь сжал его предплечье

стальной хваткой. Несмотря на нездоровый блеск глаз и дрожащий голос, Гарри
не чувствовал, что Блэк может причинить ему намеренную боль, осознанно
навредить. Мальчик лишь боялся последствий этого порыва защиты. Как вернуть
ему рассудок? Как заставить Сириуса взглянуть на ситуацию со стороны Гарри?
«Он ведь даже не слышит, что я говорю. Какие бы доводы я не приводил, он ни

за что не поверит моим словам. Ни за что не простит Реддла, как сделал это я».
— Ты обещал не трогать моих детей, обещал! — в лице Ориона застыло самое

настоящее отчаяние. Его короткие волосы развивались на ветру, присыпанные
снегом. Стоявший возле Гарри Регулус выглядел неловким и сконфуженным
поведением отца. Он преклонился перед Темным Лордом и его службой по
доброй воле. — Я не… М-мой сын не может…
— Послушай меня. Я обещаю позаботиться о нем, — ровным, бархатным и

убаюкивающим голосом перебил Гарри, подходя ближе, беря в захват ледяных
бледных рук голову Лорда Блэка. — Доверься моим словам, доверься ради меня.
Орион долго вздыхает, прикрывая глаза. Его губы искажаются в страхе и скорби,
но мужчина кивает, склоняясь ниже для трепетного поцелуя в кисть своего
Хозяина.
Гарри прикоснулся свободной рукой к щеке крестного, ощущая колючую

щетину и легкую испарину, а затем обхватил голову мужчины обеими руками.
Мальчик молча смотрел в его глаза, пытаясь выразить всю уверенность и
спокойствие, на которые он был способен в этой ситуации. Прежде всего, нужно
было взять себя в руки, так как Орион этого делать не собирался. Поттер
ласково и успокаивающе улыбнулся.
— Послушай меня, — тихо, но твердо произнес Гарри очень нежным и спокойным

голосом. — Я обещаю, что уйду с тобой и сделаю так, как ты хочешь, но при
условии, что буду услышан. Мы поговорим, но не здесь и не сейчас, пока ты в
таком состоянии. Пожалуйста, сделай это ради меня.
Блэк некоторое время разглядывал лицо мальчика так, словно ничего другое в
440/461
его жизни не имело значение. Странным образом слова дошли до его пылающего
страхом и яростью рассудка. Мужчина медленно разжал пальцы с предплечья
Поттера, выпуская нестерпимо болевшую руку крестника из захвата.
— Как я могу хоть на минуту позволить тебе остаться в Хогвартсе? Ответь мне,
Гарри. Как я могу позволить себе и дальше подвергать тебя опасности? Почему
ты так упорно стремишься отдалиться от меня?
— Это не так, и ты это прекрасно знаешь.
Гарри почувствовал ноющую боль в сердце от этих слов. Он подошел ближе и

уже сам мягко притянул мужчину в объятия, целуя его в лоб. Блэк не обнял его в
ответ, застыв на месте и низко склонив голову. Руки повисли вдоль туловища,
глаза потускнели. Он был будто полностью сломлен и повержен.
— Пойдем, если Снейп очнется, а мы все еще будем здесь, нам не поздоровится.
Пожалуйста, сними с него заклятие. Поговорим в пустом классе, как взрослые
разумные люди.
Сириус безмолвно повиновался, взмахнув палочкой, и магические веревки

исчезли. Зельевар все еще был без сознания, поэтому на подобный жест никак
не отреагировал.
Гарри осторожно взял Сириуса за руку и потянул за собой прочь из

разгромленного коридора. Крестный всю дорогу до Выручай-Комнаты молчал, не
поднимая головы и больше не делая попыток увести Поттера из замка, сделать
ему больно или начать кричать. Никто и не думал, что они могут на кого-нибудь
наткнуться — на тот момент их головы заполняли другие мысли, и было большим
чудом, что волшебники смогли добраться до восьмого этажа незамеченными.
Мальчик тревожился за состояние крестного, но был благодарен такой

реакции: справиться со взрослым магом он точно был не в состоянии.
Практически все преподаватели либо в отпуске, либо за пределами замка, а
связываться сейчас с Томом вообще походило на безумие: Сириус ни в коем
случае не должен видеть Волдеморта в ближайшее время.
Гарри усадил Блэка на диван — точную копию из гриффиндорской гостиной,

и присел на пол, у ног сгорбившегося мужчины в знаке истинных преданности и
доверия. Поттер положил ладонь на руку Сириуса и начал свой рассказ. Говорил
мальчик долго, начав с истории в начале семестра и заканчивая встречей
Сириуса и Реддла в Запретном Лесу. Правда, Гарри опустил их странные
отношения с Томом, боясь, что подобной информации Блэк просто не перенесет.
Поцелуи, обещания, прочее.
— Вот так ты и узнал его тайну. Понимаешь? Том даже не пытался навредить
тебе в ту ночь. Он спасал мою жизнь от нынешнего Волдеморта и Петтигрю.
Разве это похоже на обман или ловушку? Разве он не мог попросту убить меня и
тебя? Но Реддл вернул нас целыми и невредимыми. Волдеморт мог прикончить
меня уже так много раз, если бы хотел.
Сириус все это время продолжал молчать, однако слушал очень внимательно. Об
этом говорило почти шоковое состояние, граничащее с отвращением и острым
недоверием.
441/461
— Даже если каким-то невероятным образом Волдеморт приобрел… милосердие,
— Блэк поморщился, пару секунд подбирая нужное слово. — Это не значит, что
он стал хорошим человеком, правильным для общения с ребенком или
искупления старых грехов. Гарри, он убийца.
— На войне убивали все, — мрачно ответил Гарри словами Тома, погладив по

колену крестного отца. — Это была и политика, в которой замешан сам
профессор Дамблдор. Но ведь мы его не ненавидим?
— Говори за себя, — неожиданно зло прервал мальчика Сириус. — И если я еще

могу хоть как-то оправдать странное поведение этой лживой змеи, то действия
Дамблдора приравниваются к предательству. Он не терял память о чудовищных
преступлениях Волдеморта, однако посмел оставить этого монстра в школе,
более того, допустить ваше сближение. Это ненормально.
— Директор говорил, что я таким образом смогу изменить Его. К лучшему, —

тихо ответил Гарри, положив голову на колени крестному. — И ведь Том
действительно старается. Я это вижу, чувствую.
— Он отпустил Петтигрю, — прорычал Блэк, борясь с желанием подорваться с

места. — И он все равно забудет эти… «старания», когда исчезнет из твоей
жизни.
— Реддл сказал, что попытается не допустить этого. И я верю ему, Сириус.
— Не допустить? — Блэк издал невеселый смешок. — Но он уже это допустил.

Гарри, он забыл тебя. И Волдеморт никогда не изменится. Он все тот же монстр,
все тот же жестокий убийца. Ты пытаешься оправдать Реддла из-за его амнезии,
из-за его возраста, но ничем хорошим твоя при… — Сириус запнулся, с трудом
протискивая мерзкое на вкус слово сквозь зубы. — Привязанность не закончится.
Это не настоящее. Ты общаешься с призраком прошлого, который исчезнет без
следа. Настоящий Волдеморт сейчас где-то за пределами Хогвартса, мечтающий
тебя убить. Забывший об этом ненормальном путешествии во времени. Убивший
моего Джеймса и Лили.
Блэк нахмурился, сжав кулаки.
— Но это кажется полнейшим бредом. Не существует таких чар, способных

перенести человека так далеко. Тем более в будущее. Даже Маховик Времени
способен отправить человека только на день в прошлое, но не более. Не более,
Гарри.
— Маховик Времени?
— Он был у твоей подруги, Гермионы. Ее кот выкрал его для меня незадолго до
тех событий в Запретном Лесу. Я хотел изменить прошлое, пришел за помощью и
советом к Дамблдору, но он помешал мне.
Мужчина хотел было ввернуть забавную фразу про странную смекалистость

