дочерью, второй заявительницей.
Жена подала разбирательства об опеке и доступе к ребенку, они
заявление о разводе и была признана времен-
ным, а впоследствии полным опекуном ребен-
ка. После административного разбирательства
в пользу первого заявителя было вынесено реше-
ние о праве на общение с ребенком, которое всту-
пило в силу в октябре 2002 г. Его жена, однако,
систематически отказывала в исполнении реше-
ния и, несмотря на многочисленные попытки его
принудительного исполнения, которые повлекли
неоднократное наложение штрафа на его жену,
первый заявитель почти не имел контактов с доче-
рью, пока в его пользу не было вынесено предва-
рительное судебное решение в мае 2006 г.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции.
Обязанность государства принимать позитивные
меры включает право родителей на принятие мер
по воссоединению с их детьми и обязанность
национальных властей содействовать такому вос-
соединению. Национальные власти были обязаны
принимать все необходимые меры, которые могли
разумно требоваться при особых обстоятельствах
дела для обеспечения исполнения решений в этой
сфере, и адекватность меры подлежала оценке с
точки зрения быстроты ее исполнения, поскольку
с течением времени отношения родителей и детей
могли претерпеть непоправимые последствия.
Что касается, во-первых, решений о праве
на общение, принятых в рамках административ-
ного разбирательства, Европейский Суд отметил,
что власти установили, что контакты отца с ребен-
ком отвечают интересам последнего. Однако,
несмотря на это, меры по обеспечению общения
не были приняты с момента, когда решения всту-
пили в силу в октябре 2002 г., и до того как судеб-
ное решение предусмотрело новые меры в мае
2006 г. Обращает на себя внимание, что штрафы,
даже если предположить, что они могли прину-
дить жену соблюдать предусмотренные меры, так
и не были в действительности применены. Точно
так же нет данных о принятии мер в ответ на отказ
жены от сотрудничества в организации встреч
под надзором, и ничего не было предпринято для
создания необходимых условий по обеспечению
доступа путем принудительных мер или подго-
товительных действий для контакта. Учитывая
обстоятельства дела, включая истечение длитель-
ного срока и интересов ребенка, Европейский Суд
заключил, что, несмотря на пределы усмотрения,
национальные власти не приняли адекватных и
эффективных мер по исполнению решения о пра-
ве на общение, вынесенное в рамках администра-
тивного разбирательства. Что касается судебного
продолжались более четырех с половиной лет, но
за этот период состоялось только пять заседа-
ний. Несмотря на право принять меры по защите
интересов ребенка по своей инициативе, нацио-
нальные суды не рассмотрели вопрос о доступе с
максимальной срочностью, которая требовалась
с учетом продолжающегося отсутствия контакта
и уклонения жены. Соответственно, в отношении
исполнения решения о праве на общение, выне-
сенного в рамках административного разбира-
тельства, и проведения судебного разбирательства
о доступе и правах опеки, национальные власти
не исполнили свои позитивные обязательства,
вытекающие из статьи 8 Конвенции, что почти
лишило заявителя контактов с его дочерью в тече-
ние более чем четырех лет.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу допущено нарушение требований ста-
тьи 8 Конвенции (принято единогласно).
КОМПЕНСАЦИЯ
В порядке применения статьи 41 Конвенции.
Европейский Суд присудил выплатить заявите-
лю 7 500 евро в счет компенсации причиненного
морального вреда.
Вопрос о соблюдении права на уважение
личной жизни
По делу обжалуется отказ судов в отстранении
от наследования убийцы после смерти послед-
него, которая исключила признание его винов-
ным. По делу допущено нарушение требований
статьи 8 Конвенции.
Велча и Мазэре против Румынии
[Velcea and Mazăre v. Romania] (№ 64301/01)
Постановление от 1 декабря 2009 г. [вынесено III Секцией]
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
Заявители являются отцом и сестрой Татьяны A.