кота, но привычные остроты и шутки не давались. Казалось, все будущее
скрылось за беспросветной вуалью, смоляной тьмой и безнадежностью.
Бесконечной расплатой за грехи.
— Что?! Маховик Времени позволяет путешествовать во времени? И он все это
442/461
время был у Гермионы? Так вот, как она успевала с занятиями… — пораженно
прошептал Гарри, приподняв голову с колен Блэка и посмотрев на него
удивленным взглядом. — Но почему Дамблдор тебе помешал? Мы могли бы. Мы
могли бы исправить все. Рона бы не укусили.
— А Петтигрю бы не сбежал, да, я думал точно так же. Но, как управлять той
штукой, не знал. И обратился прямиком к директору, думая, что Дамблдор все
исправит, защитит свою школу от Волдеморта. А дальше ты уже знаешь — он
выведал всю правду и отобрал Маховик.
— Зачем он сделал это?
— Я не знаю, — мрачно ответил Сириус, опустив широкую ладонь на макушку

мальчика, когда тот снова умостил голову на ногу мужчины. — Он никогда не
делился своими мыслями. Бросил только что-то о непоправимых последствиях
вмешательства. Но куда уж хуже?
— Да, верно, куда уж…
Они некоторое время молчали, слушая тихое потрескивание искусственного

пламени камина. Блэк уже не выглядел безумцем, полностью взяв под контроль
свои эмоции. Теперь его одолевала холодная ненависть к Дамблдору и
Волдеморту.
— Есть одна вещь, с которой я хотел бы с тобой поделиться, — спустя некоторое

время заговорил Гарри, наконец, решившись. — Это касается Питера.
— О, я клянусь, что найду и убью эту тварь. Где бы Петтигрю не спрятался, как
бы далеко не убежал, он будет наказан.
— Сириус, Петтигрю мертв, — тихо ответил мальчик, отведя взгляд.
— Что?!
— Реддл убил его.
Блэк долгое время молчал, чувствуя и странное облегчение, и возросшую злость.

Эти чувства мешались друг с другом, соединяясь в какую-то странную эмоцию,
чувство, которое Блэк не мог выразить в словах. Одна его часть испытывала
радость, что не пришлось убивать бывшего друга. Другая же пребывала в ярости
из-за несвершившейся мести, несмотря на все старания и клятвы. Воспоминания
о былой дружбе были так же сильны, как и память о страшном предательстве. И
этот странный поступок Волдеморта просто не укладывался в голове. Ради чего?
Зачем ему понадобилось убивать собственного Пожирателя Смерти?
— Не знаю, какие цели преследует Волдеморт, но это совсем выходит за рамки.
«Мерлин, как же я запутался. Кто враг, а кто друг? Почему близкие друзья
совершают поступки, под стать врагам, а такие психопаты, как этот Лорд,
вершат правосудие? Кому доверять, а кого ненавидеть? Раньше я бы сделал все,
что прикажет Дамблдор. Но теперь…»
— Я… Мне искренне жаль, что все так вышло, Гарри. И то, что случилось с
Роном… Расскажи я все раньше, мы могли бы поймать крысу. Но я попросту
443/461
испугался, что ты полезешь его искать.
— И полез бы, — вздохнул мальчик. Он полностью разделял чувства Блэка: во

всем виновата чертова недосказанность. И он, и Сириус виноваты в том, что
утаивали правду, чем и поплатились. — Как ни странно, Реддл говорил то же
самое. Если бы я рассказал ему, что знаю секрет Коросты, все бы обошлось. Но я
искренне рад, что убил его не ты. Ведь Питер когда-то был твоим товарищем.
Такое нельзя полностью отбросить, я бы не смог.
— Не понимаю, почему он нас не убил, — в голосе Блэка не было злости, лишь

бесконечная усталость. Словно он смирился с отведенной им ролью и жуткой
ненормальной правдой. — Если до того момента Волдеморт не знал о своем
будущем, то почему, получив воспоминания, не завершил начатое? И как ты
убедил его убить Петтигрю?
— Не убеждал, а просто попросил. Я и сам желал мести, желал смерти этого

человека. И как бы справедливо мои желания не расценивались, это будет
преследовать меня до конца жизни, — мальчик умолчал, что, по сути, и сам был
напрямую связан с этим убийством. Что убили Питера именно они. — У меня нет
объяснений его поступкам. Сириус, ведь он тогда действительно меня спас, как
делал это раньше. Знаешь, это с лихвой перебивает ту неудачную попытку убить
меня в детстве. Я не могу его ненавидеть, больше нет.
— Знаю. Но это меня мало удивляет — ты невероятно добрый мальчик, Гарри.

Если смог простить это чудовище. Я же на подобное не способен. И ненавидеть
Волдеморта вместе со всеми его Пожирателями буду до конца своих дней.
— Я думал, ты и меня станешь презирать, — пробормотал Гарри, незаметно

смахнув с глаз навернувшиеся слезы.
— Никогда, — твердо ответил крестный, потрепав мальчика по голове. Сириус

выдавил из себя улыбку. — Что бы ни случилось, я не смогу ненавидеть тебя.
Думаю, если бы Джеймс был на Его стороне, это не сыграло бы роли в нашей с
ним дружбе. Я родился в семье темных волшебников, а свое отношение к ним
изменил только из-за знакомства с Поттером. И я прекрасно понимаю, что было
бы, стань Джеймс Пожирателем Смерти.
— Ты бы пошел вслед за ним.
— Да. Без оглядки. Как и он за мной.
«Чего не скажешь о тебе, Гарри», — с тоской подумал Сириус. — «Я готов

терпеть Волдеморта сколько угодно ради тебя, но вот ради меня ты никогда его
не оставишь. Я вижу это, чувствую всем сердцем, хоть и не знал тебя никогда.
Всегда сравнивал Гарри с Джеймсом, видел в мальчике своего мертвого друга,
не считаясь с его личностью, не зная его самого. Навешивал собственное
мнение, каким должен быть его характер, тот или иной поступок. Страшно
осознавать, что до этого дня Гарри Поттер был для меня абсолютным
незнакомцем».
— Но это чудовище убило Джима. И я никогда не смогу перейти на сторону

Волдеморта.
— Я понимаю. Уверяю, я лучше умру, нежели присоединюсь к Пожирателям
444/461
Смерти.
Гарри вздрогнул, прижав к себе левую руку.
— Это клеймо… — Блэк пересилил свое отвращение и мягко притянул руку

мальчика ближе к глазам, обнажая хрупкую кисть со следами синяков, а затем и
предплечье, где чернела татуировка черепа и змеи. — Оно не сделает тебя
Пожирателем. И ты не обязан подчиняться Волдеморту.
— Я знаю, просто… Тяжело смириться с тем, что она является их символом. Его
символом, как убийцы и того монстра, что развязал войну. Я знаю другую
сторону Тома, и она совершенно не вяжется с его прошлым. То есть… С прошлым
настоящего Волдеморта.
— Она точно не связана с этим…?
— Нет, только мой шрам.
— И что об этом говорит Дамблдор? — в голосе Блэка сквозила неприкрытая

насмешка.
Гарри закусил губу.
«А ведь Сириус мог бы помочь. Он чистокровный волшебник, его род был

исконно темным. Быть может, им было что-то известно. Как сказать крестному о
таком? Не послужит ли это началом конца? Я должен вернуться в поместье
Ориона и Бурги».
Мальчик доверял волшебнику больше, чем Дамблдору или Реддлу. Сириус

обещал, что не оставит, что будет на его стороне.
— От директора больше загадок, чем внятных ответов. Но кое-что мне удалось

подслушать. Сириус, ты знаешь что-нибудь о хоркруксах?
Мужчина нахмурился и покачал головой.
— Впервые слышу. Это как-то связано с Волдемортом?
— Возможно. Это темная магия, но мне очень важно узнать о них все. В
школьной библиотеке подобного, конечно, нет, а Реддл молчит.
— Что это вообще?
— Я не уверен… Но, похоже, они дают бессмертие.
— Если хоркруксы принадлежат к темной магии, сведения о них можно

попробовать отыскать в особняке Блэков, — глаза Поттера на этих словах
сверкнули, но мальчик подавил довольную улыбку. — Знаешь, у меня остался
дом в Лондоне. И там есть хорошая библиотека. Возможно, там ты сможешь
отыскать ответ.
— Ты никогда не рассказывал о своем доме, — Гарри приложил усилия, делая

голос удивленным. — Там живут твои родственники?
445/461
— Жили, — поправил его мужчина, аккуратно застегнув манжет на рубашке
мальчика и расправив рукав мантии, скрывая Черную Метку. — Отвратительные
родственнички, я скажу. Впору этим чокнутым Пожирателям, хоть родители и не
подчинялись Волдеморту. Однако целиком и полностью поддерживали его идеи.
Мрачное местечко, но вполне надежное. Первым делом отправимся туда.
Поттер сцепил зубы, глотая эти оскорбления и не морщась. Перед глазами

вспыхнуло беззаботно смеющееся лицо молодого Ориона.
— Ты так и не передумал забрать меня из Хогвартса?
Сириус вздохнул и провел ладонью по лицу, все еще чувствуя себя неимоверно
уставшим от открывшейся правды.
— Не передумал. Не уверен, что тут безопасно, хоть ты и говоришь обратное.
— Но в сентябре я должен вернуться, — твердо сказал мальчик, смирившись с

решением крестного. Библиотека Блэков воодушевила его, как и посещение до
боли знакомого дома, но скрываться и скитаться навсегда Поттер не
планировал.
Если в замке он ничего не нашел, то торчать здесь целое лето все равно не
имело смысла. Осталось только предупредить Реддла и Дамблдора. Гарри
содрогнулся, представив, как будет объяснять это волшебникам.
«Да они же меня не пустят. Абсурд. Думаю, версия с похищением привлекает

меня куда больше немого разочарования в глазах директора и очередной ссоры
с Томом. Того гляди и запрут меня где-нибудь».
— Ты уверен? Гарри, я смогу спрятать тебя так, что и никакие Темные Лорды не
смогут отыскать место твоего нахождения.
— Поверь мне, ни профессор Дамблдор, ни Том не допустят моей встречи с

Волдемортом. Он не посмеет сунуться в замок. Более того, он даже не знает, что
я мог остаться в школе на все лето.
— Ты слишком доверяешь им. Больше, чем мне.
Гарри с сожалением посмотрел на раздосадованного мужчину.
— Глупости, Сириус. Просто я не вижу причин скрываться.
«Не думаю, что Дамблдор так скоро решит организовать мою смерть».
Гарри глубоко вздохнул, решаясь. И быстро встал, отряхивая мантию и

разминая затекшие от долгого сидения на полу ноги.
— Итак, мне нужно собрать кое-какие вещи, прежде чем мы отправимся в

дорогу, ты не против?
— Будет уж слишком подозрительно, что ты успел подготовиться к похищению,

— хмыкнул Блэк, тоже поднимаясь с дивана. — Нет, палочка при тебе, а
большего не нужно. Что насчет мантии-невидимки?
446/461
— Всегда со мной, — Гарри похлопал по карману, где лежала его верная мантия.
— Правда, Карта Мародеров осталась в подземельях.
— В подземельях? А ты-то что там забыл? — Сириус фыркнул. — Все воюешь со

Снейпом?
Гарри помрачнел от упоминания профессора зельеварения, представляя, какие

проблемы его ожидают. Сириус заметил метания мальчика и развеселился еще
больше, с мрачным удовлетворением размышляя, как бы еще больше досадить
своему недругу.
— Нюниус еще слабо отделался.
Гарри уже хотел было возмутиться беззаботным поведением волшебника, как

ощутил легкое покалывание и тепло со стороны левого предплечья. Мальчик
сосредоточился на знакомой нити магии, едва уловимо скользнувшей в
сознании.
«Что ты там опять устроил, мальчишка?! Только не говори, что всерьез сбежал с
этим Блэком! Я вам обоим шеи посворачиваю!»
— Подожди, кажется, Том узнал о твоем появлении, — недовольно пробормотал

мальчик, доставая из сумки дневник и письменные принадлежности.
— Как ты… — лицо Сириуса вытянулось от понимания, а глаза сузились от

злости. — Метка.
Он мрачно наблюдал за действиями третьекурсника, даже не пытаясь заглянуть

в дневник. Мужчина чувствовал отвращение от всего, что было связано с
Волдемортом. Особенно это нездоровое общение маньяка-террориста с
ребенком.
«Здравствуй, Том. Сириус посчитал безопасным увести меня из Хогвартса на

лето. Не переживай, я вернусь осенью».
Ответ он получил моментально. Мальчик с досадой ощутил, как Реддл на том

конце их связи просто пышет злостью и неистовствует. И все больше уверился в
правильности решения поддержать версию похищения.
«Кажется, ты обещал не совершать глупостей. Дамблдор поставил оставшихся в

Хогвартсе преподавателей на уши, даже вызвал меня в свой кабинет. Снейп в
ярости. Взрыв был слышен по всей школе. Я оторву Блэку все конечности, если
ты пострадал. Но не думай, что тебя ждет легкая встреча осенью. Ты
пожалеешь, что ослушался меня».
«Прости», — только и написал Гарри, закрывая дневник.
Мальчик не сильно переживал за сентябрь — злость Реддла затухала так же

быстро, как и появлялась, а причинять серьезный вред Поттеру он не станет. По
крайней мере Гарри на это надеялся.
447/461
«Том обязан понять, что так будет лучше. Я не могу оборвать и без того хрупкие
отношения с Сириусом, а провести некоторое время вдалеке от Волдеморта и
чрезмерного внимания директора будет только в радость. Я надеюсь. И все эти
загадки с иллюзией и хоркруксами, чужими воспоминаниями… Я хочу найти
ответы. Это моя судьба, моя жизнь, и я не собираюсь так просто сдаваться».
господи в 2016 я писала без единого мата, тогда как в некоторых местах текста
он прям до зуда мне требуется
448/461
Примечание к части люди, по количеству просмотров до этого выложенных глав
я заметила, что больше тысячи человек просто прошляпили, что я выложила не
две новые главы спустя год, а три:DD
существует еще всеми позабытая 29 глава)))
ладно, а для тех кто внезапно после долгого перерыва открыл эту главушку, до
нее есть еще 28, 29 и 30)
Глава 31. Лондон, площадь Гриммо 12
Хогвартс они покинули одним из тайных проходов, который был

известен Сириусу еще со времен его учебы в замке. Он вывел волшебников в
Запретный Лес, откуда они в большой спешке ринулись дальше: за границу
антиаппарационного барьера. Гарри сильно нервничал, постоянно оглядываясь и
прислушиваясь. Несмотря на накинутую на них мантию-невидимку, мальчика
преследовало ощущение постоянной слежки, а живот скручивал липкий страх.
Блэк же выглядел абсолютно беззаботным, тихо посмеиваясь над терзаниями
своего крестника. Все выходило куда легче и проще, нежели он рассчитывал.
Гарри шел с ним по собственному желанию, а не в бессознательном состоянии,
закинутый через плечо, как прежде планировал скрываемый преступник.
Правда, согласие на похищение было весьма сомнительным — выбора у
мальчика все равно не было. Поэтому тот пошел по пути малой крови —
добровольно. Поттер знал, о чем думал крестный, но свои мысли высказывать
остерегся: если бы мальчик хотя бы намекнул о просьбе о помощи Тому, о
желании спасения, скорее всего, Блэк был бы к этому моменту уже мертв.
Темный Лорд прекрасно знает, что его маленький хоркрукс решил уйти сам,
поэтому позволил «похищению» свершиться. Едва ли Волдеморт потерпел, что
его маленькую норовистую драгоценность некто увел прямо из-под носа.
Наконец, они остановились у засохшего дуба. Хогвартс был далеко позади, а

сомнения откинуты прочь. Если уж шагнул за черту — иди по той дороге до
конца.
Гарри переминался с ноги на ногу, нервничая от предстоящей аппарации —

для него подобное путешествие было неизвестным и немного пугающим. В
голове в который раз начало нарастать давление смутных воспоминаний, однако
гриффиндорец с силой оттолкнул их прочь. Чертов хоркрукс и это слияние.
Лезут наперед.
— Иди сюда, — поманил его Сириус, протягивая руку. — Это твоя первая парная
аппарация? Держись очень крепко и ни в коем случае не отпускай моей ладони.
Задержи дыхание. На счет три…
Поттер послушно ухватился за предложенную кисть, изо всех сил сжав ее