В 1993 году Татьяна и ее мать были убиты во время
драки с мужем Татьяны, Аурелом A. В ночь трагедии
Аурела A. сопровождал его брат Георге Л., сотруд-
ник полиции, не находившийся при исполнении
обязанностей. Георге Л. ушел вместе с братом и
доставил его домой. Вскоре после этого Аурел
A. покончил с собой, оставив два письма, в кото-
рых признавался в убийстве жены и тещи. Георге
Л. в качестве сотрудника полиции сообщил в поли-
цию о происшествии. Расследование в отношении
Аурела A. было прекращено в связи со смертью
виновного и непричастностью к убийству других
лиц. По жалобе первого заявителя в отношении
Георге Л. военная прокуратура начала рассле-
дование, которое было прекращено в 1994 году
в связи с отсутствием оснований для привлечения
к ответственности. По жалобе заявителей Главная
военная прокуратура при Верховном суде при-
няла решение о продолжении расследования, и
оно было возобновлено. В 2003 году после вне-
сений в законодательство изменений относи-
тельно статуса полицейских дело было передано
в прокуратуру, которая в 2004 году установила
отсутствие оснований для привлечения к ответ-
ственности. Разбирательство о разделе имущества
Татьяны началось в 1993 году. Первый заявитель
просил отстранить семью Аурела A. от наследо-
вания на том основании, что его дочь была убита
Аурелом A. Гражданский кодекс Румынии (пункт 1
статьи 655 в период, относящийся к обстоятель-
ствам дела) предусматривал, что лицо, осужден-
ное за убийство, не допускается к наследованию
имущества убитого. Исходя из буквального толко-
вания этого положения, румынские суды не при-
знали Аурела A. не имеющим права наследования,
на том основании, что он не был признан винов-
ным в убийстве вступившим в силу приговором
суда, так как покончил с собой вскоре после убий-
ства жены. Лучан Л., брат Аурела A., таким образом,
имел право наследования имущества Татьяны.
ВОПРОСЫ ПРАВА
По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции.
В настоящем деле расследование проводилось
по инициативе властей. Прокуратура возбуди-
ла уголовное дело немедленно после трагедии, и
был принят ряд мер по сохранению доказательств
на месте преступления. Однако, несмотря на осве-
домленность о причастности Георге Л., власти
предприняли расследование в его отношении не
сразу. Расследование было начато несколько меся-
цев спустя, после того как первый заявитель подал
формальную жалобу с требованием о возбужде-
нии уголовного дела.
Что касается вопроса об адекватности рас-
следования, Европейский Суд отметил ряд недо-
статков и упущений. Так, официальный прото-
кол, составленный в ночь трагедии, не содержал
упоминания о мерах, принятых первой бригадой
следователей, отсутствовали объяснения относи-
тельно их замены; жилище Аурела A. было обыска-
но только на следующий день; письма, которые
находились в квартире Аурела A., не были изъяты
прокурором; их забрал его брат, который передал
их в прокуратуру через несколько месяцев. Кроме
того, Георге Л. не был допрошен во время первого
расследования, которое было просто прекращено
прокуратурой по причине смерти Аурела A. Кроме
того, хотя Георге Л. не выступал в качестве поли-
цейского в момент трагедии в 1993 году, неза-
висимость военных прокуроров, проводивших
расследование, могла ставиться под сомнение с
учетом действовавшего в то время национального
законодательства. И хотя в 2003 году дело было
передано в прокуратуру, последняя просто пре-
кратила производство через 11 месяцев, не приняв
никаких следственных мер. Участие прокуратуры
не является достаточным для восполнения недо-
статочной независимости военных прокуроров,
которые собрали большую часть доказательств
при расследовании. Что касается участия заяви-
телей в процедуре, Европейский Суд отметил, что
прокурор удовлетворил запрос второй заявитель-
ницы относительно копий документов первого
расследования. Кроме того, во время второго рас-
следования прокурор удовлетворил ее ходатай-
ства об очной ставке между Георге Л. и другими
свидетелями и о реконструкции событий.