пальцами.
— Раз… Два… — Сириус сосредоточился на конкретной улице. — Три!
Гарри глубоко вдохнул, зажмурившись.
449/461
— Альбус, мальчика нет в замке, — встревоженно сообщила профессор
МакГонагалл, практически ворвавшись в кабинет. — Все его вещи, одежда
остались в комнате. Это похищение!
Она только что завершила обход, расспрашивая призраков и портреты. И никто

не смог дать точного ответа на произошедшее.
Директор сидел за своим столом, хмурясь и постукивая пальцами по

деревянному покрытию.
Как только он услышал взрыв, то сразу понял, что явился Блэк. В

воспоминаниях невольно всплыл случай из давнего прошлого, где молодой
Сириус вместе с друзьями громили несчастный замок, а уж как страдала
Астрономическая Башня… Насколько Альбус помнил: именно тогда юного
мальчишку пытались сватать. Иногда старик на самом деле горько жалел, что
занял пост директора школы, потому что разгневанные родственники каждый
раз всей своей несусветной ордой (а иначе чистокровок никак не назвать)
являлись к нему на ковер, требуя объяснений. «Вы удерживаете нашего
наследника силой! Вы скрываете его! Требуем объяснений!» Дамблдор тоже
тогда хотел бы требовать объяснений, почему неприкосновенный наследник
Блэков громит Хогвартс. Только у Сириуса хватило бы наглости таким образом
напомнить о своем присутствии. Это было его любимое заклинание. Дамблдор
поспешил к башне, но перехватить беглецов не успел — его ждали лишь
разрушенные стены и бессознательный Снейп.
— Тревожить Министерство Магии бессмысленно. Если они и до этого момента

терпели поражение в поисках сбежавшего заключенного, то сейчас все их
старания приведут к неблагоприятным последствиям. Блэк может окончательно
залечь на дно вместе с Гарри, а этого нам не нужно.
— Что же тогда делать? — волшебница сокрушенно вздохнула, прижав руку ко

рту. — Почему Сириус Блэк не поверил вам, Альбус?.. Ведь он и Поттер всегда
были на вашей стороне…
— Нет. Сириус был на стороне Джеймса, а теперь его волнует только Гарри
Поттер. Именно мальчик — новая «цель номер один» Блэка, его новая
одержимость. К моему глубочайшему сожалению или даже радости, воззвать к
благоразумию самого Гарри Поттера никак не получится, потому что ребенок,
наконец, получил родительскую любовь. Неважно: сумасшедший ли это
сбежавший лжеосужденный преступник, практически незнакомый мужчина, но
это крестный отец, любящий крестный отец. Гарри не прислушается. А Сириус
Блэк… Сомневаюсь, что после той ссоры он пойдет на мирные переговоры.
«Кто бы мог подумать, что Блэк нарушит цепочку идеального плана, станет
судьбоносным звеном, перечеркивающим намеченное будущее мальчика? Он
подарит ему надежду. Но как быть с этой надеждой перед лицом смерти?
Каждое светлое чувство принесет Поттеру только боль. Шантаж на Сириуса не
подействует, разве что его смог бы успокоить крестник. Но Блэк решительно
настроен «исправить» Гарри, поэтому подходить нужно с иной стороны. Гарри не
должен был покидать Тома Реддла. Это его собственный крест, его судьба. И
любой, кто попытается вмешаться, принесет с собой разрушающие последствия.
Ради общего блага я вновь должен вмешаться в чью-то жизнь, разрушить
отношения, перекроить чужие мысли… По-другому нельзя. Какое бы тяжелое
450/461
испытание мне ни выпало, мой долг — сохранить жизни большинству,
пожертвовав меньшим».
Дамблдор на долю секунды прикрыл глаза, заглушая в себе чувство

разъедающей, уродливой, невыносимой вины. Все считали его непоколебимым,
сильнейшим, бесстрашным, добрым и всепрощающим. Никто и подумать не мог,
что за силой и мудростью стоит обыкновенный старик, точно так же страдающий
от многочисленных ошибок, что ломали чужие судьбы, от неправильных
решений, от страшных воспоминаний своего прошлого. Альбус не мог позволить
себе показать собственную слабость. Не тогда, когда в него верят, рассчитывают
на его защиту и помощь. И все же… Дамблдора убивал и корежил намеченный
план. Жертва в виде ребенка.
— Негодный мальчишка, — рассерженно прошипела МакГонагалл, отвлекая

старика от мрачных размышлений, она готова была собственноручно кинуться
искать Сириуса и как следует его наказать за непедагогичность и
самоуправство. Это ребенок! — Одни проблемы от этих Блэков. Большая удача,
что Сириус не на стороне врага. Столько темного магического потенциала…
Мерлин знает, сколько раз Сами-Знаете-Кто предлагал Блэку принять его
сторону. Сириус был очень сильным союзником и надежным другом, я хорошо
помню те времена, Альбус. Конечно, мы все виноваты, что допустили подобное
решение суда без предварительного разбирательства… Но это не повод
подвергать невинного ребенка опасности! Теперь я совершенно не понимаю и не
узнаю этого волшебника! Забрать мальчика из такого защищенного места?
Забрать его у вас? Может, стоит связаться с самим Гарри? Насколько я знаю,
мальчик очень ответственный, рассудительный… Думаю, он смог бы уговорить
Блэка не делать глупостей.
— Да, я уже послал Гарри сову. Полагаю, они отправились в поместье Блэков,
расположенное где-то в Лондоне. Не сомневаюсь, что Сириус уже использовал
Заклинание Доверия, и так просто постучаться в их дом мы не сможем.
— И этот Снейп…
Теперь Минерва выглядела по-настоящему разозленной.
— Два негодяя, использовать Непростительные при ребенке!
— Северус сожалеет за свой порыв.
Альбус раздраженно хмыкнул, вспомнив, как Снейп «сожалел», вломившись в

кабинет и яростно ругаясь, проклиная Блэков и Поттеров до седьмого колена.
Дамблдор на самом деле некоторое время убеждал себя, что Северус все еще
полезен. Он вовсе не «всепрощающий дедушка». Он вовсе не защитник сирых и
убогих, если те посмели покуситься на жизнь безвинных детей в стенах замка. И,
все же, расчетливость победила эмоции, а Снейп был отправлен восвояси.
— Странно, учитывая их связь, что Том не остановил мальчика.
— О, только не нужно вновь поднимать тему их «дружбы», — поджала губы

волшебница. — Сами-Знаете-Кто скрывается в подземельях, его не волнует
судьба мистера Поттера.
— А его поведение говорит об обратном, — довольный тон директора привел
451/461
МакГонагалл в ужас. — Несколько минут назад у нас состоялся
продолжительный разговор, дорогая Минерва. Уверяю, юношу волнует
сохранность Гарри. Том едва сдерживал эмоции, а такое поведение ему не
характерно. При посторонних юноша всегда хорошо скрывал свои истинные
чувства.
— Только его злобы нам не хватало, — пробормотала МакГонагалл, бледнея. — Я

напишу Ремусу, может, он и сможет образумить Блэка.
— Отличная мысль. А я пока свяжусь с семьей Уизли.
— Бедная Молли… — тихо ответила профессор Трансфигурации, тут же

переменившись в лице. Она была одной из немногих, кто знал правду о Роне. —
Такая трагедия в ее семье, придется приложить немало сил для сохранения
тайны юного мистера Уизли. Но я рада, что вы смогли выделить средства на его
лечение, Альбус. Восстановление и заживление проходят долго, а курс лечения в
Святом Мунго стоит не мало. Это очень важно для Уизли, тем более в такое
время…
— Естественно. Это меньшее, что я могу сделать для них.
В глазах Дамблдора сквозила искренняя печаль. Он чувствовал вину за

произошедшее. Он — директор, его обязанность — защищать жизни своих
студентов, но и с этой задачей Альбус Дамблдор не справился. Положился на
собственный опыт, что и сыграло с ним роковую ошибку. И теперь он готов пойти
на многое, чтобы максимально облегчить жизнь молодому Уизли, пострадавшему
из-за директора школы, который не успел прийти на помощь. А теперь еще и
пропажа Гарри Поттера… Ошибка за ошибкой. Если так пойдет и дальше, он
выпустит будущее из своих рук, не сможет его исправить, вмешаться, спасти
волшебников.
«Блэк не причинит осознанного вреда мальчику. Но его психическая

неустойчивость вызывает сильные опасения. Он может покалечить ребенка
даже не понимая этого. Сумасшествие вновь толкнет его на необдуманные
поступки, а Гарри вряд ли сумеет справиться с его буйным нравом и
самодурством. Как бы я не искал сходства, Гарри и Джеймс — две
противоположности. И если старший Поттер свободно переносил характер
Сириуса, во всем ему потакая, Гарри может не справиться. Его будущее уже
предопределено, но этот Блэк… Рушит все планы. Я не хочу, чтобы несчастный
ребенок страдал больше, чем ему предстоит. По себе знаю, насколько
разрушительной может быть любовь. Сколько еще испытаний выпадет на его
долю? Какая еще ответственность ляжет на эти хрупкие плечи? Гарри никогда
не откинет ее. Скорее, падет под этой тяжестью, сломается. Я не могу допустить
подобного исхода. Как директор, я приложу все усилия и отыщу Гарри Поттера».
— А что же насчет мальчика? — подала голос Минерва.
Она выглядела сильно встревоженной. Женщина искренне сопереживала юному

магу, невольно оказывая своему студенту намного больше внимания, нежели
другим ученикам. Сын Поттеров, мальчик с нелегкой судьбой. МакГонагалл
решительно отказывалась видеть в Гарри Золотого Мальчика или Героя. Нет, она
видела его неудачи, ошибки, вспышки раздражения и страх, как декан и просто
внимательная женщина. Она видела слабости обыкновенного мальчишки,
который не выделялся каким-то сверхъестественным даром или могущественной
452/461
силой, способной победить Волдеморта. Минерва не хотела, чтобы с ребенком
происходили подобные вещи. Все, что она желала для Гарри, — это мирная
жизнь, лишенная таких «подарков судьбы», как знаменитость или очередная
опасность в лице спятившего Темного Лорда. Было кошмарно представлять, что
чувствует ребенок, проходя испытания, которые могли бы сломить и взрослого
колдуна.
— Полагаю, выдержки Блэка хватит ненадолго. Зная его нрав, мы можем быть
уверены, что через неделю-другую он утянет Гарри за собой в очередные
сомнительные неприятности. Взаперти Сириус сидеть не станет.
Дамблдор поморщился, памятуя о невероятной тяге Блэка и старшего Поттера к

этим самым «приключениям», которые граничили с опасной безрассудностью.
Последствия можно было легко предугадать.
— А зная его методы, смею предположить, что его возвращение в магический

мир будет очень громким. Блэк попросту не умеет быть незаметным.
— Вы находите данную ситуацию забавной? — пораженно воскликнула

профессор Трансфигурации, гневно сверкнув глазами, когда услышала тихий
смешок директора. — Альбус, он может навредить Гарри!
— Но он его единственный любящий родственник. Более того, Сириус Блэк готов

отдать за него жизнь. Сомневаюсь, что кто-либо еще способен на подобное ради
мальчика. Гарри нуждается в нем. Конечно, пускать подобные отношения на
самотек было бы ошибкой… Но время у нас еще есть. Так почему бы не дать
Гарри почувствовать себя счастливым?
Дамблдор противоречил сам себе, но ничего с собой поделать не мог. Он всем

сердцем сопереживал юному Поттеру, хоть и приготовил мальчику
единственный путь, ведущий к скорой смерти.
— Время до чего?
— Ах, сейчас подобный разговор теряет смысл, — беспечно махнул рукой

директор, пододвигая к себе кружку с чаем. — Минерва, дорогая, ты только
вдохни этот чудесный аромат! Уверяю, подобный сорт удивительно нелегко
достать в наше время…
МакГонагалл только покачала головой, отступая со своими вопросами: уж если

Альбус Дамблдор начинал самозабвенно рассуждать о сортах чая, внятных
ответов можно было и не ждать. Чертовы спятившие старики… Со вздохом
Минерва согласилась остаться на чашечку чая и пару конфет.
Как только ребра перестало сжимать, а перед глазами улеглась пляска из

ярких пятен, Гарри облегченно выдохнул. Они стояли в каком-то переулке, к
счастью, пустом. Сириус деловито отряхнул мантию и повел мальчика за собой.
— Повторяй мысленно: «Лондон, площадь Гриммо 12».
453/461
В голове тяжело выстрелило болью, но затем перед пораженным мальчиком
прямо из ниоткуда появился дом. Блэк взбежал по ступенькам и легко толкнул
дверь, первым делом пропуская внутрь своего крестника.
— Он что, все это время был открытым? — настороженно спросил мальчик, давя
недовольство и ступая внутрь, ощущая, что каждую клеточку его тела сотрясает
дрожь болезненно-приятного потрясения.
Гарри уже видел эти обои. Он видел тот обшарпанный вычурный стул. Узнал
ковер и рисунок на нем. Старое, пыльное, переставленное местами, но такое
болезненно-узнаваемое. Поттер ненавидел эти ощущения. Он ненавидел скучать
по тому, чего сам никогда не знал. Гарри ненавидел воспоминания Реддла и их
последствия на своей психике.
— А, старая магия. Я единственный прямой наследник, поэтому дом меня и

пропустил. Попытайся ты открыть дверь, она и с места бы не сдвинулась.
Правда, с моим приходом подобные чары разрушились.
Гарри, один огромный комок воспаленных нервов, разглядывал пыльный и

жутковатый интерьер дома, в то время как Сириус разжигал свечи. Было
заметно, как мужчине неуютно находиться в доме его родителей: брови
нахмурены, взгляд больше прикован к полу, чем к окружающему пространству.
Он даже лишний раз притрагиваться ни к чему не хотел.
Поттер скользил взглядом по знакомому журнальному столику, на котором

так часто размещали газетные статьи, планы и заметки, угощения домовиков,
списки с именами для второго наследника, большое выцветшее кресло Ориона,
красное — для Гарри, мальчик очень хорошо знал, какого в нем сидеть, то
голубое и самое удобное — для Леди Вальбурги. Их родители…
Гарри стоял в стороне на пышных похоронах. Не мог не прийти. Его верные

Вальпургиевы Рыцари, первые из первых… Левая рука накрывала плечо юного
Ориона Блэка, он плакал, провожая в последний путь отца. Темный Лорд обещал
позаботиться о детях своих верных последователей. Том Реддл равнодушно
посмотрел на покрасневшую и опухшую мордашку ребенка. Гарри Поттер,
полный эмоций, души и любви, разрывался от тоски.
— Да, — коротко протянул Гарри, опасаясь присесть в свое привычное бордовое

кресло — толстый слой пыли его совершенно не прельщал. — Здесь для начала
следует основательно прибраться.
— Позже, — беззаботно махнул рукой Блэк, опуская волшебную палочку. В свете

свечей место казалось еще более зловещим и мертвым. Настоящий склеп. Гарри
прикрыл веки. Склеп старых друзей. — Мы застрянем здесь ненадолго. Ты
проверишь, что тебе нужно в библиотеке, и свалим в другой дом.
— В какой?
— Сюрприз, — довольно ответил Сириус, очищая от накопившейся за многие

годы пыли стол, камин и мягкую мебель. — Ненавижу это место.
— Оно немного угнетает, — согласился мальчик, присаживаясь в уже чистое

красное кресло, вольготно облокачиваясь на большую спинку и наблюдая за
454/461
Сириусом из под полуприкрытых век. Тот уже заставил появившиеся в камине
дрова запылать веселым и теплым пламенем, прогоняя прочь холод и мрак
покинутого дома. Он тут же повесил над огнем чайник.
Уже спустя десять минут они с удовольствием потягивали крепкий чай, слушая
тихие шорохи и скрипы старины. В этом было что-то страшное: будто застывшее
время все еще пыталось сохранить последние крохи жизни этого дома, казалось,
все погрузилось в молчаливую кому, ожидая пробуждения своих прежних
хозяев. Мебель отбрасывала слишком длинные тени, пламя свечей трепетало, а
по полу бродил сквозняк.
Маги улавливали тревожный шепот, каждый раз вздрагивая и

прислушиваясь. Но все тут же замирало, угасало. Будто тишина обрела свою
форму, клубясь в мрачных комнатах за пределом кухни, куда Сириус даже не
подумал подниматься.
Гарри занял свое любимое кресло, с которого мог видеть дверь в коридор.
Мальчик иррационально боялся и ждал, когда кошмарные призраки прошлого
появятся в проеме, мертвые и разозленные на непрошеных гостей — за
вторжение, за невыполненные обещания, за покалеченные судьбы детей. Но все
это было лишь причудой разыгравшейся фантазии. В этом уснувшем доме были
лишь Сириус, Гарри да старый домовик, со слов Блэка, давно сошедший с ума.
Поттер бросил еще один взгляд на дверь, попытавшись унять

разбушевавшиеся мысли, от которых он сам себя и накручивал. Но по лицу
Сириуса было заметно, что точно такие же думы посетили и его. Разве что, в
более красочных формах: он-то здесь жил куда больше времени, чем
наведывавшийся в гости Темный Лорд. Знал каждый стул, каждую вазу, каждую
царапинку на обоях, мог бы пройтись по дому с закрытыми глазами, ни на что не
наткнувшись и ни разу не споткнувшись. Страшно представить, что когда-то это
место было обитаемо, что когда-то в этом доме с давящей и угрюмой атмосферой
жил маленький мальчик.
Гарри отклонил голову на спинку кресла, обратив взгляд на потолок.