Наконец, очевидно, что имели место задержки
при проведении расследования роли Георге Л. в
происшествии. Европейский Суд отметил, что рас-
следование продолжалось больше 11 лет, что само
по себе составляло необоснованно длительный
срок. Он также отметил отсутствие тщательности
со стороны прокуроров, расследовавших дело.
В итоге разбирательство относительно роли,
которую сыграл полицейский Георге Л. в собы-
тиях 1993 года, повлекших гибель двух родствен-
ниц заявителей, не являлось безотлагательным и
эффективным расследованием.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
По делу допущено нарушение статьи 2
Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции.
В настоящем деле первый заявитель по существу
жаловался на то, что брат его зятя, Лучан Л., наследо-
вал имущество его дочери. Национальные суды отка-
зались отстранить зятя заявителя, Аурела A., от насле-
дования на том основании, что он не был признан
виновным в убийстве окончательным приговором
суда. Вследствие этого его брат приобрел возмож-
ность претендовать на долю в наследстве и наследо-
вать после дочери первого заявителя. Европейский
Суд пришел к выводу о том, что требование о при-
знании виновным в убийстве для отстранения лица
от наследования может быть оправданным по осно-
ваниям защиты прав и свобод других лиц, одной из
законных целей, предусмотренных пунктом 2 ста-
тьи 8 Конвенции. В принципе, вступивший в силу
приговор обеспечивает лучшую гарантию правовой ПОСТАНОВЛЕНИЕ
определенности по сравнению с другими способа-
ми установления виновности в отношении лица, По делу допущено нарушение статьи 8 Кон-
предположительно недостойного наследовать; это венции (принято единогласно).
отвечало интересам общества. При определении
того, установили ли национальные суды справед- КОМПЕНСАЦИЯ
ливое равновесие между конкурирующими инте-
ресами, особое внимание следует уделить пределам В порядке применения статьи 41 Конвенции.
действия предусмотренной Гражданским кодексом Европейский Суд присудил выплатить первому
нормы о праве на наследование и, конкретно, их заявителю 15 000 евро, а второй заявительнице –
применению в настоящем деле. С учетом обстоя- 8 000 евро в счет компенсации причиненного
тельств настоящего дела толкование соответствую- морального вреда.
щего положения Гражданского кодекса являлось
необоснованно узким в ущерб семейной жизни
первого заявителя. Не приняв во внимание вывод
прокурора о том, что Аурел A. убил Татьяну A., при-
знание вины преступником и семьей, суды вышли
за пределы необходимого для обеспечения при-
верженности принципу правовой определенности.
Европейский Суд счел неприемлемым, что после
смерти лица незаконность его действий оставлена
без последствий. Предположительно принципы,
регулирующие уголовную ответственность лиц,
подозреваемых в совершении наказываемых уго-
ловным законодательством преступлений, и их
применение национальными властями правомер-
но послужили препятствием для продолжения рас-
следования вины Аурела A. после его смерти, когда
было принято решение о прекращении уголовного
дела. Европейский Суд не может ставить под вопрос
фундаментальный принцип национального уго-
ловного законодательства, согласно которому уго-
ловная ответственность является личной и непере-
ходящей. Тем не менее формальное признание вла-
стями незаконности данных действий до принятия
решения о прекращении производства в связи со
смертью заинтересованного лица было бы ясным
указанием обществу на то, что власти не считают
такие действия терпимыми, и в то же время послу-
жило бы основой для возможных гражданских тре-
бований затронутых ими лиц. В целях обеспечения
уважения семейной жизни первого заявителя кон-
кретные, если не сказать исключительные обстоя-
тельства дела следовало принять во внимание для
исключения механического толкования принципа,
воплощенного в пункте 1 статьи 655 Гражданского
кодекса. С учетом крайне необычной ситуации
в настоящем деле и ограниченных пределов усмот-
рения государства-ответчика в вопросах семейной
жизни справедливое равновесие между интересами
наследника Аурела A., с одной стороны, и первого
заявителя, с другой стороны, установлено не было.
Европейский Суд, тем не менее, с интересом отме-
чает последние изменения законодательства в виде
нормы нового румынского Гражданского кодекса
относительно права на наследование.