Кажется, на несколько дней подряд хоркрукс вступит в полные владения
воспоминаний. Кажется, на несколько дней подряд мальчик перестанет
осознавать себя Гарри Поттером. Он машинально ощупал нос. Маленький. Губы
— не такие полные и красивые. Волосы жестче. Юный волшебник посмотрел на
свою небольшую ладошку с обожженными пальцами. На ту, где не было
тяжелого кольца Мраксов. Кажется, вся та часть тела, левая, с кольцом,
принадлежала не ему. Кажется, если он повернет голову налево, то увидит
увлеченно читавшего книгу Ориона Блэка. Налево — прошлое. Туда смотреть
нельзя. Хорошо, что Сириус сидел напротив.
— На следующей неделе пора обезглавливать Нэнни, — недовольно проворчала

Бурга где-то за спиной Гарри. — Тупой ты идиот! Заказывать эльфов необходимо
заранее! Мы зарастем здесь грязью! Мой Лорд, мой дражайший бестолковый
муженек исчерпал свой лимит пригодности! И его обезглавить! Туда же, на
полку, к другим домовикам, самое место к мерзким тварям! Сириус, малыш,
стукни своего папашу той кочергой.
Поттер низко смеялся, поигрывая пальцами по подлокотнику кресла. Другая его

ладонь трепала короткие волосы стоявшего рядом пятилетнего мальчика, с
интересом разглядывающего взрослых.
455/461
Гарри опустил взгляд вниз, на свою застывшую в пустоте ладонь. Никакого
ребенка рядом с креслом не было, ни ребенка ни его мягких волнистых волос.
Спертый воздух наполняли пыль и тишина. По шее поползли мурашки. Голосов
Ориона и Вальбурги слышно не было, лишь их эхо затихало на задворках
сознания.
— Сириус, — мальчик вздрогнул от звука собственного голоса. Неправильного.

Детского, высокого, словно даже писклявого на фоне привычного низкого
бархата. Он показался сюрреалистично громким и резким, нарушающим мертвое
спокойствие молчаливого дома. — И все-таки, уборка бы не помешала. Где мы
будем спать? Нельзя же сосуществовать с этим местом в пыли и паутине. Да и…
Может, повеселее станет. Как по мне, это место больше походит на склеп.
Это место в тысячу раз прекрасней стен приюта. Когда Арктурус, один из первых
Вальпургиевых Рыцарей, привел Гарри сюда в первый раз…
— Чувствуй себя, как дома, Том, — улыбался молодой парень, складывая

школьные чемоданы возле совсем нового журнального столика.
Гарри чувствовал.
— Не берусь сказать, как дом может отреагировать на магию, ведь тут давным-
давно никто не живет. Многие зелья и артефакты хранились без надлежащего
присмотра. Хотя, думаю, можно остановиться в моей бывшей комнате. Там-то
точно нет ничего опасного.
Гарри удовлетворенно кивнул, неспешно отпивая горячий чай. Опасного. Поттер

определенно знал с сотню смертельно опасных артефактов этого поместья и где
они расположены. Взгляд упал на заметно выделявшуюся доску в полу. Затем
метнулся к висевшей на стене картине с отрубленной головой человека. О,
определенно знал.
Через полчаса волшебники разом вздрогнули от громкого стука в окно. Блэк

торопливо подошел к нему, недоверчиво выглядывая за тяжелые шторы.
— Это сова, — мужчина с трудом и громким заржавевшим лязгом растворил

грязное окно, высовываясь наружу и выхватывая у возмущенно ухавшей совы
конверт.
— Постой, это же Хэдвиг! — Гарри тоже бросился к окну, полностью распахнув

шторы и впустив злую уставшую сову внутрь. Та описала по столовой
воинственный предупреждающий круг, осматриваясь, и умостилась на спинке
одного из кресел, громко возмущенно ухнув и сварливо отвернувшись. — Прости,
малышка, что не успел тебя забрать. Как она нашла нас? Мы в безопасности?
У Тома никогда не было сов. Гарри ощущал себя и свою личность в безопасности
рядом с Хэдвиг.
— Не волнуйся, — прокряхтел крестный, с трудом закрывая дребезжащее окно.

— Ты ее хозяин, вот она и нашла тебя. Гляди, на конверте не указан адрес.
Сириус тяжело нахмурился. Увидел отправителя.
456/461
— Оно от Дамблдора. Что ж, глянем, как старик пытается вернуть тебя в замок.
Мальчик закатил глаза на презрительный тон мужчины и встал рядышком,

наблюдая, как ловкие пальцы волшебника разрывают конверт и вытаскивают
наружу пергамент. Блэк повернул его так, чтобы они оба могли прочесть
написанное.
«Дорогой мой Гарри,

Профессор Снейп рассказал мне о произошедшем. И в первую очередь, я хотел
бы извиниться за его поведение, ведь ты мог пострадать. Мне жаль, что так
вышло, что я вновь не смог тебя уберечь, если не от дементоров, так от поступка
твоего крестного. То, как вы ушли — неприемлемо. Мой мальчик, ты должен
постараться объяснить Блэку, что долго подобной жизнью ты существовать не
сможешь. Он беглец, узнаваемый не только в Магическом сообществе, но и
среди магглов. А ты — ребенок без образования. Постарайтесь обдумать свое
положение, как следует, не предпринимая никаких опрометчивых действий.
Гарри, тебе необходимо вернуться обратно в замок, где я и твои преподаватели
смогут обеспечить должную безопасность. Полагаю, Блэк был слегка не в себе, и
противостоять ему ты был не в силах. Поэтому я тебя не виню. И верю, что ты бы
не оставил по собственной воле Хогвартс, потому что подобные решения
самостоятельно принимать ты еще не способен. И дело здесь не в страхе, а в
долге. Поэтому прошу, не делай глупостей. Очень надеюсь, что сейчас вы не в
Блэковском поместье. Насколько я помню, в таких домах со временем становится
еще опаснее. Не ходи в запертые двери. Не трогай никакие вещи.
Искренне твой, Альбус Дамблдор.»
Сириус присвистнул, дочитав до конца послание директора.
— Так я и думал. Сплошные «ты должен», «тебе нужно», «долг» и прочая чепуха,
которую он навешал и на меня несколько дней назад. Слегка не в себе… Вот
старый прохвост! То есть, носит нелепую мантию со звездочками он, а я «слегка
не в себе»? Ты только подумай…
— Не говори так только потому, что ты внезапно решил его ненавидеть. Еще
совсем недавно ты считал директора своим идеалом. Профессор Дамблдор во
многом прав, — довольно жестко и рационально возразил мальчик, все еще не
отводивший взгляда от темно-изумрудных строк. Бурчание крестного его
немного развеселило, тем не менее. — Тебя могут узнать.
— Ха, «узнать», скажешь тоже, — надменно фыркнул Сириус, скомкав пергамент

и отправив его в камин. Демонстративный драматичный жест. Блэки. Старую
кровь ничем не разбавить. Мужчина проигнорировал первую фразу крестника. —
У меня остались кое-какие запасы Оборотного на крайний случай. А так я
использую анимагическую форму. Никто и не знает о моей способности. Тем
более магглы.
Гарри уловил в его голосе пренебрежительные нотки, тут же сбрасывая с себя

снисходительную ухмылку. О, как бы Блэк не кичился своей ненавистью к роду,
как бы ни ненавидел свою мать, воспитание Вальбурги прослеживалось
безусловное. Прекрасная женщина. Поттеру было немного жаль, что в свое
время не вмешался в злополучную дуэль.
457/461
Мальчик стиснул зубы, незаметно мотая головой.
«Уйди, уйди, уйди», — мысленно взмолился он. Краем глаза вновь можно было
видеть сидевшего в кресле Ориона. Появилась сильная тошнота. Кончики
пальцев словно покрылись корочкой тонкого льда.
— Нам нужны продукты, сменная одежда, — гриффиндорец загибал пальцы,

облегченно сжимая лед в теплый кулак. — Отопления здесь нет, жить в пыли
тем более не хочется. Завтра же по мере возможностей приберемся. Я не
намерен чихать от грязи, только потому что тебе лень прибраться, Сириус. Где
вообще носит Кри… — Гарри тяжело сглотнул, убивая начавшуюся было фразу.
— …Криволапого кота Гермионы? Он бы как раз ершиком для пыли сгодился.
Блэк никогда не говорил крестнику имя старого домовика. Поттер еще раз
сглотнул тошноту.
Мужчина на это только закатил глаза и фыркнул, сравнив засуетившегося

мальчика с чрезмерно озабоченной мамашей. И кто тут, спрашивается, будет за
кем приглядывать? Оговорку Сириус не заметил.
Они шли по мрачному темному коридору, освещаемому лишь светом Люмоса

Блэка, тихо переговариваясь, как вдруг волшебников оглушил громкий
пронзительный визг.
— ГРЯЗНОЕ ОТРЕБЬЕ! ПОКИНЬТЕ СВЯЩЕННОЕ РОДОВОЕ ПОМЕСТЬЕ

БЛАГОРОДНОГО СЕМЕЙСТВА БЛЭКОВ!
— Ну-ка заткнулась! — прикрикнул Блэк на портрет, а испускал бешеные вопли

именно он. Крестный смахнул пот со лба, напугавшись внезапного крика
старухи.
Гарри чуть не свалился на пол. Стоял — ни жив, ни мертв, схватившись за

сердце.
— Поганые осквернители рода…
— ...ПОГАНЫЕ ОСКВЕРНИТЕЛИ РОДА!..
— Им не место в священном родовом поместье семейства Блэков…
— ВАМ НЕ МЕСТО В!..
— Замолкни, говорю! — Сириус разозленно ткнул в портрет волшебной палочкой,

скрывая верещащую старуху за тяжелыми портьерами. — Вот уж не мечтал
увидеться с ней вновь. Никак, перед смертью решила отомстить своему
любимому наследничку. Вполне ожидаемая подлянка с ее стороны.
Гарри не повернул головы в сторону портрета. Его легонько потряхивало.
— Кто это? — подал севший, хриплый голос мальчик, стараясь говорить, как
можно тише. Позади раздался смех Ориона. Возмущенные причитания Берги с
гостиной. Поттер чувствовал, что пропадает.
458/461
— Мать моя. Неплохо, да? — он кривовато улыбнулся, заметив в глазах
крестника странную эмоцию, идентифицируя ее по-своему. — Завтра попробуем
снять со стены это безобразие. А сейчас нам надо бы наложить на этот дом
дополнительные чары. Ты знал, что поместье Блэков — самое защищенное
здание во всем Лондоне?
Гарри знал.
В голосе Сириуса скользнула невольная гордость. Поттер тяжело посмотрел

на мужчину.
— Но то темные проклятия. Без должного подхода они и мне навредить смогут.

Все-таки я не истинный хозяин дома.
Что за бред. Вальбурга никогда не отрекалась от своего первенца. Гарри крепко

стиснул кулаки.
— Почему? Ты наследник.
— Видишь ли, Гарри, моя матушка выжгла меня с нашего древа. Лишила
наследства и титула, изгнала из рода. Конечно, это по большей части
формальности, но на магии этого места ее решение тоже отразилось. Ей, видите
ли, хотелось видеть во мне достойную кандидатуру на Главу Рода. А я в это
время пропадал на маггловских гонках и вел беззаботную жизнь. Которой был
очень доволен, между прочим, — Сириус усмехнулся. Гарри смотрел ровно перед
собой, с каждым словом мрачнея. — Однако других наследников у матушки не
оказалось, мой брат в то время уже пропал без вести. Думаю, родители не очень
хотели отдавать свое древнее гнездо министерским. Гордыня у них раздута
даже сильнее малфоевской.
В принципе — да. Здесь Поттер бы и спорить даже не стал. Блэк продолжил:
— Так что все обязательства легли на меня. Не сказал бы, что я рад такой
услуге… Но зато у нас есть место, где можно жить. В нашем случае, дом
послужит небольшой передышкой, остановкой перед дальнейшим
путешествием. Родня отличалась глупой параноидальностью, поэтому защитили
свой дом сверху до низу. Мало ли, вдруг Министерство Магии заинтересуется
темным родом? Обыска они точно не желали. Вот и обезопасили себя по-
королевски, с размахом. Да так, что сами же попадались в ловушки дома.
Бред. Никогда. Ни разу.
— Не думаю, что защиту можно снять или как-то подправить, уж больно сложная
сеть заклинаний. Но есть одно средство, подчиняющее любые темные защитные
чары. Фиделиус, — с благоговением закончил мужчина, остановившись у
неприметной двери.
Гарри стоял рядом с сыном Бурги, не имея ни малейшего представления, почему

тот врет. Голова болела так, что по вискам стекали капли пота.
— Он сбежал с этим мальчишкой Поттеров, — женщина терла лицо, уставшая и

измученная проклятием Лорда Принца. Гарри сидел рядом, внимательно изучая
прогнозы нанятого им самим зарубежного колдомедика. Вальбурге осталось не
больше недели. — Регулус пропал… А Сириус… Дом опустел. Я осталась совсем
459/461
одна. И умру в одиночестве.
— Нет, — спокойно произнес Гарри, складывая пергаменты в одну стопку. — Я

соберу большой отряд, чтобы изловить и прикончить Джеймса Поттера. И верну
домой твоего наследника. Джеймс… Чистокровный мужчина, но он решил
связать свою судьбу с грязнокровкой, он решил пойти против моей политики и
моего режима. Одно из нужных нам убийств.
— Я уже не доживу до возвращения сына, — глухо ответила Леди Блэк. —

Сколько мне осталось, Том?
Поттер никак не прокомментировал фамильярное обращение. Он убрал

пергаменты в карман и мягко улыбнулся, насколько мягкой может быть улыбка
на изуродованном жутком лице.
— Ты еще всех переживешь.
Волшебники погрузились в тишину и темноту дома: Блэк за своим рассказом

совсем забыл о происходящем вокруг себя, а Люмос давно погас. Гарри
вглядывался в силуэт крестного, не узнавая его, ощущал трепет — свой
собственный — при упоминании Заклятия Доверия. Нечто, что смогло удержать
мальчика на плаву воспоминаний, какими бы сильными они ни были в стенах
этого дома.
— Благодаря Фиделиусу, магия дома посчитает меня полноправным владельцем.

Правда, менее опасными его внутренности не станут, — буркнул Сириус, с
подозрением посмотрев на черное пятно в стене. Опомнившись, он зажег
палочку. — И ты будешь Хранителем Тайны, Гарри.
Видение отступило полностью. Поттер слабо улыбнулся — своей, собственной

улыбкой.
Мальчик завороженно и пристально смотрел в поблескивающие глаза

Сириуса, лишь кивнув в ответ. На иной жест прямо сейчас гриффиндорец
способен не был.
Рядом с крестным отступали все страхи, все чужеродные воспоминания,

словно мужчина стал ясным источником света, разгоняющим темноту дома и
давление хоркрукса. Словно утреннее солнце, забирающее кошмарный сон,
дарящий новую надежду.
Гарри в тот момент чувствовал, как новая твердая почва под ногами
обретала смысл и реальные, физические очертания. Вот она, мечта брошенного
ребенка: жить вместе с любящим его родителем. В доме, далеком от Дурслей и
приюта, от прочего мира, в закрытом и недосягаемом для посторонних. И пусть
пока это место мрачнее забытых подземелий, а все пространство покрыто пылью
и тяжелыми воспоминаниями. Пусть Том Реддл чувствовал те же эмоции в свои
тринадцать лет. Пусть этот дом так и останется пропитан темной магией,
останется склепом прошлого и ушедшего, но мальчик нисколько не боялся этой
тьмы. По крайней мере, сейчас.
Тьма, исходящая от Реддла, была намного чернее. Тьма внутри самого Гарри
начала выливаться наружу из пор.
460/461
Вымотанный после ритуала Фиделиуса, мальчик ничком повалился на
холодные простыни, даже не раздевшись. Сириус точно с таким же усталым
вздохом рухнул в кресло, подняв облако пыли. Мужчина недовольно поморщился
и чихнул, вызвав слабый смешок со стороны кровати. Волшебной палочкой
пользоваться не хотелось, Блэк выжат, как лимон. Однако теперь он был
абсолютно спокоен и даже счастлив: дом принял их, а защита не даст
проникнуть постороннему. Конечно, она и до этого была на уровне, но опасность,
что кто-либо из крови Блэков мог свободно войти, не давала покоя. И Сириусу
очень не хотелось, чтобы это оказалась Нарцисса или, что еще хуже,
Лестрейндж — да мало ли что произойдет. Несмотря на то, что колдунья
заключена в Азкабане, мужчина ни капли не сомневался, что сумасшедшая
ведьма запросто смогла бы оттуда сбежать. Было бы желание, а способ всегда
найдется. Что и продемонстрировал на собственном опыте Блэк.
Мужчина зажег стоящие на тумбочке свечи, озаряя свою бывшую комнату

мягким свечением. Дверь была плотно закрыта по просьбе Гарри. Тот сейчас уже
сладко посапывал в подушку, чему-то или кому-то улыбаясь во сне. Превозмогая
собственную усталость, Блэк поднялся с кресла и подошел к крестнику,
аккуратно стягивая с того мантию и рубашку с брюками, стараясь не разбудить
спящего. Накрыв ребенка одеялом, мужчина одним нежным движением руки
убрал спадающую на лоб челку и улыбнулся.
«Я все исправлю. Больше не будет ни Дурслей, ни Дамблдора, ни Волдеморта. Я

смогу подарить тебе настоящую жизнь. Никому больше не позволю помыкать
моим крестником. Я и так допустил слишком много ошибок. А это всего лишь
маленький мальчик, ребенок. Никто не имеет права подвергать его жизнь таким
испытаниям, никто. У Гарри отняли все, швырнули в незнакомый ему мир и
навесили непосильные обязанности. Дамблдор заплатит за это».
Подарив мальчику нежный поцелуй в лоб и бросив, не глядя, вещи в сторону

кресла, Сириус лег на маленький диванчик, закинув длинные ноги на его спинку.
Мысли и воспоминания не давали сомкнуть глаз, несмотря на сильную усталость.
Он и не предполагал, что когда-нибудь сможет сюда вернуться. В место, где
прошло его детство, похожее на чудовищную гротескную комедию.
Будет сложно изменить отношение к этому мрачному месту, даже если они
все здесь вычистят и переставят. Будет сложно вернуться к нормальной жизни.
Два волшебника, потерявшие слишком многое. Одинокие и несчастные. С
поломанной жизнью и нелегкой судьбой.
Но теперь они вместе. И Блэк приложит все имеющиеся у него силы, чтобы
сделать их жизнь счастливой.
461/461

My Bol Se Ne Prosnemsa

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

My Bol Se Ne Prosnemsa

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Ссылка на материал: https://ficbook.

Публикация на других ресурсах:

Озвучка фанфика: https://www.youtube.com/watch?v=B_nkPPVanS8

Огромное спасибо за великолепный арт от Неисправного:

Рассказ, принадлежащий этой же вселенной - https://ficbook.net/readfic/5069923

Трое волшебников напряженно смотрели на обездвиженного ими

Альбус Дамблдор же не выдавал своих эмоций. По его лицу невозможно было

— Готовы? — тихо спросил он, и учителя кивнули: Снейп решительно, а Минерва

Директор взмахнул палочкой, и подросток распахнул пугающие красные глаза,

Он молча уставился на окружающих его людей, которые направляли на него

— Ты нас слышишь? — спокойно спросил Альбус, целясь парню прямо в лоб.

Тот немного помедлил, узнав отчего-то сильно постаревшего профессора, и

— Как тебя зовут?

— Том Марволо Реддл, — впервые подал голос парень, безэмоционально

Женщина испустила удивленный вздох, а глаза Дамблдора сверкнули.

— Как ты выжил? — процедил сквозь зубы черноволосый мужчина, скривив губы

Том чуть наклонил голову набок:

— Как ты… — Минерва совладала с собой, и ее голос налился нотками привычной

— Я здесь учусь, — лаконично ответил подросток. — Факультет Слизерин, пятый

Волшебники пораженно переглянулись.

— Нет, — Том догадался, что его опоили Веритасерумом, иначе ни за что бы не

— Как ты сюда попал? — переиначил вопрос Снейпа Дамблдор. В отличие от

— Я здесь учусь, — Том все-таки смог впустить в повторный ответ холодные

— Какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот сорок второй, — Реддл чувствовал абсурдность ситуации, но

— Зелье не могло не подействовать, профессор, — тихо произнес зельевар,

— Тогда не будем медлить, — кивнул Альбус, и они вновь подошли к пленнику.

Дамблдор встретился взглядом с мальчиком и вновь взмахнул палочкой, с

Альбус наблюдал картинки из прошлого, ища правду. Он видел его жизнь в

Затем тьма. Удушающая и необъятная. Дамблдор чувствовал, как его

Директор очнулся через несколько секунд, его поддерживали с двух сторон

— Все в порядке, — тихо ответил Дамблдор и высвободился от поддерживающих

Он погрузил подростка в искусственный сон и устало вздохнул. Мысли

— И что вы об этом думаете? Почему он здесь? — спросила обеспокоенно

— Пища для размышлений больше походит на праздничный пир, — задумчиво

— Как такое возможно?! Насколько мне известно… — Северус Снейп едва

— Почему же? — добродушно спросил Дамблдор, и черноволосый маг взорвался

— Такого перемещения во времени не может быть! Это нарушает законы и рамки

— Сейчас это неважно. Нужно решить, что с ним делать.

— Решить? — откликнулась Минерва. — Мы же не можем оставлять его в живых,

— Нельзя убивать его, — буквально выплюнул слова Снейп. — Нельзя нарушать

— История уже нарушена его появлением здесь!

— Откуда вы знаете, Минерва? — Снейп сощурился, разглядывая профессора

Он запнулся, но мгновенно справился со своими эмоциями. Голос вновь звучал

— Может быть, его следует постоянно поддерживать в состоянии сна? Альбус, он

Директор молча наблюдал за перепалкой учителей и вновь вздохнул. Ситуация

— Вы предлагаете его отпустить? — женщина схватилась за сердце и отошла от

— Об этом и речи быть не может. Но я был в его голове, — Дамблдор почесал

— О чем это вы? — с подозрением спросил Снейп.

— Его память будто нарушена, эмоции изменены, а мысли переплавлены. Перед

Дамблдор, поняв, что отвечать ему не собираются, невозмутимо продолжил:

— Более того, я хочу, чтобы он остался в школе. Я пронаблюдаю за ним

— В школе? — мысленно простонала МакГонагалл, слова директора все больше и

— Ни в коем случае, — заверил ее Директор. — Не беспокойтесь, Минерва, мы в

МакГонагалл вздрогнула, услышав имя, а Снейп и бровью не повел.

— Естественно, я оставлю его на испытательный срок. По возвращении в свою

— Я не позволю ему и близко подходить к моим ученикам, — резковато ответила

— Не буду ввязываться в спор. Только надеюсь, что вы поступаете правильно, —

МакГонагалл поджала губы, промолчав, но позиций не сдавала.

— Придется предупредить учителей и дать Непреложный Обет, — прохладно

Еще никогда он не был так одинок.

Еще никогда ему не было так страшно.

Гарри удрученно плелся по замку, проклиная сегодняшний день не

Во-первых, Снейп. Неизвестно почему он с первых занятий ходил злой, как